Горная долина, окруженная невысокими, но крутыми холмами была малопосещаемым местом. А потому росомаха, никого не опасаясь, но все же соблюдая некоторую осторожность, переваливаясь, бежала по тропке с зажатой в зубах добычей. Сейчас она была сытой, а пару пойманных жирных бурундуков собиралась припрятать в укромном месте. Сторожится, в основном, приходилось своих же соседей, которые бы не преминули бы обокрасть закладку и оставить ее с носом в плохое время.
Вот она подошла к огромному кедру, и поминутно принюхиваясь к окружающему воздуху, принялась утрамбовывать тушки зверьков меж корнями... Внезапно она подняла голову и начала пристально рассматривать соседнее дерево. Ей не давал покоя странный звук, доносившийся до её чутких ушей, но как бы она ни приглядывалась в сторону, откуда доносилось подозрительное жужжание, ничего опасного или просто странного обнаружить не могла. Ветер не доносил никаких посторонних запахов, а потому и опасаться было ничего.
Умный зверь не предполагал, что каждое его движение внимательно отслеживается беспристрастной камерой наблюдения, а место закладки уже давно определено с точностью до сантиметра куда более азартными операторами внешнего наблюдения делавших ставку, будет ли подозрительный зверь перепрятывать добычу или оставит ее где есть.
***
Ближайшее населенный пункт располагался в двадцати километрах от места, где запасливое животное устроило закладку под взглядом камеры. Небольшой поселок, вся жизнь в котором ютилась между горнодобывающим комбинатом и военными складами, в это дневное время был пуст, и лишь редкие прохожие прогуливались по его улочкам. Одним из них был главный инженер областного завода тяжелого машиностроения Григорий Федоров, сильно не в духе направлявшегося домой.
Федоров был сильно раздражен этим вызовом. Все же, ведущий инженер машиностроительного предприятия мог позволить себе некоторую независимость, а тут его, как мальчишку, тыкают носом в его же подпись, стоявшую под договором и волокут в какую-то глушь со всей семьей. Он уже готовился к скандалу, который ему наверняка закатит дражайшая половина, и все оттягивал момент возвращения "домой", в выделенные им комнаты на первом этаже уютного двухэтажного коттеджа.
А потому подписанное молодым, но весьма многообещающим инженером двадцать лет тому назад согласие на "консультативные услуги", сейчас вызывало лишь глухое раздражение.
Нет, он был благодарен людям, которые тогда вышли на него, так чувствовал их ненавязчивое, но постоянное незримое присутствие всю жизнь. Возможно, именно благодаря этому его не так сильно коснулась та всёразрушающая волна перемен, обрушившаяся на страну: тем, кого он консультировал тоже пришлось не сладко, но они постарались сделать всё, чтобы сохранить вверенный им объект и его персонал. Но сейчас, когда он
надеялся, что его оставят в покое, приходит вызов. Причем вызывали не только его коллег, но, видимо, вообще всех гражданских. Во всяком случае, так много народу он еще никогда не видел. И лишь сейчас по достоинству оценил размеры базы и её вместимость. Даже сейчас, буквально набитая людьми, техникой, припасами, она вызывала впечатление ненасытной утробы, готовой принять в себя все, что угодно. Сознание Григория кольнула неприятная мысль, что, несмотря на все странности, предусмотрительности создателям базы было не занимать.
***
Он не знал, что пятьюдесятью метрами ниже, в своем кабинете такие же невеселые мыслями обуревали и начальника этой базы, полковника Стрежнева. Один из армии "вечных полковников", тех, кому генеральские погоны не светили ни в коем разе, конечно, беспокоился вовсе не о правильности своего решения ни в юности, когда принимал решение идти в офицерское училище, ни семь лет назад, когда ему предложили в командование эту базу. Его беспокоил именно последний полученный приказ, и вовсе не сложности в его осуществлении, а сам факт его поступления, так как это означало весьма серьезные неприятности. И не факт, что пережить их суждено всем.
***
- Я на балкон, - сказал полковник адъютанту, выйдя из своего кабинета.
Далее надо было пройти два десятка метров по коридору к лифту, который поднимал своих пассажиров на семьдесят пять метров.
Лифт проходил уровни складов с техникой, припасами, производственными помещениями, лабораториями, комнатами гражданского персонала и казармами. Он, как позвоночник, соединял все уровни базы в единое целое и позволял командованию быстро оказываться там, где нужно, не дожидаясь очереди. Всего лифтов в подземном комплексе было четырнадцать штук, как огромные грузовые площадки, позволявшие поднимать стратегические пусковые комплексы, так и сравнительно небольшие, бойцов на пятьдесят с полным обмундированием и снаряжением пассажирские.
