Павел  нервничал.     В  кои  веки   удалось  получить выгодный  заказ.
Серьезный   человек   построил трехэтажный  особняк  и    пожелал   картину
в  гостиную.   С  природным    пейзажем, чтобы душа  отдыхала.    А  то  все
работа,  работа.    Нервная, на воздухе,  с людьми.    Большие  деньги   
обещал.    От  одного  аванса  у  художника  челюсть отвисла.   Прощай,  
бедность.
          На  курсе  в   академии  он  был  лучшим.   Никто  так  не  умел   
передать движение  света  и  тени, игру  красок,  нежность полутонов.
Его  картины  казались  шедеврами искусства,  но  настало  время,  обесценившее
их.    Понять это  чудо  могли,  лишь, ценители,   которых стало  мало,   а
а  желающие    приобрести,  вовсе,  исчезли.
           Пришлось заняться  ремесленничеством.    Расписывать  общественные
дворцы,  дома,  школы,  детские  сады.    Там  требовали  попроще  и  поскорее.
Это   приносило деньги,  но  гробило талант.    Вредный  человеческий  организм
не любит  напрягаться.   Привыкает  к  простоте.   Разум  легко   затупляется,
а  заостриться  потом  не  желает.    
          Павел чувствовал  это,  злился  на  себя,  как тот  скульптор,  докатившийся
до девушки  с  веслом.    Вот, и  дождался  алкоголь новой  жертвы.  Все
обиды  на  себя  принял,   стал  утешителем,    вытеснил  из  жизни  семью,
а  сейчас,  постепнно,  заменял окружающий  мир.
         Но  тут  появился  Веня.     Если  он  и  мог  считаться    художником, то
от  слова  "худо".   Худший  на  курсе.    Все  у  него выходило  плакатно,
статично,  дешево  и  даже,  пошло.    Но трудяга.    Штамповал картины,  как
станок.      Дешевые,  безвкусные, в стиле  "трудовой  славы".
        Однако,  нынче, именно,  они  стали  пользоваться спросом.   Заказы
сыпались отовсюду.    Веня  преуспевал, обрастая  состоянием,  знакомствами
и  связями.   Он  и  нашел  этого  клиента  для  Павла,  поскольку сам воплотить
его  желания  был  не  в  состоянии.
        Павел,  хоть  и  не  признавал  в однокурснике художника,  но  так  рад   
был  заказу,  что  усилием  воли  вышел  из  очередного   запоя.    Разум
его  странным   образом  просветлел,     и  закипела  работа.   Художник
творил.    Казалось, вернулись  все   утраченные  навыки  и  знания.  Возможно,
они  просто,  спали  глубоким  сном.    Картина  становилась   настоящим
чудом.    Вчера  он  закончил  и  неожиданно,    для  самого  себя,  позвонил
Вениамину и  попросил  приехать.    
          Они  не были  ни друзьями,  ни  приятелями.   Павел  считал   
однокурсника   бездарностью и  берег  себя от   общения  с  ним.   А  Веня,
сознавая  талант  Павла,  не  решался  на  общение.     Но теперь,  оказав
услугу,    необходимую  и  важную,  он  с  радостью   согласился.
         Вошел  в  мастерскую  и  остолбенел.   Редко  можно было  увидеть
такую  красоту.    Какая гармония,    солнца,  воздуха, земли,  травы и  деревьев.
Чудо!
         -  Перкрасно! - восхищенно  произнес  он.
         -  Это  тебе  не  герои  труда,  -   устало  откинулся  на  раскладушке
Павел.
         -  Всегда  знал,  что  ты  гений,-  пропустил колкость Веня, -   Вот  увидишь,
сейчас  для  тебя  начнется  иная  жизнь.    Созрели    новые  меценаты,   которым
опротивела  обыденность  и  потянуло  к  высокому.   Теперь  твой труд будет
оценен   по-настощему.
        -  Спасибо, -   стало  стыдно   за  прошлое пренебрежение,  к  человеку,
неожиданно  оказавшемуся   хорошим.
         Заказчик  явился  минута  в  минуту и  зазтыл,  прикованный  к  картине.
Пощеке  потекла  слеза.
        -  Невероятно,  немыслимо,  -  шеплал он,   казалось,  готовый   заплатить
гораздо  больше,  чем  собирался.
        Так  продолжалосьоколо  пяти  минут.    Потом  высокий  гость    встряхнул
головой,  словно,    пробуждаясь от  наваждения, и  взглянул  на  картину
даловито  и  прагматично.
        - А  почему  в лесу  пусто? - неожиданно спросил.
