О.М.Г. : другие произведения.

Максик

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:

Максик

   Максику было страшно. Конечно, любому ночью, на кладбище, в одиночку будет не по себе. Но Максик здесь жил. Вот уже почти полгода они с мамой жили здесь в компании ещё пяти бомжей. Старшим среди них - по возрасту и положению - был дядя Боря. Другой, с которым мальчик общался, - Сергей Степаныч, бывший учитель физики и математики. Остальные держались как-то поодиночке, Максик за всё время едва ли перекинулся с ними десятком слов.
  
   Ещё полгода назад всё было как у людей. Максим жил в нормальном доме на краю деревни вместе с родителями. Мать работала в школе, преподавала девочкам физкультуру и домоводство. Отец - электриком. Сам мальчик ходил в четвёртый класс. Учился, гонял в футбол, озорничал - как и все мальчишки. С отцом, правда, не шибко повезло - тот часто пил, дрался. Но опять же - и у других бывает.
   А потом как-то отец ремонтировал конвейер на птицефабрике, навеселе был - и погиб. Несчастный случай. После этого заметил Максик, что мама его меняться стала. Уволилась из школы, устроилась ночным сторожем. Теперь она днём спала или сонно сидела в плотно зашторенной комнате. Домашними делами занималась всё реже, огород и магазин стали заботой Максика. "Ничего, - утешала его мать. - Скоро будет у нас новая жизнь, вольная. Не надо будет ни огородом заниматься, ни на работу ходить. И болеть никогда уже не будем... Даже в школу не надо будет!" В общем, с ума сходила. Под вечер оживлялась - шла на работу, утром приходила какая-то тихо довольная, гладила сына, собиравшегося в школу, по голове и шла спать.
   Неудивительно, что в доме частенько не оказывалось еды. Максика стали подкармливать понемногу соседки. Про мать говорили разное... плохое говорили. Пошли слухи, что Максика у матери должны забрать и отдать в интернат. "Ничего, - говорила мать. - Уже скоро..."
   А полгода назад мать вернулась домой с дядей Борей (как представился он сам), бородатым мужиком в старой, довольно грязной одежде - слишком лёгкой для зимнего времени. От маминого спутника пахло чем-то странным. Сели на пару за стол и стали пить что-то тягучее и коричневое. Мама что-то негромко и оживлённо щебетала, дядя Боря важно кивал, вставлял порой одно-два слово. Потом и Максика усадили за стол, дали ему кружку с той же жидкостью - немного солоноватой, с довольно неприятным запахом. Максику стало противно, но мама взглянула строго и озабочено, словно мальчик отказывался выпить лекарство. Пришлось допить. В глазах сразу потемнело... и очнулся он уже на своей кровати. Чувствовал себя нехорошо. Окна были плотно зашторены, мама сидела рядом на стуле и, улыбаясь, гладила его по голове. "Поспи ещё" - поцеловала в лоб и поднялась. " А в школу?.." - начал было Максик. "Не надо больше в школу. Спи" - и вышла.
  
   Максик был больше не в состоянии сидеть, встал, сделал несколько резких движений, походил. Страшно. Всё эта погода. Ночь стояла ясная, совершенно безветренная. Почти полная луна освещала памятники, кресты, ограды. И склеп давно сгинувшей графской семьи - новое жилище мальчика. Воздух был совершенно прозрачный, и Млечный Путь, пересекавший звёздное небо, отчётливо выделялся на чёрном бархате неба.
   В такую погоду малейший хруст или шорох разносился далеко-далеко. И каждый звук заставлял вздрагивать. Сейчас бы ветер посильнее, чтоб глушил безмолвие. Ливень тоже бы ничего. А замёрзнуть Максик не боялся. После того "лекарства" он не только не простужался, он с лёгкостью переносил и зимний мороз, и душную летнюю жару.
  
