Глазунова Юлия Анатольевна : другие произведения.

Редкая особа

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.15*8  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Он - серьезный, основательный и состоявшийся мужчина, не терпящий слабых, беспомощных женщин. Она - принципиальна, непредсказуема и с легкостью находит проблемы даже там, где их быть не должно. Они не созданы друг для друга и даже не помышляют об отношениях, но по стечению обстоятельств вынуждены общаться. Потому что начальников не выбирают и не от всех подчиненных так просто избавиться! Пы. Сы. Все совпадения случайны. В процессе. Глава 14 полностью в общем файле.
  Редкая особа или индивидуальность бывает разная.
  
  
Он - серьезный, основательный и состоявшийся мужчина, не терпящий слабых, беспомощных женщин. Она - принципиальная и непредсказуемая, с легкостью находит проблемы даже там, где их быть не должно. Они не созданы друг для друга и даже не помышляют об отношениях, но по стечению обстоятельств вынуждены общаться. Потому что начальников не выбирают и не от всех подчиненных так просто избавиться!
  
  ***
  Глава 1.
  
   А как хорошо начинался сегодняшний день! Приехала на работу, вышла в интернет, и, просматривая каталоги нижнего белья последних коллекций, (пусть в кошельке не густо, но ведь за просмотр, как говорится, денег не берут) одновременно переписывалась с коллегами по квадратным метрам. С вечера осталось несколько мелких дел, но ничего срочного, за исключением сдачи готового материала, не было. Я как раз закончила правку и подписывала, сделанную работу фамилией Жаркова Е. А. - редактор ИД 'ГРИВ', чтобы отдать шеф - редактору на утверждение, когда от Али пришло сообщение о приходе нашего руководства в полном составе.
  
   Все терялись в сомнениях и догадках о цели визита начальства. Не так уж часто оно вызывало аритмию у всего отдела своим появлением. Предположения строились от самых радужных - повышения зарплаты, до негативных - внеплановое сокращение штата. Всеми этими мнениями офис перекидывался в агенте, создавая внешний вид кипучей деятельности: усиленно мучая клавиатуру и не забывая время от времени отвечать на телефонные звонки. Минут через двадцать по общему ретранслятору Даниил Аркадьевич, один из учредителей ИД, пригласил всех собраться в конференц-зале, который издательство делило с торговой компанией, расположенной этажом ниже. Побросав все дела, мужчины запасались сигаретами, женщины пудреницами и носовыми платками. Вдруг новость об увольнении застанет врасплох и вызовет неконтролируемое слезоотделение, настолько обильное, что потечет водостойкая эйвонская тушь, не оправдавшая рекламного обещания.
  
   Разноголосье коллектива уже слаженно трансплантировалось по лестнице, когда мне позвонил автор, чье творение я недавно редактировала. Особа, надо сказать довольно нервная, активно претендующая на Букер, впрочем, небезосновательно, но работать с ней от этого было еще сложнее. Правку она воспринимала как личное оскорбление и с пеной у рта, (мне так представлялось) готова была отстаивать буквально каждую запятую в отредактированном варианте. Вот и сейчас, позвонив с очередным намерением 'подвиснуть' на моих ушах в ближайшие час сорок, меньше диалог с моей стороны и монолог с её не длился, пришлось тактично объяснить, что нас собирает руководство, и я ей обязательно перезвоню, как только собрание закончится.
  
   С горем пополам уложившись в десятиминутный разговор, сорвалась с места и выскочила из кабинета, не рассчитывая, что поблизости будет еще кто-то из опоздавших, налетела на мужчину, почти сбив бедолагу с ног. Подсознательно отметив его высокий рост, и как при таком будет больно падать; на автомате постаралась удержать равновесие, вцепившись в перегородку соседнего кабинета, но не учла разницу в росте и, резко подняв голову, поприветствовала еще и его нос.
  
  
   Он не дал мне рассмотреть членовредительство, отпрянув от меня как от прокаженной, прикрыв пострадавшее место рукой, что ни в коей мере не помешало мне прекрасно расслышать ругательства, которые цедил сквозь зубы пострадавший. Красочно и с эпитетами поминая пустоголовых, и незрячих девиц, выбегающих из-за углов, как кабаны - смертники на дорогу. Возмущаться бестактности плохо выражаться обо мне в моем же присутствии, времени уже не было, поэтому я просто обошла его стороной, под пристальным взглядом карих глаз, а потом сорвалась с места в сторону лестницы, надеясь, что не сильно опоздала на собрание. Благо джинсы и балетки располагали к забегам. Знала бы, чем все закончится, завязала бы себе глаза, руки, ноги и приклеила себя скотчем к стулу.
  
   Ворвавшись в зал в тот момент, когда Даниил Аркадьевич, в своем неизменном старомодном пиджаке из твида занял кафедру, раскладывая в воцарившейся тишине какие-то бумаги, а все остальные, затаив дыхание приготовились внимать его речам, я одна за весь коллектив дышала как загнанная лошадь. Сидячих мест уже не было, мужчины милостиво уступили их дамам, я же, как опоздавшая, не пожелала лезть к занятому для меня Алькой стулу попой к начальству, но растолкав пристроившихся в кильватере мужчин, протиснулась в первые ряды 'застенков'.
  
   Пробежавшись взглядом по собравшимся, и встретившись глазами с подругой, жестами попросила воды. Бутылка в количестве одной штуки незаметно исчезла со стола и 'пошла по рукам' под ним. Забрав Н2О из рук Екатерины Дмитриевны, нашего менеджера по персоналу и сердечно её поблагодарив, я отвернулась, чтобы сделать большой и такой долгожданный глоток.
  
   К сожалению, желудка он достиг с опозданием, застряв где-то посередине горла в тот момент, когда я подняла голову и увидела в проходе своего недавнего 'знакомца'. Поперхнувшись, и не зная, что предпринять: то ли открыть рот, чтобы выплюнуть, толи уже проглотить, неожиданно получила довольно неприятный хлопок промеж лопаток, жидкость таки спустилась вниз. Слова 'спасибо друг' уже готовы были сорваться с языка в адрес того, кто чуть дух из меня не выбил, но зазвучавшая в тишине зала приветственная речь Даниила Аркадьевича, заставила замолчать и, повернувшись просто кивнуть Николаю из нашей дизайн - студии в знак благодарности. Закончив с реверансами, я присоединилась к внимающим, но время от времени, почти помимо воли, взгляд перебегал с коллег на незнакомца.
  
   Не сказать о его внешности было бы преступлением. Темные волосы, лежащие мягкими волнами (словно перед приходом сюда, он посетил салон), несколько прядей немного выбились из идеальной укладки и теперь частично закрывали травмированный нос. По крайней мере, с места, где я стояла, не было видно никаких повреждений. Высокий лоб и красивый овал идеально выбритого лица, губы не тонкие и не пухлые, то, что надо. Одним словом - повезло с генами. Единственным недостатком, портящим все это великолепие, был взгляд карих глаз, заставлявший органы меняться местами. Не самые приятные ощущения, если честно.
  
   Мужчина с наливающейся отечностью, грозящей перейти в качественный синяк, поймал мой взгляд и так очень не по-доброму прищурился. Вся эта сцена с красноречивыми 'гляделками' происходила под бодро звучащую речь Даниила Аркадьевича. Он радостно вещал о светлом будущем и долгожданных переменах, ожидающих издательство. Апофеозом сегодняшнего собрания стало представление нового лица, что поведет наш 'корабль к новым свершениям и вершинам', обратив свое внимание на незнакомца. Занавес.
  
   После того, как Даниил Аркадьевич представил нам Серебрякова Александра Владимировича под неслаженные хлопки приветствия нашего коллектива, и они пожали друг другу руки, всем своим видом выражая удовольствие от процесса, главный учредитель отошел в сторону, предоставляя новому директору его теперь законное место, свет в зале для меня начал меркнуть. Я уже не вслушивалась в слова господина Серебрякова, зато красочно живописала картину мести за сегодняшнее покушение на жизнь и здоровье начальника. К счастью для меня собрание очень быстро подошло к концу и нас отпустили по рабочим местам.
  
   На негнущихся ногах я вышла в коридор, где меня догнала Алька, она же Капанова Алевтина Сергеевна. Моя единственная настоящая подруга на работе и теперь уже в жизни, занимающая стратегически важное место напротив лифта, наш главный информатор и по совместительству (как показала практика - одно другому не мешает), возглавляющая передовую корректоров.
  - Ты чего так задержалась? Я нам места заняла, можно сказать грудью пробивала дорогу в вип зону, чтобы к руководству поближе. Глядишь, заметят такую красоту, премию выпишут. - говорила она, мечтательно приложив свою пухлую ладошку к груди четвертого размера. Зная особенности её юмора, но, не имея желания поддержать шутку, я никак не отреагировала, продолжая идти, разглядывая пол. И это насторожило подругу.
  - Опоздала из-за Федосеевой. Я уже собиралась уходить, когда она позвонила, и как всегда с места в карьер. Пока я дождалась, когда можно будет вставить слово, пока объяснила. Ну, ты знаешь. В итоге на всех парах вылетела из каморки и прямой наводкой на нашего нового директора. Сто... ста...тьфу, состыковались знатно, ничего не скажешь. Я его чуть не погребла под собой, удержавшись буквально повиснув на пластиковой перегородке, а потом добавила ему своей головой. - Капанова слушала, округлив глаза и открыв рот, впечатлилась значит масштабом трагедии.
  - Это ты его так жизнерадостно приложила? А я - то гадаю, когда успел. Я его еще у лифта заприметила, когда он вышел вместе с начальством. Даже позавидовала, что кто-то отхватил себе эдакого Аполлона. Ты не дрейфь, может он тебя и не запомнил.
  - Ага, то - то, оскалился, увидев меня в зале. Чувствую вторыми девяносто пятью, с сегодняшнего дня жизнь моя станет разнообразнее и веселее, правда весело будет преимущественно не мне.
  
   Мы шли самыми последними, совершенно не торопясь заняться рутинной работой. Мне ко всем уже имеющимся обязанностям предстоял еще долгий и нудный разговор с упомянутой Федосеевой, что даже через телефонные линии умудрялась вытянуть мне все жилы, выпить жизненные соки и выесть мозг.
  
   Медленнее нас, походкой от бедра, гарцевала только Светочка Пономарева. Типичная блондинко из анекдота, когда - то посаженная на место секретаря Павлом Исакиевичем, вторым учредителем. В отсутствии прямого начальника, выполняла чисто декоративную функцию в интерьере. Впрочем, иногда отвлекаясь от покрытия десятым слоем лака своих ногтей, подходила к принтеру или факсу. Сталкивались мы с ней редко, но метко. И сейчас был один из таких моментов.
  - Женечка, - про себя прямо сплюнула, знает ведь, как не люблю уменьшительно ласкательные суффиксы,- ты сегодня какая - то грустная. Уж не заболела ли? У меня где - то в сумочке был парацетамол, могу посмотреть.
  - Я, пожалуй, откажусь, пожить еще охота. - Светочка на мой комментарий, только надула и без того пухлые губы. Произнеся свое коронное, - 'Как знаешь', - еще активнее заработала длиннющими ногами, так, что бедра выписывали неописуемые восьмерки, а каблуки грозились быть вбитыми намертво в бетонные плиты.
  - И почему меня все время подмывает ответить ей колкостью, прямо язык чесаться начинает? - вопросила я Альку, приближаясь с ней к кофемашине. Подруга на это только многозначительно промолчала.
  
   После обеда всех сотрудников ждал неприятный сюрприз. Первым документом, подписанным новым директором был приказ о введение дресс - кода для сотрудников ИД. Подобная новость не просто ошеломила, она вогнала в ступор многих, кто последний раз одевал костюм на выпускной и его же на собственную свадьбу. Женщинам в этом плане, наверное, было проще. В гардеробе найдется хотя бы одна юбка приличной длины, чуть выше колен. Прикинув, что у меня как раз такая имеется, я не стала разводить панику на пустом месте и ушла в работу, хотя новые джинсы со стразами определенно жаль.
  
   Остаток дня прошел без экстрима. Все дела, запланированные на сегодня я сделала, незапланированные тоже.
  Без пяти шесть, привычно убирая бумаги в шкафчик стола и, запирая его на замок, подготовила рабочее место к завтрашнему дню. Мигающий конвертик всплыл за секунду до того, как я собиралась выключить компьютер.
  
  Сообщение от Капа: ты идешь или как?
  Сообщение от Белка: как раз собиралась.
  
   Встретившись с Алькой у лифта, обе радовались окончанию этого насыщенного на события понедельника.
  - Тебе в магазин надо, - спросила Капанова, с загадочным видом ковыряясь в своем кошельке.
  - Надо! Все выходные провалялась дома перед телевизором, так что холодильник выглядит изумительно чистым и свободным от всего съестного, но сейчас идти лень. Я попозже схожу, наверное.
  - Мне бы так, - печально вздохнула подруга, - у нас же холодильник, словно в аномальной зоне стоит. Только приготовила еды, думаю, дня на два должно хватить, а возвращаюсь вечером домой ничего нет, как в черную дыру засосало. То сын, друзей приведет, то у мужа футбол и он под это дело сметает все, до чего рука дотягивается.
  - Вот поэтому я и не замужем. Я ведь просто рассвирепею от такого и покалечу в состоянии аффекта, судьи у нас в городе преимущественно мужчины, значит, не оправдают.
  - То - то и оно. Может к маме съездить, - задумчиво сказала Алька, после того, как несколько минут пребывала в состоянии глубокой задумчивости, постукивая указательным пальчиком по подбородку.
  - Съезди, развеешься.
  - Нельзя развеяться, - начала сама себе противоречить подруга, - потому что в этом случае от дома ничего не останется: кошка будет жить под ванной, муж одевать стоячие в углу комнаты носки, а ребенок как беспризорник, будет питаться всякой гадостью и ходить в школу как 'сын анархии'.
  - Это как? - на всякий случай решила спросить.
  - Это в косухе, бандане, дранных джинсах и серьгой в брови.
  - Наверное, печально, так выглядеть в девять - то лет. - сказала, еле сдерживая смех от драматического надрыва в голосе Капановой.
  - Печально оставить этих двух детей хотя бы на день без присмотра, а все остальное, ерунда.
   Разговаривая о тяжкой женской доле, мы добрели до остановки. Усиленно работая локтями, я запрыгнула в свою двадцатую маршрутку и, изогнувшись знаком бесконечности, помахав рукой на прощание, поехала домой. Алевтина же, с чистой совестью утрамбовав меня в газельку, пошла вниз по тротуару к небольшому продуктовому магазинчику, цены в котором были несколько ниже, открывшегося недавно в городе новомодного супермаркета.
  
   Без пятнадцати семь я стояла посреди зала в своей квартире и по совместительству единственной комнате, и обозревала творческий беспорядок. Сознание посетила мысль оставить все как есть, позволив себе отдых после трудовых подвигов, но представив себя с тряпками, ведром и на четвереньках в субботу, (прошедшая суббота прошла под девизом: нам фантики еще не по колено и мусор нам не по плечо) я решительно отогнала лень и принялась за дело. Как не жаль было двух часов убитых на уборку, оно того стоило. Добросовестно разложив всю одежду до сего момента сваленной кучей украшающей диван и выбросив милые сердцу обертки от шоколадок, я с чистой совестью водрузив на колени ноутбук, полезла во всемирную паутину.
  
   Среди гор ненужной информации, игр с ужасной графикой и сопливой попсы я нашла то, что могло разнообразить до крайности скучный вечер одинокой жен..., нет, все - таки еще девушки. Экспрессивные отзывы, кричащие о бомбе в застоявшемся мире отечественной фантастики привлекли мое внимание на раз. Как - никак работа редактором обязывает читать и быть сведущей в вопросах графоманства. Вот только не хочется получать новые впечатления на голодный желудок, недаром народная мудрость гласит: 'голодный редактор - злой редактор, испоганит и опошлит, все зарубит на корню'.
  
   Проголодавшись, но морально пока не в состоянии совершить марш бросок в магазин за продуктами, я поставила в микроволновку, последний из сохранившихся полуфабрикатов на черный день - пиццу. И обеспечив себя чаем и пропитанием, погрузилась в обещанный 'шедевр' современной фантастики.
  
   В реальный мир я вернулась далеко за полночь, с четким ощущением, что грядущий рабочий день буду усиленно сцеживать зевки в кулак и литрами пить кофе: бедное сердце, почки и до свидания кальций. Прочитанное мной сегодня, оказалось далеко от совершенства и, было искренне жаль времени потраченного впустую. Безусловно, есть интрига и даже несколько интересных моментов, но на этом все и заканчивается. Выключив ноут и умывшись, рухнула на свой раскладной диван, чтобы уже через три часа поднять свое измученное тело на работу.
  
  
  ***
  Глава 2.
  
   Ужасный день, просто наихудший из всех возможных вторников. Такое чувство, что все несчастья, договорились выступить против меня единым фронтом. И первым в очереди на преступление, стоял мой будильник. Я даже не отрицаю версию, что это была месть за плохое обращение с ним. Ну, скинула раза четыре на пол, каюсь, и один раз метнула им в стену, но ведь это был выходной, мой законный день на сон и отдых. Проспав, я на ходу собирала все жизненно необходимые мелочи, не забыв, бросить в свою огромную сумку зубную щетку с пастой. Умываться придется позже и на работе.
  
   Держа в одной руке чулки, а в другой связку ключей от квартиры, я фурией залетела в едва открывшиеся двери лифта и, закусив ручки сумки зубами, принялась натягивать чулки. Конечно, вселенская подлость, не обошла меня стороной и здесь. Наставив зацепок и с трудом вернув юбке приличную длину, я взяла стремительный разгон к остановке.
  Скорее всего, проезжающие мимо водители, и прохожие, спешащие в этот ранний час по своим делам, подняли себе настроение за мой счет. Ещё бы, бежит деваха, как профессиональный спринтер, с препятствием в виде каблуков за маршруткой и размахивает сумкой, совершая ею немыслимые круговые движения.
  
   Ворвавшись в холл нашего офисного здания, я была почти счастлива. Ибо часы показывали без двух девять. Однако счастье моё было недолгим, потому что стоя у лифта, заметила уже знакомое лицо, которое опознает меня сразу, как только пройдет во входную дверь и минует металлоискатель. Не теряя времени даром, я метнулась к лестнице, надеясь на чудо и слепоту шефа, авось пронесет.
  
   Только совершая стремительное восхождение по пролетам между маршами, я осознала, что утренняя пробежка за маршрутным такси была всего лишь разминкой. Каждая жилка и связка дрожали от напряжения. Вбежав на наш родимый седьмой этаж хромоногой белкой и огородами пробираясь к рабочему месту, услышала оповещение об остановке лифта. Усталость как рукой сняло и последние двадцать метров, отделявшие меня от кабинета, я, кажется, преодолела со скоростью звука. Посадка в кресло с разбега, что жалостливо крякнуло подо мной от жесточайшего обращения и моментальное открытие стола с бумагами, рукописями и прочим хламом, для создания образа примерного работника, проходила под уже слышимые в проходе шаги начальника.
  
   К несчастью риск быть застигнутой вне рабочей обстановки был на сегодняшний день не последним приключением. Наш новый директор прошел по коридорам в сторону своего кабинета и уже через несколько минут спешил обратно на выход с папкой документов. Я же блаженно растеклась по столу лужицей, обнимая его с двух сторон руками, как самое дорогое в этой жизни. В таком виде меня и застала Алька.
  - Что с тобой случилось? - рассматривая меня во все глаза, поинтересовалась подруга.
  - Не поверишь...проспала. И ладно бы занималась чем-нибудь стоящим, так ведь читала очередной бред. В итоге ни морального удовольствия, ни полноценного отдыха.
  - Мужика тебе надо, Женька! Тогда вопрос чем заняться ночью, вообще подниматься не будет. Пойдем, напою тебя горячим кофе. Все наши уже в курилке.
  - Угу, оперативно работаешь, однако.
  - А то! Чай не зря, занимаю свое место.
  
   Не теряя времени даром в отсутствии непосредственного начальника, мы дружным строем отправились в курилку, а там как в фильме 'Служебный роман', кто-то красится, кто- то курит, кто - то пьет кофе, а кто - то и умывается...
   Пока дамочки делились божественным огнем зажигалки Зиппо, настоящим раритетом, доставшемся в качестве компенсации за моральный ущерб Наталье после расставания с очередным 'мужчиной её жизни', я надраивала щеткой зубы и терла закрывающиеся глаза.
  
  - Рассказывай Жаркова, как докатилась до жизни такой? - раздался за спиной голос хозяйки раритета. Наташа работала в издательстве достаточно долго и была вторым человеком, с которым я начала общаться, как только устроилась на работу. Отчасти благодаря Альке и её удивительной черте характера сочетать несочитаемое. В данном случае не только представить нас, но и наладить общение. Не было таких тем, где бы наше мнение совпадало. Мы были настолько диаметрально противоположны, что повстречай друг друга в обычной жизни, за неимением общих интересов - разошлись бы, не успев толком познакомиться.
  - Да нечего рассказывать, Наташ. Будильник не прозвенел, как видишь, исправляю последствия спешного сбора на работу.
  - Ну и как этот будильник зовут? - продолжала допытываться Орлова, не веря в озвученную версию и судя по лицу, еле сдерживалась, чтобы не начать подкалывать.
  - Хм... дай подумать, - решила выдержать мхатовскую паузу, приступая к рисованию лица - имени не знаю, но сбоку было написано Made in China. Да, как сейчас помню. - ответила ей совершенно серьезно.
  - Этого хватило, чтобы смех Наташи разнесся по уборной. К нам не преминули обратиться за разъяснением причин веселья и Орлова не раздумывая, принялась делиться с дамами, особенностями моей сегодняшней побудки.
  
   Пока Наташа была увлечена рассказом, я предпочла вернуться к себе любимой. Глядя в зеркало красными от недосыпа глазами, я видела в нем невысокую жен... девушку, с каштановыми волосами до плеч, торчащими в разные стороны и странно вьющимися при отрастающей челке, завиваясь наружу, напоминая Пиннокио (по утрам такое же бревно) только женского пола. Глаза, ну про них я уже сказала - красные, в нормальном состоянии серо - зеленые. Размер, разрез и прочие тонкости, которыми авторы снабжают своих героинь, опущу. Ибо неинтересно. Лицо, как лицо. Славянская внешность с гуляющим татаро - монгольским геном. Оттого и волосы темные, скулы высокие, рост маленький, а вот кожа светлая (хоть в чем-то повезло).
  
   Образование высшее филологическое и ровно год я работаю почти по специальности. Кто в наше время смотрит 'корочки', где в графе специализация прописано: преподаватель русского языка и литературы. Устроившись в издательство каким - то чудом в неспокойные для него времена, я вцепилась в свое место, как клещ. Работа, не то чтобы предел мечтаний, скорее какой-то бесконечный Дом-2. Вроде осточертело до жути, и все равно идешь смотреть. Вот и подумала о жизни, докрашивая второй глаз и начиная понемногу вникать в суть сегодняшнего междусобойчика.
  
   Слет женского общества был посвящен одной теме, точнее одному человеку. И ценительниц мужчин с опрометчивым желанием почесать языки, не останавливало, что объект для обсуждения наш директор.
  
   Поначалу все разговоры сводились к восторженному оханью и закатыванию глаз. Еще бы, почти два метра сплошной харизмы и мужского обаяния на истосковавшиеся по красоте и вниманию женские сердца. Даже замужние дамы не остались равнодушными и поучаствовали в разговоре, по достоинству оценив внешность директора. От дискуссии о брутальности Александра Владимировича плавно перешли к рабочим моментам: кто- то пожаловался на автора, с которым работал, кто - то на маленькую зарплату, а потом разговор незаметно свернул к обсуждению автора - фантаста, недавно появившегося на просторах интернета и уже завоевавшего всеобщую любовь публики, благодаря своему циклу про 'недочеловеков'.
  
   Лично я относилась к этому буму крайне спокойно. Конечно, на волне всеобщего увлечения и я осилила одну книжечку Хоста, - автор подписывался этим именем, не пожелав раскрыть своего инкогнито, - но осталась к ней равнодушной. Я нашла даже нестыковки в сюжете. Не так чтобы рояли, но придраться есть к чему. Конечно, не обошлось здесь и без жаркого спора. Наши дамы разделились на два лагеря: тех, кому понравилось и тех, кому индифферентно. Была еще третья сторона - я, отстаивающая свою позицию, об обыденности сюжета с большим количеством 'махалова' и крови. Автор не привнес в своё произведение ничего, что не встречалось бы у других.
  
   Произнося свою вдохновенную речь о том, что пишут сейчас все кому не лень, да еще и с ошибками, скрываются под псевдонимами, придавая этакий ореол загадочности своей персоне, и возбуждая в читателе еще больший интерес, по - моему мнению, просто боятся быть узнанными и осмеянными - критика дело неблагодарное, нас и застал Серебряков А. В.
  
   Судя по лицу с ярко выраженными эмоциями гнева, он внимал нашему разговору достаточно продолжительное время, за которое настроился убивать, да еще с особой жестокостью.
  - Значит госпожа, - замер директор, ожидая помощи в подсказке имени от окружающих, люди у нас добрые - подсказали, - Жаркова, вы считаете молодых авторов бездарностью?
  - Я так не говорила, - попыталась я защититься от обвинений в свой адрес.
  - Я цитирую: 'Сейчас пишут все кому не лень, не имея за плечами среднего образования, да еще и с ошибками, скрываясь под вымышленными именами из страха быть узнанными и осмеянными'. - Вы отказываетесь от своих слов? - едко поинтересовался он, отпираться дальше было уже глупо.
  - Да, я действительно так думаю и могу доказать на примере Хоста.
  - Даже так? - осведомился Александр Владимирович с иронией в голосе и абсолютно непроницаемым лицом, - хорошо, я жду вас в своем кабинете через пять минут, и вы подробно расскажете мне о ваших умозаключениях. А вам дамы... смею заметить, что сегодняшнее собрание в курилке объявляю закрытым раз и навсегда. 'Дамы' не посмели возразить новому начальнику, и послушно загасив, бычки, отправились по рабочим местам.
  
   Из кабинета Серебрякова А. В. я вылетела через полчаса, пылая гневом и горя жаждой мести. Пробежав стометровку от директора до своей 'коробки' и абстрагировавшись от окружающих, я готова была громить и разбивать все, что только попадется под руку. Прокручивая в голове моменты нашего разговора и на каждую указанную ошибку в произведении Хоста, в ответ получая контраргумент от Александра Владимировича, что умело апеллировал к некому высшему предназначению того или иного действия героев и расставлял акценты в сюжетных перипетиях, моя шкала нелюбви к автору опустилась с единицы до ста. Вот ведь что делает народная любовь к писателю! Радость от продолжения цикла застит глаза на элементарные ошибки. И Александр Владимирович не исключение. Ясно, как божий день, что он еще один из 'хостинцев', приверженец его стиля.
  
   План мести созрел мгновенно, стоило подумать об этом. Не теряя времени даром, я зашла на популярный ресурс начинающих авторов и принялась изучать правила. Ну, с регистрацией все довольно понятно. Как бы себя обозвать? Хотя, чего заморачиваться, воспользуюсь своим привычным ником, и не надо будет ломать голову над новым паролем.
  
