Лягушка в молоке. - Деревенские впечатления. - Словом можно убить. - Песня про зайцев. - Культ Сталина. - Похороны вождя.
- Что это?
Я был напуган. В бидоне сидела лягушка.
Надо заметить, лягушки у ребятни большой любовью не пользовались. Из рогатки по ним не постреляешь, их гнезда - по причине отсутствия таковых - не поразоряешь.
Лягушка в молоке... Вот такая народная хитрость. Для того чтобы молоко не скисло. Теперь уже не помню, пил ли я такое молоко. Полагаю, потрясенный от своего открытия, я избегал молочных продуктов. Впрочем, молока тогда и не было в большом количестве, чтобы пить от жары. Мы, дети, любили больше лимонад или даже воду из-под крана. Вернее будет сказать так: в нескольких местах, в начале или в конце улицы, стояли колонки с водой. Когда нажимали рычаг, под напором шла холодная артезианская вода. Смешивали ее с вареньем и пили. Чаще, конечно, пили на месте, подставляя ладошки. Из струи пить было затруднительно. При том еще из-за брызг, летящих на землю, пачкались штаны.
С молоком ясно. Хочу сказать про другое.
Братишка перестал есть куриные яйца после одного случая. Дело в том, что случайно разбилось яичко, и я ему показал, что около желтка имеется какие-то желтые нити.
- Что это? - удивился Фанис.
- А ты не знаешь?
- Нет. А сам ты знаешь? - засомневался он. - И что же это, по-твоему?
- Сперма петуха, - самым серьезным голосом сообщил я.
Фанис тогда внимательно посмотрел на меня, почесал затылок и, придя к какому-то выводу, пошел от меня прочь. С тех пор он долго не ел куриные яйца.
Другой не менее забавный случай произошел в деревне, куда мы приехали на лето. Холодильников тогда не было. Молоко хранили обычно в колодце, опустив к воде на веревке сетку с продуктами. В глубоких колодцах даже в самый знойный день не таял лед, покрывающий стенки. У кого не было колодца, те поступали и вовсе по-крестьянски хитро. Они просто клали в молоко лягушку, и молоко долго не скисало. Вот на одну такую молочную посылку и нарвался Фанис. С тех пор он тоже долго не мог пить молоко. Кроме парного, конечно. Что касается меня, я до сих пор не люблю парное молоко или даже просто свежее.
С тем, насколько убийственна сила слова, я уловил рано. Самый яркий пример, связанный с поразительным влиянием произнесенных фраз, могу привести из детства. У меня было скверное настроение. Что-то из детских переживаний угнетало меня. А мой братишка Фанис вернулся из школы что-то чересчур радостный. Под влиянием своих мыслей он, совершенно не прислушиваясь к моему мнению, старательно развивал взбредшую в его голову какую-то сумасбродную мысль. Это меня взбесило. Желая сбить с него спесь, я неожиданно пошел даже на удививший меня самого шаг.
- Что ты такой грустный? - спросил Фанис.
- Мулланур-жизни умер, - проронил я.
Несколько дней назад дядя попал в больницу. Дело в том, что вместе с собутыльниками он отправился в магазин. Мотоцикл с коляской, на котором они ехали, съехал с шоссе и перевернулся. Мулланур-жизни сломал несколько ребер и получил не очень тяжелые травмы.
Мое сообщение привело Фаниса в транс. На глазах у него даже выступили слезы. Зная истинное положение вещей, я никак не ожидал столь сильной реакции.
Смущаясь, я вынужден был признаться, что неудачно пошутил. Радость брата была неописуемой.
С тех пор я очень осторожно обращаюсь с информацией подобного рода. Не дай бог, что кто-то из моих слов сделает страшный вывод.
Однажды мы были в командировке в Менделеевске. Я работал в пресс-службе МВД. Водитель предложил заехать к отцу. Тот, оказывается, отдыхал в этих местах. Учитывая свой предыдущий опыт, я предложил ему не напугать отца.
- Появись с улыбкой на лице, - подсказал я водителю.
Неожиданное появление сына в санатории могло нарушить спокойствие отдыхающего. Он мог подумать, что случилось что-нибудь в семье. Хоть мгновение, но это мысль могла проскочить в его сознание. Так что будет лучше, если он сразу успокоится.
Память уносит меня в прошлое, в дни моего детства в заброшенном холодном крае. Гремячинск - город забытый и далекий. Но мне он был родным и радостным. Все здесь нравилось и вызывало теплые чувства. Впрочем, это и не удивительно. Мы тогда не знали других игрушек, кроме "деревянных", других фильмов, кроме "Чапаева" и "Котовского". Мы все поголовно научились любить то, что есть.
