Аннотация: Отрывок из романа "Самородок". Не факт, что войдёт в основную редакцию. Да что ж делать? Пусть пока живёт... Пишется.
А.ГОЛИКОВ
ПУСТОШЬ
фантастический рассказ
Лёгкий ветерок играл с металлической цепочкой, запутавшейся в иголках местной разновидности кактуса. Акустика у "осы" потрясающая, Роман слышал малейшие шорохи в радиусе ста пятидесяти метров. Ветерку было интересно, тот забавлялся, цепочка раскачивалась туда-сюда, и, привлечённый чуть слышным позвякиванием, Роман направил "осу" на звук. Подлетев поближе, сфокусировал видеорецепторы и, как только картинка обрела положенную чёткость, кадр остановил. Так. Медальон. И что он тут делает, интересно? Прибавил резкости, укрупнил изображение, и стали различимы детали: латунный кружок, внутри которого замерла какая-то хищная птичка с расправленными крыльями и растопыренными когтями. Орёл?.. Хотя, чёрта с два - коршун это! Потому что ребята из спецподразделения "Коршун" тут как раз и производили зачистку недавно. Так что никакого орла на медальоне не могло быть по определению. На оборотной стороне значились личные данные бойца, и Роман задал "осе" соответствующую программу. "Оса", или просто "дура" (дистанционно управляемый разведчик), как ласково называли этих незаменимых помощников операторы, со второй попытки подцепила медальон, закрепила у себя под брюхом, тщательно просканировала окружающее пространство и отправилась восвояси. Хватит на сегодня, решил Роман, данных много, толку - ноль. Надо разобраться с тем, что уже имеем, а не плодить новые вопросы. Потому что и на старые исчерпывающих ответов как не было, так и нет.
Он выбрался из кресла, придерживаясь за спинку, и потёр виски - голова второй день трещала, спасу нет. Акклиматизация, мать её! Исидора таким вот образом отдувалась за планеты, на которых земляне побывали ранее и особых проблем с адаптацией не имели. Ребята из местных сразу предупредили: два-три дня, опер, и ни часом меньше. А вот больше вполне даже возможно. Будет тебя ломать, как заштатного наркошу. Первый день вообще света белого не взвидешь... Что ж, вторые сутки уже. Оно и верно. Ломало его, действительно, хм... капитально. Ещё знающие ребята добавили: сиди, не рыпайся, знакомься с обстановкой на месте, по мере сил и возможностей, а за Периметр даже и не суйся, толку там от тебя один хрен никакого. Вот он и знакомился. Больше по мере сил. Ибо возможностей-то как раз и хватало: Земля навалилась на Исидору всей мощью своего ВПК. Однако пока без ощутимых результатов. Если не считать результатом тройку захваченных тут биоморфов. Гадость эта сидела в силовых клетках, и что самое интересное, жрать-то как раз и не просила. Кстати, о пленных... Не пора ли наведаться к биоксенологам, вдруг у них есть что-то новенькое? Те исследовали эти формы жизни, буквально засучив рукава, и могли кое-что прояснить. Тем более, пока "оса" долетит ("дурой" этот умный аппарат называть не хотелось, юмор у операторов довольно специфический, но Роман его в данном случае не разделял), он с биоксенологами как раз и уладит. Узнает, по крайней мере, как там дела: любая информация сейчас важнее собственных ощущений. Оставив двух коллег-операторов за мониторами, он не без сожаления покинул помещение: работать с "осой" было интересно и занимательно, но не вечно же тут сидеть, разглядывая местные пейзажи через видеомониторы.
