Вовка... Нет, Вовочка! Розовощёкий пацанёнок лет десяти-одиннадцати. В нашей коммуналке он был единственным ребёнком, но стоил десяти таких же сорванцов. Вовочка был сущей бедой для нашего квартирного сообщества, за ним нужен был глаз да глаз и хороший ремень. Но в нашей четырёхкомнатной коммуне, населённой почти одними женщинами, некому было заниматься воспитанием мальчишки. Внука растила бабушка, больная, хромая, подслеповатая Серафима Петровна. Отца Вовочки никто из нас не видел, а мама в основном была занята поисками нового папы. Нет, ничего плохого сказать об этой семье не могу. Ребёнок у бабушки был всегда сыт и ухожен - чистая белая рубашечка с ярким красным галстуком сияли на нём одинаково и в школе, и дома. Как учился мальчишка, неизвестно, но врождённый ум и интерес ко всему были ему явно не чужды.
Каждая из квартиросъёмщиц держала у себя пару девочек-студенток, предоставив им "угол" со спальными местами, ну и, конечно же, стол для занятий. Только у Марь Васильевны проживал парнишка, студент мединститута Стас, наша отрада в вечерние часы, когда он со своим аккордеоном выходил на общую просторную кухню, где мы всемером, молодые и беззаботные пели песни, и пили чай с клюквой.
Тут же крутился и наш ласкуша Вовочка. Он, восторгаясь, трогал косы двух подружек, шутливо развязывал и завязывал ленты на них, и те чуть с укоризной, но и с умилением позволяли ему эту детскую шалость, и даже одаривали гостинцами в виде карамельных подушечек, обсыпанных какао (помните, были такие в советские времена?). А потом были крики боли и негодования, когда девчонки попытались встать, но их косы оказались накрепко привязанными злополучными лентами друг к другу и... к стульям, на которых они сидели. Выпустить из "капканов" несчастных получилось не слишком быстро, так туги были узлы, хоть волосы режь! Силёнки у Вовочки, похоже, имелись - бабуля хорошо кормила, ну, а ловкость, та видимо, от природы мальцу дана была.
Да, за этим шутником требовалась постоянная слежка, но уследить за его проказами не удавалось, а от подзатыльников Вовочка изящно увёртывался. Надо сказать, что объектами шалостей пацана были только мы, девчонки. Станислав и пожилые хозяйки своих комнат могли жить спокойно - Вовочка не дурак!
Как-то, сливая в дуршлаг сваренные макароны, Катя, студентка медучилища заметила среди них нечто постороннее, на макаронину не слишком похожее... Взяв двумя пальцами это "нечто" и разглядев редкие волоски на нём, Катька с криком ужаса отбросила эту гадость, которая вздумала приземлиться аккурат в салатницу Марь Васильны, в нарезанный и любовно заправленный постным маслицем винегрет... Скандал был жуткий. Но досталось не Вовочке, а Катьке, "швырнувшей" крысиный хвост в гостевое блюдо. К счастью, только макароны полетели в помойку, Марь Васильна, пережившая войну, не была настолько брезглива.
Где и как была добыта эта деталь тела грызуна, так и осталось тайной. Но с живым представителем этого вида млекопитающих однажды мне пришлось встретиться напрямую, и от этой встречи остались у меня холодящие душу воспоминания...
Однажды, оглядев украдкой все закоулки, в которых мог прятаться наш "охотник", я на цыпочках, почти не дыша зашла в туалет и беззвучно закрыла задвижку. И вдруг... услышала сверху мерзкий скрежет и писк. Надо мной, отчаянно царапаясь по стояку, пыталась удержаться на нём огромная крыса. Я увидела страх в её глазах и ощерившуюся пасть с зубами, откуда и исходил этот леденящий душу звук. Я закричала и рванулась к выходу, но в этот момент снаружи щёлкнула задвижка и... погас свет. Как раз в эти дни по городу ходили жуткие слухи о съеденном крысами подростке, запертом в сарае садистом-родителем за какую-то провинность...
В остервенении я колотила по двери, умоляя выпустить меня. Но, видимо, дома никого не было, кроме Вовочки и его глухой бабушки. Мне казалось, что меня обступает полчище голодных крыс, по спине полз холодок, и я в ужасе и отчаянии заорала так, что с верхнего этажа, наконец, прибежала соседка и "спасла" меня. Освободившись, я, что называется "с мясом" выдрала наружный шпингалет от двери туалета не без помощи ножа и молотка, и готова была изо всех сил приложиться этим самым молотком к аккуратной светленькой голове с нежным румянцем и невинными небесно-голубыми глазами. К счастью, Вовочка, почувствовав мой гнев, заперся в своей комнатушке.
Не раз, и не два пыталась я поговорить по душам с этим мальчиком, носящим пионерский галстук, не снимая его, похоже, ни днём, ни ночью. Потому что именно со мной в большинстве случаев были связаны всякие его чудовищные проделки. Но с деланным вниманием и сочувствием слушая меня, Вовочка клялся, глядя честными глазами, в своей непогрешимости и всё валил на домового, про которого ему якобы рассказывает перед сном бабушка. Поэтому и намертво приклеенные кнопки в сапожках, и несъедобный суп, щедро наперчённый и насоленный, без сомнения, Вовочкиной пухлой ручкой... всё приписывалось некоему мифическому домовому, и бабушка Сима с упорством защищала внука.
