Герн Виктор : другие произведения.

Тьма египетская

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    *** Ничего удивительного в том, что очередной острый приступ теледромофилии зашвырнул меня непростительно далеко от родных гнездовий ...аж к самому синему морю. В какой-то миг, осознав себя стоящим на влажной песчаной косе, жадно вглядываясь в туманную даль, я вдруг поймал себя на чудовищной мысли: "Хана, бл*дь ...земля кончилась". Я обречённо пожал плечами и болезненно улыбнулся.
  
  
   []
  
  
   ***
  
   Внешне я смугловат. То есть, глядя в зеркало, я вижу сероглазого парня с русой шевелюрой, но - смуглого. Я не финтю, мол, нравиться-не нравиться ...не красна девица, к слову. Я всего лишь констатирую факт. Истоки факта таковы: смугла мать, смугл дед... Вывод - а я их прямой наследник, хотя и не так чёрен, как они.
   Однако... Не только избыток меланина уловил я у предков своих. Будучи молод и жив, я просто не отдавал себе в том отчёта. Опыт же показал, что кроме гена смуглости в конструкцию меня вошёл и другой - цыганистый - и, видимо, нехило угнездился где-то в спиральке моего ДНК-а...
   Хотя в юности мне казалось, что я просто болен. Я даже придумал название своему недугу, как и полагается в медицине по-гречески, - теледромофилия...
   Обострение было сезонным - каждую божью весну.
   Едва только сходил снег, зеленела трава и набухали почки - я ощущал первые позывы. Где-то в груди начинало тихонечко щемить. Меня охватывало смутное, неопределённое беспокойство. Затем следовали - нарушение сна и потеря аппетита. Наконец проявлялось уже стойкое чемоданное настроение и медленно, как питон, наползало на меня, пока ни поглощало полностью. Какое-то время титаническими усилиями, слабеющей день ото дня, воли я пытался противостоять. Но жизнь обращалась в кошмар. Страшная и неодолимая сила, излучаемая вокзалом, влекла меня, точно фантасмагорический магнит. Заживо, без всяких химикатов, я становился настоящим зомби, превращался в человековидную оболочку... Телом я был пока ЗДЕСЬ, но душой уже ТАМ... Где ТАМ не суть важно.
   В конце концов я терял совершенно рассудок и очухивался уже в купе резво убегающего вдаль поезда, сжимая в руках законный билет. Даже не глядя в него я знал - билет до конечной станции. И вот уже, нервно покуривая в тамбуре, я морщил лоб в попытке найти разумное обоснование очередному срыву. Это был поистине мучительный процесс, ибо ничего, кроме как мушкетёрско-сакраментального se la vie под дробный перестук колёс, выдумать мне никогда не удавалось.
   И ничего...
  
