Горбовец Сергей : другие произведения.

Реванш

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Профессиональные игроки на бильярде - это люди особого склада. Зачастую - это авантюристы, где-то даже психологи. Они обладают незаурядными актёрскими способностями. Главный герой романа - Ильяс, в бильярдном миру Азарт, с детских лет впитал в себя атмосферу бильярдного зала и манеры его игроков. Иногда он проявляется "красиво-нахальным", иногда щегольнёт своим благородством. Ему не чуждо наивное рассуждение о внутренней политике. Чаще всего - это романтик. Но в серьёзных играх, где большой куш правит бал и игра становится жёсткой - это хищник. Он готов вырвать свою добычу у такого же, как и он, несмотря ни на что. Но всё же, деньги для него - это не главное. Главное - это любовь к бильярду, крепкая мужская дружба и нежное чувство к своей любимой женщине, с которой связанная вся его жизнь с детства.

  
   0x01 graphic
   Реванш. 1
   Часть 1.
   Ильяс - Азарт.
   Ильяс, в бильярдном миру более известный под прозвищем Азарт, проснулся. Медленно открыл глаза, постепенно переходя от сонного небытия в реальную действительность. Пошарил глазами по потолку, обнаружил на нём знакомое небольшое пятнышко, и удовлетворённо хмыкнул. По этому пятнышку он определял, бурная ночная жизнь доставила его домой или куда-то в другое место. Бывало всякое. По отблескам света уличных фонарей на стене комнаты трудно было определить, что сейчас - утро или вечер. Судя по непрерывному шуму машин, проникающему сквозь открытую форточку, было раннее утро. Скосив глаза, он посмотрел на часы. До установленного на будильнике времени подъёма было ещё целых десять минут. Можно было ещё немного поваляться и прокачать ситуацию предстоящего дня. Но, он поймал себя на мысли, что ему почему-то не хочется заниматься вот этой ежедневной стратегией предстоящего дня. Что-то внутри мешало ему, отвлекало и тянуло не в предстоящий день, а в противоположную сторону - во вчерашний. Ему хотелось, как бывало в детстве, потрогать пальчиком больную вавочку и расковырять её.
   Перед глазами бегло пронеслись последние события вчерашнего дня и он поморщился, как от внезапно нахлынувшей зубной боли. Пытаясь отвлечься от неприятных воспоминаний, Ильяс начал обводить взглядом квартиру, где всё для него было так близко и знакомо. Зрелище представляло собой вполне приличную норку с неплохой планировкой. Обстановка была скромной, но зато со всеми удобствами и необходимыми для нормальной жизни принадлежностями. Во всяком случае, барышни, которые попадали сюда под разными предлогами, с большим сожалением и неохотно уходили отсюда. Они уносили в душе надежду, когда-нибудь вернуться сюда обратно. Но уже в другом статусе и, желательно, с чемоданом, а также правом пользования запасными ключами. В конце-концов, штамп в паспорте в наше время, это не так уже и важно. До раздела имущества ещё надо дожить. А вот сейчас главное - зацепиться. А там - будет видно. Сейчас многие так делают и живут не хуже остальных, расписанных.
   Но противоположная сторона - Ильяс, тоже очень хорошо понимал их желания. Он, в отличие от них, не задумывался о возможных в будущем меркантильных неприятностях, как-то - раздел имущества и прочей недвижимости. От этих мыслей он был далёк. Ильяс больше всего дорожил свободной жизнью и зорко охранял рубежи своей холостяцкой независимости.
   Раньше у них с мамой была неплохая двухкомнатная квартирка. До поры, до времени всё было хорошо и всех всё устраивало. Но потом выяснилось, как это в жизни часто бывает, что родителям и их взрослым детям, жить на одной териториии становится тесно и они должны жить отдельно. Мама, как оказалось, совсем была не готова к ситуации, что у её единственного сына может оказаться женщина. Да ещё и такая, что он "...спокойно, как ни в чём не бывало, слишком быстро забыл всё, что я для него сделала, сколько вложила в него нервов и здоровья". Вдобавок, "...как это можно выдержать, чтобы эта фифа, хладнокровно, как у себя дома, могла расхаживать по квартире. Вы бы видели, как она недовольно кривила своё, похожее на куриную гузку, личико только потому, что, на ЕЁ взгляд, мебель в квартире стоит не так, как ей бы хотелось! И потом, хотя бы постеснялась курить в квартире, которая НИКОГДА не знала запаха табака".
