Норд спит у моих ног. И не стоит его будить - он просыпается страшно злой и творит бурю.
ЗЮЙД.
В общем-то, ничего особенного. Быстрый, узкий, живые глаза. Крахмальная рубашечка, честолюбивые планы. Ему все интересно. Ему все так интересно, что он не умеет различать папье-маше и бронзу. У него так велико стремление познать мир, что кажется - он стремится к невозможному. Впрочем, он еще так юн.
...
Сначала. Вообще-то ветром быть здорово. Можно подняться вверх над людским потоком и разглядеть то волнующее и недоступное, что по праву принадлежит только ветрам. Птицы принадлежат ветрам. Сухие осенние листья принадлежат ветрам. Тонкие кружевные облака - для них. Полуразрушенные крепости - владения ветров.
...
Ящерица грелась на солнце. Золотистая ящерица с голубыми прожилками. Зюйд присел на скальный выступ рядом с ней. Подул ей на спинку. Ящерица приоткрыла один глаз.
- Ты красивая.
Ящерица приоткрыла второй глаз. Зюйд еще подул на нее. Ящерица дернула хвостом и юркнула в щель. Зюйд сунулся было за ней, но наткнулся на ледяной взгляд и растерянно отступил.
- Я же просто хотел познакомиться - попытался он объяснить птице.
Птица насмешливо склонила голову набок.
- Она красивая, - добавил Зюйд, - мне нравится все красивое.
Птица промолчала. Зюйд подхватил ее на руки и полетел над морем.
- Может быть подарить ей жемчужину? - рассуждал он по дороге, - как ты думаешь, ей понравится жемчужина? Я знаю, где есть красивая черная жемчужина - у одного моего знакомого моллюска был камень в почке. Он мне отдаст. Помнишь, я его как-то спас во время отлива?
- Помню. Тогда была безумная жара. - птица помахала крылом перед носом Зюйда, - думаешь, это ее проймет?
- Не знаю... Мне кажется - да.
Ящерица аккуратно закатила жемчужину в щель под камнем. Вернулась и вопросительно уставилась на Зюйда. Зюйд поудобнее пристроился на камне и стал рассказывать. Он рассказал ящерице про свои полуразрушенные замки, про кружевные облака, про то, куда уходит солнце, про все, что он видел. Потом Зюйд устал рассказывать и замолчал. Ящерица повернулась и спряталась под камень. "Наверное, пошла любоваться жемчужиной"- подумал Зюйд. Он подождал немного. Ящерица не показывалась.
На следующий день стоило ему появиться, как она уже была тут как тут. Зюйд засмеялся и разогнал облака, чтобы они не мешали ящерице греться на солнце. Он любовался золотисто-голубыми переливами ее спинки, играл ей музыку каменных замков, заставлял бабочек кружить над ее домом.
- По-моему, я счастлив! - говорил Зюйд птице. Птица не ответствовала. Зюйд ерошил ее перья и увлекал с собой за горизонт, чтобы увидеть многое, новое, о чем можно будет долго рассказывать ящерке знойными медленными днями. Они облетели весь мир, заглянули во все уголки, сулящие загадки. У знакомой скалы птица слетела с плеча Зюйда. Он не заметил - ящерица уже ждала его на солнцепеке, жадно вытягивая шею.
...
Птица нашла Зюйда в тихой бухте. Он качался на волнах, закинув руки за голову и бездумно разглядывая облака.
- Она не верит мне.
Птица сунула голову под крыло. Зюйд по-дельфиньи перевернулся в воде и требовательно повторил:
- Она мне не верит!
- Знаю.
- Но почему, почему?!
Птица устало вздохнула. Как будто ее объяснение может чему-то помочь...
- Видишь ли... Она не может летать и никогда не увидит этого своими глазами. Ей проще думать, что мир - только то, что вокруг нее.
- Но как она может не верить мне?!
Птица подумала, что можно произнести долгий философский монолог на тему того, что не вся красота совершенна и за безупречной внешностью часто скрывается ограниченный ум, который не способен на широту взглядов. Что эта широта взглядов обязывает. Что в глазах своих собратьев эта ящерица теперь выросла, но ей никогда не достичь свободы ветра.
Птица подумала еще о том, что видела, как ящерица резвилась в скалах со своим дружком, и дела ей теперь нет до Зюйда. И о том, как здорово было лететь с Зюйдом туда, за горизонт - ее крыло, его порыв... Птица ничего не сказала. Зюйд пропустил песок сквозь пальцы. Сложил башенку. Еще одну. Птица по привычке склонила голову на бок. Песочные замки - это пустыня, шорох и зыбь. Она взлетела высоко-высоко и солнце расцветило ее перья разноцветной радугой. Зюйд зажмурил глаза от цветных пляшущих зайчиков, потом запрокинул голову, и у него захватило дух.
