Как в любой, более-менее сбалансированной звёздной системе, здесь имелось всё, что астрофизиков устраивало: были планеты, среди которых пара газовых гигантов и с пяток поменьше, был и пояс астероидов между пятой и шестой, и с десяток комет, и облако Оорта, и масса блуждающих астероидов, и звезда приличного F класса. На четвёртой планете от солнца имелась подходящая атмосфера и соответствующие условия для возникновения полноценной жизни, и она со временем тут появилась, пройдя тернистый путь от микроскопических инфузорий до разумных млекопитающих, которые называли себя нанки, а планету, соответственно, Нона. Развивались они, как и следовало, поэтапно, и к описываемым событиям достигли уровня, сопоставимого с уровнем XX столетия Земли.
Словом, эта звёздная система в целом соответствовала общепризнанным канонам, если бы...
Если бы не одно "но". Имелся у ней один существенный недостаток, некий изъян. Или аномалия, кому как нравится. Причём, аномалия обширнейшая. В чём её суть, и что конкретно она собой представляла, пусть разбираются те же астрофизики, а вот последствия её нахождения в системе были налицо: нарушение так называемой зонной конфигурации. Иными словами, любое материальное тело, попадающее в сферу влияния подобной аномалии, тут же приобретало тенденцию к саморазрушению: молекулярные связи в объекте ни с того, ни с сего вдруг начинали лопаться, как мыльные пузыри ( что-то типа космического рака, только в тысячу раз быстрее с точки зрения губительности процесса). Ладно бы, если это касалось, к примеру, блуждающего астероида или кометы, а если в такую аномалию влетит межзвёздный корабль? Ясно, что ничего хорошего его бы тут не ожидало.
Вот именно в такую плачевную ситуацию и влип земной "Цестус", малотоннажник среднего класса, следующий к Хелене, но случайно вынырнувший из подпространства в этой системе и буквально с ходу угодивший прямиком в капкан, тут же прищемивший ему "хвост". А роль "хвоста" у "Цестуса" играл пространственный преобразователь, и через минуту началось... Хотя сам процесс разрушения и не был скоротечным, но и медленным его назвать также не годилось. В конце концов, это не эрозия, окисление или ржавчина какая-нибудь. Тут всё-таки пространство. На всё про всё людям отводилось минут десять, двенадцать. От силы пятнадцать. Со всеми отсюда вытекающими.
Космос горазд был на подобные сюрпризы, разбросанные на его бескрайних просторах как своеобразные мины-ловушки. Но попадали в них отчего-то исключительно люди.
Дженни как раз приканчивала второй завтрак (из личных запасов, разумеется, ибо кормёжка тут, на "Цестусе", желала лучшего), когда пронзительный вой общекорабельной тревоги едва не довёл её бедное сердце до инфаркта. Выронив от неожиданности чайную ложечку, которой она с наслаждением уминала мармеладное пюре, женщина с выпученными от ужаса глазами стала озираться вокруг на предмет кровожадных инопланетян. Но тех, на первый взгляд, вроде бы нигде не наблюдалось. Чуть успокоившись, она подняла ложечку, положила на столик, не без труда выбралась из кресла и, близоруко сощурившись, уставилась на потолок каюты. Может, они там притаились и сейчас прямо на голову свалятся? С последующими гнусными намерениями?
Потолок ответил ей стерильностью.
Сирена меж тем продолжала выть, как оглашенная.
В коридоре послышался топот, дверь каюты распахнулась настежь, и в проёме возникла красная морда запыхавшегося Маркоса. Глаза с блюдце, униформа в беспорядке.
- Жить хочешь? - у механика тряслись губы. - Тогда дуй к спасательному модулю! Немедленно! - и зачем-то присовокупил по-английски. - НАУ!
За его спиной вдруг раздался странный звук, словно по стеклу резко вжикнули чем-то остро-металлическим.
- Крейзе! - оглянувшись, сдавленно выхрипнул Маркос и исчез.
- А что случилось-то? - запоздало промямлила Дженни, обескураженная и совершенно сбитая с толку. Сирена выла, стекло продолжало вжикать, и всё это в коридоре, до которого, между прочим, рукой подать. И никто ей ничего внятно не объяснил. А если это инопланетяне лезут на абордаж и сейчас вскрывают их кораблик, как банку консервов?.. Ма-ма!.. Она вдруг отчётливо представила, во всех кошмарных подробностях захват их судна чужими с последующей делёжкой добычи и стремглав бросилась к вещевой нише, распутывая на ходу поясок халата. Тот слетел к ногам парашютом, открыв взору необъятные телеса, но собственная нагота интересовала Дженни в последнюю очередь, тем более и смотреть-то, и оценить некому, если только инопланетяне не окажутся вдруг такими шустрыми. Очередная мысль о склизких щупальцах повергла её в дрожь и подстегнула и без того невероятную скорость, с которой она принялась надевать на себя женские причиндалы. И второе, что заставило её руки с удвоенной (а то и утроенной) энергией работать - это неистовый выкрик мулата Маркоса "Нау!" с последующим его же "Крейзе", который знал эти выражения исключительно по дебильным боевикам столетней давности. И, конечно, его упоминание о спасательном модуле. И плюс вой сирены, и скрежет в коридоре, уже перерождающийся в нарастающий свист с последующим сквозняком, увеличивающийся с каждой секундой и уже вполне засуживающий определения "пронизывающий ветер". И потом, она была дитя своего безумного времени, пусть даже и женщиной, полной внутренних и внешних достоинств, и поэтому прекрасно осознала, что этот свист и скрежет вместе с сиреной мог означать: так улетучивается воздух из корабельных помещений. Улетучивается, что немаловажно, в открытый космос, А вот причина, по её разумению, могла крыться лишь в одном - насильники-инопланетяне режут их корабль в лоскуты, чтобы добраться до неё, малышки Дженни. Со всеми их гнусными намерениями.
Более-менее одетая, она выскочила из каюты и ломанулась вдоль коридора туда, в сторону спасательной капсулы, отсек с которой находился тут же, рядышком. Сейчас она очень порадовалась, что настояла на том, чтоб каюту ей дали непременно вблизи спасательного модуля. А то, что её спальное место при этом находилось в "хвосте" судна, рядом с пространственным преобразователем, лично ей было по барабану. Главное, вовремя смыться, когда обстоятельства на раздумье и соответствующие действия всего-то дают пару-тройку минуточек. А то и вовсе считанные секунды. Как сейчас, например, когда переборка, отделяющая жилые секции от вспомогательных, представляла собой натуральный дуршлаг, сквозь который воздух и уходил с оглушительным рёвом. А воздушный поток был готов свалить с ног и растерзать похлеще инопланетян. Недолго думая, Дженни отшвырнула прихваченную объемистую сумку с барахлом куда-то в сторону и припустила что есть мочи. Помогло мало, но всё же помогло. Откуда-то в голову, из анналов памяти, пришла дебильная фраза "Спасение утопающих - дело рук самих утопающих". Но она как нельзя лучше соответствовала всему тому, что сейчас творилось с Дженни.
С всклокоченными волосами, побагровевшая от натуги (ибо сопротивление воздуха уже достигло критической величины), с выпученными от ужаса глазами, она кое-как преодолела последние двадцать ярдов до пункта назначения, то бишь отсека со спасательным модулем, красной аварийной кнопкой распечатала дверь и ввалилась внутрь уже практически без сил, как стайер после стометровки. Дверь захлопнулась, лязгом отсекая бушующий в коридоре ветер. Да какой там ветер... Ураган! Именно он сейчас хозяйничал в коридорах "Цестуса", автоматика которого (та, что ещё уцелела) в срочном порядке блокировала отсеки, обеспечивая утерянную по непонятной причине герметичность вверенного ей корабля. Как Дженни-то не унесло? Хотя, при ста двадцати килограммах живого веса это было всё же довольно проблематично. Кого за это благодарить - её патологическую страсть к сладкому и мучному или Всевышнего, она не знала, да и знать не хотела. Главное - результат, и он на лицо: модуль и дорога к спасению. Вот они, родные, в трёх шагах... И тот же Маркос, со странным выражением уставившийся на неё.
- Успела? - выдохнул он. - Забирайся!.. И поехали!
- Куда?- более идиотского вопроса просто в голову не пришло.
- На хрен! - зло выкрикнул механик.- Ты что, не видишь, всё в тартарары валится? И мы туда до кучи!
Никогда она ещё не видела его в таком состоянии, и это притом, что Маркос ранее был сама учтивость, любезность и подобострастность. Особенно с ней, с Дженни. Но, видно, обстоятельства изменились. И далеко не в лучшую сторону.
Тут обоих отвлёк тот же странный и ужасный звук, что ранее наличествовал и в коридоре - раздирающий барабанные перепонки визг. Маркос, как зачарованный, уставился на противоположную стену, как раз напротив модуля, бугристой глыбой застывшим в центре отсека.
- Маххо! - с придохом произнёс он на своём испанском и побледнел в мгновение ока. Дженни с нехорошими предчувствиями проследила за его взглядом. И внутренне содрогнулась.
Там, в металлической, надёжной, по её мнению, броне, возникла вдруг дырка, рядом ещё одна, следом другая и... понеслось. Дырки множились, словно кто-то невидимый с остервенелостью маньяка пробивал и пробивал их чем-то острым и убойным, превращая в мгновение ока надёжную до этого стену в тот же дуршлаг, какой она наблюдала только что в коридоре. И Дженни с пугающей отчётливостью вдруг поняла, что там, за этой перегородкой, находится пустота, находится ужасная ледяная Бездна. Воздух со свистом устремился в свободную от металла зону и чуть было не сшиб их с ног, настолько мощной была его и сила, и стремление к свободе. Маркос буквально за шкирку (и откуда только взялись и прыть, и сила, и ловкость!) втащил вконец очумевшую от всего происходящего Дженни в люк модуля, прыгнул следом и, не долго думая, (а, вернее, вообще не думая) привёл в действие систему катапультирования. Система ещё, слава Всевышнему, работала и ответила взаимностью. Через две секунды их буквально вышвырнуло из разваливающегося на куски корабля в сторону какой-то планеты, что блок ориентации подыскал им в данной звёздной системе. Именно эта планета, по мнению компа их модуля, более или менее подходила для дальнейшего существования его подопечных. По крайней мере, там им было чем дышать и чем разнообразить имеющийся на борту скудный рацион в НЗ. Повезло!.. Но вот последствия их нахождения на этой планете он, увы, предвидеть уже никак не мог, да это и не входило в его программу. Своё дело он сделал - отправил хрупкий и ненадёжный биологический груз от греха подальше, даже не задумываясь, что такое сейчас он выполняет согласно этой самой программе...
Прежде, чем "Цестус" расшвыряло взрывом во все стороны острозубыми обломками, от него успела всё же отделиться и вторая спасательная капсула и рвануть к той же самой планете. Но кто там был, доподлинно знали лишь её невольные пассажиры, случайно уцелевшие в этом катаклизме.
На обоих спасательных модулях сейчас находились те, кто волей обстоятельств и злой силы рока оказались вдруг там, где в данный момент никто из них и вовсе не думал оказаться - внутри спасательных капсул, стремительно уносящихся от гибнущего "Цестуса". Но только никто их не спрашивал и выбора особого не предоставил. Единственное, что утешало - а вдруг какой-никакой, но выбор предоставит им эта самая планета? Пусть и чисто гипотетически?
