Герцик Татьяна Ивановна : другие произведения.

Дорога соблазнов Отрывок

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 7.39*11  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Из-за ссоры с Борисом, племянником губернатора, Василису увольняют из больницы, где она работала медсестрой, и она вынуждена уйти на станцию скорой помощи. Через некоторое время судьба снова сводит ее с племянничком, и она высказывает ему все, что о нем думает. Разобиженный Борис решает провести ее "дорогой соблазнов", чтоб поняла, что она такая же любительница удовольствий, как и все вокруг, и ради красивой жизни запросто забудет все свои высокие принципы. Но куда приведет их "дорога соблазнов"?

Дорога соблазнов

  

Татьяна Герцик

Татьяна Герцик Дорога соблазнов

Серия Дорога -2

Copyright 2014 Татьяна Герцик

  
  
  
   Аннотация
  
   Из-за ссоры с Борисом, племянником губернатора, Василису увольняют из больницы, где она работала медсестрой, и она вынуждена уйти на станцию скорой помощи. Через некоторое время судьба снова сводит ее с племянничком, и она высказывает ему все, что о нем думает. Разобиженный Борис решает провести ее "дорогой соблазнов", чтоб поняла, что она такая же любительница удовольствий, как и все вокруг, и ради красивой жизни запросто забудет все свои высокие принципы.
   Но куда приведет их "дорога соблазнов"?
  
  
   ГЛАВА ПЕРВАЯ
  
   Утро выдалось чудесным. Пели прилетевшие с юга птички, воробьи дерзко чирикали, устраивая разборки из-за воробьих, с ярко-голубого неба светило свежее, не по-зимнему радостное солнце. Но Пал Палыч, деловито шагавший на работу, этого благолепия не замечал. Его волновал все тот же сакраментальный вопрос: где взять специалистов? Благодаря губернатору, взявшему курс на уничтожение местного здравоохранения, и мизерную зарплату, на вверенной ему городской станции скорой помощи работать было некому. Штатных врачей и медсестер почти не осталось. Выручали варяги, те, кто за такие же гроши работали в больницах и поликлиниках, подрабатывая везде, где можно. Естественно, все они имели специализацию для работы на "скорой", что весьма ценилось в медицинских кругах.
   Подойдя к зданию станции, окинул ее оценивающим взором. Картина была удручающая, но привычная. В области все медучреждения были точно в таком же забросе. Обшарпанные, старые, неприглядные. Зато губернатор усердно насаждал культуру, с его точки зрения, прогрессивную. Музей современного искусства, оттянувший на себя практически все деньги других объектов культуры, да ежегодные помпезные общественные мероприятия не оставляли медикам шансов на лучшую жизнь. Чтобы скрыть прорехи в бюджете, проводились так называемые "оптимизации" и "укрупнения", в результате которых в области была закрыта половина учреждений здравоохранения, образования и культуры.
   Пал Палыч, привычно чертыхнувшись, взбежал на свой второй этаж, и тут же удостоился сурового взгляда своей секретарши. Как опаздывающий школьник, украдкой посмотрел на висевшие в приемной электронные часы. 8-45. До начала рабочего дня еще пятнадцать минут. Но Варвара Алексеевна, его строгая секретарша, считала, что шеф обязан дневать и ночевать на работе, на то он и шеф.
   Пал Палычу стало стыдно. Ему еще ни разу за свое вот уже десятилетнее начальствование не удавалось прийти раньше или уйти позже рьяной работницы. Он знал, что у нее есть муж, живущие отдельно выросшие дети, несколько внуков, и не понимал, почему она не стремится домой.
   У него самого молодая жена с маленьким ребенком. Понятно, нужно море заботы и немало денег. Первая семья с двумя сыновьями-подростками тоже требовала пригляда, поэтому он жил в постоянной спешке. А как же? Нужно было везде успеть. К тому же его снедало постоянное чувство вины. Он не слишком красиво поступил с первой женой и теперь каждый раз, когда видел ее нарочито безразличное лицо, стыдился, как мальчишка. Но что делать? Любовь, она не выбирает. Просто он увидел Киру, и все остальное было тут же забыто.
   Повесив куртку в шкаф, прошел в свой кабинет. Заметив, что Варвара Алексеевна снова сложила бумаги ровной стопкой на краю стола, поморщился. Что за наказание! Доколе она будет тыкать его носом в так называемую неряшливость? Никакой неряшливости нет, просто он раскладывает бумаги так, как ему удобнее.
   Пал Палыч, беззвучно поругиваясь, принялся разбирать аккуратную стопку на несколько неаккуратных кучек, деля их по ранжиру - что сделать в первую очередь, а что оставить на потом. Посредине этого увлекательнейшего занятия зазвонил городской телефон.
   Он автоматически сказал в трубку "алло", одновременно пытаясь вникнуть в смысл приказа, поступившего из горздрава. Голос в трубке что-то проговорил, но Пал Палыч не разобрал, что именно. Осознав, что до Юлия Цезаря ему далеко, вздохнул и положил приказ на стол. Прислушался к голосу.
   Говорил Аркадий, его однокашник, а ныне главврач одной из городских больниц.
   - Вот я и подумал, что тебе она вполне подойдет.
   Пал Палыч решил уточнить, о чем речь.
   - Кто подойдет?
   Аркадий возмутился.
   - Я тут перед тобой рассусоливаю вот уже полчаса, а ты даже слушать не удосужился! И кто ты после этого?
   Пал Палыч примирительно проговорил:
   - Да я тут приказом последним увлекся, никак врубиться не мог, что к чему.
   Аркадию это проблема была знакома не понаслышке.
   - Сто двадцатый, что ли? Это очередная блажь нашего милого начальничка. Каждый понимает его по мере своей испорченности. Но я тебе толкую о Василисе Ивановой, медсестре. Специалист она прекрасный, человек хороший, не возьмешь?
   Пап Палыч насторожился.
   - Если она так хороша, то какого лешего отдаешь?
   - Я тебе уже сказал, что она поссорилась с племянничком нашего губернатора.
   - Как она так умудрилась?
   - Да она девочка с идеалами. Причем она их не декларирует, она за них борется. У нас лечится сестра губернатора, довольно приличная, кстати, дама. Но ее сыночек-бизнесмен, племянник губернатора, очень любит тыкать персонал носом в разные выдуманные недочеты. Вот он и принялся права качать не по делу. А Ася девушка прямая, она ему и высказала все, что думает о нем, его мамаше, губернаторе и всем нашем правительстве. Народу при этом разговоре было не счесть. Скандал замять не удалось, губернатор настаивает на увольнении за хамство. А я хочу ее тихонько перевести в другое местечко и сказать, что уволилась по собственному желанию.
   - Так она и у нас какой-нибудь скандальчик устроит. У нас ведь порядки такие же, что и везде. От правдолюбцев неприятности одни.
   - У тебя поводов меньше. Все в дороге, все в пути. К тому же у тебя что, специалистов хватает?
   Пал Палыч призадумался. С одной стороны, ему вовсе не хотелось неприятностей, а с другой, работать и в самом деле было некому. Вот и сегодняшней ночью большая часть бригад была укомплектована врачами или фельдшерами, ездившими на вызов поодиночке, работая, по сути, на износ.
   Нехотя согласился:
   - Ладно, присылай эту свою Василису Иванову. Посмотрю на нее.
   - Ты не смотри, а бери! Специалист замечательный!
   Пал Палыч спохватился:
   - А специализация у нее какая?
   - Хирургическая сестра, с персональной доплатой, между прочим. Как ты понимаешь, такую надбавку просто так не дают. Она у вас, кстати, порядок наведет, она везде успевает. Энергии в ней немеряно. Ну, бывай!
   Пал Палыч поразился. Это ж надо! Хирургические сестры были элитой в их медицинском мире, и каждая ценилась на вес золота. Если уж Аркадий хирургическую сестру отдает, то как же этой Василисе надо было поссориться с племянничком, чтобы перейти на должность гораздо менее престижную и раза в два менее оплачиваемую! И как аукнется ему неосмотрительное решение приютить у себя опальную медсестру?
   Похмыкав, решил не паниковать раньше времени. Подняв взгляд, еще раз полюбовался на выданный горздравом календарь с местными достопримечательностями. Особенно ему нравился год - 2009. Девятка всегда была его любимой цифрой. Может, в этом году ему повезет? Миллион выиграет или хотя бы ремонт на станции сделает.
   Разобравшись с бумагами, спустился в комнату отдыха. Окинул взглядом старую, отслужившую свой век мебель, привезенную из домов сотрудников. Теоретически в смете станции была графа "мебель для отдыха сотрудников", но денег по ней никогда не давали. Правда, чайник с микроволновкой за государственный счет купили, мелочь, а приятно.
   За поцарапанным столом сидел Виталий Петров, сумрачно разглядывавший чаинки в чашке чая. На нем была стандартная служебная форма, зеленые брюки и тужурка с надписью "скорая помощь", сидевшая на нем с небрежным изяществом, как на ином не сидит и дорогой смокинг.
   Пожав ему руку, Пал Палыч робко спросил:
   - Как дела?
   Виталий пожал плечами.
   - Ты же знаешь, что я опять езжу один. Тяжеловато, однако.
   Пал Палыч сочувственно вздохнул. Виталий приходил на дежурство, отработав смену в отделении областной больницы. Он был талантливым хирургом, и, по идее, подрабатывать ему было не с руки, но он жил с родителями в стандартной двушке и пытался накопить на собственную квартиру.
   Пообещал с оптимизмом, надеясь, что так оно и будет:
   - Не волнуйся, тут наклевывается один вариант. Опытный специалист, хирургическая медсестра.
   Виталий аж привстал.
   - Хирургическая медсестра? Случайно не Ася Иванова?
   Пал Палыч поразился.
   - Ты что, с ней знаком?
   - Не знаком, но слухами земля полнится. Она же в своем роде героиня. Жанна Д'Арк местного масштаба. Умудрилась поссориться одновременно со всем областным начальством. - И с сомнением спросил: - Неужели вы ее возьмете, это же чревато неприятностями?
   Пал Палыч поморщился. Сомнение в собственной отваге он всегда воспринимал несколько болезненно.
   - А в чем, собственно, проблема? Я ведь не могу знать все местные сплетни. Ну, предложили мне хорошего специалиста, я его и взял. А на фоне хронической нехватки кадров меня и упрекнуть не в чем.
   Виталий усмехнулся и хотел что-то возразить, но тут в комнату вошла Ольга Павловна, врач скорой, и Виталий мгновенно забыл все, что хотел сказать. Он туманным взглядом уставился на милое уставшее лицо девушки, и Пал Палыч понятливо хмыкнул. Кивнув одновременно и в знак приветствия и в знак прощания, пошел к себе.
   Он давно подозревал, что специалист такого уровня, как Виталий, мог бы найти себе подработку и денежнее, и престижнее. Но у того был свой, личный, интерес. Ну что ж, Бог в помощь. Пара они красивая, может, и сговорятся.
   После обеда по внутренней связи позвонила Варвара Алексеевна и странно-размягченным тоном сообщила:
   - К вам на прием Василиса Андреевна Иванова. Примете?
   Пал Палыч почувствовал, как у него беспокойно трепыхнулось сердце. Но ответил безмятежно:
   - Просите, Варвара Алексеевна!
   Раздался быстрый цокот каблучков, дверь распахнулась и перед ним возникла среднего роста крепкая девушка из тех, о ком говорят "кровь с молоком". Белая кожа, россыпь веснушек, чуть вздернутый нос, рыжеватые волосы и веселые голубые глаза. Светлый плащ был распахнут, открывая голубое скромное платье.
   - Здравствуйте!
   Пал Палыч вздрогнул от громкого решительного голоса.
   - Аркадий Васильевич сказал мне, что он обо всем с вами договорился.
   Главврач приосанился.
   - Да, мы с ним переговорили. Но вы понимаете, Василиса Андреевна, что это всего лишь предварительная договоренность.
   Девушка озадаченно передернула плечами.
   - И что это значит?
   Ее прямота несколько обескуражила поднаторевшего в подковерных играх Пал Палыча.
   - Эээ... просто у вас будет испытательный срок. В соответствии с законом три месяца.
   Ася широко улыбнулась.
   - Ну, это ерунда! Это не страшно!
   Пал Палыч поспешил уточнить:
   - Но спорить с больными и их родственниками у нас категорически запрещается!
   Ася внезапно рассмеялась, откинув голову и блестя ровными белыми зубами.
   - Как хорошо расходится информация, я и не подозревала!
   Пал Палычу не понравилось скрытое обвинение в собирании сплетен.
   - Конечно, Аркадий Васильевич сказал мне, в чем суть проблемы. Очень корректно, кстати.
   Ася согласно покивала головой.
   - Аркадий Васильевич очень корректный человек, это точно. Только твердости в нем маловато будет. Иногда нужно и кулаком по столу стукнуть, а он провинившихся только журит, как малых детей.
   Пал Палыч закашлялся. Аркадий и в самом деле был человеком мягким и конфликтов всяческого рода избегал. Он даже энергичного зама взял к себе с единственной целью устрашить наиболее бесцеремонных членов своего коллектива, что ему самому никогда не удавалось.
   - Ну, врач и должен быть снисходительным...
   Ася нравоучительно поправила:
   - Мягким должен быть врач, а не руководитель. Руководитель должен быть твердым. И даже не твердым, а последовательным.
   Пал Палыч решил этому определению соответствовать на все сто.
   - Правильно. Поэтому для начала я познакомлю вас с нашим врачом, с которым вы будете работать. Вернее, не совсем нашим, но это неважно. Зовут его Виталий Владимирович. Очень хороший врач, хирург, между прочим. Он сейчас как раз остался один, без медсестры.
   Взмахом руки указал Василисе на дверь, только сейчас сообразив, что даже не предложил ей присесть. Успокоив себя тем, что она в подобных экивоках явно не нуждается, пошел следом. В коридоре обогнал ее и в комнату персонала зашел первым.
   Быстрым взглядом окинув помещение, понял, что пришел не вовремя. Виталий пил кофе с Ольгой, глядя на нее откровенно влюбленными глазами. Пал Палыч покашлял, давая ему время спрятать телячий взгляд.
   - Добрый день! Познакомьтесь с нашей новой медсестрой, Василисой Андреевной Ивановой.
   Василиса добавила:
   - Можно просто Ася. Меня так все зовут.
   Оля с приветливой улыбкой кивнула головой, а Виталий встал и протянул Асе руку. Та автоматически подала свою, и он крепко ее пожал, слегка встряхнув.
   - Чрезвычайно польщен! Работать с таким отважным человеком большая честь!
   Ася испытующе посмотрела ему в лицо и вдруг залилась розовым поросячьим румянцем.
   - Вы это о чем? - казалось, ей трудно сосредоточиться.
   - О вас. Вернее, о том, как вы дали отпор зарвавшемуся племяннику нашего замечательного губернатора.
   Ася отняла руку и сжала ее в кулак.
   - Издеваетесь?
   Виталий удивился.
   - И не думал. С чего вы взяли?
   Ася расслабилась, уронив руки вдоль тела.
   - Да так. Мне столько всякой ерунды наговорили, я теперь без повода на людей кидаюсь. Извините.
   Виталий великодушно предложил:
   - Поскольку мы здесь все равны, то, может, на "ты" перейдем?
   Ася растеряно улыбнулась.
   - Можно.
   Решив, что процесс знакомства благополучно состоялся, Пал Палыч кивнул и быстро скрылся в коридоре.
   Оля отодвинула старенькое кресло поближе к стене, освобождая место. Виталий галантно подвинул к столу еще один стул.
   - Садись рядом, Ася. Выпей кофе, пока нас никуда не угнали. И, если можно, расскажи нам, как ты поставила на место этого самого племянничка?
   Ася села на расшатанный стул между Виталием и Олей. Покачавшись на нем, кивнула самой себе, будто что-то решив. Отхлебнула кофе из протянутой ей Олей кружки и неохотно ответила:
   - Ничего интересного в этом нет. Можно было из этой ситуации выйти корректно.
   Сразу поняв, что это не ее слова, Оля уточнила:
   - Кто так сказал?
   - Да Аркадий Васильевич, наш главный. Конечно, я чересчур вспылила, в этом он прав, но я этих тупых нуворишей терпеть не могу.
   - А конкретно как дело было? - Виталий спрашивал так упорно, будто выведывал симптомы редкого заболевания.
   - Конкретно было так. Прихожу я в ночную смену, как обычно, к восьми часам. Посещение родственников уже закончено. Но не для всех. В платной палате лежит сестра нашего губернатора, нас особо предупредили, что мы должны ей оказывать повышенное внимание. Ну, да ладно, это ерунда, я всем нашим пациентам оказываю повышенное внимание.
   Виталий заинтересовался.
   - Ты же хирургическая сестра, какое повышенное внимание?
   Ася осуждающе посмотрела на него.
   - Ты что, с луны свалился? Среднего медперсонала не хватает так же, как и врачей. Вот мы и пашем на двух ставках. В то дежурство я была в качестве обычной постовой медсестры. Мне кажется, это во всех больницах так.
   Виталий извиняющее развел руками.
   - В самом деле, я не подумал, у нас так же. Извини. Ну, и что было дальше?
   - А дальше меня вызвала эта самая сестренка, мадам Сгущенка.
   Ольга не смогла сдержать любопытства.
   - Как сгущенка?
   - А фамилия у нее Сладкова, и сама она вся такая фальшивая, приторно-сладкая. Потому и Сгущенка.
   Виталий уточнил:
   - Это ты ее так окрестила?
   Ася согласилась, задорно сверкая глазами:
   - Не буду отпираться, я. Ну, так вот, звучит зуммер из ее палаты, и в это же время авария, привозят экстренных больных на операцию. Свободных операционных сестер нет, пришлось ассистировать хирургу. В общем, к этой Сгущенке я прибежала только через полчаса. А там ее сыночек сидит с какой-то раскрашенной девицей. Важный такой, наглый, сытый. Ужасно противный, одним словом. И, не слушая меня, давай мне выговаривать, мол, я позорю звание медсестры, я такая-сякая, на больных мне наплевать, и все в таком духе. Я думаю, он перед этой девицей из себя большого начальника корчил.
   Оля сочувственно заметила:
   - Это ужасно противно, я и сама в таких случаях начинаю хамить.
   Виталий скептически оглядел девушек.
   - На скорой такое хамло встречается каждую смену. Алкаши, которые с перепою болеют, вообще в выражениях не стесняются. Мы их хамство на телефон записываем. Хоть судом пригрозить можно и в милицию заявление подать. Но я тебя перебил. Что там дальше-то было?
   - А дальше я ему ответила о зажравшихся нуворишах и родственничках разного рода непорядочных типов. Ну и пошло-поехало. Тут еще на шум в палату несколько больных заглянуло, давай мои слова комментировать, в общем, настоящее шоу получилось. Этот обиженный малыш на следующий день с утра пораньше заявился и заявление на меня написал. Причем еще и дядюшке нажаловался, тот лично бедному Аркадию Васильевичу звонил. Я ему сочувствую. Он меж двух огней оказался. И меня ему выставлять не хотелось, не такой уж я плохой специалист, и с начальством ссориться не резон. В общем, я тут у вас как бы на исправительных работах. Он мне сказал, что когда все утихнет, он меня обратно возьмет.
   - А что с этой мадам Сгущенкой?
   - Да ничего. Она ничем таким и не болела. Просто лежала на обследовании. Насколько я знаю, ничего серьезного у нее не нашли.
   - Понятно. Значит, дама с претензиями.
   Ася покачала головой.
   - Да она баба-то ничего. Это ее сыночек копытом землю роет. Может, и в самом деле так мамочку любит, а, может, просто свои возможности демонстрирует. Не знаю. Но что он противный, это точно.
   По громкой связи раздался голос Нины:
   - Ребята, давайте на вызов. Кто поедет?
   Оля растерянно оглянулась, будто надеялась увидеть за своей спиной медсестру.
   - У меня опять Валентина с Виктором Егоровичем в гипермаркет умотали. Сказали быстро, а сами уже полчаса ездят.
   Виталий встал.
   - Ладно, поедем мы. Вот и повод Асе показать себя в деле. Бокс с медикаментами в машине. Готова?
   Ася уверенно поднялась.
   - Я, как юный пионер, всегда готова.
   Они дружно пошли к выходу, шагая в ногу. Оля проводила их взглядом и тихонько вздохнула про себя. Виталий, конечно, очень хороший человек, но вот никаких близких отношений с ним она не хочет. Ну, не лежит у нее к нему душа, что тут поделаешь?
   Стукнула входная дверь, и в комнату стремительно заскочила плотная женщина средних лет. В руках у нее было пять пакетов с продуктами. Валентина выглядела несколько неуклюже в зеленой униформе медперсонала, состоящей из куртки с надписью "скорая помощь" и мешковатых брюк, но не обращала внимания на такую ерунду.
   - Виталий уехал на вызов вместо нас?
   Оля кивнула головой.
   - Вот черт! Чуть-чуть не успели! В универсаме очередь на кассе, просто жуть! И это днем! После работы там вообще делать нечего. Ну да ничего, главное, чтобы Пал Палыч не просек.
   Валентина принялась торопливо выгружать покупки в холодильник. Потом схватила кружку, налила кипятку, бросила пакетик чая и принялась торопливо пить, смешно причмокивая. Оля, давно привыкшая к ее простоватым манерам, молча смотрела в окно.
   Расправившись с чаем, Валентина осведомилась:
   - А кто это сидел с Виталием в машине? Кто-то новенький?
   - Это Ася Иванова, она будет работать в бригаде с Виталием.
   Валентина насторожилась.
   - Постоянно? Ох, смотри, окрутит она его, а ты останешься с носом!
   Оля с упреком посмотрела на медсестру, вечно сующую нос не в свои дела.
   - И замечательно! Ему давно жениться пора!
   Валентина не понимала такого безалаберного отношения к жизни.
   - Оля, у тебя же домик скоро развалиться! Ремонт нужно делать! А он на квартиру копит, вот вы и скооперируетесь. У тебя жилье, у него деньги. Знаешь, какой можно славный домик сбацать!
   К облегчению Оли, страшно не любящую подобные прагматично-матримониальные прогнозы, Нина строгим голосом объявила:
   - Бригада Васильевой, на выезд!
   Валентина сразу засуетилась.
   - Вот черт! Пал Палыч где-то рядом! Где мой выездной ящик?
   Оля посмотрела вокруг. Ящика нигде не было видно.
   - Скорее всего в машине. Пошли!
   Она встала и вслед за суетливо шагающей медсестрой отправилась к подъехавшей к крыльцу машине скорой помощи. На крыльце и впрямь стоял главврач и изучающе смотрел на подъезжающие и отъезжающие машины скорой.
   Валентина подобострастно поздоровалась и первой запрыгнула в машину, являя собой образец деловитости и оперативности. Оля с непроницаемым выражением лица села на свое место возле водителя, и машина помчалась по вызову.
   Остановились возле потрепанной многоэтажки. С трудом разобрав полустершиеся цифры на подъезде, Валентина неуверенно сказала:
   - Вроде наш... Неужели никто не встречает? Может, опять ложный вызов?
   Оля поежилась. У них сегодня уже был один такой, от веселой компании, которой не хватало облагораживающего женского общества. Хорошо, что милиция оперативно отреагировала на призывы о помощи и ДПС приехала сразу, как медсестра по рации сообщила о происшедшем. Бригада скорой уехала, а милиционеры остались составлять протокол. Штраф субчики, захотевшие дополнительного кайфа, конечно, заплатят, но медикам-то от этого ни тепло, ни холодно. И вот опять.
   Тут металлическая дверь подъезда распахнулась, и растерянный подросток затоптался на пороге.
   - Скорая? Здравствуйте! Это мы вас вызвали. Деду плохо. Но, - он замялся, явно ожидая, что после его слов врачи развернутся и уедут обратно, - у нас лифт застрял между этажами, идти придется пешком. На шестнадцатый этаж.
   Валентина сделала круглые глаза и вопрошающе посмотрела на Олю. Такой подъем ей был не по силам.
   Оля обречено пожала плечами:
   - Оставайтесь здесь, я уж лучше вылечу одного больного, чем после восхождения буду откачивать еще и вас.
   Мальчишка, забирая у медсестры ящик с красным крестом, испуганно поторопил:
   - Поскорее, пожалуйста, а то дед там задыхается.
   Оля тоже начала задыхаться, добравшись до нужного этажа, несмотря на хорошую физическую форму. Легконогий мальчишка бежал, прыгая через две ступеньки, она едва поспевала за ним. Зато и скорость подъема была просто фантастической. Ей даже показалось, что они вбежали на шестнадцатый этаж нисколько не медленнее лифта.
   Прежде чем достать стетоскоп, она пару минут отпыхивалась, как пожилой бегемот, дожидаясь, пока в ушах глухими ударами не перестанет биться пульс. Прослушав больного, сделала инъекцию и посидела десять минут, наблюдая за его состоянием. Приступ, к счастью, оказался не слишком сильным. Она даже подозревала, что дед больше притворялся, решив напугать строптивого внука. Но говорить и без того виновато глядящему на нее старику ничего не стала. Попрощалась, уверенно сказав испуганным домочадцам, что все будет хорошо, и неторопливо спустилась обратно.
   Парень, провожавший ее обратно, тихо признался:
   - Это я виноват в дедовой болезни. Пришел сегодня под утро, а он меня стал ругать. Я огрызнулся, а он посерел и за сердце схватился. У меня, кроме деда с бабкой, никого нет. Я как-то не подумал, что у него с сердцем нелады. Увлекся...
   Ольга, вздохнув, сказала:
   - В молодости часто кажется, что все кругом вечны и ничего страшного случится не может. Но это только иллюзия. Я часто вижу смерть из-за того, что люди считают бессмертными и себя и других, и не берегут друг друга.
   Мальчишка, побледнев, горячо пообещал:
   - Я больше так не буду. Я потом себе не прощу, если что случится.
   Оля снова заверила его, что на сей раз все обошлось, но впредь нужно быть поосторожнее, и вышла на улицу. Парень, сдав ее на руки бригаде, закрыл дверь подъезда и умчался домой.
   Валентина, беспокойно поджидающая ее вместе с Виктором Егоровичем около подъезда, облегченно вздохнула, увидев выходящую из дверей девушку. Она искренне за нее тревожилась. Подъезд пустой, а если встретится хулиган? Правда, у них у всех на этот случай в кармане припасен газовый баллончик, но ведь бывают такие ситуации, когда и выхватить его не успеваешь.
   На станцию они вернулись без приключений. Валентина ушла поболтать с Ниной, а Оля обессилено упала в мягкое просиженное кресло. Вытянув гудящие ноги в стоптанных кроссовках, посмотрела на старенький будильник, стоявший на газетном столике. Почти четыре, до конца смены еще далеко. Перевела взгляд на чуть подрагивающие от напряжения руки, лежащие на подлокотниках. Если не считать физической усталости, чувствовала она себя вполне сносно. А усталость - это ерунда. Вполне нормальное состояние после скоростного восхождения на шестнадцатый этаж.
   Интересно, как там Виталий с Асей? Имя какое интересное - Василиса, да и девушка ему под стать. От Оли не укрылся интерес, с которым Ася смотрела на Виталия. Неплохо было бы, если б и он ответил ей взаимностью. А то в последнее время ей что-то неуютно от его слишком горячих взглядов.
  
