Аннотация: Семья - одна из главных ценностей человеческой жизни. Это так просто, не правда ли? И так и редко мы об этом задумываемся... Действие развивается, господа! Новые лица, интриги и даже пара небольших сражений
История третья.
"Moondance"
Хитри, отступай, играй, кружись, Сживая врага со света. А что же такое жизнь? А жизнь - Да просто дуэль со смертью.
Кинофильм "Три мушкетера", "Почему бы нет?"
Первый Осенний Бал был в самом разгаре. В зале, оформленном в красно-черно-золотых тонах, медленно и величественно кружились пары. В неярком свете многочисленных свечей сливки высшего общества незаметно превращались в плавленый сыр, как по цветовой гамме, так и по консистенции. Мягким гулом на фоне вальса звучали светские разговоры, последние сплетни и, конечно же, интриги.
Я скучала. Казалось бы: бал, танцы, кавалеры. Все так...но в зале было нестерпимо душно и жарко, платье с корсетом не давало вздохнуть полной грудью, а от музыки явственно клонило в сон. Да и время на дворе стояло не детское.
Заметив мое настроение, ко мне подошел Илларио, держащий за руку невесту. Оба влюбленных выглядели на зависть счастливыми и сияющими. "Еще бы, у них свадьба через неделю", - тоскливо вздохнула я. Да, messieurs, за прошедший с моего Посвящения год mon cher frХreуспел влюбится и даже сделать предложение. Выбором его я, признаться, была несколько удивлена. Ей стала печально знакомая мне жрица Фрейи. Но при ближайшем знакомстве Эсперанса, так звали жрицу, оказалась вполне приятным в общении и, главное, умным человеком. Девушка была тут же переименована мной в Надю и как можно благосклоннее принята в семейный круг.
- Я вижу, моя дорогая сестренка скучает?
- О нет, брат мой, совсем нет, - поправила я его. - Вашей дорогой сестре всего лишь неинтересно.
- А в чем же разница? - поддержал игру Илларио.
- "Скучно" - это когда вокруг ничего из ряда вон выдающегося не происходит, а на остальное совершенно не хватает ни желания, ни сил. Понятие же "неинтересно" определяется же в первую очередь отсутствием желания участвовать в происходящих событиях.
- Значит ли это, что Первый Осенний Бал совсем не трогает твою нежную девичью душу? - улыбнулась Надя.
- Oh, oui! И именно это я и говорю!
- Бедные придворные сплетницы! Сколько же времени они будут ломать голову над подобным поведением! Я даже представить себе боюсь те слухи, что о тебе пойдут, - рассмеялся Илларио.
- Peut-etre. Не сомневаюсь, разнообразие будет значительным: от тайной беременности до отклонений в психическом здоровье.
- И тебя совсем не беспокоят подобные слухи? - удивилась Эсперанса.
- Я новый человек для двора, - равнодушно пожимаю плечами, - и слухи обо мне все равно появились бы. Просто, если бы я активно веселилась, меня объявили бы пустой кокеткой и весьма легкомысленной особой. Если бы, наоборот, тихо стояла в уголке и шарахалась от кавалеров, окрестили бы недотрогой или же умственно отсталой. А так, мое поведение внешне отвечает всем приличиям, и местным сплетницам придется изрядно вывернуться, чтобы как следует очернить мое имя. А чем изощреннее и нелепее слух, тем меньше в нем правды, - улыбнулась я. - Максимум ущерба моей репутации могут нанести лишь сплетни о непомерной гордыне. Но ведь я вроде как герцогиня, да еще и дальняя родственница короля... Мне положено быть гордячкой.
- Ах, Хельга, ты в своем репертуаре! - похвалил меня брат. - Ну, раз ты не в восторге от местного общества, то я хотел предложить тебе завтра же поехать в загородную усадьбу, где состоится наше с Эсперансой бракосочетание. Подготовь все там к нашему приезду, проконтролируй. Мне бы не хотелось, чтобы в последний момент оказалось, что забыли сделать любимые булочки Ги.
- О, я премного благодарна за это предложение! Буду только рада немного развеяться на природе, - заверила я брата. - Ты же знаешь, ранняя осень - мое любимое время года.
Илларио с невестой отправились танцевать, а я с чистым сердцем пошла к выходу. Как выяснилось, я не люблю балы.
Оркестр торжественно выводил "Лунную сонату" Бетховена.
Загородная усадьба рода Дю Лерро называлась Шато До. Она получила это имя за лес, что окружал ее: смешанные друг с другом березы, клены, высокие ели и кедры, шиповник и рябина превращались в незабываемый черно-красно-золотой коктейль каждую осень. Тонкие почерневшие стволы оттеняли буйство красок, и иногда мне казалось, что кроме этого осеннего леса нет ничего в мире. Но особенно он был красив на закате, там, где на высоком холме обрывается лесное царство, переходя в необъятные пригородные поля. Тогда, в свете красно-золотого заходящего светила, черно-золотой лес казался особенно ярким и пронзительным. Я каждый день приходила туда, чтобы увидеть конец дня.
