Сумасшествие я наблюдал у своего друга и ранее, но относился к его опытам и экспериментам над мухами, тараканами, муравьями и прочими букашками весьма терпимо, пока однажды явственно не ощутил угрозу уже нависшую надо мной самим. Одна только мысль о том, что он может проделать нечто подобное и со мной, мягко говоря, приводила в оцепенение, и потому до последнего момента я старательно отмахивался от навязчивой неизбежности, таким иллюзорным веником, как неверие.
Менее всего хотелось стать участником его патологической реальности. Но чем больше я проводил времени в его обществе, тем плотнее сгущались кошмарные сумерки в моем сознании. Я не мог ничего с собой поделать. Просто находился все время рядом и, словно ждал своей неминуемой очереди.
Возможно, некая закономерность или даже философия жизни и присутствовала в его возбужденном мозгу, но понять ее, будучи в здравом состоянии рассудка, было для меня чем-то непостижимым. И потому не удивительно, что мои неоднократные попытки разгадать его логику оказывались безрезультатными, и не приносили ничего существенного кроме головной боли, да и то не всегда.
А потаенные страхи тем временем только росли. И так, как это обычно и бывает в жизни - то чего я боялся больше всего, то и произошло.
Поначалу я просто отказывался принимать происходящее всерьез и даже в какой-то степени подыгрывал своему другу..., пока ужас реальности окончательно не укрепился в моем сердце. А принять жестокую реальность оказалось настолько же сложно, как и последующее в ней пребывание.
Сейчас уже даже сложно понять, как я вообще оказался в подобной ситуации, и почему, черт возьми, просто не сбежал, когда была такая возможность?!
Не знаю.
Возможно, из-за врожденной трусости, или из-за своеобразного магнетизма, который не позволяет кролику сбежать от своего удава. Кто знает..., но вот мой друг, очевидно, продвинулся в этом вопросе гораздо дальше меня. Это стало понятно, когда в самом начале он уверенно заявил, что лично сам ничего не придумывал и особо ничего не делал, а только немного помог мне реализовать потаенные мечты.
- Выбор ты сделал самостоятельно, - говорил ОН, - И потому я не вижу причин сворачивать с намеченного пути.
Почему-то мне не хотелось с ним спорить, но и согласиться с подобным заявлением я не мог. Я промолчал лишь из-за страха перед неправильным ответом, который мог бы усложнить и без того затруднительную ситуацию. Кто бы мог подумать, что наша крепкая дружба, временами соперничающая с братскими отношениями, перерастет в итоге в такое экспериментальное безумие...?!
Но что теперь об этом говорить, когда я сижу на полу собственной квартиры, привязанный намертво к чугунной батарее и терпеливо жду своего друга. Причем более всего меня пугает не его, подобный внезапности приход, и даже не едва заметная улыбка на его маниакально-узких губах, а та торжественность, с которой он каждый раз интересуется моим самочувствием. Ведь по сути, что я могу ему ответить, будучи голодным и распятым на собственной же батарее?!..
- Чувствую себя овощем, которому не хватает воды и солнца, - отвечаю.
- Это хорошо, - довольный говорит он и подносит к моим губам прозрачный стакан с водой, - О чем сегодня думалось?
О чем же мне могло думаться в такие минуты?! Его вопросы пугают меня еще больше чем сложившаяся ситуация. Сказать ему, что руки онемели до изнеможенья? Что вскоре желудок слипнется с мозгами? Конечно, нет, ведь он только этого и ждет.
- Я думал о системе налогообложения в нашей стране, которую нужно тщательно пересмотреть и внести объективные изменения, т.к. работать в уже существующих рамках практически невозможно..., - как можно деликатнее отвечаю я.
- Интересно. Может у тебя есть и конкретные замечания?
- Есть, конечно. Но я ведь не экономист, и могу высказать лишь сугубо обывательскую точку зрения..., можно мне еще влаги?
- Воды, ты имеешь в виду?
- Ну, да, воды. Можно еще?
