Солнце ежедневно отрабатывало обязательную программу, перемещаясь по небу с востока на запад, лишь изредка стыдливо закрываясь тучами. На море было, в целом, спокойно.
На третьи сутки показалась береговая линия довольно крупного острова. Мы вошли в бухту, где нас сразу окружили сторожевые катера.
- Мы высадим вас на берег, а сами займемся поставленной руководством задачей, - улыбнулся я Кинг Конгу.
Тот понимающе кивнул:
- Я доложусь о прибытии и вернусь на корабль попрощаться.
- Хорошо.
Он отсутствовал долго... Или недолго. Это с какой колокольни смотреть. Для меня, например, любое ожидание кажется вечностью.
Выбравшись вместе на корму, наша доблестная четверка расположилась на шезлонгах. Правда, мы ждали возвращения людоеда с некоторой тревогой. Неизвестно, как могли развернуться события на берегу. Повлиять на что-то мы не могли. Надо думать, нам бы страшно повезло, если людоед не упомянул бы о нашем присутствии в беседе со своими береговыми братьями.
Одна только мысль об этом бросала меня в дрожь. Разоблачение неминуемо. Трудно представить, какие ужасные приключения тогда нас ожидают.
- И долго это будет длиться? - спросила Лия, покусывая губы.
Это дурная привычка, вероятно, ей перешла от меня.
- Не знаю, - пожал я плечами, - в любом случае, нам нужен результат. Не дождавшись ответа, мы не должны предпринимать каких-либо радикальных мер. Нам, уверяю тебя, не стоит рисковать прежде времени.
- Рисковать?
- Да. Все будет нормально. Давай не будем паниковать.
Мы снова погрузились в тягостное молчание.
С торжественной медлительностью опускалось в море раскаленное солнце.
На острове в день нашего прибытия производилась уборка. Неуклюжие великаны с методичной неторопливостью ломали деревья и получившимися в результате метлами подметали прибрежную зону. Другие - я бы назвал их озеленителями! - выкорчевывали оставшиеся после этого пни и на освободившееся от корней место сажали новые деревья, которые приволакивали из глубины острова. Работы всем хватало - благодаря вот такой мудрой организации труда.
Как тут не вспомнить армию. У нас в части подобный кавардак устраивал обычно прапорщик Казанов, которого сам конечный результат деятельности солдат интересовал поскольку-постольку. Главное, чтобы личный состав был занят делом.
На острове людоедов имелся мотив. Здесь с завидным усердием готовились к приезду начальства. Казалось, даже небо опрыскивают водой, чтобы оно стало синее.
Не успел я подумать об этом, как мое внимание привлек смех на палубе. Оказалось, ни я один погрузился в солдатские мысли.
- ПХД вспоминается как сплошной дурдом, - рассказывал Ильдар, служивший в армии где-то в Западной группе войск, - шампунем мыли плац. Кто в армии служил, тот в цирке не смеется...
Ильдар все говорил и говорил. Лия вежливо улыбалась.
- Может, помолчим, - время от времени встревал в процесс Василий.
Я лишь иногда морщился. Ильдар не был бы Ильдаром, если бы после первого же упрека замолчал.
- А еще был случай...
Надо сказать, Ильдар часто смеялся, чем сильно раздражал Василия. И не его одного...
- Ильдар, неужели это так интересно вспоминать армию? Это же было давно. Пора уже и забыть.
- Василий, разве это забудешь.
Разговор с Ильдаром отвлекал меня от невеселых мыслей. Благодаря случаю, я оказался на острове с Ильдаром, и его словоохотливость иногда оказывалась очень кстати. Особенно в ситуациях подобно нынешней - когда говорить было не о чем, да и к тому же не очень хотелось. Фотограф говорил за двоих, надо было только кивать или изредка вставлять необязательное слово.
Когда деревья и прибрежные скалы стали отбрасывать длинные тени, а в бухте сгустились сумерки, наконец, вернулся наш Кинг Конг.
- Идет! - первым крикнул Ильдар .
Он уже загодя стал посматривать на дорогу: не бежит ли гонец с хорошим сообщением. Теперь что-то должно было случиться.
- Наконец-то! - воскликнул Василий.
Лия даже привстала.
- Скоро я увижу Казань, - голос девушки стал мечтательным.
- О! - Я был немногословен.
Внезапная боль, пронзившая все тело, напомнила мне не только о физических страданиях, которые я все еще испытывал от незаживающей раны, но и от душевных мук. Я и в самом деле не меньше других соскучился по казанским улицам - бульварам и проспектам, запруженным автомобилями, нагроможденным разноцветной рекламой, наполненным неутихающим гулом толпы.
- Где вы?
Людоед разыскал нас. Ступая громадными ногами, от тяжести которых гнулись доски палубы, он подошел к нам. Обведя всех тяжелым и долгим взглядом, он стал чего-то ждать.
- Что-то случилось? - не выдержал я напряжения.