   В это время Виталий с все возрастающим изумлением наблюдал за непривычной для него картиной. Ася с неукротимым пылом вразумляла тройку алкашей, решивших культурно отдохнуть на детской площадке. Она толковала им о негативном примере, которые они своим некрасивым поведением подают несовершеннолетним, затем о вреде алкоголя, затем о самоуважении, которое требует достойных поступков.
   В результате один из троицы, довольно молодой еще мужик, взмолился:
   - Милая девушка! - чувствовалось, что ему хотелось выразиться покрепче, но он боялся вызвать еще более мощный шквал нравоучений. - Мы уже все поняли, и уходим. Клянемся больше никогда, никогда, не совершать недостойных поступков!
   Они и в самом деле неохотно поднялись. На прощанье Ася заботливо посоветовала:
   - Если вы не в силах справиться с искушением, - на это мужик выпучил глаза, а Виталий только хмыкнул, - то советую вам отправиться в сквер. Там уже собралось несколько соответствующих компаний. Вам с ними скучно не будет.
   - Спасибо за заботу, милая девушка! - мужик отвесил издевательский поклон.
   Ася ответила ему неожиданно милой дружелюбной улыбкой. Мужик странно встрепенулся и вдруг предложил:
   - А, может, и вы с нами? - Спохватившись, поправился: - Ну, это, может, в кино сходим?
   Ася серьезно отказалась:
   - Не могу, я на работе.
   Мужик хотел что-то добавить, но Виталий решил прервать затянувшееся нравоучение:
   - Василиса, нам пора!
   Кивнув на прощанье мужикам, Ася предупредила:
   - Не вздумайте возвращаться, я проверю!
   Они сели в машину, и водитель осторожно выехал со двора. Проезжая вдоль улицы, Виталий оглянулся. Пьянчужек на площадке не было, зато возились обрадованные отсутствием конкурентов малыши. На скамейках вокруг сидели мамы и бабушки, возбужденно обмениваясь мнениями.
   Виталий включил громкую связь, поскольку Ася сидела в салоне.
   - Ты всегда так активно борешься за справедливость? - он не смог скрыть своего недовольства.
   Ася огорченно вздохнула.
   - Ну да. Не могу пройти мимо. Мне уже не раз говорили, что я лезу не в свое дело и когда-нибудь за это заработаю по заслугам. Но если промолчу, то потом ужасно себя чувствую. Так что я уж лучше получу по заслугам, чем тихо пройду мимо.
   Виталий вздохнул. Он терпеть не мог скандалы любого рода. Конечно, если приходилось, мог дать сдачи, слабаком никогда не был, но первым никогда разборок не начинал. Оправдание у него было великолепным: ему нужно было беречь руки. Какой из него хирург после пары-тройки крепких ударов?
   Отключив громкую связь, Виталий спросил у водителя:
   - Видел, Саша?
   Тот кивнул.
   - Честно говоря, я уж думал, придется на выручку спешить. У этих алкашей рожи были - зашибись!
   - Это они не от злости, а от удивления. Василиса оперировала понятиями типа "долг", "честь", "порядочность", "достоинство", от которых они просто офонарели. Им, видишь ли, никто и никогда не говорил, что пить водку в песочнице - непорядочно.
   Саша покачал головой.
   - Если бы мне кто так объяснил, я бы тоже офонарел. Она что, больная?
   - Нет, конечно. Просто она не может пройти мимо непорядка, несправедливости и прочей белиберды. Ей нужно, чтоб все было правильно.
   - Упаси Господь! И долго она с нами ездить будет?
   Виталий пожал плечами.
   - Да покуда ее обратно не позовут. Она же хирургическая сестра, и очень хорошая, насколько я мог понять из сегодняшней с ней работы. Капельницу она поставила виртуозно. Профессионал высшей квалификации. Ты знаешь, как она у нас очутилась?
   - Наслышан. Но, судя по ее сегодняшнему выступлению, странно, что она там так долго продержалась.
   - Мне тоже. Ежели она всех жить учила, и врачей и больных, непонятно, как ее раньше не вышибли.
   Они подъехали к станции скорой помощи. Ася пошла отчитываться за использованные лекарства, а Виталий ушел в комнату отдыха. Там в кресле сидела Оля с закрытыми глазами, уложив ноги на банкетку.
   У Виталия защемило сердце. Она была такой милой и такой уставшей, что ему захотелось обнять ее и прижать к себе. Все-таки такая работа не для хрупкой женщины. Почему-то перед глазами всплыло лицо Василисы, до жути бодрое и энергичное. Виталий поморщился. Вот уж кому все нипочем!
   Оля приоткрыла один глаз и кивнула.
   - Вернулись? И как тебе Ася?
   - Как тебе сказать. Профессионал она настоящий, но вот ее стремление исправить этот несовершенный мир мне не по душе.
   Оля выпрямилась в кресле.
   - Как это?
   Виталий налил полный бокал кипятка, щедро насыпал растворимого кофе, добавил сахару, и сел рядом с Олей на стул. Выпил кофе быстрыми мелкими глотками, удовлетворенно вздохнул и только тогда ответил:
   - Примитивно. Она алкашей жить учила. Не позволила им распивать спиртные напитки в детской песочнице.
   Оля поразилась.
   - Что, на самом деле не позволила? И как это?
   - Поговорила, и весьма результативно. Впрочем, если б на меня обрушился такой шквал увещеваний, поучений и требований, я бы тоже смотался от греха подальше.
   - Не думала, что она зануда.
   - Она не зануда. У нее это все даже с юмором получилось. Просто мне такой образ жизни не по душе. Она мне призналась, что мимо несправедливости или непорядка пройти молча не может.
   - Сложно ей, наверное, жить. Сейчас такой бойцовский характер большая редкость. - Оля не скрывала своего сочувствия.
   Виталий сердито поправил:
   - Бойцовский характер? В народе это называется стервозностью.
   - Ты не прав. Она же по-доброму это делает?
   Виталию пришлось согласиться.
   - Но ты же не стала бы приставать к незнакомым людям с нравоучениями?
   - Ты прав, не стала бы. Хотя порой и надо бы это делать.
   В комнату вошла Ася и нерешительно остановилась на пороге.
   Оля приветливо пригласила:
   - Заходи, не стесняйся! Моя Валентина с Ниной за жизнь болтает. Может, чаю выпьешь или кофе?
   Ася прошла в комнату и отрицательно покачала головой.
   - Не хочу, спасибо.
   Она внимательно посмотрела по сторонам. Оля обвела взглядом комнату вслед за ней и будто впервые увидела паутину по углам и грязь на кафельных стенах.
   - Здесь уборщицы нет?
   Врачи призадумались. Они не знали, есть здесь уборщица или нет.
   - Не знаю. Во всяком случае, видеть, как кто-нибудь здесь убирал, мне не доводилось. - Оля не понимала, зачем это нужно Василисе.
   Виталий встал, подлил себе еще кипятка. Взял кофе, хмуро прочитал вслух огромную надпись на банке, сделанную заботливыми коллегами ярким красным фломастером: "осторожно: кофеин! Соблюдайте разумную дозу!" Недовольно пробурчал себе под нос:
   - И кто определял разумность дозы?
   Ася тут же его вразумила:
   - Разумная доза - это не более двух стомиллилитровых чашек черного кофе в день!
   Виталий с Олей переглянулись.
   Ася спохватилась.
   - Ой, что я говорю, вы же это знаете лучше меня! Это просто привычка, извините! Уж лучше я тут пол помою, а то не люблю жить в грязи. Пойду ведро с тряпкой поищу.
   Она вышла.
   - Какая деятельная особа! Из тех, кто и минуты посидеть спокойно не могут. Если честно, то она меня уже жутко утомила. - Виталий был сильно недоволен.
   Оля его укорила:
   - Зря ты так. С таким человеком жить хорошо. Ничего делать не нужно, он сам все моментально сделает и помощи не попросит.
   - А как ты себя при этом чувствовать будешь? Нахлебником? Вот сейчас она пол мыть начнет, а ты что, смотреть на это будешь?
   - Конечно. Хватит и того, что я на шестнадцатый этаж взобралась мелкой рысью, не говоря уже про спуск. До сих пор колени трясутся. Так что на трудовые подвиги я сейчас не способна.
   Вернулась Ася с ведром, шваброй и тряпкой.
   - Я, чтобы не мешать, в машине пережду. - И Виталий быстро сбежал.
   Оля подвинулась и извинилась:
   - Извини, что не помогаю, но у меня ноги жутко устали.
   Ася весело махнула рукой с тряпкой:
   - А я не люблю, когда мне помогают. Потом непонятно, то ли это я сделала, то ли кто другой.
   - В смысле, что сделано плохо?
   - Нет, просто чувства удовлетворения нет.
   Оля озадачилась.
   - Ты, похоже, из перфекционистов.
   - Это кто?
   - Те, кто любят все делать на отлично.
   Ася удивилась.
   - Конечно, а кто же этого не любит?
   - Но ведь не всегда получается. Тогда они жутко огорчаются.
   - Я не огорчаюсь. Я просто переделываю.
   Во время этого разговора Ася протерла влажной салфеткой стены, смахнула шваброй паутину, вымыла пол и теперь с деловитым прищуром разглядывала грязноватое окно.
   Оля восхитилась.
   - Да ты просто метеор!
   Ася согласилась без ложной скромности.
   - Да, конечно. Меня в нашей хирургии называли огоньком. - Это прозвучало у нее с изрядной долей ностальгии.
   Оля тут же поспешила ее утешить:
   - Ну, ты тут у нас ненадолго, так что не переживай. К тому же Виталий очень хороший врач. И мужчина интересный.
   Ася смутилась.
   - Да, конечно. Просто мне все здесь непривычно.
   - Непривычно только первый день, а потом привыкнешь.
   По динамику раздался взволнованный голос диспетчера:
   - Все свободные машины на проспект Мира! Там массовая авария!
   Ася схватила ведро и тряпку и полетела в туалет. Вымыла руки и, вытирая их на ходу, запрыгнула в свою машину, медленно отъезжавшую от станции. Машина Васильевой выехала следом.
  
