Аннотация: К сожалению опубликовал эти капельки не полностью. как убрать не знаю, поэтому публикую эту же вещь полностью. повесть неплохая, надеюсь понравится. Печаталась в двух толстых журналах.
Две капельки жизни
Кто в чаше жизни капелькой блеснет -
Ты или я? Блеснет и пропадёт!
А виночерпий жизни - миллионы
Лучистых брызг и пролил, и прольёт.
Омар Хайям
Казалось, он шел по жизни, шутя.
Вместе с другом просто за компанию подал документы университет на физмат. Друг по конкурсу не прошёл, хоть и бредил физикой и постоянно выигрывал школьные олимпиады, а его четырнадцать баллов как раз хватило для поступления.
Он занимался боксом ещё до университета, перешел в "Буревестник", но бросил, дойдя до первого разряда. Понял, или надо заниматься профессионально, или уходить. Карьера в боксе его не прельщала, хоть тренер и обещал золотые горы, но он видел, во что превращались боксёры после тридцати, наверх пробиваются единицы. Цену диплому полученному по запискам зав кафедры по спорту, тоже знал и никогда не пожалел о своём выборе.
С распределением, правда, помог отцовский друг, не так просто, оказалось, остаться дома.
Попал в перспективную лабораторию, с завлабом сразу подружился, он вообще легко сходился с людьми. Ему просто опять повезло, направление только начали осваивать.
Павел, а вскоре Павел Андреевич, защитил сразу докторскую, он - кандидатскую. Когда лаборатория выросла, и встал вопрос об организации нового института, кандидатура директора почти и не обсуждалась, так он в свои неполные тридцать получил лабораторию. Конечно, дело не только в дружбе, в приватной беседе Павел сразу расставил все точки над известной буквой. Его устраивало, что на самой перспективной лаборатории будет, во-первых, свой человек, а второе, а может быть самое главное, он его, Павла, не подсидит.
Он в ответ пошутил, что только если его очень попросят, то может он бы и согласится, и то вряд ли. У него действительно не было властных амбиций, и положение заведующего лабораторией его вполне устраивало.
В общем, неплохо пережили "весёлые девяностые". Сначала, когда сократилось, а потом и вообще прекратилось финансирование, многие запаниковали. Рушились блестящие карьеры, авторитеты, казалось незыблемые, потускнели, а многие пропали навсегда. Но они вовремя успели приватизировать здание на коллектив института. Большую часть помещений пришлось сдать в аренду, и на эти деньги пытались вести научные разработки, но они оказались, вдруг, никому не нужны, хоть их патенты в советские времена покупали японцы и немцы.
Сначала робко, потом всё более ориентировано перешли на продажу и настройку компьютеров и комплектующих. Дело пошло. Опять они оказались в нужном месте в нужное время. Постепенно вытеснили большинство арендаторов, открыли один магазин, второй... Конечно, было и "крышевание", и неприятности с налоговиками, но, в общем, бизнес процветал.
Иногда встречали бывших коллег, разговаривали. Кто-то продолжал заниматься наукой, кто-то подался на запад. Один когда-то блестящий молодой учёный, корифеи в своих речах называли его не иначе, как "надеждой советской науки", спился. Другой, совсем молодой человек, покончил с собой.
Но всё равно, таких - единицы. Большинство, кто хуже, кто лучше приспосабливались к жизни в совсем другой стране.
Они все-таки лучше других смогли устроиться, и если иногда, "за кружкой чая" и били себя в грудь: "Мы, учёные, превращаемся в торгашей!" В глубине души понимали, это их место в жизни и ничего уже не изменить. Если в "совковые" времена Турция, Египет были где-то в невообразимом далеке, то теперь даже Таиланд был знаком и привычен, а ведь появляются всё новые модели автомобилей, жены отучились экономить на тряпках, дети должны ходить в бассейн... и всё это деньги, деньги, и снова деньги! А в науке, даже будь ты академиком, их не заработать.
Женился, как казалось, по любви. Она училась на соседнем факультете и по праву считалась первой красавицей. Но замужем как-то быстро поблекла, есть в этом случае точное русское слово: обабилась. Хотя любила ходить по модным бутикам, покупала себе новые шубки, но располнела и все модные тряпки действительно тряпками на ней и смотрелись.
Всю жизнь, прожившая в городе, она вдруг воспылала любовью к природе. Как-то постоянный клиент предложил участок земли за городом. Он купил даже не для себя, просто вложил свободные тогда деньги, при случае думал его продать подороже, но жена вдруг загорелась идеей построить загородный дом. В начале строительной эпопеи, как шутя он называл инициативу жены, всё казалось не серьёзным, но когда, наконец, после долгих споров, был выбран проект будущего дома, и понадобилось вкладывать деньги, он самым серьёзным образом проверил все расчёты. Оказалось, не зря жена училась на строительном факультете. Он проконсультировался со знающими людьми, сам нашёл надёжную фирму, и началась действительно эпопея.
