Аннотация: Современная интерпретация Алисы в стране чудес в моем исполнении. ГГ - студент психфака. Рассказ написан для конкурса "Здесь водятся..."
Компьютер включен, камера и микрофон подключены. На столе шприц с убойной дозой коктейля галоперидола с аминазином. Включаю запись и говорю.
- Я Денис Вронский, студент четвертого курса психфака, находясь в здравом уме и в добрй памяти, собираюсь провести над собой эксперимент. Цель опыта - химическим путем подавить сознание и выпустить на волю бессознательное. Во время действия препарата, используя свою методику осознанного сна, я попытаюсь вернуть сознание. Если во время эксперимента пострадает моя психика или эксперимент закончится летально, прошу никого в этом не винить.
Подмигнув глазку камеры, беру шприц в руку. Руки влажные и слегка дрожат. Похоже, я дрейфю. Еще не поздно отказаться от опыта. Откладываю шприц. В душе борются два титана. Один - юношеский максимализм, полный безрассудства и жажды познания, обильно сдобренный тестостероном. Другой - здравомыслящий и рассудительный, испугано обливается адреналином. С минуту с испугом смотрю на шприц. Потом одним движением хватаю его со стола и пока не передумал, вгоняю в себя всю дозу. Теперь дороги назад нет. Улыбаюсь своему изображению на экране монитора, тот Денис с секундной задержкой улыбается в ответ.
- Я Денис Вронский. 14 помножить на 4 - 56, 12 на 3 - 36.... - продолжаю бубнить, словно заклинание. Лицо на экране то удалятся, то приближается. Потом закрутило, линии удлиняются, краски смазываются, в ушах нарастает неприятный звон, от которого не спасают ладони, крепко сжавшие голову.
- Я Денис Вронский, - продолжаю, не обращая внимания на черное пятно между глазами, упорно нежелающее уходить от взгляда. - 8 на 7 - 56, 7 на 6 - 36, 6 на 3 снова посмотри . . .
Вокруг темнота, впереди белая точка наплывает и увеличивается. Уже не считаю. Запутался и не помню, сколько будет четыре на четыре. Хорошо, что пока помню о существовании чисел. Белое пятно разрослось в тоннель, лечу по нему. Неужели все-таки умер от передозировки? Тоннель и все такое, прямо как рассказы коматозников.
Движение остановилось, вокруг вязкая мгла и ничего. Если это смерть, то совсем нестрашная. Боли и страха нет, есть только ничего. В сознании появился неприятный, назойливый зуд, отогнать его невозможно. Зуд стал преобразовываться в осмысленные слова.
- Гел, Геелл. Гел, что с вами? Почему не отвечаете? - звучало у меня внутри.
- Кто ты? Где я? - смог только выдавить с себя.
- Ну вы даете, коллега. Я же Флекс! Как вы можете меня не узнать?
Сознание заполнил образ огромного хомяка. Он стоял на задних лапах, переминаясь с ноги на ногу, и неодобрительно качал головой.
- Что вы творите? К чему эти странные формы? - хомяк насупил брови, от чего стал походить на профессора философии Эдуарда Анатольевича. Тут же у него появились очки, и мордочка приобрела черты лица профессора.
- Вот так глючит, - усмехнулся я, - Флекс говоришь? Ну-ну. А почему ты хомяк?
- Я ваш коллега ученый. Это вы мне прицепили эту форму, хоть знаете, что я противник всякого проявления форм. Мне кажется, вы переусердствовали в своих исследованиях. Как бы вам не растерять сознание.
Дядюшка Фрейд многое рассказал бы обо мне, услышав про такие ведения. Хомяков я недолюбливаю и опасаюсь, поэтому испуг родил хомяка. Черты лица нашего философа проявились у хомяка из-за манеры обращения Флекса на вы.
- Кто такой дядюшка Фрейд? - спросил Флекс.
- Это не важно, - даже не удивляюсь, что Флекс читает мои мысли. В бреду все возможно.
