Аннотация: На судах дальнего плавания есть люди, которые настолько связали себя с морем, что оказавшись на берегу чувствуют себя неуютно. Для них море - это и работа и семья.
БАЛЛАСТ
Может ли какое-нибудь береговое предприятие существовать без завхоза? Да ради Бога - сколько угодно! А вот без боцмана любое судно - никогда. Оно, как малое дитя, постоянно нуждается в уходе и присмотре. По береговым меркам боцман - это тот же завхоз, но, кроме этого, он в первую очередь моряк с большим стажем матросской работы. Моряк, для которого "белых пятен" на судне не существует.
Боцман, или как называют его в судовом миру, еще с давних времён - дракон, зачастую отдаёт своему судну почти всю жизнь. Пароход для него, как для врача больница, второй родной дом. Дракон всегда начеку, всегда при деле и каждому найдёт занятие. Как только расслабился или пустил дело на самотёк - так и жди беды. Перед каждым рейсом капитан, как правило, изучает судовую роль, то-есть штатное расписание экипажа. В первую очередь он убеждается в том , что "его" боцман там числится, и только потом изучает список командного состава и других членов экипажа.
Каждый матрос или штурман - будущий капитан - мастер. Каждый моторист или механик - будущий старший механик - дед. Это их вершины, которых они могут достигнуть с помощью учёбы и профессионального роста. Боцман - это моряк, который уже достиг пика своей профессии. Он имеет громадный опыт работы в море. За это и ценит его мастер и постоянно старается плавать с ним на одном судне. Он доверяет ему пароход и знает, что в самой критической ситуации дракон не подведёт и выполнит любой его приказ, не обсуждая. Любой! Основанием для такого доверия являются многие годы совместного плавания. Даже в отпуск они уходят в одно время.
Боцман, Зиновий Матвеевич Жмых, более известный в пароходстве как дядя Зина, а по палубному прозвищу Балласт, задумчиво стоял возле планшира и объедал до самого хребта очередную ставридку. Рыба была его страстью. Он обожал её в любом виде. Моряки рассказывали, что в день он съедает 10-15 ставридок, при этом скромно умалчивая, чем он их запивает. Ведь рыба, как известно, любит воду.
По своим громадным габаритам дядя Зина не вписывался ни в одно рабочее платье. Выбрав себе самый большой размер, он вшивал туда дополнительные клинья и только тогда чувствовал себя комфортно. Но, несмотря на свою полноту, он был очень подвижным и по трапу всегда поднимался через две ступеньки или бегом. Как он любил говаривать: "Матросы по трапу не ходят". Дядя Зина по нескольку раз в день совершал обходы всего судна. Он знал каждую заклёпку, каждый шпангоут. Его цепкие глаза ощуповали каждый метр тросов и канатов, все палубные надстройки и трюмные механизмы. Ничто не ускользало от его внимательного взгляда.
Капитан был знаком с дядей Зиной уже много лет. Ещё когда-то восемнадцатилетним гардемарином он начинал проходить "школу мужества" и постигать морскую науку у дяди Зины, тогда ещё совсем молодого и стройного матроса первого класса. Уже потом, спустя много лет, когда юный гардемарин вырос до капитана, они случайно встретились и больше не расставались.
Ещё дядю Зину ценили за его деликатность. Несмотря на свой громадный авторитет у капитана, он никогда этим не пользовался и если замечал где-то неполадки, то никогда это не выносил на судовые собранияя и не тряс моряков, а спокойно говорил ответственному за это заведение.
Вот и сейчас, жуя свою очередную рыбу, он окликнул штурмана, второго помощника капитана, в судовом миру - суперкарго, ведающего погрузкой судна, распределению и закреплению груза в трюмах, что очень важно для остойчивости судна, особенно при штормовой погоде:
- Эй, суперкарго! У тебя в носовом трюме ящики стоят, как шары на биллиардном столе. В Атлантике дунёт ветерок, и будешь потом бегать и ловить их по всему трюму.