Однажды Вовочка с самым серьёзным видом подошёл ко мне, держа в руке лекарственную коробочку.
- Ты ведь на аптекаршу учишься? - спросил он.
- Не на аптекаршу, а на фармацевта! - поправила я его.
- Какая разница... Бабушка попросила узнать у тебя, как принимать эти таблетки.
- Так у неё же рецепт должен быть! - заметила я, - там всё указано.
- Бабуля потеряла рецепт...
Я вскрыла коробочку и опрокинула её себе на ладошку. Но вместо ёмкости с таблетками и аннотации в моей руке оказался... чей-то почти чёрный мёртвый палец с синим ногтем и торчащими из основания сухожилиями. Похоже, палец этот был даже не отрезанным, а вырванным с корнем. Меня передёрнуло от отвращения, и первым желанием было отбросить от себя подальше этот страшный сюрприз. Однако злость на негодника пересилила, и я, даже неожиданно для самой себя, резко оттопырив ворот Вовкиной белоснежной рубашечки, засунула туда эту жуткую частицу мёртвого человеческого тела! Мне хотелось, чтобы пальчик провалился ему за спину, но верный красный галстук, туго повязанный на мальчишеской шее, защитил своего хозяина, не позволив свершиться неблаговидному поступку с моей стороны. Но и этого оказалось достаточно, чтоб пацанёнок, весь сжавшись от ужаса, заорал благим матом, призывая на помощь свою непутёвую мамашу. Видимо, жёсткие, как проволока сухожилья защекотали нежную шейку ребёнку, и впечатлительное дитя едва не потеряло сознание. А мне вдруг стало жалко пацанёнка, и, почувствовав себя глупой и мстительной дурой, я обнимала его и просила прощения.
Должна сказать, что после этого происшествия Вовочка перестал, наконец, шкодничать над нами.
Впрочем, все эти мелкие шалости были незначительны по сравнению с самой первой, когда я довольно близко познакомилась с этим юным пионером и его невинной выходкой. Об этом, конечно, тоже следует рассказать.
В тот день я пришла с занятий рано, и, кроме Серафимы Петровны и Вовочки дома никого не оказалось. Остуженная из-за слякотной осенней погоды комната не располагала к уюту. Бабушка Сима, кутаясь в пуховый платок, попросила разжечь печку. В квартире было газовое отопление, совершенно мне не знакомое. В то время я даже не пользовалась ещё газовой плитой, потому что приехала из мест, в которых в те, далёкие времена о нём и не слыхивали, готовя обеды на примусах и керосинках.
- Надо повернуть вот этот краник, - поучал меня Вовочка, - потом зажечь бумажку. - Вовочка оглянулся вокруг в поисках газеты, но не найдя, уверенно вытащил из портфеля дневник, и выдрав лист, скрутил его жгутом.
- Там же что-то красными чернилами написано, может важное что-нибудь? - заметила я.
- Да ерунда! Нет там ничего важного! - заверил Вовочка, правда, слегка сконфузившись. - Потом, - продолжил мой наставник, - надо засунуть бумажку вот в эту дырку, и вон к той трубочке поднести. Газ загорится, вот и всё!
- Ну, раз ты умеешь, так сам и зажги!
- Не, детям нельзя... Я честное пионерское давал, что не притронусь даже! А тебе можно, ты взрослая. Давай, поворачивай краник! - Повинуясь своему "учителю", я открыла кран и протянула руку к коробку со спичками, но... их на месте не обнаружила.
- А где спички? Ты, что ли, их взял?! Только что лежали...
Вовочка сделал круглые глаза.
- Я?! - возмутился он. - Ничего я не брал!
- Ну, как же?.. - растерялась я, - где же они?!! Вовка, это же не игрушки!!!
- Ну, чё ты пристала? Говорю, не брал! Где-то здесь они... ищи! Ладно, на, свои тебе отдаю! Зажигай быстрее!!! - С этими словами Вовочка бросил мне коробок. И когда я дрожащими руками зажгла спичку, живо спрятался за дверь, высунув оттуда только нос и любопытные глаза. Я не стала поджигать жгутик, решив просто бросить горящую спичку в дыру, но даже не успела поднести её к отверстию, как оглушительный хлопок и сноп огня, вылетевший из него, отбросил меня к стенке.
- Вот это бабахнуло!!! - восторженно, с придыханием шептал Вовочка, выбравшись из укрытия. - Как из пушки!
- Ты... ты это специально подстроил?! - я ещё не пришла в себя от пережитого, и голос мой срывался. - Ты дурак, что ли? Мог ведь дом взорваться!
- Не, не взорвался бы... - со знанием дела изрёк Вовочка. - Чтобы взорвать дом, надо больше газу накопить.
- Зря только дневник испортил! - сказала я, взяв жгутик, чтобы выпрямить листок. Но Вовочка вырвал его у меня из рук и, порвав, выбросил в мусорное ведро. Потом, порывшись в глубоком кармане школьных брюк, извлёк оттуда мятую пачку.
- Закурим? - предложил он мне, - пока никого нет... Да не боись, я никому не скажу!
- Не курю! - возмутилась я, - и тебе не советую.
- А зря... Нервы хорошо успокаивает! - веско произнёс Вовочка, привычным движением пальцев доставая папироску из пачки.