- Во имя создателя, что происходит с вами? Гел, мне не нравится ваш энергетический потенциал. Мы сейчас же отправляемся к Лой, она должна проверить вас.
Мгла вокруг вздрогнула, словно кто-то резко включил и выключил свет.
Сначала появился приятный, нежный шелест слов, такое ощущение, как будто легкий ветерок гоняет листву по асфальту.
- Привет. Молодцы что пожаловали, - промурлыкала Лой.
Рядом с Флексом проявилась обнаженная Ксюша с параллельного потока.
Откровенно пожираю ее взглядом. У нее отличная фигура. Взгляд скользит по ножкам, огибает округлые бедра, проваливается на тоненькой талии, на мгновение задерживается на груди и подымается к ее глазам. Взгляд у нее укоризненный.
- Мне не нравиться эта форма, - строго произносит Лой, - у тебя ненормальное ко мне внимание.
Смущаюсь, на Ксюше появляется легкий халатик. Тон Лой становиться мягче.
- Гел, у тебя очень низкий энергетический уровень. Я удивлена, как тебе удается находиться на нашем уровне. Флекс, что с ним произошло?
Для того чтобы понять, почему Лой предстала в образе обнаженной Ксюши, не нужно быть Фрейдом. Ксюшу хочет вся мужская половина курса в универе. Нормальные фантазии молодого парня. Она многим снится.
- Вот, опять он Фрейда вспоминает, - подал голос Флекс, - когда я почувствовал Гела, он уже был в этом состоянии. Энергетический уровень занижен, меня не узнает. Несет бред, как будто с распыленным сознанием. Все вокруг себя считает иллюзией, порожденной его сознанием. Он создал себе постоянную форму. Когда я его нашел, он и мне крепко привязал форму, а потом и тебе. Я приложил много усилий, но так и не смог избавиться от формы. Он крепко бредит.
- Прежде всего, ему нужно восстановить энергию, а то он провалиться на нижний уровень. Потом займемся его сознанием, не хочу, чтобы он закончил как Эрни.
- Ой-ей-ей, - хомяк сел и обхватил лапками голову, - говорил я ему - не стоит заниматься теорий материализма. Вот, к чему это привело.
- А кто такой Эрни? - вставил свои пять копеек я.
Мгла снова дернулась, и мы втроем оказались перед блеклым, огромным шаром. В середине него был незнакомый человек. Его я точно раньше не видел. Он был очень реален и к его существованию здесь, я не имел никакого отношения. Парень лет сорока, в джинсах и кроссовках. Волосы на голове взлохмачены, взгляд печальный.
- Это Гел нас сюда перенес, - проговорила Лой, - значит, он помнит Эрни.
Человек в шаре приблизился к краю сферы и жалобно заныл:
- Выпустите меня. У меня остались жена и дети там. Люди вы или звери?
Эрни посмотрел на хомяка и осекся.
- Что с ним? - спросил я у Лой.
- Он бредит материальностью. Создал себе форму и удерживает ее. Всему вокруг создает форму, совсем как ты сейчас. Его пришлось изолировать. Эрни уверен, что существует материальный мир, и он относит себя к тому миру.
Эрни обратил свой взор прямо на меня.
- Я вижу вы - человек. Помогите мне! Мне здесь не место. Я Эрни Фок, живу в Лондоне, Виктория стрит,18. Помогите. Я Эрни Фок. Запомните - Эрни Фок.
Противный звон перекрыл крики Эрни. Флекс и Лой пропали, за ними исчез огромный шар с Эрни в середине. Мрак накрыл волной в один момент. Все растворилось в нем, кроме назойливого звона.
Назойливый звон - это гомон тысячи людей вокруг. Здесь как тесно, что я постоянно с кем-то сталкиваюсь. Все они как две капли воды похожи на меня. Все в одинаковых спортивных трусах и футболках. В руках каждый держит заряженный шприц. Некоторые оживленно разговаривают друг с другом. Подхожу к ближайшей группе. Разговор на минуту замолкает.
- Новенький? - спрашивает парень в центре.
Я киваю.