   А это была всего лишь навсего Светка, жена отличного парня, морского офицера, с которым он когда-то служил на Севере. Раньше они были очень дружны и много часов провели за бильярдным столом. Затем Ильяс демобилизовался и отношения поддерживались только редкими телефонными звонками. В Киев Светка приехала на консультацию к врачам, а поселиться в гостиницу было очень сложно, да и дороговато. Ильяс предложил ей пожить у них с мамой. На мамину беду, она оказалась специалистом по дизайну жилья. В принципе, виноват был он сам в том, что не успел представить её маме. Её поезд пришёл с опозданием, а мама рано утром ушла. Вернувшись домой, она застала картину, когда Светка в лёгеньком халате, с сигаретой в руке, важно расхаживала по квартире, нахваливая её. Одновременно она давала советы Ильясу, как бы она расставила мебель в квартире, чтобы улучшить дизайн и придать ей современный вид.
   В то нелёгкое время Ильяс серьёзно задумывался над вопросом, что быть единственным сыном - не такая уж лёгкая миссия. Уж очень сильная концентрация материнского внимания излучается в его адрес. Успокоил он себя тем, что у него будет, как минимум, двое или трое детей.
   Лет пять тому назад, гуляя в городе, Ильяс случайно встретил своего бывшего одноклассника, с которым в далёком школьном возрасте были закадычными друзьями. После окончания школы каждый пошёл своей дорогой и их отношения, в основном, поддерживались телефонными звонками. Встреча произошла с дружескими объятиями и возгласами "Ну как ты? А ты как? Кого видел из наших? А помнишь?". Потом они решили отметить это событие. Уютно расположившись в небольшом ресторанчике, под скромный ужин с вином, они отдались воспоминаниям своей бурной юности.
   Уже в конце вечера, прощаясь на перекрёстке, чтобы разойтись в разные стороны, приятель поинтересовался, где он живёт.
   - К сожалению, я не могу тебе сейчас назвать свой адрес. Наш дом идёт на капитальный ремонт, и нам будут предоставлять временное жильё, что-то из отселенческого фонда.
   - Понял. Заскочи ко мне на службу, и я постараюсь тебе чем-нибудь помочь. Возьми на всякий случай мою визитную карточку. Там указан адрес и номер телефона.
   Ильяс, не глядя, сунул карточку в карман. Уже дома он прочитал, что его приятель занимает должность заместителя начальника районного жилищного управления. Через месяц их дом начали расселять, и он решил посетить своего друга. Тот принял добросовестное участие в поисках подходящих квартир для него и для мамы. Уже через пару недель, при его активной помощи, Ильяс, преодолев все бюрократические препятствия, получил два ордера на квартиры - себе и маме. Они располагались в домах на расстоянии двух троллейбусных остановок друг от друга. Вариант - просто, идеальный! После небольшой волокиты, Ильяс с помощью знакомого прораба сделал ремонт обеих квартир и теперь уже являлся полноправным хозяином своего нового жилья. Активное участие в материальных расходах, связанных с переездами и ремонтом квартир, приняли их кавказские родственники по папе. Они поддерживали с ним и его матерью, после гибели отца, близкие отношения.
   Мелодией из популярного хита будильник напомнил ему о времени ежедневного подъёма, хотя сегодня ему незачем было так рано метушиться. Раньше у него был здоровенный ширпотребовский будильник. От его звона вскакивал весь дом и даже собаки начинали во дворе лаять. Он его долго терпел, но однажды, проходя мимо универмага, купил новый электронный будильник с мелодиями на каждый день. Теперь ему даже утром вставать стало приятнее. По мелодиям он определял, какой сегодня день недели. А старые, добросовестно отслужившие свой век часы, он без всякого сожаления выбросил в мусорный контейнер. Будильник на прощанье утробно звякнул в последний раз и затих. Видно, старина сам понял, что пришло и его время уступить дорогу прогрессу и уйти на покой.
