И снова передо мной висит гигантский шар из зеркальных пазлов. Я гляжу в них и пытаюсь прочесть по складывающимся картам будущее, однако Небесное Таро не поддается моим усилиям...
Вот доносится из ниоткуда:
"Но его-то за что?!"
"Сколько же раз я слышал эту фразу!"
Мне так больно, так больно в груди, и это боль утраты и бессилия. Она душит меня, и я знаю, что это какое-то невнятное пророчество. Но лучше уж ничего, чем столько тумана.
Затем я вижу в осколке зеркала нашу станцию. Вижу так, словно подглядываю в дверной глазок. Вижу суету среди коллег, но не слышу ни звука.
Так и не разобравшись, что происходит (или произойдет?) на "Трийпуре", я... просыпаюсь.
Укрытый тонким, но теплым одеялом, лежа на диванчике в той комнате, где Савитри начала гипноз, я пытаюсь вспомнить, что еще было, кроме этого сна, и понять, сколько сейчас времени. В комнате сумрак: высоченное окно плотно прикрыто шторами. Но "внутренний таймер" мне подсказывает, что проскочило несколько часов.
И точно! Отдернув штору, я сощурился от слишком яркого - утреннего! - света. Вчера, когда мы начали гипноз, уже смеркалось, а сейчас солнце в полную силу светит с другой стороны, и тени от деревьев такие длинные, и воздух настолько прозрачен, словно нет его вовсе: даже вдалеке все четкое, без привычной размытости.
На душе было скверно. Что-то случилось во сне, а я никак не мог поймать ускользающую мысль за хвост и допросить ее с пристрастием.
Немного заплутав среди коридоров Стеллиного коттеджа, я случайно ворвался в ее маленький спортзал. Топ-топ-модель уже топ-топала по полотну своего тренажера, и чувствовалось, что для нее это привычное начало дня.
- Привет, - сказала она, не оборачиваясь.
Я подошел, ступил на тугое полотно и, обняв со спины, молча приник щекой к ее затылку. Мне хотелось сейчас почувствовать в ней Савитри, и девушка поняла это, остановилась, мягко коснулась ладонью моей руки.
- Что-то случится, Савитри.
Она удрученно кивнула.
- Сура что-нибудь говорил?
- Только то, что для него все пути видятся еще смутно. Говорил, что чувствует беду с кем-то из близких тебе людей в этом времени.
Меня будто кипятком ошпарило: кажется, она права - сейчас я более Денис, чем Агни. Сразу подумал о здешних моих родителях, потом о Ленке со Светиком. Савитри молчала. Тело ее было разгоряченным от ходьбы и чужим, нисколько мне сейчас не интересным. Однако, обнимая Стеллу, я не терял связующей ниточки именно с моей маленькой чудаковатой подругой, на фоне которой всё отходило куда-то на второй план и таяло, даже безумная сексуальность красотки-менеджера и давняя моя привязанность к Ленке Еремеевой. Савитри ощутила, как я в смятении вздрогнул из-за страшной новости, и снова погладила мою руку:
- Кто бы из них это ни был, на "Трийпуре" выяснят и предотвратят, огонек.
Много ли они предотвратили со Степкой, подумал я, но ничего ей не сказал. Не хотелось ныть и генерировать плохие мысли. Надеяться нам приходилось только на себя. Мне казалось, что и на "Трийпуре" ныне всё очень зыбко, непредсказуемо и что вот-вот тоже случится непоправимое. Муторно и страшно было даже приближаться к этим мыслям, потому я не мог заставить себя развивать их подробнее. Во всяком случае, пока не мог.
