Гончарук Вера Евгеньевна : другие произведения.

Пора Познакомиться. Книга 3. Взросление

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Повесть"Пора познакомиться "автобиографическая. В ней нет героев в литературном понимании этого слова. Действие повествования происходит с 50-х годов прошлого столетия по настоящее время. Здесь фактически дан срез типовой жизни большей части населения, с их трудностями, радостями, ожиданиями и препонами. Главное действующее лицо отражает свою жизнь с детского возраста, по зрелый возраст. Это и становление характера и перекосы отзвуки детских душевных травм и неровная, не всегда гладкая жизненная дорога. Книга очень правдива и отражает все главные вехи жизни данного лица. И приметы времени в котором происходит то или иное событие и окружающая среда, все воспроизведено по памяти, без каких-либо дневниковых записей. Желаю читателю погрузиться в мир персонажа и вспомнить что-то сокровенное свое. Приятного чтения!
  ПОРА ПОЗНАКОМИТЬСЯ. КНИГА 3. ВЗРОСЛЕНИЕ.
  
  Пора познакомиться.
  Книга 3. Взросление.
  
  
  Предисловие.
  
  
  Сразу хочу предупредить, моралистам и желающим поучать жизни-не сюда. Здесь Вас не ждут,совета не спрашивают, жареного не подают, так что проходите смело мимо.
  Книга адресована добрым друзьям, сердечным и образованным, разумным людям, умеющим пользоваться своим образованием, а не кичиться им, имеющим терпение и желание слушать и понимать других.
  
  Новая часть повести о трудной и непростой взрослой жизни,будет яркой иллюстрацией высказывания о том, что весь груз детства, все комплексы его мы пожизненно несём на своих плечах, подчас не подозревая, что именно он диктует и наши поступки и наше поведение и образ нашего мышления.
  Прошу только понять, это не плач Ярославны и не попытка пожаловаться на судьбу. Это снова откровенный, отстранённый анализ жизни женщины в России. Как она складывается, как протекает и что из этого проистекает...
  
  Глава 1
  
  
  Итак предыдущая книга закончилась на том, что мы собрались к дедушке,знакомиться с родными. На следующий день вместе с Сашей и Иринкой это и осуществили. Мать с Надеждой и Сашком остались дома, не пошли.
  
  К счастью оказалось, что строители уложились раньше времени и у дедушки всё сияло чистотой и покоем,; котёл исправно давал тепло, полы и стены сверкали новизной. Из-за отсутствия печей стало просторней и уютней. В углу кухни появилось новое помещение-туалет, а рядом была установлена раковина. То есть теперь старикам не нужно было ходить за водой на колонку, возиться с дровами и бегать до ветра на двор. Правда не было горячей воды, колонку дедушка не приобретал, но погреть воду на газе не представляло сложности, а мыться он ходил в баню.
  
  Нас не ждали так рано, но очень были рады. Тем более бабушка напекла своих чудесных пирожков, так что наш приход никого не застал врасплох. Бабушка так и сказала, что предчувствовала наш визит.
  Мы отлично пообщались. Нужно отдать Саше должное, у него особый дар очаровывать детей и стариков. Он мгновенно находит к ним подход.
  
  И вот уже дедуля, разомлев от чая с пирожками, слушая Сашу довольно похмыкивает, бабушка наблюдая, как Саша общается с Иринкой счастливо улыбается, а я просто отдыхаю, чувствуя себя под защитой надёжных и любящих людей. Вся жизнь впереди кажется мне сказкой и радостным волшебным сном.
  
  В момент, когда Саша с дедушкой уходят в комнату, посидеть поговорить о жизни, как выражается дедушка, а Иришка подустав от возни и впечатлений засыпает в проходной комнатке, мы с бабушкой беседуем на кухне и она высказывает своё мнение, что наконец-то я нашла человека по себе.
  
   И я полностью соглашаюсь с ней, подтверждая, что с ним чувствую себя легко и уверенно. Бабушка отмечает, что мне нужно будет после регистрации брака обязательно отнести в жилотдел новые документы об изменении семьи, мне в этом году должны дать жильё, а раз семья прибавится, то и будет это не однокомнатная, а двухкомнатная квартира. Так что не прозевай. Я обещаю сделать это обязательно.
  
  Потом мы ещё о многом говорили, обедали и к вечеру засобирались домой. Дедушка и бабушка проводили нас до рынка, сказав, что хотят прогуляться на свежем воздухе.
  
  Когда мы уже шли втроём домой, Саша заявил, что понял, почему я так хотела познакомить его со своими стариками. Он убедился, это самые близкие, любящие меня по настоящему люди, и ещё отметил, что с ними я становлюсь другой, более нежной и открытой. Я раньше этого не замечала, а теперь согласилась, что пожалуй это так и есть
  
  На следующий день, в понедельник, Саша уехал на работу, сказав, что будет поздно, а я с утра тоже пошла на работу. На работе я конечно же поделилась с девчонками новостью, о том, что скоро кажется выйду замуж, а Галочка даже в ладоши захлопала," ой, может вместе?"-" Как и ты тоже?"
  - Ну да, но не за Ванечку. Ему я уже сообщила, что у меня парень из армии возвратился, так что я выхожу за своего Пашку. В январе будет свадьба и ты приглашена."
  Мы обе кажется ни о чём другом думать не могли, так что Лиде пришлось угомонять нас, чтобы о работе не
  забывали.
  
  Саша вернулся часов в 11 вечера с сумкой одежды и документами. Он доложил, что заехал домой, взял вещи и предупредил мать, что будет жить у меня. О том, что там был скандал и слёзы он не рассказал, а я не спросила, может быть совершенно зря, но не об этом были мои мысли.
  
   В своём счастье мы эгоистичны, а следовало бы подумать, что замуж идёшь не за человека, а и за семью. Правда мне и в голову не приходило, что потом мы станем жить вместе с его семьёй, я же рассчитывала на себя и свою квартиру.
  
  В субботу мы сходили и подали заявление в ЗАГС, назначили бракосочетание на 15 февраля, надо было ждать два месяца, так положено, чтобы подумать, сказала работник загса.
  И потекла наша совместная жизнь.
  
   Вместо односпальной, на которой теснились сначала, снова принесли полуторную кровать, Иришка была счастлива и чуть не с первого раза стала звать Сашу папой безо всякого принуждения, а своего отца называть Виталием. Это было неожиданно, но ни одного ребёнка не заставишь делать что-либо, он всё решает сам.
  
  Перед Новым годом, мы отвозили Иришку на отдых к бабушке. Встречались с бабушкой на Текстильщиках, передавали ребёнка, а дальше они ехали на Ждановскую и оттуда в Бронницы. Поехали вместе с Сашей.
   Иришка первым долгом оповестила бабушку о своём папе, которого с гордостью и представила. Бабушка просто обомлела, а мне ничего не пришлось объяснять. Тогда Клавдия Семёновна и сказала, что Виталий тоже женился и у него уже растёт полуторогодовалая дочка. Так что все хорошо устроились.
  
  Под Новый год пришло письмо, написанное Ниной, Сашиной сестрой, слово в слово, повторяющее то первое, от Виталькиной тётки. Это письмо постигла та же участь, что и первое-печка, только теперь я уже не расстроилась, как в первый раз, а приняла, как должное.
  
   И так-таки да, я снова ждала ребёнка.
   И здесь гадание не промахнулось. Срок родов, как посчитала выпадал на 16-17 сентября, то есть, всё как с Иришкой. С той лишь разницей, что в этот раз заявление было подано раньше, чем я забеременела, то есть брак был не вследствии беременности, а беременность продолжением решения.
  
  Незадолго до этого, на мой день рождения, один из наших знакомых мальчишек подарил мне чудесную книгу " Гигиена брака" американского автора, фамилию его я не помню.
  Игорёк, вручая её мне, сказал тогда, что рано или поздно, я обязательно обустрою свою жизнь и книга мне в этом поможет.
  
  Книга была ксерокопированной, на формате А-4 с иллюстрациями. То не являлось подобием Камасутры, не было чем-то из ряда вон. Это была умная книга об анатомии, физиологии, психологии, эрогенных зонах мужчины и женщины и о том, как правильно построить и любовные и психологические отношения в семье.
  
   О критических сроках разрушения брака от непонимания- год, семь и тринадцать лет совместной жизни.
   Как избежать острых углов и подводных камней, как правильно вести себя при беременности и прочие нужные вещи.
  
  О чём я искренне сожалею, что эту книгу постигла участь других моих вещей, не взятых нами в забытой коробке. Сами мы её прочли от корки до корки и это здорово нам помогло, а вот детям передать не смогли. Это и есть глубокое сожаление. Сколько не искала я эту книгу, когда стали печатать всё, не нашла. То что продавали всюду в подмётки ей не годилось.
  
  Новый год мы встречали снова в кругу своих друзей и Саша был просто поражён, какая атмосфера лёгкости и дружбы царит между нами, тем что здесь нет обсуждения кого-то, посылов наливай да пей, а просто радость, шутки, розыгрыши и разные затеи, а потом гулянье по городу с опусканием в почтовые ящики незнакомым людям поздравлений с праздником. Никаких петард тогда не было,были бенгальские огни и их вполне хватало, наряду с игрой в снежки и катанием с горы.
  
  Время протекало неспешно и спокойно. Впервые в жизни я жила наполнено и счастливо, была рада и готова делиться со всеми своим хорошим настроением и отдавать всё своё сердце людям. Так гуляя вечером с Сашей, мы встретили мужчину, который приехал к нам в город и не смог найти свою сестру.
  
  Было поздно, пригласили его к себе переночевать, а наутро,благо это были выходные, вместе с ним разыскали нужный адрес и проводили. Ни он ни я не думали, что нельзя приводить в дом чужого, вдруг мало ли что. Мы были счастливы, а значит и добры ко всему миру.
  
  Встретились два обделённых любовью человека и упивались обретением её друг в друге. Он был явно мягче меня, а мне видимо такой и был нужен, не для того, чтобы командовать им, а для того, чтобы не искрить, как я искрила в первом браке, где обе личности были сильными.
  
  Близился февраль, а значит и наша свадьба. Мы поехали в Москву, в салон для новобрачных, но не в тот Московский, куда возил нас дядя Юра, а в салон для Московской области. Так они подразделялись. Здесь мы купили Саше костюм, мне материал на костюм и разные мелочи. Здесь же впервые приобрели два золотых кольца, низкой пробы. Но дело было не в пробе, а в том, что теперь я по-настоящему всё выбирала себе сама и жизнь и атрибуты.
  
  В конце января мы с Сашей ходили на свадьбу к Галочке и конечно меня не миновали неприятности. В салоне, вместе со своими покупками приобрели и свадебный подарок для неё. Выбрали бокалы из чешского стекла, цвета шампанского, по ободку вился узор пены, а по стеклу разбросаны пузырики. Бокалы изящные на тонких ножках, 12 штук, упакованных и обвязанных подарочной лентой.
  
  Мы очень торопились, так как я была свидетелем и боялась опоздать. Ну и конечно же, на подходе к их подъезду, оказалось накатанное ребятишками место, припорошённое снежком. Молодые выходили из подъезда, мы подбегали, когда я неловко оскользнулась и грохнулась, прямо на сумку с коробкой.
  
  Можно себе представить, как горько я разревелась, не от падения, а от звона и хруста разбивающихся бокалов. Все бросились поднимать и утешать меня, а я только и могла, сквозь всхлипы причитать "подарок....".
  
  Жених Галочки, Паша, осторожно вынул из моих сжатых пальцев ручки сумки и вскрыл многострадальную коробку, затем тотчас же воскликнул: " Но ведь это же к счастью, это знак свыше. Смотри, два бокала абсолютно целы и ни одной царапины." И все тоже стали повторять это, а я постепенно успокоилась.
  
   До Загса всего два шага, они жили в этом же доме, Галочкина мама осторожно понесла уцелевшие бокалы в дом, а мы пошли в Загс, так что неприятность закончилась неплохо, но было очень жаль, что вместо большого подарка, мы подарили фактически только два бокальчика.
  
  Потом побыли у Галки на свадьбе и ушли домой. По дороге мы говорили о том, что скоро и нам предстоит такая же процедура, а Саша обмолвился:-Хорошо, что побывали, теперь хоть буду чувствовать себя уверенно.
  
  Мы заранее обговорили, что свадьбы, как таковой играть не будем, некого нам было удивлять, не было средств на пиршество, да и хлопот создавать никому не хотели.
  Сходим, распишемся, погуляем по городу и всё. Так мы решили для себя этот вопрос, что не в застолье счастье.
  
  Я сшила себе костюм на розовой подкладке, с тем, чтобы потом можно было его носить самой, а не бросать мёртвым грузом. К тому же замуж выходила вторично, так что и фата была неуместна. Вместо неё сделала себе причёску, вколов шпильки с белыми цветочками. Получилось вполне празднично и не вызывающе.
  
  В свидетели взяла Веру, а Саша одного из моих друзей, самого серьёзного из них, Колю Русакова. Коля Саше нравился тем, что и пошутить мог и обстоятельно поговорить, всегда к месту, без глупых подколов и подвохов.
  А своих друзей у Саши не было .
  
   Так случилось, что Саша рос общаясь в основном с племянником или со старшими мужчинами из двора, особенно с армянином-автомобилистом. Видимо очень хотелось ему иметь отца, а его к тому моменту уже не было. Вот поэтому и свидетеля на свадьбу не нашлось, а Мишу, не объясняя мне поначалу причины, он приглашать не стал.
  
  15 февраля, мы четверо собрались у нас и пошли пешочком до Загса. Нам не хотелось, афишировать на посёлке своё бракосочетание, чтобы не устраивали фокусов с верёвкой и выкупом невесты. Со стороны могло показаться, молодёжь отправилась на прогулку, ведь под верхней одеждой не видно торжественного одеяния.
  
  В ЗАГСе всё прошло замечательно, кроме одного момента, когда мы все едва сдерживали смех. Работник брачующий нас, прекрасно зная, что перед ней женщина, вторично вступающая в брак, произнесла: "А теперь мальчик и девочка (вместо жених и невеста), обменяйтесь своим первым невинным поцелуем".
  
  Вот тут нас всех четверых и пробило на смех и изображая поцелуй, мы оба хихикали, а свидетели еле сдерживались, чтобы не расхохотаться в голос.
  
  После росписи вчетвером распили бутылку шампанского и отправились гулять. Сходили в кино, а вечером, проводив своих свидетелей вернулись домой. Мы были вполне довольны проведённым днём и тем, что провели его вместе.
  Дома нас ждали мать, Иришка и Саша, которые сразу принялись рассматривать свидетельство о браке, особенно мама, как будто она всё ещё не верила произошедшему.
  
  Потом все вместе поужинали, уложили детей спать и стали сами готовится ко сну. Тут и пришла Надежда с гулянья. Она не была пьяной, хотя разговаривала несколько возбуждённо и громко, рассказывая где была и как провела время.
  У нас вообще у всех троих голоса громкие, особенно если чем-то возбуждены, и различить их очень трудно, не видя, кто именно говорит.
  
  В тот момент, когда Надя взахлёб делилась впечатлениями, раздался стук в стену и громкий крик Мани: " Ну, рыжая бл..., вот приедет завтра твой московский, я ему расскажу, как ты тут с двумя "мужуками "(так она говорила) ночевала'".
  Нас разобрал ещё больший смех, а Надежда ей ответила:'
  Обязательно расскажи, да не забудь, не с двумя, а с четырьмя".
  
  Саша усмехнулся: "- Теперь мне всё понятно. Нарочно завтра выйду гулять перед калиткой, чтобы она рассказала мне, как я раздвоился." Видимо в тот момент мы все притихли и Маня расслышала его фразу, она часто стояла, прислонив ухо к приставленному к стене стакану, видимо так было слышнее.
  Мы не раз заставали её за этим, поэтому знали.
  На следующий день она даже не показалась, видимо поняв, что опростоволосилась.
  
  А Саша рассказал мне в эту ночь, почему на самом деле он решил со мной порвать. Рассказал о том, что Мишу, когда он приезжал за книгой, подкараулила Маня и наговорила вот таких же вещей и ещё гаже. И он признался, что у него до сих пор оставались сомнения, хотя я говорила ему, что ничего этого не было, но сегодня они развеялись окончательно, после выходки Мани.
  
   А я рассказала ему, что к нам много раз приходила милиция, иногда поднимая нас и ночью, искали бордель, про который Маня накатала уже тонны заявлений в милицию, но который так и не нашёлся.
   Он пришёл в ужас, как же можно жить в такой атмосфере, а я ответила, привыкли..... Ведь так всюду, где женщины живут без мужчины, обязательно найдётся "доброхот", который измажет ворота дёгтем, языком конечно же, образно выражаясь.
  
   Вот нам повезло иметь такого доброхота в соседях по дому.
  И словно в подтверждение моих слов, в ночь с воскресенья на понедельник, милиция пожаловала, разбудив нас. Маня настучала.
  
  Сначала они очень обрадовались, впервые застав у меня в постели мужчину. Не преминули заглянуть в большую комнату, проверить нет ли у других женщин посторонних, а потом, получив в руки свеженькое свидетельство о браке, очень извинялись за вторжение и беспокойство и предложили нам тут же написать встречное заявление на клевету, чтобы привлечь соседку к суду.
  
   Я ответила, что этой грязью заниматься не буду, так как соседка явно больная на этой почве и чтобы лучше они, понимая, кто перед ними, прекратили реагировать на её доносы. Они возразили, что без наших заявлений не могут, обязаны реагировать по инструкции.И мама с Надеждой потом написали такие заявления и отнесли в милицию, но это, когда я уже не жила с ними, а наветы продолжались.
  
  В пятницу следующей недели Саша опять задержался, заезжал домой. Обычно ежедневно в 9 вечера, я выходила к калитке его встречать. Уложу Иришку и выйду ждать. Он бежит торопится, мы встречаемся, словно не виделись очень давно, обязательно поцелуемся. Потом идём ужинать и говорить о прожитом дне.
  
   А тут я ждала его дома. В 23 часа он приехал и сказал мне,что завтра нас ожидают в Москве, мать хочет со мной поговорить.
  К тому времени я уже успела на неделе, не откладывая в долгий ящик отнести документы на новую фамилию и об изменении состава семьи.
  Я поступила, как велела бабушка и теперь была спокойна, оставалось прописать Сашу.
  
  По этому вопросу он и ездил к матери, чтобы выписаться из Москвы и теперь мать хотела, чтобы мы приехали вместе. Заодно он рассказал родным и о том, что узнал насчёт соседки и её наветов, так что в этом их успокоил. Посоветовавшись с матерью, мы решили съездить без Иришки для первого раза.
  
  В субботу мы побывали в Москве. Встретили меня предубеждённо и настороженно, чего собственно не скрывали, но одновременно мать разрыдалась и стала активно звать нас жить к себе, так как Саша коренной москвич, и для него потеря Москвы будет большой трагедией.
  
   Для них это был больной вопрос, а не для Саши,но я спорить не стала, сказала, что я их обижать не собираюсь и хотя у меня скоро подходит очередь на квартиру, если они настаивают, мы приедем. Ну не могла я отказать, видя такие рыдания. А если я дала слово, вернее меня вынудили его дать, я буду его исполнять, даже в ущерб себе.
  
  Обговорили, что я подам на расчёт на работе и потом мы приедем. На всё про всё не менее двух недель. Так-то отрабатывать нужно было месяц, но всвязи с переездом в другой город сроки сокращались вдвое.
  На деле вышло три недели, две на увольнение и неделя на решение личных вопросов.
  
   Забрать Ирочкины документы из садика, открепиться от комсомольского и профсоюзного учёта, получить деньги по Иришкиной страховке, их набралось 250 рублей, дедушка дал в подарок 200 рублей и бабушка 100.
  
   Так что деньги собрались для меня немалые, я таких никогда и в руках не держала. На первое время, на наши нужды должно было хватить. И ещё бабушка подарила чайный сервиз.
  Потом нужно было собирать и упаковывать вещи и наконец настал день отъезда.
  
  Глава 2. Семья, куда я еду.
  
  
  Нас должен отвезти с вещами до Москвы Верин знакомый с работы, на собственной машине. Я упаковывала вещи, Саша носил их в машину, Иришка бегала взад-вперёд, постоянно поднося новые и новые нужные ей игрушки.
  
   В этот момент появился Витя Матрёнин, казалось навсегда исчезнувший из моей жизни. Он смотрел на меня широко открытыми глазами и голосом, в котором чуть ли не слёзы звучали, сказал: "А я тебя и такую люблю, -он имел ввиду уже ясно заметный живот,-я тебя сейчас возьму и увезу к себе".
  -Не валяй дурака-устало ответила я-ты всё равно на машине-я протянула ему деньги-сгоняй купи сигарет, мы забыли купить второпях".
  
  И он взял и поехал, а я смотрела ему вслед и думала, что вовсе не из-за фамилии или ещё чего-то не полюбился он мне, а потому, теперь я ясно понимала, что он явно умственно неполноценный человек и я чувствовала это интуитивно.
  
  Ведь ни один здравомыслящий мужчина не позволит, чтобы с ним так обращались, просто повернётся и уйдёт. У него были родители, оба алкоголики, видимо от этого он и стал неполноценным.
  Он привёз сигареты, когда мы уже садились в машину. Я поблагодарила его и распрощалась с ним теперь уже точно навсегда.
  
  И мы тронулись. Тронулись в новую жизнь. А одна, самая важная для меня лично коробка, с моими записями, моими выкройками, моими книгами и кое-какой обувью осталась забытой на террасе.
  "Любящие родственники" не нашли ничего лучшего, как спихнуть её в сарай, где её потом и разорили посторонние. Я бы так никогда не поступила с дорогими им вещами. Но я это я, а они это они.
  
  Пока мы едем, а ехать нам придётся долго и муторно, водитель попался аховый, везёт нас на Победе и трясётся над ней, словно над бриллиантом"не поцарапайте, не пролейте,не испачкайте". Видимо досталась тяжело, плюс скорость 40 км/час и бочком, бочком по обочинке..., расскажу-ка вам историю семьи в которую я вхожу, с тем, чтобы потом к ней не возвращаться и сразу разъяснить кто есть кто.
  
  Глава семьи мать, Мария Фёдоровна. На момент рассказа ей уже идёт шестьдесят третий год. Она родилась в Москве, в многодетной семье. Из восьмерых детей, третьим или четвёртым ребёнком, в 1910 году.
  
   Её предок, прадед пришёл, когда-то в Москву в 18 веке из Украины, да так и остался в ней и род весь здесь продлился.
  Фамилия его была Гончар, профессия солевар, чем он всю жизнь и занимался. Тем же занимался и его сын, и последующие поколения.
  
   Уже дед её Иван решил увеличить свою фамилию и переписал её на Гончарук, да так она и осталась в роду. Его сын Федор и был отцом Марии.
   Марии фамилия очень нравилась и даже выйдя замуж, она оставила её себе, так и перешла фамилия к нам.
  
  Мать Варвара, тоже родом из Украины, приехала в Москву в поисках работы где-то в конце девятнадцатого века. Здесь встретилась с Фёдором, сочеталась браком и пришла в их семью, на Пятницкую улицу, то есть в центре.
  
  Всю жизнь от начала и до конца проработала она прачкой, обстирывая богатых людей, занимаясь штопкой и ремонтом постельного белья. А отец так и занимался солью.
   Старшие братья Марии погибли на войнах, один на Первой мировой, и один на Второй мировой.
  
   В 39-ом году умерла от родов её сестра Екатерина, оставив двух маленьких детей трёхлетнего Женю и новорожденную Татьяну.
  Предпоследний из братьев Марии, неполноценный Володя, умер во время войны от постоянного недоедания. У всех умственно отсталых сильный аппетит, а довольствия в достатке не было и Володя умер от истощения, хотя мать всегда старалась отдать ему свой кусок.
  Сама мать Варвара умерла следом за сыном в 43-ем году,видимо сказалась боль от утраты старших детей и тяжелый труд.
  
  Мария росла девочкой смышлёной, грамотной, отлично училась. В начальной школе, вступила в пионерский отряд, один из первых в Москве. Была жуткая активистка, и в общем -то пропагандист нового образа жизни. При этом в семье тяжёлой работы она чуралась, предпочитая активность в школе и пионерских делах. Много о себе возомнила и в итоге обучение забросила, думая, что знания дадутся ей и так.
  
   Очень обижалась на учителей, когда оказалось, что требуется усиленно заниматься не только пионерскими делами, но и обучением, а посему после пятого класса школу бросила.
   И родители ничего с этим поделать не смогли. Маня была очень упряма и своенравна.
  
   В шестнадцать лет она устроилась на работу, ходила куда-то на завод, на Серпуховскую заставу, пешком. Работала тяжело, но кусок хлеба даром не давался. Так трудно она проработала до двадцати трёх лет, когда встретила парня за которого и вышла замуж.
  
   А вскоре у неё в 34-ом году родилась дочь и Мария оставила прежнюю работу. Молодым дали жильё именно в том полуподвале, откуда потом она перебралась в Чертаново.
  Комната пятнадцать метров была тогда для троих роскошью.
  
  Вася, её муж оказался парнем деловитым и мастеровитым, мог и мебель сам соорудить, и многое по хозяйству справить,так что жизнь с ним, оказалась для Марии прекрасной и нетрудной.
   Муж устроил её на фабрику Парижской коммуны, а так как она была девушкой грамотной математически, то и взяли её работать на склад обувной заготовки учётчицей-распредом. Именно там и проработала она до пенсии.
  
  Мужа забрали на фронт с началом войны, откуда он не вернулся, а Марии пришла бумага о том, что рядовой Долгов Василий пропал без вести. Всвязи с этим никаких пособий на дочь она не получала и везла на себе все тяготы по содержанию себя и дочери.
  Другую семью не заводила, так как ей всё казалось, чуть не до последнего дня, что Вася, где-то живой и обязательно рано или поздно вернётся.
  
  У отца Марии на руках, после смерти жены оставались ещё дочь Анна и сын Александр,да двое малолетних внуков от дочери и племянница Вера, дочка его сестры Марины, рано овдовевшей, родившей девочку, да потом оставшейся только с надеждой на брата без средств к существованию больной женщиной.
  
  Она не столько работала, сколько кочевала из больницы в больницу, а девочка росла у брата. Была племянница младше Мани на пять лет.. В конце войны выйдя замуж она будет заботиться не только о своей матери, но и о дядьке Фёдоре, не бросившем её.
  
  Когда Фёдор умрёт в 49-ом, внуков определят в интернат,так как Маня с дочкой одна, Саша младший израненый после фронта на последнем году войны, был временно нетрудоспособен и получал пособия по инвалидности, а Нюра, ещё одна сестра вышла замуж за глухонемого и уехала из семьи.
  
  Во время войны мать работала на фабрике в закрытом режиме военного положения, когда их отпускали домой раз в две недели на несколько часов. Таким образом Нина, всего в семилетнем возрасте находилась дома одна, практически без присмотра.
  
   Она училась, ходила в магазин для всей квартиры отоваривать карточки, дежурила, как взрослая по уборке квартиры.
  Позже стала разбирать мешки с путаной рваной пряжей,которую нужно было связывать в клубки и сдавать в пункт приёма.
  
  Из этой пряжи, подготовленной детскими руками, вязали варежки, носки и шарфы бойцам на фронт.
   Вот в такой атмосфере происходило взросление Нины.
  Вместе со взрослыми лазала она на крышу, гасить зажигалки, вместе с ними бежала в бомбоубежище, вместе со всеми переносила тяготы и голод войны.
  
  И также видела несправедливость и неправоту. Жила у них в квартире соседка, которая вела фривольный образ жизни. Работала она в райкомовской столовой, напряжения с продуктами не знала, несла их домой в больших количествах и специально варила и парила всё на кухне, словно в издёвку над голодными соседями и детьми.
   Ежевечерне у неё собирались компании, пели веселились, в то время, как рядом трудились и корчились от мук голода дети.
  
  Иногда её варево прокисало или покрывалось плесенью, никто к нему не притрагивался, она бдительно за этим следила, ни разу никому из шести других семей не предложив поесть. Это наложило свой отпечаток на характер Нины, она стала нетерпима к людям зажиточным, несправедливо считая всех их, подобными своей соседке и всю жизнь и ненавидела их и завидовала одновременно.
  
  В десять лет Нина попала под машину скорой помощи и долго пролежала в больнице. Этот период мать целиком провела возле дочери, благо закрытый режим к тому времени уже сняли. Водитель скорой ежедневно носил продукты и необходимое пострадавшей, чтобы мать не имела к нему больших претензий в суде, так как у него тоже была семья и дети, а несчастье случилось из-за переутомления и скользкой дороги.
  
   В суде мать просила за него, Нина шла на поправку и кроме сотрясения мозга и нескольких ушибов ничего более повреждено не было, так как удар пришёлся вскользь и он тут же сам доставил девочку в больницу, а потом разыскал мать и сообщил ей.
  
  Из-за тяжёлого материального положения и ещё из-за нелюбви к учёбе, Нина с трудом протянула до седьмого класса, после чего пошла на фабрику Парижской Коммуны ученицей швеи,где и проработала швеёй-мотористкой до пенсии.
  
   В пятнадцать лет она познакомится с девятнадцатилетним парнем, работавшем на химзаводе напротив, и тайком от матери начнёт бегать к нему на свидание. Матери она будет говорить, что пошла к тётке.
  
  На территории церкви Параскевы Пятницы жил этот парень, там же жила и сестра её отца, Нинина тётка, к которой она действительно часто ходила убрать или помочь по хозяйству, в надежде на то, что тётка оставит ей в наследство квартиру и вещи. Тётка была зажиточной.
  
  Вышло всё иначе, тётка отписала всё наследство другой племяннице, тоже сироте, только полной, а Нине оставила только ручную швейную машинку. До конца жизни Нина будет вспоминать об этом с сильной обидой и проклинать тётю.
  
  Парня заберут в армию, а Нина останется беременной.
  Почему мать упустила момент, не уберегла дочь. Всё объясняется просто и судить её не за что. Просто незадолго до того мать встретила человека.
  
   Александр Авилов вернулся с фронта поздно, после Берлина его переправили на японский фронт и он возвратился только в 48 году.
   В Москве у него была жена, которая во время войны, то ли устав ждать, то ли по другой причине,развелась с ним, вышла замуж за партработника и сдав государству комнату, в которой они проживали с мужем переехала к этому партработнику в дом, где жила Мария, на второй этаж в их же подъезде.
  
  Вернувшийся из армии Александр оказался без кола, без двора. Коренной москвич, благодаря приезжей жене, остался без жилья и пока подавал документы, пока суть да дело, пока так или иначе нужно было ждать ответа из разных инстанций, скитался по Москве, по вокзалам, с вещмешком за спиной.
  
   Искал правды и искал свою горячо любимую Клавочку. И нашёл-таки, узнав в идущей по улице расфуфыренной нарядной даме, свою бывшую жену. Он проследил её до дому, пытался с ней поговорить, чего-то добиться, но был только спущен с лестницы новым мужем, с угрозой сдать его в милицию или вообще выселить из Москвы. Дом, где теперь жила его бывшая и был домом Марии.
  
   Видимо по природе своей был он однолюбом и слабым, безвольным человеком, так как продолжал ходить в этот двор, сидел подвыпив на лавочке и жаловался всем подряд на неверную коварную жену, не предпринимая между тем попыток снова сунуться к ним, а только ласково и преданно заглядывая бывшей в глаза, когда та проходила мимо, словно надеясь на милость и снисхождение.
  
  Вот тогда-то и Марие он пожаловался на свою судьбу и что-то стронулось в сердце женщины, может подумалось, что и её муж, мог оказаться в таком положении, или ещё какие причины, но только вдруг пожалела его и позвала жить к себе.
   Всё кров над головой, а не лавка на вокзале.
  
  Женщина тридцати девяти лет и молодой тридцати четырёхлетний мужчина сами не заметили, как в утешении друг друга оказались близки. Жизнь иногда выкидывает и не такие коленца.
  Мария испытала прилив второй молодости и женское счастье заботится о мужчине,а он обрёл крышу над головой.
  
  Единственное, что омрачало их отношения, это непроходящая тоска Александра по вероломной Клавке, когда в такие моменты он вдруг срывался и запивал. Мария устроила его к себе на фабрику, не бог весть на какое место, в охрану, но всё же это была работа и она надеялась, что это поможет ему.
  
   Вот тогда-то, занятая устройством своей жизни, она и упустила то, что происходило с дочерью. Это был уже 49-ый год на дворе и Мария узнала, что она ждёт ребёнка. Ей думалось, что вот теперь жизнь и наладится.
  
  Александр правда о браке не заговаривал, но и на сторону не ходил,. Жил с нею, как с законной женой и она надеялась, что появление ребёнка изменит и их положение.
   Живот рос, сроки приближались, когда она заметила, что и дочь в положении.
  
  Сначала она решила, что это из того же источника и чуть было не устроила сожителю скандал, но тут дочь ей всё и рассказала. Делать нечего, сроки предпринимать что-либо прошли и нужно было жить с тем, что есть.
  
  В июне пятидесятого Мария родила сына. Александр и Нина встретили её из роддома. В июле Марие стукнуло сорок лет.
   Видимо из-за возраста и переживаний за дочь, у Марии очень быстро кончилось молоко и пришлось переводить ребёнка на искусственное вскармливание. Сын рос крупным и крепким малышом, очень спокойным и нетребовательным.
  
  А в декабре родила сына Нина. И теперь она кормила грудью и сына и брата. Так получилось, что брат стал для неё словно вторым сыном.
   Мать снова ходила работала, а Нина сидела с двумя детьми. Один был спокойный, а второй напротив болезненный и постоянно капризен.
  
  Мама слишком молоденькая, ослабленная тяготами войны, оттого и слабость малыша.
   Днём Нина одна с детьми, а вечерами мать брала всё в свои руки, давая дочери передышку и даже отпуская её с подружками в кино или просто прогуляться, дабы та развеялась. И мать привязалась к .внуку даже более, чем к сыну. Ведь беспокойный ребёнок требует больше забот и внимания.
  
  Через два года Нинин парень вернулся из армии и пришёл первым долгом к ним, теперь уже не скрываясь. Он уже знал о сыне и пришёл с твёрдым намерением жениться.
  Так и вышло, что в 1952 году. Нина вышла замуж за отца своего ребёнка и тому пришлось усыновлять собственного сына.
  
   Вот так появились на свет Александр Александрович и Михаил Михайлович.
  Молодые стали жить здесь же в одной комнате, разгородились перегородкой на две части и жили. Нинин муж оказался заботливым, покладистым, работящим мужиком. Он не гнушался никаких дел, мог и пол помыть и бельё постирать, правда для этого закрывался от всех, чтобы соседи не язвили, не упрекали женщин, не называли его тряпкой. Языки-то людские злы.
  
  А Александр меж тем пил всё сильнее, стал распускать руки, поколачивать Маню, так что однажды зять скрутил его, накостылял по шее, водрузил на плечи вещмешок и выставил за порог.
  Так и закончилась эпопея с замужеством. Сгинул Александр, запил беспробудно и замёрз на лавке при вокзале. Марие пришлось его опознавать, когда люди знавшие их, направили к ней милицию.
  
  Глава 3. Начало совместной жизни.
  
  
  А молодые получили комнатку на Нагорной в двухкомнатной квартире с бабушкой соседкой. Но переехали туда вместе с матерью и Сашей маленьким, так как мать боялась оставаться одна и вцепилась в дочь, как в якорь. Миша старший,надеявшийся зажить своей семьёй и поняв, что от тёщи избавиться не удастся стал попивать, а потом тоже откровенно запил.
  
  В семье возникли ссоры и крики, все стали дергаными и нетерпимыми друг к другу, но расстаться не могли ни в какую, а когда матери дали жильё в Чертаново, то все вместе переехали в две комнаты трёхкомнатной квартиры.
  Ссоры тоже переехали с ними.
  Вот в такую семью, в такую атмосферу везла меня сейчас "Победа".
  
  Нина, несмотря на все трудности, добилась того, чтобы Мишечка поступил в институт. Он вырос очень смышлёным мальчиком. Мать Сашу упустила. Он тоже был умным мальчиком, но бросил школу после восьмого класса и пошёл в ПТУ, а она не возражала. Всё было во имя внука.
  
  Итак мы ни шатко ни валко добрались до Москвы и как всегда не обошлось без опасных приключений. На самом повороте к нашим домам на Безымянный проезд, водитель совершил неудачный манёвр, видимо неверно оценив ситуацию на дороге и в силу своей нерасторопности.
  
  Прямо в левую заднюю дверцу, туда где спала Иришка, хорошо что вскользь, врезалось такси. Его отбросило и оно зарылось передом в сугроб, а нас развернуло и изрядно тряхануло. Иришку швырнуло вперёд, но я успела её перехватить, так что всё обошлось небольшим синяком, а она ничего так и не поняла спросонок.
   Мы были сильно напуганы, а водитель с побелевшим лицом причитал над вмятиной на двери, более ни о чём.
  
  Гаи появилось довольно быстро и столь же быстро разобралось в ситуации. Таксиста оштрафовали за превышение скорости и сделали прокол в правах, а нашему посоветовали быть внимательней и уверенней на дороге.
  То есть никакой компенсации за вмятину ему не полагалось, сам тоже виноват.
  
  Далее он вёз нас злой и при выгрузке у подъезда попытался содрать с нас за вмятину, на что Саша ему заметил, что дорогу мы оплатили заранее, а то, что он не умеет водить мы оплачивать не будем, ведь машиной управлял он и пусть скажет спасибо, что не требуем с него, за ущерб причинённый ребёнку. После этого он уехал, проклиная видимо всех на свете.
  
  Саша понёс часть вещей в дом, предложив нам посидеть на лавочке, что мы и сделали. А вернулся уже со студентом и они стали носить вещи в дом. С последними вещами поехали и мы наверх.
  
  И вот впервые входим в новое наше жильё. Переступив порог мы останавливаемся под прицелом взглядов, стоящих в дверях своей комнаты, матери, Нины и Ладыгина старшего "очей чёрных".
  Они смотрят пытливо и настороженно и мы тоже. Но смущённо поздоровавшись, словно ожидая чего-то мнёмся у двери, пока Саша заносит вещи в комнату. Потом он показывает нам туалет и зовёт проходить.
  
  Опишу квартиру и обстановку в которую мы попали.
  Как я уже упоминала ранее они занимают две комнаты в малогабаритной, трёхкомнатной квартире. Дом панельный, проекта 70х годов. Общая площадь 58 м/кв. Из них комната 19 метров пустует, в неё никого не заселили, при передаче с городского баланса на районный комната по документам потеряна.
  
  Комната 11 м и комната 8 м. Все отдельные. Далее ванная 3
   м/кв; туалет метр длиной и полметра шириной, когда сидишь в нём, колени почти упираются в дверь. Кухня 6 м/кв. И коридоры большой 12 м и маленький отросток перед ванной и туалетом, в котором встроен хозяйственный шкаф.
   Если его дверцы открыты, то ни в ванну ни в туалет не пройдёшь.
  
   Окна в комнатах громадные, когда стоишь возле них, подоконник находится чуть выше колена, то есть очень опасные окна. На кухне такое же окно, но словно положенное поперёк, так что в ширину оно больше, а по высоте подоконник на уровне пояса.
  
  В комнате матери проживают и Ладыгины. Там стоят почти у окна по левой стороне трехстворчатый шкаф, а перед ним обеденный стол и три стула, ещё один стул возле бабушкиного диванчика, приткнутого подле двери по этой же стене справа. Далее по правой стене сервант и полуторная кровать Ладыгиных.
  
  Посередине неширокий, примерно в метр проход. Именно в проходе теперь будут на ночь ставить раскладушку для Мишечки. Раньше он спал в одной комнате с Сашей, на полуторном диване. У окна расположился небольшой простой чёрно-белый телевизор.
  В квартиру на Нагорной они уезжать и не думали, где комната
  18-ти метровая, обставленная мебелью стояла закрытой. Туда наведывались периодически проверить целы ли запоры и вещи, а жили здесь.
  
  В маленькой комнате у окна расположен самодельный стол. Из металлических труб, перекрещенных и скреплённых болтами сделаны ножки, а сверху лежит доска дсп, полтора метра длиной и полметра шириной. Рядом два стула. В углу ближе к двери полуторный диван. На стене небольшая полка, для Мишиных учебников. Теперь по левой стене мы ставим Иришкину кроватку. Пространство между кроваткой и диваном остаётся, когда диван раздвинут, полметра.
  
  На кухне плита, раковина, самодельная тумбочка-столик и одна табуретка. Эти вещи привезены с Пятницкой, их делал ещё Нинин отец до войны. Маленький холодильник Север с крохотной морозилочкой на полтора литра, притулился у входа, а над ним сиротливо висит одна полочка.
  Место на кухне свободно в расчёте на появление жильцов в третью комнату,поэтому обедает семья у себя в комнате.
  
   Сейчас как раз вечер и мы садимся есть у них в комнате, потом уходим в маленькую, где вскоре я уложу Иришку спать.
  Потом мы отправимся с Сашей немного пройтись по окрестностям, с целью ознакомления и развеивания моего напряжённого состояния, которое он почувствовал.
  
  После это станет нашей привычкой, обязательно гулять перед сном и обсуждать свои проблемы, так как поговорить дома будет проблематично, нас будут пасти, в прямом смысле слова.
   Сначала взрослые, после дети, говорить о многих вещах при них, тоже будет нельзя.
  
  Район новый, почти окраина. Пока застроено всего ничего, после нас одна улица Красного Маяка и то частично, а далее сплошной пустырь и башенные краны новостроек.
  
  С торцевой стороны дома проходит асфальтированная аллея, по краям которой растут пока ещё чахлые, хлипкие деревца, принесённые жильцами из расположенного в полутора километрах Битцевского леса, впоследствии лесопарка.
  
  Магазины редкие расположены в жилых домах на первом этаже. Основные продукты везут от метро Каховская, где район Зюзино давно обжит и обустроен.
  
   Правда детский садик расположен прямо во дворе дома, напротив 13-го подъезда, а с другой стороны дома ясли.
  Но нам детсад не светит, так как мы пока никто и ничто, без прописки нас как бы и нет.
  
  Вернувшись домой мы прошли на кухню и туда тут же выпорхнули мать и Нина. Им любопытно поближе познакомиться со мной и расспросить. Я вежливо отвечаю на их вопросы о семье, о доме, о своей жизни.
  
  То что я была действительно замужем,долго не будет укладываться в их голове, несмотря на переводы алиментов, квиточки которых они будут вынимать из ящика сами. Практически неверие будет длиться до приезда моей первой свекрови.
  
   Сашину мать я сразу стала называть мамой, так как уважительно относилась к тому факту, что это мать моего мужа.
  Но фактически приехала жить в семью где у меня образовались сразу две свекрови, в чём очень скоро и убедилась.
  
  Во время нашего разговора из маленькой комнаты раздался крик Иришки и я, полагая что снова начинается её приступ, метнулась в комнату. Зажгла свет и увидела Иришку, сидящую на кровати с ошеломлённым видом. Она уже не кричала, а просто плакала, а на правой ручке зиял огромный ожог.
  
   Никак не могла сообразить откуда это, а Саша сразу сказал, что это удар током. Я взяла Иришку на руки, чтобы обработать рану, а он отодвинул кровать и увидел розетку со сбитой крышкой. Тут же всё исправил и потом заложил дырку между кроватью и стенкой, чтобы больше такого не случалось.
  
   Мы обработали ожог и Иришка быстро успокоившись уснула вновь. След от него останется на руке на всю жизнь, а вот приступы с криками и бегом, как рукой снимет. Страх перебился страхом,как и предсказывали врачи.
  
  На следующий день все ушли на работу и мы остались вдвоём
  с матерью. Вот тут я узнала каков у них заведённый распорядок дня. Мы привыкли и в садике и дома к четырёхразовому питанию, как и положено. А у них питание было двухразовым, ввиду того,что все были на работе, а матери видимо много не было нужно.
  
  В двенадцать дня завтракали, а в семь вечера обед и ужин в один присест. Перед сном или утром перед уходом на работу все выпивали по поллитровой кружке кофе с молоком, который мать варила в большой кастрюле на весь день.
   Они его пили с бутербродами в любое время и считали, что этого вполне достаточно, для нормального питания.
  
   Но питаться в таком режиме ребёнку и беременной женщине было невозможно, о чём я осторожно сказала, с тысячью оговорок матери, на это получила отповедь, привыкай, не барыня.
  
  В принципе да, я могла и потерпеть, но ребёнка так содержать нельзя, а все бразды правления в руках матери, я не имела права лезть к плите минуя её. Мало ли что наготовлю, да и умею ли вообще. Иными словами со своим уставом в чужой монастырь не лезут.
  
  Вечером, по приходе Саши, я опять-таки аккуратно объяснила ему, что ребёнок так питаться не должен. Мы собрались и сходили в магазин, купив там необходимые продукты, для приготовления еды ребёнку, молоко, крупы, фрукты и прочее.
  
   Дома Саша оповестил мать, что для Иринки буду готовить я. На это мать среагировала,надув губы, уйдя в комнату и отказавшись с нами общаться. Нина работала в две смены неделю утро, неделю вечер и началось испытание на выживание.
  
   Мне препятствовали подходить к плите разными способами. То плиту срочно нужно было помыть, в то время, когда мне необходимо готовить, то им приспичит варить что-то своё, при этом заняв все четыре конфорки, то ещё что-то.
  
   Я молча терпела все эти измывательства, привыкнув готовить всё с вечера и вывешивая готовое за окно в сумке, чтобы не портилось. Саша спросил почему я это делаю,ответила, что мне так удобнее, всё под рукой, умолчав о том, что мне просто не дают места в холодильнике.
  
   В мои обязанности входили только уборка квартиры, желательно через день влажная, то есть мытьё полов протирка пыли; стирка белья, постельного и прочего за всеми и глажка этого белья.
  
  Сашины вещи лежали в гардеробе у матери, а мои и Иришкины в чемодане в нашей комнате, так что по мере надобности я их доставала и гладила.
  
  Узнав, что я шью они попросили, чтобы я кое-когда шила и им и я не отказывала и делала это.
  Руки мои, особенно ногти стёрлись так, что наполовину оголились подушечки подногтевые.
   Я всё терпела, ведь была самой молодой, а мать уже пожилой, да и Нине к сорока.
  
  Конечно долго так продолжаться не могло и однажды Саша сам застал их за издёвками надо мной и всё открылось.
  Вышел некрасивый скандал, но после этого они притихли и измываться временно прекратили, даже выделив полочку в холодильнике.
  
  Потом, узнав что я не могу трудоустроиться из-за неимения прописки, он то думал, что мать уже всё сделала, а я просто не хочу работать, Саша заявил матери, что на хрен ему не нужна Москва и мы уедем все назад в Серпухов, а они пусть подавятся своей Москвой.
  
  После этого мать скоренько побежала в жилищную контору прописывать меня и дочку.
  В конце мая нас прописали, но на работу меня уже никуда не брали. Живот большой и никому беременные не нужны. Везде, не имея права отказывать в лоб, попросту хитрили, отвечая, что вот накануне только взяли работника, а объявление просто не успели снять.
  
   В итоге только на почте, куда я очень не хотела идти работать, видимо устала в Серпухове, меня согласились взять на телеграф, но после родов. Взяли мои координаты, несмотря на мой рассказ о провинности, и обещали вызвать сразу же, как только у меня будет возможность. Что потом и исполнили. Так благодаря "доброте", своих свекровей я осталась без пособий и декретных.
  
  Глава 4
  
  
  А во время оформления моей прописки, из-за указания в документах на прописку площади, на которой проживаешь и количества жильцов, всплыла третья комната.
  
   При этом матери работник жилотдела посоветовала, чтобы сразу после оформления прописки, молодые подавали документы на получение жилья, так как у нас не хватает по норме, 19 метров на четверых, это меньше пяти на человека, тогда норма была такой, поэтому, так как в районе строится много, а у молодых наверняка ещё будут дети, мы имеем возможность получить вскорости новое жильё.
   Вот об этом мать промолчала, обсудив этот вопрос тихонечко с Ниной.
  
  А к нам с июня начали приходить люди претенденты на комнату, со смотровым ордером. И тут, словно по волшебству, отношение ко мне резко изменилось. Как только раздавался звонок в дверь, елейным голоском меня просили открыть дверь и я простодушно шла открывать.
  
  Иришка всегда бегала за мной хвостиком, она боялась остаться одна, боялась их,ведь её без конца третировали, она им мешала. Не так ходила, не то делала, слишком шумела, обнимала отца, когда он приходил, а ей кричали, ты ещё в постель к нему залезь. В общем ребёнок стал зажатым и пугливым.
  
  Как только я открывала дверь, пришедшие тотчас видели мой живот и ребёнка рядом, а также маячивших сзади женщин, а иногда, по выходным и мужчин. Люди сразу понимали, не зная, что прописаны здесь не все, что их суют в невыносимые условия с очередью в туалет и ванную и с перспективой толкотни на кухне и орущим новорожденным.
  
   Естественно все уходили и отказывались. Но видимо боясь, что найдётся какой-нибудь отчаянный одиночка, согласившийся на этот вариант, и тогда им придётся съезжать отсюда, они завели с нами такой разговор.
  
  Жить так, конечно тесно и ребёнок появится, но вас на очередь не поставят, так как Вера и Ирочка не прожили в Москве десять лет, а значит им жилья не положено. Поэтому единственный выход от имени матери, написать письмо в Моссовет, с просьбой о выделении пустующей комнаты, ввиду ухудшения её жилищных условий.
  
  Так как Вера грамотная, пусть она и напишет это письмо, от имени матери, ветерана труда. Мы с Сашей вообще были не компетентны в этих вопросах и даже не подозревали, что нас обманывают в своих интересах, поэтому я написала требуемое письмо и Нина его отправила.
  
  На удивление быстро, уже в конце июля мать вызвали в жилищный отдел и сообщили, что просьба её удовлетворена. Ещё бы, эти сумасшедшие не просили квартиру, не вставали на очередь, а просили отдать пустующую комнату, это было выгодно и городу и району.
  
  И уже в августе матери выдали на руки новый ордер, который она никому не показала, а спрятала, сказав, что теперь вся квартира наша и всё. Она сделала это неспроста. Только после её смерти обнаружили мы в документах этот ордер.
  
  Он был выдан отдельно на эту комнату на моё имя и туда, на мою часть жилплощади была вписана дочь, а впоследствии и все мои дети. А мне всю жизнь внушали, что я живу из милости, на чужой площади и я должна быть им благодарна за доброту.
  Так мы и узнали, что наша квартира фактически являлась коммунальной, с двумя хозяйками.
  
  Сразу после того, как квартира стала целиком нашей, мы с Сашей поехали и купили мебель для кухни, гарнитур, состоящий из стола рабочего, стола обеденного, двух полок, сушилки и четырёх табуреток. Это обошлось в сто рублей. Ещё купили себе кровать и диван для Иришки. Она росла и спать на маленькой кровати ей становилось тесно.
  
  А также я закупила обои, побелку, клей, в общем всё необходимое для ремонта.
  Тогда-то и вскрылось из-за чего ещё они не хотели появления в квартире других жильцов. Пол в большой комнате был сожжён и новые жильцы потребовали бы ремонта за счёт испортивших. Ладыгин в запои имел обыкновение там спать и уснув с сигаретой, чуть не сгорел.
  Так что теперь это были наши проблемы.
  
  Конечно мы закупили всё необходимое для ремонта, а надо признать дело это было тогда нелёгким, приходилось объездить пол-Москвы, отстоять очереди, чтобы в конце концов взять хоть что-то.
  
  Тут даже не стоял вопрос выбрать то, что тебе по душе. Вопрос был в том, чтобы хоть что-то досталось. Когда дошло до самого ремонта был конец августа, а срок моих родов, в середине сентября.
  
  Потолки белить я не умела, не было у нас белёных потолков, только клееные и крашеные. Так что это была прерогатива мужчин. Дамы наши тоже естественно засуетились и тут же объявили, что ремонт начинаем с их комнаты.
  
  Во многом я тогда уступала их капризам, это теперь с расстояния прожитых лет понимаешь, что дура была. Своими уступками я только всё более разжигала в них желание мучить и командовать, при полной безнаказанности, а тогда мне самой казалось, что этим я сохраняю покой в семье и благополучие своей дочки. Мол видя мою покладистость, девочку будут задевать меньше. Как бы не так.
  
  Всё-таки нужно уметь и за себя постоять и любителей помучить во-время на место поставить, окоротить. Но опыта и мудрости тогда не было, была только забитость, зацикленность на вечных упрёках и благодарность за то, что я живу с мужем и у дочки есть папа. А уж их отношения были такими, что не разлей вода, оба друг в друге души не чаяли.
  
  Вот и начали ремонт с их комнаты. Они перетащили мебель в большую пустую комнату, побелили потолок, а я приступила к наклейке обоев. Обрезала, подогнала, подготовила фронт работ, а тут и Саша с работы вернулся.
  
   Иришка была у меня уже покормлена и играла в своей комнате, Саша поел и пришёл мне помогать. Я показала ему, как мазать листы и как потом их складывать в сторону, для промокания. И он занялся этим, а я тем временем до конца протёрла стены от прежней грязи,после сорванных строительных обоев и наклеила на них газеты сверху и снизу.
  
  Потом мы передохнули, уложили Иринку спать и стали клеить обои, закрыв дверь в комнату. Наши два цербера шаркали постоянно мимо и прислушивались сквозь дверь.
  Через какое-то время, душа их не выдержала и они вплыли в комнату.
  
  Я попросила их закрыть дверь за собой, чтобы холодным воздухом не обдувало обои. Им нужно будет сохнуть, в противном случае обои отклеятся и отпадут.
   Они стояли и наблюдали за нашими действиями, а мы старались не обращать внимания, хотя чувствовали себя, как выставленные на витрину.
  
  Строителями все до одной комнаты и коридор были оклеены в серые обои разных оттенков, а кухня просто побелена полностью. Сейчас в их комнате мы клеили нежно-сиреневые обои с цветочным орнаментом. Получалось свежо и ново.
  
  Работа спорилась быстро и через полтора часа, то есть к половине одиннадцатого мы закончили. Убрали всё, промыли пол от клея и закрыли комнату до утра, наказав не заходить в неё пока, а сами пошли на кухню.
  
   Они поплыли за нами! Мать всегда ходила чуть-чуть бочком немного шаркая. У неё с молодости была искривлена и повреждена одна нога, поэтому и походка была своеобразная. Упала неудачно, повредила копчик и раздробила колено.
  
  На кухне они пристали к нам с расспросами, почему мы во время работы не ругались. Я даже удивилась, а зачем.? Ну, объяснила мать, когда Нина с Мишей делали ремонт на Нагорной они вдрызг переругались.
  - А это оттого, что он косорукий-встряла Нина.
  Мне стало смешно, а они оскорбились, особенно Нина.
  
   Я же засмеялась не на косорукий, а на то, что они ссорились, и удивляются, что мы этого не делаем. Нина же решила, что я смеюсь над её мужем и с ходу бросилась на меня в атаку. Это было строгое табу, муж насмешкам и осуждению подлежал только из её уст, остальные прав не имели.
  
  Саша поняв, что назревает скандал на ровном месте позвал меня пойти прогуляться, что мы тут же и сделали, не дав пожару разгореться. А вернувшись через полчаса застали в квартире тишину и покой и сполоснувшись в душе спокойно пошли отдыхать. Да, с нашим семейством не соскучишься.
  
  На следующий день, сгорая от нетерпения, когда же просохнет, вечером по возвращении с работы, они уже заносили в комнату свои вещи и расставляли по углам. Окна в тот раз мы не красили. Во-первых они не успели облупиться, во-вторых их придётся зачищать перед окраской от старой краски, а это долго, чтобы не получилось несовместимости и свертывания. Этому меня дедушка обучал.
  
  А мы с Сашей стали переносить в большую комнату свои вещи, так что спать Иришку укладывали уже на новом месте.
  С непривычки она никак не могла уснуть и пришлось показывать диафильмы, чтобы отвлечь её.
  
  Мебели в комнате была горстка, две кровати и чемоданы с вещами и тюки некоторые не разобранные до сих пор, так как некуда было укладываться. От пустоты голос звучал гулко, и ребёнок явно испугался.
  
   Но потом дочь уснула, а мы гулять не пошли, посидели на балконе. Ведь вместе с комнатой мы обрели балкон.
   Сначала мне было на нём страшновато, оттого что пол залит толстым слоем сантиметров двадцать асфальта, да да не смейтесь, так строили.
  Вдобавок сделан под сильным уклоном к перилам и создавалось ощущение, что ты сейчас упадёшь. Потом стерпелись с этим безобразием, до следующего ремонта.
  
  С утра, покормив Иришку завтраком и проводив на детскую площадку, она была хорошо видна из окна и я всегда могла видеть и позвать ребёнка, я занялась сдиранием обоев в маленькой комнате и подготовкой фронта работ.
  
   Клеить предстояло назавтра, сегодня нужно было дождаться побельщиков, а они могли это сделать только после работы.
  В общем за два дня я управилась и с этими делами и собиралась готовить к ремонту большую комнату, но мать с Ниной заартачились.
  
  Сначала нужно сделать коридор.
  Ну, нужно, так нужно. Подготовили коридор, сняли вешалку, чтобы не испачкать её побелкой и чтобы не мешала оклейке и занялись ремонтом коридора. Здесь пришлось повозиться. Часть коридора, две стены, это лифтовая шахта. Она оштукатурена каким-то составом на котором ничего не держится.
  Даже строительные обои висели полуотклеенными.Держала их в основном прибитая вешалка. Пришлось обрабатывать стены купоросом и проклеивать газетами сплошь, а потом ждать просыхания и проверять.
  Времени затратилось много, я порядком устала. Это было пятого сентября.
  
  Родные к тому же все без конца шастали взад вперёд и наступали на пятна клея, растаскивая их по полу. Мне бы прекратить работу и доделать завтра, но хотелось отделаться поскорее и они ворчали на неудобства.
  
  В общем в очередной раз, с последним листом обоев, взбираясь на стул, я как-то неловко на него наступила. Стул поехал на растащенном клее. Я, держа лист в руках начала падать и испугавшись за свой живот, каким-то невероятным образом извернулась и спрыгнула через спинку падающего стула на обе ноги. Нужно сказать, что напугались все.
  
  Но я была цела, животом не ударилась и успокоившись доделала работу, после чего, снова всё убрали и я помыла пол от клея.
  Но видимо чувствовала себя не совсем уютно, так как на предложение Саши, сделать передышку в ремонте хотя бы дня на два-три, ответила согласием.
  
  Следующие дни целиком посвятила Иринке, а от дел отдыхала. В понедельник десятого сентября мне нужно было идти на приём к гинекологу, на очередной осмотр.
  Утром восьмого, я проснулась от сильных схваток . На сей раз уже поняла, что это такое. Было восемь утра субботы.
  
  Все дома и ещё спали, кроме матери и Ладыгина.
   Она сидела на кухне и смотрела по своему обыкновению в окно. Внизу Ладыгин гулял с собачкой.
   У нас жила рыжая дворняжка, Маняшка.
  
   Ладыгин принёс её двухмесячной со стадиона. Сидел на матче, пил пиво и заедал галетами, когда почувствовал, как кто-то лезет к нему в карман. Он хлопнул себя по карману, чтобы перехватить руку злоумышленника, а поймал рыжего щенка. Назвали воришку Мухтаром, Ладыгин взял щенка домой. Но щенок оказался сучкой. Так и переименовали в Маняшку.
  
  Собачка оказалась крайне злой, признавала только Ладыгина, на остальных рычала и если не в настроении, то могла укусить. Особенно доставалось матери. Её собака не признавала вообще. Наверное оттого, что боялась щётки, которой мать постоянно выметала мусор.
  
  А вот меня приняла с первого раза, причём стала ходить за мной по пятам, в отсутствие Ладыгина.
   И это естественно сильно раздражало наших женщин. Собачка и гулять со мной шла с охотой, а когда Ладыгин был пьян, забивалась под кровать и рычала даже на него. Тогда только я могла подозвать её и увести.
  
   И дети и животные сами выбирают свой приоритет, но мои родные не понимали этого и считали, что я чем-то приворожила собаку. Иришку, Маняшка тоже не обижала, ясно понимая её взаимосвязь со мной.
  
  Сейчас, придя с улицы, Маняшка бросилась к нам в комнату. Я сидела полусогнувшись, пережидая очередную схватку, а она вдруг жалобно заскулила, словно понимая, что мне плохо. И её скулёж разбудил Сашу, а также привлёк мать.
  
  Она тут же вплыла в комнату. Конечно сразу поняла в чём дело. Я попросила Сашу, сходить, вызвать скорую, на что мать встряла:- Зачем? Роддом не очень далеко. Ни к чему скорая, доедете на трамвайчике, чай не барыня.
  Спорить с ней было бесполезно и мы стали собираться. С одной стороны ехать надо, с другой, а как тут Иринка? Мать поняла, что меня беспокоит и успокоила:- Не переживай, я накормлю и присмотрю. Такое она сказала впервые.
  
  Глава 5. Вторые роды.
  
  
  И мы поехали, а пока дотряслись на трамвае до Каховки и дошли еще с полкилометра пешком, схватки утихли и я решила, что тревога оказалась ложной. Ехать домой?
  
  Сам вид роддома не порадовал, мрачное кирпичное здание, более всего походило на банно-прачечный комбинат, о чём я и сказала мужу.
  Мы постояли возле кустов, покурили и собрались поехать в Гум, купить кое-что для будущего ребёнка, раз тревога ложная, а время есть, отчего не съездить. В окно за нами наблюдали и все наши манипуляции видели.
  
  Сказано-сделано и вот мы уже в Гуме. Купив чепчиков,распашонок (пелёнки я уже заготовила )и несколько ползунков мы засобирались назад, но мне приспичило в туалет и пришлось спускаться туда, а Саша пока пошёл в кафе на 25 лет Октября, чтобы взять нам что-нибудь перекусить .
  
  В туалете меня с таким животом немедленно протолкнули без очереди. Выйдя на улицу пошла в это же кафе. Саша уже брал кофе и булочки, а меня вдруг так скрутило, что я поползла по стене, чем перепугала народ.
  
  Все сразу зашумели, закричали, бросились ловить такси с воплями, "женщина рожает."
   Впихнули нас в такси и велели ему везти в ближайший роддом. Но таксист оказался не москвичом и роддомов не знал.
  Мы тоже, кроме того, возле которого были, десятого роддома, других не знали. Так что в него и поехали.
  
  Всю дорогу таксист нервно оглядывался и причитал:-Ты только погоди, не рожай. На что я отвечала- Довезем, ты за дорогой следи.
  Когда подкатили к подъезду родильной, дверь немедленно распахнулась и нянечка принимающая сказала:- Ну, что рыжая, вернулась? А куды ж тебе курилке деваться, если время пришло.
  
  Приняли меня быстро, а Саше велели немедленно доехать до поликлиники и привезти мою карту. Он помчался и обернулся очень скоро, правда потом говорил, что в поликлинике очень удивились. С мальчиками преждевременные роды редки,а у меня по всем признакам, как они сказали парень будет.
  
   И правда беременность и форма живота от первой сильно отличались. Первый раз живота до родов было не видно, я просто вся круглая была. А тут живот вперёд, со спины беременности не видно, а спереди пупок вылез, как пипа наружу. Да пятна матежные на лбу короной нарисовались. Так что полностью всё иначе.
  
  Подняли меня на второй этаж и положили на кушетку возле родовой. Схватки уже частые и сильные шли, пузырь снова прорвали и стали ждать. Мне как туго становилось, я лбом к железной полосе, зачем-то набитой вдоль стены прижималась, для прохлады.
  
  Потом подошла акушерка и сказала, поднимайся, пошли. Я начала подниматься и в этот момент в сознании прозвучало " а вторыми родами вы можете умереть, милочка ".
  Уже приподнималась с кушетки, когда почувствовала, что сводит ноги, руки и немеет лицо. Скрюченными пальцами я потянулась к лицу, пытаясь сказать об этом акушерке.
  
   Язык не слушался. Рухнула без сознания на кушетку. Когда поднималась на часах было 12-05, а очнулась уже на столе почти в 12-30. Как сквозь вату до сознания доносились слова:- Ну, ещё чуть-чуть поднатужься, ну вот и всё. Да, это происходило всё в полубезсознательном состоянии. Но родившийся ребёнок не кричал, с ним сразу куда-то побежали, а мне вкололи укол.
  
   Я спросила:- Что мне вкололи? Акушерка ответила:- Пенициллин, роды были бурные с осложнением. Я заметила:- Но мне же нельзя пенициллин, в карте же отмечено ярко красным- аллергия.
  
  А буквально через полчаса меня всю обсыпало мелкой и частой сыпью. Это начал работать пенициллин. Лицо зажглось, как китайский фонарик и припухло. Хорошо вкололи препарат не давший развиться отёку Квинке.
  
   В это же время мне принесли показывать ребёнка. Они совали его чуть ли не в лицо несколько раз, требуя ответа кто это и я отвечала- сын, мальчик, сын. В конце концов возмутилась::-Ну я же уже ответила. А акушерка объяснила, что ей нужно знать, полностью ли я очнулась.
   Родился ребёнок в 12-30, то есть 25 минут я была практически без сознания.
  
  Положили меня после родов в 44-ую палату, на третьем этаже. Четвёртый этаж в роддоме был для сохранения и абортов. Палата такая же большая, на десять мест. Только теперь я лежала на третьей койке от входа справа.
  Вечером мне ребёнка не принесли, но я пока не волновалась.
  
  Когда и на следующий день не принесли, а велели сцеживаться, я забеспокоилась, но сестра успокоила, сказав:- Вы же сами знаете, какие у вас были роды, вам пока рано кормить.
  Я подумала, что это из-за моего обморока.
  
  В палате только двоим мне и женщине через две кровати от меня, детей не приносили. Все остальные кормили. Я вся издёргалась не зная, что думать. На третий день снова не принесли, но совсем плохого не думала, раз мне не перетягивали грудь, а наоборот велели сцеживаться, значит жив мой малыш.
  
   Но всё чаще и чаще бегала, мечась по коридору, как неприкаянная. Дело в том, что я решила бросить ради ребёнка курить, а теперь ещё и за самого ребёнка переживала. В очередной мой такой пробег, меня остановил врач, как потом оказалось главврач, и в лоб спросил "куришь?" " Нет,бросила"-ответила я. Сумасшедшая, то- то я гляжу ты серая вся-раньше нужно было бросать, а во время кормления нельзя, молоко перегорать начнёт.
  
  Он вынул из карману пачку "Дымка", сунул мне:-Иди покури и успокойся. Да, и мужу вели, чтобы принёс тебе, я распоряжусь, чтобы передали.- прокричал вслед.
  Вот так мне не удалось бросить тогда курить.
  
  А на следующее утро в десять часов пришла в палату детский врач и стала поочерёдно рассказывать всё о детях, только нас двоих опять обошли и мы в один голос закричали," а мой?"
  Врач перелистнула дела и ответила:- У одной резус отрицательный, ну вы знаете,- повернулась она к той женщине, -пока переливание не сделаем кормить нельзя .
   -А у второй,- и она замолчала.
  
   А у меня в глазах уплыла палата и всё что было. Очнулась от резкого запаха нашатыря, с абсолютно мокрым лицом и халатом. Это меня брызгали водой. А врач приговаривала:- Ну что же вы,мамочка, не знаете? Он у вас в асфиксии был, полузадушенный пуповиной, четыре с половиной оборота, вот и ослабленный, потому и не носили и ещё головку ему выправляли. Вы когда сознание потеряли, он уже шёл, вот ему головку вашими костями и покорёжило, помяло.
  
  Я разрыдалась, мне же ничего этого не говорили, а она смягчилась: - Пойдёмте, я его вам покажу, он жив и здоров. И мы пошли.
  Через дверь детской сестра показала мне сына. Головка ещё оставалась слегка вмятой с одного бока, но уже почти незаметно и завтра мне обещали его принести.
   Только я удивилась и отметила:- Он же был с волосиками тёмненькими, а сейчас лысый.
   И врач объяснила, что волосы выпали из-за удушья. Женька был лысым до двух лет.
  
  На четвёртый день ребёнка принесли, уже совсем нормального. На пятый нас выписывали. Таким образом своего малыша я и рассмотреть почти не успела, только личико.
  
  Саша приезжал ко мне все эти дни с Иринкой и встречать приехал тоже с ней. Она и рада была братику и ощущалось, что ревновала. Мы с Сашей заранее обсуждали этот вопрос и он обещал, что всё возьмёт на себя, чтобы она себя брошенной не чувствовала.
  Действительно взял. Дочь стала ближе с ним, чем со мной.
  
  А дома встречали все, им не терпелось увидеть, какой внук и что такое я родила. Мальчик был очень хорошенький и явно не в меня, а в них, что расположило их к нему невероятно.
  Но тут явилось препятствие в виде Маняшки.
  
   Как только я положила ребёнка на диван, она встала на задние лапки, внимательно обнюхала его и меня и легла рядом с диваном, зарычав. Иринке и Саше заходить не воспрещалось, а наших она не пускала, тут же бросалась с лаем и оскаленными зубами. И снова шишки посыпались на меня, хотя всё произошло на их глазах, они твердили, что я собаку научила.
  
  Не успели все ознакомиться с новым членом семьи, пришла патронажная сестра. Собачку убрали, все ушли к себе, оставив нас одних.
  -Ну, сказала сестра, разворачивая малыша-посмотрим, кто здесь у нас. Мамочка я вижу опытная, ребёночек второй, так что особого инструктажа не понадобится.
  
  -Ой, а что это за плёночки на нём-воскликнула я- и пупочек кровит.
  -Разве вы не видели этого никогда? Это же первая кожица сходит, скоро всё будет нормально, а пупочек будем обрабатывать. Пуповинка толстая была, вот и заживает медленно.
  -Нет, конечно не видела, с дочкой меня выписали на десятый день.
  -Тогда всё понятно, она к тому времени уже очистилась.
  
  Ловко и умело сестра показала, как обрабатывать пупочек, сообщила, что купать можно будет через день, а пока только влажные обтирания.
  -Я вижу у вас всё есть, подготовились хорошо. А что у нас с молочком?
  -Молока у меня много,так что если нужно я могу ещё отдавать.
  -Очень нужно, да тут кстати рядом, в соседнем корпусе мамочка, у неё ребёнку два месяца, а молока нет. Девочке будет лучше на грудном. Так что я могу её к вам направить?
  -Да, конечно же, мне легче отдавать человеку, чем выливать в раковину.
  -Ну, вот и договорились, а дня через два я вас ещё навещу.
  
  Нужно сказать, что за то время, пока я лежала в роддоме, в комнате у нас произошли важные перемены. Стол сдвинули в угол,за Ирочкину кроватку, наш диван передвинули ближе к окну, а в угол возле двери встала деревянная кроватка для малыша.
  
  В коридоре стояла коляска. И кроватку и коляску отдали знакомые Нины и матери, тоже с фабрики,которые жили в доме напротив.
  Наши окна смотрели друг на друга, но расстояние между домами 100 метров, так что видим мы друг друга на приличном расстоянии. Они узнали, что в нашей семье произошли изменения, то есть появились новые члены семьи, а в разговоре с Ниной просветились и о ожидаемом ребёнке.
  
  У них малышу исполнилось 3 годика и они предложили Нине взять у них кроватку и коляску, а также ванночку. Ванночка была не как у моей Иринки пластмасса, а обливная, копия большой ванны, с пробочкой для слива.
  
   Она тяжеловата, но удобна и надёжна и прослужила трём нашим и ещё двоим детишкам в промежутке, а впоследствии ушла к внукам моей подруги.
  
  Так что малыш был обеспечен всем. Единственное неудобство теснота, ведь в большой комнате так и не сделан ремонт, но буквально за два месяца,в промежутках между уходом, я всё сделаю, несмотря на то, что выматывалась очень сильно.
  
   Женя оказался крайне беспокойным малышом. До его двух лет, он не спал ни одной ночи.
  Я не могла понять в чём дело, почему ребёнок бесконечно плачет и еды и водички давали вдоволь и уход должный.
  
  Оказалось, тут уже подсказала мать, у них опыт с мальчишками большой, что это боли в животике, не газы, которые сбрасывали, а колики, что часто бывает у мальчишек. Они и научили меня нагревать вату и прикладывать, точнее туго приматывать ему на животик. Это немного успокаивало. Но ночи он всё равно не спал.
  
  До появления ребёнка, я практически никого в подъезде не знала, так как здравствуйте, были единственными словами при встрече с примелькавшимися лицами. Поздоровался и пошёл по своим делам. Это мать с Ниной сидели с кумушками у подъезда и мыли косточки всем входящим и проходящим, а мы только здоровались и следовали дальше.
  
  Впоследствии оказалось, что благодаря родным, все в подъезде знали и о нашей жизни и о наших отношениях.
  Теперь, гуляя с коляской и Иринкой я познакомилась с другими мамочками с колясками, как это обычно и бывает. Люди с общими интересами сходятся очень быстро, вдобавок каждой мамочке хочется похвалиться своим малышом и сравнить с другими. Это так естественно.
  
  Нас образовалась тесная компания из четырёх мамочек, примерно близких по времени рождения малышей плюс минус два месяца, так что мы и придерживались друг дружки. У двух из нас это были вторые дети, у двоих первые, так что обменивались советами, наблюдениями и прочим. Всегда была общая тема.
  
  Одной из них была моя соседка по площадке Зоя, у неё это был второй долгожданный ребёнок, дочка её на три года старше моей и уже училась в школе в третьем классе.
  Тогда только что перевели на систему один-три, вместо один четыре.
  
  Сама Зоя на пять лет старше меня, но мы общаемся, не чувствуя разницы в возрасте.
   Странно, но мои женщины недовольны дружбой, завязавшейся у нас с Зоей, но тут я стою на своём, выбирать мне подруг я им не позволю!
  
  Владику, сыну Зои три месяца, она возит его в полностью закрытой коляске, с накрытым наглазником личиком и никогда никому не показывает, отговариваясь, что боится сглаза. Что именно с ребёнком откроется чисто случайно для меня, но я буду молчать и никому не говорить, по просьбе Зои.
  
   Мы с ней пошли в магазин и она попросила меня постоять с колясками, пока она закупится. Как раз только что построили Универсам, там можно покупки сделать много быстрее, чем в обычном магазине.
  Я стояла с обеими колясками, когда Владик громко раскричался. Качала его, но он не успокаивался. Мне пришлось наклониться и посмотреть в чём дело. Он потерял пустышку и я дала ему её, но при этом увидела полностью потрескавшееся, мокнущее личико. Это было страшно.
  
   Как раз, когда я поправляла пустышку, подошла Зоя. Поняв, что я увидела малыша, она заплакала.
  -Зой, успокойся, ты что?
  -Ты никому не скажешь?- Нет конечно, да и зачем, что мне это даст.
  И Зоя рассказала, что рожать она поехала в образцовый роддом 25-ый, по знакомству, так как её пугали, что в простых роддомах можно получить стафиллококк.
  И вот так случилось, что именно в 25ом, они его и подхватили, а теперь его лечат, но пока безуспешно.
  
   Врач бегала к ним ежедневно. Это я и сама видела, но не знала почему, а сейчас Зоя сказала, что врач настаивает на госпитализации, но они отказываются, боятся. Я ответила, что это конечно им решать, но я бы легла. Раз три месяца не могут вылечиться, то нужны другие меры. Но они сильно верующие и у них свои взгляды на всё.
  
  Больше мы к этому разговору не возвращались, а через два месяца Владик умер. Причём врач собственными руками выхватила его у них и помчалась с ним в больницу. Поздно.!
  Это было жуткое горе, я сочувствовала Зое, но ни разу не сказала ей, что ты мол сама виновата, что не слушала врача. Нельзя было этого говорить, ей и так было тяжело.
  
  Глава 6. Жизнь семейная.
  
  
  А мы тем временем перебрались в другую комнату, в большую. В ней было пусто и свободно и здесь у Иришки было много места для игры. Женину кроватку я поставила поближе к нашей, Иринкину напротив. Стол стоял у другой стены и рядом стулья. Вещи по-прежнему в чемоданах.
  
  Шкаф, сколько мы не ездили, купить не смогли. Приезжали и к открытию и к закрытию, и иногда ждали привоза, но всегда оказывалось, что на всех шкафах висели ярлычки "продано".
  Когда их успевали прилепить мы не понимали.
  
   В дальнейшем нас просветили, что если бы мы предложили 25 рублей сверху цены 180 рублей, то свободный шкаф нашёлся бы. Но к тому моменту деньги отложенные кончились. Расходы возрастали, а деньги и от страховки и от подарка дедушки с бабушкой таяли. Сашину зарплату и Ирины алименты забирала мать на питание. То есть с нас брали все наши деньги 225 рублей в месяц. Конечно мы на столько не съедали, но спорить не могли.
  
  Но это я забежала чуть вперёд, а пока нужно будет вернуться чуть назад, чтобы рассказать о других событиях того же времени.
  Через неделю после рождения Жени в выходные приехала мама, знакомиться с внуком и заодно с моей новой роднёй, ведь они не виделись. Друг другу они явно не глянулись.
  
  Разговаривали с виду вежливо, но губки поджимались, глазки отводились и у той и у другой стороны, а вдобавок и те и другие ревниво относились к вопросу владения вниманием ребёнка, хотя малыш пока на всех даже не реагировал.
  
  Поговорить друг с другом нам с матерью так и не дали бы, если бы не неожиданное обстоятельство.
  Пришёл студент и не один. Он впервые привёл в дом однокурсницу. И сразу с порога огорошил своих мать и бабушку объявлением, что они подали заявление в ЗАГС и в ноябре у них свадьба.
  
  Видимо он знал, что делал, потому что сразу привязал им своим заявлением языки, так как при посторонних, моей матери, они не могли устраивать скандал с разборками. К тому же девушка выглядела суровой и словно бы, а скорее всего так и было, предупреждённой о характере матери и бабушки.
  
   В результате, вместо скандала всё свелось к обсуждению деловой стороны, елейным заискивающим улыбочкам и зажатостью со стороны моих грозных женщин. Умел студент ими манипулировать.
  
  Они ушли к себе, принимать гостей и обсуждать вопросы, а мы с матерью обрели возможность пообщаться без свидетелей. Тогда-то она мне и сообщила, что ещё летом они переехали в новую квартиру, в дом где она работала на самострое. Теперь они жили почти в центре Серпухова, близко к дедушке и площади. На проезде Мишина, это на углу с Советской.
  
   Удобно, работа рядом в пяти минутах ходьбы, рынок рядом, в десяти минутах и к дедушке идти 20 минут. В общем она всем довольна, только вышел скандал с Надей из-за того, что мать выбрала первый этаж, в пятиэтажке. Но мама сказала, что сделала так оттого, что ей хотелось иметь землю, а она даётся только жильцам первого этажа, плюс подвал, где у неё есть возможность хранить что-либо как в сарае, те же инструменты, велосипед или старые вещи.
  
  Надя уже вышла замуж, но свадьба была у Серёжи, они торопились расписаться, чтобы успеть до получения жилья, поэтому меня не пригласили. Это меня нисколько не волновало. Мать думала я буду переживать, а мне было всё равно. Я пишу об этом так, как мне и сообщили, поэтому не могу объяснить, почему свадьба у Серёжи, связалась с невозможностью пригласить меня.
  
  Оказалось, что и дедушка с бабушкой тоже не были приглашены, были только родные со стороны отца, бабушка и тётка. Так Надя обозначила, кто из родни ей важнее.
  
  Вот такие перемены наметились в нашей жизни, а перед отъездом матери, Мария Фёдоровна обратилась к ней с просьбой, чтобы на бракосочетание Мишечки, мать приехала к нам, посидеть с Женей. Это будет в ноябре, Женя станет побольше и мы сможем все вместе съездить на свадьбу Мишечки. Они будут отмечать в кафе, с гордостью запустила мать камешек в наш с Сашей огород. А мы снова не среагировали. Мать обещала приехать и уехала домой.
  
  А в середине октября нарисовался ещё один неожиданный гость, моя первая свекровь.
  Она приехала на машине с племянником и его женой. И я конечно же сказала ей, чтобы они не сидели в машине, а тоже поднялись. После отнекиваний, Саша спустился вниз и привёл их.
  
   Нужно было видеть горящие любопытством глаза моих церберов. Они замучили вопросами, рассыпались в любезностях, старались выведать негатив обо мне, но выходило всё наоборот.
  
   Иришка вертелась не отходя от бабушки и отца, она постоянно сновала между ними, а мать и Нина, стараясь говорить ласково, постоянно выдавали свою неприязнь к ребёнку колючими взглядами.
  Тон и взгляд не соответствовали друг другу.
  
   Мы сидели на кухне, кормили их и разговаривали. Заплакал Женя и я пошла к нему, а первая свекровь за мной следом. Она несколько невежливо закрыла дверь перед носом моих кумушек, дав им понять, что ей нужно пообщаться со мной наедине.
  Я перепеленала и села кормить Женю, а она присела рядом со мной на диван.
  
  -Можешь ничего не объяснять-начала она-Я и так поняла с какими мегерами ты живёшь.
  Я грустно улыбнулась, она видимо не считала мегерой себя и забыла, как обращалась со мной, но говорить ничего не стала. К чему заострять и поминать старое. К тому же,как я поняла, её задело их отношение к Иринке и моя догадка тут же получила подтверждение.
  
  -Тебе сейчас тяжело, Саша работает. Малыш требует много внимания. Давай я заберу Иринку к себе, тем более летом она у меня не была, в садик она сейчас не ходит, дай мне её до августа.
  -Нет, мам, только до марта, ведь в апреле нужно будет записывать её в школу.
  -Хорошо, давай я привезу её в конце марта, а в мае снова заберу до конца лета. Форму и портфель и всё нужное, я куплю ей сама, и не возражай.
  -Не буду-улыбнулась я, а она внимательно посмотрела на меня.
  
  -А ты изменилась, помягчала, что ли-задумчиво констатировала она.
  -Мам, я взрослею, ты же тогда с ребёнком воевала, а теперь я женщина.
  -Вижу- вздохнула мать.- А у Витальки не всё ладно. Ну, а вы то с Сашей, как? - Мы хорошо, он мне во всём помогает, пелёнки стирает, ничем не брезгует, часть забот на себя берёт и Иринка к нему тянется.
  -Это я вижу, а мои без конца грызутся. Были у меня летом. Внучку повидала. Слабенькая она какая-то. А Надька, Виталькина, мегера мегерой.
  
  -Мам, может ты к ней так же несправедлива, как ко мне?
  -Нет, ты другая была, ершистая, но другая. А она холодная и с Виталиком не ладит, говорю же поедом ест. Ну, ладно, нам собираться пора, - засуетилась мать, видимо неловко было, что на жизнь пожаловалась.
  
  Мы собрали Иришкины вещи, простились и проводили их до машины.
  Я смотрела им вслед и думала, как же умеют дружить женщины, когда ты уже не стоишь между ней и сыном, они вдруг находят в тебе и хорошие черты. Вот ведь, что жизнь вытворяет.
  
  Близилось седьмое ноября. Мы давно перебрались в большую комнату, места прибавилось и мать объявила, что на ноябрьские они позовут гостей, родню. Пора познакомить семью с новыми членами.
  
  Несмотря на то, что я практически не отдыхаю с беспокойным ребёнком, возражать не приходится. И вот уже все оповещены, в доме идут большие приготовления, готовка угощения и прочие хлопоты.
  От меня не требуется ничего, никакой помощи, только, как они выразились вести себя прилично с гостями. Можно подумать, что я дала хоть какой-то повод неприличного поведения.
  
   И ещё естественно гостей посадят в нашей комнате, так как здесь места много и сидеть будет не тесно.
  В назначенный день я немного нервничала, ведь я судила об их родне по ним самим. И совершенно зря, как оказалось. Никогда не следует судить предвзято и составлять себе определённое мнение и настрой, можно сильно ошибиться.
  
  Первым пришёл материн младший брат Саша. Дядя Саша пришёл с дочкой Леной, девочкой 13 лет, рослой с меня и комплекции такой же, значит ещё хороший потенциал роста у девочки. Неожиданна была для меня реакция собаки. Она вся ощетинилась и бросилась на Лену. Пришлось запирать её в маленькой комнате.
  
   Мне объяснили, что когда собака была ещё маленькой, это произошло на Пятницкой, они жили рядом и Тамара, жена дяди Саши пришла в гости к ним с девятимесячной Леной. Ребёнок ещё неразумный ухватил такого же неразумного щенка за волосы на животике и подняв, стал размахивать им.
  
  Можете представить, какую боль испытала собачка, прежде чем у ребёнка смогли отобрать живую игрушку. И она запомнила эту боль на всю жизнь, поэтому настороженно относилась к детям и с ненавистью к Лене.Памятливая и мстительная.
  
  Дядя Саша оказался очень доброжелательным и общительным, совсем не кичливым и отнёсся ко мне так же, как к Саше и Мише, то есть как к родной. Это было очень приятно.
  Лена тоже была приветлива .
  
   У Лены мама лежала уже три года прикованной к постели, болезнью почек, ей неоднократно делали гемодиализ, она уже совсем не могла фактически передвигаться, поэтому дядя Саша приехал без неё и ненадолго, как он сразу предупредил!
  
  Второй пришла племянница Татьяна с мужем Игорем. Татьяна женщина простая и прямая, несколько шумная, но не злобная. Муж на её фоне тихий и незаметный. Слава тоже любитель выпить, оттого и тихий, что Татьяна следит за ним бдительно, чтобы не набрался
  
  Последней вплыла тётя Нюра с мужем. Нюра следующая после матери сестра, а Саша самый младший. Это все, кто остался от восьми братьев и сестёр. Муж Нюры глухонемой, тоже Александр. В нашей объединённой семье много Александров оказалось.
  
   Он отлично общается со всеми, при помощи Нюры, очень благожелательный, внимательный, интеллигентный человек. Между прочим не инвалид, а вполне себе работающий специалист, руководящего состава, в своей отрасли.
  Глухонемой он не от рождения, а лет с восьми, после тяжёлой болезни, так что некоторые слова он произносит, но уже не совсем чётко.
  
  Мать с Ниной рассыпались в любезностях, угощали всех, расспрашивали о жизни, обнимались лобызались, с большой радостью и приветливостью и я радовалась, что семья оказалась такой дружной и доброй. Но опять поторопилась с выводами.
  
  Первым засобирался домой дядя Саша, как и обещал. Ему нужно было ехать к семье. Мы с Леночкой, пока все сидели за столом, занятые разговором, покопались в тюках с моей одеждой и кое-что примерили. Я отдала ей брюки, свитер и пару кофточек и платьев.
  
   Девочке хотелось ходить одетой понарядней, как и каждой девчонке, а из-за расходов на лекарства для мамы и на уход за ней, денег катастрофически не хватало. Как я услышала из разговора, дядя Саша почти всё вынужден был несколько раз перезакладывать в Ломбард, чтобы свести концы с концами.
  
  Поэтому на наряды девочке денег не хватало и я решила, что вполне могу с ней поделиться, что и сделала. Дядя Саша очень нас благодарил за всё и пригласил обязательно приезжать к ним в гости. Мы обещали, при первой возможности.
  
  Следом засобиралась Татьяна, решив, что мужу хватит прикладываться к рюмочке, а тётя Нюра заметила, что пора дать отдых хозяевам и им тоже пора отчаливать. Как ни странно, когда все были здесь и в комнате было довольно шумно, Женька спокойненько спал.
  
  Наши собрались и пошли провожать гостей до автобуса, а мы с Сашей скоренько перемыли посуду и убрали остатки еды в холодильник. Ладыгин сидел на кухне с остатками водочки, допивал.
  
  Самое "интересное", прямо скажу дикое для меня, началось по возвращении наших после проводов гостей. Тут я услышала такое, что уши хотели свернуться в трубочку. Кости своим гостям они перемыли по полной программе, припомнив все обиды, которые претерпели от того или другого когда-то.
  
  Арсенал у них был громадный, список не кончался, плавно перетекая в то, кто сколько "сожрал и не подавился", до кто сколько выпил. Мне стало противно. Мы вышли на балкон и я спросила Сашу, а зачем звать гостей, если так их ненавидишь, на что он мне ответил, а чтобы было о чём поговорить полгода и чтобы всем им показать, какие мы добрые и гостеприимные.
  Да ты не обращай внимания, у нас так всегда, после каждого праздника.
  
  Но для меня это было дикостью. Даже в моей семье, как бы мы не относились друг к другу, мы никогда не обсуждали своих гостей, ведь звали их не на показ, а от души. Но люди разные бывают и мотивы у всех свои.
  
  Глава 7. Мишечкина свадьба и новые отношения.
  
  
  После праздников, когда Саша получил зарплату, он заявил матери, что не отдаст ей на сей раз все деньги, а съездит со мной в магазин, так как скоро холода, а у меня нет зимней обуви, а с ребёнком много в ботиночках не нагуляешь.
  Мать надулась, но промолчала, а Нина посоветовала ехать на Солянку. Там их фирменный магазин, по продаже обуви опытных образцов.
  
  Так как это пробные модели, ещё не ставшие на поток, то в зависимости от спроса будет устанавливаться потом и цена.
   Мы так и сделали. Вот так у меня в 25 лет появились первые в моей жизни сапоги, их купил мне муж. Чёрные, на низком каблуке, для зимы чудесно, до верха икры сапожки на молнии не стыдно было выйти на люди. Я была счастлива.
  
