Гламаздин Виктор : другие произведения.

Одна против зомбей

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Блажен, кто мир сей посетил в его минуты минуты роковые... Модернизация моей старой пьесы (писал по своему роману). Ибо понял: все, что написано до пандемии и битвы за освобождения Украины, - лабуда.

ОДНА ПРОТИВ ЗОМБЕЙ

Мистерия в двух актах

  
  
  

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

  
   Первого плана:
   Ника - Лодзеева Ника, студентка-заочница, агент страховой компании ОВО "Ладик".
   Пал-Никодимыч - ее пожилой начальник.
   Хорькофф - Андрей Яковлевич Хорькофф, президент корпорации "ИNФЕRNО".
  
   Второго плана:
   Вахтер - сотрудник службы безопасности.
   Курьер - доставщик собачьего корма.
   Леонтович - руководитель департамента реализации продукции.
   Перецко - начальник отдела по работе с персоналом.
   Зомби - живой труп.
   Секретарша - секретарша Хорькоффа.
   Старикова - руководительница департамента маркетинга.
   Тесть - Руслан Адыгеич, отец супруги Хорькоффа, олигарх.
  
   Массовка:
   Сотрудники - сотрудники аналитического отдела.
  
   Действие происходит в недалеком будущем.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

АКТ I

  

КАРТИНА 1

   Ресторан. Холл перед банкетным залом, из которого доносятся: крики "Горько!", смех, звон посуды и гомон застолья. Из зала выходит, пошатываясь, донельзя довольный Хорькофф, одетый в белый фрак. Он подходит к урне, достает из кармана сигару, зажигалку и гильотинку.
  
   Хорькофф: Свадьба, свадьба, свадьба... Ик!.. Пела и плясала... Ик-их! И крылья эту свадьбу вдаль несли-и-и-и-и. Широкой этой свадьбе... Ик-ик-ик!.. Было места ма-а-а-а-а-ло...
  
   Из зала выходит улыбающийся Тесть. Подкрадывается к Хорькоффу.
   Тот отрезает кончик сигары. Сует ее, не сразу попадая, в рот. Щелкает зажигалкой.
   В этот момент Тесть сжимает плечо Хорькоффа.
   Тот вздрагивает, ойкает и роняет сигару и аксессуары к ней в урну.
  
   Тесть: Вместе с Динарой отдаю в твои руки, Андрюха, мою корпорацию "ИNФЕRNО". Ты показал себя в Питере орлом. Уверен, и в Москве не подкачаешь.
   Хорькофф: Не подведу, Руслан Адыгеич! Ик! Вы мне прямо как отец родной. Умру, но не подведу! Ик-ик!
  
   Хорькофф плачет от счастья и лезет обниматься и целоваться с Тестем. Тот вырывается из объятий и, брезгливо морщась, вытирает платком щеки, обслюнявленные Хорькоффом.
  
   Хорькофф: Правда, никогда не имел дел с ритуальными услугами. Ик! Сцентирич... Сфефгич... Специфический бизнесс.
   Тесть: Зато перспективный. Сегодня людям уже мало закопать покойника. Важно еще себя показать. Проколотить понты! После азартных игр и наркоты погребальный бизнес - самый прибыльный.
  
   Хорькофф разводит руками и пожимает плечами.
  
   Хорькофф: Э-э-э-э... Руслан Адыгеич!
   Тесть: Ты современный пацан. Будешь креативить всякие там ноу-хау. "ИNФЕRNО" пора встряхнуть. Надо выжимать все из сотрудников, чтобы захватывать новые рынки сбыта и защищать свои. Прошлый капитализм уже все выжал из угля, стали и земли. Нынешний - из всяких там гаджетов и девайсов. В будущем же именно человек станет главным ресурсом для получения больших прибылей. Че-ло-ве-е-е-к! Запомни! Кто его на полную катушку выжимает, тот на коне. Этим и займешься. Расширяй влияние по всему миру. В России же вообще никого не бойся. Дави всех, как тараканов! Помощь любую дам. У меня и бойцы свои есть, и прокуроры с министрами. Губеры вообще с рук едят.
   Хорькофф: Даже не знаю, как благодарить Вас, Руслан Адыгеич, за такую щедрость. Ик-ик-ик!
  
   Хорьков делает попытки поцеловать Тестю руки. Но тот резво уворачивается, пряча их за спину.
  
   Тесть: Внуков мне с Динарой нарожаете, вот и отблагодаришь.
  
   Хорькофф энергично кивает и широко улыбается.
  
   Хорькофф: Конечно-конечно... Ик! Постараюсь.
   Тесть: Постарайся. Главное: не жри аптекарскую муть.
  
   С лица Хорькоффа сходит улыбка.
  
   Хорькофф: К-какую?
   Тесть: Никакую не жри! Если прижмет, обращайся ко мне - у меня две клиники в городе. Там доктора что надо. Отбирал не по степеням и званиям, а за талант и опыт.
  
   Хорькофф смотрит в сторону и озадаченно чешет затылок.
  
   Хорькофф: Ик-ик! А аспирин можно?
   Тесть: Ничего нельзя! Видел моих телохранителей?
   Хорькофф: Ик! Здоровые ребята.
   Тесть: Все стали импотентами.
   Хорькофф: Ух ты! Ик-ик-ик!
   Тесть: Жрали какую-то хрень для накачки мускулатуры. И теперь на баб даже и не глядят. Весь вред людям - от химии.
  
   Тесть наклоняется к уху Хорькоффа.
  
   Тесть: Станешь импотентом, Андрюха, пеняй на себя, не зять ты мне после такой подляны. А может, даже и вовсе не жилец. Усек?
  
   Хорькофф энергично кивает, громко икает и отчаянно машет руками.
  
   Тесть: Пошли в зал. Потанцуй с Динарой. Такой счастливой давно дочку не видел.
  
   Возвращаются в банкетный зал.
   Занавес. Тьма. Вой голодных зомби.
  
  
  
  
  

КАРТИНА 2

   Офис компании ОВО "Ладик". Кабинет Пал-Никодимыча. На стене - портрет основателя компании П.П. Прушкина. Пал-Никодимыч.
   Стоит на коленях перед портретом.
  
   Пал-Никодимыч: Уважаемый босс, день наш прожит не зря. Было подписано два крупных контракта, девятнадцать с-середнячков и полторы с-сотни всякой мелочевки. Можно было бы и больше, но в коллективе имеются иждивенческие настроения. Отсутствует инициатива у с-сотрудников с-среднего звена. Клянусь Вам, я этих бездельников пахать заставлю! Я их в киборгов превращу! Они Вас не подведут, Петр Петрович! Мы Вас не подведем, Петр Петрович! Я Вас не подведу, Петр Петрович! И мы все в едином порыве... м-м... реализуем поставленные Вами... Вами перед нами... нами перед нами... Все как один! Все как один!
  
   Входит Ника, беззаботно помахивая белой папкой.
  
   Ника: Утречко в кабинет, Пал Никодимыч! Звиняйте, шо прерываю Ваше ментальное общение с астральным телом нашего горячо любимого босса П.П. Прушкина, да продлит ему Всевышний годы высоконравственной жизни до самого Конца Времен.
  
   Пал-Никодимыч встает с пола и направляется к креслу.
  
   Пал-Никодимыч: Наконец-то с-сподобилась прийти.
   Ника: Не могла не явится. Ибо кровоточили стены Кремля. И вещали кровавые знаки те: "Зовите, и она появится!"
  
   Пал-Никодимыч садится в кресло. Достает из кармана упаковку "Новой эры". Вытаскивает из нее блистер. Выдавливает из него таблетку. И глотает ее.
   Ника бросает на Пал-Никодимыча вопросительный взгляд.
  
   Ника: Э-э-э?
   Пал-Никодимыч (показывая упаковку): "Новая эра". Купил с рук за очешуенные деньги. Дает возможность с-сутками вкалывать. И с-силенок больше с-стало. Только вот временами... И хватит про это... Ты, Ника, за что зарплату получаешь?
   Ника: За работу страховым агентом, Пал-Никодимыч. Ставка да еще комиссионные за полис... Кстати, правильно делаете, не запоминая мелочи, а сосредотачиваясь на главном. Вы перешли на более высокий уровень тайм-менеджмента. Так говорят британские ученые. А они среди остальной ученой братвы - наикрутейшие. Никто не рискнет им палец положить не то, чтобы в рот, но даже в задницу.
  
   Пал Никодимыч встает с кресла. Подходит к шкафу с табличкой "Страхагенты". И открывает его створки.
   Ника настороженно наблюдает за действиями Пал-Никодимыча.
   Он берет с полки тощую папку с надписью "Лодзеева Ника" на корешке.
  
   Пал-Никодимыч: Нет, Лодзеева, не отшибло мне память. Просто хотел убедиться, что у тебя с ней порядок.
   Ника: Не жалуюсь. Хотя, конечно, курсы мнемоники за казенный счет, мне не помешают. Давно пора повысить квалификацию.
   Пал-Никодимыч: Не там ты шустра, где надо.
   Ника: А где надо? Тока скажите - мигом брошусь.
  
   Пал Никодимыч листает документы в папке. Чтобы увидеть ее содержимое, Ника вскакивает со стула и пытается подкрасться сзади к шефу, но задевает плечом портрет Прушкина. Тот падает. Ника успевает подхватить его, повесить обратно (вот только в перевернутом виде) и вернуться на место.
   Пал Никодимыч не замечает этих маневров, читая содержимое папки.
  
   Пал-Никодимыч: На какую с-сумму, Ника, ты делаешь с-страховок за месяц?
   Ника: Вопрос, как я понимаю, риторический. Ведь Вы же знаете: в жизни по разному бывает, Пал-Никодимыч. Сегодня густо, а завтра пусто. То есть, наоборот: завтра груды золота и фонтан из шампанского в "Савойе", а сегодня - ни шиша.
  
   Пал-Никодимыч жестом подзывает Нику к себе.
   Та подходит к Пал-Никодимычу. И следит за тем, как он проводит пальцем по строчке одного из документов.
  
   Пал-Никодимыч: У тебя за все лето - только "ни шиша".
   Ника: Это у меня-то?!
   Пал-Никодимыч: У тебя, у тебя, Лодзеева, не сомневайся.
  
   Заметив, что портрет П.П. Прушкина перевернут, Пал-Никодимыч с подозрением смотрит на Нику.
   Та делает вид, что не имеет к надругательству над светлым обликом П.П. Прушкина никакого отношения.
  
   Пал-Никодимыч: Ладно, даю тебе последний шанс.
   Ника: Беру, не глядя.
   Пал-Никодимыч: Корпорацию "ИNФЕRNО" знаешь?
  
   Занавес. Тьма. Вой голодных зомби.
  
  
  
  
  

КАРТИНА 3

  
   Офис "ИNФЕRNО". Кабинет Хорькоффа. В центре - стол, стилизованный под древнеегипетский саркофаг. У стен - ростовые фигуры египетских богов. Хорькофф, Перецко, Старикова, Леонтович.
   С весьма унылым видом сидят за столом.
  
   Леонтович: Ответственно заявляю: в провале виновата служба маркетинга.
   Хорькофф: Уверены?
   Леонтович: На все сто! Мы в этом году должны были Хорватию с Израилем окучить и отыграть потери "ИNФЕRNО" во Франции и Италии. Вышли на рынок с новой линией продукции. А пропиарили ее? Не пропиарили, однозначно! Итог: конкуренты подсуетились с дешевой классикой, а нас опустили ниже плинтуса.
  
   Леонтович обводит всех суровым взглядом.
  
   Леонтович: Квартал накрылся медным тазом. Еще один такой провал - под угрозой весь Средиземноморский сектор. И Латинская Америка. Там жгут наши филиалы! Да еще всякие турки лезут на нашу поляну.
   Хорькофф: Да, департамент маркетинга подкачал.
  
