В это утро Большак проснулся в хорошем настроении. Редко
такое удавалось в последнее время. Дела в государстве шли не ахти как.
А вчера вечером верные люди дали пленку с телефонным разговором
известного спонсора с бывшим воротилой, отсиживавшемся за границей.
Воздух свободы со многими играет злую шутку, вот и спонсор
исключением не стал. Разболтался до того, что стал крыть лидера
государства самыми последними словами, дойдя до матерных.
Большак на содержание разговора не обиделся, лишь душа
сладостно заныла в предвкушении нечаянной радости. Вечером
нынешнего дня спонсора вызвали "не ковер". Минуты этой лидер ожидал
столь сладострастно, что мероприятия дня прошли в пол-уха и
пол-голоса.
В назначенное время взволнованный спонсор предстал перед
лидером государства. Он нервничал и жутко потел, хоть в кабинете
было прохладно. Большак был родом из северного края и не любил
расслабляющего тепла. Было приятно наблюдать, как стекает пот по лысине
собеседника, хоть беседа еще не началась. Ишь ты, начудил и в глаза
смотреть боится.
- Как здоровье? - спросил как можно непринужденнее, для проформы.
- Спасибо, - ответил со звенящим напряжением в голосе, - Не жалуюсь.
- А мне на Вас жалуются, - развел в огорчении руками, - Послушайте.
И включил запись разговора.
Спонсор побелел, как мел, и в ужасе, схватился за голову. В средние
века этот жест имел практический смысл, удовлетворенно подумал Большак.
По мере прослушивания стало видно, как собеседника трясет. Как приятно
становилось от этого зрелища. Каждая вибрация несчастного наполняла
лидера невиданной силой. Казалось, он мог взлететь к потолку, если бы
захотел. Но всему хорошему приходит конец. Запись завершилась.
- Ну? - в огорчении произнес Большак.
- Неправда! - закричал спонсор, - Подстроили. Электронику
смонтировали! Клевета! Шельмуют!
Так праведно разгневался, что поколебал уверенность лидера.
Если бы...
- А технические эксперты утверждают, разговор подлинный, -
еще более огорченно произнес Большак.
- Ой! - воскликнул спонсор и неожиданно рухнул на колени, -
Простите! Бес попутал! Не виноватая я! Пожалейте!
Этот словопад, несвойственный мужчине, настолько развеселил
лидера, что на радостях он решил простить обмишулившегося спонсора.
Но какую-никакую мораль нужно было ему в мозги впечатать.
- В одном фильме про гражданскую войну, - начал Большак
красноармеец, после проигранного сражения.
Безумно любил эту сцену.
- Белый генерал приказал добить всех раненых на поле боя, -
продолжал не спеша, - Штыками прикалывали. Подошли к парню.
"Стоять, - говорят, - Надо перед генералом". Он встал и так жалобно
пропищал: "Пожалейте, дяденька".
Так увлекся, что не заметил, что дрожь спонсора прошла, ноги
окрепли и готовы разогнуться.
- Так его, насквозь, штыком в живот прокололи, - эффектно
завершил рассказ, - Я это к тому, что...
И увидел в тесной близости от себя яростное лицо спонсора, с
горящими от гнева глазами.
- Пропади ты пропадом, упырь проклятый! - грохнуло громом на весь
кабинет, - Всю страну до ручки довел, тварь конченная! Не боюсь я
тебя! А вот этими руками сейчас придушу!
Но как произнес это, так застыл и на том же месте рухнул,
в судороге разжав ладони.
"А ручищи в него сильные", - отметил про себя Большак.
Он сглотнул ком в горле и нагнулся над распростертым телом.
- Нельзя так, - произнес с укоризной, - Не положено. Защитная
реакция организма.
Вызвал секретаря, охрану и врача.
- Инфаркт, бесполезно, - вздохнул врач, осмотрев безжизненное тело.
- Да, - сокрушенно произнес лидер, - Вот что бывает, если в забвении
трудишься и себя не бережешь. Какой человек был, - и смахнул
невольную слезу, - Некролог во все издания, семье соболезнование, -
это секретарю, - Убрать, - распоряжение охране.
Оставшись один, долго сидел за столом, пока душа и тело не зашлись
в благостной истоме. Ай да вечер!