Гончар Анатолий Михайлович : другие произведения.

Димарик (книга - "Последняя обойма")

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   ДИМАРИК (книга - "Последняя обойма")
  
   Пролог
   Пункт постоянной дислокации
  
   Димарик - "легенда" нашей бригады, да что бригады, Димарик - "легенда" всего спецназа! И угораздило же ему попасть именно в мою группу! Его, вроде как, дали мне для усиления, как самому молодому, как самому неопытному. Но мне почему-то думается, как самому глупому, ведь только я один попался на эту уловку - я, что, единственный старший лейтенант в роте? Ещё и лейтенант есть.
   А вообще у нас сейчас занятия по инженерной подготовке. Учим бойцов устанавливать МОНки; точнее, уже не учим, они давно всё умеют, а так, повторяем пройденное... Далеко в лес я сегодня не пошёл, да и все остальные группы тоже здесь рядом занимаются. Бойцы бегают с минами, провода тянут, сматывают; смотрю на них, а все мысли в голове вокруг Димарика вертятся...
   А вот и командир наш идёт, он-то мне его и втюхал. Димарик, блин! Только вчера его из плена вызволял. В посёлок пошёл... с полигона, через охраняемые склады... Заблудился, говорит. Ему вроде как поверили, а я думаю, это он бдительность часовых проверить хотел. Проверил... Полтора часа кверху попой лежал, пока командиры между собой договаривались. Так это еще что: в прошлом году он на выездной караул засаду с использованием имитации устроил. Славу богу, в машине одни контрачи ехали, сразу допетрили, что к чему, а то как бы хлестанули в ответ... Разборки на весь гарнизон, а ему хоть бы хны - смешно...
   -Старший лейтенант Кузнецов! - это командир роты майор Гордеев меня зовет. Вставать лень, лежу себе на коврике, что поверх плащ-палатки, и вроде как правильность установки мины проверяю, чуть не уснул... Солнышко греет, конец марта, теплынь градусов десять, не меньше.
   -Я, товарищ майор! - пришлось всё же подниматься. Серьёзный мужик наш командир роты. Говорят, в Чечне в свою первую командировку хорошо повоевал. Тогда всё решали, кому на Героя отправлять: ему или другому командиру группы. Героя получил другой. А наш комбат говорит: надо было на Гордеева представление оформлять, вот так- то.
   -Олег, - это он тоже мне, а я, как положено, почти строевым, рука на ремне автомата.
   - Отправляй своих к казармам. Там новое обмундирование привезли, твоя группа первой получает.
   -Чь, - "сбор" показываю рукой, хотя можно было и голосом, но уже привычка выработалась.
   -Мы тоже? - уточнил я, имея в виду офицеров, ротный покачал головой.
   -Офицеры и прапорщики послезавтра на складе получат.
   -Понял!
   Что ж, на складе так на складе, будет ещё одна причина отлучиться город. Но если мне сегодня не получать, то я, пожалуй, ещё полежу.
   - Сержант Маркитанов, ко мне! - сержант Маркитанов - это Димарик и есть. Только кто, когда и за какие заслуги присвоил ему звание сержанта? Вопрос, как говорится, висит в воздухе.
   - Строишь группу, забираешь материальную базу и ведёшь к казармам. Оружие сдадите в оружейку и живо к машинам получать вещёвку. Ясно?
   -Командир, - не товарищ старший лейтенант, а командир. На правах ветерана он меня иначе и не называет. Пробовал поговорить с ним с глазу на глаз, вразумить, да где там: соглашается, кивает, пару раз скажет: "тащ старш лейтенант", а потом опять понеслось... И ведь не на зло, привычка у него такая. Я уж махнул рукой, всё равно на войне и все остальные на "командир" перейдут. А то я сплю и вижу, как во время боя ко мне "товарищ старший лейтенант" обращаются. Пока три слова выговоришь, три раза же и убьют. "Командир" - куда короче, да и весомее, если по чести. "Командир" - сразу понятно, за кем главенство.
   -Командир, а стволы чистить будем?
   -Нет.
   День тёплый, с оружием не ползали, не бегали, как с утра на плащ-палатку выложили, так до сих пор и пролежало. Я словно почувствовал, что от занятий отрыв будет.
   -И мой ствол захватите! - я протянул в сторону ближайшего бойца свой автомат.
   -А может, почистим? - ну вот он весь такой Димарик. Сейчас я с ним ещё полчаса спорить буду.
   -Почистим. Потом. - Проще согласиться, а чистить завтра будем после занятий. - А сейчас сдаём и идем получаем шмотки. Вопросы?
   -Понял, не дурак, - обиженно прогундел Маркитанов. - Берём оружие, Есин и Краснов - матбазу, Баринов - плащ-палатки.
   -Одну оставьте, сам принесу, - а то и мою, пригретую на солнышке, утащат. - Вещевку получите, за мной одного пришлёшь.
   -Без вопросов, командир! - Димарик подхватил свой ПКМ, широко улыбнулся и, не дожидаясь, когда построится вся остальная группа, зашагал в сторону первой казармы. А он всегда так: вечно с пулемётом, вечно улыбающийся. Походка - ноги во все стороны, вкривь - вкось или в раскоряку, как правильно? Не хотел я его брать, но ротный предложил, комбат настоял, да и бойцы наслушались про него ерунду всякую и всё туда же: "товарищ старший лейтенант, товарищ старший лейтенант, возьмите"...
   Ладно, по порядку: Димарик - а если официально, то сержант контрактной службы Маркитанов Дмитрий Вениаминович. Югославия, несколько командировок в Чечню, и после каждой - удивительные истории о его похождениях и "подвигах"...
   Ну, какой из него командир первого отделения - ни в лесу ориентироваться, ни людьми руководить! Его руководства минут на пять с половиной от силы и хватает.
   -Гудин! - сержант Гудин Виктор Вячеславович - командир второго отделения. На нем в группе вся дисциплина в моё отсутствие держится. Небольшого роста, коренастый. Голос - как рявкнет, так и хочется под землю зарыться и не высовываться.
   -Слышал, что я Маркитанову сказал? - тот кивнул. - Проследишь...
   -Есть! - Гудин не слишком разговорчив, но исполнителен, скажешь, можно не проверять - сделает.
   -Олег, бросай это грязное дело! - Гордеев сел на плащ-палатку и тонкой, длинной палочкой начал чертить на песке кривую линию. - Они что почём сами разберутся.
   -"Разберутся они", - про себя проворчал я, но вслух говорить не стал. Ротного порой фик поймёшь: то ли шутит, то ли всерьёз говорит. А сделаешь что не так и сразу "заполучи фашист гранату" в виде командирского разноса. Вообще-то на сдаче оружия командир группы сам обязан присутствовать, но у нас последнее время вольница. Комбат на подобное нарушение сквозь пальцы смотрит, говорит: пусть к самостоятельности привыкают. И то правильно, не век же им сопли вытирать. Скоро на войну, а там группник без сержантов один за всем не уследит... А вот и остальные группы подтягиваться начали.
   -Лыжин! Иван! - лейтенант Лыжин - это командир второй группы. Его ротный и зовёт.
   - Давай дуй с ротой, проследи за сдачей оружия. Сдадите - доложишь.
   Ванька дернулся, "что это, мол, я", но промолчал, с Гордеевым по пустякам спорить - себе дороже...
   -Товарищ майор! - Всё же душа моя не выдержала. - Заберите его от меня...
   -Кого? - ротный сделал вид, что не понял.
   -Димарика...
   -Олег, ты сам не понимаешь своего счастья... - Он ещё издевается!
   -Товарищ майор... - ротный не дал мне договорить, предостерегающе подняв руку.
   -Вопрос не обсуждается.
   -Блин! - так и хочется послать всех в три этажа.
   -Зря ты так! - он меня ещё уговаривать собрался. - С Димариком не пропадёшь.
   -Угу, - я в сомнении покачал головой.
   -Точно! - Гордеев даже не улыбается. - Ты думаешь, ему просто везёт? Может и так, но и от фактов никуда не денешься: у групп, с которыми он ходил, самые большие результаты боевой деятельности, и потерь при нём никогда не было, легкораненые не в счёт. Он как мишка-талисман. Если Димарик с группой, значит, всё будет тип-топ.
   -Как в сказке! - сарказма в моём голосе хватит на десяток таких Димариков.
   -Я тебе правду говорю, так и было! Если Димарик с группой, все в шоколаде, а стоит ему заболеть или по иной какой причине остаться в ПВД, жди беды. А в остальном... чепухня. И вообще, с Димариком, это как с тем котом...
   -А причем здесь кот? - это Витёк Иволгин один из подошедших группников спросил.
   -А ну да вы-то не в курсе. Есть у нас кот, там, в Чечне, вечно облезлый, одно ухо на половину отсутствует, поорать любит. Подобрали его где-то, кто-то, уже и не помнит никто, где и как. Кличку Ништяк дали. Ни к какой палатке он так и не прибился, шастает, где и когда хочет. В общем, кот как кот, ленивый, мышей не ловит, всё тушёнку или рыбные консервы клянчит. А потом заметили: стоит только кому Ништяка обидеть - и откат по полной. Пнул его как-то командир второй роты - и на первом же Б/З лапку* ему и отстегнуло. А Лемехов Стасик за шкирок с кровати скинул, так через несколько дней в этой же руке граната разорвалась. Короче, теперь все стараются этого урода задобрить, - (Да, кажется, особой любви ротный к Ништяку не питает), - перед БЗ тресковой печёночкой накормить, тушёночки полную баночку ему оставить...
   -Да ерунда всё это!
   -Погоди, я же не сказал, что это кот виноват. Только так получается, что лучше этого кота не трогать, хотя и сволочь он по жизни - куда бы ты съестное не положил, найдёт и слямзит, да ещё нет-нет да кому и в постель нагадит. - Ротный неприятно поморщился. Ага, вот она где, оказывается, собака "порылась"...
   -Да я бы его за такое так отхайдокал...- Иволгин сделал движение ногой, словно и впрямь намеревался двинуть воображаемого кота.
   -Ну, ну, посмотрим на тебя, когда ты по минным полям походишь... - усмехнулся ротный. - Вера верой, но я бы его все же обижать не советовал.
   -Но Димарик же не кот! - я всё же не отказался от мысли избавиться от своего столь "доблестного" сержанта.
   -Димарик лучше. Ты за ним как за каменной стеной! - на этот раз ротный позволил себе улыбку. - Хотите, я расскажу, как он первый раз отличился?
   -Конечно, хотим! - кто бы сомневался! Слушать байки ротного всегда приятнее, чем получать от него разнос за неубранную казарму, за плохо написанный конспект, за небритый личный состав. Одним словом, пусть рассказывает.
   -Работали мы близ административной границы с Ингушетией. Отрядом. (Димарик тогда в группе капитана Семёнова ходил, это уже потом после того случая у меня оказался). Шесть суток непрерывного поиска, устали как черти! Одним словом, ближе к обеду устроили мы привал. Пока перекусили, пока связь бегали по всему периметру ловили да качали, около часа прошло. Бойцы, что не на фишках*, уже и прикемарить успели. Когда дальше двинулись, они через одного сонные как мухи были, а в тройке Маркитанова, наверное, окончательно так никто и не проснулся. Одним словом, прежде чем спохватились, что одного бойца из тыловой тройки нет, квадрата полтора протопали. Сообщать на базу сразу не стали, но пришлось обратно идти. Думали утух парень где-нибудь в кустах и спит в своё удовольствие. Но на месте привала его не оказалось. Вот тут мы по-настоящему всполошились. Семёнов, тот вообще решил, что всё, хана нашему Димарику. Делать нечего, доложились на базу, Б/З свернули. Группнику, конечно, по полной, командиру отряда тоже, мне по касательной: опросы, объяснительные, что да как. - Гордеев на минуту умолк, словно давая нам возможность осознать услышанное, а у меня лишь тоска на душе:
   "И этого человека хотят оставить в моей группе? Я, похоже, на Б/З не врагов искать буду, а за Маркитановым приглядывать. И как тут не заругаться?"
   ...а через сутки, бац, сообщение: нашелся наш Димарик! Оказывается, он в Ингушетию выбрался, и не просто выбрался, а по пути схрон нашел с двумя ПКМами. Так с тремя стволами в Ингушскую школу и припёрся. Водички попить попросил, - ротный усмехнулся. - Я представляю рожи учителей, когда он у них на пороге объявился. Хорошо хоть у местных ментов ума хватило не принять его за боевика!
   -Офигеть! - это присвистнул старший лейтенант Крикунов,
   -Да это еще не всё! Он каким-то боком базу свежую углядел. Чехов, правда, в тот момент на базе на его счастье не было. А может, на их? Тут уж кто знает! Место, где она должна находиться, мы по его маршруту просчитали. И уже потом ребята из соседнего отряда на ней десятка полтора боевиков уничтожили. Вот такая история. С одной стороны Димарика надо было бы примерно наказать, а с другой - вроде бы и наградить было за что. В итоге посмеялись и трогать его не стали, только Семёнов наотрез отказался оставлять его в своей группе.
   -Так почему он отстал? - Иволгин всё же дотошный мужик.
   -Смеяться будете, пошёл в кустики и заблудился...
   -Офигеть! - впрочем, меня этим не удивишь. Абсолютная неспособность к ориентированию - это у Димарика в крови.
   - А если серьёзно насчёт сержанта Маркитанова, то... Вы, кстати, "Мертвые души" Гоголя читали?
   -Ну да, в школе проходили, - ответил я, не понимая, к чему этот вопрос.
   -Так вот, Димарик - это Плюшкин современности. Он всё замечает, собирает и накапливает, будь то образы, звуки или шмотки, и всё сваливает в одну кучу. Надо только суметь отличить нужное от мусора или, как говорят, зерна от плевел, и удача вам обеспечена. Вот так-то! - ротный улыбнулся и замолчал. - Всё, будет нам лясы точить. Успеете ещё, наслушаетесь, да теперь и на вас его приключений хватит! - улыбнувшись, Гордеев махнул рукой и резким движением встал на ноги.
   "Хватит, значит", - вот утешил так утешил. Может, к комбату подойти? Нет, не прокатит. Он только посмеётся. Значит и правда - судьба.
  
   И у кого появилась светлая мысль перед командировкой уложить для отряда парашюты, одному богу известно. Только привезли их нам на полигон и сказали "надо уложить"... Укладывать так укладывать! Зачем, правда, не понятно: пока из командировки вернёмся, всё равно переукладывать придётся. Но приказ есть приказ. Может, в соответствии с глобальными планами нас будут выбрасывать в тыл чеченским бандам парашютным способом? Но нам о том неведомо.
   Что ж, укладка как укладка, ничего особенного, все бойцы не по одному разу укладывались, так что проблем особых не было, этап за этапом...Уже парашюты в козлы выставили, ждём офицера ВДС.
   Хорошо, я ещё разок на Димариков парашют взглянул, ну чуяло моё сердце! Стропы, сразу и не заметишь, на разбой меж собой переплетены и как бы даже на узелок завязаны.
   Опустился я на корточки. Потянул - точно узелок. А Димарик рядышком присаживается и так доверительно-доверительно на ухо мне шепчет:
   -Командир, хочу на запаске прыгнуть... - и такое выражение на морде написано... Всё: война, песок и немцы.
   -Маркитанов, блин!!! - он, правда, моей смерти хочет! Я-то думал, он случайно со стропами!
   - Иди отсюда, Маркитанов, иди... - спокойно так от себя отпихнул и, не раздумывая, кольцо дернул, к черту... Развязать-то стропу можно, но мало ли что он там еще накуролесил.
   -Командир!!! А- а- а, - махнул рукой, обиделся, похоже. Ну, он меня точно неврастеником сделает. Что переживать - всё равно прыгать не будем...
  
   Вот такая фигня получилась. Так что не стоит думать, что Димарик только в Чечне на свою нижне-спинную часть приключения находит, у него их и в обычной службе хватает. В наряд дежурным по КПП комбриг его ставить запретил, дежурным по столовой пошёл - жирного мяса-сала так наелся, что срочно менять пришлось, он потом ещё три дня на службе отсутствовал. В патруль его сразу решили не пускать, а то со своим рвением Димарик полгарнизона задержит. А вот теперь это счастье в моей группе и никуда от него, родимого, не денешься! Да и чёрт с ним... Через четыре дня едем в командировку, а там поживём-увидим...
   Кстати, мне сегодня ещё должны привезти спальник и кеды. Для чего кеды? Да это ротный нам насоветовал: берешь их с собой, кладёшь в рюкзак, на засаду сел, посты проверил, пришел - берцы скинул, обул чистенькие кеды и спокойно залазишь в спальник. Если что, можно вскочить и сразу воевать начать, обувь-то на ногах, а если войны нет, то утречком переобуваешься, а кеды опять в рюкзачок. Всё просто и удобно...
  
   На завтра намечалась крайняя стрельба, и комбат определил ранний подъём. По его плану мы должны совершить марш-бросок - выход в район разведки, то бишь стрельбища, там провести налёт с использованием имитации на заброшенное здание, затем получить боеприпасы и отстрелять засаду. Потом опять марш-бросок - на этот раз отрыв от превосходящих сил противника и возвращение на "базу". А там дальше как обычно: чистка оружия, его сдача и передача другому подразделению. И останется у нас три дня на подготовку к отъезду.
   Спать лег как обычно после отбоя личного состава. Комбат с самого начала хотел, что бы мы спали в казарме, но потом передумал и нас (всех группников) поселили в небольшой комнате соседнего модуля. Январь-февраль, конечно, ночью в них было отвратительно-холодно, а в марте то ли топить начали получше, то ли теплее стало, то ли привыкли, но мёрзнуть по ночам перестали. Но улегшись спать, я ещё долго-долго ворочался...
  
   Ночью меня разбудили.
   -Товарищ старший лейтенант, товарищ старший лейтенант! - тряся меня за плечо, распинался рядовой Щукин, второй пулемётчик группы. Я открыл глаза, и в неясном свете дежурной лампочки мне показалось, что верхняя губа рядового мелко подрагивает.
   -Ну что ещё? - хотелось спать, а просыпаться не хотелось вовсе.
   -Там, - он кивнул в сторону двери.
   -Что там? - непонятно, кто из нас только что проснулся.
   -Там Димарик! - о боже ж ты мой! Опять? В чём он на этот раз отличился?
   -Грабителя поймал! - я резко сел. Чуяло моё сердце: не надо было отпускать Маркитанова в город. Клялся, божился, что тише воды, ниже травы. Быстренько туда и обратно и до вечерней поверки... Ну предположим, на вечернюю поверку я его и не ждал, но всё ж надеялся, что к полночи явится. Явился!
   -Какого грабителя? - я вылез из спальника и стал быстро одеваться. В помещении было не так тепло, как хотелось.
   -Обычного, какого же ещё? - о боже, дай мне терпения! Надеюсь, он его не прибил? А если это обыкновенный прохожий? С Димарика станется...
  
   Димарик стоял возле курилки под большим разлапистым дубом. Отставив ногу в сторону и подбоченясь левой рукой, правой он держал за шиворот согнутого в дугу здоровенного детину, на голову выше себя, и довольно лыбился.
   Быстрый взгляд на "потерпевшего грабителя": вроде бы вполне цел, синяк на полморды не в счёт. Может и не Димарик его поставил, хотя ой как я сомневаюсь.
   -Командир! - радостно приветствовал моё появление Маркитанов. - Во, приволок!
   Что он приволок, я и без его слов видел, вот только зачем? И почему?
   -Кто такой? - а, терять всё равно нечего: либо мы, либо нас. То есть: либо передо мной впрямь грабитель и тогда честь и хвала нашему бравому сержанту, либо ошибочка вышла-с, и тогда огребём по полной катушке и Димарик, и я. Димарик - тот вообще до уголовки доиграться может, это всё от показаний задержанного гражданина зависеть будет.
   -Я? - разбитая морда этого типа слегка округлилась от удивления. Он что думал, его и спрашивать никто ни о чём не будет? Интересно, что ему Димарик наговорил, пока сюда вел?
   -Ты, ты. Фамилия, инициалы, воинское звание, место и дата рождения, как... - чуть было не сказал "до такой жизни докатился". - При каких обстоятельствах произошло задержание?
   -Саломатин Алексей Викторович, 1979года рождения, не служил, проживаю..,- во чешет, как по писанному, в принципе этого достаточно.
   -При каких обстоятельствах задержаны? - незаметно для себя я перешёл на "Вы".
   -Я на вечеруху спешил, - за него начал рассказывать Димарик. - Гляжу, стоит мужик у гаража, в замке ломиком ковыряется. Ну, я его и за шкибок, а он на меня с кулаками. Ну, я ему и разок... и сюда... приволок.
   -Вижу, не слепой. Итак, гражданин, признаете себя виновным? Или сразу расстрелять Вас по закону военного времени? - а ляпить, так ляпить. Нас тоже роли играть учат!
   -Я? За что, товарищ офицер? Я гараж хотел открыть, а тут...
   -Что тут, что тут? Машину он угнать хотел, разве не ясно?!
   -Да какую машину! Это же мой гараж, вот и ключи! - угу, приехали, мне стало жарко.
   -Ага, его гараж, как же! Ты, гад, ври, но не завирайся! - негодование буквально бурлило в голосе Димарика. - А ломик тебе тогда зачем? - Маркитанов с гордым видом вытащил из-за пояса и продемонстрировал полуметровую монтажку.
   -Так у меня створки не сходятся! Я, чтобы закрыть, их ломиком и подпираю! - Действительно приехали.
   -Так Вы, гражданин, подтверждаете, что ломик у Вас был? - тот безропотно кивнул.
   -Значит, Вы согласны, что сержант проявил недюжинную гражданскую сознательность и, рискуя своим здоровьем, а возможно и жизнью, вступил с предполагаемым преступником в схватку за Вашу собственность?
   -Да какая собственность! - возмущенно засопел Димарик, но я его остановил жестом руки.
   -Свободны, товарищ сержант! А к Вам, гражданин, у меня имеются ещё несколько вопросов. Пройдёмте! - тоном, нетерпящим возражение, предложил я и рукой показал направление движения. Гражданин, освободившись от "ласковых" объятий Димарика, но по-прежнему сутулясь, безропотно повиновался. Дело было швах. Димарику грозило как минимум хулиганство, как максимум разбойное нападение. Железо надо было ковать пока горячо.
  
   -Садитесь, гражданин Саломатин! То есть присаживайтесь, сесть ещё успеете! - хозяин гаража вздрогнул. Это хорошо, может, ещё выгорит. Пока не остыло, надо брать быка за рога. - Вы так и не ответили на мой вопрос: согласны ли Вы, что сержант проявил завидную сознательность?
   Перепуганный Алексей Викторович безропотно кивнул.
   -Тогда Вы должны согласиться, что подобного рода поступки следует в должной мере оценивать и поощрять?
   Тот снова кивнул. Он всё ещё не понимал, чего же от него хотят и, похоже, мучительно соображал, во сколько же ему выльется подобное поощрение.
   -Значит Вы, как сознательный гражданин, со своей стороны должны посодействовать нашему сержанту в деле получения заслуженной награды. Согласны?
   -А, э, ы, - Алексей Викторович облизнул пересохшие губы. - Простите, а сколько... - тут он сообразил, что позволил себе лишнее. - Простите, а в чём, собственно, должна выражаться моя сознательность?
   Тут уже я понял, что, несмотря на свою медвежеподобную внешность, передо мной истинный интеллигент. Значит, проблем с чистописанием у нас не будет.
   -Я думаю, Вы не откажетесь написать на имя нашего командования заявление с просьбой о поощрении столь достойного товарища. - Здесь я маленько переиграл, но, видимо, Димарик провел с гражданином достаточную предварительную беседу, чтобы тот не заметил недостатков в моём актёрском образовании.
   -У Вас есть лист бумаги? - ага, значит, ручка у него имеется. Просто великолепно! А стандартная бумага у нас есть, как же сейчас без бумажки.
   - Держите, - я широким жестом протянул ему сразу два белых листа, нам не жалко.
   -Пишите, командиру в/ч ... от такого-то такого, проживающего...
   -Знаю, - отмахнулся тот. Черт, кажется, тип начал приходить в себя. Плохо. Хотя согласился писать, значит напишет. А он уже строчил текст заявления. Я заглянул ему через плечо и успокоился. Он писал всё правильно. Фамилию Димарика я на всякий случай ему говорить не стал, для оправдательного документа хватит и товарища сержанта...
  
   -Готово, - поставив размашистую подпись, потерпевший протянул мне листок бумаги. Я прочитал и едва не окосел. Если верить написанному, Димарика нужно было представлять, как минимум, к ордену. Он не только спас гараж и стоящий в нём автомобиль от похитителей, но и вырвал сидящего передо мной гражданина из рук бандитской шайки, намеревавшейся устроить над ним расправу. Я оторвался от чтения и поднял глаза на по-прежнему сидевшего за столом Андрея Викторовича. Его заплывающее опухолью лицо было серьёзным, а в глазах светилась улыбка. Он уже давно всё понял, но по доброте душевной поддержал предложенную мной игру.
   -Я могу идти? - скромно поинтересовался наш невинно пострадавший, поднимаясь со своего места.
   -Да, пожалуйста, - я мгновение помедлил и добавил, - спасибо.
   Саломатин хмыкнул и протянул мне руку. Его пожатие было мягким и каким-то добрым. Так что прощались мы оба довольные окончанием вечера. Я - тем, что у меня в руках было заявление, собственноручно написанное пострадавшим, подтверждающее, как минимум, невиновность моего Маркитанова. А Саломатин... Чёрт его знает, почему был доволен Алексей Викторович. Может быть, благополучным окончанием свалившегося на него приключения? Не знаю, но одно было ясно точно: в милицию он не побежит. Я аккуратно сложил листок и, сунув его в карман бушлата, вышел из канцелярии на свежий воздух улицы.
   -Командир, ты его отпустил! - выскочив из-за угла, обиженно пробурчал сержант. Я посмотрел в его сторону, мысленно выругался и, сделав над собой героическое усилие, почти спокойно выдохнул:
   -Димарик, иди ты... баиньки, - и сам, развернувшись, направился к входу, ведущему в офицерский кубрик.
   До утра я так и не уснул...
  
   Отстреляли мы неплохо, хорошо отстреляли. В смысле засаду. Я уже оружие на разряженность по второму кругу проверил (перед марш-броском, а то чем чёрт не шутит), как с вышки прибежал боец.
   -Товарищ старший лейтенант, Вас комбат вызывает! - бросил и обратно вприпрыжку помчался. Я ему даже ответить ничего не успел. Интересно, зачем я комбату потребовался? Всё равно сейчас общее построение будет, на предмет очередной проверки на разряженность, наличия личного состава и имущества, ну и конечно для доброго напутственного слова типа: "в ситоко-ситоко минут не уложитесь, еще раз побежите". В общем, как всегда, с душой, по-доброму, по-отечески. Так что мог бы всё это и на построении сказать. Ничего не попишешь, придется на вышку топать.
   -Товарищ подполковник, старший лейтенант Кузнецов по вашему приказанию прибыл!
   -Кузнецов, у тебя в группе сколько пулемётов?
   -Три, товарищ полковник. - Это он к чему?
   -Дуй на пункт боепитания, получишь оставшиеся боеприпасы. Две ленты по сто патронов оставишь мне и майору Борисову, остальные пусть твои бойцы добивают.
   -Понял. Разрешите идти? - а я-то думал уже всё, пробежимся и спатеньки, ан нет, ещё патроны не все расстреляли.
  
   -Маркитанов, пулемётчиков к пункту боепитания! - я прямо с вышки крикнул. Пока спускаться буду, они уже за боеприпасами побегут.
   -С оружием? - это Димарик. Что б тебя...
   -Я что, разве давал команду передавать оружие?
   -Да мало ли, - буркнул мой "исполнительнейший" сержант. - Родионов, Щукин, за мной бегом марш!
   Ну, бегом я их, предположим, бежать не заставлял, набегаются еще сегодня. Но раз побежали, пускай бегут, от ста лишних метров бега не умрут, я думаю.
  
   Патронов много оказалось, я даже пожалел, что еще пару человек на заряжание не взял. С другой стороны, пусть пулемётчики тренируются. Да и заряжали ленты, собственно, не долго. Когда комбат вниз спустился, мы уже на рубеж открытия огня вышли.
   -У кого пулемёт лучше всех пристрелян? - спросил комбат, а я стою, помалкиваю. Жду, когда кто-нибудь сам вызовется. Они всё неплохо бьют, а лучше всех пулемёт у Щукина, но тот хитрый, ни за что не признается, кому надо лишний нагар оттирать?
   -У меня вроде ничего бьёт, - странно, что первым не Димарик вызвался, а Родионов Женька.
   -Раз ничего, то давай сюда. Хотя нет, Маркитанов, давай я твой возьму! - Димарик только вздохнул. Подполковник Шипунов легко принял тяжелое оружие, откинув сошки, быстро, но аккуратно поставил-бросил его на землю. В считанные доли секунды заправил ленту и передёрнув затвор, возвратил его на место.
   -Подполковник Шипунов к бою готов, - сам для себя доложил он и плавно нажал курок. Длинная очередь рубанула по тройке грудных фигур, опрокинув их на землю. Ствол тут же поехал в сторону и положил едущие бегунки. Самой дальней ростовой фигуре хватило пары патронов, и вновь прицел сместился в сторону поднявшихся грудных. Комбат срезал их очередью и махнул рукой, требуя от оператора поднятия всех мишеней одновременно... Наконец, пулемёт выплюнул последнюю гильзу и смолк.
   -Учись! - подполковник легко вскочил на ноги и мягкой пружинистой походкой направился в сторону вышки. На полпути он остановился: из-за угла выглянул спешивший на огневой рубеж майор Борисов.
   -Пал Петрович, только тебя и ждём, - комбат улыбался, - иди достреливай свою сотню, а то бойцам ещё марш-бросок бежать.
   -Ничего, им только на пользу! - Вот ведь гад! И что самое печальное, говорит он это совершенно искренне.
  
   В отличие от комбата Борисов даже ложиться не стал, всю ленту с руки выпустил, длинными очередями. Я бы, наверное, так не смог. Наконец и у него патроны кончились.
   -А остальные? - я кивнул в сторону заряженных лент.
   -Пусть бойцы потренируются, - замкомбата поставил оружие на землю и, сделав шаг, назад отступил в сторону.
   -Командир, а мне можно так? - Димарик кивнул в сторону майора Борисова. Я ещё думал, что ответить, когда комбат пришел мне на помощь.
   -Пусть постреляет, - я незаметно вздохнул, но протестовать не стал, а зря. Маркитанов выцелил грудную мишень и нажал на курок. Я видел, как он радостно улыбнулся, и тут его повело в нашу сторону... Я думал, кирдык. Пронесло, пулемёт смолк на полпути к нашим фигурам...
   Подполковник Шипунов стоял, сжимая кулаки и глядя на застывшего Димарика молча, матерился. Я думал, он его прибьет. Вместо этого комбат покачал головой и с легкой хрипотцой выговорил:
   - Димарик, сколько раз тебе повторять, что патроны нужно вставлять в ленты до предела? Хорошо, что пулемёт здесь смолк, - "да ещё как хорошо", - мысленно согласился я, - а если в бою?
   Опаньки, оказывается дело не в том, что он нас всех перестрелять мог...
   Маркитанов виновато потупился, а я даже и не попытался за него заступиться. Ему только на пользу. Вот ведь, совсем как Борисов заговорил. Взрослею?!
   А марш-бросок комбат отменил. Видимо, захотел перед отправкой дать нам хоть какую-то поблажку. А может с майором Борисовым спешил куда, это не угадаешь. Короче, повезло нам...
  
   Часть 1.
   Отправка.
  
   В день отъезда вновь подморозило, потянуло холодным ветром, небо застлали серые облака, и пошёл мелкий пушистый снег. Белое покрывало укрыло голые стволы деревьев, усыпало пышной кашей плац, замело дорожки и вдруг под внезапно выглянувшим солнцем начало таять.
   Слякотное стояние на передней линейке перед всем личным составом бригады изрядно затянулось. Напутственные слова в адрес провожаемой первый роты, казалось, никогда не кончатся, и появление батюшки со своим веником старшего лейтенанта Кузнецова даже обрадовало. Не слишком огорчился он и тогда, когда священником на него было вылито едва ли не полведра святой воды.
   Олег ещё отплевывался от попавших в рот капель, когда прозвучала долгожданная команда.
   -Бригада! Равняйсь! Смирно! К торжественному маршу! Дистанция на одного линейного... Равнение на убывающих...
   Строи подразделений - длинная пунктирная змея, единый удар-шаг под барабанную дробь, высоко вздернутые подбородки и завистливо восхищенные взгляды остающихся: "счастливчики, они едут на войну..." И только нет-нет, да и промелькнет среди тысяч мыслей одна-другая глубоко спрятанная мыслишка: "ни за что, никогда, мамочка, лишь бы не туда, только здесь и то поближе к кухне, подальше от изматывающих занятий и ежедневных тренажей"... И эти же "один-два" спустя месяцы, придя на дембель домой, будут стучать себя в грудь, рвать тельняшку и орать сколь славно они служили, как рвались на войну, но сильная необходимость в них как в кадрах и возможно ЛИЧНАЯ просьба самого комбрига не позволила им обагриться в чужой и своей собственной крови. А то и того хлестче: начнут рассказывать о секретных мероприятиях и тайных операциях, проведённых на территории Ичикерии с их участием, только ни-ни и т-с-с...
  
   Колонна, сопровождаемая машинами ДПС и собственной ВАИшной, хоть и двигалась подобно объевшейся черепахе, но всё одно, прибыла на железнодорожную станцию задолго до отправляющегося на юг поезда. Занявшая не больше пяти минут разгрузка завершилась, и сделавшая своё дело техника покатила в пункт постоянной дислокации.
   -Олег, - старший лейтенант Кузнецов увидел идущего к нему ротного, - оставь за себя старшего. Пойдём посмотрим место, где можно разместиться.
   -Гудин!
   -Я, товарищ старший лейтенант!
   -Остаёшься за меня. Никого никуда не отпускать. Ясно? - Олег бросил нарочно сердитый взгляд в сторону своего сержанта.
   -Ясно. Никого никуда не пускать. И Маркитанова тоже?
   -Я сказал никого.
   -Но он же контрактник, - Гудин хотел было добавить: "как я его остановлю", но промолчал.
   -Вы тоже контрактники, - напомнил Кузнецов уже начинавшему зябко поёживаться от схватывающего почву ночного морозца личному составу.
   Президент пообещал, что теперь в Чечню будут посылать только контрактников и потому все бойцы - срочники перед отъездом в командировку заключили контракты. Аббревиатура к/с, свидетельствуя о добровольности поездки, стояла в каждом военном билете...
   -Димарик, ты понял, тебя товарищ старший лейтенант тоже сказал никуда не пускать?!
   -А я никуда и не собирался, - лениво отозвался тот, откуда-то из глубинных завалов сложенных в одну большую кучу вещей.
   -Пошли, - поторопил Гордеев и, широко шагая, направился в сторону железнодорожного вокзала.
  
   Небольшое здание вокзала шумело своей обычной ночной жизнью. Десятки, если не сотни уезжающих, приехавших и просто заглянувших погреться, переходя с места на место, толклись в его тесных помещениях. Увы, воинский зал на этой станции отсутствовал, так что майор надеялся найти лишь более или менее подходящий уголок и, застолбив место, перетащить ротное имущество. Вместе с первой ротой Гордеева ехал первый взвод связистов и ещё несколько взводов материального и прочего обеспечения. Поэтому Кузнецов вовсе не удивился, когда в приглянувшемся ему месте уже сидел сержант из комендантского взвода, и на его лице было написано: делайте что хотите, а занятого места не уступлю.
   -Всем хватит, - окинув взглядом чистую площадку пола, примирительно сказал майор, а сержант ещё больше насупился, но смолчал. - Олег, дуй за ротой! Я покараулю, - и, не дожидаясь ответа, плюхнулся в так кстати освободившее кресло.
  
   Вещей было много: сумки, в которых лежало всё , начиная от прорезиненных шуршунов и заканчивая проводами подрывной линии, коробки с пайками, ящики с ротным имуществом, прочая дребедень. Отдельно везли завернутые в плащ-палатку берёзовые веники - в пункте временной дислокации обещали хорошую баню. А хорошая баня требовала хороших веничков. Париться же с помощь чеченских "колючек" никто не хотел, вот и волокли каждый раз свои собственные березовые веники. Заготовленные ещё прошлым летом, в морозном воздухе они источали запах сухого сена и ещё чего-то неуловимого и непознанного.
  
   Олег очень удивился, когда сев в поезд, обнаружил, что всё в порядке и ничего не случилось. Личный состав был в сборе, вещи на месте. Распределив людей по вагону и заставив запихать ротное имущество под нижние полки, он возвратился в своё купе и, достав книгу, принялся читать.
   -Что за чтиво? - майор Гордеев, только что возвратившийся с доклада командиру батальона, довольно улыбался.
   -"Три мушкетёра", - старший лейтенант оторвался от увлекательного действа и, закрыв книгу, показал командиру её красочную обложку.
   -А, вижу, - со знанием дела протянул ротный и, начав скидывать надоевшие берцы, кивнул в сторону стоявшего на полу рюкзака. - А Алферов где?
   -Да пошёл своих оболтусов успокоить, - ответил Кузнецов и пояснил, - расшумелись...
   -А твои?
   -Мои спят, - старлей, внезапно осознав, что ему очень хочется закрыть глаза, отложил произведение Дюма в сторону.
   -Отбой? - заваливаясь на своё место, уточнил Гордеев. Олег кивнул и, одним рывком очутившись на верхней полке, последовал примеру старшего по званию.
   Они не слышали, как появился, мурлыкающий про себя песенку, Сергей, как он долго что-то искал у себя в рюкзаке, а когда нашёл, только взглянул и сунул обратно, а затем лёг и долго лежал с открытыми глазами, размышляя о чём-то ведомом только одному ему ...
  
   Чечня утопала в свежей весенней зелени. В солнечном свете листочки деревьев казались покрытыми тончайшим слоем лака, а трава, пробившись сквозь нагревшуюся солнцем землю, была подобна ярко окрашенным шёлковым нитям. Совсем недавно прошёл небольшой дождь, и его прохладная свежесть всё ещё чувствовалась в нет-нет, да и налетающем южном ветре. Рассаженные на чистку оружия бойцы, сперва было вознамерившиеся малость позагорать и по пояс раздевшиеся, посидев некоторое время и поёжившись всё от того же ветерка, вынуждены были вновь надеть тельники и облачиться в хэбешные куртки.
   Оружие, доставшееся его группе, новым не было, но, несмотря на обгоревшее местами воронение, выглядело вполне прилично.
   Кузнецов доверил свой автомат закончившему чистку винтовки Баринову и отправился в секретку получать карту местности. Впрочем, с картой можно было и повременить, но Олег предпочитал запасаться всем сразу и под завязку. Через пять минут он вернулся, сел на коврик и, разложив на коленях вожделенный лист "бумаги", принялся его рассматривать.
   -А здесь мы в прошлом году трёх чехов в плен взяли! - из-за спины Кузнецова показалась физия улыбающегося Маркитанова, и его грязный, в смазке, палец, ткнул в означенную точку на карте, оставляя на ней большое масляное пятно.
   -Димарик! - взвыл оскорблённый в лучших чувствах старлей. - Иди отсюда, пока я тебя чем-нибудь не прибил!
   -Карта же ламинированная! - Не понимая, за что на него сердятся, непритворно обиделся Димарик и, уже уходя, буркнул: - Долго вытереть, что ли?!
   Кузнецов тяжело вздохнул, но больше ничего говорить не стал.
   -Товарищ лейтенант, посмотреть можно? - Олег увидел, что, видимо, вдохновлённые Маркитановым, к карте подтянулось сразу несколько бойцов группы.
   -А ну, сели все обратно на свои места! - рявкнул на них Кузнецов. - Ещё будет время, насмотритесь. Я вас ещё её на память учить заставлю. Будете мне схемки рисовать. Картографы, блин! - он замолчал и, потянувшись к возившемуся с затвором Краснову, стянул у него маленький кусочек подшивы, предназначенный для чистки оружия и, аккуратно вытерев оставленное на карте пятно, вернул обратно.
   -А я что говорил? - старший лейтенант опять не заметил, каким образом Димарик оказался за его спиной, а вроде бы уходил на другой конец чистившей оружие группы. Или померещилось, а он всё так же и стоял? Кузнецов в очередной раз вздохнул, бороться с подобной простотой у него не было сил.
   "Чёрт с ним, - решил Олег, - пусть покажет что хочет, может тогда, наконец, отстанет".
   -И как вы их взяли? - не от любопытства, а скорее что бы начать разговор спросил Кузнецов. Если бы он знал, на какое время затянутся рассказы боевого командира первого отделения...
  
   После обеда получали вещевое имущество: свитера, горки, рейдовые рюкзаки. Маскхалатов, как и ожидалось, не было. Впрочем, они и шли не по вещевой, а по инженерной службе. Почти всё имущество, доставшееся бойцам, оказалось видавшим виды и требовало если не штопки, то усиленной стирки уж точно. Офицерам и прапорщикам повезло больше: получаемые ими вещи были первой категории. И единственное, что нуждалось в игле и крепких нитках - это плохо прошитые рюкзаки рейдовые или по привычному эРеРки. Это чудо мысли военных "конструкторов" не выдерживало предлагаемой разведчиками загрузки.
   До самого отбоя стирали, шили, подгоняли разгрузки и обмундирование. Утром продолжили начатое, и только уже ближе к вечеру старший лейтенант Кузнецов понял, что имущественная эпопея закончена.
   А на проходившем в тот же день совещании комбат объявил, что на следующей неделе на три группы придёт боевое распоряжение. Оставалось только гадать, кто останется в ПВД. Олег почему-то (видимо потому, что его группа четвёртая) думал, что его, но он ошибался...
  
  
   Часть 2.
   Первый боевой выход.
  
   Группа Кузнецова уходила в ночь. Но несмотря и даже, возможно, именно поэтому (вечер так и дышал теплом, а две предыдущие ночи температура не опускалась ниже плюс 17 градусов) теплых вещей много не брали. Свитеры, плащ-палатки, перчатки и на всякий случай запасные носки, кое-кто взял тельняшки и зимние подштанники. А чего было много набирать, если уходили на три дня? Всего-то что протрястись, сбросить лишний жирок, познакомиться с местными условиями. Кроме Димарика, в четвёртой группе побывавших в Чечне не было. От первого выхода особого результата не ждали. Свежей информации о районе не было никакой, а старьем, которым последнее время пыталась пичкать отряд Ханкала, можно было смело растапливать печку.
   -Людей проверил? - майор Борисов на первое Б/З шёл вместе с четвёртой группой и сейчас придирчиво оглядывал выстроившихся на передней линейке бойцов.
   -Так точно! - отвечая на заданный вопрос, Кузнецов невольно перебирал в уме, всё ли действительно он предусмотрел и не забыл ли в суете сборов чего-нибудь нужного и важного. Нет, вроде бы всё было взято. Миноискатель, кошка у рядового Киселёва, мины получили, провода и подрывные машинки выдал, бинокль взял, карта в разгрузке. Точно, всё на месте. Не считая рядового Осипова, заболевшего на второй день по прибытию в ПВД, все бойцы в строю.
   -"Лиану" взял? - Павел Петрович наклонился, придирчиво осматривая свежие нитки на рейдовом рюкзаке Баринова. Осмотрев, покачал головой и в ожидании ответа покосился на раздосадованного этим вопросом Кузнецова.
   -Никак нет, товарищ майор. Кончились.
   -Как это кончились? - брови Борисова удивлённо поползли вверх.
   -Не знаю, товарищ майор, на складе нет.
   -Ладно, разберусь, - задумчиво протянул он. И тут же бодро: -Ничего, бдительнее будут, а то на техническое чудо пронадеются и ханды кряк...
  
   Этот строевой смотр практически ничем не отличался от десятков других строевых смотров, виденных Кузнецовым прежде - ещё в мирной жизни. Разве что снаряжение было несколько другим, да начальники служб хоть и казались более дотошными, но не изводили командиров групп мелкими придирками, выискивая лишь реальные, а не мнимые недостатки. Наконец всё было проверено, и убывающие, взвалив на плечи тяжелые рюкзаки, потянулись к стоявшим за воротами бронированным "Уралам".
   -Ни пуха! - остающийся в ПВД Иволгин шлепнул уходящего Кузнецова по плечу.
   -К чёрту! - Олег улыбнулся и вдруг почувствовал, как в душе начала разрастаться противная, щекочущая боль ожидания, совсем было потерявшаяся в хлопотах предбоевой суеты.
   Иволгин хотел сказать что-то ещё, но был вынужден отскочить в сторону, уступая дорогу идущему чуть левее (сокращавшему расстояние!!!) Димарику, степенно (враскоряку), шагающему по шуршащей под ногами гальке и мотавшему из стороны в сторону стволом своего пулемёта.
   -Димарик... - Виктор чертыхнулся. Услышавший это Кузнецов хмыкнул, а Маркитанов не обратил на брошенную в его адрес фразу ни малейшего внимания. Он шёл на очередное в своей жизни боевое задание и распирающая внутри гордость, словно поднимая над землей, помогала ему не замечать ни тяжести нагруженного снаряжения, ни остающихся в ПВД офицеров.
   -В одну шеренгу фронтом от меня, становись! Оружие заряжай! - скомандовал Кузнецов.
   Щелчки снимаемых предохранителей, щелканье затворов.
   - На предохранитель ставь! Налево, на погрузку шагом марш!
   -Командир, - Димарик плюхнул приклад ПКМа на землю. - Какой "Урал" наш?
   Олег хотел заругаться - комбат определял номера машин и все должны были это слышать, но вдруг понял, что и сам не удосужился его запомнить. Словно в желании показать ждущим их машину, он повел взглядом по выстроившейся колонне. Свободным оставался только один, крайний справа, "Урал", в два других уже велась ускоренная погрузка.
   -Поживее загружайтесь, - поторопил его подошедший сзади Борисов.
   - Кузнецов кивнул, и рукой показывая направление движения, скомандовал:
   -К машине! - приглушённые реплики, грохот по металлическому полу кузова, чей-то едва угадываемый вздох. Первое боевое задание начинало приобретать зримые очертания.
  
   Вечерело. Почти опустившееся за горизонт солнце отбрасывало последние лучи в бесконечное пространство неба. На востоке, там, где чадили вечные факелы сгорающего попутного газа, мелькнула первая звездочка. Или это только показалось старшему лейтенанту, едущему на своё первое боевое задание?
   Два бойца из боевого охранения уже заняли свои места на их машине. На крыше кабины стоял готовый к отражению неприятеля пулемёт. Автомат другого бойца лежал там же. И пока колонна не тронулась, они между собой о чем-то весело переговаривались.
   Олег помог водителю закрыть жалобно завизжавшие двери кузова, и напоследок окинув взглядом оставляемый лагерь, поспешил сесть в кабину, на место старшего. Он уже приготовился хлопнуть дверью, когда появился улыбающийся Пал Петрович.
   -Без меня хотел уехать? - смеясь, он вскочил на подножку и легко потиснув старшего лейтенанта, хлопнул дверью.
   -Трогаем! - приказал он, видя, как постепенно выползают, вытягиваются в линию вслед за выскочившим на асфальт БТРом остальные автомобили колонны. - Ты третий, - напомнил Пал Петрович водителю и, повернувшись к Кузнецову, спросил: - Джипиес взял?
   -Да, - старший лейтенант кивнул и только сейчас заметил, что на улице стало совершенно темно. Водитель включил фары, и всё окружающее пространство, за исключением небольшого участка, выхватываемого желтым электрическим светом, потонуло в ночном сумраке. Колонна выбралась на асфальт и, набирая скорость, понеслась в направлении района разведки.
  
   ...Складывалось впечатление, что бойцы позабыли всё, чему их учили последние несколько месяцев: ветки хрустели под ногами, слышалось шуршание одежды и топанье ног. Кто-то неосторожно хлюпал носом. Казалось, по ночному лесу идёт стадо слонов. Но на самом деле Кузнецову с его внезапно обострившимися чувствами это только мнилось. Даже не смотря на совершеннейшую тишину леса уже в двух десятках шагов от идущей группы издаваемые ею звуки сходили на нет, а в тридцати их было не услышать даже лучшему музыканту.
   Цепочка спецназовцев, до предела сократив расстояние, втянулась в глубину леса, а потом медленно, в течение двух часов, взбиралась на небольшую сопку.
   -Чь, - окликнув впереди идущего бойца, Олег остановился и, дождавшись, когда тот, остановив следующего, повернётся, шепнул: - Садимся на засаду.
   Идти дальше в темноте Олег не собирался. По его мнению, это не имело смысла: соотношение затраченных усилий и полученного результата было далеко не в пользу последнего. К тому же в поставленной задаче заранее оговаривалось, что его группе необходимо лишь скрытно отойти от дороги и, скрывшись от глаз ежедневно появляющихся на окраине опушки лесорубов, организовать засаду. Подошедший Пал Петрович одобрительно ткнул его в плечо кулаком: "мол, всё правильно", и пошел искать себе подходящее для лежанки местечко, оставив все организационные дела в ведении командира группы. Он растворился в темноте, и Олег понял, что тот вмешается лишь тогда, когда это станет действительно необходимым. Значит, замкомбата ему, группнику, доверял. Почувствовав себя увереннее, старший лейтенант приказал радисту скинуть в отряд координаты засады, а сам, бросив рюкзак под куст, пошёл осматривать выбранные разведчиками позиции. Когда он вернулся, старший радист рядовой Кошкин, уже укладывал гарнитуру, а его второй номер спал, улегшись на коврике и завернувшись в старую плащ-палатку.
   -Кошкин, будешь меняться, - Кузнецов, подняв рюкзак, повёл взгляд из стороны в сторону, раздумывая, где бы устроиться на ночёвку, - меня разбудишь.
   -Есть, - в темноте не было видно, как радист несколько раз подряд кивнул, словно подтверждая сказанное. Сам же Олег, наконец, выбрал местечко прямо за спиной спящего Лисицына, расстелил коврик, накрылся только вчера полученной со склада плащ- палаткой и пожалел, что не взял спальника. Стало свежее, к тому же, пока бойцы суетились, устанавливая мины, выбирали наблюдательные пункты и обустраивали "лежбища", на небе стали пропадать звезды. Кузнецов с тоской посмотрел на укрываемое облаками небо и зло сплюнул.
  
   А к утру зарядил дождь, холодный, с промозглым пронизывающим до костей ветром. Низко опустившиеся серые тучи, казалось, цеплялись за ветви деревьев и, тянулись своими лохмами к лежавшим на земле разведчикам.
   -Лисицын, - зябко передернул плечами Кузнецов и, не снимая с себя плащ-палатки, встал с коврика, - поднимай всех. Тридцатиминутная готовность.
   -Есть, - скорее пошевелил губами, чем ответил радист и, прихватив автомат, юркнул в серость начинающегося утра.
   -Кошкин, - чувствуя, как его начинает колотить мелкой дрожью, Кузнецов понял, что не взяв с собой ни спальника, ни бушлата, он малость погорячился, - давай связь с "Центром".
   Вынырнувший на свет божий старший радист кивнул и снова скрылся в своё плащ-палаточное укрытие. Зашуршала настраиваемая антенна.
   -"Центр"- "Мавру", "Центр"- "Мавру", - забубнил радист. Кузнецов, слушая его, даже скривился. Столь экстравагантный позывной его группа получила благодаря всё тому же Димарику:
  
   ...Второй день шли занятия. Бойцы Кузнецова отрабатывали действия в составе троек. Время близилось к обеду, и Олег уже собирался объявить сбор, когда из ворот КПП вышел как всегда весело улыбающийся комбат.
   -Противник с фронта! - закричал он, и мгновенно прыгнувший за ближайший бугорок старший лейтенант громко продублировал поданную команду.
   -Противник с фронта, радисты связь! - постоянного позывного у него ещё не было, и поэтому работали, обзывая себя по номерам групп.
   -"Центр"- "Четвёртому", "Центр"- "Четвёртому", - понесся в эфир голос вызывающего отряд радиста...
   В общем, отработали хорошо. Комбат остался доволен. А когда построил группу, не смог удержать улыбки: Димариково лицо было чёрным. От корней волос до самого подбородка тянулись черные, грязевые полосы, оставленные широкой пятернёй сержанта.
   -Маркитанов, это что у тебя такое?
   -Маскировка подручными средствами! - бодро отрапортовал Димарик, и комбат перестал улыбаться. Когда он начал говорить, голос его был совершенно серьёзен.
   -Становись! Равняйсь! Смирно! За проявленную находчивость в ходе проведения занятия сержанту Маркитанову объявляю благодарность!
   -Служу Отечеству! - радостно рявкнул отличившийся Димарик...
   На этом занятия окончились. А группа получила позывной "Мавр". Группники смеялись, командир роты только пожимал плечами: -Мол, решение комбата. Утверждено в группировке.
   А потом добавлял: - Да ты не переживай, мавр он и в Африке мавр.
   Кузнецов сколько не пытался убедить комбата переиграть и дать ему нечто более подходящее, тот остался непреклонен.
  
   И вот сейчас слушая выходящего в эфир радиста, старший лейтенант мысленно плевался, но изменить что-либо не мог. "Мавр" действовал ему на нервы, "Мавр" казался ему глупым и ничего не выражающим словом, будто относился не к нему, а к кому-то другому. Будь он таджик, узбек или хотя бы смугл, тогда бы он ни на мгновение не воспротивился такому позывному, а так... Другое дело у других: "Сокол", "Ястреб", "Ворон"- стремительность, полёт, ум. "Звезда" - свет, "Лесник" - знание природы. И по фамилиям: "Звонарь" - Колокольчиков, "Биатлонист" - Лыжин. Все позывные что-нибудь да означают, а у него чёрная рожа сержанта Маркитанова, шутка командира отряда. Тьфу!
   -Товарищ старший лейтенант, центр передал приказ выдвигаться в квадрат .... организовать засаду по координатам Х... У...
   Кузнецов кивнул, озябшими руками вытащил из разгрузки карту и, присев на корточки, нашел заданную точку. Требуемое место оказалось на пересечении двух лесных дорог. Старлей оценил расстояние до перекрёстка и мысленно прикинул требующееся время на прохождение этого участка. "К двум часам дня должны добраться", - решил Олег и начал прокладывать маршрут движения, но из раздумий его вывел голос подошедшего Борисова.
   -Завтракал? - без всякого предисловия спросил заместитель комбата и, стряхнув набежавшие в углубление коврика капли воды, сел рядом.
   -Нет, - старший лейтенант отрицательно покачал головой.
   -Так чего ждёшь? - в голосе Борисова свозило легкое раздражение.
   -Да вот задачу поставили. Думаю, как идти...
   -Ну, ну. Думай голова, картуз куплю. Я вмешиваться не буду. Только по минам не попрись. У меня лапок запасных нет, если что - твои возьму.
   -Не попрусь, - в тон заместителю комбата ответил Кузнецов, и наконец-то спрятав карту, принялся за ублажение собственного желудка.
  
   Олег рассчитывал добраться к нужному месту не позднее четырнадцати ноль-ноль. Но не пришли они ни к четырнадцати, ни к пятнадцати, ни даже к шестнадцати. Дождь только усиливался, развякшая под дождём почва липла к ногам, выскальзывала из-под ступней. Оказавшийся на пути небольшой, но крутой хребет пришлось преодолевать почти полтора часа. Влажные с утра и за день промокшие насквозь берцы, казалось, наполнились свинцовым грузом. От холода и усталости начали поднывать икры. Кузнецов, на мгновение остановившись, чтобы перевести дух, обвел взглядом растянувшуюся по склону группу: первый боец ядра ещё только-только начал выползать на ещё минут сорок назад осёдланную головняком хребтину, а тыловой дозор всё ещё телепался где-то на середине подъёма.
   "Ничего, эти догонят", - сам себя успокоил Кузнецов, в конце концов, не зря он в головной и тыловой дозоры поставил самых сильных, видит бог, не зря.
   Единственное о чём старший лейтенант сильно жалел, так это о том, что начал восхождение на этом участке, а не поискал местечка с более пологим склоном. Подъем действительно оказался крут. Чтобы хоть как-то продвигаться вперёд, бойцы буквально вгрызались в раскисшую землю. Каждый метр давался с трудом- удар ноги, чтобы хоть как-то краем подошвы зацепиться за скользкую поверхность, и руками за мелкие деревца, за обдирающие до костей утыканные шипами ветки шиповника, за плетущиеся под ногами стебли ежевики, за напичканную влагой почву и шаг вперёд. Упереться ботинком в корневища растущего на склоне дерева, встать и немного отдышаться, чтобы снова идти. И так метр за метром, к вершине, к ожидающему и, наверное, уже продрогшему головняку. А вот поднимающимся было жарко: промокшая насквозь от дождя и пота одежда валила паром. Не чувствовались ни промозглый, пронизывающий до костей ветер, ни бесконечно шлёпающий по листве и такой же холодный дождь. Сухое, средней величины дерево, вершиной вниз лежавшее почти на самом верху подъёма и воткнувшееся обломанными ветвями в почву несколько ускорило продвижение. Теперь разведчикам только и оставалось, что, хватаясь за его раскорячившиеся во все стороны сучья, добраться до его комля, а там перебираясь от дерева к дереву, (росли они там густо, Олег видел их поднимающиеся ввысь стволы), добраться до вожделенной вершины. Самому же старшему лейтенанту до заветной валежины надо было пройти ещё десятка полтора шагов...
   -Чёрт, - слово, сорвавшееся с чьего-то языка, треск переломившейся ветки, и сержант Маркитанов, едва не выпустив из рук пулемёт, заскользил вниз. По пути сбив с ног не сумевшего отпрянуть в сторону Лисицына, но, так и не сумев остановить своего скольжения, он в считанные мгновения оказался напротив группника. Уставший и сам с трудом переставлявший ноги Кузнецов едва успел схватить неудачливого "слаломиста" за ремень пулемёта и, наклонившись вперёд, с трудом удержался, чтобы вместе с ним не полететь дальше.
   -Уф, блин, повезло! - то ли выругался, то ли восхитился тяжело дышавший сержант-пулемётчик и, поднявшись на ноги, попробовал отряхнуть налипшие на ноги комья. Серая земляная масса полетела во все стороны, забрызгав собой и поднимающегося на ноги радиста и стоявшего чуть впереди группника.
   -Командир, извини, командир! - успокаивающе подняв руку, пробормотал Димарик, и со всей пролетарской любовью попробовал стряхнуть с "горки" Кузнецова налипшие на неё небольшие куски грязи - своей совершенно уляпанной грязью перчаткой.
   Не сразу понявший намерения Маркитанова Кузнецов не успел среагировать, и мелкие точки, успешно растёртые Димариком, превратились в обширные глиняные разводы. Олег с тоской посмотрел на это гадство и молча махнул рукой:
   - "Продолжаем движение".
   "Всё равно дождём смоет", - не желая сильно огорчаться, трезво рассудил он и, пропустив Маркитанова вперёд, шагнул следом. Поднявшийся на ноги Лисицын что-то зло выговорил проходящему мимо Димарику, но тот, вопреки своему обыкновению, не разразился ответной тирадой, а лишь виновато разведя руками, поплёлся дальше. Когда радист случайно повернул голову в сторону Кузнецова, тот сразу всё понял: на носу радиста виднелась широкая царапина, оставленная прикладом пулемета, от него же под правым глазом расплывалось темное пятно синяка...
  
   По нужным координатам они добрались, когда уже начало смеркаться. На этот раз Борисов сам контролировал выбор мест расположения троек. Наконец, когда уже совсем стемнело, он возвратился к занимающемуся устройством днёвки Кузнецову.
   -Нормально, - закрепив крайний угол плащ-палатки, старший лейтенант довольно потёр руки. Двухместная "хижина дяди Тома" была готова. Допустив такое сравнение, Олег невольно усмехнулся: "Мавр" в хибаре американского негра...
   -Коврики слегка внахлёст клади, чтобы не расползлись, - посоветовал майор, нагнувшись к сидевшему на корточках Олегу. - Спина к спине прижмёмся и моей плащ-палаткой накроемся. А я пока пончо сверху твоего шалаша кину, - он зашуршал в своём рюкзаке, отыскивая позаимствованное у старшины пончо и, несмотря на вновь усилившийся ветер, одним движением накинул его поверх плащ-палатки Кузнецова.
   -Ну, вот и всё, - пришпилив затрепыхавшееся углы заранее заготовленными штырьками к земле, майор оглядел дело рук своих и, кажется, остался доволен.
   -Переодеваться будешь? - спросил он закончившего укладывать коврики и выглянувшего из дневки группника.
   -Пока нет, - отрицательно помотал головой тот, - мне ещё охранение проверять.
   -Переодевайся, - посоветовал Борисов, - хоть немного согреешься. А проверять... - казалось, он задумался, - всё равно долго ходить не будешь. Свитер не успеет промокнуть, а горка - хоть так, хоть так всё равно насквозь. Так что я тебе говорю, переодевайся.
   -Да в принципе... - старлей махнул рукой, что, по-видимому, должно было означать согласие и, нырнув в дневку, принялся рыться в своём рюкзаке, выискивая сухие, тщательно сложенные в пакеты вещи, а заодно вытаскивая из кармашков хлебцы и консервы, приготовленные для ужина. Взяв свитер и тельняшку, он выбрался наружу и принялся переодеваться.
   Остывшая кожа почти не ощутила падения холодных капель, когда Олег, расстегнул и скинул разгрузку, поспешно сбросил с себя горку и резким движением стащил через голову липнувший к телу тельник. Надеть сухую тельняшку оказалось гораздо сложнее: нижний край скатывался, никак не желая сползать по мокрой, липкой от дождя и пота спине.
   -Помоги, - попросил Кузнецов сидевшего под брезентовым навесом старшего радиста рядового Кошкина. Второй радист или радист N2, свернувшись калачиком, лежал тут же, на расстеленных под навесом ковриках и, кажется, уже спал.
   Кошкин нехотя приподнялся, выпростал спрятанную на груди под плащ- палатку руку и, ухватившись за нижний край командирского тельника, потянул его вниз.
   -Спасибо, - старлей скорее подумал, чем произнёс это слово прыгающими от холода губами и, поспешно взяв свитер, одним движением натянул его на вздрагивающий торс. Затем облачился в мокрую горку и лишь тогда, скинув обувь, быстро стащил штаны, надел зимние офицерские подштанники, а поверх вновь во всё те же штаны от горки. Разгрузку он надевал и застегивал уже сидя в импровизированной палатке. Дрожь сотрясала всё тело. Рядом ворочался уже полностью одевшийся и снарядившийся Борисов. Олег слегка распустил лямки разгрузочного жилета, натянул на голову сухую шерстяную шапочку и, прижавшись спиной к замкомбата, накрылся брезентовой плащ-палаткой.
   Более массивный, а значит и более холодоустойчивый Борисов уже спал. Его спокойное, изредка всхрапывающее дыхание было едва слышно. Но, тем не менее, заполняя внутреннее пространство дневки, оно не давало чувствующему, как холод начинает забираться всё глубже и глубже, Олегу, сосредоточиться на чем-то, как ему казалось, важном, на чем-то, что непременно нужно было вспомнить и сделать. Он приподнялся на локтях и неожиданно для самого себя увидел чёрнокожую девушку. "Странно, - подумал он, - откуда здесь могла взяться негритянка?" Девушка стояла у ближайшего дерева и тянула к нему свои руки. Неожиданно он заметил, что она совершенно нагая. Даже сквозь темноту окружающей ночи он видел, как лоснится под дождём её кожа, как блестят двумя маленькими звездочками её острые соски. Олег, приподнявшись, сел и только хотел подняться, что бы шагнуть ей на- встречу, как в её черных ладонях сверкнул узкий, остро оточенный нож. "Наемница" - мысль холодом прошла по спине и заставила вздрогнуть всё тело. Стальной клинок, рассекая воздух, устремился к его груди. Старлей попытался отпрянуть в сторону и внезапно понял, что это сон, никакой девушки, никакого ножа нет, и не было. Олег окончательно проснулся. Тело сотрясалось от дрожи, а по натянутому над головой брезенту били порывы налетающего ветра. Олег взглянул на часы. От момента соприкосновения его головы с ковриком прошло минут сорок. Страшно хотелось есть. Группник протянул руку и коснулся пальцами приготовленной для ужина банки с рисовой кашей. Чуть сместившись, нащупал ложку и пачку галет. Положив всё это перед собой, он достал из разгрузки нож и двумя уверенными движениями вскрыл крышку. В холодном воздухе распространился запах жира и специй. По-прежнему стуча зубами, Кузнецов устроился поудобнее и начал есть. Когда с кашей было покончено, он отложил пустую банку в сторону, вытер о приготовленную салфетку нож и ложку и, осторожно выбравшись из дневки, встал на ноги.
  
   Дождь лил по-прежнему и, судя по всё усиливающемуся холоду, ночка предстояла ещё та... Олег надел капюшон и, взглянув на терпеливо сидевшего подле радиостанции Кошкина, пошёл проверять боевое охранение.
   Насквозь промокшие бойцы, соорудив навесы и завернувшись в плащ-палатки, пытались согреться и хотя бы немного поспать. Куда там! Вымотанное за день тело, хотя и подпитанное холодными кашами и тушёнками, никак не могло найти в себе достаточного количества энергии. Иногда всё же бойцы проваливались в темень сна, чтобы несколько минут спустя проснуться от бьющей, сотрясающей тело дрожи. Не лучше было и тем, кто оказался в охранении. Кузнецов почти физически ощущал исходящее от бойцов ощущение бесконечного холода. Сам донельзя замёрзший, он чувствовал, как задеревенели сжимающие оружие пальцы, как вздрагивают чуть приподнятые над землёй плечи, как кривятся посиневшие губы, и как непрестанно выбивают дробь зубы.
   Осторожно ступая по непроглядному в ночи лесу, старший лейтенант добрался до тыловой тройки.
   -Чи, товарищ старший лейтенант, это Вы? - тихонько окликнул его сидящий под деревом боец. И по голосу Кузнецов угадал сержанта Гудина.
   -Замёрз? - вместо ответа поинтересовался группник и осторожно опустился рядом. Под деревом было суше, капли дождя, растекаясь по кроне, большей частью скатывались на её периметр, оставляя корням и стволу сущие крохи.
   -Дубак, - не стал лукавить Гудин. - До утра зубами нащёлкаемся. Надо было бушлаты брать.
   -Надо, - согласился Кузнецов. - Умная мысля приходит опосля.
   -Это точно, - поддакнул ему сержант и осторожно покосился на светящийся циферблат часов.
   -Скоро меняешься? - правильно истолковав движение Гудина, уточнил старлей и, желая узнать который час, невольно приподнял собственную руку.
   -Через пятнадцать минут, - всё тем же шипящим шёпотом ответил сержант, и его взгляд вновь вперился в окружающий мрак. БН - третий, практически бесполезный в темноте сегодняшней ночи, заботливо укрытый в пакете, лежал рядом.
   -Ну, тогда бди, - Олег выпрямился и, развернувшись, зашагал в направлении своей днёвки. Уже подходя к нёсшему службу радисту, он понял, что ходьба по ночному лесу, даже несмотря на беспрестанно льющийся дождь, оказала своё благотворное влияние на его тело - он почувствовал, что начинает согреваться.
   -На связь выходил? - на всякий случай уточнил он, прежде чем забраться под брезентовый полог.
   -Только что, - выдавил радист. Кузнецов одобрительно кивнув, (только кто это увидел в такой темени?), отвёл в сторону свешивающийся до земли край пончо и, разогнувшись, распластался на своём коврике...
   Некоторое время он ворочался, устраиваясь поудобнее, и только (слегка притеплившись) вознамерился уснуть, как:
   -Командир, - голос Димарика было невозможно спутать ни с чьим иным.
   -Да, - зло отозвался уже слегка закемаривший группник. - Что случилось?
   -Фонарики, командир! - Олега буквально подбросило. Он вывернулся и, едва не разломав своё творение, выбрался наружу.
   -Где и сколько? - старший лейтенант почувствовал, как в кровь устремился выбрасываемый организмом адреналин.
   -Там, - Димарик неопределенно махнул рукой, - много.
   -Кошкин, выходи на связь! - коснувшись рукой плеча радиста, приказал Кузнецов, но внезапно передумал. - Хотя подожди, - в голове у группника щелкнул какой-то предохранитель. - Выйдешь, если услышишь выстрелы. Но с места не уходите, оставайтесь здесь, понял?
   -Да, понял, - старший радист, на всякий случай щелкнул тумблером, включая радиостанцию и надел на голову наушники.
  
   Они шли, стараясь двигаться тихо, но вместе с тем спеша как можно быстрее добраться до тройки Маркитанова.
   -Вон они, видите? - присаживаясь на корточки, Димарик показал рукой в направлении соседнего хребта. - Видите, сколько фонариков? Чехи! - уверенно заключил он.
   Старший лейтенант посмотрел туда, где Маркитанов увидел противника. Первое мгновение ему показалось, что сержант прав и на хребте действительно расположились бандиты. Мгновение спустя он почувствовал, что что-то было не так. Присмотревшись, Кузнецов понял: фонарики не двигались. Он поднёс к глазам бинокль и едва не выругался: сквозь редкие деревья соседнего хребта просвечивали огни далекого посёлка. Мыслей не было... Плюнув с досады, старлей молча сунул бинокль в руки сидевшего рядом Маркитанова и отправился спать дальше. Дождь продолжал идти...
  
   -Товарищ старший лейтенант! Товарищ старший лейтенант!
   -Что там еще случилось? - Кузнецов не сразу узнал голос рядового Есина из тройки Маркитанова.
   -Да там у нас... - дрожа от холода, начал говорить боец, и окончательно проснувшийся Кузнецов, наконец-то узнавший разбудившего его разведчика, продолжил:
   -Фонарики нарисовались?
   -Так точно, Маркитанов просил Вас позвать.
   "Вот чёрт, знал же, что я могу его и куда подальше послать, бойца отправил, жук. И ведь не отстанет. Придется вставать"!
   Наконец-то пригревшемуся Олегу опять высовываться наружу не хотелось, но вздохнув, он выполз из-под плащ-палатки, и ещё раз вздохнув, вылез под непрекращающийся дождь. Меж тем майор Борисов продолжал мирно посапывать...
  
   -Димарик! - Кузнецов хотел сказать "как ты меня задолбал", но смолк на полуслове. На противоположном хребте он увидел фонарики, и они двигались.
   - Бинокль!
   В протянутой руке тут же оказался БН - третий и, поднеся окуляры к глазам, старший лейтенант увидел, что световые пятна действительно медленно, но уверенно двигаются по склону. Из-за разделяющего хребты расстояния Олег не мог видеть фигуры людей, но то, что фонарики держали в руках перемещающиеся по хребту люди, сомнений не было.
   -Есин, буди зам комбата! - приказал он, и боец, бесшумно развернувшись, растворился в чернилах ночного леса. А старший лейтенант подумал: "надо поднимать группу" и, повернувшись лицом к сержанту, спросил:- Где Краснов?
   -Дак, командир, будить... пошёл... всех... я приказал, - говоря это, Димарик попятился. Кузнецов, наверное, его бы придушил, если бы не собирался отдать такой же приказ. Но оставить без последствий самоуправство не мог.
   -Сержант Маркитанов, ещё раз сделаешь подобное без моего разрешения, - с угрозой в голосе прошипел старший лейтенант, - и вылетишь из моей группы нафик. Понял?
   -Понял, командир, я хотел как лучше.
   -Как лучше, - уже примирительно проворчал Олег. - Сперва спрашивать надо. Ясно?
   -Куда уж яснее, - Димарик снова почувствовал себя обиженным.
   -Что тут у вас? - подошедший Борисов взял в руки ночной бинокль и несколько долгих секунд всматривался в склон противолежащего хребта. - Далеко, - с непонятной тоской протянул он. - Даже если со всех стволов одновременно жахнем, едва ли попадём. И артуху не вызвать. Эту сторону ската ей не достать, знают, где идут, и перехватить не успеваем. Уйдут, гады!
   -Успеем, тащ майор! Тут иди-то на три пука! - Димарик был неподражаем.
   -Всё равно не успеем! Четверть группы под вечер ели ноги волочила.
   -А мы всех и не будем брать! - строя планы, Маркитанов оживился. - Посильнее кого возьмем, человек шесть, и как раз в три прыжка добежим.
   -Много их слишком, - принявшись считать фонарики, возразил майор. - Если даже на каждого по фонарику - два десятка, не меньше. На шестерых многовато.
   -Тащ майор, так что из того? Мы же их всех сразу убивать и не собираемся! По магазину, по ленточке выпустим и отойдём! - воодушевлённо шептал Димарик.
   -А что? Может быть ты и прав. Олег, кто у тебя в группе посильнее, давай сюда их живо!
   -Есин - тыл, Краснов - головняк, сюда! Вперёд! - слегка обиженный, (как же - эти двое разговаривали так, будто его, командира группы рядом и не было; так, как будто они забыли о его существовании), Кузнецов отдавал приказы отрывисто, зло, будто выплевывал.
   -Олег, ты остаёшься здесь. Если что, (не дай бог) вали всё на меня. Я приказал. Понял?
   -Да чего уж непонятного, вы на перехват, а я буду издали смотреть, как вы с чехами рубитесь. Командир группы называется...
   -Вот именно, КОМАНДИР! Командир должен в блиндаже сидеть и командовать. А люди, которых он научил, всё сделают сами! - Борисов умолк, а Олег вздохнул, но спорить больше не стал.
  
   Замкомбата брал с собой четверых. Понимая, что времени становится всё меньше и меньше, он, тем не менее, не обошёлся без небольшого инструктажа:
   -Порядок выдвижения: Киселёв, Маркитанов, я, Новиков, замыкающий Гудин. При встрече с противником боевой разворот вправо - влево, я - центр. Расстреливаем на автомат - два магазина, на пулемёт - одна лента. Сигнал открытия огня - мой выстрел. Вести огонь максимально длинными очередями. Отход осуществлять самостоятельно. Пункт сбора - место нахождения группы. Всем всё ясно?
   -Всем... Так точно... Ясно... - нестройно ответили бойцы, и майор уже чуть громче скомандовал:
   -Тогда Киселёв вперёд! - и уже начиная делать шаг, он повернулся к понуро стоящему Кузнецову.
   -Не спеши докладывать. Вернёмся - тогда и доложим, если будет о чём.
   Не дожидаясь ответа, Борисов бесшумно скользнул в темноту следом за уходящим Маркитановым.
  
   Они почти бежали, в темноте почти по наитию определяя путь, перелезая через валяющиеся деревья, обходя оставленные снарядами воронки, перепрыгивая через небольшие овражки и рытвины. Шедший впереди Киселёв ни разу не остановился, ни разу не достал компас, чтобы определить направление, ориентиром ему служили всё те же мелькающие по хребту фонарики. Шагающий вслед за Маркитановым майор вдруг подумал, что забыл предупредить бойцов о возможной хитрости, применяемой противником: идущие в ночи бандиты иногда привязывали фонарики к длинным палкам, справедливо полагая, что целиться будут в первую очередь туда, откуда исходит свет и где находится предполагаемая рука противника. Теперь останавливать группу и объяснять это было поздно. Расстояние до чехов сократилось настолько, что даже тихое слово могло быть услышано чутким слухом. Давно перешедший на шаг Киселёв пошёл ещё медленнее. Теперь они не шли, а скорее тащились по устеленному мелким валежником лесу.
   Чуть впереди и левее треснула ветка. Пал Петрович вздрогнул и бросил взгляд в этом направлении, но сквозь мрак и продолжающий падать дождь ничего видно не было. И почти тот час идущий впереди Маркитанов остановился и предостерегающе понял руку. А вторая рука Димарика уже лежала на плече ничего не понявшего Киселёва. На короткое мгновение спецназовцы неосторожно сблизились, и Борисов увидел, как Маркитанов делает красноречивый жест рукой: "расходимся, противник". Где и как он его углядел, майор не понял, но предпочёл поверить и отхлынуть в сторону.
   Спецназовцы едва успели развернуться и рассредоточиться, как из-за небольшого бугорка вылезли блуждающие огоньки. Их было не менее десятка - фонариков, жадно ощупывающих дорогу. Внезапно шум дождя, шелест листьев от налетающего ветра исчезли из восприятия. Борисов слышал лишь дыхание сидевшего неподалеку Димарика, стук собственного сердца и шорох веток под ногами идущих боевиков. Оттянув предохранитель вверх, он перевел его на стрельбу очередями, выбрал цель и, выждав пару секунд, нажал на спуск.
  
   Два магазина вылетели в считанные мгновенья. Замкомбата уже хотел отходить, когда решил всё же дождаться не прекращающего стрельбу Маркитанова. Через секунду он понял, что это будет не так скоро, как хотелось и, вскинув оружие, расстрелял третий магазин. Всё, теперь уже точно было пора делать ноги: чехи опомнились, и вокруг противно, заставляя стынуть кровь, засвистели выпушенные чехами пули.
   -Димарик, отходим! - зашипел Борисов, вплотную притиснувшись к пулемётчику, свинцовым дождём поливающему ночной лес.
   -Щас, командир, щас, - и пулемёт затарахтел вновь. Борисов матерно выругался и добил в направлении вспышек четвёртый магазин из своей разгрузки.
   -Отходим! - схватив Димарика за шиворот, он потянул его назад и вправо, где, как ему помнилось, на их пути попадался небольшой овражек.
   -Командир, лента! Лента, командир! - запротестовал Маркитанов, но пули стали ложиться слишком близко, и майор, не позволив ему подобрать упавшую на землю пустую пулемётную ленту, потащил Димарика дальше.
   Едва они свалились в овраг, как вслед ухнул гранатомёт. Раздавшийся взрыв забросал их землёй и мелкими ветками. В ушах звенело.
   -Бежим! - приказал Борисов, и на этот раз Димарик не заставил себя ждать.
  
   Кузнецов видел, как у соседнего хребта замелькали вспышки, и вслед за ними прилетели звуки выстрелов. Массированная стрельба длилась буквально считанные секунды, затем автоматные очереди стихли, а пулемёт Димарика продолжал тарахтеть длинными очередями. Старший лейтенант увидел, как замелькали ответные всполохи, сперва в одном месте, затем в другом. Секунду спустя к пулемёту Димарика присоединился чей-то автомат. Сердце Кузнецова захолонуло холодом: "неужели кто-то ранен, и они не могут отойти?" Но вот пулемёт смолк, а хребет озарился десятками огневых точек, полыхнул вражеский гранатомёт, разрыв осветил вершины деревьев.
   "Противник всё ещё стреляет, значит живы. Отходят? А если кто-то тащит раненого? А если раненых двое?" - Олег представил истекающего кровью Борисова и понял, что оставаться безучастным дальше не может.
   -Пулемётчики, снайпера ко мне! - крикнул Кузнецов, не опасаясь быть услышанным. - Подавить огневые точки противника! - приказал он, не сомневаясь в принимаемом решении. Задеть своих старший лейтенант не опасался. Вся местность, по которой должны были отступать ходившие на вылазку разведчики, была значительно ниже стрелявшего по ним противника.
   - Огонь открывать по готовности! - определил он и тут же, не выдержав, крикнул:
   -Огонь, огонь! - Высотку огласил треск пулемётов и грохот одиночных винтовочных выстрелов.
   Похоже, стрельба с использованием ночных прицелов оказалась относительно эффективной: даже не попытавшись огрызнуться в их сторону, чехи прекратили стрельбу и смылись.
   А через некоторое время стали подтягиваться ушедшие на перехват разведчики. Первыми пришли державшиеся вместе рядовой Новиков и сержант Гудин. Потом появился судорожно трясущийся Киселёв. А тех, за кого с самого начала перестрелки больше всего волновался Кузнецов, всё еще не было. Неожиданно ему послушались голоса.
   -Тихо! - предупредил он слегка расшумевшихся разведчиков, и когда те умолкли, прислушался. Голоса раздавались уже совсем близко. Олег посмотрел в ту сторону и в двух десятках шагов от себя увидел и замкомбата, и своего сержанта, стоявших друг против друга и что-то яростно доказывающих.
   -Уф, - обрадовано выдохнул он и только тут понял, что светает.
  
   -Так сказал же, по ленте... - едва ли не ревел от бешенства Борисов.
   -Так я всего одну и расстрелял! - Димарик непонимающе обвёл взглядом готового треснуть его в лоб майора.
   -Одну? Да? Одну? И ты что думаешь, я не знаю, сколько времени требуется на расстрел ста патронов?!
   -Почему ста? - искренне удивился Маркитанов. - У меня одна лента на двести пятьдесят была, я её и вставил.
   -О боже! - застонал не знающий смеяться ему или плакать Борисов. - Хорошо, что у тебя ленты на тысячу патронов не было! Нас бы там и закопали...
   Грубо ругнувшись, замкомбата обречённо махнул рукой и зашагал в сторону идущего им навстречу командира четвёртой группы.
  
   -Радист, связь, записывай... - начал было говорить Кузнецов, но был остановлен предостерегающе поднявшим руку Борисовым.
   -Пока ничего докладывать не будем. Дождемся, когда окончательно рассветёт, всё как следует досмотрим и, если не найдём оружия или трупов, не будем сообщать вовсе.
   -А патроны?
   -Да забудь ты о патронах, новые получишь, - отмахнулся Борисов.
   Меж тем горизонт продолжал розоветь, и уже стали видны лица. Увидев в глазах старшего лейтенанта неисчезающий вопрос, майор пояснил: - Если трупов не будет, замучаешься Ханкале доказывать, что ты не осёл, что трупов нет, потому что их или унесли, или обстоятельства просто не позволили твоей группе вести прицельную стрельбу. В лучшем случае над тобой малость поизгаляются, в худшем... - заместитель комбата скривил рожу "мол, что об этом говорить". - Пойми, если убитых нет, то всё остальное не имеет значения!
   Замолчав, Борисов внезапно понял, что дождь кончился, горизонт чист, а падающая вниз влага - всего лишь задержавшиеся на листьях капли отшумевшего дождя.
   -Дай команду бойцам дозарядиться. Скоро пойдём на досмотр, - приказал он. И Кузнецов, понуро кивнув, начал отдавать необходимые распоряжения. Впрочем, это было лишним. Разведчики, из тех, кто принимал участие в перестрелке, уже расселись на коврики и начали забивку магазинов и лент самостоятельно, не дожидаясь команды.
   "Так и должно быть, - улыбнувшись, подумал командир группы и тут же нахмурился, вспомнив пережитые волнения.
   "Никогда больше не соглашусь на подобную авантюру", - решил он и отправился проверять боевое охранение.
  
   Утро было хмурым и промозглым. Несмотря на то, что дождь кончился, с листвы на землю и расположившихся под деревьями разведчиков беспрестанно капали холодные, тяжелые капли. Даже возбуждение, вызванное скоротечной перестрелкой и возможной близостью противника, не могло разогнать сковывающей бойцов стылости. Светлело. Под лучами встающего над горизонтом солнца от земли начал подниматься туман. Пока ещё робкий, легкой прерывистой дымкой колыхавшийся под порывами так и не прекратившегося ветра, он грозил в ближайший час - два заполнить собой все низины и утопить в серой дымке окрестные вершины.
   -Олег, пора выходить на досмотр, - Борисов положил руку на плечо сидевшего в задумчивости Кузнецова. - Давай радиста на связь.
   -Кошкин! - окликнул командир группы старшего радиста, прикорнувшего возле сто пятьдесят девятой, - давай связь с "Центром". Лисицын, записывай, - из-под плащ-палатки показалась помятая рожица второго радиста. - Записывай: обнаружил группу боевиков...
   -Стоп, стоп, не торопись, - перебил его майор. - Доложи, что начинаешь вести поиск в таком-то направлении и пока всё.
   -А боестолкновение?
   -Мы же это обсуждали. Сейчас досмотр произведём и тогда решим. Диктуй радиограмму и поднимай бойцов. Выходим.
   Кузнецов не стал спорить. Замкомбата был опытнее.
  
   -Лисицын, старших троек ко мне! - приказал старлей, как только Кошкин, закончив радиосеанс, начал сворачивать радиостанцию. - И поживее!
   Радист кивнул и, скинув с плеч плащ-палатку, поспешил выполнить приказ. Качнувшиеся за его спиной ветки орешника сыпанули вниз сотнями тяжелых капель, которые барабанной дробью рассыпались по земле и растеклись по ней блестящими звездочками. Впрочем, они тут же погасли, поглощенные жадно вбирающей влагу почвой.
  
   -При выдвижении соблюдать максимальную осторожность! - инструктировал своих бойцов Олег. - Дистанция между тройками тридцать-сорок метров. Ограничение - предел видимости. В головном дозоре - пятнадцать - двадцать метров. Гудин, со своей тройкой остаёшься здесь до конца нашего выдвижения к месту боя. Пулемётчик и снайпер держат под наблюдением соседний хребет, ты у них в обеспечении. "Акведук" постоянно на связи. Обо всём подозрительном докладывать сразу. Рации включены у всех, особенно это касается Маркитанова. (Димарик недовольно мотнул головой, но промолчал.) - Головной дозор занимает позиции и остаётся в охранении до конца осмотра. Тройки ядра проводят осмотр местности и занимают оборону в своих направлениях. Старшие прибывают ко мне с докладом. Всё ясно?
   -Да!
   - Так точно!
   - Чего тут не понятного?
   - Ясно!
   Похвальное разнообразие ответов. Какой принадлежал Димарику, угадать не стоило и пытаться.
  
   Его обнаружили почти сразу. Он лежал, подломив колени, в небольшой рытвине прямо за поваленным ветрами деревом. Наверное, это дерево и эта рытвина стали той причиной, что его не забрали вместе с остальными убитыми и ранеными. Молодой, едва ли много старше Кузнецовских мальчишек-бойцов, со сплетающейся в небольшую бородку щетиной, он не был похож на обычного мертвеца. Ночная прохлада ещё не дала смерти наложить на его лицо свой уродливый отпечаток, и от этого молодой боевик казался спящим. По-видимому, ему достались первые, выпущенные спецназовцами, пули. Правая рука чеченца по-прежнему сжимала приклад висевшего на ремне автомата, а левая ладонь с согнутыми пальцами застыла на ореховой палке с привязанным на конце и расколотым надвое фонариком. Сразу два смертоносных жала, вошедшие в грудь, пробили его сердце и искромсали легкие.
   -Фотоаппарат! - не оборачиваясь, приказал замкомбата стоявшему у него за плечом Кузнецову. Тот кивнул и, скинув рюкзак, вытащил оттуда завёрнутый в полиэтиленовую пленку небольшой цифровой фотоаппаратик.
   - Снимай. Три-четыре фотографии сделаешь и достаточно. Только проверь, что бы всё было чётко.
   Группник снова кивнул и принялся за фотографирование "объекта".
   -Кошкин! - позвал он, когда, убедившись в качестве сделанных снимков, начал убирать фотоаппарат обратно в рюкзак. - Связь!
   -Погоди! - уже в который раз остановил его Борисов. - Сейчас старшие троек доложат, тогда и в эфир выйдем. Впрочем, можешь пока радиограмму сочинить. Что-нибудь вроде того: "При ведении поиска по координатам... обнаружил... имел встречный бой. В результате... и так делее...
   -Пиши. - Олег на пару минут задумался. -В процессе выдвижения имел встречный бой. В результате нанесённого огневого поражения противник отступил. Организовал преследование. Противнику удалось скрыться...Дальнейшую диктовку прервало появление Краснова. В руках он тащил два больших туристических рюкзака и видавший виды АКМС.
   -Вот, Маркитанов нашёл. Там крови море... в трех местах.
   Только сейчас Кузнецов заметил, что оба рюкзака были уляпаны бурыми пятнами засохшей крови.
   - И следы волочения. Наверное, труп оттаскивали, - рюкзаки тяжело плюхнулись на землю.
   "И как он их тащил?" - подумал старший лейтенант и, взяв брошенный ствол, потянулся рукой к предохранителю.
   -Димарик его уже разрядил, - предугадав действия командира, сообщил боец. - Он говорит, сфотографировать надо, - боец кивнул в сторону, откуда пришёл.
   -Я пойду сфотографирую? - Кузнецов кивнул в сторону ожидающего бойца.
   -Сходи, - безразлично бросил Борисов. Он сидел неподалеку от трупа и, казалось, о чём-то напряжённо думал.
   - Рюкзаки обыскали? - на всякий случай уточнил он, хотя нисколько не сомневался, что свою возможность порыться в чужих шмотках Димарик не упустил.
   -Ну, - неопределенно протянул боец. - Мы тут, ну вот...
   -Ясно, - прервал его мучения замкомбата. - Фото и видеоносители были?
   -Никак нет! - отрицательно помотал головой Краснов. - Телевизор на батарейках, а так по мелочам...
   Что именно было там по "мелочам" замкомбата уточнять не стал. Подумаешь, заныкал Димарик парочку маскхалатов, один-другой гортексик, ну и фик с ним. Кому они теперь нужны? Трупам? На хрен? А мораль? Какая к черту на крови мораль? Лицемеры. Оружие гуманное и негуманное, цивилизованное ведение войны, не цивилизованное... Есть смерть и есть трупы, которых могло бы и не быть, стоило только кому-нибудь, где-нибудь вовремя и в нужном месте поставить запятую или точку... К чёрту...
  
   Крови действительно было много. Кровь была на земле, на молодой, только что начавшей прорастать траве, на стволах деревьев, на влажных листьях. В зыбких полосах поднимающегося тумана она казалось только что пролитой. Сделав несколько снимков, Кузнецов прошел дальше и впрямь увидел следы волочения. Чьи-то безвольные пятки вычерчивали на земле замысловатые кривые, стаскивали в кучи остатки прошлогодней листвы, цепляли лежавшие на земле ветки. Олег шёл по чужим кровоточащим следам до тех пор, пока его взор не уперся в брошенную разгрузку, обрывки бинтов, использованный тюбик промедола. Тут же лежала расколотая бутылка физиологического раствора.
   Когда старший лейтенант, сделав достаточное количество снимков, вернулся к ожидающему его Борисову и, наконец-то выйдя на связь, передал результаты боестолкновения, появился Димарик с новым огромным рюкзаком за плечами. Кузнецов бросил взгляд в его сторону, но спрашивать, откуда у Маркитанова появился столь шикарный рюкзак, не имело смысла. И так всё было ясно. А вот не поинтересоваться об РРке он, как командир группы, не имел права, его (рюкзак) ещё представало сдавать на склад...
   -А куда свой дел?
   -Вовнутрь убрал, куда же ещё? - удивление на лице Димарика было таким искренним, что не будь вокруг столько крови, Кузнецов наверняка бы рассмеялся. А так... а так он лишь хмыкнул...
   -Товарищ старший лейтенант! - послышался хриплый шепоток Кошкина.
   -Да?!
   -Центр приказал выносить труп...
   -Не понял? - переспросил командир группы, хотя прекрасно разобрался, о чём идет речь. Скорее он хотел осмыслить сказанное.
   -"Центр" приказал выносить труп противника в пункт запасного сбора.
   -Они что там, охренели? - повернувшись к по-прежнему сидевшему рядом с трупом Борисову. - Зачем нам его переть?
   -Возможно, для опознания.
   -А что по фотографиям никак?
   -По фотографиям никто не сознается, что это их родственник.
   -А может тогда его обложить тротилом и взорвать к чёртовой матери? - представить, что кроме рюкзаков придется тащить ещё и вражеский труп, командиру группы становилось не по себе.
   -Точно! - с сарказмом в голосе поддакнул майор. - Взрывай! А потом будешь лазить по кустам и собирать ошмётки разлетевшегося мяса. Скажи лучше вот что ещё: стволы нашли?
   Кузнецов отрицательно покачал головой.
   -Нет, я же в отряд передавал. Вы разве не слышали?
   -Хреново! - Борисов провёл по лицу рукой, как бы сгоняя с него остатки сна. - Ладно, хорошо хоть ещё один отыскался. Не будь этих двух автоматов, кто знает, не пришлось бы нам доказывать, что ты не Ульман, - замкомбата усмехнулся, вот только ухмылка оказалась какой-то грустной.
   -Круто! - Олег возмущенно качнул головой. - Маркитанов, вызывай Гудина, пусть подтягивается сюда. А ты бери свою тройку, и начинайте готовить носилки... Вражие шмотки, - Кузнецов кивнул в сторону рюкзаков, принесённых Красновым, - передашь в тыловой дозор.
   -Ну, я пошёл, - по лицу Димарика было видно, что он предпочёл бы тащить чеховское имущество, а не возиться с трупом, но спорить не стал, а отправился выполнять приказание. Командир группы посмотрел ему вслед и, поняв, что часть информации прошла мимо ушей Маркитанова, потянулся к своему "Акведуку".
   -"Четвертый"- "Старшему". Приём.
   -На приёме, - Кузнецов различил голос сержанта Гудина.
   -Выдвигайтесь к нам. Как понял? Приём.
   -Понял вас, понял. Приём.
   -Ждём. До связи.
  