Была такая замечательная песня "С чего начинается Родина...". Неплохая песня. И мелодия неплохая. Один из приезжих недавно в Россию знаменитостей сказал в интервью местной газете: "Все у вас плохо. Но у вас есть песни". Помнится, тогда отношение к песням было совсем другое. Услышать песню - это счастье. А услышать песню из известного кинофильма - целый праздник в душе. У нас в доме была радиола. Кто не знает, что это такое поясню: это радиоприемник с проигрывателем пластинок. Вспоминаю, как я пошел в магазин и увидел на прилавке большую пластинку с песнями из кинофильма "Бриллиантовая рука". Я не пожалел карманных мальчишеских денег и приобрел диск. С каким наслаждением я поставил на крутящуюся поверхность пластинку и опустил иглу проигрывателя! Как сейчас помню, это была пластинка в 78 оборотов в минуту. Звучал приятный голос Андрея Миронова и не менее колоритный баритон Юрия Никулина. В большую пластинку вмещались всего две песни. С одной стороны записан Миронов с "Островом невезения", с другой - Никулин с песней про зайцев: "А нам все равно!". Предел мечтаний.
Здорово! Это ведь не то, что ежедневно звучит по радио.
А есть еще более ранние воспоминания. Те, что связанны с новыми впечатлениями, ранее не изведанными. Это мы ходили с папой на соседнюю улицу - домой к папиному знакомому. Оказывается, тот купил телевизор. Так впервые в своей жизни я увидел поразившую меня новинку - черно-белый телевизор советского производства с маленьким тусклым экраном. Я удивлен был не картинкой - на белой простыни экрана кинотеатров появились уже цветные фильмы, а тут ничего необычного. Картинка как картинка. Словно снимок в газете. Но что меня привлекло, это доступность. Происходящие где-то события пришли в дом. То, что смотрели мы в доме папиного сослуживца, теперь назвали бы новостями. Запомнились большие - во весь экран - картофелины. И еще: был документальный фильм о войне во Вьетнаме с кадрами плененных военных летчиков.
Позже, когда я уже работал на Ижевской студии телевидения, маститые операторы рассказали о том, как в единственную тогда в Москве телевизионную студию пришел известный кинорежиссер Сергей Эйзенштейн, и ему показали первый телевизор. "Ну, ну!" - сказал мастер, похоже, не желая комментировать увиденное убожество.
31 октября 1961 года было претворено в жизнь знаменитое решение ХII съезда КПСС. Ни одна резолюция не была выполнена прежде с такой поспешностью. Дело в том, что накануне делегаты съезда единогласно признали нецелесообразным дальнейшее пребывание Иосифа Сталина в главной усыпальнице страны. Пришлось срочно менять надпись над входом в Мавзолей Ленина. По стране прокатилась волна низвержений памятников Сталину.
До сельской местности преобразования на верху доходили с большим опозданием. Но они в конечном итоге имели тот же резонанс, что и в центре.
В парке стояли две статуи. Одна была статуя Ленина, другая Сталина. После того, как культ личности был развенчан, Сталина убрали.
- А где второй дяденька? - вопрошал я, увидев Ленина в одиночестве.
Родители, гулявшие со мной по аллее, были шокированы. Они не могли объяснить, в чем дело.
Рабочие, которым поручили расправиться с вождем всех времен и народов, торопились. Они просто вырыли около статуи яму. Небрежно столкнув каменный монумент, они поспешно забросали его землей. Прошло несколько лет. Как-то, играя с камешками в этом парке, я случайно откопал блестящую макушку вождя. Помню, я был сильно шокирован своим открытием. Прежде я не предполагал, что памятники хоронят так же, как и людей.
Глава пятая
Уральские горы. - Кунгурские пещеры. - Я учусь плаванию. - Подводный трюк. - Мой личный рекорд. - "Порнокино". - Сын лесника Арсений. - История власовца. - Несостоявшаяся кража. - Ссора.
Кругом была по-настоящему сказочная природа, мы жили внутри этой сказки. Если выйти на околицу, то можно увидеть вдали синие горы с белыми шапками снега на вершинах. Когда, учась в институте, я рассказывал о своих детских впечатлениях, сокурсники мои слова подвергали сомнениям. Мол, Уральские горы - горы старые. У них просто не может быть снежных и острых вершин. И то правда. В старших классах, вспомнилось, именно так и учили. На последнем курсе института я ездил с братишкой Фанисом в Гремячинск и убедился, что был прав я: горные вершины мне не приснились в детстве. На них и в самом деле виднелись белые шапки.