- И к чему же сводятся твои обывательские рассуждения? - с нескрываемым сарказмом говорит он, даже не глядя на стакан.
- Налог на получаемую прибыль должен расти в зависимости от самой прибыли, - лучезарная жидкость ярким пятном стоит перед глазами, и мне стоит огромных усилий отогнать желанный образ:
- Иначе говоря, чем больше прибыль, тем выше и налог. Но на первых порах, для человека, который только встает на путь частного бизнеса, должны быть сделаны смягченные варианты налогообложения, а возможно и отсутствие налогов как таковых. Губы пересохли....
- Вода перед тобой....
Я пытаюсь уловить в его интонации издевательский тон, но не обнаруживаю ровным счетом ничего подобного.
- Как долго я еще буду находиться в этой ситуации?
- А почему ты это у меня спрашиваешь?! - на его лице появляется натуральное недоумение.
- А у кого же мне еще спрашивать? Здесь нет никого кроме меня и тебя....
- Я бы даже сказал что и меня здесь нет, - улыбаясь, добавляет он, - Я, как и все прочее вокруг представляю собой лишь незрелые плоды твоего воображения. В действительности же есть только ты и твои мысли об окружающем мире.
- То есть распорядителем реальности являюсь я?
- Вопрос вновь не по адресу.
- А как же мне в таком случае развязать веревки?! Они тоже всего лишь плод моего воображения?!
Молча, он продолжает за мной наблюдать, как будто я диковинный зверь в зоопарке. Улыбка на его лице леденит мое сердце. Я ужасно боюсь его узких губ - они мне кажутся нечеловеческими, неестественными, а порою мертвыми.
- Партию в шахматы? - предлагает он, как ни в чем не бывало.
- Почему бы и нет....
Спустя полчаса изнурительного театра я лишь еще больше запутываюсь в собственных эмоциях и уже не могу понять, спокоен ли он в действительности или только делает такой вид? Настроение отвратительное, игра не клеится. Что-то постоянно мешает сосредоточиться, и я теряю фигуру за фигурой.
- Шаг! - торжественно заявляет он, и я понимаю, что позиционно партия уже проиграна.
Тщательно просматриваю все возможные пути к спасению, но ситуация на доске настолько пропитана безысходностью, что в конце концов, после долгих раздумий, я сдаюсь.
- Но ведь это только шаг?! - удивляется он.
Я понимаю, что он тоже видит мой проигрыш, но, не поставив мата, остается неудовлетворенным.
- У черных нет ни единого шанса, поэтому я и не вижу смысла в продолжении..., - сухо говорю я, словно меня расстроило поражение.
- Но ведь у тебя ведь тоже практически нет шансов, но ты же не сдаешься....
- Ты это о чем?! - говорю я, уже догадываясь, на что он намекает.
- Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Пока мата на доске нет, шансы всегда остаются. Они могут быть незначительными или даже мистическими, но они все же есть, - поучительно говорит он, - Может еще партию?
- Только в жизни не получается так как на доске - взял и начал все сначала....
- Кто знает..., - загадочно произносит он, явно смакуя словами.
- Я больше не хочу играть, - раздраженно говорю я и сразу ловлю себя на мысли, что мне никак нельзя нервничать - ведь он этого не любит, не переносит и может даже разозлиться....
А тогда губы его исказятся злобой, станут еще тоньше, и плакала моя остаточная мужественность. Но вот только иногда сдерживать ураган своих эмоций это все равно, что держать за веревку стаю диких лошадей.
- А почему ты так на меня смотришь, будто это я виновник всех твоих проблем? - недовольным тоном говорит он, и мое сердце замирает.
Чтобы не провоцировать и не усугублять и без того шаткое положение - я молчу.
- Я и так нарушаю правила и даю тебе воды, а ты еще смеешь криво смотреть в мою сторону?!
Он раздражен: все пропало.
- Какие еще правила...?! - сглотнув, тихо спрашиваю я.
- Так, все! Хватит мне этих вопросов! Ты что из меня тирана делаешь?! Я всего лишь выполняю твою волю....