В один из таких вечеров моя семья стала на одного человека больше.
Закончилась предпраздничная суета, расселись по местам гости, настроили инструменты музыканты, расправили последние складки на красно-золотом наряде невесты, оторвали короля от дегустации любимых булочек, отыскали в толпе жреца и жрицу...
Помню, я удивилась, увидев свадебный наряд, на что немного смущенная Надя поведала, что в Аре платье невесты зависит от времени года. Так зимой выходят замуж в белом, голубом или синем, летом - зеленом и обязательно с цветами, весной - в белом и золотом. А осенью, понятно, в золотом и красном.
Признаюсь, я никогда не видела брата таким...сияющим. Хотя, я знакома-то с ним всего полтора года, но что-то все же подсказывает мне, что и король впервые видит Илларио столь открыто и часто улыбающимся. Мне даже завидно стало. Чуть-чуть.
Но вот под благословение богов, Одина, покровителя Илларио, Фригг, богини домашнего очага, и, естественно, Фрейи, к которой обратилась сама невеста, свершился свадебный обряд. И это были не просто слова: "Объявляю вас мужем и женой", заканчивающиеся штампом в паспорте, а действительно божественное благословение. Любой мог узреть, как на мгновение ставшая видимой красно-золотая нить связала брачующихся и пропала. Но я, в свете особых способностей, эту нить могла видеть все время. На мгновение я почувствовала единение с братом и его женой, словно мы были одним целым, так, что захватило дыхание и сбились с ритма все три сердца, но уже через moment все прошло, и я снова смотрела своей парой глаз на принимающих поздравления молодоженов.
А потом был праздник. Гости, друзья и родственники, числом почти в сотню человек, увлеченно поднимали бокалы за здоровье, счастье и исполнение желаний молодых. Задорно играл оркестр, заранее обнесенный вином, кружились в безумных танцах смеющиеся пары, ссорились и тут же мирились хмельные дворяне, улыбались жрец и жрица, глядя на это веселое и хмельное безумие. Мы были счастливы.
После свадьбы Илларио с Надей уехали обратно в Шатобре. Шумный Артхолл был рад молодоженам. Я же осталась в Шато До и каждый вечер ходила в лес, гуляла и ждала закат. С каждым днем солнце заходило все раньше и раньше, а через месяц погода испортилась, похолодало и от вечерней promenade пришлось отказаться.
В один из вечеров немного потеплело, и я снова отправилась в лес. Весь день меня что-то мучило и нервировало, мне почему-то казалось, что у Илларио не все хорошо сейчас. Peut-Йtre, я просто соскучилась по нему, все-таки на столь долгий срок мы с ним еще не расставались... Я уговаривала себя, что нет повода для тревог, но все было напрасно.
Однако стоило мне ступить под сень золотых деревьев, как тревога испарилась, словно ее и не было. Я бродила по осеннему, черно-золотому лесу, и солнце дарило последние теплые лучи, и душа моя отдыхала в этом торжественном безмолвии.
Когда начало стремительно смеркаться, я спохватилась. Нет, заблудиться мне не грозило, я всегда хорошо ориентировалась в лесу, да и дорогу запоминать никогда не забывала, но в усадьбе меня могли уже потерять. Зачем беспокоить слуг ненужными капризами? Я уже достаточно нагулялась.
Но по дороге домой я услышала совсем рядом с собой угрожающий рык и яростные взвизги. Это так напомнило мне тот день, когда я попала в этот мир, что сознание куда-то отлучилось, а когда способность здраво мыслить вернулась на законное место, я уже пришла на место.
На покрытой опавшей листвой поляне разгорелся нешуточный и неравный бой. Огромный черно-серебристый le loup из последних сил отбивался от трех снежных гончих, безумных слуг Скади, богини зимней охоты. Снежные гончие славились свирепостью, силой и несгибаемым упорством, они никогда не сбивались со следа и всегда убивали свою жертву. В этот раз жертвой выбрали черного волка.
Я не могла просто смотреть, как животное заживо раздирают на части. Да и сомневаюсь я, что снежные гончие просто пойдут по своим делам после расправы. А жизнь моя мне еще дорога.
В руках сам собой появляется клинок, и по лезвию мгновенно распускается серебристо-черный узор и предвкушающе загорается сапфир на гарде. Мечом я владению весьма и весьма посредственно, но на пару гончих умения хватит, а дальше либо волк поможет, либо магия проснется.
Молниеносным, усиленным волшебством, ударом разваливаю ближайшего белоснежного монстра на две неравные половинки и тут же, отчаянно тормозя, излишне широким взмахом сношу голову следующему. По инерции едва не врезаюсь в дерево, но успеваю все же вовремя успеваю выставить руку и не впечататься в ствол. Пока я сражалась с силами притяжения и инерции, оставшаяся в живых гончая наконец смекнула, что осталась одна, но убегать не стала. Она медленно повернулась окровавленной мордой ко мне, давая увидеть распластанное сзади тело и угрожающе зарычала.