После завтрака, прошедшего в полном молчании - если не считать болтовни Светика и бурчания огромного плазменного телевизора почти под потолком на стене, - Савитри ушла в Стеллин кабинет, а перед уходом кивнула в сторону зала. Я понял, что она имела в виду. Все-таки, в армии Денис прослужил не зря: обращаться с оружием его там худо-бедно научили. Поэтому я, как мы с Савитри договорились, пришел в зал, вытащил из сейфа два "Стрижа" и ОЦ-38, уселся на диван за журнальный столик и принялся проверять их состояние. Бесшумный ОЦ, как мне казалось, мог бы подойти Ленке, причем исключительно ради самозащиты, на крайний случай. Она не уронит его в панике от оглушающего выстрела, как это произошло бы с любым другим. "Стрижей" в случае надобности возьмем мы с Савитри. Я разобрал и собрал их все по очереди. Они были в идеальном состоянии - по крайней мере, на мой дилетантский взгляд. Откуда они у Стеллы, мне, признаться, даже не хотелось узнавать...
Ленка с дочерью таращились в телевизор, и если Светик что-то понимала в событиях фильма, то Ленкин взгляд остекленел и замутился, как будто ее только что вытащили из морозильной камеры и усадили на софу. Она вообще не выглядела живой.
- Мишной дядька! - сообщила мне Светланка, указывая на актера, игравшего в старой футуристической комедии о перемещениях то в прошлое, то в будущее.
Мотая из стороны в сторону седыми патлами, сумасшедший изобретатель машины времени метался у доски, чертя какие-то линии и объясняя сидящему перед ним парнишке, что такое альтернативная реальность и как с нею бороться. Подросток слушал с таким же недоумением, как сидящий в корзинке мохнатый пес изобретателя, но в отличие от собаки иногда кивал и что-то говорил.
- Лен, - позвал я.
Та очнулась.
- Можно тебя на пару слов?
Я хотел подготовить ее к возможному обращению с оружием. Вернее, для начала - подготовить к подготовке. И уже заранее представлял себе ужас в этих ввалившихся усталых глазах.
- Посиди тут, - велел я дернувшейся было за нами Светланке.
- М-м-м! - завредничала она.
- Посиди, - сказала уже Ленка твердым голосом.
- ...и пока мы были в будущем, Бифф вернулся в 1958 год и передал "Альманах" самому себе! - воскликнул изобретатель в фантастическом кино.
Черт! Я отпустил Ленкину руку и, развернувшись, впился в экран. Раз десять, еще с детства, я пересматривал этот классный фильм, но впервые момент их разговора прошил меня, как током. Если у нас есть возможность перемещаться в определенную временную точку в прошлом, так какого бы дьявола мне не передать самому себе, что...
- ...Во всем виноват я: если бы я не купил эту книгу, ничего бы не произошло!
- Ну ладно, - перебил покаянную речь парнишки ученый, - всё в прошлом... То есть в будущем! Как угодно! Но это показывает, что машину времени можно использовать во зло, и что ее нужно будет уничтожить, как только мы всё здесь поправим!..
Я слышал, у американцев есть такой термин - "ангел из библиотеки". Это когда мысль, терзающая, но не находящая решения, вдруг вспыхивает у тебя в мозгу с абсолютной четкостью и указанием выхода из лабиринта. Будто чья-то подсказка. И сейчас меня даже заколотило от предчувствия бытности совершенно нового (а может, уже объективно старого, но нового только для меня?) пути.
"Сура, это ты?"
Мне стало смешно. Сам по себе разговор со своим вторым "я" - психическая патология, а уж когда этого второго "я" подразумеваешь ангелом... Браво, Стрельцов, ты хотя бы догадываешься не говорить сие вслух! И спасибо, ади, что ты хотя бы не вступаешь в диалог...
Тут к нам вошла Стелла. По лицу ее я понял: что-то случилось. Непоправимое. То самое, о чем мы говорили утром.
- Как дела? - спросила она у Ленки со Светиком, принужденно улыбнувшись.
- Тыдысь! - просияла юная валькирия и показала ей большой палец.
- Ну и хорошо. Ты посмотри кино, а мы поговорим с мамой и Денисом о неинтересных вещах.
Стелла подкупила ее конфеткой и увлекла нас с Ленкой в зал.
