Аннотация: Это мой первый рассказ. Друзьям вроде понравился и я решился выставить его перед вами.
Прогулка по Москве,
по мотивам моего сна, а может и не по мотивам.
Когда молодой житель Петербурга приезжает в Москву на день по работе, для него это всегда стресс и множество неприятных ощущений. Ты приезжаешь на вокзал, вокруг тьма людей, которым не то чтобы все равно на тебя, как это бывает в родном Питере, да и во всех остальных городах, а для которых ты - фактор раздражения, "понаехал", уже портишь им кислород, забираешь работу и вообще тебе здесь не место. Поэтому покинуть вокзал хочется как можно быстрее. Выходишь, и тебя окатывает волна теплого воздуха, всегда, какая бы погода ни была, потому что в Питере в этот момент заметно холоднее и более сыро. Это радует, но ненадолго, за вокзалом людей еще больше, и даже не так далеко от метро развернулся "рынок рабов". Может такое есть и в Петербурге, но уж точно не на площади Восстания.
И как раз на Ленинградский вокзал и приехал наш герой. Он был в Москве уже ни один раз, ему много раз предлагали остаться, но эта тупая и нерациональная любовь к своему, далеко уже не самому чистому и самому культурному болоту, все время заставляла его отказаться. Но его ценили, звали, и он приезжал на день-два, чтобы встретиться, немного поработать или взять работу в Питер. Он привык к "теплой" встрече вокзала Москвы и не обращал внимания на людей вокруг. Тем более что сегодня был повод для маленькой радости - он нашел место, где сможет оставить свой рюкзак и даже принять душ, и это, наверное, является самым большим желанием, которое ты можешь испытывать, проведя всю ночь в душном купе, проспав в общей сложности не больше пяти часов и понимая, что весь день проведешь на ногах до следующей встречи с этим же купе.
Итак, он поехал к Ольге. Недавно познакомился в ней в интернете, то ли на каких-то знакомствах, то ли где-то в блогах. Они мило поболтали с недельку, она любила Париж, он там был и рассказывал о нем. Но очень быстро стало ясно, что они далеко не пара, и дело даже не в том, что он терпеть не мог этот Париж, а просто они не были на одной волне. Но она была приятная собеседница, и, похоже, неглупый и хороший человек, который, как и многие виртуалы, просто потерял себя в сети и не мог до конца понять, а нужно ли ему именно то, что он так активно ищет. Да и понимать уже не хотелось, сам процесс таких знакомств стал частью жизни, куча друзей по всему миру, заставлял чувствовать себя нужнее, и было приятно, что о тебе даже не столько помнят, (сейчас все хистори помнит), сколько просто знают. Но, тем не менее, когда он сказал Ольге, что едет в Москву, она сразу же предложила заехать к ней и освежиться.
И, может быть, его это предложение и испугало бы или напрягло, в недружелюбном городе ехать к незнакомому человеку, чтобы оставить вещи... Но он знал круг ее знакомых, и даже нашлись какие-то далекие общие друзья, и все эти ребята постоянно пользовались квартирой Ольги, которая, похоже, была всегда шумна и напоминала международный хостел. А потом и вовсе все стало понятно, Ольга работала управляющей одного магазинчика для молодежи и жила ровно над этим магазином, хозяин даже пробил винтовую лестницу, чтобы ей не нужно было выходить на улицу и обходить все здание. А это, в свою очередь, очень увеличило жизненное пространство Ольги, а так как всякое увеличение пространства заставляло ее чувствовать себя еще более одинокой, она постоянно заполняла его друзьями, которые приезжают в город на день, на два. При этом чувство самосохранения себя и магазина очень точно помогало ей фильтровать людей и звать хороших ребят и девчонок.
В общем, история ему показалась довольно типичной, особенно для Европы, где, например, в Берлине, найти такие места и тусовки очень просто, главное стать в них своим. Для Москвы это не так типично, но почему нет... Тем более что место находилось внутри кольца, и в рюкзаке не было ничего ценного, вся тяжесть была из-за сменной одежды и всякой ерунды, которую он постоянно возил с собой на всякий случай. Случаев таких никогда не представлялось, но он возил все равно.