Меня замутило. К сожалению, за мной водится такая слабость: я до потери сознания боюсь крови. А тут не только живописная картина в стиле голливудского ужастика "Оборотни-4", так еще и два трупа под ногами. Ноги, кстати, тоже подкосились.
Видимо страх придал мне сил, поскольку дремлющие уже больше года силы стихий вдруг проснулись во мне.
Осенний лес не славится шумом, но сейчас наступила прямо-таки гробовая тишина. Казалось, даже ветер застыл в небе. Но тут упавшие листья беспокойно зашевелились, заплясали вокруг меня невиданным танцем, подчиняясь моему желанию.
Впервые в глазах гончей мелькнула искра сознания: в них появился страх. Дикий, безудержный, панический страх перед первозданной стихией. Оказывается, даже безумные чудовища, созданные из зимней бури, могли бояться.
Листья, невесомым коконом окутали меня, застыли на мгновенье и с шелестом устремились к оцепеневшей гончей. Они выполняли лишь одно желание: "Убейте ее!" А потом опали осенним ковром, такие прекрасные и такие безобидные.
От последней из снежных гончих не осталось даже шерсти на пожелтевшей траве.
Только тогда я позволила себе беспомощно упасть на колени. Меня заметно трясло и знобило, а перед глазами все еще стояли бесследно таявшие трупы трех монстров.
Когда меня отпустило, уже совсем стемнело. А я наконец вспомнила, что на поляне была не одна. Но волка на полянке не обнаружилось. Зато обнаружился лежащий лицом в прелой листве окровавленный мужчина. Я присела рядом с ним на корточки и, все еще немного дрожащими руками взяв его за подбородок, посмотрела в лицо незнакомцу. Это был молодой мужчина, даже скорее парень, страшно бледный и измученный, перепачканный кровью и грязью. Из многочисленных ран медленно, как-то неохотно сочилась кровь, окрашивая в черный цвет палую листву.
Даже я, знакомая с правилами первой помощи лишь по краткой лекции в пятом классе, понимала, что если не поспешить, одним трупом на злополучной поляне может стать больше. Надо было срочно позвать на помощь, но, хотя до усадьбы недалеко, неизвестно, сколько я буду искать это место, да и еще надо бы с собой собрать какую-нибудь аптечку.
Было ясно, что так я спасти его не успею. Но другого способа я не знала. Хотя... Я закрыла глаза и попыталась сосредоточится, так, словно медитировать учишься. В голове билась одна мысль: "Помогите мне!"
Не знаю, кто именно откликнулся на этот панический крик, но открыла глаза я уже во дворе Шато До. Обеспокоенные слуги тут же окружили меня с раненым, но я лишь сдала последнего на руки сосредоточенному лекарю и на деревянных ногах добралась до своей постели, где просто рухнула, не раздеваясь, и тут же заснула. Когда исчез мой клинок я, честно говоря, вообще не помню. Ну и черт с ним! Demain, tout le demain...
Утро началось с головной боли. Как в прямом, так и в переносном смысле. Усталость и сумасшедший выброс адреналина обеспечили мне мигрень, а вчерашний спасенный множество проблем. Хлопотное это дело, mes cher les ami, спасать незнакомых оборотней...
Собственно, первая проблема заключалась именно в природе пациента. К слову, оборотни в этом мире бывают трех видов: проклятые, лунные и истинные. Проклятые, понятно, получают второе, звериное, "я" в результате проклятия. Но для самого превращения проклятых нужен был "спусковой крючок". Им могло стать что угодно. Известны были случаи, когда "спусковым крючком" становился детский плач, ругань, просто сильный испуг. Проклятые в зверином облике совершенно себя не контролируют и убивают всех подряд. Лунные оборотни превращаются каждое полнолуние, на три ночи, полностью становясь зверем на это время, хотя в другое же время это вполне нормальные люди. Истинные оборотни могут оборачиваться по собственному желанию, но вынуждены всю жизнь делить себя на человека и зверя. Среди них встречались маньяки, но крайне редко: если такой оборотень сходит с ума, звериная половина преобладает, и несчастный теряет возможность снова стать человеком. Так в чем probleme, спросите вы? А в том, что я не имею ни малейшего понятия о природе своего пациента, а от этого знания зависят способы лечения. Но, хорошенько подумав, я решила зачислить mon probleme в ряды истинных оборотней. "Помрет - значит, не судьба", - философски подумала я.
Второй проблемой стало скорое возвращение Илларио и Нади. Они явно заинтересуются моей находкой, и что я им скажу? "Не бросать же, вдруг пригодится"? Хм, а это идея...