  
   ГЛАВА ВТОРАЯ
  
   На проспекте и впрямь было страшновато. Столкнулись враз пять машин. И, хотя скорость была небольшая, травмированных оказалось немало. Валентина с Асей перевязывали раны, Оля с Виталием осматривали пострадавших. Подъехало еще две кареты скорой из другого района, и подъехавшие бригады тоже включились в работу. Забрав троих пострадавших из первой машины, лоб в лоб столкнувшихся с иномаркой, Виталий повез их в свою больницу, решив лично проследить за лечением. Сдав их на руки дежурным врачам, выяснил, нужно ли еще возвращаться за ранеными и, узнав, что все уже развезены, поехал на станцию.
   В комнате отдыха сдержанно похвалил Асю:
   - Молодец! Работаешь ты профессионально.
   Ася с укоризной на него посмотрела.
   - Да, конечно! Но меня просто взбесил тот тип на иномарке, из-за которого и произошла вся эта катавасия. Явно он права купил, наглый такой. И еще орал "меня вперед"! Но ты здорово его отбрил. Я и не думала, что ты можешь таким зверским тоном говорить. "Сначала тяжело пострадавшие, потом все остальные. А вам, гражданин, судя по вашей напористости, вообще помощи можно не оказывать!" Здорово!
   Виталий ухмыльнулся.
   - Ты на него таким людоедским взглядом смотрела, я грешным делом подумал, сейчас какой-нибудь садистский укольчик вкатишь. Чисто в воспитательных целях. По ошибке, конечно. Суета, крики, напряжение, всегда есть возможность ошибиться.
   Ася раздраженно вздохнула.
   - Мне в такие моменты всегда досадно, что я не ошибаюсь никогда. Но это все шуточки, я рада, что этого типа взяли в другую скорую. Мне на него и смотреть-то было противно. Интересно, его накажут, или он откупится, как обычно?
   - Не знаю.
   В комнату вошли Оля с Валентиной. На Валентине зеленые брюки были заляпаны бурыми пятнами запекшейся крови.
   - Ну и денек! Хорошо хоть, что смена кончается. За Пал Палычем опять эта Кира-кикимора пришла. Боится, что не туда уйдет?
   Оля тихо заметила:
   - А мне Ирину до чертиков жаль. Остаться с двумя мальчишками на руках, по сути одной. Да и человек она хороший, не то что эта насквозь фальшивая Кира.
   Валентина широко развела руками.
   - И что мужику надо было? Иринка и красавица, и умница, и хозяйка прекрасная. Как говорится, все при ней. Но ведь нет, потянуло старого дурака на молоденькую. Но он с Кирой еще наплачется, вот помяните мое слово.
   Ася непонятливо спросила:
   - Неужели Пал Палыч от жены ушел? А он мне показался порядочным человеком.
   Валентина снова замахала руками, будто делала гимнастику.
   - Мы тоже так считали, пока он в прошлом году Иринку не бросил. Она после этого аж высохла вся. Тоже такого от него не ожидала. И мальчики на него обиделись, даже разговаривать не хотят. Большие уже, все понимают.
   Ася сочувственно проговорила:
   - Да, хуже нет, когда ты веришь-веришь, а тебе потом в душу плюнут и заявят: извини, дорогая, я полюбил другую!
   Валентина поддержала:
   - Так оно и было. Хотя нам и не положено верить в привороты всякие, но, похоже, дело без этого не обошлось. А иначе как объяснить то, что нормальный мужик вдруг ни с того ни с сего бросает семью и уходит к по сути незнакомой девице? Ненормально это.
   Виталий деликатно покашлял.
   - Это как раз объяснить можно. Дома рутина, все приелось, кажется, что так будет всегда. А тут взрыв страстей, накал эмоций. Он будто в молодость вернулся. На столько эта девица его моложе? Лет на пятнадцать?
   Валентина кивнула.
   - Ну вот. А Ирина моложе всего-то на пять лет. И тоже врач. То есть никакой тайны в ней нет. К тому же Кира Пал Палычу тут же дочь родила.
   Валентина расслышала в сказанном тайный смысл.
   - Вот и я тоже сомневаюсь, а его ли это ребенок? Я б на его месте давно генетическую экспертизу сделала. Но он уж очень доверчивый. Как дите малое, честное слово.
   Виталий в ответ пожал плечами. Он не хотел соваться в чужую жизнь.
   Ася выглянула в окно. Перед машиной главврача стояла симпатичная молодая женщина с девочкой на руках. Возле них переминался с ноги на ногу Пал Палыч. Видно было, что он чувствует себя не слишком-то уютно.
   - Что-то не похож он на счастливого мужа. Хотя жена у него и красивая. Мне, правда, такие не нравятся.
   Виталий заинтересовался.
   - А почему тебе такие не нравятся?
   - Не знаю. Внешне вроде все в порядке, а душа отвергает.
   Оля воскликнула:
   - Как ты правильно заметила! У меня точно такое же ощущение!
   Валентина поспешила присоединиться к общему мнению. Промолчал только Виталий, да и то больше из мужской солидарности, чем из несогласия. Ему эта история тоже не нравилась.
   Пал Палыч с женой ушел, и Валентина дала волю своему неизбывному любопытству.
   - Ася, а ты где живешь?
   - У второго брата. У него здесь трехкомнатная квартира, они с женой мне одну комнату выделили.
   Виталий дотошно уточнил:
   - Как это - у второго брата?
   - У меня четверо старших братьев. Я последняя в семье. Заскрёбыш, одним словом. А братья считаются так - старший брат, а все остальные по старшинству. Второй, третий, четвертый.
   - А не угнетало тебя такое количество братьев?
   - Не знаю. Сравнивать же не с чем. Вот сестренку порой хотелось. А братья не мешали. Скорее слишком уж помогали. Считалось, что я маленькая и слабенькая. А мне хотелось самостоятельности.
   Виталий с интересом заметил:
   - У меня сестра есть. Старшая. Теперь она отдельно живет, но в те времена в нашей двушке было тесновато. А вы где помещались?
   - В двушке? Кошмар! Нет, мы в тесноте никогда не жили. Когда я родилась, родители уже двухэтажный дом построили. Первый этаж кирпич, второй из бруса. У всех отдельные комнаты. В деревне, если мужики не пьют, жить можно.
   - А ты что из деревни уехала?
   - Интересно стало, что там на белом свете делается. Тут и Андрей женился на городской, переехал сюда. Вот меня к нему и отпустили. А все остальные так в деревне и остались. Я домой часто езжу, вместе с Андреем.
   В комнату зашли бригады, и приехавшие на смену, и отдежурившие, и разговор стал общим. Говорили главным образом о зарплате, о том, что на нее жить невозможно, и что пора искать новую работу.
   Оля попрощалась с коллегами и отправилась домой. Виталий вызвался ее провожать. Они пошли вдоль забора по полузаросшей сорняками тропке.
   Ася вышла за ними на крыльцо и угнетенно посмотрела вслед. Ее окликнула Валентина, садившаяся в старую волжанку к приехавшему за ней мужу:
   - Ася, тебе куда? Может, подвезти?
   Ася тряхнула головой, отчего пышные волосы взвились огненным нимбом.
   - Спасибо, но я недалеко живу. Пешком добегу. И так сегодня засиделась за день.
   Машина отъехала, и муж добродушно подколол жену:
   - Теперь я знаю, отчего ты на работе устаешь. Ты просто засиживаешься.
   Валентина не приняла шутки.
   - Ей после хирургии у нас жизнь медом показалась. Но это она зря. Первый день работает, не поняла еще всей прелести нашей кочевой работенки. Как говорится, все впереди.
   А Ася в это время неспешно шла домой. Погода была хорошей, шла она по красивой ухоженной аллее, но ее ничто не радовало. Она видела, какими глазами Виталий смотрел на Олю, и завистливо вздыхала.
   Ей еще никто не нравился. Вернее, нравился, но не так. В школе ей нравились крепкие спортивные парни, похожие на братьев. Но они не блистали ни умом, ни сообразительностью, и она быстро их забывала. Да и в колледже было тоже самое.
   А вот когда она увидела сегодня Виталия, у нее в душе впервые что-то тихонько тенькнуло. Ей так захотелось, чтобы этот красивый вдумчивый мужчина обратил на нее внимание. Но не получилось. Несмотря на то, что они работали вместе, он смотрел на нее насквозь, будто она была из какого-то странного стекла.
   А вот на Ольгу он смотрел влюбленными глазами. Конечно, Оля и красива, и мила, и по образованию Виталию подходит. А вот она, Василиса, ему не пара.
   Задумавшись, не обращала внимания на то, что делается вокруг. Вдруг какое-то странное несоответствие зацепило ее взгляд. Она вгляделась повнимательнее. Впереди на скамейке сидели два парня и юная девушка, почти еще девочка. Парни пили пиво, девчонка тоже держала банку с пивом. Ничего особенного. Стандартная картинка. Но Асю насторожило испуганное выражение лица девушки.
   Не раздумывая, подошла к троице.
   - Можно тебя на пару слов? - она по-свойски обратилась к девушке.
   Та рванулась, но была остановлена крепкой рукой сидящего рядом парня.
   - Куда? Сиди! - И парень с глумливой ухмылкой ответил Асе: - Видишь, ей с нами нравится! Так что иди, куда шла! Или, может, присоединиться хочешь?
   Ася с такой же нагловатой ухмылкой заявила:
   - Никуда я не пойду! И я считаю, что вы силой держите тут девушку.
   Парни загоготали. Они явно были под хмельком.
   - А ты попробуй, отними! Или мусоров позови.
   Ася независимо заявила:
   - Звать я никого не буду, я с такими, как вы, и сама справлюсь. Так что или отпускайте девчонку, или получите в нос!
   Парни заржали еще громче.
   - Ишь ты, какая лихая! Кому это ты в нос решила дать? Мне или ему? - Они показали друг на друга.
   Ася решительно наклонилась и дернула девчонку за руку. Та быстро соскочила и, пользуясь тем, что у подвыпивших парней реакция была замедленной, побежала по скверу. Разозленные парни тоже соскочили. Один хотел броситься за девчонкой, но Ася сильным толчком отправила его обратно.
   Второй, размахивая кулаками, хотел стукнуть ее, но она, легко уйдя из-под удара, с такой силой ударила его в нос крепко сжатым кулаком, что он шлепнулся на скамейку, зажимая хлещущую из носу кровь.
   - Ты что, с ума сошла? - он не мог понять, как на него, такого распрекрасного, кто-то осмелился поднять руку. К тому же не кто-то, а какая-то непонятная особа.
   - Что, после кровопускания легче стало? - Ася деловито констатировала факт. И повернувшись к другому парню, практично предложила: - Тебе тоже помочь?
   Парни вне себя от злости одновременно вскочили, желая наказать обидчицу, но тут в сквере показался наряд конной милиции. Парни вмиг оказались окружены разгоряченными конями и приняли плаксивый вид.
   - Вот, сидим себе, никого не трогаем, и вдруг к нам пристает эта нахалка! Ни с того, ни с сего бьет меня по носу! Вот, видите, кровь! - парень трогательно размазывал по лицу все еще бегущую кровь.
   Ася вспомнила о своей гуманной профессии.
   - А ты сядь на скамейку и голову задери. А то ведь и в самом деле кровью истечешь.
   - Вот, слышите! Еще и издевается! - парень аж зашелся от злости.
   Сержант заботливо предложил:
   - Тогда прошу к нам в участок. Там для таких как вы, и бинт есть, и йод. Будете как новенькие. Под утро. Следующее.
   Парни принялись жалостливо канючить.
   - Что вы, гражданин начальник! Нам нельзя, нас мамы дома ждут.
   Ася решила не слушать этот кошачий концерт.
   - Извините, если мне никакого обвинения не предъявляется, то я пойду.
   Сержант приложил руку к козырьку.
   - Какие обвинения! Ничего, кроме благодарности! Эти типчики нам хорошо знакомы. Так же, как и их мамочки.
   Ася помахала всем рукой и отправилась дальше. За поворотом ее встретила та самая девчонка.
   - Извини, что я сбежала. Я этих типов просто до ужаса боюсь. Они ко мне вечно пристают. Но я не просто так сбежала, я милиционеров на выручку позвала.
   - А что ж ты заявление на них не напишешь?
   - А что это даст? Ну, проведут с ними очередную "разъяснительную" беседу, и все. Они этих бесед сто раз на дню слышат. Спасибо за выручку, я домой. Пока!
   Она убежала, а Ася пошла дальше. Около девяти часов зашла в свой подъезд и поморщилась. Все стены снова были исписаны разноцветным мелом, главным образом признаниями в любви. Причем непонятно было, кто, кому и зачем их писал.
   Игнорируя зазывно распахнутые дверцы лифта, взбежала на седьмой этаж. Не успела достать из сумочки ключ, как дверь распахнулась.
   Галя, жена Андрея, втянула ее внутрь и потребовала:
   - Аська, говори давай, как дела! Я вся уже извелась!
   Ася улыбнулась. Галя сидела дома с полуторогодовалой Лизой и страдала от недостатка общения.
   - Сейчас, только переоденусь.
   Она отправилась в свою комнату, оставив Галю изнывать от нетерпения на кухне. Переоделась в удобный домашний костюм, вымыла руки и присоединилась к невестке. На кухне, как всегда, был идеальный порядок, возле окна в манежике играла племянница в чистеньком костюмчике. Ася разочаровано вздохнула. Делать было совершенно нечего.
   Галя нетерпеливо потребовала отчета о прожитом дне:
   - Ну, что? Понравилось?
   - Почти.
   Галя насторожилась.
   - А что не понравилось?
   Ася замялась. Ей не хотелось говорить, но она всегда была прямым человеком и лукавить не умела. Со вздохом призналась:
   - Мой врач влюблен во врача из другой бригады.
   Галя не поняла.
   - А тебе-то что за дело? Ну, влюблен и влюблен.
   - Просто он мне тоже понравился.
   Невестка замерла. Она никогда не слышала от золовки подобных признаний. Что не понравился - сколько хочешь, но чтоб понравился... Осторожно уточнила:
   - Он холостой?
   - Вроде да. Прямо я его об этом не спрашивала. Но он все равно что женат.
   Галя строго сказала:
   - Глупости! А эта врачиха как на него смотрит?
   Ася призадумалась.
   - Да вроде как на всех. По-доброму, но без особого интереса. Не то, что он на нее.
   - Вот видишь! Сделай так, чтобы он обратил внимание на тебя. Заметил, что ты красивая и умная.
   Ася грустно рассмеялась.
   - Галя, ты о чем? Как это вообще возможно? К тому же я простая медсестра из маленькой деревеньки, а он очень хороший хирург из интеллигентной семьи. Не смеши меня!
   Галя не нашла ничего лучшего, чем гордо провозгласить:
   - У нас равноправие!
   - Да, конечно. Гарантированное конституцией. Ты права.
   - Когда ты прекратишь говорить свое дурацкое "да, конечно"?!
   - Галя, ты постоянно учишь меня, как надо жить, но я же не говорю тебе, когда ты это прекратишь?
   Галя принялась наливать золовке чай, выставляя на стол собственноручно испеченные несколько сортов печенья.
   Ася скорбно заметила:
   - Знаешь, в чем наша с тобой проблема?
   Галя недоуменно повернулась к ней.
   - В чем это, скажи на милость?
   - Мы с тобой слишком деятельные.
   Галя села на стул и сочувственно спросила:
   - Ты расстроена, тебе хочется снять напряжение усиленной физической деятельностью?
   - Как ты меня понимаешь!
   - Знаешь, мне сегодня было отчаянно скучно, и я устроила генеральную уборку. Так что ничем тебя порадовать не могу.
   - Лучше бы ты в интернете зависала или в компьютерные игрушки играла.
   - Вот уж скукотища! Потом чувствуешь себя как выжатый лимон, хотя совершенно ничего не делала. Нет, это не по мне.
   - Вот я и говорю - мы с тобой слишком деятельные.
   Галя немного помолчала, нахмурив лоб.
   - А если пробежаться вокруг дома? Кругов пять-десять?
   - Терпеть не могу бесполезные действия.
   - Тогда протри стены в подъезде. Поможешь Алие. Она и без того устает.
   - Конечно, устает. Она же в который раз беременна! Сколько у нее уже детей?
   - Шесть или семь.
   - И она еще десятерых нарожает. Через двадцать лет в этом доме будут жить только ее потомки.
   - Если бы только в доме, а то во всей стране...
   Ася решительно поднялась.
   - Ладно, протру стены в подъезде. А то, чувствую, мне не уснуть.
   Она захватила ведро и тряпку, натянула на руки резиновые перчатки, и вышла в коридор. Галя покачала головой и подхватила из манежа заплакавшую дочь. В кухню вышел глава семейства. Андрей был изрядно сердит. Галя сочувственно спросила:
   - Что, наши опять продули?
   - Ага! Одно расстройство. Больше вообще не буду этот дурацкий футбол смотреть.
   Поскольку он обещал совершить сей подвиг после каждого проигрыша, Галя никак это заявление не прокомментировала.
   - Как там Аська? Нормально?
   - Да не совсем.
   Андрей встревожился. Он искренне любил младшую сестренку и беспокоился о ее благополучии. После ее увольнения из больницы он попытался провести с ней разъяснительную работу, но был вынужден признать, что и сам поступил бы точно также.
   - Похоже, она влюбилась.
   Андрей не понял.
   - Как это?
   - Обыкновенно.
   - Она же маленькая совсем. Какая любовь?
   Галя засмеялась.
   - Окстись, Андрей! Ей же уже двадцать два! Она уже давно взрослая!
   - Я не в том смысле, сколько ей лет, а о ее наивности! Она же весь мир делит только на белое и черное! Середины для нее нет!
   Галя со вздохом согласилась.
   - Это точно. И при малейшей несправедливости она в бой бросается.
   - А это никто из мужиков терпеть не будет. Кому охота жить в состоянии непрекращающейся войны? Покоя хочется, знаешь ли. И мира в собственном доме.
   - Ну, дома-то будет мир и уют.
   - Это пока он не скажет что-то такое, от чего она примется его пилить. И запилит до смерти.
   - Ты не прав. Она нормальный и очень домашний человечек. Когда она тебя пилила, скажи на милость?
   - Просто я старше и она меня уважает.
   - Вот и муж ей нужен такой же. Чтоб она его уважала.
   Андрей фыркнул.
   - И где такого откопать? Среди моих знакомых таких уж точно нет. И я и ты пытались ее с нормальными мужиками знакомить, а что толку? Она со всеми запанибрата и считает их если не дураками, то около того.
   - Но сейчас ей понравился врач. Говорит, что он замечательный хирург.
   Андрей озадачился.
   - Боюсь, это она зря. Мы ведь люди простые.
   Галя сердито посмотрела на мужа.
   - Самооценка у вас заниженная, только и всего! Уважать себя надо! Вы не простые люди, вы хорошие и достойные люди!
   Андрей хотел возразить, но вернулась Ася.
   Галя иронично заметила:
   - Что, хорошо, но мало?
   Ася кивнула.
   Галя мило предложила:
   - В доме восемь подъездов. Есть где развернуться.
   Ася воспротивилась.
   - Вот если бы мне за это платили, я бы и развернулась. А задарма не хочу.
   - Тогда иди хоть фильм какой-нибудь посмотри, меркантильная ты наша.
   - Да, конечно. Про любовь. Если найду. - Ася уныло покивала головой, давая понять, что замена крайне неравноценна.
   Галя ее успокоила:
   - Найдешь, со спутниковой-то тарелкой! Выберешь что-нибудь по душе из двухсот каналов с хвостиком.
   Ася ушла, а Галя принялась кормить мужа ужином.
   Плотно закусив, Андрей похлопал себя по животу и благодушно заметил:
   - Так я до чертиков растолстею и ни на что не буду годен.
   - Ерунда! Тебе же завтра во вторую смену, ты раньше двух спать не ляжешь, так что все переварится. - Галя ласково взъерошила редеющую шевелюру мужа.
   Андрей понятливо усмехнулся и подмигнул жене, намекая на ночное продолжение разговора.
   Ася сидела в большой комнате, пялясь в огромный телевизор и притворяясь, что увлечена любовными перипетиями героев. Вместо экрана перед ее глазами, как живой, стоял Виталий. Он смотрел влюбленными глазами не на нее, а на Олю. А ей отчаянно хотелось, чтоб он хоть разочек посмотрел так на нее, Василису.
   Вздохнув, с досадой выключила телевизор, так и не поняв, что за фильм смотрела, и пошла спать.
  
