Гончаренко Татьяна Сергеевна : другие произведения.

Синдром

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   1
  Решётки, везде решётки. Больничная белизна и абсолютная замкнутость пространства. А ещё звуки приглушённые, как будто дело происходит под водой. Надо успокоить нервы.
  - Проходите, пожалуйста, - молоденькая медсестра, приоткрыла дверь, и Вера, изобразив жизнерадостную улыбку, шагнула в кабинет.
  - Здравствуйте!
  Маргарита Аркадиевна, директриса специализированного подразделения психиатрической клиники, очень крупная женщина в белом халате, недобрым взглядом из-под тяжёлых век внимательно рассматривала очередную аспирантку Эдуарда Бениковича.
  - Вы проходили тесты?
  - Конечно, - Вера почувствовала, как щекам стало горячо.
  - Хм, тогда вам, видимо, нечего краснеть, - Маргарита Аркадиевна в точности знала, как проходят тесты аспирантки Бениковича, поэтому продолжала сверлить девушку маленькими свинцово серыми глазками.
  - Да, мне нечего краснеть. Я честно заработала это место.
  И это было правдой.
  Маргарита Аркадиевна, продолжала рассматривать девушку, как неизвестное науке особо опасное насекомое.
  - Поживем, увидим, - наконец изрекла директриса, - присаживайтесь, чего стоите.
  Вера присела на самый краешек стула, но опомнилась и постаралась расположиться так, что бы со стороны её поза казалась расслабленной и комфортной. Теперь она заметила, что перед директрисой лежит пачка бумаг и сверху злополучная анкета.
  - Надеюсь, вы понимаете, что любая информация, вынесенная из стен этого здания, приведёт к судебному преследованию и тюремному заключению.
  Вера попыталась отогнать жутковатую мысль о других возможностях, альтернативах тюремному заключению, которые были просты и ясны, как белый день, как будто Маргарита Аркадиевна, сказала именно это. Вера представила, как за ней захлопывается дверь психиатрической больницы. Тяжело вздохнув, девушка посмотрела директрисе в глаза открыто и ясно:
  - Я приложила слишком много усилий, чтобы попасть сюда. И понимаю всю ответственность, которую на себя возлагаю.
  - Тогда вы отдаёте себе отчёт в том, что ваши подопытные - люди? Вас не будут преследовать по ночам покаянные мысли, не замучает сочувствие и сопереживание, и вы не будете искать сочувствия у сильной половины человечества за пределами больницы? Ну ладно, тогда приступим. Вот вы пишите, что родились в Смоленске, ваш отец преподаватель, мать умерла при родах. Ничего не хотите добавить?
  Ладони Веры взмокли, ей очень захотелось достать из сумочки платочек. Но усилием воли она заставила себя успокоиться.
  - Нет.
  Можно было бы собой гордиться, вот только вопрос такой был задан недаром.
  - А вот у меня иные данные, - в голосе Маргариты Аркадиевны даже послышалось некоторое сочувствие, - отец ваш член группировки так называемых Экзорцистов.
  Вера поборола желание сжаться в комочек, и пожала плечами.
  - Пять лет назад наши пути разошлись, и мы не общались. Тогда он был преподавателем основ мировой культуры. Так, что, может быть, я просто отстала от жизни.
  - Почему вы не общались?
  - Да потому и не общались, что его взгляды на жизнь не совместимы с моими.
  - Значит, вы сочувствуете носителям синдрома ?
  - Это не то слово, которым я бы описала своё отношение. Я учёный. Явление мне интересно и я бы не стала придавать ему эмоциональную окраску.
  - Ясно. Почему вы солгали в вашей анкете по поводу матери?
  Вера изо всех сил пыталась погасить волну жара, которая устремилась от шеи к лицу, но поняла, что эту битву она проиграла. Надо было придумать, что-то правдоподобное.
  - Я вас не понимаю, в каком плане солгала?
  - Вы по-прежнему утверждаете, что ваша мать умерла? Вы не думали, что это легко проверить?
  - О чём вы говорите? - Вера пыталась, изобразить изумление и растерянность. - Вы хотите сказать, что моя мама жива? Вы что-то о ней знаете?
  Девушка вся подалась вперёд с ужасом и надеждой.
  - Успокойтесь. Я знаю только то, что данных о её смерти, тем более при родах, не было зарегистрировано.
  - Я знаю о ней только со слов отца, - девушка тяжело вздохнула и снова села на стул, прислушиваясь к своим ощущениям. Облегчение? Разочарование?
  Если не считать совсем смутных воспоминаний, она действительно знала о матери только со слов отца. И именно благодаря его разглагольствованиям Вера проделала весь путь до этого места. Может, она, когда-то поймёт, что случилось с Ольгой Викторовной Лапиной, урождённой Белохвостиковой.
  - Я вам должна задать ещё один важный вопрос: кроме научной заинтересованности, нет ли у вас другой дела личного характера в стенах этой клиники?
  Девушка только отрицательно мотнула головой.
  - Ладно, на сегодня хватит. Подпишите бумаги, и оформите пропуск, остальные указания можете получить у вашего научного руководителя.
  Вера подписала бумаги, мягко встала из кресла, стараясь, чтобы ноги не дрожали. Попрощалась, кивком головы , и вышла из кабинета.
  Почти ничего не различая перед собой, она миновала приёмную. Завернула в регистратуру и почти выбежала из клиники.
  Маргарита Аркадиевна провожала девушку глазами, стоя у окна, пока та не скрылась за воротами.
  - Нда... интересный экземпляр.
  Затем включила диктофон:
  - Вера Антонова Лапина, N 825 латентный носитель Лозанского синдрома, уровень... директриса заглянула под стол на крошечный прибор, - 0,20 Бер, не пациент. Большая вероятность того, что синдром передан по наследству. Установить местонахождение Ольги Лапиной.
  - Ай да Беникович, - отложив диктофон, покачала головой директриса, - ай да сукин сын.
  
  2
  
  Мишка часто оставался один, но никогда не испытывал при этом страха или обиды, как теперь. А всё началось после похода к одному странному человеку. Мальчик, уже который раз за неделю, пытался перебрать в голове все события, чтобы понять, что такого произошло, что его стали прятать.
  Как то вечером, мама долго спорила с отцом, а на следующее утро собрала Мишку и куда-то его повезла. Ехали долго. Мама плакала по дороге, на вопросы почти не отвечала, только твердила, что всё будет хорошо. Остановились у большого деревянного дома. Тут было много машин и много людей, а ещё было много детей на таких же инвалидных колясках, что и у Мишки. Все чего-то ждали. Мама тоже ждала, её пальцы аж побелели, так крепко она сжимала ручки кресла. Наконец дверь дома открылась. Оттуда вышел человек в странной белой одежде. Такую Мишка уже видел по телевизору, поэтому он заулыбался. Наверно, он был единственным, кто заулыбался, и дядя с крыльца, казалось, тоже улыбнулся конкретно ему, Мишке, хотя было далеко. И как он только смог рассмотреть Мишкину улыбку? Человек поднял руки - все затихли и поклонились. Мама тоже поклонилась, а Мишка не мог поклониться, поэтому только смотрел. Но дядя, кажется, не обиделся. Потом дядя долго говорил что-то, чего Мишка не мог понять. Вроде как сам господь даровал своим детям милость и послал чудо. Великий дар. И как кто воспользуется этим даром, так потом, и будут его судить. Кто- то спросил про какое-то чудовище, которое тоже получило дар. Дядя ответил, что зло тоже не дремлет, и идёт в ногу со временем. И что Бог терпит его, потому, что иначе люди страх божий потеряют. Когда дядя замолчал, все люди бросились к крыльцу, и мама тоже. Но коляска за что-то зацепилась и перевернулась. Мишке было больно, но он не заплакал, потому что мама заплакала, так горько, что Мишке не захотелось расстраивать её ещё больше. Тогда люди расступились, и дядя подошёл к ним. Мама перестала плакать и упала на колени, такая смешная в платочке. Мишка снова заулыбался и маме и дяде. Глаза у дяди были добрые-добрые.
  - Не надо, дочь моя, подымись. У тебя замечательный сын. У него всё хорошо.
  - Как же хорошо?!
  Мама снова была готова расплакаться
  - А ты готова принять чудо? Будет ли твой ребёнок счастливее? Сможет ли он нести на себе бремя ответственности?
  - Он хороший мальчик, он всё сможет!
  Дядя посмотрел Мишке в глаза, и неожиданно погрустнел. Он взял Мишку на руки и спросил:
  - Ты сможешь?
  - Смогу, - на всякий случай прошептал Мишка, потому что мама очень хотела.
  - Ну, тогда бери свою маму и беги, беги быстрей.
  Мишка бежать не мог, но тут раздались крики злых людей и крики боли. Все заметались, забегали. Мишке стало страшно. Дядя ему улыбнулся и поставил на ноги. И Мишка ... побежал, и мама побежала, вот только коляску потеряли.
  А теперь все не смотрят на Мишку, отворачиваются. Няня ушла, бабушка разругалась с мамой и папой. Мама и папа молчат, не разговаривают, перестали гулять с Мишкой. А Мишка так любил эти прогулки! Целый день сидеть в кресле одному так грустно... Нет, конечно, ему не обязательно сидеть в кресле. Но что делать с этим даром, если ты всё равно один в комнате. Раньше Мишка целыми днями мог смотреть телевизор, а теперь никто не смотрит телевизор. Что-то случилось. Мишка и так знает, что случилось, лицо у дядечки было такое грустное...
  Мама вошла в комнату, и Мишка осторожно ей улыбнулся, потому что знал, мама боится. И его тоже боится.
  - Милый, мы переедем в другой город, у нас всё будет хорошо.
  - И мне можно будет гулять?
  - Да малыш, своими ножками, - мама улыбнулась совершенно искренне в первый раз за неделю, и Мишка почувствовал себя счастливым.
  
  3.
  
  - Ну-с что, для начала, что ты знаешь о синдроме? - Биникович, лениво рассматривал Веру, как будто гадал, откуда такая взялась в его коллекции. Выглядел профессор довольно таки импозантно, не удивительно, что уже энное поколение студенток души в нём не чает.
  - Первый раз был зафиксирован в Швейцарии в городе Лозана, три года назад. Клиника для душевно больных была поражена странным явлением, вызванным фобией одного из пациентов. Раньше такие проявления назвали бы экстрасенсорными, теперь чаще называют мутацией.
  - На самом деле синдром известен уже лет 10 в определённых кругах, а если быть совсем честным, то успело родиться, вырасти и состариться целое поколение носителей синдрома. Вот, что моя хорошая, сначала Олежек ознакомит тебя с нашим зверинцем, заодно расскажет о правилах безопасности, а потом мы вместе сформируем твои задачи. Тебе придётся много читать, и ещё больше переводить.
  Олег - крупный парень с совсем не дружелюбным выражением лица, открыл перед Верой дверь.
  - Эй, Олежек, повежливей там с дамой, и на четвёртый этаж ни ногой!
  Вера - худенькая девушка со светлым невнятным цветом волос, светло - карими глазами и почти прозрачными ресницами, не знавшими косметики, не пользовалась большой популярностью у противоположного пола, часто влюблялась, но всегда втихаря. Общение с Бениковичем давалось ей с трудом. Вернее, она не помнила случая, что бы вышла из его кабинета в естественном цвете. Ей даже приходило в голову, что она была принята в команду, что бы дать Бениковичу шанс и дальше наблюдать смену окраски от совершенно белой, до пунцово - красной.
  - О технике безопасности: - никогда не смотри больным в глаза, не верь ни одному из шести чувств, -только своему разуму, никогда не подымайся на четвёртый этаж.
  - Почему?
  - 2 Бера тебе о чём-то говорят? Вот и не подымайся туда никогда.
  - 2 Бера! Разве это возможно?
  - Как слышишь. Представляешь, вот такое чучело да на свободе, да вздумается ему творить непотребства, так кто ж его остановит? В чём и заключается наша задача - выяснить, откуда эта дрянь взялась, можно ли остановить её распространение и существует ли противоядие или хотя бы защита от Бероизлучения.
  - Кто же теперь ухаживает за больными с 4 этажа?
  Олег поднял глаза к потолку:
  - Существуют люди не чувствительные к излучению, но надо ещё найти таких. Сейчас у нас работает парочка Лозанчиков. Короче вот. Третий этаж - это наша спецклиентура. 0т 0.05- до 0.5 Бер, ни родственников, ни друзей. Ну, ты помнишь о правилах безопасности. Внутрь заходить только при дежурном. Они тоже лозанчики, но вполне адекватные.
  Вера старалась не выказать слишком откровенного любопытства в отношении молодого человека в белом халате поверх костюма охранника.
  Олег пробормотал себе под нос, что-то ругательное.
  - За что ты его так сильно не любишь, если он адекватный?
  - А вот такой подойдёт к тебе и скажет танцуй, и ты будешь танцевать, а скажет зарежься, и ведь зарежешься! За что я должен такого любить? Будешь цацкаться с лозанчиками - вмиг вылетишь из команды. У Бениковича всё строго.
  - Подопытный N1 Женщина 48 лет. Мы называем её Золушкой. Найдена на улице без документов. Фобия. Она до чёртиков боится грязи. 0.45 Бер
  Вера во все глаза смотрела на женщину, забившуюся в угол помещения, больше походящего на помойку. Громадные тараканы, размером со спичечный коробок, и прочие паразиты, включая крыс, копошились в грязи. Женщина сидела под раковиной в окружение моющих средств и слабо поскуливая, тёрла себя. На руках виднелись раны и ссадины.
  - Помещение убирается раз в час, и живность травится, но эта истеричка возвращает всё на место в течении 10 минут.
  Подопытный N3 белая горячка а-ля лозана. Судя по всему, зовут Инна, около 40 лет. Однажды здесь видели, даже зелёного чёрта, как это ни банально. Белая горячка, которая не лечится. Толи ей самой нравится, толи рехнулась окончательно.
  Одутловатая немолодая женщина играла в салочки с мелкой красненькой пакостью, чем-то действительно напоминающих чёртиков, только без рожек и копытец. Им всем было явно весело.
  - Она их называет экзотиками, хмыкнул Олег.
  Вера шла вдоль палат с зеркальными окнами и думала о том, что где-то за таким же окном, видимо, живёт её мать, и это в лучшем случае. И о том, что у здания есть подвал, куда тоже нужен отдельный пропуск, которого у Веры нет, а ещё 4 этаж, куда тоже не ногой. Рядом с энтузиазмом гундосил Олег. Ему явно было всё равно, слушает ли его девушка, он просто парил на крыльях своего превосходства. Большинство обитателей третьего этажа либо понимали, что они в психушке, но им было всё равно, либо не понимали совсем ничего.
  - Что же находится на втором этаже?
  - Почти то же, что и на третьем, только там больные с историями болезни, медицинскими картами и родственниками.
  - А в подвале?
  - Морг.
  Вера посмотрела на Олега дико. В обычные морги пропуска не требуются, но вслух высказывать подобную мысль девушка не стала. Вместо этого она потерпела очередное поражение в борьбе с сочувствием, которое она, к собственному удивлению, направила на обитателей четвёртого этажа. Что-то ей подсказывало, что они сильно отличаются от остальных пациентов, и основная причина, по которой их здесь содержат, - это страх. Животный страх, таких, как Олег перед неведомым.
  