Третьей, и самой важной, проблемой стало лечение. Для него нужна была кровь, и лучше всего, чтобы в ней присутствовал магический дар. Как вы понимаете, такая кровь была только у меня, но если вспомнить мой панический страх... Вот это действительно проблема!
Не знаю, как местному лекарю удалось уговорить меня на небольшое переливание крови, но это ему удалось. Требовалось-то всего пятьдесят миллилитров, но для меня даже это было непосильно. В итоге кто-то вспомнил про обряд принятия меня, l'aime, в род дю Лерро, и даже то самое средство нашлось: отварчик какой-то страшно редкой травки. Дальнейшее я помню лишь урывками.
Помню, как сижу у кровати больного, смотрю, как он бредит, мечась в жару, а лекарь что-то делает с моей правой рукой. Мне было жаль оборотня. Помню странную легкость во всем теле после переливания и ошарашенное лицо доктора, когда небольшая ранка зажила прямо на глазах. Помню, как весело мне было, но спасенный мной незнакомец опять начал бредить и мне стало так жаль его, что я не придумала ничего лучше, как спеть ему колыбельную, но в голову ничего не приходило, кроме одной песни. Ее-то я и спела.
- Я в лесах наберу слова,
Я огонь напою вином.
Под серпом как волна - трава,
Я разбавлю надежду сном.
Тебя творить -
три года не говорить.
Я словно наяву слышала замысловатую игру гитары, и мне все время казалось, что огонь в камине мне старательно, но смущенно подпевает. Тогда я позвала его к себе, и пламя откликнулось, уютно устроившись у меня на руках, и мы стали петь, а потом и танцевать, вместе.
- За три года траву соткать,
Темным волосом вышить путь,
Искры все на него собрать -
Пальцы болью горят, ну и пусть.
Кровь делю на двоих без слов,
Почернеют снега к весне,
Алой лентой ночных костров
Свою душу отдам тебе.
Я чувствовала, как оборотень, вопреки стараниям лекаря и моей песне уходит прочь, отдаляясь все дальше. И я поняла, что не хочу его отпускать. Там, за чертой, к которой уже так близко подошел оборотень, его ждала Хель, моя страшная тезка. Мне не хотелось, право слово, ссорится со злопамятной богиней, но и отдавать просто так свое не могла. И я позвала его, уходящего прочь незнакомца.
"Как тебя зовут, оборотень?" - спрашиваю я, и пламя одобрительно трещит в ответ, нежась в ореоле мой силы, беспрепятственно охватывая всю меня. - "Ответь нам".
"Хорс", - после недолгого колебания отвечает оборотень, заворожено глядя на послушную моей воле силу стихии.
"Не уходи, Хорсе", - ласково прошу я, подходя к нему вплотную, кружась в пляске пламени вокруг замершей фигуры.
"Почему ты просишь?" - спрашивает он. Хм, не понимает? Ну что ж, я объясню.
"Я спасла тебя. Я отдала тебе свою кровь. А ты уходишь от меня", - грустно говорю я, стремительно отходя от него на три шага. - "Разве ты мне не должен? Разве ты можешь меня бросить?"
"И это все?" - как-то обреченно спрашивает он.
"Ну-у, наверное, нет", - лукаво прищурившись, протянула я. - "Я не хочу тебя отпускать. Ты мне нужен".
"Зачем?" - безразличный вопрос.
"Глупый!" - смеюсь я. - "Мне нужен друг! А зачем еще я стала бы отбивать тебя у богини смерти?"
"Друг?" - недоверчиво переспрашивает Хорс.
"Да!" - подтверждаю я и почти вплотную подхожу к нему. - "Ты будешь меня защищать? Ты будешь всегда верен мне? Ты будешь моим chevalier, Хорсе?" - я обхватываю его шею руками, уже полностью покрытым пламенем, и шепчу на ухо: - "Хочешь, я дам тебе силу? Позволю управлять самими стихиями? Хочешь, я всегда буду рядом?"
"Да! Я хочу, чтобы ты была рядом. Всегда", - он серьезно смотрит мне в глаза, и я понимаю, что от моего решения зависит не только его жизнь, но и моя.
"Да. Я буду с тобой рядом, mon chevalier".
Хорс кивает мне в знак согласия и внезапно опускается на одно колено передо мной:
"Да, моя госпожа".
"Глупый!" - снова смеюсь. - "Меня зовут Хельга".
Но торжественность момента портит веселый смех из-за черты, оттуда, где ждала Хорса Хель.
- Все-таки уговорила этого волка, девочка, - бархатным, грудным голосом констатирует богиня. Ее лицо похоже на жуткую маску: одна сторона лица принадлежит молоденькой девушке, другая - древней старухе. Но я не боюсь. Deja не боюсь.
- Я выкуплю его у тебя, - говорю я, пожимая плечами.
- И как же? - заинтересовалась Хель.
- Позволь мне допеть песню.
Богиня задумалась на мгновение, но потом все же махнула рукой:
- Йотун с тобой, допевай!
