Она помнила меня смешной маленькой девочкой с короткими встрепанными волосами и только-только начинавшей формироваться фигуркой. Я тогда вообще на мальчишку смахивала. И одевалась совсем не как девочка.
Это было лето, когда я впервые ее увидела. Она была вожатой в нашем отряде. Черт меня тогда дернул поддаться на уговоры родителей и поехать в лагерь. Никогда там не была и не собиралась, но уговоры матери и молчаливое согласие с этой авантюрой отца сделали сове подлое дело, и я на три недели уехала в тот чертов лагерь. В принципе жалеть было не о чем. Мне там даже понравилась, но больше я там не появлялась.
И все-таки она была красивой. Ее звали Милославой. Редкое имя, так детей сейчас мало кто называет, мы ее Славой звали. Ей подходило ее имя. Стройная, изящная, волосы короткие, но длиннее чем у меня. Темные. Мне ее руки нравились, пальцы длинные. С ней интересно было, ее всегда окружали девочки из нашего отряда, но Слава ни с кем не сближалась. Ей не было интересно с малолетками. Она общалась с другими вожатыми. Нет, правда, о чем она могла поговорить с четырнадцатилетней девчонкой?
Я быстро сошлась с ребятами из других отрядов, нашла подружек из своего, но говорить по большей части с ними мне было не о чем. А из вожатых я общалась только с Сашкой, он забавным был, мы не прекратили наше общение даже после того, как все разъехались, благо жили в одном городе.
Ночью я часто думала о Славе. Она меня вдохновляла, и я часто делала небольшие наброски, в которых можно было узнать ее лицо. В последний день перед отъездом я подарила ей парочку наиболее удачных рисунков.
- Это ты меня нарисовала? - спросила она, проглядывая наброски. - Очень похоже.
Я улыбнулась.
- Тебя легко рисовать, - пожав плечами, ответила я.
- Было бы за что, - хмыкнула я. Потом меня окликнула подруга, и я коротко попрощалась со Славой и убежала смотреть, что же мне хотели показать.
На следующий день, сидя в автобусе, отъезжающим от лагеря, я в который раз пообещала себе, что черта с два больше сюда приеду. Милославин номер я так и не попросила. А зачем?
После моей памятной поездки в лагерь прошло пять лет, даже почти шесть. Больше в лагерь я не ездила, предпочитала недельные поездки в другие города. Это было лучше. Слава мне до сих пор иногда снилась. Запала в душу. И я не знала, из какого она была города. Забыла тогда спросить или прослушала. Она как-то рассказывала о себе.
Этот день должен был быть хорошим. Я спешила в клуб, где играли блюз знакомые ребята. Договорилась с Сашкой встретиться там и выпить кофе или чего покрепче. Перестать общаться с ним даже через столько лет оказалось сложновато. Прибавив шагу и громкости в плеере, я успешно перешла дорогу, плотнее кутаясь в шарф. Конечно, Снежана самая умная, Снежане зимой не холодно. Она просто ухитрилась проспать и похватала первые попавшиеся вещи. Снежана молодец.
А зиму я люблю. У нее очень много оттенков. И небо в этот вечер тяжелое, иногда срывался снег, но сильно холодно не было. Согреюсь, как явлюсь.
- Сашка, привет, - минут через десять протараторила я. - Я замерзла, идем скорее внутрь.
Высокий молодой мужчина критически посмотрел в мои бесстыжие глаза и хмыкнул.
- Опять проспала? - он пропустил меня в клуб и зашел следом. Сразу стало тепло, только очки запотели. Какое-то время мир казался мне туманным и красивым. Знакомых рож не было видно. Это было прекрасно.
Я скинула пальто, размотав попутно шарф и стащив шапку. Сразу как-то поменьше стала. Сашка критично оглядел мой тонкий свитерок и неодобрительно фыркнул. Это уже традиция. Зато он сам был одет тепло. И меньше не стал после того, как куртку снял. Здоровым был наш товарищ Волков. И красивым. Бабы так и клеились. Некоторые проходящие мимо дамы злобно на меня глянули. Я мило улыбнулась в ответ.