Поднявшись наверх, на так называемый нулевой уровень, полковник по узкому коридору прошел в очередной лифт, который вынес его на поверхность. Нулевым этот уровень назывался потому, что в случае ядерной атаки на район всеми этажами, что находились выше него, предполагалось пожертвовать.
Считалось, что ударная волна потеряет свою энергию и не сможет проникнуть далее. Неизбежный же завал мог быть легко раскопан изнутри, благо горнопроходческой техники было вполне достаточно. По этой причине большинство лифтов и лестниц заканчивалось именно на нем, далее вело всего лишь три лифта, а минимум переходов и коридоров предназначался, чтобы техника и люди могли перемещаться с поверхности внутрь и обратно.
Этот небольшой, всего лишь на пятнадцать человек предназначался для перемещения небольших групп по вертикали шести "положительных" этажей и выхода на поверхность.
Поднявшись на шестой этаж, Стрежнев прошел на наблюдательный пункт номер семнадцать.
По инструкции это был пост внешнего наблюдения, а вот традиция превратила его в своего рода балкон, террасу, с которой командир базы обозревал свои владения, и поэтому его прибытие тут не то, что ожидали, но были постоянно готовы. Да и операторы внутреннего наблюдения тоже вряд ли окажут в любезности сообщить о приближении начальства.
- Смирно! - раздалась команда старшего смены, - Товарищ полковник...,
- Вольно, - поприветствовал Стрежнев лейтенанта в ответ и прошелся по наблюдательному пункту. - Все в порядке? - задал он, тем не менее, вопрос.
- Так точно, товарищ полковник, без происшествий.
- Откройте окно, - помолчав, произнес полковник. Натужно загудел электромотор, появилась прежде закрытая бронированной плитой щель, вслед поднялась триплексная заслонка, в комнату ворвался свежий холодный воздух, затрепетал предусмотрительно придавленный кружкой лист бумаги на столе.
Заходящее солнце еле пробивалось сквозь хмурые облака, из-за чего долина казалась залитой багрянцем. Густой хвойный лес, скрывавший долину и городок, под которым располагалась база, выглядел мрачно и даже угрожающе, казалось, готовый дать отпор любому незваному гостю и в тоже время готовый дать укрытие всякому, кто был готов встать рядом с исполинскими кедрами, составлявших костяк лесного воинства, гибкими сосенками прикрытия, вспомогательными войсками елок.
"Дай-то Бог чтобы все обошлось, - прошептал обуреваемый недобрыми мыслями полковник: дай-то Бог, лишь бы не понадобилась "Завеса"".
***
Карстовые пещеры в этом районе были обнаружены довольно давно, чуть ли не раньше, чем в окрестностях Кунгура. Но, в отличие от него, этот район населен намного слабее, а потому и особо известной от той же Кунгурской пещеры эта не стала, хотя по внутреннему объему, количеству пещер, глубинам она даже превосходит ее. В двадцатые годы эту пещеру оприходовали чекисты под свои нужды. Какие только не ходили слухи в находящейся неподалеку деревушке о назначении этой пещеры. Там и расстреливали политзаключенных, там находился золотой запас Республики, там находилось засекреченное производство, томились важные пленники... Своя доля правды была во всех этих слухах. Во всяком случае, когда началась Великая Отечественная война, в пещеру был эвакуирован целый танковый завод, и по свидетельствам налаживавших производство инженеров, начиналось производство не с пустого места: в пещеру было проведено электричество, узкоколейка, имелись станины для большинства станков, так же как небольшой, но неплохо оснащенный ремонтный цех с довольно современным оборудованием. Поэтому завод довольно быстро стал выдавать продукцию. А повышенные меры безопасности, удаленность от линии фронта, безлюдность давала дополнительные гарантии, что стратегический объект не станет жертвой люфтваффе или диверсантов. После окончания войны завод рассекречен не был. Наоборот, все его работники были рассортированы на благонадежных и не очень, и каждую группу ждала своя судьба. Благонадежные ограничились расписками о неразглашении и направлением на прочие секретные стройки. Неблагонадежным повезло меньше: на урановых рудниках всегда требовались рабочие руки.
