Как говорил один мой знакомый философ, единственное божество, доступное нашему рассудку - это случайность. Все, что невозможно объяснить с научной или бытовой точки зрения - все является случайностью. Ну, так совпало! И все тут! Звезды так расположились! Но существует факт, причем факт этот непреложный и неоспоримый. А заключается он в том, что любой человек всегда ждет чуда или, по крайней мере, надеется на него. Чудес, как известно любому члену современного общества, находящемуся в здравом уме и при памяти, в принципе, не бывает. Ну, может иногда случается такое, когда чей-то дикий возглас "Не может быть!!!" и прервет тишину игрального зала казино, но, опять же, это просто удача, решившая кому-то улыбнуться. Про нее мы уже где-то слышали, и понятие это сугубо избирательное и мимолетное. А вот веру в чудо в человеке истребить не возможно!
И в связи с этим, хотел бы я, дорогой читатель, представить Вашему вниманию рассказ о событии, неподдающемся никаким мудреным научным измышлениям и математическим обоснованиям. Скорее здесь замешана та самая Божественная случайность, единственно доступная нашему пониманию или, попросту говоря, свершилось то, чего в принципе не бывает, то есть Чудо. Поведал мне его тоже знакомый. Правда, философского факультета он не заканчивал, но покрутило его по жизни так, что на десять томов почище Канта хватит.
Дело было так. Точнее, начнем с того, что по профессии он был циркачом. Звали его Андрей. И был Андрей не просто циркачом, а воздушным гимнастом. И как Вы, уважаемый читатель, понимаете, на месте он не сидел. Ни в прямом, ни в переносном смысле. Помотало его под куполом манежа и по городам и весям нашей необъятной Родины не мало. Как бывает с работниками его амплуа, да и просто со спортсменами, время стало брать свое. То, что раньше выходило как само собой разумеющееся, теперь давалось все тяжелей и тяжелей. Да и старые травмы стали все чаще давать о себе знать. Любой профессиональный спортсмен скажет, что каковы бы ни были его заслуги в молодости, к сожалению, приходит пора прощаться с делом, которому посвятил лучшие годы жизни. Провинциальный тульский цирк, в котором служил Андрей, попавший туда по распределению после циркового училища, не был уж очень известным, а потому гонорары за выступления были не большие, не в пример столичным, и к моменту, когда его вызвал к себе директор и предложил попрощаться, скопить-то особо ничего не удалось. В лучшем случае, сказал сердобольный начальник, могу предложить место уборщика. Андрей, всегда выступавший в блестящем трико под гром оваций, на мгновенье представил себя в сером замызганном халате, с ведром и шваброй, естественно гордо отказался от столь заманчивого предложения и спросил, где расписаться. Надо сказать, директор был тот еще "жучара", и по молодости Андрей с товарищами иногда подшучивали над ним, ставя его в неловкие положения и поднимая тем самым на смех всей труппы. Тот терпел до поры, пока номер Андрея приносил кассу, а теперь с огромным удовольствием указал своим пухлым пальцем, на то место, где требуется поставить автограф, чтобы не без удовольствия в поросячьих глазках окончательно сказать: "Будь здоров, Андрюша!"
- Куда теперь?- злорадно прищурив один из поросячьих глазок, и убирая бумагу в стол, спросил директор.
- Понятия не имею, но опилки мести к вашему удовольствию точно не собираюсь.
- Ну, как знаешь, ничего другого предложить не могу.- И развалился в кожаном кресле с довольной ухмылкой. - Это все, что есть, дружок...
Андрей вышел из директорской не в лучшем расположении духа. Пребывая в прострации, он, не разбирая дороги, шел по родным, но, к сожалению, теперь уже не его, коридорам на автопилоте, пока кто-то его не окликнул.
- Андрюх, ты откуда и куда ласты навострил? - Это был коверный Слава, его лучший друг, весельчак, балагур и добрейшей, надо сказать, души человек. Ну, можно ли, будучи клоуном, быть злым и неприветливым? Человеколюбие должно быть у него в крови.- А ты чего смурной такой, хочешь, анекдот расскажу - описаешь ноги, не ошпарься только!
- Спасибо, Слав, не до смеху мне сейчас. Уволил меня этот пузырь,- и показал в сторону кабинета директора.
- И чего теперь? Куда? Остаться-то не предложил?
- Можно сказать, нет.
- Чего делать-то будешь?
- Сперва к своим в деревню, под Кострому. А там видно будет.
- Удачи тебе, Андрюх! Ты уж извини, если что не так.
Собрал нехитрые пожитки, освободил место в общежитии, улыбался на уверения, что его здесь никогда не забудут, попрощался со всеми и укатил на берега Волги-Матушки к старикам родителям.
Что и как происходило дальше до определенного момента, рассказывать нет особого смысла. Потому, как случилось увольнение нашего героя примерно в начале девяностых. Времена были лихие. Многие прямо тут и сейчас про то время могут рассказать такое, что и в кошмарных снах не снилось сценаристам сериалов и фильмов, снятых о том жутком времени. Да ладно, о временах не спорят. Тем более о тех, в которых приходится жить, и уж тем более жаловаться, кляня судьбу, пытаясь списать все свои неудачи на нее, злодейку. Единственное, о ком действительно вспоминаешь со скорбью, так это о людях, канувших в небытие по причине этих самых времен. Категорически не согласен с утверждением, что выживает сильнейший. Выживает везучий или тот, кто мать родную снесет в ломбард, чтобы выжить. Нет, уважаемый читатель, Вы в праве со мной поспорить, мол, честный труд в любые времена был в почете. Пожалуй, соглашусь с Вами, но как раз именно тогда это было сделать особенно не легко. Главное, что оставаться порядочным человеком нужно во все времена.