   Зарегистрировавшись пользователем, отыскала страничку Хоста и, размяв пальцы, приготовилась атаковать. Чтобы не быть голословной, не люблю необоснованных нападок, если уж критиковать, так на конкретном примере, зашла в комментарии к произведению, с которым имела возможность ознакомиться.
   Одно название чего стоит 'Товарищи небожители' - громко, с пафосом, а вот в тексте никак не раскрывается. Не порядок! С этого и начнем!
  
   Белка: 'Уважаемый автор, прочитала ваше творение и решила внести ложку критики в бочку похвалы и лести. Да, простят меня ваши поклонники, и вы сами, за акт скверны.- О, как загнула, филолог я, в самом деле, или где, и раз уж мне сегодня наш любезный начальник в доступной форме разъяснил некоторые особенности произведений в жанре научной фантастики, не буду наступать на одни и те же грабли дважды. - В заявленном вами названии, нет и намека на небожителей. Если не принимать во внимание человекоподобных обезьян, скачущих по просторам, созданного вами самобытного мира К...х, с дубинками наперевес ровно до того момента, когда они были осчастливлены приземлением нашего межпланетного корабля, прибывшего из далекого 3049 года по 'земному' летоисчислению. Примерять к землянам, то же звание, уж простите, после написанного вами, язык не повернется. Сверяясь с вашим произведением, наш доблестный десант, высадившийся 'на диких землях' был поражен неизвестным до сей поры вирусом, симптомы вроде чесотки, температуры и диареи опустим, и инфицированные члены, схоронившись в лазарете, начали превращаться в местных аборигенов, со всеми вытекающими. Кого вы имели в виду под словосочетанием 'товарищи небожители' для меня так и осталось загадкой'.
  
   Написав свой пост и нажав на значок 'Добавить комментарий', я со спокойной душой закрыла сайт, не забыв сохранить его в закладках, попыталась вернуться к работе.
  Ключевое слово попыталась. Не успела я настроиться на бруталов из космоса, которых Канарейкина словно через копирку делала высокими, сильными и мега красивыми блондинами, как пришло сообщение от 'Некромант'.
  
   Под режущим слух ником скрывался наш редактор Щурин Виктор. Комплекцией Витя не вышел, зато умело владел языком и неуемным воображением. После его редактуры в очень редких случаях что-то оставалось от первоначального варианта. И авторы частенько терялись в сомнениях, что им по ошибке отправили не их произведение, а разобравшись, начинали злиться и обрывать телефоны издательства в попытках добраться до него.
  
  Сообщение от Некромант: Как назывались пули в XIV веке, не припомнишь?
  Сообщение от Белка: если ничего не путаю, то картечь. У тебя редактура исторического романа?
  Сообщение от Некромант: неа, скандворд разгадываю.
  Сообщение от Белка: я тебя прибить готова, мне сегодня сдаваться, а он меня на сканворды отвлекает. Интернет тебе на что?
  Сообщение от Некромант: так интереснее. И добавил смайл с крылышками.
  
   Выйдя из агента, чтобы не отвлекали все кому не лень, снова погрузилась в чтение. Через полчаса у меня болели глаза, через час голова, через два, я просто положила её на руки и ... уснула.
  
   Пробуждение было болезненным и неприятным. Видимо во сне, пытаясь найти место поудобнее, положила голову на клавиатуру, которая мало того что отпечаталась на моем лице, кажется, излишне придавила скулу, так сильно она сейчас болела. Но даже не это было самым страшным. Настоящим ужасом было проснуться от рук собственного директора, что карающей десницей навис надо мной с грозным видом и активно пытался вывихнуть мне еще и плечо.
  
  - Жаркова, это как понимать? - вопросил он, хмуря брови и разглядывая мой помятый вид. - Я помнится, сказал вам закончить редактуру сегодня и сдать главному редактору, а не спать на рабочем месте.
  - В свое оправдание могу сказать, что я честно пыталась, но ЭТО, ткнула пальцем себе за спину, где стоял мой компьютер, - выше моих сил. Если не верите мне, почитайте сами немного.
  С минуту шеф просто разглядывал меня, наверное, взвешивая все за и против. А может просто оторопев от моей наглости. Я же со своей стороны постаралась сделать лицо пожалостливее и глаза попечальнее. Наконец, Александр Владимирович прервал молчание.
  - Собирайтесь Жаркова, отвезу вас домой.
  - Меня? Домой? К кому домой? - потом в сонный мозг все - таки проникла информация. - А разве рабочий день уже закончился? - задала я вроде бы правильный вопрос.
  - Да, и вы его благополучно проспали. Так что жду вас у лифта через пять минут. - после чего развернулся на каблуках и стремительно вышел. Все - то у него в пятиминутках исчисляется!
  
   Компания шефа не радовала, но и телепаться по городу в помятом виде не хотелось. Подумав немного, решила, что все же откажусь от совместной поездки, и вызову такси.
  С твердым намерением так и поступить, обесточила компьютер, проверила ящики стола и, выключив настольную лампу, пошла к лифту.
  
  - Знаете, - сходу начала я, не дав себе времени как следует обдумать ситуацию, - я, пожалуй, вызову такси. Не хочу вас утруждать, да и неудобно это.
  Меня опять смерили пристальным и тяжелым взглядом, перед тем как ответить.
  - Не удобно, спать на клавиатуре, не для этого предназначена, знаете ли, и ваши возражения не принимаются, - ухватившись за локоть, шеф просто втянул меня внутрь, разъехавшихся створок лифта.
  
   Я не стала больше испытывать его терпения, и молча, углубилась в разглядывание носков своих туфель. Вроде середина мая, а долгожданное тепло, все никак не приходило, заставляя людей брать с собой - то куртки, то плащи и зонтики. Задумавшись о погоде, я не сразу услышала его вопрос. Наверное, подумает, что контуженая, а в сумме: несет ересь, сбивает с ног, спит на рабочем месте и закономерное - УВОЛИТЬ! Все это пронеслось перед глазами бегущей строкой.
  - Что простите? - все же пришлось переспросить.
  - Где вы живете?
  - А, улица Свердлова. Свердлова, 17. Если вам не по пути, я могу сама... - договорить мне не дали, перебив на полуслове.
  - Жаркова, я не люблю повторять дважды. Я вас отвезу, и хватит об этом.
  Ну, хватит, так хватит.
  
   Выйдя из здания, мы свернули на парковку, расположенную чуть в стороне от главного входа. Я со своим метр шестьдесят семь активно семенила вслед удаляющейся фигуре начальника. И пока была возможность оценить другой ракурс, бесцеремонно этим пользовалась. Не то, чтобы были видны все особенности фигуры, большую часть скрывало классическое пальто черного цвета, доходившее до середины бедра, полы которого сейчас свободно раздувал ветер. Брюки с ровной стрелкой от костюма двойки, казалось, делали его ноги еще длиннее. Завершали образ делового человека, начищенные до блеска остроносые туфли, которые и в такую грязь были идеально чистыми, не в пример моим.
  
   Проходя между рядами машин, я все гадала, возле какой именно он остановится. Мы миновали внушительные джипы и скромные четырнадцатые, прошли мимо Audi и Renault, и наконец, замедляя движение Александр Владимирович достал ключ, и отключил сигнализацию синей Mazda, моргнувшей фарами, в приветствии.
  
   Без лишних пояснений я открыла пассажирскую дверь спереди, залезая внутрь авто, просто утонула в кожаном сиденье. Находиться в холодной машине было несколько неприятно и, поежившись, постаралась поплотнее укутаться в свой тонкий светлый плащик, мысленно наподдавав себе подзатыльников. Увидела с утра солнце и рада стараться. От шефа не укрылась моя попытка согреться и уже через минуту я ощутила тепло сидения. Странное ощущение, что филейная часть поджаривается, быстро уступило место чувству комфорта и желанию никуда не вылезать из этой чудо машины. Стоит задуматься уже о покупке съемного обогревателя в свою малышку, раз уж встроенного не имеется, жалко, что сейчас она в сервисе. Нужно не забыть, позвонить им сегодня.
  
   Весь путь от офиса до моего дома мы провели в молчании, стараясь не тяготиться им, я вслушивалась в негромкую музыку, льющуюся из динамиков. Начальник неплохо водил и ориентировался в городе, насколько это возможно, будучи не местным. Наши подкованные в вопросах шпионажа дамочки быстро выяснили, что раньше господин Серебряков обитал в Москве, где у него в собственности осталась квартира в одном из престижных районов столицы. Мне не то, чтобы было сильно любопытно сунуть нос в его жизнь, некоторые мысли по поводу его переезда в наш маленький городок уже имелись, осталось только подождать случая, когда можно будет уточнить несколько деталей.
  
   Пока я была занята размышлениями, объект моих дум свернул в сторону дома.
  - Какой у вас подъезд? - спросил начальник. Побоявшись прослыть еще и слабослышащей, я поторопилась с ответом.
  - Пятый, можете высадить меня здесь, чтобы не плутать по двору, - внесла я разумное предложение, но, видимо, как всегда погорячилась. Ибо заботу этот странный мужчина воспринимал исключительно, как оскорбление своему Эго.
  
   Не утруждая себя ответом, он подъехал к дому, лавируя между кое - как припаркованными машинами и остановился прямо перед подъездом. Тихо вздохнув, подумала, как обрадуется Тамара Васильевна, моя вездесущая, пенсионствующая с незапамятных времен соседка, такой инфе. Чувствую, жареная сплетня уже к завтрашнему утру облетит всех её товарок и на работу меня выглянет провожать половина соседей. Ну да, Бог с ними. Моей репутации 'старой девы', не помешает разнообразие.
  
  - Э... спасибо, что подвезли и простите за сегодняшнее. Я не хотела спать на работе. Вернее хотела, потому что спала сегодня от силы часа три, но я ненарочно.
  - И что же вам не давало спать? - ненавязчиво поинтересовался шеф. - Прощу простить за нескромный вопрос, вы не обязаны отвечать.
  - Я читала. - заметив недоумение в глазах начальника, поспешила развернуть ответ. - Набрела на отзывы читателей о романах Хоста и не удержалась. - разговаривая с Александром Владимировичем, я старалась избегать прямого взгляда глаза в глаза, чувствуя некую интимность в нашем общении в столь замкнутом пространстве. Заговорив о том, как провела свой вечер и половину ночи, подняла голову, всего лишь на мгновение, заметив промелькнувшее нечто в глубине его глаз, но, не пожелав сейчас включать в себе Пиза, постаралась закончить разговор, чтобы побыстрее подняться к себе и вздохнуть свободно.
  - И как вам творчество этого автора? Хм... дайте вспомнить нашу сегодняшнюю беседу и бурное обсуждение в туалете. Вы остались им недовольны.
  
  - Не то чтобы недовольна, это просто не мой автор, я читаю всё, не имея конкретных предпочтений, обожаю фантастику, в том числе и научную, но я не воспринимаю чисто мужского взгляда на некоторые вещи. Вот, к примеру, авторов - женщин часто ругают за женоподобность главных героев, сказывается различие мышлений мужчины и женщины. Но почему никто не ставит автору - мужчине в вину тоже самое. У того же Хоста, любовная линия состоит из: 'пришел - увидел - победил'. И женские образы прописаны как жалкая пародия, проще говоря - картон. Женщина в книге не личность и даже не рабыня, она тень, лишенная воли и характера, слабая и бесполезная; правда многочисленные недостатки призвана компенсировать неземная красота, - я, говорила с шефом о книге и сама себе удивлялась, эк меня понесло в дебри словесности и психоанализа. Свою роль в этом сыграл и Александр Владимирович, оказавшийся хорошим слушателем. Не перебивая, он казалось, ушел в размышления, а в некоторых местах даже кивал, видимо, соглашаясь с моими доводами.
  
  - По правде говоря, я, читая данную книгу, не задумывался над подобными моментами. Они воспринимаются скорее как необходимое дополнение, можно обойтись без них, но читать будет не в пример скучнее. Основное внимание уделяется сюжету. Его ведет автор, стараясь избегать наложения и излишков информации, и его же ведет читатель, следуя за вымышленными героями, как в компьютерной игре, от задания к заданию, накапливая бонусы перед встречей с главным злодеем.
  - Вы правы, возможно, Хост еще молодой и начинающий автор, и исправит свои ошибки. У него достаточно большая аудитория читателей и мне кажется, кто - нибудь захочет помочь дельным советом, а там недалеко и до издания книг.
  - Вы так думаете? - спросил меня шеф, пристально глядя в глаза, будто силясь прочитать ответ прямо в голове.
  - Все может быть, издаются же у нас перлы Канарейкиной, - понимая, что разговор затягивается, постаралась свернуть наше общение, - Что ж, спасибо что подвезли, я, пожалуй, пойду, не стану вас больше задерживать.
  - Да, конечно, до свидания.
  - До свидания.
  - Евгения, - окликнул шеф, когда я почти закрыла дверь машины, - не стоит читать до утра. Ни одна книга этого не стоит.
  - Спасибо. Я учту на будущее. До свидания.
  
   Обменявшись полагающимися любезностями, мы распрощались. В ожидании лифта я все размышляла о загадочном значении последней фразы. Означало ли это - 'ложись спать вовремя, иначе в следующий раз, уснув на рабочем месте, на хорошее отношение можешь не рассчитывать', либо имелось в виду, то, что сказал и никаких скрытых смыслов в этом нет. Буквально влетев домой и, скинув надоевшие за весь день туфли, я с удовольствием размяла ноги и кинулась ставить чайник. Сбрасывая на ходу одежду по дороге в ванну и блаженно подставляя лицо под струи воды, вспомнила, что продукты я так и не купила. Мой полный отчаяния стон, больше похожий на вопль раненного тюленя, слышали, наверное, даже соседи с первого этажа.
  
   Сидя на крышке унитаза с феном в руках в одной руке и расческой в другой, я прокручивала в голове события дня. И тут меня словно током ударило, к счастью не буквально. Побросав фен и расческу, я кинулась к телефону. Быстро набрав знакомый номер, приготовилась отчехвостить Альку. Еще подруга называется. Бросила, можно сказать, на поле боя. С пятого гудка трубка ответила её голосом.
  - Капанова! - без лишних сантиментов, набросилась на подругу, - ты какого черта не зашла за мной, когда собралась домой?
  - Жень, что случилось то? Ты не помнишь что ли?
  - Чего не помню? - сердце от негодования стучало чуть ли не в висках.
  - Я зашла к тебе. Ты спала! Потрясла за плечо и даже разбудила, сказав, что пора домой, а ты на это ответила мне, что тебе надо сегодня обязательно закончить и сдаться, иначе шеф тебя убьет. Ну, я и ушла.
  - Блин, теперь уже все.
  - Что все - то. Женька, ты можешь сказать прямо, что случилось? Или из тебя все надо клещами вытягивать?
  - Конечно, могу! Побудка у меня была что надо. Врагу не пожелаешь. Сам шеф взял на себя эту неблагодарную миссию, а разбудив, заодно и высказал свое мнение о подобном времяпрепровождении на рабочем месте.
  - Ну, ты даешь. Сильно кричал? Ругался?
  - Ага, а еще бил ногами по почкам! Нет, не кричал, но приятного мало, когда тебя отчитывают ровным, спокойным тоном, взирая яростным взглядом, то чувствуешь себя так, словно как минимум кого - то убила.
  - Раз все обошлось, так и не переживай. С кем не бывает. Давай не забивай себе голову, а завтра встретимся и обо всем поговорим, а то у меня котлеты подгорают и ребенок не кормленный конфеты таскает со стола.
  Перед тем как положить трубку, услышала грозный голос Альки: 'Положи на место, я сказала! Нечего аппетит портить'. Я бы после такого окрика не только бы положила на место, еще бы из карманов вынула все до кучи и сложила горкой сверху.
  Сглотнув слюну, пошла одеваться. Домашние котлеты мне сегодня не светят, но пельменями себя точно порадую.
  
  
  
  ***
  Глава 3.
  
   Я сидела в своей ставшей такой привычной 'кладовке' и уныло взирала на монитор с открытым вордовским файлом. 'Кладовка' - это собственно моё рабочее место, напрочь лишенное окон, естественной вентиляции и дверей, которых не наблюдалось на вырезанном в этой коробке, прямоугольнике. Проблема их отсутствия была в нашем издательском доме повсеместной. Счастливые исключения составляли только кабинки 'уединения' (см. санузел) и кабинет директора.
  
   У нас же 'бездверное' существование, по мнению учредителей должно было только укрепить корпоративный дух. А каким образом, мы, по-видимому, должны были придумать сами, как - никак творческий коллектив, подход должен быть соответствующий. Совместными усилиями додумались только до того, что руководство нехило сэкономило на дверях и прочих комплектующих нормально функционирующего офиса.
  
   Каждому редактору и переводчику выделили по 'кладовко' - рабочему месту с пластиковыми перегородками, компьютером и телефоном. Дизайн - студия, фото - студия и типография располагались этажом выше. За сим посчитав свою часть трудового договора выполненной, самоустранились, оставив во главе ИД нового директора Серебрякова А. В., что некогда работал на один из крупнейших холдингов МасМедиа в стране, но по каким - то причинам пожелал закончить свое плодотворное сотрудничество и перейти в наше неизвестное широкому кругу издательство, на любезно предложенную ему должность. Лучше бы не предлагали, честное слово, всем было бы спокойнее.
  
   Прошло всего несколько дней с момента появления у нас нового начальства, а сколько кардинальных перемен уже постигло наш отдел: во - первых, ввели лимит на интернет, превышая который в ИД автоматически приходила распечатка сайтов, посещаемых сотрудниками за месяц, это было не просто стремно, это было подло. О чем только думал Серебряков, заставляя нас отказываться от посещения своих страниц 'В Контакте' и 'Одноклассниках'.
  
   В течение дня у половины издательства началась ломка и в кои - то веки, мы сплотились единым фронтом, на время, забыв об обидах. Я даже к Светочке начала относится по-человечески, ей было хуже всех, она же за год работы все время проводила на этих ресурсах и тут вдруг раз и заблокировали; во - вторых, это я уже считала личным оскорблением себе, на работу надо было приезжать к девяти и не минутой позже. Оправдания, что ноготь сломался или тушь засохла, у троллейбуса кончился ток, а у автобуса бензин, он не принимал. Вот и приходилось подниматься ни свет, чтобы успеть позавтракать, нарисовать себе лицо, одеться и не опоздать к означенному времени.
  
   За таким необременительным занятием, как посторонние размышления на рабочем месте меня и застало оповещение о пришедшем сообщении. Нажав на мигающий конвертик, всплыло окно переписки с Капой.
  
  Сообщение от Капа 09.01: шеф вышел из лифта. Не успела я набрать ответ, как еще один конвертик активно принялся мне подмигивать из окна переписки.
  Сообщение от Некромант. 09.01 прямо по коридору, до места прибытия 40 сек.
  
  Привстав с кресла и пробравшись к выходу, на полусогнутых ногах выползла в проход, и пулей влетела обратно.
  Сообщение от Белка: ответить пользователю Капа
   ответить пользователю Некромант - Вижу цель. До связи.
  
   Быстро позакрывав все окна, не связанные напрямую с работой, и почти уткнувшись носом в монитор, я просто физически ощущала приближение нашего шефа. Стоит сказать, что Александр, по батюшке Владимирович передвигался достаточно быстро и на удивление почти бесшумно, за что удостоился сравнения с хищником. Особы женского пола (кого он еще не успел распять на планерке) отзывались о нем не иначе как 'Наш Лев' (от меня можно было услышать более простонародное и не лестное выражение, тоже мне, нашли, кому присвоить звание царя зверей).
  
   Останавливаясь рядом со своей жертвой, он мог длительное время следить за тем, чем она занимается, никак не проявляя своего присутствия. По закону вселенской несправедливости, часто подобной 'чести' взгляда в спину, удостаивалась я. Такое пристальное внимание к моей персоне, начинало меня, мягко говоря, злить, хотя седьмым чувством или что там, у женщин догадывалась, что таким образом мне аукается наше достопамятное знакомство.
  
   Мысленно подгоняя шефа быстрее сдвинуться с места по направлению к своему кабинету, я еще усиленнее напрягла глаза и силилась прочитать хоть маленькую строчку бреда про нашу землячку, что волею судьбы занесло в межмировое пространство (в космос закинуло её в общем к каким-то гоблинам, не повезло, однако).
  - Евгения, как ваши успехи с работой Канарейкиной?
  Обернувшись на голос и нацепив на лицо выражение крайней озадаченности, уверенно отвечаю:
  - Доброе утро, Александр Владимирович. Все прекрасно, работа кипит. - хотелось сказать, что закипают как раз таки мозги от этого бреда, но, по мнению шефа, неудачных работ не бывает. Бывает задумка автора, неоцененная по заслугам. От себя к его мнению добавлю, что если закрыть глаза на огромное количество смысловых, пунктуационных, орфографических ошибок, и в целом, на сюжет уровня шестого класса, то обязательно впечатлит.
  - Очень хорошо, жду от вас правки к концу дня, на этом начальник покинул мой 'кабинет'.
  Я с большим трудом удержалась от того, чтобы не сплюнуть прямо на пол. Да чтобы мне закончить ЭТО, надо баллон валерьянки и спички в глаза, потому как в сон клонит через предложение. И пока героиня стоически терпит домогательства гоблина с космического корабля, и отбивается от притязаний на свою руку короля орбитальной станции (вот слово в слово, как у автора), я ползу за очередной порцией кофе, ибо мозг мой после такого, без допинга функционировать отказывается.
  
   Ближе к концу дня я все же домучила произведение, написанное автором в жанре любовно - фантастического романа, в отсутствии там как таковой фантастики и любви. В принципе это никого не смущало, за исключением меня, но мое дело маленькое.
  
   Сдавшись, главному редактору, Татьяне Николаевне и получив новое задание, уныло побрела за кофе, решив заодно проведать подругу.
  - Над чем работаешь? - поинтересовалась я, сунув нос в компьютер Альки, подруга смерила меня долгим оценивающим взглядом и без лишних слов, забрала у меня стаканчик с кофе, проигнорировав мое возмущенное: 'Эй'.
  - Спасибо за кофе, о тебе же забочусь, дуреха - делая большой глоток черного напитка и жмурясь, словно кошка на солнце, снизошла до благодарности Капанова.
  - Так над чем работаешь?
  - Не поверишь, сегодня отдали на корректуру работу Хоста.
  - Ты не шутишь? - изумилась я.
  - Какие уж тут шутки, сама посмотри. - я и правда почти забралась подруге на колени и принялась вчитываться в текст. Убедившись, что это он, не смогла сдержать любопытства.
  - А текст кто-нибудь приносил? Ты не в курсе?
  - К сожалению, не знаю, - и, понизив голос, до доверительного шепота, делая при этом страшные глаза, Алька, не отказала себе в удовольствии поделиться свежей сплетней, - ходят слухи, что Хоста ведет сама Николавна, не доверяя столь ответственное дело никому. По другой версии, 'Они', - выделив голосом слово, и показывая указательным пальцем правой руки наверх, - заключили с писателем договор, что его имя останется не раскрытым и издаваться он будет под всем известным псевдонимом. Только на этих условиях автор согласился подписать контракт с издательством на целую серию.
  - Дело ясное, что дело темное. - подвела итог я.
  - Вобщем - то да, но врагу нас не провести. У тебя что новенького?
  - Да вот, с очередным заданием, на этот раз детектив.
  - Ты завершила правку Канарейкиной?
  - О, да и кому-то из вас посчастливится исправить все её ошибки. - подруга на это только горестно вздохнула и уныло провыла, - 'наша служба и опасна, и трудна. И на первый взгляд как - будто не видна...
  - Точно, пойду я, пожалуй, от греха. А то введут еще один запрет на долгое нахождение в чужом кабинете без предварительного согласования с начальством.
  - И куда же ты, дитя мое, собираешься держать путь? - вопросила подруга, сдерживая смех.
  - Пойду в приемную к Светочке, поднимать себе настроение.
  - За её счет?
  - Конечно.
  - И не жалко тебе над ней издеваться?
  - Ты думаешь, она от этого страдает? Как по мне, так она тоже много получает от нашего общения. Адреналин, знаешь ли, полезен в маленьких дозах, особенно её застоявшемуся от безделья организму.
  В Але как всегда проснулся скептик, и она не поддержала моей затеи.
  
   Вот сейчас только закину работу в ящик стола и сразу же пойду. Что - то она там вещала своей закадычной подружке Оксане, по поводу способов соблазнения 'обаяшки' Александра Владимировича? С трудом сдержалась, когда услышала, чтобы не нагрубить ей и не выдать свои длинные уши. Нужен только повод, в стан врага не ходят с пустыми руками. Кинув взгляд на стол, вспомнила, что не отдала ей телефонный справочник с прошлого года. Чем не возможность заглянуть к коллеге по - соседски?
  И если к этому моменту её голова по прежнему занята глупостями и идеями фикс по охмурению шефа, от всей души наступлю ей на ногу, чтобы не демонстрировала всем туфли от Джимми Чу, которые она якобы привезла из Лондона. Ха, так я ей и поверила! На её лыжу 41 размера только вьетнамцы шьют в бараках под Москвой.
  
   Стараясь не производить лишнего шума, я крадучись добралась до приемной. Мои подозрения подтвердились. Эта красопетка опять точила лясы со своей подружкой дурой, они и сошлись, наверное, потому, что у обеих в голове не просто ветер, а сквозняк. Прислушавшись к беседе, поняла, что экстренный слет, относится непосредственно к вопросу соблазнения, некоего господина Х. Тут и к гадалке не ходи! С появлением Александра Владимировича, у этой куклы юбки стали раз от раза уменьшаться в длине, а туши на ресницах, красной помады и декольте в геометрической прогрессии становилось все больше и больше.
  
   Решив, что ничего нового не услышу, бодро направилась к ней в приемную.
  - Светочка, здравствуй!
  - О, Женечка, - постаралась не скривиться, - какими судьбами? - обратилась ко мне наша мисс красота и обаяние.
  - Да, вот наводила порядок в столе и обнаружила телефонный справочник. Помнится ты в прошлом году одолжила его мне, а я растяпа такая и не вспомнила об этом.
  - Как мило с твоей стороны вернуть мне его обратно через полгода, но не хочу тебя расстраивать, нам эти телефонные справочники приносят через квартал, так что этот оставь себе, вдруг еще на что сгодится.
  Вот ведь змеюка, еще и острит, ну сейчас я тебе устрою.
  - О! как раз думала, во что точить карандаши, а тут целая тысяча страниц в моем полном распоряжении. Кстати, случайно услышала ваш разговор, вы уж простите, шумоизоляция в офисе никакая. Так вот, хочу дать бесплатный совет, чтобы не попасть впросак с соблазнением. По достоверным данным, - показывая пальчиком в сторону директорского кабинета и постаравшись создать соответствующее моменту выражение лица, чтобы не запалить контору, продолжала вдохновенно просвещать хищниц, - он гей, только старается не афишировать свою сексуальную принадлежность, дабы работа никак не влияла на его личную жизнь и наоборот.
  
   Окончив свою речь, я наблюдала милую сердцу картину, как лицо Светочки приобрело удивленно - вытянутое выражение, а Оксану скрутило как от зубной боли. Вот это прямо бальзам на сердце, лишь бы у Светы хватило ума, понять мой тонкий намек на её благоразумное молчание, иначе в скором времени меня точно будет ждать увольнение, и скорее всего по статье. Такую ложь не прощают.
  