  4.
  
  Выставка определённо удалась, такого ажиотажа не было давно. Вот только Лерку тащить, сюда не следовало, потому, что вокруг творчества Андрэ были и всегда будут скандалы. И по последним данным за пределами галереи уже формируется толпа протестующих, ничего не понимающих бездарей. Даня невольно усмехнулся, наблюдая, как трепещут крылья узкого с лёгкой горбинкой носа Лерки, когда она подходит к полотнам, как будто принюхиваясь.
  - Даня они пахнут, по-настоящему пахнут!
  - Ага, масляной краской.
  - Нет! Вот, понюхай, - настоящими цветами!
  Пришлось нюхать пейзаж. Даня наклонился к полотну, на него пахнуло свежестью и лёгким цветочным запахов весеннего утра в саду. Он встряхнул головой и снова наклонился к полотну. Он и так знал, что картины Андрея друга и соперника, - живые, в самом деле живые. Они даже посмеивались между собой, что если тот начнёт рисовать портреты или животных, то тем самым породит толпы Галатей.
  -Ты, наверное, единственная девушка, которой придёт в голову нюхать картины, - Даня улыбался, он был рад за Андрея, но это была и его выставка.
  Так и не дождавшись от Лерки вопроса, а где же твои Данька картины, он осторожно оторвал её от обнюхивания очередного дивного пейзажа и тихонько направил в нужную сторону. Теперь возле пейзажа с сиренью выстроилась очередь желающих попасть из душного жаркого летнего дня в весеннее утро, засуетились репортёры, послышались восторженные возгласы.
  - Смотри, что ты натворила! Теперь весь мир обнюхает картины Андрэ.
  Вдруг девушка остановилась как вкопанная. На картине застыла в напряжённой позе охотника борзая, казалось, ещё мгновение, и она прыгнет. Тонкая, стремительная, грациозная, со страстными умными глазами, как две капли воды похожими на Леркины.
  - Я её куплю, я её куплю, - пританцовывая на месте, девушка начала озираться в поисках администратора.
  - Глупенькая, это мой тебе подарок на день рождения.
  Данька был таким торжественным и гордым, что Лерка едва удержалась от смешка. Вместо этого она поцеловала дарителя в курносый нос, затем сияя тёмно карими, почти чёрными глазами изрекла:
  - Она прекрасна. А ты просто чудо!
  - Видишь, я тоже что-то могу, - Данька сам понимал, что выглядит глупо, но ничего не мог с собой поделать.
  Возможно, его картины не благоухали, но то же чего-то стоили. Застывшее в вечности движение, так сказал однажды Андрэ. А глаза борзой были настолько живыми и настолько Леркиными, что сам автор вздрагивал и немного побаивался показывать картину подруге. Но всё вроде обошлось.
  Остальная выставка была просмотрена как в тумане. Было весело и здорово, и не до картин. Может и правильно, что немного пришлось подождать с подарком, а то они бы так проскочили всё и не увидели такой красоты.
  - Мне кажется, нам пора выбираться отсюда - выскочил из-за спины Андрей и поволок их к чёрному ходу.
  - А мой подарок?
  - Завтра заберём, если галерея выстоит.
  Во внутреннем дворе было относительно пусто, но с улицы слышался гул и крики.
  - Может, они так сосредоточены на входе, что не обратят на нас внимания - Андрей быстро осмотрел возможные пути отхода. К сожалению, выход из внутреннего двора был перекрыт чугунными воротами.
  - Что происходит?
  - А ты не знала, что вот год как встречаешься с исчадиями ада и злобными чернокнижниками, насылающими беды на головы простых невинных обывателей?!
  - Но это же бред! Вы просто рисуете картины.
  Мужчины переглянулись:
  - Ну да, просто ничем не примечательные картины. Почему только они кажутся такими живыми, - ухмыльнулся Данька.
  Девушка растерянно захлопала глазами.
  - Вот оно - дитя, испорченное современностью. Ничто ей уже не странно! - подхватил Андрэ.
  Они смело вышли из-под арки и быстро направились прочь к метро. Лерка обернулась, и сердце её сжалось. У входа в галерею собралась небольшая, но сердитая толпа с плакатами, и, видимо, не только. Данька дёрнул её за руку, вынуждая смотреть вперёд. Всё, что она успела прочитать на одном из плакатов: "МУТАНТОВ В РЕЗЕРВАЦИИ".
  - Такая невыразимая красота, а они про мутантов, - глаза девушки свирепо блеснули, она резко затормозила и решительно повернула назад.
  Данька крепче сжал её руку, а Андрей ухватил за другую.
  - Пойдём девочка, нечего дразнить толпу.
  
  5.
  
  Месяц работы в больнице примирил Веру с решётками на окнах. Тем более, что с больными на прямую особо контактировать не приходилось. Если не считать, конечно, мысленного приветствия обитателей с утра. Ей иногда казалось, что ей отвечают. Почему бы и нет, так она про себя решила на третий день, - ведь они лозаны. После решения вести мысленный диалог, делиться впечатлениями и эмоциями с больницей стало неотъемлемой частью её работы. Как и обещал Эдуард Беникович, ей пришлось много читать, переводись, анализировать, и обрабатывать данные, которые приносил Олег. Вот кого она не переносила на дух. Из её собственных наблюдений, большую часть из этих данных молодой человек добывал в подвале вместе с обитателями третьего этажа. Девушке не хотелось думать, что там делается. Но она знала. Беникович, появлялся редко, давал новые указания и исчезал. Об обитателях четвёртого этажа известно по-прежнему ничего не было. Однако именно там Вера нашла себе самого верного "воображаемого друга". Во всяком так ей казалось.
  Сегодня должен был приехать шеф. И надо было подготовить отчёт. Насколько девушка понимала, шла подготовка к чему-то серьёзному. Во всяком случае, пациентов со второго этажа начали переводить. Но ей не сиделось на месте. Вера вышла в коридор. Удивительно, но мимо неё пробежали экзотик и стайка тараканов, а так же несколько незнакомых существ, которые передвигались по полу и даже по стенам коридора. А сквозь всё это, не замечая ничего, шёл Олег.
  - Что с тобой? Эй, эй, не вздумай хлопнуться в обморок!
  Вера не знала, собирается ли она терять сознание, но стены и потолк, а пол, каким-то образом потеряли свою плотность и непрозрачность. В голове билась одна ужасающая мысль: "Я спятила, спятила как мама, отец мне говорил!".
  - Беги дурочка пока можешь, - остро царапнула чужая мысль.
  Чья? Вера завертела головой и сквозь полупрозрачную стену отчётливо увидела убегающих охранников. Вернее их тени. Это было похоже на сон, когда точно знаешь, кто перед тобой, но не можешь разглядеть черты. Вера повернулась, что бы задать вопрос Олегу. Двигаться бело трудно, как будто воздух вокруг сгустился и стал тягучим. И медленно открыла от удивления рот, потому что Олег танцевал, неуклюже приседая и подпрыгивая. Было, похоже, что кто-то дёргает за невидимые нити.
  - Олег, Олег, пожалуйста, перестань!
  Девушка попыталась ухватить крупного молодого человека, но это было смешно. Только теперь Вера поняла, что слышит душераздирающий вопль, застывший на одной ноте, безумный, наполненный смертной тоской. А ещё Вера увидела тянущуюся из-под сердца парня золотистую нить, причем не куда-нибудь, а прямо к ней - Вере. Девушка дёрнулась и отпрыгнула, но нить, соединяющая её с Олегом, никуда не делась. Только стала шире, напряжённей. Дышать, однако, стало легче. Вера бросилась было бежать, но споткнулась обо что-то полупрозрачное. Теперь она различила сквозь вой Олега, многоголосье, доносящееся из зверинца, и рёв сирены. Двери захлопнули прямо перед её носом, что, однако не помешало бегущей по коридору всякой мелочи. Некое красное создание умудрилась даже показать ей язык и скорчить рожицу. Внутри было очень спокойно, не смотря на внешнее смятение мыслей и чувств. Откинув фальшивую панику в сторону, Вера спокойно и вдумчиво прислушалась к происходящиему вокруг. Удушье отступило. Дышалось легко, с привкусом горько-сладкой эйфории. Казалось, что вся жизнь в здании стекается к ней. Почему? Что она такого сделала? Или ей просто мерещится, как тем несчастным в "зоопарке"? Усилием воли она попыталась порвать нить, соединяющею её с Олегом. Молодой человек завис в воздухе, и звучно шлёпнулся на пол:
  - Твою мать! Твою мать! Вот дерьмо!
  Когда он нащупал глазами Веру, растерянность сменилась бешеной яростью. Поднявшись на четвереньки, он медленно, но уверенно пополз к девушке.
  - Ах ты сучка!
  Первым порывом было объяснить, что она тут не причем, но её накрыла новая волна экстаза. Сквозь полупрозрачную стену вошёл человек. Ощущение реальности давно покинуло девушку, поэтому она только тихо застонала от переизбытка чувств. Человек расхохотался. Затем ткнул в Олега пальцем:
  - Танцуй, - и Олег снова задёргался в своём безумном танце.
  Затем человек приблизился к Вере. Она должна была испугаться, но чувствовала себя на седьмом небе.
  - Кто ты?
  Теперь она понимала, что вся жизнь в здание стекается не к ней, а через неё к этому человеку.
  Человек потянул к ней руку и эйфория улетучилось. Девушка поняла, что человек сейчас вытянет и её жизнь, но он только потрепал её за подбородок, затем просто прошёл сквозь закрытую дверь. Но через несколько секунд, а может быть, через вечность, рука снова появилась из-за двери и сделала жест, который как бы приглашал куда-то Олега. Но вместо того, что бы пойти куда-либо, молодой человек прекратил танцевать и шлёпнулся на пол. Рука снова исчезла.
  
  6.
  
  - Как вы, священнослужитель, относитесь к тому, что в Смоленске толпа разъярённых людей с именем Божьим на устах, жестоко расправились с человеком, только за то, что он носитель синдрома?
  - Самосуд, - это дело серьёзное, и на это церковь не благословить не может. Но так ли невинен был этот несчастный? Он поставил себя выше нашего отца небесного, выше служителей церкви и науки. Давайте зададим себе вопрос, может ли обыкновенный человек исцелять людей взглядом без помощи Диавола? Иными словами, он не только продал свою душу, но и искушал простых людей, страждущих, которые искали помощи, но пошли не в церковь, а к прислужнику нечистого. Как вы думаете, как это отразится на их душе? Сказано в Писании: "Берегитесь, чтобы кто не прельстил вас, ибо многие придут под именем Моим, и будут говорить: Я Христос. Тогда соблазнятся многие, и друг друга будут предавать, и возненавидят друг друга; и многие лжепророки восстанут, и прельстят многих; и, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь; претерпевший же до конца спасется. Бедствие это становится тем больше, когда присоединяется к нему и междоусобная война. Таковые лжеапостолы, лукавые делатели, принимают вид Апостолов Христовых".
  - То есть, как я понимаю, вы не одобряете самосуд, но поддерживаете саму идею преследования этих людей?
  - Я уже говорил, но повторюсь ещё раз, что церковь не может одобрять самосуд. Но я, как человек, могу понять людей. Они напуганы. Зло никогда не было так сильно. А государство не предпринимает ничего, что бы спасти души своих граждан.
  - Хорошо. Какие бы действия предприняла бы сама церковь, если бы государство её поддержало? Не запылают ли у нас костры святой инквизиции?
  - Что вы! Мы все цивилизованные люди, и методы должны быть цивилизованными. В первую очередь, надо попытаться оградить невинных от порока. Отсеять зёрна от плевел.
  - То есть согнать людей, поражённых синдромом в резервации?
  - Это второе. Не в резервации, а в места, где им может быть оказана духовная помощь. Господь милосерд. У каждого должен быть шанс на искупление греха.
  Лерка фыркнула и переключила канал. От этого самодовольного напыщенного человека так и разило страхом. Это не люди напуганы, это такие, как он, напуганы. Под саму основу их теорий заложена мина, как тогда, когда Коперник открыл гелиоцентрическую систему мира. Только зря беспокоятся, зря панику сеют. Христианство выжило и спокойно живёт. Переживёт и это, если только не опустится до животной жестокости.
  Звонок в дверь заставил девушку вздрогнуть. Тяжело вздохнув, она встала и пошла открывать. Отец встречал семью своего университетского товарища. Двадцать лет ни слуху, ни духу от них, после чего всем семейством на неопределённое время - извольте радоваться. Вот где засада.
  
  7.
  
  Миша устал. Он никогда так долго не ходил своими ногами. Мама нервничала. Папа должен был подъехать позже. Дядя Володя оказался добрым человеком. Он не стал расспрашивать маму что да как, просто внимательно посмотрел на Мишу.
  - Как ты, малыш?
  И Миша улыбнулся ему во весь рот, продемонстрировав нехватку зубов. Он сразу проникся доверием к дяде. В метро было так много людей. Было вообще странно и немного жутковато спускаться под землю по длинной-длинной движущейся лестнице. Тысяча вопросов вертелось на языке, но Мишка так и не решился их задать, только озирался по сторонам, приоткрыв рот и широко распахнув пронзительные янтарно-карие глаза, крепко сжимая ручку маминого чемодана на колёсиках. Дядя Володя тащил остальной багаж. Сначала он хотел нанять такси, но мама отказалась, когда узнала, сколько оно стоит.
  Когда Мишкины ноги совсем устали, мама хотела взять его на руки, но дядя Вова забрал его у мамы и посадил себе на плечи. Это было потрясающе. Плечи были тёплые и очень надёжные, и с такой высоты мир казался огромным.
  
  8.
  
