Аннотация: Новелла из 21-го тома серии "Волчица и пряности" в изложении от третьего лица
ВОЛЧИЦА И ТО, ЧТО СКРЫТО ЗА ПАРОМ
ИСУНА ХАСЕКУРА
Перевод с японского на английский Жасмин Бернардт
Иллюстратор Дзю Аякура
Перевод с английского: Гугл, О.М.Г.
Пробуждение было резким, как удар топора. Лёжа под одеялом, Селим чувствовала, как колотится в груди сердце, должно быть, приснился кошмар. И так продолжалось уже несколько дней. Она стала медленно и ровно дышать, глядя в потолок, затем закрыла глаза. Здесь тебе не о чем беспокоиться, сказала она себе. Она спала в комнате, под настоящей крышей, в уютной кровати с надлежащим постельным бельём, в котором не гнездились насекомые. Одеяла были мягкими и тёплыми. От постели исходил слабый сладкий запах, вероятно, ароматического масла. Поистине благословенная обстановка, немыслимая во время её долгого странствия.
По странному стечению обстоятельств она оказалась здесь, в деревне горячих источников Ньоххира, преодолев длинный путь, начавшийся далеко на юге. То, что её взяли на работу в одну из самых лучших купален, в "Волчицу и пряность", было не просто удачей, скорее - маленьким чудом.
Может, потому, когда она начала здесь работать, ей снились сплошные кошмары. Вроде того, в котором она залезла в чей-то сарай в деревне, встреченной по пути, надеясь там прикорнуть, и вдруг обнаружила себя среди бушующего пламени.
Селим среди своих страхов, неспособная поверить в эту удачу, всегда была настороже, опасаясь рано или поздно лишиться этого подарка своей судьбы.
Ей стало легче, когда долгая в этих северных землях зима Ньоххиры, наконец, сменилась временем зелёного возрождения окружавшего её мира.
Если бы спросили у Селим, тяжела ли её работа, она бы точно не назвала её лёгкой, но и особо страшного в ней тоже ничего не было. В прошлом она бралась за работу в торговых домах крупных городов, на деревенских фермах и загородных домах знати. Работа в купальне была наподобие сочетания всех трёх этих разновидностей.
Сюда приходило много людей, а сделки велись порой на очень большие суммы, как это было в торговых домах. Здесь закупали, обрабатывали и хранили мясо, рыбу и овощи, а также сами занимались содержанием своих построек, чаще всего в свободные от гостей периоды, готовясь к их приезду, и это было похоже на деревенские фермы. А сходство с усадьбой аристократа определялось необходимостью соблюдения определённого этикета, необходимого для надлежащего приема гостей. Работники должны были делать бессчётное, как песчинки в пустыне, количество разных дел.
И за всё время Селим никто ни разу не ударил, не кричал, что ей надо больше работать, ей не бросали с пренебрежением корку заплесневелого хлеба за изнурительный труд в течение дня. И даже если она ошибалась в чём-то, её добросердечный хозяин не злился на неё, а выяснял причину ошибки, а выяснив, помогал ей лучше приспособиться к работе.
Селим перевернулась на бок и, когда её взгляд скользнул по столу рядом с кроватью, она увидела ещё одно доказательство ума и доброты своего хозяина. Лунный свет, проникший в щель между ставен окна, поблёскивал в круглых полированных стекляшках аккуратной формы. Они были скреплены вместе, образуя устройство, называемое очками, которые, если их надеть, позволяли ясно видеть даже самые мелкие надписи.
Она даже подумать не могла, что её зрение настолько уступало другим, когда смотрела на что-то рядом. Всё это время она думала, что наталкивалась на предметы из-за своей неловкости, а путала вещи и неправильно писала по глупости. Когда хозяин купальни Лоуренс в первый раз дал ей очки, она была так счастлива и взволнована, что всю ночь читала при свете луны. В ту самую ночь Селим впервые захотела работать в этой купальне вечно. Именно когда она посмотрела сквозь стёкла на буквы в золотом свете луны.
Но...
Селим закрыла глаза и вздохнула. В последнее время она чувствовала себя подавлено. Её сны снова стали ужасными испытаниями. А именно - у неё начались кошмары, уже не те, что были прежде.
- Фух...
Селим надоела собственная слабость. Она была уверена, что, если бы её старший брат увидел её в таком состоянии, он, несомненно, стал бы ругать её.
Но... Селим чувствовала себя виноватой. Она уткнулась лицом в подушку и крепко сжала её руками, пытаясь раздавить это чувство. Конечно, это не помогло.
Она пыталась изо всех сил успокоить своё беспокойное сердце, и среди этой борьбы с собой она услышала через окно шаги и плеск ведра, брошенного в колодец. Похоже, поднялась повелительница кухни Ханна, первой в доме. Всего лишь приготовить завтрак и подготовить всё для стола на весь день - уже было достаточно нелёгким делом. Селим должна была помочь ей.
Перед тем как встать с кровати она в последний раз уткнулась в подушку и выдохнула в неё. После этого подняла голову и покорилась судьбе.
Настал ещё один день.
Поутру следовало принести воды, убраться, разжечь плиту и очаг, а ещё испечь хлеб - хлеб выпекался ежедневно, когда в купальню приезжали гости и раз в четыре дня, когда гостей не было.