   Старикова вскакивает и хочет сказать что-то гневное, но не знает, что, и лишь глотает воздух, словно выброшенная на берег рыба.
  
   Хорькофф (Стариковой): Не надо волноваться.
   Перецко (Стариковой): Руби правду, мать!
   Старикова: Нам квалифицированных сотрудников не хватает. В рекламном отделе недобор. В пиар-группе ни одного креативщика. Да еще у пресс-службы эпидемия белой горячки после майских презентаций. И отдел по работе с персоналом мышей не ловит.
   Перецко: Ты чего, мать?! Да мы кучами кандидатов тебе отправляем! Даже из Америки откомандировали специалистов высшего класса...
   Старикова: Окститесь, Перецко! Каких-то мафиози и аферистов нам сунули! И вообще: приводите пьянчуг и городских сумасшедших. И сколько уже говорила: от бывших чиновников и списанных журналистов толку не будет! Алкашня! Наркушня! Говорильня!
   Перецко: Даже из дебилов можно сделать идеальных офисных работников. Для этого у меня кое-какие штучки в разработке.
   Старикова: Перецко, не морочьте голову! Небось, опять какая-нибудь "корпоративная рыбалка"? Вам мало того, что референт тогда утонул?
   Хорькофф: Господин Перецко, насчет "штучек"... м-м-м, у Вас на примете есть что-либо определенное?
  
   Замявшись, Перецко наклоняется к планшетнику и начинает искать нужные сведения.
  
   Перецко: Суперновейший препарат. Разработан отечественными учеными в наукокраде... тьфу! - в наукограде "Нанонизм" в рамках фар-ма-ко-ло-ги-чес-кой мо-дер-ни-за-ции на-но-тех-но-ло-ги-чес-ких ин-но-ва-ций. Тьфу! Язык сломаешь! По научному именуется "фуфломициниум пернициосус". А торговая марка зовется "Новой эрой". Уже вовсю идет сертификация. И скоро эти таблетки будут в каждой аптеке. Но мы можем опередить всех. У меня есть нужные связи. Получим товар с приличной скидкой.
   Хорькофф: Денег для сотрудников не жалко. Они все отработают. Так ведь?
   Перецко: От "Новой эры" работоспособность увеличивается на две тысячи процентов.
   Леонтович: Так не бывает.
   Перецко: То высокие технологии. У нашей корпорации лучшая в мире продукция. Пора пришла взяться и за улучшение сотрудников. Веление времени, однозначно!
   Старикова: Ваш препарат не прибавит им ни таланта, ни опыта.
   Перецко: Прибавит, мать! Однозначно прибавит! Подопытные морские свинки проходили лабиринты и решали задачи на порядки быстрее и своеобразнее, чем обычные, не получившие препарат зверушки. Плюс ко всему - феноменальный оздоровительный эффект и получение невероятной выносливости. Все у нас будут пахать сутками, не разгибая спины.
   Хорькофф: А на людях проводили испытания?
   Перецко: Будут. Хотя и так ясно: дело верное. Морской свин - это не какой-то там хомячок или мышонок, а почти человек. А во многих отношениях - даже лучше его. Однозначно лучше!
  
   Хорькофф озадаченно чешет подбородок. Встает и мерит кабинет быстрыми шагами. Наконец, важно надув щеки, садится обратно в кресло.
  
   Хорькофф: Оздоровительный эффект и выносливость. Гм. Действуйте. И не позабудьте о психологическом моменте. Сотрудники должны... э-э-э... проникнуться важностью... э-э-э... момента.
   Перецко: Отработаем его на все сто! Замутим целое шоу. Предлагаю: первыми должно публично принять таблетки руководство.
   Старикова: Черт с Вами, Перецко! Прилюдно слопаю Ваши пилюли. Только прекратите называть меня "матерью". Вы мне сами в отцы годитесь...
   Перецко: Леонтович, Вы как?
   Леонтович: Аналогично. Буду в первых рядах.
   Хорькофф: И я...
  
   Хорькофф внезапно вскакивает с кресла и прислушивается.
  
   Тесть (из-за сцены): Главное - не жри аптекарскую муть... Не зять ты мне после такой подляны. А может, даже и вовсе не жилец... Вовсе не жилец... Не жиле-е-е-е-е-е-ц!
   Хорькофф (дрожащим от страха голосом): И я бы тоже принял "Новой эры", но не могу. Тесть не одобрит. Пунктик у него на сей счет.
  
   Занавес. Тьма. Вой голодных зомби.
  
  
  
  
  

КАРТИНА 4

  
   Офис компании ОВО "Ладик". Кабинет Пал-Никодимыча. Ника и Пал-Никодимыч.
  
   Ника: Говорю Вам, Пал-Никодимыч, "ИNФЕRNО" - тухляк. Тока время потеряю.
   Пал-Никодимыч: Мы, к твоему с-сведению, Лодзеева, не просто с-страховщики, а с-сотрудники особого маневренного отдела.
  
   Пал-Никодимыч хватается за портрет, дабы придать вернуть ему прежнее положение. И делает это довольно неуклюже. В итоге портрет выпадает из стены вместе с державшим его саморезом.
  
   Пал-Никодимыч: А что в нем должны делать с-сотрудники?
   Ника: Любить начальство. То есть думать о нем тока хорошее.
   Пал-Никодимыч: Прогиб засчитан. Но не угадала.
   Ника: Ваша версия?
  
   Пал-Никодимыч кулаком пытается вбить саморез в стену. Куски штукатурки и кирпича выбитые из стены ударами кулака летят на пол. С потолка падает светильник.
   Ника с детским восторгом смотрит на происходящее и хлопает в ладоши.
  
   Ника (в сторону): Ух ты! Прямо Терминатор! Откуда у шефа такая сила взялась? Он же совсем недавно даже комп на своем столе не мог без одышки передвинуть.
  
   Ника срывается с места. Подскакивает к покалеченной стене.
  
   Ника: Одна-а-а-а-ко! Вы, Пал-Никодимыч, прямо-таки былинный богатырь, тока ерихонки не хватает.
  
   Ника заворожено проводит ладонями по краям внушительной вмятины, образовавшейся на месте удара.
  
   Ника: Я бы против Вас биться на кулаках в Масленицу не рискнула б выйти. Даже с дубиною в руках.
  
   Сконфузившись, Пал-Никодимыч прячет портрет под столом и загораживает вмятину в стене шкафом с документами.
  
   Ника (в сторону): Ну и силища! Помню, четыре грузчика с этим дубовым шкафом корячились. С пустым! А теперь его - набитого документацией - Пал-Никодимыч передвинул, не напрягаясь. Как такое может быть, господа-товарищи? Чем шеф прокачался? Неужели этой самой "Новой эрой"?!
  
   Пал-Никодимыч бережно протирает носовым платком портрет и кладет его на стол.
   Ника садится на место, озадаченно глядя на Пал-Никодимыча.
  
   Пал-Никодимыч: Повторяю вопрос: что должны делать с-сотрудники нашего маневренного отдела?
   Ника: Учить масонский язык!
   Пал-Никодимыч: Э-э-э... Какой-какой?!
   Ника: Масонский. Они ж захомутали весь мир. Станем с масонами вась-вась, страховок получим на триллионы миллиардов. Но придется изменить Родине. Иначе там никак.
   Пал-Никодимыч: Опять не угадала, Лодзеева. Запомни: наши с-сотрудники должны не работать, а с-совершать героические подвиги, для этого наш отдел и с-создавали.
   Ника: Ага.
   Пал-Никодимыч: Отныне, Лодзеева, с-слово "подвиг" должно с-стать для тебя...
   Ника: Уже стало! Я ж прямо-таки горю на работе. Некогда даже пепел с головы стряхивать.
  
   Пал-Никодимыч недоверчиво качает головой.
  
   Пал-Никодимыч: Врешь!
   Ника: Не-не-не! Клянусь в том разумом нашего драгоценного босса - горячо любимого П.П. Прушкина!
  
   Ника сильно бьет себя в грудь кулаком и кашляет.
  
   Ника: Пусть его шизофренией заглючит, ежели хоть чуточку сочиняю.
   Пал-Никодимыч: Меня нынче начальство пытало: кого из моего отдела можно с-с-сократить. Знаешь, чью я фамилию назвал?
   Ника: Конечно же, старика Оглы! Тут и вопроса быть не может!
   Пал-Никодимыч: Пх-чх... Почему Оглы?!
   Ника: Он старый и больной. К тому у него - классическая, пардон, хроническая диарея. Уборщицы недовольны.
   Пал-Никодимыч: Не-е-е-т, Лодзеева, со "с-старым и больным" Оглы я не расстанусь, даже если он... даже если он у меня в кабинете все углы загадит.
  
   Ника обводит взглядом кабинет. И бросает на Пал-Никодимыча недоверчивый взгляд.
  
   Ника: Все настока серьезно?!
   Пал-Никодимыч: С-серьезней не бывает. Мы через Оглы окучиваем концертные комплексы, рестораны и торговые центры.
   Ника: Ладно, пусть и дальше сре... э-э-э, ударно трудится. Вообще-то, я его всегда жалела, болезного. Он для меня - как родной прадедушка. Честно-честно! Вы же знаете, по понедельникам я никогда не вру.
   Пал-Никодимыч: В общем, с-скорее, с тобой, молодой и здоровой, распрощаемся, чем со с-стариком. Тем более что с-срок твоего контракта истекает.
   Ника: Помилосердствуйте, шеф! Как можно меня увольнять!?
   Пал-Никодимыч: Никто тебя не увольняет! Только выведем за штат. И все.
   Ника: В смысле?
   Пал-Никодимыч: Побегаешь без с-ставки. На одних комиссионных. Зато никаких отчетов и планов писать не надо. Все по-честному: как потопаешь, так полопаешь.
   Ника: Вы не можете так со мной поступить!
   Пал-Никодимыч: Это почему же? Юридическую закорючку какую откопала?
   Ника: Кроме юридических, есть еще и законы моральной нравственности. Их детально описали Лев Толстой, Сиддхартха Гаутама, а также Лука, да Матфей с Иоанном и Марком.
   Пал-Никодимыч: Против Луки с Марком ничего не имею. Они не у нас на с-с-ставке.
   Ника: Этим признанием Вы спасли свою бессмертную душу от пламени преисподней. Вернемся к нашим делам с "ИNФЕRNО". Всему миру известная корпорация. Имеет крышу на самом верху. От заказчиков нет отбоя. И мультимиллиардеров хоронила, и даже королей. А короля похоронить, это Вам не в тапок нассать, Пал-Никодимыч. Тут особая деликатность надобна и умение сварганить пафосную торжественность момента. Такая вот эта корпорация глыбища... Вот тока шансов впарить им страховку у меня - ноль целых, хрен десятых. Наших там на дух не переносят. Тот же Оглы со слезами на глазах рассказывал, как его мордой об паркет возили. Прикиньте, шеф, убогого старика не пожалели, ироды! Меня вообще превратят в окровавленный фарш, истошно орущий от боли.
   Пал-Никодимыч: Год назад в "ИNФЕRNО" сменился начальник. Один парень - Хорькофф - ее от тестя в подарок получил. Поначалу показал с-себя полным лохом, учинив бардак. Тогда-то Оглы туда и с-сунулся. И получил по с-сусалам. Но с-сейчас там все изменилось. Мне с-сообщили, что у них движуха пошла. Есть шанс подсуетиться.
  
   Пал Никодимыч достает из стола и протягивает Нике доверенность. Ника берет ее в руки, садится, читает. А прочитав, бросает на начальника удивленный взгляд.
  