  Лера злилась. Она терпеть не могла таких фальшивых людей, как тётя Олеся. Хотя какая она тётя? Всего на неполный десяток лет старше самой девушки. Лера целое утро готовила для этих чужих людей. А эта серая мышь смотрит на несчастный бутерброд голодными глазами, то ли гипнотизирует его, то ли ждет, когда тот сам в рот прыгнет.
  - Олеся, вы не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома, - убеждал женщину отец, держа на коленях истощённого ребёнка, который за обе щеки уплетал блинчики с бабушкиным клубничным вареньем. Мать подала ребёнку какие-то знаки, видимо, убеждая быть поумеренней. Но Миша понял это иначе, и, радостно улыбаясь, протянул ей искомканный истекающей вареньем блин. Мать с ужасом уставилась на густые красные пятна варенья на белой клеёнчатой скатерти, и уже была готова вскочить и ринуться куда-то в поисках тряпки или салфетки, но Лера молча положила ей руку на плечо и усадила на табурет. Затем достала большую тарелку, положила туда блинов с разной начинкой. Щедрой рукой плюхнула туда сметаны и поставила перед женщиной.
  - Лерочка, спасибо тебе пребольшущее, но нам столько не съесть.
  - Кушайте и ребёнку не мешайте, вон тощий какой.
  Женщина густо покраснела, опустила голову, нижняя губа чуть дёрнулась, как будто она готова расплакаться. Но потом, решив для себя некую моральную дилемму, принялась есть, медленно и осторожно - боялась видимо, что блины начнут вырываться или кусаться. Лерке стало неловко, и, разлив чай, она удалилась в свою комнату, подмигнув чумазому малышу. Куча чужих вещей громоздилась в углу. Нужно было освободить место в шкафу. Иначе они будут торчать немым укором Леркиному гостеприимству. Её комната, похоже, теперь и гостиной будет. Кто-то включил на кухне воду и принялся мыть посуду. Видимо гостья начала осваиваться.
  Громкий вскрик в большой комнате заставил Лерку вскочить, и она бросилась выяснять в чём дело. Отец сидел тут же на диване и с удивлением смотрел на странную гостью. Олеся стояла посреди комнаты пред телевизором и дрожала, зажимая сыну глаза, и не замечая, как неудобно она вывернула мальчику шею.
  По телевизору шли новости. Комментатор рассказывал о беспорядках в Москве. Какое отношение имеют беспорядки в Москве к семейству из Смоленска? Но Олеся, не отрываясь, смотрела на экран, как будто там решалась её судьба. Сюжет закончился, но женщина всё ещё смотрела невидящими глазами сквозь телевизор, как будто проигрывая увиденное в голове снова и снова.
  - Олеся, что случилось? Отпустите ребёнка, ему же больно.
  Женщина отпустила мальчика и разрыдалась, да ещё так горько, что Лерка растерялась.
  Отец попытался увести гостью в Леркину спальню. Сама Лерка пошла заваривать зелёный чай с мятой, а Олеся мёртвой хваткой вцепилась в сына и поволокла его за собой.
  Через полчаса, когда всё улеглось, отец и дочь встретились на кухне.
  - Что она сказала?
  - Ничего.
  - Странная какая-то. Может она просто боится, что приехала в город, где живут сплошь террористы и хулиганы?
  - Не надо так. Какая-то серьёзная причина заставила их сорваться с насиженного места. Пока мы её не знаем. Вот приедет Славка, надеюсь, расскажет, что да как. А Олеся, она что, для неё мы совсем чужие.
  - Про что кстати была передача?
  - Толком посмотреть не удалось. Как Олеся с кухни вышла, секунду посмотрела, потом закричала. Но вроде в Москве из психушки для лозанов, сбежал какой-то опасный псих. Вроде как он оставляет за собой толпы пускающих слюни идиотов.
  - Он охотится за лозанами и умеет проходить сквозь стены,- подал голос Миша из полутьмы коридора.
  Затем неловко вскарабкался на табурет. Ему тоже немедленно налили чаю.
  - Спасибо, - спокойно сказал малыш. И взял чашку двумя руками, не смотря на то, что она была очень горячей.
  Лерке было неловко разглядывать мальчика, но такая неправдоподобная худоба... Однако, в отличии от своей мамы, ребёнок не выглядел забитым или несчастным. Может, немного немногословным и слишком сдержанным для своего возраста.
  - Миш, а сколько тебе лет?
  - Семь.
  - О, так ты уже ходишь в школу? - на вид малышу можно было дать не больше шести.
  - Нет, хотя может в этом году...
  Малыш восторженно посмотрел на свои тоненькие ножки и покачал ими.
  - Мама тебе не разрешает смотреть телевизор?
  - Только последние две недели. Ей сейчас очень тяжело.
  - А почему ей тяжело?
  - Валерия, прекрати, - вмешался отец.
  - Из-за меня, - улыбнулся малыш.
  ера удивлённо смотрела на ребёнка, пытаясь обнаружить признаки печали или грусти. Но улыбка ребёнка была какой-то загадочно-умиротворённой и совершенно не детской.
  Малыш поднял на девушку свои мягкие карие глаза, очень мудрые, как у старичка, и ей стало сразу как-то уютно и тепло.
  - Мама боится, что я чудовище.
  
  9.
  
  - Уроды захватят правительство. Поместят остальное человечество под собственный контроль. Можем ли мы это допустить?!
  - Не-е-ет!
  - Я не слышу слаженности в ваших голосах. Я спрашиваю ещё раз. Хотите ли Вы, что бы вашими детьми манипулировали, как куклами на ниточках, лишили воли, забрали всё имущество?
  - Не-е-ет!
  - Вот вы, женщина в правом ряду! Да-да, вы, у стеночки. Я не видел, что бы вы разомкнули рта. Вот дождётесь, будете открывать рот по приказу, как миленькая, под дирижерскую палочку. Полагаю, вы хотите стать человеком второго сорта, рабыней? Обслуживать богомерзких тварей?
  Лысый череп обдолбаного наркомана с маньячно горящими глазами навис над Мариной. Парнишке не больше 20, хотя кто их разберёт. Она ещё раз удивилась, как её угораздило попасть в столь изысканное сообщество. Надо было бы встать и уйти, но сейчас её плотной толпой окружало человек 20-30 жаждущих крови молодцев.
  - Нет, не хочу.
  - Что это? Что это за детский лепет? Как вы думаете, если отстаивать свои права, жалобно бормоча себе под нос - "нееет не надо", они уберутся туда, откуда пришли? Вас надо засылать в ряды врагов.
  Пригибаясь, как будто стремясь быть ещё больше похожим на предков homo sapiens, лысоголовый взобрался на стол, и обвёл тяжёлым взглядом помещение подвала.
  - Но это всё слова. Не смотря на то, что вначале было слово, это всего лишь слова. Идея безрукая и безногая. Мы же руки и ноги! Так вот готовы ли вы отстаивать идею своей собственной свободы и безопасности?
  Марина не сомневалась, что тварь уставится на неё, как на самую паршивую овцу в своём стаде, поэтому проблеяла вместе со всеми:
  - Да.
  - Вот что ты сделаешь, когда выйдешь за стены этого здания?
  Ближайший к оратору молодой человек покраснел и замялся.
  -У-у-у-у! С такими воинами мы далеко уйдём.
  - Если я встречу урода, я поставлю его на место, - нашёлся молодой человек.
  - И что, много ты так навоюешь? Как вы все думаете, много ли вы навоюете по одному? Ну, в чём наша сила? Что мы можем противопоставить уродам?
  - Оружие..
  - Общественное мнение...
  - Вот придурки! Организацию!!!! Конечно, организации нужно всё. И оружие, и полиграфия, и телевизионный эфир. Но главное - это организация, и деньги, разумеется. Помпон, раздай программу с уставом. Жду вас всех и других наших сподвижников в следующий вторник.Когда будете брать программу и устав, не забывайте делать первые взносы. В следующий раз вы убедитесь, что ваши деньги не пропали зря, а нашли разумное применение. И трижды подумайте, прежде чем отправиться в полицию. Будьте уверены, сюда просто так люди с улицы не приходят. Я знаю вас всех.
  Марина послушно взяла устав, сунула купюру под пристальным взглядом Помпона и быстро направилась к выходу, не оглядываясь.
  - Ты что меня перед серьёзными людьми опозорила?
  Марина вырвала руку из цепких пальцев Толика, главного виновника сегодняшних событий.
  - До свидания, Толик!
  - Ты это о чём? И впрямь уродам продалась?
  - Толик, я просто хочу домой. На сегодня с меня хватит приключений. И если эта обдолбанная обезьяна для тебя эталон серьёзного человека, то лучше мне больше не звони. Никогда не звони.
  - Ну-ну, - ухмыльнулся мужчина.
  
  10.
  
  Вера не спала уже вторые сутки. Всё это время допрос длился непрерывно. Один следователь сменялся другим. Задавались одни и те же дурацкие вопросы. Вера даже не знала, что можно так долго не спать.
  - Чем занималась лаборатория, когда произошёл инцидент, - это был свежий, явно выспавшийся и сытый человек. Он, конечно, представился, а как же без этого. Но Вере было всё равно, ей даже уже не хотелось есть или пить, даже нечищеные зубы уже не мешали. Мешал только дым от сигарет, который разъедал слизистую и без того воспалённых глаз.
  - Я не знаю. Работаю тут только месяц. В основном пока занималась переводами зарубежных исследований и корреспонденции. Настоящими исследованиями занимался Олег Вержицкий. Периодически я по его данным составляла отчёты и графики, но это были сухие данные, суть которых мне пока не разъяснялась. Можно сказать, я тут была на испытательном сроке.
  Эту фразу она произносила раз десятый бесцветным невыразительным голосом, зато без запинок.
  - Свидетели утверждают, что вы принимали непосредственное участие в действии.
  - Какие свидетели? - этот вопрос был новым.
  - А тот же ваш Вержицкий и утверждает.
  - Когда я его последний раз видела, он танцевал, почему бы вам не предъявить ему обвинение в сочувствии и бурном ликовании.
  - К тому же вы единственная, кто не пострадал. Не находите это подозрительным?
  - Да, я помогла выбраться из больницы чудовищу, который превратил себе подобных в овощи. Отправила гулять чудовище по улицам. А вот о себе позаботиться вроде как забыла.
  Всё пережитое за двое суток, наконец, прорвало плотину шокового состояния. Женщина закрыла лицо руками и разрыдалась, содрогаясь всем телом. Её так трясло, что даже стул заходил ходуном.
  - Как вы можете говорить или думать такое, как можете?
  - Ваш отец состоит в сепаратистской организации.
  - Вы больше знаете о моём отце, чем я.
  - А ваша мать лозан.
  - О моей матери вы явно знаете даже больше, чем мой отец.
  - То есть вы отрицаете, что ваш отец сепаратист, а мать лозан.
  - Мне всё равно кто мой отец, а о матери я не знаю ничего.
  - Вас так послушать, так вы сама святая невинность. И вообще не знаете, что работаете в секретной лаборатории, проводящей эксперименты над людьми.
  - Об этом знаю, более того, если бы мне представилась такая возможность, я бы убила, убила этого гада. Сама бы из него мозг высосала.
  Резкий звонок телефона, заставил вздрогнуть и замолчать. Мужчина поднял трубку, пару раз сказал "хорошо", затем вызвал дежурного.
  - Ну что, дамочка, опять вам повезло.
  Беникович ждал её в машине. Он обошёлся без своих сальных шуточек и даже никак не прокомментировал её жалкий вид.
  - Ну что, Маша, влипли мы по-крупному. Но так уж сложилось, что больше меня в этой области мало кто понимает. А ты только не смейся, ты вторая.
  - Этого не может быть, - сквозь надвигающийся сон промямлила Вера, - и я не Маша. - И сама вспомнила похабный анекдот.
  - Да нет, может, - до сих пор наука относилась к явлению скептически, а когда всё стало актуальным, у меня у первого на руках оказался госзаказ, во всяком случае, в этой стране.
  - Куда вы меня везёте?
  - Дорогая, предлагаю нам съехаться. - Вера даже выскользнула из полудрёмы - и обосновать наше любовное гнёздышко в лаборатории. В клинике появилось столько свободных мест.
  В лабораторию, так в лабораторию. Вера провалилась в беспокойный сон, в котором ей снился человек. Нет не человек, чудовище.
  
  11.
  
  Полутёмный кафе-бар задымлён, хоть топор вешай. Негромкая музыка, пятничный вечер, вернее даже ночь. Все посетители уже не трезвы. Славку время не пощадило. В свои 42 он был почти полностью сед, глубокие морщины залегли на лбу и вокруг рта. Только серые глаза остались прежними, спокойными и ясными. Проговорили уже часа 3, а до главного так и не дошли. Владимир всё ждал, когда Славка сам заговорит, но так и не дождался.
  - Ну, Славка давай рассказывай, что стряслось? Олеся твоя места себе не находит, разве что на стены не лезет. Хотел твоего пацана во двор вывести, так прямо взвилась.
  - А ты на неё не смотри. Она совсем другая была, когда мы познакомились. Весёлая такая, беззаботная. А вот когда Мишка родился, её как подменили. Когда мне сказали, что мой ребёнок родился с детским церебральным, и что сделать с этим практически ничего нельзя, я смирился. Я просто полюбил сына таким. А вот Леська не могла. Винила в случившемся меня, себя, врачей, весь белый свет. Обабилась сразу же, но разве можно её винить? Бегала сначала по врачам, потом по каким-то мерзким старухам. Ты знаешь, все эти лозаны, мутанты... Как-то это прошло всё мимо меня. Верил я в это не больше, чем в НЛО. Ловил самых обычных преступников, с чудесами не сталкивался. Вот не верил, до самого конца! И не хотел, что бы Мишка попал в толпу безумцев. Не верил, пока Мишка домой на своих двоих не пришёл. А того лозана, который на ноги ребёнка поставил, растерзала толпа в тот же день, да что там, в тот же час. Всю жизнь жил в этом городке. Соседи уважали. Праздники вместе встречали, помогали друг другу, чем могли. А как бабульки завидели чудо, что Мишка поправился... Вот пытаюсь продать квартиру. Думаю, куда податься. Денег, сам знаешь, не богато. Сейчас продам жильё, видать тоже не задорого. Питер, Москву не потянем, родня вся в Смоленске осталась, и моя, и Леськина, да и не помощники они. Смотрят на ребёнка как на зверя какого-то.
  Высказав всё как на духу, Славка замолк и сник, теперь он выглядел как старик. Владимир молча курил, уставившись куда-то в пространство.
  - Оставайся в Питере. Времена, конечно, сейчас смутные, но в большом городе проще. Работы нашему брату прибавилось в разы. По сути, мы все в растерянности. Люди пропадают пачками. Группируются в банды, организации, секты. Как ловить преступников-лозанов и безумцев-лозанов? Что делать с лозанами, которые стали жертвами и никому никакого зла не причинили. Все дурки переполнены. Пока обещать ничего не буду, но постараюсь выбить тебе служебное жильё от прокуратуры. Людей и без того катастрофически не хватало. А вот теперь, массовый исход из органов. Страшно, всем страшно. Но в маленьком городке ещё страшней.
  
  12.
  