Роман двинулся вдоль коридора базы, продолжая массировать виски. Ощущение тяжкого похмелья не проходило, и было оно полным, всеобъемлющим. Потому что ещё и подташнивало, и кислятина какая-то во рту постоянно. Он попробовал было перебить негативные ощущения сигаретой (по привычке), но после первой же затяжки стало ещё хуже, чуть ли не на изнанку вывернуло. И как результат - вторые сутки не курил, и даже не хотелось, вот что интересно!.. Ему вдруг подумалось: а не связано ли такое состояние вновь прибывающих с их общей проблемой - исчезновением людей? Может быть. Потому что те же ксенобиологи ничего вразумительного пока что так и не сказали, да и другие специалисты тоже. Никаких толковых объяснений. Одни лишь общие фразы, от которых его, Романа Бессонова, инспектора СКБ (Службы Контроля Безопасности) уже действительно тошнило чуть ли не в буквальном, а не переносном смысле. Особенно вот от этого: "Пока не знаем, инспектор! Не поймём никак, что тут происходит! Будто что-то или кто-то играет у нас на нервах, чёрт бы его побрал!.." Тут любой фактор мог стать определяющим, но вот какой конкретно - поди разберись. Однако именно этот фактор и должен выяснить он, Роман Бессонов, определить, что называется, на месте. А для этого работать, работать и работать. Несмотря на головную боль и муторность внутри, из-за которой он второй день толком не спал и хлебал лишь один куриный бульон. Даже без хлеба. Хлебал по необходимости, с отвращением, "за папу, за маму".
Навстречу неожиданно вынырнули трое. Если честно, то совершенно некстати. Опять начнутся соболезнования при виде его зелёной физиономии. Достали, надоело даже. Ибо как-то и ущемляло чувство собственного достоинства, он всё-таки инспектор СКБ Земли, много чего повидавший оперативник со стажем, а не просто любопытствующий бездельник!.. И в чём-чём, а в утешениях не нуждается.
Однако эти соболезновать не стали, наоборот, тут же начали подтрунивать и балагурить по поводу и без. С чувством облегчения игру он принял, ибо и сам любил и пошутить, и посмеяться, и языком почесать, когда обстоятельства позволяли, да и время, и желание было. Почему бы и не встрепенуться, пока "оса" летит?..
- Вот же! - рассуждал один из десантников, невысокого росточку, черноволосый, с раскосыми глазами, то ли японец, то ли китаец. Азиат, короче. - Я всегда говорил, что у погранцов с чувством юмора полный порядок! Обозвать неофициально планету Пустошью... Её-то! Где живности больше, чем на матушке-Земле!.. От противного, надо думать, назвали, когда большое в насмешку нарекают маленьким, а объёмное - куцым и невзрачным. В некотором смысле извращённый юмор. Лишь русские на такое способны.
И зыркнул тёмными глазищами на Романа. Потому что тот, что называется, воплощал в себе чисто славянские черты, был славянского роду-племени: и высокий, и широкоплечий, и русоволосый, и ясноглазый. Богатырь из былинных сказок да и только. Плюс соответствующая фамилия - Бессонов (в узком кругу - просто Бес).
- Только русские, по-моему, обзовут щупленького человечка амбалом! - добавил зачем-то японец-китаец и неопределённо хмыкнул: мол, нам подобное и в голову не придёт!
- Да ладно тебе, Фан! - заметил второй десантник, эдакий увалень в мерцающем в холостом режиме комби. И гоготнул. Причём звук, вышедший из этой груди, был схож с ударом кулака о пустую железную бочку. - У вас, знаешь ли, тоже частенько не все дома!.. Гы-гы!..
Роман участвовал в разговоре пассивно, отделывался в основном междометьями и ничего не значащими фразами ("Хм", "Да, конечно!", "Ничего себе!", "А это как?"), больше слушал, иногда мотал на ус, бросал наводящие вопросы, - работал, короче. Третий из десантников, женщина, пока вообще в разговор не вступала, молчала, с лёгкой улыбкой прислушиваясь к незлобивой перебранке-трескотне, когда языки чешут от нечего делать. Думала она о чём-то своём, возможно, и наболевшем, но наболевшем пока не до такой степени, чтоб ходить тут с постной и хмурой физиономией или как в воду опущенной. Ромка, неплохой физиономист, определил сразу: женщина будто чего-то ждёт, пусть даже подсознательно. Так бывает, например, когда приснится что-то влекущее, несбыточное и зовущее за собой, нечто необычное, из ряда вон, трогающее и душу, и сердце, и вот теперь позвавшее, наконец, в дорогу. Когда смотришь вокруг и ждёшь того посланника из того самого сна, что вдруг сейчас объявится не пойми как и откуда, буквально материализуется из-за поворота... А ещё она была красива. Неброской такой красотой, но от которой сердце давало сбой и потом билось в два раза быстрее... И комби ей определённо шёл. Мило так сидел, ненавязчиво, подчёркивая всё, что можно подчеркнуть. Как вторая кожа. Роман, к слову, так и не привык ко всем этим спецкомбезам, спецаммунициям, спецуниформам, предпочитал по определению что-то домашнее, уютное, за что неоднократно награждался ехидными комментариями со стороны Кима Баева, с которым делил один кабинет на двоих там, на Земле. Ким никогда за словом в карман не лез, однако Ромка был по жизни толстокожим и упёртым, и внимания на подначки коллеги обращал мало. Ибо цену себе знал.