Строительство затянулось на долгих четыре года. Вначале развалилась "надёжная фирма", язвительные замечания о надёжности чего-либо до сих пор иногда проскальзывают в женином исполнении, потом очередной кризис заставил заморозить стройку на неопределённый срок. Он даже чуть было не продал почти готовые стены, жена упросила подождать, и опять не прогадала. Дела понемногу пошли в гору, участок удалось оставить, потом, когда опять появились заказы, стройку продолжили.
Наконец эпопея благополучно завершилась. Справили новоселье. Теперь у них появлялся настоящий дом.
Со стороны казалось, всё у них хорошо. Дом, достаток, растут дети, просто семья из рекламного ролика, но что-то навсегда пропало в их отношениях, а может, и не было никогда. Даже при строительстве они оказались больше деловыми партнерами, чем мужем и женой. Она давно уже не волновала его как женщина, он забыл, как когда-то у него перехватывало дыхание от нежности, только от одного прикосновения к ней.
Они жили рядом, но дышали разным воздухом.
После переезда за город, ещё сильнее отдалились. Она вдруг превратилась в завзятого садовода, он всё чаще оставался ночевать в кабинете. Однажды нашёл чистое бельё на диване, хмыкнул и застелил. Ни жена, ни он никогда об этом переселении так и не заговорили.
Почему люди вчера ещё самые близкие отдаляются друг от друга? Где та грань, то неосторожное слово или поступок, с которого появляется трещинка, сначала почти незаметная, но со временем всё более разводящая когда-то самых близких людей всё дальше друг от друга, и уже только по инерции живущих рядом. А может, и не было этой душевной близости, может они ошиблись тогда, уже много лет назад, и им не нужно быть рядом, может, рядом с тобой должен находиться совсем другой... Никто уже не сможет сказать. Жизнь продолжается и страшно, что-либо менять, да и нужно ли...
Она устроилась к ним на фирму по рекомендации. Иван Семёнович, главбух еще с институтских времён, захлёбывался в потоке всё новых отчётных документов. Как он не противился допускать чужого человека в свою вотчину, но грамотный бухгалтер фирме стал жизненно необходим. Приняли её с испытательным сроком. Оказалась грамотным специалистом, хорошо знала новейшие компьютерные программы, в главбуховские тайны не лезла.
Он всегда умел и любил нравиться женщинам. Заводил ни к чему не обязывающие интрижки, но избегал душевной привязанности. Новый бухгалтер ему сразу понравилась. Её нельзя было назвать красавицей, которыми полны глянцевые журналы, но есть такие лица, когда, казалось, неправильные черты придают непередаваемое очарование. Её портило только какое-то отрешённое, а может быть высокомерное выражение. Он сказал банальный комплимент по поводу действительно хорошей фигуры, в ответ получил бледную улыбку, и отбыл. Мимоходом навёл справки о новой сотруднице, оказалось вдова. Пошутил с начальницей отдела кадров о роковых женщинах и выбросил ничего не значащую встречу из головы.
А для неё два года назад просто кончилась жизнь.
С мужем они не ладили. Он был старше её на семь лет. Когда познакомились, ей завидовали подруги. Красивый, атлетически сложенный, Виктор красиво ухаживал, на свидания всегда приходил с цветами. Ей нравились его солидные, такие взрослые друзья.
Не сразу, но наступило отрезвление.
Муж оказался мелочным и злым педантом. В доме всё должно лежать в строго определённых местах. При малейшем беспорядке следовала нудная нотация или, не знаешь, что хуже, скандал. Он неплохо зарабатывал, она сначала студентка, а потом молодой специалист после окончания института получала, конечно, немного, Виктор никогда не попрекал её маленькой зарплатой, но всеми деньгами в доме распоряжался он. Её унижало, что по любому поводу нужно давать полный отчёт, все её траты, даже на мелочи, непременно фиксировались и далеко не всегда одобрялись. Конечно, по-своему он любил её. Хорошо разбирался в женских нарядах, но она в его со вкусом подобранных обновках чувствовала себя манекеном в витрине магазина, которым гордятся, выставляя напоказ. Всё у него правильно, всё распланировано заранее, но от этой бездушной правильности хотелось удавиться.
Виктор обладал острым умом, часто замечал недостатки людей и жестоко их высмеивал. Она, как могла, защищалась от его влияния, но он был опытнее и старше её и часто, сама того не замечая, она начинала смотреть на окружающих его глазами.
Раздражали её и постоянные сцены ревности. Казалось, она не даёт никакого повода для этого, но всякая задержка с работы, или встреча с подругой, вызывали у него раздражение. Часто она не могла сдержать улыбки, слушая по телефону его язвительные характеристики и глядя, как рядом невозмутимо восседает жертва его экспромта. Так постепенно она растеряла большинство своих подруг.