  Незаметно подошло и время Мишечкиной свадьбы. Они видимо торопились с ней оттого, что Мишечка устал жить в тесной квартире, в многолюдной семье. Так бы наверняка подождали до окончания института.
  
  Заправляли свадьбой и подготовкой не наши, а Иринины родственники. Для свадьбы было снято кафе далеко от центра, в районе железнодорожной больницы.
  С Женей осталась приехавшая мама, наши уехали раньше в ЗАГС, а мы с Сашей добирались по оставленным нам координатам.
  
  Когда приехали, все были уже в сборе. Нас на скорую руку познакомили с роднёй и вскоре всех пригласили к столу.
   Здесь были свои порядки. Столы поставили буквой П, но с одной длинной, а другой укороченной ножкой. Посередине сели жених с невестой и свидетели, а также посажённые отец и мать, а по сторонам, на длинной ножке многочисленная родня невесты и несколько друзей.
   На короткой нас пять человек и пара тройка более дальних и видимо не столь важных персон, баянист и кто-то ещё.
  
   Вот когда мои почувствовали себя ущемлёнными. Многочисленный клан Храпцовых затмил их.
  Мать сидела напряжённая, с прямой спиной и поджатыми губами и каждое произнесённое кем-то слово обижало её, а Нина либо плакала, либо злобно одёргивала Ладыгина, постоянно делая ему замечания "не пей", " не гунди" и пр.
  
   В общем смотрелось со стороны это очень неприятно и некрасиво и мне было жаль их, до такой степени выглядело унизительно, в отношении родных жениха. Словно бедные приживалки на пиру у богатых людей, из милости.
  Мишечка тоже кажется это ощущал, но ничем не мог изменить существующего положения.Деревенские порялки побеждали.
  
   Мы пробыли там недолго, так как меня начало распирать молоко, да и душа болела, как там мать справится с ребёнком. И после поздравлений и вручения подарка молодым, мы откланялись. Нас не удерживали.
  
  Наши приехали часа через два после нас и я их прекрасно поняла, нельзя долго находиться в унизительном и пренебрежительном состоянии. Так что и слёзы Нины и её раздражение, на сей раз мне были вполне понятны и обоснованны.
  
  Вот так закончилась эта свадьба, а поселились молодые на Нагорной, в комнате отца и матери.
  Так вот причудливо распоряжается жизнь. В дальнейшем Нина и мать унижались перед Ириной и всячески заискивали перед ней, зато своё унижение сторицей вымещали на мне. Верка всё стерпит и не ответит.
  
  Кто бы мне сказал ранее, что я стану тихой, покорной, примерной матерью-не поверила бы. Но то ли бурная молодость пережгла всё моё бунтарство, то ли надёжное плечо, стоящего рядом человека и чувство спокойной нежной любви к нему, но я стала заметно другой.
  
  Не скажу, что меня не трогают мелочные придирки, порой гадкие выходки родственниц, но пока я ещё стойко держу удар и не огрызаюсь, а сглатываю всё молча, не говоря даже мужу об их выходках, так как в его присутствии они стараются вести себя прилично, но постепенно забываются и распоясываются уже при нём.
  
  Так мы поставили защёлку на дверь в свою комнату. Хочется ведь иногда побыть одним, без надзора.
  Мы молоды и час любви непредсказуем. Но к нам тут же начинают стучать: бельё нужно срочно повесить на балкон, или наоборот снять, спросить что-либо у Саши, или взять Женечку.
  
  Сашу это начинает понемногу раздражать и однажды, когда мы не стали открывать, Ладыгины устраивают возню под нашей дверью, якобы играючи, вышибают нашу дверь, защёлка вырывается из двери.
  Тут уже до Саши окончательно доходит, что именно они творят и он крепко ругается с ними, а я молчу, иначе скандал разгорится ещё хуже, а подливать масла в огонь не хочется.
  
  Сплю я теперь днём, урывками, во время кормления Жени или в те моменты, когда дела переделаны, ребёнок спокойно играет в кроватке. Сон по 10-15 минут раза три четыре в день, вот и всё, что я могу себе позволить. Как ни странно, на молоке это не сказывается, я по-прежнему кормлю малыша только грудью и отдаю ежедневно по восемьсотграммовой банке для женщины из соседнего дома.
  
  А вот на внимании и сосредоточенности уже сказывается и утомлённый вид никуда не спрячешь. Хотя может быть роль играет и постоянный замкнутый круг общения, невозможность вырваться из него. Прогулки в счёт не идут. Ведь большее время проводишь в их окружении, в постоянном ожидании новых издёвок.
  
  По выходным приезжают Мишечка с Ириной, иначе бабушка устраивает слёзную выволочку, что внук её забыл и не любит. Поэтому они исправно навещают бабушку. Несколько раз они зовут нас куда-нибудь съездить в театр или на концерт, но я пока не рискую оставлять Женечку на родственниц, не оттого что не доверяю, а зная наперёд, что меня упрекнут,мол развлечения ей важнее ребёнка.
  
  До Жениного рождения мы несколько раз успели с Сашей побывать на представлении американского Холидей-он-айс, в Лужниках, в театре оперетты, в Ленкоме и театре Гоголя в нагрузку, где неожиданно посмотрели хороший спектакль с Чирковым," Пока арба не перевернулась".
  Театр все ругали, как отсталый, но иногда и в нём попадались жемчужины.
  
  Больше мы никуда не ходили, ребёнок требует внимания. Так что мои мечты о театре частично сбылись. Правда в музеях так и не побывала.
  
  Дома, я ещё не рассказала, нет ни одной книги, кроме Мишечкиных учебников и Сашиного справочника по электромонтажу. Для меня, выросшей при наличии большой библиотеки, это настоящая пытка. А им это кажется нормальным.
  Мать любит читать, но для этого ей приносят книги из библиотеки. Как правило делает это Ладыгин, так как Нина за свою жизнь не прочла ни одной книги, кроме тех, по которым училась в школе. Она твёрдо убеждена, что книги это зло, чем очень напоминает мне Грибоедовских персонажей.
  
  При этом, не понимая людских характеров, не вникая в причины тех или иных поступков человеческих, она берётся судить и рядить людей и поучать жизни. Внутри меня, червячок маленький и ехидный, смеётся над этими её потугами.
  
  Я моложе её почти вдвое, но в полтора раза, знаю о людях больше из-за громадного количества прочитанного и анализа поведения окружающих, благодаря опыту, приобретённому в изложении писателей.
  
  Из-за этого, я молча выслушиваю все их советы и поучения, а поступаю по своему. Они называют меня упёртой и своенравной. А я продолжаю гнуть свою линию, не вступая в пререкания,
   так что не такая уж я забитая овечка, как кажется. Просто учусь обходить острые углы, а не переть напролом, как делала раньше.
  
  В очередное посещение Ладыгиных младших, после обеда, я мою на кухне посуду и присаживаюсь перекурить, когда ко мне приходит Ирина. За столом, как обычно перед ней лебезили, а мне постоянно делали ехидные замечания. Ирина девушка неглупая, давно просекла этот расклад, но как-то ранее мы не говорили на эту тему. Нас же бдительно пасут и не дают общаться наедине.
  
  А тут выдалась минутка и Ирина говорит мне:
  -Ты, что-то плохо выглядишь. И вообще, как ты позволяешь им так измываться над тобой?
  -Ну, Ир, вы-то побыли и ушли, а мне жить здесь и не хочется ежедневных скандалов, хватает их воплей между собой из-за пьянки Ладыгина, а если ещё и я возникать начну, тут вечный ор будет стоять, а мне о детях нужно думать.
  
  -Да-задумчиво изрекает Ирина-Особенно об Иришке, её они слишком явно не любят.
  -Ну, вот и ты заметила.
  -Что ж я без глаз, они ж от одного упоминания о ней зеленеют.
  -Да, вот потому и терплю, да ладно, проехали. А вид усталый из-за постоянного недосыпания. Женечка вообще не спит по ночам. И ничего ни врач не находит, ни я понять не могу.
  
  Хожу с ним по ночам взад-вперёд, раньше на руках, руки уже немеют, я два раза прилегла с ним, засыпаю и сбросила его с постели, он головкой мне дыхание передавил, я спросонок оттолкнула. Хорошо, что оба раза удачно упал, на животик, а то ведь зашибиться мог.
  
  Теперь не рискую, привязываю его к себе пелёнками и так хожу, тогда он спит, а чуть сяду, просыпается и кричать начинает. Так что, трудно, но всем же на работу утром, вот и хожу успокаиваю, чтобы не выслушивать.
  -Ой, как же так можно-то?
  -Да можно, всё можно. Знаешь я с Иринкой другая была. Когда она капризничала, я кричала, злилась, мать её отбирала и укачивала. Молодая что-ли была, нетерпеливая. А теперь вот другой стала, то ли мать во мне проснулась, то ли надеяться не на кого.
  -Может и то и другое.
  
  И в этот момент в кухню влетела свекровь, она даже не скрывала, что стояла всё это время за углом возле маленькой комнаты и слушала наш разговор. Ходила она абсолютно не слышно. Саша ходит точно также, вроде большие люди а идут, словно призраки, а я наоборот топаю, как слон.
  
  -Это что ж ты врёшь, что Женечка не спит, да он у нас самый спокойный ребёнок, таких поискать, а ты лишь бы кого оговорить и пожаловаться, змеища ты, Верка.
  -Во-первых не Верка, а Вера-резко оборвала её Ирина-Во-вторых она ни на что не жаловалась, всё и так видно, в третьих мне неприятно видеть, как вы Веру третируете и мы просто прекратим к вам приезжать.
  
  Мать побледнела и тут же пустила слезу, это она легко умела изобразить, но Ирина была непреклонна:
  -Или вы прекращаете так себя вести или нашей ноги здесь больше не будет.
  Не могу сказать, что мои после этого переменились, но в присутствии Ирины более никогда старались меня не задевать, а я по-прежнему не жаловалась. Видимо это их и бесило.
  
  Описывать встречу Нового года, нет нужды, те же гости, те же разговоры, те же одёргивания "Миш, не пей", и тот же пьяный Миша. В общем всё по кальке. Что будни, что праздники-одинаково.
  Женечка растёт, давно всех узнаёт, гулит и радует ежедневно, чем-то новым. Мать дала ему кусочек копчёной колбасы и они бурно радовались, как ребёнок жадно её сосёт, а мне пришлось вылавливать у него изо рта отсосанный кусок, которым он чуть не подавился. Но промолчала.
  
   Мы решаем свозить его показать дедушке с бабушкой и в начале февраля осуществляем это.
  Женя уже сидит, всем улыбается и мы проводим два прекрасных дня в кругу любящих и любимых людей. Туда же приходят Надя с Серёжей, где мы впервые с ним знакомимся.
  
   В процессе разговора за столом, он неожиданно говорит Надежде," а хорошо, что ты не приводила меня в дом, пока там была Вера, кто знает, может и я ушёл бы за ней." Надежда дуется, а мы все смеёмся, это же шутка. Но она беременна и шуток явно не хочет понимать,едва удаётся её успокоить.
  
  Потом мы играем в лото, любимое наше занятие, в общем дружная, непринуждённая обстановка, без постоянного ожидания ехидства и уколов.
  Обратно я ехала с неохотой.
  
   Абсолютно неожиданно мы обнаружили плюс электрички для Жени. Невзирая на шум и переполненность вагона, наш сын, едва мы закатывали коляску в вагон, моментально засыпал и спал без просыпа до места назначения. Это было просто полной противоположностью поведения Иринки маленькой.
  
  Вот так сильно отличаются друг от друга детки. Это стало для меня ещё одним открытием.
  С тех пор поезда мы звали "электрической няней" для своего ребёнка.
  
  Дальше жизнь текла однообразно, за исключением маленьких радостей от развивающегося малыша. У Саши на работе, оборонка, заключили договор на продажу книг на их территории и это явилось отдушиной. Книги тогда было купить трудно, а здесь для работников открыли свой магазин и Саша понёс в дом первые книги: детские, с прекрасными иллюстрациями.
  
  Книгу о вкусной и здоровой пище, Книгу о моделировании одежды, книги по вязанию и разнообразную художественную литературу. Так было положено начало нашей личной библиотеке. Она росла потихоньку, вызывая недовольство родственников, о затраченных деньгах.
  
  Глава 8. Перемены, работа...
  
  
  В конце марта привезли Иришку. Мы с матерью встретились на Павелецкой, мне нужно было зайти в магазин на углу Валовой и Новокузнецкой "Ткани" купить материал на пододеяльники. Давали по 10 метров в одни руки. Свекровь предложила мне пойти со мной отстоять очередь, чтобы я могла взять побольше.
  Благодаря ей и Иришке,мы взяли целых 30 метров и я смогла потом нашить нового постельного белья, ведь постепенно всё, более и более становилось дефицитом.
  
  В апреле записали Иринку в первый класс. Школа расположена в торце нашего дома, через дорогу, то есть в пяти минутах ходьбы, что очень удобно и удачно.
  При записи она заметно порадовала принимающую учительницу и своим уверенным чтением, и умением считать и умением рассказывать по картинке связно и интересно.
  
  Не зря я много занималась с ней, да и не трудно это давалось, так как девочка была очень смышлёная и любознательная.
  Апрель и май Иришка пробыла дома и мы много гуляли всей семьёй в лесу, уходя на полдня, Женю же я могла легко и в лесу накормить грудью,а для себя мы брали еду с собой. А в начале июня Иришка снова уехала в деревню на всё лето.
  
  За всеми описанными событиями, я забежала немного вперёд, а между тем в жизни нашей произошли большие перемены. В конце апреля сразу два события. У Ирины и Мишечки родился сын.
  
  Нина одновременно была счастлива, как никак бабушкой стала и смущена. Она всем всюду ходила и говорила, про преждевременные роды невестки, хотя никто за язык не тянул, ну кому в принципе,какое дело. Главное малыш родился.Ни к чему людям подсчётами заниматься.
  
  А я вышла на работу.
  Однажды, придя с очередной прогулки с детьми, я услышала от матери, что приходили с телеграфа и передали записку, что мне нужно выходить на работу. Первым моим побуждением, пойти и отказаться, ведь Жене только исполнилось семь месяцев, но свекровь неожиданно высказала рвение, сидеть с ним.
  
  -Мам, ну тебе же тяжело. Как ты с ним справишься?
  -Ничего, днём он ведёт себя спокойно, сцедишься и я его покормлю, а там и ты с работы вернёшься. А деньги лишними не будут, траты -то возрастают. Ради дополнительных денег, труд не в тягость.
  
  Я сходила на телеграф, взяла адрес узла связи и поехала оформляться. А уже на следующий день вышла в первый раз на работу, заранее обговорив, что пока ребёнку не исполнится хотя бы полтора года, я буду работать только в первую смену.
  
   На работу меня приняли согласно записи в трудовой телеграфистом третьего разряда. Я уже говорила, что разряд зависел не от навыка работы, а от категории отделения связи, поэтому по моему навыку мне уже во втором месяце повысили разряд до второго, а в третьем до первого.
  И зарплата соответственно от начальных 85 поднялась до ста . Плюс премиальные выходило сто двадцать пять.
  
  Работа здесь значительно отличалась от работы в Серпухове. В смене одновременно работали четыре человека. Приёмщик телеграмм, им мог работать любой обученный человек,не владеющий аппаратом. Телеграфист, ведущий передачу и расклейку поступающих телеграмм, экспедитор, отправляющий доставщиков в ходку и начальник телеграфа.
  
  Таким образом здесь не было такой дикой нагрузки, как в Серпухове и ты отвечал только за один участок.
  Почта располагалась по Чертановской улице 24 корпус один, в мужском общежитие, на первом этаже в первом подъезде.
  Телеграф занимал однокомнатную квартиру.
  
  Коллектив попался хороший, я быстро сдружилась со всеми.
  В основном работали люди много старше меня, только одна женщина близко по возрасту, но она собственно не была телеграфистом, а работала ранее секретарём-машинисткой.
  Начальник взяла её по знакомству, ей пришлось временно устраиваться по семейным обстоятельствам ближе к дому.
  
   Так как аппарат и пишущая машинка, хоть и схожи по расположению шрифта, но имели значительное отличие, не было клавиш перевода на заглавные буквы, на её месте стояла запорная клавиша перевода на латинский шрифт, то Люся лепила частые ошибки и не всегда их во-время замечала, что приведёт однажды к казусу.
  
  Я по-прежнему не досыпала, и иногда задрёмывала в перерывах между работой. Если не было телеграмм на приём или передачу, то я клала голову на стойку аппарата и проваливалась в короткий сон.
  
   Работы действительно сначала было немного, оттого, что район только заселялся, и даже в уже отстроенных домах не все квартиры были заселены, так что время для передышки было и это меня спасало. Но одновременно, когда пришла ревизия, проверять работу, то она обнаружила большой процент брака, на передаче и Львова, начальник телеграфа, сказала, что это мой брак, я мол постоянно недосыпаю и видимо от этого леплю брак.
  
   Ревизор возразила, что фамилия телеграфиста отмечена на В, а не на Г, на что Львова сказала, что я с имени начинаю подпись. А я тогда точно расписывалась ВЕГон....
  И поэтому тоже приняла её замечание, за чистую монету.
  
   Меня лишили премиальных за брак, а Львова, положив передо мной пачку с загнутыми телеграммами предложила расписаться, что я заметила свой брак. Когда же я стала разбирать телеграммы, то оказалось, что весь брак Люсин. Подпись стояла Вдов.... Потом в следующем месяце лишили премии уже Людмилу, но мне так и не возместили.
  
   С тех пор я стала внимательнее относится к замечаниям ревизора и предварительно проверять бланки, чтобы моё имя зря не попадало в акт с браком.
  Но всё в жизни бывает и это было сделано не преднамеренно, а действительно по ошибке. От этого я и подпись свою изменила удалив ВЕ, а сразу начав писать Гонч....
  
  Дорога с работы и до работы занимала всего 5-10 минут, так что я прибегала очень быстро. Мать иногда жаловалась на усталость, иногда нет, в зависимости от того, как вёл себя Женя. Иришка, пока не уехала в деревню, хлопот ей почти не доставляла, так как большую часть времени гуляла с подружкой у подьезда, на площадке.
  
   Мать девочки, с которой она подружилась,частенько брала Иришку к себе и кормила обедом. Они жили в нашем же подъезде, на четвёртом этаже, а раньше жили с нашими в одной квартире на Пятницкой, так что Лида, так звали женщину, отлично знала наших и их поведение, оттого она предложила мне присматривать за Иришкой и я была благодарна ей за помощь.
  
  Покормив Женечку и поев сама, я шла гулять, а потом вместе с Иришкой возвращалась домой. Без меня девочка старалась домой не приходить. А там и все подтягивались с работы и мы уже после ужина с детьми уходили гулять к лесу, прихватывая с собой собачку.
  
  Возможность хотя бы на полдня выходить из дома на общение с другими людьми вернула мне уверенность в себе и чувство нужности, так как несмотря на постоянно имеющиеся дела, я медленно загнивала в атмосфере ненависти и неприятия, а тут снова расцвела душевно.
  Всё-таки видимо я сильно общественное животное,хоть и индивидуалист по поведению.
  
  Также, как в Серпухове, я заметила отсутствие плана участка на телеграфе и первым делом решила восполнить этот недостаток. Вместе с коляской я исходила весь район обслуживания и нанесла места расположения и нумерацию домов на схемку, а дома, взяв лист ватмана,расчертила, наметила все имеющиеся дома, рассчитала масштаб и вычертила схему.
  
   Опять дедушкин навык пригодился, он же отлично чертил планы и схемы улиц.
  Потом эта схема долго служила всем доставщикам и почтальонам, на неё только дорисовывались новые появляющиеся дома. Так что моя манера всё вечно усовершенствовать проявлялась и здесь.
  
  Тем временем и дома у нас тоже появились обновки. Зоя, та самая мама Владика, однажды позвала меня к себе. Они купили новую мебель и предложили мне забрать у них сервант и тумбочку для белья. И то и другое было отличного качества, но не вписывалось в стиль новоприобретённой мебели, а выбрасывать им было жаль.
  
  Я конечно же согласилась и вечером мы с Сашей перенесли приобретение к себе и поставили на нужные места. Теперь в эту тумбу я смогла разложить нашу с Ирочкой одежду, а также Женины вещички. По крайней мере ничто не валялось в чемоданах и на стульях. А так как пока посуды у нас почти не было, то в нижней части серванта я разместила свои выкройки, бумаги и оставшиеся альбомы с фотографиями. А также книги, которых всё прибывало.
  Комната стала принимать всё более обжитой вид.
  
  Женя у нас ползал с очень большой скоростью по всей квартире, причём ползал очень интересно. Он делал это в полусидячей позе. Одна ножка стоит впереди, другая подогнута под себя. Стоящей ножкой он загребает вперёд, опираясь на ручки и подтягивая вторую подогнутую, практически едет на ней.
  
  Получается сильными рывками, он моментально преодолевает большие пространства. Пятка на опорной ноге и коленка на ползущей постоянно протираются.
   Вставать ребёнок умеет, но ходить не хочет ни в какую. Мне это странно, но ортопед, осматривающий его говорит, что никаких отклонений нет, ребёнок просто ленится, и если не пойдёт в 11 месяцев, то обязательно пойдёт в 13. Так оно в принципе и получилось.
  
  Заговорил Женя довольно рано, а пошёл только в октябре. Видимо его способ передвижения нравился ему больше.
  Мать с Ниной всегда любовались, как он это делает и говорили, что Саша также ползал в детстве. Более ни один из моих детей так ползать не будет.
  
  Глава 9. Время подвигается,школа начинается.
  
  
  Иришка вернулась из деревни за две недели до школы. Нужно было подогнать форму, подготовить всё к школе и мы были заняты только этим. Почти всё для школы в том числе сверх положенного пальто, шапку и обувь, купила ей бабушка.
  Так что из деревни она приехала экипированная.
  
  Всё то время, начиная с октября прошлого года, кончая августом алименты шли в деревню, а я не возражала, ведь свекровь не обязана была на свои гроши содержать девочку, а покупки она делала на деньги от продажи картошки, так что это я ещё была ей обязана, а не кто-то мне.
  
   А вот наши очень этим возмущались, как же кусок проходил мимо их кармана, оттого наверное и согласились, чтобы я шла работать.
  Теперь алименты стали приходить снова мне и я сказала свекрови, что их я буду оставлять себе, обе зарплаты мы отдаём, а себе я не могу позволить, даже трусов приобрести, не говоря, ещё о чём-то, а ведь уже второй год живу здесь и мои вещи изнашиваются. Нине постоянно покупаются обновки, а мне ничего, так же нельзя.
  
  За эти 45 рублей я получила первый основательный скандал и две недели молчания, но решила держаться стойко. Выхода у меня не было и Саша был со мной солидарен в этом.
  
  Первого сентября провожали Иринку в школу мы с Сашей и Женей в коляске. Мать с Ниной спустились только к подъезду и то наверное просто посмотреть на всех идущих первоклассников и всплакнуть.
  А вот встретить матери вдруг захотелось Иринку пирогом и она взялась испечь какой-то необычный пирог, но когда мы пришли, она сидела и плакала.
  
  Мы спросили, что случилось, а она рыдая сказала, что у неё ничего не вышло, она забыла, как правильно делать этот пирог. Мы успокоили её, как могли и сказали, что купим торт, пусть не расстраивается.
  Так мать впервые заметила, что у неё начались провалы в памяти, а мне было очень её жаль. Я подумала, что трудно наверное человеку осознавать, что он стареет.
  
  Я первого сентября была свободна от работы, Саша тоже отпросился, так что день получился праздничным и странно, в этот день никто не ругался и не цеплялся к Иришке и ко мне. Это было неожиданно приятно.
  
  Учение первую неделю заканчивалось рано и мать с Женей ходили встречать Иришку из школы, а со второй недели она уже ходила самостоятельно с другими детишками. Движение по проезду небольшое, вдобавок на нём две школы, так что водители детей пропускали и ездили там аккуратно.
  
  Учиться Иришка начала также легко, как когда-то училась я, ей также всё давалось с лёта и не было никаких претензий от учителя, а только похвала.
  Женя подрастает, вот уже ему исполняется годик. Он не только ползает, но передвигается, держась за мебель. Причём, как только мы входим в комнату, тут же опускается и ползёт. Хитрит наш малыш. Видимо нравится ему, как все вокруг него выплясывают.
  
   Иногда ставим его между рук и второй партнёр- тётя, бабушка, папа или Ладыгин начинают его звать к себе.
  Он покачивается, вцепляется ручонкой в мою коленку и пытается дотянуться до зовущего. Не получается и он тут же опускается вниз и снова ползёт. Не выходит перехитрить никак.
  
  Уже дважды его мать заставала уплетающим в коридоре еду из собачьей миски. То есть получается, что он вполне уже может есть нормальную пищу, но тоже не хочет. На все попытки накормить его кашкой или творожком, плюётся и отказывается. Есть может только яблоки без шкурки или пить соки, остальное только мамино молочко.
  
  Вторая мамочка, что приходила за молоком, уже не ходит к нам. Во первых девочка выросла, во-вторых, когда медсестра спросила её, отблагодарила ли она меня хоть как-то за молоко, ведь нужно хотя бы продукты носить, обиделась, решив что это я нажаловалась и стала ходить по улице, отворачиваясь от меня "я вас в упор не вижу".
  
  Я долго не могла понять причину и сильно переживала, пока медсестра в поликлинике не рассказала мне об их разговоре. Я сразу успокоилась, ну не хочет знать и не нужно. От меня не убудет, ей не добавится.
  
  В октябре Женя пошёл, причём пошёл на улице. На день рождения ему подарили клоуна из пластмассовых кубиков. Сборно-разборная игрушка, но не надоевшая пирамидка, с её колёсиками, а фигурка человечка, у которого и голова и ручки и ножки разбираются, все детальки также цветные и их можно в любом порядке соединять, получается очень интересно. Он просто влюбился в этого клоуна.
  
  Мы вышли гулять и вдруг он вспомнил, что клоун остался дома. Тут же начались капризы " хочу".
  Пришлось мне подниматься наверх, а Саша остался с ним около подъезда. Женя стоял, держась ручонками за Сашину руку, точнее оперевшись на неё, а Саша сидел на корточках.
  
  Как только я вышла из подъезда с клоуном в руках, ребёнок отпустил папину руку и побежал, прямо-таки побежал ко мне с протянутыми за игрушкой ручонками.
   Вот так увлечение игрушкой заставило его забыть о поддержке и пойти самостоятельно.
  
  Всё, более к хитростям он не прибегал. Пошёл так, словно делал это давно и уверенно.
  А мне стало спокойней, ведь теперь и матери будет легче с ним управляться. Не нужно постоянно носить на руках.
  
  Дальше и жизнь постепенно изменилась. Я могла теперь гулять с обоими детьми на площадке, и Женя с удовольствием играл с другими малышами, а не сидел пеньком в коляске.
  Но нужно было ещё как-то решать проблему с едой, ведь сил у меня убывало, а он по-прежнему требовал грудь, просто распахивал кофту и лез сам.
  
  Да вдобавок пребольно кусался, защемит сосок и давит зубками, смотрит на мою реакцию, а у меня в глазах темнеет.Мать посоветовала намазать грудь горчицей, помогло не с первого раза.Плевался, ревел, но требовал. Только к ноябрю удалось отучить его от груди и перевести на нормальное питание.
  
  Причём и здесь он стал есть так, словно всегда только нормальной пищей и питался. Ох и хитрющий был у меня ребёнок. Только вот ночи по-прежнему не спал, правда теперь не кричал, а играл. Просто играл по ночам, а я дремала, периодически приглядывая за ним.
  Никаких опасных вещей в доступе не лежало, но присмотр всё равно был нужен.
  В выходные по ночам с ним сидел Саша, а я спала. Уже стало полегче.
  
  Едва только отучили от груди, я пошла работать в две смены. День утро, день вечер. Иришка часто ходила на работу со мной. Она ни к кому не привязывалась,не ныла, общалась легко, когда к ней обращались, но в основном сидела на кухне, делала уроки или рисовала.
  
  Рисовала Иришка очень хорошо, но в отличии от меня, у неё рисунки были более графическими. У меня все линии скруглённые, смягчённые, а у неё рубленые, в мужской можно сказать манере.
  А в семь Саша приходил с работы, приносил мне еду, забирал Иришку с Женей и они втроём шли гулять. Так и жили потихоньку.
  
  И ещё один момент снова я упустила. Это было в июне, когда Жене было 8 месяцев, я мучилась сильными болями. Внизу живота у меня образовалась какая-то шишка.
  Я ходила полусогнутой и начальник телеграфа заставила меня сходить в больницу к гинекологу.
  
   Месячные пока ещё не приходили после родов ни одного раза, но подозрений на беременность я не видела, так как ни тошноты, ни порчи молока, ни его уменьшения не было.
  Врач гинеколог, обследовав меня, дала направление в больницу, написав опухоль невыясненного характера, на обследование.
  
  И я поехала, но меня не положили, сказали нет мест и нужно будет звонить узнавать, когда будет место.
  Через неделю меня положили. Всё это время я ходила как в воду опущенная, мучаясь резкими болями и не понимая и подозревая самое худшее. Много плакала, считая, что наверное что-то серьёзное и как бы детям не остаться без матери.
  
   Когда меня осматривал врач армянин в больнице, он громко и грязно выругался:
  -Какая на .... опухоль? Тут беременность, зашевелится скоро, иди, ничего делать не буду.
  -Куда идти? У меня же боли дикие, что мне делать?
  -В палату иди, ничего делать не буду, иди.....
  
  И я пошла, захлёбываясь слезами. Ничего не могла понять. Немного погодя пришла медсестра и дала мне таблетки " выпейте, этот уменьшит боли". Выпила, а какие таблетки дали, мне не сказали.
  Вечером начались боли с новой силой и мне потребовалось идти в туалет.
  
  От палаты отошла совсем недалеко, когда во мне что-то словно оборвалось и по ногам хлынула кровь и начали выпадать куски.
   Я поползла вниз, придерживаясь рукой за стену и тут подбежала сестра с каталкой, прося меня сесть, а по коридору не шёл, а бежал навстречу врач, крича, в операционную, быстро,быстро...
  
  Прямо на живую меня скоблили машинкой. Попробовали дать азот, но меня чуть не начало рвать и газ убрали.
  Я спросила "долго ещё", а врач ответил " часа два"
  -Не издевайтесь, это же всего минуты четыре занимает"
  -А что ж тогда спрашиваешь? Если сама всё знаешь?"-
  потом смягчился: "чуть-чуть ещё, потерпи".
  
  Когда всё закончилось, врач объяснил, что со мной произошло. Я действительно забеременела, но матка не закрылась, а петля кишечника передавила её, возможно от поднятия вами тяжести. А ведь я всеми ночами Женьку на себе таскала, и эта беременность всё равно бы кончилась выкидышем, поэтому он сразу всё поняв и сказал, что ничего делать не будет. Он просто знал, что скоро начнётся. А я теперь поняла, что можно забеременеть и с не проявившимися месячными.
  
  Вот и такое мне довелось перенести совершенно неожиданно. Нина потом, когда узнала, кричала, что это ерунда, что выкидышей не бывает, что это я что-то специально делала. Такое было её "компетентное мнение" о физиологии женщины, переубедить было невозможно и я не стала спорить- не может, значит не может.
  
  Наступал Новый семьдесят пятый год и празднование его обернулось очередным скандалом.
  Накрывали на стол, сновали туда сюда с блюдами, Иришка сидела на диване, а Женька бегал. Естественно на очередном витке вокруг стола, он вписался в стол и ударился, набив шишку.
  
  Никто, кроме его озорства не был виноват, но Нина решила иначе. Она подхватила Женю на руки, чтобы его успокоить и со всего размаху влепила затрещину Иришке, " это ты змеища виновата". Меня в комнате не было, я этого момента не видела, Саша тоже был в ванной.
  
  Когда я вошла в комнату, то не увидела Иришку и пошла посмотреть, где она? Девочка сжавшись комочком сидела в маленькой комнате и рыдала. Я обняла её и спросила, что случилось. Давясь слезами она кое-как рассказала мне, что произошло и обхватив меня ручонками за шею стала умолять:
  -Мамочка, милая, давай уедем отсюда, я не хочу с ними жить, они меня ненавидят. Они и тебя не любят. Мамулечка, давай уедем обратно домой.
  
  Я сидела, прижав её к груди, плача вместе с ней и говорила:
  - Зайка, милая некуда нам теперь ехать. Нашего старого домика нет, там теперь никто не живёт его сломали наверное, а бабушка с Надей и Сашей получили квартиру, но нам там места нет. Мы теперь с тобой здешние.
  -И нам совсем совсем некуда ехать? Мамочка, я знаю, ты тоже часто плачешь, смотришь в окно и плачешь".
  
  Оказалось мой ребёнок очень наблюдателен и видел, как я плачу стоя на кухне и глядя в окно. Я старалась делать это тихо и незаметно, а девочка замечала переживала и молчала.
  - Да, дочка, я тоже скучаю по Серпухову. Там нам было лучше наверное, но теперь этого не исправишь''
  
  Пришёл Саша, он заволновался, куда мы обе делись.
  - Ну, что вы здесь спрятались-спросил он с порога-пойдёмте к столу."
  -Саш, ты иди, а мы отдохнём, голова что-то разболелась-ответила я.
  
  Видимо мне не удалось до конца скрыть слёзы в голосе,так как он зажёг свет и внимательно посмотрел на нас "что случилось"
  Иришка ему всё рассказала. Он разъярился и пошёл в комнату,а я попросив Иришку подождать, попить принесу, вышла на кухню, куда следом влетела Нина. Я наливала воду в стакан, когда она подлетев ко мне сзади ударила по спине так, что стакан выпал в раковину:
  -Нажаловалась, скандала захотела?
  
  Я не успела ничего ни ответить, ни обернуться толком, когда влетел Саша и согнув её пополам, припечатал по спине табуреткой с криком :' Ещё раз тронешь мою жену или дочь, убью"
  Такое было впервые, я никогда не видела своего мужа в такой ярости, а Нина, закричав " а ты нас на шалашовок променял", убежала в свою комнату реветь.
  
  Вот так "весело" встретили Новый год, мне пришлось забирать Женю в маленькую комнату и успокаивать уже обоих перепуганных детей.
  Иришка спала, Женя играл на полу, Саша сидел на кухне курил. Из комнаты Ладыгиных доносились периодически истерические выкрики Нины, то в наш адрес, то в адрес Ладыгина, который видя, что застолья не будет, просто взял блюдо с холодцом и бутылку водки и квасил себе потихоньку, смотря телевизор.
  
   А я стояла и смотрела в окно, на пустынный двор с несколькими былочками чахлой растительности. Вспоминала наш маленький, зелёный уютный город, который знала вдоль и поперёк, его разнообразные дома, так сильно отличающиеся от этих коробок однотипных и серых муравейников, где за каждым окном своя беда или своя радость. Почему-то ничего плохое не помнилось, а вспоминались только хорошие светлые моменты, видимо так избирательна наша память.
  
  После праздника, я отпросилась на работе на неделю, объяснив тяжёлую ситуацию в семье. Саша тоже освободился на неделю и мы уехали к дедушке с бабушкой, чтобы дать детям развеяться и успокоиться и нашим дать подумать, как жить дальше. Для Саши случившееся было открытием, но всего я так ему и не рассказывала. Ну не хотелось мне сеять смуту в семье, пусть думает, что это просто эпизод, а не постоянное измывательство.
  
   Всё-таки Нина считала его не только братом, но и сыном своим, ведь грудью кормила, значит тоже прикипела. Я и понимала и не понимала их. Так бывает.
  Когда мы вернулись, всё было тихо, спокойно, словно ничего и не случалось. Хотя бы временное затишье тоже казалось мне праздником. В Серпухове мы навестили и Веру и она сообщила, что выходит замуж и приглашает нас свидетелями, свадьба в конце марта. Мы обещали быть.
  
  Глава 10. Моя Серпуховская семья.
  
  
  Время бежит и вот на 8 марта мы получаем приглашение от матери и сестры приехать к ним. Они решили совместить два события. Отметить новоселье, которого пока не отмечали и показать всем своего сына. Павлику уже полгода, поэтому, как они полагают его уже не сглазят. Сглаза боятся почти все родители.
  
  На сей раз приглашены мы, а не родственники отца. То ли приоритеты сменились, то ли вспомнили о нас.
  Дедушка не пришёл, пришла только бабушка. Дедушка немного приболел.
  
  Павлик нормально развитый по возрасту, спокойный не капризный мальчик, охотно идущий на руки ко всем. Почти весь вечер он проведёт на моих руках, изредка забираемый для кормления матерью, но не Надеждой. Правда он пока почти ещё не сидит.
  
  Надежда будет сцеживать молочко, чтобы мама кормила из бутылочки.У неё воспаление молочных желёз и мелкие трещинки, которые сейчас залечивают, оттого она и не берёт малыша, чтобы он не плакал, чувствуя запах молока. С этим ей не повезло, я таких проблем не знала, а вот мама когда-то с этим мучилась, так что Надя в неё.
  
  Вообще у неё странные реакции на ребёнка, она например абсолютно не может убирать за ним, подмывать его, так как тут же срабатывают рвотные рефлексы, что для меня странно. Поэтому туалетом ребёнка и купанием его занимаются муж Сергей и мама. Она же может только погулять с ним, поиграть и уложить спать.
  
  В то время, когда мать и Серёжа на работе, Павлик так и лежит обделанный до их прихода, от этого у него постоянно воспалена кожа, но сестра ничего не может с собой поделать. А памперсов тогда не было, подгузники из марли в ходу. Слишком сильно чувство брезгливости у сестры. Впрочем у каждого свои заморочки бывают.
  
  Она жалуется на мать, что та не хочет оставить работу, чтобы посвятить себя уходу за внуком, но я замечаю ей, что у мамы есть ещё 14 летний сын, а содержание его Надя ведь не возьмёт на себя.
   -Ещё чего не хватало-последовал ответ.
  -Тогда чем ты возмущаешься-заметила ей я-ты же не хочешь идти на компромисс, почему мать должна думать о тебе и не думать о сыне?
   -Ей вообще не нужно было его рожать-заявила сестра.
  -Ну, это мамино дело было, а не наше с тобой-возразила я.
  -Конечно, но страдаю-то я.
  -Да, ты всегда о себе думала в первую очередь.
  
  Вот такие мы с сестрой разные получились у одной матери. Полная противоположность друг другу, видимо по этой причине нам трудно находить общий язык.
  Я всегда гонимый и отталкиваемый ребёнок и она заласканный и набалованный.
  
  А Саша вообще заброшенный практически, никому не нужный и оттого уже в подростковом возрасте вращавшийся в весьма нехорошей компании дворовой шпаны, где каждый кулаками доказывал своё право на жизнь.
  Получилось, что я уехала и у него не осталось опоры ни на кого.
  
  Дедушка его не любил за проказы и весьма неординарные выходки ( тот неоднократно набивал деду папиросы табаком со спичечными головками, которые взрывались пламенем, когда дед пытался раскурить папиросу, а Сашка смеялся своим проделкам).
  
  Но дедушка был уже стар. А отцу, который бросил семью дела до сына тоже не было, так что парень шёл прямой дорогой к тюрьме, где он потом и окажется.
  Сестра же вообще рассматривала брата, как ненужный предмет мебели и бывала только рада, если он целыми днями не сновал дома. Её не интересовало ни как он учится, ни чем живёт, ни чем увлекается.
  
   Парень-то он был неглупый и очень сообразительный, но слишком часто пропускал школу, оттого его отчислили за хулиганство и прогулы из шестого класса и оформили в вечернюю школу, а туда он ходил через пень-колоду и кое-как дотянул до восьмого,а после пошёл в ПТУ, учиться на автослесаря и водителя.
  
  Квартира, которую получила мама больше, 45 метров квадратных жилой площади, но неудобнее нашей. Отдельная 8 метровая комната и две смежные 19 и 16 метров. Зал проходной, а за ним спальня.
  Если бы эта квартира предназначалась одной семье из четырёх человек, то вполне подошло бы, а вот две семьи мать с сыном и сестра с мужем и ребёнком уже не годились для совместного проживания. По нормам метража всё было нормально, а по факту не годилось.
  
  Сашу поселили в восьмиметровой, Надя с семьёй в 16 метровой, а мама в проходной. Ни отдыха, ни покоя на старости лет и вдобавок постоянные стычки и недовольство.
  
  Кухня ещё меньше нашей, хотя казалось бы куда, но подишь ты 5'4 .метра. Ванна и туалет тоже теснее наших. Туалет со скошенной на угол дверью, за счёт этого вообще нет пространства, а ванная комната уже нашей и с окном в кухню, что создаёт соблазн для подростка, подсматривать за моющимися в ванной.
  
  Потолки как и у нас 2.50. В общем как всегда в нашем Государстве улучшение жилищных условий равнялось фикции, а не настоящему улучшению.
  Хотя нас всю жизнь попрекали даваемым нам якобы бесплатно жильём, фактически нам всучали абсолютно непригодное помещение за наши собственные налоги и за счёт постоянно маленьких,не соответствующих затратам физическим зарплат.
  
  Так что не содержало нас Государство, а жило за наш счёт, выделяя со скрипом крохи с барского стола, в то время, как обкомовские, горкомовские и прочие слуги народа, чиновники, имели жильё по полэтажа на семью из трёх-четырёх человек и подрастающему своему поколению тоже незамедлительно выбивали квартиры.
  
   Это не сегодня началось и не завтра закончится. В то же время народу неустанно лили в уши со всех экранов, изо всех репродукторов, что мы живём счастливо, имеем всё бесплатное. Они обеспечивают всех качественным жильём.
  А мы свято в это верили, до поры до времени, пока не сталкивались с реальным а не декларируемым расслоением.
  
  Вот на такие грустные мысли натолкнуло меня данное им жилище. Сколько судеб изломано этим "справедливым" отношением к людям, в какой ад кромешный превращалась жизнь на виду друг у друга, сколько трагедий произошло и сейчас ещё происходит на этой почве. Ведь и мы жили не в лучшем положении.
  
  Но так уж всегда бывает, к своему притерпишься, а со стороны вдруг выпукло видишь всю несправедливость и неустроенность быта простых людей.
  Стоит ли удивляться после этого скандальным ситуациям, стервенеющим характерам и прочим "радостям" бытия, доставшимся на нашу долю.
  
  После замужества Надежда оставила работу на фабрике Шарапова-Охота, и перешла на один завод с мамой и Сергеем. А именно в закрытый цех, работающий на космическую промышленность.
  Официально завод выпускает товары народного потребления-пылесосы, но это побочное производство. Фактически он работает на оборонную промышленность, как и большинство таких предприятий. А Надежда ещё и во вредном цеху, где вполне себе в малых дозах получает облучение.
  
  Поэтому после выхода из декрета и уходу за ребёнком, она, посоветовавшись с мужем, бросит работу на заводе и пойдёт учиться на бухгалтера. В итоге она по знакомству закрепится в Банке, а потом окончит заочно институт и станет работать там же, уже начальником отдела. Так и проработает на Банковской ниве до пенсии.
  
  А завод в 90-е годы практически загнётся. Уже Сергей останется без работы и Надя пристроит его сначала в инкассаторскую службу, а затем и в охранное предприятие. Жизнь повернётся круто. Но это будет всё потом, я снова забежала вперёд.
  
  В апреле мы вновь приедем в Серпухов, уже на Верино бракосочетание. Она найдёт себе, как ей казалось надёжного и хорошего парня. Брак продлится чуть больше года и закончится страшным скандалом с дракой. Снова выбором ошиблась.
  Недаром говорят, что мы всю жизнь выбираем один тип людей.
  
  Глава 11. Мой рабочий коллектив.
  
  
  А в мае случится большая беда с одной из наших сослуживиц, точнее с её сыном.
  Я как-то упустила рассказ о тех, с кем работаю. Прежде всего это начальник телеграфного отдела Александра Васильевна, Сан Васильевна, как зовём её мы все для краткости.
  Женщина 36 лет, пробивная энергичная, имеющая семь классов образования, она заняла эту должность по протекции, так как в телеграфисты брали только людей с десятилетним образованием.
  
  Но у неё муж работает ведущим художником на телевидении, а известность и связи обеспечили местечко и жене. Им, кстати будет оформлена заставка-логотип Олимпиады и многое другое.
  
  У неё двое детей-погодков, сын и дочь школьники. Характер отношений начальника с коллективом обманчиво демократичный. Она со всеми запанибрата и в тоже время умело всеми манипулирует, не доводя до открытых ссор,но и не давая сближаться. То есть тактика разделяй и властвуй. Примерно так же организовала она и жизнь в семье. У каждого своя роль,все друг друга любят, но каждый сам по себе,хотя дети так ведут себя при ней, а на деле очень близки.
  
  Экспедитор Татьяна Степановна женщина старше нас всех, 22го года рождения. Ранее жила и работала долгое время на Севере, в Атке, по оргнабору. Работала заведующей детсадом, имеет высшее образование. Женщина умная, добрая, но в силу привычки оставшейся от работы довольно громогласная. Прекрасно умеет обращаться, как с взрослыми, так и с детьми. Очень ответственно относящаяся к своей работе и к работе доставщиков. С ней можно и пошутить, но работу спросит без скидок на шутки.
  
  Телеграфист Люся, моя сменщица, которую я уже упоминала, старше меня на 6 лет, имеет двух детишек школьников, из-за которых, всвязи с переездом из центра и вынуждена была уйти с прежней работы и прийти на телеграф. Муж ушёл от неё, она одна растит детей,но он помогает материально.
  
  Приёмщица телеграмм, тоже телеграфист, но работающая на аппарате только на замену отпусков Нина Михайловна, предпенсионного возраста. Мать-одиночка, вдова, растящая дочь студентку Мединститута, будущего педиатра.
  
  И наконец Нина Степановна, тоже приёмщица телеграмм. Женщина 45 лет, сидевшая ранее домохозяйкой, а теперь, когда дети заканчивают школу, тоже близкие по возрасту два года разницы, мальчики, пожелавшая работать. Муж её работает заведующим большим продовольственным складом и поэтому Нина Степановна частенько снабжает женщин дефицитными товарами.
  
  Нужный человек, потому Сан Васильевна её и взяла, обучая в процессе работы приёму телеграмм.
  Ещё в штате пять доставщиков, но это постоянно меняющиеся кадры, всех не запомнишь. Постоянных два человека, остальные временно приходящие.
  
  Вот у Нины Степановны несчастье в семье и случилось. Нужно сказать, что при таком папе, семья жила более чем в достатке, он сплавлял продукты на сторону целыми машинами. Благодаря этому семья имела более чем достаток, а мальчики крайне избалованы и материально и вседозволенностью.
  
   Старший рос вдобавок страшным забиякой и довольно много злоупотреблял спиртным. А Нина Степановна постоянно оправдывала его выходки и коршуном налетала на любого, кто пытался ей указать на перекосы в поведении сына. В том числе доставалось и учителям.
  Кончилось это плохо.
  
  Майским вечером через их двор, возвращаясь из нашего кинотеатра с сеанса шёл невысокий смирный паренёк-очкарик, как потом окажется студент МГУ.
  Он пересекал двор чтобы пройти через него, когда сын Нины Степановны, находясь в состоянии подпития и явно ища приключений, привязался к парню с требованием дать две копейки на таксофон.
  
   Валерий был высокорослый, широкоплечий, довольно взросло выглядящий подросток, по сравнению с ним тот мальчик, несмотря на старшинство в три года, выглядел младенцем.
  Парень ответил, что у него нет с собой денег и хотел идти дальше. Но Валерий стал задираться. Парень просто сказал ему, что лучше бы он шёл домой, а не искал ссор и не задирался.
  
  Разозлённый Валерий ударил парня в переносицу кулаком и бросился избивать ногами упавшего и потерявшего очки парня.
  Друзья испугались и утащили Валерку. Парень какое-то время лежал на земле, видимо без сознания и ни один из взрослых, а во дворе было много народу не изволил ни подойти ни вызвать скорую.
  Придя в себя мальчик поднялся и неверной походкой пошёл домой.
  
  У мальчика только мама и бабушка. Он единственный ребёнок в семье. Жили они на Красном Маяке.
   Мама преподаватель в том же МГУ. Если бы не это обстоятельство, Валерий остался бы безнаказанным.
  
  Придя домой, мальчик, на испуганные возгласы бабушки и матери рассказал о произошедшем и сказал, что приляжет, ему плохо. Мать тут же бросилась звонить в скорую. Когда скорая приехала, а приехали они очень быстро, сын был мёртв.
  Мать и бабушка рассказали, то что узнали от сына, а скорая вызвала милицию. Случай был криминальным.
  
  И место, где это произошло и виновника быстро вычислили банальным опросом по пути следования от Ашхабада до их дома.
  Благо те, кто во-время не оказал помощь, не запирались и рассказали о драке, а заодно и поведали о своих претензиях к Валерию и его поведению.
  
  Надо ли говорить, что во всём случившемся Нина Степановна винила не своего сына, а того мальчика. Стоит ли объяснять, что всеми способами она пыталась отмазать его от тюрьмы и наказания, уверяя всех, что парень же живым дошёл домой и мало ли что случилось по дороге, может он ещё как и где травмировался.
  
  Сыну всего семнадцать лет и ему дали срок 10 лет, несмотря на все её ухищрения и траты на адвокатов. Всё чего удалось ей добиться, благодаря своим стараниям и подношениям с базы мужа, это то, что его из детской колонии в Крюково не перевели во взрослую, а держали там. Подношениями и в то время можно было многого добиться.
  
  Так как все мы не одобряли ни её попыток выгородить сына, ни её стараний облегчить его участь, она через полгода ушла с телеграфа. О дальнейшем я знала потому, что мы жили в соседних дворах, часто виделись и она делилась своими проблемами.
  
  Для мужа это не прошло бесследно, он стал внимательнее следить за младшим, чтобы тот не пошёл такой же дорогой. Но младший оказался другого склада. Не задиристым, не развязным, поступил потом в институт, выучился и уехал по распределению из Москвы во Владивосток.
  
  Отец умер за месяц до возвращения сына из колонии. Достаток в семье кончился, он долго болел перед тем, как умереть и деньги, вернее нажитое имущество уходили на его лечение и на подношение начальнику колонии. Вернувшийся сын не оценил усилий матери и её затрат, пошёл по плохой дороге и был убит в пьяной драке, а мать от всего пережитого умерла следом за его похоронами, через полгода. Вот так закончилась история неудавшейся жизни.
  
  Глава 12. Опасное лето.
  
  
  Так случилось, что лето семьдесят пятого могло стать последним, для троих из нашей семьи, причём в разное время, в разных местах. Но обо всём по порядку.
  В мае первая свекровь сообщила, что на июнь ложится в больницу на плановую операцию, а Иринку возьмёт позже.
  
  Нужно было решать, куда пристроить ребёнка на отдых. Мы предложили Иришке ехать в Серпухов к Наде. Всё равно Надя не работает и сидит дома, но она неожиданно категорически отказалась. Мы стали спрашивать отчего, ведь она любит и бабушку и Надю и Иринка сказала, что Надя стала к ней много придираться.
  
   В весенние каникулы она была у них и больше не хочет. Надя постоянно ругала её за не так поставленную обувь, за не так смытую воду в туалете, за то что неправильно сидит за столом. В общем я поняла, в сестре проснулся воспитательный зуд и она нашла объект для воспитания, пока свой не вырос.
  
  Мы не стали настаивать. Саша обратился на работе и ему дали путёвку в пионерлагерь. Таким образом Иришка в первый и в последний раз попала в пионерлагерь.
   Ребенку привыкшему проводить время вольготно в деревне, порядки пионерлагеря показались концлагерем и она горько плакала. Во вторые выходные мы её оттуда забрали.
  
  Ещё две недели она была дома, даже чуть меньше,так как бабушка лежала в МОНИКИ, и после выписки первым делом приехала к нам за Иринкой, чтобы не ездить дважды. Таким образом Иринка уехала в деревню. Вот там в июле и случилась беда, на счастье ребёнок выжил.
  
  Недалеко от дома, по главной трассе, проходящей в начале деревни, стоял дом в котором была расположена библиотека и погреб принадлежащий магазину. Двери обоих помещений расположены впритык, рядом.
  
  Иришка с подружками бегали, играли, а потом решили сгонять в библиотеку. Они переговаривались между собой и не смотрели вокруг.
   Потому подбежав наперегонки к зданию, Иришка рывком, не глядя вперёд, распахнула дверь, продолжая разговор с подружками и фактически прыгнула внутрь, также не глядя. Нога попала не на пол, а в пустоту, в которую Иришка и полетела.
  
  Каким образом дверь погреба оказалась не запертой, а лаз не закрытым? Кто ж теперь объяснит? Девочка шагнула не в ту дверь и просто счастьем оказалось, что низ погреба был на четверть заполнен отрубями, которые продавали владельцам скота. Поэтому её полёт обернулся вывихнутой лодыжкой, что конечно тоже сомнительное удовольствие и сильная боль; приличным синяком на лбу, приложилась о стенку погреба; царапинами и лёгким сотрясением мозга.
  
  Девочки тут же позвали на помощь и Иринку вытащили, но 10 дней ей пришлось провести в больнице под наблюдением врачей. Когда после бабушка рассказывала об этом случае, она сказала, что чуть не умерла от страха, когда ей сообщили о происшествии. До конца лета она глаз с Иринки не спускала, так испугалась.
  
  А мой отпуск тоже пришёлся на июль. Он у меня 28 дней, а у Саши две недели на вторую половину июля. Мы собрались проводить отпуск у дедушки, а Саша вначале будет приезжать только на выходные, а потом ещё две недели проведёт с нами. Как решили, так и сделали.
  
  Закупили мясных продуктов, с расчётом на месяц и Саша нас с Женечкой отвёз к дедушке.
   В то время уже началось напряжённое состояние со снабжением мясо-молочными продуктами провинции, хотя в Москве этого пока не ощущалось. Обычно провинциалы ехали в Москву на автобусах на экскурсии или в театры и там затаривались тем, что повывезли для столицы из их же регионов.
  Тогда это были ещё единичные туры, а потом поедут и электрички и караваны автобусов за товаром и только на время Олимпиады всё заглохнет, Москву закроют, вернее въезды в неё.
  Поэтому мы, зная об этом не ехали в Серпухов отдыхать с пустыми руками, а обязательно закупали продукты не на себя одних, а и на тех, к кому ехали.
  
  Так что моя зарплата в этом месяце в руки матери не попала, а уехала с нами.
  Через неделю Саша прибыл к нам в выходные и предупредил, что завтра нагрянут мать, Нина и Ладыгин. Он их встретит на вокзале. Им страстно захотелось познакомиться с дедушкой и бабушкой, мол два года, как живём, а роднёй не знаемся. Бабушка улыбнулась:- Ну что же примем, как положено.
  
  На следующий день они приехали. Как всегда слащаво-приторные лица и настороженно колючие глаза быстро выдали истинное отношение ко всем и ко всему. Как раз пришли и мама, и Надежда, собрались все не сговариваясь, так что дом на
   какое-то время наполнился большим количеством гостей.
  
  Только теперь, в отличие от прошлого, это были не любящие и доброжелательные гости моего детства, а враждебно-предвзято настроенные друг к другу люди. И это, особенно мною сильно ощущалось.
  
  День прошёл трудно, в постоянной пикировке по разным вопросам двух сторон. Дедушка недовольно хмыкал, но молчал, скрестив руки на животе. Я его довольное и недовольное хмыканье хорошо различаю.
  Вечером, когда наши ушли к себе, а Саша с родными уехали в Москву, бабушка высказалась:
  
  -Ты знаешь, я только ради твоего покоя не сорвалась, так хотелось мне этих ханжей поставить на место. Теперь я понимаю в какой атмосфере вам приходится жить. Я бы на вашем месте встала на очередь, на жильё или выселила этих двоих, они же как я поняла не прописаны?
  
  -Да, не прописаны, но там всё очень сложно. У нас метража хватает по нормам, нас на очередь не поставят,а им практически уходить некуда. В их комнате живут сын и невестка с внуком.
   Если эти ещё с Ладыгинской пьянкой туда свалятся, там будет ад.
  
  -Ну, жалей жалей, если тебе в аду жить нравится. Да и ещё, ты слышала, как Надежда с гордостью сообщила твоим, что ты всегда хотела жить в Москве?
  
  Ой, я и внимания не обратила
  -Ну вот, возьми на заметку, чует моё сердце, аукнутся тебе её слова. А ты всё-таки подумай, это же их проблемы, что им тесно жить в комнате, пусть они её и решают, а тебе пора думать о себе и детях. И вообще, почему ты не хочешь взять всё в свои руки и готовить семье сама, почему вы отдаёте всё им. Посмотри, как Нина разодета и как одета ты. Ты же уже фактически в обносках ходишь.
  
  Я объяснила, что как сначала мать поставила,что хозяйка в доме она, так и идёт.
  -А тебе это удобно? Если удобно, то пожалуйста, а если ты хочешь быть главой своей семьи, то решай этот вопрос, не тяни.
  
  Я ответила, что конечно же неудобно, что нас два года, словно нарочно кормят одним харчо ежедневно, и я его видеть уже не могу, и счастье, что дочь обедает в школе и избавлена от острого супа.
  -Ну, вот ты сама и ответила. Тебе решать, нравится тебе, как над тобой издеваются или нет.
  
  Я обещала поговорить с Сашей на эту тему. Вообще бабушка была во всём права, а я дура зря терпела, ведь всё же умею делать и не восемнадцатилетняя уже, так что пора решать, что мне дороже их удобства или своя семья. Всё-таки нужен был кто-то, объясняющий мне мои собственные мотивы и их последствия. Удивительно, но этим кем-то не была родная мать, полностью устранившаяся из моей жизни.
  
  В следующий выходной, когда Саша приехал на отдых, я решила не начинать разговор сразу, а поговорить на неделе, так как хотелось в выходные просто отдохнуть.
  Саша приехал в пятницу, после работы, а в субботу мы с утра отправились на Авангард, купаться на озере. Бабушка, на время приезда Саши решила пойти жить в свою квартиру, так как здесь было бы негде ночевать всем, места не хватало, не спать же на полу.
  
  Озеро на Авангарде расположено по обе стороны от железной дороги. Оно состоит из двух частей, соединяемых трубой друг с другом. Когда строили железную дорогу, часть озера засыпали, а чтобы не нарушать экологию его заключили на большом участке в трубу так что обмен водой происходил.
  
  В правой части били ключи и вода там была очень холодной, поэтому мы пошли в левую от железнодорожной насыпи часть. Здесь было немного мельче и вода намного теплее. Но всё равно подальше от берега было достаточно глубоко для плавания и ныряния, чем Саша и занялся. А мы с Женей ходили по краешку он с радостью играл и песочком и водичкой. Это был первый в его жизни открытый водоём и глазёнки ребёнка сияли от счастья.
  
  Примерно в обед решили посидеть, подкрепиться. Я расстелила одеяло, поставила еду, покормили Женю и поели сами. Жара разморила, хотелось уснуть, но нельзя.
   Видимо в какой-то момент я всё же отключилась, прямо сидя, потом меня словно, что-то толкнуло в бок.
  
   Я резко открыла глаза и не увидела рядом сына. И тут же вскочила, Саша лежал рядом на животе, загорал, увидев меня вскочившую, он тоже поднялся.
  Я увидела малыша возле воды и побежала к нему. В этот момент он оступился и рухнул личиком в воду. Это было на мелком месте, не более полуметра глубины, но ему этого хватило, он начал тонуть.
  
  В этот миг Саша одним рывком опередил меня и выхватил сына, уже нахлебавшегося из воды.
  Он держал его за ножки, головой вниз и хлопал ладонью по спинке. Для меня всё происходящее было замедленным кошмаром из фильма, я пыталась бежать, но словно вязла в какой-то трясине.
  
  Потом из сына хлынула вода с песком вместе и он закричал.
   Это стало сигналом для меня. Я наконец-то оказалась рядом, подхватила сына из Сашиных рук и крепко прижала к себе. Я не могла поверить, что он цел и невредим и всё ощупывала и целовала его. При этом ревела, а Саша меня успокаивал.
  
  Женю начала бить крупная дрожь, он был весь бледный, даже синюшный. Я тут же поспешила его одеть. На улице жара, а ребёнка знобит. Какое уж тут купание. У нас всё желание пропало и мы засобирались домой. Ребёнок согрелся и тут же уснул в коляске, а мы шли к электричке продолжая обсуждать, как это было и как вообще Саша успел спасти сына.
  
   Я гордилась реакцией мужа и его умением оказывать помощь. Думала, что сама, несмотря на то, что в школе нас учили наверное растерялась бы. Хотя кто знает, обычно в минуты опасности я здорово мобилизуюсь, а страх наступает потом, но видимо присутствие мужа заставляло меня думать иначе.
  
  На неделе осторожно завела разговор с Сашей насчёт того, чтобы отделиться в питании от Нины и матери, так как мы уже с двумя детьми, а постоянно должны выглядывать и выпрашивать на свои приобретения из чужих рук.
  К тому же я устала ходить в самострочных пальто и мне бы хотелось одеваться чуть-чуть иначе.
  
  Я не знала,как Саша отнесётся к моим словам, но неожиданно он поддержал меня. Это было приятно, видимо и ему надоело жить в зависимости, но предстояло ещё сообщить об этом матери, а к этому ему нужно было подготовиться.
  Но у нас ещё есть время впереди и он успеет подготовиться и настроиться.
  
  Тем более, как подсчитали получилось, мы отдаём в семью большую долю, чем они, а имеем меньше.
  Это уже не я, а Саша прикинул и сказал, что это в принципе несправедливо. Ведь Ладыгин пропивает всю свою зарплату, редко когда 5-7 рублей в месяц отдаст, а мы отдаём всё.
  
  В следующие выходные пришла мама с Сашей и попросила нас съездить с ним на Оку, а то он просится, а она одного его отпускать боится. Мы сказали, а что же с Женей делать, мы не хотим рисковать, брать его ещё раз и мама ответила, что с Женей посидит она.
  
   Ей просто нельзя на пляж, она боится солнечного удара, возраст всё-таки.
  Мы согласились и пошли на Оку пешком. Бешеной собаке семь вёрст не крюк и нам пройти три километра не в напряг.
  
  Пляж на Оке большой. В то время Ока ещё не обмелела и судоходная часть занимала половину реки, а на второй купались. За буйки заплывать и переплывать Оку рисковали немногие, но мои оба Саши сплавали. Они умели плавать отлично.
  
   А у меня с плаванием проблемы. Нет я могу немного проплыть, но там, где легко можно встать на ноги, по грудь или чуть выше, для передышки. Посредине реки островок, они и к нему сплавали. В последующие годы, когда Ока будет всё более мелеть, на остров попаду и я, причём уже пешком.
  
  Всё дно Оки изуродовано ямами, оставшимися от бомбёжек в войну, а более всего ям ближе к мосту и к слиянию Нары и Оки. К тому же в месте слияния образуется водоворот, в котором немало человек затонуло. По Оке постоянно из-за этого на лодках дежурят спасатели, двигаясь по кромке фарватера и следя за отдыхающими.
  
  Ребята как раз сплавали на тот берег и теперь стояли делясь впечатлениями от своего заплыва, а я решила пойти покупаться вблизи берега. Обычно я захожу в воду очень своеобразно. Мне нужно обязательно, зайдя примерно до середины икр, наклониться и омыть лицо.
  
   Если я не сделаю этого, то у меня от ряби на воде кружится голова и я могу упасть. Так, что это ритуал своего рода с детства. Я сделала всё как обычно и пошла в воду далее, по грудь, после чего легла на воду и поплыла. Я не учла только скорости течения и того, что меня несёт вода довольно быстро к опасной зоне.
  
  Проплыв по собственным подсчётам метров 20, я решила остановиться передохнуть.
  Я встала и оказалась в яме, где и над вытянутыми вверх руками было ещё примерно с полметра воды. Меня конечно же вытолкнуло на поверхность, но я испугалась, запаниковала и потеряла ориентацию.
  
  То есть я стала выгребать против течения, оставаясь практически на месте и думая, что отплыла от ямы стараться снова передохнуть и погружаясь вновь с головкой.
  Кричать, звать на помощь, не могу, горло ужасом сдавливает и снова и снова бьюсь самостоятельно. Мои руки и голова, всё реже показываются над водой. Я пытаюсь ими махать, а мои мужики думают, что дурачусь.
  
  Первым сообразил что я тону, совершенно посторонний мужчина, стоявший в воде недалеко от берега. Он сразу резко рванулся вперёд и поплыл ко мне. Тогда и мои сообразили в чём дело и ринулись в воду. А я, поганка, увидев, что помощь идёт прекратила сопротивляться и камнем пошла на дно.
  
  В завершение очнулась на берегу, где меня откачивали все трое.
  А потом сидела на полотенце рядом с Сашей дрожа так же, как в прошлый раз Женя.
   Вот таким образом, в одно лето мы все трое чуть не погибли, бывают же такие совпадения, но видимо ангелы сохранили всех нас.
  Потом Сашки оба ещё сходили пару раз окупнуться, а я сидела на песке, не рискуя вновь испытывать судьбу.
  И думала только об одном, хорошо что меня не успело затянуть в водоворот, ещё бы метров десять и меня никто бы не спас, а мои дети остались бы без матери.
  
  Глава 13. Начинаются испытания на прочность.
  
  
  До конца отдыха мы больше купаться не ходили, а потом возвратились домой.
  В августе я уже вновь приступила к работе, Саша тоже. Со своими мы пока разговор не заводили. Это было впереди. И вот в середине августа Саша решился наконец на разговор с матерью.
  
  Он поставил её в известность, что начиная с аванса мы больше не даём деньги в общий котёл, а хотим жить и готовить сами и учиться самим рассчитывать свои расходы.
  Мы мол все не вечные и пора становиться на собственные ноги крепко. Это прозвучало как гром среди ясного неба и было воспринято в штыки:
  Как это так? Я что более не нужна?
  
  Когда я возвратилась с работы, меня с порога взяли в оборот:
  Что это я удумала, да с кем я посоветовалась, да какое имею право?!
   Я спокойно ответила, что посоветовались мы с Сашей, вместе решили, что хватит нам жить за чужой спиной, нужно когда-то учиться строить свою жизнь самим, мол Миша с Ириной моложе нас, а живут сами по себе и если им можно, то почему нам нельзя.
  
  В ответ услышала, что мы мол неразумные, а Мишечка и Ирина - люди с высшим образованием, не нам чета. На это я резонно возразила, что образованы они в профессии, а по жизни мы одинаково равны в быту, так что образование к быту отношения не имеет и я с мужем солидарна.
  
  Длилось это "счастье" две недели, в течение которых нас испытывали на прочность разными методами; вызовы скорой, бабушка срочно умирала от давления, а получала только укол анальгина и ношпы, значит давления высокого не было, магнезию-то ни разу не кололи. А до этого, при настоящих приступах, всегда её делали.
  
  То есть болезнь имитировали, а нами манипулировали. Это и скандалы со швырянием предметами и оскорблениями в наш адрес и прочие фокусы.
  Счастье, что Иринки не было. В противном случае вся эта бойня на пустом месте пала бы на неё, а так Бог её миловал.
   А Женя пока ничего не понимал, оттого на них и не реагировал.
  
  Но всё длится до поры до времени и потом ребёнок начнёт понимать, что его маму обижают и не любят.
  В итоге, когда мы в аванс денег не отдали, представление завершилось хватанием всех кастрюль, сковородок, ложек вилок и ножей и прятанием их в свою комнату:
  - Нет у вас ничего и не было, готовьте в чём хотите, тогда узнаете, как от нас зависите,живя на всём готовом. Голодранцы одним словом.
  
  Нет так нет, приобретём.. Мы собрались и поехали в магазин на Варшавскую. Тогда там был ближайщий к нам хозяйственный. По пути зашли к Татьяне, их племяннице, которая жила как раз рядом с магазином и оставили у неё Женю на час-полтора, пока сами побудем в магазине. Она тоже отметила, что мы молодцы, раз наконец-то надумали жить самостоятельно.
  
  В хозяйственном мы закупили все, что необходимо для первого раза. Три кастрюли, пока алюминиевых, позднее купим и эмалированные, разного размера, две сковороды большую и маленькую, половник, ложки, вилки,ножи. Разные мелкие кухонные предметы от тёрки до ножей для чистки овощей.
  
  Там же приобрели недорогой набор столовой посуды всего за двадцать восемь-пятьдесят: тарелки глубокие, мелкие и десертные, большое блюдо для хлеба, супница. В общем всё необходимое затарили и с этим, забрав Женю и прихватив
  кое-что из продуктов по дороге, продукты первой необходимости, приехали домой. Смешным покажется, что так помню цены, а это оттого, что первое всегда ясно помнится.
  
  К тому времени, я совсем забыла сказать, мы с Сашей успели обзавестись холодильником Юрюзань, взамен Севера, а старенький Север уехал к дедушке, не бросать же на помойку.
   В Юрюзани уже не нам выделяли полочку, а себе выделили.
  Это же было наше приобретение, так что нас теперь не ограничишь. А я не умела выделять, считала, если есть, то на всех. Вот теперь нужно было распределять где чьё, но мне так не хотелось этим заниматься.
  
  Я приготовила ужин сама и мы поели на кухне из своей посуды, пользуясь своими приборами. Чайная посуда у нас была, подарок бабушки, так что всё складывалось нормально.
  Наши конечно же извелись, как это мы не поклонились в ножки, а приобрели себе своё. Их посуда переместилась снова на кухню. Есть они по-прежнему ходили в комнату. Это видимо стойкая привычка ещё от той, коммунальной квартиры. Так, к примеру, они всё время говорили, пойдём домой.
  
  К приезду Иришки мы оборудовали для неё маленькую комнату, чтобы у неё был свой закуток и спокойнее и удобнее, к тому же она подросла, всё-таки почти восемь лет и теперь не боялась, как раньше.
  
  Та же семья, которая снабдила нас вещами, кроваткой и коляской для Жени, мы с ними уже подружились во время прогулок и сами, отдала нам для Иринки письменный стол и двустворчатый шкаф. Это было значимым подарком. Теперь и её и мои вещи аккуратно могли разместиться в шкафу, а письменный стол прослужит двоим и Иринке, и Жене.
  
  Таким образом в её комнате разместились шкаф, диван и письменный стол у окна.
  Всё получилось уютно и достаточно свободно, ещё осталось местечко для игрушек. Мы повесили полку на стену. На ней игрушки и разместились.
  Когда дочка вернулась из деревни, радости не было меры, так она осталась довольно оборудованием собственного жизненного пространства.
  
  А наши целыми вечерами сидели дома и со слезами негодовали, или выходили к подъезду и там поносили меня, именно меня на все лады. Всё чаще они стали кричать, что я вышла замуж за Москву, а не за Сашу. Бабушкины опасения подтвердились. Надежда отомстила мне за то, что я вышла замуж не за того парня. Она обещала, что не простит и не простила. Спасибо, как говорится, ей за "доброту душевную".
  
  Близились дни рождения детей и нужно было покупать подарки. Мы купили Иринке красивое платьишко, а Жене костюм матроску, на собранные им копейки. Их оказалось двенадцать рублей пятьдесят копеек.
  Нина принесла в подарок Жене пальтишко с шапочкой и ботиночки. Они были розового цвета с беленькой оторочкой.
  
  Это её подруга по работе отдала вещи своей внучки, но Жене очень шло это одеяние и я относилась к цвету спокойно, не деля на девичье и мальчиковое. Ребёнок маленький, ему во всём хорошо, главное чтобы было тепло.
  
   Смешно было, когда люди говорили, глядя на него, ой, какая хорошенькая девочка, а он дуя губки отвечал, я не девочка, я Женя, не понимая, что такое же имя бывает и у девочек, приходилось добавлять, что это мальчик.
  
  В то же самое время приобрели пальто и для меня, оливкого цвета с помпонами, завязывающими воротник асимметричный, весьма оригинального покроя, сбоку. Это было первое взрослое пальто, фабричного пошива, купленное в магазине "Силуэт" на Коломенской. А Саше купили тёмно-серый костюм, деньги на который дала мать.
  
  Одновременно у нас появился, совершенно неожиданно трёхстворчатый шкаф. Наши, оскорблённые тем, что мы не покоряемся им, выставили шкаф в коридор и освободили его, сказав, ваш шкаф, вы им и пользуйтесь. Я сначала не поняла, почему их шкаф оказался вдруг нашим, а Саша объяснил, что этот шкаф покупал он на деньги заработанные в командировке перед нашим знакомством. Ну я артачится не стала, столько приобретений сразу.
  
  Правда сказала матери, что пусть их вещи висят и лежат в шкафу, мы же не передерёмся, но они только в отделение для верхней одежды повесили своё, не бросать же, а остальное убрали в сервант у себя в комнате и в тумбочку. Но это было их решение. Часть вещей у них размещалась во встроенном шкафу,куда я никогда нос не совала.
  
  На следующий после дней рождения выходной мы поехали на птичий рынок на Калитниковскую улицу. Дело в том, что Иринка оказывается попросила у Саши рыбок и вот мы ехали выполнять её просьбу. Так я узнала, что платформа 4 километр расположена оказывается уже в Москве.
  
   Вспомнила как мы с Виталькой, что значит не москвичи, однажды во время моей беременности проторчали на ней полтора часа. Нас выбросил из поезда контролёр, как безбилетников. Помню, ревела тогда от обиды, ведь мы покупали билеты, но в спешке подхватили не те, которые новые, а старые, выброшенные кассиром из Виталькиного студенческого и уехали, не взяв новые и студенческий. Если бы мы знали тогда, что уже находимся в Москве. Вот так подводит нас незнание.
  
  На рынке мы приобрели круглый аквариум, несколько рыбок и книгу по их разведению и содержанию. Радости было не передать. Правда и помучились мы по неопытности, но потом всему по книге научились. Главное просьбу дочки выполнили и счастлива она была безмерно.
  
  Бельё мы по-прежнему стирали руками, но теперь мне приходилось стирать не на всю семью, а только наше, что конечно же было много легче, а их бельё теперь стирала Нина и жутко злилась из-за этого.
  Мы получили ещё один неожиданный подарок от моей сослуживицы, она отдала мне стиральную машину ЗВИ, хоть какое то подспорье и стало легче. Им я предложила тоже пользоваться ею, чтобы не стирать в кровь руки.
  
   Дело в том, что ванная у нас была после строителей безобразная, что они в ней делали не знаю, но дно было всё шершавое, эмаль как будто наждаком стёртая, от этого там постоянно было жёлто-серое дно и отчистить его до белого было невозможно. Об него мы и стирали пальцы до крови.
   Какое-то время они пользовались нашей машиной, а потом купили себе Эврику, но нам пользоваться ею не предложили, а мы и не просили.
  Вот так и жили, полу-друзья, полу-враги...
  
  Глава 14. Дела личные.
  
  
  Женя после исполнения двух лет, стал спать по ночам, причём выключался ровно в девять, в любом месте, где бы ни находился и спал до шести утра беспробудно. Теперь и я могла нормально спать по ночам, что сразу же сказалось и на моём самочувствии и на цвете лица и на настроении.
  
  На работе у меня появились два поклонника, ребята из общежития. Один рабочий строитель, второй вечный, как говорят студент. Парень, окончивший строительный институт, а сейчас продолжавший обучение в аспирантуре. Из студенческого общежития его выселили, а в строительном дали жильё, однокомнатную квартиру.
  
   Строителей по лимиту тогда было очень много в Москве, ведь начали помимо жилья возводить Олимпийские объекты, так что их было нужно много, и у нас в микрорайоне было сразу пять строительных общежитий, обычные и семейные.
  
  Эти ребята приходили на телеграф в вечернюю мою смену, исправно, как на работу. Оба отлично знали, что я замужем и у меня двое детей, оба познакомились с Сашей, но оба продолжали питать какие-то надежды, хотя никакого повода я им не давала и Саша постоянно встречал меня с работы, по моей просьбе, так как это навязчивое внимание меня тревожило. Саша смеялся, что его жена пользуется популярностью, а я злилась. Хорошо хоть ревности он тогда не проявлял, видел, что я разговариваю с ними, как со всеми, не выделяя их особо.
  
  Незадолго до Нового года, меня разыскала тётя Лида, мать Алика. Моя мама дала ей мой адрес и рабочий телефон и она позвонила с просьбой приехать к ней. В один из выходных мы с Сашей и с детьми к ней и поехали.
  Улицу я нашла сразу, хотя теперь её переименовали. А вот увидев квартиру пришла в ужас. Саша тоже.
  
  Когда-то прекрасная квартира с лепными потолками стояла в жутком состоянии с обвалившимся потолком, торчащей из стен дранкой и полуискорёженной, полуобгоревшей мебелью.
  
  Оказалось, что Татьяна, Аликова жена, потеряв очередного ухажёра, решила снова вернуться к Алику. Он к тому времени здорово спился, потерял работу в милиции и сидел перебиваясь случайными заработками на шее матери.
  
  Тётя Лида сказала ей, что мальчика, внука, она пропишет, а Татьяну нет, что она не хочет, чтобы в итоге, благодаря стараниям Татьяны она с сыном оказалась на улице без кола, без двора.
   Татьяна затаила обиду, но возражать не стала. Какое-то время она пожила у них, а потом нашла очередного мужика и ушла к нему.
  
   Ей действительно Алик был не нужен, зачем муж алкаш, а нужно было только жильё в Москве. Новый ухажёр хотел на ней жениться. Она расторгла брак уже официально и уехала к новому жениху, а старому, вернее тёте Лиде решила отомстить.
  Ключи от квартиры оставались у неё.
  
   В один из дней она пришла в квартиру, когда тётя Лида была на службе, а Алик пьяный спал. Она подожгла квартиру, разведя огонь под кроватью и ушла. В общем Алик остался жив, его полуобгоревшего и угоревшего наполовину вытащили соседи,которые заметили пожар и вызвали пожарных.
  
  Алик долго лежал в больнице, а тётя Лида всё это время рвалась между работой и больницей. Сейчас, а пожар произошёл полтора года назад, она собрала средства на ремонт, но не может достать материалы, на Алика надежды никакой, вот она и решила обратиться ко мне. Мы с Сашей обещали ей помочь. И помогли.
  
  Я позвонила своему дяде Гене. Он был куратором строительных заводов, от Министерства, объяснила ему ситуацию. Он приехал на место, посмотрел, что нужно и отдал распоряжения. Им доставили весь необходимый стройматериал прямо домой и тётя Лида с ними расплатилась.
  
   Заодно он и рабочих предоставил. Так что квартиру, долго стоявшую в безобразном виде отремонтировали.
   Мы вместе снова побывали у тёти Лиды, встретили и Алика. Теперь это был опустившийся, обезображенный человек, который увидев нас, плакал и жаловался на судьбу, клятвенно заверял, что бросит пить и исправится. Но было понятно, что это пустые обещания и пустой разговор.
  
  Вот так я встретилась с прошлым на пороге Нового 1976 года и в первые месяцы после него. А Татьяну не судили. Доказать именно её причастность к поджогу не удалось. Факт поджога установили, а виновника нет. Так-то вот.
  
  Глава 15. Переезд почты.
  
  
  А между тем грядут большие перемены и на работе. Рядом с нами за это время не прекращалось строительство новых зданий и наконец закончили строить и оборудовать новую АТС 313-314.
  А это значит, что всем нашим домам пришло время телефонизироваться.
  
  Одновременно, напротив здания АТС был построен большой торгово-обслуживающий комплекс. В него вошли почта 525, Сберкасса, пункт приёма стеклотары, аптека. По второй стороне магазин продовольственный и магазин хозтоваров. С третьей стороны фабрика производства тортов и пирожных. С четвёртой парикмахерский салон, кафе, фотоателье, мастерская по ремонту обуви и шиномонтаж.
  
  То есть очень удобно и многое можно сделать в одном месте.
  До этого по всем нуждам нужно было ездить в соседний квартал или даже к метро Каховская. А теперь всё стало под рукой. И мы переезжаем в новое помещение. Правда из старожилов на телеграфе остались только начальник, экспедитор и мы с Ниной Михайловной.
  
  Нам дают машину и мы грузим на неё наше бумажное хозяйство. Телеграфные аппараты сняты и перевозятся отдельно механиками узла связи, которые смонтируют всё на месте.
  
  Приём и передача пока на неделю закрыты, их будет осуществлять 208 отделение связи в течение недели. Оттуда и будут пока работать наши доставщики, а нам в течение этой недели нужно подготовить рабочие места.
  
  Оба моих ухажёра усиленно помогают нам с переездом, Сан Васильна успешно их запрягла.
  Начали мы, пока мужчины переносят всё в помещение склада на новой почте, с уборки строительного мусора, оставшегося от отделки.
  
  Нина Михайловна и Татьяна Степановна набивают мешки мусором, а мы с Сан Васильной носим их во двор, в контейнеры. По окончании мы вчетвером моем пол, а механики заносят привезённые новые столы, стоявшие ранее нераспакованными во дворе и начинают установку аппаратов.
  
  Все монтажные работы, по подведению кабеля и разводке были сделаны строителями, так что остаётся только подключить. Теперь у нас не два, а шесть телеграфных аппаратов,значит и коллектив станут набирать ещё. Плюс теперь у нас откроется переговорный пункт.
  
  В большом клиентском зале установлены шесть кабин междугородки. Далее барьером отделено пространство длиной с зал и шириной два метра. Это рабочие места телефонистов и приёмщицы телеграмм.
  Сейчас другие механики заняты отладкой оборудования для телефонисток: коммутатора, микрофона и тумблеров включения кабин.
  
  Потом привозят кадки с растениями, которые наши добровольно-принудительные помощники заносят внутрь и расставляют по указанию Александры Васильевны.
  В аппаратной, она теперь отделена от зала и приёмщиков сделано окно, в которое потом будут класть телеграммы и переговорные бланки для передачи.
  
   Дверь служит для прохода работников внутрь и для доставщиков, хотя в основном они будут ходить через дверь во дворе. Здесь же стол начальника и экспедитора, а в отдельном помещении комната доставщиков телеграмм.
  По сравнению с квартирой это просто хоромы.
  
  Для всех работников почты сделана отдельная комната отдыха, где можно пообедать и посидеть. Там поставили буфет, плиту электрическую и стол со стульями. Во внутреннем коридоре оборудовано два туалета.
  
   Далее после телеграфа большое помещение почты с
  тремя отсеками: зал для клиентов, зал приёмщиц переводов и бандеролей, зал для начальника, помощника, главкассы. Имеются две обширные кладовые.
  
  Следом по фасаду отдельно не очень большое, вытянутое внутрь помещение для посылочного отдела. Оно оборудовано люком со двора и транспортёром для приёма посылок, а также большими стеллажами.
  
   Рядом с ними, тоже со стороны двора отдел доставки, где такой же люк и транспортёр для приёма газет и корреспонденции, множество рабочих мест для почтальонов, столы операторов и начальников, а также окно для работы с клиентами, выходящее в зал почты. Работников и там теперь прибавится, так как введены в эксплуатацию и одновременно заселяются сразу двадцать новых домов, вот такой размах строительства тогда был.
  
  За эту неделю были приняты к нам в отдел две новых девочки на приём телеграмм, три телефонистки и три телеграфистки. Телефонистки Галя, Татьяна и Наташа работать будут посменно, одна в промежутке и на подмене выходных, приёмщицы Валя и Люба, посменно а Нина Михайловна на подмене их выходных.
  
  Телеграфисты Лидия Викторовна и Ира в одну смену, мы с Наташей в другую, а Нина Михайловна в дни, когда не работает на кассе с нами по графику в той или иной смене.
  Александра Васильевна работает всегда в утреннюю смену.
  В редкие дни она подменяет кого-то в выходные. Теперь у нас выходные по графику скользящему, так как телеграф будет работать без выходных дней.
  
  Как раз в это время, в преддверии Олимпиады нас переводят работать на оборудование с военных разработок. Если ранее мы передавали всю работу на центральный телеграф, а они гнали далее по местам назначения, то теперь мы осваиваем передачу непосредственно в областные, а затем и в районные центры.
  
   То есть время прохождения телеграммы заметно сокращается, так как она поступает ближе к цели, минуя промежуточные инстанции. А на бланк теперь выносится место назначения и код набора сверху. Для этого выпущены специальные справочники. А возле каждого аппарата установлены наборные диски, как на телефоне, на которых мы набираем нужный город.
  
   В случае неответа в отведённое время, работа сбрасывается старым каналом на центральный телеграф.
  Работать становится хлопотнее, но интереснее, так как помимо передачи телеграмм мы успеваем пообщаться с телеграфистами других городов, что поможет установлению дружеских связей и поездкам в гости друг к другу.
  
   В таком режиме мы проработаем пять лет, а после Олимпиады оборудование снимут и мы вернёмся к старому способу.
   Так что окажется, всё было только показухой для гостей столицы. А заранее ввели, чтобы мы успели до Олимпиады освоится, словно работали так всегда.
  
  У нас с Сашей за это время успеют побывать гости из Донецка, Иркутска, Новосибирска и Нальчика.
  Мы съездим в Ленинград. Куда-то ещё нам неудобно уезжать, чтобы не просить лишний раз мать или Нину.
  
  Как-то постепенно, по мере увеличения объёма работ, устанавливается порядок, что мы с Наташей, как самые молодые и сноровистые станем работать почти всё время в вечер, а Лидия Викторовна и Ира в утро, так как на вечернюю смену падает больший объём работы.
  
  Лидия Викторовна телеграфист сильный, а Ира слабенький и одной тяжело тянуть такой объём. Мы с Наташей соглашаемся, потому что у нас стало больше выпадать выходных на субботу и воскресенье, они менее загружены, а в будни мы нужнее. Мы ровесницы и отлично ладим друг с дружкой.
  
  Лидия Викторовна в возрасте, как и Нина Михайловна, а Ирочке двадцать лет. Татьяна Степановна работает с часу дня до восьми вечера, чтобы перекрывать обе смены доставщиков, а в субботу и воскресенье её обязанности выполняют телеграфисты.
  
  Глава 16. Встречи с прошлым
  
  
  
   И дома между тем нам устанавливают телефон и теперь мать и Нина постоянно обзванивают всех родственников, поделиться радостью и сообщить свой номер. Я звоню только тёте Лиде, теперь она тоже сможет общаться с нами. И соответственно сообщаю свой номер на работе, так положено, чтобы можно было экстренно вызвать в случае чего,а письмом и маме с дедушкой в Серпухов.
  
  Однажды в апреле меня подзывают к телефону и я с удивлением слышу голос Гели. Она узнала, что я в Москве у моей мамы и разыскала меня сама. Так как Геля работает в Министерстве связи, ей это сделать несложно! Геля просит меня о встрече и я конечно же не могу ей отказать. Мы столько лет не виделись. Она сообщает мне адрес и в ближайший выходной мы едем к ней.
  
  Прошлое, оно никуда не уходит, оно всегда рядом со мной и вот теперь я снова еду на встречу со своей школьной подругой.
  Геля живёт в центре, в районе Белорусской, временно в коммунальной квартире , а скоро ей должны дать квартиру, дом строится.
  
   Живёт с маленькой дочкой, немного старше Жени. Она рассказывает о переменах в своей жизни и я прихожу в ужас, от того, что ей довелось пережить. Работает Геля главным инженером по оборудованию и открытию новых АТС, на работе значит уважаемый начальник, а вот в быту....
  
  Геля вышла замуж за спортсмена тяжеловеса, мастера спорта, Лауреата нескольких чемпионатов. Всё сначала шло хорошо, но потом обнаружилось, что она попала в не совсем здоровую атмосферу. Странности обнаружились со стороны свекрови, и странности весьма не обычные.
  
  Когда Гелин муж уезжал на тренировки и соревнования, а ездил он часто, свекровь не пускала её домой до своего прихода с работы. Ей всё время казалось, что Геля её обворует и женщина была вынуждена либо гулять по Москве, либо сидеть допоздна на работе.
  Между тем она была беременна и ей естественно хотелось отдохнуть.
  
  Тогда она обратилась со словами возмущения к мужу, а он неожиданно ответил, что мама знает, что делает и всё будет идти , как мама сказала.
  Это было ненормальным, о чём Геля и сказала мужу, на что получила грубый ответ, не твоё дело.
  
  Когда Геля родила, ничего не изменилось и в любое время суток, в любую погоду она вынуждена была скитаться по городу с коляской и кормить ребёнка в подъездах, а сама перекусывать на ходу. Геля решила уйти от мужа и стала искать себе квартиру, чтобы снять где-то жильё.
  
   От этих хождений по городу в любую погоду девочка заболела воспалением лёгких и они попали в больницу, где Геле пришлось спать свернувшись калачиком в боксе на детской кроватке.
  За время болезни дочери, она и решила уйти от мужа окончательно. Позвонила на работу и рассказала о своём положении.
  
   Ей и выделили эту комнату, до окончания работ по строительству нового дома. А живут они здесь уже два года.
   За это время муж успел не однажды побывать у них с требованием вернуться, причём дверь ему открывали соседи, хотя Геля просила их не пускать его. Он требовал возврата Гели не просто словесно, а с рукоприкладством.
  