Дженни осторожно сняла с костра самодельный шампур с насаженными на него кусочками жилистого и пропахшего дымом мяса и критически оглядела со всех сторон произведение своего кулинарного искусства. М-да... Вышло так себе. Это, чёрт возьми, не свиные отбивные из гипермаркета напротив, это... Галиматья на палке. Которую не что, что есть, на которую и смотреть-то не хочется во избежание рвотных позывов. Она с тоской глянула в ту сторону, куда недавно ушёл Маркос. Сейчас вернётся и начнётся: спалила, мол, завтрак, ничего, типа, доверить нельзя!.. Можно подумать, она готовить умеет! Да и кому это нужно в наше время, в век полуфабрикатов и уже готовых к употреблению завтраков, обедов и ужинов, только разогрей, а если лень, то можно и так, холодными, всё равно пальчики оближешь. Вот, зараза, до чего довёл бедную женщину: нет, чтобы позволить распечатать паёк с чем-нибудь вкусненьким, наоборот, заставляет лопать эту гадость из местной фауны, которую называет почему-то австралийскими кроликами... А вы видели когда-нибудь кроликов (любых, австралийских, не австралийских) размером с взрослую собаку и гладких, как бильярдные шары? Она лично нет, даже по ги-ти-ви. Конечно, оно понятно - чужая планета, иная фауна, другая флора, желание подсластить пилюлю, но всё-таки... Почему бы не поддержать как физические, так и моральные силы упаковкой-другой из НЗ, а не довольствоваться тем, что он подстрелит из своего бластера-мазера, она разделает (б-р-р, тот ещё процесс!), а Вик насадит на палки... Кстати, а где он?..
Позабыв на некоторое время о голоде, женщина завертела головой в поисках ребёнка. Того нигде не было видно. Вот чёрт! Только сейчас здесь был и на тебе, исчез в мгновение ока. Интересно, все дети такие? Стоит отвлечься на минутку - и пиши пропало. Слава богу, не она его мать, а то бы... С ума бы уже сошла с таким ребёнком.
Тут она пригорюнилась. И незаметно для себя погрустнела. Вот быть матерью ей, как она подозревала, сам Бог не велит. Да и то, скажите на милость, кому нужна такая неуклюжая и толстая? И неряшливая к тому же? Да и близорукая? И с отменным аппетитом, которой отдать за любимое мармеладное пюре и ежевечернее шоу с Библом Томмансом ничего не жалко?.. Нет, были какие-то приключения по молодости, даже что-то, заходившее чуть дальше поцелуев у крыльца, но... Парни оказывались все какие-то не такие. Чуть речь о дальнейших отношениях с последующим их оформлением в соответствующем заведении, и всё, в кусты! Да и матушка постоянно твердила (тоже, кстати, далеко не последняя любительница "Джутис-Фрутис энд Мармеладенс"), что прежде, чем парню что-то такое позволить, сначала пусть он полюбуется на её великолепное свадебное платье, а потом уж на всё остальное, но не раньше! Вот и довыпендривались... Да ладно бы это, с кем не бывает? Мало ли старых дев? Но лет в 17 угораздило Дженни посмотреть по ги-ти-ви "Монстров-насильников", и всё!.. Вообще как отрезало. Захватчики-инопланетяне, весьма охочие почему-то именно до земных девушек, стали чуть ли не каждую ночь сниться. А поскольку замуж её брать желанием никто не горел, страх и ужас перед инопланетянами-насильниками закономерно и необратимо перерос постепенно в жутковатую фобию: ей стало казаться, что именно она и была тем призом, за которым непременно явятся чужие с противными склизкими щупальцами. И разубедить её в обратном (да кому ты на хрен нужна, Дженнифер?!) не было ни сил, ни возможности, и это несмотря на приличное количество друзей и знакомых; имея лёгкий характер, незлобивый нрав и открытую душу, знакомилась она непринуждённо и отношения поддерживала необременительные. За что, не в последнюю очередь благодаря своей тучности и славному характеру, и получила это милое и безобидное - малышка Дженни. Вот так и жила, практически махнув рукой на замужество и со страхом поглядывая на небо... А потом матушка скоропостижно скончалась (отец же с рождением дочери исчез из их жизни так же внезапно и необъяснимо, как и появился до этого). Матушка, правда, не забыла оставить Дженни вполне приличный бизнес. Месяца полтора та погоревала, поплакала, а потом вытерла слёзы, огляделась вокруг и как-то сразу, вдруг, осознала - так дальше продолжаться просто не может, взяла бессрочный отпуск и рванула куда глаза глядят (хотя глаз был давно положен на Хелену, где, если верить рекламе (а Дженни ей верила безоговорочно) имелось всё, что душе угодно). И как следствие, "Цестус", от которого остались одни воспоминания, этот костёр и чёртово мясо, что она пытается тут приготовить... И Вик куда-то до кучи пропал.
Больше всего ей хотелось сейчас разрыдаться и пожаловаться хоть кому-то на несправедливость судьбы. Размазать слёзы и сопли по лунообразному лицу, и гори оно всё! Как там у русских?.. Вот-вот, синим пламенем... А почему, кстати, именно синим? Тут же на ум пришла газовая конфорка с ласковым голубеньким огоньком, ну а дальше воображение и голодные позывы желудка услужливо дорисовали: разогретая в МВ-печке гигантская свиная отбивная с аппетитной сырной корочкой сверху, на той же плите горячая турка с закипающим кофе и... Ну, конечно, как же без него! Упаковка с мармеладным пюре и торчащая из него ложка. И ноздреватые громадные куски пшеничного хлеба. И булочки с кремом, и ванильные пирожные, и...
Тут её сильно задели плечом, она подавилась слюной, и все фантазии о вкусной и здоровой тут же вылетели вон. Вик... Нашёлся, и задел-то специально, змеёныш. Самое интересное - она даже не обиделась и не растерялась, приняла как должное и произнесла в ответ как можно непринуждённей:
- Есть будешь? Или дождёмся Маркоса?
- Есть? Вот ЭТО? - в голосе Вика было столько брезгливости и сарказма, что Дженни невольно покраснела.
- Вик...- попробовала она по-новой, ещё более миролюбивей, хотя внутри кошки скребли метровыми когтями. Двенадцатилетний мальчонка сутки назад потерял и мать, и отца, и родину, и... Да практически всё. Как и они, собственно. Но если она, Дженни, без матери жила уже не первый день, то Вик потерял её всего-то несколько часов назад. И поэтому относиться к нему надо было соответственно, с пониманием и бережно. А то, что эмоции того перехлёстывают, это нормально. - Подожди, Вик...
- Слушай, миллион раз тебе говорил, какой я тебе на фиг Вик! - зло бросил мальчишка и уставился на неё почти с ненавистью.- Я - Викентий! Викентий Измайлов, верноподданный Российской империи, а не какой-нибудь там дебильный рэппер из вашего сраного Гарлема! Откуда это дурацкое "Вик"?!.. И своё это дерьмо на палке жри сама со своим придурком Маркосом!
Дженни от последних слов даже покоробило.
- Почему же он придурок? - обиделась она за механика и вспомнила, как он затаскивал её габариты в спасательный модуль, а потом сажал этот модуль на планету, когда никто не ведал, что же их ожидает дальше, и как тут же отправился на разведку и через час вернулся как добытчик с тем, что сейчас они тут едят. Да и мальчишка-то обязан жизнью именно ему. Это когда он Вика, то есть Викентия (язык сломаешь, пока выговоришь), чуть ли не за шкирку, как котёнка, закинул в тот же модуль - пацан оказался на редкость любопытным и любознательным и перед катастрофой исследовал самые потаённые уголки и тупички "Цестуса". И за это называть его придурком?
- Потому и придурок!.. Лучше бы я на корабле остался!.. С мамкой, - уже тише добавил верноподданный империи и отвернулся, сдерживая слёзы. Она поняла и промолчала, вновь занявшись так называемым кроликом.
Им, конечно, повезло... Ну, потому что всё-таки спаслись, что планета подвернулась самая что ни на есть подходящая, жить тут, похоже, можно. А с другой стороны - что же дальше? Как дать о себе знать? Да и здесь, вокруг... Лес-то густой, нехоженый, настоящая чащоба, дикие заросли. Не хочется называть их девственными, но, кажется, они именно такие. И ещё неизвестно, кто в них может прятаться. Спасательная капсула, воткнувшись по касательной в чащу, оголила тут достаточно места, образовала небольшую поляну, но это всё. Дальше, похоже, были настоящие дебри. По крайней мере, деревья высокие, если не сказать высоченные, со спутанными ветвями, ни видимых тропинок, ни звериных тропок. Упали они где-то в умеренных широтах, одно это по-настоящему и радовало. Что бы они делали, интересно, в ядовитых джунглях где-нибудь на экваторе? Надежды на биоблокаду, что им, как и положено, имплантировали перед стартом, лично у неё было того, не очень. И вообще, как большинство тучных, полных людей, она скептически относилась ко всякого рода вмешательствам в собственную физиологию. Потому что на все случаи жизни выработала безошибочное - побольше калорий, поменьше нервов и стрессов. Да только в данном конкретном случае последнего было с избытком.
Она посмотрела на спасательный модуль. Тот зарылся в землю по самые уши стабилизаторов, раскидал вокруг и переломал, как спички, с десяток деревьев, и успокоился, бедняга. Похоже, навечно. А то бы поднять его с этой планеты да и на Землю, где всё понятно, привычно, и где всё давно расписано "от и до". Или на ту же Хелену, зря, что ли, она туда намыливалась? Но вот беда - модуль не предназначен для подобных вояжей, она подозревала, что даже до орбиты этой планеты он вряд ли дотянет. Надо бы узнать у Маркоса поточнее, и вообще поинтересоваться, что они будут делать дальше... Кстати, а вот и он собственной персоной. Дженни сощурилась, присматриваясь.
Механик уже нарисовался на краю полянки и живо направился в их сторону. Хотя, какой он механик? Это она так, по старинке, раз тот дежурил у себя во вспомогательном отсеке возле машины. Правильнее, конечно, оператор преобразующего комплекса, ОПК. Прям как оператор персональной консоли-компа. Но всё равно, как ни крути, а не белая кость. Вообще, сам экипаж, царство ему небесное, на "Цестусе" был немногочисленным: капитан, старпом (они же навигаторы и бортинженеры), два пилота (они же отвечали и за всё жизнеобеспечение), три стюарда и двое "механиков". Да и пассажиров кот наплакал, человек двенадцать, - успела она практически со всеми перезнакомиться за трое суток, что они провели в космосе. Да!.. Была ещё одна странная парочка, что-то типа заключённого и его конвоира, подробности разузнать не успела. Хм, им-то что понадобилось на Хелене? А впрочем, какая теперь разница? Вся эта разношерстная компания теперь навечно осталась там, в космосе, как этот модуль в здешнем лесу. Дженни вздохнула. Если б не её предусмотрительность... И патологическая боязнь неприятностей особого рода... И она бы там была. Большим куском плоти. Смёрзшимся до остекленения.
Мимо, навстречу Маркосу, продефилировал Вик, и вид при этом имел угрюмый и нахохлившийся. Ну совсем как воробышек, маленький такой, но уже нахальный и наглый, как всё это неугомонное племя. Птенчик, блин... Она на него, в общем, не обижалась, но заноза, сидевшая внутри, оставлять в покое не желала. Хочет она или не хочет, но она всё ещё в шоке от случившегося и, как следствие, пережитого.
