Я долго лежала с закрытыми глазами, и ничего не видела. В этом нет ничего удивительного, просто я вообще ничего не вижу. Никогда. Я слепая, слепая с рождения.
Вы можете мне сказать, что понимаете меня, что сочувствуете мне... и остальную подобную чушь, но это будет враньем. Потому что вы не можете себе представить, что я чувствую. Потому что вы видите!
Вы видели закаты и рассветы, вы наслаждались бескрайность неба и океана, вы знаете как вы выглядите и как выглядят ваши близкие. А я ничего этого не видела. Вы можете меня утешить фактами, что у ограниченных в чувствах людей усиливаются другие чувства, но человек получает через зрение 90% процентов информации... и вы пробовали жить с закрытыми глазами? А вы попробуйте, это весело!
Я не жалуюсь, это бессмысленно, я просто называю вещи своими именами. Вы НЕ ИМЕЕТЕ права мне сочувствовать, а я НЕ ИМЕЮ права жаловаться, потому что каждый получает то, что заслужил. Не знаю, когда и чем я это заслужила, но изменить я ничего не могу...
И продолжаю лежать с открытыми глазами в абсолютной тьме.
Наверное я уже должна была привыкнуть к своему недугу. Мне уже шестнадцать лет, а больна я с рождения, но мне не давали к нему привыкнуть. Вокруг меня всегда были люди, которые могли меня остановить перед препятствием. У меня не было не друзей не подруг, потому что они могла меня случайно обидеть. У меня не было собаки-поводыря или трости, потому что я никуда не ходила. Весь мой мир ограничивался несколькими помещениями, почти без мебели и обитых плюшем, чтобы я не ушиблась. В них протекала вся моя жизнь. Наверное это называется тепличными условиями", но других я не знаю... не знала.
Мне всегда и все твердили, что это только временно, и скоро они все исправят. Ага, временно, уже шестнадцать лет как временно! Я уже смирилась со своей участью, когда все действительно изменилось.
Это произошло вскоре после моего шестнадцатилетия. В тот день моя мама была невероятно возбуждена и постоянно отдавала какие то странные приказы. Меня одели, гораздо теплее чем обычно, и повели по незнакомым коридорам и комнатам моего родного дома. После очередной комнаты меня вывели во что-то огромное. Мой узкий мир внезапно наполнился сотнями новых звуков, запахов, ощущений. Теперь я понимаю, что меня просто вывели на улицу, но в тот момент мне казалось, что я попала в другой мир! Прошло несколько бесконечных минут, пока меня вели к машине, и я пыталась впитать, запомнить, осознать все ощущения, обрушившиеся на меня. Я не помню, как меня сажали в машину, как в машину садились остальные, как завели мотор. Просто кто-то захлопнул дверь, снова отрезав меня от мира.
Я рванулась туда, где осталось огромное, но встретила лишь холодное стекло. Я прижалась к нему лицом, пытаясь увидеть незрячими глазами отобранный у меня мир. Я не просила открыть стекло, я знала что она не согласятся. Она слишком за меня боялась. А по стеклу стекали мои слезы.
Меня долго везли в вонючей и душной, громко ревущей машине. Потом снова выпустили в мир, но я знала, что это ненадолго. Я попыталась вырваться, чтобы хоть ненадолго остаться в этом мире, но меня тут же схватили сильные руки и куда то потащили. Я вырывалась и кричала, умоляла оставить меня здесь хоть на минутку, но руки молча тащили меня куда-то. Надо мной мать постоянно твердила мне что-то о том, что я скоро все сама увижу, что сегодня особенный день, и что скоро я буду счастлива, но мне было все равно. Мне не нужно было скоро, мне нужно было сейчас. Здесь. Остаться!
Оказавшись в здании я успокоилась. В здании было прохладно, шумно и пахло лекарствами. Эти факты подействовали на меня удручающе и меня накрыла апатия. Кто-то что-то твердил мне на ухо, но я не обращала внимания. Короткая борьба после машины высосала из меня все силы, и сейчас я даже не двигала ногами, бессильно свесившись с сильных рук. Я не помню, как меня положили на эту кровать, не помню как раздели и укрыли одеялом. Я помню только мамины губы на своем лбу и ее слова о том, что она меня очень любит, и будет любить вечно. Больше я ее не слышала. Никогда.
С тех пор я лежу на этой кровати с открытыми глазами, но ничего не вижу. И не слышу.
С тех пор, как я здесь живу, прошло уже примерно три месяца. Сначала ко мне приходили врачи и еще какие то люди. Они расспрашивали меня о моей матери, о ее финансовом положении, о ее бизнесе и еще о многом. Я ничего не знала, и вскоре они перестали меня навещать. Со временем со мной перестал общаться и персонал. Они меня кормили, они проводили какие-то процедуры и смотрели за мной, но я чувствовала, что им на меня все равно. Между мной и ими стояла какая то стена, и я оставалась с собой наедине.