   Ника: Безлимитка?!
   Пал-Никодимыч: С-специально для такого дела выбил. А что? Опыт рыночной оценки имеешь. И без проблем с-скалькулируешь тамошнюю офисную хрень или, с-скажем, автопарк. Между прочим, у них свои с-самолеты имеются. Чего тогда тебя по с-сумме ограничивать-то?
   Ника: Ну у не зна-а-а-ю... Стремное дело. Ну прорвусь к ним. И таки шо? Тамошние спецы, зная прикуп, запросто меня объегорят. И до конца жизни не расплачусь с родной шарагой.
   Пал-Никодимыч: Не дрейфь! Если чего пойдет не так, отмажемся. Не в первой. Вспомни "Конструктор". Мы хоть копейку заплатили за километры сгоревших материалов, а? И ничего нам не было.
   Ника (в сторону): Ага-ага! Тока в форточку канцелярии граната залетела. Курьера пришибло, да еще кучу народа поранило. А так: да, больше ничего и не было.
   Пал-Никодимыч: И вообще, безлимитка - это просто подчеркнуть твою значимость. Никто с тобой - девчонкой с улицы - не рискнет подписывать с-серьезный договор. Тут надо будет переговоры вести и все такое. Твоя задача - навести мосты. Просто заинтересуй в необходимости с-с-страховаться у нас. Пусть хотя бы договор о намерениях подпишут. Уже хлеб. Учти: если и на этот раз облажаешься - лишишься с-ставки.
   Ника: А коли у меня, горемычной, выгорит?
  
   Ника подходит к столу Пал Никодимыча и опирается руками на столешницу.
  
   Ника: То-о-о?
   Пал-Никодимыч: С-сохраним тебе с-ставку. А коли с-сама договор протолкнешь, да еще выцыганишь с-солидный первоначальный с-страховой взнос, то получишь десятипроцентную долю от с-сделки и будешь заласкана руководством до потери пульса.
   Ника: Вообще-то, меня нет ни малейшего шанса провернуть такое дело! Там уж наверняка конкуренты оттоптались. Вы, вот, и то - сразу заикаться начали, как тока речь зашла об "ИNФЕRNО".
   Пал-Никодимыч: С-с-с-с-с-сама ты заика! Знаешь, Лодзеева, каков главный принцип нашего отдела?
   Ника: "Возлюби ближнего, аки себя самого"?
   Пал-Никодимыч: Нет, Лодзеева. Главный принцип нашей конторы гласит: коли хочешь в ней работать - учись закапывать конкурентов в землю.
   Ника (скорбно вздыхая): Потому то и гоните меня к гробовщикам. Типа, на стажировку?
  
   Ника изучает реквизиты доверенности.
  
   Ника: Печать не та. Фуфло для внутреннего документооборота.
   Пал-Никодимыч: А они знают?! Зато легче отбрехаться будет, с-случись что.
  
   Ника бросает на Пал Никодимыча сердитый взгляд.
  
   Ника (в сторону): Ну-ну. Смотри, старая галоша, сам себя не перехитри.
   Пал-Никодимыч: Не облажайся, Лодзеева. Лохи нам не нужны. Они вообще никому не нужны, кроме кандидатов в депутаты Мосгордумы.
  
   Ника аккуратно вставляет доверенность в пластиковый файл. Засовывает его в свою папку, а ту отправляет под мышку. Уходит, задумавшись.
   Занавес. Тьма. Вой голодных зомби.
  
  
  
  
  

КАРТИНА 5

   Офис "ИNФЕRNО". Кабинет Хорькоффа. Через окна едва видны размытые в предрассветной мгле соседние небоскребы. Хорькофф, Перецко, Старикова и Леонтович.
   Сидят за столом. Перецко, Старикова и Леонтович бодры и энергично переговариваются. А вот Хорькофф вял: зевает и трясет головой, отгоняя дрему.
  
   Перецко: Это - т-т-т-триумф, Андрей Яковлевич! Т-т-триумф, однозначно!
   Хорькофф (недоверчиво): Факты?
   Леонтович: П-продажи в Китае за неделю выросли на одиннадцать п-процентов! За неделю! А там к-конкуренция дикая. У турок отыграли все прошлогодние п-позиции. Французов в-вернули!
   Перецко: Это триумф! Т-т-триумф, однозначно!
  
   Перецко обводит всех полным задора взглядом.
  
   Леонтович: Дали импульс п-продвижению на Индостане. Да что там импульс, п-пинка хорошего дали! И завертелось! У местных демпинговать к-кишка тонка. И наши вдарили. Ухитрились еще и местную п-полицию против конкурентов использовать.
  
   Хорькофф (зевая): Так-так-так... А как дела в департаменте маркетинга?
  
   Старикова вскакивает и восторженно машет руками.
  
   Хорькофф: Судя по Вашему триумфальному виду, эффект есть.
   Старикова: Еще какой! С-сутками пашем! Н-ночами не спим! С-спины не разгибаем! Все п-поголовно принялись языки изучать. Я вот, д-допустим, японский почти знаю. Аната-но иттэ иру кото га вакаримасэн! И африканский учу. Нисамехе сифахаму!
   Хорькофф (зевая, в сторону): А-а-а... Чего это они заикаться-то начали? А-а-а... Устали, что ли? И я тоже так уста-а-а-а-а-а-а-л...
  
   Хорькофф дремлет.
   Перецко и Леонтович дружно аплодируют Стариковой.
   Хорькофф просыпается, трясет головой и тоже хлопает в ладоши.
  
   Леонтович: Уже пару с-суток в к-курилках никого.
   Хорькофф: О как!
   Леонтович: С-спросил п-пару заядлых куряк. Завязали! Г-говорят: мол, не охота зря время т-тратить - очень р-работать хочется.
   Хорькофф (зевая и потягиваясь): Ого!
   Перецко: Не зря д-денежки за "Новую эру" платили. Н-народ отказался отмечать дни р-рождения и прочие сабантуи. С р-работы никто не хочет уходить. Все т-трезвые и б-бодрые. П-переполненные, так сказать, энтузиазмом. П-победа, господа! П-победа, однозначно!
  
   Входит Секретарша. Вносит поднос, на котором, только одна чашка и блюдечко со сладостями.
  
   Хорькофф (Секретарше): М-м, Снежана, а чашки остальным?
   Леонтович: Я п-просил нам не п-приносить.
   Перецко (стуча ладонями по столешнице): Не в-время пить нам чай! Р-р-работы - непочатый край!
   Старикова (выбрасывая кулак вверх): Аната-но иттэ иру кото га вакаримасэн! Хоть у нас еще не р-рассвело - зато у япошек-то вовсю п-полдень.
   Хорькофф (массируя глаза): М-м, Снежана, уже утро. Можешь идти домой и взять отгул на сегодня.
   Секретарша: С-спасибо, Андрей Яковлевич, но л-лучше я еще п-поработаю.
  
   Секретарша уходит.
  
   Перецко: И все остальные наши так же. Н-никто д-домой не идет. Н-никто не с-спит. Не с-спит, однозначно!
  
   Довольно улыбаясь, Хорькофф с наслаждением хрустит миндальным пирожным, запивая его чаем.
   Леонтович, Старикова и Перецко тоже улыбаются. Но тут же морщатся, словно от боли, когда на них из окон проливается поток лучей восходящего солнца. Дружно надевают темные очки.
   Звонит служебный телефон, изготовленный в стиле ретро. Хорькофф берет трубку.
  
   Хорькофф (в трубку): Слушаю!.. Да... Нет... Да... Нет... Да. Отлично! Приезжайте. Будем оформлять... Прямо сейчас... Нисколько! Для нас не имеет значение время суток. У сотрудников замечательный трудовой настрой. Все на рабочих местах.
  
   Хорькофф кладет трубку, радостно улыбается и, лучась довольством, потирает руки.
  
   Хорькофф: Заказы повалили... Даже не верится...
   Леонтович (вскакивая): Всем п-покажем, где р-р-раки зимуют!
   Старикова (вскакивая и грозя кулаком неведомым врагам): Нисамехе сифахаму!
   Перецко: Одно лишь п-побочное явление. П-происходит нечто с-странное, Андрей Яковлевич! Однозначно - с-странное!
   Хорькофф: Что именно?
   Перецко: К-клиенты жалуются, что от наших с-сотрудников с-стало пахнуть всяким, извиняюсь, д-дерьмом. Д-дерьмом, однозначно!
  
   Хорькофф принюхивается к Перецко, Леонитовичу и Стариковой. И, соглашаясь с Перецко, кивает.
  
   Хорькофф: Не мудрено. Люди сутками пашут, помыться некогда.
   Перецко: Ни Боже ж мой! Все моются в душевых! Однозначно, моются! И в наш бассейн ходят.
   Хорькофф (зевая): Пахнут - раз. Не спят - два. Еще какие-либо побочки есть?
   Леонтович: С глазами какая-то д-дрянь у всех творится. На яркий с-свет тяжело с-смотреть с-стало. И с п-питанием нелады.
   Хорькофф: Что, в наших кафе и буфетах так плохо кормят?
   Старикова (садясь): Ни Боже ж мой! П-п-просто народ п-п-предпочитает кушать на р-р-рабочих местах.
   Хорькофф (зевая): И что кушают?
   Перецко: С-собачье п-питание. Девочка из международного департамента распробовала и коллег угостила. Теперь все на такую шнягу подсели. И я тоже.
   Старикова: И я!
   Леонтович: Аналогично!
  
   Хорькофф встает, аплодирует и хохочет.
  
   Хорькофф: Я понял! Ха! Вы меня разыгрываете! А я-то уж подумал, что и в самом деле...
  
   Перецко, Старикова и Леонтович достают из-под стола пакеты с сухим собачьим кормом и с аппетитом едят его.
   Хорькофф плюхается в кресло и, открыв рот и изумленно моргая, наблюдает за этим завтраком.
  
   Перецко: Мы и сами эту х-хрень лопаем. П-пробовал на днях п-пельмешек навернуть. С-с-с-стошнило! Стошнило, однозначно!
   Старикова: А чтоб наши не м-мотались в поисках к-корма по близлежащим з-зоомагазинам, закупаем его оптом за счет з-заведения.
  
   Старикова вскакивает, воет и подпрыгивает. Тут же ее действия повторяют Перецко и Леонтович.
  
   Перецко (с трудом заставляя себе не выть и не прыгать): П-происходит нечто с-странное.
  
   Следуя примеру Перецко, Леонтович и Старикова тоже берут себя в руки.
  
   Леонтович: Одного из наших к-клиентов, увидевшего т-такое, п-пришлось в Склиф везти. Инфарктом д-долбануло. С-советую, ограничить живое общение наших с-сотрудников с чужаками до м-минимума и вызвать в-врачей.
   Хорькофф (растерянно): После бессонной ночи не соображает голова... Совсем не соображает... Совещание закончено!
  
   Хорькофф на подкашивающихся от ужаса ногах покидает кабинет. Перецко, Старикова и Леонтович встают и, построившись в колонну, уходят, чеканя шаг.
   Занавес. Тьма. Вой голодных зомби.
  
  
  
  
  

КАРТИНА 6

  
   Корпорация "ИNФЕRNО". Вестибюль. Дверь с нарисованным скелетом. Вдоль стен - образцы гробов и надгробий, освещаемые тусклым кроваво-красным светом ламп, стилизованных под свечи. На стенах - изображения загробного мира из мифов разных народов. Ряд турникетов на проходной. Под потолком над ними висит гигантский гроб с надписью: "В ИNФЕRNО ВЕНИКОВ НЕ ВЯЖУТ - В ИNФЕRNО ДЕЛАЮТ ГРОБЫ".
   Со зловещим скрипом открывается дверь. Мелкими шашками в вестибюль входит Ника. Нервно теребя папку, она изумленно оглядывается.
  
