Кабинет дипломированного и достаточно авторитетного в узких кругах психолога был уютен и, как это водится, располагал к откровениям и запредельно интимным разговорам.
Психолог сидел в своем кожаном кресле, его локти упирались в стол, его пальцы были сплетены в узел томительного ожидания. Она опаздывала. Клиент, пациент - называйте это как хотите, главное одно - этот человек должен приходить вовремя и, что еще важнее, платить за свои визиты.
В дверь постучали. Звук, который получается при соприкосновении нежных женский рук и дорогого дерева нельзя перепутать ни с каким другим.
-Входите, - он откинулся на спинку кресла.
Она была чертовски красива и сексуальна. Платье, цена которого, безусловно, была заоблачной, глубокое декольте, пышная грудь, стройные ноги, обворожительные черты лица. Обычно такие дамы не способны испытывать тяжелых душевных травм, они приходят к психологам лишь потому, что им это посоветовали глянцевые журналы, подруги и всеобщая мода.
- Здравствуйте, - голос женщины был мягок и приятен на слух.
- Присаживайтесь, - врач легким жестом указал на диванчик, созданный специально для таких встреч, - Присаживайтесь и рассказывайте, что вас беспокоит, - он обаятельно улыбнулся и надел очки в стильной оправе.
Она села на диван, изящно скрестив свои идеальные ножки. Минуту она сомневалась, стоило ли ей вообще приходить. Еще минуту она думала, как лучше объяснить свою проблему. Наконец, собравшись с мыслями, она начала:
- Доктор, у меня беда, - начала она, - Это очень сложно описать, но в глубине меня уже давно живет такое ужасное, мерзкое чувство, будто кто-то измазал мою душу, - она на секунду замешкалась, - измазал мою душу дерьмом и я не могу от него отделаться, оно прилипло ко мне и не отдирается, я чувствую это в себе каждый день, мое сознание ноет, мне страшно и больно, извините, я так глупо изъясняюсь, вы, наверное, ничего не понимаете... - она стала смущенно и чуточку нелепо улыбаться.
- Нет, что вы! - врач сделал очень располагающее лицо (лицевая позиция номер 11, знакомство с пациентом, Том Докерман: "Психопозитивная вербалика и мимика", 2 тома) человека, которому хочется сразу и бесповоротно довериться. - Я вас прекрасно понимаю, вы очень правильно и на удивление ясно выражаете свои мысли, пожалуйста, продолжайте, - он взял в руки бумагу и ручку, достал диктофон и принялся внимательно смотреть на свою посетительницу.
Она доверилась ему почти сразу. На сороковой минуте разговора он знал о ней все. Почти всё. Самое сложное - заставить пациента говорить. Вежливо принудить его рот раскрываться, а язык двигаться. Требуется поистине нешуточный талант и умение ловко играть словами и фразами, что бы стать кукловодом мыслей и вывести своего клиента из лабиринта его страха, боязни признаться во всех своих грехах, дать доброму доктору заглянуть в темную, сырую, и зачастую дурно пахнущую коморку своего подсознания. Этой женщине было чего стесняться, было о чем умалчивать, но она на удивление легко поддалась и распахнула перед врачом занавесь соей личной жизни.
Женщина вела беспорядочные половые связи. Богатый и очевидно любящий муж смотрел на это сквозь пальцы, которые, судя по всему, были украшены дорогими перстнями, и беспрекословно снабжал нужным количеством финансов, несмотря на непрекращающиеся измены. Она трахалась со всеми: коллегами своего мужа, знакомыми своего мужа, друзьями своего мужа. Она трахалась с лицами, достигших пенсионного возраста и лицами, не достигших совершеннолетия. Она трахалась с каждым пятым (интерпретативно-социометрические вычисления, глава 33, "Социопсихология" в 3 томах) мужчиной, которого встречала на своем пути. Однажды даже, просто ради удовольствия, развлечения и живого интереса она целый месяц проработала обычной проституткой, елозя своей упругой попой на жестких стульях в придорожных барах или демонстрируя свои бедра на больших автострадах. Этот период, безусловно, был самым плодовитым в ее патологической тяге к половым сношениям. Через ее рот, вагину и анальное отверстие прошли десятки, среди них были рабочие, менеджеры, владельцы больших компаний, владельцы мелких компаний, толстые, худые, арабы, азиаты, черные, белые. Она успела прочувствовать между своих ног члены всех социальных слоев общества. Всемилостивая богиня безудержного траха, она отказывала в очень редких случаях:
- Ну, понимаете, у него там был такой гнойный волдырь... Поэтому я просто позволила ему отлизать мне, - ее взгляд и манера говорить уже потеряли оттенок былой смущенности.