   Ильяс неторопливо поднялся с постели, затем несколькими гимнастическими упражнениями постепенно собрал себя по кускам. Тело, почувствовав присутствие на местах всех необходимых для дальнейшего существования органов, принялось за свою обычную работу. После более динамичной разминки, контрастного душа и чашки крепкого кофе, Ильяс полностью вернулся к жизни. Правда, не настолько, чтобы сразу бросаться в омут дел. Собственно, и не было ничего такого срочного, чтобы прямо сейчас хвататься за телефон или бежать куда-то, сломя голову.
   Впрочем, даже если бы и было, то он, вряд ли, смог бы себя даже с трудом заставить что-либо делать. Вот уже третий день, как он сидит дома, заперев дверь на оба замка. Его многодетная соседка уже дважды звонила, пытаясь попасть к нему и заняться уборкой квартиры. У них давно был уговор: если дверь закрыта на оба замка - значит он дома, но серьёзно занят. Учитывая то, что Ильяс был холостым, она прекрасно понимала важность его занятости и не беспокоила его до тех пор, пока он ей не говорил, что уходит. Это у них был, своеобразный сигнал, что ей уже можно приступать к своим обязанностям.
   Несколько раз за эти два дня телефон своими длительными звонками настойчиво привлекал его внимания, но Ильяс не снимал трубку и не отвечал даже на самые длинные и требовательные звонки телефона. Не было никакого желания выслушивать советы и сочувствие друзей и знакомых, до которых, несомненно, уже дошел слух о его позорном проигрыше. Сидя на кухне, он равнодушно смотрел через окно на оживлённую улицу - самое подходящее занятие, чтобы убить время и отсрочить решение возникших неприятностей. Авось, волна невезения перекатится через тебя и рассыпется в брызги.
   Ильяс переживал свой недавний проигрыш. Мысль о том, что он, авторитетный игрок, Мастер, попался, как глупый карась на крючок жулика, приводила его в угнетённое состояние. Ему было стыдно показаться в бильярдной. Но и сидеть взаперти уже не было сил. "Пора с этим кончать, - подумал он. - Чем раньше я покажусь на глаза приятелям, тем быстрее закончатся все мои мучения и мое добровольное затворничество".
   Медленно потягивая кофе, он наблюдал через окно, как поток заводского и рабочего люда упрямо трамбовался в городской транспорт. После восьми часов пошла вторая волна - работники учреждений, НИИ, банков. Люди ютились, под крохотной и дырявой крышей троллейбусной остановки. Они пытаясь укрыться от дождя, с нетерпением ожидая транспорта, который как всегда опаздывал.
   Какой-то бомжик по-хозяйски расположился на единственной скамейке под навесом и увлечённо перебирал в своей брезентовой сумке нехитрый скарб. Самые нетерпеливые пассажиры стояли возле дороги, укрывшись от дождя зонтиками, с которых вода стекала ручьями стоящему рядом с ним соседу прямо за шиворот. Народ стоял угрюмо и обречённо. Все уже давно привыкли к таким поездкам на работу и обратно, и никто не считал это каким-то неудобством. Просто, другого они и не знали. И если на маршруте случалось такое, что троллейбус приходил вовремя и был не переполненным, то настроение у людей поднималось и многим казалось, что сегодня предпраздничный день. На лицах появлялись улыбки. Мужчины галантно пропускали женщин вперёд со словами, - "Только после вас". Некоторые даже начинали шутить. Но этот обман продолжался недолго. Уже через пару остановок троллейбус фаршировался новыми пассажирами, и всё становилось на свои места. Улыбки с лиц исчезали и пассажиры постепенно снова становились однополыми.
   Мимо кучек людей, мокнущих на остановках, проскакивали на своих поржавелых "копейках" и "Москвичах" счастливые и довольные своей независимостью от городского транспорта частники. Их руки небрежно лежали на баранках. Обязательная сигарета во рту подчёркивала комфорт езды в машине.