   Ника: Одна-а-а-а-а-ко... Похоже, здесь маньяки обосновались, зуб даю. М-да! Как там у старика Данте? "Входя сюда, и не мечтай о вазелине".
  
   Нерешительно движется в сторону турникетов.
  
   Ника: "Отче наш на небеси..." помилуй Нику и спаси!..
  
   Дверь с жутким скрипом закрывается.
   Ника вздрагивает и делает шаг к выходу. Но усилием воли заставляет себя остановиться.
  
   Ника: Не паникуй, Ника! Вспомни, как ты уговорила того олигарха застраховать усы коллекционного таракана на хренову тучу баблосов? А помнишь, как впарила медполис сектантам, ждущим Конца Света? А ту драку в банке во время тендера помнишь? Их было четверо, а у тебя - всего один баллончик с газом. Подумаешь, гробовщики! И шо с того? И не таких охмуряли! Хватит жевать сопли! В атаку, золотая рота! Патронов не жалеть! Пленных не брать! Раненных добивать штыками! Банза-а-й!
  
   Ника решительно шагает к турникетам.
   Из полумрака вестибюля наперерез Нике выскакивает Вахтер. Он хватает ее за плечо.
   Ника вскидывает руки вверх.
  
   Ника: Я ни при делах! Меня подставили! Клянусь физией моего любимого боса П.П. Прушкина. Пусть она бородавками изойдет, ежели вру!
   Вахтер: П-п-пропуск, п-п-пожалуйста.
  
   Ника облегченно выдыхает, опускает руки и разглядывает Вахтера.
  
   Ника: Пропуск - это хорошо! Давайте-давайте-давайте! Тока быстро! Спешу к вашенскому боссу. Господин Хорькофф, небось, извелся весь, дожидаючись.
  
   Ника протягивает к Вахтеру руку за пропуском и нетерпеливо щелкает пальцем.
   Вахтер с недоумением смотрит на протянутую ему пустую ладонь, а Ника тем временем внимательно оглядывает проходную.
  
   Вахтер: П-п-п-предъявите п-п-п-пропуск!
   Ника: Как же я его предъявлю, если Вы, милостивый государь, мне оного вручить не соизволили. Кстати, чем от Вас так пахнет, любезный? Не узнаю парфюма.
   Вахтер: Идите на улицу. П-потом н-налево за угол. Там б-бюро п-п-пропусков.
  
   Вахтер машет рукой в сторону выхода.
   Ника указывает пальцем на висящий гроб.
  
   Ника: Ой-ой-ой! Там кто-то из гроба вывалился!
  
   Вахтер оглядывается.
   Ника, пользуясь этим, бросается к турникетам.
   Но Вахтер в мгновение ока оказывается перед Никой и ставит ее на колено, заломив руку.
  
   Ника: Ай! Больно!
   Вахтер: Идите в б-бюро п-п-пропусков!
   Ника (безуспешно пытаясь вырваться из стальной хватки Ватера): Ходила! И там рыжая сумасшедшая тетка мне чуть ноги из плеч не выдернула... Э-э-э... Но потом она, конечно же, долго извинялась, обняла, как родную, и сказала: мол, не надобно тебе, милая, пропусков. Просто поднимись на нужный этаж, сверни там налево и топай мимо кабинета, шо на правой стороне левого коридора. Я кстати, опаздываю. Можете не провожать. Сама найду дорогу. Заранее благодарна.
  
   Вахтер воет и скачет вокруг Ники.
   Та вскакивает, и, прихрамывая и потирая колено, идет к выходу.
  
   Ника: Куда я попала, блин?! Садисты и гробы!
   Вахтер: Извините за п-п-причиненное н-неудобство.
  
   Ника оглядывается и одаривает Вахтера злым взглядом.
  
   Ника (в сторону):
   Скривив улыбкой страшный рот,
   Могильным голосом урод
   Бормочет мне любви признанье.
   Вообрази мое страданье!
  
   Ника подходит к выходу на улицу.
  
   Ника: Вот отстой-то! Нет, тут явно одни психи пашут, покусай их кашалот... Совсем озверелый народ. Надо валить отседова, покуда не покалечили. Задурю башку шефу, на пару недель отвяжутся, а там видно будет.
  
   Ника поднимает руку, чтобы открыть дверь. Но тут слышится блеянье мобильника. Ника разворачивается спиной к двери, достает его из кармана и подносит к уху.
  
   Ника: Привет, Толян!.. Ух ты! Я за любую историческую реконструкцию, кроме бега под бомбежкой. А стрельнуть дадут?.. Шо значит, "платками гусарам махать"?! На хрен я тогда из винтовального ружья и штуцера по мишеням садила так, шо челку спалила и плечо отшибла?.. Понимаю, спектакль, но наш клуб - самый серьезный в России... Не-е-е, те не в счет, их чиновники донатят... Шо-о-о-о?! Ах вот оно как: "Зинуля согласна". А я вот нет! Идите в задницу с вашей на все согласной Зинулей!.. Не нужен мне ваш тройной тариф! Я сейчас такой контракт подписываю с "ИNФЕRNО", шо с него хватит еще и правнукам. Меня сам президент корпорации сейчас ждет в нетерпении, а я с тобой треплюсь, время теряя. Покедова!
  
   Ника отключает мобильник. И бьет себя по лбу.
  
   Ника: Вот я дура! Бли-и-и-н! За каким лешим я такую пургу Толяну прогнала? Придется пробиваться к Хорькоффу. Иначе треплом прослыву.
  
   В вестибюль входит Курьер. Он тянет за собой тележку, нагруженную картонными коробками с изображением собак.
   Ника смотрит на коробки и озадаченно чешет затылок.
  
   Ника: "Собачий корм". И в таком количестве. Странно. Они псин тут разводят? Кладбища охранять, шо ли?
  
   Курьер передает Вахтеру накладную и разрешение на проход. Вахтер изучает документы.
   Ника, видя, что Вахтер отвлекся, крадется к турникетам. Бросает опасливый взгляд на камеры видеонаблюдения, глядящие на нее с прикрепленных к стенам кронштейнов.
  
   Ника: "Начало - смерть. Конец - смерть. Таков путь настоящего самурая. И все равно: успешен ты или неудачлив, - итог одинаков. Поэтому смешно чего-либо бояться". Давай, Ника! Действуй!
  
   Заложив руки за спину, Ника придает своему лицу легкомысленное выражение и, с наигранной беззаботностью насвистывая мелодию песни "Жил был у бабушки серенький козлик", направляется к турникетам, делая вид, что просто прогуливается.
  
   Ника: Даже если и заловят, не станут же бить даму? Ногами наверняка не станут. Уж по голове-то точно. (Низким голосом.) Ты готова, Ника? (Тонким голоском.) Да-а-а! Еще как готова! (Низким голосом.) Тогда - вперед!
  
   Вахтер отводит планку турникета и пропускает Курьера с тележкой.
   Пользуясь тем, что Курьер перекрыл Вахтеру обзор, Ника перепрыгивает через один из турникетов и убегает вглубь офиса.
   Занавес. Выходит, ковыляя, Зомби. Становится перед занавесом и упирается тяжелым взглядом в зрителей.
  
   Зомби: Чего расселись-то? Антра-а-а-кт!
  
   Уходит, шаркая и навывая что-то веселенькое.
  
  

КОНЕЦ I АКТА

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

АКТ II

  
  

СЦЕНА 1

  
   Утро. Офис "ИNФЕRNО". Кабинет аналитического отдела. На стенах - диаграммы, графики и таблицы. Сотрудники.
   Все в черных очках. Едят консервы из жестяных банок с изображением собак на этикетках.
   Входит Ника.
  
   Ника (в сторону): Заблудилась, блин! Никаких указателей! А система нумерации кабинетов - дело рук садистов. Надо еще разок спросить дорогу у аборигенов.
  
   Ника с изумлением смотрит на Сотрудников.
  
   Ника (в сторону): Это они шо?! Собачий корм хавают?! Или как? Тутошняя кухня должна быть высшей категории. Или у них корпоративная фишка такая? Видимо, каждая сверхбогатая шарага сходит с ума по-своему. Ладно, мне с ними не детей крестить.
  
   Ника подходит к Сотрудникам.
  
   Ника: Приветствую рыцарей могил, героев траура и зодчих склепов! Поздравляю всеъ с наличием аппетита! Как самочувствие? Не гриппуете ли часом?
  
   Сотрудники (хором, не оборачиваясь): У нас не б-болеют! А только п-потеют!
  
   Ника: А шо-ж вы тогда все поголовно в очках, коли здоровьем не обделены?
  
   Сотрудники оборачиваются, снимают очки и смотрят на Нику. Та цепенеет от ужаса, видя абсолютно черные глаза Сотрудников.
  
   Сотрудники (хором): В них видим с-свое мы б-будущее - с-светлое и ч-чарующее.
   Ника (отступая к двери): И-и-и-э...
  
   Сотрудники воют и прыгают вокруг Ники. Та отступает, крепко прижимая папку к груди, словно защищаясь от удара ножом.
  
   Ника: А-а-а-а-а-а-а! Зо-о-о-о-мби!
  
   Ника убегает. Сотрудники, выбросив пустые банки в корзину, маршируют к рабочим местам.
   Занавес. Тьма. Вой голодных зомби.
  
  
  
  
  

СЦЕНА 2

  
   Приемная Хорькоффа. Рабочий стол Секретарши. Рядом с ним - ведущая в кабинет Хорькоффа дверь с табличкой "Президент корпорации ИNФЕRNО Андрей Яковлевич Хорькофф". У двери - диван для посетителей.
   Настороженно озираясь, входит Ника. Трижды крестит приемную и сплевывает через левое плечо.
  
   Ника: Изыди, нежить! Сгиньте, зомби! Тьфу на вас чертову дюжину раз!
  
   Дверь в кабинет Хорькоффа открывается и оттуда выходит Секретарша. Одной рукой она поправляет черные очки на переносице, а другую использует для выноса из кабинета траурного венка с надписью: "Андрею Яковлевичу Хорькоффу от скорбящих сотрудников". Секретарша ставит венок к стене и садится за компьютер.
   Ника озадаченно разглядывает венок. Крутит головой. Всплескивает руками.
  
   Ника (в сторону): Опозда-а-а-а-а-а-ла!
  
   Ника смотрит на Секретаршу и настороженно принюхивается к ней.
  
   Ника (в сторону): И эта - в черных очках. И запашок знакомый. Так пахли вахтер и сволочная мымра из бюро пропусков. Может, то и есть - запах зомби.
  
   Пальцы Секретарши безостановочно порхают по клавишам компьютерной клавиатуры. На Нику Секретарша не обращает никакого внимания.
  
   Ника (Секретарше): С добрым дождливым утром! Хорошая погодка для похорон, не правда ли?
  
   Секретарша продолжает работу, не обращая на Нику внимания.
  
   Ника (в сторону): Вот это энтузиазм! Подобный видела тока у нашего Бобика, когда тот гонял по двору крысу.
  
   Ника подходит к Секретарше и наклоняется к ее уху.
  
   Ника: И я Вас тоже горячо приветствую! Приятно иметь дело с вежливыми людьми! Так и знала: меня здесь примут, как родную!
  
   Секретарша поворачивается к Нике.
  
   Ника: Здрасте! Поскольку у вашенской конторы такая трагедия, не стану размазывать кашу по столу тонкими слоями, а скажу кратко: мне надобно к вашенскому новому начальству. Сро-о-чно!
   Секретарша: Т-только по записи. П-просто так к нему нельзя.
  
   Ника достает из папки бланки, образцы полисов и рекламные буклеты. Машет ими, как веером, перед Секретаршей. Вытягивает шею, чтобы рассмотреть имя Секретарши на бейджике.
  
