- Да что ж ты все никак не угомонишься... - пробормотала на итальянском Камилла МакАлистер, выбираясь из-под одеяла. Ее "русский шпион" даже не шевельнулся, находясь во власти тяжелого кошмара, только промычал что-то невнятное.
Постоянные беспокойные метания, неразборчивые обрывочные фразы, чуть ли не хождение во сне ее новой игрушки, вконец, измучили женщину. Она перепробовала уже все средства, которые были у нее в арсенале, собственноручно и любовно созданные, но положительного результата так и не добилась. Видимо, на этот раз пришла пора перейти к радикальным мерам.
Ее дорогой друг некогда дал ей флакон с одним снадобьем, в основе своей имеющем змеиный яд, уверяя, что действует оно как самое лучшее снотворное, если быть точным в дозе. Если же слегка ошибиться в ней в большую сторону, последствия могут оказаться фатальными, но абсолютно неидентифицируемыми при вскрытии. Фатальность последствий Камилла уже успешно опробовала на своем третьем муже, но с Паоло она подобного допустить не хотела. Боясь ошибиться в дозе, откладывала до последнего. Но сегодня ее терпение лопнуло.
Встав с постели, Камилла зажгла свечу от лампадки у изголовья, подошла к столу, открыла запертый на ключ верхний его ящик и извлекла свой дорожный несессер. Там, где обычно путешественники хранят свои гребни, пудры, притирки и прочую важную в путешествиях дребедень, она хранила пузырьки и склянки со всевозможными настоями. Вероятно, наверху был полный штиль, потому она совершенно не чувствовала качки, словно они были на земле, а не в открытом океане, но все же предпочла сесть за стол для безопасности - чтобы рука не дрогнула. Достав из ящичка нужный флакон, Камилла на четверть наполнила водой хрустальный бокал и, аккуратно отвинтив крышечку, осторожно наклонила над ним флакон.
- Uno, due, tre... quattro... cinque*, - Камилла быстро отвела руку с флаконом, чтобы удержать шестую каплю, норовящую вот-вот последовать за пятой. - Ecco!
Завинтив крышечку и спрятав флакон в глубины несессера, женщина осторожно, не касаясь стенок, помешала воду с осевшими на дно тяжелыми каплями стеклянной палочкой. Насухо вытертая салфеткой палочка тоже утонула в глубинах несессера, а он, в свою очередь, занял свое место в верхнем ящике стола.
- Пао...
Камилла потрясла за плечо рвано дышащего во сне мужчину. Рубашка его была влажная от пота. Паоло дернулся и распахнул глаза, еще находящиеся во власти кошмара.
- Выпей, amore mio**, - поднесла она к его губам стакан.
Он послушно, в три глотка осушил его и, пока Камилла относила бокал к столу, вновь провалился в сон.
Возведя очи к образу Мадонны над лампадкой и машинально моля ее, чтобы данный ему ранее настой не усугубил действие нового средства, Камилла задула свечу и забралась под одеяло.
Сколько же еще секретов таил в себе этот "загадочный русский", удасться ли ей разгадать их все? Впрочем, он и так был еще настолько интересным и доверчивым, что ей пока хватало и этого. Может быть, когда-нибудь она займется ими, но явно не сейчас, когда ей хочется спать, а не уворачиваться от его ночных метаний и разбросанных рук.
Устроиваясь поудобнее на подушках, она внимательно прислушивалась к дыханию мужчины, которое постепенно выравнивалось, углублялось и становилось спокойнее, пока он, наконец, не затих, впав в глубокий и крепкий сон. Камилла улыбнулась и закрыла глаза, сама готовая отдаться во власть Морфея.
"Пусть твои сны будут добрыми, ucellino mio***. Надеюсь, я ничего не перепутала", - была ее последняя мысль.