Надеюсь, дорогой читатель, Вы простите мне это краткое отступление, навеяло, знаете ли. Опять же само по себе время не виновато, мы сами делаем его таким...
А оно, время, знай себе, утекает и утекает, как бесконечный песок сквозь бесконечные персты судьбы, не обращая ни на что ни малейшего внимания. А вот цирк никуда утекать и не собирался. После безвременной кончины прежнего директора, его место занял начальник отдела кадров. Мужик толковый, всеми уважаемый, без кокетства строгий, но всей душой болеющий за коллектив. Приняв это для себя так, словно стал родным отцом всего этого беспокойного семейства, потому и позволял обращаться к себе всегда попросту "Петрович". При нем труппа постепенно поменялась, номера обновились. И уже детки тигров и львов заменили в горящих кольцах и на шарах своих заслуженных родителей, отправленных на почетную пенсию по зоопаркам. Не без успеха ездят по гастролям. В одном городе однажды им устроили такую овацию, что и в Большом бы лопнули от зависти. Пути гастрольные неисповедимы. И вот, пока в родном цирке в коем-то веке решили сделать хотя бы косметический ремонт, занесла их судьба гастрольная в Кострому и как раз под Новый Год. Старожилов в цирке осталось не много. Цирковые училища исправно поставляют все новых и новых акробатов, жонглеров, фокусников, дрессировщиков. Да мало ли цирковых профессий, только вот хороших клоунов, особенно коверных, днем с огнем не сыщешь. Повторюсь, хороших, чтоб с человеколюбием в крови. По цирковым меркам уже немолодой коверный Слава все также веселит публику между номерами.
За день до первого представления в Костроме, имея обыкновение осматривать достопримечательности посещаемых городов, Слава выехал на своих уже видавших виды "Жигулях" прокатиться и сделать пару фотографий на память. Вернулся он немного за полночь. Боевая подруга буфетчица Рая уже было забеспокоилась. Но, увидев зашедшего к ней Славу, сменила гнев на милость и успокоилась.
- Где тебя носит, про тебя уже Петрович спрашивал. С колымагой что случилось?
- Не а! Ни за что не догадаешься, кого я видел!
- Черт что ли тебе привиделся с пьяных глаз?
- Не а! - сказал Слава и наглым образом, не снимая пальто, плюхнулся в хозяйкино кресло.
- Ну, не томи, черт старый! Расселся тут, у меня дел еще куча, представление уже завтра, а у меня конь еще не валялся.
- Андрюху, гимнаста нашего воздушного, помнишь? Они еще номер с братьями Кольцовыми работали. Эх, классный номер был, молодым куда теперь такое вытворять, к тому же без страховки!
- Конечно, помню. Он мне всегда цветы отдавал, а я ими буфет украшала. Ну и как он, жив курилка? Это ты с ним так нарезался?
- Минуточку, Раиса Павловна, не нарезался, как Вы изволили выразиться, а культурно посидел, причем в его же собственном заведении.
- Иди ты! Славка буржуем заделался что ли?
- Еще каким!
- Ох! А я в него влюблена была когда-то... - романтично и загадочно произнесла Раиса и незаметно поправила прическу.
- Конечно! Зря он, что ли тебе цветы охапками с представлений таскал. Знаем мы вас! Потом половине общаги спать не давали до утра.
- Да ладно тебе, время-то сколько прошло. Рассказывай, лучше, как он?
- Ну, что тебе, Раиса Павловна, сказать..? Как есть - туз козырный! Не нам с тобой оборванцам чета. Слушай, как в люди выбиваются, а то зарылась здесь посередь тарелок да стаканов.
Еду я, стало быть, по ихней главной улице, хвать по карманам - сигареты кончились, смотрю, магазин. Захожу, значит, там очередь в кассу. Стою, мелочишку подгадываю. Вдруг сзади кто-то по плечу: "Молодой человек! С паперти, что ли только? Ну, и как подают сегодня?" Слышу голос знакомый, думаю, посмеяться, что ли кто-то из наших решил? Поворачиваюсь, батюшки мои, Андрюха! Разодетый, как на прием к английской королеве. Кожаное пальто с мехом - парадный халат Ивана Грозного, а кошелек в руках держит, точно поднос вон твой. Салидон, короче, высший класс! Дорогущей водой за километр тянет! Так, мол, и так, вышли на улицу. Закурили. Время, спрашивает, есть? Я ему - вагон с прицепом! Тогда, говорит, садись, поехали. Машина у него, должен тебе доложить! Я даже марки такой не знаю, джип размером с Боинг! Едем, значит. По дороге все про наших спрашивает. Я ему, мол, этого уволили, тот сам ушел, третьего схоронили уже давно. Директором теперь Петрович, кадровик наш, помнишь? Завтра представление, придешь, спрашиваю, или деньги, как всегда лучшее средство, чтобы отшибло память? Обижаешь, знаю, говорит, афишу вашу видел, хотел заехать, да вот тебя встретил. Сейчас заскочим в одно местечко, не далеко тут, там и потолкуем.
Подъехали. Хоромина, мама родная! Ампир, восемнадцатый век. У дверей лакей в ливрее нам дверь уже услужливо открывает. Добрый день, Андрей Иванович, говорит, проходите, пожалуйста, машину я на стоянку отгоню, ключи как обычно в бардачке оставить? Андрей только кивнул, и мы вошли. Ну, дорогая моя, внутри просто сказка какая-то. Подошел товарищ, забрал одежду нашу и унес куда-то. Другой проводил нас в зал и спросил: "Андрей Иванович, как обычно подавать?" Тот опять только кивнул, и мы сели. Рая, ты такие салфетки накрахмаленные на тарелках видела, наверное, раз в жизни, когда чан с крахмалом опрокинулся, ты его с пола собирала полотенцами, потом сушила, а когда высохли от веревки отодрать не могли. Крепче железа и белее снега в Нальчике! Ладно, детали про серебряные приборы и еще кое-что опускаю, потому, как аж сердце заходится, когда такое сказочное великолепие, а ты внутри него! Даже не верится. Хотел, было, сфоткать по привычке, когда красота сама в кадр просится, да и наши могут просто не поверить, но постеснялся как-то.