   Взяв себя в руки, я покинула приемную, чтобы отправиться в свой кабинет. До конца рабочего дня я пыталась вчитаться в произведение, в принципе оно было неплохо написано, что несказанно радовало, но мысли мои все время скатывались к ориентации шефа, дернул, же черт сказать о нем такое. Решив отвлечься от грустных размышлений, я зашла по сохраненной ссылке на страницу Хоста, в раздел комментариев к произведению 'Товарищи небожители'. Оказывается, как много я пропустила. Меня за мой коммент, почти четвертовали, просмотрев по диагонали, все отзывы на свой счет, я добралась до главного - мне ответил сам автор.
  
  Хост: Уважаемая Белка (он даже подчеркнул обращение ко мне, как мило), прочитал ваш отзыв и очень за него благодарен (работает на публику, позер), согласен с тем, что название несколько не соответствует основной идее данной книги. Но думаю, меня оправдывает то, что это черновой вариант. Это касается и всей серии книг в целом, названия подобраны условно. Выложенные сюда работы имеют только одну цель - ознакомление с ними. Сейчас я активно исправляю все неточности и ляпы, чтобы в скором времени, полюбившие мое творчество читатели, могли приобрести на бумаге окончательный и удобоваримый вариант этих книг. Со всем уважением, Хост.
   P.S жду от вас дальнейшей конструктивной критики, не стесняйтесь пишите. Буду рад!
  
   О, не сомневайся, я напишу, но попозже. На сегодня рабочий день закончен. Совершив уже привычные манипуляции и подхватив с вешалки плащ, я отправилась к лифту. Альку сегодня дожидаться не было необходимости, потому что подруга давно должна сидеть на собрании в школе, чего она терпеть не могла, но как всякая мать мальчика, несла этот тяжелый крест до конца.
  
   Возвращаться домой я решила через автомастерскую. Зачем звонить, когда можно прямо на месте узнать причину поломки, если таковая уже исправна, то расплатиться и забрать мою малышку домой. Очень уж я скучаю за ней.
  
   Причина была - старость. Как сказал механик, наш отечественный автопром не рассчитан на столь долгую жизнь. Моей машинке без малого было уже пятнадцать лет и она все еще ездила. Ну, относительно, скорее это было похоже на быструю ходьбу. 40 км/ч, а с горки и до 60 для нас было вполне нормально. Не пожелав внимать какому - то дяде Ване, давшему совет, похоронить её с почестями на свалке автомобилей, я села за руль своей ласточки и поехала домой.
  
   Уже по дороге вспомнив про пустой холодильник, пришлось менять траекторию движения, и раз теперь мы с моей машинкой снова вместе, решила воспользоваться случаем и заехать в супермаркет. Давно собиралась выбраться в люди. Ехать с полными пакетами, нагруженными всякой снедью в маршрутке, как это делали некоторые, я считала верхом безумия, оттого и затягивала с вылазкой. Свернув на перекрестке налево, я припарковалась у большого торгового комплекса, пестревшего вывесками о скидках и рекламой модных брендов. С трудом найдя место на парковке, почти рядом с выездом, аккуратно припарковалась, и, взяв с собой сумочку, вошла в рай для шопоголиков.
  
   Я брела среди длинных рядов с продуктами, переходя из отдела в отдел, и утрамбовывая в тележку все новые полуфабрикаты, радовалась тому, насколько проще стала жизнь одинокой жен..., девушки с их появлением. Нет, готовить я умела и иногда даже любила, но больше я ценила свой комфорт и время, сэкономленное на готовке. А случаи моих кулинарных изысков за год, - пальцев одной руки хватало, чтобы пересчитать все. Новый год и наезды родителей, остальное время я была свободна от этого неблагодарного труда.
  
   Сворачивая в молочный отдел, за йогуртами, сметаной, кефиром, и целиком уходя в набитые на тетрапаках цифры срока годности, я не сразу услышала, что ко мне кто-то обращается. А подняв голову и обернувшись на голос, поняла, что зря не заехала на рынок рядом с домом. В свет мне, видите ли захотелось! Теперь уж точно - засветилась!
  - И вы здесь?! - стараясь быть любезной и натянув доброжелательную улыбку, поинтересовалась у Александра Владимировича.
  - Как видите. Решил заполнить холодильник, - при этих словах я заглянула в его полупустую тележку, где сиротливо жались друг к другу карбонат и круглая головка сыра 'Президент', переводя взгляд на свою тележку, заваленную почти доверху всякой всячиной. Сравнение оказалось не в мою пользу. Толи он на диете, толи я так много жр... ем.
   Задушив первый порыв выложить из тележки сразу половину, когда еще выберусь затарить холодильник, я постаралась быстрее попрощаться, сославшись на домашние дела, но не тут - то было.
  - Я уже собиралась идти к кассам. А вы как вижу еще только приехали?
  - Вобщем - то нет, мне осталось выбрать вино и овощи, на этом планирую завершить покупки.
  - Ясно, - не зная, что еще можно ответить в этом случае и не имея намерения поддерживать разговор, лаконично выразилась я.
  - А вы как вижу, ждете гостей? - поинтересовался шеф, с любопытством оглядывая содержимое моей тележки.
  - Что вы, вовсе нет. Просто я крайне редко выбираюсь в магазин, потому и закупаюсь на неделю вперед. В основном различными полуфабрикатами.
  - Не любите готовить? - мне не нравились вопросы из разряда личных, но ведь не пошлешь его лесом ... начальник...
  - Люблю, но жалею время, которое можно посвятить своим делам и провести с большей пользой.
  - Что же не буду вас задерживать, - произнес Александр Владимирович, столь долгожданные слова.
  На этом мы и разъехались. Я, свернув свою закупочную программу на всевозможной скорости, скользя на поворотах, подлетела на кассу. Как назло вечером кассы были зоной сплошного скопления народа, а обилие товара на ленте, относящегося к одному покупателю зашкаливало. Смотря на других и сравнивая с собой, возникала странная ассоциация, что город готовится как минимум к войне. Какие тут соль, спички и сухари? Люди банками брали оливки, пачками спагетти, крупы и сахар, а самые отчаянные ведра шашлыков и мешки с углем. А еще говорят в стране кризис - врут всё!
  
  ***
  Глава 4.
  
   Погода снова не хотела радовать горожан солнцем, а потому еще с ночи начавший моросить мелкий дождик к утру только набрал силу для полноценного ливня. Стоя в прихожей и разглядывая свое отражение в зеркале в полный рост, подумала, что укладку сегодня делать бесполезно, все равно волосы от повышенной влажности завьются дурацкими кудряшками, портя и без того не радостное настроение. На скорую руку заплела волосы в косу, накинув плащ и влезая в растоптанные туфли, я вышла из дома.
  
   Сидя в машине и зябко ежась, дожидалась, когда печка начнет давать в салон теплый воздух, а сама надеялась, что сегодня не будет пробок, и я доеду до работы без приключений. Так все и было ровно до того момента, как я начала заезжать на парковку для служащих офисного здания. Моя малышка, надсадно работая двигателем, вскарабкалась на эстакаду и, ожидая, когда охранник стоянки поднимет шлагбаум, поставила на ручник, от греха подальше.
  
   Пока стояла в ожидании, машина заглохла, так что пришлось в спешном порядке крутить ключом зажигания и выжимать педаль сцепления. Начиная нервничать, в одну из манипуляций, просто не сразу сообразила, что машина завелась и даже едет, набирая на спуске все большую скорость, и радостно мчится к бетонной стене. На долю секунды мне все это показалось нереальным, словно не должно такого произойти со мной, однако происходило. Взяв себя в руки и понимая, что педаль тормоза не срабатывает, просто резко вывернула руль, закрыв глаза. Типично женская реакция, со злорадством бы
  подумали мужчины. Нет, не типичная. Просто страх в этот момент затопил меня до кончиков секущихся волос. Не было 'всей жизни перед глазами', просто резкий рывок при развороте и звук, режущий слух, а в следующее мгновение удар. Машина остановилась.
  
   Моё везение как всегда сыграло со мной злую шутку! Пытаясь избежать краш - теста на своей старенькой девятке, я предпочла затормозить, въехав в ровные ряды автомобилей. Как же надо было постараться, чтобы основной удар от столкновения пришелся на синюю Mazda, что теперь оглушала воем сигнализации, оповещая всю округу. Видя, что в мою сторону уже бежит охранник стоянки, я недолго думая дала задний ход и развернула машину в сторону выезда с парковки, промчавшись мимо машущего мне в след упитанного дядечки.
  
   Глупо было надеяться, что о случившемся не узнает Александр Владимирович. Я надеялась хотя бы на то, что успею где - нибудь спрятаться, когда это произойдет и он решит лично возглавить операцию по моим поискам в ближнем зарубежье. Случившееся меня по - настоящему угнетало. И ладно бы, если так я решила ему отомстить - это еще куда ни шло, но вот так по глупому вляпаться. Боже за что?
  
   Я потеряла счет времени. Понимая одно - оставаться в городе опасно. Тормоза в машине неисправны и значит надо ехать подальше от жилых домов, куда - нибудь ближе к выезду из города, а потом на проселочную дорогу, выбирая самые безопасные пути для движения. Приняв решение, но едва задумавшись о том, что надо бы предупредить подругу, мой телефон ожил в сумке сам и принялся истошно тренькать банальную мелодию восьмитональной полифонией.
  
   Одной рукой держа руль и кося глазом на дорогу, я полезла в свой баул. Не имея терпения разгребать всякую всячину, которую имела обыкновение держать под рукой, просто вытряхнула все содержимое на сиденье. Разглядывая маленький экранчик телефона с мутной и нечеткой фотографией Альки на заставке, я приняла вызов.
  - Жаркова, черт тебя подери, ты, где шляешься? И мать твою, что творишь? - кричала подруга в трубку.
  - Аль, я... - но договорить мне не дали.
  - Жень, ты хоть понимаешь, что натворила?
  Теперь уж я перебила подругу, понятно за меня же волновалась, но никак в данную минуту не облегчала мне жизнь.
  - Аль, я понимаю. Но у меня выбора не было. Или быть размазанной по каменному ограждению парковки или попытаться остановиться, врезавшись в другие машины. У меня тормоза отказали.
   - Ты как? Не пострадала?
  - Нет, к счастью все обошлось, если не считать разбитой машины Серебрякова и еще двух соседних, которым тоже досталось.
  - Шеф просто в бешенстве, рвет и мечет. Он уже запрашивал в бухгалтерии твой адрес. Ты сейчас сама где?
  - Выезжаю из города. Не подумай, не бегу. Но, боюсь, что еще раз мне так может и не повезти. Думаю, как только кончится бензин, переживать мне больше не придется, а судя по баку мучения, будут продолжаться не больше получаса.
  - Как ты потом доберешься обратно?
  - Вызову такси. Деньги есть, так что все путем! Не переживай!
  - Хорошо, только я тебя умоляю, будь на связи. Как только машина заглохнет, сразу звони мне и давай без геройства там, а то я тебя знаю.
  - Хорошо, мамочка, - у меня достало сил сохранять твердость голоса, не срываясь на подступающую истерику и даже отшутиться, чтобы успокоить подругу.
  Сбросив вызов и кинув телефон на захламленное сиденье, я устремила взгляд на дорогу. Минут через десять таблички на белом фоне, сменились синими, и высматривая ближайший съезд с трассы на проселочную дорогу, старалась не пропустить поворот.
  
   В тишине салона и наедине со своими мыслями трель мобильного была подобна удару в гонг. От неожиданности я даже потеряла управление, и машину резко повело в сторону. Сделав глубокий вдох и выровняв движение, я потянулась за телефоном. Номер был мне незнаком, но интуиция, не пожелавшая предупредить меня о такой подлянке сегодня, в данный момент настойчиво активизировалась и подсказывала имя абонента, желавшего общения со мной.
  
   Ответить на звонок было, боязно, не ответить - глупо. Взвесив все за и против, окончательное решение определил страх перед Александром Владимировичем. Отключив звук и положив его на пассажирское сидение, я опять ушла в свои мысли. Через триста метров обнаружился съезд на проселочную дорогу, ведущую к некой деревне Каменки.
  
   Оставшуюся часть пути, я старалась не отвлекаться на посторонние звуки, а запоминать дорогу и все приметные особенности, что встречались мне по пути. Потом ведь придется описывать таксисту, откуда меня надо, забрать. Последние признаки жизни моя малышка подала, не доезжая населенного пункта. Бензина хватило ровно на то, чтобы съехать на обочину. Мне даже не потребовалось поворачивать ключ зажигания, мотор издал надсадный хрип и заглох.
  
   Сидя в машине, и уткнувшись взглядом в приборную панель, накатила безмерная жалость к себе. Начало щипать кончик носа, не говоря уже о предательской влаге в уголках глаз. Позволить себе слезы слишком большая роскошь, да и антураж не тот. Надо взять себя в руки и выбираться отсюда. А когда все закончится, (желательно поскорее) дома, в окружении атласных подушечек и шоколадных конфет, я смогу нарыдаться вволю.
  
   Собрав все свои вещи в огромную сумку, не забыв заглянуть в бардачок, я вылезла из машины и открыла багажник. В этом вместилище всякого хлама, относительно знакомыми мне вещами была только фуфайка брата и резиновые сапоги сорок второго размера, его же. Оглядев себя для надежности, мысленно прикинула свой внешний вид в фуфайке и туфлях, в плаще, юбке - карандаш и резиновых сапогах, в фуфайке и резиновых сапогах. Не выбрав ни один из мыслеобразов, снова полезла в машину. Находясь на открытом пространстве семи ветров без значительной растительности в виде деревьев, думалось плохо, еще хуже на голодный желудок, но холод пока имел преимущество.
  
   Первое, что предстояло сделать, это вызвать такси, а потом набрать подругу. Зная её, она сейчас в самом скверном расположении духа догрызает ...надцатый по счету карандаш. И ведь эти 'смертные' не виноваты в том, что Алевтина так со стрессом справляется.
   Нашарив в бездонном нечто, по ошибке названном женской сумкой, телефон, я окончательно убедилась, что в моей жизни началась черная полоса. Ведь именно в том месте, где я в данный момент мучила мобильник, не было сети. Чувствуя, что сейчас из ушей просто повалит дым, я покрепче стиснула в руке телефон, ибо неровен час я просто втопчу его в грязь под ногами, в народе именуемую дорогой, в порыве гнева. Так, медленный вдох и выдох, необходимо сконцентрироваться на насущной проблеме. Раз нет связи, значит надо найти место, где она есть. Логично? Логично! Пойду искать.
  
   Через километр я осознала две вещи: во - первых: я - идиотка; во - вторых: идти на каблуках и в тонком плащике на холодном ветру совсем не то же самое, что в фуфайке и резиновых сапогах пусть и сорок второго размера, оставшихся в багажнике. Не успела я додумать мысль, как телефон пиликнул, сообщая о появлении сети. Сначала увидела одно, а потом и второе деление антенны. Не теряя ни минуты и в душе ликуя от радости, обо всем забыв, я набрала номер Альки. Хватило одного гудка, чтобы моя подруга быстрого реагирования взяла трубку.
  - Алло, Женька, - услышала я в трубке взволнованный голос подруги, оборвавшийся шипением и тишиной режущей слух, сделав еще несколько шагов вперед, в трубку снова ворвался голос Алевтины, - Жень! Ты где?
  - Алюш, я остановилась, вернее, заглохла машина, - сигнал постоянно сбивался, и я почти кричала, надеясь, что она услышит.
  - Ты где? - продолжала допытываться подруга.
  - Деревня Каменки, но я отошла от неё.
  - Как? Повтори, я не слышу. Все время что - то шипит.
  - Каменки, - почти по слогам прокричала я, насколько хватало сил говорить, стараясь сдерживать стучащие зубы. И одной рукой прикрывать динамик от ветра, чтобы меня было слышно.
  - Ты ... ты вызвала такси? - с запозданием передал телефон вопрос Али.
  - Нет, тебе позвонила первой.
  - Что? Я не слышу. Повтори еще ... - это были последние слова, которые я услышала в трубке. В тот момент, когда я поднесла телефон к глазам, чтобы посмотреть что случилось со связью на этот раз, увидела, как трубка со мной прощается. Фирменный логотип, под которым красовалась вдохновляющая надпись - 'Соединяем людей', вызвали во мне такую бурю эмоций, что просто не передать, там было одно ПИ...Пии...ПИИИИ. Для надежности попробовав еще раз включить телефон и не получив желаемого, в раздражении просто бросила его на землю и принялась на нем прыгать, не жалея сил.
  
   Во всем этом был, по крайней мере, один большой плюс - помимо того, что отвела душу и осталась пусть и без допотопного, но телефона, я согрелась. Остановившись и пытаясь отдышаться, надо было решить для себя следующее: идти дальше, в сторону дороги или же вернуться обратно к машине по бездорожью, надеть теплые вещи и совершить еще один марш бросок? Прикинув расстояние и затраченное на все прогулки время, я утвердилась в мысли продолжить путь так, как есть, надеясь в скором времени, добраться до трассы, где будет возможность поймать попутку и поехать домой.
  
   Выбрав курс, я принялась наслаждаться видами, чтобы скоротать время. День был 'сказочный'. По - весеннему тепло, градусов десять от силы, по моим ощущениям. Сколько на самом деле даже не догадываюсь. Ноги, по щиколотку в грязи и по трех килограммовой гире весом, от налипшего нечто. Русская дорога, не в самой глубинке - это к протоколу, живописно размазанная колеей по щебенке с вкраплением луж по обочинам, а в некоторых рытвинах, будто специально выкапывали - во всю ширину. Скудная растительность, обрамлявшая эту самую дорогу, о которую не то, что обувь не отчистить от грязи, даже руки не вытереть, так сиротливо росла зелененькая травка, будто извиняясь за свой хилый вид. Тишину нарушало только назойливое тарахтение, разносящееся, словно, гул заходящего на посадку самолета.
  
   Оглянувшись назад, узрела несущееся на меня нечто. При растягивании глаз для лучшей фокусировки зрения, странное изобретение, опознавалось как копейка образца 1970 года, казалось, что даже двигатель в ней родной, так надсадно он работал на пределе своих скромных возможностей. Через некоторое время в лобовое стекло я уже смогла различить лица владельцев автотранспорта. В салоне 'антиквариата' сидели два 'хлопца' деревенской наружности, не вызывающей доверия, но деваться было некуда. Отойдя на край дороги, я несколько раз махнула рукой, привлекая к себе их внимание.
  
   Машина, скрипя тормозами и лысой резиной, остановилась не сразу. Пришлось, сделав над собой усилие, пройтись быстрым шагом вдогонку, про себя костеря нерадивого водителя.
  - Здрасти, - решила первая поздороваться и расположить к себе, - не подбросите до Орехово - Зуево?
   В ответ меня не пожелали даже поприветствовать, предпочитая, молча разглядывать на разный манер. Водитель, сведя густые брови, смотрел скорее сквозь меня, по - видимому, озадачившись расстоянием от деревни до города и количеством бензина, который придется сжечь, нежели сомнительной перспективой заработать в моем лице. Все это так и пронеслось бегущей строкой по лбу деревенского богатыря, чьи светлые вихры, торчащие в разные стороны, предавали ему сходство с Алешей Поповичем из популярного мультфильма. Образ дополняла светлая рубаха, с закатанными по локоть рукавами и безрукавка на синтепоне, который скромно выглядывал из порванного на груди кармана. Его попутчик, выделявшийся на фоне водителя - богатыря своим щегольским видом: потертыми джинсами и ветровкой оглядывал меня с интересом юного натуралиста, которому открылась возможность изучить новый вид млекопитающих или кого там эти натуралисты изучают.
  
   Согласна, что моя внешность в данный момент была несколько далека от совершенства, но ведь это еще не повод отказать человеку в помощи. Под оценивающими взглядами становилось как - то неуютно. И я уже начала жалеть о том, что решила их остановить, понадеявшись на порядочность местных жителей.
  - Сколько дашь? - вопросил меня тот, что сидел по правую руку от водителя.
  - М... - торговаться здесь было неуместно. Это привело бы их к мысли, что у меня полно денег и обычным подвезти до города здесь, может, не ограничиться. - У меня всего двести рублей, - стараясь говорить уверенно, без дрожи в голосе, ответила я.
  Водитель переглянулся с другом и после того, как последний утвердительно кивнул, мне милостиво разрешили сесть внутрь.
  
   Сидеть было неприятно. Появилось такое чувство, что я примостилась на старом диване, из которого вот - вот на свет выпрыгнет его неприглядное содержимое. Поерзав немного и найдя относительно удобное место за водителем, я закрыла дверь, хотя правильнее будет сказать, попыталась. Так как сделать мне это удалось даже не с первого раза. От удара дверь просто отскочила, вернувшись в прежнее положение. Пассажир на переднем сиденье никак не прокомментировал мои потуги, лишь с ухмылкой пожевав спичку, перекинул её в другой угол рта, а вот водитель не смог остаться равнодушным к порче своего имущества и посоветовал хлопнуть посильнее. Со следующей попытки мне это удалось, (хвала нашей 'неубиваемой' классике) и, скрипя всеми деталями, машина тронулась с места.
  
   Некоторое время мы сидели в относительной тишине. Если не принимать во внимание работу двигателя, который по уровню производимого шума, можно сравнить только с токарным станком в кабинете труда, было совсем неплохо. Ровно до того момента, как мои 'благодетели' решили меня расспросить. А я только начала приходить в себя после выматывающей прогулки по бездорожью.
  - Как говоришь тебя зовут? - пошел в наступление сосед водителя.
  - Маша. - ляпнула первое, что пришло на ум, не отдавая себе отчета в том, почему воспользовалась вымышленным именем, в котором собственно и необходимости не было.
  - Меня Костя, а это Сергей, - представил водителя его друг, указав на последнего пальцем.
  - Очень приятно. - произнесла я шаблонную фразу.
  - Ты ведь не из 'наших', - сказал Костя, - я бы уж точно запомнил такую. - Последняя реплика мне не понравилась категорически, а вкупе со странным блеском в глазах и подавно. Или это во мне мнительность начинает расправлять крылья. Додумать мне не дали, сбив с мысли. - Городская, видно сразу.
  - Да, поехала к подруге, только вышла, видимо, не там. Они с мужем, наверное, волнуются сейчас. А у вас телефона нет случайно? Я бы им позвонила, предупредить. - решила врать напропалую, но уверенно и не сбиваясь. Пусть лучше думают, что меня могут искать, чем знают, что я одна и беззащитна, а рядом с их деревней стоят бесплатные запчасти, в отсутствии хозяйки.
   Костя, слушая меня, не переставал ухмыляться, а его друг, тот, что Сергей, продолжал отмалчиваться, сосредоточенно вглядываясь в дорогу, и управляя машиной. Вопрос о телефоне все дружно проигнорировали.
  - А в город куда надо? - поинтересовался Костя.
  - В каком смысле куда надо? Меня просто до въезда, если не сложно, а там я на автобусе уж как-нибудь.
  - Что даже на чай нас не пригласишь? - ох, что-то не в ту сторону разговор начал уходить. Надо менять тему.
  - А вы учитесь или работаете?
  - Работаем, конечно. - активизировался Сергей, перекрывая своим басом даже шум двигателя.
  - А кем, если не секрет?
  - Я слесарем в автомастерской, - продолжал вещать Сережа, а Костян ...- последний не дал другу договорить, бесцеремонно перебив, внеся предложение от которого у меня волосы на затылке зашевелились.
  - Так, если к подруге ехала, то может до неё доехать? Соседняя деревня всяко ближе города. - так, нужно что - то срочно придумать и желательно, правдоподобное. Думай Женя, думай. Вспоминай опыт прошлого десятилетия и отмазки для мамы. - Название помнишь?
  - Эм...нет, сейчас у меня записано где-то было. Я поищу. Подождете минутку? - сказала первое, что пришло на ум. Не оригинально, совсем фантазии нет, но что поделать, если мозг в стрессовых ситуациях становится размером с маслину, да еще без косточки. В конце концов, некоторые авторы вообще не мудрствуют с действиями своих персонажей в патовых ситуациях, просто одаривая героиню, впервые увидевшую меч, способностью тут же, (так сказать, не отходя от кассы) им сразиться.
  - Отчего не подождать? Мы с Серегой не торопимся.
  
   Размышляя о ситуации и дальнейших действиях под методично выкладываемую всякую всячину из своего вещмешка с маловероятной надеждой, что ждать им попросту надоест, и мы поедем к городу, стрелки часов давно перевалили за полдень и организм настоятельно требовал еды и питья. Не тут - то было. Костя, по - моему, был искренне увлечен разглядыванием барахла и с интересом, ждал следующей вещи, которая будет извлечена из недр сумки. Нашарив на дне маленькую записную книжку, я приготовилась разыграть спектакль. В главной роли, отчаявшаяся я, потерявшая листочек с названием населенного пункта, улицы и номером дома, а значит и надежду свидеться со своей подругой. Ибо телефон окончил свои дни в коричневом нечто (будем считать, что это была разновидность грязи, а не продукт жизнедеятельности парнокопытных), да и номера я не помню. Значит, держим курс на Орехово - Зуево. Легко и просто, главное не переигрывать. Ну, с Богом!
  - Кажется... Кажется я её потеряла.
  - Что потеряла? - задал Сергей, закономерный вопрос, видимо, потому что не терял нити разговора в отличие от своего товарища, а затихший шум мотора, дал возможность не надрывать связки, выкрикивая слова, чтобы тебя услышали люди, сидящие в полуметре.
  - Адрес подруги, - отвечаю почти со слезами в голосе. - видимо, когда сверялась с названием деревни по листочку, положила мимо кармана.
  - Что положила мимо кармана? - ожил Костя, с трудом оторвав взгляд от сумки и сфокусировав его на мне.
  - Листочек с адресом подруги, - повторяю специально для него, чтобы и он, наконец, проникся моим горем.
  - Слышь, Серый! Кажется, нас тут водят за нос. - сказал Костя другу, одаривая меня странной ухмылкой.
  - Не понял.
  - И я не поняла. - решила вмешаться пока не поздно, все-таки где-то переиграла. Правильно Алька мне говорила, актриса из меня аховая.
  
  - Ну что же ты, Маша? Думаешь, что парни деревенские, пару раз улыбнусь, они всю жизнь радоваться будут. Знаю, таких. Проходили. - он говорил, буквально выплевывая слова мне в лицо, и меняясь практически на глазах.
  
  Черты лица заострились, выделяя желваки. Ухмылка, уступила место какому-то звериному оскалу, а серые глаза, словно заволокло пеленой, в которых была только злоба. Прежде чем, хоть одна мысль достигла сознания, я механически выставила руку вперед, создавая между нами препятствие, а в следующую секунду, закричала от неожиданности, когда он непостижимым образом просто перемахнул через спинку сидения и оказался рядом со мной.
  
  ***
  Глава 5.
  
  Все происходило настолько быстро, что не было времени, просто обдумать ситуацию. День же превратился в сплошной фильм ужасов в тот момент, когда этот умалишенный намотал мою растрепавшуюся косу на руку, заставляя смотреть ему в глаза.
  