- Чего кислые такие? - Маркос выдавил губами что-то вроде улыбки, похлопал мальчишку по плечу (тот аж дёрнулся) и посмотрел на Дженни. А глаза-то у него красивые, вдруг невольно отметила женщина. Как у всех мулатов, жгучие, чёрные, под такими же чёрными бровями. И волосы волнистой шапкой, тёмные, с уже заметной проседью. А ведь лет-то ему немало, вообще в отцы мне годится, осознала Дженни, всякого, похоже, навидался. Кто знает, может, и эта ситуация для него не в новинку? Она, не задумываясь, протянула ему самодельный шампур. Механик нахмурился, когда перевёл взгляд на её стряпню.
- Это что, вместо завтрака?.. Ох, Дженни, Дженни! - кряхтя, устроился рядышком на поваленное дерево, но, как ни странно, после очевидной констатации того факта, что она "Дженни", дальше разноса не последовало. Не то, что вчера вечером. Но тогда все были на пределе, издёрганы и шуток, как говорится, не понимали. - Садись, Вик, давай, чем бог послал в лице нашей Дженни и вообще, чувствуй себя, как дома.
- Я не Вик! - тут же огрызнулся пацан. Но на шампур глянул уже более заинтересованно.
- Знаю, знаю... Ты у нас Викентий Измайлов, верноподданный, корнет, отпрыск и всё такое... Но уж извини! Мы не на борту "Цестоса", мир праху его, так что давай без приличий и прочей лабуды. Уж потерпи... И не обижайся, это я от ума, не от сердца.
Дженни удивлённо на него посмотрела - Маркос явно что-то такое надыбил. Только где же добыча? Заявился с пустыми руками, оружие в набедренном захвате, но вид таинственный.
- Идём, идём, Вик, перекусим... А потом в путь.
- Куда? - чуть ли не в один голос воскликнули оба.
Маркос криво усмехнулся и взял, наконец, предложенный шампур, вцепился крепкими зубами в кусок пережаренного жилистого мяса, оторвал и принялся его методично пережёвывать. Они терпеливо ждали. С трудом проглотив пережёванное, он небрежно махнул шампуром куда-то себе за спину.
- Там, дальше, чего-то такое есть. Думаю, посёлок, а возможно, и городишко, с дерева-то особо не разглядишь, даже с оптикой. Похоже, нам повезло, и планета обитаема.
Дженни тут же насторожилась. Ну вот, всё-таки чужие, так она и знала! Зато Вик сразу преобразился, даже плечи расправил.
- И они нам помогут? - и столько надежды было в этом по-мальчишечьи звенящем голосе, столько детской непосредственности и веры, что вдруг родители найдутся, что далеко не всё ещё потеряно, и вообще, всё вернётся на круги своя, что при других обстоятельствах над наивностью мальчика просто посмеялись бы, но сейчас у взрослых ни один мускул на лице не дрогнул.
- Надеюсь,- очень серьёзно ответил Маркос и о чём-то крепко задумался.
Никто из них больше не проронил ни слова. Все понимали, что вопросы сейчас бессмысленны.
После так называемого завтрака стали обстоятельно собираться в путь-дорогу. Распоряжался, естественно, Маркос - этому то, тому это, мне вон ту штуковину... Под конец он критически оглядел свою немногочисленную команду, при виде Дженни тяжко вздохнул, отвернулся и уставился на модуль - единственную более-менее приличную крышу над головой на тысячи мегаметров и световых лет в округе.
- Чёрт!.. Замаскировать бы... Но не получится, слишком массивная, зараза... И лес поломала, сразу видно, что тут упала какая-то дура приличного веса и соответствующего размера.
- А наружный камуфляж? - Вик пребывал словно в лихорадке, весь в нетерпении. За последние часы у него вдруг появилась цель. Хотя и у них тоже. Но Дженни отчего-то было тревожно. Дурацкие предчувствия просто извели. Она роняла то одно, то другое, постоянно обо что-то спотыкалась и явно была не в своей тарелке. Маркос терпел, а Вик просто не обращал внимания.
- Хм, камуфляж... Неплохо бы, конечно, но ты слишком многого хочешь от простой спасательной капсулы. У нас ведь обычный малотоннажный каботажник... был. А не что-то военное, спасибо, хоть трэк-маяк имеется и это барахло с НЗ в придачу... Ладно, пусть остаётся как есть, всё равно мы вчера тут таким болидом небо прочертили, что если местные имеют хоть какое-то представление о космосе, то нас наверняка заметили, запомнили и, возможно, даже ищут... Ну что, готовы? Тогда пошли с богом!.. И Дженни, ради всех святых, подбери юбку и давай замыкающей, а то, хм, застрянешь ещё где-нибудь впереди. И чего такая мрачная? Выше нос! Не съедят же нас аборигены?
Дженни не нашлась, что ответить, она просто не знала, что тут лучше, а что хуже - быть чьим-то обедом или чьим-то призом в этой сумасшедшей гонке под названием "жизнь".
Но послушно заняла место в "хвосте", подобрала юбку, утёрла пот со лба и приготовилась к неизбежному, внутренне протестуя и отбрыкиваясь от этой безумной затеи - лезть прямиком в чью-то раскрытую зубастую пасть. Причём, на голодный желудок и по полному бездорожью.
ГЛАВА 2. СТЕНА.
- Как ты думаешь, где мы? - спросила Мария, в который раз поправляя волосы, при этом взгляд имела отсутствующий. Она вообще всё делала машинально, заторможено, словно на автопилоте.
- Где? Хм, самому бы хотелось знать, где...- ответил Парс.
- Точно могу сказать, что это не Сунтар, малышка, - тут же встрял Горл, небрежно привалившийся к массивному валуну. Разнокалиберных булыжников тут было полно - от гигантских гранитных глыб до всякой мелочи под ногами.
- Не называй меня "малышкой"!- раздражённо отреагировала молодая женщина и посмотрела на внешне спокойного и беззаботного Горла, которому, казалось, вообще было плевать, куда их выбросила спасательная капсула. Хотя в некотором роде дело с ним обстояло именно так.
Горл нагло ухмыльнулся.
- Ой-ой-ой, какие мы недотроги... Тогда мисс?.. А может быть, миссис? А?
- Довольно, заключённый тринадцать три семёрки! - по привычке вмешался Парс, исподлобья, хмуро взглянув на конвоируемого. Вернее, уже бывшего конвоируемого. Сейчас их статус, их всех, выживших - это полная неопределённость. - Совсем мозгов нет?
- Как скажешь, начальник! - оскалился тот, засвистел какой-то мотивчик и с неподдельным интересом стал наблюдать за басовито жужжащим насекомым покрупнее шмеля, такого же шерстистого, неторопливого, но совершенно немыслимого оливкового цвета. Оно явно хотело познакомиться поближе, только Горлу и на это было плевать и коротким, резким движением он сшиб представителя инопланетной фауны на землю и без раздумий придавил. Так, мол, будет с каждым!
Парс лишь вздохнул и посмотрел на озеро. Огромной водной гладью оно дотягивалось до самого горизонта. В синеватой дымке угадывались верхушки деревьев на противоположном далеком берегу. Рыбы здесь, наверное, до жути, невольно подумал он и так же невольно сглотнул. По корабельному времени обед давно закончился, а тут даже ещё и завтраком не пахло. И проблема съестного потихоньку начинала доминировать над всем остальным. Хотя и остального хватало за глаза.
Что случилось с "Цестусом", он понятия не имел. Под вой тревоги и свист улетучивающегося в космос воздуха им удалось кое-как добраться до спасательного модуля. Повезло. Они с Горлом просто находились рядом. Повезло и этим троим: Марии, Дунаю и Отто. А вот остальные... Не успели или не смогли - уже не так важно. И остались навечно где-то там, среди обломков "Цестуса". В том числе муж и сын Марии. Неудивительно, что женщина до сих пор в полном отчаянье, граничащим с трансом или, что гораздо хуже, с истерикой, для которой и повода-то особого не нужно.
Парс искоса посмотрел на неё. Как в воду опущенная, до сих пор не отойдёт. Да и как от такого отойдёшь за какие-то часы? Только время лечит подобные раны... А тут ещё этот придурок Горл. А её Парс чувствовал как никто. Это сейчас он перевозчик, а полтора года назад и у него была семья, жена и дочь, нормальная работа, по крайней мере, престижная. А потом в один день (да какое там, в один миг!) всё переменилось. Автокатастрофа (туман, проклятый туман!), жена с дочкой погибли, а он отделался лишь переломами да парой шрамов на лице. Две симметричные "V" у краешек губ, память о... О личной трагедии. Потерять самых близких и родных, что может быть горше, хуже? Но это жизнь. Чёртова жизнь! Потому что просыпаясь после тяжёлых снов о прошлом, он вспоминает их, видит их, снова переживает и плачет в душе. Он хотел бы не слышать звуки смерти, хотел бы всего этого не видеть, но не имел такой возможности. И только со временем боль утихла, рана кое-как зарубцевалась, оставив навсегда в душе багровый уродливый рубец.
А с другой стороны, жизнь продолжалась.
Парс вновь бросил взгляд на Марию. Что называется, она была в его вкусе. Ещё на корабле он обратил на неё внимание. Привлекательная, с выразительными голубыми глазами и пикантной маленькой родинкой над верхней пухленькой губкой... Потом, в общем-то, дошло, почему она приглянулась именно ему: неуловимо она была похожа на его погибшую жену. Не внешне, скорее общим впечатлением, может, статью, что есть далеко не у каждой женщины. Короче, зацепила. Интуитивно чувствовал он в ней некую родственную душу. Или, если угодно, идеал. Только не в том, возвышенном, смысле. Просто идеал...
- Слышь, начальник... - опять невовремя встрял Горл, теперь уже в его мысли, и Парс неохотно перевёл взгляд на несостоявшегося каторжника. И вздрогнул. Тот тяжело, угрюмо рассматривал их обоих. И было в выражении его глаз нечто такое, что заставило Парса интуитивно напрячься, а руку положить на кобуру с парализатором, своего штатного оружия. Но через секунду-другую глаза Горла уже потухли, превратившись в две оловянные, тусклые и невыразительные бляшки, в которых ни мыслей особых, ни чувств. - Ты чего это, на нашу единственную бабу глаз решил положить? Так вот, предупреждаю сразу, у нас тут будет матриархат: дамы, как говорится, сами выбирают кавалеров! Или приглашают! Усёк?
И тут же ощерился. И непонятно было, то ли он так шутит, то ли вкладывает в последнюю реплику лишь ему понятный смысл. А то, что смысл имелся, можно и не сомневаться. Одно Парс точно осознал - так просто Марию не завоюешь. И тут же удивился себе - он что, серьёзно? Уже и воевать за неё собрался? И мысленно с собой согласился: вот именно, будет воевать. Более того, принял эту установку как руководство к действию. Внутренне, подсознательно, когда думал о ней. А как оказалось, думал-то постоянно, только не отдавал себе в том отчёта. До этой вот секунды, когда увидел глаза Горла. Не глаза, а два ружейных дула.
- А если и положил? Ты что-то имеешь против? - и руку с кобуры не убрал принципиально.
- Да ладно, не гонись, пошутил... Чего мы тут из-за бабы? Когда это они чего-то решали, верно?
И снова ощерился. И подмигнул - мол, договоримся как-нибудь. Сорвал травинку, сунул в зубы и стал с безразличным видом изучать небо. Эх, и проблема будет, с горечью подумал Парс. Видит бог, лишних проблем не хотелось, хватало и имеющихся.