И сейчас, поддерживая разговор, косился одним глазом и на женщину. Было в ней что-то. Сразу цепляющее намертво. Вот Ромку и зацепило. Чего уж там, словно током ударило меж рёбер. И потом... Знаки различия на её комби указывали - коммандер II ранга. Подполковник, значит, если по-старому. И минимум комроты спецназначения, опять же, по-старому... Есть о чём задуматься. Десантники рядом были в чине сержантов. Но никакого тебе подобострастия и отчуждённости, когда главенствует изначальное - я командир, ты подчинённый, и баста! Ничего подобного... Сержанты вели себя так, словно рядом не просто свой, а свой в доску, с которым не одна сотня километров и не одна уже высадка за плечами.
"Интересное тут кино крутится, однако, - подумал Роман, шагая с новыми знакомыми бок о бок и перебрасываясь ничего не значащими репликами. - В командирах красивая, самостоятельная женщина, а в подчинённых, судя по первому взгляду, размандяи и болтуны. Но симпатичные. Все без исключения". Додумать и развить не успел: опять скрутил приступ чудовищной головной боли, как поджидал, зараза, аж согнуло всего...
Его поддержал узкоглазый Фан да и увалень оказался рядом. Женщина с пониманием посмотрела на Ромку. Тот прокашлялся, отцепился от рук и произнёс выстраданное:
- Вот же млядство! И когда оно только закончится?..
- А ты сколько тут? - поинтересовался словоохотливый азиат.
- Инспектор прибыл вчера утром, верно? - подала вдруг голос и женщина. Приятный такой голос, совсем не "командирский", и невольно пришла ассоциация: похожими интонациями специально наделяются инки корабельной связи. Чтобы информация запоминалась, а не только принималась к сведению.
- Угу. Именно, что вчера. И вместо того, чтобы делом заниматься, маюсь вот, как с жуткого похмелья.
- Надо просто перетерпеть, инспектор, - посоветовала женщина, но ненавязчиво, а именно что констатируя очевидное. - Медицина тут, к сожалению, оказалась бессильна. Все эти биоблокады лишь слегка притупляют реакцию на местное фоновое излучение. Хорошо ещё, если пару дней всего и помучаешься.
- А мне вот досталось по полной, четверо суток, как с куста! - заметил увалень, то ли хвастаясь, то ли сожалея.
- Я помню, Гризли, и твои методы лечения не забыла тоже, - сухо ответила командир, даже не посмотрев на подчинённого (тот издал что-то типа "экгхммм..." и умолк). А смотрела подполковник, не отрываясь, на Бессонова. - Поскольку нам, инспектор, наверняка придётся вместе работать и вместе разгребать тут местные фекалии, разрешите представиться: командир первой роты спецподразделения "Коршун" Тори Доррисон.
И отдала честь. Но так, чисто символически: рука со сложенными пальцами метнулась к голове и тут же вернулась обратно, в карман комби.
Роману понравилось, что Тори сразу перешла на "ты". Вояки в этом плане куда прагматичней штатских. И ещё понравилось, что никаких особых скидок на его самочувствие тут не делали. Влез в драку - будь готов держать удар.
- Роман Бессонов, инспектор СКБ, - и протянул руку для рукопожатия. Её пожали. Ладошка у командира роты оказалась на удивление маленькой, тёплой и... нежной. Но Бессонов прекрасно был осведомлён, что могла эта ладошка при необходимости. Одним ударом указательного пальца, например, пробить гофрированный лист. Или, сложившись в кулак, в осколки разнести кирпич.
- Ну вот и познакомились... Так, господа сержанты, можете быть свободными.
- А мы же собирались... - начал было Фан, но его перебили:
- Я потом подойду. Или без мамки совсем думать разучились? Выполнять! - и голос приобрёл те самые, командирско-металлические нотки.