   Месяц прошел, как в тумане. Ася летела на работу как на крыльях, а возвращалась усталая и опустошенная. И дело было не в трудностях, поджидавших ее каждую смену, их-то она как раз не боялась, а в отношении к ней Виталия. Он ее попросту не видел. То есть он видел в ней компетентную коллегу, но не видел симпатичную девушку. Да и куда ей было тягаться с Олей!
   Но как-то она заметила, что после работы Оля разговаривает с очень интересным незнакомцем. Правда, разговор был явно неприятным, и он смотрел на нее как-то странно ­- со страстью и презрением, но Оля после этого разговора просто искрилась. Ася решила, что от возмущения так не пылают, и решила при случае осторожно выведать, что случилось.
   Улучив момент, когда они с Олей остались одни, между делом спросила:
   - Оля, а кто такой интересный мужчина, с которым ты вчера говорила?
   Ольга как-то уж слишком небрежно взмахнула рукой.
   - А, это Глеб! - будто это односложное определение все объясняло.
   Но Василиса не собиралась отступать.
   - А кто он такой?
   Оля сердито объяснила, будто этот самый Глеб стоял перед ней:
   - Отвратительный тип! Считает, что он самый умный!
   Это Василисе ничего не сказало, и она упрямо продолжила свои расспросы:
   - А почему он самый умный?
   Оля с упреком посмотрела на нее.
   - Потому что он считает меня шлюшкой.
   Ася поразилась.
   - Как это?
   - А он как-то встретил меня ночью на дороге и решил, что я клиентов поджидаю. С той поры так и считает.
   - Но это же чушь!
   - Конечно.
   Ася подозрительно посмотрела на Ольгу. Лицо той неожиданно приняло горделивое выражение, и Ася догадалась.
   - Ты наверняка его не разубедила!
   Оля ехидно подтвердила:
   - Ага. Не разубедила. Он не желает разубеждаться. Я попыталась это сделать, но он меня не слушает. Так что я бросила это гиблое дело. Пусть думает, что хочет.
   Она как-то чересчур уж разгорячилась, глаза засверкали, руки сжались в кулаки, и Василиса поняла, что в этой истории все не так просто. Глеб Оле нравится, но упрямство пересиливает здравый смысл. Или обида? Интересно, как бы в подобной ситуации повела себя она, Ася? Ей казалось, что она бы все-таки заставила себя выслушать. Но Ольга, в отличие от нее, Василисы, человек мягкий и уступчивый.
   Виталий же все больше и больше мрачнел и как-то заявил, что слишком устал работать на два фронта и ему пора увольняться.
   Асе стало страшно. Пусть он и не обращает на нее внимания, но видеть его так отрадно! Если он уволится, жизнь покажется вовсе унылой. Если только устроиться в его больницу? Но кто ее туда возьмет с подмоченной репутацией?
   Наблюдая изо дня в день унылую физиономию золовки, Галя не выдержала и предложила ей идти ва-банк.
   - Аська, не кисни, скоро в простоквашу превратишься! Позови Виталия куда-нибудь и намекни, что он тебе нравится.
   Ася меланхолично пожала плечами.
   - И что это даст?
   - Многое. Или он наконец увидит в тебе женщину, или ты поймешь, что он не тот, кто тебе нужен. Как говорится, - не судьба.
   Сначала Асе этот вариант не понравился, но, поняв, что Виталий и в самом деле может уволиться, она решилась.
   Долго думала, как пригласить его на свидание. Говорить, глядя в глаза, бессмысленно, под его холодным взглядом она начнет заикаться и забудет все, что хотела сказать.
   Писать, воображая себя Татьяной из "Евгения Онегина", старомодно, да и не по ней. В голову приходили разные варианты, один нелепее другого, и все они отвергались. Может быть, как-нибудь вскользь позвать его в кафе? Но он тут же откажется. Нет, это нужно сделать так, чтоб отказаться он не смог.
   В результате записку написала Галина. На взгляд Аси, записка была на редкость идиотской, но, поскольку в ее собственную голову никакие умные мысли не приходили, пришлось удовлетвориться этим сомнительным вариантом. Ей оставалось только подсунуть записку в бумаги Виталию.
   ...И вот смена подходила к концу, а она так и не смогла сделать такой пустяк. И не потому, что возможности не было, наоборот, возможностей была уйма, просто руки у нее в благоприятные моменты коченели от страха. Ася не могла понять, что это с ней такое. Она всегда была решительной и настойчивой. И вот в такой ответственный момент выясняется, что она отчаянная трусиха!
   Она еще раз развернула записку и прочла:
   "Виталий! Мне очень нужно поговорить с тобой во внерабочее время. Очень прошу, приди в кафе "Дружба". Оно как раз рядом с хирургией. Я буду тебя ждать в среду во время обеда, с часу до трех. Надеюсь, ты сможешь подойти. Ася"
   Записка жгла Асе руки, и она решила ее выбросить. Пусть будет все, как будет. Ни к чему навязываться мужчине. Да и не пара они.
   Ее рассеянный взгляд упал на записную книжку Виталия, лежащую на столе. Он частенько записывал в нее интересные случаи из практики. Как во сне, подрагивающими руками открыла ее на первой странице и засунула записку. Покраснев, будто совершила что-то крайне неприличное, положила книжку обратно на стол и села на диван, нервно барабаня пальцами по обивке.
   Но через минуту передумала и вскочила, чтобы забрать записку. И тут, заставив ее обреченно замереть, в комнату вошли Виталий с Пал Палычем.
   Пал Палыч был изрядно озабочен.
   - Виталий, я понимаю, ты устал, но, может быть, продержишься месяц?
   - А что даст месяц?
   Пал Палыч развел руками.
   - А кто его знает? Вдруг повезет? Повезло же с Василисой.
   Виталий усмехнулся.
   - То есть ты хочешь сказать, что еще кто-нибудь с кем-нибудь поссорится, и ты примешь его под крылышко?
   Пал Палыч оптимистично подтвердил:
   - Ну да. Надо же в жизни на что-то надеяться.
   Виталий туманно посмотрел в окно.
   - Ладно. Останусь. Как ты сказал - надо же в жизни на что-то надеяться.
   От безнадежности, явственно слышимой в его голосе, Асе захотелось плакать. Она посмотрела на записную книжку, не достать. Виталий сел рядом со столом, заметил книжку и молча сунул в карман. У Аси оборвалось сердце. Ну зачем, зачем она это затеяла? Позору ей только не хватало. Ведь ясно, что Виталий никогда на ее чувство не ответит.
   Ну да ладно, что сделано, то сделано. Она вдруг почувствовала себя пьяной. На улице жара, голову ей напекло, что ли? Но на солнце она сегодня не бывала. Решив, что это от волнения, постаралась взять себя в руки.
   Подъехали другие бригады, и Ася вышла из комнаты, решив подождать в тенечке на улице. Возле станции росли огромные старые липы, под ними стояли не менее старые скамейки. Ася села на одну из них, предварительно отметив, что неплохо было бы скамейки покрасить.
   В кроне дерева щебетали какие-то пташки, вокруг было так тихо и умиротворенно, что Ася с внезапным спокойствием подумала: пусть будет, как будет. В самом деле, Галка права, надо поставить все точки над i. Надеяться ей не на что, но ее глупое сердце этого не понимает. Вот пусть и получит наглядный урок. Сообразив, что думает о себе как о совершенно незнакомом и даже неприятном ей человеке, ухмыльнулась. Похоже, так и начинается паранойя. Пора к психиатру.
   До конца смены они съездили еще на два вызова, и Ася тряслась, боясь, что Виталий вздумает открыть записную книжку и прочитает ее записку. Представив его недоумение, Ася покрывалась мурашками от волнения. Сейчас, в спешке, ей ничего объяснять не хотелось. Уж лучше в кафе, в непринужденной обстановке прозрачно намекнуть ему на свою любовь.
   На ее удачу, смена закончилась, и они разошлись. Ася шла домой, не замечая окружающего. Ее волновало лишь одно - придет ли Виталий на свидание? То ей хотелось, чтобы пришел, то хотелось, чтоб он никогда не нашел ее дурацкую записку.
  