- Первый раз побежишь?
- Наверно, - в недоумении жму плечами.
- Давай с нами. Группой проще прорваться. Да не дрейфь, главное в отсев не попасть. А там прорвемся. И, главное, шприц держи покрепче, а то потеряешь, никто своим делиться не станет. На финише каждый сам за себя. Теперь для всех. Увидите приз - группа распадается. Там уж у кого ноги быстрей. Но со своей группы никого даже перед финишем не толкать. Уяснили?
Все закивали. Напряжение спало, двойники расслабились, начали шутить, веселиться, подбадривать друг друга.
- Бегу, значит, я впереди всех, - начинает затравку второй от меня двойник, покручивая свой шприц между пальцев, - вдруг вижу, обгоняет меня один с верхней группировки. Ну, я так удивляюсь, прибавляю темпа, обгоняю его. Через некоторое время опять он меня обгоняет, рукой помахал и умчался. Я собрал последние силы в кулак и догнал его. Через пять минут тот снова меня перегоняет. Ну, я тогда язык на плечо, перегоняю его и опять ненадолго. Снова верхний перегнал меня и скрылся вдали. Я выдохся, но все равно дальше бегу, и вдруг вижу - сидит этот скороход на дороге в полной прострации. Я останавливаюсь, подхожу к нему. Тот и говорит: - Нет, все-таки чудеса бывают. Представляешь, шприц на базе забыл...
Все заржали.
- Ну, а ты, что добежал?
- Нет, если бы добежал, то не болтал бы тут с вами, а призом наслаждался.
Воздух стал густым. От этого меня стало переполнять энергией. Захотелось действовать, бежать.
- Вот и началось, - заговорил наш старший, - всем приготовиться.
Куда бежать? И имеет ли смысл вообще бежать. Бегунов тысячи, мы в центре толпы. Шансов первым прейти к финишу - нет. Воздух стал легким и наш главный закричал: - Вперед, пошли, пошли.
Мы рванули. Мелькали чьи-то спины, я держался главного. Когда мы сталкивались с другими группами, часть наших оставались сдерживать конкурентов, остальные продолжали путь. В какой-то момент осознаю, что мы бежим по пустынному туннелю вдвоем с главным.
- Хорошо идем, - кивнул он мне, - есть шанс прорваться.
На следующем повороте налетаем на преграду. Прозрачная пленка перекрывает проход.
- Все приплыли, - главный сел прямо на пол. - Мы попали в отсев.
- А прорвать пленку?
- Как?
Подхожу к проходу и начинаю рвать пленку иглой шприца. Образовались первые дырки, и я пальцами принялся их разрывать. В конце тоннеля показалась группа конкурентов. Главный окинул мои труды недоверчивым взглядом и произнес:
- Давай новичок, попробуй прорваться. Может, тебе повезет. А я задержу этих. - он кивнул в сторону приближающейся группы.
Еще одно усилие и я протискиваю себя в образовавшуюся дырку.
Бегу один. Куда и зачем - не знаю. Впереди должен быть финиш и приз. Преследователей не видно, главный - хороший парень. Пожертвовал своей победой ради меня. Нужно обязательно добежать до финиша.
Вот и финиш. Красная лента преграждает тоннель. За ней огромный шар, светящийся алым светом. Ни судей, ни встречающих нет. Срываю грудью ленту и ровным шагом подхожу к шару. Он пульсирует. Рука со шприцом сама тянется к нему. Игла входит легко. Жмурюсь, ожидая хлопка лопнувшего шара. Но ничего не происходит. Шприц медленно тонет в шаре, за ним тонет моя рука. Через некоторое время все мое тело втягивает внутрь шара. Успеваю увидеть разочарованные лица моих преследователей. Все, как близнецы, похожи на меня. Все-таки догнали, но чуть-чуть не успели. Улыбаюсь, и машу им рукой. Стенки шара становятся непрозрачными и крепкими. Здесь хорошо. Безопасно и спокойно. Осматриваюсь. В центре шара стоит Ксюша. Она тянет ко мне руки.