- Я не это имел в виду..., - оправдываюсь я, боясь оторвать взгляд от пола.
- Хватит! Я больше не намерен это слушать, - он резко встает и уходит.
Уже в который раз моя непредусмотрительность ставит мне подножку. Вначале это было знакомство с НИМ, затем дружба, и теперь это - изъян самоконтроля.
- Контроль и самообладание, только спокойствие и рассудительность может меня спасти..., - повторяю я себе, - Спокойствие и рассудительность....
Повторяю и повторяю..., пока слова не становятся одной сплошной мешаниной из непонятных звуков, походящих более на монотонное камлание рассудка, нежели на здравомыслие....
Шахматы - вот путь к спасенью! - приходит ко мне в голову, и я тут же цепляюсь за эту мысль. Немного перевариваю ее, и понимаю - действительно! Мой товарищ весьма азартен, и если бы мне удалось придумать к его приходу выход из сложившейся на доске ситуации, то я смог бы освободиться. Поставить на кон, к примеру, свою жизнь (от подобной ставки он вряд ли откажется) и, победив в игре, я могу буквально отвоевать свою свободу. Избавиться, наконец, от этих веревок и....
Вот только есть одна маленькая загвоздка - ситуация на доске настолько запущенна и безысходна, что будь я хоть чемпионом мира....
А с другой стороны..., время есть, заняться нечем.... И кто знает, ведь действительно, пока мат на доске не стоит, шанс есть. Пусть ничтожный, мизерный, но все же есть.
И словно уговорив самого себя, я углубляюсь в шахматную реальность.
Сделанный моим визави шаг конем, конечно, не приносит мне существенных потерь за исключеньем пешки, которую он убьет потом, как только я сдвину с места своего короля, но позиционно, этот конь займет весьма нежелательную для меня позицию, сковывая впоследствии ходы короля. И все бы ничего, если бы не белая ферзя, удачно расположенная и готовая нанести сокрушительный удар по моим фигурам, как только конь откроет ей дорогу. И так уж получается, что защититься от нападенья мне будет нечем, да и бежать, похоже, конь не даст. Единственное что может спасти в такой ситуации так это неожиданный мат противнику. Неожиданный и настолько дерзкий, чтобы тот, пребывая в предвкушении победы, не заметил нависшей над ним угрозы. Теоретически все просто, но вот на практике, имея в наличие всего несколько фигур для нападения и мастерски выстроенную защиту визави....
С другой стороны, если шанс все же есть, то значит и подобная комбинация тоже существует. И очевидно она слишком простая, чтобы ее сразу заметить.
Фигура за фигурой, я просматриваю все возможные комбинации, не обращая никакого внимания на бесполезность своих ходов. Так я замечаю, что не дай я вражескому коню прорваться на мою территорию, проигрыш оставался бы еще под большим сомнением, и не будь я таким невнимательным, не потерял бы как олух свою королеву. Но, увы, что сделано, то сделано.
Кроме того, я прекрасно понимаю, что в распоряжении у меня будет всего два подготовительных хода, и если на третий я не поставлю ему мат, то это сделает он. Но, к сожалению, как не изощряйся я в подборке ходов, в любой комбинации, мне как раз не и хватает всего одного хода.
Но я не сдаюсь, продолжая мысленно передвигать фигуры на доске....
Сложно сказать, как долго я пробыл в этой шахматной медитации, но надвигающиеся сумерки за окном давали ясно понять, что времени прошло немало. Мне казалось, что я уже продумал все возможные и невозможные комбинации, как вдруг..., увидел! Все дело было в безобидном, но только на первый взгляд, ходе одной из моих пешек. Сразу я не обратил на это никакого внимания, потому что она просто безнаказанно отдавалась на съедение белой ладье. Но как раз в этом и заключалась вся гениальность комбинации. Как только белая ладья покидала свои законные владения, под предлогом уничтожения пешки, задняя линия оставалась абсолютно открытой. И стоило бы там оказаться моей ладье, которая на удачу еще присутствовала на доске, сдерживая последнюю линию обороны, его королю пришлось бы туго. Так как при объявлении шага уйти белому королю было некуда, будучи зажатым собственными пешками, а прикрываться покинувшей законные пределы ладьей не имело особого значения, так как она тут же съедалась бы моей. Иначе говоря - это был мат!
