Аннотация: Приключения на планете чудес продолжаются
Глава двадцать пятая.
В каменном мешке.
Два человека могут спасти друг друга там, где один погибает.
Оноре де Бальзак
Я не думал, что наши злоключения закончились. Похоже, они только начинались. Но шум неожиданно стих и, кроме легкого дуновения ветра, ничто больше не нарушало установившуюся тишину.
- Может, показалось? - Я обвел присутствующих недоуменным взглядом.
- Я хочу проверить, - храбро сказала Лия.
- Будь осторожна! - предупредил я ее.
И Лия пошла. Я верил в нее. Наверное, я верил в нее больше, чем в себя. А она, паршивка, оказывается, в себя не верила. Если бы я заранее знал о ее сомнениях, я был бы готов к тому, что произойдет, и теперь бежал бы впереди всех. А так... Все уже стартовали, а я еще только готовился принять участие в этом своеобразном спортивном состязании, в котором людоеду в качестве большого приза доставался завтрак, ужин и завтрак или, точнее сказать, комплексный обед из трех блюд.
Эдик-спортсмен догнал меня в три прыжка. Оказавшись у него в подмышке, я мог думать только о том, чтобы он ненароком не сжал меня сильнее, чем следует, чтобы я не выскользнул на землю.
- Замечательно, - громко сказал я, - придется купить лицензию на отстрел людоедов.
Я начал новую игру, в котором роль "лоха" должен был играть мой пленитель. Немного удачи - и я останусь в живых. Правда, придется пустить в ход все свое умение.
Я назвал Островом Невезения этот клочок суши. Здесь не водилось хищных животных. Впрочем, на острове не водилось вовсе никаких животных.
Тот, кто не был вегетарианцем и ел мясо, неизбежно являлся людоедом.
Обстоятельство, при котором я оказался в руках бандита-великана, тоже везением назвать нельзя. Как говорил один герой сказки: "Как корабль назовешь, так он и поплывет!" Остров Невезения оправдывал свое название.
Мне не удалось даже чуть-чуть продвинуться в деле околпачивания людоедов, как сам оказался в каменном мешке с узкой горловиной наверху. Спустив меня в эту ловушку, дикарь куда-то ушел.
В предыдущей главе я уже рассказывал, что людоед, вероятней всего, прихватил с собой, - если, конечно, не съел на месте! - Ильдара, знаменитого, по рассказам сослуживцев, тем, что однажды в пьяном виде хотел проскочить меж двух столбов, которые на поверку оказались в одном экземпляре. Вот об этот единственный железобетонный столб он и "расквасил" свою физиономию. Потом несколько дней Ильдар ходил по министерству, как Шарапов из популярного кинофильма.
Сейчас я вновь обнаружил на дне пещеры сонного фотографа с таким же кровавым пейзажем на лице.
От моего присутствия он проснулся и изобразил на лице брезгливое непонимание происходящего.
- Как я здесь оказался? - задал он свой первый осмысленный вопрос после продолжительного мычания. - Ой, как мне плохо!..
- Не сомневаюсь, - подтвердил я его самые худшие опасения, - а сам ты ничего не помнишь?
- Нет, - сконфуженно замотал фотограф головой.
- Сейчас начнется ужин, - мрачно пошутил я.
Мое настроение Ильдар не принял: энергично стал потирать руки и что-то бормотать себе под нос.
- Говори отчетливее, если хочешь, чтобы я тебя понял, - прервал я его тихий монолог под нос.
- Я люблю пожрать! - громко заявил Ильдар, услышав в моих интонациях поддержку.
- Увы! - я горестно вздохнул.
- Что, ужин отменяется? - сразу напрягся Ильдар. - Мы так не договаривались...
- Не буду тебя томить предчувствиями, скажу сразу: на ужин мы приглашены в качестве основного блюда.
- Как это? - Улыбка моментально исчезла с перепуганного лица. - Мы с ним так мило беседовали... Я уж думал, что мы поладим.
- Я тоже так считал, но, увы, жизнь в лице Василия внесла существенные коррективы.
- Опять этот Василий! - Ильдар стал озираться. - Кстати, где он? Его уже съели?
- Пока нет, но все идет к этому, - мрачно пояснил я.
В двух словах я удовлетворил его любопытство.
- И что теперь делать? - Фотограф в замешательстве посмотрел на меня.