Штурман посмотрел на него и хлопнул себя по лбу:
- Так и есть, дядя Зина! Совсем забыл. На берегу замотался, и вылетело из головы. Спасибо. Сейчас побегу и закреплю, а то опять забуду. Во всём виновато растлённое влияние берега.
- Замотался, - передразнил его боцман, - видел я твоих "моталок". Каждое утро спускались по трапу новые. Ты хоть сам их различаешь?
- Так дело ж молодое, - улыбнулся штурманок, - а рейс предстоит длинный.
- Первым делом самолёты, остальное всё потом, - перефразировал Балласт известную песню,- тебе помощь нужна?
- Спасибо, дядя Зина. Я вызову вахтенных.
- Ты, Сашок, женился бы уже, что ли. Возраст уже, вроде бы, подходящий. Сколько уже можно "моталок" таскать?
- Да всё некогда, дядя Зина. Сам видишь - приход, выгрузка, загрузка, отход. А в море невест нету.
- Тоже верно, - сочувственно пробормотал дядя Зина.. На, угощайся, - протянул он ему на своей громадной лапе рыбку.
Из машинного отделения на палубу поднялся старший механик, дед, демонстративно вытирая ветошью руки - вроде как после тяжёлой и грязной работы.Увидел дядю Зину и направился к нему:
- Ну, что, Балласт, всё жрёшь свою рыбу? - спросил он бодреньким тоном такого вечно занятого человека, который только что на несколько минут освободился от очень важных дел и встретил на своём пути праздно шатающегося бездельника.
Дядя Зина посмотрел на деда, который росточком доходил ему до груди и равнодушно отвел взгляд:
- А у меня внутри сидит акула. Вот я и должен её всё время подкармливать. Иначе она из меня полезет, - и, подумав, добавил, намекая на застарелый геморрой деда, - хвостом вперёд. Сам понимаешь, как это приятно.
Дед молча проглотил намёк, подумав "Сейчас пойду в санчасть и сверну доку шею".
- Да ты на дока не греши, - как бы разгадав его мысли сказал боцман, - сам знаешь, пароход - это металлическая коробка. На баке шепнули, а на корме услышали. Сильный сквозняк, потому что.
- Выпей стакан солярки, - решил отыграться дед за геморрой, - и она выскочит из тебя, как слива, потом скажешь мне спасибо.
- Тоже мне знахарь нашёлся, - проворчал дядя Зина. - Дед, а ты на выхлопную трубу давно смотрел?
Стармех, чувствуя новую подковырку боцмана, пробормотал:
- А чё на неё смотреть? Труба - она и есть труба.
- Нет, ты всё-таки глянь,- не унимался боцман, - и обрати внимание на дым.
- А чё на него смотреть? Дым - он и есть дым, - талдычил Дед, ещё больше настораживаясь, не зная, что его ожидает.
- Чёрный он. Пора масляные кольца поменять, - демонстрируя свои знания техники, посоветовал дядя Зина.
Дед посмотрел на трубу:
- Действительно. Пойду "пряники" раздавать.
- Пойди, пойди. А то рыба,...солярка.
- Тебе, дракон, пора переходить в механики, - ехидно посоветовал дед.
- Зачем?- невозмутимо сказал дядя Зина, - кто на шо учился. Дед, проверь ещё подачу воздуха в камеры сгорания топлива.
- Ты ещё будешь меня учить, что мне надо делать, - огрызнулся дед.
- Вас не научишь так и домой не вернёшься, - подытожил дядя Зина их беззлобную и почти ежедневную перепалку.
Насколько уверенно и свободно дядя Зина чувствовал себя на судне, настолько беспомощным он был на берегу. Даже в загранпортах он редко сходил на берег в увольнение. Обычно он подзывал какого-нибудь матроса, совал ему вынутые из кармана комком деньги разных стран и просил:
- Купи мне там чего-нибудь.
Матрос удивлённо смотрел на него.
- Вы что - не идёте на берег?
- А, - махал рукой дядя Зина, - не хрен мне там делать. Чем больше сидишь дома, тем меньше неприятностей.