Селим замесила теста, дала ему подняться и с восходом солнца отправилась к общественной хлебной печи деревни испечь хлеб. Любой, кто здесь пёк хлеб, приносил с собой дрова, но тот, кто начинал первым, когда печь ещё была холодной, должен был расходовать больше дров, чем последующие. И потому жители деревни тянули соломинки, определяя порядок.
Конечно, её хозяин Лоуренс никогда не будет сердиться, если ей достанется короткая соломинка. У Селим не было оснований стремиться быть первой, но у печи собиралась толпа деревенских женщин, весьма любопытных и любительниц посплетничать. А Селим, появившаяся ниоткуда под конец зимы, стала главной мишенью их сплетен. Меж тем купальня "Волчица и пряность" и без того была для них неисчерпаемым источником тем для пересудов. Потому Селим старалась быть среди первых. Вытянутая соломинка позволила ей печь четвёртой - достаточно неплохая позиция, - но она успела собрать немало стрел, пущенных в неё языками сплетниц, пока выпекался хлеб. Селим возвратилась на кухню уже в разгар утра, совершенно изнемогая от всей этой болтовни.
- Я вернулась.
Она положила корзину со свежим хлебом на кухонную полку, и Ханна, дородная женщина, помешивая ковшом содержимое горшка, взглянула на неё.
- А, привет, - сказала она, отложила ковш и, приподняв ткань, прикрывавшую хлеб, удовлетворенно кивнула. - Совсем неплохо.
Селим облегчённо выдохнула, на этот раз она испекла хлеб безупречно. Нос у неё был лучше, чем у обычного человека, она могла следить за происходящим в духовке, не полагаясь на глаза. Но ей ещё не хватало умения, и она могла замешкаться и передержать в печи хлеб.
- Ты всегда меня поражаешь, госпожа волчица. Достаточно пропечено, но корочка не слишком потемнела. Ты могла бы вполне работать и пекарем в пекарне.
- Я лишь могу определять, когда пора вынимать хлеб из печи. Возможно, я смогла бы проследить за выпечкой по запаху, но у меня не хватит сил замешивать столько теста, - сказала Селим, смущённо улыбнувшись.
Ханна улыбнулась в ответ. На вид Селим не отличалась от любой другой молодой женщины в деревне, но так лишь казалось. Её истинная форма - белая волчица, обитательница леса, которая проживёт дольше любого человека.
- Верно. Тебе нужно набрать немного веса, Селим. Твой завтрак там.
Рука Селим была чуть ли не вполовину руки Ханны в обхвате. В купальне хватало ручной работы, и ей бы хотелось по возможности стать выносливей к исполнению своих обязанностей. Однако она не была любительницей поесть, то ли причиной тому было долгое время в дороге со скудным питанием, то ли она просто была такой сама по себе. По утрам ей просто не хотелось есть. Однако на кухонном столе её ждали пшенично-ржаной хлеб, овощной суп и солёное мясо.
Она принесла стул и взяла ложку - в конце концов, Ханна приготовила еду для неё, а правильная еда могла считаться частью её работы, и замерла. Она стала убеждать себя, что следует быстро поесть и заняться работой, а её хватит на весь день, и в этот момент сзади её коснулась рука.
- Я смешала кипячёное козье молоко с вином, добавила немного мёда и измельчённых сухариков. Тебе бы этого хотелось, верно?
Селим обернулась и встретилась с улыбкой Ханны.
- С-спасибо...
Такой напиток часто давали больным детям, но он был, несомненно, весьма питательным, и его сладкий аромат расслабил её напряжённое горло.
- Ты уже давно сама не своя, - сказала Ханна, её улыбка стала чуть напряжённей при виде Селим, потягивавшей сладкое козье молоко. Плечи той невольно сжались, заставив Ханну довольно рассмеяться.
- Я тебя не ругаю. Ты очень усердна, Селим. Ты иногда слишком много думаешь, - устало вздохнула она, уперев руки в бока.
Уже не первый день Ханна беспокоилась за неё.
- Но... - заговорила, было, Селим, и тут её перебил приход двух мужчин.
Один был высоким, худым юношей, другой - невысоким и толстым мужчиной средних лет. Первый содержал решето с горными овощами, а второй - корзину с бобами.
- Госпожа Ханна, мы закончили с переноской овощей и лущением бобов... О, доброе утро, госпожа Селим.
-Д-доброе утро... - сжавшись, пролепетала Селим и направилась в угол кухни с деревянной чашкой козьего молока в руке.
- Ух ты, хлеб пахнет великолепно, - заметил низкий мужчина, а высокий быстро убрал принесённое сито и корзину. - Госпожа Ханна, чем нам сейчас заняться? Мы уже перевернули сыры и отчистили их сверху солёной водой. Сидр остыл за ночь, может, нам стоит ненадолго оставить его у камина.
- Спасибо вам обоим. Может, я поручу вам заняться вяленым мясом для хозяев, - великодушно ответила Ханна и взяла с полки большой нож.
Селим беспокойно посмотрела на неё.
- Вы же не собираетесь расплакаться и убежать? - решительно добавила Ханна, её вызывающая улыбка прекрасно подходила такой могучей женщине.
Мужчины переглянулись и ухмыльнулись.
- Нет, госпожа, конечно, нет. Хотя определённо было время, когда мне это было внове.
- Ха-ха-ха, у тебя это звучит, будто весь мир тебя закалял.
- Что ты пытаешься этим сказать, хм?