Для этого необходимо было лишь выставить свою ладью на нужную линию, пожертвовать пешкой и затем поставить этот дерзкий мат одной фигурой....
И не успел я, как следует насладиться гениальной находкой, как неожиданно появился ОН.
- Как самочувствие?
- ..пить..., - только и выдавливаю из себя.
Справедливости ради следует отметить, что заточивший меня в эти веревки друг позволил насладиться живительной влагой в полной мере - я пил, полоскал рот и смачивал губы до тех пор, пока не почувствовал себя достаточно дееспособным для общения.
- О чем думалось? - наконец спрашивает он, когда пустой стакан уже покоится на полу.
- Мысленно рассуждал над такими понятиями как "возможно" и "невозможно", - непринужденно отвечаю я, продолжая слегка почмокивать, наслаждаясь влажным ртом.
- Вот как?! Интересно..., и что же?
- Пришел к выводу, что это одно и тоже.
- Это как?!
Выдерживаю небольшую паузу и затем, на одном дыхании выдаю придуманную на ходу теорию:
- Как на мой субъективный взгляд, понятия "возможно" и "невозможно" нераздельны друг от друга, и имеют неопределенную форму, которая меняется в зависимости от ряда причин. Иначе говоря, "возможно" может, как бы перетечь в состояние "невозможно", когда, казалось бы, это уже никак не может произойти. И наоборот....
- Что-то я тебя не совсем понимаю, или точнее не понимаю совсем, - в недоумении говорит он, - Хотя если вспомнить о целях твоего нахождения здесь, то замечу, что ты делаешь успехи.
- Ты считаешь, что я схожу с ума?
- Заметь, не я это сказал....
Загадочно и победоносно он улыбается, и я вновь ужасаюсь от его маниакально-узких губ.
- Могу привести пример, - спокойно продолжаю я, стараясь не смотреть ему в лицо, - Пусть это будет..., это будет..., шахматной игрой! - словно случайно я делаю такой выбор, - Вот мы играли с тобой, и сложившаяся на доске ситуация такова, что шансов на победу у меня никаких нет. Но стоит мне лишь сознательно изменить форму "невозможности" победы, на "возможность" и партия будет тут же выиграна. Понимаешь о чем я?
- То есть, ты хочешь сказать, что усилием воли или еще чем-то там, ты можешь выиграть эту партию? - он кивает на доску.
- Думаю..., да!
- Проверим...?
- Ну..., - изображая колебания и сомнения, тяну время.
- Для меня твои размышления остаются за гранью понимания, - с нескрываемым сарказмом продолжает он, - И в связи с этим хотелось бы лицезреть бред твоей теории на практике. Быть может, и ты тогда осознаешь, какую чушь только что нес.
- Ты сомневаешься в трезвости моего мышления?
- Еще как, - усмехнувшись, он изучает позицию на доске.
- А если я выиграю, что ты тогда скажешь?
- Ты кое-что забыл, я ведь не верю в твою теорию, и поэтому такого и не предвижу.
- И все же....
- Скажу, что ты оказался прав, - улыбается.
- Этого не достаточно....
- Не понял....
- Если я тебе продемонстрирую текучесть ранее упомянутых понятий, я хочу продолжение этой теории. А именно, хочу, чтобы мы с тобой затем поменялись местами и веревки достались тебе.
- Это как?!
- Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. И слова попадают в цель - я вижу это по выражению на его лице. Он молча, еще раз изучает ситуацию на доске, а затем с недовольным видом говорит:
- Согласен!
И от радости я чуть не выплескиваю эмоции наружу. Благо, вовремя спохватившись, мне все же удается обуздать своих коней, и выразить на лице лишь растерянность и глупость.
