- Как?! - я стоял, не в силах впитать в себя эту ужасающую информацию.
- Законы неизменны. Если что-то идет слишком легко, это может свидетельствовать лишь о неправильности действий. Изверги без колебаний соглашаются на перемещение в мир-палитру. Но не ради помощи ученым, разумеется, потому что радуга на палитре их не устроит, им нужен один цвет. Точнее, его отсутствие. И когда мы выдали свое существование, останавливая тени, ваши изобретатели решили, что создают нас. Они совершили маленький просчет, в самом финале умозаключений. Но этот просчет, как видишь, принес с собой тяжелейшие последствия.
- Но почему вы, ади, сразу же не сказали об этом людям?!
- Мы говорили. Нас не слушали.
- Вас попросту не слышали!
- Это не так. Нас может слушать только тот, кто желает слышать. Желает искренне и бескорыстно. Среди людей таких нет.
- Тогда самое главное: почему же первые изверги были безопасны, а теперь...
- Тут замешано время.
- Они адаптировались?
- Нисколько. Один из них умеет перемещаться по времени. Он достаточно умен, чтобы использовать для этих своих целей людей. И если прежде мы контролировали извергов, не позволяя им овладевать обличьем будущих исторических деспотов, то теперь всё усложняется с каждым часом.
- И теперь...
- И теперь одному из них доступно сознание самых отвратительных тиранов, существование которых на земле он старательно обеспечивал себе в качестве будущего плацдарма.
- Нашими руками, - поник я, закрывая глаза.
- Да. И руками своих сородичей-теней. Капля за каплей, цикл за циклом. Вы выстлали извергам дорогу в их рай. А знаешь, почтенный, что такое их рай?
- Догадываюсь. Мы во временной петле?
- Почти уже в ней. Осталось немного до того, чтобы петля замкнулась и навсегда зациклила события внутри себя.
Я прикрыл лицо ладонью. Мне было страшно.
- Если бы я знал раньше, ади... Куда девалась тень, за которой последовал ты? Я не заметил ее.
- Насчет этого изверга не беспокойся, почтенный! - от суры повеяло теплым ветерком, и я понял, что именно так он улыбается или даже шутит - конечно, если сурам доступна такая человеческая черта, как юмор. - Его обезвредил ты сам.
- Я сам? Нет, я никого не обезвреживал, ади! Вероятно, он проник на станцию и...
- Конечно, проник! - светящийся ветерок свидетельствовал уже о том, что сура заливается смехом. - И тут-то ты его и обезвредил, вайшва!
- Ты что-то путаешь! Когда, по-твоему, я успел бы это сделать, если...
- На второй день после прилета сюда, почти три года тому назад. Он напал на тебя в коридоре, и ты испепелил его! Разве ты этого уже не помнишь?!
Даже если бы это можно было забыть, шрам на руке освежил бы мою память о той стычке с гориллообразным черным призраком.
- Теперь они все скользят по времени? - прошептал я.
- Не все и не то чтобы скользят... но теперь им проще, вайшва. Значительно проще, чем было поначалу. Один из нас не справился со своей тенью, она была чересчур сильна...
Один и тот же вопрос полыхал огнем в голове: "Что делать? Что делать? Что де..."
Тут я почувствовал незримое присутствие второго проводника. Поприветствовав меня, он обратился к моему собеседнику. Их общение происходило не при помощи слов, но я отчетливо осознал: это сура, призванный координатором одной из наших групп. Вернее, явившийся вслед за призванным извергом... Если бы суры разговаривали, информация, которой они обменялись за пару мгновений, была бы невероятно обширна и передача ее вербально заняла бы многие дни. Охватить ее своим человеческим разумом единомоментно у меня не получилось. Сознания достиг лишь жалкий отголосок той беседы:
- Нам пора, почтенный, - "говорил" чужой сура моему. - Ты уже нейтрализовал своего изверга?
- Не я. Поэтому он больше не возникнет, почтенный, - отвечал ему мой сура.
И оба они направили свое внимание на меня. В точности так же я ловил осязаемое внимание от Савитри, когда воспринимаешь взгляд не зрением, а всей поверхностью кожи, всем своим существом.