   Через некоторое время тыловая тройка уже занимала свои позиции в составе группы. Холод вновь начал давать о себе знать. Пока Димарик и иже с ним готовили носилки: срезали подходящие по толщине и длине ореховые палки; пока искали в шмотках боевиков что-нибудь способное заменить плащ-палатку, (свою использовать под это дело не хотелось); почти все бойцы группы под тем или иным предлогом приходили смотреть на мёртвого бандита.
   -А уши можно отрезать? - воровато оглядевшись по сторонам, спросил у Кузнецова подошедший одним из последних снайпер Баринов. Стоявший в этот момент чуть в стороне от убитого боевика Борисов зло зыркнул в его сторону.
   -Ты бы хотел, что бы с тобой поступили так же?
   Боец отрицательно покачал головой.
   -Тогда иди отсюда на хрен! - прошипел замкомбата. И, бросив злой взгляд в спину метнувшегося прочь бойца, едва слышно добавил: - Наслушались идиотов...
  
   Единственный, кто не проявил никакого интереса к убитому, был Димарик, возможно потому, что уже достаточно нагляделся на вражеские труппы, а возможно, потому, что чтил покой мёртвых...
  
   Убитого чеха в заданный район они вытащили к вечеру. И как оказалось, со всеми минусами был в его доставке один неоспоримый плюс: комбат дал добро на эвакуацию.
  
   Несмотря на то, что глаза Олега слипались от усталости, спать он лег поздно. Сперва сдавал оружие и неизрасходованные боеприпасы, затем занимался бумажной работой: отчитывался о выполнении боевого задания, потом долго сидел в бане. А когда уж совсем вознамерился завалиться спатеньки, пришли офицеры из соседней роты. Долго пытали, что и как, пока Олег не раскололся и не рассказал всё, как было, без прикрас и преувеличений, не выпячивая своей роли, но и не слишком афишируя участие в боестолкновении майора Борисова. Затем перешли на всякие приколы и воспоминания из училищной жизни. А тут ещё как назло появился древний как мамонт начальник штаба батальона майор Федин, ну и тоже свою байку рассказать захотел.
   ...Вот у нас зам начальника училища был полковник Мошкарёв, вот это мужик! Как-то раз повязала милиция курсанта третьекурсника. Курсант этот Михнёв Сеня, из моего учебного взвода, в законном увольнении был. Сто грамм для храбрости принял и на центральную площадь города потопал. За каким чёртом лысым он туда попёрся - бог его знает. Но, одним словом, напоролся на патруль. Те его вязать, а он малый здоровый, отмудохал тот патруль за моё-моё. Только настроился ноги сделать, как к ним на помощь четверо ментов прибыло, он и их отутюжил. Если бы те заранее подмогу не вызвали, то Семён так бы и ушёл. Короче, его повязали и на губу. Мошкарёв его оттуда сразу забрал, мол, сами разберёмся и примерно накажем.
   В общем, утром построили нас. Стоим. Михнёва перед строем вывели, сам заместитель начальника училища рядом стоит и о его "заслугах" рассказывает. Ну, думаем, всё, отчислят Семёна, а тут еще полковник Мошкарёв как рявкнет:
   -Равняйсь! Смирно! За пребывание в нетрезвом виде, за оказание сопротивления гарнизонному патрулю... - У нас в мыслях только одно: ну всё, теперь точно отчислят... - За избиение четырёх сотрудников милиции при исполнении...
   -Шести... - брякнул Михнёв, видимо обидевшись, что не все его подвиги увековечены.
   -Шести, - не стал спорить зам начальника, - объявляю курсанту Михнёву десять суток ареста.
   Сеня, кажется, даже побледнел.
   -Есть... - не сразу отреагировал он.
   А полковник ободряюще шлёпнул его по плечу и ещё громче выкрикнул:
   - Встать в строй! - Пауза. И не слишком громко, но чтобы все слышали: - Такие офицеры нам нужны...
   Вот такой был у нас зам начальника.
   -А Михнёв, где он сейчас? - спросил Олег. Он хотел добавить "наверное, полковник", но сообразив, что тот однокурсник Федина, передумал.
   -Сенька погиб ещё в девяносто втором. Автокатастрофа. Глупая, случайная. А... - майор расстроено махнул рукой. - Хороший офицер был... - Тут же, без всякого перехода: - Так, ладно, хватит лясы точить! Кузнецову спать пора, да и вам всем тоже.
   Когда за последним ушедшим захлопнулась деревянная (внешняя) дверь в палатку, Олег уже спал...
  
  
   Часть 3.
   Схрон.
  
   На следующее боевое задание группа Кузнецова отправлялась в составе отряда. У шедшего вместе с ним лейтенанта Крикунова это был первый боевой выход, поэтому, назначенный командиром отряда заместитель командира роты капитан Атясов Антон шел с ним.
   Перед самым выходом замкомроты подозвал к себе Кузнецова и, не мудрствуя лукаво, объяснил ему "диспозицию".
   -Олег, твоя группа идёт первой. Маршрут движения выбираешь сам, я вмешиваться не буду, хоть на отвесные кручи лезь. Но заметишь противника, увидишь что непонятное, появятся какие-либо сомнения - сразу мне доклад.
   - Антон, я понял, без вопросов! - замкомроты хоть и был командиром, и если что мог спросить с любого группника по полной, но общались они меж собой запросто.
   -Тогда готовь группу. И вот ещё что: захвати на меня рацию. Хорошо?
   Олег задумался:
   -У меня одна сломана, ну да ладно, я в соседней роте возьму.
   -Не пойдёт, они через два дня тоже на Б/З уходят.
   -А я у Серёги Лемешева возьму, он хвалился, у него две лишние есть.
   -Тогда так и решим. Но смотри, если что не срастётся, предупреди, я, может, на складе надыбаю.
   -Предупрежу, - пообещал Кузнецов, и Атясов, отодвинув полог, вышел из темного пространства палатки.
  
   БТРы уже урчали моторами. В ожидании скорой погрузки водители топтались около кузовов и нарушали целостную картину, создаваемую занятыми "предстартовой" суетой разведчиками.
   -В одну шеренгу фронтом от меня становись! - прозвучала привычная команда. - Заряжай!
   Щелкнули предохранители, клацнули затворы и... грохнула короткая очередь.
   "Димарик"! - Кузнецов даже ни на миг не засомневался, кто это мог так отличиться.
   -Маркитанов!!! Лоб твою в медь! Какого чёрта?
   -Да, я! - смущено улыбаясь, Димарик пожал плечами. - По привычке, как на разряженность.
   -На предохранитель поставил? - успокаиваясь, группник мысленно махнул рукой. Отчитывать Маркитанова не имело смысла: его ругать, что небо красить. - По машинам!
   -Кто отличился? - поинтересовался вышедший за ворота КПП комбат.
   -Кто-кто, - замполит, назначенный старшим колонны, только развёл руками.
   -Понятно... - протянул командир отряда, но тоже ничего не сказал. А у Олега внутри всё тряслось. Только сейчас до него дошло, что Маркитанова от внезапно произведённых выстрелов могло развернуть в сторону группы, как в тот раз на стрельбище. Слава богу, этого не произошло, но ведь могло! Будь его воля...Он вообще не понимал, почему комбат и все прочие руководители с таким маниакальным упорством берут с собой в командировки это ходячее недоразумение. Может и впрямь суеверие - как с тем котом? Кузнецов хмыкнул. Ништяк к ним в палатку уже забредал. Противно орущий, с порванной чужими когтями мордой, облезлый, впрочем, возможно, это начиналась сезонная линька, он так и норовил что-нибудь стянуть. Уже разок котяра пристраивался пометить старшинский спальник, но никто, даже на полигоне стучавший себя в грудь Иволгин не осмелился дать ему под зад. Всё-таки что не говори, а пребывание на чуждой территории накладывало на душу свой суеверный отпечаток. И потому шкоду-кота лишь осторожно стряхнули с кровати на пол и аккуратно выпроводили за дверь. Вот и Димарик... Может быть все понимают его никчёмность, его несомненную... нет, даже не тупость - простоту, но дать пинка под зад и выпроводить за ворота части не решаются...
  
   -Живее, живее! - торопил бойцов суетящийся подле открытого кузова группник. - Уходите в лес! Быстрее!
   Кузнецов посмотрел вслед замыкающему строй Гудину, окинул взглядом опустевший кузов и, убедившись, что ничего не было забыто, поправил на плече лямку рюкзака и устремился вслед за убегающим сержантом. Как и было оговорено, группа углубилась в лес на полсотни метров и, рассыпавшись по периметру, остановилась. Олег видел, как неподалёку рассаживаются бойцы старшего лейтенанта Крикунова.
   -Ждете здесь, - ткнув пальцем в направлении разлапистого дерева, приказал Кузнецов радистам и, скинув рюкзак на руки рядовому Лисицыну, пошёл в сторону соседней группы.
   -Стой, кто... - начал было говорить рядовой Княжин, боец головного дозора третьей группы, но, по-видимому, разглядев идущего, умолк. Впрочем, он, скорее всего, с самого начала видел, кто идёт, и этим "стой" только обозначил своё присутствие. Тем не менее, Олег, проходя мимо залегшего бойца, недовольно буркнул:
   -Свои, - и пошёл дальше.
  
   Монотонное, много раз повторяющееся бубнение радиста третьей группы - младшего сержанта Воропаева, было настолько своеобразно и нелепо, что Олег невольно улыбнулся.
   -"Центэр", "Центэр", "Центэр", "Центэр", - тарабанил радист, - "Крикуну", "Крикуну", "Крикуну", "Крикуну", приём, приём, приём, приём, - тут же почти без перерыва, - "Центэр", "Центэр", "Центэр", "Центэр"...
   -Интересно, он у тебя по ночам так же бухтеть будет? - обратился к Крикунову улыбающийся Кузнецов.
   -А что? - тот непонимающе уставился на своего радиста.
   -Да его бормотание слышно за пару километров. К тому же чересчур много слов. Да ты сам послушай.
   -Да я привык, он всегда так...
   -Тогда двинь ему по балде, и пусть говорит нормально, или давай я двину, в крайнем случае, посади на радиостанцию другого радиста.
   -Ворона, притуши звук, - потребовал Крикунов, но тот, к этому времени уже передав сообщение, сворачивал радиостанцию.
   -Воропаев! - Кузнецов сделал шаг в сторону и схватил младшего сержанта за шиворот. - Запомни: если я услышу ночью хоть один звук, я так ткну в твою глотку носком своего ботинка, что мало не покажется. Понял? - сердито бросил он и, выпустив воротник, отряхнул ладонь.
   -Так точно! - ответить не по-уставному Воропаев не осмелился и, шмыгнув носом, судорожно сглотнул.
   -Где Атясов? - Олег снова повернулся к командиру третьей группы.
   -Там, - Валерий неопределенно кивнул куда-то за спину. - На тыловой дозор пошёл посмотреть. Он сказал на пару секунд, сейчас вернётся.
   -Ладно, тогда я почапал к своим, а ты пока поднимай группу и топаем.
   -Через сколько? - уточнил Крикунов, имея в виду время начала движения.
   -Через пару минут.
   -Ты там особо своих не гони... - попросил Валерий, и Олег согласно кивнул.
   -Не буду. Нам спешить некуда! - заверил он и, слегка пригнувшись под низко висящей веткой, побрёл в обратную сторону.
  
   День уже был в самом разгаре. Предполуденное солнце, пробиваясь сквозь молодую изумрудную листву, всё сильнее и сильнее нагревало прохладный весенний воздух, забивало чесночным запахом черемши ноздри, наполняло звуками: щебетом птиц и отдаленным похоркиванием пасущихся кабанов. Спецназовцы, преодолев небольшой хребет, спустились в распадок и примерно через два часа вышли к намеченному ещё в ПВД месту организации засады. Когда начали подниматься на небольшой взгорок, Олег увидел, как буквально из-под ног Маркитанова выскочила енотовидная собака и, задрав хвост, потрусила прочь.
   "Вот и приплыли", - в ужасе подумал Кузнецов, имея в виду, что сейчас Димарик вскинет пулемёт и "свистанёт" по убегающей зверине со всей пролетарской ненавистью. Но этого не случилось. Маркитанов, конечно же, поднял оружие и даже провёл стволом вслед убегающему зверю, но стрелять не стал, даже и не собирался...
  
   Невысокая сопка, точнее, даже не сопка, а скорее бугор, оказалась идеальным местом для устройства засады. Мысли о том, что это была не просто возвышенность, а древний, поросший деревьями курган, к Кузнецову придут позже, гораздо позже, а тогда он неторопливо обошёл занятые позиции и, оставшись довольным своими бойцами, принялся внимательно разглядывать окружающую местность. Слева, начинаясь от самого подножия, росли густые, почти не просматривавшиеся заросли лещины. Справа лежала ровная, насыщенная влагой низменность, постепенно переходящая в довольно пологий склон тянувшегося с севера на юг хребта, а прямо, если как следует присмотреться, проглядывалась вилявшая среди деревьев старая дорога. Некогда ездившие здесь грузовики оставили колею, но заросшая молодым подлеском, в метрах пятидесяти от кургана, она сливалась с окружающим ландшафтом и исчезала. Затем появлялась снова и, убегая вдаль, окончательно терялась за стволами деревьев. Тем временем бойцы принялись устанавливать мины. Понаблюдав за их действиями какое-то время, Олег удовлетворённо качнул головой и вернулся к обустраивающим дневку радистам.
  
   -Есин, давай на фишку*! - сержант Маркитанов едва дождался возвращения устанавливавших мину бойцов. Завтрак, хотя весьма плотный, был уже давно поглощен и израсходован до последней калории, и его желудок нещадно просил есть. - Красный, садись хавать, следующая очередь твоя.
   -Угу, - рядовой Краснов не заставлял себя ждать.
   Кушал Димарик неспешно. Прислонившись спиной к дереву, он расстегнул разгрузку и, оглянувшись, (нет ли поблизости командира?), снял её на землю. Затем вынул продукты и бутылку с водой. Оглянувшись второй раз, достал газовую горелку. Поставил на неё тщательно вымытую тарелку из нержавейки и, налив в посудину воды, зажёг огонь, вытащил из полиэтиленового пакета пачку "Роллтона" и, тщательно размяв его, высыпал в приготовленную посуду. Вдохнув аромат закипающей вермишели, взял из того же пакета брикет липунца (горохового концентрата), размял его с ещё большей тщательностью, чем вермишель и, помешивая ложкой, высыпал в уже вовсю кипевшее варево. Специи от "Роллтона" он запихал обратно в пакет, а уже почти готовое блюдо от души сдобрил высококалорийным майонезом. Размешал, зачерпнул немного в ложку, попробовал, зажмурился от удовольствия и проглотил. Оставшись довольным, достал из нагрудного кармана универсальный нож и, преобразовав его в плоскогубцы, снял тарелку с огня. Теперь наступила очередь кофе. Димарик на Б/З пил только "кофе с молоком", чаще всего подслащивая его почему-то армейским концентратом чая. Напиток Маркитанов готовил так же, как и "основное блюдо", то есть неспешно. Неспешно достал и налил в кружку воды, неспешно поставил её на огонь, неспешно кипятил, словно бы специально для этого прикрутив горелку. Наконец, когда вода вскипела, он перекрыл газ и поставил кружку рядом с тарелкой. Убрав складной нож, высыпал в кипяток пакетик кофе и следом, даже не размяв, чай-концентрат. Спрятал в рюкзак горелку и стал медленно размешивать свое кофейно-чайное "варево". Наконец, решив, что сахар растворился, он облизнул ложку, достал сухие хлебцы-галеты и, поставив на колени уже слегка остудившуюся тарелку, принялся кушать. Внезапно в траве что-то мелькнуло и тут же исчезло. Димарик заинтересованно уставился в привлёкшее его внимание место, и тотчас из-под прошлогоднего осеннего листа выглянула остренькая мордочка. Маленькие глаза-бусинки зыркнули во все стороны, и небольшая серенькая мышка шмыгнула в направлении пахнувшего едой пакета. Димарик не стал дожидаться, когда плутовка влезет в его продукты, и почти без замаха, тщательно прицелившись, бросил серой плутовке кусочек галеты. Та дернулась, словно от удара, остановилась, в задумчивости пошевелила усами и, наконец, решившись, схватила предложенное и умчалась в обратном направлении. Через несколько секунд она появилась снова. На это раз мышка добежала только для того места, где обнаружила брошенный кусочек галеты и, застыв на месте, села на задние лапки. Сержант едва не рассмеялся, разглядывая её уморительную мордочку. Ну, чисто старушка на пенсии, на скамеечке сидит... Отломив на этот раз почти половину "печенья", он вновь осторожно бросил его рядом с мышью. Та повела носом, принюхиваясь, пригнулась, вытянув шею, определилась с направлением движения, и буквально скользнув между травинок, в доли секунды оказалась подле вожделенного хлебца. Маркитанов думал, что она тотчас смоется и даже потянулся к ложке, чтобы продолжить прерванное занятие, но наглая мышь, совсем оборзев, ухватила зубами один край угощения, села, обхватила его лапками и принялась есть.
   Димарик завороженно глядел на маленького зверька, не шевелясь и почти не дыша, боясь спугнуть это маленькое недоразумение. Наконец мышь насытилась или, возможно, всё же что-то её насторожило, но она, отпустив ставший совсем маленьким кусочек галеты, развернулась и, сделав несколько коротких скачков, исчезла среди травы и корневищ молодой поросли. Всё время следивший за ней Маркитанов попытался отыскать взглядом норку или какое-либо другое место, куда могла спрятаться мышка, но, так и не углядев, глубоко вздохнул и приступил к трапезе...
  
   Остаток дня Димарик провёл в мучительном ожидании ужина... Так было всегда, когда группа, прекращая поиск, садились на засаду. И лишь после того, как сержант съедал банку тушёнки, выпивал ещё одну полную кружку кофе, он чувствовал себя человеком. С удовольствием вдыхая свежеющий в наступающем вечере воздух, Маркитанов сменился с поста охранения и, разложив "продуктовую лавку", стал есть... Настроение у Димарика было благостное, поэтому спустя тридцать минут, насытившийся и довольный, он, тщательно вытерев салфетками посуду и убрав всё вынутое в рюкзак, завалился спать.
   Снился ему отчий дом, небольшая чистая речка, протекавшая прямо у села под горой, соседская девчонка. Нет, не подруга, так, девчонка, и всё. Снился председатель, почему-то с палкой гонявшийся по полю за зайцами, снились родители, смахивающие слезы, когда он уходил на свою первую войну. Снилось ещё что-то сладко-щемяще-радостное и одновременно горькое. Снилось ... Пока его не разбудил толчок в бок.
   -Смена, - тихо сказал Краснов и тут же, уверенный, что сержант проснулся, беззвучно вернулся на своё место. Маркитанов открыл глаза, расстегнул молнию трофейного спальника и, сонно позёвывая, сел. Ночная прохлада тот час же окутала согревшегося в спальнике сержанта, заставив поёжиться и, потянувшись, передёрнуть плечами.
   -У-ух, - выдохнул он и, начиная мелко подрагивать, встал на ноги. Несколько раз присев, Маркитанов почувствовал, как начало уходить сонное оцепенение, а вместе с ним таяли и исчезали покрывшие спину мурашки. Закончив приседать, он опустился на землю и несколько раз отжался - сонливость и дрожь исчезли окончательно, уступив место благостному расположению духа и приятному разбегающемуся по телу теплу. - У-ух, - повторил он снова, и, подхватив "Пёченег", неслышно скользнул к расположившемуся за огромным поваленным деревом Краснову.
   -Что-нибудь видел? - скорее проформы ради, а не потому, что рассчитывал получить какую- либо информацию, спросил Димарик.
   -Не-а, - было слышно, как хрустнуло в позвонках у Краснова, когда он отрицательно помотал головой. - Кабаны только возились неподалёку. А так ти-ши-на...
   -Понял, - буркнул Димарик и, отсылая Краснова спасть, махнул рукой. - Иди...
  
   Ночь обещала быть прохладной, но не холодной. Маркитанов лег на расстеленный коврик, укрылся плащ-палаткой и, не торопливо разглядывая в БН свой сектор наблюдения, предался размышлениям. Уже далеко за полночь он, наконец-то вспомнив о смене, взглянул на часы: время его дежурства давно закончилось. "Пора будить Есина", - решил он и, кинув взгляд на спящего неподалеку бойца, всей грудью втянул влажный ночной воздух. Спать не хотелось. Димарик еще раз покосился на мирно посапывающего разведчика, затем поднял глаза к небу, словно спрашивая у него совета, и вновь взял в руки бинокль.
   -"Пусть спят", - решил он и продолжил несение службы.
  
   Раздавшиеся за спиной шаги привлекли его внимание и заставили отложить бинокль в сторону.
   -Чь, - окликнул он идущего и на всякий случай развернул ствол в его сторону. Это было маловероятно, но вдруг какой "дьявол" проник за пределы боевого охранения?
   -Свои, - донесся приглушенный шепот проверяющего посты командира. И уже подходя: - Как у тебя тут?
   -Тихо, - таким же мертвящим шепотом ответил Димарик и поставил оружие на место. - Вот только сова кружила...
   И тут же, как бы в подтверждение его слов, откуда-то из темноты переплетающихся ветвей скользнула бесшумная тень, спикировав вниз, схватила что-то у самой земли и, быстро взмахивая крыльями, свечой поднялась вверх.
   -"Промахнулась?" - с надеждой подумал Димарик, но раздавшийся над самой головой писк свидетельствовал об обратном. Сержант вздохнул и предпочёл об этом больше не думать.
   -Командир, завтра поиск?
   -Планировался, а там могут и переиграть. Есть информация о передвижении большой группы вооруженных лиц, двигающихся в нашем направлении. В общем, утром видно будет, - Олег, до этого присевший рядом с Маркитановым на корточки, поднялся и неслышно поспешил дальше. Сова прилетала ещё несколько раз, но так больше ничего не углядев, бесследно растворилась в ночном звёздно-лунном небе.
  
   А на утро мышь пришла снова, тем самым не сказанно обрадовав уже было распрощавшегося с ней Маркитанова. Приготовленный для плутовки кусок галеты был съеден в течение пары минут. Покушав, мышка умылась и, встав на все четыре лапки, вытянула вперед шейку и стала дергать мордочкой, словно маленький поросенок, просящий чего-нибудь съестного. Димарик улыбнулся и медленно, боясь напугать, протянул вперёд руку с зажатым в пальцах целым квадратиком хлебного лакомства, но коснувшись кистью земли, выпускать из пальцев его так и не стал, ожидая реакции серого недоразумения. Та, не слишком спеша, отбежала на несколько сантиметров назад и остановилась. Хлебный запах достиг её ноздрей. Нерешительно потопталась на одном месте, затем, развернувшись, резко пробежала вперед, выхватила галету из пальцев ещё больше развеселившегося Маркитанова и скрылась. Сержант так и не смог понять, куда ускользнула эта бестия. Квадрат хлебца был слишком велик, чтобы мышка так запросто проскользнула с ним в норку. Но искать место её исчезновения он не стал, тем более что объявили о двадцати минутной готовности к началу движения.
  
   Сегодня они шли строго на север, бойцы выстроились в линию и начали движение. Пропускавший мимо себя головной дозор, Димарик дружески шлепнул по плечу проходившего мимо Киселёва, улыбнулся рядовому Баринову, вызвав ответную улыбку, в шутку погрозил кулаком в сторону шедшего третьим в тройке Щукина, пропустил вперёд себя Есина, отпустил его метров на восемь, бросил два квадратика галет в корневища кустарника и, пожелав мышке приятного аппетита, шагнул следом.
  
   Сержант Маркитанов шел, чувствуя, как нога ступает в мягкую, насыщенную влагой почву. Иногда ботинок проваливался в травяной подстил буквально по щиколотку, но, тем не менее, открытой воды нигде не было видно. Не было ни ручейка, ни зеркального отблеска озера, зато повсюду торчал вылезший из-под земли тростник. Его тонкие прямые стебли тянулись вверх, словно пытались подняться над вершинами окружающих деревьев. Собственно, деревья в этой лощине росли не так часто, как обычно, да и толщина их стволов была гораздо меньше. Кустарники отступили, и теперь окружающее пространство просматривалось на многие десятки, а иногда и сотни метров. Но это длилось недолго. Вскоре ровная низина перешла в едва заметный подъем, и почва под ногами вновь стала твёрдой, деревья скучились, а в тех местах, где их почему-то оказалось немного, в изобилии разросся орешник.
   -Чи, - окликнул Кузнецов впереди идущего Краснова и знаками отдал приказ: головняку сместиться влево и уйти под защиту густых зарослей орешника.
  
   Теперь они шли гораздо медленнее. Мало того, что сам кустарник, переплетаясь меж собой ветвями, заставлял заметно снижать темп, так ещё и значительно возросла вероятность внезапной встречи с противником. Тем более что стали попадаться зримые следы его пребывания. Повсюду валялась старая и никому уже не нужная полиэтиленовая плёнка, стаканчики из-под сухого картофеля быстрого приготовления, полностью выдавленные тюбики высококалорийного майонеза. В одном месте лежала порванная и выброшенная за ненадобностью армейская разгрузка старого образца. Но все следы были давними и никакой ценной информации не несли. Было понятно, что чехи изредка садились в этих местах, кушали и уходили по своим делам дальше. Пытаться отжать их здесь - это всё равно, что бить палкой в большое озеро в надежде выловить рыбу. Можно было тыкать всю жизнь, но так и не увидеть вожделенной ухи, а можно первым же ударом оглушить большую щуку или целое стадо рыбёшек поменьше. Олег не собирался полагаться на случай, и потому шел дальше, твердо рассчитывая не сегодня так завтра отыскать вражескую базу или, по крайней мере, обнаружить схрон или, правильнее, тайник с большим количеством оружия. Но схрона нигде не было, базы тем более. Густые кусты орешника стали редеть и вскоре закончились, потянулся скучный в своей однообразности лес. На небо наползла небольшая туча, но к радости Кузнецова так и не разродившись дождем, потянулась дальше, а спрятавшееся было в её космах солнце выглянуло вновь и заиграло своими бликами на поверхности шевелившихся от дуновения ветерка листьях.
   - Олег! - Кузнецов повернулся и увидел сзади нагоняющего его Атясова. - Олег, - повторил тот и показал рукой: "сажай группу".
   -Чи, - и тут же один в один повторил движение, сделанное заместителем командира роты - "садимся". Оглянувшийся на оклик Краснов кивнул, и сигнал пошел дальше.
   -Я смотрю, ты планируешь перевалить через хребет?
   Кузнецов согласно кивнул и капитан продолжил:
   - Здесь не подняться, слишком отвесные стены.
   Он сел, достал из разгрузки карту, развернул её и, дождавшись, когда командир группы усядется рядом, ткнул в точку на карте.
   - Видишь ручей? Он подмыл глину, и здесь ещё метров четыреста тянется обрыв метров по пятнадцать. Но чуть дальше есть небольшой, относительно пологий, а потому вполне подходящий каменистый участок. Там и поднимемся. Только предупреди бойцов, возможно минирование. Мы там в позапрошлом году с полдесятка замыкателей сняли.
   -Понял, предупрежу, - заверили Олег и взглянул на часы. До выхода на связь оставалось десять минут, поднимать группу не имело смысла.
   -Старших троек ко мне! - приказал старший лейтенант, а Атясов, пристроившись поудобнее около небольшого бугорка, блаженно закрыл глаза. При наличии командиров групп он мог себе позволить иногда немного расслабиться...
  
   Подходящий участок оказался обмылком огромной, древней, всё еще каким-то образом сохранившейся скалы, почти отвесно уходящей вверх и тянувшейся до самой верхотуры хребта. Увы, похоже, подняться по ней было не многим легче, чем взлететь.
   -Чи, - Олег махнул рукой, останавливая группу и приказывая ей рассредоточиться. Меж тем основательно проинструктированный головной дозор неспешно двинулся вперёд. Сперва они, значительно увеличив дистанцию, спустились в глубоко пролегающее речное русло и, начав идти по нему, почти тотчас наткнулись на частично занесенные камнями и скрытые небольшим слоем воды гусеницы от БМП, чуть дальше валялась искорёженная взрывом башня. Куда делась сама машина, оставалось только догадываться. Затем, преодолев эту мелководную речную преграду, подобрались к основанию скалы и начали медленный подъем. Первым стал вкарабкиваться наверх рядовой Киселёв Сергей Иванович, внештатный сапер подразделения и кандидат в мастера спорта по спортивному ориентированию. Щукин и Баринов пока оставались внизу под прикрытием каменного уступа.
   Мокрые ботинки сапёра все время соскальзывали вниз, приходилось изо всей силы цепляться пальцами за малейшие неровности в почве и трещины. Первое время Сергею казалось, что ему не подняться. Но постепенно на скальной поверхности стали появляться растения. Их корневища, вонзаясь в породу, образовывали в ней щели, а стволы и ветви, хотя и тонкие, служили какой-никакой опорой его ногам и рукам. Когда же Киселеву удалось взобраться метров на двадцать, вслед за ним отправился Баринов, а когда стало ясно, что до вершины сапёру осталось совсем немного, на камни откоса стал взбираться рядовой Щукин.
  
   Мины оказались гораздо дальше - на самом верху, там, где скала стала переходить в привычную насыщенную дождём почву. Первый замыкатель Сергей обнаружил по едва заметному проводу. Найдя точку опоры и встав поустойчивее, он снял рюкзак, пристроил его около ствола молодого бука, перевесил автомат за спину, отвязал от рюкзака и включил миноискатель. Затем обернулся к по-прежнему поднимающемуся по скале Баринову и, уловив его взгляд, выставил руку с раскрытой в предостережении ладонью. Тот кивнул. Киселёв тотчас показал: "Мины", и следом взглядом указав на миноискатель, развёл руки чуть в сторону и повёл ими вверх-вниз: "буду делать коридор". Снайпер снова кивнул и, застыв на одном месте, принялся ждать.
   Замыкателей оказалось два. Возможно, здесь их было больше, но Сергей обследовал лишь небольшой - метров двадцать в длину и не более чем в метр шириной, участок подъёма, как раз достаточный для того, чтобы подняться на относительно ровную поверхность левого ската. Вынув из кармана разгрузки странную металлическую конструкцию, он собрал небольшую самодельную "кошку", пригодную как раз для сдергивания таких вот сюрпризов и, осторожно зацепив один из замыкателей, удалился на безопасное расстояние.
   Выдернутая из земли взрывоопасная штука оказалась довольно старой, а выпавшая батарея ржавой и, скорее всего, уже ни на что не пригодной. Поэтому Киселев, бросив на мину всего лишь один взгляд, разломил это "чудо враждебной техники" надвое, вынул тротил и, размахнувшись изо всех сил, запулил его в переплетения ближайшего кустарника. А вот второй замыкатель, будучи извлечённым из земли, потребовал к себе деликатного обращения, так как пребывал на редкость в хорошем состоянии. Внимательно оглядев его со всех сторон и не заметив признаков сюрпризности, Сергей осторожно перекусил провод и, вытащив батарейку, поступил с ним так же, как с первым. Когда с минами было покончено, он вернулся к рюкзаку и, приторочив к нему миноискатель, загрузил его себе на спину. Повернувшись, увидел вопрошавший взгляд Баринова, махнул рукой "поднимаемся" и уже, будучи уверен в отсутствии мин, пошёл наверх. Когда головной дозор занял позиции на вершине хребта, Баринов, как старший тройки, вошёл в связь с командиром группы.
   -"Старший"- "Первому", приём!
   -На приёме! - ответил Кузнецов, видевший, как его выбравшиеся наверх бойцы расползались по местности.
   -На месте, - коротко доложил Баринов и, отпустив тангенту, отключил рацию.
   -Чь, - окликнув ближайшего разведчика, старший лейтенант отдал команду на выдвижение первой тройки ядра, и когда та начала отвесный подъем в горы, двинулся следом.
  
   Димарик, повесив пулемёт через плечо и словно автомат закинув его за спину, тяжело поднимался по почти отвесной поверхности скального выступа. Ноги скользили и норовили ухнуть вниз, руки едва не срывались с тонких ветвей тонюсеньких деревцев, пот заливал глаза и насквозь пропитывал придавленную рюкзаком хребтину. Шикарная зелёно-коричневая панама - гордость Димарика, то и дело сползала на лоб, и тогда ему приходилось отодвигать её на затылок. Но, несмотря на кажущуюся неуклюжесть, двигался он быстро, едва не наступая на пятки идущему впереди Есину. Пару раз казалось, что Маркитанов сорвется и сверзиться вниз, но этого не случилось, и он благополучно выбрался наверх. Вслед за ним постепенно вышла туда и вся остальная группа, а потом подтянулись и бойцы старшего лейтенанта Крикунова. Теперь разведчикам, прежде чем организовать ночную засаду, предстояло пройти ещё пол квадрата.
  
   -Какого чёрта? - зло зашипел Кузнецов, едва выбравшись на ровную площадку и найдя залегшего в кустах Киселёва. - Какого чёрта ты занимался самодеятельностью? - спросил он, имея в виду сдергивание обнаруженных мин кошкой.
   Сапёр неопределённо пожал плечами.
   -Я что тебе говорил? Обнаружив замыкатель или заводскую мину, делаем одно из двух: либо уничтожаем накладным зарядом, либо просто обозначаем и обходим. А если бы один из них (Олег имел в виду замыкатель) сработал, когда ты тыкался в него своей кошкой?
   -Так не сработал же... - тихо промямлил Киселёв, понимая, что группник прав, и потому принимая получаемый втык как должное.
   -Что бы я тебе ещё раз... - Олег в сердцах махнул рукой и, развернувшись, пошел прочь. На этот раз бог миловал, а в другой?
  
   Посмотрев на склоняющееся к вершинам деревьев солнце, старший лейтенант Кузнецов невольно взглянул на часы. К его сожалению, с подъёмом на хребет они проваландались слишком долго, и времени на это ушло намного больше, чем он рассчитывал. В пору было задуматься, а стоило ли продолжать движение...
   -Двигаем! - Выбравшийся на хребет капитан Атясов развеял все его сомнения и, смахнув рукой выступивший на лбу пот, уточнил: - На связь выходил?
   -Да, скинул координаты и сказал, что продолжаю движение.
   -Всё правильно. Сейчас переваливаем хребет, спускаемся и топаем на перекрёсток дорог. Возражения есть?
   -Топаем, так топаем, - согласился Олег. Что было толку возражать, если зам командира роты, тире, в данный момент командир отряда, уже принял решение?
   -Осторожнее, - напутствовал капитан, и Кузнецов, подняв группу, начал спуск по другую сторону хребта.
  
   ...Шедший пятым, Димарик перепрыгнул через небольшую рытвину и вдруг заметил на земле едва видимое белое пятнышко. Он нагнулся, и оно показалось ему не более чем трухой, высыпавшейся из поточенного муравьями или какой ещё другой насекоминой, дерева. Не удостоив эту "труху" более пристального внимания, Маркитанов поправил на плече ремень пулемёта и двинулся дальше. Но всё же что-то продолжало свербеть в его мыслях. Даже придя к намеченному перекрёстку дорог, уже усевшись на ночную засаду и хорошо перекусив, он всё никак не мог выбросить из головы столь заинтересовавшее его пятнышко. Он хотел было даже вернуться, но быстро опускающееся за горизонт светило заставило его отказаться от этих планов. Ходить в ночи по чеченскому лесу Димарик не любил. Ветки, валяющиеся под ногами; ветки, бьющие в лицо; сухие сучки, так и норовившие выколоть глаз, шипы и колючки, ямы и небольшие овражки, уж не говоря о больших обрывах и наполненных водой воронках, и всё это в непроглядной темноте ночи. Бр-р-р... Но в мозгах свербело, поэтому, когда на горизонте появился проверяющий несение службы старший лейтенант Кузнецов, сержант ему даже обрадовался.
   -Командир, я тут подумал, вот, значит, - Димарик никогда не был великим оратором, но тут что-то превзошёл самого себя, - шёл, видел... труха на земле...
   -Димарик, знаешь что, иди-ка ты со своей трухой, знаешь куда! - Олег был зол и не скрывал этого. Замкомроты поймал одного из бойцов охранения спящим, и старший лейтенант получил солидный разнос. Поэтому ему было не до Маркитановских фантазий.
   -Погоди! - остановил его раздавшийся совсем рядом приглушённый голос. Как оказалось, командир группы пришёл не один, и теперь из темноты возник капитан Атясов.
   - Говори Димарик, говори...
   -Да я шел, - вновь начал рассказывать Маркитанов, - и когда входили в мелколесье, вижу пятно, нагнулся, посмотрел, решил, что это труха от дерева. А потом засомневался, уж больно оно белое... - Димарик замолчал и вперил свой взор в стоявшего рядом с ним Кузнецова.
   -Мука! - хором прошептали офицеры и, переглянувшись, поняли, что подумали об одном и том же: СХРОН! Где-то поблизости должен быть схрон с продуктами, а мука наверняка просыпалась из мешка, когда его тащили от ближайшей дороги.
   -Чёрт! - выругался Атясов. - Сказал бы ты это раньше, там, на месте, мы бы организовали засаду, а теперь поздно. По тому чащебнику скрытно не подойдёшь, только людей положишь, а к утру, поди, уже ничего не будет. Ладно, фиг с ним, утащат так утащат!
   -Жалко! - конечно, Кузнецов понимал, что это далеко не тайник с оружием, но и лишить боевиков продовольствия было бы совсем не плохо!
   -Не жалей, таких продскладов, на твою командировку ещё хватит!
   -Ага, хватит, - покачал головой совсем расстроившийся Олег, - только попробуй их найди!
   -Не переживай, найдёшь! - Заверил его замкомроты, и ободряюще похлопав по плечу, предложил: - Пошли спать.
   -Пошли, - понуро согласился старший лейтенант и, опустив голову, побрёл вслед за уходившим в темноту Атясовым.
  
   Олег проснулся, когда туманная дымка над деревьями ещё едва-едва окрашивалась розовым цветом поднимающегося над горизонтом солнца. Встав, он совершил утренний моцион, съел несколько галет, запил всё это минералкой и, подтянув на груди ослабленную на ночь разгрузку, подсел к притулившимся подле сто пятьдесят девятой радистам.
   -Кошкин, связь! Лисицын, быстренько сюда Димарика с его тройкой! Хотя, пожалуй, давай вызывай обе тройки ядра. Пятнадцать минут им на всё про всё, и скажи Киселёву, (Олег пришёл к выводу, что Баринов как командир тройки никуда не годится), и Гудину: Маркитановский и Сабуровский сектора до нашего возвращения теперь тоже на них!- шипящий шёпот Кузнецова в утренней тишине, казалось, разносится на десятки метров.
   -Командир, что передавать? - Всё-таки манера общения Димарика постепенно охватывала всех подчинённых старшего лейтенанта Кузнецова, и это, несмотря на все прежние рассуждения о целесообразности данного обращения его слегка злило, но он уже понял, бороться с этим явлением бесполезно.
   -Остаюсь по прежним координатам. Высылаю разведдозор для осмотра прилегающей местности, - начал диктовать Кузнецов и, наблюдая, как карандаш Кошкина запорхал по белому листу блокнота радиста, невольно улыбнулся. - Как передашь, сворачивай радиостанцию, пойдёшь со мной. Лисицын останется здесь. Скажешь ему, если что, связь через соседнюю группу, - старший лейтенант закончил отдавать приказания и начал вставать.
   -Командир, т... Вы куда? - всё же назвать группника на "ты" Кошкин не рискнул. Кузнецов, уловив это первоначальное желание, сверкнул глазами, но, несмотря на зачесавшуюся ладонь, давать подзатыльник радисту пока не стал. Вот напортачит или не сможет наладить связь, тогда другое дело! Тогда и огребёт! А сейчас, что ж, малость переспал, с кем не бывает! Подумав так, Олег умерил свой гнев и, постаравшись придать своему голосу полную инфантильность, ответил:
   -Замкомроты пойду доложу и сразу вернусь...
  
   Но вернуться сразу не получилось, пришлось ждать вознамерившегося идти вместе с ним Атясова. Пока тот кушал, пока отдавал указания Крикунову, тоже, между прочим, порывавшемуся топать на поиски продовольственного тайника, но капитан так взглянул на этого добровольного помощника, что старлей невольно спрятал свои желания гораздо надёжнее предмета их поисков.
   -Радиостанция включена, работаешь на приём, - уходя, напомнил Атясов и, кивнув всё еще ожидавшему его Кузнецову, потопал в том направлении, откуда несколько ранее пришел Олег.
  
   Выпавшая за ночь роса быстро пропитала горки идущих спецназовцев холодной утренней влагой. Стекая по материалу брюк, она постепенно просачивалась в плотно стянутые шнуровкой берцы, наполняя собой их "внутреннее содержание". Димарик почувствовал, как быстро намокшие носки стали сбиваться в комок, обнажая пятку. Надо было их снять, чтобы либо отжать, либо заменить на сухие, но как назло, отцы- командиры ни в какую не давали команды на остановку. От образовавшихся на подошве комков Димарик начал прихрамывать, но так и не пожелал попросить Кузнецова остановиться. Хорошо, что идти было не слишком далеко, и вскоре на пути показалась заветная рытвина.
   -Здесь, - уверенно определил Димарик и огляделся в поисках замеченного вчера белого пятна. Увы, его нигде не было.
   -Ну и? - недовольно вопросил Кузнецов, и в свою очередь оглядел окружающую местность.
   -Да здесь оно было! - уже не столь уверенно произнёс Маркитанов.
   -Так где? - Кузнецов начинал злиться. Заветный тайник с каждой секундой становился всё дальше и дальше. Стоило переться в обратную сторону, да ещё по напитавшемуся ночной влагой лесу, что бы услышать Димариковское "оно было"? Олег не ругал никого, кроме себя. Зря он послушался Атясова и принял бредни сержанта за откровение. Из размышлений его вывел голос всё того же замкомандира роты.
   -Так, если он говорит, что мука была здесь, - капитан на секунду задумался, - значит, несли ее, скорее всего, туда... - взгляд Атясова уперся в заросли колючей ежевики. - А ну-ка, Краснов, бери Есина и дуйте на досмотр вот тех ягодок, только зайдите с противоположной стороны и близко не подходите, понял?
   Тот кивнул.
   -Вперед, остальным занять оборону, без моей команды не вставать и позиции не покидать, - скомандовал капитан. Повинуясь его приказу и без того стоявшие на удалении друг от друга разведчики прыснув в стороны, заняли круговую оборону...
  
   -Там что-то есть! - доложил прибывший с досмотра Краснов.
   -Точнее! - очередные предположения ни старшему лейтенанту Кузнецову, ни капитану Атясову были не нужны.
   -Мы, как Вы и приказали, близко не подходили, со стороны рассматривали, вроде бы ничего подозрительного не видно, но посреди зарослей небольшая полянка и трава на ней какая-то странная, не такая, как везде.
   -Уверен? - пытаясь найти истину, уточнил старший лейтенант.
   Краснов неопределённо пожал плечами.
   -Мне так показалось.
   -Ладно, посмотрим, - вмешался в диалог капитан Атясов. - Кошкин, связь с Крикуновым! Передай: пусть берёт за шкирок Гудина и высылает всех оставшихся бойцов четвёртой группы в нашем направлении. Со всей экипировкой. Понял? Всё, давай пошустрее!
   -"Крик"- "Мавру", приём!
   -"Крик" для "Мавра" на приёме.
   -Приказ старшего...
  
   На этот раз сержант Гудин шёл первым. Увидевший его Маркитанов встал и, широко улыбаясь, шагнул навстречу.
   -Вы еще обнимитесь, а то сто лет не виделись! - вслух высказал свои мысли Кузнецов. А когда Маркитанов и впрямь заключил в объятия опешившего Гудина, то обхватил голову руками и выругался...
  
   -Разрешите мне! - когда Димарик появился перед всё еще возмущающимся командиром группы, в руках у него был миноискатель.
   -Что именно? - уточнил Атясов, придерживая рукой готового высказаться Олега.
   -Ну... - протянул Маркитанов, - ну-у-у эта... с миноискателем, подход к складу проверить... Ведь я его обнаружил...
   -Проверяй, - капитан безразлично махнул рукой, - коли обнаружил. - Дав разрешение, он повернулся направо и зашагал в направлении периметра охранения. Видимо, уже и ему стало казаться, что он зря попался на Димариковы россказни. А Олег присел к стволу дерева и закрыл глаза, притворяясь спящим. К чему было суетиться? Найдут- доложат, не найдут - тоже доложат.
   Кузнецов услышал сперва шаги, затем почувствовал на своём плече чью-то руку и открыл глаза.
   -Командир! - бас Гудина было невозможно спутать ни с чьим другим. Даже шёпотом он звучал как отдаленный набатный колокол. - Остановите его.
   Старший лейтенант поднял взгляд и уставился туда, куда показывал рукой забеспокоившийся сержант. Димарик, не снимая рюкзака, забросил за спину пулемёт и, включив миноискатель, двигался в направлении предполагаемого тайника. Только вот держал он рамку прибора на высоте едва ли не полутора метров, и размахивал им из стороны в сторону, словно и не мину искал вовсе, а траву на сенокосе косил. Кузнецов хотел возмутиться, гаркнуть нечто непотребное, но тотчас передумав, досадливо бросил:
   -Да пусть делает что хочет. - И закрыл глаза.
   -Товарищ старший лейтенант, а если мина?!
   -Да нет здесь ни хрена! Глюкануло у Димарика, а мы как лохи и повелись! - он хотел сказать что-то ещё, но его остановил возглас Маркитанова:
   -Звенит!
   Кузнецов распрямился подобно пружине.
   -Стой, ничего не трогай, стой на месте!
   -Ага, - согласно кивнул Димарик и только тут Олег заметил, что тот по-прежнему держит миноискатель на уровне пояса.
   "И чего у него может на такой высоте звенеть?" - с досадой подумал группник, но ничего говорить не стал, а торопливо скинув рюкзак, зашагал в направлении застывшего с миноискателем в руках пулемётчика.
  
   Зелёный, почти невидимый провод, натянутый среди переплетения стеблей ежевики, тянулся вниз и, огибая тонкий ствол молодого граба, подходил к металлической пластине замыкателя, провода от которого уходили к тщательно замаскированному снаряду. Стоило только неосторожно начать ломиться сквозь ветви и... Представив перспективу, Кузнецов почувствовал, как его спина покрывается холодными мурашками. Он понял, что им чудовищно, невообразимо повезло. Подрыв наверняка произошёл бы, если вместо Димарика с миноискателем отправился любой другой разведчик: он - то уж опустил бы рамку до нужного уровня! На это, видимо, и рассчитывал неизвестный изготовитель фугаса. Он был грамотным сапером и прекрасно знал, как следует держать миноискатель, чтобы обнаружить установленную на земле мину или фугас, иначе бы вместо зеленого провода натянул такого же цвета капроновую нить, с тем же успехом годную выполнить роль натяжителя. Помня о недавней самодеятельности Киселева, он - командир группы, на этот раз решил всё делать сам.
   -Все назад, в глубину леса! - начав отдавать приказания, Олег почувствовал, как постепенно отступает сковавший его холод. - Киселев, ко мне! Маркитанов, не стой, тоже в лес!
   -Командир, я тут с тобой...
   -В лес, кому сказал! - повысив голос, группник забрал у Димарика миноискатель и, надев наушники, еще раз проверил почву вокруг: больше "сюрпризов не было". Меж тем Маркитанов, гордо подняв голову и сдвинув едва ли не на затылок свою панаму, с обиженным и одновременно неприступным видом удалялся прочь. По пути он сшибся плечами с Киселёвым и как ни в чём ни бывало пошёл дальше.
   -Что там у тебя? - окликнул появившийся "на горизонте" Атясов снимающего наушники Кузнецова.
   -Снаряд. Кажется, сто двадцати двух миллиметровый, я не приглядывался.
   -Сам справишься? - подходить капитан не спешил.
   -Без проблем! - бодро ответил Олег и вдруг вновь ощутил нарастающее дуновение холода. - Антон, просьба: скажи моим, пусть выйдут на связь с Крикуновым, чтобы он там не дёргался.
   -Добро! - Атясов поправил на плече рюкзак и не спеша двинулся за уходившей группой.
   Кузнецов не стал смотреть ему вслед, а переведя взгляд на ожидающего приказаний внештатного сапёра, потребовал:
   -Киселёв, скотч, тротиловую шашку и ЗТП!
   -Есть! - ответил тот и по хрипоте в голосе старший лейтенант понял, что пробрало и его. - А какую ЗТПешку?
   Кузнецов задумался, прикидывая, за сколько секунд он сможет убежать на безопасное расстояние. Пятьдесят - это довольно прилично, решил он и скомандовал:
   -Давай ЗТП - 50.
   Боец, кивнув, спешно стащил с себя изрядно загруженную РРку и начал суетливо копаться в её внутренностях.
   -Да не торопись ты! - Олег старался говорить как можно беззаботнее. - Успеем! - и уже принимая требуемое (правда, вместо промышленной зажигательной трубки Киселёв подал ему средство взрывания собственного изготовления, но это было неважно), заметил: - Кстати, ты мне здесь не нужен, так что топай отсюда в свою тройку!
   -Есть! - снова ответил боец, и, по-видимому, чувствуя себя неловко от того, что оставляет командира одного наедине со смертоносной хреновиной, долго собирал и привязывал миноискатель, затем ещё какое-то время возился с рюкзаком, наконец, набросив лямки на плечи и виновато взглянув в сторону Кузнецова, нарочито ленивой походкой двинулся к залёгшей вдалеке группе. Но по мере того, как он отходил от таившего смерть места, его шаг убыстрялся и убыстрялся, в конце концов Киселёв побежал и остановился, лишь увидев распластавшихся, спрятавшихся за бугорками и в неровностях почвы разведчиками своей тройки.
  
   Дождавшись, когда фигура бойца исчезнет из поля зрения, Олег отрезал кусок скотча, прилепил его к четырёхсотграммовой тротиловой шашке так, чтобы скотч торчал с обеих сторон сантиметров на десять и, встав на четвереньки, осторожно приблизился к спрятанному в переплетении стеблей и листьев фугасу. Аккуратно, стараясь не коснуться подходивших к снаряду проводов, он раздвинул в стороны ветви и с помощью скотча плотно прилепил тротил к корпусу снаряда. Затем вставил капсюль-детонатор в гнездо и, распрямившись, сел на собственные пятки. Смахнув выступивший на лбу пот, достал зажигалку, посмотрел над собой и по сторонам, прикидывая возможность быстро подняться и дать деру, и только тут подумал, что, пожалуй, пятидесяти секунд будет мало, чтобы убежать достаточно далеко по неровному, устеленному переплетающимися ветвями ежевики лесу. Но отступать было поздно. Не звать же на самом деле уже давно заныкавшегося Киселёва! Глубоко вздохнув и выдохнув, Олег щелкнул зажигалкой и запалил огнепроводный шнур. Искры, легкое потрескивание и веселый огонек, скрывшись под защитной оболочкой, зашуршал дальше. Вскакивающему на ноги старшему лейтенанту показалось, что шнур горит слишком быстро. В спешке Кузнецов уронил зажигалку, и ему пришлось нагибаться, что бы её поднять. Зачем он это сделал, Олег не смог бы объяснить и потом. А сейчас на это потребовались драгоценные мгновения. Чертыхнувшись, старший лейтенант сунул этот, собственно, ничего не стоивший предмет в карман и, набирая скорость, помчался в глубину леса.
   За собственный рюкзак Олег зацепился только краешком глаза, пришлось возвращаться. Подхватив РР правой рукой, а левой сжимая автомат, старший лейтенант побежал дальше. Он бежал, чувствуя, как секунды за его спиной медленно перетекают в многочисленные осколки.
   ...тридцать три, тридцать четыре, тридцать пять, - считал он, будучи совсем не уверен в том, что его счёт соответствует действительному течению времени. На счёте сорок один он заметил небольшую рытвину, лежавшую на его пути и, не раздумывая, рухнул на её дно. Почти тот час за спиной ухнуло. Грохот взрыва и свистящее гудение осколков слились воедино. Старлей слышал, как были срублены и посыпались вниз ветки, как прошелестев листвой, прямо ему под ноги упал большой, витиеватый сук. Кузнецов встал и, отряхнув с себя мелкую, припорошившую одежду земляную крошку, поднял руку вверх и показал знак сбора. Он был уверен, что его должны видеть...
  
   Схрон оказался местом, хорошо подготовленным и вполне пригодным для длительного хранения продуктов. Сделан он был давно и умело. Два подземных помещения вмещали в себя, по меньшей мере, тонн пять различных продуктов. В основном это были мука и сахар, и потому сразу становилось понятно, что они предназначались для долговременных баз, а не залётных воинов - перекати поле. Сами помещения были отрыты в земле, а вынутый грунт в соответствии со всеми требованиями по организации баз был куда-то вынесен и замаскирован. Поверх толстого перекрытия, составлявшего собственно потолок схрона, лежала толстая полиэтиленовая пленка в два слоя. А уже на неё тщательно был уложен предварительно вынутый дёрн, по прошествии времени уже практически сливавшийся с окружающей растительностью.
  
   -Что ни говори, все-таки он нас спас. Группу туда-сюда, а нас бы с тобой точно смело! - кивнув на посечённые осколками деревья, заключил Атясов.
   -Кто бы спорил! - вынужденно согласился Кузнецов. И добавил: - И тайник нашёл!
   -Угу! - капитан задумчиво посмотрел на растаскивающих по лесу и рассыпающих муку и сахар разведчиков. - Здесь бы засаду организовать! НО! - Он многозначительно поднял палец вверх. - С Ханкалы сказали уничтожить, значит уничтожить. Им, - Атясов улыбнулся и ткнул пальцем в небо, - виднее.
   -Ага! - снова согласился старлей и его взгляд невольно остановился на сидевшем около мешка с сахаром Димарике.
   -Что это он? - замкомроты кивнул в сторону рассевшегося на земле Маркитанова.
   -Да кто его знает, устал, наверное.
   -Командир! - тихую беседу двух офицеров прервал внезапно появившийся рядовой Кошкин.
   -Что опять случилось? - не ожидая ничего хорошего, Кузнецов недовольно покосился на своего радиста.
   -"Центр" просил в отряд мешков пять муки принести.
   -Они там что, офигели? - невольно покрутив пальцем у виска, Олег озадаченно посмотрел на Атясова. Тот улыбнулся, но продолжал молчать. - Они хоть представляют, как я их попру?
   -Представляют, - улыбка капитана стала шире.
   -У нас, что, муки в ПВД не хватает? - Кузнецов стрельнул взглядом в спину уходящего радиста.
   -Хватает, только халява всегда слаще.
   -Странно, что еще про сахар не вспомнили.
   -Вспомнят, - заверил его более опытный Атясов и тут же, как бы в подтверждение его слов, из-за деревьев снова показалась растерянная морда рядового Кошкина.
   -Товарищ старший лейтенант... - начал было он, но был остановлен суровым взглядом своего группника.
   -Что они, еще сахар просят?
   -Да... - растерянно подтвердил боец, - а Вы откуда знаете?
   -Дедукция, - зло отрубил Кузнецов. И, ткнув пальцем в грудь старшего радиста, приказал: - Связываешься с "Центром", передаешь, что всё продукты уничтожены и отрубаешь связь. Понял?
   -Так точно! - Кошкин, два раза подряд моргнул и скрылся за деревом, где у него стояла развёрнутая радиостанция.
   -Ход трезвый, - Атясов продолжал улыбаться, - но влетит тебе... - он не закончил, давая возможность Кузнецову домыслить всё остальное.
   -Ну и хрен с ними, а группу из-за какой-то жрачки я подставлять не буду. Интересно, кто это команду давал?
   -Команду не знаю, а вот подсуетился, наверняка, Феофан.
   -Я этому Феофанову...
   -Да успокойся ты, всегда с Б/З что-нибудь тащили. Это нормально. Единственное, отсюда далеко идти, а так я бы и сам пару мешков прихватить велел. Блинчиков бы на сгущёнке напекли. Нда... да бог с ними, блинчиками.
   Пока офицеры вели беседу, бойцы продолжали вытаскивать и рассыпать по окрестностям всё никак не кончающееся содержимое схрона. Казалось, в лес внезапно вернулась зима. Дующий в юго-западном направлении ветер разносил мелкую сахарную пудру, распылял по веткам и стволам деревьев белую, как снег, муку, превращая лес в гигантскую киносъемочную площадку, на которой весну стремительно превращали в зиму. О какой-либо скрытности речь уже больше не шла. Теперь уже скоро всему лесу станет известно, что здесь побывали доблестные спецы... Ну и черт с ними со всеми, пусть боятся... - подумал, глядя на всё это непотребство, Кузнецов, и продолжил рассуждать дальше, только теперь уже вслух:
   -На сколько же людей они здесь продукты оставили? Это какая же банда должна быть, чтобы сожрать всё это?
   -Да не такая уж и большая, если считать, что здесь рассчитано на год вперёд. На самом деле только кажется, что в лесу можно жить на подножном корму. Существовать, да и то осенью. Весной одна черемша, летом тоже особо много съестного в этом лесу не отыщешь. Охотиться? Так надо стрелять. Да и кабаны здесь в основном. Ты вот за два Б\З хоть одного оленя и косулю видел?
   Старлей отрицательно покачал головой.
   -Вот и оно. Так что без подпитки со стороны в лесу никак! - замкомроты замолчал, и в очередной раз взглянув на сидевшего, уже на сахаре, Маркитанова, всплеснул руками: - Бог ты мой, он же его в ПВД переть собрался!
   -Что??? - возмутился Кузнецов. - Он, что, действительно его с собой понесёт? Маркитанов... - рявкнул старлей, намереваясь подозвать сержанта и как следует отчитать за самоуправство.
   -Олег, оставь ты его в покое, пусть тащит, надоест - сам бросит.
   -Хорошо, - не стал спорить группник. - Раз ты так говоришь, пусть тащит. - Кузнецов почувствовал, что начинает злиться по-настоящему. - Только группа из-за этого медленнее не пойдёт!
   -А кто сказал об обратном?
  
   Свою ношу Димарик всё же дотащил. Что только не делал Кузнецов, чтобы Маркитанов выбросил этот проклятый мешок: и слегка поторапливал бойцов, надеясь, что сержант выдохнется и оставит свою затею; и начинал подъём там, где можно было вполне обойти стороной или выбрать подъём поположе. Но тот лишь обливался потом, тяжело дышал и упорно шел вперёд. Олег уже был и не рад, что с самого начала послушался Атясова и разрешил Маркитанову взять облюбованный им мешочек. В конце концов, Кузнецов начал опасаться, что Димарик надхрястнет и двинет кони. Он уже плюнул на свою принципиальность и что только не делал, чтобы Димарик не то что бы бросил, а хотя бы передал кому-нибудь свой груз, но всё без толку. Кузнецов и чаще останавливал группу на отдых, и подсылал бойцов к Маркитанову с предложениями помочь нести этот злополучный мешок, но сержант упрямо отказывался и, закусив удила, тащил сахар всю дорогу сам. Но, слава богу, опасения группника оказались напрасными: Маркитанов вылез из-под горы к ожидавшей их колонне одним из первых.
   -Димарик! - окликнул тащившего на плечах мешок Маркитанова сидевший на броне заместитель командира батальона майор Борисов. - Ты куда это продукты прёшь?
   Сержант, тяжело плюхнул мешок на землю, огляделся по сторонам в поисках звавшего, увидел Борисова, тяжело дыша, попытался улыбнуться, стянув с головы панаму, вытер льющийся по лицу пот и хриплым от усталости голосом ответил:
   -Пацанам с роты вечерком попить чайку будет...
   -А сам, что, чай не пьёшь? - замкомбата был в хорошем расположении духа.
   -Ну... - неопределённо протянул Димарик, и, сумев улыбнуться, согласно кивнул головой. - Пью, чего ж не попить-то. Только я сладкое не очень, мне и пайкового сахара за глаза. - И, отстранив пожелавшего помочь Краснова, он вскинул мешок на горбушку и поволок дальше, к ожидающей группу машине...
  
   Глава 4.
   Эвакуация.
  
   -Твари они все! Звери! - рассуждал Крикунов, сидя на верхней полке. Пар, исходивший от его тела, в ярком свете настенной лампочки виднелся лишь как небольшое мерцание воздуха. Прямо перед баней старший лейтенант просмотрел сцену казни контрактников, учиненную прячущимися по горам бандитами, и его буквально трясло от ярости. - Убивать их всех надо без суда и следствия! Расстрелять не могли, сволочи, если уж приговорили...
   -Брось бушевать, казнь остаётся казнью, в какую одежду ты её не ряди, - плеснувший кружку воды на раскалённые камни Атясов подался чуть-чуть назад и слегка поежился от нахлынувшего на него жара. В конце концов, ему, чтобы не обварить уши, пришлось пригнуться. - Да и часового можно по-разному снять. Если на нём будет бронежилет, ты что же, станешь выбирать что и как, колоть или резать?
   -Ну, ты сравнил, то часовой...Тут ситуация, - вроде бы уверенно возразил Валерий, - а там - хладнокровное убийство.
   -Дело не в этом, дело в нашем восприятии. Мы - дети прогресса и выстрел в грудь или голову считаем почти нормальным явлением, а вот смерть от ножа, когда один противник хладнокровно перерезает горло другому, для нас чудовищна. А они дети гор. Отары овец всегда сопровождали горских жителей, для них убийство с помощью ножа более привычно и естественно. В том, что они совершают, чехи не видят такой же жестокости, которую увидит в этом любой европеец. Но нас тоже учат убивать ножом и прикладом, палкой и голыми руками, и сложись ситуация так, что у тебя не останется выбора, ты непременно этими умениями воспользуешься.
   -Ну, я же не говорю...
   -Погоди, ты меня недослушал, - капитан выпрямился и осторожно привалился спиной к горячей стене. - Суть не в том, кто и как убивает, а кто больший негодяй и изверг. И ещё надо помнить, что война сама по себе кровь и грязь. Каждый, кто твердит, что есть гуманные и негуманные войны, гуманное и негуманное оружие, по меньшей мере - лицемер.
   -Да, агитировать ты мастер! - Крикунов с уважением покачал головой.
   -Угу, - согласился Атясов и продолжил: - Скажи, разве может быть оружие гуманным?
   Оба сидевших в парилке старлея, одновременно подняв руки, покрутили пальцами у виска.
   -Вот и я о том же, но мировое сообщество всерьез призывает запретить оружие негуманное и, более того, определяет, какое оружие гуманно, а какое негуманно. Но разве есть какая-то разница между тем, выпустит противник три снаряда и разрушит деревушку, или же он выпустит шесть, но с тем же итоговым результатом? Возрастут лишь затраты, война затянется, и в итоге, когда, наконец, наступит долгожданная победа, и не важно чья, все будут жить хуже.
   -Что-то мы не туда поехали, - вмешался в разговор дотоле молчавший Кузнецов. - Начали за Чечню, закончили мировым сообществом.
   -Да я всё это к тому, что люди остаются такими, какими их воспитывает общество, их окружающее. Вполне возможно, что чечены не хуже и не лучше других народов. Во всяком случае, они такие как есть, со своими бзиками и моралью и, естественно, они поступают сообразно своему воспитанию. Меня самого коробят проявления беспричинной жестокости, издевательств, пыток. Разве я не вытаскивал истерзанные тела летчиков? Разве не находил изрезанное буквально на куски тело солдата внутренних войск с выколотыми глазами, с отрезанными ушами и гениталиями, с вырезанным на остатках груди крестом? Вот это сделали настоящие звери, и к таким у меня нет и не будет ни капли жалости. А казнь, если это действительно казнь, а не способ поглумиться над беззащитными... - на мгновение капитан умолк, давая возможность сидевшим рядом командирам групп осмыслить сказанное, - вправе ли я обвинять сделавших это по своему обычаю?
   -Так что же, эти сволочи, - Крикунов кивнул головой в сторону двери, имея в виду тех, кто сегодня на его глазах, пусть и по телевизору, резал беззащитных пленников, - должны быть расцелованы и прощены?
   -Ты меня не понял! Твари, которые, гордясь, снимаются на фоне агонии своих жертв, уже перестали быть людьми, и не заслуживают ничего, кроме смерти! - Атясов замолчал, и на некоторое время в парилке установилась тишина.
   -Давайте что ли ещё разок парку, и на выход! - предложил Кузнецов и, не дожидаясь чьего-либо согласия, спустился на пол, взял кружку, и от души зачерпнув горячей водицы, плесканул её на пышущие жаром камни. Огромное белое облако рванулось вверх, сметая с верхней полки и развалившегося Атясова и всё еще играющего желваками Крикунова.
   -Чёрт, хоть бы предупредил! - уже стоя на полу, беззлобно выругавшийся капитан после нескольких секунд замешательства вновь полез на верхнюю полку. Следуя его примеру, стали подниматься и остальные.
   -Война - это, конечно, по большей части действительно кровь, - снова вернулся к прерванной теме заместитель командира роты. - Но вместе с тем она же порождает и величие духа, и стремление к свету, к справедливости. Жаль, что у каждой стороны эти устремления имеют разные векторы движения.
   -О боже! - не выдержал Олег. - Антон, ты сюда скоро и высшую математику приплетёшь!
   -А что, - улыбаясь, развел руками Атясов, - я могу. А ещё я стихи знаю...
   -Давай читай, мы все внимание, - всё еще пригибаясь от нещадно обжигающего уши пара, дурашливо попросил Кузнецов.
   -Тогда слушайте. Стихотворение "Ветер", слова народные.
   Антон распрямил плечи, гордо задрал подбородок и, ощутив ушами влажный жар, начал декламировать: - Ветер пулю так относит...
   -Стоп, стоп! Это мы и сами знаем! Ты что-нибудь новенькое прочти.
   -Новенького я ничего не помню! - ощутив, что ему становится чересчур жарковато, Атясов спустился на одну полку ниже, но уходить из бани пока не спешил.
   -Нет, так не пойдёт, обещал - читай! - дурачились командиры групп. - Иначе запрём тебя в этой бане навечно.
   -Навечно не получится, со следующего БЗ придёте - сами откроете, - философски рассудил Антон и, подмигнув совсем осоловевшему от жары Крикунову, улыбнулся. - Будет вам стишок, слушайте и мучайтесь:
   Русский бунт, кровавый бунт,
   Беспощадный в своей ярости.
   Воля, вырвавшаяся из пут.
   Защити нас, Господь, пожалуйста!
  
   И тут же без всякого перехода:
  
   И в речных оголяясь зорях,
   Умываясь водой пенной,
   Вновь я буду с тобой спорить,
   Утопая в крови венной...
  
   -Это ты к чему? - оторопело уставился на капитана сидевший рядом с ним Крикунов.
   -А кто его знает! Вылезло... - пожал плечами и впрямь не понимающий, куда это его понесло, Атясов.
   -Ладно, мужики, пошли отсюда, а то, как бы у нас от перегрева ещё и глаза не повылазили! - предложил Олег, и сам первым выскочил из пышущего жаром помещения в прохладный предбанник.
  
   Когда они входили в парилку второй раз, к ним присоединился пришедший с совещания командир роты, и постепенно как-то сам собой разговор перешёл на крайнее боевое задание.
   -Так, значит это Димарик схрон обнаружил? - командир роты только перед самым началом совещания приехал из Ханкалы и был ещё не в курсе всех подробностей.
   -Да, - подтвердил информацию Кузнецов. - Только он нашел не собственно схрон, а увидел на земле небольшую кучку муки. Похоже, тайник пополняли, или наоборот, разгружали, совсем недавно, уже после дождя.
   -Я же говорил, - майор победно взглянул на закрывшего глаза Олега, - что Димарик собирает кучу нужных и ненужных вещей, надо только суметь в этой куче разобраться. Глаз у него остер, слух лучше любого, и слышит он не все подряд, а только то, что нужно. Теперь-то ты, надеюсь, это понял?
   -Понял, особенно после того, как он миноискателем облака разминировал.
   -Это ты зря! - заступился за Маркитанова заместитель командира роты.- Если бы он не задрал его выше головы, мы бы с тобой сейчас тут не сидели!
   -Ага, точно, да это только невероятная случайность, что он услышал писк в наушниках, прежде чем смахнул миноискателем провод.
   -Случайность - это непознанная закономерность! - голосом убежденного философа пробасил до этого не вмешивавшийся в их разговор Крикунов.
   -Я бы даже сказал не так, - ротный улыбнулся. - В случае с Димариком случайность - это как раз и есть закономерность.
   -Согласен! - присоединился к выводу Гордеева командир третьей группы. Кузнецов посмотрел на довольно улыбающегося Крикунова и его прорвало.
   -Слушай, Валерк, раз уж ты такой знаток и любитель философии, забирай Димарика себе, дарю... бесплатно.
   -Увы! - Крикунов развёл руками. - Рад бы, но полный комплект и поменяться не могу, бойцы обидятся. Скажут, не дорожу любимым личным составом.
   -Вот-вот, все вы дорожите, а Маркитанова мне подсунули!
   -А чем он тебя, собственно, не устраивает? - Гордеев, похоже, начал понемножечку сердиться. - На посту спит? Нет?! Понятно. В поиске отстаёт? Тоже нет. Болтает много? Опять нет. Может, курит в ночи? Ах, да, он же у нас некурящий! Так в чём же дело?
   Услышав все эти поставленные ротным вопросы, Олег задумался. И правда, в чем? Поразмышляв, он, кажется, нашел ответ:
   -От него не знаешь, что ждать...
   -А ты и не жди, просто верь, что всё в итоге будет нормально.
   -Хм, - Кузнецов хмыкнул, не зная, что сказать, а Гордеев вытянул вперёд пятерню и начал загибать пальцы.
   -У тебя было два БЗ. На первом Димарик увидел передвигающихся с фонариками бандитов и доложил - это раз...
   -Только он сперва доложил то же самое об огнях, горящих в деревне, - попробовал отбрехаться Кузнецов, но ротный сердито посмотрел в его сторону.
   -Не перебивай! Итак, это раз. Два - это то, что в оставшемся после боестолкновения трупе следы от пуль семь шестьдесят два. Три - Димарик обнаружил схрон. Не возражай, единственный из тридцати человек, кто заметил просыпанную муку, был именно он. А найти сам тайник было делом техники! - сидевший рядом с ротным Атясов согласно кивнул. - Час другой, и вы бы его все равно обнаружили. В-четвёртых - на ваше счастье миноискатель оказался в руках именно Маркитанова. Возможно, другой сапёр смог бы визуально заметить натянутый провод, хоть он и был зелёного цвета, но скорее всего, вы бы подлетели на воздух.
   -Так что мне, его теперь в задницу целовать? - Олег начал выходить из себя.
   -Не так категорично! - Гордеев снова улыбнулся. - Воспринимай его как неизбежное, но доброжелательное стихийное бедствие.
   -Ещё скажи - дружелюбное приведение.
   -Я надеюсь, до этого не дойдёт, - ротный продолжал улыбаться, а Кузнецов, наконец-то поняв, что над ним уже слегка издеваются, нахмурился ещё сильнее и не нашел ничего лучшего, как спуститься вниз и от души поддать парку. Офицеров на этот раз смыло с верхней полки быстрее, чем туда добрались по-настоящему густые клубы пара...
   ... а что касается Маркитанова и инженерно-сапёрного дела, - Вадим продолжил начатый разговор уже в предбаннике, - это отдельная история. У него давняя любовь к минно-подрывным работам. И если по совести, тут я должен с тобой согласиться: подпускать Димарика к инженерному оборудованию и ко всему, что с ним связано, нельзя. Была у меня одна занятная история, мы тогда работали в районе ...ов:
  
   ...выехав на пустынную проселочную дорогу, колонна резко остановилась.
   -Живее, живее!- почти не приглушая голоса, кричал сидевший на броне заместитель командира отряда. Вадим и водитель спрыгнули с подножки почти одновременно и так же одновременно подошли к заднему борту. Открылись тяжелые дверцы.
   -Быстрее! - в свою очередь поторопил бойцов Гордеев и, схватив свой стоявший с самого края рюкзак, шагнул в сторону. Бойцы посыпались вниз и сразу же, ни на секунду не задерживаясь, побежали в сторону обочины, скрываясь среди зелени придорожного мелколесья. Буквально через минуту на дороге никого не было. Колонна пыхнула дымами и покатила дальше. Двум, хотя и выброшенным вместе группам, предстояло тут же разойтись, чтобы вести поиск в противоположных направлениях. Вадим приказал радистам прокачать связь и, доложив о произведённом десантировании, махнул рукой вперёд, обозначая начало движения. Комбат предполагал наличие в этом районе базы, но никакой подтверждающей информации у него не было.
  
   ...шедший впереди группника рядовой Стрыгин, слегка нагнувшись, показал пальцем вниз, обозначая лежащую на земле ПФМку.
   "Вижу", - кивнул Гордеев, сразу же махнул рукой - "двигай дальше" и, подойдя к лежавшему среди травы и листьев зелёному лепестку, в свою очередь указал на неё пальцем - "мина". Дождавшись, когда подошедший Маркитанов займёт его место, он со спокойной совестью пошел дальше, и не видел, как Димарик, настороженно зыркнув вперёд-назад, быстро схватил мину за лепесток и легким движением зашвырнул её в переплетения колючих ветвей росшего неподалеку шиповника, затем разогнулся и с осознанием выполненного долга двинулся вслед за капитаном.
   -Командир, - Стрыгин, дождавшись Гордеева, кивнул куда-то в сторону. - Бомба?! Вадим не понял, спрашивает тот или просто ставит его в известность и, присмотревшись, отрицательно покачал головой.
   -По-моему, контейнер - кассета из-под ПФМ, - и больше не отвлекаясь на такие пустяки, взглядом приказал саперу догонять продолжающего уходить вперёд младшего сержанта Круглова. То, что здесь большое минное поле, знали все, так что удивляться наличию мин не приходилось.
  
   Круглов заметил фляжку первым, но не стал заострять на ней внимания, лишь показал в её сторону идущему следом Стрыгину и двинулся дальше. Сапёр же наметанным взглядом сразу заметил её "отличительные особенности" и молча указал на них подходившему сзади группнику.
  
   Гордеев ещё только всматривался в сей столь "случайно" утерянный в лесу предмет, когда нарисовавшийся Димарик, совершенно беззастенчивым образом отпихнув командира, потянул свою хапательную грабельку к лежавшему на корнях дерева предмету.
   -Фляжечка! - едва ли не пуская слюну, протянул он.
   -Куда? Идиот, стой! - схватив Маркитанова за шиворот, Гордеев силой потянул его назад. - Ты точно дебил! - он ткнул указательным пальцем в сторону свинчиваемой крышки. - Из-под неё, убегая куда-то под землю, тянулись два серо-коричневых провода. - Видишь? - прошипел Вадим, едва подавляя в себе желание двинуть Димарика прикладом.
   -Понял командир, понял, - слегка побледнев, Маркитанов сделал шаг назад и, положив ствол на согнутые в локтях руки, молитвенно сложил ладони. Ротный вздохнул, и ещё раз ткнув пальцем в направлении самодельного "сюрприза", пошел дальше. Комбатовские смутные догадки насчёт наличия в этом районе базы начали обретать хоть какие-то очертания.
  
   После крайнего сеанса радиосвязи группа продолжила поиск, взяв курс почти строго на запад. Выйдя из мелколесья, спецназовцы со всеми предосторожностями миновали русло высохшей и ушедшей под камни речки, вошли в старый, но сильно прореженный лес и, значительно увеличив дистанцию, начали подъем по относительно пологому склону, постепенно переходившему в плоскую, поросшую лещиной возвышенность. Вадиму уже приходилось бывать в окрестностях этих мест, но конкретно по этому маршруту он шёл впервые. Внезапно впереди наметилось какое-то движение. Гордеев скорее рефлекторно, чем осознанно ушел в сторону, и только тогда понял, что сделал всё правильно: бойцы разворачивались в цепь. А это могло означать только одно: впереди чехи. Но окрестности не спешили огласиться трескотнёй выстрелов и это было неплохо. Значит, противник их ещё не видел. Капитан почувствовал, как гулко забилось сердце, гоня внезапно вскипевшую в выброшенном адреналине кровь. Приподнявшись на локтях, он осмотрел занимаемую разведчиками позицию, и она ему не понравилась. Местность была ровная, без кустов и обычных для чеченского леса неровностей: гладкая, полого уходящая вверх доска; наверху хорошо замаскированный, а значит опытный и хорошо вооруженный противник. Чехи выше. Сколько их, где они, не видно, а у группы Гордеева единственное укрытие - стволы деревьев.
   Вадим поднял бинокль, но сколько ни смотрел, так и не смог разглядеть ничего, что дало бы ему возможность понять такое поведение впереди идущих.
   -Чи, - крайний боец первой тройки ядра повернул голову в сторону недоумевающего командира группы. "Вижу", показал он знаками; "База", "Две палатки", "Людей нет".
   "Людей нет" означало, что боевики пока не обнаружены.
   "Значит, палатки", - задумчиво повторил про себя Гордеев и снова посмотрел в бинокль. И на этот раз, не сразу, но заметил изгиб дуги орехового прута под тщательно замаскированным пленочным укрытием.
  
   -"Второй", - прижав к щеке микрофон, шепнул капитан.
   -"Второй", - повторил он снова, будучи уверен, что бойцы уже включили рацию.
   -На приёме, - скорее угадал, чем действительно расслышал командир группы.
   -"Второй", вариант "А-1", по выполнении доклад. Как понял? Приём.
   -Понял, - ответил боец, и Вадим увидел, как распластавшаяся впереди первая тройка ядра, остановив продвижение наверх, стала смешаться вправо, уходя всё дальше и дальше от группы и, наконец, скрылась из вида.
   Томительно тянулись минуты, и каждую складывающую их секунду капитан ждал, что тишина разорвётся выстрелами, а над головой пронзительно засвистят пули.
   -"Старший" - "Второму", - треск в эфире как глоток свежего воздуха.
   -На приёме.
   -Всё чисто, - доложил сержант Поляшов, и Вадим понял, что на базе никого нет.
   -Оставайтесь на месте. Наблюдайте. Приём.
   -Остаюсь на месте. Наблюдаю, - повторил приказ Поляшов и, отпустив кнопку тангенты, приник к прикладу своего АКМа.
   -"Первый", - тихо позвал группник, и ему сразу ответили:
   -На приёме.
   -Аккуратно выдвигайтесь вперёд. Как выйдете на верхотуру - залечь, ничего не предпринимать, на территорию базы не входить, ждать указаний.
   -Понял. Выполняю.
   -"Третий".
   -На приёме.
   -Я следом за "первым". Ты прикрываешь, как понял? Приём.
   -Понял. Прикрываю, - услышал в наушники Гордеев и, кивнув радистам "следуй за мной", начал продвижение в сторону обнаруженной базы.
   Больше всего он опасался расставленных мин. Возможность того, что уходя, чехи заминировали подходы к базе и её территорию, была велика. Но повезло.
   Вадим выбрался наверх и движением руки отдав команду радистам лечь на землю, поспешил к распластавшемуся неподалёку головняку.
   -Романов! - негромко окликнул он старшего головного дозора. И когда тот повернул голову, скомандовал: - Миноискатель...
   -Каракулин! - в свою очередь позвал сержант Романов.
   -Я! - отозвался боец из глубины ближайшего и единственного на этой стороне кустарника.
   -С миноискателем к командиру. Всё понятно?
   Ответное "угу" прозвучало не слишком оптимистично. Гордеев, всё еще оставаясь на одном месте, ждал. Его взгляд неторопливо блуждал по брошенной базе противника. Краем глаза заметив пулемётчика, переместившегося в сторону сапера, он не стал придавать этому значения и продолжил разглядывание базы. Когда же он повернулся к своим бойцам снова, то увидел, что кустарник, скрывавший рядового Каракулина, зашевелился, и из него выглянула растерянная морда внештатного сапёра. Вслед за ним - радостно-предвкушающая Маркитановская. Пулемёт бойца был закинут за спину, а в руках он держал Каракулинский миноискатель. Гордеев сперва хотел рявкнуть на Димарика, чтобы тот передал миноискатель внештатному саперу, но почти сразу передумал. Все разведчики изучали инженерную подготовку, все могли пользоваться миноискателем, так что большой разницы у кого он находился в руках, не было. Во всяком случае, так подумал Гордеев, но он ошибался. Инженерная подготовка и Димарик были просто "созданы друг для друга".
   Маркитанов уверенно подошёл к Гордееву, включил прибор, и, опустив рамку к земле, шагнул в направлении глубины базы. Но не успел он сделать и двух шагов, как в наушнике пискнуло. Капитан невольно подался назад. И тут произошло то, чего Гордеев ожидал меньше всего: Димарик приподнял миноискатель и, вытянув вперёд ногу, сделал ею движение, больше всего напоминающее махание метлой. Раз-раз, влево- вправо, носком по опавшей листве. И снова раз-раз влево - вправо, стараясь найти и отбросить в сторону невидимый нажимник или ещё какую смертоносную штуковину. Всё произошло так быстро, что группник не сумел сразу среагировать.
   -Маркитанов! - Гордеев рванулся вперёд и, ухватив пулеметчика за воротник, со всей дури потянул к себе.
   -Командир, я же... - похоже, тот имел собственное мнение на происходящее.
   -Заткнись, придурок! - в глазах Гордеева промелькнуло нечто, заставившее Димарика умолкнуть. - Каракулин, ко мне! - наверное, приказ прозвучал чересчур громко, но капитан не обратил на это внимания.
   -Маркитанов, отдал миноискатель, живо! - до глубины души обиженный Димарик повиновался.
  
   Новоявленному сапёру повезло, и повезло дважды. Во-первых - это действительно оказался обыкновенный нажимник без всяких там выкрутасов типа подвижного контакта, работы на размыкание и прочее. И, во-вторых, наверное, ещё от первого движения каким-то невероятным образом у замыкателя оторвало провод, и при этом контакты остались разомкнуты.
  
   На базу они входили вчетвером: Каракулин, Гордеев, Романов, а крайним шёл всё тот же Маркитанов. Капитан, поклявшийся, что уже никогда не доверит орудие разминирования кому бы то ни было, кроме официального внештатного сапёра, всё же позволил ему идти в прикрытии.
   Как оказалось, база, хотя и была летней времянкой, все же поражала своим размахом. Оборудованная для размещения более шестидесяти рыл, она буквальным образом была врыта в землю. Все строения: палатки-шалаши, столовая, полевой лазарет с брошенными окровавленными носилками и даже туалет оказались на метр вкопаны в почву, тем самым превращаясь в пригодные для обороны окопы. Кроме того, по периметру были вырыты щели, а в самом центре виднелся огромный, под несколькими слоями толстых брёвен, блиндаж. Окажись они здесь месяцем раньше, в момент, когда банда находилась в лагере... Да уж, было от чего почесать репу! Только теперь, войдя на её территорию и тщательно осмотревшись, Гордеев понял, как им повезло. Приблизиться к базе скрытно, если заранее не знать место её нахождения, было практически невозможно. С трёх сторон почти правильным полукольцом базу окружал густой, стоявший буквально стеной от переплетающихся веток орешник, с четвёртой подходил хорошо просматривающийся пологий спуск, (по которому, собственно, и выперся сюда со своей группой капитан Гордеев).
  
   -Товарищ капитан! - Голос рядового Каракулина звучал приглушённо тихо, почти не слышно: - Растяжка!
   И ёще тише:- Вроде бы...
   -Где? - Гордеев сделал осторожный шаг вперёд.
   -Вот, - палец сапера, указывая направление, медленно пошёл вниз. Вадим проследил за "указующим перстом" и едва разглядел у самой земли, нет, не натянутый, а скорее брошенный кусок зеленовато-серой капроновой нити, пересекавшей их путь и постепенно терявшейся в листве и переплетениях травы. На первый взгляд казалось, что нитка, скорее, бывшая рыболовной леской-плетёнкой, лежит здесь совершенно случайно. Но вглядевшись, Вадим понял, что она слегка все же приподнята над землёй лежавшими на её пути (опять же, как бы случайно!) сухими веточками, небольшими земляными комочками, просто бугорками и жесткой травкой. А то, что нить всё же располагалась у самой земли, похоже, нисколько не беспокоило устанавливавших её бандитов. Кто - никто, из не сильно заботящихся о поднимании ног, а должен был обязательно зацепиться и потянуть чеку.
   -Осторожнее! - приказал группник сапёру. И повернувшись: - Романов, Маркитанов, назад! Залечь в укрытие!
   Романов поспешно, а Маркитанов с ленивой грацией обезьяны развернулись и пошли прочь с территории базы. И только когда они укрылись за деревьями, Вадим позволил себе начать изучение растяжки. То, что это была именно растяжка, он не сомневался. А ниточка убегала в сторону и исчезала за сухими ветками орешника, маскирующими одно из разбросанных по базе пленочных укрытий.
   -Не торопись! - вновь предостерёг Гордеев сапёра. - Идём вдоль, проверяя миноискателем наличие мин. - И в очередной раз: - Не торопись...
   Каракулин кивнул, и чуть приподняв рамку, (чтобы наверняка не задеть растяжки), пошел вперёд. Собственно, идти- то было метра четыре от силы. Осторожно перешагнув нить, сапёр, а следом за ним и Гордеев оказались напротив входа во вражескую днёвку, и сразу стало видно, что они не ошиблись. В нижнем правом углу лежало адское, (и довольно странное), сооружение неведомого гения инженерной мысли. Кажется, чеховский сапер сложил в одну кучу все, что у него имелось на тот момент. В середине композиции находился цилиндр ПТУРа. Видимо, по каким-то причинам чехи не решились использовать его по прямому назначению и, уходя, оставили в качестве "сувенира". Сбоку к нему была прикручена (скотчем) граната Ф-1. Чека из неё была выдернута, и разведчикам сразу стал понятен механизм её использования. Предполагалось, что взрыв ПТУРа не заставит её детонировать, а лишь освободит рычаг, и отброшенная в сторону, (по принципу на кого бог пошлет), граната сработает спустя положенное время, сея дополнительную смерть среди уцелевших. Кроме гранаты к ПТУРу плотно прилегал (притянутый всё тем же скотчем) четырёхсот граммовый прямоугольник тротиловой шашки с вставленным в неё детонатором, от которого, собственно, и тянулась растяжка. Рядом на всё том же скотче снаряд от Зушки, и тут же притянутая проводами, (наверное, скотч кончился), миномётная мина.
   -Каракулин, давай мне ЗТП-300, шашку и уходи, только аккуратнее! - группник кивнул в сторону тянувшейся по земле растяжки. - Смотри под ноги!
   Боец положил на землю миноискатель, сверху на него автомат, скинул рюкзак и, покопавшись в его недрах, вытащил на свет божий двухсотграммовую тротиловую шашку. Затем полез в притороченную на ремень разгрузки небольшую брезентовую сумочку и вытащил оттуда требуемую ЗТПшку.
   -Товарищ капитан! - он протянул всё это Гордееву, отдал, накинул на плечи лямки рюкзака и, подхватив с земли оружие и миноискатель, внимательно глядя под ноги, поспешил за пределы базы. Вадим посмотрел ему вслед, навинтил воспламенитель на ниппель воспламенительного узла, вставил капсюль-детонатор в запальное гнездо, осторожно положил шашку сверху на её чеховскую подружку, взглянул на часы, повернул и выдернул чеку. Затем, не слишком торопясь, отправился вслед за ушедшим Каракулиным.
  
   Жахнуло знатно.
  
   -За мной! - скомандовал Гордеев, намереваясь продолжить обследование покинутой боевиками базы. И уже почти привычно шагнул на её территорию.
   Возле образовавшейся на месте пленочного укрытия воронки группник остановился, пропуская вперёд сапёра с миноискателем.
   Вместо плёночного укрытия повсюду валялись разлетевшиеся от взрыва клочья полиэтиленовой пленки, обломки ореховых прутьев, а чёрная земля присыпала низкорослую траву. Грубо сколоченный настил, местами раздробленный, был отброшен далеко в сторону. Пахло взрывчаткой и влажной почвой.
   -Командир! - Гордеев обернулся на голос и увидел радостно улыбающуюся физиономию Маркитанова.
   -Командир, глянь! - в руках доблестный пулемётчик держал злополучную эФку. Верхняя часть запала была срезана начисто, сама граната оказалась расколота взрывом, в корпусе виднелась трещина, но всё же она каким-то чудом не детонировала.
   -Димарик, брось! - забыв про все правила соблюдения скрытности, хотя какая уж тут конспирация и тишина после такого взрыва, заорал Гордеев. И как было не заорать? Эфка - штука нешуточная...
   - Брось её на хрен, к чёрту!
   Димарик пожал плечами и небрежно отбросил гранату в сторону... метров на пять...
   -Ложись! - взорваться Фка уже была не должна, но закон подлости никто не отменял. Группник бросился на землю первым и откатился под защитную стену оставшейся на месте пленочного укрытия ямы. Взрыва не было.
  
   Плюнув на досмотр, Гордеев, не зная, смеяться ему или материться, принял решение покинуть базу как можно быстрее, пока Маркитанов не отчебучил что-либо ещё...
  