Началась холодная война и завод "дремал", изредка навещаемый обслуживающими инженерами из числа посвященных в его тайну. Небольшой гарнизон, охранявший объект, по документам служил на складе войскового имущества и даже не подозревал, что именно он охранял. В тайну были посвящены лишь командование части, которое и организовывало работу "комиссий", якобы инспектирующих сохранность хранимого имущества.
Время шло, и технический прогресс касался и этого глухого уголка. В шестьдесят втором, после разрешения Карибского кризиса, о заводе вспомнили вновь. Стало ясно, что в случае масштабной войны предприятия военно-промышленного комплекса, скорее всего, будут отрезаны от множества смежников и самое главное, ремонтной базы.
И если потеря смежников отразится лишь на возможности выпуска высокотехнологичной техники, то потеря ремонтной базы способна застопорить саму работу завода.
А потому уже поздней осенью шестьдесят второго года охранявшую склады и завод часть расформировали, предварительно заручившись расписками о неразглашении. Хотя, что могли разгласить простые солдаты, ни сном, ни духом не ведавшие об "имуществе", хранившемся глубоко в пещерах.
Под охраной частей КГБ производилась глубокая модернизация оборудования, оставшегося
со времен войны. Впрочем, все модернизировалось в первую очередь с учетом ремонтопригодности. Но самое главное, а именно станкостроительный завод, было создано практически нуля. Получившийся в результате промышленный монстр не имел ни капли эффективности, имея возможность производить практически все, что угодно и был немедленно законсервирован, став одни из неизвестных памятников эпохи.
Вновь о нем вспомнили спустя пятнадцать лет, но лишь для очередной модернизации. Впрочем, на этот раз она коснулась лишь средств управления и оптимизации конвейера для увеличения скорости постройки танков второго поколения, в первую очередь знаменитых Т-72 и только-только принятых на вооружение Т-80. Впрочем, возможности производства ранних танков никто у него не отнимал, так как прогресс прогрессом, а регресс и неминуемые упрощения в случае войны ставили возможность производства высокотехнологичных элементов этих танков под угрозу. Кроме того, была собрана линия по производству автоматов и пулеметов Калашникова и патронов к ним. Еще одной задачей было увеличение автономности комплекса. Для этого было завезено горнопроходческое оборудование, а также начато строительство ядерного реактора. Более того, обнаружение неподалеку месторождения железной руды включило в планы еще и строительство подземного металлургического комбината, но осознание факта, что сырье все равно придется везти с нее, а не добывать на месте остановило чересчур ретивых строителей. Но энтузиазм было не убить, поэтому подземный комбинат все же построили и связали его с заводом грандиозным тоннелем, пролегавшим на сорокаметровой глубине. Со стороны комбината, чтобы рабочие ненароком не забрели на секретный объект, тоннель был забит бетонной пробкой.
Комбинат стал выдавать продукцию "на сторону". Заводской поселок и грузовая станция стали отличной маскировкой, прикрывающей приходящие грузы от постоянно снующих над Уралом разведывательных спутников США.
Слухи, неизбежные при таком соседстве, объясняли постоянное присутствие военных все теми же складами. Даже возможная проверка со стороны разведок потенциального противника наткнулась бы на это же самое объяснение, ведь со времен ВЧК эти "склады" не имели никакого отношения ни к армии, ни к министерству тяжелого машиностроения, или какому либо другому. Все это время они находились в подчинении НКВД, в составе системы гражданской обороны. Даже в шестьдесят первом, когда "крышу" ГО пришлось передать военным, чекисты умудрились оставить эти склады себе, передав их министерству обороны чисто формально, и привлекая военные части лишь для охраны объекта.
Впрочем, после модернизации семьдесят седьмого года об объекте снова забыли. Разумеется, инспекции набегали достаточно регулярно, но начался новый виток гонки вооружений и все силы были отданы противостоянию американской программе СОИ.
Шло время, началась затяжная война в Афганистане, и наиболее прозорливые руководители начали понимать, что закат могущественной империи не за горами. И самым главным было сохранить накопленный оборонный потенциал. Консервировалась техника, накапливались запасы стратегических материалов, и вновь заработала железная дорога в забытой горной долине. В поселок переехало несколько десятков семей "ответственных работников", благо созданная предприятием инфраструктура немногим уступала городской, а колхоз, хоть и не крупный, вполне был способен прокормить восьмитысячное население поселка.