- Значит, последний ход был твой, и ты объявил мне шаг, так? - изображая задумчивость, говорю я.
- Да. Только я тоже хочу тебе поставить условие - если ты не сможешь подтвердить свою теорию, я больше не буду тебя снабжать водой.
- Но....
- Что еще за "но"?
- Ведь я же тогда умру!?!
- С твоим подходом к жизни тебе об этом можно не беспокоиться, - спокойно парирует он, - Ты поставил мне свое условие, я его не обсуждал, поэтому и мое тоже не подлежит обсуждению. Твой ход....
Такого поворота событий, признаюсь, я не ожидал, но уверенность в собственной победе заставила меня согласиться.
- Твой ход, - сухо повторяет он, явно скрывая нетерпение.
Некоторое время я молча изучаю истертую уже до дыр глазами доску - боюсь допустить форс-мажорную ошибку, но, наконец, озвучиваю ход. Он передвигает моего короля в сторону и незамедлительно бьет конем по черной пешке, открывая тем самым проход для белого ферзя.
Дабы не выдать продуманность своих ходов, некоторое время я демонстративно нахожусь в глубоких раздумьях, после чего прошу поставить мою ладью поближе к королю.
- Глупый ход, - говорит он, передвигая фигуру.
Затем выводит своего ферзя на мою территорию, и с торжественным видом ждет. Я тут же отвожу взгляд и далее принимаюсь изображать задумчивость. Когда я заявляю о своем желании передвинуть пешку, он сначала удивляется, а затем и вовсе разочаровывается.
- Вместо того чтобы обороняться, ты просто отдаешь мне свою пешку?!
Я молчу.
- Глупо..., очень глупо.
Я молчу.
- И теория твоя, тоже глупая, я даже разочарован.
Я молчу.
- Не нужна мне твоя пешка, - говорит он, и я с ужасом вижу, как рука его тянется к другой фигуре, а не к своей ладье.
- Стой! - конечно, мне и в голову не приходило, что он мог не брать мою фигуру.
Словно испугавшись, он одергивает руку:
- Хочешь переходить?
- Ты играешь нечестно!
А что мне еще остается сказать....
- ?!
- Если бы это была обычная, очередная партия, ты бы забрал мою пешку. И если я сделал ошибку, то не хочу никой благотворительности или поблажек к себе....
- Не волнуйся, поблажек не будет, - он улыбается, и кровь стынет у меня в жилах.
Неужели сейчас решиться моя судьба? Как же я мог принять его условия? И что теперь делать? Как заставить его забрать пешку?
- А брать или не брать твою фигуру, я решаю сам, - добавляет он.
- Я настаиваю.
- Это уже наглость, - он не злится, а что еще хуже - улыбается.
- Или бей мою пешку, или....
- Или что...?
- Или я отказываюсь доигрывать партию.
- И что из того? - непринужденно интересуется он.
- Наш спор останется неразрешенным.
- И...?
- Как?! Тебе это не важно?
- Нет.
Наступает неблагоприятная пауза, которую мне совершенно нечем заполнить.
- Пока ты не сделаешь ход своей ладьей и не заберешь мою пешку..., - наконец, заявляю я.
- Ну-ну....
- Нам больше не о чем говорить, - сам не могу поверить, что сказал это, - Уходи прочь! Не нужно мне твоих одолжений!
После чего он поднимается и быстро выходит из комнаты.
Именно в тот момент, когда дверь за ним закрылась, я и осознал всю нелепость своего положения. Возможно, мой товарищ оказался прав, и все что происходит это не что иное, как проекция моих собственных мыслей. Ведь кто как не я обернул эту партию в шахматы против себя? Я просчитался и это факт. А теперь выйти из создавшейся ситуации и вовсе не представляется возможным. Да, похоже, он абсолютно прав - с таким подходом к жизни, когда я ставлю ее на шахматную доску, мне действительно ничего кроме смерти и не светит. Раньше я не задумывался о таком трагичном финале и всячески искоренял из себя эти мысли, но сейчас, в этом уже не было никакой нужды - я сам подписал себе смертный приговор....