- Желаем тебе обретения прежней силы, - благословили меня оба ади перед тем, как исчезнуть из нашего мира.
Кажется, они позволили себе сочувствие. Позволили себе показать его. Они были огорчены тем, что человечество уже сдало все позиции асурам, и я опять испытал судорожный озноб подступающей паники.
Шаги за спиной. Я не услышал, а именно ощутил их всей поверхностью кожи, как ощущал внимание Савитри и ади.
Шива не стал подниматься в мою "рубку". Он лишь мотнул головой, подзывая меня.
- Куда вы пропали? - спускаясь к нему, спросил я и сразу заметил, что на нем нет ни сенсорника, ни браслета-коммуникатора, а сам Танцор готов рвать и метать.
- Т-ш-ш-ш! Всё плохо. Заблокируй ангар. Мы не могли отвечать на твои вызовы: у нас отобрали все средства связи.
- Кто?! - обалдел я, тут же забыв, что еще пару секунд назад намеревался посвятить его в откровения суры.
Шива бегал по ангару и вручную активировал все возможные средства блокировки - вплоть до тех, что были предусмотрены на случай крупной аварии на станции.
- Мы приплыли, Агни. Это началось, - говорил он на ходу. - Хорошо, что вы с Савитри успели уйти. Как только мы перебрались обратно в кабинет профессора Аури, они вломились к нам.
- Так кто это был?!
- Охрана сектора "Альфа". Но по сути своей никакая она не охрана. Это военизированное подразделение, которое в секретном режиме ведет надзор на станции. Кто отдал им этот приказ, я не знаю. Они ворвались к Аури, угрожая оружием, отняли у нас все средства связи и вывели их из строя. Видишь, я теперь даже не могу дистанционно управлять ангаром! Пока нас вели в центральный сектор, я успел заметить, что за главного у них тот громила с имбецильной физиономией, который приезжал за Шутте.
И хотя в представлении Шивы имбецильными физиономиями обладали примерно две трети жителей станции, у меня в воображении сразу нарисовался портрет.
- Тот, с которым Шутте не захотел тогда ехать?
- Да. Клоуна прямо трясло от его вида. Что-то нечисто с этим великорослым недоумком. Они заперли нас с профессором Аури и папой Варуной в пустом кабинете в "Альфе", а Виллара и Шутте куда-то увели. Мы сидели и перебирали варианты развития событий. Мне не раз вспомнилась Ла-Игера и последние часы команданте, Агни... Поэтому я очень зол...
Теперь я напрочь утратил желание говорить о посторонних вещах, как то: разговор с сурой.
- Ты сбежал?
- Нет. Они отпустили меня. Без объяснения причин задержания и освобождения. Изъятые вещи не вернули. Приказали продолжать работу в обычном графике - то есть остановить все действия, связанные с тобой и Умой и заняться накопившимися делами.
Я зло рассмеялся:
- И что же они смогут поделать, если мы откажемся?
Вместо ответа он подвел меня к обзорнику и включил карту. Тут-то я и понял, почему так быстро покинули эти места суры.
Со стороны Луны, окружая "Трийпуру", подбирались военные крейсеры и неисчислимое количество персоналок, пилотами в которых, судя по извлеченным данным, были синтетические организмы. Эти, последние, конвоировали виманы наших Танцоров к станции, прекращая незавершенные циклы в эпохе моего Дениса и Уминой Ленки. Не тронули только одну - дежурную - группу, поскольку та выполняла миссию по расписанию. Однако мы успели заметить, что Исполнители той группы сами бросили цикл и вернулись вместе со всеми.
- Теперь ты знаешь, что это была за секретная катапульта на Луне, - сказал Шива, скрещивая руки на груди и в то же время раздраженно постукивая друг о друга кончиками пальцев рук-манипуляторов. - Нас изначально пасли, как отару овец.