Но всё это мелочи, с которыми можно смириться. Женщины, в отличие от мужчин гораздо легче приспосабливаются к другому человеку, особенно если любят, или хотят видеть любовь.
Сразу после свадьбы беременность, но Виктор считал, что детей заводить рано, и она дала себя уговорит на аборт. Потом, конечно, спираль, и когда они собрались завести ребёнка, забеременеть она не смогла.
Долгое хождение по врачам, анализы, больничные коридоры, очереди к корифеям медицины, холодные пальцы в резиновых перчатках, она всё прошла. К чести мужа, Виктор ни разу не упрекнул её, в их обшей беде.
Наконец долгожданная беременность. Протекала трудно, почти половину срока она провела в клинике. Соседки по палате ей завидовали. Каждый день, в любую погоду она видела своего Виктора под окнами палаты. Всегда чистое, поглаженное бельё, фрукты, любые продукты, стоит только намекнуть.
И вот доченька появилась на свет. Её Дашенька, Дашутка, свет в окошке, смысл её жизни.
После рождения дочери муж не переменился, но она смирилась с его характером и даже небезуспешно противостояла ему, высмеивая его излишнюю мелочность и педантизм, кстати, не самые плохие черты человеческого характера. Теперь у неё есть точка опоры, её Дашенька, а может она просто повзрослела, ведь ничто так не взрослит человека, как ответственность за другую жизнь.
В повседневных заботах пролетали дни, складываясь в года.
Жизнь для неё кончилась в тот проклятый летний вечер.
Она плохо себя чувствовала, шёл шестой месяц беременности, они хотели сына. Виктор, вопреки обыкновению, уговорил её сесть на заднее сиденье и заботливо укрыл пледом. Это последнее, что она помнила. Очнулась только через три дня в реанимации.
Ей долго не говорили, что выжила только она. Умом она понимала, как мало шансов уцелеть в такой аварии на передних сиденьях, но у неё оставалась единственная соломинка, за которую она в тот момент пыталась удержаться. Проговорилась, конечно, Ксения, прав был муж, называя её наседкой со слюнявой добротой вместо мозгов. Раскладывая какие-то бесчисленные кастрюльки она, как будто рассказывая о какой-нибудь обновке вдруг, ляпнула:
-Памятник такой хорошенький Дашеньке поставили...- и тут же испуганно зажала себе рот ладошкой.
Она завыла, так воет зверь, когда у него на глазах разрывают детёныша.
И всё-таки она выкарабкалась. Потеряла всё: дочку, мужа, не родившегося ребёнка... Наверное, на небесах она пока оказалась не нужна.
Все в один голос говорили, это чудо, что она выжила в такой аварии, но она знала, чудес на свете не бывает.
Во всём винила Виктора. Как он мог, такой осторожный и осмотрительный до тошноты посадить ребёнка на переднее сиденье! По мокрой дороге по "встречке" обгонять фуру, на встречу другая... Он не мог ей ответить, наверное, грешно обвинять мертвого, но ничего поделать с собой она не могла.
Снова и снова прокручивала в памяти последние мгновения в окончившейся жизни... Ей казалось чуть, чуть и всё можно изменить! Но нет! Там, в небесной канцелярии в той аварии для неё исчерпался лимит чудес, и выигрышный билет опять достался не тому. Своими мыслями она даже не могла ни с кем поделиться. Мать попыталась отправить её к психиатру. Ксения, с которой она давно помирилась, на неё нельзя долго сердиться, залепетала что-то о покаянии... Она не считала себя ни в чём виноватой, а тем более Дашенька. Доченька просто не успела нагрешить в своей коротенькой жизни.
После больницы она побывала на кладбище. Снова завыла, как тогда в палате, когда увидела на памятнике фотографию улыбающейся Дашеньки и с рвущей душу безысходностью поняла, этот земляной холмик и есть всё, что ей осталось на земле. Больше на кладбище она не была.
Уволилась с работы, ей надоела приторная жалость и шушуканье за спиной.
Говорят, время лечит. Затягиваются коркой раны, но чем рана больше, тем тоньше корка. От любого неловкого душевного движения корка лопается, и рана снова кровоточит.
Павел Андреевич расщедрился на корпоратив. Фирма неплохо заработала на крупном заказе, и он даже пригласил модную группу повеселить коллег.
В ресторан он опоздал. Когда вошёл в арендованный зал, она как-то сразу бросилась в глаза. С тем же выражением лица, как при первой встрече сидела среди коллег, яркий контраст среди веселящихся людей. Она наклонилась, и он заметил, как слезинка капнула в бокал, стоящий перед ней. "Она же вдова", - вспомнилось. - "Неужели так долго скорбит о муже?"
Его тут же отвлекли, на таких вечерах он всегда оказывался неофициальным тамадой. С наигранным пафосом говорил тосты, удачно острил, на какое-то время "роковая вдова" вылетела из головы.