В девяносто третьем база прошла очередную модернизацию, и тогда осведомленные об её истинном назначении люди, в основном переехавшие поближе инженеры, исследователи и сотрудники госбезопасности почувствовали надежду на то, что в стране еще все наладится, раз уж даже в такое тяжелое время находятся деньги и ресурсы на обновление материальной базы. Впрочем, модернизация больше касалась опять-таки управления. Были установлены современные системы наблюдения и сигнализации, радары, проведена локальная сеть, связь и многое из того, без чего немыслима современное управление и организация более-менее сложной системы. Была создана огромная база данных в самых разных областях знания, в первую очередь, военной. Вероятность военного конфликта хоть и снизилась, но до отказа от козырей было еще очень далеко, а потому и рассчитывать надо было на худшее. И в случае, если базе пришлось бы выполнить то, для чего она предназначалась, она вполне могла производить военную технику практически любого периода, были бы смежники, готовые поставить недостающие комплектующие.
Но самое главное произошло в середине две тысячи третьего года, когда в ответ на разработку американской ПРО в остановке строжайшей секретности в долине была установлена новейшая система защиты от ядерного оружия, прикрывавшая поселок, завод и комбинат. Знали об этом лишь группа специалистов, непосредственно участвовавших в установке, и командир, сейчас стоящий на "балконе" и внимательно рассматривающий долину, пытаясь разглядеть излучатели "Завесы".
***
Вообще многие на базе в эти дни чувствовали себя неспокойно и чем более информированным был человек, тем грустнее он себя чувствовал.
Взять, к примеру, Александра Матисова. Успешный студент Бауманки, успешный инженер закрытого КБ, и тут, в глуши Уральских гор, в глубокой карстовой пещере, находится в бессрочной командировке. А все из-за того, что их КБ поставило на эту базу какую-то сверхсекретную аппаратуру, и ему, а также его команде предстоит обслуживать их в течение неопределенного срока. Ну и что с того, что он в устройстве этой аппаратуры не смыслит бельмеса? Все, что от него требуется, это уметь запустить и проверить блоки, а также сообщить в КБ, если что не так. А ведь он занимался такой интересной темой как проектирование и производство печатных плат. Ну и что, что звучит неромантично? Зато как прибыльно! Тем более что платят, и неплохо платят за это не только военные, но и ведущие производители электроники по всему миру. А теперь, после дачи такой тучи расписок его фиг кто выпустит зарубеж... И ладно если просто отпустят с базы. Весьма странной базы, надо сказать...
То же самое подумал и Виктор Толконцев, когда он только попал на эту базу. За пятнадцать лет службы он много где побывал, много техники видывал, но такого увидеть никак не ожидал.
Сперва он принял очередное место службы, куда капитана сослали за очередной мордобой старшего по званию, за один из многих складов, известных как "закрома Родины". В этих складах хранится все, что угодно: продовольствие, ГСМ, боеприпасы, техника, но обычно что-то одно. Крайне редко можно встретить на одном складе тушенку и бензин. Тут же он видел практически все, что могло понадобиться государству в случае войны: запасы сырья, продовольствия, топлива, боеприпасов, станки, боевая и гражданская техника, буквально все и в количествах, не уступающих стандартным складам. Более того, на многие уровни он даже не имел допуска, а по слухам, на некоторые уровни не было допуска даже у командира.
Как объяснял особист на инструктаже, допуск будет получен лишь в случае наступления чрезвычайных ситуаций, четко описываемых инструкциями.
Но и того, что он видел, было достаточно, чтобы понять всю неординарность этих "складов". Большую часть своей службы, он предполагал, что основная часть бронетехники хоть и устарела, но все же хотя бы выпущена во второй половине двадцатого века. Вступление в хозяйство показало, что это не так. Теперь ему, майору, подчинялась целая танковая дивизия из более чем двух сот танков, но каких! Это были списанные и отправленные на металл ИС-2М, производства конца войны, серьезно модернизированные, но нисколько не помолодевшие.
Но то, что командование намухлевало с этим разоружением, его беспокоило слабо, хотя он и с трудом представлял, как такая древность могла бы помочь в случае конфликта. Испугался он три дня назад, когда на эти танки прибыли экипажи...
***
А вот лейтенантов Севастьянова и Мухина беспокоило лишь отсутствие хорошей компании. Нет, людей на сборах хватало, как своего брата танкиста, так и из прочих родов войск. Хватало приятных людей и среди гражданских, как местных, так и приезжих. Но вот вся эта толпа приводила к тому, что резко сократилось число свободных девушек, а кому еще демонстрировать свои неоспоримые достоинства, как не прекраснейшей половине? После того как случилось несколько драк, число увольнительных резко сократилось, а патрулей, наоборот, выросло.
