Гимадисламов Фаниль Фаритович : другие произведения.

Для любителей иронической фэнтези

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ПЛАНЕТА ОШИБОК
  
  
  
  
  Авантюрно-
  
  приключенческий,
  
  фантастико-сатирический
  
  детектив
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Предисловие
  
  Прежде чем я начну свой рассказ об этих удивительных и совершенно неправдоподобных приключениях, хочу со всей откровенностью заметить, что сам я верю в них процентов на тридцать. Может, на сорок. Ну никак не больше, чем на пятьдесят. Другими словами, было или не было - это еще бабушка надвое сказала.
  Единственное, что меня сильно смущает, чтобы напрочь отвергнуть рассказанное как выдумку, это одно небольшое обстоятельство: представленное вашему вниманию настолько нереально, что история больше похожа на волшебную сказку, чем на быль. Между тем как раз данный факт заставляет задуматься. Любой прокурорский работник или следователь со мной согласится: обычно алиби придумывают так, чтобы оно было как можно ближе к правде. А тут такого всего наворочено! Никто не поверит...
  Выходит, если рассказ рассчитан на то, чтобы обмануть доверчивого или дотошного читателя, он априори должен быть более правдоподобным. А тут - как бы не так! Голова пойдет кругом. У кого угодно.
  Однажды в детстве я взял без спросу лодку, и меня отнесло на середину реки. Я плакал, кричал, но никто не приходил мне на помощь. С тех пор я люблю брать все, что захочу, и вечно попадаю во всевозможные передряги. Жутко интересная жизнь, согласитесь! Обо всех приключениях моего бренного тела не упомнить. Свои впечатления я записываю в толстые тетради. Это началось после того, как папа, спасший меня, сказал, что я буду бесстрашным путешественником. Но я решил стать писателем, чтобы как Жак Ив-Кусто не только испытать на себе невероятное количество неприятностей на суше или на море, но и с успехом описывать их. С тем, чтобы о них узнали - если не все, то очень многие. Но, как это часто бывает, детским мечтам не суждено было сбыться. Дальше Молдавии - в стройотряде, и Хабаровска - в армии, мне не довелось побывать. И вот однажды удача, рождающая Колумбов и Магелланов, постучалась ко мне. Я сразу же взялся за перо, как говорили древние авторы.
  Итак, измученный тоской по приключениям, я ушел в них с головой, а по возвращении заперся у компьютера. И в течение долгого месяца выходил из кабинета только поесть.
  Повесть готова. С волнением начинающего писателя я ждал оценки своих знакомых. Но, увы, многие крутили головой у виска. А ученые и историки нашли в описаниях множество погрешностей. Заканчивая предисловие, я не теряю надежды, что потомки все же по достоинству оценят мои творческие потуги, и сей труд не пропадет напрасно.
  
   Ваш автор
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Первая часть
  
  ЛИЯ - КРАСАВИЦА ИЗ КАЗАНИ
  
   Но случилась неприятность: Жизнь свела меня с тобой. Андрюха
  
  
  Глава первая.
  Плен, или о чем мечтает человек, у которого голова - там, где должны быть ноги.
   Не стоит прогибаться под изменчивый мир.
  Пусть лучше он прогнется под нас, Однажды он прогнется под нас...
  А.Макаревич
  
  - Изверги! Сатрапы!
  Я висел вниз головой. Именно так: голова - внизу, ноги - наверху. Вы знаете, какие мысли лезут в голову человека, подвешенному таким нелепым образом? Ну, конечно, нет. Ведь вас никогда не подвешивали за ноги... И слава богу!
  А мне не повезло. Более того, сильно. Наши истязатели подошли к нашему пленению с выдумкой. Ничего не скажешь.
  Как я понимаю, самостоятельно освободиться из этой западни невозможно. Хотя... хотя можно, я подумал, совершить несложное гимнастическое упражнение и добраться руками до веревки, стягивающей пятки. А что дальше? Из петли, которая при каждом движении только затягивается, не вытащишь ног. При всем старании.
   Крики мои не возымели действия.
  Стрельцы грелись у костра. Кто-то возился с амуницией, несколько бородатых воинов скребли алебарды и старательно чистили пищали. Двое - совсем уж юных - новобранцев шутейно сражались на саблях. На меня никто не обращал внимания. Даже обидно. Боевой лагерь жил привычной жизнью и азарт, связанный с нашим пленением, у всех как-то быстро прошел.
  Солнце тем временем уже клонилось к западу. Это чувствовалось по слегка помрачневшему небу, которое можно было при сильном желании разглядеть в просвете между соснами. Не собираются ведь они оставить меня так висеть до утра. Тогда я, без сомнения, превращусь в безжизненную тушу.
  Но так просто откидывать копыта я не собирался. Все-таки есть на свете справедливость. Какое везение! Я нащупал в кармане брюк зажигалку и, аккуратно, чтобы не уронить на землю, вытащил ее. Стрельцы нас обыскали, но зажигалку либо не почувствовали, либо просто на такую мелочь не обратили внимания.
  Теперь я спасен. Иногда так замечательно, что твой непосредственный начальник курит. В моем случае шеф по ошибке забрал зажигалку моего товарища по кабинету и передал ее мне. С тем, чтобы я отдал при случае хозяину. К счастью, случая пока не представилось, а я просто положил презент в карман и забыл. Сам я курю редко. Так редко, что можно даже сказать, что мало подвержен этой пагубной привычке.
  Теперь надо только дождаться удобного случая и начать действовать. Случай этот вскоре представился. В лагерь на взмыленной лошади прискакал вестовой. Стрельцы повыскакивали с мест и собрались вокруг вновь прибывшего.
  Я чиркнул зажигалкой и, подтянувшись, стал подпаливать веревку.
  Через минуту я уже лежал на земле, слегка ударившись плечом. Пустяки! Главное, что я свободен. Надо теперь разыскать и освободить Лию. Это меня с ней пленили чуть больше часа назад на лесной опушке.
  К счастью, Лия обреталась здесь же неподалеку. Ее никуда не подвешивали, а просто привязали к дереву. Правда, заделали кляп. Наверное, чтобы она не смущала их криками и непотребными словами.
  Когда я увидел Лию, глаза ее засияли. Девушка наверняка понимала, что вместе со мной к ней пришла свобода. Не мешкая, я развязал подругу, и мы "почесали" из этого места, как политкаторжане из какого-то революционного фильма.
  
  Глава вторая,
  в которой размеренная жизнь прокурорского работника прерывается появлением девушки с "Зефира"
   Садись, красивая, поехали кататься! От берега отчалит теплоход...
  Группа "На-на"
  
  Все началось в один из тех июльских дней, когда природа мстит человечеству. То есть, жара стоит такая, что все мысли только о том, чтобы быстрее закончить работу и выбраться к воде. Кругом летает тополиный пух, солнце старательно заглядывает в глаза, а девушки настолько обнажают свое тело, что город напоминает закулисье большого стриптиз-клуба.
  Лениво обмахиваясь веером, собранным из листов оперативных сводок за два предыдущих дня, я сидел на работе. И тихо выл. В ближайшее время отпуск - благословенный летний отпуск - мне совершенно не светил, поскольку первый отдых дают обычно по истечении 11 месяцев, а я проработал на новом месте не больше полугода. До ближайших выходных оставалось еще целых четыре дня. До конца рабочего дня и вовсе пять часов. Словом, как ни крути, "нет в жизни счастья".
  К тому же, несколько минут назад меня вызвало к себе мое большое начальство и сообщило о приезде съемочной группы городского телеканала "Зефир". Дело в том, что корреспонденты программы "Антикриминальный патруль" снимали сюжет об убийстве в лесном массиве одного известного (во многом, известного благодаря их сюжетам и репортажам) криминального авторитета.
  Мое ожидание закончилось. Дверь распахнулась, и в мой унылый рабочий кабинет впорхнула молодая корреспондентка. Так и есть: худшие опасения подтвердились. Приехала Лия.
  - Ну что, поехали, - радостно выстрелила она в меня.
  На ее месте я бы не чувствовал себя столь раскованно. А ей все нипочем!
  - Машина ждет внизу!
  В каждой ее фразе звучала весна, сквозили ожидание новых открытий и счастье беззаботной юности.
  - А что случилось?
  Это я холодным равнодушием пытался приспустить ее немного на землю. Как не вовремя поднятый пиратский флаг.
  - Артур, ты что, не врубаешься? Тебе же должны были все объяснить.
  - Давай не будем гнать волну, - сказал я, - присаживайся. Посмотрим, что можно сделать.
  В каждой, даже невзрачной на первый взгляд девушке есть что-либо привлекательное. Это: или огромные голубые глаза на покрытом угрями лице, или большая грудь, заставляющая думать обо всем остальном теле не более как о маловразумительном и неудачном придатке, или... еще что-нибудь. Например, доступность, что, кстати, очень притягательно для какого-нибудь не избалованного вниманием прекрасного пола мужчины.
  В Лие ничего привлекательного не было.
  - Чего тебе, Артур Исламов? - позвала она. - Давай не будем выкаблучиваться.
  - Я и не выкаблучиваюсь...
  - Тогда поехали. Я ведь сюда не пописать пришла.
  Характер у нее был подстать внешности.
  Бог - если создал ее именно он, а не сатана - дал ей совсем мало. Скаредность и непростительная скупость Всевышнего не позволили мне отозваться с той готовностью, с которой я разговаривал с красотками.
  - Лия, давай объясни конкретно, что тебя интересует.
  Девушка немного помялась, но была вынуждена примоститься на краешек стула, мною предложенного и настойчиво подвинутого к ней.
  - У нас есть информация, что у вас случилось хорошее убийство...
  - Погоди. Что это за термин такой - "хорошее убийство"?
  - Не понимаешь? Это же просто: это такое убийство, которое можно классно "раскрутить". Зампрокурора, кстати, уже дал разрешение.
  - И что?
  - Поехали, покажешь место, где все произошло.
  - А что там смотреть? Труп увезли, прошел дождь. Следов никаких. Зачем куда-то ехать? Снимите любые деревья, и это место ничем не будет отличаться от нужного - лес как лес.
  - Ты не понимаешь... Где телефон?
  - Зачем? Ты хочешь позвонить своему начальству?
  - Нет, твоему.
  ... Этого нельзя было понять. Прокурор почему-то во всем ей потакал. И, что я успел заметить, в их отношениях не было ничего такого, что обычно меня привлекает во взаимодействии со средствами массовой информации. Я имею в виду общение с красивыми ведущими и, как говорится, более тесный контакт при необходимости.
  На "Зефире" была одна корреспондентка - ее звали Леной. Мы познакомились, когда она приехала по поводу сюжета о террористах на нефтепроводе. Я ей все показал и рассказал. Даже сверх того, что ей требовалось. Она долго не хотела от нас уезжать. А я... я несколько дней ждал, что она приедет за дополнительными подробностями. Но, увы! Я сам настолько четко все рассказал, что никаких вопросов не осталось. Дурак! Впредь будем умнее...
  - Лия! Телефон у меня не работает... Если у вас много бензина, поехали. Интересующее вас место находится близ поселка Дербышки. А это под Казанью.
  - Нормально, - обрадовалась девушка, - подходит.
  
  Я ковырялся в носу. Корреспондентка и ее молодой спутник - худой, словно только начатое уголовное дело, видеооператор, - бродили среди деревьев, неизвестно что разыскивая.
  - Вообразили себя сыщиками, - недовольно подумал я. Самодеятельность меня никогда не привлекала.
  Никаких следов от страшного происшествия не осталось. Природа быстро зализывает свои раны. А тут и вовсе царапины: помятая трава от упавшего тела, пролитая кровь. Следственно-оперативная группа натоптала в ходе исследования гораздо больше, пытаясь найти ускользнувшие от первого взгляда отпечатки на лике Земли.
  
  Глава третья,
  в которой все начинается и очень быстро все так запутывается, что найти разгадку не сумел бы даже Шерлок Холмс с его прославленным дедуктивным методом, не говоря уже о некоем комиссаре Мегрэ, не обладающем никакими прогрессивными веяниями в области детективного искусства.
  
  Произошел необъяснимый катаклизм...
  В.Высоцкий
  
  К машине возвращались молча.
  Лия почему-то притихла и вела себя, словно пай-девочка. Такой, спокойной и ненадоедливой, она мне нравилась гораздо больше.
  Оператор шел за нами и нес в руке тяжелую камеру, а штатив, кстати, не менее тяжелый, застенчиво прошептав, доверил мне.
  Лес таил в себе остатки былой прохлады, и возвращаться в город мне не очень хотелось. Если бы еще и речку поблизости - душа наверняка пожелала бы здесь остаться.
  - Ты посмотри!
  Лия первой увидела это чудо на гусеницах. Я имею в виду танк, который тихо схоронился в кустах и, на первый взгляд, производил впечатление забытого пионерами металлолома. То есть, жизнь в нем самом и даже вокруг него отсутствовала.
  Между тем было не так все страшно. Птахи на деревьях пели свою песню, в траве резвились воспетые детским поэтом зеленые, как огуречик, кузнечики... - словом, природа присутствовала. Насчет танкистов ничего подобного нельзя было сказать.
  Это меня сразу насторожило. "Летучий танк" - да и только. И даже люк гостеприимно открыт.
  - Давай посмотрим! - резво предложила Лия, и, пока я размышлял, как культурнее предотвратить ее неуемное стремление к познанию неизведанного, она стала забираться на гусеницы.
  - Артем! - обратился я к ее оператору, надеясь, что он остановит любопытную девчонку.
  Увы, Артем уже поставил камеру на штатив и настраивал ее для съемки. Похоже, кретин решил, что напал на криминальный след.
  - Кто-нибудь здесь есть? - крикнула Лия в глубину люка и, не дождавшись ответа, стала туда спускаться.
  До сих пор не понимаю, для чего ей понадобилось это.
  Прошло десять минут... Может, все двадцать. Лия из люка не высовывалась.
  Я посмотрел на оператора:
  - Кричи!
  Оператор сам был озабочен и снимать эту технику со всех сторон с профессиональной дотошностью специалиста коммерческого канала уже давно перестал.
  - Нам пора идти! - напомнил я на правах старшего.
  Артем сложил зачем-то ладони рупором и прокричал нечто похожее на индейский клич или крик Тарзана в исполнении Джонни Вейсмюллера.
  - Вас на "Зефире" этому специально учат? - поразился я.
  - Нет, сам... сам научился, - специалист был немного смущен моим вниманием и объективной оценкой его таланта, - у нас во дворе все так кричат.
  - Круто. Понимаю вашу увлеченность техникой диких людей... А по нормальному ты позвать своего редактора не можешь?
  - Отчего же - могу!
  - Так зови.
  Впрочем, его старания - теперь уже культурного характера - результата тоже не дали. То ли он был противен Лие, и она злонамеренно не отзывалась на его потуги, то ли крик Тарзана она приняла за рык диких и опасных зверей. Словом, в ответ - тишина.
  Я забрался на поверхность танка и, подтянувшись, заглянул в темный зев люка.
  Говорят, у людей есть шестое чувство. Что-то меня насторожило.
  
  Глава четвертая.
  Танк Т-72, потерянный солдатами-ротозеями
   Гляжу: стоят. Они стояли молча в ряд, Их было восемь, Их было восемь.
  В.Высоцкий
  
  - Лия!
  Тишина.
  - Лия!
  Молчание.
  - Ты здесь?
  Вновь молчание.
  - Скажи что-нибудь!
  Никакого слова или действия в ответ.
  В общем, будь я А.Дюма и получал бы за каждую строчку по звонкой монете, вне всякого сомнения, я и дальше продолжал бы таким макаром разговаривать с тишиной. То есть, кричал бы в пугающую темноту люка и неторопливо повествовал бы об этом впоследствии в мемуарах.
  Думаю, на том главу можно было бы и закончить. И интрига соблюдена в лучших традициях приключенческого романа, и страницы заполнены мелким почерком для последующей оплаты гонорара.
  Но, увы! Дюма из меня никакой и смело могу заявить, что я не зарабатываю денег для приобретения очередного замка Монте-Кристо. Поэтому вполне объяснимо, что очень скоро я замолчал. Кричать в темноту как дурак - извольте, это совсем не по мне!
  Лучшим ходом в сложившейся ситуации было без промедления самому спуститься в люк и по мере сил выправить... ситуацию, ну что тут другое скажешь, какое слово подберешь! Я вовсе не Дюма - я предупреждал.
  Оказавшись в люке, я отыскал носком твердую поверхность и осторожно опустил свое далеко нехилое тело вниз. Каких-либо неожиданностей пока не было. Осмотревшись, я разглядел внутренность танка. Прежде мне не приходилось видеть эту боевую технику изнутри. Хотя, похвалюсь, служил в свое время в Советской армии. Удивило меня прежде всего полное отсутствие приборов и каких-либо систем, обеспечивающих ход или стрельбу. Казалось, что я очутился в некой гладкой бочке. Мысли путались, теснились в голове и мешали одна другой. Боевая машина внутренним содержанием напоминала муляж. Как только Лия ухитрилась тут удариться головой и потерять сознание. Именно в таком беспомощном состоянии я ее обнаружил, едва глаза привыкли к полумраку помещения.
  - Что с тобой? - Я пошевелил ей голову.
  Девица реагировала на меня плохо. Точнее, вовсе не реагировала.
  Тут нужна более крепкая оплеуха!
  
  Огромная ворона чистила свои перышки на солнце. А перышки, скажу я вам, блестели на солнце красивее крыльев черного лимузина на флоридском побережье. Бродившая поблизости его подружка громко каркала. Похоже, она одобряла гигиенический азарт своего приятеля.
  - Пошел вон! - рассердился я и бросил сучок.
  Вороны на мои старания среагировали вяло. Только чистивший перья ворон несколько раз прокаркал, заодно прочистив себе горло. Просто воспользовался моментом.
  - Кар! - Лия передразнила птицу. И у нее это, по-моему, получилось даже лучше, чем у зачуханой птицы.
  Воронам понадобилось немало времени, чтобы прийти в себя от увиденного. Потом обе улетели. Теперь им было что рассказать подружкам на досуге.
  - Что будем делать?
  Ранее я с грехом пополам привел девушку в чувство. Не прибегнув ни к одному из сильнодействующих средств, имевшихся в арсенале у любого смелого мужчины. С десятой попытки все получилось. Лия ожила, и мы выбрались на волю.
  Теперь надо было прийти к какому-нибудь решению.
  Лия морщила свой некрасивый лоб. Наверное, для того чтобы хотя бы внешне увеличить количество извилин.
  - Я думаю...
  - Перестань! - несколько грубо и торопливо оборвал я ее. - Ты не можешь этого делать.
  - Это еще почему?
  - У тебя нет для этого мозгов.
  Казалось, Лия обиделась.
  Мы выбрались из танка и, к удивлению своему, не обнаружили оставленного снаружи оператора со штативом и камерой.
  - Куда он мог уйти? - удивился я.
  Решив, что нетерпеливый телевизионный работник отправился к машине, мы тоже вышли к дороге и не нашли там ни его, ни водителя с машиной. В общем, ни одного живого существа. Кроме тех упомянутых ворон, которые, разумеется, сразу улетели, разнося по лесу удивительные вести.
  - Лия!
  - Что?
  - Да так, мне захотелось услышать твой голос...
  Лия промолчала. Только более энергично стала осматриваться по сторонам в поисках знакомых ориентиров.
  Что-то было не так...
  - Идем в город пешком! - определился я.
  И все же я никак не мог понять, что меня насторожило.
  Мы шли по грязной от недавно прошедшего дождя дороге и пытались разглядеть следы протекторов. Напрасно! Было такое впечатление, что здесь давно никто не проезжал. Тогда куда делась телевизионная машина? Это был вопрос, который требовал таланта Холмса и Пинкертона вместе взятых.
  - Лия, город в той стороне?
  - Наверное, - беспечно ответила девушка.
  Снова шли молча. У каждого в голове вертелись мысли, так или иначе затрагивающие честь и достоинство "зефировского" водителя.
  
  Они были в полном боевом снаряжении - бердыши, алебарды, сабли и пищали. Все как положено.
  Меня охватило беспокойство от непонимания происходящего.
  - Лия, ты же с телевидения...
  - И..?
  - Объясни мне, что тут происходит. Снимают кино?
  - Наверное.
  - Тогда почему они бросают в нас такие людоедские взгляды?
  - Наверное, приняли нас за кого-то другого. Режиссер плохо объяснил актерам сверхзадачу роли.
  - Думаешь?
  - Я не вижу другого объяснения.
  - Лия, сейчас что-то произойдет, - сообщил я, интуитивно угадывая настроение уставившихся на нас воинов из боевой дружины.
  Лошади прядут ушами, воины негромко переговариваются. По современному одетых специалистов нигде поблизости не видать.
  Все это в совокупности означает, что... Вот именно: что? Надо хорошо подумать, прежде чем найдешь ответ.
  
  - Мне отмщение, и Аз воздам! - проорал хорошо поставленным театральным голосом десятник - если я не ошибаюсь в званиях попавших нам в пути людей. Дюже набожный, наверное.
  Только, ради бога, не пугайтесь, что дальше стрельцы начнут говорить на старославянском, который, признаться, я сам понимаю плохо. А то в прошлом некоторые советские писатели с восторженной непосредственностью в своих исторических романах заставляли разговаривать персонажей на плохо перевариваемом современными читателями древних языках. Ей богу, как будто для умерших давно предков писали, а не для потомков, которые и понять-то их не могут.
  Я такие книги из своей библиотеки сразу повыкидывал, несмотря на тогдашний книжный дефицит. Взамен я покупал втридорога на толкучке Александра Дюма. У него, этого французского писателя, персонажи разговаривали нормальным, хотя слегка вычурным, но все же русским языком.
  Если честно, чего греха таить, я при всем желании не смогу передать дословно услышанный разговор стрельцов, поскольку древним языком московитов не владею и памятью отменной не избалован.
  Что касается первой фразы, которую сейчас привел, я ее запомнил намертво, поскольку уж совсем неожиданно она прозвучала и ошарашила меня звучной мелодичностью.
  - Мне отмщение, и Аз воздам, - вот так сказал десятник. В переводе сие означает: "Прошу всех к столу", или "Добро пожаловать", или - на худой конец! - "Здесь вы на хрен не нужны, топайте своей дорогой".
  Да... В общем, я сильно заблуждался. Десятник был толстым, с крупной головой и впечатляющим носом. Может быть, он и был добрым, но только тогда, когда спал зубами к стенке.
  По его зычному окрику стрельцы стали торопливо окружать нас.
  
  - Беги!
  Я не прислушался к голосу разума. К тому же, мне показалось, что это был голос Лии.
  Доносился он издалека. Стало быть, девчонка проявила завидную сообразительность и, пока я занимался оценкой способностей стрельцов, она дальновидно отбежала в сторону.
  Меня прошиб холодный пот. Летняя жара под пологом зеленого леса если и была, то теперь куда-то мигом улетучилась.
  Три или четыре острия алебард уткнулись мне в тело на уровне груди. Какой-то расторопный стрелец уже тащил Лию, она упиралась, царапалась. При этом девчонка не молчала, проявляя завидное знание матерного и воровского лексикона.
  Сказался, видимо, репортерский опыт в криминальном жанре. Тут он, конечно, ей не помог. Воин был на коне и легко догнал прыткую репортершу.
  - Вяжите их! - приказал тот, кого я принял за десятника.
  Все их действия как-то плохо вязались с моими представлениями о киносъемочном процессе.
  Грубо связав веревками, стрельцы повели нас к лагерю.
  Единственное, что меня радовало, это то, что нас не расстреляют на месте - как шпионов по законам военного времени.
  
  Глава пятая
  День вопросов
   Ты помнишь, в прошлый май мы заблудились в чаще? И утренняя хмарь пророчила несчастья.
  А.Дементьев
  
  Я спасся. Благодаря моей находчивости вместе со мной ушла из плена и девушка Лия. Только не говорите, что это само собой разумеется. Мол, естественно - если повествование ведется от первого лица, то с главным героем все будет тип-топ.
  Как бы не так. Первый опыт разочарования я испытал еще в юном возрасте, когда мне полюбился один героический идиот, а в конце книги он погибает, хотя рассказ велся именно от лица этого персонажа. "Рукопись на этом обрывается, о дальнейшей судьбе героя известно только то, что на одном из горных перевалов красный боец погиб в схватке с басмачами", - вот такую свинью подготовил читателю в своей книге популярный в советское время писатель.
  Впрочем, как я понял за свою достаточно длинную читательскую жизнь, авторы зачастую безжалостно расправляются со своими выдуманными персонажами. Например, даже любимый мною Александр Дюма и то не удержался. Автор на последних страницах трилогии о мушкетерах без сожаления убивает Д"Артаньяна. Делает он это, впрочем, не из-за желания позлить читателя. Причину я понял позднее, когда узнал, что Дюма в своем творчестве использовал мемуары реального человека. Прототип погиб за минуту до вручения ему маршальского жезла. Великий французский писатель не мог изменить исторический ход событий в угоду своим пожеланиям. Что получилось бы, если Фурманов спас в своем произведении Чапаева? Вот то-то же!
  А вот Конан Дойл - это сущий изверг. Настоящий садист среди классиков и классик среди садистов. Разве не он, идя на поводу своих амбиций, лишил жизни знаменитого сыщика с Бейкер-стрит, любимого персонажа школьников и пенсионеров. Правда, детектив, играющий на скрипке и просвещающий на каждом шагу доктора Ватсона - придуманный персонаж. Скорее всего. И придумал в минуту озарения его писатель из Англии Конан Дойл, если кто подзабыл. Сам родил - сам и убил. Другими словами, пришла блажь - убил, захотел - воскресил. Что ему стоит! Зато в результате подобных экспериментов с возвращением к жизни из мертвых Холмс прошел испытание на любовь читателей всего мира.
  Возвратимся ко мне. Осмелюсь надеяться, мой уважаемый читатель, также с неизменным сочувствием следит за нашими полными опасностей приключениями.
  
  После чудесного избавления мы нашли красивую уединенную полянку и присели на поваленное бурей дерево. Когда отдышались, я призадумался. Произошедшее недавно с нами уже казалось чем-то нереальным. Бородатые древние стрельцы, боевой лагерь, война со старинным оружием - бред какой-то!
  Мысли стали проясняться. Я ущипнул Лию.
  - Дурак! - она заорала, словно хотела попасть в книгу рекордов Гиннеса. Мне следовало сначала закрыть уши. Так громко она орала.
  - Я дурак...
  Это я сказал, откликаясь на свои мысли.
  - А я что говорю?
  Это уже Лия. Наверное, тоже откликается на свои мысли.
  Она права. Я дурак. Надо ведь себя щипать. Не тех людей, которые тебе снятся. Это золотое правило сомневающихся сонь.
  Сказано - сделано. Боли не было. Вот где собака зарылась!
  Я облегченно вздохнул.
  - Здорово! - невольно сказал я вслух.
  Лия повернулась ко мне лицом. Я стушевался.
  Она смотрела на меня как когда-то Миклухо-Маклай на папуасов.
  - Сейчас я тебе все объясню... - сказал я и засмеялся.
  Пришла в голову забавная мысль. С Лией теперь можно не церемониться. Мало ли какая гадость приснится, а ты будешь ее обхаживать словно в реальной жизни. В детстве я как-то занялся радиотехникой и мучился в поисках диодов, триодов, транзисторов и конденсаторов, чтобы собрать радиоприемник собственными руками по схеме в журнале "Юный техник". Так вот, каждую ночь мне снилось, как я набредаю на свалку радиодеталей. И, набрав полный карман, я просыпался. Обиднее всего было даже не то, что из сновидений я не мог ничего перетащить в реальную жизнь, а то обстоятельство, что я впустую тратил время и энергию, роясь в мусоре. Я-то не сознавал, что это мне привиделось. Позднее, уже учась в институте, я засыпал тревожным сном накануне экзамена и, благополучно сдав предмет, радостно вставал поутру с постели. Какая досада! Все удачи во сне.
  Пожалуй, и сейчас происходило нечто подобное. Как замечательно, что я догадался проверить свои наблюдения. Хотя... когда стрельцы терзали нас, боль была как будто бы совсем не шуточная. Такая реальная, не киношная боль!
  Для верности я еще раз ущипнул себя. Теперь уже гораздо сильнее.
  - О!
  Это орал я. Больно-то как! Не то что в первый раз...
  Да еще эта мерзавка Лия, видя мои упражнения, приложила свои руки!
  - Ты чего? - заорал я.
  - А ты чего? - насупилась девчонка.
  Открытие обескураживало. Значит, не ударился я в танке головой и это кошмарное приключение мне вовсе не привиделось во сне.
  - Лия, что будем делать?
  Проблема явно усложнялась. Прямо на глазах.
  Ба! Молнией сверкнула в голове неожиданная и светлая мысль. Может, мне просто снится, что мне больно?
  Просто снится...
  Тогда почему все так реально?
  - Ты имеешь в виду, как мы будем возвращаться к себе домой? - спросила неуверенно Лия.
  - Именно это меня и интересует сейчас больше всего на свете. Давай, шевели извилинами.
  - Что? - Лия сжала голову руками. Видимо, для того, чтобы убедиться, что башка у нее на месте.
  - Идем! Скоро совсем стемнеет.
  Лия пошла.
  - Ты куда?
  - К выходу из леса.
  - Дорога - там! - подсказал я ей.
  - Ошибаешься. В отличие от тебя я твердо уверена, что дорога... - Лия сделала небольшую паузу, видимо, оперируя в голове двумя-тремя несложными мыслями, которые случайно посетили ее светлую голову, а потом выдала: - там, где солнце.
  - Дура! Солнце все время меняется. Ты знаешь, что бывают рассветы и закаты. Солнце всходит на востоке и заходит на западе.
  - Вот-вот, - обрадовалась девушка, - путешественники ориентируются по компасу. Север-юг, запад-восток. Компаса у нас нет, но у нас есть солнце. Ты идешь?
  - Ты ошибаешься.
  - Нет, все по науке. У меня есть еще одно доказательство моей правоты.
  - Это еще что?
  - То, чего нет у тебя. Это - женская интуиция.
  Заниматься больше образованием этой дрянной девчонки я не хотел и пошел туда, где находилась лесная дорога.
  Лия усмехнулась и пошла в другую сторону - противоположную.
  - Ты заблудишься и замерзнешь! Тебя съедят дикие звери! - крикнул я ей напоследок.
  Лия не отзывалась. Она насвистывала "Марш юных энтузиастов" - не помню, из какого кинофильма.
  Глава шестая,
  в которой все благополучно заканчивается или почти заканчивается
  
  Реальность - это иллюзия, порожденная длительным отсутствием алкоголя.
  Шутка любителей выпить
  
  Из тех слов, которыми я вспоминал Лию, можно было составить "Краткий словарь идиоматических выражений русского разговорного языка".
  Идя напролом через чахлый кустарник, раздвигая ветки невысоких деревьев и обходя столетние могучие дубы, я упрямо шел вперед. В лесу было тихо, так что был слышен даже далекий перестук дятла. Я остановился и прислушался.
  Где-то у озера квакала одинокая лягушка, оставшаяся без подружки.
  Значит, надо взять чуть правее. Скорректировав курс, я пошел гораздо увереннее. Через несколько минут слева в просвете между соснами я увидел рыжее полотно лесной дороги.
  - Безмозглая девчонка! Прачка беременная! Жертва аборта!
  Прямо передо мной за кустами показалась человеческая фигура. Я прибавил шаг.
  - Ура! - заорал я.
  Этой фигурой был Айдар. Айдар - это водитель моего давнего знакомого офицера из штаба МВД республики. Айдар стоял у обочины и... как бы это сказать деликатнее, орошал придорожные кусты. При том вовсе не из лейки. Вы понимаете, о чем я?
  Рядом находилась его белая "девятка", и все говорило о том, что мои приключения закончились. Как бы не были мне симпатичны встречавшиеся в пути люди, теперь я попал в свою эпоху и в свой такой знакомый и любимый мир. Просто праздник души!
  - Привет! - крикнул я Айдару, слегка его напугав своим неожиданным появлением.
  Он уже закончил свое неотложное дело и теперь старательно вытирал руки об свой голубой пиджак, когда-то бывший очень импозантным.
  - А... Артур. Это ты! - узнал он. - Что ты здесь делаешь?
  Рассказывать о своих приключениях - вызвать смех и недоверие.
  - Заблудился, - коротко объяснил я.
  Мы сели в машину.
  В салоне пахло свежими запахами нового автомобиля и не менее свежим перегаром.
  - Айдар! - позвал я.
  Айдар как-то странно копошился у себя под сиденьем.
  Второй вопрос, который он задал с того момента, как мы встретились, был понятен, но оказался для меня несколько неожиданным.
  - Пить будешь? - спросил он.
  - Да.
  Айдар вытащил два пластиковых стакана. Один - мне, другой - себе.
  После перенесенных потрясений глоток алкоголя мне был просто необходим.
  - Есть чего нюхнуть? - поинтересовался я.
  - Открой бардачок.
  Я вытащил осторожно из бардачка выпечку. Это был треугольник. Присмотрелся и сморщился. Нет, это был уже не треугольник, а уже и вовсе... пятиугольник, потому что кто-то его давно, сразу после покупки, хорошо куснул. А теперь он сморщился и усох, как мумия фараона Рамзеса. Или Тутанхамона. Да и по возрасту, пожалуй, этот эчпочмак был ненамного моложе забальзамированных обитателей Долины фараонов в Египте. Во всяком случае, вид его меня никак не вдохновил.
  Сам Айдар вопрос закуски решал незатейливо: он выпил и привычно занюхал рукавом.
  - Ну! - обратился он ко мне.
  Я последовал его примеру.
  Оказывается, с утра мой желудок настойчиво требовал водки и вот, наконец, рандеву состоялось.
  - Ты кого-то ждешь? - спросил я, когда мысли мои прояснились.
  - Да, - коротко ответил он и не стал вдаваться в подробности.
  - Машина работает, карбюратор, аккумулятор, трамблер - все в исправности? - осторожно поинтересовался я.
  - Как часы, - ответил Айдар, начиная снова возиться у себя под ногами.
  Возникло продолжительное молчание.
  - Довезешь меня до города? - спросил я.
  - Без проблем.
  То, что он достал из-под сиденья, оказалось снова бутылкой водки. На этот раз не раскупоренной. Но недолго она оставалась девственницей. Айдар профессиональным движением взболтнул ее.
  - Чтобы гадости поровну досталось, - объяснил он с очаровательной улыбкой и добавил: - Давай стакан.
  - Еще будем пить? - задал я наивный вопрос.
  Тратить время на объяснения водитель не стал, только скупо кивнул.
  - А как же руль? Ты же - за рулем! - напомнил я.
  Может, в пьяном кураже он забыл об этом щекотливом обстоятельстве.
  - Ну и что?
  Я пожал плечами. Милиционерам, наверное, можно ездить пьяным. Странно, что я этого прежде не знал.
  Водитель поднес стакан к губам и выпил.
  - Ты что, не будешь? - спросил Айдар, глядя на дно своего пластикового стаканчика, содержимое которого говорило о том, что он умеет делать приличные глотки.
  Я почувствовал себя меньшевиком-мартовцем, на которого смотрят большевики-ленинцы после резолюций II съезда РСДРП.
  Что ж... Я сдался. Не каждый день нарываешься на машину времени и неизбежные в связи с этим невероятные приключения. Тем более, что трезвенником я не был. Я давно научился пить залпом из стакана и неоднократно совершенствовал удар.
  Хорошо. Махнешь стакан и сидишь, тепло думая о Менделееве. Или Ломоносове. В общем, о том умнейшем русском мужике, который водку изобрел. 40 градусов - идеальное сочетание "цены-качества".
  Вот такие мысли научного плана роились у меня в голове, когда организм подсказал мне, что пора отлить. Я выбрался из машины. Правда, с некоторым трудом.
  Земля вращалась.
  Я это чувствовал всем своим существом, поскольку становилось все труднее и труднее удержаться и не упасть от этого чудовищного вращения.
  
  Глава седьмая
  Бороться, искать, найти и не сдаваться
   Ну, что же, ты страшная такая, Ты такая страшная? Ты не накрашенная страшная И накрашенная...
  Андрюха
  
  У нее были пепельного цвета волосы, огромные, на пол-лица чирьи.
  До настоящего времени я воздерживался от описания внешности Лия, справедливо полагая, что по мере повествования вы привыкнете к неизбежности ее присутствия и не будете сильно пугаться от неожиданности.
  И вправду, зачем травить душу и терзать нервы описанием вещей далеко не приятных. Тем более раньше времени и без необходимости. Я так полагал. И совершенно благоразумно.
  Но теперь - приготовьтесь! - этот ужасный миг настал. Труден путь к стоматологу, но он неизбежен, если вы хотите избавиться от боли.
  Вот я и занялся поисками пропавшей Лии и вынужден был вглядываться во все кусты и овражки, чтобы выискать ее. С тем, чтобы вместе продолжить путь. Я уже понял, что от этого никуда не деться. Мы вместе попали в этот мир - и вместе должны вернуться в свой. Я помнил, что в нашем мире с меня спросят, куда делась девушка-редактор, с которой я отправился на съемки. Там никто не поверит в ахинею про параллельные миры.
  С другой стороны, вам, уважаемый читатель, тоже надо иметь какое-то представление о человеке, с которым я делил все невзгоды и о которой еще будет вестись речь на протяжении не одного десятка страниц этой повести.
  Лицо ее некогда белое - наверно, в колыбельном возрасте - сплошь было сейчас покрыто юношескими угрями. Маленькие, - но не узенькие, как у китайцев, а круглые как пуговки рубашки, - глаза были голубовато-карими, то есть, один из них был голубой, а другой - карий. С очаровательной улыбкой, сверкая кривыми от рождения зубами, однажды она призналась, что в детстве врачи ее осмотрели и сказали родителям, что в ее организме не хватает каких-то ферментов или чего-то другого важного. Кудесники от медицины успокоили, что со временем цветовые разногласия исчезнут. Однако по забывчивости или из сострадания лечившие ее доктора не сказали, когда сие чудо произойдет.
  Ладно, хватит нагнетать ужасов. По большому счету к врожденным или приобретенным уродствам быстро привыкаешь и уже не обращаешь внимание, так что я поведал о достоинствах внешности моей напарницы исключительно для того, чтобы вы не нафантазировали себе ненароком волнующий образ и не завидовали мне черной завистью.
  Более того, мне было не только тоскливо, но и муторно. Воспоминания прошедшего дня были обрывочны. Мы с Айдаром переночевали в машине.
  Бутылка кончилась внезапно. Что поделаешь - такова природа спиртного. Еще первые школьные опыты с алкоголем научили меня: норму угадать невозможно. Или - или. Всегда приходится добавлять, и далее все - перебор. Совершенно внезапно...
  Помню только, в один момент корпус Айдара, как получивший пробоину парусник, дал крен и завалился набок.
  Я мужественно поднял стаканчик и опрокинул его в себя. Все... Остальное - тьма египетская.
  
  Поутру я оставил Айдара у машины, предупредив, чтобы без меня не уезжал, и торопливо пошел в лес. В ту сторону, с которой вышел к машине. Я непременно должен был найти Лию. Конечно, если ее действительно не съели крокодилы или леопарды, наличие которых после наших удивительных приключений с давно умершими предками-стрельцами я теперь вполне допускал.
  Туман в голове и полное отсутствие спиртного поутру для опохмелки делали мою теперешнюю жизнь просто омерзительной. От скуки я повторял невесть откуда появившиеся в голове стишки антикоммунистической направленности:
  Просыпаюсь с бодуна,
  Дома нету ни хрена,
  Глаз заплыл, пиджак в пыли,
  Под кроватью брюки.
  До чего нас довели
  Коммунисты - суки.
  Жить не хотелось. Если бы теперь мне попались вчерашние стрельцы, я, наверное, удушил бы их голыми руками.
  