Кинг Конг многозначительно кашлянул.
- Есть проблемы... Вас не выпустят из бухты!
Василий осмелел и спросил очень нахраписто:
- Почему?
- У них сменился руководитель. Очень суровая женщина.
- Женщина?
- Да, женщина. И она приказала никого не выпускать.
- Гм, - проворчал Василий.
Похоже, он собирался начать говорить, но от полноты чувств долго подыскивал нужные в данный момент слова. Во всяком случае, мы не сразу услышали от него, как именно он оценивает случившееся.
- Все бабы - дуры! - сказал он, наконец, старую мудрость.
Я почувствовал, что бледнею, и зашевелился, чтобы не выдать своего волнения.
- Вы останетесь с нами, - Кинг Конг продолжил свою утешительную речь. Прямо-таки бальзам на душу!
Я, безусловно, не мог предвидеть такой развязки.
- Хорошо, - я развел руками. - Могу я спросить? Мы можем, если не хотим, не сходить на берег?
Ситуация мне была знакома по студенческим временам. Однажды меня самого поставили в раздевалку во время профсоюзной конференции и приказали никому не выдавать пальто. Никто не смог покинуть совещание, пока оно не кончилось.
- Нет. - Дыхание у людоеда вырывалось изо рта с хрипами.
Волнуется, гад, подумал я. За всем этим крылась какая-то хитрость.
- В чем дело?
- Вас хочет видеть комендант.
- Вот как? - Я надолго погрузился в раздумья. - И, полагаю, немедленно? - язвительно спросил я позднее.
Кинг Конг почтительно ждал. Услышав ответ, он поклонился.
- Ни в коем случае. Придете, когда будете готовы. - Людоед повернулся и с чувством выполненного долга удалился.
На судне мы вновь остались одни.
С берега тянулся тонкий дымок. Наши ноздри щекотал запах жареного мяса, который мы успели позабыть. Но была ли это дичь (животные здесь водились, как я успел заметить), а не привычный для людоедов продукт под названием человечина? Вот в чем вопрос! Так, кажется, говаривал известный герой одного английского драматурга.
Алмазные точки звезд проткнули полотно синеватого неба. Наступала ночь.
Мне вдруг захотелось уехать подальше - в деревню, в глушь, в Саратов! Из Саратова, я думаю, как-нибудь даже без денег и протекции я добрался бы до Казани.
- Мы можем спастись, - сообщил я.
- Как? - хором спросили меня товарищи.
- Пока не знаю.
Лия издала оскорбительный смешок.
- Перед нами два традиционных пути, - произнес я.
- И какие?
- Путь применения силы или путь умиротворения противника. Надо выбирать.
- Ага! У нас есть выбор?
- Похоже, что нет.
- Тогда почему ты ведешь этот пустой разговор? - Лия язвительно улыбнулась.
- Ты угадала. Неспроста. Мы можем дождаться конца представления, а потом, отвезя людоеда на остров Невезения, распрощаться с ним раз и навсегда!
Руководствуясь принятым решением, я стал собираться. Впрочем, мы были скорыми на подъем, если учесть, что в период выпавших на нашу долю приключений мы не вели жизнь сибаритов.
- Нас не съедят? - привычно поинтересовалась Лия.
- Не должны, - утешил я всех, - если у них были бы кровожадные планы, то за нами прибежал бы целый взвод головорезов.
Все согласились. Однако опасность все же существовала.
Надо быть готовым ко всему. Выработав единую стратегию поведения, мы сошли на берег и подошли к Кинг Конгу, который терпеливо дожидался у воды.
- Мы готовы! - сообщил я.
- Идем.
Сумерки только наступили, и отблески костров бросали на наши лица кровавые блики.
- Как романтично, - шепнула Лия.
Я кивнул. У самой-то, небось, поджилки трясутся. И, в самом деле, будущее готовило нам неизвестно что.
Остановившись у самого большого костра, наш людоед обратился к человеку в форме. По их понятиям, какому-то чиновнику.
Мы же остановились в некотором отдалении.
Чиновник оказался настроен агрессивно. Произнес несколько сухих фраз, сопровождаемых внезапно нахмурившимся выражением лица, и... По всему видать, ситуация складывалась для нас не очень благоприятно.
Кинг Конг замялся. Что-то пробурчал. Мы напрягли слух. В общем, опасность действительно мобилизует скрытые резервы организма. Мы превратились в одно большое ухо.
- Тут такое дело... - донеслось до нас, как несмело бубнит наш людоед.
- Ближе к делу! - проворчал большой начальник.
- Да, но...
- Что ты?
- Гм...
- Ждешь благодарностей? Что ж, получай!
Наш людоед не сразу понял, что произошло. Уже летя на землю, будучи сбит с ног, он уловил, что попал под удар кулака. Так понимающе скривилось его лицо.
Круто! Мы уже уяснили для себя некоторые особенности поведения наших новых знакомых, среди которых при благоприятном течении событий нам, возможно, предстояло жить.