  - Что, крошка? Страшно? Не волнуйся, тебе понравится. - говорил он, растягивая слова и одновременно шаря свободной рукой по карманам плаща.
  
   В правом были только ключи от дома, а в левом - деньги. Нельзя сказать, что их было много, но рассовывая вещи перед тем как выйти из машины, я переложила в него две тысячи рублей из водительского удостоверения. Оставив в кошельке лишь несколько сотенных купюр и немного железа, как раз, чтобы хватило добраться до города.
  
  - Что вы ищите? - стараясь, чтобы голос звучал ровно, задала вопрос в надежде немного отвлечь этого сумасшедшего.
  
  - А крошка не из пугливых, слышь, Серег! Поездила нам по ушам, прикинувшись бедной девочкой. Только забыла сказать, что при себе два косаря, да машину бросила в километре от деревни. Приняла нас за лохов? А это чревато, но я исправлю твое заблуждение. - в подтверждение своих слов его рука, которой он бесцеремонно лазил по карманам оказалась у меня под юбкой. Сказать, что меня передернуло от омерзения, этого ничего не сказать. Зато реакция тела была мгновенной.
  
   Резко подняв руку, согнутую в локте, ладонью второй ударила по кулаку, вкладывая всю силу, на которую была способна в полусогнутом положении. От ввинтившегося в уши полукрика, полустона и последующего за ним надсадного хрипа, наваждение спало и освободившись от болезненного захвата, начала действовать. Дернув ручку открытия двери, и налегая на неё всем телом, я просто вывалилась наружу, зацепившись каблуком за порог машины, успев заметить, как согнулся пополам мой обидчик. Не теряя ни минуты, вскочила и побежала, куда глаза глядят. Холодный ветер хлестал по щекам, выбивая слезы из глаз, дыхание перехватывало, а ноги несли дальше от этого места.
  
   Услышав за спиной уже привычный шум двигателя, понимая, что вот-вот догонят, инстинкт самосохранения опять сделал всю работу за меня. Не оглядываясь назад, я пересекла дорогу и спрыгнула в канаву. Не удержавшись на ногах, упала на колени, но страх подстегивал бежать дальше. Грязь, налипшая на туфли, и мешавшая передвигаться уже стекала по ногам и рукам, пока я выбиралась оттуда и стремилась поскорее оказаться на поле, как можно дальше от них.
  
   Сколько я бежала, не знаю. Пришла в себя, когда споткнулась о ком земли и, не успев выставить перед собой руки, упала в землю лицом. Это стало началом истерики. Я лежала на холодной земле, подтянув к себе колени, и плакала. Громко, навзрыд, до хрипа в горле, а когда слезы кончились, оставив после себя противную икоту, сил идти куда-то больше не было.
  
   Я имела смутное представление о времени, и сколько прошло с тех пор, как остановилась в этом месте. Часов сроду не носила, а телефон... телефона у меня, увы не было. Холод, пробиравший до костей, заставил подняться с земли. Для начала пришлось оглядеться вокруг. Удивилась, как пробежала половину поля на адреналине, что теперь до некогда желанного леса рукой подать. Правда для меня это значит только одно - драпала я в противоположную от города сторону. Не сдержав стона, еле удержалась от малодушного желания усесться обратно в грядки с неопределенной растительностью и завыть в голос, авось услышат.
  
   Услышат? Это конечно вряд ли. Слишком далеко от дороги я сейчас находилась, а оглядев себя сверху донизу, хорошо представляла какое впечатление, будет производить мой внешний вид на окружающих. В отсутствии денег добраться до дома на попутке теперь мне точно не грозит.
  
   Осмотрев свои ноги, с подсыхающей на капронках корочкой грязи и сняв правую туфлю, попыталась оторвать каблук. Туфли сильно не сопротивлялись, издав по протестующему чпоку, превратились в балетки. Вот до чего дошла! Последняя пара обуви и та, оказалась растерзанной моими руками, перепачканными сырой землей по запястья. Стряхнув лишнее, остатки грязи пришлось отирать подолом плаща, по виду не намного чище половой тряпки.
  
  - Ну, Костик, скотина! Попадись ты мне, кадыком не отделаешься! - сгоряча даже сплюнула на землю. И растоптав, пошла строевым шагом по направлению к дороге, по крайней мере, очень надеялась, что иду в нужном направлении.
  
   Стараясь смотреть себе под ноги, чтобы не навернуться на очередной кочке, вспомнила Альку. Её домашние пирожки, которыми она время от времени подкармливала, как всякая мать, пекущаяся о своих детенышах. Меня, как показала практика, относила к ним же. Несмотря на то, что мы с ней были подругами, она никогда не подчеркивала разницу в возрасте, пусть и была старше на семь лет, но в её отношении нет - нет, да проскальзывали материнско-ворчащие нотки. Её вечное: 'застегнись и одень уже шапку' или 'поешь суп, не кушай только второе', сейчас вспоминалось с улыбкой. Желудок жалобно что-то проурчал и затих. Оно и к лучшему. Идти, выворачивая себе ноги под такой душераздирающий аккомпанемент было выше моих сил. Как вернусь домой, обязательно скажу ей, как сильно я на самом деле её люблю.
  
   Подняв воротничок плаща повыше, чтобы прикрыть голую шею, и двигаясь вдоль грядок - строчек, я отгоняла все мысли прочь. Когда идешь бездумно - проще. На автомате переставляя ноги, и двигая руками в такт, стараешься дышать размеренно, не сбивая дыхания. Мозг отключается, и просто забываешь обо всем. Можно даже помурлыкать что - нибудь себе под нос, всё веселей, нежели слушать этот противный чавкающий звук, доносящийся снизу.
  
   Щурясь на солнце и наблюдая как оно медленно, но верно ползет по небосклону, сложно было и дальше отмахиваться от мерзкого внутреннего голоса, что нашептывал мне о предстоящей ночевке в лесу, если в ближайшее время я не найду в себе силы и не постараюсь передвигать конечностями чуть быстрее скорости черепахи. Впереди уже виднелась заветная черная лента дороги, на которой можно попытать удачу и поймать таки средство передвижения с добрым самаритянином за рулем, что пожалеет девушку и позволит измазать в грязи салон своей машины, да еще войдет в бедственное положение ограбленной, довезет прямо до дома.
  
   Угу! Сталкивались. Знаем. Самаритян не существует, как вида. Мужчины, конечно, падки на женскую беспомощность, но предпочтение отдают длинноногим и хрупким эфемерным созданиям, с выдающимися формами, упакованными в короткое платье, за каким - то надом застрявших на трассе в пятнадцатисантиметровых каблуках. А не чумазому нечто, пол, которого угадывается по непонятным выпуклостям спереди. И не факт, что это окажется грудь. Вдруг просто грязь налипла, создавая иллюзию, и вводя в заблуждение глазомер.
  
   Невеселые мысли теснили друг друга в голове оставшуюся часть пути до заветной цели. Последние же несколько шагов, я буквально пролетела. Полет был недолгим и грозил закончиться совсем не изысканным приземлением лицом в грязь. (что-то не везет сегодня моему фейсу, хотя это как посмотреть? Может свойства чернозема изучены еще не полностью и его можно использовать в косметологии?) Понимая, что руки выставить уже не успеваю, попробовала сгруппироваться, вдруг посчастливится упасть плечом, но вместо ожидаемого падения меня дернуло вверх, да еще с такой силой, что голова запрокинулась и вместо приближающейся земли, я лицезрела небо.
  
   Сбитая с толку таким неожиданным вмешательством высших сил в мою судьбу, даже не сразу догадалась посмотреть на того, кому обязана своим спасением. Возможно, нормальная девушка с этого бы и начала, но я никогда и не относила себя к таким. Что ж, посмотреть в глаза герою стоило уже потому, чтобы на всю жизнь перестать бояться маньяков, которыми грешит американский кинематограф. Они и рядом не стояли с моим шефом, что взирал на меня с такой злобой в воспаленных глазах и откровенным желанием ... убить прямо сейчас, что хотелось самой облегчить ему задачу.
  
  - Жаркова! - прорычал Александр Владимирович, - вы способны прожить день и ничего не разрушить, не испортить и не покалечить кого-нибудь? Или это у вас жизненная программа такая, если ничего не сломано, то и день прошел зря? - его слова, такие едкие, приправленные сарказмом были обидны настолько, что я нарушила свое главное правило - не плакать при посторонних.
  
   Слезы проложили две дорожки, обжигая обветренные щеки, и в горле встал ком, мешая вымолвить хотя бы слово. Оттого, что знаю, как могу выглядеть, когда плачу, стало еще горше. Ну, вот почему? Почему со мной всегда так? Эмоции не к месту, внешний вид ни к черту и вместо слов утешения упреки. Получается это он из - за своей калымаги так разозлился? Хорошо, не калымаги. Значит, моя жизнь не стоит нескольких сломанных машин, и надо было разбиться о ту дурацкую бетонную стену? Видимо, мой вид оказался понятнее слов, потому как руки, держащие меня над землей, вернули мне нормальное положение, а после аккуратно стерли слезы с мокрых щек.
  - Пойдемте уже. Или вы собрались здесь еще и заночевать? - спросил он, хмуря брови, но взяв за руку, помог взобраться по насыпи, рывком вытащив меня на дорогу.
  Машина стояла на другой стороне, но это была не синяя Мазда, а шикарный джип. Я почти готова была задать вопрос, вертевшийся на языке, когда Александр Владимирович, бросив короткое: 'Потом', подвел меня к ней и открыл дверь с пассажирской стороны.
  
   Сесть сразу я побоялась, понимая, что на одно такое сидение мне придется работать минимум год, лишая себя даже самого необходимого. О том, в каком оно будет состоянии после моих 'посиделок' и думать страшно.
  - Почему вы так смотрите и что не так сейчас? - почувствовав щекотку в носу, предвестник приближающихся слез, постаралась призвать себя к порядку. Сколько можно, в самом деле, так реагировать на его слова? Подумаешь, говорит со мной как с маленькой и при этом еще злится. Я бы на его месте меня вообще сначала повесила, а уж потом слушала бы оправдания и всякого рода раскаяния, которого у меня в общем-то не наблюдается.
  - У вас не найдется какой-нибудь тряпочки, чтобы постелить на сидение? Я испачкать боюсь.
  - Не говорите ерунды. Залезайте. - выходя из себя, рявкнул Александр Владимирович и развернувшись направился к противоположной двери.
  
   Не решаясь дальше тянуть время, начала расстегивать пуговицы плаща. Сняв его с себя, вывернула наизнанку, и, сложив вдвое, расстелила его поперек сидения. Закончив с хлопотами, нырнула в машину. А дальше была дорога домой, впервые в жизни проведенная в угнетающей тишине салона с человеком, для которого я без сомнения была врагом номер один.
  
  ***
  Глава 6.
  
   Слова извинений были здесь и сейчас совершенно не к месту. Он был зол и навряд ли воспринимал окружающее адекватно. Где - то в подкорке ненавязчиво мелькало что-то важное, но никак не могло оформиться и таки спуститься ниже.
   От усталости в голове не было ни одной мысли. Просто приятная пустота.
  Стараясь следить за дорогой, но не смотреть в лобовое стекло, чтобы боковым зрением не созерцать этого зверского выражения на лице шефа, я погрузилась в некое подобие стазиса. Перед глазами мелькали деревья и хиленькие кустарники, дорога раздражала лентой неровной разметки, а я находилась в приятном оцепенении.
  
   Меня не трогало воцарившееся между нами и бывшее вначале неловким молчание, не волновало его мнение обо мне и даже возможное увольнение не махало красной тряпкой сигналом S.O.S. Все было абсолютно до фени. Наблюдая за сменой пейзажа, и провожая взглядом, первые таблички с названием улиц города, осознала, как быстро пролетело время и совсем скоро мне предстоит заговорить с начальником. Это привело меня в чувство не хуже ушата с холодной водой.
  
   Неловко было начинать разговор первой, но вздохнув поглубже, и зажмурившись на секунду, словно перед прыжком в прорубь, я сделала этот шаг:
  - Александр Владимирович, простите за сегодняшний день. Я понимаю, что нанесла ущерб вашему имуществу, но я возмещу, честное слово. Может не сразу, но как только закончу выплачивать кредит за холодильник, сразу начну отдавать деньги. - взяв низкий старт, я даже не сразу заметила, что слова с трудом проходившие в пересохшее горло сейчас лились из меня сплошным потоком, а добавив в голос уверенности сама начала верить в то, что только сказала. Финишную прямую, на которую я вышла в завершении своего спича, испортил визг тормозов и почти столкновение моего лба с бардачком.
  
   Проглотив окончание фразы, я просто уставилась перед собой, медленно переводя взгляд с красного сигнала светофора на белое как мел лицо Александра Владимировича.
  Описать то, что началось сразу после нашего экстренного торможения, у меня не хватит слов. Столько эмоций, которые сменяли одна другую на лице начальника, мне не приходилось видеть еще ни разу.
  - Жаркова, черт бы вас побрал! - выругался шеф сквозь зубы, ударив ладонью по оплетке руля и одновременно вжимая педаль газа в пол, что машина с диким визгом просто сорвалась с места.
  Я замерла и боялась сделать даже вдох, не понимая, чем могла так довести начальника до ручки.
  Не прошло и пятнадцати минут, как мы остановились у моего подъезда. Неуверенно поерзав на сиденье, мне не оставалось ничего иного, как вежливо поблагодарить и попрощаться.
  - Спасибо за все. Я, пожалуй, пойду, да?
  - У вас есть ключи от квартиры? - неожиданно спросил Александр Владимирович.
  - Свои я потеряла, но есть дубликат у соседки Марьи Никитишны. - зачем - то уточнила имя старушки, когда оно ему ничего не скажет и вообще без надобности.
  - Хорошо.
  - До свиданья! - уже взявшись за дверную ручку, до меня донеслось окончание фразы.
  - Я пойду с вами. - я не нашлась, что на это ответить, поэтому просто вышла из машины и не оборачиваясь направилась в сторону подъезда. Набрав номер квартиры бабушки - соседки, позвонила.
  С минуту я слушала трель домофона, пока усталый тихий голос не ответил в трубке - Слушаю.
  - Мария Никитишна, здравствуйте, это Женя. Я потеряла свои ключи, вы не откроете мне дверь?
  - Женя? Женя. Конечно, сейчас подожди секундочку. - я слышала, как баба Маша пристраивает свою клюку и сопит в трубку, видимо, пытаясь увидеть кнопочку на аппарате. После чего раздался писк открываемой двери.
   Не теряя времени, я дернула её на себя, не забыв поблагодарить старушку и пообещав сейчас к ней подняться.
  
  Баба Маша была подругой моей бабушки. Они прожили бок о бок много лет и всегда хорошо общались семьями, даже праздники справляли на две квартиры. Я хорошо это помню потому, что частенько становилась гостем этих веселых застолий. Дружба окончилась со смертью моей Ба, со дня которой прошло уже три года. А еще раньше умер муж бабы Маши, Василий Петрович, но все это время, я никогда не забывала о Марии Никитишне, как и прежде заходя к ней теперь уже по - соседски, когда лекарств принести, а когда и чаю с ватрушками попить, да о жизни поговорить. Были еще взрослые дети. Правда, старший сын жил в Германии, а дочь в Москве. Они, конечно, приезжали навещать и всегда звали её с собой, на что баба Маша неизменно отвечала: 'Здесь родилась, здесь и помру'.
  
   Вспоминая прежние годы и свою Ба, мысль о квартире оставшейся мне в наследство, оказалось неприятной. Даже не сама мысль, а возможность того, что шеф захочет посмотреть на место моего проживания. И вроде не было никакого криминала в комнатке площадью 18 кв.м.; наведенную ранее чистоту, я еще не успела испортить, разве что несколько оберток от любимого шоколада, валяются на журнальном столике, но сам факт вторжения постороннего в святая святых, где после смерти бабули все осталось без изменений: те, же вазочки и вышитые полотенца, кружевные вязаные салфетки, сервант с хрусталем и старинной посудой, и море книг, которых не встретишь сейчас на полках современных книжных магазинов.
  
   В ожидании лифта и слыша размеренное дыхание начальника за спиной, я извелась в попытке придумать приличный повод проститься с Александром Владимировичем на пороге дома. Как назло не было ни одной веской причины отказать в гостеприимстве. Можно было бы сослаться на 'фобию незваных гостей', тогда, думаю, в личном деле можно будет прочитать надпись о психическом расстройстве с обязательным посещением психотерапевта.
  
  
   Изматывающий день. Просто невозможный и нескончаемый. До судорог хочется остаться одной. Немного поплакать, созерцая в зеркале свое удручающее состояние, а затем, набрав ванну с морской солью и налив бокал красного вина, включить спокойную музыку и расслабиться. Я уже не помню, когда позволяла себе нечто подобное. Позволяла себе побыть слабой и не думать о завтрашнем дне.
  
   Двери лифта разъехались в стороны, приглашая войти внутрь. А меня словно парализовало изнутри. Всего одна мысль заставила задуматься о многом. Все, что до этого момента происходило, казалось теперь таким глупым и несущественным. Я сама свела свою жизнь к обыденному существованию, ограничив себя работой и домом. Силясь вспомнить, когда последний раз посещала хотя бы парикмахера, не сразу поняла, что чья-то ладонь легла на поясницу, ненавязчиво подталкивая вперед.
  
   Потребовалась секунда, чтобы вернуться к действительности, в которой я по - прежнему стояла на первом этаже дома, с ног до головы испачканная грязью и достаточно голодная, чтобы съесть все, что найду в своем холодильнике. Подняла голову только для того, чтобы убедиться, что рядом со мной все еще мой шеф. И прочитав вопрос в его глазах, лишь пожала плечами. Разве ему могут быть интересны мои размышления о неправильности собственной жизни. Не говоря ни слова, вошла внутрь, и Александр Владимирович последовал моему примеру, оттесняя меня к стене кабины.
  
  - Позвольте мне нажать кнопку. - выдавила охрипшим голосом, что даже сама его не узнала.
   Он ничего не ответил на мои слова, но выбрав нужный этаж, сохраняя на лице свое неизменное выражение невозмутимости, сделал все сам. Сбитая с толку, но сильно уставшая для того, чтобы играть в Шерлока, я не стала заморачиваться над еще одним странным совпадением за сегодняшний день, прикрыла глаза. Короткий сигнал и мы на месте. Все тем же составом, соблюдая воцарившееся между нами молчание.
  
   К дверям моей квартиры я плелась позади шефа, словно возвращалась не к себе домой, а шла в гости. Злая на него, на себя и вообще на весь свет, последние несколько шагов до двери бабы Маши, я преодолела как профессиональный спринтер, оттеснив Александра Владимировича с короткой дистанции, нажала на звонок. Подержав палец на кнопке подольше для надежности, я убрала руку, как только услышала торопливые шаги и неизменную шаркающую походку бабушки.
  
  - Женя? Ты? - раздался по ту сторону тихий голос соседки.
  - Да, баба Маша, я. Откроете? - почти прокаркала я, стараясь изо всех сил, чтобы Мария Никитишна меня услышала.
  - Сейчас золотко, сейчас. - торопливо ответила старушка, судя по звукам, как всегда воюя с клюкой.
  Щелчок и дверь открылась. На пороге стояла баба Маша и на лице её играла улыбка, но только до того момента, как она подслеповато щурясь, разглядела меня.
  - Баба Маша, вы не пугайтесь, пожалуйста. Все хорошо. У меня просто машина сломалась на дороге, вот и вымазалась. - поспешила я, успокоить старушку, все - таки волновать её нельзя, иначе к ночи будет мучиться с давлением.
  - Женя, золотко. Да где же ты так? Сама как? Цела? - с неподдельной тревогой в голосе спрашивала меня Марья Никитишна, держась то за сердце, то беря меня за руки и вглядываясь в лицо. От такой заботы непролитые слезы собрались в уголках глаз и в носу как всегда неприятно защекотало. Каких огромных усилий стоило мне сдержаться и не кинуться ей на шею, чтобы размазывая по лицу засохшую грязь, рассказать все, что накопилось на душе. Но опустив взгляд на наши сцепленные руки: мою, сжатую сухими и теплыми пальцами, скованными артритом, я проглотила ком, вставший в горле и глубоко вздохнув, подняла голову, чтобы улыбнуться в ответ.
  - Да, да баба Маш. Цела. Вот, - я отошла немного в сторону, чтобы не загораживать шефа, представляя ей своего спасителя. - познакомьтесь. Это Александр Владимирович, мой начальник. Он помог мне, - зачем-то пояснила я, ни к кому вобщем - то не обращаясь, - а это Мария Никитишна - моя соседка и добрейшей души человек.
  - Очень приятно с вами познакомиться, Мария Никитишна. - ответил Серебряков после официального представления и даже склонил голову в подобие поклона или мне это просто подкинуло мое разыгравшееся не в меру воображение.
  - Мне тоже очень приятно с вами познакомиться и спасибо, что помогли Жене. Ой, да что же это я вас на пороге держу? - спохватилась баба Маша, озираясь по сторонам в поисках своей верной помощницы, как она называла свою клюку. Пять лет назад, начавшиеся проблемы с ногами не позволяли старушке подолгу стоять, а ходить без опоры для неё стало совсем невыносимо. Как раз в это время из - за границы приехал её сын и, видя, в каком состоянии его мать, немедленно заказал деревянную трость с металлической окантовкой и ажурным плетением на рукоятке. С тех пор старушка регулярно ходит с ней, только все время забывает куда поставила, впрочем, не огорчаясь по этому поводу, относясь философски к 'болезни стариков'.
  
  - Баба Маша, спасибо, но не стоит волноваться. Вы мне лучше дайте ключи. Я дома приведу себя в порядок, а вечерком зайду к вам, проведать. Тогда и поговорим, хорошо?
  - Женя, ты прости старую, совсем ведь не подумала. Ты устала, поди. Ступай, а как отдохнешь, заглянешь ко мне. Я тебя чаем с малиновым вареньем напою, а то, как бы горло назавтра не разболелось. Голос совсем осип. Вот ключи, держи дочка.
  - Спасибо, вам. Обязательно загляну.
  
   Как только я развернулась, к своей двери, Александр Владимирович, стоявший на протяжении всей нашей беседы почти безмолвной тенью за моей спиной, любезно попрощался с бабушкой, но судя по отсутствию звука удаляющихся шагов, принял решение остаться. От этой мысли руки мои затряслись, а ладони стали неприятно влажными и липкими. Замок же, словно насмехаясь над потугами хозяйки, и вовсе отказался открываться. В очередной раз, схватившись за ключ и намереваясь, открыть этот кусок железа, моя рука была перехвачена на полпути, а сама я оттеснена в сторону, чтобы освободить место тому, кто с легкостью вора - домушника нашел подход к 'неприступной крепости'.
  - Спасибо. - только и смогла выдавить из себя, перед тем как зайтись в удушающем кашле, царапающим горло.
  
  ***
  
  Глава 7.
  
   О том, как я попала в квартиру лучше умолчать. Ибо в полусогнутом положении, в котором я оказалась по вине кашля меня, как разбитую остеохондрозом бабульку, перевели через порог собственного дома, да еще и человек, чью машину я нечаянно разбила, используя её в качестве подушки безопасности.
  
   Пытаясь совладать с непослушным горлом, чтобы сказать шефу, что благодарна за помощь, но справлюсь сама, не смогла даже толком вдохнуть, как новый приступ лишил меня всякой возможности внятно выражаться. Нащупав позади себя стену, я оперлась на неё, не имея силы находиться в вертикальном положение без поддержки. Сильные руки, ухватившие меня поперек туловища, усадили на старенький пуфик, поролон в котором давно превратился в труху, равномерно распределившись по деревянной седушке. Так что скорее это был не пуфик, а разновидность маленькой жесткой табуретки.
  
   Не справившись с кашлем, я попыталась объясниться хотя бы на пальцах. Ключевое слово попыталась, так как была сбита с намеченной цели самым странным способом. Может быть Александр Владимирович, не понял язык жестов, сочтя его оскорбительным, а может просто решил, что виновница его проблем сейчас крайне беспомощна, и следует воспользоваться случаем и оторвать правую руку (чтобы в следующий раз неповадно было выворачивать руль не в ту сторону). Подняв её над моей головой и продолжая тянуть вверх, заставил подняться с пуфика, встав на цыпочки следовать за рукой. Его отменный рост позволил ему почти прикрепить меня к лампочке на потолке. От всего происходящего у меня случился шок, я даже не сразу осознала - кашель больше не скручивает меня пополам.
  
   Серебряков А. В., на протяжении долгого времени державший меня на вытянутой руке, словно и не чувствовал вес тела, тоже оттаял, судя по лицу, с которого начало сходить странное выражение и появлялась столь привычная за это время маска. Аккуратно поставив меня рядом с собой, и не сказав при этом ни слова, прошел на кухню, прикрыв за собой дверь. Вслушиваясь в странные звуки бряцанья, 'свистения', шипения и хлопанья дверцами шкафчиков голодный червячок неубиваемого женского любопытства подтачивал мое решение оставаться на месте, в то время как начальник, чувствует себя совсем как дома.
  
   И я уже было собралась сделать решительный шаг в направлении кухни, открыв дверь с ноги, как внутренний голос буквально прокричал мне не совершать подобной ошибки. Вместо этого усадив свою попу на пуфик, дожидаться окончания странного действа, которое не заставило долго себя ждать.
  
   Не успела я толком устроиться на маленькой 'табуреточке', как в прихожую вернулся Александр Владимирович, неся в руках дымящееся нечто с явным намерением напоить меня 'чудодейственным взваром' насыщенного желтого цвета. В принципе запрещенных препаратов дома не держу, а все, имеющееся в холодильнике вполне съедобно. Вот только не привыкла я к такому, что уж тут поделать.
  - Что... что это? - проталкивая слова в горящее огнем горло, смогла спросить шефа, принимая из его рук обжигающую ладони кружку.
  - Мед с лимонным соком. Это не совсем то, что вам сейчас нужно, но ничего другого я у вас не нашел. После того как немного остынет, пейте маленькими глотками, должно стать легче. - от такого поворота событий я даже не сразу нашлась, что ответить. И как назло, на ум кроме банальной благодарности больше ничего не приходило.
  - Спасибо вам, я, правда, очень благодарна. Не знаю, что бы со мной могло случиться не найди вы меня так вовремя. Единственный вопрос, который не дает мне покоя - как вы узнали?
  - Не думайте об этом. Главное вы дома, не так ли? - аккуратно соскочил с неудобного для себя вопроса. Ну, ничего, будет и на моей улице праздник. Я ведь знаю, у кого и как спрашивать, это главное. - А сейчас отдыхайте, завтра трудный рабочий день.
  
   От новости, что мне не светит даже денек отлежаться, а в идеале и все три, я совсем приуныла. Не успела я поменять свое мнение об Александре Владимировиче на хорошее, как все вернулось на круги своя. Что на это можно сказать? Деспот, одним словом.
  
   Закрыв за начальником дверь и устало привалившись к ней спиной, мне до сих пор не верилось, что я под защитой родных стен. Совершенно не желая шевелиться, единственным стремлением было лечь и уже все равно где, пусть даже в прихожей на коврике, только бы немного поспать. От этого удержала твердая уверенность в том, что если не отзвониться Капановой, то к вечеру меня выйдет искать минимум половина города, вторая половина будет обзванивать полицейские участки, больницы, морги.
  