   Весь день тогда мальчик проспал в своей кровати. Не зная, что это последний день нормальной жизни. Когда стемнело, они с мамой собрались и вышли из дома. Когда же приблизились к кладбищу, не их кладбищу, а соседней деревни - у Максика зуб на зуб не попадал с перепугу. У ворот их встретил дядя Боря и привёл в графский склеп. Заползли внутрь через потайной лаз в задней стене. Дверями пользоваться здесь не было принято. Их как следует забаррикадировали изнутри и заперли снаружи. Внутри на шести полках размешались четыре каменных гроба, пахло плесенью и ещё чем-то неуловимым.
   На полках и на полу были свалены вещи обитателей. В основном, одежда, но в одном углу сиротливой стопочкой лежало несколько книг. Что странно, ни еды, ни кухонной утвари в склепе Максик не увидел.
   Жильцы, пояснил дядя Боря, вернутся к утру. Мама разместила то немногое, что захватила с собой, и ушла с мужчиной. К утру действительно все собрались и сразу завалились спать, кроме мамы и Сергея Степаныча. Мама опять напоила Максика "микстурой", а Сергей Степаныч расспросил мальчика о школьных делах и заявил, что будет его понемногу учить.
   Время потянулось однообразно. Днём все спали, причём двое устраивались в гробах, ночью занимались какими-то своими делами. Вряд ли чем хорошим, потому что ото всех таились, а дядя Боря не забывал повторять, что лиса никогда не охотится рядом с домом. А Максика брать кому-либо - даже матери - он запрещал, "мал ещё" - говорил. Мальчик так привык жить в постоянном сумраке, что попытавшись однажды утром сбежать, пока все спят, не смог вылезти через лаз. Как только увидел ярко освещённые солнцем плиты и памятники, сразу почувствовал себя плохо - резало глаза, в животе и груди всё сжалось комом, затошнило. Пришлось вернуться. А ночью бежать не осмеливался. Почему-то казалось, что поймают, если не спят. Хотя очень скучал по друзьям, по прежнему дому, даже по школе с учителями впридачу.
   Так и шло всё. Вечером все разбегались, кроме учителя, который занимался с Максиком час-два, потом тоже уходил. Максик немного прибирался, потом вылезал и гулял, ожидая маму. Она возвращалась раньше остальных, давала ему "микстуры". За полгода он другой еды и не видел. Впрочем, теперь он пил это с удовольствием и укладывался спать. Его маму эта жизнь почему-то вполне устраивала.
  