   ...С той поры я и близко не подпускал Димарика ко всему тому, что было связано со взрывчатыми веществами. Если где-то он и участвовал в подрывных работах, то только на занятиях и только в составе группы. А про то, как он на МОНку вылез, я не рассказывал?
   -Нет, - Кузнецов невесело усмехнулся и отрицательно покачал головой.
   -Тогда слушайте, только совсем коротко, а то и так засиделись. Это уже весной было. Мы тогда, после большого перехода, выползая на очередной взгорок, еле волочили ноги. Оставалось пройти совсем немного, подняться на небольшой хребетик, чтобы оказаться в заданной точке.
   ...Шедший первым Романов опустился на одно колено и, одновременно предостерегающе подняв левую руку, прислушался. Что именно насторожило сержанта, Гордеев не знал, но замер. Гулко стучало сердце, чуть позади сопел радист. Романов повернулся и, показав рукой прямо по курсу, пояснил: "Слышал звук". И, разведя руками, одновременно пожал плечами: "мол, не пойму что именно". Похоже, сержант собирался идти дальше, но был остановлен движением руки командира группы - "оставайся на месте". Романов понимающе кивнув, осторожно опустился на землю. Бойцы стали рассредоточиваться. Сам же Гордеев, пригнувшись, пошёл вперёд. Поравнявшись с головной тройкой, он остановился и, увидев, что на него обратили внимание, скомандовал: - "Каракулин, Маркитанов, медленно, вперёд" и, дождавшись начала выполнения команды, осторожно двинулся следом.
   Подъемчик не был крутым, он даже скорее был пологим, только у самого верха образовывал уклон градусов в сорок пять. Разведчики уже почти выкарабкались наверх, когда где-то впереди что-то отчетливо звякнуло. Маркитанов и Каракулин почти одновременно рухнули на землю, Гордеев шагнул за толстый ствол бука и замер. Они продолжали вслушиваться несколько минут, но звук не повторился.
   "Двигаемся", - показал капитан обернувшемуся Маркитанову, и разведчики неспешно поползли вперёд. Только сейчас, глядя на осторожно, но слишком медленно передвигающего свой ПКМ пулемётчика, Гордеев понял, что сглупил, послав его на досмотр. Пулемёт - не лучшее оружие при скрытном передвижении и стрельбе на- вскидку. Но менять что-либо было уже поздно. Тем более, как оказалось, и пулемётчик, и автоматчик двигались с одинаковой скоростью. Каракулин постепенно уходил вправо, а Маркитанов двигался вверх прямо. Верхней части подъёма пулемётчик достиг первым, и едва сунув голову в заросли начинающегося там кустарника, остановился.
   Сапёр уже давно скрылся в переплетении веток, а Димарик всё ещё оставался недвижимым. У наблюдавшего за ним Гордеева сердечко ухнуло куда-то вниз, а большой палец правой руки невольно потянулся к предохранителю.
   "Командир!" - наконец-то зашевелившийся Маркитанов повернул голову.
   Гордеев вздёрнул подбородок:- "Что там?"
   Димарик пожал плечами и неубедительно развел руки, показывая нечто округлое. Вадим понял, что лучше подойти ближе.
   -Что у тебя? - приблизившись к Маркитанову, прошептал он, и тот снова, руками изобразив нечто округлое, тихо выдавил:
   -Квадрат...
   -Ящик? - уточнил группник, надеясь, что это, как минимум, брошенные боевиками боеприпасы.
   -Зелёное что-то... - слова прошелестели по земле, едва достигая слуха.
   -Что именно? - вновь переспросил Гордеев, понимая, что, наверное, было бы проще проползти вперёд и посмотреть самому.
   -Не разберу. Листвой присыпано... вижу надпись.
   -И что написано?
   -"К противнику"... - от услышанного тело капитана буквально пропитало холодом.
   -Назад! - зло прошипел он. - Назад, дурень! Живо ползи обратно... живо... - Вадим уже был готов, развернувшись, дать группе команду на поспешный отход, и почти сделал это, но в этот момент, появившийся из кустов Каракулин, улыбнувшись, уверенно показал: "впереди всё чисто". На сердце слегка отлегло, но лишь слегка, а вдруг боец ошибся? Ведь что-то же впереди издавало металлическое позвякивание...
   -Маркитанов, за дерево!- приказал Вадим, и знаками "Каракулин, ползи в сторону, ищи укрытие", а сам, чувствуя, как мерзость витающей в воздухе опасности буквально топчется по его спине, стал продвигаться вперёд.
   Казалось, мина находилась здесь вечно. Когда-то давно установленная и благополучно забытая, она успешно избежала людского взгляда. Её воткнутые в почву ножки переплели корни деревьев и опутали много раз росшие и умиравшие под ней травы. Оборванные почти под корень провода торчали в разные стороны, мелкими антеннами возвышаясь над электродетонатором. Гордеев почти облегчённо вздохнул и на волне внезапно накатившей радости принялся выкручивать ЭДП-р из запального гнезда. И только выкрутив, понял, что малость увлекся - гильза капсюля-детонатора была до безобразия окислившейся. Не задумываясь, он отшвырнул его в сторону и, смахнув выступивший на лбу пот, встал на ноги. За спиной что-то хрустнуло. Снимая автомат с предохранителя, Вадим одновременно шагнул в сторону и развернулся. На хребте в полусотне шагов от приготовившегося нажать на курок Гордеева стояла красно-бурая корова.
   -Чёрт!- выругался капитан и, бросив вокруг настороженный взгляд, поставил оружие на предохранитель.
  
   -Так я не понял, - спросил Крикунов, - так что же гремело, раз на хребте кроме коровы никого не было?
   -Почему не было? Были кабаны, они откопали пустые консервные банки, вот Романов и услышал, как они их ворочают. Так что никаких чудес и барабашек.
   -А я подумал, ветер! - разочарованно протянул старший лейтенант, и было не понятно, что он имел в виду.
   -Ладно, фик с ними, со звуками. Кабаны - не кабаны, ветер - не ветер, - вмешался в их разговор Кузнецов. - Вы мне лучше объясните, почему Димарик тогда держал миноискатель правильно, а у меня приподнял его на уровень груди?
   -И ты ещё спрашиваешь? - сделал вид, что удивился, Гордеев, но сразу же смилостивился. Знаешь, что меня первое время больше всего поражало в Димарике? Его непредсказуемость. Если один раз он сделал так, то будь уверен, в следующий раз он сделает по-другому.
   -Спасибо, утешил! - недовольно прогундел Олег и, опрокинув на себя тазик с водой, пошел одеваться...
   Что рассказанное про Димарика было правдой, а что ротный по ходу рассказа придумывал сам, так и осталось нераскрытой тайной.
  
   Казалось, этот день не закончится никогда.
   Едва они вышли из бани, примчался посыльный по штабу.
   -Товарищ майор, Вас к комбату, срочно! - посыльный уже вознамерился бежать обратно, но был остановлен обратившимся к нему Гордеевым.
   -Что случилось? - от внезапного вызова к командиру отряда ничего хорошего ждать не приходилось.
   -Подрыв в первой группе, - ответил посыльный и растворился в сгущающихся сумерках.
   -Всё, ясно, приплыли, туши фонарь, берите вёсла... - Атясов взъерошил рукой мокрые после бани волосы.
   -Я-то, дурак, думал, день заканчивается, а он ещё только начинается, - по-философски рассудил командир роты и, повернувшись к шедшему чуть сзади Кузнецову, отдал команду:
   -Экипируй группу, со мной выезжаешь ты.
   В том, что выезжать на эвакуацию раненого кому-никому, а придется, не сомневался никто.
   -Есть! - совсем по-уставному ответил Олег и ускорил шаг. Когда он вошел в палатку, большая часть бойцов уже спала.
   -Дежурный! - крикнул он. И не дождавшись ответа, рявкнул: - Четвёртая группа, подъем! Тревога!
   И чтобы сразу расставить все точки: - В первой группе подрыв, выезжаем на эвакуацию. Живо, подъем! Дежурный, блин! Дежурный!
   Из дверей, ведущих на плац, выскочил взъерепененный дежурный - сержант контрактник из столь неудачно начавшей своё БЗ первой группы.
   -Я, товарищ старший лейтенант!
   -Оружейку, живо! Четвертая группа, пошевелись! - поторопил Кузнецов, услышав, как в парке заворочалась техника. - Гудин, быстро за граниками. Есин - ночные бинокли.
   -Тащ старш лейтенант, мины получать? - глотая слова, уточнил напяливающий на себя штаны, Киселёв.
   -Нет, мы ночевать там не собираемся, заберём раненого, и назад. Живее, мужики, живее! - торопил бойцов Олег, прекрасно понимая, что едва ли выигранная им минута может иметь какое-либо значение.
   -Командир, а кто подорвался? - получая пулемет, поинтересовался уже полностью одетый Димарик.
   -Не знаю! - недавняя злость еще не прошла, но понимая, что эта злость - не что иное, как обыкновенное ребячество, Кузнецов попытался её запрятать куда подальше. - Ротный придет, скажет, он сейчас у комбата.
   -Ясно, - Маркитанов вышел из оружейки и уже неспешно принялся одевать на себя видавшую виды разгрузку.
   -Получайте оружие, живее! - вновь поторопил Олег, глядя, как тяжело взбадриваются расслабившиеся после выполнения боевого задания разведчики.
   Когда большая часть бойцов уже получила оружие, в палатку ввалились полностью экипированные радисты.
   -Командир, мы прибыли! - доложил вошедший первым Кошкин.
   -Хорошо! - кивнул старший лейтенант, и только тут понял, что в суете забыл послать за ними дневального.
   -Командир! - Кошкин поправил на голове наушники. - Димарик сказал новый аккумулятор поставить, а запасные аккумуляторы не брать, ну мы поставили. Всё правильно?
   -Хорошо, - снова повторил Кузнецов и покосился на как ни в чём не бывало напяливающего свою панаму Димарика. "И когда только успел", - подумал Олег и, шагнув в оружейную комнату, ухватился за цевьё своего автомата...
  
   Одинокий "Урал" в сопровождении такого же одинокого БТРа мчался по улицам пустынного городка. Промозглый ночной ветер морозил мокрые волосы восседавшего на броне Гордеева. Он зябко поежился, поплотнее запахнул расстегнутый ворот горки и натянул по самые уши кожаную с меховой оторочкой шапочку. Они проскочили центральную улицу, промчались мимо недавно построенной мечети, прогромыхали по висевшему над рекой мосту и, повернув налево, покатили дальше.
   -Наблюдать! - скомандовал майор разместившимся на броне разведчикам, когда они, вырвавшись из города, покатили по пустынной проселочной дороге, окруженной с обеих сторон густыми насаждениями.
   -Кошкин, связь с первой группой! - приказал Гордеев, когда стиснутая посадками часть асфальтовой ленты осталась позади, и они начали въезжать в очередной населённый пункт.
   -"Сокол"- "Мавру", "Сокол"- "Мавру", приём!
   -"Сокол" для "Мавра" на приеме.
   -Давай сюда, - ротный протянул руку, забирая у радиста гарнитуру радиостанции.
   -Старшего мне, приём! - придерживая рукой наушник, потребовал Гордеев.
   -Для кого? Приём! - радист на том конце эфира оказался чересчур дотошным.
   -Для "Ястреба", чёрт тебя подери! - пытаясь перекричать встречный ветер, зло проорал ротный. - Трегубов, живо старшего! - и отпустив тангенту, уже в окружающее пространство: -Придурок...
   Услышав слово "Ястреб", радист группы Иволгина даже не стал заглядывать в таблицу. Позывной ротного знали все.
   -Старший "Сокола" на приёме для "Ястреба", приём! - Прямо курятник какой-то, услышав голос старшего лейтенанта Иволгина, подумал Гордеев, но улыбаться собственной хохме не хотелось.
   -Скинь мне ещё разок свои координаты, приём, - постоянная болтанка прыгающего на рытвинах БТРа заставили майора надеть наушники как положено. - Кошкин, записывай... - затем, посмотрев на подпрыгивающего на башне радиста: - Запоминай, Х.... У..., и уже в микрофон: - Виктор, куда сможешь вынести раненого? Приём.
   В наушниках что-то неразборчиво буркнуло.
   -Повтори ещё раз, не понял! - ротный замолчал в ожидании ответа. - На пересечении тропы и ручья? Понял. Оставайся на связи, я сейчас посмотрю карту и скажу, сможем ли мы туда подъехать...
  
   Колонна, состоявшая из одного "Урала" и БТРа, проскочила селение и теперь, выбравшись за его пределы, катила по открытому со всех сторон лугу.
   -Стой! - нагнувшись к водителю, прокричал Гордеев.
   Сидевший за рулём сержант Бражников отреагировал мгновенно: майора кинуло вперёд, всей грудью приложив об открытую крышку люка, а оседлавший башню радист лишь в последний момент успел ухватиться за пулемётный ствол, и только таким образом удержался и не полетел на спину ротного. Полулежавшего на корме пулемётчика буквально протащило. Автоматчикам повезло больше: их лишь прижало к прикрученным на броню ящикам.
   -Чёрт! - выругался Вадим, но винить можно было только самого себя: как команда отдаётся, так она и выполняется. Нечего было орать так, будто сейчас перед носом пролетит вражеская граната.
   Гордеев потёр ушибленную грудь, спрыгнул на землю, достал из разгрузки карту, развернул ее, затем вынул из наплечного кармана маленький фонарик и, присев у колеса, нажал кнопку включения. Тоненький луч скользнул по условным обозначениям, высветил координатную сетку и пошёл дальше. Цифры координат помнились отчётливо, помощь Кошкина не требовалась, и Гордеев, быстро найдя на карте требуемую точку, мысленно представил себе маршрут движения.
   Со скрипом открылась и закрылась тяжелая бронированная дверь "Урала". Майор услышал чьи-то шаги, они приближались.
   -Вадим, - голос принадлежал старшему лейтенанту Кузнецову, - почему стоим?
   -Туда нам не проехать, - тихо произнес, то ли разговаривая с самим собой, то ли отвечая Олегу, ротный.
   -Куда? - снова спросил ничего не понимающий командир группы.
   -Ах, да, - спохватился Гордеев. - Я же связь без тебя качал! Тогда ввожу тебя в курс дела. Иволгин предлагает вынести раненого вот сюда, - палец ротного коснулся кусочка карты. - Но нам туда не проехать. Если он потащит его дальше, то, можно считать, что боевое задание будет сорвано.
   -А если пойти им навстречу? - высказал своё предположение Кузнецов.
   -Собственно, мы так и поступим. Я возьму две тройки и по руслу реки дойду в заданную точку, а ты со второй половиной группы останешься на охране техники...
   -Ну, уж нет! - запротестовал старший лейтенант. - За раненым пойду я сам!
   -Олег, не ершись! Я здесь уже бывал, - попытался урезонить его Гордеев, но Кузнецов не собирался сдаваться.
   -Почему постоянно кто-то что-то делает за меня?
   -Хорошо, иди, - внезапно согласился Гордеев, вовсе не горевший желанием лазить по ночному лесу, а тем более по простреливаемому со всех сторон руслу реки. Он, считавший долгом поступать согласно велению совести, в последний момент представил себя вновь молодым неопытным лейтенантом, не смеющим ответить командиру на не справедливую взбучку, и уступил...
   Пока Олег разглядывал карту, Вадим вышел из-за брони и, с удовольствием вдыхая вечерне-ночной воздух, оглядывал окрестности. Справа от остановившейся колонны чернел подковообразный, уже почти заросший травой овраг. Слева расстилалась истоптанная копытами коров травяная луговина, бравшая свое начало от оврага и где-то уже на пределе видимости переходившая в низкорослый молодой подлесок. А впереди, на постепенно поднимающемся к горизонту плато виднелись едва-едва угадываемые на чёрном фоне неба, только ещё более чёрные вершины деревьев, а над ними просыпающиеся от дневного сна звёзды. И прямо туда, к звездам, разделяя плато на две неровные половины, тянулся такой же черный, как и всё окружающее пространство, "ирокез" одинокой посадки.
   Постояв так с полминуты, Гордеев развернулся, на мгновение зажмурившись от света огней до того находившегося за спиной посёлка и, шагнув ко всё еще разглядывающему карту Кузнецову, спросил:
   -Всё запомнил?
   В темноте было не видно, как Олег кивнул, но по протянутой карте майор понял, что всё, но на всякий случай поинтересовался:
   -Ты карту с собой взял?
   -Да, - коротко и ясно.
   -И джипиес?
   -Вадим, в конце концов, я что, пацан, что бы меня на такие вещи проверять?
   -Охланись! - грубо одёрнул его ротный. - И не такие, как ты, "демоны войны" умудрялись прокалываться. И потому запомни раз и навсегда: лучше три раза уточнить до, чем один раз вспомнить после.
   -Взял я джипиес, взял, - уже не так нервно ответил Кузнецов. И чтобы хоть как-то сгладить свою вину, спросил: - Что, трогаем?!
   -Трогаем! - согласился Гордеев. - Только сперва откроем дверцы кузова. - И уже хотел шагнуть в направлении "Урала", но передумал. - Сам справишься, а заодно объяснишь бойцам их действия. Со мной остаётся вторая тройка ядра. И не спорь! Мне хватит, тут и так набирается восемь рыл. Куда больше! Машину поставишь с правого бока БТРа. Старший тройки пусть находится в кузове, двое оставшихся сразу же бегут ко мне. При высадке не разговаривать! Связь с тобой будем держать через радиостанцию брони. Всё, давай топай, и пошустрее там! - ротный кивнул в сторону виднеющегося на горизонте леса...
  
   Колонна, ревя моторами, свернула налево, и по давно уже не езженной дороге въехала в каменистое речное русло. Метнувшийся из-под фар заяц исчез так же неожиданно, как и появился. А буквально метров через пятьдесят из прибрежных кустов выскочил и, расплескивая воду копытами, побежал впереди брони напуганный, ослеплённый светом и не знающий, куда спрятаться, годовалый кабанчик. Наконец он метнулся в сторону и исчез в узкой полоске тени, падающей от нависшего над рекой берега. Шурша шинами, гоня впереди себя отражающуюся от высоких берегов звуковую, урчащую волну, колонна медленно втягивалась в окаймлявшие реку, покрытые лесом скомканные древним катаклизмами одеяла хребтов. Гордеев уже давно приказал потушить фары, и машины двигалась почти на ощупь. БТР шёл вслед за едва видимым светом подфарников, "Урал"- ориентируясь на черную тушу скрипящей по камням "восьмидесятки". В темноте бронетранспортёр едва не напоролся на здоровую, тянущуюся с берега на берег и перегораживающую реку трубу давно уже никому не нужного водозаборника или еще какой хрени.
   Броня срежанула тормозами и остановилась.
   -Ёкарный бабай!- если у Гордеева и были ещё какие мысли, то все нецензурные. Он предполагал, что они не смогут добраться на технике до нужного квадрата, но не думал, что это случиться так скоро. Он вытащил джипиес и снял координаты. До намеченной им точки рандеву оставалось почти две тысячи метров. Две тысячи метров по выскальзывающей из-под ног гальке с раненым на руках, это не то, что хождение по ровному асфальту. К тому же, каждую минуту и каждую секунду берега могли полыхнуть огнём и выбросить рой сметающей все на своём пути стали. Понимая это, ротный не выдержал и выругался. И так всё не к чёрту, а теперь ещё эта преграда...
   -Попробуй, надави на неё колёсами! - Он надеялся, что старая труба, гнившая здесь неведомое количество лет, не выдержит и сомнется под многотонной тяжестью БТРа, но, увы. Трубоукладчики постарались на совесть, заложив в неё едва ли не десятикратную прочность, ведь она должна была выдерживать удары разбушевавшейся весенней воды, плывущих с ревущими потоками деревьев, поднимаемых со дна и бросаемых в неё каменных глыб. Она выдержала, а вот "восьмидесятка", с разбегу взгромоздясь на неё передними колёсами, едва не застряла. Еле-еле удалось, раскачивая корпус, сдёрнуть её обратно. Ругаясь, водитель откатил БТР и, встав правым бортом под прикрытие грузовой машины, заглушил двигатель...
  
   Вадим спрыгнул с брони и, подойдя к "Уралу", трижды ударил кулаком в огораживающую кузов броневую пластину.
   -К машине! - приглушенно скомандовал выглянувший из кабины Кузнецов и, став на ступеньку, осторожно спустился на видимые даже в темноте ночи светло-серые речные камни. После теплой кабины окружающий воздух показался промозглым, сразу же холодной змейкой скользнувшим под воротник горки. Олег повел плечами, поправил на плечах разгрузку, и пошёл к открытому заднему борту, из которого один за другим выскакивали разведчики и сразу же расползались на местности, выстраиваясь походно-боевым порядком.
   -Кошкин! - вглядываясь в невидимые в темноте лица, позвал старший лейтенант, и тотчас из-за спины послышался голос разыскиваемого радиста.
   -Я здесь, товарищ старший лейтенант!
   -Связь прокачал? Координаты места десантирования в отряд скинул?
   -Нет. Ротный сказал, чтобы шёл к Вам. Они их по БТРовской радиостанции передадут.
   -Лады, - разницы, кто и как передаст координаты высадки, не было. И чтобы уже больше не заморачиваться вопросами связи, уточнил: - Радиостанция на приёме?
   -Так точно!
   -И не отключай! - И, отвернувшись от радиста, в темноту: - Начинаем движение. Киселёв, вперёд!
   -Есть! - шуршание гальки, и людская цепочка стала медленно вытягиваться вверх по течению реки.
  
   Не успели они пройти и половину расстояния, как движение внезапно остановилось.
   -Что случилось? - вслух, но почти не слышимым шёпотом сам у себя спросил Кузнецов, когда спина впереди идущего Лисицына начала вдруг внезапно приближаться. Связи с тройками не было, отданные на подзарядку батареи "Акведуков" так там и остались.
   -Чи, что там? - окликнул он радиста, и почти тотчас получил ответ, видимо от головняка цепочка уже передала сообщение.
   -Щукин подвернул ногу.
   Олег едва расслышал фразу, сказанную таким мертвящим шепотом, что, казалось, стой он на пару сантиметров дальше, не сумел бы распознать ни слова.
   -Вот блин горелый! - трудно было удержаться и не выругаться. Хромая нога - это тот же раненый. Подверни он её чуть раньше и Кузнецов без малейшего сомнения вернулся бы назад, чтобы сдать неудачника на руки командиру роты. Теперь же, когда половина пути осталась позади, а там, впереди, возможно, уже умирает от потери крови и шока один из бойцов Иволгина, как он должен был поступить, чтобы не ошибиться?
  
   Распределив бойцов по периметру охранения, определив им сектора наблюдения, Гордеев в нарушение всех правил сидел на башне и лузгал взятые с собой семечки.
   -Товарищ майор! - голос выглянувшего из люка башенного стрелка дрожал. - Только что передали: у "Сокола" еще один трехсотый.
   -Гадство! - Гордеев едва не заскрежетал зубами. - Кто?
   -Сивачёв, пулемётчик. - Отвечая, стрелок продолжал прислушиваться к треску помех, идущих из наушников шлемофона.
   -Понятненько, - майор отложил в сторону автомат и на несколько мгновений зарылся лицом в ладони.- Запроси "Сокола": смогут ли они спустить раненых самостоятельно?
   -Сейчас сделаю! - башенный стрелок опустился на сиденье, нажал тангенту и принялся запрашивать группу Иволгина.
   А Гордеев несколько секунд помешкал, и пересев поближе к люку, надолго задумался. В том, что он правильно сделал, отправив с Кузнецовым почти всю группу, в этом сомнения не было. Теперь его грызло другое: не погорячился ли он, вообще решившись на эвакуацию раненого по руслу ручья?
  
   -Товарищ старший лейтенант! - сейчас в темноте ночи, среди журчащей воды и скрипящего под ногами камня, когда открытое пространство речного русла превращало идущих в удобную мишень, к Кошкину вдруг вернулось былое обращение к командиру группы.
   -Докладывай! - шагнувший уже было вперед, чтобы узнать, что же там, в конце концов, случилось со Щукиным, Кузнецов так и замер с напружиненной левой ногой и слегка приподнятой, готовой к движению правой.
   -У первой группы подрыв...
   -Ещё? - понимая, что речь не может идти о первом подрыве, но теша себя невообразимой иллюзией, уточнил Олег.
   -Сивачёв, - расставляя все точки, пояснил Кошкин. Первым был рядовой Ремнёв.
   -Что за день- то такой?! - с досады старший лейтенант шлепнул себя по бедру. - Кошкин, за мной! - и, ничего не объясняя, двинулся вперед, обходя залегших на каменных островках разведчиков.
  
   -Щукин, ты как? - группник присел подле лежавшего пулемётчика.
   -Нога, - товарищ старший лейтенант, - камень вывернулся.
   -Идти сможешь? - только это сейчас интересовало проклинающего всё на свете Кузнецова.
   -Больно, - сквозь стиснутые зубы прошептал Щукин.
   -Кошкин, давай сюда Есина и Маркитанова. Придётся тащить.
   -Товарищ старший лейтенант, не надо, я сам! - Олег увидел, как пулемётчик начал подниматься и скорее почувствовал, чем услышал сорвавшийся с его губ стон, но Щукин нашёл в себе силы и поднялся.
   -Подожди! - уже больше не раздумывая, старлей вытащил из упаковки один тюбик промедола и прямо сквозь штанину сделал укол в больную ногу. Шурша камнями, появились бойцы первой тройки ядра.
   -Маркитанов, бери пулемёт Щукина, Есин, поднимай его. Путь опирается на плечо - и вперёд.
   -Командир! - вмешался в распоряжения Димарик. - Может, пулемёты Есину, а я Щукина на плечо?
   -Пусть идёт! - твёрдо повторил своё решение группник и буквально почувствовал, как Маркитанов пожимает плечами, а затем уже увидел, как он, приняв чужое оружие и забросив его на спину, отходит в сторону.
   -Командир, может пулемёт все же у меня? - попросил Щукин.
   -Если что случится, тогда и возьмёшь, а сейчас хоть так иди! Нам надо спешить, - ответил Кузнецов и, окликнув шедшего первым Гудина, дал команду на продолжение движения.
  
   Русло ручья временами расширялось до нескольких десятков метров, и тогда водяные потоки разбегались на множество маленьких ручейков, кое-где и вовсе уходящих под воду. Теперь же оно сузилось буквально до пяти метров, и спецназовцам с трудом удавалось избегать холодных водяных струй, заполнивших почти всю поверхность русла. Кое-где приходилось прижиматься к самой кромке и идти, едва не задевая плечами поверхности обрывистых берегов.
   Внезапно до Кузнецова донеслись какие-то приглушенные звуки. Сперва он решил, что ему показалось, и он принял шуршание гальки, журчание ручья и шорох одежды за обрывки тихо произнесённых слов, но звуки повторились. Он догнал шедшего впереди радиста, думая, что это говорит именно он, но звуки послышались вновь и их источником был не Кошкин, а кто-то другой.
   "Какого лешего?" - выругался группник и, отстранив с дороги удивлённо вскинувшего взгляд радиста, поспешил вперёд. Он просто не мог ошибиться: и действительно бормотания доносились от идущего рядом со Щукиным сержанта Маркитанова. Олег уже было хотел звездануть по хребту излишне говорливого сержанта, когда со стороны идущих послышался приглушённый стон и вслед за ним такое же приглушенное бормотание Димарика:
   -...терпи, там пацаны в крови лежат. Ждут нас, а ты лапку подвернул и стонешь. Подумаешь! Ты, в конце концов, спецназер или кто? Кто?
   -Спец-назёр, - совсем неслышно ответил Щукин.
   -Значит, иди и не ной... и шустрее, парни там, в крови, а ты...
   -Я иду...
   Кузнецов удержал уже занесённую для удара руку и, постепенно сбавив шаг, вернулся на своё место.
  
   Когда главарь банды - амир района Хан заметил мелькающие на опушке лучи фар, он было решил, что это пьяные федералы гоняют вышедших в поле кабанов, но когда те повернули к ручью, понял: машины прибыли эвакуировать подорвавшегося на мине спеца. О том, что в группе, прошедшей с утра мимо его выносного поста, был подрыв, сообщили высланные загодя наблюдатели. И вот теперь Хан, сидя на верхней точке одного из хребтов и видя, что колонна русских двигается по ручью, осознал: пришел его час. Упустить такой шанс он не мог. Сегодня он, Хамзат Радуев совершит свой подвиг! Сегодня пришёл его день! Сегодня он уничтожит группу ненавистных спецназовцев! Надо было только поторопиться!
   -Собирайтесь! - приказал он. - Рюкзаки оставить здесь, с собой только оружие и боеприпасы! - и уже чувствуя, как его начала молотить предбоевая дрожь, гаркнул:
   -Шевелитесь, дети шакала!
  
   -"Сокол", вы сможете вынести раненых своими силами? - свесившись в люк, Гордеев отобрал у башенного гарнитуру. - Сможешь?! Добро! Держись с "Мавром" на постоянной связи. Как понял меня? Приём!
   -Понял тебя, "Ястреб", понял! "Мавр" и я на постоянной связи.
   Ротный бросил гарнитуру в подставленные ладони башенного, и до боли сжав зубы, спрыгнул с брони на землю.
  
   Хан спешил. Он был уверен, что успеет. Русские просто не могли так быстро спустить своих раненых с вершины хребта. Но опоздал, опоздал меньше чем на минуту. Речные берега ещё хранили отзвуки их удаляющихся шагов, а крайняя тень мелькнула за ближайшим поворотом, и они исчезли в темноте ночи, звуки растворились в потоках и журчании речных вод.
   Эту речку Хан знал, как свои пять пальцев. Следующее удобное для засады место было метрах в пятистах, но до него ещё нужно было дойти. Увы, дальше вдоль всего берега тянулись сплошные буераки, заросшие густыми зарослями орешника, и догнать идущих по руслу разведчиков, даже не смотря на переносимых группой раненых не представлялось возможным. Бежать за русскими по руслу Хан поостёрёгся. Схлестнуться со спецназом на открытой площадке, даже несмотря на своё численное превосходство, было рискованно. Амир уже не единожды получал от спецов по полной, и огрести снова ему не хотелось. В задумчивости постояв на обрывистом берегу и послушав скрип удаляющихся шагов, Хан развернулся и, дав отрывистую команду на возвращение, пошёл прочь.
  
   -Мы на подходе! - следуя указаниям группника, передал Кошкин. - Двести метров. Как понял меня? Приём.
   -Понял тебя хорошо, - башенный стрелок отнял от уха микрофон шлемофона и выглянул из башни. - Товарищ майор! - тихо позвал он.- Товарищ майор!
   -Иду! - так же тихо отозвался тот.
   -Товарищ майор, "Мавр" на подходе, двести метров.
   -Понял. - И уже пялившимся на него из кабины "Урала" водителям, знаками: "Заводим". "Разворачиваемся". "Живее".
  
   Когда группа Кузнецова добралась до места нахождения техники, та, уже пристроившись одна за другой, стояла с заведенными моторами, глядя носами в обратном направлении.
   -Гудин, грузите раненых! Живее грузите и следом залезайте сами! Двери не закрывать, оружие наготове. Действовать по обстановке! - приказал Кузнецов и, отойдя в сторону, услышал голос невидимого в темноте Гордеева:
   -Что у тебя со Щукиным?
   -Вывих, а может что еще, но не перелом точно, иначе бы не дошёл.
   -Может быть, может быть, - задумчиво согласился ротный, но сделал он это так, что окажись там именно перелом, то можно было подумать, что именно его он и предрекал...
  
   Водитель "Урала" газанул три раза подряд и зажёг габариты. Повинуясь появлению света как сигналу, охранение снялось со своих мест и, разбрасывая подошвами ботинок округлые речные камни, бросилось в направлении ожидающей их машины.
   -Все? - на всякий случай уточнил Кузнецов и, получив утвердительный ответ, поспешил в кабину. Колонна тронулась и, ворча моторами, покатила к выходу из речного русла. Казалось, что всего и делов-то было, что доехать, забрать и вернуться, но когда бронетранспортер свернул на прямую, ведущую к пункту временной дислокации, за спинами сидящих на броне бойцов боевого охранения уже начинало светлеть небо.
  
   У Щукина оказалось что-то со связками. Пришлось накладывать гипс и производить в группе перестановки. Теперь пулемётчиком в головном дозоре начал ходить Маркитанов, снайпера рядового Баринова старший лейтенант Кузнецов перевёл в тыловую тройку, а на его место отправил разведчика-автоматчика Старинова.
  
   Глава 5.
   Поиск
  
   Воспользовавшись тёплой погодой, Олег рассадил бойцов на чистку оружия не в специально отведённой для этого палатке, а сразу же за ней, на улице, близ недавно оборудованной тропы разведчика. Рассевшись на коврики и выложив оружие на расстеленные плащ-палатки, бойцы принялись за чистку. Кузнецов специально сел немного в стороне, чтобы видеть каждого и вместе с тем побыть немного наедине со своими мыслями. Раздавшийся со стороны разведчиков смех вывел его из задумчивого состояния. Он поднял взгляд и увидел, что большая часть группы расселась вокруг Димарика, а тот что-то им с воодушевлением рассказывал. Олег невольно прислушался.
   ...а мы с отцом зимой из леса не вылезаем, то за зайцем, то за лисой. По пяток патронов возьмём - и на охоту.
   -А что патронов так мало, патронташа что ли нет? - с легкой издевкой в голосе спросил снайпер Ясиков.
   -Почему нет? Есть, - даже как-то обиженно возразил Маркитанов. - А зачем нам больше? Мы с отцом хорошо стреляем! Пару-тройку зайцев подстрелим - и домой. Солить нам их что ли?
   -Ты ещё скажи, что белку в глаз стрелял! - Ясиков, похоже, сегодня был не в духе.
   Маркитанов повернулся в его сторону, смерил снайпера с ног до головы своим пронзительным взглядом и выдал:
   -Белку в глаз? Запросто! - После чего Димарик сделал паузу и довольно улыбнулся: - Какая- никакая дробинка, а попадёт.
   Мгновение тишины и всеобщий хохот. "Клоун", - с какой-то непонятной для себя теплотой подумал Кузнецов и вновь погрузился в свои мысли. Полтора месяца командировки остались позади, а ничем особенным пока отличиться ему не удалось. И хотя Олег не слишком надеялся совершить что-то уж слишком выдающееся, но заслужить свой орден хотелось. Так что на Б\З, в бой, Кузнецов рвался, не было желания только подлететь на мине и оставить свою лапку где-нибудь в горах Ичкерии. Мины, пожалуй, были единственным, чего он опасался на этой войне. Нельзя сказать, чтобы Олег слишком уж их боялся, но каждый раз, когда им на пути попадались разбросанные где ни поподя ПФМки или расставленные на пути замыкатели, у него в груди невольно что-то съеживалось, хотелось стать меньше и невесомее. Слава богу, четвёртой группе первой роты пока везло. И не о результатах речь, хотя кроме убитых боевиков (агентура дала подтверждение трёх трупов), схрона с продовольствием, тайника с боеприпасами имелся ещё и большой объем разведданных, а о собственных потерях. Если не считать временно выбывшего из строя с разрывом связок Щукина, у Кузнецова их не было. Увы, в большинстве групп подобным везением похвастаться не могли. И опять же зачастую результаты их боевой деятельности были весьма впечатляющими - многие превосходили результат Олега и по уничтоженным боевикам, и по обнаруженным тайникам, но редко кому удалось избежать подрывов и ранений личного состава. Особенно не везло соседней роте. В первой группе подрыв, в четвёртой - раненый, в третьей- два подрыва, во второй- подрыв и два раненых, один из них тяжёлый. Олег надеялся, что ему и дальше будет везти, но уверенности в этом не было. Он закончил чистить свой автомат, отложил его в сторону и обратился к завершающим чистку разведчикам.
   -Ещё раз напоминаю: командиры отделений проверяют оружие на наличие загрязнений. После этого оружие предоставляется мне, и если я обнаруживаю гарь, то чистит его уже командир отделения. Ясно? Вопросы есть?
   Вопросов не было, а чистка продлилась еще на добрых полчаса.
  
   После того, как оружие было осмотрено придирчивым командирским взглядом и сдано в оружейную комнату, Кузнецов дал своим бойцам разрешение на отдых. Но отдыха, в смысле сна, не получилось. Соседняя рота предложила, (с легкой руки замполита майора Бакланова), провести мини-турнир по мини-футболу: две команды одной роты играют с двумя командами другой роты, а те, кто набрали наибольшее количество очков, соответственно, и играют финал.
   Предложение было принято, и началась игра. По общей договоренности, в качестве приза проигравшие покупали команде победителей - для личного состава - две упаковки сока, для офицеров и прапорщиков - упаковку пива. Договор был скреплён крепким рукопожатием командиров рот, и игра началась...
   Увы, турнир они проиграли. То ли сказалась накопившаяся и всё еще не исчезнувшая усталость, (соседи пришли с БЗ на одни сутки раньше), то ли команда второй роты действительно оказалась сильнее. Во всяком случае, в финале команд первой роты не было. Малость поругавшись на не сумевших добиться победы бойцов и немного посетовав по поводу упущенного приза, офицеры разошлись по палаткам. О том, что еще предстояло покупать соседям ящик спиртного, как-то не думалось: на сок бойцы будут сбрасываться сами, а пиво всё равно собирались пить вместе. Так что на самом деле проигрышу никто не огорчился, а зрелище получилось, так что в выигрыше остались все.
  
   Вечерняя поверка уже прошла. До предписанного уставом отбоя оставалось ещё сорок минут, но, как назло, вырубился дизель, и теперь вся палатка потонула в темноте. Кто-то достал фонарики, кто-то зажег специально для этого случая приготовленные свечи. Естественно, ни о каком ди-ви-ди не было и речи. Вот в соседней роте у контрактников был портативный ди-ви-ди проигрыватель, работающий от аккумуляторов, и им эти отключения были по барабану. Димарик соседям даже немного позавидовал, и от нечего делать стал перебирать содержимое своего рюкзака. Вынул и положил на кровать дополнительные, не помещавшиеся в разгрузке ленты, десятка полтора оставшихся от предыдущих пайков пакетиков чая, порванную в нескольких местах клеёнку, аккуратно сложенную плащ-палатку, теплый свитер и синтепоновые штаны, две пары носков, четыре запасных батарейки к фонарику, старый, с разбитым стеклом компас, три пачки галет, скрученные и сложенные в пакет сапоги- чулки.
   -Дим, а зачем ты постоянно таскаешь их с собой? - Гудин, лениво потянувшись, сел на своих нарах и ткнул пальцем в лежавшие на спальнике чулки.
   -Ну - у - у... - неопределенно протянул Маркитанов и пожал плечами. - Сыро там, например, будет, или что еще... река разольётся...
   -Понял, не дурак. В чём-то ты, конечно, прав, но таскать их с собой всё время! - Гудин покачал головой. - Нафик, нафик! - А потом продолжил: - Это только в кино герой от нечего делать залазит в воду, а потом в мокрой одежде и, главное, в обуви вершит великие деяния. Придурки! У нас каждый идиот знает: всегда, когда есть возможность, лучше раздеться, а перейдя водную преграду, одеться вновь.
   -Угу! - думая о чём-то своем, согласился Димарик. Затем поднялся, прошел к выходу, выйдя на улицу, вытряхнул из рюкзака скопившиеся там крошки, чем вызвал недовольный взгляд стоявшего под грибком дневального и, вернувшись на своё место, стал складывать вынутые пожитки обратно. Пакетики чая, галеты и носки положил в боковой кармашек, на самое дно РРки сунул старый, трёхметровый кусок полиэтиленовой плёнки, скрученные чулки стоймя, (что бы было удобнее достать), поставил с правого бока РРки, слева от них упихал свитер и штаны, на всё это положил сложенную несколько раз плащ-палатку и уже поверху разложил четыре пулемётных ленты.
   Вот и всё! - Маркитанов довольно потер руками. - Теперь останется только уложить пайки и можно топать.
   -А ты уже на БЗ собрался! - заметил, усмехнувшись, Гудин и, встав на пол, начал неторопливо раздеваться.
   -Ну, так послезавтра и выходим... - Димарик подхватил рюкзак и, прогнувшись назад, сунул его чуть дальше изголовья.
   -С чего ты взял? - недоверчиво покосился на Димарика Гудин.
   -Да мне пацаны со штаба сказали, - ответил Маркитанов, имея в виду штабных писарей Влада Говоркова и Сеньку Ерохина.
   -А- а- а, ну раз так, - покорно согласился Виктор. Писари обычно знали о планах вышестоящего начальства больше офицеров - группников.
   -Эй, чья зажигалка? - из тьмы нижнего яруса нар выглянуло едва угадываемое лицо Киселёва.
   -Если работает, то моя, - отозвался Маркитанов.
   В темноте вспыхнула оранжевая вспышка.
   -Ну, вот видишь, - Димарик лениво потянулся и вытянул вперёд руку. Сапёр взглянул по сторонам: других претендентов на "средоточие искромётного огня" не было.
   -Держи! - ещё не спавшие разведчики видели, как в неярком свете свечей сверкнула оранжевая искра. Квадратик зажигалки, миновав подставляемую ладонь, шлепнулся на деревянную поверхность пола и залетел куда-то под нары.
   -Чё, подать не мог? - обиженно засопел огорчённый произошедшим Димарик.
   -Я думал, ты поймаешь! - сапёр не считал себя чем-то обязанным. Не поймал, значит, виноват сам.
   -Вот, теперь ищи из-за тебя! - недовольно буркнув Маркитанов, свесил ноги на пол, влез в резиновые армейские тапочки и, совсем по-стариковски кряхтя, полез под нары. Мгновение спустя оттуда стали вылетать сумки, пакеты, завёрнутые в полиэтиленовую пленку БК.
   -Эй, эй, ты что творишь? - завопили сразу с двух сторон недовольные его действиями сослуживцы.
   -Во, нашёл! - не обращая на них никакого внимания, возвестил улыбающийся во все своё широкое лицо Димарик. Сунув найденную зажигалку в карман, он всё таким же кидательно-поступательным способом отправил шмотки обратно под нары и донельзя довольный водрузился на своё место.
   Кто-то беззлобно ругнулся, кто-то хихикнул, отпустив по поводу Маркитанова какую-то никем не услышанную шутку, но дневальный погасил свечи, и через некоторое время в палатке наступила тишина, лишь изредка прерываемая чьим-то бессвязным бормотанием, шуршанием спальников и тихими, почти неслышными вздохами. Кто вздыхал, и что происходило в душе вздыхавшего, так и осталось тайной...
  
   А Димарик лежал, закрыв глаза, и всё думал по поводу отправленного сегодня представления к медали "Суворова", и на душе у него становилось светло и радостно. Нет, он никогда не гнался за наградами. Может, отчасти поэтому, в дни, когда Маркитанов появлялся на людях "при параде", на его груди кроме министерской "подлости" других знаков отличия не было. Конечно, может быть где-то на закорках сознания ему и раньше хотелось получить орден или хотя бы боевую медаль, но это где-то, как-то потом, под конец войны, когда последний контракт и - к родителям в деревню. Он рассуждал именно так и, как все, просто тянул боевую лямку. Правда, тянул Димарик её уже четвёртый год и всерьез собирался пробыть на войне ещё три, так, что бы, значит, всего семь и чтобы сразу на пенсию...
  
   -Русские - хорошие воины, - Хан задумчиво посмотрел в потолок врытого глубоко в землю схрона. - Ты зря кривишься, нельзя недооценивать собственного врага.
   -Так что же им мешает победить нас с их силой и техникой? Нас так мало...
   -О, ты ошибаешься! У русских слишком много врагов, чтобы одержать победу. Их враги: "взять до", "во что бы то ни стало", и инструкции, инструкции, инструкции, которые почему-то выполняются все до одной, кроме тех, которые действительно нужно выполнять. И ещё самый главный враг русской армии - вбитый в кровь и мозг постулат: "всякая инициатива в Армии наказуема."
   -???
   -Что я скажу тебе, Аслан, если ты предпринял дерзкую вылазку, а она не удалась, и в результате у тебя погибли люди? Я скажу: "На то была воля Аллаха". А что случится, если русский офицер сделает то же самое и с тем же результатом? Я не говорю о тех случаях, когда он допустил глупость, я не говорю о тех сражениях, в которых их генералы выстилают солдатскими телами кровавую мостовую. Я говорю о предпринятых им дерзких, но неудачных действиях. Что с ним будет? Правильно, в лучшем случае его накажут так, что на всю жизнь отобьют охоту проявлять эту самую инициативу. А командир без грамотной инициативы - это уже половина воина. Боязнь закона иногда бывает хуже боязни врага. Только запомни: нельзя прежде времени злить русских по-настоящему. Если русские впитают в себя безрассудную ненависть, остановить их уже не сможет никто. Но они, слава Аллаху, постепенно забывают о собственной силе. Попомни мои слова: наступит день, когда их дети станут рабами наших детей! - говоря это, Хан всё больше и больше распалялся, губы начали дрожать, а в глазах сверкала неприкрытая ненависть. - У русских не должно быть будущего, их вообще не должно быть! Мы - воины должны поднимать дух нашего народа, а наши женщины рожать как можно больше детей! А этих русских собак с каждым годом становится всё меньше и меньше. И наступит час - наш час, когда мы придём в их дома. Кто станет сопротивляться - мы вырежем! - Радуев выхватил из ножен кинжал и провёл им близ своего горла. - Мы вырежем всех стариков и старух, оставим лишь молодых женщин и детей. - Он усмехнулся. - Нам ещё будут нужны рабы и подстилки на ночь, - он снова усмехнулся и, похоже, посчитав, что сказал всё, умолк...
  
   На очередное БЗ вновь выходили ночью. Скрытно перешли речушку, и по крутому подъему начали движение в сторону позиций засевших высоко на горе морпехов. Предыдущие двое суток шёл дождь. Ручей, отделяющий село от позиции морских пехотинцев, разлившись, превратился в довольно бурный поток, и преодолевали его долго, раздеваясь на одном берегу до пояса, а затем переходя вброд и ежась от не по-летнему холодно-ледяной воды. Так что вначале было мерзко, зябко, даже холодно, но по мере подъема стало приходить тепло, ближе к середине горы пробившись выступившим на спине потом. Когда же разведчики входили на вершину, потом уже начинало заливать глаза. Шедший первым Киселев, не выходя из кустов, запустил в небеса ракету, но по существовавшей договорённости не зелёную, как было обычно принято, а белую, как таблице сигналов. Вот только отвечать на неё морпехи не спешили, да и согласно всё той же договорённости были не должны. Обмен энным количеством ракет дал бы вражеской агентуре хорошую почву для размышлений, и к какому они после этого пришли бы выводу, догадаться было не трудно. А так одна белая сигналка вполне могла быть принята за обычную осветиловку, на которую никто не обратит особого внимания.
   Выждав, время для того что бы яркая белая звёздочка на небе расплавилась в едва заметно летящую к земле точку, Киселёв вышел из кустов и, дождавшись, когда за ним потянутся другие, уверенно зашагал в направлении позиций морских самоходчиков.
   Фигура высунувшегося над бруствером часового отчетливо просматривалась на фоне всё еще не до конца потемневшего неба.
   -Стой, кто идёт? - бодро окликнул часовой приближающихся к нему спецназовцев.
   "Это мы, кошки, назад ползём",- хотел сказать Киселёв, но в последний момент передумал и ответил привычно:
   -Свои.
   -А- а, - протянул заранее предупреждённый морпех, и его голова скрылась за чертой ночи. Похоже, он, выполнив свой долг встречающего, смылся, а засмотревшийся на расплывающиеся контуры самоходки Киселёв поскользнулся и едва не упал в размешанную гусеницами грязь.
   -Чёрт! - громко выругался он, с удовольствием используя имеющуюся пока возможность не соблюдать звукомаскировку и при этом не боясь получить втык от идущего позади ротного. Тем более что тот, как оказалось, был совсем рядом.
   -Посторонись! - Гордеев, положил руку Киселёва на плечо и, дождавшись, когда он примет чуть в сторону, ловко обошёл его и пошёл первым. В отличие от сапёра ротный бывал здесь не раз и неплохо знал морпеховские позиции.
  
   Они какое-то время шли, петляя по извилинам отрытых в полный рост окопов, затем вновь выбрались на открытую поверхность, буквально в жижу истолченную траками, и почти тотчас по ведущим вниз ступенькам спустились в приземистое, полностью скрытое под землёй строение, на поверку оказавшееся казармой для личного состава. Правда, весьма тесной и темной, так что в помещение заглянули лишь Гордеев и несколько разведчиков из Кузнецовской группы, остальные во главе со своими командирами остались дожидаться снаружи.
   -Здорово, Вадюха! - навстречу ротному поднялся худой морпех в камуфляже и майорскими звёздочками на погонах.
   -Привет, Геннадий, привет! - в свою очередь отозвался Гордеев и, шагнув навстречу хозяину здешних высот, заключил его в объятия.
   -Я думал, ты уже остепенился! - он кивнул в сторону бойцов, стоявших у него за спиной. -А ты всё еще по горам бегаешь!
   -Не дорос я еще до должностей от войны далеких, - почти по былинному протянул Вадим и усмехнулся, - но не жалуюсь.
   -Так вы к нам как: надолго или сразу дальше потопаете? - вопрос был не праздным. Если разведчики оставались до утра, то следовало подумать, куда их разместить.
   -Сразу. Только орлов моих водой напоите, да и кого-нибудь в проводники дайте, а то я в твоих щелях заблужусь, да и к тому же ещё с каждым часовым "кто такие?" выяснять буду, - Вадим усмехнулся.
   -Фигня вопрос, - Геннадий повернулся в сторону собственных бойцов. - Бабин, покажи спецам, где у нас бочка с водой. Свежая, только сегодня привезли, пусть пьют, не жалко, - распорядился командир морских пехотинцев. В свете тусклой лампочки, светившей от едва работавшего дрынчика, его лица было почти не видно, но всем показалось, что он по-доброму улыбнулся. - Бабин, не делай вид, что ты спишь, давай топай поживее!
   Жалобно заскрипела пружина солдатской кровати, кто-то чертыхнулся, затем среди личного состава морпехов произошло легкое шевеление, и с дальней койки слез и направился к выходу коренастый сержант- контрактник.
   -Так орлы, кто пить будет? - на всякий случай спросил Гордеев, и кроме невразумительного бормотания не получил никакого ответа. И уже когда хотел повторить свой вопрос снова, послушалось громкое Димариковское:
   -Да ну нах-фик, - буркнул он, высказывая всеобщее мнение. Оно и понятно, воды они с собой взяли по две бутылки, а после двухдневных дождей найти влагу в Чеченских "горах" проблем не было. Это понимали все, так что особо жаждущих набрать воды или хотя бы просто напиться не было.
   -Ну и славно, - сделал вывод ротный и, разочаровав тех, кто хотел немного передохнуть после подъема на хребет, сразу же скомандовал: - Тогда выходим и топаем дальше.
   -Бабин! - вновь раздался голос командира морских самоходчиков. - Отставить бочку с водой! Давай проводи спецов через наши позиции.
   -А чё я-то? - запротестовал было по собственным оценкам "вечно крайний" индивид, но его попытка отстоять собственное сидение в казарме закончилась неудачей.
   -Бабин, - в руке у главного морпеха оказался неизвестно откуда взявшийся здесь кирзовый сапог. - Сейчас я как им в тебя запущу, блин... - в то, что это не пустая угроза, сержант поверил сразу. Поспешно накинув на себя куртку и взяв в руки фонарик, он протиснулся сквозь плотно стоявшие ряды разведчиков и проскользнул на выход.
   -Двигаем! - приказал Гордеев, и бойцы начали неторопливо выползать на открытый воздух...
  
   Вот уж кто ни разу не пожалел, что ротный взял провожатого, так это шедший третьим, никогда не брившийся перед боевым заданием Димарик, с его привычно маятникообразной манерой передвижения, ибо через всю позицию тянулась лишь узкая полоска пешеходной тропинки. Иногда она нежданно виляла в сторону, и если бы не идущий впереди Бабин, они бы точно не раз и не два вламывались бы в растолчённую самоходками грязюку. А грязь по бокам была воистину непролазной.
   -Мать моя женщина! - оступившийся рядовой Киселёв влез в неё едва ли не по колено.
   -Дай руку, Сёрёга, блин, - он то ли просил, то ли ругался, этого было не понять, но Старинов уже и сам спешил другу на помощь.
   -Чёрт, так и без ботинок недолго остаться! - в ночи противно хлюпнуло. - Чёрт, руки оторвёте, заразы! - заорал Киселев, когда Старинов и присоединившийся к нему Маркитанов, объединив усилия, рванули сапёра вверх.
   -Уф! - правая нога с громким чавканьем вылезла из грязи и нашла опору. Ещё один рывок и матерно ругающийся сапёр снова оказался стоящим на твёрдой, вымощенной кирпичами тропинке.
   -Двигаем, двигаем! - поторопил подошедший Гордеев. - У нас не так много времени!
   -Уже идём! - негромко, скорее для себя, чем для командира роты, проговорил Киселёв, и в попытке сбросить грязь несколько раз топнув ногами, двинулся к поджидающему их Бабину.
   Перепачкавшись в липкую глиняную массу, сапёр ещё долго отряхивался. Шлепки и шуршание его ладони по коленям слышались почти всё то время, пока они шли по морпеховским позициям. Но, в конце концов, поняв всю бессмысленность этой затеи, он бросил столь грязное дело, (наверное, мысленно плюнув), и дальше топал, уже не обращая на грязь совершенно никакого внимания. Наконец, истерзанные гусеницами хребты, занимаемые позициями морских пехотинцев, закончились.
   -Дальше наших постов нет, - остановившись, сказал Бабин и, не дожидаясь ответа, потопал назад.
   -Бывай, - кинул ему вслед Киселёв и, не задумываясь, повернул влево, направляясь в тёмный, расстилающийся внизу, казалось бы, под самыми ногами, лес. Он не вынимал компаса, а зачем? С картой местности Киселёв ознакомился днем, азимут куда идти знал, а направление выбирал, ориентируясь по мерцавшим в вышине звёздам. И судя по тому, что ни от командира группы, ни от шагавшего где-то в хвосте отряда ротного замечаний не было, шёл правильно.
  
   Ночное движение по лесу отличается от такого же днем в первую очередь скоростью. Если днём в зависимости от местности разведчик может идти и медленно, и быстро, то ночью о каком-либо скоростном передвижении, даже при взошедшей как в эту ночь луне, не может идти и речи. А в незнакомом лесу с его неровной поверхностью, готовой в любой момент превратиться во многометровый обрыв, скорость передвижения за один час измеряется в метрах.
   Ведя группу, Киселёв старался держаться больших деревьев и не отклоняться в сторону тянувшегося слева кустарника. Деревья давали ему некоторую уверенность в отсутствии под ногами внезапно открывающегося буерака, к тому же они могли служить защитой при внезапной встрече с противников, а шуршавшие над головой листья успокаивали его душу. Пока разведчики шли под уклон, грабы и буки или чёрт знает какие деревья стояли на каждом шагу. Затем, когда они, достигнув нижней точки, пошли по тянувшейся с юго-востока на северо-запад, изрезанной оврагами лощине, большие деревья внезапно кончились, местность оказалась густо заросшей мелким колючим молодняком, а продвижение замедлилось ещё больше. Тонкие стволы самосевок было не возможно ни обойти, ни раздвинуть в стороны, казалось, они были повсюду. Киселёв подгибал их под себя, и тогда встающими деревцами стало попадать по лицу Старинова. Внештатный сапёр пробовал оторваться подальше, но тогда ему начинало казаться, что идущий за ним безнадёжно отстаёт, он снова замедлял скорость, дистанция сокращалась, и всё повторялось с самого начала и так до бесконечности...
   -Чи, - донеслось сзади, и Димарик, услышав оклик, остановился. - Чи, - донеслось снова.
   -Чи, - одновременно ответил и окликнул впереди идущего Маркитанов.
   -Остановиться, выход на связь, - шепнул догнавший, и Димарик поспешил вперед, чтобы задержать всё еще продолжающего уходить Старинова.
  
   Команда продолжить движение пришла на удивление быстро, и вместе с ней поступила ещё одна - менялось направление. Теперь отряд резко повернул вправо и шел на северо-запад. Поднявшись по небольшому склону, Киселёв вышел к широкой асфальтовой дороге и, пригнувшись, перебежал на другую сторону, за ним последовал Старинов, третьим дорогу переходил Маркитанов. Уже почти у обочины он споткнулся и, едва не упав, стремительно переставляя ноги, сбежал вниз. Гулко посыпались устилающие насыпь камни, средь грохота которых угадывался понесшийся вслед Димарику мат командира группы. Впрочем, оргвыводов не последовало. Маркитанов занял своё место в походно-боевом порядке, и группа начала медленный спуск вниз.
   Когда они по дуге обогнули лежавшее в низине село и подошли к руслу выбегавшей из излучины реки, стрелки часов шагнули далеко за полночь. Времени на то, чтобы скинуть с себя одежду уже не оставалось, да и речка, в этом месте маленькими ручейками расползаясь по стометровому руслу, нигде не превращалась ни в бурный поток, ни в широкую протоку. Самые большие из водных нитей едва ли были шире полутора-двух метров при глубине от силы до средины икр взрослого человека. Так что "форсировать" решили с ходу.
  
   Когда замыкающая тройка находилась уже на середине реки, в селении начали разрываться собаки.
   -Уходят! - уверенно предположил вновь сменивший свою позицию в составе групп и теперь шагающий рядом с Кузнецовым Гордеев.
   -Кто? - не понял уже вылезший на обрыв берега Олег.
   -Чехи уходят! - пояснил майор, и чтобы наверняка быть понятым, пояснил: - Чехи, за которыми мы посланы, уходят, - шум реки заглушал звуки их голосов, и Гордеев почти не понижал голоса.
   -Почему ты так думаешь? - вновь спросил старший лейтенант, краем глаза стараясь не упустить едва видимую фигуру впереди идущего разведчика.
   -А ты считаешь, что в три утра по селу бродят мирные Ичкерийские граждане?
   -Значит, мы не успеваем?
   -Похоже на то.
   Пока они разговаривали, группа продвинулась далеко вперёд, и шедшая в замыкании тыловая тройка из группы Алферова, преодолев последнее ответвление речушки, выбралась на берег. Теперь весь отряд, двигаясь на юго-запад, медленно обходил окраину чеченского селения.
   -Получается, кто-то слил им информацию о зачистке? - безостановочно шагая вперёд, предположил командир четвёртой группы.
   -Вполне возможно, но и не исключено, что им просто настала пора уходить. Отдохнули, отоспались, затарились провизией... - он не договорил. Из темноты буквально выплыла фигура широко шагавшего в обратную сторону Маркитанова. Гордеев хотел было зашипеть на непонятно зачем возвращающегося сержанта, но тот заговорил первым.
   -Фонарик, командир! - рука Димарика вскинулась буквально перед носом Кузнецова. Проследив вдоль нее, оба офицера одновременно присвистнули. На противоположном берегу, приближаясь в точности к тому месту, где группы начинали переправу, двигался, мигая и подрагивая, одинокий фонарик.
   -Командир, разреши! - чувствовалось, что Маркитанов едва не повизгивает от возбуждения. Требующая действий душа рвалась в бой.
   -Что разрешить? - командир группы сделал вид, что не понял задаваемого вопроса.
   -На тот берег... с троечкой... перехватить, - затараторил сержант. Но, видимо, поняв, что его идея не будет принята, предложил нечто, как ему казалось, новое:- А если обе группы развернуть... и одновременный огонь? Ведь зацепим, наверняка зацепим!
   -Уймись! - потребовал Гордеев и мысленно вздохнул. На то, чтобы отказаться от идеи Маркитанова, у него было сразу несколько соображений. Одновременный огонь из всех стволов может и казался привлекательным, но в тёмной ночи, на расстоянии почти трехсот метров его эффективность вполне могла оказаться нулевой, а посылать на тот берег пару троек было рискованно. Что, если фонарик двигался не впереди колонны, а в её середине ли замыкании? К тому же вполне возможно, что выдвинувшихся на перехват разведчиков ждала бы фланговая атака или, что ещё хуже, заранее подготовленная ловушка-засада. Но не эти соображения, в конце концов, заставили командира роты отказаться от столь заманчивых предложений. Главным было то, что двигавшийся по противоположному берегу боевик мог быть ничем иным, как отвлекающим маневром, призванным заставить спецназовцев обнаружить своё присутствие и дать возможность скрывающимся в селе главарям выбрать безопасный путь отступления. И потому Гордеев, не без сожаления отвергнув оба предложения, коснулся рукой Димарикова плеча.
   -Нет, - твёрдо сказал он, отсылая Маркитанова догонять свою ушедшую вперёд тройку. Понявший, что спорить бесполезно, Димарик что-то пробурчал и, поминутно оглядываясь, поспешил к головному дозору, уже начавшему заворачивать к лесу, покрывавшему возвышающийся над селением небольшой хребет. Проводивший его взглядом Гордеев чуть замедлил шаг, обернулся, задумчиво посмотрел на противоположный берег реки, где одинокий фонарик уже мелькал среди деревьев спускающегося к урезу воды леса, в сердцах плюнул и с сомнениями в душе поспешил дальше...
  
   Они вышли по указанным координатам, когда на востоке уже начал заниматься рассвет. Группа Кузнецова осела на юго-западной окраине села, а Алфёровская потопала дальше. Восток медленно окрашивался в розовый цвет. Светлело, потом как-то внезапно исчезли звезды, с вершины хребта наползла сырость и стала медленно расползаться по окрестностям. Олег видел, как соседние вершины постепенно стреноживал седой туман, погружая их в зыбкую пелену безветренного сна. На какое-то время стало темнее, затем в узкой прорехе сбивающихся к горизонту хребтов выглянуло багровое от окутавшей его водяной бани солнце, и утренние, пока ещё неяркие лучи потянулись к вершинам, скользнули вниз по склонам, высвечивая и разгоняя клубящиеся над деревьями туманные космы. Видимость улучшилась, и перед глазами рассредоточившихся по склону разведчиков во всей красе предстали улицы просыпающего селения. Совсем по-домашнему заорал петух, тявкнула и замолчала собака, замычали не доенные с утра коровы. Стукнула дверь, и во двор ближайшего к Маркитанову дома вышла высокая, но уже сгорбленная годами старуха. Зыркнув по сторонам, она прошла через двор и скрылась за дверью коровника. Вслед за ней из дома вышла молодая женщина, державшая в руке ведро-подойник. Когда она отправилась вслед за старухой, на противоположной окраине селения громко залаяли собаки, и тут же догоняя песий перебрёх из-за околицы донеслись звуки приближающихся моторов.
   Двигавшаяся в голове колонны восьмидесятка, не останавливаясь, пресекла село и, скрипнув тормозами, остановилась прямо напротив сидевшего чуть выше домов под прикрытием деревьев Димарика. Присмотревшись, он опознал в ней БТР своего отряда, только сидевший на броне десант был, похоже, из другой вотчины. Плотные, упакованные в мощные бронежилеты, в касках-сферах, мужики посыпались с брони, и под прикрытием остававшегося на броне пулемётчика стали разбегаться во все стороны, занимая позиции вокруг дома с жившей в нём уже знакомой Димарику старухой. Зачистка была адресной. Один из участвующих в спецоперации то ли фешеров, то ли омоновцев, приблизился к высокому металлическому забору и, постучав в него прикладом, что-то несколько раз выкрикнул. Но никто не отозвался. Тогда он подошёл к железной двери, повернулся к ней спиной и принялся лягать его изщербленную пулями поверхность. Наконец из сарая выглянула всё та же сгорбленная старуха и, не слишком убедительно причитая, поспешила к вздрагивающей от ударов двери...
   Поглядевшему на её уверенную походку Димарику, сидевшему в семидесяти метрах выше по склону, стало скучно. Он понял, что интересного ничего больше не будет, (банда ушла), отвернулся и стал изучать ползущую по коре гусеницу. Он не видел, как "зачищающие" стремительно влетали во двор, как входили в пустой дом, как осторожно осматривали помещения для животных. Димарик вернулся к наблюдению тогда, когда ФСБешники, уже покинув оказавшийся пустым адрес, рассаживались на гудевшую двигателями броню. Спецоперация оказалась безрезультатной. Теперь, похоже, уже никто в группе не сомневался в том, что уходившие или уходивший через реку бандит был тем самым объектом, ради которого всё это и затевалось. Но кусать локти было поздно.
   Но настоящий облом ждал их позже, когда вместо ожидаемого возвращения в ПВД группы получили перенацеливание. Алферов мысленно, может, и матерился, но виду не показывал. Гордеев отнёсся к этому философски. Кузнецов, наоборот, рвал и метал. Мало того, что уходили они всего на одну ночь и почти не брали с собой продуктов, так еще и зафунтыривали их в самые единя, куда топая, никак было нельзя обернуться менее чем за двое суток. Радовало лишь одно. Действовать группам предстояло на незначительном расстоянии друг от друга, а для организации ночной засады и вовсе разрешалось сходиться вместе.
   -Сергей! - связавшись по "Арахису" с "Аферистом", Гордеев сразу же позвал старшего.
   -Выдвигайся по ординатам Х.., У.., там встретимся. Будем идти параллельно, предупреди своих орликов, что бы на радостях нас не перестреляли. Как понял? Приём.
   -Понял Вас хорошо, - отозвался Алфёров, - выдвигаюсь в квадрат ... Конец связи.
  
   Уходили от села едва ли не бегом. Выгнанные из хлевов коровы, оглашая окрестности непрерывным мычанием, стали расползаться по окружающим селение хребтам и сопкам. Местные жители, отпуская крупнорогатый скот пастись в горы, не слишком опасались за то, что те потеряются и не вернутся к вечеру домой. Даже если такое и случалось, найти заблудившихся коров не составляло большого труда. Все окрестные возвышенности были буквально сплошь перегорожены частоколом. Правда, большая часть его была сооружена еще до войны, и во многих местах виднелись прорехи, лишь изредка подлатанные трудолюбивыми крестьянскими руками, но всё же вероятность ухода скотины за пределы ограждений была не- велика.
   Сперва подъем на хребет был относительно пологим, но ближе к вершине его крутизна увеличилась. Последние метры буквально превратились в поросший деревьями и небольшими кустарниками обрыв. Движение замедлилось. Каждый метр продвижения давался с трудом. Олег смахнул с лица выступившие на нём капельки пота. Обхватив пальцами дульный тормоз- компенсатор своего автомата, опустил приклад на небольшой выступ и, опираясь на АК-74М, словно на обыкновенную палку, продолжил подниматься вверх. Дышалось тяжело, несмотря на наступивший день, в лесу чувствовалась высокая влажность. Туман, рассеянный лучами поднявшегося солнца, напоминал о себе лишь едва виднеющейся в просветах деревьев дымкой. Олег наконец-то почувствовал себя полновластным командиром группы. Гордеев снова ушёл к тыловой тройке, предоставив Кузнецову самостоятельно выбирать маршрут и направление движения. Каждый час группа останавливалась, чтобы выйти в эфир и скинуть свои координаты "Центру". Тогда, пользуясь остановкой, но прежде продиктовав текст сообщения радисту, Олег доставал карту и сверялся с правильностью выбранного направления.
   -Чи, - Олегу показалось, что ведущий группу Киселев начал отклоняться влево. - Чи, - повторил он, и идущий впереди Есин обернулся к нему лицом.
   -"Правее, правее", - показал Кузнецов. Есин кивнул и, передавая команду по цепочке, окликнул впереди идущего...
  
   В конце концов разведчики выбрались на узкий скальный хребет, с двух сторон ограниченный обрывами и, пройдя по нему пару сотню метров, были вынуждены остановиться. Хребет источился настолько, что превратился в узкий глиняный гребень, ограниченный с обеих сторон двумя отвесными обрывами, уходящими вниз на пару десятков метров. В самом узком месте ширина гребня не превышала двадцати сантиметров, норовя каждую секунду осыпаться вниз очередным оползнем.
   -Чи, "стоять", - Кузнецов, поняв, что завел группу не совсем туда, куда следовало, приказал остановиться, и когда головной дозор встал, решительно махнул рукой- "возвращаемся". Мысленно матерясь, спецназовцы начали движение в обратном направлении.
   Уже спустившись с этого, собственно, не слишком большого гребня, и выходя в очередной раз на связь с центром, Олег внимательнее посмотрел в карту. На месте только что покинутого хребта отчетливо виднелись уходящие вниз штрихи - обозначение крутого обрыва. Старший лейтенант вздохнул, но афишировать собственную промашку не стал. Тем более что ротный, то ли чувствуя свою собственную вину, то ли полностью отдав управление в руки командира группы, а возможно, и не заметив этой ошибки, не стал тыкать его носом и выговаривать за потерянное время и дополнительно измученные мышцы.
  
   Они преодолели очередной распадок и, выбравшись наверх, оказались на относительно ровной, открытой с двух сторон местности. С первого же взгляда Кузнецову показалось, что некогда здесь жили люди. Впереди виднелись прямоугольники уже давно заброшенных, непаханых огородов. Слева, как бы продолжая лес, за почти полностью повалившимся забором виднелись посечённые осколками плодовые деревья. Группа двинулась вдоль сада, и Олег понял, что не ошибся в своих предположениях: один за другим виднелись буйно поросшие крапивой фундаменты давно разрушенных домов. Там-сям землю уродовали большие и малые воронки, и только попавшееся им на пути кладбище оказалось нетронуто. Оно стояло такое же, как и многие годы назад, словно готовившееся принять новых постояльцев. Каменные надгробья как безмолвные истуканы торчали среди поднявшихся на костях деревьев и окутавшей их подножия травы.
   Ступая среди напоминаний о чьей-то былой жизни, Олег невольно задумался о быстротечности и ускользающей непредсказуемости земного существования... Почти миновав кладбище, он ещё раз окинул взглядом едва заметные остовы домов и, вздохнув, поспешил покинуть это скорбное, опустошенное войной место.
  
   Кузнецов крайний раз снял координаты местности, когда до условленного места встречи с группой Алфёрова оставалось не более сотни метров.
   -Чи, "внимательно" "впереди" "свои" - в очередной раз напомнил Олег продирающимся через молодую ежевику бойцам головного дозора. Конечно, можно было поступить проще и надёжнее: дождавшись выхода в эфир, сводить группы, находясь в режиме общения, но до сеанса радиосвязи с "Центром" оставалось ещё более двадцати минут, а ждать, находясь почти у цели, старшему лейтенанту почему-то не хотелось. В конце концов, оказалось, что он был прав: на точку рандеву - прежде бывшую, как выяснилось, старым заброшенным взводным опорным пунктом, Олег и его группа вышли первыми. Вслед за головным дозором выползая на изрытую траншеями вершину, Кузнецов чуть замедлил шаг и повернул голову в сторону понуро бредущего радиста.
   -Кошкин, врубай свою шарманку! - приказал он и, сойдя по полуразрушенным ступенькам, тяжело опустился на обнажившиеся брёвна двухнакатной крыши осыпавшегося под дождями и полусгнившего от времени блиндажа.
   -Так ведь ещё не время... - радист недоумённо начал подносить к глазам руку с блеснувшим на запястье циферблатом часов.
   -Кошкин, я тебе что сказал? Врубай шарманку. А про то, что тебе надо входить в связь с "Центром", я ничего не говорил.
   -Но, - хотел было возразить радист и... передумал.
   -Включаешь, настраиваешь антенну и слушаешь, ждёшь. Как только в эфире появится "Аферист", даёшь мне старшего. Вопросы есть?
   -Никак нет.
   -Ну, вот и славно, работайте сэр, работайте... - довольный жизнью старший лейтенант оперся спиной о рюкзак и принялся разглядывать бегущие по небу облачка. Тепло, светло, сухо - что ещё надо слегка уставшему молодому человеку? Баночку тушёнки, малость кашки, ну и чайку крепенького с сухариками... Да где ж их взять?
  
   Когда в середине тыловой тройки на ВОП выбрался слегка запыхавшийся Гордеев, Олег уже успел "вдоволь" намечтаться и теперь общался с вышедшим на связь Алферовым.
   -"Аферист", мы на точке, ждём тебя. Как понял? Приём.
   -Понял тебя, грязная морда, - отозвался командир "Афериста", имея в виду общепринятую национальную окраску мавра, - понял. Топаем. Конец связи.
   -А за морду ответишь, - быстро проговорил Олег, стараясь "догнать" уходящего со связи Алфёрова. Услышал ли его Сергей или нет, осталось неизвестным, во всяком случае, в ответ не раздалось ни единого слова. Олег надеялся, что услышал...
   -Лисицын, в темпе вальса, командиров троек ко мне! - отдавая гарнитуру, приказал группник, и только сейчас вдруг сообразил странности совпадения фамилий своих радистов. Лисицын и Кошкин. Удивительно, что никто до него не связал их воедино и не прицепил к ним имена известных сказочных героев - лисы Алисы и кота Базилио. А ведь что-то неуловимо-похожее в них действительно было. Лисицын - худой, хитрый, точнее даже пронырливый, способный сотворить нечто непотребное и успешно от этого отмазаться. Кошкин - нерасторопный увалень, вечно попадающий под раздачу и чаще всего по вине именно своего напарника... Подумав об этом, Кузнецов невольно улыбнулся.
  
   -Сейчас должна подойти группа Алферова, - старший лейтенант обвёл взглядом стоявших подле него командиров троек, - поэтому будьте внимательнее и напомните об этом остальным. И ещё: здесь мы останемся минимум на полчаса, на перекус времени будет достаточно, так что можете пообедать. - И тут же подумал: "если, конечно, есть чем", хотя наверняка есть, его бойцы запасливые, а потому улыбнулся. - Всем спасибо, все свободны, - в этот момент в душе у Кузнецова и впрямь царило хорошее настроение...
  
   Алферов подошел через полчаса. Оказывается, его группа едва не вылезла на растянутую поперек их пути нить датчика цели мины ПОМ-2Р. Точнее, даже вылезла. Каким образом нить перешагнул шедший впереди и не заметивший её сержант Богданов, оставалось только догадываться. Но повезло, и повезло им дважды: двигавшийся вторым Давыдкин всё же углядел тянувшуюся меж деревьев смертоносную жилку. Это была старая, почему-то не самоликвидировавшаяся мина. Возможно, сдерни Богданов нить, она бы и не сработала, но рисковать и ставить эксперименты Алферов не стал. Осторожно уведя группу вправо, он предпочёл оставить проверку ПОМки на "профпригодность" лесному зверью, а сам ещё больше снизив темп продвижения группы, сделал крюк в сторону и пошёл дальше.
  
   Отцы- командиры вопреки всем наставлениям и инструкциям, да и здравому смыслу тоже, чтобы перекусить завалявшимися в рюкзаках продуктами, собрались вместе.
   -Природа здесь не такая уж чтобы красивая, - накладывая на хлеб кусочек селедки, философски заметил Алфёров. - У нас в средней полосе она ярче, светлее. Здесь темная, неприветливая, но зато какие здесь можно развести сады! - мечтательно заметил он. - Влаги достаточно, тепла хватает. А охота... - восхищенное цоканье языком, - великолепная здесь была бы охота!
   -Да- а, - поддакнул ему дожевывающий свою пайку Гордеев. - Не будь здесь войны, я бы с удовольствием приехал сюда поохотиться на кабанчика!
   -Вот ведь не жилось же людям! - недовольно проворчал Олег. - Власти кому-то захотелось...
   -Не всё так просто... - начал было говорить ротный, но в этот момент в кустах что-то хрупнуло, и вся троица, поспешно отставив в сторону бутерброды, потянулась к лежавшему на земле оружию.
   -Черт! - выругался Кузнецов, когда из чащобника выглянула вытянутая кабанья морда. Зверь принюхался и, по-видимому, учуяв что-то подозрительное, быстро, но вместе с тем как-то неуверенно развернулся и, ломая ветви, бросился прочь. В последний момент офицеры успели заметить висевшую вместо задней ноги зверя короткую, изуродованную взрывом культю.
   -Н-да, - посмотрев ему вслед, прицыкнул языком снова ухватившийся за свой бутерброд Гордеев. - Не скоро меня в этот лес на охоту потянет. Не скоро!
   -Да уж... - задумчиво протянув, согласился Алферов и, покачав головой, принялся есть. А Кузнецов ничего говорить не стал, какие уж тут были слова...
  
   Ротный принял решение на ночную засаду выдвигаться в район небольшого, не обозначенного на карте, но хорошо известного ему ручья.
   -Олег, сейчас разделимся, и ты чапаешь приблизительно куда-нибудь сюда, - Вадим ткнул в карту небольшой, только что сломанной веточкой, - а мы с Серёгой топаем чуть левее, переходим ручей и организуем засаду на той стороне. Тебе ближе, чем на сто пятьдесят метров, к ручью подходить нет смысла. Там сплошные буераки, заваленные сухим валежником, по ним никто не пойдёт. Я здесь в прошлую командировку был, знаю. А вот как раз метрах в ста пятидесяти проходит старая заброшенная дорога. Её и тогда почти не было видно, а теперь, по-видимому, и вовсе в лесу теряется. Но это если не знать. А если знать, то по ней топать удобнее всего: и под ногами, можно сказать, ничего не мешается, небольшие ветки не в счёт, и поверхность накатанная, ровная. Наверное, скреперами когда-то проходили. По сторонам вправо-влево метров на пятьдесят всё чисто. В прошлые годы у дороги сухостойный лес весь выбрали, так что идти по этой дороге легче, чем где бы то ни было. Поэтому если кто и пойдет, то либо здесь, либо уже по той стороне, по ручью, но только ночью. Слишком открыто. Видишь, здесь опушка: ширина метров триста, вглубь до леса больше двухсот метров. Короче, мы там где-нибудь и сядем.
   -Лады, - Кузнецов поднялся с жалобно затрещавшей крыши старого блиндажа и, накинув не плечи рюкзак, взял в руки оружие.
   -Выходи первым, мы следом, - оказалось, что ротный сказал ещё не всё. - Поиск будем вести на удалении пятисот метров. Ты двигайся вдоль хребта, мы перейдём через него сразу и обследуем противоположную сторону. Ручей станем переходить, не доходя до твоего места засады метров двести. И вот еще что: оставайся на связи, тут где-то должна быть чеховская база. Мы её искали еще в прошлый раз, но не нашли. Она как та черная кошка - вроде есть, только её никто не видел. Впрочем, это я серьёзно. База здесь должна быть. Слишком много информации по этому району, и ни одного реального подтверждения. Все источники врать не могут. Скорее всего, подземные бункеры и маскировка - а ля английский садик. Ну ладно, пора. Ни пуха!
   -К чёрту! - Кузнецов помахал в воздухе ладошкой, и Гордеев, улыбнувшись в ответ, встал в строй уже выползающей из щелей ВОПа Алфёровской группы.
  
   А места и впрямь оказались заманчивые - базовые. Но ни одного следа, ни одного предмета, который мог бы стать зацепкой и навести на мысль о нахождении здесь подземных жилых схронов, не находилось. Ничего: тишина и никем не потревоженное зверьё. Пока шли, дорогу дважды перебегали кабаны. Один раз в отдалении мелькнули желто-серые шкуры то ли косуль, то ли оленей. Из зарослей шиповника тявкнула лисица. Но никаких свидетельств присутствия людей не было. Выбрав по всем признакам подходящее для засады место, Кузнецов остановил группу и эту саму засаду организовал. Затем, разместившись под странным, похожим на ель, (но с мягкими плоскими иголками), деревом, Олег спокойно завалился на коврик и закрыл глаза, готовый временно провалиться в сон, чтобы спустя пару часов проснуться и пойти проверять охранение. Если бы не большущее желание перекусить, он бы, наверное, уснул тот час же, но после дневного поиска организм требовал калорий, да к тому же и время было ещё светлое. Солнце только-только начинало клониться к горизонту, и его лучи по-прежнему проникали сквозь переплетение веток. Наверное, именно поэтому Олег не слишком огорчился, когда его, ошибочно приняв за спящего, кто-то осторожно потряс за правое плечо.
   -Командир! - донесшийся до Кузнецова голос принадлежал Лисицыну.
   -Что случилось? - не открывая глаз, уточнил старший лейтенант. Глаза он открывать не спешил, потому что сразу понял: если его трясут осторожно и медленно, значит ничего серьезного пока не произошло, или, по крайней мере, у него ещё достаточно времени на раскачку.
   -Змеи, - приглушенно протянул радист.
   -Что змеи? - переспросил Кузнецов, понимая, что вставать всё же придётся.
   -Там... в тыловой тройке.
   -О, боже ты мой! - Олег откинул укрывавший его спальник. - Вы что уж, и со змеёй без меня разобраться не можете?
   Лисицын неопределённо пожал плечами и отступил чуть в сторону, давая дорогу своему лениво поднимающемуся командиру.
  
   -Что тут у вас? - старший лейтенант присел на корточки и вгляделся в том направлении, куда были устремлены глаза стоявшего под деревом Гудина.
   То, что высовывающееся из-под ветвей существо было не змеёй, это Олег понял сразу. Вот только кто это был, желтопузик или медяница, он со своим знанием зоологии, точнее, её незнанием, определить не мог. Тем не менее, уверенно заявил.
   -Это желтопузик.
   -А он ядовитый? - спросил Гудин, и Кузнецов понял, сколь разительные перемены в образовании произошли за несколько последних лет.
   -Это ящерица.- И что бы уж совсем расставить все точки над i, пояснил: -Безногая.
   -А- а- а, - кивнул со знанием дела Гудин. И тут же: - А она ядовитая?
   -Да ящерица это! - уже раздражаясь, повторил старший лейтенант.
   -Тогда понятно! - Гудин на секунду задумался. - А прямо как змея! - кажется, он всё ещё не верил, что высовывающаяся из травы, скользкая на вид, серо-коричнево-белая гадина не есть ядовитая змеюка.
   -А если всё же укусит? - это спросил появившийся за спиной у группника Лисицын, и Олег понял, что для спокойствия бойцов действительно всё же лучше это безобидное существо прибить. Он встал, сделал шаг вперёд и резко опустил ногу на голову даже не попытавшегося бежать желтопузика. Под подошвой противно чмокнуло, круглое тельце бессильно дёрнулось и затихло.
   -А её есть можно? - спросил Гудин, а Кузнецов подумал: "Вот, кажется, и добрались до истинной причины моего вызова". Но чувствовать себя идиотом не хотелось, поэтому Олег не стал углубляться в эту мысль, а предпочел переключиться на задаваемый вопрос.
   -Основы выживания изучать надо было лучше! - зло ответил он, сердясь на самого себя за столь бессмысленно-жестокий поступок. Но разъяснить бойцам, что к чему, все же следовало. - Скорее всего, да, это же ящерица, а большинство ящериц съедобны. - Он окинул взглядом старшего тройки Гудина, залёгшего подле дерева пулемётчика Родионова, сидевшего подле него снайпера Баринова, и добавил: - Но сегодня вы не настолько голодны. Так что потерпите. - И чтобы наверняка избежать глупых поползновений, схватил желтопузика за всё еще вздрагивающий хвост и, размахнувшись, забросил в лесную чащу.
  
   Когда он вернулся к своей лежанке и залез под спальник, то понял: выбранное им место оказалось не совсем удачным. Как оказалось, ещё раньше это местечко облюбовали муравьи, и теперь они со всей обстоятельностью заполнили его спальник, забрались под одежду, бегали по стоявшему у изголовья рюкзаку. Пришлось спешно менять место собственной дислокации и перебазироваться на несколько метров в сторону.
   Ночью ему снилась ящерица, она истекала кровью, совсем по-человечески кричала что-то неразборчивое и всё время норовила выбраться из-под подошвы его ботинка...
  
   Когда "Мавр" уже устанавливал вокруг себя мины, "Аферист" ещё только выбирался к руслу пресловутого ручья. Гордеев был прав: весь левый берег представлял собой сплошные заросли и переплетения будто специально собранного со всего леса валежника. Как ни старались идущие соблюдать тишину, но продраться сквозь сплошную чащобу, не сломав тонкий ствол мелкого сухостоя, не наступив на ветку, было невозможно. Нет-нет, да и раздавался громкий треск сломанного сучка, или до идущего в центре группы Алферова доносилось скрежетание цепляющей по брезентовой горке неудачно отпущенной ветки. Незначительные спуски чередовались с такими же небольшими подъёмами. Создавалось впечатление, что какой-то великан огромными граблями прочертил в земле гигантские полосы, потоптался по ним малость ногами, да так их и оставил. Преодоление этого участка отняло едва ли не столько же сил, сколь весь послеобеденный переход. Наконец, группа выбралась к речному берегу и остановилась.
   -"Командира", - показал знаками боец, идущий впереди Алфёрова. Подумав, Сергей не стал передавать знак дальше, вызывая ротного, так как командиром группы был именно он, а не майор Гордеев, а пригнувшись под низко склонившейся веткой бука, пошёл к поджидавшим командира разведчикам.
   Первым делом Алфёров огляделся на местности: спуск в русло был несложен. Сама речка представляла собой ручеек, растекшийся по широкому, (метров в тридцать-сорок), каменистому руслу. Она была, как и большинство чеченских речушек, мелкой, и едва ли в самом глубоком месте её уровень поднимался выше щиколотки. На противоположном берегу сразу напротив вышедших к краю леса разведчиков виднелись заросли невысокого, густого, но вполне проходимого кустарника, тянувшегося вверх по склону и постепенно сливавшегося с растущими выше деревьями. А в метрах пятидесяти правее, прямо от русла ручья начиналась та самая, большая, обозначенная на карте, поляна-опушка.
   Пока Сергей рассматривал местность и раздумывал над своими дальнейшими действиями, к берегу ручья подошел Гордеев. Взглянув на открывающуюся за ветвями панораму, он, повернулся ко всё еще находившемуся в сомнениях Алфёрову и спросил:
   -Ну и какие наши планы?
   Сергей неопределённо пожал плечами.
   -По-моему, тут только два варианта: либо мы остаёмся на месте и контролируем речку, либо переходим на тот берег и понимаемся на вершину. Так мы будем контролировать, собственно, и проход по высоте и русло реки.
   -Сколько тут до вершины? - Гордеев задумался. - Метров двести пятьдесят?! Днем нормально, а вот ночью...Хотя сегодня луна, - заметил он, а потом суеверно добавил: - Должна быть. Ночные прицелы у тебя в рабочем состоянии, БНы тоже. Так что, пожалуй, давай, Серега, наверх полезем. И два направления сразу перекроем, и у меня на душе будет спокойнее.
   -Наверх так наверх, - не стал спорить Алферов.
   -Что ж, тогда вперёд, командуй своими орлами! - сделав такое распоряжение, Вадим улыбнулся и, словно уступая дорогу, отошёл в сторону.
  
   Открытое пространство пересекали, как и положено бегом, по одному, пригнувшись, поднимая тысячи брызг и разбрасывая по сторонам выскальзывающие из-под подошв округлые речные камни. Дождавшись, когда поднявшийся на верховину хребта головняк выберет и займёт удобные для наблюдения и обороны позиции, Алферов дал команду на выдвижение основной части группы...
   Место, облюбованное головным дозором для организации засады, оказалось на редкость удобным. В сторону вершины хребта, (скорее, это был даже не хребет, а убегающая на сотни метров вдаль возвышенность), были обращены словно специально насыпанные здесь глиняные гребни-складки высотой в половину человеческого роста, служившие отличной защитой и укрытием. С тыла разведчиков прикрывал огромный ствол вывернутого с корнями дерева. Справа и с фронта толстые буки и растущие меж ними кусты орешника резко заканчивались, словно скошенные гигантской косой, и начиналась открытая, большая, абсолютно свободная от зеленых насаждений поляна. Росшая на ней трава, даже несмотря на весну и льющие беспрестанно дожди, казалась выцветшей, завядшей, одним словом, чахлой.
   Оставшись довольным выбранной позицией, Алферов определил себе и радистам место как раз за поваленным деревом и, не спеша обустроившись, завалился спать. Гордеев лег рядом, но прежде чем уснуть, долго ворочался, а потом еще множество раз просыпался и раздраженно ворчал. В этот вечер, а может быть только именно в этом месте, было особо много гнуса. Эта тварь пролезала буквально в любую щель, от неё не спасала ни обильно покрывающая кожу мазь, ни натянутая на голову по самые уши шапочка. Оставалось только слегка материться и то и дело не слегка почесываться. Особенно веселились эти твари на голове, проникая под шапчонку. Они пролазили между волос и от всей души впивались в насыщенную капиллярами кожу. В конце концов, Гордееву надоело бороться с надоедливой мелкотой. Он вытащил из рюкзака плащ-палатку и, несмотря на теплоту окружающего воздуха, завернулся в неё с головой и, наконец, уснул.
   Вскоре над урёмой выглянула недавно народившаяся луна и открытое пространство - лесная опушка и следовавшее за ней блестевшее в лунном свете речное русло стали видимы в ночные приборы как на ладони.
  
   Гордеев, привыкший просыпаться от малейшего хруста валежника, от едва слышимого шороха, издаваемого падающим в тишине листом, на этот раз проснулся от трескотни выстрелов и, толкнув в бок ещё спящего Алферова, прислушался: эхо разносило отзвуки перестрелки и сразу было не ясно, где располагается источник звуков.
   -Крутских, "Мавра" живо, - приказал он дежурившему по связи радисту.
   -Что случилось? - еще не привыкший просыпаться от шума войны, Алферов слепо таращился в окружающую пустоту, пока ещё не понимая, что происходит.
   -Перестрелка, - пояснил Гордеев и, повернувшись к радисту: - Что со связью?
   -"Мавр" на приёме, товарищ майор, - доложил Крутских, сдирая со своей головы наушники и протягивая всё это добро командиру роты.
   -Отставить! - Гордеев уже понял, что выстрелы звучат гораздо дальше той части леса, где должна была находиться группа Кузнецова. - Запроси, далеко ли от них идёт бой, - приказал он и, вскочив на ноги, прислушался, уже стоя пытаясь определить расстояние до источника звука. Но, увы, метавшееся по склону эхо делало его потуги бессмысленными.
   -Есть! - Крутских вернул на место наушники и принялся что-то едва слышно бормотать в поднесённый к самым губам микрофон.
   -Квадрата полтора, - доложил он немного позже. - "Мавр" сказал, что они будут пока находиться на связи.
   -Давай мне "Центр", - Гордеев хотел знать, кто воюет в закрытых для постороннего вмешательства квадратах "без его разрешения".
   -"Центр" - "Аферисту". Приём.
   -"Центр" для "Афериста" на приёме.
   -В квадрате ... слышу звуки двустороннего боя большой интенсивности. Приём.
   -Понял вас. - Вадим зримо представил, как дежурный радист передаёт полученную информацию в центр боевого управления, как оперативный офицер, уяснив суть вопроса, начинает запрашивать Ханкалу, как... Одним словом, как медленно, но уверенно раскручивается маховик перепроверки полученных сведений. - "Аферист", оставайтесь на приёме.
   И снова тишина. Меж тем, пока в ПВД переваривали информацию, стрельба, длившаяся больше десяти минут, начала постепенно стихать. Наконец эфир снова ожил.
   -"Аферист" - "Центру". Приём.
   -На приёме.
   -В данном квадрате наших подразделений нет. Информации по ведению в вашем районе каких-либо боевых действий не имеется. Прошу подтвердить правильность переданных сведений.
   -Крутских, передавай: перестрелка стихла. И вырубай шарманку, - раздражённо приказал Гордеев и, оглянувшись на стоявшего за спиной командира группы, виновато пожал плечом. "Мол, ты, командир, должен бы командовать сам, но так уже получилось". А Алфёров только слегка улыбнулся и, не говоря ни слова, опустился на ещё не остывшую лежанку. Большой разницы в том, кто в данном случае диктовал радистам радиограммы, он не видел...
  
   Утро снова оказалось солнечным. В лесу ещё царил полумрак, ощущалась влажность и ночная свежесть. Казалось, дымные струйки тумана источаются самими деревьями. Почти невидимые, сливаясь вместе, они превращались в колышущуюся сигаретную дымку, медленно понимающуюся вверх и тут же тончайшей водяной плёнкой опадающую на мерцающие в рассветных полутенях листья. Солнечные лучи, словно ещё находясь в ночной дреме, медленно потягивались, спускаясь вниз по плавно опускающемуся склону. Закончивший осмотр боевого охранения старший лейтенант Алферов, проверив крайнюю тройку и ободряюще похлопав рукой по плечу бдящего Минаева, осторожно приблизился к окраине леса и тотчас упал в холодную и влажную от росы траву. На противоположной стороне поляны ему почудилось чье-то неосторожное движение. Палец сам собой потянулся к предохранителю, но заставив себя не торопиться, Сергей лишь предостерегающе поднял руку, призывая видевшего его Минаева к вниманию. В следующее мгновение из кустов вышло так переполошившее его существо и оказалось грациозным самцом косули. Животное смешно вытянуло шейку, осмотрелось по сторонам и, как ни в чём не бывало, принялось щипать влажную от росы травку. Старлей мысленно чертыхнулся, и с некоторым облегчением, поднявшись, неслышно пошёл вглубь леса. Он уже почти миновал тройку Минаева, когда со стороны спящего ефрейтора Семёна Симакова раздались такие рулады, что Алферов непроизвольно вздрогнул. А тут же послышался глухой удар локтем.
   -Не храпи! - строго прошипел лежавший рядом с храпуном рядовой Зотов. Симаков что-то сонно хмыкнул и успокоился. Старший лейтенант невольно обернулся, и чуть пригнувшись, чтобы не мешали опускающиеся с деревьев ветки, всмотрелся в осветившуюся первыми лучами солнца поляну. Косули на ней уже не было.
  
   Ротный планировал сняться с ночной засады в семь часов утра, чтобы не позднее, чем к обеду, выйти к месту эвакуации. Но сбыться его планам было не суждено. Вместо ожидаемого "Добро" на выдвижение был получен приказ: "находиться на месте до особого распоряжения". Складывалось впечатление, что наверху совершенно забыли об отсутствии в группах продовольственных пайков.
   Раннее утро постепенно перетекло в день. День медленно стал приближаться к своей середине... Неспешно потягивающий из фляги остатки сладкого чая, Алферов рассматривал суетившуюся в кроне соседнего дерева птичку. Лежавший рядом Гордеев со скучающим видом пялился на текущие по небу бело-серые перистые облака.
  