- Вино какого урожая Вы предпочитаете в это время суток?- Как из-под земли вырос вышколенный официант
- Это он мне, Андрюш?- не зная, что ответить, растерялся я.
- Тебе, тебе... - а сам смеется.
- Давай нам, родной, водочки. Вот, друга старого встретил. И не пускай сегодня никого, скажи санитарный день и нет меня.
- Даже для Ирины Андреевны?
- Да, да... Даже для нее. И побыстрей, пожалуйста.
- Слушаюсь, - сказал официант, и пропал также внезапно, как и появился.
Через минуту вокруг нас началась такая чехарда, аж голова закружилась. Про стол говорить не буду, потому как ни тебе, ни мне, Раиса, названия этих блюд с рождения и знать-то не положено.
- Давай, Андрей Иванович, рассказывай, как ты до такой жизни докатился,- говорю, а у самого в горле пересохло от волнения.
- Обычно докатился, как все докатываются. Давай, Слав, по маленькой. Вот, кстати, моя гордость, сам придумал, для особых гостей держу.- И показал вытянутую, как ракета Гагарина, космическую рюмку. Честно, на ней прямо так и написано "Рюмка Космическая" и деления, значит. "Отчет", "Зажигание", "Взлет", "Земная Орбита" и "Глубокий Космос". Приличного размера рюмочка, следует заметить.
- Ну, и до какой стадии ты долетел, Гагарин? - поинтересовалась Раиса, все еще мало веря в этот удивительный рассказ.
- Где-то в районе "Земной Орбиты", не отвлекай, Раиса. Я тебе еще самого главного не сказал, водички дай лучше попить. - Станислав глотнул, икнул и продолжил.
Приехал, значит, наш гимнаст в родную деревню. Делать нечего, работы никакой, кроме лесоруба в лесхозе. Денег тоже нет, зато здоровьем Боженька не обидел. Пошел туда, а что делать? Работал исправно, платили не очень, не пил, а когда начальника ихнего танком переехали...
- Ты ври, ври, да не завирайся, Гагарин! Какой сейчас танк в деревне?
- Какой, какой... Обнакновенный послевоенный танк, только без башни, лес таскать. На нем ребята местные в сельпо за добавкой поехали, ну и не заметили начальника. Шел куда-то по своим надобностям в три часа ночи. Обнаружили только, когда назад вернулись, глядь, а на гусенице рука чья-то и глаз. В потемках-то не разобрали чье хозяйство, это на утро уж протрезвели, пошли участковому сдались, а Андрюху, как единственного непьющего, назначили вместо начальника. Парень он оказался толковый в этих делах, быстро скубатурил что к чему, через год уже в районе заправлял. И пошло-поехало. Бизнес, понимаешь, дело тонкое. Для него голову с мозгами иметь надо, а не кастрюлю со щами, как у некоторых. Теперь вот финнам лес вагонами продает, здание это он в центре выкупил, сделал ремонт, ресторан открыл. Заседает теперь там, как кум королю. Производство еще какое-то наладил. Короче, Рая, теперь не он под куполом без страховки крутится, а все это хозяйство вокруг него вертится надежно застраховано.
- Да! Ошеломил ты меня, Гагарин! Кстати, ты там про какую-то Ирину Андреевну говорил, жена она, что ль его?
- Вот, бабы, вы, бабы! Кто о чем, а вшивый о бане! Да не жена она ему, так, подруга. Герлфренд, по-теперешнему. Фотомодель какая-то, что ли. Он мне про нее так сказал. Понимаешь, сказал, тут (показав пальцем вверх) все бабы одинаковые. Мужики для них, что-то вроде сотового телефона. Понравился один - купила. Какое-то время покрасовалась с ним, а тут на тебе, новую, более блестящую модель увидела, как сорока. И старую вроде выкинуть жалко, и новую жуть как хочется. Мужики там (проделав тот же жест), вроде переходящего красного знамени. Так же, кстати, как и бабы для мужиков. Тут никакой разницы, все себе цену знают, поэтому ни о какой женитьбе и речи быть не может. Пока, во всяком случае. И чуть не расплакался, представляешь! Ну, как ребенок, ей Богу!
- Это я по молодости ни о чем таком и не задумывался, гулял направо и налево,- говорил с отчаяньем в голосе Андрей,- а сейчас семью хочу, детей, а в этом террариуме об этом даже подумать страшно. Да и хозяйство это надо кому-то оставлять. Своих я всех схоронил уже давно, один как перст на всем белом свете! Тоска меня заела, понимаешь, Славик!?
- Понимаю теперь,- многозначительно сказала буфетчица Рая,- значит и у них там не так все шоколадно, как по телеку кажут. А я-то, дура, думала, что это только в сериалах богатые тоже плачут. Кстати, а что это ты мне там главное хотел сказать, про ракету, что ли эту космическую или про баб ихних с мужиками-телефонами?
- Ах, да! Главное-то! Хочет он, значит, завтра сюрприз для нас сделать. Как афишу нашу увидел, решил, прямо под Новый Год приехать к нам в цирк в виде Деда Мороза, да закатить для нашей малышни такую новогоднюю елку, чтоб на всю жизнь запомнили. С кучей подарков, даже сани заказал уже под это дело и фейерверков разных. Елка-то у вас, спрашивает, уже наряженная стоит, надеюсь? Только просил держать пока все это в тайне, чтобы сюрприз удался как надо.