Господа сержанты несколько озадаченно переглянулись, тоже небрежно козырнули и отправились дальше по коридору. Уже вдвоём, без Тори. Та осталась с Романом, которому заметно полегчало. Даже трудно сказать, отчего. Возможно, и от её присутствия рядом тоже.
- Сразу задам вопрос, - комроты не привыкла, видать, переливать из пустого в порожнее. И это Роман невольно отметил тоже. - Мы тут, на Исидоре, или Пустоши, кому как нравится, второй месяц уже торчим и буквально с первых дней началась здесь свистопляска. Непонятная такая свистопляска. С весьма печальными для нас последствиями. И чтобы разобраться в местных делах, присылают всего лишь одного специалиста? Которому к тому же ещё необходима и акклиматизация? Не вижу логики.
Бессонова несколько покоробило от "одного специалиста".
- С акклиматизацией да, неудобство, но тут хоть роту спецов присылай, им она так же будет необходима, так что дело не в количестве. И потом, я прибыл не один, с чего ты взяла? Пара ксенобиологов высшей квалификации, прибывших со мной, тоже сейчас страдают, но только в лабораториях. Хотя по мне, чем больше народу, тем менее ясней картина. У вас и своих научников хватает, но руководству проекта видней. От себя добавлю, что я занимаюсь исключительно оперативной работой: попробовать выяснить причину и по возможности устранить. Вместе с вашими людьми, естественно.
- Можно подумать, мы не тем же самым занимаемся, - фыркнув, отреагировала Тори. - Или свежий взгляд будет тем самым камушком, что стронет лавину?
- Поживём - увидим, - пожал плечами Роман. М-да, а крута и напориста эта Доррисон, ничего не скажешь. Но других, понятно, командиром и не назначат. Особенно такого подразделения. - Ещё вопросы? А то мне "осу" встречать.
- Куда сопровождал?
- Южное направление. Там вчера заварушка случилась. "Оса" как раз чей-то именной медальон нашла.
- Вторая рота. Я гляну?
- Не имею ничего против, - и, кое-что вспомнив, в его положении весьма насущное, поинтересовался. - А чем там э-э... этот Гризли лечился?
Ксенобиологи, так выходило, подождут. Тем более, его бы тут же оповестили в случае чего. Статус инспектора Службы обязывал. Да и Тори весьма ценный кладезь информации, надо же с чего-то начинать, в конце концов?
Они уже миновали тамбур, когда та нехотя ответила насчёт методов лечения её непосредственных подчинённых:
- Раздобыл спирта и бухнул в стакан ещё и транквилизаторов, умник! Думал, не заметят на общем фоне, но у меня не прокатит.
- Хм... И как результат?
- Да как оклемался, три наряда вне очереди схлопотал, и все дела...
Роман искоса взглянул на женщину. Сейчас именно на женщину, а не подполковника спецназа: столько неудовольствия сквозило в её голосе, что создавалось впечатление, будто многодетная мамаша жалуется подвернувшейся кстати соседке на одного из непутёвых своих отпрысков, а не суровый и опытный командир отчитывается за проступок рядового бойца. Инспектор машинально отметил такую реакцию и невольно поёжился, представив разборы "полётов".
- А на Земле, в родной части, ещё и на "губу" отправлю, чтоб впредь наука. Если, конечно, Проект тут не накроется медным тазом и мы вместе с ним до кучи...
Правде в глаза она тоже умела смотреть, и Роман зауважал командира спецназовцев ещё больше.
Ближе к входным боксам стало пооживлённей, посуматошней, народ мельтешил туда-сюда, и было бы полное ощущение царящего здесь бардака и бедлама, если не знать, что все эти броуновские движения имели конечную цель и логическое обоснование в виде исполняемых команд, приказов или конкретно решаемой задачи. Для военных такое - вещь обыденная, для посторонних - несусветная.
Тори уверенно и целенаправленно двигалась в сторону приёмной камеры вспомогательных агрегатов, отвечая на многочисленные приветствия и иногда перебрасываясь ничего не значащими фразами со встречными офицерами. Чувствовалось, что она тут на своём месте и весьма популярна среди личного состава базы. Рядом с ней Бессонов ощущал себя чужеродным организмом, попавшим вдруг в тело с нормальным кровообращением, целостной нервной и иммунной системой и исправно функционирующим сердцем и печенью. Потому что частенько ловил на себе многозначительные взгляды, в которых так и угадывался нелицеприятный вопрос: "А ты кто такой, парень? Придёшься ли ко двору?" Однако Роману было не привыкать, поэтому эмоции он всегда отодвигал на второй план, если не на третий. За редким исключением.