Летом 2003 года я посетил с экскурсией Кунгурские пещеры. В рамках VIII республиканского фестиваля "Золотое Перо" я совершил путешествие по двум великим рекам - Волге и Каме. Вместе с "начжурами" (начинающими журналистами) мы побывали в Сарапуле, Перми.
От Перми на экскурсионном автобусе мы поехали в Кунгур. Это были те места, в которых прошло мое детство. Я лишний раз убедился, насколько великолепна здесь природа. Помню, когда я учился в Гремячинске, нас приглашали в путешествие в Кунгур, но я не попал в группу. Теперь я получил возможность пройти полтора километра по лабиринтам подземного хода Кунгурских пещер.
Мы с дворовыми ребятами сидели на крыше сарая и разговаривали о планах на ближайшие три дня. Именно столько оставалось до начала учебного года.
- О, еще многое можно успеть, - сказал Раиф.
- Давай завтра пойдем купаться, - предложил Азат. - Дни стоят теплые.
Мимо проходила Катя.
- А что, можно искупнуться в последний раз! - неожиданно она встряла в разговор.
Одно из моих главных желаний в ту пору было научиться плавать. В то время как мальчишки соревновались в ловкости и умении красиво нырять, я, бывало, сидел на берегу и изображал из себя бог знает что. Мол, не хочу мочить трусы. Или говорил, что уже сегодня купался. Благо такой жары, как в Татарии, в Гремячинске никогда не было. Возможность купаться предоставлялась редко.
В то лето мы в очередной раз ездили на родину.
Из деревни я приехал человеком, умеющим плавать. Если до этого я просто барахтался в воде на мелководье, то на дальних озерах я научился более-менее сносно плавать брассом и кролем.
Теперь я мог реабилитироваться. Более того, с блеском отквитаться за годы молчаливого позора.
- Засекайте время! - крикнул я и набрал воздух в легкие.
Тут они все будут шокированы, подумал я. Это мой звездный час.
Я нырнул.
Вода была уже холодной, и у меня зашумело в голове от недостатка воздуха.
- Пять минут, шесть, семь... - примерное время я подсчитывал про себя.
Когда пройдет десять минут, все оставшиеся на берегу будут потрясены до глубины души. Может, кто-то даже предположит самое худшее.
А между тем я проявил смекалку и подготовился к рекорду заранее. Я не изнурял себя тренировками, не изобретал какую-то неожиданную технику удержания кислорода в легких. Все было гораздо проще и в то же время хитрее.
Найдя пустую бочку, я притаранил ее на облюбованный берег и стал готовить к погружению. Для начала я привязал на проволоке тяжелый двигатель. Вернее, головку цилиндров. Эта железяка сразу потащила опрокинутую бочку под воду. Я запомнил место.
Теперь нужно было только просунуть голову в бочку, в которой оставался воздух, и дышать без особых трудностей.
Когда я вынырнул из воды, я сразу стал героем. Никто не почувствовал подвоха. Ребята видели, что у меня с собой не было никаких приспособлений.
- Тяжело! - воскликнул я.
Я не хотел, чтобы меня попросили повторить свой трюк. Так бывает, когда показываешь какой-нибудь простой фокус.
Правда, позднее я несколько раз повторял свое победное погружение, неизменно вызывая восхищение у зрителей. Мой рекорд так никто и не смог повторить.
Теперь я делаю вывод, что я рос наблюдательным и умным мальчиком. Более того, я умело пользовался результатами своих маленьких открытий.
Однажды Раис позвал меня с собой, пообещав мне необыкновенное зрелище. По его возбужденному виду и сверкающим этаким изумрудом зеленым глазам я видел, что картину, которую они хотели мне продемонстрировать, можно смотреть с очень большим удовольствием. Даже по истечении стольких лет я понимаю, что это было чудом, из-за которого стоило рисковать. И в самом деле, зрелище стоило того внимания и времени, которое мы потратили, чтобы забраться по скользкому настилу из досок, а потом по ржавой железной лестнице на верхотуру. Отсюда, через грязное окно, я увидел первый в своей жизни порнофильм. Как по-другому можно назвать это волнующее зрелище, которое открылось нам через запыленное окно женского отделения общественной бани.
- Здорово? - спрашивал нас шепотом инициатор затеи Раис.
- Ага.
- Увидели голых баб?
- Да... Здорово! - поддакивал я.
С нами был Артем, у которого было очень слабое зрение.
- Очень... очень понравилось, - благодарно кланялся он, - в следующий раз я захвачу очки.