Я попыталась найти выход. И ни никогда в жизни так много не падала и так больно не билась, как в первую ночь в больнице. В первую же ночь я поняла, что моя палата похожа на мой дом. В палате не было мягких стен и пола, но не было в ней и выхода. И дверь и окно были крепко заперты, а в помещении не было ничего, чем можно было бы разбить стекло. В этом помещении не было вообще ничего кроме кровати и небольшого столика, прикрученных к полу. И, естественно, палата была одиночная.
Персонал не отвечал на мои попытки заговорить. Когда я стала более назойливой, они очень больно дали мне понять, что им это не нравится. Я перестала искать людей и осталась один на один с собой.
Вскоре я начала разговаривать сама с собой. Наверное я начала сходить с ума, и вскоре несомненно сошла бы, если бы не появился Он.
Это было глубокой ночью. В ту ночь мне не спалось, меня мучили кошмары. В абсолютной тишине глубокой ночи я услышала чужое дыхание. Я не слышала как открывалась стальная дверь, я не слышала его шагов. Я услышала только его дыхание, и от этого мне стало не по себе. А дыхание было спокойным и размеренным. Оно, как тиканье часов, отмеряло бесконечные секунды до... до чего?
Почему я его не услышала? Что ему от меня надо? Давно ли он здесь? Как часто он здесь бывает? Насколько далеко он от меня? - эти вопросы роились в моей голове, пока я слушала его дыхание. На последний вопрос я обычно отвечала себе безошибочно и почти мгновенно, но не сегодня. Сегодня страх, или еще что-то, каким то образом искривило пространство и звуки разносились не как обычно. Тот, кто находился рядом со мной был одновременно и далеко и близко, одновременно со всех сторон и везде. Но он был один, и пока ничего не предпринял!
Мне с трудом удалось подавить рефлекс своего тела и не рвануть к стене. Я лежала не шелохнувшись, и чувствовала как капли пота стекает по моему виску. Но двигаться нельзя, нельзя никаким образом выдавать что ты его заметила! Ведь ни кто не знает, как он поступит!
Я не знаю, сколько я так пролежала, не в силах пошевелиться. За это время в моей голове пронеслись сотни разнообразных и жутких мыслей по поводу моего ночного гостя. Начиная от самых фантастических и заканчивая самыми банальными. За все это время мой гость так и не шелохнулся. Могло показаться, что это статуя, если бы не мерное дыхание.
Наконец, перебрав все самые жуткие возможности развития событий, я решила что хуже уже не будет и заговорила.
- Кто здесь? - я пыталась придать своему голосу уверенности, но из груди вырвался лишь придушенный хрип. На несколько, бесконечно долгих мгновений, в мире настала полная тишина, а потом я услышала удаляющиеся шаги. Наваждение, искривляющее пространство, мгновенно спало и я осознала, что он стоял всего в нескольких шагах от меня, но так ничего и не сделал. Но больше меня удивило другое: я вдруг поняла, что он никогда бы не сделал ничего такого, что могло бы мне повредить! И если он сейчас уйдет, то я точно сойду с ума!
- Подожди, не уходи! - я услышала как шаги остановились, - Я просто испугалась. Я так давно не с кем не разговаривала, что подумала, что ты мой ночной кошмар... но кошмар не стал бы удаляться при звуке моего голоса, так что ты живой! Я так давно не слышала живого голоса! Да, ко мне ежедневно приходят работающие здесь люди, они присматривают и ухаживают за мной, но их голоса равнодушны... когда не наполнены нескрываемой ненавистью. А я так хочу услышать друга... скажи хоть что ни будь!
В пространстве повисла гнетущая пауза. Казалось время остановилось и я уже подумала, что он так и не ответит, а лишь растворится в воздухе, когда он ответил: - А с чего вы взяли что я друг?
- Кто помешает мне прямо сейчас порезать тебя на маленькие кусочки или освежевать как свинью? И ты можешь кричать сколько угодно, ты правильно заметила, тебя здесь ни кто не любит! Так с чего ты взяла что я друг? - его голос звучал резко и зло, казалось он выплевывает слова, скрывая что-то более глубокое. Но что именно, я так и не смогла понять и мне стало жутко: а вдруг все его слова всего лишь прелюдия к тому, что прячется внутри! Но терять мне уже было нечего, и я ответила, скрываю вновь зашевелившийся страх нотками наглости:
- Ты давно мог это сделать, и я даже не успела бы закричать. Но ты этого не сделал, значит ты не враг. А быть или не быть моим другом, зависит только от тебя! - конец фразы я почти кричала, потому что страх прорвался сквозь барьеры разума и выдал меня истерическими нотами. Пальцы мои судорожно вцепились в покрывало а зубы сжались, сдавливая стон. Я инстинктивно, но бездумно в этой ситуации, зажмурилась и почувствовала, как по щеке сползает одинокая слеза. Слеза страха. Я вся сжалась в ожидании короткого прикосновения стали к коже, или резкого удара, сбивающего с кровати, или еще чего-нибудь похуже, что мое сознание просто отказывалось представлять.