Но что с этого ему? Что даст ему моя смерть? Неужели он получит от этого эстетическое удовлетворение? Вряд ли.... Тогда зачем ему все это? Ведь его целью было мое сумасшествие, а не смерть. Или он передумал...?
Ах..., теперь даже сами рассуждения кажутся мне какими-то пресными и бессмысленными, а разница между смертью и сумасшествием незначительной и несущественной. Ведь, по сути, не все ли равно, умру я или сойду с ума, если нет шансов выбраться из этой передряги невредимым во всех отношениях. Единственное что меня действительно беспокоит, так это почему все происходит так глупо и нелепо?!....
Еще бы!? Быть привязанным собственным другом, в собственной же квартире и отказавшись от воды, умирать от жажды, только лишь потому, что он не ударил по моей пешке?!..
Как это действительно глупо. Даже не могу поверить, что это все происходит непосредственно со мной....
И почему он не взял пешку?!..
Но если во всем этом и есть хоть одна утешающая мысль, хоть что-то, способное меня приободрить, хоть как-то смягчить разочарование и досаду... так это то, что он так и не поставил мне мат!
Странно, конечно, но это была последняя мысль, которую мне удалось выудить из своего тускнеющего сознания, прежде чем я его и вовсе потерял....
Тьма окутала разум, и я расслабленно поплыл по тернистым дебрям туманного небытия....
Плыл долго-долго, насколько это вообще возможно, пока в окружающем обездвижении что-то не засуетилось. И это было странно, так как вокруг не было ничего, что могло бы быть хоть чем-нибудь. А затем, словно ниоткуда появились мысли - длинные и тягучие. В точности я не знал, кому они принадлежат, но мне почему-то хотелось, чтобы они были моими. Они кружили вокруг меня, ласкали, а потом неожиданно исчезли в глубине неизвестно чего и тут же ощущением полета дали о себе знать в районе живота. Я старался поймать себя в этой бездне бесконечного непонимания, но все мои усилия сводились лишь к отрицанию намерений как таковых. Из незримого НИЧТО выползала пустота....
Сложно сказать, как долго я изучал иррациональные окрестности своего разума, но пришел в себя я от громкого смеха, раздававшегося где-то рядом.
Открыл глаза и долго тупил по сторонам в поисках раздражителя, пока не обнаружил себя самого бьющегося в истерике от неудержимого смеха. Это было настолько обескураживающим, что я еще долго продолжал наблюдать за собственным приступом, пока совершенно невообразимым образом не заставил себя замолчать.
Это неожиданное усилие воли избавило меня не только от раздражающего шума и конвульсий в районе живота, но и вернуло способность думать. Поначалу мысли пролетали в голове с такой скоростью, что я едва мог обнаружить их присутствие. Но когда мне все же удалось выловить одну из них - уже в точности не помню, какую именно - вновь разразился смехом. Вот тогда-то я и понял, что разум плавно прощается со мной. Истеричный смех пугал и веселил одновременно. Страх переплетался с любопытством, вводя меня в судорожную эйфорию. И все бы ничего, если бы не время, которое уже давно перестало быть для меня линейным и которое вдруг перестало быть для меня вообще. Оно словно выбросило меня из своих владений, как будто я собирался что-то украсть.
- Прочь в свою реальность, - послышалось мне вслед, и глаза открылись сами по себе.
Я смотрю и смутно понимаю - передо мною ОН. Сидит и наблюдает....
Затем молча берет в руки белую фигурку и ставит ее на место какой-то черной.
- Теперь твой ход, - холодно говорит он.
Понимаю, что речь идет о чем-то важном, и мне даже кажется, что я помню, о чем именно, но сил осознать происходящее не хватает.
- Твой ход, - эхом повторяет время.
Человек подносит к моим губам полный стакан с прозрачной жидкостью, и я чувствую, как нечто очень приятное попадает ко мне внутрь. Я знаю - это вода. Не влага.
- Твой ход, - вновь эхом повторяет время.
