Аннотация: Расширение понятия сексуальности до неприличия
Я с Клавой знаком уже десять лет. Она со мной чуть меньше: восемь - мое стремительное вожделение к ней пробудилось на два года раньше ее неторопливого желания оказаться рядом со мной в постели. Я был терпелив и не торопил события, чтобы не выглядеть похотливым котом и не казаться самому себе смешным до отвратительности. Иногда полезно обуздывать эманацию ширинки сублимацией жизненных сил на что-нибудь постороннее, особенно на какой-либо отвлеченный творческий процесс мысли.
Мы вместе восемь лет и, кажется, исчерпали все возможные виды человеческих ощущений во взаимоотношениях мужчины и женщины. Обрыдло нам совершенно все! Нет, мы были довольно счастливы и через секс к нам пришла тяга друг к другу на клеточном уровне. А все же, в постели становилось несколько скучновато. Можно придавать сколь угодно новизны положению свечи в подсвечнике, но это будут та же одна свеча и тот самый подсвечник. Эротические игры, которые несут в себе уловку так раззадориться и дойти до иступленного безумия, чтобы не заметить самого факта грехопадения - были нами с Клавой преданы уничтожительному анализу и мы признали их полную несостоятельность. Надо было искать что-то новое, что-то глубоко таящееся в толще сознания любящих людей. Отказать сексу в праве на существования? Мы не дети и такова уж природа нашей телесности. Наши интимные отношения превратились в какую-то пародию на право человечества испытывать оргазмические радости. Невпопад любой из нас мог рассмеяться в самый неподходящий момент и даже - прости Господи - остановить взаимно извивающиеся движения на вершине страсти, найдя их глупыми и нелепыми. Никаких обид при этом не возникало. Сказано, необходимо было искать что-то первичное, фундаментальные основы разнополости, вскрывающиеся именно в соединении полов.
Эврика! В один невзрачный день меня осенило открытие. Да, открытие! Я поделился им с Клавой. Никогда не видел, чтобы она так хохотала. Пожалуй, она извергала из себя неописуемые вопли лошади, с которой сняли седло после десяти километрового заезда и дали отдохнуть.
--Как ты себе это представляешь? Какая-то новая перверсия. - Сказала, едва успокоившись.
--Согласись, что это тоже ощущения.
--Не поспоришь.
--Но ведь и они дарят подчас невероятные минуты блаженства.
--И это может быть.
--Почему бы нам не испытывать их сообща, вместе.
--Сомневаюсь, что запахи будут способствовать удовольствию. Скорей, наоборот.
--Вздор! Это же точный и непреложный научный факт.
--Наука-то твоя.
Я попытался объяснить ей суть моего открытия. Не секрет, что границы эроса строго очерчены известными человеческими чувствами. А в моем открытии к ним добавлялись еще чувства стыда, неловкости, ломки установившихся запретов, абсурд происходящего и совершенное освобождение человека из скорлупы традиций, что существенно расширяло горизонты ощущений, наполняло их охмеляющей новизной освобождения от самого себя.
--Гладко стелишь, -- задумчиво сказала она.
В ее глазах мелькнула озорная искорка. Лицо вдруг украсилось лукавой улыбкой. Голос стал игрив.
--Кстати, -- она поманила меня пальчиком, -- я съела неспелых яблок. Подходящий момент?
Я поднял ее на руки и мы поспешили закрыться в туалете...