- Идем, - коснулся моей руки Сашка. Скоро должно было начаться выступление. Я достала из сумки свой блокнот с карандашом и пошла вслед за ним к заказанному столику.
Люблю такие вечера. Легким росчерком тонкие линии. Контуры, которые станут вскоре чем-то больше. Наброски. Рисунки. И музыка. Я продолжила рисовать.
А утром я сидела на паре и хотела уйти поскорее. Все это время меня терзало странное чувство. Какого-то черта я вспоминала то лето.
Еле дождавшись звонка, я быстро скинула тетради с ручками в сумку и пулей вылетела из аудитории. Мне очень хотелось поскорее отсюда удрать.
Минут через десять я шла по заснеженной улице и думала о Славе. Я ее воспринимала теперь как что-то полузабытое и мифическое, но иногда приходившее ко мне во сне. В ящике стола у меня лежали ее рисунки. Руки сами, бездумно, выводили тонкие линии, позже становившиеся ее фигуркой. Иногда я рисовала ей крылья. Тоже бездумно. И цветок. Она была феей.
Задумавшись, я не заметила лед и с коротким вскриком красиво полетела на замерзший асфальт.
- Твою мать! - с чувством выругалась я, чувствуя, как ноет то самое место, которое должно было быть самым мягким.
- Гудимова, что за выражения! - раздался смутно знакомый звонкий голосок. Я поспешно оглянулась и хотела высказать все, что я об этих выражениях думаю. Думала я о них в крайне нецензурной форме.
Ко мне подбежала девушка и протянула руку, помогая встать. Фыркнув, я приняла сию длань помощи и кое-как встала на ноги.
- Обычно выражение, - вместо "спасибо за помощь" ответила я. - А надо было закричать "ой, какой нехороший лед"?..
А потом вгляделась в лицо спасительницы.
- Славка! - выкрикнула я. Она улыбалась. - Я тебя не узнала. Привет!
- Привет, Снежана, - рассмеялась Милослава. - А я сюда переехала месяц назад. Города толком не знаю, снова заблудилась. Зашла в этот переулок и вижу, упал кто-то и матерится... Вот, вспомнила непризнанную художницу лагеря. Гудимова была звездой, фыркнула она. - Все к ней бегали за портретиком, только она отказывалась.
Я на нее во все глаза смотрела. Это все шуткой дурацкой казалось. Вот так встретиться после шести лет разлуки да еще и узнать друг друга... И все-таки я на нее таращилась во все глаза. Раскрасневшаяся, улыбающаяся, с весело сияющими глазами и белой кожей, Милослава была идеальной для такой погоды, для зимы. Такая же маленькая (она оказалась ниже меня ростом) как и в то лето, она вызывало желание обнять ее и не отпускать. Из-под шапки выбивались длинные волосы. А на руках перчаток не было. Я скосила взгляд на ее ладони и удивилась. Странно, что она все еще не замужем.
- А ты кстати здорово изменилась, - вдруг сказала Милослава. - Я тебя и не узнала почти. Тебе очень хорошо с длинными волосами. Странно, что ты их тогда не носила.
- Они мне надоели, - буркнула я, поправляя сумку и глядя куда-то поверх Славиной макушки. Пару секунд я молчала, потом не выдержала и ляпнула то, о чем думала. - Слав, не хочешь зайти ко мне и чаю выпить?
Конечно, я думала, что она откажется, сославшись на важные дела. Не бывает такого, чтоб в один день встретились, и оказалось, что никто не занят.
К моему удивлению Слава кивнула, соглашаясь.
- Хочу, - улыбнулась она.
В принципе мне ничего не осталось кроме как улыбнуться в ответ.
- Идем.
Дома я привычно заварила чай в маленьком чайнике, купленном пару лет назад в Праге. Чаинки плавно оседали на его дно, стенки прозрачными были. Посмотрев на них где-то с минуту, я вернулась к Славе, сидящей на моем диване в моей квартире. Во мне проснулось какое-то собственническое чувство. Хотелось ее здесь запереть и не выпускать.