В среднем ей требовалось по пять или шесть половых актов в день. У нее была крайняя форма гиперсексуальности, смотрите также: нимфомания, промискуитет (смотрите также: "Большая энциклопедия сексуальных патологий", 4 тома). Психологу было непонятно одно: как при таком хаотичном образе жизни ей удается сохранять такой безупречный внешний вид. Деньги ее мужа, конечно же, были всему ответом.
Их разговор плыл по отработанному течению, постепенно вытягивая на поверхность причинно-следственные связи ее душевных проблем и терзаний.
- Понимаете, это чувство, о котором я вам говорила, оно притупляется лишь когда я кому-то отдаюсь, оно пропадает, когда его смывает ощущение оргазма. Секс для меня как душ, который я принимаю, что бы отмыть нечистоты, которые перекрывают мне дыхание, - при этих словах она мечтательно прикрыла веки, руки чуточку сместились к области гениталий, пальцы легонько сжали собственную плоть под тканью платья. Уголки ее губ заострились при воспоминании о том сладострастии, которое способен был ей подарить акт совокупления.
Через некоторое время она уже устала говорить, и психолог заметил смену в ее поведении, уловил нотки раскованности ее движений. Ее ступня начала игриво манипулировать каблучком, в глазах вспыхнули лукавые огоньки ("Жесты и сигналы сексуального призыва", Кор Грегори, эссе, 53 ст.). Не прошло и часа с момента их знакомства, а она уже видела в нем своего будущего сексуального партнера, хотела его. Он был ее излюбленным типом мужчин. Мужчин, носящих хорошие костюмы, мужчин, не стесняющихся своей близорукости и покупающих хорошие, дорогие оправы, мужчин, умеющих быть вежливыми с дамами. Сейчас она представляла, какой длинны у него член и размышляла, все ли психоаналитики такие симпатичные и обаятельные ("Научись читать по глазам", Алан Лик, псевдонаучная беллетристика, 230 ст.). Ее эротические размышления прервал его твердый тембр голоса:
- Расскажите мне про свое детство, - он потянул за ниточку, которая, будучи ключевой в причудливой вязи человеческого сознания, зачастую без промаха указывала на причину возникших в уже зрелом возрасте проблем.
И он узнал о ее детстве всё. Воскресная школа, церковный хор, отец священник, пламенно желающий, что бы его дочь стала монахиней, бесконечные молитвы, семь смертных грехов, десять заповедей. Дипломированный психолог мысленно улыбнулся. Теперь в его голове стала проясняться полная картина личности посетившей его женщины.
Его пациентка была маленькой, похотливой змейкой, которая кусала себя за хвост, хотела сожрать самую себя. То, чувство, поселившееся в ее душе, было очень запутанной и рефлексивной виной. Опухоль стала расти в ней и высасывать из нее силы, с того момента, когда она разорвала на себе оковы церковных обычаев и праведной жизни, плюнув своему отцу в глаз, и богохульствами на устах покинула стены монастыря. Но вместо ожидаемой свободы она заразила себя синдромом самообмана (синдром Адели, прим.). Секс для нее стал дешевым наркотиком, каждая доза приносила кратковременное облегчение, но также все больше и больше наполнял ее ощущением того, что она - мусорный бак, куда скидывают использованные презервативы. Ее сознание было амбивалентным. В ней одновременно жила девочка хорошая, которая могла цитировать Библию, и девочка плохая, которая любила гладить себя там, между ножек, когда все ровесницы уже заснули, а настоятельница ушла. И эти две девочки постоянно дрались между собой, тянули друг-дружку за косички и грозились порвать в клочья за право на первенство в подсознании их хозяйки.
