Бабушка вышла замуж в 18 лет, как только приехала в Горький из еврейского местечка Лаишин. А в Лаишине она считалась первой красавицей. Она так и говорила: "Нас было таких две - я и Анечка Черне".
Бабушка вышла замуж не за своего, а за иностранца. Дед был австро-венгерский подданный, - попал в плен в Россию во время первой мировой войны. Он был провизор, много читал и хорошо играл в шахматы.Бабушке делали предложения ее лаишинские поклонники, но она захотела еврея иностранца, интеллигента.
- Я им всем сыграла вышибальный марш, - говорила бабушка.
Деда везли в плен в телячьих вагонах, и было очень холодно.
- Ноги примерзали к лавкам, - говорил дед.
Он скоро стал болеть, но успел сделать шесть человек детей. Когда родилась самая младшая девочка (моя мама), дед уже лежал на сундуке не вставая. У него был прогрессирующий паралич.
Бабушка шила детские штаны с одним карманом, продавала их на рынке и кормила этим всю семью, правда, получалось это по-разному.Один карман бабушка шила потому, что два вшивать долго.
- А зачем вам два? - спрашивала она покупателей. - Носовой платочек есть куда положить, а второй карман ребенку что - камни таскать?!
И у бабушки покупали, потому что она была веселая, красивая, уверенная, невысокая и плотная. Она любила носить платья- "татьянки".
Муж ее скоро почти совсем перестал двигаться, потом умер. На войне погиб старший сын Сема...
В войну, а еще сильнее после нее, семья часто голодала. Мама даже распухла от голода, потому что не могла есть отруби. Потом все кое-как наладилось.
Однажды, уже после войны, мама увидела на улице Зискиле, бабушкиного земляка, который когда-то делал ей предложение. Он был симпатичный добрый и состоятельный. Мама подумала, что бабушка была бы с ним счастлива, и расплакалась. Она пришла домой и все еще плакала, пока бабушка не спросила ее, в чем дело.
- Так ты жалеешь, что я не вышла за него? - спросила бабушка и засмеялась.Бабушка никогда никому не завидовала. Смеялась она весело и очень заразительно, она и кушала-то с таким смаком, что хотелось сесть рядом.
- Хароте нит майсесохеш, - смеясь сказала бабушка. - Сожаления - это не торговля!