Опал закат, по-бычьи волоок, 
среди дерев в оградах полосатых,
скамейки лижут кровь, как молоко,
из проступивших лужами стигматов.

Здесь бьётся ключ - моя былая боль, 
хранит пути сознание-храмовник,
и правит жизнь отселе и дотоль 
пилою судеб въедливый садовник.

Всему виной дамасский блеск сердец,
я не сумел с ветрами примириться,
скворец воскрес, воистину скворец,
чтоб разменять себя на небылицы.

Сознанию - душа противовес,
что рвёт из рук изношенные бутсы
и делится на тысячи словес,
которые поэзией зовутся.