   -Командир, чех! - шепнул вынырнувший из куста орешника Зотов.
   -??? - подняв взгляд, командир группы дёрнул подбородком, требуя уточнений, а Гордеев мгновенно сел и машинально потянулся к оружию.
   -У ручья... Сёмен заметил. Из овражка выбрался, по пояс голый, с пулемётом. Барин его пока на мушке держит, уходить начнет - срежет. Он из овражка вышел, - повторился Зотов, и задумчиво: - Может там ещё есть?
   "Есть?" - мысленно спросил у самого себя Алферов, и так же мысленно ответил: -"Должны быть. Хотя они иногда и по одному ходят", - додумал он, уже вскакивая на ноги.
   -Чи, - лейтенант привлёк внимание ближайшей (тыловой) тройки, знаками показал "ты и ты встаём" и сразу - "Тихо. Выдвигаемся". Бойцы поднялись с занятой позиции и развернутой цепью двинулись в указанном направлении.
  
   Сергей вылез на окраину леса второй раз за утро, и аккуратно раздвинув ветки небольшого куста, вгляделся в окружающее пространство. Впрочем, и за всю ночь, и за всё утро, и за наполовину прошедший день ничего не изменилось. Опушка, представлявшая собой довольно пологий склон, в самом низу отрывисто обрывалась берегом небольшого, не по-весеннему чистого "форсированного" ими вчера ручья. А на противоположном его берегу под лучами тёплого солнышка нежился заросший щетиной чех. Жаль, что расстояние до него было приличным и даже в оптику не удавалось рассмотреть выражение бандитского лица, но Алферов почему-то думал, что оно выражает крайнюю степень довольства. Этот тип сидел на корточках, и время от времени черпая ладонью бегущую мимо воду, плескал её себе на спину.
  
   -Больше никого? - опускаясь рядом с державшим чеха на мушке снайпером, уточнил Гордеев.
   -Никого, - не отрываясь от прицела и имея ввиду других боевиков, ответил Симаков. -Стрелять?
   -Ждём, - приказал чуть сместившийся в сторону старший лейтенант. Он всё ещё надеялся, что чех здесь не один. Какое-то время они ещё продолжали наблюдать, но вскоре стало понятно, что бандиту то ли надоело бесплодное сидение у ручья, то ли чех куда-то внезапно заторопился, но он суетливо огляделся по сторонам и, по-видимому, собираясь уходить, встал.
   -Он твой, - шепнул Алферов, и палец Симакова на курке ВСС стал медленно выбирать свободный ход.
   Уже приговорённый к смерти боевик потянулся к одежде - мгновение, и на голове у него оказалась всем знакомая панама.
   -"Димарик"!!! - холодный пот шибанул по спине готового нажать на курок снайпера.
   -Димарик! - уже вслух сказал он, оглядываясь на напряженно замершего командира.
   -Вижу, - ответил тот и зло сплюнул на землю. - Какого хрена он там делает? - и, взглянув на часы. - Крутских, Сажин, связь с "Мавром", живо. Вот сволочь... - мыслей не было, были только эмоции, да и те нецензурные...
   Алфёров поспешил к радиостанции, а Димарик ещё некоторое время постоял на берегу, затем нагнулся завязать шнурок и внезапно замер. Постояв так некоторое время, он подхватил стоявший на земле "Печенег" и буквально в одно мгновение скрылся в сомкнувшихся за спиной ветках.
  
   Маркитанов даже не пытался оправдываться. Свой турпоход, раздевания у реки и последующий разнос- всё это он воспринимал как само собой разумеющееся. В конце концов Кузнецову надоело бесплодное морализаторство и он, махнув рукой, уже хотел было идти к ожидающим его радистам, когда Димарик, по-прежнему невозмутимо пялившийся по сторонам, выдал.
   -Там след.
   -Что след? - не понял уже шагнувший в сторону группник.
   -В ручье...
   -Чеховский след, в ручье? - Кузнецов недоверчиво покосился в сторону довольно улыбающегося Маркитанова.
   -Да не знаю я! - Димарик пожал плечами. - След, просто след.
   -Точно? - даже понимая, что Маркитанов навряд ли ошибается, Олег всё же не удержался, чтобы не поставить под сомнение сказанное не слишком любимым им сержантом.
   -Командир, обижаешь, я что, когда-либо что-то путал? - Кузнецову оставалось лишь мысленно хмыкнуть.
   -Кошкин, "Афериста"! - приказал он, надеясь, что радист Алферова еще не успел отключить радиостанцию.
   -Командир, "Аферист" на связи.
   -Позови мне "Ястреба", - с трудом вспомнив позывной ротного, приказал Кузнецов.
   -Старшего "Афери... - Олег не дал радисту договорить.
   -Я же сказал, позови мне "Ястреба", куда ещё понятнее?
   -Старший "Мавра" вызывает "Ястреба", как понял? Приём.
   -Понял тебя, "Ястреб" на приёме.
   -Вадим! - начав говорить, старший лейтенант почувствовал, что слегка волнуется. -Димарик нашёл отпечаток ноги, приём.
   -Где? Приём, - коротко уточнил Гордеев.
   -Там, где вы видели самого Димарика: в ручье.
   -Возьми одну тройку... Хотя нет, собирай всех и подтягивайся к ручью. Я спускаюсь. Как меня понял? Приём.
   -Понял тебя, встречаемся у русла. Конец связи, - Кузнецов отпустил тангенту и положил гарнитуру на заранее подставленную ладонь Кошкина.
  
   -И как мы его вчера не заметили? - уже находясь на берегу речки и разглядывая отчетливо видимый след ботинка, недоумённо разводил руками Гордеев. - Хотя перебегали быстро... Не до следов... Да и камни там сплошные... Да и проходил ли он там вообще? - и тут же без всякого перехода:- Олег, назначь двоих бойцов поглазастее, всё вокруг осмотреть.
   Носок ботинка прошедшего здесь сутки назад чеха отпечатался на песке так, что сразу было невозможно понять, откуда он идёт и куда направляется.
   -Киселёв, - позвал группник и, подумав: - Маркитанов, всё осмотреть, о результатах доложить.
   Насчёт Димарика он рассудил так: раз повезло один раз, может, повезёт и другой?! Не повезло. След, уходящий в сторону и исчезающий в примыкающих к воде кустарниках, что росли на правой стороне поляны, заметил Киселёв.
   Куда топает неведомый пешеход, теперь стало понятно.
  
   -Идти он мог либо сюда, либо сюда, - водя по карте пальцем, рассуждал Гордеев. Группы уже объединились и теперь все три офицера, сидя на расстеленной палатке, обсуждали свои дальнейшие действия.
   -Ты думаешь, здесь база? - Алфёров с сомнением покачал головой. - Он мог и вот в этот посёлок идти!- травинка в руке Сергея уткнулась в точку на карте.
   -Запросто! - не стал спорить ротный, - но судя по всему идет он из пункта А... - Вадим не стал говорить о своём втором предположении, а именно, что боевик мог идти не из поселка, а с до сих пор не обнаруженной ими хорошо замаскированной базы. - И в пункт П ему было бы проще пройти или по прямой, или по асфальтовой дороге добраться на машине.
   -И на въезде угодить в лапы к омоновцам, - скептически воспринял сказанное ротным Алфёров.- Кто знает, может на каждом заборе его фотография висит?
   -Но это ты загнул! Те, чьи фото на заборах висят, поодиночке вряд ли ходят! - встрял в их беседу до того молчавший Кузнецов. - Хотя, конечно, и те, чьи не висят, могут побояться лишний раз мимо блокпостов прогуляться.
   -Ладно, хорош!- Гордеев примиряющее поднял руку. - Наш разговор ни о чем. Чех ни чех, есть база, нет базы... А вот эти два местечка досмотреть надо. Тем более, что нам по пути и совсем рядом с районом эвакуации, - Гордеев сложил карту и начал запихивать её в разгрузку. - Выдвигаемся через пять минут. Олег, твоя группа идёт первой, я с тобой. И вот ещё что. Сергей, если мы ввяжемся в бой, то действуешь по отработанной схеме. Одним словом, ты знаешь. - Алфёров кивнул. - Всё, поднимайте бойцов, выходим.
  
   На этот раз Гордеев шел в головной тройке - третьим сразу за Киселёвым. Непонятно почему, но он был почти уверен, что база здесь есть. Осталось только выбрать правильный маршрут и найти. Чеховский след почти сразу затерялся, и теперь ротный вел отряд больше по наитию, чем по карте или трезвому расчёту. Они вышли на очередную речушку и, перейдя на другой берег, уткнулись в глинистые, почти отвесные стены поднимающейся над ручьём возвышенности. Только в одном месте подъём был менее крутым. Разделяя возвышенность на две части, смыв её более чем на половину высоты и тем самым за многие тысячелетия образовав овраг, с её склона стекал небольшой, можно сказать, совсем малюсенький ручеёк. Низвергаясь с трёхметровой высоты, в месте своего падения он образовывал небольшое озерцо и, выливаясь из него узкой голубой лентой, бежал дальше. Шедший первым Старинов лишь на мгновение замедлил скорость, а затем решительно шагнул к озеру, намереваясь подняться на месте образовавшегося размыва. Гордеев не препятствовал. Ему и самому думалось, что это место для подъёма наверх самое удачное. Дно у озера казалось темным и твердым, у самого края, слегка покрытого небольшим слоем желтого ила. Старинов ступил в воду, и пошедшая от ноги рябь столкнулась с волной, идущей от водопадика. Он сделал следующий шаг и тотчас почти до пояса ушел в воду. Гордеев еще только соображал, что произошло, а сержант Маркитанов, метнувшись мимо него, ухватил за руку провалившегося в вязкую, черную жижу Старинова и потянул вверх. К нему тотчас присоединился Киселёв. Гордеев бросился им на помощь и почувствовал, как в его разгрузку, в свою очередь, впиваются чьи-то руки. Всосавшая бойца песчано-глинистая топь никак не желала отпускать свою жертву. Лишь по-настоящему упершись и потянув, так, что затрещала далеко не слабенькая на разрыв разгрузка, а сцепленные пальцы захрустели от напряжения, его удалось вытянуть и поставить на твёрдую поверхность.
   -Давай шустрее! - поторопил ротный грязного, мокрого, нещадно (хотя и приглушенно) ругающегося Старинова, уже успевшего скинуть берцы, и теперь полоскавшего их в мутной воде ручья, вытекающего из взбаламученного озера. Сняв забитые грязью носки, он безо всякого сожаления сунул их под осклизлую поверхность большого, лежавшего у ручья камня, и полез в испачканный снизу рюкзак в поисках запасной пары.
   -Носки?! Хорошенькие! - словно случайно заглянув под камень, Димарик достал выброшенные Стариновым носки. - Пригодятся...- пробормотал он, - и, как не в чем ни бывало, принялся за их полоскание.
   -Маркитанов, ты что, совсем? - Кузнецов покрутил пальцем у виска, Гордеев усмехнулся, а сам Димарик сделав вид, что не расслышал, продолжил начатое.
   Пока головной дозор и иже с ним отцы - командиры приводили себя в боевую готовность, первая тройка ядра и вся остальная группа приступила к штурму возвышенности. Подниматься пришлось чуть в стороне, по более крутому и высокому склону, но зато без потайных ловушек виде грязевого озера. Буквально на руках преодолев первые метры, бойцы постепенно вытянулись на более пологий участок и начали уходить всё дальше и дальше.
   -Догоняй группу! - сказал Гордеев стоявшему рядом Кузнецову и показал взглядом вверх.
   -Уже иду! - кивнул старший лейтенант и, обогнав ещё только начинавшую выходить из подлеска тыловую тройку, начал карабкаться по почти отвесно уходящему вверх склону. Ноги скользили, тяжёлая экипировка тянула вниз, и приходилось буквально вгрызаться в землю, с силой вбивая в склон каблуки ботинок, хвататься руками за корневища, за чудом уцелевшую траву, за молодую, изредка торчавшую на склоне поросль. С трудом, но Олегу удалось одолеть крутизну, и он, постепенно увеличивая скорость, начал догонять ушедших вперёд радистов.
  
   С отмыванием от грязи было покончено как раз в тот момент, когда замыкавший группу Гудин, подпрыгнув, ухватился за свисающее вниз корневище бука...
  
   Местность, по которой после преодоления возвышенности двигались спецназовцы, была изрезана небольшими овражками, рытвинами, ямами неизвестного происхождения. И всё это заросло мелколесьем, путающейся под ногами ежевикой, (слава богу, большой, выше человеческого роста, и колючей в этих местах не было), шиповником и кустами густого орешника, до такой степени, что местами было невозможно продраться через частокол веток. И тогда, взявший управление в свои руки, Гордеев давал команду обходить заросли справа или слева. Иногда подобные чащобы казались ему подозрительными и он, останавливая группу, высылал тройку для осмотра местности. Но пока ничего, что могло бы подтвердить его умозаключения относительно нахождения в этом месте базы, не находилось. Меж тем время неумолимо приближалось к вечеру. Выйдя на небольшой, относительно удобный для засады участок местности, Гордеев остановил отряд и отдал команду на организацию ночной засады...
  
   Сержант Маркитанов сидел на берегу журчащей, но почти невидимой речушки. В ночном, затянутом облаками небе лишь угадывался косой изгиб выплывшего на небосвод месяца. Ширина русла на этом участке была приличная - метров пятьдесят, однако сама речушка свободно умещалась в трёхметровом канале, прорытым течением в самой его середине. Ещё с вечера Димарик успел заметить, что с противоположного берега над рекой свешиваются густые ветви кустарника, образуя нечто вроде туннеля. А чуть левее в метрах восьмидесяти от бдящего сержанта, прямо из русла реки шла едва заметная, но всё еще езженная грунтовая дорога. Группник не разрешил рисоваться и переходить речку, но Маркитанов был уверен, что совсем недавно по этой дороге ездили. Ужасно хотелось есть, но даже у всегда запасливого Димарика последние рыбные консервы и галеты закончились ещё днём.
   Чтобы хоть как-то заглушить терзающий организм голод, Маркитанов в очередной раз приложился к пластиковой бутылке, но сделав три больших глотка, замер, прислушиваясь. За спиной послышались чьи-то настороженные шаги.
   -Чь, командир, ты? - разворачивая ствол, спросил он приближающуюся и почти невидимую в темноте фигуру.
   -Я, я, - едва слышно прошелестело в ответ, и вынырнувший из ночи группник, осторожно отстранив склонившуюся к груди ветку, присел рядом с пялившимся в темноту Димариком.
   -Тихо? - глупо спросил Кузнецов, и Маркитанов не нашел ничего лучшего, как ответить тем же.
   -Тихо.
   -Ничего, скоро громко будет, артуха соседний квадрат обрабатывать станет. - И усмехнувшись: - Ночной налёт по неясным целям.
   -А- а- а, - лениво протянул Димарик, словно всё сказанное было ему безразлично. Впрочем, возможно, именно так оно в действительности и обстояло.
   -Ладно, бди, - оттолкнувшись рукой от корневищ дерева, Олег выпрямился и, неслышно ступая, ушёл в окружающую ночь.
  
   Группник едва скрылся, как словно в подтверждение его слов над головой Маркитанова прошелестел снаряд, и буквально полторы секунды спустя по ушам стебанул грохот разрыва, рухнули на землю срубленные осколками ветки, сверкнула искра от ударившего в камень и упавшего в речку металла. И снова над головой прошелестело. От второго взрыва Димарик слегка вздрогнул. Казалось, разрыв прогремел ещё ближе, и опять посыпались обрубаемые ветки. Грохнуло третий раз, послышался шорох осыпающегося берега. С каким-то безотчётно-бесшабашным спокойствием Маркитанов остался сидеть на своём месте, даже ни на сантиметр не сдвинувшись в сторону.
  
   -Чёрт! - вырвалось у буквально подлетевшего на коврике Гордеева. Он сразу сообразил, что произошло, и совершенно не заботясь о скрытности, слыша только, как шуршат падающие с деревьев ветви, гаркнул в сторону ссутулившегося над радиостанцией Кошкина.
   -Связь, живо! - второй снаряд грохнулся ещё ближе, третий упал в русло буквально в ста метрах, и лишь рельеф местности не позволил разлетающимся осколкам ударить по вжимающимся в землю людям.
   -Отставить артуху! Отставить, чёрт! - вырвав из рук радиста гарнитуру, заорал ротный. -Бьёт по нам, по нам бьёт! - скороговоркой проговорил он, понимая, что следующий снаряд может упасть им на головы, но пронесло. Четвёртый снаряд лег рядом с третьим.
   - Как понял? - ответа не последовало - сидевший на позициях артиллеристов оперативный офицер уже бежал в сторону рыгающей огнём самоходки.
   Пятый снаряд так и не прилетел.
   -Уф! - Гордеев перевёл дух. Подбежавший и тяжело дышавший Кузнецов принял из его рук гарнитуру и передал Кошкину.
   -Товарищ майор, "Центр" на связи! - казалось, что Вадим даже в темноте слышит, как вздрагивает и зябко передёргивает плечами радист, только вот чем это было вызвано: холодом или выплеснувшимся в кровь адреналином?
   -Что там ещё? - настроения вести душещипательные беседы с "Центром" не было.
   -Спрашивают, есть ли у нас потери.
   -Ей богу, как дети! Если бы были, уже б доложили, - шепнул ротный присевшему рядом группнику. И, наклонившись к радисту, приказал: - Передавай: потерь нет. И вот еще что, скинь координаты мест разрывов...
   -??? - в темноте было не видно, как Кошкин застыл в безмолвном вопросе, но Гордеев почувствовал его замешательство.
   -Координаты засады у тебя есть. Накинь сто метров по игреку и передавай.
   -Понял, - радист явно повеселел и, приникнув губами к микрофону, начал диктовать радиограмму.
  
   Приказ на эвакуацию пришёл рано утром. Кузнецов даже не стал доставать и смотреть карту. Места, где им предстояло идти, они проштудировали и просмотрели едва ли не до дыр. Времени до прибытия колонны было вполне достаточно, но сидеть на месте смысла не было. Солнце уже поднялось, бойцы проснулись, и теперь лениво матеря вышестоящее руководство, обсуждали перспективу добычи жирненького кабанчика. Находились тройки отдельно друг от друга, но мысли у всех, как ни странно, оказались почему-то одинаковые.
   -Когда выходим? - спросил, вежливо уступая инициативу командиру группы, лениво потягивающийся Гордеев.
   -Да хоть сейчас, - Олег обвёл взглядом занимаемую позицию. - Жрать всё равно нечего, так что можно выходить. Воды только наберём и вперед...
   Из-за толстых стволов стоявших почти вплотную буков (или грабов? Кузнецов даже и не пытался их различать), выглянул слегка заспанный Алферов.
   -Когда выходим? - вместо приветствия спросил он по-прежнему сидевшего на коврике ротного.
   -У него спрашивай! - Гордеев с улыбкой кивнул на стоявшего рядом Кузнецова.
   -Сергей, давай так: отправляем бойцов набрать воды, и как только наберут, так и потопаем.
   -Не дело! - Алфёров покачал головой. - Полчаса на всё про всё и двигаем, не возражаешь?
   -Фигня вопрос. - Олег не возражал. Время их не лимитировало, и можно выдвигаться, как через пять минут, так и через час.
   -Тогда я пошёл к своим! - Алферов взглянул на часы. - Ровно через полчаса, - напомнил он, и улыбка ротного невольно стала шире.
   -Через полчаса, через полчаса, ступай давай, а то тебя еще и через час ждать придётся!
   -Это ещё неизвестно, кто кого ждать будет! - уже уходя, проворчал Алфёров.
   -Иди, иди, - снова поторопил его Гордеев и, с хрустом потянувшись, поднялся на ноги.
  
   -Лисицын, возьми Есина, и пробегитесь по тройкам! - шепот Кузнецова сливался с шуршанием листвы. - Соберите бутылки - и за водой. - Олег ткнул пальцем в направлении бежавшего неподалёку родника. - Маркитанова для прикрытия возьмёшь. И поживее, на всё про всё пятнадцать минут. В тройках скажешь, пусть собираются.
   -Ясно, - Лисицын шмыгнул слегка простуженным носом, взял две своих и две командирские бутылки и, подхватив лежавший рядом со сто пятьдесят девятой автомат, поторопился выполнять приказание.
  
   Этот небольшой родник вытекал из отвесной, почти черной скалы, лежавшей на дне короткого, но весьма глубокого оврага, образовавшегося в восточном склоне хребта. Многочисленные дыры-отверстия этого скального образования низвергали вниз тонкие прозрачные струи воды, и прямо под скалой вода накапливалась в небольшом углублении, образуя чистую, прозрачную, хотя и мелководную заводь. К удивлению Маркитанова, в этой лужице плавало более десятка небольших рыбёшек величиной с палец. А из-под самого берега, видимо, испугавшись людских шагов, выскочил небольшой, граммов на пятьдесят, голавлик и, метнувшись под течение, скрылся в струях убегающего в речушку ручейка. Лисицын, держа в охапке чуть ли не десяток пластмассовых бутылок, осторожно ступил ногой в заводь и, бросив их в расплескавшуюся от падения воду, подставил одну под вырывающуюся из недр влагу.
   -Наблюдай! - жестом остановив сунувшегося было вслед за Лисицыным Есина, Маркитанов шагнул вперёд, полностью заполнил свою фляжку и, запрокинув голову, с удовольствием сделал большой глоток.
   Вода была чистая, холодная и почти сладкая. Димарик, глотнув ещё пару раз, завинтил пробку и, кивнув рвущемуся наполнять бутылки Есину, полез вверх. Родник от места засады находился недалеко - метрах в пятидесяти, и Маркитанов не слишком опасался внезапного появления противника, тем не менее, нашёл себе укрытие и, улегшись за пулемёт, стал внимательно контролировать прилегающую к оврагу местность.
   -Налили! - повесив через плечо автомат, Лисицын пытался удержать выскальзывающие из рук бутылки. Следом за ним лез почти так же "упакованный" Есин. Дождавшись, когда радист выберется, Димарик забрал у него две бутылки и, пропустив водоносов вперёд, пошел за ними следом...
  
   -Всё, топаем! - Олег взглянул на часы и жестом отдал команду на выдвижение. Повинуясь приказу, головной дозор, постепенно увеличивая дистанцию, двинулся в направлении реки. Подойдя к ней, разведчики спокойно, но вместе с тем стремительно "брызнули" в разные стороны. Точнее, "брызнули" в стороны, занимая позиции у самого края берега, Маркитанов и Киселёв, а Старинов, слегка пригнувшись и держа оружие наготове, кинулся бежать через реку. Он бежал, то и дело меняя направление, и остановился лишь тогда, когда достиг зарослей свисающих над рекой кустарников. Там он замер, чтобы перевести дыхание, а затем выбрался из-под укрывавших его ветвей и вкарабкался на противоположный берег. Заняв там позицию, Старинов поднял руку и махнул вперёд. Повинуясь его команде, со своих мест встали и рванули через русло, (одновременно уступив свои позиции бойцам первой тройки ядра), Маркитанов и Киселёв. Следующим бежал вновь пожелавший быть поближе к головняку Гордеев.
   Преодолев открытый участок, разведчики повернули налево, и пройдя несколько десятков метров, очутились подле и впрямь ещё не успевшей порасти травой, а от того хорошо заметной дороге. После недавних дождей на ней отчётливо проступал четкий рельеф грузового протектора, а на обочине лежал чурбан от свежеспиленного дерева.
   "За дровами? - предположил увидевший его Кузнецов. - А не далековато?"
   Обычно лесосеки, на которых чеченцы пилили лес, находились гораздо ближе к посёлкам, да и не могло здесь быть лесоразработки - след, оставленный машиной, был одиночным. Наверное, об этом же подумал и Гордеев.
   -Чи, - окликнул он впереди идущего Киселёва, и когда тот повернулся, показал знаками "уходим вправо", "увеличить дистанцию", "идем медленно", "смотреть, слушать". Тот кивнул и передал команду дальше.
   Двигавшийся по-прежнему первым Старинов, повинуясь отданным указаниям, свернул вправо и теперь лез по узкой расселине, причудливым зигзагом уходящей вверх по склону. На этот раз Гордеев не стал дожидаться, когда головная тройка вылезет на крышу склона, а начал подниматься сразу, почти не отставая от двигавшегося впереди Киселёва, и слыша, как сзади бухает каблуками тяжело ступающий Маркитанов. Меж тем Старинов выбрался на ровную поверхность и, сделав ещё десятка два шагов, скрылся за расколотым надвое стволом бука. Поднявшийся вслед за ним Киселёв сразу же ушёл влево. Гордеев кивнул вправо пыхтевшему за спиной Димарику и проследовал за Стариновым.
   Как только на равнину поднялась первая тройка ядра, головной дозор, вытягиваясь в растянувшуюся по лесу цепь, начал движение вперёд.
  
   Шагавшему в середине группы Кузнецову казалось, что у него де жа вю - местность, по которой они двигались, один к одному напоминала вчерашнюю: такие же овражки и рытвины, ямы и заросли, заросли, заросли - орешника, всё того же шиповника и поросли бука. В одном месте неожиданно встретилась узкая полоса болотного тростника, хотя почва под ногами была твердой, без малейшего намёка на проникающую из земных недр влагу.
   -Чи, - Гордеев окликнул впереди идущего Киселёва и, останавливая отряд, поднял вверх руку. Затем, повернувшись к Маркитанову, показал знаками "командира", "обоих", "ко мне". Сержант кивнул и по цепочке передал приказ дальше...
  
   -Вадим! - Кузнецов, как и должно было быть, появился первым. - Что случилось? - чувствовалось, что он волнуется. Гордеев покачал головой.
   -Пока ничего. Но мы сейчас подойдём вот к этому хребту. - Вадим кивнул в сторону возвышающейся на местности хребтины, правая сторона которой, обращённая к спецназовцам, представляла собой двадцати-сорока метровый, глиняный обрыв, с бегущим у подножия ручьём. - Места здесь базовые, хорошо защищенные от артухи, сам видишь.
   Олег согласно кивнул. И в этот момент к ним присоединился подошедший Алфёров.
   -Будет обидно, - продолжил свою мысль Гордеев, - если при наличии базы мы её не найдём.
   -Будет, - согласился Алферов, - ещё как!
   -Поэтому предлагаю разделиться. Ты, Олег, пойдешь, как идёшь, а мы с Сергеем возьмём вправо метров на двести и поведём параллельный поиск. Радиостанции на приёме, если кто обнаружит что-либо подозрительное, сразу сообщаем друг другу. Если будет возможность, то при обнаружении противника один ждёт другого.
   -Без вопросов! - ни секунду не колеблясь, согласился Кузнецов. Что собой представляют чеховские базы, он уже видел, а не только читал и слышал, поэтому заниматься излишним шапкозакидательством не собирался.
   Уже поворачиваясь, чтобы уйти, Гордеев поднял сжатую в кулаке руку вверх и едва слышно шепнул:
   -Аккуратнее! - и, не дожидаясь ответной реакции, направился к ожидающей начала движения группе Алфёрова.
  
   Они едва успели пройти несколько сотен метров.
   -Чехи! - крик Старинова слился с обоюдно выпущенными очередями. Бандитская фишка* оказалась как раз на пути ведущего поиск головного дозора Кузнецовской группы. Кто кого увидел первым - неизвестно, но выстрелы раздались одновременно. Оба спешили, и потому пули пролетели мимо. Шедший вторым Киселёв кинулся влево, на ходу посылая очередь за очередью в мелькнувшую на бугре фигуру. Ответная очередь заставила его рухнуть на землю и ужом юркнуть в сторону в поисках укрытия. Если бы не застрочивший пулемёт выдвинувшегося вперёд Маркитанова, то сапёру пришлось бы туго.
   -Кошкин, связь! - заорал Олег и, пригибаясь, рванулся вперёд в сторону ведущего огонь сержанта. До противника было всего ничего. Олег обогнал прыгнувшего за ствол Есина и, метнувшись вправо, поравнялся с прильнувшим к своему "Печенегу" Маркитановым.
   -Прикрой!
   Молодой задор, желание свершений, пока ещё не придушенные неизбежной горечью утрат, болью, разочарованием, вели его вперёд вопреки свистящей над головой смерти. Со скоростью спринтера он вбежал, даже скорее влетел на взгорок, и по-прежнему не обращая внимания на летавшие повсюду пули, свои и чужие, свалил находившегося на фишке* бородатого чеха, спрятавшегося за стволом огромного бука. Второй бандит, засевший чуть в стороне, в небольшом, совсем недавно отрытом окопе, развернул ствол и полоснул очередью по набегавшему на него старлею. Пули просвистели совсем рядом. Одна из них пробила поясную разгрузку, зацепила магазин и, оставив на нём свой росчерк, понеслась дальше. Возможно, именно эта пуля привела в чувство бесшабашно ринувшегося в атаку и забывшего о своих командирских обязанностях старшего лейтенанта. Он прыгнул, заваливаясь вперёд к земле, и уже в падении нажав спусковой курок, выпустил короткую очередь в сторону всё ещё пытавшегося поймать его на мушку чеха. Смерть прошла мимо обоих, но в следующую секунду везение моджахеда кончилось: прикрываемые огнем с левого фланга, на позицию вражеского охранения, стреляя на ходу, вбежали сразу двое - Старинов и Маркитанов. Чьи именно пули ему достались, понять было невозможно, скорее всего, попали оба. Мгновенно залитый кровью бандит выронил оружие и, завалившись на спину, сполз на дно окопа. Следом за Маркитановым, низко пригнувшись, бежали радисты. Когда буквально под ноги бегущим хлобыстнула вражеская очередь, Кошкин рванул вправо к перекатившемуся в сторону группнику, а чуть приотставший Лисицын, в прыжке уйдя влево, свалился на истекающий кровью труп. Вздрогнув от неожиданности, он отпрянул назад, чисто на автомате подхватил лежавший рядом с убитым одноразовый гранатомёт и, изо всех сил оттолкнувшись сразу обеими ногами, вылетел за пределы смердящего свежей смертью окопа.
   -Не останавливаемся! Вперёд! - вспомнив о своих обязанностях орал Кузнецов, при этом спешно меняя ещё не закончившийся, но всё же почти пустой магазин на полный.
   - Кошкин, скидывай координаты! - он кинул джипиес подбежавшему радисту и вместе с подтянувшимся Есиным поспешил вслед головному дозору, продвигающемуся вглубь вражеской обороны. Им повезло, что они справились с охранением в считанные секунды - на базе царила суета и неразбериха. Бандиты, не ожидавшие столь стремительно броска спецназовцев, ещё не успели привести свой лагерь в боевую готовность. Кто-то бегал полностью одетый, но без оружия, кто-то с оружием, но без обуви и разгрузочного жилета.
   Несшегося по поляне длинного худого моджахеда срезали сразу с трех направлений. Он упал и, судорожно дёргая окровавленной головой, забил ногами.
   "Ещё один", - машинально отметил Кузнецов, наблюдая за агонией распластавшегося на земле противника. В следующее мгновение из-за причудливо извивающегося отростка хребта, узким ужом вползающего на базу, выскочил здоровенный амбал. Не обращая внимания на замолотившие вокруг пули, он пересёк открытое пространство, вскинул себе на спину тяжело раненного бандюка и, метнувшись обратно, скрылся под защитой всё того же отростка. Вдарившие ему вдогон очереди пронеслись мимо. И почти тотчас в ответ затарахтели духовские автоматы. Точнее, тарахтели они и раньше, только их пули ложились в стороне от беспрестанно меняющего позицию Олега. Теперь же они взвизгнули над самой головой. И приличная, в запястье толщиной ветка, с хрустом надломившись, повисла вниз прямо перед лицом вжавшегося в землю старшего лейтенанта, загородив ему обзор, но заодно и закрыв от взгляда уже прицеливавшегося в него бандита. Кузнецов откатился в сторону, и в тот же момент по тому месту, где он только что лежал, прошлась автоматная очередь. Потревоженный сучок, качнувшись, рухнул на землю. Олег вскочил на ноги и рванул влево под укрытие толстого, впившегося узловатыми корнями в землю бука. Огонь со стороны разведчиков усилился. Тройки уже подтянулись, и теперь шло выравнивание флангов с постепенным охватом деморализованного противника. Казалось, ещё немного, и последнее сопротивление будет сломлено. В азарте Олег вновь забыл о командовании, скорее выполняя в бою роль простого автоматчика, чем командира группы. Он видел лишь свой АК -74М, себя и залегшего впереди чеха, которого, во что бы то ни стало, он должен был уничтожить. Всё остальное было где-то в стороне, даже лежавший слева от него снайпер, пулю за пулей отправляющий в сторону противника, какое-то время не привлекал его внимания. Впрочем, пока его вмешательство и не требовалось. Когда-то кто-то сказал: "Научи солдата как дОлжно, и когда придёт время, он всё сделает сам". Олег был хорошим учителем - бойцы, прикрывая друг друга, продвигались вперёд, охватывая базу в постепенно сжимающееся полукольцо.
  
   Хан едва успел натянуть обувь. Схватив автомат, он выбежал из палатки и увидел рухнувшего на землю Ибрагима. Не раздумывая, амир бросился к нему. Пули засвистели вокруг, но Аллах хранит смелых. Взвалив истекающего кровью Эдильгиреева, Хамзат побежал в обратную сторону, спеша укрыться за невысокой, вдающейся на территорию базы, грядой. Пули засвистели чаше, но пронеслись мимо.
   -Уходим! - громко крикнул он, опустил раненого на заботливо подставленные руки и, на мгновение выглянув из-за укрывавшей земляной насыпи, не целясь разрядил автомат в сторону русских.
   - Уходим, уходим! - снова поторопил он.
   -А как же Салман и Лечи? - подбежавший помощник был бледен.
   -О них позаботится Аллах, - эмир не собирался жертвовать людьми, пытаясь отбить тела воинов, бывших в охранении и по своей беспечности подпустивших русских слишком близко. В то, что они могут быть ещё живы, Хан не верил.
   -Уходим! - повторил он снова и махнул рукой, призывая других к отходу. Чтобы уйти от преследования, надо было пройти совсем ничего: несколько десятков метров, а там за изгибом хребта они уже были бы в недосягаемости. По крайней мере, так считал Хан. Пока русские поймут, что на базе никого нет, пока осмелятся двинуться дальше, его воины уже поднимутся по заранее вырытым ступенькам на склон хребта и, заняв там оборону, будут только рады появлению своих преследователей...
   -Аслан, уводи людей! - Хан перезарядил автомат и открыл огонь по наступающим. Справа его поддержали ещё два автоматчика. Со стороны русских зло затарахтел пулемёт. Его смертоносные жала пронеслись совсем рядом. Хан, тяжело дыша, отпрянул в сторону и вновь вскинул оружие. В этот момент со стороны ручья раздались пронзительные, перекрывшие грохот выстрелов крики. Амир, почувствовав на спине холод, бросился к реке и увидел Аслана, тащившего на себе стонущего и едва переставляющего ноги, но ещё живого Бараева.
   -Они обошли нас! - отчаянно закричал Мукомаев.
   -...ь - по-русски выругался Хан и только сейчас вспомнил про сидевших на хребте наблюдателей.
   - Аслан, собери всех!
   " Неужели,- подумал он,- спецы уничтожили внешнее охранение, находившееся на хребте, и теперь только и ждут, когда моджахеды, поднявшись по ступенькам, выберутся на открытый и полностью простреливаемый с вершины хребта участок?"
   Амир почувствовал, как мертвеют его пальцы. В подобное не хотелось верить. Тогда почему, почему молчит пулемёт Сабдулаева? Связь? Как он забыл про связь. Хан пригнулся и бросился бежать в сторону командирской палатки. В прыжке влетев под приподнятый полог, он схватил лежавший у стены "Кенвуд" и, включив, запросил верхнее охранение.
   -Слушаю, - раздался слегка искаженный, но вполне узнаваемый голос автоматчика Султана Салихова.
   -Почему не стреляете? - взревел Хан, чувствуя, как охватившая его безысходность начинает уступать место внезапно появившейся надежде.
   -Пулемёт, гильза, - сбивчиво попытался оправдаться Саид. - Сейчас, будет... И словно подтверждая его слова, со склона стебанула длинная пулемётная очередь. Стрельба со стороны русских сразу стала какой-то далекой и нереальной, будто призрачной. Даже пули, ударившие совсем рядом и насквозь прошившие палатку, показались амиру сущей безделицей. Хан вдруг почувствовал уверенность, что этот бой он выиграет. И даже потери трёх человек - четвёртый раненый не в счёт (амир будто знал, что тот выживет), не могли поколебать этой уверенности.
   -Прижмите их! - прорычал он и, вспоров полог палатки, одним рывком выскочил из столь незащищенного места. Уже подбегая к столпившимся у реки единоверцам, Хамзат услышал, как затарабанил в бесконечно длинной, непрекращающейся очереди пулемёт сидевшего наверху Сабдулаева.
   -Пошли, пошли! - вновь по-русски заорал Хан, буквально пинками подталкивая застопорившихся моджахедов. Стоявший рядом с ним Аслан что-то выкрикнул и, пригнувшись, бросился в сторону открытого и доселе простреливавшегося участка. По нему никто не стрелял.
   -Чего ждёте? - буквально взревел амир, и ободрённые успехом Аслана Мукомаева его воины побежали вперёд. В середине цепочки отступающие несли раненых, замыкал колонну сам Хан.
   -Живее, живее! - торопил он своих воинов.
   Они быстро миновали простреливаемый участок и уже вплотную подошли к тянувшимся вверх глиняным ступеням. Хамзат спешил, но кроме постоянного подталкивания своих подчинённых не подавал никаких команд. Он знал, что они бы только отвлекали и заставляли людей нервничать. Да и зачем? Ведь их перемещения были заранее отрепетированы. Все знали, как поступать в той или иной ситуации, помнили свой порядок действий и теперь разыгрывали отступление как хорошо отрежиссированный спектакль. Первыми вверх начали подниматься наиболее сильные и опытные. Именно они должны были занять позиции на хребте и, если потребуется, сдержать и уничтожить преследователей. Вслед за ними моджахеды поднимали раненых. Затем взобрался сам Хан, и последними взбирались воины из тройки Аслана - автоматчик, гранатомётчик и пулеметчик. Снайпера на этот раз у амира с собой не было, Асламбек отпросился к больной матери. Хамзат не возражал, родители - это святое. К тому же в ближайшие дни он не собирался совершать вылазок, хотелось завершить оборудование базы, но не сложилось. Рок определил ему иной путь.
  
   Когда со склона хлестанула первая очередь, и с простреленной трубкой газового поршня смолк пулемёт лежавшего на правом фланге Родионова, а после второй вжался в землю и вынужденно стал отползать назад Краснов, Кузнецов словно очнулся. Его взгляд вновь заскользил по базе, выхватывая всю панораму идущего боя. Засевшие на базе чехи огрызались слабо, больше пытаясь спрятаться и укрыться от летевших по их души пуль. На их несчастье только начинавшая оборудоваться база не имела сколько бы то ни было надёжных земляных укрытий. Правда, отход с неё был уже предусмотрен, но атака разведчиков была столь стремительна, что воспользоваться этим фолом последней надежды не смог пока никто. Теперь же, когда первой тройке ядра оставалось сделать буквально один бросок, чтобы выйти к руслу ручья и окончательно запереть мечущихся по базе духариков, сверху заработал ПК противника. Он бил со склона хребта, точнее со слегка нависавшего над рекой выступа, с расстояния в две сотни метров, находясь в хорошо оборудованной, закрытой со всех сторон позиции. Сидевший рядом с вражеским пулемётчиком автоматчик хотя нет-нет да плевался короткими очередями в сторону распластавшихся внизу разведчиков, но скорее корректировал огонь чем действительно пытался уничтожить кого-либо сам. Ободренные поддержкой, находившиеся на базе бандиты усилили ответную стрельбу и под прикрытием пулемёта начали отходить в сторону русла. А вражеский пулемётчик бил и бил короткими очередями, перенося огонь с одного разведчика на другого.
   -Сними его! - крикнул Кузнецов лежавшему в паре шагов снайперу после повторной, но вновь безуспешной попытки попасть в створ пулемётной амбразуры. - Ясиков, сними его!
   -Товарищ старший лейтенант, у меня патроны кончились! - растерянно ответил снайпер, прижимаясь к стволу укрывавшего его от пуль дерева.
   -Что??? - как можно было расстрелять все боеприпасы за несколько коротких минут боя из СВД, Олег представлял слабо. "...Один выстрел - один труп, - учил он своих снайперов, как некогда учили его. - Не уверен - не стреляй. Я не требую от вас огневой мощи. Любой из вас может сделать за весь бой только один выстрел, но этот выстрел должен угодить в цель". Неужели что-то все же было сделано не так? Или всему виной неопытность? Как-никак для Ясикова это первый бой... А сам? Всё ли правильно делал он сам?
   -Связь! - потребовал Кузнецов, удержав себя усилием воли от того, что бы от всей души не врезать прикладом "пулемётного" снайпера.
   - Кошкин, связь с " Аферистом", живо!
   -На связи, - радист протянул гарнитуру, но старлей отмахнулся от неё как от назойливой мухи.
   -Запроси, скоро они там? - Кузнецов даже не посмотрел в сторону вжимавшегося в землю радиста.
   - "Альфонс" - "Мавру". Где вы, где вы? Приём.
   -Мы на подходе, - чувствовалось, что говоривший бежит, дыхание было тяжёлым и сиплым.
   -Командир, они уже рядом, - крикнул Кошкин, пытаясь перекричать грохот выстрелов и разрывы ВОГов.
   -Понял! - старший лейтенант всадил несколько пуль в дерево чуть выше приподнявшегося над землёй чеховского лба и, потянувшись к гарнитуре "Акведука", понял - "связи с тройками не будет". Провод оказался оборванным, видимо впопыхах Олег зацепился им за какую-то ветку.
   - Ясиков! - крикнул он, не видя иного выхода как отправить посыльного. - Бегом к тыловой тройке, Баринова сюда, бегом, живо! - И что бы уже наверняка подхлестнуть слегка перепуганного бойца: - Сам убью!
   Снайпер судорожно сглотнул и, схватив винтовку, петляя, а точнее, вихляясь из стороны в сторону, кинулся в тыл группы.
  
   Одно смертоносное жало калибра семь шестьдесят два ударило в скинутый Димариком рюкзак, с легкостью пробило два лежавших сверху пайка, прошило насквозь многократно сложенную пленку, прошло от пятки до носка скрученный жгут сапог-чулок, продырявив плащ-палатку, наискосок врезалось в грудную разгрузку лежавшего за ним Лисицына, и застряло во втором ряду патронов. Легкий удар-толчок, только чудом не ставший последним в его жизни, радист не заметил, и только ещё несколько свистнувших над головой пуль заставили его попятился назад в поисках надёжного укрытия.
  
   Находившийся в двадцати шагах от командира, Маркитанов едва не угодил под брызнувший по нему свинцовый град. Резко отпрянув, сержант потянул за собой пулемёт и, загремев наполовину опустошенной лентой, перекатился в сторону лежавшего в небольшой ямке Лисицына. Перед глазами мелькнул зелёный цилиндр РПГ - 26.
   -С граника! - крикнул сержант, с грохотом опуская сошки на твердые корни, оставшиеся от спиленного по самое основание дерева.
   -Что? - пытаясь переорать звук загрохотавшего Маркитановкого "Печенега", переспросил ничего не понявший Лисицын.
   - С граника! По пулемётчику! Я прикрою! - сержант, прижав приклад к груди, разразился длинной, долго не замолкавшей очередью, стихшей только тогда, когда отлетела последняя гильза. Едва "Печенег" смолк, как по ним, рубя низкорослую ежевику, впиваясь в землю, прошивая стоявшее за спиной тонкое буковое дерево, ударил вражеский пулемётчик. Чтобы не оказаться убитыми, Димарику и лежавшему рядом радисту пришлось буквально врасти в землю.
   -С граника! - вновь повторил Маркитанов и, продолжая прижиматься к земле, почти на ощупь стал заряжать оружие.
   Когда до слегка перепуганного радиста дошел смысл сказанного, его малость начало трясти. Он хотел было послать сержанта куда подальше, но сидевшая в глубине души гордость не позволила этого сделать. Лисицын ухватил РПГ и только тут сообразил, что никогда в жизни не стрелял из подобного оружия. Отвлекать вновь прильнувшего к пулемёту Димарика было нельзя. Сообразив, радист повернул одноразовую реактивную противотанковую гранату к себе инструкцией и быстро прочёл написанное. Как он и предполагал, ничего сложного в этой шайтан - трубе не было.
   -Прикрой! - в свою очередь заорал Лисицын и, дождавшись, когда "Печенег" Маркитанова загрохочет в одной нескончаемой очереди, отпрянул в сторону, встал на левое колено и, вскинув гранатомет на плечо, почти не целясь, нажал на спуск. Грохнуло. Сзади посыпалась сбиваемая реактивными газами листва, и через полтора мгновенья под позицией вражеского пулемётчика вспухло черное облако.
   -Промазал! - с горечью подумал Лисицын, опустошенно опуская на землю уже бесполезную гранатомётную трубу. Патроны в Димариковской ленте кончились, и радист явственно представил, как над вражеским бруствером поднимается чёрное дуло чеховского пулемёта. Он уже приготовился уткнуться лицом в землю, когда глиняный козырек, на котором сидело вражеское охранение, в одно мгновение осыпался вниз, заодно увлекая за собой не ожидавших такого "катаклизма" чехов. Раздался вопль, в воздухе мелькнули чьи-то ноги, руки, в клубах пыли на мгновение показалась чья-то голова с разинутым в крике ртом, и тотчас раздался тяжкий и одновременно глухой удар о землю, и следом на рассыпавшиеся остатки укреплённой позиции обрушилась многотонная лавина дёрна, глины и нескольких стоявших на краю обрыва деревьев. Обрыв сполз вниз, перегородив ручей. Внезапно оказалось, что выстрелы стихли, было слышно лишь шуршание продолжающих осыпаться камней, звон в ушах, тяжёлое дыхание находящихся рядом друзей да стук собственных сердец.
   -Вперёд, за мной! - Олег вскочил и первым бросился на территорию покинутой противником базы. О том, что бандиты уже смылись, свидетельствовала нависшая над лесом тишина, но Кузнецов не терял надежды сесть им на хвост. Он пробежал мимо покинутых дневок, мельком остановив взгляд на брошенной на землю окровавленной разгрузке, и словно по следу, идя по оставленным на траве каплям крови, выскочил к перегороженному и уже пересохшему руслу ручья. Справа от него бежал рядовой Баринов, за ним Кошкин и Лисицын, слева, слегка приотстав и заметно прихрамывая на ногу, сержант Маркитанов. Чуть дальше, соблюдая приличную дистанцию, всё время, держа под прицелом склон хребта, от укрытия к укрытию перемещались Старинов и Киселёв. Чуть выше и в незначительном отдалении, прикрывая командира и не спеша выбираться на открытую местность, перемещалась вся остальная группа спецназовцев.
  
   Мукомаев со своими людьми уже почти выбрался к поджидающему его Хану, когда позади тяжко ухнул гранатомёт. Последовал взрыв, и через несколько мгновений до моджахедов донёсся тяжелый удар о землю. Почва под ногами вздрогнула.
   -Султан, - предчувствуя страшное, прохрипел Хан в микрофон "Кенвуда". -Султан, - позвал он снова, но в наступившей тишине было слышно лишь легкое шипение радиостанции. Амир, надеясь на чудо и заставив себя поверить, что Салихов перешёл на запасной канал, переключил собственную радиостанцию, но без толку, тогда он перешёл на следующий, но результат остался прежним.
   -Юсуп, Муса, бегом к Сабдулаеву! Бегом, я сказал! - вспомнив свои сержантские годы в СА, проорал Хан. - А вы что расселись? - настроение главаря быстро портилось. - Наверх, рассредоточиться, замаскироваться, ждём русских шакалов! Пока все не вылезут - огня не открывать, всех положим. Положим всех... Вы уносите раненых! - он обвёл взглядом притихших носильщиков, затем метнул его на серые лица неподвижно лежавших окровавленных тел и поправился: - Раненого... Усмана унесёте и спрячете, скажете родственникам, заберут сами. - И уже опустошённо: - Поторопитесь...
  
   Кажется, Олег всё же успел заметить последнего из отступающих. В этом месте хребет и, соответственно, обрыв делали поворот влево, и сразу за ним закрытые от глаз разведчиков в отвесном берегу были вырыты многочисленные, идущие вверх ступеньки. И вот, едва их заметив и взглянув вверх в сторону склона, Олегу показалось, что он увидел мелькнувшую на мгновение штанину маскировочного халата. Но упав на колено и вскинув оружие, понял, что на склоне уже никого нет. Пробежавший мимо него Димарик прямиком рванул к ведущей наверх глиняной лестнице.
   -Стой! - приказал Кузнецов, и сержант Маркитанов мгновенно застыл как вкопанный. Смысла осуществлять преследование не было. Пока подтянется вся группа, пока они влезут на верхотуру, пока разберутся, куда направились удирающие - те уже будут далеко...И это ещё хорошо, ежели так, а если они поставили на хребте заслон и будут просто кромсать поднимающихся разведчиков? Хождение в обход можно было даже не рассматривать. Олег понимал, что на это уйдет слишком много времени.
   -Сдриснули! - от души высказался Димарик. Наполовину опустошенная пулемётная лента свесилась вниз и теперь раскачивалась из стороны в сторону, касаясь пробитого в двух местах переносного ремня.
   -Отходим! - больше не раздумывая, приказал Кузнецов. Стоять на открытой местности под нависающей громадиной обрыва, над которым в каждую минуту могла вынырнуть бородатая чеховская рожа, было глупо. Конечно, Олег верил, что его прикроют и залёгший за валуном второй пулемётчик группы Щукин, и замаскировавшийся в лесу снайпер Баринов, и другие, ещё остававшиеся на своих позициях разведчики. Но искушать лишний раз судьбу не стоило, да и не хотелось.
   Они отбежали чуть назад и, уйдя в лес, укрылись в одной из многочисленных, разбросанных по всей округе авиационных воронок.
   -Вот ведь, блин горелый! - из-за плотно растущих деревьев показался тяжело дышавший Гордеев. - Не успели.
   -Не судьба! - философски заметил Маркитанов, и Кузнецов незаметно для самого себя согласно кивнул.
   -Что с результатом? - как командир роты Гордеев спешил узнать итоги боя.
   -Наверняка трупов шесть, не меньше, - уверенно заявил Кузнецов. - Два сразу - боевое охранение, двоих погребло под глиной, еще не менее чем двоих унесли...
   -Уверен?
   -Одного-то точно.
   -Сойдёт. У тебя-то все целы? - запоздало уточнил ротный, понимая, что этим надо было поинтересоваться в первую очередь.
   -Все.
   -Хорошо, - и повернувшись к сидевшему на корточках радисту: - Кошкин, связь с оперативным!
   -Есть! - ответил тот. И буквально через несколько секунд: - Оперативный на связи!
   -Ты хочешь вызвать артуху? Думаешь, чехи идиоты и не знают, по какой стороне хребта делать ноги?
   -Знают, нисколько не сомневаюсь, но у них на руках раненые и убитые. Если начнут отходить, то, скорее всего, пойдут вот тут. - В руках у Гордеева оказалась непонятно когда вытащенная из разгрузки карта.
   - Кошкин передавай, по координатам Х... У... пристрелочный один, огонь!
   Прошло не так много времени, как в километре от вызвавших артиллерию спецназовцев послышался первый разрыв.
   -Нормально! - майор остался доволен. - Кошкин, скажи, пусть закинут десять огурцов.
   -Сейчас бы сюда вертушки! - мечтательно протянул Маркитанов.
   -Вертушек не будет, я запрашивал. - Гордеев горько усмехнулся.
   -Пока работает артуха, ты, Олег, бери несколько человек и внимательно досмотри базу, только аккуратнее. Хотя она новая, рыть начали недавно и сюрпризов быть не должно, но всё равно...
  
   Когда грохнул первый разрыв, Хан понял, что допустил ошибку, отправив раненых по кратчайшему пути. Но изменить что-либо было уже поздно, оставалось лишь надеяться на милость Аллаха...
  
   Трупы из-под глины, в конце концов, вытащили, пулемёт тоже, а вот до заваленного автомата дорыться так и не сумели. Хорошо, что на этот раз командование не потребовало выносить трупы к машинам. Это радовало. Под прикрытием большей части двух групп Кузнецов и его головной дозор фотографировали убитых, забрали оружие и затарились ништяками. Бойцы малость помародерничали, собрав по оставленным палаткам видеокамеру, переносной, плоский, едва ли больше книжки в мягком переплёте, телевизор, рюкзаки, почти два десятка спальников, коврики и прочую, брошенную удравшими бандитами хрень. Отойдя немного в лес, отряд готовился выдвинуться на эвакуацию.
   -Чехам проще, - усмехнувшись, Гордеев кивнул на упаковывающих рюкзаки бойцов, - бросили и ушли. А мы попробуй оставь! Тыловики с дерьмом съедят. Хотя сами под конец командировки, наверное, почти всё списывают.
   -Угу, - согласился подошедший из глубины леса Алферов.
   -У нас в прошлую командировку погиб боец. Когда его оттаскивали, забыли захватить автомат, - ротный сокрушенно махнул рукой. - Да какое там забыли! Просто под огнем не до того было. Думали, может ещё боец живой... Хорошо хоть тех, кто вытаскивал, самих не грохнули. Конечно же после окончания боестолкновения хватились оружия, а его нигде нет, чехи унесли. Бой тяжелым был, нашим отходить пришлось, потом уж за сопочку зацепились и кое-как отмахались. Так я к чему? Потом этого группника по прокуратурам затаскали. Орден, на который его ещё до этого происшествия представляли, отозвали. Вот так-то. У нас ведь как: если для успешного отхода требуется бросить три рюкзака, то никакого отхода не будет, обложимся минами и будем биться до последнего, и никак иначе, - он горько усмехнулся и, заметив в руках у бойцов импортный ночной бинокль, пошел требовать свою "законную добычу". Такие бинокли он уже встречал, ночью в них было видно значительно лучше, чем в наши БН - вторые или БН - третьи. Но что самое главное, они были значительно менее габаритные и почти в два раза легче. От такого "подарка" он отказываться не собирался...
  
   К намеченному пункту разведчики добрались без происшествий и, загрузившись в "Уралы", спокойно прибыли в ПВД.
  
   ...А в пункте временной дислокации намечалась торжественная пьянка. С утра состоялось вручение наград тем, кто заработал их ещё в прошлую командировку.
  
   Стоявший на плацу Гудин проводил строевую подготовку. Предметом его командирских стараний служил рядовой Ясиков. За плечами у снайпера Ясикова был привязан белый "сахарный" мешок, наполовину заполненный пустыми гильзами, набранными собственноручно Ясиковым в близлежащем карьере. При каждом шаге гильзы смещались, издавая тихий, но не слишком мелодичный звон. Ясиков маршировал уже почти два часа, гоняющий его сержант час. Командирам отделений было легче, их в группе двое, а провинившийся Ясиков один.
   -Лёх, мож харе? - взмолился изнемогающий от жары снайпер.
   -Ага, харе, - Гудин взглянул на часы. - Ты, Серый, не ной! Что, хочешь еще пару часов промаршировать? Да ещё и меня до кучи припрячь? Нет уж, спасибо! Уж как-нибудь десять минут потерпишь! - из палатки выглянул Кузнецов. Его глаза после полутьмы палатки не сразу выхватили стоявшие на плацу фигуры.
   -Кру-гом, - зычно рявкнул Гудин, и Ясиков, не осмелившись воспротивиться приказу, резко повернулся на левой пятке. Под подошвой захрустели, заскрежетали раздвигаемые камни. Снайпер повернулся и чётко приставил ногу.
   -Заканчивайте водные процедуры! - смилостивился группник. - Только запомни, Ясиков, если следующий раз будешь стрелять также, то мало того, что я обломаю об тебя первый попавшийся под руку сучок, так ты еще с этим мешком целую неделю в обнимку спать будешь. Понял?
   -Понял... - вздохнул вовсе не обрадованный такой перспективой Ясиков. Легко сказать: "один выстрел - один труп", а как удержаться, если все вокруг стреляют, а чехи никак не желают высовываться. А если и высовываются, то поймать их в оптику совершенно невозможно. Поэтому ещё раз мысленно вздохнув, Ясиков решил в следующий раз взять с собой патронов побольше ...
  
   Наград пришло немного - "мечи", две "Отваги", одна медаль Суворова. Орденов не было.
   Гордеев получал "мечи", и потому представлялся первым. В три глотка опорожнив гранёный стакан, он поморщился, вытряхнул на ладонь награду и повернулся к командиру отряда.
   -Товарищ подполковник, товарищи офицеры и прапорщики! Майор Гордеев представляюсь вам по случаю награждения меня "Медалью ордена "За заслуги перед Отечеством" второй степени (с изображением мечей). Указ президента Российской Федерации N... от ... числа ... месяца. Уф... - Рука сама потянулась к стоявшей на столе рюмке с налитым в неё соком...
  
   Веселье было в самом разгаре. Кузнецов с тоской глядел на награждаемых, мечтая, что и у него когда-нибудь будет своя заслуженная награда - медаль или, возможно, орден, а может и два. До конца командировки оставалось ещё три с половиной месяца, так что времени "особо отличиться" хватало.
   -Ты чего хмурной? - ткнул его локтем сидевший справа Лыжин.
   -Да так, - Олег неопределённо пожал плечами.
   -Хряпни водочки пару стаканов и настроение придёт, - Иван, не раздумывая, наполнил стакан Кузнецова до краёв. - Пей!
   -Сейчас вместе со всеми, - не стал отказываться Олег, но и не спеша напиваться в одиночку.
   Поднявшийся замполит сказал тост, выпили, пошло хорошо. Расстаравшийся на закуску начальник столовой старший прапорщик Феофанов сидел в уголочке и довольно улыбался, а все три приехавшие с отрядом женщины расположились тесной группкой, с обеих сторон оберегаемые бывшими здесь же в командировке мужьями. Алфёров о чем-то весело переговаривался с пропускающим уже второй тост Иволгиным. Из всего отряда за столом не было только нескольких дежуривших офицеров ОРО и замкомбата Борисова, накануне уехавшего в Ханкалу за продуктами, так что вместе с ним отсутствовал и начпрод Аверинов. Остальные были в сборе, и в связи с отсутствием на ближайшие дни боевого распоряжения вполне могли себе позволить небольшой отдых...
  
   Глава 6.
   Димарик.
  
   ...Второй день в отряде приспущены флаги. Погиб в бою командир второй группы Иван Лыжин, подорвался на мине и умер от ран сержант Ерохин. И ещё двое в госпитале: раненный в грудь рядовой Алешин из группы погибшего Ивана и сержант контрактной службы Безгинов, наступивший на чеховский замыкатель. Безгинов всё кричал и просил его пристрелить. У сержанта где-то на Орловщине жена и дочка. Ехал немного подзаработать... Подзаработал... Одним словом, не самая удачная неделя. И потому Кузнецов, с самого утра гонявший своих бойцов, был далеко не в самом лучшем расположении духа. Казалось, ещё вчера они с Иваном вместе сидели за столом, о чём-то спорили, смеялись, а сегодня... странно. Вроде бы почти ничего не изменилось, ну ушёл Ванька на боевое задание и нет до сих пор... Может, задание продлили? Может ещё что... Только что именно случилось он прекрасно знал - Лыжин мертв. Но на эвакуацию группы Олег не ездил, мертвого Лыжина не видел и представить того бледным, неподвижным трупом не мог, да и не хотел. Не хотел даже признаться самому себе, что это теперь навсегда, до скончания мира...
  
   -Маркитанов, ещё полчаса занятий. Отработай наступление в тройках. Когда закончите, оружие выложить на плацу, сдать под охрану дневальному, и на обед. После обеда - чистка.
   -Без вопросов, - Димарик вышел из строя как всегда косолапя, прошёлся туда-сюда, словно выбирая подходящее для руководителя место и, дождавшись, когда командир группы скроется за воротами ПВД, скомандовал:
   -К бою!
   Привыкшая выполнять приказы группа бросилась на землю. Предохранители щелкнули ещё в воздухе. Остался стоять только сержант Гудин.
   -К бою! - для одного Гудина, а потому негромко, повторил Маркитанов.
   -Димарик, да ну её в баню, эту подготовку, с самого утра скачем! - лениво отмахнулся сержант. Казалось, что Маркитанов сейчас взорвётся, но нет, на лице контрактника не появилось ни малейших признаков неудовольствия.
   -Как хочешь, только я за тебя воевать не стану. И если ты думаешь, что в тылу тебе незачем слишком быстро реагировать на внезапное появление противника, то ты ошибаешься.
   -Да иди ты знаешь куда... - И, сдавшись: - А чёрт с тобой, командуй!
   -К бою! - взревел Маркитанов. Гудин в длинном прыжке ушел влево за валун, в воздухе снял предохранитель и, изобразив открытие огня, откатился в сторону.
   -Тыловая тройка вперёд!- приказал Маркитанов
   -Пошел! - крикнул Гудин, в свою очередь поднимая в атаку пулеметчика своей тройки...
  
   Хан был в бешенстве, последнее время невезение его буквально преследовало. Невезение или же...
   -Аслан! - громко позвал он, рассчитывая, что звук голоса, заглушаемый шумом идущего дождя, растает почти тотчас.
   - Аслан! - повторил он вновь. И на этот раз в тесную, поставленную на скорую руку днёвку протиснулось мокрое от падающего дождя лицо Мукомаева.
   -Ты меня звал?
   -Садись! - похоже, это и был ответ. Хан дождался, когда вошедший усядется, и только тогда, понизив голос до шёпота, спросил: - Ты не думал, что последнее время нам слишком часто не везёт или ты так не считаешь?
   Аслан мог бы ответить сразу, но не стал торопиться, позволив себе немного помедлить.
   -Зачем отрицать очевидное? - его голос был бесстрастен.
   -Я опасаюсь, Аслан, того, что среди нас завёлся предатель.
   -Нет, - помощник и друг амира отрицательно покачал головой, - дело не в предателе. Дело в русских. Они учатся. Они уже не пойдут туда, где мы никогда не станем устанавливать свои лагерь. Они ищут нас там, где мы и должны быть. Они приобрели опыт... - Снова короткая пауза, и нерешительное: - Но...
   Тут Мукомаев понял, что сболтнул лишнее и умолк.
   -Аслан, ты что-то хотел добавить? - Хан пристально посмотрел на своего товарища.
   -Я? Нет... - желание сказать правду и излишня осторожность боролись в душе этого по-своему честного человека.
   -Говори, Аслан, - твердо потребовал амир, заметив колебания в голосе Мукомаева.
   Аслан поморщился, словно от внезапно подступившей боли, и опустил глаза.
   -Среди твоих воинов идут нехорошие разговоры. Говорят, что ты чем-то прогневил Аллаха, и удача покинула тебя. - Он умолк. И словно оправдываясь: - Так говорят...
   -Ты зря боялся, я уже давно знаю об этом, - бросил амир и брови Мукомаева вздернулись вверх.
   - Да, да, у меня свои методы! - и Аслан понял, что у Хана хватает собственных наушников. Тогда непонятно для чего он позвал его?
   -Только мне сказали, что раздор сеешь ты...
   -Я? - было видно, как посерело лицо вздрогнувшего от подобной напраслины Мукомаева. - Я? Да я... - Аслан начал подниматься.
   -Сядь! Если бы я верил в подобное, ты бы сейчас здесь не стоял!
   -Да, - помощник амира был вынужден согласиться с утверждением Хана. Попадавшие к нему в немилость долго не жили...
   -Собственно, я позвал тебя для совета.
   Аслан сразу подобрался, готовый выслушать предложение амира, но тот вместо этого лишь пристально посмотрел ему в лицо. Хан не собирался говорить о своих планах, он ждал, что скажет ему он, Аслан Мукомаев. Значит, когда амир сказал, что не верит наветам, он лукавил. Теперь было главным сказать и не ошибиться в сказанном.
   -Собери всех своих воинов, - Аслан заметно волновался, но голос его был твёрд и спокоен. - Ты должен показать всём свою силу. Возьми город, районный центр, большое село. Сделай так, чтобы о тебе заговорили все телеканалы мира, и люди снова в тебя поверят, - закончив говорить, Аслан понял, что сделал все правильно. Суровое лицо Хана осветилось улыбкой.
   -Я надеялся, что именно это ты и посоветуешь. Посылай людей. Сбор через десять дней у старой Н - кой базы. Теперь ступай и пусть выходят тотчас же...
  
   Не слишком большая площадка, на которой расположились готовящиеся показать свою силу моджахеды, с западной стороны была окружена идущими друг за другом невысокими, но густо поросшими молодыми деревьями буграми, миновать которые представлялось возможным лишь по одной-единственной зигзагообразно петляющей тропе. С южной - её окружали толстые, в полтора обхвата, росшие сплошняком деревья, а уже за их спиной круто поднималось вверх оголовье высокого хребта с раскинувшейся по его верху огромной, старой и давно заброшенной базой. К северу же от лагеря моджахедов площадка сперва обрывалась многометровым рвом, а уже потом за ним начинался лесистый склон, выводивший на широкую, метров до двухсот, хребтину, что через несколько сотен метров подступала к большой, заросшей высокими травами, луговине, с бегущей через неё речкой и проложенной вдоль берега дорогой. Дальше, сразу же за обочиной вырастал невысокий подковообразный гребень - начало очередного хребта, метрах в ста пятидесяти суживающийся в узкую, обрывистую горловину, затем резко раздавшееся в стороны, превращаясь в широкий хребет, и с этого же места уходя к северу начинавший медленно, но неуклонно снижаться, постепенно сбегая на нет. Следуя по нему, уже через три километра можно было выйти на лесную опушку прямо напротив запланированного к захвату селения. Где-то там, у подножия этой самой хребтины располагалось две или три пещеры, заполненные неприкосновенным запасом и надежно минированные. С восточной же стороны идущая через лагерь и петляющая среди деревьев тропинка сперва пересекала вырытые много лет назад и уже поросшие травой разветвлённые окопы, затем, убегая вниз, соприкасалась с оставшейся ещё с мирных времён дорогой, следом ныряла в небольшой ручеёк, через полсотни метров впадающий в узкую каменистую речушку, не обозначенную ни на одной Российской карте. Если идти дальше, следуя едва заметным извивам тропы, то через некоторое время можно было пересечь ещё одну речушку и, поднявшись по крутому подъему, выбраться близ старых могил с огромными надгробными камнями, стоявшими на обочине грунтовой дороги, а уже двигаясь по ней на северо-запад, через полчаса оказаться в родовом селении амира...
   Воины Аллаха, отдыхая на этой временной базе-днёвке, чувствовали себя в полной безопасности. Артиллерией их было не достать, а русскую спецуру Хан и его люди на этот раз не боялись, десятикратное численное превосходство над любой группой спецназа придавало им силы и уверенность в победе. К тому же обнаружить хорошо замаскированные дневки было возможно лишь, буквальным образом, уткнувшись в одну из них носом. Кроме того, со всех сторон лагеря были выставлены посты охранения, на каждом из которых и днем и ночью бдительно несли службу от трех до пяти боевиков. Единственное, что могло доставить моджахедам хлопоты - это русские вертолёты. Но с каждым годом и месяцем их барражирования над лесом становилось всё меньше и меньше. По всему чувствовалось, что вскоре боевое применение авиации окончательно сойдёт на нет. Но и вертушки не страшили собравшего силу в кулак Хана - помимо того, что сверху от пролетающих винтокрылых крокодилов лагерь укрывали разлапистые ветви деревьев, так ещё и на самый крайний случай в отряде имелось три ПЗРКа "Игла".
  
   Хан был доволен, почти полторы сотни моджахедов явилось под его знамена. Не было таких, кто бы проявил слабость и отказался участвовать в объявленном эмиром рейде, и уж тем более, не было слабых духом, кто бы сложил оружие и пошёл на сотрудничество с новой властью. Те полтора десятка сдавшихся - добровольно сложивших оружие - не в счёт, он сам приказал им явиться с повинной. Хан глядел в будущее и понимал: в стане врага ему нужны свои люди, а "бывших" охотно брали местные силовые структуры.
   -Аслан! - тихо позвал развалившийся в своём "шатре" амир. Большая шестиместная палатка и впрямь могла бы называться шатром, но сегодня он мог себе позволить жить по шахски. Его жилище было надёжно укрыто с воздуха, а с земли его защищали многочисленные воины. Почти сорок днёвок - палаток, от маленьких, рассчитанных на двоих, сделанных из тонких ореховых веток и накрытых полиэтиленовой пленкой, до огромных, вмещавших в себя до десяти боевиков, были разбросаны по близлежащим кустам, образуя вокруг шатра своего предводителя мощный живой щит.
   - Аслан! - уже более громко, с явным нетерпением в голосе, крикнул Хан.
   -Ты звал? - откинув полог, в шатёр вошел чем-то озабоченный Мукомаев.
   -Да, я хотел уточнить у тебя, готов ли макет местности? - спросил собиравшийся ставить задачу амир.
   -Заканчивают, - было видно, что Аслан колеблется.
   -Тебя снова что-то беспокоит?
   -В районе пункта А... русские произвели десантирование разведгруппы... - Аслан понял, что его колебания были напрасны. Хану стоило знать о возможном появлении противника.
   -Откуда у тебя такие сведения? - амир не выглядел удивлённым.
   -Их видели, - уточнять, кто и когда, Аслан не стал. Хан знал, что если бы это были непроверенные люди, помощник обязательно упомянул бы об этом. А даже амир не должен был знать всех. Аллах не всегда бывает милостив настолько, чтобы лишить языка отступника, а человек слаб. Кто может поручиться за его тело и разум?
   -Ты считаешь, что они могут обнаружить следы наших людей?
   -Я почти уверен, что так и будет.
   -И что? Пусть приходят, они найдут здесь только свою смерть! - лицо хана засветилось самодовольством. - Стоит им приблизиться сюда, и у них не будет ни единого шанса.
   -Разве мы собирали всю эту силу для этого? - Аслан повел рукой за пределы шатра.
   -Ты думаешь... - Хан невольно задумался. Он был уверен, что если сюда придут русские, погибнут все до одного и сразу, но Аслан был прав: в этом случае его планы окажутся под угрозой. Что смерть полутора десятков солдат, пусть даже и спецов, если об этом не станет известно всему миру? Нет, ему нужно было нечто громкое! И захват населённика как раз мог стать тем самым громом средь ясного неба над якобы усмиренной Ичкерией.
   - Ты прав! Нам ни в коем случае нельзя, что бы спецы обнаружили следы наших передвижений, а тем более вышли сюда. Отправь лазутчиков, пусть найдут русских и не спускают с них глаз, перекрой всё подходы минами, и выдели людей, которые, если что, отвлекут "собак" на себя и уведут их в сторону.
   -Я всё сделаю так, как ты сказал! - Аслан поправил за спиной оружие и, на прощание кивнув, вышел наружу...
  
   Олег и Виктор разошлись сразу. Виктор уходил направо и должен был искать расположенную в середине района старую базу, на которой якобы было замечено передвижение боевиков, а Олег влево, а затем прямиком на поиск пресловутых пещер с оружием. Легенд про тайные хранилища "Али-Бабы" ходило множество, начиная от общеизвестной пещеры Гауфта и заканчивая Маштакскими подземными бункерами. Только вот подтвержденных сведений об их нахождении было мало, точнее, Олег не знал ни одного. Везли их в одном "Урале" в сопровождении одной брони, так что у вражеских наблюдателей, прекрасно знающих, что обычно одному транспортному средству, а именно "Уралу" соответствовала одна группа, должно было сложиться соответствующее мнение. Поэтому и въезжали они в лес как можно глубже и высаживались со всевозможной быстротой и шли по одной тропе ещё метров двести, что бы в каменистом русле реки, наконец, разойтись в разные стороны.
  
   Олег со своей группой шёл медленнее медленного. Задача его была проста: продвигаться на юг, сантиметр за сантиметром обследуя хребет и его склоны, отмечая все следы пребывания боевиков, даже старые, и помечая их на карте. На шестые сутки вне зависимости от результата он и его бойцы должны были выйти к месту встречи с группой Иволгина и уже вместе с ним двигаться на эвакуацию.
   Старший лейтенант Кузнецов, опять произведший некоторые перестановки в группе и поставивший вернувшегося в строй Щукина в тыл, а пулемётчика Родионова назначивший старшим первой тройки ядра, рассчитывал справиться со своей задачей на третьи сутки, но, увы, она оказалась не так уж и проста. Бесконечные заросли орешника, мелкие овражки с вытекающими из них ручьями, кусты шиповника и подмытые рекой берега с крутыми обрывами... И всё это надо было досмотреть, обследовать, что-то занести в блокнот и обозначить на карте. Несколько раз казалось, что им повезло, и они наткнулись на заветное, но стоило лишь внимательнее присмотреться, и оказывалось, что тёмное пятно на склоне -лишь черная полиэтиленовая пленка, а зев, уходящий в склон, всего-навсего обвалившийся от насытившей его влаги пласт тёмной глины.
   К трём часам четвёртого дня они вышли на остатки старой базы. Ничего примечательного: пяток блиндажей, в небольшом углублении общая столовая, туалет на отшибе, и соединяющие все строения окопы. Олег не собирался её досматривать, но приблизившись к стоениям, поднял руку и остановил идущую вперёд группу. В глаза бросилось не совсем обычное устройство окопов-ячеек, соединённых между собой неглубокими, до пояса, узкими траншеями. Он кинул взгляд в сторону, и точно, все ячейки с этой хорошо просматриваемой стороны хребта были сделаны по одному и тому же типу: безбрустверные, защищенные с фронта, с бойницами, выходящими во фронт противника, они точь-в-точь повторяли виденный им на картинках один из вариантов окопов американской армии. Подобные фортификационные сооружения, когда возможно уничтожение противника лишь перекрёстный огнём, требовали от сидящих в них обороняющихся бойцов огромной уверенности друг в друге. Но, похоже, как раз именно этой стопроцентной уверенности у чехов не было - посередине каждого окопа имелась ещё и дополнительная амбразура, глядящая совершенно прямо. Об устройстве боевиками окопов подобного типа разговор как-то заходил, но быстро сошёл на нет, и вот теперь Олег увидел их собственными глазами. Взяв себе на заметку, что надо будет как-нибудь на занятиях рассказать об их устройстве и принципе любимому личному составу, он взглянул на карту. Место, ещё накануне определённое им как наиболее подходящее для организации засады, находилось в часе - полутора пути, так что они вполне могли успеть придти туда засветло. Олег снова вгляделся в тонкие линии высот, идущие от вершины до самого основания хребта. Если верить карте, то перед тем, как хребет разрывался голубой лентой речушки, он, по какому-то капризу природы, истончался буквально до десятка метров, образуя узкую перемычку, соединяющую основную часть хребта и его оголовье - кургузый огрызок, нависающий над петляющей у его основания дорогой и над большой, практически свободной от деревьев и кустарников луговиной. Засунув карту на место, Кузнецов взмахом руки приказал продолжить движение.
  
   У ведущего поиск базы Иволгина пока тоже не было никаких стоящих результатов: пару спрятанных под кустом выстрелов от РПГ и забытая кем-то в кустах сумка с десятком набитых патронами пять сорок пять магазинов не стоили даже пустого разговора. И потому Виктор, всеми силами стремясь добиться результата, вел свою группу по низине, стараясь не упускать из вида хребет и внимательно оглядывая его подножие. Базы он так и не нашёл, и теперь стремился обнаружить что-то, что могло бы дать ему хоть какую-то зацепку для определения направления поиска.
   "Внимание" - шедший впереди боец рухнул на правое колено, затем повернулся и постучал себя по разгрузке - в группе Иволгина так было принято обозначать просьбу на прибытие командира.
   "Командира", - не будучи уверен, что его поняли, еще раз показал он и, дождавшись молчаливого подтверждения со стороны группника, повернулся в свой сектор наблюдения.
   "Что они там увидели?" - сам у себя, направляясь в сторону головняка, спросил Виктор. Ответ на этот вопрос не заставил себя долго ждать. Едва он подошел, как старший тройки сержант Юфкин ткнул пальцем себе под ноги. Впрочем, и без этого указующего жеста Иволгин уже заметил то, что заставило сержанта остановить всю группу. В высокой, выше человеческой голени, траве, отчётливо виднелась примятая тропа, ведущая в восточном направлении. Кто это мог быть не вызывало сомнений. Грибники и орехособиратели толпами по чеченскому лесу не ходят, да и не видел Виктор здесь грибов, а до начала собирания орехов было еще несколько месяцев.
   -Командир, видишь? - Юфкин желал убедиться, что его поняли.
   -Вижу, вижу! - поспешил согласиться старший лейтенант, пристально вглядываясь в траву с желанием определить направление движения. Собственно академических знаний тут не требовалось, наклон травы ясно указывал в сторону хребта.
   "Ложись"! - приказал он, а сам, сделав пару шагов в сторону, спрятался за небольшой бугорок и достал карту. Направлений, куда могла идти банда, было не так уж и много.
   -Гриш! - негромко окликнул он залегшего чуть в стороне Юфкина. - Давай сюда! - и махнул рукой. Сержант осторожно поднялся и, низко пригнувшись, шмыгнул к ожидающему его появления командиру.
   -Смотри, сейчас топаем вправо, перебираемся через хребет и вот по этому отрогу, - Виктор ткнул пальцем ответвление хребта, - выходим вот к этой низине. Если я прав, здесь мы снова выйдем на их след. И тут они либо пойдут правее, где, возможно, расположена их база, либо попрутся прямиком в село. Только не торопись, дистанция в тройках максимальная.
   При этих словах он повернулся к лежавшему неподалеку бойцу первой тройки ядра и несколько раз подряд развёл руки в стороны. Тот кивнул и стал передавать приказ дальше.
   -Докладывать будем? - спросил подползший к командиру радист. Иволгин посмотрел на часы и отрицательно покачал головой.
   -Сеанс связи будет, тогда и доложим.
   Через минуту группа продолжила движение, и уже скоро начала подъем по круто уходящему вверх склону. Виктор двигался седьмым, сразу же за ним топал старший радист, а его помощник - второй номер, вопреки сложившемуся принципу, шел, замыкая вторую тройку ядра.
  
   Головняк, уже давно выбравшийся на хребет, заняв оборону, дожидался, когда к ним вылезут остальные разведчики. Но группа двигалась медленно. Последний десяток метров подъёма оказался почти отвесным обрывом. Продвигаться вперёд приходилось, едва ли не ползком, цепляясь руками за неровности почвы, вбивая каблуки в грунт, одним словом, взбирались, вгрызаясь зубами в землю.
  
   ...Как она удержалась, не скатившись вниз, смытая весенними снего - водяными потоками, и не уплыла с ручьями осенних дождей, а затерялась в тонких корневищах присыпанных сверху перепревшими листьями и комковатой почвой, теперь уже никому не дано знать. Как не дано знать и то, был ли в том злой рок одного человека или счастливая звезда, сохранившая жизнь почти пятнадцати мальчишкам...
   Но случилось то, что случилось...
  
   Виктор выпрямил правую ногу, ухватился правой рукой за свисающую вниз ветку и, подыскивая опору для левой ноги, левой рукой попытался ухватиться за высовывающиеся из земли мочковатые корневища... ПФМ дождалась своего часа... Боль хлестанула по ладони, по пальцам, в глазах вспыхнуло и погасло, чернота и яркие, бесконечно мигающие вспышки в сознании.
   -Командир! - возглас, будто из ниоткуда. - Командир...
   Чьи-то руки подхватили и не дали упасть, укол обезболивающего как укус мелкого комара, стягивающая лицо повязка и чей-то успокаивающий голос: - Это кровь, кровь, глаза целы, целы глаза.
   И полное ощущение: кабздец...
  
   Когда на хребте прогремел взрыв, Аслан понял: русские наступили на мину.
   -Хан, у наших врагов подрыв.
   -Знаю, - амир тоже слышал и тоже мог складывать дважды два.
   -Хан, у них теперь не будет иного выхода, как идти к могильнику, они пойдут через нас.
   -Плохо, - Хан задумчиво погладил бороду, "неужели Аллах снова посмеялся над его планами?" Уничтожить русских будет легко. Достаточно выждать, когда они растянутся по ведущей между бугров тропе. Десятка воинов, рассаженных в нужных местах, будет достаточно, чтобы перебить всех. Сопротивление? О каком сопротивлении может идти речь, если тропа с обеих сторон зажата пусть небольшими, но почти отвесно стоящими буграми-стенами?! И не подняться по ним, не уйти в сторону - буйная, будто специально посаженная молодая поросль, словно частый гребень. Чтобы пробиться сквозь него, нужно время...
   -Плохо, - вслед за амиром повторил Аслан.
   Уничтожить целую группу спецов - большая, почти невозможная удача. Но не на этот раз. Хану требовалось большее, ему не нужны были ратные победы. Они, он знал, придут позже. Сейчас ему требовалось другое: громкое, убедительное шоу. Оно требовалось для того, чтобы мир узнал о его силе, что бы... Одним словом, ему нужна была слава. Вслед за славой придут воины. С новыми воинами он совершит новые, ещё более дерзкие вылазки, которые принесут ему... Нет, уже не славу. Славы и без того будет достаточно. Они принесут деньги, деньги, деньги... Деньги он потратит... А вот это уже неважно... И вот теперь всё рушилось.
   -А что, если приказать Рустаму выйти со своими людьми на русских, а затем изобразить паническое отступление?
   -Нет, - Аслан отрицательно покачал головой, - с раненым на руках русские не станут осуществлять преследование.
   -Значит, у нас не осталось выбора? - задумчиво обронил Хан, и Аслан согласно склонил голову. - Что ты предлагаешь?
   -Надо отпустить большую часть людей, оставить только тех, кто будет задействован в организации засады.
   -Я думаю, что отрядов Юсупа и Мусы будет достаточно, - рассуждая о десятке воинов, которые с легкостью покончат со спецами, Хан немного лукавил: в этих двух отрядах в общей сложности насчитывалось около полусотни бойцов.
   -Пожалуй, да, - Аслан согласно кивнул. - Хамзат, я уже отправил наблюдателей, они сообщат, когда русские начнут движение.
   -Ты правильно сделал, Аслан. Поставь задачу Юсупу и Мусе, но не спеши отсылать всех прочих. Возможно, Аллах ещё внемлет моим молитвам...
  
   -"Центр" - "Соколу", "Центр" - "Соколу", приём. - Радист сержант Аникулин прислушался, но не услышал ничего, кроме шипения. - "Центр" - "Соколу", "Центр" - "Соколу", приём.
   И снова тишина.
   -Гриш! - позвал он сидевшего рядом с группником Юфкина.
   -Что у тебя?
   -Нет связи, - Аникулин виновато опустил глаза и попробовал перенастроить антенну.
   -Походи, может чуть в стороне будет, и бегущую волну растяните... Азимут, - Юфкин на некоторое время умолк, доставая из разгрузки группника карту. - Азимут двести семьдесят. И живее Аника, живее!
   -Сёмён! - старший радист, окликнув свой второй номер, поднялся и, подхватив радиостанцию, направился в сторону указанного Юфкиным бугорка. Минут десять, а то и больше они пытались достучаться до "Центра", но всё было напрасно.
   -Не выходит! - Аникулин опустился на корточки напротив лежавшего в полубессознательном состоянии группника.
   -Свяжитесь с "Мавром", работайте через него, - губы Иволгина едва шевелились.
   -Сколько до сеанса связи? - обратился к радисту, по-прежнему сидевшему возле командира, Юфкин.
   Старший радист взглянул на часы.
   -Пять минут.
   -Будь на приёме, как только "Мавр"...
   -Знаю, - Аникулин не стал даже дослушивать, встал и направился к сидевшему подле радиостанции Семёнову.
  
   -На приёме, - отозвался далекий голос Лисицына.
   -Передай в "Центр" у нас "трёхсотый", подрыв, требуется эвакуация, прошу дать место эвакуации в районе могильника. Как понял? Приём.
   -Понял тебя, подрыв, "трёхсотый", прошу место эвакуации в районе могильника, передаю "Центру", оставайся на связи. - И снова через несколько минут: - "Центр" спрашивает кто? Характер ранения? Обстоятельства подрыва? Как понял? Приём.
   -О, блин! - выругался слышавший сказанное Юфкин. - Передавай, - он уже полностью взял на себя роль командира группы. - "Трёхсотый" старший "Сокола", подрыв на ПФМ, характер ранения - перебита кисть, посечены, - сержант хотел сказать глаза, но вовремя сдержался, - лицо, большая потеря крови. Требуется срочная эвакуация.
   Радиограмма ушла в ПВД.
   Получив подробный доклад о подрыве, командир отряда не колебался ни минуты. Он надеялся, что сержант справится с командованием группой, но рисковать не хотелось, и потому немедленно запросил Ханкалу.
   Спустя некоторое время Аникулин принял радиограмму следующего содержания.
   "Оставаться на месте, ждать эвакуацию всей группы вертолётным способом, подготовить площадку для приземления".
   Услышав приказ, Юфкин поручил заботу о командире Семёнову, а сам отправился на поиски площадки, подходящей для приземления Ми - восьмого.
   Впопыхах о найденных следах противника сообщить как-то забыли...
  
   Хан ещё раздумывал над дальнейшими планами, когда неожиданно появившиеся вертолеты забрали спецназовскую группу всю целиком. Получив доклад от наблюдателей, амир понял: сегодня Аллах наконец-то встал на его сторону.
  
   Пятый день боевого задания порадовал чистым небом и, как следствие, теплыми лучами встающего над горизонтом солнца. Пасмурная погода, властвовавшая над предгорьями все предыдущие дни, в ночь разродилась мелким дождиком и, видимо полностью исчерпав свои силы, истаяла в легкую сиреневую дымку, ещё висевшую у края далеких белопиких гор. Еще по-весеннему свежие листья, умытые ночным дождём, блестели темно-зелеными изумрудами. Кузнецов, успевший проснуться задолго до того, как первые лучи солнца опустились на занятый разведчиками взгорок, нависавший прямо над вогнутой и уходящей чуть вправо седловиной хребта, слегка взбодрившись, меланхолично наблюдал, как выползает над горизонтом огромное кровавое светило, как его лучи, неспешно продвигаясь вперёд, гонят перед собой отступающую тень, как окрашивается в цвета прежде однообразно-серый пейзаж. Сразу у подножия на небольшой луговине, метрах в трехстах, стали различимы темные туши гуляющих кабанов. До этого невидимые, но напоминавшие о своем присутствии беспрестанным ворчанием и взвизгиванием, они теперь виделись совершенно отчётливо. Можно было, даже не поднимая бинокля, выделить крупного вожака, мирно ковырявшего носом огромный серо-коричневый муравейник, чуть меньшую по размерам и беспрестанно поворачивающую голову кабаниху, и пяток пасущихся рядом годовалых подсвинков. Неожиданно что-то привлекло внимание свиньи, а может быть об этом "что-то" она подозревала давно и только теперь окончательно насторожилась. Она подняла вверх морду, испуганно хрюкнула и кинулась в сторону ближайших кустарников. Тотчас повинуясь её команде, туда же побежали бестолково толкающиеся подсвинки. Один лишь старый кабан-секач ещё некоторое время оставался на поляне, ковыряясь в наполовину разворошённом муравьином доме, но, в конце концов, и он, втянув ноздрями воздух, обеспокоенно завертел головой, развернулся и потрусил вслед за убегающей стаей. Такое поведение животных не могло не насторожить. Олег откинул в сторону брезентовый край плащ-палатки и, потянувшись за лежавшим под укрывающей пленкой биноклем, увидел рядового Есина, буквально метнувшегося в его сторону. Причём сделать это он умудрился почти ползком, точнее пригибаясь до самой земли.
   -Командир, чехи! - выдохнул Есин и оглянулся в сторону луговины.
   -Буди всех! - группник рывком выскочил из спальника и, скинув с ног кеды, в две секунды натянул берцы. Еще несколько секунд ушло на то, чтобы затянуть шнурки. Уже полностью готовый, он поправил висевший на поясе АПСБ и, низко согнувшись, пробрался к наблюдавшему за чехами Краснову.
  
   -Товарищ старший лейтенант, вон они! - наблюдавший за чехами боец осторожно приподнялся, пытаясь показать пальцем подходившего к луговине боевика.
   -Вижу! - редкий лес, росший перед луговиной, служил плохим прикрытием для идущих, но, сколько Олег не всматривался, никого, кроме этого одиночного боевика, углядеть ему не удалось. Меж тем "боец за веру" достиг открытого пространства и, слегка пригнувшись, побежал вперёд, стараясь пересечь луг как можно быстрее. И только когда он почти достиг его противоположной стороны, Кузнецов заметил мелькнувшую в лесу фигуру следующего бандита. - Вот гады! - не удержался он от комментария. И сразу вспомнилась ""лекция", прочитанная майором Гордеевым перед отправкой в Чеченскую республику.
   "Хорошо знающие местность чеченцы, - говорил ротный, - могут ходить друг от друга на удалении тридцати и более метров. Вы уничтожаете одного, но при этом практически не имеете возможности достать следующего, закрытого от вас деревьями и кустарником. Под их прикрытием они быстро перегруппировываются и, открыв шквальный огонь, выносят своего раненого или убитого, - тут он хмыкнул, - или не выносят, это уж как получится. Их конек - стремительная манёвренность. Если вы не вцепитесь в них клещами, они уйдут да ещё и трупы унесут. И коли вы начнёте преследование, то оно должно идти по нарастающей, ни в коем случае нельзя терять противника из вида. Потеряли, пошли вперёд и напоролись на засаду. Нельзя недооценивать врага! Как ни печально это признавать, большую часть своих действий они скопировали с нашей тактики - начиная со строительства баз и заканчивая засадными действиями.
   -Товарищ майор, а если с самого начала не удастся никого подстрелить? - спросил только летом прошлого года закончивший училище лейтенант Лыжин, - станут ли они ввязываться в бой или предпочтут отойти?
   -Запомните такую вещь: скорее всего противник, если он не отягощен ранеными или убитыми, использует тактику разбегающихся крыс. То есть, когда чехи местные, и хорошо ориентируются, то, опасаясь артиллерии, почти наверняка станут отходить по одиночке, добираясь до пункта сбора самостоятельно.
   -А как же затяжной бой?
   -Боевики вступят в долгий огневой контакт с вами только в том случае, если, во-первых: вы его к этому принудите; а во-вторых: если у них будет офигеннейшая позиция, но тут уж вам нужно самим постараться и угодить в засаду. А в целом, я думаю, что если у чехов не будет многократного численного превосходства, вероятность длительного противодействия с их стороны невелика. Обычно они предпочитают не вступать с нами в открытое противоборство, а отойти".
   "Отойти, значит", - Олег задумчиво посмотрел на следующего боевика, прежде чем выползти из леса, настороженно покрутившего головой из стороны в сторону. Можно было приказать снайперу, и через несколько секунд труп чеченца валялся бы среди деревьев, но вальнуть одного, даже попытаться грохнуть ещё одного, непременно бросившегося ему на выручку... этого Кузнецову было мало. Он хотел уничтожить всю или хотя бы большую часть банды. Решение разделить группу на две части пришло спонтанно.
   -Гудина ко мне! - приказал группник и, осторожно раздвинув ветки, поднёс к глазам бинокль. Попытка высмотреть пробирающихся по лесу боевиков в оптику ничего не дала. Черные стволы и разбросанные по всему лесу кустарники лишь приблизились, заслоняя собой идущих по нему "борцов за веру".
   -Командир! - Гудин бесшумно опустился за спиной старшего лейтенанта.
   -Виктор, короче так: берёшь свою тройку и дуешь к тройке Родионова. Остаёшься здесь за старшего. Огонь не открывать до моей команды. Быть на связи. Я с остальными на перехват. Если завяжется пальба, и чехи начнут отходить, тогда команды не жди - вали. И Баринова с ВССом ко мне.
   -Понял, - сержант кивнул и, попятившись назад, заторопился к своей тройке, чтобы спешно сменить позицию.
  