Не хотелось сравнений изначально, но Бессонову отчего-то казалось, что творящийся тут бардак весьма напоминает собой растревоженной муравейник, в который угодила вдруг молния, или даже что похуже (хотя куда уж хуже?): беготня вокруг и общая суматоха весьма такому способствовали. А пара огромных бронеходов в дальнем конце гигантского зала и несколько боевых скаттеров рядом подтверждали, что не всё так спокойно и гладко, как хотелось бы думать или хотя бы надеяться. И сердце невольно защемило. И от предчувствий, и вообще...
Доррисон набрала на служебной панели цифровой код, входная бронеплита ушла в боковой паз, и они очутились внутри короткого коридора, заканчивающегося ещё одной плитой, на взгляд куда массивней предыдущей. Командир уверенно двинулась дальше. Роман, впервые тут оказавшийся, крутил головой, машинально отмечая детали обстановки: навыки оперативника, дотошность и любовь к мелочам иногда даже мешали, но и плюсов было тоже достаточно.
У второй плиты Доррисон провозилась чуть дольше.
- Странно... - пробормотала женщина с лёгким недоумением в голосе. Бессонов насторожился. Не в последнюю очередь благодаря и общему состоянию, и сверхразвитой интуиции, и вдруг охватившему его неизвестно откуда ворвавшемуся в сознание чувству - защищать и оберегать. Боже, кого и зачем?! - тут же охладила пыл оперативника вполне трезвая мысль. Охладила настолько, что Роман даже смутился, не ожидавший от себя подобной прыти.
- Что-то не так? - поинтересовался он, стараясь выглядеть безразличным и равнодушным. Получилось так себе, и оттого вышло чуть ли не вдвойне равнодушно, будто он сейчас пребывает в роли инспектора, курирующего безопасность вверенного его заботам сектора, проверяет того на доскональность и соблюдение всех норм.
Тори передёрнула плечами, словно за шиворот попало что-то холодное и неприятное.
- Если "оса" и прилетела, то я не пойму, почему та стала весить в десятки раз больше...
- Э-э?..
Тори застучала по клавишам, не отрывая взгляд от экрана внешнего наблюдения.
- Да что за чёрт!.. - пробормотала она, и Роман подошёл поближе, невольно вдыхая запах, что исходил от волос Тори. Запах сводил с ума - в меру терпкий, в меру нежный, не острый, но и в тоже время достаточный, чтоб завлечь куда-то в даль светлую. И Роман задохнулся, испытывая абсолютно противоречивые чувства: то ли окунуться с головой в этот лавандовый аромат с головой, или дать дёру, ни о чём не думая. Победило первое. Он вдохнул поглубже и чуть вообще не отключился...
- Да что такое-то? - вернул его в реальность обескураженный голос женщины, что он сейчас чуть ли не боготворил. И пришлось вплыть в реальность, как старому кораблю в старый и полузабытый док.
- Что случилось?
Тори указала на экран и плывущие по диагонали данные.
- Сам посмотри!
Пока он вглядывался в цифры, толком ничего в них не понимая, Доррисон связалась с кем-то по трэку.
- Монмихан? Да, я... У третьего шлюза. Глянь сюда, хрень тут какая-то!
Что ответил таинственный Монмихен, Роман так и не узнал, ибо через секунду в помещении началось твориться то, что с его точки зрения не иначе, как чертовщиной, назвать было и нельзя.
Внешняя бронеплита, надёжнейший сегмент обороны всей Базы, рассчитанный на прямое воздействие термоядерного взрыва, вдруг выгнуло по всей оси и вернуло обратно. Так хозяйка в древности, наверное, прополаскивала мокрое бельё - одним движением освобождаясь от лишней влаги. Роман глаза вытаращил. Тори - тоже. А потом через воздухозабоники повалил зелёный дым. Тягучий, слоистый и целенаправленный. Чуть ли не им под ноги...