Вот и сейчас их еле-еле выпустили с территории части, и они с удовольствием прохаживались по вечереющему городу, намереваясь культурно отдохнуть, как вдруг раздался басовитый, не путаемый ни с чем рев заводского гудка. Следом заорали сирены по всему городу.
- Внимание, внимание, - раздалось из громкоговорителей, - воздушная тревога! Всем срочно пройти в бомбоубежище! Следуйте указаниям патрулей!
- Что это еще за нафиг!? - громко возмутился Максим. - Еле выпросились в увал, так его так учениями обламывают! Не, ну что за жизнь, а, Петь? - пожаловался он такому же раздосадованному другу.
- Ладно тебе, Макс, свое мы еще наверстаем, пошли искать убежище.
Впрочем, с этим как раз проблем не было, они только-только прошли мимо жирной красной стрелки, указывающей на ближайшее бомбоубежище. Петра тогда еще обратил внимание на поразительный контраст между свеженанесенной надписью и давно некрашеным зданием.
- Ничего себе, это с каких пор менты на броне раскатывают!? - привлек он внимание Макса на занявший позицию на перекрестке бронетранспортер. С него и из него быстро высаживались вооруженные милиционеры в бронежилетах, которые тут же начали направлять людей в убежища.
Над городком несся вой сирен пожарных и милицейских уазиков, кое-где уже стояли "скорые". Военные патрули и милиция в зародыше придушили возможную панику и быстро очистили город от гражданских, эвакуированных в убежища. Впрочем, немаловажным было и сравнительно небольшие размеры поселка, позволившего быстро заблокировать районы и не дать собраться толпам. Рассеченный на кварталы городок просто не успел сообразить, как оказался внизу.
***
Первое попавшее убежище, куда спустились лейтенанты, выглядело очень небольшим, и это весьма их удивило, так как туда только что спустилось уйма народу. Впрочем, недоумение разрешилось очень быстро, когда они увидели спускающуюся еще ниже лестницу, выведшую их на натуральную станцию метро. Единственным отличием были вооруженная милиция и военные, поддерживающие порядок и очередность посадки в вагоны. Точнее, на обычные железнодорожные платформы, с прикрученными рядами сидений и огражденные по бокам леерами. Единственной защитой от ветра был пластиковый щит, установленный спереди. У каждого садившегося на платформу проверялось наличие документов, после чего он садился на свое место. Показав офицерские удостоверения с увольнительными, на платформу прошли и недоумевающие офицеры. Происходящее все меньше и меньше походило на учения. Попытка прояснить ситуацию у патрульного также оказалась безрезультатной, так как они и сами толком ничего не знали. Им спускали инструкции старшие офицеры, которым, судя по всей суете, явно было не до каких-то объяснений. Впрочем, то, что платформы направляются в убежище, им все же пояснили.
***
А командование базы в лице командира полковника Стрежнева, начальника контрразведки подполковника Кнехтова и начальника штаба подполковника Седова и примкнувшего к ним начальников МЧС и УВД майоров Знахарцева и Головина было совершенно спокойно, как люди, выполнившие тяжелую работу и могущие с честью сказать, что они готовы. Если конечно, это вообще возможно - быть готовым к самоубийству. После получения негласного сигнала о возможности скорого приближения часа "П", они привели свои части в полную боевую готовность. Разумеется, о возможности атаки людей никто не оповещал, но вот выдать людям оружие и ввести казарменный режим ситуация вполне позволяла, благо в последние дни в город прибыла масса "посторонних" военных и гражданских, которые также не были осведомлены обо всей серьезности ситуации, что частенько выливалось в ссоры, доходящие до драк. Поэтому после поступления сигнала о начале пусков на Западном полушарии, патрули и милиция быстро взяли город под контроль и эвакуировали граждан, после чего скрылись в убежище сами.
***
На командном пункте собрались все старшие офицеры базы. Но даже командир мог лишь наблюдать, точнее, слушать, что же происходит в глубине комплекса, в постоянно опечатанной комнате управления "Завесой" благодаря выведенной из нее линии связи.
- Ракета готова!
- Пуск!