Приключение и впрямь оказалось неожиданным развлечением. Очкарик Артем, пожалуй, ничего толком и не увидел, но был рад, что взрослые пацаны приобщили его к этому таинству.
Я всегда уважал в своих собеседниках интересных людей. Вспоминается великовозрастный сын лесника по имени Арсений. Его оставили на второй год, и учительница представила нам нового товарища, понизив голос и с какой-то загадочной интонацией. Арсений на целую голову был выше всех в нашем классе, и представлялся мне эдаким ковбоем из американских вестернов, которых мы никогда не видели, но уже тогда были наслышаны о существовании таких классных фильмов.
Папа рассказывал о трофейном "Тарзане", я видел у кого-то из мальчиков карманный фотокалендарь с изображением Джонни Вейсмюллера. Поэтому Арсений представлялся мне лесным охотником из собственных фантазий. На лето его забирал в лес отец. Там он, по нашему представлению, вел жизнь, полную опасностей и приключений. Нам, домашним мальчикам, об этом можно было только мечтать.
Однажды его родителей вызвали в школу. Арсений хотел подшутить над товарищами и, выбрав один подходящий, как ему казалось, момент, в узком темном коридоре подготовил сюрприз. Он вытянул в стороны свои длинные ноги и на высоте человеческого роста уперся ими о противоположные стены. К несчастью, никто долго не заходил в этот проход. Ноги стали затекать. И он свалился сверху на голову неожиданно вошедшей училки.
Мальчишки говорили, что это он сделал специально. Впрочем, и учителя вместе с директором, похоже, придерживались этой же версии. В общем, мнение педагогического состава свелось к тому, что Арсений не только потомственный двоечник, но и большой шалун.
По вызову в школу пришел его отец, бородатый крепыш в давно немытой холщовой рубашке. Только ружья не хватало в его мозолистых руках. Тогда бы суровый папа Арсения полностью соответствовал киношному образу героя лесов и прерий.
Выслушав претензии возмущенных учителей, он согласился с их мнением:
- Вижу, с учебой у него ничего не выходит... Да и не нужно ему все это. Забираю его с собой. Нечего время тратить на учебу - будет мне помогать!
Такой подход к учебе со стороны взрослого человека нам понравился. Нам бы таких родителей! А то совсем измотали нервы учебным процессом. Однако учителя хором выступили против. В результате до следующего лета Арсений остался в нашем классе. Учителя стали к нему заметно терпимее.
Я решил, что я сейчас получу одно из самых ярких впечатлений, которые вообще когда-либо выпадают на долю советских людей. Раиф говорил самым таинственным тоном, на какой только был способен. Закатывал глаза, переходил на горячий шепот. Он был загадочен и удивительно не сговорчив. Из этого я сделал вывод: то, что он мне предложит, стоит внимания.
И я отреагировал вполне адекватно. Беда в другом. В том, что он взял с собой взрослого парня. Этого верзилу звали Маратом. В нашем классе он появился после того, как остался на второй год. Марата оставили на второй год, потому что этот диковатый мальчик увлекался чем угодно, но только не школьными дисциплинами. Все учителями стонали от него.
Нам же, ученикам начальной школы, он сразу понравился: он разнообразил учебный процесс. То учительнице подложит капсулу от патрона под ножку стула, то на карте нарисует какой-то непонятный предмет. Говорил потом, что это пацифистский знак. Мол, в Союзе он запрещен. А к запрещенному мы всегда тянулись.
- Я не пожалею денег, чтобы нам было весело, - говорил при каждом удобном, подкупая нас своей искренностью.
Деньги у него водились. В любой мальчишечьей компании после силы и справедливого отношения к жизни деньги являлись еще одним стимулом к дружбе. Мы, скажу честно, покупались охотно. Не понимали, что деньги можно заиметь, занимаясь элементарным воровством. Такие мальчики во дворе тоже были. Кто-то промышлял тем, что отнимал у младших мелочь, которую давали домашние на кино и сладости. Марат был сынком богатых родителей, которые откупались от своего отпрыска тем, что давали много карманных денег.
Вот этого немного высокомерного парня и решил взять на свое таинственное мероприятие мой приятель Арсений, с которым в последнее время я неожиданно сдружился.
Наступала весна.
Свежая зелень хлынула на освободившиеся от снега участки, из влажной земли вылезли желтые первоцветы. Мы возвращались из школы по железнодорожным путям. Развлекались игрой в сигареты. Подробности условий не помню, но суть игры сводилась к тому, чтобы, увидев на земле выброшенный коробок, быстро наступить на него. А соперник должен угадать марку найденных сигарет или папирос.