   -Головняк и первая тройка ядра, за мной! - приказал Кузнецов и, спрятавшись за густой кустарник, двинулся на перехват противника. Он помнил, что прямо под ними поросший травой и чахлыми деревьями склон вдруг переходит в глинистый оползень. Судя по всему, до недавнего времени здесь имелся совершенно неподъемный обрыв, после последних дождей осыпавшийся и заваливший под собой часть некогда пролегавшей у подножия дороги. Так что сейчас взойти на козырёк хребта можно было практически в любом месте. Но, по-видимому, чехи не спешили оставлять за собой слишком заметные следы и потому двигались к расположенному метрах в ста пятидесяти узкому разлому, по которому бойцы Кузнецовской группы с вечера спускались к ручью, чтобы пополнить запасы воды. Почва там была твердая, каменистая и Олег не сомневался, что своих следов бойцы не оставили, тем более их не должно было быть после прошелестевшего над хребтом ночного дождика. А значит, ничто не должно было насторожить бандитов, двигающихся навстречу своей гибели.
  
   Они вышли ещё до рассвета. Хан, заранее разделив своих людей на три потока, должен был идти в самом первом, но неожиданно переменив своё решение, и двинулся одним из последних.
  
   Чехи приближались. Теперь я уже отчетливо видел троих. Странно, такое солнечное, теплое утро и кто-то умрёт, пусть даже этот кто-то - твой враг. Чудная философия, чудные мысли для человека, готовящегося нажать спусковой курок. Я лежу в центре, Димарик в пяти шагах справа от меня, Баринов чуть выше и сзади. У него в руках "Винторез". Всё-таки попробуем снять одного-другого, прежде чем очухаются остальные. Так, вот и четвёртый вылез. Еще одного дождёмся, и надо будет валить, иначе заметят. Это только первый метров на двадцать пять оторвался, остальные прутся густо, не слишком выдерживая дистанцию - кто как, кто пять, кто десять метров. Троих-четверых завалим, а там отходить начнут, глядишь, и Гудин со своей тройкой кого зацепит. Надо было Ранчина с ПБСом взять, а всё равно, если наш штатный снайпер с первого раза промажет, там уж не до бесшумника будет. Всё, пора! - я едва заметно приподнял руку, показал пальцами: "вали". Долгая секунда... и громкий щелчок затвора. Как вылетела пуля, я и не услышал, но зато увидел, как Баринов срезал одного, срезал другого, кинувшегося ему на помощь, и едва не подставил лоб под свистнувшие над головой пули.
   -Огонь! - мой крик и моя автоматная очередь. Кажется, я попал. Спешивший на помощь своим, дух, как раз тот, что едва не отправил на тот свет Баринова, согнулся напополам и, роняя оружие, начал медленно оседать на землю. Наверное, он бы падал вечность, если бы не ударившая и не опрокинувшая его на землю очередь, выпущенная Димариком. За нашей спиной раздались выстрелы. Ага, понятно, чехи начали отходить, и теперь их жмет Гудин.
   -Мочи гадов! - кажется, это я крикнул или мне показалось? Похоже, я. На пару с Маркитановым мы срезали ещё одного. Выстрелы со стороны Гудина стали раздаваться чаше. Ага, замечательно, значит, прижал их всё-таки. Теперь догнать и добить!
   -За мной! Вперед! Смотреть в оба! Бить всё, что шевелится! - я бойцов подбадриваю или себя?
   - Кошкин, связь! - три трупа я вижу и уж их-то я не отдам никому! А там Гудин, поди, ещё парочку навалял.
   -Командир! - голос оставшегося на высотке сержанта хриплый, сразу не разберёшь, он это или не он. - Отходи быстрее, командир...
   "Чего он там лопочет, мне и отвечать-то сейчас некогда. Ещё десяток шагов пробежим, и откроется поляна".
   Нас спасло только то, что нас так скоро не ждали. Димарик с рук выпустил сразу все патроны, оставшееся в ленте. Баринов упал на колено, но щелканья ВССа я не услышал, потому что тоже начал стрелять.
   -Командир, отходи! - не знаю, кто это кричал, то ли Гудин в моих наушниках, то ли кто-то из распластавшихся позади бойцов.
  
   Баринова срезало почти сразу. Я продолжал стрелять и видел, как его, упавшего на землю, поволокли под укрытие земляного вала. Кажется, потом рухнул Лисицын, а я все продолжал стрелять.
   -Отходим! - это уже кричал я, видя, как потащили раненого Есина. Димарик наконец-то перезарядил ленту и дал нам возможность отползти назад.
   -Прикрываю! - кричал Краснов, разряжая магазин в напирающих бандюганов. Димарик поднялся и побежал. Я даже не надеялся, но он добежал, грузно плюхнулся за моей спиной и начал перезаряжать в очередной раз опустевшее оружие. Короб он потерял, лента - двухсотка болталась из стороны в сторону, но это не важно. Где-то в стороне над нашими головами надрывно бил пулемёт Щукина.
   -Командир, отходи! - снова требовал голос в наушниках. А я кричал: - Живее, живее! - торопя бойцов. Только бы добраться до вершины, только бы выйти, а там справимся. Сколько их? Три, четыре, десятка? Пусть даже полсотни. Ничего закрепимся, и... Если бы не моя дурость, азарт... Баринова не вернёшь, Лисицын, кто знает, Есин будет жить... должен!
   -Отходим! - кричал я, чувствуя, как сейчас из моей груди выскочит сердце. Если бы не было необходимости действовать, так бы и произошло, но на его вылет у меня просто не хватило времени.
   - Вперёд! - торопил я, и все понимали, что вперёд - означает наверх, к Гудину. И мы поднимались, бежали, падали, стреляли, стреляли по нам, но чехи еще были слишком ошеломлены, их пули летели мимо. Той, что прошила мне в икру, я даже и не заметил, только намокла штанина и слегка одеревенела нога, а боли почти не было. Десяток мы их завалили это точно, еще, кого - никого убил Гудин, а они всё пёрли, видно сильно обиделись. Так сколько же их? Наверное, всё же ближе к полусотне.
   -Аллах акбар! - это где-то у Гудина, значит, твари опомнились, с кандочка не попрут. Может, заберут трупы и отстанут? Я почти чувствую, как дрожит упавший рядом Кошкин, а раненых и убитого потащили дальше. Нас трое: я, Краснов и Кошкин. Кошкин... А он связался с отрядом?
   -Андрей, что со связью?- выбежавший из расселины чех осыпал нас очередью и отпрянул обратно. Похоже, мой сапёр его зацепил. - Информацию скинул?
   -Да, - орет Кошкин, и из его АК-74М вылетает длинная очередь. Сунувшийся вперёд бандит падает. То ли сам, то ли от попавших в него пуль, поди разбери.
   - Требуют сообщить результаты боестолкновения! - орёт он снова и поправляется, - подробности...
   -Отходим! - кричу я, мысленно едва не посылая "Центр" по известному адресу. Краснов и Старинов метнулись куда-то за мою спину.
   -Отход! - слышу я голос Димарика и, начиная вскакивать, чувствую в ноге ноющую боль. Ощущение проносящихся рядом пуль как в замедленной киносъемке. Понять, чьи они - вражеские, летящие со спины, или свои, несущиеся навстречу выпушенные из автоматов прикрывающих меня ребят, даже и не пытаюсь, бегу.
  
   Хан был в бешенстве. Все его планы, все его мечты пошли прахом. У него теперь уже не осталось ничего, кроме желания мстить...
   -Аслан! - взревел он, вызывая по рации своего помощника. - Они должны умереть! Умереть страшно! Я хочу видеть, как они корчатся в муках, как дикие свиньи пожирают их внутренности. Предложи им сдаться, а затем, затем мы устроим им...- он брызгал слюной. - Мы переломаем им кости, намотаем их кишки на ветви деревьев и покажем всему миру их отрезанные головы...
   -Я сделаю, как ты сказал! - Мукомаев тяжело дышал. Очередь из пулемёта прошла совсем рядом, сердце стучало барабанной дробью, звучавшей в преддверии эшафота. Он смахнул рукой выступивший на лбу пот и ещё сильнее вжался в землю. Аслан не собирался предлагать русским сдаться. Он знал, они не сдадутся, и даже не потому, что это были спецы. Просто русские уже давно не верили обещаниям "честных" чеченских воинов.
  
   До Гудина осталось совсем немного, там неплохая позиция, отобьемся, сомнем и уничтожим. И только рухнув за спиной командира второго отделения, взглянув вниз на расстилающуюся прямо перед глазами луговину, понимаю, что до сих пор я был наивным чукотским юношей. Если бы их было хотя бы до полусотни... Вот теперь мне становится по-настоящему страш... Нет, страх не то слово! В сердце стало заползать отчаяние. Отчаяние хуже страха.
   -Командир, отходим наверх, к перешейку! - затягивая бинтом окровавленное запястье, что есть силы орёт Маркитанов. Я гляжу, как в лесу мелькают всё новые и новые фигуры, как часть их уходит влево, и понимаю, что выбора у нас нет. Сейчас они перейдут речушку, поднимутся с левой стороны склона и зажмут нас в кольцо.
   -Отходим! - командуя я. - Раненых на спину! Головной дозор вперёд!
   У Родионова тоже один тяжелораненый.
   -Гудин с головным дозором, Щукин прикрывай! - но тот и без меня знает: тыловая тройка, это тройка героев - посмертно. Его пулемет почти не замолкает. Залегший за деревом Ясиков, похоже, на этот раз целится, стреляет не часто и если мажет - материться, но мат слышится реже, чем его выстрелы. Вокруг нас засвистели пули с такой интенсивностью, что последним из уходивших пришлось выбираться ползком. Четыре гранатомётных разрыва обложили нас со всех сторон, но не попали. Всё же далековато. Но они пристреляются, как пить дать пристреляются, или прижмут из стрелкового и подойдут ближе. Чуть приподнявший голову Киселёв держит в руках сразу две подрывные машинки и обыкновенную, круглую полуторавольтовую батарейку, черные провода тянутся в двух направлениях.
   -Ясиков, пошёл! - приказал я и почувствовал, как меня трясут за рукав. Я совсем забыл про лежащего рядом Кошкина.
   -Командир, у тебя вся нога в крови!
   -Знаю! - я даже не оборачиваюсь. - Вызывай артуху.
   -Координаты? - сквозь возрастающую трескотню вражеских выстрелов, сквозь грохот моего автомата, сквозь один за другим ухающие гранатомётные разрывы, пытается докричаться до меня мой старший радист.
   -Пусть работают... - кричу я, но мой голос прерывают один за другим раздавшиеся взрывы МОН -50.
   Выбравшихся из расселины бандитов сметает к чёртовой матери. Следующий взрыв отбрасывает наиболее ретивых из тех, кто начал атаковать в лоб. Теперь самое то, чтобы отходить всем вместе. Киселев кидает в карман подрывные машинки и следом зачем-то туда же отправляет батарейку. Я, наконец, заканчиваю свою мысль: - По нашим координатам!
   Кошкин даже не спрашивает почему, просто кивает и всё. У нас снова нет выбора.
   -Быстрее, отходим! - я вскакиваю, рывком поднимаю на ноги всё еще телящегося Кошкина и рву наверх на ровную, пока ещё закрытую от пуль десятиметровую гряду. Вижу, как впереди бежит Ясиков, чувствую, как ломится совсем рядом Киселев, едва ли не пинками гоню заплетающегося ногами Кошкина. Киселёв падает. По его маскхалату на правом плече начинает растекаться черное пятно крови. Хватаю его под руки и буквально зашвыриваю в мертвое, не простреливаемое пространство. Теперь быстрее наверх. Только там, у перешейка, мы сможем остановить противника. Ведь не могут же они появляться до бесконечности. Ну, пусть их семьдесят, пусть восемьдесят, но мы выше, у нас преимущество... Вот только в чем?
   Киселёв оказался тяжелее, чем я думал, а ещё этот чёртов рюкзак, зачем он взял с собой рюкзак? Ах, да, миноискатель... Чёрт!
   Я надеялся оторваться. Хоть чуть-чуть, хоть немного, хотя бы распределить позиции, но они видели, как мы уходим, они поняли, что мы ушли. Они тоже не стали останавливаться и раздумывать. Если бы не Гудин, выставивший заслон на полпути к вершине, мы бы не добрались. Не успели. Нам повезло. Вырвавшиеся вперёд чехи, получив порцию свинца, откатились назад и стали ждать подхода основных сил.
  
   Маркитанов был прав. Место действительно было здоровским: не обойти, не подойти скрытно. Маловато укрытий, но хватит. Было бы чеченцев человек тридцать, мы бы выстояли. Но их гораздо больше. Много больше.
   -Командир, надо отходить к базе! - я не запомнил, кто первым высказал эту мысль, да это и не важно, главное, сказавший был прав, там мы бы смогли, там мы бы удержались.
   Я отрицательно покачал головой.
   -Нас догонят! - я знал, что шансов у нас нет, и если принимать бой, то только здесь. Мы видели, как подтягиваются боевики, мы видели, что с минуту на минуту начнётся последняя для нас атака.
  
   -Надо оставить заслон, - я заметил, как Гудин сглотнул набежавший к горлу комок. Он понимал, что должна остаться его тыловая тройка, но всё же не мог не сказать ...
   Я снова отрицательно покачал головой.
   -Мы своих не бросаем... - это не пафос, это вера, что и тебя случись что, никогда не оставят в беде.
   -Командир, пусть пацаны уходят! - голос Димарика был ровным. - Я останусь, командир. Они должны жить.
   Мне показалось, Димарик улыбается, и я внезапно для самого себя понял, что он прав. Гибель мальчишек будет глупой. Здесь мог бы остаться я, но и меня, в конце концов, сомнут, а чтобы выстоять даже на высоте, даже в окопах, нужен командир. У меня нет заместителя, молодого расторопного прапорщика или старого опытного прапора, сержант Гудин хороший солдат, но без меня он не справится...
   "Мы своих не бросаем...- твердил я самому себе. - Мы вгрызаемся в землю и держимся, держимся до последнего патрона"...
   -Димарик, у тебя нет ни одного шанса! - я должен был сказать ему правду. - Димарик...
   -У меня маловато патрон! - Маркитанов хлопнул себя по опустевшей разгрузке, знакомо звякнуло металлом лент, покосился на залегших неподалеку пулеметчиков, но те только виновато развели руками.
   -У меня есть, - Ясиков полез в скинутую на землю РРку. И почти тотчас в его руках оказались две туго смотанные пулемётные ленты. Можно было бы посмеяться: снайпер и ленты на двести пятьдесят штук каждая, но не смешно, это счастье, что у меня оказался такой снайпер! Я беру их и протягиваю Димарику. Надо бы ещё, но он отрицательно качает головой. Мы оба понимаем, ему хватит. Мы своих не бросаем, Димарик! Мы вернемся, Димарик! Мы найдем тебя, обязательно найдём! Димарик, мы вернёмся...
   -Отходите! - приказываю я, желая остаться с Димариком наедине, чтобы сказать что-то важное, что-то главное, но слова вязнут на моих устах. Мы лежим рядом и молчим, секунды переходят в минуты, я осторожно вынимаю из разгрузки гранаты, разжимаю усики и кладу их в небольшую ямку под правую руку сержанта Маркитанова. Он поворачивает лицо в мою сторону и благодарно улыбается. Я запомню эту улыбку...
  
   Ухнул сдвоенный залп гранатомётов, чехи поднялись и рванулись в атаку.
   -Уходи, командир, уводи группу! - последнее слово потонуло в длинной, не кончающейся пулемётной очереди. В то же мгновение ветки над нами срезало, и совсем рядом - в пяти шагах, разорвалась противотанковая граната. Нас обдало землёй.
   -Уходи! - он кричал, не оборачиваясь. Я перекатился в сторону, разрядил магазин в неосторожно мелькнувшего за кустами бандита, и метнулся прочь...
   -Уходи, командир, уходи! - неслось мне вслед.
   -Чёрт, чёрт, чёрт!- И уже про себя: "Я вернусь за тобой Димарик, я вернусь"!
  
   Я бежал вверх по склону, догоняя ушедших вперёд бойцов-разведчиков, а за спиной гремел ни на секунду не кончающийся бой.
   Когда же мы уже почти подходили к брошенной базе, оголовье хребта, оставшегося за нашими спинами, потонуло в грохоте артиллерийских разрывов...
  
  

Большая игра (Димарик -2) (книга- "Пятый квадрат")

Иногда нам кажется, что мы выбираем путь сами, хотя на самом деле нас настойчиво погоняют поводьями.

  

Пролог

   ...Где-то в отдалении по-прежнему ухали артиллерийские разрывы. Вот, коротко протрещав, умолкла последняя автоматная очередь. Командир группы специального назначения старший прапорщик Ефимов тяжело дыша опустился на корточки, прислонился плечом к иссеченному осколками буку и начал вызывать старшего головной тройки.
   -"Первый" "Старшему", приём.
   -На приёме, - отозвалось в наушниках голосом старшего сержанта Крылова.
   -Занять оборону, вести наблюдение, - скомандовал старший прапорщик, - я выдвигаюсь навстречу "Мавру". Как понял? Приём.
   -Понял. Остаюсь на связи, - подтвердил получение приказа Крылов, а услышавший его ответ Ефимов махнул рукой распластавшимся за спиной разведчикам:
   -За мной! - скомандовал и первым двинулся вверх.
  
   ...Узкая, изрытая глубокими воронками полоса склона, ведущая на вершину очередного хребта, растущая на ней трава, низкорослая ежевика, скошенные, срубленные осколками и пулями стебли кустарников, ветки деревьев и сломанные снарядами стволы - всё это оказалось щедро присыпано земляной крошкой. И повсюду лежали неподвижные точки изломанных, словно старые игрушки, фигурок. А на земле, на траве, на листьях лужицы, потёки и капли подсыхающей и всё сильнее темнеющей крови.
   Уже почти на самом верху, в том месте, где перешеек растекался в разные стороны, один за другим валялось больше десятка вражеских трупов, выше находилась воронка, а ещё чуть выше, за небольшим бугорком, лежал поваленный на бок, отброшенный и искалеченный взрывом пулемёт, и там же ещё одна, одетая в камуфляж, до боли знакомая, неподвижно-уткнувшаяся лицом в землю человеческая фигурка сержанта Маркитанова.
   "Гадство!" - Ефимов непроизвольно скрипнул зубами. Взгляд, уже более не останавливаясь на сержанте, метнулся в сторону вершины хребта и увидел спешно спускающихся вниз бойцов группы Кузнецова. Махнув им рукой, старший прапорщик сокрушённо качнул головой и шагнул к лежавшему на земле сержанту.
   -Живой! - радостно воскликнул первым приблизившийся к Маркитанову рядовой Пивоваров.
   -Уф!- облегченно вздохнул старший прапорщик, чувствуя как с души начинает спадать навалившийся на неё камень - очнувшись, сержант пошевелился и застонал.
  
   Когда же Маркитанова осторожно перевернули на спину, чтобы перевязать раны, Ефимов увидел в его руках прижатую к груди эФку.
   -Свои, свои! - несколько раз подряд проговорил старший прапорщик и стал осторожно разжимать намертво вцепившиеся в гранату пальцы.
   -Дима, отпусти! Дима, всё хорошо! - повторял он, не в силах справиться с одеревеневшими мышцами.
   -Командир? Где командир? - взгляд Маркитанова метнулся в сторону.
   -Здесь он, здесь! - Ефимов поднял голову и кивнул подбородком на бегущего в их сторону старшего лейтенанта Кузнецова.
   -Значит всё спок... - заключил сержант, затем закрыл глаза и вновь потерял сознание...
  

Часть 1

По оперативным данным... или подготовка к боевому выходу.

   Ханкала
   Разговор между полковником ГРУ Черных Александром Ивановичем, который год безвылазно сидевшим в Чечне, и прилетевшим из Москвы дородным изрядно седым генерал-майором Хлебниковым шёл уже второй час, но генерал, ходя вокруг да около, ещё только-только подобрался к сути вопроса. Впрочем, полковник Черных, знавший, что на подведомственной ему территории некто под именем Салим очень деятельно занялся организацией лагеря подготовки снайперов, уже догадывался, что речь, скорее всего, будет идти именно об этом.
   ... - обстановка в ближнем зарубежье нестабильная, и стоит лишь прозвучать нескольким выстрелам... - генерал-майор откинулся в кресле и вытянул ноги. Он нарочито говорил медленно, с продолжительными паузами, давая собеседнику осмыслить сказанное.
   -Вы хотите сказать - "появиться нескольким трупам"? - вставил своё слово полковник.
   -Ну да, ну да,- генерал-майор закивал, соглашаясь и тем самым подтверждая догадку полковника по поводу снайперской школы. - Есть одна нехорошая версия, касательная деятельности твоего Салима - крупномасштабная акция по дестабилизации региона. Обстановка, как я уже сказал, нестабильная - стоит на сцену выползти пресловутым снайперам и начнётся... - он умолк, словно пытаясь подобрать правильное слово, - междоусобица... Слово показалось ему не совсем верным, он скривился, но поправляться не стал.
   -Киргизы? - высказал свою догадку Черных, при этом шариковая авторучка в его руке выбивала на столешнице мелкую барабанную дробь.
   -Нет, - генерал-майор отрицательно покачал головой. - Вначале и мы считали так же, но кое-что заставляет нас изменить свою точку зрения - отбор ведётся среди лиц со славянской внешностью.
   Последнее уточнение вызвало в душе полковника лёгкое смятение - подобных сведений у него не имелось.
   -Московская диаспора, - заметив волнение на лице полковника, пояснил Хлебников, - из тех, что и вашим и нашим. Но достоверность информации сомнению не подлежит. Так что Киргизия практически исключается, - пауза. - А раз славяне, значит, всё значительно хуже, - опять пауза, но слишком короткая, чтобы собеседник успел сделать правильные выводы. - По всему выходит - это Украина. Обстановка там сложная. Стоит только слегка подогреть и полыхнёт так...
   -Вы думаете, за этим стоят Западные спецслужбы?
   -Не знаю. По вышестоящему мнению это маловероятно. Хотя... Инструктор - снайпер Салим Мухаммед Обу в прошлом платный агент ЦРУ, но сейчас это ведомство всячески открещивается от мотивов деятельности Салима. Соединённые Штаты даже объявили его в международный розыск.
   -Не слишком ли много собственных агентов разыскивают американцы? - Черных позволил себе скептическую улыбку.
   -Угу, - как-то легко, по-простецки согласился генерал и, внезапно помрачнев, продолжил развитие мысли. - При этом есть одна странность: все негативные действия этих агентов, в конечном счёте, прямо или косвенно способствуют интересам США... - он умолк, словно одёрнув себя самого, а когда продолжил, его голос звучал ровно, без оттенков эмоций. - Но на данный момент нас интересует не прошлое Салим Мухаммеда, а настоящее. Хотя, собственно... на досуге поинтересуйся, - генерал открыл кожаную, лежавшую на подлокотнике, папку, вытащил из неё сшитую пачку листов с отпечатанным на принтере текстом и передал полковнику.
   -Фотографий нет?! - шелестя листами досье, уточнил полковник Черных.
   -Отсутствуют, - генерал позволил себе кривую ухмылку. - Наш гений снайперинга не любил фотографироваться с молодости. Есть описание, но не слишком подробное.
   -Ясно, будем искать по действиям.
   -Ищи, ищи, - подбодрил генерал, - но не рассчитывай на избыток времени. Пока ещё оно у тебя есть. Но кто знает, как отнесётся к его предполагаемым задумкам высшее руководство?
   -На самый верх ещё не докладывали? - удивленно воззрился на генерала Черных.
   -Нет, - отрицательный жест рукой, - все мысли относительно его дальнейших целей до сего дня - лишь версии. Вот когда наши предположения обретут уверенность - мы и доложим, но тогда у вас здесь времени уже не останется совсем. Вот так-то вот.
   Хлебников встал и, не прощаясь, покинул кабинет, оставив полковника осмысливать сказанное. Побыв некоторое время в одиночестве, Черных дотянулся до телефона и вызвал своего заместителя.
  
   Кабинет полковника Черных представлял собой не очень большую комнату с двумя окнами, закрытыми тёмными непроницаемыми для света занавесками, с рядами кресел, стоявшими вдоль стен и большим стальным сейфом, накрепко прикрученным к полу, с висевшей на стене картой Чеченской республики. Ещё одна карта, помеченная многочисленными обозначениями, хранилась в сейфе. Кроме этого в кабинете имелось два стола из настоящего морёного дуба, украшенных затейливой резьбой. За одним из них сидел человек в форме, но без знаков различия - заместитель полковника подполковник Остапенко, так же как и Черных давно и прочно осевший в группировке. Сам же полковник стоял подле сейфа, изучая какие-то бумаги.
   - Ральф Стивенсон, Саид Абдела, Абу Омар, Карим, Салим Мухаммед Обу, - полковник Черных бросил в сейф уже изрядно помятые листы с досье, - вот далеко не полный перечень имён неуловимого инструктора. Возможно, все имена вымышленные. Новая страна - новое имя. Разыскивается правительствами нескольких стран, но безуспешно, нет даже толкового описания внешности. Как Бетмен: прилетел - улетел, никаких следов, одна маска...
   -Противник не самый удобный, - согласился подполковник Остапенко, катая по столу не вовремя попавшуюся под руки шариковую ручку.
   -А, - отмахнулся Черных, - удобный - неудобный, всё равно нам его так или иначе, а брать! Но ты только послушай, какой у него послужной список: Сомали, Ирак, где он выполнял специальные задачи правительства США, бывшая Югославия - воевал на стороне хорватов, а вот по чьему велению - история уже умалчивает. Косово - помощь косовским албанцам, но тут наши заокеанские партнёры открещиваются от него уже обеими руками. Снова Ирак, но уже непонятно на чьей стороне. Афганистан - тоже непонятно на чьей стороне, и вот теперь Чечня.
   -Добрый мальчик! - Остапенко встал, подошёл к шефу и, протянув вперёд руку, вытащил помятые бумаги из сейфа. - А где он был во время Первой Чеченской?
   -Хороший вопрос! - полковник прошёлся по кабинету. - Предполагаешь, что он и тогда мог быть на стороне нашего противника?
   -А почему бы нет? - всматриваясь в строки небольшого досье, пожал плечами подполковник. - Помнится мне, ходили слухи о каком-то неимоверно везучем снайпере - англичанине...
   -Но то об англичанине... - Черных, сомневаясь, покачал головой.
   -Американец, англичанин... Ты со своим знанием английского их различишь?
   -Я может и да, но вот многие другие... - полковник на секунду задумался. - Что ж, это называется - припёр к стенке. Возможно, ты и прав. Стоит навести справки. Вот только что это нам даст?
   -Копеечка к копеечке, глядишь и алтын, - сострил Остапенко и, не дожидаясь указаний, пошёл "наводить справки".
  
   Относительно поисков сведений об "англичанине" всё сложилось даже удачнее, чем ожидал сам предложивший покопаться в информации о "первой чеченской" полковник. Через три дня в его распоряжении было фронтовое фото, сделанное любительским фотоаппаратом: группа молодых моджахедов-чеченцев с поднятыми вверх автоматами, в просветах между которыми отчетливо видимое лицо мужчины двадцати девяти - тридцати лет, ничем не примечательное: темно-русые длинные волосы, небольшая бородка, скрывающая подбородок, бакенбарды, прямой нос и глаза... А вот глаза заставили полковника присмотреться к ним внимательнее. С первого взгляды было непонятно, что это - отблеск света, вспышка фотоаппарата так по-разному отразившиеся в глазах незнакомца или же у "англичанина" действительно оказались глаза разного цвета? Без специальной экспертизы этого было не разобрать. Не имея возможности сделать её, полковник при описании портрета "англичанина" в деталях касающихся его глаз после фразы "глаза серые" сделал небольшую оговорку: "существует возможность, что они имеют разный оттенок или левый глаз вообще имеет другую окрашенность". Покончив с составлением словесного портрета, Черных сделал несколько фотокопий и распечатал к ним собственные описания, после чего положил это всё в сейф и запер до подходящего случая.
  
   Пункт временной дислокации Н-ского отряда специального назначения ГРУ
  
   -По оперативным данным, - комбат Лунёв - тридцатипятилетний подполковник встал со своего командирского места, что располагалось во главе стола для совещаний, и подошёл к расстеленной на соседнем столе карте. Его взгляд скользнул по зоне ответственности отряда и, остановившись на одной видимой только ему точке, продолжил развивать свою мысль дальше: - В последнее время наблюдается повышенная активность боевиков близ населённых пунктов ...та, ...рт и ...ры. Так что товарищи офицеры не исключена крупномасштабная вылазка.
   Подполковник умолк, снова всматриваясь в карту. Был он высок, неширок в плечах, но по-своему крепок и жилист, светлые, густые, коротко подстриженные волосы топорщились ежиком, на худощавом лице играла слегка насмешливая улыбка, вовсе не отражавшая течения его мыслей. Лунёв мог улыбаться почти всегда, пряча за своей странной улыбкой и злость, и нервозность и крайнюю задумчивость. Так что не стоило и гадать, что же на самом деле происходит в душе склонившегося над картой командира батальона. Хотя те, кто бывал с ним в командировках не первый раз, уже успели сложить один плюс два и сделать соответствующие выводы. Впрочем, они могли их и не делать, ибо командир отряда, наконец, оторвался от созерцания карты, вновь вернувшись к совещательному столу, сел и закончил свою мысль:
   -Возможно, это и не так, но повышенная активность боевиков - это наверняка первый шаг к увеличению, укрупнению бандгрупп. Разведгруппой капитана Антохина, - подполковник назвал фамилию одного из группников только что убывшего по замене отряда, - замечена банда численностью до пятидесяти человек. Не исключено что и кому-то из вас придётся столкнуться с такой же или даже более многочисленной по своему составу бандгруппой. И потому предельная внимательность и осторожность. Морин, ты чего лыбишься? Я сказал что-то смешное?
   -Никак нет, товарищ полковник! - бодро возразил старший лейтенант Морин - командир третьей группы первой роты, и комбат, мысленно махнув на него рукой, продолжил свои наставления.
   -Вероятность крупных банд очень велика, а мне не нужны Герои посмертно. Поэтому запомните: прежде всего ваша задача - разведка. Не надо кидаться с шашкой наголо. Обнаружили банду, отошли на безопасное расстояние и навели артиллерию.
  
   "Ага", - сидевший почти у самой двери Денис Морин мысленно хмыкнул, - пока будешь связываться, пока пушкари проснутся, пока... Да им ещё и попасть надо, - скепсис в душе старшего лейтенанта всё рос и рос, пока наконец не вырос в полновесную уверенность, "что уж он-то, старший лейтенант Морин, своего шанса не упустит и артуху вызывать будет только в крайнем случае, когда уж без неё "ну никак".
   За стенами палатки шумел ветер, порывами бросая во вздрагивающий брезент капли начинающегося дождя. Вслушиваясь в эту непрекращающуюся дробь, Морин невольно морщился: кому-то из их роты на днях предстояло первое боевое задание. Предполагая, что, возможно, именно ему, он вспомнил о сырости, непременной грязи и холоде, ждущих его на выходе и думая так, всеми фибрами души жаждал, чтобы тучи рассеялись и на небосклоне вновь выглянуло ласковое весеннее солнышко.
   А командир отряда продолжал доводить до командного состава групп складывающуюся оперативную обстановку. Просвещал он сидевших долго и нудно, это всем давно надоело, но поскольку Лунёв личный состав терять не собирался, то и проводить подобные инструктажи мог днями, если не неделями.
   В стену палатки ударил особо сильный, неистовый порыв ветра. Морин вздохнул и, вперив взгляд в подполковника, принялся слушать.
   ...и ещё: по непроверенной пока информации в Чечню прибыл высококлассный иностранный инструктор... - короткая пауза, - по снайперингу. Предположительно на территории Чеченской республики будет организован лагерь по подготовке снайперов. В зоне ответственности какого отряда - информации нет. Некоторые данные указывают на то, что готовиться боевики-снайперы будут для проведения широкомасштабной диверсии. Конечная цель и время неизвестны, возможно, акция запланирована на следующий год, но уже сейчас среди местных моджахедов проводится отбор кандидатов. Предпочтение отдаётся бандитам со славянской внешностью. Из чего можно сделать вывод: работать им предстоит не на территории Чечни, а за её пределами. Скорее всего, где-то в центральной России. Но это так, к сведению. Задача конкретно по ним пока не определена. - Лунёв снова замолчал, сунул в карман лежавшую на столе ручку, с грохотом отодвинув стул, встал.
   -Совещание окончено, - слова комбата как глоток свежего воздуха.
   И уже привычное:
   -Товарищи офицеры! - все встали.
   -Товарищи офицеры, - краткое, брошенное командиром на ходу, и сразу суета, пока ещё не громкий говор, чья-то мельком сказанная дежурная шутка. Народ потянулся к выходу. В распахнутую дверь палатки вплыл освежающе - влажный воздух улицы. В лицо Морина волной налетевшего ветра бросило рассыпчатую горсть мелких дождевых капель.
   -Холодно... мля, - ощутив всю прелесть надвигающейся непогоды, Денис вынырнул из-под брезентового полога и, не мешкая, махнул через плац к ротной палатке. Следуя его примеру, вслед за ним побежали и остальные группники. Дождь усиливался. Изначально бисерно мелкие капельки превратились в увесистые тугие капли со скоростью всё усиливающегося ветра нещадно бившие по перебегающим плац фигурам. Когда же бежавший крайним Рустам Мухаммедов - старший лейтенант командир первой группы достиг открытой двери, дождевые капли слились в сплошной поток, а одежда на самом Рустаме промокла до последней нитки.
   -Эпическая сила! - выматерился Рустам и, взмахнув руками, стряхнул текущие по кистям рук капли. - И спрашивается, за каким хеком я бежал?
   -А я? - так же развел руками почти такой же мокрый Олег Свиридов - капитан, командир второй группы. Сейчас, когда эти два офицера стояли рядом, а дождь, намочив их волосы, сгладил различия в причёсках, было особенно заметно, что эти двое - русский и татарин - чем-то неуловимо, необъяснимо похожи. Похожи той самой похожестью, что объединяет двух родных братьев. Но братьями они не были и быть, естественно, не могли, но их внешняя схожесть бросалась в глаза. Бросалась настолько, что их уже не раз и не два спрашивали о взаимном родстве.
   А дождь всё лил и лил, образуя лужи и на пешеходных дорожках и на каменистой площадке плаца.
   -У... "повезет" кому-то, - кивнув на дождь, Рустам, роняя капли и шлепая тяжёлыми берцами по дощатому настилу пола, протопал на офицерскую половину палатки.
   -Да уж, повезёт! - в тон ему согласился Олег и, подойдя к весело трещавшей буржуйке, протянул руки к её поверхности. Кожа ощутила мягкое прикосновение исходящего от неё тепла. - Хорошо, что печки убрать не успели! - пробормотал он и двинулся вслед за Рустамом.
   А с печками, можно сказать, действительно повезло - по приезду стояла такая исключительно мягкая, не по-весеннему жаркая погода, что особо горячие головы предлагали "Выкинуть буржуйки к чёртовой матери в каптёрку, а то места и без того так мало что и ходить негде". Кому уж принадлежали сии слова - история умалчивает, но слова были произнесены, кое-кем поддержаны и если бы не здравомыслие более опытных товарищей... В общем, было решено пока оставить всё как есть, а вот через месячишко (где-то так в мае) вернуться к этому вопросу снова.
  
   Дождик внезапно кончился. На очистившемся от туч небе выглянуло солнышко и тут же над землёй начала подниматься парная влажность, забивающая легкие пока ещё непривычной духотой. Дмитрий Маркитанов - старший сержант, заместитель командира третьей группы первой роты сидел на вкопанной земле гильзе от артиллерийского снаряда и предавался неутомительному созерцанию. На его лице царила полуулыбка, глаза пялились вдаль, а мысли и вовсе стремительным стрижом упорхнули на Родину. Обычно во время командировок подобного с ним не случалось и все заботы так или иначе оказывались связаны с предстоящими или прошедшими боевыми заданиями, но перед этой командировкой случилось невероятное, неслыханное, почти запредельно-невозможное, то, что Дмитрий всегда предполагал с ним-то уж точно не случится - он влюбился. Пылко и безоглядно - как школьник. Увяз в чувствах, запутался как рыбка в сетях. И прежние мечты ездить в командировки до самой пенсии канули в омут забвения, а после того, как она не отвергла его робких ухаживаний и эта, как теперь ему уже представлялось, крайняя командировка, едва не сошла на нет. Требования девушки были просты: ещё одну командировку она ему "так и быть" прощает, но что бы потом ни-ни и никогда больше. Знала бы девушка подробности предыдущей, может быть тогда и не отпустила бы своего парня на ещё одну войнушку, "на которой уже всё почти закончилось". Впрочем, сам Дмитрий предыдущую поездку в Чечню считал весьма удачной: орден "Мужества", медаль "За отвагу", да и денег огрёб немало. А что едва не погиб, так ведь не погиб же - а тяжело ранен, так работа у него такая.
   "Наталия, Наташа, Наташенька, - мысленно проговаривал Дмитрий, смакуя, лаская каждый звук любимого имени. - Вот приеду из командировки... - долгий, горестный вздох. - Эх, ещё почти шесть месяцев... скорей бы уж на БЗ. На БЗ время летит быстрее. Когда же выход? Наверное, уже на днях... - предположил он, и его мысли плавно свернули в привычное русло предбоевых раздумий.
   -Димон! - окрик дневального вырвал Маркитанова из мира грёз.
   -Ну? - повернувшись вполоборота, лениво протянул старший сержант.
   -Командир вызывает, давай, живо! - стоявший дневальным по роте младший сержант Королькевич нетерпеливо махнул рукой.
   -Ага, сейчас, иду! - пообещал Маркитанов по-прежнему оставаясь сидеть на месте. Дневальный недовольно качнул головой:
   -Димон, что-то срочно!
   -Иду, иду! - старший сержант поднялся и медленно поплелся в направлении ротной палатки.
   -Димон, давай бегом! - не унимался Королькевич.
   -Бегущий прапорщик в мирное время вызывает смех, в военное - панику... - назидательно подняв вверх указательный палец, гордо заявил Димарик, давно мечтающий стать прапорщиком.
   -Влетит тебе от группника! - заметил выползший из-под полога палатки дежурный по роте младший сержант Морзобитов.
   -А... - беззаботно отмахнулся Маркитанов, нисколько не прибавляя скорости. - Нас ругать - что небо красить.
   И с этими словами он столкнулся нос к носу с вышедшим из палатки командиром группы старшим лейтенантом Мориным.
   -Димарик, ёж твою медь! - в сердцах выдохнул Морин, но видимо посчитав дальнейшую проработку излишней, развернулся и скрылся внутри помещения, бросив напоследок лишь короткое: - За мной!
   Маркитанов передёрнул плечами, победно подмигнул дневальному и поспешил вслед за командиром.
  
   -Дима, ты в этом районе был? - группник, разложив на столе карту, ткнул в неё пальцем и очертил неправильной формы круг.
   -Да бывало лазили мы тут где-то. Раза три, наверное... или четыре, - Димарик неопределённо пожал плечами.
   -И что скажешь? Места вроде базовые... База здесь наверняка есть и не одна, - сделавший такой вывод только на основании карты старший лейтенант, ни разу до этого не бывавший в Чечне, теперь хотел получить подтверждение собственной прозорливости, что называется, из уст очевидца.
   -Да они везде есть, - несколько охладил пыл группника Маркитанов, - тут, и тут, и тут, - палец старшего сержанта начал без конца тыкаться в карту. - Только в основном старые. А так, - Димарик, всплеснув руками, развёл их в стороны, - район весь базовый. И мин полно.
   "Опсь", - что-то в груди старшего лейтенанта щёлкнуло, словно сгорел мелкий предохранитель и желудок шевельнулся, поджимаясь вверх. Если чего и заставляло Морина неприятно морщиться, так это напоминание о минах. При этом старший лейтенант вовсе не был трусом, наоборот, скорее числил себя излишне отчаянным. Он был готов идти под пули, драться в рукопашной, в конце концов, умереть смертью героя... Но мины, или точнее, последствия их подрыва, возможность навсегда остаться никчемным, как он считал, инвалидом, страшила его больше смерти. Денис незаметно сглотнул подступивший к горлу комок, ругнулся на самого себя за то, что позволил себе эту внезапную слабость и, кивнув Димарику "мол, свободен", начал складывать карту. Неприятное чувство ушло, истаяло, оставив после себя лишь лёгкое "послевкусие" стыда и всё, и больше ничего - что - что, а старший лейтенант Морин умел бороться с собственными страхами.
  
   Группник не зря разглядывал карту. По просочившимся слухам (штабные бойчишки, как всегда первыми узнавая новости, по секрету делились ими со своими знакомцами в разведывательных группах), БР - то бишь боевое распоряжение уже пришло, и район предстоящей разведки располагался как раз где-то в пределах очерченного круга. Вот только кому предстояло идти в этот район, было пока неясно. Готовились все. Бойцы и командиры подгоняли снаряжение, заряжали и перезаряжали магазины и пулемётные ленты. Для старшего сержанта Маркитанова, сидевшего в кругу шуршащих бумагой, щелкающих вгоняемыми в магазины патронами разведчиков, столь казалось привычное действо носило непонятное стороннему человеку очарование, нечто сходное с тем томительным и вместе с тем радостным временем ожидания предстоящей встречи с давно не виденным, но дорогим человеком. Собственно так почти и было - Дмитрий ждал, почти жаждал выхода на задание. И мысленно погрузившись в опасное, но вместе с тем чем-то притягательное движение поиска чувствовал себя практически счастливым. Там, где для всех остальных в его группе находилось тревожное Нечто, для него всё было привычно, разве что любимый ПКМ на этот раз (не без внутренних колебаний) был передал рядовому Михаилу Кирееву. Дмитрий же выбрал для себя АКМС с ПБС. И вот теперь вытянув из магазинов пружины, он тщательно чистил их и протирал смоченной маслом ветошью. Куча новеньких патронов, уже освобождённых от упаковки, лежали в его камуфлированной панаме блестящей россыпью. Отдельно, ещё не вскрытая, на куске полиэтиленовой пленки примостилась пачка БС.
   Наконец старший сержант закончил чистку, собрал магазины и, закрыв глаза, блаженно втянул в себя тёплый, пахнувший ружейной смазкой воздух.
   "Забить магазины и подремать" - оформившееся мыслью желание заставило его раскрыть рот и, шумно зевнув, потянувшись, широко развести руки в разные стороны. Что-то хрустнуло, Дмитрий ещё раз зевнул и открыл глаза. Солнце клонилось к западу. Слева от Маркитанова лениво пребрёхивались приданные группе радисты: высокий, худощавый, но жилистый старший радист сержант Игорь Синявский и его напарник - поджарый, чуть выше среднего роста рядовой Ухалов, тоже Игорь. Напротив сидели бойцы Маркитановской второй тройки ядра: разведчик-пулемётчик Киреев Михаил - здоровенный бугай, обычно задумчиво-серьёзный, но сейчас радостно улыбающийся какой-то шутке, рассказанной расположившимся тут же младшим сержантом Виктором Королькевичем - разведчиком-автоматчиком. Слева расположилась первая тройка ядра: рядовой Степан Иванов разведчик-автоматчик - старший тройки, высокий, стройный, с рваным шрамом на лице, оставшимся, как он сам уверял, после одной из городских драк; небольшого роста сержант Васнецов Валентин - штатный разведчик-снайпер; и разведчик-пулемётчик рядовой Алексей Пронькин - плотносбитый, выше среднего роста, кареглазый, с отчётливо выделяющимися ямочками на щеках, обманчиво медлительный. Остальные разведчики группы сидели за спиной Маркитанова. Головная тройка: назначенный ходить первым командир второго отделения, старший тройки младший сержант Морзобитов Юра; сержант Сайфутдинов Эдуард - разведчик-пулемётчик и рядовой Грымза Константин - крепыш, ещё более приземистый, чем Маркитанов, разведчик-автоматчик и одновременно снайпер с ВСС. Рядом с ними тыловая тройка: старший тройки рядовой Овечкин Слава - разведчик-автоматчик; разведчик-пулемётчик Костин Аркадий и Алексей Поливанов - оптимист и балагур, за свой язык не единожды получавший "втык" от командира группы. Все со своими тройками - Маркитанов строго, возможно даже излишне строго следил, чтобы бойцы группы постоянно держались именно тройками. И у него был к тому свой резон: "Чем больше, - рассуждал он, - боец замыкается на свою тройку, тем меньше у него причин во время проведения боевой задачи шастать по другим тройкам, ходить в "гости", "проведывать". Впрочем, на самого себя подобное правило Димарик не распространял, ему не возбранялось ходить куда угодно и когда угодно - а что? с его - то опытом...
   -Кирюха! - не отрываясь от процесса забивания патронов, Маркитанов повернул голову к усердно снаряжавшему ленту Кирееву.
   -На приёме! - не прерывая своего занятия, не слишком любезно отозвался тот.
   -Ты сколько берёшь? - лениво поинтересовался Димарик.
   -Тыщу, - ответил пулемётчик, сразу сообразив, что имеется в виду количество патронов.
   -В лентах? - не унимался Димарик.
   -В лентах, - проскрипел Киреев. Ему как раз попался особо сильно не желающий занимать своё место патрон. Ленты были новые и, снаряжая их, приходилось применять приличное усилие.
   -А я по тыща двести брал, - как бы ни для кого тихо пробормотал Димарик, но его, естественно, услышали.
   -И я, может быть, брать буду, вот схожу на одно БЗ, посмотрю как оно, и буду, а то и больше...
   -А то и восемьсот, - хмыкнул вклинившийся в их разговор Поливанов.
   -Чья бы корова мычала! - буркнул слегка обидевшийся Михаил, на что гыгыкнувший Поливанов тут же ответил:
   -Да я имел в виду сверху. Тысяча восемьсот штук, - опять короткий смешок, - в лентах... и ни каких боевиков не надо, сам сдохнешь!
   -Да пошёл ты! - огрызнулся Киреев, тем самым давая понять, что шутить у него сейчас нет ни малейшего желания.
   -Кстати, - вдруг спохватился Поливанов, - скотч кто-нибудь с собой взял?
   -Ага, счас! - отмахнулся кто-то из тыловой тройки. - Знаем - знаем, лапки привязывать, когда на мине отстегнёт. Мы, Лёх, эту шуточку ещё на боевом слаживании слышали.
   -Да, мужики, я серьёзно! - Поливанов едва ли не обиделся на то, что его обвинили в попытке дешёвого розыгрыша. - Скотч - вещь незаменимая, что где подмотать, если звякать начнёт, опять же та же подошва у берца оторвётся...
   -С чего бы это? - доверчиво уточнил Киреев.
   -Ну... - протянул Алексей, - это когда на замыкателе подлетишь... - и, пояснив, Поливанов залился радостным смехом.
   -Придурок, блин! - Михаил огляделся по сторонам, поднял валявшийся тут же проржавевший патрон, по-видимому оставшийся от предыдущих заряжальщиков и, размахнувшись, запулил его в веселящегося хохмача. Патрон пролетел рядом с ухом смеющегося, тут же выведя его из столь игривого настроения.
   -Это ещё неизвестно, кто из нас придурок! - буркнул Поливанов и, отвернувшись, надолго умолк, видимо придумывая новую каверзу.
   -Кстати о птичках, - Димарик ввернул где-то совсем недавно слышанное выражение. - А скотч надо взять. Вещь нужная.
   -Да мы взяли, - отозвался Морзобитов, уже закончивший снаряжение магазинов и теперь, расстегнув куртку, нежившийся под лучами уходящего к горизонту солнца.
   -А... молодцы! - похвалил Маркитанов.
   В этот момент дверь палатки, ведущая в офицерский кубрик, скрипнула, и на пороге показался старший лейтенант Морин.
   -Так, давайте тут поживей! - оглядевшись, приказал он. - Димарик, как закончите, давай ко мне!
   -Я, понял, есть! - отозвался Маркитанов и, лениво оглядев остальных спецназовцев, добавил: - Через пятнадцать минут плюс - минус. - Сколько это плюс - минус он не уточнил, а группник, не спросив, согласно кивнул головой и вновь скрылся под брезентовым пологом.
   -Давайте закругляйтесь! - поторопив бойцов, старший сержант встал, расправил, изогнувшись назад, плечи и, ступая в раскоряку, потащил свою разгрузку (не желая проходить через кубрик офицеров) в направлении плаца туда, где был второй вход в палатку.
   -Юрок! - бросил он через плечо оставшемуся с группой Морзобитову. - Как только всё, скажешь, лады?
   -Угу, - лениво отозвался тот, а Димарик побрёл дальше, мечтая, прежде чем идти к командиру, ещё десяток - другой минут полежать на нарах.
   Исполнив своё желание и полёживая на постеленном на деревянные доски матраце и вольготно раскинув во все стороны руки, Дмитрий погрузился в раздумья. Дурацкая шутка Поливанова вызвала в его душе несколько не самых приятных воспоминаний. Подрывы в его группе были, может не так часто как у других, но всё же. Ребята на всю жизнь оставались инвалидами. Хотел бы он себе такую участь? Или сразу смерть? Что бы он выбрал? Димарик этого не знал. Впрочем, он предпочитал считать, что с ним ничего плохого не случится...
  
   -Маркитанов! - не выдержал Морин, так и не дождавшись появления своего заместителя. - Ты где есть-то?
   -Иду, иду! - сонно отозвался тот с другого края палатки.
   -Иди, иди, только не ко мне, а к доктору, - пояснил старший лейтенант. - Получи у него на всю группу...
   -И на радистов тоже? - перебил командира Димарик.
   -Я же сказал - на всю группу! - огрызнулся старший лейтенант, недовольный тем, что его перебили. - Получи ИПП и жгуты. И поторопись, пока он у себя и никуда не уплёлся, а то разыскивать замучаешься. Ясно?
   -Ясно. Уже иду, - заверил Димарик и, схватив первый попавшийся под руку ещё ничем не заполненный рюкзак, зашлёпал через плац к отдельно стоящим палаткам управления. А Морин, отправив Маркитанова, слегка поморщился: вообще-то получать жгуты и ИПП было положено командиру группы, НО! Была между ним и "Доктором бледная смерть", как разведчики за глаза называли старшего лейтенанта медицинской службы Артёма Петровича Мошкина, некая загогулина, известная почти всем и до сих пор служившая камнем преткновения между двумя старшими лейтенантами. А что касается прозвища - то маленький, тощий, бледный, того и гляди грохнется в обморок, доктор не мог не иметь чего-либо подобного. Хотя те, кто его хорошо знал, уже давно поняли, что был он, как говорится, врачом "от бога".
  
   -Мне на третью группу, шестнадцать, - прямо с порога брякнул Димарик и, шагнув к столу, за которым сидел доктор "Бледная смерть", широко распахнул "зево" РРки.
   -Сюда? - на всякий случай уточнил старший лейтенант и, получив утвердительный кивок, не считая, смахнул со стола десятка два из разложенных на нём ИППешек, затем выдвинул один из ящиков и, доставая жгуты, принялся считать:
   -Один, два, три, четыре, пя... - счёт прервался. - А почему шестнадцать?
   -Ну, так, - развёл руками Димарик, - надо.
   -Нет, почему шестнадцать? - не удовлетворился таким ответом доктор. - Вас в группе, вместе с радистами и с командиром, пятнадцать человек. Так почему шестнадцать?
   -Да понимаешь, док, - снова развёл руками Димарик. - Ну, на то на сё, вдруг кто потеряет?
   -Пятнадцать, - жёстко отрезал доктор и вновь принялся считать.
   -Ну, дай! - насупившись от внезапной обиды попросил Маркитанов и тут же получил короткое докторское:
   -Нет.
   -Дай, жалко что ли? - не отставал Димарик.
   -Нет у меня лишних жгутов, нет! - отрезал старший лейтенант и продолжил считать: - Четырнадцать, пятнадцать, всё. По одному жгуту на каждого.
   -Во, - что-то вспомнив, обрадованно возвестил Димарик. - В первой группе вакант. Вместо него и дай!
   -Вместо, за место, за тесто... - пробормотал доктор, сдаваясь напористости Маркитанова. - Держи. И не болтай!
   -Без вопросов! - Димарик развёл в стороны руки, при этом едва не свалив на пол остававшиеся на столе ИППшки. - Пардон! - извинился он, и сунув в рюкзак с трудом выбитый шестнадцатый по счёту жгут поспешно ретировался.
  
   Выйдя на плац, Димарик вдруг вспомнил историю, произошедшую на стрельбище во время боевого слаживания и ставшую едва ли не притчей во языцех:
   Третья группа только что отстрелялась, и старший лейтенант Морин, оставив бойцов в лесу, спешил на стрельбищенскую "вышку", чтобы осведомиться о результатах выполнения упражнения. Неожиданно его глаз зацепился за нечто непривычно-странное. Некий зелёный бугорок виднелся на краю полянки, своими очертаниями напоминая...
   -Точно! - догадался Морин, предположив в бугорке свернувшегося калачиком бойца. Ах ты, СЛОНяра! -вознегодовал он. - Разомлел на весеннем солнышке, и пока все остальные, - Морин имел в виду прочих бойцов отряда, - занимаются делом, он дрыхнет! - стерпеть подобное доблестный офицер не мог. - Ну-ну! Сейчас ты у меня получишь! - и рассудив таким образом, старший лейтенант решительно свернул в сторону.
   "Бамс"! - пинок старлея угодил лежавшему под мягкое место. Злостный уклонист ойкнул, подскакивая.
   -На тебе! - радостно воскликнул Морин, размахиваясь для очередного удара.
   -Ой! - возопил зашарившийся от боевых будней боец, вскакивая со своего лежбища, и в этот момент из-под его руки выпала объемистая санитарная сумка.
   "Медик"! - вспыхнуло в мозгу Морина. Он поднял взгляд на отпрыгнувшего в сторону нарушителя и... опознал в нём старшего лейтенанта Мошкина.
   -Опля! - только и выдохнул командир разведчиков, в котором быстро вспыхнувший неудержимый смех забивал жалкие крохи появившегося где-то в глубине души раскаяния...
  
   -Во! - войдя в помещение палатки первым делом Димарик решил похвастаться новым приобретением. - У доктора второй себе выбил.
   -И на хрена тебе второй? - усмехнулся сидевший в дальнем углу Поливанов.
   -Сгодится! - неопределённо ответил Маркитанов и, убрав причитающееся себе имущество под свой спальник, начал раздавать оставшиеся ИПП и жгуты бойцам своей группы.
  
   Как всегда неспешно подкатился вечер. Димарик со своей группой отправился на ужин, а уже вернувшиеся из столовой офицеры собрались на "посиделки". Спиртного не было, так что разговоры за жизнь по большей части ограничивались курьёзными и смешными случаями. Время от времени в офицерском кубрике слышался смех - это сидя за не слишком богато, но сытно (когда это молодые организмы отказывались от дополнительного питания?) накрытым столом капитан Сергей Сеченев - заместитель командира первой роты, рассказывал очередную байку:
   ...Боевое задание, как всем думалось - крайнее в этой командировке, подходило к концу. Группы вышли к прибывшей к месту эвакуации колонне, которая, выстроившись вдоль дороги, заглушив моторы, неподвижно ожидала начала погрузки. Командир первой роты майор Гордеев по случаю, так сказать, благополучного окончания очередной (лично его) "военной кампании" и в связи с накопившейся "неучтёнкой" вооружения, решил напоследок провести боевое метание ручных гранат. Нашли подходящее местечко - бугорок, за которым располагалась приличного размера яма, в которую и следовало бросать гранаты по две сразу, одну за другой. Группа, в которую входил сержант Маркитанов, метала гранаты первой. Выглядело всё это приблизительно так: бойцы выходили на огневую позицию по одному и по команде стоявшего слева командира роты майора Гордеева производили метание. Командир группы находился в трёх метрах правее, я же на правах свободного наблюдателя, ждущего очереди для своей группы - напротив ротного, но глубже в тыл - почти за спиной метающего гранату. При каждом броске мы падали на землю, опасаясь шальных осколков. Звучали команды: "К бою! Подготовить гранаты! Гранатой - огонь!" Хлопали отрывающиеся рычаги, ухали гранаты, свистели осколки, но всё благополучно продолжалось до тех пор, пока к метанию гранат не допустили Димарика. Тот взял РГДешку, уверенно вкрутил запал, выпрямил концы предохранительной чеки, положил на землю, взял вторую и проделал то же самое.
   -Димарик, будешь бросать - осторожнее, вот видишь - вверху ветка, не попади! - предостерёг Гордеев. Лучше бы он этого не делал. Димарик вытянул кольцо, размахнулся и бросил. Первое бумс послышалось гораздо раньше чем следовало. Я в этот момент уже валился на землю, но успел приподнять голову и увидеть как падает вниз ударившаяся о сук граната, в следующих миг мимо меня с выдохом: -Ёксь! - стремительным метеором промчался ротный, рухнул как подкошенный Димариковский группник, а сам Димарик вжался в почву в метре от упавшей гранаты. По ушам ударило не слабо. Поднявшийся первым Гордеев, матерно проклиная себя за ребяческую затею, (сдалось ему это метание!) медленно приблизился к неподвижно лежавшему и, как нам всем представлялось, мёртвому Маркитанову, но неожиданно Димарик чихнул, резко сел и начал вытряхивать нападавшую за воротник землю.
   - И что, ни одной царапины? - попробовал подначить заместителя командира роты внимательно слушавший всё это время Свиридов.
   -Ни одной! - замкомроты без тени колебаний отверг сомнения группника.
   -Да быть такого не может! - вмешался Морин. - Я так понимаю, граната разорвалась в метре?
   Заместитель командира роты кивнул.
   -И чтобы ни один осколок никого не задел... - сомневающихся стало больше.
   -Да не задело никого, реально! - Сеченев приподнял над столом кружку с горячим чаем, дунул. - Там, где лежал я, Димарик и его группник, было нечто наподобие колеи, а ротный так вообще улетел на полтора десятка метров ниже по склону. Получилось, что граната взорвалась как бы на полке и все осколки прошли над нами. Вот если бы РГДешка скатилась к Димарику, вот тогда нам бы не поздоровилось!
   -А, ну тогда возможно...- вынужденный согласиться Свиридов потянулся за своей кружкой, а заместитель командира роты приготовился рассказывать новую "повесть" из Макритановских похождений.
   ...мы тогда работали... - начал было Сеченев, но махнул рукой, - в общем, без разницы, где мы работали. Второй или третий день, переходим речное русло, место открытое, только что у соседней группы боестолкновение было, того и гляди наковырнут, так что легкий мандраж, и тут бах одиночный - взрыв ли, выстрел ли? Неожиданно же, резко всё так, понять - разобраться что это невозможно. - Ору "к бою", мои в разбежку, лежу жду. Тишина. Снайпер? В кого тогда стрелял? Может, кого убил? Внутригрупповой связи у меня не было, только на пальцах, а тут всё в разных сторонах, все притаились, ни гу-гу, поди узнай. Не орать же во всю глотку, но и лежать так до бесконечности не будешь. Так что я сперва на стволе шляпу поднял, повертел, поводил - никто не стреляет. Осмелел - приподнялся, опустился. Опять тишина. Плюнул на всё это дело, встал: в конце концов, будь что будет! Чикнул, окликая бойцов, по цепочке попросил провериться все ли на месте. Оказалось все. Получается какой-то идиот из своих выстрелил. Ну, думаю, гад, сейчас ты получишь по полной! Группу отвел от реки, повернул лицом в одну сторону, и пошел вдоль строя. На БЗ подобного делать, конечно, не следовало, но уж больно я разозлился. Иду и у всех проверяю, сколько в магазинах патронов. До конца строя дошёл - все патроны на месте. Ах, ты, сволочь, думаю, перезарядился. И обратно иду стволы на предмет гари и порохового запаха смотрю-пронюхиваю. Лазал бы я, наверное, вдоль строя до бесконечности, если бы случайно не увидел, как из дыры в кармашке Димариковского рюкзака высовывается красный провод ЭДПРа. Слов не было, одни мысли: этот уникум положил в кармашек ЭДПР, а сверху батареи от ночного бинокля набросал. Шёл-шел и пришёл.
   -И как сильно ты ему морду набил? - поинтересовался Рустам.
   -Да не тронул я его вообще, - со вздохом ответил Сеченев. - У меня от того, что никому глаза не повышибало такое облегчение наступило, что я даже и материть - то его путём не материл. Вот так-то! - замкомандира роты улыбнулся и, замолчав, принялся пить чай. На самом деле обе эти байки не имели к Димарику никакого отношения. В первом случае столь доблестным метателем оказался связист, кстати говоря из группы самого Сеченева, во втором отличился вырвавшийся на боевое задание офицер ОРОшник из "пиджаков" - лейтенантов получивших офицерское звание после окончания ВУЗов и призванных в армию на два года, но разве были бы интересны истории о никому не известных личностях?
   -А как Димарик минно-подрывному делу бойцов учил, слышали? - Сеченев потянулся за печенюшкой.
   -Это про капсюль-детонатор?
   -Угу, - подтвердил капитан, начиная припоминать следующую историю.
   -А вот у меня был случай... - восторженно начал излагать старший лейтенант Свиридов, а замкомроты полностью сосредоточился на чаепитии и историю, рассказанную группником, плавно пропустил мимо ушей.
   Но истории историями, а разговор вскоре от воспоминаний перетёк в русло дел насущных.
   -Уезжавшие, - старший лейтенант Морин помянул убывших по замене, - говорили, что в ...ком районе "движуха" с весны началась ещё та!
   -Да в ...но вообще "край непуганых идиотов", - авторитетно заявил где-то услышавший эту фразу Свиридов, на что много раз в прошлом работавший в ...ком районе капитан Сеченев с улыбкой заметил:
   -Тебе - то, Олег, что? Там всё равно вторая рота работать будет, а мы здесь, поблизости, ты бы лучше про обстановку вокруг ...ров поспрашивал.
   -Да спрашивал я, - беззлобно отмахнулся Свиридов. - Говорят, работать надо, работать. А в ...но вышел, сел и, не отходя от кассы, сразу результ.
   -Ага, только у кого? - резонно заметил капитан, в открытую смеющийся над подобным взглядом на боевую работу. - Если бы чехи были такие дураки, мы бы давно их уже всех перестреляли. У них наблюдение поставлено - обзавидуешься, стоит только нашим технику завести, а у них трындым - трындым пошла в лес информация. Так что приходится изгаляться, то так, то эдак мудрить, отправляя группы...
   -Слушай, а наши не пробовали в лесу на постоянной основе жить? - Морин задал уже давно интересовавший его вопрос.
   -Да пробовали как-то, - сообщил Сеченев.
   -И как результат? - Морину всё же хотелось знать чуть больше.
   -Да никак, вышли, обжились, начали потихоньку окружающие квадраты шерстить. Только, как говорится, вошли в тему, наметилось нечто реальное, как нас отозвали. Кому-то из начальства показалось, что мы только и делаем, что спим да жрём. А потом через два месяца уже другой отряд по нашим прикидкам в двух квадратах оттуда такую базу взял! Чехов не меряно, оружия... да что говорить, здоровский результат! А могли мы сработать...
   -Но если у вас какие-то наметки были, что ж вы не попросили что бы вам на тот квадрат боевое распоряжение дали? - Свиридов начал рыться в ящике стола, выискивая на днях брошенную туда звёздочку.
   -Да просили. Сначала не дали. А потом уже и не хотелось, дело к замене шло, и кому это надо был под занавес подставляться? А когда уезжали, ротный шепнул сменщику о наших выводах, сменщик командиру отряда, тот у них ушлый, почти сразу туда группы и зарядил. Вот так-то.
   -Не повезло! - посочувствовал Свиридов, Сеченев кивнул, но дальше на тему той базы распространяться не стал.
   -А ты не в курсе, как планирует осуществлять вывод групп наш комбат? - спросил присоединившийся к разговору Рустам.
   -В душе не чешу, - ответив Сеченев, допил свой чай, поставил кружку на стол и, подумав, высказал имевшиеся по этому поводу мысли: - По любому в основном наземным способом, вертушками вряд ли, мы и на ВПШГ последние командировки почти не летаем. Да и не нать, - добавил он, вспомнив свои собственные опыты, когда воздушные асы (оказавшиеся слегка в подпитии), неся в чреве машины его группу, маневрировали по дну ущелья так, что казалось, не хватает считанных сантиметров, чтобы задеть то винтом вертикальную стену, то колёсами внезапно поднимающийся над местностью каменистый гребень. Желудок в тот раз Сергей там не оставил, но вылезал из вертушки совершенно зеленый. В общем, покатались он в тот раз славно и повторения подобных опытов Сеченеву не хотелось. - Так вот, вывод, скорее всего, всегда будет осуществляться наземным способом, а вот чтобы обмануть бдительность чеховских наблюдателей, есть немало способов, это... - и капитан начал перечислять, что именно можно сделать для обмана противника и выведения групп с максимальной скрытностью.
   -Вот такие пироги с котятами! - закончив свой рассказ, Сеченев зевнул. Время подвалило к полночи и пора было ложиться спать. Подъем в шесть часов на зарядку пока ещё никто не отменял.
  
   Боевое распоряжение пришло через два дня. Старший лейтенант Морин как носом чуял, что идти придётся ему, и не ошибся. Точнее сказать, ошибиться у него не было ни какой возможности - БР пришёл сразу на все четыре группы первой роты.
   -Обломец! - только и выдохнул он, когда посыльный из штаба сообщил о пришедшем из вышестоящих штабов распоряжении. Правда с погодой повезло - дождь, наконец, кончился, разведрилось, на небо если и набегали единичные облачка, то тут же уносились гуляющим в вышине ветром. Весело глядевшее с небосвода солнышко подсушило землю, нагрело воздух, но, будучи ещё по-весеннему не слишком высоко, не парило, не жгло лица и плечи, а ласково, почти по-домашнему согревало и убаюкивало, настраивая на ленивый весенне-летний отпускной лад. Вот только до отпуска было ещё невыносимо далеко и долго.
   -Командир, - голос посыльного ещё не успел отзвучать в ушах старшего лейтенанта, как в офицерском кубрике "нарисовалась" фигура старшего сержанта Маркитанова. - Что, идём?
   -Идём! - согласился Морин, подтверждая очевидное.
   -Значит, завтра, да? - неудовлетворённый ответом, продолжал допытываться Димарик.
   -Ты же сам слышал, - вздохнул старший лейтенант, поражаясь докучливости своего зама.
   -Ну, мало ли, - старший сержант неопредёлённо пожал плечами, и тут же: - Я пойду... на зарядную... чтоб батареи на зарядку поставили... прослежу.
   -Иди, проследи, - старший лейтенант не удержался от улыбки. - Вот что ещё: к радистам загляни. Предупреди, чтобы всё проверили.
   -Сделаем, командир! - Димарик, как обычно, повёл плечами и, протопав через офицерский кубрик, скрылся за дверью.
   -Шустрый у тебя зам! - валявшийся на соседней койке Рустам хитро прищурился.
   -Ну да, - безропотно согласился Морин, подумав о том, что зам и вправду не самый плохой. Малость шебутной, но в целом вполне его устраивающий. Разве что портил впечатление шлейф легенд, тянувшихся за старшим сержантом Маркитановым да странная, почти мистическая неспособность к пространственной ориентации. Скажи: "Димарик, веди на юг", он непременно повернёт в другую сторону. По уму Маркитанова, как самого опытного, следовало бы назначить в головняк группы и поставить первым, но первая и последняя попытка так и поступить, предпринятая Мориным на боевом слаживании, закончилась неудачей. Димарик завёл группу чёрт те куда, после чего "Иван Сусанин" был определён во вторую тройку ядра. В коей счастливо пребывал и по сей день. Впрочем, в нахождении его именно там тоже был свой резон - в случае "встревона" старший сержант со своей тройкой имел возможность манёвра.
   -Инициативный, - продолжил Рустам.
   -Ну да, - снова поддакнул Морин, а сам подумал: "Даже слишком, никогда не знаешь что он "выкинет" в следующую минуту".
   -А вот мой, - Рустам то ли притворно, то ли всерьёз вздохнул, - пока не пнешь, не пошевелится...
   -Махнёмся? - без задней мысли предложил Морин, но Рустам лишь отрицательно качнул головой.
   -Я уж как-нибудь так, со своим.
   -Понятно, - Денис усмехнулся, - как с той девкой: всем нравится, а как в жены брать, так все сразу разворот на сто восемьдесят и в тень.
   -Да нет, Ден, - попробовал оправдаться Рустам, - я вот правду рад бы, без брехни, но коней на переправе не меняют, сам знаешь.
   -Знаю, - примирительно согласился Морин и, подумав, добавил: - Да я бы, если уж совсем честно, и не отдал. Привык.
   На этом их разговор о Маркитанове закончился, плавно перейдя на подготовку к предстоящему боевому выходу.
   Следующие сутки пролетели незаметно, в обычных хлопотах. И о том, что старшим с третьей группой никто не идёт, Морин узнал уже после того, как было принято "Командирское решение". На крик души, обращённый к подполковнику Лунёву "что же, ему теперь идти на задание без старшего - более опытного офицера?", комбат с философской улыбочкой бросил:
   -А нахрен тебе старший? У тебя вон Димарик есть, - на этом вопрос, как говорится, был исчерпан, и стало понятно, что на своё первое боевое задание старший лейтенант Денис Петрович Морин отправится самостоятельно.
  
   Что-что, а времени на подготовку было достаточно. Бойцы уже давно проверили свою амуницию, подогнали разгрузки, простирнули выданные, второй категории, горные костюмы-горки, старые рейдовые рюкзаки проверили и подлатали. Те, кому посчастливилось получить новые РРки, какое-то время усиленно пыхтели, прошивая не слишком надёжные швы лямок. В конце концов основные сборы были закончены и началась мелочная суета с укладыванием, перекладывание вещевого имущества. Те же самые заботы тяготили и собирающихся на боевое задание группников.
   -Тихоныч, ты мою кружку не видел? - роющийся в рюкзаке Морин повернулся к вальяжно развалившемуся в кресле старшине роты старшему прапорщику Владимиру Тихоновичу Полынину.
   - Да что ты её ищешь, возьми вот ту! - старшина показал пальцем на стоявшую на полу, подле ножки кровати, большую кружку из нержавеющей стали, отличную тем, что её бока имели толстый, тёмный нагар, оставленный огненными языками некогда сгоревших под ней многочисленных таблеток сухого спирта. Кружка эта прежде принадлежала уехавшему по замене капитану Антохину. Видимо тот решил, что проще купить новую, чем отмыть старую. Так она и стояла бесприютная, бесхозная, дожидаясь своего часа. Выбросить её было жалко, использовать в таком виде страшно, отмывать лень. Понятно, что Антохин доводил её до такого состояния постепенно и притерпелся, а уж после, будучи слегка суеверным, не решался мыть, почтя неким удачливым талисманом.
   -Так она же грязная как чёрт знает что!- возмутился таким предложением Морин.
   -Больше грязи - шире морда. Димарик, верно я говорю? - старший прапорщик повернулся к заглянувшему в этот момент в офицерский кубрик Маркитанову.
   -Так точно, товарищ старший прапорщик! - согласно закивав головой, подтвердил высказанную мысль усмехнувшийся Димарик. - А вы это об чём? - желая узнать суть вопроса, поинтересовался он.
   -Да вот, товарищ старший лейтенант от кружки отказывается, - Тихонович покосился на привередливого группника.
   -На халяву? - версия о том, что кто-то от чего-то дармового может отказаться, требовала подтверждения.
   -Ес-тес-твен-но, - процедил старшина, развеяв всяческие сомнения относительно умственного здоровья отказывающегося.
   -А я бы взял! - невинно сообщил старший сержант.
   -Да бери! - широким жестом тут же разрешил старшина, справедливо пологая - "не своё - не жалко" и, ткнув пальцем, указал Димарику направление движения. В мгновение ока бесхозная посудина приобрела своего хозяина.
   -Во, почти новая! - восхищенно воскликнул новоявленный владелец вещи и, цапнув кружку, быстро (пока не передумали) выскользнул на улицу, начисто забыв, зачем, собственно, шёл. Через полчаса напряженных трудов в его руках блистала начищенным серебром отличная металлическая кружка с изящно вытесненным селезнем, летящим над бескрайней водной поверхностью. Хвалиться новоприобретением Димарик лишний раз не стал, а вдоволь полюбовавшись, убрал кружку в приготовленную к замене сумку. Для использования на БЗ у него была своя, старая, слегка лопнувшая с одного края, видавшая виды стальная кружка, едва ли ещё не более черная, чем только что отмытая Антохинская.
   А Тихонович, с такой лёгкостью отдавший только мешающийся в помещении предмет, выйдя из палатки и случайно увидев, как блеснула на солнце в Димариковских руках отчищенная кружка, весело усмехнулся: Что ж, "наш пострел везде успел". - Димарика, несмотря на все его чудаковатости в отряде любили, и старшина был только рад, что тот оказался теперь с новой кружкой, и совершенно никто не был виноват в том, что отказавшемуся от предложения Морину пришлось в этот раз довольствоваться обычной эмалированной.
   Полынин постоял некоторое время, глядя на опускающееся к горизонту солнце и, поглаживая свой весьма солидно выпирающий живот, двинулся в направлении каптерки. Надо было ещё раз перебрать имеющиеся в наличии вещи, что-то сдать на склад, что-то выкинуть, что-то до поры до времени отложить. А ещё следовало просмотреть имущество уходящих на боевое задание: кому-то из бойцов заменить что - либо пришедшее в негодность, а кого-то заставить залатать, зашить, отремонтировать порванное или поломанное. А ещё следовало... да мало чего ещё следовало сделать старшине роты специального назначения! Главное, что все знали - он, старший прапорщик Владимир Тихонович Полынин ничего не забудет, ничего не упустит, да и разве он мог что-либо упустить, если в своё время будучи старшиной роты связи вдоволь намотался по горам, заменяя то одного, то другого вышедшего из строя радиста? Это сейчас, когда всё хоть немного устаканилось, он оброс солидностью, отрастил брюшко и уже даже в мыслях не помышлял надолго покидать территорию ПВД. Сейчас его обязанностью было обеспечить потребности личного состава, раз в неделю сходить в наряд дежурным по части и каждый третий день ездить за водой в соседний пехотный полк. "Боевые" ему закрывали регулярно и от души, так что причин рваться на боевые задания у него не было. Конечно, находились ретивые контрактники, пытавшиеся пенять его за получаемые "ни за хрен" деньги, но лучше всего им ответил как-то приехавший сюда и бывший немного в подпитии командир части полковник Шогинов:
   -А что ты хочешь? - выпучился он в ответ на претензии по поводу несправедливого закрытия боевых, которые от имени всего коллектива разведчиков высказал кто-то из "старых", вдоволь повоевавших контрачей. - Ты сейчас отвоюешь и фьють из армии, за гроши служить не станешь! А они, - комбриг кивнул в сторону палатки прапорщиков и офицеров служб обеспечения, - так и будет лямку тащить. Мне на тебя всего такого фасонисто-ветеранисто-боевого тьфу и растереть. Считаешь несправедливым? Рапорт на стол. Уйдёшь ты, придут другие, а с ними мне служить и служить!
   На этом обсуждение темы было закрыто. Обида у контрактников осталась, но вопрос о выплате боевых больше так остро не поднимался. "Каждый несёт свои яйца" - постулат был принят к действию и всё пошло своим чередом. ензии от имени колектива авшиеся пенять его за получаемые боевые, но лучше всего им ответил как-то приехавший , что-то сдать на склад, что-то выкинуть, что-то до поры до времени отложить.
  
   Подготовка к боевому заданию продолжалась полным ходом. Оперативные данные, как и всегда, говорили об одном и том же: где-то как-то, кто-то что-то... видели, слышали... предположительно между "от сих до сих" находится база боевиков в количестве "от и до". Впрочем "От" в расчёт можно было не брать, на выходе, на базах всегда находилось боевиков больше, чем предполагалось изначально. Поэтому на совещании комбат в очередной раз заинструктировал идущих на выполнение боевой задачи по поводу "в первую очередь ведения разведывательно-поисковых действий и уже во вторую вступление в непосредственное соприкосновение с противником с целью уничтожения". Но, судя по постным лицам офицеров, если его кто и слушал, то не слишком брал во внимание - молодые, ещё ни разу не обстрелянные старлеи и лейтенанты все как один рвались в бой, а процесс добывания одних лишь разведывательных данных казался им скучным и утомительным. Каждый стремился познать себя в деле - в схватке с противником. В конце концов, для чего они учились, если не для войны? А момент понимания разведывательных действий как таковых придёт позже и возможно через череду неудач, через боль и горечь потерь.
  

Часть 2

Первое боевое задание или почём в горах фунт изюма...

   Утро первого боевого выхода выдалось ясным, погода радовала, настроение у спецназовцев было приподнятым, особенно у впервые идущих на задание. Ожидание настоящего дела заставляло бурлить молодую кровь, подбадриваемую слегка "натянувшимися" нервами. Всё было впервые - не просто новые ощущения, а совершенно другая, новая, по-своему интересная, манящая девятнадцатилетних мальчишек жизнь. Жизнь, где все взаправду и никаких компромиссов, или ты или тебя, и серьёзная ответственность и ощущение чего-то великого, выполняемого не кем-то, а именно тобой. Так было для десятков парней, но для Дмитрия Маркитанова всё стало привычно. Неспешные сборы, получение оружия и инженерного имущества, построение на плацу, краткий строевой смотр и хрустящий гравий под ногами идущих к машинам разведчиков-спецназовцев.
   -Бывай! - поднятая высоко вверх сжатая в кулаке рука - доброе пожелание остающимся.
   -Димарик, аккуратнее там! - наказ знакомого группника из второй роты.
   -Не дождётесь! - шутливый ответ, и вот уже группа, выстроившись за воротами КПП, снимает предохранители, щёлкает затворами, заряжая оружие.
   -К машине! - звучит голос Морина, и спецназовцы начинают забираться в кузов. Димарик считает бойцов и забирается в кузов самым крайним.
   -Командир, все на месте! - не дожидаясь привычного вопроса, докладывает он и, повернувшись лицом в глубину кузова, на всякий случай командует: - Провериться по троечкам! - сам же быстро выглядывает притулившихся в углу борта радистов и успокаивается.
   -Первая тройка - все, - первым отчитывается рядовой Иванов.
   -Головняк на месте, - отвечает младший сержант Морзобитов.
   -Тыл в норме, - слышится слегка хриплый голос Овечкина.
   -Вторая тройка ядра здесь, - взглянув на сидящего рядом Киреева, выдаёт Королькевич.
   "Всё спок", - мысленно произносит Димарик и, блаженно закрыв глаза, откидывается на спинку скамейки. Можно вздремнуть. Сколько там ещё будут ехать машины до места высадки? Полчаса? Час? Два? И упустить их в бездарном бодрствовании? Ну и что с того, что машину неимоверно трясёт и на очередной выбоине того и гляди взлетишь до потолка, и что с того, что совсем рядом безустанно трещит вечная балаболка Поливанов, и что с того, что в любой момент колонну могут обстрелять встретившиеся на пути чехи? Всё это сущая чепуха, если ты на войне давно и умеешь, привык урывать в любой обстановке минуту отдыха. Димарик спал, просыпаясь от особо сильных толчков, от особо громких возгласов, от время от времени раздававшихся вдали выстрелов, просыпался, чтобы снова уснуть.
   -К машине! - голос командира Димарик услышал уже стоя на ногах. Как только машина стала замедлять ход, постепенно съезжая на обочину, он проснулся, одним вздохом-выдохом прогнал остатки сна и приготовился к десантированию.
   -Живее, живее! - торопил он разведчиков, дожидаясь своей очереди бежать в лес. Вот на землю спрыгнул второй радист, за ним пулемётчик Киреев, и Димарик, заняв своё место в боевом порядке, бросился вслед за ним к ближайшим зарослям. Тень деревьев упала на лица разведчиков, зашуршала раздвигаемая листва и отпущенная Киреевым ветка больно ударила по рукам бегущего следом за ним Маркитанова. Тот скривился, но не проронил ни звука.
   "Сам виноват, нечего было столь сильно сближаться", - скользнула короткая мысль, и сбавив шаг, старший сержант чуть приотстал, оглянулся, пытаясь сквозь сгущающуюся за спиной листву разглядеть, все ли бойцы группы достигли леса, но тут же едва не свалился на землю, оступившись во внезапно попавшейся под ногу ямке. Снова сдержав рвущиеся наружу эмоции, Димарик выровнялся, поморщился от появившейся в щиколотке боли, и ни на секунду не остановившись, поспешил дальше. Лесная прохлада окружила, приняла, вобрала в себя вошедших людей, поглотив издаваемые ими звуки, сокрыв их под своей зелёной массой. Спецназовцы шли спорым шагом, удаляясь всё дальше и дальше от извивающейся дорожной ленты.
   Команда остановиться последовала в тот момент, когда группа, углубившись в лес, перевалила на западную половину небольшого хребта.
   -Чи, садимся, выход на связь, - пояснил Димарик беспокойно посмотревшему на него Королькевичу. И тут же скомандовал: - Наблюдай! - после чего присмотрев себе местечко поудобнее, шлёпнулся на задницу, намереваясь хлебануть чайку из висевшей на поясе трофейной фляжки.
   -Димон! - голос Киреева прозвучал прежде, чем Димарик успел открутить крышку и вкусить вожделенной жидкости. - Старших троек к командиру!
   -И нафига? - на вопрос Маркитанова Михаил только пожал плечами "Мол, я откуда знаю".
   -Королёк, - сунув фляжку обратно в чехол, старший сержант начал нехотя подниматься, - передай дальше: старшего тройки к командиру.
   Встав, Димарик непритворно вздохнул, ибо искренне не понимал, зачем группнику потребовалось собирать старших троек в самом начале боевого задания, но идти всё же следовало и потому поправив на плече лямку рюкзака, он двинулся вдоль линии рассредоточившихся по сторонам разведчиков.
   -Командир, что случилось-то? - тяжко вздыхая, словно от только что выполненной непосильной работы, Димарик присел на корточки.
   -Вот ещё раз напомнить решил, - кивок подбородком на расстеленную на земле карту. И тут же: - Тыл здесь?
   -Да, я, - подсаживаясь к остальным, отозвался только что подошедший Овечкин.
   -Итак, напоминаю, - остро оточенный карандаш в руке группника метнулся к карте. - Здесь мы находимся сейчас, здесь основное место сбора, здесь запасное, - сидевший к командиру ближе всех Димарик зевнул, Морин бросил косой взгляд в его сторону, но замечания делать не стал. - В случае обнаружения чего-либо подозрительного на досмотр выдвигается вторая тройка ядра, при наличии минной опасности... - Денис повернул голову к сидевшему слева командиру второго отделения младшему сержанту Морзобитову: - Юра, сапёр идет с ними.
   -Помню, - отозвался тот, а командир группы продолжил:
   -При обнаружении противника сразу сообщать мне, в случае вступления в бой первая задача прижать, не дать противнику опомниться. Димарик, ты действуешь по обстановке.
   -Ясно... - сонно отозвался Маркитанов.
   -Двигаться без спешки, обо всём подозрительном сразу доклад. Морзобитов, это больше всего касается тебя! Заметили, остановили группу, доложили. Внимательность и ещё раз внимательность. Я никого не гоню! Расстояние до района разведки не велико. Время у нас есть. На сегодня задача - минимум выйти в район разведки. Максимум... но это по обстановке. Всем всё ясно? У кого какие вопросы? Если нет, то по своим местам. Начало движения через пять минут. Юра, выдвигаетесь без дополнительной команды, самостоятельно, азимут ты знаешь.
   - Знаю, - согласился Морзобитов, и первым из всех встав, направился к голове группы. Прочие старшие троек последовали его примеру.
   Через пять минут спецназовцы начали движение в сторону района предстоящей разведки.
  
   Всё сложилось довольно удачно, и в заданный квадрат группа вышла в шестнадцать тридцать. Времени для продолжения поисковых мероприятий было ещё вполне достаточно, но командир группы старший лейтенант Морин рассудил иначе и, отдав команду группе двигаться медленнее, начал приглядывать место более всего подходящее для организации ночной засады. Особой причины перенапрягаться в первый же день выхода он не видел.
   -Стоп!- слово, сказанное одними губами и рука, поднятая вверх, затем движение рук вниз в стороны - "садимся на засаду", и сам Морин отступает чуть-чуть в сторону, выглядывая подходящее местечко для днёвки, а вокруг едва слышимая суета - бойцы привычно выбирают позиции, рассаживаются, обустраиваются на ночь. Вскоре они начнут устанавливать мины, и вот тогда старший лейтенант пойдёт осмотрит, убедится в правильности выбора собственных бойцов и со спокойной совестью примется за ужин, но ни каких разогревов - холодные консервы из пайков и припасённый, взятый из пункта временной дислокации отряда налитый в пластмассовые полуторалитровые бутылки чай.
   -Командир, время выхода в эфир! - Морин вздрогнул, за собственными раздумьями не заметив подкравшегося слева сержанта Синявского, вечно улыбающегося, худощавого, веснушчатого парня, с волосами рыжего, скорее даже медного цвета, с ямочкой на подбородке и удивительно яркими голубыми глазами. - Что передавать?
   -Сообщи, что у нас всё на три пятёрочки, ведём поиск по координатам, - группник взглянул на джипиес, отнял сто единиц по иксу и четыреста пятьдесят по игреку и назвал получившиеся цифры стоявшему наготове с блокнотом радисту. - А через час скинешь вот эти, - Морин показал на экран джипиеса, - сообщишь, что организовали засаду.
   -Понял, - продолжая улыбаться, кивнул Синявский и, решив, что у группника к нему всё, исчез так же незаметно, как и появился.
  
   -Димон! - раскручивая и сразу маскируя, (методом втоптывания в росшую здесь траву) провод для установки мины в управляемом варианте, младший сержант Королькевич вспомнил о давно вертевшемся на языке вопросе: - А наши группы по крупняку "встревали"?
   -Бывало, - медленно идя вперёд и внимательно поглядывая по сторонам, с ленцой в голосе ответил Маркитанов.
   - И часто? - особо изощрённо изогнувшийся кусок провода никак не желал прятаться под предназначенный для его сокрытия пучок травы.
   -Да часто... в общем, - Димарик остановился, опустился на землю, поставил мину, прицелился, привстал, осмотрел местность, переставил мину чуть в сторону, снова прицелился, посмотрел по сторонам, остался доволен, достал из кармана, вкрутил ЭДПР, соединил провода. Отряхнул руки, повёл взглядом по округе, опять опустился на землю, взглянул в окошечко, остался доволен, встал, отряхнул колени, снова отряхнул руки, негромко бросил:
   - Маскируй, - начал отступать назад по направлению к днёвке.
   -Димон, а ты путём "встревал"? - догнал его закончивший маскировку Королькевич.
   -Да было... - не стал скромничать Маркитанов.
   -А вот скажи, - Королькевич вдруг понял, что тема крупного "встревона" Димарику неприятна, - а как быстрее всего путёвый результ сделать, ну чтоб, - спрашивающий постучал себя по груди, - на медаль там или орден?
   -Это как повезёт. Знаешь, как иногда бывает: одни группники ищут, ищут, ищут, ищут чехов, гоняют свои группы туда-сюда и ни одного боестолкновения, другие хрен куда ходят, заныкаются и знай себе радиограммы шлют: "веду поиск", "веду поиск" и смотришь: одно боестолкновение - результ, второе - результ, третье. В общем, кому какая пруха. Я вот, - они дошли до дневки, Королькевич начал обустройство и Димарика наконец "пробило" на воспоминания, - в группе у одного "пиджака" был, летёха после института, так тот вообще ни разу дальше километра от места десантирования не ходил, а что ни выход - бой. Комбат его даже на БЗ лишний раз старался не посылать, но всё время в ПВД держать не будешь, а мы все на нервах... Это поначалу как ты: "в бой! Результ!", а потом раненые, убитые и так без продыху. А нервы - они не железные. Группник наш, Камышин фамилия, кстати, одно время запил, потом бросил, как отрезал. И с наградами ему не везло: их постоянно заворачивали и заворачивали, а оно знаешь, как обидно, когда вроде как заслужил, а тебе на по всей морде. Офицеры в тот день что-то отмечали, сидели трепались, кто-то про награды речь завел - кому что, у кого-то там уже "Мужество" маячит, у кого медаль, только у Камышина ни намёка. Кто-то возьми и скажи: "Ты мол, Серый, Камышина Сергеем звали, к Мирохину зайди да узнай что к чему". А майор Мирохин - это наш замполит - он наградные и писал и в Ханкалу их возил. А Камышин "и что, и пойду, и что, узнаю. В конце концов, сам о себе не позаботишься - никто не позаботится" - и пошёл. Опрокинул ещё один стакан и пошёл. В палатке Мирохина не было, а на столе лежала целая стопка наградных, вот мой группник и решил посмотреть, что хоть в них пишется. Заглянул в один листок, в другой, глядь - наградной на майора Мирохина на орден "Мужество". Старлей мой, а ему в то время уже старшего лейтенанта присвоили, думает: где же тот так отличился, если он из штабной палатки не вылазит? Начал читать: "... действовал в составе...ой группы. Во время завязавшегося боя принял командование группой, заменив самоустранившегося от своих служебных обязанностей старшего лейтенанта Камышина... в рукопашном бою, применив приём рукопашного боя, лично уничтожил...". Дальше группник уже не читал, схватив этот наградной, к сожалению оказавшийся всего лишь копией уже пошедшего по инстанциям, он выскочил из палатки в поисках Мирохина. Озверев, он носился по ВПД, грозясь пристрелить "замполита-рукопашника".
   -И что, морду - то он ему набил? - Королькевич расстелил коврик и теперь вытаскивал из рюкзака плащ-палатку.
   -Неа, сперва не нашёл, потом не дали, потом ушли на БЗ, а когда пришли, майор Мирохин к нему подошёл: "Ты, значит, не серчай, я не со зла, то да сё. Мне уже пенсия скоро, а ты ещё молодой, успеешь, заработаешь, и я на тебя на днях такой наградной оформлю, как пить дать пройдёт" - ну, и дальше на ту же тему. А Камышин не то чтобы поверил, просто добрый он был... одним словом, "пиджак". - Димарик махнул рукой от досады, словно это не Камышину, а именно ему из-за чьей-то подлости не дали заслуженную награду. - Морду бить он не стал, наград не было, а боестолкновения по-прежнему к нему так и липли - к концу командировки мы чуть ли не ракеты пуляли, чтобы чехов отпугнуть, а так до последнего и "секлись". Крайнее БЗ тоже... - Димарик замолчал, видимо не желая ворошить не слишком радостное воспоминание о прошлом.
   А Королькевич, так до конца и не удовлетворивший любопытство, начал доделывать свою днёвку. Сумерки наступили стремительно. Тёмный лес погрузился в тишину, нарушаемую лишь нытьём комаров да далеким "хорканьем" одинокого кабана. По озвездившемуся небу медленно ползла половинчатая луна. В вершинах деревьев резвилась проснувшаяся ночная охотница - летучая мышь. Бесшумно, словно серая тень, над головами пронеслась сова. Долго ворочавшийся в спальнике Димарик наконец уснул и теперь слышалось его ровное спокойное дыхание. До времени его смены оставалось ещё два часа - уйма сонного времени. Но и его смена и последующие часы сна прошли совершенно спокойно.
  