Мария же оставалась по-прежнему безучастной, словно речь и не о ней вовсе, смотрела куда-то вдаль и шевелила губами. Будто молилась. Парс понимал, что за молитвы могут быть в голове и на сердце у этой женщины. Ведь на "Цестусе" имелась и ещё одна капсула. Насколько он знал, где-то возле пространственного преобразователя. Шансы, конечно, минимальны, что её муж или сын окажутся там и вообще неизвестно, сумел ли тот модуль отстрелиться, но шансы всё же есть. Что ж, пусть за это и помолится. Если у неё сейчас отнять и эту призрачную надежду, что ей останется здесь, в этом чужом, незнакомом мире, одной, и такой беззащитной?..
Вот именно, что беззащитной. Да они все тут, как на ладони, у этого чужого мира... А вдруг возьмёт, да и прихлопнет, что ему какая-то горстка людишек, случайно на эту ладонь угодивших? Прихлопнет и даже не поморщится, "Цестуса" вон прихлопнул и плевать ему на все средства защиты и безопасности, что напридумывали и создали люди. Потому что средства эти по-большому не что иное, как иллюзия. Видимость. А на самом деле перед космосом как были мы беззащитны ранее, так беззащитны и теперь. И их положение лишнее тому доказательство.
Горл продолжал изучать небо. Травинку выплюнул, руки засунул в карманы комбинезона и внимательно смотрел куда-то вверх. Парс за взглядом проследил и у него похолодело внутри: в бледной утренней синеве отчётливо проглядывала какая-то точка, неторопливо плывущая в их сторону.
- И что это такое? - удивлённо спросил Дунай.
- Спроси чего полегче... - пробормотал Отто, оглядывая весьма странное сооружение, на которое они только что наткнулись.
От места падения модуля, то есть от озера, отдалились они километров на шесть-семь, и вот, пожалуйста, сразу на пути непонятно что.
Больше всего оно напоминало стену метров пяти высотой. Штука эта уходила налево и направо достаточно далеко, и можно было сделать вывод, что вещь эта, если что и огораживала, то ограждённая территория была внушительна, несколько квадратных километров.
Отто подошёл поближе, не без труда продираясь сквозь кусты, и задрал голову. Просто так, если что, не перелезть, высоко. Он вытянул руку и осторожно прикоснулся к стене. Естественно, твёрдое и гладкое, как стекло. Но ни хрена за этим стеклом не видно, было оно матовым и свет, похоже, не пропускало. Было отчего почесать голову, что Отто не преминул и проделать.
- М-да... - только и промолвил.
- Значит, планета обитаема,- Дунай остался на месте, к нему не подошёл. К непривычным вещам он всегда относился с подозрением, ибо по натуре своей был весьма консервативен.- Что и требовалось, вообще-то. Землеподобный мир, флора и фауна имеются, так почему бы не быть и разуму?
- Ну, это не знаю... Давай пройдём вдоль стены, может, и дверь какая отыщется?
- А нам оно надо? - Дунай не особо разделял оптимизм напарника - как-никак чужая планета, целый мир, полный тайн и своих местных загадок. Это не компьютерная игра, где герои оживают и идут дальше с мечом или автоматом наперевес, тут непредсказуемая реальность. - Лезть неизвестно куда? Опять же, без оружия. С этими дубинками, что ли? Давай лучше вернёмся, у Парса хоть парализатор есть. И вообще, сейчас надо держаться всем вместе, а то мало ли...
Отто задумался, прикидывая.
В модуле много чего осталось. Но тот лежал на глубине, пусть и у берега. Как бултыхнулись они в озеро огненным болидом полсуток назад, так на дне и лежит. Поднимать аппарат Отто не решился, не те навыки, спасибо хоть, в атмосферу вошёл и не дал всем разбиться, обучение на тренажёре впрок пошли. Без соответствующего подводного снаряжения лезть под воду сейчас нечего и думать, открыть шлюз просто времени и воздуха в лёгких не хватит, всё-таки метров двенадцать. А то и все пятнадцать, считать некогда было, еле-еле выплыли через тот же шлюз. Идиоты, вообще-то, ни одной трезвой и расчётливой головы в их компании не оказалось, не собрались толком (скорее, скорее наверх, на воздух! А то и тут чего-нибудь случится!), толком не экипировались, сплошной стресс, всё на эмоциях и, как следствие, то положение, в котором сейчас и оказались. Назвать его плачевным мягко сказано. Положение аховое. Из еды ничего, один парализатор на всех, да и тот в кобуре у Парса, и заставить его поделиться оружием нужна очень веская причина. Ну, допустим, причина нашлась - эта вот стена, за которой сплошная неизвестность, а что дальше? Трэк-маяк под водой, всё остальное тоже. Хуже нет, когда действуешь импульсивно, подсознательно, рефлекторно. Был бы с ними капитан или старпом, они бы подсказали, что делать, и такого бы не произошло. А он кто? Стюард, обыкновенный стюард, прошедший минимальную подготовку, что положена по Инструкции выживания. И вот теперь сплошная неизвестность. Ладно, если трэк-маяк подаст "SOS" самостоятельно, в смысле автоматически, а если нет? Если надо вручную? Всё-таки автоматика есть автоматика, "Цестуса" вон не уберегла. Отто вздрогнул и поёжился, вспоминая звуки сирены и непонятно как появляющиеся многочисленные дырки в переборках, через которые ураганом тут же устремился воздух. Эта непонятность происходящего и ввергала в ступор. На корабле возникла аварийная ситуация, но почему она возникла, он понятия не имел. И какое счастье, что он оказался рядом с отсеком со спасательной капсулой!..
- Чего думаешь? Пошли! Тут по прямой недалеко, за час дошагаем.
Но Отто отрицательно помотал головой.
- Смысл? Ничего опасного по дороге не встретилось, лес как лес... Я, знаешь, лучше здесь останусь, поброжу, огляжусь, а ты веди остальных и после обмозгуем, что да как. И лагерь здесь устроим, там вон подходящая лощинка имеется, шалаш соорудим, вспомним, так сказать, предков.
- Ну, как знаешь,- не очень уверенно ответил на это Дунай, пожимая плечами. В принципе, Отто прав, чего им вдвоём бегать туда-сюда? И потом, чем-то ему эта стена не нравилась, было в ней что-то таинственное, противоестественное для окружающего. Бах!.. И посреди леса непонятно что. Одно слово - неземное. Лучше от таких вещей держаться подальше, лучше он по дороге каких-нибудь ягод наберёт. Жизнь, она продолжалась, и желудок об этом напоминает первым. - Я пошёл?
- Ага.
Отто вновь провёл по гладкой поверхности ладонью. Монолит. Такую преграду взломать или пробить - целая проблема. Что же, интересно, за нею? И охраны никакой. А то бы познакомились. Привет, мол, ребята, грохнулись мы тут от вас неподалёку, не поможете ли домой добраться, а ещё лучше на Хелену? Не подкинете случайно?
Мысли дурацкие и настроение соответствующее.
А всё из-за катастрофы, которую, конечно, никто из них ни сном ни духом. Катастрофы необъяснимой и непонятной, и делай теперь что хошь.
А с другой стороны - перед тобой целый мир, непознанный, нехоженый, делай с которым, опять же, что хошь. Правда, с одним существенным дополнением: как оказалось, мирок этот обитаем, и ещё неизвестно, как тут отнесутся к чужакам в их лице.
Потому что непрошеные гости поначалу всегда вызывают лишь негативные эмоции, и какая реакция последует на их появление здесь, можно только догадываться. Неизвестность - она всегда неизвестность, и что на уме у аборигенов - пойди узнай...
ГЛАВА 3. МАРКОС.
Человеческая жизнь всё-таки во многом схожа с той самой пресловутой зеброй (если образно, конечно) - полоса чёрная, а потом белая. Ещё ей присуща некая сетка координат во временной плоскости: вот здесь, например, был крупный выигрыш в лотерею, здесь чуть дом не сгорел, а тут повстречался с любимой женщиной. Но есть у неё и всегда будут переломные моменты, которые судьбу человека определяют на долгие годы вперёд, если вообще не навсегда. И пусть этих моментов немного, а у некоторых они только раз в жизни и выпадают, но зато поворот этот, как правило, совершается на все 180 градусов как в одну, так и в другую сторону.
Для Маркоса такой переломный момент наступил, когда его зачислили в экипаж "Цестуса". Кстати, в космический флот он вообще попал во многом благодаря своим личным качествам: выходец с Лантана, испаноязычной колонии недалеко от Земли (по космическим меркам, разумеется), он с детства бредил космосом, мечтал летать на подпространственниках и со временем своего добился. Как-то легко и незаметно освоил специальность оператора пространственного преобразователя, и с некоторых пор космос для него стал намного ближе. Да что там! До него уже рукой было подать - вот он, родной, за диффузной камерой. Любуйся на здоровье. И он любовался. Года четыре. Потом так же неожиданно оказалось, что любоваться-то, по-большому, особо и нечем. Это не объёмное ГиТиВи, не встреча рассвета где-нибудь на природе, это... Равнодушное ко всему живому образование, к тому же смертельно опасное. Короче, никакой романтики, сплошные будни и каждодневная рутина. Да и на самом "Цестусе" к Маркосу относились неоднозначно: с одной стороны, классный, грамотный специалист, вышедший, что называется, с самых "низов", и в голове кое-что имеется, поболтать с ним можно о том, о сём, а с другой... Что ни говори, а метис, с отсталой колонии, и вообще, себе на уме. Не их всё-таки круга. Поэтому большей частью Маркос предпочитал отсиживаться у себя, свободное время распределяя между голливудскими боевиками, сном и латиносмьюзик (что, в конечном итоге, и спасло ему жизнь). Всё шло своим чередом, неторопливо, размеренно и всё ближе к пенсии. Заботиться ему было особо не о ком, из родных только брат да сестра со своими отпрысками, жена ушла давным-давно, детей не было, и всё катилось по наклонной, как вдруг эта катастрофа, а по-большому, тот самый переломный момент судьбы, в одночасье поставивший перед выбором: или, или...
И сейчас, ведя свой маленький отряд навстречу полной неизвестности, Маркос печально размышлял о превратностях судьбы. Вот ведь парадокс! Этот полёт был для него последним и на поверку последним и стал. Хотел он перейти на другое судно, о чём как раз и собирался с капитаном переговорить. Не по душе ему были кое-какие тёмные делишки, что тот проворачивал за спиной Отдела космического контроля. Загреметь можно было далеко и надолго. Слетаю в последний раз, решил Маркос, и хватит. Вот и слетал, со всеми отсюда вытекающими: неизвестная планета, неизвестность впереди и полный туман в будущем. Эх, не везёт, так не везёт! Даже в напарники ему достались не пойми кто: ни на что не годная толстуха и заносчивый русский парень, сейчас ненавидящий весь белый свет. Единственное, что хоть как-то утешало, - это наличие спасательного модуля, который он всё-таки до планеты довёл и, главное, сумел кое-как посадить, ибо пилот из него был аховый, так, базовые навыки, что положены каждому члену экипажа, независимо от должности. Но модуль всё равно пришлось оставить, взяв лишь самое необходимое. Во многом это было одноразовое устройство. Маркос очень надеялся, что его всё-таки пока не обнаружат. А с другой стороны - на хрена он нужен теперь? Трэк-маяк включён, самое необходимое у них в карманах и заплечных сумках, кругом лес, а это не космос, стылый и безжизненный. Ничего, выберемся куда-нибудь, бог даст, прорвёмся! Главное, планета земного типа, а дальше видно будет...