  Глава восьмая
  Дым в лесу
   Упрека я вам не сделаю, Вроде бы не ко дню. Но руки те огрубелые С вашими не сравню.
  А.Дементьев
  
   Это был удивительный тандем: Василий и Алсу. Девушка была очаровательна. Длинные волосы, красивые карие глаза, нос с легкой горбинкой, придававший ей необыкновенный шарм. Что касается фигуры - ей бы в варьете танцевать и сводить с ума мужчин! К тому же, Алсу была необыкновенно умна и понимала не в пример многим девушкам добрую шутку или остроту.
  Красавица и чудовище. Hравнодушное чудовище.
  Что и говорить, Василию сказочно повезло. Но, к удивлению моему и досаде, он не обращал на свою спутницу никакого внимания. Разве сытый человек замечает на пиру вкусно приготовленное блюдо? Разве нужно полноценному воину радоваться наличию у него рук, ног и органов чувств, каждого из которых он может запросто лишиться. Наверное, нужно... Но еще не прозвучал лязг боевых колесниц и не нарушает тишину свист копий и стрел, и этот кровавый в перспективе боец сейчас спокоен и счастлив. Еще минута - и он будет увлечен пылом борьбы и ему в голову не придет, сколько калек и уродов он только что породил своими действиями.
  Вывод: в общем, Василий был храбрым воином. И сентенция "ну а девушки потом" была для него не пустым звуком, а настоящим жизненным девизом. В том смысле, что девушки были "потом": после... хорошей выпивки, после... классной жратвы, после... занятной игры на компьютере, крутых фильмов по видаку... Что-то пока в этом списке названного - девушек - я не вижу. Нет, что ли?
  Ну это вряд ли! Должны быть - непременно. Наверняка этот список подлиннее списка Шиндлера и, чтобы добраться до сути, надо поистине обладать талантом Спилберга и упорством олимпийского марафонца, который в любом случае дойдет до финиша.
  Вот тогда Алсу могла быть осчастливлена вниманием этого медведя, в хорошем смысле этого слова. Другими словами, Василий не был мне соперником.
  - Эй, есть кто-нибудь? - прокричал я издали.
  Я набрел в лесу на свеже сооруженный шалаш. Поблизости никого не было, только ярко горел костер. Стало быть, туристы или охотники должны были находиться внутри шалаша.
  Так оно и вышло. Из этого импровизированного жилья вышел Василий. Он был одет не в форму, а в тот наряд, который сразу выдает грибника или рыболова - еще в электричке, когда он затерялся в толпе обычных дачников.
  Айдар говорил о том, что Василий пошел по грибы, а поскольку тот - заядлый собиратель сыроежек и груздей, то неудивительно, что к вечеру не вернется к машине. Тем более, что он не один, а с практиканткой Алсу из университета. При этом водитель как-то странно подмигнул, как будто знал гораздо больше, чем говорит.
  Когда поздоровались, я спросил Василия с определенной надеждой в голосе:
  - Ты Лию не видел случайно?
  Лия была прежде знакома с этим голубоглазым блондином. Конечно, чисто с профессиональной стороны.
  Без Василия ни одно мероприятие в татарстанском МВД не проходило. Я и вовсе считал его местным Кондолизой Райс. Знаете такую? Нет?... Странно, что все знают бывшую практикантку Монику Левински, а советника президента Буша по национальной безопасности мало кто может припомнить. Сразу видно, в глазах народа проблемы личного характера более значимы и вызывают больший общественный резонанс, чем политическая активность. А между тем в Вашингтоне шутят, что ни одна международная проблема не решается без посильного участия Кондолизы Райс.
  Василий отвечает в министерстве за общественные связи и созывает журналистов на брифинги и пресс-конференции. А всякого рода официальных и праздничных мероприятий сейчас в МВД проходит как никогда много. Так что, как вы понимаете, Василий всегда востребован.
  Его знали почти все журналисты. Не так давно во время приезда Путина в Казань, - такие мероприятия наш герой не пропускает, - Василий был так сильно пьян, что в аэропорту поссорился со службой безопасности Президента. Об этом доложено было некими доброжелателями министру, и тот в пылу приказал его уволить. Однако, учитывая вездесущесть последнего и талант организовывать различные мероприятия, - от вручения знамени до отделовской пьянки, - непосредственное начальство попросило за него, и "расстрел" заменили "ссылкой". В общем, он поехал на Северный Кавказ в составе сводного отряда татарстанских милиционеров. Оттуда он вернулся подполковником и стал еще более активным.
  - Лия! - закричал Василий, направляя мощь своего голоса в сторону шалаша.
  Ерничает, что ли, подумал я. За ним подобные фокусы водились. Особенно, когда он "наподдавал".
  Василий пил все: клей, пиво с пшиком дихлофоса, даже извлекал суррогат алкоголя при помощи куска хлеба из сапожного крема. Разумеется, человек с таким богатым опытом не мог ходить трезвым.
  Вот и сейчас, несмотря на раннее утро, мужчина был настроен шутливо. Стало быть, успел опохмелиться и наверняка готов разыграть меня.
  - Что случилось? - раздался из шалаша приятный женский голос. Наверное, это подыгрывает ему практикантка Алсу, подумал я.
  Каково же было мое удивление, когда из шалаша вышла, потягиваясь, Лия. Голос принадлежал именно ей.
  - Артур! Я была права. Я нашла людей, - радостно протараторила она, словно никакой ссоры между нами не было и в помине.
  - А я нашел дорогу и водителя, который может отвезти нас в город, - заметил я. Упрек в моем голосе был самый минимальный.
  - Водитель, наверное, мой, - догадался Василий, с интересом наблюдавший за нашей пикировкой.
  - Да. Айдар, кстати, до сих пор вас ждет, - заметил я.
  - Опохмелимся и поедем! - весело обнадежил меня сотрудник милиции. - Только Алсу подогреет чего-нибудь для закуси. Шашлык, наверное, остался. Холодный он не очень...
  Это правильно, подумал я. То, к чему приводит пренебрежение закуской, я испытал на своей шкуре. Соорудить нам завтрак вызвалась Лия.
  - На работу не опоздаем? - поинтересовался я. Так, на всякий случай.
  - Еще рано... Успеем!
  
  - Любуюсь пейзажем, - сказала Алсу.
  Оставшись без дела (Лия так энергично взялась за дело, что прогнала всех от костра), Алсу не пошла, как Василий, в шалаш, а прогулочным шагом направилась в конец поляны. Я засеменил следом. Мне хотелось поговорить.
  - Любишь природу? - сказал я, чтобы хоть что-нибудь сказать.
  На ней была короткая юбка и обтягивающий тело джемпер. В лес в таком наряде ездят только сногсшибательные красавицы или самоуверенные дуры.
  - Посмотри, какой великолепный вид. - Откинула Алсу свои шикарные волосы назад легким движением головы и показала рукой в сторону поляны.
  Я вгляделся. Вид, действительно, впечатляющий. Обтягивающая одежда рельефно очерчивала изгиб грудей. Длинные - от ушей! - ноги, тонкая, действительно тонкая, талия. Наверное, никогда ни одна девушка не производила на меня столь неизгладимого впечатления.
  - Вы не туда смотрите. Пейзаж там! - Алсу показала в сторону восходящего солнца.
  Усилием воли я отвел глаза и посмотрел туда, куда рекомендовала Алсу.
  Солнце как солнце. Почему-то женщины умеют одеваться так, что мужчины теряют голову и ничего вокруг не видят. Впрочем, я тоже был мужчиной.
  Увы, разговора не получилось. Лия оказалась расторопной хозяйкой. Впрочем, подогревать шашлыки - искусство, которым может овладеть и обезьяна.
  Злость моя прошла только после выпитых сто грамм.
  Лия и Алсу, по-девичьи хихикая, от предложенной им доли отказались. Василий предложение повторять не стал. Только подмигнул мне и, потянувшись к моему уху, шепнул:
  - Нам больше достанется...
  Заедая выпитое большим куском мяса, Василий засмеялся.
  - Ты! Я не могу поверить этому... - Он был настроен добродушно.
  - Чему ты не можешь поверить? - насторожился я.
  - Тому, что ты выбрался по грибы.
  - А что, Лия ничего не сказала про меня?
  - Нет, - влезла в разговор подруга Лия.
  - Нет, - подтвердил Василий, - она прибилась к нашей стае словно бездомная собака.
  - В самом деле. Артур ведь меня безжалостно кинул.
  - Это еще надо посмотреть, - возмутился я, - кто кого кинул.
  - Ага, - обрадовалась Лия, - ты подтверждаешь, что выбрал ошибочный маршрут?
  Наша полемика Василию не нравилась. Свои мысли он высказал грубо, по-солдатски. Некоторые слова были и вовсе нелитературные. Поэтому приводить их в художественном произведении не буду. Мой любезный читатель, если, кто интересуется конкретными выражениями Василия, приходите ко мне на один из возможных в будущем вечеров-встреч с плодовитым автором. Там, в конфиденциальной обстановке, я, возможно, изложу все "красивости".
  
  Шум раздался со стороны, где восходило солнце. Это был топот. Какой-то отряд приближался к нам.
  Скакали молча. Стук копыт сливался в один монотонный и твердый гул.
  Очень скоро они будут здесь. Что делать? Убежать не удастся. Дым костра четко обозначал наше местонахождение.
  - О, черт!
  Это ругалась Лия. Она догадалась, что появились стрельцы. Позднее я узнал, что на нас нарвался отряд, отправленный руководством для заготовки тынов.
  - Привет, мужики!
  Это встал Василий и пошел навстречу прискакавшим воинам.
  На поляну выбрался отряд из десятка стрельцов. Старший из них осадил разгоряченного коня и быстро спрыгнул на землю.
  
  Глава девятая,
  в которой главный герой укрепляется в мнении, что день не задался
   Пируют... В их кругу туманном Дубовый стол и ковш на нем И пунш в ушате деревянном Пылает синим опоясан...
  М. Лермонтов
  
  - Лиходеи! Душегубы! Кровопийцы! Человекоубийцы! Чалдоны! Варнаки! - ругался я на старинный манер. Если быть до конца честным, что означает последнее слово, я даже не знал. Просто прочитал как-то у Шукшина и зачем-то запомнил!
  - Случаем, это не тот, который давеча ушел от нас? - покосился на меня рябой стрелец.
  - Ну-ка гляну, - отозвался тот, к кому обращался рябой, - то и есть он! Хорошо я его запомнил. Теперича не уйдет.
  Ошибаешься, зло думал я. Не только уйду, но еще и вернусь. Обязательно. Но не один, а с другом своим - Макаровым. Может, Калашникова приглашу. Вместе с Дегтяревым. Попоем и попляшем вот тогда. С такими друзьями настоящий гала-концерт можно устроить. И разговаривать будет сподручнее.
  Василий, однако, полагал, что появившиеся на нашей мирной полянке люди будут вести себя благородно. Но подполковник милиции сильно ошибался. На собственном опыте я знал их гнучные манеры.
  - Будь хитрее, - тихо поучала меня Лия. - Не торопись.
  Она, наивная, видимо, полагала, что я буду действовать активно и снова спасу ее из лап этих оживших персонажей древних книг.
  - Не заводись.
  Это снова Лия.
  Здорово! Есть такой прием. Называется провокация. Лия решила меня "завести" своими глупыми действиями.
  Однако ничего экстремального не понадобилось. Стрельцы не стали нас даже связывать. А просто пинками куда-то повели. На расспросы Василия отвечали уклончиво, то есть, тыкали остриями бердышей в спину, грудь и иные части тела.
  Все ясно! Снова тот лагерь, из которого я уже однократно бежал - было дело. Но сегодняшние пленители оказались круче прошлых. Они не стали нас связывать, а собрали в круг и поставили часовых со свирепыми выражениями на давно небритых физиономиях.
  Тут не сбежишь! Пуля в спину или топором по затылку... А жить хочется без трагических последствий.
  Чем заняты наши друзья-стрельцы?
  Я стал оглядываться кругом, и получил палкой бердыша по затылку. Хорошо еще, что не острием! Но заметить успел многое. Пьют, пируют победители. Мясо на импровизированных столах, яства опять же. Если напьются до положения риз, то можно будет думать о спасении. Наверняка часовые не захотят отставать от пирующих. У нас в коллективе происходит именно так.
  Здесь, однако, гарантии никакой.
  Осторожно оглядел своих товарищей по несчастью. Лия в упор на меня смотрит, сверлит мою лысину, словно мысли мои гениальные по нашему спасению прочитать хочет.
  - Ну и дела!
  Василий откровенно заскучал. Видно, не ожидал он подобного обращения. Подполковник цельный, все-таки, как он сам выражается.
  Алсу зыркает глазищами по сторонам, но палкой по затылку за это не получает. Завидно даже.
  Права была Лия! Есть у меня мысли гениальные.
  Дело такое. Зажигалка у меня по-прежнему в кармане. А это уже кое-что... Как в прошлый раз фокусы с веревкой продемонстрировать не удастся. Но потрясти невежественных людей можно. И никакого солнечного затмения не нужно. Главное, не упустить момент, и пока пораженные охранники челюсть обратно в скулу вправить догадаются, деру дать. До чего все просто. Лишь бы напарники не подкачали.
  Ловлю взглядом Лию и киваю ей. Девушка еще не смирилась с варварским обращением и любой ценой хочет покинуть эту неволю. При помощи глаз, движений губ и едва уловимого кивка головы объясняю ей план. Вроде, поняла. А как же?! Современная девушка - новости с сурдопереводом смотрит.
  Остальные жертвы режима опричнины, - так, по-моему, историки характеризуют время, в которое мы ненароком угодили, - похоже, ничего не поняли. Молчат, не поддакивают. Может, просто по затылку получить не хотят?
  - А что, давай! - озорно сверкнула глазами Лия.
  Такая она мне нравилась. Сейчас я устрою фокусы в стиле Дэвида Копперфильда.
  С радостными мыслями я достаю из кармана зажигалку.
  Помнится, один мой знакомый мореплаватель рассказывал, когда я учился в институте, как по прибытии на родину из Штатов в цирк ходил. Там Эмиль Кио выступал. Или кто-то другой. С фокусами.
  Морехода моего один из трюков рассмешил. Кио или этот кто-то другой достал из черного ящика поляроид и стал снимать любого случайного человека в зале. Спустя минуту под непрекращающуюся болтовню и бурные аплодисменты удивленных зрителей вручал обладателю заснятой физиономии его фотографию. Тот, естественно, потрясен. А мореман мой от смеха заходится. Да в загранке чуть ли не в любом порту есть кабинки для моментальной фотографии.
  Теперь уже все привыкли. А тогда можно было как плохо объяснимый фокус подавать.
  Вот и я решил стрельцов Ивана Грозного с ума свести своей чудесной зажигалкой. Для пущего эффекта я бородатому воину под самый нос ее сунул и щелкнул кремнием. Каково же было удивление... мое удивление, - вы не поверите, - когда стрелец и ухом не повел.
  Огонь весело плясал перед носом охранника, тот даже в испуге не упал на землю. Бороду чуть я ему не опалил, а он зырит на пламя и говорит так степенно:
  - Кончай, парень, понапрасну огонь жечь.
  Вот так и говорит.
  - Ты знаешь, что это? - набычился я.
  - Да.
  - И что?
  - Как что? Поджиг.
  Ловлю себя на мысли, что выгляжу идиотом. В глазах Алсу, между прочим. Красавица эта и вовсе отвернулась. Нет словно меня и - все тут.
  Фокусник был пьян, и фокус не удался.
  Только на глазах Лии выступили благодарные слезы. Или эта гадкая девчонка свой смех пытается скрыть от стрельцов, чтобы по кумполу не получить?
  
  Глава десятая
  На крутых виражах жизни
   Ловлю себя на мысли, Что как будто С тобою мы вторую жизнь живем.
  А.Дементьев
  
  Я сидел в своем кабинете и наслаждался тишиной и спокойствием.
  День был теплым, и солнце светило старательно. Только вот куда жара делась?
  Словно корова языком слизала. К счастью, с изменением погоды ушли в никуда и невероятные приключения, свалившиеся нам с Лией на головы. Водитель Айдар дождался нас на том месте, где я его оставил. Вместе с Василием, Алсу и Лией я доехал до Казани. Там мы разделились. Поскольку было раннее утро, я поехал, не заезжая домой, на работу.
  Открыв дверь кабинета, я оказался в такой родной и до ужаса знакомой обстановке. Других сотрудников пока еще не было, и я мог не торопясь осмыслить случившееся с нами.
  Кто мог подумать, что знакомство с танком, этим милитаристическим объектом, достаточно привычным в наше неспокойное время, может повлечь столь неожиданные последствия. В последнее время в Казани и окрестностях часто снимают сериалы и художественные фильмы, и разве сразу догадаешься, что этот танк не реквизит, а какое-то загадочное устройство, изменяющее время и телепортирующее людей в прошлое.
  - Стоп! - крикнул я. В кабинете никого не было, и я мог позволить себе самурайские выкрики.
  - Что это я зациклился на одном и том же? - поправил себя тут же.
  Меня осенила догадка.
  Может, танк здесь не при чем. Может, около Дербышек существует аномальная зона. Линия перехода в прошлое. А почему бы и нет? Лия права, об этом много написано.
  Нам просто повезло. Скорее всего, наоборот - не повезло по страшному. Впрочем, как посмотреть... забесплатно побывали в далеком прошлом. Как Иван Васильевич. Из фильма.
  Раздался звонок. Я быстро поднял трубку.
  - Артур!
  Это была Лия. Ни "здрасьте", "ни до свидания". Сразу к делу. На этот раз причина ее невежливости была мне вроде понятна: голос ее был едва слышен и, судя по всему, она была как никогда встревожена.
  - Я стою на улице и плачу... - пролепетала она.
  - Плачешь? - Холодок пробежал у меня между лопаток. - Давай рассказывай, кто тебя обидел.
  Я старался вести себя так, что ничего страшного не случилось и своим спокойствием вселить в нее уверенность.
  - Лия, только не молчи... Утри слезы и выкладывай все, что у тебя накипело на душе.
  На том конце трубки некоторое время был слышен только гул улицы, а потом, видимо, собравшись с мыслями, девушка сказала:
  - Дело в том, что все очень странно...
  И перемежая всхлипы с покашливанием, Лия рассказала мне свою грустную историю.
  С этого момента события вновь стремительно завертелись, привычно пугая нас неожиданными сюрпризами.
  
  Глава одиннадцатая
  Новая незадача
   Плачет девушка в автомате, Кутаясь в зябкое пальтецо.
  Е.Осин
  
  - Долготерпению твоему можно только позавидовать. Ты меня разыскала! - Я ощутил легкое раздражение: - Слушай, ты выяснила, куда делись ваш шофер и твой личный видеооператор?
  - У меня нет оператора.
  - Как нет?
  - Нет. И телекомпании нет.
  - Как это? Не понимаю...
  - И я не понимаю. Вот так! Нет и все тут. И не было никогда...
  - А где же ты тогда работала?
  - На "Зефире". Раньше... эта классная, лучшая в городе телекомпания была!
  - Погоди. Тормози на поворотах. Ты только что мне сказала, что ее никогда не было.
  - Слушай внимательно. Раньше эта телекомпания, лучшая в городе, имелась в наличии. Раньше, когда я в ней работала. А сегодня, когда я стала искать родную студию, я вдруг выяснила, что никогда в природе... - слышишь? - никогда ее не было, - слабеющим голосом всхлипнула Лия.
  Она говорила эмоционально и неубедительно.
  Мне хотелось отмахнуться от нее, как Штирлицу от мухи.
  - Одно из двух. Либо ты снова ошибаешься, либо те, у кого ты собирала информацию, нечистоплотные люди. Попробуй еще раз поискать.
  - Ты не понимаешь. На том месте, где стояло здание телекомпании, теперь - казино.
  Лия была молодая энергичная девушка. В ее возрасте я, наверное, тоже был такой шебутной и бестолковый. То, о чем она живописала, было непонятно, если не сказать больше - странно. И куда могла деться ее телекомпания? Может, переехала в другое здание, не вечно же занимать статус - как бы это помягче сказать? - "учебного телевидения", а бестолковый корреспондент поднимает кипиш. Руководителя телеканала я знал лично и при том очень хорошо. Когда-то Семен Михайлович преподавал в институте, был не освобожденным секретарем комсомольского бюро, а я для него делал одну заказную работу. Потом мы часто общались по разным другим поводам. Уйдя из института, в годы перестройки неутомимый Аксенов возглавил один из первых в Казани кооперативов, открыл сеть видеосалонов. Потом на базе института создал телеканал и стал его директором. Преимущество моего положения состояло в том, что многие мои сверстники заняли большие должности, заменив со временем во всех сферах старперов коммунистического периода.
  Странно, но тогдашние юношеские мои прикидки во многом не оправдались. Те из сверстников, которые казались мне перспективными, сегодня чаще всего торговали на улице книгами на лотках или бичевали, не найдя соответствующего своим талантам точек приложения труда. Тихие, не привлекавшие к себе выдающими качествами студенты неожиданно выбились в большие начальники в различных сферах жизнедеятельности города.
  Знакомясь с новыми людьми, я прикидывал, кто из кого в будущем получится. Делать эти прикидки я начал давно и, должен честно признаться, угадывал редко. Кто-то буквально за год-другой становился крупным чиновником, а иной, кого я считал наиболее перспективным юношей, делал резкий рывок, уезжал в Москву, в Америку или Японию, а потом я видел его унылую физиономию у офисов разных фирм.
  Почему-то вспомнился Валерий, мой школьный товарищ, занимавшийся в прошлом фарцовкой, подпольной скупкой-продажей валюты и перспективными подпольными операциями. Он каждый раз при встрече говорил о предстоящей покупке "Мерседеса", просил посодействовать при случае с получением "блатного" номера. Но, как я понял по его грустным глазам, когда я его однажды увидел в сопровождении двух вежливых милиционеров, просьба его была чисто теоретической.
  "У тебя какие-то проблемы?" - спросил я его тогда, но Валера отказался от объяснений, сказав, что все в порядке. И вправду, суровые представители правопорядка по манере разговора с ним походили больше на собутыльников. Может, я ошибаюсь.
  Что касается корреспондентки Лии, я не сомневался, что она "выбьется" непременно. Она умеет поднять шум, создать нервозную ситуацию - стало быть, профессиональный успех ей обеспечен. Зрители любят вздорных людей. Классический пример тому Владимир Жириновский. "Комсомолка" недавно вынесла на обложку материал с его фотографией - "Жириновский снова подрался" называется.
  Я не удивлюсь, если трюк с пропажей канала очередной пиаровский ход с ее стороны. Только для чего? Чтобы привлечь мое внимание к себе? Вряд ли... Причина, явно, глубже зарыта.
  - Лия, приезжай. Разберемся.
  - Здание прокуратуры находится по-прежнему на улице Ленина?
  - Да. А что?
  - Хорошо, - раздался щелчок. Это Лия бросила трубку.
  Еще по дороге в прокуратуру я обратил внимание на то, что в городе много каштанов. В моем городе, то есть, в той Казани, в которой я жил до злополучного эксперимента с танком, каштаны росли только в двух известных мне местах: на улице Маркса, в сквере у трамвайной остановки (название не помню - та, что перед остановкой "Площадь Свободы") и возле университетского общежития для иностранных студентов на улице Аделя Кутуя.
  Это было наблюдение, которое необходимо осмыслить. И при том немедленно. Где-то в загашнике у меня был кизлярский коньяк.
  Тут раздался стук в дверь. Но это была не Лия - она никогда не стучалась.
  Вошел Василий, большой, красный, пахнущий обновленным перегаром.
  У него ко мне был какой-то разговор.
  - Артур, ты сильно занят? - спросил он, с подозрением оглядывая мой скромный кабинет.
  - Нет, не очень. Я готов пойти с тобой даже на край света.
  - Это замечательно.
  
  Глава двенадцатая,
  в которой главный герой пытается расставить точки над " I"
   Он только улыбался Под дулом пистолета. Он запросто выдерживал Два действия балета.
  Э.Успенский
  
  Немцы взорвали мост. Летели в небо - в клочьях дыма - куски металла, а также балки и стропила мостового сооружения. Солнечные лучи с трудно пробирались сквозь горящие перила и густой волнующийся дым. Ничего более красивого в дальнейшей жизни отец Василия не видел. Его оглушило взрывной волной, и в госпитале, не приходя в сознание, он умер.
  Обидно, но, как ни крути, не на поле боя.
  Помня о воинской доблести своих предков, Василий сразу после окончания школы подал документы в военное училище. К несчастью, он был дальтоником. Как оказалось. Но, познакомившись с медсестрой, он заполучил на руки книжку, по которой определяют пригодность по зрению, и выучил все страницы наизусть.
  Экзамен на хитрость и изворотливость он сдал блестяще и стал танкистом.
  Василий неизменно верил во все хорошее, но из армии его с позором изгнали. Теперь, даже во время самой глубокой пьянки, он не открывал тайну своего превращения в гражданского человека.
  
  - У вас подводная лодка "Курск" затонула?
  - "Комсомолец"?
  - Нет, другая - "Курск" называется.
  - "Курск" - нет!
  - Точно?
  - Точно... Я думаю, что нет. Во всяком случае, я не слышал об этом.
  Я сидел напротив Василия.
  Это было кафе на улице Ленина, пропагандирующее итальянскую кухню, и, если судить по количеству посетителей, в Казани любителей спагетти и пиццы было немало.
  Мы разговаривали уже в течении 15 минут. Выясняли, чем отличается один мир от другого в деталях. Было сделано много удивительных открытий.
  - Останкинская телебашня горела?
  - Горела.
  - Так. - Я непроизвольно почесал левую бровь. - Уже хорошо, пока все сходится. Два небоскреба террористы Бен Ладена уничтожали?
  - Каким образом?
  - Летчики-камикадзе, захватившие самолеты и направившие их на здания Всемирного торгового центра в Америке.
  - В какой Америке?
  - Не тупи. В Соединенных Штатах Америки!
  - Какие штаты? Соединенные...
  - У вас нет Америки? Ты уверен?
  - Нету, точно. Гарантирую. Может, эта страна находится где-нибудь в Африке? Тогда я могу запросто не знать. Там полно разных маленьких государств.
  Боже! У них нет Америки... Впрочем, может, это даже к лучшему. Если, конечно парень дружит с головой.
  - Вася, ты в школе учился?
  - Ну! И что дальше?
  Неожиданная мысль пришла в голову.
  - У тебя политической карты мира, случайно, нет с собой?
  - Есть.
  - Странно. - Я был в некотором шоке. - Смотри-ка! Ты пришел подготовленным.
  Мозг у меня лихорадочно заработал, сопоставляя накопившуюся информацию, а так же новые факты друг с другом.
  Речь, по-видимому, шла о грандиозной мистификации.
  - Просто я люблю разгадывать кроссворды, - смущенно улыбаясь, объяснил мне собеседник, - а там много вопросов по географии.
  - Претензий больше не имею. Давай сюда карту.
  Василий был прав. Материк на карте был, но назывался он странно: Северная и Южная Колумбия.
  - Артур, ты почему совсем не пьешь? - задал вопрос в свою очередь Василий.
  Я сделал большой глоток - Василий уважительно посмотрел на меня.
  Теперь мысли мои путались, зато неслись с необыкновенной легкостью. Вот что значит хорошая выпивка!
  - Василий, тебя не удивляет, что ты разговариваешь с Иваном Грозным?
  - Нет. А почему это должно удивлять?
  - Он ведь умер несколько веков назад.
  - Шутишь?
  - Вовсе не шучу. Я знаю наверняка. Почему ты на меня косишься?
  - Я понял, ты меня решил разыграть! Как он мог умереть, если мы его видим. Царь ходит перед нами да еще разговаривает. С умершим не пообщаешься. Если, конечно, ты - не того... С катушек не слетел.
  - Погоди. Ты не находишь странным, что разговариваешь с человеком, который приходится тебе пра-пра-прадедом?
  - Сколько раз ты сказал "пра..."?
  - Не считай. Количество не принципиально. Мне важен сам факт.
  - А что странного? Ты разве не можешь побеседовать с отцом?
  - Могу.
  - Вот... А с дедушкой?
  - И с дедушкой могу. А вот с прадедушкой никак.
  - Почему? Вы поссорились?
  - Нет.
  - Тогда почему?
  - Он умер.
  - Все верно. С мертвыми не обсудишь последние новости. Им это ни к чему!
  - Давай поговорим о тебе. Получается, что ты имеешь возможность разговаривать с прадедушкой.
  - Нет. Я даже с дедушкой не могу пообщаться. Он ведь умер незадолго до моего рождения.
  - Эх, Вася! Ты - тормоз, и давай тормози дальше.
  - Я не понял...
  - Успокойся. Так и должно быть. Если бы ты сразу все понял, ты не был бы Васей!
  Когда мы уже собрались уходить из кафе, вдруг выяснилось, что мы не можем подняться со стульев. Вот незадача! Напились, называется...
  
  Глава тринадцатая
  Аудиенция
  
  Подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальства.
  Петр Первый
  
  - Приведите их ко мне!
  Приказ носил несколько глуповатый характер. Властный и достаточно громогласный голос доносился из богато разукрашенного шатра.
  Мы стояли в непосредственной близости от жилища в ожидании своей участи. Стрельцы, которые привели нас из леса, неуклюже топтались на месте, охваченные непонятной нам робостью.
  Некоторое время до нас доносился гул приглушенного разговора, потом полог шатра откинулся и на площадку стремительно вышел человек в дорогой одежде.
  - Лия! Ты только представь себе это... - прошептал я.
  Если бы я прожил тысячу лет и испытал множество потрясений, то все равно не забыл бы эту картину, которая предстала перед нами.
  Я сразу узнал его, хотя ни разу в жизни не видел ни на рисунках, ни его фотографий. Великий князь и великий государь царь, Всея Великия и Малыя и Белые России самодержец Иоанн Васильевич Грозный!
  - Это ведь... - Лия округлила глаза и стала похожа на удивленного филина.
  - Да, ты права, - подтвердил я.
  Невероятно, он здесь - живой, разговаривающий.
  Можно даже подойти и потрогать.
  - Если сейчас оглушить его приемом каратэ, история потечет совсем по другому пути, - взволнованно затараторил я Лие под ухо.
  - Неправильно поступаешь, Артур...
  - Уйди! Твои советы мне даром не нужны.
  Впервые на концерте Высоцкого во Дворце спорта я подумал, что стоит кому-нибудь бросить гранату на сцену, и на моих глазах произойдет нечто такое, что повлияет на события во всесоюзном масштабе. Это было в 1977 году, когда на гастроли в Казань приехал поэт и певец - кумир тогдашней молодежи.
  А тут сам Иван Грозный. Обалдеть!
  Это как же потечет история, если я впишу в нее свои корявые строки?
  - Ты что задумал? - Лия бросила на меня колючий взгляд своих стеклянных глаз.
  - Есть плодотворная идея! Это будет что-то...
  - Нельзя вмешиваться. Я читала о таких случаях. Появятся катастрофические последствия.
  - Ладно, будешь врать, - небрежно отмахнулся я.
  - Честно-честно! Об этом много написано. Например, ты убьешь в историческом прошлом бабочку, а в природе все так взаимосвязано - в результате может так получиться, что ты вовсе не родишься.
  - Как это? Я-то вот он, целый и невредимый! Родился уже, как видишь...
  - Ты не родишься в будущем. То есть, в том настоящем, из которого мы сюда проникли.
  - Еще неизвестно, вернемся мы туда или нет. Я же хочу сделать свою жизнь здесь максимально комфортным и интересным! - сказал я самым твердым голосом, на какой только был способен. Так или иначе, надо было прекращать этот безнадежный разговор.
  - Каким образом?
  - Я убью Ивана Грозного и провозглашу себя императором.
  - Артур! - Сердитый огонек мелькнул в ее глазах. - Ты говоришь это серьезно?
  - Как никогда. Посмотришь, как весело все закрутится...
  Развить мне свои фантазии не удалось. Царь закончил диалог с высоким стрелецким начальством и повернулся всем корпусом к нам. Государь непосредственно обратился ко мне:
  - Что умеешь делать?
  Я выпятил вперед свою могучую грудь.
  - Царь Иван, - торжественно начал я, - довожу до вашего сведения, что я обладаю разносторонними и удивительными талантами.
  Приближенные царя стали переговариваться между собой, явно заинтересовавшись моими способностями. Видимо, проблема с кадрами в царевой армии стояла довольно остро.
  - В фортификационных делах силен?
  - Специалист, - скромно похвалил я себя.
  - Инженерным искусством владеешь?
  Царь сказал "анженерным", по-моему. В целом, я его понимал.
  - Да, - сообщил я, - если надо, любой подкоп - под любую крепость. В лучшем виде.
  Лия обожгла мое ухо горячим шепотом:
  - Ты что замыслил, гад? - зашипела она.
  Я отошел от нее и громко, чтобы все слышали, сказал:
  - Я напрасно трачу с тобой свое золотое время.
  - У меня оно тоже не алюминиевое, - привычно вступила девушка в пререкание.
  - Вот как. Платиновое, что ли?
  Лия обиделась.
  - И не остроумно вовсе, - заявила она.
  Но царь был на моей стороне.
  - Уберите женщину, - потребовал он громогласно.
  Стрельцы поторопились ублажить просьбу своего начальства. При том очень споро.
  Это мне и было нужно.
  - Государь, если хотите, я могу организовать взятие Казани в лучших традициях древнего Рима, - предложил я. - Уверяю вас, войдете в историю как крупный полководец, умело проведший осаду и штурм неприступной крепости.
  Государь скромно опустил голову. Метод Карнеги - я видел это! - определенно приносил положительные результаты.
  - А еще чем владеешь? - Царь деликатно перебил меня.
  - Компьютером, - брякнул я и покосился на Василия: не сказал ли я чего лишнего?
  - Толмач? - догадался Иван.
  - Вроде того, - хмыкнул я, неопределенно помотав головой.
  - Сотоварищ твой. - Царь, подобно мне, тоже покосился на Василия. - Помощник тебе, поди?
  - Да, - энергично закивал я. Было бы неумно не использовать его подсказки.
  Цари в прошлом делали все, чтобы не заскучать. Более того, они не были эгоистами и для развлечений привлекали народные массы. В основном, в качестве пушечного мяса.
  Я не сомневался, что прямо сейчас мы будем завербованы в действующую армию.
  
  Прошло несколько дней. Лия искусала одного из сопровождавших ее стрельцов, а поскольку прибить упрямицу у конвоиров права не было, то окружающие стали ее бояться. Даже не так... Они просто старались теперь держаться от нее подальше.
  Что касается Алсу, она вела со мной себя очень любезно. Похоже, моя эффектная беседа произвела на девушку самое лучшее впечатление и, стало быть, у меня появились реальные шансы завладеть ее сердцем.
  Если вспомнить мысли того периода моей жизни, то можно сказать просто: я влюбился. Долгими вечерами, бродя около стрелецких костров, я размышлял, и мысли мои носили светлый и влюбленный характер. Еще бы!
  Когда я читал книги различных авторов, то в них была удивительная и приятная закономерность: главный герой знакомился с красивой девушкой и повествование шло вокруг их отношений. По иронии судьбы ранее, до встречи в лесу с Василием и Алсу, главному герою, то есть мне, приходилось общаться в основном с Лией, которую назвать смазливой не повернулся бы язык даже у Квазимоды.
  Василий беспрекословно выполнял мои поручения, стараясь соответствовать разработанной мною легенде. В результате, как вы понимаете, ему приходилось часто отлучаться от выделенного нам шатра, и мы с Алсу оставались подолгу вместе. Единение не получалось из-за капризного и вздорного характера Лии, которая вдруг обнаружило свое кровное родство с Мегерой.
  Между тем я только и думал, как покинуть лагерь и вернуться домой. Обладая некоторой свободой в передвижениях, это было сделать не трудно. Но из-за неправильного поведения Лии (у нее сразу не сложились отношения с нашими новыми приятелями из лагеря Ивана Грозного), возле нашего шатра вечно слонялись обозленные стрельцы. Похоже, они готовили вздорной девчонке какой-то малоприятный подвох. Так что мы все вместе одновременно удалиться за территорию расположения войска никак не могли. И это было очень и очень плохо.
  Я должен был что-нибудь придумать.
  
  Глава четырнадцатая,
  в которой несостоявшийся наемник войска Ивана Грозного выпутывается изо всех возможных передряг
   Уж больно он горяч!.. Какой он врач!.. Он попросту трепач!..
  Л.Филатов
   Добро и зло - два вечных флага Всегда враждующих сторон. На время побеждает Яго, Не долго торжествует он.
  В.Гафт
  
  Если честно, я и в самом деле очень хотел принять участие во взятии Казани 150-тысячным войском Ивана Грозного и, главное, приложить свою руку так, что сам Иван остался бы с носом, но обстоятельства очень скоро изменились не в нашу пользу. А произошло следующее.
  Стрелецкая инициативная группа, воспылавшая необъяснимой злобой по отношению к Лие (могли бы и простить ее дерзость - я ведь терплю), добилась, чтобы ее изолировали от нас. Ей даже выделили небольшой шатер с охраной. Теперь с нами она встречалась редко. Но опасным было другое.
  Однажды я подслушал в темноте разговор двух бородатых ветеранов. Седые старцы обсуждали мероприятие, задуманное их младшими коллегами, и, как следовало ожидать, не вполне это одобряли. А суть сводилась к тому, чтобы извести Лию. План ликвидации, похоже, предусматривал разворачивание событий в самые ближайшие дни. Как бы я не относился к этой девчонке, было просто необходимо что-то предпринять, чтобы нарушить коварные планы.
  Один из вариантов - "стукануть" мерзавцев Ивану Грозному. Самодержец довольно хорошо относился ко мне, но, как оказалось, "отловить" его было не очень просто.
  - Государь очень занят! - сказал мне кто-то из бояр, окружавших шатер своего господина.
  Судя по многозначительной улыбке, он - я догадался - требовал "мзды".
  Кругом стояли бояре в одеждах, усеянных жемчугом, в горлатных шапках - то есть, снятых с горла пушного зверя, если кто не знает.
  Все они тихо переговаривались, переглядывались и всячески демонстрировали свою важность. Их предложение меня не устраивало по простой причине - у меня ни денег, ни золота не было. Скажу честно, ни с собой, ни вообще.
  Ждали выхода государя. Мне оставалось только стоять в отдалении и ждать удобного случая.
  - Идет! Идет! - зашептали взволнованные бояре.
  Вышел царь. Его довольно длинные волосы выглядывали космами из-под шапки, осыпанной драгоценными камнями и увенчанной золотыми перьями. Царь все-таки. Авторитетнейший человек. Знает, как произвести впечатление. Особенно на окружавших его лизоблюдов.
  На бедре висели длинный инкрустированный кинжал и еще два ножа. За спиной, когда он повернулся вполоборота ко мне, я заметил кистень. Надо же, как вооружен!
  - Найдите лекаря! - крикнул он в ту сторону, в которую повернулся - то есть, противоположную от меня.
  Впрочем, я был далек от царя. Меня от него отдаляли не только бояре, но еще и ряд стрельцов, которые с отсутствующими выражениями на лице крепко держали в руках булавы и секиры. Обратить внимание на себя можно было только одним способом.
  - Государь! - крикнул я как можно громче. - Я и есть лекарь.
  - А! - обернулся царь ко мне. - Это ты! Лекарь ты, поди, получше немецких будешь?
  Все засмеялись. Уже тогда это было принято: раз начальство шутит, надо его энергично поддерживать.
  Я скромно потупил глаза. И это было ошибкой. Пока я изучал носки своих далеко небезупречных ботинок, царь, оказывается, кивнул какому-то чиновнику и скрылся в шатре.
  - Пошли! - Расторопный чиновник увел меня в другой шатер.
  Там, в окружении одеял и подушек, лежал явно не по возрасту ожиревший человек. Неудивительно, что его одолела хворь. Это был, как я понял из объяснения провожатого, Шиг-Али. По современному будет - государев корефан из местных. Его широкое, покрасневшее от жара лицо лоснилось от жира.
  - Таблетки какие у вас есть? - поинтересовался я, засучивая рукава.
  Как говорится, назвался груздем - полезай в кузов.
  - Аспирин, тетрациклин - что у вас есть?
  Чиновник чесал затылок. Озадачил я этого простодыра...
  Надо было срочно выпутываться из создавшегося положения. В конце концов, не для того я вызвался быть лекарем, чтобы лечить захворавших господ.
  - Тут консилиум врачей нужен, - пояснил я уставившихся на меня Шиг-Алею и своему провожатому.
  - Чего? - Последний чесание затылка завершил и теперь потихоньку подбирался ко лбу.
  - Зови другого врача, лекаря - по-вашему, - пояснил я, - совет держать будем.
  - Понял я тебя добрый человек, но царева лекаря убили давеча, - высказал вполне понятную мысль чиновник, активно массируя кончиками пальцев свой лоб.
  - Плохо дело, - сказал я, и лежавший на постели хворый друган Ивана Грозного весь передернулся. Судя по всему, так скоро умирать ему не хотелось. Впрочем, я как-то читал у историка Карамзина, что этот далеко некрасивый и неприятный тип закончил жизнь не на поле брани. Так что я мог спокойно напоить его любым отваром.
  - Нужно зверобоя и душицы - и все будет "тип-топ", - заявил я, для верности рубанув воздух ладонью на манер бойцов из дивизии Чапаева.
  Мой энергичный жест произвел на присутствующих неожиданный эффект - прямо-таки эффект Чумака на прильнувших к радиоприемникам легковерных пенсионеров. Лица обоих засияли, а один из них - догадайтесь, кто! - бросился меня целовать.
  - Погоди! - оторвал я его от своего намокшего от слюны лица. - Все понимаю, но, предупреждаю, без этих голубых забав. Я вам - не Леонид Ильич, - укоризненно добавил я. Вдруг они ничего не знают про существование гомосексуалов.
  Целовавший меня чиновник убежал. Видимо, добывать составные части моего мудреного рецепта.
  - Больной, - обратился я к Шиг-Али, - у меня на утро назначен обход, так что не обессудьте, я пойду. Сделайте отвар из смеси один к двум. И пейте, сколько влезет. Ферштейн?
  Шиг-Али кивнул. Немецкий, похоже, он знал. Или притворялся. А мне-то какое дело. Главное, смыться подальше, пока не заставили и вовсе принимать роды.
  