Он пошел пешком, быстро оставив вокзал позади по улице или проспекту Сахарова, пересек кольцо и оказался в другой Москве, более старой и чуть более гостеприимной. Хотя, может, просто так кажется, потому что еще 6.30 утра и несмотря на то, что уже светит солнышко, основной работающий внутри кольца класс только просыпается, идет на фитнес и т.д. Не спали только дворники и охранники, которые красными глазами мрачно провожали его от угла к углу. Не то, чтобы он им не нравился, но просто он был единственным двигающимся объектом на улице.
Без четверти семь он оказался перед входом в магазин, постучал, как и договаривались. Дверь открыл какой-то немец в дредах, который с легким акцентом поздоровался и, ничего не спрашивая, пригласил внутрь. Там он и встретил Ольгу. Она пила утренний кофе. В первые три - четыре секунды встречи в реале после общения в сети, в голове невольно происходит процесс сопоставления человека, которого ты видишь перед собой, с образом, который сложился у тебя от фотографий и кучи текста, что ты прочитал. Совпадений полных не бывает никогда, вот и сейчас - это, безусловно, была она, но усталый взгляд, немного более взрослое лицо, рост поменьше, сама не такая яркая, хотя, когда она увидела его, в ее глазах блеснул на миг огонек, и она весело стала общаться.
Вообще, она действительно оказалась приятным человеком, не таким как в сети, немного другим, но приятным. Они мило посмеялись друг над другом. Как-никак в 7 утра можно найти много забавного в лице собеседника, при условии, что у самого глаза хотя бы наполовину открыты. Потом представила ребят, там был два парня, Вилли, который открыл дверь, и Серега - ярко выраженный неформал, в котором при этом не была точно выражена какая-либо конкретная принадлежность, и рокерская косуха как-то немыслимо сочеталась с рэперскими вещами и ростоманской банданой. И еще была девушка Лиза, тихая мелкая подруга Вилли. Ольга сразу после формального представления показала, где душ и продолжила пить кофе, точно понимая, что без душа общаться уж очень не хотелось. Ванная, как и сама квартира, была очень милая, уютная и, несмотря на постоянное обилие гостей, не грязная и не замусоренная. Он принял душ, получив массу наслаждения, и ему почти удалось смыть ощущение помятости, и уж точно расстаться с запахом купе, который, казалось, пропитал его насквозь.
Спустившись вниз, он застал ребят за приготовлением завтрака. Мысленно порадовался, что он учел это и не будет выглядеть теперь жлобом, он залез в рюкзак и достал рулет и печенье, купленное прямо перед поездом. Собственно, вся еда на завтрак, кроме яиц и хлеба, была привезена гостями. За завтраком, просыпаясь окончательно от кофе, он немного узнал ребят.
Серега оказался москвичом, причем, что редкость, коренным, просто ему было скучно дома, и он часто зависал у Ольги. Разговаривая с ним, невольно понимаешь, что всяких неформальных движений и групп в Москве гораздо больше, чем в Питере. У нас редко, но можно увидеть эмо или готов, а тут это уже не редкость. Причина кроется в том, что в Москве больше хочется уйти в себя, в свой мир. Не одному, с друзьями, но отгородиться стеной от города со всем его шумом и образовать свой микромир, свою стаю. В Питере, так же как и в Вене или в Стокгольме и куче других городов со своим духом и стилем, этого не так хочется. И отдохнуть от шума города гораздо проще, просто идя по улице, свернуть в скверик или парк и оказаться в мире, где время не властно... В Москве, даже в старой, таких мест почти не осталось.
Вилли оказался типичным немцем, он поучился везде в Европе, был на стажировке в Штатах и даже в Африке с корпусом мира. При этом Вилли четко сохранил в себе немца, и его прагматичность, точность, аккуратность и холодное, но уважение ко всем людям, не могли скрыть ни дрэды, ни странная мешкообразная одежда.
Такие немцы встречаются по всему миру. Они постоянно где-то стажируются, изучают язык и, наверное, они могут стать тебе самыми надежными товарищами, если ты так же окажешься в другой стране. Они опишут место, магазины, музеи, памятники вокруг лучше любого коренного жителя. Они прекрасно знают местную политику и политику в России. Они с большой симпатией относятся к тебе, хотя порой ты и понимаешь, что эта симпатия идет от чувства глубокой вины, но не стоит об этом.
Вилли сразу стал основным собеседником, живо и очень тактично расспрашивая о сфере рабочих интересов (спросить напрямую о работе у незнакомого человека считается у них неприлично). Герой это знал и сам рассказал, где учится и зачем приехал в Москву, Вилли рассказал о себе еще подробнее, потом почти сразу нашлась общая тема о каком-то вузе, и завтрак пролетел незаметно.