И заиграла смолкшая было музыка огня, и заплясали снова языки пламени вокруг, и снова нетерпеливо сверкала глазами богиня смерти... Я сказала Хорсу:
- Иди. Я догоню, - но оборотень медлил, и мне пришлось поторопить его: - Скорее! Не бойся, я догоню, - почти умоляла я. И Хорс ушел.
- Знай, зола -
Все слезы выплакала.
Ты тоже знай, смола -
Все ветры я прогнала.
Где теперь взять тепла?
Всю душу я отдала,
А другая тебя нашла,
Другая за руку увела,
Я ее за то прокляла.
Хель дернулась было, заподозрив неладное, но сила первородной стихии даже в моих неумелых руках способна ненадолго сковать любого бога. А пламя вокруг все больше и больше ярилось, шумело, трещало, разрасталось... Пока не упала до зловещего шепота моя песня и не оформилось мое колдовство. Я уходила, оставив ни с чем страшную богиню, закрывшись от нее самой ненавистной ей стихией:
- Будет время, и будет ночь...
Как в голодный, безлунный час
Ты беги, разлучница, прочь -
Обернется огнем мой князь.
Вспыхнут порохом дом и лес,
А дорога ему - в мой край.
Как затлеет подол небес,
Всю, как есть, меня забирай!
Последним усилием воли не давая себе свалится от усталости в сон, я смогла услышать:
- Уела... Действительно, талантливая девочка!
После этого силы окончательно покинули меня, и не успела я открыть глаза в собственной комнате, как тут же провалилась в тяжелый сон без сновидений.
Я проспала два дня. Не было в этом ни тяжести, ни чужого влияния, ни мистики. Просто раз - и проснулась. А слуги тот час же выложили мне уйму новостей, заставив в отчаянии схватится за голову. Для начала, вчера приехали Илларио и Эсперанса. Естественно, они заинтересовались причинам моего "недомогания". Реакцию брата мне предстоит узнать лично... Далее, приехали молодожены тоже в не самом радужном расположении духа. О причинах узнаю там же, где и выговор получу. Ну, и на закуску: нашу скромную усадьбу завтра вечером после охоты посетит его величество Генрих II для приватной беседы. Умереть и не встать, господа...
Выбралась из комнаты я лишь к обеду. Пока встала и умылась, пока оделась и уняла головокружение, пока набралась смелости предстать перед разгневанным братом... В общем, в столовую я пришла только при веселом полуденном солнышке.
Зато картина, представшая моим глазам, мигом заставила меня забыть о собственных проблемах. В глубоком кресле у полыхающего камина задумчиво уставившись в окно сидел брат, рядом с ним устроилась на полу Надя, прислонившись спиной к его коленям и с бессмысленным взором вертя в руках раскрытую книгу. Мне стало стыдно: у брата с женой явно много непредвиденных проблем, а я еще добавляю им головной боли.
Я подошла к камину и тоже опустилась на покрытый дорогим южным ковром пол, расплескав черный подол тяжелого бархатного платья. Воцарилось молчание. Илларио явно не замечал моего прихода, пребывая где-то в высоких материях, а Надя тихонько приложила палец к губам. Я понятливо кивнула.
Не знаю, сколько мы сидели вот так, в задумчивом молчании. Брат о чем-то напряженно размышлял, Эсперанса просто смотрела в окно на облетающий на глазах сад, а я внезапно вспомнила о Хорсе. За все утро никто даже словом не обмолвился о моем новоиспеченном шевалье. Но стоило мне подумать о визите к нему, как очнулся от задумчивости Илларио.
- О, я вижу, ты уже проснулась, - устало вздохнул брат. - Хельга, солнце мое, пожалуйста, объясни нам, что здесь случилось.
- Чувствую себя нашкодившим котенком, - усмехнулась я и рассказала все, что помнила о последних событиях. Ни Илл, ни Надя не перебивали меня, внимательно слушая мое повествование и изредка переглядываясь. - Ну, примерно так все и было. Но за детали не отвечаю, я была несколько в астрале, так что...
- О, этого вполне достаточно, Хэл, - ответил Илларио и, усмехнувшись, добавил: - Как тебе знакомство с Хель?
- Что я могу сказать... - задумчиво протянула я. - Она, конечно, немного самоуверенна, как и все боги, но по сравнению с мифами, что о ней ходят, все далеко не так страшно! Хотя с внешностью, бесспорно, ей не повезло.
- Поверь, ей часто это говорят, - хмыкнула Надя.
- Ладно, с оборотнем мы разберемся позже, - подвел итог под обсуждением моего рассказа брат. - А теперь слушай последние придворные новости. Во-первых, меня вызвали на дуэль.
- Что?! - воскликнула я.