  - Встретиться с царем тет-а-тет мне не удалось, - минуту спустя я уже сидел у себя в шатре и делился рассказом о неудачах со своими коллегами по предстоящему побегу.
  - Ты хоть видел его? - поинтересовался Василий.
  - Видел, но у них все как у нас.
  - То есть..?
  - К начальству не прорваться. И все, как один, денег просят - бюрократы чертовы. Ночью будем тикать, - подытожил я разговор.
  До вечера свидеться с Лией не удалось. На просьбы вызвать ее из шатра для разговора стрелец-охранник только морщился, словно от зубной боли.
  - Языка, что ли, нет? - пытался я вызвать стрельца на беседу, но в ответ только получал тычок бердышом.
  В условиях таких разногласий и языкового барьера сделать что-то было трудно. На крик Лия не реагировала. Может, заболела?
  Я вернулся в шатер, чтобы обсудить подробности побега.
  - Скоро стемнеет. Дальше медлить нельзя, - сообщил я своему компаньону.
  Напряглись.
  Пора было переходить к более решительным действиям. И при этом не наломать дров. О том, что мы покинули стан, подозрительные стрельцы догадаются сразу.
  - На конях они быстро догонят, - высказал сомнение Василий. Он был мой одногодок и потому соображал здорово - особенно в той части, что касалась спасения собственной жизни. Правда, во всем остальном, скажу я вам... В общем, современная поговорка из радио: мудрость не всегда приходит с возрастом, иногда старость приходит одна, возникла именно благодаря таким людям, как мой теперешний неуклюжий попутчик по этому странному миру.
  - Мы украдем, как цыгане, лошадей из стойла, - предложил я.
  - Ничего не выйдет.
  - Тебе не нравится мой план?
  - Да. Потому что я не умею ездить на лошади.
  - Почему ты так решил? Ты когда-нибудь ездил верхом?
  - Нет, не доводилось.
  - Тогда откуда знаешь, что не умеешь?
  - Я догадываюсь. Мне кажется, что я только умею падать с лошади.
  - Это уже кое-что... По крайней мере, не сломаешь себе шею.
  - Не знаю, не знаю. Я и в этом до конца не уверен. Однажды в колхозе, когда мы курсантами ездили на картошку, я подошел к лошади. Она недовольно двинула бедром... и слегка меня задела. Я потом неделю не мог ходить. Беда! У меня чуть не отнялась нога, к которой она приложилась. Вот такое дело... - мрачно подытожил мой спутник.
  Проснулась Алсу. Сладко зевая, она, похоже, потянулась. Я услышал в темноте ее шепот:
  - Замышляете побег?
  - Да, - признался я. Она должна была стать моей союзницей.
  - Вы хотите угнать лошадей? - зачем-то выспрашивала она.
  - Василий, - я решил выяснить все до конца, - к лошади не стоило подходить с хвоста. Она могла и лягнуть.
  - А спереди она кусается.
  - Я теперь тоже не хочу садиться верхом! - протянула Алсу.
  Рассказ Василия, похоже, всерьез напугал ее.
  Хорошо еще, что я умею находить выход из самых безнадежных ситуаций.
  - Мы поедем на повозке! - нашел я подходящий компромисс.
  Еще в тот день, когда нам определяли шатер для ночевки, я обратил внимание провожатого (это был тысячкий - так он представился) на свое пожелание. "Ближе к кухне, подальше от начальства", - сказал я ему и нашел понимание. Теперь это обстоятельство очень пригодилось. В те времена, куда мы попали, русские воины редко использовали обозы. В основном все необходимое переносили на вьючных лошадях. Только одну повозку я приметил возле кашеваров.
  Теперь следовало приобщить к нашим планам Лию.
  - Ничего, ночью снимем часового и вызволим девчонку, - обнадежил я компаньонов.
  Присутствующие сотню раз видели как снимают часового - в кино, естественно!
  Сейчас предстояло наяву укокошить человека.
  - Василий, пойдешь ты! - приказал я.
  Увы, подполковник решил, что командовать я не вправе. Мой трюк не удался.
  - Хорошо, я уберу часового, - согласился я. - Только есть одно условие.
  - Какое? - насторожился Василий, предчувствуя очередной подвох.
  Подвох и в самом деле имелся.
  - Ты вытащишь Лию из шатра, - высказал я свое требование, - нормальное распределение обязанностей. Верно?
  - У меня встречное предложение.
  - Какое?
  - Давай меняться!
  - Вау! Ты тоже считаешь Лию фурией?
  - Нет.
  - А почему тогда идешь на обмен?
  - Потому что управляться с женщинами тебе сподручнее...
  - А убрать часового...
  - Не проблема для меня. Я ведь Чечню прошел.
  - Договорились.
  
  Часовой лежал перед входом. Василий дело сделал профессионально.
  - Через пять минут он очухается, - успокоил меня вырубала, - так что не мешкай!
  Я осторожно вошел в шатер.
  Над лесом висела луна. Большая и яркая. Казалось, близкая-близкая. Выстрели - попадешь в нее, продырявишь.
  Увы, внутрь шатра свет попадает скудно. Я едва разглядел в темноте лежащую девушку. Пока все идет как нельзя лучше.
  - Черт!
  Впотьмах я налетел на табуретку.
  - Вот черт, они бы еще диваны с собой возили!
  Я подобрался к изголовью девушки.
  Теперь главное не спугнуть ее.
  - Ы! - пыталась спросонья Лия выругаться.
  Я зажал ей рот ладонью. Успел!
  Да! Лия, действительно, материлась. Еще как! Однажды она выругалась так, что у птички, сидевшей на ветке над нами, из клюва вывалился червяк, приготовленный для детишек.
  - Я уберу руку, - прошептал как можно душевнее, - и ты будешь молчать. Иначе придется тебя вырубить!
  Угрозы подействовали. В моих действиях был элемент неожиданности, но по характеру поведения она могла бы запросто узнать в ночном визитере Артура Исламова. Тем более, что так оно и было.
  Мы выбрались из шатра.
  - Здорово! - обрадовался Василий. Он не рассчитывал, что я легко совладаю со строптивой девчонкой. Проблемы начались позже. Но обо всем по порядку...
  
  Я подошел к лошади, хотел взять ее за узду. Но животное недовольно покосилось. Когда я поднес руку поближе к ее морде, она вновь огрызнулась, продемонстрировав мне ровный ряд крупных желтоватых зубов.
  - Вот! - обрадовался Василий. - О чем я говорил...
  - Я нашла животное, которое нам нужно, - подала голос Лия, - по-моему, это - смирная лошадь...
  Пришлось вывести из стойла находку Лии и запрячь ее.
  Выбор Лии был странен. Лошадь без понуканий прошла сто метров - ну, максимум двести! - и застыла как вкопанная. Ни уговоры, ни удары плетью - словом, никакие привычные средства - не помогали.
  - Что делать? - Василий был не на шутку встревожен.
  В самом деле беда. Идти обратно в лагерь - самоубийство!
  - Есть выход. Только ты, Лия, не плачь! - сказал я.
  - А я и не плачу, - тихо отозвалась девушка.
  - А нужно бы!
  - Но ты ведь, Артур, что-нибудь придумаешь? - с тоской в глазах она обратилась ко мне.
  - Уже придумал. - Я стал шарить по карманам. - Сейчас она понесется как угорелая.
  Я вынул зажигалку и поджег небольшой факел из хвороста. Подмигнув ребятишкам, я сунул приспособление кобыле под хвост.
  Это длилось целую вечность. Строптивая лошадь удивленно покосилась на меня - точь-в-точь, когда я торопливо запрягал ее, но никаких попыток к движению не предприняла. Еще немного - и хворост догорит.
  Когда я уже было отчаялся, лошадь вдруг как рванет с места - да так неожиданно, что передние колеса улетели в темноту леса. Вместе с лошадью. Мы покатились на землю, как яблоки из самосвала.
  - С тобой все в порядке?
  Я пытался понять, кто говорит.
  Это, оказывается, меня теребит по плечу Василий, мой давний знакомый из МВД.
  - В порядке...
  - Я испугался, что ты вырубился!
  - Да... - подумал я, - приснится же такое.
  Мы по-прежнему сидели за столиком в кафе. Второе спасение из рук кровожадных стрельцов осталось в прошлом.
  
   Глава пятнадцатая.
  Василий как типичный образ министерского страдальца
   Ты сегодня не заметишь слезы на моих глазах, Знаю - мальчики не плачут, но сегодня я в слезах.
  Из репертуара Ляписа Трубецкого
  
  - Не думайте, что я лизоблюд, - открыто и честно говорил в лицо присутствующим с трибуны высокого собрания очередной выступающий.
  Председатель одобрительно кивал. Смелая критика снизу ему нравилась. Особенно эти слова - про принципиальность. Казалось, что в зале царит удивительная кристально честная атмосфера.
  Уникальный коллектив, который создал этот генерал, работал очень активно. Как объяснил мне позднее один безработный, уникальный коллектив был таковым, потому что избавлялся - очень активно! - от "недобросовестных и неработоспособных" сотрудников. Тех, кто не устроил коллектив. Людей, заведомо не относящихся к своим. То есть, чужих. По идеологическим соображениям.
  Как-то Василий затащил меня на юбилей этого генерала.
  Помпезные торжества, цветы, напыщенные речи... Словом, расторопные подчиненные этого крупного - согласен! - чиновника с выдающимися способностями делали все, чтобы их шеф вошел в историю. О нем писались книги, воспоминания. В общем, по замыслу выступающих наш герой должен был запечатлеться на барельефах крепче, чем жертвы хиросимской трагедии на стенах домов.
  Выступивший наравне с остальными министр культуры похвалил этого поистине исторического деятеля. Со своей колокольни. Смело заявил с трибуны, что юбиляр ходит даже на концерты симфонического оркестра.
  Следом выступал священник. Этот религиозный деятель, который в наши дни не пропускает ни одно общественно важное мероприятие, привел в качестве примера для подражания нашего юбиляра. Мол, идя в мечеть, тот неизменно заглядывает в церковь.
  Сидевший рядом со мной в зале какой-то недоброжелатель зло прошептал, что наш герой в описываемый святым отцом период ходил не в мечеть, а на политбюро или партсобрание. Мол, священник - в прошлом сам активист партийного движения - как-то подзабыл об этом! Я кивнул, мысленно соглашаясь с критиканом.
  Увы, все повторяется. Корректировать сюжет научились не только историки и писатели, но - гораздо раньше! - подлизы и мемуаристы, мечтающие о карьере. Ведь главное - что? Совершенно верно: это правильно вспомнить прошлое.
  Сидя в многолюдном зале, я подумал... - знаете о чем? Я подумал о существующем положении вещей.
  Вся большая государственная машина пропаганды работала на то, чтобы возвысить, а затем заслуженно прославить в веках генерала.
  У меня появилась мысль, что если я напишу вот это свое произведение до конца и опубликую его, сделав одним из персонажей Василия, то именно благодаря художественному произведению, он останется в памяти читателей.
  Теперь вопрос. Вот вы, например, уважаемый читатель третьего тысячелетия, того генерала даже не помните, а с доблестным Василием благодаря моему шедевру теперь наверняка знакомы. И не отпирайтесь, если в третьем тысячелетии вы читаете эту повесть, стало быть она этого достойна.
  Впрочем, я прикалываюсь. Раньше на вопрос: будет ли третья мировая война, - в смысле, ядерная, - я неизменно отвечал: нет!
  Беспроигрышный вариант! В том случае, если война началась бы, мне, согласитесь, все равно не пришлось бы бежать за шампанским. Стало быть, я изначально не проигрывал в этом споре, найдя единственный правильный ответ.
  - О чем ты, Василий, хотел поговорить со мной? Хотел ведь?
  - Хотел...
   - Василий, то, что у тебя не все благополучно, я давно догадывался, - добавил я, старательно пытаясь формулировать законченные предложения.
  - Да?! - это Василий. Сообразительный малый подобную задачу решал хитрее.
  - Напились мы...
  - Угу!
  Употребление алкоголя объяснялось душевным разладом моего собеседника.
  - Вот...
  Василий был жестоко обманут. Люди оказались недостойными, мелкими, склочными. Мы-то, уважаемый читатель, знаем, что хороших людей гораздо больше, чем плохих. Но, согласитесь, нас окружают, в основном, именно подлецы и сволочи.
  Однажды давным-давно Василий, тогда еще совсем молодой капитан, задумался о том, почему не идет вверх по карьерной лестнице. Такие, как он, новоиспеченные лейтенанты и даже сержанты, заочно окончившие институты или училища, быстро, прямо на глазах, обгоняли его в званиях и в должностях.
  Решив подумать об этом, он подумал. Ему понравилось, и он еще раз подумал. Оказалось все настолько просто, что Василий даже удивился, как он догадался раньше. Окружавшие его коллеги и подчиненные, оказывается, его очень ловко обходят. Как? Очень просто. Его все элементарно подставляют перед руководством, пользуясь тем, что он не догадывается об их происках. Обладая теперь новым знанием, Василий хотел изменить свою не сложившуюся жизнь.
  - Теперь я буду умным, - сказал себе капитан.
  Впрочем, он поторопился. Оказалось, не так легко начать жизнь в новом качестве. У непосредственного начальника и у руководства министерства в целом уже сформировался его образ. Образ тугодума и безответственного работника. Любые его действия по отношению к подчиненным теперь руководством воспринимались исключительно как неумение управлять людьми. После увольнения первого же сотрудника ему прозрачно намекнули, что он делает что-то не так, если от него бегут люди. А когда он перестал увольнять людей, ему сообщили, что он развел панибратство.
  Сам он запутался и не знал, что делать.
  Каждый раз при встрече со мной он стал советоваться со мной, как поступить в той или иной сложной ситуации.
  - Что бы ты сделал на моем месте? - допытывался он всякий раз.
  Я отвечал, что ничего.
  - Как это?
  - Я никогда не оказался бы на твоем месте, - пояснял я, - просто не допустил бы ситуации, которая сложилась у тебя.
  Василий пережил нескольких министров и целый десяток руководителей.
  Предыдущий министр убрал всех своих замов, как только его назначили на должность.
  - Почему я не могу поступить также? - настаивал Василий.
  - Потому... - я искал слова и не знал, поймет ли он то, что скажу, - тут разная ситуация. Не надо проводить никаких параллелей. Министр, в бытность свою, был подчиненным этих уволенных теперь людей. Они его третировали и не давали развернуться. Неужели после изменения ситуации в благоприятном для него русле он будет терпеть балласт? Ну, конечно же, нет! И потом, ему дан карт-бланш. У него развязаны руки. В отличие от тебя.
  Оказалось, что Василий затащил меня в кафе не случайно. Его обидели в очередной раз.
  - Иду, значит, сегодня я по коридору, - рассказывает мне подполковник, подробно излагая свою проблему, - навстречу мне Ахунов. Ты знаешь этого начальника управления?
  - Нет.
  - Ну ладно, это не важно. .. Так вот, этот человек в слово "еще" делает четыре ошибки...
  - Как это?
  - "Исшо" пишет. Но я это так - образно... К тому, что грамотности у него на два класса начальной школы.
  - Я тебя понял. И чем он тебе не понравился?
  - Не понравился! Идет мне навстречу, я ему: "здрасьте!" А этот высокомерный выскочка проходит мимо, словно я - пустое место. Много таких, как он, в министерстве у нас - некультурных типов.
  Я вздохнул:
  - Василий, я понял твою проблему. Ты хочешь, чтобы тебя уважали?
  - Точно!
  - Но ведь это не задача. У тебя для этого есть много возможностей. Слушай внимательно... Будут тебя все уважать. Для этого надо сначала создать проблему, а потом помочь решить ее.
  - Что-то я тебя не понял...
  - Погоди немного. Я сейчас что-нибудь придумаю. Если бы голова у меня не была отягощена алкоголем, я бы мыслил быстрее.
  Василий замолчал, он задумался.
  - Может, заказать еще по сто грамм? - с участием спросил подполковник.
  - Спасибо, я воздержусь. Иначе посталкогольный синдром мне обеспечен.
  Я сморщил лоб. Василию надо помочь и непременно.
  Несколько месяцев назад Василий познакомил меня с лучшим фотографом министерства внутренних дел. И Василий, представляя друга, был сто пудово прав, поскольку тот был единственным официальным фотографом министерства. Другого не было. Ильдар снимал Борис Николаевича Ельцина на сабантуе, когда тот разбивал горшок, Владимир Владимировича Путина на сабантуе, когда тот погружал свою физиономию в катык - в поисках монеты. Других, менее значимых исторических деятелей настоящего он фотографировал десятками. "Пачками!" - скромно говорил Ильдар, выкатив от удовольствия свои огромные с поволокой глаза.
  Однажды у нас с ним проходила совместная пьянка, грамотная организованная подполковником Василием, и на ней не было лишних любителей выпивки.
  - Я - лейтенант милиции, - стучал себя в грудь Ильдар. Повод для выяснения отношений состоял в том, что Василий носил зеленую форму, как сотрудник внутренней службы, а фотограф относился к экспертно-криминалистической службе, а потому выглядел внешне как любой милиционер патрульно-постовой службы.
  - А ты - подполковник! - продолжал Ильдар, расчувствовавшись. - Звание у тебя какое-то... голубое. Под... как там? Под кем?
  Ильдар откровенно смеялся. Я чувствовал, что Василий готов обидеться.
  Я ловко перевел разговор на другую тему. Но мне это удалось плохо. Ильдар, принявший на грудь изрядную долю алкоголя, чувствовал себя в своей тарелке и был необычайно говорлив.
  - Сколько лет ты уже подполковник? - вопрошал он. - А! Вечно голубой!
  Василий отворачивался. Старался больше слушать мои откровения, чем пьяный треп фотографа. Между тем Ильдар не умолкал ни на минуту. У него, к счастью, появилась новая тема.
  - У меня карьера после училища пошла, - фотограф улыбался, радуясь вниманию окружающих его друзей, - все путем, но есть мечта...
  Ранее он был сержантом, не имея высшего образования. Но недавно он окончил Елабужскую школу милиции заочно.
  - Какая? - спросил я.
  - Мечтаю уйти на пенсию майором.
  - Голубая? - ехидно поинтересовался Василий и радостно заржал оттого, что подловил своего приятеля.
  Этот эпизод, припомнившийся мне, наглядно говорил, что над Василием любят потешаться не только официальные лица, но и коллеги по работе.
  Надо признать очевидный факт: усердие, служебное рвение и честолюбие молодых офицеров нравилось начальству больше, чем большой опыт и хроническая усталость Василия.
  - Так... - сказал я, - идея пришла мне в голову.
  - Говори! - подался вперед подполковник.
  - Ты составь список крупных чиновников вашего министерства и заставь их выступить в порядке очереди по телевидению, - начал я.
  - И что дальше?
  - Ты не догадываешься? Они будут вынуждены общаться с тобой. Ты заставишь их приносить заготовки текста, начнешь править их доклады, ездить с ними на телевидение. И только от тебя будет зависеть, как тот или иной начальник будет выглядеть на экране...
  Лицо Василия просияло.
  - Это хорошая мысль. Я все понял, - порывисто вскочил он с места и побежал к стойке бара.
  - Ты куда?
  - Идею надо обмыть, - на ходу крикнул счастливчик, - я даже утвержу поименный список у министра! Чтобы наверняка. Никто не сможет отвертеться.
  Я махнул рукой:
  - Тебе лучше знать. Они теперь все у тебя в кармане...
  - Гениально. Конгениально!
  Василий оказался творческой и легко зажигающейся личностью.
  
  Глава шестнадцатая
  Этот удивительный и загадочный мир
   И берут меня сомненья, Лезет же такая блажь, Может быть, я отраженье Тех, кто спрятан за трельяж?
  В.Гафт
  
  - Как ты меня разыскала?
  Я был удивлен. Даже поражен... Именно. Это правда! Перед нашим веселым столиком нависла Лия.
  - Погоди-ка! - Я отстранил ее и тоже прошел к бару. Для нее надо было просто необходимо купить чего-нибудь слабоалкогольного.
  Вернувшись, я застал не Лию, а взбесившуюся дикую кошку.
  - Ты же обещал меня дождаться! - кричала она срывающимся на визг голосом. - Я зашла к тебе на работу...
  - Давай, Лия, присядь с нами. У меня к тебе есть несколько вопросов.
  Я подбирал слова, которые не вызвали бы у нее раздражения.
  - Дело в том, что...
  Я еще не знал, что скажу дальше. Один из приемов, который я открыл при укрощении фурий, заключался в том, чтобы не реагировать адекватно их нападкам. То есть, надо вести себя спокойно и разумно. Делать все так, как будто перед тобой сумасшедший.
  Разве разъяренная женщина сильно отличается от умалишенного? Те же неоправданные наезды, сумасшедший блеск свирепых глаз, неадекватные поступки - стоит ли продолжать этот список?
  Знаете, как остановить сумасшедшего, который решил на твоих глазах выброситься из окна? А я знаю.
  Ни в коем случае нельзя удерживать его. Сделаете это - он исполнит свою угрозу.
  - Давай, вперед! - говорите сумасшедшему.
  Приведет угрозу в действие? Как бы не так! Если вы будете действовать, как это делаю я, будет порядок. Надо прибегнуть к небольшой хитрости.
  - Хорошо, выбрасывайся, - говоришь спокойно безумцу, - я даже тебе помогу. Надо открыть окно, еще порежешься о стекло. Давай, протрем подоконник, а то еще поскользнешься.
  В общем, вы меня поняли? Истеричные люди успокаиваются, когда им не возражаешь. Главное: сбить с них энергию разрушения.
  Мои действия на Лию подействовали плодотворно. Она неохотно присела и дальше слушала меня более внимательно. Тем паче, что я уже придумал, что сказать.
  - Дело в том, что Василий знает, что с нами произошло.
  - Правда? - Лицо Лии вытянулось, делая ее внешность еще более непривлекательной.
  Ей не хватает хорошего имиджмейкера, подумал я. Лия не законченная уродина. Можно что-то сделать и добавить ей некоторого шарма. Вот... и слушать она уже научилась!
  - Лия, давай я закончу с Василием начатый разговор... А потом я тебе обязательно все объясню.
  Я повернулся к Василию, который с непривычной для него заинтересованностью следил за нашей перепалкой.
  - Вася, я хочу спросить. - Я потеребил его за рукав.
  Василий моментально вышел из состояния пьяной задумчивости и заострил на мне взгляд своих голубоватых глаз.
  - Есть мысль. Я вспомнил про религиозную корпорацию "АУМ СИНРИКЕ" во главе с Секо Асахара. Кстати, хочу спросить, в свое время он и у вас пробуждал Энергию Кундалини?
  - Припоминаю что-то похожее... - промямлил Вася.
  - Хорошо. А газовые атаки в токийском метро... были?
  - Вот-вот! В связи с этим и припоминаю.
  - А Леня Голубков был в вашем мире "не халявщиком, а партнером"?
  - Это который ваучеры собирал?
  - Наверное...
  Судя по всему, более ранние события в нашем новом мире мало отличались от тех, что я знал в мире своем.
  - Артур, - вмешалась Лия, - ты хочешь сказать, что мы находимся где-то на перекрестке миров?
  - Похоже, что да, - вздохнул я.
  - И как мы отсюда попадем домой? - округлила глаза девушка и закрыла рот ладошкой.
  - Это самый интересный вопрос, который меня занимает с того самого момента, как я понял, куда мы с тобой вляпались, - сказал я торжественно. - Красивая и желательная версия о сне как бы само собой отметается. Ты это понимаешь?
  Лия кивнула.
  - Теперь нам надо разобраться, что к чему, - продолжил я с многозначительной интонацией, - и, разобравшись, найти направление, по которому можно отсюда выбраться.
  Вы, уважаемый читатель, понимаете, что я говорил витиевато в силу употребленного ранее алкоголя. Кстати, алкоголь вреден для Вашего здоровья, имейте это в виду.
  Я снова обратился к Василию:
  - Я хочу изучить ваш странный мир.
  - Странный? Почему странный? Этот мир кажется тебе странным? Ты что, марсианин?
  - Нет, я не марсианин. Я целиком - плотью и душою из этого мира. Но мир этот все-таки не мой, он совсем другой.
  - Почему - "другой"?
  В продолжение длительного времени я внимательно отмечал взглядом незначительные детали, стараясь ничего необычного или странного не упустить из виду. Теперь необходимо было подытожить свои наблюдения.
  - Объясняю: он другой, потому что я его не узнаю. Здесь все странно! - Я развел руками, подчеркивая свою растерянность.
  - А! Ты об этом. Мне, честное слово, этот мир тоже до конца непонятен, - неопределенно пробормотал Василий. - Многое в нем странно - это ты верно заметил!
  - Ты меня не понимаешь!
  - Я тебя прекрасно понимаю... Мир должен быть не таким. Много в нем еще несовершенства!
  - Ну вот... опять двадцать пять! Я имею в виду совсем другое.
  - Друг, я тебя прекрасно понимаю...
  Я замолчал. Объяснить собеседнику, что он живет в неправильном мире, мне было уже не под силу.
  И это было очень странно. В моем мире милиционеры не разъезжают пьяными за рулем.
  - Не может быть!
  Это удивлялся Василий. Только непонятно, чему: то ли тому, что нельзя за рулем пить, то ли моему откровению, что милиционеры все поголовно соблюдают законы и правила дорожного движения.
  - Неужели это правда?
  - Ну, - смутился я, - отдельные милиционеры, может, и ездят. Но, в любом случае, у нас это серьезное нарушение закона. За это сурово наказывают. Если, конечно, поймают.
  - Как так? Они ведь сами - закон.
  - Нет. Они только представители закона. Так сказать, слуги правосудия.
  - Слуги? Ах, да! Я читал что-то про слуг в книгах... Они делали все, что хотели. Естественно, до того самого момента, пока хозяин не вспомнит о них и не призовет к себе.
  - Вот...
  - Но слуги всегда найдут способ обмануть хозяина, разве не так? Особенно, если у них - дружный коллектив.
  - Так оно и есть, - вздохнул я.
  В моем мире было так. Повесят гаишники знак, где захотят и ловят нерасторопных, бестолковых водителей. А бывали случаи и покруче. Скажем, поставят знак и никакого внимания. Ездят все как хотят. Потребовалось наказать неугодного. А тот едет, как все, в толпе. Гаишники всех пропускают без претензий и ограничений. А неугодного - к ответу! И закон соблюден, и задание начальства выполнено.
  Я задумался. Сравнение наших миров: его и моего, - гипотетического, с точки зрения Василия, - было явно не в мою пользу.
  - Ты во многом прав, - задумчиво проговорил я.
  - Вот, - торжествующим голосом поддержал меня подполковник внутренней службы.
  Удивительно, но тот новый мир, в котором волею судеб оказались мы с Лией, оказался намного благополучнее, чем тот, из которого нас выкинула злая фортуна.
  Даже один тот факт, что в нем не было такой уродливой девчонки, как Лия, говорил сам за себя.
  - Артур, ты хочешь разобраться, то есть, понять, чем именно мир, из которого ты - я допускаю это! - проник к нам, отличается от нашего. Так?
  - Так...
  - Тогда тебе нужен философ, - загадочно прошептал Василий.
  - О чем это ты? Я изучал философию.
  - Ни хрена ты ничего не изучал! - Василий нервно встал из-за стола.
  - Вася, ты только не волнуйся, - вставила веское женское слово Лия.
  Подполковник тронул меня за плечо. Что ж! Так делают все пьяные люди.
  - Вы не хотите проехаться к морю? - спросил он весьма посредственным тоном.
  - Прямо сейчас?
  - Почему нет?
  - Прямо сейчас? На чем?
  - На троллейбусе.
  - На троллейбусе можно доехать до моря?
  - Да, практически до побережья.
  - В Казани есть море? - стало до меня доходить.
  - А разве нет?
  - Всегда полагал, что нет.
  
  
  
  Глава семнадцатая
  Философ из Печищ
  
   Любовь, как уставший пес, к пятидесяти годкам отстает от человека, а вот вино до самой старости остается верным и желанным.
  Кальман Миксат
  
  Мы долго поднимались по чуть ли не отвесной тропе к примостившимся на склоне дачным участкам. В одном из почерневших от времени и покосившихся от усталости домиков жил давний знакомый Василия.
  Постучались и вошли внутрь. У небольшой печурки сидел тощий старик, в руках он держал давно немытый и потемневший от чайной заварки граненный стакан.
  Седой с красным лицом - в старческих веснушках и морщинах - он поднялся с табуретки при нашем появлении.
  - Здравствуйте, - сказал я, пытаясь сразу понравиться.
  Лию я благоразумно оставил во дворе. Впрочем, входить в это убогое жилище она и сама не жаждала.
  - Действуйте, но будьте благоразумны, - сказала она что-то заумное нам напоследок.
  Старик был пьян. Одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы догадаться о том, что это умение он оттачивал годами.
  - Тс-с-сс! - Старик приложил палец к пересохшим губам.
  Василий осклабился в улыбке.
  - Все путем, - сказал он, доверительно наклонившись к пьянице, - со мной друзья...
  Старик прищурился:
  - Гости?
  В его голубоватых глазах, точнее, бегающем и суетливом взгляде я прочитал сомнение: а не послать ли куда подальше таких гостей?
  Сомнения касались последствий. А вдруг ему за это что-нибудь будет? Последний вопрос, который не имел пока ответа, удерживал нашего собеседника от активных действий.
  Я осмотрелся.
  На стенах висели пучки засушенных трав, в доме стоял затхлый запах. Напротив двери висела икона Божьей Матери. Свет проникал через проем маленького, похожего на бойницу, окошка.
  В углу были сложены толстые фолианты в потемневших переплетах.
  После взаимных приветствий мы прошли к покосившемуся столику у окна.
  - Чаю?
  Я кивнул. Василий сдержанно отказался. Но старик был настойчив.
  - У меня чай не простой. Он из трав, - похвастался хозяин, наливая мне в стакан из прокопченного чайника.
  Василий тоже сделал глоток и поморщился. Что касается меня, то я был "воспитанный кролик" и не так откровенно, как приятель, выразил свое неудовольствие.
  - Пейте, пейте, - прокашлял довольный хозяин.
  - Спасибо, я уже утолил жажду. - Мой компаньон решительно отодвинул стакан.
  Похоже, Василий довольно часто бывает в этом запущенном домике, раз проявляет такую осмотрительность, подумал я. При этом я внимательно смотрел на хозяина: не отвернется ли? Я выбирал удобный момент, чтобы куда-нибудь незаметно вылить содержимое своего стакана.
  
  - Вот ты говоришь, это очевидно. А что такое очевидность? Ты считаешь, что это все, что ты видишь? - старик снисходительно усмехнулся.
  - А разве нет? - возразил я, подыгрывая.
  От меня ждали именно этого.
  - Это твои и мои непосредственные ощущения. То есть, то, что мы воспринимаем нашими органами чувств.
  - Так, становится интересно, хотя... еще больше непонятно. Куда вы клоните?
  Разговор с умником из Печищ вошел в нужное мне русло.
  - А то что наши глаза и уши - инструменты далеко не безупречные. И долгий опыт, накопленный наукой и человечеством, не завершен. Рано ставить точки над "I". Я тебе точно говорю. В природе есть много такого, что далеко не очевидно.
  Старик достал из книжной кучи почерневший от времени увесистый том. Оказалось, что это один из томов полного собрания сочинений Ленина.
  - Неизменно, с точки зрения Энгельса, - начал он цитировать из книги, - только одно: отражение человеческим сознанием (когда существует человеческое сознание) независимо от него существующего и развивающегося внешнего мира...
  Старик на некоторое время умолк. Видимо, зрение у него было уже не столь острым, как в былые годы.
  - Ну-ка, - с острым любопытством он уткнул свой нос в книгу. - "Сущность" вещей или "субстанция" тоже относительны, они выражают только углубление человеческого познания объектов, и если вчера это углубление не шло дальше атома, сегодня - дальше электрона и эфира, то диалектический материализм настаивает на временном, относительном, приблизительном характере всех этих вех познания природы прогрессирующей наукой человека.
  - Знаю, Галилею говорили: "Твои стекла показывают пятна на Солнце? Это ложь! Это ведь очевидно, что на солнце не может быть пятен."
  Это сказал я, желая продемонстрировать свою осведомленность.
  - Да, - легко согласился мой собеседник, - и когда два философа спорят, существует объективная истина и есть истина каждого из них, - старик еле заметно усмехнулся. - Например, один из них говорит, что торшер на столе - справа. Но мы же с тобой видим, что он - слева от стола. Просто философ сидит не там, где нужно. Другой философ, на стороне которого находимся мы - в споре и в пространстве, - утверждает, что стол далеко от нас, а тот упрямый философ кричит нам, что стол находится совсем рядом. И еще: для нас всех торшер синего цвета. Синего?
  Я поколебался, но потом неохотно ответил:
  - Да, это бесспорно.
  - Вот, ты опять торопишься с умозаключениями. Но придай ему определенную скорость, сработает явление Допплера и торшер сделается красным. Может быть, наш гипотетический философ - с планеты, где эффект Допплера постоянен. Тогда для него торшер - только красного цвета, и он перегрызет в споре нам горло. Кто прав?
  - Все относительно.
  - Хорошо. Я приведу другой, более наглядный пример.
  Он взял диаскоп и включил его. На экране появился какой-то слайд, часть которого экспериментатор сразу прикрыл черной бумагой.
  - Мы видим на экране чистую школьную доску и часть указки. Какого цвета доска?
  - Странно, но доска здесь белая... Обычно она - черная. Во всяком случае темного цвета. Мел-то белый. А тут... белая доска.
  - Уверен? Доску снимал с натуры я сам.
  - Все равно - белая. Я ведь вижу.
  Он убрал черную бумагу, и я увидел, что у доски стоит школьный учитель. Правда, разглядеть его было трудно - это было негативное изображение.
  - Доска черная! - воскликнул я, догадавшись.
  Логика старика была несокрушимой и безупречной.
  - На самом деле доска черная, но мы-то видели ее белой. А почему?
  - В самом деле почему? Негатив?
  - А потому, что наша система координат коренным образом отличается от негативного мира, существующего в фотографии, - с торжествующим выражением на лице сказал философ из Печищ.
   Я задумался.
  - Существующая физическая теория пространства-времени (общая теория относительности) еще таит в себе немало неожиданностей и предсказаний, которые физики только-только начинают подробно анализировать. О целенаправленном и планомерном влиянии на суть вещей еще говорить рано, - говорил старый философ, не глядя ни на меня, ни на Василия. - Другими словами, мир познаваем только в той части, в которой мы оперируем знакомыми категориями. Чем больше этих сведений, тем легче установить закономерности и понять, где мы находимся...
  Казалось, старик рассуждал вслух, напрочь забыв о присутствующих.
  - Вот цитата из "Вопросов психологии" за февраль 73 года: "Человек может видеть мир не только таким, каким он существует в действительности, но и таким, каким он может быть."
  - Я вас не понимаю, - прервал я старика, - что вы хотите сказать? Типа, я нафантазировал весь этот мир - и он существует, но только в моем воображении?
  Подобную теорию однажды я уже слышал.
  - Вот! - Старик поднял вверх поднял палец, как Борис Николаевич Ельцин. - Дальше яснее написано: "Иными словами, существует не только репродуктивное, но и продуктивное восприятие, а в зрительной системе имеются механизмы, обеспечивающие порождение нового образа". Поясняю. Видимый нам мир - четырехмерен. Это три координаты в пространстве - длина, ширина, высота, плюс четвертая координата - время. Ученые задумались, почему это скорость света в пустоте примерно 300 тысяч километров в секунду, а не 400 или 200? Ускорение силы тяжести - такое, например, а не больше или меньше... Вот и выходит, что существующая стройная академическая наука не может дать ответа на достаточно простые и детские вопросы. Вывод: многое в мире еще не изучено. Вполне возможно, что мир обладает некоторыми свойствами, узнав которые, можно объяснить, почему скорость света именно такая. В один момент миры могут соприкоснуться. Берем кубик Рубика. Каждая плоскость - новый мир, примыкающий к другим мирам, но никак не влияющий на состояние других. Несколько движений руками - и миры смешались. Каково? Не обладая знанием о существовании единой Вселенной в виде кубика, мы не сможем понять, почему в нашем мире появились вы с Лией. Убедительно, не так ли? Впрочем, это только одно из возможных объяснений. Тебе надо самому доискаться до сути.
  Старик вылил содержимое стакана на пол и налил из мутного графина немного самогона. Я воспользовался возможностью и тоже опрокинул свой стакан под стол. Пьяница наливать мне самогона не стал.
  - Как доискаться? - нетерпеливо спросил я.
  То, что он привел в качестве стройной теории, мне понравилось. Я тоже думал об этом. Просто не мог найти нужных слов.
  - Ты спрашиваешь, с чего начать? Приведу детскую загадку. Человек просыпается с бодуна на даче и слышит за окном разговор двух садоводов. Один спрашивает: "Это - красная или черная?" - "Красная" - "А почему белая?" - "Потому что зеленая".
  - Бред.
  - Правильно, бред. Но только потому, что ты не знаешь, о чем они говорят.
  - Почему не знаю? Они говорят о цвете...
  - Да, но о цвете чего?
  - Без разницы. Цвет он и в Африке цвет.
  - Как бы не так. Сейчас я поясню, о чем беседуют дачники, и ты согласишься, что это не театр абсурда. Так вот, садоводы говорят о смородине... О красной смородине.
  Я засмеялся, удивляясь парадоксу. Я не догадывался, что в детском приколе столько философской глубины.
  - Ты - интеллигентный человек, - покосился на меня умник из Печищ. - Я сказал достаточно. Сам все сможешь понять. Думаю, разберешься.
  Старик замолчал. Больше мне не удалось выудить из него ни слова.
  
  - Ну как?
  - Скверный старикашка. И невоспитанный.
  Я был немного растерян. Мир, представлявшийся логичным и понятным, оказался вдруг каким-то сложным и уродливо хаотичным.
  Лия продолжала - крайне заинтригованная - расспрашивать меня.
  Мы спустились к пристани, и на пароходе отправились в Казань. Другого берега не было видно. Волга и вправду превратилась в бескрайнее море.
  