- Вам ни кто не говорил, как вы красивы?
- Простите, что? - я не могла поверить своим ушам. Голос совершенно преобразился, и сейчас звучал спокойно и даже благородно. Он совсем не походил на первый садистки истеричный, но принадлежал несомненно тому же человеку.
- Вам ни кто не говорил, как вы прекрасны, особенно в Лунном Свете?
- Нет... - я повернула лицо с незрячими глазами в сторону окна - ... я не знаю, что такое Лунный Свет.
- А я вам расскажу!
И он рассказал. И про Лунный Свет, и про Закат, и про Бескрайность Неба и Моря, хотя я подозреваю, что последнее в реальности он никогда не видел. Самое удивительное, что он рассказывал так, что я все это понимала! Он говорил понятными мне образами, заключенными в звуках, запахах, ощущениях и даже вкусе каждого отдельного явления. Он описывал все это настолько ярко, что я почти видела все это! Я наслаждалась морским бризом, шумом моря и криком чаек! Я кожей ощущала чистоту воздуха после дождя и слышала радугу! Я могла рукой потрогать поднимающееся над горизонтом огромное солнце, и услышать предутреннюю тишину! И все это не выходя из закупоренной палаты, слушая всего одного человека!
С тех пор он приходил ко мне каждую ночь и рассказывал. Он стал для меня настоящим другом, нет, больше чем другом. Он стал для меня всем! Дни стали бесконечно длинными, а ночи бесконечно короткими. Из персонала со мной по-прежнему ни кто не общался, но общее отношение как-то незаметно изменилось. Смягчилось что ли, но мне было уже все равно. Мне нужен был всего один человек на всем свете и я ждала его с нетерпением каждую ночь.
Обычно он приходил, когда все звуки в коридоре затихали. К этому времени мое нетерпение уже достигало критической точки и я была готова стучаться в дверь и звать его. Но он всегда успевал в последний момент. Он садился у меня в ногах, сначала немного разговаривал со мной, а потом начинал рассказ. Он знал множество интересных историй и как никто умел описывать детали так, что я их чувствовала! Он никогда ко мне не прикасался, и мне иногда казалось, что я разговариваю с призраком, но это было не так. Потому что он со временем уставал, и просил меня попытаться заснуть. При этом все так же сидел у меня в ногах. Сначала мне было непривычно засыпать, слыша его дыхание всего в метре от моего лица. Потом я привыкла, а в конце концов поняла, что без этого дыхания я просто не смогу уснуть. Когда я просыпалась, его рядом естественно уже не было. И это раз за разом огорчало меня, отражаясь тупой болью на душе и где-то в глубине тела. Каждый день, проснувшись, я с нетерпением ждала ночи, когда придет он, и ноющая пустота внутри чем-то на время заполнится.
Я никогда не спрашивала, зачем он приходил. Я никогда не спрашивала, почему он боится ко мне прикасаться. Я очень хотела это узнать, но я боялась, что если начну допытываться, он однажды не придет. И я не смогу заснуть. Никогда. А пока он приходил каждый день, рассказывал свои истории и составлял мою жизнь на протяжении уже... Я не знаю, сколько это продолжалось. Дни я не считала, а ночами было не до этого.
Сегодня я тоже ждала его. И скрашивала ожидание воспоминаниями сегодняшнего сна. Он был удивителен, он был невероятен, он был прекрасен одним своим фактом! Во сне я видела! Вы понимаете, ВИДЕЛА!!! Я никогда не видела снов. Я могла их слышать, могла чувствовать их запах или вкус, могла ощущать их кожей, но никогда не видела! Человеческое подсознание, или что там у нас управляет снами, не может сгенерировать то, что никогда не ощущало сознание. Глухие от рождения никогда не услышат не одного звука во сне, а слепые - не увидят света. Но я видела, и это было потрясающе! Вопреки всем законам природы я смогла увидеть невидящими глазами! Каким-то невероятным образом я смогла познать то, для обозначения чего даже не знаю слов! Но я попробую.
Я видела рассвет, таким, как его много раз описывал Он. Я видела огромное, вероятно красное, солнце, которое медленно и осторожно вставало над рваными крышами города. Я думаю это был город, потому что природа не может создать столь рваных и неестественных форм. А солнце властно разгоняло тьму по подворотням. Тьму я узнала сразу. Вся картина была выдержана в одном оттенке, который наводил на недобрые мысли и ощущения, но при этом излучала какую-то непонятную радость и спокойствие. Она была всего лишь фоном.