   Взрыв грянул в предрассветной тиши молотом небес по наковальне преисподней.
   -К бою! - негромко, скорее сам себе, чем другим, приказал Морин, вскакивая со своего ночного ложа. Пленочное укрытие отлетело в сторону. Выстрелов за взрывом не последовало. Ситуация оставалась неясной.
   -За мной! - скомандовал старший лейтенант подбежавшему Синявскому, и на ходу снимая автомат с предохранителя, поспешил в направлении взрыва. Лагерь спецов проснулся, но ещё не определившись с произошедшим, бойцы не спешили предпринимать каких-то излишне суетливых действий. Они лишь заняли определённые с вечера позиции и, не получая команд, ждали "продолжения банкета".
   Несмотря на то, что взрыв МОН-50 произошёл в то время, когда старший лейтенант спал, с направлением он определился правильно.
   -Что... у вас... тут? - тяжело дыша, спросил группник у приподнявшегося ему навстречу Овечкина.
   -Да вот... - неопределённо махнул тот рукой в направлении уходящих вниз низкорослых зарослей молодого орешника.
   -Да чехов они вальнули, - более определённо ответил вынырнувший откуда-то сбоку Маркитанов.
   "А ты каким образом здесь?" - хотел спросить группник, но в этот момент до него дошёл смысл сказанного.
   -Чехов? - в рассветных сумерках глаз старшего лейтенанта не было видно, но если кто сумел бы их разглядеть, то он бы заметил в них явно сквозившее недоверие.
   -Двух... - сообщил Димарик.
   -А ещё были? - продолжал допытываться Морин.
   -Вряд ли, если бы были, то этих либо уже уперли, либо мы тут так просто не разговаривали... - почёсываясь от укусов налетевшего гнуса, уверенно заключил Димарик.
   -Ты убитых видел? - старший лейтенант вытянул вперёд шею, пытаясь рассмотреть тропу, прятавшуюся за кустами шиповника.
   -Да так... - пожал плечами Димарик. - Издалека. Не люблю глупого риска. Темновато, вдруг кто третий притаился, - пояснил он. - Сейчас светёт.
   -Покажи где, - Денис почувствовал, как во рту появляется непривычная сухость. Зуд нетерпения покатился по его телу.
   -Да вон оттуда видно, - Димарик показал стволом автомата на сидевшего чуть левее остальных пулемётчика Костина. - Он их и вальнул. Только не высовывайтесь. Мало ли, - сказал и сам первым поспешил к вжавшемуся в землю Костину. ПКМ в его руках мелко подрагивал, рядом на земле лежала запасная, свернутая в кольцо пулемётная лента, сразу же за ней валялся маленький цилиндрик подрывной машинки.
   -Ну, как? - спросил Димарик, падая на землю подле пулемётчика и тут же отодвигаясь, чтобы освободить место плюхающемуся рядом командиру.
   -Лежат, не шевелятся, - судорожно сглотнув, прохрипел Костин.
   -Это хорошо, - похвалил пулемётчика Маркитанов и, хлопнув его по спине, добавил: - Ма -ла -дец!
   -И правда, чехи! - выдохнул Морин, видимо, так до конца и не поверивший в два трупа и только теперь своими глазами убедившийся в сказанном. - И как что? - старший лейтенант обратился к пулемётчику, желая знать подробности.
   -Я, товарищ старший лейтенант, - слегка подрагивая от нервного возбуждения, горячо зашептал Костин, - сижу, слышу - заскрежетало что-то. Прислушался, а оно опять, так, будто шип за одежду зацепился. Я ПМку в руки и жду, но на боевой сразу ставить не стал - вдруг кабан или показалось. Потом шлёп, шлёп, как подошва по гравию, я ПМку в боевое положение привёл, и тут они прямо на меня и вылезли. Вот не было и вот идут в полный рост. Я и жахнул - чуть ладонь об толкатель не отбил. Хотел из ПКМа добавить, но пока туда-сюда, слышу - тишина, и не видно больше никого. Этих, - он кивнул на валяющиеся на земле трупы, - я тоже не сразу разглядел. - Пояснил он и слегка встревожено, искоса поглядывая на командира, и как бы опасаясь что сделал что-то не так, добавил: - А Вы же сами говорили - "подрыв", а там по обстановке. Если противника не видно, то просто так не стрелять, позицию не выдавать. Правильно?
   -Правильно, правильно, молодец, - похвалил бойца Морин, ощущавший в душе радостно-волнительное щемление и, повернувшись к Маркитанову: - Что, пошли?!
   -Рано, командир, ещё немного... - попробовал остепенить группника Маркитанов и, поглядев поверх деревьев в сторону занимающейся зари: - Уже скоро.
   -Хорошо, - неожиданно командир оказался на удивление покладист. Оказалось, он знал, чем себя занять в ближайшие несколько минут: - Синявский, давай связь!
   -Командир, погоди! - Димарик дернул Морина за рукав "горки". - Успеем, доложим.
   Тот нетерпеливо отмахнулся.
   -Командир, надо сначала досмотреть, - настаивал на своём старший сержант. - А то спросят что, как, а мы что?
   -Синявский, отставить! - Денису не терпелось доложить о сделанном результате, но сперва действительно следовало произвести досмотр. Как назло рассветало с неимоверной медлительностью. Казалось, проходили часы, хотя на самом деле бежали не многие минуты. Наконец старший лейтенант не выдержал.
   -Димарик, за мной! - держа оружие наготове, Морин встал и, слегка пригнувшись, двинулся вниз по откосу, туда, где в предрассветной полумгле лежали два неподвижных тела. Получивший приказание Маркитанов тихо поднялся, разве что что-то хрустнуло в левой коленке, и молча двинулся следом. На то, чтобы подойти к мертвецам, ушли какие-то секунды.
   -Чехи! - обрадовано выдохнул Морин, разглядывая гортековский камуфляж, новенькие и тоже гортековские берцы, большие, наполовину заполненные рюкзаки, имеющиеся за плечами обоих убиенных. - Отлично! Есть результ!
   -Нету...- разочарованно протянул Маркитанов.
   -Что нету? - не понял группник, которому восклицание Димарика показалось возражением на высказанные вслух мысли.
   -Стволов нету, - пояснил старший сержант, и старлею хватило одного взгляда, чтобы его эйфория от полученного результата покрылась серой пеной легкого разочарования.
   -Но ведь чехи же?! - И тут же: - Может, в рюкзаках?! - шагнув к ближайшему, он довольно небрежно вспорол ножом лямки рюкзака и, оттащив его чуть в сторону, начал вываливать на землю содержимое. Димарик, которого покоробило столь небрежное отношение группника к трофеям, с неудовольствием покачивая головой, нагнулся ко второму убитому, осторожно стянул лямки с плеч, выпростал ещё не успевшие окоченеть руки, перевернул труп на бок. Вздохнул с сожалением, рассматривая окровавленную, изорванную, истерзанную многочисленными осколками материю новенького "Гортекса", расстегнул грудную перемычку, ухватившись за рюкзак, стянул его с чеха и оттащил на пару метров, после чего развязав горловину, начал аккуратно вынимать и складывать ровной стопочкой находящиеся в нём вещи. Увы, ничего криминального там не оказалось: спальник, жрачка, дополнительная фляжка с водой, но даже завалявшегося нажимника или кусочка тротила в этом рюкзаке не было.
   -Что у тебя? - по виду задавшего вопрос старшего лейтенанта можно было понять, что и в распотрошённом им рюкзаке лежало то же самое.
   -Ничего...- Маркитанов разочарованно покачал головой.
   -Жаль, - поджал губы Морин.- Синявский, дуй сюда! - И когда тот уже начал спускаться: - Качай связь!
   -Командир, не стоит, не стоит докладывать! - воспротивился Маркитанов начиная складывать вытащенные вещи убитого обратно в рюкзак.
   -Это почему? - грубо уточнил старший лейтенант, в душе которого внезапно возникла глухая злость к своему заму.
   -Стволы, - коротко пояснил Маркитанов.
   -И что с того? - в голосе группника сквозило непонимание. - Но вот чехи же!
   -Чехи, - не стал отрицать очевидного Димарик, - но стволов нет.
   -Нет и нет, главное - чехи. - Морин никак не мог понять причину беспокойства своего заместителя.
   -А ты докажи! - резко выдохнул Димарик.
   Старший лейтенант замер, словно споткнулся. Казалось бы, такой простой фразой Маркитанов спустил Морина на землю и заставил задуматься.
   -Командир, "Центр" на связи, что передавать? - шепотом спросил приблизившийся к говорившим Синявский.
   -Передавай... - старший лейтенант задумался. - "Ладно, - решил он, - в конце концов, сообщить о трупах и через десять минут будет не поздно". - Скажи, что у нас всё в норме и отключайся.
   -Понял, передаю. - Синявский привалился к ближайшему дереву и приступил к докладу.
   -А что тут доказывать? - Морин вернулся к прерванному разговору. - Камуфляж, рюкзаки, хрен знает сколько ночи... утра. Что доказывать?
   -Стволов нет, - гнул свою линию Димарик.
   -Да и хрен с ними!
   -А в прокуратуре ты что писать будешь? - старший сержант наконец-то сложил все чеховские вещи и, стараясь не запачкаться кровью, сел на жалобно "вздохнувший" рюкзак убитого.
   -А что писать? Что доказывать? Что они в таком виде в такую рань в лесу делали? Всё и так ясно.
   -Орехи собирали, - без тени улыбки высказал своё мнение Маркитанов.
   -Какие нахрен орехи весной? - вознегодовал группник.
   -Хорошо, черемшу, грибы, корову заблудившуюся искали. Да что угодно! - Димарик тяжело вздохнул, не понимая непроходимой тупости своего командира. - Это нам с тобой ясно, а вот им... - Димарик кивнул куда-то за спину, - ничего не докажешь. Захотят сделать свой "результ" - и подтянут. И никакая логика не поможет.
   -Ты думаешь? - радостный запал в душе старшего лейтенанта закончился, он принялся уступать с такой радостью занятые позиции.
   -Не надо сообщать о трупах, - Димарик сорвал росшую тут же травинку и, сунув её в рот, начал по кусочку откусывать и выплевывать, по кусочку откусывать и выплевывать.
   -А что тогда делать? - было видно, что Морину очень не хотелось терять свой первый в жизни боевой результат, вместе с тем некая неумолимая логика в словах Маркитанова была.
   -Ничего никому не докладывать, но на всякий случай трупы сфотографировать вот так, с рюкзаками. А чехов, - Димарик презрительно сплюнул, - оттащить куда-нибудь подальше от места засады...
   -Лучше за пределы района разведки, тут совсем недалеко и закопать, - с болью в душе подытожил мысль своего заместителя Морин.
   -Закопать - не закопать, - дважды повторил Маркитанов, которому перспектива копания могил очень не нравилась, - а оттащить следует. И пусть все помалкивают.
   -А МОНка? - спохватился старший лейтенант.
   -Да потом доложим. Скажем в темноте, по кабанам, случайно...
   -Согласен, - приняв предложенный Маркитановым план к действию, старший лейтенант вздохнул, но решил сильно не расстраиваться - что-что, а чехов, похоже, на его век ещё хватит. - Синявский, давай сюда Морзобитова! - и обратившись в Димарику: - Сколько человек надо? - он кивнул на трупы.
   -Зачем лишних посвящать?! - вполне резонно заметил старший сержант. - Мы с Костюхой донесём, а Морзобитов на охране. Мы по - шустрому.
   -Давай! - махнул рукой Морин, обозначая своё безразличие к дальнейшим действиям своего заместителя.
  
   Не прошло и десяти минут, как "похоронная" команда двинулась в северо-западном направлении. Чтобы выйти из района разведки, им предстояло пройти не так много, и Морин не без основания рассчитывал, что, идя по хребту, на всё про всё им потребуется не многим более часа. Он рассчитал правильно, через какое-то время тяжело дышащий Димарик бросил свою ношу на землю.
   -Всё, харе, - пояснил он обернувшемуся Морзобитову.
   -Может, ещё немного оттащим? - младший сержант повел стволом из стороны в сторону, выглядывая наиболее удобный путь, чтобы двигаться дальше.
   -Нет, здесь. Гляди, - слегка подрагивающая от напряжения рука старшего сержанта указала на покрытый трещинами обрывистый склон, готовый своей многотонной массой вот-вот рухнуть вниз. - Туда.
   -А, понял, - протянул младший сержант, так и не догадавшись о причине такого выбора, а Маркитанов вздохнул и, схватив труп за шиворот, споро потащил его по крутому откосу. Когда же мертвец зацепился за какое-то препятствие, Димарик без промедления взвалил его себе снова на спину и, покряхтывая, спустился под самое подножье обрыва и там уже осторожно уложил мертвого бандита к глинистой стенке.
   -Тащи сюда! - махнув рукой замешкавшемуся наверху Костину, Димарик скинул с себя чеховский рюкзак, порывшись в его нутре, вытащил ещё ранее приглянувшийся спальник и, отложив его в сторону, не без сожаления уложил рюкзак рядом с валяющимся на земле трупом.
   Когда оба убитых чеха примостились у подножия обрыва, Димарик привязал спальник к своей разгрузке и вместе с Костиным выбрался наверх к поджидавшему их Морзобитову.
   -Уходим?! - предположил тот, но Димарик, рыская глазами по округе, только отмахнулся от его предложения.
   -Погоди, сейчас! - старший сержант застыл на месте, по-прежнему оглядываясь по сторонам. Наконец в глубине леса он увидел искомое и, широко шагая, направился в чащу.
   -Ты куда? - одернул его Морзобитов, но Димарик лишь передернул плечами, ни на секунду не замедлив своего движения и вскоре скрылся за ветвями, а несколькими секундами позже раздался треск ломающихся сучьев.
   -Костян, помоги! - просипел Маркитанов, с натугой тащивший за собой толстый ствол сломанного грозой дерева.
   -Иду! - отозвался Костин.
   - А ты что стоишь? - Димарик вперился в неподвижно застывшего младшего сержанта. - Давай тащи!
   -А зачем это? - на всякий случай уточнил впрягшийся вместе со всеми Морзобитов.
   -Тащи, давай, узнаешь! - скорее шутливо, чем грубо, оборвал его Маркитанов, направляя общее движение к присмотренной ещё в самом начале трещине. Наконец они доволокли ствол до нужного, как считал Димарик, места, и вставили его толстый конец в идущий вглубь земли разлом.
   -Раз, два, взяли! - негромко скомандовал Димарик и всей массой навалился на торчащий наружу край новоиспечённого рычага. - Раз, два, взяли! Опа, поехали! - И следом: - Опа, поберегись!
   Огромная земляная масса с шорохом наклонилась и рухнула вниз. Сильный удар сотряс землю, многотонный склон обрушился, погребая под собой два свежих трупа.
   -Во, получилось! - воскликнул Димарик с таким явным удивлением в голосе и на лице, словно никогда и не верил в осуществление собственной затеи.
   -Здорово! - выдохнул Костин, едва успевший отскочить в сторону, когда почва под его ногами поползла вниз, и не грохнуться вслед за падающими глиняными глыбами. На какое-то мгновение наступила тишина, слышался только шорох осыпающейся вниз глины.
   -Уходим! - скомандовал Маркитанов. Теперь здесь действительно делать было нечего.
  
   Сразу же после возвращения "похоронной команды" группа, тщательно замаскировав следы своего пребывания, снялась с места ночной засады и от греха подальше двинулась в западном направлении. Отойдя, как показалось Морину, на достаточное расстояние, он отдал команду на остановку. И вот уже почти час разведчики, заняв круговую оборону, предавались блаженному ничего неделанию. И весь этот час командир группы, считая, что убитые боевики шли на базу, ломал голову над картой, пытаясь вычислить её местоположение. А она, действительно, могла быть в любом квадрате района разведки, вот только увы, для её оборудования не хватало одного компонента.
   -Куда они направлялись? - в задумчивости разглядывая карту, спросил Морин. Собственно, спрашивал он сам у себя, но поскольку произнёс вопрос вслух, то тут же получил ответ от находившегося неподалеку, сидевшего на корточках и ковырявшегося в зубах веточкой Маркитанова.
   -Куда же ещё? На базу, конечно! - в голосе старшего сержанта звучала такая уверенность, будто он наперёд знал все действия окрестных моджахединов.
   -То, что на базу - это понятно, - старший лейтенант провёл рукой по лицу, словно смахивая невидимую паутину. - Но вот где эта база находится?
   -Да где угодно! - Димарик разрядил автомат, тщательно осмотрел затвор, щелкнул пару раз предохранителем, зарядил оружие снова.
   -Угодно - то угодно, - закивал головой группник, частично соглашаясь с Маркитановым, - но ведь здесь нет ни одного ручья. Пить-то они что-то должны?
   -Почему нет? - Димарик лениво потянулся к карте.
   -А вот так, нет, - Морин провёл по карте пальцем, очерчивая круг, на котором не было ни единой голубой прожилки.
   -Так вот же ручей, и вот ручей! - заскорузлый палец Димарика ткнулся на окружающие район разведки источники влаги.
   -Но это за пределами района, - пояснил группник, - а здесь хоть бы один завалящийся родничок.
   -Так то на карте! - ухмыльнулся старший сержант, и с видом явного превосходства добавил: - А так ручьи до истоков ещё и километр, и два иногда тянутся.
   -Точно? - на всякий случай ещё раз спросил Морин.
   -Без брехни! - Димарик приложил правую руку к груди, словно давая торжественную клятву. - Проверено!
   -Тогда что же получается? - старший лейтенант взглянул на зёлёный рисунок карты по - новому. - Чехи двигались в этом направлении... Так, если считать, что вот этот ручей тянется дальше, то вот здесь вполне может находиться база.
   -И вот здесь, - Маркитанов показал на место чуть правее, но тоже рядом.
   -Возможно, - согласно качнул головой Морин, - но сначала мы заглянем сюда.
   -Не принципиально, - в свою очередь согласился Димарик, и снова у него был такой вид, будто только от него зависело принятие этого решения. А начавший убирать карту Морин озвучил план дальнейших действий:
   -Тогда пять минут на сборы и топаем.
   -Командир, может, сперва перекусим? - в животе Маркитанова совершенно отчётливо буркнуло.
   -Но мы же тут целый час... - удивленно развёл руками Морин.
   -Команды не было! - отрезал старший сержант, и группник понял, что допустил оплошность.
   -Хорошо, - кивнул он, досадуя на собственную несообразительность. - Полчаса - и двигаем.
   -Ухалов! - приложив ладонь к губам, тихо позвал Маркитанов развалившегося неподалеку радиста. - Пробегись по тройкам скажи: быстро перекусить, через тридцать минут начало движения.
   Отправив радиста на выполнение командирского приказа, Димарик начал рыться в своём рюкзаке, а старший лейтенант снова погрузился в раздумья.
   -Я вот что не понимаю, - Морину всё ещё не давало покоя утреннее "происшествие", - ну почему, почему нельзя ввести полный запрет на вход в лес на время ведения боевых действий на территориях контр-террористической операции? Вот так просто взять и объявить, что любой, кто оказывается в лесу, считается террористом и уничтожается? Оно ведь как не посмотри, а половина всех этих грибников, охотников, ягодников, лесорубов - боевики или пособники боевиков. У боевиков продукты тоннами, снаряжение мешками, весь лес в схронах с боеприпасами. Чехи что, всё это на горбушках таскают? Ни хрена! Им это добро подвозят на тракторах и машинах лесорубы и прочие мирные жители. А добрые дядечки в Москве хотят и рыбку съесть и... - А, блин! - Морин с досады махнул рукой. - Я почему согласился тела заныкать? Потому что понял: если захотят сделать козлом отпущения - сделают. В приказе что написано? Уничтожать противника! А что это был именно противник - надо ещё доказать. Они в нас стреляли? Нет! - длительное молчание и короткое презрительно злое: - Сволочи! - при этом кто именно есть эти сволочи, то ли боевик, то ли сидящие в кабинетах дядечки, было не совсем понятно.
   -Командир! - Димарик погладил ствол своего автомата. - Не бери близко к сердцу! А сделали мы всё правильно. Вот завалим кого ещё, возьмём оружие, тогда и эти фотки в дело пустить можно будет.
   -Можно, - группник не стал спорить с доводами старшего сержанта. - Вот только когда это ещё будет?
   -А мы спешим? - Маркитанов широко улыбнулся. - Кстати, командир, давай я первым в головняке пойду?!
   -Нет, - в этом вопросе старший лейтенант был непреклонен. - Для тебя задача определена.
   -Нет так нет, - старший сержант хоть и хотел идти первым, но слишком "заморачиваться" этим вопросом не собирался. - Я тогда к пацанам пошёл.
   -Иди, - Морин взглянул на часы. До означенного времени начала движения оставалось двадцать две минуты. Он свернул карту и, глядя вслед уходящему Димарику, достал из бокового кармана рюкзака банку паштета...
  
   В этот день до предполагаемого местонахождения базы они так и не добрались. Конечно, время позволяло, и они вполне успевали это сделать, но подойти к ней (если она наличествовала) группа могла лишь ближе к вечеру. Вступать бой в ночи (если таковой случится), старшему лейтенанту не хотелось, и он принял решение прекратить движение, сесть на ночную засаду, а уже утром с новыми силами продолжить поиск.
   Первая половина ночи пролетела незаметно. Измотанный движением, а ещё больше переживаниями по поводу утренних событий, Морин сразу же уснул и проснулся для проверки бдительности дозорных лишь далеко за полночь. На небе светила полная луна, ползшие по небосводу тучки текли в воздушных потоках, каким-то необъяснимым способом минуя ночное светило. Денис откинул спальник и вылез из-под полиэтиленового полога, при этом несколько холодных сконденсировавшихся на внутренней поверхности плёнки капель шлепнулись ему за пазуху, заставив зябко поёжиться. Зевнув, он встал на ноги, потянулся и неслышно двинулся по позициям группы.
   -Чи, - едва слышимый возглас раздался справа, и по звуку голоса Морин угадал сидевшего на "фишке" Морзобитова.
   -Свои, - тихонько отозвался старший лейтенант и, сменив направление движения, оказался подле младшего сержанта, притулившегося к чёрному стволу дерева.
   -Бдишь? - спросил Морин, ибо ни чего лучшего на ум ему не пришло.
   -Бдю, - ответил Морзобитов, и удовлетворённый ответом Денис двинулся дальше, а вот в следующей тройке командира группы ждал неприятный сюрприз. Он занятых ей позиций шло дружное, умиротворённое посапывание. Не таясь, старший лейтенант прошёлся по позиции, вынул из рук стоявшего в охранении Пронькина тяжелый "Печенег" и, убрав его за дерево, со всего размаху влепил спящему сочную оплеуху.
   -А? Что? - ошеломленно подскочил пулемётчик, но новый удар, теперь уже в грудь, заставил его брякнуться на задницу. - Что, командир? Что?
   В лунном свете проштрафившемуся удалось сразу распознать бьющего.
   -Спишь, сука! - прошипел группник, добавляя к оплеухам и ударам в грудь пинок под зад.
   -Задумался, командир, задумался я! - пролепетал Пронькин, даже не пытаясь защищаться.
   -Задумался? - новая оплеуха. - Где ствол, гад? Где ствол?
   Только тут избиваемый опомнился и зашарил по сторонам в поисках своего оружия.
   -Командир, хватит, командир! - проснувшийся от шума и подскочивший сзади старший тройки рядовой Иванов попытался остановить проводимую Мориным экзекуцию. Впрочем, тот уже сам решил, что на первый раз уснувшему и этого будет достаточно. Он как в кинофильме "Бриллиантовая рука" бил сильно, но аккуратно. Излишне вредить здоровью собственного бойца Морин не собирался, но проучить следовало. Причём так, чтобы завтра об этом знали все. А не бить он просто не мог, подобное не прощалось... А если бы прощалось - то могло выйти боком всем.
   -Так, обезьяны... - это Морин обращался уже ко всей тройке, - если хоть одна гнида до утра уснёт... - группник выдержал паузу, чтобы дать возможность бойцам самим прочувствовать возможные последствия, - я проверю... - заверил он, после чего повернулся и зашагал прочь.
   -Командир, а ствол? - жалобно прохрипел обезоруженный Пронькин.
   -За деревом! - не останавливаясь, бросил старший лейтенант, раздвигая вставшие на его пути кусты орешника, и через мгновение его фигуру поглотили ночные сумерки.
   В остальных тройках всё было относительно спокойно. Денис на минуту задержался подле Овечкина, "потрещал" немного за жизнь с Киреевым и вернулся к своей днёвке. Радист сержант Синявский что-то бормотал, выходя на связь с отрядом. Ухалов спал, завернувшись в плащ-палатку. Всё было тихо и спокойно. Опустившись на колени, Морин передернул плечами от внезапно проскользнувшего по спине озноба и, юркнув под полиэтиленовый полог, лег спать, на подобие одеяла укрывшись спальником. За оставшееся до рассвета время старший лейтенант ещё дважды вставал и проверял несение службы, но, слава богу, больше происшествий, в эту ночь, не было.
   А утро оказалось неприветливо хмурым. Легкий туман, легший на предгорья, принёс влажность. Волгий воздух холодил кожу разведчиков, вылезших из уютного тепла спальных одеял - едва ли не раньше всех поднявшийся командир группы определил время до начала движения - сорок минут. Так что утренний моцион, легкий перекус, скорее угадываемое, чем слышимое шуршание собираемого имущества, команда "Вперёд", и разведывательная группа специального назначения двинулась в указанном направлении. Шедший в авангарде младший сержант Морзобитов ступал медленно, как и было приказано, внимательно поглядывая по сторонам, вслушиваясь в раздающиеся в лесу звуки: вот тренькнула в вершине деревьев птица, вот настороженно хоркнул потревоженный кабан, вот где-то впереди рухнула, обломившись, сухая ветка. Однажды Юрию показалось, что он услышал чей-то приглушённый возглас и, тотчас опустившись на колено, предостерегающе поднял руку. Выждал несколько минут, прислушиваясь, ничего не услышал и двинулся дальше. Прошло ещё два часа, Морзобитов пересёк небольшую полянку и, углубившись в заросли лещины, начал подниматься на пологий склон тянувшегося с севера на юг хребта. Следовавший за ним Грымза вошёл в кустарники, Сайфутдинов ещё только - только пересекал встретившуюся им на пути поляну.
   -Чехи! - вскричал младший сержант, вскидывая автомат и уходя в сторону от целившихся, казалось бы, прямо в глаза автоматных стволов. Грохнуло. Метнувшийся вправо, но не успевший уйти с линии выстрела Грымза кубарем повалился на землю роняя вылетевшее из пробитой руки оружие. Оказавшийся чуть более расторопным Сайфутдинов уже успел залечь, но открытое пространство не оставило ему шансов: пули одна за другой впились в правое плечо и ягодицу сержанта. Ему бы пришлось совсем туго, если бы не оживший автомат Морзобитова и следом завторивший ему пулемёт Пронькина. Бойцы группы, подтягиваясь, повели ответный огонь. Морин, не видевший толком противника, и с трудом представлявший расстановку сил, но уже успевший увидеть на поляне неподвижно лежавшего за скинутым рюкзаком Сайфутдинова, включил радиостанцию и, прижав микрофон к щеке, отрывисто скомандовал:
   -Юра, отход, тебе отход! И выноси Сайфутдинова. Как понял? Приём.
   -Понял, командир, отхожу. Бля! - начав отвечать, Морзобитов излишне приподнялся и едва не схлопотал в голову выпущенную почти в упор очередь. - У, сук-к-ка...
   -Прикрывать! - отдав очередную команду, старший лейтенант поспешил к краю поляны. Над его головой чиркнули пули, ему даже показалось, что он успел увидеть отблеск лучей солнца на их цилиндрических поверхностях. Новая порция чеховского свинца заставила его пригнуться. В следующее мгновение Денис споткнулся и кубарем полетел на землю. Над головой снова, но уже безостановочно "зафьюкало".
   -Мочи гадов! - донёсся голос Пронькина, и ответное "Аллах акбар" потонуло в грохоте его пулемёта.
   -Второй, не задень своих! - предостерёг старший лейтенант и, выбирая себе позицию, немного приподнял голову.
   -Мы видим, - сквозь трескотню выстрелов просипел в наушниках голос Иванова.
   -Видят они! - выдохнул себе под нос старлей, и наконец-то определившись с целью, открыл огонь, присоединяясь к уже успевшим развернуться бойцам первой тройки ядра. Слева от Морина копошился рядовой Ухалов, а за спиной, в глубине леса развернув радиостанцию, пытался качать связь сержант Синявский.
   Слева в виду видимости Морина шустрил подтянувшийся со своей тройкой Маркитанов.
  
   -Отходим! - Морзобитов оттянулся слегка назад и толкнул бледного от боли Грымзу - пуля выпущенная из вражеского пулемёта раздробила Константину кость предплечья. Он скрипел зубами, но его автомат, находившийся в левой руке, вздрагивал от выстрелов.
   -Что? - переспросил Грымза, и его АКС щелкнул затвором, выбрасывая последнюю гильзу.
   -Отход! - Юрка развернулся, выпустил по противнику короткую очередь и, дождавшись, когда шатающийся Константин начнёт отступление, двинулся вслед за ним. Так что пока он добежал до поляны, сержанта Сайфутдинова уже успели вытащить разведчики подтянувшейся первой тройки ядра. Вот только его бесхозный рюкзак остался лежать едва ли не в центре поляны, на виду у всех, одиноко-сиротливый и, как казалось, никому не нужный.
  
   Лёжа на спине, Димарик, набираясь решимости, вглядывался в голубизну расстилающегося над головой неба, на безостановочно бегущие по нему облака. Вглядывался уже давно - секунды две, а то и три. Тренькнула над головой дурная пуля, свистнул совсем рядом шальной осколок разорвавшегося за кустом ВОГа, сыпануло в лицо земляной крошкой. Грохот выстрелов со стороны противника нарастал.
   -Сейчас, вот, сейчас... - старший сержант сильно, со свистом втянул в себя воздух, стремительно перевернулся и, на раз поднявшись, рванул к оставленному впопыхах рейдовому рюкзаку сержанта Эдика Сайфутдинова.
   -Куда? Стой! Куда? - запоздало проорал группник и, прикрывая своего бесшабашного зама, выпустил длинную автоматную очередь в глубину кустарника, укрывающего всё ближе и ближе подходившего противника. Меж тем Маркитанов, пробежав по широкой дуге через поляну и схватив злополучный рюкзак, метнулся в обратную сторону. Поверхность склона под его ногами буквально забрызжила фонтанами взбиваемой пулями почвы. Справа - слева падали обрубаемые пулями ветки, а старший сержант, что было совершенно удивительно, всё ещё оставался цел.
   -Имущество не должно доставаться врагу! - натужно сопя и одновременно радостно улыбаясь, Димарик швырнул рюкзак на землю, шлёпнулся сам и, откатившись чуть в сторону, прильнул к прикладу своего автомата.
   ...имущество... врагу... - шипел старший лейтенант, матерясь через слово и твёрдо обещая самому себе круто разобраться с "весёлым и находчивым спасателем государственного имущества", но это потом, всё потом, после БЗ, после этого не слишком удачно складывающегося для группы боестолкновения. А сейчас вокруг кипел бой, свинец резал кусты, "рыхлил" чёрную, насыщенную влагой почву... Морин стрелял и стрелял, стараясь по звуку, по шевелению ветвей уловить, определить места нахождения противника, и если не убить, то уж прижать к земле точно и, прижав, позволить собственным, ещё необстрелянным бойцам рассредоточиться, занять удобные, выгодные для обороны позиции. С обеих сторон заработали подствольники, ВОГи плюхали и плюхали. То справа, то слева, то сзади, два или три разорвались на поляне. Они падали, взрываясь в кронах деревьев, рассеивая вокруг серебристую "кожуру" осколков. Денис сменил очередной магазин и, начав стрелять, отметил, как слаженно, методично заработали на флангах пулёмёты первой и второй троек ядра.
   "Молодцы"! - машинально отметил он. Но напор со стороны противника не ослабевал, похоже, находясь выше, чехи видели больше, чем хотелось бы командиру спецназовской разведгруппы. Мориным снова овладел приступ неудержимо рвущейся матерщины: всё в этот первый для него боевой выход шло наперекосяк: и те два боевика, так некстати оказавшиеся без оружия, и сегодняшний поиск, столь неудачно закончившийся для его группы. Но это надо же было разведдозору напороться прямо на вражеское охранение! В первые же секунды - два трёхсотых! Но уже ничего нельзя было изменить. Увы, противник оказался бдительнее, чем хотелось. А может сглупили сами и вот теперь вместо того, чтобы застав врага врасплох, добивать его в его же логове, он, старший лейтенант спецназа Морин, со своими бойцами находясь на не слишком удачных позициях, был вынужден уйти в глухую оборону. Хорошо хоть пока не появился третий трёхсотый, а то и без того неудачность позиции в купе со значительным численным превосходством противника вырисовывалась в не слишком радостную своими перспективами картину.
   -Синий, Синяк! - голос командира группы, прорвавшись сквозь грохот боя, долетел до ушей старшего радиста сержанта Игоря Синявского.
   -Командир! - откликнувшись, радист тут же был вынужден вжаться в землю, так как над головой засвистела очередная порция пуль.
   -Связь, живо! - Морин поднял ствол, выстрелил и, не теряя времени, пополз в сторону Синявского. Срезанную прямым попаданием ВОГа и упавшую на спину ветку он словно не ощутил, как несколькими мгновениями ранее не ощутил и распоровшего кожу предплечья осколка. Теперь в том месте растекалось лёгкое жжение, а маскхалат окрасился красным. Впрочем, Денис не замечал - не видел и этого. Все его ощущения, все чувства, все мысли были обращены к единому - к поиску выхода из столь непросто складывающейся ситуации. И это притом, что сам он в глубине души считал, нет не так, он был более чем уверен, что его группа в конце концов уравняет шансы и вырвет победу... Но вот какой ценой? Положить половину собственных бойцов на первом же боевом выходе, пусть даже уничтожив втрое большее количество противника - это в планы старшего лейтенанта не входило ни коим образом!
   -Есть связь! - в голосе Синявского прозвучала отчетливая нотка радости. И эта радость была понятна многим - ведь вполне могло статься, что в ложбинке, в которой они находились, связи не было бы вообще. И тогда... А что тогда? Тогда радисту всё равно пришлось бы искать точку, на которой бы она была, и это без вариантов, хоть на надрыве сил, хоть подставляясь под летящий вокруг свинцовый град.
   - Есть связь! - вновь повторил радист, думая, что его не услышали, но и на этот раз ему не ответили. Синявский заволновался, приподнял голову, едва не схлопотав в лоб срикошетивший осколок пригнулся, но успел увидеть ползущего в его сторону группника и успокоился. А Морин был уже совсем рядом и потому не считал нужным отвечать. Услышав слова Синявского, он лишь отметил про себя - "Молодец" и, продолжая двигаться вперёд, попытался вспомнить снятые буквально пятнадцать минут назад показания джипиеса. Цифры пришли как бы сами, всплыли из глубины памяти - две строки по пять знаков. Теперь оставалось внести поправки - это было гораздо быстрее и проще, чем вновь включать джипиес и ждать, когда на экране выплывут показания, переданные со спутников, ведь направление движения Денис знал, и пройденное расстояние представлял вполне зримо.
   -Передавай! Веду бой! Мои координаты Х... У.... Прошу поддержку артиллерией. Противник по координатам - Х... У... - Денис решил не геройствовать, вызвать артуху и начать подводить её к себе, тем самым вынуждая бандитов либо спешно пойти на сближение и подставить себя под пули спецназовцев, либо, прекратив атаку, броситься врассыпную, рассредоточиваясь по всему лесу. Оба варианта старшего лейтенанта устраивали в полной мере.
   -Командир! - Синявский, придерживая наушник, потянулся в сторону группника. - Вертушки...
   -Что?! - не расслышав, переспросил Морин.
   -Вертушки! Над нашим районом идут вертушки. Приказано обозначить себя и сообщить данные о противнике.
   -Отлично! - почти неслышно пробормотал старший лейтенант и тут же скомандовал: - "Авиатор" мне... живо! - И уже слыша шум приближающихся моторов: - Дымы...
   -"Воздух", я "Беркут - 3", азимут двести восемьдесят, удаление сто-сто пятьдесят. Дайте им!
   -Понял тебя! - и едва слышно, для себя: - Близко! - и уже громче, для сидящих внизу спецов, то ли в шутку, то ли всерьёз: - Пригните головы, работаем! - и немного позже, уже ложась на боевой курс: - Сейчас, сейчас...
   ...и через какой-то десяток секунд позиция противника потонула в грохоте разрывов и шуме срубаемых и падающих на землю сучьев.
  
   Лежа за толстым стволом дерева Димарик сквозь прорехи в листве наблюдал, как, рокоча моторами, разворачиваются и ложатся на боевой курс две пятнисто-зелёные изящные боевые машины, как вспухают дымом, срываются с внешних подвесок и уходят вниз НУРСы, а затем вслед им начинают рычать спаренные пушки. И туда, где ещё совсем недавно звучали чеховские пулемёты, выкрикивалось пронзительное "Аллах акбар", с оглушительным грохотом приходит беспощадная смерть. А МИ-24-тые проносятся дальше и вновь возвращаются, хищно опускают вниз свой нос, словно высматривая добычу, и новая порция ужаса сваливается на головы бандитов. И Димарик всё смотрел и смотрел, не в силах оторваться от грозного великолепия, от завораживающей красоты смертельной мощи.
   Что сказать, человеческая тяга обращать свой взор в сторону разбушевавшихся стихий неистребима. Гроза, страшный ураган, океанская волна, изливающийся магмой вулкан и устрашающая сила военной техники - разные нити, завязанные в один узел хаоса стихии.
   Димарик вглядывался, вслушивался, запоминал. Он видел и слышал, как звучали разрывы, трещали и падали деревья, рушились на землю толстые ветви, как взметалась земля, дробя встречающуюся на пути листву. Кусочек ада спустился с небес на землю. Не решившись идти на сближение со спецназовской группой, чехи в панической спешке разбегались по лесу. Спасаясь от падающей на головы кары, они всё дальше и дальше уходили в лесные дебри. А отработавшие вертолёты в крайний раз прошлись над головами разведчиков и вскоре, свистя лопастями, скрылись за густой завесой зелени.
  
   -Прекратить огонь! - вынужден был скомандовать старший лейтенант, слыша отдельные, всё ещё никак не желающие утихать выстрелы. - Куда палите? Кто это? Иванов, блин! - и вслушиваясь в наступившую звенящую в ушах тишину, примирительно: - "Второй", как там раненые?
   -Нормально, командир! - ответили наушники взволнованным, ещё не остывшим от горячки боя голосом Иванова.
   -"Старший" "Третьему". Приём! - снова запросил Морин, у которого после ответа старшего первой тройки ядра о самочувствии раненых на сердце хоть слегка, но полегчало.
   -Командир "Третий" на связи, - голос Маркитанова показался старшему лейтенанту почти радостным.
   -Бери свою троечку и потихонечку вперёд. Как дойдёте до окраины базы, рассредоточиться, сообщить мне, ничего не предпринимать, ясно? Приём.
   -Понял, командир, выдвигаемся. Доложим, - заверил Димарик, а старший лейтенант шумно вздохнул. На территорию вражеского стана он предполагал входить только с сапером, но не был до конца уверен, что Димарик его дождётся.
   Но тревоги группника как выяснилось были напрасными. Оказавшись в местечке, откуда виднелись хозяйственные и жилые постройки, Маркитанов остановился, знаками показал и рассредоточил своих бойцов и вошёл в связь:
   -Командир, мы на месте! - доложил он и после секундного замешательства добавил: - Чисто.
   -Понял, - Морин поднялся на ноги, кивнул выросшему за спиной Ухалову и, не таясь, зашагал через совсем недавно столь опасную поляну.
   -"Первый", возьми у Грымзы миноискатель и выдвигайся к базе! - на ходу отдавая указания, старший лейтенант снова вошел под сень деревьев и, незаметно для самого себя всё убыстряя шаг, вскоре оказался возле затаившейся тройки Маркитанова. Через несколько минут сюда же подтянулся младший сержант Морзобитов, державший наготове миноискатель.
  
   При осмотре места боя и базы удалось обнаружить лишь два трупа. Но Морин был уверен, что убитых чехов было гораздо больше. Об это свидетельствовали и многочисленные следы крови и брошенное при отходе оружие и имущество. Конечно, часть стволов могла принадлежать раненым, но ведь не все же! Удар авиации был точен: всё вокруг оказалось завалено ветками, укрытые защитного цвета пологами дневки разрушены, в большой навес, служивший моджахедам кухней-столовой, влетел НУРС, и теперь вокруг всё было буквально усеяно разлетевшимся из мешков рисом. Но время летело и с осмотром базы следовало заканчивать.
   -Димарик!- старший лейтенант окликнул своего заместителя, всё ещё возившегося в одной из землянок. - Закругляйся, уходим!
   Морин действительно торопился - как - никак на руках у группы два трёхсотых, один из которых тяжёлый, - раненым требовалась медицинская помощь.
   -Иду командир, иду! - Димарик вынырнул из чрева схрона, и на ходу пряча что-то себе за пазуху, направился к командиру группы. И уже подходя: - Командир, там патроны... - он не закончил, прерванный разгневанным окриком группника, всё ещё сердитого на него за выходку с рюкзаком.
   -Какие к херам патроны?! Иди в головняк! - пауза, чтобы успокоиться. - Идёшь первым, - наконец буркнул старлей, и уже глядя в спину уходящего Маркитанова, в который раз пожалел, что не решился определить его в головной дозор раньше. Как - никак, а Димарик именно тем и славился, что был глазастее и слухастее всех прочих. И иди старший сержант первым, может и не было бы сейчас в группе трёхсотых и бой бы повернулся совсем не так и вообще... Хотя кто знает, что было бы в этом случае? Впрочем, в счастливую звезду Маркитанова командир группы верил, но лишь отчасти, отдавая предпочтение выучке и трезвому расчёту.
   "Сдались ему какие-то патроны! - старший лейтенант чертыхнулся. - Тут два трупа, взяли пять стволов, к этим двум трупам можно добавить и тех двух, вчерашних... - и зацепившись за эту внезапно пришедшую мысль: - А что, почему бы и нет? Так и сделаю. Четыре трупа, это уже результат, а он про какие-то там патроны! Я что теперь, каждую чеховскую гильзу подбирать должен? Мужики говорят: сколько раз собирали чеховские боеприпасы, переписывали номера и прочее, прочее и что? Хоть кого в результате посадили? Вот и оно. Взорвать бы здесь всё к чёртовой матери! Да у меня и тротила столько нет. К тому же, жить чехи всё равно здесь уже больше не будут. Да и... плевать. Так, фотки я сделал... Парни ништяками затарились, мне вот чётки янтарные подогнали. Да и вообще, о чём это я? Сайфутдинов тяжёлый, да Грымза еле на ногах держится, вот-вот в обморок хрястнется. Но он парень здоровый, выдержит"... - Морин продолжал размышлять, а слегка раздосадованный на грубость командира, но обрадованный тем, что ему наконец-то доверили вести за собой всю группу, Димарик, широко шагая, пересёк наискосок чеховскую базу, добрался до головняка, а точнее, оставшегося от неё младшего сержанта Морзобитова и, радостно улыбнувшись, кивнул головой:
   "Двигаем"! - и уже не обращая внимания, идут за ним остальные или нет, начал движение, причём сразу же едва ли не перпендикулярно требуемому направлению.
   Увидев, куда направил свои стопы Маркитанов, старший лейтенант Морин схватился за голову, но вовсе не удивился: а чему было удивляться, если патологическая неспособность Димарика ориентироваться в лесу стала уже аксиомой, не требующей доказательств?! Именно эта особенность и послужила тому, что изначально старший сержант оказался во второй тройке ядра. Сейчас же командир группы решил не вмешиваться, по крайней мере до тех пор, пока отклонение от маршрута не станет угрожающе большим.
   Тем временем Маркитанов спускался под откос, иногда прихватывая рукой ветки растущего на нём орешника и, казалось бы, рассеянно обводя взглядом окружающее пространство. Но вот в кроне дерева произошло какое-то движение, Димарик тут же повернул туда ствол своего АКМСа, но поняв, что это с ветки на ветку перепрыгнула птица, он улыбнулся, и выражение его лица вновь приняло вид совершенно рассеянного созерцания. Казалось, теперь мысли его находились где-то далеко-далеко, вне пределов этого влажного и неприветливого леса.
   -Чи! - окликнули сзади.
   -Чи? - вздернув подбородок, вопросил повернувшийся к окликнувшему Димарик.
   Шедший вторым младший сержант Морзобитов скорчил рожу и жестами передал команду "замедлить шаг". Маркитанов с пониманием кивнул, вздохнул и дальше уже пошёл не в пример медленнее. И по другому было нельзя: несущие носилки с Сайфутдиновым разведчики не могли выдержать темпа, изначально заданного Димариком.
  
   К немалому удивлению Морина, несмотря на все петляния Димарика, к месту эвакуации группа вышла даже быстрее, чем рассчитывал сам старший лейтенант. Их уже ждали - колонна из двух "Уралов" и сопровождающего БТРа стояла на обочине, фыркая двигателями. Рассыпавшись по сторонам, ведя наблюдение в разных направлениях, замерло за укрывающими кустами боевое охранение. Поднявшийся первым Димарик приветливо помахал рукой водителю БТРа контрактнику из Чувашии Алексею Игошину, с которым давно был в приятельских отношениях, и после этого, привалившись к стоявшему у обочины дереву, прильнул к уже на три четверти опустошённой фляжке.
   -Уф, хорошо! - заключил он, допив воду и убирая фляжку обратно в висевший на поясе чехол.
   -Иди сюда! - окликнул его Игошин, призывно размахивая поднятой вверх рукой, в которой была зажата бутылка с вытащенной из чрева брони минералкой.
   -Иду! - откликнулся на призыв водителя Димарик, но прежде чем сдвинуться с места, обернулся, чтобы убедиться в благополучном завершении подъема остальными разведчиками.
  
   -Денис, раненых в "...пятьдесят седьмой" "Урал", - скомандовал выскочивший навстречу группе старший лейтенант Мошкин, тощие плечи которого, казалось, с трудом удерживали висевшие на них АКМС и медицинскую сумку.
   -Слышали? - Морин обернулся на тащивших носилки разведчиков: - В "...пятьдесят седьмой"...
   -Так точно! - отозвался кто-то из поднимающихся спецназовцев, а получивший ответ старший лейтенант удовлетворённо хмыкнул.
   -Грузитесь. В темпе.
   -Промедол колол? - уточнил у Морина подбежавший к лежавшему на самодельных носилках Сайфутдинову отрядный медик.
   -Да, - коротко сообщил группник и, присаживаясь на корточки, слегка поморщился: у него пощипывало оцарапанное осколком плечо.
   -Сколько? - продолжал допытываться старший лейтенант медицинской службы, на что группник, вытирая с лица пот, выдавил:
   -Два.
   -Обоим? - продолжал допытываться Мошкин.
   -Да, каждому, - Морин тяжело дышал, крайний подъем дался и ему и его бойцам тяжело.
   -Сознание не терял? - старший лейтенант медицинской службы склонился над раненым Сайфутдиновым .
   -Не-е-ет, - медленно шевеля губами, отрицательно качнул головой тот.
   -Лежи, молчи, всё будет нормально, - успокаивая сержанта, доктор меж тем быстро его осматривал, предполагая возможные последствия этого ранения. - Крови много потерял? - вопрос тем, кто был подле раненого.
   -Не очень, - отозвался кто-то из первой тройки ядра.
   -Хорошо! - удовлетворенно пробормотал Мошкин, тем не менее вытащил из сумки пакет с физиологическим раствором. Прежде чем ввести иглу капельницы, быстрый взгляд на неподалеку баюкающего руку второго раненого, удовлетворённый кивок, успокоительный жест рукой и снова всё внимание Сайфутдинову.
  
   -Артём, что скажешь? - бойцы потащили тяжелораненого к означенной машине, а командир группы приблизился к идущему вслед за ними Мошкину.
   -Нормально у него всё будет. Вот у второго - Грымзы, это ещё как сказать, там кость... Рентген покажет. А Сайфутдинов до конца командировки в строй вернётся. Так что...
   Чувствуя себя виноватым, но при этом машинально отмечая знание доктором фамилий бойцов, Морин негромко поблагодарил:
   -Спасибо...
   -За что? - не притворно удивился доктор, и Денис, пожав плечами, пояснил:
   -Да вот, успокоил... - и больше не пытаясь что-либо объяснить или узнать, прибавил шаг, обгоняя Мошкина и спеша к ожидающей его группу машине...
   Погрузка закончилась быстро. Не глушившие моторов машины рванули с места и, дружно развернувшись, понеслись в обратный путь. Первый боевой выход для Моринской группы закончился.
  
   А вечером два Петровича, сидя у доктора в палатке, пили "мировую". Банка пива, прихваченная с собой Мориным, была отложена в сторону, и пили они спирт, припасённый на всякий случай Мошкиным. Справедливости ради надо сказать, что пил в основном Морин, а Артём Петрович подливал да тайно вздыхал, глядя, как тают его сокровенные запасы.
   На утро группник почти ничего не помнил, а "Доктор бледная смерть", глядя на опустошённую склянку, решил, что в этой части он больше никогда ни на кого обижаться не будет, в конце концов ведь всё равно придётся мириться. Но в целом примирение двух старших лейтенантов прошло успешно.
  

Глава 3

Будни

   Пункт временной дислокации Н-ского отряда специального назначения.
  
   -Тихоныч! - окликнули уже вставшего на подножку водовозки Полынина. Он обернулся, увидел спешившего к нему Димарика и усмехнулся. В руках тот держал видавший виды пакет. Что могло содержаться в этом пакете, старший прапорщик не знал, но вот для чего Оно предназначалось, мог бы сказать с полной уверенностью.
   -Ты где это "мародёрку" надыбал? - Полынин кивнул на зажатый в руке старшего сержанта пакет.
   -Тихо, Тихныч, тихо! - Димарик быстро огляделся по сторонам. - Чё шумишь?
   -Ладно, ладно, никому твои ништяки не нужны! - заверил старшина, и уже по - деловому уточнил: - Что там у тебя?
   -Спальник, охренительный! Пуховый! - ответил Маркитанов, и тут же снова взгляд по сторонам. - Только группнику не рассказывай.
   -Что так? - подначил старшина.
   -Да там такая история вышла... - Димарик заткнулся, кивнул головой в сторону водителя, "мол, не при нём, в другой раз", и перешёл на тему своего прихода: - Толкнёшь?
   -За сколько? - разговор перешёл в деловую плоскость.
   -Тыща, - без промедления объявил свою цену старший сержант.
   -Тысяча тебе или всего? - уточнил старшина, намекая на свои комиссионные.
   -Тысяча мне! - уверенно заявил Димарик.
   -А не продешевил? - съязвил старший прапорщик, прикидывая, а не взять ли спальник себе, если он по - настоящему пуховый?
   -В самый раз, мне много не надо! - заверил Димарик, раздумывая над тем, не следовало ли в самом деле запросить больше, например, тысячу двести или даже полторы?
   -Тогда давай! - протянул руку Тихонович, окончательно решив взять спальник себе.
   -Вот! - Димарик, демонстрируя товар лицом, вытащил "трофей" из своего порванного пакета.
   -Хм, действительно пуховый... - Тихонович помял спальник в руках, залез в карман камуфляжа и, вытащив оттуда слегка помятую тысячную, сунул старшему сержанту в руку.
   -Ты что, Тихоныч, а если никто не купит?
   -Уже купил! - заверил продавца старший прапорщик.
   -Кто? - не понял Димарик.
   -Я! - Полынин улыбнулся, влез в кабину, захлопнул дверцу, и уже в окошко: - Себе. На всякий случай, вдруг сгодится? - и больше не глядя на прячущего деньги Димарика, велел водителю: - Поехали!
   Машина тронулась, а Маркитанов ещё некоторое время стоял на дороге, глядя вслед отъезжающему "Уралу" и раздумывая над тем, скажет старшина группнику про то, откуда у него этот спальник или нет. Старшего лейтенанта Маркитанов не боялся, но признаваться в том, что не удержался и взял приглянувшийся спальник в рюкзаке одного из убитых при подрыве МОНки, было стыдно.
  
   Естественно, вечером старшина похвалился перед группниками своей обновой, но тайну приобретения не раскрыл. На настойчивые вопросы ответил туманно:
   -Ездил в полчок, там и подогнали.
   Так что Димариковская совесть могла спать спокойно.
  
   -Наташа, Наташенька... - едва ли не кричал наконец-то дорвавшийся до телефона Димарик. - Наташенька, у меня всё хорошо! Да, да. А у тебя? К госэкзаменам готовишься?! Устаёшь?! Ты уж сутками - то не сиди за книгами! Сдашь ты всё, уверен, я знаю! А мы тут с ребятами уже загореть успели. Да ничего интересного. Скукотища. Да какие бандиты? Ходили разок без толку, никого не видели. Да они уже все сдались по амнистии. Ну да. Это нашим всё дела шьют, а чехам оружие сдал и получай снова... Да их в местную милицию берут. Да ну их... Ты про себя расскажи. Котенок, что я тебе подарил, подрос? Подлиза?! Наглый стал? - Маркитанов довольно улыбнулся. - Он наглеет, по шторкам лазит, а ты его даже не ругаешь?! Жалко? Хороший?! Приеду - посмотрю. Он тогда, наверное, уже совсем большой станет. Так Тигром и зовешь?! Рыжий тигр... хм. У нас тут тоже кот есть Ништяк, такой тип... потом как-нибудь расскажу. Ты, когда я прошлый раз звонил, болела?! И не сказала! Меня не хотела беспокоить?! Ну-ну... - Дмитрий поднапустил себе в голос обиженные нотки. - Неделю в университет не ходила? Понятно всё с тобой. Чтобы больше так не делала! Да, и чтобы не болела и чтобы если что - сразу мне говорила. Я что смогу сделать? Да махну на всё и приеду! Теперь ты специально заболеешь?! Нет, не надо, ты мне здоровой нужна, лучше подожди немного, я скоро приеду, почти скоро... ...А, это у меня деньги на телефоне закончились, да, перезвоню, как только куплю новую карточку. Да, да и я тебя тоже! Целую!
   Связь прервалась. Маркитанов отключил телефон, испытывая противоречивые чувства, направился к палатке связистов, чтобы вернуть чужой сотовый. С одной стороны, в сердце поселилась радость, что его ждут, помнят, любят, с другой - душу щемила тоска продолжающейся разлуки.
   -Ничего, ничего, - повторял Димарик, - не первый раз. Прорвёмся.
   Его мысли уходили вдаль в ещё непроглядное, но такое, как ему казалось, светлое будущее...
   Командир роты связи капитан Воробьёв Михаил Михайлович сидел за столом в офицерском кубрике с паяльником в руках и "клепал" "латанные-перелатанные" гарнитуры.
   -Спасибо, Михал Михалыч! - Димарик протянул телефон Воробьеву. Тот отложил инструмент в сторону, взял свой телефон, сунул его в карман камуфляжной куртки и, кивнув на лежащие на столе, требующие ремонта радиостанции, невольно пожаловался:
   -Устал уже ковыряться, их бы давно списать к чёртовой матери и новые получить.
   -Так спиши... - совершенно без задней мысли посоветовал Димарик.
   -Спишешь их, как же! - капитан с тоской посмотрел на разложенную на столе рухлядь. - У них сроки списания как у баобаба. И главное, никого не чешет, стоят они на складе или каждый день по горам мотаются. И эти наши, бестолочи, хороши, - ротный кивнул в сторону солдатского расположения: - Сколько им не говори: аккуратнее, аккуратнее, как от стенки горох! Вот видишь, гарнитуры паяю, а почему? А потому, что то один то другой баблан схватит за гарнитуру и тащит на ней радиостанцию. Задолбался уже по ушам бить! - капитан вздохнул, показывая тем самым свою тяжелую участь. И вдруг спохватившись: - Дим, чай будешь?
   -Не -е -е, Михал Михалыч, я к себе пойду! - Димарик отрицательно покачал головой, встал и направился к выходу, а капитан, которого Маркитанов знал уже, казалось бы, целую вечность, пожал плечами и вновь потянулся к отложенному паяльнику.
   Димарик вышел на свежий воздух, поглядел в бездонное, голубое небо, и его мысли вернулись к ждущей его возвращения девушке.
  
   Наташа - первая красавица курса, умница, уже начавшая готовить материал для своей будущей диссертации, девушка, всю жизнь мечтавшая, (нет, мечтавшая было бы сказать неправильно), твердо рассчитывавшая на принца что на белом коне, никогда в жизни не могла бы предположить, что выберет себе в спутники контрактника, не имеющего высшего, да что там высшего, даже средне-технического образования. Опять же, "выберет"... Да кто кого выбирал? Случайно столкнулись на дискотеке и... кажется, на всю жизнь... И что она могла найти в этом странном, даже чудаковатом, таком во всём некультяпистом парне? Что в нём было, отличавшее его от других парней? Разве что шрамы, многочисленными оспинами отметившими его тело. Но тогда, в первый раз на дискотеке она их не видела и не могла знать о их существовании, но всколыхнуло, пробрало до дрожи, едва он коснулся руками её плеч, талии... Первый в их в жизни танец не успел окончиться, а она уже знала : принц на белом коне ищет подковы где-то в далёком прошлом, а её судьба здесь, рядом. Но всё равно её прагматичная половина разума долгое время твердила, что это так себе - блажь, что это не надолго. Она и в Чечню его отпускала с одной - единственной мыслью: расставание все расставит по своим местам, странная прихоть развеется, чувства остынут, исчезнут под налётом повседневных дел и забот. Но как жестоко она ошиблась! Наталья уже сотни раз прокляла себя за то, что согласилась на его уговоры, что отпустила Дмитрия в эту последнюю - крайнюю, как говорил он сам, командировку. Теперь она ждала каждого телефонного звонка, как ждёт глотка воды умирающий от жажды путник. Наташа боялась, что с её любимым что-нибудь случится, боялась до болей в сердце, до умопомрачающей жути. Вечерами подолгу не могла уснуть и часто просыпалась от наползающей тревоги. И чем больше он уговаривал её не беспокоиться, чем чаще и больше рассказывал о ничегонеделании и об отсутствующих в горах Ичкерии бандитов, тем сильнее в ней разгоралась боязнь его потерять. Наташа никому бы не призналась, но теперь она часто плакала, а на двери её спальни висел календарь, на котором она каждое утро зачеркивала уходящие в прошлое числа... Но жизнь шла своим чередом. Она продолжала учиться, а старший сержант Дмитрий Маркитанов выполнял поставленные командованием разведывательные задачи.
  
   Разведывательная группа специального назначения под командою старшего лейтенанта Морина
  
   Очередной боевой выход подходил к концу. До эвакуации оставалось меньше суток. Спецназовцы пересекли небольшой ручей и, поднявшись к вершине тянувшегося на юго-запад хребта, двинулись по его левому склону. Радист рядовой Ухалов, шедший вслед за снайпером Васнецовым, крайним в первой тройке ядра, чувствовал себя уставшим с самого утра. Три дня бесконечной беготни его безмерно вымотали, а тут ещё ведший группу младший сержант Морзобитов, как нарочно, выбирал самые тернистые, самые неподходящие участки. Словно и не было посередине хребта, (всего в трех шагах!) ещё не полностью заросшей тропы, некогда натоптанной тысячами ног. Да и сейчас по ней, похоже, хоть изредка, но ходили. Вот вроде как отпечаток чьей-то ноги, а вот коровье копыто.
   -Да ну вас всех к чёрту! - одними губами пробормотал Ухалов, делая шаг в сторону...
  
   ...сколь же хорошо шагалось по ровной, утрамбованной тропке! Пока все продирались через обдирающие до крови кусты шиповника, обходили растопырившиеся ветками брёвна, перепрыгивали через рытвины, Игорь мог себе позволить шаг праздно гуляющего зеваки. Но счастью не дано было длиться вечно.
   -Ты где прёшься?! - рявкнул пулемётчик Киреев и направился к глупо рискующему радисту в намерении сдернуть его со столь заманчиво вьющейся по хребту дорожки.
   "Бах"! - грохнул взрыв. Левая часть корпуса пулемётчика, лишившись опоры, словно зависла воздухе. "Бах"! - и под правой ногой Михаила тоже разверзлась чёрная бездна.
   -Мать твою! - взревел он, плашмя падая на землю. Тяжёлый ПКМ, так и не выпущенный из рук, с грохотом опустился на поверхность почвы. Очумевший от произошедшего, радист Ухалов застыл столбом, не в силах сдвинуться с места. Время замерло. Кто-то, присев при первом же взрыве, уже поспешно выбивал шомпол, кто-то, не видя произошедшего, ушёл за ближайшее укрытие и теперь озирался по сторонам в поисках возможной опасности, кто-то заторможено замер на месте. А командир группы, уже успев осознать произошедшее, ещё не сумел сформулировать должное приказание.
   -Миха! - выдохнул Маркитанов, бросаясь на помощь, к обливающемуся кровью, стонущему от невыносимой боли пулемётчику. - Командир, промедол!
   -Сейчас! - ответив, Морин сунул руку в нагрудный карман, вытащил пластмассовую коробочку, в которой лежали полупрозрачные тюбики и, достав сразу два, поспешил к раненому бойцу. Он почти бежал, не задумываясь над тем, что и под его собственными ногами может оказаться спрятанная в земле мина. Он торопился, на ходу отдавая команды:
   -Петренко! С миноискателем сюда! Иванов, твоя тройка - носилки, ИПП Кирееву! Живо!
   -Есть!- ответил за старшего Васнецов. А Морин уже выкрикивал новые приказания:
   -Наблюдать! - это уже всем прочим. - Иду, иду! - это скорее самому себе для бодрости. По спине, по рукам дрожь от бегущего по жилам адреналина. "Спокойно, спокойно", - уже мысленно. - "Главное, чтобы не тряслись руки, а то стыдно". - И тут же: - "О господи, о чём я думаю, там..." - ещё несколько шагов, почти бегом, и плевать, что в почве под ногами, теперь на одно колено подле раненого, и сразу, почти сходу, сквозь материал маскхалата, один за другим два укола.
   -Потерпи, Михаил, потерпи, сейчас станет легче! - это уже протягивая Маркитанову вытащенный из разгрузки бинт.
   И зарубки в памяти, словно короткие всполохи, как вспышки работающего фотоаппарата: схватившие жгут чёрные от крови и грязи руки. Белое, быстро пропитывающееся красным. Глаза пулемётчика, впадающего в спасительное беспамятство. И следом немилосердная дурнота, петлёй перехватившая горло.
   -Синяк, связь! - с трудом удерживая рвотные спазмы. И почти тотчас доклад радиста, уже успевшего развернуть радиостанцию.
   -"Центр" на связи.
   -Передавай: "Подрыв по координатам Х... У... Требуется срочная эвакуация. - И безнадёжно тоскливый взгляд в беспросветно облачное небо - срочной эвакуации не будет, до ближайшего места подъезда техники несколько часов пути - днём! а уже смеркается. - Игорь, давай на связь комбата.
   -"Беркут" - "Центру", "Беркут" - "Центру". Приём.
   -"Центр" для "Беркута". Приём, - голос отозвавшегося дежурного радиста, сквозь треск эфира.
   -Пригласи "Рубина" для старшего, "Рубина" для старшего. "Рубина" для старшего, - проталдычил старший радист, - Как понял? Приём.
   -Понял, тебя понял! - И буквально через пару минут: - "Рубин" для "Беркута" на приёме.
   -"Рубин", - Морин перехватил гарнитуру у Синявского и прижал микрофон к уху: - Раньше утра нам не выйти. Прошу эвакуационную технику по координатам Х... У... Выйду с рассветом. Приём.
   -"Беркут", - короткое раздумье и твёрдый приказ: - Передвижение ночью запрещаю! Двигайся до наступления темного времени суток. Ночь на месте. Продолжение движения по светлому времени. Как меня понял? Приём.
   -Но Киреев тяжёлый, отрыв обеих ног... - Морин попробовал доказать обратное, объяснить ситуацию.
   -Ты слышал мой приказ? Выполняй! И никаких телодвижений. Конец связи! - категорично предостерёг Лунёв и, не дожидаясь ответа, отдал наушники дежурному связисту и направился к своей палатке. В лицо ему дохнул юго-западный ветер, и почти сразу начал накрапывать мелкий, холодный дождь.
   "Ночью он захотел идти! - досадуя, комбат с силой ударил кулаком по собственной ладони,- мне ещё одного подрыва не хватало! Да и весь выигрыш - два часа. По - светлому! только по - светлому! Получается, район минирован... Наших минных полей там нет. Значит, чехи. Значит, где-то там база. Значит, придётся посылать туда группу ещё раз", - рассуждая подобным образом, подполковник Лунёв добрался до входа в свою палатку и скрылся под её пологом.
   Относительно базы комбат оказался прав, но лишь отчасти. База действительно была, но старая, заброшенная, давно никем не посещаемая, располагалась база в низине и рассчитана была на два десятка моджахедов. Вот только строившие её уже давно гнили в земле, попав в хитроумно продуманную ловушку. Впрочем, как это было осуществлено, история умалчивает.
  
   -Степан, носилки! - скомандовал Морин. Оставаться на месте подрыва дольше необходимого он был не намерен и, глядя на то, как осторожно поднимают и укладывают на брезент носилок тихо стонущего Киреева, Денис прижал микрофон внутригрупповой радиостанции к щеке и негромко отдал приказ: - "Первый", азимут сто семьдесят, начинаем движение. Медленно. Как понял, повтори.
   -Сто семьдесят, медленно, - отозвался Морзобитов, и Морин почти зримо ощутил, как тот, поднявшись с занимаемой позиции, окликнул бойцов своей тройки и, даже не доставая компаса, свернул в нужном направлении. Головной разведдозор, а затем и вся группа пришла в движение. Неспешно, шаг за шагом, уходили разведчики с вершины заминированного хребта.
  
   Облака сгущались, с неба, как назло, туманной волной пала мелкая надоедливая морось. До темноты следовало пройди как можно большее расстояние, а сумерки наступали всё быстрее. Командир группы спешил, но не смел отдать приказание увеличить скорость. Несшие Киреева бойцы первой тройки ядра Иванов и Васнецов выдохлись и сменились, передав носилки Маркитанову и Пронькину. Как нарочно, выбранный маршрут пролегал сплошными неудобицами, и к запланированному Мориным месту ночёвки группа вышла когда совершенно стемнело.
   -Чи, - окликнул старший лейтенант впереди идущего и, сделав ещё несколько шагов в его направлении, остановился. - Садимся здесь.
   -Понял, - ответил Ухалов, и тут же, по цепочке, передал приказ дальше.
  
   Ночь, наполненная толстыми, тяжелыми тучами, становилась всё мрачнее и мрачнее. В конце концов предгорья укрыла сплошная чернота. Маркитанов оставшийся вместе с Королькевичем, дежурить подле раннего, срезал на ощупь несколько прутков орешника, изогнул их, воткнув концы в почву, тем самым образовав над раненым несколько ореховых арок и накинул на них полиэтиленовую пленку. Маскировать он её не стал, совершенно справедливо решив, что в такую темень и в двух-то шагах не будет видно ни плёнки, ни обычного под лучами луны отблеска от неё. Затем укрыв Киреева плащ-палаткой, старший сержант, не смыкая глаз, лег рядом.
   -Королькевич! - шепотом позвал Димарик улегшегося с другой стороны разведчика.
   -Ты чего? - шевельнувшись, сонно отозвался тот.
   -Да ничего! Ты следующий раз тоже на мине подлетишь! - уверенно напророчил Маркитанов.
   -Это с какого перепугу? - обиженно просипел младший сержант.
   -А с такого! Будешь опять так же шомполом тыкать - и подлетишь.
   -Да я вроде... - начал было Королькевич, но договорить Димарик ему не дал.
   -Вроде Володи, наподобие Пети. Ты под каким углом к земле шомпол держал?
   -Ну, это... - начал было вспоминать Королькевич, но вдруг сообразил, что он этого совершенно не помнит.
   -Да ни под каким! - зашипел старающийся не нарушать покоя раненого Димарик. - Ты прямо сверху вниз им и тыкал. Это хорошо, тебе мина не попалась, а то бы...
   -Да я... - попытался оправдаться младший сержант, но этого ему опять же сделать не дали.
   -Острый угол, острый! - несколько раз повторил Маркитанов, и уже почти совершенно неслышно: - Учишь вас, дураков, учишь, а всё без толку. - Димарик замолчал, потом вздохнул и уже примирительно шепнул: на мине подлетишь, - веренно напророчил ржанта
   -Ты, Королёк, спи.
   -А как же... - начал было тот.
   -Я покараулю, - опередил его вопрос Маркитанов.
   -Всю ночь? - неуверенно уточнил Виктор.
   -Спи, говорят! - недовольно буркнув Димарик, поудобнее переложил автомат. - Потребуешься - разбужу.
   -Разбудишь, - устало согласился Королькевич и вскоре уснул. А старший сержант лежал, вслушивался в монотонное шуршание мелкого дождика и, думая о чём-то о своём, пытался отвлечься от раздающихся рядом стонов.
  
   Время было далеко за полночь, когда в руку Маркитанова вцепились сильные, как клещи, пальцы Михаила.
   -Ты что? - от неожиданности едва ли не вскричал Димарик.
   -Пристрели... Дима, пристрели! - горячо зашептал Киреев.
   Но Маркитанов молчал. Правильно истолковав это молчание, раненый заскрежетал зубами и зашептал вновь.
   - Не хочешь? Не можешь? Так я сам. Сам! Дай только ствол... - продолжал требовать Михаил. - Дай ствол и отойди, отвернись.
   Старший сержант отрицательно покачал головой. В темноте этого движения было не видно, но Киреев и без того всё понял.
   -Дай мой пулемёт, дай... - последнее слово донеслось почти безнадёжным стоном.
   -Ты должен... ты будешь жить... - слова прозвучали сухо, по - казённому, но как ещё должны были прозвучать эти слова? Михаил снова застонал и, отвернувшись, не сказал больше ни чего. Бесконечно тянувшаяся ночь продолжалась.
   Время от времени выныривая из пелены беспамятства, Киреев, скрипя зубами от боли и безысходности, развязывал стягивающие жгуты и вновь проваливался в забытье. А карауливший его, не спавший всю ночь старший сержант, вновь и вновь возвращал их на место, с тем, чтобы не дать и без того потерявшему много крови Михаилу лишиться её полностью.
   Но всё же ночь не могла длиться вечно, и вот уже небо на востоке медленно покрывалось розовыми цветом, пробивавшимся через окутывающую небосвод облачность. Закутавшись в плащ-палатку, Димарик сел, положил на колени АКМС, в очередной раз вслушался в дыхание Киреева, понаблюдал за шуршавшей в предрассветной тишине, мелькающей среди травы мышью и, погрузив руку в рюкзак, вытащил банку тушенки и пачку галет. Затем, вскрыв крышку вытащенной из рюкзака же алюминиевой ложкой, принялся есть. Волнения, а особенно бессонная ночь отняли много сил, и молодой организм требовал калорийной поддержки. Когда с тушёнкой было покончено, Димарик достал из рюкзака банку припасённых по случаю шпрот и отправил их на встречу с только что поглощенной тушёнкой. После этого он выпил полкружечки холодного чая и почувствовав приятное насыщение, закрыл глаза. Вот теперь, когда наступило утро, было самое время поспать, но...
   -Через пятнадцать минут начинаем движение, - сообщил подошедший к Маркитановской дневке Ухалов и, дождавшись, когда в ответ понимающе хмыкнут, поспешил дальше.
   - Виктор, подъём! На всё про всё - десять минут, - толкнув Королькевича локтем, сообщил Димарик.
   -Пятнадцать, - сонно отозвался тот.
   -Это для меня пятнадцать, а для тебя - десять, - возразил Маркитанов и сам, не спеша вылезать из-под укрывающего полога, поторопил: - Давай, давай живее!
   Сказал и тут же прислушался: дышит ли вроде как успокоившийся к утру Киреев. И, наконец различив дыхание раненого, облегченно вздохнул: - "Жив! Слава богу! Ничего, ничего. Ещё немного потерпи, а там госпиталь, там врачи, там успокоят, там знают что да как..."
   -Димарик! - голос группника, трижды за ночь приходившего справлялся о самочувствии раненого, прозвучал совершенно неожиданно и, казалось бы, под самым ухом. - Как тут?
   -Нормально! - сухо ответил Маркитанов и, толкнув локтем Королькевича, выполз из-под полиэтиленового укрытия. Небо за ночь почти очистилось, и если бы не наползший туман, то, наверное, было бы совсем светло.
   -Хорошо! - кивнул Морин. И уже собравшись уходить: - Как будете готовы - так трогаем. И не тяните.
   -Пять минут, командир, - заверил Димарик и слегка пнув ногой всё ещё раскачивающегося Королькевича потребовал: - Витёк, в темпе!
   -Угу! - сонно отозвался тот, тем не менее весьма резво поднялся на ноги и, подхватив оружие, заспешил в ближайшие кустики.
   Через несколько минут спецназовцы выдвинулись к месту эвакуации и через несколько часов движения благополучно загрузились в машины.
   Боевое задание закончилось. Киреева отправили в госпиталь, в группе старшего лейтенанта Морина появился ещё один вакант, а сведений по лагерю подготовки снайперов по-прежнему не было.
  

Часть 4

Тучи сгущаются, или как поймать чёрную кошку в тёмной комнате...

   Ханкала.
  
   -Есть информация, есть! - когда в кабинет полковника Черных влетел его заместитель подполковник Остапенко, его лицо буквально светилось от распиравшего грудь оптимизма.
   -Да не ори ты так, господи! - замахал на него руками всю ночь "квасивший" с генералом полковник - Хлебников отбывал в Москву и считал, что это дело следует отметить. - Давай кратко и по существу, - и плавный жест рукой, - тихонечко, пожалуйста.
   -Хм, ну, в общем, - начал чувствующий себя виноватым подполковник, - пришла информация, в квадрате ... Это в районе села ...го, последнее время часто слышатся одиночные выстрелы.
   -Думаешь, снайпера? - проскрипел морщащийся от головной боли Черных, на что принёсший новость подполковник развел руками:
   -Больше некому.
   -Откуда информация? - полковник провёл ладонью по лицу, как бы снимая терзавшую его боль.
   -Из достоверных источников, - усмехнулся Остапенко.
   -Не мути, не до того, - не принял шутки Черных. - Опять Кочубей, - полковник назвал оперативную кличку своего агента, - подсуетился?
   -Угу, - безропотно подтвердил слегка погрустневший подполковник.
   -О, этот точно достоверный! - полковник попытался вымучить улыбку. - Он тебе прошлый раз что, тонну тротила обещал? Вы тогда с Лунёвским НИСом всю речку перерыли и что нашли? Ржавую бочку из-под саляры. Достоверный... хрен - то с два!
   -Но выстрелы были, это точно! - вступился за своего осведомителя подполковник.
   -Ладно, "заряжай" группы, - снизошёл Черных, мучимый всеми "прелестями" ночной пьянки. - Кстати, чья там зона ответственности?
   -...третьего отряда, - отчеканил Остапенко.
   -Михалевская, значит, - полковник напряженно раздумывал. - Они, по-моему, сейчас на спецоперации?
   -Шесть групп, - подтвердил подполковник, - ещё две в резерве. Одну можно задействовать.
   Полковник Черных коснулся пальцами висков, скривился, упершись безымянными пальцами в брови, поднял взгляд:
   -Пусть группы Михалёва остаются как есть - в резерве. Мало ли что там на спецоперации произойдёт, потом будешь рвать себе волосы на одном месте. Сделаем проще - звони Лунёву, пусть готовит ...вторую и ... третью.
   -На когда? - задав вопрос, Остапенко тут же подумал, что группы стоит отправлять в поиск как можно раньше, пока имеющаяся информация ещё свежая.
   -Да на завтра, что тянуть? - полковник вновь болезненно поморщился, но не от боли, а от посетивших его сомнений. Уж больно глупо начинал выглядеть матерый инструктор, устроивший стрельбу чуть ли не на краю деревни. Но проверить информацию следовало. Тем более что пока других зацепок, ведущих к Стивенсону, у них не было. А в Москве уже в нетерпении начинали топать ногами.
   "Если дело пойдёт так и дальше, - с тоской подумалось полковнику, - вскоре начнут слетаться вОроны".
  
   Пункт временной дислокации Н-кого отряда специального назначения.
  
   Боевое распоряжение поступило в отряд довольно оперативно, более того, подполковник Остапенко лично вышел по телефону ЗАС на подполковника Лунёва и подробно "разжевал" ему всю важность поставленной задачи. Комбат выслушал и, приняв к сведению, отдал соответствующие распоряжения...
  
   -Посыльный! - голос оперативного дежурного старшего лейтенанта Караваинова донесся из-под брезентового полога палатки Центра Боевого Управления. - Посыльный ...ля...
   -Я, тарищ старш лейтенант! - отозвался из-за двери вышедший "подышать свежим воздухом", а по - попросту говоря, покурить, рядовой Поливанов - разведчик из группы старшего лейтенанта Морина.
   -Где ты лазишь? - сердито рыкнул на него Караваинов, хотя, по чести, ему было глубоко наплевать, где две секунды назад находился посыльный, главное, он был сейчас здесь, на месте. - Найди своего группника и Свиридова тоже найди, они где-то на занятиях. Я слышал, что на "улитку" пошли. Найдёшь, скажешь: харе заниматься, пусть к боевому заданию готовятся - БР пришёл, завтра выход.
   -Понял, я, есть! - отозвался Поливанов и поспешил смыться, пока оперативный не навесил на него каких-нибудь новых задач.
   На "Улитку" - обнесенный защитным валом участок местности он шёл не спеша, ведь хотя Поливанов и был в одной из уходящих на боевое задание групп, но на то, что старшина расторопится сменять его с наряда, сильно не рассчитывал. Пока старший прапорщик Полынин узнает что почём, пока подумает сменить ли или нет, пока найдёт подходящую замену - наступит вечер и его - рядового Алексея Поливанова сменят и так. Но, собственно, Поливанов сильно не огорчался - находиться посыльным при ЦБУ было не слишком утомительно, особенно если всё обстояло как сегодня - тихо и мирно.
   -Товарищ старший лейтенант! - взобравшись на бугор и увидев, что группа вместо того, чтобы заниматься -бегать и ползать, спокойно загорает на солнышке, Поливанов искренне обиделся.
   "Он там, значит, наряд тащит, а они тут загорают! Даже фишку не выставили! Совсем группёры ничего не боятся! - И тут же сообразил: - а что им, собственно, бояться? Ну, застукает их тут комбат в таком виде, хотя сомнительно, что он сюда вообще пойдет, но да ладно, ну лишит парочки боевых и что? Групперы забьют на всё болт, станут сидеть на "попе ровно", а комбату нужен результ. Вот и получается - наказывает групперов, а попадает по себе. Нет, комбат - мужик ушлый, за такую мелочь деньгами наказывать не станет! Поорет, поорет и забудет, разве посерьезнее что выплывет, тогда - другое дело, вгорячах может и по морде съездить. И групперы это знают, и если наглеют, то в меру".
   - Товарищ старший лейтенант!
   -Тебе что, Поливанов? - снимая с глаз шляпу, сонно отозвался лежавший на коврике Морин.
   -Оперативный послал. Нам завтра на выход, сказал идти готовиться, - сообщив информацию, посыльный не спешил отправляться обратно к штабу.
   -Понятно, - всё так же лениво пробормотал старший лейтенант, - а я было вознамерился ещё часок - другой позаниматься. Поливанов, а куда идём он не сказал?
   -Никак нет, - отозвался Поливанов.- И товарищ старший лейтенант, старший лейтенант Свиридов тоже идёт.
   -Я так и знал! - под бугорком зашевелилось наполовину укрытое плащ-палаткой тело и из-под брезента выглянуло помятое лицо Олега Свиридова. - На сколько дней, ясен перец, ты, поди, тоже не знаешь?
   Поливанов отрицательно качнул головой.
   -Что Ден, берём шанел, идём домой? - Олег с хрустом потянулся.
   -А у нас есть выбор? - Денис, продолжая лежать, взял автомат, не опуская предохранителя, оттянул затвор, взглянул на патронник, с лязгом отпустил затвор на место.
   -Есть, - Свиридов хитро прищурился, после чего можно было сразу понять, что ничего хорошего он не скажет, - дождаться появления комбата.
   -Тогда нет, тогда идём, не нать нам такой альтернативы! - запротестовал Морин и, начав вставать: - Группа, подъем, тревога! Родина в опасности!
   -Тревога! - вторя ему, рявкнул Свиридов, а затем противным фальцетом пропел: - Тревога, тревога, волк унёс зайчат...
   Но никто не поспешил "подрываться". Бойцы, видящие, что группники не особо торопятся отправляться на сборы, тоже поднимались со своих мест медленно, с томительной усталостью на измождённых сном лицах.
   В конце концов после пары "добрых и ласковых" слов, обещающих некие немыслимые "блага" крайнему из вставших в строй, высказанных вслух старшим лейтенантом Свиридовым, обе группы выстроились в две колонны и с видом гонимых на казнь военнопленных поплелись в сторону ПВД. Спешить им было некуда, на задание ещё только завтра, уяснить задачу, посмотреть на карте район - от силы полчаса, а что касается имущества, то оно всё уже давно сложено, уложено, разве что получить, раздербанить пайки? Но и на это много времени не требовалось.
  
   -Один квадрат на две группы? - капитан Сергей Сеченев, оставшийся за ротного, умотавшего с колонной в Ханкалу, в недоумении разводил руками: - Это что-то новенькое, и БР на три дня... Сейчас пойду к комбату, уточню.
   -А он уже уточнил, - Морин остановил собравшегося уходить замкомроты. - Короче, это всё по снайперам. Кто-то там где-то стреляет едва ли не каждый день. Вот мы и должны "досмотреть, обнаружить, доложить".
   -И с какого перепугу они решили, что это тренируются снайпера? - Сеченев плюхнулся на заскрипевшую пружинами кровать.
   -Стреляют одиночными... - пояснил командир ...третьей группы.
   -Это ничего не меняет! - заспорил капитан, не спеша соглашаться с приведённым доводом. - С чего они решили, что такой крутой, как они сообщают, спец, будет устраивать пальбу едва ли не окраине села?
   -Да нам - то какая разница? - встрял в диалог Свиридов. Он уже полностью упаковался и теперь тоже мог себе позволить праздное лежание на кровати. - Сказали найти - найдём. Уж в одном - то квадрате...
   -Не говори гоп, пока не перепрыгнул! - заместитель командира роты вытащил из ножен висевший на поясе нож и от нечего делать стал вертеть им из стороны в сторону. - Квадрат... Ты пробовал хоть один квадрат прочесать досконально, метр за метром? Нет! А возьми посчитай: две группы, идя на расстоянии пятидесяти метров друг от друга... Надеюсь, все понимают, что, возможно, следует идти и ближе?
   -Угу, - подтвердил Морин, - иной раз можно на головы наступить и мимо пройти.
   -Вот и я о том же. Итак, идя друг от друга на расстоянии... - начал было продолжать свои подсчёты Сеченев, но его прервал замахавший руками Олег Свиридов.
   -Вот занудил. Верю, верю, ничего мы не найдём, вернёмся с пустыми руками, над нами будут долго и безжалостно измываться. Мы будем рыдать, рвать на себе тельники и так далее.
   -Может что и найдёте, - наигравшись вдоволь с ножом, капитан убрал его обратно в ножны. - А если серьёзно, то район духовский. Там баз не меряно. Я не знаю почему ...третий отряд там ни хрена не работает, - Сеченев пожал плечами, - но наши как только туда сунутся - сразу боестолкновение. Так что поосторожнее там, не расслабляйтесь, - и уже снова переводя разговор на шуточный лад: - А то "дали всего одни квадрат, за полчаса обежим". Ага, счас, расслабитесь, вот тут вам и напинают.
   -Пинки пообломают! - уверенно заверил Свиридов, и на этом обсуждение предстоящего выхода временно прекратилось.
  
   Олег Свиридов и впрямь рано радовался, когда услышал о том, что им предстоит обследовать всего один квадрат. Теоретически так оно и было, вот только десантировали их у чёрта на Куличках, и чтобы добраться до собственного района поиска, нужно было топать и топать. Утешало одно - группам следовало действовать и, соответственно, двигаться вместе - одним отрядом, а командиром отряда назначили капитана Сеченева.
   -Ну что, накаркал? - обращаясь к Олегу, с издевкой в голосе поинтересовался заместитель командира роты и, скривив рот, добавил противным голосом: - Один квадрат, один квадрат! Уря, красные идут! Пришли - оказались не те...
   -Да ладно, - отмахнулся от подначки Свиридов, - а то мы больше не ходили!
   -Ходили, - не стал спорить Сеченев. - Кстати, твоя группа идет второй.
   -Окейно, господин командор, есть вторая группа идёт второй! - Олег шутливо вскинул руку к полям панамы. - Вторая - второй, прям каламбур какой-то получается.
   -Ты не каламбурь! - не принял его шутливого настроя капитан.- Лучше в карту лишний раз загляни.
   -А что в неё заглядывать, если я иду вторым? - резонно заметил старший лейтенант. - Вот приду в район поиска и загляну.
   -Силён! - Сеченев снял со спинки кровати свой рюкзак и осуждающе качнул головой: - Заглянет он... - но читать мораль группнику не стал, занявшись своими собственными сборами, ведь до вывода групп оставалось не так много времени. Особого желания идти на это БЗ у капитана не было - уже находился, но и причин отказаться тоже. По счастью, сильно он не переживал, тем более что, уезжая в командировку, прекрасно знал - заместитель командира роты - "тренер" играющий, и в тех случаях, когда на боевое задание разведывательные группы уходили отрядом, (а две разведгруппы вместе - это уже отряд) и нужен был объединяющий их командир. Он, как зам, стоял на очереди первым. В отсутствии же зама во главе отряда шёл ротный. Чаще всего ротный и его зам делали это по очереди. Иногда на подобный героизм могли "раскошелиться" и заместители командира отряда, комбат же Лунёв может быть разок - другой и прогулялся бы с группами, но едва ли бы эту затею одобрило вышестоящее командование, а биться с Ханкалой только из-за права "растрясти жирок" на выходе желания у командира отряда не возникало. В общем, всё было как и должно было быть: богу богово, кесарю кесарево. Впрочем, чего только чёрт не делает, когда бог спит! Бывали в жизни капитана и разные исключения: и "шарящиеся" от БЗ ротные и не вылезавшие из них комбаты. За две предыдущие командировки Сеченев повидал всякого, так что не привык удивляться, и со стойкостью надевшего вериги монаха готовился к предстоящим "трудам и лишениям" боевых будней.
  
   -Начальникам служб приступить к строевому смотру! Командиры групп, капитан Сеченев ко мне! - подполковник Лунёв вышел на плац, на котором выстроились в одну линию бойцы разведывательных групп, убывающих на боевое задание.
   -Товарищ подполковник, старший лейтенант Морин по Вашему приказанию прибыл!
   -Товарищ подполковник, старший лейтенант Свиридов по...
   -Товарищ подполковник... - скрипнув гравием, доложился заместитель командира первой роты.
   Лунёв поочередно окинул взглядом каждого офицера, поморщился. Сделал он это то ли по настроению, то ли оставшись недоволен излишней разномастностью уходящих - Свиридов оказался одет в новенькую, только на днях купленную горку, на голове у него красовалась панама "А ля ковбой" в Димариковом вкусе, на ногах крутые "Гортексы", на поясе "Стечкин", на плече АКМС с ПБС. Стоящий справа Морин был в маскхалате, в камуфлированной бандане, тоже берцы фирмы "Гортекс", автомат АК-74 М с ПГ-25, трофейная поясная разгрузка. Проще всех - не по Рембовски (на первый взгляд) оказался одет Сеченев: старенький, видавший виды БЗК - броне-защитный костюм, оружие под стать костюму - такой же старенький АКС, на ногах разношенные "крокодилы", на голове обычная кепка.
   -Думаю, по задаче вам всё ясно, потому останавливаться на этом долго не буду, требую только отнестись к её выполнению со всей серьёзностью. Помните: подопечные Стивенсона, - комбат уже не в первый раз называл фамилию предполагаемого организатора учебной базы, - это не какие-то желторотые новобранцы, а специально отобранные моджахеды, имеющие солидный боевой опыт. В комплекте с дополнительной снайперской подготовкой это серьёзный противник. Я не хочу, - комбат повысил голос, - из-за вашей его недооценки представлять кого-то к наградам посмертно. Сеченев! - прямой взгляд в лицо капитана. - Перерыть там всё на метровую глубину, но результат должен быть!
   -Будет! - буркнул себе под нос Свиридов, за что был удостоен самого строгого, но "отеческого" взгляда продолжающего "инструктаж" комбата.
   -Отрядный направленец уже не знает, каким боком к начальству поворачиваться. Огребает со всех сторон. Постоянные телеграммы из Москвы. Начальство требует, требует, требует, - и не вслух "хорошо, хоть не с нас одних", - так что и я от вас тоже требую: найдите мне этих хрЕновых снайперов. Или хотя бы место нахождения их "стрельбища". По крайней мере, тогда от нас отстанут и станут теребить не нас, а ...третий отряд. Во всяком случае, это их зона ответственности, а у нас и своих чехов хватает, чтобы ещё и чужих отлавливать. У меня всё. Вопросы? Нет?! Встать в строй!
   -Есть! - скрипнула галька, офицеры, развернувшись, направились к своим подразделениям.
   -Начальники служб, закончить смотр, доложить результаты... - и через три минуты привычное, - ...направо! К машинам шагом марш...
  
   Переход к началу района разведки дался нелегко. Мало того, что само расстояние было значительно, так ещё и идти пришлось "поперёк рельефа", один за другим пересекая тянувшиеся с севера на юг хребты. Вползали на один и, спустившись, тут же начинали вползать на следующий. Взмыленные, насквозь промокшие от пота разведчики молча костерили начальство, утешаясь лишь тем, что район оказался без Российских минных полей, а опасаться чеховских замыкателей почти не приходилось. Тратить взрывчатку и собственные силы, устанавливая их там, где сейчас двигались спецы, мог бы только законченный альтруист, нежелающий никому зла. Степень вероятности прохождения здесь людей уходила в минус бесконечность.
   -Фу, сколько же ещё топать-то? - пока группник устроил короткую остановку (радисты выходили на связь с отрядом), Королькевич решил воспользоваться возможностью и порасспросить Димарика о местности, по которой они сейчас шли: - Задолбался: горка на горке, горка на горке!
   -Не ной, Королёк! - Маркитанов нарочито лениво зевнул. - Ещё только идти начали, он уже ноет.
   -Только начали? - по - стариковски проворчал Королькевич. - Да мы уже часов шесть прёмся!
   -Я и говорю, только вышли, ещё столько же до темноты и завтра с утреца пораньше - в путь, в путь, труба зовёт! К обеду в район поиска выйдем, - заверил Димарик, но это не слишком обрадовало уже начавшего подуставать Королькевича, по-видимому, рассчитывавшего на другой ответ.
   -Офигеть - не встать! - окончательно разочаровавшись, вздохнул он.
   -А тебе какая разница: здесь идти или по району поиска шарахаться? Что так, что эдак, всё равно идти - не ехать, - резонно заметил Димарик.
   -Ну - у - у, - Королькевич почувствовал себя озадаченным, - там хоть смысл какой-то есть. Может, базу найдём, может, схрон или ещё что.
   -А здесь, ты думаешь, баз нет? - усмехнулся Димарик. - Или чехов меньше? Ещё неизвестно, где скорее офиндюлишься: здесь или в районе предстоящего поиска. - И взглянув на приунывшего младшего сержанта: - Ладно, не дрейфь, Королёк! Сейчас мы спустимся, ручей пересечём, поднимемся в брошенное село, от него только кладбище и осталось, а дальше уже местность поровнее пойдёт. Так что до темноты в район поиска выйдем!
   -Без брехни? - младший сержант, в душе которого царило смятение, недоверчиво покосился на Маркитанова.
   -Я тебе когда врал? - Димарик сделал обиженный вид.
   -Слушай, Дим, - не унимался Королькевич, - как думаешь, найдём мы снайперов?
   Усмешка Димарика стала шире.
   -Найдём - не найдём, ты лучше думай, чтобы они тебя первыми не нашли, а то дырку в черепушке провертят. Будешь в мозгах пальцем ковыряться!
   -Типун тебе на язык! - незлобно огрызнулся Королькевич и хотел что-то ещё спросить, но тут поступила команда на начало движения. Вертевшийся на языке вопрос так и остался незаданным. Группа двинулась вперёд, оставляя за собой новые метры преодолеваемого пространства.
  
