в которой все начинается и очень быстро все так запутывается, что найти разгадку не сумел бы даже Шерлок Холмс с его прославленным дедуктивным методом, не говоря уже о некоем комиссаре Мегрэ, не обладающем никакими прогрессивными веяниями в области детективного искусства.
Произошел необъяснимый катаклизм...
В.Высоцкий
К машине возвращались молча.
Лия почему-то притихла и вела себя, словно пай-девочка. Такой, спокойной и ненадоедливой, она мне нравилась гораздо больше.
Оператор шел за нами и нес в руке тяжелую камеру, а штатив, кстати, не менее тяжелый, застенчиво прошептав, доверил мне.
Лес таил в себе остатки былой прохлады, и возвращаться в город мне не очень хотелось. Если бы еще и речку поблизости - душа наверняка пожелала бы здесь остаться.
- Ты посмотри!
Лия первой увидела это чудо на гусеницах. Я имею в виду танк, который тихо схоронился в кустах и, на первый взгляд, производил впечатление забытого пионерами металлолома. То есть, жизнь в нем самом и даже вокруг него отсутствовала.
Между тем было не так все страшно. Птахи на деревьях пели свою песню, в траве резвились воспетые детским поэтом зеленые, как огуречик, кузнечики... - словом, природа присутствовала. Насчет танкистов ничего подобного нельзя было сказать.
Это меня сразу насторожило. "Летучий танк" - да и только. И даже люк гостеприимно открыт.
- Давай посмотрим! - резво предложила Лия, и, пока я размышлял, как культурнее предотвратить ее неуемное стремление к познанию неизведанного, она стала забираться на гусеницы.
- Артем! - обратился я к ее оператору, надеясь, что он остановит любопытную девчонку.
Увы, Артем уже поставил камеру на штатив и настраивал ее для съемки. Похоже, кретин решил, что напал на криминальный след.
- Кто-нибудь здесь есть? - крикнула Лия в глубину люка и, не дождавшись ответа, стала туда спускаться.
До сих пор не понимаю, для чего ей понадобилось это.
Прошло десять минут... Может, все двадцать. Лия из люка не высовывалась.
Я посмотрел на оператора:
- Кричи!
Оператор сам был озабочен и снимать эту технику со всех сторон с профессиональной дотошностью специалиста коммерческого канала уже давно перестал.
- Нам пора идти! - напомнил я на правах старшего.
Артем сложил зачем-то ладони рупором и прокричал нечто похожее на индейский клич или крик Тарзана в исполнении Джонни Вейсмюллера.
- Вас на "Зефире" этому специально учат? - поразился я.
- Нет, сам... сам научился, - специалист был немного смущен моим вниманием и объективной оценкой его таланта, - у нас во дворе все так кричат.
- Круто. Понимаю вашу увлеченность техникой диких людей... А по нормальному ты позвать своего редактора не можешь?
- Отчего же - могу!
- Так зови.
Впрочем, его старания - теперь уже культурного характера - результата тоже не дали. То ли он был противен Лие, и она злонамеренно не отзывалась на его потуги, то ли крик Тарзана она приняла за рык диких и опасных зверей. Словом, в ответ - тишина.
Я забрался на поверхность танка и, подтянувшись, заглянул в темный зев люка.
Говорят, у людей есть шестое чувство. Что-то меня насторожило.
Глава четвертая.
Танк Т-72, потерянный солдатами-ротозеями
Гляжу: стоят. Они стояли молча в ряд, Их было восемь, Их было восемь.
В.Высоцкий
- Лия!
Тишина.
- Лия!
Молчание.
- Ты здесь?
Вновь молчание.
- Скажи что-нибудь!
Никакого слова или действия в ответ.
В общем, будь я А.Дюма и получал бы за каждую строчку по звонкой монете, вне всякого сомнения, я и дальше продолжал бы таким макаром разговаривать с тишиной. То есть, кричал бы в пугающую темноту люка и неторопливо повествовал бы об этом впоследствии в мемуарах.
