- Со мной поедешь? - спросил отец, глядя не в глаза.
Я знала - он собирается в Рим, к своему приятелю, профессору. Уже больше года переписываются, есть общий интерес - Гоголь в Риме. И вот, теперь - приглашает. Con tutta la famiglia. Всей семьей. То есть - вдвоем. Помню, как Джузеппе узнал, что у "Серджио" есть дочь, una ragazza bella, и через пару дней нам принесли огромный сверток. Он полдня бегал по магазинам, чтобы собрать этот ворох наимоднейшего тряпья. Представляю, сколько это стоило! Но Джузеппе - не бедная университетская крыса. Очень состоятельный чудак, герцог Какой-То, аристократ при гербах и шпагах, с чего-то запавший на великого хохла.
Все не мог понять, почему дорогой друг не торопится его навестить, но после догадался и прислал с какой-то знакомой журналисткой денег - толстую пачку в конверте, там же - записка со смущенным посланием. Выиграл впервые на скачках, а в Италии есть обычай - первый выигрыш подарить другу, чтоб удача не оставила и в другой раз. Отец тоже смутился, но деньги оставил и начал готовиться к отъезду.
У меня начались последние каникулы, город надоел, в Рим хотелось. Я кивнула. Да, поеду.
####
Девочку с Пресненского Вала и немолодого доцента с самым нелепым в аэропорту чемоданом встретил усатый качок, гордо потеющий в темном костюме и тугом галстуке. Без эмоций отвел нас к несегодняшних форм авто и ловко опередил папу, уже потянувшегося к двери - Пэжальста! - Молодчинка! Всю дорогу учил?
Я после самолета устала, в машине откинулась в угол, вздремнула.
- Проснись... мы приехали. Uno momento! - Это он шоферу. Как полиглот полиглоту.
Мы - в квадратном дворе палаццо, у фонтана. Вышла из машины, лимузин тихо покатил в шахту гаража. Встретил дядечка пожилой, в жилетке. Очень милый, даже называть лакеем не хочется.
Звонок. Не думала, что эта огромная дверь - ворота, скорее - так легко откроется.
Сперва я увидела глаза. Густо-синие. Чуть смугловатое лицо, темные волосы. Мальчику лет двадцать... три. Белая рубашка, сильная шея в сходящемся к пуговице треугольнике.
Я вспомнила кадр из старого фильма - мальчик-поэт выбегает на крыльцо, с винтовкой, а франкисты расстреливают его в упор. Он тоже такой - сильный, порывистый, но...уязвимый.
- Il padre. ..mister Sergio con sua figlia! -
Я эти фразы зачем-то в дневнике записывала. Хронику вела.
Профессор уже спускался по лестнице - домашние туфли, теплая кофта, очки. Отец начал с ним обниматься - два клоуна из провинциального цирка - Сколько лет, Бим! Сколько зим, Бом! -
Джузи тут же обернулся ко мне, прижал к пропахшей табаком шерстяной груди и отметился на щеках вполне деликатным поцелуем.
Тино стоял в трех шагах, с улыбкой наблюдая всю эту суетню.
Нас развели по комнатам, и я попрыгала на огромной кровати, шмыгнула носом над охапкой роз - роскошь! Душ, мягкий халат пять минут перед зеркалом, а после подбежала к окну, увидела толстого кота на крыше по ту сторону улицы, улыбнулась и посмотрела вниз.
Он стоял у ограды, разговаривал с садовником, вдруг что-то почувствовал и оглянулся на мое окно. Два шага назад. О нас думают... Вот.
Ужинали вместе, отцы говорили...понятно о ком, а Тино чуть заметно улыбался при каждом их гурлыканье - Gogol, gogol. Меня кто-то тронул за плечо - принесли десерт, я не заметила. Вновь улыбка.
- Детям все это надоело. - сказал Джузи. - У Тино в комнате есть всякие штуки с раскопок в Македонии. Покажи нашей гостье. - обратился он к сыну. - Поболтайте без нас. -
Я встала и пошла в его комнату. Впереди - Тино, за спиной - затихающий gogol-gogol-gogol.
Мы оба знали, что там сейчас будет. Он - понятно, но я? Никого у меня еще не было.