Когда Светка принесла шиллу домой, мы ужинать собирались. Вера накрывала на стол, я, как всегда, на подхвате.
- Боже... - жена уставилась на шиллу, я прекратил резать хлеб. Так, похоже, ужинать мы теперь будем поздно. Если вообще будем.
- Вот, у забора нашла, - дочь присела и спустила шиллу на пол. Мохнатый шарик неспеша покатил в сторону холодильника. Смотрели мы на него с разными чувствами.
Я, как глава семейства, прикидывал, чего теперь делать. И как потом избавиться от шиллиного запаха.
Жена моя, очевидно, думала о том же. Только с оттенком сочувствия. Не к нам, разумеется, к шилле. Ох уж эта извечная женская жалость.
Светка ни о чём, ясен пень, не думала. Раз притащила это пахучее розовое чудо в дом. Как дал бы... ремнём по заднице. Чтоб хоть иногда думала.
За окном стемнело. Я поднялся, задёрнул шторы, посмотрел на семейство.
- Так... Светка, берёшь шиллу за шкирку и уносишь обратно. Можешь подбросить Сергеевым, разрешаю.
- Ну, пап!
- Цыц! А ты что думала? Принесёшь шиллу домой, дашь молочка, как котёнку, и спать завалишься? А мы, значит, потом думай, что с ней делать? И отгони её от холодильника!
Дочь взяла шиллу на руки. На меня уставились две пары глаз: наивные голубые Светкины, и чёрные бусинки шиллы. Бусинки, как мне показалось, смотрели с интересом.
- Никто не видел, как ты её нашла? - Вера подошла к дочери, погладила розового зверька. Тот довольно заурчал.
- Кажется, никто, - Светка продолжала смотреть на меня. С надеждой. В девять лет ещё веришь, что мир вообще-то добр и потрясающе разнообразен по части приятных сюрпризов. А вся грязь его, несправедливость и жестокость это где-то далеко-далеко, за тридевять земель.
Я крепко выругался (про себя). И уселся за стол. Чёрт бы побрал этих шилл или как их там на самом деле? Теперь нужно очень постараться, чтобы это розовое создание, похожее на ёжика, осталось для соседей невидимым и неслышимым. И не только из-за запаха. Потому что нельзя их вот так запросто приносить в дом. Наоборот, следовало тут же звонить в Службу Извлечения и сообщать, что такой-то обнаружил шиллу там-то и там-то. Потому что розовые зверьки не принадлежали нашему миру. Было непонятно, откуда они вообще взялись. А всё непонятное и неисследованное испокон веку считалось опасным и непредсказуемым. Наше время в этом плане мало чем отличалось от времён стародавних. И проверь теперь, слухи это или не слухи, что те семьи, где оставляли шилл, плохо кончили. Вплоть до смертельных исходов. Я, правда, такому не верил. Но вот теперь крепко задумался.
Стараясь не смотреть на жену с дочерью, достал телефон. Положил на стол. Служба Извлечения имела простой, мгновенно запоминающийся номер: 0001. Наверное, так задумано. Государственная структура, свои лаборатории, проверенные кадры и всё такое. Чем им, интересно, помешали эти розовые ёжики? Проверять, если честно, не хотелось. Да и надо ли?
- Вер, пойдём, подышим свежим воздухом. А ты, Свет, дай ей пока молочка, что ли...
Очутившись на улице, я пожалел, что бросил курить. Сейчас бы сигарета оказалась весьма кстати. Чтоб унять внутреннюю дрожь и отчасти нервы успокоить. Жена молча стояла рядом, ждала. Кто бы увидел со стороны, подумал: вот же идиллия, муж с женой вечерком вместе любуются на звёздное небо. Ага, и цветочки нюхают. Точно идиллия. Если бы не этот розовый шарик в доме.
- Ну и чего делать будем?
- Света не поймёт, - тихо ответила жена. - Ребёнок, ей ведь толком не объяснишь, как тут правильно, почему нельзя оставить это чудо в доме. Потому что для неё это сказка, в которую она верит. Безобидная милая сказка.
- Ты чего меня агитируешь? Будто я это придумал! Завтра весь посёлок будет знать, что у нас шилла живёт.
- Так это же завтра... - ещё тише промолвила Вера.
Я опять выругался. Теперь вслух.
- Ладно! Пусть остаётся до утра. Но завтра духу её здесь не будет! Утром звоню в Службу, всё!
И со злостью хлопнул дверью. И не увидел, как жена улыбнулась чему-то, смотря на звёздное небо.
Зато увидел нечто другое, едва вошёл на кухню.
Шилла розовым бугорком расположилась на столе, возле телефона, только глазки влажно поблёскивают. Светка сидит рядом. Увидев меня, радостно воскликнула:
- Пап, она молока попила, а потом решила позвонить. Во, гляди!
Я подошёл, осторожно взял у дочери телефон. И кто нажимал на кнопки, хотел бы я знать? Но всё вылетело из головы, когда я увидел набранный номер - 1000. Ещё с большей осторожностью поднёс телефон к уху. После нескольких гудков мне ответили:
- Служба Переработки слушает...
И встретился глазами с чёрными бусинками. Мне показалось или в них мелькнуло торжество?