   ***
  
   Ничего удивительного в том, что очередной острый приступ теледромофилии зашвырнул меня непростительно далеко от родных гнездовий ...аж к самому синему морю. В какой-то миг, осознав себя стоящим на влажной песчаной косе, жадно вглядываясь в туманную даль, я вдруг поймал себя на чудовищной мысли: "Хана, бл*дь ...земля кончилась". Я обречённо пожал плечами и болезненно улыбнулся. Следовало обустраивать быт.
   Над головой надрывно и неумолчно киякали чайки. Прямо под носом мутные барашки волн лениво и самозабвенно нализывали пологий берег. Но позади, за плечами... Я чувствовал это кожей... Позади кучно громоздились серые сталагмиты незнакомого города, извергая приглушённый сыростью шум человечьего термитника.
   Я круто развернулся и направился прямо туда, в унылое мерцание тысяч окон, в блеск мокрых от росы крыш. Город гостеприимно распахнул объятья, исполненные гудками, рокотом, шорохом шин и визгом тормозных колодок. Всё это на фоне мерного чужеродного гомона.
   К полудню мне улыбнулось. Я получил работу в закусочной под ультрамариновой вывеской. Там синей латиницей, с готическим наворотом, красовалось коротко "Meva". Что, кстати, ни о чём мне не говорило ...пока.
   Хозяин, белёсый и красномордый пивной бочонок, лет сорока, назвался Улдисом. Какое-то время он туповато таращился, хлопая поросячьими ресницами, и наконец, старательно коверкая русские слова, выдал:
   - Думайю, ви остановитца на гостиница... Этто весьма накладно йест. Имейю вам предлошшиц неплохой вариант - нотшлег и прийют сдэсь, на "Meva", совместно од должнощчи строжа. Этто на сорок процент увеличац ваш заробек... Што ви разуметте о тен предлоге?
   - Добже, - улыбнулся я, как можно шире. - Згода! Перфект... Таким образом я убиваю сразу пару сусликов.
   Мы ударили по рукам.
   Трое суток мучительной адаптации - и вот размеренный маховик трудовых будней подхватил меня и окунул в коловорот местного бытия. Просыпался я затемно, в 4 утра, зевая, выходил на кухню и с головой погружался в процесс. Грустить было некогда. Уже к шести прорисовывались первые клиенты - водители такси, автобусов и коммерческих грузовиков.
   Толстяк Улдис и парочка бесцветных рабочих подтягивались к восьми. Деловито похрюкивая, хозяин проходил в цех, удовлетворённо скалился и занимал место на раздаче. Исчезал он спустя 14-15 часов. Закусочная официально закрывалась и до половины ночи я возился с приготовлением продуктов для завтрашнего меню. Я рубил мясо и начинял им котёл, чистил мороженную рыбу и готовил фарш... Занятие, скажу вам, адское! Первые недели убивали меня напрочь. Я буквально ползком пробирался в комнату отдыха, вскарабкивался на топчан и дрых без задних ног. Но вскоре я освоился, притесался. Работа уже не съедала меня под корень. Образовались часы досуга. Я ценил этот полунощный тайм-аут так, что тратить его на сон считал натуральным кощунством...
  
   ***
  
   Как-то в подобный час мысленных блужданий, пронизанных тонким ароматом полыни родных степей и вздохами позабытых красавиц, во входную дверь легко постучались. В ту минуту я блаженно потягивал кофе с лимоном и лениво, мечтательно пересыпал пески былых адвентюр. И уж поверьте мне на слово, пересыпать было что. Стук частично вывел меня из транса. Сомнамбулически, с дымящейся чашкой в руке, я вышел в фойе и щёлкнул выключателем. В один миг почерневшие мольберты окон не сообщили мне ровным счётом ничего. Тогда я просто отворил дверь. Прямоугольник света выпал наружу и выудил из тьмы силуэты трёх юных аборигенок. Те задорно переглянулись и расплылись в улыбках. Несколько секунд сверкало обоюдоострое молчанье. Наконец, я растерянно произнёс:
   - Свеэтэт... Кой шеэлатэт?
   Тогда, видимо самая смелая, пышненькая и полногрудая, быстро что-то пролопотала. Из всего текста я выудил только два внятных слова "лаакам" и "уодэнс", плюс интонацию просьбы. Выходило, что аборигенки желали испить воды... Я напрягся, встряхивая в памяти весь скудный арсенал туземных слов и выражений.
   - Элеэкко, суокки, инайкэт... - несколько запинаясь, предложил я, - ...туот, паару.
   Они вновь задорно переглянулись. Пышненькая, изобразив лёгонький книксен, выпалила "лаапт!" и, дразняще покачивая бёдрами, мягко ступила внутрь.
   Я был только рад. Общение никогда не было целью моей жизни. Я привык играть в одного и, следовательно, коммуникабельностью особо не отличался. Но молодость... Она требовала своего. Точнее - девушек... И благодаря сему требованию, эти самые девушки, рисовались ангелами... Ферамоны ...или какая там дрянь ...охмуряли мой аскетичный, походно-полевой мозг. И ангелы ...пусть грудастые, пусть крутобёдрые ...но - являлись и нисходили, не иначе.
   Жестами и немногими заученными фразами я провёл ночных визитёрш в залу и усадил за столик. Разумеется, вместо воды я предложил им кофе и печёные сладости. Свет я не включал, довольно было того, что падал из варочного цеха. Однако незнакомки итак порядочно оживили сонную атмосферу залы, исполняя её ослепительными улыбками, игривыми переглядами и ...шумом. Весёлым, жизнеутверждающим щебетом, спутником абсолютно всех девиц, независимо от расы, народов и вероисповеданий.
   На вид им было лет по 16-18... Пышненькую я отметил сразу. Та выгодно отсвечивала среди подруг. Одна была бледная худышка, с длинным носом, отчего походила на сайру. Другая - просто мелкая и конопатая матрёшка... Зато пышненькая ...была вполне мила, отвечала моему привередливому, в этом вопросе, глазу.
   Визитёрши, как выражался Улдис, ак но путта суома ...то бишь, по-свойски расположились за столиком. Они смеялись и перемигивались, бойко тараторили на непонятном мне языке. Я галантно, насколько может быть галантен гунн, изъеденный воздержанием, прислуживал им. Я подливал кофе, подвигал печёности и ...изредка, точно невзначай, взглядывал на пышненькую ...голубоглазку.
   Наконец аборигенки о чём-то коротко и бурно посовещались, осыпали меня десятком звонких "лааптов!" и направились к выходу. Я проводил их в фойе, чтобы защёлкнуть замок.
   ...У двери случилась минутная заминка.
  