   Прикладывая неимоверные усилия, чтобы держать глаза открытыми, я поплелась в комнату, к стационарному телефону. Допотопный Панасоник подаренный родителями еще на 65-летие моей Ба, все еще принимал участие в жизни этого дома, отфильтровывая звонки по одному ему понятной системе. Всегда до меня могли дозвониться только родители, изредка Алька и никогда мой бывший молодой человек, что, наверное, было только к лучшему. Разговаривать с этой пародией на мужчину было чревато для здоровья.
  
   Думая сейчас о том, где были мои глаза? Могу сказать только одно - бывают у женщин гормональные сбои, когда встретив 'ушлепочную' посредственность с замашками аристократа и тиранической сущностью, женщина начинает жить по принципу - 'все равно его не брошу, потому что он хороший', пока все знакомые пытаются достучаться до этой болезной. По - другому это состояние никак не назовешь.
  
   Не успела я дотянуться до трубки, как квартиру огласила душераздирающая трель телефонного звонка (сколько раз грозилась сменить мелодию вызова, а руки так и не дошли).
  - Слушаю.
  - Это я тебя слушаю. - ворвался в левое ухо и вышел через правое возмущенный возглас Али. - Ты почему не позвонила мне сразу как добралась? Как ты? Чего молчишь?
  - Жду, когда ты изольешь на меня весь словесный поток, а потом тебя отпустит. Позволь спросить, откуда ты знала, что я дома или приблизительно могу появиться? Не значит ли это, что ты принимала непосредственное участие в операции по моему спасению?
  - Ну, как тебе сказать? - появившиеся в голосе подруги юлящие нотки, говорили мне о многом. Она не любила врать, но и сказать правду могла не всегда, предпочитая по возможности отмолчаться или на крайний случай, ответить настолько обтекаемо или образно, насколько позволяла ситуация. Для неё подвести человека в важном вопросе, сболтнув что-нибудь лишнее было сродни предательству. И она очень страдала от этого.
  
   Вот и сейчас, слыша, что её буквально разрывает от противоречий, я постаралась прийти на помощь. Прикидывая, что разговор будет долгим, и совсем не имея физических сил удерживать собственное тело, я, растянувшись на ковре, нашарила на диване одну из маленьких подушечек, чтобы положить себе под голову, и приготовилась внимать.
  
  - Расскажи, как сможешь, а там посмотрим, буду я тебя пытать или нет. - на том конце, послышалось недовольное сопение, значит думает как начать, перебирая варианты.
  - Ну, - начала неуверенно Алевтина, - когда все произошло, и никто еще был не в курсе случившегося, к нам на этаж примчался взмыленный Егорыч, мыча нечто нечленораздельное, но активно жестикулируя руками, изображая ветряную мельницу и при этом тыча пальцем в сторону улицы. Уже через секунду все повскакивали со своих мест и ринулись к окну. Даже Светочка из приемной семенила ведомая на буксире Оксаной, крича в спины тем, кто пытался что-то рассмотреть в щели между плечами и попами самых отчаянных. Но ты, же меня знаешь, я была бы не я, если бы не оказалась там раньше остальных. Правда, когда толпа стала напирать сильнее, я не на шутку испугалась, что меня могут выдавить наружу вместе с окном. Хуже давки было только наше местоположение. Из офиса видно лишь угол здания, за который все время заходила куча народа и редко кто возвращался. Вот тогда я и вспомнила, что на лестнице есть еще одно окно, выходящее во двор.
  
   Дав задний ход, с трудом, я все же выбралась из толчеи и никем незамеченная побежала к лестнице. Как же я обрадовалась, что мне в голову пришла эта чудесная мысль. На парковке было так людно, словно как минимум собрались на митинг. Повозившись немного с ручкой, победа осталась за мной, как впрочем, и ручка, ну да фиг с ней, починят потом. Открыв форточку, я чуть не оглохла. Три машины, моргая фарами, верещали сигнализациями на все лады. Потом на один мерзкий звук стало меньше и, расталкивая толпу собравшихся к машине прорвался Серебряков. Лица, я его с такой высоты увидеть не могла, но вот поза, с которой он осматривал свою машину, а потом резко развернулся и направился в сторону уже материализовавшегося там Егорыча, твердой походкой, сомнений не вызывала - прольется кровь.
  
   Только я собиралась прикрыть окошко, и тихонечко вернуться на свое место, временно спрятав улику в кармане, как на лестнице послышались голоса. Точно не скажу, но вроде Николай из студии и Артем - рекламщик, хотя не суть, какая разница кто выходит покурить, если бы не одно но - говорили они о тебе. Вернее не о тебе конкретно, а о твоей машине. Один из них видел, как девушка на белой девятке врезалась в машины на стоянке, а потом дав по газам уехала с места ДТП. Тогда - то я и поняла, что случилось на самом деле. Не дожидаясь, к чему они придут в своем споре, обсуждая версии аварии, я бросилась к телефону.
  
   Перепугалась я так, что чуть с Кондратием не обнялась.
  - Вот скажи мне, кто тебя надоумил убегать с места аварии? Это ж надо додуматься уехать с отказавшими тормозами!
  - Не знаю Альк, может от страха, а может по глупости. В голове что-то замкнуло, - перевернувшись на бок и зажав трубку между подушкой и ухом, я боролась с собой, чтобы не вывихнуть челюсть от атаковавших меня приступов зевоты.
  - Жень, ложись - ка спать! Я же слышу все твои потуги оставаться бодрствующей, а я завтра перезвоню и все-все расскажу, договорились?
  - Неа, не перезвонишь.
  - Это еще почему? Когда я не держала данного обещания?
  - Да, не поэтому. На работе завтра увидимся.
  - Он что тебе даже выходной не дал? - зашипела подруга, - вот же ирод, хотя это прошлый век, значит урод. Тогда не тяни и ложись отдыхать.
  - Уу, - промычала в трубку, зевая, не разжимая челюсти.
  - Что?
  - Угу, говорю. Ванну только приму. На мне столько грязи, что картошку сажать можно.
  - Никакой ванны! - перешла на повышенный тон Капанова, означающий, что включился режим 'мама' и все попытки убедить её в моей дееспособности, разобьются о железную фразу любой родительницы: 'делай, как я сказала, потому что я так сказала'.
   Попрощавшись с подругой, пришлось, как и пообещала идти в душ, чтобы, наконец, почувствовать себя человеком. Сил на покушать уже не было.
  
  ***
  Глава 8.
  
   С неимоверным усилием отмывшись от засохшей грязи и почти засыпая на ходу, я уже на автомате обтиралась полотенцем и заворачивалась в халат. Как добралась до дивана, помню смутно, а последняя мысль, посетившая сонный мозг, была о будильнике, заведенном на 7 утра. Вот только не успела я закрыть глаза, как назойливое трещание и бодрое шествие по журнальному столику этого неубиваемого, заставило проснуться. Вобщем: 'толи ночь такая короткая, толи я так быстро сплю'. Да, и утро добрым не бывает, тем более, когда собственный организм преподносит неожиданные сюрпризы в виде насморка и головной боли, а тело отзывается едва ли не скрипом, как несмазанные маслом петли.
  
   Поставив чайник и прошлепав босыми ногами в сторону ванны, я уныло взирала на свое отражение в зеркале. Что сказать? Людям с расшатанной психикой и слабым сердцем сегодня лучше не попадаться на моем пути, хотя если подольше посмотреть на себя, вроде еще ничего, но это уже точно на любителя. Умывшись и выпив совершенно безвкусный и неароматный кофе, остатками которого запила таблетку от головной боли, я посчитала, что краситься сегодня, будет излишним. Ни к чему привлекать внимание к лицу, на котором большую часть занимает ярко красный и по - весеннему текущий нос. В целях экономии времени, пришлось отправиться прямиком к шкафу.
  
   Разглядывая свой немудреный гардероб, возвышающийся сваленной горкой тряпья после критичного осмотра каждой вещи, в котором был всего один костюм двойка, оставалось признать, что нельзя было вчера идти на поводу у собственного организма, а постирать-таки испачканную юбку от костюма. Опустившись на корточки и, неуверенно извлекая из вороха одежды то, чем можно было заменить офисный вариант юбки - карандаш, пришлось очень пожалеть о своей никчемной бережливости. Вот честное слово, лучше бы ела поменьше, чем лишний раз экономила на одежде, во всяком случае, пользы было не в пример больше. Я придирчиво оглядела общее состояние вещей и, убедившись, что нет особой примятости с неожиданными сюрпризами в виде пятен, принялась к раскопкам остальных составляющих моего сегодняшнего туалета.
  
   Наскоро одевшись и в принципе оставшись довольна своим внешним видом, возникла другая проблема. Все документы, кошелек, проездной и все самое необходимое женщине по мелочи было брошено в той злосчастной машине. До выхода ни много, ни мало пять минут и, следовало срочно начать действовать, иначе мне снова предстоит бежать за маршруткой.
  
   Вернувшись в комнату, я кинулась к шкафу. На этот раз вандализму подверглись верхние полки, куда я по воспоминаниям последний раз утрамбовала свою старую черную сумку. Размерами она была чуть больше клатча, но выбирать не приходилось. Взгромоздившись на табуретку и методично выкидывая на пол все, что не подпадало под определение сумки, я перешла к соседнему шкафчику. Удача улыбнулась мне из под связки шарфов и ремней, напоминающих футбольный мяч. Проводив взглядом это нечто, я извлекла искомое.
  
   Осталась самая малость - собрать деньги на проезд. С сумкой под мышкой я вернулась в прихожую, намереваясь обыскать брошенный мной плащ. В левом кармане ничего не оказалось, а вот в правом, обнаружилось целых семь рублей. Дальнейшие поиски проходили на кухне, где я имела привычку высыпать железо из карманов. Как назло именно сегодня в вазочке для печенья обнаружились всего лишь пять рублей. До необходимых двадцати не хватало каких-то восемь. Делать было нечего, да и время уже поджимало, вернувшись в комнату и открыв секретер, я вынула маленький пакетик туго набитый десятью копеечными монетками. Прихватив его и все, что удалось добыть, пошла обуваться.
  
   В десять минут девятого я вышла из дома и направилась на остановку. Не сказать, чтобы мне было неуютно в наспех выбранной одежде, но совершенно точно довольно прохладно, в джинсовой куртке поверх блузки с рукавом три четверти, юбке едва доходящей до колен и балетках. Дискомфорт от ветра, я ощущала только до тех пор, пока к остановке не подъехала маршрутка. Пополнив ряды трудящихся, я смело утрамбовалась в 'прорезиненную' Газельку. Там меня и обогрели со всех сторон, и 'приласкали', кто, во что горазд: и словесно (это кондуктор разорялась по поводу мелочевки, притом, что я заплатила на два рубля больше остальных, в пакетике было десять рублей вместо недостающих восьми), и физически (это пассажиры); кто на ноге постоял, кто чуть глаз не подбил не вовремя поднятой рукой, а кто и просто ущипнуть попытался, к моей радости неудачно.
  
   Подходя к офисному зданию и спешно оправляя одежду, я боялась даже представить, что может ожидать меня на работе. Не одна Алька отличается пытливым умом и нездоровой любознательностью, а значит, как минимум пять человек, исключая Александра Владимировича и Егорыча, на чью смену пришлось ЧП, сегодня 'порадуют' меня своей информированностью и заодно весь офис. Показав пропуск и, проходя металлоискатель, привычно не оборачиваясь на раздавшийся за спиной писк, я направилась к лифту в самом скверном настроении. Не прошло и минуты, как меня окликнули.
  - Госпожа Жаркова? - спросил голос за моей спиной.
  - Она самая, - поворачиваясь лицом к мужчине в строгом сером костюме и бросая взгляд на бейдж прикрепленный к лацкану пиджака. На нем черным по белому значилась Ф.И.О служащего СБ, Вихрев М. И., что тактично позволил мне рассмотреть свои данные и род деятельности, не меняя профессионально - вежливого тона, попросил следовать за ним.
  Я не стала задавать ему глупых вопросов: 'По какому праву?' и 'Кто вы такой?' или кричать еще более нелепое: 'Да, вы знаете, кто я?'. Наивно было бы полагать, что мой вчерашний краш - тест оставят без внимания.
  
   Меня проводили в просторное светлое помещение, скорее всего, изначально рассчитанное застройщиками на пребывание здесь Службы Безопасности. Множество столов и людей, степенно занимавшихся своими делами, под фоновый шум работы оргтехники. С одной стороны, никаких перегородок, загромождающих пространство, с другой - и никакой видимости своего маленького уголка, в котором можно спрятаться от навязчивого внимания. Я думала, что меня подведут к одному из этих серьезных мужчин, что задаст мне несколько вопросов, занесет данные в базу и на этом отпустит восвояси. Как оказалось позднее, я сильно ошибалась и моё предполагаемое время посещения СБ растянулось на несколько часов.
  
   Вихрев М. И. (так и не удосужилась узнать полного имени, отчества пока плелась следом за ним) подвел меня к белой двери и, открыв её передо мной, попросил зайти и подождать в комнате. Ну, с комнатой это он погорячился, конечно. Помещение общей площадью 5 кв.м. скорее напоминало кладовую, из которой на скорую руку, аккурат перед моим приходом вытащили весь хлам, а сюда поставили два стула и стол. Время от времени просматривая фильмы американского кинематографа, я в курсе, куда попала. Но как-то не укладывалось в голове, что меня сейчас будут долго и с удовольствием 'морально пытать'.
  
   Мариновали меня относительно недолго, на вскидку, прошло не более двадцати минут, прежде чем я имела удовольствие лицезреть своего визави.
  - Здравствуйте, Евгения Анатольевна. Меня зовут Ивашин Алексей Степанович.
  - Здравствуйте, - поздоровалась в ответ, решив не добавлять, фразы про приятность знакомства.
  
   Мужчина, на вид которому можно было дать от 45 - 50, говорил приятным грудным голосом, несмотря на то, что общение пока свелось к общему приветствию, он, не тратя времени, прошел к стулу, положив на стол черную папку, устроился напротив меня. Я не решилась нарушить молчание, ожидая его первого вопроса. В данном случае ситуацией владел Алексей Степанович, а, следовательно, и выбирать в каком ключе пойдет наш разговор, предстояло ему. Я могла довольствоваться только возможностью разглядывать своего собеседника.
  
   Одет он был в классические брюки со стрелками, белую рубашку и вязанный черный жилет, что обтягивал его совсем не худую фигуру, акцентируя внимание на 'пивном животике'. Волосы были аккуратно зачесаны назад, но это плохо скрывало их нехватку в районе темечка. На гладко выбритом лице не было ничего примечательного, разве что глаза, смотрящие прямо из под кустистых бровей, без присущей 'таким' людям хитринки и некоторого превосходства.
  
  - Вижу, у вас не вызывает недоумения наша встреча. - начал разговор Ивашин, вытянув руки перед собой и сцепив их в замок.
  - Я предполагаю, что это относится к вчерашнему несчастному случаю.
  - Абсолютно верно. Я хочу надеяться, что наша беседа окажется продуктивной и вы сможете прояснить некоторые моменты.
  - Постараюсь, но у меня есть две просьбы, если позволите.
  - Я вас слушаю.
  - Мне немного нездоровится, у вас не найдется здесь бумажных салфеток? И второе, у меня нет сотового телефона, не могли бы вы попросить предупредить кого-нибудь мое начальство, чтобы мне не поставили прогул? - лицо Алексея Степановича было бесстрастным, он спокойно выслушал мои пожелания и, достав из папки листок бумаги, быстрым размашистым подчерком написал несколько предложений. Не успел он отложить ручку, как в комнату заглянул уже знакомый мне Вихрев, словно в глазок подсматривал. Не говоря ни слова, он подошел к столу и забрал сложенный пополам листок, даже не развернув его и не попросив пояснений.
  
   Как только за сотрудником СБ закрылась дверь, Ивашин вернулся к прерванному разговору.
  - Меня заинтересовал один момент, не откажетесь его прояснить? - спросил Алексей Степанович, устанавливая зрительный контакт 'глаза в глаза'. Я качнула головой, в знак согласия, после чего он продолжил. - Почему вы сегодня вышли на работу, а не взяли, например, больничный или отгул? - странный вопрос, сказать, что шеф, бездушный рабовладелец, не поверит. Да и не к чему его сюда впутывать. Пришлось импровизировать.
  - Считайте меня трудоголиком. - следователь, в голову пришла именно эта формулировка, никак не прокомментировал мой ответ и не попытался рассматривать другие версии.
  Более серьезных вопросов пока не последовало, и это ожидание было утомительным.
  
   Не то, чтобы я сильно нервничала, скорее такое положение дел было непривычно и несколько дезориентировало, но больше всего раздражала головная боль. После выпитой с утра таблетки, она была еще терпимой, разве что не давала сосредоточиться, мешая обдумывать задаваемые вопросы и просчитать правильность ответов. Алексей Степанович к этому времени, успел извлечь из своей объемной папки небольшой блокнот и, удобно устроившись на стуле, принялся выводить в нем какие-то символы.
  
  - Что же, Евгения Анатольевна, меня интересует, с чего все началось?
  Решив, рассказать все как есть, ничего криминального в моей истории не фигурировало, сознательно опустила я только один момент, когда на горизонте появился Александр Владимирович. По новой версии его там не было и быть не могло, а до дома я добралась на попутке, потому что в кармане плаща, оставалась кое-какая наличность (не будем уточнять про семь рублей).
  
   Ивашин за все время моего монолога не проронил ни слова, лишь изредка делая пометки напротив символов, вписанных на разлинованном листе блокнота в каждую строчку.
  - На этом все. - завершила я свой рассказ и перевела дыхание, в надежде, что увижу в скором времени желанные салфетки.
  
   Ожидая хоть какой-нибудь реакции от человека, сидящего, напротив, с совершенно невозмутимым видом, я не сразу услышала, что в комнате кто-то появился. Все тот же Вихрев, осторожно подошел к столу и переставил на него маленькую бутылочку воды, несколько стаканов и коробку с салфетками; Алексей Степанович не задал ему ни единого вопроса, а мне было неловко спрашивать, предупредили ли они кого-нибудь на моей работе или нет.
  
  ***
  Глава 9.
  
  - Позволите? - спросила, протягивая руку к упаковке салфеток.
  - Конечно.
  Стесняясь прочистить нос при незнакомом человеке, как следует, все же попросила прощение за это. Впервые Алексей Степанович сменил выражение с постно - спокойного, на понимающе - сочувствующее.
  - Вы вчера заболели?
  - Точно не знаю, к вечеру разболелось только горло, но я выпила чай с медом и лимоном, а сегодня проснулась уже вот в таком состоянии. - ответила на вопрос, опять же опустив, кто мне этот чай готовил. А ведь правда даже у самой в голове не укладывается. Шеф на кухне и готовит мне чай! Але тоже вроде про это ничего не говорила. - задумавшись о странностях происходящих в моей до этого скучной и размеренной жизни не сразу расслышала задаваемый вопрос.
  - Как давно вы водите машину?
  - Чуть больше года.
  - Не сочтите за грубость, но когда вы проходили обучение, до сдачи самого экзамена в ГАИ, разве вам не объясняли, как можно остановить машину, у которой отказали тормоза?
  - Может, и объясняли, но вчера эти знания, явно вылетели из головы под влиянием стресса. - сказала я довольно резко, начиная злиться и чувствуя усиливающуюся головную боль.
  - Вы хотите сказать, что после того, как вы поняли, что у вас отказали тормоза, и врезались в припаркованные на стоянке авто, вы не отдавали себе отчет, что уезжаете с места происшествия?
  - Нет. Да. Я очень испугалась. Понимала, что поступаю неправильно, но действовала исключительно на инстинктах. Страх, подстегивал скорее уехать, это я и сделала.
  - Насколько я знаю, в вашем издательстве недавно сменилось руководство. - я кивнула. - У вас не возникало с ним проблем?
  - Каких проблем?
  - Это я у вас хотел узнать. Возможно, личного характера.
  - Я вас не понимаю.
  - К примеру, на записях с наших камер видеонаблюдения во вторник ваш директор идет к своей машине и его сопровождаете вы, а уже в среду утром из его машины на стоянке выходит другая женщина, с которой он направляется к зданию 'Бизнес-Центра'. - слушая эти пояснения меня прошиб озноб, какое-то неприятное чувство возникло в районе солнечного сплетения, вызывая единственное желание оказаться подальше отсюда. Там, где не будет ни Ивашина, ни Серебрякова, ни других женщин, никого. Переведя дыхание и постаравшись придать голосу невозмутимые интонации, ответила:
  - Не было и нет никаких причин личного характера. Частная жизнь начальника меня не касается. - Алексей Степанович, вывел какой-то значок и поставил знак вопроса. Меня же все происходящее начинало не просто волновать, оно меня пугало.
  
   Если Ивашин надеется ввести в заблуждение и выбить из меня признание в умышленности совершенного, то надо расставить все точки над и.
  
  - Послушайте, Алексей Степанович, что вы пытаетесь выяснить? Имелся ли у меня тайный умысел разбить автомобиль шефа? Или я планировала совершить теракт, являясь членом бандитской группировки?
  - Я так не думаю, - ответил следователь после того, как выслушал меня, - но последнее ваше высказывание, безусловно, проверю.
  Я устало откинулась на спинку стула. Возникало стойкое ощущение, что я нахожусь в 'Театре Абсурда'.
  
  - А где вы говорите, оставили машину? - переход от темы к теме был, мягко говоря, стремительным.
  - Деревня Каменки, только я до неё не доехала. Машина заглохла на проселочной дороге. - сказала на автомате, усталость и головная боль взяли свое, сил почти не осталось.
  - Вы не заметили расстояние, которое проехали после того, как съехали с главной дороги?
  - Н...нет, на тот момент я была озабочена, насколько мне может хватить бензина.
  - Хорошо. Когда вы остановили машину, где находились двое мужчин, вы не запомнили номера?
  - Нет, обратила внимание только на модель. Копейка, белого цвета. - Ивашин, что-то дописал в одну из строк и, постучав колпачком ручки по блокноту, задал следующий вопрос.
  - Вы говорите, что только один из мужчин предпринял попытку напасть на вас, когда это произошло?
  - Он не предпринял, он напал. Обыскав мои карманы, начал приставать ко мне.
  - В какой момент это произошло? - не унимался следователь.
  - Я не знаю, после того, как я достала из сумки вещи, в поисках мнимой записки с адресом подруги. Затем он перепрыгнул через сиденье.
  - Вы имели при себе что-нибудь ценное?
  - Нет, в сумке были только документы, визитки, ежедневник, ключи от машины, кошелек и что-то по мелочи.
  - Вы доставали из сумки ключи от машины?
  - Не помню. Вроде бы нет.
  
   Следователь замолчал, что-то обдумывая, затем достал из папки чистый листок, и написав короткую записку, свернул вдовое и отдал в руки вошедшему Вихреву, оправдывающему свою фамилию. Так стремительно он появлялся и исчезал, выполняя очередное поручение, скорее всего начальника. Я начала подозревать, что где-то имеется кнопка вызова, по-другому нельзя было объяснить столь быстрого реагирования в отсутствии каких-либо окон и камер по периметру комнаты.
  
   После ухода помощника, вопросы посыпались вновь. На третьем круге в отягощенное болью сознание проникла мысль, что меня действительно мучительно и утонченно пытают. Потому что так искусно тасовать вопросы, меняя формулировку, но не смысл, мог только настоящий профессионал своего дела. Слушая глубокий голос следователя, больше не казавшийся мне приятным, я почти потеряла над собой контроль, представляя, как встану с этого места и, перевернув стол, разделявший нас, выскажу все, что думаю о Службе Безопасности и Ивашине в частности.
  
   Мои почти воплощенные в жизнь действия сорвал человек, которого я никак не ожидала услышать и тем более увидеть:
  - Я могу у вас поинтересоваться, по какому праву, вы задерживаете моего сотрудника, удерживая его здесь на протяжении нескольких часов, никак не согласовав со мной своих действий? - спросил Александр Владимирович, у совершенно не ожидавшего вторжения на свою территорию Ивашина. Если бы я не была настолько измучена, то обязательно бы рассмеялась.
  
   Следователь не торопился давать отчет своим действиям, лишь неспеша, поднявшись, и протянув руку, представился Серебрякову. Вид шефа, говорил сам за себя. Это знакомство было вынужденным, и продолжать его он не собирался, грубить, и открыто идти на конфликт, впрочем, тоже. Поединок красноречивых взглядов нарушил приход припозднившегося Вихрева. Без слов, он вывел меня из комнаты, прикрыв за своей спиной дверь, и жестом указав на рабочее место, предложил присесть на стоящий подле стул. Отказываться я не стала. Примостившись на краешке, но продолжая сжимать в руках свою старенькую сумку, которую нещадно мяла на протяжении всей беседы с Ивашиным, я уставилась в окно.
  
   Глядя на солнечный свет, льющийся в окна, расположенные под самым потолком, я чувствовала, настолько сильную усталость, что казалось, ничто не может заставить меня сдвинуться с этого места; даже если бы Челябинский метеорит изменил траекторию полета и упал прямо на оживленную улицу перед Бизнес - Центром, это бы не заинтересовало меня так, как крошечные пылинки, кружащие в потоке света. Жалкая мысль угнездилась в сознании - вот бы стать такой же: маленькой, невесомой, летящей в потоке воздуха. Я была совсем близко от того, чтобы впасть в этот странный гипнотический транс и лишь тяжелая рука, опустившаяся на мое плечо, слегка усилившая нажим, привела меня в чувство, ничуть не хуже раздраженного голоса, раздавшегося над ухом:
  - Поднимайтесь. Быстро. - спорить и противоречить своему начальнику, я не решилась. Легче выполнить сказанное, нежели приобрести новые проблемы в лице Серебрякова, а то, что таковые последуют - я не сомневалась.
  
   Механически переставляя ноги и обходя попадающихся навстречу людей, я слышала шаги идущего следом директора. Он не приближался и не отставал, пристроившись за моим левым плечом. Подходя к выходу из помещения, буквально всей спиной и затылком ощущая волны злости, исходившие от Александра Владимировича, успешно прятавшего свое дурное расположение духа, под маской равнодушия к окружающему, чем безумно действовал мне на нервы, ассоциируясь с палачом, ведущим на плаху заключенного. Мне, наверное, никогда не понять этой холодной сдержанности. Нет, в определенных случаях (например, сегодняшняя беседа с Ивашиным), 'держать лицо' (как бы сказала Аля: 'Морду кирпичом и в атаку') - это важно, но постоянно выглядеть как замороженная рыба - абсурд.
  
   Спешно покидая отдел, мы уже не видели, как за нашими спинами появился Алексей Степанович, передав черную папку в руки подошедшего помощника и оставив при себе только блокнот с личными записями, он с задумчивым видом провожал взглядом удаляющиеся фигуры, не отказав себе в профессиональном желании заполнить еще одно поле в правой колонке, обозначив его знаком плюс, напротив определения - 'Личные симпатии. Возможные отношения'. Но немного подумав, проставил относительно последнего знак вопроса.
  