Около восьми Ольга стала всех подгонять и, убрав за собой посуду, все вместе помогли ей подготовить магазин к открытию. После чего Вилли ушел со своей подружкой на работу, а Сергей пошел домой спать дальше.
Пожелав хорошего дня Ольге, герой тоже пошел и, выйдя на улицу, в очередной раз удивился, до чего же рано и быстро просыпается Москва. В Петербурге, несмотря на толпы полусонных людей вокруг метро, все равно жизнь не начинает проявляться до 9-10 утра. Тут без десяти восемь город живет уже вовсю. И сама эта атмосфера очень бодрит.
Он поехал на встречи, они заняли время где-то до обеда, потом он поехал в самый центр, где встретился пообедать со своим другом "питерским москвичом" Владом. Вообще, "питерские москвичи" - это отдельная категория, точнее целых три категории в зависимости от того, как меняет их Москва.
Почти любой приезжающий в Москву не питерец, при условии, что он выбивается в люди проходит три стадии.
Первая - молодой перспективный и голодный. Отсюда масса энергии, бегающие глаза и сумасшедшая отдача на работе, хотя в команде работать он не в состоянии, интуитивно расталкивает и топит всех и вся, кто может задержать или помешать его/её карьере. Потом он или она получают первые бабки, не просто хорошие, а такие, которые не получится сразу проглотить и воспринять своим еще Пензенским или Самарским сознанием и начинается вторая стадия - "всем сосать", где он король мира, самый умный, красивый, талантливый и успешный. Знает все клубы, и бравирует тем, что проходит спокойно фейс-контроль очередного "Дягилева" или "Оперы", не понимая или не желая понимать, что на таких как он клубы и делают свою прибыль. В течение ночи он легко оставляет полугодовую зарплату своего отца за столик, алкоголь и проституток. В общем, он царь, а все остальные "казлы" и "лохи".
Потом, что-то происходит внутри него (а может, он просто вдруг понимает, что он ни на йоту никому не интересен без своих бабок, и даже при них интересен не он, а бабки, которые у него можно взять), и он успокаивается. Взгляд такой же алчный, но остекленевший. Все для него говно, но и он сам такое же. Ест в дорогих местах, но уже без вкуса, без смака, просто потому, что все там едят и он ест. Опять таки, трахает проституток и имеет гламурную фифу не потому что хочет, а потому, что все так делают, и Порше ему совсем неудобен. Хотя нет, он все-таки удобен, но для усталого образа он будет обсирать все, чем пользуется с большим удовольствием. Такие же у него и друзья.
Петербуржец, приезжающий в Москву совсем иной. Хотя они вскоре становятся питерцами, но все равно. Он приезжает уже на конкретную работу, к своему приятелю такому же питерцу, который искренне помогает ему с "акклиматизацией". Да и вообще, не чувствует за собой обрубленных мостов, что не так озлобляет. И к богатым людям не испытывает суперзависти, так как сам сыт, есть где жить, да и дома всегда ждут. Тем не менее, рано или поздно происходит приход бабок. И тут питерцы распадаются на три категории.
Первая - самая приятная и при этом редкая. Несмотря на приступы мании величия, человек остается самим собой и ему все равно психологически неприятно идти к проституткам, а идея оставить в клубе косарь долларов кажется плебейской. И конечно он меняется, черствеет, инстинкт самосохранения работает более чутко, так как сразу - вокруг куча акул на твои бабки и на славу твоей успешности, но все равно, есть старые друзья и с ними он такой же. Ему тяжело в личной жизни, пока не догадается вернуться в Питер, и не взять свою старую подругу или одноклассницу с собой. А после этого очень скоро такой человек оказывается высоко, я туда и не вижу, или вообще уезжает растить семью в другую страну.
Вторая категория, это когда человек все-таки начинает подозревать, что он умнее других и уж точно умнее друзей, что остались в Питере (при этом он постоянно зовет их в Москву и приглашает переночевать), но все равно он видит бабки в своем кармане, которые говорят: "Чувак, ты умен и успешен". И то ли в шутку, то ли просто от нечего делать, он походит по клубам, борделям, но очень скоро, найдя там пустоту, придумает себе хобби позаумнее и поэкзотичнее. Станет фанатом дайвинга на Сейшелах, или будет собирать булатные мечи, или станет учиться суперсекретной и сложной индийской технике боя. При этом непонятно почему, он станет резко православным и прославянином. Или наоборот, демократом и прозападником, критикуя власть, режим, который дал ему все эти деньги, он устроит себе второе гражданство и станет говорить про Россию, "эта ваша страна". При этом оставаясь в ней верным винтиком, который хозяин смазывает регулярно деньгами.