- Не знаю, - устало развел я руками, - надо каким-то образом изловчиться, чтобы не попасть на сковороду.
- Нас действительно съедят?
- Думаю, да.
Некоторое время внезапно погрустневший Ильдар сидел молча. Потом он вскочил на ноги.
- Мы убежим! - с пафосом воскликнул он.
- Как? Если ты обратил внимание: здесь отвесные стены и даже опытному альпинисту бессмысленно тратить энергию. У нас нет инструментов!
- Похоже, мы - в западне! - На худом, остроскулом лице Ильдара выразилось запоздалое беспокойство.
- Не только похоже, но так оно и есть!
Я, как Ленин, зашагал по нашей тюрьме туда и обратно.
- Мне сорок лет, но у меня, как ты понимаешь, ума и энергии все еще в избытке, - яростно заорал я прямо в ухо Ильдару. - Да и сексуального азарта много - как у молодого жеребца. Но, честное слово, сейчас я в растерянности и ничего не могу придумать. Поверь мне!
- Хорошо, - Ильдар утвердительно кивнул, - сейчас я что-нибудь придумаю...
Так, в бесплодных раздумьях, мы просидели до самого вечера. Экваториальное солнце очень оригинально покидает небосвод. Я хочу сказать, что сначала еще светло, а потом - раз! - внезапно наступает темнота, словно кто-то на небе щелкнул выключателем.
С наступлением темноты мысли стали и вовсе неутешительными. Единственно, что вызывало какую-то радость, это то обстоятельство, что людоед забыл про нас. Но в этом особо радужных предчувствий не было. Людоед, скорее всего, решил нами просто позавтракать.
- Ужин отменяется, - сообщил я Ильдару, - надеюсь, до утра ты что-нибудь придумаешь?
- Постараюсь! - осклабился фотограф и добавил: - Мне в голову уже пришла бредовая мысль.
- Гони от себя всех психов!
- Может, ты меня выслушаешь?
- Разумная мысль. Это называется мозговой штурм. Это - когда каждый несет что хочет.
- Понял... Смахивает на психбольницу!
- Рассказывай, я не хотел тебя обидеть.
- Однажды в детстве, - начал, загораясь, Ильдар, - я спустился в деревне у бабушки в погреб для того, чтобы полакомиться малиновым вареньем. Беда состояла в том, что бабушка считала, что малиновое варенье надо есть только тогда, когда человек простужается. А я считал, что варенье - даже малиновое, как любое другое - надо кушать тогда, когда оно у тебя есть. В подполье, темном и страшном для малыша, каким я тогда был, этот сладкий деликатес в банках хранился - я сам видел! Набравшись храбрости, когда никого в избе не было, я открыл крышку погреба и осторожно спустился в подполье.
Я, не перебивая, слушал.
Ильдар! Его напористости можно позавидовать. Эмоциональная неспособность притормозить хотя бы на мгновение во время его возбуждения придавала рассказу характер экзальтации.
- Все шло по плану, - продолжал он тем временем с еще большим пафосом, - но тут сломалась лестница, и я полетел в пугающую бездну. Придя в себя от неожиданности - на кучах с картошкой! - я забыл о своих замыслах с вареньем и стал искать способ спастись. Выбраться без лесенки было невозможно. Напрасные старания. Карабкаясь по бутовым кирпичам, я несколько раз упал на дно, пока окончательно не понял, что попал в ловушку. Но, поверь мне, я все-таки спасся. А помогла моя наблюдательность. Я неожиданно увидел в полумраке подпола затаившего серого волка, который, если верить рассказам бабушки, съел не одну умную девочку. Не помню как, но я быстро оказался наверху...
- Я знаю, кто тебе помог, - догадался я, - неожиданный страх. Надеешься, что детские страхи и сейчас придут тебе на подмогу?
Если Ильдар взбирался на своего любимого конька, то сбить его или как-то по другому спустить его на землю было невозможно.
- Почему нет? - Он вперил в меня взгляд своих огромных глаз.
Я развел руками. Впрочем, в почти кромешной мгле что-то увидеть было невозможно. Разве только почувствовать.
- Как тебе объяснить?.. Пожалуй, все обстоит неудачно для шуток, - начал я расстраивать своего товарища по несчастью. - Теперь ты, как и в детстве, попал в беду. Но страхи тебе вряд ли помогут. Давай лучше спать. Может быть, приснится кошмар, и ты пробкой вылетишь из каменной темницы...