Подшучивая друг над другом, мужчины взяли свёрток оленины и большой нож, затем вышли через задний выход из кухни. Проводив их, Ханна повернулась к Селим.
- Вот правильное отношение, если ты спросишь меня. Я почти уверена, что с ними не будет ненужных забот.
Селим посмотрела на Ханну округлившимися глазами, но в итоге снова опустила взгляд на чашу в руке.
Эта пара, словно явившаяся к ней из прошлого, была одной из причин её состояния подавленности в последнее время. Не потому что они ей чем-то не угодили. Просто она не знала, как ей с ними держаться. Селим была воплощением волчицы, а эти двое - воплощениями кролика и барана.
- Я, может, и птица, которой в еду годны лишь орехи да фрукты, но я не уступлю хозяйке ни в чём по части еды.
Гордая Ханна тоже была не-человеком, как и Хоро, жена хозяина Лоуренса. Причём Хоро была волчицей, очень похожей на Селим, её когда-то называли мудрой волчицей, она была поистине легендарным существом, могучим, огромных размеров и полным достоинства. Селим была ей многим обязана и, так как Хоро и её муж ничего не требовали взамен, чувствовала, что работала бы на них, пока её тело не стало бы прахом, даже если бы Хоро была мышью.
И всё же ей было особенно приятно, что они обе волчицы.
Но потом пришло ещё восемь. Пришли поначалу как гости, но по определённой причине остались здесь на некоторое время и стали помогать. Однако все они были лошадьми, кроликами, баранами и птицами - весь этот народ питался зеленью, орехами и ягодами. А помимо того, что Селим была волчицей, было и иное, затруднявшее отношения с ними. Мало того, что они не ели мяса, но Селим, хозяйка Хоро и хозяин Лоуренс ели мясо их родственников.
Селим знала, что все они много странствовали и стали частью мира людей. Они не будут потрясены или обижены, когда кто-то ест родственных им животных. Иначе они бы никогда не пришли в купальню, где жила, как они слышали, мудрая волчица Хоро. И потому попросить их заняться вялением мяса и дать им нож, как это сделала Ханна, ничем не отличалось от просьбы вялить рыбу.
Конечно, нельзя сказать, что Селим не хотела с ними работать. Как правило, летом купальни были заняты, приходило умопомрачительно много гостей. А наступавшая зима приведёт их в Ньоххиру ещё больше. Как бы там ни было, она была благодарна за помощь дополнительных рук.
Но в ответ на гордое высказывание Ханны она пожала плечами.
- Ладно, я думаю, ты не слишком похожа на того, кто умеет распоряжаться, - криво усмехнулась Ханна.
Селим вздохнула. Это было подобно тому, что преследовало её в снах. Она всё ещё держала чашу в руках, но совершенно забыла о её содержимом.
- О чём только думают госпожа Хоро и господин Лоуренс? - пробормотала она.
Она откровенно души не чаяла в своих хозяевах. Они спасли её, когда она не знала, что делать, уткнувшись лбом в неудачу после долгого пути на север за светом слабой надежды. Да даже если бы они не смогли ей помочь, она полюбила бы их за то, какими они были сами по себе.
Но, возможно, свою роль сыграло и то, что их жизнь была настоящей сказкой - торговец-человек и мудрая волчица отправились в великое путешествие, взявшись за руки, и, в конце концов, пришли в северные земли, чтобы открыть здесь купальню. В них было что-то невообразимое, и вот, они однажды объявили что-то настолько немыслимое, насколько и неожиданное.
- Как они могли оставить меня ответственной за купальню?.. Что с нами будет через месяц, не говоря уже о шести?..
По этой причине Селим почти не ела, видела по ночам кошмары и постоянно вздыхала. Это произошло однажды утром, когда она проснулась, готовая усердно работать, чтобы служить своим хозяевам. А Хоро сообщила ей о предстоящих переменах. "Слушай, мы отправимся в путешествие до весны или лета следующего года. Ты не возьмёшь управление купальни на себя, пока нас не будет? Не волнуйся, у тебя будет восемь новых пар рук!"
Именно Хоро и Лоуренс спасли Селим и её родню, пришедших сюда на север. Она не могла отказать ни одной их просьбе.
- Что ж, полагаю, любой опешит, когда ему вдруг скажут, что он отвечает за купальню. В конце концов, эти двое живут в своей собственной сказке, - от слов Ханны становилось чуть легче, она так проявляла своё внимание. - Тем не менее, они тебя оставляют ответственной, потому что с их точки зрения проблем нет. Хозяин Лоуренс - торговец, избороздивший пути мира людей, а госпожа Хоро, ясное дело, - мудрая волчица. Конечно, она ведёт себя мило перед хозяином Лоуренсом, но... она сильная. Они не из тех, кто просит о чём-то без оснований.
Разумом Селим понимала слова Ханны. Вероятно, она была права.
И всё же было кое-что, что она не могла принять.
- Но я просто не могу избавиться от чувства, что они ошиблись... переоценили меня...
- В самом деле? Думаю, то, что ты начала здесь работать, считать чем-то меньшим, чем удача для нас, нельзя.
Селим посмотрела на Ханну, та пожала плечами и стала загибать пальцы.
- Смотри, ты работаешь с рассвета до заката без жалоб и почти без передышки. Кроме того, ты умеешь читать и писать. Даже расчёты тебе можно доверить. А это не то, с чем я справлюсь. Я больше десяти не сосчитаю.