  Вере удалось выбраться из цепких лап кошмара. Голова жутко болела. Надо было встать, что бы не дать кошмару вернуться. С трудом разлепив веки, девушка сфокусировала взгляд. Первое, что она увидела, были решётки. На секунду стало душно, но потом она вспомнила, что они с Бениковичем ехали в больницу, что бы не терять времени. Во рту было мерзко и ужасно сухо. Вера попыталась встать, но у неё не получилось. Теперь она полностью вернулась к действительности. По всему телу были прилеплены датчики, руки зафиксированы вдоль узкой койки. Она рванулась, и отчаянно забилась.
  - Вера, Вера! Успокойся. Хочешь чаю? Сделайте ей укол.
  Серая пелена заволокла сознание, и Вера снова погрузилась в кошмар.
  Она оказалась в чужой квартире. Хозяева квартиры были мертвы? Почти мертвы. Мужчина и женщина сидели посреди коридора, бессмысленно созерцая пространство стеклянными глазами. Тонкая струйка слюны стекала по подбородку женщины. Вера узнала кошмар. Такое уже было. Осторожно обойдя пару, девушка прошла дальше. В комнате работал телевизор. Сердце пропустило удар. Она поняла, кто в комнате, она поняла, что он сделал. Чувство сопричастности тяжелым бременем опустилось на плечи. Она ворвалась в комнату, но там никого не было. Работал телевизор, на журнальном столике стояла грязная посуда, остатки курицы, пустая коробка из - под молока. Вере показалось очень важным убрать это. Сделать хоть что-ни будь. Она подошла ближе к столику и увидела записку- "СПАСИБО ЗА ПОМОЩЬ". Девушка содрогнулась от осознания, что записка предназначена ей. Она виновна в гибели этих двоих. Надо было уничтожить улику. Вера схватила записку и выпала из кошмара.
  
  13.
  
  - Это не правильно, называть подобное явление синдромом. Это дар, который может помочь человечеству сойти с тропы, ведущей к уничтожению планеты. Этот дар долго вызревал скрытно, но, наконец, явление вышло из подполья.
  - Скрытно?
  - Ну да. Вы думаете, почему одни люди вызывали у большинства окружающих ничем, казалось бы, не обоснованную симпатию, а другие, может быть более красивые и более умные, терялись на их фоне? Эволюция чистой воды.
  - Какое бы вы сами дали название этому явлению?
  - Сила. В моей школе я учу находить источник этой силы, а главное, помогаю найти применение.
  - То есть вы считаете, что в результате эволюции появилась новая раса сверхлюдей, которая со временем сменит нас несовершенных.
  - И да и нет. Источник силы есть у каждого. Вот возьмём даже вас и вашего молодого человека. Так близко, просто лежит на поверхности. Если вы допустите наличие у себя этой силы и прислушаетесь, то почувствуете её. Большинству приходится копать куда глубже. Значит, нет никаких сверхлюдей. Мы, человеческая раса, перешли в новое качество. Просто большинство предпочитает жить по старинке. Нет причин искать в себе что-то новое, а некоторые используют новые способности, даже не осознавая. Потихоньку мы привыкаем к маленьким странностям, и они перестают быть странностями.
  Лера улыбнулась Даньке и действительно попыталась ощутить в себе некую силу. На мгновенье ей показалось, что она уловила некий странный запах. Вернее даже не совсем запах, так дышится перед грозой. Ноздри защекотало, и она чхнула.
  - Простите. Сейчас часто говорят, что если бы синдром или сила были даром, то первыми яркими случаями не были бы больные люди.
  - Они и не были. Просто больным людям проще допустить существование необычного. И потом сила опирается на два важных человеческих качества: эмоции и волю. Самой мощной эмоцией является страх. Как известно, самые яркие случаи, приобретшие широкую огласку, были у людей с параноидальными наклонностями или фобиями. Эмоции зачастую управляют людьми, а не люди эмоциями, поэтому проявление силы на основе эмоций болезненно и опасно. Любой дар надо осваивать и подчинять. Помочь в этом может только воля.
  - Вы сами утверждаете, что сила может быть опасна, но, тем не менее, учите людей открывать в себе её источник?
  - То, что сила становится нашей повседневной реальностью, не изменить. И защититься от её негативных проявлений может только знание и умение управлять этим даром.
  - Спасибо большое. С вами была Лера Потапова из школы, где вас научат делать чудеса.
  Девушка готова была прыгать от восторга. Её первое интервью, пусть любительское, пусть и на Данькину камеру. Совсем другой взгляд на синдром, чем на телевиденье и в газетах. А в группе злорадствовали, что синдром тема избитая. Данька выключил камеру, и теперь Лерка более искренне поблагодарила седовласую сухонькую женщину, чем-то похожую на учительницу.
  - Я обязательно размещу это интервью в интернете и уж будьте уверены, позабочусь, что бы его увидело как можно больше людей. Желаю успеха вашей школе и процветания.
  - Реклама нам не помешает, - сдержано улыбнулась дама, - но ещё важнее общественное мнение.
  - Ну, что ты думаешь обо всём этом? Лерка спорхнула с крыльца и закружилась, такая летняя в своём белом костюмчике. Затем остановилась перед Данькой, прижав руки к груди, и сверкая тёмными антрацитами глаз.
  - Данечка, милый, ты же смонтируешь его, правда? - Я думаю, что этот сюжет можно продать.
  - Продать свою практическую работу? Ну ты даёшь!
  - Почему нет? - Я сама откопала эту школу. О синдроме правда много говорят, но не под таким углом. Не забывай, мы призваны менять общественное мнение. От нас зависят судьбы мира. Прокричав последнюю фразу в вечернее небо, Лерка раскинула руки и снова закружилась с безмятежной улыбкой на лице. Почему то Даньке стало не по себе.
  - Только я вырежу кусок про нашу с тобой близость к источнику силы.
  
  14.
  
  По другую сторону кошмара был еще один кошмар. Всё та же узкая койка, приглушённый свет, те же датчики на теле, мерзкий вкус во рту, пересохшее горло. Только решётки на окнах слились с теменью за окном. Вера сделала над собой усилие и подавила панику. Это было не так сложно, как могло бы показаться, потому что она устала паниковать. Теперь она повернула голову и осмотрела палату. На тумбочке стоял стакан и графин с водой. Вера почувствовала, что пут больше нет. Осторожно разжала кулак, в котором была зажата записка, и с облегчением вздохнула. Записки не было. Просто дурной, очень дурной и ужасающе реалистичный сон. Теперь надо было разобраться с кошмаром, который был реальностью. Девушка приподнялась и села. Голова будто заполнена битым стеклом. Дрожащими руками она потянулась к графину. Он оказался ужасно тяжелым, или, вернее, руки ватными. Поняв, что напиться прямо из графина не получится, она всё же налила воды в стакан. Напиться удалось с третьей попытки. Стало легче. Теперь возникло острое желание избавиться от змеящихся по всему телу проводов. Это оказалось не так-то просто, на голове громоздилась какая-то конструкция. Возле окна стоял стол, в углу умывальник, напротив большое зеркало, за ширмой уборная. На подгибающихся ногах Вера добралась до двери и попыталась открыть ее. Но дверь, как и следовало ожидать, была заперта. В том, что на ней был больничный халат, уже не было ничего удивительного. Девушка сполоснула лицо, но этого оказалось мало, и она целиком засунула голову под холодную воду. Теперь, уже вполне сбросив оцепенение, она подошла к столу, и сердце очередной раз остановилось. На столе лежала записка. Узнав почерк, девушка чуть не расплакалась от облегченья. Это была совсем другая записка. Почерк Бениковича.
  'Вера, не волнуйся. Всё не так, как тебе кажется. Как учёному, тебе, безусловно, будет интересно просмотреть некоторые данные снятых с тебя замеров. Мы все очень надеемся на твоё сотрудничество. Никто не собирается помещать тебя в зоопарк, если ты беспокоишься об этом. Зоопарка больше не будет вообще. Отдыхай, завтра мы всё обсудим. Если тебе что ни будь понадобится, нажми на кнопку вызова'.
  Отдыхать вера не собиралась. Очень хотелось вымыться, хотелось домой, а потом провалиться в забытье без кошмаров, но это было пока недоступно. Невольно девушка вернулась мыслями к кошмару. Всё было настолько реально, настолько правдиво, что Вера до сих пор ощущала запах недоеденных продуктов на столике перед телевизором. Она даже помнила, что по телевизору шли девятичасовые международные новости о беспорядках в Адис-Абебе. Она вспомнила, что в комнате кто-то был за мгновение до того, как она вошла. Испаряющиеся из комнат люди, это уже не похоже на реальность. Во сне бывает всякое. Во сне можно летать и испаряться, можно заходить в дома без приглашения.
  В желудке неприятно засосало, напоминая о том, что Вера Бог весть сколько ничего не ела. Но нажимать кнопку вызова она не стала. Сначала нужно получить объяснения, затем всё остальное. Эдуард Беникович застал её прямо сидящей на постели и с любопытством разглядывающей себя в зеркале.
  - Хороша? - приподнял бровь Беникович.
  - Ужасающе хороша,- тускло ответила девушка. Беникович принёс с собой кофе, булочки и тарелочку больничной каши. Вера пронзительно посмотрела в глаза Бениковичу.
  - Вера, ты не пленница, - голос научного руководителя звучал необычайно участливо.
  - Значит, я могу сейчас собраться и спокойно пойти домой?- участливый тон Эдуарда Бениковича, скорее пугал, чем успокаивал.
  - Со временем, конечно. Но сейчас слишком много работы.
  - В контракте не было прописано подобных вещей. Я собираюсь и иду домой или я всё-таки пленница?
  - Ну, хорошо, давай так. У тебя есть три варианта. Ты можешь остаться здесь с нами в качестве сотрудника лаборатории. Не буду спорить, у тебя есть кое-что крайне интересное с научной точки зрения. Но, будучи сотрудником, ты сама будешь руководить данными исследованиями. Тебе будет возвращена свобода передвижения по больнице. А, впоследствии и, по городу. Второй вариант - ты уходишь из больницы, а я, как твой поручитель, буду обязан сообщить в органы о том, что ты нарушила условия освобождения. Догадайся с трёх раз что будет. О третьей возможности я умолчу. Потому, что ты вряд ли поверишь. Ознакомившись с материалами, ты поймёшь, что я имею в виду. Завтракай, после этого я жду тебя в своём кабинете. Мне нужно, что бы ты приняла осознанное решение и подписала некоторые бумаги. Твой уровень доступа повысится, если ты сделаешь правильный выбор. Потом мы съездим к тебе домой, и соберём всё необходимое. Отныне твой дом здесь, как и мой.
  
  15.
  
  Слёзы наворачивались на глаза. Даже чисто прибранная в честь праздника квартира казалась неуютной, захламлённой, и ужасно, ужасно одинокой. Не так Марина ожидала встретить своё тридцатипятилетие. Никто не позвонил, никто не написал. Марина снова и снова прогоняла в памяти тот день неделю назад, когда она отказала единственному человеку, с которым поддерживала связь. Как так получилось, что он был единственным? Марина подошла к зеркалу. Когда-то миловидное лицо теперь располнело, и выглядело неухожено. Ещё бы, когда и на какие деньги за ним ухаживать?! Всё свободное время на ненавистной работе. Склоки, интриги, постоянная усталость. Как-то потихонечку она потеряла в постоянном размеренном ритме самое себя. Она попыталась вспомнить, когда в последний раз её увлекало что-либо вне работы, и обнаружила зияющую пустоту. Даже Толика, ничем не примечательного человека, она случайно встретила на остановке и случайно не прогнала взашей. В прочем, сейчас, глядя на свое отражение в зеркале, она чётко понимала, это не простая случайность. Для такого человека, как Толик, не надо было ничего менять, не надо было лезть из кожи вон. Это успокаивало и расслабляло. Сложностей в жизни Марины и без того хватало. Что было такого в его отношении к лозанам, что она так просто выбросила его из своей жизни? Что лично ей, Марине, до этих уродов? Два дня Толик звонил, как ни в чём не бывало, затем перестал. Для него Марина была тоже всего лишь удобна. Невольно потянувшись к телефону молодая женщина подняла трубку, но затем решительно положила её обратно. Она сама всё исправит в своей жизни. Она найдёт смысл и толк. Решительно вытерев слёзы, она откупорила бутылку белого вина, хотела для простоты налить в кружку, но потом передумала, и достала хрустальный бокал. Поудобнее уселась на диван и включила телевизор. Нужно было о многом подумать, прислушаться к себе и понять, что же делать дальше. Посчёлкав пультом, она остановилась-таки на новостях местного канала. Она уже видела этот репортаж в интернете. Надо же, школа магии! Тема была животрепещущая, ведь встав на защиту лозанов, она потеряла Толика. Внимательно просмотрев весь репортаж, Марина пересела к компьютеру и нашла его в интернете. Мысль, что ей тоже доступны чудеса ужасно волновала. Задумавшись о том, что бы она сделала, заполучив в своё распоряжение силу, женщина взволновано заходила по квартире. Затем решила испытать себя, ведь она никогда прежде даже не допускала возможности такого. Она грозно уставилась на бутылку с вином.
  - Падай! Падай же сволочь. Бутылка никак не отреагировала. И Марина перевела взгляд на более мелкий предмет. Она изо всех сил пнула взглядом спичечный коробок. Но тот тоже не возымел никаких намерений сдвинуться с места. Опрокинув пинком журнальный столик вместе с бутылкой и спичечным коробком, она вернулась к компьютеру и нашла координаты школы. Сегодня ровно неделя со дня ссоры, а значит новое собрание придурков. Накрасившись непривычно дерзко и откопав в недрах шкафа неудобное и уже чуть узковатое платье, она собралась принять участие в общественной жизни. Одна. Презрительно скривив губы, Марина вспомнила борцов с неизвестным.
  Конечно же, она опоздала. Женщина даже не повернула головы в сторону бывшего дружка, но боковым зрением заметила самодовольную усмешку. Горилообразный тоже не отказал себе в удовольствие поиздеваться. Марина только нахально улыбнулась в ответ. Собрание ничем существенным не отличалось от предыдущего. Вот только когда речь зашла о том, что же они готовы противопоставить лозанам, Марина встала.
  - Мы можем сколько угодно организовываться, собирать деньги и приставать на улицах к отдельным экземплярам, но это ничего существенно не изменит. В интернете и по телевизору мутанты пропагандируют свои школы. ШКОЛЫ. Значит, скоро из нормальных людей будут выходит ОБЫЧНЫЕ лозаны. И что Ваша организация готова предпринять? Это Ваш шанс заявить о себе громко.
  
  16.
  