Моя мысль фотографу понравилась.
- И то правда, - обрадовался он, - коротать ночь без сна плохо!
И тут же захрапел.
Я немного послушал звуки ночного леса и тоже решил вздремнуть. До наступления рассвета все равно было бесполезно что-то делать или рассчитывать на чудесное спасение.
Я предался сладким объятиям Морфея и не думал, что меня безжалостно разбудят.
- Слушай... - Тряс меня за плечо фотограф.
- Что случилось? - спросил я, протирая глаза ото сна и совсем непритворно зевая.
- Кто-то ползет к нам, - прошептал Ильдар, поглаживая меня по спине.
Я напрягся. Казалось, кругом стоит обычная ночная тишина с еле слышными шорохами.
- Что это шуршит? - тихо спросил Ильдар.
Я тоже услышал явственное шуршание. Фотограф прав. Холодная дрожь пробежала вдоль спины.
- Приготовься к обороне, - предупредил я напарника.
Прислушиваясь к малейшему звуку, способному подсказать мне, откуда крадется опасность, я отошел к противоположной стене. Ильдар держался меня. Он вытащил из кофра свой фотоаппарат.
- Какое-никакое, но оружие, - едва слышно пояснил он.
Вскоре над ямой показалась чья-то голова. Это была громадная анаконда.
- Не шуми, - предупредил я фотографа, - у змей нет ушей, они ориентируются по звуку.
- Я ослеплю его фотоаппаратом, - ответил Ильдар.
Змея тем временем вытянула язык и стала заползать к нам в пещеру.
- Мы пропали! - почти проорал я в ухо Ильдару.
В продолжение всей своей жизни я - так или иначе - размышлял о вопросах неизбежной кончины. Но даже в самом страшном сне мне не могло привидеться, что я встречу смерть в пасти анаконды.
- Неужели нельзя ничего сделать? - всерьез озаботился фотограф.
- Вот тебе и представился случай вспомнить детство, - напомнил я.
- У меня наоборот все органы отказываются повиноваться, - пожаловался мне фотограф на свое состояние и нечаянно нажал какую-то кнопку на фотоаппарате. Раздался едва уловимый свист.
Туловище змеи скользило мимо нас, чуть ли не задевая наши груди. Внезапно Ильдар нажал кнопку, и ослепительно сработала вспышка. Анаконда поползла обратно из пещеры.
- Ура! - заорал я во все горло и, подпрыгнув, обхватил змею руками и ногами.
Есть! Вместе с анакондой я теперь стремительно двигался к выходу.
- Ильдар!
Во время быстро меняющихся событий тяжело принимать верные решения. Он же останется в яме, испугался я и, изловчившись, ухватил его за шиворот.
- Ильдар, не бойся и дергайся, - крикнул я с высоты.
Брыкаясь и яростно уворачиваясь, он пытался освободиться.
- Я это, я!- успокаивал я фотографа, и он, наконец, обо всем догадавшись, пришел мне на помощь.
Вцепившись мертвой хваткой в тело змеи, мы выбрались вместе с ней на поверхность. Это было самое, что ни на есть, сказочное спасение.
- Наверное, никто не поверит в наше чудесное избавление. Скажут скептики: так не бывает. - Я похлопал Ильдара по плечу.
Не берусь опровергать тех из читателей, кто желал бы нашей смерти. Но как бы то ни было, мы оказались на свободе. Оказавшись на земле, мы бросились со всех ног со склона, надеясь, что змея-спасительница не сразу догадается начать нас преследовать.
Я уверен, в нашем чудесном спасении заслуга, прежде всего, была не наша, а господа Бога. До последней секунды я полагал, что помощь, как всегда, придет со стороны. Лия или Василий разыщут нас в темноте. Может, вмешаются Чип и Дейл. Но Всевышний меня надоумил, что надо рассчитывать только на свои силы. Так и вышло. Подвернулся счастливый случай. А мы с Ильдаром оказались не лохи, чтобы не воспользоваться благоприятным стечением обстоятельств.
- Вот так вот!
- Верно! - отозвался в тон моим мыслям фотограф.
Глава двадцать шестая.
"Безнадега, точка, ру".
Великие опасности ставят всех людей в одинаковые условия.
П.Буаст, французский лексикограф
Уверен, вам не терпится узнать, чем закончились наши приключения на загадочном тропическом острове вблизи города Казани.