Дома было тепло, поэтому моя бывшая вожатая стащила с себя теплый свитер, оставшись в легкой водолазке. Я краем глаза рассматривала ее полузабытую фигуру. Летом она ходила в бриджах и футболках. Часто мы ходили на пляж. Это было чертовски мило.
- Пирог будешь? - спросила я, выглядывая в коридор. Там шастал мой кот. Партизан чертов.
- Буду, - кивнула Слава, рассматривая стены комнаты. В принципе там висело много чего интересного: фотографии, старые плакаты, несколько виниловых пластинок и подаренные рисунки. Старые, новые, все они отлично гармонировали. Внезапно Славкин взгляд остановился на черной рамке. Она была пустой.
- Я еще не сделала той фотографии, что могла бы здесь висеть, - пояснила я. Она кивнула и снова на меня глянула. Тоже рассматривала. Привыкала к новому варианту меня. Выросшему.
- Одна живешь?
- Ага, - кивнула я. - И вообще это моя квартира. Здесь раньше тетя жила, только она в Польшу уехала. Детей у нее нет, здесь никто ее не держит, вот и подарила мне квартиру. Так сказать на совершеннолетие. Мол, вырос ребеночек.
- Ого... - покивала Милослава. - Любит же она тебя.
- Любит, - улыбнулась я. - Она меня дочерью считает и в гости летом ждет. Уже месяцы отсчитывает, когда я приеду.
Слава улыбнулась в ответ.
- Меня тоже никто не держал там.
- А чего ты вообще переехала?
- Мне предложили лучшую работу. Тем более надо же что-то в жизни менять, - философски пожала плечами она. - Например, город.
- Ну да... - покивала головой я, вскакивая с дивана и умчавшись на кухню. - Город это наше все!
Через пару минут я явилась с кружками, чайником и пирогом. Правда возвращаться пришлось два раза. Четырех рук у меня не было. Печально, но я привыкла.
Чай мы пили молча. Я включила телевизор, и несколько минут мы пялились в его экран, слушая об очередной аварии.
- Какой кошмар, - констатировала я, налив себе еще чаю.
- И не говори, - в тон мне ответила Славка. - Куда этот мир катится.
- К черту? - услужливо подсказала я.
- Нет! - рассмеялась она. - А может и к черту.
- Короче, мы все умрем.
- Угу. Налей еще чая...
Мы так долго сидели. Я даже пошла снова на кухню, чтоб заварить вторую порцию. За это время Слава рассказала мне много чего интересного. Грустное было и радостное. Рассказала о своей бывшей группе в университете, о работе. Пару слов о семье. Они ни разу не была замужем, но друзей полно было. Она еще несколько раз в лагерь ездила, потом плюнула.
Стемнело за окном незаметно. Вроде только что пришли, и было светло, а потом внезапно кончился чай, и оказалось темно.
- Слушай, Слав... - задумчиво произнесла я, глядя, как она копошится в своей сумке, собираясь уйти. - Может, у меня останешься? А то тебе далеко идти, да еще ты этот район не знаешь. Я тебя завтра доведу до твоей работы или дома. Все равно суббота.
А вот это уже был верх наглости. Да, я хотела, чтоб она осталась у меня. Мне очень хотелось ее нарисовать. Ее-взрослую, ее-женщину.
- Или твой парень будет против? - выдвинула я контраргумент.
- А у меня его нет, - усмехнулась она. - У меня только рыбки в аквариуме.
...смотрела я на нее как на НЛО.
- Ну чего смотришь-то, - усмехнулась она. - Я не переношу их.
...как на розовый НЛО.
- Мне нравятся девушки.
...как на розовый НЛО, приземлившийся у меня во дворе и предложивший мне полететь с ним на Альфа Центавру.
- А пойду-ка я кота накормлю, - встала я с дивана, и направляясь на кухню, по пути отловив Огурца. Тот повис у меня на руках, хвостом чуя, что дадут жрать. И дадут много. И все ему.
- Мя-а-а-а... - противно сказал он.