   Поднявшись на хребет, с которого открывался обширный вид на вьющуюся среди предгорий дорогу, Маркитанов вспомнил, что как раз в этих местах, в другую командировку, попала в засаду разведывательная группа их отряда. Тогда погиб командир группы, которого он почти не знал и сержант - контрактник, с которым был дружен. К родителям сержанта Димарик так ни разу и не заехал (слез чужих и своих он не любил), а вот к могиле приходил трижды. Таких, требующих посещения, могил у него с каждым годом становилось всё больше и больше, и число друзей, находящихся Там грозило в скорости превысить число находящихся Здесь.
   Ещё раз окинув взглядом петляющую внизу дорогу, Димарик вздохнул и взял чуть левее, уходя в тень, под укрывающий от чужих взоров полог леса. Но воспоминания на какое-то время вырвали его из реальности происходящего.
   -Ты что, уснул? - поинтересовался Королькевич, нагнавший в задумчивости медленно ползущего Маркитанова.
   -Да вот, - неопределённо протянул тот и, отряхнув оцепенение от опутавшего разум прошлого, ускорил движение, спеша сократить расстояние с оторвавшимися от него бойцами ядра группы.
   -Чи, - донесся голос впереди идущего, и остановившийся Ухалов показал знаками: "здесь мина". Димарик кивнул. А не дождавшийся его радист зашагал дальше.
   -Вот зараза, не подождал! - ругнулся Димарик, думая над тем, как теперь ему не ошибиться и увидеть мину прежде, чем она сама даст о себе знать взрывом.
   "Но ведь кто - то же её заметил, значит и я увижу, тем более что и место приблизительно показали", - мысль представлялась здравой, и Димарик зашагал гораздо увереннее. По счастью, все ёго треволнения оказались напрасными. Мина, на которую указал умчавшийся от греха подальше Ухалов, виднелась совершенно отчётливо, и когда Димарик приблизился, то его глазам предстала возвышающаяся над травой, лишённая всех своих растяжек, но так и не взорвавшаяся ПОМ -2Р. Димарик подошёл, остановился напротив, задумчиво постоял, обернувшись, увидел замешкавшегося Королькевича и широким жестом показал: "Обходи". Сам же остался стоять напротив мины, дожидаясь следующего спецназовца.
   Когда замыкающий колонну боец обогнул стороной замершую в ожидании неизвестно чего ПОМку, Димарик стряхнул со лба выступивший на нём пот и, отшагнув от неё подальше в сторону, быстрым шагом начал обгонять колонну идущих разведчиков, спеша как можно скорее занять отведённое ему место в боевом порядке группы. Местность началась поровнее. Теперь им действительно оставалось идти совсем немного: спуститься в русло небольшого ручья, выбравшись из него, с полчаса попродираться по мелкорослому, но густому чащёбнику, подняться на довольно крутой пятидесятиметровый обрыв, тянувшийся вдоль повернувшей на север дороги, преодолеть открытое пространство, что начиналось сразу по ту сторону обочины и, вновь войдя в лес, пройти каких-то метров пятьсот-шестьсот. После чего и начинался отведённый группам район поиска. Но когда разведчики, наконец, вышли в нужный им квадрат, солнце уже потонуло за горизонтом, точнее, должно было потонуть, потому как за совершенно затянувшими запад горизонта тучами заката видно не было. Дувший весь день ветер усилился, посвежело. Сеченев, командовавший отрядом, принял решение разделить группы и на ночную засаду отправиться со старшим лейтенантом Свиридовым.
   -Там есть такое местечко, - рассказывал он Морину, обосновывая своё решение, - три старых дороги сходятся в одном месте. Кто знает, то ему по ним в любом направлении пять секунд проскочить нечего делать. Чехи через раз так и ходят. Это не нам со склона на склон телепаться, а они знакомыми тропками и...
   -И бах на нашу засаду... - испортил идеалистически рисуемую картину Морин. Или наоборот, приукрасил?
   -Где-то так, - не стал спорить Сеченев. - Понятно, что умные чехи так лишний раз не пойдут, но мы, - замкомроты кивнул в сторону Свиридова, показывая свою и его общность, а отнюдь не намекая, - и на дурака согласны. В общем, мы идём туда, а ты сидишь здесь. Кстати, место тоже не самое хреновое. Короче, мы пошли. Будь! - и, хлопнув Дениса по плечу, Сеченев отправился организовывать засаду в это самое офигинительно - перспективное местечко.
  
   А Морин соорудил из веток орешника каркас будущей дневки, накрыл его полиэтиленовой плёнкой, расстелил внутри коврик, на него положил спальник, лёг, полежал, пытаясь понять, удобное получилось ложе или нет. Затем вылез, "пробежался по тройкам", проверил занятые бойцами позиции, удостоверился, что МОНки установлены и, вернувшись в приготовленную для ночёвки днёвку, завалился спать. Но полежать ему удалось буквально пятнадцать минут.
  
   -Чёрт! Стреляют, чёрт! - подскочил со своей лежанки ещё не успевший как следует уснуть Морин. Ветер, шумевший в вершинах деревьев, приносил едва слышимые, скорее угадываемые, звуки одиночных выстрелов.
   -Первая тройка ядра, живо ко мне! - он подал команду излишне громко, совершенно не заботясь о том, что его могут услышать не только его бойцы.- Маркитанов за старшего. Ухалов с "Арахисом", со мной! - И дождавшись появления вызываемой тройки: - Всё двигаем, двигаем! - и сам первым поспешил в серость сгущающихся сумерек, в направлении стрельбы. На пятом десятке шагов Морин остановился - так взбаламутивших его выстрелов больше не слышалось. Он повернул голову влево, повернул вправо, прислушиваясь, но ничего, кроме завываний всё усиливающегося ветра, до его ушей не доносилось.
   -Вот зараза! - не сдержавшись, выразил свои эмоции старший лейтенант и полез за компасом, запоздало снимая азимут нужного направления.
   -Командир, мы идём? - донеслось сзади нетерпеливое.
   -Свободны! - не оборачиваясь, бросил Морин, запоминая только что определённые градусы. Что ж, подобраться к стреляющим не получилось, но теперь он, по крайней мере, знал, что вечерняя стрельба - это не всплеск чьей-то буйно разыгравшейся фантазии. Вечерами кто-то действительно пристреливал свой "карамультук", вот его-то и предстояло выследить и уничтожить. Теперь, когда Морин вычислил, в каком направлении вести поиск, уверенности в том, что им это удастся, у него прибавилось. Вот только сообщать вышестоящему командованию о слышанных выстрелах он не собирался.
   А непогода разыгралась не на шутку. Резко похолодевший ветер, легко продувая одетый на старшего лейтенанта маскхалат, пробирал до самых костей. Тучи всё сильнее и сильнее затягивали небосвод, грозя уже в ближайшие часы разразиться проливным дождём. Передёрнув плечами, Денис сунул висевший на верёвочке компас за пазуху и, круто развернувшись, быстро пошёл в направлении своей днёвки.
  
   Но ночной дождь так и не разразился. Ветер пошумел, пошумел и утих, унеся с собой столь обеспокоившие старшего лейтенанта тучки. Но спал Морин всё равно плохо. То ему не давала уснуть мышь, шуршавшая где-то в корневищах дерева, то снились какие-то муторные сны, от которых он просыпался. Но просыпаясь, он не помнил из них ничего, кроме ярких, непрекращающихся всполохов света и диких заунывных криков. Затем, когда кошмары снов оставили Дениса в покое и его наконец окружили своей заботой мир и тишина, совсем рядом с перепугу хорнул вышедший на засаду кабан. Так что утро старший лейтенант встретил изрядно разбитым и не выспавшимся, и едва-едва он успел продрать, промыть водой из баклажки глаза, возле его днёвки появился как всегда жизнерадостный Димарик.
   -Командир, когда начало движения? - незамысловатый вопрос вызвал у старшего лейтенанта море чувств и эмоций, а главное противоречивых мыслей от "дай сейчас подумаю и решу" до "а не пошел бы ты погулять". В итоге Морин выбрал среднее.
   -Чуть позже, - буркнул он, отстраняя Маркитанова, и с автоматом на плече направляясь в близлежащие кустики.
  
   Вести поиск они начали часа через два. Но сперва всем офицерским составом обсудили предстоящие действия - по трезвому размышлению, после легкого перекуса и заметно улучшившегося настроения Денис решил, что прежде чем выдвигаться, им следует провести совещание в "Филях" и, войдя в связь с группой Олега, предложил сойтись в одной точке.
   -В том направлении вчера стреляли, - едва поздоровавшись, Морин начал объяснять причину своего предложения.
   -Ты уверен? Мы ничего не слышали, - Сеченев повернул голову в указанном Денисом направлении.
   -Да я даже сорваться с места успел, - Морин усмехнулся, - метров пятьдесят пробежал.
   -Может, это где-то на блокпосту? - предположил Свиридов, но ему возразил капитан Сеченев.
   -Блокпост в другой стороне и дальше. В такую погоду там хоть из пушки пали - не услышишь, это ближе. Так ты, Ден, предлагаешь идти вместе?
   -Как и ходили, метров на пятьдесят - сто разойдёмся. Азимут я вроде бы правильно снял. Если что - ещё разок крутанём.
   -Думаете, там база? - глаза Свиридова заблестели огнём азарта.
   -Сомнительно, - качнул головой капитан. - Ты разве бы так делать стал?
   -Ну, если бы только "спалиться" захотел, - приуныл расстроившийся в своих ожиданиях Олег.
   -Вот и они, я думаю, тоже не дураки. За квадрат, за полтора приходят винтовки пристреливать, если не дальше.
   -Ты, Серый, думаешь, это всё-таки снайпера? - продолжал допытываться Олег у капитана как у более опытного, имеющего уже три чеченских командировки, две из которых в качестве командира группы.
   -Да ни хрена я не думаю! - отмахнулся Сеченев. Назойливые вопросы Свиридова его уже порядком достали. - Сперва надо найти место, где стреляли, а потом будет видно. Сейчас определимся так: Денис со своей группой идёт по хребту, а мы с твоей, Олег, берём левее, спускаемся вниз и прёмся по гребенЯм. Выходим через десять минут, находиться постоянно на связи. И бойцам скажите, чтобы повнимательнее. Наши мысли - это наши мысли, а вдруг действительно на чеховскую базу выйдем?
   -Может, повезёт? - задумчиво заметил Морин, но пояснять, что он под этим имел в виду, не стал.
  
   -Синявский, давай ко мне! - решение было принято. Теперь старшему лейтенанту Морину следовало уточнить задачу своим разведчикам.
   -Я здесь, командир! - объявил о своём прибытии появившийся из-за ближайших кустарников радист.
   -Игорь, давай ко мне старших троек и пусть поторопятся. - Морин взглянул на часы: - Через девять минут выходим.
   -Сейчас, я мигом! - заверил Синявский и поспешно смылся.
  
   Старшие троек прибыли к вызывавшему их командиру группы почти одновременно. Много объяснять не требовалось, поэтому Денис отводил на всё про всё буквально пару минут.
   -Юра, - объяснял он склонившемуся к карте Морзобитову, - азимут сорок пять градусов, и старайся особо не отклоняться.
   -Есть! - кивнул головой младший сержант, как всегда идущий в авангарде.
   -А это касается всех, - старший лейтенант повысил голос до громкого шёпота: - Будете идти - внимательно смотрите по сторонам. Кроме возможных следов, остающихся на земле, обращайте внимание на ветки, на стволы деревьев, разглядывайте их на предмет пулевых отверстий и прочего, может, кто увидит свежую гильзу.
   -Увидишь её в лесу, как же! - скептически заметил Иванов. - Разве что под ногу подвернётся.
   -Твоё дело смотреть, и вот когда подвернётся, сразу же сообщить мне, ясно? - старший лейтенант не стал спорить со своим бойцом. - При движении - предельная осторожность. Есть вероятность наличия здесь лагеря по подготовке снайперов, во главе с иностранным инструктором.
   -Круто! - всё тот же Иванов поднял вверх большой палец. - Вот бы их заколбасить!
   -Будем глядеть в оба - заколбасим, а нет... - Морин хотел сказать "значит, они нас", но передумал, закончив совсем по-другому: - А нет - значит нет. Радиостанции внутригрупповой связи включить с началом движения и не выключать. А вот чуть ли не самое главное: слева параллельно нам будет двигаться группа Свиридова. Всех в тройках предупредить, а то начнёте шарахаться друг от друга.
   -Ну да, - согласился Морзобитов, - ещё какой дурак пальнёт...
   -Во-во, - Морин взглянул на циферблат часов. - Всё, по своим местам! Морзобитов, через четыре минуты самостоятельно начинаешь движение.
   Проводив бойцов, старший лейтенант накинул на плечи рюкзак, застегнул грудную перемычку, пошевелил плечами, пробуя, удобно ли тот лег на спину и, оставшись довольным, взял в руки автомат. К началу движения командир группы был готов полностью.
  
   -"Первый" - "Старшему", "Первый" - "Старшему", приём, - стоявший близ опушки леса Морзобитов вызывал командира группы.
   -На приёме! - отозвался Морин, из-за сильно растянувшейся цепи боевого порядка находившийся довольно далеко в лесу.
   -Нахожусь на краю леса, дальше редкий кустарник, затем обрыв реки, - доложив, младший сержант отступил на несколько шагов назад и сел на корточки, укрывшись за стволом бука.
   -"Первый", жди команды! - после недолгого размышления приказал Морин и поманил пальцем как раз в этот момент смотревшего на него Ухалова.
   -Командир? - подойдя, радист застыл в ожидании.
   -Давай мне "Вещего" и пусть позовут "Синицу", - Морин назвал позывной Сеченева.
   -"Беркут" - "Вещему", приём.
   -"Вещий" для "Беркута" на приёме, - тотчас послышался голос радиста группы Свиридова.
   -Позови "Синицу" для "Старшего", приём! - потребовал Ухалов.
   -"Синица" на связи, - почти тут же отозвался заместитель командира роты, так, как будто только и делал, что ждал, когда его позовут.
   -Мы вышли на обрыв реки. Ничего, - сообщил Морин, взявший "Арахис" в свои руки.
   -У нас тоже, - утешил Сеченев. - Сейчас делаем так - ты отворачиваешь вправо, мы влево, проходим с сотню метров и поворачиваем на обратный курс, до места засады. Там поворачиваем... Одним словом, так в разбежку и пойдём. Как меня понял? Приём.
   -Понял тебя хорошо, до связи, - Морин вернул имущество стоявшему в ожидании Ухалову и, вновь войдя в связь, с ожидающим его указаний Морзобитовым сообщил принятое решение.
   -Понял, - ответил тот и, изгибаясь, подобно гигантской змее, группа потащилась в обратном направлении...
  
   -Командир! - Тыловая тройка, отходя от поляны, ещё не успела как следует углубиться в лес, когда до старшего лейтенанта донёсся взволнованный голос Морзобитова: - Кажется, нашёл...
   -Что именно? - Морин напрягся.
   -Место, где стреляли, - пояснил младший сержант.
   -Веди наблюдение, сейчас подойду, - приказал Морин и, махнув Ухалову "за мной", направился к головняку группы.
   -Показывай! - потребовал старший лейтенант, подкравшись к залегшему в кустах лещины Морзобитову.
   -Вон глядите, - левая рука младшего сержанта поднялась, и указательный палец ткнулся куда-то вниз, в глубину оврага, размытого текущим по его дну ручейком. Морин присмотрелся и увидел: у высокой стены, там, где ручеёк делал стремительный поворот, был развёрнут целый стрелковый тир, точнее, пародия на него - среди голышей, почти высохшего речного русла, в обилии валялись недавние "мишени" - разбитые бутылки, склянки, куски фанеры, обломок доски и прочий хлам.
   С того места, где находился Морин, видно не было, но он мог бы поклясться, что и на фанере, и на доске, и на валяющихся тут же жестяных банках найдуться круглые отметины пулевых попаданий.
   -Ек мокарёк! - восхитился видом бухающийся рядом с группников Маркитанов. Покосившийся на него Морин поморщился, он - то своего зама сюда не приглашал, но не нашел ничего другого, как хмыкнуть и промолчать, покорившись неизбежности.
   -Никого? - жизнерадостно осведомился Димарик и начал ворочаться, устраиваясь поудобнее. Наконец он угнездился и, восприняв молчание на заданный вопрос как согласие с его выводом, вытащил флягу с водой и с наслаждением припал к её горлышку.
   "Можно подумать, там у него не вода, а божественный нектар, - Морин улыбнулся, глядя, как пьёт Маркитанов, и ему вдруг самому нестерпимо захотелось пить.
   -Мне - то оставь! - легкий толчок локтем, чтобы обратить на себя внимание.
   -Угу, угу, - кивнул Димарик, продолжая пить, и лишь сделав ещё несколько глотков, протянул наполовину опустевшую флягу своему командиру.
   -О! - подивился старлей, едва начав пить из Димариковской фляжки, и уже опорожнив её почти до дна: - Что это у тебя тут налито?
   -Да это так, - Димарик не любил раскрывать свои секреты, - ребята с ПХД подогнали, а... - он всплеснул руками, - напиток там какой-то, гуманитарка. Сыпанул пакетик в воду и всего и делов.
   -Ничего себе, гуманитарка! - качнул головой Морин и, протянув флягу радисту: - На, пробуй!
   -Да он мне не понравился, - скривил губы Ухалов, - кислый.
   -Нет, ну вы поглядите, все пьют, этому даже не нравится, а, значит, группник ни сном ни духом.!
   -Командир, у тебя же знакомых пацанов на ПХД нет! - Димарик произнёс это так, что было непонятно: шутит он или говорит серьёзно.
   -Утешил! - вздохнул старший лейтенант, поняв, что быть командиром группы - это ещё не всё, надо ещё и полезные связи иметь.
   -Так что делать будем? - вмешался в их разговор Морзобитов.
   -Что делать? - переспросил Морин и обратился к Ухалову: - Игорь, давай "Синицу".
   Ухалов начал запрашивать "Синицу", а старший лейтенант улыбнулся, вспомнив, как на вопрос, заданный ещё на боевом слаживании: "Товарищ капитан, а почему Вы такой странный позывной выбрали? Был получен вполне исчерпывающий лаконичный ответ:
   -А потому что не журавль...".
   -Товарищ старший лейтенант, - Морин провернулся в сторону протягивающего гарнитуру радиста, - Сеченев на связи.
   -Серый, - старлей обратился к Сеченеву по кликухе - производному от имени, - мы обнаружили место пристрелки.
   -Отлично и что там?
   -Странно как-то. Банки какие-то, доски. - Морин посмотрел вдаль, словно собирался перечислять всё лежавшие у земляной стены мишени.
   -Это не существенно, главное нашли. К мишеням ходили? - вопрос прозвучал несколько обеспокоенно.
   -Ещё нет.
   -И не ходите, - приказал Сеченев. - Тихонечко обустрой засаду и наблюдай. Только осторожно, не спугни. Если они тут постоянно кучкуются, то и сегодня придут. Видишь, погода опять разыгрывается. Ветерок поддувать начинает. Короче, сиди и жди до упора. А мы чуть севернее будем. Может, сначала к нам придут.
   -До связи! - Морин был полностью согласен с заместителем командира роты, теперь следовало лишь умело организовать засаду.
  
   Ханкала.
  
   -Итак, судя по полученной телеграмме, место пристрелки оружия обнаружено, - некто Смоленцев, потирая руки, прошёлся по Московскому кабинету генерала Хлебникова. На нем был тёмно-серый, тщательно отглаженный костюм, безукоризненной свежести рубашка, соответствующий по цвету галстук и туфли.
   -Предположительно, Сергей Игоревич, предположительно, - рука сидевшего за столом генерала потянулась к стоявшему тут же стакану (по образному выражению генерала) с "дневным чаем". Вот только вместо чая в нем покачивалась всем известная прозрачная жидкость.
   -Вы слишком пессимистичны, генерал, - снисходительная улыбка осветила лицо Смоленцева.
   -Напротив, Сергей Игоревич, я очень оптимистичен, я например верю, что ничего плохого сегодня не случится.
   -Значит, на хорошее Вы не рассчитываете? - продолжая улыбаться, поинтересовался оппонент генерала.
   -А разве "ничего плохого" - это не то же самое? - генерал пригубил свой напиток.
   -Генерал, Вы философ! - придя к такому выводу, Смоленцев развернулся и начал делать очередной круг.
   -Увы, нет, но я немало повидал в этой жизни, чтобы по достоинству оценивать отсутствие плохих известий. А относительно сегодня, то Вы уверены, что данная засада решит все наши проблемы?
   -А Вы, значит, так не считаете?
   -К сожалению, нет, - и видя желание Смоленцева возразить, протестующее поднял руку. - Я поясню. Допустим, более того, примем за аксиому, что стрельбу устраивают именно снайпера. Но разве разумно считать, что они приходят туда всем скопом?
   -Мг-м, - Сергей Игоревич на мгновение остановился.
   -К тому же, - продолжил излагать свою мысль Хлебников, - поверить в то, что на пристрелку оружия каждый раз приходит сам Стивенсон, лично я не могу. В конце концов, стрельба на таком близком расстоянии от населённика не может не привлечь внимания. Конечно, село духовское и моджахеды могут рассчитывать на поддержку местных жителей, но далеко не всех.
   -Вы считаете, что засада бесперспективна? - ведя свою линию, Смоленцев попробовал загнать генерал-майора в угол.
   -Я этого не говорил! - отмахнулся Хлебников. - Я предполагаю, что эффект от её проведения будет не столь велик, как Вы надеетесь.
   -Предлагаете снять её вовсе? Отозвать группы? - подойдя к столу, Смоленцев забарабанил пальцами по столешнице.
   -Ни в коем случае! - генерал-майор снова отхлебнул своего "чая". - Пусть работают. Эффект от засады всё равно будет, Стивенсон лишится части своих боевиков, а мы точно будем знать, что он где-то поблизости. Это поможет нам сузить район поиска. И даже если он примет решение сменить место дислокации, то и тогда мы окажемся в выигрыше и сможем приблизительно вычислить, куда он может направиться. Через всю Чечню он не рванёт - это факт. К тому же я дал поручение полковнику Черных держать в готовности шесть групп СпН. Как только станут известны результаты организованной засады, они займут позиции на возможных путях отхода банды, а следом за ними ещё четыре группы начнут поиск в квадратах возможного нахождения учебного лагеря. - Генерал снова хлебнул и усмехнулся: - Лагерь, блин, "Солнышко", блин.
   -Да, в Ваших словах есть доля истины! - с неохотой согласился Сергей Игоревич, близоруко прищурившись, поднёс к лицу правую руку с дорогими часами известной марки: - Уж вечер близок.
   -Близок, близок! - "чай" в стакане генерала кончился, он наклонился, полез рукой под стол, достал бутылку. Набулькал новую порцию, - скоро появятся первые результаты.
   -Скорей бы! - буркнул Смоленцев и, неприязненно покосившись на пьющего, но никак не желающего хмелеть генерала, начал "нарезать" новый круг по генеральскому кабинету.
  
   Разведывательная группа специального назначения под командою старшего лейтенанта Морина.
  
   Засаду старший лейтенант Морин в кои-то веки организовал по всем правилам военной науки: справа-слева выставил наблюдателей, в центре огневая подгруппа, она же минирования, там же захвата или досмотра, как не назови, он с радистами - подгруппа управления, а в тыл, как и положено, ушла подгруппа обеспечения - тыловая тройка. Сразу же, как всё было готово, хотел разрешить быстрый перекус, но передумал и запретил. "Потерпят", - решил он, хотя в тайне был уверен, что отдельные, наиболее ушлые индивидуумы всё равно по тихой грусти сидят сейчас и в тихую "точат" взятые с собой на БЗ запасы. Самому же Морину есть не хотелось. Все его мысли и чувства были заняты ожиданием. Он понимал, что если сегодня удача окажется на его стороне, то вполне можно будет заработать орден себе и пару медалюшек ребятам из группы - командование бы не поскупилось - иностранный инструктор того стоил. Вот только осталось его дождаться и уничтожить.
   -Командир, - лежавший рядом Димарик ткнул пальцем в направлении, ведущем в сторону населённого пункта, - чехи.
   -Не вижу, - обеспокоенно отозвался Морин.
   -Левее командир, левее, - говоря, Маркитанов опустил руку и затаился. - Трое.
   -Вот теперь вижу, - тихо, одними губами Маркитанову и в микрофон радиостанции: - Внимание всем, чехи! Сидеть тихо, без моей команды не дергаться!
   В ответ тишина, но Морин был уверен, все всё слышали, все всё поняли.
   А шедшие от села бандиты приближались. Они то скрывались среди деревьев редколесья, то их фигуры появлялись вновь. Морин хотел было вытащить бинокль, но передумал - уже и без того было ясно, что один из чехов несёт нечто похожее на фанеру, а у идущего в центре мелкого, но коренастого в руках ствол.
   -Они, - уверенно определил группник, перекладывая подрывную машинку так, чтобы до неё было поудобнее дотянуться.
   -Похоже, - в голосе Димарика не было уверенности, - пусть подойдут.
   -Пусть, - согласился старший лейтенант, наблюдая, как чехи один за другим начали спускаться в приспособленный ими для тира овражек. Вот они соскользнули по его склону и, озираясь по сторонам, пошли по каменистому дну прямо на две тщательно замаскированные, направленные на них замкнутые в одну цепь МОНки.
   Рука командира пошла на отлёт, он чуть приподнял ПМку, готовясь произвести подрыв.
   -Стой, командир, стой! - яростно зашипел Маркитанов, едва не вцепившись в готовую ударить по толкателю руку.
   -Ты что, сдурел? - вращая глазами, в свою очередь зашипел Морин.
   -Командир, командир, - у Димарика неровно дергалась щека, палец, указывающий вниз, дрожал: - Дети...
   Морин вздрогнул, опешив и, не понимая, что Димарик имеет в виду, всё же опустил приготовленную для удара руку. А пришедшие в овраг боевики подходили всё ближе. На первый взгляд всё было верно: у вырвавшегося вперёд коренастого в руках видавший виды ствол АК -47, правда сперва почему-то принятый старшим лейтенантом за винтовку. Почему? Морин присмотрелся внимательнее и холодный пот побежал по его спине - с оружием в руках по оврагу в их сторону шли мальчишки. Обыкновенные мальчишки четырнадцати - пятнадцати лет. С их-то мелким ростом было не мудрено, если особо не приглядываться, принять автомат за длинноствольную СВД.
   -Чёрт! - вслух выругался группник.
   А меж тем, пришедшие начали устанавливать мишень.
   "Мальчишки, чёрт бы их побрал, - мучительно размышлял старший лейтенант, - мальчишки! Но у них ствол. Ствол необходимо изъять. Если "накрыть" их МОНкой... при наличии ствола... Пожурят, пожурят, но не накажут. Но мальчишки... Блин, что ты тянешь, они будущие ваххабиты, у них ствол! Они учатся стрелять. Для чего? Для чего учатся стрелять из автомата? Чтобы убивать живых людей! Но они же мальчишки, для них оружие - игра. Он сам когда-то тоже любил баловаться с отцовским ружьём".
   "Бах!" - по ушам проехался первый одиночный выстрел. Стрелявший начал передёргивать затвор, вставлять в автомат новый патрон.
   "Что-то у них там не лады с автоматикой", - машинально отметил Морин, и тут же вновь возвратился к прежним мыслям: - "Ствол, у них ствол, его надо изъять, иначе завтра он может выпустить пулю уже по живой цели. А может, уже выпускал, и именно из этих мальчишеских рук вылетала чья-то смерть... Может же быть такое, что они кого-то убили? Мерзавцы, мелкие сволочи! А МОНка - это так просто, даже не надо нащупывать взглядом чью-то грудь... Это сделает практически не он, удар - взрыв и три мертвых тела. Но они ещё мальчишки, и не факт, что из них вырастут такие же уроды как те, что бегают сейчас по окрестным лесам. Может, и их родители никогда не были на вражеской стороне. Но у пацанов ствол..."
   -Командир, я с троечкой, мы по - тихому, мы на тропу, сзади, сразу всех троих, живыми... - приблизив губы к лицу командира, зашептал Димарик.
   -Тише ты! - шикнул Морин, всерьёз задумываясь над сказанным. Согласиться с предложением Маркитанова было заманчиво, но в руках мальчишек настоящее оружие, а реакция у пацана пятнадцати лет лучше, чем у тридцатипятилетнего мужика. А МОНкой куда проще и никакого риска...
   -Командир! - мольба в голосе Димарика заставила Морина принять решение.
   -Только без риска! Если что не так - или отпусти, или вали, понял?
   -Да, командир, без риска! - согласился Маркитанов, и тут же, возможно опасаясь, что старший лейтенант передумает, пополз в сторону бойцов своей тройки, расположившихся на левом фланге и ведших наблюдение, но сражу же вернулся. Оголять левый фланг не хотелось, к тому же в этом случае пришлось бы преодолевать разросшийся в том месте овраг.
   -Командир, - Димарик виновато пожал плечами, - я Иванова и Васнецова с собой возьму? Добро?
   -Бери кого хочешь, - прошипел Морин, боясь, что их разговор будет донесён ветром до стреляющих, и тогда у него просто не останется выбора.
   -Понял, - Димарик снова пополз вдоль линии засады, выискивая и забирая с собой вытребованных у группника разведчиков.
  
   Пока чеченские мальчишки забавлялись стрельбой, Маркитанов спешил по маршруту, ведущему к населённику. Ошибиться в направлении движения было невозможно из-за отчётливо видневшихся просветов - чем ближе к селу, тем деревья росли реже.
   -Так, я ложусь в центре. - Глядя под ноги и выискивая следы, а точнее в душе надеясь найти натоптанную стреляющими тропу, Димарик разъяснял предстоящую диспозицию: - Валёк, ты за моей спиной, в смысле, когда будем лежать то слева. Иванов, ты впереди, то есть справа. Нападаем, как только они с нами поравняются. Первым кидается тот, чей пацан будет с оружием, остальные ориентируются на звук движения, ясно?
   -А какой чех чей? - на всякий случай уточнил Васнецов. В принципе он понимал, что всё должно быть как при стрельбе в засаде, но всё же хотел знать точно: - Ну, там первый, второй идущий...
   -Ты тупой? - шикнул на него Димарик. - Всё как всегда. Лежим лицом к ним. Кто с левого края - тот скручивает того что левее, кто лежит справа - для того тот, что правее, центр мой.
   -Значит, мой впереди идущий! - удовлетворённо заключил Иванов. А Димарик, наконец-то углядев петляющую по лесу тропу, приложил палец к губам.
   -Здесь! - выбрав подходящие кустарники, Маркитанов шагнул в их сторону и, пригнувшись, вполз под укрытие веток. Остальные поступили точно так же и, замерев, они принялись ждать. Слегка начало темнеть, давая спецназовцам дополнительный шанс на удачу.
  
   Шорох ног известил разведчиков о приближении "объекта". "Объект" - чеченские мальчишки возвращались тем же порядком что и шли к своему импровизированному тиру: впереди тощий, высокий, в центре коренастый, маленький с автоматом в руках, замыкал шествие некто средний.
   "Сейчас, сейчас, вот ещё немного, - Маркитанов считал шаги. - Пусть чуть пройдёт вперед, чтобы ребятам удобнее. Мышцы напряжены. Так, так, ещё чуть-чуть, а затем толчок, руками - ногами от земли, распрямиться пружиной, прыжок вперёд, вопль перепуганного "стрелка", короткая возня", но увы, всего этого не было. Пацаны, словно предугадывая устроенную на них засаду, отвернули в сторону.
   "Вот незадача!" - к такому варианту развития событий Димарик готов не был. "Стрелки" свернули и теперь проходили от спецназовцев метрах в десяти. Пробовать напасть на молодых "абреков" с такого расстояния по крайней мере глупо. Встать, приказать бросить оружие? Многим ли умнее? Просто так взять и расстрелять? Нет! Димарик напряженно следил, как почти уже захваченный автомат уплывал из его рук и ждал, ждал, когда пацаны отойдут достаточно далеко.
   -Чи, тихо, дистанция видимости, за мной! - приказал он остальным находившимся с ним разведчикам, и сам ещё не решив, что собирается делать дальше, последовал вслед за уходящими чеченскими мальчишками.
   "А если... - пришедшая в голову мысль была до того простой, что Димарик удивился, как она не пришла ему в голову раньше. Автомат будет у него в руках, будет куда он денется, и для этого всего только и надо что проследить, куда "стрелки" будут прятать своё оружие. - Не потащат же они его домой. Или потащат? А если потащат, что тогда? И пусть тащат! Притащат в сарай - возьмём в сарае. Занесут в дом - им же хуже, возьмём в доме, а то еще и хозяина прихватим, чтобы не повадно было оружие при себе держать". Темнело, и Маркитанову пришлось прервать свои размышления, чтобы полностью сосредоточиться на преследуемых.
   Они уже почти выбрались на открытое место, когда вся компания "стрелков" резко свернула влево. Мальчишки подошли к торчащему из земли камню, с усилием его отвалили, коренастый достал оттуда кусок полиэтиленовой плёнки, завернул в него автомат и, нагнувшись, положил в специально вырытое углубление. После чего они вернули камень на место и почти бегом направились к светившемуся огнями селению.
   -Уф! - облегчённо вздохнул Димарик и, дождавшись, когда чеченские пацаны скроются за стеной наступающих сумерек, двинулся к прятавшему оружие камню.
   Старое, видавшее виды оружие оказалось к тому же без ремня. Зато в тайнике, кроме него, лежали еще три гранаты - одна Ф-1 и две РГД-5, четырёхсот граммовая шашка тротила с лежавшим в той же упаковке медным, чеченского производства, электродетонатором, пять снаряженных магазинов и сотни две патронов, семь шестьдесят две, россыпью в полиэтиленовом пакете и обычный солдатский вещевой мешок.
   -Не хило для пацанов! - высказал своё мнение помогавший откатить камень Иванов и теперь быстро складывавший содержимое тайника в вещмешок, в котором, судя по всему, это и было сюда принесено.
   -Да, пожалуй! - нехотя согласился Димарик, раздумывая над тем, что может действительно стоило захватить этих оболтусов и поговорить с ними по душам, но что - либо менять было поздно. Конечно, можно дождаться следующего вечера и взять мальчишек у камня, но это уже должно решать командование. А в то, что оно будет возиться с этими начинающими "абреками", не верилось.
   -Уходим! - наконец скомандовал Маркитанов, трофеи были собраны, и здесь разведчикам делать было больше нечего.
  
   -Командир, ну короче, не стали мы их вязать, - Димарику никак не хотелось признавать свою оплошность. -Да ну их в трынду! Прошли за ними. И вот, - он вывалил из вещевого мешка содержимое найденного тайника.
   -Нормальная коллекция, - заметил Морин, думая о том, что если у каждого чеченского мальчишки будет по трети такого арсенала... - А они, значит, ушли?
   -Командир, - Димарик развёл руками, - что с них толку?
   -Хорошо, пусть так, - согласился старший лейтенант, думая над тем, как к этому отнесётся вышестоящее командование. По идее, должно было бы понять, но, с другой стороны, в бандах такое пацаньё тоже встречается. На всякий случай, начав диктовать прибывшему на его зов Синявскому радиограмму, он убавил возраст приходивших на стрельбище до десяти - двенадцати лет. Информация об устроителях стрельбы была передана в отряд, а оттуда, почти не задерживаясь, полетела в штаб группировки.
  
  
   Полковник Черных.
  
   -Мальчишки, это ж надо! Это были мальчишки, а мы - Стивенсон, Стивенсон! Целых две группы, трехдневное боевое задание. Засада. А грохнули б? Вою было бы... - полковник Черных тряхнул головой, представив себе эту картину. - Как мы обрадовались! Вон ты, Степаныч, аж лаковый ходил! А оказалось - пустышка. И какой смысл всей этой суеты?
   -Ну, не знаю, - возразил ему сидевший тут же в комнате подполковник Остапенко, - ствол-то в конце концов взяли? Взяли. А то кто знает, натренировались бы юные джигиты, а на завтра по целям на блокпосту свою меткость проверять пошли.
   -В принципе, если смотреть на это дело с этой точки, тогда да, смысл был... - полковник встал и заходил по комнате.
   -Итак, что мы имеем? - сам у себя спросил он, в подойдя к расстеленной на столе карте Чечни, буквально сплошь испещрённой многочисленными значками. - По информации от твоего Кочубея получили пшик. - И предвидя реакцию Остапенко: - Не возражай, это я относительно нашего дела. А вот это, возможно, уже именно по делу: вчера в восемнадцать часов пятьдесят минут обстреляна колонна Н-ского полка, двигавшаяся по маршруту населённый пункт Н... - город Грозный.
   -Это ведь, если я не ошибаюсь, в зоне ответственности отряда майора Нипочихина? - влез в рассуждения Черных подполковник Остапенко.
   -Это не принципиально! - отмахнулся полковник, сразу уловив суть вопроса своего зама. - Совсем необязательно, что база нападавших находится в пределах вотчины Нипочихина. Боевики могли придти откуда угодно, хоть от Лунёва. Что им двух-трех суточный переход?
   -Значит, район поиска по-прежнему вся Чечня?
   -Да я не о том!- отмахнулся от выводов подчинённого полковник. - Мне сейчас важно знать: действительно ли это работа снайперов Стивенсона или ловкая имитация? Если это боевики Стивенсона, то не является ли это нападение доказательством того, что подготовка снайперов ведётся исключительно с целью работы в Чечне и вчерашнее нападение - это демонстрация их эффективности? Или же это только проба пера для дальнейших действий? Кстати, напомни цифры потерь...
   -Четверо раненых, шестеро убитых, - взяв в руки лежавшую на столе сводку, озвучил цифры подполковник.
   -Да - а - а, - протянул полковник Черных, - не самая лучшая арифметика. Что ж, ждём, что скажут эксперты. Хотя то, что работали снайперы, сомнения не вызывает, беспорядочный автоматный огонь для отвлечения внимания и элементарный отстрел.
   -Тогда я не понимаю, - развёл руками Остапенко. - Если работа снайперов не вызывает твоих сомнений, тогда что ты ждёшь от экспертизы?
   -Расстояние! Мне необходимо расстояние, с которого велась снайперская стрельба, ведь насколько мне известно, осмотр места нападения результатов не дал. Позиции автоматчиков выявлены. Позиций снайперов нет, словно они висели в воздухе.
   -Туда бы с собакой! - почти мечтательно протянул подполковник.
   -Не думаю, чтобы это что-то дало. Если это работа Стивенсона, а я всё больше и больше склоняюсь к этой версии, то он, скорее всего, предусмотрел и этот вариант наших действий.
   -Тогда что, ждём выводов экспертов?
   -Ждём, но думаю, уже сейчас необходимо отправить в отряды радиограмму с требованиями активизировать поиск лагеря подголовки боевиков Стивенсона. Пусть обратят особое внимание на мелочи. Всё должно быть выужено, вытащено на свет и тщательно профильтровано с одной - единственной целью: обнаружить улику, позволяющую нам сузить район поиска.
   -Сделаем! - кивнул Остапенко и, поняв, что разговор окончен, направился к выходу.
   -И вот что ещё, - вслед ему бросил Черных, - не в службу, а в дружбу... у меня тут пару рюкзаков просили...
   -Эти, что ли? - подполковник кивнул вдоль по коридору, намекая на приехавшую вышестоящую "делегацию".
   -Угу, - согласился Черных, - ты там закажи, у Лунева что ли? Пусть с колонной пришлёт.
   -Есть, товарищ полковник! - шутливо козырнул Остапенко.
   -Вольно, вольно!- в тон ему протянул полковник. - Разрешаю Вам, товарищ подполковник, при решении шкурных интересов не в полной мере следовать уставу.
   -Ну, тогда я пошёл! - продолжая дурачиться, Остапенко поднялся и, мурлыкая какую-то песенку, скрылся за дверью.
   -Шут! - вслед ему бросил полковник и с головой погрузился в лежащие на столе бумаги.
  
   Полученные вскоре данные баллистической экспертизы однозначно свидетельствовали: обстрел колонны производился со значительного расстояния, что несомненно указывало на участие в нём специалистов высокой квалификации.
  
   А ещё через неделю на имя полковника Черных поступила радиограмма под грифом "Сов. секретно", следующего содержания:
   "...имеются точные данные относительно планирования акций за пределами Российской Федерации.
   В целях предотвращения...
   ...требую: активизировать действия по поиску и уничтожению лагеря по подготовке снайперов. В срок до 17. 06. ... доложить о принятых мерах и полученных результатах.
   ВрИО... ...генерал-майор Хлебников".
   Полковнику Черных ничего больше не оставалось, как бросить все силы наличествующего в его распоряжении личного состава СпН на поиски учебно-тренировочного лагеря.

Часть 5

Иголка в стогу сена, или дураки ловят кошку в тёмной комнате, а умные берут с собой фонарик.

   Пункт временной дислокации Н-ского отряда специального назначения.
  
   -Товарищи офицеры! - сегодня комбат выглядел усталым. Сыпавшиеся на него в последние дни радиограммы заканчивались всегда одним и тем же: "Требую", "Требую", "Требую", но он всё же позволил себе улыбку: - Родина ждёт результатов...
   После этих слов среди сидящих наметилось недовольное шевеление. На лицах некоторых читалось явное недоумение: "Как это так, ждёт результатов? Разве их нет? Чего ещё, собственно, надо, если практически ни один боевой выход не обходился без найденных схронов, "вскрытых" баз, уничтоженных боевиков".
   -И не кривите рожи, именно результатов! - лицо подполковника стало строже. - Для особо склерозных напоминаю: вышестоящим командованием ставилась задача обнаружить следы пребывания в нашей зоне ответственности лагеря подготовки снайперов. Не уничтожить, не выйти на сам лагерь, а всего лишь обнаружить какую-либо хрень, указывающую или хотя бы просто позволяющую предположить её фактическое существование.
   -Товарищ подполковник, как это нет результатов, мы чехов "наваляли" не меряно! - влез со своим веским словом командир третьей группы первой роты старший лейтенант Морин, тем самым озвучив общую мысль.
   -Чехов, говоришь, "наваляли"? - командир отряда недобро усмехнулся. - Напомните-ка мне кто-нибудь, какую я вам ставил задачу весь прошедший месяц? "Навалять" чехов или заниматься поисками разведпризнаков, указывающих на наличие в районе снайперских групп противника?
   Вопрос повис в воздухе.
   -Почитайте оперативные сводки! За последние два месяца пять чеховских вылазок с явно выраженными признаками работы снайперских пар. А мы всё топчемся на месте, - подполковник Лунёв прошёлся пальцами по столешнице. - Чехов, говорите, "наваляли", результ сделали? Ну-ну. Я тоже сегодня попробовал заикнуться про ваши достижения. И вы знаете, куда мне их посоветовал засунуть начальник разведки? По лицам вижу - догадываетесь. Так вот можете сделать то же самое. Пока не будет нужного, подчёркиваю для наиболее непонятливых, нужного результата, хрен вам наградные, хрен вам закрытие боевых! По пять дней оставлю...
   Комбат умолк, то ли обдумывая дальнейшие слова, то ли давая прочим усвоить сказанное.
   -Всё, блин, баста. Никаких героических подвигов, одна рутинная работа! С сегодняшнего дня поиск базы подготовки снайперов - не просто приоритет, а единственная ваша задача. Всё остальное, горы бандитских трупов, схроны с оружием и прочее побоку. Разве что сразу этот грёбаный лагерь накроете.
   -Так что теперь - чехов увидели и не стрелять? - съехидничал Морин, а сидевший тут же командир роты капитан Ивлев подумал, что язык в конце концов Морина погубит.
   -Не передёргивай! - комбат едва сдержался, чтобы не устроить разнос и Морину и всем здесь сидящим. - Понятно, что чехов вы будете бить любыми доступными вам способами, но при этом не следует упускать даже малейший мелочи, относящейся к данному вопросу.
   После этих слов в памяти командира третьей группы что-то засвербело, но сколько он ни пытался вспомнить, сколько ни морщил свой лоб в попытках вернуть промелькнувшую тень воспоминания, припомнить ничего не смог. Но ведь что-то определённо было, вот только что?
  
   -Откровенно говоря, уже задолбали! - вернувшись с совещания, Рустам Мухаммедов со злостью бросил на кровать блокнот, тот раскрылся и на складки одеяла выкатилась шариковая авторучка. - Гоняют, гоняют! День - два отдыха и снова на задание! А мне ещё везёт как утопленнику: как выход, не погода, а задница - холодно, дождь.
   -Ага, у меня много лучше! - усмехнулся Олег Свиридов, группа которого в последнее время ходила на БЗ по тем же дням, что и группа Рустама.
   -Да я тебе про это и говорю! Бойцы что мои, что твои отдышаться не успевают. Я сам вымотался!
   -Угу, вымотался он! - усмехнулся Морин, скептически оглядывая плотную фигуру Рустама. - Вымотаешься ты! Конь скорее сдохнет, чем ты вымотаешься. Меня, мужики, другое интересует: дались им эти снайперы? Ну, снайперы и снайперы. Десятком меньше, десятком больше. Их и без этого лагеря хватает! Взял хорошего автоматчика, вручил винтовку с оптикой, дал пострелять пару раз, вот тебе и снайпер! Для леса вполне годится. Двести, триста метров и предел, дальше при любом раскладе не углядишь!
   -А почему ты решил, что готовят просто снайперов? Может, готовят снайперов - инструкторов? - предположил Рустам.
   -Как версия вполне годится, - согласился Морин. - Кстати, - повернулся он к Свиридову, ездившему по делам в соседний полк и потому отсутствовавшему на совещании. - Как ты помнишь, инструктор у них иностранец, и комбат тут кое - что пообещал. Одним словом, имей ввиду: грохнешь - и сразу можешь сверлить дырку для ордена.
   -Ага, для "ордена Сутулова" с закруткой на спине.
   -Как вариант, - покладисто согласился Денис, - особенно если он тебя увидит первым. Тут уж, как говорится, незнамо как орден, а дырка под него точно будет!
   -Но не будем о грустном! - Свиридов, потягиваясь, хрустнул суставами: - Пошли ужинать!
   -Пошли! - поспешно согласились остальные и, выйдя из палатки, дружной толпой двинулись в сторону столовой...
  
   Ханкала.
  
   В конце июня в очередной раз прибывший в Чечню генерал-майор Хлебников, но теперь уже накрепко здесь обосновавшийся, собрал срочное совещание. Кроме него присутствовали полковник Черных, подполковник Остапенко, несколько офицеров - оперативников, полковник Плющенков Петр Сергеевич, с недавнего времени возглавлявший ФСБ группировки и ещё один господин в гражданском костюме, приехавший вместе с генералом, но так никому до сих пор толком и не представленный. Пожалуй, из всех сидящих он был лицом самым примечательным: высокий, но с узкими покатыми плечами, тёмноволосый, с раскосыми серо-стального цвета глазами, с излишне широким для узкого лица ртом, носом более чем приплюснутой формы, выдавшего в нём то ли бывшего боксёра, то ли просто неудачно вышедшего в подворотню парня. Его неестественно длинные руки, лежавшие на столе, ни секунды не оставались без дела: он то листал лежавший перед ним блокнот и делал какие-то пометки остро оточенным карандашом, то, вдруг передумав, стирал написанное лежавшей тут же на столе резиновой стёркой, а затем снова что-то писал. Казалось, нельзя было подобрать человека более несуразного для присутствия на столь важном оперативном совещании. Однако, когда он начал говорить, стало ясно, что за всей этой несуразностью стоит трезвый аналитический ум и глубокие знания.
   -Товарищи, я тут слушал ваши выступления, - тишина его голоса заставляла затаить дыхание, вслушиваясь в слова, чтобы не пропустить нечто важное из сказанного. - В целом, если отбросить словесную шелуху, результат по интересуемому нас вопросу - ноль. Полковник Черных, не возражайте! - гражданский жестом руки остановил попытку полковника ГРУ вставить своё слово. - Я говорю это не к тому, чтобы уязвить кого-то из вас или, тем паче, обвинить в бездействии. Я констатирую факты. А факты таковы, что по поводу нахождения лагеря или, если хотите, школы подготовки международных террористов информации у нас на сегодняшний день нет. Но она должна быть, она есть. Разведывательные группы СпН, как мне известно, работают почти безвылазно, на износ. И не может быть, чтобы никто ничего не видел, не слышал. Просто мы пока не смогли увидеть за предоставляемыми отчётами нужной нам зацепки. Не смогли выделить информации, которая помогла бы сконцентрировать наши силы и действия на конкретном районе, а не распылять силы по всей территории Чеченской республики.
   -Но мы анализируем, мы по несколько раз просматриваем отчёты после каждого боевого задания, предоставляемые командирами групп.
   -Вот именно! - похоже, даже обрадовано подхватил эту мысль гражданский. - Вот именно, что вы просматриваете, анализируете отчёты командиров, а где отчётные материалы каждого бойца, ходившего в разведку? Где? - это "где" прозвучало строже, едва ли не обвиняющее. - Этой информации у вас нет. У нас слишком короткая память. Вернитесь назад. Загляните в опыт Великой Отечественной войны. Что в то время широко использовалось, практиковалось в разведке? Опрос всех членов группы. И вопреки бытующему сейчас мнению, проводилось это не с целью выявить нарушения в действиях командира, а с тем, чтобы на основе случайных, казалось бы, моментов определить, распознать незамеченное, упущенное сознанием действие по которому так или иначе можно было составить картину замыслов противника.
   -Так что же теперь, читать всю галиматью, что примерещится какому-то бойцу? - с ехидцей подначил откинувшийся в кресле Плющенков.
   -Во-первых, полковник, - холодная сталь, зазвучавшая в голосе говорившего, обжигала, - не какого-то бойца, а разведчика специального назначения Главного Разведывательного Управления. И во-вторых, не галиматью, а мнение, возникающее на основе подсознательных, ассоциативных восприятий. Впрочем, лично Вам раздумывать над этим и не придётся, так как Ваше скептическое отношение позволяет мне сделать вывод о необходимости Вашего отзыва с данной должности. Я думаю, что предписание о сдаче дел и должности Вы получите завтра.
   -Да какое Вы имеете... - возмущённо побагровев, Плющенков начал подниматься на ноги.
   -Имеет, имеет, - спокойно заверил генерал-майор. - Он много что имеет. Так что, полковник, сидите и не возмущайтесь, если ещё есть желание поработать в органах.
   -Да я... - начал ФСБешник, но столкнувшись с взглядом холодных глаз гражданского, поджал губы и плюхнулся обратно в кресло. Вид у него был как у рыбы, только что неожиданно вытащенной на берег, а его оппонент продолжал:
   -Итак, я требую в двух... хорошо, с учётом находящихся на выполнении заданий групп, в пятидневный срок, провести опрос личного состава за каждый боевой выход, проведённый со дня прибытия отрядов и предоставить полученный материал мне для изучения и обобщения. Приступить к выполнению данного приказа уже сегодня. В этих опросах должно быть отражено всё, по дням, по часам, если потребуется - по минутам: что делал, куда ходил. Любое подозрение, любой сторонний неестественный звук, запах, предмет должен быть указан, кто-что услышал, увидел, унюхал, но не придал этому значения, кому что показалось. Вплоть до сновидений. - И видя чью-то скептическую улыбку: - Порой наше подсознание во снах отражает, вытаскивает на поверхность незамеченные сознанием факты. А теперь, как говорится, без протокола: все мыслимые и немыслимые отведённые нам сроки прошли. Может случиться так, что время, остающееся на поиск и перехват диверсантов, потечет на часы и минуты. Так что поторопитесь, времени у нас хоть и мало, но пока оно есть. Могу вас заверить, что противник уже определился с целью. Нам его цель известна. Ваша задача сделать так, чтобы он до этой цели не добрался.
   -Всё же Украина? - пальцы генерал-майора нервно пробежались по краю столешницы.
   -Скажем, так: акция планируется на территории одной их дружественных нам стран, - похоже, гражданский не слишком хотел распространяться на эту тему, к тому же чувствовалось, что этот вопрос вызывает у него какие-то личные неприятные ассоциации. - Я думаю, не стоит объяснять, что в случае нашего провала, самое меньше, что ждёт всех сидящих - это снятие с должности?
   -Пенсия!- хмыкнул генерал.
   -Это у кого она есть! - в свою очередь позволил себе подать голос подполковник Остапенко.
   -А мне что, уже собирать чемоданы? - буркнул со своего места красный как рак Плющенков.
   -А вы хотите работать? - невинно поинтересовался гражданский.
   Полковник молча кивнул.
   -Тогда работайте и больше не сомневайтесь в действиях, о полезности которых не имеете ни малейшего представления! - И видимо, чтобы не дать ФСБешнику вновь ляпнуть чего-либо лишнего: - Я думаю, на этом закончим. Все свободны. Генерал, - говоривший обратился к Хлебникову, - я думаю, полковник Черных составит нам компанию за чашкой чая?
   -А куда он денется?! - весело похохатывая, заключил генерал-майор. Кажется, он единственный, из всех собравшихся, сохранил благостное настроение. - И компанию составит и о хлебе насущном позаботится. - Александр Иванович, как там с чайком?
   -Подполковник Остапенко сейчас распорядится, - ответил Черных, покосился на гражданского и нарочито бодро: - Товарищ генерал-майор, Вы не возражаете, если он тоже составит нам компанию?
   -Ну, не знаю, - с виноватой улыбкой протянул тот. - Вот если Сергей Игоревич не против.
   -Я только за, - обезоружено поднимая руки, согласился так до сих пор и не представленный никому чин из какого-то засекреченного правительственного отдела.
   -Ну, тогда располагайтесь! - генерал по-хозяйски развёл руками, приглашая присутствующих подсаживаться поближе...
  
   -Надеюсь, - гражданский сделал последний глоток и поставил опустевшую чашку на стол, - все здесь сидящие понимают важность сохранения государственной тайны? - казалось бы, в кругу офицеров ГРУ данный вопрос звучал риторически, тем не менее все, начиная от генерала, заметно кивнули. - Дело, которым вы сейчас занимаетесь, гораздо серьёзнее чем мы предполагали с самого начала. На сегодняшний день у нас имеются не вызывающие никакого сомнения сведения что Стивенсон получил от своих зарубежных, так сказать, спонсоров задание не просто вызвать дестабилизацию обстановки в данной республике, но и бросить при этом тень на ваше, - кивок в сторону собеседников, - ведомство. После проведения акций всё должно указывать на целенаправленные действия со стороны Главного Разведывательного Управления Российской Федерации. Соответствующие подготовительные действия со стороны недружественных нам сил уже проводятся. Так что вы должны понимать, что если наши поиски потерпят неудачу, это не только приведёт к конфронтации с сопредельным государством, но и вызовет такой подрыв доверия к нашей стране как партнёру, что поставит вопрос о существовании всего Содружества Независимых Государств, а возможно и иных межгосударственных объединений. - Говоривший умолк, крутанул пустую чашку, остановил её, обменялся взглядом с генерал-майором, мельком скользнул по лицу Черных, ощупал взглядом Остапенко и, разведя руками, позволил себе вздох разочарования. - А мы до сего дня топчемся на одном месте.
   -Распоряжения относительно опроса личного состава подразделений специального назначения уже разосланы, - полковник Черных кивнул в сторону своего заместителя. - Завтра уже будут предоставлены первые отчёты.
   -Что ж, надеюсь, это действительно даст какой-то результат, - заключил гражданский, судя по всему и у него не было полной уверенности в эффективности принимаемых мер. - А пока активизируйте разведывательно-поисковые действия.
   -Да куда уж активизировать! - хмыкнул генерал. - Наши спецы и так почти безвылазно находятся на боевых заданиях.
   -Значит, пусть вообще не выходят из леса! - с нажимом посоветовал гражданский. - Пока не будет результата - путь там и живут!
   -Нам бы сузить районы поиска! - почти мечтательно протянул всё это время помалкивавший подполковник Остапенко. А согласно кивнувший Сергей Игоревич добавил:
   -Вот к этому я и стремлюсь. Будем надеяться, что опрос рядовых разведчиков даст необходимый нам результат.
   -Надежды юношей питают... - буркнул генерал, за что был удостоен укоризненного покачивания головой со стороны типа в гражданской одежде.
  
   Почти неделю два старших офицера ГРУ, не разгибая спины, вчитывались в предоставляемые отрядами СпН рукописные отчёты рядовых бойцов. Сотни листков бумаги были просмотрены и внимательно прочитаны, содержащаяся в них информация проанализирована и разложена по полочкам. Глаза офицеров покраснели от разбирания чужих каракулей, но, как оказалось, дело того стоило, вот только жаль, добрались они до нужного отчёта едва ли не в последнюю очередь.
   ...и как же все, оказывается, было близко! - разглядывая корявые буквы, начертанные Маркитановской рукой, досадовал полковник Черных. - Вот теперь выясняется - ответ лежал на поверхности. Подумать только, такая малость... и вот оно! Нет, ты смотри! - Александр Иванович повернулся лицом к вальяжно развалившемуся в кресле Остапенко.
   - "...В жилом схроне во множестве валялись сложенные в кучу разорванные пачки от патрон снайперских, там же, но в цинке из-под них же находились неиспользованные, совсем новые патроны, видимо при тщательном отборе выбракованные опытном снайпером". Нет, ну ты скажи, прямо как по писанному! Вот, блин! Три месяца назад! Три месяца мы топчемся вокруг да около, а они вон где, голубчики, запрятались!
   -За три месяца подопечные Стивенсона могли перевести лагерь подготовки куда угодно! - скептически заметил Остапенко.
   -Могли! - согласился подполковник. - Но мне почему-то кажется, что они всё ещё где-то тут. - И резко: - Ладно, хватит травить тары - бары, вставай, идём к генералу!
  
   -На чём основывается Ваша уверенность? - Хлебников взглянул исподлобья на вытянувшегося перед ним полковника. Глаза генерала были красны от недосыпания, а на лицо легла серая паутина усталости. Сидевший рядом с ним гражданский выглядел куда более свежим и выражал собой полную невозмутимость.
   -Труднопроходимая местность, - полковник кивнул на висевшую на стене карту, - разветвленная сеть старых законсервированных и новых баз и... - Черных хотел назвать ещё какую-то причину, но его остановил сделанный гражданским жест рукой.
   -Достаточно. Будем считать, что Вы правы, тем более что на отработку других версий у нас просто нет времени. Наши источники сообщили, что план "Барбаросса - 2" вступает в действие через десять суток. Итак, товарищи - офицеры, у вас имеется не более пяти суток, чтобы прочесать весь данный район и найти, обнаружить и в конце-концов уничтожить лагерь диверсантов. Возможно, шесть. Вот и весь наш лимит. На шестые - седьмые сутки, если не раньше, диверсанты покинут территорию республики. Мы, конечно, сделаем всё, чтобы перекрыть пути их передвижения, но сомневаюсь, что из этого что-то выйдет. У наших противников слишком широкие возможности, для легального или нелегального пересечения границы. Так что вся надежда на вас. Точнее, на ваших спецов. Найти и уничтожить. И последнее, личное: мне бы очень хотелось встретиться с господином Стивенсоном, лучше живым, но можно и с мёртвым, - он выдавил из себя улыбку. - У меня всё. Действуете.
   -Есть! - Черных переглянулся с Остапенко, круто развернулся и поспешил к двери.
   - Готовь распоряжение на боевое применение всех групп Лунёвского отряда. - Полковник придержал за рукав вырвавшегося вперёд зама: - Прямо сейчас выйди на отряд по ЗАС. Пусть будут в готовности.
   -Сделаю! - кивнул Остапенко и поспешил выполнять полученные указания.
   -Если что, я у себя, - крикнул ему вслед полковник и, обхватив виски пальцами левой руки, глубоко задумался.
  
   Пункт временной дислокации Н-ского отряда специального назначения.
  
   Наступающая ночь окутала всё тускнеющим серебром тумана. Сидевший на своей любимой, вкопанной в землю гильзе, Димарик с удовольствием потянулся и вытащил из нагрудного кармана пакетик с яблочным повидлом. Давно прозвучавший "Отбой" его словно и не касался. Спать не хотелось. Время командировки, несмотря на постоянные выходы, тянулось как никогда медленно. Впервые за несколько лет Маркитанов считал дни до её окончания. Считал, несмотря на то, что знал - от этого время тянется ещё медленнее. Знал и всё равно ежедневно в маленьком календарике зачеркивал цифры уходящих в прошлое чисел. Казалось, что-то ушло, что-то надломилось в некогда бесшабашном, способном буквально свернуть горы старшем сержанте. Иногда он, чувствуя поднимающийся в душе стыд, задумывался: уж не страх ли заставляет его заглядывать в календарь и доставать гелиевую ручку? Возможно, это действительно был страх, но чего? Страх потерять жизнь или... страх никогда больше не увидеть свою Наташеньку? Он не знал. С запада подул свежий ветер. Димарик доел повидло, сунул упаковку в небольшую, имевшуюся в гильзе дырку, встал и, вздохнув чему-то потаённому, направился к ротной палатке. Спать по-прежнему не хотелось, но ночь предстояла и без того короткая - для групп специального назначения это утро начиналось рано.
  
   Где-то в первом часу ночи кот по кличке Ништяк, прожжённая бестия и местная достопримечательность, прошмыгнул между ног приоткрывшего дверь дежурного, деловито, по-хозяйски, прошёлся по нарам, без зазрения совести наступая на спящих бойцов и, наконец выбрав себе подходящее "местечко", завалился спать. А оказавшийся тем "местечком" Димарик, так и не проснувшийся от суеты расположившегося на груди кота, сонно вздохнул, вытянул из-под спальника руку, обхватил ей лежавшего на груди Ништяка, что-то буркнул и продолжил созерцание сновидений. Так они и лежали до самого утра: Димарик, всю ночь что-то невнятно бормотавший, и свернувшийся на его груди и громко мурлыкавший кот. За пять минут до подъема Ништяк проснулся, зевнул и осторожно, словно стараясь не потревожить спящего человека, слез с нар и, спрыгнув вниз, неторопливой походкой направился в офицерский кубрик.
   Ровно в четыре часа утра все разведывательные группы специального назначения отряда подполковника Лунёва были едва ли не по тревоге подняты и брошены в район предполагаемого места нахождения лагеря диверсантов. Но перед выходом на боевое задание командир отряда всё же успел провести краткий инструктаж.
   -Вы уходите на шесть суток, - сегодня он был как никогда серьёзен. - Каждой группе предстоит обследовать по пять квадратов. Не слишком много, но и не мало. К тому же от вас требуется провести поиск как можно тщательнее. Не надо "гнать", не рысачьте по району поиска как блох по собаке. Вы должны вести поиск так что бы суметь ответить за каждый пройденный метр. Ваша уверенность в том, что в данном квадрате нет базы - лагеря подготовки снайперов должна быть абсолютная.
   -Может быть, разбить группы на разведдозоры? - предложил уходящий вместе с разведгруппами заместитель командира отряда майор Старцев.
   -Нет, - соблазн был велик, но Лунёв нашел в себе силы отклонить предложение своего зама, - делать это я запрещаю, действовать только в составе групп. Это всем понятно?
   -Понятно... ...Да... ...Так точно, - ответил ему нестройный гул голосов и инструктаж был окончен.
  

Глава 6

Без комментариев...

  
   Разведывательная группа специального назначения под командою старшего лейтенанта Морина.
  
   Группа старшего лейтенанта Морина десантировалась третьей по счёту. Четырнадцать человек (состав группы ещё две недели назад пополнился рядовым Сергеем Петренко, прибывшим на замену выбывшего по ранению Грымзы и рядовым Кудряшовым, на днях заполнившим вакансию пулемётчика), до зубов вооружённые, с набитыми под завязку рейдовыми рюкзаками один за другим спецназовцы покидали машину, опрометью уходя в глубину леса. Как обычно, ждущий своей очереди в боевом порядке группы Маркитанов провожал взглядом каждого бегущего, помогал спрыгнуть следующему и при этом о чём-то напряжённо думал, во всяком случае, на его лице отчётливо проглядывалась печать глубоких раздумий.
   -Димарик, двигаем! - поторопил проскочивший мимо группник.
   -Бегу! - заверил старший сержант, пропустил вперёд тяжело шлепавшего подошвами ботинок пулемётчика Кудряшова и только тогда неторопливо припустил к лесу. Он бежал, постоянно оборачиваясь, и глядя на завывающую моторами технику так, словно старался запомнить, словно видел её в последний раз, словно прощаясь. В его сердце, тёмной змеёй, заползла неизъяснимая, щемящая тоска. Но вскоре листва закрыла уходящую колонну непроницаемым занавесом. Разведчики продолжали движение, всё дальше и дальше углубляясь в лес. Постепенно они перешли с бега на привычный размеренный шаг. И чем шире становилась полоса зелени, разделяющая спецназовцев с асфальтовой дорогой, тем привычнее и спокойнее чувствовал себя старший сержант. Неясная самому себе печаль утонула в привычной, тихой суете поиска. Спецназовцы уходили на шесть дней. Шесть дней - пять квадратов - пять километров по прямой и неимоверное число зигзагов и соответствующий километраж в пределе каждого из квадратов поиска. И почти совсем рядом - в соседних квадратах вторая и четвёртая группы, чуть дальше первая, а за ней все разведывательные группы второй роты. Весь отряд. Приказ довели до каждого бойца: обнаружить лагерь подготовки боевиков, не просто боевиков, а снайперов, обнаружить и уничтожить и ни каких "по возможности". Уничтожить и всё. Иностранного инструктора уничтожать первым. И как предостережение: среди боевиков возможны лица славянской национальности - могут выдавать себя за пленных. За инструктора комбат обещал орден. Орден у Маркитанова был, лезть под пули из-за второго он не рвался. Это удел молодых и ретивых, он своё навоевал, пусть они... кому повезёт... А он? Он, как всегда, не спеша, как получится...
   Дмитрий переступил через обломанную снарядными осколками ветку, оглянулся на разлетевшуюся из находившейся справа воронки землю, втянул носом всё ещё витающий в воздухе запах взрывчатки и огляделся по сторонам в поисках возможной цели артиллеристов: ничего подходящего в округе не было. "И почём пальба?" - Пожав плечами, Дмитрий двинулся дальше, выкинув из памяти и эту воронку, и связанные с ней мысли о неведомой ему цели. Забивать голову всякой чепухой Маркитанов не собирался.
  
   И первый, и второй, и третий, и четвёртый день поиска прошли в бесконечных переходах. Двигаясь "челноком", группа старшего лейтенанта Морина поэтапно осматривала отведённые им квадраты. Назвать поиск совершенно безуспешным было нельзя: вскрытая* разведчиками небольшая, свежая, но законсервированная база, тайник с полутонной продуктов, спрятанные в большом пластмассовом баке пулемётные ленты. Но всё это было не то. При каждом выходе в эфир "Центр" требовал только одного: "Обнаружить лагерь подготовки снайперов", "Обнаружить снайперов", "...захватить или уничтожить". Не успевали первые лучи солнца разогнать ночную тьму, а из ПВД отряда поступала команда: "Приступить к поиску"! И поднимались и шли, останавливаясь лишь для выхода в эфир или для того, чтобы пополнить в выбегающем из склона ручье запасы воды. К вечеру буквально падали от усталости, но утром поднимались и двигались вновь. "Центр" требовал, "Центр" спешил, а его понукала и теребила Ханкала, Ханкала в свою очередь стояла на ушах от телеграмм и звонков из столицы. Морин не знал о тех глубинных целях, что преследовало вышестоящее руководство, но само наличие где-то здесь поблизости, возможно, совсем рядом, иностранного инструктора и реальная возможность взять его, а заодно уничтожить подготавливаемых им снайперов, подстёгивало не хуже гневных вышестоящих приказов. А что может натворить хорошо подготовленный снайпер, Денис представлял себе совершенно отчётливо.
   На пятый день спецназовцы вышли к круто изгибавшейся излучине небольшого ручья...
  
   Ханкала.
  
   Сергей Игоревич выглядел удручённым. И четвёртый день поиска не дал результатов. С утра по всему региону был объявлен план - "Перехват", разосланы ориентировки. Только вот никто не верил в его успешность. Всё указывало на то, что Стивенсону удалось переиграть силовые структуры Российской Федерации вчистую. Подобного провала в работе Сергея Игоревича Смоленцева (как в конце концов отрекомендовался он сам полковнику Черных), ещё не было.
   -Что докладывают командиры групп? - вопрос, адресованный главному ГРУшнику группировки полковнику Черных, не был неожиданным, в руках у того лежала, заранее подготовленная, стопка принтерских распечаток с отрядными отчётами.
   -Группой старшего лейтенанта Свиридова уничтожено два боевика, группой старшего лейтенанта...
   -Полковник, мне не нужны ни номера групп, ни фамилии их командиров, - перебил полковника Смоленцев, - только голые факты.
   -Понял, - безропотно кивнул Черных. - Итак, за истекшие сутки в общей сложности уничтожено три боевика. Обнаружено две базы, два схрона - один с оружием, другой с продовольствием. В группе... в общем, в одной из групп произошел подрыв, пострадало два человека: отрыв ступни и осколочное ранение голени. Раненые эвакуированы с помощью ВТА, группа продолжает разведывательные действия. Накладными зарядами уничтожен фугас и четыре мины нажимного...
   -А по существу? - нетерпеливо перебил Сергей Игоревич. - Что-либо имеющее отношение к предмету нашего поиска обнаружено?
   -Никаких признаков, - полковник Черных зашуршал бумагами, - свидетельствующих о нахождении лагеря снайперов в зоне проведения поисково-разведывательных мероприятий нет.
   -Плохо, - устало выдохнул Смоленцев. Встав, он прошелся по комнате, постоял у стены, беззвучно шевеля губами и нервно пощипывая подбородок. Повернулся и снова замер. Его взгляд перебегал с одного лица на другое, словно в выражении лиц пытаясь найти степень вины каждого из находящихся в комнате и вместе с тем понимая, что самая большая вина лежит именно на нём. Именно он неправильно оценил ситуацию. Именно он, имея самые широкие полномочия, не привлёк достаточное количество сил и средств. Почему так случилось? Потерял форму? Понадеялся на других? Или что-то иное? Впрочем, заниматься самобичеванием было поздно, да и не к чему. Наконец Смоленцев вышел из ступора:
   -У вас есть какие-либо предложения? - спросил он.
   -Можно привлечь дополнительные силы СпН, - высказал своё мнение подполковник Остапенко, но особого энтузиазма в его голосе не было.
   -Оцепить весь район войсками и вся недолга! - полковник ФСБ Плющенков сердито махнул рукой.
   -Мысль не интересная, не новая и неосуществимая! - вступил в разговор генерал-майор Хлебников. - Мы не сможем одномоментно собрать нужное количество войск. Это во-первых. Во-вторых, нам не удастся перекрыть весь район со всей необходимой надёжностью. Ночью диверсанты просочатся через наши порядки и уйдут в любом нужном им направлении. А относительно дополнительных сил СпН, то об этом, товарищ подполковник, надо было думать несколько раньше.
   -Раньше мы не были стопроцентно уверены, что лагерь подготовки находится именно в этом районе.
   -А теперь уверены стопроцентно? - усмехнулся Смоленцев.
   -Нет, - был вынужден согласиться Остапенко.
   -Итак, как я понимаю, других предложений нет? - общее молчание. - Что ж, тогда нам остаётся только ждать. Я бы посоветовал всем приготовить дорожные чемоданы. Но давайте будем оптимистами до конца! - И чтобы не заканчивать совещание уж сосем на траурной ноте, Сергей Игоревич позволил себе улыбку: - Полковник Черных, надеюсь, вы не забыли о моей маленькой просьбе предоставить мне господина Стивенсона?
   Не зная, что и ответить, Черных молча возвёл руки к небу: "Мол, всё в руках Всевышнего".
   -А мне говорили, что Вы богохульник, - заметил Смоленцев и направился к выходу. Улыбка на его лице погасла и уголки губ поползли вниз. Провал его миссии грозил многими неприятностями. Впрочем, Сергей Игоревич понимал, что, в отличие от остальных находившихся в кабинете людей, он особо не пострадает, в его сторону серьёзных санкций не последует, но разве дело было лишь в этом? Сергей Игоревич не привык терпеть поражений, кроме того он, возможно, больше других понимал всю необратимость последствий собственного просчёта...
  
   Группа специального назначения под командою старшего лейтенанта Морина.
  
   Казалось, их преследует злой рок, словно дьявол, пораженный многолетней везучестью Димарика, решил свести с ним счёты, отыгравшись на его сослуживцах: взрыв прозвучал там, где его не ждали. Стоило рядовому Петренко перебежать на противоположный берег ручья, как под его правой ногой взвился фонтан песчано-каменных брызг.
   -Больно - то как! - выронив автомат, взвыл подорвавшийся на ПФМке разведчик. Обхватив колено он подтянул раненую ногу к груди. В районе ступни разрасталась жгучая, пульсирующая боль.
   -Хандец, отпрыгался! - одними губами (не дай бог кто услышит!) прошептал Маркитанов и, скользнув под куст, занял оборонительную позицию. На этот раз он двигался вторым, и теперь ему, уже успевшему не только перебраться на другую сторону ручья, но и подняться по склону далеко вверх, было глупо оттягиваться назад для оказания помощи раненому.
   -Юрок, лежи где лежишь!- рявкнул он на находившегося ещё выше и засуетившегося было Морзобитова.
   -Но Петруха...
   -Без нас справятся. Наблюдай!- одернув младшего сержанта, Димарик тем не менее скосил взгляд назад, где сквозь листву просвечивало грязно - серое русло речушки. По счастью, к стонущему от боли Петренко уже бежали.
  
   Правый каблук был срезан на чисто, кожа берца в районе голеностопа продрана до дыр, подошва словно изжёвана, но в целом сам ботинок оказался цел.
   -Повезло! - едва бросив взгляд на искуроченную обувку, процедил Синявский, первым подбежавший к лежавшему на камнях Петренко.
   -Издеваешься, да? - дрожа от боли, просипел Петренко и в сердцах бросил: - Сволочь!
   -Цела твоя нога, - подтвердил версию Синявского о везении тоже оказавшийся рядом группник. - Отсушило, поди, пятку и всё. Неделю в госпитале поваляешь - и в строй, - оптимистически предположил Морин, всаживая в бедро Петренко иглу от тюбика с обезболивающим. - Синий, что стоишь? Выше по склону - и связь. Ухалов, снимай ботинок, - кивок на ногу раненого, - вдруг требуется перевязка...
   Радист сперва начал развязывать шнуровку, затем спохватился, вытащил нож, ловко взрезал кожу, стянул берец, а следом, не обращая внимания на истошные подвывания раненого, стащил и выпачканный кровью носок.
   Увы, всё оказалось не столь радостно как изначально представлялось. Пятка Петренко на глазах вздуваясь багровым отёком, явно свешиваясь вниз под действием притяжения земли. Пяточная кость, подорвавшегося разведчика, оказалась однозначно раздробленной. Из небольших ран сочилась кровь. То, что за ногу спецназовца врачам ещё придется бороться и бороться, стало ясно и группнику, и на мгновенье застывшему в нерешительности Ухалову. Но капнувшая на камни кровь принудила его к действию - Игорь разорвал упаковку индивидуального перевязочного пакета и, не обращая внимания на ругань и стоны Петренко, начал бинтовать его ступню.
   -И откуда она здесь взялась? - вслух подумалось Морину, и он тут же нашел ответ - где-то на склонах минное поле, весеннее половодье, летние и осенние дожди смыли злополучную ПФМку в русло, и здесь её затянуло илом. Ил, собственно, и стал причиной того, что её не заметили, он же ослабил силу взрыва...
   -Игорь, раненого во вторую тройку, я - к головняку и поднимаюсь наверх. Все остальные следом.
   -Есть! - Ухалов несколько раз кивнул, не понимая, почему бы командиру вместо того, чтобы передавать приказания по цепочке, не включить радиостанцию и не отдать приказы непосредственно адресатам? Но, как говорится, "жираф большой, ему видней" к тому же старший лейтенант пребывал не в лучшем расположении духа, и потому давать ему советы Ухалов поостерёгся.
  
   -"Беркут" - "Центру", "Беркут" - "Центру", - твердил радист, своим монотонным бормотанием, разрывая тишину леса.
   -Связался? - проклиная собственное невезение, Морин поднялся к своему старшему радисту, расположившемуся чуть позади залегшего в кустах Маркитанова.
   -Нет... ещё, - сержант Синявский на мгновение оторвал микрофон от губ. В наушниках слышалось лишь шипение эфира.
   -Так какого хека стоишь? Поднимайся выше! - излишне зло приказал старший лейтенант и, не дожидаясь начала выполнения отданного приказания, зашагал дальше. Справа неслышимой тенью поднялся и заскользил среди кустов слышавший слова командира Маркитанов.
   Идти было тяжело - сплётшиеся между собой растения ежевики образовывали сплошной ковёр, цепляясь за носки ботинок и мешая движению, а тут ещё так некстати попавшиеся на пути кусты шиповника. Всё вокруг выглядело диким и совершенно девственным.
   Хребет, на который они поднимались, был невысоким - не более шестисот метров над уровнем моря. Всю его верхнюю часть - хребтину полностью покрывал лес, и это не были проросшие на месте былых дорог сеянцы буков или в беспорядке разросшиеся на былых тропах кустарники. Это были самые настоящие толстые деревья, которые насчитывали многие десятилетия жизни. По всему выходило, что здесь никогда не пролегали дороги, не было их тут в советское время, не проложили их и позже - в первую и вторую Чеченские, когда тяжелая боевая техника проламывала дорогу к будущим РОПам и ВОПам.
   Радисту сержанту Синявскому всё же удалось обогнать командира, привалить рюкзак со "сто пятьдесят девятой" радиостанцией к давно рухнувшему на землю, полуистлевшему стволу, настроить антенну и достучаться до "Центра" прежде, чем поднявшийся следом Морин присел рядом.
   -Командир, есть связь! - буднично доложил Синявский, хотя в душе у него появилось обычное в таких случаях довольство от хорошо проделанной работы.
   -Передавай "Центру": У нас подрыв на ПФМ, раздроблена пяточная кость, требуется эвакуация, - старший лейтенант с тоской посмотрел на затянутое облачностью и по-своему унылое небо: об эвакуации раненого с помощью ВТА - военно-транспортной авиации можно было не мечтать.
   -"Беркут" - "Центру", "Беркут" - "Центру", - глухо забормотал Синявский, а Морин закрыл глаза, снова погрузившись в унылые раздумья, посвященные своей невезучести. - "...Раздробление пяточной кости. Наши координаты... Приём".
   -"Центр" - "Беркуту". Оставайтесь на связи. Приём.
   Сержант Синявский, не снимая наушников, положил на колени микрофон и, на всякий случай подтянув поближе, приставленный к всё тому же поваленному дереву, автомат, замер в ожидании...
  
   "Где-то там вполне может быть база, - подумал подполковник Лунёв, получив доклад о втором, в ходе выполнения этого боевого задания, подрыве в разведывательных группах отряда, - но раненому требуется эвакуация. Как поступить?"
   Он взглянул на карту - отзывать соседние группы для осмотра Моринского квадрата представлялось нецелесообразным, у каждой из групп оставалось по такому же не менее перспективному участку. Уверенности в том, что именно район разведки старшего лейтенанта Морина лучше других не было, но оставить его без осмотра в то время, когда Ханкалинский "жареный петух" клюёт всё сильнее и больнее, тоже было нельзя. Какое-то время командир отряда находился в раздумьях, но, вызывая оперативного дежурного, он уже принял окончательное решение.
  
   -"Беркут"! - услышав свой позывной, Синявский напрягся и схватил приготовленный для записи карандаш. - Эвакуация состоится по координатам: Х... У...
   Определив выход группы к этой точке, подполковник Лунёв убивал сразу двух зайцев: путь на эвакуацию пролегал там, где по его предположениям должна была находиться чеховская база.
  
  
   Ральф Стивенсон.
  
   Когда грянул взрыв, отряд под командою Ральфа Стивенсона уже выбрался на вершину хребта окружавшего покидаемый лагерь, долгое время служивший пристанищем ему и его ученикам.
   "Вовремя, - отметил Стивенсон, поражаясь собственной прозорливости. - Значит, у русских подрыв. Неплохо! Теперь они ни за что не отважатся на преследование. Или всё же... - Ральф задумался. - Ахмед, - позвал он одного из своих помощников и замер в неподвижности, начиная разрабатывать план предстоящих действий.
  
  
   Группа специального назначения под командою старшего лейтенанта Морина.
  
   -Десять минут на отдых! - общая команда для выползших на хребет разведчиков. - Морзобитов, ко мне! - Морин отдал приказ и, опершись спиной на рюкзак, закрыл глаза.
   "Любой человек делает всё, абсолютно всё для себя. Только для одного хорошо, когда другому плохо, а другому хорошо, когда хорошо и другому. Все люди - эгоисты, только мотивы эгоистических поступков у всех разные. Одна и та же ситуация: тонет человек в холодной в полынье. Два прохожих - одному будет лучше тогда, когда он пройдёт мимо и не станет рисковать и мёрзнуть, спасая тонущего, другому пройти мимо просто невозможно, потому что потом ему будет плохо от мук совести. Оба поступают так, как, в конце концов, лучше, комфортнее именно им. Один сплошной рациональный эгоизм и ничего более". - Слова старого друга, внезапно пришедшие на ум старшему лейтенанту, как нельзя более подходили к его настроению. Снова в группе подрыв, и кто виноват? Он что, недоучил, недоучёл или же слепой случай, рок, фатум, неизбежность, обычная теория вероятности на войне? Подрыв... Сложно избежать подрывов, ходя по местности, где в хаосе разбросаны тысячи, если не миллионы мин. Да, он обязан учесть почти всё и провести группу так, чтобы не подорваться на установленных чехами замыкателях, но как избежать, учесть оползень, снесший ПФМку в воду? Как не наткнуться на сброшенную с самолета такую же ПФМку, отнесенную ветром за сотни метров от обозначенного минного поля и укрытую толстым слоем прошлогодней листвы?
   -Командир, время! - напомнил Синявский, выводя группника из безрадостных раздумий. Тот встал, поправил лямку рюкзака, взглянул в сторону выползающего из кустов Димарика, и усмехнулся:
   -Что, Димон, возьмём инструктора?
   -Легко! - в тон командиру отозвался Маркитанов. Затем, сделав несколько шагов вперёд, с грустинкой в голосе добавил: - Осталось только найти.
   -Угу, - согласился старший лейтенант и про себя добавил: "Похоже, в другой раз".
   -Всё, Юрок, топаем! - Димарик остановился, дожидаясь и пропуская вперёд чуток припозднившегося Морзобитова. И, наконец дождавшись, сделал первый шаг, а следом за головным разведдозором зашевелилась и растянувшаяся вдаль лента разведывательной группы специального назначения, начавшая выдвижение к месту эвакуации.
  
   -Дим, - опустившись на одно колено, Морзобитов предостерегающе поднял вверх левую руку. Димарик присел и почти гусиным шагом начал продвигаться вперёд.
   -Чи? - настороженно оглядываясь по сторонам, Маркитанов коснулся пальцами предохранителя, но снимать пока не спешил.
   -Смотри, - взгляд младшего сержанта устремился куда-то вперёд. Димарик проследил за направлением и в глубине леса отчётливо увидел выпадающую из общего пейзажа обломанную ветку с серыми пожухлыми листьями. Само по себе наличие в лесу сломанной ветки ни о чём не говорило, но, присмотревшись, старший сержант понял, что там она не одна.
   "База"! - Димарик пока не спешил озвучивать возникшую мысль. Теперь следовало продвинуться немного вперёд и убедиться, что это именно так.
   -Что тут у Вас? - сзади нарисовалась фигура Иванова, шедшего третьим и резко обернувшийся Димарик показал излишне разговорчивому разведчику кулак. Но сообщить о том, что они что-то обнаружили, всё же следовало.
   -Возможно, база... - Это Иванов скорее прочёл по губам Маркитанова, чем действительно услышал произнесённые им слова. - Сейчас выясним. - И уже знаками: "Передай по цепочке".
   Иванов кивнул и, тихонечко отступив, скрылся за стволами деревьев. Какое-то время они наблюдали, но так ничего и не увидев, Димарик решил сменить позицию. Тронув Морзобитова за плечо, он изобразил пальцами "Медленно топаем вперед" и сам, по-прежнему полусогнувшись, двинулся следом. Через пять шагов сомнений в том, что впереди база, уже не осталось, но то, что она покинута, было видно с первого взгляда, об этом говорило и разбросанное имущество и снятое с деревянных каркасов плёночное укрытие. Но приученный жизнью всегда, хотя бы слегка, перестраховываться Димарик опустил предохранитель своего автомата вниз.
  
   -"Первый" для "Старшего". База, брошенная, - доложился по радиостанции внутригрупповой связи первым вошедший на её территорию младший сержант Морзобитов.
   Меж тем Димарик, уйдя немного вправо и укрывшись за одной из построек, пристально разглядывал окружающие базу склоны северной стороны.
   -Досмотреть... Быстро! И продолжаем движение, - услышав сообщение младшего сержанта, приказал старший лейтенант и, повернувшись к старшему радисту сержанту Синявскому: - Игорь, передавай: По координатам Х... У... обнаружил... Записал? Хорошо. Передашь - сразу сворачивайся, а мы с твоим тёзкой пока до базы прогуляемся, посмотрю хоть что в отчёте писать. Пару фоток сделаю...
   С этими словами Морин поправил висевший на плече автомат и широким шагом направился на территорию базы. А она оказалась ничем не примечательной: обычные шалаши под пленочным укрытием, тщательно замаскированные ряды идущих по базе траншей, виднеющийся на скате склона вход в блиндаж. Разбросанные в беспорядке вещи - какое-то тряпьё, берцы, вскрытый цинк проржавевших патронов пять сорок пять, висевшая на веревке заветренная говяжья колбаса - скорее всего, порченная. Одним словом, ничего интересного. Старший лейтенант обводил базу взглядом, стараясь запомнить для последующего описания в отчёте, а вынимать фотоаппарат и фотографировать он уже передумал. Ничего примечательного - временные постройки, даже путёвых укрытий и то не было. Разглядывая в хаосе разбросанные предметы, одежду, вскрытые цинки и прочий не нужный хлам Морин, неторопливо продвигался вперёд, постепенно выходя на небольшую полянку на краю отведённого под строения участка. И как раз в тот момент, когда он и крутившийся подле него Ухалов с готовым для передачи "Арахисом" оказались на открытом месте, Маркитанову почудилось наверху, над глиняным козырьком, опоясывавшим базу, какое-то движение.
   -Чехи! - крик старшего сержанта грянул лишь за долю секунды до того, как рявкнул первый выстрел. Успеть уклониться, уйти с линии прицеливания возможности у выбранного мишенью Ухалова не было. Боль пронзила ладонь радиста, взвизгнул пробитый пулей микрофон поднесённого к губам "Арахиса", осколки выбиваемых зубов вонзились в щеку, пуля продралась сквозь язык, рассыпала в крошево часть кости нижней скулы и, вырвавшись на волю, с воем полетела дальше. Ухалов упал.
   -К бою! - прокричал старший лейтенант, хватая повалившегося радиста и спешно оттаскивая его за небольшой бугорок, находившийся под укрытием деревьев. Опустив раннего радиста на землю, старший лейтенант начал отстреливаться. А к Ухалову подбежал находившийся неподалёку Синявский и принялся поспешно накладывать бинт на его пробитую пулей скулу. Тот судорожно втягивая носом воздух, глотал сквозь выступившие от боли слезы заливающую горло кровь.
   -Терпи! - закончивший бинтовку Синявский вколол раненому поданное командиром обезболивающее и, стянув с себя рюкзак, начал разворачивать радиостанцию.
   Сверху снова рявкнул выстрел снайперской винтовки. Морин не видел, но кто-то из числа бойцов находившихся в глубине леса, но вовремя не озаботившийся поиском укрытия или попросту не успевший это сделать ткнулся лицом во влажную, пахнущую черемшой почву. По склонам безустанно бил автомат Димарика, да и Морзобитов, укрывшись за толстым стволом бука, слал наугад очередь за очередью. Ответные пули одна за другой били в укрывавшее его корневище, но не в силах совладать с прочной и толстой древесиной не могли пока нанести ему вреда. В перестук боя вклинился пулемёт Пронькина. Со стороны же противника, присоединившись к винтовкам, затараторили автоматы, прижимая спецназовцев и давая снайперам возможность выбирать свою жертву. А уж те своё дело знали, буквально не давая втягивающимся в бой разведчикам поднять головы.
   -"Беркут" - "Центру", - "Беркут" - "Центру", - понеслись, распространяясь во все стороны радиоволны. - Веду бой по координатам... - взгляд на командира, занятого перезаряжанием автомата и...- Х... У... - недолго думая, сержант Синявский сообщил только что переданные координаты подрыва. Даже без внесения необходимых поправок в отряде теперь знали, где именно ...3 группа ведёт бой.
  
   То, что спецам противостоит классный снайпер и о чём можно было бы догадаться в первые же секунды, подтвердилось ещё раз, причём самым неприятным образом - стоило старшему лейтенанту Морину чуть высунуться, чтобы хоть слегка оценить вражескую позицию, как снайперская пуля, прошив листву, казалось бы, надёжно укрывающую старшего лейтенанта от чужого взгляда, ударила его в голову. Застонав, Денис выронил оружие и повалился на влажную землю.
   -Командира ранило! - завопил находившийся к нему ближе всех сержант Синявский. Оставив радиостанцию, он кинулся к командиру, затем спохватился, бросился обратно. Излишня нервозность, граничащая с паникой на мгновение овладела им. Он потянулся к своему рюкзаку, достал идущую в комплекте к секретной приставке "сто пятьдесят девятой" двухсотграммовую тротиловую шашку, наклонился к радиостанции...
   "Что это я?" - мгновения душевной слабости закончились, тротиловая шашка вернулась в рюкзак. - "Но командир ранен! - Синявский взвалил радиостанцию на спину. - Ухалов ранен! - он снял автомат с предохранителя. - Чехи давят... - Игорь подполз к Морину, положил на землю радиостанцию, потянулся, вытащил из командирского нарукавного кармана лежавший там ИПП. - Но мы же живы... - рванул упаковку. - Но я здесь один, а раненых двое. Нужна помощь" - и новый крик, только теперь не в пример тише и спокойнее:
   -Командира ранило...
   -Куда? - совсем рядом такой знакомый, такой родной голос - разрядив третий магазин, Димарик оттянулся назад и поспешил на крики радиста.
   -В голову. Без сознания. Надо сделать промедол.
   -Дурак?! - в сердцах выдохнул Маркитанов. Перезарядив оружие, он быстро приподнялся, коротко выстрелил и юркнув вниз, спрятался за спасительный горб местности. - Игорь, нельзя! Умрёт! - объяснял Маркитанов, поражаясь тупости отдельных индивидуумов. - Учат их учат... Перевязать и всё! И жди меня. И что бы никаких промедолов! Понял? Понял? Ранение в голову, понял? - И по буквам: - В г-о-л -о-в-у...
   -Да, да, да, - закивал Синявский, с ужасом осознавая свою едва не ставшую роковой оплошность.
  
   Стреляющих по группе бандитов не могло быть много - это Димарик понял сразу. Три - четыре автоматчика и один - два снайпера. Долго они не продержатся, скоро спецназовская группа развернётся и бандитов прижмут, обязательно прижмут и прикончат. Вот только скорее всего долго они держаться и не собираются. Выбьют кого смогут и уйдут. Бой закончится... Но командир ранен, а если умрёт? - Такого простить чехам Димарик не собирался. К тому же вот они, те столь тщательно искомые ими снайпера, совсем рядом! Если сейчас упустить, то весь труд разведчиков, все их мучения, ранения и гибель ребят напрасны. Нет, старший сержант не собирался упускать бандитов, столь опрометчиво "схлестнувшихся" с его разведгруппой! Ни за что! Надо было действовать. Вот только сначала следовало найти Васнецова и поставить ему задачу. Димарик огляделся по сторонам, прикидывая участок местности, где сейчас должна находиться первая тройка ядра.
   "Ну да, всё правильно, - наконец сориентировался он. - Пулемёт Пронькина работал совсем рядом, где-то там должен был быть и нужный мне сейчас снайпер".
   Сделав такой вывод Димарик перехватил поудобнее свой АКМС и быстрой змеёй пополз в сторону пулемётных выстрелов.
  