- Мне сейчас звонил наш шеф, - сказала она. - Сказал, что Аникин погиб ночью. ДТП, по его сведениям. Несчастный случай.
- Русь-ка? - переспросил я занемевшими негнущимися губами, и почему-то понял, что не могу двинуться.
- Да, наш журналист Руслан Аникин. Возвращался из командировки, ну и какой-то пьяный отморозок вывернул на встречку и лоб в лоб врезался в его такси.
Ленка прикрыла рот ладонью, брови ее страдальчески изогнулись.
Боль ударила камнем в грудь, хлынула потоком через прореху прямо в сердце. Понеслись воспоминания. Вот мы с Русом бежим из школы по домам, а он, привирая по обыкновению, рассказывает о своей поездке в лагерь и кулачных победах над тамошним задирой. Вот он приходит ко мне в палату и разглядывает конструкцию, к которой прицеплена моя загипсованная нога, а потом предлагает ее разрисовать, как делали в каком-то фильме. А вот подкидывает мне шпаргалку на экзамене, когда мне достался билет, который я не учил: единственный невыученный из всех по закону подлости тогда мне и выпал...
Выяснили, называется... Предотвратили...
- Когда похороны?
- Ты уверен, что пойдешь туда? - уточнила Стелла, слегка щуря глаз.
- Какого черта... конечно, пойду. Теперь нет смысла прятаться.
- Думаете, это подстроено? - вмешалась Ленка.
Стелла пожала плечами, я ответил, что вряд ли это можно теперь выяснить.
Тарака совершил ответный ход, и им одним решил две задачи: отомстил за свою пешку-ятту и выманил нас. Мы не можем не пойти: у меня была уверенность, что только подчинившись его воле, мы сможем получить новые сведения и понять, как действовать дальше. Тем самым под ударом окажутся Ленка с ее дочкой, но он не станет рисковать и качать весы первым, потому что в этом случае будет наказан за поспешный ход и потеряет возможность стрелять в самое яблочко - в своего врага суру. В меня. Асура слишком хорошо понимает, что нельзя лишать врага всего, поскольку смертельно раненый зверь смертельно же и опасен. Для Стяжателя это всего лишь игра: он не теряет в ней своих родных и близких, не может потерять по определению: у него нет любимых людей. Его неуязвимость, а оттого - беспредельная подлость вызывает во мне приступы ледяного бешенства.
И лишь одна далекая звездочка не давала совсем угаснуть надежде. Если у нас все получится, смерти Аникина не произойдет. А может быть, не произойдет и смерти Степки... Настоящего Степки, а не аватара Шивы.
Шива. За все это время я впервые вспомнил, что ведь он тоже сейчас тут, в нашем времени, где-то недалеко. Вернуться на станцию до завершения миссии он не может, как не может покуда и присоединиться к нам.
Если всё у нас получится...
* * *
Руську хоронили в закрытом гробу. Когда подошла моя очередь бросить горсть земли, вспомнились похороны Степки, и я, бунтуя, едва не закричал: "Ну Руську-то, его-то, балбеса веселого, за что?!"
В ответ уши заложило оглушительным хохотом: "Сколько же раз я слышал эту фразу!"
- Сволочь, - беззвучно прошипел я сквозь зубы, но оказавшаяся рядом Стелла, кинув свою горстку на крышку опущенного в яму гроба, взяла меня за руку и отвела в сторону:
- Гаси эмоции, огонек. Они делают нас слабыми в такие моменты.
- Он ответил мне, Савитри.
Она осталась бесстрастна:
- Это хорошо. Значит, он изготовился и ждет нашего ответного хода.
- Савитри, ты сейчас говоришь о Стяжателе, который здесь, в этом времени. А ты не забывай, что есть еще Стяжатель, вернувшийся оттуда вместе с Шивой после гибели Степки, и он может влиять на события прямо там, на "Трийпуре". Понимаешь?
- Да.