И, наконец, третья категория - самая тяжелая. Когда у человека толстеют пальцы. Он проходит быстро все категории и ему просто перестает хотеться что-то делать, кроме как есть хорошее, покупать хорошее и иметь хорошее. Он быстро становится сибаритом и теряет друзей не от грубости, а просто потому, что они ему неинтересны, у них какие-то мелкие проблемы. Он как-то их слушал, устал и дал из кармана полляма, которые ну просто бы уничтожили эти проблемы, а те обиделись и ушли+ Почему то... Да и хрен с ними. Ему все еще интересна его работа, но не рост карьерный, а чтобы ручеек тек и тек. Так у него быстро толстеют пальцы, и он уже не может пользоваться ни Вирту с ее маленькими кнопочками, ни Айфоном, который вообще непонятно что такое? Да и в принципе, зачем звонить? Так этот человек просто существует.
Но мы отвлеклись. Влад, с которым герой спешил на встречу, был между первой и второй категорией, он все еще оставался тем же самым Владом (только для своих), но уже стал говорить, как классно в Сибири охотиться на медведей с параплана, стреляя в них из арбалета с оптическим прицелом. Конечно, это сложно и тяжело и, наверное, интересно, но снаряжение стоит уйму денег, дорога тоже. Да и потом, нашему герою было по-простому жалко мишку, который совершенно ни при чем и не понимает, зачем он нужен человеку, у которого все есть: он сыт, в тепле и есть самка. Так зачем ему еще нужна его шкура и мясо?
С Владом встретились около трех в приятном кафе, где ценник оказался на удивление небольшим, и эта предусмотрительность Влада, который выбирал место, была приятна. Поговорили обо всем и ни о чем, вспомнили старое, по-доброму посмеялись над общими друзьями. И стало на душе тепло, хотя в глазах Влада он увидел тоску, по тому простому и искреннему времени. На что он честно сказал другу, что и Питер теперь другой, и мы уже не те, и что ему вот снова сделали намек на работу в Москве, хотя и с зарплатой там еще не все понятно. Владу стало заметно лучше.
И тут к ним подошла она. Можно было бы конечно сказать: приплыла в сиянии зари, но так он уже вспоминал потом, бесконечно прокручивая в памяти их встречу. А тогда он ее заметил то не сразу. Она подошла к Владу, который сразу представил свою двоюродную сестру, коренную москвичку (мой рассказ становится фантастическим по жанру, за полдня герой встречает уже двух коренных москвичей) и зовут ее Лера. Он мило поприветствовал ее, отметив про себя красивое тонкое и одновременно не пошлое платье и хорошую фигуру, и когда она села рядом, посмотрел ей в глаза...
С этого момента его, конечно, не пронзили никакие стрелы, и не стали звенеть колокола любви в голове, но она ему понравилась, честно и искренне, своими глазами, а точнее тем, что в них было: искренностью, глубиной, живым интересом и какой-то естественной открытостью и симпатией к нему самому, которые Лера и не скрывала.
Они очень мило поговорили втроем. Лера училась в МГУ, что с экономикой, просто гуляла по городу и увидела своего братика. Она призналась, что узнала героя, так как видела много его фотографий у Влада на компе. Через четверть часа, Влад извинился и поехал обратно на работу, а они остались вдвоем. Пошли гулять по Москве и говорили весело беззаботно обо всем, находили много общего.
Он был поражен, как быстро она стала ему такой понятной и даже родной, как легко с ней, и как преобразился и расцвел город вокруг. При этом, намного позднее вспоминая, он будет удивляться, что не испытывал к ней никаких эротических или пошлых чувств. Она ему открылась как человек, и вся ее душа и внутренний мир были для него важнее и интереснее ее красивых форм, слегка прикрываемых платьем.