- Я даже не знал, что у Земли такой громадный военный арсенал... Для чего им это? Всего лишь ради нас? - пробормотал я, и Танцор угрюмо кивнул:
- Люди никогда не изменятся в своей основе, ложь и лицемерие - наши псевдонимы. Если судить по известному нам прошлому, то разве возможно представить, что из гнилого рахитика когда-нибудь вырастет доблестный богатырь?
- Тогда зачем мы всё это делаем? Ученые что, наивно считают, будто трудятся во имя светлого настоящего? Или, того хуже, - будущего?
- Во всяком случае, четыре года своей работы здесь я считал именно так, а сомневаться начал одновременно с твоим у нас появлением. Так, видать, совпало.
Я смотрел на карту и наблюдал безрадостную картину. Многогранник "Трийпуры" медленно вращался под прицелом баллист, со всех сторон обложенный военными судами. Где-то в глубине станции, внутри ее "ядра" - скорее всего, автономного, на случай гибели внешних секторов, "Беты" и "Омеги", - сидят сейчас под арестом Аури с Варуной, и судьба их никому не известна. А в дремучем прошлом остался лежать под развалинами Чертова сарая мой чер Денис Стрельцов, и там же мучается от угроз Стяжателя бедная Ленка, с ума сходящая от страха за жизнь своей дочери. И мы, заложники маленького рукотворного шарика посреди равнодушной космической пустыни, уже ничем более не сможем им помочь...
Эти мысли промчались ураганом, и я захлопнул за ними дверь, чтобы не вернулись. В голове вдруг стало ясно-ясно.
- Экстренно сзываем все группы к нам в ангар, пропуск усложнить анализом рисунка сетчатки глаза, при малейшем подозрении проводим через генетическую проверку на лишнюю информацию кода, - мой голос звучал странно, не знакомо мне самому, словно бы со стороны, а тело и разум обволакивало ледяное спокойствие.
Шива не возражал, мы думали с ним в унисон. Он включил общую систему оповещения, и очень быстро к нам стали подтягиваться "наджо" из параллельных групп.
Я отозвал Шиву к себе в техкомнатушку:
- Скажешь им, что мы саботируем работу и выдвинем ультиматум: выпустить заложников из "Альфы" и убрать от станции свои пукалки. А потом...
- А сам почему сказать не хочешь? - прервал меня Танцор.
- Ты представительный и давно работаешь на станции.
Шива усмехнулся и пожал плечами:
- Не привык я к суфлерам, знаешь.
- Когда ты притворялся богами, политиками и революционерами, мое суфлерство тебя что-то не смущало! Вперед - и до победы!
Что я могу поделать: худо у меня с ораторским искусством, а сейчас не время проявлять косноязычие. Но и Шива еще не совсем собрался с мыслями. Мы не знали всех фактов, и это осложняло задачу.
Наконец в нашем ангаре собрались все полсотни Исполнителей, если считать нас с Шивой и вычесть отсутствующих Уму и Савитри. Стоял гомон, все задавали друг другу вопросы, ответы на которые не знали. Многие тревожно поглядывали на развернутую карту-обзорник, где светились крейсеры и персоналки, окружившие станцию, как стервятники полудохлого слона.
- Все вы увидели только что истинное лицо нашего настоящего - то есть закулисного - руководства, - заговорил тогда Шива, тщательно подбирая слова и оттого медленнее обычного. - Нас убеждали, что все жертвы, приносимые "Трийпуре": потраченные на нескончаемую суетливую работу годы, бесконечный риск, разлука с близкими людьми, вынужденность скрывать от них род наших занятий или лгать им, - мы приносим во имя благополучия нынешней цивилизации. Честной. Мирной. Исповедующей единство духа, воли и разума. Нас убеждали, что иначе якобы нельзя: без мрачного прошлого не получить опыта для строительства светлого настоящего, поэтому алтарь ждет новые жертвы, будьте добры приобщиться. И мы приобщались. Мы мчались, как белки в колесе.
Танцор указал в сторону зооуголка Савитри, где именно в эти минуты бельчонок решил поразмять косточки на своем тренажере. Исполнители внимательно слушали его, скучившись вокруг нас у моей "рубки". По выражению на многих лицах я заметил, что для подавляющего большинства все это уже не открытие. Были среди них и пожилые, которым до пенсии оставалось всего ничего, и юнцы вроде нас. Да, быстро же стала изживать себя идеология на "Трийпуре" - и полвека не прошло!