- И ты ему сказал?- подбоченилась Раиса.
- Ну, как я мог, Павловна?! Человек ведь старался, хотел приятное для нас сделать, откуда же он мог знать, что детей-то почти нет сейчас в цирке. Ведь молодые все, бессемейные, а у кого есть, так тех на гастроли теперь не берут, за лишнее место в гостинице платить надо, сама знаешь. Это раньше с собой таскали, оставить-то негде. Помню, сам мальцом в конюшне на опилках спал. А сколько уже он у нас не работает? И знать-то ничего не знает, времена-то нынче другие... Нет, не сказал ничего, не решился, допил до "Земной Орбиты", и его водитель привез меня на джипе, а мои "Жигули" следом сами сюда доехали.
- И что делать теперь будем, алле, прием, орбитальная ты станция? Прикатит этот Дед Мороз на санях своих, да с подарками и хлопушками. Где мы детей-то возьмем?
- Что-нибудь придумаем, может в приют или в детский дом какой обратиться, знакомых у меня в этом городе нет совсем. Завтра Петровичу все скажу, может он покумекает? Плохо только времени мало, 31-е уже завтра.
- Ладно, космонавт, утро вечера мудренее, иди, проспись, завтра на арену работать. С утра решим чего-нибудь. Нельзя теперь такого человека обижать, так он совсем веру в людей потеряет.
И наступило утро праздничного дня. Домохозяйки спозаранку уже суетятся на кухнях, чтобы к вечеру угостить домочадцев каким-нибудь блюдом согласно новому рецепту из предновогоднего выпуска местного журнала "Хозяюшке на заметку". Само собой, не обойдется и без тазика традиционного "Оливье", которое потом еще несколько дней до Рождества будет служить закуской для принимаемых гостей со всех волостей. Папаши, дабы не искушать судьбу раньше времени, были отправлены подальше от запасов алкоголя, стоящих под наряженными елками, на улицу, присмотреть за детьми, которые, катаясь на ледяных горках, своим звонким смехом, разнощасимся в морозном воздухе, придают атмосфере праздника особый провинциальный колорит непосредственности и предвкушения долгожданного вечера. Солнце заливает улицы ярким ослепляющим светом, отражаясь ото льда, снега и в золоте куполов многочисленных церквей и часовен древнего города. Сама природа, кажется, радуется вместе с людьми, даря им по-настоящему зимнюю морозную погодку. Костромичи в предвкушении, пожалуй, главного праздника в году, по бриллиантовому хрустящему под ногами снегу спешат сделать последние покупки, попутно улыбаясь и поздравляя друг друга "С наступающим!". Воздух пропитан особой звенящей свежестью, о которой крупным загазованным городам с их бесконечными пробками, остается только мечтать. Все кругом блестит, искрится и радуется!
Звонкие детские голоса, так украшающие предпраздничную атмосферу города, доносятся из приоткрытого окна в кабинете директора цирка Петровича, которому эти голоса, в данный момент, совершенно не в радость. Форточку можно было бы и прикрыть, но с раннего утра тут и так уже можно топор вешать в воздухе, поскольку в кабинете находятся три курящих человека, производящих эту процедуру одновременно и с регулярностью кроличьих половых отношений. Один из этих трех вредителей своему здоровью сам директор, второй - конферансье Ромуальд Эдгарович и, соответственно, приведший мысли в головах двух остальных в бешеное движение, невольный виновник этого мозгового штурма, клоун Слава. Решали, где брать детей.
- В мэрию звонили?- раздраженно спрашивает Петрович у подчиненных.- Вы ж понимаете, такого спонсора я упустить не могу! Не имею права! Денег со сборов кот наплакал, а все кругом дорожает. Одни перевозки чего стоят, бензин один! А тигров-вегетарианцев кто-нибудь у нас в цирке видел, сколько им мяса надо, знаете?! Еще эти кровопийцы-ветеринары! Вам зарплату платить, в конце концов! Если ничего не придумаете, самих на обед к хищникам определю!
- Да, звонили, у них уже все расписано, тем более, сегодня на вечер никто детей не даст. Утром, говорят, пожалуйста, а вечером дети заняты уже. В приюты попробовали, детдома - там тоже самое. Попечители сердобольные, опекуны понаприехали. Всех разобрали.
- В общем, решаем так!- встав с кресла, властно провозгласил директор, - Эдгарыч дневное без тебя отработает, не в первой, а ты, Слава, бери наш "ПАЗик" с водителем, и чтоб к вечернему представлению человек десять детей хоть из-под земли достань. Хоть сам роди, хоть бомжей с вокзала переодень в девочек-припевочек и мальчиков-колокольчиков, бантами их обвяжи с рюшечками и соску в рот вставь. Мне нужно, чтобы наш Андрей Иванович остался доволен. Спонсора я должен из него сделать, это вы хоть убейте! Я тут тоже кого-нибудь попробую пошукать. Все ясно?
- Да уж куда ясней.
- Тогда руки в ноги!- рыкнул Петрович.- Идите, работайте. У меня дел еще по горло.
Но задачу эту решить надо! Кровь из носу, Вячеслав, но чтоб дети у нас были!
Вышел Слава на улицу темнее тучи, сел в автобус и говорит Сергею водителю:
- Ты-то понял, чего делать надо?
- Раиса Павловна объяснила, только вот где мы к четырем часам столько детей набрать сможем? На приступ, что ли, детские дома брать? Да, задали задачку... Куда поедем-то сперва?
- Понятия не имею. В школах сейчас каникулы, может, в органы обратимся, по делам несовершеннолетних. Трогай, там видно будет.