   ***
  
   ...Для меня это было полнейшей, по тем временам, и весьма приятной неожиданностью. А то? ...Остроносая сайра и конопатая матрёшка дружно бросили "усвайдз!" и канули в сумрак, а пышненькая... Она - осталась. Порывисто обратившись всем телом, она снизу вверх окатила меня блестящим взглядом и робко улыбнулась.
   - Кой цеэ? - в неуклюжем смущении, поинтересовался я и повторился, - Кой шеэлати?
   - Ас... - не сводя с меня глаз и виновато улыбаясь, отозвалась она. - Ас [??????] туот [???] тэва... [??????] ?
   Естественно, я ничего, кроме отдельных слов "я", "здесь", "тебя", не понял, но почему-то кивнул:
   - Ё таа, лаби...
   Щёлкнул замок и мы вернулись в залу.
   Ситуацию глупее этой нарочно и не придумать. Пышненькая ни бельмеса не понимала по-русски, а я не понимал её. Намеченный было диалог сник на корню. Некоторое время мы молчали, сидя друг против друга, и глуповато улыбались. Я мучительно изобретал, чем бы развлечь гостью ...И, признаюсь, ужасно боялся, что она вот-вот встанет, разочарованно выплюнет своё "усвайдз!" или, что ещё хуже, "ардъэв..." и навсегда растворится во тьме. Я страдал. Мозг, воспалённый мозг начинал дымить от перегрузки. Пышненькая лукаво поглядывала на меня и загадочно улыбалась. Наконец, она произнесла:
   - [????] [?????] [???]...
   - Кой ту плааки? - переспросил я, будто это могло что-то прояснить.
   - Элма, - повторила гостья и красноречиво указала на себя большим пальчиком. - Ас - Элма... Ак шумаа тэвс?
   - Вон о чём ты, красотуля? - я усмехнулся от внезапного прозрения. - Значит, называть тебя Элмой... Что ж, очень приятно. Я - Вил... По-крайней мере, Улдис меня так зовёт.
   - Улдис?
   - Нет! Какой, скя, Улдис?! - спохватился я. - Нэ Улдис, ту нэйполеи. Ас - Вил... Вил-ли!
   Знакомство состоялось.
   Жестами и набором отдельных словес я попытался было утянуть гостью в комнату отдыха, где мерцал портативный телевизор, на журнальном столике томилась кипа журналов, а пара уютных кресел мечтала о седоках.
   Элма, видимо, всё поняла, но сделала страшные глазки и обронила:
   - Нэ [??????] туот.
   Я пожал плечами и вздохнул. Более предложить было нечего ...ибо был я молод, наивен и туп. Вернее, несколько оглушён присутствием симпатичной иноземки. Всякий навык критического мышления был временно утрачен. Я ведь упоминал уже об ангелах... Так ангелы, в отличии от самок, если и остаются один на один с парнем, ночью, в полутёмной зале, то ...порыв их не очевиден.
   Тут Элма порывисто встала, мягко взяла меня за руку и, как-то виновато улыбаясь, поигрывая ресницами, потянула меня в сумеречный угол, где ютилась парочка сдвинутых скамеек.
   Намерения ангела интриговали... Я подчинился.
  