Полуофициальная часть вечеринки пошла на убыль. Приглашённая группа честно отрабатывала свой хлеб. По мнению старшего поколения, слишком рьяно, но лихо отплясывающая молодёжь считала, что можно и по круче. Кто-то вышел покурить, остальные разбились на несколько обособленных групп.
Он задумчиво обвёл глазами зал и подумал, как мало сотрудников осталось от института! Кто-то ушёл по сокращению, другие нашли себе более тёплые места, кого-то "ушли" коллеги, а многие уже и на пенсии.
Подумалось, что и самому уже за сорок. Посмотрел на веселящихся коллег и вдруг понял, что домой совсем не хочется. Сын всё более отдаляется, давно куда-то ушла былая душевная близость. Дочка ластится, только чтобы попросить денег. Родители им нужны только, как финансовые спонсоры... Может, они с женой виноваты сами? В семье нет тепла и понимания друг друга, а дети видят и понимают это гораздо лучше даже их самих...
-О чём задумался? - Павел приобнял его и наклонился к уху. От него приятно пахнуло дорогим парфюмом и коньяком. - Посмотри, какая кисонька скучает, - мотнул подбородком на соседний столик.
-Бухгалтерша что ли?
Павел кивнул:
-Шикарная мадам! Ты на осанку, на профиль посмотри, королева!
Женщина почувствовала, что на неё смотрят и глянула на них так, что оба невольно отвели глаза.
Он улыбнулся:
-Очень уж неприступна! Рыцарский замок, а не королева!
-Нет таких крепостей, которые не покорили бы большевики! - Паша дружески пихнул его плечом.
-Сам и займись!
Павел вздохнул:
- Ровно в десять должон дома быть. Не судьба!
Украдкой бросил взгляд на женщину, та уже со знакомым надменным видом слушает весёлую соседку. Подумалось, а почему бы и нет...
Со сцены - гитарный перебор, вступает саксофон, бессмертное, тревожащее душу танго.
Протиснулся между стульями, обошёл столик, склонился в полупоклоне:
-Мадам! Разрешите пригласить Вас! - видимо под влиянием Павла повело на французские манеры.
Она растерянно смотрит и еле заметно отрицательно качает головой, соседка, с хмельной улыбкой укоряя:
-Ты что! Только что говорили!
Нерешительно встает. Лёгкие руки на его плечах, он осторожно положил ладони на талию. Сквозь тонкую ткань - упругое тело. Горячая волна желания мягко толкнулась в груди.
-Почему Вы танцевать не хотели?
Она подняла на него глаза и вдруг улыбнулась, но не с тем равнодушием, что тогда, а открытой лучистой улыбкой. Он невольно улыбнулся в ответ. Улыбка украсила её необыкновенно. Лицо преобразилось, Куда делась надменность, а может он просто напридумывал то, чего нет, а она совсем другой человек? Сказал, чтобы не молчать:
-У вас очень красивая улыбка!
-Это ваш дежурный комплимент? - улыбка превратилась в лукавую.
-Но ведь, правда, красивая. Истина всегда найдёт дорогу к сердцу мужчины!
Она вздохнула:
-Ведь всегда, мужчины говорят, женщины верят...
-Вы хотите сказать, что мужчины обманывают?
Она не ответила, танец кончился, он провожает её к столику.
-Можно Вас проводить?
Всё та же бледная улыбка, неопределённое пожатие тонких плеч.
Они медленно идут по ночному городу. Он спросил:
-О чём вы вспомнили там, в ресторане?
Сейчас у неё мягкий задумчивый взгляд из-под опущенных ресниц, они идут под руки. Она вопросительно подняла глаза.
-Когда я вошёл в ресторан, то заметил, как вы плакали.
Она долго молчала. Вздохнула:
-Давайте не будем об этом, посмотрите какой вечер хороший.
Вечер действительно хорош. После дождя воздух чист и прохладен. Разноцветными блёстками отражаются огни реклам, переливается асфальт под фарами машин, червонным золотом в свете фонарей светятся листья. Темнота скрыла всё неприглядное. Город, как дама полусвета в осеннем вечернем наряде.
-Нам далеко? Может такси?
Она отрицательно покачала головой:
-Здесь рядом, лучше пройдёмся, или Вы спешите?
-Мне спешить особенно некуда.
-А жена, дети?
-Мы с женой давно уже чужие люди, - увидев скептическую полуулыбку, добавил: - Вы не подумайте, что я для завязывания каких-то отношений с вами говорю так... Просто, сегодня за столом задумался о том, что не хочется домой.
-Мне тоже, - еле слышно отозвалась она.
Замолчали. Каждый думает о своём.
-Вот мой дом! - она остановилась.
-Может, угостите кофе? - с неловкой улыбкой спросил он.
Она усмехнулась:
-У такого кофе слишком горький осадок, а если я и сказала, что не хочу домой, это совсем ничего не значит, - слово "ничего" она выделила интонацией. Пока он подбирал слова, она уже шла к подъезду. Догонять глупо.