- Ну вот, например, мы еще с тобой не были в Египте, - уговаривал он птицу, облетая вокруг нее. Птица повернула изящную головку и ласково потерлась клювом о его щеку.
ВЕСТ.
Он чаще всего серьезен. Это не стиль жизни - это отношение к жизни. Видели белоснежную яхту в Жемчужном заливе? Он работает на ней. Раздувает паруса. Важное дело, очень важное. Все остальное можно отодвинуть на задний план - потом, потом. Он так хотел иметь такую важную работу на такой роскошной яхте. Он возвращается очень усталый, с чувством исполненного долга. Это чувство - главное в его жизни.
- Знаешь, на моей яхте безумно красивая роспись.
Я выдыхаю сигаретный дым и задумываюсь - что он знает о красоте? Он замечает только то, что попадает в "зону важности", только и только то, что имеет отношение к делу. Это даже не забавно, а грустно. Всегда грустно, когда присутствует ограниченность. Он как будто смотрит на мир в подзорную трубу. Видит далеко, но узко.
...
Яхта довольно большая и работают на ней много ветров. Вест сидел на палубе и невесело смотрел, как они дружной гурьбой понеслись в город по возвращении домой. Они тащили с собой ракушки, рыбу, букеты камышей - сувениры для друзей и любимых. Вест расправил свой парус, сбрызнул водой медные буквы на борту и нехотя поплелся на берег. Да, он жил в этом городе, но ему некогда было заводить себе друзей - он тренировался. Упорно тренировался на развешенном во дворах белье, на муниципальных флагах, торчащих из крыш, на всем, что хоть чуточку напоминало паруса. Теперь он получил эту работу, важнее которой ничего не было, но оказывается, после работы все отдыхают...
Вест пошелестел березовыми листьями - куда же теперь? Наверное, нужно было остаться на яхте, но там все заперто и скучно... Однажды он уже испытывал такое чувство, когда лил дождь. Он торчал на чердаке, с тоской поглядывая на небо и огрызался на приставучую серую кошку. На самом деле не такая уж она и приставучая. Ей просто было любопытно. На чем тогда они разошлись? А, просто дождь кончился и Вест улетел. Но, кажется, она сказала "возвращайся". Вест стал вспоминать, где находится чердак. Он облетел с десяток улиц и даже вошел в азарт.
Кошка выглядела не лучшим образом. Нос у нее был расцарапан, шерсть вздыбилась, правую переднюю лапу она прижимала к груди и баюкала ее левой.
- Что с тобой случилось? - испуганно воскликнул Вест.
- Бандитская пуля - попыталась съязвить кошка, но вышло у нее это как-то жалко. Она подняла на Веста несчастные глаза и устало объяснила, махнув лапой куда-то в сторону соседнего дома - собака.
- Я ей сейчас задам! - пообещал Вест и рванулся к чердачному окну.
- Стой! - заорала кошка - Ты что, решил за меня заступиться? - удивленно добавила она.
- Ну да..
- Брось, собаке тоже досталось, даже больше чем мне. Но все равно спасибо.
Вест присел рядом с ней на пыльные доски. Потом он приносил ей воды, стащил с веревки во дворе носовой платок, чтобы перевязать лапу, пару раз поругался с ней. Она была очень независимая кошка и ее страшно злила собственная беспомощность. Вот так Вест провел свой отпуск.
- Мне пора.
- Возвращайся - снова сказала кошка.
И Вест отправился на свою белоснежную яхту.
...
Наверное, он не помнил о кошке, пока надувал паруса. Что может быть важнее?
...
- Это Вест! Это мой друг Вест! - радостно завопила кошка, скатываясь с лестницы. Рыжий кот, который гнался за ней, затормозил всеми четырьмя лапами. Маленькая черная кошечка, которая тоже принимала участие в игре, настороженно уставилась на Веста.
- Я ненадолго, проездом, - значительно сказал Вест, - мы скоро отплываем.
- Видели белоснежную яхту? Вест работает на ней - с восторгом сказала кошка.
"Кажется, она мной гордится" - с удивлением подумал Вест. Кошка стала расспрашивать его, а ее друзья со скучающим видом ждали в сторонке. Им не понравилось, что Вест так надменно разговаривает. Подумаешь, важность - белая яхта. Подумаешь, важность - ваши игры - решил Вест. И хотя больше идти ему было некуда, он вежливо попрощался и покинул эту компанию.