   Но больше всего жалко было видеть, полусонных детей, которых мамы тащили в ясли или в садики. Бедные детки, настолько привыкшие к таким ежедневным
  
   издевательствам над ними городским транспортом, что даже и не хныкали. Они обречённо молчали, тупо уставившись, как и их родители, в одну точку. Как только их впихивали в салон, они тут же засыпали у мам на руках. А у родителей в голове сидела одна мысль, скорее бы зашвырнуть ребёночка в садик и бежать сломя голову на работу. А там уж, после чашки кофе, можно будет в туалете перед зеркалом почистить пёрышки, выкурить сигаретку и успокоится от этой ежедневной гонки.
   И ни у кого голова не болела о том, чтобы как-то помочь бедным мамам и не подвергать ежедневному стрессу малыша. Почему бы предприятиям не выделить какую-нибудь развозку за символическую плату и тем самым хоть немного украсить жизнь и маме и нашему подрастающему будущему, на которое мы всегда так возлагаем свои надежды?
   Зато чёрные, блестящие лимузины мчались на полном ходу, презрительно обдавая грязными брызгами стоящих на обочине людей. Внутри них, по рангу, развалившись на заднем сидении за водителем (самое безопасное место в машине при аварии), сидели те, у кого обязательной униформой являлись костюм из дорогой ткани, белая рубашка и галстук. Они уткнули свои носы в газеты, вроде бы там было что-то очень важное, и другого времени прочитать это у них не будет. Но, скорее всего они маскировали свои рожи за газетными листами, чтобы случайно не столкнуться взглядом со своими рядовыми сотрудниками, мокнущими под дождём. А то ещё проснётся совесть и захочется, так сказать, снизойти и попутно подбросить их. То-то было бы счастье у подчинённого! А воспоминаний - на всю жизнь!
   От таких ежедневных поездок на работу и с работы на лицах людей была такая зелёная тоска, что не было желания даже ругаться. Наконец-то вдали показался транспорт. Все нетерпеливо начали закрывать зонтики, поливая друг друга стекающей с них водой. Троллейбус остановился и тяжело вздохнул перед предстоящей рихтовкой и нагрузкой. Затем медленно, как бы нехотя, со скрипом открыл двери. Народ ринулся на штурм. Казалось, что люди были одержимы одной единственной страстью - ни в коем случае не опоздать на работу. Ради этого они расплачивались оторванными пуговицами, испачканной обувью, сломанными зонтиками и своими нервными клетками, которые, как известно, не восстанавливаются.
   У одного "одержимого" при штурме дверей троллейбуса сбили с головы шляпу. Так он и уехал, бедняга, без неё. А шляпа шмякнулась на мокрый асфальт и приклеилась к нему полями. Бомж немедленно оторвался от своего увлекательного занятия, сорвался с места подбежал и поднял ее. Повертел шляпу в руках, натянул её на голову поверх вязаной шапочки. Обрадованный неожиданным подарком судьбы, он скрылся в ближайшем подъезде.
   "Кому что, а дурному радость", - подумал Ильяс. Это так развеселило его, что ему даже захотелось позвонить кому-нибудь из друзей, и, как ни в чём не бывало, рассказать этот забавный эпизод.
   Но, взглянув на телефон, он опять вернулся к своим мыслям. Кофе и выкуренные подряд три сигареты оставили после себя неприятную горечь во рту. На душе было гадко. Его депрессивное состояние полностью сочеталось с пасмурной погодой и мелким дождём, щедро поливающим улицу. Настроение у него было испорчено так, словно все его жизненные планы, столь тщательно подготовленные и разработанные, полетели к чертям собачьим.
   Можно было бы накачаться до забывчивости спиртным. Бар у него никогда не пустовал. Бутылки со всевозможными напитками всегда были готовы гостеприимно встретить заглянувшего туда гостя. Они заискивали перед желающими выпить, соблазнительно поблескивая под мягким электрическим светом своими яркими этикетками и содержимым.
