Аннотация: Страшно не потерять любимую, а не найти её... Опубликован в номере 70 (2) журнала "Эдита", 2017 год.
СУМЕРЕЧНЫЙ КРАЙ
Самое главное, что я нашёл дверь, и это был конец поисков. Но имелся и выбор. Оставить сомнения и вперёд? А может, ну её к лешему, и обратно? Один умный человек сказал давным-давно - выбор есть всегда. Наверняка он был прав и знал, о чём говорил. Ведь вот она, дверь, а с ней и тот самый выбор, будь он неладен...
Мне с рождения дано видеть мир иначе, чем остальным. Я могу видеть его изнанку, скрытую в тёмных нишах, углах и подвалах за потайными "дверями". Правда, осознал я эту особенность поздновато, лет в тринадцать, когда первый раз наткнулся на проход. И будто "прозрел" в одночасье, словно второй раз родился. Теперь мне двадцать три, я стал куда умнее и опытнее того пацана из далёкого детства. Из полуслепого, вислоухого щенка, тявкающего на тёмные углы, вырос хитрый зверь, видящий за ними те самые потаённые двери и проходы, ведущие туда. Не знаю, если честно, что меня тогда остановило, почему, когда впервые увидел такое, не рванул в проход со щенячьей непосредственностью и оголтелым любопытством. Теперь-то понимаю, что. Нюх. Звериное чутьё на опасность. Потому, наверное, и дожил до сегодняшнего дня, и теперь вот стою, как на распутье, - или вперёд, или...
Если бы не Света, чёрта с два бы туда полез. Но след вёл именно в проход. Пороховая бочка ждала свой фитиль. Выбор, говорите, есть всегда? Сомневаюсь. Стучаться в двери, за которыми изнанка мира, - это попахивает суицидом. Но выбора на самом деле как раз и не было. Потому что назад я не поверну. Не тот случай.
Когда-то давно я прочёл один фантастический рассказ. Уже не помню автора, но название врезалось в память: "О пропавших без вести". Это да, это как раз мой случай. Разница только в том, что пришельцами за проходом и не пахло. А несло оттуда опасностью и безысходностью. Выйти обратно простому человеку невозможно. Он просто не найдёт выход. Только я могу его отыскать, такой особенный, видящий мир под иным углом зрения. Я вижу и вход. Белесое пятно во тьме. Отметину на теле реальности. Десять лет я их вижу, натыкаюсь в самых неожиданных местах, но стараюсь лишний раз не обращать внимания на эти дыры, из которых так и веет холодом. И лишь три раза за эти десять лет я спускался туда. В серое, сумрачное и очень чужое. Теперь вот настала пора в четвёртый раз приподнять завесу, перешагнуть через грань, отделяющую наш мир от... Я не знаю, как назвать место, что скрывается там, за дверью-проходом. Это не ад в библейском понимании. И тем более не мир пришельцев из того рассказа. Это какой-то иной уровень реальности, где время так же потеряно, как и Солнце с Луной и звёздами. Там бесконечные сумерки, пустые улицы, спящие летаргическим сном деревья и мёртвые реки. И ещё тени. Много теней в сумрачной тиши и вялом покое. Наверное, те самые пропавшие без вести. Реально пропавшие, а не из рассказа. И где-то там сейчас моя Света. Также пропавшая. Три дня назад ушла в магазин и до сих пор не вернулась. Я очень надеюсь, что она ещё жива, что сумерки не растворили её в себе, не вобрали без остатка, не выпили из моей Светы жизнь. Надежда - это всё, что у меня имеется. Кроме рюкзака за спиной и моего дара. Потому что след - вот он, я его вижу, пусть не отчётливо, еле-еле, но он есть. А значит, не всё ещё потеряно. И значит, я её вытащу. Без всяких "постараюсь" и "может быть". Просто возьму и вытащу. Обратно в тот мир, который понятен, зрим и в котором ещё есть, не смотря ни на что, любовь и верность...
Иногда я думаю, может это и есть моё предназначение: видеть необычное в обычном? Натыкаться на двери, ведущие в совсем иной мир? Я никогда не считал себя экстрасенсом или каким-то уником, я обычный человек по собственным ощущениям и возможностям, не питаюсь чистой энергией, не смотрю вещие сны и не умею читать чужие мысли. Я нормальный, только рождённый с таким вот даром - видеть тайные двери-проходы и уметь их открывать. И возвращаться обратно по своим следам. Три спуска, что я совершил довольно давно, не имели под собой ничего, кроме любопытства. Этот, четвёртый, имеет очень многое, но чего в нём точно нет, так простого интереса.
Я достал из рюкзака арбалет. Огнестрельное оружие там отчего-тоне работало, была возможность проверить, когда восемь лет назад полез в проход с охотничьим ружьём отца. Ружьё превратилось в увесистую дубину, стрелять не захотело. Если честно, было плевать, почему оно не работает. У меня исследовательский порыв ограничивается элементарным любопытством, больше поверхностным, чем основательным. Такая уж натура. Но и совсем безоружным лезть туда смысла не имело тоже. Выбор пал на складной арбалет, благо такие игрушки сейчас продаются довольно свободно. Вот и пригодился. Компактный, удобный и в то же время достаточно мощный.
Собрал, вложил стрелу и постарался успокоиться. На мне джинсы, ветровка, под ней свитер, на ногах берцы - по ту сторону довольно холодно, так и сквозит из белесого пятна, что я нашёл в подвале соседней пятиэтажки, идя по следу Светланы. Пятно и есть дверь. Даже не пятно - овал высотой метра два. До сих пор удивляюсь, как его не видят другие. Значит, им не дано, так что забудем. Сейчас я один и помощи ждать неоткуда. Уж от полиции точно, только время зря потерял, пока с заявлением о пропаже разбирался. Надо было сразу "взять" след, а не ждать чего-то. Идиот, не догадался, прошляпил. А скорее просто не ждал. Что именно со мной и именно так.
