Бабушкин дом. - Деньги в дорогу. - Рассказ мамы. - Хитрость маминой сестры. - Свадьба. - Отъезд на Урал.
Каждый раз, когда я приезжал в деревню к бабушке, я встречал с ее стороны понимание и заботу. Она никогда не ругалась и не высказывала каких-либо отрицательных эмоций. Я счастлив, что мне довелось расти в такой благоприятной обстановке. Возвращаясь памятью к временам моего детства, я невольно проникаюсь любовью к тем людям, которые меня окружали.
Должен признаться, это благодаря им у меня сложилось представление о ранней юности как о самой яркой и беззаботной поре моей жизни. Здесь не было места подлости и предательству. А о хитрости или иных проявлениях лжи у меня складывалось совсем неправильное представление только потому, что мне самому не пришлось испытывать горечь от неожиданных и неприятных действий окружавших меня людей. Бывало, мы, балуясь, поступали так, что потом нам самим было стыдно за свои проступки. Я знал, что за это я мог с полным основанием получить по первое число от родителей, но чтобы ругала бабушка или тетя - никогда! Честное слово, у меня никогда не возникало мысли затаить обиды или плохим словом вспомнить о них. Не знаю, правильно поступали они или нет. Может, стоило нас отругать за проступки по первое число. Но мы были не такими, как теперешние сорванцы, мы чувствовали доверие с их стороны и старались не ударить лицом в грязь. Скажу больше, мои родители даже ревновали нас к бабушке и тете, у которых я всегда находил приют в те дни, когда вызывал гнев у папы и мамы.
Однажды, увидев у своего приятеля другое отношение к родственникам, я долго не мог понять, что происходит. Я как-то не привык к такому отношению в семье.
Удивленный, я рассказал ему о своей тете, которая души во мне не чаяла. И великовозрастный приятель был потрясен.
До сих пор помню, как Расиха-апа, моя двоюродная тетя со стороны мамы, провожая меня, студента и по совместительству вечно страдающего от недостатка средств молодого человека, никогда не забывала дать мне трояк или пятерку в дорогу.
- Держи, - шептала другая тетя, Халида-апа, протягивая мне десятку, - только не говори бабушке.
Это был секрет Полишинеля: бабушка давала мне деньги в дорогу, озвучивая свои слова примерно теми же фразами:
- Вот. Это тебе от меня. Купи себе что-нибудь. Только тете ничего не говори. Будет лучше, если никто об этом не будет знать.
И от этих слов создавалась какая-то доверительная обстановка. И я чувствовал себя всеобщим любимцем, и мне хотелось любить их от всего сердца. А если говорить откровенно, я и в самом деле скучал в большом городе по ним - и вовсе не из-за денег, которые, в сущности, не оказывали особого влияния на материальное положение студента, получающего стипендию в сорок рублей ежемесячно.
Многие истории услышаны от других людей. В то время я был либо слишком мал, чтобы что-то сознавать, либо сам не присутствовал при ситуации. Хорошо еще, что у людей остались воспоминания.
Однажды, проявляя понятное любопытство, я стал расспрашивать о событиях, которые произошли до моего рождения, и узнал много интересного. Конечно, подробности ушли из памяти моих родителей, некоторые эпизоды им просто неинтересно вспоминать. Однако большинство из впечатлений, тем не менее, по-прежнему остаются яркими.
Мама, когда училась в школе, бывало, приезжала в Поисево, гуляла по чистым улицам, смотрела на большие красивые дома и думала, как хорошо было бы жить в этой богатой деревне. Наверное, так бывает у всех. Помнится, у меня первое впечатление от знакомства с Казанью носило тоже столь же неожиданный характер. Правда, я был уверен, что поступлю в институт и проведу здесь несколько лет.
В Кулуново, где моя будущая мама жила с многочисленными сестрами и братом, дворов было мало. Это были маленькие покосившиеся избенки, крытые соломой и обмазанные коровьим дерьмом - скажем так. Правда, старательно покрытые побелкой.
К тому времени мама немного подросла, брат Самигулла уехал в Поисево и устроился на работу в редакцию газеты. До 1959 года село носило статус районного центра, и, к слову, весь район назывался Калининским в честь всесоюзного старосты. Поэтому здесь имелась типография, в которой печатали многотиражку. Самигулла Хайруллин, имея высшее образование, стал заместителем редактора. Ему выделили жилье при типографии, мама часто пешком приходила в Поисево к брату в гости.
В один из таких визитов она пошла в клуб, который был расположен как раз напротив типографии, где впервые и познакомилась с папой. Произошло это при весьма забавных обстоятельствах.
Отец мой вернулся из армии в 1953 году и сразу же поехал в город Гремячинск, где жила его родная сестра - Фасиха-апа. К сожалению, она недавно умерла. Первое время он жил у нее, осваиваясь в городе и привыкая к гражданской жизни. Другого способа вырваться из деревни, где по его собственному выражению процветало "крепостное право", не было. Правительство страны тогда все делало, чтобы крестьяне не могли вырваться из-под гнета колхозов с его трудоднями и работой с утра до вечера, которая, однако, не могла прокормить и достойно содержать семью.