  В конце концов она пригрозила ему милицией. А на прошлой неделе он чуть не сжёг их с дочкой. Геля ему не открыла дверь своей комнаты, он вылил под дверь бензин и поджёг его.
   Тут уже соседи всполошились и вызвали и милицию и пожарных. С огнём Геля справилась сама, бросив сверху одеяло и затоптав сразу же, а мужа забрали в милицию и теперь его будут судить.
  
  А меня она позвала только с просьбой о помощи , ей нужно забрать свои вещи из их квартиры, а ехать туда одной ей нельзя.
   С Гелей поехал Саша, а я осталась с её дочкой и Женей ждать их. Они вернулись быстро , занесли вещи, а потом Геля попросила Сашу поставить в дверь новый замок, так как у неё из коридора пропал дубликат ключей и она теперь боялась, что кто-нибудь вломится к ним.
  
  Мы помогли Геле и вечером возвращаясь назад говорили с Сашей, какую ещё помощь можем ей оказать.
  Саша предположил, что свекровь у Гели явно серьёзно психически больна и видимо из-за того, что за ней нужен присмотр, сын и женился. Легче было нанять маме сиделку, а не мучить жену с ребёнком.
  
  Потом состоится и развод и суд. Его осудят за хулиганство, но за него похлопочут в спорт-ассоциации и срок ему не дадут. Правда и ему строго закажут приближаться к Геле и дочери, если он не хочет неприятностей. Более он к ним не придёт.
  Потом мы будем регулярно видеться и помогать друг дружке и морально и физически.
  
  Глава 17. Поездка в Ленинград.
  
  
  
  В это невероятно холодное лето в Москве и Ленинграде пришлось ходить в пальто и плащах. Погода в редкие дни прояснялась и прогревалась до пятнадцати градусов, в основном было до восьми.
  
  Поездку в Ленинград предложили Миша и Ирина, поэтому нас отпускают, а организовать жильё должны мы и я договариваюсь с девочкой из Ленинграда о съёме жилья,по телеграфу.
  Мы с Сашей недавно приобрели себе маленький фотоаппарат Ломо и у нас есть прекрасная возможность его опробовать.
  
  В последний день июня мы выезжаем в Ленинград, где нас встречает Татьяна и провожает в новый район Купчино. Он расположен недалеко от Пискарёвки и мы надеемся там побывать, правда сразу скажу, не успеем. Микрорайон настолько схож с Московским, что уже ничем не напоминает Питер.
  
  Квартира двухкомнатная, но Татьяна в ней не живёт, они с мужем живут в центре, а эту пока сдают, а потом она отойдёт сыну, как сказала Таня. Нам предлагают выбирать комнаты по вкусу и мы с Сашей выбираем маленькую комнату. Она теплее и без телевизора, так спокойнее.
  А Миша с Ириной располагаются в большой. Там дует с балкона и они вынуждены просить дополнительные одеяла.
  
  Постельное бельё у меня с собой своё. Я привыкла всюду, даже к своим ездить со своим комплектом белья, чтобы никого не утруждать стиркой после нас. Я расплачиваюсь с Татьяной за все 10 дней, с тем, чтобы потом не возиться с этим и мы получаем два комплекта ключей.
   Совместно решаем, что питаться будем днём в городе, а вечером ужинать здесь, для чего спускаемся вниз в магазин, прямо здесь же в доме, купить необходимые продукты.
  
  Расположившись мы собираемся и едем в центр, решив не откладывать ознакомление с городом надолго.
  Саша в Ленинграде впервые и ему всё очень интересно, а я рассказываю ему о своих впечатлениях от первого посещения и сравниваю их с первым.
  
   Получается всё то же, очарование красоты архитектуры, и гнёт от обилия камня и низкого неба.
  Постоянно сеет мелкий нудный дождь, который мы тут же окрестили "Маросейкой",по имени московской улочки.
  
  В первый же день мы попадаем на экскурсию в Петропавловскую крепость. Всё производит впечатление и гробницы императорских особ и Монетный двор, и места заключения царственных узников и виселица.
  
   Но особенно гнетущим оказывается посещение камер, где нас закрывают, для пущего проникновения на пять минут в камере.
  Впечатление потрясающее. В полной тишине и полумраке, при скудной убогой обстановке, мрачных давящих стенах, мне словно слышатся боли и муки, голоса и мысли бывших узников.
  
  Видимо моё воображение работает усердно, настолько что и ночью они будут продолжать говорить со мной во сне. В этой камере когда -то пребывал Александр Ульянов, как сообщили нам.
  
  После Петропавловки мы идём в Исаакиевский собор, смотреть маятник Фуко. Невероятно живой, запомнившийся мне от первого посещения витраж с Иисусом и каплями крови сочящимися из его ран. Я снова застываю перед алтарными воротами и витражом надолго и даже полностью отрешаюсь от своих и окружающих.
  
  Такое же впечатление он произвёл на меня и в первый раз.
  Позже мы поднимаемся на смотровую площадку, смотреть на Лениградские крыши и обозреваемый вид, но пребываем там недолго, ввиду сильного ветра и пронзающего холода.
  
   Немного прогулявшись, побывав на Марсовом поле, найдя в улочке недалеко от Кунсткамеры отличную столовую, недорогую, удобную с быстрым обслуживанием и вкусным питанием, мы решаем, что будем стараться обедать здесь всегда.
  
   Потом утомлённые впечатлениями и холодом, едем домой, наметив на завтра посещение Кунсткамеры. Мишечка с Ириной откажутся, сказав что им нужно поездить по магазинам.
  
  На следующий день мы с Сашей побывали в Кунсткамере, вынеся оттуда массу самых различных впечатлений от ужаса, до недоумения и восхищения. Во-первых древность находящихся там экспонатов, время наложившее на них свой отпечаток, во-вторых их экзотичность и ужасающая правдивость.Особенно давят тела мёртвых зародышей-уродцев.
  
  После Кунсткамеры мы посетили ещё и Морской музей,где видели ботик Петра, а из него зашли в столовую.
   Потом сходили ещё в домик Петра. Оттуда выбрались уже настолько обогащённые впечатлениями, уставшие от походов, что поехали домой. Как быстро место временного пребывания, человек начинает называть домом.
  
  Два последующих дня были почти целиком отданы Эрмитажу. Правда некоторые залы были закрыты, но и оставшихся нам хватило с головой. Одних только полотен живописцев, не считая оформления потолков и стен, а также экспонатов, хватило бы с избытком на целую жизнь. Так что обьять необъятное всё равно не получалось, но всего понемногу и всех стилей искусства навидались вдоволь.
  
   Мишечка с Ириной только один из дней побыли с нами, а в другой также бегали по магазинам.
  11 июля был день рождения Сашиной матери, мы как раз должны были вернуться к тому времени, поэтому договорились купить вскладчину подарок бабушке, только искать его поручили нам с Сашей, а они мол отдадут половину стоимости.
  
  Мы с Сашей после Эрмитажа, гуляя по Невскому нашли подходящее платье для матери. Из искуственного шёлка, бледно оранжевого цвета с рисунком турецкие огурцы. Платье выглядело не вызывающим и нарядным. К нему мы взяли ей платок в горошек, кирпичного цвета горох, на белом фоне. Мать такие очень любила. И платье и платок она носила потом почти постоянно, очень довольная.
  
  Вечером, когда Миша с Ириной узнали цену подарка,. 25 рублей, они неожиданно заявили,что 12-50 для них трата большая и они наверное купят подарок бабушке сами. Мы спорить не стали.
  
  Следующий день стал днём поездки в Пушкин, где нам хотелось осмотреть Екатерининский дворец, но не удалось, так как он был закрыт на реставрацию и вдобавок нам сказали, что когда он открыт, запись на посещение чуть ли не на месяц вперёд. На нет и суда нет.
  
  Мы побывали в лицее, погуляли в парке, любуясь скульптурой, вековыми деревьями и парковой постройкой. Впечатление произвёл весьма оригинальный памятник Екатерине и китайские домики. Охотничий павильон видели только издали, он тоже был закрыт для посещений.
  
  В Пушкине посетили несколько магазинчиков кустарного производства, где приобрели бокальчики-бочонки из горного хрусталя, голубого цвета, а Миша с Ириной купили бабушке тапки, по моему совету на войлочной подошве, за 3-50.
  
  Вот это они и попросили передать, как подарок от них. Вручая потом бабушке подарки, мы не стали подчёркивать, что от них, что от нас, а отдали скопом, это от нас вместе.
  Тапки ей тоже сильно полюбились.
  
  На следующий день мы снова ездили вдвоём уже в Павловск. Это место, начиная от вокзала, кончая дворцом и парком , очаровало нас и привело в восхищение то, как после жуткой разрухи учинённой фашистами, удалось восстановить и интерьеры и экспонаты и дух Павловского дворца.
  Фото того, что осталось после оккупации производили гнетущее впечатление, тем ценнее был титанический труд по восстановлению.
  
  Очень понравились прямо таки ручные белочки, как Мишки в зоопарке, выпрашивающие лакомство и доверчиво едящие с руки. Мы с радостью скормили им орешки, из купленной тут же кедровой шишки. Шишек было три в коробке, одну самую большую мы и скормили белочкам, а две привезли детям.
  
  Следующий день из-за отвратительной погоды и накопившейся усталости, мы решили провести дома, к тому же должна была подъехать, проведать квартиру Татьяна, и мы решили угостить её домашним обедом. Я наварила борща, приготовила котлеты с картошкой и напекла пирогов.
  
  Ладыгины опять умчались по магазинам, обещая к обеду быть.
  С пирогами это отдельная песня. В один из праздников, когда у нас была Ирина, они позвали меня делать пироги, а я даже расплакалась оттого, что не умею этого делать, мне было стыдно перед Ириной.
  
  Я многое умела хорошо готовить, а вот пироги нет, их моя мама, я уже упоминала готовила плохо. Они годились только горячими, а остывшими можно было гвозди забивать.
  Вот тут свекровь, постоянно благодарю её за это, впервые проявила ко мне человеческое отношение, обещая научить меня, что и сделала потом. Ей было приятно передать то, чем она владела в совершенстве.
  
   Она объяснила мне, что главное верно соблюсти пропорции и чувствовать тесто , как ребёнка. Это мне несомненно удалось перенять и даже усовершенствовать. Где-то я подслушала, а после применила на практике, что желательно при замесе добавить столовую ложку водки или коньяка, или три столовых ложки вина, тогда тесто будет ещё пышнее. И правда так и оказалось.
   С тех пор я полюбила печь пироги и угощать ими друзей на работе.
  
  После обеда, мы с Сашей преподнесли Татьяне в подарок зеркало и полочку для ванной, у них в ванне их не было, а нам хотелось поблагодарить её за предоставленные условия житья.
  Она была очень довольна и попросила прямо сразу повесить, что мы и сделали.
  После её ухода, Мишечка с Ириной сделали нам выговор, но я возразила, что это не баловство, а искренняя благодарность человеку, ведь мы не в гостинице живём а независимо в чужой квартире, поэтому благодарить помимо оплаты не возбраняется.
  
  На следующий день мы с Сашей вдвоём поехали в Петродворец и нагулялись там. Возвращаясь, я то ли от усталости, то ли от переживаний,ведь каждую ночь плакала, скучая по Жене, сказала-" А давай поедем домой? Я уже больше не могу , мне уже ничего не хочется, как там Женька?"
  
  Саша не стал возражать, как скажешь. Дома мы сообщили Ладыгиным, что наверное завтра погуляем последний день по Ленинграду и уедем домой. Они начали возражать:-А как же мы? -Да просто,- ответила ,-всё оплачено, вы в последний день вернёте Татьяне ключи и всё. Ведь всё равно мы проводим время отдельно, а я истосковалась по сыну и не могу больше здесь оставаться.
  -Да, что с ним станется, за оставшиеся четыре дня,больше уже без тебя пробыл, нельзя так отказывать себе в отдыхе.
  
  Но я твёрдо стояла на своём, сказав, что конец отпуска лучше проведу с ребёнком вместе.
  В общем на следующий день, мы с Сашей собрались, отвезли чемодан на вокзал, взяли билеты на ночной поезд и пошли , сдав вещи на хранение погулять напоследок по городу. Прогулялись по Невскому, в маленьком магазинчике приобрели средство для депиляции волос и краску для ресниц и бровей.
  Краска великолепная, правда брови я ею не красила, они у меня и так темные, а вот ресницы замечательно, на полгода и туши никакой не надо.
  
  А средство для депиляции, порошок серого цвета, разводимый водой, имел одно неудобство, вонял. Вонял тухлыми яйцами, но после смывания и волос не оставалось и запаха тоже. Так что полчасика приходилось потерпеть.
  Мы погуляли по Аничкову мосту, по Мойке, побывали у Казанского собора, в общем совершили прощальный круг по Ленинграду.
  
  А утром следующего дня мы были дома и первое, что нас встретило, это упрёки мне и жалобы на сына.
  Женя не спал ни одной ночи толком и постоянно донимал всех нытьём :-Где моя мама. А о папе и не вспоминал-, зло сказала свекровь.
  Бесполезно было напоминать ей, что ребёнок в этом возрасте, вполне естественно тянется к матери. Значит недаром я так тосковала, чувствовала, что моему малышу плохо без меня.
  
  Мы с Сашей обнаружили, что нам необходимо докупить некоторые продукты и собрались сходить в Универсам и тут наш ребёнок, бросился ничком на чемодан, вцепился в него и закричал со слезами " не пущу, никуда не пущу". Это и расстрогало до слёз и насмешило одновременно. Я объяснила ему, что мы никуда и не уезжаем, а идём сейчас вместе с ним в магазин и он успокоился.
  
  Остаток лета мы отпуск провели гуляя с ним ежедневно по Москве или в лесу, а потом , когда вновь стали работать, беря его на прогулку по вечерам. Саша вместе с ним приходил ко мне на работу, где Женька с радостью бегал по длинному внутреннему коридору или в отделе доставки, куда его зазывали операторы и где его угощали вкусностями. А он был счастлив общим вниманием.
  
  А Саша, пока я перекусывала, принесённой им разогретой едой, сидел за аппаратом и передавал телеграммы, то есть делал мою работу. Сначала все удивлялись, что он это умеет, а потом он обьяснил, что работал писарем и отлично печатает на пишущей машинке, а как управляться с перфолентой насмотрелся у меня. Все говорили, везёт тебе, Верка, у тебя везде помощники найдутся.
  
  Дома, Женя, отлично чувствуя натянутость отношений между нами с матерью и Ниной, неожиданно взял моду. Как только они садились обедать, Женя брал горшок и шёл к ним в комнату, громко объявляя, "я какаю". И ничего поделать с этим было нельзя, насильно утащишь его, а он прижимая горшок к попе, снова уползает к ним.
  
  Ладыгин несётся зажимая рот в туалет, мать с Ниной возмущаются, что это я его научила, я доказываю, что не делала этого, но Женя твёрдо стоит на своём. Это продолжалось до его пяти лет, когда он начал пользоваться нормальным туалетом, сколько мы с этим не боролись, он всё равно по своему, по детски так заступался за свою маму.
  
  С этого же времени он вдруг усиленно начал просить купить ему ребёнка. Ему сказали, что для этого нужно много денег. Он нашёл свой маленький кошелёк и стал требовать у всех, приходящих из магазина, дать ему копейки, для сбора денег на ребёнка.Он собирал эти копейки,теперь уже гривенники, и постоянно следил, как раздувается его кошелёчек.
  
   Однажды ему показалось, что денег уже много и он заявил, пошли покупать ребёнка.
   Что делать? Разъяснили, что для ребёнка нужно, чтобы у мамы был большой животик, и он стал бдительно следить, чтобы мама побольше ела, но животик к мамы не хотел расти и он очень сокрушался.
  
  У Ладыгина живот был очень большой,пивной, ремень застёгивался ниже живота. Однажды, когда Ладыгин расслабленно дремал, сидя на диване, Женя подошёл к нему и постучав по животу, глубокомысленно произнёс " Ладыгину ребёнка точно продадут". Все смеялись до слёз.
  
  В августе мы с Сашей и ещё одной родительской парой, вместе с Женей, в выходные дни помогали учительнице ремонтировать Иришкин класс. Мы красили стены и окна, а потом другие родители должны будут эти окна помыть. Пока мы занимались этим, с Женей занималась Ирина учительница, Таисия Александровна.
  
  Она с ним и в столовую ходила и рисовала, в общем мы работали малярами, а она сиделкой.
  Проговорить полностью её имя отчество ему было трудно и он обращался к ней, называя Исанна, она цвела и пахла, и без конца расцеловывала его в обе щеки. Так с тех пор, даже встречая её на улице он громко кричал "пивет, Исанна", а она опять целовала его в ответ.
  
  Мы с ней были ровесницами , но она ко мне почему- то относилась с каким- то пиететом, говорила, что очень меня уважает. И до самого окончания её работы в школе, у нас сохранились с ней такие отношения, она всегда была очень рада видеть меня и относилась, словно к старшей сестре.
  
  
  
  Глава 18. Люди и судьбы.
  
  
  
  Когда работаешь с сфере обслуживания, через тебя проходит такое море судеб, лиц , людей, характеров, какое не встретишь нигде. Ведь на обычной работе ты постоянно крутишься в одном и том же коллективе и как правило знаешь только ту область, в которую тебя допустят.
  
  А работа с людьми даёт совсем другое ощущение и видение человека. Настолько другое, что иногда одного взгляда на вошедшего, одного штриха в его одежде, одного жеста его достаточно, чтобы понять кто перед тобой и чего от него ждать. И в зависимости от этого знания ты выбираешь верный тон общения с клиентом, в противном случае постоянные конфликты неизбежны.
  
  Как говорила нам всегда Сан Васильевна, клиент всегда прав, это непреложное правило профессии, пусть он будет даже тысячу раз неправ. Но ты обязан его обслужить, ему угодить, его проводить. Иной раз он тебя сознательно выводит, а ты сделай вид, что что-то уронил, нагнись под стол, выматерись там от души, а потом распрямить и с улыбочкой, чего изволите, выполни его потребности.
  
   Иногда только этот метод и помогал. Так что, чтобы ни случилось у тебя дома или в душе, входя на работу отринь это и улыбайся.
  А ведь все мы такие разные, у каждой за спиной свои тяготы, свои заботы, свои хлопоты. И ведь справлялись, оставляя в работе частицу себя , а кто не справлялся быстро сам выбывал из наших рядов. Значит пришёл не на своё место.
  
  Троих и их положение я уже описывала, теперь немного о новых работниках, о ком-то штрихом, о ком-то подробнее.
  Валя приёмщица телеграмм, манерой поведения очень напоминает мне мою первую бабушку. Никогда не то что, не повысит голос, а даже не говорит громко, но её слышат и понимают все, настолько чёткая и ясная у неё артикуляция.
  А ведь у нас стучат аппараты. На тот момент ещё не было установлено шумопоглотителей и нам приходилось чуть ли не кричать друг дружке. Но Валю слышат все.
  
   У Вали двое детей, ради них она оставила престижную работу на телевидении и пошла работать на почту. Свёкор Валин известный всей стране ведущий популярной передачи. Очень знаменитый человек, но его сын наркоман. Это обнаружилось не сразу, а по прошествии скольких-то лет брака. Видимо не сразу он начал злоупотреблять этим.
  
   А когда это обнаружилось и стало проявляться злобными выходками и побоями с угрозой жизни, так как он просто не понимал,в моменты кайфа, кто перед ним и видимо не сознавал, что творит, Валя забрала детей и ушла. Очень он её бил, притом даже тогда, когда дети спали на руках матери и она не могла себя защитить.
  
   С получением жилья и обустройством помог известный академик, дедушка мужа, также связанный раньше с телевидением. И с обустройством на новом месте.
   Валя женщина скромная, никогда не говорила о том, кто её родня, но звонки на телеграф с просьбой пригласить её к телефону, узнавание голосов, привели к тому, что мы это узнали, но по её просьбе никому не говорили.
  
  Два раза в неделю свёкор непременно навещал внуков, каждый раз после этого у Вали были покрасневшие глаза, видимо сильно донимал он её, вместо того, чтобы окоротить и вылечить сына. А мужа она и на порог не пускала.
  
  Многие женщины с высшим образованием, с появлением детей и изменившимися жизненными обстоятельствами вынуждены были оставлять работу и идти на почту, в уборщицы и на прочие непрестижные места, ради возможности и растить ребёнка и присматривать за ним.
  Многие отказывались от карьеры жертвуя, собой. Так была устроена наша система координат.
  
  Люба-вторая приёмщица телеграмм, мама троих детей, муж водитель "самого", как принято говорить в народе. Дома бывает редко, часто только ночами. Зачастую и ночует в Кремлёвском гараже, чтобы в любой момент быть на ходу, что называется.
  Люба грустно смеётся, что дети скоро забудут, как выглядит отец, так как в редкие выходные он зачастую крепко напивается, чтобы снять постоянный стресс.
  
   Люба уже не раз просила его оставить эту работу, но он не хочет, из-за заработка и снабжения продуктами, а Люба и работать-то пошла ради общения с людьми. Устала я девочки сама с собой общаться, часто говорит она, хочется кроме детей и живых людей видеть, не у подъезда же сидеть.
  
  Галя-телефонистка. Помимо двух детей имеет на руках больную парализованную маму, за которой ходит на переменку с сестрой, живущей с ней в одном подъезде. Муж у Гали почти постоянно в командировках и весь дом лежит на ней. У неё всегда усталый вид, глаза красные, воспалённые, видимо от недосыпа, но она храбро улыбается, приветлива с клиентами и очень терпелива к их капризам. Ничего не скажешь, выучка железная.
  
  Таня-телефонистка, женщина незагруженная, имеет одну дочь, любящего заботливого мужа, двух матерей, постоянно помогающих с детьми. Как про таких говорят и судьба лёгкая и дом полная чаша. Но есть один изъян, болезнь, клептомания.
  
  Когда она пришла, через некоторое время из того отделения позвонила начальник телеграфа и спросила " Саш, у тебя деньги из кассы не пропадают?"-' Да, знаешь начали иногда пропадать"-" Так делай выводы, у меня перестали. Всё поняла?".
  
  Стали отслеживать, подкладывать, провоцировать, не попадается, а потом прокололась на чужом кошельке.,так как почувствовала, что за кассой следят, а зуд не проходит.
  Когда вскрылось, пришлось расставаться, работать с крысой в одном коллективе, тяжело, девочки неоднократно вкладывали пропавшие по её вине деньги, а это не есть хорошо.
  
  Наташа телефонистка, красивая женщина молодая, при теле, но полнота её ничуть не портит. Весёлая, доброжелательная ,внимательная ко всем. Имеет трёхлетнего сына, о котором рассказывает массу историй и любящего, заботливого мужа.
  У Наташи ощущение такое, что как текла жизнь с детства спокойно в любви, так и идёт далее.
  
  Лидия Викторовна, женщина предпенсионного возраста, но очень живая и энергичная. У неё двое детей живущих отдельно и трое внуков, которых, как она выражается, ей частенько подкидывают. Это конечно говорится со смехом и гордостью. Ещё у неё старенькая мама, но тоже энергичная и самостоятельная. Мужа она похоронила и живёт теперь воспоминаниями о нём.
  
  Ира, молоденькая телеграфистка, тихая, почти незаметная, вечно будто испуганная. Однажды мы разговорились и она поведала страшную историю. Их с подругой изнасиловали в нашем Битцевском лесопарке, когда они ещё только приехали сюда. А въехали они на два года раньше наших, то есть в 69 году, значит на тот момент ей было только двенадцать лет.
  
   У нас есть дом возле леса, построенный ранее наших и там же школа. Вот со школьного двора их и схватили мужики и увезли недалеко в лес. Там в овраге над ними и надругались, причём Ира сильно испугалась, их угроз и потеряла способность сопротивляться. От надругательства она потеряла сознание. А подружка яростно сопротивлялась, так её они после этого убили.
  Когда в школе обнаружили пропажу, их бросились искать сначала домой, а потом не обнаружив дома, милиция устроила поиск в лесу, совместно с жильцами. Ира так и сидела в овраге, рядом с трупом подруги в полном оцепенении. Так их и нашли на том месте.
  
  Ира лежала в больнице на реабилитации, подругу похоронили, а насильников не нашли. Вот после того случая Ира и стала всех и всего бояться, особенно мужчин. Встречала её с работы и провожала на работу мама. Одна она боялась ходить даже в дневное время, её охватывали страх и паника.
  Это случилось весной и теперь именно весной у неё обострялось такое состояние особенно резко.
  
  Расскажу сразу, найдётся парень, который преодолеет эти её страхи, поможет ей поверить в себя и в жизнь. Родители уедут жить с младшей дочкой в Ташкент, квартиру в Москве продадут, а Ира уедет в Орёл к мужу. Потом она пару раз приедет к знакомым, уже с детьми и будет заходить на телеграф, узнать, как мы и показать себя.
  
  Наташа, моя ровесница, телеграфист. Девушка с очень трудной и трагичной судьбой. В тринадцатилетнем возрасте она лишится мамы, умершей от рака и узнает, что отец в то время, как она самоотверженно ухаживала три года за больной мамой, не работал безвылазно, как он говорил, а жил в своё удовольствие с другой женщиной и прижил сына.
  
  Теперь он сдал Наташу в детдом, а сам завёл другую семью.
  Из детдома Наташа вышла не имея жилья и какого-либо имущества. Только имея профессию сборщицы, их готовили к работе на Горьковском автозаводе. Наташа и родилась и росла там. Ей дали общежитие при заводе и приняли на работу. Так началась самостоятельная жизнь.
  
  Через год, встречаясь какое-то время с молодым человеком, Наташа засобиралась замуж. Закупили всё необходимое, подготовились к свадьбе, накрыли столы в общежитии и поехали на регистрацию. Туда ехали как положено, в разных машинах, машина жениха впереди, машина невесты сзади. На самом повороте к ЗАГСУ, машину жениха подрезал лихач-мотоциклист.
  
  Водитель вывернул машину, чтобы избежать столкновения с мотоциклистом и вписался в столб, той стороной, где сидел жених. Так случилось, что жених погиб,можно сказать на пороге ЗАГСа, а Наташа так и осталась без мужа.
  
  Отгоревав, кое-как ожив после перенесённого, она встретила через три года другого парня. Снова надежды, снова подготовка к свадьбе. На сей раз мужчина не доехал даже до невесты. Разбился на мотоцикле сам.
  И всё, красавица Наталья, девушка с русалочьими зелёными глазами и тёмной толстенной и длинной косой,поставила на себе крест.
  
   Она вбила в голову, что является роком для мужчин, подходящих к ней слишком близко и теперь всех желающих познакомиться с ней, а их было очень много, она невероятно красива, обдаёт холодным отталкивающим взглядом и отталкивает грубыми презрительными фразами.
  
  При этом после плачет, но не может преодолеть страх, а грубит, чтобы оттолкнуть наверняка. По жизни она мягкая и тактичная.
  В Горький приехала сестра мамы, живущая в Москве и пригласила Наташу к себе, обещая устроить жильё и работу, пожалела сироту, только отчего-то не сразу. Наташа согласилась.В Горьком её преследовали несчастья и она решила уехать от них.
  
  Тётка поселила её у себя, в трёхкомнатной квартире-распашонке, хрущёвской постройки, в коридоре, поставив ей раскладушку. Устраивать её на работу она не торопилась, прописывать также, сказав что сначала она пусть поможет ей по хозяйству и уходу за детьми.
  
   Так практически Наташа стала бесплатной, только за еду, домработницей у родной тёти, а заодно и няней. Через какое-то время, Наташа напомнила ей об обещании, но увидев, что выполнять его не торопятся, пошла сама искать себе применения.
   Её взяли ученицей телеграфистки и дали комнату в общежитии.
  
  Это было много лучше коридора у тёти. Выучилась она быстро и стала работать полноценно, вот тут тётя нарисовалась снова, предложив ей работу в своём отделении связи, где она была начальником всей почты. И Наташа пошла, не было у неё другой родни и не умела она долго обижаться, а где работа, там опять помощь по хозяйству, опять тётушка незаметно впрягла Наташу.
  
  Вот для того, чтобы вырваться из этого рабства, Наташа и перешла к нам на телеграф, но всё равно и в тёткином отделении подрабатывала в выходные дни, зато была свободна от дел домашних и тёткиных забот.
  
  В дальнейшем Сан Васильевна, благодаря своим связям выбьет Наташе комнату в малонаселённой коммуналке, недалеко от нас на Красном маяке. У Наташи появится свой угол в 18 кв. м, и одна старенькая соседка, с которой она неплохо поладит, будет ей помогать и жить сама в покое и подальше от тёти. Правда недолго.
  
  Детям нужно будет поступать в институты, и тут снова обратятся к Наташе, мол им нужно хотя бы обеды полноценные готовить, и заботиться об их здоровье, ведь тётка занята ответственной работой, и бедная Наташка, опять пожертвует собой.
  
  Встретимся мы с ней через много лет в поликлинике, где я буду работать, в девяностые годы. Я её не узнаю, она подойдёт сама и назовётся. Мы посидим в коридоре, держа друг дружку за руки и обе плача. Наташа уже умирала, у неё была глубокая стадия рака. На что она была похожа, страшно сказать.
  Вот такой вышел рассказ о людях и судьбах.
  В нём я просто хотела показать, каких разных людей сталкивает жизнь вместе, сближает или отдаляет, но заставляет сосуществовать.
  
  Глава 19. Трудности работы и ...снова многостаночница.
  
  
  
  В конце августа Александра Васильевна объявила, что в сентябре она уходит в отпуск, а я остаюсь её заместителем, поэтому она начинает обучать меня тому, из её обязанностей, чего я пока не знаю и не умею.
  Меня удивило, почему я, и получила ответ, что во-первых я теперь старожил, во-вторых хваткая на работу и очень ответственная, по её мнению, в-третьих пользуюсь любовью и доверием коллектива.
  
  Теперь я должна была заниматься проверкой переданной ленты, выборочно, проверять правильность передачи, наличие ошибок, отметки телеграфиста и правильность направления, квитанционные книги приёма телеграмм и переговоров, правильность тарификации, проверять отчетность по выручке сданной на почту, соответствие выручки, подсчётам итогов за день. Вести контрольный дневник по учёту выручки и объёма выполненной работы, который в конце месяца отправляется, вместе с квитанционными книгами в узел, а на месте остаётся черновик. Там это будут перепроверять вторично.
  
  Проверять, выборочно, работу экспедитора и доставщиков, то есть контролировать Татьяну Степановну, заказывать необходимый материал для работы-бланки, ленту, клей и прочее. Заказывать бланки художественных телеграмм.
  Снимать показания счётчика по электроэнергии, составлять счета и отправлять в узел, согласно им узел оплачивает потребляемую электроэнергию.
  
  Заниматься отправкой и исполнением служебных запросов, по телеграммам с неверными или неясными адресами.
  И самое трудное составлять график работы всего коллектива. Я раньше не думала, что у Сан Васильевны такой большой объём работы, казалось что она почти свободна, ведь она ухитрялась ещё и нам помогать. Вот что значит, пока не окунёшься, не разумеешь трудностей и нагрузки другого.
  
  С графиками я провозилась три ночи. Одновременно с начальником в отпуск уходила и Лидия Викторовна, а значит составляя график нужно было учесть отсутствие двух единиц, я же из смены тоже выбывала, и распределить правильно рабочие часы и выходные, расставить работников верно, чтобы нагрузка легла соответственно возможностям и способностям каждого, не в ущерб контрольным срокам и качеству работы.
  
  Задача оказалась очень трудной, тем более, для первого раза, но путём подставления себя самой, на замену в выходные, я более менее с ней справилась и когда сдала начальнику готовый вариант, она просмотрела и ничего не стала править, сказав, я же знала, что ты справишься.
  
  И начался мой трудный месяц, в который мне же нужно было ещё и дома справляться с обедами, стирками, присмотром за детьми, занятиями с ними и прочее.
   Не могу сказать, что со всем вместе я справилась отлично, я же не супер-женщина, а самая обычная, так что если с готовкой, куда ни шло управлялась, то вот с уделением внимания детям вышло не очень хорошо.
  
   Я не могла бросить работу и не успевала полноценно заниматься с ними. Тут уже что-то одно непременно в ущерб другому.
   Так что днём Иришка зачастую обреталась после школы у меня на работе, а вечером, если я бывала свободна, то была с ними, а если занята то Саша управлялся один. А вот выходные все я торчала на работе. Так что месяц ещё и без выходных получился.
  
   Потом, когда это станет ежегодным, я научусь распределять время, но не всегда успешно.
   По природе я не карьерист, но действительно очень ответственно отношусь к порученному и не могу делать его спустя рукава,так что часто получала от семьи упрёки, что много сил и времени отдаю работе, забывая про них.
  
  В процессе работы, непосредственно видя со стороны, работу каждого, я быстро начала различать, кто у нас работает по призванию и на своём месте, а кто случайно прибился или работает спустя рукава. Это начинаешь отлично понимать, когда видишь стиль и методы работы каждого.
  
   Так к примеру Ирочка старается, но малый опыт и постоянная робость мешают ей развернут Дзержинскогоь свои возможности или просто не приспособлена она к такому ритму работы. У Наташи абсолютно без напряга, всё горит в руках, как и у меня самой.
  А вот Нина Михайловна, то ли в силу протекающего у неё климакса и соответственно старения, то ли от природной медлительности, чаще с одной, двумя телеграммами создаёт видимость полной загруженности работой и постоянно оставляет после себя хвосты недоделанной работы, а в ответ на замечания впадает в истерику, визжит и покрывается красными пятнами.
  
   Поэтому я чаще сажусь ей помочь, чем пытаюсь урезонить её или заставить выполнять работу, как положено.
  В процессе я постепенно подключаю к расклейке телеграмм наших молодых доставщиков. Они управляются с работой намного быстрее пожилых и подолгу сидят в своей комнате, попусту теряя время и ожидая новой порции работы.
  
  Я предлагаю им расклеивать телеграммы, обучаю этому. Они подключаются с удовольствием, разнообразие. Время проходит быстрее и работу получают тоже быстрее, а оплата ведь идёт от количества ходок и доставленной корреспонденции. Так что хорошо и им и телеграфистам.
  Телеграфист не мечется между аппаратами, а больше времени посвящает передаче, а они не сидят скучая, а скорее уходят с новой порцией. Потом в дело включается и Татьяна Степановна, она также изъявляет желание помогать с расклейкой.
  
   А в клиентском зале девочки телефонисты и приёмщицы телеграмм стали тоже помогать друг другу, с тем, чтобы клиенты не стояли зря, если кому-то необходимо отлучиться. Таким образом получилось, что моя тактика объединяет всех, в отличие от Сан Васильниной, разделяй и властвуй.
  
   Нас за этот месяц подобная работа всех очень сдружила и сблизила и мы стали лучше знать и понимать друг друга.
   Правда потом это выйдет мне боком, ревностью и мелкими пакостями, которые станет устраивать мне Сан Васильевна. Но главное мы останемся спаянным коллективом, несмотря на постоянную текучесть кадров,а итогом станет мой уход от мстительности начальника.
  
  Когда Сан Васильна вышла из отпуска, она была довольна тем, что я не оставила ей не сделанной работы, а со всем справилась успешно. Но то, что коллектив сдружился и труднее стало оговаривать тишком кого-то и сеять раздор, играя на чувствах обиды или зависти, напрягло её и не замедлило отозваться на мне.
  
  То время, если вы помните, время постепенно нарастающего дефицита. Пока в основном дефицита на вещи в столицах, хотя по стране уже давно и на продукты. Деньги мы зарабатываем, а вот купить на них что-либо проблема.
  
  Нельзя сказать, что промышленность не справляется и не выпускает товар, а вот подишь-ты, ничего просто купить практически невозможно, нужно иметь связи, блат, знакомства, близость к нужным людям. Ну или на худой конец выиграть на работе, то есть вытащить по списку, счастливый билет, открытку на приобретение вещи, а потом месяцами ждать, когда она придёт из магазина с приглашением на покупку. В общем мы не покупатели, мы доставатели.
  
  Вот так однажды начальник пришла на работу и обратилась ко мне с предложением купить сапоги, которые она достала для дочери, но они не подошли в подъёме, а с твоей бесподъёмной ногой, будут в самый раз. Я примерила и увидела, что сапожки сидят как влитые. Отпросившись сбегать домой, я помчалась к свекрови, попросить у неё денег до получки.
   Бегала туда-обратно я не более 20 минут, дом-то почти рядом. Но вернувшись узнала, что сапоги проданы кому-то из почтальонов, я мол подумала, что тебе денег не дадут.
  
  Потом девчонки мне скажут, что как только за мной закрылась дверь, Сан Васильевна с довольным видом прошествовала в отдел доставки и вернулась уже без сапог. Я промолчала, мол не больно то хотелось, хотя обидно было очень. Тем более, что деньги за сапоги ей принесла почтальон в зарплату, а не сразу. Значит это была просто насмешка надо мной.
  
  В ноябре, по окончании подписной компании, пришла разнарядка из узла связи, дать человека на работу в Союзпечать. Начальник почты пришла к нашей и попросила её выделить кого-нибудь, так как у неё сейчас два оператора болеют и послать некого.
   Наша начальник сосватала меня, она знала на какую каторгу меня отсылает и сделала это с удовольствием. По принципу укрощения строптивой.
  
  В течение месяца, ежедневно я ездила в Союзпечать на Люсиновскую улицу, где в громадном зале, с примерно полутора сотнями кассовых аппаратов сидели операторы и набивали на квитанции индекс издания и сумму оплаты.
  Работа с 8 утра до 17 вечера, без обеда.
  
  В то время подписные компании велись не только на почтах, но и на предприятиях. Если на почте абонементы сразу пробивались по кассовому аппарату, то на предприятиях сумма проставлялась от руки, а данные заносились в реестр и отправлялись в Союзпечать в больших, похожих на обувные из под сапог коробках.
  В каждой коробке лежало до пяти тысяч абонементов и каждый нужно было пробить на кассовом аппарате, при этом не допуская ошибок.
  
  Мне показали принцип работы на аппарате, объяснив где рубли, где копейки, чтобы я случайно не набила тысячи вместо рублей, как уже с людьми случалось, по незнанию.
  Я стала сортировать квитанции по суммам, с тем чтобы набивать сразу одинаковые суммы и не ошибаться. Это помогло мне работать быстро. В итоге мне удавалось в день пробивать от пяти до шести коробок, то есть от двадцати пяти, до тридцати тысяч квитанций.
  
  Руки и спина немели, голова работала автоматом. Уставала неимоверно и приходя домой готова была упасть, но нужно было делать домашние дела.
  В завершение работы, с которой мы справились, оказалось, что моя выработка равняется трём человекам и начальник Союзпечати отметила, что постарается снова заполучить меня к ним, на что я возразила, что больше вряд ли смогу.
  
  За работу мне заплатили 280 рублей, что было приятным открытием в придачу к моим ста, что сохранились за мной на работе, правда без премиальных, но это было итак незаслуженно, ведь я не работала в этот месяц на телеграфе, а зарплату получила. Это была заслуга начальника почты, она так распорядилась. А квитанции и звон кассовых аппаратов преследовали меня очень долгое время во сне.
  Так что, вместо пакости, получилась прибыль.
  
  На эти деньги я смогла купить костюмчик для Жени и курточку, а также красивое платье и тоже куртку Иришке и сапожки впридачу. Себе я купила в комиссионке, не новые, но вполне приличные импортные, недорогие сапоги. А Саше электробритву.
  
  На часть из оставшихся денег, зарплата идущая на еду сюда не входила,я приобрела две искуственные ёлки,два и полтора метра. Двухметровую домой, а полуторную на работу.
  Три набора игрушек, две ёлочных гирлянды и мишуры.
  Одна гирлянда, один набор игрушек и мишура, предназначались тоже для работы.
  
  На следующий день я принесла всё это и с радостью демонстрировала всем, бегая и прикидывая как поставить ёлку у девочек между столами телерафным и телефонным, где можно подключить гирлянду и как лучше развесить мишуру. Девчонки стали наряжать ёлку, а я прошла внутрь и тут меня словно ледяной водой окатили.
  
  Нина Михайловна вдруг безобразно завизжала:
  -Гончарук, кто тебя просил проявлять инициативу? Предупреждаю, я деньги отдавать не буду.
  -Какие деньги?-удивилась я.
  -Как какие, за эти твои покупки, о которых тебя никто не просил, а ты раскомандовалась.
  -Но я купила всё это в подарок на работу. Мне просто очень хотелось украсить телеграф. Вон в магазинах украшают на праздник и покупатели становятся добрее и вежливей, невозможно ругаться, там где красиво. Я решила, что и нам это сделать неплохо, вот и купила для этого. Сама купила. Кто вам сказал, что я хочу собрать за это деньги?
  
  И тут увидела довольное лицо начальника и её ехидную усмешку и поняла, кто сказал "мяу", а Нина Михайловна сидела жалкая и растерянная, вся покрывшись красными пятнами. Она осознав, что её просто использовали втихую, для сведения счетов со мной, чуть не разревелась от обиды.
  Я повернулась к начальнику и сказала: " Могли бы куснуть меня никого не впутывая, у вас много способов". Она покраснела и промолчала, а я спокойная внешне приступила к работе, хотя внутри всё кипело.
  
  
  
  Глава 20. Новшества, обиды, бабий коллектив.
  
  
  
  А ведь вышло всё по моему. Несмотря на большой объём работы, огромные очереди, длительное ожидание переговоров или обслуживания, скандалов по этому поводу не следовало. Люди словно размягчались в обстановке тепла уюта и мягкого перемигивания огоньков. На них благотворно действовала предпраздничная обстановка.
  
  И почтовые работники,глядя на нас, тоже скинулись и купили и ёлку, и украшения, и всё оформили, так что и у них была атмосфера праздника. Вот с того, наступающего 1977 года, на нашей почте, с моей подачи установилась традиция украшать зал к празднику Нового года.
  
  А для меня потом было ещё много мелких уколов со стороны начальника, которые я долго терпела, пока не ушла. Тогда же она перевалила на меня, вменив в обязанность проверку передачи телеграмм по ленте и оформления передачи также ,а в придачу снятие показаний счётчика и составление счетов, и заказ материала. Объяснила что это, чтобы не расслаблялась и не теряла навыки, но я то понимала, чтобы перегрузить меня, сломать.
  
  После празднования Нового года, которое ничем особенным не ознаменовалось, кроме того, что к Жене приходил дед Мороз со Снегурочкой, с Сашиной работы, и он был ужасно счастлив;на работе у нас произошли изменения.
  
  Сан Васильевна съездила в узел связи на занятия и приехала оттуда, смурная, как туча. Она просто буркнула, что теперь оплата труда будет производиться по другому и все должны вести ведомость учёта выполненной работы-число , часы работы от и до, количество принятых и количество переданных телеграмм. Листы в конце месяца сдавать ей.
  
  После этого она плотно села на телефон и всё, что удалось понять из её фраз, ругательств и междометий, это то, что она ни черта не поняла, не знает как и что делать и пошли они все на три весёлых буквы. И она ни к кому не поедет, не хотят помогать не надо.
  Короче возникла угроза, что благодаря тому, что Сан Васильну переклинило, мы останемся без премиальных.
  
  И тут я рискнула, попросила её дать мне почитать материал,который они изучали. Она дала,со словами "смотри,если такая умная"
  Я посмотрела, прочла и сразу всё поняла, там не было ничего сложного.
  
   Даны нормы выполнения на каждого работника, норма считается 100 процентов , а всё что сверх считается перевыполнением и рассчитывается по формуле. Формула приведена. Потом получившееся число умножается на сто и делится на норму. Получившееся и будет процентом выработки. В общем-то всё несложно.
  
  Я попыталась показать это Сан Васильевне на практике, но она чуть не матерясь заявила, и знать ничего не хочу, а ты если самая умная рассчитывай всем сама.
  Что делать, пришлось соглашаться, не сидеть же всем без премии из-за её шлеи под хвостом, может потом отойдёт и включится.
  У Татьяны Степановны точно такой же расчёт выработки по доставщикам и она тоже быстро разобралась, как это делается.
  
  Помимо этого новшества на кассу по приёму телеграмм выделили отдельный журнал, где нужно было учитывать процент простых, срочных, служебных, поздравительных, международных и переговорных, переводных и служебных телеграмм. От этого зависели премиальные приёмщиц. У переговорки то же самое по категориям.
  
  Журнал был должным образом разграфлён и каждая глава озаглавлена. Что именно не понравилось Сан Васильне, не знаю, но она заклеила все главы и переписала их по своему разумению. Но мы не знали, как нужно, оттого и не совались, начальнику лучше знать.
  
  В первый же раз, когда мне пришлось считать процентовку, я обнаружила, что у Лидии Викторовны получается стабильно 150 % выработки, у нас с Наташей за двести, а у Нины Михайловны и Иринки не дотягивает до 100. То есть в утренней смене не хватает объёма работы даже до нормы, тогда как в вечерней выработка в три раза больше.
  
  К примеру за утро расклеили 40 телеграмм, тогда как вечером 110-120. И такая же картина на передаче. Ну и что делать, оставлять их без премиальных? Но так же тоже нельзя и я обратилась к Сан Васильне с предложением разбрасывать объём работы более менее поровну на всех, она частично согласилась.
  
  Частично, в смысле утренним добавлять чуть-чуть выше нормы установленной,потому что и так известно, что вся работа ложится на вечер. И нас лишать заработанного
  нельзя. Так и решили. Я немного подправила цифры выработки в их листках в сторону увеличения, а в своём и Наташином немного уменьшила. В своём чуть больше, не могу же я сильно обдирать Наташу.Составила процентовку и отправили на оплату за подписью Сан Васильны.
  
  Скандал разразился в первую же зарплату.
  Вы замечали когда-нибудь, как люди получали зарплату? Один находил сразу по списку себя и согласно галочке ставил свою подпись, а другой, за то время, пока искал, внимательно просматривал суммы, которые причитались другим и сравнивал со своей. Вот такие же разные люди были и у нас в коллективе.
  
  Одной из любителей сравнивать была Нина Михайловна. Естественно её сразу насторожила разница в наших зарплатах.
  И вот, придя на работу в вечернюю смену я выслушала от Нины Михайловны пару ласковых.
  
  Вначале она конечно обратилась к начальнику с вопросом, отчего такая разница и та ей ответила: "я же вам говорила, что вы будете получать от процентовки, а подробности узнайте у Веры.
  
   Ну, это конечно явилось, красной тряпкой для быка, кто такая Вера, чтобы у неё узнавать.
  -Гончарук, ты что о себе воображаешь-начала она, как только я разделась и вошла в аппаратную-Я по-твоему что, хуже всех работаю, или не имею достаточного стажа, или у меня плохая квалификация? Почему у вас с Натальей и у Лидии Викторовны зарплата больше, а у меня наравне с Ирой. Ира новичок, она понятно, но я....
  
  -Нина Михайловная у вас с Ирой нет даже ста процентов выработки от нормы и то что вы хоть что-то получили, вышло за счёт того, что я урезала нашу с Наташей выработку. От этого никто не пострадал, потому что хоть триста процентов выработай оплатят не выше установленной планки, то есть не выше 50 % от оклада. А так и вы получили и мы.
  
  -Но вы-то больше, а разве это справедливо?
  -Если несправедливо, то пожалуйста работайте и в первую и во вторую смену, тогда вопросов не возникнет. Вы же по своему желанию работаете только в первую, так что решайте, что вам важнее, а мы с Наташей с удовольствием тоже будем работать в две смены, а не всегда только вечер. Слово за вами. А пока возьмите журналы и просто сравните, какой объём работы выполняем мы, а какой вы, прежде чем кричать на меня.
  
  Возможно я говорила грубо и резко, но честное слово мне не было её ничуть жаль. Человек привык выезжать за счёт других, да ещё и возмущается несправедливостью оплаты, по её мнению.
  И тут подключилась Наташа, которая обычно молчала-
  
  -Как вам не совестно, Вера своей работой, а значит своими деньгами с вами поделилась, а вы так кричите, словно вас обделили. Может нам вообще всем скинуться и заплатить за то, что вы просто изволите на работе присутствовать?
  Этого Нина Михайловна не ожидала. Обычно спокойная Наташа, отбрила её, такое было внове.
  
  -Так что вы подумайте и скажите Сан Васильне, что хотите работать вечерами, мы с радостью половину вам уступим,-сказала Наталья.
  Нина Михайловна ушла, громко хлопнув дверью, а Наташа вечером сказала мне-Ты это прекрати себе больше урезать, чем мне, делай поровну, мы с тобой наравне пашем, значит у обеих одинаково, поняла и не спорь, я старше.
  И мы обе расхохотались. Разница между нами пять дней и это наша обычная с ней шутка. Обстановка разрядилась.
  
  А в феврале у нас уволились сразу два работника, ушла Галя с телефонки, у неё резко слегла с инсультом мама и пришлось бросать работу далеко от дома, а переходить ближе к дому. Сделали рокировочку, она ушла в своё отделение, а на её место пришла Валя, женщина помоложе, незамужняя, ничем не обременённая, кроме жестокой астмы из-за которой она больше бюллетенила, чем работала.
  
   И ушла Люба с приёма телеграмм. На её место взяли сначала Маришку, шестнадцатилетнюю девочку, которая потом выучилась на телефонистку, а её заменила другая девочка, тоже Таня.
  В марте Лидию Викторовну перевели в 208 отделение связи и к нам устроилась новая телеграфистка, Таня.
  
  Она переехала с другого конца Москвы совсем недавно в новые дома и искала работу поближе к дому. У нас и устроилась. Она проработает здесь до самой пенсии и станет потом начальником телеграфа.
  А нам выделили ещё одну единицу телеграфиста и на новое место пришла Евгения Ильинична, женщина с большими претензиями и большим желанием стать начальником телеграфа, но этим её желаниям не дано будет осуществиться,хотя Сан Васильевна будет ей всё время обещать это место и в конце концов доведет её до нервного срыва.
  
  В марте меня по распоряжению узла связи перевели на месяц в 208 отделение связи, замещать заболевшего начальника, а вышло, что на три. Получилось, что я теперь не только у себя замещала но и в соседних. Сан Васильна злилась, но сделать ничего не могла, против начальства не попрёшь, но процентовку работникам опять считала я, она передала мне сведения по телефону, я высчитала и отзвонила ей все результаты. Так мы и работали.
  
  А дома между тем тоже дела не стояли на месте. Женя заболел афтозным стоматитом. Это случилось после пребывания у нас Алёши. Его привезли Мишечка с Ириной на два дня, так как они ехали на свадьбу к Ирининому брату. Свадьбу играли в дорогом ресторане, он работник КГБ, круг соответствующий, так что детей туда не возьмёшь.
  
   Когда они ребёнка оставляли, то забыли предупредить нас, что у Алёшки стоматит и мы не зная, разрешили детям играть одними игрушками, а дети при игре сто раз оближут игрушки.
  Стоматит у Алёши был в лёгкой форме, а мы получили сразу самую тяжёлую. Плюс ещё во время возни, Алёшка, который хоть и младше Жени, почти на год, но крупнее чуть не в два раза, Храпцовы все крупные в Иринину родню, толкнул Женю и он слегка пробил голову о батарею.
  
   При этом Женя не полез драться, в ответ, а сложив перед собой ручки произнёс " Алёша, драться не красиво!". Миротворец, одно слово.
  Долго таким будет, пока в Анапе на тринадцатом году жизни, не получит удар ножом в лопатку, от местного мальчишки. Тогда впервые ударит другого человека и покажет, что он не слабосильный телок.
  
  Вот этот стоматит мне и пришлось лечить, довольно зверскими методами. Во рту у него были громадные белые блямбы, которые, когда лопались обнажали страшные язвы. Конечно ни есть, ни пить ребёнок толком с этим добром не мог. А ни анестезина, ни других специальных обезболивающих тогда не было и врач научил меня делать новокаиновую болтушку.
  
  На литр воды, одно сырое яйцо и ампулу новокаина. Этим раствором из клизмы опрыскивать рот перед едой. Я делала это зажав ребёнка под мышкой над ванной, и пока он кричал, опрыскивала его рот.
   После он ел всё подряд не замечая боли,какое-то время ,а после еды просто споласкивали рот кипяченой водой со слабым раствором марганца. В промежутке я ему смазывала рот тремя мазями, их смесью нистатиновой, оксолиновой и третью не помню,что-то наподобие винилиновой.
  
  Наматывала бинт на палец, смазывала мазью и обрабатывала рот шесть раз в день. Руки у меня были искусаны, ребёнок блажил во всё горло, бабушка и тётя затыкали уши подушками и рыдали, крича что я гестаповец. Но за неделю таком образом я ребёнку стоматит вылечила, тогда, как Алёшину лёгкую форму лечили целый месяц.
  
  Раньше, когда мы ездили гулять по Москве, каждый раз спрашивали сына, на чём поедем кататься на автобусе,троллейбусе или трамвайчике. Он отвечал и мы ехали. К стоматологу мы ездили на трамвае и после этого лечения на трамвай он вообще не хотел идти.
  Счастье, что Иринка не заболела этой дрянью, всё-таки повзрослее была и всё подряд в рот не тащила.
  
  
  
   Глава 16 Встречи с прошлым.
  
   И дома между тем нам устанавливают телефон и теперь мать и Нина постоянно обзванивают всех родственников, поделиться радостью и сообщить свой номер. Я звоню только тёте Лиде, теперь она тоже сможет общаться с нами. И соответственно сообщаю свой номер на работе, так положено, чтобы можно было экстренно вызвать в случае чего,а письмом и маме с дедушкой в Серпухов.
  
  Однажды в апреле меня подзывают к телефону и я с удивлением слышу голос Гели. Она узнала, что я в Москве у моей мамы и разыскала меня сама. Так как Геля работает в Министерстве связи, ей это сделать несложно! Геля просит меня о встрече и я конечно же не могу ей отказать. Мы столько лет не виделись. Она сообщает мне адрес и в ближайший выходной мы едем к ней.
  
  Прошлое, оно никуда не уходит, оно всегда рядом со мной и вот теперь я снова еду на встречу со своей школьной подругой.
  Геля живёт в центре, в районе Белорусской, временно в коммунальной квартире , а скоро ей должны дать квартиру, дом строится.
  
   Живёт с маленькой дочкой, немного старше Жени. Она рассказывает о переменах в своей жизни и я прихожу в ужас, от того, что ей довелось пережить. Работает Геля главным инженером по оборудованию и открытию новых АТС, на работе значит уважаемый начальник, а вот в быту....
  
  Геля вышла замуж за спортсмена тяжеловеса, мастера спорта, Лауреата нескольких чемпионатов. Всё сначала шло хорошо, но потом обнаружилось, что она попала в не совсем здоровую атмосферу. Странности обнаружились со стороны свекрови, и странности весьма не обычные.
  
  Когда Гелин муж уезжал на тренировки и соревнования, а ездил он часто, свекровь не пускала её домой до своего прихода с работы. Ей всё время казалось, что Геля её обворует и женщина была вынуждена либо гулять по Москве, либо сидеть допоздна на работе.
  Между тем она была беременна и ей естественно хотелось отдохнуть.
  
  Тогда она обратилась со словами возмущения к мужу, а он неожиданно ответил, что мама знает, что делает и всё будет идти , как мама сказала.
  Это было ненормальным, о чём Геля и сказала мужу, на что получила грубый ответ, не твоё дело.
  
  Когда Геля родила, ничего не изменилось и в любое время суток, в любую погоду она вынуждена была скитаться по городу с коляской и кормить ребёнка в подъездах, а сама перекусывать на ходу. Геля решила уйти от мужа и стала искать себе квартиру, чтобы снять где-то жильё.
  
   От этих хождений по городу в любую погоду девочка заболела воспалением лёгких и они попали в больницу, где Геле пришлось спать свернувшись калачиком в боксе на детской кроватке.
  За время болезни дочери, она и решила уйти от мужа окончательно. Позвонила на работу и рассказала о своём положении.
  
   Ей и выделили эту комнату, до окончания работ по строительству нового дома. А живут они здесь уже два года.
   За это время муж успел не однажды побывать у них с требованием вернуться, причём дверь ему открывали соседи, хотя Геля просила их не пускать его. Он требовал возврата Гели не просто словесно, а с рукоприкладством.
  
  В конце концов она пригрозила ему милицией. А на прошлой неделе он чуть не сжёг их с дочкой. Геля ему не открыла дверь своей комнаты, он вылил под дверь бензин и поджёг его.
   Тут уже соседи всполошились и вызвали и милицию и пожарных. С огнём Геля справилась сама, бросив сверху одеяло и затоптав сразу же, а мужа забрали в милицию и теперь его будут судить.
  
  А меня она позвала только с просьбой о помощи , ей нужно забрать свои вещи из их квартиры, а ехать туда одной ей нельзя.
   С Гелей поехал Саша, а я осталась с её дочкой и Женей ждать их. Они вернулись быстро , занесли вещи, а потом Геля попросила Сашу поставить в дверь новый замок, так как у неё из коридора пропал дубликат ключей и она теперь боялась, что кто-нибудь вломится к ним.
  
  Мы помогли Геле и вечером возвращаясь назад говорили с Сашей, какую ещё помощь можем ей оказать.
  Саша предположил, что свекровь у Гели явно серьёзно психически больна и видимо из-за того, что за ней нужен присмотр, сын и женился. Легче было нанять маме сиделку, а не мучить жену с ребёнком.
  
  Потом состоится и развод и суд. Его осудят за хулиганство, но за него похлопочут в спорт-ассоциации и срок ему не дадут. Правда и ему строго закажут приближаться к Геле и дочери, если он не хочет неприятностей. Более он к ним не придёт.
  Потом мы будем регулярно видеться и помогать друг дружке и морально и физически.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 17 Поездка в Ленинград.
  
  В это невероятно холодное лето в Москве и Ленинграде пришлось ходить в пальто и плащах. Погода в редкие дни прояснялась и прогревалась до пятнадцати градусов, в основном было до восьми.
  
  Поездку в Ленинград предложили Миша и Ирина, поэтому нас отпускают, а организовать жильё должны мы и я договариваюсь с девочкой из Ленинграда о съёме жилья,по телеграфу.
  Мы с Сашей недавно приобрели себе маленький фотоаппарат Ломо и у нас есть прекрасная возможность его опробовать.
  
  В последний день июня мы выезжаем в Ленинград, где нас встречает Татьяна и провожает в новый район Купчино. Он расположен недалеко от Пискарёвки и мы надеемся там побывать, правда сразу скажу, не успеем. Микрорайон настолько схож с Московским, что уже ничем не напоминает Питер.
  
  Квартира двухкомнатная, но Татьяна в ней не живёт, они с мужем живут в центре, а эту пока сдают, а потом она отойдёт сыну, как сказала Таня. Нам предлагают выбирать комнаты по вкусу и мы с Сашей выбираем маленькую комнату. Она теплее и без телевизора, так спокойнее.
  А Миша с Ириной располагаются в большой. Там дует с балкона и они вынуждены просить дополнительные одеяла.
  
  Постельное бельё у меня с собой своё. Я привыкла всюду, даже к своим ездить со своим комплектом белья, чтобы никого не утруждать стиркой после нас. Я расплачиваюсь с Татьяной за все 10 дней, с тем, чтобы потом не возиться с этим и мы получаем два комплекта ключей.
   Совместно решаем, что питаться будем днём в городе, а вечером ужинать здесь, для чего спускаемся вниз в магазин, прямо здесь же в доме, купить необходимые продукты.
  
  Расположившись мы собираемся и едем в центр, решив не откладывать ознакомление с городом надолго.
  Саша в Ленинграде впервые и ему всё очень интересно, а я рассказываю ему о своих впечатлениях от первого посещения и сравниваю их с первым.
  
   Получается всё то же, очарование красоты архитектуры, и гнёт от обилия камня и низкого неба.
  Постоянно сеет мелкий нудный дождь, который мы тут же окрестили "Маросейкой",по имени московской улочки.
  
  В первый же день мы попадаем на экскурсию в Петропавловскую крепость. Всё производит впечатление и гробницы императорских особ и Монетный двор, и места заключения царственных узников и виселица.
  
   Но особенно гнетущим оказывается посещение камер, где нас закрывают, для пущего проникновения на пять минут в камере.
  Впечатление потрясающее. В полной тишине и полумраке, при скудной убогой обстановке, мрачных давящих стенах, мне словно слышатся боли и муки, голоса и мысли бывших узников.
  
  Видимо моё воображение работает усердно, настолько что и ночью они будут продолжать говорить со мной во сне. В этой камере когда -то пребывал Александр Ульянов, как сообщили нам.
  
  После Петропавловки мы идём в Исаакиевский собор, смотреть маятник Фуко. Невероятно живой, запомнившийся мне от первого посещения витраж с Иисусом и каплями крови сочящимися из его ран. Я снова застываю перед алтарными воротами и витражом надолго и даже полностью отрешаюсь от своих и окружающих.
  
  Такое же впечатление он произвёл на меня и в первый раз.
  Позже мы поднимаемся на смотровую площадку, смотреть на Лениградские крыши и обозреваемый вид, но пребываем там недолго, ввиду сильного ветра и пронзающего холода.
  
   Немного прогулявшись, побывав на Марсовом поле, найдя в улочке недалеко от Кунсткамеры отличную столовую, недорогую, удобную с быстрым обслуживанием и вкусным питанием, мы решаем, что будем стараться обедать здесь всегда.
  
   Потом утомлённые впечатлениями и холодом, едем домой, наметив на завтра посещение Кунсткамеры. Мишечка с Ириной откажутся, сказав что им нужно поездить по магазинам.
  
  На следующий день мы с Сашей побывали в Кунсткамере, вынеся оттуда массу самых различных впечатлений от ужаса, до недоумения и восхищения. Во-первых древность находящихся там экспонатов, время наложившее на них свой отпечаток, во-вторых их экзотичность и ужасающая правдивость.Особенно давят тела мёртвых зародышей-уродцев.
  
  После Кунсткамеры мы посетили ещё и Морской музей,где видели ботик Петра, а из него зашли в столовую.
   Потом сходили ещё в домик Петра. Оттуда выбрались уже настолько обогащённые впечатлениями, уставшие от походов, что поехали домой. Как быстро место временного пребывания, человек начинает называть домом.
  
  Два последующих дня были почти целиком отданы Эрмитажу. Правда некоторые залы были закрыты, но и оставшихся нам хватило с головой. Одних только полотен живописцев, не считая оформления потолков и стен, а также экспонатов, хватило бы с избытком на целую жизнь. Так что обьять необъятное всё равно не получалось, но всего понемногу и всех стилей искусства навидались вдоволь.
  
   Мишечка с Ириной только один из дней побыли с нами, а в другой также бегали по магазинам.
  11 июля был день рождения Сашиной матери, мы как раз должны были вернуться к тому времени, поэтому договорились купить вскладчину подарок бабушке, только искать его поручили нам с Сашей, а они мол отдадут половину стоимости.
  
  Мы с Сашей после Эрмитажа, гуляя по Невскому нашли подходящее платье для матери. Из искуственного шёлка, бледно оранжевого цвета с рисунком турецкие огурцы. Платье выглядело не вызывающим и нарядным. К нему мы взяли ей платок в горошек, кирпичного цвета горох, на белом фоне. Мать такие очень любила. И платье и платок она носила потом почти постоянно, очень довольная.
  
  Вечером, когда Миша с Ириной узнали цену подарка,. 25 рублей, они неожиданно заявили,что 12-50 для них трата большая и они наверное купят подарок бабушке сами. Мы спорить не стали.
  
  Следующий день стал днём поездки в Пушкин, где нам хотелось осмотреть Екатерининский дворец, но не удалось, так как он был закрыт на реставрацию и вдобавок нам сказали, что когда он открыт, запись на посещение чуть ли не на месяц вперёд. На нет и суда нет.
  
  Мы побывали в лицее, погуляли в парке, любуясь скульптурой, вековыми деревьями и парковой постройкой. Впечатление произвёл весьма оригинальный памятник Екатерине и китайские домики. Охотничий павильон видели только издали, он тоже был закрыт для посещений.
  
  В Пушкине посетили несколько магазинчиков кустарного производства, где приобрели бокальчики-бочонки из горного хрусталя, голубого цвета, а Миша с Ириной купили бабушке тапки, по моему совету на войлочной подошве, за 3-50.
  
  Вот это они и попросили передать, как подарок от них. Вручая потом бабушке подарки, мы не стали подчёркивать, что от них, что от нас, а отдали скопом, это от нас вместе.
  Тапки ей тоже сильно полюбились.
  
  На следующий день мы снова ездили вдвоём уже в Павловск. Это место, начиная от вокзала, кончая дворцом и парком , очаровало нас и привело в восхищение то, как после жуткой разрухи учинённой фашистами, удалось восстановить и интерьеры и экспонаты и дух Павловского дворца.
  Фото того, что осталось после оккупации производили гнетущее впечатление, тем ценнее был титанический труд по восстановлению.
  
  Очень понравились прямо таки ручные белочки, как Мишки в зоопарке, выпрашивающие лакомство и доверчиво едящие с руки. Мы с радостью скормили им орешки, из купленной тут же кедровой шишки. Шишек было три в коробке, одну самую большую мы и скормили белочкам, а две привезли детям.
  
  Следующий день из-за отвратительной погоды и накопившейся усталости, мы решили провести дома, к тому же должна была подъехать, проведать квартиру Татьяна, и мы решили угостить её домашним обедом. Я наварила борща, приготовила котлеты с картошкой и напекла пирогов.
  
  Ладыгины опять умчались по магазинам, обещая к обеду быть.
  С пирогами это отдельная песня. В один из праздников, когда у нас была Ирина, они позвали меня делать пироги, а я даже расплакалась оттого, что не умею этого делать, мне было стыдно перед Ириной.
  
  Я многое умела хорошо готовить, а вот пироги нет, их моя мама, я уже упоминала готовила плохо. Они годились только горячими, а остывшими можно было гвозди забивать.
  Вот тут свекровь, постоянно благодарю её за это, впервые проявила ко мне человеческое отношение, обещая научить меня, что и сделала потом. Ей было приятно передать то, чем она владела в совершенстве.
  
   Она объяснила мне, что главное верно соблюсти пропорции и чувствовать тесто , как ребёнка. Это мне несомненно удалось перенять и даже усовершенствовать. Где-то я подслушала, а после применила на практике, что желательно при замесе добавить столовую ложку водки или коньяка, или три столовых ложки вина, тогда тесто будет ещё пышнее. И правда так и оказалось.
   С тех пор я полюбила печь пироги и угощать ими друзей на работе.
  
  После обеда, мы с Сашей преподнесли Татьяне в подарок зеркало и полочку для ванной, у них в ванне их не было, а нам хотелось поблагодарить её за предоставленные условия житья.
  Она была очень довольна и попросила прямо сразу повесить, что мы и сделали.
  После её ухода, Мишечка с Ириной сделали нам выговор, но я возразила, что это не баловство, а искренняя благодарность человеку, ведь мы не в гостинице живём а независимо в чужой квартире, поэтому благодарить помимо оплаты не возбраняется.
  
  На следующий день мы с Сашей вдвоём поехали в Петродворец и нагулялись там. Возвращаясь, я то ли от усталости, то ли от переживаний,ведь каждую ночь плакала, скучая по Жене, сказала-" А давай поедем домой? Я уже больше не могу , мне уже ничего не хочется, как там Женька?"
  
  Саша не стал возражать, как скажешь. Дома мы сообщили Ладыгиным, что наверное завтра погуляем последний день по Ленинграду и уедем домой. Они начали возражать:-А как же мы? -Да просто,- ответила ,-всё оплачено, вы в последний день вернёте Татьяне ключи и всё. Ведь всё равно мы проводим время отдельно, а я истосковалась по сыну и не могу больше здесь оставаться.
  -Да, что с ним станется, за оставшиеся четыре дня,больше уже без тебя пробыл, нельзя так отказывать себе в отдыхе.
  
  Но я твёрдо стояла на своём, сказав, что конец отпуска лучше проведу с ребёнком вместе.
  В общем на следующий день, мы с Сашей собрались, отвезли чемодан на вокзал, взяли билеты на ночной поезд и пошли , сдав вещи на хранение погулять напоследок по городу. Прогулялись по Невскому, в маленьком магазинчике приобрели средство для депиляции волос и краску для ресниц и бровей.
  Краска великолепная, правда брови я ею не красила, они у меня и так темные, а вот ресницы замечательно, на полгода и туши никакой не надо.
  
  А средство для депиляции, порошок серого цвета, разводимый водой, имел одно неудобство, вонял. Вонял тухлыми яйцами, но после смывания и волос не оставалось и запаха тоже. Так что полчасика приходилось потерпеть.
  Мы погуляли по Аничкову мосту, по Мойке, побывали у Казанского собора, в общем совершили прощальный круг по Ленинграду.
  
  А утром следующего дня мы были дома и первое, что нас встретило, это упрёки мне и жалобы на сына.
  Женя не спал ни одной ночи толком и постоянно донимал всех нытьём :-Где моя мама. А о папе и не вспоминал-, зло сказала свекровь.
  Бесполезно было напоминать ей, что ребёнок в этом возрасте, вполне естественно тянется к матери. Значит недаром я так тосковала, чувствовала, что моему малышу плохо без меня.
  
  Мы с Сашей обнаружили, что нам необходимо докупить некоторые продукты и собрались сходить в Универсам и тут наш ребёнок, бросился ничком на чемодан, вцепился в него и закричал со слезами " не пущу, никуда не пущу". Это и расстрогало до слёз и насмешило одновременно. Я объяснила ему, что мы никуда и не уезжаем, а идём сейчас вместе с ним в магазин и он успокоился.
  
  Остаток лета мы отпуск провели гуляя с ним ежедневно по Москве или в лесу, а потом , когда вновь стали работать, беря его на прогулку по вечерам. Саша вместе с ним приходил ко мне на работу, где Женька с радостью бегал по длинному внутреннему коридору или в отделе доставки, куда его зазывали операторы и где его угощали вкусностями. А он был счастлив общим вниманием.
  
  А Саша, пока я перекусывала, принесённой им разогретой едой, сидел за аппаратом и передавал телеграммы, то есть делал мою работу. Сначала все удивлялись, что он это умеет, а потом он обьяснил, что работал писарем и отлично печатает на пишущей машинке, а как управляться с перфолентой насмотрелся у меня. Все говорили, везёт тебе, Верка, у тебя везде помощники найдутся.
  
  Дома, Женя, отлично чувствуя натянутость отношений между нами с матерью и Ниной, неожиданно взял моду. Как только они садились обедать, Женя брал горшок и шёл к ним в комнату, громко объявляя, "я какаю". И ничего поделать с этим было нельзя, насильно утащишь его, а он прижимая горшок к попе, снова уползает к ним.
  
  Ладыгин несётся зажимая рот в туалет, мать с Ниной возмущаются, что это я его научила, я доказываю, что не делала этого, но Женя твёрдо стоит на своём. Это продолжалось до его пяти лет, когда он начал пользоваться нормальным туалетом, сколько мы с этим не боролись, он всё равно по своему, по детски так заступался за свою маму.
  
  С этого же времени он вдруг усиленно начал просить купить ему ребёнка. Ему сказали, что для этого нужно много денег. Он нашёл свой маленький кошелёк и стал требовать у всех, приходящих из магазина, дать ему копейки, для сбора денег на ребёнка.Он собирал эти копейки,теперь уже гривенники, и постоянно следил, как раздувается его кошелёчек.
  
   Однажды ему показалось, что денег уже много и он заявил, пошли покупать ребёнка.
   Что делать? Разъяснили, что для ребёнка нужно, чтобы у мамы был большой животик, и он стал бдительно следить, чтобы мама побольше ела, но животик к мамы не хотел расти и он очень сокрушался.
  
  У Ладыгина живот был очень большой,пивной, ремень застёгивался ниже живота. Однажды, когда Ладыгин расслабленно дремал, сидя на диване, Женя подошёл к нему и постучав по животу, глубокомысленно произнёс " Ладыгину ребёнка точно продадут". Все смеялись до слёз.
  
  В августе мы с Сашей и ещё одной родительской парой, вместе с Женей, в выходные дни помогали учительнице ремонтировать Иришкин класс. Мы красили стены и окна, а потом другие родители должны будут эти окна помыть. Пока мы занимались этим, с Женей занималась Ирина учительница, Таисия Александровна.
  
  Она с ним и в столовую ходила и рисовала, в общем мы работали малярами, а она сиделкой.
  Проговорить полностью её имя отчество ему было трудно и он обращался к ней, называя Исанна, она цвела и пахла, и без конца расцеловывала его в обе щеки. Так с тех пор, даже встречая её на улице он громко кричал "пивет, Исанна", а она опять целовала его в ответ.
  
  Мы с ней были ровесницами , но она ко мне почему- то относилась с каким- то пиететом, говорила, что очень меня уважает. И до самого окончания её работы в школе, у нас сохранились с ней такие отношения, она всегда была очень рада видеть меня и относилась, словно к старшей сестре.
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 18 Люди и судьбы.
  
  Когда работаешь с сфере обслуживания, через тебя проходит такое море судеб, лиц , людей, характеров, какое не встретишь нигде. Ведь на обычной работе ты постоянно крутишься в одном и том же коллективе и как правило знаешь только ту область, в которую тебя допустят.
  
  А работа с людьми даёт совсем другое ощущение и видение человека. Настолько другое, что иногда одного взгляда на вошедшего, одного штриха в его одежде, одного жеста его достаточно, чтобы понять кто перед тобой и чего от него ждать. И в зависимости от этого знания ты выбираешь верный тон общения с клиентом, в противном случае постоянные конфликты неизбежны.
  
  Как говорила нам всегда Сан Васильевна, клиент всегда прав, это непреложное правило профессии, пусть он будет даже тысячу раз неправ. Но ты обязан его обслужить, ему угодить, его проводить. Иной раз он тебя сознательно выводит, а ты сделай вид, что что-то уронил, нагнись под стол, выматерись там от души, а потом распрямить и с улыбочкой, чего изволите, выполни его потребности.
  
   Иногда только этот метод и помогал. Так что, чтобы ни случилось у тебя дома или в душе, входя на работу отринь это и улыбайся.
  А ведь все мы такие разные, у каждой за спиной свои тяготы, свои заботы, свои хлопоты. И ведь справлялись, оставляя в работе частицу себя , а кто не справлялся быстро сам выбывал из наших рядов. Значит пришёл не на своё место.
  
  Троих и их положение я уже описывала, теперь немного о новых работниках, о ком-то штрихом, о ком-то подробнее.
  Валя приёмщица телеграмм, манерой поведения очень напоминает мне мою первую бабушку. Никогда не то что, не повысит голос, а даже не говорит громко, но её слышат и понимают все, настолько чёткая и ясная у неё артикуляция.
  А ведь у нас стучат аппараты. На тот момент ещё не было установлено шумопоглотителей и нам приходилось чуть ли не кричать друг дружке. Но Валю слышат все.
  
   У Вали двое детей, ради них она оставила престижную работу на телевидении и пошла работать на почту. Свёкор Валин известный всей стране ведущий популярной передачи. Очень знаменитый человек, но его сын наркоман. Это обнаружилось не сразу, а по прошествии скольких-то лет брака. Видимо не сразу он начал злоупотреблять этим.
  
   А когда это обнаружилось и стало проявляться злобными выходками и побоями с угрозой жизни, так как он просто не понимал,в моменты кайфа, кто перед ним и видимо не сознавал, что творит, Валя забрала детей и ушла. Очень он её бил, притом даже тогда, когда дети спали на руках матери и она не могла себя защитить.
  
   С получением жилья и обустройством помог известный академик, дедушка мужа, также связанный раньше с телевидением. И с обустройством на новом месте.
   Валя женщина скромная, никогда не говорила о том, кто её родня, но звонки на телеграф с просьбой пригласить её к телефону, узнавание голосов, привели к тому, что мы это узнали, но по её просьбе никому не говорили.
  
  Два раза в неделю свёкор непременно навещал внуков, каждый раз после этого у Вали были покрасневшие глаза, видимо сильно донимал он её, вместо того, чтобы окоротить и вылечить сына. А мужа она и на порог не пускала.
  
  Многие женщины с высшим образованием, с появлением детей и изменившимися жизненными обстоятельствами вынуждены были оставлять работу и идти на почту, в уборщицы и на прочие непрестижные места, ради возможности и растить ребёнка и присматривать за ним.
  Многие отказывались от карьеры жертвуя, собой. Так была устроена наша система координат.
  
  Люба-вторая приёмщица телеграмм, мама троих детей, муж водитель "самого", как принято говорить в народе. Дома бывает редко, часто только ночами. Зачастую и ночует в Кремлёвском гараже, чтобы в любой момент быть на ходу, что называется.
  Люба грустно смеётся, что дети скоро забудут, как выглядит отец, так как в редкие выходные он зачастую крепко напивается, чтобы снять постоянный стресс.
  
   Люба уже не раз просила его оставить эту работу, но он не хочет, из-за заработка и снабжения продуктами, а Люба и работать-то пошла ради общения с людьми. Устала я девочки сама с собой общаться, часто говорит она, хочется кроме детей и живых людей видеть, не у подъезда же сидеть.
  
  Галя-телефонистка. Помимо двух детей имеет на руках больную парализованную маму, за которой ходит на переменку с сестрой, живущей с ней в одном подъезде. Муж у Гали почти постоянно в командировках и весь дом лежит на ней. У неё всегда усталый вид, глаза красные, воспалённые, видимо от недосыпа, но она храбро улыбается, приветлива с клиентами и очень терпелива к их капризам. Ничего не скажешь, выучка железная.
  
  Таня-телефонистка, женщина незагруженная, имеет одну дочь, любящего заботливого мужа, двух матерей, постоянно помогающих с детьми. Как про таких говорят и судьба лёгкая и дом полная чаша. Но есть один изъян, болезнь, клептомания.
  
  Когда она пришла, через некоторое время из того отделения позвонила начальник телеграфа и спросила " Саш, у тебя деньги из кассы не пропадают?"-' Да, знаешь начали иногда пропадать"-" Так делай выводы, у меня перестали. Всё поняла?".
  
  Стали отслеживать, подкладывать, провоцировать, не попадается, а потом прокололась на чужом кошельке.,так как почувствовала, что за кассой следят, а зуд не проходит.
  Когда вскрылось, пришлось расставаться, работать с крысой в одном коллективе, тяжело, девочки неоднократно вкладывали пропавшие по её вине деньги, а это не есть хорошо.
  
  Наташа телефонистка, красивая женщина молодая, при теле, но полнота её ничуть не портит. Весёлая, доброжелательная ,внимательная ко всем. Имеет трёхлетнего сына, о котором рассказывает массу историй и любящего, заботливого мужа.
  У Наташи ощущение такое, что как текла жизнь с детства спокойно в любви, так и идёт далее.
  
  Лидия Викторовна, женщина предпенсионного возраста, но очень живая и энергичная. У неё двое детей живущих отдельно и трое внуков, которых, как она выражается, ей частенько подкидывают. Это конечно говорится со смехом и гордостью. Ещё у неё старенькая мама, но тоже энергичная и самостоятельная. Мужа она похоронила и живёт теперь воспоминаниями о нём.
  
  Ира, молоденькая телеграфистка, тихая, почти незаметная, вечно будто испуганная. Однажды мы разговорились и она поведала страшную историю. Их с подругой изнасиловали в нашем Битцевском лесопарке, когда они ещё только приехали сюда. А въехали они на два года раньше наших, то есть в 69 году, значит на тот момент ей было только двенадцать лет.
  
   У нас есть дом возле леса, построенный ранее наших и там же школа. Вот со школьного двора их и схватили мужики и увезли недалеко в лес. Там в овраге над ними и надругались, причём Ира сильно испугалась, их угроз и потеряла способность сопротивляться. От надругательства она потеряла сознание. А подружка яростно сопротивлялась, так её они после этого убили.
  Когда в школе обнаружили пропажу, их бросились искать сначала домой, а потом не обнаружив дома, милиция устроила поиск в лесу, совместно с жильцами. Ира так и сидела в овраге, рядом с трупом подруги в полном оцепенении. Так их и нашли на том месте.
  
  Ира лежала в больнице на реабилитации, подругу похоронили, а насильников не нашли. Вот после того случая Ира и стала всех и всего бояться, особенно мужчин. Встречала её с работы и провожала на работу мама. Одна она боялась ходить даже в дневное время, её охватывали страх и паника.
  Это случилось весной и теперь именно весной у неё обострялось такое состояние особенно резко.
  
  Расскажу сразу, найдётся парень, который преодолеет эти её страхи, поможет ей поверить в себя и в жизнь. Родители уедут жить с младшей дочкой в Ташкент, квартиру в Москве продадут, а Ира уедет в Орёл к мужу. Потом она пару раз приедет к знакомым, уже с детьми и будет заходить на телеграф, узнать, как мы и показать себя.
  
  Наташа, моя ровесница, телеграфист. Девушка с очень трудной и трагичной судьбой. В тринадцатилетнем возрасте она лишится мамы, умершей от рака и узнает, что отец в то время, как она самоотверженно ухаживала три года за больной мамой, не работал безвылазно, как он говорил, а жил в своё удовольствие с другой женщиной и прижил сына.
  
  Теперь он сдал Наташу в детдом, а сам завёл другую семью.
  Из детдома Наташа вышла не имея жилья и какого-либо имущества. Только имея профессию сборщицы, их готовили к работе на Горьковском автозаводе. Наташа и родилась и росла там. Ей дали общежитие при заводе и приняли на работу. Так началась самостоятельная жизнь.
  
  Через год, встречаясь какое-то время с молодым человеком, Наташа засобиралась замуж. Закупили всё необходимое, подготовились к свадьбе, накрыли столы в общежитии и поехали на регистрацию. Туда ехали как положено, в разных машинах, машина жениха впереди, машина невесты сзади. На самом повороте к ЗАГСУ, машину жениха подрезал лихач-мотоциклист.
  
  Водитель вывернул машину, чтобы избежать столкновения с мотоциклистом и вписался в столб, той стороной, где сидел жених. Так случилось, что жених погиб,можно сказать на пороге ЗАГСа, а Наташа так и осталась без мужа.
  
  Отгоревав, кое-как ожив после перенесённого, она встретила через три года другого парня. Снова надежды, снова подготовка к свадьбе. На сей раз мужчина не доехал даже до невесты. Разбился на мотоцикле сам.
  И всё, красавица Наталья, девушка с русалочьими зелёными глазами и тёмной толстенной и длинной косой,поставила на себе крест.
  
   Она вбила в голову, что является роком для мужчин, подходящих к ней слишком близко и теперь всех желающих познакомиться с ней, а их было очень много, она невероятно красива, обдаёт холодным отталкивающим взглядом и отталкивает грубыми презрительными фразами.
  
  При этом после плачет, но не может преодолеть страх, а грубит, чтобы оттолкнуть наверняка. По жизни она мягкая и тактичная.
  В Горький приехала сестра мамы, живущая в Москве и пригласила Наташу к себе, обещая устроить жильё и работу, пожалела сироту, только отчего-то не сразу. Наташа согласилась.В Горьком её преследовали несчастья и она решила уехать от них.
  
  Тётка поселила её у себя, в трёхкомнатной квартире-распашонке, хрущёвской постройки, в коридоре, поставив ей раскладушку. Устраивать её на работу она не торопилась, прописывать также, сказав что сначала она пусть поможет ей по хозяйству и уходу за детьми.
  
   Так практически Наташа стала бесплатной, только за еду, домработницей у родной тёти, а заодно и няней. Через какое-то время, Наташа напомнила ей об обещании, но увидев, что выполнять его не торопятся, пошла сама искать себе применения.
   Её взяли ученицей телеграфистки и дали комнату в общежитии.
  
  Это было много лучше коридора у тёти. Выучилась она быстро и стала работать полноценно, вот тут тётя нарисовалась снова, предложив ей работу в своём отделении связи, где она была начальником всей почты. И Наташа пошла, не было у неё другой родни и не умела она долго обижаться, а где работа, там опять помощь по хозяйству, опять тётушка незаметно впрягла Наташу.
  
  Вот для того, чтобы вырваться из этого рабства, Наташа и перешла к нам на телеграф, но всё равно и в тёткином отделении подрабатывала в выходные дни, зато была свободна от дел домашних и тёткиных забот.
  
  В дальнейшем Сан Васильевна, благодаря своим связям выбьет Наташе комнату в малонаселённой коммуналке, недалеко от нас на Красном маяке. У Наташи появится свой угол в 18 кв. м, и одна старенькая соседка, с которой она неплохо поладит, будет ей помогать и жить сама в покое и подальше от тёти. Правда недолго.
  
  Детям нужно будет поступать в институты, и тут снова обратятся к Наташе, мол им нужно хотя бы обеды полноценные готовить, и заботиться об их здоровье, ведь тётка занята ответственной работой, и бедная Наташка, опять пожертвует собой.
  
  Встретимся мы с ней через много лет в поликлинике, где я буду работать, в девяностые годы. Я её не узнаю, она подойдёт сама и назовётся. Мы посидим в коридоре, держа друг дружку за руки и обе плача. Наташа уже умирала, у неё была глубокая стадия рака. На что она была похожа, страшно сказать.
  Вот такой вышел рассказ о людях и судьбах.
  В нём я просто хотела показать, каких разных людей сталкивает жизнь вместе, сближает или отдаляет, но заставляет сосуществовать.
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 19 Трудности работы и ...снова многостаночница.
  
  В конце августа Александра Васильевна объявила, что в сентябре она уходит в отпуск, а я остаюсь её заместителем, поэтому она начинает обучать меня тому, из её обязанностей, чего я пока не знаю и не умею.
  Меня удивило, почему я, и получила ответ, что во-первых я теперь старожил, во-вторых хваткая на работу и очень ответственная, по её мнению, в-третьих пользуюсь любовью и доверием коллектива.
  
  Теперь я должна была заниматься проверкой переданной ленты, выборочно, проверять правильность передачи, наличие ошибок, отметки телеграфиста и правильность направления, квитанционные книги приёма телеграмм и переговоров, правильность тарификации, проверять отчетность по выручке сданной на почту, соответствие выручки, подсчётам итогов за день. Вести контрольный дневник по учёту выручки и объёма выполненной работы, который в конце месяца отправляется, вместе с квитанционными книгами в узел, а на месте остаётся черновик. Там это будут перепроверять вторично.
  
  Проверять, выборочно, работу экспедитора и доставщиков, то есть контролировать Татьяну Степановну, заказывать необходимый материал для работы-бланки, ленту, клей и прочее. Заказывать бланки художественных телеграмм.
  Снимать показания счётчика по электроэнергии, составлять счета и отправлять в узел, согласно им узел оплачивает потребляемую электроэнергию.
  
  Заниматься отправкой и исполнением служебных запросов, по телеграммам с неверными или неясными адресами.
  И самое трудное составлять график работы всего коллектива. Я раньше не думала, что у Сан Васильевны такой большой объём работы, казалось что она почти свободна, ведь она ухитрялась ещё и нам помогать. Вот что значит, пока не окунёшься, не разумеешь трудностей и нагрузки другого.
  
  С графиками я провозилась три ночи. Одновременно с начальником в отпуск уходила и Лидия Викторовна, а значит составляя график нужно было учесть отсутствие двух единиц, я же из смены тоже выбывала, и распределить правильно рабочие часы и выходные, расставить работников верно, чтобы нагрузка легла соответственно возможностям и способностям каждого, не в ущерб контрольным срокам и качеству работы.
  
  Задача оказалась очень трудной, тем более, для первого раза, но путём подставления себя самой, на замену в выходные, я более менее с ней справилась и когда сдала начальнику готовый вариант, она просмотрела и ничего не стала править, сказав, я же знала, что ты справишься.
  
  И начался мой трудный месяц, в который мне же нужно было ещё и дома справляться с обедами, стирками, присмотром за детьми, занятиями с ними и прочее.
   Не могу сказать, что со всем вместе я справилась отлично, я же не супер-женщина, а самая обычная, так что если с готовкой, куда ни шло управлялась, то вот с уделением внимания детям вышло не очень хорошо.
  
   Я не могла бросить работу и не успевала полноценно заниматься с ними. Тут уже что-то одно непременно в ущерб другому.
   Так что днём Иришка зачастую обреталась после школы у меня на работе, а вечером, если я бывала свободна, то была с ними, а если занята то Саша управлялся один. А вот выходные все я торчала на работе. Так что месяц ещё и без выходных получился.
  
   Потом, когда это станет ежегодным, я научусь распределять время, но не всегда успешно.
   По природе я не карьерист, но действительно очень ответственно отношусь к порученному и не могу делать его спустя рукава,так что часто получала от семьи упрёки, что много сил и времени отдаю работе, забывая про них.
  
  В процессе работы, непосредственно видя со стороны, работу каждого, я быстро начала различать, кто у нас работает по призванию и на своём месте, а кто случайно прибился или работает спустя рукава. Это начинаешь отлично понимать, когда видишь стиль и методы работы каждого.
  
   Так к примеру Ирочка старается, но малый опыт и постоянная робость мешают ей развернуть свои возможности или просто не приспособлена она к такому ритму работы. У Наташи абсолютно без напряга, всё горит в руках, как и у меня самой.
  А вот Нина Михайловна, то ли в силу протекающего у неё климакса и соответственно старения, то ли от природной медлительности, чаще с одной, двумя телеграммами создаёт видимость полной загруженности работой и постоянно оставляет после себя хвосты недоделанной работы, а в ответ на замечания впадает в истерику, визжит и покрывается красными пятнами.
  