Маркос продрался сквозь кустарник, шипя что-то по-испански, и оглянулся. Так...
Дженни пёрла за ним бульдозером и плевать ей было на кустарник и подлесок. Одушевлённое стратегическое оружие сто десятого калибра или сколько там в ней? И номер два. Русский мальчишка, Вик. Или Викентий. А тому вообще до лампочки, куда двигаться, главное - цель. Дорога, что выведет к родителям. Маркос лишь вздохнул. Что-то сжалось там, в области сердца. Но разубеждать пацана он не собирался. По крайней мере, не сейчас.
Команда стояла рядом, отдуваясь и отфыркиваясь. При этом Вик поигрывал мачете. В руках мальчишки увесистая железяка казалась солидным мечом, что у твоего витязя.
Что ж, по азимуту он их довёл, да и себя тоже. А что дальше? Городок - вот он, чуть с горки спустился и прямо в его объятия. Странно, вообще-то, свалились чуть ли не им на головы, таким болидом небо прочертили и ухнули в лес с таким грохотом и всеми подобающими эффектами, что мёртвого поднимешь. И что? А ничего... У аборигенов что, с любопытством и любознательностью не всё в порядке? Маркос скорее бы поверил, что может напрочь отсутствовать чувство самосохранения, нежели такая черта характера, как любопытство. Да, но это у нас, у людей. А кто сказал, что здесь живут люди?.. От их поселения лес вон в двух шагах, а такое ощущение, что местные тут сроду не бывали. Чего, мол, мы тут не видели? Деревьев? Странно, однако. Но свои подозрения и тревогу не выказывал. Особых оснований всё же не было, а мысли - мысли и есть, мало ли что в голову лезет. Особенно в чужом мире.
- Анализаторы активированы?.. Дженни?
Та покосилась на большой поблёскивающий кругляш как раз над вырезом блузки. Вырез беззастенчиво демонстрировал ложбинку меж огромных грудей, и Маркос непроизвольно отвёл взгляд, будто бы заинтересовавшись ближайшим деревом. Какой же у неё размер? Пятый? Шестой? Не меньше... Маххо! О чём он думает? Совсем уже!..
- Вик?
Мальчишка лишь головой качнул: мол, всё в порядке, типа лингвистический анализатор только и ждёт потока информации от аборигенов. Стандартный наборчик спасательной малогабаритной капсулы включал пусть и минимум, зато минимум необходимый, даже эти анализаторы имелись. Но всё-таки это была не военная модификация с тем же наружным камуфляжем, задействовал - и фиг ты нас найдёшь. И с оружием в капсуле тоже недобор, так, мелочёвка, эти вот мачете да парализаторы. Ни тяжёлых бластеров, не говоря уж о файдерах или излучателях, ничего стоящего. Но дарёному коню...
- Ну что ж! - Маркос для солидности прокашлялся. - Как вы, русские, говорите? С Богом?
Но прежде, чем первые шаги по направлению к городу были сделаны, за их спинами совершенно неожиданно раздалось удивлённо-восхищённое "О-о-о!" И отряд замер на полушаге. Маркос повернул голову на враз одеревеневшей шее и буквально впился глазами в того, кто это "О-о-о!" тут выдал.
Это был небольшого росточку мужичок, одетый во что-то зелёное - комбинезон не комбинезон, балахон не балахон, на голове шляпа с широкими полями и тоже зелёная. В одной руке сучковатая палка, в другой плетёная корзинка, наполненная чем-то красным. Короче, натуральный гном из сказки, отправившийся по грибы, по ягоды, да вдруг наткнувшийся вместо ягод на странных путников, которых тут, вообще-то, и быть не должно. Существо смотрело на них во все глаза, не забыв и рот открыть. А зубы-то крепкие, белые и ровные, не без зависти отметил Маркос.
- Э-э... - протянул он, когда пауза подзатянулась, и вновь замолчал. Чего говорить-то? Как быть? Пока для лингво работы никакой - одни междометья, ничего не дающие для дешифровки, разве что эмоциональный окрас речи потенциального объекта. Мужичок помогать с анализом не торопился. Пока он предпочитал жадно рассматривать Дженни, потом рот захлопнул и промолвил с неподдельным восхищением в голосе:
- О-о, Вубба!.. Лу вабба милли!.. О-о, Вабба!..
Дженни аж вся зарделась и потупила взор. Как школьница, ей богу! Даже ножкой шаркнула. Маркос понимал, что на ситуацию надо как-то воздействовать, первое впечатление оно всегда очень важно, но в голову, как назло, ничего не лезло. Мужичок обстановку разрядил первым. Подошёл к монументу, в который превратилась Дженни, и без всякого стеснения оглядел этот монумент весь, особый интерес проявив к могучему бюсту. Так покупатель на невольничьем рынке оценивал, наверное, живой товар в своё время - не гнилые ли зубы и как там по части женских прелестей. Прелести наличествовали и с ощутимым достоинством выпирали из блузки. И тут Маркос почувствовал укол ревности, Дженни он считал своей подопечной и, если с такой вот позиции, за неё ответственным, а тут какой-то наглый абориген на него, командира, ноль внимания, а всё внимание на баб. Ещё, скотина, возьмёт и под юбку полезет на глазах у ребёнка. Обстановка требовала незамедлительного вмешательства.
- Эй, любезный, полегче, а то и по уху можно схлопотать!.. И хотя бы представился для начала! А то сразу быка за рога! Так дела не делаются, дорогой...
Мужичок зыркнул на него из-под шляпы и тут же перевёл взгляд на Вика, но уже не такой внимательный и оценивающий, как ранее на Дженни. С мальчишкой они были примерно одного росточку, только абориген благодаря своей шляпе с остроконечной верхушкой казался повыше и посолиднее. Вик в ответ смотрел угрюмо, нервно теребя лямки походного рюкзака. Местный пацану не понравился. Маркосу, если честно, тоже. Какой-то тот был себе на уме и слишком уверенный, что ли. Моя территория, что хочу, то и ворочу, буквально говорил каждый его жест. И свалился к тому же, как снег на голову. Р-раз - и он тут.
А мужичок вдруг совсем по-земному сделал рукой приглашающий жест - пошли, мол, присовокупил что-то на своём местном наречии и повернулся в сторону, противоположную городу. Голос у него оказался на редкость сильным и зычным, даже не подумаешь при таком-то росточке. Оглянулся, и снова жест рукой - пошли!
И тут Маркос принял решение. Скорее, оно было всё-таки спонтанным, нежели до конца обдуманным и взвешенным. Но тогда ему казалось, что оно верное: город пока что может и обождать, разведка никогда не бывает лишней, тем более с таким потенциальным источником информации.
- Пошли, раз зовут! - приказал он своим и первым двинулся за аборигеном, который отошёл уже порядочно и сейчас остановился, нетерпеливо поджидая их группу, вполне уверенный, впрочем, что за ним непременно последуют. И не ошибся. В данном случае Маркос из двух зол выбрал, как он считал, наименьшее. Да и зло ли?..
Маркос сидел на лавочке у хижины и отрешённо наблюдал за суетой Дженни возле костра. Та пыталась хоть что-то приготовить на обед, но кулинарных способностей, не говоря уж о талантах и сноровке, Дженни явно не доставало...А что вы хотите в наш век высоких технологий? Когда на кухне пахнем чем угодно, только не женщиной? Вы что хотели, господа? Чтоб она вам готовила? Тогда вы идиот полный!..
Костерок весело потрескивал в небольшой ямке, обложенной изнутри чем-то вроде глины, со временем затвердевшей до состояния бетона. В котелке над костром булькала вода, Дженни добавляла в неё то одно, то другое. Это "другое" по большей части представляло собой розовые клубни. Картошка не картошка, но, по крайней мере, нечто, на неё смахивающее. Если не по виду, то по вкусовым ощущениям. В итоге не выходило ни первое, ни второе, но голод заглушало. Короче, есть можно, остальное дело вкуса. Но сейчас Маркоса занимало нечто другое.
Со странным чувством неожиданного открытия, а где-то даже и страха, он перевёл взгляд с котелка на трепещущие языки пламени. Огонь с удовольствием облизывал прокопчённые бока и днище посудины, почти не выделяя дыма. Огню было комфортно и весело, Маркосу не очень. Чинь Хурк, отправившийся куда-то по делам, предварительно костерок разжёг, но, дьявол его раздери, как он это сделал! Походя, небрежно щёлкнул пальцами, и огонь вспыхнул сам собой, тут же жадно набросившись на приготовленные заранее дровишки. У них у всех отвисли челюсти, а Вик ещё и присвистнул: "Ничего себе кино!" Чинь на выражение их лиц и эмоции не обратил никакого внимания, словно вызывать дух огня было для него привычным и необременительным делом, как по утрам умываться, например. Чёрт возьми, а ведь так оно и есть, потрясло Маркоса. Именно что привычным. Рутина, не стоящая внимания. Куда же мы попали? К магам и колдунам, в ожившее фэнтази? Только этого и не хватало для полного счастья и остроты ощущений. Мало того, что космос обошёлся с ними так жестоко, так ещё и планету подкинул соответствующую!
Подошёл Вик, уселся рядышком. И оба, не сговариваясь, уставились на Дженни. Та, почувствовав их взгляд, повернула голову, глянула непонимающе и неуверенно улыбнулась. Третий день всего они на планете, а пышка Дженни уже успела осунуться, одежда мешком, волосы не пойми как, под глазами круги. Ей, конечно, больше всех достаётся, привыкла ведь совсем к иному укладу жизни да и к соответствующей продуктовой корзине тоже. Но сейчас именно тот случай, когда не до жиру. Быть бы живу.
Другое дело Вик... Тьфу, Викентий... Глаза блестят, Маркос даже сказал бы - горят. Ещё бы! Во-первых, появилась хоть какая-то, но надежда. Пусть и призрачная. Надежда, что родители не сгинули в космосе, что они найдутся, пусть не сейчас, пусть в обозримом будущем, но непременно отыщутся. Для него такая вот перспектива была жизненно необходима, и Маркос это прекрасно понимал. А во-вторых, тут его ждали и приключения, и не то чтобы с недельку поиграть в "индейцев", а что самое интересное, этих самых "индейцев" лицезреть в натуральном виде. Чего за примерами далеко ходить? Вон один из них недавно куда-то по своим делам отправился, мимоходом продемонстрировав фокус с разжиганием огня, не пользуясь спичками. Поэтому вполне понятно и закономерно, что у мальчишки на повестке дня стояло два вопроса: поиск родителей и попутное открытие непознанного и нехоженого мира размером с целую планету. Нетрудно догадаться, что всё-таки преобладало. По тому же блеску в глазах. Одно слово - пацан, которому, по определению, уже многое прощалось.