  Что-то случилось. Что-то радостное. Только Мишка не мог пока понять что. Да и не слишком хотелось вникать. Мишке и без того было хорошо. Ему достаточно того, что они с мамой и папой пошли в зоопарк, а на лицах прохожих играли отзвуки этой неведомой радости. Хорошо было от того, что мороженое искрилось на солнце и растекалось сладкими струйками по подбородку. С тех пор как они переехали в новую квартиру, всё переменилось. Мама оживлена и много смеётся. Стремится показать сыну весь мир.
  - Смотри, смотри Мишка, это дикобраз. Смотри, какой смешной. А это лисички. Помнишь, я тебе сказки про лисичку читала. Зверей Мишке было жалко. Стояла невероятная жара. Животные, насколько было возможно, прятались в тени. Несчастный броненосец метался по раскалённому асфальту, видимо предпочтя его душному домику. Мальчику тоже было жарко и ноги быстро устали. Но ничто не могло разрушить очарование этого дня. Ростислав улыбнулся малышу и подхватил на руки. Мишка вскарабкался на широкие плечи отца и обвил ручонками его голову.
  В голове у папы бродили беспокойные мысли. Работа в прокуратуре не имела ничего общего с предыдущим опытом. Вал нераскрытых преступлений, требовал решений. Новые времена принесли в мир криминалистики новые задачи. Что можно предъявить вору, если жертва на глазах у свидетелей сама отдаёт своё имущество. А если из банка, с, казалось бы, несокрушимой защитой без следа исчезают миллиарды. И никаких следов. Вообще существуют ли государственные тайны в наши времена? - Они тоже оставляют следы, - детский голосок, вывел мужчину из задумчивости. Ростислав оглянулся. Олеся, сбросившая за последнее время лет десять, щебетала у вольера с павлинами. На жаре вонь от птичника была почти невыносима, но жене и сыну птицы явно пришлись по душе.
  - Конечно, они оставляют следы.
  - Нет не птички, а твои преступники. Даже если ты не видишь, они оставляют следы.
  - А ты-то, откуда знаешь, - улыбнулся Ростислав, снимая сынишку с плеч. Ему вдруг стало холодно. Он был уверен, что мыслей вслух не было. А это могло означать, одно: кроме физического выздоровления у мальчика появились свои особенности.
  - Все оставляют следы, - малыш удивлённо пожал плечами, - даже птички. Личико Мишки стало серьёзным.
  - Вот ты у Валерии спроси, если не веришь.
  - А откуда ты узнал, что я про преступников думаю? Мишка озадачено посмотрел на отца. Малыш не мог понять, что такого странного произошло.
  - А разве ты не думал?
  - Думал, но не знал, что ты можешь мои мысли слышать. А ты можешь слышать мысли?
  - А я не должен их слышать? Малыш был явно расстроен. Олеся взяла сына за руку и с вызовом посмотрела на мужа.
  - Мы устали, пора выбираться отсюда.
  - Мамочка, со мной опять что-то не так?
  - Ну что ты сыночек. Ты самый лучший. Мама действительно очень гордилась Мишкой, и это успокоило малыша.
  - Мам, а сегодня случилось что-то хорошее прехорошее. Только я не могу понять что именно, но пойму обязательно.
  
  17.
  
  0,2 Бера - поверхностный сон, затем глубокая фаза. Самописец прочертил глубокую впадину, которая миновала нулевую линию и нырнула за край полотна в глубокий, очень глубокий минус. Минусовое значение бероизлучения? Вера даже и не знала, что минусовое значение существует, а уж приборы способные измерить его и подавно. Самописец, однако, вернулся на полотно, слегка надорвав край бумаги и начал плавное восхождение сначала до нуля, затем выше и выше. Миновал 4 Бера и снова покинул пределы полотнища разлинованной бумаги только уже с другой стороны. Просмотрев данные первый раз, Вера решила, что это так народ развлекается. Вот только записи с камер, да контрольные замеры не лгали. Вот значит как! Она, Вера лозан. А во сне мегалозан. Каким-то образом её особенности стали причиной инцидента, в результате которого опасный псих оказался на свободе, а все пациенты впали в вегетативное состояние. И ей, Вере очень повезло, что её не препарировали, как лягушку, не привинтили к кровати намертво. Несмотря на пугающие обстоятельства, настроение у девушки было приподнятое. То ли чистое бельё творит чудеса, то ли что-то в воздухе весит, чудесное и волнующее. Даже кошмары потускнели. Вера пыталась припомнить, что там такое было, и не смогла.
  - Ну что освоилась? - в дверях появился Беникович, тоже казалось в приподнятом настроении.
  - Что же все-таки значит поле? Посмотрите. Чем выше потенциал был у пациента, тем больше он пострадал. Пациенты с верхних этажей от 1 до двойки не выжили вообще. Лозаны с потенциалом от 0,2 до единицы в состоянии кататонии? Бессмысленно пускают слюни. Нелозаны пострадали тоже, но меньше. Как там Олег и Маргарита Аркадиевна?
  - Физически Олег здоров, как и директриса. Но боюсь психически это большая травма. И с тобой работать ему не стоит.
  - Важно знать, как именно отразился инцидент, на их здоровье. Мне представляется, что именно берополе представляло интерес для 82. Но вместе с ним ушло нечто более важное, что делает человека личностью. Или это сопутствующее повреждение мога. Если повреждение мозга, то его можно обнаружить и может по этим повреждениям можно будет определить, какая именно часть мозга ответственна за синдром.
  - Какое потрясающие умозаключения, а поле для действий и за такой короткий промежуток времени. Ты явно выспалась. Правда, главное ты упускаешь. Отрицательное берополе, которое может гасить положительное берополе.
  - Да, убивая при этом. Вы ни разу раньше не обмолвились о наличии отрицательного поля.
  - Ну, дорогая! Ты просто открыла нам глаза.
  - Хотите сказать, что сами не знали?
  - Да как-то не задавались вопросом. Можно сказать, что по научным меркам, только вчера вообще научились распознавать это поле и замерять. На наших глазах твориться история, моя девочка. Когда стрелка прибора старательно пыталась пробить корпус по другую сторону нуля, тогда возникла идея о такой возможности. Но единственный раз прибор повёл себя так, когда мы пытались сделать замер с тебя. Уникальная ты наша. Пришлось импровизировать. Так что показания осциллографа не отличаются великой точностью. Но точность тут не принципиальна, не так ли? Какая-то чужая мысль билась в голове, бесформенная, но радостная и Вере пришлось тряхнуть головой, что бы сосредоточиться.
  - А что слышно, о 82? - голос девушки предательски дрогнул.
  - Найдено ещё 4 человека с теми же симптомами, что и у наших пациентов. Это кроме тех 13, что на той неделе. Невероятными усилиями удаётся сдерживать любопытство прессы. Но это ненадолго. У него даже кличка в некоторых кругах появилась - 'Чистильщик'. Воодушевляюще не правда ли? Лично мне интересней всего посмотреть на то, что они будут делать, эти придурки, когда найдут его, - тонкие губы Эдуарда Бениковича изогнулись в злорадной ухмылке. Из этой ухмылки Вера сделала выводы, что они общались с одними и теми же придурками. И мнение профессионалов придурков совсем не интересовало. Они были столь напыщенны и самонадеянны, что удивление вызывал даже тот факт, что им удалось дожить до зрелого возраста, не то, что дослужиться до высоких чинов.
  
  18.
  
  - Это ведь классная идея. Уж от этой тётки я не ожидал. Ведь на вид типичная толстая баба, да и при первой встрече мне показалось, что она сочувствует мутантам или в обморок упадёт, когда кровь увидит, - глаза молодого человека лихорадочно блестели в полутьме подвального помещения не находя себе места на грубо очерченном лице. Мужчина в сером костюме в полоску, скромно подпиравший письменный стол, со скучающим видом крутил в руках сигарету. Обычно ему легко удавалось скрывал свои чувства, но не в этот раз. Глядя на кровожадного 'подростка' 26 лет от роду мужчина сотый раз задавался вопросом, каким образом его угораздило попасть в этот проект, этот подвал и вести дела вот с подобными субчиками.
  - Давай уточним. Ваша организация собирается устроить показательный теракт? С жертвами?
  - Эй-эй! Хотите сказать, вам это не интересно? Это вы пришли ко мне со своими деньгами за помощью, это вам нужен гнев народа. Тогда не надо отстраняться. Если моя организация и устроит теракт, то вам это обойдётся недешево, и вы так просто нас не оставите. Нужно будет правильное освещение в прессе и юридическая поддержка, в случае если дело примет нежелательный оборот, - лихорадочный блеск в глазах молодого человека слегка притух, идиотстская улыбочка исчезла. На минуту серый костюм увидел перед собой собранного, расчётливого и вполне вменяемого парня. И уже не впервой подумал, что это придурковатое поведение маскарад. Вот только зачем? Репортаж действительно получил широкую огласку, что привлекло к школе внимание многих организаций. Теракт тоже произвёл бы широкий резонанс, только вот положительный или отрицательный. К тому же, сколько шансов перейти дорожку другим спецслужбам или может набрать очков?
  - Мы подумаем над целесообразностью подобного хода.
  - Только думайте быстрей дяденька. Во вторник, я должен либо начать подготовку теракта, либо объяснить людям, почему нам не нужно его совершать. Поймите, - молодой человек подошёл вплотную к серому костюму пружинистой походкой, разведя локти в стороны и чуть назад. Ему удалось даже нависнуть над серым костюмом, хотя он был на голову ниже. - Я не могу удерживать людей одним балабольством. Что бы завести толпу, нужен огонёк. Что скажешь дяденька? И в любом случае нужно бабло.
  - Нам хватит двух дней на принятие решения. Я тебе сообщу. Следующий раз встретимся здесь же.
  Серый костюм немного подождал, пока молодой человек отойдёт в сторону, кивнул на прощание и вышел на свежий воздух. На сегодня было назначено ещё несколько встреч с представителями болельщиков и профсоюзов. Но эти встречи не вызывали беспокойства. Профессиональные дебоширы, крепко поставленные на коммерческую основу, такие есть везде. Клаустрофобию вызывал именно этот подвальчик со своими плакатами, вырезанными на столе лозунгами и свастиками. Чем держит этот непонятный человек толпу? А ведь численность организации самая большая, 7 групп понятия не имеющих друг о друге. Во всех мало-мальски крупных организациях были свои соглядатаи, только в этой тотально не везло. Даже сами масштабы определили недавно, до этого её особо серьёзно не воспринимали. Идея захвата школы. Неожиданно, но сильно. Надо сегодня же подготовить доклад. Докурив сигарету, серый костюм сел в серебристо-серое вольво и укатил.
  Лео хитро улыбнулся сидя в кресле своего подвала. Серый костюм не понимал ничего, но со временем поймёт. Мало кто из теперешних знакомых знал, что молодой человек в 15 лет закончил 11 класс, что поступил своими силами в МГУ и был выгнан с 5-го курса. Впрочем, это уже другая история. Загнав воспоминания подальше, но не скрывая злобы исказившие и без того грубые черты Лео задумался о предстоящем мероприятии. Он точно знал, что заказ последует. Выполнить его было совсем не сложно, даже небольшой группкой людей. Другое дело, что эта операция была прекрасной возможностью сплотить людей, связать общей тайной, а возможно и кровью. Показать могущественность организации. А в театральных постановках Лео был силён. Многих бы удивило, что Лео знает в лицо каждого члена организации, каждого потенциального члена, но это ещё не всё, он чувствует их всех как братьев близнецов.
  
  19.
  
  Катастрофа приобретала невиданные масштабы. Уже можно было не думать о сохранение тайны. Чистильщик стал главной сенсацией этой недели. Сенсацией, которая не желала сдавать позиции. И не мудрено. За какой-то месяц погибли десятки, а может и вся сотня. А полиция могла только ходить следом и подбирать трупы и ещё замалчивать факты.
  Вот уже две недели, как капитана Лопатина подключили к этому делу. Две недели без сна и результатов. На этот раз в подъезде четыре жертвы в двух разных квартирах. Растут аппетиты? Двое оперативников с переменным успехом отмахивались от журналистов. Скоро придётся возить за собой омоновцев, что бы сдерживать толпу чистильщикопоклоников и журналистов. Лопатин искренне скучал по обычным зевакам. Капитан подошёл к лавочке, где сидело несколько старушек с недоумением и любопытством рассматривающих резвящихся молодых людей.
  - Ну что, дамы, видели что необычное.
  - А мы, что тут думаете, следим за всеми? - недовольно пробурчала одна из дам, облачённая в тёплую зелёную кофту, не смотря на жару.
  - Да, что ты Михаловна? Мария Афонасьевна, видела чего?
  - А как же! Вот посмотрите, беснуются, - все три женщины перекрестились. - На трупах можно сказать танцуют, чему радуются-то? Скоро жертвоприношениями баловаться начнут. Вот у Анжелки с третьего этажа опять любовник был. Бедные родители на дачу, а он к ней в постель. А вот Фёдор из соседнего подъезда деньги от жены и детей прячет, на сторону ходит к шалаве с соседнего двора. А у старой Григорьевны внук заболел серьёзно, - все три женщины покачали головами. А куда вы милиция смотрите только, на пятом этаже во втором подъезде притон целый. Наркотиками торгуют. И вот эти...
  Лопатин был потрясён, Мария Афонасьевна была в курсе всех дел района, и казалось, вела перечни грехов и несчастий всего дома. Наверно она могла не останавливаться часами, но надо было переходить к главному.
  - А чужого кого видели, кто мог такое сотворить? - капитан указал на последнюю неотложку, выворачивающую со двора.
  - Не знаю, проглядела видать. Померещилось, что-то, а толком не распознала что, - старушка сморщила остренький носик на худющем морщинистом лице. Вроде как мужчина молодой ещё, вот только испугалась я, чего не знаю. Зыркнул он на меня, аж душа в пятки ушла. Вот только тут был, а вот уже его и нету. Пока оправилась, он уже что-то с Кузьмиными сделал и за Аркашку взялся. Ещё девка там была какая-то, только откуда взялась и куда делась и вовсе не понятно.
  Лопатин ушам своим не верил. А ведь правду говорит старушенция. Что-что, а правду капитан всегда распознать мог. Тем временем Мария Афонасьевна разволновалась, задрожала, задыхаться начала. Бабульки засуетились вокруг, зашикали на Лопатина.
  - Извините дамы это очень важно. Можете женщину описать?
  - Нет, не рассмотрела. Может рыжая, худая, вот и всё.
  - Как вы всё это видите?
  Михаловна недобро посмотрела на Лопатина. Женщине плохо. Вот вы полиция и разбирайтесь. Тоже мне соглядатаев нашли.
  Если существуют люди, проходящие через стены, то почему бы не существовать людям, видящим сквозь них. В этом Лопатин уже не видел ничего странного. Официально показания Афонасьевны бесполезны, как противоречащие общепринятому здравому смыслу. Михайловну Лопатин тоже понимал. Вот только информация показалась интересной. Может Мария Афонасьевна и не вполне доверяла увиденному, капитан почувствовал, что там была женщина, и эта женщина имеет какое-то отношение к Чистильщику.
  - Мария Афонасьевна, не осмеливаюсь вас дольше беспокоить, но нельзя ли мне на днях заглянуть к вам на огонёк?
  
