За длинным и почерневшим от времени столом находился рыжий толстяк. Пуговицы на его потрепанном жилете были расстегнуты, живот отчетливо обрисовывался сквозь толщу грязной и плотной материи, называемой рубашкой и ее заменяющей.
На столе расставлены кушанья. Крупные куски варенного мяса, рыба и остатки какой-то похлебки - толстяк хорошо поел.
- Давайте! - прохрипел он в открытую дверь.
Тотчас разбойники подхватили капитана с его приятелем под руки и втолкнули в комнату. Томас, споткнулся от неожиданности, об порог и растянулся на полу. Капитан живо помог ему встать.
- На колени! - толстяк встал из-за стола.
Юноша не сдвинулся с места.
- Лучше ему не перечить, - прошептал Томас.
Капитан только поморщился, когда напарник покорно опустился на пол.
- Кто-то плохо слышит? - толстяк ударил кулаком по столу. - Мне станется! Могу отрезать уши. Зачем они тебе? Если не слышат.
Капитан подался вперед:
- Я все прекрасно слышу. Но исполнить просьбу не могу, - закончил он, не обращая внимания на отчаянные жесты Томаса.
- Ниже твоего достоинства?
- Да.
Толстяк подошел ближе. Развернувшись, он занес руку.
Но капитан предупредил удар. Резко перехватив руку, он толкнул толстяка вперед. Тот, падая, успел ухватиться за стол и опрокинул его. Подоспевшие люди помогли бузотеру встать.
- Уйдите!
Толстяк метал молнии.
Длинный и худощавый, капитан стоял перед ним. Его красивая смуглое лицо исказила усмешка. Взгляд голубых глаз говорили о том, что к происходящему он относится с презрением.
- Ты мне нравишься, - толстяк вновь подошел к молодому человеку. - Как тебя зовут?
При этих словах капитан вспыхнул:
- Что происходит? Не хочешь ли ты сказать этим, негодяй, что даже не знаешь имени человека, которого приказал схватить?
Негодяй цокнул языком:
- Хорошо сказано!
Капитан усмехнулся. Ему было что добавить, но он посчитал более разумным промолчать.
- Да! - вскричал толстяк. - Я знаю твое имя. И я скажу его, если ты стыдишься его произнести. Ты - бывший капитан судна "Клавдия" Джон.
Джон встрепенулся:
- Ты ошибаешься, я не бывший капитан, а действующий.
Толстяк протер жирные губы грязными пальцами:
- Я никогда не ошибаюсь, - грозно произнес он. - В отличие от тебя я хорошо обо всем осведомлен. Тебе, наверное, любопытно, с кем ты имеешь дело, верно?
- Конечно, - согласился капитан, - должен же я знать, кого благодарить, когда представится случай.
- Гостеприимство понравилось? Что ж... ничего не имею против. Но твоим планам не суждено сбыться. Меня знает все побережье. Я и есть знаменитый Боб Флетчер!
Слова Флетчера не произвели должного впечатления на молодого человека. Нельзя сказать, что это грозное имя ничего не говорило капитану. Нет, он однажды что-то страшное слышал о злодеяниях некоего гнусного разбойника по имени Боб Флетчер. Но запугать Джона, человека, выбравшего своей профессией риск, было сложно.
- Ты, наверное, еще не знаешь, как я расправляюсь со своими недругами, - продолжал тем временем разбойник, - между тем земля слухами полнится...
Джон слушал молча.
- Тебе должны были рассказать о моих методах. Пытки и различные способы казни - это мой конек. Впрочем, всю процедуру ты испытаешь на своей шкуре, что это я тут распинаюсь! Лучше раз увидеть, чем сто раз услышать!
- И в самом деле, - с усмешкой согласился капитан. Слова бандита его не удивляли.
Однако его собственные слова произвели на собеседника неожиданное впечатление. Главарь сделал знак своим приближенным, и к Джону подбежали два дурно пахнущих человека.
- Э... что плохого я вам сделал? - воскликнул Джон.
Боб Флетчер отвернулся. Слова капитана не заставили его изменить своим планам.
Подручные Боба вывели Джона на улицу. Было темно. Освещая дорогу факелами, бандиты повели Джона и Томаса к какому-то зданию, с торца которого был маленький пристрой. Выщербленные ступеньки вели вниз. Открыв тяжелые дубовые двери, бандиты втолкнули пленников в подвал.
- Объясните, что с нами будет? - попросил Томас, стараясь перекричать скрежет запираемого засова.
- Утром вас повесят! - донеслось из-за двери.
- Почему?
Конвоиры ушли.
- Не очень привлекательное место, - оценил ситуацию неунывающий капитан.
Земляной пол отдавал холодом. В помещение стоял стойкий запах гнили и сырости. Впрочем, что еще можно ожидать от заброшенного подвала!
- Томас, - капитан обошел в кромешной тьме территорию пустого помещения, и у него появились вопросы, - я протянул тебе кинжал. Где он? Куда делся мой кинжал? Ты в схватке его потерял, верно?
- Нет, - отозвался матрос. - Тут вы не угадали.
- Выходит, его не вырвали у тебя из рук?
- Это наверняка случилось бы...
- Так ты никого не поразил? - воскликнул Джон.
- Я сказал, что это наверняка случилось бы...
- Будь добр, расшифруй свои слова!
- Меня не обезоружили.
Капитан был удивлен:
- Как тебя понимать? Куда делся кинжал?