  Глава восемнадцатая
  Научно-фантастические изыскания Артура Исламова или не состоявшееся возвращение в Казань
   Может, ты решишь, что я с приветом, Но, черт возьми, нам нужно снова...
  Кажется, группа "Секрет"
  
  Может быть, у вас, уважаемый читатель, создалось ощущение, что до встречи с самодеятельным философом из Печищ я не пытался уловить, что здесь происходит. Не правда! Я пытался. Более того, я сразу спросил у Айдара, - до того, как тот вырубился в машине, - как он оказался в этом мире. Водитель ответил, что приехал на своей машине. Я интересовался этим и у Василия. У нас произошел разговор следующего характера:
  - Как ты здесь оказался? - спросил я его.
  - Я приехал на служебной машине, - ответил мне в тот раз сотрудник штаба МВД.
  Тогда я взял быка за рога, но уже с другой стороны:
  - Я имею в виду совсем другое, как ты оказался в этом несовершенном мире?
  - А! Так ты об этом... Я здесь родился!
  - Подожди, ты случаем не залезал в люк танка?
  - Странный вопрос! - Василий напрягся, словно я намеривался сейчас вручить ему перед строем медаль "За воинскую доблесть". - Если мне не изменяет память, я провел в танке более трехсот суток безвылазно - в общей сложности. Я ведь танкист. А! Ты забыл об этом! Верно?
  Я замолчал.
  - Вот в этом вся загвоздка! - воскликнул я.
  Сермяжная правда состояла в том, что Василий не залезал в танк, оставленный на злополучной поляне. Тем не менее, он жил в этом удивительном мире, где гаишники разрешали ездить пьяными за рулем, где мирно уживались стрельцы Ивана Грозного и современные компьютерные технологии.
  Разговор со старым философом меня и озадачил, и в чем-то просветил. Понятно, что старик не знал всей правды. Это все равно, что требовать у математика решения, не рассказав обо всех условиях самой задачи. Уравнение с тремя неизвестными не решается. Философ, как мог, и, наверное, в меру сил пытался дать мне направление для решения моей загадки и даже предложил свои варианты. А это, согласитесь, уже кое-что.
  Теперь я имел возможность объяснить Лие услышанное и заодно самому глубже разобраться в существе вопроса. Поэтому приставание Лии сейчас я оценил доброжелательно.
  - Что тебя интересует? - спросил я Лию самым нежным тоном, на какой только был способен.
  Если прежде она не рассчитывала на то, что в убогой хижине в Печищах мы получим ответы на наши животрепещущие вопросы, то после томительных минут ожидания у входа она прониклась надеждой. Я должен был ее разочаровать.
  - Ты когда-нибудь видела ворон?
  - Сколько угодно! - воскликнула девушка. - Но мне интересно, куда ты клонишь? - прониклась она внезапным подозрением.
  Но я не был настроен ерничать.
  - Они едят падаль, - сказал я миролюбиво. - Главное, выслушай меня внимательно и вдумчиво. Ты смогла бы есть то, что едят вороны? Нет. А почему? Отвечу: твои вкусовые рецепторы говорят, что это не вкусно. Более того, для тебя это гадость. Неужели у поедальщиков падали такое же отношение к тухлятине? Наверное, нет. Для них гниющее мясо - деликатес, который практически можно глотать не пережевывая. Не так ли?
  Лия слушала меня внимательно. Мне даже показалось, что она готова выхватить блокнот и начать записывать все, что я говорю.
  - Слушай дальше, - окрылился я, - некоторые племена едят тухлое мясо. С душком. Они просто привыкли. Я, например, в детстве не мог есть жаренный лук и варенную свеклу. Впрочем, свеклу - сырую тоже. Раньше оно было мне не только не вкусно, но даже противно. После армии я уже уплетал лук и салат из свеклы с прожорливостью натовского миротворца. О чем это говорит?
  Лия подалась вперед и сказала с участием:
  - Я поняла. Вас скверно кормили, очень скверно ...
  - Нет, это говорит о том, что мои рецепторы изменили настрой. Например, соевый соус я есть - до сих пор! - не могу.
  - Я - тоже, - согласилась со мной Лия, щурясь на солнце.
  - Другими словами, один и тот же вкусовой мир мы видим по-разному...
  Василий присутствовал при нашем разговоре и старательно морщил лоб, пытаясь понять мои умозаключения. Уловив его настороженный взгляд, я сказал:
  - Примерно это самое "втулял" мне старик в избушке, верно ведь?
  Василий молча отвернулся. Соучастником моих научных изысканий, похоже, становиться он не желал.
  - Перенося твои слова на события, которые произошли с нами... - Лия, медленно расставляя слова, пыталась сформулировать свою мысль, - получается, в этом мире все нормально. Просто мы воспринимаем его неправильно.
  - Ага, - утвердительно кивнул я, - умный старец именно в этом меня пытался убедить. В его рассуждениях есть рациональное зерно. Действительно. Например, наркоманы видят реальность иначе, чем мы. Приведу наглядный пример. Звонит мужик в "скорую" и говорит: "Приезжайте скорее, у моей жены - белая горячка. В доме полно маленьких чертиков, а она их не видит".
  Лия не смеялась. Как я уже успел понять, юмор она воспринимало только насильно и лишь при большой необходимости.
  Краем глаза я заметил, как заволновалось лицо Василия. Оказывается, он увидел на нижней палубе Ильдара - фотографа, который сейчас был с фотоаппаратом и при помощи мощного телевика стремился запечатлеть водные просторы.
  Василий махнул рукой приятелю, и тот, заулыбавшись, поспешно спрятал камеру в кофр и направился к лестнице, чтобы подняться к нам.
  Фотограф был известен среди мастеров объектива. Кто хоть когда-нибудь держал в руках фотоаппарат или видеокамеру, тот подтвердит, как тяжело в итоге остаться трезвым после любого торжественного мероприятия, на котором водка на столе - обязательный атрибут.
  Однажды его пригласили ветераны милиции на мероприятие. Пьянка проходила в здании УВД, где бывшие специалисты различных отделов вспоминали бурную молодость и попутно поили понимающего их проблемы фотографа коньяком вперемежку с водкой. В результате Ильдар пришел в состояние крайнего восторга, в котором комплименты перемежаются с объятиями и лобызаниями. Потом он стал терять фокус и выдержку, приставать к руководству с пожеланиями "групповухи", что переводилось с его специфического фотографического языка просто как "коллективный снимок". В общем, пришлось его выводить "под уздцы" и отправлять домой на "Оперативной дежурной машине".
  Бабушки, ставшие невольными свидетелями выдворения его из дверей УВД под руки двумя сотрудниками из отдела, восторженно заахали:
  - Каких отъявленных бандитов вылавливают. Молодцы! И как его профессионально ведут, даже не рыпнется!..
  Распоясавшийся Ильдар громко орал, доводя до сведения окружающих, что всех милиционеров, - тех, кто сейчас рядом и тех, кто далече, - будет он завтра иметь как сидорову козу. В общем, на прохожих в момент посадки в милицейскую машину он произвел неизгладимое впечатление. Но не как специалист по имиджу, а как замаскированный преступник.
  Правда, эту веселую историю я слышал со слов Василия, кстати, не присутствовавшего на мероприятии, поэтому сомневаться в достоверности имею право. Сам же я никогда не встречал фотографа даже подшофе. Вот и сейчас он был трезв, как младенец.
  Но начать с ним хоть какой-нибудь вразумительный диалог нам не удалось. Наши приветственные вскрики и первые расспросы прервал вой сирены. В мегафон чей-то противный и безразличный голос прокричал:
  - Уважаемые пассажиры! Наш теплоход дал течь. Всем пассажирам предлагается надеть спасательные жилеты и занять места у шлюпок.
  
  
  
  Глава девятнадцатая
  Остров
   Я слишком много знал потерь. Все было, как в старинной драме...
  А.Дементьев
  
  - Артур, Василий, Ильдар! Не стойте истуканами. Надо что-то делать...
  Голос Лии не соответствовал той спокойной обстановке, которая царила на палубе. Но очень скоро сонная атмосфера была нарушена топотом опомнившихся пассажиров. Значит, началось...
  Мы были вовлечены в водоворот событий, которые неделю назад и представить себе не могли.
  В результате аварийной остановки трехпалубного теплохода для нашей четверки путешествие внезапно закончилось.
  Мы оказались на острове. Но этот остров не был Свияжском, потому что в Свияжске не росли пальмы и тем более не водились крокодилы. А между тем предоставленный Богом и случаем остров очень походил на тот, который изображают в рекламе "Баунти".
  События развивались следующим образом. По совершенно необъяснимой логике Лия, со слезами на глазах, уговорила Василия и пришедшего ему на помощь Ильдара спустить шлюпку на воду. Убеждая пинками и криками, горе-спасатели заставили меня занять место в лодке.
  Это уже потом выяснилось, что плавучее средство является таковым только наполовину. То есть, едва мы отплыли от парохода и возможной воронки при его погружении на приличное расстояние, шлюпка наполовину ушла в воду. Благодаря чьей-то безалаберности мы оказались в очень затруднительном положении.
  К тому же, к нашему глубокому разочарованию, Лия поступила опрометчиво, уговаривая нас спасти свои жизни. Тревога оказалась учебной.
  - Всех пассажиров просим вернуться на свои места, - раздался удаляющийся голос с теплохода.
  Наша расторопность дорого нам обошлась. Другие пассажиры, кроме облачения в оранжевые жилеты, никаких активных и глупых действий не предпринимали, поэтому теплоход, успешно закончив учебные сборы, отправился дальше по маршруту. Мы же остались посреди моря, не зная, как отблагодарить Лию за прекрасно организованное приключение.
  Другое обстоятельство нашего незавидного положения заключалось в том, что мы не знали, в каком направлении находится берег. Принять решение требовалось незамедлительно, потому что шлюпка уже нашла ближайшее место, где находилась земля, и старательно туда сейчас стремилась, слишком резво наполняясь водой.
  - Берег - там! - кричала Лия.
  По опыту я знал, что правильное направление всегда находится за спиной Лии. То есть, Лия обычно показывает сторону, противоположную от истины.
  - Гребем к берегу, - сказал я, разворачивая лодку.
  Другие мужики - идиоты, других слов нет, - взяли курс, предложенный взбалмошней девчонкой. Мало им того, что именно по ее вине мы оказались в открытом море!
  Разочарованный я стал вычерпывать воду. Грести прочь от берега я не захотел.
  - Земля! - заорала Лия. Взгляд, брошенный на меня, не сулил ничего. Вид у нее был торжествующий.
  Я пожалел, что я - не Шамиль Басаев. Тогда я запросто расстрелял бы ее из АКМ.
  Итак, пальмы оказались не бутафорскими, акулы - зубастыми, крокодилы - крокодилами. Наша жизнь на острове только внешне напоминала рай.
  Мы выбрались на берег.
  Веселее всех повел себя Василий.
  Он бегал по острову, заглядывая во все закоулки, словно собака в поисках места, где можно отлить. Лия восторженно прыгала и сбивала ладошкой низко висящие бананы и кокосы. Я пытался починить шлюпку. А Ильдар... он увлеченно фотографировал все это безобразие. В общем, жизнь на острове быстро вошла в колею.
  
  Глава двадцатая,
  в которой мало что происходит и потому она - короткая
   Ешь ананасы, рябчиков жуй...
  Из революционного лозунга, в котором первая, приведенная в качестве эпиграфа, часть противоречит второй, которую не приводим, потому что она недобрая, революционная.
  
  - О, как здесь красиво!
  Это был вскрик Лии, и он в какой-то мере отражал чувства, обуревавшие нас всех.
  - Здесь можно остаться жить!
  Вот этого ей не следовало делать. Что тут скажешь, женщины очень часто портят впечатление, не вовремя открыв рот. Что касается перспективы ПМЖ, то такое несчастье было у нас вполне реальным. Ну, зачем тогда сыпать соль на раны!
  Лия смутилась.
  - Как думаете, нас ищут? - перевела разговор на другое, почувствовав наши недобрые взгляды. Девушка вела себя с непосредственностью выброшенной на берег рыбы.
  - Кто? - Сделал я умное лицо.
  - Да, что-то никого не видно, - сообщила Лия, всматриваясь в пустой горизонт. Спасительной лодки или белого радостного паруса, судя по всему, не намечалось даже в перспективе.
  В общем, когда прошло первое потрясение от свалившегося нам на голову приключения, островитяне - то есть мы - убедились, что это название для обозначения нашей группы вполне подходит. Этот красивейший уголок земли не был на - самом деле - уголком: то есть, никуда к суше не примыкал. Остров - да и только.
  Мы набросились на кокосовые орехи, съели пару непонятных рыбешек, пойманных тут же в заливе. Все бесплатно приобретенное было довольно вкусно.
  
  Глава двадцать первая,
  короткая, потому что все хорошее кончается быстро
   Прибежали в избу дети, Второпях зовут отца: Тятя, тятя, наши сети
  Притащили мертвеца.
  А.Пушкин
  
  - Чудеса!
   Я сидел на гладкой каменюке и размышлял. Безбрежное море, голубая лагуна, мангровые деревья, только одни экзотические растения вокруг - было от чего прийти в немое изумление.
  - Артур!
  Я углубился в свои мысли, и внешний мир в тот миг перестал для меня существовать. Анализируя факты и стремительно проносящиеся события, я упорно пытался найти секрет происходящего. Может, права Лия, и какой-то наш неосторожный шаг в прошлом - в эпоху Ивана Грозного - повлек за собой столь ужасные и неожиданные последствия. Тогда я навсегда останусь в этом непредсказуемом мире.
  Но что-то говорило мне, что Лия ошибается. Пожалуй, еще не было случая, когда она адекватно оценивала ситуацию. И это меня обнадеживало.
  - Артур!
  Оказывается, это кричала Лия.
  Я откликнулся. Ступая босыми ногами по песчаному дну, пошел к берегу.
  Она улыбалась. Наверное, были хорошие новости.
  Я ошибался. Наверное, в живой природе людей, которые сообщают плохое с улыбкой на лице, мало, но они все-таки есть. Лию без ошибки можно отнести к их числу.
  Я убедился в этом после первых же ее фраз. Звучали они так:
  - Артур, ты тут сидишь и не знаешь, что происходит на острове!
  Но это было только начало. Подробности оказались и вовсе душещипательными. К сожалению, Лия их не знала. Она просто прибежала ко мне, чтобы испортить мне настроение. Если я угадал, и ее планы были именно такие, дрянной девчонке удалось воплотить в жизнь свой замысел гениально.
  Оказалось, что к нам в лагерь прибежал Ильдар.
  - Какой Ильдар?
  Я почему-то не мог собраться с мыслями.
  Но, - сразу предупреждаю ваши мысли, уважаемый читатель, - это не было связано с выпивкой. С алкоголем, как вы понимаете, на острове были проблемы. Магазинов и ларьков - даже с фальцифицированной продукцией - здесь не нашлось.
  - Какой? Наш!
  Я понял, что мне надо срочно быть в лагере.
  
  Возле Ильдара стоял озадаченный Василий. Я прибежал вовремя.
  - Там - людоед! - прокричал Ильдар. Похоже, уже не в первый раз.
  - Почему ты решил, что это людоед?
  - Да он при мне двух человек слопал, - запыхавшийся и немного смущенный Ильдар говорил на корявом русском языке.
  - Не может быть!
  - Можешь, взглянуть - убедиться.
  Я чуть ли не вприпрыжку побежал в указанном направлении.
  
  Глава двадцать вторая
  Fortuna fovet fortibus - судьба благоволит решительным (лат.)
  
   Если пигмей, пробираясь через абсолютно непроходимый буш, он натыкается на леопарда, он размахивает своим малюсеньким луком и громко кричит: "Огу, огу, муради!" ("Прочь с дороги, дедушка!"). Изумленный и смущенный леопард спасается бегством, а нахалюга пигмей топает себе дальше...
  Жан-Пьер Халле
  
  На холме, раскинув громадные руки, лежал мужчина. Это был настоящий великан. Если, к тому же, он еще имеет людоедские наклонности, как утверждает Ильдар, то просто беда.
  Теперь я понял, кому принадлежал огромный отпечаток ноги, который я обнаружил на песке во время одной из своих многочисленных вылазок на берег.
  - Черт подери, - сказал я тогда, потрясенный открытием, - значит, на острове мы не одни.
  Потом я немного успокоился, решив, что этот след мог быть чьей-то "первоапрельской шуткой". Учитывая это, товарищам по несчастью я ничего сообщать не стал тогда. Чтобы не поднимать преждевременной паники.
  Через некоторое время, не обнаружив рецидива со стороны мифического увальня, я как-то забыл о своем давнем открытии. А теперь вот все подтвердилось: это чудо лежало перед нашими взорами, удивляя непропорциональным телом, давно немытыми нестрижеными волосами, а также храпом, напоминающим рев небольшого действующего вулкана.
  Людоед спал с открытым ртом, на который то и дело садились бесстрашные мухи.
  - Этого не может быть! - вскричал я, опомнившись.
  Мгновение людоед смотрел на меня ошеломленно, потом стал подниматься на ноги. Выходит, мой вопль, вырвавшийся из самой глубины души, пронял его и, проснувшись, людоед моментально подумал обо мне, как об очень удачно подвернувшемся "перекусоне".
  - Беда! Бежим!
  
  Мне всегда хотелось передать свои мысли, связанные с моими проблемами, но возможности такой никогда не было, кроме, разумеется, редких пьянок - прокурорские работники, как вы понимаете, пьют мало, - надо соответствовать! - но часто.
   Во время таких откровений чаще всего приходится говорить официальные слова, далекие от правды. Наверное, меня сейчас поймут люди, участвующие в мероприятиях, связанных с организацией мероприятий государственного характера. То есть, принятием делегаций иностранных государств, президентов разных республик или своих малопьющих шефов.
  Хочу честно предупредить своего внимательного читателя, я, прежде всего, подумал о том, чтобы людоед остался доволен.
  Опыт не пропьешь! Едва он поднялся со своего лежака с мыслями относительно еды, в которой главными блюдами в скудном меню фигурировали мы с Лией, я решил пойти ва-банк. Убежать, как вы догадываетесь, с моим ростом и спортивными возможностями, я бы не смог. Оставался простой выход, не требующий сложных решений. То есть, я подумал о том, чтобы обмануть людоеда.
  С моим-то опытом пиаровской работы я ведь мог запросто решить эту задачу. Надо только напрячь извилины! Я немедленно приступил к выполнению своих профессиональных обязанностей.
  - Привет, я Артур! - смело прокричал я. - Прибыл на остров в качестве представителя твоего начальства.
  Слова произвели на монстра удручающее впечатление. Похоже, он был дикарем, и, как активно практикующий бомж, не состоял ни в каких международных или солидных организациях.
  - Чаво? - удивился он, проявляя завидное знание языка простого народа.
  Эти его удивительные познания в области межличностного общения меня крайне обнадежили.
  Стало быть, с ним можно разговаривать. А это уже кое-что. Перспектива участвовать в мероприятии лишь в качестве малопонятного приложения к основному меню, как вы понимаете, меня не слишком радовала.
  - Представьтесь, пожалуйста, - потребовал я тоном пресыщенного официозом журналиста.
  Удивительно, но мой высокомерный тон произвел на представителя этого острова некое впечатление. Окрыленный успехом, я тотчас взял инициативу в свои руки.
  - Ты в курсе, что у тебя есть начальство - главное управление по людоедским делам? - спросил я, грамотно соответствуя всем канонам пиаровского искусства и психологии зажравшегося начальства, которое я сейчас старательно изображал.
  - Нет, - удивился людоед как представитель острова.
  - Тогда я введу тебя в курс дела. Ты, вижу, здесь совсем обленился. Не получаешь последние нормативные акты, живешь на отшибе и, судя по всему, наплевал на международные нормы Ассоциации прогрессивных людоедов. Так? - Я нахмурил брови согласно своего же плана.
  - Нет, не так, - нагло стал возражать людоед, - я изучил все документы. Как положено...
  По его глазам я видел, что он врет. Но, честно скажу, такое положение дел меня устраивало. Боится - значит, уважает.
  - Давай, сразу перейдем к делу! - Я не стал надоедать людоеду претензиями нормативного характера.
  Мне хотелось спасти свою шкуру и шкуру своих товарищей. Политика кнута и пряника всегда дает положительные результаты. Так получилось и на этот раз.
  - Последняя директива гласит, надо ехать через неделю в центральное управление по людоедским делам и зарегистрироваться. Извините, конечно, но вы почему-то не прошли аттестационную комиссию. Мне кажется, там будут проблемы. Но я постараюсь вам помочь - конечно, в меру своих возможностей. Но от вас зависит, захочу ли я это делать. Вы готовы к сотрудничеству?
  - Выпьем! - сказал людоед, и я сразу почувствовал, что великан на этом небольшом острове не полностью оторвался от международных проблем.
   Естественно, что людоед выкатил бадью. Перепить его я не мечтал. Наверное, только Василий мог участвовать в этом споре, но никак не я.
  Тем не менее, я должен был соответствовать. То есть, изображать главк, который не очень доволен регионом и "выпендривается", чтобы регион - курируемый регион! - стал работать, в конечном счете, лучше.
  - Есть чем хвалиться? - сурово спросил я.
  - Есть! - зарычал великан.
  Как легко "всасывает", подумал я радостно. Обычно не все начальники на местах понимали, чего хотят ревизоры. А тут... прямо-таки грамотное отношение к делу.
  - Показывайте документы! - брякнул я и сразу понял, что допустил тактическую ошибку. - Ладно, документов у вас нет - ничего страшного. Главное, чтобы показатели были на уровне, - исправился я.
  - На уровне, как положено, - закивал великан, проникаясь моментом.
  Мой сосуд был вмиг налит до краев.
  Теперь он был у меня в руках, и я вертел им как хотел. Это точно!
  - От меня зависит, в каком виде вас представят в главном управлении, - намекнул я на свою уступчивость, - но... скажу честно, одной выпивкой тут не отделаешься.
  - Что именно требуется? - обрадовался людоед. - Сделаем в лучшем виде...
  Я задумался. Напрягать туземца не хотелось. Вдруг не сможет? Тогда он решит для себя, что вопрос можно уладить товарищеским обедом, в котором товарищем буду я.
  Этого мне не хотелось... по обстоятельствам вами неплохо понимаемым, надеюсь.
  - Я инспектор главного управления по людоедским делам и внешним сношениям... - добавил новые подробности я к своему докладу и осекся. План, который рождался в моей голове, сейчас мне уже не казался удачным.
  - Да-да! - закивал Ильдар тоном Ипполита Матвеича из известного кинофильма.
  Великан, как все большие люди, был внушаем. Этим подходящим для меня обстоятельством надо было непременно воспользоваться. Но... у меня внутри все горело, словно в пользующемся заслуженным успехом и неплохо раскрученном среди населения городском крематории.
  Стоит сейчас немного ошибиться, и мы все на острове окажемся в массивном желудке, который дребезжит и покачивается над нашими головами, как напоминание о бренности земной жизни.
  Как хотите, но совсем не так я видел в своих детских переживаниях окончание своей миссии на земле.
  - Я пока не должен говорить о том, что от вас требуется, - уже твердо сказал я, придя к определенному решению. - На то она и инспекторская проверка, чтобы проверить вашу работу и повседневную жизнь. Только из этих наблюдений мы сделаем выводы и подготовим отчет о командировке. Мы здесь пробудем месяц, а может и больше. Вот так-то!
  Я победно поднял палец вверх и уткнулся об его колено.
  - Приляг, уважаемый, - попросил я, чувствуя, что этой неожиданной сменой поведения я сбил просыпающуюся у людоеда спесь.
  У него все было крупное: толстые ноги, руки, большой живот и то, что сзади пониже спины. Правда, голова была несуразно маленькая - по сравнению с телом.
  Хотя... в голове у него была большая челюсть, а больше всего мне не понравились крупные лошадиные зубы.
  Они как раз и оказались перед моим лицом, когда он прилег, заставляя невольно думать о возможных неприятных перспективах. Ильдар и вовсе отступил назад, вытащив из кофра фотоаппарат и делая вид, что хочет сделать фотопортрет благодушного островитянина.
  - Вот что я хочу спросить, - сказал я и отошел на всякий случай подальше от животного. Мол, хочу посмотреть ему в глаза.
  Людоед тяжело задышал.
  - Меня интересует твоя жизнь на острове, - задумчивым голосом говорю и наклоняю голову. Тот запах, что идет у него изо рта, напоминает выгребную яму, к тому же, давно нечищеную.
  Великан молчит. Но я читаю мысли, которые проносятся в его голове. Они, эти мысли, неприличные: в основном, типа "а не пошел ли ты..." - и дальше задается направление.
  
  - Пошли?
  - Пошли!
  До сих пор перед моим мысленным взором стоит эта потрясающая картина: впереди - наш людоед, прижимающий к волосатой груди драгоценный подарок, за ним, мелко семеня, но, стараясь не уронить достоинства, трусим мы с Ильдаром.
  Воображение Лии должна была поразить еще одна деталь. Я имею в виду непомерный рост нашего провожатого. Будучи выше нас в четыре-пять раз, людоед, к тому же, делал невероятно большие шаги. Мы едва успевали.
  Я лично хотел увидеть глаза Лии при нашем появлении.
  Она наверняка прежде уже видела людоедов. Благо нынешняя действительность позволяет криминальным репортерам в повседневной практике сталкиваться с самыми омерзительными проявлениями жизни. Есть и маньяки, и поедатели трупов, и кровавые мясники самого широкого профиля. Но, уверен, зрелище столь вместительного желудка и для нее станет настоящим потрясением.
  Что я хотел увидеть, то и увидел. На девушку наша активно перемещающаяся поедальная машина произвела вполне ожидаемое впечатление.
  Лия свалилась в глубокий обморок. Никогда бы не подумал, что репортера, копающегося в бытовом дерьме криминального характера, а также ежедневно наблюдающего в авариях множество трупов, фонтанирующих кровью, может еще что-то потрясти. Увы, оказывается, может. Лия была явно без сознания.
  Такая чувствительность меня сильно удивила. Если бы я догадался, к чему приведет моя неловкая шутка, я, пожалуй, воздержался бы от резких поступков. Видимо, девушка подумала о себе как о новом блюде для людоеда, и это невеселое предположение произвело на далеко не хрупкую психику журналистки сильное впечатление.
  - Что это с ней? - прогромыхал людоед с высоты своего роста. - Она меня испугалась?
  - Нет, что ты! - горячо возразил я, утешая. - Наш специальный агент Лия довольно капризна. Она, как правило, против того, чтобы нас посещали наши подследственные. Вторжение в частную жизнь для нее - самая настоящая катастрофа. Только и всего. Объяснение простое. Вот ты сейчас видишь наглядные результаты твоего вмешательства и моего необдуманного гостеприимства.
  В общем, некий порядок, в конце концов, был восстановлен.
   - Я хочу выпить с вами, - заявил людоед, едва мы оказались в нашем импровизированном лагере.
  - Хорошо, - согласился я.
  Иногда совместное принятие горячительных напитков сближает. Нас, реально принимающих решение, сейчас под тенью кокосовой пальмы было как раз трое: щедрый гость - людоед, я и фотограф. Лия по-прежнему лежала в обмороке, связанном с неожиданным появлением нашего милого великана. Василия, отлучившегося на прогулку, эта неприятность еще только ожидала.
  - Ты выпьешь с нами? - обратился ко мне людоед.
  - Это зависит от того, что ты предложишь, - отозвался, отходя от Лии и подходя к группе.
  - Вот это!
  - А что это?
  - Питье.
  - Ты прав, на еду это не похоже.
  - Понюхай.
  Я понюхал. В нос ударил приятный запах спиртного.
  - Из чего это делается? Давай выкладывай рецепт!
  - Из кокосовых орехов.
  Я понял, что у нас появилась прекрасная возможность выбраться из всех трудностей, возникших на острове из-за отсутствия алкоголя.
  -О! - произнес я радостно, сделав приличный глоток самодеятельного напитка.
  - Пронимает? Ха-ха! Здорово? - с довольным видом захохотал людоед. Я понял, какой подарок он нес с собой в наш лагерь.
  Все наши трудности после принятия угощения показались мне глупыми и не стоящими внимания. Как это раньше я не догадался о простой истине. Я имею в виду то обстоятельство, что спирт можно добывать из любых подручных средств. Надо только проявить инициативу и расторопность. Недаром в мире существует такое разнообразие спиртных напитков: здесь и арака, и текила, и сакэ, и чача... Буряты и вовсе "навострились" делать водку из молочных отходов. Мне о таком национальном продукте из обычного молока рассказывал за выпивкой мой сослуживец во время совместной службы на Дальнем Востоке. Однажды.
  - Как тебя зовут? - задал я давно мучивший меня вопрос.
  - Да-да, - подтвердил законность моих требований заметно захмелевший Ильдар.
  Я боялся одного: как бы словоохотливый фотограф в пылу пьяной полемики не рассказал об истинной причине нашего пребывания на гостеприимном острове.
  - Подожди! - жестом предупредил я возможные попытки Ильдара вставить слово в разговор. Потом потянул людоеда за волосик на его груди, чтобы он оторвал взгляд от разгоряченных глаз фотографа и переключил свое рассеянное внимание на меня. - Я хочу тебя кое о чем попросить.
  Мне в голову пришла одна замечательная идея.
  
  Глава двадцать третья
  Пир с людоедом
   Не стоит продолжать. Диагноз прост: Чудовищная мания величия. Маниакальный бред на почве звезд.
  Л.Филатов
  
  Василий появился, когда мы перешли к третьей рюмке. Я пил мало, больше надеясь споить собеседника. Увы, великан, похоже, уже напрактиковался в этом искусстве так, что мог запросто войти в книгу рекордов. Пропойца самые большие порции зелья выпивал как воду и даже не морщился.
  Ильдар старался в меру сил. Я больше делал вид.
  - А! Без меня пьете? - с ходу бросил Василий, неожиданно появившись, привычные для него упреки.
  Даже легкий запах от другого человека был для него преступлением, если сам он был не пьян.
  - Василий! - протянул руку возлежавшему подле нас людоеду странник, опоздавший к столу, и стал требовать свою законную долю спиртного.
  Впрочем, на этот раз выпивку можно было не экономить. Жбан, который "приволок" хозяин острова, вмещал зелья достаточно, чтобы споить небольшой гусарский полк.
  - Эдик! - протянул в ответ свою руку наш людоед.
  Василий осторожно пожал ему мизинец.
  - Наливай, а то уйду.
  - Тоже ваш, что ли? - Недобро покосился на меня владелец спиртного.
  Я утвердительно кивнул. Иначе этот громила в два счета закусил бы подполковником милиции Василием очередную порцию своего алкоголя.
  Вернувшийся с прогулки товарищ, похоже, плохо разбирался в существующем положении вещей.
  - Не-е, мужики, - продолжал по привычке качать права милиционер, - опять пьете - и без нас?
  Кого он имел в виду, когда говорил о коллективе, мы не поняли. Мы - я имею в виду, прежде всего, себя и Ильдара. Впрочем, последний из нашей компании не считался, поскольку уже сладко валялся на поляне, ошеломленный вниманием.
  - Так уж получилось... - грамотно начал оправдываться людоед.
  - Баклан, который прилетает последним, пролетает мимо, - вспомнил я старую восточную пословицу про птиц. Или алкашей...
  Нечего и говорить о том, что пословицы народностей Востока не понравились Василию, уроженцу средней полосы России, поскольку задевали его национальную гордость.
  - Между прочим, - заявил он напыщенно, - я был в Чечне, и награжден несколькими почетными грамотами... А там, между прочим, такие бумажки просто так не дают!
  Я молчал, с трепетом ожидая, когда словоохотливый подполковник выдаст военную тайну и подведет нас всех под монастырь. К слову сказать, выпитое уже подействовало на нас в полной мере, и каждый понес свою белиберду. Так всегда бывает во время затянувшихся пьянок. Впрочем, мне как организатору этого празднества было уже все по барабану.
  - Ты держись меня, - убеждал людоеда опоздавший к столу Василий, - если что, я тебя выручу. Все остальные в МВД - дерьмо! Только я знаю, где собака порылась...
  Василий нес свою привычную околесицу и при этом норовил обнять охмелевшего людоеда по плечу.
  Никогда бы не подумал, что такой легкий на вкус напиток из кокосового ореха может произвести на психику столь офигенное впечатление! В общем, я стал чувствовать себя как рыба в воде. Единственно - меня сильно смущало внезапно проявившееся панибратское отношение Василия к людоеду.
  Он как будто бы забыл, что еще минуту назад наш Большой собутыльник относился к нам, как проголодавшийся пес к брошенной кости - то есть, прежде у него к нам был ярко выраженный гастрономический интерес.
  Еще немного - и разговорчивый и развязный Василий сдаст нас с потрохами, сам того не желая. К сожалению, я уже перестал контролировать ситуацию. Необходимо было быстрее перевести Василия из разряда людей-запалов в разряд людей-отходов.
  - Как ты относишься к нашему Василию? - задал я провокационный вопрос подвыпившему людоеду.
  Потом посмотрел на своего напарника взглядом человека, долг которого, заключенный в подкладывании свиньи ближнему, выполнен. Надо было форсировать события. Я чувствовал надвигающуюся катастрофу.
  Еще немного - и Василий раскроет собутыльнику все карты. Сам того не подозревая. Я ведь не успел ему шепнуть несколько важных фраз.
  Василий, не проявив самостоятельности, мог легко отыскать самый короткий путь к столу людоеда. Тогда я применил любимую тактику "запудривания" мозгов.
  - Как ты сказал? К Василию? - людоед удивленно зачесал затылок. Такие неожиданные вопросы, по всей вероятности, его всегда озадачивали. - Заморыш! Один удар - левой в харю, и от него останется...
  - Погоди! - торопливо прервал я дюжего молодца. Мне было совсем неинтересно, как будет выглядеть Василий после прикладной механики с участием левой руки людоеда.
  Иногда вопросы существуют, чтобы не иметь ответа.
  - Они называются риторическими, - объяснил я несколько замысловато драчуну свою идею: все-таки не использовать лицо Василия в качестве аргумента в чисто теоретических спорах.
  Между тем я видел, как у людоеда чесались руки. Правильность теории Владимира Ильича Ленина о том, что практика - критерий истины, этот мастодонт чувствовал интуитивно, даже не кончая каких-либо университетов подобно Максиму Горькому. Еще немного - и наш многоуважаемый людоед начнет активно доказывать никчемность милицейского начальства. Назло Василию. Тогда все мои старания пойдут коту под хвост. Этого я не мог допустить.
  - Василий у нас немного перебрал, - авторитетно заявил я моему Большому собеседнику. - Выяснение окончательной истины или, скажем точнее, научный диспут перенесем на завтра - если, конечно, у тебя еще припрятано где-нибудь спиртное.
  Я оглянулся. Лия лежала в абсолютном умиротворении. В том самом месте, где ее застало большое и неожиданное чувство. С ее стороны я опасности не ждал. Но, оказывается, я ошибался: с Лией всегда надо быть начеку.
  От нашего громкого спора она вдруг пришла в себя и теперь сидела на земле, подперев подбородок ладошками и быстро-быстро хлопая своими редкими ресницами.
  - Идем! - быстро позвал я Лию в кусты.
  Надо было действовать быстрее молнии.
  Махнув рукой Ильдару, чтобы он пока занял беседой людоеда, я увел Лию подальше.
  - Почему такая таинственность? - Осталась она крайне недовольной.
  - Просто то, что я тебе скажу, людоеду не понравится, - сразу пояснил я.
  Потом быстро, в двух словах, изложил ситуацию. Главное, чтобы она не делала ляпов, как Василий.
  - Заметано. Я же не Василий. Я поняла. Ты и в самом деле все устроил?
  Я поклонился. Это был лучший шаг, чтобы не тратить время на разъяснения.
  -О! Ты даешь! - Она была в восторге.
  Я скромно пожал плечами.
  - Как ты сумел с ним подружиться? А! Ты сумеешь подружиться с дьяволом, если захочешь, - кольнула напоследок.
  Тут она угадала. Девчонка мне даже понравилась. Она непредсказуема в поступках и даже мыслях. С ней однозначно не соскучишься, решил я.
  Ей бы еще во внешности прибавить чуть-чуть красоты, и тогда наше путешествие во времени и вовсе приобрело бы характер волнующего приключения.
  - Пока дело за тупоголовым людоедом, мы можем быть спокойны, - продолжил я. - Единственно, надо нейтрализовать Василия. И притом - срочно! Я даже отсюда вижу, он снова начал панибратски хлопать людоеда по плечу... Он не понимает, с какой опасностью столкнулся!
  Я выскочил на поляну, как иллюзионист на манеж.
  Василию никогда не хватало решительности. Словом, медлительность была лучшей его чертой. Однажды твердо решив расстаться путем развода с женой, он ждал десять лет, чтобы желание созрело в результат. В продолжение этой долгой совместной жизни он всем своим знакомым говорил о своих планах, и супруга оказалась последним человеком в его окружении, услышавшим из уст этого мямли приговор. Доказательством его медлительности служит также эпизод его ухода из органов... но об этом как-нибудь после.
  Сейчас надо незамедлительно принимать меры усыпляющего характера. Еще чуть-чуть - и людоеду не понравится хвастовство представителя человеческого племени, и он решит разнообразить стол.
  - Василий! - крикнул я, подходя.
  - Подожди ты! - отмахнулся он от меня. - Брат, ты главное держись меня, - говорил он великану что-то важное. - У меня везде большой авторитет. Я даже в Чечне был. Имею почетную грамоту, подписанную самим министром... А все то, что про меня рассказывают... - ты этому не верь. Клеветники это или завистники!
  - Давай выпьем, - высказался я, задевая в душе Василия заветные струны.
  На предложение Василий откликнулся сразу. Даже забыл о своих обидах, которые только что хотел поведать.
  - Может, еще по одной? - сразу предложил я. - Не вовремя выпитая вторая - загубленная первая.
  И хотя ситуация не совпадала (мы пили уже не первую "рюмку" из выдолбленного кокоса), никто не стал мне указывать на лингвистическую ошибку. Пирующие дружно наполнили кубки. Даже Лия отыскала себе какой-то сосуд.
  - Артур! Ты хотел мне что-то сказать? - спросила меня девушка, слегка пригубив предложенного напитка.
  Злое островное солнце наградило Лию не ровным и приятным загаром, а сплошным ожогом. У нее на теле повсеместно сошла кожа, и еще: облупился нос. Как вы понимаете, эти изменения не прибавили девушке привлекательности. Однако я обнял ее за голые плечи и увел снова в тень пальм.
  - Лия, понимаешь... Я хотел приказать людоеду, чтобы он изготовил плот и вывез нас с острова на большую землю, но тут появился Василий...
  - Тот Василий, который бросает в лицо людоеду песок?..
  - Не может быть!
  - А ты взгляни.
  Я стоял к лагерю спиной. Мне пришлось быстро оглянуться, чтобы увидеть эту не предвещающую никаких перспектив положительного свойства картину.
  - Все! Мы пропали! - подытожил я результаты своих наблюдений.
  
  Глава двадцать четвертая,
  в которой попавшие в переплет обсуждают свое бедственное положение
   Мне эта встреча не сулила счастья - Втолкнула в плен загадочного круга. Еще сложнее стало разобраться - Теряем или ищем мы друг друга.
  И.Тальков
  
  Лагерь состоял из нескольких хижин, покрытых пальмовыми листьями. Кругом кишели насекомые. При малейшем дуновении ветра мелкий песок взлетал в воздух и залетал в рот, нос, уши. Удовольствие от таких ласк было минимальное. Если быть точным, песок действовал на нервы, и очарование острова сразу исчезло. Появилась неожиданная злость от чудовищной превратности судьбы. Такая большая, что даже захотелось кого-нибудь убить.
  Вот этого дурацкого песка Василий, как оказалось, отсыпал людоеду целую пригоршню. Теперь наш большой собутыльник, протирая глаза, неуклюже бегал по острову за обидчиком, желая, по всей вероятности, превратить его в котлету, чтобы потом - на досуге! - не разжевывая съесть.
  Как я мог забыть! Василий всю жизнь полагал, что умеет разговаривать с простым народом. Говорил добрым и вкрадчивым голосом, так что, бывало, глупые и попадались на его удочку. Но людоед таким не был. Брошенный в глаза песок произвел на него не благоприятное впечатление. Теперь Эдик разбирался с обидчиком. В меру своего разумения.
  У меня был знакомый в ФСБ. Весьма неприятный тип. Неудивительно, что людоеда звали именно так.
  - Помогите! - кричал Василий, мигом протрезвевший.
  Он бегал взад-вперед, как сайгак по поляне, и при этом размахивал руками, словно горный орел, активно терзающий жертву. Со стороны он выглядел странным гибридом - эдакий осел с вращающимися рогами козлотура. Орнитолог или зоолог наверняка разглядел бы при внимательном наблюдении под не очень красивой внешностью парня его храброе и доброе сердце. Это правда. Во всяком случае, так утверждал его лечащий врач - паталогоанатом с республиканской судмедэкспертизы, когда я однажды неосторожно завел разговор о своем друге во время совместной пьянки с медиком.
  Но если не вдаваться в детали, - скажем, отказаться от глубокого изучения, - а удовлетвориться только поверхностным осмотром, то да! Производил он сейчас, это надо сразу признать, неприятное впечатление. Не орел и не козел... Ерунда какая-то! Ни один зоопарк не взял бы его, чтобы не кормить бесполезный экспонат. Да и что напишешь в табличке? Зачем пугать детей и впечатлительных служителей? Зрители приходят в зоопарк, а не на аттракцион ужасов, чтобы потрепать себе нервную систему!
  Такие примерно мысли возникали у меня в голове, когда, спрятавшись в чаще тропического леса, мы с Лией с ужасом следили за разворачивающимися на наших глазах перипетиями трагедии.
  - Помоги ему! - предложила мне необдуманно Лия.
  - Как ему помочь? - недоуменно уставился я на глупую женщину.
  - Не знаю...
  - И я не знаю. Можно только оттянуть ему конец, - сказал я в сердцах двусмысленную фразу, - тогда его гибель отсрочится. Но не надолго. Ровно на то время, которое понадобится людоеду, чтобы разделаться со мной.
  Через некоторое время мы потеряли Василия из виду. В таком же положении оказался и людоед, рыскавший по лесу в поисках пищи. Когда я обнаружил Василия, то был крайне удивлен. Проявляя завидную сообразительность, беглец залез сквозь гущу лиан к мангровым деревьям и по их корням пробрался к воде. Его преследователь, если бы сейчас и обнаружил его местонахождение, при всем желании не смог бы добраться до наглеца.
  Успокоившись на этот счет, я задумался о своем положении. По беспокойным глазам Лии я сделал вывод, что девушка тоже озаботилась перспективами собственного здоровья.
  - Я хотела у тебя спросить... - начала она несколько неуклюже.
  - Готов ответить на любые вопросы, относящиеся к моей компетенции.
  - Это насчет людоедов. Едят ли они женщин?
  - Нет.
  - Вот это здорово!
  - Не очень.
  - Почему? - фыркнула Лия. - Ты мне завидуешь?
  - Нет... Ты не обольщайся.
  - Объясни мне, пожалуйста, что в том плохого.
  - Объясняю: людоеды не едят женщин, они глотают их целиком. Такие, оказывается, вы вкусные, язык можно проглотить. Мне один знакомый людоед говорил, что людоедская кухня относит женский пол к блюдам, от которых пальчики оближешь...
  - Ты шутишь?
  - Если бы!
  - Что же мы тогда стоим?
  - Ты считаешь, надо бежать?
  - Да, если учесть, что людоед идет к нам!
  Мы живо скрылись в чаще. Одно из правил, которых должен придерживаться беглец, заключается в необходимости как можно дальше убегать от места поиска. Руководствуясь именно этими соображениями, мы направились на восточное побережье нашего небольшого острова.
  Удивительно, но, проникнувшись идеей сохранения своей жизни, Лия ни в чем мне не возражала. Более того, стремительно и первой бежала туда, куда я показывал.
  - Надо найти открытую поляну и, спрятавшись в кустах, следить из укрытия за движениями на острове. Тогда мы точно не угодим на стол людоеда, - высказал я дельную мысль.
  В самом деле, верное решение. В течение получаса мы бегали по зарослям, пытаясь найти безопасное место. Это глупое с самого начала мероприятие нам обоим уже порядком надоело и, когда мы забрели в чащу, а потом выбрались на скалистый берег на восточной оконечности острова, я предложил прекратить поиски. Сказано - сделано. Мы направились к небольшим зарослям и застыли в ужасе. Из кустов был слышен явственный храп. Но энергичность сопения носом сразу нас успокоила.
  - Давай выясним, что это такое или кто? - предложил я.
  Мы осторожно раздвинули ветви.
  На ковре, зеленном от травы, лежал и совершенно безмятежно спал Василий. Носом при этом он старательно выводил рулады музыкального плана. Если прислушаться, мотив напоминал попурри из известных песен на гастрономические темы вроде: "Расцветали яблони и груши", "В нашем доме появился замечательный сосед" и "В степи глухой замерзал ямщик".
  - Надо будить его! - подтолкнул я Лию вперед.
  Девчонка стала трясти соню за плечо.
  - Что? Что случилось? - Василий стал протирать глаза и недоуменно осматриваться по сторонам.
  - Успокойся, - утешил я его, - твой преследователь тебя еще не разыскал. Так что самое интересное у тебя еще впереди.
  - На что ты намекаешь?
  - На твои сложные взаимоотношения с людоедом.
  - Каким людоедом? - ощетинился Василий.
  - Тем самым, - хмыкнул я, - с которым ты поспорил, кто кого раньше съест.
  - Он - людоед?!
  - Ага! - подала голос Лия.
  Молодец девчонка! Надо упрямца поставить на место и как можно скорее... Но я ошибся, решив, что теперь Василий поведет себя несколько иначе.
  - Здорово я ему показал, кто на острове хозяин! - воскликнул он, неожиданно вспомнив свои разногласия с Эдиком-людоедом.
  - Согласен, - я энергично пожал Василию руку, - ты геройски себя проявил. Мы по очкам выиграли в этом споре, только жаль съеденного Ильдара.
  - Как съеденного? - Василий вскочил на ноги.
  - Как? Думаю с аппетитом...
  - Что же он не спрятался? - простонал парень.
  - Он не знал, что игра примет такой оборот, и напился до положения риз.
  - А! Я ведь предупреждал его, что пьянство до добра не доведет.
  - Пьянство здесь ни при чем! - взъелся я.
  - А что при чем?
  - Ты!
  - Ну нет, ты глянь! Артур, ты рассуждаешь, совсем как наше начальство. У нас руководители словно восковые фигуры, а всю работу делаю я.
  - Точно, в данном случае ты сильно постарался, чтобы фотограф угодил в суповый набор людоеда, - съехидничал я.
  Василий опечалился. Но только на мгновение.
  - Ильдар - крепкий орешек! - промычал он. - Выкрутится... уже, наверное, выкрутился. Решительности ему не занимать.
  Василий прав. В бесстрашии Ильдара сомневаться не приходилось. Однажды до него докопалась билетерша в транспорте, не веря, что человек с такой внешностью и непреходящим "знойным" перегаром может быть сотрудником милиции. Ему пришлось доставать из широких штанин краснокожую милицейскую книжицу. А потом билетерша пристала к семерым молодым наглецам, которые хотели проехать в автобусе "зайцем".
  По собственному признанию, Ильдар - единственный сотрудник милиции в этом автобусе - не остался в стороне. Ему даже пришлось вмешаться и потребовать молодым людям покинуть общество. Об этом случае потом написала одна республиканская газета, присовокупив слова "дальше автобус поехал полупустым".
  - Теперь я спокоен, как пирамида Хеопса, - заявил Василий.
  Лег и принял вид, который, по его мнению, демонстрировал высшую степень спокойствия. Или олицетворял последнее жилище фараонов.
  Мы с Лией молча следили за его поведением.
  - Пивка бы сейчас! И холодного... - протянул Василий.
  - Мечтай...
  - Да что ты!
  - Мечтай - и ни в чем себе не отказывай!
  Нашу идиллию нарушил шум со стороны подлеска. В просвете между деревьями мы увидели колонноподобные ноги. Вскоре проявился звук. До нас донесся грохот приближающегося локомотива. Это был людоед.
  - Это людоед, - подтвердила Лия.
  