  20.
  
  Кап-кап-кап. Вода из крана в больничной палате. Кровь грохочет в висках, шуршит. Вера приподнялась на локтях, пытаясь припомнить очередной кошмар. Он быстро улетучивался вместе с утренним туманом за решётчатым окном. Так дальше продолжаться не может. Девушка быстро достала чистый блокнот и ручку. По опыту она уже знала, что ещё через полчаса уже ничего не вспомнит. Во сне она не была собой. Чужое тело, чужие мысли. О чём же думал этот человек. Не понять, не вспомнить. Зато чувства, такие яркие. Жажда, жгучая жажда, а затем наполнение и эйфория. Однажды она уже переживала нечто подобное, но не так глубоко. А эти лица искажённые ужасом. Боже, неужели она снова и снова переживает тот день. Впрочем, наступающий день с каждой минутой делал кошмар менее значимым. Вера решила вернуться к этому позже. Неудобства жизни в клинике заключалась в том, что работа начинается сразу, как продрались глаза и заканчивается, только тогда, когда ты доползаешь до подушки. Правда были и светлые моменты. Например, готовые завтраки в кабинете наедине с профессором. Не очень вкусно, и немного похоже на научную конференцию или отчёт о проделанной работе, но, тем не менее, Вера не могла вспомнить ни одного случая завтрака с мужчиной со времён жизни с отцом. Эдуард Беникович по утрам выглядел немного растрёпано молодо и беззащитно. Девушке это нравилось.
  - Паршиво выглядишь. И с каждым днём всё хуже. Что происходит?
  - Просто плохо сплю. Говорят, Маргарита Аркадиевна возвращается? Для Веры комментарий про её неважный вид прозвучал, как комплимент. Потому что походил на заботу. Было приятно уже то, что её вообще заметили.
  - Да возвращается, но ты не переживай психика у неё крепкая и тебя она не в чём не винит. Лучше расскажи, что тебе мешает спать хорошо, - Беникович склонил голову на бок и стал внимательно рассматривать ассистентку.
  Вера смутилась. Ей очень хотелось рассказать, кому ни будь про сны, но осознание, что она не просто девушка, которая как-то выглядит, а объект исследования злило. Да и Беникович не тот человек, перед которым комфортно устраивать душевный стриптиз. Она, по-прежнему, снимала с себя данные каждый день. Пока бодрствовала, это всегда были безобидные и не интересные 0,2 Бера, но по ночам... Что-то происходило и приборы начинали показывать невероятное. Тестировали и других лозанов, но другого подобного случая зарегистрировано не было. Вера впервые задумалась о взаимосвязи снов и показаниями приборов. Из задумчивости её вывел нетерпеливый и немного резкий голос Бениковича.
  - Ну, Вера, я внимательно слушаю, что с тобой творится. Ты хоть сама понимаешь, как это важно?
  - Почему ты решил, что происходит нечто интересное. Может я просто истеричная девица, которая всё ещё живёт в том самом ужасном дне? Все пережившие получили психологическую помощь, кроме меня. Кто-то вообще спросил, нужна ли мне помощь? - Вера неожиданно для себя поняла, что голос её неуклонно поднимается и делается тоньше.
  Она всегда себя контролировала, ВСЕГДА. Терять голову и впадать в истерики, было не в её стиле. Но вдруг, оказалось, что приближающая истерика желанна. Что она так долго жила в чудовищном напряжении, а теперь ей просто необходима разрядка. Отец всегда говорил, что она буйная сумасшедшая, как и её мамаша. И вот наступил его звёздный час. Девушка всхлипнула и разрыдалась.
  - Что ж вы сидите, самый момент сделать замеры. Лозан на пике истерики. А? Вера сама вскочила, начала теребить блузку, пытаясь расстегнуть и прилепить датчик, но пальцы дрожали и не слушались. А может ей просто хотелось, что бы её остановили, успокоили, сказали, что она не лабораторная крыса. Но если она этого ждала, то значит, была действительно не в себе. Беникович встал и помог прикрепить датчики. Это окончательно вывело девушку из равновесия, и она пошла на попятную, пытаясь сорвать с себя их и убежать. Беникович, схватил её за руки, распаляя истерику ещё больше. Почувствовав себя пленницей, девушка забилась с невероятной силой. Профессору не осталось ничего иного, кроме как прижать девушку к себе. Вера перестала биться и уткнулась носом куда-то в район шеи. Пахло мылом, одеколоном и тёплой мужской кожей. А ещё под рукой, которой она упиралась в грудь, билось сердце другого человека, ровно, как часы. Кто-то когда-то думал о том, что тиканье часов невероятно успокаивает? А ведь именно часы отсчитывают минуты жизни. Эта философская мысль, дала Вере понять, что истерика позади. А взамен истерике пришёл стыд. Однако в кольце рук было очень уютно и это положение давало ещё некоторое время, что бы окончательно придти в себя и продумать своё дальнейшее поведение. Что будет, когда руки разомкнутся и ей придётся посмотреть в лицо свидетелю её срыва? Не просто свидетелю, но ещё и научному руководителю! Решение пришло само собой.
  - Ну, что там с данными? - пробормотала, девушка куда-то в воротник. Кольцо рук разомкнулось, и девушка пошатнулась. Беникович поддержал её одной рукой, а другой потянулся за лентой, выползающей из самописца. Кривая подымалась от 0,5Б до 1,2 затем замирала и плавно скатывалась, до 0,1Б. Вера стояла неподвижно, прикрыв лицо руками, всё ещё подключенная к приборам. Эдуард Беникович, мягко отвёл её руки. Девушка упорно не отрывала глаз от пола. Он снова притянул её к себе и неожиданно поцеловал. Не просто чмокнул, а поцеловал по настоящему, глубоко и нежно. Вера была потрясена. А Беникович оторвался, погладил девушку по голове, как маленькую и снова подошёл к самописцу. Кривая снова совершила скачёк вверх, не так высоко, но зато более широкой дугой.
  - 0,8 Бер. Неплохо старина. Целоваться ещё за всей этой кутерьмой не разучился. Малиновая от гнева, девушка срывала датчики, потом тоже посмотрела данные и уселась доедать свой завтрак. Стыда, как не бывало.
  - Сегодня у нас с тобой много дел. До прокуратуры, наконец, дошло, что без нашей помощи Чистильщика не остановить. Но завтра же с утра ты пойдёшь на приём к Сергею Анатольевичу. Завтра, кстати, нам обещали привезти несколько свежих жертв нашего дорогого бывшего питомца.
  
  21.
  
  Лидия торопилась, как могла. Обычно такая степенная и сдержанная она взбежала по лестнице, как школьница и остановилась. Широкий подол платья опустился к ногам, как сдувшийся парашют, как надежда предотвратить ужасное. Поздно. Опасность была кругом. Она сомкнулась кольцом, как будто только её и ждала - последнюю жертву. Гордо подняв седовласую голову, женщина вошла в офисный центр, где располагалась её Школа. За столиком охранника, пропускного пункта, сидело новое лицо. Лидия торопливо проскользнула мимо. Ответственность за учеников переворачивала душу. Это её вина, она должна была предвидеть последствия этого интервью. Но кто ж знал, что практическая работа какой-то студентки приобретёт такую огласку. И Лидия хотела этой огласки, хотела изменить общественное мнение, но не за счёт учеников. Недавно пришлось снять более просторный зал, и Лидия чуть не проскочила мимо аудитории. Пригладив кое-как растрепавшиеся волосы, женщина, как всегда с достоинством вошла внутрь. Её встретила необычная тишина. Учеников было на две трети меньше, чем обычно. Лидия услышала свой собственный вздох облегчения. Оказывается какое-то, время она не дышала. В основном это были новые ученики или те, которые пришли, потому что считали, что так нужно, что бы мир изменился. Каждая перемена на протяжении тысячелетий требовала жертв.
  - Дорогие мои, - Лидия всё ещё тяжело дышала, после быстрой ходьбы, - я принесла вам две новости. Одна из них прекрасна и дарит надежду, другая... Что ж Школа переживает свой последний день. И только от нас с вами зависит, как этот день окончится. Прекрасная же новость заключается в том, что начинается новая эра. На нашей планете появился новый вождь, новая религия и спаситель снова среди нас.
  Ученики встретили обе новости, молча, о первой они уже знали, а вторая не произвела впечатления. В глазах двух десятков человек застыло одинаковое выражение растерянности и надежды. Они ждали от своего учителя заверений, что всё обойдётся, конкретных предложений, действий, в конце концов. И Лидия собралась с силами.
  - Мне нужны добровольцы, - Лидия огляделась, - люди желательно без семьи и чувствующие в себе силу. Возможно человек 8-10, так что бы количество учеников не показалось подозрительным. Остальные быстренько рассредоточьтесь по зданию. Постарайтесь пробраться в кабинеты и слиться с другими людьми из здания, если понадобится и с нападающими. Добровольцы останутся здесь со мной и встретят нашу судьбу.
  Слова произвели неожиданный эффект. Паника, притаившаяся среди учеников, вырвалась, как пружина из-под гнёта. Люди повскакивали со своих мест и заторопились к выходу, стараясь не смотреть, друг на друга.
  - Не так быстро. Сегодня суббота, в здании не так много народу, на выходе засада. Если мы разбежимся все, нас просто начнут отлавливать по одному. Прочешут здание, мы погибнем все и другие люди в здании тоже. Кто-то должен остаться, - Лидия говорила спокойно и уверено. Её глаза безошибочно находили в толпе учеников способных пойти на жертву. И они остались.
  - Мы войдём в историю, обернём их оружие против них самих. Я уже слышу их шаги. Вспомним всё, чему я вас учила. Нам необходимо отвлечь толпу на себя. Так что бы им некогда и незачем было искать остальных.
  Марина сотый раз пожалела о своём порыве. Но теперь она увязла по полной. Даже в самом кошмарном сне она не могла себе представить, что будет возглавлять одну из штурмовых групп безумной маньячкой организации. По правде говоря, открывая рот на том злополучном собрании, она думала, что дальше слов дело не пойдёт, а если и пойдёт, то чьи-то другие руки, возможно более опытные сделают это. Она не была готова к тому, что её вызовут на сцену при невероятном скоплении людей, похвалят за инициативу, назначат главной в одну из групп. И при каждой попытке мяукнуть про свою занятость просто будут затыкать рот. А ещё видеокамеры. А пафосные речи. Марина понимала, что вляпалась, но изменить уже ничего не могла. Её стремительно увлекал безумный поток событий. Спрятавшись внутри здания с ещё пятью сообщниками, она наблюдала в окно стекающихся к зданию людей. Конечно, здесь были и прохожие остановившиеся посмотреть на происходящие и сочувствующие пришедшие на запах жаренного, но всё равно грандиозность организации потрясала. Со стороны казалось, что это стихийно собравшаяся толпа недовольных, но Марина знала, что толпа делится на группы и у каждой группы есть свои задачи.
  - Ну, поехали! - здоровенный верзила подмигнул женщине. Она не торопилась, она бы постояла вот так ещё. Вот только у неё было чувство, что если она не приступит к выполнению плана, вот этот самый верзила в назидание остальным размажет её по стенке. К счастью их группе не требовалось никого убивать. На это Марина понятно пойти не могла. Им надо было захватить главную лозаншу. Гул, крики, скандирование становились всё громче. Посыпались осколки стекла на первом этаже. Коридор был пустой. Марина и сама не понимала, чего ожидала. Что эти несчастные будут продираться к выходу наверно, метаться в панике, просить о пощаде. Вместо этого их приветствовал только звуки их собственных шагов. Странно, но они трижды проходили мимо, пока Марина не разозлилась и преодолев какую-то вязкую рассеянность всё таки нашла нужную дверь. Толпа за стенами здания бесновалась, с первого этажа вестибюля раздался душераздирающий вопль, наполненный болью. Этажом выше тоже послышались крики и звуки борьбы. Двери аудитории распахнулись сами. На пороге стояла та самая сухопарая лозанша, а за ней небольшая группа учеников. Воздух вокруг сгустился, как сироп. Двигаясь как во сне, Марина попыталась ухватить лозаншу и обожглась. В тот же момент за спиной раздался выстрел и вопль верзилы. Загорелся рукав его рубашки. Пуля вошла в косяк двери.
  - Я не отдавала приказа стрелять, - промямлила Марина побледневшими трясущимися губами.
  Глаза лозанши, казалось, надвинулись на девушку, проникая в душу, хотя сама женщина оставалась в проёме двери.
  - Ты мертва! Мертва внутри. Хочешь почувствовать остроту жизни? Уничтожив её? - это был даже не голос, а мысль, настойчиво стучащаяся в висках. Чужая мысль, но настолько настоящая и справедливая, что захотелось кричать от ужаса. А её мягкое сочувствие
  - Расходитесь, не берите греха на душу, - голос женщины был напряжённый, но спокойный.
  Марина догадалась, что все силы лозанша тратит на поддержание защиты. Их группу захвата оттеснял какой-то мягкий, но непреодолимый барьер. Оружие валялось под ногами. По лестницам уже бежали другие группы, которые должны были обшарить верхний и нижний этажи. Марина попыталась подобрать пистолет, хотя не имела понятия, что будет делать с ним дальше, и тут же выронила его обжегшись. Тем временем лозанша вышла из аудитории и, не спеша, направилась к выходу. Её ученики с напряжёнными лицами последовали за ней. Марина поняла, что ни секунды не контролировала ситуацию. Слова лозанши больно задевали. В вестибюле показались ещё люди. Марина почувствовала, что защита ослабла немного и через ткань жакета всё-таки подобрала оружие. Со стороны лестницы бежала перепуганный паренёк, совсем ещё сопляк. Видимо его вытравила из укрытия вторая группа, которая была у него на хвосте. Марина преградила ему дорогу, парень увернулся. Тогда успевший немного остыть громила сделал ему подножку.
  - Эй, ты лозанша! Либо ты сдашься, и этот урод останется жить, или мы уничтожим всех твоих выкормышей и тех, кто попадётся под горячую руку, - Марина направила оружие на мальчика. Пистолет стал невероятно горячим и тяжёлым. Ученики вышли из транса и завертели головами. Сжав зубы Марина всё же выстрелила куда-то. Сразу стало легче. На полу возле головы упавшего верзилы образовалась дыра в полу.
  - Следующий выстрел будет точнее.
  Ученики бросились врассыпную. Лозанша пыталось, было восстановить порядок, но атакующие не дали ей такой возможности. Верзила, чьё имя Марина даже не потрудился запомнить, зло хватил её за руку и поволок куда-то. Всё было как во сне. Объективы телекамер, заглядывающие прямо в лицо. Толпа безумцев, что-то вопящих. Что именно не важно, потому что в какофонии не слышно. Марине казалось, что именно на неё все смотрят. Хотелось спрятаться, но ей не дали. Не лозанша, а именно она - Марина, попала в капкан. И только когда её втолкнули вместе с бесчувственной женщиной на заднее сидение чёрного лэндровера с тонированными стёклами и захлопнули дверцу, она, наконец, всё осознала.
  