Шива продолжал:
- Мне сейчас стыдно вспоминать свою наивность, но я долго верил, что иначе нельзя. Однако мои глаза поневоле видели то, что отличалось от красивых слов. Когда произошел несчастный случай и мы наконец занялись по-настоящему достойной деятельностью, наше теневое руководство этот простой разозлил. Как видите - они бросили на нас столько техники, что ею можно разнести в клочья саму Луну, не говоря уже о "Трийпуре". Пока они исключительно бряцают оружием. Как они поступят дальше - непонятно. Мы обязаны сделать наш ход и по возможности предупредить их силовое вмешательство. Дать понять, что просто так они своего не добьются.
- И как мы избежим компромиссов? - уточнила синеглазая Тэа, возглавлявшая седьмую группу.
- Скорее, мы просто не станем ничего делать. Вообще ничего. Во всяком случае, до тех пор, пока они не выполнят наши требования: вернуть из заложников Варуну и профессора Аури и убраться со своими драндулетами подальше от станции.
- Аури и Варуна в заложниках?! - пробежал смятенный ропот.
Тэа подбоченилась:
- Ты хочешь сказать, что нашим ответным ходом будет саботаж?
- "Омега" мы или не "Омега"? - подмигнул ей тогда Шива.
Они были поразительно похожи между собой и понимали друг друга с полуслова. Еще бы они не понимали, будучи не просто родными братом и сестрой, а двойняшками! Теперь я знаю, как будет выглядеть валькирия-Светланка Еремеева, когда вырастет... Если вырастет... Если вырастет, не застряв в очередной головоломной петле времени, которую нам всем уготовила таинственная сила, персонифицировавшаяся в Стяжателе.
- Что ж, гулять так гулять! - согласилась Тэа, сдергивая со лба обруч-сенсорник и встряхивая светло-русыми кудрями. Волосы ее свободно рассыпались по плечам, закрыли лопатки, и не я один как очарованный следил за преображением.
Глядя на Тэу, Исполнители, а особенно женщины, начали избавляться от надоевшей техники. И вот уже наш ангар превратился в банкетный зал на пятьдесят персон, кругом мелькали роботы бытобеспечения, сервируя столы. Мы затеяли пир во время чумы.
* * *
Гулянка была в самом разгаре. Имитировать алкогольное опьянение без единой капли спиртного поначалу удавалось далеко не всем. Но со временем командный дух охватил всех "наджо" сектора. Мы горланили песни, многие затевали драки, выглядевшие со стороны вполне натурально. Настолько натурально, что иногда заигравшихся приходилось растаскивать в разные стороны. Толпы праздных гуляк бродили из ангара в ангар - "по гостям". И нам было плевать, что все помещения совершенно одинаковы и это хождение не имеет практического смысла. Мы драли глотки, припоминая песни всех времен и народностей, с которыми когда-либо приходилось сталкиваться во время циклизаций. Особенно заливался Шива, чудовищно перевирая слова "нашей, пожарницкой". То есть - "Сон Степана Разина":
Мне - ик! - малым-мало спало-о-о-ося! Ой!
Ой да во сне привиделось - ик!
А вокруг "Трийпуры" кольцами Сатурна вращалась надпись ультиматума Исполнителей. Наша с Шивой гордость и "апофеоз психологического абсурдизма", как он, биохимик-токсиколог по образованию, назвал сотни светящихся зеленцой мухоморчиков, составлявших буквы лозунга "Псилоцибина и свободы!" Кружась, чтобы надпись была видна всем обитателям крейсеров, мухоморчики время от времени обрастали иголками и становились кактусами. Взирая на происходящее внутри станции, наши оппоненты должны были отбросить всякие надежды по поводу того, что в "Омеге" остался хоть один "наджо", способный влезть в центрифугу и приступить к выполнению их проклятых миссий.
- Надеюсь, у них там снесло башни! - периодически любовался нашим совместным творением Шива, особенно когда надпись начинала обрастать иглами и светиться сильнее.