Ей легче. Она никогда не знала Аникина, как знал его Денис Стрельцов. Для нее он всего лишь друг моего аватара, человек из повергнутого в прах прошлого. Ведь это втемяшивали в их головы на тренировках, до того как выпустить в беличье колесо "Тандавы"!
Мы с нею шли позади двоих мужчин: один был директором их фирмы, второй - главредом, непосредственным начальником Руськи, как мне шепнула Стелла.
- Да, Анатолий Яковлевич, кто лучше Аникина написал бы мне эту статью... - сокрушался главред. - Я хотел приурочить ее прямо ко Дню Победы, и только Руслан успел бы в такие сроки сделать все, чтобы комар носа не подточил. А теперь передал тему Игрицкому, и знаете, чего он мне накропал? С какого-то перепугу полез в неведомые дебри и понес ахинею о письмах Махатмы Ганди Гитлеру!
- А что, в самом деле были такие?
- Да были-то они были. Но кому это интересно?! Ганди вроде как хотел отговорить фюрера от боевых действий еще до начала Второй мировой, но Гитлер или совсем не читал этих посланий, или проигнорировал увещевания истинного истинного арийца...
Да, он так и сказал: "истинного истинного арийца".
Услышанное как-то странно отозвалось во мне. Как будто я уже где-то слышал об этих письмах и даже был в шаге от того, чтобы пересказать их содержание... Поистине странно!
Я ощутил на себе пристальный взгляд Стеллы. Нет, неправильно. Пристальный взгляд Савитри. Только она умела так смотреть.
- Что? - спросил я.
- Ты не хочешь еще кое о чем вспомнить под гипнозом?
- Например?
- О человеке по имени Мохандас Карамчанд Ганди?
- Зачем мне это нужно?
- Джей Рам, какой же ты упертый! - взмолилась она, воздевая руки к майскому солнцу, как ни в чем не бывало освещавшему тихое городское кладбище.
Я вздрогнул:
- Как ты сказала? Джей?..
- Джей Рам. О, Рама! Последние слова Ганди после того, как в него выстрелил Натхурам Годзи...
- Ну что, ребятишки, уже решили, что делаем дальше? - по моему левому плечу хлопнула чья-то рука.
Мы обернулись. Я успел заметить, что вторая рука того же мужика по-свойски лежит на правом плече Стеллы, а он сам, слегка нас раздвинув, протиснулся вперед. Это был низкорослый и головастый мужичок в милицейской форме. Я уже видел его на предварительном показе, на голограмме у Камы...
- Шива, - прошептала Савитри, - ну что там? Почему я не могу связаться со станцией?
- Я сам не могу, какая-то хренотень, - слишком бодро для столь дурной новости выдал очередной аватар Шивы. - Последнее, сказанное Камой, была какая-то невнятная тирада о том, что сейчас пульт закроют энергетическим щитом от посторонних глаз. Так что, вайшва, ты, скорей всего, не зря разбирал стволы: если в пьесе на стене висит ружьишко...
- Заткнись, ладно? - попросил я. - Мы вообще-то на похоронах.
- На похоронах иногда принято стрелять.
Если даже остро чувствующая Савитри не могла полностью понять меня, то что уж говорить о Шиве, который всегда отделял личное пространство от рабочего и до последнего времени никогда их не смешивал?! Для него Руська был тем же, чем для Стяжателя являлся тот ятта, которого мы уничтожили в подъезде Ленкиного дома. Шива и Савитри были чужими в этом времени, и оно было чужим для Шивы и Савитри. А для меня-Дениса с Умой-Ленкой - нет.
- Едем к тебе, - предложение милиционера к топ-топ-модели выглядело бы очень уж развязно в глазах непосвященного, если бы за нами кто-то наблюдал, но мы слишком отстали от остальной процессии и уже готовились ретироваться.
Стелла кивнула и указала на свою машинку за воротами кладбища.
* * *
Кама едва успел укрыться под дополнительной энергозащитой. Теперь связь с миссией ухудшилась донельзя, и ассист пытался отладить хотя бы минимальную проницаемость канала.