А кошка расстроилась. Ну что они, в самом деле! Вест просто смутился, потому так стал разговаривать. Потом кошка подумала, что они же не знают, что он спасал ее после драки с собакой. И он тоже.. - яхта, яхта. Как будто в мире больше ничего нет.
А Вест тоже расстроился. Играть он не умел, кошкиным друзьям он не интересен, а кошка жива-здорова и он ей не нужен. И Вест вернулся к своей важной работе, что бы самому себе доказать, что он чего-то стоит. Ведь, наверное, кошка плевать бы на него хотела, если бы не белая яхта.
...
- Ты что, следишь за мной? - сердито проворчала кошка, - появляешься как раз тогда, когда мне хреново...
Вест ничего не ответил. Кошка хандрила. Вот уже сутки она валялась на чердаке, ничего не ела, и разговаривать тоже не хотела. Вест просто сидел рядом с ней и ничего не спрашивал. Кошка заныла:
- Все дерьмо! Они бросили меня, потому что заняты друг другом. И тебя ненавижу - тебя тоже нет все время. Что мне все время помирать или ноги себе ломать, чтобы ты появлялся?!
Вест принес ей сосиску. Кошка отпихнула ее лапой.
- Я буду голодать! И не нужны мне твои подачки!
Вест обиделся. Ну что она болтает всякую чушь?
- Съешь. Тебе нужны силы.
- Сам ешь! Не нужны мне силы никакие, ни небесные, ни сосисочные! Ничего мне не надо!
- Ну, я тогда пойду? - спросил Вест растерянно.
- Валяй - отозвалась кошка и отвернулась.
Вест подошел к подоконнику и перекинул через него ногу. Интересно, а чем она занимается, когда его нет?
- Интересно, а чем ты занимаешься, когда меня нет? Вот так валяешься на чердаке, бездумно гоняешь воробьев и шляешься со своими кошками?
- Интересно? Тебе это интересно?! Да тебя ничего не интересует, кроме твоей яхты!
Кошка вскочила и побежала к лесенке, ведущей на крышу:
- Пойдем. Пойдем-пойдем, я покажу тебе, чем я занимаюсь... Что МНЕ интересно!
...
- Дуй сюда, - скомандовала кошка и ткнула лапой в какую-то трубу. Вест подул. В трубе что-то отчаянно громыхнуло, брякнуло, а после этого раздался нежнейший перезвон сотни серебряных колокольчиков.
- Что это? - поразился Вест.
- Не спрашивай! Слушай просто, да и все. Я сама не знаю, что это. Но очень здорово, правда?
- Правда... я никогда такого не встречал...
Потом они перебрались на другую крышу. Там была голубятня. Они спрятались за трубой и смотрели, как щуплый мальчик запускает голубей в небо. Белоснежных голубей, у которых лапки были с опушкой из перьев. Они были похожи на графов, эти важные голуби. Мальчик разговаривал с ними на их курлыкающем языке.
- Ты что на них охотишься? - тихо спросил Вест.
- С ума сошел? Что я варвар, что ли?! - возмутилась кошка.
- Но ты же кошка...
- Я?! Ну да. А я ... сумасшедшая кошка. Эстетическая. И добрая. У этого мальчика больше ничего в жизни нет, кроме этих голубей. Он живет со своей старшей сестрой, а ее муж этим очень недоволен. Он все время говорит, что женился на молодой свободной женщине, а она оказалась с чужим ребенком. Ему совсем не нужен чужой ребенок, его надо кормить.
- Так бывает?
- Бывает. А вот в том окне живет очень одинокий старик. У него была жена, а потом сбежала с другим. Она была очень красивая и такая же вредная. А старик ее любил. И любит до сих пор.
- Он же совсем не старик! - возразил Вест, поглядев в то окно.
- Конечно, не старик, - согласилась кошка, - но я поставлю памятник тому, кто объяснит ему, что это так.
Они бродили по крышам весь остаток дня. На краю города, с крыши последнего дома, за которым начинался лес, они смотрели, как садится солнце.
- А рассвет нужно встречать с другой стороны, там солнце встает из-за гор, - сказала кошка.
- Мне пора, - сказал Вест
- Возвращайся, - сказала кошка, - я научу тебя играть на гитаре.
- А где ты возьмешь гитару? - удивился Вест
- Вон там, - сказала кошка и ткнула лапой в небо, по которому были развешены телеграфные провода.
...
Вест надувал паруса и рассеянно думал о голубях, серебряных колокольчиках, о не старом дедушке. Еще он думал о том, что в кошкином мире, наверное, еще столько всего важного, что может быть гораздо важнее, чем его работа на белой яхте. А еще он думал о том, что он так и не спросил - как зовут эту кошку.