  Глава двадцать пятая
  В каменном мешке
  
  Два человека могут спасти друг друга там, где один погибает.
  Оноре де Бальзак
  
  Я не думал, что наши злоключения закончились. Похоже, они только начинались. Но шум неожиданно стих и, кроме легкого дуновения ветра, ничто больше не нарушало установившуюся тишину.
  - Может, показалось? - Я обвел присутствующих недоуменным взглядом.
  - Я хочу проверить, - храбро сказала Лия.
  - Будь осторожна! - предупредил я ее.
  И Лия пошла. Я верил в нее. Наверное, я верил в нее больше, чем в себя. А она, паршивка, оказывается, в себя не верила. Если бы я заранее знал о ее сомнениях, я был бы готов к тому, что произойдет, и теперь бежал бы впереди всех. А так... Все уже стартовали, а я еще только готовился принять участие в этом своеобразном спортивном состязании, в котором людоеду в качестве большого приза доставался завтрак, ужин и завтрак или, точнее сказать, комплексный обед из трех блюд.
  Эдик-спортсмен догнал меня в три прыжка. Оказавшись у него в подмышке, я мог думать только о том, чтобы он ненароком не сжал меня сильнее, чем следует, чтобы я не выскользнул на землю.
  - Замечательно, - громко сказал я, - придется купить лицензию на отстрел людоедов.
  Я начал новую игру, в котором роль "лоха" должен был играть мой пленитель. Немного удачи - и я останусь в живых. Правда, придется пустить в ход все свое умение.
  Я назвал Островом Невезения этот клочок суши. Здесь не водилось хищных животных. Впрочем, на острове не водилось вовсе никаких животных.
  Тот, кто не был вегетарианцем и ел мясо, неизбежно являлся людоедом.
  Обстоятельство, при котором я оказался в руках бандита-великана, тоже везением назвать нельзя. Как говорил один герой сказки: "Как корабль назовешь, так он и поплывет!" Остров Невезения оправдывал свое название.
  Мне не удалось даже чуть-чуть продвинуться в деле околпачивания людоедов, как сам оказался в беде. Точнее, в некоем каменном мешке с узкой горловиной наверху. Спустив меня в эту ловушку, дикарь куда-то ушел.
  В предыдущей главе я уже рассказывал, что людоед, вероятней всего, прихватил с собой, - если, конечно, не съел на месте! - Ильдара, знаменитого, по рассказам сослуживцев, больше всего тем, что однажды в пьяном виде хотел проскочить меж двух столбов, которые на поверку оказались в одном экземпляре. Вот об этот единственный железобетонный столб он и "расквасил" свою физиономию. Потом, говорят, несколько дней бесстрашный Ильдар ходил по министерству, как Шарапов из популярного кинофильма.
  Сейчас я вновь обнаружил на дне пещеры сонного фотографа с таким же кровавым пейзажем на лице.
  От моего присутствия он проснулся и изобразил на лице брезгливое непонимание происходящего.
  - Как я здесь оказался? - задал он свой первый осмысленный вопрос после продолжительного мычания. - Ой, как мне плохо!..
  - Не сомневаюсь, - подтвердил я его самые худшие опасения, - а сам ты ничего не помнишь?
  - Нет, - сконфуженно замотал фотограф головой.
  - Сейчас начнется ужин, - мрачно пошутил я.
  Мое настроение Ильдар не принял: энергично стал потирать руки и что-то бормотать себе под нос.
  - Говори отчетливее, если хочешь, чтобы я тебя понял, - прервал я его тихий монолог.
  - Я люблю пожрать! - громко заявил Ильдар, услышав в моих интонациях поддержку.
  - Увы! - я горестно вздохнул.
  - Что, ужин отменяется? - сразу напрягся Ильдар. - Мы так не договаривались...
  - Не буду тебя томить предчувствиями, скажу сразу: на ужин мы приглашены в качестве основного блюда.
  - Как это? - Улыбка моментально исчезла с перепуганного лица. - Мы с ним так мило беседовали... Я уж думал, что мы поладим.
  - Я тоже так считал, но, увы, жизнь в лице Василия внесла существенные коррективы.
  - Опять этот Василий! - Ильдар стал озираться. - Кстати, где он? Его уже съели?
  - Пока нет, но все идет к этому, - мрачно пояснил я.
  В двух словах я удовлетворил его любопытство.
  - И что теперь делать? - Фотограф в замешательстве посмотрел на меня.
  - Не знаю, - устало развел я руками, - надо каким-то образом изловчиться, чтобы не попасть на сковородку.
  - Нас действительно съедят?
  - Думаю, да.
  Некоторое время внезапно погрустневший Ильдар сидел молча. Потом он вскочил на ноги.
  - Мы убежим! - с пафосом воскликнул он.
  - Как? Если ты обратил внимание: здесь отвесные стены и даже опытному альпинисту бессмысленно тратить энергию. У нас даже нет инструментов!
  - Похоже, мы - в западне! - На худом, остроскулом лице Ильдара выразилось запоздалое беспокойство.
  - Не только похоже, но так оно и есть!
  Я, как Ленин, зашагал по нашей тюрьме туда и обратно.
  - Мне сорок лет, но у меня, как ты понимаешь, ума и энергии все еще в избытке, - яростно заорал я прямо в ухо Ильдару. - Да и сексуального азарта много - как у молодого жеребца. Но, честное слово, сейчас я в растерянности и ничего не могу придумать. Поверь мне!
  - Хорошо, - Ильдар утвердительно кивнул, - сейчас я что-нибудь придумаю...
  
  Так, в бесплодных раздумьях, мы просидели до самого вечера. Экваториальное солнце очень оригинально покидает небосвод. Я хочу сказать, что сначала еще светло, а потом - раз! - внезапно наступает темнота, словно кто-то на небе щелкнул выключателем.
  С наступлением темноты мысли стали и вовсе неутешительными. Единственно, что вызывало какую-то радость, это то обстоятельство, что людоед забыл про нас. Но в этом особо радужных предчувствий не было. Людоед, скорее всего, решил нами просто позавтракать.
  - Ужин отменяется, - сообщил я Ильдару, - надеюсь, до утра ты что-нибудь придумаешь?
  - Постараюсь! - осклабился фотограф и добавил: - Мне в голову уже пришла бредовая мысль.
  - Гони от себя всех психов!
  - Может, ты меня выслушаешь?
  - Разумная мысль. Это называется мозговой штурм. Это - когда каждый несет что хочет.
  - Понял... Смахивает на психбольницу!
  - Рассказывай, я не хотел тебя обидеть.
  - Однажды в детстве, - начал, загораясь, Ильдар, - я спустился в деревне у бабушки в погреб для того, чтобы полакомиться малиновым вареньем. Беда состояла в том, что бабушка считала, что малиновое варенье надо есть только тогда, когда человек простужается. А я считал, что варенье - даже малиновое, как любое другое - надо кушать тогда, когда оно у тебя есть. В подполье, темном и страшном для малыша, каким я тогда был, этот сладкий деликатес в банках хранился - я сам видел! Набравшись храбрости, когда никого в избе не было, я открыл крышку погреба и осторожно спустился в подполье.
  Я, не перебивая, слушал.
  Ильдар! Его напористости можно позавидовать. Эмоциональная неспособность притормозить хотя бы на мгновение во время его возбуждения придавала рассказу характер экзальтации.
  - Все шло по плану, - продолжал он тем временем с еще большим пафосом, - но тут сломалась лестница, и я полетел в пугающую бездну. Придя в себя от неожиданности - на кучах с картошкой! - я забыл о своих замыслах относительно варенья и стал искать способ спастись. Выбраться без лесенки было невозможно. Напрасные старания. Карабкаясь по бутовым кирпичам, я несколько раз упал на дно, пока окончательно не понял, что попал в ловушку. Но, поверь мне, я все-таки спасся. А помогла моя наблюдательность. Я неожиданно увидел в полумраке подпола затаившего серого волка, который, если верить рассказам бабушки, съел не одну умную девочку. Не помню как, но я очень быстро оказался наверху...
  - Я знаю, кто тебе помог, - догадался я, - неожиданный страх. Ага! Надеешься, что детские страхи и сейчас придут тебе на подмогу?
  Если Ильдар взбирался на своего любимого конька, то сбить его или как-то по другому спустить его на землю было невозможно.
  - Почему нет? - Он вперил в меня взгляд своих огромных глаз.
  Я развел руками. Впрочем, в почти кромешной мгле что-то увидеть было невозможно. Разве только почувствовать.
  - Как тебе объяснить?.. Пожалуй, все обстоит неудачно для шуток, - начал я расстраивать своего товарища по несчастью. - Теперь ты, как и в детстве, попал в беду. Но страхи тебе вряд ли помогут. Давай лучше спать. Может быть, приснится кошмар, и ты пробкой вылетишь из каменной темницы...
  Моя мысль фотографу понравилась.
  - И то правда, - обрадовался он, - коротать ночь без сна плохо!
  И тут же захрапел.
  Я немного послушал звуки ночного леса и тоже решил вздремнуть. До наступления рассвета все равно было бесполезно что-то делать или рассчитывать на чудесное спасение.
  Я предался сладким объятиям Морфея и не думал, что меня безжалостно разбудят.
  - Слушай... - тряс меня за плечо фотограф.
  - Что случилось? - спросил я, протирая глаза ото сна и совсем непритворно зевая.
  - Кто-то ползет к нам, - прошептал Ильдар, поглаживая меня по спине.
  Я напрягся. Казалось, кругом стоит обычная ночная тишина с еле слышными шорохами.
  - Что это шуршит? - тихо спросил Ильдар.
  Я тоже услышал явственное шуршание. Фотограф прав. Холодная дрожь пробежала вдоль спины.
  - Приготовься к обороне, - предупредил я напарника.
  Прислушиваясь к малейшему звуку, способному подсказать мне, откуда крадется опасность, я отошел к противоположной стене. Ильдар держался меня. Он вытащил из кофра свой фотоаппарат.
  - Какое-никакое, но оружие, - едва слышно пояснил он.
  Вскоре над ямой показалась чья-то голова. Это была громадная анаконда.
  - Не шуми, - предупредил я фотографа, - у змей нет ушей, они ориентируются по звуку.
  - Я ослеплю его фотоаппаратом, - ответил Ильдар.
  Змея тем временем вытянула язык и стала заползать к нам в пещеру.
  - Мы пропали! - почти проорал я в ухо Ильдару.
  В продолжение всей своей жизни я - так или иначе - размышлял о вопросах неизбежной кончины. Но даже в самом страшном сне мне не могло привидеться, что я встречу смерть в пасти анаконды.
  - Неужели нельзя ничего сделать? - всерьез озаботился фотограф.
  - Вот тебе и представился случай вспомнить детство, - напомнил я.
  - У меня наоборот все органы отказываются повиноваться, - пожаловался мне фотограф на свое состояние и нечаянно нажал какую-то кнопку на фотоаппарате. Раздался едва уловимый свист.
  Туловище змеи скользило мимо нас, чуть ли не задевая наши груди. Внезапно Ильдар нажал кнопку, и ослепительно сработала вспышка. Анаконда поползла обратно из пещеры.
  - Ура! - заорал я во все горло и, подпрыгнув, обхватил змею руками и ногами.
  Есть! Вместе с анакондой я теперь стремительно двигался к выходу.
  - Ильдар!
  Во время быстро меняющихся событий тяжело принимать верные решения. Он же останется в яме, испугался я и, изловчившись, ухватил фотографа за шиворот.
  - Ильдар, не бойся и дергайся, - крикнул я с высоты.
  Брыкаясь и яростно уворачиваясь, он пытался освободиться.
  - Я это, я!- успокаивал я фотографа, и он, наконец, обо всем догадавшись, пришел мне на помощь.
  Вцепившись мертвой хваткой в тело змеи, мы выбрались вместе с ней на поверхность. Это было самое, что ни на есть, сказочное спасение.
  - Наверное, никто не поверит в наше чудесное избавление. Скажут скептики: так не бывает. - Я похлопал Ильдара по плечу.
  Не берусь опровергать тех из читателей, кто желал бы нашей смерти. Но как бы то ни было, мы оказались на свободе. Оказавшись на земле, мы бросились со всех ног со склона, надеясь, что змея-спасительница не сразу догадается начать нас преследовать.
  Я уверен, в нашем чудесном спасении заслуга, прежде всего, была не наша, а господа Бога. До последней секунды я полагал, что помощь, как всегда, придет со стороны. Лия или Василий разыщут нас в темноте. Может, вмешаются Чип и Дейл. Но Всевышний меня надоумил, что надо рассчитывать только на свои силы. Так и вышло. Подвернулся счастливый случай. А мы с Ильдаром оказались не лохи, чтобы не воспользоваться благоприятным стечением обстоятельств.
  - Вот так вот!
  - Верно! - отозвался в тон моим мыслям фотограф.
  
  Глава двадцать шестая
  "Безнадега, точка, ру"
  
  Великие опасности ставят всех людей в одинаковые условия.
  П.Буаст, французский лексикограф
  
  Уверен, вам не терпится узнать, чем закончились наши приключения на загадочном тропическом острове вблизи города Казани.
  Немного информации. Анаконда в природе достигает десятиметровой длины. В нашей анаконде были все одиннадцать метров. Вот эти одиннадцать метров и вытащили нас из темницы. Но где нам найти ту силу, которая избавила бы нас от островного плена? Об этом мы думали все время. Сразу же, как оказались на затерянном в море небольшом клочке суши, мы стали размышлять, как вернуться домой. Но какая польза от наших умозаключений, если разум не мог предоставить никаких реальных идей. Идей, которые можно было бы как-нибудь воплотить в жизнь.
  Мы с Ильдаром долго плутали в лабиринте камней, а потом - в море зеленой растительности, прежде чем, выбившись из сил, свалились на землю от усталости.
  Судьба подает знаки, как жить и что делать, но не каждый умеет читать эти загадочные послания. В тот момент, когда я прислонился к сваленному дереву, мне почему-то взбрело в голову, что мы находимся где-то поблизости от укрытия наших друзей. А может сломанная веточка или сдвинутый на земле камень неожиданно пробудили мою интуицию. Не знаю... но, как бы там ни было, в результате недолгого поиска мы неожиданно обнаружили тех, кого хотели найти. В этом смысле нам повезло больше, чем людоеду, который, похоже, с не меньшим прилежанием играл в эту игру под названием "кто не спрятался, я не виноват".
  - Все, я больше не могу, - сказал Ильдар, едва мы нашли в трещине скалы спрятанного зверька. Эти напуганным существом была Лия.
  - И я не могу, - тяжело отозвалась девушка.
  - Где Василий? - первым делом спросил я.
  - Где-то поблизости...
  И мы с Лией, оставив Ильдара на том месте, где он тяжело опустился на землю, пошли искать нашего товарища.
  Кричать мы не могли, а Лия не помнила, - даже примерно, - где его оставила.
  Хоть создавай специальную "Группу поиска Эскабары". Но вместо имени колумбийского наркобарона следует ставить имя провалившегося сквозь землю Василия.
  - Артур! - шепотом позвала Лия. - Иди сюда.
  Наконец-то, обрадовался я. Если поиски продолжились бы дольше, мы могли потерять обессилевшего Ильдара.
  Найденный нами подполковник повел себя крайне странно. Ни слова не говоря, он переводил затравленный взгляд с Лии на меня и обратно.
  - Он долго мучился? - с сочувствием спросил, наконец, подполковник.
  - Кто?
  - Ильдар.
  - Ильдар жив.
  - Жив? - И суровый мужик заплакал.
  - Идем к нему. - Поднял я его с земли.
  Рассказ о побеге, яркими красками описанный мною, произвел на Лию и Василия впечатление. Осунувшееся лицо Ильдара и синеватые тени под нашими глазами, впрочем, говорили гораздо красноречивее моих слов.
  Однако фотограф посчитал, что мое повествование носит поверхностный характер и, немедля, приступил к изложению собственной версии прошедшего.
  У Ильдара после недавних подвигов настроение было "на все сто". На слегка изменившийся ландшафт собственного лица он уже не обращал внимания.
  - Просыпаюсь, а я практически уже в пасти этого людоеда, - восторженно повествовал Ильдар, - но я подумал не о себе. Главное, чтобы фотоаппарат был цел. Как-никак казенное имущество. Дорогущий, между прочим. Один объектив чего стоит!
  Ильдар некоторое время молчал, облизывая кровоточащую после действий людоеда губу.
  - Вот о людоеде... Этот мужлан ушел, оставив нас с Артуром подыхать в каменном мешке. Настоящая помойная яма, скажу я вам. Не выбраться. Но мы не растерялись. Засвистели тихонько. Если кто не знает, так фокусники приваживают змей. На наше счастье или беду, к нам приползла анаконда. Метров двадцать в длину. Вся холодная - и жрать очень хочет. Сперва мы убить ее задумали, но, оказалось, нечем. Анаконда тем временем пасть уже раскрыла - и проглотить нас норовит. Я вытаскиваю вспышку и - как "зафигачу". Испугалась змея-падлюка и как рванет из ямы прочь.
  - Мы схватились за нее! - поспешно сказал я, вставив слово в перерыв дыхания Ильдара.
  - Ну как?
  Ильдар закончил рассказ и теперь смотрел на нас с жаждой похвал.
  Лия промолчала. Губы ее непроизвольно сжались, удерживая смех.
  - Здорово! - Василий осознал момент и энергично закивал головой.
  - Вот такие приключения! - Ильдар взъерошил пятерней свои непослушные и черные, как смоль, волосы.
  Положение наше, сразу скажу, было незавидное. По острову рыскал людоед, который хотел нас съесть, сами мы тоже хотели кушать. Проявлять какую-то гастрономическую или инженерную деятельность мы не имели возможности, поскольку это сразу обнаружило бы нас. То есть мы могли спастись, только тайно построив плот или придумав, как питаться, не вылезая из укрытия.
  - Нужно звать подкрепление! - воскликнул Ильдар.
  - Какое подкрепление? - неожиданно заинтересовался Василий.
  Ильдар выпучил глаза.
  - Аборигенов!
  - Каких? - хором поинтересовались мы все.
  Ильдар мечтал встретить на острове своего Пятницу и научить его говорить:
  - Слушаюсь, босс!
  В целом, его мечты еще с детства были несбыточны. Не он ли в начальной школе, едва получив первые сведения об опытах Мичурина, возжелал скрестить арбуз с тараканом. Зачем? Ильдар рассказал нам, что хотел осчастливить человечество. Именно. Не больше не меньше... Чтобы, после того как разрежешь арбуз, косточки сами разбегались из мякоти. Как тараканы.
  - Они должны здесь быть! - мечтательно произнес Ильдар. - Аборигены.
  Впрочем, такие мысли он уже не раз высказывал в ходе нашей робинзонады.
  - Погоди! - прервал я размышления фотографа. - Ты же сам говорил о том, что людоед на твоих глазах съел парочку людей.
  Ильдар потупил взор.
  - Ты почему скромничаешь? - Василий напрягся.
  - Я мог ошибиться.
  - Это как?
  - Может быть, мне с испугу привиделось... Так бывает! Честно...
  - С тобой - часто! - легко согласился Василий. Он был настроен миролюбиво.
  Ильдар издал унылый вздох.
  - Так что же, - не отставал Василий, - вполне возможно, что никаких аборигенов на острове и нет?
  - Может быть...
  - Может быть, "да" или, может быть, "нет"?
  - Людоед наверняка кого-то ест, - вмешался я, - он не может не есть. Если, конечно, он и в самом деле людоед. Но это мы можем проверить только на собственном опыте.
  - Я не хочу ничего проверять, - вставила слово Лия.
  Девчонка сейчас рассуждала, как никогда, здраво.
  - Давайте оставим досужие домыслы и начнем составлять реальный план, - завел я разговор о ближайших перспективах, - в любом случае, Лия, чтобы вернуться в нашу прежнюю жизнь, нам нужно сперва исчезнуть с этого острова. Значит, надо искать способы выжить.
  - Я предложил искать дикарей, - напомнил Ильдар.
  - Опять! - возмутился Василий.
  - Я замолкаю, но идея неплохая, верно ведь?
  - Давайте соберем плот, - Василий сказал глупость.
  Мне пришлось указать ему на оплошность.
  - Хорошо, - сказал я, - плот мы соберем, что, конечно, в условиях конспирации довольно затруднительно, но как мы преодолеем океан на таком утлом суденышке? Ни еды, ни ориентиров, куда плыть, ни каких-либо способов упростить нашу задачу.
  - Выход есть, - загадочно ухмыльнулся Василий, - я понял, куда ты клонишь, но не хочешь своими устами произнести.
  - Ты о чем?
  - Нам надо убить людоеда! Проблема в нем. Остальное - следствие.
  Все притихли. Решение было правильное. Но... жестокое.
  - Значит, надо подумать, как это сделать, - решительный Василий наше молчание счел за согласие, - у нас нет оружия, но мы можем его изготовить. Я видел фильм "Рэмбо". Ситуация аналогичная.
  Лия предложила уронить на голову нашей жертвы кирпич. За неимением кирпича заменить его каменной глыбой.
  - Что, караулить на горной тропе? - усмехнулся Василий.
  - Не пойдет! - Ильдар покачал головой и стал тереть ладонью лоб.
  - Ладно. - Я поднял вверх руку, требуя тишины. - Не будем сейчас ломать голову в безнадежных потугах. Давайте лучше думать каждый самостоятельно, а потом соберемся и вместе все обсудим.
  Все сразу замолчали.
  Прежде всего, надо было найти место, где схорониться. Каменистая гряда создавала ощущение прочности и хорошо подходила чеченским боевикам, но не нам. В наших взаимоотношениях с людоедом возникла трещина, и, пока у нас не было ни "Мух", ни "Стингеров" и даже "Калашниковых", мы должны были выбрать тактику премудрого пескаря. Поиск подходящей пещеры закончился неудачей. Стало быть, нужно найти самое глухое место, куда еще не ступала нога людоеда. Остров на самом деле не был чересчур большим, чтобы наши пути-дорожки не скрещивались. Тем более что соперник настойчиво искал нас. То есть он в любой момент мог появиться из-за редкого кустарника. Это обстоятельство не способствовало душевному спокойствию. Поэтому я предложил выбрать разведчика, который нашел бы людоеда и стал тайно следить за его перемещениями. Тогда мы могли бы спокойно заниматься поисками пищи.
  - Хорошо, - согласился Ильдар с моим предложением. - Тогда, может быть, не придется его убивать...
  - Все равно придется, - выразительно сплюнув, произнес Василий.
  Разведчиком вызвался Ильдар. Попрощавшись с нами, он сразу ушел, чтобы начать немедленно выполнять возложенные на него непростые обязанности.
  Так прошло несколько дней. Его предусмотрительность, надо сказать, пару раз спасла нам жизнь. Мы своего лазутчика тоже не забывали, и в короткие минуты, когда он прибегал в лагерь, мы давали ему еды, которую добывали. Он быстро съедал на месте или брал с собой, если опасался, что людоед может проснуться и отправиться на поиски.
  Однажды утром случилось страшная трагедия.
  Дело было так. Проснувшись, мы позавтракали, а Ильдар по привычке отправился на свой пост. Решив воспользоваться спокойным досугом, мы сначала пополнили запасы продовольствия, а потом стали собирать сухие бревна. Мысль о бегстве с острова на плоту мы все-таки не вычеркнули из сознания. Кто знает, как повернутся события в конечном итоге.
  Вот во время этого достаточно глупого и затруднительного из-за отсутствия инструментов занятия над нами пронесся резкий порыв ветра.
  - Что это? - встревожился я и, как оказалось, не напрасно.
  Вихрем закружилась густая пыль, поднимая в воздух сухие веточки, листья и другой легкий мусор тропической природы.
  Еще несколько секунд - и небо резко потемнело.
  - Начинается гроза, - сказал я, и в подтверждение моих слов сразу же хлынул проливной дождь.
  Ослепительные молнии прорезали почерневшее ваксой небо. Струи воды мгновенно намочили нам одежду и теперь стегали обнаженные места, словно кнут торопливого кучера.
  Сквозь завесу воды я заметил черное пятно. Это оказался Ильдар, прибежавший к нашей стоянке.
  - Я хотел предупредить о приближающейся буре, - сообщил он, вытаращив глаза, - но не успел. Гляжу, мой подопечный как-то чересчур серьезно укладывается в свою конуру. Думаю, дело нечисто. Шторм будет серьезный!
  - Ничего, прорвемся! - Я ободряюще хлопнул Ильдара по плечу.
  - Надо искать подходящее логово, - прокричал мне в ухо Василий.
  В самом деле, в тропиках бывают смерчи, которые с корнем вырывают деревья. Необходимо срочно найти какое-нибудь прочное укрытие. Желательно подальше от воды. Я имею в виду бушующий океан.
  Ребята дружно рванули в сторону густых зарослей в самой глубине острова. Там кроны деревьев образовывали густой шатер. Впрочем, и само место было непролазное. В данном случае мы, мокрые и грязные, могли рискнуть.
  В гуще сплетения лиан и корней каких-то колючих длинных растений было темно и холодно. Со всех сторон сверху лилась потоком холодная вода. Бушующий шквал все время порывался вырвать с корнем окружающую нас растительность. Картина, прямо скажу, достойная кисти Айвазовского, написавшего непревзойденный по мощи "Девятый вал".
  - Что с тобой? - спросил я.
  Лию колотила дрожь. Как в лихорадке.
  - Я не могу больше этого терпеть. Как все гадко! - чуть ли не в истерике прокричала она.
  Василий поежился.
  - Что я могу сделать? - сказал я, как можно более спокойным голосом. - Ты же видишь, все складывается не в нашу пользу.
  Мне стало ее жалко. В этой ситуации она стала словно родной.
  Я сам не заметил, как обнял девушку.
  - Ты что? - продышала мне в нос и вырвалась из объятий.
  Лицо ее залилось краской смущения.
  - Нас здесь не угробит этот смерч? - Ильдар посмотрел вперед себя с опаской.
  - Если и существует такая опасность, - начал я с тем, чтобы только не молчать, - мы ничего предпринять не можем. Мы ведь даже не знаем, откуда ждать напасти!
  А дождь тем временем все лил и лил.
  
  Глава двадцать седьмая
  Тропические пираты
   Ты думаешь, я одолел бы в драке Весь этот многочисленный коллектив.
  Л.Филатов
  
  Рассвет был сумрачным и дождливым.
  Вопреки ожиданию общее состояние атмосферы не изменилось к лучшему: шторм быстро не пронесся мимо, не вышло солнце, спрятанное за тучами. Похоже, природа круто изменила своим прежним правилам. Обычно смерч не переходит понемногу в мелкий моросящий дождь. Так не бывает, я читал отчеты известных путешественников и хорошо представляю способности тропической природы. А тут... впрочем, в этом мире все было как-то иначе. С парадоксами, увы, приходилось мириться.
  Земля набухла сыростью. Мокрый песок прилипал к обуви.
  Утром, подкрепившись плодами банановых и манговых деревьев, мы отправились на традиционную вылазку. Остров, пусть слегка и пострадал в результате стихии, однако не потерял прежней привлекательности. Какой-нибудь художник, певец тропиков, сумел бы так живописать красоты, окружавшие нас, что любой из читателей, увидев свеже намалеванную картину, обязательно воскликнул бы: "не остров, а картинка!"
  Светло-голубые, кое-где бурые или коричневые стволы деревьев, цветущие заросли кустарников, изумрудно переливающаяся зелень высоких трав - перед нами во всей красе разворачивалась яркая жизнь тропиков. Вы можете решить, что я немного переусердствовал в своем стремлении потрафить ожиданиям читателя. Это правда и вместе с тем - готов утверждать с пеной у рта! - неправда. Наш экзотический остров и в самом деле представлял собой чудо света. Если, конечно, исключить некоторые ужасы пребывания в нем.
  - Что это? - воскликнула Лия.
  Мы находились от туземца на расстоянии полета стрелы. То есть стрела благополучно долетела и вонзилась мне в грудь. Я упал, пронзенный мыслью, что мне повезло. А повезло по-настоящему, потому что сила летящей стрелы ослабла, и я получил только царапину.
  Аборигены на острове должны были быть. Непременно! Эта незабываемая мысль получила сейчас реальное подтверждение в течение ближайших нескольких минут. То есть рана в моей груди, как никакая гипотеза, давала много поводов для размышлений.
  - Тут полно дикарей! - закричал Василий.
  - Ого, - воскликнула Лия, закрыв голову руками, - в течение секунды они перестреляют нас!
  Лия, как обычно, не права. Стрела, наверное, долетела быстрее. Ваш покорный слуга - с раной в груди! - выглядел не самым лучшим образом. Картина человека, в которого врезалась стрела, разрывая кожу и то, что за ней скрывается, производила, смею надеяться, не лучшее впечатление. Я взвыл от боли. Увы, я находился не в той компании, в которой эффекты ДВД производят нужное впечатление.
  - Сильно болит? - с участием спросила Лия.
  - Спасибо, терплю пока, - услышал я свой дрожащий голос.
  Полагаю, что в любом коллективе есть люди, которые могут по достоинству оценить брешь, произведенную противником. В нашем случае, это был полный провал.
  Я представил себе приличную толпу дикарей - числом эдак в сто-двести душ, - которые появятся вслед за этим передовым отрядом. Я ужаснулся.
  - Их много! - воскликнул дальнозоркий Василий.
  Туземцы испустили крик изумления. Секундой позже со стороны боевого лагеря раздались истошные вопли.
  - Они заметили нас! - констатировала Лия ужасный факт.
  Туземцы стремительно приближались, держа оружие наготове.
  Похожий на вождя туземец, увенчанный красочным головным убором, взял топор наизготовку.
  Лицо его носило следы интенсивного загара или, - что более вероятно, - этот туземец был просто негр
  - Мужики, держимся вместе! - предупредил я панику.
  Вжик!
  Вторая стрела перерезала веточку как раз над головой Василия.
  - Е-мое! - возмутился тот.
  Набедренные повязки выскакивающих из-за деревьев сыновей природы прикрывали первобытные тела, но ужасные в своем гриме лица были открыты взгляду. Лия была готова упасть в привычный для нее обморок.
  - Пригнитесь! - крикнул я, ломая стрелу у себя в груди.
  Наконечник застрял в теле и причинял мне сильную боль.
  - Попробуем уйти!
  Стрела жалобно пропела и вонзилась в ствол у меня над головой. Эти черти экономили стрелы и стреляли прицельно.
  Как свидетельствует хроника, в битвах разума с первобытной дикостью побеждает разум. Это бесспорно. Надо только изворотливому разуму придумать способ обмануть дикаря. Правда, есть исключения. На ум пришла строчка из Высоцкого: "... аборигены съели Кука".
  Выходит, не всегда разум так безупречен, как видится. Сейчас нам всем почему-то захотелось увидеть нашего надоедливого людоеда. Его внезапное появление оказалось бы очень кстати. Великан вполне мог стать тем чудом, которое разогнало бы окружавших нас черномазых чертей.
  Увы! Что-то не слышно его громыхающего топота и спертого дыхания. Такого знакомого и теперь уже родного!
  Я торопливо начал вспоминать свои детские впечатления от прочитанных приключенческих произведений. Мои любимые бесстрашные герои старых книг всегда что-нибудь придумывали в сложной ситуации. Они, как правило, потрясали дикарей каким-нибудь чудом и делали потом с ними что хотели. К сожалению, солнечное затмение в ближайшее время не предвидится. Так что трюк янки из Коннектикута у нас не пройдет. Что еще можно придумать? Голова моя рвалась от напряжения в поисках выхода из создавшегося положения.
  Думай! Давай думай, подгонял я себя. О чем? Выдвигай версии, и обязательно среди вороха всяких глупостей появится что-нибудь стоящее внимания. Например, герои производили выстрел из ружья, и громкий звук выстрела вводил дикарей в священный трепет. Идея шикарная, вот только...
  Французы говорят, что для того, чтобы приготовить рагу из зайца, надо иметь зайца. Вот и у нас аналогичная проблема. Никакого огнестрельного оружия не было, и вряд ли в течение нескольких имеющихся у нас минут этот вопрос мог разрешиться положительно.
  Наперекор нашим представлениям об изначальном миролюбии детей природы люди, на которых мы наткнулись, вели себя очень агрессивно.
  Мы не были вооружены. Ничто не должно было вызвать у туземцев тревоги или испуга.
  Но вызвало. Они с криками, размахивая копьями, бросились на нас.
  - Подожди, - сказал мне Василий, когда я начал поднимать с земли камни, чтобы дорого отдать свою жизнь.
  Он встал во весь рост. Подняв вверх сцепленные вместе ладони, тем самым продемонстрировав символ мира и доброжелательности, он пошел вперед.
  - Мы - представители высокоразвитой цивилизации, а они - дикари...
  - Василий, брось валять ваньку! - заорал я вслед. - Вспомни, почему аборигены съели Кука.
  Лия, охваченная непреодолимым ужасом, молча смотрела на все происходящее и не делала никаких попыток к спасению.
  Далеко немиролюбивые цели визита туземцев на наш остров были видны с первого взгляда. Я подумал, что мне сильно повезет, если они не съедят нас сразу, а будут сначала медленно поджаривать на огне. Тогда Василий и Лия поймут, что мои жалкие потуги с подобранными на земле камнями были хоть каким-то выходом в сложившейся ситуации. Увы, я вынужден был констатировать, что никакая умная мысль, ведущая к спасению, в голову мне так и не пришла. На моем месте любой подспудно надеялся бы на своих товарищей. Я тоже полагал, что Василий, человек, прошедший Чечню и имевший место с кровожадными ваххабитами, непременно найдет достойный выход из нашего безнадежного положения.
  Гм... Меня ожидало разочарование: Василий держал руки над головой, Лия застыла как сфинкс, готовая к любому развитию событий. Видя такое единодушие компаньонов, я поднял камни вверх и демонстративно уронил их вниз. Положение складывалось совсем аховое - можно сказать, безвыходное. Сквозь густую чащу к нам пробирались голые люди. Они были вооружены. Мрачные взгляды и оскаленные зубы. При этом воины орали что-то воинственное. Ждать от них проявления разумного человеколюбия не приходилось. Возможно, они любили людей. Но по-особенному. Как настоящие гурманы! Сваренными в супе.
  - Стоять на месте!
  Голос раздался откуда-то сбоку. Принадлежал он курчавому человеку. Это был эдакий амбал-черномазый. Удивительно, но он кричал по-русски. Судя по всему, вождь.
  Следом, потрясая длинными копьями, на поляну вывалилась его ошалевшая свита. Нас сбили с ног и связали, как баранов, которых несут на заклание.
  