  
   ГЛАВА ТРЕТЬЯ
  
   Выходной у Василисы прошел в походах по салонам красоты, поскольку Галина считала, что красота, пусть и искусственная, придает девушке уверенность в себе. Но Ася, глядя на красиво причесанную и ухоженную девицу в зеркале, никакой уверенности не ощущала.
   Да уж, ее хоть в золото одень, она все равно останется все той же Василисой из глухой деревеньки. Внутри все мелко дрожало, и даже зубы выбивали противную дробь. Она приказывала себе не мандражить, но организм существовал сам по себе и приказов разума не слышал.
   Под чутким руководством невестки надела свое самое красивое платье из легкого веселенького крепдешина, как раз по погоде. И белые босоножки с небольшим каблучком.
   Галина признала, что она чудо как хороша. И если Виталий этого не оценит, то он круглый дурак и ее недостоин. В ответ на эти благостные утешения Ася только вздыхала, кривовато улыбаясь.
   Наступило время выходить. Под напутственные пожелания Галины Ася вышла на улицу и побрела к кафе, стараясь идти как можно медленнее. Вспомнив уроки медитации, глубоко дышала и слушала свое дыхание, но все равно с каждым шагом сердце билось все сильнее, и на лбу выступила холодная испарина.
   В кафе она пришла на полчаса раньше условленного времени и шлепнулась на стол под самым кондиционером, дующим ледяной струей, но этого не заметила. Жутко хотелось пить. Казалось, еще немного, и она от жажды растечется по полу маленькой мутной лужицей.
   Призывно помахала официанту. Парень южной наружности подошел неохотно, правильно полагая, что никакого навара ему здесь не светит.
   - Холодная газировка есть?
   - Нет.
   - Квас?
   - Нет.
   - Чай холодный?
   Он посмотрел на нее, как на ненормальную.
   - Нет. Чай только горячий.
   - А что есть холодного?
   - Пиво.
   Ася не любила пиво, но выбора не было. Или иссохнуть от неистовой жажды, вызванной волнением, или выпить пиво.
   - Мне самое слабое. Кружку.
   Она потянулась за кошельком. Услышав ответ, поразилась. Никогда не думала, что столько может стоить обыкновенное пиво. С сожалением отдала сотню. Официант принес маленькую кружку пива и соленые кириешки. Ася одним махом выпила пиво и машинально схрумкала кириешки. Жажда от такого подношения стала только сильнее. Пришлось повторить. Вторую кружку она пила уже медленно, отодвинув пакетик кириешек. Но лучше не стало.
   Ася пожалела, что выбрала такую отвратительную забегаловку. Хотя откуда ей было знать, что она отвратительная? Она ни в одной из них ни разу не была, и выбрала эту только потому, что Виталию от больницы до нее пара минут.
   Ей казалось, она сидит тут несколько лет, когда наконец открылась дверь и появился смурной Виталий. Оглядевшись, прошел к ней.
   - Привет! Просто чудом час назад увидел твою записку. А то сидела бы тут почем зря. Ну, зачем звала?
   Ася вздохнула. Она была вовсе не прочь просидеть тут хоть весь день, лишь бы не объясняться под его мрачным взглядом. Как обычные человеческие глаза могут быть такими холодными?
   Похоже, он ее предупреждал, чтоб не молола чего не надо. Но Ася уже не могла перестроиться. Она столько раз проговаривала про себя заготовленную заранее речь, что сейчас язык сам по себе принялся лепетать какую-то ересь.
   - Привет! Я все хочу спросить у тебя - нравлюсь ли я тебе хоть чуть-чуть?
   Виталий еще больше построжел, и ответил с льдинками в голосе:
   - Конечно, ты мне нравишься. Ты прекрасный специалист и ответственный человек. Это редкое сочетание.
   Ася упорно лезла напролом, видимо, решив наказать собственное сердце по полной программе.
   - Это я знаю. А как женщина я тебе нравлюсь?
   Виталий неодобрительно поднял брови.
   - Извини, но я никогда не думал о тебе как о женщине.
   - А подумать не хочешь?
   Виталий потерял терпение.
   - Ты мне что, в любви признаешься?
   Немного оторопев от такой прямоты, Ася с сомнением ответила:
   - Ну да. А что, это неправильно?
   Виталий едко заметил:
   - Однозначно. Извини, но я предпочитаю классическую схему взаимоотношения полов. Я понимаю, равноправие и все такое прочее, но я сам хочу признаваться любимой женщине в любви. И вряд ли когда-нибудь это будешь ты. Ну что, мы пришли к взаимопониманию?
   Ася замедленно кивнула головой.
   Виталий безжалостно продолжил:
   - И мой тебе совет на будущее: если вздумаешь еще кому-нибудь признаваться в любви, то не пей перед этим пиво. От тебя разит, как из пивной бочки. И не зови в подобные забегаловки, в них только гастарбайтеры ходят.
   Он встал и ушел, а Ася впервые посмотрела вокруг. В кафешке и в самом деле сидели выходцы из стран ближнего зарубежья, главным образом молодые парни. Все они многозначительно смотрели на нее и весело переговаривались. Она как ошпаренная вылетела на улицу.
   Куда идти? Домой просто ноги не шли. Галя, конечно, хороший человек, но сейчас Асе ни с кем говорить не хотелось.
   К трамвайной остановке подошел симпатичный новенький трамвайчик, приглашающе распахнул двери. Ася заскочила в салон, села на последнее сиденье и поехала по городу, тупо глядя в окно. Колеса на стыках успокаивающе постукивали, вагон слегка покачивало, жара расслабляла, и Ася уже не понимала, дремлет она или бодрствует.
   На конечной остановке кондукторша предложила оставшимся пассажирам покинуть вагон, и Ася послушно вышла. Возле остановки плотной стеной стоял заманчиво шумевший лес, и ей захотелось побродить по опушке. Спасительное отупение, охватившее ее в кафе, потихоньку проходило, и сердце сжимали острая печаль и досада.
   Что, получила? Алкоголичка! - от этой мысли ей вдруг стало смешно, и она принялась хохотать во все горло. Через десять минут неумолчного хохота поняла, что у нее истерика, и постаралась прекратить смех. Но он упрямо прорывался сквозь сжатые зубы.
   В борьбе с хохотом дошла до сплошного прозрачного забора из пестрого поликарбоната. За забором высились элитные, в несколько этажей, дачи с башенками и портиками. Участки были большими, с круглыми или квадратными деревянными беседками, просторными детскими площадками, гаражами, широкими подъездными дорогами.
   Спохватившись, Ася пошла обратно. Внезапно от дачи, оставшейся позади, раздался громкий детский крик, полный боли. Следом за ним испуганный женский возглас и вопль "помогите"!
   Ася рефлекторно повернулась и побежала. Крик повторился снова, с детской площадки около большой трехэтажной дачи. Она рванула на себя калитку, та неожиданно легко распахнулась. Ася заскочила внутрь и бросилась к площадке. Там на земле сидела и плакала от боли маленькая светловолосая девочка. Из ее подвернутой ноги лилась кровь. Рядом нелепо топталась женщина в шортах и широкополой шляпе.
   Малышка побледнела, чувствовалось, еще немного, и она потеряет сознание. На ноге была обширная рана, и Ася испугалась. Кровь не просто бежала, она хлестала, и было понятно, что задет сосуд. Ася присела рядом с девочкой и пережала бедро. Кровь побежала тише.
   Ася подняла голову.
   - У вас нет резинового жгута? Он должен быть во всех автомобильных аптечках. - Она говорила нарочито спокойным тоном, чтобы женщина не испугалась еще больше.
   Та кивнула и неровными спотыкающимися прыжками побежала к дому. И тут Ася ее узнала. Это была та самая Сгущенка, из-за которой ее уволили с работы. Ася чертыхнулась. Вот уж с кем ей совершенно не хотелось встречаться. Хотя, похоже, Сгущенка ее не узнала. Понятно, она видела ее только в стандартном белом халате и с убранными под шапочку волосами.
   Через пару минут Сгущенка вернулась не одна, а сыном. Тем самым мерзким сыночком, который и раздул весь конфликт.
   "Интересно, а та красотка тоже здесь, или ее уже отправили восвояси?" - почему-то Асе в голову пришла эта саркастичная мысль.
   Он нес в руках пластиковую коробку с надписью "аптечка". Посмотрел на девочку, увидел кровь, мгновенно побледнел и пошатнулся.
   Ася сердито прикрикнула на него:
   - Падать в обморок будете потом! А сейчас давайте мне жгут!
   Он встряхнулся, оторвал глаза от раны и вытащил из аптечки жгут. Ася уверенными движениями перетянула бедро и скомандовала:
   - Вы скорую вызвали?
   Парочка вопросительно посмотрела друг на друга.
   - Нет! - прозвучало в унисон.
   - Ну так вызывайте! Срочно! Телефоны, я думаю, у вас есть.
   Сыночек повернулся и побежал в дом. Вернулся почти сразу.
   - Скорую вызвал. Сказали, подъедут минут через пять-десять.
   - Идите встречайте ее на краю поселка. На заборах ведь не написано, к какой даче ехать.
   Он молча умчался.
   Остановив кровь, Ася принялась быстрыми профессиональными движениями ощупывать ногу.
   - Перелом. Но вот какой, сказать не берусь. Но где это она так?
   Ася осмотрелась. Никаких острых предметов не было видно.
   Сгущенка всхлипнула.
   - Она упала с качели. Не понимаю, как, качели-то совсем небольшие. О боже мой, что я скажу брату! Это его дочь, поздний обожаемый ребенок! Он меня просто убьет!
   Ася догадалась, что речь идет о губернаторе. Утешать даму ей не хотелось, но она все-таки сказала:
   - Это могло случиться везде. Судьба.
   Вбежал сын и распахнул большие ворота. К даче подъехал белый фургон с надписью "медицина катастроф". Из него выскочило двое врачей в синей униформе. Они быстро осмотрели девочку и уложили ее внутри машины, оборудованной как хорошая амбулатория.
   - Когда поставлен жгут? - врач обратился сразу к Асе, видимо, с первого взгляда признав в ней профессионала.
   - В восемнадцать часов пятнадцать минут. К сожалению, не на чем было записать.
   - Не надо, мы запомним. Хорошо сделанная работа!
   Они захлопнули дверцу, оставшись внутри, и водитель уже хотел трогать, когда Ася запрыгнула к нему в кабину.
   - Подождите! - спохватившийся сын побежал рядом. - Как вас зовут?
   Ася махнула рукой.
   - Это неважно!
   Машина рванула, и он остался позади, растерянно глядя вслед.
   Водитель покосился на пассажирку одним глазом.
   - Ты вся в крови, знаешь это?
   Ася кивнула.
   - Что делать? Не привыкать.
   - А ты кто?
   - Медсестра на скорой.
   - Понятно. А район какой?
   - Свердловский.
   - У меня там друг водителем работает. Может, знаешь? Саша.
   Ася усмехнулась.
   - Да уж, тесен мир! Он как раз в нашей бригаде. Хороший парень, отзывчивый.
   Водитель уже с уважением посмотрел на нее.
   - А ты случайно не Ася Иванова?
   - Она самая. Тебе обо мне Саша говорил?
   - И он тоже. Здорово ты с начальством областным обошлась!
   - А ты знаешь, кого мы сейчас везем?
   - Нет. Мне же не докладывают.
   - Дочку губернатора. А дача была его сестры.
   Водитель присвистнул.
   - А как же ты там оказалась?
   - Да вот черт принес. Случайно шла мимо, и вот на тебе.
   - Да это не черт принес, а уж скорее ангел. Если бы ты не оказалась поблизости, неизвестно, чем бы дело кончилось. Похоже, эта парочка растерялась совершенно.
   - Да, девочку жаль. Симпатичная такая. Поздний ребенок.
   Водитель присвистнул.
   - У нашего губернатора то ли третья, то ли четвертая жена по счету. Я про законных говорю. И каждая последующая моложе предыдущей. Он известный ценитель молодости и красоты. Все они старались ребенком обзавестись. Как гарантом благополучного будущего. Эта дочь, похоже, от последней жены.
   - Ну, это как водится. Молодая жена - это престижно. Но, думаю, все эти жены знали, на что шли.
   Машина подъехала к областной больнице. Водитель заметил:
   - Раз такую принцессу привезли, наверняка оперировать Петров будет. Известная личность, хирург от бога. Хотя о чем это я? Ты же вместе с ним работаешь.
   Ася с трудом заставила себя улыбнуться.
   - Да, конечно. Но мне пора. Спасибо!
   Водитель всполошился.
   - Ты что? Куда? Ты на себя посмотри! Ты вся в крови! Тебя первый же патруль заберет!
   Ася вздохнула. Вот еще одна проблема.
   Водитель прагматично предложил:
   - Ты давай в больницу, там позвонишь домой, что-нибудь принесут. Хотя бы я на твоем месте расходы с этих нуворишей стребовал. Из-за них же ты такие убытки понесла.
   Ася поблагодарила за помощь и вышла из машины. Корпус хирургического отделения стоял неподалеку от того самого кафе, где она потерпела сокрушительный афронт. В ее голове пронеслось - "круговорот воды в природе". А она-то думала, что ноги ее здесь больше никогда не будет!
   Посмотрела на себя повнимательнее. Водитель прав. Стоит ей попасться на глаза милиции, и ее тут же задержат до выяснения личности. Платье не только перемазано кровью, оно еще и все в грязи, хотя откуда грязь, непонятно. Босоножки тоже пропитались кровью и покрылись отвратительными бурыми пятнами.
   Делать было нечего, и Ася поплелась в приемный покой. Увидевшая ее приемная сестра тут же вскочила и бросилась к ней.
   - Что с вами?
   Ася успокоительно замахала руками.
   - Со мной все в порядке. Просто я оказывала первую помощь малышке, что сейчас привезли, вот и перемазалась вся.
   Медсестра засуетилась вокруг нее.
   - Боже мой, платье испорчено! И босоножки тоже.
   Ася устало согласилась.
   - Да, конечно! Но я к этому уже привыкла. Я, видите ли, тоже медсестра.
   Медсестра предложила:
   - Может быть, вам халат дать?
   Ася отказалась.
   - Спасибо, не надо. Я сейчас домой позвоню, мне что-нибудь привезут. Мне бы только посидеть где-нибудь в тихом уголке, чтоб людей не пугать.
   Медсестра отвела ее в закуток за приемной. Там хранились сломанные табуреты, помятые боксы для стерилизации и другой столь же нужный в хозяйстве больницы хлам.
   Ася присела на краешек табурета и вздохнула. Придется звонить Гале и просить о помощи. Только вот как та сможет ей помочь? Андрей сегодня работает во вторую смену, и племяшку оставить не с кем. Впрочем, всегда можно вызвать такси. Она достала из сумочки телефон, набрала номер золовки и услышала сакраментальное: в настоящий момент абонент недоступен, позвоните позднее.
   Итак, Галя укладывает дочку спать. Она всегда в это время отключает телефон, чтоб случайный звонок малышку не разбудил. Замечательно! И сколько ей сидеть тут в этом непрезентабельном виде? Нет, придется принять предложение медсестры и взять халат. Вызвать такси не проблема. Конечно, таксист удивится, увидев ее в больничном халате, но особых вопросов не будет, она же выйдет из больницы.
   Ася выглянула из своего закутка. В приемном покое никого не было. Что такое? Очередной аврал? Она заметила в углу чей-то белый халат и с облегчением натянула его на испачканное платье. Так-то лучше! По крайней мере, никто от нее в сторону шарахаться не будет.
   К больнице подъехала какая-то машина, хлопнула дверца, и в приемный покой ввалились трое подвыпивших мужиков. Вернее, двое потрезвее держали третьего, у которого из рассеченной головы шла кровь.
   - Сестра! Помогите. Он упал!
   Ася вздохнула. Говорить, что она тут ни при чем, было глупо. Что за день у нее сегодня такой? Она кивнула на кушетку.
   - Садитесь!
   Вымыла руки, промыла рану и принялась за перевязку. На ее взгляд, ничего страшного не было, просто слегка поцарапана кожа, но мужик так стонал и охал, что казалось, вот-вот отдаст концы.
   В приемную забежала медсестра. Одним взглядом окинув свое царство, тут же все поняла.
   - Придется делать прививку от столбняка!
   Мужик, которому Ася перебинтовала голову, испуганно переспросил:
   - Прививку? А без нее нельзя?
   Медсестра сердито отрезала:
   - Нельзя! А то столбняк будет!
   Мужик тут же проявил удивительную бодрость тела и духа. Вскочив, принялся пятиться в дверям, зачем-то кланяясь и тараторя:
   - Нет, нет, не стоит беспокойства, спасибо, но мне уже совсем хорошо!
   У дверей развернулся и шустро выбежал на улицу, оставив удивленных собутыльников.
   - А я и не знал, что он такой трус!
   Другой заступился за товарища:
   - А ты что, прививки любишь?
   Первый честно признался:
   - Нет. Терпеть их не могу.
   - Вот и он не может. Пошли скорее, пока не сбежал! Нам его жене с рук на руки сдать надо!
   Они вышли, и медсестра насмешливо прокомментировала:
   - Интересно, а жене такой муженек нужен, принимать его из рук в руки? - Повернувшись к Асе, спросила: - Дозвонилась?
   - Нет. Невестка малышку спать укладывает. Телефон отключен.
   - А ты такси вызови.
   - Да я так и хотела. Только вот как с халатом быть? Когда его вернуть надо?
   Медсестра призадумалась.
   - Лучше бы завтра. Но можно и послезавтра. Тебя как зовут-то?
   - Ася. Завтра я на дежурстве. Но послезавтра смогу.
   Медсестра согласно кивнула.
   - А что с той девочкой, что привезли час назад?
   - А, с дочкой губернатора?
   - Ну да. А что, все уже знают, что это дочка губернатора?
   - А он и сам тут. Приехал сразу, как ее привезли. Требовал, чтоб оперировал лучший хирург.
   - Петров?
   - Ну да. А ты его знаешь?
   - Слышала.
   - Да, известная личность. Непонятно только, чего ради он на скорой подрабатывает. Ему наш главный высшую категорию сделал, и оклад самый высокий дал. Выше только у него самого. Сейчас вот у губернатора для Петрова именной надбавки добивается. Думаю, после этой операции получит.
   Ася знала, чего ради Виталий подрабатывал на скорой, вернее, ради кого. Она понурилась. Какой сегодня несуразный день!
   Привезли новых пациентов, и медсестра занялась привычными делами. Ася позвонила в службу такси, машину обещали прислать через полчаса.
   Чтобы не бездельничать, принялась помогать медсестре. Отправив больных по палатам, та похвалила невольную помощницу:
   - Слушай, ты просто уникум! Так быстро обрабатывать больных я не умею. Ты по специальности кто?
   Ася ответила уклончиво:
   - Я на скорой работаю. Во всяких переделках бывать доводилось.
   - У нас тоже отделение экстренной хирургии, тоже всяких привозят. Но у меня такой скорости и точности руки нет. Хотя опыта гораздо больше, просто потому, что я старше.
   Ася усмехнулась.
   - Опыта-то у меня больше. У меня четверо старших братьев. Так что реакция у меня отменная. Они меня воспитывали как спецназовца. У них игра была такая - не успел вовремя отпрыгнуть, получил крапивой по ногам. Так что реакция и сообразительность у меня с детства.
   - Ничего себе! А я старшая, у меня еще младшая сестра есть. Взрослая уже, конечно. А сколько у вас детей вообще?
   - Я последняя. Мама рожала до девочки. Уж очень ей хотелось косички плести и бантики завязывать. Но не получилось.
   - Почему?
   - Я терпеть не могла косички и бантики. Я хотела быть такой же, как братья. И росла сорвиголовой. В детстве было непонятно, парень я или девчонка.
   В приемную зашло несколько врачей, среди них и Виталий. Заметив Василису, он сердито нахмурил брови. Взмахом руки отозвал ее в сторонку и язвительно выговорил:
   - Знаешь, из того, что ты будешь встречаться мне по несколько раз на дню, ничего не изменится. Ты мне не нравишься, и запомни это! И вообще, у девушки должна быть гордость! Нечего на шею мужчинам вешаться!
   Ася стояла и смотрела на него, не в силах возразить. Она чувствовала себя кроликом, загипнотизированным удавом. Было ужасно больно и стыдно.
   Медсестра заметила подошедшее такси и воскликнула:
   - Ася, такси подошло! Беги, и не забудь халат вернуть!
   Ася на ходу поблагодарила медсестру и побежала к такси. Виталий с недоумением посмотрел ей вслед.
   Один из врачей поинтересовался:
   - Это кто?
   Медсестра ответила с завистливым вздохом:
   - Ася. Она на скорой работает, медсестрой. Профессионал высшей пробы.
   - А что она тут у нас делала?
   - А она первую помощь дочке губернатора оказывала, вся в крови перепачкалась. Пришлось ей халат дать, чтоб она до дому добралась.
   Виталий озадаченно насупился. Выходит, он обвинил Асю зря? Неприятно. Ну что ж, завтра они увидятся, и он извинится. Хотя работать с ней в одной бригаде будет сложновато. Терпеть рядом влюбленную в тебя девицу испытание не для слабонервных.
   Но работать с ней ему не пришлось. Когда на следующий день он пришел на смену, изрядно смущенный Пал Палыч объявил ему, что Василиса Иванова будет работать в другой бригаде и другой смене.
   - Поскольку Валентина уходит в отпуск, то Асе придется помогать Ольге Васильевой. А ты и один справишься, тебе не привыкать. Вот выйдет Валентина, и посмотрим.
   - А почему в другой смене?
   - Нам дали еще одну машину, и график поменялся.
   - Что, теперь я с ними вообще встречаться не буду?
   - Ну почему же? На пересменках, на общих мероприятиях. Да и что ты так волнуешься? Ты же собрался проработать только месяц.
   Пал Палыч с облегчением сбежал, а Виталий почувствовал острую досаду. Теперь он Олю даже увидеть не сможет. Исчез повод, из-за которого он околачивался здесь. Но слово есть слово, придется его выполнять. В конце концов, месяц это не год.
   В последнее время Оля отдалилась от него, даже старалась поменьше разговаривать, видимо, встречалась с этим одиозным Глебом. Похоже, нужно уходить отсюда. Ему явно предпочли другого. Обидно, но ничего не поделаешь.
   До него вдруг дошел комизм ситуации, и он тихонько рассмеялся. Вот ведь как шутит судьба! Теперь обе женщины, и любимая, и любящая, работают вместе. Интересно, будут ли они хоть иногда говорить о нем? Вряд ли. У Оли другие интересы, а Ася достаточно гордая особа, чтобы никому не жаловаться.
   Внезапно ему стало ее жаль. Напрасно он сорвался вчера и наговорил ей гадостей. С чего ему вздумалось, что она появилась в экстренной хирургии из-за него? Мания величия взыграла? Надо извиниться, только вот как? Когда они еще увидятся?
   Задерживаться после работы на скорой, чтобы поговорить с Асей, он не мог, начиналась смена в больнице. Это было досадно, потому что растревоженная совесть требовала успокоения. Но он усмирил ее, заявив, что покается при первой же встрече.
  