   ***
  
   ...А потом мы лежали лицом друг к другу на жёстких скамьях и молчали. Её пухленькая горячая ладошка нежно скользила по мне, моя - по ней. Её тело аппетитно вздрагивало. Устоять было трудно... И я десяток раз ловил себя на внутреннем предостережении - "а стоит ли начинать?" Оно срабатывало как электронная сигнализация. Вначале... Но с каждым очередным выблеском, это дурацкое "а стоит ли?" переливалось новым и всё более щекотливым нюансом, мало-помалу сползая к установке - "а стоит ли упускать шанс?"
   Полная грудь, удивительно мягкая и упругая, всколыхнулась под трикотажем. Сосок заметно набряк. Элма была без бюстгальтера. В ответ она смолчала. Однако, дыхание участилось. Молчание я счёл знаком согласия. Предвкушение накрыло меня сладострастной волной. Рука скользнула под футболку. Невыразимо нежная, шелковистая девичья кожа ожгла ладонь. Тысячи невротических молний-импульсов пронизали меня насквозь, разливая дрожащее тепло по всему телу ...но, стекая беглыми микроскопическими токами вниз, к паху ...и концентрируясь там. Вожделение крыло меня. Я хотел... Я взалкал... Я жаждал эту приблудную незнакомку. Мир сужался, сворачивался до сиюминутных ощущений. Близость девушки, женского тела овладевала сознанием...
   Элма прижмурила блестящие, даже в полутьме, глазки. Я получил очередное молчаливое "добро". Неторопливо, точно боясь спугнуть это её согласие, я задрал вверх футболку. Груди, с торчащими столбиками сосков, забелели во тьме. Не останавливаясь на достигнутом, я устремил ладонь вниз, вдоль её парящего, вздрагивающего тела, расстегнул юбку и проник под колготки. Порывистое дыханье обозначилось тихим, невольным "ах"... Пальцы стекли по горячему животику и нащупали манящую мякоть ...сокровенного женского. Секунда ...и они окунулись в пламенеющую влагу... Элма шумно вздохнула и вдруг повернулась на спину, едва не спихнув меня на пол.
   - Паах, Вилли, - пролепетала она, - Ас суома...
   Она ловко вздёрнула юбку на живот и до самых щиколоток спустила колготки и трусики. Жадным взором я окинул её белеющее в ночи, пышное тело... Ангел таки снизош-ла... Элма... Горячая, совершенно готовая Элма лежала прямо передо мной. Я сделал решительное телодвижение и завис над нею, дрожащей и ждущей. Осталось только заголить мой причиндал...
   В эту секунду краем уха я уловил какое-то непонятное движенье и приглушённые голоса с улицы. Они невнятно втискивались в открытую форточку.
   - Шуэти, Элма? Кой цеэ? - прошипел я.
   Она прислушалась только на миг и тут же, оттолкнув меня, вывернулась на пол и стала лихорадочно одеваться.
   В дверь коротко, но требовательно постучали.
  