Селим сомневалась, что это так, но Ханна никогда не покидала кухни, возможно, у неё была натура ремесленника, стремящегося сосредоточиться на чём-то одном.
- А ещё ты в мгновение ока заменила Коула, взяв на себя всю эту сложную переписку, разве нет?
Селим сама не знала Коула, но по аккуратным записям, оставшимся от него, она могла сказать, что он усидчивый, способный и, вероятно, очень добрый молодой человек.
- Это... лишь потому, что они великодушно научили меня вести расчёты и делать заказы...
- Нет, нет, ты слышала, каким был Коул. Он был слабовольным, когда имел дело с госпожой Хоро и молодой Миюри. Иногда они заставляли его добавлять ненужные дополнения к нашим заказам. Эти дополнения раньше занимали целую полку здесь, на кухне, чтобы спрятать от хозяина Лоуренса, и этот парень беспокоил меня по этому поводу. Всё это прекратилось, когда ты занялась этим, госпожа Селим.
Селим никогда не видела и Миюри, единственную дочь Лоуренса и Хоро. Из того, что она слышала, Миюри казалась волчонком в расцвете своей шаловливости, что лишь доказывало, что она действительно являлась дочерью Хоро. Как поняла Селим, когда она стала вести книги, все эти хитрости подошли к концу. Будучи тоже волчицей, она должна была придерживаться определённых принципов.
- И, наконец, ты можешь делать свечи. Можешь сделать ремонт. Умеешь обращаться с сыром и варить эль.
- Мы жили, обходясь малым, всегда в пути, так что всё это просто...
- О чём ты говоришь? Я иногда болтаю с поварами из других купален, и у них полно болванов, неспособных и луковицы почистить.
Как это так?
Селим была слабой и пыталась возместить это своим неуклонным усердием, чтобы она не быть обузой своему старшему брату и остальной родне. Она никогда не считала это необычным и хвалиться этих находила столь же бесполезным, как слушать разговор рыб на дне озера.
- Как бы ни было, эти двое решили, что купальня будет в твоих руках, госпожа Селим.
Вздох... Селим продолжала сомневаться в своей способности управиться с купальней.
Большинство тех, кто будет у неё под началом, были для неё чужими. Хуже того, никто из них не ел мяса. И хотя она всё здесь знала лучше их, её опыт насчитывал еле-еле шесть месяцев. В довершение ко всему она ещё не имела опыта работы купальни в зимнее, самое напряжённое время. Изнывая от волнения, Селим услышала тяжёлый вздох Ханны и подняла голову.
Она встретила добрую, но обеспокоенную улыбку.
- Думаю, вопрос в том, сможешь ли ты обрести некоторую уверенность... Дай-ка я тебе скажу что-то забавное.
- Забавное?
По лицу Ханны расплылась озорная улыбка.
- Я сказала, что они живут в своей собственной сказке, так? Даже если купальня придёт в полный беспорядок к их возвращению, я сомневаюсь, что они будут сильно против этого.
- Что?
Глаза Селим округлились, и Ханна пожала плечами.
- Тебя ведь беспокоит ответственность за то, что купальня будет работать и вообще всё будет в порядке, пока они не вернутся, верно? Я не думаю, что тебе следует слишком беспокоиться об этом.
- Н-но это же...
- Это то, что я думаю после того, как они столько лет были у меня на глазах... Но, полагаю, тебе лишь надо это увидеть - и своими глазами.
Слова Ханны Селим восприняла с недоверием. Как бы надёжна ни была Ханна, её натуре, казалось, было свойственно не беспокоиться о мелких деталях. Похоже, она была из тех, кто чувствовал себя в порядке независимо от того, где и как складывалась жизнь. По её лицу было ясно, что она понимала, как Селим её воспринимает.
- Представь себе, что ты мне поверила, и посмотри на этих двоих с этой позиции. И потом они сейчас в самом разгаре своей подготовки к пути. Я думаю, ты поймёшь, что я хотела сказать.
Селим всё это убеждённости не прибавило, но Ханна хлопнула в ладоши, словно обозначив этим конец разговора.
- Ладно, заканчивай свой суп и спеши на работу. Хозяева готовятся к отъезду, а нам ещё учить желторотиков их работе. И пора готовиться к зиме.
Точно, - Селим вспомнила свои обязанности и вернулась к действительности. Её сердце ещё таило кучу вопросов и забот, но она утопила их в чашке с козьим молоком. Сладкий, тёплый напиток легко завершил еду и удобно устроился у неё внутри.
- С-спасибо.
Она, пожалуй, съела многовато, по горлу поднялся комок, пришлось его тут же глотком загнать обратно.
- Не стоит. Удачи в сегодняшних делах.
Ханна бы приготовила обед из того, что останется от завтрака.
Погрузившись в обычные дела, Селим продолжала думать над словами Ханны. "Следи за этими двумя, и ты увидишь..." - что это значит? Она думала и потирала полный живот, потом срыгнула лишнее - ей бы полностью собраться сейчас перед своими опасениями.
Сборы владельцев "Волчицы и пряности" в путешествие не укрылись от внимания деревни. Особенно если учесть, что Лоуренс всё ещё считался новичком и должен был заранее предупредить об отъезде, ведь он не сможет выполнять обязательства перед деревней, пока его не будет. Он привёл Селим к деревенскому складу, служившему и залом собраний, чтобы представить её другим хозяевам купален как временного управляющего "Волчица и пряности".