   Поэтому я чаще сажусь ей помочь, чем пытаюсь урезонить её или заставить выполнять работу, как положено.
  В процессе я постепенно подключаю к расклейке телеграмм наших молодых доставщиков. Они управляются с работой намного быстрее пожилых и подолгу сидят в своей комнате, попусту теряя время и ожидая новой порции работы.
  
  Я предлагаю им расклеивать телеграммы, обучаю этому. Они подключаются с удовольствием, разнообразие. Время проходит быстрее и работу получают тоже быстрее, а оплата ведь идёт от количества ходок и доставленной корреспонденции. Так что хорошо и им и телеграфистам.
  Телеграфист не мечется между аппаратами, а больше времени посвящает передаче, а они не сидят скучая, а скорее уходят с новой порцией. Потом в дело включается и Татьяна Степановна, она также изъявляет желание помогать с расклейкой.
  
   А в клиентском зале девочки телефонисты и приёмщицы телеграмм стали тоже помогать друг другу, с тем, чтобы клиенты не стояли зря, если кому-то необходимо отлучиться. Таким образом получилось, что моя тактика объединяет всех, в отличие от Сан Васильниной, разделяй и властвуй.
  
   Нас за этот месяц подобная работа всех очень сдружила и сблизила и мы стали лучше знать и понимать друг друга.
   Правда потом это выйдет мне боком, ревностью и мелкими пакостями, которые станет устраивать мне Сан Васильевна. Но главное мы останемся спаянным коллективом, несмотря на постоянную текучесть кадров,а итогом станет мой уход от мстительности начальника.
  
  Когда Сан Васильна вышла из отпуска, она была довольна тем, что я не оставила ей не сделанной работы, а со всем справилась успешно. Но то, что коллектив сдружился и труднее стало оговаривать тишком кого-то и сеять раздор, играя на чувствах обиды или зависти, напрягло её и не замедлило отозваться на мне.
  
  То время, если вы помните, время постепенно нарастающего дефицита. Пока в основном дефицита на вещи в столицах, хотя по стране уже давно и на продукты. Деньги мы зарабатываем, а вот купить на них что-либо проблема.
  
  Нельзя сказать, что промышленность не справляется и не выпускает товар, а вот подишь-ты, ничего просто купить практически невозможно, нужно иметь связи, блат, знакомства, близость к нужным людям. Ну или на худой конец выиграть на работе, то есть вытащить по списку, счастливый билет, открытку на приобретение вещи, а потом месяцами ждать, когда она придёт из магазина с приглашением на покупку. В общем мы не покупатели, мы доставатели.
  
  Вот так однажды начальник пришла на работу и обратилась ко мне с предложением купить сапоги, которые она достала для дочери, но они не подошли в подъёме, а с твоей бесподъёмной ногой, будут в самый раз. Я примерила и увидела, что сапожки сидят как влитые. Отпросившись сбегать домой, я помчалась к свекрови, попросить у неё денег до получки.
   Бегала туда-обратно я не более 20 минут, дом-то почти рядом. Но вернувшись узнала, что сапоги проданы кому-то из почтальонов, я мол подумала, что тебе денег не дадут.
  
  Потом девчонки мне скажут, что как только за мной закрылась дверь, Сан Васильевна с довольным видом прошествовала в отдел доставки и вернулась уже без сапог. Я промолчала, мол не больно то хотелось, хотя обидно было очень. Тем более, что деньги за сапоги ей принесла почтальон в зарплату, а не сразу. Значит это была просто насмешка надо мной.
  
  В ноябре, по окончании подписной компании, пришла разнарядка из узла связи, дать человека на работу в Союзпечать. Начальник почты пришла к нашей и попросила её выделить кого-нибудь, так как у неё сейчас два оператора болеют и послать некого.
   Наша начальник сосватала меня, она знала на какую каторгу меня отсылает и сделала это с удовольствием. По принципу укрощения строптивой.
  
  В течение месяца, ежедневно я ездила в Союзпечать на Люсиновскую улицу, где в громадном зале, с примерно полутора сотнями кассовых аппаратов сидели операторы и набивали на квитанции индекс издания и сумму оплаты.
  Работа с 8 утра до 17 вечера, без обеда.
  
  В то время подписные компании велись не только на почтах, но и на предприятиях. Если на почте абонементы сразу пробивались по кассовому аппарату, то на предприятиях сумма проставлялась от руки, а данные заносились в реестр и отправлялись в Союзпечать в больших, похожих на обувные из под сапог коробках.
  В каждой коробке лежало до пяти тысяч абонементов и каждый нужно было пробить на кассовом аппарате, при этом не допуская ошибок.
  
  Мне показали принцип работы на аппарате, объяснив где рубли, где копейки, чтобы я случайно не набила тысячи вместо рублей, как уже с людьми случалось, по незнанию.
  Я стала сортировать квитанции по суммам, с тем чтобы набивать сразу одинаковые суммы и не ошибаться. Это помогло мне работать быстро. В итоге мне удавалось в день пробивать от пяти до шести коробок, то есть от двадцати пяти, до тридцати тысяч квитанций.
  
  Руки и спина немели, голова работала автоматом. Уставала неимоверно и приходя домой готова была упасть, но нужно было делать домашние дела.
  В завершение работы, с которой мы справились, оказалось, что моя выработка равняется трём человекам и начальник Союзпечати отметила, что постарается снова заполучить меня к ним, на что я возразила, что больше вряд ли смогу.
  
  За работу мне заплатили 280 рублей, что было приятным открытием в придачу к моим ста, что сохранились за мной на работе, правда без премиальных, но это было итак незаслуженно, ведь я не работала в этот месяц на телеграфе, а зарплату получила. Это была заслуга начальника почты, она так распорядилась. А квитанции и звон кассовых аппаратов преследовали меня очень долгое время во сне.
  Так что, вместо пакости, получилась прибыль.
  
  На эти деньги я смогла купить костюмчик для Жени и курточку, а также красивое платье и тоже куртку Иришке и сапожки впридачу. Себе я купила в комиссионке, не новые, но вполне приличные импортные, недорогие сапоги. А Саше электробритву.
  
  На часть из оставшихся денег, зарплата идущая на еду сюда не входила,я приобрела две искуственные ёлки,два и полтора метра. Двухметровую домой, а полуторную на работу.
  Три набора игрушек, две ёлочных гирлянды и мишуры.
  Одна гирлянда, один набор игрушек и мишура, предназначались тоже для работы.
  
  На следующий день я принесла всё это и с радостью демонстрировала всем, бегая и прикидывая как поставить ёлку у девочек между столами телерафным и телефонным, где можно подключить гирлянду и как лучше развесить мишуру. Девчонки стали наряжать ёлку, а я прошла внутрь и тут меня словно ледяной водой окатили.
  
  Нина Михайловна вдруг безобразно завизжала:
  -Гончарук, кто тебя просил проявлять инициативу? Предупреждаю, я деньги отдавать не буду.
  -Какие деньги?-удивилась я.
  -Как какие, за эти твои покупки, о которых тебя никто не просил, а ты раскомандовалась.
  -Но я купила всё это в подарок на работу. Мне просто очень хотелось украсить телеграф. Вон в магазинах украшают на праздник и покупатели становятся добрее и вежливей, невозможно ругаться, там где красиво. Я решила, что и нам это сделать неплохо, вот и купила для этого. Сама купила. Кто вам сказал, что я хочу собрать за это деньги?
  
  И тут увидела довольное лицо начальника и её ехидную усмешку и поняла, кто сказал "мяу", а Нина Михайловна сидела жалкая и растерянная, вся покрывшись красными пятнами. Она осознав, что её просто использовали втихую, для сведения счетов со мной, чуть не разревелась от обиды.
  Я повернулась к начальнику и сказала: " Могли бы куснуть меня никого не впутывая, у вас много способов". Она покраснела и промолчала, а я спокойная внешне приступила к работе, хотя внутри всё кипело.
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 20 Новшества, обиды, бабий коллектив.
  
  А ведь вышло всё по моему. Несмотря на большой объём работы, огромные очереди, длительное ожидание переговоров или обслуживания, скандалов по этому поводу не следовало. Люди словно размягчались в обстановке тепла уюта и мягкого перемигивания огоньков. На них благотворно действовала предпраздничная обстановка.
  
  И почтовые работники,глядя на нас, тоже скинулись и купили и ёлку, и украшения, и всё оформили, так что и у них была атмосфера праздника. Вот с того, наступающего 1977 года, на нашей почте, с моей подачи установилась традиция украшать зал к празднику Нового года.
  
  А для меня потом было ещё много мелких уколов со стороны начальника, которые я долго терпела, пока не ушла. Тогда же она перевалила на меня, вменив в обязанность проверку передачи телеграмм по ленте и оформления передачи также ,а в придачу снятие показаний счётчика и составление счетов, и заказ материала. Объяснила что это, чтобы не расслаблялась и не теряла навыки, но я то понимала, чтобы перегрузить меня, сломать.
  
  После празднования Нового года, которое ничем особенным не ознаменовалось, кроме того, что к Жене приходил дед Мороз со Снегурочкой, с Сашиной работы, и он был ужасно счастлив;на работе у нас произошли изменения.
  
  Сан Васильевна съездила в узел связи на занятия и приехала оттуда, смурная, как туча. Она просто буркнула, что теперь оплата труда будет производиться по другому и все должны вести ведомость учёта выполненной работы-число , часы работы от и до, количество принятых и количество переданных телеграмм. Листы в конце месяца сдавать ей.
  
  После этого она плотно села на телефон и всё, что удалось понять из её фраз, ругательств и междометий, это то, что она ни черта не поняла, не знает как и что делать и пошли они все на три весёлых буквы. И она ни к кому не поедет, не хотят помогать не надо.
  Короче возникла угроза, что благодаря тому, что Сан Васильну переклинило, мы останемся без премиальных.
  
  И тут я рискнула, попросила её дать мне почитать материал,который они изучали. Она дала,со словами "смотри,если такая умная"
  Я посмотрела, прочла и сразу всё поняла, там не было ничего сложного.
  
   Даны нормы выполнения на каждого работника, норма считается 100 процентов , а всё что сверх считается перевыполнением и рассчитывается по формуле. Формула приведена. Потом получившееся число умножается на сто и делится на норму. Получившееся и будет процентом выработки. В общем-то всё несложно.
  
  Я попыталась показать это Сан Васильевне на практике, но она чуть не матерясь заявила, и знать ничего не хочу, а ты если самая умная рассчитывай всем сама.
  Что делать, пришлось соглашаться, не сидеть же всем без премии из-за её шлеи под хвостом, может потом отойдёт и включится.
  У Татьяны Степановны точно такой же расчёт выработки по доставщикам и она тоже быстро разобралась, как это делается.
  
  Помимо этого новшества на кассу по приёму телеграмм выделили отдельный журнал, где нужно было учитывать процент простых, срочных, служебных, поздравительных, международных и переговорных, переводных и служебных телеграмм. От этого зависели премиальные приёмщиц. У переговорки то же самое по категориям.
  
  Журнал был должным образом разграфлён и каждая глава озаглавлена. Что именно не понравилось Сан Васильне, не знаю, но она заклеила все главы и переписала их по своему разумению. Но мы не знали, как нужно, оттого и не совались, начальнику лучше знать.
  
  В первый же раз, когда мне пришлось считать процентовку, я обнаружила, что у Лидии Викторовны получается стабильно 150 % выработки, у нас с Наташей за двести, а у Нины Михайловны и Иринки не дотягивает до 100. То есть в утренней смене не хватает объёма работы даже до нормы, тогда как в вечерней выработка в три раза больше.
  
  К примеру за утро расклеили 40 телеграмм, тогда как вечером 110-120. И такая же картина на передаче. Ну и что делать, оставлять их без премиальных? Но так же тоже нельзя и я обратилась к Сан Васильне с предложением разбрасывать объём работы более менее поровну на всех, она частично согласилась.
  
  Частично, в смысле утренним добавлять чуть-чуть выше нормы установленной,потому что и так известно, что вся работа ложится на вечер. И нас лишать заработанного
  нельзя. Так и решили. Я немного подправила цифры выработки в их листках в сторону увеличения, а в своём и Наташином немного уменьшила. В своём чуть больше, не могу же я сильно обдирать Наташу.Составила процентовку и отправили на оплату за подписью Сан Васильны.
  
  Скандал разразился в первую же зарплату.
  Вы замечали когда-нибудь, как люди получали зарплату? Один находил сразу по списку себя и согласно галочке ставил свою подпись, а другой, за то время, пока искал, внимательно просматривал суммы, которые причитались другим и сравнивал со своей. Вот такие же разные люди были и у нас в коллективе.
  
  Одной из любителей сравнивать была Нина Михайловна. Естественно её сразу насторожила разница в наших зарплатах.
  И вот, придя на работу в вечернюю смену я выслушала от Нины Михайловны пару ласковых.
  
  Вначале она конечно обратилась к начальнику с вопросом, отчего такая разница и та ей ответила: "я же вам говорила, что вы будете получать от процентовки, а подробности узнайте у Веры.
  
   Ну, это конечно явилось, красной тряпкой для быка, кто такая Вера, чтобы у неё узнавать.
  -Гончарук, ты что о себе воображаешь-начала она, как только я разделась и вошла в аппаратную-Я по-твоему что, хуже всех работаю, или не имею достаточного стажа, или у меня плохая квалификация? Почему у вас с Натальей и у Лидии Викторовны зарплата больше, а у меня наравне с Ирой. Ира новичок, она понятно, но я....
  
  -Нина Михайловная у вас с Ирой нет даже ста процентов выработки от нормы и то что вы хоть что-то получили, вышло за счёт того, что я урезала нашу с Наташей выработку. От этого никто не пострадал, потому что хоть триста процентов выработай оплатят не выше установленной планки, то есть не выше 50 % от оклада. А так и вы получили и мы.
  
  -Но вы-то больше, а разве это справедливо?
  -Если несправедливо, то пожалуйста работайте и в первую и во вторую смену, тогда вопросов не возникнет. Вы же по своему желанию работаете только в первую, так что решайте, что вам важнее, а мы с Наташей с удовольствием тоже будем работать в две смены, а не всегда только вечер. Слово за вами. А пока возьмите журналы и просто сравните, какой объём работы выполняем мы, а какой вы, прежде чем кричать на меня.
  
  Возможно я говорила грубо и резко, но честное слово мне не было её ничуть жаль. Человек привык выезжать за счёт других, да ещё и возмущается несправедливостью оплаты, по её мнению.
  И тут подключилась Наташа, которая обычно молчала-
  
  -Как вам не совестно, Вера своей работой, а значит своими деньгами с вами поделилась, а вы так кричите, словно вас обделили. Может нам вообще всем скинуться и заплатить за то, что вы просто изволите на работе присутствовать?
  Этого Нина Михайловна не ожидала. Обычно спокойная Наташа, отбрила её, такое было внове.
  
  -Так что вы подумайте и скажите Сан Васильне, что хотите работать вечерами, мы с радостью половину вам уступим,-сказала Наталья.
  Нина Михайловна ушла, громко хлопнув дверью, а Наташа вечером сказала мне-Ты это прекрати себе больше урезать, чем мне, делай поровну, мы с тобой наравне пашем, значит у обеих одинаково, поняла и не спорь, я старше.
  И мы обе расхохотались. Разница между нами пять дней и это наша обычная с ней шутка. Обстановка разрядилась.
  
  А в феврале у нас уволились сразу два работника, ушла Галя с телефонки, у неё резко слегла с инсультом мама и пришлось бросать работу далеко от дома, а переходить ближе к дому. Сделали рокировочку, она ушла в своё отделение, а на её место пришла Валя, женщина помоложе, незамужняя, ничем не обременённая, кроме жестокой астмы из-за которой она больше бюллетенила, чем работала.
  
   И ушла Люба с приёма телеграмм. На её место взяли сначала Маришку, шестнадцатилетнюю девочку, которая потом выучилась на телефонистку, а её заменила другая девочка, тоже Таня.
  В марте Лидию Викторовну перевели в 208 отделение связи и к нам устроилась новая телеграфистка, Таня.
  
  Она переехала с другого конца Москвы совсем недавно в новые дома и искала работу поближе к дому. У нас и устроилась. Она проработает здесь до самой пенсии и станет потом начальником телеграфа.
  А нам выделили ещё одну единицу телеграфиста и на новое место пришла Евгения Ильинична, женщина с большими претензиями и большим желанием стать начальником телеграфа, но этим её желаниям не дано будет осуществиться,хотя Сан Васильевна будет ей всё время обещать это место и в конце концов доведет её до нервного срыва.
  
  В марте меня по распоряжению узла связи перевели на месяц в 208 отделение связи, замещать заболевшего начальника, а вышло, что на три. Получилось, что я теперь не только у себя замещала но и в соседних. Сан Васильна злилась, но сделать ничего не могла, против начальства не попрёшь, но процентовку работникам опять считала я, она передала мне сведения по телефону, я высчитала и отзвонила ей все результаты. Так мы и работали.
  
  А дома между тем тоже дела не стояли на месте. Женя заболел афтозным стоматитом. Это случилось после пребывания у нас Алёши. Его привезли Мишечка с Ириной на два дня, так как они ехали на свадьбу к Ирининому брату. Свадьбу играли в дорогом ресторане, он работник КГБ, круг соответствующий, так что детей туда не возьмёшь.
  
   Когда они ребёнка оставляли, то забыли предупредить нас, что у Алёшки стоматит и мы не зная, разрешили детям играть одними игрушками, а дети при игре сто раз оближут игрушки.
  Стоматит у Алёши был в лёгкой форме, а мы получили сразу самую тяжёлую. Плюс ещё во время возни, Алёшка, который хоть и младше Жени, почти на год, но крупнее чуть не в два раза, Храпцовы все крупные в Иринину родню, толкнул Женю и он слегка пробил голову о батарею.
  
   При этом Женя не полез драться, в ответ, а сложив перед собой ручки произнёс " Алёша, драться не красиво!". Миротворец, одно слово.
  Долго таким будет, пока в Анапе на тринадцатом году жизни, не получит удар ножом в лопатку, от местного мальчишки. Тогда впервые ударит другого человека и покажет, что он не слабосильный телок.
  
  Вот этот стоматит мне и пришлось лечить, довольно зверскими методами. Во рту у него были громадные белые блямбы, которые, когда лопались обнажали страшные язвы. Конечно ни есть, ни пить ребёнок толком с этим добром не мог. А ни анестезина, ни других специальных обезболивающих тогда не было и врач научил меня делать новокаиновую болтушку.
  
  На литр воды, одно сырое яйцо и ампулу новокаина. Этим раствором из клизмы опрыскивать рот перед едой. Я делала это зажав ребёнка под мышкой над ванной, и пока он кричал, опрыскивала его рот.
   После он ел всё подряд не замечая боли,какое-то время ,а после еды просто споласкивали рот кипяченой водой со слабым раствором марганца. В промежутке я ему смазывала рот тремя мазями, их смесью нистатиновой, оксолиновой и третью не помню,что-то наподобие винилиновой.
  
  Наматывала бинт на палец, смазывала мазью и обрабатывала рот шесть раз в день. Руки у меня были искусаны, ребёнок блажил во всё горло, бабушка и тётя затыкали уши подушками и рыдали, крича что я гестаповец. Но за неделю таком образом я ребёнку стоматит вылечила, тогда, как Алёшину лёгкую форму лечили целый месяц.
  
  Раньше, когда мы ездили гулять по Москве, каждый раз спрашивали сына, на чём поедем кататься на автобусе,троллейбусе или трамвайчике. Он отвечал и мы ехали. К стоматологу мы ездили на трамвае и после этого лечения на трамвай он вообще не хотел идти.
  Счастье, что Иринка не заболела этой дрянью, всё-таки повзрослее была и всё подряд в рот не тащила.
  
  Глава 21. О личной жизни.
  
  
  Как я уже упоминала, за делами и хлопотами на работе, я упустила главное, общение с детьми и естественно расплата не замедлила последовать. Я не заметила сразу, что с дочкой неладно. Она забивается в углы и старается не попадаться на глаза. Это происходит оттого, что когда я дома, она в школе, в тот момент, когда я провожаю её в школу никого нет, все на работе, а бабушка спит и она чувствует себя раскованно, а о том, что происходит в момент, когда я на работе, а она дома с бабушкой или с обеими мегерами до прихода отца, мне неведомо.
  
  Потому я и не напрягаюсь, а зря.
  Ведь сигналы были и мне следовало обратить на них внимание. Неоднократно, обе вместе или по отдельности, они мне жалуются на то, что Иришка изрисовала лифт, я иду отмывать, не обращая внимание на слова дочери, что она этого не делала. Или Иришка не приходила с гуляния, а проторчала у подружки. Мне бы поинтересоваться у дочери, почему она не хочет идти домой, но вспоминаю, как сама заигрывалась у подружки и меня это не встревожило. У самой-то не было причин избегать дома бабушкиного, оттого и не думаю о плохом.
  
  Или жалуются, что она ни с кем не здоровается, хотя от соседей таких жалоб не поступает, ну и прочие, вроде бы мелкие, но весьма ехидные кляузы. Счастье ещё, что я не ругала её и не читала дочери нотаций, видимо сильно уставала на работе и пропускала их наветы мимо ушей.
  
  А вот о том, что они оказывается поколачивают ребёнка, не дают ей во-время поесть, постоянно третируют и грозятся сбросить с балкона, если она пожалуется мне или отцу, я не подозреваю, Иришка молчит и не говорит, только становится всё менее весёлой и всё более замкнутой.
  
  Вина моя и в том, что приласкать и поцеловать младшего, укладывая его спать, у меня сил хватает, а обнять и приласкать дочь, не догадываюсь. Что это, как не равнодушие к её личности? Видимо так она это и воспринимала. А ведь любила я обоих одинаково, только видно слишком рано посчитала дочку взрослой и самостоятельной, а младшего слабеньким и беззащитным.
  
  Не у одной меня случаются такие перекосы, но это не служит мне оправданием. От того дочка и молчала, зачем делиться с мамой, которой она безразлична, по её разумению.
  Но рано или поздно, нарыв вызревает и прорывается. Так случилось и у нас.
  
   Видимо, устав постоянно бояться, постоянно недоедать и скитаться, не всегда у подружек, иногда просто по улицам, в ожидании прихода отца. Ко мне на работу она не шла, оттого, что воображала себя ненужной и нелюбимой, а потом в другое отделение идти видимо ещё и стеснялась. Девочка однажды разразившись потоком горьких слёз, рассказала всё отцу, а он немедля мне.
  
  Я расспросила у неё всё досконально, пожурив за то, что она так долго молчала, мы давно бы с папой защитили её.
  Потом естественно возник скандал, при котором обе яростно всё отрицали и выкручивались, но всё было понятно из их грязных реплик и намёков, а мне не оставалось ничего, как отнести заявление в милицию и пригрозить им судом, за издевательства над ребёнком.
  
  Дело в том, что они не давали ей притронуться к нашей собственной еде, гнали её с кухни, не допуская к холодильнику. Откуда столько ненависти к ребёнку, я не могла понять. Ведь моя дочка была такой ласковой, такой открытой и приветливой. Её все вокруг любили, а здесь жуткое неприятие, словно она малолетняя преступница. А может неприязнь ко мне самой, так выплёскивалась на ребенка.
  
  Короче участковый передал моё заявление в товарищеский суд и в конце апреля, нас на него вызвали в ДЭЗ, в красный уголок. Помимо нашей семьи, туда подтянулись и кумушки с лавочки у нашего подъезда, так сказать группа поддержки наших женщин.
  
  Только вот получилось всё совсем не так, как наши задумывали. И вышло так, оттого что я вела себя как обычно, просто рассказала обо всём, что узнала от дочки, без прикрас, без комментариев, просто рассказала. А Саша сидел рядом с жавшейся к нему Иришкой и Женей на руках.
  
  А наши, вот уж верно говорят натуру не спрячешь, даже там распоясались, обзывали нас грязными словами, мы и хабалки и воровки и я не мужняя жена, а гулёна бесстыжая, вышедшая замуж за Московскую жилплощадь, а не за человека, ну и прочее в таком духе.
  
  А на резонные вопросы председательствующего, привести факты всему перечисленному, они кричали одно, да об этом все говорят и все знают, даже её родня.
  А на вопрос причём тут ребёнок, над которым они издеваются, последовало столь гнусное ругательство, которого я в жизни от них не слышала.
  
  В общем вывод суда явился следующим, что они во всём виновны, для первого раза их штрафуют на сто рублей,а в случае повторения подобного поведения и обращения с ребёнком, дело будет передано в народный суд, а они выселены принудительно, а ещё и срок могут получить, добавил председательствующий.
  
  Кумушкам от подъезда сказать почти ничего не удалось, кроме того, что я ежедневно бегу на работу и с работы в одно и тоже время, с сумками, здороваюсь, но гордячка, никогда не остановлюсь поговорить. Это единственный отрицательный факт, который они знают.
   Участковый и характеристики полученные им на моей работе, говорили в мою пользу.
  
  Каково идти после такого суда в одну и ту же квартиру? Как смотреть друг другу в глаза, как общаться? Мы вчетвером сразу пошли домой, куда нам ещё идти, а дамы остались у подъезда ругаться с кумушками, почему их плохо поддержали.
  
  Позже, возвратившись домой, они молча, гуськом с недовольными минами проследовали к себе в комнату, откуда слышались рёв, редкие реплики раздражения и тихий бубнёж. А перед сном, мать выплыла на кухню и через губу процедила: "Спасибо за всё, со своим бл...шем ковыряйтесь теперь сами". И уплыла в комнату.
  
  На следующий день, а это был четверг, я взяла Женю с собой на работу. Насчёт Иришки, я договорилась с мамой её подружки, чтобы до нашего прихода она была у них и предложила деньги за питание. Та замахала на меня руками" Ты что, ты что и не вздумай, что считаешь я не знаю, чего стоят твои? Я же с ними в одной квартира на Пятницкой жила, насмотрелась. Если бы ты знала, как я вас жалею, что вы в такую семью попали. Сама от них натерпелась, из проституток не вылезала."
  
  Вот так открываются тайны Мадридского двора, а раньше она не говорила мне, что они из одной квартиры, но Саша потом подтвердил, что это так и что Лида теперь от того с ними и не знается, что натерпелась от них.
  
  На пятницу я отпросилась с работы, с тем, чтобы побегать насчёт детского садика. В Роно,на Автозаводской, как ни странно мне сразу пошли навстречу и дали путёвку в детский сад, правда в дворовом мест не было, а дали в новый, сзади моего отделения связи.
  
  Туда идти 20 минут, но это нормально и я согласилась. В понедельник с волнением повела сына в первый раз в детский садик, а бабушка билась в истерике, от того, что в ноги ей не поклонились, а быстро нашли выход. Не удалось наказать строптивую невестку, по чьей милости и деньги потеряли и языки привязали, не распоясаешься теперь.
  
  В садик Женя проходил четыре месяца и всё это время бабушка ежедневно устраивала демонстративный рёв возле решётки детсада, чем напрягала ребёнка во время прогулки и он естественно тоже плакал. Вдобавок в группе нашёлся один мальчишка, в два раза сильнее, Женечка долго мелкий был, который его забивал и воспитательница не успевала иногда доглядеть.
  
  В общем долго это продолжаться не могло, оба извелись и наконец мать взмолилась, чтобы Женю вернули ей.
  Я не злопамятна и не садистка, в отличие от них, поэтому забрала ребёнка из садика и бабушка снова сидела с ним, счастливая и довольная.
  
  Иришка на лето как всегда уехала в деревню и дома было тихо и пусто. А я вспоминала, как ещё со старой работы прибежала домой и застала в квартире громкий плач. Женечка запер в туалете ушедшую туда бабушку на защёлку-шпингалет. Она запала в паз, а он не мог сообразить, как открыть и ревел, что бабушка не выходит.
  
  А бабушка рыдала, не имея возможности выбраться и утешить его. Вспомнила, как сразу мы побежали брать поворотные ручки, чтобы больше такой беды не было. Вот ведь и неприятности её не отталкивали от внука. Любовь сильная.
  
  Но всё это не могло пройти бесследно и именно тогда, хотя я этого ещё не подозревала, прозвенели первые, пока ещё слабые звоночки конца моей счастливой гармоничной жизни с мужем. Видимо эти события и последующие за ними, разбудили, так тщательно подавляемую тягу к алкоголю, которой, как я узнала позже он страдал с пятнадцати лет.
  
  Но все годы нашей жизни этого не было, оттого я и не знала.
  Так что за срыв, я тоже могу благодарить нежно любящих его маму и сестру. В своих порывах на право владения сыном и братом, они не учли ни его собственные интересы, ни его желания, ни его склонность к этой слабости. Короче они ломали и крушили всё, что нам удалось построить, все его и мои мечты о спокойной семейной жизни.
  
  Сначала редкими эпизодами, а потом всё чаще и чаще, он стал приходить домой поддатеньким.
  На мои недоумённые вопросы, он придумывал разные уважительные причины, короче перенос порток с одного на другой гвоздок, тоже становился причиной праздника.
  
  В начале я уговаривала его по хорошему, потом он стал падать на колени и умолять простить, это последний раз, в ответ на мои обещания уйти от него. Но проходила неделя, вторая и последний раз снова повторялся. Слаб он оказался, да и я не лучше. Зачем обещать уйти, если идти -то некуда. Однажды в запале собралась и укатила на платформу Красный Строитель, где он меня догнал и уговорил вернуться, а я ведь даже про детей в тот момент забыла.
  
  В Серпухове за выбытием меня с очереди сняли, ни матери ни сестре я не нужна, со своим выводком, как они выражались, а к дедушке мне идти было просто стыдно. Так и получилось, что отдыхая в июле в Серпухове, я скрывала ото всех свои проблемы, мне было неловко и пока ещё стыдно. Лелеяла слабую надежду на то, что Саша не сопьётся, остановится и всё будет здорово. Эх, надежды юношей питают, а розовые очки долго застят нам истинное положение вещей.
  
  Он приезжал, как и раньше на выходные, всегда трезвый, так что скрыть было легко и все были довольны и уверены, что мы живём дружно и счастливо. Особенно бабушка. Скрывать правду от неё, прямой и правдивой, мне было тяжелее всего.
  
  Однажды, когда мы всей семьёй собирали смородину, к дедушке пришли и Надя с Серёжей и сыном Павликом.
  За обедом дедушка объявил, что он решил подписать свой дом на моё имя, оставить его мне с детьми в наследство.
  
  После обеда мы снова были в смородине и тут и Надежда и мать дружно набросились на меня, бабушка уже ушла к себе и не присутствовала, с упрёками, что я змея подколодная, подговорила деда, хочу всё себе захапать, а не подавлюсь ли я куском и всё в таком духе.
  
  Я уверяла, что так же как они впервые об этом услышала сегодня и никаких интриг не плела ни за чьей спиной. Саша тоже подтвердил, но они не верили.
  В итоге довели меня до слёз, и я захлёбываясь ими, бросилась в дом, где в комнате, в прохладе отдыхал дедушка.
  
  Я упала возле дивана на пол, обхватила дедушку за колени и умоляюще попросила:-Дед, я тебя прошу, не надо не подписывай дом на меня, не наживай мне врагов при жизни, я же тогда никому не буду нужна"- Хорошо-ответил дедушка-не хочешь, я подпишу на Иришку.
  -Нет, не надо, тогда её возненавидят. Дед подпиши на мать, а? Она же мать, она нас своих детей не обидит, дед ну пожалуйста.
  
  Видимо дедушка понял, чего я боюсь более всего и обещал, что подпишет на мать. Он обнял меня, утёр мне слёзы и сказал
  -Какая же ты всё-таки дурёха. Всю жизнь ото всего отказываешься в пользу других, а о себе, когда будешь думать? И я ответила'"никогда". И это была чистая правда.
  
  Я вышла во двор и сказала своим "успокойтесь, дом будет подписан на мать", а они довольно переглянулись. Что ж они снова победили и ликовали теперь. Тон разговора стал довольный и журчащий, как у сытых кошек и даже игривость появилась. Надежда тут же устроила с мужем возню.
  Они всё заранее просчитали.
  
  А в конце лета, когда мы уже давно были дома и снова работали, заехала в выходной мать. Она как обычно, приехала за продуктами и заглянула к нам. Обедая она поведала, что они с Сашкой теперь живут у дедушки. На мой вопрос, почему, мать объяснила, что Надя с Серёжей попросту выжили её из квартиры мелкими придирками, а Сашу она взяла с собой тоже из-за их нападок.
  
  Мать рассказала, что она становится забывчивой, то шампунь на полочку не поставит, а оставит на краешке ванны, то расчёску не туда положит, то ещё что-то по мелочи, а Надя с Серёжей, в целях воспитания внимательности и аккуратности, всё оставленное не на месте выбрасывают в мусорное ведро и выносят на помойку.
  
   Мама от этого устала, надоело покупать всё заново и дедушка в ответ на её жалобы, предложил перебираться жить к нему.
  Вот так моя мама оказалась без квартиры, являясь её хозяйкой, видимо многие мои черты, неумение бороться за себя лично, от неё.
  
  За других и она и я постоять умели, а за себя нет.
  Зато любимая дочь была счастлива. У неё теперь есть комната для сына, спальня и зал. Да и на кухне троим не тесно. Чем плохо?
  Такие вот грустные времена наступали в нашей жизни.
  
  Глава 22 Зарисовки тогдашнего быта.
  
  
  Многие наверное помнят, как нелегко нам удавалось выглядеть красиво, обустраивать дом, делать так, чтобы и ты отличался и дом имел своё лицо. Куда не придёшь, мебель однотипная, квартиры однотипные, набор стереотипов-ковёр, холодильник, телевизор, хрусталь и т.п.
  
  А хотелось индивидуальности.
   В одежде то же: то повально пальто одной серии, то плащи болонья, то платья и костюмы одного фасона. Как будто бы целью Государства было, втиснуть нас всех в одну униформу. Наверное от этого многие женщины нашего времени и шили и вязали и вышивали, рукодельничали скорее по нужде, а не как хобби.
  
  Нужда она тоже разной бывает, какая-то от неимения средств, а какая-то от нехватки индивидуальности. Вот вторая чаще встречалась, потому что купить одежду относительно недорого было можно, но она вся была одинаковой, одинаково нелепой и одинаково безликой, а женщина хочет отличаться, такой уж она на свет родилась.
  
  В Серпухове я шила на маминой ножной машине, не помню польская или чешская, помню называлась "Минерва".
  Машина была невероятно капризная. Мама сядет, машина рвёт сбоит, петляет строчку. Я сяду ничего не меняю в регулировке-шьёт как по маслу. Поди ты, капризы такие.
  
  Когда я уезжала и оставляла маме стиральную машину, я попросила у неё взамен швейную, мол всё равно тебя она не слушает, а Надежда вообще не шьёт, но мама отчего-то пожадничала и не отдала. Может памятна или дорога чем-то была ей эта вещь, всё ведь бывает.
  
  Но нечего на чужой каравай рот разевать, и первое время в Москве я шила на Нининой ручной. А для меня это было целой проблемой. Я же привыкла к ножной, а тут руки свободной не хватает, она ручкой занята. Мучилась я.
  
   А вот когда стали с Сашей своим хозяйством жить решили купить первым делом, при случае швейную машинку. Конечно выделить такую сумму, а это ни много ни мало 180 рублей из своих зарплат разом мы не могли. Всё-таки и дети требуют своего и самим жить нужно, питаться и прочее.
  
  Вот я и вступила на работе в чёрную кассу. Это было строго запрещённым делом, но по сути везде практиковалось, так как Касса взаимопомощи, в которую мы исправно платили взносы, почему то в нашем узле никогда, или за редким исключением, не предоставляла больших сумм простым работникам. Самое большее на что мы могли рассчитывать, это помощь в 25 рублей.
  Нам обьясняли,что могут предоставить нам не более четверти оклада, то есть от ста рублей, это и было 25, потолок.
   Главное такой потолок был установлен только для простых связистов, а начальство могло получить деньги и на загранпоездку и на крупную покупку, хоть три оклада, а мы только исправно платили отчисления из зарплаты.
  
  А уж на случаи свадьбы или похорон, и думать не моги. Собирали со всех, кто сколько даст, в помощь друзьям. Такие порядки существовали у нас, может где и по другому, но у нашей Нины, на фабрике, Парижской Коммуны, тоже самое было.
  
   Нас на почте 58-60 человек постоянных работников, временные не участвовали, вот мы и устроили себе свою взаимопомощь. Отдавали с зарплаты по десять рублей и в два приёма, в аванс и получку, нужную сумму то есть по 300, или за два раза 600 получали.
  
  Жребий тянули, кому когда получать и всё хранилось у одного человека дома. У нас этим Сан Васильна заведовала. С помощью этой кассы я и купила себе швейную машину Подольского завода. Хотелось Веритас, но их на тот момент не оказалось.
  Правда и за этой мы по всей Москве поездили, помучились, но на Хорошевке нашли и купили, да и доставку оплатить пришлось, так что она нам в 230 рублей, с доставкой обошлась.
  
  Хорошо ещё и на иглы запасные и на нитки и на материал хватило. Я счастлива была безмерно. Послужила она мне верой и правдой более тридцати пяти лет.
  
  А мама свою вскорости продала, ну могла бы и мне сказать, за так не отдам, только за деньги, ан нет, стыдно видимо было дочери продавать. Ну, да ладно, что Бог не делает, всё к лучшему выходит.
  
  Старая только прямострочная была, а эта и обмётывала зигзагом и строчку фигурную делала. Я всех своих обшивала, даже мальчишкам костюмчики шила.
  
  В книжном, "Молодая гвардия", углядела книгу модельера, техника кроя и конечно купила. Теперь сама могла моделировать одежду на основе базовой выкройки, достаточно было приглядеть интересный фасон, а уж разработать его самой и деталями дополнить ничего с таким знанием не стоило. Само моделирование уже раньше изучила.
  
  Вязать я тоже умела, сама по журналу Работница основы освоила, а дальше заработало воображение и не только модели, но и рисунки свои личные создавала. На это моя фантазия вообще хорошо работала.
  
  А потом мать, то ли вину свою загладить пытаясь, то ли ещё по какой причине, приехала в Москву и позвала меня с собой в магазин, ничего мне не говоря, зачем и куда. Ездили мы куда-то в район Семёновской, в небольшой магазинчик, где она купила мне вязальную машину Северянка.
  
   Пришлось пойти на курсы, осваивать её. Курсы платные, но того стоили. Кстати она и Надежде такую же купила. С пряжей тогда большой напряг был. Толстой грубой, в магазинах много лежит, а Северянке тонкая, нежная нужна. Тут тоже выход нашёлся. Контрабандой, нужные люди, своим знакомым везли из Индии пряжу, кашмилон, невероятных расцветок.
  
   Она в пасмах была, нужно было перематывать. Или станок для намотки покупать, или на газету наискось крутить, клубок, при нужной сноровке, не хуже промышленного получался.
   Я отлично натренировалась, клубочки, как рисованные выходили, ровненькие и рыхлые в меру. Пряжа не путается, не ломается и вяжется ровно и красиво.
  
  Потом и с толстой для ручной вязки также делала. Удобно, вяжешь из середины, клубок не бегает, на месте стоит, пряжа не пачкается и изделие прекрасно получается.
  Носили и нашу отечественную, с фабрик воровали и на курсах продавали.
  
  Но эта и расцветок помрачнее и качеством похуже была. На рейтузы или колготы годилась, а на костюм или платье уже не очень, обрывов много и неровностей. К тому времени, когда Саша мне станок для намотки приобрёл, он уже и не особо нужен был.
  
  А с остальным тоже также всё было. Что-то типа мелочей, мочалок, закаточных машинок, различных умных приспособлений для кухни, носили работники разных предприятий по всем учреждениям. Крали на своих производствах и несли на те, где ничего не производилось. И ведь все мы брали, в магазинах не найдёшь, либо в тысяче мелочей полдня в очереди отстоишь, и не факт, что достанется, а тут на работу несут.
  
  Несли и икру красную, с завода Холодильник, прямо в бидонах, а по банкам развешивали, кому сколько нужно, и рыбу и мясо, с Мясокомбината. Вот оттого в магазинах всё меньше, а в холодильниках всё есть.
  
  А в самих магазинах, переплатишь, за хорошую вещь, тебе из под прилавка выложат, а на витрине нет, как нет. Так и обливные кастрюли и хорошие наборы посуды и отличное бельё, и косметику, всё с рук или из под прилавка. Тошно было, унизительно и ничего не сделаешь, иначе никак.
  
  Крупные покупки, я уже упоминала по открыткам, на предприятиях и то выделят несколько открыток на весь коллектив и дерись за них, жребий тяни, а те кому не досталось, волком на счастливчика смотрят, удавить готовы. Ну и где тут людям добрыми друг к другу быть, зверели потихоньку.
  
  Так вот мне однажды ковёр 3×4 достался. Мне-то он вроде и не нужен, но у наших глаза разгорелись, Русская красавица, ты что нельзя отказываться. Я и не отказалась. А пришла открытка, у них денег не оказалось, когда придёт не знаешь, а они только перед этим крупно потратились. Ну я на работе и сказала, кому нужно, берите.
  
  Львова загорелась, начальник наш. А ехать-то и мне нужно, открытка на моё имя и получать с паспортом. Я ей говорю "бери своих, купим, оплатишь и повезёте". А она без них пришла. На Волгоградском проспекте магазин, не ближний свет. Купили, Сан Васильна заявляет," ты мне тащить поможешь". Вот так и не откажешься.
  
  Как мы эту тяжесть на Азовскую через всю Москву волокли и рассказывать тошно, еще и на пятый этаж затаскивать, а он раскоряка несгибаемая, плюс пролёты в пятиэтажках узкие,там даже больных на носилках не снесёшь, не развернуться, а мы корячились. И ведь даже спасибо за мои труды не сказала.
  Снова поиздевалась, неисправимый человек, или я своей покладистостью к этому располагала таких людей, не знаю.
  
  А вот когда мне открытка на холодильник Зил пришла, она за мной три дня ходила, уговаривала уступить ей, и я ведь чуть не уступила, не было у меня 400 рублей,но тут подружка моя, Танюшка, почтальон, в позу встала "не смей, она опять на тебе проедется, я тебе денег дам, постепенно расплатишься'.
  Я её послушала и стали мы с холодильником, вернее с двумя. Юрюзань своим в распоряжение полностью отдали, а этот только наш стал, чтобы больше ссор не было.
  
  А вот телевизор свой мы купили в кредит, на справку с Сашиной работы. И купили отличного качества, благодаря соседу Жене, Зоиному мужу. Он подсказал, чтобы ехали покупать, предварительно посмотрев объявления в Вечёрке, где проходит выставка-продажа. Туда и ехать.
  
  На такие выставки товар привозят лучшего качества, ведь это лицо предприятия,а в простом магазине можно на брак нарваться, особенно, если в конце месяца выпускали, тогда план гонят и за качеством не следят.
  Мы так и сделали.
  
   На счастье такая выставка оказалась в магазине Сигнал, на Чонгарском бульваре, между метро Каховская и Варшавская, то есть близко к нам. Поехали туда и приобрели цветной телевизор Рекорд, Воронежского завода. И правда качественный 16 лет, без единого ремонта прослужил, день в день. Потом уже и цветность терять начал и звук забарахлил, отслужил своё.
  
  А наши сначала к нам в комнату гуськом на телевизор ходили, ссоры ссорами, а посмотреть-то хочется.
  Потом Ладыгину загорелось свой купить. Наш нам в 655 рублей обошёлся, да пятёрка за доставку, а он за 710 Горизонт взял, три месяца не пил, копил, и 25 за доставку,на ВДНХ ездил, правда не на выставку, просто на распродажу.
  Ну и каждые полтора года ремонтировали, то одно из строя выходило, то другое.
  
  Вот так все и жили. Был правда ещё один источник поставки, алкаши. Те из дома, пока жены нет, чего только не вытащат и тоже по нашему комплексу ходят, всем предлагают. Но на почте мы их гнали, ничего не покупали, ведь у многих свои такие ханурики, ты у него возьмёшь, а у тебя дома свой такой несун, твоё добро утащит. Каково это?
  
   А в магазине девчонки брали у них, не гнушались, особенно в винном. Они у них что-либо хорошее к рукам приберут, взамен бутылки три водки сунут, а те и рады. Потом у нас Мария Петровна, начальник отдела доставки, когда это увидела, стала у этих хануриков вещи забирать. Сунет им мятых трёшек и спровадит, а сама, в лицо почти всех знала, и кто где живёт тоже, звонит потом жене, говорит, приходи забирай свою вещь. Так вот многим спасла вещи, а если алкаш сопротивляется, она ему милицией пригрозит, милиция-то через дорогу, он и убежит, клянёт, но убегает. Так-то вот "хорошо" мы жили в то время.
  
  Глава 23 Разные гости и последствия. Разное.
  
  
  В сентябре моя сестра с мужем возвращаясь из отпуска на югах, конец августа там провели, решили две недельки побыть у нас. Павлик оставался с двумя бабушками в Серпухове, половину побыл у мамы, половину у мамы Сергея. А они наметили погулять по Москве, по магазинам, по выставкам, если удастся. Две недели они прожили у нас в Иришкиной комнате, а Иринка с нами. Так уж у нас повелось, как гости, так Иринка к нам, а куда ещё-то.
  
  По магазинам они побегали, а вот на выставки не попали, не было их пока, и театры ещё не все с гастролей возвратились. Так что весь план осуществить не удалось. Надежда ходила недовольная, словно мы в этом виноваты. Но у неё вообще чаще всего надменно недовольное выражение лица было, в этом они с Сашиной сестрицей, ровно из одного гнезда выпали, даже натуры схожие, чуть что, виноватого искать.
  Они уехали, а у матери с Нинкой на такие же две недели есть о чём судить и рядить, ну хоть не скучно и то хлеб.
  
  Не успели эти гости убыть, брат младший приехал. Ему уже семнадцать, а он в первый раз к сестре приехал. Господи, вырос-то как, всё ж таки малыш малышом был, а сейчас под 1,80 волосищи по плечи, сальные немытые и перхоть на сантиметр по плечам. Первым делом я его в ванну погнала, башку мыть и самому помыться, как чуяла, что необходимо.
  
   Правда мытьё со смешного началось. В Серпухове, я рассказывала, мы на болотах жили, там и лягушки и мыши и черви, всё как говорится рядом. Но вот чего никогда в жизни мы не видели, так это тараканов. А в Москве с этой прелестью в обнимку жили. Тараканы от дома к дому пешком ходили, и никакущая отрава их не брала.
  
   Утром на кухню выходишь, свет включаешь, а их несчитано-немеряно по щелям с потолка и стен разбегается. Потравишь, неделю в покое проживёшь и снова пошли-потопали.
  Вот Сашок в ванну-то пошёл, да вдруг оттуда бежит огромными скачками с вытаращенными глазами" Верка, Верка...там...." Я сразу поняла о чём он, говорю " Саш, не бойся, это таракашечки, они не кусаются. Ты вон какой большой, а они малявочки, от света сейчас убегут". Успокаиваю, а сама свою первую реакцию на эту мерзость помню, понимаю его.
  
  Помылся он, телевизор посмотрели, поужинали, ребят уложили, посидели на кухне поболтали. Потом он говорит "у тебя нет таблеточки какой, что-то живот побаливает".
  Я отвечаю, съел что не то или ещё как живот-то болит?
  -Не знаю, говорит, тянет.
  -Таблетки-то есть, а вот при боли в животе пить вообще-то ничего не рекомендуют, может врача вызвать?"
  -Да, нет отвечает-я посплю пожалуй.
  И ушёл спать, а мне неспокойно как-то.
  
  Я прилягу, а немного погодя иду к его двери послушать, слышу постанывает вроде-бы, предложу опять врача, отказывается. Так до утра проковырялись, а под утро он бледный, перекошенный. Я с ним рядом присела, говорю:- Саш, коленочки согни лёжа на спине.
  Он выполнил, а я резко на левый бок внизу живота нажала и отпустила. Он чуть под потолок не взвился. Я спрашиваю: где больно -то? Он отвечает "в правом боку"
  
  -Ну, вот Сашенька-говорю,-я так и подозревала. Врача вызываю, аппендицит у тебя, наверняка и температура есть.
  Померяли пока скорую ждали 38'1.
  Приехала скорая быстро, диагноз подтвердился и повезли в 13 больницу, на Автозаводскую. Мы с Сашей провожали. Благо суббота была, Саша выходной, а у меня вечерняя смена. Забрали его из приёмного покоя, сразу в операционную. Потом сказали, ещё немного протянули бы и перетонит случился бы. Вот как я почувствовала, не знаю.
  
  В общем десять дней отлежал, а потом ещё две недели у нас оправлялся после операции. Мы к нему ежедневно ездили, матери сообщили, чтобы не волновалась, присмотрен он.
  Она была вполне спокойна, знала я не брошу в беде.
  
  Поправился Сашка, уехал, потом ещё в апреле следующего года приезжал. В первый-то раз по Москве погулять не удалось, потом и восполнили.
  Уехал Саша, а через два дня, рёв и причитания из их комнаты, а потом обе дамы на пороге нарисовались и в унисон кричат " Воровская семейка, обокрал нас твой братец. Плакали денежки наши".
  
  Я в шоке, какие денежки, где он мог обокрасть, когда они на минуту из комнаты не выходят. Что за наговоры?
  А мать отвечает, что у неё три тысячи накоплены, на чёрный день, они во встроенном шкафу, напротив ванны лежали, а теперь их нет.
  -Да зачем ему лезть в тот шкаф, где порошки и разные принадлежности инструменты хранятся? Что он там забыл?
  -А вот и забыл, пронюхал про денежки и увёл их.
  -Интересно, я знать не знала, Саша не знал, а Сашка, который впервые у нас, вдруг узнал? Чушь собачья-говорю.
  
  Ну чушь не чушь, а вижу, ревут не просто так. Значит правда деньги пропали, но не мог Сашка их взять, никак не мог даже подозревать о них. Я решила сама начать искать их в этом шкафу. Где они точно лежали, спрашиваю. Они отвечают, в резиновый сапог были спрятаны, сапог есть, а денег нет. И сапог-то только один, второго нет, вот он наверное его и выбросил, а денежки пригрел.
  
  А куда выбросить-то мог, если к мусоропроводу не выходил, не в окно же.
  Показали на самое нижнее отделение, там где разный хлам, не так уж необходимый складывали. Там и сапог лежит пустой. Стала я всё вытаскивать, психую, руки трясутся. Всё вытащила, горой сложила, нет второго сапога. Я снова всё на место укладываю.
  
  - Вот, видишь сама, нет ничего.
  А у меня свербит внутри, ну не бывает такое. Я по второму разу всё перебираю. Стала уже не выкладывать, а со злостью выбрасывать всё. Вот когда в третий или в четвёртый раз, всё с места на место перетряхивала, брезент свёрнутый про запас тряханула, оттуда сапог выпал. Я поначалу думала это всё тот же и сватила его за мысок, чтобы отшвырнуть,а там твёрдое.
  
  Я руку в сапог и вытаскиваю кошелёчек, маленький но тугой. Не открывая спрашиваю "этот?".- Этот, этот, -засуетилась мать и ручки тянет.
  Такая меня злость взяла, что я этим сапогом, вместе с кошельком в неё запустила: " Забери и чтобы я дома этого больше не видела. Нормальные люди деньги в сбербанке хранят, а не в сапоге. Там ещё и проценты на сумму идут. А здесь ты будешь рассовывать, забывать куда, а потом всех ворами обзывать? Не бывать этому. Неси в сбербанк и точка."
  
  Такой они меня впервые видели, да я и сама такого взрыва от себя не ожидала. Видимо и детские обвинения меня самой в воровстве, и обида за брата, и все их издевательства чашу терпения переполнили. Вот и разоралась. Но главное что и поиски и обнаружение пропажи на их глазах происходили и никак не могут они обвинить меня, что я кошелёк подбросила.
  
  И ведь вот, что смешно, они тут же собрались и в сбербанк сходили, а вернулись, она мне книжку показала, что вот мол, отнесли. Я ответила, вот теперь книжку и храни, чтобы никого в воровстве не подозревать, кроме тебя никто с неё не снимет, а ты ещё докладывать деньги можешь.
  В общем это была моя первая маленькая победа над их дуростью.
  
  Потом в ноябре у нас нарисовался залётный гость из Екатеринбурга. Так же по телеграфу девочка попросила брата её приютить на две недельки, он в Москву по делам. Водить его по Москве не надо, он мол сам всё найдёт, только угол нужен.
  Да, уж, гость гостю рознь. Этот такой странный оказался.
  
  Приехал парень 30 лет, в рубашке косоворотке, из ткани примерно 20 годов, в костюме тоже примерно тех же времён. Смотрит исподлобья, ходит бочком, почти не разговаривает. К столу не идёт, мне мол только кипяточку. Сырую воду не пьёт,ну это понятно. Мы когда в Питере были тоже тамошнюю воду пить не могли, вкус у неё и запах иной, а здесь из Сибири человек, у них там поди вода, как слеза, наша ему хлоркой пахнет.
  
  Так что это нормально. А вот остальное всё со странностями. Целыми днями по разным молельным домам, не по храмам, а именно по подпольным, оказывается таких много, молельным домам ездит. Только ночевать приезжает. Перед сном библию открывает, читает её, двумя перстами крестится. В общем старовер оказался.
  
  Уехал молчком, тишком, как и приехал. Я после его отъезда пошла бельё собрать, комнату опять Иришке приготовить, а там на столе часы лежат, наручные. Он в плату за постой оставил. Мне так неловко и неприятно стало. Взяла эти часы, отнесла на работу, отправила девчонке той бандероль и записочку туда вложила, чтобы более таких гостей не посылала и приношение ему вернула, мы не нищие с паперти.
  Трудно объяснить, но тяготил меня этот презент, словно дома у нас, что-то мрачное осталось. И наши притихшие, словно пришибленные ходили во все дни, что он гостил.
  
  На работе между тем тоже не всё гладко было.
  Маришка, та девочка, что с телеграмм на телефонку пересела, отмочила номер. Пришла на работу в полупрозрачной кофточке без бюстгальтера. А кофточка на пуговичках, если сбоку смотреть то отслоняется и вся грудь наружу. Клиенты в шоке. Один мужчина замечание сделал, а она ему "не нравится, дядя, не смотри".
  
  Это же грубость, на жалобу рвётся. Дело в вечернюю смену было, Сан Васильна уже ушла и Валентина ко мне :" Вер, мол сделай что-нибудь".
  Я ей говорю, ты пока посиди на телефонке, а я с Маришкой в комнату отдыха отойду. Ну что с шестнадцатилетней девчонки взять, сама такой была, помню, как чудила. Ругать, только обозлишь, нужно тонко подходить, чтобы и не унизить и на место мозги поставить.
  
  Вот сидим мы с Маришкой, она чай пьёт, я курю и между делом рассказываю про свои когда-тошние подвиги, а она слушает. Закончила я, она и замечает: "Вер, а что я сейчас такой же наглой и распущенной смотрюсь?"-" А ты как считаешь?"-отвечаю.
  -Ой, я кажется всё поняла, больше такого не будет.
  -Ну и умница-говорю-пока кофту или шарфик накинь сверху и проехали, договорились?
  Вот так спокойно поняли друг друга и разошлись, а я ненароком для неё авторитетом стала, чуть что за советом бежит.
  
  Через неделю другой случай. Шум, крик в зале, я выскочила.
  -Что случилось?
  -Да вот,- Валентина-телефонистка отвечает-клиент кошелёк на стойке барьера забыл, а Маришка его кажется сцапала.
  -Подожди, не шуми, сейчас разберёмся, погоди обвинять-то .
  Говорю, а сама под стол лезу, вроде бы искать и Маришку за юбку дёргаю. Смотрю, кошелёк передо мной на пол падает, поняла значит.
  
  Я не спеша из под стола вылезаю, волосы приглаживаю и обращаясь к клиенту говорю-Ну, вот смотрите, нашла кошелёк, под стол завалился, видимо его с бумагами с барьера смахнули, когда бланки брали. Извините, проверьте, всё ли на месте. Он кошелёк открыл, проверил, отвечает всё, извините за обвинения и уходит.
  
  Валентина только рот раскрыла закричать, я ей говорю:" Валь, не шуми, садись работать, а Маришку внутрь зову.
  В комнате доставщиков говорю ей: "Мариш, я всё понимаю, соблазн он и есть соблазн, только прошу тебя, у нас в коллективе принято, всё потерянное клиентам возвращать. Вон у девочек в смену женщина забыла кошелёк набитый валютными чеками и сертификатами. Они ей всё вернули, а она им по чеку в Берёзку подарила.
  
  Девочки себе зонтики складные и платочки красивые приобрели. Им хорошо и слава о нас хорошая. Другой раз врач папку с больничными незаполненными забыл, мы его разыскали, никому ничего не говоря и отдали, он опять всех отблагодарил подарками. Так что честность выгоднее выходит, поняла?-Поняла, прости меня.-Да, ладно, со всеми бывает.
  
  С Валентиной позже с глазу на глаз поговорила, говорю, никогда никого не позорь перед клиентами. С девчонкой беда случилась, оступилась, ей помочь нужно, а не озлоблять и позорить. Она же с глухонемыми родителями инвалидами, вдвоём с братишкой живёт. Лишены многого, вот и соблазнилась, а ты могла бы её на худшее сподвигнуть.
  
   От злости подростки такое сотворить могут, или на себя руки наложить от стыда и обиды. Бережнее с ними нужно.
   Поняла или нет не знаю, но Львовой обо всём рассказала, ещё и на меня нажаловалась.
  
  В декабрьскую зарплату я платила в сбербанке за квартиру, только деньги получила и со всеми побежала платить. Народу человека три в кассу стояло, да один приличного вида мужчина таблицу лотерейную просматривал. Я квитанции из целлофанового пакета вытянула и не видела, как деньги на пол скользнули.
  
   Только краем глаза заметила, что мужчина этот быстро мимо нас прошёл, нагнулся и ушёл. Мне квитанции пробили, сумму называют, я за деньгами лезу, а их нет. Тут я и сообразила, куда деньги делись и зачем мужичок нагибался, но поезд ушёл, ищи ветра в поле.
  
  Я девочкам говорю, я сейчас быстро прибегу и на телеграф.
  Прибежала, рассказала. Мне Татьяна Степановна сразу 25 рублей дала, иди мол, плати. Пока я платить бегала, девчонки все кто по-скольку скинулись и к моему приходу деньги мне суют. Я даже разревелась, а они, не горюй, говорят, всё будет нормально. Позже я им всё постепенно вернула
  
  Вот только с Сан Васильной всё чаще стычки происходить стали и перед Новым годом я уволилась. Допекло! Наступил 1979 год.
  
  Глава 24. Новая работа. Соперницы.
  
  
  Ушла из-за разногласий. Может создаться впечатление, что это капризы, но последние два случая переполнили чашу терпения и унижения.
  Первое тот журнал на кассе, где Сан Васильна изменила графы. Когда начальство из узла обнаружило самоуправство и ей пригрозили лишением премии, если всё не приведётся в надлежащий вид, она свалила этот грех на меня.
  
  Но счастье, что узловский начальник по телеграфу знала руку и сразу указала ей на обман "Саша, не лги, я твой почерк знаю". Так что это не прокатило.
  
  Только вот второй случай уже пообидней и понахальней.
  Мы с Наташей работаем, Сан Васильевна отвечает на телефонный звонок.
  
  -Нет, нет что вы, никак нельзя. Да она абсолютно не готова, мало ли что все операции знает, но она не умеет работать с людьми и с клиентурой. Она грубит и всю работу вам завалит, вы от жалоб не отбрешетесь. Да, конечно, да я обещаю с ней поработать, но не думаю, она такая несобранная, говорю же не годится. Ну, что вы меня убеждаете, я с ней уже пять лет проработала, всё о ней знаю. Ну да, заменяет меня, а кого мне ещё ставить, таких универсалов нет. Но я ни одного отпуска не провожу спокойно, всё время жду подлости. А в последний отпуск и с подменой чуть не подвела, с выходом из отпуска задержалась, болела видите ли, хотя прекрасно знала, что я её жду.
  
  Сан Васильна кладёт трубку, а мы с Натальей смотрим ошеломлённо друг на друга. Мы обе поняли о ком вёлся разговор. Я вижу,что Наталья возмущена и сейчас ринется в бой, но и Сан Васильна это видит.
  
  -Ну, да, вы обе поняли всё верно. О тебе, о тебе разговор-говорит она поворачиваясь ко мне.- Ты что думаешь, я тебя вот так просто и отдам в начальники в другое отделение? Ну да ты и в 208 заменяла и в 519, но насовсем я тебя не отдам. Поэтому не возмущайся. Я нарочно так говорю, чтобы тебя не забрали. Ну да, обсераю, и что, где я себе другую такую найду..?.
  
  -Дуру-подхватываю я.- Банальную дуру, которая пашет и ничего взамен не требует. Это уж точно, что нигде. Только вот про последний отпуск вы совсем зря. Я же приходила и показывала вам, что не притворяюсь и не прогуливаю, а заработала жуткий коньюктивит и гной не даёт смотреть. Да и вышла до конца не долечившись, всего на три дня вас задержала.
  
   Нет хватит с меня. Это уже через край, поэтому, вот моё заявление.
  -А я не подпишу-отвечает она и демонстративно рвёт заявление.
  -Хорошо, я напишу другое и отнесу Екатерине Николаевне, с объяснением, почему действую, через голову.
  
  И хлопнув дверью, я ушла писать заявление и обосновывать к начальнику почты. Та всё поняла, она видела, какая у нас сгущенная атмосфера и всегда говорила, что двум медведям, в одной берлоге не ужиться. Вот гнойник и вскрылся.
  
   И главное это именно Екатерина Николаевна, так быстро нашла мне новое место работы. У её мужа сослуживец искал работника на телетайп. Позвонили ему и он сказал, что возьмёт сразу, без раздумий. Вот поэтому сразу после праздников, 3 января, я вышла на новое место работы.
  
  Новая работа находилась на расстоянии нескольких трамвайных остановок, в сторону центра, примерно 35-40 минут езды. Естественно ежедневно едешь в потоке и на работу и с работы и так же ежедневно занимаешься пришиванием пуговиц на пальто. Давка при посадке и давка в трамвае. Транспорта катастрофически не хватает, хотя население выросло раз в десять.
  
  Предприятие носит название НИИЭИР, расположено на территории другого института . Мы занимаем чердачный этаж, а они всё остальное. Для москвичей, чтобы было понятно, это то здание, где в 90е, будет располагаться знаменитый обирала и первый обманщик МММ.
  
  Это уже было не совсем удобно, долго добираться, не работа шаговой доступности, к которой я привыкла. А так более часа каждый раз выпадало из дня на дорогу.
  Вдобавок, когда я начала работать, если это можно назвать работой, то очень быстро поняла, что это не моё занятие.
  
  В чём заключаются мои обязанности с 8 утра до 17 вечера, смешно сказать. До одиннадцати просто сидеть, в одиннадцать включить зарядку по радио для всего института. По окончании отключить.
   Принять за день 2-3 телеграммы и столько же передать. При этом мне положен оклад 115 рублей, плюс ежеквартальная премия опять же в размере оклада. И это практически за обыкновенную отсидку на рабочем месте и ничегонеделание.
  
  Вот бы сюда нашу приснопамятную Нину Михайловну, которая давно на пенсии, а на её месте энергичная Евгения Ильинична, а на месте Иринки, уже уехавшей в Орёл работает Таня, тоже сильный работник.
  Вот по таким, как Нина Михайловна данная работа, а мне это хуже ярма на шею. Смена тянется, как резина.
  
  Начальник, Иван Сергеевич, он со мной в одной комнате числится, на месте бывает крайне редко, постоянно в разъездах по предприятиям и я большей частью вынуждена сидеть одна. Всего и выйдешь-то на обед в столовую, на два этажа ниже в другом институте, да к начальству отнесёшь поступившие телеграммы и заберёшь у секретаря пару-тройку на передачу.
  
  Господи, я и читала, и вязала, и даже кроила и модели разрабатывала на работе, лишь бы время убить. Потом с девочками из АХО, хоз отдела, подружилась и с ребятами механиками. Время, то у одних то у других проводила, но долго не посидишь, их начальство косо смотрит, ходят тут лодыри, отвлекают.
  
  За три месяца этих мучений я извелась от ничегонеделания и тосковала по нормальной работе, как по счастью. Так вот в сравнении познаётся всё.
  Правда через месяц я остыла от обиды и по просьбе Сан Васильны прибегала вечерами часа на два-три помочь на своём телеграфе. Очень уж по девчонкам и настоящей работе скучала, а они по мне.
  
  Так я узнала, что Маришка следом за мной уволилась, сожрала её Валентина Гусева, всё-таки.
  Вот так и работала. А однажды на основной работе встретила Маришку. Надо же, обе в одном месте оказались. Правда она именно в этот большой институт устроилась, на коммутатор и была очень довольна работой. Обрадовались мы друг другу, как родные. Потом связь уже не теряли. В девяностых разбежались уже, в конце их, у неё бизнес свой нарисовался, занята по уши была, только осваивалась, а где-то с двухтысячного и звонить перестала.
  Жизнь это, вполне естественно.
  
  Между тем жизнь текла и новые события в личной жизни тоже случились. Под 8 марта, самая работа запарная на телеграфе в предпраздничные дни, я там была, девочкам на передаче помогала. Уже 22-00,телеграф закрылся для клиентов, а мы всё долбим передаём, как в дверь кто-то застучал. Пошли посмотреть, а это Саша, за мной пришёл. Пришлось закругляться и домой собираться.
  
  Идём домой, а он напряжённый какой-то чувствую, сказать что-то хочет, да не решается. Потом с духом собрался и говорит: "Там у нас гостья, Римма Михайловна приехала".
  Я не сразу врубилась, бабушка у меня Римма Александровна, а тут Римма Михайловна. А потом поняла, Римка, его первая девушка приехала. Вот такие дела значит.
  
  Пять лет прошло с их разлуки и её замужества, с чего бы это пожаловала? Иду размышляю, волнуюсь, готовлюсь к встрече с его прошлым. Не могу сказать, что приятно,но нужно принимать факты, как есть.
  
  Я вам расскажу, что ещё давно, в бытность работы на телеграфе в Серпухове, была у нас одна еврейка. Вот она нам и вдолбила:
  - Девки не будьте дурами, не поступайте, как русские бабы. Не бросайтесь на соперницу с кулаками, не выпихивайте взашей.
  
  Еврейская женщина всегда поступает мудро, она соперницу или любовницу мужа, приютит приветит, за стол усадит, угостит, беседу поведёт. А муж между тем посмотрит на свою жену умницу, да и скажет себе, и чего мне при такой жене не хватает, вон она какая у меня умница-разумница, хозяюшка, а в этой, чего я нашёл.
  
   Не знаю почему, но разговор этот тогда мне в душу запал и сейчас я шла и думала, а мне -то как поступить? Ведь одно дело теория, а на практике? Но уже то, что Саша встретить меня пришёл и о гостье сообщил, в его пользу говорит, значит тоже волнуется он, чего ж мне нагнетать?
  
  Пришли, дверь открываем и видим следующую картину. На одинокой табуреточке у дверей, сидит гостья, подле неё сумки с вещами, а перед ней две наши росомахи соловьями разливаются. Увидели меня, язычки спрятали, глазки растопырили, напряглись. Представления ждут.
  
  -Здравствуйте-говорю, и к своим-а что же вы гостью в дверях держите, да баснями кормите. Вон она явно по магазинам за покупками бегала, значит и поесть и попить хочет, а вы ей предложить не могли?
  
  У моих морды вытянулись, рты пораскрывались, дар речи потеряли. Они -то скандала с мордобоем ждали и клочков-по-заулочкам, а тут им на невнимание указывают.
  Раздевайся-говорю-Рим, проходи, поужинаем, чайку попьём.
  -Да я если только чайку....
  -Ну вот и отлично, проходи на кухню, я мигом.
  
  Нашим деваться некуда, они в комнату поплыли с надутыми губками.
  А потом всё-таки выплыли на кухню, любопытство сильнее обиды.
   Мы посидели, почаёвничали, поговорили. Время полночь, гостья домой, точнее к тётке засобиралась. А ехать на Сходненскую. Это от метро Тушино ещё на автобусе. Саша мол, проводит. Ага разбежались. Метро до часу работает, туда Саша успеет, а обратно утром?
  
  -Нет-говорю-не выдумывай. Время позднее, никуда я тебя не отпущу, у нас переночуешь.
  Попросила Сашу Иришку к нам перенести спящую, а сама ей в её комнате постелила:-Вот, отдыхай, а утром Саша тебя проводит, всё равно по пути ему, выедет пораньше и проводит.
  
  Устроила её и ушла в комнату, спать ложиться, пусть мол они поговорят, есть о чём. А у самой кошки на душе скребут, не спится, да и кто в такой ситуации спокоен будет. Сколько не храбрись, а как оно повернётся? Время долго тянется, минуты часами оборачиваются. Они сидят разговаривают.
  
  Она, как села к столу письменному, а Саша сбоку, так и сидят. А дверь открыта, чтобы никто ничего плохого не подумал. Вскоре Саша пришёл лёг, я делаю вид, что сплю, а потом не выдержала, встала, пошла курить. А он, стоит голову на подушку опустить, засыпает моментально.
  
  Покурила, в окно посмотрела, думаю всё. На седьмое, то есть на завтра, у нас на почте вечер запланирован. После закрытия, решили в отделе доставки погулять немного, праздник отметить. Я тоже, как полноправный член коллектива приглашена, а Саша должен наш магнитофон принести и усилители наладить.
  
   А Римма уезжать в Ижевск должна этим же вечером и просила его прийти на вокзал, проводить её. Вот я и думаю стою, что он сделает, как поступит. Всё-таки первая любовь. Отговаривать его нельзя, пусть сам решает. Ой, болит душа-то.
  
  Пошла в комнату, да попутно к ней заглянула. Она, как сидела, так и сидит. А время-то уже три утра.
  -Чего не ложишься-то, отдыхать нужно.
  Она ко мне повернулась и говорит:" ой, стыдно мне!"
  -Да, чего ж теперь стыдиться-то раньше думать надо было, когда ехала, а теперь поздно уже.
  
  Вижу, слёзы у неё в глазах, зашла, присела рядом и разговорила её. Так до самого утра до шести, когда уже ехать им пора, да и мне скоро тоже, и проговорили. О жизни, о семьях, о детях. Она сказала, что иначе меня себе представляла, а я вон какая.
  -Это какая же?-спросила я.
  -Уверенная и самостоятельная. Я говорит старше, а ты более к жизни подготовленная, чем я, оттого и уверенней.
  -Ой, говорю-что ты обо мне знаешь, о моей уверенности. И рукой махнула.
  
  Весь день, я как на жареных угольях провела. Отработала, на телеграф пришла, а сама так ничего и не знаю, придёт или не придёт Саша. Ничего никому не говорю, но на лице у меня тревога написана, все видят, что я не в себе,а когда дверь открылась и он вошёл с магнитофоном и пошёл всё налаживать, я в комнату отдыха убежала и разревелась. Прорвалось напряжение.
  
  Только вот посещение это ни для меня, ни для Саши даром не прошло. Чаще он стал к выпивке прикладываться и круче. С пьяным у нас никакой любви, это я с первого дня так поставила и вскоре получилось, что на любовь всё меньше времени приходиться стало. Больше поста, чем любви.
  
  Вот такое в жизни было. А с Риммой мы до сих пор дружны. Она к нам ездит, дочки её отдыхали. Одна сейчас в Подмосковье замуж вышла. Муж у неё, у Риммы умер недавно, сильно и долго болел, энцефалитный клещ, лет в 35 укусил и всё время до прошлого года на инвалидности жил. Так что теперь она к младшей частенько ездит и с нами видится заодно. Такие вот дела.
  
  Глава 25.
  
  
  За перипетиями с работой упустила события личной жизни зимы 1979 года. Так что немного возвращусь назад.
  Чем запомнился Новый 1979 год? Вернее сам Новогодний праздник. Встречали его мы вдвоём с Сашей.
  Иришка в деревне. Наши уехали в Тушино к Ирининым родителям, прихватив с собой Женю.
  Тем дали новую квартиру на Химкинском бульваре и Новый год совпал с новосельем.
  
  Так и получилось, что мы встречали праздник, как холостяки. Правда ненадолго заглянули к нам соседи, Зоя с Женей, поздравить с праздником, чуть -чуть поговорить. У них после смерти Владика, через два года дочка родилась, Катюша, так что Зоя духом воспряла. Нет не то чтобы горе забыла, оно не забывается, но смысл жизни вновь обрела, а это того стоит.
  
  
  И ещё он запомнился тем, что это был последний год суровой зимы, потом зимы все хлипкие, мокрые и тёплые пойдут, а эта -сорок в Новогоднюю ночь выдала. В новых районах Москвы, там где электроплиты стали ставить, взамен газовых, крупная авария в эту ночь случилась. Без отопления и света они остались. Кое-где неделю аварию устраняли, вот люди помучились. Переживали мы за них.
  
  В то время ещё так широко не оповещалось. О таких происшествиях, задним числом, либо через знакомых попавших в такую ситуацию узнавали, в общем по сарафанному радио. А у нас в квартире лёд на балконной двери висел слоем сантиметров пять, мы как раз осенью асфальт с балкона сбили и плитку положили, да не увидели, что между плитами дыра, с балкона под пол задувает, от этого и лёд на двери образовываться начал. Вот ведь как строили-то.
  
  
  На Старый- Новый год, мы были приглашены к дяде Юре, тоже на новоселье. Вот написала старый-новый год и смешно стало. Ведь это только нам понятное выражение. Это ж только у нас Новый год отмечают по новому и старому стилю. Любит гулять народ, дай только повод.
  
   Дядька много раз жильё в Москве менял, много адресов у него было, все и не упомнишь. Оно и понятно, министерским работникам легче было, это не простому человеку, годами в очереди стоять. Вот на очередную квартиру, на Парусный проезд мы и были приглашены. Оказалось в двух шагах от Ирининых родителей. Так вот судьба иногда распоряжается, большая Москва, а родня в одних районах оказывается.
  
  
  Нелишне рассказать, после смерти тёти Ирочки, мы с дядей Юрой виделись редко, пару раз у дедушки и всё, поэтому я очень этому приглашению удивилась.
  Вскоре после смерти тёти Ирочки, мать сказала, что он очень сильно эту смерть переживает и стал попивать, я и написала ему письмо.
  
  И ведь не грубое, не наглое, а очень душевное и человечное письмо написала, где и поддержать его попыталась и сказать, что тётя Ирочка была бы рада, если бы он себя не хоронил вместе с ней, а полной жизнью жил, что она его очень любила и хотела бы, чтобы он был счастлив.
  
   А некоторое время спустя, мать после очередной поездки к дяде Юре, я тогда с Иринкой маленькой по гостям не ездила, вернулась и выговорила мне по первое число, что дядя Юра знать меня хабалку не хочет, что я грубо влезла в его личную жизнь, что я сопля взялась его поучать и всё такое прочее.
  
   Не знаю почему, я тогда поверила, что дядя Юра так сказал. И ни разу спросить его не решалась об этом. Выглядел он хмурым и неприступным, я и не лезла с разговорами.
  А он между тем вскорости приболел, лечился в ведомственной больнице, рана на ноге, от старого ожога открылась. Вот там у него и случился роман с молоденькой медсестрой, а потом и жениться пришлось, ребёнка она от него ждала.
  
  Это как раз в то время случилось, когда я Женей беременная ходила. Женя мой в сентябре родился, а Миша, сын дяди Юры, а значит брат мой двоюродный, в апреле того же года, на полгода старше Жени выходит всего.
  
  
  Вот сейчас они нас и пригласили. Капу, жену его я уже у дедушки видела и Мишу тоже, но мельком, познакомиться толком не пришлось. Они приезжали на день, два не более и Капа всё время с Мишей, как с писаной торбой носилась, дышала на него и все необходимые ребёнку предметы, вплоть до горшка с собой возила.
  
  Она и Мише тогда с нашими ребятами общаться не дозволяла, вдруг инфекцию какую подцепит? Пунктик у неё такой был. Так что Женя с Павликом вдвоём всегда, а Мишу особицей держат.
  Бабушка Капу не любила, называла её наседкой и квочкой, а я никакого представления о ней составить себе не могла, кроме того, что видела, дядя Юра обращается с ней грубо, словно с прислугой, чего никогда не позволял себе с тётей Ирочкой и постоянно унижает, подчёркивая разницу в образовании и воспитании. Честно скажу, мне это было неприятно. Но я помалкивала.
  
  
  А теперь вот в гости к ним, вместе с матерью едем и мать по дороге нотацию мне читает, чтобы я ни в коем случае о прошлом с дядей Юрой разговоры не заводила, а то он мол, до сих пор на меня обижен.
  У меня и в голове таких мыслей не было, а она напоминает, с чего бы? Я этой мыслью даже не задалась, а надо бы было.
  Странно, но отчего -то Надя с Серёжей и Павликом в этот раз не приехали, хотя обычно, насколько я знаю, просто паслись у дяди Юры и дома, на старой квартире и на даче тоже.
  
  
  Против старой громадной, эта квартира такая же, как и наша, малогабаритная, так тогда везде строили, но Капа объясняет, что лучше поменьше, но отдельная, чем большая коммунальная. Видимо так и есть, хочется самой хозяйкой побыть. Там же и дядя Геня с женой на новоселье оказались. Так что компания собралась хорошая.
  
  Женя с Мишей быстро подружились и вместе играть затеялись . Миша хвалиться стал, что вот мол, какая у него железная дорога, а Женя ему отвечает, а у меня целых две таких, у меня и пассажирская и товарная. Миша тут же к отцу, я мол тоже две хочу, как у Жени. Ему пообещали.
  
  Мальчишки они и есть мальчишки. Зато вот роботом радиуправляемым похвалился, Женя в восторге был. Такого у нас не было, но был большущий пожарный катер, модель с отцом месяца два собирали и потом на пруду испытывали. В общем и Женя похвалился своим. Так и играли.
  
  
  А мы время хорошо провели, я родню редко видела и теперь рада была и песни снова послушать и шутки-прибаутки и умные разговоры. Мама потом у них ночевать осталась. А мы домой ехали, Саша очень доволен был, много говорил. Вот мол какие они у тебя весёлые и дружные, и праздники по другому справляют. Было с чем сравнить, дома то бесконечные свары, а тут дружественная обстановка. И главное мы себя непринуждённо, а не скованно чувствовали.
  
  
  Потом в феврале Капа у нас в гостях побывала, наших родных увидела, в шоке была. Такого, чтобы за каждым шагом твоим наблюдали, толком поговорить не дали и непрошенными в комнату бесцеремонно лезли, она нигде не видела и когда я её провожала, она искренне мне посочувствовала, как трудно жить в такой атмосфере, на что я ответила, что уже стерпелась видимо и стараюсь внимания не обращать.
  
  
  О своей жизни и о своём "странном" поведении Капа рассказала так, что дядя Юра в общем то не любит её, женился только ради сына, а она напротив любит его всем сердцем и как первого своего мужчину и как отца ребёнка. Оттого и пытается и ребёнка холить и ему жизнь полегче делать, быт обустраивать, но чем больше старается, тем он хуже становится.
  
  Сама Капа всего на пять лет старше меня, так что с дядей Юрой она видимо себя маленькой девочкой ощущает.Я ей сказала, что наверное она сразу себя очень приниженно повела, оттого он и распоясывается. Ты говорю пригрози ему, что уйдёшь вместе с сыном, глядишь он и опомнится. Но нет, характера ей видимо не хватало, так и продолжала любить и обожать Юрочку и Мишеньку и терпеть обиды.
  
   Миша, когда подрос также с матерью пренебрежительно обращаться себе позволял. Отцов пример перед глазами. А вот со мной он себя так никогда не вёл. Смешнее всего то, что он меня побаивался и до сих пор так осталось.
  
  Сестра, а разница в возрасте будь здоров, он меня всю жизнь за тётку взрослую считал. И вот что странно, если с Надеждой он может вполне, как и с матерью свысока и пренебрежительно говорить, то со мной нет. Может чувствует, что добрая-то я добрая, но хамства не потерплю.
  
  
  Из личной жизни уже сейчас и расскажу далее, потому что далее перейду опять к работе, недосуг будет. В мае у нас в квартирах затеяли от ДЭЗа капитальный ремонт дома.
  Когда дом строили, я уже говорила, много материалов разворовали и сейчас затеялись исправлять. Навезли паркет-доску, полы перестилать.
  
  Привезли обои, я как их увидела в ужас пришла и решила для своей и Иришкиной комнаты свои купить, а они на коридор и на свою комнату на строительные согласились. Ну это их дело, не моё. Я себе в комнату нежно голубенькие, в белёсых потёках, словно водопад и с редкими букетиками нежных полевых цветов, обои купила, а в Иришкину салатовые с кружевным белым узором. Невероятно красивые.
  
  Еще и бежевые такие же про запас купила, убрала, но потом они в другое место ушли. А строительные в коридор бежевые,, в их комнату сиреневые обои в полоску, как на матрасе. Конечно строителям такое клеить удобно, подгонки продольные полосы не требуют, но само помещение с ними смотрится, как казарма. Впрочем хозяин барин, сами захотели.
  
  
  Вот когда стали строители делать ремонт, тут все прорехи и обнаружились во всей красе. И дыры, и отсутствующие углы и разбитые плиты, всё как из рога изобилия попёрло. Они раствор кидают, чтобы дыру заделать, а он им на голову выпадает. По потолку, где нестыковка плит, банально доску заделали, она ходуном ходит и раствор обратно вылезает.
  
   И травмировались и покалечились, пока бригада другая не пришла, и как следует другой толстой доской щель не закрыла. Потому как штукатур, халтуру строителей устранить не может.
  А стену на кухне заделывать стали, кусок стены у соседей выпер. Снова пришлось специалистов вызывать. Вот такие неполадки изо всех щелей поползли. Во всех пятистах семидесяти пяти квартирах. Не дом, а сплошное недоразумение.
  
  
  Я всё время, пока ремонт шёл, с вечера обед большущую кастрюлю варила и второго тоже много готовила. Оставляла матери, чтобы она строителей кормила. Говорю, если мы их кормить будем, они нам и сделают хорошо. Так и вышло. Единственное, что тяп-ляп сделали, это плитку на кухне уложили.
  
   Но её не наша бригада клала, а другая, за три часа пришли и наляпали, а потом за три месяца всё по очереди на полу оказалось, а то что девочки маляры и парень паркетчик сделали, хорошо послужило.
  
  
  Но кухня это вообще отдельная песня. Стена над плитой и половина потолка ни побелкой, ни краской, ничем не покрывались, всё сползало. Там во время строительства протечка сильная была и стену и половину потолка покрыли каким-то составом, они его называли, но я запамятовала, чтобы первый слой лёг и скрыл огрехи.
  
  А вот когда его потревожили, всё сползать и сворачиваться начало. Вот помучились, пока справились. Но сделали, а как потом нам быть?
  А стены до половины покрасили ехидного цвета зелёной краской. Такой раньше и в больницах красить любили. Жуть получилась, а по этой жути голубую плитку выложили, где голубую, где сиреневатую, даже оттенок подобрать не удосужились. И лепили ее на коричневую половую краску.
  
   По четыре лепёшки краски, смешанной с цементом, на плитку и шлепком на стену. Естественно, что за три месяца плиткопад и случился.
  Но они начальству о проделанной работе отчитались, на момент сдачи всё держалось и ладно.
  
  
  В общем-то сделали по сути устранение кое-каких недоделок и косметический ремонт квартир, а обозвали всё это дело капитальным ремонтом. И что самое главное в документации указали, что произведена замена труб и всей сантехники, хотя на деле этих работ не проводилось. Так что денежки списывались и уворовывались и тогда, не менее успешно, чем теперь.
  
   А паркетную доску прямо на деревянный пол, не снимая его, только настелив сверху рубероид, уложили. В результате высота потолка была 2.50, стала 2,45 ещё ниже потолок опустился. 'Хорошая" жизнь у нас была.
  
  Глава 26. Снова неожиданные перемены.
  
  
  Помнится, какая-то провинциальная мечтательница собираясь когда-то жить в Москве, вернее представляя себе это, думала, что уж и по музеям и по театрам набегается, впечатлений нахватается. Угу, размечталась. Тут ведь так, либо шашечки, либо ехать. Хочешь наслаждаться, не заводи детей, хочешь семью не мечтай о впечатлениях. По другому никак.
  
   Поначалу -то оно вышло немного и на концертах и в театрах побывала и в музеи пару раз слазила, а потом дом-работа, работа-дом и изредка вылазки на природу, да прогулки по Москве. Парки, ВДНХ, Коломенское это пожалуйста, там с детьми погуляешь, а остальное .... Мечты....
  
   Да и муж в театрах ещё куда ни шло, а в музеях откровенно скучает и устаёт. Так что все впечатления о новинках культуры и прочего в телевизоре оставались и доставались. Благо тогда он ещё другим был познавательно-развлекательным, а не цинично-развращательным и дурящим людей среди бела дня.
  Но это так, лирика, отступление, а жизнь-то дальше бежит. Вот и я опять в конец марта заверну.
  
  
  За время работы в институте у меня и друзей много завелось,с некоторыми ещё долго отношения поддерживала, и событий много произошло. Дама -то я активная, общительная, спокойно на месте не сидящая. Вот и успела и там след по себе оставить немалый. Но близился конец моего пребывания в институте. Нет, не то, чтобы я бегунком стала,просто судьба задачки подбрасывала и резко разворачивала.
  
  
  В конце марта, в последних числах, после окончания очередного "трудового" дня, я вышла из института и направилась к переходу через улицу. По Варшавскому шоссе поток машин большой, а мне на трамвай на ту сторону нужно.
  Только к переходу подошла, жду сигнала нужного, машина какая-то резко передо мной тормозит. Я ещё про себя подумала, вот приспичило водителю прямо на переходе тормознуть, обходи его теперь и направилась, не глядя обходить, как вдруг услышала резкое и громкое "Гончарук !".
  
  
  Я так и подпрыгнула и на машину уставилась, голос явно оттуда. Дверца открылась из неё высунулась никто иная, как начальник по телеграфу нашего узла связи, Бондарева Нина Константиновна:
  -Давай, давай, Гончарук, не задерживай машину, садись, у меня дел полно.
  
  
  Ничего себе, заявочки, меня подвозить что ли будут? Но с начальством, хоть и с бывшим, а тем более таким властным особо не поспоришь. Села и машина сразу с места в карьер, а Нина Константиновна командует- по Варшавке прямо, на Криворожскую не сворачиваем, едем в Чертаново.
  
  
  Водителю что, дан приказ, вези. А она ко мне повернулась и говорит:- Ну что, не надоело дурака валять, на никчемушной работе прозябать, ежедневно в переполненном транспорте ездить? Не хочется снова к живой работе вернуться?
  -Нет-говорю, я на старое место не пойду, хватит.
  -А кто тебе старое предлагает? Думаешь не знаю, что Сашка на тебе ездила, да и до сих пор тебя пользует? Знаю, поверь и предлагаю тебе другое. То что давно тебе положено, идти начальником в пятьсот семидесятое, на телеграф.
  
  Работу ты знаешь, коллектив там небольшой, объём пока тоже небольшой, так что времени набраться опыта и уверенности в себе, до открытия нового помещения тебе хватит, а там переедете.
   Пока-то они в квартире,а там и у тебя хозяйство своё не меньше Сашкиного будет.
  
   Мы сейчас вот прямо туда и съездим. Оглядишься, а потом уволишься у себя и выйдешь туда. После я тебя домой подброшу, сильно не задержу.
  
  
  И так она это всё уверенно и твёрдо заявляет, будто согласие моё у неё уже в кармане лежит.
  -Тут ведь-говорит-и думать нечего. На работу не в потоке, а против потока ехать, не 40 минут, а две остановки. А в хорошую погодку и пешком прогуляться не грех. Вот тебе одна выгода, на дорогу много не тратить ни времени, ни денег.
  
  Второе работа в одну смену, ну если когда подменить кого захочешь, так это твоё дело. Времени на семью больше, это третье. Ну и работа интересная, самая твоя, а ведь это самое основное, у нас же жизнь в большинстве на работе проходит. А ещё и зарплата 160 плюс квартальная, поди для семьи плохо? Ну, убедила я тебя?
  
  
  -Оно конечно, вроде бы всё верно, но как я здесь-то объясню? Не успела прийти уже лыжи вострю, не по человечески это.
  -Э нет, всё по человечески, рыба ищет где глубже, а человек-где лучше. А я тебя знаю, тут тебе лучше будет. И начальник, если он нормальный человек, тебя поймёт.
  
  
  В общем доехали до отделения связи, с начальником почты познакомились, немного пообщались, она сразу сказала, что за мою кандидатуру.
   Вроде бы ни о чём особенном не говорили, а она согласна. Чудеса. Зашли и на телеграф, Нина Константиновна девочкам, что там были, сказала: Вот знакомьтесь, это ваш новый начальник будет, смотрите работник опытный, не то что Ларка, у неё не разбалуетесь.
  
  
  Я улыбнулась девочкам, надеюсь сработаемся, говорю. Дома Саше вечером сообщаю о предложении, а он двумя руками за, там то я на весь день замкнута, что у меня и как он не знает, ревновал немного, а тут снова на глазах. В любой час зайти и увидеть можно.
  