   Ника: Драгоценнейшая... м-м, Снежана, какой дятел Вам наплел, будто я иду к вашенскому новому боссу "просто так"?
   Секретарша (недоуменно): Э-э-э-э....
   Ника: Людей, которые "просто так" отвлекают внимание руководства архикрутейшей международной корпорации, надо тут же шибать шваброй по башке, спускать с лестницы и топить в первом же попавшемся на глаза водосточном колодце. Сегодня он "просто так" зашел чайку попить, а завтра чей-то бумажник свистнет или навалит какашек в коридоре. Оно Вам надо?
  
   Секретарша озадаченно морщит лоб.
  
   Ника: Я, Ника Лодзеева, представитель ОВО "Ладик" - самой ответственной страховой компании среди наиболее продвинутых, - никогда не позволю себе "просто так". Прогуглите "Яндекс". И сразу поймете: если ругают, это не про нас, а про нас, если хвалят.
   Секретарша: Так Вы по з-записи или по п-приглашению Андрея Яковлевича?
   Ника: По зову сердца! Вижу, Вы меня принимаете за ту, кем я не являюсь. А являюсь я вовсе не той, кем кажусь Вам в данный момент, будучи неправильно понятой и превратно истолкованной.
  
   Ника садится на диван и с важным видом держит паузу, чтобы Секретарша прониклась серьезностью услышанного.
  
   Ника: Можете записать это на каждую страницу своего ежедневника, ибо нашим с Вами фирмам предстоит многовековая дружба, кою не разрушит даже наша с Вами смерть от ядерного удара пиндосов.
   Секретарша: Как Ваша ф-фамилия?
   Ника: Лодзеева! На отчество наплюйте. Чай, не Рюриковичи мы. И не какие-то там Гогенцоллерны.
  
   Секретарша ищет в компьютере файл со списком лиц, которым назначена встреча с Хорькоффом.
  
   Секретарша: На с-сегодня у Андрея Яковлевича вообще не з-запланированы какие-нибудь д-деловые встречи.
   Ника: Не то важно, что меня нет списках приглашенных, а то, что я есть в списках невыгоняемых. И Вы меня к своему новому начальству все равно пустите.
   Секретарша: П-почему?
   Ника: Сейчас все крупные корпорации срочно меняют политику в отношении стихийных бедствий. Планета пошла вразнос. Метели в Африке и жара в зимней Якутии. Ураганы и засухи. Землетрясения и гигантские пожары. И в "ИNФЕRNО" наверняка тоже засуетились на сей счет. Да вот беда - нет под рукой вашенского начальства мощной страховщицы. А она вот (тычет в себя пальцем) - сидит тихонько в приемной, время на всякие объяснения ненужные тратит. И тот, кто теперь исполняет обязанности покойного господина Хорькоффа...
   Секретарша: П-почему "покойного"?
  
   Ника пожимает плечами и указывает на венок.
  
   Ника: Потому что траурный венок для него стоит в нескольких шагах от меня.
   Секретарша: Не в-вижу с-связи.
   Ника: Оба-на! Венок есть, а покойничек гуляет?!
   Секретарша: Андрей Яковлевич в п-процессе п-подготовки.
   Ника: Пардон за мою тупость, подготовки к чему?
   Секретарша: К п-похоронам.
   Ника: Пардон еще раз, к чьим похоронам?
   Секретарша: Своим.
   Ника: А-а-га-а... Ну-ну... Вот оно, оказывается, как бывает-то...
  
   Секретарша отворачивается от Ники и продолжает работать на компьютере. Ника озадаченно трет затылок и смотрит то на венок, то на Секретаршу.
  
   Ника: Извините, что я в такой трагический для мирового похоронного бизнеса момент лезу к Вам с ерундой, но хотелось бы уточнить: господин Хорькофф здесь?
   Секретарша: Да.
   Ника: И он сидит у себя в кабинете - живой и здоровенький?
   Секретарша: Без к-комментариев.
   Ника: Мне надо к Андрею Яковлевичу.
   Секретарша: Вы нам не н-нужны.
   Ника: Не Вам решать, нужны ли великой погребальной империи "ИNФЕRNО" чьи-то услуги или нет. Что мы с Вами - жалкие песчинки под копытами этой империи - знаем о стратегии и тактике оной? Согласна, вчера вашенской почтенной конторе моя не менее почтенная шарага и на фиг не сдалась, а сегодня, может, без нас уже и не обойтись.
   Секретарша: В-вчера были не н-нужны. И с-сегодня не н-нужны. Уходите!
   Ника: Вот Вы меня гоните. Другая б на моем месте устроила скандал и визг, а потом бы ушла, обматерив всех с ног до головы. А я не такая. Смирение - мое второе имя. А терпение - третья фамилия.
   Секретарша: Уходите! Не м-мешайте р-работать! Иначе в-вызову охрану.
   Ника: Какой-то сюр в духе процессов над "врагами народа"! Я Вам - про "всем сердцем поддерживаю генеральную линию партии", а Вы мне про "по приказу Троцкого злодейски травила товарища Сталина дистиллированной водой". Как говорится: не Рабинович, а Петров, не в шахматы, а в очко, и не выиграл, а проиграл.
   Секретарша: К Андрею Яковлевичу н-нельзя!
   Ника: Так я ж на минутку! Ибо не столь грубая скотина, дабы уйти, не попрощавшись.
  
   Ника бросается к двери кабинет Хорькоффа. Секретарша перехватывает Нику. И вместе с ней падает на пол.
  
   Секретарша: Н-нельзя!
  
   Борются. Секретарша, несмотря на яростное сопротивление Ники, кладет ее на лопатки.
   Из своего кабинета выходит, держа в руке пистолет, Хорькофф. Секретарша возвращается на место. Ника бросается навстречу Хорькоффу, но, заметив, что ствол пистолета направлен на нее, отскакивает назад и прячется за Секретаршей, не сводя глаз с пистолета.
  
   Хорькофф (Секретарше): Снежана, передай совету директоров, что я перед своей смертью просил их временно назначить на мое место Анну Рудольфовну. А дальше: уж как Руслан Адыгеич решит.
  
   Ника с открытым от изумления ртом смотрит то на Хорькоффа, то на Секретаршу.
  
   Хорькофф: Пусть на похоронах будет не больше двухсот сотрудников. Не надо помпезности. Скромно жил, скромно и упокоюсь. Остальные пусть работают.
  
   Ника хочет заявить о себе Хорькоффу и даже открывает рот, но, наткнувшись взглядом на пистолет, замирает на месте.
  
   Хорькофф: И еще: напомни Стариковой, чтобы гроб сделали из трансильванской вишни. Золота и резьбы - в меру. Обивка - палевый бархат и жемчужный шелк на подушку. И никаких гаджетов, брильянтов и прочей мишуры! Остальное - на усмотрение ребят из производственного.
   Секретарша (кивая): Х-хорошо, Андрей Яковлевич. Б-больше указаний нет?
  
   Хорькофф чешет стволом пистолета лоб, размышляя.
  
   Хорькофф: Нет. И никогда уже не будет. Никогда!
  
   Хорькофф возвращается в кабинет, громко хлопнув за собой дверью.
   Ника с подозрением смотрит на Секретаршу, сосредоточенно работающую на компьютере, и щелкает пальцами у нее перед носом.
   Секретарша поворачивается к Нике.
  
   Ника: Это, типа, господин Хорькофф был? Типа, живой и невредимый
  
   Секретарша кивает.
   Ника озадаченно трет лицо и трясет головой, словно пытаясь проснуться.
  
   Ника: Похоронный венок для живого... Пистолет... Последняя просьба будущего покойника... Это, типа, корпоративный юмор здесь такой?
   Секретарша: Андрей Яковлевич уже п-подписал смету р-расходов на п-погребение. Кто же с т-такими вещами ш-шутит?
  
   Ошеломленная Ника плюхается на диван.
  
   Ника (беспокойно ерзая на диване): Вы еще скажите, что пистолет настоящий. Я такую детскую пукалку по дороге в ларьке видала. Меня не проведешь, в оружие толк знаю. Я в клубе исторической реконструкции "Кольчужник" состою. Недавно даже из пищали пальнула. (В сторону.) Чуть, блин, не убилась.
   Секретарша: П-пистолет Андрею Яковлевичу на день р-рождения п-подарил тесть - Руслан Адыгеевич.
   Ника: Позвольте тогда спросить у Вас, уважаемая Снежана: вашенский босс, типа, всерьез заявлял про свою, типа, смерть?
   Секретарша: Да.
   Ника: То есть... он прямо сейчас там... себя укокошивает, что ли?! А Вы, типа, не при делах?
   Секретарша: Без к-комментариев.
   Ника (зрителям): Ведь сейчас ухлопает себя, скотина! И плакали тогда мои премиальные. Пал-Никодимыч тут же предъявит. Мол, раз он при тебе еще жив был, какого лешего не страховала? Что делать, судари мои? Что делать? Говорите: мол, рискни, Ника? Говорите, другого такого момента в жизни может и не быть? Говорите, прорываться надо? Согласна на все сто. В бой, Ника! В бой!
  
   Ника бросается к двери кабинета Хорькоффа.
  
   Ника: Мне к Андрею Яковлевичу! По делу! Срочно!
   Секретарша (бросаясь наперерез): В к-кабинет Андрея Яковлевича з-заходить н-нельзя!
   Ника: Он родной кум моего внебрачного сына со стороны двоюродного дяди!
  
   Секретарша тащит Нику из кабинета, жестоко подавляя ее отчаянное сопротивление. Ника же цепляется руками за все, за что можно зацепиться и пытается вырваться из захвата Секретарши.
   Но у Секретарши железная хватка. И все усилия Ники пропадают даром. Тогда она применяет прием из вольной борьбы: обхватив талию Секретарши, пытается ее перебросить через себя. Но та проводит захват шеи Ники. И они вместе падают на пол, где и продолжают бороться.
  
   Ника (пыхтя и хрипя): Постойте! Давайте поговорим! У меня, кстати, одна знакомая есть. Ее тоже Снежаной зовут. Она торгует собой по телефону.
  
   Ника задевает рукой очки Секретарши. Они падают, и становится видно, что у Секретарши глаза залиты чернотой, а вокруг них - темно фиолетовые пятна.
   Ника, увидев такое, кричит от ужаса и перестает сопротивляться.
   Секретарша уходит из приемной, волоча за ногу Нику, вцепившуюся в папку, словно утопающий в спасательный круг.
   Занавес. Тьма. Вой голодных зомби.
  
  
  
  
  

СЦЕНА 3

  
   Офис "ИNФЕRNО". Женский туалет. У входа - хромированная урна с сенсорным управлением.
   Медленно открывается дверь. На подкашивающихся ногах входит Ника. Садится на урну, тут же начавшую возмущенно пиликать. Ника кладет на колени папку.
  
   Ника (зрителям): Аж мурашки по спине... Нет, я не трусишка, судари мои. Наоборот, я человечек смелый. Порой - даже героический. А иногда и вовсе отчаянный. Но здесь, сами видите, творится какая-то чертовщина.
  
   Слышно блеянье мобильника.
  
   Ника:
   Тьма дохнула холодами,
   Зомби вертятся ужами,
   Хата ходит ходуном,
   А я ссусь в углу с ружжом.
  
   Мобильник продолжает блеять.
  
   Ника: Классные стихи. Кто их придумал, наверняка побывал в таком же аду, как и я...
  
   Достает мобильник из кармана и смотрит на высветившийся на его экране номер вызывающего.
  
   Ника: И шо старому кровососу неймется?!
  
   Подносит мобильник к уху.
  
   Ника: Добрейшее Вам утречко, драгоценнейший Пал-Никодимыч... Я-то? В тубзике кукую... В смысле - сражаюсь в самом сердце Цитадели Зла... Да, добралась до логова Хорькоффа. С ним уже виделась... О-о-о-н?! Вполне себе на позитиве... Нет-нет-нет! Не надо помогать! Тут все тонко. Можем вспугнуть пациента излишней суетой... Да-да-да, я преисполнена решимости дожать клиента.
  