Дверь-овал поддалась беззвучно, словно пасть раскрылась, обрела объём, глубину. Стало заметно холоднее, и я шагнул вперёд, невольно поёжившись. И от холода (у нас тут июнь и плюс двадцать пять), и от нервного напряжения. Однако взял себя в руки, когда спустился по ступенькам вниз. Да, тут были обыкновенные бетонные ступеньки, но удивляться я разучился после второго посещения этого мира, стал принимать как данность подобные выкрутасы, которых, к слову, здесь хватало. Взять хотя бы запахи. Вернее, полное их отсутствие. Безветрие. Беззвучие. И этот вечный сумрак, словно находишься в городе на Неве посреди белых ночей. И кто только выдумал этот безликий мир?
Впереди была улица, проходила она между одноэтажными щитовыми домами, дальше терялась в густеющих сумерках. Вроде видно много, но перспективы тут обманчивы. В первое посещение я отошёл от двери как будто недалеко, и тоже бродил между такими же домами, а обратно бежал, как выяснилось, больше километра. Очень надеюсь, что успею найти Свету до того, как придётся опять убегать. Тут есть от кого. Потому и арбалет в руке. А вообще это похоже на целую страну. Огромную, обширную. Тут лишь её край. Сумеречный край. Но исследовать подобное образование ни желания, ни сил. Слишком неуютно тут, не по себе становится от вида пустого неба и такой же земли. Одиночество полное и всеобъемлющее. Дома все заперты, тишина ватная, потому что звукам не от чего рождаться. Вечный покой в вечных сумерках.
След вёл прямо, потом уходил в сторону, терялся между домами. Хотя след - громко сказано. Багрового оттенка кляксы на земле, проступающие то тут, то там. Я знал, что со временем они окончательно побледнеют, растворятся потом в тягучей мгле. В последнее своё посещение, самое продолжительное, я еле-еле выбрался обратно, потому что уже едва различал собственные следы. Даже необычное зрение мало помогало. А тут три дня прошло, и кто его знает, как долго ещё я буду видеть Светины следы. Думать о том, что именно увижу в конце этой багровой цепочки, я себе запретил. Я вообще ни о чём не думал, умел, если надо, отключаться. Особенно тут. А иначе свихнёшься.
Дома постепенно исчезали в сумраке, и я машинально оглянулся. Две цепочки следов - одни свежие, ярко-оранжевые, другие багрово-тусклые - остались за спиной символом веры. Что не всё ещё потеряно и есть оно, возвращение в привычное и такое обыденное. Посмотрел вперёд. Что-то темнело невдалеке, и следы вели в ту сторону. Я сделал шаг, другой, третий. Тёмное обрело зримые очертания, и превратилось вдруг в огромное дерево. Я разглядел у ствола лавочку и одинокую фигурку на ней. Света...
Огромным усилием воли заставил себя не перейти на бег. Подходил осторожно, медленно, внимательно оглядываясь по сторонам. И заметил несколько теней слева, в стороне от дерева. Были они очень высокими, с длинными плетьми-руками. Стояли неподвижно, как статуи, но отчего-то я чувствовал на себе их недобрый взгляд. Мрамор ожил и чего-то ждал.
Я подошёл к лавочке. Остановился. Да, это она, Света. Мой Светлячок, как называл ласково. Моя отрада и самое дорогое, что было в жизни. Моя любимая... Что они с тобой сделали, радость моя? Почему ты здесь? Зачем тебе тут находиться? Здесь так неуютно, неужели не чувствуешь? Так плохо, как может быть только в кошмаре! Пойдём домой, милая. Пойдём скорее. Пора возвращаться. Я пришёл за тобой. Я. Пришёл. За. Тобой...
Она тихо ответила, но я услышал. Внутренним слухом услышал, будто на излёте.
Поздно. Я уже здесь. Дома. Ничего не надо. Холодно...
Слова как лёгкий шелест на ветру, которого нет.
Она подняла голову. Я едва не отшатнулся. Отвёл взгляд от того, чем стало её лицо. Заметил продуктовый пакет, прислонённый к лавочке. Полный. Сверху выглядывал пучок серой зелени и похожая на серую длинную пулю французская булка. Серые руки лежали на коленях, юбка такая же серая, и ноги. Я стиснул зубы, чтобы не закричать, закрыл глаза, чтобы не видеть. Боже, ну почему именно я?! За что?! Вечные вопросы, на которые нет ответа.
Без сил опустился на скамейку. Теплоты Светы не чувствовал, словно не человек - манекен сидел рядом. Внутри пусто, как в пересохшем колодце. Всё зря. Не успел. Искра жизни угасла, остался лишь серый пепел.
Я дошёл, но цель исчезла навсегда. А с ней и смысл жизни. Да, правильно сказал когда-то один умный человек: "выбор есть всегда". Теперь я это понимаю. У меня даже есть, из чего выбирать. Целых три варианта.
Я выбрал последний.
Краем глаза заметил, как шевельнулись высокие тени. Ждёте? Что ж, недолго осталось. И повернулся к Свете. Пустое лицо без глаз, носа, рта, бровей. Лишь серые волосы обрамляли этот овал, в сумерках они казались седыми. Я взвёл арбалет. Руки не дрожали. Не от чего дрожать, когда внутри пусто. Палец на спусковом крючке тоже казался серым. А может, уже стал таким. Ну и пусть. Выбор сделан. Осталось лишь выстрелить.
Каким же он стал тяжёлым, этот арбалет. И какой тут спёртый воздух. И какие длинные секунды. Я люблю тебя, Све...