Романс
У пруда над рыбьей рябью,
там, где мошек танцы-шманцы,
соловей а-ля Алябьев
сладостно поет романсы
о луне, что медным диском
отшлифует шелест ночи,
о закате, хоть и близком,
но пока еще не очень,
о причинах озарений,
о прилежных летних пчелах,
о наряднице-сирени
в бархате кистей тяжелых…
Сколько жизней с разной целью,
с разным смыслом и обличьем
отозвалось легкой трелью
в горлышке хрустальном птичьем!
Светлой просеки иконка
в тонком звоне кoмарином
наполняется тихонько
сумрачным ультрамарином,
длятся нотами минуты
на моем лесном am Diensten,*
вызывая почему-то
мысли о Большом Единстве:
и природы дом священный,
и тела, и души наши
вылились во всплеск вселенной
из одной и той же чаши.
|