  
  На следующий день сижу, как на угольях на работе. Иван Сергеевич на месте в этот день был, отчёт по своей работе составлял. Смотрит на меня, говорит:-Ну, выкладывай, что стряслось у тебя. Вижу, мучаешься, сказать что-то хочешь, да не можешь.
  
  
  Я с духом собралась и выпалила всё, про нашу вчерашнюю встречу.
  Он на меня внимательно посмотрел и говорит:- Ты мне одно, только честно скажи. Самой тебе лучше будет от этого? Я киваю головой, а он смеётся- Тогда чего ты испугалась, пиши заявление, пойду подпишу, без отработки отпущу. Я же вижу, не для тебя наша работа, вянешь ты здесь.
  
  
  Ой, стыдно сказать, но я от чувств просто расцеловала его в обе щеки. С бегунком, что он принёс, за пять минут управилась, везде же друзья, да и не брала я ничего нигде казённого.
   Так что вечером, без проблем я уже свободная и с трудовой на руках покинула институт.
  На следующий день с утра в узел, в кадры и путёвка в жизнь на новую должность получена.
  
  
  Как всегда с большим волнением я на новую работу собиралась, ночью всё снилось, что не справляюсь, забыла всё, что и как нужно делать, бумаги нужные не найду, места, где устроиться для меня нет и прочее такое.
  
  Нужно признаться, у меня всю жизнь такой мандраж внутри. С виду герой, а внутри всё, как телячий хвост дрожит.
  Как примут, как посмотрят, что сказать, как себя вести? Вот ведь коммуникабельная, лёгкая в общении, а всю жизнь боюсь.
  
  
  Оделась в первый день строго, тщательно. Причесалась тоже аккуратно, как никак, товар лицом показывать и поехала.
  Нина Владимировна встретила радостно, мол вот как ты быстро дела свои справила, значит рвёшься в работу, а это уже хорошо.
  
  Пошли мы с ней в телеграфный отдел, дела принимать. Там марочный аванс принять нужно, документы строгой отчётности, квитанционные книги и прочее. Стали этим заниматься, а в авансе денег не хватает и порядочной суммы.
   Аванс на 500 рублей, а там почти половины нет. Вот это номер.
  
  Нина Владимировна сказала, сейчас разберёмся, ушла к себе. Через некоторое время вернулась, говорит, сейчас она подъедет, всё привезёт, заодно и печати от сейфа и от телеграфа.
  Оказалось бывшая начальник деньги позаимствовала, но её быстро убедили, что кончится это плохо может.
  В общем с девочками познакомилась, документы просмотрела, график выверила, всё ли в порядке, все ли на месте и к работе приступила.
  
  
  Телеграфистов трое Люба, Галочка и Мирубан, но мы её Мариной по её просьбе зовём. Сама она крымская татарочка, приехала из Казахстана. Я тогда ещё ничего ни о судьбе крымских татар, ни о депортации их не знала, нигде же об этом не писалось, не говорилось.
  
  Мирубан суровая девушка, хоть и молодая. Очень строгая, всё время в платочке ходит. Общается с девочками мало, работу выполняет отлично но и только, сама по себе. Замкнутая, знать бы тогда отчего, может отношения лучше бы наладились, но видимо боялась она говорить о чём-либо, не доверяла никому. А девочки тоже не понимали этого и сторонились её, как прокажённой.
  
  
  Люба, девушка из Липецка, в Москве по лимиту. Девочка недалёкого ума, но больших амбиций, малограмотная, хотя мама учитель словесник, по её словам, а дочь с грубыми ошибками пишет, я ей потом скажу, что она маму свою просто позорит. У Любы на уме только тряпки дорогие, да надежда москвича найти, замуж выйти удачно.
  
  Галочка, женщина очень грамотная, тридцати с небольшим лет, имеющая двух замечательных сыновей. По образованию инженер-конструктор, а по жизни, мастер на все руки.
  
   Детей рано родила, по воинским частям по городам и весям с мужем скиталась, отсюда и невозможность работать по профессии, вот и осваивала везде то, что было. И библиотекарем и завклубом и вот теперь телеграфистом работала. Женщина доброжелательная тихая, улыбчивая. И мальчишки у неё просто замечательные.
  
  Доставщики в основе своей молодые, хорошо образованные женщины, тоже в силу детского вопроса вынужденные быть домработницами, а по совместительству и для стажа работать на доставке телеграмм. Большинство из них и живут в этом же доме или в домах рядом.
  
   Света мама двоих детей, преподаватель, но муж преподаёт музыку в Гнесинке, а Света, жертвуя собой печётся о доме и двух сыновьях, которые дались ей с большим трудом. У Светы больное сердце и обоих рожала в барокамере в институте акушерства и гинекологии.
  
   Женя чертёжница, но тоже из-за двоих детей вынужденная оставить основную профессию.
  Люся инвалид по труду, работала на пеницилиновом заводе, мастером в цеху, да заработала себе инвалидность и дочку больную родила, слабенькую. Теперь для неё живёт, муж ушёл, а она вдвоём со старенькой мамой дочку поднимает.
  
  Лариса, бывшая медсестра операционная, теперь тоже домохозяйка при трех детях.
   Надежда Викторовна, раньше обходчик в метрополитене, старшая по смене,теперь с тремя детьми дома.
  
  Надя бывший врач, тоже сидит с ребёнком инвалидом без мужа, но имеет сожителя таджика, работающего на стройке по лимиту и вроде бы содержащего её семью.
   Таня, бывший прораб, а сейчас няня в детском саду и доставщик телеграмм. Таня тоже по лимиту в Москве, живёт в семейном общежитии, замужем за азербайджанцем, крохотная дочка Лейла и потребовала от матери жертвы профессией.
  
   В садик можно было устроить только пойдя туда работать. Сама Танюшка из Костромы, моя ровесница. Замуж вышла поздно, пока выучилась и работать начала, а в Москве и замуж вышла.
  Вот такой у меня коллектив. Девчонки все дружные, хорошие, мы с ними тесно сплотимся.
  
  
  Ко мне они сначала отнесутся настороженно, но в этом не моя вина, а дурной пример прежнего начальника. Как говорят девчонка из ранних, но непутёвых, не на своём месте оказалась. Чья-то любовница, устроенная по протекции, работать не любила, больше прогуливала, благо отделение на отшибе и в него проверки редко заглядывали.
  
   Она говорят только и бывала на работе в дни проверок, о которых её кто-то извещал, да ещё приходила отчёт месячный написать, да табель на зарплату составить.
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 27. Работа в новом коллективе.
  
  Вот все и думали, что я из таких же. А в процессе работы, поняли уже, что я трудяга. Особенно сблизились мы под майские праздники, когда телеграмм было очень много, а девчонки не справлялись и я пошла им помогать, взяв себе один участок. А пошла и пропала с последней телеграммой.
  
  Я в лифт вошла, мне на 15 этаж нужно было, кнопку нажала, лифт погудел и замер и свет погас. И просидела я в нём целых три часа.
  Меня уже все бегали искали, в том числе и муж, а я сообщить не могла, связь неисправна в лифте, вот и смотрела в щёлочку, когда кто-нибудь объявится.
  
  Пока объявились, пока лифтёрам сообщили, а там мотор сгорел, аварийку ждать пришлось, со мной через двери разговаривали, успокаивали, полпочты сбежалось, переживали.
  
   А у меня приступ страха начался. Хоть и большой лифт, грузовой, но жутко и кажется, что воздуха не хватает. Но это наверное приступ клаустрофобии. Лифт на 15 см выше уровня пола стоит, а открыть можно только наверху, на 16 этаже.
  
   Потом меня аварийка тянула вручную, а когда открыли двери, я на руки мужу выпала. До сих пор это с ужасом вспоминаю. Вниз на лифте ехать отказалась, пешком шла.
  
  У нас ещё в пятьсот двадцать пятом отделении, доставщица телеграмм в лифте пострадала, когда спускалась, трос лопнул и лифт на уловители сел, а это жёстко и она обе ноги сломала. Хоть и не с высоты, быстро поймался, но резкое торможение к такому приводит, поэтому и нужно срочно на пол в таких случаях падать, а мы этого не знаем.
  
   Вот я и боялась, что до кучи во втором лифте трос лопнет.
  Так началась моя работа в 570 отделении связи, на три с небольшим года, но тогда я об этом ещё не знала.
  
  Год этот был для меня необычен тем, что отпуска летнего у меня не было, ввиду того, что я же прерывала работу в узле связи и отсчёт пошёл по новой. Так что проблем с отпусками у моих девочек не возникло. Мне нужно было их подменять.
  
  
  Работа быстро вошла в свою колею и отношения сложились хорошие. По правилам заведённым в связи, ежемесячно нужно было кого-то частично лишать премии за допущенный брак. Если этого не сделать, то проверка узла непременно выявляла массу нарушений.
  
  Тут уже придирались к каждой закорючке, поэтому, объяснив ситуацию девочкам я предложила обозначать брак по очереди, чтобы никого не обижать и не лишать всех премиальных. Они поняв суть, согласились и я указывала пару другую нарушений и лишала премии на 15-20 %, то есть на возможный минимум.
  
   Не знаю, какие цели преследовались этим указанием,вряд ли экономией средств заработной платы, но правила, есть правила и я пыталась обойтись малой кровью. Себя в общем списке тоже не обходила. Иначе было бы нечестно
  Вот так не только в поощрениях, но и в наказаниях у нас везде была обычная показуха, иначе хозяйство работать не умело.
  
  
  В остальном у нас сложились дружеские отношения, без субординации, всё и все равны. В маленьком коллективе это много проще приживается. И называть себя я просила без отчества, просто Верой, по опыту знала, трудно Евгеньевна выговаривается.
  
  
  Были у нас и постоянные и не всегда приятные посетители. Так по старой привычке приходил к нам милиционер, дружок прежней начальницы. Был он хорош собой, виден, как впрочем все азербайджанцы, но нагл и распущен сверх меры.
  Азимов, а вот имя стёрлось из памяти, да и неважно оно, важен факт стычки с ним.
  
  
  Первый раз, когда он пришёл я была поражена, как бесцеремонно, ногой, открыл он наш барьер, я в это время стояла у окна, поливала цветы, прошествовал по комнате и водрузился на моё рабочее место.
  
  
  Нога на ногу, небрежно покачивая мыском сапога, он протянул:
   -О, у нас новенькие? Знакомится будем, красавица?
  Я отставила кувшин, посмотрела на него и попросила:
  -Пожалуйста, пройдите по ту сторону барьера. Вам не место в служебном помещении.
  -О, это что-то новенькое, дамочка строптивая?
  -Во-первых не дамочка, во-вторых вы заняли моё рабочее место, в третьих, если я приду в отделение милиции и стану там нагло расхаживать по кабинетам, меня поприветствуют?
  
  
  Он окинул меня слащаво-приторным скользким взглядом и произнёс:
  -Не только поприветствуют...
  -Ну, так выйдите за барьер, пожалуйста.
  Нехотя он поднялся и пошёл к выходу, пробурчав:- Ничего, объездим, не таких укрощали.
  И ушёл, хлопнув дверью.
  
   Люба повернулась ко мне:-Ой, Вер, зря ты так, он мстительный.
  -Я не боюсь, я ничего не нарушала, а вот он нарушил. Прошу не поощрять такие его выходки. Место посторонних за барьером, это дома можно сажать гостя на любое место, а здесь учреждение.
  
  
  Надя, наш доставщик сказала, он и мне прохода не даёт, я ведь по лимиту здесь работала, потом жильё получила, так он мне постоянно грозит, за Сашку моего цепляет. Саша это её сожитель, таджик.
  Я поняла, что этот парень просто привык чувствовать себя хозяином жизни и придётся с ним побороться
  -Ничего, девочки, окоротим, он и сам наверняка лимитчик, не бойтесь, охладим мужика.
  
  
  Вновь он пришёл через три дня, видимо была его смена дежурить по мужскому общежитию, рядом с нашим домом. На сей раз, войдя, он тормознул перед барьером:
  -Ну что хозяйка, позволишь войти?
  -Нет-ответила я-, за барьером пожалуйста, там общая территория, а сюда нет.
  -А если ослушаюсь?
  -Докладную твоему начальству накатаю, что ты не на точке дежуришь, а на почте ошиваешься. Посмотрим понравится ли ему?
  -А мы с норовом!
  -Да, уж, не без него.
  -И откуда ты такая вылупилась?
  -Оттуда, где таких как ты не производят.
  -Девочка, да я пальцами щёлкну и ты из Москвы вылетишь.
  -Смотри сам не упорхни, я то москвичка, а ты?
  -Так ты не по лимиту?
  -Нет, поэтому меня пугать твоими страшилками бесполезно.
  -Ну, так я тебя куплю.
  -Не родился ещё тот, кто купить меня сможет, денег не хватит.
  
  
  Он разъярился, сунул руку за пазуху, вытащил пачку денег, можно сказать котлету, и швырнул через барьер на пол:
  -Вот, тебе должно хватить и ты мне ноги лизать будешь.
  Я спокойно протянула ему ключик и сказала:
  -Вот ключ от туалета, там совок и веник, возьми и подмети свой мусор, здесь за тобой убирать не нанимались.
  
  
  После этого я проследовала мимо него на кухню, покурить.
  Деньги он собирал руками, ползая по полу и страшно матерясь при этом.
  Девчонки жались по углам, ожидая, что будет дальше.
  Когда он поднял последнюю бумажку, я сказала ему, усмехаясь:
  -Как кстати, можно сказать всю грязь с пола подтёр, молодец. И больше здесь не появляйся, ни с деньгами, ни без. Здесь тебе не бордель и девочек не снимешь. Если кого-то станешь преследовать, пожалеешь. У меня есть связи в МВД, тогда вообще из Москвы вылетишь. Не дай Бог, девочки мне пожалуются.
  
  
  Я конечно блефовала, не было у меня никого нигде, но он поверил. Видимо все наглецы, по сути своей трусы, так что я ничего не теряла. А он не только больше не приходил и никого из наших девочек не задирал, но в скором времени перевёлся в другой район. Видимо всерьёз испугался. А девчонки после этого зауважали меня.
  
  
  Были и другие ребята, постоянно приходившие. Один явно влюблённый в Любу, мальчик из общежития, но она на него и не смотрела. А потом, забегу вперёд, через четыре года, вышла всё-таки за него замуж.
  Он в вечернем учился, помимо работы на Зиле. Общежитие было их. Потом его и в должности повысили и жильё своё дали, оттого он и стал ей интересен. Так что мечта её сбылась, пусть не за москвича замуж вышла, но в Москве жить стала не по лимиту, а по закону.
  
  
  В июне начались отпуска и первой поехала домой Люба, следом должна была идти в отпуск Галочка, а в августе Мирубан. Так что всё лето мне предстояло работать в смене. Ну к этому мне не привыкать было.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 28 Дела домашние. Новые инициативы.
  
  
  Только дома не всё было в порядке. Саша всё больше и чаще напивался и всё круче. Как раз в один из своих загулов, он пострадал в метро. На выезде из подземного туннеля, балка обвалилась, прямо на вагоны утреннего поезда, на перегоне между Коломенской и Автозаводской. Поговаривали, что это один из первых терактов был.
  
   Их тогда несколько, в преддверии Олимпиады случилось, но о них умалчивали, урны на платформах взрывались, по СМИ
   давали сведения искажённые и заниженные. Движение на ветке закрыли, а по улице пустили автобусы. По сарафанному радио доходили вести.
  
  Видимо авария крепкая была, хоть и скрывали, а до следующего дня устраняли, не просто так. Утром он раньше этой аварии ехал, проскочил. А вечером пьяненький возвращаясь, решил не идти на наземный транспорт, в него высаживали уже на Каширской, а пойти по туннелю до Автозаводской пешком.
   Да что в пьяную голову не втемяшится.
  
  И пошёл, счастье, что ветка обесточена была. В общем в полной темноте, на заплетающихся ногах, он так приложился об рельс, что домой вместо обычных семи часов, не пришёл, а можно сказать приполз в половине одиннадцатого.
  
  Я как его увидела, обмерла, а бабы наши запричитали. У него губа раздулась дальше носа, двух зубов передних нет, говорить не может, мычит и объяснить, что произошло и откуда он такой явился тоже не может.
  Упал на кровать и вырубился, а мне пришлось носится с примочками, свинцовой водой мочить бинты и прикладывать к губе. Он спит и в ус не дует, а жена прыгает вокруг. Ох и разозлилась я.
  
   Но опухоль за ночь почти полностью спала. Очнулся он и рассказал, что произошло, а потом в карман полез и два зуба вынимает. Он их в темноте, когда об рельс шарахнулся, нашёл, подобрал и в нагрудный кармашек рубашки сунул. Не иначе как надеялся на место приладить, зубы то вставные были, свои он рано, почти все в армии потерял.
  
  Вот тут у меня смех до колик, до слёз был. Можно сказать истерический. Мне на работу собираться, а я от смеха не могу разогнуться, даже брехаться с ним неохота.
  Так и ушла на работу не поговорив, думаю ладно, вечером устрою тебе разборки. А он тоже на работу уехал, а вечером винился, клялся, божился, как всегда, что больше так напиваться не будет.
  
  
  Но всё чаще повторял, пил-то он спирт. Доверили козлу огород стеречь. Начальник его главным по раздаче спирта для промывки деталей поставил, вот он и промывал....
  Начальник его любил, он ведь, Сашка-то, толковый был, с головой, даже рацпредложения были у него по работе. Он придумывал, а начальник документально за него оформлял и патент выправляли, а моего премировали. Ему бы учиться дальше и начальник на этом настаивал, а он пить начал, не до ученья.
  Вот и прошло всё зря.
  
  
   А ведь такие надежды подавал,вполне мог бы вровень со мной стоять, а не завидовать потом моей карьере. Хотя чему уж там завидовать, работа не из лёгких и на износ. А вот подишь ты, семейная черта прорезалась, на фоне пьянки. И дома конечно это покоя не прибавляло, а наоборот создавало напряжение и не вполне здоровую атмосферу, что кумушкам нашим бальзам на душу. Чем хуже у нас, тем лучше им получается.
  
  А то, что на детях это плохо отражается, на моральном климате, их не тревожит. Бывают же такие люди, коль у самих не слава богу, то бедам других вдвойне радуются. Я такого никогда не понимала и не принимала, оттого наверное все более и более отдалялись мы друг от друга с его родными. А разбежаться некуда, так что скрипи зубами и терпи, выхода нет.
  
  На работе тем временем ремонт затеяли. Летом работы много меньше и узел решил отремонтировать наши помещения. Прислали материалы, краску, бумагу и прочее. Мы как посмотрели, страсть господня, это же ужас что будет.
  Кухню в такой же зелёный цвет, как у нас дома красить решили, а это страшно непередаваемо.
  
  Дедок-ремонтник лет под семьдесят приехал. Походил, фронт работ осмотрел, мазнул пару раз кистью по стене и обедать наладился. Посмотрели мы на это безобразие, а были вдвоём с Галочкой и решили, что нам это не подходит.
  Он за дверь, а мы в кухню. Взяли краски, посмотрели и смешали зелёную эту с белой и чуть-чуть синей влили. Тем более я знаю, что при высыхании краска вдвое темнеет, значит с расчетом разбавляли.
  
   Получился цвет бирюзы светлой, изумительный. Мы вдвоём с ней за час всё и покрасили. Красотища, но пустовато, чего-то не достаёт. А краска быстро сохнущая, за час высыхает. Галочка говорит, цветочков бы. Я подхватила, сейчас будет.
  
  Взяла лист картона, сделала на нём шаблон ромашки, вырезали. Отлично. Покопались в его хозяйстве, разыскали и красную и белую и жёлтую краски. Вот по шаблону и нарисовали ромашки, расположив их редко, красные чередуя с белыми и жёлтым серединки заполняя. Получилось,как в сказке.
  
  У нас уже всё высохло давно, мы работаем, а дед вползает только с обеда, часа в четыре. Вошёл в кухню и рот раскрыл, а мы ему смеёмся, гуляй дед, работу справил уже.
  
  
  Всем девчонкам настолько наша работа понравилась, что Света с Женей сказав, мы сейчас, домой побежали. Женя принесла шторы для кухни, красивые, под тон стен, а Света притащила вазу с цветами искуственными, кашпо, на стену вешать и посуду чайную. Мы теперь здесь чаёвничать будем, говорит.
  
  
  Назавтра дед задумал аппаратную, прямо поверх старых обоев краской красить. Мы ему говорим, ты что, с ума съехал, покрасишь и обои опадут, мартышкин труд получится. Нет уж, ты иди на почте ремонтируй, а мы сами с усами, без тебя справимся.
  
  
  А я рассказывала, что обои бежевые про запас покупала, вот их на телеграф и принесла, а Галочка из дома белые в мелкий цветочек обои для коридора притащила. Коридорчик у нас маленький, полтора метра на метр и отросточек метра полтора длиной, проход на кухню, так что двух кусков, что у неё от ремонта оставались, за глаза хватило.
  
  В субботу, телеграф закрыли на технический перерыв. Кому нужно в пятьсот двадцать пятое доедут, а нам ремонт сделать необходимо. И дружно, все вместе в один день справились: и комнату, она девятнадцатиметровая и коридорчик поклеили.
   Красотища стала.
  
   В понедельник я цветов ещё из дома притащила и Галочка тоже. Стало у нас на телеграфе уютно по домашнему. А Галочка и тюль принесла и Света карниз струну. Муж её пришёл, приладил.
  В общем так обустроились, любо-дорого смотреть. Почта вся на экскурсию к нам явилась и Нина Владимировна говорит, всё девчата, гоним в шею деда, тоже всё сами сделаем.
  
   Вот ведь, дурной пример заразителен. А что, ведь на работе больше времени проводим, чем дома, так отчего не обустроить всё, чтобы душа пела?
  И только отдел доставки дед ремонтировал, они не сговорились.
  
  Почтальоны заявили, мы здесь не сидим, нам всё равно, а двум операторам всё потянуть, они женщины в возрасте, тяжело. Так что в отделе доставки казёнщиной всё отдавало, а у нас, по домашнему стало. И главное, что интересно, стали мы друг с другом бережнее и ближе общаться, вот как будто одна семья, душой на работе отдыхали. А это так много значит в нашей жизни.
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 29 Глупые поступки.
  
  В то время, как на работе я расту и в опыте и в уважении товарищей, дома становится всё мрачнее. В глазах своих родственниц я по-прежнему ничего не значащее существо, долженствующее бессловестно воспринимать все выверты, в противном случае скандалы и угрозы.
  
   С Сашей теперь говорить почти невозможно,он всё чаще встаёт в позу обиженного и обделённого, а вдобавок, яд который капают ему в малых дозах, постоянно напоминая, что я вышла замуж не за него, а за Москву, постепенно всё глубже укладывается в его голове. Начинаются беспричинные приступы ревности.
  
  И хотя я всё чаще пытаюсь избегать близости, по той же причине, его нетрезвости, ему кажется, что причина другая-у меня кто-то появился. Разубедить в этом можно только одним способом, а я не могу, мне противно думать даже о близости с нетрезвым человеком.
  
  
  Я пытаюсь хоть как-то достучаться до него. Но чаще всего мы молчим и только при сыне делаем вид, что у нас всё в порядке. Я пишу ему целые письма и аккуратно подсовываю ночью в карман пиджака, с тем, чтобы он по дороге на работу, прочёл моё обращение. Хоть так однобоко, но поговорить.
  
   Но наивная, я не учитываю того, что бдительные глаза всё время следят за мной.
   И практически сразу, после того, как я истомлённая работой, мыслями, домашними делами, засыпаю, чужие руки столь же аккуратно вынимают мои писульки и штудируют их, а потом идёт обсуждение прочитанного и разрабатываются Наполеоновские планы.
  
   После штудирования записки кладутся на место, а иногда, если они сочтут, что ему об этом знать не нужно, складируются у них. Я ведь в их комнату не захожу и ничего там не трогаю, даже в их отсутствие, а вот у меня ежедневный обыск в вещах производится непременно.
  
   И таким образом они находят Сашины ответы, когда он отвечает на мои записки и оставляет их для меня, а я прочтя, не выбрасываю их, а складываю в шкатулочку.
   Потом в выходные, которые мы проводим в прогулках с ребёнком, мы имеем возможность обсудить то, о чём писали.
  
  Таким образом я и узнаю однажды, что не все мои писульки до него доходят и тайное становится явным, но как ни странно его это теперь не возмущает. Пропасть становится всё шире и нужно, что-то делать.
  Скрепя сердце, я иду на близость с ним, заканчивается всё очень печально, надышавшись перегара,я лечу в туалет, где меня выворачивает наизнанку.
  
   А он решает, что это моё отвращение к нему самому и всё становится ещё хуже. А потом задержка и я решаю, что я видимо беременна. Я пришла в ужас, он был нетрезв, если оставлять ребёнка, кто родится?
  
  Неделю ходила сама не своя, записок ему не писала, говорить не с кем, признаться кому-то в своих проблемах стыдно. Как часто мы скрываем от окружающих грехи своих близких, тут и стыд, словно это ты делаешь что-то непристойное и боль обиды и много ещё чего наслаивается.
  
  Ты ещё помнишь человека другим и всё не можешь поверить и признаться себе, что это не тот за кого ты выходила замуж. Эту ошибку к несчастью допускают все жёны пьющих мужей и когда всё вскрывается, их поведение видно окружающим, все начинают винить именно жён. Вот такой замкнутый круг.
  
  
  В общем я решила не тянуть и избавится от беременности. С просьбой помочь, обратилась к знакомой, у меня их было много, которая достала мне в аптеке два лекарства, таблеточки, помогающие на ранних сроках. Нужно было выбрать какое-то одно из них, а я решила выпить оба. Дура конечно, но все мы иногда поступаем нелогично.
  
  
  В пятницу вечером, после работы, я тайком выпила обе пачки препаратов. Там по 10 крохотных таблеточек, вот поэтому я наверное и решила, что один препарат не поможет, оттого и хлебнула все.
  
  
  Утром Саша уехал рано, ему нужно было от работы в совхоз на поля ехать,так что я рассчитала, что за выходные всё будет нормально. Нина с Мишкой и Женей, накануне вечером уехали в Красногорск, на дачу к детям.
  Дома только мы с матерью оставались.
  
   Проснулась я от сильных болей в животе, вскочила и тут же чуть не упала от головокружения. Я лежала в луже крови и всё постельное бельё было ею пропитано. Сгребла бельё и поползла полусогнутая в ванную, оставляя за собой след из кровавых пятен.
  
  
  Возле ванной голова снова резко закружилась и я упала, теряя сознание. Очнулась оттого, что рядом со мной кто-то кричит и рыдает. Это свекровь. Она кажется поняла, что я натворила и захотела вызвать скорую, но я ей сказала, если вызовешь, я уйду, а ты оправдывайся, зачем вызывала. Хотя куда бы я ушла в таком-то состоянии?
  
  
  В общем кое-как добралась до ванной, привела себя в порядок, замочила бельё холодной водой и поползла в кухню, делать себе горячий чай с вином,чтобы кровь хоть как-то восполнять.
  Два дня отлёживалась, кровотечение пока не останавливалось, но и не заливало очень сильно. Так что я надеялась, что всё обошлось.
  
  Главное не знаю до сих пор, была это беременность или просто задержка, но около полутора лет после этого случая, вообще не беременела. Видимо всё-таки что-то нарушила в организме. Мать только Саше об этом рассказала, когда он вернулся. Странно,но дочери говорить испугалась. А он тоже перепугался до ужаса и какое-то время, примерно с месяца четыре, к спиртному не притрагивался. Только на праздник выпил на Новогодний уже.
  
  
  В понедельник бледная, краше в гроб кладут, пришла на работу, точнее приползла. Боли не прекращались.
  Кое-как смену отработала, нужно домой идти, а у меня сил нет. Вот тут Лариса, наша доставщица-медсестра, что-то сообразила. Побежала домой и принесла баночку с чем-то. Вот, говорит, давай сейчас ложку прими и дома на ночь тоже, а утром и завтра весь день и последующие дни по три раза будешь есть это.
  
  
  Я спросила, что это? Она говорит алоэ протёртое через мясорубку, с аскорбинкой и крапивой. Пей не бойся, кровь восстановишь.
  И точно, помогло мне её средство очень хорошо. Я и порозовела и всё прекратилось и в себя быстро приходить стала. Более никогда в жизни я на такие сомнительные вещи не шла. Враз выучилась.
  
  
  И с мужем всё наладилось, видимо так его этот мой поступок тряханул, испугался, что мог меня потерять. Стал словно бы прежним, внимательным, заботливым, любящим. Ну и я тут же откликнулась тоже добром и лаской. Ведь поверила тогда, что всё, больше такое не повторится и жизнь моя наладится.
  
  
  Иришка из деревни вернулась, мы каждые выходные стали вместе, вчетвером по Москве ездить,то в Кремлёвский музей, то в Коломенское,то на ВДНХ, в общем и детям и нам полное удовольствие. И уколы наших кумушек, их мелкие придирки, словно мимо пролетают,хорошо нам вместе и всё тут.
  
  
  Вот Саша и начал просить, давай родим ещё ребёнка, вдруг девочка будет. Ага, родим, а я не залетаю.
  Может психологическое, может физиологическое, но ничего не получается. И он нервничает, а потом где-то вычитал, что если сильно хотеть, то всё наоборот получается, нам мол нужно перестать на этом циклиться и всё получится. Так и поступили.
  
  
  Иришка в это время очень фотографией заинтересовалась. Саша с получки купил ФЭД с зеркалкой, решил дочку фотографии обучать, ЛОМО то наш маленький, не подходящий для этого был, а он решил её по всем правилам учить. И стали они много времени вместе проводить, я счастлива, дело у него есть, не до питья, опять интерес в нём проснулся.
  
  
  Уж сколько они всего нафотографировали, и в лес белок щёлкать ходили и просто природу и нас всех, а потом вдвоём проявляли, закрепляли печатали..
  Ванную комнату под фотолабораторию приспособили. Женьке посмотреть хочется, пустят его, он повертится там, да быстро заскучает, обратно бежит.
  
  А Иришка часами сидеть готова, не оторвёшь.
  В общем снова полной жизнью живём, дружной семьёй, в записочках надобность отпала, детей вечером спать уложили и вдоль дома погулять, дела свои обсудить и снова домой.
  
  
  Так вот один раз идём в сторону Универсама, до конца своего дома, а там свернём и по другой стороне обратно,как всегда ходили. Да не так в этот раз вышло.
  
   Идём тихонько, беседуем и вдруг впереди истошный детский крик. А на меня плач, или крик детский о помощи, как красная тряпка на быка, действуют. Сорвалась я и на крик побежала, а Саша за мной.
  
  Между кинотеатром Ашхабад и Универсамом, у нас дубовая аллея проходит и крик оттуда. Мы подбежали, а там трое парней избивают старого мужчину и мальчик с ними рядом, криком заходится, его отшвырнули, как котёнка, а он на помощь зовёт.
  
   Я как Мегера ворвалась в этот клубок, деда отбивать, а тут и Саша подоспел, расшвырял их и милицией пригрозил. Так конечно, если бы я одна была, накостыляли бы и мне, но я же не рассуждала,а это инстинкт какой-то сработал.
  
  Помогли мы и деду и малышу до дома добраться.
   Я его несла на руках и успокаивала, а .Саша деда поддерживал. Они с внуком из гостей возвращались, с дня рождения сына, конечно дедуля немного выпил, но не пьян, а эти в дубках, мы его ещё рестораном Дубки, зовём, там вся алкашня пасётся, они там пили. Чем уж им дед не глянулся, но они на них накинулись, не посмотрели, что малыш рядом. Вот так мы прогулялись.
  
  
  А Сашей я гордилась, я в начале думала про него, что он не рыба, не мясо, тихоня. Пока однажды в автобусе, мы с прогулки с Женей и Сашей возвращались, пьяный не стал к девушке приставать. Мужиков в автобусе полно, Саша на руках с Женей у окна сидел, а хоть бы один поднялся, за девушку вступиться.
  
  А Саша мне Женьку суёт, просит выпустить его и сына подержать. Пошёл, образумил мужика, автобус остановил и выпроводил его вон.
  Водитель даже в микрофон его поблагодарил, а мужики застеснялись. Саша спокойно подошёл, Женьку взял и снова сел. Вот тогда я мужем и стала гордиться, поняла, что я за настоящим человеком замужем, в обиду, если что не даст. Поэтому наверное и в этот раз верила, что он поможет.
  
  
  К ноябрьским праздникам они украшали участок от Белорусской до Маяковской иллюминацией. Не помню по какому случаю, кого-то гостей зарубежных ждали и их институту участок для встречи этот выделили, а заодно поручили и освещение развесить. Он электромонтажник, так что работа его профиля.
  
  Вот жду его, а он всё не едет и не едет.
  Поздно вернулся, а рука у него вся распухшая и в крови, кое-как йодом залитая и замотанная. Повязку снял, а там рваная рана по пальцам и ладони, до кости. Жуть берёт, а обрабатывать надо. Тогда травмпункт у нас в районе ещё не работал круглосуточно.
  
   Я фурацилин развела и ему рану обработала, примочку наложила и перевязала. На детях и их болячках научилась уже. В общем сказали потом, что всё верно сделала. Зажило быстро, без нагноений. Только на среднем пальце сухожилие повредилось и он остался на всю жизнь согнутым в верхнем суставе. Но ему это работать и жить не мешало.
  
   А произошло следующее, когда они вешали арматуру, то она сорвалась и падала на рабочего, а Саша успел подскочить и подхватить её. Арматура очень тяжёлая, с острыми краями, крышка была не одета, поэтому она и резанула, точнее порвала ему руки. Вот так он пострадал на работе. А встречать гостя уже не ходил, освободили ввиду травмы.
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 30. Год Олимпийский.
  
  Наступил 1980 год, год Олимпийский. Москва активно к нему готовилась. Не только объекты Олимпиады строились, но и жилищные кварталы пеклись, как блины. Всё-таки строителей в Москву со всего Союза немало нагнали, да и народ из полуподвалов и тесноты расселить спешили, чтобы перед иностранцами в грязь лицом не ударить!
  
  Только на нашем участке обслуживания было шесть строительных общежитий, и в каждом микрорайоне не меньше.
  В семье у нас более-менее спокойно было, Саша после Нового года раза три всего выпил и то не до свинского состояния, так что я пока не волновалась.
  А у нас назревали перемены и мы очень на них надеялись. Но как потом оказалось, зря.
  
  
  Первыми новую квартиру получили мамин брат дядя Саша с дочерью Леночкой. Им дали двухкомнатную квартиру на Домодедовской. Метро пока там не построили, автобусы ходили. Район не обжитой, так как ещё вовсю строился, но народ потянулся заселяться. И наши тоже поехали.
  
  
  Дядя Саша незадолго до этого овдовел. Тётя Тамарочка умерла от почечной болезни, умирала тяжело, в Первой-градской, и мы с Сашей по просьбе дяди Саши по очереди последние дни у неё дежурили. Сам он с ног уже валился, дома ведь Леночка, он и о жене и о девочке подростке беспокоился. Днём я дежурила, а на ночь Саша меня домой отправил, мне самой в этой атмосфере поплохело, так он один дежурить остался.
  
   А ей ничего нельзя, только губы смачивать время от времени, а так она стонет в забытьи, в себя не приходит. Вот так до утра было, а утром, только дядя Саша вошёл, Тамара в себя пришла. Саша потом говорил, мне показалось, что она всю ночь его ждала, чтобы с ним попрощаться, из последних сил держалась. А ведь оно так и было, тяжело ей было сознавать, что мужа с доченькой одних оставляет.
  
   Сын старший у них непутёвый был, ушёл, свою семью создал, потом бросил семью, но и домой не вернулся, скитался по разным углам, по Москве, бродяжничал. В Олимпиаду его со всеми бродягами отловили и из Москвы отселили, а так потом и сгинул где-то.
  
  
  Вот дядя Саша с Леночкой оттого и получили жильё только на двоих. Они нас с Сашей первыми к себе пригласили, как только обустроились и мы с детьми с удовольствием к ним съездили, порадовались за них.
  
  
  А следующим нашим дали квартиры, Ладыгиным старшим и младшим, а так как их две семьи, то и квартиры две, в одном подъезде наметили. Но тут неожиданно студент от одного подъезда отказался, дом один ладно, а подъезды разные хочу.
  
  У них незадолго до этого дочка ещё родилась, Алёнка, вот им и дали трёхкомнатную квартиру, а нашим однокомнатную на двоих. Нормально.
  
  
  По этому поводу Нина целый концерт со слезами и причитаниями, типа никто меня не любит не жалеет, устроила. Как же сын ею побрезговал, в одном подъезде жить не захотел, на чужую бабу равняется, это она змея подколодная его подговорила.
  
  
  Я ей заметила, что никто её не обижает, наоборот не хотят лишний раз нагружать, а так и любят и привечают, ведь и в гостях у них и на даче принимают, чего ещё нужно? Она рассуждает:-Посмотрим, твой вырастет, найдёт себе бабу, увижу, коли жива буду, как ты запоёшь.
  
   Я отвечаю:- Да никак не запою, сын же не собственность, не вещь, а человек, он свою судьбу не со мной же, а с женщиной, матерью его детей устраивать будет, а я помогать, а не мешать и ревновать буду.
   Она не верит, считает, что я рисуюсь, так и остались каждая при своём мнении.
  
  
  Вот так наши младшие Ладыгины переехали в Марьино, на Батайский проезд, а старшие только вещи с Нагорной на новую квартиру перевезли, расставили и квартиру закрыли, а жить у нас остались. Мы то надеялись, а оно вон как вышло.
  
  
  И на работе перемены. Нужно успеть до Олимпиады отпуска отгулять, так как в Олимпиаду в усиленном режиме работать будем. Ну мы отпуска раздробили, по две недели, остальное потом отгуляем.
  
  А во время Олимпиады наши девочки должны будут на выездных точках, возле Олимпийских объектов дежурить, принимать телеграммы, продавать сувениры, осуществлять обслуживание на местах, а отдельно прикреплённые курьеры отвозить принятое на стационарные отделения, для быстрой обработки.
  
  В общем, как обычно никому не нужной показухой заниматься, для чего только от нашего маленького отделения по четыре человека в день от работы отвлекают, а от больших вдвое больше.
   Даже форму специальную пошили синие костюмы юбка, брюки, блузка и пиджак. Лето, а костюмы шерстяные. А также пилотка с эмблемой олимпиады и значком связи.
  
   И ящики с ножками и переносными витринами выпустили. Аховые деньги потратили. Тогда же к Олимпиаде и международный почтамт на Варшавском шоссе отгрохали. В общем с размахом работали, недаром строителей со всего Союза в Москву нагнали. И главное всей этой армии строителей в дальнейшем жильё постоянное в Москве обещали, правда не всем дали, не перед всеми слово сдержали, но у нас всегда так, наобещают, а потом найдут причины, чтобы выпроводить. Не впервой.
  
   Москва тогда от лимита практически задыхалась, да и они не все себя разумно вели, некоторые наглели ужасно, чем москвичей против себя настраивали. Слово "лимита" просто ругательным было, а ведь в основном они трудились без отдыха на строительстве для тех же москвичей.
  
  
  Мы с Сашей на первые две недели июля в отпуск в Серпухов поехали с Женей, к дедушке. Во время Олимпиады обоим нужно было быть в Москве. Он дежурил по Москве в отрядах народной дружины и им тоже форму определённую выдали, голубые рубашки-батники, тёмно голубые брюки а на кармане надпись Народный патруль.
  
  
  Поехали мы с паспортами, так как обратно в Москву без паспорта не пускали перед Олимпиадой. Отдохнули, домой засобирались, хватились, а Сашиного паспорта нет. Вот только с вечера я его на холодильнике положила, приготовила, а сейчас он пропал. Я уже и спросила у всех, и по сумке перешарила всё перевернула, нет нигде. И мать твердит, не видела и всё тут.
  
  Делать нечего, ехать-то нужно. Поехали без паспорта, благо по одному моему нам два билета дали, а Саше паспорт -то всё одно нужен, без него не подежуришь. Ну дали ему бумагу на работе, по которой в срочном порядке в милиции новый паспорт ему оформили, правда штраф хороший за утерю взыскали, не без этого.
  
   И уж сразу расскажу, что в первых числах сентября, маман неожиданно к нам в гости заскочила, детей потеребила, милые мои, хорошие, пообедала и мигом обратно засобиралась. Зачем приезжала, ради пяти минут? Не успела она уехать, Иринка меня в комнату зовёт, протягивает мне Сашин паспорт, старый.
  
  
  Она уроки делать начала,учебник с полки потащила, а вместе с ним и паспорт свалился, а ведь его там не было, не мог он из Серпухова сам прикочевать.
  Я и вспомнила, что в последний наш день в Серпухове, мать в сберкассу ходила. Видимо она паспорт не вынимала свой из сумки, а когда Сашин увидела, то решила, что это её паспорт лежит и убрала его.
  
   Так и получилось, что она просто ошиблась, а потом видимо ошибку обнаружила,но признаться слабо оказалось, вот она и подбросила его тишком. Неприятно это было. А почему поняла, что это старый паспорт, в нём штампа о браке не было, только дети записаны и мы смеялись что Саша может легко брак другой оформлять.
  
  А в новом паспорте год заключения брака и дату другую указали, спешили очень. Получилось, что муж со мной брак зарегистрировал раньше на год. Так вот наши службы работали. А Саша до оформления паспорта нового образца так и жил с двумя, хорошо не аферист был, а то бы дел наделал.
  
  
  Подошло время Олимпиады и мы стали работать в усиленном режиме. Нас всего двое с Галочкой осталось, а Люба и Мирубан, как молодые на выезде работают. Главное участок работы нам выделили на Гребном канале, это ж через всю Москву добираться.
  
   Девчонки в пять утра уезжали, а в 10 вечера возвращались и начальнику, Нине Владимировне приходилось допоздна сидеть, чтобы отчёт денежный у них принять и новый товар на следующий день выдать. С ними ещё два оператора с почты и два почтальона, как курьеры с отдела доставки. Так что две недели в авральном режиме работали и девочки и мы.
  
   А мы с Галочкой договорились по целому дню, через день работать, так проще было, чем каждый день смену друг дружке сдавать. А Саша, тот и вовсе без выходных дежурил. Мы в мой выходной с ним однажды вместе по его участку походили. У него маршрут от Белорусской до Маяковки туда обратно.
  
  Если смотреть от Белорусского, то по правой стороне, а другие по левой навстречу ходили. Они должны были следить за порядком, за оставленными вещами и наблюдать поведение публики, а в случае чего старшему сообщать, что и делали. Вот тогда я более всего убита была, когда мимо нас сборная Риги, баскетболистки ТТТ прошли. Мы себя рядом с ними пигмеями почувствовали. Уж если Саша 1,83 малыш рядом с ними, то я вообще вошка, под ногами путалась. Так что каждому заделье нашлось в те дни.
  
  
  А ведь за год перед Олимпиадой не менее семи терактов в метро произошло, но о них молчали, только рапорта и сводки по милиции проходили и по горкомам. Тогда же и урны из метро поубирали, по этой причине.
  
  
  Саму Олимпиаду мы только по телевизору и видели, а наяву некогда было посещать соревнования, ни денег ни времени не хватало. Так уж оно почти у всех москвичей было, мимо событие плыло, только нагрузка наваливалась, а праздник не про нас. Так уж жизнь устроена.
  
  
  Помню, когда закрытие смотрели по телевизору, то плакали под песню о Мишке и под его пролёт, очень трогательно, по человечески трогательно было, вот и не были, а словно с чем -то родным расставались. И так бывает. И соревнования все также по телевизору, будто и не у нас в городе, а где-то далеко события происходят.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 31 Поездка к брату.
  
  
  А там и год на закат покатился. Саше куртку новую, очень красивую купили, на премию, что за эти дежурства он получил. Правда недолго он её поносил. Но это другая история. А в ноябре я ему сообщила, что кажется я беременна. Вот радости было. Он очень дочку хотел, мы и имя придумали Дашенька назовём.
  
  Правда загад не бывает богат, но об этом тоже потом. И Саша снова, после того, как узнал о ребёнке начал почаще прикладываться к спиртному, сначала понемногу, но постепенно всё больше. Тут и оправдание себе нашёл, у него его любимый начальник умер. Вот он вроде бы и скорбел по нему. Да, впрочем причину всегда оправдательную найти можно.
  
  Вы говорите память хорошая, ан нет, сбоит. Самое-то главное событие за Олимпиадой и упустила. А ведь 1 сентября Женя, всеобщий любимец пошёл в школу. Его пришли провожать не только родные, даже Мишечка с работы отпросился и с утра пораньше с Алёшей приехал, но и соседи.
  
   Видели бы вы, какая демонстрация, чуть не от каждого подъезда представитель был, шла провожать его в школу. Он и правда был всеобщим любимцем. Когда мы с ним ходили в магазин, или гулять, то у каждого подъезда его и меня приветствовали и обязательно угощали его чем-нибудь.
  
  А потом непременная обстоятельная беседа. Очень любили с ним поговорить, особенно старики. Вот бывают такие дети, что как магнит тянут к себе людей, он именно таким и был. Всегда приветливый, ко всем внимательный и доброжелательный. А непосредственный и доверчивый сверхмерно. С любым уйдёт, оттого наверное его весь дом и оберегал.
  
   Так что в тот день на школьной линейке зрителей было больше, чем первоклашек. И на пути туда и на пути из школы все успели с ним поговорить и пожелать всего доброго. Он счастлив был. Одно только огорчило, не к своей любимой Исанне попал. Но это от того, что Таисию Александровну с этого года завучем назначили, а у него тоже очень хорошая учительница попалась Татьяна Николаевна Харламова.
  
  
  Так что он ничего не потерял. Правда ученик из него вышел со средними способностями, не всем же отличниками быть и учительница часто жаловалась, что ведёт себя очень примерно, но мыслями где-то блуждает, отсутствует. Мечтательный очень мальчишка. Тоже, как и мама стихи писал. И ещё пел великолепно.
  
  Вот по пению всегда заслуженную пятёрку приносил. А Иринка опекала его, как старшая. Она же его в четыре года букву Р говорить научила, сама настойчиво и упорно.
  Он у нас нежный, не драчливый и часто на него ребятишки, кто побойчее нападали, а он всё словами их урезонить пытался, вот и пришлось сестре вступаться. Пару раз провела она профилактическую беседу с драчунами, пообещала, что с ней дело иметь будут и оставили Женьку в покое, а потом подружились с ним и уже не задирались. Так что и здесь дела отлично наладились.
  
  
  И второе о чём впопыхах рассказать забыла, поездка в Днепродзержинск, к брату в армию.
  Он ведь вскоре после того, как у нас побывал, попал в тюрьму, за драку. Любитель был справедливость искать и за других вступаться. Причём без разбору, прав обиженный или не прав, главное кулаками помахать, а после разберёмся.
  
  Вот и домахался. Попал в колонию для несовершеннолетних, в Крюково, это Зеленоград. Мы и туда к нему ездили навещали. Мать ото всех скрывала, в том числе от дяди Юры, стыдно ей было за сына. После отбытия наказания, его в армию позже положенного срока и забрали. Разумеется в стройбат. Попал в Днепродзержинск, в Украину.
  
  По его просьбе мы в начале декабря к нему и поехали.
  Что помнится из этой поездки? Более всего впечатление оставил переезд через Днепр. Видно было плохо, сумерки предрассветные, но чувствовалось по звуку хорошо, что над водой едем и мне казалось, что бесконечно. И то что удалось увидеть-нескончаемая вода.....
  
  
  В сам Днепродзержинск уже на электричке добирались. Я была очень поражена тому, что там ездили вагоны моего детства, с откидной подножкой и не автоматическими дверями. Мы дверь тамбура открыли, на ступеньки сели и смотрели, как неспешно бежит мимо нас абсолютно незнакомый пейзаж. Странно и неожиданно это было.
  
   Словно в прошлое лет на тридцать окунулся. Мы то по наивности предполагали, что техникой всё везде одинаково оснащено, а оказалось не так.
  В Днепродзержинске небо убило разом наповал. Такого я нигде ни раньше, ни потом не видела. Словно сумасшедший художник, разрисовал разноцветными красками облака и они плывут всех цветов радуги. Потом узнали, что это от химической промышленности, а сначала очень ошарашены были.
  
  
  Город встретил хмурым разноцветьем неба и хлябью, какая у нас в марте, под ногами. Серый снег, вперемешку с грязью. А потом, когда на трамвае до гостиницы ехали, у меня ассоциации с Ленинградом военным возникли. Там надписи были эта сторона опасна при артобстреле, а здесь всюду таблички висели, что ближе стольких то метров к забору не подходить и дольше такого-то времени в зоне не находиться, опасно для здоровья.
  
  
  Вот такой "приветливый" город, а в нём ведь люди живут и дети родятся. Это как же нужно народ-то не любить, чтобы такие условия жизни ему создавать рукотворно? А главное город родина генсека Брежнева. Что ж получается, он за время власти городом родным ничуть не озаботился?
  
  
  Гостиница главная очень дорогая оказалась, 14 руб за сутки, это нам было не потянуть. Подсказали нам маленькую гостиницу, поменьше разрядом, мы в неё и поехали. Там шесть рублей в сутки, мы на 10 дней приехали, значит приемлемо.
  
  Расположились. Я в гостинице вообще впервые, и для меня это как-то неуютно, словно я незваным гостем к людям ввалилась, но потом стерпелась. Звуки там были тягучие, словно дом вздыхал о чём-то.
  
  Душевая одна на четыре номера, вода не всегда горячая бывает, но это не смертельно, можно потерпеть.
  Устроились и поехали воинскую часть разыскивать, а она как раз в той вредной зоне и расположена. Долгонько ехали в плотно укупоренном вагоне трамвая вдоль заборов предприятий, а на конечном кругу и часть воинская оказалась.
  
  
  Вызвали нам брата на вахту, а он и говорит, провинился мол, увольнения лишили, может только сюда к нам выходить, чтобы поговорить. Пообщались, обещали завтра приехать.
   Едем обратно, я говорю, ну и чем мы здесь десять дней заниматься будем? Это хорошие свиданьица, как в тюрьме получаются.
  
   Нет непутёвый братец у меня.
  В общем неделю там пробыли, каждый день брата навещали, гостинцы ему покупали, магазины там неплохие оказались. Столовую тоже хорошую себе приглядели, вкусно, недорого, аккуратно. Там и питались. Ну и без приключений не обошлось, без денег остались. Раззява я оказалась.
  
  Побывали в Универмаге здешнем. Ничуть не хуже московского, даже сапоги отличные есть, в Москве такие не скоро сыщешь, я с Сашей посоветовалась, решили взять. Ну и купила. Оттуда вышли, решили в продуктовый зайти, чего -нибудь к чаю на вечер взять. Я расплатилась на кассе, кошелёк в сумку скинула и товар взяла.
  
  Вышли оттуда, пришли в гостиницу стали покупки смотреть, ну и деньги посчитать решили, сколько осталось. А там нисколько, кошелька нет. Я подумала, что видимо мимо сумки его положила, а Саша увидел, что сумка у меня разрезана, вытащили значит. А у меня в чемодане всего десять рублей остались вместе с билетами на обратную дорогу лежат. А на что ещё три дня жить? И питаться на что?
  
  
  В общем доехали до Саши, сказали, что случилось и домой засобирались. Деньги нам, что переплата получилась, не вернули. Поехали на вокзал в Днепропетровск, билеты сдать и взять на пораньше, а денег потеряли на разнице, так что на дорогу до Москвы не хватает. Что делать?
  
   Обратились в милицию, объяснили ситуацию, а они нам посоветовали электричкой до Запорожья добраться, оттуда мол вам на билеты оставшегося хватит. Поехали, я уже издёргалась вся, реву. Всё-таки пусть малый срок беременности, а сказывается на нервах.
  
  
  В Запорожье снова здорово, до Москвы девять рублей не хватает, от нашей суммы. Взяли билеты до Тулы, хватило, общий вагон, жёсткий, места возле туалета. Но тут уже всё едино, лишь бы выбраться.
  
   Правда здесь в милиции подобрее оказались, справку нам выдали, о том, что нас обокрали, чтобы значит от Тулы до Москвы мы на электричке не зайцами совсем уж ехали. Дорога запомнилась мукой и ужасом голодным. Всего полбуханки хлеба на двоих более чем на сутки. Но ничего, добрались живыми, нервов и слёз никто не считал.
  
  
  Вот такие впечатления от первой поездки в Украину остались. А брата скоро в Иркутск перевели, точнее в Ангарск, за какую-то провинность, но он говорил, что специально что-то натворил, чтобы из Днепродзержинска вырваться. Там тоже строителем работал, каменщиком.
  
  Глава 32. Трудный 1981 год.
  
  
  Но вот и Новый 1981 год начался, год тяжелый для меня, как встретили его со скандалом, не помню из-за чего Ладыгины переругались, так и дальше мукой сплошной он обернулся.
  Чуть не каждый день, по разному поводу ссоры начались, а Саша старался меньше дома светиться, чтобы не участвовать в разборках. И попивать начал тихонечко, вот так он теперь от проблем уходил.
  
  
  На 8 марта Ладыгины младшие в гости с детьми приехали. Мои ещё не замечали, что я беременна снова, а Ирина сразу заметила и громко спросила:-Вер, ты ребёнка ждёшь?- Да, отвечаю, а у наших шок.
   Им это не по вкусу пришлось. В слёзы ударились, да как вы жить будете, да на что вам ребёнок ещё, но Саша оборвал их, это мне решать, на что мне ребёнок.
  
  
  И на работе беда стряслась. У Танюшки, доставщика нашего дочка в одночасье, двухлетняя умерла. Она приболела, вроде ОРВИ, говорили, температурка незначительная 37'2, а в принципе самая поганая и прикашливает чуть-чуть.
  
   А Тане пришлось с ней в Кострому ехать, и на обратном пути, в поезде, ребёнок задыхаться начал, в судорогах биться, температура до 40 поднялась. Там врач в поезде помочь пытался, реанимацию к вокзалу в Москве вызвали, но прямо в реанимационной, она умерла.
  
  
  У Лейлашки и так-то здоровье слабенькое было, вилочковая железа увеличена, как почти у всех детишек от этих смешанных браков с восточными народностями. По этой причине эти дети всему легко подвержены. Вот и пришлось мне несколько дней практически своих домашних забросив, Танюшку вытягивать, очень плохая она была.
  
  
  А муж её Руфат, ну совсем себя не по мужски повёл, то слюни как баба распускал, его видишь ли жалеть надо, то скандалы визгливым голосом закатывал, мол это ты виновата. Не потащила бы ребёнка в Кострому ничего не случилось бы.
  
   Мать его приехала, более мужественно себя вела, а его образумить и у неё не получается. Тут уже Танюшка не выдержала и вылепила ему по первое число, а не из-за тебя ли любимый, нам уехать пришлось, не из-за твоих ли выходок?
  
  
  Рассказала она, как он над ними с дочкой изгалялся, как брал девочку за шиворот и держал за окном, требуя от Тани выполнения его приказов и грозя, если не выполнит, разжать руку и выпустить ребёнка.
  Вот такой примерный семьянин, вот от этого она и сорвалась к матери уехать.
  
  Господи, каких только мук, судьба женщинам не набрасывает. А он, как его проделки раскрылись, в ноги повалился, ползал на коленях, прощения у неё и матери просил. Тьфу. Танюшка, как все бабы молчала, рассказывать, какой у неё муж изверг стыдилась. А тётя Лейла бушевала, что это в нём отцова кровь бурлит. Отец его иранец.
  Татьяна в горе, мать в горе, а он цирк устраивает. Так ему тетя Лейла и сказала.
  
  
   Лейлашка от редкого лёгочного заболевания умерла и поездка тут не причём. Как нам профессор сказал, названия болезни я не запомнила, у неё плёночка -перегородочка между лёгкими разрушилась и сами лёгкие будто схлопнулись, обезводились. Нельзя её было спасти.
  
  Один процент заболевших только выживает при этой болезни, из них только один процент полноценных людей остаётся, остальные выжившие инвалиды на всю жизнь.
  
  А сам сад вдруг на карантин закрыли. Оказалось там семь случаев этой болезни случилось и все детишки умерли. Такое вот произошло.
  
  
  Похоронили Лейлашку, Татьяна попросила меня все её вещи и игрушки на хранение взять, пока, ей мол видеть их мучительно.
  Ещё несколько недель мы с Раечкой, Таниной соседкой и подружкой, по очереди у неё бывали, чтобы одну не оставлять. Она работать не могла, вылёживалась, на таблетках успокоительных жила.
  
  
  Вот в одно из посещений, Руфат, который как и все восточные мужики, речист и цветист в разговоре, особенно похвастать любитель, рассказал, что у него правый глаз слепой, а он водителем работает. Мы ему говорим, заливаешь, ты бы на права не сдал.
  
   А он смеётся, так мы для вас все на одно лицо, за меня медкомиссию друг прошёл, даже подмены не заметили. Ох, как его болтливость потом против него обернулась, а нам помогла. Но об этом после расскажу.
  
  Дома, из-за того, что я много внимания чужому, как они выразились человеку уделяю, скандалы начали обороты набирать. Сначала они меж собой цапались, не помню из-за чего, но круто. Однажды дверь на лестницу распахнули, встали в коридоре и давай друг дружку поносить, самыми распоследними словами, в том числе орать кто с кем спал, и кто кому кровь свернул.
  
   Я молча с делами возилась, но в конце концов не выдержала, подошла, дверь входную закрыла и сказала:-Что вы здесь базар как две фабричные хулиганки устроили? Всему подъезду на посмешище. Кому нужно знать все ваши тайны?
  
  
  Их более всего фабричные хулиганки возмутили и они теперь уже в два смычка, слаженно на меня в атаку пошли. Недаром ведь говорят, двое дерутся, третий не лезь. А влезла, получай по первое число. Они и суд свой забыли, так широко развернулись от ярости.
  
  
  В общем перечислять все оскорбления и выходки не буду. Достаточно сказать, что со стены у меня в комнате были сорваны, потоптаны, разбиты горшки цветов, разбросаны все вещи и устроен полный бедлам! Мне припомнили все мнимые обиды и провинности. Довели до состояния невменяемости.
  
  
  Когда я уложила вечером детей спать, то была в состоянии прострации, ни на что не реагировала, ничего не соображала, мысли в висках стучали сумасшедшие. Да и Саши, как назло не было.
  В себя я пришла от крика Жени и обнаружила, что мой ребёнок сидит прижав к себе одеяло и смотрит на меня ошалевшими глазами, повторяя "мама, мамочка."....
  
  
  А я стою на столе, на краю, у меня в руках петля, которую я видимо собиралась одеть на шею. Верёвка укреплена на крюке для люстры. Как я туда попала, когда это сделала? Ничего не понимаю. Я со стола слезла, сына обняла, успокаиваю, как могу, а сама думаю. Всё, Вера Евгеньевна, край настал, либо в дурку, либо от родственничков избавляться. Другого пути нет.
  
  
  На следующий день с утра, а это суббота была и Саша к утру вернулся, он оказывается уснул в сквере возле работы, на метро опоздал и шёл домой от Аэропорта пешком. Пьяному не расстояние,пошла я в милицию, к начальнику отделения со своим вопросом.
  
  Он сначала отбрыкаться от меня хотел, мол вы же вот, живая. Я говорю:
  - Ага, тогда приходить, когда убьюсь, что ли, тогда вы меры примите? А то что я ещё ребёнка жду, да двое уже мучаются от скандалов, это ничего?
  
   В общем заявила ему, что в таком случае никуда не уйду, здесь, в его кабинете жить буду. Видимо отчаяние нам и сил и наглости, что ли придаёт.
   Он участкового вызвал, заявление моё отдал и велел сегодня же вопрос решить. После чего я домой возвратилась.
  
  
  Они же не унялись, скандалят по-прежнему. Ни в кухню, никуда мне пройти не дают и Саша их урезонить не может. В общем, когда в дверь позвонили, самый разгар стоял и на лестнице всё слышно было. Участковый с понятыми, а это они были, ни в каких разъяснениях и подтверждениях не нуждались, сами скандалисты им дверь и открыли, не зная кто за ней стоит и продолжая кричать и бросаться с кулаками на меня.
  
  
  Сразу с порога их и заставили расписаться в бумаге, что в 24 часа они обязаны освободить помещение, а бабушка предупреждена, что будет привлечена к уголовной ответственности.
  Участковый ушёл, а они к себе забились.
  
  В общем 24 часа ждать не пришлось. Быстро они собрались, вещички сложили, Ладыгин сбегал машину нашёл и стали грузиться. В последнюю минуту работа на публику была с рыданиями:-Мама, милая, едем с нами, она тебя здесь убъёт....Я не реагировала.
  
   Уехали все трое, а комнату на ключ закрыли. Долго мне не верилось, что уехали. Долгие годы самым страшным моим сном, был сон, что они вернулись. Вот таким запомнилось начало восемьдесят первого года. И с апреля месяца мы стали жить одни, без соглядатаев. А вот настал ли покой? Об этом впереди.
  
  Глава 33. Трудное время, тяжкое бремя.
  
  Почему так бывает, то ровно жизнь течёт, а то всё по кочкам, да по кочкам. Вот весь 81-ый .для меня таким и был, причём всё это на фоне очень тяжело текущей беременности. Подозреваю, что это моя вина, вернее моих экспериментов с таблетками. Потому что никогда не было, чтобы давление у меня поднималось, или почки не справлялись, а тут ко всем бедам жизни, ещё и такая напасть.
  
  Но сидеть на больничном или ложиться в больницу времени не было и я справлялась своими силами, не только со своими делами, но и с рабочими.
  В мае на работе разом куча перемен произошла, которые на дальнейшей жизни отразились. Первой ушла начальник отделения. В её районе новое отделение открыли, в Бирюлёво и она ушла туда. Всё таки тяжело женщине в возрасте ездить на работу в другой район на транспорте с пересадками, легче рядом с домом работать.
  
  
  Очень мне жаль было расставаться с ней. Нина Владимировна на всю жизнь запомнилась характером твёрдым и целенаправленным и натурой гибкой и открытой людям.
  Никогда никому вреда не причиняла, а только требовала быть честными и открытыми. Терпеть не могла сплетен и сплетников. Вот уж у кого не понаушничаешь.
  
   В один миг, только начнут ей шептать, она за телефончик и приглашает того человека, о ком шепчут, а после начётчика напротив усаживает и говорит, а теперь повтори, что ты здесь рассказывал, в глаза человеку повтори. Быстро охоту всем завистникам и сплетникам отбивала.
  
   Потому и в коллективе у неё все были крепко сплочены, что никто удара в спину не знал, Нина Владимировна оградит. Поневоле грустно таких людей терять, тем более они, особенно в женских коллективах, словно бриллиант редкий.
  
  
  Мирубан, закончила обучение и вышла замуж, а с мужем уезжала куда-то, так что уволилась. Галочка тоже переезжала в Ленинград. Муж военный, получил назначение, снимайся с места, лети голубь сизокрылый. Так что ещё одним человеком меньше в коллективе стало.
  
  С Галочкой со слезами прощались, так сроднились за время работы. Она мне трельяж и тумбочку с книжными полками привезла, у них в контейнер не входило, так она решила мне отдать. Вещи-то хорошие, не выбрасывать же, говорит. В общем память мне о себе оставила.
  
  И у доставщиков в полку убыло. Женечка наша, любимица и заводила в коллективе, решила по специальности идти работать. Мол сынок подрос, самостоятельным становится, пора и маме перестать на побегушках бегать. И Люся уходила. Она ехала на три года в Пятигорск.
  
   Дочка нуждалась в лечении на водах, а одного курса было мало, вот она и пристроилась туда работать, договор заключила, чтобы значит дочку подлечить основательно. Сразу скажу, не зря, и выросла дочка из своей болячки и сама семью потом завела уже без мучений, а всё благодаря самоотверженности матери.
  
  
  Но на место ушедших набрались новые работники. Таня телеграфист, девочка нейтральная, абсолютна отстранённая от коллектива. Не так как Мирубан, от стеснительности, а просто замкнутая на себя особь, я мол делаю своё дело и не приставайте. Вы сами по себе, я сама по себе.
  
  
  И Галя Королёва, очень хотела фамилии своей соответствовать и королевой по жизни плыть, но не получалось до конца, хотя всё время пыталась других подсидеть, чтобы вверх пробраться. Неравноценная замена нашим девочкам получилась.
  
  
  А на доставку Клара пришла, молодая энергичная смешливая девушка. Её родственница из деревни после школы забрала в Москву, нет не учиться, а домработницей при своём отце работать. Ну платили ей соответственно, да и требовали немало. Она за парализованным человеком не хуже всякой сиделки ходила, а к тому же и готовила и дом содержала.
  
   А по соседству мужчина жил, тоже в годах. Так он глаз на Клару положил и всё замуж звал. Сам вдовец, квартира своя, дом кооперативный, так что ему такая женщина очень нужна была, да только Кларе он не нужен и она не знала, как от него отвязаться, от назойливости его. Так не поверите, выход этот её больной старик нашёл выход.
  
   Он просто вызвал работников ЗАГСа и заключил с Кларой брак. То есть стала она не сиделкой-приживалкой, а женой числится. А ей на тот момент 23 года было.
   Десять лет она ещё за ним проходит, а потом похоронит, но квартиру он и вещи все на неё оформит, без её ведома. Потом она узнает, что сама того не ведая богатой невестой с жильём стала. Вот так её старик отблагодарит, за всю её заботу.
  
  А у Клары жизнь хорошо сложится и муж достойный найдётся и двое детишек родятся. В общем удастся жизнь.
   А сейчас она подрабатывать на почту пришла, чтобы чуть-чуть разнообразить жизнь, это ей дедуся её подопечный посоветовал, чтобы она не увяла без общения с людьми. В общей сложности Клара 16 лет своей жизни в уходе за больным человеком провела и была вознаграждена.
  
  
  А второй доставщицей, я сама, на свою беду коллектив пополнила. Эту женщину я знала с 525 отделения связи. Она там у нас работала. Скользкая бабуся, перед начальством заискивала, а с сослуживцами грубовато себя вела, но не на людях, а исподтишка, так что долго о её натуре настоящей не знали. В чём-то она по работе провинилась, и Львова её уволила. Она и пришла ко мне плакаться, по старой памяти.
  
  А у неё у дочери двое детей, двойняшек, живут тяжеловато, вот бабушка и пенсию получает и подрабатывает, чтобы семье помогать. В общем разжалобила она меня, я её и взяла, хотя и Света и Надежда отговаривали меня, не глянулась им она. Не послушалась на свою беду.
  
   Начальником почты временно поставили Смирягину Людмилу. Женщина видная, красивая, статная, чтобы представить могли это нечто среднее между Мордюковой и Быстрицкой. То есть внешность к Быстрицкой ближе, а стать и разворот Мордюковские. Казачка донская одним словом.
  
  
  И всем хороша деваха, кроме характера. Мелочный, завистливый и очень на сплетни падкий, а отсюда на мелкие козни работникам. Поплакали её сотрудницы за время её начальствования. Хорошо то, что её потом не утвердили, а сняли, снова оператором поставили, где вреда от неё много меньше. Но я пострадать успела.
  
  
  А начались беды мои с моей Танюшки. Она вышла снова на работу. Ушла в доставку и нет её и нет, а вот в садик на основную работу она пока никак не могла пойти, барьер стоит, не может работать там, где с ребёнком потерянным была. Поэтому зарабатывать ей необходимо, жить-то на что-то нужно.
  
  Привёл Танюшку мужчина, почти в середине смены. Привёл и выговорил мне, что же вы мол, человека в таком состоянии до работы допускаете. Она чуть не погибла. Дело в том, что горе-то никуда не уходит, оно бок о бок, под ручку движется и о себе напоминает.
  
   Вот Танюшка, ходя по участку с телеграммами, всё время в мысли свои глубоко уходила, и в итоге из-под машины практически её этот мужчина выхватил.
  Я его поблагодарила, Танюшку усадила чайку попить, а сама думаю, как мне быть-то. Отстранять её от работы, в себя уйдёт, мало ли чего натворит, пускать на участок, а кто её знает, опять дорогу переходить задумавшись станет и быть беде. Вытаскивать нужно девчонку.
  
  
  Пошла я в отдел доставки, к почтальонам, решила от них Нине Константиновне позвонить посоветоваться, что я надумала, но чтобы Танюшка и другие наш разговор не слышали. Объяснила и добро получила.
  
  
  Надумала я посадить Танюшку обучаться телеграфному делу, нет не то, что я считала, что обучится она, куда в её состоянии, а вроде как на передержку и при деле, и на глазах и зарплата идёт, я ж не самолично, а совета попросила. Думаю время оно лечит и Танюшка в коллективе отвлекаться будет на дела, глядишь вырвем её из транса.
  
  Вот я ей это и сказала, что перевожу тебя в ученики телеграфиста, а не доставщиком работать будешь! Аппарат запасной всегда имеется, так что никому мешать Танюшка не будет. Работать мол будешь в одну смену со мной.
  Знать бы, чем это для меня обернётся, нет всё едино, опять так поступила бы.
  
  
  И пошло так, я работаю, Танюшка сидит пальцами стучит, табличка учебная перед ней, чуть она уплывать начинает, я её в разговор втягиваю, тормошу, в общем борюсь за девчонку. Чайку посидим попьём, я ей говорю, рожать тебе Танюшка нужно, обязательно рожать, пока время есть. Радость от ребёнка боль о первом перебьёт.
  
   Не сотрёт память, а боль утишит.
  И не замечаю того, что атмосфера вокруг сгущается, разговорчики, шепотки ползут и три кумушки, Евдокимова, заводила, Галя Королёва и Любочка, примкнувшая к ним, всё чаще на почту к Смирягиной бегают наушничают. Некогда мне замечать такое.
  
  
  Дома тоже дел невпроворот. Саша всё реже дома бывает, а когда бывает, то пьян, редко трезвым вижу.
  Вот так в заботах и хлопотах май и июнь половина пролетели и в декрет я ушла. Так то он у меня в начале июня начался, но я задержалась работать осталась ещё на две недельки из-за Танюшки, видимо чувствовала, что без меня её сожрут.
  
  Так оно и вышло. Я в декрет, Любу замещать себя оставила, приказ на неё в узле подписали, а Танюшку они всем гуртом дружно и сжили, уволилась она. Но и кто бы остался, если тебе нагло в глаза заявляют, что хватит мол горю предаваться, всему есть предел.
  
  
  Дуры бессердечные, у каждой женщины свой предел, одна выплюнет и забудет, другая до конца дней своих с этой болью живёт. К тому же Королёва озлилась, как мегера, ведь она рассчитывала, что должность зама получит, на моё место, а потом и меня сживёт, место за ней останется, а тут по иному распорядились.
  
  У меня срок родов был на 29 июля-2 августа поставлен, а никаких признаков, что вот-вот рожать нет, как нет. Иришка в деревню уехала, я Женю сгребла в охапку и поехала в Серпухов, думаю, чтобы меня зря не теребили и до срока на стимуляцию не положили, я лучше в Серпухове побуду.
  
   Сестрица уж очень звала, я то не знала, что зовёт в своих интересах, чтобы за Павликом пригляд был, всё за чистую монету принимала.
  Они у нас в апреле-мае, уже после отъезда наших две недельки погостили. В зоопарк с детьми походили, в парк Горького, тогда она и позвала, мол будешь в декрете ко мне приезжай. Да и о Сашиных пьянках тогда только они узнали.
  
  
   Ой, у меня в то время, вот ведь чуть опять не забыла, на руках подопечная ещё одна была. В марте братец из армии демобилизовался, вернулся и привёз с собой девочку, молоденькую, едва 18 лет исполнилось, я на ней жениться хочу, заявил.
  Привезти-то привёз, да и бросил на мои руки.
  
  
  Он её домой свозил, а там сестрица на рога, не пропишу и мать упёрлась не пущу. Мать конечно из-за дедушки. Он же Сашку не мог терпеть. Ну и что делать? Он выход нашёл привёз её ко мне, пусть пока побудет, а я вопрос утрясу. Всё одно, как вещь в камеру хранения сдал. Сбил девчонку с толку, сорвал с работы,бросил у чужих для неё людей и в итоге, сиди жди неизвестности.
  
  
  В общем он ушёл в запой, нашёл в общежитие у друзей другую девушку, сумел даже брак с ней оформить скорым образом. В общем куролесил, а ребёнок у меня брошенный, убивается, слезами заливается, возвращаться домой собирается.
  А домой-то куда? Сирота она с тяжёлой судьбой, оба родителя от пьянки погибли, братишка утопился, сестрёнка в приюте, сама в общежитии жила, маляром работала, там её Сашка и охмурил!
  
  Он стервец красавец зеленоглазый, цыганистого типа, смуглокожий и черноволосый, брови на носу сросшиеся. В общем по виду орёл, по сути мозгляк. Она горевала, горевала, да домой засобиралась, я мол тут обуза.
  А как я её отпущу? Что я бабскую натуру поганую не знаю, сейчас подруженьки прежние окружат, заверещат:
  - Ну чо Распутина, сходила замуж -то? Много в Москве нажила, ну чо, давай хвались.
  
  
  Ведь сожрут заживо и не подавятся, а цыплёнок мой, не смотрите, что фамилия звучная, да известная, совсем ей не соответствует, маленький худенький, в чём душа держится, а внешность, просто Мирей Матье в молодости, один в один.
  
   В общем не отпустила я её, работать по лимиту пристроила, а потом и общежитие ей нашли, а вначале у меня жила, дочкой моей стала, второй. И ведь вот сестрице не стыдно было, когда ко мне приезжала в глаза девчонке смотреть, после того, как она её практически выперла. Такими делами и заботами полнилась моя жизнь. Ну о времени в Серпухове и о самих родах расскажу.
  
  
  Глава 34 В Серпухове. Третьи роды.
  Я еду в Серпухов, и чтобы скрыться от домоганий врачей и чтобы отдохнуть от Московской жары. Очень уж лето 81 жарким было и август потом не станет исключением. Приехали с Женей вдвоём к сестре. С места в карьер, она объявила, что утром нужно кормить Павлика завтраком в восемь часов или полдевятого, в обед Серёжа приходит к часу, так что всё должно быть готово, а вечером все возвращаются в 6, так что ужин тоже должен быть готов.
  -А ничего, что я беременная, на последнем месяце и мне вообще-то отдыхать полагается?
  -Ой, да ладно тебе, не перетрудишься. Подумаешь, да для тебя готовить и присмотреть за детьми пара пустяков.
  
  
  Так-то вот и что тут ответить? К тому же мне сказано, что через день нужно бы ходить за молоком. Его можно купить только с утра, а очередь там большая выстраивается, но сама понимаешь, Павлику каши варить и Серёжа без молока не может.
  
   Интересный разворот, а до меня-то как они с молоком обходились? Подумала, но промолчала, цепляться, себе дороже.
  И начался мой "отдых'", с утра в 6 часов беги занимать очередь в молочный, там без очереди, несмотря ни на какой живот не пустят, приобрети в восемь, как откроется магазин и ты достоишься бидон молока и бегом назад.
  
   Дети ждут, кормить надо, да и без присмотра мало ли что, мальчишки натворят.
  Не успеешь завтраком накормить уже и время обеда, Серёжа пришёл и мальчишки, во дворе наигравшиеся обедать тоже с охотой бегут.
  
  А там на полдник что-ничто, а детям сваргань и ужин не за горами. А тут то постирушки, дети изгваздаются, где
   в сухую погоду грязь берут, самой сполоснуться, починить что разорванное, в общем не успеешь оглянуться спать пора, а с утра всё снова здорово.
  
  
  От такого ритма у меня давление скакануло, или что не знаю, но только возвращаясь на пятый день с молоком из магазина, спешила я к детям и то ли ноги заплелись, то ли голова закружилась, но запнулась я и падать стала. И первая мысль, живот и молоко уберечь, больно дорогой ценой оно достаётся.
  
  
  Я руки в локтях согнуть успела и рухнула на колени и локти, но ни животом не стукнулась, ни молоко не пролила. Зато руки и коленки в хлам. Там во дворе, рядом с котельной крошка шлаковая от угля рассыпана специально, вот меня на этой крошке упасть и угораздило.
  
  Естественно ссаднила кожу на руках и ногах и частицы шлака кое-где в тело врезались. Известно рваные раны не так болят, как саднящие. Эта дрянь и мучает дольше и заживает медленнее.
  Пришла домой, детей кормлю, раны обработала, промыла, а кожу жжёт и тянет так, что слёзы на глазах выступают.
  
   С такими ранами у плиты возиться, не фонтан, как молодые говорят.
  В общем делаю всё, а сама думаю, зачем мне это, отчего я добровольно голову в петлю всё время сую. Старшая, значит вези всю жизнь? А вместо благодарности одну козью морду строят, да недовольство высказывают. Ни одного спасибо, словно я прислуга и выговаривать мне в порядке вещей.
  
  Что я за человек-то такой, что всем дозволяю собой помыкать,
  и главное знаю сестрицу, как облупленную, а позволяю вновь
   и вновь, садится на шею. В общем решила, всё, хватит. Пока
  до ужина суть да дело, вещички собрала.
  
   Дождалась Надежду с работы, подхватила вещи и Женьку и говорю, всё, я ушла к дедушке. Она что-то пытается сказать, но у меня мрак перед глазами, уши как воском залиты и только одно направление в голове, к деду. Так и ушла.
  Иду и размышляю по дороге, нет во мне твёрдости, нет способности от хамства загораживаться и ведь не только с роднёй, но и на работе.
  
   Сколько раз на мне мои работнички ездили в прямом смысле слова. Хреновый из меня начальник-то, слишком податливый и жалостливый. Ведь сколько раз им на уступки шла, за них работу справляла, домой съездить не только в отпуск позволяла, а в ответ что получала? Наверное эти боль и обида меня заставили себя жалеть, ишь разнюнилась.
  
  Нет, говорю себе, хватит жалости, а то идёшь и сопли в кулак собираешь, возьми себя в руки немедленно, хуже было, вынесла, а это так, мелочи, пройдёт.
  В общем пока дошла и пореветь и успокоиться успела.
  
  
  Но и мать и дед заметили морду мою распухшую, глаза красные и руки-ноги ссаднённые.
  - Не смей больше туда и ногой ступать,- заявил дедуля.
   Ой, а я ведь рассказать забыла, что бабули к этому времени уже не было. В конце 79 она обменяла свою квартиру на жильё в Лениграде и уехала, поближе к детям. У них с дедушкой к тому времени почти война шла, по любому вопросу, и так бывает.
  
  Оба старенькие, сварливые, оба устали видимо друг от друга, её к детям и потянуло. Но недолго она пожила, в мае 80 скончалась в одночасье, тромб возле сердца оборвался. Пошла в магазин, да дальше порога не ушла, дверь ключом открыла и рухнула. В общем-то быстрая и лёгкая смерть.
  
  А дедушка после известия о её смерти сильно сдавать начал. Он раньше за всю жизнь всего две болячки перенёс, чирей на животе, и ногу сломанную во дворе на льду, а тут начал активно простудой прибаливать, но к врачу не шёл, сам мол с усами, справлюсь. А сам всё слабеет, с палочкой передвигаться начал и прикашливать постоянно.
  
  В общем сдавать дедуля начал. Оно и понятно, возраст-то девяносто семь уже, долго пожил.
  Но по-прежнему в ясном уме и всё старался сам себя обслуживать.
  
  
  Стала я отдыхать у них. Ну не то чтобы вообще сижу ничего не делая, но вдвоём с матерью забот всё поменьше и устаю не так. А Павлика Надежда привела сюда же, куда денешься, где один там и второй. Он всё интересовался, когда же у меня дочка родится?
  
  
  Они, когда весной у нас были, оставили Павлика со мной, а сами по магазинам помчались. Вот он в окошко на кухне смотрел, на батарею встал, а я его обняла, чтобы, не дай Бог, не свалился. Чувствую он напрягся, а ребёнок в животе шевелится и он почувствовал.
  
  Поворачивается ко мне:
  -Тётя Вера, а что у тебя из животика в меня толкается?
  -Малыш, ребёночек-отвечаю-у меня скоро ещё ребёночек, возможно дочка будет.
  -А как он туда попал?
  -Да зёрнышко специальное проглотила-говорю, оно и стало прорастать.
  -А ты сама хотела?
  -Да, и Женя хочет братика или сестричку, вот для него и постарались.
  -А я никого не хочу-заявляет.
  -Это почему же, если кто-то есть, то жить веселее, есть с кем играть.
  -А мне и так есть, у меня друзья. А если ещё ребёнок, ему и комнату отдай и игрушки свои. Нет, я не согласен.
  
  
  Надо же, вот козявка какая и уже так меркантильно рассуждает, что его тогда чем-то обделят. Всё-таки верна поговорка, что яблочко от яблоньки недалеко падает.
  А теперь вот с интересом ждёт, когда у меня кто-то появится. Так и живём.
  
  
  Вечером детей спать уложим, дедуля уляжется, а мы с мамой на крылечке устроимся, поговорить, ночным воздухом подышать, на звёзды посмотреть. В Москве звёзд то почти и не видно, а здесь вот они большие и ясные.
  
  
  Однажды я маме и говорю:
  -Мам, а ведь дедушка скоро умрёт.
  -Тьфу на тебя, с чего ты взяла?
  -Да ты что не видишь и не слышишь ничего? Он без конца прикашливает, слабость у него сильная. Но главное постоянно твердит, что вот оправится, поедет на родину Вильно и Ковно навестить. А я от старых людей слышала, что если человек на родину засобирался, это к смерти близкой.
  -Ерунда это, а не правда, что-то ты во всякие бабские присказки верить начала.
  -Ну, по-твоему присказки, а по- моему правильные приметы. Да и сон я видела бабушку Веру.
  
  Иду я по откосу железнодорожному, а внизу не пути, а словно комнаты под стеклом. А иду вдвоём с дедушкой. И вот в одной из таких комнат бабушка Вера ходит и свечки зажигает, а потом голову подняла, на нас посмотрела, улыбается и рукой манит к себе. Я было бросилась вперёд, радостная что бабушку нашла, а дед меня остановил, стой говорит, не твоё время, это меня зовут.
  
   И пошёл. Как-то и через стекло прошёл, а я на откосе одна осталась, сижу смотрю на них и плачу. А они улеглись рядышком на широкой кровати и разговаривают.
  
  
  А надо сказать сны у меня вещие уже бывали и вот тут-то мать прислушалась, посерьёзней отнеслась.
  За полгода до смерти тёти Иры, мне один и тот же сон несколько раз снился, и ведь главное я также тогда беременная была Иришкой. Видимо во время беременности у меня дар какой-то острее просыпался.
  
   Еще и врачи тогда диагноз ей не поставили, а мне уже снилось, что иду я к дедушке, вижу их дом, а из трубы рука обгоревшая торчит. Дом целый, а рука сгоревшая чёрная, обугленная. И главное я твёрдо знаю, что это рука тёти Ирочки.
  
  И ведь ровно за полгода она и сгорела от болезни, рака пищевода.
   Вот и сейчас мать сказала:- Да, значит ты срок дедов обозначила,полгода, ох, Верка, не иначе как ты, чёртов пророк. Плохие вести от тебя так и исходят. Опять я виноватой осталась.
  
  
  Тут и братишка Сашка объявился. Жена у него Иришка Засекан, с Украины девчонка, та из общежития, разошлась с ним. Видимо пьянки его надоели. Она на работе рассчиталась, собрала вещички и домой к маме уехала, там потом и дочку родила, там и замуж вышла и дочку её новый муж удочерил, Сашку она близко к ней не подпустила, не нужен девочке отец пьянчужка и хулиган, одного папу она знать должна.
  
  Что ж я её понимала, сама знаю, как тяжело с алкоголиком жить, а если ещё и буйный, то пиши пропало. А девочка сильно на него похожа фото она матери один раз присылала, по материной просьбе,когда Сашка уже по второму разу в тюрьму по хулиганке загремел.
  Вот он домой, к матери и вернулся, правда ненадолго, через месяц в тюрьме на три года оказался.
  
  Сейчас мне пришлось домой собираться, ну и сроки подходят, не в Серпухове же рожать. Да и Иришка, зная о моих скорых родах, должна была из деревни раньше вернуться.
  Вернулась домой, а там муженёк за время моего отсутвия хорошо погулял, повсюду следы его пьянки.
  
  Убрала, холодильник наполнила, еды наготовила. В общем осталось только родить. Он, как мы вернулись с гулянкой завязал, опять паинькой ходит.
  
  
  Так я, когда в магазин ходила, в историю новую угодила. С продуктами уже большая напряжёнка была,теперь уже и в Москве, там и сям, всюду народ толпится. Мне с животом трудненько, но что смогла взяла. Пошла очередь в кассу отстаивать. Касс шестнадцать, а народу во все хвосты немерянные. И всё едино, без очереди не пустят, хоть и видят живот огромный.
  
   Отстояла, вот уже выкладываю товар, чтобы пробивать и тут бабка меня, как бортанёт, мне мол скорее надо. Без очереди рванулась и меня с восьмьюдесятью одним килограммом смела, как игрушку. Крепкая бабуля попалась.
  
  
  Ей кассир говорит:-Бабушка, вы что ослепли, обнаглели, беременную толкать?. А она на неё вызверилась, не твоего, мол ума дело, сиди и пробивай, а то пожалуюсь администратору. Я успокаиваю:- Девушка, пробивайте, не связывайтесь с ней, быстрее уйдёт.
  А она и меня давай грязными словами поливать, вплоть до того, чтоб тебе не разродиться, кричит.
  
   Тут уж я из себя вышла и почти прошипела на неё:- Чтоб тебе старая, злобная карга, ноги переломать и язык свой поганый прикусить.
  Пробили ей, улетела она, а на меня такая тяжесть навалилась и слёзы от обиды полились, что я присела на бордюрчик возле витрины, посижу, отдохну и пойду.
   А на улице дождь идёт, он пока мы в магазине были пошёл.Оттого наверное такая духота прежде была, думаю лениво.
  
  Смотрю скорая к магазину едет, наверное плохо кому-то стало, размышляю.
  Да, домой-то идти надо, там дети ждут. Поднялась выхожу, а на порожке бабка эта сидит, и скорая возле неё. А у бабки нога сломана, на мокром оскользнулась. Меня увидела, как завопит, да картаво так:-Вот она, ведьма, держите её.
  
   Видимо, когда упала, язык прикусила прилично. А я ей отвечаю:- Дура старая, это ж тебе наказание не от меня пришло, за то, что ты мне пожелала.
  
   И пошла дальше. А сама задумалась, нельзя видимо мне в сердцах никому ничего плохого желать, оно не впервые сбывается. Нужно себя в руках на будущее держать. Вот с тех пор никому ничего не желала, как бы не обидели меня.
  
  
  В ночь на 17 августа схватки начались. Видели бы вы меня, всю ночь с мужем на кухне просидели, в карты резались и я на часы постоянно поглядывала, через какое время схватки идут. Не хочется раньше времени в роддом ехать.
  
  Как увидела, что через 10 минут, говорю своему, звони, скажи обязательно, схватки каждые 10 минут, роды третьи, не забудь это сказать. Он так и сказал, машина через 10 минут после вызова примчалась.
  
  
  Акушерочка молоденькая посмотрела и говорит мужу:- Готовьте простыни и грейте, кипятите воду. Я так и взвилась, это ещё зачем? Она отвечает, ребёнок вот вот родится, не довезу я вас. Я говорю, нет дома рожать не будем, чтобы потом вы меня в инфекционный роддом везли, доедем, довезёте. Время не теряйте, а я не подведу, удержу.
  
   В общем минут десять пререкались, но я на своём настояла. Схватки уже через каждые пять минут идут. Но поехали. Улицы пустые, одни трамваи пока катят, да первые автобусы из депо подгребают к конечным остановкам. Быстро за пять минут домчали до родного баннопрачечного.
  
  
  Там меня приняли и не обрабатывая сразу на каталку на второй этаж в родовую, где акушерка уже руки моет и сходу распоряжается "тужся"
  А я отвечаю, не буду, мне клизму не делали. Она пузырь прорвала.Тужся-, командует-всё что выйдет, всё наше.
  
   А там уже головка идёт и сразу ещё весь не вышел, только одна голова, кричать басом начал. Она и смеётся:-Мужик рождается! А окна в родовой открыты, на улице тишина, Сашка внизу взад вперёд как раз под окнами бегает, и весь наш разговор слышит. Так и узнал, что второй сын у него.
  
  
  Вовка выскочил, а из меня воды хлынули рекой, зеленущие. Акушерка замечает, основательно переношенный и по ушам видно, полностью отставшие и по водам, ещё немного бы и задохнулся.
  
  Ну его обрабатывает, он шумит, а она говорит:- Ишь воды здесь наплескала, сейчас вытирать заставлю. Я приподнимаюсь, отвечаю, это мы мигом.
  Она на меня руками замахала:-Лежи, лежи, оголтелая, с тебя станется. А нянька, та что меня принимала к мужу выбежала, сын у тебя кричит, а он отвечает, знаю.
  
   Откуда, удивляется она, а он ей на окна показывает, оттуда мол. Ну узнал и домой помчался, детям говорить и своим звонить докладывать.
   А днём и моя мать позвонила, ей тоже сообщили. В обед Саша примчался узнавать что и как, и вещи нужные передать, а я ему записку отослала, что бегемотика родила, на лице глаз не видно, в щеках тонут и только нос крючком торчит.
  