Она была на машине и отвезла его в какой-то красивый сквер, где они весело гуляли, покормили птиц, потом прошлись по старой части Москвы, в которой он еще не был. Лера вспоминала какие-то истории и факты о том или ином месте. Он впервые почувствовал историю этого города, которая скрыта от обычного человека шумом, стрессом и беготней толп народа вокруг. Время летело незаметно, они зашли в какое-то кафе, где долго и весело спорили, кто кого угощает. Просто угостить ее она не позволяла, а наоборот, хотела угостить его. В итоге решили, что она платит за чай, а он за пирожные. Они мило посидели, и когда она узнала его утренние приключения, предложила отвезти его к Ольге, чтобы забрать вещи. С этим они вышли на улицу.
Вдруг с криком: "Артур!" Лера быстро побежала к незнакомому мужчине, ничего не говоря или объясняя. Герою же хватило полу-взгляда на этого Артура, его друзей или охранников сзади, чтобы все понять и просто пойти своей дорогой. Артур годился Лере в отцы, или может даже в дедушки, и было очевидно, что он не отец и не друг семьи. Попадая под москвича третьей стадии, он имел очень биографическое лицо, которое четко описывало его жизнь, приоритеты и историю появления у него такого количества денег. Он знал таких людей, и знакомиться с ними желанием не горел, тем более что Лера ничего не сказала и не обернулась.
Он пошел по бульвару, чувствуя не боль, а просто обиду. В голове вертелось: "хорошего помаленьку", а разум говорил: "хорошо, что он увидел Артура сразу, а не потом". Хотя, конечно, ничего бы не было. Для Артура он просто не существует, да и вообще не в Артуре дело. Просто Лера перестала быть такой чистой.
Понятно, что чистых людей не бывает. У всех есть скелеты в шкафу и тараканы в голове. Главное, чтобы они, эти тараканы, подружились с теми, что живут в твоей голове. Просто тут разница оказалась как контрастный душ. Может быть он и старомодный, и неправильно так рассуждать, но все равно эти девушки для него были неприятны. Он не считал их проститутками, нет, просто такая жизнь, так было всегда, и в 19 веке и раньше. И у него были такие подруги, но тут было другое, он никогда не рассматривал таких девушек для себя, никогда не чувствовал, что это его путь... Просто потому, что не быть ему Артуром. Самое обидное, он не думал, что Лера такая.
Подбадривая себя, он медленно шел по бульвару. Потом, приказав себе срочно думать о другом, он вспомнил, что надо ехать за вещами и на вокзал, прочь из Москвы. Он стал оглядываться по сторонам, чтобы понять, где вообще он находится, и тут заметил, что далеко сзади идут и мило болтают Артур с Лерой в сопровождении свиты. Это стало совсем неприятно, и он быстро пошел в сторону к переходу, "который вроде как вел к улице, которая вроде как вела к метро, ладно, там разберемся". Светофор очень долго горел красным, машины ехали плотно и быстро. Очень долго.
Не оглядываясь, он встал под светофором. Он не боялся, что его заметят, просто НЕ хотел, чтобы его видели. Все еще красный. И вот, машинам мигает зеленый, и он слышит сзади: "А, вот ты где?". Обернулся. К нему, весело улыбаясь, подошла Лера, одна, и как ни в чем не бывало подтолкнула, что мол, пора дорогу переходить. Они перешли. Он молчал, она стала что-то весело говорить, как будто вообще ничего не было. И он задумался, воспитание и чувство такта не позволяло ему просто заткнуть ее или резко уйти. Может быть, это и было бы правильным, но он не мог так.
"Ладно, притворюсь, пускай подвезет до Ольги, а там как-нибудь откручусь, и потом, зачем хамить или выяснять отношения, кто я ей, кто она мне? Никто! просто предложила подвезти, а я и так почти потерялся". Он стал поддакивать, что-то отвечать, но Лера, казалось, не замечала никаких изменений в его к ней отношении. Он подумал, может просто спросить, кто это был, спросить нейтрально. Но ответ он знал. Друг. Вот так. И все, больше тебе все равно ничего не скажут. Да и надо ли говорить?
Они шли, она говорила что-то о поездке в Италию или Испанию. Он делал заинтересованное лицо, задавал уточняющие вопросы, кивал. И как ни странно, его отпускало, он просто переставал ее идеализировать, а она становилась простой и неинтересной. Хотя, может он делал так по принципу "раз не моё, значит этого нет или мне неинтересно", неважно, но становилось спокойнее.
Вдруг она остановилась, резко развернула его к себе и совсем не своим, а каким-то более взрослым изменившимся голосом сказала. "Да пойми ты! Мне просто хочется замуж и детей... "