По пути с юга на север Селим привыкла к презрительным и подозрительным взглядам: разве может что-то сделать эта маленькая девочка? Ведь ей нередко удавалось получить работу, заявляя о своём опыте в работе, которой она никогда раньше не занималась, или обещая делать то, что было ей запрещено по законам. Однако она знала больше всех остальных владельцев купален, насколько она не доросла до Лоуренса.
Но, несмотря на эту её убеждённость, Лоуренс, похоже, ни о чём не беспокоился, и как только её официально представили, пути назад уже не было. А повседневное поведение Лоуренса даже подвигло нескольких хозяев купален проявить своё сочувствие Селим и предложить ей помощь.
Ей, конечно, не впервой приходилось готовиться к невыполнимой, по её суждению, задаче, но теперь Селим чувствовала себя намного напряжённей, чем в те времена, когда сама жизнь её подвергалась в опасности. Она молила судьбу отложить отъезд Лоуренса и Хоро хоть на денёк и хоть на денёк раньше вернуть их домой.
Но мир никогда не подчинялся желаниям людей.
Лоуренс и Селим сидели за учётными книгами, он читал вслух, а она записывала.
- Тридцать серебряных дивы от господина Генри, пять золотых люмионов и двадцать три серебряных тренни от господина Дадли...
Широкий конторский стол был весь заставлен, хозяин купальни и его помощница утопали в бумагах. Перед Селим высились стопки невероятно ценных золотых и серебряных монет, к каким она почти и не прикасалась в своём путешествии. Ещё лежало несколько документов, выделявшихся чернотой ещё не высохших чернил.
- Пятьдесят три серебряных дивы и пятнадцать серебряных ранбурков от господина Хьюго...
Имена, перечисляемые Лоуренсом, принадлежали хозяевам купален Ньоххиры, а эти монеты они просили Лоренса обменять во время его путешествия. Золотые монеты и монеты с высоким содержанием серебра были слишком ценными для повседневных расчётов. Это неудобство вынуждало их владельцев обменивать их на медь или серебро попроще. А просили они Лоуренса об этой услуге из-за повсеместного роста торговли, из-за чего стало вечно не хватать мелких монет для размена и повседневных покупок, и это касалось всех, а не только Ньоххиры. Жители деревни хотели, чтобы Лоуренс заехал к менялам во внешнем мире, раз он всё равно собирается в путешествие.
И потому благодаря известности Лоуренса кошели, набитые монетами, заполнили большой стол для расчётов в купальне.
- Сколько мы имеем сейчас?
Лоуренс проверял по перечню, в который были записаны все выданные ему монеты - во избежание возможных претензий потом - и ущипнул себя за переносицу. Он с Селим весь день взвешивали на весах монеты, чтобы обнаружить заметные дефекты или подделки.
- Ум... У нас четыреста двадцать две серебряные дивы, сорок один золотой румион, двадцать два серебряных лютов, тридцать семь серебряных ранбурков, двадцать два серебряка принца-епископа Тидерина...
По листу в руках Селим проходило бесконечное шествие серебряных монет, которых Селим никогда не видела и даже не слышала про них в своей жизни. Кроме серебра было необычно много золотых монет. Несколько позиций серебра в самом низу страницы включало по одной, по две монеты.
Конечно, Лоуренс закрыл глаза не из-за усталости.
- Каждому, конечно, хватает наглости взвалить на меня то, с чем не хотел сам связываться...
Я так и знала, - подумала Селим.
Любой путешественник знает, что различных монет, с которыми приходится иметь дело, куда больше, чем городов, через которые они проходят. Попадая в другое место, можно обнаружить, что за ту же серебряную монету можно купить намного больше или намного меньше товаров. Определённые монеты временами в разных местах могли запрещать к использованию, это тоже усложняло ситуацию.
В Ньоххире многие гости были из дальних стран, здесь было обычным делом откладывать для последующего обмена монеты, не имеющие хождения в этих местах.
- Ладно, на самом деле я не против всех этих монет... Всё равно я не повезу их с собой.
Лоуренс был прежде торговцем и знал немало торговых чудес. Селим вообще-то предполагала, что он так и отправится с тяжёлым мешком монет, но оказалось, Лоуренс просто собирался записать их стоимость на бумаге под названием "дорожный чек" и взять с собой лишь его. Дорожный чек обеспечивал получение взамен него настоящих монет в соответствующих торговых домах. При умелом использовании он в городе становился инструментом сложных расчётов торговых домов между собой и заменял массу монет.
Той, кто много дней провела в пути и никогда никому не доверяла, с кем бы ни сталкивалась, доверие среди торговцев казалось ничем иным, как чудом.
- Настоящую проблему составляет вон то... - Лоуренс посмотрел через приоткрытую входную дверь на воплощения коней и оленей, работавших под карнизом купальни. Они вскрывали мешки разных форм и размеров, сложенные под карнизом, нюхали содержимое, перемешивали его, проверяли вес и записывали на вощёные таблички, бывшие при них.
- Ты собираешься всё это продать? - осторожно спросила Селим.
Лоуренс повернулся к ней с видом обманутой собаки, его палец постукивал по весам, стоявшим перед ним.
- Если я не смогу продать всё это... мне всё равно придётся что-то с этим делать.