   ***
  
   Я взглянул на Элму. Она жестом показала "открой".
   Совершенно обескураженный я вышел в фойе:
   - Итто ту эси?
   - Утклаа, элеэкко, - послышался тревожный девичий голос, - Дзиу!
   Последнее, почти паническое "быстрее!" подстегнуло меня. Я открыл.
   Незнакомая девушка, с русыми кудряшками и тревожным взглядом, шмыгнула внутрь:
   - Элма [??????] [????] туот эси?
   - Элма? - переспросил я, осознавая, что мою несостоявшуюся любовницу кто-то ищет. Но ответить не успел.
   Та сама появилась в фойе и что-то быстро спросила у незнакомки. Другая затараторила, как пулемёт. Из всей абракадабры мне удалось выудить немногое - "кой ту лабуори", "маатитэ" и "плаам тэву"... То есть, "что ты делаешь", "мамочка" и "говорят тебе". Большого ума, чтобы выявить суть, думаю, тут не надо...
   Элма испуганно взглянула на меня, пролепетала "праа!" и... обе девушки выскочили за дверь. Я щёлкнул замком. С улицы донёсся возмущённый женский вскрик, какая-то возня и шлепоток ...разительно похожий наз звуки пощёчин.
   В ту ночь я не сомкнул глаз...
   Острое ощущение вины буквально кромсало меня на части. Казалось, я сыграл роковую роль в судьбе этой милой девушки. Воображение рисовало жуткие сцены родительской расправы над нею... И мне было жаль, очень и очень жаль.
   Потом неожиданно, откуда-то из-за суровых плеч обличающей совести, будто злобные чёртики, выскочили другие - пугающие мысли.
   "А что, если..."
   "А что, если..."
   Вначале смехотворные, но бойкие и острозубые, они дружно впились в мятущуюся в предположениях душу. Но с каждой минутой новые и новые клыкастые "А что, если..." буравили мозг всё более внятно, всё более чувствительно ...как тысячи бормашин.
   "А что, если семья Элмы расценит мой поступок, как попытку надругаться над честью их дочери?"
   "А что, если они увидят во мне слюнявого малолетнего преступника?"
   "А что, если они нагрянут сюда утром, с выяснениями и обвинениями?"
   "А что, если они приведут с собой полицейских?"
   Бедное "ego" ёжилось и бледнело. Из-за дрожащих, ссутулившихся плеч совести, хищно ухмыляясь, выглянула чёрными провалами на месте глаз паника.
   В какой-то миг меня пробил озноб. Хотелось бросить всё и бежать... Бежать во все лопатки и неважно куда, главное - отсюда. Чтобы не слышать ужасающего топота сотен преследователей. Чтобы не слышать их яростные, звереющие выкрики - "Насильник! Маньяк!! Чикатило!!!" Я едва ни поддался безумию секундного порыва ...но вовремя запищал будильник.
  
   ***
  
   Критичность была утеряна... Даже эта странная метаморфоза - чувство вины и страх за девушку в два неловких оборота превратившийся в панику о себе,- не насторожила меня. Я прибывал во власти эмоций. Я вздрагивал от всякого шороха и резкого звука. И невдомёк ведь было, что я сам из ничего благополучно выдул мохнатого мамонта и теперь шарахался его тени.
   Весь день, покрываясь холодным потом и ожидая обличения, я полуавтоматически суетился на кухне...
   - Что-то случилось? - несколько раз, хлопая поросячьими ресницами, интересовался толстяк Улдис.
   - Всё в порядке, - отмахивался я ...и резал собственный палец
   ...и хватался голыми руками за раскалённую крышку
   ...и обжигался об упругую струйку свистящего пара
   ...и со всхлипом морщился от брызнувшего со сковороды масла...
   Наконец Улдис ушёл. Рабочий день иссяк и закусочная официально закрылась.
   Пронесло...
   Никто не явился обличить меня. Никто не привёл за собой вооружённый наряд полицейских. И даже тёмные крестьяне из окрестных деревень не прибежали с граблями и кольями наперевес, горя в ненасытной жажде крови, жертв и справедливого возмездия...
   Странно, но мой личный страх не привлёк материального вознаграждения...
   Я жутко устал - и физически, и морально. И не удивительно, что прикорнул за столиком в зале. В полночь тихонько стукнулись в дверь. Робко и едва слышно. Я дремал, но тотчас вскочил, как ошпаренный. Подпрыгнул так, будто некто у меня под ухом со всей коломенской дури жахнул кувалдой о подвешенный рельс. Я выскочил в фойе.
   - Свеэти!- радостно чирикнули вчерашние визетёрши.
   Но их было только две - сайра и конопатая матрёшка. Элмы не было.
   Я смутился. Низверженное паникой и эгоизмом, почти усохшее чувство вины за неё вдруг ужалило вновь ...как скорпион в пяту.
   - Юсти ...троценэ ...Элма? Гай эси?
   - Элма? - змеисто улыбнулась длинноносая. - Винэ [?????] [?????] путта [???] [?????] [??] маатэ [????] [??????] Элма плаак [????] [????] паах.
   - Веэру? - переспросил я, выудив из её тарабарщины следующее: пышненькая дома, потому что - мать!.. но она просила подождать...
   Девушки переглянулись и рассмеялись...
  