Похоже, родителям, учителям и прочим представителям общественности, призванной следить за благополучием детей, нет особого дела, где эти дети целый год. Что с ними, не объелись ли поганок в лесу, не сломали ли ногу, прыгая по гаражам. Но вот именно в день перед новым годом, вынь да положь, семейные сборища, вечерние гуляния, грохот петард! Так раздумывал Слава, безрезультатно прокатавшись по городу почти до трех, заезжали даже в детский приемник-распределитель, но там сказали, что нет в наличии столько милиционеров, чтобы пристегнуть наручниками к этим сорванцам, поразбегутся при первой же возможности. Что делать? Оставался всего час...
Бесцельно и от безысходности медленно, как на африканском сафари тупо глядя по сторонам, катили по городу в пустом "ПАЗике" уже в сторону цирка, сдаваться на милость Петровича, как вдруг Слава увидел вдалеке здание костромского вокзала. И тут почему-то ему вспомнилась утренняя шутка Петровича про переодетых бомжей. Чем черт не шутит, подумал Вячеслав, делать-то все равно уже нечего и сказал водителю:
- Ну-ка, Серег, останови-ка тут. Подожди меня, я скоро.- Слава вышел в открывшуюся дверь автобуса и направился в сторону привокзальной площади.
Минут через пятнадцать в дверь постучались, и задремавший, было, Сергей, очнувшись, впустил в салон двух человек. Одним из которых был Слава, а вторым оказалось, что-то непонятное. Закутанное в не по размеру большой тулуп, в толстой вязаной шапке, поверх всего этого пестрый платок, завязанный на спине, и дополняли все это изысканное великолепие огромные толстые варежки и такого же фасона валенки в красных калошах.
- Это кто?- недоуменно спросил Сергей, поежившись от пахнувшего забортного морозца.
- Вот, у цыган выпросил до вечера, больше ничего не было. И то долго смеялись, когда увидели в трудовой книжке мою профессию, так просто не отпустили бы.
- Вот и не правда, дядя!- неожиданно из-под цыганского платка раздался нежный девичий голосок, - я сама в цирк хочу, и Вы, дядя, мне мобильник обещали подарить, но только что б с камерой!
- Ну, ты даешь, Слав! Я все понимаю, но это!
- Ничего ты не понимаешь, девчушка эта с цыганами на парковке деньги клянчила. Одна такая, русская среди цыганят. Их я брать не стал, от греха подальше, эти архаровцы нам весь цирк разнесут, с ними весь табор ехать захотел, еле отбился. А эту привезем, переоденем, причешем,... может и сойдет. Ну, не знаю я, что больше делать! Поехали, лучше, время уже. А ты, если будешь хорошо себя вести, получишь свой телефон на Новый Год!
- С камерой!- дополнила девочка и плюхнулась на заднее сиденье.
- Хорошо, хорошо... Поехали, мне еще гримироваться.
Доехали быстро, зашли через запасной вход, и Слава за руку отвел девочку в буфет к Раисе. На ходу, объяснив ей, да так, что та толком ничего не поняла, убежал готовиться к выступлению.
- Ну, здравствуй, чудо в перьях, зовут-то нас как, скажи для начала, - умиленно спросила Раиса, мысленно представляя, что делать с этим подарком с костромского вокзала.
- Как Вас зовут, тетя, я не знаю, а меня Таня, Татьяна Смирнова моя фамилия.
- Тогда привет, Танюша!- приветливо улыбнулась Рая. - Меня тетя Рая, зовут, будем знакомы, ты варежечки-то сними, здесь тепло, будем знакомы!
- Очень приятно, - Таня стянула варежки и протянула Раисе ручку, ногти на которой были выкрашены лаком всех цветов радуги.
- Ух, ты! Красота-то какая!
- Ничего вы, тетенька, не понимаете, сейчас так модно!
- Действительно, куда уж мне, старенькой бабушке! Слушай, Танюш, мне тоже работать надо. Сделаем так. Сейчас пойдем со мной, только быстренько, ладно? Переоденемся, умоемся, причешемся, и я отведу тебя в зал, нам надо поскорее управиться, хорошо? Да ты, милая, наверное, кушать хочешь?! Тогда подойди ко мне перед представлением, я тебя покормлю, а потом дядя проводит и посадит тебя на место. Ну, все, пошли со мной. Запоминай дорогу, придешь ко мне по ней назад.
Девочка оказалась понятливая и без лишних вопросов пошла вслед за доброй тетей. Та привела ее по длинным коридорам в костюмерную к своей подруге Кате, обстоятельно объяснила той, что с Таней необходимо сделать и убежала обратно в буфет.
Примерно в четыре тридцать в огромное празднично украшенное фойе, где уже вокруг огромной наряженной новогодней елки кипела и бурлила пестрая мешанина из нарядных девочек, не менее красивых мальчиков, их мам, пап, бабушек и еще не весть какого народу, незаметно из какой-то потайной двери вошла девочка. Одета она была не хуже остальных. Красивое розовое платье, белые колготки, на аккуратно причесанной головке красовался розовый бант с золотой окантовкой, такой же, как и на платье. Ножки украшали красные туфельки. Даже разноцветные ногти пришлись как нельзя кстати. Да, несомненно, костюмерша Катерина знала свое дело. За какие-то несколько минут волшебным образом, словно добрая фея из сказки, превратила чумазого "гавроша" в прекрасную "золушку". Неуверенно оглядевшись, Таня стала протискиваться в сторону буфета. Там ее заметила Раиса и поманила рукой к себе, отвела на кухню, усадила за столик, быстренько налила в тарелку горячего супа, и когда с супом было покончено, положила котлету по-киевски с гарниром и сладкий компот. Все происходило быстро и деловито, и выглядело, словно дочка забежала к маме перекусить после школы и сейчас отправится домой делать уроки. Но вместо уроков Татьяна получила порцию малинового мороженного в хрустящем вафельном рожке, и какой-то дяденька по просьбе Раисы отвел ее в зал, усадив на втором ряду, рядом с манежем на свободное место. Представление начиналось.