   Возвращает мобильник в карман.
  
   Ника: Вот ведь, сволочь! Чую, имеет старый пердун какой-то хитрый план. Как бы не сорвал мне игру. И так-то не сладко, а тут еще жди подставы... И это в тот момент, когда я поклялась Толяну, что добьюсь успеха. Облажаюсь - пацаны подколками задолбят.
  
   Подходит к зеркалу. Глядит на себя в зеркало строго и требовательно. Распахивает дверцу туалетной кабинки и указывает своему отражению на унитаз.
  
   Ника: Соберись! Сдашься сейчас, спустишь вот в этот унитаз свое великое будущее. Ты шла к этому годы. Набиралась отваги и опыта. Превращала нервы в стальные канаты. Жестче взгляд! Выше подбородок!
  
   Расправляет плечи. Выпячивает вперед нижнюю челюсть.
  
   Ника: И вообще: с чего я взяла, что попала к зомби? Может кто-то из благотворителей спецом таких неадекваш на работу взял. Из жалости. Выбрал упертых вонючек с черными глазами и пристроил к делу. Их же никуда больше не возьмут. А я себе навыдумывала всяких там зомби. Сказки все это.
  
   Сжимает кулаки и молотит ими по воздуху, словно по боксерской груше.
  
   Ника: Да хотя б и не сказки! Пусть здесь будет хоть тайный культ богини Мары, хоть тайная лаборатория инопланетян. И шо?! Их дела меня не колышут. (Низким голосом.) Нам нужен контракт, Ника? (Высоким голоском.) Очень нужен! (Низким голосом.) Тогда вперед, Ника! Убей всех, кто встанет на пути! (Высоким голоском.) Да-а-а! Да! Всех убить! Всех уконтрапупить!
  
   Рисует губной помадой на папке крест. И, воздев папку над головой, грозно потрясает ею.
   Слышно пение церковного хора.
  
   Ника: "Сим победиши!" У-у-у, трепещи, нечистая сила перед огнем священной ярости моего пламенного сердца! Я не тварь дрожащая, а право имею! Вперед, Ника! За победу Света над Тьмой! За достойную пенсию! За комиссионные!
  
   Пытается ногой открыть дверь туалета. Безрезультатно.
  
   Ника: Ах так! Да я тебя ща вышибу, на фиг!
  
   Бьет ногами ни в чем не повинную дверь.
  
   Ника: Я буду разбивать головы зомбей о стены. Я буду вбивать в их сердца осиновые ножки от осиновых табуреток. Я буду отрывать им ноги и руки и, победно хохоча, плевать на лежащие у моих ног беспомощные тела, клацающие зубами в бессильной злобе. Я буду выкидывать куски их вонючей плоти из окон. Я буду...
  
   Догадавшись, в чем дело, открывает дверь, дернув ее за ручку на себя. Уходит, выставив перед собой крест на папке.
   Занавес. Тьма. Вой голодных зомби и пение церковного хора.
  
  
  
  
  

СЦЕНА 4

  
   Офис "ИNФЕRNО". Кабинет Хорькоффа. Хорькофф.
   Задумчиво шагает вокруг стола, помахивая пистолетом.
   Прикрывая голову папкой с крестом, в кабинет вползает Ника. Встает на четвереньки. И с опаской осматривается.
  
   Ника: Не помешаю?
  
   Хорькофф садится за стол, прикипев взглядом к дулу пистолета.
  
   Ника: Секретарша Ваша куда-то по делам умотала. Вот я и решила сама к Вам зайти. Так сказать: без приглашения, зато по делу. Будучи представителем ОВО "Ладик" - широко известной в узком кругу страховых компаний команды ответственных специалистов...
   Хорькофф (не обращая внимания на Нику): Мне крышка! Крышка! Крышка!
  
   Ника встает на ноги, опасливо наблюдая за тем, как Хорькофф, дрожащими от нервного напряжения руками досылает патрон в патронник.
  
   Ника (зрителям): Не нравится мне такой пессимизм, судари мои. И что прикажите делать?
  
   Хорькофф глядит на стоящую перед ним на столе фотографию. На ней - Хорькофф и его невеста в свадебном платье.
  
   Хорькофф: Прощай, Динара! Прости за все!
  
   Хорькофф дрожащей рукой приставляет к виску пистолет. И тут же бросает его на стол. И обхватывает голову руками.
  
   Хорькофф: А-а-а-а! Нет! Не могу-у-у-у-у-у-у!
  
   Хорькофф стонет и бьется лбом об столешницу.
   Ника, не в силах смотреть на мучения Хорькоффа, отворачивается от него и разглядывает фигуры богов.
  
   Хорькофф: Перецко - гаденыш! Так меня подставить... У-у-у-у!
  
   Ника, настороженно следя за каждым движением Хорькоффа, делает несмелый шаг к нему.
   Но Хорькофф, застонав, снова хватается за пистолет.
   И Ника бросается на пол и отползает за фигуру богини Исиды, прикрывая голову папкой с крестом.
   Хорькофф заворожено смотрит в черный зрачок пистолетного ствола, медленно приближая оный к переносице.
  
   Ника (зрителям): Он что - псих?! Ща самоубьется, судари мои! Как пить дать - убьется! Клянусь в том здоровьем достопочтенного П.П. Прушкина! Пусть ему рахитом руки-ноги погнет, коли вру! Что делать-то? Говорите, мол, действуй, Ника, лови момент? И в правду: надо действовать. Жги, Ника!
  
   Ника высовывается из-за фигуры богини Исиды и бросает в Хорькоффа папку.
   Тот роняет пистолет на пол. Раздается выстрел. Ника зажмуривается.
   Пуля валит фигуру Исиды на Нику.
   Та открывает глаза. И видит живого и невредимого Хорькоффа. Тот недоуменно глядит на Нику.
  
   Ника: П-пы... К-кма... Стара я уже для такого. Нервы ни к черту. Между прочим, хороший выстрел. Вы им осчастливили египетскую богиню прямо в башку. По-моему, это Исида - покровительница женщин, попавших в беду. Ну а я Ника. Агент. Страховой агент. А Вы, как я понимаю, Андрей Яковлевич Хорькофф - первое лицо богоугодной корпорации "ИNФЕRNО". Так?
  
   Хорькофф кивает.
   Ника идет к нему. Замечает лежащий на полу пистолет. И загоняет его ногой под стол.
  
   Ника: Раз уж я Вам, господин Хорькофф, жизнь спасла, то-о-о...
  
   Ника делает паузу, осуждающе глядя на Хорькоффа. Тот пристыжено отводит взгляд и рыдает, как ребенок.
  
   Хорькофф: А на фига мне такая жи-и-и-и-и-знь!?
   Ника: А на фига Вам такая сме-е-е-рть?! Мозги по кабинету. Похороны в закрытом гробу. И зона для самоубийц в самом гадюшном закутке преисподней. Настоящие мужчины так со своей не застрахованной в нашей компании головой не поступают.
  
   Хорькофф шмыгает носом и утирает слезы.
  
   Ника: Шо стряслось-то?
   Хорькофф: Долго рассказывать...
   Ника: Поэтому не будем терять время на извержение соплей в духе импортного сентиментализма и сразу перейдем к родной достоевщине.
   Хорькофф: Не хочу говорить на эту тему... А кстати, Вы по какому вопросу ко мне?
   Ника: И по вопросу спасения жизней президентам корпораций тоже. Уж кому-кому, а Вам нельзя раскисать. Вы же не автобусный мазурик, а президент могучей транснациональной корпорации.
   Хорькофф: Пф!
   Ника: От Вас зависит судьба десятков тысяч подчиненных по всему миру, а также их детей, внуков, престарелых родственников, собак, кошек, волнистых попугайчиков, кроликов, куриц и, не побоюсь этого слова, петухов. Вы ж человек повышенной социальной ответственности. И должны понимать ее масштаб.
   Хорькофф: Хм!
   Ника: Надо не хмыкать, а по-быстрому исповедаться мне, дабы облегчить душу и уберечь тело от порочных суицидальных наклонностей.
   Хорькофф: Вам-то какое дело до моих проблем?
   Ника: Ни-ка-ко-го! Поэтому Вы можете быть со мной полностью откровенным.
   Хорькофф: Чтобы об этом через час говорил весь интернет?
   Ника: Разве не видите, у меня на лбу написано: "Умрет под пыткой, но братву не сдаст!"
  
   Хорькофф достает из-под стола и кладет перед Никой открытую упаковку "Новой эры", из которой выглядывали блистеры с таблетками.
  
   Ника (бросая на упаковку мимолетный взгляд): Это тут причем?!
  
   Ника демонстрирует Хорькоффу синяк на руке.
  
   Ника: Вы лучше посмотрите, как меня Ваша секретутка искалечила. А что со мной творила рыжая мымра из бюро пропусков... Но я не побежала в травмпункт - фиксировать покалеченность, дабы отсудить миллионы денег. Так что верить мне не тока можно, но и нужно. И примите от меня бесплатный совет: будьте строже с сотрудниками. Совсем берега потеряли, сукины дети. Воют, скачут и нагло воняют прямо в нос.
  
   Хорькофф, виновато пряча глаза, отворачивается от Ники.
  
   Хорькофф: Они ни при чем. Я во всем виноват, сделав их таковыми! Совершена роковая ошибка и неизбежен ужасный конец. И мою вину можно смыть только кровью!
   Ника: Вы шо, темный маг, и умеете обращать офисный планктон в нежить?
   Хорькофф: Это все проклятая "Новая эра"! Препарат дьявола! Я накормил этим своих сотрудников.
  
   Ника крутит упаковку в руках.
  
   Ника: Ба-а-а! Знакомая шняга. Мой шеф нехило ею прокачался. Тока заикаться начал Прямо, как вашенские... Е-мое! Неужели... Да ну на фиг! А если... Получается мировой заговор по переделке людей. Так что, теперь наш и Пал-Никодимыч тоже станет вонять, прыгать и выть?
   Хорькофф: Увы. Процесс необратим. Врачи говорят, что это не просто вой и дерганье, а звуковое сопровождение очень важного нейрофизиологического процесса.
   Ника: Какого же?
   Хорькофф: Перевода информации из оперативной памяти в долговременную. Кстати, им поэтому и спать не надо. Что дальше будет с психикой сотрудников, специалисты не знают.
   Ника: И поработит их мертвые души вера в Темного Бога. И станут они приносить в жертву ему живых. И проснется Зверь, и поклонятся ему народы, и отдадут детей своих на съедение.
   Хорькофф: Главное, чтобы зверь не проснулся в душе моего тестя. Сами понимаете, олигархами божьи одуванчики не становятся. Ирония судьбы: именно благодаря строгим наставлениям Руслана Адыгеича я единственный нормальный человек в "ИNФЕRNО".
  
   Ника вскакивает, бросается к Хорькоффу и пристально глядит ему в глаза.
  
   Ника: А остальные - зомби?!
   Хорькофф: Не думаю.
   Ника: Зо-о-мби! Клянусь честью моего босса П.П. Прушкина, пусть его отфаршмачат в Матросской Тишине, коли вру! Это зо-о-о-мби!
   Хорькофф: Они просто нездоровые люди.
   Ника: Или здоровые нелюди.
  
   Хорькофф вырывает у Ники упаковку "Новой эры". Бросает ее на пол и в ярости топчет ногами.
  