   А в это время Светлана Ивановна, прозванная Асей Сгущенкой, говорила со своим сыном, Борисом, тем самым, который пытался устроить разнос Асе в ее родной хирургии, и из-за которого ей пришлось уволиться.
   - Боря, я не могу оставить эту девочку без благодарности. Если б не она, мы потеряли бы Леночку! Я как вспомню весь тот ужас, то просто не понимаю, как я его пережила. До сих пор сердце болит. Да и ты перенервничал жутко.
   - Ты права, мы с тобой оказались в тот момент не на высоте. Я никогда не предполагал, что мне станет дурно при виде крови. Всегда считал себя хладнокровным и рассудительным. Получил жизненный урок, как говорится. Но как нам найти эту девушку? Она же не сказала, кто она.
   - Знаешь, у меня такое чувство, будто я ее знаю. Это иррационально, понимаю, но я ее где-то уже видела.
   - Возможно. Она так быстро и профессионально все проделала, что, возможно, она врач.
   - Для врача она слишком молода. В медакадемии учиться надо шесть лет. Может быть, медсестра?
   - А какая разница?
   - Никакой, ты прав. Ты заметил, как она испачкала свое красивое платье? И босоножки были все в крови.
   - Нет, этого я как-то не заметил. Я больше о Лене думал. Если честно, на девушку я вовсе не смотрел.
   Светлана Ивановна с легким ехидством заметила:
   - Я этому только рада. Она слишком уж хорошенькая, как раз в твоем стиле, голубоглазая, волосы роскошные такие, бронзовые.
   - Мама, сейчас все девицы голубоглазые с роскошными волосами, только ненатуральными. Как Вероника.
   - Эта твоя Вероника просто крашеная дура, уж извини меня.
   - Уже не моя.
   - Единственный раз ты проявил здравый смысл. Ведь с первого раза было видно, что ее привлекают только твои возможности, а не ты сам. Зря ты перед ней красовался, петуха изображал. Как вспомню ту отвратительную сцену в больнице, когда ты из меня посмешище сделал, просто досада берет. А все перед Вероникой выпендривался.
   - Мама, что ты говоришь!
   Борис возмущенно сверкнул глазами, собираясь продолжить тираду, но Светлана Ивановна не дала себя перебить, твердо указав:
   - Мы отвлеклись от темы. Надо разыскать эту девушку и поблагодарить. И убытки возместить, естественно. Если бы не она!
   Борис постарался быть объективным.
   - Ты права. Но как ее найти?
   - Иногда ты проявляешь удивительную тупость!
   - Только иногда? - Борис удивленно приподнял ровную бровь.
   - Во всяком случае, чаще, чем мне бы хотелось. В общем, разыщи скорую, которая к нам приезжала, и поговори с бригадой. Лучше с шофером, она же ехала в кабине. Возможно, они разговаривали, и он о ней что-нибудь знает.
   - Может, проще детектива нанять?
   Светлана Ивановна мученически возвела глаза к небу.
   - Боря, это дело выеденного яйца не стоит. Позвони в скорую, узнай, какая бригада к нам приезжала, и дело с концом.
   - Мама, я уж тогда запись камеры слежения посмотрю, и дело с концом.
   - В самом деле! Я про нее и забыла. Тогда и я посмотрю на эту девушку еще раз. Может, вспомню, где же я ее видела. Да и ты посмотри.
   - Мама, у нас на детской площадке камер слежения нет. Считалось, что никакой опасности там быть не может.
   - Какая досада! Может, поставить, как ты думаешь?
   - А вот это ты с отчимом обсуждай. Я здесь не хозяин.
   - Боря, как ты можешь так говорить?
   Но Борис, не слушая мать, широкими шагами направился к даче. Мать засеменила за ним, неубедительно опровергая его слова.
   Дача была трехэтажной, но в ней был еще один этаж, цокольный, называемый техническим, там и размещался видеорегистратор с монитором.
   Борис включил вчерашнюю запись и прокрутил ее назад. На въезде на дачу появилась большая белая машина с надписью "медицина катастроф".
   Светлана Ивановна, стоящая позади сына, поежилась.
   - Название-то какое угнетающее. Но хоть приехали быстро.
   Борис остановил картинку, на которой четко было видно номер скорой.
   - А девушку не видно? Она же вроде должна была попасть в поле камеры?
   Борис отъехал еще немного назад, пока не показалась девушка. Но только со спины. Она промелькнула так быстро, что даже замедленная перемотка записи ничего не дала. Видно было только ее спину с великолепной копной бронзовых волос, и все.
   - Мама, может, она из местных? Или шла к кому-то?
   - Нет, здесь я ее не видела. Может, конечно, к кому-то и шла. Но опрашивать соседей я не буду. Тогда придется говорить, из-за чего мы ее ищем, а этого не хочется.
   - Да, я слышал, как дядька тебя шпынял, чтоб ты никому об инциденте не говорила.
   - Что за выражения, Боря! Он не шпынял, а просил. Его ведь можно понять. Он на виду и не хочет, чтоб его частная жизнь становилась достоянием общественности.
   - А разве каждая собака не знает о нем больше, чем он сам о себе?
   - Вот именно поэтому и не хочет. Но что ты сейчас будешь делать?
   - Позвоню на станцию и узнаю, когда работает эта бригада. И съезжу поговорю. Ты ведь этого хочешь?
   Мать с облегчением вздохнула. Она готовилась к долгим уговорам, а тут все решилось легко и быстро.
   - Пожалуй, это оптимальный вариант.
   Борис сел в свой Мерседес и укатил, а его мать пошла на кухню готовить ужин. Светлана Ивановна не желала нанимать прислугу. Муж был моложе ее на двенадцать лет, брат за глаза звал его "купленным мужем", что в какой-то степени соответствовало действительности.
   Светлане Ивановне было сорок, когда она познакомилась с Олегом. Он был холост и присматривал себе выгодную партию. Надоело жить в нищете, как он потом признался жене. А тут все было готовеньким - квартира, дача, машина, и приличная должность в областном аппарате. И даже сын уже был готовеньким. Борису в ту пору исполнилось двадцать, и он был категорически против замужества матери. Брат тоже косился на новоявленного свояка.
   Но вместе они прожили уже десять лет. Не сказать, чтоб душа в душу, но вполне сносно. Олег прекрасно понимал, что ему быть замешанным в чем-то подозрительном никак нельзя. Это грозило потерей такой комфортной и необременительной жизни. И, если у него и были связи на стороне, жена и ее родственники о них не знали.
   Муж приехал сразу после работы, ровно в полседьмого. Светлана Ивановна, накрыв, как обычно, стол так, будто по меньшей мере принимала дорогого гостя, накормила его вкусным сытным ужином. Съев все, что ему подала жена, муж скучно ее поблагодарил и пошел по дачному участку, кидая в рот поспевающие ягоды и насвистывая какой-то бодрый мотивчик.
   Светлана Ивановна загружала посудомоечную машину, когда позвонил сын.
   - Мама, завтра эта бригада во вторую смену, я с ними поговорю около восьми вечера. Пока!
   Он отсоединился, и Светлана Ивановна принялась с нетерпением ждать результатов.
  
   На следующий вечер, ровно в восемь, Борис подъехал к территориальной службе медицины катастроф. Несколько абсолютно одинаковых машин стояло у входа, и он порадовался, что знает номер нужной ему машины. Подошел ко второй справа и представился.
   Два врача в одинаковых синих костюмах повернулись к нему.
   - Вчера вы увезли мою племянницу.
   Врачи синхронно кивнули головами, продолжая вопросительно смотреть на него.
   - С вами уехала девушка, которая ее спасла. Вы не знаете, кто она такая?
   Врачи переглянулись и снова синхронно помотали головами, на сей раз отрицательно.
   - Она в кабине сидела. Может быть, ее водитель знает? Он где?
   Один из врачей кивнул в сторону курящего возле забора мужчины.
   - Вон он. Отравляется.
   Борис подошел в невысокому, плотно сбитому мужчине в обычной одежде.
   - Вы вчера девочку с дачи увозили с переломом?
   Водитель кивнул, отчего-то неприязненно рассматривая собеседника.
   - Добрый день. Я Борис Кетов, ее дядя. Вы не знаете девушку, что ехала рядом с вами? Она племяшке первую помощь оказала. Мы с мамой поблагодарить ее хотим.
   - Ехала, да. Но мы с ней перебросились парой общих фраз, и все. Кто она, я не знаю.
   Борис тяжело вздохнул.
   - Жаль. Мы так на вашу помощь надеялись. А где вы ее высадили?
   Водитель помедлил, что-то соображая.
   - На каком-то перекрестке, даже и не помню, каком. На красном притормозил, она и выскочила. Я внимания не обратил, где конкретно. Это же запрещено, где попало из машин выскакивать.
   Борис нахмурился. Он чувствовал: что-то здесь не вяжется друг с другом, но не мог понять, что именно. Хмуро поблагодарил и ушел к своей машине. Уехал и не видел, как водитель сплюнул ему вслед.
   - Поблагодарить он хочет, благодетель! Пусть кого-нибудь другого благодарит, а девчонку он уже "отблагодарил"! Это ж надо - из-за такого хлыща хорошего человека с работы уволили!
   Борис вернулся к матери ни с чем. Светлана Ивановна не на шутку расстроилась. Сын не мог понять ее стремления во что бы то ни стало найти девушку.
   - Мама, если б она хотела, чтоб ее отблагодарили, она б сказала, как зовут, откуда, где работает или учится. А если она этого не хочет, зачем навязываться?
   - Ты слишком прагматично рассуждаешь, Боря. А мне ужасно неловко. Есть же еще скромные, застенчивые девушки. Ей было просто неудобно.
   - Мама, ты живешь представлениями прошлого века. Сейчас среди молодежи такого понятия - "удобно-неудобно", просто нет. Есть "выгодно-невыгодно". Так вот я считаю, что ей просто невыгодно объявляться. Откуда ты знаешь, к кому и зачем она шла?
   Светлана Ивановна возмутилась.
   - Ну, знаешь, это уже чересчур! У нас тут живут приличные люди и проституток бы никто приглашать не стал!
   - Мама, я про проституток не сказал и слова!
   - А что еще можно подумать? Вывод только один! Что еще можно подумать после твоих откровенных намеков?
   Борис умиротворяюще вскинул руки.
   - Хорошо, хорошо, мама! Ты права, как всегда! Я погорячился!
   Светлана Ивановна снизила тон и сказала почти спокойно:
   - Как же все-таки ее найти?
   Борис произнес со скучающей миной:
   - Я уже предлагал тебе обратиться в детективное агентство. Или к частному детективу.
   Светлана Ивановна призадумалась.
   - Ладно, посоветуюсь с Олегом.
   - Ты лучше с дядькой посоветуйся. У него ума больше и возможностей.
   - Со Славой я советоваться не буду. Он к этой истории очень болезненно относится. К тому же ты не прав. Олег тоже очень умный.
   - Да? - ядовитого сарказма в голосе Евгения было хоть отбавляй. - Что-то за десять лет знакомства с ним ума я в нем не наблюдал. Меркантильности выше крыши, а вот мозгов с гулькин нос. Одна извилина, и та на собственную выгоду направленная.
   Светлана Ивановна вздохнула. За всю свою супружескую жизнь она так и не смогла примирить сына с мужем. Но Борис всегда был ближе к своему отцу, чем к отчиму. Что ж, это было можно понять, разница между ним и отчимом была всего восемь лет, для уважения явно недостаточно.
   Она решила сменить тему разговора.
   - Тебя покормить?
   Сын посмотрел на часы.
   - Нет. Я сегодня иду в ночной клуб.
   - А как ты завтра пойдешь на работу? Ты же не выспишься!
   - Мама, если бы ты иногда заглядывала в календарь, то заметила бы, что завтра суббота. Все нормальные люди, и я в том числе, отдыхают.
   Мать укоризненно посмотрела на сына.
   - Да, я не работаю, но что в этом плохого?
   - Ничего, в принципе. Просто я не понимаю, как тебе не скучно?
   Светлана Ивановна внезапно призналась:
   - Конечно, порой бывает скучно. И даже очень. Но я не работаю уже так долго, все профессиональные навыки растеряла, а учиться заново в моем возрасте просто смешно. И вообще, я считаю, из меня получилась бы прекрасная бабушка.
   Борис коротко рассмеялся.
   - Намек понят. Если бы можно было родить без жены, то бишь без женщины, то ты сей же секунд получила бы внука. Или внучку. А то и обоих враз. Но, поскольку это невозможно, а жениться я не хочу, да и не на ком, тебе придется подождать.
   - Неужели у тебя на примете нет ни одной милой девушки?
   - Милых - полно. Только вот тебе ни одна из них не понравится. Ты же идеалистка. Лямур, тужур - твои идеалы.
   Светлана Ивановна с достоинством его осадила:
   - Не утрируй, пожалуйста. Но что мне твои подружки не нравятся, это точно. Вздорные они и алчные. Вероника не успела поздороваться, как принялась выяснять, чья эта дача и кому она достанется.
   Борис пожал плечами.
   - А они все такие. Первым делом выясняют, что, где, почем, а потом уже решают, влюбляться или не влюбляться.
   - Это просто ты сам такой. А подобное, как известно, тянется к подобному.
   - Ну, я не профан и не простак, естественно. Но не такой уж и прагматик. Если влюблюсь, то, конечно, женюсь.
   - При условии, что она будет из обеспеченной семьи и одного с тобой социального уровня.
   - Конечно, мама. Ты же сама прекрасно знаешь, чем заканчиваются неравные браки.
   Светлана Ивановна защитным жестом прижала руки к груди.
   - Мы с твоим отцом любили друг друга. Просто мы были еще слишком молоды, чтобы понимать, что такое семейная жизнь.
   - И поэтому меня вырастили бабушка с дедушкой, за что я им искренно благодарен.
   Светлана Ивановна покаянно склонила голову.
   - Я тоже благодарна родителям за помощь.
   - Так хоть приехала бы к ним лишний раз. Помогла бы.
   - О чем ты говоришь? У них и так есть приходящая помощница.
   - Я ведь не о мытье полов говорю. Просто приехать, поговорить.
   - Отцу постоянно некогда, все-таки в его возрасте быть ректором такого вуза слишком большая нагрузка. А мама тут же примется учить меня жить. Думаешь, это приятно? В моем-то возрасте?
   - А это в любом возрасте неприятно, заявляю это тебе со всей ответственностью.
   Из дома выглянул Олег. Заметив пасынка, неохотно подошел. Не протягивая руки, иронично проговорил:
   - Ба, какие люди! Какими судьбами?
   Борис ответил не менее иронично, так же не подавая руки:
   - Да вот, случайно шел мимо. Но я уже ухожу. - И уже другим тоном матери: - Ну ладно, мама, до встречи. Я еще подумаю, что можно сделать.
   Он уехал, а Олег недовольно спросил у жены:
   - Зачем он приезжал?
   Светлана Ивановна ответила неожиданно сухим тоном:
   - Он мой единственный сын. Неужели ему нужен предлог, чтобы приехать?
   Олег тут же извинился:
   - Извини, я не должен был так говорить. Но ты же понимаешь, это он ко мне не слишком дружелюбно расположен, а я только отвечаю взаимностью.
   Светлана Ивановна с сожалением вздохнула.
   - Хорошо, не будем об этом.
   Она хотела посоветоваться с мужем, как же ей отыскать спасительницу, но наткнулась на его пустой взгляд и запнулась. Он ее не поймет точно так же, как и сын. Они гораздо больше похожи друг на друга, чем думают. Практически одно поколение. А вот она среди них чувствует себя совсем чужой.
  
  
   ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
  
   Оля не понимала, почему Ася стала молчаливой и замкнутой. Вначале она думала, что на нее так подействовало расставание с Виталием, но та призналась, что сама попросила Пал Палыча перевести ее в другую бригаду.
   - А что случилось?
   - Да ничего. Просто он для меня слишком умный.
   В этой нелепой фразе прозвучало столько боли, что Оля не решилась расспрашивать дальше. Впрочем, она и без того догадывалась, что Ася влюбилась в Виталия. А тот, по всей вероятности, заметив ее склонность, ее просто отчитал. Конечно, влюбленная девушка восприняла это очень болезненно.
   Оле очень хотелось ей помочь, но вот как? Она и сама запуталась в своих отношениях с Глебом. Когда он принял ее за проститутку, ее возмущение было так велико, что она и не подумала разуверить его в столь дикой ошибке. А теперь это было почти невозможно, Глеб вел себя так отвратительно, что ей даже разговаривать с ним не хотелось.
   А ведь все могло бы быть иначе, познакомься они при других обстоятельствах. Он ей нравился, и очень, но его поведение попросту отвращало ее от него. Ну и ладно! Не нужен ей супермен, она и без него проживет.
   Была еще одна проблема. Виталий. Она понимала, что нравится ему. И много раз старалась показать, что они только друзья. Но он не понимал, или делал вид, что не понимает. Как сказать, что она его не любит, так, чтобы остаться друзьями? Она боялась, что он обидится. Вот если бы ему понравилась Ася, жизнь стала бы намного проще.
   Они ездили на вызовы, и каждый раз Оля удивлялась отзывчивости и неравнодушии Василисы. Та умудрялась во время короткого вызова и пенсионерам помочь, и подростам мораль прочитать, правда, такими словами и с таким убеждением, что они проникались их значением.
   Если это называлось "лезть во все щели", как говорил Виталий, то Оля была всей душой "за".
   Как-то раз перед концом смены встретивший их у порога Пал Палыч уныло пожаловался:
   - Виталий уходит, а заменить его некем. Что делать, ума не приложу!
   Оля ему посочувствовала:
   - Жаль, конечно. Но одно то, что такого уровня врач проработал у нас два года, уже чудо.
   Слышавшая эти слова Ася печально на них посмотрела, но промолчала. Что на это скажешь? Все знали, почему он проработал два года на станции и почему он теперь от них уходит. Но от этого никому не легче.
  