   Говорят, что после сближения с ними легче пережить неприятности. Все беды сразу отодвигаются на задний план и горизонт становится чистым и безоблачным. Но Ильяс, хотя и не был законченным трезвенником, такой метод лечения психики и душевного расстройства категорически отвергал. Предпочитал выпить в весёлой, свободной обстановке. Слишком хорошо он знал многих бильярдных игроков, которые прикладывались к рюмке после игры и закончили тем, что стали прикладываться уже к горлышку, даже во время игры. Все они остались где-то там позади в винном тумане, откуда редко кто возвращается. Даже в памяти друзей они постепенно стирались в пыль.
   В принципе, Ильяс был человеком общительным. Целый рой друзей и подруг окружали его. Поэтому трёхдневное заточение ему уже надоело до чёртиков.
   - Одиночество хорошая штука, - сказал он вслух. - Но нельзя его принимать лошадиными дозами. Кстати, как и алкоголь. Итак, возрождаемся и возвращаемся на свет из тьмы гнетущей!
   Вернувшийся к нему его привычный оптимизм возбудил аппетит. Недолго размышляя над выбором блюд, Ильяс достал из холодильника два яйца, молоко, масло и пучок зелёного лука. Поставил сковородку на огонь. Подождав, пока она нагреется, взбил яйца с молоком, добавил туда ложку муки и немного соды. Затем вылил смесь на горячую сковородку. Та недовольно зашипела, но потом успокоилась и занялась выполнением своей утренней работы. Он убавил газ, накрыл сковородку крышкой и вновь окунулся в свои мысли, от которых ему никак не удавалось избавиться. Жгучие, неприятные воспоминания окутали его липкой паутиной, лишая привычного покоя.
   * * *
   Ильяс был наполовину чеченец. Когда-то его отец, родом из далекого чеченского аула, проходил срочную службу в армии в этом городе. Тут он и познакомился с красивой, чернобровой украинкой, будущей матерью Ильяса. После его демобилизации они поженились. По рассказам бабушки, отец настаивал на переезде всей семьёй в Чечню. Там, мол, жизнь лучше, климат, фрукты. Но мама и бабушка категорически отказались от такого варианта. Они мотивировали тем, что обе здесь родились. Квартира в хорошем районе. Да и вообще - что могут делать и чем заниматься там, в горах, две столичные женщины. Глава чеченского рода, к которому принадлежал отец Ильяса, дедушка Муса, дал согласие, и отец остался в Киеве. Правда, возникла новая сложность. Чтобы стать женой правоверного, мама должна была перейти в мусульманскую веру и принять Ислам. Мама дала согласие. Но потом, жизнь как-то завертелась, началась перестройка, всем чего-то резко захотелось. Все чего-то требовали. Постепенно мамин переход в Ислам стёрся, да так всё и осталось на
  
   прежнем месте. Тем более, что отец, по молодости своей, был не таким уж ортодоксальным правоверным мусульманином. Влияние мечети в городе было слабым, он туда заходил только по большим праздникам, да и то, только для того, чтобы встретится с приятелями. Диаспора тоже себя активно не проявляла и он не был тесно связан со своими земляками.
   В армии отец получил специальность водителя-моториста и после короткой стажировки стал работать шофёром-дальнобойщиком. По рассказам матери, он был очень красивым парнем и весёлым человеком. Всего три года, полных любви и счастья, было отведено им Богом. Когда Ильясу исполнилось всего лишь два года, отец, возвращаясь ночью из дальнего рейса домой, нелепо попал в автокатастрофу.
   Легковушка, резко выскочившая со второстепенной дороги на трассу, врезалась в заднее колесо тяжело загруженного отцовского "Камаз"а. От удара она перевернулась и упала за обочину. Отец выскочил из машины и начал вытаскивать из покорёженной кабины плачущего мальчика. Оттащив его на безопасное расстояние, он бросился назад спасать остальных. Водитель был жив и что-то бормотал заплетающимся языком. От него разило алкоголем. Отец вытащил женщину в полуобморочном состоянии. Он отнёс её тоже на безопасное расстояние, положил рядом с ребёнком. Затем вернулся в третий раз, уже за водителем. Но, спасти его было не суждено - взорвался бензобак. Отец и водитель были доставлены в больницу с тяжёлыми ожогами. Через три дня они оба, не приходя в сознание, скончались.