В 1954 году умер Сталин, и проблема получения сельчанами паспорта стала не такой острой. Однако к тому времени мой отец Фарит Гимадисламов уже добывал свой хлеб где-то на подсобных работах. В перспективе обещали взять в забой, на работу в шахту, где и заработки были значительны выше и рабочий день нормирован.
Через несколько лет отец вернулся в родную деревню. Умер его отец, мой дед Шайхелисламов Гимадислам. Случилось это зимой, папа был молодым парнем и, немного погоревав, в ближайший выходной, одевшись в перешитую солдатскую шинель, отправился развлечься с приятелями в местный клуб, где проходили танцы.
Вернемся к маме. Она рассказывает:
- Возвращаемся с подругами. Вдруг какой-то парень обнял меня сзади. Я ему: "Ты что?", а он в смущении. Не говорит ничего, только улыбается. Я, конечно, вырвалась из объятий. Такое было в семье строгое воспитание. А сама спрашиваю у подруг: "Кто этот парень?" Одна из товарок вспомнила: "Это же сын недавно умершего Шайхелисламова Гимадислама , семья которого на окраине села живет. Только знаем мы его плохо, его давно в деревне не было. Где-то на Урале трудится или еще где... страна ведь большая".
В общем, эта случайная встреча запомнилась маме надолго. Однако в скором времени свидеться не пришлось. Папа снова уехал на заработки. Мама поступила учиться в сельскохозяйственное училище в ближайшем к ним городе - Мензелинске. В хлопотах и повседневных заботах образ понравившегося дерзкого парня стал забываться.
Однако судьбе было угодно снова их встретить и завести между ними более плодотворный диалог.
Папа, как он сам рассказывает, в летний отпуск приехал опять в Поисево, и уже вел себя совсем не робко. Совсем не так странно, как в первый раз. Видимо, бремя разлуки наложило отпечаток на его поведение. Папа, не долго церемонясь, заявил:
- Ты мне очень понравилась. Выходи за меня замуж. Если ты согласна, мы скоре поженимся, и я увезу тебя на Урал.
Урал. По тем временам это звучало. Предложение, что и говорить, произвело на маму сильное впечатление. Вот так, напрямую, прежде ей никто не делал предложения. Вот только что немного смущало ее, так это неожиданность и напор молодого парня.
Мама посоветовалась со своей сестренкой - моей тетей. Альфия-апа была не только поверенной в сердечных тайнах и верной подружкой, но и умела по-взрослому ловко и грамотно решать любые возникающие проблемы. Так было уже не раз.
Самая главная из предстоящих проблем - это: как рассказать своей маме о предстоящих планах. Неизвестно, как та отнесется к неожиданному изменению в семье.
И тогда Альфия пошла на хитрый и по тем временам неожиданный трюк.
- Мама, я полюбила парня и хочу выйти за него замуж, - объявила она, вызывая тем самым огонь на себя.
Их мама, моя бабушка не была готова к такому повороту событий. Зачастую родители любой факт, говорящий о взрослении своих детей, воспринимают болезненно. В те годы все было точно также.
- Как же так, - сказала она, - ты хочешь выйти замуж, а твоя старшая сестра останется старой девой?
Никакой логики в подобных рассуждениях, конечно, не было. Но у пожилых людей свое мировоззрение, своя правда.
- Согласна. Давай не будем нарушать сложившийся порядок. - Альфия была послушной дочерью. - Пусть Марсила сперва выйдет замуж.
- А у нее есть кто-нибудь на примете? - вынуждена была поинтересоваться мама, раз уж разговор пошел о матримониальных планах.
- Есть.
- Это хорошо, - обрадовалась мама, - а я его знаю?
- Из хорошей семьи...
Сестрички хором стали описывать достоинства будущего жениха.
- Завтра он придет свататься, - сообщили они, полностью введя свою мать в умиление.
Сказано - сделано. Семья с воодушевлением стала готовиться к приему гостей.
Вот так, в очень короткие сроки был решен вопрос о свадьбе, и через положенное в таких случаях время родился я.
Некоторым планам не суждено было сбыться. Уехать с новорожденным на Урал, где суровые зимы и короткое лето, было не реально. Родители мои купили дом в деревне и стали жить-поживать, добро наживать. Отец устроился в заготовительную контору по сборке шкур домашних животных, мама сидела дома, готовя еду для членов семьи.
Вопрос о поездке в Гремячинск решился через три-четыре года. К тому времени родился мой братишка - Фанис. Он слегка подрос, и папа снова уехал на Урал. В скором времени, обосновавшись и закрепившись на новом месте, он привез к себе заметно пополневшую семью.
Дом в деревне продать не удалось. Оставленный бесхозным, он подвергся разграблению местных хулиганов и жуликов. Только счет, ежегодно приходящий из налоговых органов, говорил о том, что родители являются собственниками. В конце концов, моя бабушка нашла знакомых, которые отписали бумажку, в которой говорилось о том, что хозяева в нем не живут. Налоговики вынесли постановление: "снести жилье" и отстали.
Папа с мамой были на Урале, и заниматься деревенскими делами им было сложно. Более того, надо иметь в виду, тогда сообщение между населенными пунктами было затруднено из-за слабого развития транспорта.
Родители, между тем, обживались на новом месте.
Сперва купили небольшую хибару, а, немного заработав денег, присмотрели жилье получше. В этом уже приличном доме и прошло наше детство, которое я назвал скромно: "Уральский период".