   Борис о просьбе матери не вспоминал. Он считал, что сделал все, что мог. А если она желает разыскать анонимную благодетельницу, то это исключительно ее проблемы. Хотя он и признавал, что без помощи незнакомки им пришлось бы туго, но не собирался возносить ее на пьедестал, как это сделала мать.
   Работы было много. Основанная им с помощью отца и дяди торговая сеть приносила приличный доход, но этого ему казалось мало. Он решил построить две-три многоэтажки в центре города и посмотреть, что из этого выйдет. Проблем с землей, естественно, не возникло, ему тут же выделили лакомый кусочек, за который бились несколько конкурентов. Один из них попробовал было вякнуть, но ему быстро объяснили, что к чему.
   И вот теперь Борис мотался по стройкам, собственноручно проверяя качество строительства. Если уж взялся за гуж, не говори, что не дюж. Да и в грязь лицом перед дядькой упасть не хотелось, тот и без того поглядывал на него свысока, уверенный, что до его уровня племяннику еще расти и расти.
   А Светлана Ивановна наняла-таки частного детектива. Она хорошо помнила чувство страха и беспомощности, охватившие ее, когда племянница упала с качели. И появление незнакомки для нее было как спасение свыше. Брат, хотя и сердился, но ее не обвинял, операция благодаря замечательному молодому хирургу Петрову прошла успешно, Леночка уже ходила, даже пыталась бегать, но Светлана Ивановна никак не могла успокоиться. Ей казалось, что она просто обязана отблагодарить свою спасительницу.
   Через пару дней розысков детектив принес добрую весть:
   - Вашу благодетельницу зовут Асей. Работает медсестрой на скорой помощи. Можете застать ее на второй подстанции скорой помощи.
   Светлана Ивановна полюбопытствовала, как он раздобыл эту информацию.
   - Да эту Асю все кругом знают. И в больнице, где оперировали вашу племянницу, и в той бригаде, что ее увозила. Так что, в принципе, задание было несложным.
   - Странно, а сыну везде сказали, что ее не знают.
   Детектив хмыкнул.
   - А в нашей медицине, впрочем, как и везде, силен дух корпоративной взаимовыручки. Если она попросила ничего о ней не говорить, то ничего и не сказали. Я о ней узнавал через свои каналы, поэтому и владею информацией.
   Светлана Ивановна поблагодарила его за помощь, расплатилась и позвонила сыну.
   - Борис, я узнала, кто такая наша спасительница. Это медсестра со скорой помощи. Я думаю завтра съездить к ней на работу и поблагодарить. Ты ко мне не присоединишься?
   - Если только рано утром. У меня много дел.
   - Хорошо, давай подъедем к подстанции к восьми и все разузнаем. Если повезет, то Ася там будет.
   - А для тебя это не слишком рано?
   - Не беспокойся, я встаю в семь, готовлю Олегу завтрак.
   - Завидую, хорошо Олежка устроился. А ты не считаешь, что должно быть наоборот?
   Мать взволновалась от подобной несправедливости.
   - Что ты, он же работает, а я нет!
   - Понятно, российский менталитет. Курица не птица, и так далее. И не важно, что у тебя денег на порядок больше и по сути, ты его содержишь. На его зарплату так не пошикуешь. - Мать что-то пискнула, возражая, но он твердо закончил: - Но это, в принципе, не мое дело. Жди меня завтра в полвосьмого, я подъеду.
   Утром Борис заехал на дачу. Мать в элегантном сером льняном костюме уже ждала его на дороге.
   - Что, проводила любимого мужа? - ревнивые колючки в голосе сына резали ухо.
   Светлана Ивановна умиротворяюще улыбнулась.
   - Он дома, завтракает. У него начало работы в девять.
   - Знаю, знаю, как у всех наших чиновников. Не то, что у нас, трудяг. Пашем и днем и ночью.
   Светлане Ивановне ужасно захотелось сказать, что и заработки у них разные, но она прикусила губу, не желая провоцировать сына на дальнейшее недовольство.
   Борис погнал Мерседес по дороге, включив радио и сердито комментируя услышанное. Светлана Ивановна посматривала на него с недоумением. Что с ним такое? Обычно он спокоен и сдержан. Неприятности на работе? Но какие? Не удержалась и спросила.
   - Не обращай внимания, мама. Неприятности стандартные. Подводят поставщики, не дошел платеж, стройматериалы никуда не годятся и прочее в том же духе. Рутина, одним словом.
   Он засвистел, и Светлана Ивановна с сочувствием на него посмотрела. Отец считал, что свистеть можно, только находясь в полном одиночестве. Если уж сын забыл наставления деда, то настроение у него и впрямь аховое.
   Остановились возле ворот. Оглядевшись, Светлана Ивановна с горечью признала:
   - В каких вообще условиях работают наши врачи! Здание облупленное, грязное, просто безобразие!
   Борис пожал печами.
   - Сейчас везде такое запустение. Не в одной только медицине. Впрочем, насколько я помню, так было всегда. Остаточный принцип, не помнишь? И при социализме на первом месте были пушки, танки, самолеты, а потом уже все остальное. Хотя дядька мог бы и не кидать деньги в одну корзину, а распределять их более-менее равномерно.
   Светлана Ивановна тут же кинулась на защиту брата.
   - Боря, мы же не знаем, почему он поступает так, а не иначе! Как мы можем судить о том, чего не знаем? Может быть, это единственно верный выход?
   Борис посмотрел на мать, как на малохольную, и, вытянув губы зловещей трубочкой, принялся старательно высвистывать траурный марш.
   Светлана Ивановна вышла из Мерседеса, поправила и без того аккуратную прическу. Оглядевшись, вошла в здание. Борис двинулся следом.
   В вестибюле сидела немолодая женщина в форменном зеленом костюме. Светлана Ивановна заискивающе попросила:
   - Нам бы Асю из бригады Васильевой.
   - Они все в комнате отдыха. Пересменка. Совещаются. - И женщина взмахом руки указала направление.
   Светлана Ивановна с Борисом прошли дальше. Коридоры были под стать самому зданию - обшарпанные зеленые стены и полы, покрытые стершейся плиткой неопределенного цвета.
   Они вошли в довольно просторную комнату со старыми диванами и креслами возле стены. На них сидело несколько женщин в зеленых костюмах с надписью "скорая помощь" и одинаковых зеленых шапочках на головах. Все они были похожи, как близнецы. Возле стола с чайником стояло двое мужчин в таких же костюмах.
   При виде вошедших все настороженно повернулись к ним.
   Борис самоуверенно выступил вперед.
   - Доброе утро! Я Борис Кетов, а это моя мать, Светлана Ивановна. Нам сказали, что здесь работает Ася, которая, можно сказать, спасла мою племянницу от смерти. Мы приехали, чтоб лично ее поблагодарить.
   Один из мужчин обратился к сидевшей в кресле медсестре.
   - Ася, ты у нас, оказывается, героиня?
   Одна из женщин поднялась и сердито уставилась на вошедших.
   - А я их меня благодарить не просила! Я девочку спасала, а от них мне ничего не нужно!
   Светлана Ивановна потрясенно ахнула. Теперь она узнала девушку. Это оказалась та самая медсестра из больницы, на чьем увольнении настоял сын. Недаром она показалась ей знакомой.
   Девушка стянула с головы шапочку, по плечам рассыпались бронзовые волосы. Она повернулась к одному из мужчин и скорее потребовала, чем спросила:
   - Можно я пойду, Пал Палыч?
   Светлана Ивановна просительно протянула к ней руки и робко проблеяла:
   - Извините меня, думаю, мы были не правы.
   Высокий молодой мужчина саркастично осведомился:
   - Когда не правы? Когда хирургическую медсестру, принимающую пострадавших в аварии, обвинили в халатности, потому что она не сразу смогла прийти на ваш вызов? Или тогда, когда она вашу племянницу спасала?
   Борис вышел вперед, защищая растерявшуюся мать.
   - Боюсь, это я виноват в том недоразумении, а не мать.
   Мужчина снова ехидно переспросил:
   - Это вы так называете? Недоразумение? То, что из-за этого хороший человек потерял работу, а больница прекрасного специалиста, для вас мелочи жизни?
   Борис почувствовал себя на редкость неуютно. Он не привык, чтобы с ним разговаривали подобным тоном. Мужчина был его ровесником, и Борис считал, что выше его в социальном плане во много раз. Сердито спросил:
   - Извините, а вы кто?
   - А я как раз тот самый хирург, что оперировал вашу племянницу, а по совместительству дочку губернатора. Петров моя фамилия. Меня тоже в непрофессионализме будете обвинять, как Василису? Увольнением грозить?
   Светлана Ивановна постаралась потушить разгорающийся конфликт.
   - Что вы, что вы! Мы вам очень благодарны! Вы прекрасный хирург!
   Получив от Пал Палыча разрешающий кивок, Ася молча вышла, не глядя на посетителей. Борис рванул было за ней, но она быстро скрылась в переходе между этажами. Добежав до двери, Борис увидел надпись "посторонним вход воспрещен". Дернул на себя ручку, она не поддалась. Чертыхнувшись, спустился вниз.
   Мать уже стояла на крыльце и потеряно разглядывала стоявшие возле крыльца машины скорой помощи.
   - Как дела? - Борис произнес эту дежурную фразу и понял, как глупо она прозвучала.
   - Никак. Они сказали, что им от таких, как мы, ничего не нужно. Я ведь говорила тебе в прошлый раз, что ты не прав, но тебя эта твоя Вероника на подвиги вдохновляла. "Ах, они все такие невнимательные, такие равнодушные"! А девочка в это время раненых с того света вытаскивала.
   - Что ж она об этом не сказала? - Борис упорно не хотел признавать свою вину.
   - А ты ей слова не дал сказать.
   - Да прямо! Она их сказала столько, что за одни ее слова уволить можно. Она же была на работе.
   - У нее нервы после тяжелой операции были как порох. А твое поведение объясняется подзаборным воспитанием и неумением уважать других. Тупым снобизмом, одним словом. Мне сейчас это доступно разъяснили.
   Борис задохнулся от негодования.
   - Это у меня подзаборное воспитание? Меня дед воспитывал, академик, между прочим!
   Светлана Ивановна грустно покачала головой.
   - И ты вырос пустым снобом. Обычные люди твоего высокого внимания не стоят. Ты по трупам пройдешь и не оглянешься. Единственный сын, единственный внук, единственный племянник. Ты привык жить один. Не в физическом, а в моральном одиночестве.
   Борис хотел сказать сакраментальную фразу "и кто в этом виноват?", намекая на то, что мать сама отдала его своим родителям, но тут из здания вышла Ася в открытом сарафанчике и босоножках на босу ногу. Она торопливо проскользнула мимо них, сделав вид, что не заметила.
   Светлана Ивановна быстро распорядилась:
   - Боря, догони ее и извинись! Я возьму такси и доберусь домой сама!
   Впервые в жизни Борис был согласен с матерью. Его задело столь явное пренебрежение этой заурядной Асей его, успешного, красивого, обеспеченного Бориса Кетова. Она уверена, что он нувориш? Конечно, на старте ему помогли, но дальше он сам. То, что у него большое преимущество перед конкурентами из-за поддержки дяди-губернатора, в расчет Борис не принимал. Если б он был бездарем, то прозябал бы в какой-нибудь заштатной конторе, как отчим.
   Он прекрасно помнил, какие помои эта беспардонная медсестра вылила на его голову, причем в присутствии Вероники: и деньги-то у него вместо души, и сноб-то он, и из грязи в князи, и много подобной муры. Еще и дядьку ему припомнила, за которого он и вовсе не в ответе. Такой злости, как тогда, он в своей жизни больше не испытывал. Просто в глазах помутнело от гнева. Возможно, он и погорячился, обвинив ее в непрофессионализме и бесчувственности, но и в этом виновата только она сама, не надо было его провоцировать.
   Но, похоже, прошлый опыт эту бесцеремонную девицу ничему не научил, раз она упорно наступает на те же грабли. Бориса обуяло неудержимое чувство мести. В голове мгновенно созрел зловещий план.
   Он организует ей дорогу соблазнов. Начнет ухаживать, приучит к роскоши, покажет, как приятно быть богатым, а потом, когда она разинет свой клювик, чтобы все это проглотить, скажет ей, что ошибся, и она ему не подходит. Просто и элегантно. И действенно. Красивая месть.
   Он понимал, что это низко, но почему эта девица уверена, что может безнаказанно его оскорблять?
   Борис догнал Асю через квартал. На его удачу, дорога здесь была одна. Ася шла легко и быстро, и ему пришлось бежать.
   - Ася!
   Она не хотела останавливаться, и ему пришлось взять ее за руку.
   - Подождите, Ася! И кто из нас сейчас невежлив?
   Она выдернула свою руку.
   - Я с такими, как вы, всегда невежлива, и меняться не собираюсь.
   - Я хочу извиниться.
   - Вы это уже сделали. У вас это ловко получилось.
   - Я вообще не извинялся. Понимаете, когда в прошлый раз вы задержались и не сразу пришли к маме на вызов, я был не один.
   Ася кивнула.
   - Я видела вашу спутницу. Штучка с обложки глянцевого журнала.
   Борис кивнул.
   - Это вы верно заметили ­- штучка. Еще та. Честно говоря, она мне не слишком нравилась, но ее родители дружат с моими дедом с бабкой. Дед считал, что мы хорошая пара.
   Ася поневоле заинтересовалась:
   - Считал? А теперь нет?
   - Нет. Вероника проговорилась, что видит во мне только человека, который сможет обеспечить ей достойную жизнь.
   Она каверзно подначила:
   - Как неосмотрительно с ее стороны! Обычно такие признания делают после свадьбы.
   - Вот именно. Но проговорилась-то она не мне и не моим родственникам, а в своем кругу, на каком-то девичнике. А там все снимали на видео, и это видео кто-то из доброхотов, видимо, не слишком ее любящих, прислал мне. В общем, я разорвал с ней все отношения. Просто сказал, что мы слишком разные и друг другу не подходим.
   - А что дед?
   - Да ничего. Он тоже это видео посмотрел и заявил, что был о ней лучшего мнения. С тех пор мы о ней не говорим.
   - Все это ужасно занимательно, но все-таки при чем здесь я?
   - Когда мы вас ждали, она только и говорила о том, что медперсонал в больницах не выполняет свои обязанности, что за все надо платить, что у всех ужасно низкая квалификация, не то что в Европе, где она училась, и что вы наверняка болтаете где-нибудь с подружками. Ну и все такое же в том же духе. В общем, когда вы прибежали, я был уже изрядно на взводе и наговорил лишнего. Но, признайтесь, что и вы в долгу не остались.
   Ася пожала плечами.
   - Почему это я должна была оставаться в долгу? Я ответила вам вашим же тоном. Я, как и вы, была изрядно на взводе. Только для этого у меня были куда более веские причины.
   Борис заинтересовался.
   - А что случилось в тот вечер? Не расскажите?
   Ася нахмурилась, припоминая.
   - Да все как обычно. В нашу больницу привезли пострадавших в аварии. И мужчина, у которого травмировались жена и дочь, полез с кулаками на виновника аварии. А тот был "лицом кавказской национальности", и к нему тут же приехали на выручку соплеменники. А охраны у нас нет. В общем, пока милицию вызвали, утихомирили, перевязали, прооперировали, время ушло. Но я знала, что у Сг... - Ася запнулась, но вовремя вспомнила имя пациентки, - Светланы Ивановны не было ничего серьезного.
   - Я не знал. Но я все исправлю. Вы много потеряли? - Борис был всерьез расстроен. Он не привык чувствовать себя виноватым, и это состояние ему совершенно не понравилось.
   - Что потеряла? - Ася непонятливо на него посмотрела.
   - Разница в зарплате какая? Я возмещу.
   Она громко фыркнула.
   - Деньги ерунда, вот дисквалификация, это да.
   Теперь уже не понял он.
   - Дисквалификация? Почему?
   - Я хирургическая сестра. Вернее, была ею. А теперь я так, мелочь пузатая.
   В голосе девушки прозвучало столько горечи, что Борис внимательнее посмотрел на нее. Из-за потери квалификации, к тому же вполне восстановимой, так не переживают. Тут явно было что-то другое. Снова пообещал:
   - Я все поправлю. Не хотите на стажировку за границу? В Англию или Германию?
   Борис ожидал, что Ася запрыгает от счастья, но она медленно покачала головой.
   - Не хочу. Там все другое. Какая радость, если я научусь там работать на приборах, которых у нас еще тыщу лет не будет?
   Борис признал логичность ее отказа, но не отступился.
   - Чем я все-таки могу вам помочь?
   - А ничем не можете. Просто в следующий раз, прежде чем наорать на кого-нибудь, кого вы считает ниже по статусу, подумайте, а не придется ли вам с ним встретиться в других условиях.
   Эти слова прозвучали вызывающе-нравоучительно, и Борис снова почувствовал себя задетым.
   - Нет, так нельзя. Теперь вы ведете себя как сноб, не желая принять от меня помощь. Я ведь и в самом деле чувствую себя виноватым. А это преотвратное чувство, смею вас уверить.
   Василиса с сомнением посмотрела на него. Он ответил ей прямым и честным взглядом и заискивающе улыбнулся, что ему было совершенно не свойственно.
   - Давайте сходим в ресторан? Исключительно для успокоения моей совести, я же понимаю, вы со мной никуда идти не хотите. К тому же мама очень переживает по поводу вашего испорченного платья. Может быть, вы хоть за него компенсацию возьмете? Это будет только справедливо. Вы же справедливый человек?
   Ася подумала о красивом платье, и в самом деле стоящем слишком много для ее скромной зарплаты, и согласилась.
   Борис злорадно подумал: все, кончилась игра в неподкупность! Он вынул из кармана пять пятитысячных бумажек и протянул ей. Ася с сомнением покачала головой.
   - Столько оно не стоит.
   Борис взмолился:
   - Ася, дело же не в деньгах, а в благодарности! Разве вы не знаете, что неблагодарность - тяжкий грех! Не дайте мне погрязнуть еще в одном грехе! На моей совести их и так слишком много! К тому же вы очень меня утешите, если согласитесь обновить это ваше новое платье во французском ресторане, он тут неподалеку. Давайте встретимся в эту субботу, если вы не работаете?
   Ася вспомнила хмурое лицо Виталия, глядящее на нее с откровенным пренебрежением, его оскорбительные слова, и согласилась. Борис ей не нравился, но он разговаривал с ней как с нормальным человеком, а не как с надоедливой приставалой.
   - Если только часа в четыре, не позже. В воскресенье мне на работу.
   - Без проблем! - Борис был удивлен. Он-то был уверен, что разобиженную девицу придется изрядно поуговаривать, как положено по сценарию.
   Этой ночью Ася, к ее удивлению, впервые после неудачной встречи с Виталием спала без изнурительных сновидений, в которых Виталий вновь и вновь повторял жестокие слова, от которых цепенело сердце и хотелось плакать.
   Борис ей доверия не внушал, но под его ласковым взглядом душа оживала, напоминая, что она обычная женщина, любящая комплименты и ценящая доброе отношение.
   Проснувшись утром, позавтракала и отправилась в поход по модным бутикам, стараясь подобрать что-нибудь соответствующее. Примерив понравившееся платье, обнаружила, что сильно похудела. Что ж, от переживаний тоже бывает польза. Теперь в шелковом платье глубокого синего цвета она выглядела даже утонченно, и ее заурядные голубые глаза приобрели загадочный фиалковый оттенок. Она покрутилась перед зеркалом в примерочной, сделала ироничный книксен и рассмеялась.
   Какая чушь порой лезет в голову! Никогда не было в ней утонченности и никогда не будет. Зато она всегда будет огоньком, и никакой Виталий с его пренебрежением этого у нее не отнимет!
   Она купила изящные белые босоножки из натуральной кожи и к ним маленькую белую сумочку. Подумав, на оставшиеся деньги взяла симпатичный белый бантик и прицепила его на пояс. Получилось стильно и необычно.
   Дома, демонстрируя обновки невестке, рассказала, в связи с чем они были приобретены.
   К ее удивлению, Галина переполошилась.
   - Аська, не нравится мне этот пригласивший тебя мачо! С чего это вдруг он изменил о тебе мнение? И не говори мне, что это из-за той девочки!
   Ася призналась:
   - Я тоже думаю, что дело не в девочке. Но, возможно, дело не в ней, а в его мамочке.
   - В Сгущенке?
   - Ну да. Только ее Светлана Ивановна зовут. Так вот она сильно обрадовалась спасению племянницы и затеяла мой розыск, чтоб поблагодарить. А по физиономии Бориса сразу было видно, что он у нас на станции не по своей воле. Уже потом, когда я снова сказала ему пару "ласковых" слов, он стал таким благодарным.
   - С чего бы это?
   - Не знаю. Возможно, он в самом деле хочет меня поблагодарить, чтобы и мамочку успокоить, и со своей совестью договориться.
   - Может, ты ему понравилась? - Галя пыталась проиграть эту ситуацию со всех сторон.
   - Да прямо! Ты знаешь, как он на меня смотрел? С оценивающим прищуром, как на товар в магазине. Уцененный, между прочим. Хотя говорил совсем другое. Язык у него хорошо подвешен. Комплименты сыплются как из рога изобилия, от гордости задохнуться можно. Если честно, я впервые после ссоры с Виталием почувствовала себя нормальным человеком, а не огородным пугалом.
   В манеже загукала Лиза, напоминая о себе. Галя взяла ее на руки и принялась кормить, то и дело вытирая с ее подбородка капли фруктового пюре.
   - Лучше бы ты встретила кого-то попроще. Нормального парня. А то тебя все время тянет на каких-то небожителей.
   Ася погрозила ей пальцем.
   - Ну, на встречу с Виталием ты меня сама отправляла.
   - Ну да, оправляла. Уж очень ты кисла, прямо как простокваша. Но, если б я знала, что ты потом вообще в кисель превратишься, я б никогда этого не сделала. Я ж думала, ты встряхнешься и забудешь его, как дурной сон. А получилось наоборот.
   Ася развела руками.
   - Да уж, вот такая я непредсказуемая.
   Галя внимательнее посмотрела на нее и вдруг разрешила:
   - Ладно, отправляйся с Борисом в ресторан! Одобряю! Ты, по крайней мере, ожила и глазки заблестели. Главное, не подпадай под его влияние. А он, я чувствую, будет стараться изо всех сил.
   Ася подумала о Виталии и сухо пообещала:
   - Не буду я поддаваться чужому влиянию, обещаю. Я свое влияние буду продвигать.
   Галя посмеялась.
   - Ты о своем влиянии как о залежалом товаре говоришь.
   - Да, конечно. Залежалый товар. Так оно и есть. Я себя именно так и чувствую.
   Галина махнула на нее рукой с ложкой. В ложке еще оставалось пюре, и оно сочно размазалось по Асиной щеке.
   Ася засмеялась.
   - Это ты зря. Я не думаю, что Борис будет слизывать с меня подобное украшение. Так что я лучше пойду.
   Ася вытерла щеку и ушла, а Галя еще долго, посмеиваясь, вспоминала ее слова.
  