- А вы знаете, - совершенно пьяным голосом объясняла кому-то Тэа, - что многие религиоведы прошлого считали Прометея и Люцифера аналогами?
Мне-е во сне-е-е привидело-о-о-ось,
Бу-удто конь мой вороно-о-о-ой
Ра-а-азыгрался, расплясался,
Разрезвился подо мной!
О-о-о-о! Ик! О!
Разыгрался...
- Это ты к чему? - вопрошал тот, кого Тэа использовала в качестве ушей.
- К-как называется наша миссия?
- Ну, "Прометеус"!
- Есть еще вопросы?
- Есть! А причем тут Люцифер?
- Тьфу ты!
На-алетели ветры злы-ы-ые
Со-о восточной стороны
Ы-ы-ы!
Ой да и сорвали черну ша-а-апку
У-у-у!
С моей буйной головы-ы-ы!
- Друзья "наджо", а знает ли кто-нибудь правила игры в "преферанс"?
В общем, чем дальше, тем больше сектор "Омега" напоминал дом для душевнобольных, а не научно-исследовательский центр по изучению времени.
И вот когда мы были уже на пороге катарсиса, с нами на связь вышел профессор Виллар:
- Шива, позвольте узнать, что у вас происходит?
Шива с размаху откинулся на спинку кресла, дотянул-таки последнюю фальшивую ноту, икнул, мутно глянул на голограмму профессора и, покачивая головой, извлек из себя ответ:
- Пийом!
- Вы что там, с ума посходили?
- Ш-ш-ш! - Танцор приложил палец к губам, промазал, потом сложил большой и указательный пальцы почти вместе, поднес к одному глазу, посмотрел сквозь щелку на руководителя "Альфы": - Чу-чуть!
- Там есть кто-нибудь вменяемый! Тэа?
- А? - та браво подскочила с коленок какого-то Танцора, с которым они мило обжимались в уголке, но пошатнулась и чуть не грохнулась, зато зачем-то отсалютовала на манер военных из древности. - Слушаю, пр-р-фсср!
- Откуда на станции алкоголь?
- И в самом деле - откуда на станции алкоголь, пр-р-фсср? - Тэа широко махнула руками. - Да тут вс-с-сюду алкоголь растет - только выжимай!
- Ик! - подтвердил Шива, не вставая.
- Но, пр-рфсср, мы хотим еще найти цветущий этот... Lophophora williamsii!
- Пей-ёотль! - перевел ее братец.
- Да! Обязательно цветущий! У вас там нету? Ай, у вас же там ни шиша нету! Давно мы не жевали мескалина! Ну, не плачь, - обратилась она ко мне и погладила меня по макушке. Я сидел в расхристанном комбинезоне, угрюмо скорчившись, на полу у клетки с одуревшей белкой. Зверюшка притворялась трупиком в своем колесе, впервые увидев такое столпотворение и услышав столько новых для себя звуков. - Не плачь, Агни! Мы найдем тебе пейотль, дай время! И белку твою реанимируем!
Точно не помню, но, кажется, Шива и Тэа учились вместе... Именно оттуда они притащили столько хитрых названий веществ, способных творить с человеческим организмом настоящие чудеса, самым удивительным из которых был мгновенный летальный исход.
Наверное, только я успел заметить, как, безнадежно махнув рукой, отключилась голограмма профессора. Остальные настолько увлеклись мечтами, что забыли о Вилларе, и прямо-таки изумились, когда не нашли его изображения на том месте, где оно было полминуты назад.
- Слинял! - константи... констатир-рвал Танцор, с которым недавно обнималась Тэа.
- Не видать нам любимого кактуса, - взгрустнули близлежащие наши коллеги.
- Я прокинулся, господа!
- Ремиз!
Голова гудела. Лучше бы мы действительно пили... Или жевали пейотль...
- Пас!..
