Шурка был всегда. Так сказала бабушка. Лиска удивлённо оглянулась на неё.
Бабушка стояла у стола и быстро стучала по доске большим ножом. Из под него выскакивали ровные, серые кубики и, резво кувыркаясь, ныряли в ведро.
Лискины ноздри зашевелились. Знакомый, чуть кислый запах ржаного хлеба достиг ноздрей и потянул её непреодолимо. Ей захотелось по-свински хрюкнуть и ткнуться холодным пятачком в бабушкины ладони.
-Дай мне корочку. - сказала она и спрыгнула с подоконника.
-Возьми.
-Не-а. Ты мне дай. И Лиска ткнулась таки носом в бабушкину ладонь. И засмеялась, так хорошо ей стало!
-Тю... замерзла девка совсем. Он чё соплей намазала. - проворчала бабушка, удивлённо разглядывая ладонь. С ладони свисала зелёная жуть. Лиске стало стыдно, так стыдно! И она закрыла глаза, и - хрюкнула. И - ещё раз. И - ещё. Очень виновато хрюкнула. Но бабушка её не поняла. Нахмурилась.
- Я свинья. - сказала Лиска трагическим голосом. Посмотрела в окно. По двору взад-вперёд носился Шурка. Когда он добегал до крыльца, то, как-то вдруг удивлённо подпрыгнув, появлялся бусиной глаза в окне и тут же с грохотом обрушивался вниз. Дом - подпрыгивал! Окна - звенели! Шурка заходил на новый вираж.
-Какие же мы свиньи! - сказала Лиска. И, подумав секунду, о том какие, добавила, - весёлые! Ухватилась за бабушкин фартук и громко высморкалась. Бабушка открыла рот. От удивления! Лиска тоже удивилась. Сама такого не ожидала! У бабушки затряслись руки, потом одна взлетела. Бабушка резко сказала, - ХА! И Лиска исчезла под столом. Нет, бабушка не была волшебницей. Просто Лиске нравилось под столом. Очень нравилось! Очень, очень нравилось! Лиска любила считать. Раз круг, два круг, - считала Лиска сколько кругов вокруг стола пробежит разъярённая бабушка. Лиска знала, что бабушка её не достанет. У бабушки радикулит! А радикулит, что гордыня! - говорил дед, - заставляет осанку держать!
-Ба! Ты же хорошая! - вспомнила Лиска, сосчитав до пяти. И, заметив, что бабушка сбросила скорость, добавила с гордостью в голосе, - вона как быстро бегаешь! Тут Лиска увидела, как в окне мелькнула бусина глаза, потом сжалась и разжалась пружинка свинского хвоста и, понимая, что сейчас поедет крыша, рухнет дом, а деревня сползёт в Каму, Лиска сжалась, но уже совершенно не в состоянии остановиться, разжалась и - крикнув, - как свинья! - упала на пол.
-АХ! - вдохнула бабушка. Села. На диван. Громко выдохнула, - ХА! Встала. Снова вдохнула, -АХ! Села. -ХА!
Лиске это понравилось. Она вылезла из под стола. Села рядом. И, глядя на бабушку, тоже вдохнула, -АХ! Выдохнула, - ХА! -АХ! -ХА! АХ! ХА! А-ХА-ХА! АХ! ХА-ХА! АХ-ХА-ХА!
И так Лиска с бабушкой насмеялись, так насмеялись, и такой переизбыток родственных чувств объял Лиску, что она словно форточка распахнулась вдруг навстречу к бабушке руками. Но, бабушка сквозняки не любила и форточки закрывала обычно. Встала и тут. И объявила сердито:
-Ну хватит трястись-то! Порося ждет.
Шурка жадно ездил пятачком по корыту. Но вкусные кубики закончились. Шурка огорчённо хрюкал. Глупо моргал. И суматошно совал пятак под корыто. Корыто подпрыгивало. Подпрыгивал напуганный Шурка. Бабушка смотрела на Шурку и улыбалась. Лиска смотрела на бабушку и тоже - улыбалась. И таяла от тепла бабушкиной улыбки сосуля на крыше сарая. А может она таяла от солнца, улыбающегося свинье, бабушке и Лиске. И нестерпимое счастье обволокло Лиску. Поняла она - весна пришла!