  22.
  
  Зазвонил мобильник. Сэт нашарил его на тумбочке, пытаясь прервать этот звук, ввинчивающийся в и без того истерзанный мозг. Но мобильник упал на пол и оттуда издевательски продолжил верещать. Это окончательно вернуло из мира жутких грёз во вполне обычный утренний субботний похмельный мир со всеми вытекающими. Рядом кто-то завозился. Но Сэт не мог делать сразу два дела, ловить мобильник, уползающий под диван и выяснять, кого занесло вчера в его постель. Пока мобильник доставлял больше неприятностей. Перегнувшись, через край он храбро нырнул вниз. Видимо вся кровь в теле только и ждала шанса ломануться в голову, и разворошить всё битое стекло, которым та была набита. Однако болезненный прилив крови к голове прояснил некоторые подробности вчерашнего вечера. Мобильнику удалось уползти от расправы куда-то в зону, из которой его можно было извлечь, только встав с дивана.
  - Да выключи же ты его! - это подало голос вяло копошащееся рядом тело. Болезную голову пришлось-таки поднять и вернуть на подушку. Звуки мобильника были теперь глуше, зато дева с помятым лицом вещала возле самого уха.
  - Сейчас наверно нет и 6. Дай выспаться человеку. Заткни свой мобильный. Сэту очень хотелось заткнуть деву, но он решил, что от этого шуму станет только больше. Мобильник, последний раз обиженно тренькнул и замолк. Видимо села батарея. Сон, однако, как рукой сняло. Осталась одна головная боль и недоумение. Начиналось всё бодро в своей компании, а закончилось... Сэт всегда с нетерпением ожидал вечера пятницы, когда родители уезжали на дачу. Никакого моралитэ и домашнего террора. Вообще-то он мог снять квартиру или на худой конец комнату. Но в этом мире было столько интересного и требующего денежных вливаний, что Сэт предпочитал терпеть. Тем более, что всегда есть выходные. С тех самых пор, как в 16 он наотрез отказался ездить с родителями. Так, вот, вечер начался обычно, на обычном месте. Во дворе обычной пятиэтажки соседнего района в своей собственной компании. Пиво, бренчали на гитарах, развлекали девчонок, говорили за жизнь. И эта рыжая тут же крутилась. Откуда взялась? С кем-то пришла, наверное. Лаки или как там её? а может Лика. Или вообще Виктория. Хихоньки, да хахоньки, пока разговор за лозанов не зашёл. Тут рыжая нахохлилась, посуровела, на всех рыкать начала. Вроде, как стряслось у неё чего с каким-то лозаном. Компания ж подвыпила уже и всё им на ха-ха. А у девицы, аж слёзы на глаза, то ж, видать, уже хороша была. Тут Сэт свой шанс и заприметил. Девицу на колени себе усадил, побаюкал. Сказал, что тоже лозанов терпеть не может. Рассказал историю, как раздели его однажды, чуть не догола. Сам всё отдал, да ещё спасибо сказал, что взяли. Вот только уточнять не стал, что пьян был вдребезги и не помнит лозаны там были, цыгане или просто развела его обычная гопота. Девица, слушала внимательно и сочувственно. Сэт уже не сомневался, что сегодня ему перепадёт. В жизни с родителями был ещё один жирный минус, девки как-то всё не приживались. И не мудрено. Приходилось обходиться перекусонами. Вдруг девица встрепенулась, хмуро и презрительно посмотрела на хмельную ёрничающую над рассказом компанию, взяла Сэта за руку и позвала куда-то. Сэт не сомневался, домой. Но ошибся. Преодолев пол Москвы сначала на метро, потом изловив машину, причём водитель оказался девицын знакомый, они оказались в новой тусовке на какой-то Богом забытой поляне. Причём 23 летний Сэт почувствовал себя глубоким стариканом. Он был разочарован и хотел уйти, но рыжая, вцепилась крепко. Она порхала от группки к группке и везде их угощали каким-то странным на вкус напитком, от которого в голове становилось всё просторней и просторней. О последующем Сэт затруднялся сказать глюки или взаправду было. Какой-то безумный хоровод вокруг костра. Снова пойло из чаши. Всё похоже на ритуал. Взрослый дядька какой-то в балахоне. Полиция вроде как. Как он оказался дома, Сэт уже точно не помнил, и было ли что с девицей тоже. Поддерживая голову рукой, молодой человек вылез из-под одеяла, поставил чайник и забрался под душ. В голове немного прояснилось. Опустошая холодильник, Сэт думал о том, как потактичнее избавиться от девицы. В такие игры он не играет. Вообще он против наркоты и дьявольщины. Чьё имя они там выкрикивали? Чистильщика! Да, это теперь модно. Пусть в это играют малолетки. Раздражаясь всё больше, он вернулся в комнату к девице. Часы показывали всего-то полвосьмого. Сэт ещё раз попробовал напрячь болезный мозг, что бы вспомнить, как зовут девушку, но вместо этого, вдруг осознал, что нет его гитары.
  - Эй, просыпайся! - рявкнул он, стаскивая одеяло.
  Девица была под одеялом полностью одета. И это ещё больше разозлило. Значит, у них даже ничего и не было в итоге.
  - Где моя гитара?! Что это вообще была за чертовщина? Девица страдальчески сморщилась и приоткрыла один глаз с размазанной косметикой. Оценив обстановку, она тяжело вздохнула. Уползти снова под одеяло, явно не светило. Поэтому она потянулась и села.
  - Что тебе в такую рань не спится? Чаем хоть напои, а потом спрашивай. И не ори так, будь добр. Иначе умру и ничего тебе не расскажу, - соскользнув с постели, она скрылась в ванной.
  Сэту ничего не оставалось, как разлить чай и сделать бутерброды. Посвежевшая и без остатков косметики, рыжуха оказалась довольно симпатичной. Пышные волосы обрамляли бледное не тронутое солнцем веснушчатое личико. Глаза хоть и были припухшие, имели цвет синего-синего осеннего неба и смотрели на Сэта с немым укором.
  - Где моя гитара? - уже менее враждебно пробурчал молодой человек.
  - Ну, специально я за ней не следила, но есть подозрение, что она осталась под тем самым деревом, под которым ты завалился, когда нагрянула полиция. Нам было не до твоей гитары, когда мы тащили тебя. Хотя я могу позвонить Никите, может она всё-таки добралась до его машины. Тогда тебе, считай, повезло.
  - Что это было за сборище? Чем вы меня опоили? Какого чёрта там вообще происходило.
  - Кто тебя опоил? Ты сам неплохо пил. Что за пойло? Дай подумать. Это секрет. Один жрец Чистильщика знает его секрет. Вчера ты был не против. И если бы ты меньше пил и пялился на мой зад, то понял бы что присутствуешь на мессе. Так мне звонить Никите? Поняв, что так скоро от девицы не отделается, Сэт успокоился. Обычное для него любопытство, подняло голову. Он уже представил, как рассказывает друзьям об этих чудиках. А с девицы имело смысл ещё взыскать компенсацию, за столь бесславно законченный вечер.
  
  23.
  
  - У всех пострадавших повреждён гипоталамус, но выявить разницу между здоровым гипоталамусом обычного человека и лозана не удалось. Гормональный и биохимический состав в пределах обычного, - Вера сняла окровавленные перчатки и фартук.
  Она слишком устала, что бы чувствовать смущение за утренний инцидент. Хотелось только принять душ и лечь. Вот только ночные кошмары пугали. Поэтому Вера выбрала для себя длинный маршрут.
  - Давайте посмотрим на новых пациентов, и перекусим, - день проведённый между моргом и лабораторией не способствовал аппетиту, но ведь дело не в еде, а том времени, когда Вера останется одна с такой желанной постелью и со своими кошмарами. Эдуард Беникович, был доволен. После утренних событий, он понятия не имел, чего ожидать от ассистентки. Выглядела она кошмарно, но держалась молодцом.
  - Я думаю, что обход пациентов можно оставить на утро, - осторожно предложил он. Вера ответила ему кислым взглядом, вымыла руки и лицо. Взяла карты пациентов и поплелась на второй этаж, где разместили свеженьких. Беникович тоже устал, и беспокоиться об ассистентке просто не было сил. С него требовали результаты и срочно. Однако у них не было ничего существенного до сих пор. Ни в плане самого явления ни в плане защиты от него. И с Чистильщиком они, как и спецслужбы понятия не имели, что делать. Приняв контрастный душ, он поколебался, стоит ли ужинать или просто пойти спать, почти уже выбрал второе, когда на втором этаже раздался женский крик. Чертыхнувшись, Беникович побежал на звук. Больные лежали или спали, кто разберёт этих овощей, совершенно спокойно. Новый дежурный санитар, подоспевший первым, осторожно тормошил бесчувственную Веру.
  - Господи, надо дать ей выходной. Иди, я сам разберусь, - Беникович поднял девушку на руки и понёс в её комнату, вернее палату.
  - Вера, только нервных срывов мне и не хватало, столько работы, а ты вздумала в обмороки хлопаться. На днях подоспеет подмога.
  Девушка широко открыла глаза. Бледные как полотно щёки, даже не порозовели от того, что научный руководитель несёт её на руках. Это что-то новенькое для неё. Наоборот, она намертво вцепилась пальцами в его плечо, а в глазах приобретших осознанное выражение вспыхнул ужас.
  - Вера, Вера! Ты делаешь мне больно. Что с тобой? - он попытался поставить её на ноги и хорошенечко встряхнуть.
  Девушка, долго молчала не находя нужных слов.
  - Я знаю всех этих людей. Я их всех знаю, - прошептала она, наконец. Её била крупная дрожь. Беникович затащил её в кабинет, где их ждал остывший ужин, усадил в кресло и налил воды.
  - Вера, тебе совершенно необходимо отдохнуть. Ты тут посиди, я сейчас принесу успокоительное. У тебя просто шалят нервы от усталости. Завтра мы во всём разберёмся. Девушка кивнула, но когда Беникович вышел, последовала за ним. У неё был такой вид, что мужчина не стал ей препятствовать. Просто провёл её в процедурную и сделал укол. Видимо дозу не рассчитал, потому, что вместо того, что бы расслабиться и успокоиться девушка снова вскочила, готовая следовать за ним по пятам.
  - Вера, я тоже устал. Мне позвать санитаров, что бы они помогли тебе лечь в постельку? Я считал, что твои нервы, гораздо крепче. Ладно, давай я тебя провожу до твоей комнаты и посмотрю, нет ли под кроватью бабаек.
  Девушка покорно последовала за ним, но когда он был готов уйти, вцепилась в него мёртвой хваткой. Бениковичу, ничего не оставалось, как уложить её снова и примоститься рядом. Он так устал, что мгновенно провалился в сон. Вернее сказать в Верин кошмар. Почему Верин, а не его собственный? Беникович не мог ответить на этот вопрос. В этом сне он следовал за Верой по тёмным переулкам. Сон был настолько реальным, что Беникович, мог бы поклясться, что эти улицы реально существуют. Вера шла по этим улицам не сама по себе. А вообще, была ли это Вера? Хищник, вынюхивающий свою жертву, вот кто прячется где-то тут в кошмаре. И этот хищник, знает, что Беникович за ним наблюдает. Беникович, не знал, как выглядит хищник, но чувствовал, что тут во сне это существо всесильно и опасно и злится. Злится на Веру. Это было страшно. Эдуард Беникович вспомнил детство. Когда случилась авария на Чернобыльской АС, ему часто снились кошмары. Радиация, которую ты не видишь, от которой нет спасения, и которая, убивает. Ощущение было очень похожим. Бежать было некуда, можно было только проснуться. И он изо всех сил пытался. Он даже пытался убедить себя, что в своём сне он хозяин и там не место чудовищам, но это чудовище было. Оно нашарило его во тьме и потянулось куда-то вглубь его существа.
  - Проснитесь! Ради Бога проснитесь.
  Это была Вера. Ещё более тощая и серая чем в жизни. Она толкнула его в грудь руками. И он проснулся. Вскочил с кровати и нашарил выключатель. Немного отдышавшись, он с изумлением посмотрел на ассистентку. Она всё ещё пребывала во власти кошмара. Глаза крепко зажмурены. Волосы разметались по подушке. Лицо искажено отчаянием и болью. В неверном свете одинокой лампочки, на высоченном потолке, Бениковичу показалось, что кожа отливает синевой. Он бросился будить девушку и на секунду снова соприкоснулся с кошмаром. С чудовищем, которое смотрело прямо сквозь лицо ассистентки. Вера очнулась, и какое-то время тупо смотрела прямо перед собой. Затем обреченно вздохнула и встала с постели.
  - Нельзя спать, надо работать.
  
  24.
  