- Иди же ко мне дурачок, - шепчет она, - получи свой приз. Пусть родится новая жизнь здесь.
Наши тела сплетаются, и мы растворяемся друг в друге. . .
- Гел. Гел. Мы его вытащили, - это говорил Лой. Узнаю ее мягкие, шелестящие слова.
- Что опять произошло? - я недоволен. Прошлая иллюзия мне нравилась больше.
- Ты провалился на нижний уровень, но мы Флексом тебя вытащили.
- Что вам опять от меня нужно? Я не просил меня вытаскивать. Мне и там неплохо было.
- Туда ты всегда попасть сможешь, а вот сюда вернуться будет сложно. Энергетический фон мы тебе поправили, но состояние твое неустойчиво. Память у тебя не восстановилась. Я думаю тебе нужно пройти лабиринтом сознания.
- Это еще что такое, и как его проходят?
- У каждого лабиринт свой. Советов по прохождению лабиринта нет. Ты сам должен все решить и сделать свой выбор. Если ты успешно пройдешь лабиринт, то наведешь порядок в своих воспоминаниях и упорядочишь сознание.
- А если не пройду?
- Провалишься на нижние уровни.
- Понятно. Показывайте, где там этот лабиринт?
Мрак вокруг сгустился еще сильнее. Флекс и Лой пропали, но их присутствие ощущаю. Еще чувствую, есть кто-то третий. Он недоволен. Его отвлекли от чего-то важного.
Робко спрашиваю: - Кто здесь?
- Ты пришел ко мне, и не знаешь, кто я? - в голосе звучит нотка злости.
- Прости его, помощник создателя, он рассеял свою память, - заступилась за меня Лой, - открой ему лабиринт.
- Ты согласен пройти лабиринт сознания? - торжественно спросил меня помощник создателя.
- Да.
- Так иди.
На мгновение опешил. Таким резким был переход.
Мой привычный мир. Знакомая улица, по которой каждый день иду в универ. Только на улице почему-то зима. Привычно иду своей дорогой. Дежавю. Эту картину я уже видел. Женщина лет пятидесяти лежит на земле. Вокруг нее толпятся люди, пытаются помочь. Тогда я прошел мимо, опаздывал на лекцию, да и женщина уже приходила в себя. Видать, она просто поскользнулась, неудачно упала и потеряла сознание. Теперь подхожу к толпе. Все расступаются, пропускают меня к женщине. Та открывает глаза и спрашивает:
- Почему ты прошел мимо и не помог мне? Небось, если бы девушка лежала, то первый бы прискакал. А меня значит можно здесь бросать? Да?
- Извините, мне действительно стыдно! Сам не знаю, почему прошел мимо. Я потом действительно сожалел.
- А мне нет дела до твоих сожалений! Теперь ты будешь гореть в аду.
Она резко подскочила. Носком башмака лихо открыла крышку канализационного люка, схватила меня за плечи, и принялась запихивать в канализационный колодец. Толпа людей, улюлюкая, принялась ей помогать. Не сопротивляюсь и не упираюсь. А какой смысл? Понимаю что все это бред. Реальность от иллюзии пока могу отличить. Колодец полон вязкой жижи. Женщина с каждым разом пытается все глубже мокнуть меня с головой в жижу. Знаю, что дышать необязательно, но при каждом погружении задерживаю дыхание.
Больше не могу сдерживать дыхание.
Выныриваю в чистой воде речки, и шумно вдыхаю.
Лето. Речка. Я в плавках. Мне восемь. За мое плечо держится Санька, он на год младше меня и еще очень плохо плавает. Мы плывем к ржавой барже. Она наполовину затонула и лежит на боку в метрах пяти от берега. Хорошо помню, чем кончилась эта история. На полпути к барже Санька начнет тонуть, а я ему не смогу помочь. Я тогда пытался вытащить его, а он вылезал мне на голову и топил меня. Саньку тогда спас его отец. Когда я совсем обессилил, в воду залетел его папка, и вытащил Саньку на берег.