Однажды на погрузке в Керченском порту дядя Зина пошёл в увольнение. Южный город встретил его зноем и гуляющими людьми на улицах. С трудом, протолкавшись к прилавку сквозь плотный заслон людей, он купил себе кое-какие мелочи, необходимые в море, и начал медленно, неспешно продвигаться по направлению к порту. Прогулка по такой жаре, да ещё непривычная сутолока в магазинах, вконец уморили его. На подходе к порту он увидел маленькую пивную. Из открытых дверей доносился ни с чем не сравнимый запах его любимого напитка - пива. Дядя Зина мужественно выстоял очередь и, чтобы не мотаться туда-сюда и не мешать людям своими габаритами, взял сразу пять кружек. Удобно устроившись за столиком, он сразу загасил жажду двумя бокалами и после этого начал не спеша разделывать свою любимую рыбку. Очередь, обозлённая жаждой и нехваткой бокалов начала высказывать недовольство. Дядя Зина, как человек деликатный, выпил ещё один бокал и, вернув три пустых бокала, попросил налить ещё один. Но очереди двух пустых бокалов было явно не достаточно, а ещё больше хотелось на ком-нибудь отыграться за неутолённую жажду. Так сказать, принять апперитив. Пивнушка есть пивнушка, да ещё и припортовая. Посетители не из элитных слоёв общества, и мелкие схватки были здесь нормальным явлением:
- Посмотри на этого паука. Сидит, блин, сосёт пиво, как у себя на кухне. Ему мало дела до того, что у нас глотки попересыхали.
- Пока он допьёт своё пиво мы тут совсем усохнем, - подхватил другой.
- Щас я ему сделаю пивную ванну и пусть в ней киснет, - добавил третий, повидимому, самый агрессивный.
Все втроём заржали, представив себе толстяка, облитого пивом, и начали подстрекать третьего на конфликт, заранее предвкушая предстоящую потеху:
- Сделай ему, Сарай, душ, что-то в нашем баре очень жарко!
Прозвище Сарай тот оправдывал полностью своими размерами и внешним видом. Его изношеные грязные спортивные штаны, выцветшая майка, на ногах - истоптаные башмаки без шнурков полностью дополняли это сходство. Криво улыбаясь, Сарай направился к боцману, лаврируя между столиками. По мере приближения его у дяди Зины лицо стало наливаться краской и сделалось пунцовым.
- Ну, ты, танкер. Долго будешь ещё тут наливаться? - выщерился Сарай и протянул руки к бокалам, пытаясь лишить боцмана любимого напитка.
То, что произошло потом, толком никто не смог объяснить. Балласт с медвежьей ловкостью согнул Сарая пополам и выбросил через окно, высадив при этом раму. Затем медленно повернулся, посмотрел на его притихших дружков. Желающих повторить полёт своего приятеля больше не нашлось. Все стояли и усиленно изображали на своих рожах полнейшее равнодушие к происшедшему. Дядя Зина сел за стол и принялся опять за свою любимую рыбку. За этим занятием его и застал наряд миллиции, вызванный барменом.
- Что тут у вас? Опять драка? - хмуро спросил старший наряда в погонах капитана милиции.
Бармен молча указал на боцмана, который уже допивал свою последнюю кружку. Старший повернулся, и лицо его вдруг радостно засияло, как блин с маслом.
- Дядя Зина? Балласт, ты что тут делаешь? - и уже совсем не по- милицейски, добавил:- дай я тебя обниму!
- Якорёк? Яша! Да тебя не узнать!
На удивление курсантов они крепко обнялись, как старые давно не видевшиеся друзья.
- Что произошло? С тобой всё в порядке?
- Со мной ничего особенного, а вот с ним, - кивнул боцман за окно, - Не знаю,шо-то оно не вылазит. Спроси у его кентов, а то они со мной уже не хотят разговаривать.
Старший перегнулся через подоконник и узнал выброшеного:
- Сарай, это ты? Что, наконец-то нарвался?
- Я, начальник, здесь не причём.
- А чего ты там валяешся? Ты так можешь свою очередь за пивком пропустить.
- Спасибо тебе начальник за твою заботу. Мне уже дали пивка дали.