  Он у меня небольшой, но изо всех самый для меня крупный 3.500 и 52 см родился. В 5.25 привезли меня в роддом, а в 5.30 он уже на свет появился.
  Обо всех приключениях в роддоме дальше
  
  
  Глава 35 Не умею без приключений.
  После родов меня перевезли на третий этаж и прямо на каталке поставили в коридоре. Все палаты были забиты и нужно было ждать, когда начнётся выписка, потом санобработка палат и новое заселение. А это значит до вечера.
  
  На этаж меня привезли в половине восьмого утра, поставили посредине коридора и ушли. Каталка высокая, к тому же под наклоном.
   Я лежу на наклонной поверхности, с лотком для приёма крови под собой, который врезается в копчик и причиняет сильную боль. По этой наклонной я постоянно сползаю вниз и снова подтягиваюсь кверху. В общем Сизифов труд. Причём про меня все словно забыли, и никто не видит.
  
   Я неоднократно пытаюсь обратиться к снующему мимо медперсоналу, но безрезультатно. Ни завтрака, ни обеда ни ужина, ничего мне не дали. Впечатление словно я стала невидимкой или предметом мебели, который просто обходят.
  
  Слезть я не могу, судно внизу под каталкой, для меня недосягаемо. У меня уже дикие боли, но по-прежнему ноль эмоций от персонала на мои призывы.
   В подобной ситуации я оказалась впервые в жизни.
  
  В половине восьмого вечера, ровно через 12 часов, мимо проходит дежурная врач, только что пришедшая на смену. Я уже не прошу ни о чём, у меня полное безразличие ко всему, но видимо аховый вид, потому, что она вдруг останавливается, скидывает мою простыню и ощупывает живот, после чего громко кричит медсестре: -Судно, немедленно, что здесь вообще происходит?
  
  
  Теперь вокруг меня образуется суета и хоровод лиц. Я только чувствую, что мне становится легче и моя каталка начинает куда-то двигаться. Потом лифт, снова коридор и какая-то палата, где меня снимают с каталки и перекладывают в кровать, после чего, я проваливаюсь в сон, в то время, как в вену мне что-то вкалывают.
  
  
  Очнулась я утром в палате на четыре человека. Моя кровать стоит у окна и я вижу стволы деревьев, кроны почти не видны. Значит я на первом, а не на третьем этаже. Постепенно подтягиваются мои соседки по палате. Они ходили совершать утренние процедуры, пока я спала. Они и рассказывают мне где я и как меня привезли.
  
   Я лежу явно на чём-то мокром, неужели заспала? Оказалось нет, просто меня положили в мокрую кровать, матрас после санобработки не просушили до конца и моё тело тяжестью выдавило влагу к поверхности.
   К тому же матрас весь комковатый и тело болит, как избитое.
  
  
  Я нахожусь в инфекционном отделении на первом этаже, потому что у меня была температура 39'1, но я думаю, от тех мучений, которым меня без вины подвергли, это обычное явление в послеродовом организме. Сейчас и следов температуры нет, но я так и останусь лежать здесь.
  
   Я тоже сходила на утренние процедуры, заодно ознакомилась с расположением. Только успела вернуться, как принесли кормить детей. Для девочек это было уже второе кормление, как никак 9 утра, для меня первое, я всё проспала, укол действовал.
  
  
  У нас в палате три мальчика и одна девочка, примерно в таком соотношении в 81 году рождались дети. Мальчиков было много больше.
  Вовка грудь взял сразу с жадностью, сосал активно, а под конец бурно отрыгнул. В общем активный и живой мальчишка.
  Как я и говорила всё на мордашке тонуло в щеках.
  
   Удобным лежание на первом этаже было тем, что когда мои пришли, я прямо здесь же в окошко смогла показать им ребёнка. Женька был счастлив, ведь он столько мечтал о братике.
  
  
  В роддоме меня продержали 9 дней,видимо перестраховывались после первого невнимания.
  За это время я не только подружилась с девчонками по палате, но и со всем медперсоналом.
  
  Девчонки медсёстры открывали мне моечную и запирали в ней, чтобы я могла покурить. Врач всё пыталась найти, где же я курю и ни разу не нашла.
  Ну, без приключений и смешных ситуаций со мной никогда не бывало и естественно однажды, я проторчала в моечной от одного кормления до другого, а мои девчонки бегали и искали меня по отделению.
  
   Медсестра Танюшка, закрыла меня и отошла, а потом задремала, просто забыв про меня. Когда я после долгого ожидания поняла, что нужно как-то выбираться, а меня просто смех разбирал от нелепости, то стала смотреть в замочную скважину, кто идёт в туалет, ведь он напротив и в душевую, она рядом.
  
  В конце концов пришла соседка по палате Лида, и я через скважину позвала её по имени. Она так и подпрыгнула, рядом никого, а её зовут. Тогда я сказала ей, где я и она успокоилась, приговаривая, что они меня обыскались и сейчас детей принесут. Я попросила её срочно найти Татьяну,что она и сделала.
  
  
  Таня прибежала испуганная, без конца извинялась, а я не могла успокоиться от хохота. В конце концов мы договорились и она дала мне запасной ключ. Больше таких эксцессов не было.
  
  
  Врач провела мне кучу анализов, сверх положенной нормы и сказала, что потрясена результатами, у курящей анализы, как у младенца, и непонятно почему я оказалась в инфекционном.
  На девятый день я основательно поругалась с врачом, чтобы меня выписывали.
  
   Она объяснила, что у меня плохо сокращается матка, а я ответила, что это обычное для меня явление, и всё нормализуется. Я сказала,что если меня не выпишут,то я сама спущусь по веревке из окна, благо тут невысоко, и кровать вашу туда же выброшу.
  У меня двое детей дома, а я здесь прохлаждаюсь. В общем настояла и она подготовила выписку на завтра.
  
  
  А назавтра я уже была дома. Дел невпроворот, учебный год на носу, нужно проверить, всё ли есть и с малышом возни много. В общем закрутилась, как белка в колесе, а Саша всё ходил отмечал ребёнка, не до помощи ему.
  
   Но Иринка уже подросла и Женя в меру сил спешит помочь. Постепенно обустроились, устаканилось всё и даже стало входить в какое-то подобие колеи.
  Женя с этого года и до окончания начальной школы, учился в вечернюю смену. Их учительница училась в институте, вечернем,на предметника, поэтому ей нужен был такой график работы.
  
  Получалось, что с утра я с двумя детьми дома, а вечером тоже с двумя, но на смену Жене Иришка приходит. И постоянная тревога, каким наш папа придёт, трезвым или пьяным. А это конечно не способствовало покою.
  
  
  Молока у меня, как и с Женей и Иришкой много и я отдаю его женщине из дома рядом. Опять медсестра сосватала, она у нас та же. Женщина художница, очень внимательная, хлопотливая и необычайно благодарная. Мне даже неудобно от гостинцев, точнее их количества, которыми она нас заваливает.
  
  Я неоднократно прошу её прекратить это, но она и слышать ничего не хочет, ты мол Тимошку моего кормишь, а я что, тварь неблагодарная? В общем порывы не остановить, полная противоположность первой. И чувствуется, что трудной жизни хлебнула, если понимает мои трудности, точнее видит их, ведь я не жалуюсь. Два месяца так продолжалось, а потом случилась беда.
  
  
  В один из дней, я искупала Володю,помыла грудь, и шла в комнату, чтобы его кормить. Было уже 9 вечера. Когда я проходила по коридору, дверь открылась и вошёл, вернее вполз муж. Я не обратила внимания в какой степени опьянения он находится, не до того было, поэтому на ходу бросила, еда на плите, ешь тогда, мне некогда, кормить нужно.
  
  
  Что уж ему пригрезилось я не знаю, а только увидев летящий в мою сторону кулак, я вся сжалась, прикрывая собой ребёнка и удар пришёлся в область головы, возле шеи, где у меня была травма от падения в поезде. Звёзд я словила немеряно, это было вообще впервые, чтобы он меня ударил. Как потом он всех уверял, якобы, ударил меня в ответ. Это я его грозила ударить.
  
   Не смущало во вранье даже то, что я по сути этого сделать не могла, с ребёнком на руках, и придерживающей полотенце на груди.
  Результатом удара, явилось то, что у меня просто в одну минуту пропало молоко, на нервной почве. Вот тут я заистерила.
  
  
  Я не знала, что мне делать, ребёнок кричит, он голоден, у меня ни капли в груди, искуственным я никогда не кормила, поэтому что и где брать не знаю, полная растерянность и беспомощность. Голова не соображает, муж что-то орёт, Женя сжался в кресле и беспрерывно повторяет одну фразу "какой же у нас папа гад". Всё же произошло на их глазах.
  
  
  Выручила Иришка, она тут же позвонила Наташе, женщине художнице и объяснила ситуацию. Наташа прибежала буквально через пять минут, с мужем вместе. Мой забился на кухню и сидел тише воды, ниже травы. Он такой же как и мать, на людях приличный и не буйствующий, это мол я хулиганка.
  
  
  Глава 36 Бытовые мелочи.
  
  
  Наташа и Владик как могли успокоили меня. Он принёс смесь для детского питания, сам развёл её, научил и меня и Иринку пользоваться и объяснил где и какое питание покупать. В общем ликбез провели и психотерапию, в одном флаконе. Вовку покормили, он уснул, Жене спать пора, а папа снова начал буянить. Посторонние ушли, нужно показать,кто хозяин в доме.
  
  Показал, да так, что я, чтобы успокоиться, схватила пузырёк тазепама, вытрясла на ладонь все таблетки, глаза не видят, голова не соображает, мысль одна, успокоиться, так что это не специально, а из-за расстройства сильного, из-за стресса произошло, да все их и заглотнула.
  
  Они капелюшечные, в моих залитых слезами глазах с одну таблетку анальгина.
  Он увидел на столе пустой пузырёк из под лекарства, да как в меня им запустит:- Ты что дура натворила?
  А я смотрю на пузырёк и не понимаю, чего он от меня хочет. А потом доходить стало. Я к Зое, соседке, говорю, Зоенька, я их все выпила, кажется траванулась, ты уж детям моим помоги потом.
  
  
  Она тут же в скорую позвонила, я мол тебе дам, траванулась, я тебя вытащу, ты у меня дождёшься, а сама ревёт.
  Слышали они про Сашину пьянку, видели, хотя другие пока не замечали ничего. Но мы-то стенка в стенку, слышимость отличная.
  
  
  Скорая приехала, а меня уже повело. Я в туалет пошла и сижу там курю, врач скорой,парень крупный стучит в дверь, Вера Евгеньевна выходите, или дверь ломать будем. Я вышла на автомате, значит что-то ещё сознавала. А потом всё в провале. Иришка рассказывала, что они меня зондом промывали, а после в больницу, в Склифоссовского повезли.
  
   А Саша на врача полез с кулаками, тот ему в лоб зафинтилил, он под вешалку улетел. А врач еще добавил, тебя вообще бы, за то, что ты сотворил убить мало. Ну муж сразу в среднюю комнату уполз. Ключ ему мать оказывается в выходные отдала. Заперся там и ещё сервантом забаррикадировался. Здорово испугался. Всю ночь в окно матерился на всю округу и мочился с восьмого этажа тоже в окно. Нижним соседям все окна забрызгал.
  
  А Иришка знакомому старшему другу позвонила, он пришёл с ними посидеть.
   Женя только к двенадцати ночи еле уснул, а Иринка с Андреем с Вовкой возились, кормили его, укачивали. Он тоже беспокойно себя вёл, видимо питание другое и беду матери чувствовал. Вот до такого "счастья" пьянка довела.
  
  
  Очнулась в Склифе я утром, плохо соображая где я, кто я и как сюда попала. Постепенно память просыпалась и сразу пришла тревога о детях. Я поднялась с мокрой кровати, прямо в той одежде в которой меня привезли. Вышла из палаты и осмотрелась. Недалеко был пост медсестры и я пошла к ней. Мне нужно было переодеться и привести себя в порядок.
  
  
  Увидев меня она буркнула- А, очнулась, самоубийца?-Я не самоубийца, я нечаянно- Ага, все вы нечаянно, вон целое отделение таких нечаянных.- Мне бы переодеться и помыться.-Ещё чего, ванну, кофе?
  
  
  Она язвила, но я её понимала, видимо устала она от такого контингента, а у меня не было сил ни плакать, ни возмущаться и я только сжималась внутри и снаружи. Меня бил озноб.
  
   Наконец она поднялась, нехотя открыла шкаф, достала халат и полотенце и показала где душ. Я не только помылась, но и прополоскала свою одежду, потом вернулась в палату и повесила всё на батарею. В палате на четыре койки я была одна.
  Потом вышла на лестницу покурить и стояла, соображая, сколько меня здесь продержат и в каком районе Москвы я нахожусь?
  
  
  Когда я вернулась, суровая медсестра позвала меня и сунула мне в руки лист. Вот можешь идти домой.
  Как и куда, если я не знаю даже где нахожусь, меня же скорая привезла в отключке.
  Она подвинула мне телефон со словами-В Склифе ты, звони домашним. Горе с вами, ей Богу.
  
  
  Позвонила. Приехала за мной Иришка, привезла и одежду и обувь и пальто. Меня же без ничего в тапочках, юбке и кофточке забрали. А Иришке всего четырнадцать, ребёнок совсем, но ведёт себя, как взрослая.
  Домой мы с ней добирались довольно долго, очень слабая я была, ещё не до конца в себя пришла. Женя с Володей сидели у Зои, она их к себе забрала.
  
  
  После этого случая Саша с пьянкой завязал, видимо перепугался сильно, а у меня возобновились головокружения и стали частыми головные боли, а ещё куда делось моё былое терпение и спокойствие. Что-то произошло и я при малейшем раздражении стала срываться на крик.
  
  Хорошего в этом было мало, я пыталась держать себя в руках, но это оборачивалось только более мощным взрывом потом. И я стала понимать, что становлюсь попросту стервой. А сделать что либо уже не в силах. Постоянное беспокойство, ожидание неприятностей, бытовые трудности, не способствовали улучшению ситуации и состояния моего.
  
  
  К тому же бесконечные погони по всей Москве по разным магазинам; тут дают финское Тутели, там пюре в баночках, там ещё какие-то смеси. Купить всё это спокойно в одном месте было невозможно, продуктов выписываемых молочной кухней недостаточно, так что все мамочки узнавали где что будет и гуртом мчались. Саша тоже разъезжал.
  
  То есть он снова помогал,словно вину свою заглаживал. А с Вовкой проблемы, он это искуственное питание, чуть не всё полностью назад отрыгивает и пришлось к врачу обращаться. Выписали нам Бифидумбактерин, с ним нормально пошло, флора кишечная нормализовалась и больше рвоты не было, а он стал резво вес набирать. В два месяца уже 5.600 весил.
  
  
  На ноябрьские праздники мы к дедушке все поехали. Очень он хотел Володю увидеть, вот и повезли. Дедушка счастлив был, что третьего правнука повидал. Но мы всего два дня там побыли, зачем долгим визитом старика мучать.
  
  
  Сашка брат, уже срок второй отбывал в тюрьме и опять мать ото всех это скрывала. Стыдно ей было.
  А дедушка через две недели после нашего визита слёг и даже никого не стал узнавать, ничего сознавать, у него оказался гнойный плеврит.
  Так что, как и предвиделось в начале января,13 числа он умер. В тот момент, когда он умирал, у меня в Москве, рука правая плетью обвисла, не могу ни поднять её, ни пошевелить ею. Это в два часа дня случилось, а через полчаса отпустило. В это время он и умер.
  
   Вот так я дедушкину смерть ощутила.
  По большому счёту он недолго маму мучил и сам мучился, быстро всё протекло. Но маме пришлось и поворочать его и на кровать, с полу поднимать, когда он падал. Она для этого дверь приспособила, по двери его закатывала наверх.
  Дед в последнее перед смертью время попеременно то меня, то бабушку Веру звал. А в начале 1982 года ушёл и сам.
  
  Рассказывая о дедушке, я чуть забежала вперёд, а между тем были и ещё важные события, до его смерти .
  Были и смешные и грустные и странные моменты.
  
  Так например однажды мне срочно понадобилось сбегать в магазин, а дома был только восьмилетний Женя. Вовке полтора месяца, только- только недавно начал держать головку.
  Я его накормила, он уснул, а объяснив Жене, что сейчас быстренько добегу до магазина, а ты, если братик проснётся, сунь ему пустышку и покачай кроватку,побежала поскорее.
  
  
  Сбегала я действительно быстро,прибегаю и прямо от дверей вижу такую картину-кроватка пуста и Жени тоже не видно. Я поползла по стене с жалобным возгласом " Женя", и тут мой сын высовывается из ванной и говорит: "Я здесь, мам, он обосрался, я ему жопу мою".
  
  
  В один момент, даже не обращая внимания на лексикон, которым выразился мой сын, побросав сумки, я оказалась в ванной. Младший сын висел на доске прямо над ванной, а старший душем смывал с него кал. Я подхватила Вовку, быстро обработала его и понесла в комнату, на ходу говоря-" Женечка, ты так больше не делай, он же мог упасть с доски и разбиться. Нужно было меня подождать".
  
  
  "Мам, но он орал не затыкаясь."-" Не умолкая-машинально поправила я-и вообще, сынок, ты где набрался таких словечек. На что получила ответ-Я же не в пустыне живу.
  Ну что тут скажешь. В общем я про себя решила, что больше не буду рисковать и легче взять сына с собой в коляске в магазин, чем бояться, что он зашибётся. Сейчас обошлось, а после? А вечером мы уже все вместе со смехом вспоминали это происшествие.
  
  
  Я учила Вовку плавать в ванной, это тогда было новомодное течение, и я очень быстро убедилась, что да действительно, ребёнок изначально умеет плавать и задерживать, когда нужно дыхание. Правда оставлять его одного, я ни на секунду не рисковала, мало ли что, бережёного Бог бережёт.
  
  А Женька и Иринка, всегда с удовольствием смотрели на его заплывы. Так что маленькая ванночка, которая с рождением Вовки, вернулась домой, была нужна только в случаях мытья, а для купания большая ванна.
  
  В это время ко мне часто приходили девчонки с телеграфа, в основном наши доставщики. Телеграфистки нет. Много помощи и внимания они мне оказали, за что им громадное спасибо и низкий поклон.
  
  
  Пелёнки, ползунки одежду для Вовки, мне совсем не пришлось покупать. К тому, что раздавала после Женьки, прибавились ещё и вещички которые люди докупали сами. В итоге Вовка мой получил богатейший гардероб, где были и комбинезоны и кофточки и специальные трусики-непромокашки. Да ещё три костюмчика я сама связала.
  
  
  Богатый жених получился. После него к другим пошло, а потом снова к Ванечке вернулось. В общем-то у нас где-то около семи-восьми детишек в одном и том же выросли. Прокипятишь, постираешь,нагладишь и передаёшь другому.
  
  Экономия ощутимая получалась. А колясок для Вовки сразу три отдали, так что мы изгалялись, меняли по погоде. А уж игрушек девочки натаскали, на десятерых хватило бы.
  Ну и девочка, дочка моя названная частенько забегала, помочь чем-ничем.
  Глава 37 Проблемы с ребёнком. Попытка заработать.
  
  
  Я довольно рано начала замечать, что с Володей, что-то не так. Кладу его к себе на живот, спинкой и вижу сверху, словно бы у него одна щека вперёд и лоб скошен. Я своим говорю, а они на меня, что ты выдумываешь, я врачу жалуюсь, она мне тоже самое твердит.
  
  В конце концов настояла, что я не из тех мам, у кого не так покакал, не так пописал. Если меня, что-то тревожит, я не отстану. А к какому специалисту идти не знаю, поэтому у педиатра и настаиваю. К ортопеду на первый осмотр нужно было идти в три месяца, потому что в роддоме их осматривал ортопед, перед выпиской, но ничего не отметил.
  
   А я настояла и меня направили в два месяца. Тут я даже рот открыть не успела, чтобы жалобы и опасения свои выразить, как врач объявил:-О, тут классическая кривошея. Хорошо что во-время пришли. Так я узнала, что от бурных родов возникают повреждения у младенцев, вот его-то я первая и обнаружила.
  
  
  В общем назначили нам массаж, целый месяц ежедневно ходить нужно, два раза в день, а также спать ему теперь полагалось только запелёнутым, чтобы не крутился и только на спинке, с двумя пачками соли по сторонам головы, опять же для фиксации положения головы.Вот где помучились.
  
  Он полночи выдраться из пелёнок норовил и повернуться, а не получается. Потом привык и засыпать стал спокойно.
  Первый массаж сопровождался таким диким криком, что мне казалось, сердце выскочит, но терпела, хоть и слёзы еле сдерживала. Потом раз от разу всё спокойнее.
  
  Я наблюдала, как массажистка это делает и дома стала потихонечку сама также массировать, нажимать сильно боюсь, но осторожненько мышцу разогреваю. В принципе это только ускорило процесс излечения. Месяц отходили, месяц передышки, а потом ещё месяц массажа, третьего сеанса не потребовалось! Массажистка сказала, что с моей помощью мы быстрее уложились. А личико у малыша на место встало и я успокоилась.
  
  
  Вот в одно посещение массажиста, ко мне в коридоре подошла женщина, видная, красивая и пригласила меня зайти к ней в кабинет. Она юрист поликлиники. Я пока Вовку переодевала, всё голову ломала, зачем мне к юристу, а женщина рядом сказала, что юристы жильём занимаются, если нужно, устройством в сады, а раз у меня третий ребёнок, то наверное об этом разговор.
  
  
  Разумеется я пошла, кто знает, о чём будет говорить юрист. Разговор начался довольно-таки странно. Первый вопрос, который она задала, желанный ли у меня ребёнок в семье, то есть и для меня и для мужа. Я ответила, если бы был нежеланный, то его и не было бы, мы его сами захотели.
  
  -Но всё-таки он обременил вашу жизнь, материально стало видимо жить труднее?-По соседям побираться не ходим, отлично управляемся-несколько грубовато я.-Но я знаю, что у вас есть проблемы в семье-многозначительно произнесла она-Наши проблемы, мы решаем сами, по мере поступления.
  
  
  Честно говоря наш разговор перестал мне нравится, тем более она заглядывала в какую-то папку, словно сверялась, перед тем, как задать следующий вопрос и это как-то подозрительно походило на заведённое на нас досье.
  Я решила, как можно скорее оборвать наше общение, сказав, что если у неё нет конкретного разговора, то извините, мне нужно идти, дома дети и этого скоро кормить.
  
  - Разговор есть и предложение конкретное тоже есть-ответила она растягивая слова-Что вы сказали бы в ответ на предложение получить 25 тысяч и отдать вашего сына на воспитание в другую семью, на усыновление.
  
  
  Я даже побелела и у меня сердце оборвалось, я прижала к себе сына и спросила её:-Вы в своём уме?- В своём, в своём и настоятельно вам рекомендую принять предложение. Понимаете служба социальная может прийти проверить в каких условиях проживает ребёнок и отобрать его у вас.-На каком основании? Я его плохо содержу, я его бросаю, я веду ассоциальный образ жизни?
  -Ну, хотя бы пьянство вашего мужа, да и вообще, при желании причину найти можно.
  
  
  Это была уже угроза. Я поднялась разгневанная и бросив ей:
  - Что ж попробуйте- пулей вылетела из кабинета.
  Надо ли говорить в каком состоянии я пребывала. Придя домой я позвала Зою и прямо пересказала ей наш разговор с юристом.
  
  Она ответила мне:-Вер, ерунда всё это, тебя шантажируют. Для того чтобы социальная служба занялась таким вопросом нужны кипы заявлений в милицию от соседей или родственников и то меры принимаются не сразу, а здесь явный шантаж, рассчитанный на твою юридическую безграмотность. Так что успокойся, посылай её подальше. Тем более, если бы всё было так, тебе не стали бы предлагать деньги за ребёнка, тут что-то нечисто.Частично Зоя меня успокоила.
  
   На следующий день мне снова нужно было идти в поликлинику на массаж. Я была напряжена и неспокойна, поэтому видимо и обратила внимание на пару, лет примерно по 40, которая следовала за мной, почти от дома и до поликлиники, не догоняя, но и не опережая.
  
  В поликлинике после массажа, когда я снова одевала Володю,юрист нарисовалась моментально. Она поздоровалась, как ни в чём не бывало и заговорила:
  - Мы с вами не завершили наш вопрос. Давайте не будем ссориться, а поговорим обстоятельно.-Мне не о чем с вами разговаривать.
  В этот момент упомянутая пара оказалась рядом.
  
  
  -Я вас умоляю-начал мужчина-выслушайте нас. Ирина вчера несколько неловко повела разговор и видимо обидела вас. Поймите, вы молодая, крепкая легко рожающая женщина-О, вы и такие подробности обо мне знаете-оборвала его я.
  -Да, простите, Ирина по нашей просьбе навела все справки. А мы бездетны и нам очень нужен ребёнок-Ну и пожалуйста, дома малютки, детдома, разве вы не можете взять ребёнка?-Да, как вы не понимаете, там всучат неизвестно кого, а про вас мы всё знаем и именно ваш ребёнок запал нам в душу.
  
  
  -Мало ли кому, что в душу западёт, простите, но я детьми не торгую. Оставьте меня и не преследуйте, или я обращусь в милицию.
  Они ещё что-то пытались объяснять, женщина плакала, юрист горячилась, а я как ошпаренная неслась от них.
  
  
  Наверное с месяц я ходила по улицам с оглядкой и ни на секунду, нигде не оставляла ребёнка одного, мне всё казалось, что его украдут.
  Более странного случая не было в моей жизни и более странного способа добыть себе ребёнка, я у людей не наблюдала.
  
   Как раз в то время у нас от Универсама украли ребёнка из коляски, пока мама была в магазине. Счастье ещё, что похитителей быстро нашли. Так что страхи мои не были иррациональными, но никому не желаю переживать такой ужас.
  
  
  Потом наши сеансы массажа закончились, а происшедшее постепенно отходило в прошлое. После этого случая в магазин стали пускать с колясками и мамы более не оставляли своих малышей на улице.
  
  
  Материально жить конечно стало потяжелее, моей зарплаты нет, только Сашина, а расходы увеличиваются и я придумала взять надомную работу. Так как Таня не работала, то она дала мне свою трудовую, чтобы я по ней устроилась. Мол и ей стаж идти будет и мне хорошо.
  
  В районе Каланчевки я нашла художественную мастерскую по изготовлению сувениров. Именно туда и устроилась. Мне выдали краски, кисти, клей, деревянные заготовки и образцы. Я должна была расписывать фигурку балалаечника. И стала делать это дома в свободное время. В общей сложности прозанималась этой работой до семи месяцев сына, всего три-четыре месяца.
  
  Возни было много, запах удушающий, а на выходе от 60 до 70 рублей в месяц. Чуть не так легла завитушка, брак.
  Так что, когда Вовке исполнилось 7 месяцев, мы решили, что я выйду на работу в вечернюю смену, с тем, чтобы Иришка после школы три часа была с Вовой, а там и Саша с работы подойдёт, а я смогу работать и приносить домой деньги. Так мы и поступили.
  
  
  
   Глава 38 Перемены в рабочей обстановке.
  
  Итак с апреля я выхожу на работу,по договорённости только в вечерние смены. На работе всё очень сильно изменилось, но я к сожалению замечу это не сразу. Новые отношения введённые начальником отделения, к сожалению расцвели буйным цветом, дав богатейшие всходы самых низких человеческих качеств, зависти стукачества, наушничанья, травли неугодных.
  
   Куда-то испарилось домашнее доверительное отношение, все словно напряжены и с подозрением смотрят друг на друга и только я пока по наивности не замечаю этого. Тем горше будет потом, когда глаза откроются.
  
  На самой почте тоже много старых работников, бывших при Нине Владимировне, уволилось, а набранные новые подолгу не задерживаются, то есть процветает текучка, что заметно сказывается на качестве обслуживания и репутации отделения связи.
  
   Резко упали доходы, оттого, что население предпочитает отправлять свои посылки, бандероли, переводы в 525, а сюда ходит исключительно за получением. Вот так неопытный, неумелый начальник может развалить работу и видимо в узле уже озабочены этим, так как Людмилу очень часто вызывают в узел на ковёр и она ходит постоянно злая, раздражённая, но никак не понимает, что причина всего происходящего в её стиле руководства.
  
  
  Я пока занята разгребанием завалов, Любаша слабенько справлялась с работой и недоделки лезут изо всех щелей. Мне нужно подчищать множество хвостов, наверное поэтому я и не замечаю перемен.
  В один из дней, Света Степанова приглашает меня к себе домой, подняться попить чайку. Здесь они уже не чаёвничают.
  
  Когда мы сидели у неё она подсказала мне, чтобы я была внимательнее к Гале, Евдокимовой и Любе, так как старуха Евдокимова явно мутит воду, а Люба и Галя постоянно бегают по всякой мелочи докладывать Смирягиной. Из-за этого и доставщики теперь прибегают на почту только сдать и взять новую работу, но не сидят и ни о чём не общаются, так как всё сразу оборачивается против них, любое неосторожно сказанное слово. Она советует мне быть настороже. Я отвечаю, что понаблюдаю и благодарю за предупреждение.
  
  
  Самое интересное, что в лицо мне по-прежнему улыбаются, рассыпаются в комплиментах, а за спиной нарастает напряжённость и Людмила всё чаще начинает мне высказывать претензии по работе, хотя я не понимаю, какие функции я выполняю недобросовестно?
  
  А она заявляет, что я должна бывать на работе в утренние смены,так ей легче решать вопросы, на что я возражаю, что вопрос с графиком работы утверждён в узле, с моим непосредственным начальством, следовательно мне так необходимо, о чём она отлично осведомлена.
  
  
  Но если человеку нужно найти причину придраться, он ищет её.
  Вот в такой атмосфере почти до июня течёт моя работа, в то время, как и дома начинает нарастать напряжение.
  Саша снова начинает попивать, постепенно наращивая темпы, поэтому Иришка всё чаще крутится с ребёнком до моего прихода, а это начинает сказываться на ней и её учёбе.
  
  К тому же измотанная усталостью, она снижает внимание и однажды Вовка, очень вёрткий и беспокойный ребёнок, в то время, как она уложила его спать на балконе и отбежала в туалет,встал в коляске. Оказывается он не спал, а притворялся. Умел он делать такие фокусы. А когда поднялся и потянулся к ручке, то коляска перевернулась, он выпал, разбив себе бровь о стульчик, на котором сидела Иришка, когда его укачивала.
  
  Пришлось Иришке мчаться с ним в травмпункт, где наложили скобочки. У меня повреждена правая бровь, у сына левая. У меня родимое пятно на правой коленке, у сына на левой. В общем левое моё отражение.
  
  
  Я пробую уговорить Сашу воздержаться от пьянок, ведь нам трудно, особенно Иришке. Он соглашается, обещает и всё через день-два повторяется снова.
  Значит мне, либо бросай работу, либо ищи выход.
  Вот так всё и сошлось к июню, все неприятности в одной точке.
  
  
  В один из дней, придя на работу, я обнаружила, что весь наш коллектив телеграфа собран на кухне и тут же присутствуют Людмила и Нина Константиновна собственной персоной.
  -Привет, Вера проходи, мы как раз тебя ждём-сказала она.
  Я вошла и встала опершись на дверь.
  
  
  -Вот такие у нас дела невесёлые, начала Нина Константиновна. В узел поступила докладная от начальника отделения и куча анонимных доносов от работников. Как я полагаю, мы сейчас очень скоро поймём, кем являются эти доброхоты, а тебе, Вера, вот советую почитать,-и она протянула мне листы бумаги.
  
  
  Пока я стояла и читала, Нина Константиновна продолжала говорить о недопустимости подобных поступков в коллективе, который был раньше дружным и цельным и о том, что одна паршивая овца может испортить всё стадо. В это время подъехала ещё один работник узла, наш ревизор Анна Петровна, её оказывается тоже попросила подъехать Бондарева.
  
  
  Я читала и приходила в ужас от прочитанного, там указывалось, что я расхищала фонд оплаты труда, посредством оформления своей подружки ученицей телеграфистки, это о Татьяне, о том что я незаслуженно лишала примерных работников премиальных, видимо в собственных интересах назначая их виновными по очереди, о том что я избирательно отношусь к доставщикам и своим любимчикам выделяю более удобные ходки, хотя я даже не занималась экспедиторской работой, девочки привыкли сами подбирать себе ходы.
  
  А так как они были дружными, то никогда не валили работу на одного. Ну и прочие совершенно несусветные вещи. Полный набор очернительства в наличии. Я дочитала и с глазами полными слёз обратилась к Бондаревой:
   -Я что должна писать объяснительную по всей этой мерзости?
  -Нет, Вера, просто мы приехали просить объяснений у коллектива и попытаться наладить атмосферу и отношения. Нужно выявить зачинщика всех этих поклёпов.
  
  
  И тут заговорила Света Степанова- А их и выявлять не нужно, вот они все здесь в наличии Евдокимова-запевала, Королёва-заводила и Любочка, пошедшая на поводу. Это их рук дело, это они наушничать к Смирягиной бегают и весь коллектив перемутили.
  А Вера пыталась помочь Тане пережить горе, а девчонкам не лишаться постоянно премий, и мы выходит все её любимчики.
  
  Вот Евдокимовой, которую с прежней работы выгнали, а Вера пожалела и взяла, вообще бы молчать, свинья она неблагодарная. И Любе с Галей должно быть стыдно. Сколько раз Вера их помимо отпуска домой отпускала и сама за них работала, а ведь зарплаты их не лишала, себе не гребла, а они вон как отблагодарили.
  
  
  Тут поднялся общий гвалт, громче всех кричали Евдокимова и Королёва, Любочка стояла вся пунцовая, ей явно было стыдно. А Евдокимова вдруг ни с того, ни с сего закричала: -Да вы хоть знаете, что ваша Вера на учёте в психдиспансере стояла.
  
  Вот так, когда-то давно, в 525-ом, в разговоре по душам, я рассказала об этом эпизоде своей юности, а она сейчас подло им воспользовалась.
  Мне стало горько, противно и обидно. Я ушла в ванную и ревела, потом сама себя попыталась успокоить, умываясь холодной водой, а на кухне продолжались шум и споры.
  
  
  Наконец Анна Петровна угомонила всех и взяла слово. Она обратилась к Королёвой : -Насчёт хороших работников, которых необоснованно лишают премии, вот посмотрите сюда. Она раскрыла журнал своих проверок. Вот они ваши браки, вот их сколько и только благодаря Вере, я не отражала в актах их все, она постоянно заботилась о вас, говорила, как же вы будете жить с детьми на маленькую зарплату?
  
   Обещаю, больше щадить не буду. Больного нужно лечить радикально, чтобы выздоровел и научился быть благодарным.
   Королёва стояла разинув рот и глотала воздух. Такого она не ожидала, Любочка вся побледнела и выглядела плохо. Все знали, если Анна Петровна сказала, так и будет. И ведь они более полугода после этого на чистом окладе сидели.
  
  
  Нина Константиновна предложила Евдокимовой написать заявление об уходе по собственному желанию и Любе с Королёвой то же самое, мол, если вам не работается в коллективе уходите. А Вера найдёт других работников, мы поможем. Обращаясь к Смирягиной она сказала:
  -А насчёт вас, я сегодня же поговорю с Самойленко. Вам не место на должности начальника, не доросли, коллектив разрушили, работу развалили, готовьтесь к сдаче должности.
  
  
  Я обратилась к Нине Константиновне и сказала- Прошу вас, пусть они продолжают работать, не стоит из-за меня одной, стольких людей лишать работы.
  -Хорошо, если ты согласна продолжать работать с ними-начала Нина Константиновна, но я перебила.
  -Нет, вы не поняли, работать с ними я уже не смогу. Знать, что тебя грубо подставили, оболгали и предали неприятно. Смотреть на этих людей вдвойне неприятно, но и рушить им жизнь я не могу. Уйду я. Мстить я не умею, но и по-прежнему общаться с ними уже не смогу. Поэтому, ввиду того, что и с ребёнком у меня проблемы, я уйду, пусть работают. Не смогу простить их бездушие по отношению к чужому горю и чужой судьбе. Прощайте.
  
  
  С этими словами я вышла, оделась взяла свои вещи и ушла.
  Бондарева приехала ко мне домой, она пыталась меня уговорить, но я уже в спокойной обстановке повторила ей тоже самое и объяснила свою ситуацию.
  А на телеграф в 525 пойдёшь, я Сашку в 570 переведу, а тебя туда.!?
  -Нет, не пойду. Во-первых я не возвращаюсь туда, откуда ушла однажды, во-вторых Сан Васильна много воды намутила. Мне Спиридонова недавно звонила со слезами. Она же мечтает стать вместо Львовой и заменяет её, а Сан Васильна её поддразнила, что Гончарук хочет мол сюда вернуться, так что вам не светит. Зачем она над Евгенией Ильиничной подъиздёвывается, как надо мной когда-то не знаю, но я ей сказала, что это неправда, а теперь вдруг приду?
   Нет тогда и здесь хорошей работы не будет.
  .-Ох, Сашка, Сашка, намутила воды-вздохнула Бондарева, но мой отказ приняла, пообещав меня не бросить,не забыть.
  
  
  А вечером мне позвонила подруга по почте в 525-ом, Ирина Масленникова. Раньше она работала контролёром и бригадиром операторов, заменяла начальников в их отпуска и болезни, а сейчас старая начальник ушла на пенсию, а Ирину назначили на эту должность. Она изъявила желание зайти ко мне, если я не возражаю. Я конечно же не возражала и после работы Ирина пришла ко мне.
  
  
  И сразу с места в карьер предложила мне свою старую должность:-Сейчас там Валентина временно исполняет обязанности, но я на неё не очень надеюсь, поэтому не утверждаю, а тебя хочу видеть у себя. Мне Бондарева позвонила, всё рассказала, пойдёшь?
  Я согласилась, сидеть без работы мне было тяжко материально. А Нина Константиновна сразу значит побеспокоилась, слово сдержала.
  
  
  Я только попросила неделю на обустройство домашних дел. За эту неделю, я получила в РОНО путёвку в детские ясли, прошла анализы с сыном, получила карту в поликлинике и устроила Володю в ясельки.
   Теперь ежедневно, с громкими криками, будящими всю округу, мы шествовали в ясли, а потом я бежала на работу. Ритм постепенно налаживался и Иришке стало полегче и мне поспокойнее.
  
  
  А насчёт Людмилы, как Бондарева обещала, так и сделала. Сняли её, прислали нового человека и работа постепенно наладилась, а Людмилу снова в операторы перевели. Злилась она на меня несусветно, одного не понимала, злиться на себя нужно было, а не на меня. Мы, когда виделись, она же на нашем участке жила и на почту ходила, то даже не здоровались, она нос воротила, а мне всё равно, от меня не убудет. Не я это затеяла, не мне и вину ощущать.
  
  
  Глава 39. Старое отделение новая работа.
  
  В это лето у нас и правда много того случилось, чего ранее не бывало. Женя впервые поехал в пионерский лагерь. Ох, как я переживала, ребёнок неразрывно был всегда при мне, полностью домашний, даже в школе приживался поначалу трудно в коллективе, а тут...
  Но оказалось, что страхи мои были напрасными.
  
   Видимо перспектива проведения лета в одиночестве, половина же детей разъезжается на лето, и ожидание мамы с работы тоже в одиночестве, а может взросление постепенное, вызвали интерес к лагерю и неожиданно для нас ему понравились и порядки и требования и времяпрепровождение. Ему очень нравилось и купаться в реке, до неё десять минут ходьбы, и прогулки по лесу, и кружки, особенно моделирования.
  
  Настолько, что он попросил отца взять ему путёвку и на следующую смену. Так как мы уже считаемся многодетными, путёвку нам дали и июнь-июль Женя провёл в Сашином лагере, Виноградово по Казанской ж\д. Место великолепное, по соседству Ильюшенский пионерлагерь.
  
  
  Иринка в этом году тоже изменила своим обычным правилам, что несколько неожиданно для меня, и я ещё не понимаю, что это чревато большущими неприятностями. Она, которая всегда проводила лето в деревне, вдруг решила, первую половину лета провести в Серпухове, а на вторую поехать в деревню.
  
  Вот после этого лета мне предстоит вкусить все прелести подросткового становления. До сих пор в этом отношении у нас всё протекало без эксцессов, ну бывали редкие вспышки, но они мягко гасились, а потом это перейдёт в жестокую войну и к несчастью благодаря моим матери и особенно Надежде. Но это всё впереди.
  
  
  Володя в яслях постепенно привыкает. У него две воспитательницы Ира и Вера. Обе почти мои ровесницы. Обе матери, так что с детьми опыт обращения большой и относятся они к ним с любовью. Вовка, как и Женя, развивается нормально, но пока ещё не ходит. Пойдёт так же как брат в год и месяц. Поэтому основное время в яслях он проводит в манеже.
  
  Девчонки воспитатели смеются, что у них есть один метод усмирения Гончарука. Заставить его не реветь можно только этим способом. У них заготовлена целая тарелка слегка зачерствевшего хлебушка, который по кусочку периодически выдают Володе. Только пока сосёт хлеб он молчит. И ведь несмотря на то, что потребляет много хлеба, аппетит он не теряет и запорами не страдает. Вот такой у меня сын.
  
  
  По работе я быстро осваиваюсь и вполне хорошо управляюсь. В мои обязанности входит проверка всех проведённых операций, как то: оплаченных переводов и принятых, выданных и принятых бандеролей и посылок, проверка правильности тарифов, подписей, дат, данных паспортов, чтобы всё было в наличии и не было подделок подписей.
  
  С работой я справляюсь легко и у меня даже остаётся достаточно свободного времени. Сидеть и тупо смотреть, как работают другие, мне скучно, а значит необходимо чем-то занимать себя. Так как пора летняя и работы сильно напряжённой нет, то помощь операторам не требуется, значит нужно заниматься внутренней работой и я как всегда нахожу её.
  
  В кладовой по хранению материала беспорядок и завалы. Этим я и занимаюсь в свободное время, разгребаю эти завалы и распределяю хранящееся по полкам. Заодно при наведении порядка выясняется, какого материала заказали в избытке, а какого почти дефицит. В дальнейшем это войдёт чуть ли не в обязанность мне. То есть моя инициатива привела к моей загрузке, но это в порядке вещей.
  
  
  За эти годы у нас порядком износилась система воздушной вентиляции, мотор работает с большой перегрузкой, а гоняет воздух неохлаждённый, сломан компрессор. В отделении стоит непрерывный грохот и несмотря на громадную величину помещения духота, тогда как в зимнее время наоборот морозильник.
  
   Мы неоднократно обращались к узлу по вопросу замены компрессора и мотора, но пока безрезультатно, средств не было. Систему хозрасчёта уже отменили. Как многие новшества у нас, по непонятливости и неумению применения. Введут, но механизм не доработают, значит отменять.
  Каким же счастьем были те часы, когда воздушку отключали. Становилось тихо и отрадно, все облегчённо вздыхали.
  
  
  С девочками операторами у меня хорошие отношения, особенно с работающими давно, мы друг друга отлично знаем, но как в любом женском коллективе, наличествуют и завистники и человеконенавистники и разные люди. Главное, что все мы со своими внутренними проблемами, у каждой в дому по кому, только не каждая с этим справляется и случается, что личные неприятности срываются на коллегах по работе.
  
   Но без этого не бывает нигде и порой, как не избегаешь возникновения трудных ситуаций, они всё равно происходят. Так уж устроено человечество. А что женщины много сложнее и нетерпимее мужчин известно давно.
  
  
  Так и в моей работе, некоторые девочки спокойно воспринимают обнаруженные мною ошибки, а некоторые в штыки, словно я сделала их сама, а обвинять пытаюсь их. И никакие объяснения, что если ошибка выявлена здесь и во-время исправлена, то значит и на премиальных это не отразится, на таких особ не действуют. Их бесит уже то, что я без году неделя, по их представлениям работающая, смею делать им замечания.
  
   В конце концов я делаю следующим образом, просто загибаю, или закладываю квитанции с ошибками и кладу на стол Ирине Викторовне, с тем чтобы замечания этим людям предъявляла она, как начальник. После двух-трёх таких случаев, когда то, что попало начальнику на стол, отразилось на их премиальных, они попритихли и стали обращаться со мной по другому.
  Видимо денежный стимул и высокомерие излечивает.
  
  
  В августе у меня был отпуск. В этот раз несмотря на разрыв я его не потеряла, так как считалось, что у меня ещё перед декретом остался неотгуленный отпуск и мне его не оплатили, а теперь просто компенсировали внеочередным.
  Взяв Вовку из яслей на месяц и прихватив с собой Женю, мы поехали в Серпухов. Саша тоже ехал с нами на две недели.
  
  Надин сын Павлик в этом году шёл в школу и мы привезли ему подарок портфель с полным набором первоклассника.
  Но к Надежде сами не пошли, а отправили Женю передать подарок. Ждали на улице на углу.
  Я дала слово ещё в прошлое лето, что к Надежде более ни ногой и держала его крепко, до девяносто шестого года, дня похорон мамы, по необходимости. После тоже не бывала.
  
  
  Отпуск мы провели у мамы, отдохнули неплохо.
  Мама сказала, что скоро приедет к нам. Она должна получить дедушкино наследство, там много денег он оставил. Дядя Юра отказался в её пользу, так что она приедет и мы поедем покупать мне шубу, не натуральную конечно, искуственную. Я возразила, что может не нужно тратиться, ведь дом требует большого ремонта, так что деньги самой понадобятся, но мама ответила, что там достаточно.
  
  
  Я ни спорить, ни интересоваться суммой не стала, хозяйка она, ей и распоряжаться.
  Младший больной мамин брат, умер за год до дедушки, так что она осталась единственной наследницей деда.
  
  
  Но всё хорошее почему -то быстро кончается и мы вернулись в Москву, где 29 августа я вновь приступила к работе. Дома были уже все в сборе, в том числе и Иринка. Она в это лето пострадала. В деревне, купаясь на пруду, спрыгнула с дерева и сильно порезала ногу, наступив на разбитую бутылку.
  
  Хорошо до вены не разрезала, но рана была глубокой по середине стопы. Точно также, где у меня когда-то гвоздь. Бабушка справилась, залечила, недаром в медпункте работала.
  Но Иринка всё ещё слегка прихрамывала, так что в поликлинике ей дали освобождение от физкультуры на две недели начала учебного года.
  
  
  Глава 40. Тонкости почтовой работы. Ошибки в быту чреваты.
  
  
  Пришла пора рассказать о главном бое начала сезона- подписке.
  Наверное многие помнят, как трудно было оформить подписку уже не только на толстые литературные издания, но и на простую особенно популярную прессу. Но немногие знают внутреннюю кухню этого зачастую искуственно создаваемого дефицита.
  
  
  То что торговля была царицей дефицита, знают все,но вот вторыми на этой линейке стояли почтовые службы. Они также хотели урвать свой кусок.
  Дело в том, что к тому времени уже особенно ощущался дефицит хорошей, качественной бумаги, вы наверное помните, как уничтожалась и вывозилась в Японию подчистую тайга,сданная в аренду, а наша бумажная промышленность из отходов выпускала в основном картон, упаковочную бумагу и низкопробную писчую.
  
  Ни на качественную бумагу для печати ни даже туалетную не хватало сырья и производственных мощностей,в том числе и современного оборудования. Следовательно бумагу закупали за рубежом, чаще всего в Финляндии.
  
  Следовательно ввиду отсутствия средств снижались объёмы печатной продукции.
   На книжные издания и то проводилась, как в 50 годы, подписка по открыткам, то есть мы отброшены были снова на 30 лет назад в этой отрасли.
  
  Естественно подписка выделялась строго лимитировано, на каждую точку почтовой связи, но это не всё. Перед 1 сентября на почту, в отделение связи, ночью, привозился заверенный печатью список выделенного лимита и второй лист с такой же гербовой печатью и всеми подписями, но с отсутствием количества экземпляров.
  
  Вот тут и начиналось священнодействие подлога. Возле почты в последние дни сидел смотритель очереди, то есть люди записывались на очередь, получая листочек с номером очереди, плюс для страховки записывали этот номер ещё и на руке, а один-два человека из числа первых, ежедневно и еженощно в течении трёх дней дежурили у двери на стульчике, приносимом с собой и записывали в журнал вновь приходящих.
  
  
  В этой же очереди были записаны и мы, простые работники почты.
  Ввиду того, что были наблюдатели, следовало проводить всё скрыто. Кассовый аппарат уносился в комнату отдыха. Там запирались начальник отделения, представитель узла и доверенный оператор. Так мне пришлось им побывать, откуда я и узнала эту кухню.
  
  Представитель узла вынимала из сумки пухлые конверты с квитанциями на подписку. Это были квитанции работников узла и их родственников, а также нужных им людей. У начальника в свою очередь был список нужных людей. Следовательно после пробивания этих квитанций, количество лимитированных изданий резко сокращалось, а некоторые и вовсе исчезали из списка.
  
   После этого в пустой проштампованный лист заносились остатки лимита, лента изымалась из аппарата и убиралась. Утром лист лимита вывешивался на дверях на входе на почту и там тут же образовывалась давка. Все хотели видеть, достанется ли ему по очереди требующееся издание и если нет, то мчались к другой почте, где тоже заняли очередь, вдруг повезёт?
  
  
  На глазах у народа в аппарат вставлялась чистая лента. Перед оператором лежала незаверенная копия лимитированного списка, дубликат, для отслеживания количества и начиналась горячая работа, со слезами, криками, мольбами но придраться было не к чему.
  
  Так что сами почтовые работники отнюдь не пользовались привилегиями и мало знали о том, что происходит в тишине, не подозревая, что лимит более чем уполовинивается.
  Из-за этого и в семьях у них происходили ссоры, зачастую родственники обижались:- Как это ты живёшь, у воды, да не напиться, ты просто из вредности не хочешь нас подписать.
  Такая вот неприглядная правда нашей жизни.
  
  
  А по окончании подписной кампании в узел и издательства отправлялись настоящий список и склеенная лента пробивки. Всё шито-крыто и ни одна проверка не придерётся. К тому времени, когда установят аппараты с указанием времени прохождения операции, дефицит кончится.
  
  То есть новые кассовые аппараты электронные, сами узлы вводить не торопились, зная что тогда махинации проводить будет сложнее. Таким образом, вся горячая пора подписки кончалась за первые десять дней, а потом до ноября, на расхожие газеты подписывали на общей с переводами кассе, ажиотажа уже не было.
  
  Кончилась горячая пора на работе, пришла пора домашних заготовок. Закрывать приходилось по-многу, от этого зависело, как проведёшь зиму. Соответственно старались, крутили компоты, консервы и прочее. Крышки и банки тоже дефицит и тут выручало знакомство или везучесть. Попал случайно на привоз, стой бери.
  
  
  Я сильно уставала и однажды совершила роковую ошибку, хорошо, что не траванула всю семью.
  Сделала кабачковую икру и закончила очень поздно, решила, что закрою завтра,прокипячу ещё раз и закрою. А делала в алюминиевой кастрюле. Ведь всё знаю, грамотная, но иногда бывает затмение. В общем оставила до утра, а утром стала доделывать и решила попробовать, всего ли хватает.
  
  Напробовалась всласть, как говорится. Стала закрывать и тут у меня началось. Полоскало и снизу и сверху, я всё мигом бросила. Температура поднялась высокая, я слабею, а позывы не прекращаются и ничто из известных средств не помогает. К вечеру 40, я в прострации, Иришка на нас кричит, что вы тянете, нужно скорую. Сама и вызвала.
  
   В больницу меня везли уже без сознания, а там три дня под капельницей лежала. Отвезли на Капотню, в инфекционную, решили что дизентерия. Потом не подтвердилось, оказалось пищевое отравление. Иришку ещё и похвалили, что во-время хватилась, а то бы хоронить меня пришлось, настолько сильное обезвоживание. В общем бабье лето в больнице. Икру они слава Богу выбросили, поняли от чего у меня произошло всё.
  
  Дни рождения детей кувырком прошли, мама в больнице,папа в запое. Вовку на выходные в Марьино вместе с Женей, Иришка меня навещает.
  Меня и далее держали бы в больнице, но я памятуя о детях непрерывно просилась домой, а когда Иришка со всеми вместе к больнице пришла, врач увидела то тут же выписала, на долечивание в стационаре.
  
   10 дней отлежала, как -никак. Вышла слабая, ветер сшибает, боли в животе в три погибели сгибают, вся слизистая сошла и спайки образовались. Пришла в поликлинику, а врач наша, хорошая врач и диагност хороший, но недавно потеряла мужа, с тремя детьми осталась и оттого рассеянная стала и невнимательная, вся в себе.
  
  Ей бы по-хорошему самой дома отсидеться, в себя прийти, а она работает; так вот, она мельком на мои бумаги взглянула, даже осматривать и ощупывать не стала, один вопрос задала, болит, и сама же ответила, ещё долго болеть будет и выписала меня на работу. Вот тебе и долечивание.
  
  
  На работу-то я вышла, а работать не могу. Ирина говорит, иди-ка ты отсюда, долечивайся, из тебя сейчас работник никакой. А мне что, прогуливать, а жить на что, больничного-то нет. Я сгребла всю работу проверочную, буду говорю дома проверять, а Иришка проверенную приносить и новую брать, не хочу обузой на шее висеть, место занимать.
  
  
  Хорошо девчонки подсказали мне, какие травы купить и отваривать, чтобы пить. В общем до конца месяца дома просидела, отпаивалась, и работу на дому справляла. Так что ни дом, ни работа не страдали и я поправилась. Вот так началась эта осень.
  
  Глава 41. Подростковый бунт.
  
  
  В то время особенно трудно материально стало, Саша всё больше и чаще деньги пропивал, а детей кормить-то нужно. Вот я частенько сама на хлебушке с водичкой перебивалась, главное, чтобы их накормить. Сама только вид делаю, что уже поела, вот, когда готовила, а у самой каждый кусочек на учёте, чтобы всем хватило и никого не обделить.
  
  
  Мясное всё труднее доставать, в магазинах уже вовсю с электричек из разных мест народ, не протолкнёшься, если что и достанется, то рад безумно. Котлет навертишь, голубцов сделаешь, или ещё что-либо и поштучно распределяешь, чтобы значит не за один присест, а дня на два-три хватило.
  
  
  Это я не ради жалобы, а к тому, что вот на этой материальной почве и начались скандалы с дочерью. Она, которая к детям относилась хорошо, особенно любила Вовку, вдруг взбрыкнула и стала говорить явно не своими словами. Потом уже выяснится, что это Надежда в Серпухове её так накрутила, а мать поддакивала. Именно этим летом взялись они Иринку обрабатывать.
  
  
  И когда в меня из её уст полетели обвинения в том, что я плохая мать, так как о дочери не думаю и её не люблю, что я её в детстве ночами не нянчила, а на мать всё сваливала, что я гуляла в своё удовольствие, а о ней не думала, сразу стало ясно, откуда ветер подул.
  
  И никакие попытки объяснится не достигали её ушей. Ор у нас стоял, клочки по заулочкам летели. Так что друг друга воспринимать переставали. А дальше больше и зачем я детей столько нарожала, её во всём обделяю и детей своих на её законные деньги содержу и сама только о себе забочусь.
  - На какие-такие твои деньги? Спросила я однажды и получила ответ, что на алименты.
  
  А нужно сказать, что ни мать, ни Надежда понятия не имели, что я с Виталия по-прежнему 45 рублей алиментов получаю. Они знали, что он сверхсрочник, что у него большая зарплата северная и посчитали, что я не меньше 120 рублей с него получаю.
  
   А о том, что я не стала с него ничего требовать, так как у него ещё две дочери растут и их обделять нельзя, им было неведомо. То есть о дочерях они знали, Иринка им говорила, а о том, что Верка дура, всё время о ком-то думает, себя обделяя, это буквальные слова Надежды потом, когда она правду узнала, они не думали.
  
  
  Вот это заявление Иринки, о том, что на алименты я всю семью содержу, добили меня.
  Не помня себя, метнулась я за сумкой, вытащила деньги, отсчитала 45 рублей, квиточек рядом положила на эти алименты и выпалила:
  
  -Вот, дорогая твои миллионы, попробуй прожить на них месяц, прокормиться, тогда скажешь кто на чьи деньги живёт.
  Положила деньги и ушла в ванную реветь. Я всегда, когда с кем-то из детей ругалась, в ванной запиралась и ревела, чтобы они не видели.
  
  
  Не знаю гордыня это, или нежелание слабость показывать, а только вот такая была.
  Дети мои вообще долго думали, что я самовластная, требовательная и слишком строгая, не понимая, что это защитная реакция и постоянное напряжение ответственности за всех. Потом уже взрослыми всё поняли, старший вот только мало что понял, но об этом в своё время.
  
  
  А Иринка тут мне и заявила, что уйдёт от меня, не будет со мной жить, я сгоряча и ляпнула, скатертью дорога!
  Она и ушла к подружке Татьяне, а мы с мамой Таниной созвонились, я ей всё объяснила, мы договорились, чтобы она её у себя подержала, я деньги дам на питание, а она пусть ей не говорит, а мне звонит и рассказывает, что и как. Так и поступили.
  
  
  Как раз в это время Танюшка моя, с телеграфа, пришла ко мне со слезами. Она беременна, а муж, азербайджанец её, нашёл себе женщину, да ладно бы если б просто нашёл, он её в дом привёл, творит всё что хочет на её глазах и заставляет им прислуживать. Я просто в шоке, оставайся у нас, говорю.
  
  
  Вечером Раечка её подруга, приехала и привезла Танюшкины вещи. Мы Таню в материной комнате и устроили, хотели туда Женьку отселять, ну да ничего потерпим ещё немного.
  Стала Танюшка у нас жить, а её хлыщ названивать и грозить. Раз сидим, звонок, поднимаю трубку Руфат.
  И понёс, понёс, угрозы в мой адрес.
  
   Я ему говорю:- Мальчик, я не таких грозных видела и слышала, ты мне сейчас грозишь, что дружки твои меня убьют, так ты был в гостях у нас. Телефон наш слышал, какой микрофон в нём знаешь. Вот здесь сейчас семь человек сидят и все твои угрозы слышали, так я тебе советую теперь ходить и оберегать меня, не дай Бог, меня машина нечаянно собьёт, все подтвердят, что это по твоему наущению, вот и пойдёшь на зону.
  
  
  Испугался он не на шутку, тем более разговор Танин с девочками, которые её навестить пришли, слышит.
  Как отрезало, больше не звонил и не грозил, отучила разом. Я ж ещё пригрозила, что ему моих детей-сирот содержать пожизненно придётся.
  Вот так не только семью, но и подруг своих оберегала, квочка одним словом.
  
  
  Иринка, через две недели, как побитая собака домой пришла, не знала, как подластиться, но я не стала заострять внимание и упрекать её. Сказала только, впредь думать будешь, что говорить.
  
  
  Деньги-то у неё в первую же неделю и кончились, расфукались на сладости и безделушки. Ну откуда нашим детям было опыта набраться, как деньги правильно распределять. На карманные расходы давать можно, когда у тебя какой-никакой достаток имеется, а так, где наберёшься.
  
   Ну дашь на кино, на мороженое. Ой, а я то сама последний раз в кино в 81, ещё до рождения Вовки была "Генералы песчаных карьеров", последний фильм, который в кинотеатре смотрела, потом всё только по телевизору. Это так, к слову вспомнилось.
  
  
  А тут и Викочка моя нарисовалась, девочка, которую братец привёз. Она замуж вышла когда, хорошего парня обстоятельного нашла, деревенского хозяйственного. Он по лимиту в Москве в милиции работал, сам Тамбовский.
  
   Так она пришла сказать, что в общежитиях обоих им совместно жить не дают, а по отдельности жить не хочется. Они вот решили квартиру снимать, пока общежитие семейное им не дадут.
  
   Ну я ей вещей кое-каких постельного белья, кастрюлек, тарелок, ножей вилок, ложек и прочей посуды, утюг до кучи, насобирала, чтобы не с пустыми руками им жить. Чем смогла поделилась от души. За это и до сих пор она меня благодарит и навещает всегда с гостинцами.
  
  
  И ещё она очень хотела сестрёнку из Ангарского интерната сюда же в Москву забрать. Я ей объяснила, вот встанете на ноги, получите хотя бы общагу и тогда привози. Одним днём ты её не устроишь, сейчас предолимпийский бум спал, а на улице жить не оставишь. Она меня послушала и только через полгода сестру привезла.
  
  
  Вовчик у меня частенько простудными болезнями начал прибаливать, но больничные брать не приходилось. Саша опять тормознул с пьянкой, стал дома появляться и Таня здесь и Иринка. С Иринкой не то, чтобы всё наладилось, но вспышки ссор всё реже и как-то потише стали, может присутствие постороннего человека сдерживало.
  
  На Новогодние каникулы, наступал восемьдесят третий год, Саша ей и подружке Танюшке, взял на работе путёвки в Одессу. Десять дней они там провели, весь город облазили, а жили в Аркадии в гостинице в новых корпусах. Так Иришка впервые побывала пусть и у зимнего, но у моря. Я то никогда моря не видела.
  
  
  О праздниках ничего не пишу, оттого что я дома давно уже никаких застолий не устраивала. Либо с ребятами гулять куда-нибудь едем, либо на природу в тёплое время, главное без застолий, наливай и пей, чтобы лишний раз не провоцировать. Но, как говорится, свинья грязь найдёт, и он находил.
  
  
  В феврале 83-го отвезли Танюшку в роддом, родилась дочка опять. Полиной Танюшка её назвала. Руфат туда без конца бегал, гостинцы и записочки передавал. В общем уговорил её и выписалась она с ребёнком уже домой. Дело хозяйское, как говорится просят о помощи помогай, а с советами не встревай.
  
  Глава 42 Просто жизнь.
  
  В разговоре с Верой, Володиной воспитательницей, вдруг неожиданно для себя выяснили, что мы родственники, конечно седьмая вода на киселе, но всё же. Она оказалась родной племянницей нашего Ладыгина. Вот ведь столько лет живём в одном доме, а он никогда не говорил.
  
   Но оказалось, что это мы так здесь долго живём, а Вера как раз недавно. Они с мужем жили в Казахстане, в Ленинске-Кузнецком, где он служил,а потом, когда вышел по выслуге лет, решили вернуться в Москву. А так как она из церковки, которую расселили, а московской прописки не лишена и к тому же многодетная мама, то им жилплощадь предоставили, но смеяться или плакать непонятно.
  
  
  Семье с тремя детьми дали двухкомнатную малогабаритную квартиру на первом этаже в нашем доме. Ранее в этой квартире какое-то подразделение ДЭЗа располагалось, кажется лифтёров, а может электриков, точно не помню, а сейчас ДЭЗу новое здание построили и они квартиры освободили, вот для семьи местечко и нашлось.
  
   Конечно можете себе представить в каком состоянии квартира была, но им ремонт пообещали, а сделали только, когда всему дому делали ремонт. Правда на тот момент, когда им квартиру давали, Вера ещё не родила, а на последних днях ходила, может поэтому и впихнули в двухкомнатную, а потом к первой дочке ещё девочки- двойняшки добавились.
  
  Верины девчонки на восемь месяцев старше Вовки и она их уже в старшую группу этих же яслей водит, на сутки, так как сама здесь же но в другой группе посменно работает.
  
  
  С этих пор, как только мы выяснили, что являемся роднёй, мы стали тесно общаться семьями. Муж её Сергей, мужчина весёлый, компанейский. Мы с ним быстро общий язык нашли, оба большие любители и знатоки анекдотов и часто сидим на кухне рассказывая их зарядами, пока наши дети вместе и играют.
  Старшая дочка, на год моложе Иринки, немного стеснительная, из-за полноты, но тоже весёлая девочка и они с Иришкой легко находят общий язык. Правда общаются только, когда они бывают у нас, учится Света в другой школе, в спортивной.
  Потом эта дружба поможет нам выручать друг друга в моменты болезни детей и в разных сложных ситуациях.
  
  
  Начались неожиданные проблемы с Женей. Сын стал невероятно ревновать меня к Володе. Раньше вниманием его отец владел, а сейчас отец всё реже уделяет ему время и Женя крутится возле меня, поэтому стал замечать,что я много времени уделяю Володе и решил, что мама его разлюбила.
  
  Объясняю ему, что люблю его также, как и прежде, просто он подрос, стал самостоятельным и многое умеет делать сам, вон даже и в магазин ходить научился, а Володя пока маленький, беспомощный и неумелый, поэтому маме приходится поневоле с ним крутиться.
  Вижу на словах понимает, а на деле дуется.
  
   Стала чаще с ним разговаривать, брать его на прогулку, подключать к уходу за братиком и к делам домашним, вроде оттаивать начал. Идём гуляем, а он вдруг и заявляет, Ира вырастет, Вова вырастет, пусть уходят, а я с тобой жить буду. Я на тебе женюсь, говорит и никому тебя не отдам. Ну вот, хоть смейся, хоть плачь.
  
   - Дурачок, отвечаю, вот вырастешь, встретишь девушку красивую, влюбишься в неё и будет у тебя жена, а я к тому времени старенькая стану. У тебя свои детки родятся и ты будешь о них заботиться и волноваться, не до мамы станет.
  -А Ира с Вовкой? -спрашивает.- И Иришка и Володя вырастут и тоже свои семьи заведут.
  -А ты что одна останешься?-Ну почему одна,-будете по очереди навещать меня, помогать.- Я подумаю-отвечает.
  
  
  А у него с детства, это легенда всей семьи, два желания было.
  Я, говорил, буду водителем работать и прорабом на стройке. Почему прорабом, не знаю. А ещё у меня будет много жён и "ребёнков."
  Нина всё время смеялась-Смотри Верка, прибегут к тебе много жён, набросают тебе много "ребёнков", скажут воспитывай. Вот такой он был, первенец мой.
  
  
  У нас дома обязанности распределялись на всех, не было такого, что один за всех везёт и не было дележа, кому грязную работу делать, мужскую или женскую. Мы с Сашей работы не делили, а делали сообща и они нам подражали.
  
  
  Известно дети копируют своих родителей. Вот у меня к примеру, всё на бегу, некогда сантименты разводить, уговаривать, милый, милая сделай пожалуйста то-то. Я всегда говорила, нужно сходить в магазин, нужно помыть посуду, нужно подмести пол и т.д. И не приказным, а самым обыденным тоном. Ну да, голос у меня громкий, но это не от желания кричать и командовать, а от привычки перекрикивать шум на работе.
  
   Я и дома иногда не замечаю, что говорю громче нужного, оттого дети вдруг всё чаще стали меня обрывать, что ты кричишь. Я отвечаю, кричу я когда с отцом ругаюсь, а в остальное время, это голос у меня такой, я не виновата. Вон Надя с бабушкой тоже громко разговаривают, от работы шумной, вам же не кажется, что они кричат.
  
  Но с ними они общаются редко, а со мной ежедневно, потому мои недостатки им заметнее. А Иринка замечает:-Да, ты когда книжки читаешь, или диафильмы крутишь, не кричишь.
  А ведь и правда, надо бы за собой последить.
  
  
  Однажды прихожу с работы, уставшая, а дома конь не валялся. Посуда с утра не вымыта, хлеб с молоком не куплены, полы не метёны. Дети сидят делами своими занимаются. Один уроки уже сделал и в игрушки играет, вторая рисует что-то. Я ни слова не говоря, раздела Володю, пустила его играть, а сама на кровать прилегла.
  
   Немного погодя, разведка идёт, а мы есть сегодня будем? Ешьте отвечаю, если найдёте что. А ты?- А мне неохота, как и вам делами заниматься, имею право отдохнуть. Дверь закрылась, шушуканье послышалось, потом слышу вода льётся, посуда моется, а затем входная дверь хлопнула, кто-то в магазин побежал.
  
  
  Встала, молча пошла готовить ужин. Иришка уже посуду перемыла и полы подметает, мусор собирает. Ужин быстро сготовила, к приходу сына из магазина, всё уже на столе стояло и вскоре все трое ложками гремели, а я сказала:
  -Ну, что поняли, артачиться если каждый будем, дела не пойдут. В одной семье живём, вместе и делать всё нужно.- Поняли,- бурчат.
  
  И правда, поняли, больше эксцессов не было и выговоров мне ни за что не нужно делать, больше не повторялось.
  Правда и я за собой следить стала, чтобы почём зря голос не повышать.
  
  
  Вечерами, когда телевизор посмотрим иногда они по старой памяти просят меня почитать им. Больно оба любили, что я в ролях всегда любую сказку разыгрываю. Особенно в ту пору любимый Муми-Троль, Лисёнок с цыплёнком Тутой-Ларсон и Малыш и Карлсон были. Знают наизусть, а еще просят.
  
  Иришка, вроде взрослая уже, а в игру, как ребёнок включается. Вот так и проводим время вместе, а на душе постоянная тревога, придёт ли сегодня папа и какой.
   Вот только Володя никогда книжки не слушает, не любит, больше с игрушками, да с телевизором дружит. Вроде одинаково воспитываю, одинаково заинтересовать пытаюсь, а разные детки, совсем разные.
  
   Помню Жене стала Толстого "Лев и собачку" читать, а он потом разревелся и сказал мне:
  - Ты плохая, нельзя ребёнкам такие книжки читать.
  Всё, до Муму дело не дошло. Поняла я, что сын у меня сверчувствительный, нельзя ему о жестокостях рассказывать.
  Он и в школе такой был, чуть что чувствительное, читать отказывается, хоть тресни.
  
  
  Но что у моих мальчишек общее, так это способность в словах слоги переставлять. У всех троих это выявилось, а у Жени ярче всех- петерь вместо теперь, пашинка вместо машинка, ВНДХ- вместо ВДНХ, свабдя вместо свадьба и многое другое.
  
   Вот и Володя начинает разговаривать и тоже перевертыши летят. До определённого возраста, потом нормализуется.
  Пытались с Иринкой их переучивать, куда там, им так удобнее. Покойная бабушка Женьку очень любила и печепахой звала, так он черепаха произносил.
  
  
  Всё, рассказала о детках и делах наших домашних, пора и к работе переходить.
  На работе у нас неприятность случилась, на Главкассе, откуда деньги почтальонам раздаются и операторам для работы, стали денежки пропадать. Никогда раньше такого не было и вдруг на тебе.
  
  
  А нужно сказать, что деньги почтальонам на ходку в пенсионные дни, не более полутора тысяч выдавать полагалось, значит почтальону раза три четыре в зависимости от размеров пенсий, возвращаться отчитываться нужно и снова идти. Времени много терялось и негласно кассиры отпускали большие суммы, только в дни проверок как положено, а в остальное время грешили, что называется.
  
   Вот и думали сначала, что кто-то из почтальонов мухлюет, неверно отчёты сдаёт. А потом неприятное обнаружилось. Оказалось, что это старый, проверенный кассир с большим стажем, попала в беду. Сын у неё алкоголик, разбил чью-то машину и нужно было выплачивать. И она не нашла ничего лучшего как по двести-триста рублей присваивать, а потом валить на почтальонов и с них по пятёрке-десятке собирать.
  
  
  Со всеми случается и она оступилась. Женщина-фронтовичка, войну в боевых частях прошедшая, споткнулась. Ну не сажать же её. Когда всё вскрылось, мы всем коллективом, по просьбе Ирины деньги ей собрали, но уволить её Ирина всё-таки уволила. Некуда деваться-то, сын пить не перестанет, завтра ещё что сотворит, опять соблазн.
  
  Возраст у неё был пенсионный, уже два года, как пенсионер, Ирина ей и предложила сходить в шестнадцатые дома по Днепропетровской, вновь построенные, устроиться вахтёром, всё подспорье в жизни будет.
   Ну она молодец, поняла ещё и спасибо сказала. Главное там без материальной ответственности, а значит и соблазна не будет.
  
  
  Главкассу без работника не оставишь. Валя, которая раньше на контроле сидела, сейчас в декрете, брать оператора с улицы на это место нельзя, а таких, которым бы Ирина доверяла она не видела. То есть не материально не доверяла, а по степени быстроты и хваткости в работе.
  
  Не было сильно хватких, вот она ко мне и обратилась, садись мол на главкассу, ты бригадир, должна заменять на любом месте, а контроль я пока на себя возьму. Потом, когда Валя выйдет, она на кассу, а ты опять на своё место.
   Тут уж не откажешься, приказ начальника.
  
  
  Только одна загвоздка, график работы по 12 часов, через день, как быть? Пришлось переводить ребёнка в суточную группу. Одну ночь ночует, на вторую домой забираю. Не могу же я снова Иришку загрузить, опять сорвётся девчонка. Поревел он конечно, но деваться некуда, привык.
  
  
  Суммами мы ежедневно по тем временам крупными ворочали. В особо напряженные дни за двести тысяч заходило. Это когда пенсии, а без пенсий от 40 до 60 тысяч. Каждый день инкассаторскую встреть, деньги прими пересчитай, тут уже человек по пять сидело пересчитывало, начальники все и ты кассир.
  
  Потом вечером со всех собери, отчёт произведи, в сумки опечатай и снова на машину сдай. Да ещё в узел позвони и сообщи кодовое слово, оно сумму пересылаемую означает, чтобы там уверены были, что всё пришло. По первости мне тяжеловато было, не привыкла с деньгами дело иметь, всё боялась передать да обсчитаться, а потом привыкла и работа закипела, даже время свободное вырисовывалось.
  
  У меня и печать собственная именная появилась, вместе с ключами от сейфа. Её всегда при себе иметь нужно было, чтобы нигде не оставлять.
  Такая работа у меня теперь стала.
  
  
  А тут еще у Ирины заместитель увольняться надумала, ей квартиру по улучшению жилищных условий в Измайлово дают, не ездить же через всю Москву на работу.
  Ирина давай ко мне приставать, берись, да берись за эту должность.
  
   Я твёрдо отказалась, заменять говорю буду, а встать совсем работать отказываюсь, у меня тогда дом полностью заброшен будет:-А возьми- ка ты, говорю, Лидию Владимировну, она толковая женщина и ответственная.
  Ирина отвечает :
  -Да но трудно обучаемая, рассеянная, не справится.
  Я ей возражаю:- Нет, у неё хватка бульдожья, она медленно вникает, но если поймёт, клещами не вырвешь. А учить её сама берусь.
  
  
  Ирина и согласилась. Лида на десять лет меня старше и конечно, когда ей это место предложили, с радостью ухватилась, всё-таки должность не операторская. Правила взяла подучивать, на курсы поехала, там ещё юридические вопросы, помимо почтовых знать нужно. Вернулась с курсов, мне говорит, вот вроде бы и знаю всё, а теряюсь.
  
  А я ей отвечаю:- Ты себе тетрадочку заведи отдельную. Вот сделала операцию, сделай образец и в тетрадочку. Всегда если забыла, полистала и найдёшь.
  По темам разбили и стали вместе делать. И всё,
   когда своими руками по два раза одно и тоже прописала, накрепко запомнила и к тетрадочке своей всё реже и реже прибегала, но берегла её.
  
  Не знаю как, но я каким то чутьём поняла, что у неё механическая память сильнее визуальной. Так вот и стала она заместителем, а впоследствии и начальником почты и всегда говорила, с твоей лёгкой руки.
  А я и Ирину при операторах и Лиду по имени отчеству звала и на вы, а в приватном разговоре мы на ты были и без отчеств. Так у нас повелось.
  
  Глава 43. Пьянство и его "прелести".
  
  Однажды в разговоре с одним бывшим алкоголиком, правда бывших не бывает, бывают сумевшие себя обуздать, но это сказывается на их раздражительном характере и занудности, упёртости в утверждениях, я услышала такую фразу, мол ты сама виновата, прекрасно знала, что идешь замуж за алкоголика, просто закрывала на это глаза.
  
  
  Вот я попробовала всё переосмыслить,прав он или нет. Ведь если бы все женщины заранее знали, что выходят замуж за алкоголиков, то вряд ли так уж все захотели бы обманывать себя? Что-то у меня не срасталось. Я ли себе лгу или обстоятельства никак не способствовали моему предвидению.
  
  
  Во-первых один случай выпивания в кафе, при знакомстве не мог насторожить, что перед тобой алкоголик, тем более они выпили по рюмке и отнюдь не спивались.
  Во-вторых то, что человек отказывался от приёма алкоголя по праздникам или выпивал немного, опять не выдавало в нём алкоголика. То что первые пять лет мы прожили без каких-либо эксцессов тоже. Так что не срасталось и всё тут.
  
  Если только исходить из аксиомы, что отец его умер по пьяни, то об этом я узнала много позже, а не до нашей свадьбы. Так что не было их, тревожных звоночков и предпосылок, могущих указать мне на беду. А ясновидящей я не была. И естественно первым долгом искала вину за то, что начало происходить в себе.
  
  Как и свойственно всем скорпионам, я методично, с настойчивостью маньяка перебирала все слова, поступки намёки, могшие привести к пьянству мужа и не находила, но продолжала искать. Вроде бы ничем мужа не обманывала, ни за что не упрекала, ни в чём не корила, где же причина?
  
   Детей рожали только по обоюдному согласию или по его просьбе, может то, что он прохладно относится к мальчикам, истекает из того, что он хотел девочек? Но это опять не вина моя, пол ребёнка зависит исключительно от мужчины, только у него разный набор хромосом.
  В общем мучения были не только физические, но и душевные.
  
  
  А тот бывший говорил, что когда встречался со своей будущей женой, то пил изрядно, но это её не смущало, значит мы женщины идём на это осознанно. И убеждать его, что у всех случаи разные абсолютно бесполезно. Главное жена его всё перетерпела и сумела своей любовью наставить на путь истинный и заставить бросить пить. Вот бы мне так, а?
   Но нет у меня-то всё по другому. Сколько не молила ничто не помогало.
  
  
  Ведь и уйти мне было некуда и разъехаться не могли. Не подлежала наша квартира, с мизерной кухонкой размену. Что интересно заселению колхоза на такую территорию подлежала, а размену нет. А развестись и продолжать жить в одной квартире, это обречь своих детей на вечный ад жизни с соседом, к которому постоянно вереницей шляются такие же алкаши, а так пока он муж законный, не имеет право ухудшать жизнь детей, можно управу найти. Вот в такой безвыходный тупик нас наше родимое государство загоняло. Не я одна так мучилась, многие женщины свои мучения в моих узнают.
  
  
  К тому времени, о котором я пишу, мой благоверный успел уже трижды побывать в милиции на 15 сутках отсидки, единожды лежал в диспансере на лечении, откуда я его сама, дура, забрала под расписку, поверив его клятвенным обещаниям и слёзным мольбам, а не предостережению врача, что он лжёт и мне и себе. Главное не я одна об эти грабли споткнулась, многие из нас хотели верить.
  
  
  Вот после третьего его пребывания на отсидке, вернее во-время его мне и пришла повестка в суд, на выездную сессию, по делу о пьянстве моего мужа. Это случилось в апреле и я пошла в наш районный дом пионеров где и проходили эти слушания.
  
  
  Нужно было видеть огромный зал заседаний, вернее концертный зал дома пионеров, где проходило это действо. На сцене судья с двумя заседателями и секретарём, на первом и втором ряду человек 50 мужчин-алкоголиков, а на задних рядах толпа разношёрстно одетых, измотанных тяжкой долей, разновозрастных женщин.Та ещё картиночка.
  
  Судья по очереди зачитывает дело очередного алкаша и просит высказаться соответствующую женщину. Чего я там только не наслушалась. И откровенно хамских высказываний, и проклятий в адрес своих мужей, и просто тупой брани и горьких слёз усталости и сожалений.
  В общем весь спектр со всех слоёв общества, объединённых общей бедой-пьянством.
  
  
  Когда подошла моя очередь говорить, я долго не могла начать, тут и боль и стыд за него и за себя и целая гамма разных чувств. Наконец я заговорила, глухо без эмоций перечисляя только факты, не давая ни эмоциональной, ни какой либо оценки. Тупо факты, что где когда и под конец просто села и замкнулась в себе. Какой смысл был клясть его, изобличать или обелять ?
   От правды сам не убежишь.
  
  
  Решение судьи в отношении всех было почти одинаковое: кого-то отправляли в места заключения на полтора-два года с принудительным лечением, кого-то лишали отцовских прав, кого-то просто к принудительному лечению в Наркодиспансере. И только моему несколько неожиданно для меня и для него присудили лишение дееспособности с запретом на распоряжение деньгами и имуществом и оформлении меня его опекуном с правом решать все материальные и имущественные вопросы семьи.
  
  
  Услышанное видимо повергло его в шок, меня скажу честно, не менее. Он вскочил и начал пререкаться с судьёй, что вот он с пятнадцати лет пил и ничего имел право всем распоряжаться, а теперь его взрослого мужика, объявляют недееспособным. Судья уточнил у меня, знала ли я о том, что он пил с такого возраста. Я ответила, что конечно же нет, никто никогда мне об этом не говорил, а первые годы мы жили и он вообще не пил.
  
  Тогда судья ему и отрезал:
  -Какие же у вас претензии, если вы сами довели себя до такого состояния, а семью поставили на грань голодной смерти? Наказание, вернее решение вполне закономерное, но обжаловать его вы можете в десятидневный срок, а после этого срока ваша жена получит на руки документы на опекунство. А вас самого ставят на учёт в диспансер.
  
  
  Вот так закончился этот суд. Никакой апелляции он подавать не стал, струсил. Через две недели я получила две бумаги. Решение суда и решение исполкома о попечительстве. Одну из бумаг, точнее её копию, я отвезла на его работу и теперь должна была получать зарплату сама. Оригиналы отнесла на почту и убрала в сейф, так как он постоянно грозился, что найдёт и уничтожит их, а мне не объяснили, подлежат ли они восстановлению, в случае утраты.
  
  
  Первое время после этого решения наша жизнь превратилась в ад. Он постоянно ходил злой, упрекал меня во всём, был крайне раздражителен и тем, что не может выпить и тем, что его постоянно вызывают для контроля в диспансер. А потом ломка закончилась и он угомонился и даже вернулось какое-то подобие прежней жизни и прежних отношений.
  
  А со временем стало казаться, что все наши беды остались в прошлом, единственное, что постоянно прятала деньги, чтобы он их случайно не нашёл. А жить тайком это страшно обременительно, постоянно забываешь куда положила.
  
  
  Не хочу сказать, что всё это время, я была пай-девочкой. Однажды ещё в 570-ом работая, я изведённая его приступами необоснованной ревности, а когда изменять-то если у тебя и есть всего две дороги на работу-с работы и постоянное нахождение на глазах семьи.
  
  Но если мужику по пьяни, что в голову втемяшится, то ничем его оттуда не выбьешь. Сам-то он частенько домой не приходил, но мне ни разу и в голову мысли не пришло, что он у другой женщины. Чувствовала, что пьяный где-то валяется. Так оно и было по сути. А тут упрёки да упрёки, тогда и решила, как в молодости, чтоб зря не болтал, сделать.
  Правда это сказать легко, а осуществить .....
  
  
  В общем ещё в 525-ом ко мне проявлял внимание механик. А нужно заметить, механики у нас сидели в узле, а по отделениям ездили периодически с профилактикой оборудования и иногда по вызову, если аппарат ломался. Естественно и сюда он же приезжал. Районы за каждым свои закреплены.
  
   Красивый парень, Миша, среднего роста, с утончёнными еврейскими чертами лица, бархатными чёрными глазами, нервными чувственными руками. В общем-то для многих женщин мечта. Для меня он был, как все мужчины,безразличен.
   У меня если есть рядом мужчина, то все остальные на одно лицо и чисто друзья. А тут решила, а чем чёрт не шутит, изменю с ним. Вроде знакомый, трепаться, если что не будет.
  
  
  Короче сговорились мы с ним во время работы. Он проверку сделал и вроде как ушёл, а я вскоре создала видимость, что по вызову еду в узел. В общем схитрила, ну а иначе когда я смогу вырваться, только во время работы.
  На остановке мы встретились, сели на автобус и поехали. Благо недалеко, три остановки всего.
  
  
  Пришли к нему, он предложил в гостиную пройти, сам на кухне суетится, угощение готовит. А двери у них раздвижные, он сам переоборудовал и обстановка модернистская, специально подобранная.
  
  Квартира двухкомнатная на двоих с женой, кооперативная, детей нет. Вот он на кухне хлопочет и между делом рассказывает. Мне и так-то неловко, что задумала, а тут слышу его рассказ и вконец дозреваю, что нужно делать ноги.
  
  
  А рассказывает он мне, как о само собой разумеющемся, о том, что они с женой живут в свободном браке. У него свои любовницы, у неё любовники, иногда и так случается, что они их одновременно приводят, а потом мол, мы впечатлениями делимся о своих партнёрах и это так освежающе на наши отношения действует, что мы кайф ловим и только крепче друг друга любим.
  
  
  Я сижу и думаю, куда я попала, где мои вещи. И вообще, что я здесь делаю, это потом меня, как кобылицу будут по статям разбирать, а мне это нужно?
  
  
  Недаром говорят, в чужие сани не садись, в чужой наряд не рядись. Не моё это изменами заниматься, не моё. Он уже в комнату со столиком на колесиках, с разными деликатесами и бутылкой вина едет, а я в прихожую вылетаю, обуваюсь и к дверям.
  
  
  Он удивлённо-Ты куда?-Да, знаешь-говорю- погорячилась я, не моё это, хотела мужу отомстить,.. да не то, не смогу,...извини.
  С этим и выскочила и обратно на работу.
  Никто так и не узнал о моей проделке, а меня постоянно совесть мучила, словно я измену совершила уже и в дерьме извалялась.
  
  Впрочем уже сама попытка и даже мысли об этом, почти свершившийся факт. Вот так я на такие вопросы смотрела и себя кляла последними словами, а уж мужу в глаза смотреть избегала, словно он мог мысли мои потаённые прочесть. Совесть это страшная штука, если она у тебя есть конечно.
  Поэтому и теперь я постоянно помнила об этом и думала, что может мои тайные мысли тоже были в пьянстве мужа виноваты. Смешно конечно это, но говорю, как ощущала.
  
  Глава 44. Кружение будней.
  
  
  За всё время нашей раздельной жизни с его родными, я неоднократно, чуть ли не силой Сашу отправляла в Марьино, иногда вместе с Женей. Ради того, что понимала, мать она и есть мать, скучает по сыну-то. А тут и сама раза два с ним съездила, вроде, как приятное ему сделать.
  
   И вот какую интересную вещь обнаружила. Женьку они любят безумно, к Иринке теперь терпимо относятся, даже спрашивают, что у неё, да как, а вот от Володи нос воротят. Откровенно малыша не любят. Ну просто на дух не выносят. Я решила, что это наверное оттого, что время его ожидания совпало с их вынужденным отъездом, а оказалось, оттого, что он внешне похож на меня, а не на Сашу.
  
  И за это его невзлюбили не только Сашины родные, но как потом оказалось и мои. Не знаю отчего это так, но отношение ко мне лично, каким-то образом только к этому моему ребёнку в обеих семьях передалось. А ведь характером он в Сашу полностью пошёл. Единственное что от меня передалось, это страх перед незнакомыми людьми, он также, как я в детстве к чужим присматривался, прежде чем общаться начать, за меня прятался, решая можно или нельзя доверять человеку. И отвращение к спиртному.
  
   И так же, как я в детстве не давала маме ни с кем общаться, постоянно утягивала и теребила её, так и он. Главное он тоже очень чутко ощущал, кто его любит, а кто нет, его невозможно ничем показным обмануть.
  
  
  Да и ещё один момент рассказать забыла, это вскоре после выхода моего из больницы было, до наших ссор с дочкой. Она тогда мне, мы с рынка ехали, стала рассказывать про то как лето с отцом провела и как они на речке были с его женой вместе, а девочки с бабушкой дома оставались.
  Вот он Иришку подхватил, закружил и посадил на копёшку с сеном, при этом прошептал, эх, если бы здесь сейчас мать твоя была!
  
  
  А потом достал из кармана рубашки фотографии. Она мне с восторгом рассказывала:-Мама там такие твои фотографии, которых я никогда не видела. Ты такая молодая и красивая. Ну я то знала о каких фото она говорит, о тех, что я ему посылала из фотоателье.
  А он их оказывается сохранил.
  
   Жена, Надежда, подошла к нему, хотела отнять, их мол порвать нужно говорит, а он так на неё посмотрел и выругался, не тяни лапы, не твоё.
  Вот Иринка и говорит, а что если бы вам снова вместе, а?
  Я сразу поняла, что таким образом дочь хочет меня от отца пьяницы спасти и объясняю ей:
  
  
  -Ириш, вот у него две дочки, он их бросить должен?
  -Нет-отвечает.
  -А у нас мальчики. Нужны ему чужие дети?
  Задумалась она. А я говорю:
  -Дочка, я понимаю, но этот поезд ушёл безвозвратно, ни мальчиков предавать нельзя, ни девочек обездоливать. Да и ты сама, любишь ведь отца, он пьёт-то пьёт, но тебя ни словом ни делом не обижает, только меня. Так что я свою долю решила уже. Менять ничего не возможно.
  Вот и думаю, может и это на наши с ней отношения тоже повлияло.Такой вот день воспоминаний выпал.
  