Немного информации. Анаконда в природе достигает десятиметровой длины. В нашей анаконде были все одиннадцать метров. Вот эти одиннадцать метров и вытащили нас из темницы. Но где нам найти ту силу, которая избавила бы нас от островного плена? Об этом мы думали все время. Сразу же, как оказались на затерянном в море клочке суши, мы стали размышлять, как вернуться домой. Но какая польза от наших умозаключений, если разум не мог предоставить никаких реальных идей. Идей, которые можно было бы успешно воплотить в жизнь.
Мы с Ильдаром долго плутали в лабиринте камней, а потом - в море зеленой растительности, прежде чем, выбившись из сил, свалились на землю от усталости.
Судьба подает знаки, как жить и что делать, но не каждый умеет читать эти загадочные послания. В тот момент, когда я прислонился к сваленному дереву, мне почему-то взбрело в голову, что мы находимся где-то поблизости от укрытия наших друзей. А может сломанная веточка или сдвинутый на земле камень неожиданно пробудили мою интуицию. Не знаю... но, как бы там ни было, в результате недолгого поиска мы неожиданно обнаружили тех, кого хотели найти. В этом смысле нам повезло больше, чем людоеду, который, похоже, с не меньшим прилежанием играл в эту игру под названием "кто не спрятался, я не виноват".
- Все, я больше не могу, - сказал Ильсур, едва мы нашли в трещине скалы спрятанного зверька. Эти напуганным существом была Лия.
- И я не могу, - тяжело отозвалась девушка.
- Где Василий? - первым делом спросил я.
- Где-то поблизости...
И мы с Лией, оставив Ильсура на том месте, где он тяжело опустился, пошли искать нашего товарища.
Кричать мы не могли, а Лия не помнила, - даже примерно, - где его оставила.
Хоть создавай специальную "Группу поиска Эскабары". Но вместо имени колумбийского наркобарона следует ставить имя провалившегося сквозь землю Василия.
- Артур! - шепотом позвала Лия. - Иди сюда.
Наконец-то, обрадовался я. Если поиски продолжились бы дольше, мы могли потерять обессилевшего Ильдара.
Найденный нами подполковник повел себя крайне странно. Не слова не говоря, он переводил затравленный взгляд с Лии на меня и обратно.
- Он долго мучился? - с сочувствием спросил, наконец, подполковник.
- Кто?
- Ильдар.
- Ильдар жив.
- Жив? - И суровый мужик заплакал.
- Идем к нему. - Поднял я его с земли.
Рассказ о побеге, яркими красками описанный мною, произвел на Лию и Василия впечатление. Осунувшееся лицо Ильдара и синеватые тени под нашими глазами, впрочем, говорили гораздо красноречивее моих слов.
Однако фотограф посчитал, что мое повествование носит поверхностный характер и, немедля, приступил к изложению собственной версии прошедшего.
У Ильдара после недавних подвигов настроение было "на все сто". На слегка изменившийся ландшафт собственного лица он уже не обращал внимания.
- Просыпаюсь, а я практически уже в пасти этого людоеда, - восторженно повествовал Ильдар, - но я подумал не о себе. Главное, чтобы фотоаппарат был цел. Как-никак казенное имущество. Дорогущий, между прочим. Один объектив чего стоит!
Ильдар некоторое время молчал, облизывая кровоточащую после действий людоеда губу.
- Вот о людоеде... Этот мужлан ушел, оставив нас с Артуром подыхать в каменном мешке. Настоящая помойная яма, скажу я вам. Не выбраться. Но мы не растерялись. Засвистели тихонько. Если кто не знает, так фокусники приваживают змей. На наше счастье или беду к нам приползла анаконда. Метров двадцать в длину. Вся холодная - и жрать очень хочет. Сперва мы убить ее думали, но нечем. Анаконда тем временем пасть уже раскрыла и проглотить нас норовит. Я вытаскиваю вспышку и - как "зафигачу". Испугалась змея-падлюка и как рванет из ямы прочь.
- Мы схватились за нее! - поспешно сказал я, вставив слово в перерыв дыхания Ильдара.
- Ну как?
Ильдар закончил рассказ и теперь смотрел на нас с жаждой похвал.
Лия промолчала. Губы ее непроизвольно сжались, удерживая смех.
- Здорово! - Василий осознал момент и энергично закивал головой.
- Вот такие приключения! - Ильдар взъерошил пятерней свои непослушные и черные, как смоль, волосы.