Маркос вздохнул, облокотился спиной о стену хижины, закрыл глаза и вытянул ноги. Вот ведь, совсем как на пикнике где-нибудь на природе возле пруда или речки. Или на фазенде - женщина хлопочет по хозяйству, а ты отдыхаешь от трудов праведных. Делать, если честно, ничего не хотелось. А хотелось полностью забыться и представить, что ты сейчас на Земле, в отпуске, находишься где-нибудь в глуши, сидишь и спокойно наслаждаешься видами природы на радость комарам, розовому утреннему восходу и проснувшимся пичугам. От таких мыслей сердце сжалось, особенно когда он зримо представил эту картину. Розовые рассветы, неугомонные птицы... Здесь же рассветы заметно отливали зелёнью. И птички на земных птах походили мало. И дни с ночами длиннее. Оно и понятно, не Земля всё-таки, и солнце другого класса, и орбита планеты более вытянутая. Но в остальном очень похоже. По крайней мере, по части природы и атмосферы. Тут, конечно, им очень повезло. Даже вон аборигены имеются в наличии. Как они там себя называют, нанки? А вот насчёт мистики и колдовства уже перебор. Потому что если это начнёт работать против них, то настанет полный и бесповоротный конец, ибо средств защиты никаких.
- Маркос? - позвал вдруг мальчишка с лёгким напряжением в голосе.
- Ну?
- А ты знаешь, что этот придурок шаман глаз положил на нашу Дженни?
Маркос разлепил веки и с интересом глянул на Вика. Вроде и годков-то с гулькин, а что-то соображает. Хотя сейчас юное поколение и думает быстрее, и соображает куда оперативнее, чем, скажем, лет пятьдесят назад.
- Да? Ну и что?
- Как что? Тебе её не жалко? - удивился Вик, хотя совсем недавно и сам с удовольствием сбагрил бы её куда подальше. Но от Маркоса такого не ожидал. Всё-таки они одна команда, как он считал, а командир отчего-то не ратует за подчинённых. Так вроде получается.
- Жалко, не жалко, а речь, приятель, не о том. Что мы, по-большому, сейчас можем? С нашим-то снаряжением? Видел, что они творят? С огнём?
- И что? Но это же Дженни! - набычился Вик.
- Не бойся, в обиду не дам! - тяжело рубанул Маркос воздух словами, и у Вика сразу отлегло от сердца, хотя совсем недавно Дженни была для него никто. Так, неряшливая толстуха, ничего толком не умеющая.
- И я не дам! - уверенно и пылко воскликнул мальчишка.
- А вот это правильно! - уважительно констатировал Маркос, невольно подивившись - в крови у этих русских, что ли, "сам погибай, а товарища выручай"? - Нельзя нам сейчас поодиночке, раздавят и не поморщатся. Надо держаться вместе, чего бы это ни стоило.
- Я понимаю, - на полном серьёзе кивнул Вик и о чём-то задумался.
А тут и Дженни подоспела и заискивающе попросила:
- Слышь, Маркос, ну открой ты НЗ, чего тебе стоит? Ну, пожалуйста...
И видя закаменевшее лицо механика, отчаянно, со слезами в голосе воскликнула:
- Чёрт тебя побери! Да я жрать хочу, понимаешь ты это?!
ГЛАВА 4. ОТТО.
По жизни Отто был, что называется, везунчиком. Есть такая неистребимая категория людей, всё-то им как с гуся вода. Именно про таких, наверное, и говорят: планета будет валиться в тартарары, а он всё же приостановится, чтобы вытряхнуть из ботинка камушек, мешающий бежать без оглядки. И ведь добежит, зараза, до спасительного места, в отличие от многих своих собратьев и сестёр. Такова их порода, изначально запрограммированная на то, чтобы с ними ничего экстраординарного в этой жизни не случилось. И вот ведь, не случалось!
Катастрофа с "Цестусом", чего уж там, как раз и входила в это экстраординарное. И что? А ничего! Вот он, Отто, жив, здоров и полон сил. А почему, спрашивается? Как раз потому, что везунчик по жизни - отделался лёгким испугом, выкрутился, выбрался, отряхнулся, камешек выбросил и пошёл себе дальше, особо и не задумываясь, чего это такое сейчас было?
Вообще-то в реальной жизни Отто не придавал таким фактам какого-либо значения. Ну да, иногда в карты везло ни с того, ни с сего, ну и что из этого? У женщин пользовался успехом, сходился с ними легко и непринуждённо, и так же легко и безболезненно с ними потом расставался. Это что, преступление? В Космофлоте пристроился на непыльную работёнку, а вам кто мешает? К тому же был молод, привлекателен и неглуп... Одним словом, брал он от жизни всё, что возможно, и никогда по этому поводу на загонялся. Натуральный жигало, не обременённый ни заботами, ни определённой целью. Было у него по этому поводу одно замечательное и очень устраивающее его соображение: день прошёл, и ладно! Завтра будет новый, а с ним и пища, остальное - приложится.
Но вот ведь какая удивительная штука. Вытащив людей с гибнущего корабля и посадив кое-как потом модуль (а вернее, утопив его на сегодняшний день безвозвратно), он вдруг почувствовал некую ответственность за тех, кто по воле случая, провидения или воле божьей оказался тогда с ним на борту капсулы, а потом уже и здесь, на этой пока безымянной планете. Ответственность идущего, ответственность указывающего путь, а с ней и определённые обязанности. И хоть такой прыти он от себя, прямо скажем, не ожидал, но принял такой вот порядок вещей как само собой разумеющееся. Надо, значит, надо, остальное - догонит.
Вот почему он и решил остаться у стены, не пошёл вместе с Дунаем обратно к озеру. Мало ли что? Лучше уж самому тут всё обнюхать и прикинуть на глаз, что да как, чтоб потом остальным легче было. И вообще, на войне как на войне...
С такими мыслями о насущном он и двинулся вдоль стены, постукивая увесистой дубинкой по матовой поверхности монолита, что та представляла из себя в непосредственной близости. Этакий равнодушный ко всему монумент, чем-то напоминающий язык ледника, невесть каким образом заползший сюда с гор. А может, и правда это ледник? Бывают же чудеса на свете, возможно, тут где-нибудь и начинаются отроги, переходящие потом в скалистые неприступные горы? Отто задрал голову в надежде лицезреть далёкие вершины в снежных шапках, да только взгляд повсюду упирался в это нечто, перегородившее тут все пути -дороги. Да нет, вряд ли эта штука является началом ледника (или его концом), всё-таки лес кругом, ничего похожего на предгорья, да и не тянет от неё ни холодом, ни стылостью, и характерных выбоин, наплывов и трещин тоже не видать, поверхность ровная и гладкая, как стекло. Только непрозрачное, мутное какое-то... Чёрт, что же это такое?
Продираясь сквозь кусты буквально в метре от загадочного образования, он задавался вопросом: может ли оно быть искусственным, делом рук неведомых строителей, или это всё же естественное, природное? И склонялся к первому. Просто в силу того, что уж очень хотелось верить, что здесь они не одни, а значит, можно рассчитывать на какую-никакую, а помощь. В чём конкретно она будет заключаться, старался не думать, всё это пока что абстрактно. Вот будет день, будет и пища. А пока...
А пока он шёл вдоль стены, постукивая по ней дубинкой (тук, тук), спотыкался о кочки, уворачивался от любопытных веток, смотрел по сторонам и изредка бросал взгляд на тяжело нависший монолит справа - не изменилось ли там чего? И надеялся, что приближается к какой-то неясной, пока что в сплошном тумане, но цели. Что ж, надежда для человека тем и привлекательна, что не даёт окончательно впасть в жуткое уныние и полную апатию от безысходности и терзающих душу сомнений, и в дело тут годилось всё, что могло бы помочь из этого состояния выбраться. И находка такая как нельзя лучше соответствовала данному желанию.
Мелькнула мысль, что, приведя остальных, Дунай может его и не обнаружить, разбредутся искать и тогда вообще заблудятся. Но, прикинув расстояние с последующими уговорами спасшихся, он успокоился: верных полтора, а то и два часа у него имелось. А за это время он кое-что успеет. Хотя бы осмотреться. Что с самого начала и собирался сделать. И надежды эти со временем оправдались. Чего уж там! Даже более, чем оправдались.
Стена плавно, по уходящей дуге закруглялась, и возникало вполне стойкое ощущение того, что она и на самом деле что-то огораживает, выдавая круговой периметр с обширным пространством по ту сторону. К одной загадке тут же прибавилась другая: и что же эта фигня тут огораживает? Что там, за стеной?
Любопытство, вообще-то, не порок, более того, любопытство - значимая, ведущая черта человеческой натуры. Ещё для неё характерна наглость, безрассудство, некая толика бесшабашности вкупе с хитростью и осторожностью. Вот такой коктейль из таких вот на первый взгляд несовместимых ингредиентов. Но это мы, люди, что уж тут поделаешь. И Отто от среднестатистического гражданина-индивидуума в этом смысле отличался мало, всё вышеперечисленное в нём сейчас присутствовало, только с явным перекосом в сторону любопытства. Не любознательность, этот критерий познания, а именно любопытство его сейчас переполняло и жгло изнутри призывами к активным действиям: уж очень хотелось узнать (прямо до одури), что же скрывается там, за этой странной гладкой стеной, огораживающей, по его мнению, не менее странное и загадочное. Только вот любопытство, как известно, сгубило не один десяток кошачьих.
Кстати, о кошачьих...
Увернувшись от очередной ветки и тут же споткнувшись о переплетение корней, Отто вдруг полетел вперёд, прямо в объятия низкорослого кустарника. Тот оказался на редкость негостеприимным, с очень цепкими и колючими ветками. Выматерившись от души, Отто начал сдавать обратно задом, кое-как выполз и с кряхтеньем, как дед столетний, принял вертикальное положение, морщась от боли в поцарапанных ладонях и саднящих коленках. Хорошо, вовремя успел руки выставить, а то б не морда была, а месть отверженной женщины с неслабыми ногтями. Фу-у, вот же угораздило!
Он машинально обернулся, чтобы поискать, обо что запнулись ноги, и тут же увидел это чудо. Только не в перьях. В полоску. С внушительным конусообразным пушистым хвостищем, стоящим торчком. С острыми ушками. Влажной пуговкой носа. И умными тёмными пронзительными глазами навыкате, в которых так и читался живейший интерес. Чудо стояло на коротких толстых лапках и без всякой там боязни или тревоги обозревало замеревшего от неожиданности человека. Только чудом, по всей видимости, считали тут землянина, неведомо как очутившегося вдруг перед местной разновидностью кошачьих. То, что эта животина принадлежала именно к племени хвостато-полосатых, Отто даже не сомневался: и неуловимая грация, и скрытое достоинство, и размер, и усы на симпатичной мордочке. Сейчас ещё выдаст требовательное "Мяу!" и порядок. "Кис, кис, кис", - хотел было промурлыкать Отто и окончательно пришёл в себя, запоздало сообразив, где он находится и кто перед ним: не представитель земных кошачьих, а некая разновидность здешней фауны, решившая... Что?
Некоторое время они рассматривали друг друга, словно на выставке, потом местная животина повернулась задом, лишний раз продемонстрировав шикарнейший хвост, подошла к стене, втянула носом воздух и...
Отто показалось, что ему померещилось: зверёк запросто прошёл сквозь стену, будто растворился в ней, был - и нет! На смех всем законам физики и к полному обалдению землянина, который, однако, несмотря на всё своё изумление, всё же понял, откуда тот внезапно объявился - всё оттуда же, из стены. Вот это да! Это что же получается?