   Не успела я выйти за дверь СБ, как сильная рука сомкнулась железной хваткой на моем предплечье, заставляя изменить направление вместо лифта, куда собственно я и хотела пойти, рабочий день, будь он неладен, еще не закончился, но у Александра Владимировича, как оказалось другие планы. Все в том же молчании (прямо традиция какая-то) мы последовали в сторону лестницы, но не поднялись, а спустились на половину пролета, оказавшись в тупике. Я не сразу разглядела место. Неприметная с виду дверь серого цвета, сливалась с монолитом стены, окрашенной в тот же жизнерадостный цвет. Единственным опознавательным знаком была надпись сделанная черным маркером чьей-то неверной рукой накарябавшей /Запасной выход/, странным способом. Если слово запасной было написано относительно ровно, то выход, словно стек с прямой линии, образовав полукруг из букв, украшенных завитушками. Вот всё русский человек делает с душой. Не беда, что неровно, главное красиво.
  
   Рассматривая надпись, изредка исчезавшую за широкой спиной начальника, мысленно настраивалась на 'мозгоправство' и шеф не подкачал:
  - Любуетесь? - процедил начальник, не удержавшись от сарказма. - Я рад, что сей шедевр настенной живописи, доставляет вам эстетическое удовольствие, но настоятельно прошу вслушаться в то, что постараюсь до вас донести, вы меня поняли?
  - Поняла. - в очередной раз согласилась с Серебряковым, не сумев скрыть обреченного вздоха и мысленно попеняв своему ангелу, в целом за ужасную неделю и в частности за дурацкий день.
  - В первую очередь, какого черта вы позволили себя увести, не предприняв никакой попытки поставить меня в известность, как своего прямого руководителя? Вы имели полное право позвонить тому, с кем пожелали бы связаться, чтобы предупредить о своем местонахождении. Это не полиция, это всего лишь служба безопасности. - вылил он на меня свое негодование.
  - Что я могу на это ответить? Мне жаль, что я не обладаю характером наглой, нахрапистой бабы, которая 'раскатает' любого, кто посягнет на её права. В сложившейся ситуации мне пришло в голову только попросить их связаться с офисом, а уж кого они предупредили мне не докладывали. - я не сразу заметила, как объясняясь с начальником, повысила голос, а осознав испуганно замерла, боясь даже вздохнуть, потому что в скудном свете, который попадал в маленький тупичок с лестничной клетки, карие глаза Александра Владимировича, стали казаться поистине двумя провалами, пугающие своей чернотой.
  
  ***
  Глава 10.
  
  - Отсутствие, как вы изволили выразиться характера, наглой, нахрапистой бабы, у вас компенсируется ребячеством и несусветной глупостью. - услышав о себе такое, я опешила, не каждый день шеф фактически называет тебя дурой. Нет, может где-нибудь такая практика и существует, организации и начальники есть всякие, самодуров утверждающихся за чужой счет, немало, но никогда не предполагала, что испытаю это на себе. Обидно, блин.
  - Такое может случиться с каждым, и не думаю, что все бы поступили, исходя из логики - совершил преступление, сядь, подожди пока приедет полиция.
  - Не передергивайте. Я говорю вам о ситуации в целом. Имеете ли вы представление, что вас ожидает в ближайшую неделю? Я постараюсь доступно объяснить: во-первых, готовьтесь посетить полицию, и быть вызваны в суд, а во-вторых, взять кредит или продать квартиру для покрытия долгов, после того, как суд постановит взыскать с вас сумму нанесенного ущерба. - Серебряков говорил четко, равнодушно бросая слова, бившие по оголенным нервам, будто плетью. - теперь его фраза о моем 'ребячестве и несусветной глупости' не казалась мне несправедливой, я осознавала его правоту и с ужасом думала о том, как буду расплачиваться за свою ошибку.
  - Что? Что мне делать? - вопрос, волчком крутившийся в мыслях, сорвался с губ. Прикидывая варианты и возможность занять деньги, я посмотрела в глаза Александру Владимировичу. Всегда спокойный, собранный, уверенный в себе мужчина, казалось должен знать все на свете, но мой вопрос он предпочел оставить без ответа, сменив тему.
  - Я вижу, вы себя плохо чувствуете, - еще бы! Не каждый день перспектива оказаться на улице, становится такой реальной,- поезжайте домой, надеюсь, двух предстоящих выходных вам хватит. Текущий день оформите позже в отделе кадров, написав заявление. - на этом мы и расстались.
  
   Александр Владимирович, поднялся по ступеням, исчезая из поля зрения, оставляя меня в одиночестве. А я стояла, глядя в пространство перед собой, туда, где минуту назад находилась фигура начальника и понимала, как глупо на что-то надеяться. Он помог мне вчера выбраться, но не обязан взвалить на себя все мои проблемы, потому что я для него никто и звать меня никак. Опустившись на корточки и прислонившись к холодной стене, ноги совсем не держали безвольное тело, я прокручивала в памяти воспоминания последних суток.
  
   До сего момента стараясь быть сильной и решать проблемы по мере их поступления, не выдержала: 'Сама. Своими руками. Сама все испортила'. Горькие слезы катились градом. Злиться, впрочем, я могла только на себя, да и кого еще упрекнуть в своем идиотизме. Некстати вспомнились слова мамы, что просила не уезжать из родительского дома навсегда, предлагая продать квартиру бабушки и купить жилье где-нибудь неподалеку от них, но нет ведь. Мне обязательно нужно было утвердиться в этой жизни. Стать кем-то значимым, доказать всем что, чего-то стою. Доказала, можно радоваться, да нечему. Не в силах даже пошевелиться, я уткнулась лицом в колени, задыхаясь от нехватки воздуха, делая неглубокие и частые вдохи. Постепенно истерика сходила на нет, а мокрые дорожки были размазаны по щекам. Мне не нужно было зеркало, чтобы понять, как я выгляжу. Свое заплаканное лицо я видела и не раз. Не имея под рукой ни влажных салфеток, ни косметички, оставалось лишь обмахиваться сумкой.
  
   Слова шефа не давали покоя. Он не из тех, кто будет разглагольствовать о том, чего не знает. Следовательно, надо готовиться к худшему. Пульс бился в висках мешая сосредоточиться, но прежде чем, что-то предпринять, стоило хорошенько все обдумать, только сейчас я это сделать не в состоянии. Был всего один человек, на которого я могла надеяться - Алька, она поможет, выслушает, даст совет, в конце концов, просто побудет рядом.
   Посидев в закутке еще некоторое время, относительно взяв себя в руки, я поднялась и направилась к кабинке охранника, минуя металлоискатель. Если память мне не изменяет, там находился стационарный телефон, с которого можно было позвонить в офис. По крайней мере, попытаться. Приближаясь и нервно приглаживая волосы, я убрала за ухо лезущую в глаза челку, одновременно стараясь прочистить горло, поздоровалась.
  
  - Здравствуйте, не могли бы вы оказать мне услугу. - на мое приветствие, так же как и на просьбу отреагировали весьма прохладно. Охранник, дядечка средних лет, оторвался от газеты, которую минуту назад любовно оглаживал большой жилистой рукой, оглядел мою персону крайне недружелюбно, сдвинув очки на кончик носа.
  - Добрый день. Чем могу помочь? - спустя какое-то время пробасил мужчина хриплым голосом.
  - Понимаете, я вчера потеряла свой телефон, а мне бы дозвониться до сотрудницы, попросить, чтобы спустилась. Вы не разрешите позвонить от вас?
  - Так, если тут работаете, и пропуск имеется, почему сами не поднимитесь? - спросил охранник, сняв очки и пуще прежнего стараясь углядеть во мне нечто понятное только ему.
  
   Пришлось задержать на несколько секунд дыхание, чтобы не спустить 'всех собак' на неповинного в моих проблемах человека, лишив, таким образом, себя малейшей надежды увидеться с подругой. Думать над причиной почти не пришлось.
  - Меня начальник выгнал за неподобающий вид, сказал, не показываться ему на глаза пока не оденусь соответственно дресс-коду, а у меня работа стоит, сами понимаете, потом ведь спросят. - ответила на эмоциях так отчаянно, что сама не ожидала, но кажется, дядечку проняло.
  
   Телефонный аппарат видел еще, наверное, Хрущева, Юрий, так звали охранника сжалившегося надо мной, попросил продиктовать ему номер, чтобы я ненароком ничего не сломала у этого 'старожилы'. Я продиктовала, как и договорились, попросив набрать еще добавочный для отдела корректоров, а затем под неусыпным контролем дяди Юры бережно взяла из его рук трубку.
  
   Два гудка и голос Капановой, с её фирменным 'КТО' ворвался через мембрану в кабинку охранника, удивляя отличной связью допотопного агрегата.
  - Аля, это я. Привет. Я внизу, на первом этаже. Возле металлоискателя. Сама подниматься не буду. - сказала все разом, до того, как она завалит меня вопросами.
  - Женя? Ладно, сейчас спущусь.
  - Аль, возьми, пожалуйста, с собой деньги, потом все объясню.
  - Хорошо, уже иду. - услышав короткие гудки и облегченно выдохнув, передала Юрию его ценность, рассыпавшись в благодарностях.
  
   Фигуру подруги я заметила сразу, как только она выскочила из лифта и бросилась ко мне со всех ног. Еще не сказав ни слова, просто подлетела и обняла, прижав к себе по -матерински трепетно и нежно. Под таким напором моё с трудом 'уравновешенное' состояние, готово было вновь дать трещину, вырвавшись солеными потоками наружу. Оторвавшись от Али и проталкивая слова в пересохшее от волнений горло, я смогла начать разговор, понимая, что понадобится место, где нам никто не сможет помешать.
  - Мне очень надо с тобой поговорить. Может, поднимемся в столовую? Обед ведь уже прошел?
  - Да, наши все уже вернулись. Но почему ты не поднялась сама?
  - Давай сначала где-нибудь присядем, и я тебе все расскажу. Единственное, - я сбилась, не зная как попросить в долг, всегда стараясь в чем-то себя урезать, нежели взять взаймы, - ты не могла бы одолжить мне пятьсот рублей. У меня совсем нет денег, а аванс только в понедельник.
  - Конечно, без проблем. - открыв кошелек Алевтина вытащила купюру и протянула мне.
  - Спасибо большое! Ты меня действительно очень выручила. - подруга на это заявление лишь взяла меня под руку и повела к лестнице, чтобы подняться на второй этаж.
  
   Столовая была наполнена головокружительными запахами съестного. Один аромат бефстроганов с мясной подливой вызывал неконтролируемое слюноотделение. Но раз пришли сюда по важному делу, отвлекаться не будем. Осмотревшись в зале, я направилась к столику, задвинутому в самый дальний угол, между искусственной пальмой и резным ограждением, прикрученным к деревянной панели.
  
   Весь зал был обшит небольшими выстроганными дощечками, тщательно подогнанными срез к срезу и покрытыми лаком. Настенные бра, выполненные в форме свечей, дополняли уютную атмосферу, располагая к долгим посиделкам за чашкой ароматного кофе, а переливы ненавязчивой музыки звучащей из расположенной неподалеку колонки служили приятным фоном. К сожалению, насладиться обстановкой не было ни возможности, ни желания.
  
  - К чему столько таинственности? - спросила подруга, усаживаясь напротив.
  - Аля, Алюш, ты не представляешь, что меня теперь ждет. Я не опоздала сегодня на работу, пришла, как положено к девяти. Не успела лифт вызвать, а ко мне уже подходят из службы безопасности и предлагают пройти в отдел для дальнейшей беседы. - Алевтина замерла, заломив руки и вглядываясь в мое лицо, расширившимися от удивления глазами.
  
   Я рассказала ей все, как было от начала и до конца, поведала про шефа, который не только доставил меня к порогу квартиры, но и приготовил полезный напиток, а сегодня вытащил из этой пыточной камеры, напоследок предупредив о грядущих событиях.
  - Вот, так вот получается, когда думаешь тем, на чём все нормальные люди сидят. - философски закончила свой долгий монолог. Подруга не ответила, погрузившись в думу и судя по морщинкам, избороздившим её высокий лоб, мысли эти были совсем безрадостны. Лишь через несколько минут, Аля пошевелилась, неуклюже поднявшись из-за стола и наказав никуда не уходить, прихватила по пути поднос, направилась к ленте раздачи.
  
   Минут через пять - семь на стол был водружен полный поднос, нагруженный ароматной снедью так, что ни вилкам, ни ложкам места попросту не нашлось.
  - Ты кому столько набрала? - подняла недоумевающий взгляд на подругу, чувствуя, как желудок мучительно свело от голода.
  - Нам. По глазам ведь вижу, что ты сегодня ничего толком не ела, а мне стресс заесть надо, иначе думать не смогу. Так, - оглядела стол Алевтина, на который активно выгружала тарелочки и мисочки с салатами, освобождая поднос, - еще нужны напитки. Тебе чай или кофе?
  - Кофе, - сказала, совершенно не задумываясь, чего собственно хочу.
  - Значит, чай. - ответила подруга, но прокомментировала свое решение. - на тебя ведь смотреть жалко. Нос распух и заложен, глаза красные, небось, и температура есть.
  - Не знаю, не измеряла с утра, но голова болит ужасно, а я растяпа таблетки захватить забыла. - на мгновение приложив свою пухлую ладошку к моему лбу и покачав головой, Аля снова ушла к раздаче.
  
   Вернулась довольно быстро, не сдерживая веселой улыбки, подруга доставила на стол один стакан чая с лимоном и второй с кофе, демонстративно придвинув его на свою половину. Поспешила освободить поднос от выпечки, к которой ни при каких обстоятельствах не могла остаться равнодушной. С её легкой руки на стол перекочевала тарелка со сладкими сдобами и треугольниками. После чего, жестом фокусника Капанова извлекала из кармана жакета свернутую странным образом салфетку, в середине которой лежала большая белая таблетка.
  - Это что? - спросила у Али, на всякий случай.
  - Это твое спасение от боли. - с важностью ответила подруга.
  - Насовсем?
  - Угу, на веки вечные! От головы она. Попросила у девочек, ну а они в аптечке посмотрели. Нашли только анальгин. Так, что примешь после еды.
   - Я вот что подумала, может мне к юристу сходить. Они знают в этом толк.
  - Здесь не юрист нужен, а сразу адвокат, специализирующийся на подобных делах. Кстати, у тебя Каско есть? Машина, как я понимаю, осталась брошенной посреди дороги.
  - Нет, - не смогла сдержать вздоха,- но надо бы съездить, забрать что ли. Может получится продать по дешёвке, хоть какие-то деньги. - подруга на это заявление отреагировала скептически.
  - Ты думаешь, там еще могло что-то остаться. Милая моя, окстись. Деревня рядом и прошло почти два дня. Да, я больше чем уверена, что как только на обочине появился бесхозный транспорт, они дежурство установили, чтобы не прозевать, если хозяин появится. А раз ночь простояла, так теперь они с чистой совестью её по гаечкам и винтикам разберут. Халяву никто не упустит, ты уж поверь женщине наученной горьким опытом ежегодного разорения дачного домика.
  
   Я даже жевать перестала, отсутствие особых ценностей, которые могла бы продать, чтобы собрать деньги, осложняло ситуацию. Был, конечно, бабушкин фамильный перстень из червонного золота с рубином, но заложить его можно разве что за бесценок, а после и вовсе не найти. Такие вещи в ломбардах не задерживаются. Размышляя о своем патовом положении, не заметила, как Аля накрыла мою руку своей.
  - Не переживай, мы что-нибудь обязательно придумаем. Кушай, остывает ведь.
  
   До окончания позднего обеда мы не разговаривали, пребывая в мрачной задумчивости. Закидав пищу в желудок, я почти сожалела, о своей невоздержанности. Места для чая совсем не осталось, пришлось откинуться на спинку стула, чтобы дать организму немного времени усвоить еду. Нос непрозрачно намекал о полной недееспособности, перекрыв доступ кислорода и заставляя дышать ртом, пришлось принимать меры.
  - Алюш, я отойду в туалет прочистить нос, ты меня извинишь. - предупредила подругу, поднимаясь из-за стола.
  - Сядь на место и задыхайся, молча, - ответила Капанова с сарказмом, но потом исправилась, - зачем спрашиваешь, иди, конечно, а я пока кое-кому позвоню. Появилась у меня одна идейка.
  
   В туалете я пробыла недолго, благо, находился он на территории столовой, ближе к выходу. Оглядев себя в зеркало, лишний раз убедилась, что льстить себе так и не научилась. С косметикой хорошо, без косметики плохо, лицо не лицо, а вторая, неважно вобщем. Страшна, так страшна. Поплескав водичкой на лицо и промокнув бумажным полотенцем, вернулась обратно к подруге, развернувшей кипучую деятельность.
  - Жень, значит так, допивай свой чай и давай без гримас, тебе сейчас жидкость нужна как никогда, если не хочешь свалиться к вечеру с температурой под сорок. Я слетаю за вещами, и мы выдвигаемся. С Екатериной и Татьяной Николаевной я уже обо всем договорилась.
  - О чем договорилась? Куда выдвигаемся? - мои вопросы были отправлены в игнор.
  - Даю тебе десять минут, чтобы закончить со всем этим, - под 'этим' подразумевался чай и сиротливо жавшиеся к друг другу треугольники, - и жду возле лифта. Все я убежала.
  
   Глядя, как подруга удаляется из зала быстрым шагом под перестук своих каблучков, я не стала терять времени и, вытащив несколько салфеток, уложенных веером, завернула в них оставшуюся нетронутой выпечку. Кто знает, когда я окажусь дома, и останутся ли у меня силы, чтобы сварганить себе что-нибудь на перекус. В таком виде я упаковала их в сумку, все равно кроме ключей мне пока туда нечего класть. Взяв со стола стакан с уже остывшим чаем, я отпила немного и собиралась уже направиться к выходу, как вспомнила о принесенной Алей таблетке. Задумчиво покрутив её в пальцах, взвешивая все за и против, быстро положила на язык и запила большим глотком. Вкус мерзкий, но лучше так, чем дальше мучиться головной болью.
  
   Еще раз окинув взглядом наше обеденное место и убедившись, что ничего не забыла, я покинула эту замечательную столовую.
  
  ***
  Глава 11.
  
  
   Спустившись вниз и убедившись в отсутствии Алевтины, я не стала разгуливать по холлу, зная, что он находится под прицелом видеокамер. Учитывая недавние события, отсвечивать лишний раз не хотелось. Оглядевшись вокруг, недалеко от лифта заприметила небольшую нишу, образованную двумя прямоугольными колоннами между простенком. К ней-то я и направилась, посматривая на людей пересекающих периметр первого этажа. Сейчас здесь кипела жизнь. Люди, спешили по своим делам, периодически останавливаясь для приветственного рукопожатия и короткого разговора, некоторые стояли группами, оживленно беседуя и перемежая речь смехом. Ничего особенного.
  
   В затянувшемся ожидании Али, рассеянный взгляд скользил по головам присутствующих в холле мужчин и женщин, пока в серо-черной массе не промелькнула знакомая фигура. Узнать шефа, пусть и на приличном расстоянии, было делом нескольких секунд, а вот дама рядом с ним, одетая в провокационное красное платье, к сожалению, никак не опознавалась. Зато её приближение замечали все в радиусе двух метров. Цвет платья бросался в глаза, привлекая к ней внимание (как казалось издалека совсем неприятное её спутнику) окружающих, но даже будь она одета в классический черный, сомневаюсь, что могла бы остаться незамеченной. Все в ней, от идеальной укладки волосок к волоску оттенка платиновый блонд до высокой шпильки, просто кричало о статусе и больших деньгах. Смешно думать, что можно так выглядеть, получая десять тысяч рублей в месяц.
  - Ты чего прячешься? - тихим шепотом спросили над ухом. От неожиданности едва не подпрыгнув на месте, я повернулась к подруге.
  - Ты смерти моей хочешь? Зачем подкрадываться со спины и так пугать? - страх преобразовался в злость, что начала закипала во мне, угрожая выплеснуться на дорогого мне человека.
  - Ну, прости, я ведь не со зла. Выхожу из лифта и вижу картину маслом. Ты стоишь на полусогнутых ногах, прячась за колонну, и при этом выглядываешь, как партизан из окопа. Подумала, что прячешься от кого-то, вот и подошла тихо, чтобы не привлекать внимания. Так от кого прячешься? - спросила подруга, заглядывая в глаза.
  - Ни от кого. - пробурчала себе под нос, чувствуя себя шариком, из которого медленно выпускают воздух. - Просто решила не мотаться по холлу, чтобы в СБ не захотели продолжить беседу, вспомнив, что у них остались незаданные вопросы. Углядела подходящий закуток и стала тебя дожидаться. Только пока ждала, появился наш шеф, да не один, а в сопровождении знойной блондинки.
  - Ну и где они? - перебила Алька, даже не пытавшаяся бороться с присущим ей любопытством. Я оглянулась в сторону выхода, куда как я помню, держал курс Александр Владимирович, но естественно, его там уже не было.
  - Ушел. - констатировала я.
  - Жаль, очень - очень жаль. Я бы с удовольствием посмотрела на женщину сумевшую захомутать такого мужчину, как Серебряков. Он же кремень. Сколько наши хищницы не изгалялись, ни одна даже взгляда от него не удостоилась, не то, что двусмысленного намека. - сразу вспомнилась Светочка, с её потугами обратить на себя внимание, щедро разложив декольте по ресепшену и с несколько укороченным вариантом офисной юбки. - Значит, рядом с ним уже есть та, ради которой он отказался от всех остальных. - я промолчала, не зная, что на это сказать.
  
   Оставив реплику подруги без ответа, и направляясь с ней к выходу из здания, я размышляла о том, насколько хорошо иметь рядом сильное и надежное плечо и всё, что к этому плечу прилагается. Мечтать об идеальных отношениях, конечно, глупо, только в книжках некоторые экзальтированные особы, воспевают чувства столь возвышенные и прекрасные, прочитав о которых хочется сплюнуть и сжечь нетленку. Слишком далек вымысел от реальности.
  
   Настроение еще не успело поменять курс с просто унылого на мрачную меланхолию, как Алевтина, последние пять минут страдающая информационным голодом, вновь принялась меня допрашивать о таинственной спутнице начальника.
  - Жень, ты ведь их видела, опиши её.
  - Они были очень далеко. Я ничего толком и не разглядела. - постаралась ответить так, чтобы у подруги не закралась мысль, что я могу обмануть.
  - Тогда опиши то, что запомнила. - продолжала гнуть свое Капанова, играя на расшатанных за последние дни нервах.
  - Хорошо, слушай. Голова, туловище, руки, ноги, на них туфли. Сама в платье. Красном. Это все. Про брови, глаза, нос и губы не знаю. - сказала на полном серьезе и посмотрела на Алю. Её лицо надо было видеть. Смесь удивления и детской обиды; судя по нижней губе, которую подруга имела обыкновение поджимать, когда с чем-то была несогласна или обижена, против воли вызывала улыбку. Так комично это выглядело. - Алевтина Сергеевна, - сделала ударение на отчестве, - вы замечательный человек и не менее замечательная подруга, но у вас есть один недостаток - вы до крайности любопытны. - подруга слушала меня молча, хотя было видно, как тяжело ей это дается.
  - Я бы не назвала это любопытством. - ответила Алька, чеканя шаг.
  - А как бы ты это назвала?
  - Расширением кругозора. В конце концов, что плохого в том, чтобы по-хорошему интересоваться чьими-то делами или жизнью? Я же не собираюсь встать на площади, и в рупор поведать всем с кем встречается наш шеф.
  - Хорошо, - не стала полемизировать, - ты ведь не злишься на меня, правда? Я сейчас немного на нервах и могу обидеть, не специально, - поспешила оговориться, - не принимай это близко к сердцу и вообще на свой счет.
  - Я понимаю, - подруга притянула меня к себе, легонько прижав к своему плечу, - и совершенно не злюсь. Ты же знаешь, я сангвиник, к тому же хронический оптимист, кстати, мы почти пришли. - за разговорами я совсем перестала следить за дорогой, проходя отдаленно знакомыми дорожками, мы оказались в небольшом дворе, засаженном ранними цветами и разросшимися кустарниками сирени.
  - Это же твой дом?! - удивилась я, переводя взгляд на подругу, - а почему шли так странно?
  - Так быстрее и короче. Я же сказала, у меня появилась идея и кое-кому позвоню. Позвонила. Муж дома, поэтому пойдем, не будем терять здесь время за зря.
  
   Сопротивляться напору Альки было глупо. Уж если она что-то решила, значит, непременно приложит все усилия для осуществления задуманного. Мы быстро пересекли дворик, зайдя в подъезд панельной девятиэтажки и уже через несколько минут, я разувалась в большой и светлой прихожей. На шум, создаваемый нами, выглянул Олег, муж Алевтины, внимательно оглядев двух встрепанных тёток, только увидевших свои отражения в зеркале, прислушался к речи супруги.
  
   Познакомила нас подруга совсем недавно. Я, честно говоря, все еще его слегка побаивалась. Капанов Олег был не то, чтобы огромным, скорее сильно-сильно мужественным. Таких любят брать в охрану клубов на фейс-контроль, потому что производят на посетителей нужное впечатление: кто без умысла, будет помнить и не полезет на рожон, а экстрималы могут огрести за всю Монтану. В свои тридцать шесть мужчина был в отличной физической форме, игнорируя новомодные фитнес клубы, предпочитая 'хождению на спорт' плавание, и подключив к этому всю семью. Вреда никакого, а пользы уйма, - любит повторять жена богатыря, склоняя меня совершить подвиг и купить абонемент.
  
   Его хмурый вид и отпечаток подушки на заросшем щетиной лице, говорил скорее о том, что он не разделяет восторга своей благоверной и уж тем более не рад приветствовать свалившуюся, как снег на голову, гостью. Впрочем, отсутствие настроения не помешало ему натянуть на лицо подобие улыбки, и поздороваться прежде, чем скрыться в ванной, заодно попросив супругу поставить, разогреть что-нибудь из еды. Аля, не теряя времени даром, прошмыгнула на кухню и активно загремела кастрюлями и чашками. Пришлось следовать за хозяйкой дома.
  - Не обращай внимания, он со смены и только встал. Сейчас душ примет, себя в порядок приведет, и тогда поговорим.
  - Хорошо, может, помочь чем? - спросила у подруги, чувствуя себя лодырем, сидя на кухне без дела, когда Алька мечется от плиты к холодильнику и обратно.
  - Я справлюсь, отдыхай.
  - Да, неудобно как-то. Ты как белка в колесе, а я тут видами любуюсь. - ответом мне был заливистый смех.
  - Вот, - Капанова положила передо мной разделочную доску с ножом и поставила сверху миску с овощами, - если так хочешь помочь, нарежь для салата.
  
   Чтобы нарезать огурцы и помидоры, а затем булку хлеба потребовалось не больше десяти минут. Этого времени вполне хватило Олегу привести себя в порядок, и появиться на кухне, источая аромат мужского лосьона после бритья.
   Мы не стали разводить церемоний, просто рассевшись по местам и приступив к еде. Аля, ерзая на стуле и собираясь с духом, еще пыталась какое-то время вести 'светский' разговор ни о чем, но глядя, как я размазываю по тарелке пюре, и пытаюсь вернуть котлету в первозданное состояние фарша, отказалась от этой затеи, оборвав свою речь на полуслове.
   Меня не тяготило молчание, повисшее между нами, скорее угнетала неизвестность. Не давало покоя и обещание подруги разобраться с моими проблемами, наивно полагая, что ей это под силу. Маленькая сильная женщина, в борьбе за своих родных и близких, забывающая о собственных слабостях и страхах.
  