   Приближалась полночь. Максик снова сел на земляной холмик. Маму ждать ещё часа три. Июнь, светает рано. Надо уговорить её, чтоб взяла с собой. Не может он больше так свою жизнь тратить на одно сплошное ожидание. И ещё он не мог понять, что ж такого хорошего находит она в такой жизни. Или с дядей Борей поговорить - пусть его отпустят. Живут же дети в интернатах! И вырастают людьми. А зачем он вообще нужен бомжам? Уж они-то ему точно не нужны! Надо поговорить. А не отпустят, тогда - бежать! Глаза чем-то прикрыть - он и очки себе начал делать, вроде эскимосских. Две металлические пробки с узкими прорезями. Уходить. Чем скорее - тем лучше.
   Слева хрустнула веточка. Мальчик вскочил, оглянулся. Там, шагах в тридцати шла девочка, младше его где-то на год, одетая в лёгкое платьице. Заметив движение, девочка повернула в его сторону. Сердце у Максика провалилось куда-то в живот и там стало испуганно бухать. Девочка остановилась шагах в семи и спокойным голосом сказала:
   - Привет! А что ты тут делаешь?
   - При... - хотел ответить Максик, но вышло какое-то сипение, он прокашлялся. - Привет. А ты?
   - Я? Я... по делу, - замялась девочка.
   - И я по делу, - не слишком вежливо ответил Максим. Его разозлило, что его напугала простая девчонка, которая сама, кажется, никого не боится. А ещё - ну не мог же он сказать "я жду маму"!
   Девчонка не обиделась. Звонко рассмеявшись его сердитости (такой смех в этом месте - ну, знаете ли!), добавила:
   - Меня зовут Алиса. То есть, вообще то, Алла, но все давно зовут Алисой.
   - А меня - Максим. А так - Максик.
   - А тебе здесь одному не страшно?
   Признаться перед девчонкой? Никогда!
   - А чего мне бояться? Мёртвые, они ж просто лежат, никого не трогают... а я... Я здесь на спор с ребятами - всю ночь должен просидеть, - поспешил пояснить Максик.
   - А-а-а - протянула Алиса. - А бояться надо. Оборотней. Завтра как раз полнолуние, оборотни превращаются и выходят на охоту.
   - Оборотней не бывает!
   - А вот и бывает! Они начинают превращаться за три дня... ночи до полнолуния, а потом ещё три ночи после! Вот так шесть дней и бегают - с полуночи до рассвета.
   - Семь! - заявил Максик.
   - Чего семь?
   - Семь ночей. Три до, три после и само полнолуние.
   - А... нет, шесть.
   - Но семь же получается?
   - Ну, я не знаю. Знаю только, что шесть ночей подряд, а в середине - полнолуние. И в эти шесть дней, то есть ночей, все они превращаются. А самые сильные могут в любое время становиться другими.
   - Другими? Это - какими другими?
   - Ну, другими, это когда наоборот... когда все - люди, они становятся волками, а когда все - волки, становятся людьми. Только ненадолго.
   И Алиса стала взахлёб рассказывать про оборотней - что живут они семьями, что днём живут как обычные люди (как Максик их в этом понимал!), что оборот... ничество передаётся от родителей к детям, а от тех к их детям, что для людей они, когда волки, очень опасны, если повстречаются, но они умные и специально на людей не охотятся. И ещё много-много другого. Когда, наконец, остановилась перевести дух, Максик внушительно объявил:
   - И всё равно - оборотней не бывает! Это сказки!
   - И вовсе это не сказки! Не сказки! И... ой! - девочка вздрогнула и стала отходить назад.
   - Ты чего это?
   - Я забыла, совсем забыла! Мне... пора! - в отчаянии выкрикнула девочка, останавливаясь. - Отвернись... пожалуйста... - тихо добавила она.
   У Максика тут же вновь образовался знакомый комок, но он заставил себя отвернуться. Сзади доносились непонятные звуки. Он не выдержал и снова повернулся к Алисе. Та стояла на четвереньках, платье валялось рядом. Не совсем она. Тело стало уже, нижняя часть лица медленно вытягивалась вперёд.
   - Дурак! - проговорило существо голосом, ещё напоминавшем Алисин.
   Превращение продолжалось. Каждая частичка тела становилась волчьей, вытягивался хвост, уши, наползала - не росла, а именно наползала - шерсть. Существо с трудом, еле разборчиво проговорило:
   - Приходи... жавтра... поговорим...
   Алиса быстро превращалась в молодого волка, только вместо глаз - что-то равномерно светящее красновато-оранжевым. И это свечение было направлено на Максика.
   Вдруг слева с громким треском вылетел здоровенный зверь с жёлто-зелёным свечением вместо глаз. Зверь притормозил и стал медленно подходить к мальчику, урча и шумно втягивая носом воздух.
   Алиса молнией метнулась и встала перед зверем. Тот остановился и сел. Алисин хвостик немедленно забегал из стороны в сторону, как у собаки.
   Максик разглядел зверя. Это была большая чёрная волчица со светлым пятном от морды вниз и на груди. Посидев с полминуты, она поднялась и неспешно направилась к памятнику, зашла за него и пропала, через секунду над памятником показались голые плечи и голова женщины.
   - Так вы друзья? - спросила женщина спокойно. - Хорошо, можешь встречаться с моей Алиской. И не бойся нас, такими, как ты, наш род не интересуется. Будь любезен - спрячь Алискины вещи в дупло старого дуба в третьем ряду. Она сама не успела. Знаешь, где это?
   Максик кивнул.
   - До свиданья, мальчик, - женщина метнулась в сторону. И снова перед ним стояла огромная волчица. Тряхнула головой, повернулась и мерной рысью направилась к выходу с кладбища. Алиса бросилась к Максику, мягко ткнулась ему в коленки головой и бросилась догонять волчицу.
   "Мать, должно быть", - подумал Максик, собирая одежду Алисы. Ему было приятно думать, что завтра он опять встретится со своей новой подругой. Ну и что, что девчонка? Зато ни у кого нет в друзьях настоящего оборотня. Может, и сам, если обратно в деревню не сбежит, к оборотням подастся.
   Вот только что волчица имела в виду, говоря - "такими, как ты"?
   Направляясь к старому дубу, Максик с удивлением увидел, что кладбище стало другим. Всё так же яркая луна освещала всё вокруг, присмотришься-прислушаешься - не шелохнётся ни листочек на дереве, ни травинка. Было тихо и мирно, и очень спокойно. И совсем не страшно. А ещё мальчик понял, что замёрз, впервые за полгода...
  
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"