Его пациентка заискивающе улыбалась ему. Ее остренький язычок осторожно облизывал верхнюю губу, ноги начали потихоньку, как бы случайно и непринужденно, раздвигаться. От этой удивительной женщины исходила манящая влага. Она стала приподнимать коленки, скидывая с себя туфли. Взору врача предстала пестро-тонкая полоска ее трусиков, в которых четко виднелся рельеф ее половых губ. В горле у него застрял комок, сердце стало колотиться, циркуляция крови в организме беспрекословно, как по команде, стала щедро, не жалея ни капли, снабжать его пенис нужным количеством красной жидкости.
- Вы не против? Мне так удобнее, - она была неотразима в своем отточенном до мелочей мастерстве выбивания из мужчин их мозговой массы. Отчаянно пытаясь противостоять нахлынувшему на него возбуждению, он выдавил из себя любезное соглашения, заодно неудачно сыронизировав:
- Я не против. Я буду не против, даже если вы разденетесь догола, - он мысленно закричал, после того, как понял, какую недопустимую глупость позволил себе сказать.
Восприняв последнюю фразу как вызов, она легким движением обнажила грудь, потянув вниз ткань своего платья.
Он отчаянно пытался найти выход из уходящей из под его контроля ситуации.
Сейчас он, как врач, как терапевт, может (должен!, "Этика психоанализа", Клара Стенси, 1 том, 3тье издание) положить в руки той маленькой девочке, которая старательно молится каждый день Богу, пистолет. Он может сказать своей пациентке, что лучше всего для нее будет, если она вернется к отцу и начнет служить Господу. Прямо сейчас. Расплатится за сеанс и поедет собирать свои вещи, купит билеты на самолет и уже завтра окажется в объятиях у милостивого Бога, который всенепременно простит ее за все совершенные грехи. Тогда та девочка, которая держит в руках пистолет, девочка, которая мечтает стать ангелом, разнесет голову той дрянной девчонке, которая уже в тринадцать лет успела потерять девственность с парнем, который даже не соизволил спросить у нее имя.
Но ведь он может и не справиться с той завораживающей силой, которая собой представляет красота женского тела. Если бы с этими очаровательными изгибами фигуры, просящих внимания и ласк глаз, можно было так легко совладать, возможно, никому в голову не пришло бы изобрести оружие массового поражения? Если он не преодолеет те порывы, которые подталкивают его вскочить с кресла, скинуть с себя одежду и овладеть этой женщиной, то оружие окажется в руках у маленькой девочки, которая с восторгом подглядывала за папой, когда тот мылся в душе, через шелку в дверях, наблюдая за такой притягивающей вещью, похожей на носик от чайника, и эта девочка уничтожит ту, которая так любила, когда тот же папа читал ей про Иисуса из Назарета, и рассказывал о доброте и порядке, которые должны царить в душе каждого человека.
Ни драный диплом, жалкая бумажка, выданная ему в качестве билета в мир великой науки, ни туго завязанный узел галстука, купленного в каком-то элитном магазине, ни эта вшивая обстановка формальности не могут сейчас победить в нем те тысячелетние звериные чувства и инстинкты, что до сих пор таятся в генах самцов, не способны успокоит его вставший член, туго, до боли, отпирающий его штаны, требующий воли и свободы.
Вставая с кресла, расстегивая двумя руками пояс и молнию, извлекая на свет свой фаллос, с разогретой докрасна головкой, уже подходя к ее широко расставленным ногам, он произносит:
- А вы давно открывали Библию?
Диктофон, лежа на деревянном столе, будучи еще включенным, записывает звуки ритма соития, впитывает в себя дикие возгласы стонущих людей. И лишь на краткий миг, сквозь какофонию оргазма и эйфории, записывающее устройство слышит безумный крик женщины:
- Ибо некоторые уже совратились вслед сатане!
(Первое послание к Тимофею, глава пятая, стих пятнадцатый)