- Я вижу. И пивка дали и пинка. Кто-же это тебя, мой маленький шалун, здесь обидел? Ты только немножечко выпал из окна? Руки и ноги, надеюсь целы? Больно? Ну, это не беда. Обычно от Балласта, когда он осерчает, своими ногами не уходят. Хорошо, что хоть у твоих кентов хватило ума не вмешиваться.
Оставив Сарая за окном дышать свежим воздухом, старший подошёл к бармену:
- Будем составлять протокол? Или как?- Что-то у тебя здесь часто шумят.
- Да, вроде ничего такого не произошло,- уже миролюбиво сказал бармен, - вот только рама ...
Но, тут на стойку легла громадная лапа боцмана со жмутом скомканых денег. Бармен опытным взглядом определил, что этих денег хватит, как минимум, на две рамы, - ...была, как новая. Но, это я сам всё исправлю, - поспешно добавил он.
- Вот и хорошо, - согласился с ним старший, забирая у него из руки деньги.
Затем поманил его пальцем и тихо сказал:
- Твоя пивнушка? Ты допускаешь скандалы? Вот и ремонтируй за свои деньги. А к моряцким деньгам, пропитаных потом, руки не тяни, иначе я вынесу постановление о прикрытии твоего гадюшника.
Бармен испуганно закивал головой.
- Вон там, за окном Сарай валяется. Можеш ему предъявить счёт, - добавил старший.
- Начальник! Откуда у меня такие бабки? - завыл тот из за окна.
- Сэкономишь на пиве. А чтобы тебе меньше платить - качни своих кентов. За зрелище надо платить. Ну, раз нет потерпевших - нет и виновных, - подвёл итог старший, - пойдём, дядя Зина, где-нибудь посидим в приличном месте, поговорим. Вспомним друзьей-товарищей.
Старший познакомил его со своими будущими коллегами - молодыми курсантами школы миллиции:
- Знакомтесь, салаги - это дядя Зина. Мы с ним пять лет кружили по морям-океанам. И не моя вина, что я сейчас топчу пыль сапогами. Так уж сложилась у меня жизнь.
- Ты женился? - осторожно спросил боцман.
- Да нет, дядя Зина. С тех пор, как погибла жена, моя мать переселилась к нам и помогала с детьми. Теперь они уже подросли. Старший учится в мореходке, а младшие, пока в школе.
- Ты был неплохим матросом, Якорёк. Океан тебя принял. Я вижу, - кивнул он на погоны, - ты добился своего, стал капитаном?
- Капитан, да не тот, - усмехнулся Яша, - а океан я всегда любил и буду его любить, но обстоятельства перевесили,- печально ответил Якорёк.
- Мы тебя все помним и не осуждаем. Ты был и остался моряк.
- Спасибо дядя Зина.
Они тепло распрощались у трапа.
* * *
Старший лейтенант, Яша Плетнёв, в сопровождении курсантов отправился дальше патрулировать свой участок. Время подкрадывалось к двенадцати и улицы уже опустели. Кругом стояла тишина.
- Товарищ капитан, разрешите спросить, - нарушил тишину один из курсантов.
- Да, пожалуйста, что ты хотел ?
- А почему вы назвали боцмана балластом?
- Это длинная история.
- Расскажите,пожалуйста, товарищ старший лейтенант. Унас есть много времени.
- Ну,тогда слушайте.
И он рассказал историю, происшедшую с ним в то время, когда он ещё учился в мореходном училище.
Как-то раз их, курсантов-гардемаринов, послали на практику. В ночь, каквсегда после 24 часов, судно отшвартовалось и к утру стояло на Босфорском рейде в ожидании турецкого лоцмана. Как правило, при прохождении проливов и других опастностей место боцмана всегда на баке - самое выступающем месте впереди судна. Он является вперёдсмотрящим. Со штурманской рубки заметили лоцманский катер, направляющийся к судну. Прозвучала команда по спикеру:
- Шторм-трап за борт для приёма лоцмана. Балласт на бак. С якоря сниматься.