У каждого из вас, дорогой читатель, надеюсь, должно было остаться в памяти свое, детское представление о цирке, как о чем-то, грандиозном, поражающим воображение. Поэтому чувства, которые испытала за время представления Татьяна, наверное, схожи с вашими. Потому как, все дети примерно одинаково гогочут над шутками клоунов, испытывают трепет перед огромными львами и тиграми и уважение к смелым дрессировщикам, заставляющим этих рычащих, диких монстров быть послушными, как домашние кошки. С замиранием сердца смотреть вверх под купол, где отчаянные гимнасты выполняют свои головокружительные трюки. Ждать, сжимая кулачки, а не упадет ли та тетя, с шестом, которая идет на огромной высоте по тоненькой веревочке под барабанную дробь. Смеяться и восторгаться, забывая обо всем на свете, хлопать в ладоши в благодарность артистам, под аккомпанемент живого оркестра.
После представления Татьяна взахлеб рассказывала тете Рае об увиденном. Ее поразило все, до мельчайших деталей. Раиса слушала, а у самой наворачивались слезы. Она давно мечтала о ребенке, но что-то не сложилось по женской части, поэтому, слушая упоенною счастьем Таню, она представляла себе, что и сама могла бы иметь такую прекрасную дочку, могла бы предоставить ей все условия для нормального детства. Рая отвела ее в гримерку к Славе. Переключившись на дядю клоуна, который привез ее в это счастье, Татьяна и здесь без остановки щебетала про лошадок и жонглеров. Сама Раиса, еще раз умиленно посмотрела на прекрасное дитя и ушла доделывать свои дела к себе в буфет. Минут через двадцать к ней зашел Вячеслав.
- Уснула, - сказал Слава, закурил сигарету и глубоко затянулся, - ты, милая, пока отдохни, говорю, а вечерком еще одно представление намечается. Она прилегла на мою кушетку и мигом заснула, головку до подушки не успела донести, умаялась бедняжка. Накрыл ее пледом и к тебе потихоньку. Такие вот, Раиса Павловна, дела...
- О чем это ты?
- Да, что с девчонкой теперь делать, даже не знаю. Расспросил ее, деревенская она, оказывается, из детдома недавно убежала с цыганами. Те мимо ее приюта табором проходили, позвали с собой, а она, возьми, да выпрыгни к ним прямо в окошко, на зов гитары! Понравилось, видите ли, ей, весело с ними. Ей десять лет всего, мать полтора года, как умерла, родных нет никого, вот кругом одна и осталась. В детский дом ее определили, небось, не сладко там приходится.
- Так в чем проблема, сегодня пусть здесь переночует, а завтра отвезем ее обратно в детский дом, там обыскались, поди, уже.
- Так и сделаем, конечно. Не с цыганами же ей кочевать.
- Петровича-то видел?
- Разговаривал, показал Танюшку, все, что смогли достать, говорю. Теперь неизвестно, что вечером делать будем, когда Андрей приедет. Петрович весь извелся, хочет его за руки за ноги в спонсоры наши затащить. Телефон-то у Андрюшки я спросить забыл, так хотя бы предупредили его, чтоб зря не тратился.
- Ну, это не наши с тобой проблемы, Славик, на то Петрович и директор. Нам-то что до этого, пусть у него голова болит о деньгах. Меня больше девочка беспокоит. Хорошая она, добрая. Жалко ее, сил нет!
- Мне, что ли не жалко!? Я ж как и ты, тоже не обзавелся, так сказать... Вот бы дочку такую! Все б ради нее сделал!
- И не говори...
Оба вздохнули, подумав об одном и том же. Молча выкурили еще по сигарете и разошлись.
Тем временем директор как мог, пытался организовать встречу высокого гостя на столь же высоком уровне. Ясно было, что никаких детей, ради которых все это затевалось, на этой встрече не будет, тем не менее, Петрович не оставлял попыток достойно выдержать экзамен новогодним праздником. Он носился по всему цирку и отдавал всевозможные распоряжения. Ближе к девяти в его кабинете состоялось совещание на тему, что же все-таки предложить, взамен детских улыбок. Совещались почти час, предложений было много, но все они никак не удовлетворили директора, и в итоге, сам Петрович заключил, что дети, в конце концов, в магазине не продаются и в лесу не растут. И, положась на Божью милость, сказал: "Будь, что будет".
Без чего-то одиннадцать по фойе пронесся слух "Едут!", это билетерша Нина Васильевна увидела, как к цирку подъехали несколько легковых машин и один грузовик. Двери в легковушках открылись, и человек шесть направились к центральному входу. Первым шел Андрей Иванович. В костюме Деда Мороза, с бородой, усами и красном колпаке, все как положено. За ним шли "снегурочки", молодые люди в длинных пальто и с огромными красными мешками за спинами. Двери открыла все та же Нина Васильевна с приветствием:
- Ждем, ждем, дорогие гости! Милости просим!
Весь коллектив цирка собрался возле елки и примолк. Первым на встречу Деду морозу, широко улыбаясь и раскинув в приветствии руки, выдвинулся Петрович.
- Сколько лет, сколько зим! Андрей Иванович!
- С наступающим Новым Годом!!! - Во всеуслышание провозгласил Дед Мороз. - Здравствуй, Петрович! С наступающим! Ребята, заносите все сюда, ставьте и идите, вытаскивайте сани из грузовика. Ну, Петрович, где детишки, куда вы их спрятали, сейчас на санях кататься будем! Кому тут подарки, а!?