  Глава двадцать восьмая
  В плену у дикарей
   В какие дикарские края Судьбою ни бывал заброшен я - Нигде таких я горьких унижений Не знал, - не будь Гуссейн я Гуслия!
  Л.Филатов
  
  Прелесть существования на необитаемом острове - в постоянной, неумирающей надежде. Впрочем, этих ожиданий несколько. Первое, каникулы в тропиках скоро кончатся... Рано или поздно. Второе, появятся "на лицо ужасные, добрые внутри" дикари, которые облегчат бремя пребывания.
  В нашем случае встреча с детьми природы закончилась печально. Очень.
  Анализируя наши злоключения, я неизбежно прихожу к мысли, что мы вляпываемся в передряги - в одну за другой. И есть в этом какая-то зловещая закономерность.
  На ум пришел старый анекдот про рыбок. Вот его концовка. Одна из рыбок обиженно отплывает к противоположной стенке аквариума, некоторое время молчит, а потом миролюбиво говорит:
  - Ну хорошо, Бога нет... Но тогда кто еженедельно меняет нам воду?
  Сам я атеист. Еще со времен Советского Союза. Кто не знает, напомню, была раньше страна такая в эпоху молодости Аллы Пугачевой.
  Стало быть, возможность существования Бога я опровергаю. Но анекдот про рыбок никак из головы не выходит. Полное ощущение, что нам тоже кто-то сверху всякие козни насылает. Вроде неплохой теплый островок. Радоваться надо, что в Арктике с Антарктидой не оказались... Однако кто-то очень Всемогущий по старинной христианской традиции нам все время испытания насылает. К чему бы это?
  Недостатком воды мы не страдали. Он либо падал с неба в виде дождя, либо, - это было гораздо чаще, - мы находили его внутри кокосовых орехов.
  Другими словами, трудности с водой наши покровители нам не организовали. Значит, еда...
  Думаете здесь были проблемы? Как бы не так.
  - Тут должны быть хлебные деревья, - инструктировал я своих товарищей, едва проблема питания встала перед нами, - плоды в сыром виде не съедобны, но, если приготовить на огне, это замечательный деликатес.
  Тут я ошибся. Поиски показали отсутствие деревьев с плодами в виде батонов и буханок.
  - В еду годятся молодые побеги пальм, - вспомнил я.
  Салат всем понравился. Теперь надо было позаботиться о более существенном питании.
  Удалив мягкую сердцевину сломанной ураганом пальмы, мы расщепили твердый ствол. Таким образом изготовили своеобразное копье. В прозрачной лагуне мы вскоре отыскали удачное место и при помощи нашего первого импровизированного орудия сразу же пронзили нашу первую рыбу, очень похожую своим видом на налима. Хотя я не очень люблю морепродукты, но после длительного воздержания мне все показалось очень вкусным.
  Мы часами бродили по песчаному берегу, купались в прозрачной лагуне - когда испытывали такое желание. И первые три дня были просто счастливы, если, конечно, не считать мелких неприятностей. В общем, можно сказать, мы даже обрадовались пребыванию на радостном острове.
  Конечно, кое-какие проблемы нашлись с самого начала. Например, мы были обречены не бриться. Поскольку никаких приспособлений для этого ни у кого из нас не оказалось, мы ведь в этой командировке оказались совершенно случайно, то мы быстро обросли бородами и стали напоминать старину Робинзона из книги Даниэля Дефо.
  Были и другие проблемы. Мы их решали.
  И вдруг беда. Ильдар обнаружил на острове великана. Великан имел изысканные гастрономические вкусы. Таким образом, наличие людоеда на острове автоматически исключало существование высших форм жизни. Мы оказались не ко двору. А тут еще аборигены. Откуда они только взялись?
  Мир, полный чудес и приключений, стал мне уже изрядно надоедать. Тайну нашего пребывания в нем я так и не смог разгадать. Стало быть, приходилось выкручиваться, чтобы просто уцелеть в нем.
  Неожиданная мысль пришла в голову. И я схватился за нее - за голову. И за мысль тоже.
  Может, сбежать из этого мира легко? Нужно только умереть... И ты окажешься на том свете. То есть в нормальном мире. А вдруг нет? Экспериментировать в этом направлении почему-то не хотелось. Инстинкт самосохранения поистине один из самых главных!
  Поделиться своими соображениями я, увы, ни с кем не мог. Едва нас туземцы пленили, они связали веревкой нам головы, проведя петлю через рот. Теперь мы могли обмениваться только взглядами или, если хотели, мычанием.
  Между тем орава беснующихся жителей тропиков готовилась к какому-то празднику. Похоже, наше участие в нем предписывал ритуал. Пока же нас, посаженных в живой круг танцующих людей, к участию в торжестве не приглашали.
  В наступившем полуденном зное жизнь природы тоже не замирала. В густой траве стрекотали цикады. Воздух между деревьями резали косые лучи солнца. В просвете летали бабочки и роились насекомые. Вместе с ними в солнечных лучах танцевали веселые пылинки. Температура доходила до 35 градусов. Верхушки кокосовых пальм едва покачивались. Пыль, принесенная редким ветерком, потихоньку оседала на широких листьях деревьев.
  Все стали метать дротики.
  Суть этого незамысловатого соревнования заключалась в дележе наших бренных тел. В глазах дикарей мы уже все до одного являлись разделанной и приготовленной тушей. По-моему, если я не ошибся в правилах, самый удачливый стрелок - то есть, кто попадал своим дротиком в орех, - тот получал печень. Что ж... справедливое решение. Печень я и сам люблю. Особенно свою. Впрочем, остальные части моего тела тоже мне дороги - привык я к ним как-то. Это у дикарей странное отношение к плоти. Когда-то я читал про французского исследователя, который сошелся с красивой туземкой. Когда подошло время уезжать, и он высказался в том смысле, что будет скучать: мол, все у нее прекрасное, и даже ее маленькая красивая рука, девушка предложила ему взять ее руку с собой. Разумеется, для этого туземка была готова отрезать себе руку и передать ее путешественнику.
  Орех величиной с человеческую голову - килограммов на пять! - стал главной мишенью. Не каждый дротик долетал до цели. А о точном попадании и говорить могли только единицы.
  Наконец наши части тела были честно поделены между соплеменниками, и вождь отдал приказ готовить костер.
  - Посмотрим! - сказал я себе.
  Надо было развести огонь. Услужливо предлагать свою зажигалку я не собирался. Впрочем, дикари уже сами, как умели, начали выкручиваться из непростой ситуации. Кто-то отыскал сучок и расщепил его надвое. Расчистив дупло, самый расторопный из аборигенов положил внутрь сухие древесные опилки. Другой поднес тупой конец дротика и стал усиленно им тереть. Очень быстро над склонившимися людьми появилась струйка дыма. Разжигатели огня тут же поднесли кокосовые волокна. Костер в считанные минуты взвился к небу.
  Вот тут-то наш злобный людоед и объявится, обрадовался я.
  Однако что-то его не видно. Напротив, ситуация еще более осложнилась. Подручный вождя подбежал к нам и приказал охране раздеть нас. Первым делом нас избавили от веревок.
  Люди с копьями сразу напряглись.
  - Что такое? - спросила Лия, покорно сбрасывая одежду.
  - Вероятней всего, нас ждут тяжелые испытания, - сообщил я упавшим голосом.
  
  Глава двадцать девятая
  Диспут с каннибалами
  
  Знания, которыми не обладали древние, были обширными.
  Марк Твен
  
  Тяжелые времена наступили скоро. Появился надменный вождь в окружении своих клевретов. Все были страшно возбуждены, и ни капли сострадания в их глазах я не уловил.
  Лия прижалась ко мне своим голеньким телом. Наверное, ее надо как-то утешить. Я взглянул на нее, стараясь не опускать взгляд вниз. Мамма миа! На лице ее - гримаса удивления и страха.
  - Все мы бренны. А некоторые - особенно, - сказал я равнодушным голосом.
  - Как ты можешь спокойно говорить об этом?
  - Таковы неумолимые законы природы, - сообщил я сакраментальную фразу.
  На товарищей по несчастью мои сентенции произвели впечатление.
  - Я где-то читала, что, например, акулам в качестве пищи женщины нравятся меньше мужчин.
  Это сказала Лия. Девушка справедливо считала, что она не только не красивая, но и не вкусная.
  Но, думается, каннибалы при дефиците еды не бывают очень уж разборчивы.
  Ильдар и вовсе повернулся боком. Наверное, для того, чтобы продемонстрировать, какая у него замечательная фигура. Но, скорее всего, наш хитроумный фотограф хотел показать, что в качестве еды он подходит в последнюю очередь.
  Тем временем приготовления не останавливались. Вождь подал знак. К нему тотчас подбежали двое мускулистых парней с копьями. Подкрепленный таким образом телохранителями, вождь вплотную подошел ко мне.
  - Удачное утро, парень? - дружелюбно улыбнулся я ему.
  Вождь засмеялся, а негр, стоявший возле меня, вздрогнул в тяжелом предчувствии. Испуганный, подавленный он попятился, а, удалившись на приличное расстояние, бросился наутек.
  Гениальные решения всегда приходят внезапно.
  - Я буду разговаривать! - воскликнул я.
  Чернокожий вождь кивнул.
  - Вот это другое дело.
  - Великий вождь Мауи, - начал я и тем самым вызвал удивление вождя и его приближенных.
  В моей тактике заключалась хитрость. Назвав вождя великим, я слукавил. Так мне было бы потом легче говорить о себе как о таком же великом человеке. И последующий диалог состоялся бы. Равный - с равным!
  Однако выяснилось, что поразило вождя вовсе не это.
  - Меня зовут Мауи, - сказал он при первом знакомстве.
  Теперь выясняется, что его зовут Те Ихо.
  - Великого вождя зовут Те Ихо, - сообщил мускулистый бодигард.
  Я извинился и сказал, что уважаю их традиции.
  Так принято исстари.
  Оказывается, у них считается особым шиком менять имя при каждом выдающемся событии в жизни. Например, по случаю женитьбы, рождения сына или даже после удачного лова.
  Наверное, ситуация с нами особенно располагала к имятворению.
  - Великий вождь Те Ихо, - покорно повторил я новое и непривычное сочетание звуков.
  - Говори! - растрогался вождь.
  Я откашлялся.
  - Мы объявляем войну, - в моем голосе появилась угроза. - Нас немного, тысяч 5 или 6, но у каждого из моих соплеменников отравленные стрелы, пигаи, стронги, фиги и даже пулялки. Я не говорю уже о том, что у нас в роду любой младенец владеет смертельными приемами лапшевешания.
  Я отвернулся. После артистической паузы я резко закончил:
  - Я сказал! За мной стоит мое племя. Так что, предупреждаю, в любом случае ушей ты лишишься.
  На шее у чернокожего вождя вздулись жилы.
  - Как это? - Он судорожно глотнул воздух.
  Ильдар повернул ко мне свое заросшее щетиной лицо. Мои откровения были и для него неожиданностью. Пожалуй, для меня самого не ясен был конечный результат моего выступления.
  - Великий вождь Те Ихо, я жду ответа. Ну как, вы готовы начать боевые действия против моего племени?
  На скулах у него заиграли желваки.
  - Я должен посоветоваться, - коротко ответил хозяин острова и обернулся к своим чернокожим сопровождающим.
  Те закивали.
  Те Ихо резко повернулся и ушел.
  Мы воспользовались благоприятным изменением ситуации и быстро оделись.
  - Что теперь будет? - озадаченным тоном поинтересовалась Лия.
  - Те Ихо сейчас пойдет посоветоваться с шаманом, - пояснил я, ухмыльнувшись, - у них так принято.
  - А дальше? - заинтересовался уже Ильдар.
  - Шаман посоветует нас скушать, чтобы не нарушать гармонию. А дальше расхождения могут быть только в деталях. Одни любят нас сваренными в супе, другие - поджаренными на огне.
  Я уже имел счастье видеть советчика. Теперь он находился неподалеку.
  Это был шаман, пробуждающий в соплеменниках первобытные верования в злых духов. По его мнению, мы являли собой исчадия ада, с которыми надо расправляться решительно. Из его рассуждений вслух я сделал вывод, что кушать нас не будут.
  Вождь слушал молча, изредка кивая головой. Жрец, маленький сухонький старик, видимо, полностью владел его душой и помыслами.
  Странный это был жрец. Каждый вечер Си Уто молился, чтобы завтра утром солнце взошло - такова вкратце была суть его заунывных и жалобных обращений к Всевышнему. Хорошо, значит, молился, раз солнце послушно выполняло очередную просьбу тщедушного старца. Вождь доверял ему безоговорочно.
  Чтобы спасти свою шкуру, нам нужно "опарафинить" шамана, догадался я. Но как это сделать?
  - Могучий вождь Те Ихо... - прошептал старец и дальше продолжил что-то уже совсем тихо.
  Где-то в глубине моего сознания стал зарождаться безотчетный страх.
  У этого сумасшедшего жреца была на редкость уродливая и пугающая физиономия. Уже на первый взгляд можно было о нем многое подумать. Судя по всему, еще с детства его сварливая мама, - если допустить, что она у него была! - таскала за ноги малыша лицом по камням. Возможно, это делали другие. Глаз подбит и закрыт уродливым шрамом, другой, здоровый - слегка косит. Часть нижней губы была надорвана, но уже зажила, но так, что из-за нее проглядывают желтые кривые зубы. Несмотря на отсутствие передних зубов, старичок, похоже, неплохо питается, раз сумел отрастить столь заметный живот.
  - А мы не навлечем на себя гнев богов? - спросил вождь у своего прорицателя, тактично выслушав его. - Не следует ли нам проявить благоразумие?
  Тоном, не допускающим возражений, старик взвизгнул:
  - Нет, и сейчас я докажу, что я сильнее их, а боги на моей стороне.
  По-кошачьи беззвучно ступая, он стал подкрадываться к нам.
  - Артур, он готовит гадость, - прошептал Василий, тревожно следя за перемещениями злобного старца.
  - Не сомневаюсь, - пробурчал я.
  Какая-то неожиданная и интересная мысль пришла мне в голову. Но, отвлекшись на Василия, я потерял ее - эту прекрасную мысль. И теперь я злился, пытаясь вспомнить, что же потерял. То, что я потерял, было очень важно. Во всяком случае, мысль была достойно внимания. Я это чувствовал. Вспомнив, я бы успокоился.
  Жрец Си Уто, похоже, пытался исполнить танец с саблями, но без оных инструментов у него все получалось плохо.
  Наконец-то! Он же пытается загипнотизировать нас, догадался я.
  При этом шаман сам впал в неописуемый транс. Если со своими наивными соплеменниками у него этот нехитрый трюк прекрасно срабатывал, то с нами ничего не получилось. Приходится констатировать, мы оказались трудными клиентами.
  - Шебур-бадам-пурум! - прошипел шаман, поднимая над головой костлявые руки.
  Выглядел он при этом рассерженным персонажем из какой-то трагедии Шекспира.
  Шебур-бадам-пурум? Для нас это был просто набор пустых звуков.
  - Ну что, - прервал я шоу, - не действуют твои заклятия?
  Жрец был потрясен. Он просто замер на месте. Уставился на меня злым, но озадаченным взглядом и ждал от меня продолжения.
  - Не сильно устал от бесплодных попыток заколдовать нас? - учтиво осведомился я.
  - Устал. Конечно, устал... - с сочувствием улыбнулся Василий.
  - Великий вождь Те Ихо, пусть человек отдохнет немного, - с деланным спокойствием предложил я.
  Сердце билось о ребра, вызывая трепет по всему телу. Что-то должно было случиться.
  Обычно у меня блестящий фейерверк идей, а тут... Я растерянно взглянул на Ильдара и Василия. Ну!
  От Лии я не ожидал поддержки или сочувствия. А в теперешнем положении она и вовсе была неразговорчива.
  - Попробуй снова фокус с зажигалкой, - вдруг подала она голос.
  Это было предложение.
  Я принял к сведению ее подсказку. Фотовспышку, которая однажды выручила нас с Ильдаром, наши пленители отобрали вместе с фотоаппаратом. Из реквизитов фокусника у нас осталась зажигалка. И в самом деле, Лия права. Для того, чтобы удивить туземцев, из предметов цивилизованных людей у нас имелось только это нехитрое приспособление курильщика.
  - Великий вождь, я не боюсь вас. На моей стороне сила моего племени и заступничество моих богов...
  От голода дрожали руки и ноги. Во всем теле появилась какая-то непонятная слабость.
  - Если я захочу... я могу сделать с вами все что захочу, - смело продолжал я.
  Надо было подобно экстрасенсам заставить вождя поволноваться.
  - Я выгляжу слабым, но это все из-за раны, которая убила бы любого. Но я не таков, чтобы гибнуть из-за такого пустяка. Более того, я готов продемонстрировать свои неограниченные возможности. Я вот видел, с каким трудом вы добывали огонь...
  Те Ихо напрягся. Проблема, которую я сейчас словесно обозначил, судя по всему, для них была не последней в длинном ряду решаемых изо дня в день задач.
  - Смотрите. - Я резко перешел к действию.
  Так - и только так! Если, конечно, хочешь произвести впечатление. Я еще раз обвел глазами окружавших меня людей. Друзья ждали изменений к лучшему. Что касается противной стороны, то у них веселья поубавилось. Их природная интуиция подсказывала, что могут быть различные варианты развития ситуации. Что такое смерть они, наверняка, знали не понаслышке. Туземцы - от мала до велика - с тревогой следили за моими действиями.
  Я смотрел на злобных негров и невольно думал о том, как они замечательно смотрелись бы на прозекторском столе.
  Пора действовать. Краешком глаза я заметил, что у некоторых из них вокруг талии юбки из засушенных кокосовых листьев. Удивительно, но применение кокосам эти первобытные люди находят с изобретательностью хитрой голи.
  Я плавно подвел ладонь со спрятанной в ней зажигалкой к юбке одного из них. Сухой материал вспыхнул как порох.
  - Уа! - завизжали зрители.
  Это был небольшой, но очень приятный успех.
  Совместными усилиями огонь им удалось потушить. Несчастный немного пострадал, однако для соплеменников он больше не представлял интереса.
  Мы ждали от неугомонного шамана ответной реакции.
  Я обезоруживающе улыбнулся.
  - Я могу поджечь любого из вас.
  Дикари отшатнулись. Своя шкура у всех народов ценится выше чужой. Трижды прав старина Дарвин.
  - Великий вождь, - откуда-то вынырнул вездесущий шаман.
  Те Ихо подал жест. Шаман с готовностью подскочил к Лие. У нее на голове была самодельная шляпа из ореховых волокон. К ней шустрый старик и подвел свою кривую руку. Шляпа на голове Лии после нескольких визгливых вскриков жреца неожиданно вспыхнула. С ужасом девчонка избавилась от горящего головного узора. Туземцы одобрительно зашумели. Шаман не подвел, достойно оправдав их ожидания.
  Надо признаться, я сам был поражен огненными способностями коллеги.
  - Он в суматохе отлучался к костру, - подсказал мне наблюдательный Ильдар.
  Вот оно что! Малый оказался не промах.
  Однако расслабляться не время. Все ждали продолжения интереснейшей схватки.
  - Сейчас мы его ущучим, - подмигнул я своим ребятам.
  Словно озарение в голове вспыхнуло воспоминание. Давнишнее. А дело было так. Как-то жарким летом, сидя в черной "Волге", мы ждали заместителя прокурора. Вдруг в салоне раздался взрыв. Оказывается, лежащая на панели у лобового стекла одноразовая зажигалка нагрелась на солнце.
  И все равно результат показался нам очень неожиданным. А, по сути, законы физики никто не отменял. Можно было догадаться.
  Другой казус оказался для нас более печальным. Мы ведь собирались на природу. Предстоял уик-энд. Я даже заехал домой и положил в морозильник спирту, который презентовали нам знакомые медики. Забрав прокурорского работника, мы подъехали к моему дому. Я поднялся к себе и перелил содержимое медицинских пузырьков в более симпатичные сосуды. У меня были пустые из-под "Смирнова". Спирт весь не поместился, хотя я бутылки наполнил под завязку. Грамм пятьдесят остались мне, чтобы протирать магнитофонные головки. Затем случилось то, чего можно было избежать, если бы я был немного поумнее. Когда мы уже практически доехали к месту сбора, в салоне вдруг запахло спиртом. Я насторожился. Сунулся в пакет, с тревогой готовясь к самому худшему. Мамма миа, все бутылки - разбиты вдребезги, а спирт - плескается среди осколков стекла.
  Вот они - законы природы. Неумолимые закономерности, давно открытые учеными, наносят страшный вред психике, когда вдруг забываешь о них. Более того, порой они сами напоминают тебе о себе.
  - Что случилось? - заволновался народ, собравшийся на пьянку.
  Долгое время все гадали, как эта трагедия могла приключиться. Наконец, я вспомнил школьный курс физики. Спирт имеет свойство от перемены температур сильно менять объем. Поэтому его и используют в спиртовых градусниках. А я как-то забыл об этом. За что немедленно поплатился. Сейчас в отместку я мог уже вволю поиздеваться над неразумными дикарями.
  - Идем, - я позвал весь дружный коллектив людоедского острова за собой, - выйдем на открытое место, и я вам покажу свое умение. Будет круто! Обещаю... Чтобы все из вас увидели и не говорили, что не видели! Зовите все племя, потом будете локти кусать, что пропустили такое зрелище.
  Я присутствовал при рождении новой легенды. Более того, я сам являлся ее творцом. Теперь главное, чтобы все получилось как надо.
  Камень, который я приметил на открытой полянке, к счастью, хорошо нагрелся под слепящими лучами солнца. Ветерка практически не было. Другими словами, все располагало к тому, чтобы с блеском продемонстрировать знание законов физики и свое умение использовать их в корыстных целях.
  - Потрогайте этот предмет!
  К зажигалке потянулись сотни рук. Привлеченные необычным видом диковинного предмета они жадно вырывали его друг у друга и осматривали, лизали, кусали. Разве что не глотали.
  Прекращая массовое развлечение, жрец громко прокричал какой-то лозунг, и зажигалку передали ему - со священным трепетом.
  - Хорошо.
  Это сказал жрец, повторив с зажигалкой весь предыдущий ритуал. Ничего крамольного в этом твердом предмете он не увидел.
  - Смотрите, - сказал я и положил свою игрушку на камень.
  Погода стала совсем жаркой.
  Природа изменила свой характер. К тому времени, как туземцы решили покинуть остров людоеда, туман потихоньку рассеялся.
  А когда мы плыли на лодках на этот остров, уже и вовсе выглянуло солнце. Теперь оно светило за двоих.
  - Давайте... тащите их на двойные лодки, - проорал чуть раньше вождь.
  - Ага, у них - катамараны, - догадался я.
  Плыли долго. Соседний остров был населен племенем добродушных дикарей, которые время от времени ездили к людоеду, чтобы покормить его. Я так думаю. От него и заразились этой гастрономической болезнью - поеданием людей.
  Наше спасение было теперь в моих руках. И от удачи, конечно. Хоть на небе не было ни облачка, но кто поручится за природу в этих непредсказуемых широтах.
  - Приступаю к эксперименту! - подмигнул я старику.
  Жрец смотрел на меня с прищуром, словно Мюллер на Штирлица.
  Йес! Я видел, как нагревается зажигалка. Темный цвет пластмассы способствовал моим планам.
  - Сейчас - на ваших глазах, ни к чему не прикасаясь, - я уничтожу этот твердый и очень прочный предмет, - сообщил я взволнованным зрителям, - обратите внимание, в руках у меня ничего нет...
  Жрец наблюдал за моими действиями с явной тревогой.
  Я сам уже был весь в напряжении. От успеха фокуса зависела наша жизнь. Если имелась бы салфетка, я вытер бы испарину, выступившую на лбу. А так пришлось смахнуть влагу на песок резким движением ладони и дальше продолжить пассы в стиле а ля Алан Чумак. Был в прошлом такой чудак.
  Зрители без слов и каких-либо движений ждали результатов моего эксперимента. С еще большим нетерпением я сам всматривался в камень. Пока ничего не происходило.
  Взрыв раздался неожиданно.
  Впечатление он произвел потрясающее. Дикари попадали на колени, и смотрели на меня - самые смелые! - как на божество, явившееся с небес.
  - Да, вы только что видели мое всемогущество, - скромно произнес я.
  Определенно я имел успех.
  Жрец, этот мой черный человек, уже бился в припадке падучей. Его акции сильно упали. Даже Лия, эта упрямая и своенравная девчонка, дружески потянула мне руку. До последней минуты она не догадывалась, что выйдет из моей затеи.
  - Артур, у тебя не голова, а бочка с идеями! - сообщила она радостно, как спортивный комментатор, увидев, что мой оглушительный успех коренным образом изменил отношение туземцев к нам.
  Однако мы радовались прежде времени.
  Не таков был Си Уто, чтобы признать свое поражение. Я догадывался, что этот ползущий и порхающий гад, как и положено, по выпавшей ему роли, будет готовить одну пакость за другой. О таких сущих злодеях я читал еще с детства в некоторых приключенческих романах.
  Так и есть!
  - Великий вождь, - прошамкал он, обращаясь к вождю, который, кстати, наравне со всеми лобызал землю. - Я хочу вас предупредить, что у пришлого шарлатана гром получился случайно.
  - Ты так думаешь? - озадачился бедняга.
  Си Уто утвердительно кивнул.
  Я подскочил к шаману. Сделал грубую гримасу, отвернулся и вернулся на место. Я с трудом владел собой. Однако хладнокровие сейчас мне не помешало бы.
  Я подобно затаившемуся вулкану подавил в себе это справедливое желание - слегка, но уже навсегда! - придушить собеседника.
  - Соплеменники! - дурным голосом заорал шаман. - Наш гость хочет показать еще одно доказательство своего могущества. Смотрите, смотрите, - и лукаво подмигнул мне, - он просит вас встать с колен.
  Люди заволновались, над толпой пронесся глухой ропот.
  - Сделай так, чтобы твой гнев упал на этот камень, - обратился он ко мне с неожиданным предложением, - и тогда я первый склоню перед тобой голову.
  - Си Уто, ты - слабый шаман. Что, камень тебе не подчиняется?
  Шаман развел руками. Нелегко было ему перед своими соплеменниками признать свое поражение. Но теперь он надеялся, что расквитается со мной за свое унижение.
  Я был готов к такому развитию событий.
  - Ты не можешь уничтожить камень! А я могу все... - не выпуская Си Уто из поля зрения, я подошел к его людям. - Сейчас вы пожалеете, что связались с нашим племенем. Сейчас вы услышите гром, который никогда в жизни еще не слышали.
  Равнодушие сменилось глухой яростью. Я выбрал в толпе самого щуплого и тщедушного негра.
  - Иди ко мне! - дико прикрикнул я на него.
  Коченея от напряжения, дикарь приблизился к нам.
  
  Глава тридцатая
  Трам-тарарам!
   Откуда вдруг из нашего народа, Что солнцем и поэзией богат, Поперла эта темная природа, Которая зовется - русский мат?
  Л.Филатов
  
  Вы не знаете, как аборигены тропических островов готовят для себя спиртное? Это интересно.
  Итак... Железную - в 200 литров! - бочку наполняют водой. Согласно технологии кладут туда очищенные от кожуры орехи, и адскую смесь ставят на огонь. Через некоторое время орехи вылавливают, а в отвар кладут дрожжи и сахар из сладкого тростника, добавляют рис, который, как я заметил, кое-где здесь произрастает в диком виде. Смесь снова кипятят. Выдержав несколько дней, получают замечательное зелье, сравнимое по крепости с крепленым вином.
  Можно пить... Желающие могут воспользоваться изобретением старины Авиценны, который придумал перегонный куб. Самогон получается просто убийственный, пить его может разве что только наш любимый людоед.
  Аборигены, как правило, никакой перегонкой не занимаются. Увеличения дозы спирта они добиваются количеством выпитого.
  С основным блюдом в виду изменившихся обстоятельств, как я понимаю, они пролетели.
  - Готовьте консервы, - сказал вождь.
  - Это же НЗ, - возмутился Си Уто.
  Для пещерного человека Си Уто обладал феноменальными познаниями.
  - Да, - невозмутимо подтвердил старый шаман.
  Неутомимый старец снова сцепил пальцы на большом животе. Теперь он и вовсе стал напоминать волка из "Ну, погоди!"
  Вождь взглянул на него с негодованием:
  - Ты ведь не хочешь вызвать гнев могущественного племени?!
  - Нет, - съежился тот.
  Надо сказать, что после отмены приглашения на казнь настроение у нас всех было отменное.
  Благодаря тому, что я применил старый психологический прием, опасности - быть съеденным! - мы избежали. Я предложил выбранному мною трусливому негру на себе испытать мои возможности.
  - Что толку камни громом и молнией поражать! - возмутился я. - Для меня гораздо веселее людей на части разрывать. Тех, конечно, кто в меня не верит. Есть такие? - Грозно посмотрел на всех.
  Понятное дело, смельчаков не отыскалось. Одно дело наблюдать со стороны, как твердые предметы от одного взгляда на куски разлетаются, другое - самому рисковать шкурой.
  Победа была полной, а капитуляция дикарей - безоговорочной.
  Великий вождь Те Ихо, не будь дурак, сразу сменил гнев на милость. Мы распили с ним свежую бражку. На этом инцидент был исчерпан. Заверив его в вечной дружбе, мы отправились в хижину, которую племя выделило для нашего пребывания. Согласно заведенной традиции вечером предстоял роскошный пир, а поутру нас обещали вернуть на остров к нашему великому племени.
  Впрочем, прозвучало еще одно предложение: остаться погостить несколько дней. Но мы отказались, сославшись на срочные дела, ждущие нас дома.
  А пока мы могли привести себя в некоторый порядок после неожиданных приключений и в ожидании пиршества спокойно отдохнуть.
  Оказавшись в стороне от дикарей, Василий блаженно растянулся посреди хижины.
  - Уф! - вздохнул он. - Хорошо, что все хорошо кончилось.
  - Да, было бы плохо, если бы все кончилось плохо, - в тон ответил я.
  Ильдар сосредоточенно уставился перед собой. Деревянная фигурка свисала с потолка хижины.
  - Болит? - участливо спросила Лия.
  Я кивнул. По правде говоря, мне сейчас требовалось не сострадание, а квалифицированная медицинская помощь. Моя рана в жарком климате могла быстро нагноиться, и тогда можно товарищам уже начать скидываться на венок, чтобы потом не тратить время на хлопоты. Одна надежда на то, что я вернусь на остров к великану, который гонит классный самогон. Других антисептиков вряд ли здесь отыщешь.
  Одно слово, дикари. В наличие имелись лишь многочисленные хирурги, эти первобытные представители кардинальной медицины, помощь которых требуется только безнадежно больным.
  - Я боюсь... Этот колдун просто так от нас не отступится, - заверил нас Ильдар, - ежеминутно жди от него пакости.
  - А вот, кстати, он идет, - обратила наше внимание Лия, сидевшая у входа, - с ним - вождь.
  Чтобы облегчить боль, я опустился на циновки, вытянул ноги. Пришлось привстать. Выглянул в проем. Вождь шел в нашу сторону, широко шагая. Словно царь Петр на известной картине. Жрец и двое самых жалких из негров составляли его свиту.
  Настойчивость шамана просто поражала.
  - Тьфу!
  Ильдар чуть не поперхнулся.
  - Наоборот - здорово! - Я не хотел расстраивать своих друзей раньше времени.
  - Это почему? - заинтересовалась Лия.
  - Лучше вести диалог без лишних свидетелей. Я имею в виду присутствие всего племени. Так легче всего провести олухов.
  - Думаешь?
  - Уверен!
  Я представил себе, как чернокожий владыка по-свойски заходит к нам.
  - Не помешал? - спрашивает учтиво.
  Я вежливо приглашаю его в дом, и далее мы ведем неспешную светскую беседу. Высокие договаривающиеся стороны.
  Мечты, мечты!
  Не мог он нам помешать. Мы просто и откровенно бездельничали.
  Только Василий занимался делом - плевал в потолок и радовался, когда плевок цеплялся и падал на него обратно. Со временем он придумал новую забаву: смачно сплевывал вперед и по-детски радовался, когда попадал прицельно в какого-то цветасто раскрашенного местного божка. Божок висел напротив входа и заменял, по всей вероятности, этим жутко религиозным людям икону.
  - Василий, прекрати свое занятие, - властно приказал я, - аборигенам может не понравиться твое отношение к местным авторитетам...
  - Понял, - сказал Василий и отвернулся.
  Похоже, на этот счет у него были свои взгляды и менять их он не собирался.
  Вождь с поклоном вошел и сел на циновку у входа.
  Что же он молчит, подумал я нервно. И чего хочет?
  Он был просто-таки пещерный человек. Надо расшевелить его. Иначе молчание становится тягостным. Может, их ритуалы и обычаи не позволяют заговорить первым. Хорошо хоть жрец с подручными остался снаружи.
  - Нас будут кормить? - подал голос Василий со своего ложа.
  Лия с осуждением посмотрела на него.
  А что, Василий прав. Зачем тянуть кота за хвост? Если дружба, то извольте соответствовать.
  Если мир будет сейчас нарушен, то немедля выкапывай топор войны.
  Однако вождь был настроен благодушно.
  - Принесите еды и питья, - приказал он своим людям.
  Пока расторопные малые бегали за угощением, мы молчали. Вождь церемонно передал мне принесенную кокосовую чащу с напитком. Я жадно припал к питью, которое мгновенно принесло облегчение моему горлу.
  - И им - тоже, - сказал я.
  Те Ихо шевельнул плечами. Рельеф мышц просто-таки заиграл под бронзовой кожей.
  Оглянувшись, я перехватил восхищенный взгляд Лии.
  - Да, - подтвердил Василий свое желание.
  Он поднялся с места, опасаясь остаться без халявы. Но проблем не было. Двое негров, руки которых были полны провизии, вошли внутрь и положили перед нами принесенные дары. Мои спутники приступили к легкой трапезе. Говорить с вождем предстояло мне. Я не знал, как начать разговор, который мне вовсе не был нужен.
  - Верните отобранные у меня предметы!
  Что это? Понятно. Я промолчал. Как наиболее воинственный из нас, Ильдар активно пошел в наступление.
  - Исполняйте, - властно сказал вождь, теперь обращаясь уже к шаману.
  Я воодушевился. Значит, не все так скверно, как показалось.
  - У вас к нам есть какие-то претензии? - жестко спросил я.
  Негры, принесшие выпивку, боязливо жались в углу.
  - Говори! - жестко потребовал я.
  Оттопыренные уши вождя зашевелились при этих словах.
  - Нет, нет, - испуганно замахал руками Те Ихо.
  Какое-то "Маппет-шоу" да и только! Я с трудом сдерживал улыбку.
  Василий сохранял непроницаемое выражение лица.
  - А какого черта пришли? - Лия не удержалась и прыснула.
  Вождь, сохраняя достоинство, молчал. Испуганные негры по его знаку убежали из хижины. Едва они скрылись, бесшумной походкой появился шаман.
  Василий сосредоточенно молчал.
  Ильдар тоже не подавал голоса. Он молча жевал салат из мягких тканей кокосового ореха.
  Хмыкнув, Те Ихо высвободил руку.
  - Вот! - Шаман протянул владыке что-то завернутое в широкие пальмовые листья.
  Боязливо приняв из рук шамана, вождь сразу же протянул нам принесенные предметы.
  Фотограф поторопился развернуть сверток. Для этого даже пришлось склониться над землей.
  - О боже! - вскричал Ильдар. - Что это?
  Могу представить его душевное состояние!
  Из глаз фотографа полились слезы: фотоаппаратом пытались колоть орехи. Не знаю, может, нашли иное применение. Во всяком случае, искали. Внешний вид отдельно лежащих деталей говорил о том, что дорогая аппаратура испытала сильные потрясения.
  Ильдар не привык скрывать эмоции.
  С расширившимися от возбуждения глазами, он схватил бедного жреца за волосы и поднял его над собой. Я боялся одного: как бы старичок не испустил дух. Тогда нам точно крышка.
  В тишине, заряженной электричеством тревожного ожидания, раздался голос:
  - Я убью вашего урода! Прямо сейчас, - орал фотограф, крайне возмущенный.
  Иногда в голову Ильдару приходят совсем уж дикие мысли. Но сейчас все мы, верные друзья, понимали его душевное состояние.
  - Ильдар, подожди, - бросились мы спасать тщедушного старца с большим животом и куриными мозгами.
  Вождь как-то сник. Его массивная фигура перестала производить впечатление даже на Лию. А остальные и вовсе чуть не затоптали его во время разборки.
  - Черт! - тихо выругался я.
  Наш идиллический альянс распадался на глазах.
  
  Глава тридцать первая,
  в которой конфликт разгорается с новой силой
  
   Этот зверь очень злобный: когда на него нападают, он защищается.
  Вольтер
  
  Первая мысль, которая пришла мне в голову сразу же после начала конфликта, была проста: как выйти из передряги с наименьшими потерями для нашего слаженного коллектива? Черт с ним, с этой техникой! Человеческие жизни важнее.
  Однако Ильдар никого не слышал и совсем потерял голову.
  - А ведь точно!
  Я грустно улыбнулся от невольной мысли о ситуации. Ох, Ильдар! Пока образно потерял. Но события могут повернуться так образом, что все может произойти наяву.
  Надо срочно спасать положение.
  - Ты сегодня в ударе, Ильдар, - усмехнулся я.
  - Это ведь здорово, когда есть возможность отомстить обидчику! - продолжать гнуть свою линию фотограф, делая тоже самое и со своим обидчиком.
  Далее гнуть шею колдуну было неблагоразумно. Судя по высунувшемуся языку, пене изо рта и некоторым более неприятным на вид физиологическим изменениям в физическом состоянии жреца, тот готов был незамедлительно навестить своих кровожадных и бестолковых предков.
  Тем временем великий вождь начал приходить в себя. Выхватив из-под травяной юбки кремниевый нож, он готовился с духом, чтобы шагнуть вперед и высказать свое веское слово.
  - Предоставь это мне! - успел крикнуть я.
  Предостерегающим жестом я остановил вождя и, подбежав к Ильдару, с размаху нанес боковой удар кулаком. Попал в ухо, и скорее от неожиданности, чем от физической силы, разбушевавшийся фотограф отлетел к стене, выпустив их рук задыхающегося жреца.
  - Что с тобой? - спросил он терминатора, очнувшись.
  В голосе прозвучала обида.
  - Все в порядке, - кивнул я ему и повернулся к жрецу, - ты свободен.
  Си Уто змеей выскользнул из хижины.
  Жди теперь от него подвоха. Или даже большой каверзы.
  Надо умаслить хотя бы вождя, решил я для себя. Пока еще власть местного князька, к счастью для нас, носит абсолютный характер.
  - Великий вождь Те Ито, - обратился я к нему с уважением, - вели наказать Си Уто...
  Владыка на время потерял дар речи. Впрочем, этого я и добивался.
  - Наш жрец по имени Ильдар, ты его видишь лежащим перед нами, носит всюду наших богов. Вы не только отобрали наши символы божественной силы, но и нанесли оскорбление священным реликвиям.
  Мои слова проняли вождя. Наконец-то!
  - Я приношу извинения. - Владыка поклонился. - Но почему он набросился на жреца?
  Действительно, почему? Я покопался у себя в голове. Этот вопрос и для меня был тайной за семью печатями. Впрочем, любые всплески эмоций плохо поддаются анализу. Недаром на Западе заводят личных психоаналитиков. Но ведь такие сложные объяснения вождя не устроят. Я на минуту задумался.
  - Дело в том, что... по нашему ритуалу... с человеком, который потерял рассудок...
  Пока я говорил, какая-то мысль начинала рождаться у меня в голове. Надо только четко сформулировать ее.
  - ... надо сделать именно так.
  Я нашел ответ:
  - Вы же видели, как я ударил нашего жреца. Ильдар поступил бы именно таким образом. Но не успел... Великий вождь Те Ихо, вам следует произвести с шаманом лечебный ритуал. Вы не замечали, что он немного не в себе?
  - О, да! Но я полагал, что такова природа шаманов.
  - Верно. Но профилактика не помешает. Если, конечно, вы не хотите испортить шамана, а наоборот желаете многие лета своим великим людям.
  - Обязательно приму меры лечебного характера, - с чувством сказал вождь, постукивая кулачищами по груди.
  Сопя от возмущения, Ильдар громко проворчал, обращаясь явно ко мне:
  - Надеюсь, Артур, у тебя есть более весомая причина, что ударить меня? - при этом он смотрел обиженно в сторону.
  - Есть, - быстро ответил я, хотя и слушал его вполуха. - Я заботился, прежде всего, о сохранности твоей головы. Если, конечно, я не ошибся, предположив, что она тебе по-прежнему дорога...
  Ильдар умолк.
  - Полагаю, недоразумения разрешились? - воодушевилась Лия.
  Вождь распорядился, чтобы снова принесли выпить. Мы сели на сплетенные из листьев циновки.
  Я пристально смотрел на собеседника. В глазах вождя я уловил что-то человеческое. Все-таки это не жрец.
  Некоторое время мы говорили о разных вещах, не связанных с произошедшим инцидентом или другими событиями, непосредственно связанными с нами.
  - В каких отношениях вы с людоедом с вашего острова? - спросил вождь, наконец. Вопрос у него, похоже, давно вертелся на языке.
  - В хороших. - Я умею врать, когда надо.
  - Нельзя ли рассказать подробнее? - попросил Те Ихо.
  - Что ты хочешь услышать?
  - Он подчиняется вам или вы подчиняетесь ему? - спросил он напрямик.
  Три пары глаз с надеждой наблюдали за моими фантазиями. Я должен был выбрать грамотную линию поведения. За фасадом простодушия крылась, скорее всего, какая-то дьявольская хитрость.
  - Я бы так не ставил вопрос. Хочу признаться, людоед немного обижен. У нас возник небольшой локальный конфликт... идеологического порядка. В принципе, человек он неплохой. Уничтожать живые существа - не в моих правилах. Тем более, употреблять их в пищу - это вовсе не годится. По данному вопросу у нас еще есть разногласия, - продолжал я нести чепуху, однако смысл сказанного сводился к одному. Я собирался намекнуть собеседнику на то, что я не смогу повлиять на людоеда, и он будет по-прежнему употреблять соплеменников вождя в качестве деликатеса, разнообразя свой стол во время изредка устраиваемых им праздников живота.
  Кажется, суть моих сентенций дикарь понял.
  - Ага...
  - Я извиняюсь, но вы-то зачем посещаете этот опасный остров? - задал я резонный вопрос.
  Те Ихо сосредоточенно молчал. Потом встал и пригласил нас за собой. Мы вышли.
  Лучи заходящего солнца пробивались между стволов деревьев, бросая перед собой все удлиняющиеся тени. Бесчисленные насекомые роились во влажном воздухе.
  - Смотрите! - Вождь провел рукой вперед себя.
  Мы стали озираться. Что же он имеет в виду?
  Задолго до сумерек дикари расселись вокруг костров. Они ждали пира. Женщины суетились неподалеку. Они резали кремниевыми ножами еду для трапезы, таскали разнообразную снедь, а также сухие кокосовые волокна для костра.
  - Вы видите здесь наших богов.
  Я развел руками. Богов я не видел. Тем более, что, надо признаться, я даже не представлял себе, как они выглядят.
  Природа тем временем демонстрировала новые эффекты. Яркие причудливые цветы распространили вокруг себя дикий и пряный аромат. Мы на себе почувствовали, что ситуация изменилась.
  - А! - первой вскрикнула Лия и хлопнула себя по плечу.
  Москиты и пиявки-кровососы на этом острове имелись в качестве бесплатного приложения. Увы, это не остров людоеда, где живность летала в воздухе вполне мирная. Здесь же обосновалась целая армия кровососов. Дикари представляли собой лакомую добычу. Противомоскитных сеток у них не было и в помине.
  - Гниды!
  Позлащенное тропическим солнцем тело Лии подверглось настоящей атаке.
  Кровососы начали развернутое наступление - не иначе!
  - Черт возьми!
  - ... твою мать!
  Это Ильдар и Василий матерились, показывая, что тоже заметили отсутствие богов и наличие темных и жестоких сил.
  - Наши боги живут на соседнем острове.
  Теперь я обо всем догадался. Слова вождя раскрыли мучившую меня тайну.
  - Как это случилось?
  - Исторически, - бесхитростно развел руками вождь.
  - А почему вы не перевезете их к себе?
  Те Ихо объяснил. Оказывается, боги, покровительствующие племени, очень могущественные. Но главное - они большие, и из камня.
  - Вы не в состоянии их перевезти, верно?
  Странное это было все-таки племя.
  Они полагали, что в целом мире, кроме их племени и жестокого великана-людоеда на соседнем острове, других живых существ не существует. Впрочем, понять их наивные представления даже можно, если учесть, что животных ни на одном из островов не водилось. Так сложилось исторически. Я это уже понял.
  - А консервы? - я задал вопрос, который давно вертелся у меня на языке.
  - Ты имеешь в виду те маленькие круглые плоды, из которых при старании можно выковырять различную вкуснятину?
  - Да.
  - О! Это подарок богов. Мы нашли их в затонувшей большой лодке.
  В голосе вождя слышалась непреклонная убежденность.
  - И давно это было?
  - Очень.
  - Сколько лун прошло? - конкретизировал я вопрос.
  - Лун пять. Может, меньше. Эта большая лодка появилась поутру перед нашим лагерем, и на следующую же ночь исчезла.
  - "Летучий Голландец"?
  - Думаю, да.
  Так, ни о чем конкретно, а обо всем понемногу мы еще долго разговаривали, присев у большого костра. Над поляной нависли ветви гигантских тропических деревьев. Закат уже стал таким, что, глядя на солнце, не нужно щурить глаза.
  Потом был пир. С песнями и плясками у костра. Шамана в толпе веселящихся дикарей я не увидел. Похоже, он затаился. Не иначе, как готовится к завтрашнему дню.
  Тени понемногу удлинялись. Наконец, высыпали звезды.
  - Великий вождь Те Ихо, мы хотим отдохнуть, - обратился я к нему.
  Я решил, что пить лишнего в нашем положении рискованно. Мои спутники согласились со мной, и нас проводили в хижину.
  Я лежал и долго не мог заснуть, размышляя: какие еще злоключения и неприятности ждут нас на этих проклятых и забытых Богом островах? События следующего дня показали, насколько я в своих предположениях был близок к истине.
  