   Словно в ответ на мои мысли Алевтина, сделав глубокий вдох, обратилась к мужу с вопросом:
  - Олеж, я бы хотела тебя кое о чем попросить. - мужчина поднял голову от своей тарелки и взглянул на супругу, давая ей возможность высказаться. - Тут такое дело, вобщем вчера Женька разбила несколько машин, - начала подруга свой рассказ, будто сообщала о чем-то обыденном.
   Пересказав происшествие и последовавшие за ним приключения таким будничным тоном, каким обычно говорят о погоде, не забыла упомянуть и шефа, оказавшего любезность, проинформировав меня о последствиях. Конец истории Олег слушал с непередаваемым выражением лица. По всему выходило, что сегодня ничего хорошего со мной уже не случится.
  - Так вот, - завершала Аля свой монолог, подводя супруга к главному, - ты не мог бы посодействовать, чтобы разрешить эту ситуацию с наименьшими потерями?
  - Что по - твоему, означает посодействовать? - поинтересовался Олег, сведя брови на переносице.
  - Ну, у тебя же есть нужные связи, знакомые в конце концов. - рассуждала подруга, не замечая, как все больше мрачнеет её муж и уж тем более не ожидая от него взрыва негодования.
  - Я осмелюсь спросить, какой суммой располагает Женя, чтобы оплатить подобную помощь? - обманчиво спокойным голосом спросил Олег у жены, переведя на меня взгляд. - Или тебе не приходило в голову, что подобная услуга должна соответствующе оплачиваться? Молчишь? Как такое могло случиться? И я не говорю сейчас об отказавших тормозах. Подумай ты хоть немного своей головой, тебе бы хватило смекалки остановить машину без ущерба для окружающих, но уехать с места ДТП?! - Олег говорил жестко, постепенно повышая тон, и заставляя меня ощущать всю тяжесть своего положения. Я была просто не в силах что-либо сказать, тем более поднять глаза на человека, что объяснял мне простые вещи и в свое время давал дельные советы, которыми я пренебрегла.
  - Получилось так, как получилось. - сказала еле слышно, удивляясь тому, как вообще могу ответить.
  - Что ты там бормочешь? - вспылил Олег, но тут же взял себя в руки и продолжил спокойнее, - Хорошо, скажи мне вот что: ты заключила дополнительное соглашение при оформлении страховки - ДАГО? - моё молчание было красноречивее слов.
  
   Наша беседа полугодичной давности, как показала практика, не дала никаких результатов. Я не заключила соглашения и не сделала ничего другого, о чем в данный момент сожалела; не только потому, что, по сути, посторонний мне человек оказался дальновидным, предвидя подобную ситуацию, но еще из-за собственной принципиальности. 'Жить своим умом' стало моим девизом с тех пор, как я уехала от родителей, придерживаясь его и по сей день. Только вот стоит ли он того, чего можно было избежать, гордись я своей независимостью в разумных пределах. Вспомнился сегодняшний разговор с шефом и его слова, задевшие за живое, потому что попали в самую точку, ударив по самолюбию.
  - Нет, Олег. Я не последовала ни одному из советов, - призналась ему откровенно, не видя смысла врать, - и не только твоим. О чем теперь жалею. Жалею, что мне потребовалось так много времени, чтобы осознать это.
  - Скажи прямо, ты поможешь Жене или... - подруга не успела закончить фразы, как получила ответ от своего мужа.
  - Или дорогая, или... - его решение не стало для меня неожиданностью и тем более последние слова адресованные мне. - Мы поняли друг друга. - я поднялась с места, намереваясь уйти, но Капанов сделал это быстрее, резко вскочив со стула в два шага пересекая кухню.
  
   Впервые Аля не нашлась, что сказать, глядя в след удаляющемуся супругу, в ярости сжимая кулачки. Видя, как ей неприятен такой исход дела, я постаралась приободрить её улыбкой, пряча поглубже разочарование и стирая из глаз печаль. Ни к чему взваливать на её плечи еще свои проблемы. Главное, что подруга просто есть и мне достаточно того, что она выслушала. Вот только Алевтина не готова была так просто отказаться от задуманного.
  - Ну, я ему еще устрою. Не бери в голову. Это не конец и он обязательно поможет, поверь мне.
  - Алюш, - остановила её, пока она не накрутила себя ещё больше и не отправилась вымещать злость на своем мужчине, - ты не поняла.
  - Чего я не поняла? - вспылила подруга, расстроенная не меньше меня случившимся, не сдержав своего темперамента. - Он не в духе и предпочел самоустраниться, вместо того, чтобы сделать пару звонков кому надо. Почему ты на меня так смотришь? - не выдержала Аля моего серьезного взгляда.
  
   Как ей объяснить свой разговор с Олегом еще в первую встречу, когда он не стал притворяться любезным и радушным хозяином. Пользуясь хлопотами жены на кухне, расставил точки над i всего лишь парой фраз, из которых следовало, что Алевтина женщина его жизни, и он никому не позволит влезть между ними, разрушив то, что они с трудом создавали. Из рассказов подруги, я знала, через что им пришлось пройти, чтобы быть вместе и как она дорожила этими отношениями, иногда ругая мужа, на чем свет стоит за его недостатки, даже не замечая с какой любовью при этом произносит его имя. Сейчас был как раз такой случай. Он всего лишь почувствовал угрозу их семейной лодке, которую начало закручивать в водовороте проблем извне и, зная свою жену с её стремлением помочь, понимает, что она не успокоится, пока не доведет дело до конца. Такая у Алевтины натура.
  
  ***
  
  Глава 12.
  
  - Аль, ты у меня самая лучшая, правда. Мне ни с кем не везло в этой жизни так, как с тобой. Я безмерно ценю нашу дружбу и во имя этой самой дружбы пообещай мне сейчас кое-что. - намеренно сделав паузу, я ожидала её ответа.
  - Что?
  - Ты не станешь ругаться с мужем из-за меня и вообще не затронешь больше эту тему, договорились?
  - Женя! Да прейди же ты в себя, наконец. К чему сейчас вспоминать о гордости, если ты элементарно не знаешь с какой стороны подойти к решению проблемы. - не сдавала своих позиций Алевтина и будучи на взводе загоняя меня своим напором в угол.
  - Почему не знаю? - пришлось с ходу придумать правдоподобную версию для подруги, проигнорировав вопрос о гордости, (о ней в принципе сейчас вспоминать неуместно) но ответив на него, я бы столкнула супругов лбами. - У меня еще есть родственники, не забывай об этом. В первую очередь позвоню брату. У него знакомые по всему бывшему союзу имеются еще со времен службы, с которыми до сих пор поддерживает связь. Он в отличие от меня, оборвавшей все контакты с переездом в другой город, достаточно прагматичный. Твердо стоит на ногах и никогда не забывает, что земля круглая. - Алька слушала очень внимательно, будто взвешивая все за и против, но в итоге сдалась, принимая мои слова на веру.
  
   Я вздохнула с облегчением, когда подруга оставила попытки придумать выход из ситуации, но взяла с меня чуть ли не клятву, что не откладывая на завтра, я позвоню Паше и все ему расскажу. Пока Капанова не загорелась идеей составить для меня диалоги разговора, я постаралась переключить её внимание на работу, впрочем, не особенно рассчитывая на успех. К моему удивлению это сработало. Правда насторожил взгляд, которым она при этом на меня посмотрела, а затем, не говоря ни слова, встала и отправилась в прихожую за своей сумкой.
  
   Обожая продукцию кожгалантереи различных расцветок и фасонов, неизменной любовью подруги пользовались изделия с множеством карманов и кармашков в самых неожиданных местах. Один из них сейчас подвергался жестокому разбою со стороны владелицы, недвусмысленным треском ниток сообщая хозяйке о своем недолгом пребывании на означенном месте.
  
   Алевтина, брела обратно на кухню, нещадно терзая недавно приобретенную новинку своей любимой фабрики Медведково, и не вняла столь красноречивому звуку, пока лоскуток кожзама не разошелся по шву. От такого зрелища я даже дыхание задержала, ожидая криков и слов проклятий, посылаемых на головы производителей, коих к моему изумлению не последовало. Алька просто переключилась на 'внутренности', яростно перебирая милые сердцу любой женщины предметы 'первой' необходимости. Здесь бы стоило задуматься. Что может быть настолько ценным, отчего подруга пренебрегла сохранностью вожделенной модели, за которой гонялась по городу полтора месяца, обивая пороги магазинов и досаждая продавцам? Я не решилась даже предположить.
  
   В неравной борьбе хозяйки с сумкой, победа оставалась на стороне последней. В поиске неизвестного нечто не помогали производимые Алей шаманские обряды потряхивания всем содержимым, ни периодическая поддержка коленом, из неустойчивого положения.
  - Может ты уже сядешь? - больше не выдерживая подобного зрелища, обратилась к подруге, - и заодно объяснишь, что так остервенело пытаешься найти.
  - Как тебе сказать? - задумчиво произнесла Алевтина, привычно оттягивая момент признания, которое чувствую, придется мне не по душе.
  - Желательно, как есть и прямо сейчас, не заставляя меня нервничать.
  - Ты же помнишь, что после обеда я поднялась в офис, чтобы нас отпросить? - начала Алька, как всегда издалека.
  - Подожди, что значит 'нас отпросить'? Меня шеф отпустил до понедельника, дав выходной за свой счет. - слушая меня, подруга продолжала измываться над сумкой, сосредоточив свое внимание на молнии.
  - Когда я отпрашивалась у Николаевны, у меня вылетело это из головы, сказала как есть. В смысле причина отгула серьезная и не терпит отлагательств.
  - А она? - перебила Альку, не выдерживая.
  - А она сказала, сроки поджимают, так что работа на дом и чтоб в понедельник в лучшем виде, - ответила подруга, завершив речь печальным вздохом.
  - Понятно.
  - Жень, ты извини, что так получилось. Я всю дорогу мучилась, не знала, как тебе это сказать. Понимаю, у тебя забот будет по горло. Я тут подумала, я сама все сделаю. Вся информация на флэшке, за выходные успею. - считая себя виноватой, Алевтина, как обычно нашла выход, взвалив все на себя.
  - Нет, знаешь, это даже к лучшему. Давай флэшку. Поработаю дома, отвлекусь.
  - Но ты же... - закончить я ей не дала.
  - Все хорошо. И не беспокойся за меня. Лучше проведи это время с семьей. К выходным, наконец-то обещали тепло и без осадков, надо пользоваться моментом.
  - Знаю. Мы планировали поехать на дачу, Олег все рвется за грибами, - не сдержав очередного тяжкого вздоха, ответила подруга.
  - Вот и отправляйтесь. Нечего в городе сидеть, когда природа в цвету. Ты нашла? - спросила, кивая головой на сумку.
  - Ах, да! Сейчас, - недолго думая, Капанова сложила тарелки горкой и, отодвинув их на другой край, вытряхнула все содержимое на стол. Среди гор всякой всячины обнаружилось и искомое, по воле разработчика упакованное в разы уменьшенную копию футбольного меча, с которым Алевтина почти не расставалась. Причина была проста - это подарок сына на её день рождения, чем она страшно гордилась и боялась ненароком потерять. - Вот. Только подожди немного, я скопирую к себе материал и сразу вернусь.
  - Договорились.
  - Я быстро. Кстати, чай еще горячий, если хочешь, наливай, не стесняйся. - перед тем как выйти, Аля достала из шкафа две вазочки с печеньем и конфетами, и водрузив их на стол, убежала в комнату.
  
   Одиночество было непродолжительным. Компанию мне решил составить главный член семейства Капановых - Пират. Имя, насколько я знаю, ему дала Аля, за коварство и неуемную тягу к приключениям. Нет, ничего особо криминального за этим котом не числилось. По мелочи украл несколько сосисок и надругался над размораживающимся окорочком, но главной его странностью была любовь бросаться под ноги всем и вся с решимостью самоубийцы, в надежде проскочить между оными; толи от недостатка ума, толи от нехватки острых ощущений, толи все вместе, но на моей памяти он еще ни разу не достиг цели. Зато регулярно был бит тапками, становясь причиной неожиданных и очень болезненных падений (знаю по собственному печальному опыту), что, впрочем, не мешало ему величественно прохаживаться по квартире, с особой гордостью демонстрируя всем свой пушистый и большой хвост.
  
   Как утверждала Алевтина 'эту бандюгу' притащил домой еще маленький Егорка, устроив маме незабываемый вечер водных процедур: сначала отмыв сына от грязи, в которой он извозился пока ерзал на пузе в попытках достать Пирата из щели между ступенями подъезда, потом котенка, видимо решившего, что его топят и всячески боровшегося за жизнь. Аля, вышла из этой кровопролитной битвы победителем, но еще две недели кряду, надевала кофты с длинными рукавами, чтобы спрятать ото всех свои боевые раны. С тех пор, между этими двумя воцарилось подобие военного нейтралитета. Пират милостиво разрешает подруге себя покормить, а взамен исправно ходит в туалет в строго отведенное под его нужды место и по возможности (очень редко) не лезет к ней под ноги.
  
   Лениво пройдясь по коридору к чему - то тщательно принюхиваясь, лишь ненадолго задержавшись около моих балеток представитель семейства кошачьих направился на кухню, где по - хозяйски заскочил на угловой диванчик и, раскидав свои конечности по мягкой седушке, принял позу 'по - соблазнительней'. При моем, в общем - то индифферентном отношении к кошкам, даже я была не в силах устоять, чтобы не погладить этого красавца (правда решалась сделать это только в присутствии подруги).
  
   Руки сами тянулись к густой, черной, как смоль шерсти, перебирая её пальцами и утопая в мягком подшерстке. Не очень длинные, но большие лапы, на которых едва можно разглядеть розовые подушечки пальцев, прикрытые опушением, без выставленных когтей так и манили дотронуться, если бы не серьезный гипнотизирующий взгляд зеленых глаз.
  
   Мысли лениво толкались в голове, а тело, хоть и отзывалось ноющей болью в ногах после незапланированной физической нагрузки, тяжело было удержать на месте. Хотелось поскорее уйти от подруги, чтобы спрятавшись в тишине своей квартиры, подумать, как следует, но вместо этого, я продолжила рассматривать живность, оккупировавшую большую часть кухонного дивана. Аля, как - то говорила, что при первом посещении ветеринара, врач упоминала что-то о 'сибиряках', а позднее они все же пришли к выводу, что это смесок сибирской породы. Черный окрас разбавляли носочки на передних лапах и белое пятно на правом глазу, вытянутое к уху (по форме напоминающее жирную запятую). Все это смотрелось весьма мило, до тех пор пока Пират не сменил позу и вместо расслабленного валяния, уселся рядом, прищурив глаза.
  
   Подруга, вернулась как раз вовремя. Еще немного этих затянувшихся гляделок и ночью меня замучают кошмары.
  - Развлекаетесь? - ворвавшись на кухню маленьким ураганом, за такое короткое время, успев переодеться в домашнее и на ходу подтягивая спортивные штаны, яркого сливового цвета, Алевтина достала свою любимую чашку, почти заполнив её кипятком и лишь чуть-чуть плеснув заварки, чтобы подкрасить воду, уселась напротив меня.
  - Как сказать?! Он красавец, но находиться с ним наедине, когда смотрит на меня так выразительно, я просто не в состоянии.
  - Ой, нашла чего пугаться! - как всегда пренебрежительно отзываясь на кажущееся ей преувеличение и поднимаясь, чтобы налить мне чай, в соотношении заварки и кипятка поровну. - Он просто с тобой заигрывает. Весна, а он мужчина, как - никак, вот приемы и отрабатывает.
  - С тобой он такой же? - не удержалась от вопроса, искоса посматривая на Пирата и слыша, как усмехается Аля.
  - У нас с ним не те отношения. И вообще не думаю, что можно хотеть внимания от человека, от которого тебе постоянно достается. В Егорке, например, Пират души не чает. Возможно, помнит его заслугу. Олега уважает и это, кстати, видно невооруженным глазом, а меня терпит и боится.
  - С чего ты взяла, что он тебя боится? - отпивая чай небольшими глотками, чтобы не задохнуться при полной заложенности носа и слушая подругу, я уже думала, как откланяться.
  - После очередной его выходки с туалетом пообещала, что кастрирую, если он еще раз перевернет свой грязный лоток, растаскав по дому наполнитель. Вот честно, никогда не видела столь выразительного выражения на морде этой бандюги, как в тот единственный раз. Еле сдержалась, чтобы не рассмеяться и не сорвать воспитательный процесс.
  
   Мы поговорили еще немного о пустяках, пока наши кружки не опустели, и не пришло время прощаться. Поднявшись из-за стола перед этим в тысячный раз, пообещав подруге непременно сообщать любые новости, когда таковые появятся, кряхтя и еле переставляя затекшие ноги, я потихоньку ковыляла в сторону прихожей, как едва не сбив меня с ног с несвойственным для него воодушевлением, мимо меня промчался Пират. В прощальной суете, с выдачей последних наставлений 'старшими', мы не сразу заметили манипуляции кота, оказывающего повышенное внимание моей сумке.
  
  - Ты хочешь со мной? - сделала попытку угадать тайный умысел Пирата.
  - Скорее всего, он учуял нечто, что пришлось ему по душе.
  Сняв увеличенную копию 'кошелька' с вешалки, я открыла её, чтобы убедиться в отсутствии съестного, напрочь забыв о двух треугольниках, взятых в плен при отходе из столовой.
  - В нюхе ему не откажешь. У меня здесь треугольники, которые остались после обеда. - показывая содержимое Але, спросила, кивая на питомца. - Отдать?
  - Не вздумай! Еще не хватало кормить этого неблагодарного выпечкой, чтобы он мне потом всю квартиру ухайдакал своим несварением! - возмущенно выговаривала мне Алевтина, одновременно пытаясь придать коту другое направление слетающим с ноги тапочком. Поняв, что сие не дает никакого эффекта, просто затолкала его в комнату и под возмущенный 'Мяв', захлопнула перед носом дверь, а потом как ни в чем не бывало повернулась ко мне, сдув выпавшую из прически прядь, и взяв с полки уже знакомую флешку-мяч в одну руку, и не вызывающий доверия бежевый мешочек в другую, без лишних слов затолкала в открытую сумку.
  - Это еще что? - решила уточнить на всякий случай прежде, чем выйду с неизвестным содержимым на улицу.
  - Не боись, это легально! - ответила Алька в своей излюбленной манере.
  - Ты прямо сказать можешь? На случай, если меня решит кто-нибудь остановить и поинтересоваться странным препаратом.
  - С какой стати... - начала было подруга, но осеклась, под моим красноречивым взглядом. - Да, соль это. Морская. Ты же гундосишь, что слушать невозможно. Придешь домой, просто согрей на водяной бане и приложи к переносице. Только ради Бога, не перепутай. Надо согреть, а не замочить в воде.
  - Поняла, я поняла, а сразу сказать нельзя было?
  - Ну, прости. Знаю, что тебе сейчас не до шуток, но привычка, как говорят, 'вторая натура'.
  - Спасибо большое. Не знаю, чтобы делала без тебя.
  - Ладно, иди уже. Сейчас расчувствуюсь, а мне еще с Егоркой уроки делать.
  - Хорошо, созвонимся.
  На этом мы и попрощались.
  
  Глава 13.
  
   Покидая уютный дворик, наполненный запахом сирени, под заливистый смех детворы и редкие окрики матерей, на особо раздухарившихся ребятишек; мыслями я унеслась в далекие 90-е. Детство - беззаботное время синяков и ссадин на коленках, отзвучав скрипом ржавеющих качелей в детском саду, закончилось с возвращением из армии старшего брата. Три года во флоте сделали из него мужчину, про которых обычно говорят 'человек слова и дела', к сожалению, в последнем я имела несчастье убедиться на собственной 'шкуре': раз сказал, а на два... уже влетело. Оттого, наверное, в неполные девять лет, я могла позаботиться о себе и даже заработать немного денег, сдавая бутылки после школы на карманные расходы. Вообще время до шестнадцати лет, можно охарактеризовать двумя словами - военная служба, в течение которой, я не только научилась варить обед за пятнадцать минут, штопать носки, гладить брюки с одной ровной стрелкой вместо симпатичных трех и засыпать практически в любом положении, но и закончила школу с золотой медалью, доставшейся мне буквально - кровью и потом.
  
   До сих пор не могу понять, какие цели преследовал Паша, бесконечно вмешиваясь в мою жизнь; поначалу ограничив свободу действий, затем сведя к минимуму привычные прогулки и встречи с друзьями, а закончив тем, что начал указывать, во что мне одеваться, бесцеремонно сортируя гардероб. Это стало последней каплей в наших с ним взаимоотношениях. Собственная жизнь стала напоминать рабство. Попытка же честно поговорить о сложившейся ситуации с родителями, с треском провалилась; мама и отец, отдав дань продолжению рода Жарковых, и полностью сосредоточившись на карьере, разделяли его взгляды на образ жизни незамужней девушки, ответственность за которую в стенах отчего дома несут её родные. Стало быть, все средства хороши!
  
   Разъезжались мы болезненно - долго. Прошло чуть более десяти лет, а воспоминания о том времени, все еще бередят душу. Как же странно сложились обстоятельства! Всего один телефонный звонок от Ба положил конец моим мучениям. Она единственная, кто не побоялся пойти против сына и семьи, приняв мою сторону, столкнувшись с поистине ослиным упрямством своего внука один на один, вселяя в меня веру, когда, казалось бы, надеждам на отъезд не суждено сбыться вовсе. Родители все-таки сдали свои позиции, а брату пришлось уступить. Самое удивительное, что за все время, которое мы прожили вместе с бабушкой в её квартире, как бы хорошо или плохо нам не приходилось, он ни разу нас не навестил. Оно и к лучшему! Все к лучшему.
  
   Только к чему это теперь вспомнилось? Не надо быть обладательницей пресловутой женской интуиции, чтобы представить реакцию брата, узнай он, каких дел я натворила. От одной мысли об этом, бросило в жар, несмотря на прохладную погоду. К тому моменту, как я дошла до остановки, джинсовая куртка почти не спасала от ветра, заставляя ежиться от холода, а легкая юбка и вовсе была досадной помехой, при резких порывах, норовя ознакомить прохожих с деталями нижнего белья. Знать бы заранее, что на улице может так похолодать за несколько часов, попросила бы у Альки, что-нибудь из одежды. С её бережливостью в доме наверняка бы нашлась вещь, которую она носила, будучи еще школьницей.
  
   Впервые затянувшееся ожидание автобуса не напоминало мне прогулку заключенного, изображающего маятник, чтобы убить время. Сегодня в силу обстоятельств, ноги и руки были заняты. Борьба с природной стихией за 'целомудренный' вид была в самом разгаре, (я в очередной раз прихватила юбку на манер шорт, зажав её ногами. Смотрелось, конечно, странно, зато менее хлопотно, чем бесконечно ощупывать себя, проверяя все ли на месте) когда раздавшийся автомобильный гудок больше похожий на рев дикого животного, заставил меня вздрогнуть, а 'счастливчиков' находящихся поблизости от источника звука отскочить в разные стороны от остановившейся у поребрика Окушки. Никто не ожидал от владельца 'бешеной табуретки' такой подлости, как установленный на малолитражку сигнал от Волги. Едва обернувшись и увидев припарковавшееся авто цвета лайма, я уже была в курсе того, кто управляет этим монстром, по - другому не скажешь, но совсем не ожидала встретить его здесь.
  
   Щурин, любитель экстрима во всех его проявлениях, будь то 'розовая' рубашка на день ВДВ или запредельная скорость (120 км/ч почти за минуту) на 'маленьком мустанге', как он называл свой автомобиль; понимая, что против всех недовольных столпившихся на остановке ему не выстоять, нашелся весьма быстро, сообразив открыть дверцу изнутри и проорав: 'Садись, быстро' тронулся с места. Повторять дважды не пришлось. Заскочив в салон машины почти с разбега, и откинувшись на широкую спинку явно не родного сиденья, непостижимым образом втиснутого в этот спичечный коробок, я расслабилась, переводя дыхание, а в следующую минуту меня накрыло.
  
   Я хохотала. Смеялась так сильно, не в силах себя сдержать, что слезы ручьями текли по лицу. Представляя, как выгляжу сейчас со стороны, так сказать глазами Витька, или о чем думали люди, находившиеся на остановке и следившие за моими манипуляциями, мой феерический отъезд на странной машине с не менее странным водителем; все это крутилось в голове забавными картинками, мешая успокоиться, чтобы не пугать коллегу неадекватным поведением. Сложно будет объяснить свое состояние на грани истерики в двух словах.
  
   Скулы свело и стало не хватать воздуха, застревая клекотом в горле на выдохе, а надсадный смех до рези в животе, все не прекращался, лишая последних сил. Зажмурив глаза от непрестанно текущих слез, я не видела лица Вити, но надеялась, что поймет. Ухватив его за руку, постаралась сжать её, что есть мочи и уже в следующую секунду мое лицо зажали ладонями, окатив водой. Эффект неожиданности помог прийти в себя. Только размазывая капли и удивляясь липким рукам, я заметила в ногах пустую бутылку от колы. В этом весь Щурин! Кому бы еще могло прийти в голову набрать полный рот сладкой газировки, чтобы распылить фонтаном брызг на одежду и волосы, сидящей напротив девушки, потом как ни в чем не бывало протянуть влажные автосалфетки для стекол.
  
   К силе взгляда он остался равнодушен, не подав виду, даже если понял, ход моих мыслей.
  - Спасибо, - принимая из его рук салфетки решила все-таки поблагодарить. - но зачем же газировкой? - не то проикала, не то прокаркала я своим сильно севшим голосом, для наглядности продемонстрировав ему джинсовую куртку с коричневыми подтеками.
  - У меня принцип - женщин не бью, даже ради дела. Так что извиняй. - словам Витьки вторила моя усилившаяся икота. Мешая не то, что ответить, а нормально вздохнуть при заложенном носе, оглашая салон характерными звуками. Чтобы высмотреть ближайший киоск, в котором можно купить минералки, я уставилась в окно и уже собралась обратиться к Щурину с просьбой, остановиться, как поняла, что мы и так никуда не едем. Район все тот же, впереди видна арка, ведущая во двор Алькиного дома. Получается, мы остановились совсем недалеко от остановки, а я не заметила. Как впрочем, и того, когда коллега покинул машину, промелькнув перед лобовым стеклом, и скрывшись в маленьком магазинчике, расположенном на углу улицы.
  