... в огне стартовых двигателей и клубах дыма выхлопа из шахты вышла баллистическая ракета РС-12М, спустя несколько мгновений заработал основной двигатель, и она понеслась ввысь, оставляя землю с ее проблемами, а операторов - продолжать запуск установки...
- Система протестирована, все в норме.
- Излучатели пошли...
... Земля на вершине холма задрожала и из нее поднялась трубка с цилиндром на конце. Поднявшись на метр, она на мгновение замерла, цилиндр разделился. Нижняя его часть осталась на месте, а верхняя начала подъем на телескопической трубке. Поднявшись на три метра над поверхностью, она остановилась...
- Излучатели вышли.
... нижний цилиндр разделился на четыре развернувшихся сегмента, верхний же раскрылся в антенну...
- Антенны вышли.
... на управляющем пульте завершилось тестирование линий данных и электрокабелей...
- Осуществить синхронизацию.
... центр нижнего сегмента каждого излучателя шевельнулся, и лепестки диафрагмы разошлись в стороны, открывая излучатель лазера. С противоположной стороны оказался фотоэлемент, принимающий сигнал с предыдущей антенны. Пару секунд можно было услышать жужжание электродвигателей, наводящих излучатели строго на фотоэлементы.
- Есть оптимальная точка!
...спустя чуть более пяти минут полета ракета, забравшись на четырехсот километровую высоту, выполнила свою главную задачу: вывела спутник на низкую орбиту.
- Есть связь с мишенью!
- Подать питание.
... где-то в глубине бункера натужно взревела турбина, зажглись контрольные лампочки...
- Пуск!
Десятки ослепительно-белых луч вырвались с вершин антенн и ударились в выведенный пару минут назад на низковысотную орбиту спутник, мгновенно испарив его. Такие же лучи за считанные мгновения окружили долину сплошной белой чертой, но на этом действие лишь начиналось.
Постепенно белизна жгутов, накрывших долину конусом, начала пропадать, уступая место оттенкам желтого. Спустя долгие секунды они начали шириться, между ними начали пробегать молнии, но не пропадая, а удерживаясь и тоже начиная в свою очередь расширятся.
- Что это за хрень творится? - шепотом спросил оператор установки, наблюдая за творящимся действием по монитору.
- Пробой, - очень неуверенно ответил Матисов, - энергия из излучателей с высоким потенциалом передается на низкие... наверное.
- Ничего себе низкие, реактор на три четверти уже загружен! - также шепотом изумился оператор.
Тем временем энергия с верхушки конуса начала "стекать" по жгутам вниз, накрывая собою долину уже сплошным конусом, а не его каркасом, и спустя десяток секунд вечернее небо окончательно скрылось за завесой.
***
Монитор на командном пункте показывал лишь залитое желтизной небо. О том, что именно происходило снаружи, Стрежнев предпочитал не думать. К тому же, как именно работают трудившиеся сейчас на всю катушку установки, не знали даже их операторы, чьей единственной задачей был лишь их запуск по инструкции.
Временами по небосводу пробегали разноцветные сполохи, временами с земли в небо вонзались рыжие молнии, рассыпаясь потом на мельчайшие искорки.
Собравшиеся на КП офицеры также молчали, завороженные поразительным зрелищем и понимающие, что очень многое сейчас зависит не от них, а от тех, кто создавал эту защиту, от запаса надежности установки, и от того, как скоро на земле закончатся готовые к пуску ракеты с ядерными боеголовками.
Согласно приказа, установка должна была проработать два часа, прежде чем ее можно было отключить и "осмотреться", но жизнь внесла свои коррективы истошным воплем из динамика:
- Пожар!
Понять, что именно загорелось, не представлялось возможным - из динамика доносились лишь вопли. А вот картинка на мониторах обзора сменилась практически мгновенно. Лишенная управления желтая муть потухла, оставив после себя лишь полыхающую черту.
***
- Что за херня? - осторожно поинтересовался начальник радиотехнической службы капитан Швецов.
- Хорошая постановка вопроса, Федор Николаевич, крайне удачная, - так же задумчиво ответил Стрежнев.
Уловив негласное разрешение общаться не по Уставу, офицеры принялись негромко, но экспрессивно обсуждать картинку, получаемую с камер внешнего наблюдения. Хорошо знакомый рельеф старых Уральских гор сменился резкими линиями незнакомой горной системы. Заснеженные вершины гигантов сменялись глубокими пропастями, узкие горные долины - крутыми перевалами.
- Это что, сейсмическое оружие? - наконец раздался в наступившей тишине вопрос.