   Мать очень любила своего, как она называла отца, "отчаянного абрека". А бабушка, которая всегда огорчалась тем, что "...Бог не дал нам сыночка", только так зятя и называла, "сынок".
   За его телом из Чечни приехала многочисленная родня. Мать и бабушка были против того, чтобы тело отца увозили для погребения в Чечню. Понимая их состояние, родственники деликатно и упрямо настаивали на этом, ссылаясь на Коран, где сказано, что правоверный мусульманин должен быть предан земле там, где он родился и где погребены его предки.
   Второй, убедительной причиной явилось то, что в городе не было отдельного мусульманского кладбища. А по Адату, главному закону мусульман, тело правоверного не должно быть погребено в другом месте. После некоторого колебания мать и бабушка уступили их требованию. Некоторые отчаянные головы среди родственников пытались забрать и ребенка. Но тут уже на стороне матери и бабушки тяжёлой артиллерией мог выступить закон. Вдобавок, старейшина рода дедушка Муса рассудил ситуацию в пользу мамы и бабушки. Только после его весомого слова всё обошлось полюбовно, и без вмешательства властей. Вся многочисленная родня по достоинству оценила их благородный поступок - согласие похоронить отца в Чечне. Правда возникли упрёки в том, что мама так и не приняла Ислам. Но дедушка Муса, благосклонно относившийся к маме, опять сыграл примирительную роль. Во всех бедах он обвинил неустойчивое положение государственной власти и все с ним дружно согласились. Тем более, что так было и на самом деле.
  
  
   В конце-концов, между ними установилась прочная родственная связь. Этому способствовало ещё и то, что мать оставила себе и сыну фамилию их рода, Зангиев. Но, вершиной примирения и всеобщего ликования родственников было то, что мама дала согласие на обряд обрезания Ильяса. Всё так и произошло. Правда, с некоторым опозданием. Дедушка Муса специально для этого даже вызвал из Чечни своего друга муллу. Таким образом, маленький Ильяс стал прочным звеном в цепи, как бы соединившей собой два народа. Так они и остались жить втроём - бабушка, мама и Ильяс.
   Раз в году, когда у матери был отпуск, а у Ильяса летние каникулы, они ездили на Кавказ навестить родственников и посетить могилу отца. Каждый раз перед поездкой, они втроём садились за стол и составляли полный список родственников. Затем тщательно несколько раз его проверяли, чтобы, не дай Бог, никого не забыть. Долго размышляли, - кому и какой подарок покупать. Родственников у отца было много, и они были разбросаны по всей Чечне. Только благодаря тому, что их возили на машине от одной семьи к другой, они успевали всех навестить. Не побывать у кого-нибудь в гостях - расценивалась, как непростительная обида. Домой с Кавказа они возвращались усталые, загруженные всевозможными сумками и баулами с гостинцами и различной снедью. Главное то, что все были очень довольные тем, что свой долг выполнили и посетили всех, никого не забыв. Со временем такие поездки уже превратилось, как бы в ежегодный ритуал.
   В свою очередь, родственники совершали массовые наезды к ним. Во время таких наездов их просторное жильё превращалось в густонаселённый табор. Многие из гостей с трудом говорили на русском языке, а украинского не знали вообще. С маленьким Ильясом они упорно разговаривали по-чеченски и он, как и все дети, быстро усвоил разговорную речь. Ильяс гордо разгуливал с ними по городу в качестве проводника и переводчика одновременно, тем более что родственники баловали его. Часто покупали ему мороженое и всевозможные игрушки.
   После трагической гибели отца, у матери было несколько предложений выйти замуж, но она всем отказывала. Она понимала, что никто из них не заменит Ильюше, как она называла сына на свой украинский манер, родного отца. В детском возрасте Ильяс не смог должным образом оценить её самопожертвование. Избалованный вниманием и заботой матери и бабушки, он воспринимал всё как само собой разумеющееся, как должное.
   Целые дни мать была занята на работе. Хотя они регулярно получали ощутимую помощь от дедушки Мусы и от других родственников, матери приходилось брать на дом дополнительную работу. В конструкторском бюро, где она работала, её считали лучшей чертёжницей и все ответственные чертежи, как правило, поручали только ей. Поэтому и приходилось часто засиживаться за кульманом допоздна. В основном, воспитанием маленького Ильяса полностью занималась бабушка.