- Ты читал о Робине Гуде? Нет? А напрасно. Вот человек, с которого можно строить жизнь, - поучал он меня дорогой. - Возьмем газизулиннову дочь (Газизуллин был главным инженером на шахте), у нее есть все - и платья, и игрушки - куклы там и тряпки, а у нас? Что у тебя, например, есть?
Я молчал, не зная, что ответить. У меня не было чего-нибудь такого, чем можно похвастать. Я деликатно кривил губы.
- Берем недалекое будущее, - продолжать гнуть свою линию словоохотливый Марат, - представь, мы все выросли. Куда мы пойдем работать? Конечно, на шахту. Куда же еще? А дочь богатого человека уедет в Москву или еще куда, где будет также пользоваться уважением и получать приличную зарплату, - не знаю! - но только не на шахту. Значит, у нас, у бедняков, единственный выход... Знаешь, какой?
Разумеется, я не знал. Будущее мне представлялось чем-то туманным, в котором построен коммунизм или еще что-то, от которого мне и моим товарищам хорошо. Ну не мог же я высказать эти наивные фантазии, когда разговор неожиданно пошел в другом русле.
- Мы можем рискнуть, понимаешь?
Разумеется, про риск я понимал. После школы мы, бывало, садились на платформе на товарняк, идущий в направлении дома и, дождавшись момента, ехали на крышах вагонов. Проезжая мимо своих домов, кидали портфели в траву у забора. Как правило, никто их не подбирал до нашего возвращения. Но не это было главное. Самое удивительное начиналось потом. Мы ведь ехали в лес. Но проблема состояла в том, что поезд не останавливался по нашему требованию. Правда, возле небольшой лесной речки железнодорожная ветка делала небольшой изгиб, и состав замедлял ход. По задумке, надо было скидывать на подходе к речке одежду с поезда на насыпь. А потом начинался самый опасный участок плана. Пока состав двигался по мостику, необходимо было набраться храбрости и прыгнуть в холодную воду. Промедлишь - и тебе крышка. Наши старшие товарищи выбирали крышу вагона впереди нас и своим примером вдохновляли на подвиг. Горе тому, кто испугался. Он - голый! - уезжал далеко-далеко. Представляете, каково возвращаться назад в город многие километры по железнодорожным путям!
- Мы можем рискнуть и стать такими же, как богачи!
Похоже, Марат говорил немного о другом.
- У нас просто нет выхода. Только рискуя, мы можем достичь результата.
Я не мог понять, куда клонит наш долговязый приятель.
Развлекая нас разговором, он привел к дому, где жил знакомый моего папы. Я сам бывал вместе с отцом в этой семье неоднократно. По рассказам хозяина дома я знал, что тот был на войне. Но так получилось, что воевал на стороне немцев. То есть он служил в армии генерала Власова. После войны он попал в лагеря, а после некоторого времени его как власовца выслали на Урал без права выезда.
Из его рассказов мне запомнился один.
Как-то он вошел в дорогой ресторан. Получил с утра большие деньги в честь чего-то - не помнит за что конкретно, пошел в ресторан. Когда вошел в зал, все присутствующие встали. Он даже оглянулся. Думал, что за ним идет какой-то высокий чин. Нет, оказывается, приветствовали его.
Оказывается, советских людей, перешедших на сторону врага, фашисты переодели в форму офицеров царской армии. Когда власовцы были на территории оккупированной фашистами Венгрии или Чехии, их бесплатно кормили в ресторанах, принимая из-за богато украшенной золотом формы за генералов.
Все это вспомнилось мне, едва мы подошли к приземистому деревянному дому.
- Здесь живет бывший власовец! - напомнил я приятелю. Вдруг он не знает.
- Ну и хрен с ним, он сейчас на работе.
- На работе?
- Да, на шахте. Я узнавал, сегодня его смена. И домочадцев нет, ушли к родственникам, которые живут возле кладбища.
- И что с этого?
- Ты наивный, что ли? Его дом - наш дом!
- Как это?
- Мы заходим, и все, что нам понравится, мы берем себе. Это будет нашим, понимаешь?
Истинный смысл намеков приятеля до меня стал доходить.
Я уже сталкивался с воровством. Однажды мы приехали из деревни, и родители обнаружили, что в доме побывали незваные гости. Они высадили окно, взломали сундук и шкаф, где хранилась одежда. С собой унесли даже матроску, которую мама купила мне в день рождения.
До меня дошло, что кто-то тоже может попасть в наше положение. Этого, конечно, я не мог допустить. Разоравшись, мы разошлись.
С тех пор я стал сторониться людей, которые подбивали других на неблаговидные дела.