   ***
  
   Воскресший и окрылённый, я гостеприимным жестом предложил им войти. Сайра категорически мотнула головой и в свою очередь поманила меня наружу. Я вышел. Она что-то пролопотала и протянула жёлто-коричневую пачку "Инкарас". Я взял сигаретку, прикурил и вдохнул сладковатый, приторный дымок. Было темно. За пустырём играли цветными квадратиками окон чёрные сталагмиты зданий. Ночная свежесть бесстыдно совала холодные, мокрые пальцы по рубаху, хватала за щиколотки. Редкие, но крупные звёзды равнодушно пульсировали свысока. Клубился и комкался отдалённый гул замирающего города.
   Элма появилась спустя пять минут.
   Так мы и хороводились...
   Дружили - не имея возможности поговорить, узнать друг о друге или поделиться впечатлениями. Наверное так происходит общение ...между животными. Жесты, взгляды, вздохи, ахи и мимика... Мы не могли условиться, не могли объяснить обстоятельств...
   Ещё трижды она позволила оголить себя... Дозволила ощупать дрожащее аппетитное тело, коснуться губами призывно торчащих столбиками сосков... Но слиться в едином порыве, в животном коитусе нам так и не удалось... Всякий раз что-то или кто-то сурово и нагло вторгался в самый ответственный момент. Элма энергично спихивала меня, нежно и виновато роняла "усвайдз!" и растворялась в ночи. Я оставался один на один с неизбывными фантазиями и распухшими яйцами ...которые отвисали, как у бизона, и ноющей болью укоряли меня в недостатке решительности...
   История окончилась вместе с первым пожелтевшим листком.
   Приступ воображаемой теледромофилии отпустил мою мятущуюся душу и вытолкнул прочь - в неизменённую реальность. Я недоумённо оглянулся - "что я делаю на чужбине, в нерусском городе, на самом краю земли?" Внезапное осознание испугало меня. Я сел на поезд и покатил восвояси ...в осень.
   ...Элма, пышненькая и грудастая блондинка, с блестящими в полутьме глазками и виноватой улыбкой, канула в прошлое. Она так и осталась загадочным и непознанным ...нет, не ангелом - животным... Ребусом, который мне предстояло решить. Некоторые говорят, чужая душа - потёмки... Так, ведь и своя - не свечка на столе...
   Тьма...
   Тьма египетская - все эти порывы, мотивации, явленные невесть откуда желания...
   Тьма...
   Тьма египетская - между нашим Само и нашим Я, между Животным и Человеческим, между Естественным и Условным...
   Животное столкнуло нас, воспламенило интерес, но Человеческое тут же оградило сотнями мелких условностей. И мы, Элма и я, заплутали во тьме между ними, так и не нашли концов.
   А жаль...
   Таков был опыт.
  
   2009, Борзя
   ***
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"