  Между тем лето подошло, отпуск. Иришка в этом году в Серпухов не поехала, сразу в деревню сорвалась, а мы на один месяц на июль в Серпухов к матери. А перед этим в июне Женя был в лагере от Парижской Коммуны. Там ему тоже понравилось.
  
   И туда, один раз за смену мы вместе съездили все. Он как раз выступал, пел с девочкой вместе песню. Первый раз я услышала, как хорошо поёт мой сын. И ревела же я. От радости, но ревела. А Вовка на меня глядя, не поняв отчего мама плачет, тоже заревел успокаивать пришлось.
  
  
  Одно хорошо, Саша теперь опять добрый, заботливый, внимательный и я себя сразу лучше чувствую, просто-таки счастливой. Много ли женщине для счастья нужно?
  Вот так всегда. Только казалось бы жизнь наладилась, всё хорошо пошло, ан нет, снова на наши головы проблемы свалятся.
  
  
  На работе у меня все чередом идёт, дома тоже. А вот у Викусеньки моей проблемки нарисовались. Квартиру они у алкоголички снимали, вроде как подешевле. Но как говорится дешевизна иногда боком выходит. Полгода они у неё прожили, исправно платили, да она нет-нет ещё плату вперёд у них требует, а то выставить грозится. Говорят же не вяжись с алкашом, он как фальшивая монета.
  
  
  Вот и у них так вышло, мало она их по мелочи обирала, то одно, то другое ей приглянется, она и выцыганит, так в один прекрасный момент заявила, съезжайте в олночасье, мне жильё для хороших, нужных людей нужно. А куда? Да хоть на улицу, не моё дело.
  
  
  Мы с Сашей, как услышали, подхватились и к ним, благо недалеко, пешком дойти, всего-то до Красного Маяка и через Варшавку перейти, тут и дом этот стоит. Помогли вещи собрать, да ещё заставили хозяйку, всё что она у них вперёд взяла, немедля вернуть, иначе говорим, в милицию заявим. Вернула, видимо милиции боится.
  
  
  И взяли ребят к себе. В тесноте да не в обиде, управимся не впервой. А Викуся беременная уже и ей на Гоззнаке, где она работала стало работать проблематично. Аллергия у неё на краски обнаружилась. Раньше вроде не замечала, а сейчас вылезло. Значит нужно другую работу искать. Хорошо, что срок маленький.
  
  Я ей предложила на почту к нам оператором перейти. Она и пошла, да правда я предлагала ей на бандероли, там всё-таки небольшие тяжести ценные письма, бандероли до килограмма, не так тяжело, но она выбрала посылочный отдел. Там же тяжести, но она говорит,сдюжу. И ведь сдюжила, до самых родов проработала. Не смотри, что маленькая, жилистая, сибирячка, как-никак.
  
  
  Три месяца они у нас прожили, а там мужу её наконец-то выделили комнату в семейном общежитии, милицейском. Главное опять же от нас недалеко, по Чертановской всего четыре остановки на трамвае,значит и до работы ей недалеко ехать и до нас. Вот и у неё всё нормализовалось. К этому времени как раз мы Женю в среднюю комнату и отселили.
  
  Вырос мальчишка, пора и посвободнее жить, а не с родителями в одной комнате ютиться, всё-таки 10 лет уже. Нам открытка пришла на детскую стенку Артек, поехали на Волгоградский опять получать её. Благо деньги теперь есть, а то бы опять кому-то уступать пришлось.
  Привезли обнову, собрали, хорошо и секретер, вместо стола, где и учебники он сложить может и уроки делать, и шкаф для детской одежды, её много накопилось, и открытый шкаф, куда просто книги и Женины модели машин расставить можно.
  
   У него их уже более ста штук накопилось. Ведь каждый раз бывая в детском магазине по одной по две покупали.
   И тут Сергей, Верин муж подарил ему на день рождения кляссер и марки. Ой, как он увлёкся, а у нас теперь новая головная боль, марки покупать.
  
  
  С аквариумами мы к тому времени расстались, по причине аллергии у Жени. Ну, надо сказать и хорошо. У детей увлечения быстро меняются, а заботы обо всём и всех, почему-то на мамины плечи ложатся,у всех так наверное. А мама тоже не лошадь тягловая, устаёт. А аквариумов-то не много не мало пять штук стало,пришлось раздавать.
  
  
  Так вот в делах да хлопотах, незаметно и восемьдесят четвёртый год подкатил. Снова муж мой завёл песню про ребёнка, а я и хочу и боюсь. Но упорно просит, больно ему девочку хочется.
   Так вот в феврале я ему сказала, что залетела. Ой, он на седьмом небе от счастья.
  Но опять не получилось всё хорошо и спокойно и не по его вине.
  
  
  В конце февраля Ирина,мой начальник, заболела и пришлось Лиде вставать на её замену, а мне на замену Лидиной должности. К тому времени Валентина уже вышла на работу и села на главкассу,.а я снова на своём месте на контроле и на подмене.
  Вот под восьмое марта и случилась неприятность роковым образом повлиявшая на мою беременность, точнее на плод.
  
  Мне-то самой уже 35, не молоденький и крепкий организм. К тому же в конце восемьдесят третьего я перенесла, по недосмотру врача воспаление лёгких на ногах. Она диагностировала ОРВИ и быстро выписала на работу, а я возьми и свались потом надолго. Рубец на лёгком большой остался. Видимо это тоже сказалось ослаблением иммунитета и нервной системы.
  
  
  Под все праздники работы на почте невпроворот. Все почему-то чуть ли не в последнюю минуту вспоминают, забытое не отправленное родным, очереди стоят до дверей. Почта в короткий предпраздничный день по обслуживанию клиентов работает на час меньше и я, видя что народу много без пятнадцати семь предупредила задних, чтобы за ними не занимали, мы и их то не успеем вовремя обслужить.
  
  Люди добросовестно предупреждали вновь приходящих, и они безропотно поворачивались и уходили, понимая, что такой хвост обслужить сложно.
  Без пяти семь в зал вошла очередная клиентка.
   А надо сказать, что всю скандальную публику мы знаем наперечёт, а это была одна из самых скандальных старушек.
  
  Есть такие любительницы, как правило из одиноких или ушибленных жизнью особей и среди мужчин и среди женщин. Наша Соболева была как раз из таких. Бывшая геолог, теперь жила одинокой, ограниченной в общении жизнью, поэтому постоянно ходила по всем близлежащим учреждениям с придирками и замечаниями. Вот и сейчас, когда ей сказали не занимать очередь, а к окну стояло ещё человек 15 она заявила, что пришла до закрытия, а значит её обязаны обслужить.
  
  Я занималась отправкой бандеролей, проверкой и упаковкой их в мешки. Отвлекшись от своего занятия,спокойно предупредила её, что последний в очереди уже замечен и её обслуживать не будут, тех кто стоит уже не успеваем обслужить . Она ответила, что ничего подобного, обслужим, как миленькие.- Нет,- твёрдо заявила я-, если вы не хотите внимать здравому смыслу, то это ваши проблемы, но работник тоже человек и у него есть дом и семья, а он и так задерживается на работе.
  
  Более говорить с ней не стала, просто пошла и закрыла вход, а обслуживаемых клиентов, мы стали выпускать по мере освобождения, через чёрный ход. Поняв, что её действительно не станут обслуживать, Соболева с дикими криками и безобразной руганью бросилась к жалобной книге, чтобы написать жалобу. И тут случилось неожиданное, к книге её не подпустили сами клиенты.
  
   На её пути встал мужчина, который прямо заявил ей, что она не права и просто желает навредить работникам из вредности и злобы и после этого, он за шиворот в буквальном смысле слова выволок беснующуюся старуху из помещения почты на улицу, наказав не пытаться вернуться.
  Она не вернулась, но это был не конец эпопеи.
  
   В конце марта в нашей знаменитой" Вечерней Москве" была напечатана заметка, я не помню сейчас её названия, но в ней по мне с упоминанием фамилии и имени проехались на тракторе или на асфальтовом катке, как по гонительнице праведных ни в чём неповинных граждан, страшной грубиянке и самодуру,отказывающей бедным заслуженным пенсионерам в качественном обслуживании.
  
  
  Да, появление фельетона в городской газете, это самое страшное, что могло присниться нашему узловскому начальству и минимальное, что мне грозило, это лишение премии, максимальное увольнение. Премии меня лишили, заставив писать объяснительную. Но тут и на газету, и на наш узел обрушился просто шквал опровержений от клиентов, а в общей сложности случай наблюдали не менее 50 свидетелей, ведь клиенты стояли не в одно, а в три окна.
  
   Если честно я не ожидала, что за меня хоть кто-то заступится, ан нет, люди газету читали, почти все москвичи её выписывали и были крайне возмущены извращениями изложенных в ней фактов. Стоит ли говорить, что и моя семья и мои старшие родственники читали этот гнусный пасквиль. Сашина мать даже высказалась о том, что я опозорила их фамилию. Никаких извинений и реакции от редакции Вечёрки,и корреспондента под псевдонимом "Вечёркин", в ответ на гневные письма не последовало.
  
  
  Забегу вперёд, позднее, когда я измученная длительным и трудным лечением сына, однажды в тяжёлый час, не выдержу и захлёбываясь слезами напишу в Вечернюю Москву письмо, где "от всей души поблагодарю" их корреспондента "Вечёркина", с изложением последствий их публикации, мне не только придёт ответ на официальном бланке с извинениями, но и позвонят.
  
  А заодно объяснят,что под этим псевдонимом у них пишут разные корреспонденты, но они нашли, кто был автором именно этой публикации, выяснили у него, что он и близко не был на месте описываемых событий, а сделал это по просьбе тётушки. Короче его уволили,за что он вероятно сильно благодарил тётю.
  
  Глава 45. Всё как в миксере.
  
  
  На майские праздники, когда мы были в гостях у наших, снова Ирина заметила что я в очередной раз беременна, и вновь недовольные мины и разговоры. А тут ещё и дочь подключилась с громкими криками, что я сошла с ума, рожать на старости лет и её позорить перед одноклассниками.
  
  Стыдно, ей же скоро семнадцать, а мать рожать надумала. Снова скандалы начались. В общем, как говорят в народе, не понос, так золотуха. Не вышло у меня спокойно ребёнка вынашивать.
  Правда с дочкой потом примирились. На выпускной не я одна с животом пришла, а и мама её одноклассника. Тогда только она успокоилась.
  
  
  На выпускной я ей платье красивое сшила. Дядя Юра привёз отрез английского материала. Он кремового цвета, выделка словно песок, каждую песчинку нащупать можно, а не только разглядеть. Я ей сшила платье приталенное, с юбкой запашной, и лиф на запах,вырез продолговатый.
  
  По краю выреза волан, общитый люрексом золотым, по юбке тоже и на рукаве длинном,узком вышиты лилии и обшивка такая же. А пояс широкий тоже сеткой золотистой расшила. Платье необыкновенное получилось.
  
   В том году у них на вечер выпускной изо всей школы только пять девочек пришли в индивидуальных нарядах, а остальные все, как из инкубатора в цветных шёлковых платьях одного покроя, только разных цветов, расклешённые с круглым вырезом, коротким рукавом и воланами по вороту и низу. Вот расстроены девочки были.
  А моя, есть такой грех, чуточку носишко задрала, приятно же выделяться из толпы.
  
  
  В это лето она последний раз в деревню поехала. Я всё надеялась она в институт поступать будет, а она упёрлась, не сейчас, я на радио хочу идти работать. Они с подругой так решили. Я настаиваю, если сейчас не поступишь, то никогда не поступишь, время пройдёт, знания притупятся. Но она только отмахнулась и всё. Тоже упрямая. Но на радио их не взяли, рановато, молодые мол ещё и они устроились в Центральный детский театр, обе костюмерами, но Таню взяли к женщинам актрисам, а Иру к мужчинам.
  
  Тем временем Володя подрос и с сентября ходит уже в детский садик. Он в семидесяти метрах от подъезда. Мы в восьмом садик напротив тринадцатого. Поэтому забирает его из садика Женя. Нас все знают и ему доверяют. Отвожу по утрам я.
  
  
  Братец Саша, наш "Воронов шестой, Александра класса А", вернулся из заключения и уже по сложившейся традиции сразу женился. Имечко это за ним закрепилось с шестого класса, когда он так несуразно подписал альбом.
  
  У брата устоявшийся алгоритм; освободился- женился-сел.
  Моя дочь так и зовёт его, дедушка Ленин, то по тюрьмам, то по ссылкам.
  Привёз жену знакомиться. Дама красивая. Вот непонятно, что бабы в нём находят, но все жёны красавицы. Правда на сей раз попалась как раз по нему, такая же аферистка.
  
   Сначала показалась серьёзной и обстоятельной, а потом столько открылось, что мама не горюй. В общем одного поля ягодки с братцем. Только он по дракам, а она по аферам и махинациям.
  
  Для начала у них какой-то конфликт с Иринкой случился, чего-то она от Иринки добивалась и умыкнула у дочери соболью шапку подаренную отцом в залог. Еле выкарабкали.
  Второе домогалась от матери прописки, она сама из Нижнего Новгорода была и проговорилась, что хочет потом жильё для них двоих с Сашей оформить,а мать мол пусть в свою квартиру возвращается. Это сгоряча, в ссоре проговорилась.
  
   Мать срочно побежала документы обратно забирать, прописывать не стала. А она уже и Сашку на драку с матерью провоцировать начала. Тут подоспели документы на розыск. Когда регистрировалась, засветилась, ранее без отметок жила, её и не могли найти.
  
   Оказалось, что она детей-двойняшек трёхлеток в больнице бросила и скрылась, а теперь её разыскивает милиция по Союзу. Это стало последней каплей, а я Саше сказала, чтобы ноги её у нас близко не было. Такая женщина мне омерзительна.
  
  Но она всё заранее поняла и вскоре, не дожидаясь ареста и препровождения в Нижний, скрылась в неизвестном направлении, а брат на третью ходку пошёл и опять за драку. Вот такая "весёленькая" жизнь. Брак она потом расторгла заочно, бумаги пришли из Казахстана. Как и где далее жизнь её сложилась, не ведаю.
  
  
  В октябре, мама позвонила, попросила Надю навестить, ту в больницу положили, глаз оперировать.
  Она в 18 лет не сделала повторную операцию на глаз от косоглазия, а теперь забеременела вторично и глаз у неё ушёл к носу, очень сильно. Беременность прервали, а её направили на операцию. Мама от дома из-за супругов молодых отъезжать боится, вот и попросила меня.
  
  
  Собрались, поехали в МОНИКИ, сестру уже прооперировали. Сидим в коридоре, она рассказывает об операции, о том, как всё прошло и тут ребёнок подходит. У него глазик весь навыкате, можно сказать на ниточке висит, он к операции готовится. У меня звон в ушах пошёл, вижу сестру, но ни слова не слышу, а потом всё потемнело.
  
  
  Очнулась, возле меня медработники хлопочут, а я на лавочке лежу. Перепугала всех.
  Наверное так на меня вид малыша повлиял, жалко мне его ужасно было, а Надежда сказала, что мне беременной видимо нельзя такое видеть, бурно реагирую,а здесь каких только нет.
  Вот так навестили. А вскоре её уже выписали, всё удачно прошло и относительно легко. Больше операций не понадобилось, глаз прочно закрепился.
  
  
  И у меня уже сроки подходят, вот-вот родить. Я, как всегда заранее, две сумки собрала с одеждой для себя и для ребёнка. Кроватку промыли, почистили. Их у нас уже две, ещё одну соседка из девятого подъезда отдала. Её ребёнок Вове ровесник, но крупнее, из своей кроватки быстро вырос, вот она, видя, что я беременна и предложила отдать.
  
  Вовина кроватка больше, стенки сняли, она годится ему. До пяти лет в ней спокойно спал, а эта поменьше, как раз нужна оказалась.
  В ночь на 17 ноября схватки начались, опять сидим, бдим. Имя девочке Машенька задумали, вроде и в честь Сашиной мамы, чтобы приятно ей было и так хорошее имя, само по себе.
  В этот раз я так рисковать не стала, когда заметила, что через 20 минут повторяется, скорую вызвали.
  
  Глава 46. Четвёртые роды.
  
  
  Утром уже в 7 часов. Снова приехали в свой родной баннопрачечный. И снова оказалась в коридоре, возле родовой, на той же самой кушетке, что и с Женей. Лежу, рука под головой, напротив женщина на каталке, родившая уже, в ногах на другой кушетке 19-летняя первородка стонет и покрикивает.
  
   Я поморщусь, подышу и новой схватки жду. С родившей разговорились, она спросила, почему я не кричу, ответила, что никогда не кричала, мама запретила силы терять, я её и слушалась. Ну говорим, слово за слово. Тут ко мне подошли, приглашают в смотровую пройти. Пошла, а там куча студентов с преподавателем. На сей раз у меня реакция спокойная, понимаю что им учиться нужно, да и я не та желторотая, что в первый раз.
  
  
  Преподаватель мне пузырь вскрыла, а вод нет. То есть как и в первый раз с Иринкой, на сухую почти ходила, только чтобы ребёнку питания хватало, а лишнего, как с Вовой не было. Они меня все осматривают, ощупывают, а преподаватель вопрос им задаёт, что особенного они во мне заметили. И мне интересно стало, что во мне особенного, баба как баба.
  
  Вот они кто-что мямлят, а она говорит:-Главного вы не заметили, это же идеальная природная машина для родов.. Посмотрите какие у неё эластичные ткани, какой широкий сегмент, да ей же никогда ни разрывы ни кесарево не грозили и не грозят.
  Да, уж, сомнительный комплимент с машиной сравнить, но одно обрадовало.
   Я же все разы более всего боялась порваться и швов, а оказалось мне это не грозит.
  
  Вернулась обратно на кушетку, а схваток нет, как нет,кончились словно обрезали. Время 8.25.
  В 9-00 пересменка, слышу разговор в родильной. Одна акушерка другой говорит:- Ты первородку возьми, она уж больно мучается, а вторая отвечает:- Ей ещё часа три мучиться, матка всего на три пальца открылась, я эту возьму, которая с четвёртыми, тем более знаю её, принимала у неё роды.
  
  
  И подходит ко мне, "пошли", а я отвечаю, "у меня схваток нет". "Сейчас будут", говорит, и как всадит мне в ногу укол," пошли". Я подпрыгнула, чуть не под потолок, но пошла. А в 8.30 ребёнок уже родился.
  Акушерка та же, что и Женю принимала. Она мне ребёнка в нос суёт и спрашивает, кто.
  
  А я отвечаю:- Опять Ванечка, вместо Манечки.
  Саша внизу ждал, ему пошли доложили. Не видела его реакции, но наверняка расстроился. Дочку же ждал. Он после изо всех детей к Ване с наибольшей прохладцей относился, хотя Иван вылитый он. Видимо правда переживал, что опять надежды обманулись.
  
  
  Родила, снова в коридор вывезли, поставили очереди ждать, когда на этаж повезут. Но разве же у меня бывает без приключений, да ни в коем случае.
  Лежим, снова с той же роженицей разговариваем, её только что зашили и сейчас поднимать на третий будут, тоже ждёт.
  
  Спокойно лежу, не верчусь. На животе пузырь со льдом, внизу лоток-кровесборник, всё как у всех, да не всё. Пузырь дырявый и вода тает по мне течёт.
  Но это не всё, вдруг раздаётся какой-то трак и я лечу вниз головой, судорожно хватаясь за боковины каталки. Повисла ногами вверх, пузырь на шее, вода льёт, а по спине потоки крови из лотка.
  
  Я эту картину, как со стороны представила, так и покатилась со смеху. А по длинному коридору из другого конца огромными скачками бежит нянечка и кричит благим голосом, держись, держись милая.
  Каталка бракованная попалась, сломалась. Да, у меня всегда так. Подняли, обмыли, переодели, на другую каталку положили и пузырь новый дали, а я всё ржу, остановиться не могу.
  
   Так и в палату повезли.
  И снова в ту же, 44. В общем в последний раз, как в первый. Только кровать на сей раз другая, как входишь, первая налево у стены. Положили на кровать и о чудо, я почти на полу. Настолько сетка продавлена, видимо кто-то очень мощный лежал, что я как в гамаке. Ещё одна радость. И перекладывать некуда, я последняя в этой палате оказалась.
  
  
  А меня весь персонал уже знает, не впервой здесь и я многих даже по имени сестёр помню. Поэтому потом у нашей палаты ни с чем проблем не было, всё по первой просьбе давали мне для всех. Хорошо хоть правила изменились и теперь можно было трусы из дома получить, а не как пингвин с хвостом передвигаться.
  
  
  Когда детей на следующий день привезли, все лежат ждут, а я сижу, на железке своей кровати, подложив подушку. Правила тоже новые, кормить только лёжа.
  Сестра, когда ко мне с ребёнком подошла, строго так говорит-Женщина, вас это тоже касается, ложитесь-Я отвечаю, не могу, я лучше сидя. Девчонки рты зажимают, чтобы в голос не ржать, а она настаивает.
  
  
  Я отвечаю, ладно, лягу. И легла, она как увидела, где я лежу и как, тоже рассмеялась и говорит, нет уж лучше сидя,- а я о чём?-отвечаю.
  Вот так повеселились в роддоме.
  
   Как раз на пятый день в мой 36-ой день рождения меня выписали домой. Саша приехал с Володей. У нас метро уже открылось, так что мы решили, что нет смысла нам на такси тратиться, до Южной три остановки и на метро доедем. Всю дорогу Володя вскакивал беспрестанно с просьбой "малышку покажи", мы же ему долго говорили, что у него малышка будет и он теперь никак не мог поверить, что у него есть живой братик,а не сестрёнка.
  
  
   Саша буквально на следующий день поехал в Загс регистрировать ребёнка. Я сказала, как назовёшь, так и будет, у меня имена кончились.
  Вернулся он, я сижу на кухне кормлю детей обедом, а Ивана грудью, он бросает свидетельство на стол-вот. Иринка схватила смотреть, да как заорёт-Вы что с ума сошли, Ванькой назвали? Как он будет с этим именем жить, да его все дураком прозовут, он же третий сын.
  
   А мне и смешно и приятно, вот же Саша, по той же ассоциации, что и я Ванечкой назвал, то есть если не Маша, то Ваня. Я ей и говорю- Не бухти. Имя очень хорошее и вовсе не ругательное, и было бы тебе известно имя еврейское библейское Иоанн, так что не ругайся а радуйся. Поворчала и замолчала. А мы опять в струю попали, модное имя оказалось.
  
  
  Вот так появился у нас новый член семьи. На удивление спокойный, никогда не тревожащий по ночам, спит и живёт чётко по расписанию, пустышку не берёт вообще. Без неё рос. Родился весом 3.200 и 53 сантиметра. Вес набирал быстро, но через два месяца оказался на искуственном вскармливании, молоко по мне просто утекало, не держалось до следующено кормления. Это уже видимо с возрастом мышцы ослабели и не держали, никакие ухищрения не помогали.
  
  Глава 47. Болезнь сына и её лечение.
  
  В то время, когда Володе было месяцев девять, умерла наша детский врач и на смену ей дали другого врача. Также как и самая первая доктор Симановская, эта врач тоже была врачом от Бога. Фаина Яковлевна также очень внимательна к детям и родителям, и также помнит всех наперечёт.
  
  
  Володя ещё с суточной группы я яслях начал часто болеть простудными заболеваниями и теперь в садике это продолжалось. Не столько ходит в сад, сколько сидит дома, а рядом малыш и Фаину Яковлевну это беспокоит. Поэтому она предложила мне отправить Володю в санаторий на два месяца, как она объяснила, там он закалится и вы надолго забудете о простудах.
  
  Я согласилась, хотя душа и болела, как он будет без родителей, с чужими людьми и детьми, ведь он трудно сходится с чужими.Путёвку нам выделили только на начало марта.
  А с января я стала замечать, что с малышом не всё в порядке. Когда я его переодеваю, то если начала надевать распашонку на левую ручку, а потом на правую, приходится ручку подводить ближе и ребёнок начинает заходиться диким криком. Если надеваю наоборот, с другой руки, то без крика.
  
   Я стала внимательнее, но решила посоветоваться с врачом, по какой причине это может быть.
  Эта врач отнеслась к моему беспокойству со вниманием и дала направление внеочередное сразу к двум специалистам, ортопеду и невропатологу. Ортопед по своей части не нашёл никаких отклонений, хотя при движении круговом ручек, ребёнок разрыдался, но он сказал, что скелетных нарушений нет, а вот к невропатологу обязательно,это по его части.
  
  
  Невропатолог осматривал нас очень долго и обстоятельно. Он крутил ручки, сразу заметил, что правая сторона ограничена в движении, ребёнок сопротивляется, ему больно и неприятно.
  Он уже это осознал, оттого и сопротивляется.
  
  
  Потом врач пробовал, держа его под мышки, поставить его на стол, но ребёнок не наступал на всю стопу, а опирался на цыпочки, при этом одна ножка выворачивалась вбок. Когда врач закончил осмотр и передал сына мне, он делая записи в карте, спросил, были ли у вас стрессовые ситуации в период до трёх месяцев беременности.
  
  
  Я не сразу вспомнила, про случай на почте, как-то не связала его с происходящим, а потом сообразила, что кроме этой ситуации у меня других не было.
  Я ответила и он кивнул головой-всё сходится, будем лечиться, но сразу предупреждаю долго и упорно и от вас будет зависеть очень во многом результат.
  
  
  Врач молодой, Владимир Семёнович, фамилию не помню, знаю что украинец. Он сказал, что у ребёнка начальная стадия ДЦП и что я вовремя заметила, поэтому постараемся одолеть болезнь в зачатке.
  О ДЦП тогда много писали и говорили и естественно я была в шоке о чём ему и сказала, но ведь это говорят не лечится? А он ответил, ерунда, лечится, если взяться вовремя и правильно. И мы взялись.
  
  
  Первым делом нам были назначены 120 уколов церебролизина и второй препарат не помню по одному уколу в день, в промежутке между этими.
  То есть три раза в день, мне нужно было ходить в поликлинику на уколы. Так два месяца, потом перерыв в уколах, но интенсивный массаж и занятия физкультурой, которую мне покажут, а делать я буду дома сама.
  
   После снова уколы, массаж, уколы массаж. Так в три приёма.
  Вполне естественно, что теперь я была только рада, что Володя на какое-то время сойдёт с моих рук, так как разорваться на всех мне будет сложновато.
  
  
  Лекарства нам выделили бесплатные, как многодетным. Церебролизин был очень дорогой и в аптеке сначала даже не хотели отпускать, но потом после звонка куда-то, обслужили.
  После трёх дней уколов, было уже сделано шесть церебролизина и три другого препарата, при приходе на четвёртый день я пожаловалась медсестре, что у ребёнка ярко алая, неровная полоса, похожая на ожог вдоль всей спинки и показала.
  
  Она не смогла понять, видела такое впервые и велела мне подняться к невропатологу, пусть он посмотрит и скажет можно ли колоть дальше, а то вдруг аллергия? Я поднялась к врачу, он посмотрел и воскликнул, так это же замечательно, видите эта полоса ярко обозначила поражённую зону. Он стал увлечённо говорить, сыпать медицинскими терминами, из чего я поняла только то, что его диагноз верен и это не аллергия, значит можно колоть дальше.
  
  Так и оказалось, когда он опомнился, что разговаривает с мамой, а не с коллегой по профессии.
  Он извинился, смутился и произнёс, обязательно продолжайте. При этом он сфотографировал эту спинку с полосой, сказав, что ему необходимо сохранить наглядный материал.
  Сразу скажу, я счастлива, что мы попали именно к нему. Как потом оказалось он готовил диссертацию именно по теме ДЦП и мы были для него самыми важными пациентами. Именно поэтому мой ребёнок вырос нормальным.
  
  
  Теперь я крутилась, как заводная, ведь домашние дела никто не отменял, нужно сготовить всем обеды и ужины, необходимо следить за успехами Жени, подлечивать Вовины болячки, следить за ним, он вертлявый и озорной, а ещё стирки, уборка, починка вещей и трижды в день поход в поликлинику, а это по часу, туда-обратно и ожидание очереди, три часа из дня долой.
  
  
  Так и просмотрела момент, когда мой средненький сунул в розетку шпильку, счастье, что его отбросило, а не притянуло. А так шишку заработал и короткое замыкание устроил.
  Правда испугался основательно и более никогда к розеткам не лез, значит только на пользу пошло.
  
  
  Но вот наконец и март подошёл, а с ним и Вовин отъезд и перерыв в Ванечкиных уколах. Теперь ему массаж делать, через день ходить, уже легче, а в другой день делать с ним лечебную физкультуру.
  Володю повезли все вместе, он без меня ехать ни в какую не хотел. Хорошо что заезд в субботу, так что Саша взял Ваню на руки, в Володю за ручку, сумку на плечо с вещами и вперёд.
  
  Едем через всю Москву на метро, а потом на автобусе почти до Пушкина. Санаторий им. Русакова, лучший детский санаторий,всесоюзного значения.
  Корпуса санатория деревянные, резные с открытыми верандами, крашеные голубенькой, но уже крайне обшарпанной краской. Он существует с 30х годов.
  
  
  Нам сказали, что в конце этого года, его закроют на полную реконструкцию. А пока мы попадаем сюда.
  При приёме нам сделали экспресс анализы,взвесили, проверили карту на отсутствие инфекционных заболеваний и на прививки. Они у нас сделаны не все, постоянно откладывали из-за болезней.
  
  
  Потом пришла воспитательница его группы. Я вижу, что мой ребёнок напрягся, судорожно вцепился ручонкой в мои брюки и готов вот-вот зареветь, но она присела перед ним на корточки и спросила его-Ты лес любишь?-Он ответил-Да. Тогда пойдём со мной, у нас тут замечательный сосновый бор, мы каждый день в нём гуляем и спим мы на воздухе в спальных мешках, это так интересно, а ещё у нас много игрушек и баня, ты знаешь, что такое баня?-Нет- Вот и узнаешь, это здорово! И она показала ему большой палец "Во!".
  
   Сын расцвёл, подал ей руку и пошёл, уже не оглядываясь на нас. Это было так неожиданно, а заведующая улыбнулась:- Мария Петровна у нас волшебница, она любого ребёнка уговорит.
  После этого нас проводили в здание клуба. Там было помещение со шкафчиками, от одного из них нам дали ключ и сказали, что приезжать только по субботам с 9 до12, привозить вещи, класть в этот шкафчик и забирать грязное.
  
   Ребёнка видеть не будем, все сведения о нём будут лежать в шкафчике, никаких гостинцев не привозить,кормят здесь на убой, так что ничего не нужно.
  Мы ехали домой, покормили Ваню из бутылочки в автобусе и всё рассуждали, как-то наш Вова будет себя вести? Вдруг рёв устроит, как было в яслях и его не смогут успокоить. И порядки суровые, два месяца малыша не видеть, с ума сойдёшь.
  
  
  Не успели приехать домой, начать свои дела, звонок. Танюшка звонит, плачет. Что стряслось?-Не телефонный разговор, можно я к тебе приду?-Конечно, о чём ты спрашиваешь, приходи.
  Через полчаса пришла Танюшка с Полинкой и рассказала, что тот же ужас, что Руфат творил тогда с Лейлашкой, начался снова. Он рвёт и мечет, пинает Полинку, постоянно придирается к ней и грозит убить.
  
  Оказалось, что в один из дней зимой он, работая на Камазе, приехал в обед домой. Заезжать на такой машине во двор, запрещено, но он запрет нарушил, вместо того,чтобы оставить на дороге, поставил машину во дворе. Там дети катались с горки.
  Когда он стал уезжать, то не заметил девочку восьмилетнюю на санках и переехал её задними колёсами. Ребёнок умер. Сейчас идёт следствие, и он рвёт и мечет, кажется его адвокат может откупить его за деньги. А мать девочки поздно родила её, она единственный ребёнок и представляешь какое это горе?.
  -Представляю,- ответила я-но ты мне объясни, чего хочешь ты сама?
  - Я хочу, чтобы его посадили-заплакала Таня-пусть хотя бы раз в жизни ответит за свои дела. И я хочу пока уйти от него, я боюсь за себя и Полинку.
   -Ну, это не проблема-ответил Саша, оставляй Полинку и пошли за вещами.
  
  
  Они собрались и ушли, а я посадила Полинку играть и рисовать. Каляки- маляки она чирикать уже умела, как никак второй годик идёт.
  А сама пока перенесла Женины вещички к нам в комнату, а Вовкину кроватку в среднюю и укрепила на ней боковинки. Вот кстати кроватка освободилась, будет где ребёнку спать, а для Тани и кровать и диванчик есть. Выбирай, что хочешь.
  
  
  Обернулись они довольно быстро, до них ходьбы-то всего 20 минут, а на автобусе пять, да и уложились в шесть рук,Раечка помогала.Раечка с ними пришла, стала извиняться, что опять нас беспокоят, у них мол свекровь сейчас гостит, Таню поместить негде. А где там располагаться-то их четверо, она муж и двое детей в однокомнатной квартире, да мать приехала пятая, что я не понимаю.
  -Не волнуйся,-говорю,-нам не внапряг....
  
  
  Тут я Таню спросила, действительно ли она хочет, чтобы Руфата посадили и не будет ли нас клясть, если мы поможем?
  -Не буду-ответила Таня-только чем вы поможете?
  -Сейчас поймёшь-отвечаю.
  Села я и впервые в жизни написала в милицию заявление-донос.
  Да да, именно донос. Я описала тот разговор, где он хвалился, что он слепой на правый глаз и комиссию на права за него проходил другой человек. Сам же хвалился, а оно вон как пригодилось. И Раечка подписала, она при том разговоре была. Так что, относи, а мы свидетелями пойдём, если нужно.
  
  Но не понадобилось. Он отрицал всё, а одного не учёл, что запрос в Баку отправят и выписку из его детской карточки запросят, а там всё сохранилось и подтвердилось. Так что на суд нас и вызывать не стали, картина ясная. Правда суд только через полгода был, а Танюшка так у нас с Полинкой и жила, да ещё оказалось, что она снова беременна.
  
  Я как узнала, спрашиваю, да как же ты будешь, одна-то? А она отвечает, справлюсь и рожу непременно. Пусть двое будут, не дай Бог, опять с кем беда, я не переживу. Чтобы уже не возвращаться потом напишу сразу, у неё сын родится, Раечка и подруги будут ей помогать, одну не оставят, я то со своими занята,ю на два дома рваться не смогу, только иногда, так что её одну не оставят. А Руфату шесть лет присудят и отсидит он их от звонка до звонка.
  
  Глава 48. Круговерть.
  
  
  Вот и стали жить, вдвоём по хозяйству справляться легче и за детьми смотреть проще и погулять можно.
  Иринка работает в театре допоздна, спектакли и утренние и вечерние обслуживает, дома почти не бывает. Днём у неё окно четырёхчасовое, но ехать час домой и час обратно, ради двух часов дома, ей не хочется, а выходные у неё понедельник-вторник.
  
  
  Зарплата небольшая, на нужды девичьи не хватает, она подрядилась в выходные у кого-то убираться. За это ей ещё платят. В общем крутимся,друг дружку почти не видим.
  А через месяц у нас снова беда.
  Сидим с Танюшкой вечером у них в комнате. Я с Ванечкой на руках, Полинка тут же крутится, с игрушками бегает взад-вперёд, да неловко за Танину ногу задела и упала на спинку. И лежит, глаза помутнели и рвать её начало.
  
  Мы испугались. Помыли ей мордашку после рвоты, пристроили её полулёжа на кровати на подушках, а она бледная вялая и поташнивает её. Я говорю-Тань, я скорую вызываю, у неё сотрясение, все признаки на лицо.
  Танюшка говорит-Да ты что, она же не с высоты, а со своего роста упала, какое сотрясение?-Да-отвечаю-обыкновенное.
  
  
  А у меня рингер-локка была, Вове от рвоты выписывали. Я её развела и говорю, пои её по чайной ложечке через каждые пять минут, а я пока скорую вызываю.
  Вызвала скорую, ждём. Приехали минут через сорок. Врач не фельдшер. Посмотрела и сразу говорит-В больницу, сильное сотрясение мозга. Она у вас с высоты упала. Нет-отвечаю, на моих глазах вот здесь прямо, за мамину ногу запнулась и упала на ковёр.
  
  
  А врач говорит, значит ранее была травма, а это отзвук и стала внимательнее её смотреть. Потом велела собираться, в больнице рентген сделаем, говорит. Собрались и уехали.
  Время к девяти вечера уже. Таня вернулась в первом часу, сказала положили на Маяковке в детскую больницу. Первое время пускать не будут, ребёнок не реагирует ни на что, а как только в себя придёт так и её пустят ухаживать днём, а на ночь домой. Сейчас там другая мама за всеми в палате присматривает.
  
   Рентген сделали, у Полинки справа за ушком застарелая гематома. Таня разревелась, это наверное, когда он её швырнул и она об стол ударилась, она тогда тоже вялая дня три была, я говорит не сообразила, а ты вот сразу поняла. И опять в рёв. Не прощу, говорит ему дочку, себя прощала, а дочку не прощу. И рассказала, что он её избивал, а потом подарками задаривал, вину искупал. Какая же я дура была.
  
  
  Ну, что было, то было, нам теперь жить надо, а не старое перебирать-отвечаю. Таня неделю каждый день ездила, забиралась на пожарную лестницу и в окошко на дочь часами смотрела, а потом её пускать стали. Полтора месяца Полинка в больнице провела, уже и Володя вернулся, толстый на четыре килограмма поправился, когда они приехали из больницы.
  
  Иринка в театре работает очень хорошо и крайне довольна своей работой, в свободное время развлекаются с подружкой примеряя костюмы и фотографируясь. Ещё каждую неделю она просит меня сделать вафли.
  
   У нас вафельница, в то время трудновато стало со сладостями и мы научились изготавливать их сами. Конфеты из детского питания, обваливая их в какао, печенье из теста прокрученного в мясорубке. Минирулетики с повидлом, присыпанные сверху сахаром и запечённые в духовке,мы их ласково называли Михрютками, ну и конечно вафли.
  
  Вафли сворачивали трубочкой или пакетиком и смазывали джемом или самодельным кремом. Вкусно получалось. Вот эти-то вафли и пользовались среди актёров Детского большим спросом. Чаёвничали с ними с удовольствием. Ну и как ей откажешь? Делали, а она сумками тащила на работу.
  
  
  Вторым её непреходящим увлечением был театр на Таганке. Эти две "артистки," моя дочь и подружка, ходили туда по контромаркам, которые им кто-то из артистов предоставил и фотографировали и актёров и спектакли. Очень сильно были увлечены,представились фотокорреспондентами и ходили, как на работу, вплоть до закулисья.
  
  К тому же в то время Вениамин Смехов ставил в Детском свой спектакль, скорее всего он им и помог с контромарками.
  А ещё она занималась подготовкой к поступлению в артистическую школу, ждала, когда в детском таковая откроется. А занималась с актёром театра Юного зрителя. Фамилию знаю, очень его люблю, но вот выскочила из памяти. Бывает такое лицо видишь, а вспомнить не можешь. Вот такой жизнью Иришка жила в те годы.
  
  
  А дома свои заботы, второй заход уколов. Опять 120 церебролизина и тридцать какого-то препарата с витаминами. Ванечка уже кажется настолько привык к уколам, что теперь и кровь сдавать не проблема, ни разу не заплачет. А тут с Володюшкой беда случилась. Подцепил он в детском саду скарлатину.
  Лечимся, куда деваться, бережём только Полинку и Женю от любых контактов, Ванечке врач сказал не страшно, у него мой иммунитет ещё действует до полугода.
  
   Кончился карантин, пошли анализы сдавать, а у Володи моча большого удельного веса и направляют нас ложиться в Морозовскую, подозрение на сахарный диабет. А у нас ни в Сашиной родне ни в моей диабетиков никого, о чём я сразу и сказала. Но упорствуют, положили. А мне как разорваться?
  Один маленький, с которым ежедневно в поликлинику бегаю, второй тоже маленький один в больнице.
  
  Можно сказать паника началась. И ничего сделать не могу. Обследуют они его.
  Я срочно всё о диабете читать начала, ничего, кроме удельного веса мочи и белка в ней не сходится с другими симптомами диабета, значит это не он.
  И точно потом оказалось, что это осложнение на мочеполовую систему от скарлатины, а никакой не диабет. До взрослого возраста периодически повторяться будет и будем почки лечить у уролога.
  
  
  А сейчас вынуждены мучиться и ждать результата.
   Иришка к нему ежедневно в больницу в своё окно в театре бегает, сидит с ним часа по три. А я рада бы, да Ванечку не бросишь.
  Однажды прибежала она домой в свой выходной, тоже Володю навещала, вся зарёванная: -Мам, забирай его немедленно под расписку, иначе угробится наш парень. Ты только съезди посмотри,что там с ним творится, тебе плохо станет.
  
  
  Я тут же собралась и помчалась в Морозовскую, наказав ей сходить с Ванечкой на уколы.
  Приехала, прошла в палату, увидела сына. Сидит он в углу кроватки, весь зажатый, молчаливый, смотрит в одну точку и молчит. Я и так и сяк, не реагирует. Я его взяла на руки, к себе прижала. А женщина, мама ребёнка, что с ним в одной палате лежит, говорит мне: Забирайте вы его отсюда, не оставляйте. Его катеттером замучили, он не хочет писать, а они насильно взять мочу по пять раз в день пытаются. Он уже весь на нервах.
  Да и на моего насмотрелся, видимо страшно ему.
  
  
  А у неё сынишка умирает. Он не только диабетом, он ещё миопатией болен. Я даже не знала раньше о таком заболевании. Ему 12 лет, а он смотрится уже не более, чем шестилетний.
   Она плачет и рассказывает, был нормальный ребёнок и откуда вдруг это свалилось не знаю, но организм мышечную ткань свою поедает, вот только на лице и осталось. Лицо доест и конец настанет.
  
  А у него точно тело всё, сплошной скелет, обтянутый кожей, и только на лице в районе скул, немного ещё осталось чего-то и то уже мало.
  В общем взрослому смотреть жутко, а ребёнку каково?
  Она уже просила отселить их в отдельную палату, чтобы Володю не пугать, а они не согласны, мест нет говорят.
  В общем пошла я и категорически заявила, что сына немедленно забираю, и ничто меня не остановит. Мне ребёнок дорог, а не их опыты научные.
  
  
  Забрала я его под расписку. Особенно противно про врача хирурга вспоминать. Красивая лощёная бабища,но явно сексуально озабоченная. Гадко было, когда она на моих глазах пенис его ощупывая, приговаривала, хорошим богатством сынок обладает, знатный мужичок будет, позавидуешь тем, кому достанется. Мне просто стыдно и неприятно было.
  
  
  Приехали домой, он всю дорогу молчал, спустила его с рук, он на кухню забился в угол, на корточках сидит и молчит, ни к кому не идёт, пробуешь взять отбрыкивается и снова в угол на корточки. Сутки так просидел, мы с Иришкой и отец, по очереди возле него. Разговариваем, пытаемся оживить, никак. Вот где наревелись-то. А через сутки словно в себя пришёл, или поверил наконец-то что дома, или отпустило его. Бросился ко мне,вцепился мёртвой хваткой. Я это всю жизнь помню.
  
  
  Не успели с этим разбрыкаться, Павлика Надежда к нам привезла. У него операция была, паховую грыжу вырезали. Шов после операции килоидный образовался, нужно на физиотерапию ходить для рассасывания, а ей некогда, работают они с Серёжей, ну и мол ты Вер, всё равно в поликлинику, как на работу ходишь, вот и Павлика заодно на физиотерапию поводишь.
  
   Ага, заодно, а то что там по часам назначенным, не учитывает. Ну, ладно, попробуем.
  Вот и пришлось Жене подключаться. У Павлика процедуры с Ванечкой не совпадают, поэтому Женя с ним на физиотерапию ходит, провожает его туда и приводит обратно. За Женю я не волнуюсь, он никогда через дорогу сломя голову не побежит, всегда правила соблюдал, вот с кем надёжно в этом отношении.
  Всё шло нормально. Отходили они на физиотерапию и пятница очередная подошла, а назавтра Надежда должна за Павликом приехать.
  
  Вот в эту пятницу Женя и учудил. Мы же его по Москве много возили, он город, как свои пять пальцев изучил, решил, что уже взрослый и может брата свободно покатать.
   Ушли они гулять, а Таня как раз вчера с Полинкой домой уехали, девочки их забрали, так что я одна дома с Ванечкой и Вовой.
  
  Сходили на уколы, пришли обедать, а мальчишек нет. Куда бежать? А этих куда девать? Обед нет, полдник нет, Саша с работы приезжает, я мечусь, на балкон без конца выскакиваю, высматриваю, нет детей.
  Что делать, не досмотрела, нет мне прощения. И тут в очередной раз выглянула, идут. Довольные, смеются, шутят.
  
  Оглянулась Саше сказать,а его уже и нет дома, смотрю, а он внизу навстречу им бежит. Наблюдаю, встретились, он о чём то говорит им, вижу Женя испуганно отвечает и тут отец такую оплеуху ему отвесил, такого никогда не было, а тут от души.
  
   Но я встревать, и заступаться, когда они пришли и всё мне рассказали, не стала, заслужил. Ведь могло страшное случиться, но Господь миловал!
  Больше Женя никогда так не своевольничал, а Надежде рассказывать не стали, чтобы не волновать, да и Павлик умолял не говорить маме с папой.
  
  Глава 49. Детки и бедки.
  
  
  Всё лето Володя дома просидел, отдыхал от садика, гулял во дворе в песочнице. Один играл, да каждые полчаса кричал мне в окошко, мам я тут, а я и сама постоянно выглядываю, где он. Ну а то время, когда в поликлинику убегаю, Женя с ним рядом крутится, следит, хотя играет со своими друзьями рядышком.
  Вот так и управляемся.
  
  
  А сентябрь подошёл, старший в школу, средний в сад, с младшим на массаж через день ходим.
  Не успел в сад пойти, свинку подцепил. Весь в меня, я в детстве легко подхватывала инфекционные и он тоже, чуть кто заболел и мой следом. Пришла его забирать, а воспитательница, старенькая у них была, пенсионерка, но сильно сплетничать и склочничать любила, мне заявляет:- Забирай свою ходячую инфекцию, и вообще таких детей лучше дома растить, а не в сад водить.
  
  Так мне обидно стало. Я даже пошла к заведующей. Если мы из многодетной семьи, то получается, что мы рассадник заразы. Ладно бы, если мы болезнь приносили, тогда да, ходячая инфекция, а так второй раз от детей не в своей семье заражаемся и нам же предлагают очистить сад от своего присутствия.
  
  
  В общем может подлость я сделала, обидевшись и пожаловавшись, не знаю, а только уволили её. Она потом всю оставшуюся её жизнь, морду от меня воротила. А мне честно обидно было, мы страдаем и нас же клянут.
  
  
  Снова дома с двумя кручусь, когда нужно с Ванечкой на массаж сходить, соседку Зою прошу посидеть или её свекровь Марию Васильевну. Они со своим внуком Юрочкой сидят, ну и моего заодно присмотрят, пока я бегаю. А иначе не выкрутишься, с собой тащить нельзя, карантин, а они по очереди приглядят, не контактируя с Юрочкой.
  
  
  Прошёл карантин, в садик ещё не выписались, но гулять ходить начал. В один день, пропал. Вот только что кричал, мам я тут, а вот и нет его и не вижу его шапочку и курточку, среди гуляющих малышей.
  Тут как раз подруга с почты, почтальон Татьяна заглянула и Женя из школы пришёл.
  
  Татьяна сумку с корреспонденцией сбросила, Женьке говорит-Ты к Чертановской, я к Кировоградской, прочёсываем дворы. Смотри внимательно на одежду.
  Убежали они, а я мечусь, всё из рук валится. Ванюшку покормила, он в кроватке своей ковыряется. Мальчишке к году идёт, а он только только сидеть начал, вот как с болезнью отстаёт.
  И то, то и дело на бочок падает, если ножка подвернётся, которая подвывернута.
  
  
  Время идёт, Женя возвратился, я мол до милиции и до кинотеатра бегал, нигде нет. Тут Таня входит, привела потеряшку. Нарёванный.
  А случилось вот что, он решил к школе пойти, брата встречать. Гулял во дворе сзади дома и не учёл, что идти надо спереди дома, чтобы к нашей школе попасть, вот и ушёл к другой школе. Они у нас в безымянном проезде две рядом стояли,обе одинаковые, так что спутать пара пустяков.
  
  
  Все дети из школы прошли, а брата нет как нет. Он решил домой идти, да не сориентировался правильно и ушёл к Кировоградской. Огляделся, дома не те, нет его дома, встал в уголке, возле 20-го и ревёт. Масса народу мимо идёт, хоть бы кто подошёл спросил малыша, отчего он плачет. Вот там Таня его и увидела по шапке и куртке признала и домой привела. А я, как его увидела, в обморок шлёпнулась, видимо напряжение сказалось.
  
  
  Ну, хорошо то, что хорошо кончается, а только не всегда беда по недосмотру случается, иной раз вот из-за такой замотанности. Грех жаловаться, но видимо берёг Господь и нас и детишек наших.
  После этого случая Володя больше не рисковал никуда из двора уходить, пока школьником не стал!
  
  
  А потом Викусенька в гости к нам приехала с мужем и сынишкой. Хороший он у неё крепкий растёт. Вот тут им нужно было куда-то с мужем по делам на час съездить, они и оставили приглядеть. Недолго ездили, час с небольшим, быстро вернулись, но всё это время он рта не закрывал и с рук моих не слезал.
  
   Ещё больший дичок, чем наш Вовка, оказался её Сергунька. Да и неудивительно, ведь кроме материных рук, он никого более не видел, а тут тётка почитай чужая и пахнет не так, и голос и облик чужой
  Так вот год и прошёл незаметно, к концу подкатывался..
  Незаметно время бежит. Вот уже и годик Ванечке, ноябрь на дворе, а значит и мне 37 исполняется.
  
  
  Если раньше Иринка почти не реагировала на Ваню, просто игнорировала и подходила только в крайних случаях, то теперь сменила гнев на милость и стала уделять ему больше внимания. Видимо смирилась с его присутствием окончательно. Да и отношения между нами начинают смягчаться, реже вспышки агрессии, наверное взрослеет и умнеет дочка, выходит из подросткового нигилизма.
  
  Теперь мы поздно вечером, когда все легли спать или вечерами в выходные частенько сидим вместе на кухне и о многом разговариваем. Она рассказывает о работе, о смешных случаях, об актёрских байках и я с удовольствием её слушаю.
  
  Когда она увлекается и начинает, что-то выдумывать, фантазия у неё богатая и это не ложь, а именно стремление дофантазировать жизнь, я сразу это вижу. У неё появляется мечтательное выражение и глаза устремляются в потолок. Я улыбаюсь, очень ярко вспоминая себя и свои фантазии.
  
  Впрочем они со мной всегда, всю жизнь. Именно фантазии и сны, которые я себе частенько заказываю, помогают мне преодолеть трудности жизни, особенно в периоды запоев мужа. Похоже, что и ей это помогает выживать, видимо тоже творческая натура, а значит ранимая. Может от этого сродства душ, так часто искрит между нами, кто знает?
  
  
  Кстати она начала курить, что толку ругаться, если мы с Сашей сами курим, а она подражает нам, ничего не поделаешь. Пробовала объяснить, что это к хорошему не приведёт, отмахнулась.
  
  
  Теперь, когда Ванечке исполнился годик, я решаю, что хватит сидеть без работы, хотя он по-прежнему остаётся на моих руках, но можно же снова брать работу на дом. Звоню Ирине, советуюсь с ней, она отвечает, что с радостью согласна. Им с Лидой станет легче, но сама -то я потяну? Потяну, отвечаю.
  И впрягаюсь.
  
  Вечером к 8 часам, подбегаю на почту, забираю отработанное и домой. Всех уложу и часов до 2-3 ночи сижу с проверкой. На следующий день вечером проверенное отношу и беру новую порцию. Так и управляюсь. Недосыпать уже не привыкать. Когда Женька рос и я совсем практически не спала, думала не насплюсь всю последующую жизнь, а теперь это стало в порядке вещей и даже не напрягало. Ко всему человек привыкнуть может. А я видимо от однообразия бытия устаю, потому и ищу себе нагрузку, чтобы разнообразить жизнь.
  
  
  После третьей серии уколов, Ванечка начал стоять в кроватке. Правда по-прежнему на цыпочках, но иногда опускался на всю ступню, правда ненадолго и сидеть стал устойчивей. Теперь врач сказал, что с уколами закончим, после третьей стадии массажа, перейдём к физиотерапии, бассейну и лекарству сильному, для закрепления результата, развития речи и окончательной коррекции движения.
  
  Ручка уже движется без ограничений и боли, дело за ногами. А вот разговаривать он так и не начал. Молчит, только звуки удовольствия, требования или недовольства издаёт и гримаски строит, соответственно настроению.
  Но любимец всей семьи. Улыбается всем светло и охотно и ласковый очень мальчишка.
  
  
  Я ничего не писала о периодах прорезывания зубов, но это всем так знакомо, обезболивающих тогда не было, пользовались народными средствами, кто-что знал, а они не всем одинаково помогали. Зубки у всех резались, как положено по возрасту, кроме Володи, вот этот помучил, так помучил.
  
  Зубы у него начали о себе давать знать с двух месяцев, а прорезались сразу восемь в восемь месяцев. То есть это не выдумка, это такой избыток кальция в организме был, как объяснили врачи изначально.
  У него родничок закрылся полностью в полтора месяца, что было очень плохо, нужно было беречь от травм и ударов, а зубов тоже полны дёсны и ежемесячно выдавал температуру под сорок и все дёсны краснели, слюноотделение усиливалось и мы мучились от болей и беспокойства ребёнка.
  
   Кстати он был в этом не уникален. У соседки с шестого этажа, такая же история с дочкой была.
  А у Ванечки, слава Богу, без подобных эксцессов, также, как у других деток, поплачет, потемпературит, попоносит дня два и зубки прорезались.
  Хоть в этом повезло. А так каждый по-своему чем-то уникальным запомнился, может потому и дороги все одинаково.
  
  
  Женя у нас теперь всё больше снабженцем работает, по магазинам ходит уже не только за хлебом и молоком. Ответственный мужичок растёт, таким на всю жизнь и останется, заботливым и ответственным. А главное во всём разбирается, во всё жизненное вникает, а вот учится с ленцой, на троечки, но не всем видимо звёзды с неба хватать.
  
  И любопытный, страсть. Мы с Иринкой разговариваем, а он за углом маленького коридорчика таится, не понимает, что тень его на стену падает. Вот Иринка и поддевает его "уши греть кончаем, закипят", он сразу порскнет в комнату, будто его здесь и не стояло. А потом снова подползает, ну как же, много интересного пропустить можно.
  
  
  Иришка часто, то его, то Володю к себе в театр берёт на спектакли, их там уже все знают. Особенно Володю, он же егоза и бедокур, а Женя наоборот тихий и скромный. Такие вот разные детки. Но Вовка так и остаётся Иришкиным любимцем, оттого ему много позволяется с её стороны.
  
  Она, когда я при рождении написала, что бегемотика родила, сказала, смотри этот бегемотик самым красивым вырастет. Как в воду глядела, отличается он от братьев и сейчас, словно лошадь породистая.
  Они симпатичные, но обычные, а он словно с изюминкой,хотя не без горчинки.
  
  Глава 50. Перемены вокруг и в нас.
  
  
  Время бежит, уже и 86 год на дворе. Жизнь меняется на глазах. Закончилась пора чехарды смены правителей и самодурских правил, началась пора говорильни, часто из пустого в порожнее и каких-то смутных ожиданий. А наша жизнь в плане материальном и порядках бестолковых никак не меняется.
  
  В верхах всё бурлит, а в низах то же болото. Вот и с дочкой часто об этом говорим. Как-то не помню по какому поводу, я сказала, что мы хорошо живём, а нам все просто завидуют и навредить хотят, так дочка меня высмеяла: " Мам, да кто нашей жизни позавидовать-то может. Вот ты пашешь всю жизнь, как лошадь, а что заработала?"
  
   Я честно говоря призадумалась. Возможно именно в то время впервые стала присматриваться и прислушиваться к себе и жизни вокруг по иному. Вот ведь как иногда дети дают толчок к прозрению. Ведь и радио зарубежное разные голоса слушала, да мимо всё проходило, мимо сознания, я имею ввиду, а тут словно открылись глаза и на нищету нашу и на бессмысленность и на вечную борьбу, а как же иному-то нас не учили.
  
   Не учили жить, а всё кормили обещаниями, о светлом завтра, а как Иришка подсказала, завтра то и не бывает. Проснёшься, а уже сегодня и вчера было. Где оно, твоё завтра, химера одна. Так-то вот, век живи, век учись, дураком помрёшь, как в народе шутят.
  А с открытием глазок и пошло поехало, политика в голову полезла, до неё ли? А оказалось мимо не проходит.
  
  
  И Иришка стала разную литературу подбрасывать. Стыдно сказать, но я тогда и Саша тоже в этом только возрасте с Булгаковым познакомились, с Рыбаковым, и глаза стали всё шире открываться. И Стругацких по-иному понимать начала и Вайнеров. Много кого перечитала, время нашлось, значит в любом возрасте и образовываться и прозревать не поздно.
  Случилось в нашей жизни в это время и другое событие, с Иришкой.
  
  Приболела она, начались частые головокружения, слабость, бледность. Проверили анализы, а у неё гемоглобин крайне низкий, малокровие развивается. Назначили ей уколы, витамины колоть, вот с ними-то и вышла неприятность. Медсестра, когда уколы делала, в шприцы заранее лекарство набирала, чтобы время не терять и быстрее обслуживать.
  
   Вот так и вколола, перепутав шприц Иришке вместо необходимых витаминов, гормональный препарат, предназначенный другой женщине.
  А Иришка с простудой очень сильной в 55- ой лежала, там это и случилось. К вечеру ей плохо стало, что-то там с реакцией организма произошло и её обследовали, кровь взяли. Так ошибку и обнаружили.
  
  
  На следующий день, мне врач из больницы позвонила, с просьбой подъехать к ним. Договорились, Саша отгул на работе взял, чтобы с детьми побыть, а я в больницу помчалась.
  Рассказали мне всё, заискивают передо мной, дело-то нешуточное оказалось. Вопрос стоит о дальнейшей её судьбе, возможности бесплодия. Этого только не хватало. Вот и говорят им надо образец тканей на анализ взять из матки, а она девственница, и придётся хирургическим путём дефлорацию делать, мы справку, мол дадим.
  А у Иришки истерика, что мол я буду будущему мужу, справку в нос совать.
  
  Почти до вечера я с ней просидела, уговаривая её и объясняя, что девственность не показатель чистоты и непорочности. Долго разные случаи жизни перебирать пришлось, пока она успокоилась и поняла, что здоровье и будущее важнее.
  
  Лечили её потом от последствий этой ошибки не менее полугода, не в больнице, в стационаре. А больница более всего боялась, чтобы мы в суд не подали. Переживала и тряслась она долго, что бесплодной останется, пока не забеременеет потом, всё будет бояться этого.
  
  
  Такие вот ошибки и в медицине нашей допускали, многим они жизнь ломали. Вот ещё до 18 своих лет уже узнала она прелести женской жизни.
  В остальном жизнь того периода рутинно протекала, Ваню лечили, я работала, Володя не болел простудами более, Женя подрастал и взрослел, а у Иришки к лету перемены в жизни произошли.
  
  Взяли их с Таней на радио, они моментом из театра уволились и перешли на Гостелерадио на Новокузнецкой работать звукооператорами. Знать бы заранее, к чему это приведёт, костьми бы легла, не позволила. Но не дано нам будущее своё видеть. А Жене летом приобрели собаку, очень он хотел, а тут у соседей собака ощенилась, в соседнем подъезде, ну и взяли щеночка.
  
  Ох и счастлив он был. А другого почтальон наша Татьяна себе взяла. Щенка взяли, а кот бывший у нас до этого сбежал, вырос созрел, девочку захотел, недоглядели и сбежал. А потом свободу полюбил. В дом больше не идёт, может из-за щенка, может сам по себе. Кормить себя даёт, Иришку до метро провожает и вечером встречает. Потрётся об неё, поластится, поговорит с ней на кошачьем языке и снова на свободу.
  
  
  Насчёт поговорит, я не шучу. Иришка с кошками говорить по их умела, в деревне научилась. И их мур-мяу изображала неподражаемо. Весь подъезд дивился, как кошки со всей округи вокруг неё вьются, трутся и сигналы её исполняют. Она и как кошка с котятами нежится, и как сигнал тревоги подаёт и как сердится и как прятаться велит, всё изображала.
  
  А к собакам с прохладцей относилась, просто терпела их не более.
  Вот что случилось с собачкой. Мы давно выбросили старую кровать, а поролон из неё использовали для обивки нижней части балкона, для предохранения от холода, совсем забыв, что когда-то морили клопов и вещество могло сохраниться в поролоне.
  
   Однажды, когда у нас была в гостях Татьяна, со своим щенком, оба щенка играли и погрызли поролон, никто этого не увидел, а к вечеру у обоих щенков начались рвота, понос с кровотечением. Мы заметили у своего только наутро, дети-то спать раньше ложаться, а Таня поздно вечером обнаружила и помчалась на Коломенскую в ветлечебницу.
  
  Там сразу сказали отравление и назначили лечение. В общем их щенок выжил. А нашего мы утром обнаружили полумёртвым. Я его откачала, но не знала, что с ним, а помощь ему нужна, это видно. И Женя сам поехал в ветлечебницу ближайшую к нам, на Красный Строитель. А там не ветеринары, а коновалы работали.
  
  Они даже обследовать не стали, заявили чумка и вкололи прямо на руках у ребёнка усыпляющий укол. Что после этого было с моим сыном, можете представить. Много времени понадобилось мне, чтобы привести мальчишку в себя после такого горя и проявленной к нему жестокости. После этого до 17 лет он не решался завести собаку.
  
  
  Ну и немного о своей глупости расскажу, которая тоже пришлась на это лето.
  Я очень давно хотела переставить встроенный шкаф из маленького коридорчика, в большой, чтобы расширить проход на кухню мимо ванной и туалета.
  В коридоре соорудила целую стенку своими руками из старого стола, дивана, его деревянных частей и кровати, благо всё было одной выделки.
  
  Просила мужа, но он разозлился, я мол не плотник, этого не умею и не заставляй. Пришлось осваивать всё самой и сделала ведь. А теперь захотела шкаф переделать. Сказано-сделано. Тем более мне предстояло только разрушить, а сделать брался Сергей,Верин муж.
  
  
  Освободив шкаф, я разобрала все полки, сняла двери и переднюю коробку. А боковая стенка из гипсолита, её нужно было разбивать. Ну и дура-баба взялась рушить её снизу, а не сверху, как сделал бы нормальный мужик.
  
   Провозилась я с этим до вечера, надо же и с детьми с обедом и прочим заниматься. В общем почти к Сашиному приходу стенка была разбита до половины и я стала собирать обломки в мешок, а оставшееся в бак. При этом оказалась сидящей, как раз под разрушенной стенкой, не замечая, что один кусок висит на волоске.
  
  Видимо он за мной охотился. Как раз открылась дверь и вошёл Саша, я погружала в бак очередной обломок, когда входная дверь захлопнулась и в тот же миг кусок оторвался и упал на меня, точно в то место, где когда-то побывал Сашин кулак,а до него подножка в вагоне.
  
   Я так и осталась лежать мордой в баке, откуда меня выволок Саша и привёл в чувство, а после этого изрядно отругал,что мол не могла я его подождать и он сам бы всё сделал.
  Последствием этого стали сильные периодические головные боли и головокружения. Я второй раз разбила многострадальный Атлант.
  
  
  Доразбирал стенку Саша, новый шкаф за выходные слепил Сергей,заодно он сделал дверную коробку и антресоль в узком коридоре. Мы навесили туда дверь и хозяйственный отсек отделился от жилой части. Цели своей я достигла, но какой ценой.
  
  
  Кстати вспомнилась и другая моя глупость, чуть не приведшая к страшной беде.
  Когда избавлялись от старого серванта, взамен
  купили новый, мне жаль было выбрасывать его верхнюю часть и я попросила Сашу повесить её на стену, как полку. Саша сделал всё на совесть, подложив под неё опорные крюки, чтобы от тяжести не сорвалась. Но одного мы не учли, гипсолит мягкий и со временем стал проседать от тяжести и ослаблять верхний крепёж.
  
  
  А полка висела в изголовье кровати. Я покормила двухмесячного Ванечку и уснула, рядом с ним. Потом проснулась от того, что меня словно, кто-то тронул мягкой мохнатой лапкой за плечо. Я подумала, что это наверное был кот, но нет, кот спал на кресле.
   Раз уж проснулась, решила сходить в туалет, но тут же подумала, что прежде нужно переложить Ванечку в кроватку и взяла его. Только сделала шаг от кровати, как сзади загремело, я инстинктивно пригнулась, закрывая собой ребёнка, обернулась и увидела рухнувшую на кровать, как раз на то место, где лежал Ванечка перед этим, полку.
  
  
  Когда представила себе, что чуть не случилось, я опустила сына в кроватку и рванула в туалет. Теперь я знаю,что медвежья болезнь существует, это не сказки, испытала на себе.
  
  Полку Саша потом разбил и выбросил со злостью! Может из-за этого он и отказывался сооружать коридорную стенку.
  А я лишний раз убедилась, что добрая сила и предупредила меня и спасла нас с сыном.
  Больше мне в голову в жизни не приходило сооружать хоть что-то в зоне кроватей, научилась.
  
  
  Глава 51. Вязь воспоминаний.
  
  Когда Иришке было 10 лет, мы устроили ей день рождения с подругами, кого она сама захочет видеть. Заранее договорились, сделали сладкий стол, девочки пришли и целый день комната и всё что в ней были в полном их распоряжении. Они и повеселились и пообщались без назойливого пригляда взрослых.
  Время провели прекрасно и Иришка запомнила его на всю жизнь. Мои тогда правда поворчали, но стерпели.
  В остальное время дни рождения мы отмечали подарком, поздравлением каждому ребёнку и тем, что вели его куда-то, где он мечтал побывать. А такой праздник был только один раз.
  
  
  Вот памятуя об этом, Иришка в свою очередь решила соорудить такую же вечеринку для 13 летнего брата. Заранее обговорила с ним количество гостей и всё для них приготовила. В общем, мама не могла, замотана, сестра сделала. И по сей день, уже взрослый семейный мужик, с теплом и со слезами на глазах вспоминает этот поступок сестры, хотя они всё время ссорились и враждовали, а тут такое и показало истинное отношение друг к другу, а ссоры наносное,сиюминутное.
  
  
  Это первое светлое событие осени.
  Вскоре ярко наметились перемены в Ванечкином состоянии. Плавание в бассейне, сеансы физиотерапии, занятия лечебной физкультурой и дальнейший приём индийской микстуры, для развития моторики и мозга, а в противовес ей микстуры Леонури, для гашения излишнего возбуждения-дали свои результаты.
  
  Ванечка пошёл. Не без маленького приключения. Сначала он прочно стал стоять в кроватке, настолько прочно, что начал раскачиваться на верхней планке кроватки, а она ложится пазами на штыри, а к нижней решётке прикреплена резинками. Вот он сдёрнул её со штырей, резинка натянулась, а потом сжалась и Иван совершил кульбит из кроватки.
  
  Поймать его успели, но об эту палку он ударился подбородком и насадил губу на нижние зубы. Дырка образовалась, но не насквозь, поплакал и потом зажило всё. А мы решили, что пора ребёнка выпускать из плена.
  Спустили его на пол, а он встал и пошёл, правда пока правая ножка чуть вывернута, но уже совсем чуть. По мере продвижения, выверт на глазах становится всё меньше и меньше, а вскоре всё придёт в полную норму.
  
  И ещё радость, наш малыш заговорил, и главное не отдельными словами, а сразу предложениями. Пока из двух трёх слов, но мысль законченная, и прогрессирует так же быстро как и с ходьбой, буквально наращивая темпы с каждым днём.
  
   Можно ли передать радость от этого,два года упорных занятий, лечения и мучений и успех налицо. Страшно подумать, что могло бы быть.
  
  
  Когда в ноябре мы пришли к Владимиру Семёновичу на приём и Ваня, войдя в кабинет своими ножками, с порога выдал : Здаствуйте, это я пишол" нужно было видеть реакцию врача. Я смотрела и плакала от счастья. Он выскочил из-за стола, подбежал к ребёнку, подхватил его на руки, расцеловал в обе щеки и держа на вытянутых вверх руках, восклицал, обращаясь к медсестре:
  - Нет, Вы только посмотрите! Это же чудо, если бы не я наблюдал этого малыша с самого начала, ни за что бы не поверил!
  
  Это он-то, который уверял меня, что всё будет нормально, что всё пройдёт. Значит он сам сомневался, что справится? Я об этом так и спросила, а он ответил, что сомневался, что я буду чётко выполнять все его указания, но теперь счастлив, что я всё честно исполняла.
  -Но ведь это же мой сын, как могло быть иначе?- К несчастью бывает и иначе-вздохнул он. -Но большинство мам, такие же самоотверженные, как вы и это обнадёживает.
  
  
  Вот так. Теперь мы могли жить спокойно, не боясь возврата былого, а уже после Нового года, то есть в январе 87 -го Ванечка выступал в детском саду на утреннике читая стихи. А ведь всего-то один декабрь, как походил в садик.
  
  В группе, куда он попал оказалось всего два разговорчивых ребёнка, он и Анечка Колобова, вот они на всех утренниках и отдувались. Остальные дети в сравнении с этими лепетали. И кто бы мог подумать, что почти до двух лет, мой молчал. Но молчал вовсе не означает не слышал, со слухом-то у него всё отлично было, значит впитывал.
  
  
  А сама я снова приступила к работе на почте уже реально, а не на дому и бесконечно рада, что теперь не отделена от жизни одними домашними заботами. Несмотря на то, что дел прибавилось, я чувствую себя бодрее, видимо перемена обстановки действует благотворно.
  
  Снова, как и прежде успеваю делать не только свою работу, но и помогать девочкам в посылочном, на бандеролях, на кассе. В общем без дела, праздно не сижу.
  А женский коллектив, остаётся женским и в нём как и везде, всякой твари по паре, есть и завистники, есть и дружелюбные, есть нейтральные.
  
  
  К примеру наша Катюша Шкрет. Это тот ещё экземпляр. Мать двоих детей, простая баба, но с претензиями большими, мы мол трудно жили, так что детям нужно давать лёгкую красивую жизнь. Лёгкость и красота жизни в её понимании,это неограниченное потребление и достаток, а также вседозволенность.
  
   К примеру мне она постоянно ставит на вид, зачем я столько детей нарожала, если у меня нет достаточно денег их содержать? Я спрашиваю её-Разве я хожу за подаянием? Прошу тебя кормить, поить и одевать моих детей?
  
  - Нет, отвечает она-но вот ты их заставляешь и дела домашние справлять, и по магазинам бегать и друг о друге заботиться. Они не живут в своё удовольствие. И ещё ты еду распределяешь, делишь на всех фрукты, мясное по кусочку, поштучно, а мои тарелками едят до пуза и делают то, что им хочется, а не то что я бы заставляла.
  -Что ж, Катюш-отвечаю-У каждого свои принципы жизни и воспитания. Цыплят по осени считают, а результат потом скажется. Вот когда наши дети, как люди состоятся, тогда и померяемся-Да уже сейчас всё понятно, мои мне благодарны будут, а твои клясть тебя станут.
  
  
  И не переубедишь, крепко на своём стоит, а я и не стала, её дело. Главное и другие так же, как она двое-трое рассуждающих есть, а прочие на моей стороне.
   Потом встретимся много позже, когда она будет плакаться, что сын по тюрьмам, и дочь сгулялась ни учиться ни работать не хочет. Я только одно отвечу, не жизнь виновата, а твоя слепота. Не поймёт.
  
  
  Сидит Катюша, а я за перегородкой от неё работаю, кричит на весь зал, Гончарука позовите!
  Я не реагирую, она раза три так крикнет, идёт к нам-не слышишь, я тебя зову-Меня? -удивляюсь-ты вроде бы мужчину звала.-Ну, ведь Гончарук у нас ты-Мало ли отвечаю, Гончаруков у нас сама знаешь 25 семей на участке, может ты к кому в зале-Нет, к тебе-злится.
  
  
  -Ну, если ко мне, то нужно говорить Гончарук позовите, или проще Веру, у меня ведь имя есть, вроде не в казарме мы-Поумничай ещё!-А что поумничай? А если я скажу Шкрета позовите или к Шкрету подойдите? Нет, Катюш, не ерунда, в женском варианте фамилии наши не склоняются.
  Фыркнет и уйдёт, наговорились.
  
  
  Лиза оператор у нас. Нет недаром не люблю ещё с детства, от отчимовой матери это имя. Полностью она его оправдывает, хитрая,как лиса и скользкая. Всё время в глаза всем ластится, а за спиной таких гадостей наговорит, что мама дорогая.
  
  Очень любит мне палки в колёса вставлять, а всё оттого, что на место моё метит, вот и ходит вокруг, может тебе лучше дома сидеть с твоим выводком. Тонкие такие намёки, тоньше и грубее не придумаешь. Но держусь, закалённая уже и ранее наученная распознавать мины расставленные, оттого не ведусь на подзуживания и провокации, чем только более злю.
  
   А со всеми остальными девчонками отношения ровные и добрые, как и раньше. Они ведь, девочки мои здорово мне помогали, пока я дома сидела, забегали, не забывали, за что я им очень благодарна и теперь стараюсь своей малой помощью, отплатить сторицей.
  
  
  Клиенты тоже разные бывают, такого насмотришься. Есть у нас один, только завидим, двери все на замки и милицию вызываем. Парень молодой, 27 лет всего, психически больной. К нему наша почтальон пенсию всегда с милиционером носит, иначе нельзя.
  
  Он всегда с кухонным ножом над душой стоит и если не может дня пенсии дождаться, растратился, бежит с этим ножом на почту. Однажды весь барьер ножом исколол, а он фанерный и норовил стёкла побить. Такие вот клиенты бывают, скручивать впору.
  
  
  Всякого натерпишься, насмотришься, переживёшь. На участке нашем много знаменитостей жило. И Лещенко одно время на Кировоградской проживал, и певец Геннадий Белов, может помните "Дроздов" пел, и других много перебывало, всех-то не упомнишь. Разные они одни терпеливые и обходительные, другие капризные и раздражительные, третьи свысока на тебя смотрят и сквозь губу цедят.
  
  И вот главное будто бы не понимают, что по эту сторону барьера тоже человек сидит и тоже со своими амбициями и обидами. А ведь если конфликт случается, то чаще всего оттого, что не сдержал человек, по эту сторону барьера свои эмоции в ответ на пренебрежительное хамство и показал свою, хоть маленькую, но власть,помучил, поиздевался, придираясь к закорючкам.
  
   Кто-то из нас выше этого, понимает мы обслуживающий персонал, значит нужно терпеть, а у кого-то нервы сдают. И никто не понимает, что на самом деле это простая цепная реакция и каков посыл таков ответ, ведь где-то выход эмоциям быть должен, вот клапан и срывается с котла. Но за это операторов потом крепко наказывают естественно рублём.
  
  
  А вот сдерживающимся нам туго приходится и мы потом, зачастую эту накопленную энергию дома, на своих родных выплёскиваем. По себе знаю, сколько шлепков детям раздала, там где в нормальном состоянии спокойно и даже с юмором отнеслась, сколько кричала от бессилия.
  
   Ничто бесследно не проходит, вот только тот, кто своё плохое настроение на мне на работе сорвал, пошёл себе дальше, довольный собой, а ведь ему его тоже кто-то испортил а домашние наши крайними в этой цепочке оказались. Такой круговорот в природе человеческих отношений, в нашей до дикости задёрганной жизни.
  
  
  Так вот и с Перетуриным случилось, комментатором известным. Пришёл он посылку получать, ему целый месяц извещения слали, и уже возвращать посылку собирались, а он и пришёл наконец-то, где-то в командировке был. А там ему книги какие-то раритетные прислали. Сунулись выдавать, а посылки-то и нет. Отослали? Нет, отметки об отсылке не стоит и самой посылки нет как нет.
  
  
  Искали всем начальством, по всем полкам шарили и под стеллажами нашли обрывок от упаковки. Скандал был жуткий. Нашли и того, кто посылку вскрыл и раздербанил. Не сразу но нашли, а Перетурину пришлось возмещать сумму потери, ту, что на посылке ценностью объявленной была. Он-то втрое более требовал, но закон есть закон, во что оценено, то и возвращают. Правда и часть книг спасти и вернуть удалось, не все вор продал.
  
  А вором оказался водитель машины, который посылки привозит. По правилам никого постороннего пускать в помещение склада нельзя, но сами знаете, частенько правила нарушаются. Вот девочки при приёме посылок, должны были окно, где транспортёр закрыть, документы оформить, снова открыть и отдать ему.
  
  А окно открывалось включением транспортёра и закрывалось им же. Оператор поленилась, ушла оформлять документы не закрыв окна, а он по ленте транспортёра быстренько соскочил и пять посылок умыкнул, среди них и эта. Шуму было, когда все пропажи вскрылись. И такие случаи бывали, работы без ошибок не бывает.
  
  
  С газетами и подпиской та же история, каждую пачку принимая, нужно целостность упаковки проверять, недоглядел, схалтурил, недосчитался. А водители -экспедиторы с киоскёрами в доле. Они из одной-другой пачки сдёрнут дефицитное издание, потом через киоск продадут, а денежки поделят.
  
  Вообще воровство сильно процветало и как правило не на низовом и начальном этапе,а именно на промежуточном, а страдали конечные пункты и расплачивались они же, не всегда похитителя сразу вычислишь. В случае с посылочным тоже благодаря свидетелю, видевшему как это произошло, раскрыли.
  
  Девочки из парикмахерской мусор во внутренний двор выносили, как раз в момент его манипуляций, а так бы и осталось неясным пятном.
  
  
  Ну и в работе по доставке пенсий и переводов, отчего такой строгий контроль. Люди разные почтальонами работают, иной раз такое вскроется, волосы на голове дыбом, а она пошла на мухлёж либо от нехватки средств, либо от начинающегося пьянства, либо просто из зависти.
  
  Иной раз быстро вскроется, а иной раз годами подворовывают, если не зарываются. Так одна умудрилась переводы алиментов себе получать, а не клиенту доставлять, подписи подделывала искусно, не сразу вскрыли, а после жалобы женщины. Она не сразу на почту обратилась, а сначала с предприятием мужа выясняла и только потом к нам.
  
  Другая, зная что клиентка в длительной командировке, присваивала себе идущие ей переводы, в надежде потом расплатится, третья пенсионеров обсчитывала. И т.д. много таких случаев вскрывали и конечно безжалостно увольняли, нельзя такого человека и дальше искушать доступом к деньгам.
  
   И во всех этих случаях нам приходилось идти к людям пострадавшим с извинениями и поклонами, с тем, чтобы далее отделения эти случаи не ушли, иначе всё отделение премиальных лишали, всех работников скопом. Такие порядки были. В стране всё уже на воровстве и неправде стояло.
  
  
  Сходили девчонки в магазин, завтрак туриста на обед купили, открыли банку а там сайра отборная. Тут же клич, по всей почте. Все туда же ринулись закупаться. Продавцы видят почта завтрак туриста метёт с полок, тут же с продажи сняли, сами вскрыли и по себе всю левую партию разобрали.
  
  В другой раз в консервах килька в томате икра красная оказалась. Так на рыбзаводах заделывали, да промашка вышла, перепутали партии не туда заслали. Кто-то нагорел, а кто-то руки нагрел. И так повсюду.
  
  
  Старушка умерла, родственники не сообщили, не похоронили, а труп спрятали, а к приходу почтальона её родную сестру привозят, пенсию получать. А они похожи и старенькие поди пойми сколько лет, а что подпись чуть другая, так старость, мол рука дрожит. Более года так получали, пока вскрылось.
   Запах по всему подъезду полз, собаки выли и шерсть дыбили перед дверью квартиры. А нас наказали, халатность мол.
  
  
  В магазинах, идёшь получать продукты по талонам и своему удостоверению, а на тебя кричат злобятся, наплодили мол нищеты, нам из-за вас жрать нечего, а вы ртом и жопой хапаете. До слёз доведут, лишний раз идти боишься.
  Я один всего раз ответила, дуры вы бестолковые, обвиняете нас, что наплодили, да ваше едим, а того не смыслите, что не мы вас обираем, а государство и что наши дети потом в старости кормить вас же будут. Ваш единственный вас не прокормит, так что те, кого вы клянёте, на вас же и работать будут. Нет, не понимают, злобствуют. В такой вот атмосфере и жили тогда.
  
  Глава 52
  
  Жизнь продолжается. Работа-дом, дом -работа и редкие выезды к родным. Обычная рутина.
  Ванечка ходит в садик. Группа на втором этаже. Идут по лестнице на прогулку,он запнулся и упал, разбил носик. Чтобы остановить кровотечение ему в нос загоняют целый бинт-турунту.
  
  О падении, когда его забираю мне говорят, о турунте нет. Вечером перед сном ребёнок вдруг выдаёт фонтанирующее кровотечение. Я ужасно напугана, пытаюсь остановить перекисью водорода, не останавливается. Картина удручающая, вдвоём с соседкой Светой, из квартиры рядом мы израсходовали уже четыре сто граммовых пузырька.
  
  Результат-вся стена в крови, мои руки по локоть в крови, словно здесь поработал мясник. В растерянности звоним в скорую. В тот момент, когда входит врач скорой, ребёнок кашляет, чихает и из носа вылетает огромный окровавленный ком, целый разбухший бинт. После этого кровотечение останавливается. В общей сложности это безобразие длилось 40 минут.
  
  
  То ли это падение, то ли ещё какая причина, но у Ивана и по сию пору, нет-нет случается обильное носовое кровотечение, правда теперь он умеет с ним справляться, более того, как я когда-то чувствовала приближение обморока по ощущению пустоты под ложечкой, так Ваня чувствует начало кровотечения, по жжению и чувству горячего в носу. Вот так травма двухлетнего возраста отдаётся и сейчас.
  
  
  Володя второй раз уезжает в санаторий. Правда теперь в городской, совсем недалеко от дома, на Янгеля, в типовом здании детского садика. Сам садик стоит почти в лесу, устроили санаторий для детишек. Нам дали путёвку для закрепления результата, хотя со времени посещения санатория, он ни разу не болел простудами, но я не возражаю и он тоже.
  
   Там ему попутно проводят лечение почек и мочеполовой системы, так что это большой плюс. Здесь мы можем навещать его по выходным, но он уделяет нам так мало времени, когда мы приезжаем. Скажет пару слов, заберёт гостинцы и спешит играть с детьми.
  
  
  Иринка работает в редакции вещания на Афганистан. Она, отлично воспринимающая языки, если правильно выразиться, то чувствующая их внутреннюю структуру, быстро начинает при записи замечать, когда дикторы сделали ошибку в тексте. Они очень удивляются, ведь самих языков она не знает, но каким то чутьём безошибочно слышит, где оговорка и останавливает запись для исправления.
  
   Вещание пишется на двух языках Дари и Фарси. Диктор вещающая на Дари предлагает Иришке изучать язык и она берётся за это. Вскоре она будет уже и уметь писать на нём. Способность к языкам у неё потрясающая.
  
  
  Работой своей она очень довольна, хотя частенько забегает и в театр, не оставляют её старые привязанности. Помимо работы, на радио где она работает через день, Иринка подрабатывает. То сидит с чьим- нибудь ребёнком, благо навык на братьях есть, то у кого-то убирается. Таким образом она зарабатывает себе на жизнь и вещи. Я не возражаю, и даже горжусь тем, что дочь понимает, как достаются деньги и не пытается ловчить, а пытается заслужить своим трудом.
  
   Иногда, кто-то из хозяек дарит ей, что-либо из своего гардероба, и это не вызывает у неё чувства унижения, а наоборот радует, вещи качественные и работает она в основном у тех, кто временно приехал сюда работать из-за рубежа. А то что вещи поношенные, практически незаметно, смотрятся они хорошо.
  
  Иногда дарят отрезы материи небольшие, но на платье или костюмчик вполне хватает. Иришка
  тоже неплохо шьёт и у неё получаются модные и интересные вещи. Вкус у неё тоже великолепный.
  
  
  Главное, что те, у кого она работала в свою очередь рекомендуют её своим знакомым, а значит работой она обеспечена и репутацию заслужила хорошую.
  Такой путь заработка, ей подсказала наша Зоя.
  
  Раньше она работала на парфюмерной фабрике "Заря", а когда появились внуки, она с фабрики ушла, нужно было помогать дочери, но и сидеть без дела, то есть без заработка она не могла и взялась за такую работу, а потом в разговоре с Иринкой, узнав что ей тоже нужен приработок, посоветовала ей и даже рекомендовала её первой семье, а потом Иринку уже сами клиенты передавали.
  
   Идти работать в наши семьи она не хотела, отношение снобское и скотское.
  И свои занятия актёрским мастерством, точнее подготовкой к нему она не бросала, правда теперь занималась только раз в неделю. И преподавателя добровольного ее вспомнила- Николай Денисов.Так что жизнь насыщенная, но интересная и она ею вполне довольна, особенно, когда возьмётся рассказывать, то глаза горят и энергия брызжет.
  
  
  У меня традиция выработалась, начиная с 82 года, ежегодно к Пасхе печь куличей 12 разного размера, от большой кастрюли до самой маленькой, всю посуду запользую. Печь хорошие куличи научила меня вместе с пирогами свекровь. Вот сама-то она уже не могла физически этим заниматься, значит пекла я и Саша отвозил им и для них и для Мишечкиной семьи, а ещё обязательно Татьяне, двоюродной сестре, так ещё бабушка приучила.
  
   Ещё дяде Саше и тёте Нюре, эти все сами приезжали забирать. Маме с Надеждой в Серпухов, на работу и детям оставить нужно. И так каждый год. Перестала я этим заниматься уже после смерти Иришки, не до них стало.
  
  
  Вот и теперь, когда Саша повёз своим кулич, они вдруг обратились к нему с просьбой, чтобы он попросил меня сделать у них ремонт. Всё-таки въехали в 81-ом, а сейчас 87ой, пооборвалось всё, позатёрлось. Ну как тут откажешь? Согласилась. Окна они сами покрасили, управились и кухню тоже, а моё дело потолки и стены оклеить, материал они купили.
  
  А что там, одна комната 18 метров и полутораметровый коридорчик. Для меня плёвое дело, после моей то квартиры. За выходные и управились. Вова в санатории, Женя дома остался, большой уже четырнадцатый год, Ваню с собой взяли. Они с ним на Москва-реку гулять ходили вместе с собакой . Так что им в радость только и нам без помех. Мы и управились. В первый день с потолками, а на следующий приехали и стены оклеили. Довольны остались.
  
  
  Вот что интересно, как ругать, костерить, что мои, что его родители, так Верку и как помощи просить тоже её. Но это я к чему рассказала-то. А к тому, что именно тогда оно и случилось, крест на меня водрузили.
  
  
  Окончили мы клеить и Саша с Ванечкой пошёл в соседний подъезд к Мишечке в гости, а меня мои задержали, не пустили, дело, мол есть.
  А делом-то оказались слёзы их и мольбы, сначала матери одной, а потом и Нина к ней присоединилась. Насели они на меня крепко, дай твёрдое слово, что ни при каких обстоятельствах Сашу не бросишь, пропадёт он без тебя.
  
   Это мне-то, про которую они всем мозг выносили,что я и неумеха и нескладёха, ни за детьми присмотреть, ни щей ни сварить, ни семью накормить. А тут вдруг такие перемены.
  Так они убедительно просили, я конечно понимала почему, Саша ведь в любой момент вновь в штопор сорваться может, они и боятся, что брошу я его.
  
  
  А сами ведь не вечные, переживают. Я и дала это слово, а они знают, если я слово дам, то век от него не отступлюсь, такая уж натура. Вот это и стало моим пожизненным крестом, тех уж нет, кому слово давала, а держу по сей день.
  
  
  Женя 8 класс закончил и ни слова нам не говоря, в точности как отец когда-то, отнёс документы в ПТУ, на Коломенской. Решил учиться на автослесаря, чтобы потом и на водителя выучиться. Как с детства хотел водителем быть, так мечте не изменил.
  
  
  Лето я с мальчиками опять месяц у мамы провела, а Саша работал, отпуск у него на сентябрь пришёлся.
  Тем же летом, не знаю по какой причине, решил Женя окреститься. Так-то они у нас некрещёные росли. Сам решил, сам в церковь сходил,как раз в Даниловский восстанавливающийся монастырь и вместе с Вовкой, в ближайший выходной съездили, в сопровождении Иринки и окрестились.
  Дальше никаких особенных событий в жизни не происходило, бежали дни, делалась работа, росли детишки.
  
  
  На Иришкино двадцатилетие она пришла домой поздно, отмечала день рождения на работе, а оттуда её на машине забрали в театр, там продолжили, а после только домой привезли. В дверь она еле протиснулась, столько цветов было, не только пять ваз, что дома были, но и два ведра пришлось занимать под них.
  