Мы стояли, облокотившись на поручни и с нескрываемым интересом наблюдали за приближающемся катером. Пробегающий мимо нас вахтенный матрос гаркнул:
- Вы что, салаги, команды не слышали? Где Балласт.Давай его на бак! - и побежал дальше.
Ничего не подозревая мы решили,что ящики и бочки, находящиеся на палубе это и естьтот самый балласт, который необходимо "давать" на бак, мы всей группой начали с азартом катить бочки и перетаскивать ящики, в сторону бака. Работа кипела. Каждый из нас старался проявить себя с лучшей стороны. Это же первое задание!
В это время дядя Зина своей неспешной походкой шёл на бак, на своё рабочее место, согласно судовому расписанию. Ударная работа гардемаринов привела его в недоумение:
- Шо за аврал? Кто приказал?
Мы удивлённо посмотрели на него:
- С мостика поступила команда, - " Балласт на бак", - робко ответил я.
Боцман поднял глаза на мостик, и увидел хитро улыбаюшуюся рожу вахтенного матроса и всё понял:
- Груз на место. Закрепить. После Босфора проверю. Впредь, без моей команды - ни шагу.
После этого случая мы ещё долго разводили руками и обсуждали непонятную ситуацию. В конце концов сошлись в одном мнении - где начинается флот, там кончается порядок.
Спустя некоторое время тот же матрос, который нас так озадачил, рассказал нам историю, которая произошла с боцманом. А случилось это так.
Как-то раз, несколько лет назад, у дяди Зины возникли проблемы с ежегодной медицинской комиссией. Все врачи в поликлинике плавсостава знали его, как облупленного. Но молодой врач терапевт видел его впервые.
- Зиновий Матвеевич, - обратился он к боцману, подозрительно рассматривая его, - Вам неоходимо пройти обследование.
Тот удивлённо посмотрел на него:
А нашо меня исследовать? Шо я кролик?
- Вы меня не правильно поняли, Зиновий Маркович. Я хочу направить Вас на обследование по причине, как бы Вам сказать, - смутился доктор, - Вашей полноты, вернее излишка веса.
От такой формулировки дракон потерял дар речи, но мрачная перспектива быть списанным на берег резко усилила работу его мозговых извилин. И когда появилась способность к речи, он улыбнулся и с благодарностью сказал:
- Док, Вы даже не представляете, как Вы меня выручите. Мне это всё уже надоело, - и обречённо махнул рукой, - пора сходить на берег и сидеть на даче.
- Отдохнёте немного, - успокаивающе сказал доктор, - мы Вас обследуем. А там будет видно.
Дядя Зина подошёл вплотную к доктору и, понизив голос чуть ли не до шёпота, доверительно сказал:
- Мне это море вот тут сидит, - ткнул он себя толстым пальцем в горло. - Но тут такое дело, док, без меня судно не может выйти в море, никак. Боюсь, что может быть срыв графика выхода судна в рейс, - и для большей убедительности он поднял вверх палец.
- А в чём, собственно, Ваша незаменимость? - недоумённо спросил доктор.
- Дело в том, что когда в море у нас возникает необходимость высадиться где-нибудь на остров или на шлюпке осмотреть корпус судна - нет ли каких-нибудь повреждений, - ну, там кашалот треснется лбом или кит...
- Даже такое бывает? - испуганно спросил док и даже очки поднял на лоб.
- Ещё и не такое бывает, - махнул рукой боцман, - да, так я о чём?
- О шлюпке, - напомнил доктор.
- Так вот, - продолжал боцман, для убедительности размахивая руками, - мы высаживаемся в шлюпку, а кругом волна. И чтобы шлюпку не опрокинуло я всегда нахожусь в ней. Ну, как балласт. Поэтому, благодаря моему весу, шлюпка ещё ни разу не опрокидывалась.
Растерявшись, молодой врач смотрел завороженно на боцмана, мало что понимая из рассказанного.