   -Валёк, - Маркитанов прижался к плечу снайпера Васнецова, лежавшего в грязной, но скрывающей от пуль луже. - Отползи в глубину леса и наблюдай, просто наблюдай. Как хочешь, но убей мне снайпера, понял? - орал Димарик, стараясь перекричать грохот выстрелов. - Понял меня, понял? Убей снайпера!
   Васнецов зло сжал губы и только кивнул.
   -Давай! - подбодрил его Димарик, хлопнул по плечу, и тот, снова кивнув, начал отползать назад.
   -Юра, прижмите их гадов, прижмите! - отправив снайпера на "охоту", старший сержант вдруг понял, что в отсутствии командира отдавать приказания кроме него в группе больше некому. - Давите их! - крикнул он ещё раз в микрофон радиостанции, прежде чем вскочить на ноги.
   -Прижмите, - шепнул он ещё раз и, не обращая внимания на треньканье пролетающих пуль, бросился вправо вниз по склону, через кусты ежевики и раздирающего тело шиповника, всё набирая скорость и по широкой дуге обходя оставленную чехами базу.
  
   Васнецов всё сделал как ему велели: уполз в глубину леса и, расположившись в тени какой-то коряги, принялся ждать. Бой шёл, а он словно бы и не был его участником. Все пули, все осколки от разрывающихся ВОГов, мат, чей-то стон, - всё это его словно бы и не касалось, это всё было не его, не для него. Одна мысль, одна задача заполняла всё пространство его мозга - вражеский снайпер. То, что их два, Валентин понял уже довольно скоро, но его интересовал один, пока только один. "Убить", "уничтожить"! То, что противник находился на высоте, к тому же, судя по всему в хорошо оборудованных, замаскированных укрытиях, давало ему - противнику большое преимущество. Но вражеские снайперы метили во всё, что шевелится, тем самым обнаруживая, выдавая себя, а Васнецову был нужен один, только один чех - вражеский снайпер. Одну из нескольких позиций своего врага Валентин уже определил и теперь только ждал. Тихая, слегка влажная погода, дистанция двести и никаких поправок. Только бы секунду времени и мягко нажать на спусковой крючок. Мягко, любя. Валентин вздохнул, успокаивая дыхание, и как раз вовремя - на позиции противника шевельнулась ветка. В оптике наметились неясные очертания - вражеский снайпер во что-то целился или, возможно, пока ещё только выискивал жертву.
   -Пора! - мысль, обрётшая силу действия. - Щелчок, мгновенно переросший, вылившийся в грохот выстрела. Ствол в этом грохоте, выплёвывающий смерть. И пуля, за четверть мгновения покрывающая разделявшее снайперов расстояние - и точно в цель, в чёрный зрачок окуляра. Звона разбиваемой линзы услышать было уже некому. Ткнувшийся носом в ложе винтовки чеховский снайпер этого мгновения уже не уловил. Для него наступила вечная тьма.
   -Есть! - удовлетворённо выдохнул Васнецов, отполз назад, перевалился в сторону и снова пополз, только теперь вперёд, осторожно, стараясь лишний раз не колыхнуть укрывающие ветки и зыркающим взором выискивая себе новую подходящую для "охоты" позицию. А впереди чуть правее длинными очередями молотил пулемёт Кудряшова. Было видно, как над его позицией то появляется, то исчезает "Печенеговский" ствол, падают ветки, срубленные ответными выстрелами. Два раза в его направлении тукнула винтовка, но Кудре пока везло, а может он просто палил куда попало, не высовываясь и не глядя в сторону предполагаемых целей? Левее изредка стучал пулемёт развернувшегося в сторону противника Костина. Чувствовалось, что тот каждый раз, прежде чем стрельнуть, менял свою позицию и тщательно (настолько, насколько это позволял противник) целился. То там, то здесь щелкали короткими очередями автоматы. Но как следует рассредоточиться и применить спецам всю мощь своего оружия засевшие выше по склону чехи пока не давали. И всё же это был лишь вопрос времени.
  
   Пункт временной дислокации Н-ского отряда специального назначения.
  
   -Товарищ подполковник у ...3 группы боестолкновение, - взволнованно доложился по телефону оперативный дежурный старший лейтенант Караваинов.
   -Как я и предполагал, - под нос себе буркнул подполковник, и уже в трубку: - Результаты?
   Комбат надеялся услышать об уничтожение боевиков, но то, что прозвучало из уст оперативного, стало для него неожиданной неприятностью.
   -Командир группы ранен, радист Ухалов ранен. Других сведений нет.
   -Бой ещё идёт? - комбат начал не на шутку волноваться. Если бой ещё шёл... и если группа старшего лейтенанта действительно вышла на базу подготовки снайперов, и сам он уже выведен из строя... Продолжать размышлять на эту тему не хотелось.
   -Пару минут назад бой ещё продолжался... - Караваинов вытер выступивший на лбу пот.
   -Какая группа сейчас ближе всего к группе Морина? - беспокойство в душе полковника начало стремительно разрастаться.
   -Сейчас уточню, - старший лейтенант заглянул в журнал донесений. - Тридцать минут назад ближе всего находилась группа старшего лейтенанта Свиридова и ещё четвертая.
   -Тридцать минут назад... Караваинов, как только какая-либо из этих групп выйдет на связь, отправляй её к Морину. Понял?
   -Так точно!
   -Хорошо, держи меня постоянно в курсе! - потребовал подполковник, и в сердцах не опустив, а бросив трубку на рычаги, обхватил голову руками. Группа осталась без командования, и в том, что она попала в эту заварушку, виноват он, подполковник Лунёв. - "Надо было хоть намекнуть Морину, что, возможно, впереди база. Намекнуть? Впереди база? Совсем зарапортовался - "намекнуть", "предупредить", а зачем Морин ушёл на боевое задание? Разве не для того, чтобы искать эту самую базу? Вот то-то и оно! Кстати, никто ещё не доказал, что это именно искомая база, а не какая-то другая. Но, - подполковника посетила новая мысль, - если это просто база, а не лагерь по подготовке снайперов, то не совершает ли он ошибку, выдергивая группы из своих районов и посылая на выручку ...3 группе? Ханкала и без того рвёт и мечет так, что не знаешь каким боком повернуться, а тут останутся недосмотренными два квадрата... Как бы после этого не попасть прямым ходом в стройные ряды поднимающих народное хозяйство. Да и нах, да и хрен с ней, с Армией! Переживу! А надо будет - и все группы к Морину отправлю! В конце-то концов и из конца в конец! Это его люди или как? Кто у них там сейчас командует? Кто у Морина зам? Морзобитов? Нет, а кто? Ах да, точно! И как я мог забыт? Маркитанов... Димарик... Во, блин! Справится? - И почти уверенно: - Он справится! - комбат позволил себе усмешку: - А если не справится, то выкрутится! - Придя к такому выводу, Лунёв незаметно для самого себя немного повеселел: - Что ж, буду ждать очередного доклада..."
  
   Группа специального назначения под командою старшего лейтенанта Свиридова.
  
   Ведя поиск, Олег не слишком-то и усердствовал. В первый же день уничтожив двух чехов, старший лейтенант посчитал свою отдельно взятую задачу выполненной и в последующие дни почивал на лаврах, не столько прочесывая квадраты, сколько посылая в эфир соответствующие радиограммы. Часами оставаясь на месте, Свиридов лишь внимательно следил, чтобы передаваемые координаты каждый раз соответствовали предполагаемой "траектории" поиска. Когда у Морина случился подрыв, Свиридов со своей группой ещё не сдвинулся с места ночной засады. В который раз подивившись собственной прозорливости, позволяющей ему обходиться без минно-взрывных ранений, Олег вытащил из мародёрника банку с паштетом, и пока на огне вонючей спиртовой таблетки в жестяной кружке кипятился чай, принялся не спеша намазывать паштет на тонкие ломтики слегка почерствевшего, но ещё вполне употребимого хлеба. Делал он это со всей тщательностью, справедливо полагая, что чем больше времени у него уходит на всякие там завтраки, обеды и ужины, тем менее томительным становится ожидание. Намазав паштет, он достал из рюкзака припасённый тюбик высококалорийного майонеза и выдавил его остатки на часть приготовленных бутербродов, после чего снял с огня кружку с закипевшей водой и высыпал туда содержимое кофейного пакетика. Умопомрачительный запах начал растекаться по окружающему лесу, заставляя унюхавших его невольно сглатывать выступающую слюну. Старший лейтенант поднёс кружку к лицу, закрыв глаза, вдохнул горячий запах, широко улыбнулся и, взяв в левую руку заготовленный бутерброд, откусил от него небольшой, почти крохотный кусочек, после чего шумно втянул в себя каплю обжигающего напитка. Втянул, пожевал, проглотил, улыбнулся ещё шире и снова откусил, но на этот раз откушенный кусочек был побольше. Вновь шумно втянув в себя напиток и повторив процедуру, Олег приготовился откусить третий раз, и в этот момент ветер донёс до него далекий, едва слышимый выстрел.
   "Бах"! - пронеслось где-то в вышине деревьев. - "Бах", - почти сливаясь с предыдущим. "Бах", "бах", тра-та-та-та, та". Бутерброд застыл на полпути ко рту - сквозь шелест листьев доносились звуки разгорающегося боя. В горле стало сухо. Не удержавшись, он отхлебнул ещё раз, после чего отставил кружку в сторону и не спеша что - либо предпринимать, представил себе карту местности.
   "Я здесь, Муххамедыч здесь, а там Денис, значит, зарубился именно он", - безошибочно вычислил Свиридов, вслушиваясь в непрекращающиеся звуки перестрелки.
   -Один! - громко, совершенно не таясь (чтобы знали, кто в лесу хозяин) крикнул Олег, подзывая к себе старшего радиста. - Связь мне!
   -С кем? - включая стоявшую в готовности радиостанцию, уточнил радист номер один, второго своего радиста Свиридов звал тоже по номеру "Второй".
   -На приём, - уточнив задачу, старший лейтенант вновь взялся за бутерброды. Правда теперь он кушал гораздо быстрее и даже обжигался, глотая всё ещё слишком горячий кофе. А перестук выстрелов продолжался. Продолжая жевать, Свиридов достал карту, разложил её на коленях, всмотрелся, затем подняв взгляд на "Первого", потребовал:
   -Дайка мне свой блокнот!
   Радист безропотно подчинился. Олег взял, вгляделся в цифры крайних, переданных "Центру" координат местонахождения собственной группы и невольно почесал макушку - если верить им, то до квадрата Морина, в котором сейчас шел бой, было не так-то и далеко, вот только от места, где они находились в реальности до тех самых "переданных координат" надо было ещё чесать наискосок через весь квадрат.
   -Второй! - мысленно матюгаясь, Свиридов принял решение: - Общий подъем, через десять минут начало движения. И не чешет, кто не успеет - минус два боевых. Давай вперёд!
   -Есть, товарищ старший лейтенант! - ответил "второй", исчезая в кустах и думая как бы всех предупредить и успеть собрать собственные вещи - когда Свиридов требовал что-то всерьёз - лучше было поторопиться.
  
   Уже в движении старший радист услышал сообщение "Беркута" о понесённых потерях.
   -Командир, командир! - нагнав группника, начал докладывать он о полученных известиях. - Командир "Беркута" тяжело ранен... - радист хотел продолжить, но Свиридов, останавливая его, махнул рукой. Для него и этого уже было достаточно, чтобы решить, как действовать дальше.
   -Группа, укорить движение! - громко, чтобы слышали и впереди и сзади, и ещё громче: - Бегом марш!
   Командир группы ранен, а значит, группе требуется срочная поддержка.
   -Командир, командир! - за спиной снова нарисовался радист номер "Первый". - "Центр" приказал выдвигаться на помощь "Беркуту". - Тяжело дыша сообщил он.
   -А мы что делаем? - огрызнулся Свиридов. - Идиот! - сказал, словно поставил диагноз, и больше не обращая внимания на радиста, погрузился в свои мысли. Вскоре на их пути вставало вытянувшееся в узкую линию минное поле, и Олегу предстояло решить каким образом обойти, преодолеть это опасное препятствие. Вынув джипиес, но не доставая карты, он мысленно представил себе его очертания, выругался, поняв, что придется делать значительный крюк и включил прибор, чтобы определить координаты своего местонахождения. Выскочить прямо на мины и подорваться по глупости не хотелось.
   -По цепочке, - продолжая бежать и не особо таясь скомандовал он: - Головняку, азимут девяносто пять градусов.
   -Азимут девяносто пять, азимут девяносто пять, - понеслось по людской цепи передаваемое приказание. Принявший приказ бегущий первым рядовой Головачев вытащил компас, не останавливаясь, выставил его перед собой, определил направление и, сунув компас обратно в карман, резко повернул налево.
   -"Один", за мной! - скомандовал Свиридов и, прибавив скорости, начал обгонять впереди бегущих. Теперь, когда они двигались практически совершенно открыто и запросто могли напороться на какую-нибудь неприятность, Олег решил, что его место в головняке группы. Решение это было подсказано эмоциями, а потому неправильное. Но по - другому поступить он не то чтобы не мог - не хотел. В конце концов, в том, что сейчас его бойцы был вынуждены бежать, виноват был именно командир. "Любое действие рождает противодействие". И за лишние часы отдыха теперь приходилось расплачиваться.
  
   Старший сержант Маркитанов.
  
   "Три автоматчика и один или два снайпера, нет, всё же два, - на ходу прислушиваясь к звукам боя, рассуждал бегущий в обход Димарик. - На флангах... есть ли у них кто на флангах? Скорее всего, нет, не должно быть. Они не собираются держать нас здесь вечно. Скоро начнут отходить. Так показалось или... или действительно на одного автоматчика стало меньше? - вставший на пути шиповник со злостью проскрежетал по материалу горки. - И снайперы стали стрелять реже. Молодец, Васёк!".
   Под ногой спешащего Маркитанова треснула ветка. Ругнувшись на самого себя за невнимательность, Димарик побежал дальше. Сделав по лесу широкий полукруг, он начал подниматься по скату хребта с тем непременным условием, чтобы оказаться сбоку и чуть позади позиций противника. Он спешил, и даже двигаясь вверх, продолжал бежать. Только быстрота могла помочь осуществлению его планов. Бежать, бежать, бежать, чтобы застать чехов врасплох и никак иначе. Всё, теперь на шаг - где-то уже совсем рядом должны были находиться чеховские позиции. Димарик на мгновение остановился, чтобы хоть чуть-чуть успокоить излишне шумное дыхание. Вытирая на лбу пот, вспомнил об утерянной по дороге панаме, огорчённо качнул головой и, пригнувшись, поспешил дальше.
   Лежавшего в неподвижности автоматчика - молодого, лет двадцати рыжеволосого паренька старший сержант обнаружил под вывернутым корнем дерева, трава вокруг того оказалась забрызгана кровью и каплями серого вещества. В затылке виднелась приличная дыра выходного отверстия.
   "Значит, этот здесь", - Димарик упал рядом, прислушался. Чуть левее продолжал стрелять вражеский автомат, чуть дальше ещё один, а ближе к той стороне склона изредка разряжалась снайперская винтовка. Второго снайпера слышно не было. Старший сержант смахнул с лица обильно выступивший на нём пот, сложил, чтобы было удобнее ползти, приклад, и на полусогнутых двинулся вперёд, но свистнувшие над головой пули заставили его упасть на живот и дальнейшее перемещение осуществлять строго по-пластунски.
   Второй автоматчик находился в небольшой траншейке с тремя амбразурами, смотрящими в направлении залегших за территорией базы разведчиков. Хаотично перебегая от одной к другой, бандит короткими очередями разряжал магазин и хватал следующий из лежавших на бруствере снаряженных магазинов. Срезать его одной очередью для старшего сержанта не составляло никакого труда. Предполагать, что кто-то в запарке боя сумеет отличить выстрелы одного АКМСа от другого, было бы слишком фантастично. Без всякой жалости глядя, как корчится, оседая на дно окопа агонизирующий чех, Димарик сплюнул и пополз дальше. Время поджимало. И без того ему сильно повезло: по всем раскладам обстреливающие группу бандиты должны били бы уже давно сняться и, быстро отступая, раствориться в лесу, но они всё стреляли, стреляли, стреляли, видимо в азарте рассчитывая на собственную везучесть. Быстро работая локтями, Димарик переполз через труп первого снайпера и, стараясь не попасть под выстрелы своих же товарищей, откатился за небольшой взгорок. Там он привстал и короткими перебежками двинулся дальше.
   Позиции автоматчика и еще одного чеховского снайпера находились почти рядом в давно и тщательно отрытых, замаскированных окопах. Стреляющий чех-автоматчик так и не понял, откуда к нему пришла смерть, а вот обернувшемуся на выстрелы снайперу просто слегка не повезло - длинный ствол СВДешки, зацепившись за криво изогнутую прочную ветвь ежевики, не дал ему возможности выстрелить в набегающего спецназовца.
   -На, сволочь! - вскричал Димарик, пинком выбивая оружие из рук вражеского снайпера. - На, сволочь! - второй удар пришелся в челюсть не успевшего среагировать противника. Ещё удар, и старший сержант, выламывая бандиту правую руку, безбожно вдавил ему в позвоночник левое колено.
   -Сопротивляешься, гад?! - рывок, и вывернутая рука чеха поползла к лопатке. Что-то треснуло.
   Бамс, бамс, бамс... - Взвизгнув от боли, бандит заколотил левой, пока ещё свободной рукой о землю.
   -Борец, говоришь? - сделал правильный вывод Димарик, но вовсе не поспешил выполнять просьбу поверженного противника. - Здесь не татами. Лежи и не дёргайся!
   Не ослабляя нажима, Маркитанов достал из нарукавного кармана тонкую, но прочную бечёвку, петлёй накинул её на запястье правой руки снайпера и, немилосердным образом вывернув левую, стянул обе руки в единое целое.
   -Вот теперь порядок! - встав, Димарик поднял лежащую на бруствере СВДешку и, размахнувшись, с остервенением грохнул её прикладом о дерево. - Сволочь... - бросил он в сердцах и потянулся к микрофону радиостанции. К большой досаде провод оказался оборван, микрофон вместе с наушником валялся теперь где-то посреди леса.
   -У - ё, - только и вырвалось у потерявшего связь с группой Димарика. Он сел на корточки, поставил автомат на предохранитель и в раздумьях потянулся за сигнальными ракетами.
   "Красная, зеленая, красная... Красная, красная, зеленая? - губы старшего сержанта зашевелились в попытке припомнить цвета, расписанные в таблице сигналов оповещения на этот месяц. Он повторил порядок цветов ещё раз, надеясь, что произнесение их вслух поможет освежить память, потом ещё раз. Затем, так и не вспомнив правильный порядок сигналов опознавания "свой - чужой" достал из разгрузки привычный для таких случаев огонь зеленого цвета и, свинтив крышку, потянул выпавшее изнутри кольцо вниз. С шипением взлетев к зениту, ракета хлопнула, распадаясь на три зелёных падающих змейки. Выстрелы со стороны спецназовцев, последние пару минут и без того редкие, стихли, и в наступившей тишине Димарик услышал звук взлетающей ответной ракеты.
   -Только бы зеленый, только бы зеленый!- повторял он, теперь опасаясь того, что он угадал с сигналами оповещения и ему в ответ запустили соответствующую, требуя продолжения "переговоров опознания". Но повезло: запускавший тоже не помнил или не хотел заморачиваться с определёнными вышестоящим командованием сигналами: распавшаяся на три части ракета зажглась изумрудным цветом.
   -Свои! - выкрикнул Димарик, решительно поднимаясь над бруствером.
   -Свои... - понесло эхо.
   -Свои! - отозвались откуда-то снизу.
   -Я иду к вам! - крикнул Маркитанов.
   -Димарик! - пронеслось над позициями спецназовцев.
   "Уф"! - облегчённо выдохнул старший сержант. Кажется всё, на сегодня бой был окончен.
   -Вставай! - нагнувшись, Димарик дернул пленённого снайпера за шиворот, отрывая его от земли. - Давай вниз, живо!
   Удар сломанной винтовкой по почкам придал пленённому достаточное ускорение, и тот, согнувшись и быстро переставляя ноги, чтобы не упасть, побежал вниз по склону. Димарик посмотрел ему в спину, сунул подмышку раскуроченную СВДешку и, держа свой автомат одной рукой, двинулся следом. Сейчас его мучил только один вопрос: где находится столь афишированный командованием иностранный инструктор. Говорить о том, что это был тот первый убитый снайпер, было даже не смешно. Значит, следовало порасспросить как следует бандита, захваченного в плен.
  
   -Где Стивенсон? - зная, что допрос бывает более продуктивным сразу после пленения, спустившись, Маркитанов приступил к нему тотчас же.
   -Не знаю, о ком ты спрашиваешь, - упрямо качнул головой пленённый снайпер.
   -Хорошо, - старший сержант не стал с ним спорить. - Тогда давай по-другому: где иностранный инструктор?
   -Нас было пятеро воинов ислама, мы все полегли смертью героев! - сквозь высокомерие в голосе бандита чётко прорывалась плохо прикрытая дрожь перед неизвестностью.
   -Ну, ты - то пока ещё жив! - процедил Димарик так, что было видно, что он очень сомневается, что это "Пока" будет длиться слишком долго.
   -Я не боюсь умереть! - излишне резко и визгливо ответил пленник.
   -Посмотрим! - Маркитанов с трудом изображал из себя законченного злодея. Хотя после того, что сделали эти чехи, злодейство в их адрес выглядело бы естественным. В горячке боя он мог сделать с врагом что угодно, а вот так, связанного и безоружного... но иначе было нельзя. - Игорь, стяни с него штаны!
   -За каким? - недоуменно уставился Синявский.
   -Стяни живо! - рявкнул Димарик так, что стало понятно: ещё пару секунд промедления и штаны будут стягивать уже с сержанта Синявского.
   -Без трусов! - заключил радист, без лишних раздумий просто распоровший брюки бандита у пояса и одним рывком сдернувший их вниз.
   -Вижу... - нехотя отозвался Димарик.
   -Ваххабит, - констатировал Синявский, думая, что старший сержант хотел удостовериться именно в этом. Но Маркитанов только неопределённо покачал головой, словно ему было абсолютно по барабану, к какой религиозной концессии тот принадлежит.
   Бандит плюнул, метя в старшего сержанта, но не доплюнул, вязкая слюна потекла по его собственному подбородку.
   -Ну, ну, - качнул головой Димарик, шагнул бандиту за спину и, закинув на лицо ещё одну короткую бечевку, с силой потянул её назад. Тонкая верёвка вошла в рот как удила, разодрав губы в сардонической ухмылке.. Бандит оказался взнуздан на наподобие сноровистой лошади.
   -Вот так гораздо лучше! - удовлетворился результатом Димарик. - Васёк, держи его за плечи! Синий, и ты, Иван, - Димарик подозвал Иванова, - раздвиньте и прижмите к земле его ноги!
   Пока Димарик отдавал указания, коричневые глаза плененного бегали кругами, с ужасом пытаясь представить предстоявшую пытку. А пленивший его русский, меж тем достав из ножен висевший там огромный, блестящий нож, с лёгкостью срезал тонюсенькие травинки, пробуя остроту его лезвия. Наконец приготовления были закончены. Димарик сел на корточки, одним коленом встал на бедро посеревшего лицом чеха и, слегка нагнувшись, протянул левую руку к причинному месту. Бандит вздрогнул и попытался отстраниться, но сильные руки спецназовцев держали его крепко.
   -Говорить будешь? - зло процедил Димарик, схватил и резко оттянул мошонку. Острая сталь ножа коснулась поверхности тёмной кожи. Лезвие больно царапнуло тело. Пленник дёрнулся, беспомощно, тоскливо взвыл, не в силах издать нечто другое из-за взнуздавшей рот верёвки.
   Тепло и влажно брызнуло.
   -У, пидор! - старший сержант, резко отдёрнув руку, выругался. На острее лезвия алела едва заметная капелька крови, а внешняя поверхность ладони и рукоять ножа оказались мокрыми от излившийся на них мочи.
   -Говорить будешь? - брезгливо отрясая нож, повторил Маркитанов уже не единожды заданный вопрос и пленный поспешно, видимо, торопясь, чтобы старший сержант не передумал его слушать, закивал головой.
   - Васёк, развяжи! - милостиво разрешил Димарик.
   Державший бандита за плечи Васнецов зачем-то пнул того под зад и, в два движения развязав петлю - бантик, снял стягивающую рот верёвку.
   -Куда пошли остальные? - спрашивая, Маркитанов всё время держал руку с запачканным ножом на отлете. Чувствовалось, что ему неимоверно и как можно быстрее хочется спуститься к ручью и отмыть забрызганную мочой руку. Но он хорошо помнил первое правило работы с языком: "колоть" пленного обязательно надо сразу. - Говори живо! - сжав нож, он ткнул всё ещё мокрый кулак под нос пленнику...
   -Он ушёл... - просипел внезапно потерявший голос бандит. - Минут сорок... Мы должны были его догнать... Мы лишь прикрытие, охрана...
   -Куда он направился? - Димарика сейчас интересовал только этот, как ему казалось, самый важный вопрос.
   -К ...но, их там будут ждать, - устало опустив голову, ответил дрожащий от страха пленник.
   -Сколько их? - Димарику хотелось узнать и это.
   -Пятеро, - называя цифру, до смерти перепуганный ваххабит даже не пытался соврать.
   -Значит, пятеро, - старший сержант отвернулся от пленника, потеряв к нему всякий интерес.
   -Игорь, передавай! - Димарик обратился к стоявшему с радиостанцией наготове Синявскому. - "Предполагаемый "объект поиска" в количестве пяти человек отходит к населённом пункту ...но. Нахожусь по координатам, - взгляд по сторонам, и кивок в сторону раненых: - Посмотришь джипиес командира. - В результате произошедшего боя убито четыре боевика. Один захвачен в плен. Погиб рядовой Овечкин, трое раненых, все тяжелые... командир группы в том числе. Требуется срочная эвакуация". - Сказав эту фразу, Маркитанов взглянул на небо, его укрывала уже ставшая почти привычной хмарь, свешивавшаяся буквально до вершин деревьев. На помощь авиации по-прежнему можно было не рассчитывать.
   -"Беркут" - "Центру", - забормотал радист, а Димарик, до сих пор держа руку на отвесе, потянулся левой рукой к висевшей на поясе фляге. Потом словно что-то вспомнив, огляделся по сторонам, остановил взгляд на компактно разместившихся в небольшом окопчике бойцов первой тройки ядра.
   -Валя, Степан, Алексей! - оклик заставил Васнецова и сидевших рядом с ним Иванова и Пронькина повернуть головы. - Три минуты пополнить боекомплект!
   Васнецов понимающе кивнул, Иванов недовольно пожал плечами, Пронькин, кажется, даже обрадовался, и все трое одновременно поспешили выполнять приказание старшего сержанта, тем более что они в принципе этим в этот момент и занимались. А Димарик вернулся к своей фляжке. Через полминуты он, сидя на пне, безжалостно лил из неё воду, с остервенением отмывая руку. Нож, протертый землей, не без колебаний вернулся в ножны. Резать им колбаску Димарик не собирался. Вода кончилась довольно быстро. Вытерши руки о листву орешника, Димарик встал, сунул фляжку в чехол и направился туда, где под охраной тыловой тройки находились раненые и их имущество.
   -Леха, как командир? - шёпотом спросил Маркитанов, подойдя к сидевшему за деревом Алексею Поливанову.
   -Дышит, - мышцы на щеке вечного балагура дернулись, - выкарабкается.
   -Выкарабкается, - согласился Маркитанов и пристально всмотрелся в бледное, как мел, лицо своего группника. Впрочем, и Ухалов, и Королькевич выглядели не многим лучше. В отдалении укрытый плащ - палаткой лежал мёртвый Овечкин. Подходить к нему старший сержант не стал. Трупов он уже нагляделся вдосталь. Взгляд Димарика скользнул по собранному в кучу имуществу и замер на разбитом пулей окровавленном "Арахисе". Он шагнул к нему, поднял, осмотрел, убедился в его полной непригодности и положил на прежнее место. С сожалением вздохнув, повел взгляд дальше и снова остановился на бледном лице Морина.
   -Командира надо выносить, срочно! - придя к такому выводу, старший сержант огляделся по сторонам. - Юра! - окликнул он стоявшего чуть в стороне Морзобитова. - Забирай группу и двигай к месту эвакуации.
   -А ты? - спросил Юрий, не ведавший о задумках Димарика.
   -Я? - удивленно переспросил Маркитанов так, словно бы и без всяких пояснений должно было быть понятно, куда он и зачем: - Я за чехами. Тройку Иванова возьму и вперёд.
   -Тебе это надо? - Морзобитов искренне не понимал этого, как ему казалось, излишнего рвения.
   -А как иначе? - удивление на лице Димарика было столь искренним, что командир второго отделения качнул головой и ничего не ответил. А Маркитанов снова приблизился к Морину.
   -Ничё, командир, ничё, мы догоним, - обращаясь к лежавшему в беспамятстве старшему лейтенанту, пробормотал Димарик, и уже совсем тихо и задумчиво: - Мы их догоним.
   Неожиданно старший лейтенант Морин открыл глаза:
   -Дима... я... прика... - начал было он, но силы оставили и командир группы вновь потерял сознание, так и не успев отдать начатое приказание. Димарик постоял ещё несколько секунд, надеясь, что командир очнётся, но тщетно. Вновь, уже который раз вздохнув, он что-то невнятно произнёс и, решительно развернувшись, шагнул к ожидающим его разведчикам первой тройки.
  
   -Если ты заберёшь тройку Иванова, нам раненых и имущество не унести!- к этому выводу Морзобитов пришёл, произведя нехитрые вычисления - на каждого невредимого спецназовца приходилось по одному пострадавшему. - А ещё чех... - добавил он удручённо.
   - Юра... - остановившись, старший сержант задумался лишь на мгновение. Когда повернулся к Морзобитову, он уже решил, что ответит: - Хорошо, я возьму только двоих, а ты связываешься с любой из наших групп и ждёшь помощи. Если не получится, бросаешь всё, кроме оружия, и выносишь раненых, хоть кровь из носу!
   -Но имущество... - попробовал возразить Морзобитов.
   -Я сказал: всё бросаешь, в рюкзаках только патроны. Лишние рюкзаки тоже... Я приказал, понял? - И по слогам: - При-ка-зал.
   -Но потом... - Морзобитов опять не договорил.
   -Я отвечу. Действуй! - Дмитрий сглотнул подступивший к горлу ком и махнул рукой ждущим его указаний разведчикам первой тройки ядра. - Иванов, Васнецов, за мной!
   -А я? - изумленно протянул уже настроившийся на погоню Пронькин.
   -Остаёшься здесь. Здесь ты нужнее, - пояснил Димарик, прежде чем стремительным шагом направиться к выходу с территории базы. Не оборачиваясь, бросил: - Дистанция... пятнадцать шагов. - После чего всё же обернулся, убедился, что его услышали и зашагал дальше, всё убыстряя и убыстряя своё движение.
  
   Проводив взглядом маленький отряд Маркитанова, оставшийся за старшего в группе младший сержант Морзобитов начал отдавать приказания. Первым делом нужно было поднять раненых выше по склону, чтобы закрепиться на более выгодной позиции.
   -Игорь! - позвал он возившегося с радиостанцией Синявского. - Бери Пронькина - и на вершину. И "Акведук" группника не забудь, возьми, а то будем друг другу сигналить, руками размахивать.
   -Может сразу кого из раненых захватить? - радист кивнул на лежавшего в беспамятстве Морина.
   -Игорь, влезь на высотку, - теряя терпение, прошипел Морзобитов, - займи оборону. А потом надо будет, прикажу, спустишься и... - не договорив, младший сержант в сердцах махнул рукой. - Давай, Игорь, иди, Игорь... - и уже теряя терпение, - Давай, давай...
   -Хотелось как лучше, - буркнул Синявский, взваливая себе на спину свою родную Р-159-тую. - Леха, - окликнул он Пронькина, - шагай за мной!
   -Иду, - тут же отозвался слышавший весь этот разговор пулемётчик и, резво сорвавшись со своего места, затрусил вслед за уже начавшим подниматься в гору радистом.
  
   -"Первый", порядок, - услышал Морзобитов голос радиста, - мы на месте!
   -Хорошо. Наблюдайте, - отозвался младший сержант и, оглядевшись по сторонам, задумался: "Кого же поднимать в первую очередь?"
   -Костин, Поливанов, - окликнул он оставшихся в его распоряжении разведчиков. - Командира на носилки и аккуратно, аккуратно наверх. Лёха, поменяешься стволами с Пронькиным, и его с Синим вниз, и так по очереди. И пошустрее. Впрочем, нет, Синявский пусть качает связь.
   -Понял! - отозвался Поливанов, окликнул Костина:- Аркаш, идём! - после чего поднялся на ноги и, подхватив с земли, волоком потащил к раненым уже приготовленные импровизированные носилки: два кола из срубленного орешника и соединяющая их извечная палочка - выручалочка - солдатская плащ-палатка. Ещё трое таких же носилок ждали своих хозяев.
   -Юрка, поможешь? - Поливанов положил носилки на землю и теперь присматривался как бы поаккуратнее переложить на них командира.
   -Сами, - отозвался Морзобитов, продолжая наблюдение за местностью. Сходиться в одну кучу всем оставшимся на охране раненых разведчикам он считал неразумным. Кто знает, не прятался где-либо по кустам уцелевший чех, только и ждущий от спецназовцев как раз вот такой оплошности?
   -У-уу-уу-у-у, - не внятно пробормотал поднявшийся со своего места лежавший до того Ухалов. Всё его лицо ниже носа скрывали окровавленные бинты, и смотреть на него было немного жутко.
   -Помогать, что ли? - оглянулся на него Поливанов. - Уйди, без тебя справимся!
   - У-уу-уу-у-у, - продолжал настойчиво мычать радист, нагибаясь, чтобы поддержать командира за ноги.
   -А, чёрт с тобой! - махнул рукой Поливанов. - Аркаша, давай, осторожно, на три. Раз, два, три! Поднимаем, поднимаем, опускаем, так, так осторожно, осторожно. Уф, справились. - И глядя на побледневшего, медленно оседающего на землю Ухалова: - И куда ты, спрашивается, лез? Аркаш, придержи его, а то грохнется. Я - то уж обрадовался, что хоть этого не тащить... А кстати, а где наш Кудря? - Алексей неожиданно вспомнил про пулемётчика Кудряшова, только перед этим боевым заданием зачисленным в их группу.
   -Да был где-то, стрелял... - неуверенно отозвался обеспокоенный Морзобитов. И надо же было ему полностью забыть о своём бойце! - Странно, где он?
   -Кудря! Кудряшов! - с нарастающим беспокойством позвал младший сержант, но никакой реакции. - Кудряшов! - крикнул он гораздо громче.
   -Я, есть! - в близлежащих кустах показалась заспанная морда пулемётчика.
   -Ах, ты, екарная меть! - дальше слова у командира второго отделения кончились, осталось только шумное втягивание воздуха да возмущенное потрясание руками. - Иди вон... - Морзобитов захлебнулся от гневных мыслей. - Имущество наверх таскай! - и с осуждением, в котором, впрочем, сквозило и некое восхищение: - Уснул он, блин! Вот ведь!
   -Иду! - отозвался чувствующий за собой вину Кудряшов и, проломившись сквозь кусты лещины, направился к сложенному в кучу группному имуществу.
   Морзобитов бросил быстрый взгляд ему в спину и, больше ни на что не отвлекаясь, занялся наблюдением. Хорошо, что теперь хоть было кому таскать имущество, ведь просто так бросать его, не смотря на приказ Димарика, младший сержант не собирался.
   "Пусть пока наверх вытащат, - рассудил он, - а там, если что, спрячем или в кучу и МОНками".
   Решив поступить таким вот образом, Юрий скосил глаза на циферблат часов и машинально отметил, что скоро наступит время выхода в эфир, и от того, удастся ли им связаться с остальными группами, смогут ли им те помочь, в целом и зависела судьба переносимого Кудряшовым имущества.
  
   Перетаскивание раненых на вершину хребта в три пары рук оказалось делом не таким простым. Когда Пронькин и оказавшийся с ним в паре Поливанов спустились за Овечникным, они выглядели не лучшим образом.
   "Да - а - а, выходить собственными силами мы будем неделю! - невольно подумалось оглянувшемуся на них Морзобитову. Меж тем разведчики загрузили на носилки уже начавший окоченевать труп и поплелись наверх. Теперь им вроде бы спешить было уже некуда. А Юрий выждал пару минут и двинулся за ними следом, подгоняя едва-едва плетущегося пленного.
   "Сейчас полчасика передохнём и двинемся дальше", - продолжал рассуждать он. - Помощь то ли будет, то ли нет, а командир сколько продержится - кто его знает. - Он вздохнул. - Надо идти. Ухалов отдышится - может и сам пойдёт. Да и пленного припахать можно. Носилки к рукам верёвками привязать - и пусть тащит. Или грохнуть его, чтобы не вошкаться? Нельзя, уже доложили. Объяснительные писать задолбаешься. А Овечкина, поди, он, сволочь, убил. Вот путь теперь и тащит. А ребята и я остальных понесём".
   Рассуждая подобным образом, младший сержант выбрался на высотку и ещё не успел отдышаться, когда ему навстречу из-под низко опущенных ветвей росшей здесь яблони выскочил взъерошенный сержант Синявский:
   -Юрка, к нам две группы наших идут! - обрадовано сообщил он. - Комбат приказал! Я сам слышал. Просили оставаться на месте.
   -Это хорошо... - тон, которым это оказалось сказано, был почти безразличен. Вдруг теперь, когда младший сержант узнал об идущей к ним помощи, на него навалилась неимоверная, необъяснимая никакой логикой усталость. - Просили оставаться на месте?! Хм, а куда мы денемся? - И как можно громче: - Занять круговую оборону и наблюдать! - он едва нашел в себе силы, чтобы произнести эту фразу, словно бремя ответственности, лежавшее на нем последние несколько десятков минут, оказалось неимоверно тяжелым, и вот теперь, сбросив его с себя, Юрий почувствовал, что в нем не осталось сил даже на то, чтобы распрямить плечи.
   "Скоро к нам подойдут наши, там группёры..." - Морзобитов медленно брёл по вершине, обходя разбросанное в беспорядке имущество, стоявшие на земле носилки с лежавшими в них людьми, пленного чеха, тупо таращившегося на лежавший неподалеку труп своего собрата по банде, мимо охранявшего пленника Поливанова. Когда все остались позади, он опустился на колени, затем лёг и закрыл глаза. К горлу подступил ком, глаза щипало острой болью. " Не раскисать!" - приказ, отданный сам себе, заставил открыть глаза. Расслабляться было пока рано - по самым оптимистичным подсчётам с учётом рельефа ближайшей к ним группе с позывным "Вещий" под командою старшего лейтенанта Свиридова было идти часа полтора, не меньше.
   "А если бежать?" - подумалось Морзобитову, но он отмел этот вариант как нецелесообразный. Бой закончился, и спешка при подходе сюда самым негативным образом сказалась бы на скорости движения к месту эвакуации. Как ни крути, по всему выходило, что ждать им ещё долго. Но время, хотя порой оно и тянется подобно резине, всё равно неизбежно бежит вперёд.
  
   -"Центр" передал: ""Вещий" на подходе".- Синявский притащился к Морзобитову вместе со своей радиостанцией, поэтому, как только пристроил её в корнях дерева, тут же подобрал гарнитуру и забубнил в микрофон:
   - "Беркут" - "Вещему" - "Беркут" - "Вещему", ответь. Приём.
   -На приёме "Вещий" для "Беркута", - Синявский узнал голос рядового Милашечкина, радиста из ...второй группы, мелкого, плюгавого, контрактника, задиристого и мелочно-злопамятного. У Игоря с ним отношения не сложились с самого начала, но сейчас он был рад слышать его голос.
   -Примите уточнённые координаты, - попросил Синявский и вытащил из кармана замызганный, испачканный землёй и потом блокнот радиста. Кстати говоря, это был запасной блокнот, а основной (секретный), тот, в который после каждого боевого задания Игорь со всем тщанием переносил все данные с этого замызганного, находился в ПВД. Впрочем, тот блокнот именно потому и находился в ПВД, что был секретным и случайным образом его утерять (и получить выговор) не хотелось никому. - Записывай, нахожусь по координатам Х... У...
   Эти новые цифры координат Синявский снял, воспользовавшись джипиесом старшего лейтенанта Морина.
   -Принял, - сообщил радист Свиридова. - Записывай, мы находимся по координатам Х... У... Будем подходить к вам с юго-востока. Как понял? Приём.
   -Понял тебя. Остаюсь на связи. Ждём.
   -Не подстрелите там нас, - с непритворным беспокойством попросил Милашечкин, на что довольный Синявский моментально ответил.
   -Не ссы, будь спок! - и опершись спиной о дерево, блаженно закрыл глаза. Казалось, что дойди до них разведчики "Вещего", и все треволнения этого боевого задания закончатся. Как бы было хорошо, чтобы это оказалось именно так. Но им ещё предстояло выйти к месту эвакуации, неся на себе раненых и кучу инвентарного имущества.
  
   -Ракета, ракета! - радостно возвестил Синявский, тыкая пальцем во взлетевшие над лесом огни.
   -Вижу, не слепой, и не ори так! - Морзобитов потянулся к собственной разгрузке, выискивая подходящую ракетницу. Подавшие знак тоже не слишком озабочивались точными сигналами оповещения. "Зелёный - значит свой". Поэтому доставая реактивный сигнальный патрон "зелёного огня", Юрий был уверен, что поступает правильно, но на всякий случай повернувшись к Синявскому уточнил:
   -Какая там у нас ракета запускается первой?
   -Белая. А что?
   -Да так...- Морзобитов свинтил колпачок, вытряхнул из пусковой трубки вытяжной шнур и дернул за кольцо. С шипением ракета ушла вверх и с треском лопнула в вышине тремя зелеными точками.
   Через несколько минут напряжённого ожидания в просветах между деревьями показались спецназовцы головного разведывательного дозора группы старшего лейтенанта Свиридова.
   -"Вещий", Вас вижу! - сообщил Синявский, на лице которого появилась радостная улыбка.
   "Ну, слава богу!" - вздохнул Морзобитов, незаметно целуя нательный крестик. Всё-таки, что бы ни говорилось, а с прибытием подкрепления дышать стало гораздо легче.
  
   Ханкала.
  
   Совещание в кабинете у генерал-майора Хлебникова было, как всегда, экстренным. Собственно, большинство сидевших на нём так или иначе общались практически непрерывно, но сейчас назрела необходимость собрать всех вместе.
   Кроме генерала на совещании присутствовали: полковник Черных, его заместитель подполковник Остапенко и Сергей Игоревич Смоленцев. Полковник ФСБ Плющенков на этот раз отсутствовал, по своей линии занимаясь срочными вопросами, связанными с этим же делом. Полковник Черных выступал в роли докладывающего.
   -По сообщению "Беркута", интересующая нас группа в количестве пяти человек направляется к населённому пункту ...но, - полковник подошёл к висевшей на стене карте. - Сейчас они могут находиться где-то здесь, - указка в руке полковника коснулась синей стрелки, начертанной поверх прочих обозначений карты.
   -Откуда у "Беркута" эти сведения? - уточнил Сергей Игоревич, крайние три часа сидевший в секретной части и потому бывший не в курсе последних событий.
   -У разведчиков старшего лейтенанта Морина произошло боестолкновение с группой Стивенсона. Четыре боевика было убито, в том числе один снайпер. Ещё один снайпер захвачен в плен. Вот он и дал им эту информацию, - пояснил Черных.
   -Понятно, - удовлетворённо кивнул головой Смоленцев. - Каким образом был развязан язык пленённого, спрашивать не буду. Но надеюсь, он ещё жив?
   -Жив, - опроверг опасения Сергея Игоревича полковник. - Вот за здоровье не поручусь - в перестрелке трое наших ранено, в том числе командир группы, один спецназовец убит. На перехват диверсантов в район ...но по тревоге брошены шесть разведывательных групп из отряда майора Нипочихина.
   -Успеют?
   -Успеют, - заверил полковник, и тут же слегка поправился: - Должны успеть.
   -Понятно. А непосредственное преследование, естественно, не осуществлено?! - злое презрение нескрываемой нотой прозвучало в словах сделавшего такой вывод Сергея Игоревича.
   -Вовсе нет, - в свою очередь со злостью возразил обидевшийся за своих полковник. - Преследование спецназовцами ведется, несмотря на явную фору, имеющуюся у противостоящего им противника.
   -Сколько человек осуществляют преследование? - примирительно воздев руки вверх, спросил Смоленцев.
   -Трое, - тон голоса полковника Черных показал, он так легко не готов пойти на примирение.
   -Трое? Трое солдат, возможно срочников, без офицера, против... - прежнее самообладание оставило Сергея Игоревича. Он, побагровев от злости, швырнул на стол бланк телеграммы, на которой в правом верхнем углу значилось: "Сов. секретно в. ед. экз.". - Вот почитайте!
   Сидевший за столом генерал Хлебников поправил на носу очки и невозмутимым видом фаталиста принялся читать, выхватывая из содержимого самую суть:
   ...приказываю... требую... это не интересно. Стивенсон... ага... находящиеся с ним инструкторы Рой Бредбери и Марк Роумли... SAS и так далее, послужной список вот такой, - пространный жест руками, - Ангола, Сомали, Ирак, снова Ирак... В общем, всё понятно. Одним словом, господа офицеры, среди этих пятерых три многоопытных "таваристча", в прошлом офицера разных там засекреченных спецслужб.
   -Если Стивенсон не один, и таких, как он, ещё двое... - Остапенко развел руками, показывая своё непонимание. - Зачем им вообще эта галиматья с организацией школы, отбор по всей Чечне, месяцы трудов? На кой ляд им эти чеченцы? Они вполне могли бы провернуть всё сами.
   -Ошибаешься! - Генерал улыбнулся одними уголками глаз. - Чеченцы славянской наружности им очень нужны! Без них никак!
   -В роли агнцев, - нарушив субординацию, закончил за генерала мысль полковник Черных. - После выполнения миссии их устранят и подбросят местным компетентным органам в качестве неопровержимого доказательства руки Москвы.
   -Да, именно так! - подтвердил сделанные выводы Сергей Игоревич. - Теперь, когда вы знаете, кто противостоит вашим пацанам, вам понятна вся бесплодность этого вашего, так называемого, преследования?
   -Я бы не был так категоричен и не спешил делать далеко идущие выводы! - полковник Черных положил указку на стоявший напротив карты стол. - Поживём - увидим!
   -Что ж, ждите, - вынужденно разрешил Смоленцев. Впрочем, в их положении только и оставалось, что ждать.
  
   Старший сержант Маркитанов.
  
   Они поднялись на высшую точку очередного хребта и теперь снова начали постепенно спускаться. Место, где они находились, было весьма примечательное. А как ему не быть таким, если на высоте семисот метров над уровнем моря то здесь, то там, островками ярко-зелёной сочной зелени поднимался камыш? Казалось поразительным, что такой вид растений может существовать так далеко от рек и болот. Камыш это по - простому, по-сельски, а по - книжному, по-научному правильнее его было бы назвать тростник, но Димарик, даже зная об этом, упорно отказывался величать известную ему с детства кугу камышом, а камыш каким-то не совсем родным словом тростник.
   "Даже в песне, - рассуждал Димарик, - поётся: "Шумел камыш, деревья гнулись...". Камыш, а не какой-нибудь тростник!"
   А то, что в ветер шумит именно камыш-тростник, а не какая-то куга, знал любой деревенский мальчишка.
   "Видимо, ботаник классифи-фици... одним словом, описавший эти растения, плохо был знаком с русскими народными названиями, - продолжал рассуждать старший сержант, - вот он и обозвал камыш тростником, а кугу камышом".
   На эту тему Димарик мог бы рассуждать ещё долго, если бы эти рассуждения не отвлекали его внимания, поэтому поборов в себе философа, он полностью сосредоточился на преследовании противника.
  
   "Сюда", - решил Маркитанов, уверенно сворачивая с хребта, по которому они шли вправо вниз, к руслу небольшой речушки. Преследование продолжалось второй час. Спецназовцам пока везло - уходившие, двигаясь всё время на север, даже и не пытались маскировать собственные следы - то здесь, то там во влажной почве виднелись отчетливые отпечатки рифлёных подошв их ботинок. Все кончилось буквально десять минут назад - отступающие боевики, будто разом вспомнив о маскировке, теперь как будто не шли, а парили по воздуху - ни одного отпечатка подошв. Димарику с трудом удавалось выдерживать направление - то где-то виднелась ещё не успевшая подняться трава, то среди ветвей молодого орешника выделялась одна-другая неестественно изогнутая и ещё не выпрямившаяся до своего естественного состояния, то ещё что-то неуловимое заставляло его идти именно туда, куда он шёл. Но его выбор едва ли мог убедить в своей правильности остальных участников преследования. Двигаясь впереди всех, ведя свой маленький отряд, Маркитанов затылком чувствовал нарастающее за спиной недовольство. Впрочем, Димарик и сам через раз не был уверен, что идёт правильно, что та отклонившаяся ветка изогнута именно рукой проходившего здесь недавно человека, а не склонилась под своей собственной тяжестью, что то пятно травы, казалось бы примятое человеческой ступнёй, действительно примято, а не есть такое всегда. Будь у него время, иди он чуточку медленнее, старший сержант обязательно бы остановился и выяснил это, но он спешил. Чтобы наверстать упущенное время, следовало двигаться в два раза быстрее боевиков. И вот теперь оборванная петля ежевики подсказала ему совершенно неожиданное направление - боевикам оставалось идти совсем немного, но вместо того, чтобы свернуть влево и прямиком выйти к нужному им селению, Стивенсон повёл свою группу вправо. Димарик повернул следом. Через минуту сзади послышались всё ускоряющиеся шаги, и вскоре до старшего сержанта донёсся тихий, обеспокоенный голос Иванова:
   -Димон, мы идём не туда. Чех сказал, что остальные будут уходить к ...но.
   -Не мешай! - отмахнулся Маркитанов и, раздвинув ветви, полез в глубину кустарниковых зарослей.
   -Димон, надо налево повернуть, немного пробежаться, а у села мы их и перехватим! - не унимался Иванов.
   -Степан, вернись на своё место и не дёргайся! - огрызнулся старший сержант. Сейчас он менее чем когда-либо был настроен вступать в бесплодные споры.
   -А, плевать! - обиженный тем, что его не захотели выслушать, Иванов отстал и, переглянувшись с Васнецовым, досадливо махнул рукой: - "Да и хрен с ним, пусть поступает как хочет, но только потом не говорит, что его не предупреждали".
   "Что эти чехи задумали?" - орешник кончился, и Димарик оказался на краю небольшой полянки, северо-западной стороной почти сразу же обрывавшейся довольно крутым скатом. - Догадались о погоне? Решили обмануть, сделав крюк? Или решились на засаду? Засада... Тогда зачем скрывать следы? Куда уж проще... Нет, не засада... - И после некоторого раздумья: - Скорее уж впрямь крюк".
   "Двигаемся дальше", - старший сержант махнул рукой, согнувшись как можно ниже, сорвался с места, преодолевая поляну и, оказавшись на её краю, приметив сорванный каблуком клочок почвы, начал движение вниз. Здесь, на склоне, стало очевидно, что, свернув вправо, он не ошибся - спрятать следы на крутом спуске было сложно, и то здесь, то там в почву впечатывались каблуки и подошвы чужой обуви.
   "Давай, давай! - оглядываясь назад, знаками торопил Димарик своих товарищей. - Ребята, давайте, давайте! Живее, живее"!
   И те, вняв его просьбам, ускорились, при этом едва удерживаясь, чтобы не потерять равновесие и не полететь кубарем вниз. Каблуки и подошвы впивались во влажную почву, скользили. Тонкие прутики росших на склоне сеянцев ломались, вырывались с корнем. Васнецов, в конце концов, поскользнулся, и некоторое время просто ехал вниз, пока не сумел зацепиться рукой за какую-то коренюшку и остановить всё ускоряющееся скольжение. Маркитанов же последние метры преодолел несколькими гигантскими прыжками, и потому, вынужденный пробежать ещё десяток шагов, чтобы остановиться, он оторвался от остальных спускающихся и присел за толстым стволом бука, застыв в ожидании. Теперь, оказавшись под хребтом, на относительно ровном участке местности, Маркитанов рассчитывал увидеть, что следы преследуемых пойдут по дуге, всё время, забирая влево, тем самым образуя полукруг и постепенно заворачивая к нужному бандитам селению. Но когда Иванов с Васнецовым, наконец, оказались рядом, и разведчики двинулись вперёд, Димарик понял, что этого не произошло. Боевики Стивенсона двигались почти по прямой. Вместо того чтобы приближаться к ...но, они, наоборот, всё больше и больше удалялись от этого находящегося уже практически за спиной населённого пункта.
   -Что за хрень? - Старшему сержанту Маркитанову, в прошлые командировки многократно бывшему в этих местах, действия боевиков казались совершенно необъяснимыми. Смысл всей этой ходьбы был бы хоть как-то понятен, если бы у чехов был излишек времени, но и тогда им было бы проще забиться куда-нибудь в кусты и ждать. А они все шли и шли, словно основной их задачей было, прежде чем выйти к окраинам селения, измотать самих себя.
   "А если они уводят возможное преследование от кого-то более важного? От Стивенсона? Нет, - размышляя, Димарик незаметно для самого себя покачивал головой. - Если бы да, то тогда к чему маскировать собственные следы? Особенно если Стивенсон идёт в ...но... Идет в ...но"... - мысль, пришедшая в голову, оказалась до того проста, что было непонятно, как она не появилась в его голове раньше. Маркитанов застыл на одном месте, вытер рукавом выступивший на лбу пот и махнул рукой, подзывая к себе остальных спецназовцев.
   -Они идут не в ...но, - жалея об отсутствии радиостанции дальней связи, старший сержант куснул нижнюю губу. - Они идут куда-то туда, - рука Димарика указала на северо-восток, - к ...ю, ...ни, в ...кий. - Пауза и задумчивое: - Куда-то туда. - Снова пауза. - К ...ю они днём не пойдут, там милицейский пост, в ...кий тоже. Значит, скорее всего, к ...ни, или чуть правее, к ...дою или в ...ной. Если я прав, то мы легко можем их перехватить.
   -Легко? - усмехнулся Иванов. - Да мы их вообще хрен догоним! У них форы часа полтора, а то и два!
   -Степан, не ной!- осадил слишком пессимистично настроенного Иванова рассуждающий вслух Димарик. - Конечно, что "легко" - я загнул, но перехватить мы их должны. Чехи пойдут всё время вот так, по лесу. По прямой им здесь, много, короче, но пока подъемы, пока спуски. Мы же сейчас рванём на север, перейдём русло ...ка и по его правому берегу рванём на восток.
   -А ты карту с джипиэсом взял? - спросил Иванов, тоже осведомлённый о Димариковых успехах в "спортивном ориентировании".
   -Нет, а зачем? Я здесь уже был! - простодушно ответил Димарик и продолжил излагать свою мысль. - Стивенсон и его люди тоже будут переходить ...к, скорее всего у слияния с ручьём, забыл его название, в общем, не важно. Но на всякий случай мы будем встречать их не у ручья, а чуть выше, в лесу, ближе к лесополосе. Они всё равно пойдут к ней.
   -А если нет? - припомнив карту, Иванов в принципе соглашался с доводами старшего сержанта, но сидевший в нём дух противоречия требовал рассмотреть и другие варианты.
   -Тогда я дурак, - отрезал Маркитанов и, желая показать, что "совещание" окончено, начал подниматься на ноги. - Дышите ровнее, сейчас побежим! - и не оставляя места для споров, быстро зашагал в северном направлении. Через несколько минут они действительно перешли на бег. Подъёмы сменялись спусками, спуски переходили в небольшие подъемы, ежевика, сломанные сучья мешались под ногами, цеплялись за берцы, но менялся лишь темп бега. Иногда Димарик сворачивал, обходя завалы или труднопроходимые участки, но вскоре неизменно и уверенно возвращался на прежний курс, и в этой его уверенности не было ничего странного - Димарик действительно патологически сбивался и плутал в незнакомом лесу, там же, где он хоть однажды проходил, всё ему становилось едва ли не родным. Ему не требовалось ни компаса, ни карты, чтобы знать, где он сейчас находится, сколько пройдено, сколько осталось пройти и сколько примерно времени на это потребуется. Подробная карта, запечатлённая в памяти, стояла перед его глазами, не давая ошибиться в выборе общего направления. А они всё бежали. Легкие сипели болью, ноги наливались свинцом. Лишь однажды Маркитанов позволил себе небольшой отдых, когда они выбежали к крутому левому берегу ...ка, и прежде чем начать спуск, надо было немного осмотреться. Но всё было тихо.
   -Я первый. Вы прикрываете. - Димарик закинул автомат за спину и, опустившись на четвереньки, начал сползать по обрывистому склону берега. Когда до каменистого русла оставалось немногим более трёх метров, деревце, за которое он держался, вылетело вместе с корнем, и Маркитанов быстро заскользил вниз. Приземление на камни оказалось болезненным, из-под стопы вывернулся голыш, и острая боль пронзила щиколотку.
   -Ах, ты... - зашипел Димарик и, прихрамывая, побежал на другую сторону ручья. К его счастью, противоположный берег был не так обрывист, так что выбраться на него удалось довольно быстро. Правда, чуть поднывала подвернутая нога, но он старался этого не замечать.
   -Давай, давай! - старший сержант махнул рукой и, убедившись, что следующий из разведчиков начал спускаться вниз, начал вести наблюдение.
   -Валька, осторожней! - нервничал Иванов, глядя, как из-под ног Васнецова вылетают и падают в русло мелкие камни и куски почвы. Когда же его ноги вовсе соскользнули, и он всем телом повис на одной схватившейся за корневище руке, Степан не выдержал и обматерил приведшего их сюда Маркитанова по полной программе. Но Васнецов не упал, а найдя опору, проложил спуск и, вскоре оказавшись на камнях речного дна, поспешил присоединиться к уже находившемуся на противоположном берегу Димарику. Теперь Иванову не оставалось ничего другого, как последовать их примеру. Но этот спуск дался ему тяжело. Как оказалось, спрыгнуть с парашютом ему было гораздо легче, чем ступить за край этой двадцатиметровой пропасти. Дважды его ноги срывались, один раз под рукой оборвалась старая коренюка, в другой выворотился, казалось бы, прочно сидевший в почве булыжник. Когда Иванов ступил на плоскую поверхность, руки и ноги его дрожали от усталости.
   -Давай, давай! - призывно махал рукой расположившийся на том берегу Димарик. Иванов сплюнул, выругался и побежал.
   "Сейчас бы наклониться, зачерпнуть воды, напиться, наполнить флягу, но кругом открытое пространство и что от него ждать?" - Мелькнувшая мысль о воде заставила слегка замелить ход. Борясь с искушением, Степан оторвал взгляд от каменного русла и дальше бежал, глядя только на засевшего наверху, едва угадываемого за ветвями кустов Димарика.
  
   -Осталось совсем немного, квадрата полтора и почти по ровной, - прежде чем снова начать движение, Маркитанов попытался подбодрить своих товарищей. - Что, отдышались? Всё, ребята, за мной! - И спохватившись: - Дистанция двадцать метров. - И мысленно: "Боже поможЕ. Только бы успеть, только бы успеть! Ведь должны, должны! - И уже начав бежать: - Так, чуть сбавить шаг, чтобы не запалиться". - И в голове, как в сломанной пластинке завертелась песенка, а точнее одна строчка: "...Ты только всё, пожалуйста, запомни, товарищ память, товарищ память...", и так до бесконечности под аккомпанемент шлепанья ног. Все мысли о предстоящем и бежать, бежать, бежать, и лишь только взгляд вперёд да время от времени по сторонам, и надежда на собственную удачу, а ещё немного на чудо. Вот только чудо и удача чаще всего сопутствует тем, кто может и сам совершить невозможное.
   Но вообще в этот раз им сильно повезло. Вдоль берега, слегка петляя среди кустарников, узкими террасами вились вытоптанные до состояния асфальтового покрытия местным крупно-рогатым и мелко-рогатым скотом тропы, по которым можно было смело бежать, не опасаясь, что земля под тобой вспучится песчаным облаком подрыва.
   До места слияния ручьёв оставалось совсем немного. Спецназовцы сошли с тропы, спустились чуть ниже по склону и теперь двигались вдоль поляны, по окружающему её редколесью, стараясь не выходить на открытые места и всё время поглядывая вниз на каменистое речное русло.
   "Успели?" - сам себе задал вопрос Димарик, и видя, что до ближайших зарослей осталось всего ничего, перешёл на шаг. Привкус железа во рту, острое желание попить, но в висевшей на поясе фляге ни капли влаги. "Ничего, - утешался Димарик. Он помнил, что скоро они спустятся к ручью, и прежде чем перекрыть путь бандгруппе, сумеют напиться и наполнить фляги водой".
   Но его мечтам не суждено было сбыться.
   -Чи, - раздавшееся за спиной, казалось, прозвучало излишне громко. Старший сержант обернулся, чтобы отчитать столь беспечно окликнувшего его Васнецова, но заметив, как тот, упав плашмя на землю, стремительно ползёт за ближайший куст, как шедший за ним Иванов на карачках пятится в тень ближайшего дерева, Димарик, не задумываясь, последовал их примеру. Уже лежа на земле, он посмотрел туда, куда, как ему показалось, всё время пялился ползущий Васнецов.
   -Екарный бабай! - в сердцах выругался Маркитанов, как только увидел причины срочных метаний Валентина. В метрах двухстах, в месте слияния ручьёв виднелась одинокая фигура вооруженного человека. - "Значит, реку чехи уже перешли", - огорчённо заключил старший сержант, понимая, что устроить снайперам Стивенсона засаду в том месте, где он рассчитывал, уже ни коим образом не получается. - "Опоздали, опоздали на несколько минут!"
   Теперь у разведчиков оставался только один вариант: незаметно следовать за бандитами и накрыть их в момент перехода поляны, там, в узкой лесополосе, тянувшейся от леса до асфальтового полотна, за которым снова начинался лес, протянувшийся до самых ...ней. Но тут уже не могло быть и речи что бы хоть на секунду задержаться у лесного ручья.
   "Придётся снова бежать! - сделал вывод Димарик, сглотнул сухой комок подступивший к горлу, облизнул пересохшие губы и, чувствуя, как ноют уставшие мышцы икр, пополз вперёд.
   То, что бег пока откладывается, стало ясно через одну секунду: из леса, со стороны противоположного берега вынырнула ещё одна камуфлированная фигурка и короткими, но быстрыми шажками начала пересекать обширное, но в основном сухое русло речушки.
   -Чи, - прошипел Димарик и, поворачиваясь лицом назад, чтобы увидеть, услышали ли его и увидели ли бегущего по реке бандита остальные. - "Наблюдать" - уже знаками, заметив, что Васнецов и Иванов подтянулись поближе и так же, как и он, следят за прыгающим по руслу бандитом.
   "Может, завалить?" - подумал Димарик, но тогда почему было не шлёпнуть того, первого? Но если убить этого сейчас, остальные попросту разбегутся по лесу. И тогда их уже точно не найти. Вот если бы они тут все вместе..."
   И словно внемля его молитвам, из леса один за другим выбежали ещё два чеха и побежали вслед за уже подбирающимся к лесу.
   "Этих трёх надо валить! - в этом выводе Димарик не сомневался, ведь как и что будет в той лесополосе - ещё одна бабка надвое сказала. - Лучше уж точно не получится!" - решение было очевидно и не требовало дальнейших рассуждений.
   -Огонь! - достаточно громко выдохнул Маркитанов, и три ствола грянули почти одновременно. Подобную ситуацию в процессе обучения они отрабатывали не раз и не два, и потому никому не надо было объяснять кто в кого целится. Бегущий первым всецело принадлежал Димарику - лежавшему на левом флаге, центральный Васнецову, а только что вынырнувший из леса находившемуся справа Иванову. Подопечный Васнецова упал сразу и, растянувшись на каменистом дне, больше не шевелился. Тот, в кого метился Иванов, ещё успел метнуться в сторону, но, выронив автомат, упал в воду и потащился течением, в конце концов ткнулся головой в камни мелководья и застыл, омываемый грязной водой ручья. А вот Димарик на этот раз сплоховал. Выпущенная им очередь выбила каменную крошку под ногами бегущего бандита, брызнула землёй на его берцы, но в целом не причинила никакого вреда. Бандит упал, перекатился за ближайшее укрытие и, не задержавшись там ни на секунду, рванул к лесу. Он почти ушёл, растянувшись в длинном прыжке, влетел под укрывающую тень деревьев, и уже в самой нижней точке полёта, у самой земли падающая вслед за ним пуля вошла в ягодицу, пронзила тазобедренную кость и, чуть изменив направление полёта, вышла из спины, разбив по пути позвонок и разорвав тянувшийся внутри позвонка мозг. Потерявший управление над телом головной мозг взорвался от дикой боли, а тело вместо мягкого приземления и кувырка грузно плюхнулось на каменистую почву комком смятого пергамента. Димарик, не видевший произошедшего, послал в место падения чеха ещё одну очередь и, совершив короткую перебежку, затаился под корнями небольшого дерева. Он не знал, попал или нет в третьего, но очень на это надеялся, а где-то там ещё оставались четвёртый и пятый, и один из них был точно на этом берегу. То, что второй из остающихся в живых бандитов реку ещё не перешёл, стало ясно через несколько секунд, когда грянул одиночный выстрел, и неосторожно высунутую из укрытия ногу Васнецова обожгло острой болью. Находившийся неподалеку Иванов тут же открыл огонь, но снайпер уже скрылся в глубине леса.
   -Вот зараза! - ругался Васнецов, самостоятельно бинтуя ногу и шипя от боли и злобы. - Так значит? Ну- ну.
   Закончив бинтовать, он подхватил винтовку и, скрипя зубами, пополз в глубину кустарника, меняя позицию. Улёгшись поудобнее и стараясь не обращать внимания на жгучую боль, Валентин прильнул к окуляру прицела и, направив взгляд на противоположный берег, застыл в ожидании. Над рекой прозвучал второй выстрел вражеского снайпера, но к своей досаде Васнецов так и не сумел заметить стрелявшего. Он позволил себе короткий вздох разочарования и снова принялся ждать.
  
   Вторая выпущенная диверсантом пуля предназначалась Димарику. Противник заметил шевеление автоматного ствола и, приняв его за движение фигуры, нажал на спуск. Брызнуло искрой, кусочком раскаленного металла обожгло щеку - ударившая в ствольную коробку пуля пробила спусковой механизм автомата и, выведя его из строя, вырвалась наружу. Пронесшись в сантиметре от левого плеча старшего сержанта, она затерялась где-то в корневищах орешника.
   -Как вы мне все дОроги! - выдохнул Димарик, уже успев сменить позицию и теперь разглядывая своё изувеченное оружие. Со стороны реки снова прилетел звук винтовочного выстрела, и тут же, сливаясь с распространяющимся над лесом эхом, ударила винтовка снайпера Васнецова.
   -Хоть бы попал! - вслух подумалось Маркитанову, ещё не знающему, что секундой раньше, укрывавшийся за стволом дерева Иванов со стоном повалился на землю, зажимая окровавленную бочину, и что тут же на том берегу едва заметно сместилась за деревьями тень, и именно увидев её, Васнецов, не раздумывая, нажал на спуск.
   -Значит, остался один, - вслух рассуждал Димарик в душе, которого вдруг родилась уверенность, что четвёртого он всё же прищучил. - Но этот, похоже, теперь не высунется. Что ж, беру пацанов и попробуем найти. Он один - нас трое, не такой уж тут огромный лес, найдём! - продолжал рассуждать Димарик, оттягиваясь к позициям рядового Васнецова.
  
   Маркитанову захотелось взвыть от досады, едва он увидел своих бойцов. Оба в окровавленных бинтах с валившимися от усталости щеками. Да он и сам, наверное, выглядел не многим лучше, разве что цел.
   -Вот так-то, значит! - Димарик бросил на землю свой искуроченный, бесполезный автомат и молча опустился рядом с ранеными разведчиками.
   -Сколько? - прохрипел Иванов, имея в виду уничтоженных бандитов.
   -Четверо, - уверенно ответил Димарик, - пятый ушёл.
   -Догони! - хрипота в голосе Степана приобрела повелительные нотки. - Чтобы ни один...
   -А вы? - неуверенно возразил старший сержант. Нужно было бы, конечно, остаться, вытащить сперва их, сдать на руки докторам... Но Стивенсон уйдёт. То, что скрывшийся пятый и есть Стивенсон, почему-то никто не сомневался.
   -Мы подождём! - Васнецов улыбнулся.
   -Хорошо! - согласился Маркитанов, и тут же его взгляд упал на своё оружие. - Вот только...
   -Возьми мой, - предложил Иванов, протягивая свой почти новенький АК-74 М.
   -Я лучше у Валентина, - Димарик показал на оружие Васнецова.
   -Бери, - не без сожаления согласился на такое предложение снайпер, - вот только без оружия... Да и ладно, гранаты есть...
   -Ах, да, вот, - спохватился Димарик, - держи! - Он расстегнул офицерский ремень, стянул с него кобуру с пистолетом и протянул её Васнецову. В последнее время, уподобившись некоторым офицерам, таскавшим с собой "Стечкина", Димарик носил ПМ, только вот чаще о нем не помнил и вовсе. - Ждите меня здесь. Если... в общем, к утру не будет... начинайте выходить к ...тою, там ментовский пост - какой-то ОМОН стоит. Всё, я пошёл!
   -Ни пуха! - пожелал Васнецов, и из его треснувшей губы потекла кровь.
   -Ни пуха! - присоединился к пожеланию Иванов.
   -К черту! - послал обоих Димарик и, не оглядываясь, зашагал вперёд.
   И вот теперь, удаляясь от оставляемых за спиной раненых, он уже в который раз пожалел об отсутствии в его маленькой группе "Арахиса".
  
   Димарик добрался до берега ручья, впадающего в ...к, с трудом спустился вниз по его обрывистому, почти вертикальному склону и побежал, всё время думая о том, что впопыхах забыл взять запасные патроны. А сколько их там, в магазине, семь-восемь? Но впрочем, он надеялся, что для предстоящего противостояния ему хватит и одного или они просто не потребуются вовсе. Можно было, конечно, повернуть направо, найти убитого чеха и забрать его оружие - если автомат, или пару магазинов, если у того СВД, но это всё требовало времени, а Стивенсон и без того должен был уйти далеко вперёд.
   Только теперь, вновь перейдя на бег, Димарик понял, как он устал, к тому же к общей усталости добавилась боль в подвернутом голеностопе. Сидевший в подсознании и теперь радостно потирающий лапки чёртик склонился к уху и настойчиво твердил, что следует плюнуть на всё, остановиться, лечь под дерево и лежать, лежать, лежать... наслаждаясь спокойствием и размеренно дыша свежим лесным воздухом...
   -К чему рисковать, пусть рискуют другие! - твердил чёртик, Димарик отмахивался, а чёртик подкрадывался снова и задавал вопрос: - Ты же хочешь вернуться к своей Наташеньке? Хочешь? Не спеши! Никто и не узнает...
   Но Димарик лишь сжимал зубы и, с трудом наступая на саднящую ногу, бежал дальше. Ничего не добившийся чёртик сердито и немного обиженно хмыкнул и бесследно исчез, оставив за собой лишь легкую взвесь во взбаламученном озерке совести.
  
   Ральф Стивенсон.
  
   Углубившийся в лес Стивенсон вздрогнул, когда сверху раздались выстрелы, по спине побежали мурашки озноба. Значит, русские спецы всё же успели их догнать или это подошли другие, что, собственно, было ещё хуже. Ральф хотел было сперва повернуть на помощь отстреливающимся, затем передумал: если там наверху целая группа или больше - ему всё равно не справиться, во всяком случае здесь, когда кругом лес и бойцам спецназа есть где укрыться. Его рациональный ум подсказал выход - Стивенсон хорошо помнил карту: к дороге ведёт только узкая лесополоса. Если не идти по ней, а свернуть чуть раньше и успеть пройти по открытому участку к небольшому островку зелени у той же дороги... то под углом лесополоса будет просматриваться насквозь, а кругом только открытая поляна. Он, Стивенсон, заляжет в глубине островка и сможет продержаться там сколько угодно долго, хоть против группы, хоть против роты. А ему и надо всего ничего. Скоро за ним приедут, его подберут и вывезут. И что с того, что в этот раз у него не получилось? Что ж, не получилось сейчас - получится в следующий раз. Проигрыш? Кто это сказал? Нет, он не проиграл! Сегодня он станет только опытнее, мудрее. Ошибки хороши тем, что они учат. Ральф рассуждал, а в сотне шагов гибли те, с кем он провёл вместе не один месяц.
   Стивенсон поколебался ещё долю секунды, вслушиваясь в трескотню выстрелов и, сделав свой выбор, решительно зашагал в направлении дороги. Ему предстояло выполнить, как он сам говорил, план мини - выжить! Вскоре он углубился далеко в лес, и отметив, что стрельба закончилась, ещё раз порадовался своему дару предвидения. Русские победили. Его спутники или мертвы или рассеяны по лесу. Значит, ему надо спешить!
  
   Старший сержант Маркитанов.
  
   Маркитанов, выбираясь к окраине леса, свернул чуть раньше, чем надо было бы свернуть, двигаясь к той самой, идущей через всю поляну лесополосе. Но он не ошибся.
   "Если Стивенсон пойдёт к лесополосе, то идти ему будет дальше и времени потребуется больше, - рассуждал Димарик, обдумывая свои дальнейшие шаги и одновременно пытаясь отвлечься от боли, раздирающей легкие. - Лесополоса узкая, со стороны просматривается насквозь. Если я поверну здесь, то выйду напротив небольшого лесного выступа. Если успеть добежать до его оконечности, то вся лесополоса будет как на ладони. И Стивенсон мой. А куда ему, собственно, деться?"
   Придя к такому выводу, старший сержант Маркитанов и повернул, абсолютно не догадываясь, что идёт практически по следам прошедшего здесь совсем недавно Ральфа Стивенсона. Лес здесь был несколько реже, чем в других местах, а сами деревья тоньше. Чувствовалось, что в прошлом эта местность подверглась изрядному прореживанию топором, и вот теперь на старых вырубках вновь поднимался относительно молодой лес, которому следовало ещё расти и расти.
   Димарик продрался сквозь заросли какого-то незнакомого ему кустарника, преодолел небольшую полянку и, снова оказавшись под тенью деревьев, едва не загремел вниз с вставшего на пути крутого обрыва.
   -Ах ты, зараза! - выругался он, разглядывая, как теперь ему стало понятно, в "берег" маленького, едва заметного ручейка, бегущего по дну оврага, вымытого этим ручейком за долгие-долгие годы своего существования. Вверху широкая многометровая - метров семь - трещина к низу постепенно истончалась, в конце концов, становясь узким лезвием, обозначающим дно. Маркитанов застыл в неподвижности, с надеждой огляделся по сторонам, но речной берег-обрыв уходил вправо и влево, теряясь далеко в глубинах леса. Надеяться, что удастся его обойти, не приходилось.
   -Вот зараза! - вновь повторился Димарик, раздумывая над тем, как лучше "форсировать" столь неожиданно возникшее на пути препятствие. Берег хоть и уходил вниз не слишком крутым конусом, но почти не имел растительности, был глинистый, влажный, а потому скользкий и труднопреодолимый. Можно было бы, конечно, стоять тут и пялиться на бегущую внизу воду до бесконечности, но секунды, отведённые на то, чтобы догнать Стивенсона, таяли. Ухватившись за длинную ветку-ствол росшего на краю обрыва орешника, старший сержант, используя его как дополнительную опору, перебирая по нему руками, начал спуск вниз. Длины ветки не хватило, и выпустив её из рук, Димарик, словно на лыжах заскользив вниз, свалился прямо в текущий ручей. Журчащая вода оказалась так притягательна, а находилось она столь близко, что было бы глупо этим не воспользоваться! Димарик опустился на руки и жадно припал губами к текущей по земле влаге. Сделав буквально несколько глотков, он отстранился, поднялся на ноги и начал взбираться наверх. Подошвы берцев скользили по глине, как по хорошему ледяному катку. Тяжело дыша, Димарик закинул винтовку за спину, наклонился и, цепляясь пальцами за малейшие неровности, медленно "пополз" вверх. Когда до верхнего края обрыва оставалось не более метра, больная нога подогнулась, и старший сержант, набирая скорость, заскользил по глинистой поверхности. Зацепиться и удержаться удалось лишь у самой кромки воды.
   "Да что ж оно так-то! - едва не взвыв от бессилия, Маркитанов снова полез вверх. Удар пяткой в глину, ещё удар, ещё один образующий махонькую ступеньку. Теперь встать, опереться, удержать равновесие, и удар пяткой другой ноги, сжав зубы, чтобы не взвыть от боли, ещё удар и новый шаг, и так до самого верха, скрипя зубами, впиваясь пальцами рук во влажную, вязкую, но неподатливую темную глину обрыва.
   В конце концов он выбрался на противоположный край и, не давая себе ни секунды отдыха, поспешил дальше. Хотелось остановиться, отдышаться хоть немного, тем более что подвернутая нога болела все сильнее и сильнее, но старший сержант гнал себя вперёд. Продираясь сквозь мелколесье, он как-то неудачно отпустил отведённую рукой ветку, ощутил удар по лицу, почувствовал, как лопнула нижняя губа и по подбородку побежала кровь. Не замедляя движения, Димарик смахнул её рукавом.
   "Ещё немного, уже близко! - лодыжку левой ноги скрутило судорогой. Старший сержант встал, с усилием разогнул ногу, постоял несколько секунд, давая ослабнуть боли и побежал дальше.
   Край леса возник как-то неожиданно - Димарик выскочил из-за кустов и оказался практически на открытом месте. Не мешкая, он подался назад и, не отходя далеко от опушки, побежал к виднеющемуся впереди выступу.
  
   Ральф Стивенсон.
  
   -Один! - едва не вскричал от радости Стивенсон, со страхом ожидавший увидеть за своей спиной целую роту преследователей. И тут же, но уже со страхом: - Может, за ним незамеченными идут и другие? - но нет, в лесу никакого иного движения больше не наблюдалось, а перешеек, соединяющий основной лес и островок зелени, находящийся посередине раскинувшейся на сотни метров поляны был слишком узок, слишком хорошо просматривался, чтобы переход по нему мог быть осуществлён незамеченным. Значит, идущий мог быть только одиночкой, и убедившись в этом, Стивенсон сразу успокоился.
   -Один! - повторил инструктор снова и попытался восстановить дыхание. То, что все его планы и планы его боссов полетели в тартарары, Стивенсона сейчас совершенно не волновало, главное было унести собственные ноги. Пару раз ему повезло. Первый раз - когда пули русских полетели не в него, а в других; второй - когда удалось преодолеть открытый участок до того, как появился этот одиночный русский. Один. Тоже профи? Впрочем, в том, что все спецы обладают неплохими боевыми навыками, он уже имел возможность убедиться, когда недооценил их возможности по преодолению засады и осуществлению преследования. Пусть маленькой группой, но русские их настигли и... в живых ушёл только он, Стивенсон.
   Итак, к месту, где его должны были забрать, Ральф вышел на десять минут раньше, чем надлежало по договоренности. Документы и тщательно разработанная легенда были уже подготовлены. Покинуть территорию РФ трудности не составляло. Теперь ему следовало только продержаться эти десять минут и всё.
   "Продержаться?" - даже не смешно. Один выстрел, всего один выстрел, а потом несколько минут спокойного ожидания. Стивенсон чуть повернул ствол и почувствовал, как дрожат его руки. Один выстрел... А если промах? А если русский такой же снайпер? Нет, нет, нельзя так думать, это заставляет волноваться. Как я всё же устал! Нет, я бодр, бодр, я сосредоточен, я зорок и смел! Я смел! Только один выстрел! - а русский как назло меняет направления, вправо - влево, ветви, стволы, светотень... Один выстрел, он никогда не промахивается, никогда. Пора... - палец потянул курок, в ветвях тренькнула птичка, отвлекая внимание.
  
   Шлепок. Пуля ударила в дерево, заставив отпрянуть едва не напоровшегося на неё Димарика. Он упал на землю, откатился в сторону, прополз несколько метров вправо. Схватив всей пятернёй влажной, чуть желтоватой почвы, жирно размазал её по лицу. Сердце бешено колотилось, ни в какую не желая успокаиваться. Тяжелое дыхание разрывало осипшие от натуги лёгкие. Димарик сплюнул набравшуюся в рот вяжущую слюну и медленно, буквально по миллиметру пополз под ветви растущего впереди куста. Теперь, после этого, едва не убившего его выстрела, старший сержант знал: Стивенсон не уйдёт. Островок зелени, в котором тот сейчас находился, не так велик, а за ним только узкая полоса асфальтовой дороги, противоположная обочина которой практически отвесно обрывалась в пятидесятиметровую пропасть. По счастью, туда без специального снаряжения не спуститься, вправо-влево чистая полоса дороги, а между двумя противниками несколько сот метров открытого пространства. И никому не уйти. Стивенсону - потому что некуда, Маркитанову... он, конечно, мог бы... Но разве он может позволить себе отступить после стольких усилий, после...
   Димарик качнул головой, отметая все посторонние мысли. Внутренний чёртик на этот раз даже не попытался и пикнуть...
   "Ровная мушка, мягкий спуск. Ровная мушка, мягкий спуск, - словно заклинание повторял он, осторожно проталкивая ствол сквозь переплетение листьев и физически ощущая, как вражеский снайпер буквально ощупывает в прицел каждую пядь открывающегося ему пространства лесного выступа. Димарик отодвинул последний закрывающий обзор листик и прильнул к окуляру прицела. Бесконечно уставшее тело подрагивало, передавая свою дрожь державшим оружие рукам. В висках стучала никак не желающая успокаиваться кровь, щиколотка ныла противной болью. Димарик сжал зубы и перестал обращать на это внимание.
   "Где ты, сволочь? Где ты, гад? - твердил он, скользя глазом по зелёным зарослям и не замечая ничего подозрительного. Секунды бежали, а где-то там сидел вражеский стрелок, который уже, возможно, вычислил местонахождение спецназовца. Вычислил, и вот теперь доли секунды отделяли от рокового выстрела. Хотелось повести стволом быстрее, вправо - влево, раз за разом ощупывая местность, впиться взглядом вдаль, чтобы разглядеть, увидеть незамеченное, а ещё лучше стрелять, стрелять, стрелять, чтобы одна из пуль, чтобы... Но делать этого было нельзя. Кровь по-прежнему стучала в висках. Димарик подвел галочку к правой стороне кустов и хотел было начать движение ствола влево, как:
   -Вот ты где прячешься, вот ты где! - он не смог бы дать себе отчёта, что именно в этом месте в зелени листьев показалось ему подозрительным, но уверенность в том, что Стивенсон притаился именно там, была полной. Димарик прижался к наглазнику. В глазах рябило. Он постарался выровнять дыхание и осторожно положил палец на спуск. Спусковой крючок пополз, подвигаемый сжимающимся пальцем. Галочка в оптике, задержавшись на сотую долю секунды в неподвижности, вдруг заметно клюнула и уползла в сторону - руки дрожали. Димарик разжал палец.
   "А если Стивенсона там нет? - мелькнула почти паническая мысль. - Если он где-то в стороне или, перебежав дорогу, упал в канаву за обочиной? Нет, он здесь, здесь! Целится поди, гад! А может, не видит? Тогда шевельнись! Шевельнись же, сволочь! - палец, вновь положенный на спусковой крючок, начал затекать. Внезапно в том месте, что держал под наблюдением Маркитанов, шевельнулась, дрогнула потревоженная выстрелом ветка.
   -Есть! - обрадовано подумал Димарик, нажимая спусковой крючок.
   Свист Стивенсоновской пули и звук выстрела из СВД Димарика достигли его ушей одновременно. Он почувствовал, как болью обожгло плечо. А над позицией противника приподнялась какая-то бесформенная тень и тут же рухнула, укрываясь за зелёной стеной кустарников.
   -Попал? - удивлённо и одновременно обрадовано воскликнул старший сержант и, не обращая внимания на жжение в плече, снова прильнул к прицелу. - Теперь не уйдёшь, теперь мой! - уверенно пробормотал он, и в этот момент со стороны населённого пункта ...той показались две серебристые легковушки. Резко замедлив ход, они свернули к левой обочине и встали. Димарику не было видно, но он отчётливо услышал, как хлопнули, закрываясь, двери и, завизжав покрышками, машины рванули в сторону ...кого. Димарик поднял ствол. У него ещё была возможность расстрелять автомашины, остановив их ускользающее движение, но на заднем сидении, за затенённым стеклом каждой наверняка женщина с ребенком... или двумя... и что потом кому докажешь? Старший сержант сглотнул подступивший к горлу ком, заскрежетал зубами от невыносимой обиды и уронил голову на обессилено сложенные на прикладе СВД руки.
  
   Ханкала.
  
   -Так, каков наш окончательный результат? - стремительно ворвавшийся в кабинет Сергей Игоревич выглядел значительно повеселевшим. - Как я понимаю, уйти удалось лишь Ральфу Стивенсону?
   Сидевший за центральным столом полковник Черных кивнул. Генерал Хлебников на этот раз отсутствовал, вызванный на срочный радиосеанс с Москвой.
   -Разведчики, ведшие преследование уверяют, что Стивенсон ранен. В том месте, где он был подобран машинами, обнаружена кровь. - Черных потянулся к стоящей на столе чашке с дымящимся кофе, взял её в руку и, повернувшись к неприметно сидевшему в уголке кабинета заму подполковнику Остапенко: - Как думаешь, может стоит при подготовке ориентировки на задержание отправить с ними составленный нами портрет-описание?
   -Почему бы нет? - Остапенко непроизвольно пожал плечами. - Что мы теряем? Ничего. Вот только надо не забыть сакцентировать внимание на словосочетании "возможные приметы".
   -Обязательно, Стивенсон ведь может быть совершенно другим человеком, и наши ребятишки чего доброго в своём педантстве его пропустят.
   -Про глаза указать? - осведомился Остапенко.
   -А разве я сказал "нет"? - улыбнулся полковник, и свободной рукой подтянул к себе стопку каких-то бумаг.
   -Тогда что рассылаем? - спросил подполковник и, понимая, какой будет ответ, встав, шагнул в направлении коридора.
   -Да, и немедленно! - полковник поднёс чашку ко рту, отхлебнул кофе, обжёгся, качнул головой, досадуя на самого себя и, снова поставив чашку на стол, предался размышлениям. Ничего толком не понявший из этого разговора Смоленцев застыл с открытым ртом, а подполковник Остапенко удовлетворенно кивнул и пошёл выполнять распоряжения своего шефа.
  
   Ориентировка на Стивенсона была разослана по всей республике и всем прилегающим к ней регионам. Силовые структуры срочным порядком начали одновременную проверку всех лечебных заведений.
   К вечеру этого же дня возле неприметного здания сельской больницы, выкатившись из просёлка, тормознула приземистая туша БТР-80. Спрыгнувшие с брони плотные коренастые парни в ладно подогнанных бронежилетах сразу же навели прицелы на выходящие на улицу окна и двери, а несколько бойцов, обежав здание, взяли под наблюдение противоположную, лишенную окон стену, но это уже так, на всякий случай. Из подкатившего следом УАЗика вышло ещё четверо. Они мельком взглянули на окружившее здание оцепление и прямиком направились к входной двери.
   -ФСБ, антитеррор, проверка, - объявил выскочившему на порог врачу шедший первым. - Не беспокойтесь, мы ненадолго! - для говорившего это была за сегодняшний день уже четвертая по счету больница, и ничего особенного от этой он не ждал. Они вошли в одну палату с какими-то старухами, в другую, где лежали дети, проследовали в третью. Сопровождающий их доктор, хоть этого от него и не требовали, без конца пояснял кто и с чем лежит, когда и какое оборудование завезли, а потом из его уст полилась бесконечная жалоба на необеспеченность, на нехватку персонала, на низкую зарплату.
   Наконец оперативнику это надоело:
   -Вы можете идти молча?
   Доктор кивнул и неожиданно для оперативника и впрямь заткнулся. В третьей палате лежали трое: молодой парнишка, из-под чьей задранной вверх пижамы виднелся залепленный пластырем шов от вырезанного аппендицита, старик с загипсованной ногой и рыжий, возможно излишне бледный гражданин среднего возраста без внешних признаков болезни. Был он аккуратно подстрижен, гладко выбрит, причем по степени загара кожи всем было ясно, что бреется он регулярно, что само по себе показывало, что данный чеченец к ваххабитам не имеет никакого отношения. Он улыбнулся вошедшим кривой от слабости улыбкой и таким же слабым голосом на совершенно чистом русском произнёс:
   -Здравствуйте!
   -Здравствуйте! - отозвался вошедший первым, и он, и остальные вошедшие с ним, окинув взглядом палату, поморщились от витающего здесь запаха.
   -Дизентерия! - кивнув на рыжего, объявил доктор.
   -Ясно... - буркнул оперативник и развернулся, чтобы уйти. Уже подойдя к двери, он оглянулся и бросил ещё один взгляд на "дизентирийщика". Что-то в нём было не так. Оперативник замедлил шаг и словно бы в задумчивости повернулся и пошел вправо по кругу, обходя комнату. Что-то он упустил. В ориентировке было ...возможно... возможно, глаза разного цвета. У столь обрадовавшегося их появлению чеченца глаза были разные. Особенно это стало заметно сейчас когда взгляды оперативника и чеченца встретились.
   "Но нет, это не он! - оперативник отчётливо представил виденную им фотографию. - На портрете был совершенно другой человек и цвет волос... Но волосы можно перекрасить, а лицо... пластическая операция... и всё же, всё же... А если это не он? Взять, а потом разобраться? Сколько будет воя... Но он не о том... Ведь что-то указывает на... что-то кроме глаз... Что сказал врач? Дизентерия, точно! Вот он ответ! Такой больной рядом с прооперированными пациентами. Может, в больнице не хватает мест?
   -Простите, - оперативник обратился к доктору. - Почему в одной палате с прооперированными... - он ещё не договорил, а всё понявший Стивенсон потянул руку под матрац.
   Шедший крайним капитан из "тяжелых" ФСБешников был слишком опытным, чтобы не заметить этого движения. Ральф рванул лежавшее под матрасом оружие. Но было поздно. Твердые, как стальные клещи, руки обхватили его запястье, скручивая немилосердным изломом. Кость хрустнула, заставив взвыть инструктора, привыкшего причинять боль другим и не получать её самому. Пистолет с грохотом выпал. На пижаме Стивенсона, брызнув из-под потревоженной повязки, почти мгновенно проступила кровь. Кинувшийся на помощь пациенту доктор был сбит с ног и воткнут мордой в пол больничной палаты.
   -Вот и всё! - довольно процедил старший команды - подполковник ФСБ, чьи звёздочки, как и всех прочих присутствующих на задержании были скрыты под бронежилетами. - Забираем этого и уходим.
   -А врач? - спросил кто-то из "рядовых" бойцов.
   -Что толку? Ты думаешь, его завтра же не отпустят? - старший едва сдержался, чтобы не плюнуть на больничный пол. - Изложим в рапорте, и пусть местные сами разбираются! - И чтобы прекратить бесплодную дискуссию: - Тридцать секунд, уходим...

Эпилог.

   Разложенные на столе награды: орден "Мужества", медаль "За отвагу", медаль "Суворова", еще парочка министерских медалей - взгляд прапорщика - заместителя командира разведывательной группы специального назначения скользил по ним, переходя с одной на другую. Здесь должна была бы лежать ещё одна заработанная им награда, но её не было - не пришла... "Ну и пусть, - подумалось прапорщику, - главное, что командир остался жив. Правда, капитана Морина мучили головные боли, но доктора обещали, что это пройдёт... Киреев обзавёлся протезами и, добившись разрешения, остался в армии контрактником, занимаясь чем-то по тыловому обеспечению. Петренко до сих пор колесил по госпиталям. Отказавшись от заманчивого предложения "ампутировать ступню и не мучиться", он уже перенёс десяток операций по восстановлению кости и готовился к следующей. Но дело успешно шло к поправке. Петренко даже обещался через несколько месяцев приехать без костылей. Дай бог, дай бог!", - подумал прапорщик, начиная укладывать в коробочки свои награды. За окном общежития шумел ветер, в глазах стояла беспросветная грусть...
   Старая война закончилась, а отблески другой, новой, уже искрили на его горизонте ...
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"