Толпа из "Альфы" вот-вот доберется до восьмого ангара. Маскировку обнаружат не сразу, но все равно счет идет на минуты. Успеть бы хоть завершить переброску "наджо" в обратном направлении!
Может быть, их убедят своей исполнительностью остальные группы, и восьмой ангар будут осматривать не так рьяно, чтобы найти добавочное звено? Официально ведь и отсюда направлены виманы, а Танцоры вполне легально занимаются своей текущей рабо...
- Кама, тревога, - просочился в узенькую прореху канала голос сестры Шивы. - Нас вернули на базу, а в виманы лезут охранники из "Альфы". Молния мне в печенку! Вообрази, они забираются в "Тандаву"! Эти гориллы что-то задумали, чтоб им там всем в вакууме полопаться...
- Я понял, Тэа, не рискуй больше. Отключаюсь.
Переведя дух, Кама снова принялся подбираться к своим Исполнителям. Надо извлекать их из эпохи. Пусть лучше провалится миссия, чем погибнут все члены восьмой группы, до самой смерти запертые в петле прошлого.
Он увидел, как в ангар ввалились охранники, человек семь, забегали из стороны в сторону, что-то разнюхивая. С ними был новый начальник - тот самый здоровенный улыбчивый парень. Вот только сейчас ему было не до улыбок.
Как и рапортовала Тэа, официальных исполнителей вернули в ангар, а в их виманы влезли охранники, упаковываясь в центрифуги. Здоровяк тем временем допрашивал вайшву подставной группы, и по его губам Кама прочел, что тот называет имена Шивы, Агни и Савитри. Как же быстро он их вычислил!
Вайшва лишь качал головой и отнекивался. Тогда один из сопровождающих здоровяка шагнул вперед и наотмашь ударил парня по лицу, а остальные неторопливо подступили и стали размеренно пинать техника ботинками. Так и не дождавшись результата, начальник охраны принялся обнюхивать каждый угол ангара и когда обнаружил защищенную энергокуполом пустоту, вскинулся, что-то крикнул своим. Они перестали избивать уже недвижимого вайшву, построились вокруг защищенной зоны и направили нейтрализаторы, как показалось Каме, прямо на него. Пара секунд - и купол исчез. Кама стоял у своего пульта, подрагивая, весь взмокший, но продолжал судорожные попытки связаться со своей группой. Его окружали три "Тандавы", в которых вращались спящие Шива, Агни и Савитри.
- Слив засчитан, - непонятно выразился здоровяк. - От лица Тараки Трансцендентного выношу благодарность за содействие! - напыщенно продекламировал он в адрес своих помощников. - Ну а вы чьих будете, голубчик? - это уже Каме.
- Да уж не твоих точно, - дерзко отозвался тот и вдруг, отшвырнув манипуляторами державших его громил, руками молниеносно отсчитал на пульте несколько пиктограмм.
Система отключилась и умерла. "Тандавы" остановились, и распятые внутри них тела безжизненно повисли на креплениях. Коридор времени, соответственно, сгинул.
- А, саботаж... - равнодушно высказался Тарака, и бровью не поведя, затем мощным рывком опрокинул центрифугу с Савитри, разломал ее и приложил пальцы к горлу девушки. Лицо его озарилось улыбкой: - Сдыхают!
Кама закрыл глаза и мысленно попросил прощения у погибающих коллег. Так они хотя бы смогут жить в той эпохе, а если бы коридор не закрылся, их и там сжили бы со свету примчавшиеся по следам асуры.
- Всё, сдохла, - сообщил Стяжатель и толкнул девушку кулаком в щеку. - К реинкарнатору. Сейчас вернем шалунишек.
Как только охранники покинули ангар, Кама бросился к "наджо", но все трое были уже мертвы. Тогда он побежал вслед за проникшими в медицинский блок асурами и с удовлетворением отметил, что они выстроились у двери бокса с реинкарнатором. Пока Стяжатель что-то им объяснял, ассистент на цыпочках удалился и помчал в свой сектор.