   Борис ждал Василису у входа в ресторан. На нем был обычный летний костюм, вовсе не помпезный, как ожидала Ася. Он говорил по сотику, и не сразу ее заметил. Наконец, отключившись, увидел ее и восторженно присвистнул.
   - Вы сногсшибательно выглядите, Василиса! Можно один малоприличный вопрос: у вас натуральный цвет волос? Волосы у вас роскошные.
   Ася посмотрела на него с подозрением. Что за шутки? Она всегда считала, что краску видно сразу. Ответила осторожно:
   - Я не крашусь, если вы это имели в виду.
   Борис повнимательнее посмотрел на нее. В самом деле, на лице даже макияжа нет.
   Ася фыркнула.
   - Краски прочные, не бойтесь.
   - Вы специально сейчас процитировали "Двенадцатую ночь" Шекспира или случайно получилось?
   Ася смотрела пару лет назад фильм с таким названием, но реплики героев не помнила совершенно, только сюжет. Вот и первый щелчок по носу! Красивый намек на ее необразованность. Легко призналась:
   - Конечно, случайно. Я не знаток Шекспира.
   Борис вдруг рассмеялся.
   - Это замечательно!
   - А почему? Не потому, что ваша подруга надоела вам разговорами о Шекспире? Она не в Англии, случайно, училась?
   Борис с невольным уважением заметил:
   - А вы проницательны.
   - Это здравый смысл, а не проницательность. Но, может быть, войдем? А то на нас смотрят.
   Борис оглянулся. Возле ресторана стояло двое молодых мужчин и в самом деле пристально их рассматривали. Один из них был ему знаком, это был один из учеников деда, защитивший под его руководством кандидатскую диссертацию.
   Скрывая осаду, Борис приветственно помахал ему рукой. Тот в ответ чопорно поклонился.
   - Вы их знаете?
   - Встречал у деда. Это его ученик. Но давайте зайдем.
   Они прошли в ресторан. Вестибюль встретил их прохладой и пустотой. Заглянув в зал, выяснили, что там занята всего пара столиков, за которыми сидели семейные пары с детьми.
   Вышедший им навстречу метрдотель повел их по залу, зачем-то оправдываясь:
   - Еще слишком рано, да и погода хорошая. Часам к семи народу будет побольше.
   Он усадил их за столик и подозвал официантку. Молодая симпатичная девушка с приветливой улыбкой подала им каждому по глянцевому меню и карту вин Борису.
   Борис развернул карту и спросил у Аси:
   - Что будете пить?
   Ася серьезно ответила:
   - Я бы молока выпила, если честно. Или в крайнем случае минералки.
   Борис с коротким смешком захлопнул карту вин.
   - Хорошо. Молока здесь нет, поэтому остается минералка. Я тоже буду минералку. А что вы предпочитаете из еды? Надеюсь, не салатик из рукколы?
   Ася усмехнулась.
   - Понятно. Еще одно наследие предыдущих поколений. Нет, я люблю поесть. Но вот незадача, здесь все названия на французском, я ничего не понимаю.
   Борис обратился к официантке.
   - А для русских людей у вас меню есть? Или только для французов? Похоже, здесь только они и бывают?
   Официантка захихикала.
   - Есть. Сейчас принесу.
   Она принесла еще одно меню, на сей раз на русском языке.
   Ася открыла его. К ее удовольствию, снизу под французскими названиями был не только перевод на русский, но и состав блюда.
   Борис с неосознанным удовольствием следил за ее изменчивым лицом. Оно было задорным и озабоченным. Чувствовалось, что выбор блюд доставляет ей настоящее удовольствие. Это было приятным разнообразием. Обычно его подруги изображали пресыщенное равнодушие, а Вероника вообще всячески подчеркивала незначительность и убогость местной кухни по сравнению с европейским уровнем.
   - Что вы выбрали?
   Ася с удовольствием перечислила названия блюд, со вкусом произнося незнакомые слова.
   - Грибное консоме, а-ля краподин с соусом а-ля креоль, фуа гра, шампуры из свежих фруктов в карамели, карамельное мороженое с хрустящей корочкой и чернослив в арманьяке, коктейль а-ля Париж. - Она обеспокоенно посмотрела на спутника и спросила: - Это не слишком много?
   Борис и в самом деле с удивлением слушал перечисление блюд. У него даже мелькнула мысль, что она решила перепробовать все меню, но Ася вовремя остановилась.
   - Если это все осилите, то никаких проблем.
   Ася безмятежно откинулась на спинку кресла.
   - Если не осилю, то порошу упаковать и возьму с собой. Думаю, это возможно? - она спросила это уже у официантки.
   Та быстро заверила:
   - Конечно. Так многие делают. У нас есть одноразовые контейнеры как раз для таких случаев.
   Борис удивился. Он никогда ранее не пользовался подобными услугами.
   - Как интересно! Теперь буду знать. А то мне тоже приходилось оставлять немало еды на тарелке.
   Он перечислил блюда, что выбрал сам. Их оказалось гораздо меньше, чем у Аси.
   Официантка ушла. Борис открыл стоявшую на столе минералку, налил себе и спутнице. Насмешливо отсалютовал полным бокалом и предложил:
   - Давай будем считать, что мы с тобой выпили на брудершафт?
   Ася легко согласилась.
   - Значит, на "ты"?
   - Да, конечно.
   - "Да, конечно", - твоя любимая фраза?
   - Да, конечно!
   Они засмеялись. Борис решил, что, время, потраченное на эту простушку, по крайней мере будет забавным.
   Официантка принесла холодные закуски и разложила столовые приборы. Оглядывая устрашающую шеренгу приборов, Ася со сконфуженной улыбкой попросила:
   - Я никогда в подобных заведениях не была. Может, подскажешь мне, что чем едят?
   Борис чуть заметно поморщился. У его знакомых дам никогда подобных проблем не возникало.
   - Приборы лежат по ранжиру. Начинай с самых дальних, не ошибешься.
   - Так просто?
   - Ну, не совсем. Но, если ты и допустишь какой-нибудь промах, это совершенно неважно. Мне, если честно, все равно. Главное, чтобы ты не потеряла аппетита.
   Ася задумчиво заметила:
   - Не думаю, чтобы это было возможно. Я не обращаю внимания на подобные мелочи.
   Они принялись за еду. К удивлению Бориса, Ася ела довольно изящно, остроумно отвечая на его шутки, и он расслабился, отдыхая. Он даже отключил телефон, чтоб не отвечать на звонки. И это снова было необычно, он всегда в первую очередь занимался делами, а потом уже всем остальным.
   Заканчивая поедать мороженое, Ася легонько похлопала себя по округлившемуся животику и уныло призналась:
   - Ну вот, ничего не осталось. Интересно, и куда в меня столько входит?
   Борис взглядом проследил за ее жестом и вдруг почувствовал острый приступ вожделения. Он усмехнулся. Что ж, намечавшаяся охота должна принести гораздо больше удовольствия, чем он предполагал поначалу.
   - Спасибо тебе за прекрасный обед. Я еще никогда такой вкуснотищи не пробовала.
   К своему изумлению, Борис почувствовал себя так, будто его наградили по меньшей мере медалью, и польщено усмехнулся.
   Ася искренне поблагодарила официантку за вкусную еду, и та расплылась в неожиданно счастливой улыбке.
   Выйдя на улицу, Борис посмотрел на часы. Полседьмого.
   - Куда пойдем?
   Ася рассеянно посмотрела вокруг. Солнце вовсю сияло на небе, люди гуляли по улицам, звучал смех, по бульвару разгуливали голуби. Гуляй да гуляй!
   - Я домой.
   Борис нарочито огорчился.
   - Тебе неприятно мое общество?
   Ася отмахнулась.
   - Не в этом дело. Моя невестка по субботам ходит на арабские танцы, а брат сегодня работает. Он железнодорожник, у него работа посменная, как и у меня. Так что сейчас моя очередь сидеть с племяшкой. Счастливо!
   И она упорхнула, оставив Бориса негодующе смотреть ей вслед.
   - Нет, это что такое? Даже номер телефона не дала, хотя я сам виноват, надо было спросить. Ну да это ерунда. Я его и так узнаю.
   Он отправился к деду с бабкой, то и дело посмеиваясь, вспоминая Асины шутки. Обычно он не зацикливался на высказываниях девиц, но сегодня ему было приятно думать, что и он был на высоте.
   Дед встретил его сердитым нравоучением:
   - Мне позвонил Вадим, сказал, что ты водил в ресторан какую-то очередную девицу. Причем абсолютно деревенского вида. Что опять за прихоти?
   Борис возмутился. Какое дело этому Вадиму до его спутниц? Вот ведь доносчик поганый! Но деду ответил сдержанно:
   - Мама просила. Это девушка, которая спасла Лену. Мать считает, что мы должны быть ей благодарны.
   Дед смягчился.
   - Понятно. Но я все-таки напомню тебе, чтобы ты был осмотрительнее. Сам понимаешь, наше положение выше среднестатистического, и многие девицы желают в жизни устроиться получше за наш счет.
   - Так же, как Вероника? Она бы с удовольствием предоставила мне обязанность обеспечить все ее прихоти. С твоей подачи, заметь.
   Дед сердито тряхнул головой.
   - Тут я был неправ, признаю. И хватит уже тыкать меня носом, как нашкодившего щенка.
   - На щенка ты вовсе не похож.
   - Хватить острить. Не смешно. Мне гораздо больше бы хотелось походить на щенка, чем ты думаешь.
   Борис решил сменить тему.
   - Где бабушка?
   - В оперном театре. Там сегодня дают премьеру Доницетти.
   Борис подумал, что Ася наверняка не знает, кто такой Доницетти и с чем его едят.
   - Она в вип-ложе?
   - Естественно. В мехах и бриллиантах.
   - Почему бы и не проветрить их время от времени, раз имеются.
   - Вот-вот. Мне порой кажется, что она в театры только для того и ходит.
   Внук заступился за бабушку.
   - Она и в самом деле любит музыку, это уж ты придираешься. Мы с ней ходили в оперный, когда я еще в детский сад ходил. В те времена бриллианты проветривать было не принято. Да и не было их тогда.
   - Ладно, я просто ворчу. В моем возрасте я могу себе это позволить.
   - Да уж, в твоем возрасте многое можно себе позволить.
   - Я тоже так думаю. В крайней степени спишут на старческий маразм. Тебя покормить?
   - Дед, тебе же доложили, что я был в ресторане. Как ты думаешь, что я там делал?
   - Во времена моей молодости там подавали еду, а что сейчас, не знаю. Давно никто не приглашал.
   - А с той поры ничего не изменилось, дед. И если ты намекаешь на приглашение, то напрасно. Бабушка тебя все равно никогда в сомнительное заведение типа ресторана не пустит. И не потому, что опасается за твою нравственность, а просто боится за твой ЖКТ.
   - Ох уж этот мой ЖКТ! Чуть что - ЖКТ, ЖКТ! О склерозе никто не говорит, хотя в моем возрасте он уже должен проявляться во всей своей красе.
   - А на академиков склероз не распространяется. Сыграем?
   - Безусловно. Чтоб склероз и дальше не распространялся.
   Борис сыграл с дедом в шахматы. Пару раз выиграл, пару раз свел вничью, остальное бездарно продул. Оправдываясь, заявил:
   - Это я тебе поддаюсь, дед, чтоб ты на меня не обижался.
   - Да никогда ты никому не поддаешься, хотя порой это и нужно делать. Ты просто не умеешь находить компромиссы.
   Пришла бабушка, в эйфории от прекрасной музыки, и Борис с чувством хорошо исполненного долга смылся домой.
   Дома позвонил знакомому, имеющему доступ к базам всех сотовых операторов региона, и через пять минут с язвительной улыбкой набирал телефон Аси.
   Она взяла трубку и недоуменно проговорила:
   - Алло?
   - Извини, Ася, что так поздно, но, надеюсь, ты еще не спишь?
   Борис был уверен, что в ее голосе появятся восторженные нотки, но она зевнула и сказала:
   - Почти сплю. Мне завтра рано вставать. Что звонишь?
   Борис мысленно стукнул себя по лбу. Получил? Вот что значит излишняя самоуверенность. Не надо считать себя неотразимым.
   - Как ты добралась до дома?
   - Хорошо, как ты слышишь. Конкретнее, пожалуйста.
   Борис заторопился:
   - Может быть, сходим на Доницетти?
   - Ты имеешь в виду премьеру "Любовного напитка"?
   Борис решил, что Ася не так уж проста, как он решил.
   - Ну да. Пойдешь?
   - Надо с графиком работы согласовать.
   Борис пообещал:
   - Я все выясню и позвоню. Если все сойдется, пойдешь?
   Ася сонно согласилась. Она отключилась первой, а у Бориса возникло неприятное ощущение, что от него просто отделались, чтоб он спать не мешал.
   А Ася в это время тихо радовалась, что удосужилась прочитать афиши по дороге домой. А то сидела бы сейчас в глубокой луже. Все-таки Галя права, спутника нужно выбирать себе по росту. И в прямом, и в переносном смысле. А она постоянно промахивается. Хотя Бориса она не выбирала. А вот с Виталием действительно промахнулась. Надо снизить уровень запросов. Может быть, водитель скорой подойдет? Она припомнила развязного, непрерывно курящего парня из параллельной смены, и поморщилась. Нет, что-то и пробовать не хочется.
   На следующий день после вызова Оля с Асей сидели в комнате отдыха. Ася с холодноватой усмешкой рассказывала, в каком крутом заведении побывала вчера. К ее удивлению, Оля ни от чего ее остерегать не стала, а заинтересовалась исключительно ресторанной кухней.
   - Очень вкусно, говоришь? Может быть, мне тоже туда заглянуть?
   Ася хотела сказать, что цены в этом ресторане вовсе не для их зарплаты, но вспомнила о Глебе и осеклась. Откуда она знает, какой стадии достигло их знакомство? Может быть, они уже и в рестораны ходят?
   Ей стало немного жаль Виталия, но лишь чуть-чуть. Несмотря на его холодность, в сердце жила робкая надежда на развитие их отношений. Хотя она и понимала, что это глупо, но, видимо, надежда и в самом деле умирает последней. Скорее всего, одновременно с непризнанной любовью.
  
  
  
  

Если Вам понравилась эта книга, приглашаю на свою страницу ВКонтакте, где ее можно скачать в любом формате (оплата по принципу "кому сколько не жалко"):

http://vk.com/public48311961

  
  
  

С уважением, Татьяна Герцик

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 7.39*11  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"