Положение наше, сразу скажу, было незавидное. По острову рыскал людоед, который хотел нас съесть, сами мы тоже хотели кушать. Проявлять какую-то гастрономическую или инженерную деятельность мы не имели возможности, поскольку это сразу обнаружило бы нас. То есть мы могли спастись, только тайно построив плот или придумав, как питаться, не вылезая из укрытия.
- Нужно звать подкрепление! - воскликнул Ильдар.
- Какое подкрепление? - неожиданно заинтересовался Василий.
Ильдар выпучил глаза.
- Аборигенов!
- Каких? - хором поинтересовались мы все.
Ильдар мечтал встретить на острове своего Пятницу и научить его говорить:
- Слушаюсь, босс!
В целом, его мечты еще с детства были несбыточны. Не он ли в начальной школе, едва получив первые сведения об опытах Мичурина, возжелал скрестить арбуз с тараканом. Зачем? Ильдар рассказал нам, что хотел, чтобы после того как разрежешь арбуз, косточки сами разбегались из мякоти. Как тараканы.
- Они должны здесь быть! - мечтательно произнес Ильдар. - Аборигены.
Впрочем, такие мысли он уже не раз высказывал в ходе нашей робинзонады.
- Погоди! - прервал я размышления фотографа. - Ты же сам говорил о том, что людоед на твоих глазах съел парочку людей.
Ильдар потупил взор.
- Ты почему скромничаешь? - Василий напрягся.
- Я мог ошибиться.
- Это как?
- Может быть, мне с испугу привиделось... Так бывает! Честно...
- С тобой - часто! - легко согласился Василий. Он был настроен миролюбиво.
Ильдар издал унылый вздох.
- Так что же, - не отставал Василий, - вполне возможно, что никаких аборигенов на острове и нет?
- Может быть...
- Может быть, "да" или, может быть, "нет"?
- Людоед наверняка кого-то ест, - вмешался я, - он не может не есть. Если, конечно, он и в самом деле людоед. Но это мы можем проверить только на собственном опыте.
- Я не хочу ничего проверять, - вставила слово Лия.
Девчонка сейчас рассуждала, как никогда, здраво.
- Давайте оставим досужие домыслы и начнем составлять реальный план, - завел я разговор о ближайших перспективах, - в любом случае, Лия, чтобы вернуться в нашу прежнюю жизнь, нам нужно сперва исчезнуть с этого острова. Значит, надо искать способы выжить.
- Я предложил искать дикарей, - напомнил Ильдар.
- Опять! - возмутился Василий.
- Я замолкаю, но идея неплохая, верно ведь?
- Давайте соберем плот, - Василий сказал глупость.
Мне пришлось указать ему на оплошность.
- Хорошо, - сказал я, - плот мы соберем, что, конечно, в условиях конспирации довольно затруднительно, но как мы преодолеем океан на таком утлом суденышке? Ни еды, ни ориентиров, куда плыть, ни каких-либо способов упростить нашу задачу.
- Выход есть, - загадочно ухмыльнулся Василий, - я понял, куда ты клонишь, но не хочешь своими устами произнести.
- Ты о чем?
- Нам надо убить людоеда! Проблема в нем. Остальное - следствие.
Все притихли. Решение было правильное. Но... жестокое.
- Значит, надо подумать, как это сделать, - решительный Василий наше молчание счел за согласие, - у нас нет оружия, но мы можем его изготовить. Я видел фильм "Рэмбо". Ситуация аналогичная.
Лия предложила уронить на голову жертвы кирпич. За неимением кирпича заменить его каменной глыбой.
- Что, караулить его на горной тропе? - усмехнулся Василий.
- Не пойдет! - Ильдар покачал головой и стал тереть ладонью лоб.
- Ладно. - Я поднял вверх руку, требуя тишины. - Не будем сейчас ломать голову в безнадежных потугах. Давайте думать самостоятельно, а потом соберемся и вместе все обсудим.
Все сразу замолчали.