  Глава тридцать вторая
  Рычаг Архимеда
  
  Истинная ненависть неистребима: ничто не может загасить, иногда слой пепла покрывает ее, но под ним она раскаляется еще сильнее.
  А.Дюма. "Десять лет спустя, или Виконт де Бражелон"
  
  - Я все секреты ученых знаю. Главное - это сесть и задуматься... И все - изобрел.
  Бубенцов из к/ф "Весна"
  
  - Доктор, мы его теряем!
  - Да ладно. Вон их у нас сколько, целая палата!
  Из анекдота
  
  Наступило утро. Мы проснулись с первыми лучами солнца.
  Надо сказать, утренняя тишина недолго оставалась таковой. Прямо у порога показалась уродливая фигура жреца, и наше спокойствие мигом было нарушено.
  - У меня было видение! - он завопил так, чтобы услышали все.
  Соплеменники уже стали сбегаться на крик. Как я понимаю, на всякий случай. Лишь бы не пропустить новое представление, если бы оно неожиданно началось.
  Будь у меня закрытый зал и билетеры, да с каждого зрителя по одному рублю, я бы имел значительно больший успех, чем Кашпировский в пору его наивысшего расцвета.
  Жрец, знавший толк в интригах, похоже, придумал еще одну пакость, которую теперь не замедлит нам преподнести. Тут не угадаешь, в каком направлении поработала его изворотливая мысль.
  Пока мы гадали, что нам угрожает, Си Уто приблизился к хижине. Он, как стервятник, высматривающий добычу, стал бегать вокруг строения, не решаясь, однако, войти внутрь.
  - Мальчики, - Лия подала взволнованный голос, - чего от нас хочет этот неугомонный старик Хоттабыч?
  Я развел руками:
  - Пока не знаем, но, уверяю, ничего приятного от него ожидать не стоит. Его не было всю ночь, догадываюсь, что он не спал и готовил, не смыкая глаз, какой-то новый изощренный трюк...
  - Когда все это прекратится?
  Ответом Лие было молчание. Вопрос ее относился к числу риторических.
  - Сейчас все узнаем, - выругавшись, сказал Василий, - давай выйдем и спросим.
  Возле хижины собрались чернокожие воины. Копья с костяными наконечниками они выставили вперед, опасаясь с нашей стороны непредвиденных опасностей.
  Женщины и дети вновь, как и в первый раз, прибежали вместе со всеми, чтобы посмотреть новый поединок. Они сбились в небольшие кучи за широкими и сильными спинами мужчин.
  - Я - Си Уто. Я - самый лучший, - с новой силой заорал идейный вдохновитель племени.
  Толпа притихла.
  Надо признаться, я даже по самой сильной пьяни не хвалился, как этот заносчивый жрец. Быстро же он оклемался после вчерашнего позора!
  - Я - любимец богов, и удача сопутствует мне в моих начинаниях, вы знаете об этом, - ссылался он на какие-то общеизвестные среди племени факты. - Я - тот, кто убивает. Меня боятся злые духи...
  Его громкая речь стала меня раздражать. Я пренебрег этикетом. Подобрав с земли толстую палку, ударил ею по ближайшему дереву. Раздался негромкий треск. Жрец покосился на меня.
  Он бы и дальше превозносил свои подвиги. Письменности и литературы у его народа не было. Так что, неудивительно, что откровенная ложь и безудержная фантазия шамана вызывали у соплеменников те же чувства, что у людей моего времени киносказки Стивена Спилберга.
  - Давай, Спилберг недорезанный, переходи к сути, - остановил я несколько грубо возмутителя спокойствия.
  - Ты опять приперся, старый хрыщ?! Пора бы поумнеть! - сказал Ильдар в свойственной ему грубой манере.
  Я покосился на несдержанного фотографа. С такими амбициями ему точно неприятности обеспечены. Впрочем, я был не далек от истины, когда предположил, что вчерашний подвиг Ильдара принесет свои плоды. Выяснилось незамедлительно, что жрец хочет с Ильдаром, которого, благодаря моим стараниям, считал своим коллегой, устроить конкурс... вроде, знакомого и привычного нам по телевизионной передаче "А ну-ка парни!".
  - Один из нас, - утверждал Си Уто, выставляя вперед оскал желтых зубов, - останется жив. Тот, на стороне которого выступят мудрые боги!
  Во как он выстроил свою линию поведения! Выяснилось, что жрец все подготовил для проведения конкурса профессионального мастерства. Оказывается, всю ночь противный старик лазил по скалам и собирал пучки ядовитых растений. Потом до утра варил свое смертоносное зелье.
  - Яд? - поразился Ильдар.
  Из химических веществ он уважал только растворы, которые годятся для проявителя или, скажем, закрепителя. Теперь же ему предстояло участвовать в русской рулетке.
  - Кому боги вложат в руки напиток счастья, тот останется отмщенным. Другой же умрет в страшных мучениях.
  До меня стал доходить мрачный смысл сказанного. В племени существовали укоренившиеся традиции. Похоже. Жрец вспомнил трюк, который ему особенно удавался. Из рассказа вождя я уже знал, что у воинов, имевших несчастье не понравиться шаману, не было никаких шансов избежать смерти. Жертва могла отказаться от предложения Си Уто. Тогда она считалась проигравшей стороной с вытекающими отсюда последствиями.
  Жестоко! Но вождь всецело поддерживал своего главного идеолога. Чтобы лишить оснований для возмущения, дикари попросту лишали обиженного жизни.
  - Черт! Скверно-то как!
  Каждый вздох отдавался резкой болью под ребрами. Я не мог заняться своей раной, пока жизнь нашего товарища была под угрозой.
  - Великий вождь Те Ихо, почему твой жрец обладает правом слова, а мы нет? - раздраженно ответил я на предложение.
  Ильдар приуныл. В математике, пожалуй, он победил бы любого. Или при игре в шахматы.
  Эти мысли пронеслись в голове Ильдара, и он благоразумно решил промолчать.
  - Вождь Артур прав, - сообщил Те Ихо.
  Раздались негодующие голоса.
  Я молчал, размышляя, как вернее приступить к сложному делу.
  Ильдар пытался подмигнуть мне. У него дрожали губы, кривился рот, глаз дергался - и, вполне возможно, эти непроизвольные совращения лицевых мышц я воспринял, как самоуверенную реакцию приятеля. Мол, подмигнул.
  Примеры исключительно простого решения сложнейших задач преподносит нам история. Легенда о нити Ариадны - помните? - говорит о том, что найти выход можно из любого затруднения. И я вспомнил про древнего механика Архимеда. Наш соперник был неотесанный, но крайне назойливый дикарь. Нужно было ему предложить соревнование, в котором Ильдар безусловно лидировал бы.
  Я закричал криком Архимеда. Правда, этот туш играл только в моей душе и посторонним он был не слышен.
  - Хватит! - Я дал волю своим чувствам. - У меня есть развлечение гораздо привлекательнее, чем придумал ваш шаман.
  Я был оценен идеей, гениальной по простоте.
  Женщины дружно взвизгнули.
  Йес! Жрец в шоке, но ничего возразить мне не может. Соплеменники уже признают во мне местечкового Игоря Кио. Пока дикари любят чудеса, я могу рассчитывать на внимание и поддержку этих наивных людей.
  - Ты же кричал, что ты сильнее всех! - напомнил я Си Уто.
  Он смотрел на меня взглядом повара, решающего в уме сложную задачу, куда какой кусок пойдет при готовке. Пусть смотрит, сколько влезет. Я уже перехватил инициативу.
  - Сейчас мы проверим, кто из вас двоих сильнее, - сказал я, ядовито улыбаясь своему недругу.
  - Говори дальше! - потребовал заинтригованный вождь.
  Старый трюк с ядом ему был уже неинтересен. Пока мы не уехали с острова, он хотел увидеть какое-нибудь новое волнующее зрелище.
  Я прикрыл веки. Я уже видел в мельчайших деталях исполнение моего безумного плана.
  - Идем!
  Главное теперь - увлечь людей за собой. Жрецу придется принять мои условия. Против желания толпы, которой я дам волшебные обещания с обаянием и простодушием Лени Голубкова, наш безумный жрец при всем своем желании пойти уже не сможет.
  Я теперь играл главную скрипку.
  Все понимали, что произойдет что-то необыкновенное. Трюки жреца людям племени уже порядком поднадоели.
  Почти революционная масса дикарей, сметая все на своем пути, ринулась в указанном мной направлении. Мои друзья держались меня, а я был, как Чапай на боевом коне. То есть я хотел сказать, что я был, как Чапай. А не то, что вы должны были подумать: я был на боевом коне, как Чапай.
  Хотя... если говорить фигурально, я был действительно настроен по-боевому. Еще вечером, во время прогулки по лагерю, я заметил расщелину между камней. А рядом на песке лежал громадный камень.
  - Если ты силен, как представляешься, мой дорогой Си Уто, - вкрадчиво начал я, - сдвинь эту каменную глыбу с места. Можешь даже взять палку или любой другой инструмент, который тебя надоумят применить твои закадычные друзья боги.
  Мой витиеватый стиль сбил с толку жреца. Он повел себя так, словно его организм внезапно поразила болезнь Айцгеймера.
  Все подались вперед, чтобы увидеть новое чудо.
  Сумасшедший жрец, однако, не был оригинален. Тужась и пыжась, он пытался войти в физический контакт с камнем или какими-либо гневными словами уговорить эту глыбу пойти колдуну навстречу. Опорно-двигательный аппарат старца явно заслуживал лучшего применения.
  - Твоя голова одурела от жары! - сказал я, дождавшись, пока Си Уто устанет от бесплодных попыток.
  С незапамятных времен у них были каменные топоры, кремниевые ножи и костяные наконечники стрел. И все! Другой инструментарий, к несчастью жреца, а может быть, во многом благодаря его стараниям, не был развит.
  Я вовремя вспомнил про рычаг.
  - А теперь ты, Ильдар! - подтолкнул я его.
  Ильдар не веря своим глазам, глядел на меня. Неужели ты хочешь моего позора, говорил его безумный и растерянный взгляд.
  - А он сможет? - Василий, ко всему относившийся с недоверием, высказал законное опасение.
  Жрец все не хотел сдаваться. Он еще раз придирчиво осмотрел объект приложения своих сил.
  - Разве этот камень может сдвинуть один человек?
  Он как бы призывал соплеменников разделить с ним удивление.
  - Нет, конечно.
  - Это невозможно.
  - Я готов побиться об заклад, ни у кого это не получится...
  Все говорили на русском языке. Не хуже, скажем, чем мои соседи по лестничной площадке.
  - Держи, - я протянул жрецу толстую и длинную палку, которую я ранее подобрал с земли.
  Моей подсказкой бесноватый старец не воспользовался. Палку вырвал из его рук Ильдар и подошел к расщелине. Я успел ему шепнуть, что надо воспользоваться советом Архимеда, который в запале однажды произнес: "Дайте мне точку опоры, и я переверну мир". Ильдар радостно закивал и стал претворять идею в жизнь.
  - Не может быть!
  Жрец был посрамлен в очередной раз. С его уст сорвался вопль изумления. Все завизжали от восторга:
  - Вот это да!
  - Мы же видим!
  - Он силач!
  - Никто не может сравниться с ним в искусстве перемещения камней.
  Я слышал за спиной изумленные возгласы настоящего восхищения.
  Все, однако, говорили вразнобой. Надо было воспользоваться успехом, пока жрец не опомнился.
  - Вождь Те Ихо, ты обещал вернуть нас на родину, - обратился я к владыке, с деланным спокойствием наблюдавшем эту сцену.
  - А утренний завтрак?
  - У нас не принято поутру кушать, - ответил я.
  Тут я понял, что сам я не чужд маленькой лжи.
  - А ваш шаман может показать другое чудо, чтобы закрепить славу всемогущего человека, - вновь визгливым голосом заговорил жрец.
  - О! - застонал от безнадежности Ильдар.
  Меня не покидало ощущение, что это я уже видел.
  - Довольно чудес на сегодня, - ответил я, наконец, на прямой вопрос. - Идемте отведаем на прощание алкогольного зелья в знак вечной дружбы, и мы отчалим. И еще: я хочу попросить вождя о небольшой услуге...
  По глазам Те Ихо я видел, что тот готов оказать нам любую услугу. Что ж, это мне на руку. Я попросил его отправить жреца собирать ядовитые растения. Этой просьбой я преследовал две цели. Во-первых, избавиться от назойливого внимания противного старикашки, а во-вторых, у меня появился перспективный план на ближайшее будущее. Я вовремя вспомнил про своего друга Эдика. Это был бы хороший гостинец.
  Жрец остался сильно недоволен поставленной задачей. У него было выражение человека, готового вот-вот чихнуть.
  - Иди, выполняй просьбу наших братьев, - повторил приказ вождь и, проследив, что шаман скрылся в толпе, повел нас в свою хижину.
  
  Хижина вождя представляла собой строение, воздвигнутое из подручных материалов в полном соответствии с архитектурными представлениями аборигенов. От других ее отличали только размеры.
  Вождь оказался вовсе не страшным, даже добрым и понятливым. Лия даже успела мне шепнуть:
  - Какой замечательный человек!
  - Ага, - шепнул я ей в ответ, - если бы я вовремя не подсуетился, этот замечательный человек употребил бы нас с тобой в пищу. Как своему вождю, соплеменники отдали бы ему твои самые лакомые куски.
  Тронутый словами Лии, я бы и дальше учил ее уму-разуму, но такой возможности, к счастью девушки, у нас не было.
  - Давайте выпьем!
  - Давайте!
  - За здоровье!
  - За ваше!
  До чего люди забывчивы, думал я, попивая алкогольный продукт местного разлива.
  Однажды после возлияния мы с приятелем - рабочим КАПО - отправились домой. На улице Баумана я решил купить минералки и, вернувшись к Марату, обнаружил его в компании участкового инспектора милиции.
  - Что случилось?
  - Ваш товарищ пьян, - выдал милиционер.
  - Если бы он был пьян, то он валялся бы на асфальте. А он ведет себя адекватно, матом не ругается и общественный порядок не нарушает.
  - И все-таки я обязан доставить его в отдел.
  - Хорошо, доставляйте.
  Марат уже уяснил для себя преимущества своего положения и стал требовать сам:
  - Давайте ведите меня в отдел, сержант.
  Сержант был настроен избегать возможных неприятностей.
  - А вы кто будете? - деликатно поинтересовался он у меня.
  Мне пришлось представиться, и диалог стал и вовсе нравиться моему приятелю.
  - Неужели я не имею права после работы немного выпить? - допытывался он у смущенного милиционера.
  - Имеете. - Милиционер теперь уже ничего не имел против.
  Я увел приятеля. По дороге Марат все норовил вернуться и угостить доброго участкового стаканом водки.
  - Какой понимающий и замечательный милиционер! - кричал он, пораженный вниманием.
  Этот участковый, не вмешайся я вовремя, обеспечил бы подвыпившего Марата без лишних слов и уговоров сперва - ночлегом, а потом - крупными неприятностями.
  Марат, как и Лия, напрочь забыли, что всегда возможен другой ход событий.
  Дежа вю, какое-то - да и только!
  Тело мое устало, но я, даже утомившись, не мог заснуть. Мозг лихорадочно о чем-то думал.
  
  Глава тридцать третья
  Кинг Конг жив!
   Было очень тихо, сумрачно. Пахло смертью.
  Борис Акунин. "Внеклассное чтение"
  
  - Еще немного - и будем на месте!
  Вождь сидел на корме главного катамарана и с видом остроумного гида рассказывал об особенностях разворачивающегося перед нашими глазами величественного пейзажа.
  Василий весело посматривал на всех своими голубыми и невинными глазами. Происходящее его явно забавляло.
  Я понимал, что последствия нашего последнего путешествия могут оказаться самыми плачевными. Не мог же я выдать камни на берегу за людей нашего несуществующего племени.
  Я не забывал, что вождь захочет познакомиться с представителями нашего племени, о котором я так много говорил.
  Было от чего впасть в транс. Но почему все время только я думаю о будущем? О будущем, которое непременно приносит с собой одни неприятности. И выпутываться из них приходится мне.
  Глядя на безмятежные лица моих спутников, я невольно подумал о нехорошем. Создавалось ощущение будто кто-то, словно создатель приключенческого фильма, придумывает всякие невзгоды, а они участвуют в наших приключениях на правах зрителя, который при настоящей опасности может переключиться на другой канал. Или я все-таки становлюсь мнительным? Люди устали от пережитых волнений и теперь воспользовались передышкой, чтобы по-настоящему отдохнуть? Пожалуй, так оно и есть.
  Я, наверное, погорячился. Все опасности заранее не предусмотришь, а жить, как затравленный зверь, не годится. На соседней лодке плыли телохранители великого вождя племени Мумбо-Юмбо. Они чувствовали себя так же спокойно, словно вышли на утреннюю прогулку. А между тем наш остров с Кинг Конгом приближался. Настроение на лицах сопровождающих нас негров стало меняться. Все-таки никто из них не хотел быть съеденным. А может, неизвестные опасности их тоже пугали в одинаковой мере, что и меня. Тревожное настроение, наконец, передалось и моим спутникам.
  В глубине острова показался огонь.
  - Людоед готовит завтрак! - подсказал я вождю.
  Еще не хватало, чтобы он захотел высадиться со своими головорезами на остров и провел инспекцию. Все-таки сложилось удачно. Выходит, хотя и невольно, наш любимый людоед пришел нам на помощь.
  Дикари любезно и столь же поспешно попрощались с нами. Даже не стали сходить на землю. Видимо, сегодня встреча с любителем человечины в их планы не входило.
  -Пока!
  - Будьте счастливы!
  Три сдвоенные лодки отчалили от песчаного берега.
  Я вытер пот лба. Итак, одна проблема решена. Мне уже стало нравиться обманывать этих наивных детей природы. Да и мерзкий людоед со своим огоньком помог. Оставалась теперь еще одна проблема - сам людоед. Он-то никуда не исчез. И ситуация не изменилась в благоприятную для нас сторону.
  Как вы помните, в последние дни на острове мы чувствовали себя не очень уютно. Скажу больше, наши отношения с хозяином острова были натянутые. Кинг Конг хотел есть, а из мясного на острове были только мы.
  - Да он же гонит самогон, - вдруг догадался я.
  Ребята заулыбались. Нам стало ясно, куда исчез людоед. Видимо, веселый малый ушел в запой и уничтожил весь запас спирта на острове.
  - Идем! - сказал я.
  - Куда?
  Вопрос не прозвучал, но на лицах моих спутников я ясно видел каждую интонацию этого предложения.
  - Надо придумать, как напоить нашего друга ядовитым отваром, - поставил я задачу перед нашими мыслителями.
  Тихонько переговариваясь, мы стали подниматься на каменистую гряду. С высоты наблюдать за процессами, протекающими на интересующей нас местности, гораздо безопаснее, полагали мы справедливо.
  - Ну и как мы поступим? - поинтересовался я через некоторое время у своих молчаливых спутников.
  Опыта по части преступной деятельности у меня, как вы понимаете, не было.
  Друзья пожали плечами. Можно было думать дальше. Время нас не подгоняло. Но вместе с тем, не решив проблему с людоедом, мы не могли рассчитывать на возвращение домой.
  Я уже начал мечтать, просто грезить о тоскливых и долгих зимних вечерах перед телевизором в окружении пивных банок, слегка подогретой на микроволновке покупной пицце и приличной стопки на журнальном столике лениво просмотренных неоднократно журналов, среди которых превалируют "Плейбой" и "Пентхауз".
  Более того, я, скажу откровенно, соскучился по белому фаянсовому другу. Надоело ходить в кусты и, извините за подробность, использовать в качестве туалетной бумаги чисто дикарские подручные средства. А мнением Лии по данному вопросу лучше даже не интересоваться, чтобы не нарваться на грубость.
  Итак, на первое время нам удалось расстроить черные гастрономические планы людоеда, но дело этим не должно ограничиваться, если мы действительно хотим спастись. Что за удовольствие бегать по острову от людоеда или прятаться в складках скал и среди камней в тщетной надежде избежать смерти на вертеле? Никакого!
  - Что ты стоишь?
  Василий с Ильдаром, негромко переговариваясь, ушли далеко вперед. Я, державшийся Лии, вынужден был задать этот вопрос.
  - Я думаю, - бесхитростно ответила она.
  - А идти и думать ты не можешь?
  - Нет.
  Странная девушка. На ходу, видите ли, думать не может. Впрочем, я и прежде неоднократно замечал, что прекрасный слабый пол одновременно два дела не способен выполнять. Бывало, рассказываю на кухне соседке какую-то историю. Она трет на терке морковь и, вроде, слушает. Спрашиваю, как она относится к поступку персонажа, о котором я нелестно отозвался. Соседка со мной согласна. Но, что интересно, она начинает о чем-то говорить, подтверждая свои слова, и при этом рука ее само собой застывает на весу, замирает. Ну не может женщина одновременно делать два дела!
  Помнится, мы хотели дать острову имя, и ничего умнее не придумали, как назвать его островом Невезения. Название как-то не прижилось, называли мы его между собой просто островом. Наверное, в этом есть определенная закономерность. Если бы у нас под рукой было два острова, когда мы придумывали названия, то смысл в топографических изысках какой-никакой имелся бы. А так... мы пошли по пути древних, которые называли свою водную преграду и гордость одним словом: река. Так появились у татар - Идель, у башкир - Агидель, у скифов - Дон, у манси - Обь, а у удмуртов, наших соседей, - Кама.
  Такая история. Незамысловатая...
  Пока я размышлял, Лия ушла вперед. Видимо, решила больше не думать. Когда я догнал нашу компанию, Ильдар заявил:
  - Василий придумал классный план. Пусть он сам все расскажет.
  - Мальчики, давайте лучше я, - влезла Лия.
  Василий поскреб затылок.
  - Хорошо, - согласился он.
  - Мы находим логово людоеда. Потом... - Лия замолчала и пристально посмотрела на меня.
  Думает, наверное, пойму ли я гениальность их замысла - не иначе.
  - ... вы вместе или кто-то один из вас подкрадывается к жбану, в котором людоед хранит свое зелье, и... наливает туда наше зелье.
  - Он же нас слопает! - поразился я.
  - Да нет же! Ты ничего не понял.
  - А что тут понимать? Все просто как дважды два.
  - Только не спорь со мной, пожалуйста! Слушай внимательно...
  - Я весь внимание.
  Лия была чересчур нервозна, чтобы начинать с ней диспут сложного необразного характера. Это ясно как дважды два. Дело в том, что я уже давно понял: Лия особой рассудительностью не отличается.
  - Я выхожу на открытую площадку...
  - На площадку?
  - Ну да, на открытое место. Но вдали от людоеда. .. Чтобы он мог видеть, но напасть не мог.
  - Уже интересно.
  - Безусловно. А потом... начинаю исполнять стриптиз.
  У меня выпала челюсть. Если бы это был протез, сейчас я бы ее потерял.
  - Ты... и людоед...
  Я не сразу нашел нужные слова.
  - Ты думаешь, людоед потеряет голову?
  - Ты же потерял!
  Ильдар подпрыгнул от восторга.
  - Ты... и в самом деле собираешься это проделать? - засомневался он.
  - Все путем! У меня нет аристократических замашек.
  Вот это ответ!
  Впрочем, актриса Сара Бернар в 70 лет сыграла 13-летнюю Джульетту. У женщин самомнение безгранично.
  - О, эти женщины! - невольно воскликнул я.
  - Артур, что такое?
  - Я подумал...
  - Говори!
  - Ты когда-нибудь исполняла стриптиз?
  - Нет, а что?
  - А голой себя в зеркало видела?
  - Ты на себя посмотри! - сказала Лия, противно хихикая.
  Она уже схватила мою мысль.
  - Мне нет необходимости. Я каждый день в зеркало смотрюсь, когда бреюсь. Во всяком случае, ни одного дня раньше не пропускал.
  - И чего-нибудь привлекательного ты в зеркале видел? Или только объект для бритья? - с нехорошим, мстительным чувством спросила Лия.
  - Настоящим женщинам нравятся лысеющие мужчины.
  - Не думаю, - нехорошо усмехнулась она.
  - Тебя я не имел в виду. Я же сказал: настоящим женщинам!
  Лия начала бурно протестовать.
  - Делай, что хочешь!
  Выслушивать ее тирады - ну уж нет, увольте!
  Но эмоциональный Ильдар принял ее сторону, а рассудительный Василий - мою. Мнения разделились.
  - Это реально!
  - Да бросьте!
  - Не смешите меня!
  - И не смешно вовсе...
  Спор уже идет в очень эмоциональных, а оттого увлекательных и забавных выражениях.
  - Подождите!
  Я приложил палец к губам. Этот незатейливый знак, пожалуй, во всем мире и у всех народов символизирует таинственность и тишину. Спорщики притихли.
  Я уловил слабый запах. Людоед где-то поблизости, догадался я.
  Мы шли по заросшему мелкими колючками склону.
  Я никогда прежде не бывал в этом месте, и теперь понятия не имел, где мы находимся. Но окрестности произвели на меня приятное впечатление и, пройдя вдоль зеленой живой изгороди из сплетенных лиан, мы оказались на краю обрыва.
  - Ты почему остановился? - спросила Лия.
  Я молча показал вниз. Там, на краю чащи, в зарослях каких-то колючек стоял людоед и чесал себе живот.
  - Что это с ним? - взвизгнула Лия, увидев то же, что и я.
  - Так бывает, - ответил я.
  Глаза людоеда выкатились из орбит от ужаса и, наверное, удивления. Видимо, Лия все-таки напрасно подала голос. Вполне могло случиться так, что мы прошли бы незаметно мимо. А так, благодаря девичьим голосовым связкам, людоед увидел нас. Вне всякого сомнения. Особенно, если учесть, что прежде он никогда не смотрел на мир такими большими и удивленными глазищами.
  Я опять вспомнил, как одному из нас пришла счастливая идея отравить людоеда.
  - Эх вы! - раздосадовано хмыкнул я.
  Людоед был реальной и живой угрозой. Не считаться с ним мог только тот, для которого вопрос жизни и смерти не являлся чем-то важным или заслуживающим внимания. Нам, колонистам острова, главным хирургом и поваром которого был этот хулиган, он уже надоел. Более того, этот великан уже давно сидел в печенках.
  - По-моему, самое время запустить в ход наш замечательный план, - сообщила Лия.
  Я пожал плечами. Если ей не терпится испытать яркие впечатления, пусть пробует.
  - Я пойду.
  - Замечательно, самоубийства приветствуются.
  Людоед, надо думать, не ведал, что расположение звезд на небе сегодня для него неблагоприятно. С необыкновенной решимостью в глазах Лия начала скидывать с себя одежду.
  Похоже, это явление исполняющей стриптиз девушки было действительно шокирующим. Досуг в виде пьянства для людоеда закончился плачевно и сказался на его умственных способностях. Иначе чем объяснить, что алкоголик внезапно упал на колени и стал, похоже, молиться на манер мусульманских паломников.
  - Стой! - закричал Ильдар.
  - Подожди, Лия!
  Это сказал свое слово Василий.
  Лия остановилась в нерешительности.
  - Не трать напрасно энергию, - объяснил я, - мы не сможем воспользоваться беспомощным положением людоеда.
  - Да, мы не знаем, где запасы алкоголя у этого алкоголика! - вскричал Ильдар.
  У нашего фотографа была странная манера разговаривать, задирая плечи и вскидывая длинные руки. Случайно подняв голову, людоед увидел эту картину и еще больше упал на колени.
  - Бежим, пока он занят! - подсказал я.
  В зарослях цветущего папоротника мы остановились, чтобы перевести дух.
  - История повторяется, - печально произнес Василий.
  Он уже привык к опасностям, связанным с людоедским соседством, и ко всему относился скорее как к данности, чем к великой беде.
  Над головой громоздились какие-то плоды, созревшие под ласковым южным солнцем и, тем не менее, густо усеянные колючками.
  - Надо, видимо, искать его самогонный аппарат, - пришел к верной мысли Ильдар, - мы видели его за зарослями на южной оконечности острова.
  Запах разлагающихся растений и прелый от сырости воздух обволакивал наши тела, когда мы спустились в низину. Где-то поблизости был лагерь нашего недруга.
  - Что это? - испугалась Лия.
  Мы прислушались. Шум слышался явственнее и громче.
  - Это он! - Ильдар догадался сразу.
  Впрочем, ни у кого не было сомнения, что людоед преследует нас, чтобы попробовать на вкус.
  Я слишком хорошо знал людоеда, чтобы ошибиться на этот счет.
  - Что-то ничего не слышно... - прошептал Василий.
  Похоже, людоед остановился и принюхивался, чтобы выбрать верное направление.
  - Точно! - я показал вперед себя пальцем.
  Послышался странный хруст в чаще папоротников, и стало явственно слышно учащенное дыхание преследующего нас великана.
  Я обернулся. Это, оказывается, с шумом побежал Василий. Да так быстро, словно дверью ему прищемили хвост.
  Вы можете обвинить меня в трусости, но, если быть объективным, внезапно появившийся и нависший над нами великан не дал нам возможности что-то обдумать и принять правильное решение.
  Самым грамотным было в нашей ситуации стремглав разбежаться во все стороны. Поймать он мог только одного. Тогда оставалась возможность остальным обмануть людоеда. То есть спасти попавшего в лапы кровожадного людоеда или, в крайнем случае, отомстить за него. Обычно лучшие трюки в опасных ситуациях придумывал я. Не взирая на правила хорошего тона, я просто обязан был спастись, бросив остальных на произвол судьбы. Минутная заминка - и я оказался бы в беде. Такого потрясающего невезения я позволить себе не мог. Поэтому я упал на четвереньки и бросился навстречу опасности. Людоед рвался вперед, в результате он попросту не смог адекватно на меня отреагировать.
  Мне оставалось только радоваться, что великан протянул руки перед собой и упал вперед, оставив мне пространство за собой для маневра.
  С полсотни шагов я прополз на четвереньках, а потом вскочил на ноги и побежал во весь дух прочь.
  Долгий, протяжный крик преследовал меня, пока я все дальше и дальше отдалялся от опасного места.
  - Людоед дело знает! - орал я, скорее интуицией, чем чувствами, улавливая, что Лия не успела скрыться вовремя.
  Кто-то все равно должен был попасть в лапы этого волосатого зверя. Он действовал с мастерством старого, многоопытного преступника.
  
  Глава тридцать четвертая
  Назначение Василия или большой триумф Лии
   Ах, бывают всякие
  в жизни карамболи,
  Дивные события,
  странные дела.
  Л.Филатов
  
  Начну с того, что, в конце концов, Василия назначили виновным в том казусе, который произошел. То есть все мы, не сговариваясь, вдруг решили, что наши беды начались после паники, поднятой им. В диспуте участвовали двое: Ильдар и я. Василий как лицо заинтересованное слова не получил. Впрочем, обо всем по порядку.
  Пробираясь буреломом, я случайно наткнулся на Ильдара, притулившегося среди вывороченных недавним ураганом корней деревьев. Недалеко от него обнаружился и шустрый Василий.
  Наш импровизированный совет сделал заключение: Лия попала в руки врага и ее надо немедленно спасать.
  Вечно главный русский вопрос - "что делать?", - как правило, показывает полную растерянность. Датчане более продвинулись в сомнениях. Быть или не быть, решают они. Так-то оно лучше. Но для нас вопрос никогда так не стоял. Быть! Наш народ всегда думает смело.
  - Как будем выкручиваться? - спросил я.
  У меня в голове, словно пчелы в улье, роились сотни фантастических предположений.
  Ясно одно: ждать помощи неоткуда. Более того, к нашему общему несчастью, сейчас неожиданного решения проблемы, как иногда бывает, нет.
  - Почему нет? - спросил Василий.
  Соответствуя своему назначению, он решил пойти ва-банк.
  - Я разыщу людоеда и накажу его.
  - Как? - спросили мы хором.
  Придумывание различного рода трюков, позволяющих ввести великана в заблуждение, стало уже чем-то привычным для колонистов острова, каковыми мы, по сути, являлись.
  - Не знаю, - Василий недобро улыбнулся, - на ходу что-нибудь придумаю. Дай мне трубочку...
  И пока я стоял, слегка задумавшись над словами приятеля, он вырвал у меня из рук тростниковую трубочку, в которой был ядовитый отвар. Итак, наш безрассудный товарищ тоже включился в игру.
  - Еще немного - и можно устраивать аттракцион "Обмани людоеда", - печально произнес я.
  Василий вызвался быть героем. Он хотел уже совершить подвиг Александра Матросова, когда случилось непредвиденное.
  - Эй, Василий, постой!
  Ильдар показал вперед себя:
  - Ты когда-нибудь видел это?
  Я много чего успел повидать за свои неполные 40 лет. Но все же счел благоразумным не распространяться сейчас о своих наблюдениях и накопленном жизненном опыте.
  - Ты как-нибудь можешь объяснить происходящее, Василий?
  На меня Ильдар, похоже, уже перестал рассчитывать.
  Василий промычал что-то неопределенное. Как человек военный он имел на все четкий ответ, а как учитель, который из него не получился бы, если бы он даже захотел, он никогда не признался бы в своем неведении.
  - Я, наверное, со временем объясню, в чем дело. - Василий был в своем амплуа. - Но пока не стоит делать поспешных выводов... Они могут быть ошибочными.
  Ильдар повернулся в мою сторону:
  - Артур! Друг! Как думаешь, нам угрожает опасность?
  - Думаю, да.
  Есть события, в которые нельзя поверить, если даже их видел собственными глазами. Картина, разворачивающаяся перед нашими глазами, относилась именно к таким парадоксам. Впереди шла Лия, - вид у нее был сияющий, я бы сказал даже, что издевательский! - а следом трусил наш злополучный великан-людоед.
  Происходящее было выше нашего понимания.
  Тут у меня в голове снова пронеслась мысль, что я это уже видел. Дежа вю, какое-то - да и только! В самом начале зарождающихся отношений с каннибалом-великаном я уже имел случай приручить его. Однако мне для этого понадобилось пойти на самый жуткий обман. Лия же, я это знал доподлинно, не обладала никакими скрытыми талантами, чтобы уметь ввести противника в заблуждение...
  Не верить собственным глазам? Однако мои товарищи тоже видели эту удивительную картину.
  Тем временем Лия остановилась и крикнула в пустоту:
  - Артур! Ильдар! Василий! Вы где? Не валяйте дурака.
  Ильдар уже хотел крикнуть в ответ, чтобы обозначить наше местонахождение, но я предостерегающе поднял руку.
  Фотограф заткнулся. Василий был потрясен не меньше моего и тоже не торопился высказать свое мнение.
  - Ее, пожалуй, взяли в заложники, - выдвинул я вполне реальную версию.
  Мы показались себе очень уязвимыми.
  - А вдруг это не так? Вдруг все изменилось? Ну нет. Не может он подобреть! Опять какая-нибудь гадость? - какое-то время спустя спросил озадаченный фотограф, явно соглашаясь с моим первоначальным предположением.
  В отношении поведения людоеда Ильдар был компетентным лицом. Об этом наглядно говорило его компетентное лицо, заметно пострадавшее во время его предыдущих переговоров с Эдиком.
  - Что же делать?
  Я был во власти еще не оформившейся смутной мысли, готовой улизнуть при случайном отклонении от темы. Поэтому мне, как никогда, нужна была тишина для того, чтобы сосредоточиться.
  Разгадать затаенный смысл происходящего требовалось как можно раньше.
  - Если мы потеряем еще одного человека, - зашептал мне в ухо Василий, - то ничего страшного не произойдет.
  Убей меня бог, если я понимал, о чем он говорит.
  - Одним человеком больше, одним меньше...
  Ильдар замкнулся. Он опустил глаза и не принимал участия в щепетильном разговоре.
  - Василий, что ты хочешь сказать? - процедил я сквозь зубы.
  - Хочу открыться людоеду.
  - Зачем?
  - Вдруг он изменил отношение к нам...
  - С какой стати?
  - Ну... может быть, Лия... я не знаю.
  - Стало быть, риск остается. В этом обществе каннибалов рассчитывать на неожиданное исправление не стоит. Даже тюрьма часто бывает бессильна.
  - Но Лия...
  - Что Лия? Она ведь не факир, чтобы...
  Василий внезапно бросился вниз по склону.
  - Она наверняка сумела расположить его к себе! - крикнул он на ходу.
  Смешно размахивая руками, он побежал навстречу собственной гибели.
  - Что на него нашло? - Я взглядом поймал взгляд Ильдара.
  От того, чтобы покрутить пальцем у виска, я через силу удержался.
  - Он решил, что Кинг Конг влюбился в свою Джейн, - не удержался я от осуждения.
  Но нет. Пожалуй, ситуация проста. Все происходящее объясняется только игривостью фантазии Василия.
  - Другого объяснения нет. Пропал Василий. Извини, я все равно не смог бы поколебать его ослиное упрямство.
  Ильдар угрюмо кивнул.
  Тем временем людоед с Лией скрылся за выступом скалы. Василий, крича что-то на ходу, догнал их. Что было потом, мы со своего укрытия не увидели. Во всяком случае, предсмертного возгласа мы не услышали. Переглянувшись с Ильдаром, мы, не сговариваясь, пошли в направлении, в котором скрылась компания. Только мы неслись верхом, а они шли внизу.
  - Эй! - Звучный голос Василия эхом прокатился по ущелье.
  Мы еще раз переглянулись. Наш приятель, судя по всему, остался жив, и теперь уже нам самим решать, присоединяться к нему или нет. Взгляд фотографа как раз и выражал эту дилемму.
  - Идем! - сообщил я ему свое внезапно изменившееся мнение.
  У здоровенного людоеда был особенно тупой и угрюмый взгляд. Что сделала с ним Лия, я, конечно, не понял. Но, судя по всему, относиться к нам как к деликатесу на своем столе, он перестал.
  - Эврика!
  Я догадался, что произошло что-то существенное, в результате которого курс наших акций резко поднялся. Более того, людоед даже не смотрел на нас. Воротил нос, словно нашкодивший котенок, которого ткнули в свое дерьмо.
  - Лия, что случилось? - с прямолинейностью железной дороги спросил Ильдар.
  - У него, - я кивнул на нашего огромного спутника, - эмоциональный кризис?
  - Все в порядке, мальчики, - сдержанно улыбаясь каким-то своим тайным мыслям, произнесла Лия.
  Словно опасаясь подвоха или мистификаций, мы замолчали и не стали больше настаивать на разговоре. Лия шла куда-то с людоедом, весело мурлыча себе под нос мотив из суперпопулярной молодежной песни. Мы двигались следом. В благоразумном отдалении.
  Я даже усмехнулся. Странной стала Лия. Так обычно ведет себя кот, тайком сожравший хозяйскую сметану.
  - И куда он все топает? - вяло поинтересовался Ильдар.
  - Если честно, не знаю, - ответил я, - даже боюсь что-нибудь предположить!
  Как люди, чудом избежавшие смерти, мы пока испытывали некоторый транс. Более того, странное поведение нашей старой подружки тоже как-то выбивало нас как мужчин из колеи.
  Я маклаком не был. Я сразу понял, что Лия ведет свою игру.
  - Спросим позднее, - отмахнулся я.
  Сейчас для нас главное не попасть впросак. Я вспомнил историю, когда Василий, впервые увидев людоеда, повел себя крайне неосмотрительно, и покраснел. Не хотел я поступить также.
  Тем временем мы выбрались на берег и спустились к воде.
  - Я сейчас, - пробурчал мрачный великан и направился к морю.
  Мы с возрастающим интересом следили за его действиями. Может, теперь все разъяснится?
  Как бы не так! То, что случилось дальше, не поддается никакому объяснению. Людоед забрался в воду и, когда он погрузился по самую грудь, поплыл прочь от острова.
  - Что это с ним? - У меня, думаю, отпала челюсть.
  Происходящее напоминало старый анекдот, в котором преграждающий дорогу кортежу из сборной президентов мира некий злобный великан прыгает с моста - после слов Брежнева: мол, с моста прыгать нельзя.
  - Лия, я не понимаю. Как ты его напугала?
  - Я никого не пугала. Сейчас он вернется.
  - Прошу прощения? - не понял я.
  В ее словах и поступках не было ничего, кроме фальши. Но я остался в одиночестве. Мои боевые товарищи - даже из мужской солидарности - не поддержали меня.
  - Лия молодец! - восхищенно зацокал языком Ильдар. - Дай я тебя обниму.
  - Класс! Лия, ты выручила нас всех. Знание людоедской психологии - не иначе! - восторженно воскликнул даже скептически настроенный Василий.
  Надо же! Я столько раз всех выручал. В самых сложных ситуациях только я один из всех не терял присутствия духа и сообразительности. И никто не благодарил меня в итоге. А тут...
  Не напоминать же им теперь о своих прежних заслугах! Скажут ведь, что хвастаюсь. А сейчас Лие случайно удался единственный, пока плохо объяснимый трюк, и из девочки делают героя.
  Несправедливо. А с другой стороны... Если задуматься, есть ли смысл в моем молчании?
  - Знаешь, Лия... - сказал я и умолк.
  Лучше скрыть свои эмоции и дождаться, пока все само собой разъяснится, решил я.
  - Если я тебя правильно поняла...
  - Если бы ты меня не перебивала, - разозлился я, - то я сам бы все объяснил. То, что хотел сказать, а так - довольствуйся моими экивоками... - разозлился я.
  - ... которыми ты ограничишься?
  - Именно так я и поступлю. На этот раз ты поразительно угадала мои мысли!
  Мое настроение резко изменилось - из хорошего в очень хорошее. Так ее! Любой минус надо обращать в плюс.
  Я посмотрел на своих спутников.
  Ильдар сосредоточенно молчал, словно ему в голову пришла очень глубокая мысль, и он не может ее откопать. На флегматичном лице Василия застыло удивленное выражение.
  Похоже, мой финт остался без внимания. Жаль! Могли бы по достоинству оценить и получить удовольствие.
  Я был поглощен мыслью, как самостоятельно и быстро найти разгадку новой головоломки.
  - Так, так... - Я невольно осмотрелся кругом. Мало что изменилось.
  Лия сидела, обхватив колени руками.
  Сфинкс до поры до времени скрывал свои тайны.
  