Вздох Лоуренса относился к мешкам, набитых серным порошком. Это была не сама сера, а осадок, выпадавший из вод Ньоххира. Обычный подарок на прощанье в Ньоххире, он давал людям возможность насладиться ощущением знаменитых горячих источников в любом месте и в любое время, если его просто добавить в воду перед купанием.
Но каким бы спросом серный порошок ни пользовался, он в избытке выплёскивался с водой источников, поэтому селяне могли собрать столько, сколько хотели. Хозяева купален, узнав о путешествии Лоуренса, воспользовались возможностью и впихнули ему свои запасы порошка. Они рассчитывали, что он продаст всё, куда бы ни пошёл. При несомненном добросердечии Лоуренса, он был самым новым владельцем купальни в Ньоххире и не имел возможности отказать просьбам старожилов.
Проведя в странствиях изрядную часть своей жизни, Селим прекрасно понимала, насколько трудно и в то же время важно новичку освоиться на новом месте. Любопытные взгляды, которыми её обстреливали у общественной печи, могли легко и в любое время превратиться в горящие враждой.
- Само собой, часть денег, полученных от продажи, я могу оставить себе, чтобы покрыть мой труд, что является свидетельством доверия других купален ко мне. Я должен приложить все усилия, чтобы продать, что смогу, - сказал всегда положительно настроенный Лоуренс, на его лице появилась улыбка, и он вернулся к взвешиванию монет.
Селим смотрела, как работает её хозяин, и ничего не могла сказать. Даже она иногда чувствовала себя неловко рядом с этим мучительно честным и надёжным человеком. Она хотела помочь своему добросердечному хозяину, но с огорчением понимала, что не может придумать ничего толкового. И в то же время её снова охватило беспокойство при мысли, как легко она может разрушить доверие, заработанное в этой деревне Лоуренсом с таким усердием. Если что-то пойдёт не так, когда она будет управляться с купальней, Селим станет представлять Лоуренса на собрании в деревне.
Кроме того, ей трудно давалось понимание положения в деревне. Похоже, одной из причин того, что хозяин "Волчицы и пряности" не мог отделаться от положения новичка, сколько бы времени ни прошло, являлся невероятный успех его купальни, обошедшей больше половины купален деревни несмотря на относительно недолгую свою историю. Многим не нравится успех вновь пришедших.
Селим подумала, как бы им не дать другим хозяевам купален воспользоваться собой, но и не противопоставить себя деревне, и даже с лёгким укором посмотрела на своего доброго и мудрого хозяина - Не взваливай на меня такую ответственность.
И потом, теперь, когда Лоуренс был обременён продажей серного порошка и обменом крупных монет на мелкие, стало ясно, что он должен исполнить большую часть, если не все, своих обязательств, прежде чем он сможет вернуться. Это существенно задержит их возвращение.
Понимая всё, Селим хотела, чтобы он с Хоро вернулись как можно скорее. Она не хотела сидеть за этим столом в одиночку. Она очень хотела оправдать их доверие, но именно поэтому боялась величины проблемы, которую придётся решать. Если она в чём-то потерпит неудачу, то тем самым навредит любимому хозяину, полная неуверенности в себе с самого начала, она готова была расплакаться от этой мысли. Её мысли перебил звук знакомых шагов. Она подняла глаза и увидела Хоро, спускавшуюся по лестнице.
- Что ж, всё это выглядит довольно важным, - первым делом сказала она, посмотрев на стол.
Хоро выглядела не так, как обычно, она не прятала свои волчьи уши и хвост. Обычно её уши закрывала косынка, а хвост прикрывала юбка.
- Самое главное там, - ответил Лоуренс, показывая на приоткрытую дверь наружу.
Хоро фыркнула и пожала плечами.
- Я видела со второго этажа. Я предчувствую, что мой нюх заглушит беспрестанный запах серы.
Ванны были расположены позади дома. Интересно, что когда в воде никого не было, сильный запах серы проникал в остальную часть здания.
- Если честно, тебе пора научиться удерживать свою щедрость в определённых границах. Или ты не знаешь, как надо отказывать другим?
Было бы меньше серного порошка на продажу и монет на размен, они могли бы вернуться быстрее. Селим мысленно поддержала позицию Хоро.
- Это свидетельство ответственности и доверия. Это значит, что я занял кое-какое место здесь в деревне.
Ум Лоуренса обычно казался острым, но почему-то он всегда выглядел глупцом перед Хоро.
- Дурень. Они прекрасно научились делать из тебя посыльного мальчишку.
Хоро сходу отвергла оправдание Лоуренса и подошла к столу. Селим попыталась встать, чтобы уступить свой стул, но Хоро остановила её рукой.
- Тебе ещё нужно время на всё это, нет? - спросила она, глядя на гору монет и весы на столе.
- Было бы быстрее, если бы ты помогла, а не сваливала всю свою работу на госпожу Селим.
Селим испугалась, услышав своё имя, её глаза встретились с глазами Хоро. Та посмотрела на неё нежными улыбчивыми глазами, следующий взгляд Хоро - на мужа - был довольно прохладен.
- Дурень. Из-за твоей скупости ты ничего не хочешь покупать в городе, поэтому мне придётся починить целую гору зимней одежды, чтобы было, что носить в дороге. Или, может, ты не против, чтобы я украла что-нибудь из этого золота?