Прежде всего, надо было найти место, где схорониться. Каменистая гряда создавала ощущение прочности и хорошо подходила чеченским боевикам, но не нам. В наших взаимоотношениях с людоедом возникла трещина, и, пока у нас не было ни "Мух", ни "Стингеров" и даже "Калашниковых", мы должны были выбрать тактику премудрого пескаря. Поиск подходящей пещеры закончился неудачей. Стало быть, нужно найти глухое место, куда еще не ступала нога людоеда. Остров на самом деле не был чересчур большим, чтобы наши пути-дорожки не скрещивались. Тем более что соперник настойчиво искал нас. То есть он в любой момент мог появиться из-за редкого кустарника. Это обстоятельство не способствовало душевному спокойствию. Поэтому я предложил выбрать разведчика, который нашел бы людоеда и стал тайно следить за его перемещениями. Тогда мы могли бы спокойно заниматься поисками пищи.
- Хорошо, - согласился Ильдар с моим предложением. - Тогда, может быть, не придется его убивать...
- Все равно придется, - выразительно сплюнув, произнес Василий.
Разведчиком стать вызвался Ильдар. Попрощавшись с нами, он сразу ушел, чтобы начать немедленно выполнять возложенные на него непростые обязанности.
Так прошло несколько дней. Его предусмотрительность, надо сказать, пару раз спасла нам жизнь. Мы своего лазутчика тоже не забывали, и в короткие минуты, когда он прибегал в лагерь, мы давали ему еды, которую добывали. Он быстро съедал на месте или брал с собой, если опасался, что людоед может проснуться и отправиться на поиски.
Однажды утром случилось страшная трагедия.
Дело было так. Проснувшись, мы позавтракали, а Ильдар по привычке отправился на свой пост. Решив воспользоваться спокойным досугом, мы сначала пополнили запасы продовольствия, а потом стали собирать сухие бревна. Мысль о бегстве с острова на плоту мы все-таки не вычеркнули из сознания. Кто знает, как повернутся события в конечном итоге.
Вот во время этого достаточно глупого и затруднительного из-за отсутствия инструментов занятия над нами пронесся резкий порыв ветра.
- Что это? - встревожился я и, как оказалось, не напрасно.
Вихрем закружилась густая пыль, поднимая в воздух сухие веточки, листья и другой легкий мусор тропической природы.
Еще несколько секунд - и небо резко потемнело.
- Начинается гроза, - сказал я, и в подтверждение моих слов сразу же хлынул проливной дождь.
Ослепительные молнии прорезали почерневшее ваксой небо. Струи воды мгновенно намочили нам одежду и теперь стегали обнаженные места, словно кнут торопливого кучера.
Сквозь завесу воды я заметил черное пятно. Это оказался Ильдар, прибежавший к нашей стоянке.
- Я хотел предупредить о приближающейся буре, - сообщил он, вытаращив глаза, - но не успел. Гляжу, мой подопечный как-то чересчур серьезно укладывается в свою конуру. Думаю, дело нечисто. Шторм будет серьезный!
- Ничего, прорвемся! - Я ободряюще хлопнул Ильдара по плечу.
- Надо искать подходящее логово, - прокричал мне в ухо Василий.
В самом деле, в тропиках бывают смерчи, которые с корнем вырывают деревья. Необходимо срочно найти какое-нибудь прочное укрытие. Желательно подальше от воды. Я имею в виду бушующий океан.
Ребята дружно рванули в сторону густых зарослей в самой глубине острова. Там кроны деревьев образовывали густой шатер. Впрочем, и само место было непролазное. В данном случае мы, мокрые и грязные, могли рискнуть.
В гуще сплетения лиан и корней каких-то колючих длинных растений было темно и холодно. Со всех сторон сверху лилась потоком холодная вода. Бушующий шквал все время порывался вырвать с корнем окружающую нас растительность. Картина, прямо скажу, достойная кисти Айвазовского, написавшего непревзойденный по мощи "Девятый вал".
- Что с тобой? - спросил я.
Лию колотила дрожь. Как в лихорадке.
- Я не могу больше этого терпеть. Как все гадко! - чуть ли не в истерике прокричала она.
Василий поежился.
- Что я могу сделать? - сказал я, как можно более спокойным голосом. - Ты же видишь, все складывается не в нашу пользу.
Мне стало ее жалко. В этой ситуации она стала словно родной.
Я сам не заметил, как обнял девушку.
- Ты что? - продышала мне в нос и вырвалась из объятий.
Лицо ее залилось краской смущения.
- Нас здесь не угробит этот смерч? - Ильдар посмотрел вперед себя с опаской.
- Если и существует такая опасность, - начал я с тем, чтобы только не молчать, - мы ничего предпринять не можем. Мы ведь не знаем, откуда ждать напасти!
А дождь тем временем все лил и лил.