Никто не знает, как и почему люди становятся необходимы друг другу.
Где та грань, когда без чужого еще вчера человека ты не представляешь себе жизнь.
В понедельник навалилась куча дел, но она не выходила у него из головы. Видел её только мельком, улыбнулись друг другу, как старые знакомые. Вечером, когда ехал домой, увидел в витрине цветочного магазина роскошные чайные розы, сразу подумал о ней. Вспомнил, что жене давным-давно не дарил цветы, но представил её скептическую улыбку и досадливо поморщился. Да и пока раздумывал, поток машин унёс его за два квартала от магазина.
Загадал, если завтра, когда будет ехать на работу, магазин будет открыт, купит розы для неё. Усмехнулся своим мыслям, цветочный магазин в полдевятого утра... да он романтик!
Утром пришлось остановиться. К его удивлению молодая девчонка как раз устанавливала чайные розы на витрину. Судьба! С кривой улыбкой подумал он, расплачиваясь.
Уже подъезжая к офису, представил, каким идиотом будет выглядеть, если заявится в бухгалтерию этаким гусаром с цветами, скривился. Удивляясь сам себе, сходил в кабинет, обрезал пластиковую бутылку, налил воды и поставил цветы на полик между сиденьями.
Вечером после работы ждал её в машине возле офиса. Усмехнулся, когда подумал, как он выглядит со стороны. Взрослый солидный человек, как школьник ждёт свою первую любовь за углом родной школы.
Вопреки опасениям она вышла одна, он медленно едет за ней до автобусной остановки. Лихо подкатил, открыл дверцу и сказал заранее заготовленную фразу:
-Мадам! Нам по пути!
Она, не раздумывая села в машину. По знакомой лукавой улыбке он понял, его преследование не осталась без внимания. Цветам обрадовалась чрезвычайно, даже зарделась, но уколола:
-Обязательно тайно нужно было вручать?
Он попытался выкрутиться и с улыбкой сказал:
-Такие цветы плохо переносят резкие температурные переходы, - но заметив похолодевший взгляд, ответил честно: - Не хотел выглядеть идиотом в бухгалтерии.
-А сейчас не выглядите?
Он промолчал. Машина медленно катится в вечерней пробке.
-Вы не обижайтесь. За цветы спасибо, но я не подхожу для сиюминутного адюльтера...
-Знаете, вы нарушаете все правила игры, - заметив в её глазах немой вопрос, усмехнулся: - Все женщины с удовольствием принимают подарки и никогда не заводят разговор, о какой либо близости, поощряя или нет какие-либо поползновения мужчины. А вы сразу, поворот-разворот!
Она пожала плечами:
-Значит, вам не встречались такие женщины!
Он рассмеялся:
-Ответ не правильный! Нужно говорить, "я одна такая особенная!"
Теперь улыбнулась она. Машина остановилась у подъезда.
-Как я понимаю, штурм не удался, начнём планомерную осаду.
Выходя из машины, она пожала плечами:
-Попытайтесь, - улыбнулась: - Вам пожелать удачи?
Ответить он не успел, она уже хлопнула дверцей.
"О планомерной осаде" она вспомнила, когда увидела машину около остановки. Усмехнулась и распахнула дверцу.
Так эти поездки стали постоянными.
Снова ни к чему не обязывающий разговор, пикировка, в которой он, по праву считая себя непревзойденным мастером, вдруг встретил в её лице очень достойного противника. Вызывала досаду и удивляло его, что она всегда успевала оставить за собой последнее слово. Почему-то получалось так, что когда она выходила из машины то в их шутливом поединке успевала сказать в последнюю минуту какую-нибудь фразу, всегда к месту и на которую он не успевал ответить.
Она была права, таких женщин он ещё не встречал.
Ходит множество анекдотов о женском уме и логике, и как бы ни возмущались феминистки, отличие мужского и женского мышления очевидны. У неё он нашёл гремучую смесь чисто женской парадоксальной логики и мужского аналитического ума. В её милой головке такое взрывоопасное соединение прекрасно уживалось и эффективно функционировало.
Конечно, их ежевечерние поездки не остались незамеченными коллегами, особенно прекрасной половиной. Когда он сказал ей об этом, она только беспечно махнула рукой:
Мягкий хлопок дверцы и он с усмешкой качает головой, глядя, как она танцующей походкой идёт к подъезду.
К собственному удивлению он не тяготился этими встречами и не старался торопить события. Когда по делам ему пришлось на несколько дней уехать в соседний город, поймал себя на мысли, что скучает об их ежедневных встречах. Он понимает, что происходит то, чего подсознательно всегда опасался, душевная близость с женщиной, которая ему нравится. Во что это выльется - не знает, никто. Мысленно махнул рукой, что будет, то будет.
Возвращаясь, он пожалел, что поехал на машине. С утра пошёл нудный осенний дождик, потом резко подморозило, дождь перешёл в снег, и дорога превратилась в припорошенный каток.