В отличие от её истинной формы, в человеческом теле Хоро выглядела худенькой девушкой моложе Селим. Её пальцы были такими тонкими, что напёрсток на её руке казался почти перчаткой. Осень быстро вступала в права, за ней последует зима, и ценность тёплой одежды станет невероятной.
- Я не против, но всё взятое тобой отразится на наших дорожных расходах на еду и напитки.
Лоуренс, конечно, был не из тех, кто сдастся без боя. Хоро поджала губы.
Селим любила смотреть на их отношения, она бы никогда не устала от этого. Видя перед собой тех, кто мог быть такими счастливыми в этом мире, она ощущала что-то вроде надежды.
- И? Что ты хотела? Ты пришла, чтобы лишь посмотреть, чем мы занимаемся?
- Я лишь собиралась снять с тебя мерку для меховой одежды. Я слышала, утром в деревню пришёл портной, занимающийся этим. Каждая купальня делает заказы на зиму, нет? Нам нужно поторопиться со своими, чтобы нам не шили из остатков, если до нас будет много заказано.
- Да, правильно... - ответил Лоуренс и бросил быстрый взгляд на Селим.
Виноватый взгляд, частый для этого доброго человека, всегда внимательного к тем, кто рядом.
- Я займусь всем остальным, - быстро сказала Селим.
- Прости... Спасибо.
Селим улыбнулась, Лоуренс с облегчением взглянул на неё и повернулся к Хоро.
- Сделай это побыстрей, пожалуйста.
- Это не было бы так хлопотно, если бы ты только сохранил свою фигуру.
- Угрр...
Всякий раз, когда Лоуренс терял самообладание, а в последнее время он стал проявлять беспокойство о своих округлившихся боках, Хоро озорно улыбалась. Затем мудрая волчица, живущая веками и когда-то управлявшая огромным лесом, быстрым движением прильнула к Лоуренсу подобно молодой девушке, какой она казалась, и они вместе поднялись по лестнице.
Селим проводила их взглядом, ощутив лёгкое раздражение, но её напряженное лицо немного расслабилось. Если её ещё не раздавила возложенная на неё ответственность, то, в первую очередь, из-за её стремления не быть преградой близким отношениям между этими двоими. Она не могла заставить себя сделать что-нибудь во вред их счастью.
Селим про себя повторила это и вернулась к работе.
Время ужина теперь, когда добавилось ещё восемь ртов, заметно оживилось.
Как хозяин Лоуренс иногда разделял трапезы своих гостей, но Хоро почти не делала этого из-за своих ушей и хвоста. Могло показаться, что она держится отчуждённо, но Селим недавно поняла, что Хоро может быть даже стеснительней её.
Однако сейчас за столом собрались не-люди, и хозяйка купальни могла уже не таиться. Хоро похвасталась с чашей вина в руке, что как бы она ни опьянела, никто не смог бы усомниться в её ушах и хвосте, вызвав этим неодобрительный взгляд Лоуренса.
При этом Селим не могла бы сказать, что Хоро был действительно расслабленно наслаждалась едой. Она могла казаться беззаботной, но на самом деле была внимательнее всех.
Хоро попросила Селим встретиться с ней после ужина на улице. Селим убрала с обеденного стола, подготовила для завтрашнего дня всё, что ей нужно было сделать до того, как пойти спать, и вышла из дома. Она обнаружила Хоро среди деревьев неподалёку от входа. Удивительно, но она была одна, возможно, Лоуренс приятно беседовал с остальными. Увидев Хоро, Селим ещё раз удостоверилась в деликатности натуры хозяйки - та держала во рту что-то вяленое, чего не было на столе.
- Рагу без мяса едва пробудит во мне аппетит, - проворчала Хоро, возможно, заметив взгляд Селим.
Судя по её поведению, она не могла справиться со сдерживаемым разочарованием, но причина того, что в их еде почти исчезло мясо с тех пор, как появились другие не-люди, вероятно, состояла в специальной просьбе Хоро к Ханне. Её видимая сердитость могла быть попыткой скрыть смущение из-за такой заботливости.
- В таком случае, мы попросим моего брата угостить нас мясом на своём постоялом дворе.
Если Хоро звала Селим на улицу, это обычно кончалось тем, что они вместе отправлялись к постоялому двору старшего брата Селим, находившемуся в двух горах к западу отсюда. Селим сделала предложение, подумав, что сегодня будет то же самое.
- Дурёха. Не для этого мы сегодня собираемся, - ответила Хоро, и Селим в замешательстве покачала головой. - Я лишь хотела бы расспросить его и других о том, что касается предстоящей поездки. Ладно, мы скоро ещё поговорим... Давай пойдём. Будем задерживаться и терять наше время, оно воздаст кровью завтра.
- Д-да.
Людям было почти невозможно перейти горы ночью пешком, поэтому они отправились в истинном волчьем виде. Когда они стали торопливо раздеваться, Хоро вдруг спросила:
- Но для них не составит проблемы, если мы попросим мясное рагу, правда?
Селим, развязывавшая пояс, замерла и ошарашено посмотрела на Хоро. У той на лице играла застенчивая улыбка. На чей-либо вопрос Селим с уверенностью сказала бы, что это ей больше всего нравится в Хоро.
- Я уверена, мой брат будет в восторге. Я слышала, он с остальными недавно добыл довольно крупного оленя, и я думаю, примерно в это время они собираются съесть его. Аромат будет сильнее, если мясо немного подсушить.
- Хо-хо. Не могу дождаться.