- Ты, то есть, Вы, Андрей Иванович, извини, промашка вышла с ребятишками. Мы хотели позвонить, предупредить, но, как назло, телефона-то Слава Вашего не взял! А детишек, извини, давно уж в цирке нет, не берем с собой на гастроли, да и труппа молодняк сплошной, не обзавелись еще. Вот они, все тут собрались.
- Да, Петрович, действительно, промашка... Как это я сам не сообразил, хотел чтобы сюрприз... Эх! Сам виноват, чего уж теперь. Ладно, зови всех, поздравлять сейчас будем, ведь мы в какой-то мере все остаемся детьми до глубокой старости, верно, Петрович?! Давайте-ка, не стесняйтесь, подходите!
Никто не знал, что в этот момент делать. Повисла неловкая пауза. Ни один не двинулся с места, все смотрели на директора с надеждой, что тот подскажет, как быть, но Петрович и сам стоял как вкопанный, не зная, что и думать. Но тут, поняв всю пикантность ситуации, Дед Мороз взял бразды правления праздником в свои красные меховые варежки и стал доставать из принесенных мешков разные игрушки, расхаживая вокруг елки и раздавая бывшим коллегам детские подарки.
- Ух, упарился я малость, можно я хоть это сниму?- попросил Дед Мороз и отвязал бороду с усами, сняв при этом заодно и красный колпак.- Давайте, всем достанется!
Поначалу не смело, потом все бойчее, к Андрею Ивановичу стали подходить далеко не ползункового возраста люди и брать из его рук, кто плюшевого мишку, кто жирафа, кто-то попросил розового поросенка и, соответственно, получил. Дед Мороз окончательно взмок от раздачи подарков и уже без разрешения расстегнул красный кафтан и снял варежки.
- Давайте-ка вы сами, а, ребят?! Тут полно всего, берите, кому, что нравится! Там петарды, огни бенгальские, кто хочет, может на санях...
Отойдя в сторону и оставив мешки на разграбление, утерев носовым платком со лба выступивший пот, Андрей заметил среди всеобщей толчеи Славу и Раису. Тепло с ними поздоровался. С последней обнялись и расцеловались как старые добрые друзья. Неприметно рядышком, чувствуя всеобщее волнение, стояла Татьяна, держась чуть позади тети Раисы.
- Ты уж извини, что с детьми так получилось, Андрюш, - начал, было, Вячеслав.
- Да, что ты, Слава! Я сам виноват, мне и в голову прийти не могло, что в цирке и без детей! А ты, Раиса, все хорошеешь!
- Спасибо за комплимент, Андрей! Рада тебя видеть! Действительно, извини, что с детками не вышло. А ты, милый мой, тоже хорош, хоть весточку подал какую за девять-то лет! А-то вещички собрал, уехал и с концами, думала, уж больше не свидимся.
- Некогда было, Раюшка! Простите меня, друзья, делами надо было заниматься, надо было как-то выживать. Эх, ребята, а помните ту весну в Ярославле, когда на восьмое марта...
- Дядя, дядя, а я Вас знаю!!! - вдруг, откуда не возьмись, прозвучал звонкий детский голосок. Это Танечка выглянула из-за Славиной спины, перебив воспоминания взрослых о достопамятной ярославской весне.
- Это кто там прячется? - неожиданно прерванный, поинтересовался Андрей.- Твоя, что ли, Рай? Почему за подарками не идешь, смотри, может и не достаться!
- Ни чья я, и подарки эти ерундовые мне не нужны! Вообще-то дядя Слава мне мобильник обещал, - уже полностью выйдя из укрытия, уверенно и гордо выговорила Таня, - и говорю же Вам, дяденька, я Вас знаю!
- Откуда, милая? Тебя тогда и на свете-то еще, поди, не было, когда я выступал. Или ты афишу старую где-то нашла?
- И не афишу, вовсе! А обычную фотографию, маленькая такая, только Вы там помоложе малость, да, в красивом серебряном костюме, на космонавта похожи.
- И где же ты ее могла видеть, красавица?
Танюша колебалась несколько секунд в нерешительности.
- У мамы дома в рамочке на печке стояла. Она ее еще иногда с собой в постель ночью брала и плакала.
- А как тебя зовут, девочка? - поинтересовался заинтригованный Андрей.
- Таня, Татьяна Смирнова!
- А сколько тебе лет, Татьяна Смирнова?
- Десять почти... в марте день рождения, а дядя клоун обещал мне телефон с камерой, - ответила Таня и укоризненно посмотрела на Славу.
- Да будет тебе телефон, раз обещал, - замялся Вячеслав, прикидывая в уме, сколько тот может стоить, причем еще и с камерой.
- А ну-ка, Раиса, постой-ка тут с Танюшей, а ты, Слава, давай-ка отойдем в сторонку! Мы сейчас. - Отойдя за елку, Андрей взял Славу под руку.- Слушай, Слав, в чем дело, откуда эта девочка у вас? И почему она говорит, что ни чья?
- Понимаешь, Андрюш, так получилось, чисто, случайно. Детдомовская она, убежала из приюта и к цыганам прибилась.
Далее последовал подробный отчет о кошмарном приказе Петровича любой ценой добыть к празднику детей и о проделанной работе напарников по их поиску. Дойдя в своем повествовании до привокзальной площади, Андрей попросил Вячеслава заострить на этом особое внимание. Выслушав рассказ о том, каким образом Татьяна попала на вечернее представление в цирк, Андрей крепко над чем-то задумался.
- Слушай, охотник за детскими головами, а ты не помнишь, когда мы в Костроме в последний раз гастролировали, в каком году это было?
-Честно говоря, не помню, но давненько мы здесь не были - это факт. Лет десять или около того. А мы сейчас у Петровича спросим, уж он-то точно помнит, у него память как у компьютера или, край чего, по документам в бухгалтерии справиться можно.
- Ты давай, пока, с бухгалтерией разберись, а я с Петровичем потолкую, где он, кстати?