   Ника: Как я понимаю, эта шняга - легальный допинг для офисного планктона?
   Хорькофф: Не совсем легальный. "Новая эра" еще не сертифицирована. Как выяснилось позже, это вообще нелегальный товар.
   Ника: Рисковый Вы человек, Андрей Яковлевич! Это ж надо: скормить работникам паленую хренотень. Не каждый отважится... Ну хоть эффект-то был?
   Хорькофф: И не малый. Все перестали сачковать и взялись за работу.
   Ника: И хорошо! Шо-ж тут плохого?
   Хорькофф: Я нарадоваться не мог на сотрудников. Все решения исполнялись моментально, никто не болел и не отпрашивался, усидчивость на высоте была, энтузиазм... И все завершилось катастро-о-о-о-о-о-о-фой!.. Грозит международный скандал. Ведь мы еще наши филиалы за границей накормили этой гадостью.
   Ника: А шо медики?
   Хорькофф: Врачи - даже лучшие из лучших - оказались бессильны, хоть и заинтересовал их наш случай чрезвычайно. Некоторые порывались слить информацию журналистам. Пришлось пресекать. И весьма жестко.
   Ника: Британские ученые доказали: врачи - это шаманы двадцать первого века.
   Хорькофф: Ваша правда. Они до сих пор пытаются меня убедить, что мои сотрудники здоровее здоровых.
   Ника: В общем, виртуозы клизм, кудесники градусников и гении шприцов позорно слились.
   Хорькофф: Перед этим тщательно обследовав наш офис на наличие радиации и ядовитых веществ.
   Ника: И, естественно, безрезультатно?
   Хорькофф: Увы. И тогда стало ясно, что во всем виноват проклятый препарат. Я запретил его употреблять. Но было уже поздно. Произошли...
  
   Хорьков вытаскивает из внутреннего кармана пиджака сложенное вчетверо экспертное заключение. Разворачивает его и зачитывает.
  
   Хорькофф: "...Изменения в метаболических процессах и в структуре внутриклеточных элементов. Активно идет трансформация митохондриальных ДНК и участков хромосом". То есть перерождение сотрудников продолжается! И в кого они превратятся в итоге, не известно.
  
   Хорькофф, задумавшись, замолкает.
   Ника понимающе кивает ему головой.
  
   Ника:
   Легкой жизни я просил у Бога,
   Легкой смерти надо бы просить.
   Хорькофф: Работа для моих сотрудников теперь единственная цель. И они равнодушны ко всему остальному, даже к близким родственникам. Те грозят нам исками. Прессу мы пока сдерживаем, но в любой момент может подняться дикий шум. После чего клиенты разбегутся. Банки закроют "ИNФЕRNО" финансирование. Мы обанкротимся.
  
   Ника морщит в раздумье лоб.
  
   Хорькофф: Или придется лезть в карман к тестю. Боюсь, он решит, что прибить меня обойдется намного дешевле. Проще уж самому застрелиться.
  
   Хорькофф шумно вздыхает, смотрит на свадебную фотографию и убирает ее в ящик стола
   Ника насвистывает бравурный мотивчик, барабаня пальцами по столешнице. Потом гордо задирает подбородок и важно надувает щеки.
  
   Ника: В этот тяжелый для Вас момент наша компания ОВО "Ладик" готова протянуть Вам руку помощи.
  
   Хорькофф недоверчиво смотрит на Нику.
  
   Хорькофф: Она исцелит моих сотрудников?!
   Ника: Нет. Она застрахует гражданскую ответственность перед ними. Как Вашу личную, так и корпорации в целом.
   Хорькофф: Серьезно?!
   Ника: А то!
  
   Ника открывает папку и достает оттуда бланк договора, доверенность и рекламный буклет ОВО "Ладик".
  
   Ника: Купите у нас страховой полис и спите спокойно. Ведь в чем уникальность нашей с Вами ситуации? В том, что за все время моей работы я впервые получила доверенность для заключения договора на любые суммы. Без юристов. Без согласования с главбухом и начальством. Видимо, мой шеф ни хрена не верил, что нарвусь на нечто серьезное.
  
   Из депрессивного страдальца Хорькофф мигом преображается в серьезного делового человека: берет буклет и рассматривает находящуюся там таблицу выплат по страховому случаю. Затем изучает договор и доверенность.
   Ника же рассматривает фигуры богов.
  
   Хорькофф: Нормальный договор. Подходит. Цена вопроса?
  
   Ника рисует маркером цифры на папке. И показывает их Хорькоффу.
  
   Ника: На большее не подпишусь. Вероятность страхового случая - стопроцентная.
   Хорькофф: Это смехотворная сумма! Мы же не какой-нибудь сарайный шиномотаж!
   Ника: Я б вообще никогда не рискнула страховать вашенские риски, не имей жестких указаний от начальства в обязательном порядке заключить договор с "ИNФЕRNО". Оне хочуть ентову шмотулину, оне получуть ентову шмотулину.
   Хорькофф: Давайте говорить серьезно.
  
   Ника кружит по кабинету, что-то подсчитывая на пальцах.
  
   Ника: Девять пишем, четыре на ум пошло... С учетом НДС... Кубический корень из минус единицы... Плюс процентовка... Тарифные платежи... Интегральная пропорция дифференциалов...
   Хорькофф: Итак?
   Ника: Ну раз пошла такая пьянка...
  
   Ника пририсовывает к числу на папке еще цифру.
   Хорькофф на это презрительно фыркает.
  
   Ника: Ладно-ладно, и сама вижу, нехорошее это число.
  
   Ника пририсовывает к числу на папке еще цифру.
  
   Ника: Это мое последнее слово. Иначе - мне гроб. Подле него будет играть прелестная музыка Шопена, но я ее не услышу.
   Хорькофф: Не ахти, конечно. Но на безрыбье...
   Ника: Фига се "безрыбье"!
   Хорькофф: Даже не знаю. Какая-то авантюра. Нечестно все это как-то.
   Ника: Что-о-о-о! И кто ж это говорит? Почтенный баденвюртенбергский пастор? Святой отшельник с горы Мудацзян? Или все-таки доктор Франкенштейн наших дней - человек, превративший добрых и чистых сердцем сотрудников в слуг тьмы и тварей преисподней?
   Хорькофф: Не надо издеваться над человеком, попавшим в западню.
   Ника: Я Вас из нее мигом вытащу...
   Хорькофф: Вообще-то, я не верю в Деда Мороза.
   Ника: О-о-о-о, я не Дед Мороз. И даже не Снегурочка. Во-первых, ОВО "Ладик" сдерет с Вашей компании немалое количество денежных знаков.
   Хорькофф: Сколько?
   Ника: Процент от общей суммы страховки. Если уложитесь в однократный платеж, будет скидка на десятую часть процента.
   Хорькофф: Не вопрос! Дальше!
   Ника: Нашенское руководство попытается кинуть Вас при первом же шухере. Например, заявят, что страховой случай наступил раньше подписания полиса, хотя оным считается не момент заболевания сотрудников, а дата подачи всяческих исков против вашенской незабвенной корпорации.
   Хорькофф: Мой тесть это легко разрулит. Он спец по таким разборкам. В высших сферах нашего Отечества его именуют Решалой. И все же...
  
   Хорькофф покусывает нижнюю губу, не решаясь окончательно согласиться с предложением Ники.
   Она подходит к Хорькоффу, пристально смотрит ему в глаза.
  
   Ника: По рукам?
   Хорькофф: Гложут меня сомненья.
   Ника: А вот я ничуть не сомневаюсь, что в итоге нашей с Вами милой шутки огребу от родной шараги по самое не балуй. Придется смыться с Москвы на пару лет. Заочку в универе брошу. Впрочем, в свете того, что в мир пришли зомби...
   Хорькофф: Они не зомби!
   Ника: Так ведь и Вы не зомби! Проявите инициативу! Не тушуйтесь! Рискните! Британские ученые убедительно доказали: афера - фундамент частного предпринимательства, на коем топчется своими ревматическими лапками вся остальная избушка нашей цивилизации. Исчезни сегодня продажность чинуш и жуликоватость промышленников и банкиров - завтра весь мир окажется в пещерах каменного века. Сторонники доктрины "назад к природе с голым задом" будут этому тока рады. Но мы-то с Вами не из их числа.
  
   У Ники пиликает мобильник. Она, досадливо поморщившись, подносит его к уху.
  
   Ника (в трубку): А?... Да все нормально, Пал-Никодимыч. Уже закончила переговоры и... Зачем?!.. Я и сама справлюсь! Не нужно!.. Уже все на мази!
  
   Ника растерянно моргает глазами.
  
   Ника (в трубку): А как же тогда мои комиссионные?!.. Шо-о-о?! Блин!.. Но мы же договаривались, Пал-Никодимыч...
  
   Ника возвращает мобильник в карман.
  
   Ника (глотая слезы): Вот хитромордая курва!
   Хорькофф: Что-то случилось?
   Ника: Андрей Яковлевич, Вам не попадалось пособие "Как отомстить кинувшему тебя на бабки начальнику и при этом остаться в живых"?
   Хорькофф: Не слыхал о таком.
   Ника: А жаль. В голову на сей счет ничего путного, к сожалению, не приходит.
   Хорькофф: Как я понял, Ваше руководство решило само подсуетиться и скоро явиться сюда.
   Ника: Если договор будет подписан не мной, а как положено, то за все свои страдания и сожженные в заморочках с Вашими сотрудниками нервы я получу грош да вошь. К тому же у Пал-Никодимыча сверхъестественное чутье на тухляк. И нашу с Вами нехитрую комбинацию мой шеф просечет на раз-два.
  
   Негодующая Ника стучит от гнева кулаками по столешнице.
  
   Ника: Убить подлую скотину! Убить, как бешеную ондатру! Убить и зарыть на помойке!
   Хорькофф: Мне бы Ваши заботы.
   Ника: Да я и сама понимаю: такое мелкое кидалово - абсолютнейшая фигня по сравнению с глобальным потеплением и вымиранием императорских пингвинов. Но сердцу не прикажешь. Очень уж хочется взять садовые ножницы и отрезать шефу его лживый язык. Нет, сначала бейсбольной битой доходчиво объяснить ему, какой он козел. А потом уж обезъязычить... Андрей Яковлевич, я, пожалуй, помогу Вам гораздо круче, чем хотела.
   Хорькофф: Заинтригован.
   Ника: Что нам какое-то жалкие лямы?! Плевок на репутацию! Давайте, пока не примчался мой начальник с нашим юристом, замутим еще более крутую бодягу.
   Хорькофф: На ярды?!
   Ника: А шо?! У меня ж в доверенности нет ограничения на сумму сделки. А убить меня можно тока один раз. И ежели сегодня проплатите свой страховой взнос, то все станет абсолютно законным уже на завтрашний день. "У волшебника Сулеймана все по-честному, без обмана". Мэк-бэк-чебурек! Банкуем?
   Хорькофф: Два вопроса. Во-первых, какова новая сумма? Во-вторых, как Вы будете объясняться со своим начальством, когда оно появится?
   Ника: Прикажите охране не пускать сюда моих сослуживцев. Тока так сможем провернуть столь мутное дельце.
   Хорькофф: У охраны давно уже приказ - чужих не пускать. Мы ввели своего рода карантин... Кстати, а Вы-то как ко мне просочились?
  
   Ника показывает нарисованный на папке крест.
  
   Ника: Исключительно с Божьей помощью. А также - с поседевшим от переживаний сердцем и острым желанием ужраться в зюзю. В общем, в первый раз Ваша секретутка меня вздула и выволокла отсюда. А в мой второй приход куда-то смылась. Вот я и прошмыгнула. А теперь о сумме...
  
   Ника размышляет.
   Хорькофф, покашливая, нервно нарезает круги вокруг стола.
   Решившись, Ника пишет маркером на папке сумму. И показывает ее Хорькоффу.
   Тот замирает на месте и недоверчиво смотрит на Нику.
  