Людоеды не были щепетильны. Когда людей, подходящих для еды поблизости не было, они с удовольствием поедали друг друга. В качестве жертвы, как я выяснил, - к счастью, пока не на собственном опыте! - они выбирали самого виноватого. Когда такого не оказывалось, старший просто назначал его. Тут я невольно вспомнил наши опыты с назначением Василия и покраснел.
Впрочем, у людоедского народа действительно было много общего с людьми. Благодаря таланту начальника находить виновным среди своих подчиненных, которые без должного уважения относились к его персоне, послушание в коллективе было удивительное. Для выяснения недовольных главный начальник завел в качестве помощников мелких начальников, а те - в свою очередь - выбрали из послушного стада себе в лакеи преданных людоедов, которые за возможность служить верой и правдой посылали на смерть своих искренних и болтливых коллег. Таким образом, в коллективе царило мир и согласие. Вот такие жестокие порядки царили в людоедском сообществе.
Кинг Конг вернулся к нам с виноватым выражением лица.
- Идем! - отозвал нас в сторону, и мы присели возле детской площадки.
Лучше было сказать, великан разлегся лицом к нам, а мы по-прежнему стояли, готовые услышать об обстоятельствах только что состоявшегося разговора. Или экзекуции. После трепки сам Бог велел людоеду отлежаться. Впрочем, такая позиция для нас всех была наиболее удобно для полноценного диалога. Надо сказать, что всякий раз для беседы мы выбирали именно эту позу, но описывать подробности в моем повествовании, как вы понимаете, утомительно, поэтому я и впредь буду излагать кратко: "мы присели". А уважаемый читатель, надеюсь, впредь сам поймет, что происходило на деле.
Из краткого сообщения нашего милого людоеда мы выяснили, что он воспользовался случаем и деликатно доложил о том, что мы, его сопровождающие, имеем желание покинуть акваторию бухты. Комендант мог попросить свое руководство разрешить это - в порядке исключения. Как мы видели, комендант не захотел.
Мы переглянулись. Надо же! От нашего людоеда мы даже не ожидали такой любезности. Жаль, что результат оказался не очень привлекательным.
Однако и здесь были некоторые положительные моменты. Мы готовы были за это расцеловать нашего милого недотепу. Судя по всему, прямая опасность нам уже не грозила. Приказ расправиться с нами ведь не прозвучал! Что ж, теперь надо просто терпеливо дождаться конца совещания, и если ничего не случится, мы благополучно покинем это сборище нечисти.
- Меня поселили в том жилище! - Людоед показал на высокое, но хлипкое строение почти под обрывом на берегу моря.
Мы растерянно стали оглядывать лагерь каннибалов.
- Мы можем вернуться на судно? - поинтересовался я.
- Боюсь, что нет.
От нерадивости хозяев строения у людоедов были кривые, а некоторые и вовсе напоминали Пизанскую башню. Того и гляди, упадут. Любой великан разрушение перенесет, но нам, мелким и никчемным людишкам, смерть под обломками обеспечена.
- Любезный, - обратился я с еще одним вопросом к нашему покровителю, - нам ведь необязательно жить в вашем лагере?
- Вовсе нет.
- Спасибо. Тогда мы попрощаемся до утра. Спокойной ночи.
Я сделал выбор. Гораздо надежнее провести ночь в стороне от лагеря, чем в нем, поминутно рискуя попасть на глаза какому-нибудь дотошному людоведу или, что еще хуже, быть нечаянно раздавленным в толпе азартных любителей потанцевать у костра.
Руководствуясь этими соображениями, я увел своих подопечных к берегу. Там мы нашли укромный уголок и расположились неприметным лагерем. В нашем положении самым разумным было не привлекать лишнего внимания.
Алмазные точки звезд украсили небосвод. Ночные цветы уже распространяли вокруг себя волнующий запах, и если бы на душе не скребли кошки, то можно было бы безмятежно вдыхать этот ароматизированный воздух и получать удовольствие.
Но, увы, наше положение было вовсе не безоблачным.
- Давайте укладываться спать, - сказал я в сердцах, - завтра будет трудный день.
- Трудный день? Почему ты так решил? - Лия в упор уставилась на меня.
- Лия! - Я глубокомысленно вздохнул. - С некоторых пор, ты припомни, ни один день у нас не проходил скучно.
- Какой ты циник!
Это сказала Лия. Василий исправно играл роль слепого, глухого и даже немого.
Что касается Ильдара, то он ободряюще мне улыбался в темноте - совсем не взирая на то, что я его не вижу. Впрочем, я, пожалуй, ошибаюсь, подобное даже не могло прийти ему в голову. Скорее всего, я нафантазировал себе его живое участие.
Спать. Спать и еще раз спать, пока есть возможность спокойно выспаться.
Будет день, будет и песня. С такими музыкальными мыслями я провалился в пустоту, называемую царством Морфея.