Теперь разворачиваюсь к берегу до того, как Санька начинает тонуть. Но он все равно срывается и начинает бултыхаться. Кричу. Зову на помощь дядю Володю. Пытаюсь сам вытащить Саньку. Его отец появляется по расписанию и опять вытягивает Саньку на берег. Он хнычет, и во всем винит меня. Дядя Володя строго смотрит на меня и ругает нас обоих. А я откровенно любуюсь картиной. Дядя Володя здесь совсем молодой, подтянутый. У него еще совсем нет большого пивного живота. Санька еще совсем сопляк, рыдает на песке. Сейчас и не скажешь, что в девятнадцать ему дадут два года условно за кражу магнитол.
Санька трансформируется в рыдающую Светку. Мне уже двадцать два. Мы у нее во дворе. В этот день я решил расстаться с ней.
- Так нельзя Денис. Пойми, ведь я тебя люблю, - захлебываясь слезами, причитает она, - что же ты за человек такой бессердечный. Тебя бог накажет за это.
Подхожу к ней. Прижимаю ее голову к своей груди, поглаживаю и целую ее в волосы. Она затихает, только продолжает всхлипывать.
- Светик, прости меня. У тебя все будет хорошо. Поверь мне. Уже через полгода ты будешь замужем, а еще через год у тебя родится дочка.
- Мы правда поженимся? - вытирает она слезы.
- Нет, ты выйдешь замуж. Он будет хорошим парнем. По крайней мере, с ним ты будешь счастлива, и он не допустит, чтобы ты плакала.
Светка отталкивает меня, но больше не плачет.
- Уходи, Денис, не хочу тебя больше видеть, - уже ровным голосом говорит Светка.
Разворачиваюсь и иду. В тот раз я не успокаивал ее, а просто сказал, что ухожу и ушел. Меня до сих пор грызет совесть из-за Светки. Она долго со мной не разговаривала, а когда родила Дашку, оттаяла, и теперь в парке не прочь поболтать, вспомнить старых друзей. Андрей у нее хороший, я так никогда за ней не ухаживал.
Иду по Светкиному двору. Любуюсь. Здесь все по-старому. Ветхий барак пока на месте и нового супермаркета пока нет.
Похоже, лабиринт будет долгий, если они все мои грешки будут обыгрывать.
Обстановка сменилась. Полумрак, музыка, огни. Да я в 'Чартере'! Это же наш любимый ночной клуб. Вот и Роман за столиком, посматривает на девчонок, а Юрец уже тепленький, что-то втирает парню из незнакомой компании. Эту сцену я хорошо помню. Только тогда все было хорошо. Не пойму, почему я здесь? Пьяный Юрец тогда почему-то привязался к тому парню, а я забрал его, и остановил зарождающийся конфликт, который скорей всего закончился бы общей дракой. Раз я здесь неспроста, то не буду оттягивать Юрца. Кто-то пытается сказать, что я поступил неправильно? Посмотрим, чем все кончится.
Юрец получает удар прямо в зубы и летит к колоне. Искры от его разбитой сигареты медленно оседают, как огарки от феервека. Роман тут же подскочил, не давая запинать Юрца. Началось веселье. Бросаюсь в кучу малу. Первым ударом с правой валю здоровяка, который насел на Ромку. Потом завертелось. Визг, крики. Перед лицом мелькают руки. По кому-то попадаю я. Кто-то отвечает ударами мне. Некоторые удары слабые, некоторые ощутимые. Отлетаю к Юрке. Во рту крошево от зуба, из носа течет кровь. На Юрке ни одной царапины. Пьяным везет! Снова бросаюсь в драку. Юркин обидчик бьет меня в живот. Удар слабый, но драка почему-то затихает. Обидчик смотрит на меня и ухмыляется, в руке у него окровавленный нож. Смотрю себе на живот. На рубашке проступает кровавое пятно. Вот, и охрана клуба подоспела. Только все уже разбежались. Сажусь на пол, прислоняюсь к колонне.
- Держись, Деня, я уже вызвал скорую, - у Ромы разбита губа, от чего он говорит шепеляво.