  Я ей на двадцатилетие подарила гарнитур, серебряные серьги, кулон и браслет. Всё ручной работы, сделанное как из тончайших кружев, закрученное в ракушки.
  Незаметно пролетел 87 год, а уже заглянул в окно роковой переломный 88-ой страшный и незабываемый.
  
  
  Я на работе и дома основательно выматывалась, здоровье сильно пошатнулось и вот мне впервые за всю мою жизнь, совершенно неожиданно, по просьбе Ирины Викторовны выделили путёвку в санаторий. Правда горящую, если бы не это, не видать бы мне и её . В конце марта мне ехать в санаторий в Пензу.
  
  
  Но до отъезда произошло одно необъяснимое здравым смыслом событие.
  Детки спали, они укладывались в 9 часов и засыпали быстро, Женя также. Я сидела на кухне, делала какие-то дела, когда пришла с работы Иришка. Саша уже тоже спал, он всегда рано ложился, рано вставал, в отличие от меня.
  
  
  Иришка прошла на кухню, мы с ней стали пить чай, от ужина она отказалась, и разговаривать. О том о сём проговорили часов до двух ночи, когда услышали детские шаги в коридоре.
  Странные такие шаги, вроде ребёнок шлёпает мокрыми ножками, но одновременно стук, словно от коготков раздаётся.
  
  
  Я решила, да и Иринка тоже, что это наверное Ваня встал и чем- то на ходу по стене постукивает. А свет в коридоре горит. Мы вышли-никого нет, а влажные следочки к ней в комнату тянутся и дверь характерно скрипела, как-будто её открывали. Но сейчас она закрыта. Мы в комнату дверь открыли, свет зажгли, никого,а следочки непросохшие до её дивана доходят и обрываются.
  
   Что это? Не может же у обеих галлюцинация одинаковая быть?
  Я в комнату к Жене, тишина, спит. К себе и Вова, и Ваня, и Саша спят крепко. Вернулись на кухню, смотрим друг на друга понять ничего не можем.
  Следочки высохли, снова тишина и покой,часов до трёх ещё просидели, пошли спать. А на душе неспокойно.
  
  
  Утром Саша в 6 на работу ушёл, мне в 7 вставать и всех поднимать,а в полседьмого Иришка перепуганная меня будит: "Мам, посмотри!"
  Не сказала, а прямо-таки выкрикнула, даже Женя, не то что мальчишки проснулся и прибежал, узнать что случилось.
  
  А у неё от шеи к груди полосы-царапины идут, странные такие, как от кошки, но кошки то у нас нет. Словно когти,три штуки широко расставленные потом в одну кучку собираются. Вся грудь от шеи располосована, а главное нельзя сказать, это ты чесалась и ногтями себя изодрала во сне, нет у неё ногтей длинных, не носит она их, в работе мешают.
  
  
  И как прикажете с этим быть, что думать? Ну дети-то мало что понимают, но мы с Женей видим это безобразие, а объяснить не можем.
  И она уснуть больше не может, трясётся и плачет, еле успокоили и у самой душа болит. Детей Женя в садик отвёл, сам в училище поехал и я на работу засобиралась. Она тоже, не останусь дома, поеду куда-нибудь. Выходной у неё, но собралась и умчалась.
  
  На работе сижу задумалась, Ирина в комнату отдыха позвала, что стряслось, на тебе лица нет. Рассказала, она говорит, неладное что-то у вас будет. Ну и как в дом отдыха ехать? Впору от путёвки отказываться. Нет, говорит не дело отказываться, но посоветоваться с кем-то из стариков не мешает.
  
  Я домой пришла, пошла к Зоиной свекрови. Мария Васильевна, человек верующий, очень набожный,относилась ко мне всегда очень по доброму и много хороших советов мне по жизни давала, вот я к ней и пошла. Рассказала всё, а она говорит, кто-то Иринку выживает из дому, поберечь её нужно, лучше ей какое-то время не дома пожить, а вам понаблюдать, что и как будет.
  
  
  Вечером Иринке сказала, она говорит, ерунда. Успокоилась уже, вижу, что успокоилась.
  Через недели две, вроде всё хорошо, никаких эксцессов, я и поехала в дом отдыха, а Саша как раз на это время отпуск взял, чтобы дома управляться и Иринка от подработки освободилась, чтобы ему помогать.
  
  Глава 53. Пребывание в санатории.
  
  Санаторий куда я приехала находится в Пензе, в посёлке Ахуны. Сам по себе неплохой. Профиль сердечно-сосудистые заболевания и заболевания нервной системы. Мне как раз по назначению. Я уже несколько раз обращалась к невропатологу с жалобами, на головокружения, головные боли, тремор, но в ответ на это получала диагноз астено-невротический синдром, замечания, что при моём цветущем виде стыдно таскаться по врачам и никаких иных рекомендаций, хотя помощь мне явно нужна.
  
  
  Размещают в корпусе, похожем на теремок. Бывшем помещичьем деревянном двухэтажном доме,стоящем в сосновом бору. Помимо этого домика ещё похожий, но немного попроще мужской корпус. Лечебный кирпичный четырёхэтажный, жилой кирпичный девятиэтажный для обоих полов, но я рада, что мы не в нём. Безликие дома надоели и в Москве.
  
   Одноэтажный барачного типа корпус инфарктников, столовая, несколько построек процедурных и кинотеатр. Всё это меж вековых сосен. Казалось бы рай, но именно казалось. На самом деле не совсем благоприятное место, как позже окажется.
  Сейчас середина марта и всё еще скрыто снегом, а уеду я в первой декаде апреля, по-прежнему по снегу, но уже рыхлому.
  
  
  Палата на втором этаже, их тут две, обе на четверых. Внизу пять палат на 6-10 человек, так что нам повезло. Туалеты не совсем удобные, кабинки, но с банальной дыркой в полу. Рядом душевые и раковины для умывания.
  
   Сами помещения оштукатурены и покрашены синей страшной краской. Хорошо что в палатах светлые стены,это радует. Обстановка чистая, опрятная. Кровати хорошие, новые застеленные красивыми покрывалами.
  
   Два гардероба для одежды, один на двоих и столик журнальный с четырьмя креслами, а также прикроватные тумбочки для личных вещей.
  Вот и всё. Да ещё большой вишнёвого цвета палас.
  Топится помещение слишком жарко, четыре радиатора . Нас пока двое, я и Валентина из Зеленограда.
  
  По истечение некоторого времени, когда обустроились и разложили вещи, Валентина обратилась ко мне:- Тебе не кажется, что здесь как-то странно пахнет.-Да, пожалуй не пахнет, а довольно таки сильно воняет помойкой, надо бы проветрить.
  
  
  Но это проблематично, так как окно и разделённая пополам балконная дверь, такую конструкцию я вижу впервые, забиты гвоздями соткой.
  Находим горничную и просим её посодействовать открыть хотя бы какую-то часть окна.
  
  
  Несколько погодя приходит мужичок с гвоздодёром и отрывает нам гвозди с нижней части балконной двери, как мы попросили. Хочется попользоваться балкончиком, хотя снег на нём лежит вровень с перилами, неужели такие снегопады были?
  
  
  Открыв дверь для проветривания мы идём в столовую на обед, где за нами закрепляют стол. Питание великолепное, всё вкусное и очень приличное, дома такого давно не ели.
   Много свежих овощей и фруктов. Я жалею, что дом далеко, а так детям отнесла бы. Ну квочка, чего говорить.
  
  Рядом с нашими столами, столы инфарктников, тех которые уже ходят и гуляют.
  Здесь мы узнаём что наш домок-теремок называют кошкиным домом. В ответ на удивление, объясняют, что основной контингент живущих в нём отдыхающих женщин-это местная "элита" нуждающаяся, как выражаются мужчины в кустотерапии.
  
  С нами делятся охотно, так как считают, что мы того же поля ягоды, и тут же стремятся делать предложения и завести знакомство. Мы с Валей ровесницы, обе серьёзные дамы и крайне шокированы этими предложениями. Отказываемся, говорим, что москвички и от нас отвязываются, пока временно.
  
  
  Возвратившись в номер мы закрываем окно, но через какое-то время обнаруживаем, что запах никуда не исчез. Решили заняться поиском его источника и нашли....
  
  
  Уборка помещения производилась поверхностно, только на видных местах, а под кроватями обнаружились такие залежи объедков рыбы, сыра, яблок, зелёных цветущих колбас, обрывков бумаги, конфетных обёрток, и простите за подробности бабских кровяных затычек. Понятно откуда шло амбре помойки.
  
   Помимо этого, Валюша, отлично зная женскую натуру, решила проверить кровати и под матрасами мы обнаружили интимные женские и мужские предметы нижнего туалета. В общем название себя оправдывало, здесь жили и гуляли до изнеможения.
  
  
  Второй поход к горничной, но не с просьбой убрать, а с просьбой дать нам инвентарь для уборки и мешки для мусора. Она даёт почтовые бумажные мешки, швабры тряпки и веник, предлагает ещё и пылесос, а потом идёт вместе с нами. Представшая перед ней картина повергла её в шок.
  
  Она объясняет, что сегодня вышла первый день из отпуска и значит её замена убиралась спустя рукава,а значит и ей нужно теперь грести всё. Но мы отказываемся от ее помощи, доказывая, что в четыре руки управимся, а она идёт проверять другие номера и в итоге работы и нам и ей хватило с головой.
  
   Не успели мы начать работу, как подъехала третья отдыхающая, Марьям из Казани, тоже наша ровесница. Она прямо с ходу включилась в работу и втроём, набрав пять мешков мусора и основательно перемыв и почистив всё мы управились до ужина.
  
  За ужином Марьям получила место в другом конце столовой, так как приехала позже. Место крепится на весь период пребывания.
  После ужина мы немного прогулялись и пришли в свой номер, где обнаружили двух вальяжно развалившихся господ и бутылку с коробкой конфет на столе.
  
  Мы все трое вежливо попросили незваных гостей освободить помещение дабы не доводить до скандала. Слава Богу, визитёры поняли и ушли, а мы решили теперь запирать помещение и на ночь в том числе. Вечер закончили чаёвничая за разговорами о семьях и о детях. У девочек по двое, у меня четверо, есть о ком поговорить.
  
  
  На другой день мы получили каждая свои предписания и рекомендации у врача и началась наша санаторная жизнь, с назначенными процедурами, кислородными коктейлями, душем Шарко, лечебной физкультурой и прочими разными прелестями лечения.
  
  
  На второй и третий день я разбирала балкон. Затею пользоваться им я не отторгала. Вся эта куча оказалась не снегом, а бутылками промёрзшими и спёкшимися в монолит. Внизу поставили контейнер и я сбрасывала эту прелесть туда. Потом на освобождённом балконе я с удовольствием отдыхала и курила, не уходя на улицу.
  
  
  На третий день к нам заселилась учительница из Москвы предпенсионного возраста, поначалу охавшая и ахавшая от якобы бессилия и просившая постоянной помощи, а потом просто обнаглевшая злобная фурия, изводящая нас поучениями, нравоучениями, придирками и запретами.
  
  
  Кончилось тем, что после душной бессонной ночи, когда она не дала нам ни проветривать ни открыть окно, у Марьям на физзанятиях случился сердечный приступ. Валентина свалилась с гипертонией, а я выйдя из столовой потеряла сознание и очнулась в кабинете врача. У меня никогда ранее не знавшей, что такое скачки давления, оказалась гипотония, давление упало 60×40, и стало естественно плохо.
  
  
   Врач понявшая что без причины не может стать плохо сразу троим из одной палаты, выяснила, что произошло и пошла к главврачу. В тот же день нашу соседку отселили в девятиэтажку, в отдельный номер, как особу нуждающуюся в изоляции от людей, а мы до конца так и пробыли втроём без подселения.
  
  Для того, чтобы к нам более не вязались искатели приключений, мы подружились с мужчинами инфарктниками, с которыми вместе гуляли, ходили в кинотеатр, отдыхали в беседке. Вроде при нас мужчины и к нам не вяжутся, как к одиночкам.
  
  
  Мне поначалу назначили лечебный сон,под ключевые фразы и музыку, спать под гипнозом час, а потом по сигналу вставать как ни в чём не бывало. Но очень скоро, буквально после третьего сеанса, врач сказал, чтобы я больше не ходила, не мучила себя и не отвлекала других. Дело в том, что я оказалась не подверженной гипнозу, а значит ни уснуть ни расслабиться по команде не могла.
  
  
  Теперь я поняла, отчего не была никогда подвержена стадному чувству. В мои 14 лет, у нас в городе, вернее за городом взорвался газовый трубопровод, распределительная станция. Это случилось в пол-пятого утра, когда все повскакивали от грохота и трясения земли, кто в чём спал и бежали по улице почему-то к вокзалу, со всех концов города.
  
  Над городом плыл багровый дым, в небе стояло грибообразное багровое облако и снизу полыхали огни зарева и все подумали, что это ядерный взрыв. Общая паника гнала людей не рассуждающих. А я просто стояла во дворе и смотрела, понимая, что нет смысла никуда бежать, если уже что-то случилось.
  
  Потом все разъезжались по домам, стесняясь смотреть друг на друга и зажимаясь. Шок прошёл и пришло чувство осознания полунаготы и стыда.
  Теперь я поняла, почему я и некоторые другие вели себя иначе. Мы индивидуалисты.
  
  
  Помимо санатория, мы иногда ходили гулять в посёлок Ахуны, где очень смеялись на его строения, постоянно обыгрывая название посёлка," сосны и ели вконец ахунели." Правда мы говорили окна и двери, так как ни на одном доме не было одинаково ровных оконных проёмов и одинаково сделанных дверей. Окна плясали, как мехи гармошки, при растягивании, выше ниже и обязательно с наклоном в разные стороны. Словно здесь трудились пьяные зодчие. Двери почти все разновысокие.
  
  
  Ездили на экскурсию в Усадьбу Лермонтова, побывали на прогулке по Пензе. Что особенно понравилось в Пензе того времени, то что люди сами, безо всякого субботника выходили и убирали территорию перед своими домами и на улицах. Несмотря на распутицу было очень чисто и уютно.
  
  
  Всё время пребывания в санатории, два раза в неделю я писала своим письма-отчёты, сообщая о своём житье, а сама между тем мучилась тем, что непонятно с чего у меня шевелилась неясная тревога.
   С какой-то стати стало казаться, что вот сейчас, сию минуту, здесь появится мой первый муж.
  
   Я, которая за все эти годы ни разу о нём не вспоминала, слишком ясно, не во сне, а наяву видела его входящим в ворота санатория во всех подробностях детали осанки и туалета и почему-то чемодан.
   С чего мне это грезилось, причем в разное время суток и всегда неожиданно. Правда видела я образ того, молодого.
  Закончилось наваждение только на обратном пути домой.
  
  
  Ещё во время пребывания я ежедневно принимала душ и через три дня ходила на душ Шарко. Когда меня обсыпала ярко-красная сильно зудящая сыпь по всему телу, я решила, что это наверное реакция на воду.
  
  Но оказалось, что за нашим сосновым бором, по другую сторону расположен посёлок Заречный, кажется и там ядерный реактор. А сюда тоже в ослабленном виде, но доходит радиация. Вот это была моя реакция на неё и наверное поэтому же давление никак не могло нормализоваться.
  
   Об этом нас оповестила врач. Вот тебе и оздоровительное местечко; плюс ко всему с другой стороны, в ста метрах от столовой, мы то думали поля совхозные, а оказалось поля аэрации со всей Пензы. Вот такое удовольствие.
  
  
  Именно на этих полях и искупалась одна из дам, живших в нашем корпусе;, жена высокопоставленного партийного работника, мама трёх детей, но весьма разбитная бабёнка.
  
  Будучи в большом подпитии они забрели с ухажёром на эти поля, где выбираясь перепачкались основательно и в таком виде, обтекающая и благоухающая, она явилась в корпус. А на следующий день, по настоянию старушек с первого этажа, отчислена из санатория.
  И такие отдыхающие случались.
  
  Глава 54. Будни и поездка в Украину. Тревожные звоночки.
  
  
  Но вот я наконец-то дома. Снова быт, снова работа, заботы и детки рядом.
  Иришка сообщила мне, что хочет пожить у молодого человека, проверить отношения. Я не возражала, что её очень удивило, а я объяснила что двадцать лет, почти 21 .не двенадцать и она вполне сама может решать, как правильно для неё поступать, я же не могу прожить за неё её жизнь. И она переехала. Теперь приезжала только навестить, но пока не привозила молодого человека, из каких-то своих соображений.
  
  
  После майских праздников я съездила в поездку выходного дня Москва-Киев-Одесса.
  Саша за свою жизнь успел и в армии и после побывать в разных местах в командировках, а я почти нигде, вот и хотелось. С почтовыми работниками и поехала.
  
   В Киеве провели больше всего времени. Как раз цвели акации и на склоне у Днепра, возле Аскольдовой могилы и у памятника Владимиру, открывались такие чудные виды, так всё благоухало. Я влюбилась в город.
  
  
  В Софийском соборе, где всё было мрачно и чувствовался дух веков я оказалась в одном из приделов одна, отстала ото всех и словно провалилась сквозь время. Не видела и не слышала настоящего, а была где-то в другом месте.
  
  Передо мной колыхалась темная фигура, звучали неясные молящиеся голоса и тянуло таким холодом, что я оцепенела.
   Очнулась уже во дворе, рядом со мной крутились Зоя Васильевна и Татьяна. Они тёрли мне руки и виски. Сама я сидела на скамейке под деревом, под лучами солнышка и стучала зубами.
  
  
  Наши собирались в Лавру, но я отказалась. Отчего-то стало страшно идти в ещё одно древнее место. До посещения Софийского собора нас возили в Бабий Яр, где я тоже сильно прониклась и плакала, представляя себе ужас, произошедшего тогда, хотя сейчас всё выглядело по-иному, но видимо места большой крови и древние как-то по особому действуют на меня.
  Возможно под первым впечатлением и столь острая реакция.
  
  Татьяна тоже не пошла на экскурсию и мы с ней погуляли по Андреевскому спуску, прошлись по Крещатику и поехали к вокзалу. Там зашли в универмаг, купили что-то по хозяйству, чего не было в Москве и сувениры родным, а потом направились к поезду.
  
  
  В Одессе вообще мало что запомнилось, во первых всё время пребывания свелось к пяти часам, во-вторых приехали ранним утром, поезд поставили в карман, рядом нас ждал автобус с ворчливым водителем и полусонной гидом. Потом поездка к памятнику морякам, где был жутчайший туман и в пяти метрах ничего не видно, только слышно шум моря.
  
   Потом в темпе фокстрота без остановки
  к оперному театру, библиотеке, французскому бульвару, Дюку. Потёмкинская лестница посмотреть сверху на далёкий порт, всё бегом, весь рассказ рваный комканый, скороговоркой, не то что расслышать, а и воспринять не успеваешь, потом в Аркадию, на полчаса, взглянуть на море, сфотографироваться, купить сувениры и в автобус. Едем в катакомбы.
  
  
  Катакомбы подавили ужасом, в котором людям приходилось существовать во время войны, в полной темноте и сжатом пространстве, настолько, что всю дорогу к поезду, ничего кроме сдавленных вздохов в автобусе не раздавалось, и уже в самом поезде, набирающем скорость в обратный путь постепенно отходили от подавленности.
  
   Сильное впечатление и сильное завершение экскурсии.
  Всё что осталось, купленные открытки виды Одессы.
  Одессы, которую мы практически не увидели, не говоря уж о том, что ни с кем не пообщались.
  Ну а далее снова всё по накатанной дом-работа, работа-дом.
  
  Вот и подошло время трудного и ведь много сигналов было, но мы их не поняли, как всегда задним умом крепок человек.
  Первый сигнал прошёл вскоре после моего приезда из санатория. Вера пришла ко мне со своими двойняшками, они с Володей и Ванечкой в Иринкиной комнате играли. Пока сама Иришка дома не жила, они всё время там играли, словно мёдом им намазано.
  
  
  Окно у нас открыто на кухне, я вожусь с обедом, Веруська курит и мы обсуждаем своё бабье, рассказываю ей о впечатлениях о санатории,как вдруг слышу, голос детский подозрительно близко звучит, я всё побросала и в комнату к Иришке.
  
  
  Вовремя подоспела. Одна из двойняшек, стоит балансирует на батарее одной ногой, а вторую поджатой держит, рукой за косяк уцепилась и наполовину, спиной вниз в окно перегнулась, с кем-то на балконе соседнего подъезда перекликается. И как раз в этот момент её нога заскользила. В общем не подоспей я вовремя, только бы мы ребёнка и видели.
  
  
  А окна, если вы помните в комнатах, я об этом писала на 50 см от пола и батареи ещё под ними, в общем все условия для беды созданы.
  Я окна закрыла, детей отругали, испуганы же обе и строго настрого наказали больше окна не открывать.
  
  
  Второй случай уже в мае. Мы, когда дома все, то дверь входную не запираем, чтобы лишний раз на звонок не отвлекаться. Соседи ближайшие тоже это знают, так что просто заходят, если нужно.
  Я опять на кухне верчусь,это вообще место моей прописки в квартире, настолько, что и детей младших мы в шутку зовём кухаркины дети.
  
  
  Ванечка у меня в рабочем столе сидит, кастрюльки все оттуда выгрузил, сам,как в домике устроился. Этот стол у моих мальчишек, до определённого возраста, домиком для всех является. Женя гуляет, Саша в магазин ушёл, а Володя в Иринкиной комнате играет.
  
  
  Вдруг с грохотом ударившись во встроенный шкаф распахивается входная дверь, я выскакиваю на стук, а там Вера, ни слова не говоря прямо в Иришкину комнату. И тоже в последний момент выхватывает из окна, уже начинающего падать Вовку, прижимает к себе, а потом начинает его трясти, как грушу, приговаривая-ты что, совсем с ума сошёл.
  Вот так спасли детей друг дружке.
  
  
  А потом сидим на кухне, она Вовку с рук не спускает, отдышаться пытается, а после рассказывает.
   Иду внизу, голову вверх подняла, а в окне Вовка, наполовину высунулся и рукой по стене тянется. У него шарик воздушный вырвался, но не улетел, сильный ветер его к стене прибивает и нитка за плитки зацепилась, а он пытается этот шарик достать.
  
  
  Вера, как это увидела, голову от страха чуть не потеряла,
  голос-то точно. Галопом в арку и в подъезд, одним махом, не ожидая лифта пешком на восьмой взлетела и успела ведь. Вот так видимо Господь уберёг.
  
  
  Вообще-то и более мелкие сигналы шли, да пойди пойми. Иринка забегала домой примерно через выходной, иногда с ночёвкой, иногда часа на три, но каждый её приход знаменовался какой-нибудь неприятностью. Пока мы с ней на кухне сидим, дела обговариваем, она своим делится, Ванечка обязательно у неё в комнате нашкодит.
  
  То молоточком маленьким по трельяжу постучит, щербины на стекле наделает, то пудру рассыпет, года два потом из щелей вымывать будем, то рисунки целую папку по ветру в окошко пустил. А рисовала-то Иринка отменно.
  Не успел выбросить там половину рисунков разобрали и растащили, Иришка остатки со слезами собирала.
  
  
  Главное когда её нет, ничего такого не происходит, а как придёт, нате вам. То ли ревность в нём просыпается, то ли что, поди разбери.
  А Иришка меня секретам макияжа обучает, как утреннюю косметику наложить, как вечернюю, как лицо оживить, если настроение тусклое. В общем иногда и яйца курицу учат.
  
  
  В июне Женя на всё лето с училищем укатил в Астрахань на арбузных плантациях трудится. Ой, как я переживала сначала, пускать не хотела. Ему когда 12 лет было сделали операцию удаляли аденоиды и гланды, и нужно было на юг к морю, для закрепления эффекта, чтобы больше аденоиды не выросли, полоскать морской водой.
  
   Вот мне Ирина Викторовна и помогла с путёвкой в пионерлагерь в Анапе. Помогло. Но именно там, наш домашний пацифист, который и мухи не обидит, получил удар ножом, от местных ребят, в лопатку. Тогда-то и научился не только драться и за себя постоять, но и нож у обидчика сумел отобрать.
  
  Они с отцом меня и убедили, что теперь бояться нечего, Женя больше не девица красная, за себя постоит, к тому же коллектив мужской, крепкий, в обиду себя не дадут. Так и вышло. А там он помимо работы на полях научился забивать баранов, его поставили при кухне работать.
  
  А он уже с девушкой встречался и она в Москве оставалась, ждать его из поездки.
  В июле обоих младших мальчишек отправили в Виноградово, Володю в пионерлагерь, Ванечку в открывшийся рядом детский садик. И каждый выходной ездили их навещать.
  
   Как ни странно, детки не капризничали, домой не просились, чувствовали себя там хорошо. Им предстояло пробыть до 29 июля.
  Вот пишу и ловлю себя на мысли, что всеми силами оттягиваю роковое, но оно всё ближе и ближе подкатывает и его не избежать.
  
  Глава 55. Страшный рубеж.
  
  
  27 июля Иришка пришла домой. Поздно забежала, уже в 11 часу вечера, прямо с работы. Вижу, что она возбуждённая, но не радостно, а как-то тревожно.
  Стали чай пить и разговаривать. О многом говорим, только чувствую, гложет её что-то, недоговаривает, постоянно в себя уходит. И рефреном через весь разговор идёт "я люблю свою работу и делаю её хорошо".
  
  Потом задаёт вопрос-Мам, а что будет, если у меня родится ребёнок, а он на мне не женится?
  Думаю,значит не всё у неё с парнем в порядке, не уверена она в нём, наверное это и есть причина её беспокойства. Отвечаю:
  - Да ничего не будет, вырастим, где эти растут, там и твоему места хватит. Дети это всегда счастье. А ты что, точно ждёшь? Неужели страхи напрасными были, тогда всё прекрасно.-Не знаю, не вполне уверена, но кажется жду. Заявление мы вообще-то подали уже, но о ребёнке я ему пока не говорила, а вдруг он против будет или я ошибаюсь.
  
  -Ну так давай я тебя к врачу запишу, тогда точно узнаем,-Запиши, а я потом подъеду.
  В общем получается к свадьбе готовится нужно, а её сомнения гложут, но может это особенности состояния беременной, у нас же в это время разные страхи и причуды родятся. А то, что она нет-нет опять от любви к работе возвращается, до меня не доходит тревогой, на её состоянии сосредоточилась. А зря, но кто же знал-то, что у неё на работе беда стряслась.
  
  
  Так о разном всяком до трёх поговорили, спать легли, а с утра мне на работу бежать, а я не могу отчего-то, Ирине позвонила, можно ли я вечером выйду, она согласилась. До трёх дня я дома пробыла и Иришка со мной. И вот что странно ходит за мной, как приклеенная,я в туалет, она под дверью стоит и говорит говорит.
  
  А выйду, она меня обнимает, ластится, сроду такого, с детства не было. Но я дама со странностями, сама обнять, приласкать могу, а когда меня обнимают, зажимаюсь вся,видимо это откуда-то из детства страхи ползут. Подсознание наше многое от нас скрывает. Только всему конец приходит и хочешь, не хочешь, а на работу идти надо.
  
  
  Потом я на работу пошла, а она говорит, я сейчас ванну приму, потом тоже поеду. С тем и расстались, и ничто не сказало мне, никакой голос не просигналил, что это в последний раз я свою дочь живой вижу.
  Вечером вернулась с работы поздно, пока со всем управилась-то, да сё и спешить особо некуда, детей дома нет, Саша взрослый сам справится.
  
  
  Пришла, Саша спит уже, на кухню прошла, свет зажигаю, а там посреди стола стоит чёрный футлярчик косметический и записка к нему приложена." Мама, это тебе, ходи всегда красивой".
  Вот тут, словно котик лапкой по душе скребнул, но опять поверхностно, особо не зациклилась.
  
  
  На следующий день с утра на работу, день ответственный,в собес идти, новые пенсионные поручения получать, пенсионеры-то каждый месяц прибавляются. А Саше вечером детей из лагеря у работы встречать, привезут их. По дороге в поликлинику заскочила, записала дочь к гинекологу, как договаривались и направления на анализы для неё взяла.
  29 июля, самый чёрный день календаря.
  
  
  Я иду в собес, нет неправда, не иду, а лечу едва касаясь земли, пружинящей звенящей походкой. На душе непонятная лёгкость и состояние песни и счастья. Время 12.30,знаковое время, именно в него погибла моя девочка, то есть опять подъём душевный сигналит мне о беде, а я не понимаю.
  
   А ведь говорили же мне, говорили, что у меня перевёрнутое восприятие. Значит слушала, но не понимала сознанием.
  Из собеса на работу, отработала домой. Со мной вместе Танюшка Анастасенкова, почтальон наш пришла. Мы с ней сидим, болтаем, я готовлю ужин, дети с минуты на минуту приедут.
  
  
  Вот уже и Саша с детьми вернулся. За это время, до их прихода, раз шесть телефон позвонил, отвечаю молчат, а один раз вроде, как всхлип послышался. То ли ошибаются, то ли хулиганят, не поймёшь.
  
  
  Накормили детей ужином, они возбуждённые гулять унеслись, с друзьями встречаться, впечатлениями делиться, а мне вдруг холодно стало и голова разболелась.
   На улице под тридцать, а меня колотит озноб, я Татьяне и говорю-Всё мать, чеши домой, как-то мне хреново, пойду в ванной полежу, прогреюсь.Танюшка ушла, а я в ванну.
  
   Вода льётся, шумит, сквозь неё звонок в дверь слышу, время к девяти вечера уже, я решила, что дети с улицы пришли. Они и пришли, только не одни. Сквозь воду голоса посторонние слышу, слов не разберёшь, я ещё подумала может дети нашкодили, кто-то жаловаться пришёл, опять разбираться придётся.
  Немного погодя стук в дверь.
  
  Я из ванной встала, занавеской прикрылась, дверь открываю. Саша стоит, лицо каменное,суровое,а сам в карман какие-то документы пихает. В кармашек на груди в рубашке. Не знаю с чего, но первая мысль,что он свой паспорт в карман суёт и сейчас мне скажет "Я от тебя ухожу".
  А он произносит:Вер, оденься, выйди.....
  И отошёл на кухню.
  
  Я лихорадочно вытираюсь, напяливаю на себя одежду непослушными руками, выхожу. Детей не слышно и не видно, они уже в кроватки сами улеглись, небывалое.
   А Саша стоит на кухне и вижу дрожащими руками в стакан сердечные капли капает, и не знаю отчего, ведь Женьки дома нет, он далеко от дома, но сразу спрашиваю хрипящим голосом" Что с Иркой"
  Вот видимо когда сигнал дошёл.
  
   У него стакан и пузырёк из рук так и покатились, говорит:Ты иди, сядь, я всё тебе скажу....-Нет, так говори, я не упаду, говори.-Нашей Ирки больше нет !-Неправда-это хрипом выползло-неправда, ты ошибаешься.-Нет, правда, вот...
  И дрожащими руками начинает эти злосчастные бумаги из кармана выдирать, чтобы мне показать.
  
  
  А сам белый, как мел и голос тоже дрожит-Она с собой покончила, выбросилась из окна, нам завтра нужно с утра в морг ехать-Едем сейчас-Нет, там сейчас закрыто, завтра....
  
  
  А дальше всё как в тумане, только вспоминаю себя сидящей в её комнате и Сашу рядом. Держим её фотографию смотрим и говорим, говорим, вспоминаем её и я без конца повторяю, это неправда, завтра всё выяснится, это не она........
  
  Утро 30 июля. Еле дождались, не знаю откуда, скорее всего Саша звонил им, но в доме появились Вера и Таня. Таня в полном шоке, ведь только вчера мы сидели с ней и разговаривали, а сегодня такое.
  
  Мы собираемся и едем во 2-ой судебно-медицинский морг, на Хользунова. Всё ещё закрыто и даже ворота, мы выходим на Комсомольский и садимся на сквере. Переулок точно напротив сквера и нам будет видно, когда откроются ворота. Мы о чём-то говорим, но я не понимаю ни слова ни смысла, видимо просто забиваем эфир, как выражается современная молодёжь.
  
  
  Потом, как только видим, что ворота открылись, тут же идём в морг. У окошка никого, мы первые .
  Подаём свои бумажки и работница уходит, а у меня опять ощущение, что вот сейчас выйдут и скажут, что это бред, ошибка, что Иринка жива.
  
  
  Но выходят и подают другие бумаги, что-то говорят, нужно расписаться, а я в ступоре и беседует с ней Саша и он же расписывается за получение бумаг и выслушивает инструкции работницы. Я рвусь внутрь, мне нужно видеть, что это правда дочь, но охранник пытается меня успокоить, что это нельзя, это не положено и Саша уводит меня.
  
  
  Едем назад и Саша говорит, что он получил акт о вскрытии и там написано, что у дочери была беременность 10-12 недель.
   Я отвечаю,что я знала, только не знала сроков. Значит мы будем хоронить двоих, точно двоих. Ещё он говорит, что увидим Иру только 2 августа, во время похорон и я не понимаю, почему так долго, а он объясняет, что труп криминальный.
  
   Труп, это об Иринке? И ещё говорит, что нужно привезти одежду платье с длинным рукавом и чем-то закрывающим шею и чулки обязательно.
  Я слушаю и понимаю только наполовину, всё доходит до меня в замедленном ритме.
  
  
  Дома много народа, здесь и девочки из 570-го и девочки из 525-го. Они привезли деньги, дают их нам, я не понимаю зачем, мне все стараются доходчиво объяснить, что нам сейчас понадобится много денег, а я опять не соображаю зачем.
  
   Может быть вам покажется странным, но я напрочь забыла о своих мальчиках, я даже не спрашиваю где они, ели ли они, всё ли с ними в порядке. Я не плачу, не бьюсь в истерике, не кричу, говорю монотонно и ни на что не реагирую. Мне что-то суют в руки заставляя съесть и выпить, я отталкиваю. Ничего кроме омерзения еда и питьё у меня не вызывают.
  
  Потом начинаю твердить, что нужно чулки и платье и повторяю это с упорством маньяка. Вера успокаивает меня, говоря, что сейчас мы с ней поедем в магазин и всё купим.
  Позже помню нас уже в Цуме, мы обошли уже несколько магазинов и нигде ничего подходящего я не увидела, а тут вдруг вижу платье серо-голубого цвета с юбкой бантовкой от бедер с длинным рукавом и большим широким галстуком, видимо в модели он завязывается большим бантом, так как концы у галстука равновеликие, широкие и длинные.
  
  Я сразу решаю, что это мне подойдёт. Платье из тонкой шерсти. К платью я покупаю тонкий ободок в форме змейки и нежные белые цветочки два набора. Сделаю из них венок ей на волосы- говорю я Вере-, ведь она должна была выйти замуж.
   И Вера со мной соглашается, она вообще на всё согласна и смотрит на меня как-то пристально и несколько опасливо.
  
  
  Потом мы находим и подходящие по тону чулки и я очень рада, что всё будет как нужно, а ещё перчатки, про них тоже кажется говорили. Само собой и новую рубашку вниз тоже взяли. Более ничего не нужно, объясняет мне Вера.
  Мы возвращаемся домой. Там уже почти все разошлись, детей нет, только Таня и вторая моя Танюшка из 570-го бывшая доставщица телеграмм тоже здесь. Я хоронила её девочку, она пришла помогать в беде мне.
  
   Они только что пришли из магазина, принесли гору продуктов. За продуктами ходили к метро, к Ирининой подруге завмагу. Ирина дала записку и им отпустили весь необходимый дефицитный товар. Вот так, без знакомств никуда.
  Мне это всё абсолютно безразлично. Я сажусь в комнате и начинаю делать венок, словно это сейчас самое главное в моей жизни, а Вера на кухне с девочками. Где Саша, я не знаю, но почему-то и не спрашиваю. Полная прострация.
  
  
  Далее всё обрывками, мы с Сашей вероятно на следующий день на проспекте Мира, покупаем материал, чтобы было чем накрыть столы. Девочки посоветовали брать не скатерти, а шторный материал, он мол потом пригодится. Берём 12 метров голубого с чёрными полосами и белыми штрихами. Потом покупаем стаканы, целую упаковку 60 штук, тонкие с красными полосками.
  
  Это мол необходимо взять. Остальной разной посуды у нас хватает и соседи дали. Никто не знает, сколько будет народа, но наверное много. В доме постепенно прибывает людей, но я не сразу понимаю, кто они и зачем. Так я не вдруг узнаю свою мать и свою первую свекровь, не могу понять когда и как они появились. Они плачут, а я не пойму почему.
  
  
  Потом появляется Надежда с Сергеем. Много суеты, много шума, но мне всё равно, я в своём мире, постоянно говорю с дочерью, а остальные мне не нужны, в том числе муж. И по-прежнему ничего не ем, никакие уговоры не помогают.
  Как проходят ночи, кто где спит, не знаю. Сижу в Ириной комнате у окна, постоянно курю и говорю, говорю мысленно говорю с ней.
  
  Глава 56. Похороны и далее...
  
  
   Второе августа. Народу совсем много, дядя Юра с сыном, Нина с Ладыгиным, свекрови нет, а мне и не надо. Ирина и свекровь сидят дома с нашими детьми, но я опять не вспоминаю о них. Саша ходит, что-то делает, собирает, я не реагирую. Наконец он говорит, что нужно ехать.
  
   На мне чёрная юбка и чёрная водолазка, на голове чёрный кружевной шарф. Откуда это всё я не знаю, когда я оделась тоже не знаю.
  
  Мы выходим, кто-то из бабок, которые крутятся у подъезда спрашивает у Саши во сколько привезут Иришку к дому прощаться, тут до меня доходит смысл вопроса и я кричу, да да не говорю, а кричу "нет". Саша уводит меня в автобус, а Сергей что-то объясняет любопытным кумушкам.
  
  Понимая моё состояние, наши решают Иру к дому не привозить, ехать сразу на кладбище. Почему я так против? Мне тошно думать, что эти старухи, которые обзывали её заносчивой, а она была всего лишь близорукой, но не носила очки, только на работе одевала, которые постоянно мыли ей кости будут рассматривать её, щупать одежду, рассуждать хорошо ли её снарядили и прочее.
   Я не могу делать её объектом сплетен.
  
  
  И мы едем; у морга нам нужно быть к часу, а на два назначен вынос тела, час на одевание.
  Пока Сергей с Сашей относят одежду и оформляют бумаги брожу как неприкаянная по двору морга в напряжении и беспокойстве, потом иду к воротам.
  
  
  Напротив у школы милиции останавливаются два автобуса Гостелерадио и оттуда начинают выходить холёные разодетые, накрашенные дамы и насупленные мужчины. Их много, около пятидесяти или более человек. Они идут стайками по двое-трое к воротам, а я пристально вглядываюсь в их лица.
  
  
  Вижу одного парня с двумя девушками и двумя парнями чуть позади и сразу бьёт словно током. Они подходят ближе и я спрашиваю у него " ты", он понимает и отвечает " да, я, Андрей ".
  Так вот он какой, человек у которого она жила. С неё ростом, для мужчины невелик, светло-русые волосы. Приятный, чёткие черты лица,очень правильные, сильный подбородок, глаза зелёные.
  
  
  С этого момента я вцепляюсь в него, как тонущий в спасательный круг. Возможно это неприлично, но я ничего не осознаю, мне важно быть рядом с человеком, с которым она была.
  У меня лихорадочное состояние, мне нужно что-то делать, но я не знаю что.
  
  
  Когда мы подходим, гроб уже стоит и в нём, в нём я вижу себя. Это моё лицо, это я, а не дочь. Главное это её сходство со мной увидели абсолютно все.
  То есть при жизни дочь была похожа на отца, а сейчас это я.
  Бабушка Клава, моя первая свекровь рыдает в голос, упав на гроб, мама стоит и жалко всхлипывает, Нина молча глотает слёзы, но временами злобно рычит на Ладыгина.
  
   Остальные стоят по кругу. Несколько человек из радийных подходят попрощаться, они не поедут на кладбище и поминки. Произносят какие-то речи, а мне всё равно, я пожираю дочь глазами.
  Потом нам говорят, что пора ехать. Странно, но у работников морга слёзы на глазах. На щеке у Иринки красное, вернее багровое пятно, ближе к уху.
  
  
  А ещё, когда ветер пошевелил галстук, обёрнутый вокруг её шеи я вижу кусочек шеи такого же багрового цвета. Через перчатки и чулки тоже просматривается тёмное. Много позже, на кладбище, когда с ней будем прощаться, пятен на щеке будет уже три, я пойму, что это поплыл грим, и что это не пятна, это всё тело у неё такого цвета, просто его сильно загримировали и оттого и платье просили закрытое.
  
  
  На кладбище во время прощания многих пришлось откачивать, валились один за другим, в том числе и моя сестра. Нина билась о гроб и громко просила у Иринки прощения, а я безразлично думала, не травили бы, не пришлось каятся. Но именно безразлично,безо всякого злорадства!
  
   Могильщики забивавшие гроб, опускавшие его и закопавшие могилу тоже почему-то плакали.Они после окончания процедуры закапывания, сами очень красиво и бережно украсили холмик и долго, тщательно прилаживали фотографию.
  
   Похоронили её у самого леса, на Щербинском кладбище. Место тихое, уютное и очень красивое. Я смотрела и думала, ты дочка любишь лес, вот он и пришёл к тебе.
  
  Когда мы шли по центральной аллее, то процессия из 75 человек выглядела внушительно и на нас все оглядывались. Я отмечала механически все эти мелочи.
  
   Ещё когда мы приехали, к Сергею подбежал суетливый мужичок, предлагая оркестр, но он сказал ему, ни в коем случае. Знал что я взбунтуюсь и никаких фотографов я бы не разрешила. Кому нужно, помните живой.
  
  У свекрови была с собой сумка, крайне тяжёлая, что в ней, обнаружилось, когда стали закапывать гроб. Там был камень, который бережно опустили в могилу. Это оказался крестильный камень. Когда свекрови пришла телеграмма о горестной вести, то прежде, чем ехать на похороны, она пошла в церковь и объяснила всё батюшке, и что некрещёная и что самоубийца.
  
  Он взял на себя грех и окрестил камень, велев похоронить его вместе с внучкой. В руку Иринке она вложила крестик и молитву, а камень закопали вместе с ней, в изножье. Под цветами и венками могилы было не видно.
  
  
  Пока мы ехали на кладбище и на обратном пути, Андрей рассказывал мне, что произошло. Оказалось, что Иринке и Татьяне, её подружке, предлагали уволиться, ввиду того, что места понадобились для чьих-то своих деток. Таня согласилась сразу и уволилась, а Ира упёрлась, почему я должна увольняться? Я же хорошо работаю, люблю свою работу, замечаний ко мне нет, нареканий тоже. В общем отказалась .
  
   Ей намекнули, что если не уйдёт по хорошему, её уйдут по плохому, а она не приняла угрозу всерьёз, ведь она действительно работала добросовестно. И стали разрабатывать план, как её выжить.
  
  
  К несчастью немалую роль в этом деле сыграл подаренный мною гарнитур из серебра. Точнее то, что моя дурёха, желая прихвастнуть перед подружками, сказала, что гарнитур подарил ей Андрей. Ну неинтересно же, что мама, а тут парень и такое внимание. В принципе безвинная ложь, никому не приносящая вреда, сыграла на руку махинаторам.
  
  
  Просто однажды в разговоре, одна из девочек подколола Андрея, что вот мол, какие подарки ты Ирке даришь, неспроста, а на тот момент, она ещё только начинала с ним встречаться, ещё не жила с ним. На что он ответил, что ничего ей не дарил. Девочка это запомнила и при случае пригодилось.
  
  
  Одна из её подруг, бывшая много старше её, чем-то крепко провинилась на работе, вплоть до возможности увольнения, но ей предложила начальник, если она придумает на что можно поймать Иринку, то ей её проступок простят, а нет, то уволят её. И она пошла на подлость. Почему на подлость?
  
  Потому что ранее, когда у неё случилась беда и погиб в командировке её жених, именно Иришка выводила её из тяжёлого состояния, дневала и ночевала у неё, пока та не пришла в себя. А она её "отблагодарила".
  
  
  Она надавила на двух восемнадцатилетних девочек Иру и Оксану, чем я не знаю, заставив их участвовать в обмане. Одна должна была дать свои серьги, для того, чтоба Алла подбросила их Ире, а вторая должна была сказать, что видела, как Ира заходила в отсутствие Оксаны в её аппаратную и вообще у неё Ира тоже увела серебряный гарнитур.
  
  
  Сказано, сделано.
  В смену 27 июля, пока Ира отходила в курилку, Алла зашла к ней в аппаратную и подложила Ире в сумку маленькие серьги Оксаны. Потом стали ждать каждая в своей аппаратной возвращения Иры.
  
  
  Ира вернулась, а через пять минут в её аппаратной появились три вышеупомянутые девочки с начальником и с места в карьер потребовали, чтобы Ира вернула украденные серьги. Ничего не понимающая Иринка, сказала что ничего ни у кого не брала, а Алла ехидно заметила, что Ира видела, как Иринка заходила в аппаратную к Оксане, когда та была на обеде.
  
   И на Иришкин недоуменный взгляд Ира промямлила, что да, видела.
  Вот мы сейчас и поищем, злорадно воскликнула Алла, а Иринка, уверенная, что у неё ничего нет, ответила, ищите.
  Пролазив по всем столам, Алла велела Ирине показать сумку.
  
  Иришка нервно схватила сумку и тряханула её содержимое на стол, да пожалуйста.
  И естественно, когда стали перебирать содержимое- серьги, заранее подброшенные туда нашлись.
  Ликующая Аллочка предьявила улику начальнику, а та сказала, что 29-го будет собрание, на котором коллектив разберёт Ирин поступок.
  
  
  Так вот что угнетало мою дочь в тот день, когда она пришла ко мне, но так ничего и не рассказала. Бедная девочка, она видимо тогда всё для себя решила и приезжала со мной прощаться.
  А 29-го утром они с Андреем шли на работу, когда она вдруг сказала, подожди, я хочу купить цветы. Зашла в магазин цветов и купила громадный букет роз. Он ещё сильно удивился, но промолчал.
  
  
  Когда они входили в здание, Ира попросила его, ты как только освободишься, сразу зайди ко мне и он ответил, что конечно же. Его работа заключалась в том, что он развозил катушки с магнитной лентой для записи по разным точкам.
   В 12 часов началось собрание, на котором, как потом рассказали ему девочки Ира сидела бледная, с застывшим взглядом и крепко сжатыми губами, ни на какие вопросы и обвинения она не отвечала, ни на что не реагировала и пока они все распинались, молча встала и невзирая на крики "вернись" пошла к себе в аппаратную!
  
  Это было в 12.20. И никто не пошёл за ней, продолжая спорить и кричать. А она не закрыла дверь, оставила её распахнутой, может подсознательно надеясь на помощь?
  
   Написала две записки для меня и для Славы Борецкого, отодвинула от окна неподъёмный стационарный магнитофон, потом когда мы его увидим, не сможем понять, как она это осилила. Открыла окно и выпрыгнула с 10 этажа здания Гостелерадио на Новокузнецкой.
  
  Общая высота здания 54 метра, как я потом выяснила, высота с которой она прыгнула 50 метров, шансов остаться в живых никаких, но она умерла не достигнув земли, разорвалось сердце.
  В то время, когда она прыгнула, Андрей въезжал с другой стороны в ворота. Когда он поднимался к ней, он не мог понять почему все лифты едут вниз и из них высыпает народ и сломя голову бежит на улицу.
  
   На этаже было пусто. Войдя в её аппаратную он увидел цветы в вазе, записки на столе и распахнутое окно, а выглянув в окно увидел толпу и всё понял.
  
  Глава 57. Поминки и прочее.
  
  
  Как я ни тупила, но его рассказ запомнился мне от слова до слова.
  На похоронах присутствовали две из этих девочек, Оксана и Ира, Аллы не было.
  
  
  Когда приехали домой, все помыв руки пошли к столу.
   Столы, шесть штук стояли в два ряда, со скамейками принесёнными из ДЭЗа, девочки постарались и всё приготовили.
  
  Первыми к столам сели 50 человек с Гостелерадио. Мои родные их было человек 25 ютились пока по двум комнатам и на кухне. Гости расселись и я обратилась к ним.
  -Я не буду проклинать вас. То что вы сделали итак падёт на ваши головы. Я только хочу сказать, что даже если бы, я повторяю если бы, моя дочь оказалась воровкой, вы не имели права исполнять ни функции следователей и сыщиков, ни функции судей и прокуроров.
   Никто не давал вам права на обыск, нужно было вызвать милицию, если возникло подозрение. Никто не давал вам право устраивать собрание-судилище.
   Вы довели человека до самоубийства и даже не пошли за ней, чтобы остановить и предотвратить. Вы убили две жизни, её и нерождённого ею ребёнка. Всё, о чём я вас прошу, будьте впредь внимательней к людям, не убивайте их.
  
  
  И не в силах ни смотреть на них более, ни говорить, я ушла на балкон. А они пили, ели, что-то, постепенно говоря всё громче и громче. Разошлись не ранее чем через час, основательно заправившись спиртным. И только, когда они ушли, за стол сели измученные свои.
  
   Было тихо только слёзы и вздохи.
  А на улице из арки слышался крик. Как мы узнали потом, об этом месяц судачили у всех подьездов, Госкомитетская публика передралась и переругалась возле подъезда, обвиняя друг друга и кляня почём зря.
  
   Вот вам и приличные люди большинство высокообразованные, но абсолютно бессовестные и беспардонные. Правда ещё до ухода они успели сказать мне, что я должна привезти им счёт с кладбища и из морга, они оплатят все расходы, а я взяла с них слово, что мне разрешат побывать в Ириной аппаратной.
  
  Третьего августа мы едем на Новокузнецкую, мне необходимо увидеть место событий. Нас встречает у входа Андрей и я прошу проводить нас к месту падения. Это за углом. И вот мы на месте. Я смотрю вверх и именно сейчас узнаю и высоту здания и высоту окна.
  
   Под окном между девятым и восьмым этажом расположена сетка-уловитель шириной метра полтора-два,предназначенная видимо для мусора с крыши. Я удивлена, каким образом она не попала на сетку и Андрей отвечает, что не знает. Внизу, напротив места где она упала небольшая ниша в стене и в ней лежат цветы.
  
   Андрей говорит, что цветы положили на место падения, а дворник переложил в нишу. Мы тоже кладём цветы в нишу и идём в сам комитет.
  
  Андрей звонит и к нам спускается женщина. Я пристально смотрю на неё, она была на поминках. Женщина берёт у Саши счета с кладбища и из морга и выдает ему деньги четыреста с чем-то рублей, а Андрей в это время оформляет нам пропуска. После чего мы поднимаемся в лифте на десятый этаж.
  
  И в холле внизу и в лифте, на нас все смотрят и шепчутся, я догадываюсь о чём.
  Мы идём по этажу, во мне все сильнее поднимается возбуждение, я задаю вопросы, где чья комната и получаю ответы. Кажется всё проходит мимо, но оказывается неосознанно, я запоминаю всё до мелочей.
  
  Аппаратная Иринки в конце коридора у лестницы и к ней примыкает вход в студию дикторов,под углом.
   Мы входим в пустую аппаратную и я впервые вижу студийные магнитофоны, пульт для записи и микширования. Магнитофоны огромны. Как она его сдвинула?
  
  Стол, на нём уже нет цветов, полки на которых множество комнатных растений, когда-то взятых ею из дома.
  Я прохожу к окну, и тут же рядом возникают Саша и Андрей, для подстраховки, но я отстраняю их, говоря, я не брошусь.
  
  Смотрю снова вниз, на эту сетку, она выступает далеко, её же просто так не минуешь. Боковым зрением замечаю людей на стройке справа. Смотрю на них, а они пристально следят за мной и я вдруг понимаю, что они видимо видели падение Иринки. Так оно и окажется.
  
  Сверху всё такое маленькое, даже машины. Напротив улица Полины Осипенко.
  Потолки в помещениях высоченные по пять метров, акустика невероятная. Потом мы выходим из Госкомитета.
  
  Следующее, что я помню мы как-то оказались у Андрея, как добирались не помню, но вот уже сидим у него. Я на кресле в руках у меня кружка чая без сахара, видимо сама так попросила, я пью с сахаром, только когда хочу есть.
  
  Из обстановки комнаты не вижу ничего, не фиксируюсь, только диван, на котором они спали и тумбочку возле него. На стуле висит её халатик.
  Мы просим Андрея отдать нам её вещи, но он отказывает, может быть как-нибудь потом, пока они мне дороги. Мы не настаиваем.
  
  Нет сил. Он отдаёт мне только конверт с её фотографиями с её дня рождения, последние прижизненные фото, более она не снималась. Годичной давности.
  Потом он показывает мне рисунок нарисованный ею 28-го ночью,на 29-е.
   Страшный по тревожности и значимости.
  
  На рисунке церковь с тремя куполами, над ней рваные, стремительно летящие облака и из них падает ангел, поразительно похожий на нее. Ломаное крыло старается сделать взмах, чтобы подняться, но обвисшая вниз тяжелая рука, тянет к земле. В левом углу катушка с полуразмотанной пленкой, разделённой на кадры и на них бесконечная подпись " the end", конец.
  
  Знала? Предвидела? Готовилась? Нет ответа.
  На тумбочке возле телефона второй её рисунок-Борис Гребенщиков. Нарисован точечно, шариковой ручкой, светотенями.
  
  Я вспоминаю, как она знакомила меня с песнями и текстами Гребенщикова, как сумела влюбить меня в его творчество. В нём тоже какая-то загадочность и сумасшедшинка, но хорошие добрые.
  Сколько же нового и интересного открыла мне дочь, сколько памяти о себе оставила.
  
  Оба рисунка остались там, но они стоят у меня перед глазами. Дома на стене в её комнате висят фотография Битлз, формата плаката, те где они с цыплятами, над ними рисунок Иришки, обозначенный Линда. На двери тигренок, незаконченный, только большущая голова.
  
  Когда вернулись домой, я иду в её комнату и прижимаюсь к тигрёнку. И говорю мысленно снова с дочкой.
  Много позже Вовкин дружок испортит дверь и этот рисунок, просверлив в двери вернее пробив громадную дырищу и полустерев рисунок, но он же не знал и не понимал, что портит, а у меня словно половину души убьют. Дверь придётся менять, а рисунок я аккуратно переведу на кальку, точнее его остатки..
  
   Четвёртого августа мы вызваны в 95-е отделение милиции к дознавателю Баранову. Первым долгом он даёт нам для прочтения акт вскрытия. Я читать не могу, буквы плывут перед глазами, сознание отказывается воспринимать. А Саша читает.
  
  Там немерянное количество листов, та бумажка, что выдали в морге нам мелочь. Саша белеет и зеленеет на глазах, но упорно читает.
  А мне следователь задаёт вопросы и я отвечаю. Потом он протягивает мне заявление Иры младшей. Я читаю, перечитываю и восклицаю:- Но это же чушь, враньё!
  
  -Что враньё-интересуется следователь.-Всё-отвечаю я. Всё от первого до последнего слова. Вот она пишет ",стоя у двери своей аппаратной, я увидела, как Сычёва подошла к двери Оксаны, воровато огляделась и вошла внутрь. Вскоре она вышла и ушла к себе, а после этого Оксана обнаружила пропажу серёжек."
  
   Вы были на этаже? И ещё тут" также я однажды с той же позиции, Ира меня не видела, наблюдала, как она вошла в студию своих дикторов и что-то вынимала из сумки."
  
   Как можно увидеть всё вот с этой точки. И я тут же нарисовала схему расположения комнат. Для того, чтобы что-то увидеть нужно стоять вот на этом углу, а не у дверей аппаратной.
  Следователь поморщился, он явно был обескуражен и видимо злился на то, что меня допустили на этаж.
  
  Потом он дал мне прочесть заявление Оксаны где были описаны наши серьги. Он попросил меня изобразить их схематично, я нарисовала, как они выглядят. Он вынул из сейфа пакетик, в котором лежал наш гарнитур и сравнил.
  
  Я спросила, ответьте серьги она украла в пару к кулону и браслету принадлежащих ей? Так по вашему. Он хмыкнул и тут же пошёл в наступление " А чек у вас есть в доказательство"-Нет-ответила я-гарнитур мне делал знакомый по моему заказу, а если бы чек и был то хранить год чек на покупки у нас не принято, только на крупные с гарантией.-Жаль-парировал он.
  
  -Я не понимаю, вы что открыли дело о воровстве против погибшей девочки, или расследуете причины гибели? Вы что считаете, что проводить обыск, устраивать травлю и судилище было правомерно со стороны коллектива и руководства?-Разберёмся-прозвучал невнятный ответ.
  
  Обратно мы ехали подавленные и угнетённые. Записку Иришки он показал мне только из своих рук и не отдал, объявив ее вещдоком. В записке было написано " Мама прости, я не могла иначе. Не верь наговорам". И всё.
  Возле отделения милиции во дворе, к нам подошёл старший и очень уважаемый ею друг Слава Борецкий, который по её рассказам очень много помогал ей в работе.
  
  Его тоже вызывали и показывали её записку и опрашивали. Записку тоже не отдали ему она написала " Славка, не верь ничему. Я не виновата. Ухожу с чувством любви и уважения'.
  -Я и не верю,- сказал он-, но вы будьте готовы, машина сейчас завертится и многих перемелет. Год назад также погиб семнадцатилетний парень и всё заглохло, шито-крыто.
   Вот такое мы получили знание.
  
  Расскажу сразу, чтобы более не возвращаться. За два года мытарств мы ничего не добьёмся. Изначально нельзя было расследовать это дело в данном отделении милиции, так как они несли в этом здании охрану, а значит были заинтересованной стороной.
  
   Все показания радикально изменились, дислокация участников также, серьги превратились в другие изменили конфигурацию. Вдобавок мою дочь объявили лгуньей патологической и наркоманкой. Руку к этому приложил и Андрей. Его прижали и перемололи, на его занятиях.
  
   У него брат музыкант ансамбля Лещенко. Ездили и по зарубежным гастролям. Оттуда он привозил фильмы ужасов и порнофильмы. Дома у них была оборудована целая студия, они переписывали копии и сбывали их через определённые точки, что являлось тогда уголовно наказуемым деянием. Вдобавок и пленку для записи он банально крал на работе.
  
   Вот на этом его и прижали. Или нужные показания или срок мотать. Он выбрал первое, я его не сужу, система и не таких ломала, а они на время расследования, были вынуждены всё попрятать по друзьям, благодаря чему теряли навар и это их злило.
  
  И напоследок от грустного до смешного и надзорный прокурор в Москворецком районе и прокурор в городской прокуратуре оказались тоже с фамилиями Баранов, и мы зажатые между трёх баранов остались ни с чем. Дело замотали, а у нас ни сил ни средств не было. Да и вообще статью по доведению до самоубийства у нас применять не любят и до сих пор.
  
  Глава 58. Новые открытия, новые боли.
  
  Приехав домой, а все эти дни у нас по очереди дежурили девочки, чтобы не оставлять нас одних, мы застали пришедшую к нам Валентину, соседку из шестого подьезда. Она мама двоих ребятишек учившихся с Ирой и Женей, а третий пойдёт с Вовой в один класс.
  
  Валя оказалась нечаянной свидетельницей гибели Иришки и пришла нам рассказать, как всё было.
  Она шла по улице Полины Осипенко, с рынка,когда услышала крики рабочих со стройки и проследив взглядом куда они машут руками, увидела стоящую в окне Иришку. Валя тоже бросилась бежать ближе и звать её по имени, но Иринка не реагировала.
  
  Она стояла на подоконнике и пристально смотрела вниз, словно примеряясь. Потом переступила на карниз, присела, отпустила косяк и резко оттолкнувшись нагнувшись корпусом вперёд, пошла вниз. Короткое "маа-" и она замолчала.
  
   Когда она ударилась спиной о землю, ее ещё раз подбросило вверх, как мяч на три метра и она упала на то же место, свесив голову над асфальтом. Валя была там до конца, пока её не увезли. Крови, как ни странно почти не было.
  
  Саша подтвердил, что в заключении указано, что она скончалась до падения от разрыва сердца, в силу имевшейся у неё стенокардии. Стенокардией страдал и её отец.
  
  Потом Валентина ушла. С виду я слушала её спокойно, видимо мой отрешённый вид и показался ей безразличием, иначе вряд ли она рискнула бы рассказывать мне подробности. Она ушла, а со мной случилось непонятное.
  
   Меня всю скрючило, словно свело все до единой мышцы и ни пальцем ни веком пошевелить не могу. Только дикая боль во всём теле. И при этом я хриплю и вою, не плачу а просто вою. Вера, а сегодня была она, тут же вызвала скорую.
  
  Врач скорой, оглядевшись сразу верно оценил и обстановку и причину моего состояния. Мне вкололи обезболивающее и наркотическое, после чего я просто провалилась в небытиё, где не было ни снов ни ощущений, я первый раз спала, за все эти долгие дни.
  
   А врач, как потом сказала Вера, взял в руки Иркину фотографию, долго смотрел на неё, тихо проговорил " Эх, доча, доча, что ж ты сотворила?" потом поставил фото и горько махнув рукой ушёл.
  
  Пятого августа я снова оказалась у Анохиных. Андрей был на работе, дома только его мать-почтальон Анюта и отец инвалид-алкоголик, безвольное маленькое грязное никчемное существо.
  Меня они не интересовали, я тупо сидела и смотрела в окно, думая о своём, пока не пришёл Андрей, включивший мне фильм ужасов.
  
   Это был первый, увиденный мной ужастик " Голод", но я смотря на него вовсе не пугалась, а успокаивалась. Психотерапия? Весьма странная.
  Когда вернулась домой, там все сходили с ума. Я исчезла не уведомив никого о том, куда и зачем, пока Саша спал, а он не догадался, где я могу быть. А я ничего не объясняла, тупо молчала.
  
  На следующий день снова вся родня приехала, девятый день. Мы поехали на кладбище и взяли с собой магнитофон. На могиле звучала Иркина любимая " Ес тудей" прошу прощения, что нашим шрифтом пишу.
  Бабушки удивились, но им объяснили и они смирились.
  
  Дома за столом и дети, но они ко мне не подходят, видимо я в неадеквате, поэтому решено, что их снова заберут в Марьино. Вспоминают Иринку, в том числе, что Вова идёт в первый класс, а она так хотела его проводить. Нина говорит, что Ирина купила ему всё для школы и до меня тут доходит, что сама я обо всём забыла.
   Я иду достаю деньги и отдаю Нине, для передачи Ирине. Она отнекивается, но я настаиваю и со мной боятся спорить, а я не хочу быть обязанной.
  
  Потом бабушка Клава рыдая падает мне в ноги и просит за всё прощения, а я не понимаю за что и утешаю её.
  Оказывается, что Виталий давно уже живёт дома. Он получил квартиру в Воскресенске, поселил там семью, а сам ушёл жить к матери. Мне всё безразлично, кроме того, что он не приехал проститься с дочерью и никакая болезнь сердца в этом не помеха, это отговорка. Теперь он для меня умер.
  
  Когда и как все разъехались я не заметила, а мы снова одни наедине со своим горем. На поминках в первый раз Саша пил, но не пьянел, а сегодня его развезло. Видя мою настороженность, он подводит меня к фото Иришки и говорит " Клянусь, памятью и именем её вот здесь при ней клянусь, я не запью". И конечно же обманет, прежде всего сам себя.
  
  Начинаю терять часть событий пропускать, но это простительно, состояние в эти дни, словно опять опрокидываюсь в прошлое и спешу пройти эту трудную пору. На девяти днях случились ещё примечательные события.
  
   Я первый раз с момента гибели дочери притронулась к еде и с этого дня, когда не забуду, буду есть. Саша, в ответ на вопросы родных рассказал некоторые подробности нашего похода к следователю, в частности рассказал об акте вскрытия то, что в Иришке после падения не осталось во всём скелете ни одной целой косточки. Кажется самое большее впечатление, хотя вряд ли он тогда всё понял, но запомнил на всю жизнь, это произвело на Ваню, которому нет ещё четырех лет.
  
  
  Когда мы стояли курили на балконе я увидела Наташу. Это Женина девушка, с которой он уже почти год встречался и о которой Иришка однажды сказала, что у Жени хороший вкус, симпатичная и скромная девочка.
  
  Она стояла внизу возле арки и с ужасом смотрела на наш балкон, увидя меня в чёрном наверное гадала, что и с кем случилось. А наши гуляющие старушки её просветили, и я испугалась, что теперь она напишет Жене и как напишет, а главное как он воспримет. Только теперь я вспомнила о Жене.
  На следующий день написала ему в очень аккуратных, подводящих к беде постепенно выражениях и отправила письмо.
  
  
  Теперь мой распорядок дня: с утра встала, накрасилась и еду на кладбище, как на работу, оттуда прямиком к Анохиным, часами сижу пересматривая один ужастик за другим и вскоре заранее знаю, кто погибнет, кто спасётся. Ни море крови, ни дикие вопли, ни орудия убийства на меня не действуют.
  
  
  Потом я начинаю замечать, что Анюта, Андреева мать начинает на меня коситься и проявлять раздражение. Значит какая -то мысль или какие-то чувства начинают доходить до моего сознания.
  
  
  Дни однообразны, но что-то во мне меняется. Я словно бы вижу себя со стороны и начинаю осознавать, что со мной явно не всё в порядке, всё чаще и чаще в голову лезут мысли о самоубийстве и я только ищу внутри себя способы.
  Вот тут я кажется испугалась. Испугалась своего состояния. Крашусь автоматом, словно выполняя волю Иришки, а всё остальное меня словно бы и не касается, это наверное ненормально.
  
  Глава 59. Снова психиатрия. Жизнь продолжается.
  
  
  И я собираюсь и еду в Психоневрологический диспансер к врачу суицидологу.
  Нет не зря говорят, что психиатры, от общения с пациентами становятся не от мира сего.
  Врач к которой я попала, черноволосая, претенциозно разодетая и ярко накрашенная особа с ногтями по сантиметров пять, грубым прокуренным басом и крайне вульгарными манерами.
  
  Она не столько слушает мой лепет, сколько разглагольствует сама и отнюдь не по теме интересующей и волнующей меня, а
   о мужчинах, об адюльтере и прочем. Потом словно опоминаясь, пишет какую-то бумаженцию и небрежно подаёт её мне. "Походите в наш стационар, там вам станет легче".
   Её поза нога на ногу, жестикуляция рваными жестами, при этом нисколько не меняются.
  
  
  Спускаюсь вниз к стационару, меня регистрируют и велят приезжать завтра к девяти утра. Я буду у них находится с 9 утра до 19 вечера, а ночевать дома.
  На следующий день еду. Встретили показали где раздеться и велели пройти в процедурный.
  
  Здесь всыпали в руку горсть таблеток-две реланиума, две тазепама, две амитриприлина,две элениума и одну витамин.
  Смотрю на это ошалевшими глазами, спрашиваю это в течении дня?-Нет это сейчас и при мне, а позже ещё.-А зачем?-Вам положено лечиться, а не задавать вопросы. С опаской выпиваю.
  
  После этого мне рекомендуют пройти в столовую, а потом на трудотерапию. Контингент явно сильно психические больные, но приглушённые таблетками, вяжутся с расспросами, ненужными разговорами. В кабинете трудотерапии необходимо сворачивать экскурсионные проспекты определённым образом, но у меня сильно нарушена координация движений, меркнет зрение, а в голове одна мысль, прилечь.
  
  Может быть для публики, которая там лечится, это нормальная доза препаратов, но для меня она оглушающая. Мне очень плохо и я ищу врача, чтобы сказать о своём состоянии.
   Ищу и никого не нахожу, зато вижу раздевалку. Я захожу в неё
   и одеваюсь, а потом иду на выход. Мне никто не препятствует.
  
  
  Выхожу на улицу и на автопилоте иду к остановке, при этом про себя твержу, только не сесть на 163, только не сесть.... На остановке от меня люди отходят в сторонку. Когда подходит автобус, я лезу в него. Это именно 163, который кружит долго по Черёмушкам, прежде чем выезжает к метро.
  
   По дороге я чувствую, что меня кажется сейчас вырвет и вскоре возле меня, в переполненном автобусе абсолютно свободный большой пятачок. То ли я выгляжу сильно пьяной, то ли что, мне со стороны не видно.
  
  Через 40 минут мы у метро, но не с нужной мне стороны. К моему входу нужно либо спустится на Каховскую и там перейти на Севастопольскую, либо перейти две дороги и стоянку автобусов сверху. Видимо плохо соображая, я выбираю второй вариант.
  
  Говорят же пьяных Господь бережёт, видимо и меня он принял за пьяную и позволил пройти везде по краю пропасти.
  Все машины успевали затормозить, а на кручение у виска я не реагировала. Мысль одна дойти до кровати и лечь спать. И я добралась. В метро меня осмотрел и обнюхал милиционер и убедившись, что от меня не пахнет, пропустил.
  
  
  По дороге от метро до дома я твердила, сейчас приду домой и всё расскажу Саше. Я пришла, он моего прихода так рано не ждал, я же говорила, что до вечера и спросил, что случилось, я ответила я сейчас разденусь и всё расскажу,и замолчала.
  Он ждал ждал и пошёл смотреть, а увидел меня спящей прямо поперёк кровати в одежде.
  
  Кое-как раздев, приговаривая где ж ты так наклюкалась, он уложил меня на кровать и прикрыл одеялом. А в шесть вечера позвонили из стационара, хватились, что у них больная пропала. Саша позвал меня к телефону.
  
  Из трубки стали на меня кричать, на что я тоже не выдержала и закричала, чтобы они забыли обо мне навсегда, я не чокнутая и не подопытный кролик, чтобы травить меня такими дозами транквилизаторов и что я вообще на них в Минздрав телегу накатаю.
  
  На следующий день оттуда приехал врач, мы с ним побеседовали, он извинился, сказал что примет меры, назначил мне пару успокоительных и укрепляющих препаратов в нормальной дозировке и просил только не писать жалоб. Более я никуда не ходила за помощью, решив справляться сама. Тем более скоро на работу выходить.
  
  
  А через три дня приехал Женя и прямо с дороги попросил свозить его на кладбище. Мальчики уже тоже были дома, и я потихоньку привыкала снова справляться с обычными делами.
  Мы взяли с собой Ваню и поехали втроём, а на кладбище.
  
   Когда Женька еле сдерживая слёзы стоял у могилы, Ванечка вдруг выдал " а давайте её откопаем. Правда у нее все все косточки сломаны, но мы их склеим. Я Ирочку хочу видеть". У Женьки началась истерика и я никак не могла его успокоить. Он всё повторял я хотел её комнату занять, я всё хотел чтобы она ушла, вот и ушла совсем. Я этого не хотел. Я гладила его по волосам и приговаривала, сынок, ты не виноват, никто из нас этого не хотел.
  
  Частично я пришла в себя и видимо машинально, автоматически выполняю всё, что необходимо делать для ухода за детьми. Но в том и беда, что только для ухода. Эмоционально я не с ними. Ездить к Анохиным прекратила, хоть это благо, но на кладбище каждые три дня еду упорно.
  
  
  Вот незаметно подошло и первое сентября, а значит провожаем в школу Вову. В этом году мы идём в другую школу. Точнее это наша же школа, только теперь она в новом здании, чуть дальше прежней, нужно пройти через сквер и номер у неё стал не 859 а 1173. А учителя всё те же, вот только директор сменился, старая вышла на заслуженную пенсию, всё-таки 70 лет.
  
  
  Но Володиному классу достаётся учительница не из нашей школы, она переехала в Чертаново из центра недавно, после развода с мужем и теперь пришла работать в нашу школу. Видимо это обстоятельство её личной жизни скажется и на моем ребёнке и на других детях и итогом будет её увольнение, но пока мы этого не предвидим.
  
  
  Володю пошли провожать только я,Женя и Ванечка, Саша уехал на работу, хотя двух первых мы всегда провожали вместе.
  Ильмира Сабировна, так зовут нашу учительницу.
  На первом же собрании она произведёт впечатление неуравновешенной нервической особы. Возраст её за пятьдесят. Сначала я думала, что опытный педагог это хорошо, но опыт оказался своеобразным.
  
  
  Проводив Володю в школу, а Ванечку в садик, я иду на работу. До 12 часов, потом нужно идти за Володей.
  На почте мне сразу становится некомфортно, мне действуют на нервы все звуки, гул голосов, обращения ко мне сотрудников. Я не могу ни на чём сосредоточиться, подолгу смотрю на каждый бланк и не понимаю, что мне нужно с ним делать. В общем работник из меня никакой и я ясно это понимаю, поэтому встаю и ухожу курить в комнату отдыха.
  
   Следом приходит Ирина и спрашивает " Плохо?"- Очень-отвечаю я.-знаешь, я лучше уволюсь, не могу....Не могу видеть людей, не могу общаться, не могу работать... Отпусти меня Ир, я уже не работник.-Ну, подожди, не горячись, приходи просто . Посиди хоть здесь, хоть на месте, главное тебе нельзя быть одной-Нет, Ир, мне нельзя быть с людьми, видимо перебор был в общении. Сейчас я видеть никого не могу, боюсь вообще людей возненавидеть.
  
  -Вер, это пройдет, ну давай ты ещё недельку-другую отдохнешь, придёшь в себя, а потом выйдешь-А работу кто делать будет и потом кто знает сколько времени это продлится? Нет Ириш, отпускай меня с миром бери работника, а я, пас....
  И она поняла, поняла и подписала мне увольнение без отработки. Заявление отправили в узел, а сама я съезжу за трудовой много, много позже, когда она понадобится. Сейчас мне не до неё.
  
  
  Забрала Володю из школы, мы идём с ним домой. Он что-то возбуждённо рассказывает, а я отделываюсь междометиями, абсолютно не слушаю его.
  Раньше в этот день мы готовили детям угощение, вели их куда-то, в общем устраивали маленький праздник. Каюсь, у Володи не было ничего этого, я даже не вспомнила об этом.
  
  Накормила обедом и отпустила гулять. То есть я стала не матерью, а ходячим роботом.
  Дальнейшие дни с радостью выпроваживала всех из дома, а сама наслаждалась тишиной и беседой с дочерью. Если мне нужно было куда-то отойти,то обращалась к ней, прости дочка, я сбегаю в магазин, я быстро, ты побудь пока одна.
  
   Вернувшись, прямо с порога объявляла:-Ирочка, я уже пришла.
  Может таким образом я пыталась загладить вину молодых годов, когда пренебрежительно относилась к ребёнку? Не знаю.
  Но теперь сознаю, что моё поведение того времени было похоже скорее на тихое помешательство. Девочки забегали теперь реже и видимо видели, что я не выражаю радости от их визитов и общения, а наоборот тягощусь ими. Постепенно они отошли от меня.
  
  
  На 40 дней снова приехали все. На сей раз всё готовила я сама и как не стыдно признаться, но это заметили . Все сказали, что вот теперь они чувствуют вкус еды настоящей. Хозяйка вернулась в дом. Если бы они знали, что не я вернулась, а просто навыки сработали.
  
   Женя привёз из Астрахани три огромнейших арбуза, я никогда не думала, что такие бывают. Одного арбуза за глаза хватило на 30 человек, столько народу собралось помянуть её.
  
  
  Говорили с дядей Юрой, теперь он рискнул со мной заговорить, два первых раза очень опасался, видя моё состояние. Тогда-то я и узнала, что не было у него никакой обиды на меня после смерти тети Ирочки и никакого моего письма он не получал. Выходит мать не отправила письмо, а меня обманула и придумала дяди Юрину обиду. Мне было непонятно, зачем и в тоже время, если бы я узнала это ранее, то выговорила бы ей, а сейчас отнеслась равнодушно.
  
  
  Я говорила с людьми, беспокоилась об их комфорте, но сама не садилась к столу и втайне мечтала только о том, чтобы они поскорее разошлись. Саша выпивал, но мне было тоже безразлично.
  
  
  Помню Мария Васильевна говорила, что после 40 дней легчает, ничего этого со мной не произошло.
  Когда все наконец разошлись и уехали, я уложила своих спать и одна на кухне мыла посуду и вновь общалась с дочкой, центром моего мироздания на тот момент.
  
  
  Два раза она спасла меня от беды. Я знаю, что это была она. Первый раз мне необходимо было куда-то ехать, не могу вспомнить куда. Я проводила всех и стала собираться. Ощущение такое, что меня не пускают. Я стала говорить с дочкой, объяснять ей, что это необходимо.
  
   Почувствовала, что мне не препятствуют и пошла, обещав быть скоро. Идти нужно было на метро, я прошла в арку, потом по дорожке метров пятьдесят и у меня появилось ощущение, что я упираюсь в стену и не могу пройти дальше. Стою столбом, мимо идут люди, а я пройти не могу. Постояла и повернула назад. Назад препятствия нет.
  
   Вернулась домой, а вечером сообщение в новостях авария в метро на нашей ветке, есть пострадавшие, один погибший. По времени точно тот поезд на который я шла.
  Второй раз пошла в магазин и такое повторилось в другом месте. Снова повернула и сзади треск и грохот, обернулась, на дорогу рухнуло дерево.
  Вот так дважды избежала беды.
  
  
  Иришка родилась в 67 году, на 67-ой день с её смерти, я сидела днём и перебирала выкройки, нужно было что-то сшить для Ванечки, и в один момент рухнула на кровать и просто уснула, словно вырубили выключатель
  
  
  Сон: Берег моря, песок из цветных прозрачных шариков,солнце ослепляет слегка склоняясь к закату. Я иду по берегу и вижу впереди Иришку. Она играет большими светящимися переливающимися кубами, они как мыльные пузыри, но квадратные.
  Она подбрасывает их вверх и ловит, при этом весело заливисто смеётся, я хочу побежать к ней, но словно стекло отгораживает место, где она находится. Она оборачивается, смотрит на меня и говорит-Мам, мне хорошо, я счастлива. Мам ты свободна, ты теперь свободна, не мучайся, помни мне хорошо!
  
  
  И я проснулась. Мне стало как-то по другому, начала слышать звуки, ощущать себя и видеть окружающее. Всего проспала минут десять, а впечатление было что часов пять не меньше.
  С этого дня начала реагировать на детей, правда желание общаться с людьми не вернулось, но хотя бы детей начала видеть и слышать и они воспряли духом, мама будто бы вернулась.
  
  Глава 60. Спящие чувства.
  
  
  Саша всё это время пытался оживить меня любовью, но у меня непонятное отвращение к самому действу, а он полагает что к нему. Я пытаюсь, как могу обьяснить, но он не верит. Сейчас, когда чувства вернулись в этом отношении ничего не изменилось.
  
   Я делаю вид, что всё нормально, а сама с нетерпением жду, чтобы он оставил меня в покое и видимо, в какой-то из моментов, он это наконец-то понял. Что-то с психикой, но после того случая я не рискую идти к психиатру или психологу. Я больше не доверяю этим специалистам.
  
  
  Однажды, то ли с целью проверить меня, то ли ещё почему, он просит:
  Съезди к Витальке, попроси его с тобой переспать, чтобы ты снова родила девочку, Иришку.
  
  Я отвечаю, что он наверное сошёл с ума, во первых для меня это противно, во-вторых второй раз так карта не ляжет, полной замены не будет, в третьих мне уже сорок лет, а значит здорового ребёнка я не выношу.
  
  Он упорно не раз возвращался к этим уговорам, с тем же результатом. Приводит аргумент, что его мать родила в сорок и всё нормально. Отвечаю, что его мать не была так истрёпана жизнью ни физически, ни психически. Вижу не понимает.
  Так и живём теперь, каждый в своём мире.
  
  Бумаги свои я забрала из сейфа с работы и спрятала дома. У него уже начинался период озлобления и желания выпить. И он стал всюду лазить, всё перекладывать, переставлять, вроде занят делом. В итоге на антресоли он найдёт эти документы и уничтожит их. Но я об этом узнаю позже. А пока он снова начнёт выпивать, то есть наши спокойные, счастливые годы идут к закату. Пока выпивки редкие раз в две недели, но они уже есть.
  
  В конце сентября позвонила Ирина, позвала выйти на лавочку на бугре, поговорить нужно.
  С одной стороны идти не хочется, с другой человек просит. Пошла. У нас с ней заветная лавочка, сзади спортивной площадки подальше от подъездных кумушек. Я сначала полагала, что Ирина снова станет звать вернуться на почту, но оказалось она по личным делам.
  
  У неё подруга ещё школьная была, у этой подруги старший брат. Этот брат ещё в школьные годы за Ириной ухаживал и так и не женился. А сама Ирина только в прошлом году развелась с мужем и разменяла жильё, вернее отдала ему комнату своей бабушки на Ленинском, доставшуюся по наследству, чтобы отселить его, выписать.
  
  Вот ей сейчас нужен был совет. Сын у неё одноклассник Иринки, уже взрослый,работает на скорой и семью заводить собрался, а ей Алексей, брат подруги предложение сделал, выходить за него замуж, она и пришла спросить совета, как ей поступить и как с сыном быть. Я ей и изрекла:
  Ирка не упускай своего счастья, дело к старости идёт, а не к молодости, сын самостоятельный, поймет всё правильно. Мать же тоже живой человек, а оставаться одной и потом себя клясть? Конечно решать тебе, но нужно не к подругам за советом идти, а с сыном напрямую откровенно поговорить и делать, как сердце подсказывает.
  А она отвечает:
  Мне и нужен был этот разговор, для того, чтобы увереннее себя почувствовать, верно я думаю или нет. Теперь понимаю, что мыслю верно.
  Так ещё немного о разном поговорили, спросила, нужна ли мне помощь, я ответила, что справляюсь и разошлись.
  
  
  Этот случай, как ни странно, казалось бы незначительный, поддержал меня, словно бы показав, что я ещё кому-то нужна, а это видимо самое основное в моей самооценке, чувствовать свою нужность, тогда у меня цель появляется и смысл жизни обретается. В общем спасибо ей громадное.
  
  
  В октябре, в очередные выходные устроив банный день, я обнаружила у Вовы на спине множественные застарелые и новые синяки, маленькие и глубокие вмятины. Спросила у него, в чём дело и он сказал, что девочка с задней парты постоянно тычет его в спину ручкой. Стержень и оставляет вмятины и синяки от удара, она с силой бьёт.
  
  Я спросила "за что", а он ответил просто так привязывается, я её не трогаю. Теперь я поняла откуда на Володиных рубашках полосы начерканные шариковой ручкой. Ведь видела при стирках, а так ни разу и не спросила. Всё мимо сознания проходило. Насколько же я не в себе была.
  
  
  На понедельник как раз собрание было назначено, до этого я на собрания не ходила, игнорировала их, как и всё прочее, а тут и записи учительницы в дневнике о том, что мой сын самовольно встаёт на уроке и стоит в стороне от парты, не желая садиться, и чтобы я приняла к нему меры, обратили на себя моё внимание.
  
  
  На собрание я пошла с детьми, Саша с работы задерживался, а оставлять их одних дома я не рискнула. Поэтому посадила их в коридоре ждать маму, а сама пошла в класс.
  Когда учительница дошла до меня и стала выговаривать мне за поведение сына, я спросила её " а вы хоть раз поинтересовались почему он так делает?", на что получила ответ " да потому, что он у вас психически больной". То есть она ему перед всеми родителями диагноз поставила.
  
  
  Я молча встала, подошла к двери и позвала Володю. Прямо здесь перед всеми, стоя у доски я повернула сына спиной ко всем и подняла его рубашку, демонстрируя его истыканную спину "вы смогли бы спокойно сидеть, если бы вам так увечили спину?"- спросила я.
  Одна из мам ответила: - Да я бы морду обидчику разбила. - Ну, а мой сын драться, тем более с девочками не приучен.
  
  Учительница вся покраснела, родители шумели возмущённо, а я поправила одежду на сыне и вывела его в коридор, ждите мол меня. Разговор теперь пошёл серьёзный и многие стали не выслушивать претензии учителя, а высказывать ей свои, а я просто попросила рассадить этих детей на другие места, но все стали возражать, что не хотят, чтобы подобный ребёнок, с агрессивными наклонностями сидел сзади их ребёнка.
  
  
  Потом встала мама этой девочки, очень за неё извинялась, объяснила, что она и дома неуправляемая, и заплакала. А другая мама предложила выход, посадить девочку на первую парту, чтобы впереди никого не было и все с этим согласились.
  В общем сообща разобрались и нашли выход и всё это без злобы, объективно и с желанием помочь.
  
  Вот только учительница этого не поняла и затаила против меня крепкую обиду и против ещё нескольких родителей. Ведь ей указали на её ошибки, а она себя непогрешимой считала.
  А с мамой этой девочки мы вместе шли домой и я просила её не ругать и не наказывать ребёнка, а она ответила, что конечно же, потому, что девочка итак забита отцом и свекровью и потому наверное такая агрессивная.
  
  В общем в каждом дому по кому, дети не виноваты в своих поступках, всегда есть причина их поведения, а этой девчушке добра и тепла явно не хватало.
  Я вспомнила, что ещё ранее видела их на детской площадке, где эта девочка также агрессивно вела себя с другими детьми. Дома у нас рядом и площадка одна.
  
  
  Хорошо хоть у Ванечки в садике всё хорошо и без эксцессов было. Он, как и старший брат, был всеобщим любимцем и подъезда и двора и всего дома. В саду его тоже любили, миролюбивый, покладистый сообразительный. Он ведь у меня к этому времени уже читал вовсю, причём самой-то мне не до него в беде своей, а буквы мы с ним до беды изучали по кубикам.
  
  Так он самостоятельно научился их в слоги объединять, только про мягкий и твёрдый знаки объяснять пришлось, а гласные и согласные сам сообразил соединить. И потом читать начал, всё подряд, где буквы видел....
  
  
  Так что с ним легко было. Он, как и я никогда не знал такого понятия, как скука, в отличие от Володи, который постоянно требовал внимания и изнывал, мне скучно.
  Теперь я следила, чтобы он сделал уроки, прежде чем бежать на улицу, куда он постоянно рвался к друзьям-приятелям. Вот только не проверяла, как он их сделал. Всё-таки ещё впадала в прострацию и безразличие.
  
  
  И ещё одного не заметила, проглядела, что сын стал у меня сигареты потаскивать, покуривать с дружками. Я же не считала, сколько сигарет оставалось в пачке и не помнила, сколько выкурила.
  
  
  Дни рождения и мой и Ванин прошли неотмеченными, словно забыла о них и радоваться чему-либо сил не было. Саша всё чаще приходил с работы поздно и всё чаще немного пьяненьким. У них, в связи со всеобщим дефицитом, открыли на территории магазин. Предприятие оборонки, вот начальство и старалось, хоть чем работников снабдить. А он подрядился после работы в этом магазине на черных работах помогать, мол приработок и продукты получает вне очереди, разве нам плохо?
  Оно и неплохо бы, только вскоре и приработок и часть, а потом и вся зарплата начнут таять на пропой души.
  
  Сначала оправдывал тем, что усталось снимает таким образом, а потом и вовсе без оправданий обходится стал, много чести.
  А я стала подумывать о том, что мне не мешало бы найти какое-то занятие. Слишком много времени свободного остаётся, я ж во всём быстрая, спорая была и свободное время меня только в раздумья погружало и от жизни уводило, значит в ущерб вниманию к детям. Нужно было это исправлять, да и деньги лишними никогда не бывают, расходов не счесть.
  
  
  Нашла в Вечёрке объявление, что требуются надомные работницы, ручные вязальщицы и пошла по нему оформляться на работу.
  Вот тогда и книжку трудовую со старой работы забрала.
  Взяли меня и направили на занятия. Я сначала не поняла, какие занятия, если я вязать умею, ан нет, не зарекайся, что знаешь и умеешь всё. Таким приёмам и хитростям научили, о которых я ранее не подозревала, а частично уже применяла, только в машинном вязании, а они и в ручном годятся. Поистине век живи, век учись.
  
  
  Потом уже выдали пряжу, объяснили как с ней обращаться, как хранить, чтобы не пересыхала и вес не теряла, как мусор образующийся при перемотке собирать и потом сдавать, он ведь в общий вес входит и в итоге, если выбрасывать недостачу в весе с тебя вычтут. В общем всюду есть свои хитрости.
  
  Но как всегда не до конца продуманные, потому, что находились ловкачи, которые к этому мусору свой подсыпали, щепочки меленькие, песочек, вес нагоняли, а пряжи излишек образовывался, его себе, налево. Или пряжу на досочке на ведре с водой держали, чтобы влаги набиралась, тяжелела, тоже избыток себе.
  
  Весы на приёмке чувствительные электронные, миллиграммы учитывают. А вот таких ловкаческих уловок не предусматривают.
  Вязали из ровницы, из козьей шерсти, комплект шапочку с шарфом. По первому времени я за месяц 12-15 комплектов вывязывала, а после руку набила до 28 догнала, то есть по комплекту в день и время на сшивание и сборку шапочки.
  
  Заработок неплохой стала получать, больше мужа. Но это со временем.
  Вот работая с этой ровницей и заработала я себе постепенно хронические бронхиты, до шести раз в год, то есть полтора месяца кхекаю, две недели отдыхаю и по новой.
  Шерсти наелась от души, все лёгкие ею забила.
  
  
  Вот так и жила, без радости, по надобности. Незаметно кончился страшный восемьдесят восьмой и наступил Новый, 89-ый. Просто нарядила детям ёлочку, сводила на ёлки, купила подарки и всё. Мимо, мимо, мимо все радости и праздники, не до них, словно кощунство их праздновать. Значит не до конца освободилась-то.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"