   Хорькофф: А Ваша компания потянет?
   Ника: Да я... Да мы... Мы, к слову сказать, тоже веников не вяжем. ОВО "ЛАДИК" перестраховывает крупные риски в куче мощных контор, для которых это не деньги, а банальный мусор. Так что, не переживайте, потянем. Главное, выбить из наших куркулей эти денежки.
  
   У Ники звонит мобильник.
  
   Ника (в телефон): Пал-Никодимыч, как рада Вас услышать в этот знаменательный... Не выпускают с юристом?! А без юриста выпускают?... П-ш-ш!.. Говорите громче, тут очень плохая связь из-за работы квантовых генераторов интерфейса... П-ш-ш!.. Ах, не выпускают, а не впускают. Куда впускают-то?!.. П-ш-ш!.. Как-как? Говорите громче! А-а-а, Вас, значит, не впускают. А кого тогда не выпускают?.. П-ш-ш-ш!.. Говорите громче!.. Кого-кого? Вас?.. Говорите громче!.. А юриста?.. П-ш-ш-ш-ш!.. Не слышу... Ой, что-то слышимость падает... Не поняла... Говорите громче! Не слы-ы-шу! П-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш!
  
   Ника выключает мобильник и переглядывается с Хорькоффом.
  
   Хорькофф: И что теперь?
   Ника: Быстро они. Будто рядом ждали. Не зря свербела чуйка про подставу. Рвану на работу с черного хода. Он тут есть?
   Хорькофф: Вас подвезут.
   Ника: Тогда предлагаю, как можно скорее оформить договор. Без многочасовый обсуждений о природе человеческой души и метафизических аспектов идеального разума. Как я поняла, Вас все устраивает, так? По алчному блеску Ваших глаз вижу: еще как устраивает. Ну что, господин Хорькофф, жахнем невероятным по невозможному?
  
   Хорькофф кивает.
   Ника проставляет в двух экземплярах договора сумму и подписывает оные. Передает их и полученную от Пал-Никодимыча доверенность Хорькоффу.
   Тот внимательно читает договор. Ставит подпись и печать на обоих его экземплярах. Один из них возвращает Нике.
  
   Ника: Теперь, уверена, с такими деньжищами Вы не тока от Фемиды отмажетесь, но и полностью замнете скандал. Хватит даже на то, чтобы Ваших бедолаг по гроб жизни бесплатно кормить лучшими собачьими консервами в мире. Но напоминаю, выдрать баблосы у моей шараги будет нелегко.
   Хорькофф: Я ж говорил - то не вопрос. Одно дело - мы должны, другое - когда нам. Тесть впишется... Вы сколько лично себе хотите?
   Ника (стирая с папки следы помады и маркерные надписи): Нисколько. Если узнают, что Вы мне отстегнули, тогда всем откроется циничная сущность моей натуры, кою впоследствии испепелят и развеют. Мне и так мне комиссионных отвалят. Главное быстро забрать их и удрать из шараги, пока не прочухались. И скажите своим на входе, чтобы Пал-Кодимычем и юристом особо не церемонились. Коли начнут права качать, так сразу - в репу, под дых и по кумполу. Затем откачать и гнать в шею.
   Хорькофф: А ваши коллеги из-за такого "гостеприимства" не насторожатся?
   Ника: Для наших подобное - в порядке вещей. Мой шеф, получив по мордасам, еще больше зауважает "ИNФЕRNО". Уверена: у Вас тоже есть знакомые, которые, не получив за неделю хотя б разок в рыло, начинают плохо спать и мучиться всяческими неврозами.
   Хорькофф: А у кого их нет?
   Ника: Вот и нашенские из таковских.
  
   Занавес. Тьма. Вой голодных зомби.
  
  
  
  
  

СЦЕНА 5

  
   Красная площадь. Испещренная выбоинами от осколков снарядов и покрытая пятнами копоти стена Мавзолея. К ней прислонено знамя с изображением герба Москвы и надписью: "Смерть зомбям!" Рядом со знаменем лежит в луже крови труп знаменосца.
   Вбегает с ручным пулеметом наперевес Ника, одетая в военную форму. На кителе у Ники - изображение собора Покрова Пресвятой Богородицы и надпись: "Московское ополчение".
   Из-за сцены слышно рычание.
   Ника разворачивается в сторону, откуда оно доносятся, и выпускает туда длинную очередь.
   Рычание переходит в визг.
   Ника бросает пулемет и достает из разгрузки гранату. Выдернув чеку, бросает гранату в сторону источника визга.
   Из-за сцены доносятся звуки взрыва и жуткий вой. С той стороны, откуда раздавались эти звуки, вползает, держа тесак в руке, изрешеченный пулями и лишенный ног Пал-Никодимыч. Тяжело дышит. С ненавистью глядит на Нику.
  
   Ника (пожимая плечами): А сами виноваты, Пал-Никодимыч! Тут судьба всего человечества решается, а Вы в горе-мстителя поиграть решили. Как ребенок, честное слово. Аж с Большого театра за мной гонитесь, аки бешеная горилла. Разве это достойно пожилого человека с огромным жизненным опытом? Но мне некогда Вам читать нотации. Вашенская братва уже добралась до арсеналов столичного гарнизона. Верховный главнокомандующий сказал: "Уступим упырям Москву - просрем Россию!" А значит, будем биться до конца. А потом еще и Европу придется освобождать. Там така-а-я каша завари-и-лась, мама не горюй!
  
   Пал-Никодимычу не хватает сил доползти до Ники. И в бессильной злобе он рычит и машет тесаком.
  
   Ника: Шо-о-о-о?! Вы, Пал-Никодимыч, и в самом деле считаете бесчеловечность единственным средством мобилизации интеллектуальных ресурсов человечества? А человечность, значит, помеха на пути к прогрессу? Посмотрите на себя. Весь в крови и кишках негигиенично ползаете тут по мусору. Это ли вершина эволюции? Не смешите мои берцы, им еще идти до Ла-Манша. Допустим, и в самом деле бесчеловечность - ступенька к новой вершине экономического развития. Но для кого?! Для мирового олигархата зомби, вкалывающие в сто раз лучше гастарбайтеров за три копейки, - находка. Но куда тогда деть тех же гастарбайторов и их семьи? Куда деть западного зажравшегося обывателя - обленившегося и не желающего пахать? В топку! И останутся на земле лишь олигрархи да зомби, которые рано или поздно их сожрут. Планета опустеет. Для экологии - прекрасно! Для истории цивилизаций - трагедия. Страдания предков, тысячи лет потом и кровью строивших нам рай, обессмыслятся. И это, Пал-Никодимыч, по-Вашему, вершина развития человечества? Задумайтесь об этом.
  
   Пал-Никодимыч воет и дергается.
  
   Ника: Вам обидно, что нынешняя попытка сделать из России зомбипарк сорвется? Обрадую Вас: "Новая эра" под видом супепупернаномегаразработки Силиконовой долины еще месяц назад выплеснулась на пиндосов. Там нынче вообще ужас. Орды зомбей выжирают целые города. В Калифорнии высадились и ведут зачистку китайские товарищи. А мы, как у себя разберемся, двинем в Европу - чистить парижи и Мадриды всякие.
  
   Пал-Никодимыч рычит и с ненавистью смотрит на Нику.
  
   Ника: Тут Вы, правы, Пал-Никодимыч, превратившие Вас в чудище кукловоды весьма сильны и коварны. И пьяному ежику ясно, что кто-то неспроста вложился в распространение "Новой эры" по всему миру. Догадываюсь о мотивах закоперщиков нынешней байды. Они перепуганы. Рушится, корчась от боли, построенный ими за последние века миропорядок. От безнадеги корчится и подыхает Запад. Зато его конкурент - Восток - процветает и развивается небывалыми доселе темпами. И, как я понимаю, теряющим власть столпам старого общества на таком фоне мировой зомбипорядок показался более предсказуемым и рациональным.
  
   Пал-Никодимыч клацает зубами и пробует подползти ближе к Нике.
   Та делает шаг назад.
  
   Ника: Не спорю, Пал-Никодимыч, хмыри, затеявшие бодягу с зомбиреволюцией, небось, учли возможность нынешнего провала. Надеются затаиться и накопить силенок для следующей гадости. Надеются изготовить новую шнягу по превращению людей в послушную скотину, готовую работать сутками за пайку из собачьих консервов... Только ничего не выйдет у сукиных детей! Все свободомыслящие народы планеты поднялись на войну с зомби. Добьем их - примемся за кукловодов. Найдем их. Поведем в Нюрнберге трибунал. И, как любил говорить дедушка Ленин: повесим эту буржуйскую сволочь, пренепременно повесим!
  
   Пал-Никодимыч воет - протяжно и отчаянно
  
   Ника: Виже, Пал-Никодимыч, дошло до Вас, что вы, зомби, - тупиковая ветвь. Коли не останется в нас человеческого, даже самого бедового, тогда не будет и самого человечества. Оное в первую очередь - раздолбаи, алкашня и халявщики, а потом уже - конструкторы ракет, создатели виртуальных реальностей, изобретатели лампочек и прочие славно довинченные леонарды. Пахать на дядю за пирожок без мака большинству из нас просто лень. Но именно она и ведет к повышению зарплат и развитию технологий. Наши личные недостатки служат основой нашего же собственного общественного достоинства. Не будь миллионов воров, воинствующих религиозных фанатиков, маньяков, устроителей мятежей, насильников, нацистов, хулиганов и аферистов народам не нужно было содержать суды, полицию и армию. И тогда всю планету легко бы смогла захватить любая банда глобальных гопников.
  
   Пал-Никодимыч скулит, бьется в агонии и умирает.
   Ника склоняет перед ним голову.
  
   Ника: Покойся с миром, жертва злой воли неведомых кукловодов... Держитесь, падлы! Я объявлю вам войну! Беспощадную!
  
   Ника берет в руки флаг и размахивает им.
   Из-за сцены раздается многократное скандирование: "Когда мы едины, зомби победимы!"
   Ника подходит к краю сцены и смотрит в зрительный зал.
  
   Ника (зрителем): О-о, народ мой - отважный, великий и прекраснодушный! Забудь об откатах, отжимании бизнеса и желании поубивать соседей сверху! Встань с дивана! Выкинь в окно недопитую банку пива и поруби топором все телевизоры в квартире! Бери с собой родных и знакомых и иди на поле самой великой битвы. И не будет на ней ни чертановских, ни бирюлевских, ни хуанпийских. Не будет киргизских строителей, польских сантехников, прибалтийских уборщиц и штатовских конгрессменов. Будут тока мы - живые - и они - кровожадные и вонючие зомби. В этих битвах выкуется новое человечество. Мы станем одной семьей. Еще вчера ты был экстремист-ботаник или шахид-социалист, а уже сегодня стал членом дружной семьи защитников человечества. Не будет верных и неверных, своих и чужих, наших и ваших. Все мы станем братьями и сестрами по оружию. И отныне никакой на свете "фюрер арийской нации" или "президент евросовета" не заставит нас резать друг другу глотки. Мы сами кому хошь их перережем! Мы человечество! Мы сила! Мы будущее этой погрязшей в глобальном вранье планеты, поднимающейся с колен, на которых стояла перед Золотым Тельцом тысячи лет. В бой! Против демократии людоедов и либерализма нацистов. За жизнь! За правду! За справедливость!
  
   Звучит пафосная музыка.
   Гордо расправив плечи и задрав подбородок, Ника уходит, размахивая флагом.
   Из-за сцены раздается многократное скандирование: "Когда мы едины, зомби победимы!"
   Занавес.
   Из-за занавеса высовывается Зомби. Грозит зрителям пальцем, скалит зубы, показывает им язык и возвращается за занавес.
  
  

КОНЕЦ ПЬЕСЫ

  
  
  
  
  
  
  
  

35

  
  
  

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"