Ромка пытается меня поддерживать, а Юрка рвет свою новую рубашку на бинты. Это же его единственная крутая рубашка. Смотрю на руку, которой закрываю рану. Пальцы все в крови. Это бред, но почему же все так реально и так больно? Начала кружиться голова. Слегка подташнивает. Над ухом рыдает какая-то девчонка. Поднимаю на нее взгляд. Нет, ее не знаю. В ушах слышу трель соловьев. Трель переходит в монотонный свист. Как я устал! Пусть все это быстрей закончиться. Темнота. . .
Как болит голова! С трудом удается открыть глаза. Яркий свет обжег глаза. Со стоном резко закрываю их, и медленно, щурясь, приоткрываю снова. На экране монитора мое помятое лицо. Кожа бледная, на губах засохшая белая пена. Свинцовой, непослушной рукой вытираю губы. Беру стакан с водой и жадно выпиваю все содержимое. Боль немного уходит. Теперь можно остановить запись и посмотреть, что получилось. Прошло три с половиной часа. После того, как начал считать ничего не помню. Эксперимент провалился, в памяти один больший провал. Хорошо хоть не свихнулся и не сдох. Запускаю воспроизведение записи своих мытарств.
Денис на экране волнуется, ему только предстоит все пережить. Лицо красное, на лбу пот. Вот я вколол себе коктейль. Вот считаю. А здесь уже поплыл. В начале пропала логика в словах, потом слова слились в бессмысленные звуки. Голова повисла на плечах, с губ, прямо на клавиатуру потянулась струйкой слюна. Смотреть на себя в таком состоянии неприятно. Морщусь, но взгляд не отвожу. Моя голова на экране поднялась, глаза открылись. Взгляд безумный, но, то левый, то правый глаз пытается сфокусироваться. Губы, что-то тихонько бормочут, со рта толчками вышла белая пена. Ничего неслышно. Перематываю и делаю звук погромче. Слышу свой хриплый, если слышный голос. Слова осмысленные, но очень тихие:
- У меня получилось, я прорвался в материальный мир. Слышу свои мысли, правда очень тихо. Вижу свою форму, только она чуть-чуть не поспевает за моими движениями. Вокруг много форм, независящих от моих мыслей. Главное не утратить память после пробуждения. Мой метод действует. Меня зовут Гел. Меня зовут Гел! Главное, не забыть кто я! Моя теория подтвердилась. Материальный мир существует. Попасть сюда можно, если понизить свой энергетический фон. К каждому одушевленному созданию нашего мира все-таки прикреплено материальное создание этого физического мира. Здесь невозможно менять форму усилием воли, но можно воздействовать на форму, управляя физическим телом. Никто не верил в существовании физического мира. Этот мир - не иллюзия и не сон творца. Он так же реален, как и наш. Только бы не забыть все после пробуждения. Меня зовут Гел. Меня зовут Гел . . . .
Глаза у Дениса на экране затуманились, голова повисла. Смотрю на свое изображение. Отвращение к своему изображению пропало. Осталось только недоумение. Что за бред я нес? Ничего не пойму. В голове пульсирующая боль, не дает сосредоточиться. Во всем разберусь позже. Ускоренно просматриваю остальное, до момента, когда Денис на экране пришел в себя и потянулся к стакану с водой. Выключаю компьютер, и иду в душ. Нужно освежиться. Все потом.
Холодные струи воды вытесняют остатки боли. Когда тело начинает дрожать от холода, включаю горячую воду. В течение пяти минут греюсь в горячих струях и наслаждаюсь контрастом ощущений.
Все, больше никаких экспериментов! Лучше буду посредственным школьным или семейным психологом в какой-нибудь глубинке, чем сделаю гениальное открытие, но при этом расплачусь рассудком или жизнью. Хватит, пора идти.
Зеркало в ванной запотело. Тянусь рукой вытереть его. Замираю.
Палец сам выводит на стекле: Эрни Фок, Лондон, Виктория стрит,18.