Она была создана для острой литературной критики и незатейливых ласк мужчины, желавшего остаться незамеченным, что в принципе у него хорошо получалось. Критика была ее коньком, на котором она безудержно скакала по просторам литературы. Бывало, выйдет в поле без коня да так и увязнет в непроходимых болотах сознания какого-нибудь щелкопера, в общем, работа так себе, такую только за деньги люди делают, а у нее это по призванию получалось, человек, которого все незамеченным кликали, призвал ее к этому, в строку просится слово принудил, оно полнее отражает суть их отношений, и даже как-то точнее, но, как говорится, цензура. На почве разночтения этих двух слов и случилось несчастье, нашла коса на камень и полетели клочки по закоулочкам, незамеченный человек сразу стал заметным, так сказать, показал свое лицо, литературный критик тоже сорвала маску. "Что же ты, Матрена, ‒ воззвал к ней незамеченный, ‒ всех критикуешь, а меня нет, неужто я так хорош собой?" И в зеркало для верности на себя мельком глянул. "Да нет, свет мой невидимый, ‒ держала ответ Матрена, имя заметного незамеченного мы пока обнародовать не будем, ‒ я на работе так устану, что не до глупостей мне всяких, а сказать-то, конечно, мне тебе есть чего, ой как есть!" Призадумался человек-невидимка, зачесал голову свою невидимую и заговорил первый раз в жизни рассудительно и членораздельно: "Я вот тебе чё скажу, Матрена, работать тебе побольше надо, литература наша в опасности, горит огнем невежества и безрассудства, днем и ночью щелкоперы бездарные как клопы да тараканы изо всех щелей на литературную ниву лезут, пока сердце бьется в груди твоей молодой да еще пышной, гони их окаянных метлой поганой, неустанно денно и нощно вычищай великую русскую литературу! Не посрами бабушку свою, внучку А.С. Пушкина".