Главное было в центре картины. Главное сидело над пропастью и смотрело на восходящее солнце. Оно было едино, несмотря на то, что состояло из двух существ. Оно было воплощением Любви и задавала тон и настроение для всей картины. Оно было всесильно, потому что состояло из двух противоположностей. Они остановили время и остались в вечности. Они захватили это мгновение, а с ним и весь мир. Но кто-то это мгновение и записал! Причем исключительно красной краской удивительного оттенка, вызывающего у меня туманные, но такие зловещие, ассоциации.
Я не заметила, как он пришел. Как всегда вовремя и в последний момент, он бесшумно вошел в мою палату и сел у меня в ногах.
- Привет. Как ты? - голос его звучал спокойно и очень буднично. В полную силу этот голос раскрывался, когда он начинал рассказывать истории. В этот момент его голос становился сильным и убедительным, вкрадчивым и завораживающим. Казалось он лился сплошной рекой, гипнотизируя и вызывая во мне новые чувства, скрывающиеся глубоко внутри моего тела... и души. А когда он приходил, его голос был обычным, но одно присутствие этого голоса невольно вызывало у меня счастливую улыбку. Он всегда радовался этой улыбке.
- У тебя завтра операция? - он так и не дождался моего ответа. Наверное я выглядела глупо с этой неуправляемой улыбкой, но он никогда не делал мне замечаний. - Ты знаешь, насколько она опасна?
Нет, я ничего не знала ни о какой операции. Тем более, я не знала, что она опасна.
- Эта операция может дать тебе зрение... но может и убить. - он продолжал говорить не дожидаясь ответа. Я часто при звуке его голоса впадала в ступор, и он наверное к этому уже привык. А тут еще и такая информация! Я смогу ВИДЕТЬ! Я смогу увидеть все то, что он мне описал! Я смогу увидеть себя... и ЕГО! Как это будет? Я вдруг вспомнила свой сон, то чувство восторга, которое овладело мной, когда я увидела. Неужто так теперь будет всегда!!! Я вдруг заплакала от счастья. Наверное он неправильно воспринял мои слезы, потому что неуклюже попытался меня успокоить. Неловко обняв меня он подставил мне свое плечо, в которое я с радостью уткнулась. Его плечо было жестким и жилистым, оно пахло потом и еще чем-то неуловимым но очень приятным.
Выплакавшись я попыталась остаться на плече, но он меня отстранил. При этом он как-то особенно далеко отсели, и у меня появилось чувство, что уставился куда-то в сторону.
- Ты не рад за меня? - я не могла понять его настроения. Я вскоре смогу видеть, а он вместо того, чтобы порадоваться со мной, уходит в себя.
- Я за тебя волнуюсь. Любая операция опасна, а эта особенно. Ты понимаешь, что можешь умереть! - казалось, он обращается в сторону, но последнее фраза относилась ко мне.
- Но это того стоит, ведь я смогу увидеть тебя!
- Ты так этого хочешь? - казалось в нем что-то сломалось. На несколько мгновений в нем проснулся тот же непредсказуемый психопат, который напугал меня в самом начале нашего знакомства.
- А ты хочешь, чтобы я отказалась? - я сама не верила своим словам. Неужто я смогу отказаться от того, чтобы видеть ради НЕГО? И вдруг я поняла, что смогу. Ради НЕГО - смогу!
- Нет. Все уже решено, и решено не мной. Просто... - он вдруг замялся. Казалось в нем ведется внутренняя борьба за что-то важное. Не сознавая, а лишь предчувствуя силу его противоречий, я молча и покорно ждала его решения. Наконец, одержав победу над самим собой, он решился:
- Ты сегодня увидишь рассвет.
- Но операция только завтра! - я не могла понять, о чем он говорит.
- Рассвет, это не только солнце над горизонтом и удивительно красивое небо. Это еще и свежий ветерок, продувающий до костей, но заносящий невероятную свежесть. Это предутренняя тишина, внезапно разрывающаяся пением птиц. Это лучи солнца и еще множество мелочей, составляющих чудо природы под названием Рассвет. И ты почувствуешь это все сама, прежде чем проведут операцию. Потому что это может быть последним, что ты почувствуешь.
Я вдруг снова вспомнила свой сон, и задала вопрос, мучивший меня весь день: - А на что похож красный цвет?
Он задумался. Наконец я услышала какое то шуршание, и он положил мою руку на свою. На руке у него было что-то жидкое но липкое. Оно бурлило и вырывалось, казалось, из самой руки. Запах у этого вещества оказался сладковатый, а на вкус оно отдавало железом. Во рту оно оставляло двоякое ощущение отвращения и удовольствия. И я все поняла.
- Я так и думала - какая-то странная улыбка помимо воли появилась на моем лице.