Хмурый город встретил его обледенелыми тротуарами и серой кашей на дорогах. Нахохлившиеся прохожие идут осторожно, мелкими шашками.
Молодой парень перебегает дорогу, падает уже на тротуаре, даже вязаная шапочка отлетает в сторону. Он видит, как беззвучно чертыхаясь, парень встаёт, остальные, косясь на пострадавшего, двигаются ещё более осторожно.
Посмотрел на часы, понял, что на работу опоздал и решил попробовать перехватить её на остановке.
Подъехал как раз за её "маршруткой". Она его не заметила, посигналил и помахал рукой. Усмехнулся, когда подумал, как соскучился по этой улыбке. А может, улыбка предназначена совсем не ему, а его верному "мустангу", с которым они "проскакали" сегодня больше двух сотен километров, ведь никому не хочется в такую погоду добираться на общественном транспорте, а потом по гололёду идти домой.
Пробка еле двигается, он решил по дворам объехать самый проблемный участок. Оказалось, ни один он такой умный. Пристроился за "восьмёркой". Всё равно здесь хоть машины ехали, а не стояли.
Из-за дома с приличной скоростью выехала "газель". Водитель попытался пропустить поток автомобилей, но машину резко повело вправо, "восьмёрка" успела проскочить, а его ветровое стекло вдруг закрыла грязная будка "газели". Резко нажал на тормоз, чертыхаясь. Машину правой стороной несёт на "газель", он яростно выкручивает руль, пытаясь выправить занос. Сначала не понял, откуда такой странный звук, машина мягко ткнулась в заднее колесо, повернулся:
-Таня! Что с тобой?
Широко открытые бессмысленные глаза, всё лицо в слезах. Услышала своё имя, повернулась и, закрыв лицо руками, уткнулась головой ему в плечо. Звук, оказывается, исходил от неё, тонкий, на пределе слышимости вой, сейчас перешедший в сдавленные рыдания. Он обнял её и прижал к себе, насколько позволил ремень безопасности:
-Ну, всё! Всё кончилось! - гладит по голове, как маленькую. - Ты что испугалась-то так!
Он увидел, как открылась дверь "газели", из кабины выпрыгнул водитель, среднего роста крепыш с круглой стриженой головой и бегающими глазами. Обежал машину и сразу наклонился к заднему колесу. Когда распрямился на лице - явное облегчение. Не спеша, вразвалочку, но всё-таки с виноватым видом подошёл с водительской стороны. Опускается стекло.
-Мужик! - покаянно прижимает руку к сердцу. - Не успел резину сменить, "переобуваться" еду.
Сзади уже скопились машины, кто-то особенно нетерпеливый уже жмёт на клаксон.
Он не может и не хочет оторвать её от себя.
-Что там с моим бампером?
"Газелист" повернулся, как будто мог отсюда что-либо увидеть, опять прижал руку к сердцу:
-Ни царапинки!
-Ладно! Чёрт с ним! Давай я сейчас назад сдам, а ты выворачивай!
Таня отстранилась, слёзы тонкими струйками продолжают бежать по щекам. Она наклонилась, пряча лицо, достала из сумочки носовой платок:
-Не смотри на меня.
Алексей решил, что лучшее, что он сможет сделать - молчать. Пытаться успокоить бессмысленно, будет только хуже. Он честно старается не смотреть в её сторону. Подумал, как незаметно они перешли на "ты". Вначале обращение на "вы" было как бы игрой при их шутливой пикировке, потом стало само собой разумеющимся. Но, в общем, такой переход, вполне объясним. Хотя непонятно, чего уж так сильно пугаться? Усмехнулся одной стороной рта, поймёшь женщину - познаешь мир!
Остановился у подъезда, рядом никакого шевеления, на Таню по-прежнему не смотрит.
-Я сумасшедшая?
Он обернулся, она пытается промокнуть глаза мокрым платком. Молча, подал свой платочек, отвернулся, вздохнул:
-Почему... Мне просто непонятно, чего ты так сильно испугалась? Человек ты адекватный, страшного ничего не произошло, подобных аварий в такой гололёд сейчас в городе тысячи!..
-У меня дочь в аварии погибла вместе с мужем...
-Бедная ты моя бедная! - он привлёк её к себе.
Она всхлипнула, судорожно вздохнула, пытаясь сдержать рыдания, но слёзы льются непрерывным потоком, он осторожно погладил её по плечу.
-Ничего... никто... не понимает!..
От непоправимости её горя у него сжалось сердце.
-Бедная ты моя, - повторил он. - Никто и не поймёт. Не дай Господь такое испытать!