...Я продрал глаза оттого, что меня сурово трясли, ухватив за расстегнутый ворот. Перед глазами возникло до крайности изумленное лицо Савитри. Потерев набрякшие веки, я огляделся вокруг. Гнездо разврата теперь больше напоминало сонное царство. Исполнители дрыхли, кто где упал. В позах, мало отличающихся от действительно пьяных. Один Шива гордо похрапывал в своем кресле, с которого, видимо, и не вставал, а вокруг него валялись карты. Причем не игральные, а Таро. Эти свихнувшиеся резались в преферанс гадальными картами... С кем приходится работать, о, Галактика!
- Что это? - прошептала док, пытаясь нацелить зрачки мне в глаза, но, как обычно, промахиваясь.
Я притянул ее к себе и, несмотря на сопротивление, быстро зашептал на ухо:
- Твоего отца и Аури удерживают в "Альфе". Тихо!
Она замерла и прекратила упираться. Я торопливо поцеловал ее в щеку, чтобы хоть как-то успокоить после такого известия:
- Они живы, живы.
- Зачем удерживают? - шепнула она.
- В качестве заложников. И мы сами здесь заложники.
- Кто это делает?
- Если бы мы знали точно...
- Но почему папу и Дэджи?..
- Видимо, чтобы вынудить нас работать. Ну и... нам ничего не оставалось, как... - я повел взглядом по пиршественному залу и подумал, что сейчас у нас у всех должна непременно раскалываться голова, и надо об этом не забыть, а еще...
- А профессор Виллар?
- Похоже, он не с нами, Савитри. Увы...
- Его убили? - ужаснулась она.
- Если бы... - мстительно пробормотал я, вспоминая его очумевшую при виде нашего разгула физиономию.
Но профессор оказался легок на помине. Он снова влез в наш междусобойчик, включив голограмму на том самом месте, куда мы пустили его (вчера?).
- Так что, протрезвели вы? Агни?
При этом голограмма корчила несусветные гримасы, которые я назвал бы заговорщицкими.
- Никак нет, ик! профессор! - я сгреб Савитри к себе под мышку и уселся поудобнее под тихо скрипящим колесом белки, а сам стал пристально следить за его мимикой.
Он явно пытался мне что-то сообщить, но я не мог понять языка его жестов, а Савитри не умела детализировать неживое проявление.
Тогда Виллар принялся ходить из стороны в сторону и читать нам нотацию о моральном облике. Время от времени он останавливался и указывал пальцем на одну из карт возле спящего Шивы. Первой был Шут. Ткнув в это изображение, Виллар тут же ткнул в меня, разливаясь соловьем о том, как должно вести себя Танцору и уж тем более - технику.
- Что означает Шут в Таро? - шепнул я Савитри.
- Не знаю.
- Он хочет нам что-то сказать. Ты можешь разобраться?
- Нет. Настоящий Виллар защищен экраном. Я его не чувствую вообще...
Следующей картой была Луна. А, ну это понятно! Я расслабился было, но Виллар сделал зверские глаза и отрицательно помотал головой. Значит, под Луной подразумевалась не Луна. Потом он показал на Суд, но сделал движение, будто хочет перевернуть ее кверху ногами. И последней он выделил карту с нарисованным колесом. А я сделал вывод, что за нами наблюдают, но не настолько удачно, чтобы видеть все манипуляции профессора, он же при этом выбрал правильный ракурс, чтобы подать какой-то знак.
Шут, Луна, Суд и Колесо Фортуны... Что это может означать?
- Пас! - переворачиваясь на другой бок, буркнул сквозь сон один из заснувших в "Тандаве" Танцоров.
- Борьба! Вот что отличает нас от животных! А вы совсем не боретесь со своими страстями! - рявкнул профессор, раздраженный моей недогадливостью, и покосился в сторону обзорника. - Сидите тут, пьянствуете!
- Мы требуем возвращения профессора Аури и Варуны!
- Начинайте назначенную вам работу! - он снова со значительностью вперился в несколько уже показанных мне карт.
- Только в том случае, если от станции отведут крейсеры!
- Не дождетесь! - выкрикнул Виллар и отключился.
- Савитри! Ты среди нас, по задумке, вроде как трезвая и здоровая. При первой же возможности поищи информацию о значениях следующих карт...