- Я тут, Андрей Иванович, рядышком. Чего от меня требуется? Мы уже столы накрыли, сейчас старый год провожать будем!
- Это, господин директор, все хорошо, конечно, кстати, у меня там с собой тоже два багажника закуски. Я позвонил, уже несут. Ты мне вот что скажи. Не припоминаешь ли ты, голубчик, в каком году мы сей славный город с гастролями посещали?
- Да, как не помнить, помню, аккурат, года за два до твоего ухода. В девяностом, кажется, летом дело было. Мы тогда на теплоходе плавали по Волге. Ты все разрешения спрашивал, на денек к старикам своим смотаться навестить, раз уж рядом оказались. Это я тогда директора еле уговорил, чтоб тебя отпустили! Ух, и не любил же он тебя, пришлось на должностное преступление пойти, - с гордостью ответил Петрович.
- Точно, ездил я к своим, помню, спасибо... Это что же получается?- Еще крепче задумался Андрей, молча, прислонившись к стенке и не обращая ни на кого внимания. В этом состоянии его застал, вернувшийся Вячеслав.
- Слав, погоди ты с бухгалтерией, помнишь трех здешних красавиц?- Словно не заметив его отсутствия, все еще паря в воспоминаниях, спросил Андрей. - Они нас после представления со служебного входа поджидали с цветами, потом одна отказалась, домой убежала, а две с нами поехали. Ну, припоминаешь, а? Говор у них был деревенский какой-то, мы еще посмеивались над ними, как они окают. Потом пятерку вахтерше в гостинице сунули, чтоб пропустила нашу гопкомпанию переночевать? Веселую ночку тогда провели! А той, что со мной была, я фотографию свою подарил на память? Вот только не могу вспомнить сейчас ее имени! Может ты вспомнишь?
- Да, как не помнить - помню, наверное...- сначала, понизив голос до полной виноватости, но потом словно воспряв из пепла забвения, Слава громко продолжил, - Да, уж! Покуролесили мы в свое время! Точно, вспомнил! Одна из них потом мне письма целый год писала, вот навязчивая, зачем только адрес оставил! Бывают же девки! Я, кстати, уже попросил Марину из бухгалтерии, она посмотрела, и правда, были мы тут в июле девяностого, гастроль давали.
- А письма-то не сохранились?- с надеждой в голосе, спросил Андрей.
- Да я их и не читал даже, Андрюш, выбрасывал сразу. Я, дурак, всем адрес свой раздавал, вот и слали пачками. И ее непрочитанные, наверняка, в печке сгорели. Тебе ведь тоже слали и тоже не читал, кроме некоторых. - Сделав многозначительное выражение лица, с иронией продолжил, - Машку-то помнишь из Рязани, вы с ней роман крутили в эпистолярном жанре?
- Машку? Да, помню, конечно... Жалко писем у тебя не сохранилось! Что же она так, а? - еще больше окунувшись в раздумья, Андрей стал похож на математика, который пытается в уме решить теорему Ферма.- А где наша красавица, дядя клоун?
- Да, вот она, - Слава помахал рукой, и Раиса подвела Танюшу.
- Дядя клоун не забыл, что телефон мне обещал? - Застенчиво, но не без укоризны напомнила Таня.
- Да будет тебе хоть сто телефонов, Танечка, ты лучше скажи, как твою маму звали, - Андрей присел так, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с девчушкимым, и взял ее за руки.
- Люба, Любовь Смирнова, - все так же, не понимая, чего от нее хотят, ответила Татьяна.
- Господи!- воскликнул Андрей, - Слава, а как звали ту, вторую, которая тебе писала?
- Надя, кажется...
- Господи, Боже ты мой, милостивый! Конечно! Вера, Надежда, Любовь! Как же я сразу-то... Слава, пойди-ка сюда, - они снова отошли в сторону.
- Славик, родной, помнишь, они еще представились нам при встрече, мол, мы Вера, Надежда, Любовь, желаем с вами познакомиться, цветы и все такое? Вера потом ушла, а я еще пошутил, что верить нам теперь не во что, остается надеяться на любовь?!
- Честно, Андрюш? Плохо припоминаю, время-то сколько прошло! Но, то, что писала мне Надя - это факт!
- Танюша, подойди, пожалуйста, ко мне, - ласково попросил Андрей.
Они отошли подальше от елки, рядом с которой уже разворачивалось масштабное новогоднее наступление на праздничный стол. Сотрудники и артисты, слившись в едином порыве, провожали год уходящий и провозглашали тосты за удачу в будущем, гуляли что есть силы.
- Маленькая моя, - опять присев на корточки, Андрей ласково обратился к Танюше, - а что же все-таки с мамой случилось?
- Умерла.- Спокойно ответила Таня. - Зимой простыла сильно, увезли в город, в больницу, а оттуда через неделю за мной тетя какая-то приехала и тоже отвезла в город, в детский дом. Сказала, что мама моя больше не может обо мне заботиться, и теперь заботиться обо мне будет государство. Только, мне это сразу не понравилось. Я по маме очень скучаю...- тут Татьяна не сдержала слез и разрыдалась, - понимаете, дяденька, мне ее очень не хватает! Мне с цыганами веселее, отпустите меня, пожалуйста, они обо мне заботятся, и с ними не скучно.
- Ну, что ты, маленькая моя! - Андрей прижал ее к себе, и сам чуть было не расплакался. Но сдержал эмоции, как подобает настоящему мужчине.- Знаешь что, Танюшка? Забудь ты про приют свой, про цыган, теперь у тебя есть...
Здесь опять мужественный человек чуть было не пустил слезу. Он взял Танюшу на руки, поднял высоко вверх и сказал:
- Пойдем на санках кататься! Обещаю, скучно теперь не будет, доченька!!!