- Не перебивай, s'il vous plait, это еще не все, - попросил он. - Во-вторых, граф дю Пле, тот, кто меня вызвал, вместе с еще десятком таких же...м-м-м...не очень умных людей задумали плести заговор против Ги. Эти господа мечтают посадить на трон малолетнего короля и править от его имени, так как большего им просто не позволят. Смена династии грозит Аре гражданской войной. Но, как ты понимаешь, намерения заговорщиков тайной для его величества не являются, а тут еще эта дуэль... Подробности рассказывать не буду, но так получилось, что оскорбление мне нанесли (намерено, прошу заметить!) сразу несколько господ, как раз входящих в круг заговорщиков. И занимающих достаточно важные должности. Так что формально я имею полное право на вендетту всем десятерым.
Даже не представляю себе, как именно этого добился его величество, но это явно его работа. Одним ударом избавится сразу от десятка опасных врагов, - восхищенно протянул брат. - Но проблемы это не отменяет. Графа дю Пле я легко смогу победить, но что делать с остальными? Не вырезать же их вместе со всеми родными?
- А в этом уже я тебе помогу, - ответила я. - На Земле люди часто решали подобные проблемы путем "несчастного случая". Ну, допустим, лошадь понесла на охоте, внезапный инфаркт, месть давнего недруга... Если вы с Надей возьмете на себя составление "легенд", то с самими "несчастными случаями" разберусь уже я. Конечно, многие догадаются, что это наших рук дело, но если доказательств, даже косвенных, не будет, нас никто не сможет обвинить.
- Ты права, Хэл, это действительно выход, - кивнул своим мыслям Илларио. - И как же ты собираешься решать эту проблему?
- Легко, mon cher frХre, легко и красиво, - усмехнулась я. - Но, peut-Йtre, ты все же расскажешь о сути того оскорбления? Quelque chose de подсказывает мне, что все там было далеко не так просто, как ты говоришь, Илларио.
- Ты, как всегда, права, Хельга, - улыбнулся брат. - Что ж, наверное, пора рассказать о маленькой семейной тайне, - он переглянулся с Эсперансой. - Видишь ли, Хэл, с начала времен в моем роду были...м-м-м...не совсем люди. А...хм, перевертыши.
- Cette il y a?
- Cette et il y a, Хэл! Все в моем роду могли менять облик. Помнишь, я же рассказывал тебе об оборотнях? Так вот, в отличие от последних, перевертыши могут принимать три различных облика, но второго "я" у них нет. Мой отец мог становиться львом, мышью (не смейся!) и овчаркой. Мать - соколом, обычной кошкой и белкой. Но со мной же есть некоторые проблемы... Я, видишь ли, могу принимать формально только один облик - семейства кошачьих, но, что является феноменом, мне доступен любой облик кошачьих, от домашней кошки до северного льва. Зато ни в кого другого, волка там или птицу, я обернуться не могу. Это и послужило поводом для насмешек со стороны графа дю Пле.
- И как долго ты собирался молчать об этом? - вздернула бровь я.
- Не знаю, - честно признался Илларио. - Сначала я боялся напугать тебя, а потом как-то к слову не пришлось. Но это еще не самое главное. Помнишь, на церемонии помолвки мы все втроем смешали кровь, как при обряде принятия в Род? Так вот, недавно оказалось, что Эсперанса после свадьбы получила способность оборачиваться, но уже в птицу, а также у нее обнаружились очень яркая магия огня и воздуха. Когда же ты рассказала о Хорсе, я понял, что мы нашли третий облик - волчий. Не сомневаюсь, оборотень тоже вскоре получит возможность управлять стихиями, скорее всего, природой или землей.
- Природой и тьмой, - хмуро поправляю его.
- Да? Ну, du reste, тебе виднее.
- Но почему же я не получила никакого облика? - задумчиво спрашиваю.
- Насколько я понимаю, ты - человеческая составляющая нашего квартета, его сердце с огромным стихийным потенциалом, - Илларио встал и подошел к окну в сад, которое одновременно было и дверью на летнюю веранду. - Получается, что наша четверка - один большой перевертыш. Удивительно, правда?
- О да, еще как!
- A propos, а что там Хорс? - внезапно спросила Надя.
Я на минуту задумалась, а потом ответила:
- Спит.
- А откуда же ты это знаешь? - хитро спросила она.
- Не знаю, - беспечно пожала плечами я. - Он же мой chevalier, defenseur.
- Даже так? - удивился брат.
- А что такого? Я же леди. Мне положен рыцарь на белом коне, истово защищающий мою честь. Хотя, да, в моем случае про коня как-то не к месту говорить...
- Знаешь, Хэл, обычно все так и начинается, - рассмеялась Надя.
- Что именно? - подозрительно спрашиваю я.
- Все, mon ami, все! - рассеялись муж с женой.
- Так это же прекрасно, - тоже улыбнулась я.
* * *
Это так странно: жить на четыре жизни, чувствовать, как стучат не одно, а четыре сердца, слышать в голове чужие мысли. Любоваться осенним лесом в окно и одновременно в двух интерпретациях слушать разговор с Ги и видеть сны вместе с Хорсе. Ему снилась я и моя песня, бессовестно заимствованная у "Мельницы". Приятно, что он вспоминает меня, и отнюдь не в кошмарах. Но так же и снедает беспокойство за своего шевалье: а не слишком ли долго он спит? Может быть, стоит разбудить его?