- Не знаю, - покачал головою Стрежнев. - Горы выглядят довольно основательно, непохоже, что они обрадовались вот только что...
- Связи нет, радиационный фон в норме, доложил тем временем Швецов, получив доклад от датчиков, разбросанных по всей долине.
- Всё страньше и страньше, - пробормотал полковник, анализируя ситуацию и, свое главное, планируя дальнейшие шаги. Он еще не вскрыл "красный пакет", но был полон сомнений, что там будет что-то, объясняющее произошедшее. Хотя с другой стороны, черт их знает, этих затейников из Генштаба. Армейские байки гласили, что в этих пакет предусматривается даже наступление Армагеддона с Апокалипсисом, не говоря уж о такой мелочи, как применение тектонического оружия в ядерной войне.
- Каково вообще состояние комплекса?
- Датчики показывают, что внутри все нормально, в том числе и на "чердаке". Рапорты подтверждают показания. Реактор работает в нормальном режиме.
- А снаружи?
- Нет связи со всем оборудованием, находящимся по ту сторону защитного поля. Нет питания от линий электропередачи, поселок и комбинат запитаны от нас. Все системы, находящиеся внутри поля работают нормально. Радиационный фон в норме.
- Даже так? - удивленно приподнял брови Стрежнев, - тогда собирайте группу на выход. Пусть сперва посмотрят, как дела наверху, а потом идут наружу.
***
Дверь закрылась, отсекая группу от надежности бункера, и на контрольной панели зажглась зеленая лампочка, сигнализируя о герметичности входа.
- Группа, доложить о готовности, - негромким голосом скомандовал Швецов.
Все, что теперь от них требовалось, это в очередной раз проверить герметичность костюма РХБЗ.
- Первый готов.
- Второй готов.
- Третий...
- Пятый...
- Восьмой готов.
- Аппаратура готова, - доложил последним техник, который вместо оружия нес небольшой чемоданчик и клетку с тремя крысами.
- Товарищ командир, группа к выходу готова, -
доложил лейтенант
на командный пункт, - прошу разрешения на выход.
- Выход разрешаю..., с Богом, - совсем не по Уставу закончил полковник.
***
Пол в шлюзе чуть заметно дрогнул и успокоился, когда массивные створки начали раздвигаться в стороны. Бойцы отделения настороженно выскользнули из тамбура и заняли позиции для отражения возможной угрозы. Техник тем временем уже закончил приготовления к забору воздуха и тоже направился к выходу.
***
- Ни чего себе, - раздался из динамика удивленный голос лейтенанта, - товарищ полковник, тут... горы.
Находившиеся на КП офицеры переглянулись: группа не знала, что именно видят камеры снаружи, а потому вероятность, что камеры вышли из строя или им подсовывают ложное изображение, резко уменьшалась.
- Какие именно? - помрачнев, спросил Стрежнев.
- Не могу знать, товарищ полковник, - раздался ответ, - высокие, вершины в снегу, но это точно не Урал, товарищ полковник.
- Что с воздухом?
- Радиационный фон в норме, следов боевых оставляющих веществ не обнаружено, осуществлен забор воздуха для лабораторного анализа, - раздался доклад техника.
- Проверьте состояние ближайшего датчика и возвращайтесь, принял решение Стрежнев.
***
- Какие будут мнения? - спросил командир офицеров, обведя их взглядом.
- Сейсмическое оружие? - предположил Алексеев.
- Это, конечно, самый заманчивый вариант, но, учитывая, что и камеры, и глаза видят одно и тоже, а именно снег, это вряд ли. К тому же, оружие, способное вызвать столь масштабные изменения вряд ли бы не коснулось нас. Если обратить внимание на запись кругового обзора, то видно, что изменениям подверглись все окрестности долины с явным эпицентром на северо-западе. Получается, ударная волна, зародившись там, миновала нашу долину и продолжила ворошить все дальше... Но иных объяснений пока нет, так что будем исходить из этого. - Стрежнев помолчал, - Что там с метро?
- Тоннель цел, кабель питания - тоже. Воздух нормальный, радиации нет. Две группы, добравшиеся до города на дрезине, сейчас берут пробы воздуха. Третья на подходе к комбинату. Но полевые анализаторы показывают, что все в норме. Похоже, защита сработала на все сто.
- Возможно, возможно, покачал головою Стрежнев, - лучше перестраховаться. И готовьте к вылету беспилотники.