  С этим рассеянным вниманием пора что-то делать. Меня это не беспокоит, меня это уже пугает.
  - Вот. Держи. - открыв бутылку и протянув её мне Витька широко улыбался. Не зная его, никогда бы не подумала, что всегда серьезный и собранный Щурин в свои тридцать пять, может выглядеть на двадцать, по - мальчишески нервно убирая пятерней волосы от лица и сняв очки аля Александр Демьяненко.
  - Спа...сибо. Ты сегодня... подрабатываешь... моим ангелом....-хранителем или... просто мимо ехал? - еле выговорила предложение и перевела дух, а Витька внимательно слушая, лишь усмехнулся, посмотрев в окно.
  - Считай, это моим хобби. В свободное от работы и прочих обязанностей время люблю спасать несчастных и замерзших. Если серьезно, то ехал к другу. Остановившись на светофоре, увидел тебя и решил поздороваться.
  - Ясно. - пробормотала себе под нос, делая большой глоток воды.
  - Раз на больничном, зачем по такой погоде на улицу вышла? - спросил Щурин, нажимая кнопку магнитолы и выставляя звук на минимум.
  - В каком смысле?
  - Орлова сказала, что ты простыла и тебя отпустили домой. - вездесущая Наташка все успевает. Я еще сама не в курсе, а у неё уже последние сводки. Ну да ладно.
  - Да так. Дела были кое-какие. - ответ не ахти какой, но что ещё я могу сказать? - А ты здесь какими судьбами?
  - Да так. Дела есть кое-какие. - беззлобно повторил за мной Витька, лукаво улыбнувшись. - Сейчас-то куда путь держишь?
  - Домой. - кратко проинформировала я, чувствуя как желудку не нравится, выпитая почти в два глотка бутылка воды.
  - Ладно, Жаркова, побуду, сегодня джентльменом и отвезу тебя горемычную домой.
  - Вить, тебе, конечно, спасибо. Но если у тебя планы, я и на маршрутке доберусь. Не впервой.
  - Вот что за женщины пошли? - начал бормотать коллега, проворачивая ключ зажигания. - Хочешь сделать безвозмездно доброе дело раз в тридцатилетку и тут на тебе: 'Не надо. Я сама доберусь'. Тьфу. - закончил Щурин якобы сплюнув в сердцах. Секунда тишины, а потом наш дружный смех, смешался с ревом двигателя и был заглушен любимой Витиной группой Rammstein.
  
   Попрощавшись с коллегой и поблагодарив за то, что подвез до дома, я поднялась на свой родной пятый этаж и думала лишь о том, как разденусь и лягу спать. Желательно на все выходные. Руки и ноги еле чувствовала, поднимаясь по ступенькам, все время глядя перед собой, боялась - упаду. Самочувствие, когда, кажется, еще немного и все тело развалится на части.
  
  Глава 14.
  
   У порога меня встречали некогда красивые туфли-лодочки, купленные в честь окончания ВУЗа, а ныне убитые в неравном бою с российскими дорогами, вернее бездорожьем и не одолевшие последний рубеж в виде пахотного поля. Тут же кучкой тряпья возлежал землистого цвета плащ с вкраплением пятен глины. Куда там Кензо Окада, полдня на природе, совершенствуя тело активной ходьбой и бегом с препятствиями, и все экспрессионисты мира изойдут черной завистью к получившемуся 'шедевру'.
  
   Закрывая за собой дверь, чтобы разуться и пройти в комнату, неожиданно вспомнила про мешочек с солью, который Аля буквально всучила, взяв с меня обещание, за выходные обязательно вылечиться. Едва переставляя ноги, я сильно сомневалась, что меня хватит на что-то кроме переодевания в пижаму.
  Выключив свет в коридоре, и направляясь в комнату, я замерла на месте. В голове не укладывалось, что могло произойти за время моего отсутствия с квартирой, в которой сейчас царил хаос. Дверцы шкафа распахнуты настежь, везде разбросана одежда и коробки со всякой всячиной, до которой у меня никогда не доходили руки, смятая постель, заваленная не пойми чем и в самом эпицентре я, только осознавшая кто сотворил подобное.
  
   Простуженная и уставшая за целый день, словно спускалась в шахту добывать уголь, я растерянно озиралась по сторонам, понимая, что прибраться, на худой конец свалить раскиданные повсюду вещи в один угол, мне не удастся. Похлопав руками по щекам и приходя в себя от увиденного, решила - на сегодня с меня достаточно. Перешагивая через одежду и разлетевшиеся подобно ярким бабочкам заметки к вычиткам, исписанные моим куриным почерком, мелькающие тут и там, я взяла курс на диван и ничто не может мне...
  
  - Только не это. - успела подумать, услышав раздавшуюся в тишине квартиры трель дверного звонка. Едва увидев того, кто решил нанести мне визит в этот час, я с трудом сдержалась, чтобы не закричать от отчаяния. Сожаление, наверное, так явно отразилось на моем лице от единственной мысли 'ЗАЧЕМ ОТКРЫЛА?', что изображать из себя радушную и гостеприимную хозяйку было уже поздно.
  - Так и будешь держать меня в дверях? - спросил хриплым голосом брат, выставив ногу вперед и становясь со мной лицом к лицу, возможно предугадав желание выставить его вон, закрыв дверь перед носом. Оглядев меня с головы до ног вместо приветствия, чуть дольше всматриваясь в лицо с присущим ему скепсисом, будто сомневаясь, может ли стоящая напротив особа быть его кровной родственницей. Почти уверенна, сейчас его мозг на манер компьютера обрабатывает полученную информацию, для того, чтобы по малейшим деталям составить представление о моем образе жизни и лишний раз попенять родителям, которым не поленится в красках описать моё разгильдяйство и распущенность.
  
   Глубоко вздохнув, настраиваясь выдержать еще одно испытание за сегодняшний день, отхожу назад, чтобы пропустить Пашу внутрь.
  Правильные черты лица с легким загаром, что появлялся практически с первым по-настоящему теплым солнцем, коротко стриженные каштановые волосы и глаза, цвета гречишного меда, в обрамлении темных ресниц, зачастую вводили женщин в заблуждение. Возведенный на пьедестал слепым обожанием объект их страсти быстро сдавал свои позиции, не в силах надолго усмирить свой нрав. Я не знаю, что в конечном итоге брало верх, но факты на лицо. В свои тридцать девять лет человек, пытавшийся учить меня жизни, расстраивая любые даже самые незначительные попытки дружить с мальчиками, еще не имел собственной семьи, довольствуясь 'свободными' отношениями. Я, конечно, тоже не мать большого семейства, но мне, по крайней мере, никогда бы не пришло в голову, столкнувшись в коридоре с молодым человеком, который пришел к сестренке подготовиться к выпускным экзаменам, обшмонать карманы на наличие презервативов.
  
   Закрывая за ним дверь, зная, что он уже успел осмотреться и заметил беспорядок в комнате, пыталась придумать, чем бы его отвлечь, пока буду прятать следы недавних приключений. Ему хватит одного взгляда, чтобы предположить худшую из версий. Родителям не расскажет, об этом я не беспокоилась, даже он понимает, чем может обернуться любое сильное потрясение в их возрасте, но начнет давить на психику и, взяв все под свой контроль, опять станет вмешиваться в мои дела. Подобного я допустить не могла.
  - Проходи. - ответила ему снимая с себя джинсовую куртку, 'нечаянно' уронив её поверх плаща, и наблюдая, как он решительно входит в комнату, не утруждая себя, обойти лежащие на проходе вещи, наступая прямо на них. Сжав посильнее челюсти, дабы не высказать ему все, что думаю, поскорее подхватив и скомкав одежду, я направилась на кухню к стиральной машине.
  - Ничего не изменилось. - голос раздавшийся рядом со мной едва не стоил мне сердечного приступа в тот момент, когда я выставляла режим стирки. - Бардак, немытая посуда и грязная плита - в этом вся ты!
  - Если ты приехал, чтобы меня пристыдить, то не трать понапрасну свое время. Это мой бардак, моя грязная посуда и плита, которая не имеет к тебе никакого отношения. - стараюсь говорить спокойно, четко выговаривая слова, но, черт возьми, как тяжело мне это дается. По крайней мере, занимаясь делами, у меня есть причина не смотреть ему в глаза, иначе стало бы совсем невыносимо.
  - Верно. Я увидел достаточно, чтобы сообщить матери в больнице о твоем местонахождении. - рука замерла на полпути, так и не дотянувшись до чашки в раковине.
  - Что случилось? - страх и беспокойство завладели мной прежде, чем я успела прикусить язык, заглушив визгливые нотки покашливанием. Во - первых: надо держать эмоции под контролем, ни к чему давать ему в руки еще один рычаг управления, они у него уже имеются; во - вторых: о беде не сообщают таким образом. Он не 'оглушил' меня новостью с порога, выдернув из дома в домашних тапочках и халате, чтобы отвезти в больницу, предпочитая для начала разведать обстановку.
  - Родителям было бы приятнее, если бы ты вспоминала о них чаще, чем раз в неделю, выкраивая время по пятницам где-то между снятием макияжа и книгой перед сном. Но ты не способна сделать даже этого, отключив все телефоны. До тебя невозможно дозвониться! - Паша говорил со мной так, как привык, интонацией выделяя слова, способные пробить мою защиту. Хочешь вывести меня из себя и упиваться жалким зрелищем, которое я собой представляю в такие моменты? Это ты не изменился, мой дорогой, и ждешь от меня того же.
  - Я тебя услышала. Теперь ты скажешь мне, что произошло? - повернувшись к нему, ищу в себе силы, чтобы выдержать взгляд полный презрения. Сколько лет меня мучил вопрос, за что он так со мной. Когда чувство обиды выжигало душу, и слезы душили каждую ночь, я еще надеялась, что все может измениться.
  - Сама узнаешь, как только приедешь её навестить. Надеюсь, что ей не придется прождать тебя до очередного отпуска. Кстати, я не увидел машины перед домом. Где она? - вопрос, которого мне бы хотелось избежать, все-таки прозвучал.
  - В сервисе. Механик сказал, дешевле вывезти её на свалку, нежели каждую неделю загонять на ремонт этот конструктор. - немного правды и маленькая ложь мне во благо.
  - Ты хотела машину, ты её получила. Отец ведь, кажется, тебя отговаривал.
  - Ладно. Давай не будем больше об этом. Можешь передать маме, я приеду завтра. И еще... мобильный ... у меня украли. - вот так и входят во вкус.
  - Вылечись перед тем, как поехать. Твоя инфекция ей ни к чему.
  - Разберусь. - на этом разговор можно было считать законченным, но Паша даже не думал сдвинуться с места, на сей раз уделив пристальное внимание потолку и стенам. К счастью, кухня в отличие от комнаты пострадала от моих рук куда меньше. Если не считать нескольких тарелок в раковине и жирных пятен на плите, результат неудачной готовки замороженных биточков, надеюсь из чего-то ранее изученного биологами.
  
   Да, ремонт здесь не делали, наверное, со времен распада СССР, но сама обстановка: гарнитур из массива сосны, который мой дедушка сделал своими руками, большой плетенный абажур - подаренный им на свадьбу одной бабушкиной подругой и невероятно тяжелый обеденный стол; непередаваемое ощущение тепла и уюта, всегда нравилось мне. Помню, еще ребенком, я любила сидеть на кухне, пока Ба пекла наивкуснейшие шаньги с картошкой, выставив на стол огромное блюдо и подливая мне в кружку кипятка. Почти ничего не изменилось. Разве что пропал запах печеного и в имеющуюся обстановку были втиснуты стиральная машина, да холодильник.
  - Если тебе еще есть, что сказать, то говори и уходи. Я сегодня смертельно устала. - выразилась достаточно ясно, не имея больше сил видеть его в своей квартире, дожидаясь пока он осмотрит каждый угол, тем более вести с ним беседы.
  - На чай не напрашиваюсь. На ужин тем более. Готов поспорить у тебя и еды - то нормальной нет. - пройдя к холодильнику и открыв его брат не смог скрыть раздражающую до чесотки самодовольную мину. - Все как я предполагал. Тебе лень приготовить даже для себя.
  - В свое время наготовилась на всю жизнь, из-за тебя возненавидев все, что связано с кухней. Разве не ты мог запросто вылить в унитаз кастрюлю свежего борща, только потому, что я его недосолила или лук с морковью были недостаточно хорошо пассированы?
  - Уроки не прошли даром - запомнила. Значит не совсем бестолковая. - с этими словами Паша развернулся и направился в коридор, через минуту хлопнув входной дверью. Ушел не попрощавшись. Из меня будто разом вытащили все кости, упав на пол там же, где стояла.
  
   Не было желания задаваться глупыми вопросами почему? И за что? Где-то в глубине души я знала на них ответы. Как бы мне не нравилось думать о себе, как о личности, добившейся всего исключительно своим умом. На самом деле я им не жила. Мои умения ограничивались зубрежкой и запоминанием материала, раз не хватало терпения во всем разобраться, умело прикрываясь 'азбучными' истинами, выхваченными из книг Карнеги, Берна, Пиза. Пока находилась с Ба, она была моим компасом. Я делилась с ней всем, чтобы услышать от неё что-нибудь ободряющее. Будь - то совет или короткое 'Действуй!'. Затем в моей жизни появилась Аля и незаметно, будто в порядке вещей, взяла меня под свое крыло. За целый день к этой мысли меня подвели четыре человека. Четверо мужчин, для которых взрослая женщина недалеко ушла от девятиклассницы. И если отношением шефа, Олега и Витька я еще могла пренебречь, то визит брата мог выбить меня из колеи, заставить разрыдаться над проблемами, с которыми я осталась один на один. Но этого не будет! Я не побегу к родителям за помощью и не доставлю такого удовольствия Паше. Пусть не надеется снова увидеть меня беспомощной и жалкой.
  
   Я почти закончила убеждать себя в своих сверхспособностях, как в дверь снова позвонили. Сидя между плитой и стиральной машинкой, я пыталась сообразить, кто это может быть, перебирая варианты? Впрочем, какая разница. Хватит на сегодня встреч и разговоров. Открывать я не собиралась, а раз дома тихо и свет еще не включен - переждем. Гость несколько раз попробовал на стойкость дверной звонок и не получив желаемого, по - видимому, удалился. Пойти и проверить, я, конечно, не захотела, но для надежности решила не торопиться покинуть насиженное место.
  
  
  Глава 15.
  
   - Сосчитаю до двадцати и займусь делом. - приняв решение я начала отсчитывать вслух, негромко, едва шевеля губами, но так становилось чуточку спокойнее. Только вот на двадцать и даже на тридцать я не встала. Хорошо убеждать себя в том, что все можешь, когда каждая клеточка не отзывается болью, ноги не сводит судорогой от попытки подняться, не болит голова и дышит нос. Сидеть на полу и жалеть себя тоже не вариант, поэтому едва приняв вертикальное положение, я поплелась к холодильнику. Где-то там, в небольшом отсеке для яиц используемому не по назначению хранились лекарства. Все, что мне сейчас нужно - две таблетки панадола.
  
   Глядя, как белые диски покрываются пеной и с веселым шипением растворяются в воде, я обдумывала план действий на сегодняшний вечер. Уборка стояла на первом месте. Несмотря на то, что брат сказал не появляться дома в таком состоянии, с него станется заявиться сюда завтра, чтобы продолжить начатое. Есть мой мозг чайной ложкой, получается у него лучше всего. На втором месте по степени важности стояла работа. Раз дали задание и уложиться в срок до понедельника, кровь из носа это надо сделать. Иначе на планерке я стану козлом отпущения страдающей за весь отдел. Если еще шеф будет не в духе, в чем я не сомневалась, мне устроят самую настоящую вендетту. Что ни говори, а работу, за которую платят меньше меньшего, придется выполнить.
  
   Отказавшись от первоначального замысла рассовать весь хлам обратно по ящикам потому, что утрамбованное ранее, туда больше не помещалось (толи вещей стало больше, толи шкаф уменьшился); я принялась за детальный осмотр. Тетради с лекциями, открытки, даже несколько оберток от шоколадок, оставленных на память и позабытых между страниц любовного романа, клубок из ремней, засохшие лаки и еще куча всякой всячины отправятся завтра на помойку. Все остальное было аккуратно разложено по местам или отправлено в стирку.
  
   Было уже далеко за полночь, когда закончила размазывать пыль по линолеуму и устроила себе небольшую передышку. Забрав флешку из сумки, я поплелась на кухню ставить чайник, чтобы немного подкрепиться. Включив ноутбук и используя его в качестве подставки для кружки с кофе, я загружала вордовский файл, с которым надо поскорее разобраться. Словами не передать чувства, переполнившие меня, когда поняла, с чьим творением собираюсь ознакомиться.
  - Это что кара небесная за грехи или месть главреда? Столетие потребуется, чтобы закончить с этим! - не сдержав злости, стукнула по подлокотнику, едва не залив клавиатуру сладким кофе.
  Мне предстояло править работу Канарейкиной. Мало того, что от усталости глаза слезятся, читая её бред, они просто выпадут.
  
   За несколько часов насилия над мозгом, я вставала с дивана с дюжину раз: сделать себе кофе, принять таблетку панадола, поприседать, прогоняя сон, походить по комнате, чтобы унять злость на Канарейкину, которая наверняка видит десятый сон в такой поздний час, точнее было бы сказать ранний. Небо за окном уже светлеет, а я даже не ложилась. Сжимая кулаки, но честно выполняя обязательство, мысленно я представляла, какими бы эпитетами охарактеризовала автора, будь я на пятничной планерке, когда Татьяна Николаевна раздавала задания.
  
   Я все понимаю. Рискованный проект, в который было вложено много денег и сил. Запущенная в печать серия, с необходимостью постоянного обновления, но не каждый пишет в жанре 'неоготики'. Отсюда заинтересованность авторами, чьи работы мало - мальски соответствуют основным критериям, а остальное как говорится - заменим. Что же получается? Она 'пишет' книгу, я правлю, фактически создаю все с нуля, чтобы в конечном итоге, она получила свой гонорар, а издательство ожидаемые продажи. Я впервые задумалась над тем, как это несправедливо! Ругая авторов за излишнюю щепетильность в вопросе редактуры, мне не приходило в голову насколько им не по себе, когда их 'детище', результат работы долгих месяцев, претерпевает изменения.
  
   Пора это прекратить. Я выскажу этой девице свое мнение. Вроде в почте должен был сохраниться её ящик. В два шага пересекая зал, я добралась до ноутбука.
  - Так и есть. Вот он.
  Выбрав 'написать письмо' я уже не могла остановиться.
  'Здравствуйте, Анжелика! Изучив работу, я не могу быть столь великодушной, как наш главный редактор и поступиться принципами, говоря, что мне понравилось. Оценка вашего труда в данном случае равна нулю. Я не веду речь о наличии у вас писательского таланта (предполагаю, вы еще слишком молоды, а издание первой книги дало вам ложные надежды), в отсутствии у вас опыта вы являетесь 'любителем - графоманом', но и это не повод для критики.
  
   Текст (язык не поворачивается назвать это романом), который мне довелось прочитать, всего лишь жалкая попытка выдать существующее за свое. Проще говоря, плагиат. Вот что вызывает мое негодование. Вы не только не сочли нужным хотя бы обыграть идею автора, раскрасив её новыми красками, детально проработать сюжет и композицию; вы не потрудились изменить даже диалоги. Мало того, вы сочли это недостаточным и использовали саспенс, но зачем было брать его из дорамы и оставшуюся часть текста писать по ней. На что вы рассчитывали для меня остается загадкой. Неужели вы думали, будто редактор зациклен на классике и все остальное для него сплошное мракобесие? Вынуждена вас огорчить.
  
   Прошлая ваша работа, пусть была далека от идеальной и с множеством штампов, при некоторой доработке сюжета, имеет все шансы называться 'авторской'. Сейчас об этом не может быть и речи. Всего доброго!'
  
   Надпись 'Ваше письмо было успешно отправлено' вызывала двойственные чувства. С одной стороны, я испытала облегчение, сказав то, что думаю, с другой, не были ли мои слова чересчур жестоки? Я всегда находила тысячи оправданий для себя, так почему не смогла оправдать эту девушку. У неё ведь тоже могли быть причины, так поступить.
  - К черту все. Я так устала, что даже дышу с трудом. - отключив ноутбук и погасив свет, я легла спать, не расправляя дивана. Для сожалений будет другое время.
  
   Плохая примета быть разбуженной в субботнее утро, хуже этого могут быть только нежданные гости в форме. Мозг, скорее всего еще спал, когда я, разлепив глаза, отправилась открывать дверь, не посмотрев в глазок! Беспечность или просто несусветная тупость, побудили меня раскрыть её нараспашку и теперь, наслаждаться обществом двух взрослых дядек с крайне серьезными лицами. Ерзая на стуле в измятой домашней одежде, неумытая и с вороньим гнездом на голове я сидела напротив одного из них, назвавшегося сержантом Калининым, что крупным размашистым подчерком сейчас оформлял протокол о факте скрытия с места ДТП. Никто из них двоих не намерен был слушать мой жалкий сип (трех таблеток панадола явно не достаточно, чтобы вылечить простуду). Меня поставили в известность о возбуждении дела об административном правонарушении, обозначив необходимость явиться в понедельник к девяти часам утра в РОВД для дачи показаний, по указанному в повестке адресу; выполнив, таким образом, свой гражданский долг, они мирно удалились, словно издеваясь, пожелав всего хорошего.
  
   Закрыв двери за стражами порядка, на секунду задержалась взглядом на диване. Желание снова принять горизонтальное положение было столь велико, что я приложила огромное усилие, дабы не поддаться соблазну и пройти мимо. Стоило поторопиться, раз приняла решение навестить маму. Дорога домой займет несколько часов, за которые смогу немного подремать, а ведь еще нужно позвонить Але и договориться о встрече.
  
   На сборы ушло около получаса. Отказавшись от завтрака и макияжа, я значительно сэкономила время. Покидав в пакет сменное белье и теплый свитер на случай похолодания, набрала Алькин номер. Слова 'аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети', означали, что звонок придется отложить, по крайней мере, до вечера воскресенья. Именно тогда я планировала вернуться обратно, при условии, что брат не будет мозолить мне глаза, позволив мирно провести остаток этого дня.
  
   Я столько лет ездила от родителей к бабушке и обратно, что могла бы едва ли не по километру описать маршрут из Орехово - Зуево до Чехова, будучи в тысячи раз точнее снимка из Космоса, но при этом совершенно забыв о переходе междугородных автобусов на летнее время. В итоге моя спешка к одиннадцатичасовому отправлению была напрасной. Автобус отъехал еще в 10-45, а ближайший мне предстояло ожидать полтора часа - сущий пустяк, если не приходиться сидеть на холодной железной скамейке, потому что у нас все делается исключительно для людей. Не хочешь заработать острый цистит, больше двигаешься, больше двигаешься, хочешь есть, хочешь есть к твоим услугам кафешки и перемячные. Ну а если нет денег, то можно просто посмотреть. За это денег не возьмут. В таких размышлениях проходило время, после покупки билета на автобус. Отдав почти все деньги, в кармане осталась одна мелочь, которой вполне возможно не хватит даже на проезд по городу.
  
   К началу двенадцатого, чувство голода не просто напоминало о пустом желудке жалобным урчанием. Все мысли были исключительно о еде. Какими только словами я не ругала себя, приняв решение отказаться от завтрака. Лучше бы неумытая поехала, нежели теперь так мучиться. Слабым утешением стало то, что автобус подали заблаговременно и отправили по расписанию. Поудобнее устроившись на своем месте и подложив свитер под голову на ближайшие 2 часа 47 минут, я позволила себе расслабиться, набираясь сил перед марш - броском до конечного пункта назначения.
  
   Глава 16.
  
   Никто меня не ждал и если бы не придверный коврик, которого здесь отродясь не было, не заметить моего феерического появления мог только глухой. Запнувшись, я ввалилась в квартиру растянувшись во весь рост и не стесняясь в выражениях высказала вслух все, что думаю о резиновой фигне с надписью 'Welcomе'. Такое чувство, будто неприятности: большие и маленькие решили с лихвой возместить свое отсутствие за несколько лет. И последняя неделя явное тому подтверждение.
  
   Выглянув из своей комнаты на шум, Паша с интересом рассматривал представшую взору картину моего позора. Момент, когда я еще могла 'сохранить лицо', был упущен. Оставалось только закусить губу и не дать предательской влаге скопившейся в уголках глаз, побежать полноценным ручьем. Стиснув зубы, чтобы не шипеть от боли в ушибленной коленке, я поднялась на ноги, решив игнорировать все, что захочет высказать брат по поводу и без. Просто разулась и прошла на кухню с самым независимым видом, в ожидании очередной отповеди в свой адрес, а вместо этого услышала щелчок закрываемой двери. Одолжение? Я не обольщалась. Не в привычках Паши жалеть мою психику, но тем удивительнее казался этот жест невиданной щедрости с его стороны. Значит, приберег свое красноречие для чего-то более существенного. Это еще хуже, потому что напоминает затишье перед бурей.
  
   Ополоснув стакан и поставив его на прежнее место, я посчитала за лучшее ретироваться в свою комнату. И пусть моей она была условно, на протяжении почти десяти лет, возвращаясь сюда, я по - прежнему находила свои вещи там, где их оставила. Приятно, когда есть нечто неизменное в жизни, например, капроновые банты, похожие на два снежных шара надетые на уши большому плюшевому медведю, подаренному мне одноклассниками на шестнадцатилетие, картина в раме, собранная из тысячи маленьких ракушек и склеенная собственноручно, одежда, пережившая свой срок службы. Все это было тоненькой ниточкой связующей прошлое и настоящее. Рука не поднималась выкинуть то, в чем уже не было надобности, скорее просто жаль хороших воспоминаний.
  
   Переодевшись в домашнее, я забралась под одеяло, подтянув к себе ноги и обхватив колени руками, чтобы поскорее согреться и уснуть, вяло перебирая в уме последние события, которых в купе набралось, столько, сколько не случилось за всю мою скучную жизнь. Ба говорила, что перемены, какие бы они не были - это всегда хорошо и неважно какое мнение по этому поводу будет у окружающих. Перемены - это маленькие островки в океане жизни, что встречаются человеку, помогая понять себя, а возможно и отыскать новый путь. Увязая в воспоминаниях, я, наконец, провалилась в сон.
  
   Проснулась я на удивление рано, когда за окном едва рассеялись утренние сумерки. За ночь тело одеревенело в неудобной позе, отзываясь хрустом в суставах, голова, как чайник - пусто и глухо, во рту пустыня Сахара, нос по-прежнему заложен. Лежать дальше было бессмысленно и неприятно. К тому же, влажная от пота одежда, липла к телу, вызывая желание побыстрее добраться до ванны и принять горячий душ. Но сперва нужно попить воды, а еще не мешало бы подкрепиться. Иначе в конец обессилив рискую упасть уже от недоедания.
  
   Поднявшись на ноги и не чувствуя уверенности, словно впервые ощущая вес тела, я потихоньку пробиралась к двери, в тайне надеясь с таким черепашьим темпом, добраться до пункта назначения хотя бы к обеду. Миновав середину коридора, я остановилась, не веря собственным глазам, с моего места было отлично видно часть кухни.
   Стараясь не волочить ноги, я с элегантностью медведя пробралась к столу, который в данный момент использовался как спальное место. Глядя на Пашу с трудом верилось, что он может быть таким, каким я его знаю. Когда с лица слетала маска надменности, лишаясь резкости заострившихся черт, белоснежный оскал был спрятан за плотно сжатыми губами, а проступившая щетина делала его более человечным, странно было удерживать в сознании образ холодного, расчетливого мужчины. Что-то похожее на сострадание заставило меня повернуть обратно. Бог с этой водой, несколько часов я вполне могу продержаться. Временно отказавшись от нападения на холодильник в пользу контрастного душа.
  - Можешь так не напрягаться, - раздался за спиной хрипловатый голос брата, который готова, поклясться, еще несколько секунд назад крепко спал.
  
  
  
  
  
Оценка: 7.15*8  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"