И я зову его с собой в осенний лес, в лабиринт черно-золотых деревьев по ковру палых листьев. "Иди за мной", - шепчу я ему, и он откликается. - "Посмотри, как прекрасен этот лес, шевалье. Смотри!" - смеюсь я. Мне хочется танцевать от радости. Мне хочется танцевать ради него. - "Смотри, Хорсе, смотри!"
Я танцую в лесу, и лес танцует вместе со мной. Вот это - настоящий Вальс Опадающих Листьев, настоящий Осенний Бал.
"Прислушайся, Хорсе. Слышишь, как поют деревья? Слышишь, как играют вальс опавшие листья? Как плачут, улетая на юг, птицы? Слышишь, Хорсе?" - смеюсь я.
Внезапно он обнимает меня, останавливая танец, и тихонько отвечает: "Слышу". Он ложится на красно-золотой ковер и закрывает глаза, слушая Осеннюю Песню Леса, а я сажусь рядом и легонько перебираю его волосы, едва слышно подпевая лесу.
У него красивые волосы: длинные, ниже плеч, короче, чем у Илларио, необычной расцветки: непроглядно черный цвет на кончиках переходит в снежно-белый. Мне нравится это странное сочетание, и я неслышно смеюсь в ответ.
А на краю сознания понимающе улыбаются Илларио и Эсперанса, удивляя своим поведением усталого Ги.
* * *
Следующим вечером Илларио уехал, оставив жену в Шато До. А еще через день состоялась дуэль.
Мы видели все глазами самого Илларио и чувствовали то же, что и он. Не знаю, как Надя и Хорс, но лично я мало что поняла из беспорядочного потока образов и эмоций. Единственное, что удалось четко вычленить, это осознание победы брата и его полную невредимость. Теперь настал наш черед, мой и Хорса.
"Помни, Хэл, у нас только одна ночь. Они должны умереть именно сегодня".
"Я помню, Илларио, я помню".
Я вышла в сад вместе со своим волком. Невидимая в листве тропинка легко ложилась под ноги. Я подняла правую руку, и в ней затрепетал маленький тускло-золотой шарик света. Он встрепенулся и поднялся на пядь над моей ладонью.
- Госпожа, может быть мне позвать Стаю? - спросил Хорс.
- Стаю?
- Ну да, мою Стаю.
- Почему же ты раньше не сказал мне об этом?
- Я говорю сейчас, госпожа, - невозмутимо ответил Хорсе.
Я щелкнула пальцами, и один шарик превратился в десяток: один золотой, пять фиолетовых и четыре красных. Взмах рукой и красные шарики устремляются к оборотню:
- Они приведут тебя и Стаю к заговорщикам, - отвернулась и пошла по тропинке. - Не оставляй следов, Хорсе.
- Да, моя госпожа.
Сто, двести, триста шагов и волшебная тропа приводит меня к старой усадьбе. Человека, что живет в ней, я должна убить сама. К сожалению, мои заклинания не могут повредить ему на расстоянии, вот и приходится делать все самой. "Иди ко мне" - шепчу в темноту, и слышит меня только тот, кому эти слова предназначаются. Пока хозяин усадьбы добирается до моего местопребывания, я внимательно проверяю сбившиеся в кучу фиолетовые огоньки и взмахом руки отпускаю их до места назначения. Сегодня Хель порадуется новым гостям.
Уже совсем стемнело, когда барон де Гре пришел ко мне на свидание.
- Кто звал меня? - величественно спрашивает он. Я усмехнулась. Ну право слово, привычка строить из себя пуп вселенной у любого придворного в крови.
Он оказался немолодым человеком с волосами, обильно припорошенными пеплом, с темным морщинистым лицом и осанкой потомственного военного. А так же с множеством всевозможных амулетов, создавших вокруг него такой удивительный хаос, что я искренне подивилась выносливости барона. Хотя, наверное, какую-нибудь неизлечимую болезнь он уже давно получил, и жить ему осталось немного. Действительно, сегодня же у него запланировано свидание с Хель! Пусть он об этом и не знает.
Медленно выхожу из тени на слабо освещенную восходящей луной опушку.
- Я, барон. Позвольте представится: Хельга Д'Арэ, герцогиня дю Лерро, шевалье его величества Генриха II, - делаю изящный реверанс. О да, мой учитель этикета может быть доволен мной.
Барон стремительно бледнеет и делает шаг назад.
- Какая сегодня изумительная ночь, не правда ли, monsieur? - улыбаюсь я ему. - Ну что же вы, барон? Где же ваша дворянская честь и храбрость? - укоряю его. - Неужели вы так сильно меня испугались?