И неожиданно, я вспоминаю! Вспоминаю о моем друге шизофренике, о его веревках на моих конечностях, о маниакально-узких губах и о партии в шахматы. Вспоминаю о продуманных когда-то ходах, об уговоре и о чем-то еще, о чем сейчас уже ничего не помню....
И как только я понимаю, что уже в состоянии говорить, я тут же машинально озвучиваю свой ход.
Он медленно, задумчиво перемещает мою ладью....
- Шаг и мат! - добавляю я.
Он растеряно смотрит на доску, потирает ладонью лицо. Затем поднимает глаза, и я вижу, как его маниакально-узкие губы сначала расплываются в улыбке..., а после - в окружающем пространстве....
Пытаюсь уловить реальность, но она все время словно ускользает от меня. Удивительно, но с этим даже соглашаются чьи-то голоса.
- Смотри-ка, вроде приходит в себя..., - говорит явно в мою сторону туманный баритонный сгусток.
А потом я вижу, как человек в круглых очках приветливо улыбается. Чувствую, как кто-то, скорей всего он самый, жмет мне руку, и слабо понимаю - я победил!
- Все дело было в пешке, - растерянно говорю я, но он почему-то отказывается принимать мои слова буквально.
- С таким диагнозом как у вас (что он имеет в виду под "диагнозом") мало кто выбирался из оков этой болезни, и я очень рад, что вы все же победили ее..., - говорит он.
- Я тоже рад, - отвечаю я, и мы оба почему-то смеемся.
Затем он интересуется моим самочувствием.
- Чувствую себя овощем, которому не хватает воды и солнца, - улыбаясь, и не оригинальничая, тут же отвечаю я.
- Это хорошо, - довольный говорит он, и протягивает мне прозрачный стакан с водой.
Затем он спрашивает: "О чем сегодня думалось?", "Какие мысли посещали сознание?" и тому подобном....
Я стараюсь отвечать по разному, но смысл сводится всегда к одному и тому же.
- Я думал о системе налогообложения в нашей стране, которую нужно тщательно пересмотреть и внести объективные изменения, т.к. работать в уже существующих рамках практически невозможно....
Мужчину в круглых очках почему-то беспокоят мои ответы. Но я никак не соображу почему?
Губы пересохли....
- Вода перед тобой и ты можешь пить каждый раз, как тебе этого захочется....
Я пытаюсь уловить в его интонации издевательский тон, но не обнаруживаю ровным счетом ничего подобного. Но как я могу взять стакан в руки, когда они у меня намертво связаны за спиной?!
- Твои руки свободны, веревок никаких нет, и ты можешь в этом наглядно убедиться сам, - спокойно продолжает он.
Но это уже слишком. К чему эти издевательства?!
- Тебе только кажется, что они связаны. Ты внушил себе это....
Я знаю, что это какая-то уловка.
- Держишь их все время у себя за спиной... Веревки это иллюзия....
Нет, больше не будет проколов самоконтроля.
- Попробуй, протяни руку и возьми стакан сам.... Не бойся....
Контроль и самообладание, только спокойствие и рассудительность, - повторяю я про себя, - Спокойствие и рассудительность....
Пока, наконец, кто-то, стоящий все это время за спиной не подносит стакан к моим губам. Я наклоняюсь и..., неожиданно вижу отражение.... Я знаю, что в целом это я, но только вот губы - маниакально-узкие - они чужие. Принадлежат тому, кого, по мнению любезного человека в круглых коралловых очках не существует и которому я все же смог поставить мат!
- Ваш друг является лишь плодом вашего патологического расстройства и не более того, - вновь напоминает мне доброжелатель.
Но я это уже слышал. Как и то, что этот несуществующий друг весьма терпимо относился к моим экспериментам над мухами, тараканами, муравьями и прочими букашками, пока я не позволил себе нечто большее. Пока я не начал проводить эксперименты над самим собой. Что ни говори, лицо в круглых очках знает все, все кроме одного - почему же он все-таки решил взять мою пешку?!..