Она уткнулась ему в плечо и заплакала навзрыд. Он осторожно щёлкнул ремнём безопасности. Таня судорожно вцепилась в куртку, спрятала лицо, как будто хотела спрятаться от невыносимой потери. Будто всё можно повернуть назад, когда светило солнце, и она с любовью собирала Дашу в первый класс, и нет этой мёртвой пустоты, когда вечером некуда себя деть, и остались только горько-сладкие воспоминания, от которых нужно уходить, чтобы не сойти с ума. И не осталось никого рядом, кто мог бы просто по-человечески обогреть и пожалеть.
Мама! Всегда ведь есть самый близкий на свете человек. Но с матерью у нее никогда не было душевной близости. Жесткий, бескомпромиссный человек она ещё с детства старалась воспитать в дочери жизненную стойкость. Наверное, ей это удалось, но душевной чуткости, доброты матери никогда не хватало, впрочем, как и времени.
Оставалась Ксения со своей глупой искренней добротой и заботой, но и она раздражала, особенно с её глубокой, но такой же глупой верой, с церковными праздниками и куличами, которые у неё вызывали только глухую тоску и раздражение.
И не было плеча, на которое можно опереться в её одинокой тоскливой, как коридор без дверей, жизни.
Она понимает, как глупо сидеть и реветь, как пятилетняя девочка у него в машине. Постаралась ещё раз взять себя в руки. Он, по-прежнему осторожно прикасаясь, гладит её по плечам. Отстранилась, вытирает мокрым платком лицо, проговорила почти нормальным голосом:
-Подожди минуту, приведу себя в порядок.
Он деликатно отвернулся. Щелчок двери, Алексей повернулся:
-Давай провожу тебя.
Она уже вышла из машины:
-Ты может, зайдёшь?
И такая тоска, и просьба прозвучала в этом простом вопросе, что он как будто увидел пустоту её вечеров, холод постели, а впереди одиночество...
Он мог бы не делать этот шаг, тем более ещё не успел даже побывать дома. К тому же в глубине души понимал, это не начало интрижки, здесь что-то совсем иное, и куда занесёт их обоих, не знает, наверное, и Господь, но оставить её вот так, около подъезда он не мог, да и не хотел.
Она сразу прошла в ванную, он разделся и прошел в комнату.
С любопытством огляделся. Бросился в глаза порядок и стерильная чистота. Конечно, он не раз бывал в гостях у одиноких женщин, но здесь такое впечатление, что только что провели генеральную уборку и выстроили всё по ранжиру. Очень приличная библиотека, хороший подбор книг, но при современном развитии интернета теперь это уже скорее анахронизм, точнее обязательный декор интеллигентной квартиры.
Татьяна быстрее, чем он думал, справилась с собой, привела себя в порядок. Даже не верилось, что минуты назад она плакала у него на плече. Только блестящие от слёз глаза выдавали её, он даже пожалел, что пришёл сюда. Воспользоваться ситуацией для поползновений на романтическую близость, свинство, хотя он знавал женщин, у которых такой способ успокаивания пользуется большой популярностью, но Таня совсем не такая, хотя... женщина сама не знает, что выкинет её парадоксальная логика в следующую минуту.
Оба почувствовали неловкость, она на правах хозяйки пригласила его на кухню:
-Ты же мечтал в этом доме выпить кофе, так пойдём, сварю тебе настоящий турецкий.
Но улыбка лукавой не получилась, какой-то жалкой она оказалась. Она чувствовала, что Алексей всё понимает и просто жалеет её, а жалость родных и друзей её давно уже только раздражала. Татьяна чувствовала себя, как будто выпросила милостыню, ей бросили медный грош, а что с ним делать, она не знает.
Сидят на кухне, он пьёт очень крепкий ароматный кофе. Рядом, под рукой, высокий стакан с холодной водой.
Алексей рассуждает о книгах, о том, что печатные издания отживают свой век.
-В наше время всё больше и больше людей пользуются интернетом, все сведения, что раньше черпали в книгах, сейчас проще и доступней получить в паутине.
Она помешивает ложечкой остывающий кофе, опустила глаза, и слушает его рассеянно.
-Мне сегодня сон приснился, Как будто Дашенька моя идёт сегодня в первый раз в школу, но даже во сне знаю, что её нет, что... умерла, - последнее слово она произнесла через силу. - Да знаю я, что ты сказать хочешь, - махнула рукой, вздохнула. - И мать говорила и подруги... Понимаю всё, а поделать ничего с собой не могу.
Он молчит. Вздохнул, открыл, было, рот, но она не дала ему ничего сказать.
-Знаешь, жалости мне твоей не надо, - подняла руку, не давая ему сказать: - Вообще извини, что затащила тебя к себе.
-Тебе ведь не жалость моя нужна, ты смысл жизни потеряла.
Сказал очень спокойно и задумчиво, она, молча смотрит на него, ожидая продолжения, он же отхлебнул глоток кофе и молчит.
-А у тебя, в чём смысл жизни?
-Не знаю, - он печально усмехнулся. - У меня, наверное, комплекс среднего возраста.
-Это как?