Хоро мигом разделась и обернулась волчицей. Её шерсть лежала великолепно, её волчья форма была величественной, как всегда.
- Что делать с твоей одеждой? Если нам предстоит тушёное мясо, возможно, мне следует взять её с собой.
Хоро обычно либо оставляла свои вещи Лоуренсу, либо прятала их в дупло одного из деревьев поблизости.
- Верно. Закрепи на моём хвосте.
Селим кивнула и стала привязывать одежду поясом Хоро.
- И свою добавь туда же.
Селим замерла, моргая, пасть Хоро раздалась в клыкастой улыбке.
- Ты хочешь, чтобы я это попыталась это сделать с моими когтями?
Селим улыбнулась. Справедливо, - отметила она про себя, добавила свою одежду и приняла волчью форму, и две волчицы устремились к тёмным горам.
Селим и Хоро пронеслись по горам, и впереди показалась их цель. Прежде это был монастырь, теперь его стены предоставляли жильё паломникам, приехавших со всех концов навестить святую, по слухам упокоившуюся в здании на этой земле.
Селим вспомнила, что именно она была той самой святой, и почувствовала, как дрожь пробежала по её хвосту.
Не добежав до постоялого двора, волчицы встретили старшего брата Селим, он, почуяв их приближение, вышел их поприветствовать в человеческом обличье. Селим всегда находила забавным, как хорошо накидки по типу одежды священнослужителей смотрелись на её брате, наёмнике в прошлом.
- Прости за внезапное вторжение.
- Всё в порядке. Чем я могу помочь тебе сегодня? Нужно ещё мяса?
Чтобы сократить расходы "Волчицы и пряности", Хоро часто забирала долю охотничьих трофеев старшего брата Селим, избавляя купальню от необходимости покупать мясо в городе. Взамен Лоуренс покупал всякую утварь и инструменты, необходимые брату Селим, чтобы ему не надо было ездить в город за каждой мелочью.
- Если честно, я хочу кое-что спросить.
- О... - Арам несколько озадаченно посмотрел на Селим, ожидая разъяснений.
Их глаза встретились, и она, слегка опустив голову, посмотрела на него исподлобья округлившимися глазами, зная об этом не больше его.
- Ты занят?
- О, нет. У нас сейчас только два любопытных гостя, мы воспринимаем это легко.
- Тогда, прости, я займу немного твоего времени.
И Хоро вернула себе человеческий облик. В принципе она была сейчас так же не одета, как и в волчьей форме, однако Арам преданно отвёл глаза. Ей это показалось немного странным, но она поняла причину и исправила положение.
Селим последовала её примеру - приняла человеческий облик и оделась.
Хоро поправила шерсть на волчьих ушах и хвосте, растрепавшихся при одевании, и заговорила:
- На самом деле я хотела спросить о нашей родне.
- О нашей родне... Ты про наших собратьев-волков?
- Мы немного попутешествуем. И я подумала, что смогу использовать эту возможность пошире взглянуть на мир, - небрежно пояснила Хоро.
Но Селим заметила в ней некоторое раздражение. Арам, похоже, также это заметил и снова беспокойно посмотрел на Селим. Он вывел Хоро из себя ещё на первой встрече, и, возможно, потому он был обеспокоен сильнее сестры.
- Госпожа Хоро, - заговорила тогда Селим, - это же...
По их поведению Хоро показалось, что бедным брату с сестрой трудно проследить за её мыслью, неловкая улыбка мелькнула на её губах.
- А-ахх, мои извинения. Я подумала поискать одного старого друга.
Хоро когда-то жила в земле под названием Йойтсу. Она ушла из дома путешествовать и в итоге задержалась в далёкой стране. Однако, проведя целую вечность вдали от родины, Хоро потеряла и своего друга. Единственное, что до неё дошло через века разлуки, - его коготь с надписью "Давно не виделись". Теперь его имя носила дочь Хоро, но сама она всё ещё не знала его судьбы.
- Я ведь не знаю, когда мне снова представится возможность попутешествовать, а большинство из нас скрывается в мире людей, так же? Я подумала, что вы что-то могли узнать за время долгого путешествия с обширного юга.
- Умм... - протянул Арам. - В таком случае, я сделаю всё возможное, чтобы помочь.
Хоро улыбкой передала ему свою благодарность.
- А, ещё одно.
Арам сразу же поправил свою осанку. Гневающаяся Хоро однажды действительно произвела неизгладимое впечатление на него.
- Я чуток проголодалась и не отказалась бы от мясного рагу, если бы оно у вас нашлось... - застенчиво сказала Хоро, став сразу невероятно обаятельной.
Эта игривость была адресована напрямую старшему брату Селим, часто грубому и неловкому. Какое-то мгновение Арам неопределённо смотрел на неё, потом его лицо стало похожа на морду щенка, услышавшего: Апорт.
- Предоставь это нам. У нас есть оленина, которая дошла до лучшего состояния.
- О-хо.
Именно в такие моменты Хоро облизывала губы не для вида.
- Желаешь пообедать в монастыре?
- Здесь, на воле спокойней. Если мы разожжём костёр, он согреет нас.
- Очень хорошо.
Арам бросил на Селим взгляд, и она поняла. Сказав "прости меня", он направился обратно в монастырь. Идя следом, Селим думала о неожиданной причине, которой Хоро объяснила своё желание нанести сюда визит.
