Я караульный первого поста третьей смены рядовой Полудушкин.
Звать Алексей. Третий час стою на посту часовым. Затягивается смена.
Не спешит новый караул.
Пост единственный. Склад. Невелик наш гарнизон, а часть,
где служу, помещается в трехэтажной казарме. Я служу в роте охраны.
Уже четвертый месяц.
Мог ли не идти в армию? Вполне, если бы имел надежное место в
жизни и знал, чего хочу. Пока не знаю. Есть некоторые умственные и
творческие способности, но лень мешает их развить.
К тому же, знакомый отца, отслуживший больше четверти века,
порекомендовал уговорить военкома направить в эту команду.
Здесь, говорит, настоящая служба, без послаблений. А воевать не надо,
не пошлют. Родители и согласились. Я не возражал.
Потом выяснилось, что команда велика. Вместе с сильными и крутыми
в службе частями есть такие, как наша. Мелкие, отдаленные, где
командованию самому надоело служить. Жизнь определяют сержанты-
контрактники, а понятие о ней у них своеобразное. Работа от забора
и до обеда. Бери больше, кидай дальше. Отдыхай, пока летит.
Сон и голод ведут каждого из нас. До обеда сон, после - голод.
Думаю, что это нервное. Реакция на незнакомую и большей частью
враждебную среду. Одних ты раздражаешь, другим все равно.
Я осваивал неизвестную землю, впитывая ее законы и правила.
Главным делом, помимо повседневной работы по улучшению материальной
базы, была караульная служба. Выполнение боевой задачи в мирное
время. Склад составлял всю ценность части. Его требовалось охранять
и оборонять, не щадя жизни. Как своей, так и чужой.
Говорили, год назад часовой застрелил, случайно забредшего на пост
глухого грибника из соседней деревни. Поучил в подарок от командования
именные часы, поскольку действовал строго по уставу. Окрикнул,
предупредил, пальнул в воздух, ну а потом метко поразил цель.
После присяги стали готовить к караульной службе. Устав заставляли
учить наизусть. По-другому не бывает. Отскакивало от зубов.
Настал этот день. Было нас шестеро. Начальник караула - лейтенант
Помощник и разводящий - сержанты-контрактники. Да трое караульных.
Пашка, Андрей и я.
Пашку с призывного пункта знал. Человек простой, крупный, с четким
делением окружающих на своих и чужих. Здесь я для него свой.
В городе так и не знали бы друг друга. Парень надежный, но до чего
ленив. Были как-то во внутреннем наряде дневальными. Я очередным -
вход и оружейную комнату караулю, а он порядок наводит. Пол моет,
как в замедленном кино. Опять до отбоя наряд сдавать. Старый
дежурный просто передаст нас в распоряжение нового, и сдохнем
от работы, как кони.
Пашка медлит, я постепенно закипаю.
- Не ленись, Пашка, - выдавливаю с трудом. - Не ленись.
А он ноль внимания. Как на такого сердиться.
Андрей, тот на своей волне. Говорит, что видит себя со стороны,
как героя сериала, снимающегося в течение года. Что бы не случилось,
все пройдет. В шахматы, шашки хорошо играет. Умный, куда мне
с Пашкой до него.
Стращали нас, сильно, двумя вещами. Сном на посту и проверкой.
В первом случае - сразу преступник. Во втором или герой, или дурак.
Но итог обоих случаев один - дополнительное обучение в карауле.
Заранее предупредили, что это очень плохо и часто бывает больно.
Меня трясло от нездорового возбуждения. Пашка воспринял
предостережение спокойно, а Андрей, видимо, ничего не понял.
На посту я смотрел в оба, прокручивая в голове устав.
По возвращению, а бодрствующую смену, усиленно наводил порядок.
В отдыхающую старался забыться кратким нервным сном.
Отдыхая, перед последним выходом на пост, был охвачен кошмаром.
Рваными обрывками мелькали в мозгу слова "приговаривается", "фанера",
"лось". Странно перехватывало дыхание, будто захлебывался.
Счел предупреждением. Проверки не избежать. Уже лишний час
стою. Дождался.
Дежурный по части, капитан. С ним десять человек мобильного взвода
с полной выкладкой. Вот оно, нападение на пост. Сейчас вам задам
жару.
- Стой! Стрелять буду! - кричу во всю глотку.
Дежурный кричит о смене с поста. Шиш вам, знаем. Где разводящий,
помощник начальника, начальник караула? До чего дешевая проверка.
Хлопает выстрел в воздух. Залегли. Через двадцать минут УАЗик
командира части подъезжает. Полковник, собственной персоной.
Пухлый, щекастый, с вечно воспаленными глазами. Говорят, что после того,
как в начале служебного дня задачу подчиненным поставит, запирается
в кабинете и спит до обеда. Лет ему сорок семь, но на все шестьдесят
выглядит. Тяжела жизнь большого начальника.
Сейчас проворно подбегает к границе поста. Дежурный снова кричит
спуститься. Теперь можно. Подхожу. Докладываю. Не успеваю закончить,
как огромные руки прижимают к плотному телу.
- Лучший, - шепчет полковник. - Сберегла судьба. К награде
представлю. Вернул нам разум. Молодец.
Солдаты мобильного взвода занимают укрепления перед складом.
Не к добру. Война, что ли? Или внезапные учения? Или внезапный
проверяющий из главной части?
Разрывают голову вопросы. А ответ сражает наповал.
Пашка два караула, разом, расстрелял. Обоих начальников, помощников,
разводящих положил. И Андрея. Тот, видно, даже понять не успел.
Караульных другого караула раненых в госпиталь отправили. Один уже
там умер.
Вот к чему снилось. И снилось ли? Знаю лишь, все теперь по-другому
будет. Для каждого из нас.