В свои двадцать восемь Отто, хоть и оставался достаточно безбашенным и ветреным парнем, но энную толику здравомыслия имел тоже. И мог при желании сопоставить одно с другим и на основании этого сделать определённые выводы. И хоть в чудеса не верил, но должное им также отдавал. Дыма без огня не бывает, логично рассуждал он. Что ему тут сейчас наглядно и продемонстрировали. Что конкретно произошло, волновало его мало, - раз случилось, то возможно. А вот почему такое имело место, интересовало его даже очень. Потому что загадка, оказывается, имела все шансы на то, чтобы далее таковой уже не оставаться.
Он осторожно, чуть ли не на цыпочках, подошёл поближе к тому месту у стены, где только что стоял пушистый и полосатый, прежде чем сделать ему ручкой. Или, скорее, лапкой. Сейчас Отто припомнил, что тот даже на мгновение оглянулся, как бы говоря - смотри, что мы умеем! И Отто справедливо рассудил: раз может эта зверюшка, то чем он, человек, хуже? Вот именно!
Однако, каким всё-таки образом удалось той просочиться за периметр туда, внутрь? Мистику, чертовщину и прочее колдовство Отто даже и во внимание не брал. Это пусть остаётся на совести авторов соответствующего жанра. А здесь и ежу понятно, должна быть какая-то дверь. По типу мембраны. Или входная перепонка, как у них на "Цестусе". А как она работает? Да очень просто: прикладываешь ладонь к определённому месту, где кодовый замок, и вперёд, на службу. И тут наверняка нечто подобное. За неимением, так сказать. А что? Вполне вероятно и очень похоже.
Он внимательно и дотошно оглядел со всех сторон поверхность стены и тут же порадовался своей проницательности и догадливости. Хотя, если честно, если б не местный любопытный зверёк, то чёрта с два бы он заметил этот овал, прошёл бы мимо и ничего не заподозрил, не разглядел, не определил бы разницы. А так... Повезло, опять повезло. Вернее, снова.
Стена по-прежнему выглядела гладкой, однородной и неприступной, но в том месте, куда нырнуло животное, вогнав землянина своим демаршем в ступор, имелось некое отличие от остальной части стены: при ближайшем рассмотрении можно было заметить, что тут участок, имеющий форму овала, был как бы светлее и чётче. Высотой этот овал превосходил рост Отто, шириной тоже. Так что, если это перепонка - вход (а почему бы и нет?), то пройти можно даже не сгибаясь. Рискнём?..
И вот тут он притормозил. Вернулось на время то самое здравомыслие, а с ним и осторожность. Что это с ним? Совсем расслабился? Куда его несёт? Как-то уж слишком рьяно он взялся за дело, прямо за уши не оторвать!.. А остальные? Как с ними быть? Если он сейчас проникнет за периметр, как они потом найдут друг друга? Как встретятся? И где, главное? Вот ведь, хреновина какая...
Некоторое время его раздирали противоречивые чувства: немедленно, сейчас же, покинуть это местечко или же остаться здесь до победного конца... Он отходил от стены, чтобы тут же вернуться. Одно его сейчас тревожило и не давало покоя - ему можно, а мне нельзя? Чем я-то хуже?!
И топтался, топтался у светлого овала, не зная, что и делать...
Победило, как и следовало, элементарное человеческое любопытство. А куда человек без него? Если только на свалку.
Отто решил всё же проверить свою гипотезу насчёт мембраны-входа. Не в последнюю очередь на его решение повлияло то обстоятельство, что пара часов у него всё же имелись. Пока суть да дело, пока ребята доберутся... Ну и любопытство, конечно, тоже оказалось на высоте, причём высоте заоблачной. Его прямо-таки распирало от желания узнать, что же там, внутри?
Но подстраховаться не помешает. Надо оставить какой-нибудь знак своим.
Недолго думая, подошёл к зарослям, в которые недавно загремел, снял куртку, обмотал ею руки и, кряхтя, постанывая и ругаясь, кое-как с превеликим трудом выдрал из земли несколько кустов... Вот же зараза, какие упрямые! Одел куртку обратно, передохнул чуток, а затем собрал и аккуратно разложил их недалеко от стены, как раз напротив овала, отошёл подальше и оглядел со стороны дело рук своих. Неплохо. Сразу видно, что тут не природа постаралась, а кто-то специально приложил некие усилия, чтобы заметили. А там пусть уж разбираются, для чего тут нужна эта внушительная куча валежника... Ещё бы чем-нибудь стену пометить... Хотя ладно, сделать выводы можно, что не просто так они тут валяются. Поймут.
Отто тешил себя мыслью, что делает он это всё так, на всякий случай. Бережёного бог, и вообще, - победителей не судят.
Успокоив таким образом совесть, Отто тут же о ней забыл, как, впрочем, и о многом другом. И шагнул к овалу. Всем естеством своим он был уже там, внутри, за равнодушной ко всему мутно-белой стеной...
И вовсе не отважным героям поём мы песню, а в большинстве случаях именно таким вот бесшабашным и где-то наивным парням, которым что в огонь, что в воду - без разницы!
Горл, в отличие от того же Отто, особым любопытством не отличался (не до того), по жизни его вело другое. Прагматизм, хитрость, жестокость и эгоизм - вот то, что составляло его характер в целом. Ну и соответствующие нюансы к нему же: ложь, лицемерие, жадность. Ещё он обладал железной хваткой и умел, коли надо, проявить её в полной мере, потому что был весьма энергичен и деятелен, просчитывал всё верно, до последнего. Со временем сколотил банду, улучшал своё благосостояние за счёт других, потом зачем-то полез в бизнес и...Упал. Больно, чуть ли не всмятку разбившись Где-то что-то не учёл, не подрассчитал. За что, собственно, сейчас и расплачивался, причём, по-крупному. Можно сказать, по-максимуму: приговорили его к пятнадцати годам каторги на Сунтаре, а оттуда назад дороги практически не было, билет в один конец, потому что возвращались оттуда единицы, измождённые, еле передвигающие ноги особи, назвать которых людьми язык не поворачивался. Такая судьба ждала бы и его, при условии, конечно, что не сдох бы на этом Сунтаре, а выжил бы. Однако всё повернулось иначе, тут судьба уже показала не зубы, а оптимистическую улыбку, и продемонстрировала её широко и вполне доброжелательно: катастрофа судна, на котором его перевозили, а он жив-здоров, и перспектива каторги растаяла, как утренний туман. Сунтар пусть теперь обходится без него, в гробу он его видал!
Правда, одно обстоятельство ему не нравилось. И раздражало тоже. Короче, нервировало: офицер Парс, его конвойный-сопровождающий, головой отвечающий за то, чтобы Горл был доставлен к месту назначения, на орбитальный спутник "Квел", что кружил над Сунтаром. Вот ведь угораздило! Чтоб этому Парсу подавиться... Зато утешало другое: уцелела и эта девка. Как он себе представлял в перспективе, на будущее - женщина для удовольствия, и терять такую он не собирался. Вот её-то сразу надо ставить на место, показать, кто тут хозяин. Однако Парс всё портил. Те два придурка, молодой и старый, его особо не напрягали, но этот... Этот будет явно против, будет бороться, ишь как смотрел на дамочку, заинтересованно так, со смыслом. Ладно, поживём - увидим. Грохнуть его будет не проблема, подходящий случай всегда подвернётся.
И ещё одно не давало ему покоя, заставляло быть всё время начеку: он был совершенно не уверен, что катастрофа с их кораблём чистой воды случайность. Ибо кое-кому там, на Земле, не давало покоя то обстоятельство, что Горл был в курсе относительно некоторых чужих секретов, и с кем ими поделиться, представление имел тоже. А длинные языки укорачиваются только одним проверенным и действенным способом - их отрезают. Как правило, вместе с головой. Вывод был прост: катастрофа могла быть и подстроена. Нет человека, говорили древние, нет и проблемы, можно спать спокойно.
Всё это Горл прокручивал в голове, небрежно облокотившись о валун и с безразличным видом оглядывая окрестности, изредка бросая рассеянный взгляд и на небо. Внешнее его безразличие могло бы ввести в заблуждение любого - плотный, хорошо сбитый мужчина в самом расцвете лет, посасывая травинку, спокойно любуется местными пейзажами, заодно подумывая и об обеде (который, естественно, пока что и не предвидится). А то, что он при этом на самом деле внимателен и собран, как хищник на охоте, так то знать совершенно не обязательно. Он был словно пружина, сжатая изнутри грузом эмоций и сплошного негатива, и стремительно распрямиться эта пружина могла в любой момент, потому что Горл очень хорошо знал, что бывает с теми, кто как раз и расслаблялся в неподходящий момент и в неподходящем месте. Но время в данном случае как раз из недоброжелательного вдруг стало очень даже улыбчивым. Как и судьба. Пусть и ненадолго. Но воспользоваться этим надо в полной мере. Чем дольше он тут пробудет, тем лучше. А вообще, в идеале, его устроило бы то, чтоб о нём вообще позабыли. И там, на Сунтаре, и там, на Земле. А уж самый лучший вариант для него - избавиться от Парса, прихватить женщину и...
Что дальше, было понятно: в полной мере насладиться жизнью. Столько, сколько дадут, а там трава не расти. Планета для этих целей вроде бы подходящая, вон какая природа, глаз не оторвать, почти как на Земле. Правда, небеса подкачали, какие-то зеленоватые, совсем не родные, а в остальном... Мля! А это что за хреновина?!
Неосознанно бросая редкие взгляды на небо, Горл вдруг зацепил глазом какую-то чёрную точку, медленно и лениво двигающуюся в их сторону. Что ещё за?!..
То, что это какой-то летательный аппарат, он сообразил быстро. И то, что это не скаттер (скоростёнка не та), и не флаттер (по той же причине), уразумел тоже. Просто какая-то летающая хрень, движущаяся в их сторону. А вот с какими намерениями...
Он выплюнул изжёванную травинку и повнимательней вгляделся, даже руку козырьком к глазам приставил, но подробностей разглядеть не представлялось возможным. Слишком далеко.
От Парса не ускользнула нервозность Горла, и он, проследив за его взглядом, медленно поднялся. Внутри похолодело. В отличие от несостоявшегося каторжника предвидеть и сопоставлять он умел.
- А ну, живо к лесу! Быстро!.. Мария! Ты меня слышишь? Вставай!
До Горла дошло моментально, и он рванул к лесу, как гончая за зайцем. Мария же непонимающе уставилась на офицера. Было похоже, что она поняла лишь то, что к ней обращались по имени, остальное в сознании не задержалось, обтекло его, даже и не затронув. Объяснять ситуацию было некогда да и незачем, и поэтому он просто подхватил ко всему апатичную женщину под локоть и буквально поволок её к лесу, вслед за улепётывающим туда же Горлом. Мария безвольной куклой семенила рядом, ошарашенно оглядываясь, совершенно сбитая с толку. Он тащил её буксиром, и было сейчас не до сантиментов и прочих телячьих нежностей, главное сейчас - унести ноги. То, что на горизонте обозначился некий летательный аппарат, Парс сообразил ещё быстрее Горла, и по неторопливому движению объекта понял, что это либо воздушный шар, либо дирижабль, о коих имел некоторое понятие и представление. И тут инстинкт самосохранения проявил себя в полной мере: у озера были они как на ладони, просто идеальная мишень, и лучший вариант - по-быстрому смыться, пока их не разглядели, ибо совсем не факт, что у местных не найдётся соответствующей оптики. Бережёного бог... И вообще. Под кронами деревьев оно как-то поспокойней и понадёжней, чем на открытом-то месте. Ещё бабахнут чем-нибудь дальнобойным, особо не раздумывая. Вдруг их капсула рухнула тут, как нарочно, в какую-нибудь запретную или заповедную зону? И они нарушили множество законов и местных табу? Ведь, как известно, где тонко, там и рвётся.