  Лера проснулась от неясного беспокойства. Что-то не так. Было слишком рано вставать для субботы. И она попыталась снова заснуть. Неясные образы сна продолжали крутиться калейдоскопом. Телефонный звонок в 8 утра, почему-то показался почти ожидаемым событием. Лера вмиг вылетела из постели и схватила трубку. Это была тётя Олеся.
  - Валерочка, прости за ранний звонок, - женщина была явно смущена, - но с тобой обязательно хочет поговорить Миша. Ты понимаешь, он никогда ничего не просит, тем более не требует, а сегодня с самого утра...
  - Мам ну дай же мне, скорее с ней поговорить, - послышался звонкий Мишкин голосок.
  - Лера!
  - Не Лера, а тётя Валерия, - поправила мать.
  - Тётя Валерия, можно мы к вам прямо сейчас приедем? С вами ведь, правда, всё хорошо? Я и папу уговорю приехать. Обычно удивительно спокойный мальчик, был действительно перепуган. И у Лерки снова неприятно сжалось сердце.
  - Всё нормально Миш, приезжайте, конечно. А с тобой всё в порядке? Малыш засопел в трубку. Лерка сама не ожидала от себя искренней привязанности к ребёнку, но рядом с ним она чувствовала себя необычайно. Солнце светило ярче, трава была зеленее, а люди добрее.
  - Приезжайте. Я приготовлю твои любимые блинчики с бабушкиным вареньем.
  Девушке показалось, что Мишка выдохнул на другом конце, как будто до этого не дышал. По спине пробежал холодок. Но надо было заниматься обещанными блинчиками. Вздрагивая от каждого соприкосновения ложки со стенками миски, Лерка принялась за дело. Оказалось, что отец успел уже уйти куда-то, а может он и не приходил с вечера. Для него это было обычным делом, и девушка попыталась не думать ни о чём кроме теста, которое воспользовавшись состоянием беспокойства хозяйки, попыталось выскользнуть из миски, затем намертво пригореть к сковородке, а потом и вовсе сбиться бесформенным комом. Звонок в дверь заставил дёрнуться. И тонкая струйка теста пролилась на плиту, собравшись лужицей. Лера готова была закричать. Таких глюков раньше с ней не было. На несколько секунд ей показалось, что это не тесто стекает с поварешки на плиту, а кровь. Красная струйка крови, с её поварешки в красную блестящую лужицу. Повторный звонок, вывел её из транса. Это было всего лишь беглое тесто. За дверью был Данька. И это в 9 утра в субботу без предупреждения. Молодой человек сгрёб девушку в объятья вместе с поварёшкой, на которой формировалась новая капля, готовая упасть ему на плечо.
  - Даничка, милый, я так рада тебя видеть! - он постаралась высвободиться, что бы ни запачкать его светлую рубашку, но тщётно, - Может, ты мне расскажешь, что в этом утре не так.
  - Не знаю. Только мне как-то не по себе. И за тебя страшно.
  - Сейчас Миша в гости придёт с мамой и папой, я ему блинчики обещала.
  Данила улыбнулся девушке в макушку. Видеть эту улыбку она не могла, но ей сразу стало спокойнее.
  За те несколько месяцев, что Лера знала Мишу, он здорово поправился. Вернее он всё ещё был очень худ, но истощённым назвать его было нельзя. Ко всему прочему он вытянулся и теперь выглядел на свой возраст. Переступив порог, он сразу обнял тётю Леру, одобрительно и совсем по взрослому кивнул дяде Даниле. Тот так же серьёзно протянул мальчику руку для пожатия и впервые за утро Миша улыбнулся. Все сели за стол пить чай и есть блинчики.
  - Ну, что Михайло Ростиславович, рассказывай, в чём срочность-то такая была? - дядь Слава весело подмигнул сыну.
  Мальчик оставил блин и подпёр руками голову. Ему было странно, что тётя Валерия сама не знает. Он и молчал до сих пор, только потому, что был уверен, уж она-то сама разберётся. Но ошибся. Он всю жизнь чем-то да отличался от остальных и знал, что это огорчает родителей. И вот сейчас, как только он откроет рот, лицо отца сразу станет серьёзным, озабоченным. Но мальчик чувствовал, всем сердцем, как приближается беда, сочится сквозь тёть Лерины пальцы, клубится в комнате.
  - Тёть Лера, твоё интервью... Тебе надо уехать, - он не умел объяснить словами, не знал, как сделать лучше.
  Происходящее было слишком странным и страшным для него. Почти таким же, как тогда в Смоленске, только тогда он меньше знал и понимал. Наверно был глупеньким. Все сидящие за столом, смотрели на него странно и выжидательно, даже мама не поправила, его обращения к тёть Лере на ты. Тогда малыш взял руку девушки и попытался всё передать ей без слов. Про те события, которые вот-вот должны произойти. Про гибель школы, про то, как сама Лера вот-вот станет мишенью для репортёров, лозанов и антилозанов. Лера окаменела. Крышка с колодца над её источником, о котором говорила Лидия, с грохотом слетела.
  - И - и скажи моему папе, что все оставляют следы, даже лозаны, - быстро попросил малыш, сам не зная зачем.
  
  25.
  
  Серое предрассветное небо предавало пустырю неправдоподобно потусторонний вид. Линия гаражей и деревьев отделяла его от домов и любопытных глаз. Вот только шумоизоляции не обеспечивали. Догорающее кострище и разбросанный мусор - все, что осталось от разбежавшихся нарушителей порядка. Усталый полицейский присел на поваленное дерево, отполированное множеством задов, и вытянул ноги.
  - Опять эти чистильщикопоклонники. Не спится ведь в такой час.
  - Обдолбанные все как один. Думаю, надо было бы прихватить парочку. Время проведённое в кутузке прочистило бы мозг. Развелось этой срани в последнее время, - второй полицейский присел напротив и закурил. От размышлений о смутных временах отвлёк лай овчарки выведенной в столь ранний час на прогулку. Она стояла под деревом на пустыре и как то тоскливо брехала. Хозяин пытался тоже, что-то рассмотреть в ветвях. Третий полицейский сплюнул в кострище:
  - Пойду, погляжу, что там привлекло этих двоих, - что-то в лае собаки было такое, что всем троим, стало не по себе.
  В 4 утра на пустыре и без лая собак мороков хватает, да ещё после такой насыщенной смены.
  - Что там такое? - полицейский молча дал прикурить пожилому хозяину собаки.
  - Темно не видно, но Нэл никогда просто так лаять не станет. Нэл помолчи немного! В этот самый момент глаза полицейского округлились. Потому, что он увидел тёмную фигурку в неестественной позе. Мужчина ухватился за ветку клёна и немного подтянувшись, оседлал её. Это был ребёнок прикрученный верёвками к веткам. Практически распятый. Мальчик был жив и даже в сознании, но так перепуган, что не издал не единого звука, даже тогда, когда верёвки разрезали и спустили его вниз. Грязное личико, неровно подстриженная чёлка и запах давно не мытого тела, выдавали в нём беспризорника. Утро было прохладное, и мальчик дрожал то ли от холода, то ли от страха, а может и от того и другого.
  - Как тебя зовут? - первый полицейский усадил мальчика на бревно и расшевелил костёр.
  Мальчик молчал и смотрел прямо перед собой, не мигая, и был похож на изваяние посвящённое ужасу.
  - Где твои родители? Ты слышишь меня? На какое-то мгновение изваяние ожило. Каменное лицо повернулось к собаке.
  - Меня принесли в жертву Чистильщику, - голос был тихим, прерывистым и обречённым.
  - Но теперь-то всё будет хорошо, - мужчина, положил мальчику руку на плечо.
  Что бы понимал этот дядька. Кромешная тьма заглянула в душу Фокусника, туда, куда не было доступа даже у самого мальчика. Поелозила там мягкими холодными щупальцами, потрогала, попробовала, нависла, приоткрылась жадной воронкой и отступила. Заглянула, и оставило там кляксу, отметину - тавро, знак принадлежности, клеймо. Фокусник ощущал это тавро. Оно было живое, сгусток тьмы, живущий внутри. Наблюдатель, выжидающий чего-то. Хотелось откашляться или прочихаться, помыться. Вытряхнуть из себя эту мерзость, клубком свернувшуюся где-то под сердцем.
  - Ты проедешь с нами в участок и всё подробно расскажешь. Затем мы отправим тебя домой, - полицейский накинул на плечи мальчика куртку, поддерживая за плечи, повёл к машине. Группа оперативников и криминалистов уже выруливала на пустырь.
  Ребёнок обеспокоенно завертел головой, впервые оторвавшись от созерцания чего-то внутри себя. Перспектива отправиться в участок, затем домой его совсем не обрадовала. Не смотря, на юный возраст, всего-то 12 лет он уже был довольно таки известной фигурой в определённых кругах. Начинал мальчик с мелких карманных краж. Но скоро его особенности были замечены и оценены. Именно тогда он и превратился в Фокусника. Но ещё больше, чем полицейский участок его обеспокоила перспектива насильственного возращения домой к шестерым сводным братикам и сестрёнкам, вечно пьяной опухшей матери и четвёртому по счёту отчиму, который последний раз обещал прибить окончательно, уже не вспомнить по какому поводу. Да нужен ли повод?
  У Фокусника были свои правила, но сейчас ничего не оставалось, как их нарушить.
  - Постойте, дяденька, мне нужно вам кое-что сообщить, - мальчик уперся, не желая идти дальше.
  Уже достаточно рассвело, что бы полицейский увидел, что у ребёнка пронзительно синие глаза. Какое-то время он наблюдал за тем, как зрачок заполняет всю радужку, затем повернулся, сел в машину и уехал. Фокусник поплотнее закутался в куртку полицейского и незаметной серой тенью ускользнул с пустыря, под безмолвные аплодисменты темноты под сердцем, которая оживилась, зашевелилась, заёрзала.
  
  26.
  
  Если можно назвать завтраком сиденье перед остывающей едой и клевание носом, то завтрак проходил в напряжённом молчании. Беникович знал точно, что ассистентка не спала уже как минимум сутки, накачивая себя всевозможными энергетиками. Так конечно не могло продолжаться дальше. Вот только, что можно было предложить в качестве альтернативы. За эти сутки Беникович собрал статистические данные, и кое-что для себя понял. Вот только, может ли он сейчас поговорит об этом с Верой? Имеет ли смысл вообще открывать рот? 82 -й делал свои грязные дела, только когда спала Вера. Каждой жертве соответствовала мощная вспышка минусового поля у девушки. Прискорбный факт. Теперь перед Бениковичем был выбор. Сказать об этом во всеуслышание и тем самым подвергнуть жизнь девушки настоящей опасности. Излишней сентиментальностью, профессор не страдал, более того, его род деятельности исключал вообще понятие сочувствия. Правда и монстром он себя не считал. Он внимательно наблюдал за ассистенткой. Чем то бледная молька была ему симпатична, но это не та причина по которой её следовало прикрывать. А вот заодно с ней потерять возможность исследования удивительнейшего явления, которое, он точно знал, может изменить всё, это совсем другой вопрос. С другой стороны все эти жертвы. Смогут ли они с Верой оправдать, такое количество жертв. Сможет ли Вера и дальше выдерживать этот кошмар. Неужели 82 так просто успокоится, если устранить Веру. Скорее всего, девушка не так уж и уникальна, просто оказалась в доступной близости.
  - Нам с тобой понадобится помощь, - пробормотал профессор.
  Вера подняла несчастное лицо от тарелки.
  - Какого рода помощь?
  - Думаю, нам нужен лозан. Сильный, адекватный лозан, который вполне осознаёт свою природу.
  - Вы имеете в виду новый зверинец? - Вера не могла скрыть брезгливого выражения лица. Оно бы приобрело ещё и отчаянное выражение, если бы отчаяние уже и так не приросло к лицу и фигуре, мыслям и чувствам. Правда, взвесь неизбывной усталости сложно назвать чувствами. Вера работала эти сутки как автомат, полностью сконцентрировавшись на одной проблеме - что такое лозан. Кроме страха закрыть глаза, её преследовали и другие страхи. Только она старалась их гнать. Всё что касалось 82 - го, отметалось на подходе к сознанию. Вера в этом преуспела. Стала настоящим профи. Она чувствовала, если эти страхи прорвутся, и она увидит всю картину целиком, то сойдёт с ума. Станет обитателем зверинца. И... произойдёт что-то ещё, о чём думать нельзя.
  - Нет, нам нужны равноправные партнёры, которые, как и мы заинтересованы в том, что бы разобраться. У тебя сегодняшний день на поиски.
  - Ага, найти колонку ищу работу, и выбрать там лозана высшей категории в разделе ищу работу в секретной лаборатории.
  - Я понимаю, ты устала, но придётся поработать мозгами. Возможно, ты давно не выбиралась из лаборатории, но мир изменился. Лозаны это наша реальность. Не думаю, что найти кандидатуру будет сложно, а я беру на себя согласие этой кандидатуры и... другие формальности. Вера вспомнила, о своём собственном контракте и улаживании формальностей. Поморщилась, но промолчала. Оставив в покое нетронутый завтрак, девушка отправилась выполнять поручение. Про психолога никто не вспомнил, и Вера была только этому рада. А ещё было совсем неплохо провести день, сидя перед монитором. Целые сутки она боялась, даже прилечь и теперь каждый сустав, каждый мускул молил о покое. Девушка бережно опустила измученное тело на мягкое кресло. Как давно она не проводила сидя в кабинете, даже не выглядывала в окно, не то что бы подышать свежим воздухом. А за окном было солнце. Светило, как ни в чём не бывало. Ветка берёзы раскачиваясь на ветру тихонечко скреблась в окно. Вера сама не заметила, как положила голову на стол и закрыла глаза, только на секундочку.
  На той стороне её уже ждали. Ждали с нетерпением. Тени взвились во всех уголках подсознания. На сей раз, всё было по-другому. Впервые она действительно знала, что происходит, во всяком случае, в общих чертах. Она попыталась проснуться, но не смогла. Задвинув ужас так далеко, как только смогла, она решила, что будет внимательна. Если она не может остановить происходящее, то будет наблюдать. Наблюдать как учёный. Она попыталась представить, что она не она, а Эдуард Бениковичь. И ей сразу полегчало. Теперь Вере стало понятно, что 82-й изменился. Теперь он не испытывал эйфории. Он был страшно голоден, очень-очень зол на неё и гораздо- гораздо мощнее, чем раньше. Девушка не видела Чистильщика, но ощущала всем своим существом. Что-то в ней ещё больше разозлило 82-го и Вера чуть было не растеряла всю свою храбрость, вернее храбрость Бениковича, ведь именно его она изображала. И тут же она почувствовала ликование темноты.
  - Я учёный! - прокричала девушка, изо всех сил убеждая себя, что она бесстрастна и спокойна. И проснулась.
  Впервые ей самой удалось разорвать эту связь и это наполнило душу ликованием. Которое продлилось, однако, не долго. Она чувствовала, вернее знала, что монстр неудовлетворён. Зол, голоден (испытывает безумную всепоглощающую жажду), и что это было ещё? Ревность? Вера отбросила все мысли, не относящиеся к делу, и обратилась вся во внимание. Как не странно долго искать не пришлось. Весь интернет пестрел сообщениями о некой школе магии, и её погроме. Она сочла само понятие школа магии достаточно интересным, что бы раскопать первое интервью, множество различных комментариев, а затем и множество репортажей различных новостных каналов с места погрома. Из коих следовало, что зачинщица - безумная фанатичка исчезла вместе с главой этой школы. Вера задумалась. События погрома произошли достаточно быстро, не прошло и часа. Но были освещены прессой от начала и до конца. Вероятно, девушка проработала в клинике достаточно долго, что бы понять, что при надлежащем старании, Бениковичь сможет раздобыть Лидию. Во всяком случае, она не пала жертвой фанатично настроенной организации. Вере стало очень любопытно. Надежда на что - то светлое вроде здорового сна проснулась к жизни. Быстро распечатав несколько статей, девушка очень бодро бросилась искать босса.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"