После окончания института он получил направление в клинику плавсостава. До этого он имел представление о море как о чём то связанным с отпуском, ну и прочие там бури, ураганы, пассаты, муссоны. Он даже толком не знал, что такое балласт, но фраза, произнесенная боцманом о "...срыве графика", его очень насторожила и попахивала для него лично ненужными неприятностями. Он решил схитрить и переложить этот случай с больной головы на здоровую:
- Зиновий Матвеевич, а Вы сможете мне предоставить справку от капитана о Вашем необходимом присутствии на судне при таких острых ситуациях? -
- Обычно эту справку я всегда ношу при себе. Но сейчас её у меня нет. Через час я Вам её принесу.
Спустя четверть часа дракон топтался в каюте капитана:
- Мастер, мне нужна справка от Вас, что я являюсь балластом в острых ситуациях, возникающих в море.
Капитан оторвал взгляд от лежащих на столе документов и с удивлением посмотрел на боцмана:
- Дядя Зина, мне кажется, что именно в это время, - Мастер посмотрел на часы, - ты должен был-бы быть трезвым. У тебя же сегодня медкомиссия?
- Так я же о чём и говорю, врач требует справку.
И боцман подробно рассказал всё капитану. К концу его рассказа Мастер уже не мог смеяться и только вытирал слёзы.
- Старый кашалот, как ты только додумался такое травануть доку? И он тебе поверил?
- Конечно поверил. А шо, я не вижу, шо он моря не пробовал и даже не нюхал? Но помяни моё слово, через два-три года он пойдёт в море.
- Как ты это определил?
- Я прочувствовал его душу, а в глазах увидел романтику океана.
Не переставая смеяться, мастер вызвал четвертака (четвётого штурмана, ведающего канцелярией) и продиктовал ему:
СПРАВКА
Дана настоящая боцману Зиновию Матвеевичу Жмыху в том, что он необходим на судне в качестве балласта при острых ситуациях, возникающих в море и штормовой погоде.
Капитан__________ подпись.
- Перед "капитан" поставь палку и распишись. Да, ещё не забудь поставить какую-нибудь печать.
Через час боцман взмыленный влетел в кабинет врача, гордо неся в руках справку. Врач с кем-то озабоченно говорил по телефону, мельком взглянул на самое главное - печать и подпись и, не читая содержания, вложил её в папку. Затем протянул руку:
- Давайте Ваш санитарный паспорт моряка, - сказал он и расписался в нём.
С тех пор дядя Зина, с лёгкоё руки четвертака, получил палубное прозвище - Балласт. Но он не обижался. Хоть балластом - но в море. Тем более, что такие боцманы балластом на судне, то-есть ненужным грузом, не бывают.
- Извините, товарищ капитан, но мне не совсем верится в то, что доктор оказался таким наивным, - сказал один из курсантов.
- А я хочу добавить свои сомнения в отношении юридической силы такой справки, - поддержал его второй.
Бывший моряк, теперь офицер милиции улыбнулся и не по уставному ответил:
- Дорогие мои салажата. Конечно, вы оба правы. Но тут есть пару нюансов, которых вы оба, просто, не поняли или не обратили на них внимания. Капитан ведь не зря разрешил четвертаку подписать справку. Уж кому, как не ему известно, что эта справка не имела никакой юридической силы. Всё произошло по принцыпу: - "какой привет - такой и ответ". Кстати о молодом докторе: - наслушавшись баек от дяди Зины он "заболел" морской романтикой, хотя я подозреваю, что эта "болезнь" была у него уже давно, а дядя Зина её разбудил. Прошло некоторое время. Доктор проработал в поликлинике плавсостава три года, а на четвёртый, всё-таки добился своего - вышел в свой первый рейс. Дороги судьбы непредсказуемы - они опять встретились с дядей Зиной на одном из пароходов.
- Чудеса! - воскликнул один из курсантов.
- Как у них сложились дальнейшие отношения? - спросил второй
- На высшем уровне. Особенно со стороны дяди Зины.
- Почему со стороны дяди Зины?
Эх салажата, да потому, что теперь, когда у дяди Зины першит здесь, -старшой выразительно щёлкнул себя по горлу, - он идёт к доку в медсанчасть и они вспоминают о справке. А в море иметь хорошие отношения с доком это значит, что, при определённых обстоятельствах, можно получить мензурочку.