Вести переговоры в столице одно удовольствие, особенно приятно это делать с банкирами, а точнее с банкиршами, хотя, конечно, до самих банкиров и банкирш дойти так и не удалось, но мы для красного словца, да простит нам читатель, будем называть банкиршами всех сотрудниц банка.
Переговоры начались с поста охраны, где я должен был помимо предъявления паспорта написать свою краткую биографию. Я, грешным делом, уже начал вспоминать, в какой садик и с кем ходил, но охранник вовремя сказал, что биография, в принципе, пишется по желанию. Я тут же заявил, что допишу ее дома и в следующий раз обязательно принесу, чем заслужил его расположение, после чего был беспрепятственно пропущен в банкирское логово. Немного поплутав по коридорам, я добрался до переговорной. Кто был в переговорных, с легкостью ее представит, а кто не был ‒ тот не был.
Невысокая банкирша неопределенного возраста в глубоком декольте, плотно увешанная золотом, прямо с порога заявила: "Скорее всего, мы с вами работать не будем". Начало хорошее, даже можно сказать оптимистичное, ведь слова "скорее всего" оставляют хоть какие-то шансы на сотрудничество. Дальше ‒ больше. Во время беседы я развлекал себя созерцанием нагрудных золотых украшений своей визави, банкирша, заметив мой интерес, сказала, ‒ тут правда не вру! ‒ цитирую: "Думаете, я дура? У меня два высших образования!" Мне стоило большого труда убедить ее, что я не думаю о том, о чем я действительно думаю, а это, поверьте, не просто. Потом она рассказала немного про родителей, но это лирика, пожалуй, опустим. Ну и, конечно, она без конца говорила о том, что банкиры народ особый, белая кость, а мы все холопы. Я попытался было говорить по существу вопроса, но мне грубо указали на мою неосведомленность, хотя от ее компетентности, выражаясь культурно, очень дурно пахло. Вишенкой на торте стал ее финальный пассаж (снова цитирую): "Нам прибыли пятьсот тысяч рублей в день, не надо и даже долларов! У нас абсолютно белый банк, и репутация всего дороже". Сразу замечу, ничего противоправного я не предлагал, я, как Остап Бендер, свято чту Уголовный кодекс. Название банка говорить не буду, банкирский гнев нам не нужен, нет, нет, совершенно точно не нужен. Да и для надежности лучше сказать, что не в Москве я был, а в Таганроге, и не сегодня, а летом прошлого года. Завтра я ей напишу письмо, в Таганрог, ну естественно в прошлое, что я тяжело заболел и умер.