Всё это пронеслось в голове Парса молнией, пока он буксиром тащил Марию. Женщина лишь очумело озиралась, не протестовала на такое обращение, но в одно мгновение всё переменилось - она вдруг резко и неожиданно вырвала руку из цепкой пятерни Парса и вполне осмысленно на него уставилась. Глаза так и сверкали.
- Вы что себе позволяете? Что это за цирк? Куда вы меня тащите?!
Парс к тому времени уже как следует запыхался и поэтому только рукой махнул в сторону леса, громадами деревьев заполнявшего всё вокруг.
- Давай туда! Остальное потом!
Он даже испытал облегчение - наконец-то человек пришёл в себя. Значит, видит бог, всё наладится. И на том спасибо.
- Да в чём дело?! - Мария оглядывалась кругом с видом человека, только что очнувшегося после долгого и продолжительного сна и ещё не понимающего, где он и что с ним. По-большому, так оно и было.
- Скоро вы там? Чего медлите? - Горл выглядывал из-за деревьев, но смотрел не на них, а на небо за их спинами. Они всё же поспешили и через пару секунд были уже рядом. Перевели дух.
- Ну? - Мария посмотрела на мужчин. От апатичности и вялости и следа не осталось, теперь это была сама собранность и деятельность. Сон остался в прошлом, теперь пришла пора выкинуть его из головы и заняться делом, чтобы забыть тот кошмар, что приснился.
Мужчины переглянулись, и Горл ухмыльнулся. Со значением.
- К нам гости, крошка. И что-то мне подсказывает, что лучше держаться от них подальше.
Парс к сказанному ничего не добавил. В данном случае он был согласен с Горлом. Лучше подождать и понаблюдать из относительно безопасного места.
- Гости? - Мария изумилась. - Какие ещё гости?
Парс опять промолчал, только показал на далёкую чёрную точку, продолжавшую медленно надвигаться из-за горизонта. И тут Мария их удивила. Когда достала из кармана лёгкого кашемирового пиджачка сотовый телефон. Поиграла кнопками, задав необходимую опцию, и поднесла к глазам. Некоторое время она внимательно рассматривала горизонт, чуть приподняв голову, затем хмыкнула и обернулась к напряжённо замершим мужчинам.
- Никогда бы не подумала, что тут могут водится драконы... Да ещё в качестве верховых лошадей...
И Парс, и Горл вытаращились на неё с одинаковым выражением - недоверчивость пополам с непониманием. Горл почесал за ухом, сплюнул.
- Что ты имеешь в виду, крошка? Дай-ка гляну!
- Ещё хоть раз назовёшь меня крошкой, и я вырву твой поганый язык. Понял? - вроде бы спокойно заявила женщина, вновь поднося сотовый к глазам, но столько хладнокровия, льда и констатации факта было в её голосе, что Парс даже и не засомневался - а ведь непременно вырвет! А Горл подавился следующей фразой, так и оставшейся непроизнесённой: развивать тему "крошки", что он делал совсем недавно, ему отчего-то расхотелось. Ух ты, а сколько, оказывается, в ней гонору! Тем интересней будет её обломать. То, что он играет с огнём, в голову ему пока не приходило.
- А на самом деле, что значит "водятся драконы"? - Парс всё ещё не понимал.
Мария протянула ему телефон. В глазах её застыло странное выражение и восторга, и растерянности.
- Посмотри сам... Если там не дракон с наездником, то я не Мария Измайлова, верноподданная Российской Империи.
Парс осторожно взял сотовый, выполняющий сейчас функцию стереобинокля, и посмотрел через него на точку, от которой они удирали что есть духу. В голове сумбур и ни одной связной мысли.
То, что он увидел, заставило его содрогнуться. Но и оторопь взяла.
В небесах совершенно спокойно и невозмутимо действительно парил дракон - тот, из сказок: тёмно-зелёный, красноглазый, с огромными перепончатыми крыльями и тонким, очень длинным хвостом с треугольным наростом на конце. Картинка была настолько реалистичной, сочной и яркой, что Парс едва не упустил совсем уж немаловажную деталь.
Удерживаясь за зубцы спинного гребня, на спине дракона восседал какой-то человек, уверенный в своих силах так же, как и легендарное, сказочное животное под ним.
ГЛАВА 5. СВАДЬБА БЕЗ ПРИДАНОГО.
Маркос критически оглядел взволнованную Дженни и остался в целом доволен. Мелочи, нюансы и кое-какие несоответствия были заметны только ему, землянину, для местных и так сойдёт. Перетопчутся. Да и откуда им было знать, к примеру, что необходимы обручальные кольца, подвенечное платье, та же фата, наряженные соответственно лимузины с пупсами на капотах (а у него на родине вместо них - двуколка с расфуфыренным возницей). И венцом всему - мэрия, где распишут как должно и объявят законными мужем и женой под торжественный марш Мендельсона. Ну, а после пир на весть мир, чтоб жили долго и счастливо, и чтоб умерли в один день... Э-эх!.. Не по-людски как-то всё, не по-человечески, да что делать?..
Вообще, вся эта затея изначально была ему не по нутру. Слишком всё быстро получилось, на скорую руку, эдаким кавалерийским наскоком. Не так эти дела делаются, ох, не так! Но со своим уставом... Да на чужую планету...
Он ещё раз оглядел счастливую невесту и поморщился. Твою мать!.. Цветёт, как чунхайна на весенние праздники! И что ей скажешь? Понять Дженни тоже можно: ноль внимания на Земле и столько же в прилегающих системах. Продукт, абсолютно не пользующийся хоть каким-либо спросом. Зато тут, на этой...как её... Ноне - такая популярность! Невольно голову потеряешь, от счастья до небес вознесёшься. Что она и делала. Хотя лично он, Маркос, плевать хотел на такое счастье с самой высокой колокольни во вселенной.
Вик крутился рядышком, путался под ногами и мешал в основном (как дал бы сейчас затрещину!), но и помог разочек тоже - это когда Дженни едва не вляпалась в свежеиспражнённую "лепёшку" от сулла, местной разновидности коров. Мальчишка просто отпихнул Дженни в сторону, ибо от переполнявших её чувств невеста мало что вокруг видела и соображала, вон, до сих пор в ступоре. Маркос хотел было поправить ей юбку, но махнул рукой и, не говоря ни слова, направился к музыкантам. Места он себе не находил тоже, потому что его роль во всей этой процедуре была весьма значительна, как недвусмысленно намекнул Маркосу новоявленный жених. А женихом был не кто иной, как приютивший их разлюбезнейший Чинь Хурк. Что из всего этого выйдет, Маркос представлял слабо. Вернее, не представлял вовсе. Поэтому и помалкивал, и раздражался. На всех и вся.
Музыканты о чём-то тихо переговаривались, настраиваясь, и между делом глотали хулху, ядрёный напиток, что-то среднее между пивом и сидром. Чего там было больше, того же пива или забродившего сидра, и чего больше в голову давало, оставалось за кадром, да землянину было плевать. Но штука сама по себе убойная, если перебрать ненароком. Маркос вчера как раз и попробовал...Типа перебрать. Это когда узнал, что их Дженни, оказывается, выходит замуж. Себе на радость, а им на зависть. Ну жених и проставился по полной, как и положено (вот ведь - везде всё одинаково!). А он что, из теста слеплен? Он, Маркос, человек, поэтому и налакался в зюзю. Или трезвым ходить после такой-то новости?.. Хорошо хоть, тяжёлых последствий в виде похмелья у этой штуки не имелось, голова не то что б совсем уж ясная, но работает. А то хоть вешайся!... И так на душе погано, а тут ещё и похмелье...
И, главное, поделать-то он ничего не мог, не тот случай...И Вик тоже. Мальчишке вообще, чем дальше, тем интересней. С точки зрения познавательности вселенских процессов в отдельно взятой области пространства... Вот вляпались, так вляпались! Это же надо!...
Маркос присел рядом с музыкантами, принял кружку, кивнул в знак благодарности, сделал большой глоток, выдохнул, поставил энто дело на землю и, подперев кудлатую голову руками, задумался. Ох, мать моя Сатурра, и за что же ты ниспослала мне такое? Сначала "Цестус", потом этот гном, а теперь и свадьба! Чем же я тебя прогневал, родную, а?.. Но больше его донимало полное непонимание того, что тут творилось. Что же это за народ такой, практикующий бытовую магию как нечто само собой разумеющееся? Которым и объяснять ничего не надо? Которые видят тебя насквозь?.. Которым вершить чудеса - как тебе до кустиков сходить...
Вот как, например, был устранён языковой барьер? Да очень просто!.. И весьма оригинальным способом. Всё случилось вчера. Вернувшись, Чинь, не рассусоливая и не суетясь, просто подошёл, ткнул в лингво пальцем, и приборчик исчез, растворился на фиг! Был на груди - и пропал, как и не было. А оторопевший Маркос начал вдруг понимать всё, что ему говорилось. Без всякого там переводчика-помощничка.
- Не волнуйся, эта штука уже в тебе, я растворил её в твоей Сущности, так будет лучше для всех, - услышал он совершенно по-новому и голос, и интонации. Это было так неожиданно, явственно, гротескно, объёмно и живо, что он аж сел от неожиданности. Просто сел. Прямо на землю. И тупо пялился на то, как этот волшебник повторил соответствующую процедуру над остальными членами команды - как бы между прочим, ловко так и шустро. Р-раз - и ни у кого лингво и в помине не оказалось. Растворил, мать его...Но где?! Маркос скосил глаза на грудь, но ни черта не увидел. Прибора не было.
Однако для Дженни и Вика всё прошло куда обыденней и без особых последствий, они даже и не заметили ничего, как показалось бывшему механику. Подумаешь! Была какая-то фигня на груди - и не стало! Зато всё сразу понимаешь, и звуки какие-то объёмные...Так и грохочут шаги!.. Короче, на остальных действия этого гномика не произвели никакого впечатления, в отличие от Маркоса, человека здравомыслящего и последствия предвидящего. Да и что с глупой женщины и ребёнка неразумного взять? Да ничего!..И тут его оглушили ещё раз. И куда сильнее, нежели в первый. Когда сказали следующее:
- Мы, нонки, говорим мало, мы сразу внимаем и действуем, - утробным голосом заявило это чудо в лице Чинь Хурка. А потом чудо обратилось прямо к Маркосу. - Даёшь ли ты мне в жёны самую прекрасную и обворожительную, что зовётся Дженнифер?
- Чего?! - вытаращился Маркос и разинул рот. Не упал он лишь потому, что уже сидел.
- О-ой.., - ёкнули со стороны потенциальной невесты.
- Ну нифигасе! - это уже Вик. И больше восторженно, нежели оторопело.
- Маленький народ спасёт Большая Женщина! - торжественно произнес Чинь и скосил глаза на Дженни, а потом вдруг поклонился ей до пояса. - Я должен стать твоим мужем!
И тут же распрямился, полный достоинства. И опять уставился своими глазами-маслинами на Маркоса. Маслины имели тяжёлый мглистый цвет и смотрели не особо приветливо. Примерно так же, как смотрят на букашку, вдруг вознамерившуюся влезть на чистый срез хлеба, ещё не помеченный разводами мёда. Смахнуть - секундное дело.