Думаю, на том главу можно было бы и закончить. И интрига соблюдена в лучших традициях приключенческого романа, и страницы заполнены мелким почерком для последующей оплаты гонорара.
Но, увы! Дюма из меня никакой и смело могу заявить, что я не зарабатываю денег для приобретения очередного замка Монте-Кристо. Поэтому вполне объяснимо, что очень скоро я замолчал. Кричать в темноту как дурак - извольте, это совсем не по мне!
Лучшим ходом в сложившейся ситуации было без промедления самому спуститься в люк и по мере сил выправить... ситуацию, ну что тут другое скажешь, какое слово подберешь! Я вовсе не Дюма - я предупреждал.
Оказавшись в люке, я отыскал носком твердую поверхность и осторожно опустил свое далеко нехилое тело вниз. Каких-либо неожиданностей пока не было. Осмотревшись, я разглядел внутренность танка. Прежде мне не приходилось видеть эту боевую технику изнутри. Хотя, похвалюсь, служил в свое время в Советской армии. Удивило меня прежде всего полное отсутствие приборов и каких-либо систем, обеспечивающих ход или стрельбу. Казалось, что я очутился в некой гладкой бочке. Мысли путались, теснились в голове и мешали одна другой. Боевая машина внутренним содержанием напоминала муляж. Как только Лия ухитрилась тут удариться головой и потерять сознание. Именно в таком беспомощном состоянии я ее обнаружил, едва глаза привыкли к полумраку помещения.
- Что с тобой? - Я пошевелил ей голову.
Девица реагировала на меня плохо. Точнее, вовсе не реагировала.
Тут нужна более крепкая оплеуха!
Огромная ворона чистила свои перышки на солнце. А перышки, скажу я вам, блестели на солнце красивее крыльев черного лимузина на флоридском побережье. Бродившая поблизости его подружка громко каркала. Похоже, она одобряла гигиенический азарт своего приятеля.
- Пошел вон! - рассердился я и бросил сучок.
Вороны на мои старания среагировали вяло. Только чистивший перья ворон несколько раз прокаркал, заодно прочистив себе горло. Просто воспользовался моментом.
- Кар! - Лия передразнила птицу. И у нее это, по-моему, получилось даже лучше, чем у зачуханой птицы.
Воронам понадобилось немало времени, чтобы прийти в себя от увиденного. Потом обе улетели. Теперь им было что рассказать подружкам на досуге.
- Что будем делать?
Ранее я с грехом пополам привел девушку в чувство. Не прибегнув ни к одному из сильнодействующих средств, имевшихся в арсенале у любого смелого мужчины. С десятой попытки все получилось. Лия ожила, и мы выбрались на волю.
Теперь надо было прийти к какому-нибудь решению.
Лия морщила свой некрасивый лоб. Наверное, для того чтобы хотя бы внешне увеличить количество извилин.
- Я думаю...
- Перестань! - несколько грубо и торопливо оборвал я ее. - Ты не можешь этого делать.
- Это еще почему?
- У тебя нет для этого мозгов.
Казалось, Лия обиделась.
Мы выбрались из танка и, к удивлению своему, не обнаружили оставленного снаружи оператора со штативом и камерой.
- Куда он мог уйти? - удивился я.
Решив, что нетерпеливый телевизионный работник отправился к машине, мы тоже вышли к дороге и не нашли там ни его, ни водителя с машиной. В общем, ни одного живого существа. Кроме тех упомянутых ворон, которые, разумеется, сразу улетели, разнося по лесу удивительные вести.
- Лия!
- Что?
- Да так, мне захотелось услышать твой голос...
Лия промолчала. Только более энергично стала осматриваться по сторонам в поисках знакомых ориентиров.
Что-то было не так...
- Идем в город пешком! - определился я.
И все же я никак не мог понять, что меня насторожило.
Мы шли по грязной от недавно прошедшего дождя дороге и пытались разглядеть следы протекторов. Напрасно! Было такое впечатление, что здесь давно никто не проезжал. Тогда куда делась телевизионная машина? Это был вопрос, который требовал таланта Холмса и Пинкертона вместе взятых.