        Вопрос  застал  врасплох   и  Павел  с  Веней    не  знали,  что  ответить.
        -  Я  имею  ввиду,  где  звери,- пояснил заказчик,-  В лесу  должна  быть 
живность.  Я  страстный охотник, люблю  зверей.   Пусть  на  картине будут
звери.
       В  ужасе,  Павел  сел  на  раскладушку  и  охватил голову  руками.
       - Я  не  умею   зверей,  чтобы  вот так,  органично.   Картина   будет
испорчена,-   тихо  произнес  он.
       - В  таком  случае,  - развел руками посетитель,- Я  не  смогу  ее купить
и   вынужден    потребовать  вернуть аванс.
       От  таких  слов  Павлу  стало  не  по  себе.  Мало  того, что труд   и  
вдохновение  ушли  впустую,   так  еще  должен  теперь.    Ведь,   аванс  давно
проеден  и  пропит.
      - Подождите,- неожиданно подал   голос Веня,  -   Какие звери  Вас   
интересуют?
     -  Волки,  например,-  предложил  гость.
     - Приходите  завтра,  будут  волки,  -  убеждал  Веня.
     -  Хорошо,-  согласился заказчик,-  До  завтра.    
    Павел  разговора  не  слышал.    Отключился от  внешнего  мира,  
придавленный  разочарованием  и  горечью.    Раскладушка в  который  раз
приняла  его   обессиленное  тело.
      Пришел  в  себя   оттого,   что  кто-то  тряс за  плечо.   Вениамин.
      -  Ты  еще  не  ущел?  -  прозвучал  наивный  вопрос.
      -  Пришел,  -  с ноткой  напряжения   в голосе  произнес  однокурсник, -  
Сутки  пршли.   Сейчас  клиент  заявится.   Хорош  ты  спать.
      Павел  хотел  ответить  что-то  вразумительное,  но   в  это  время раздался  
звонок.
      -   Готово? -  с  тайной   надеждой произнес  гость.   
      -  А  как  же, -  гордо   ответил   Веня  и  сдернул  с  картины  покрывало.
      Это  было  совсем  другая  картина.    Тот  же лес,  но поблекший.   И  гармонии
света  и тени  больше  не  видно.    Тайная  связь   солнца  и  воздуха    исчезла.
     Зато  на  первом  плане   гордо   взирало    на  глядящих  семейство  волков
у своего   логова.     Волк, волчица,  три  волчонка.    С  тупым,  ничего  не
выражающим  взглядом  у  каждого.
       -  Замечательно,  прекрасно, дивно! - клиент был  в  восторге,    отсчитывая  
купюры.    Дал   даже  больше,  чем   было  оговорено.
      -  Искусство   достойно  поощрения ,  -    глубокомысленно  произнес  на  
прощание.
          -  Видел,  как  он  доволен!-  торжествовал   Вениамин,    отсчитывая  себе
четвертую  часть, за  организацию  сделки, -   Держи,  твое,- передал  даньги
Павлу.
          -  Не  возьму,  -  резко  ответил тот, -   Картина  теперь  твоя,  значит
и  деньги  твои.
          -  Поинмаю,-  пожал  плечами   Веня,  -   Нанес  ущерб  гармонии  и  красоте.
Так  напиши  такую  же, для  себя,  для  души.   Тебе  средств  на  месяц  хватит.
          -  Ты  не  понимаешь,  такую  картину  только  раз  в  жизни   написать
можно,  -   сжал  кулаки художник,  -   Лучше, забирай  деньги  и  уходи!
           -  Хорошо,-  согласился   однокурсник,-   Сейчас  уйду.    Через два  дня,
когда  заплачка   твоя  пройдет, встретимся и  поговорим,  на  здоровую  голову.
Деньги  твои   сохраню,  а  то,  опять,  в  запой   уйдешь  и  все  спустишь.
Встряхнись!   Жизнь улыбнулась.   Ветер  перемен   на  пороге,  а  у  тебя  дышать
нечем.    Проветрил  бы.
           Он  ушел.    Дейстительно,  надо  проветрить.    Павел подошел к  окну.
Надо  же,   июнь.    Лето.      Резко   открыл  оконные  рамы.  Теплый   воздух
одурманил   голову.    Присел  на  подоконник.   
         Синева   неба  смешалась   с  мягкостью  солнечного  луча  и  нежной
зеленью  тополей.     Картина.     Надо  писать.
        Внезапно, дом  качнуло,  как  огромный  корабль.    Подоконник  опустел.
Внизу  началась  суета.