Он пожал плечами:
-Учёный из меня не получился, да я и не стремился к этому, дети уже почти во мне не нуждаются, так, - опять неопределённое пожатие плеч. - Я для них скорее, как финансовый спонсор... С женой мы чужие люди...
Замолчали.
-И что из этого следует?
Он улыбнулся:
-Жить, просто жить!
Алексей поднялся:
-Какой-то разговор у нас с тобой невесёлый получился. У тебя горе, а я со своими сентенциями ненужными.
Она могла предложить остаться, Таня понимала, дома ведь сегодня наверняка не знают, что он приезжает, но она опять его удивила.
-Наверное, ты прав, надо просто жить. Знаешь, это как в детстве. Тебе дали игрушку чужую поиграть, но её ведь отдавать надо, а мне чужого не надо. Ты ведь чужой, хоть может быть я уже и влюбилась, но ты сейчас пойдёшь домой. Что бы ты ни говорил, а там тебя ждут.
Он, молча, одевается, она ждёт в дверях прихожей. Когда он уже взялся за ручку двери, она сказала:
-Лучше нам, наверное, не встречаться...
Алексей неловко улыбнулся:
-Ты знаешь, игрушка-то живая, тоже ведь может решать.
-И всё равно, что бы ни случилось, спасибо тебе!
За спиной щёлкнул замок.
Какой датчик, какой прибор стоит в голове у каждой женщины, не знает наверняка она сама. Между ними ещё ничего не произошло, но его Наташа уже почувствовала какую-то угрозу своему благополучию.
Любила ли она его? Сейчас, наверное, она и сама этого не знала, да и что такое любовь? Может быть тогда, когда он ухаживал за ней, что-то и теплилось в душе, но с годами осталась только привычка, что он всегда рядом, хотя она и ловила себя на чувстве раздражения, от его присутствия. Она брезгливо морщилась от малейшего запаха его пота, злилась, если вдруг обнаруживала в какой уже раз его грязные вещи не в стиральной машине, а в самых разных местах для этих целей не предназначенных. Её бесило его постоянное ёрничение, непременное желание перевести всё в шутку, к тому же не всегда безобидную. Все его любимые словечки и присказки она давно уже выучила наизусть и кроме привычной злости и желания уколоть в ответ, других эмоций не вызывало.
Главное, что удерживало их вместе кроме привычки, это нежелание что-либо менять в устоявшейся, как привычное теплое болото, жизни. Может там, впереди есть, что-то более лучшее, но кто знает, ждёт ли кто-нибудь там за жизненным поворотом и нужен ли он.
Конечно, она полностью зависела от него материально. Наташа уже забыла, когда ходила на работу, но не только деньги держали её рядом. Для женщины развод - крах всей жизни. Так создал Господь Еву и последующие разнообразные копии, что семья для них основа жизни. Даже название для женщины - замужем! То есть за спиной у мужа, хотя жизнь и здесь вносит свои коррективы, многих мужчин можно считать за жениными спинами, но всё-таки, всё-таки!..
И на этот раз она не ошиблась, но просчиталась в другом. Когда-то Наташа устраивала истерики, требовала клятв и заверений в любви, но теперь относилась к мужниным похождениям более спокойно и цинично, никуда не денется, перебесится и вернётся к родному очагу. Вот и сейчас она решила, что новое увлечение мужа не более чем очередная блажь, которая пройдёт и без её вмешательства. Незачем зря портить кровь и себе и ему.
Она сама на юге изменила ему скорее из мести, чем желания, но ожидаемого морального и физического удовлетворения не получила. Только подтвердился вечный женский вывод о том, что все мужики сволочи вот и весь результат. Сейчас постоянного любовника у неё не было, но сохранять мужу верность она не считала себя обязанной.
Что всё-таки такое любовь в век рынка и интернета? Обветшали её романтические одеяния под блестящей мишурой сексуальной революции. Или, может быть, и не существовала она вовсе, может, придумал эту красивую сказку подслеповатый романист. Это, наверное, у него бледный юноша с пылающем взором смотрит, как графиня в развевающемся кринолине бежит к пруду. А в жизни всё проще. Мамы и папы договаривались о приданом, и графиня шла не к пруду, а к аналою. Юношу успокаивала не няня, а дворовая девка Маруся испытанным веками способом. Всякие же ромео с всевозможными джульетами были придуманы для девиц подросткового возраста и до наших дней кормят всё того же романиста, наконец-то купившего очки.
Да и где те романтические девочки, которые орошали подушки слезами, разве они похожи на тех хищниц, одетых для охоты за мальчиками с деньгами так, что бедные дедушки, которые такую одежду не могли себе представить даже в юношеских сексуальных грёзах, ступают совсем не так и часто даже в лужи.
Но жив, жив тот романист в модных очках, только теперь он подвизался на телевидении и кормит, кормит всё той жвачкой девочку, что заставила спотыкаться дедушку. И не беда, что теперь она грезит не о юноше бледном, а о муже с "Мерседесом".