- Лия, город в той стороне?
- Наверное, - беспечно ответила девушка.
Снова шли молча. У каждого в голове вертелись мысли, так или иначе затрагивающие честь и достоинство "зефировского" водителя.
Они были в полном боевом снаряжении - бердыши, алебарды, сабли и пищали. Все как положено.
Меня охватило беспокойство от непонимания происходящего.
- Лия, ты же с телевидения...
- И..?
- Объясни мне, что тут происходит. Снимают кино?
- Наверное.
- Тогда почему они бросают в нас такие людоедские взгляды?
- Наверное, приняли нас за кого-то другого. Режиссер плохо объяснил актерам сверхзадачу роли.
- Думаешь?
- Я не вижу другого объяснения.
- Лия, сейчас что-то произойдет, - сообщил я, интуитивно угадывая настроение уставившихся на нас воинов из боевой дружины.
Лошади прядут ушами, воины негромко переговариваются. По современному одетых специалистов нигде поблизости не видать.
Все это в совокупности означает, что... Вот именно: что? Надо хорошо подумать, прежде чем найдешь ответ.
- Мне отмщение, и Аз воздам! - проорал хорошо поставленным театральным голосом десятник - если я не ошибаюсь в званиях попавших нам в пути людей. Дюже набожный, наверное.
Только, ради бога, не пугайтесь, что дальше стрельцы начнут говорить на старославянском, который, признаться, я сам понимаю плохо. А то в прошлом некоторые советские писатели с восторженной непосредственностью в своих исторических романах заставляли разговаривать персонажей на плохо перевариваемом современными читателями древних языках. Ей богу, как будто для умерших давно предков писали, а не для потомков, которые и понять-то их не могут.
Я такие книги из своей библиотеки сразу повыкидывал, несмотря на тогдашний книжный дефицит. Взамен я покупал втридорога на толкучке Александра Дюма. У него, этого французского писателя, персонажи разговаривали нормальным, хотя слегка вычурным, но все же русским языком.
Если честно, чего греха таить, я при всем желании не смогу передать дословно услышанный разговор стрельцов, поскольку древним языком московитов не владею и памятью отменной не избалован.
Что касается первой фразы, которую сейчас привел, я ее запомнил намертво, поскольку уж совсем неожиданно она прозвучала и ошарашила меня звучной мелодичностью.
- Мне отмщение, и Аз воздам, - вот так сказал десятник. В переводе сие означает: "Прошу всех к столу", или "Добро пожаловать", или - на худой конец! - "Здесь вы на хрен не нужны, топайте своей дорогой".
Да... В общем, я сильно заблуждался. Десятник был толстым, с крупной головой и впечатляющим носом. Может быть, он и был добрым, но только тогда, когда спал зубами к стенке.
По его зычному окрику стрельцы стали торопливо окружать нас.
- Беги!
Я не прислушался к голосу разума. К тому же, мне показалось, что это был голос Лии.
Доносился он издалека. Стало быть, девчонка проявила завидную сообразительность и, пока я занимался оценкой способностей стрельцов, она дальновидно отбежала в сторону.
Меня прошиб холодный пот. Летняя жара под пологом зеленого леса если и была, то теперь куда-то мигом улетучилась.
Три или четыре острия алебард уткнулись мне в тело на уровне груди. Какой-то расторопный стрелец уже тащил Лию, она упиралась, царапалась. При этом девчонка не молчала, проявляя завидное знание матерного и воровского лексикона.
Сказался, видимо, репортерский опыт в криминальном жанре. Тут он, конечно, ей не помог. Воин был на коне и легко догнал прыткую репортершу.
- Вяжите их! - приказал тот, кого я принял за десятника.
Все их действия как-то плохо вязались с моими представлениями о киносъемочном процессе.
Грубо связав веревками, стрельцы повели нас к лагерю.
Единственное, что меня радовало, это то, что нас не расстреляют на месте - как шпионов по законам военного времени.