- Кастрирую, - ответила я.
- Мя, - не согласился он.
- Тогда молчи и не ругайся, - выпустила я его и пошла к холодильнику. Там должны были быть остатки рыбы.
Кот внимательно на меня глянул. Конечно, у него было свое особое кошачье мнение, которое никто не спрашивал. Но рыбу он любил. Он вообще все любил, но рыбу чуть больше. Особенно, когда ее было много.
- Ешь, животное, - позже сказала я Огурцу. - Не подавись.
Ответом было рычащее мяуканье, мол, не подавлюсь.
- Ну и молодец... - задумчиво кивнула я и ушла обратно в комнату.
В комнате была Слава. За окном весело переливался стразиками розовый НЛО с зелеными или фиолетовыми человечками.
- Ты чайник забыла, - хмыкнула она.
- А я-то думала... - и снова на кухню. В этот раз чайником. И обратно с чайником. Только с чаем.
И вообще до меня только через полчаса дошло, что моя муза свободна. И что она пьет чай в моей квартире. И что она у меня ночует. И вообще она мне нравится.
Черт. Твою мать.
Я талантище.
- Слав, можно я тебя нарисую?
- Можно.
И я достала блокнот с карандашами. Тонкие линии, короткие штрихи. Молчание. только ветер за окном.
...- Снежана! - меня явно кто-то будил.
- Идите к черту, - пробурчала я, накрываясь одеялом и переворачиваясь на другой бок.
- Снежанка! Давай вставай, а то опоздаем! - настойчивей.
- Идите к черту, - еще раз повторила я, цепляясь за остатки сна. Я хотела спать. И все.
- Твой кофе сейчас выпьет Волков!
- Ну и пошел он... - начала я, потом до меня дошел смысл сказанного. Я откинула одеяло и увидела довольное Славкино лицо. - Убери его от моего кофе!!
...мы уже полгода вместе жили. Она ко мне на второй неделе переехала. Тогда еще снегопад был. И Огурец в ванной потерялся. Скотина.
- С добрым утром, - она залезла ко мне под одеяло, прижимаясь. Теплая. Я обняла ее в ответ. - Только не спи. У нас поезд через три часа.
- Через два разбуди, - моментально отреагировала я, закрывая глаза.
- Подъе-ем... - она меня не слушала, только ухо осторожно жевала, щекоча теплым дыханием кожу. - Просыпайся... Сашка пришел и матерится.
- Натрави на него Огурца, - я наконец-то скинула одеяло и пару секунд пустым взглядом смотрела на стену. На стене не было ничего нового - только силуэт Огурца. Где-то далеко разнесся его громкий мяв. Через минуту он прискакал в спальню и запрыгнул на кровать. Еще через минуту зашел Сашка.
- Доброе утро, Снежан, - радостно заявил он, выискивая взглядом кота. Кот был умным и заполз под одеяло. - Огурец у тебя?
- Сам с ним договаривайся, - одернув подол длинной футболки, я поднялась с кровати и пошла в ванную, чуть в не врезавшись по пути в Сашку.
Он должен был взять себе кота, пока нас дома не будет. Тетя вчера раз восемь звонила. Нервничает. А я спать хочу. Это было главнее.
Милослава слезла с кровати и, мягко ступая, пошла на кухню смотреть, что случилось с кофе. Наверняка другой сварит.
А я стояла под прохладным душем и думала, что жизнь прекрасна. Только Огурца жалко Сашке отдавать. И вообще я никогда не думала, что все так сложится. Ни разу, разве что в самых буйных фантазиях. И то все по-другому было.
А вот и не утону. И через минут семь я вышла из ванной.
Лето только начинается. И привет, отпуск. Я так ждала этого.
Заглянув на миг в зал, я посмотрела на черную рамку с фото. Там две девушки были. Смеялись обе. Счастливые. И с одним шарфом на двоих. Тогда снег шел. И небо светло-серое.
Как и твои глаза.
- Люблю тебя, - коротко шепнула я, целуя Славу в висок. Она улыбалась.