***
- Твою мать, - негромко выразил общее мнение собравшихся на КП офицеров Кнехтов. Прочие стеснялись присутствия здесь командира, а Стрежневу не полагалось проявлять растерянность при подчиненных по должности. А как тут не быть растерянным, когда весь мир сошел с ума? Ведь еще утром этого дня все было более-менее ясно, было командование, были подчиненные, был приказ. Но почему-то была и уверенность, что все обойдется. Человечество за двадцатый век не раз становилось на порог гибели, но каждый раз ему хватало ума остановиться. Видимо, на этот раз лимит выдержки был исчерпан, и все рухнуло разом, сперва весь мир, а теперь рушились и его останки. И если задачей на ближайшую перспективу по-прежнему оставалось выживание и организация, а на далекую - создание самодостаточной развивающейся колонии, то вот средняя была в густом тумане, каждое телодвижение в котором могло привести как и успеху, так и к смерти.
Первым ударом стали результаты облета беспилотников северо-западного направления. При близком рассмотрении теория сейсмического оружия с треском рассыпалась. Горный массив, хотя и был молод по геологическим меркам, примерно пять-шесть миллионов лет, но никак не походил на двухчасовой новодел охватившего Землю ядерного безумия. Снег, лежащий на вершинах, лес, покрывающий узкие длинные долины, речушки, протекающие по дну глубоких ущелий говорили о десятках и сотнях лет, которые горы провели в одиночестве, без назойливого человеческого внимания.
Еще одним ударом стали снимки окруженной долины невысокими горами долины с высоты птичьего полета.
Она выглядела темно-зеленым пятном на сером фоне скал. Облет границы этого пятна ясно показал упирающуюся в россыпь камней шоссе, обрывающуюся в завале железку, оборванную ЛЭП, и Стрежнев совершенно четко понимал, что если наложить сцену размещения излучателей "Завесы" на это пятно, то их очертания совпадут. Похоже, об этом же думал и второй сведущий о природе защиты человек, Матисов. Во всяком случае, когда Стрежнев с взбешенным взглядом повернулся к нему, он уже был бледен.
- Товарищ полковник, - мигом вспомнил Александр об уставном обращении к военному, чуть ли не встав при этом по стойке "смирно", - я не знаю, как такое получилось! Я не принимал прямого участия в разработке! Моим заданием были лишь микросхемы, я не знаю логику работы всей установки! Я даже не знаю, где и как задействованы мои микросхемы!
- А на хрена ты тут нужен тогда был!? - рявкнул злой полковник, - как вы обслуживали эту чертову установку!? - голос Стрежнева во внезапно затихшем помещении прозвучал особенно громко. Офицеры, поняв, что происходит что-то совершенно непредусмотренное планами, внимательно прислушивались к разговору, объяснявшего если не происходящее, то хотя бы предпосылки к нему.
- Установка выполнена в виде черных ящиков, связанных между собой. Мне доступна лишь система диагностики и управления. В случае обнаружения неисправности, диагност выдает блока, подлежащего замене. Если он есть у меня в ЗИПе, то я сообщаю в Москву и меняю на месте. Сюда прилетают специалисты и меняют неисправный блок на новый, который отправляется в ЗИП. Но сейчас в нем у меня лишь три наиболее часто выходящих из строя блока, восстановить по ним всю установку просто невозможно!
- Почему всю установку? - подозрительно спросил Стрежнев, - и что происходит, если ломается блок, которого у тебя нет?
Александр стал еще бледнее:
- Каждый блок имеет резервирование, просто в этом случае спецы прилетают быстрее. А еще каждый блок имеет..., - он сглотнул и затравленно оглядел внимательно слушающих и рассматривающих его военных.
- И что, они сработали? - обреченно-спокойно спросил Стрежнев.
- Да, в ходе работы возникли нерасчетные перегрузки, приведшие к пожару. Видимо, система безопасности восприняла это как попытку взлома установки и уничтожила её.
- А если была бы еще одна атака? - спросил кто-то из офицеров.
- Она все равно уже не смогла бы защитить нас, а у противника сохранялась возможность завладеть ею, если бы он как-то захватил бункер.
Впрочем, следующие два доклада окончательно приостановили разговор, хоть и не поставили в нем точку.
Первый касался находящегося в ста двадцати километрах восточнее поселка райцентра, которого не было. Вместо него раскинулась холмистая лесостепь, ограниченная широкой рекой.
Второй доклад прозвучал с южного направления:
- Дома!