Матрос выдержал паузу и тихо произнес:
- Я его спрятал
- Спрятал? Зачем? - капитан был сбит с толку. - Ответь мне, зачем ты это сделал?
Томас не торопился отвечать.
- Какая глупость! - расстроился капитан.
- Напротив, - отозвался матрос, - этого требовало благоразумие.
- Чудак! - капитан в бешенстве заходил по подвалу. - В самый ответственный момент человек вместо того, чтобы пустить в ход единственное оружие, прячет его. Что это? Возможно, это неосмотрительность или даже неосторожный поступок. Но назвать чудовищное поведение благоразумием - у кого повернется язык! А у Томаса - поворачивается! И вместо того, чтобы просить прощения, он хвалится этим!
Джон метал гром и молнии.
- Нет, я не буду просить прощения, - возразил Томас, вгоняя своего начальника в еще большее негодование. - Я рад, что мне в голову пришла эта счастливая идея.
Капитан чуть было не споткнулся в темноте и остановился, чертыхаясь.
- Мне непонятны твои слова.
- Вы требуете объяснений?
- Именно этого я у тебя и добиваюсь битый час!
- Хорошо, - Томас сменил тон, - вспомните, как все происходило.
- Мне не нужно напрягать память. Картина еще настолько свежа, что стоит перед моими глазами.
- Тогда вы со мной согласитесь. Нас было слишком мало, чтобы оказать реальное сопротивление.
- Но урон мы нанесли бы впечатляющий. Я бы дорого продал свою шкуру.
- Вот именно, мы бы расстались с жизнью. А так, благодаря моей хитрости, нам удалось без потерь выйти из схватки.
- Я тебя не понимаю. Какая польза в отсрочке. Благодаря твоим стараниям, мы просто отдалили час смерти - только и всего.
- Скоро рассвет.
- Значит, обещание будет скоро исполнено.
- Если...
Капитан хмыкнул.
- Ты хочешь что-то сказать?
- Да, если за оставшееся время мы ничего не придумаем!
- Напрасная надежда!
- А вдруг?
- Ну, хорошо, - согласился капитан, - давайте все обшарим. Может, есть какая-то лазейка.
- Это вряд ли.
- Томас, ты говоришь так, словно заранее знаешь ответ. Потрудись поискать.
Некоторое время было слышно старательное пыхтение матроса, потом раздалось громкое проклятие:
- Здесь одни голые стены!
Капитан скептически отозвался:
- Этого и следовало ожидать.
- Эх, - Томас с вздохом опустился на холодный пол.
Капитан сел рядом:
- Бывают ситуации, когда бесполезно трепыхаться. Надо ждать, когда произойдут какие-то изменения.
- Например, взойдет солнце. Может, тогда в голову придет умное решение.
Джон нахмурился:
- С рассветом нас ожидает виселица.
- Ну и что?
- Ты спокойно говоришь об этом?
- Еще не все потеряно, - с непонятной уверенностью произнес матрос, - мне суждено умереть не от старости, но не подобным образом.
- Почему?
- Я умру в море. Как настоящий моряк.
- В море?
- Да, таково предсказание цыганки!
Капитан ничего не ответил. Разрушать несбыточные надежды - не его прерогатива. Кроме того, уверенность матроса в благополучном исходе подбадривала в какой-то степени и его самого.
- Капитан, я сейчас хотел бы поспать. Вы не возражаете? - поинтересовался Томас.
Джон был потрясен. В такую минуту думать о сне? Это ни что иное, как бред помутневшего сознания или, что еще более удивительно, безудержное хладнокровие.
- Хорошо, - машинально ответил Джон.
По пыхтению, доносившемуся некоторое время из дальнего угла, капитан догадался, что его напарник укладывается спать. При этом беспечный Томас всем видом выражал такую полную удовлетворенность, что у молодого человека даже зародились некоторые сомнения относительно душевного состояния своего подчиненного. Впрочем, в любом случае высказываться он не стал.
Что касается его собственных чувств, то он испытывал одновременно с неодолимой потребностью в услугах Морфея вполне объяснимое ощущение тревоги. Последнее не позволило даже ни на минуту сомкнуть глаз.
В этом смысле Томасу, особенно не задумывающемуся о сложностях жизни, можно было только позавидовать. Счастлив, кто беспечен. Джон представил себе, что он понемногу засыпает. Вот он закрыл глаза, а едва их открывает, все уже случилось. Тяжело лязгают засовы, грубо топают люди, и - их ведут на казнь.
Бодрствование, однако, тоже ничего не меняло. Но молодой человек получал, по крайней мере, возможность поразмышлять о превратностях судьбы. И в самом деле, сколько интересных перспектив нарисовывалось, какие радужные мечты должны были при должном старании воплотиться в жизнь - и одно неверное движение, единственный необдуманный поступок, неожиданное стечение обстоятельств - словом, роковая случайность перечеркнула все.
Капитан вновь и вновь возвращался мыслями к событиям прошедшего дня. Он вспоминал мельчайшие детали нападения и подробности разговора с Бобом Флетчером, пытаясь понять причину нападения. Увы, никакие из известных капитану фактов не давали какой-либо возможности разгадать эту тайну.
Тем временем в подвале стало заметно светлее. Внимательный взгляд Джона стал различать отдельные предметы в отдалении, очертание тела спящего товарища в углу. Похоже, в темный подвал откуда-то сверху просачивался дневной свет. Поняв это, капитан поторопился вскочить на ноги.