  Глава тридцать пятая
  Признание Лии
  
  Независимо от реальной длины сообщения и способа его кодирования будем считать, что получатель узнает из него что-то новое относительно какого-то факта (степень неопределенности относительно данного факта уменьшилась). Поэтому допустим, что количество информации есть ни что иное, как уменьшение степени неопределенности поступления информации, которое произошло в результате получения этой информации.
  Энциклопедия для детей. "Информатика". 2003г.
  
  Сердиться на женщин - какое унижение, особенно когда эти женщины могут отомстить смехом!
   А. Дюма
  
  - У тебя найдется минута, чтобы поговорить?
  Я улыбнулся своим мыслям.
  - Артур! - Лия никогда сразу не сдалась, вот и сейчас она потрепала меня по щеке. - Надеюсь, ты слышишь меня?
  - Артур, с тобой хотят поговорить! - перевел с русского на русского дружелюбный Василий.
  Я повернул голову к Лие, не сводившей с меня глаз.
  - Да, слышу...
  У меня появилась навязчивая привычка - вновь и вновь! - мысленно переживать и анализировать ситуации, случившиеся за день.
  В последнее время события следовали друг за другом. И во многом они были необъяснимыми и подозрительными. Тут еще Лия вносила в кавардак свою скромную лепту.
  Сидя на песке в ожидании обещанного возвращения нашего любимого Кинг Конга, я основательно задумался о странном изменении, которое произошло в сознании людоеда. Лия должна все объяснить, или я сам, в конце концов, докопаюсь до истины. Мой гибкий ум всегда находил верное решение, но сейчас он пока почему-то тормозил. Наверное, просто не хватало информации...
  - Что такое интересное пришло тебе в голову? - раздраженно поинтересовался я, отвлекаясь от своих важных мыслей.
  Надо сказать, я был как свисток. Чувства были обострены до предела. Одно неосторожное слово, и я вывалю ей в лицо всю гадость, которая накопилась в душе. А надо сказать, претензий у меня набралось с вагон и маленькую тележку.
  Еще минуту назад, сидя молча на берегу, я лениво перебирал между пальцами золотой песок острова и думал о том, что происходит. Дело в том, что Лия, как маленькая девочка, завладевшая какой-то тайной, упорно не хотела ею делиться. Я не сомневался, что в конечном итоге ее странное поведение может навлечь на нас беду. Как человек здравомыслящий я должен был убедить ее, что, если хочешь выиграть, надо играть в команде. Поблагодарить ее. Мол, мы ценим ее удачу. Мол, мы понимаем, что фортуна внезапно улыбнулась ей, и очень рады ее успехам. Однако всему свое время. Пора раскрывать карты, если мы играем на одной стороне.
  Увлеченный этими здравыми мыслями, я сдержанно молчал. И в то же время думал. Разгадка поведения людоеда необязательно в талантах сопливой девчонки. Может, дело в том...
  Спросить?
  А если не ответит? Запросто! Может быть еще хуже - пошлет подальше.
  Было о чем подумать. На каком-то этапе я упустил инициативу. Вне сомнения. Об этом следовало задуматься гораздо раньше. Пока Лия была пай-девочкой и не строила из себя удачливую укротительницу людоедов.
  - Знаешь, мне вся эта суета...
  - Знаю, тебе она осточертела.
  Лия удивленно сверкнула глазами.
  - Я имела в виду нечто другое.
  - И что ты имела в виду?
  - Не будь таким суровым. Ты сможешь меня выслушать? - вкрадчиво спросила Лия.
  - Могу. Но... Если ты хочешь рассказать, что случилось с Кинг Конгом, то это одно. Здесь я могу тебя слушать и слушать. Ты смогла убедить нас в своем превосходстве. К женскому коварству я отношусь с некоторым уважением. Во всяком случае, раньше я так думал. А теперь вот у меня появилось предубеждение. Может так случиться, что после всего, что с нами произошло, я и вовсе не смогу чувствовать себя с женщинами уверенно. Думаю, в разведку я с ними не пойду... однако, если ты хочешь сейчас использовать меня в качестве своего психоаналитика, чтобы понять, что происходить в темных закоулках твоего подсознания, то я тебе не советчик! Это уже совсем другое.
  Когда я закончил, Лия издала короткий, обидный смешок.
  - С ума сойти!
  - Вот-вот... Можешь обижаться сколько угодно! - Я раздраженно сплюнул на песок.
  Лия покачала головой. По всей видимости, она не одобряла мои манеры.
  - Давай мириться. Я хочу обсудить наше положение.
  - Я согласен. К тому же есть пословица.
  - Какая пословица?
  - Вот эта: ум хорошо, два лучше.
  - Замечательно. Мне нравится, что мы пока еще можем найти общий язык.
  - Если смотреть с оптимистической точки зрения, нам повезло, - улыбнулся я, - не каждый раз человеку удается встретить родственную душу...
  - Ты о чем?
  - Вы с людоедом нашли общий язык. Если бы жили на острове черти, то ты, бесспорно, вышла бы замуж за одного из них.
  - Перестань иронизировать. Ты хочешь знать, что произошло за наше отсутствие?
  Я снова замолчал. Но ситуация уже изменилась к лучшему.
  Теперь я мог смотреть в будущее, если не с оптимизмом, то, по крайней мере, с какой-то надеждой.
  - Говори, в чем дело!
  - Давай, колись!
  Это мои товарищи по несчастью атаковали скрытницу.
  Лия исподволь наблюдала за мной.
  - Говори, - снисходительно произнес я, и Лия, удовлетворенная моим вмешательством, все рассказала.
  Оказывается, Кинг Конг после начала шторма, чтобы побороть страх, запил. Когда он вышел из запоя, на острове появились трое великанов. Для людоеда это было неожиданностью. Он-то, бедолага, полагал, что он Робинзон. Выяснилось, что в мире существует большое количество людоедов. Более того, они общаются между собой. Скоро у них должен состояться объединительный съезд. Посланцы сообщили, что у них сменился старший. Группа молодых людоедов в качестве своего представителя выбрала одну моложавую, но очень инициативную женщину.
  - И что дальше? - не выдержал я и заинтересованно уставился на Лию.
  Что и говорить, сказанное Лией заслуживало внимания. Тем более, что Кинг Конг вдруг вспомнил, как нехорошо обошелся с нами. Едва представители ассоциации людоедов и великанов уехали, не на шутку напуганный сын тропиков принялся разыскивать нас. Было от чего прийти в волнение. По его прикидкам выходило, что мы его не обманывали, а произошел нелепый и ужасный казус, последствия которого даже трудно представить.
  - Гости уплыли, а людоеду оставили предписание в течение трех дней прибыть на самый крупный из Южных островов.
  - Южных островов?
  - Да, Артур. Он сказал, что знает, где это.
  - И где же?
  - Где-то на юге. Я так полагаю...
  - Выходит, все дальше от Казани...
  - Увы!
  - Ну... это ерунда!
  - Артур! Ты надумал туда отправиться?
  - Представь себе, да. Я рассчитываю, что таким образом мы приблизимся к местам, где есть какая-никакая цивилизация.
  - Людоедская?
  - Возможно. Меня это не страшит.
  - Подожди, заблуждение людоеда относительно нас позднее может легко рассеяться.
  - Верно. Но я не собираюсь торчать среди дикарей вечно. Мы, надеюсь, сбежим в первый же удобный день. Затеряемся среди великанов. Однозначно! Кстати, куда уплыл людоед? На совещание?
  - Не думаю. На юг надо плыть совсем не туда.
  - Верно.
  Вот такой дружелюбный диалог состоялся у нас с Лией. Мужики не вмешивались в разговор. Только с нарастающим интересом следили за подробностями.
  Вскоре тайна путешествия людоеда по воде прояснилась. Пловец, пользуясь тем, что морем намного легче транспортировать грузы, "притаранил" (другого слова не подберу) какое-то затонувшее судно. Уж не то ли, с которого туземцы-мародеры разжились консервами. Но как бы то ни было, взаимными усилиями мы с людоедом починили когда-то затонувший корабль и через пару дней отправились в плавание. В неожиданное плавание.
  Решив принять участие в этом проекте, я предполагал, что дорогой мы сумеем завладеть судном. Однако Лия тоже изменила свое отношение к Кинг Конгу. Она категорически воспротивилась планам отравления.
  Василий имел опыт в механике. Двигатель оказался у корабля исправным. Топлива тоже было достаточно. Так что на будущее мы смело могли строить планы. Тем более, что я кое-что придумал. А именно: я сообщил людоеду, что должен инспектировать другие острова.
  Кинг Конгу пришлось согласиться с нашими планами. Но по прибытии к месту назначения случилось происшествие, заставившее нас отложить на время наше возвращение в Казань.
  
  Глава тридцать шестая
  Совещание каннибалов
   Из заморского из лесу,
  где и вовсе сущий ад,
  Где такие злые бесы -
  - чуть друг друга не едят, -
  Чтобы делать им совместное зло потом,
  приехали поделиться опытом.
  В. Высоцкий
  
  Мы плыли на юг.
  Солнце ежедневно отрабатывало обязательную программу, перемещаясь по небу с востока на запад, лишь изредка стыдливо закрываясь тучами. На море было, в целом, спокойно.
  На третьи сутки показалась береговая линия довольно крупного острова. Мы вошли в бухту, где нас сразу же окружили сторожевые катера.
  - Мы высадим вас на берег, а сами займемся поставленной руководством задачей, - улыбнулся я Кинг Конгу.
  Эдик понимающе кивнул:
  - Я доложусь о прибытии и вернусь на корабль попрощаться.
  - Хорошо.
  Он отсутствовал долго... Или недолго. Это с какой колокольни смотреть. Для меня, например, любое ожидание кажется вечностью.
  Выбравшись вместе на корму, наша доблестная четверка расположилась на шезлонгах. Правда, мы ждали возвращения людоеда с некоторой тревогой. Неизвестно, как могли развернуться события на берегу. Повлиять на что-то мы не могли. Надо думать, нам бы страшно повезло, если людоед не упомянул бы о нашем присутствии в беседе со своими береговыми братьями.
  Одна только мысль об этом бросала меня в дрожь. Разоблачение неминуемо. Трудно представить, какие ужасные приключения тогда нас ожидают.
  - И долго это будет длиться? - спросила Лия, покусывая губы.
  Это дурная привычка, вероятно, ей перешла от меня.
  - Не знаю, - пожал я плечами, - в любом случае, нам нужен результат. Не дождавшись ответа, мы не должны предпринимать каких-либо радикальных мер. Нам, уверяю тебя, не стоит рисковать прежде времени.
  - Рисковать?
  - Да. Все будет нормально. Давай не будем паниковать.
  Мы снова погрузились в тягостное молчание.
  С торжественной медлительностью опускалось в море раскаленное солнце.
  На острове в день нашего прибытия производилась уборка. Неуклюжие великаны с методичной неторопливостью ломали деревья и получившимися в результате метлами подметали прибрежную зону. Другие - я бы назвал их озеленителями! - выкорчевывали оставшиеся после этого пни и на освободившееся от корней место сажали новые деревья, которые приволакивали из глубины острова. Работы всем хватало - благодаря вот такой мудрой организации труда.
  Как тут не вспомнить армию. У нас в части подобный кавардак устраивал обычно прапорщик Казанов, которого сам конечный результат деятельности солдат интересовал поскольку-постольку. Главное, чтобы личный состав был занят делом. Так утверждал солдафон.
  На острове людоедов, впрочем, имелся некий мотив. Здесь с завидным усердием готовились к приезду начальства. Казалось, даже небо опрыскивают водой, чтобы оно стало синее.
  Не успел я подумать об этом, как мое внимание привлек смех на палубе. Оказалось, ни я один погрузился в солдатские мысли.
  - ПХД вспоминается как сплошной дурдом, - рассказывал Ильдар, служивший в армии где-то в Западной группе войск, - шампунем мыли плац. Кто в армии служил, тот в цирке не смеется...
  Ильдар все говорил и говорил. Лия вежливо улыбалась.
  - Может, помолчим, - время от времени встревал в процесс Василий.
  Я лишь иногда морщился. Ильдар не был бы Ильдаром, если бы после первого же упрека замолчал.
  - А еще был случай...
  Надо сказать, Ильдар часто и от души смеялся, чем сильно раздражал Василия. И не его одного...
  - Ильдар, неужели это так интересно - вспоминать армию? Это же было давно. Пора уже и забыть.
  - Василий, разве это забудешь.
  Разговор с Ильдаром отвлекал меня от невеселых мыслей. Благодаря случаю, я оказался на острове с Ильдаром, и его словоохотливость иногда оказывалась очень кстати. Особенно в ситуациях подобно нынешней - когда говорить было не о чем, да и к тому же не очень хотелось. Фотограф говорил за двоих, надо было только кивать или изредка вставлять необязательное слово.
  Когда деревья и прибрежные скалы стали отбрасывать длинные тени, а в бухте сгустились сумерки, к нам вернулся Эдик.
  - Идет! - первым крикнул Ильдар.
  Он уже загодя стал посматривать на дорогу: не бежит ли гонец с хорошим сообщением. Что-то должно было случиться.
  - Наконец-то! - воскликнул Василий.
  Лия даже привстала.
  - Скоро я увижу Казань, - голос девушки стал мечтательным.
  - О! - Я был немногословен.
  Внезапная боль, пронзившая все тело, напомнила мне не только о физических страданиях, которые я все еще испытывал от незаживающей раны, но и от душевных мук. Я и в самом деле не меньше других соскучился по казанским улицам - бульварам и проспектам, запруженным автомобилями и нагроможденным разноцветной рекламой, наполненным неутихающим гулом толпы.
  - Где вы?
  Людоед разыскал нас. Ступая громадными ногами, от тяжести которых гнулись доски палубы, он подошел к нам. Обведя всех тяжелым и долгим взглядом, он стал чего-то ждать.
  - Что-то случилось? - не выдержал я напряжения.
  Кинг Конг многозначительно кашлянул.
  - Есть проблемы... Вас не выпустят из бухты!
  Василий осмелел и спросил очень нахраписто:
  - Почему?
  - У них сменился руководитель. Очень суровая женщина.
  - Женщина?
  - Да, женщина. И она приказала никого не выпускать.
  - Гм, - проворчал Василий.
  Похоже, он собирался говорить, но от полноты чувств долго подыскивал нужные в данный момент слова. Во всяком случае, мы не сразу услышали от него, как именно он оценивает случившееся.
  - Все бабы - дуры! - сказал он, наконец, старую мудрость.
  Я почувствовал, что бледнею, и зашевелился, чтобы не выдать своего волнения.
  - Вы останетесь с нами, - Кинг Конг продолжил свою утешительную речь. Прямо-таки бальзам на душу!
  Я, безусловно, не мог предвидеть такой развязки.
  - Хорошо. - Я развел руками. - Могу я спросить? Мы имеем право, если не хотим, не сходить на берег?
  Ситуация мне была знакома по студенческим временам. Однажды меня самого поставили в раздевалку во время профсоюзной конференции и приказали никому не выдавать пальто. Никто не смог покинуть совещание, пока оно не кончилось.
  - Нет. Не можете... - Дыхание у людоеда вырывалось изо рта с хрипами.
  Волнуется, гад, подумал я. За всем этим крылась какая-то хитрость.
  - В чем дело?
  - Вас хочет видеть комендант.
  - Вот как? - Я надолго погрузился в раздумья. - И, полагаю, немедленно? - язвительно спросил я позднее.
  Кинг Конг почтительно ждал. Услышав ответ, он поклонился.
  - Ни в коем случае. Придете, когда будете готовы. - Людоед повернулся и с чувством выполненного долга удалился.
  На судне мы вновь остались одни.
  С берега тянулся тонкий дымок. Наши ноздри щекотал запах жареного мяса, который мы успели позабыть. Но была ли это дичь (животные здесь водились, как я успел заметить), а не привычный для людоедов продукт под названием человечина? Вот в чем вопрос! Так, кажется, говаривал известный герой одного английского драматурга.
  Алмазные точки звезд проткнули полотно синеватого неба. Наступала ночь.
  Мне вдруг захотелось уехать подальше - в деревню, в глушь, в Саратов! Из Саратова, я думаю, как-нибудь даже без денег и протекции я добрался бы до Казани.
  - Мы можем спастись, - сообщил я.
  - Как? - хором спросили меня товарищи.
  - Пока не знаю.
  Лия издала оскорбительный смешок.
  - Перед нами два традиционных пути, - произнес я.
  - И какие?
  - Путь применения силы или путь умиротворения противника. Надо выбирать.
  - Ага! У нас есть выбор?
  - Похоже, что нет.
  - Тогда почему ты ведешь этот пустой разговор? - Лия язвительно улыбнулась.
  - Ты угадала. Неспроста. Мы можем дождаться конца представления, а потом, отвезя людоеда на остров Невезения, распрощаться с ним раз и навсегда!
  Руководствуясь принятым решением, я стал собираться. Впрочем, мы были скорыми на подъем, если учесть, что в период выпавших на нашу долю приключений мы не вели жизнь сибаритов.
  - Нас не съедят? - привычно поинтересовалась Лия.
  - Не должны, - утешил я всех, - если у них были бы кровожадные планы, то за нами прибежал бы целый взвод головорезов.
  Все согласились. Однако опасность все же существовала.
  Надо быть готовым ко всему. Выработав единую стратегию поведения, мы сошли на берег и подошли к Кинг Конгу, который терпеливо дожидался у воды.
  - Мы готовы! - сообщил я.
  - Идем.
  Сумерки только наступили, и отблески костров бросали на наши лица кровавые блики.
  - Как романтично, - шепнула Лия.
  Я кивнул. У самой-то, небось, поджилки трясутся. И, в самом деле, будущее готовило нам неизвестно что.
  Остановившись у самого большого костра, наш людоед обратился к человеку в форме. По их понятиям, какому-то чиновнику.
  Мы же остановились в некотором отдалении.
  Чиновник оказался настроен агрессивно. Произнес несколько сухих фраз, сопровождаемых внезапно нахмурившимся выражением лица, и... По всему видать, ситуация складывалась для нас не очень благоприятно.
  Кинг Конг замялся. Что-то пробурчал. Мы напрягли слух. В общем, опасность действительно мобилизует скрытые резервы организма. Мы превратились в одно большое ухо.
  - Тут такое дело... - донеслось до нас, как несмело бубнит наш людоед.
  - Ближе к делу! - проворчал большой начальник.
  - Да, но...
  - Что ты?
  - Гм...
  - Ждешь благодарностей? Что ж, получай!
  Наш людоед не сразу понял, что произошло. Уже летя на землю, будучи сбит с ног, он уловил, что попал под удар кулака. Так понимающе скривилось его лицо.
  Круто! Мы уже уяснили для себя некоторые особенности поведения наших новых знакомых, среди которых при благоприятном течении событий нам, возможно, предстояло жить.
  Людоеды не были щепетильны. Когда людей, подходящих для еды поблизости не было, они с удовольствием поедали друг друга. В качестве жертвы, как я выяснил, - к счастью, пока не на собственном опыте! - они выбирали самого виноватого. Когда такого не оказывалось, старший просто назначал его. Тут я невольно вспомнил наши опыты с назначением Василия и покраснел.
  Впрочем, у людоедского народа действительно было много общего с людьми. Благодаря таланту начальника находить виновным среди своих подчиненных, которые без должного уважения относились к его персоне, послушание в коллективе было удивительным. Для выяснения недовольных главный начальник завел в качестве помощников мелких начальников, а те - в свою очередь - выбрали из послушного стада себе в лакеи преданных людоедов, которые за возможность служить верой и правдой посылали на смерть своих искренних и болтливых коллег. Таким образом, в коллективе царило мир и согласие. Жестокие порядки царили в людоедском сообществе.
  Кинг Конг вернулся к нам с виноватым выражением лица.
  - Идем! - отозвал нас в сторону, и мы присели возле детской площадки.
  Лучше было сказать, великан разлегся лицом к нам, а мы по-прежнему стояли, готовые услышать об обстоятельствах только что состоявшегося разговора. Или экзекуции. После трепки сам Бог велел людоеду отлежаться. Впрочем, такая позиция для нас всех была наиболее удобной для полноценного диалога. Надо сказать, что всякий раз для беседы мы выбирали именно эту позу, но описывать подробности в моем повествовании, как вы понимаете, утомительно, поэтому я и впредь буду излагать кратко: "мы присели". А уважаемый читатель, надеюсь, впредь сам поймет, что происходило на деле.
  Из краткого сообщения нашего милого людоеда мы выяснили, что он воспользовался случаем и деликатно доложил о том, что мы, его сопровождающие, имеем желание покинуть акваторию бухты. Комендант мог попросить свое руководство разрешить это - в порядке исключения. Как мы видели, комендант не захотел.
  Мы переглянулись. Надо же! От нашего людоеда мы даже не ожидали такой любезности. Жаль, что результат оказался не очень привлекательным.
  Однако и здесь были некоторые положительные моменты. Мы готовы были за это расцеловать нашего милого недотепу. Судя по всему, прямая опасность нам уже не грозила. Приказ расправиться с нами ведь не прозвучал! Что ж, теперь надо просто терпеливо дождаться конца совещания, и если ничего не случится, мы благополучно покинем это сборище нечисти.
  - Меня поселили в том жилище! - Людоед показал на высокое, но хлипкое строение почти под обрывом на берегу моря.
  Мы растерянно стали оглядывать лагерь каннибалов.
  - Мы можем вернуться на судно? - поинтересовался я.
  - Боюсь, что нет.
  От нерадивости хозяев строения у людоедов были кривые, а некоторые и вовсе напоминали Пизанскую башню. Того и гляди, упадут. Любой великан разрушение перенесет, но нам, мелким и никчемным людишкам, смерть под обломками обеспечена.
  - Любезный, - обратился я с еще одним вопросом к нашему покровителю, - нам ведь необязательно жить в вашем лагере?
  - Вовсе нет.
  - Спасибо. Тогда мы попрощаемся до утра. Спокойной ночи.
  Я сделал выбор. Гораздо надежнее провести ночь в стороне от лагеря, чем в нем, поминутно рискуя попасть на глаза какому-нибудь дотошному людоведу или, что еще хуже, быть нечаянно раздавленным в толпе азартных любителей потанцевать у костра.
  Руководствуясь этими соображениями, я увел своих подопечных к берегу. Там мы нашли укромный уголок и расположились неприметным лагерем. В нашем положении самым разумным было не привлекать лишнего внимания.
  Алмазные точки звезд украсили небосвод. Ночные цветы уже распространяли вокруг себя волнующий запах, и если бы на душе не скребли кошки, то можно было бы безмятежно вдыхать этот ароматизированный воздух и получать удовольствие.
  Но, увы, наше положение было вовсе не безоблачным.
  - Давайте укладываться спать, - сказал я в сердцах, - завтра будет трудный день.
  - Трудный день? Почему ты так решил? - Лия в упор уставилась на меня.
  - Лия! - Я глубокомысленно вздохнул. - С некоторых пор, ты припомни, ни один день у нас не проходил скучно.
  - Какой ты циник!
  Это сказала Лия. Василий исправно играл роль слепого, глухого и даже немого.
  Что касается Ильдара, то он ободряюще мне улыбался в темноте - совсем не взирая на то, что я его не вижу. Впрочем, я, пожалуй, ошибаюсь, подобное даже не могло прийти ему в голову. Скорее всего, я нафантазировал себе его живое участие.
  Спать. Спать и еще раз спать, пока есть возможность спокойно выспаться.
  Будет день, будет и песня. С такими музыкальными мыслями я провалился в пустоту, называемую царством Морфея.
  
  Глава тридцать седьмая
  Счастливый перст судьбы
   Не было бы счастья, да несчастье помогло.
  Пословица
  
  Мы провели у великанов пять счастливых дней. Впрочем, дни были обычными. Радостными их делало то обстоятельство, что нас никто не беспокоил. В какой-то степени нам это показалось даже непривычным и приятным. Однако мы не успокаивались. Не почивали, как говорят, на лаврах. Привыкшие во всем ждать подвоха или неприятного сюрприза, мы ежедневно были готовы действовать.
  Наутро мы обследовали близлежащую территорию и обнаружили, что занятое своими неотложными делами людоедское племя не обращает на нас никакого внимания. Несколько громил даже подходили к нам очень близко, но вели они себя как-то странно, словно мы были для них мелкими и не очень досаждающими насекомыми. Разгадка удивительного поведения, я думаю, заключается в том, что приехавшие из разных мест делегаты не обладали полной информацией о ситуации и законно опасались совершить что-нибудь предосудительное. То есть, чтобы не наломать дров, вели себя скромно и ни во что не вмешивались.
  Как я их понимаю! Тут не угадаешь. Мало ли откуда может прилететь оплеуха. Царившая в лагере каннибалов обстановка, впрочем, нас вполне устраивала. Более того, мы настолько осмелели, что на второй день уже свободно разгуливали среди кровожадных великанов в поисках еды и развлечений.
  - Мужики, помогите! - обратился с мольбой Кинг Конг, увидев меня однажды под ногами танцующих у костра.
  - Что случилось? - спросил я участливо.
  Как раз в этот момент я незаметно стащил со стола кусок приготовленного на огне мясного деликатеса. Это была голова. Точно не человеческая, поскольку у нее имелись внушительного вида рога. Впрочем, если вспомнить некоторые аспекты человеческой жизни, для кое-кого из мужчин мое определение совсем не подходит. Шутка!
  Людоед прилег так, что его громадная голова привычно оказалась передо мной. Я приготовился внимательнейшим образом слушать, и тут мой собеседник выдохнул на меня такой знакомый и омерзительный аромат из своего громадного рта, никогда не имевшего дел с зубной пастой и щеткой.
  - Как меня зовут? - внезапно спросил он.
  - То есть?
  - Какое у меня имя?
  - Имя?
  Я был слегка ошарашен и потому вел себя, как пациент Кащенко.
  - Да, имя.
  - Почему ты это спрашиваешь у меня? - удивился я.
  - Потому что спросить больше не у кого...
  Я догадался, в чем проблема.
  - Зачем тебе имя? - поинтересовался я, прежде чем приступить к серьезному разговору.
  - Составляют списки, а я не знаю, как записаться.
  Людоед виновато улыбнулся. По его прослезившимся глазам я сделал вывод, что все это и в самом деле представляет для него важную проблему.
  - Я получил в результате выговор, - подтвердил великан с острова Невезения.
  - А ты знаешь, что это такое?
  - Мне объяснили, что в нем, в этом выговоре, ничего хорошего нет.
  - Верно, - я принял важный вид, - попробуем помочь в твоей беде. Для этого я должен знать, какое имя тебе нужно? Меня, например, зовут Артур. Был такой английский писатель Артур Конан Дойл. Как я понимаю, папа мой однажды увлекся приключениями частного детектива Шерлока Холмса и под сильным влиянием своих детских впечатлений решил назвать меня в честь писателя. Наверное, думал, что со временем из меня получится такой же беллетрист.
  Я сделал паузу. Проблема моего собеседника решалась просто, однако мне хотелось набить себе цену. На острове Невезения людоед был один и поэтому называть его как-то иначе, чем "людоед", необходимости не было. Даже мы стали обзывать его Кинг Конгом только в последнее время, когда он в полной мере проявил свои качества гориллы, что действительно заслужил обидное киношное прозвище.
  - И че? - продолжал вопрошать людоед.
  - Тебя надо как-то обозвать...
  - Верно. Вы ведь как-то меня обзывали?..
  - Да. Стало быть, мы теперь знаем твое имя: Кинг Конг.
  Людоед болезненно поморщился.
  - Имя дается человеку при рождении. - Я назидательно поднял палец вверх. - И ты не волен его изменить. Это справедливо.
  Собеседник мой продолжал дуться.
  - Ты не думай, это очень даже хорошее имя. Каждое имя что-то означает. Твое, поверь мне, не хуже других. Кинг Конг означает король Конго. Правда, здорово?
  - Здорово, - согласился людоед, - что означает Конго?
  - Конго означает добрый и сильный, - соврал я.
  Я обычно не церемонился, когда нужно было кого-нибудь обмануть - для его же блага. В этом я был похож на д,Артаньяна, который, по описанию Александра Дюма, готов был солгать, когда видел во лжи государственную пользу или даже просто личную выгоду.
  - Не пойдет, - неожиданно заартачился только что получивший имя людоед.
  - Почему?
  - Я узнавал среди своих... Здесь такие имена не подходят.
  Я задумался. В самом деле, что касается имен, среди цивилизованных людоедов были странные обычаи. Не далее чем сегодня поутру я слышал, как командир какого-то небольшого отряда выкрикивал:
  - Ублюдок, Пройдоха и Экскремент идут сегодня за питьевой водой. Подстилка остается у костра. Выполняйте!
  Из этого случайного наблюдения я сделал вывод: здесь родители дают своим отпрыскам особенные имена. Видимо, местные людоеды полагали, что с вонючим именем их детям светит непреходящее счастье. Смерть не захочет связываться с пачкотней, да и прочие мелкие неприятности поведут себя аналогично.
  - Принимаю упреки, - сообщил я своему собеседнику, - давай назовем тебя по-другому. Пусть будет круче всех.
  - Давай, - обрадовался Кинг Конг и вновь раскрыл в предвкушении свою выгребную яму.
  Я пообещал, но выполнить задуманное оказалось не так просто. Все ругательства, которые обычно вертелись у меня на языке, куда-то внезапно исчезли, спрятались, а в голову полезли одни прекрасные эпитеты. Честное слово, так бывает. Впрочем, вам, уважаемый читатель, вряд ли будут понятны мои чувства. Вам не приходилось подыскивать людоедам имена. Наверняка!
  - Давай, мы тебя назовем...
  Людоед кивнул.
  - Помойка!
  - О, здорово! - Людоед радостно закатил глаза.
  - Еще бы! Просто и, главное, со вкусом!
  Я испытал восторг первооткрывателя. Имя казалось удачным. Чтобы убедиться в этом, сомневающемуся человеку было достаточно подойти на расстояние десяти шагов к раскрытой пасти моего собеседника.
  Итак, довольные друг другом мы расстались.
  Я сразу приступил к трапезе. Но плотно поужинать мне не удалось. Улыбаясь, Лия подошла ко мне:
  - Ты о чем разговаривал с Кинг Конгом?
  - Его зовут иначе.
  - Как?
  - Его зовут Помойкой.
  - Какое противное имя!
  - Об этом мы и разговаривали. Ему его новое имя, поверь мне, очень нравится. А это главное, - обиделся я на то, что мои усилия не были достойно оценены.
  - Ты достал еды?
  - Нет, украл. Тоже можешь вступить в сообщество воров.
  Лия прихватила баранью ногу, и мы покинули лагерь людоедов. Торопились. Давно пора было трапезничать.
  
  Благодаря своему росту - маленькому с точки зрения окружавших меня великанов - я стал идеальным шпионом. Меня быстро перестали воспринимать как угрозу, - тем более что я ни разу не был замечен в связях с начальством и не присутствовал на ночных пьянках. Людоеды вели между собой бесконечные разговоры, и ни один из них не повлек за собой неприятностей. Каждое утро я обходил различные группы и внимательно слушал, кто чем живет. Помойка - со своей стороны - в знак благодарности всегда охотно отвечал на все интересующие меня вопросы.
  Организовав таким образом тайную службу, я знал буквально все о перемещениях в лагере, построениях и всевозможных изменениях. Ну чем не стоглазый Аргус?
  Председателем высокого собрания была назначена худая длинноволосая женщина по имени Выдра, известная тем, что нагоняла страх на всех, кто имел несчастье попасть ей под руку.
  Даже самый проницательный людоед не догадался бы, когда ей что потребуется. Была она не только непредсказуема, но и очень стервозна.
  - Где моя лента? Почему она не поглажена?
  - Она поглажена.
  - Возможно. Но не сегодня.
  - Да, вчера. Что за беда? К ней ведь никто не прикасался.
  - Перестань спорить со мной. Лента (я объясняю в последний раз) должна быть поглажена именно в тот день, когда я захочу нацепить на голову. Не за день и, ни в коем случае, не за два. Понятно излагаю?
  Выдра поставила дело так, что малейшее ее желание удовлетворялось. Для каждого случая был заведен свой людоед. По-нашему, чиновник. Даже когда она хотела надеть тапочки, ей не приходилось нагибаться. Для этого ее послушное окружение подыскала подходящего специалиста. Должность - просто синекура! У людоедов не было понятия об унизительных занятиях. О таком внимании может только мечтать руководитель.
  Скажу больше, этот тапочконадеватель прошел целый конкурс из соискателей, прежде чем поразил воображение Выдры и получил заветную должность. Как я понял, эта женщина вообще любила разнообразные соревнования. Даже однажды подняла всех спозаранку и провела конкурс красоты среди великанов. Участвовали даже те, кто не имел ни одного целого зуба. Косые и хромые... Что и говорить, железная людоедская дисциплина.
  Обо всех нравах двора я рассказываю столь подробно только по одной причине. Прежде всего, я руководствуюсь вашими интересами, уважаемый читатель. Потому что, зная ситуацию, как свои пять пальцев, вы теперь без лишних пояснений поймете дальнейшее. То есть то, что произошло буквально через день.
  Скажу сразу, впервые гром и молния, сопровождавшие нас в течение длительного времени, разразились к вящему нашему удовольствию. Дело в том, что на пятый день нашего пребывания среди собравшихся на совещание великанов случился ужасный переполох.
  - Лысый! Бегом! Вонючка, перестань ковыряться в носу и за дело.
  Вот такие выкрики весь день раздавались в лагере, не на шутку перепугав островитян. Мы тоже напряглись в ожидании непредвиденных опасностей. Благополучие не может длиться бесконечно. Эту истину я знал по собственному опыту. Так недолго и мхом обрасти.
  К вечеру ситуация стала проясняться. На берегу собрался весь людоедский коллектив. Территория была приведена в идеальный вид. То есть, вылизана и вычищена как операционная во время коронарного шунтирования, связанного с недомоганием Бориса Ельцина.
  Судя по всему, ждали официальное лицо рангом выше. Даже чопорная и строгая Выдра стала совсем шелковой. Она прогуливалась перед строем, как простая смертная.
  Я вспомнил, какой она была важной, когда прибыла на остров. Теперь дама людоедской наружности сама маялась в ожидании и, судя по подрагивающим губам, заметно волновалась.
  Не сулит ли приезд нового лица для нас непредвиденные сложности? Как вести себя, если вдруг великаны вспомнят о нашем присутствии? Нельзя ли извлечь пользу из создавшейся ситуации?
   Эти мысли пронеслись у меня в мозгу со скоростью загрузки мощного компьютера. Я стоял на выступе скалы, нависшей над сценической площадкой, когда с ужасом поймал на себе взгляд коменданта. Того самого, который выписал однажды Помойке из-за нас увесистую оплеуху.
  Что-то похожее на мысль мелькнуло в его испуганных глазах и, быстрым шагом подойдя к Выдре, чиновник стал ей что-то горячо шептать на ухо, ежесекундно показывая на нас пальцем.
  Выдра рявкнула, и комендант побежал к строю.
  Поняв, кого именно ищут, Помойка сам вышел из строя. Комендант показал на скалу, с которой мы наблюдали приготовления к приему.
  - Что сейчас будет? - спросила Лия, начиная обоснованно волноваться.
  - Одно из двух, - заметил я невозмутимо, - либо нас пригласят на торжественный ужин в качестве основного блюда, либо выкинут вон - как лишних на празднике жизни. Почему бы и нет? Должно же нам когда-нибудь повезти!
  Я снова оказался прав. Оказалось, что присутствующие решили, что мы не представляем зрелища, ласкающего глаз, и нас попросили покинуть "зал совещания".
  Таким образом, фортуна в этот раз повернулась к нам передом, и мы, спешно погрузившись на корабль, отошли от негостеприимного берега.
  - Теперь мы вступили на полосу удач! - воскликнул я, когда мы, не испытав приключений, благополучно вышли в открытое море.
  И оказался не прав. Приключения не кончились.
  
  Глава последняя в этой части,
  в которой происходят следующие события: нападение пиратов, схватка с королевским флотом, долгий путь в Англию, переправа на французский берег, экскурсия по Парижу, скитание по Европе, жизнь среди викингов, путешествие в Россию
   Ах ты Боже ты мой!
  Наконец я вернулся домой!..
  Л.Филатов
  
  События, о которых я хотел поведать в этой главе, были изложены на компьютере, но я вынужден огорчить моего внимательного читателя. Дело в том, что, когда я практически подошел к финалу рассказа, в доме внезапно погас свет, а я, между тем, не успел сохраниться.
  Ничего не поделаешь, фортуна показала мне зад. Все перечисленные события, конечно, заслуживают внимания - они и интересны, и весьма поучительны. В свое время, возможно, я вернусь к ним в отдельной книжке, но восстанавливать прямо сейчас эти внезапно утерянные, благодаря команде Чубайса, страницы, вы уж простите меня великодушно, мой уважаемый читатель, я не намерен. Вместо того чтобы проклинать неблагоприятное стечение обстоятельств или очередной каприз фортуны, я просто махну рукой и немедленно приступлю к рассказу о продолжении наших с Лией злоключений в новом, неожиданном для нас мире. Такова уж природа неунывающего героя приключенческого произведения. А я, смею надеяться, всегда был именно таким неутомимым путешественником в неизведанные миры.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"