Мужчина дернулся, словно ему влепили пощечину, и взял себя в руки, надев привычную маску холодного презрения:
- Чем могу быть обязан визиту королевского рыцаря?
- Helas, но ничем порадовать вас я не могу, - притворно вздыхаю и, отбрасывая ложную учтивость, ледяным тоном продолжаю: - Леонард Плесси, барон де Гре, вы обвиняетесь в заговоре против короны с целью убийства Генриха II, покушении на жизнь герцога дю Лерро и государственной измене. Король признал вас виновным. Приговор окончательный и обжалованию не полежит. Ваше последнее слово, барон?
- Будьте вы все прокляты! Это клевета!!
- Приговор окончательный и обжалованию не подлежит, - повторила я. - Ваше последнее слово, барон де Гре?
- Я его уже сказал, - внезапно успокоившись, ответил барон, и в ту же секунду в меня полетело что-то смертоносное и магическое. - Я не позволю какой-то девчонке вершить надо мной суд!
Заклинание окутало меня пряным облаком и развеялось, не причинив вреда.
- Я учту ваши пожелания, барон, в следующий раз.
Мужчина в ужасе отшатнулся, но не смог сделать даже шага: его ноги охватило черное пламя, быстро охватившее все тело. Миг - и на опавшей листве лежит безжизненное тело. Взмахом руки подзываю золотой шарик и указываю ему на мертвого заговорщика:
- Позаботься об этом.
Я устало прислонилась к стволу ближайшего дерева и сосредоточилась на Хорсе. Оказалось, что они уже тоже закончили.
"Возвращайся, Хорсе".
"Да, госпожа".
"Меня зовут Хельга, Хорс".
"Да...Хельга"
Я устало вздохнула и с трудом оторвалась от дерева. Еще немного, и я дома.
Завтра утром слуги найдут мертвыми десяток своих господ. Все они умрут от вполне естественных причин: кого загрызет на охоте бешеный волк, кто-то упадет с лестницы, кто-то просто не проснется. Барон де Гре умрет в своей постели ранним вечером от внезапного сердечного приступа. Ни для кого не была секретом неизлечимая болезнь этого почтенного человека.
- И мы горды, и враг наш горд, Рука, забудь о лени! Посмотрим, кто у чьих ботфорт, Посмотрим, кто у чьих ботфорт, В конце концов согнет свои колени.
- Я доволен вами, мои шевалье. Вы славно поработали, - следующим вечером в кабинете Илларио говорит Генрих II, просто Ги в дружеском кругу.
- Мы всегда готовы служить короне, Ги, и ты это прекрасно знаешь, - устало развалившись в кресле, отвечает брат. Рядом с ним пристроилась Надя, держащая на коленях какое-то вышивание. Я слабо удивилась: что-то я раньше не замечала у нее особой любви к рукоделию. Рядом со мной у камина на полу устроился черно-серебристый волк, в чью шерсть я с удовольствием запустила пальцы. Я все еще чувствовала себя уставшей после вчерашнего похода: все-таки подобные подвиги без тщательной подготовки и многочисленных тренировок не совершаются.
- Хотя, признаться, я был удивлен столь молниеносной и эффективной работой Хельги. Ты меня приятно удивила, девочка, - одобрительно улыбнулся король. - Поэтому в качестве благодарности за проделанную работу я хотел бы подарить вам какое-нибудь имение...
- О, не стоит, Ги, - отмахнулся брат, - а то мы решим, что ты нас как наемных убийц использовал! Оставь ненужную благодарность. Мы - твои шевалье и наш долг защищать тебя и твою семью.
- Но все же идея насчет благодарности весьма привлекательна, - внезапно подала голос Эсперанса.
- О чем ты? - нахмурился брат.
- Ваше величество, - не обращая на него внимания продолжала Надя, - может быть, вы предоставите нам отпуск...где-то на год?
- Отпуск? Неожиданное желание, - задумался король, но тут же, словно о чем-то догадавшись, согласился: - Я не против. Решено!
- Но Эсперанса, зачем нам отпуск? - удивленно спрашиваю я.
- А ты подумай хорошенько, Хельга, - скромно потупив глазки отвечала девушка. - Неужели никто, кроме его величества не догадался? - изумилась она. - Господа, вы меня поражаете! У нас в семье скоро будет прибавление! - ошарашила она нас.
- Прибавление? Так быстро?
- Ты чем-то недоволен, муж мой? - нахмурилась Надя.
- Нет! Нет, конечно. Просто это так...
- ...неожиданно, - подсказала я.
- Я не понимаю, - лукаво спросил Ги, - вам что-то не нравится?
- О нет, Ги. Я просто счастлив, - признался Илларио, обнимая смущенную жену.
- Мы счастливы, Илл, - поправила я его, и Хорс согласно кивнул.
За окном мелко накрапывал холодный октябрьский дождь, и небо хмурилось свинцовыми тучами. А в старой усадьбе просто радовались обычному семейному счастью.