   Ещё в своём далёком детстве бабушку воспитывала гувернантка, выписанная отцом, в то время известным в городе адвокатом, из небольшого немецкого городка Бадхомбург. Фрау Шварц ни слова не понимала по-украински, и маленькой девочке непроизвольно пришлось выучить немецкий язык во всей его окраске гессенского диалекта. Это и определило её дальнейшую судьбу.
   Во время войны бабушка, в те годы совсем молоденькая девушка, была направлена на курсы военных переводчиков, затем на фронт. После окончания войны она некоторое время служила переводчиком в комендатуре города Лейпциг. После полной демобилизации преподавала немецкий язык в школе. Теперь она, уже пожилая женщина, старательно и упорно обучала своего обожаемого внука премудростям, так близкого ей немецкого языка. В обучении Ильяса немецкому языку она испытывала приятные ностальгические воспоминания своего детства.
   Честно говоря, у Ильяса не было особого восторга от бабушкиного увлечения - обучение его языку. Единственное, что его в этом привлекало - это то, что в своём заветном сундучке бабушка хранила ещё те детские книжки, по которым она сама начинала изучать язык. Слушая сказки, которые бабушка ему читала, Ильяс начал постепенно понимать язык. Прошло пару лет, и он уже свободно в разговоре с бабушкой переходил на немецкий язык.
   Однажды они с приятелем заигрались в футбол и совсем забыли, что на следующий день у них контрольная работа. Готовиться к ней уже было поздно и приятель подал гениальную мысль - не пойти в школу, а просто пропасовать этот сложный день. Ильясу понравилась его идея и они утром, вместо школы, решили отправиться в кино.
   На улице моросил мелкий дождь. Быстро добежав до ближайшего кинотеатра "Дружба", расположенного в самом высоком доме города, они взяли билеты. На последние деньги купили по две порции мороженого и удобно устроились в первых рядах кинозала. К их большому удивлению, фильм демонстрировался на немецком языке. Приятель порывался уйти, но Ильяс уговорил его остаться. Денег на другой сеанс у них всё равно уже не было, а наслаждаться мороженым под дождём - удовольствия мало. Причина была убедительной и тот, после недолгих уговоров, решил остаться.
   С первых же кадров фильма Ильяса поразило то, что он прекрасно понимал всё, о чём говорили с экрана. Ещё больше удивился приятель, когда Ильяс продемонстрировал ему почти синхронный перевод. После окончания фильма, при выходе из кинотеатра они увидели, что, спасаясь от дождя, в спешке перепутали зал. Вместо зала, где демонстрировали фильм "Дело Румянцева" они попали в зал, в котором, обычно, демонстрируют фильмы в помощь тем, кто изучает иностранный язык. Вернувшись домой, он рассказал об этом бабушке, при этом, конечно, скрыл, каким образом он туда попал. На следующий день, после уроков, они с бабушкой отправились в кинотеатр. Посмотрев фильм, бабушка была в восторге. В то время, телевидение ещё не блистало своими программами, да и не у всех были телевизоры. С тех пор Ильяс с бабушкой стали постоянными посетителями кинотеатра и даже выписали себе на отдельном листочке полностью расписание демонстрации фильмов на немецком языке. Но так уж складывается жизнь. Не всегда бывает всё хорошо.
   Однажды зимой бабушка, возвращаясь из магазина, споткнулась в тёмном подъезде, не заметив под ногами ступеньку, и упала. Приговор врачей был безжалостным - перелом шейки бедра. В то время такой диагноз приковывал человека к постели на длительную неподвижность. Всю свою жизнь бабушка была деятельной и энергичной женщиной и очень тяжело переносила своё неподвижное состояние. Через две недели её жизнь медленно угасла. Ильяс очень тяжело переживал её кончину и на какое-то время замкнулся в себе так, что мать вынуждена была сводить его к психологу. После беседы с ним врач успокоил её тем, что это подавленное состояние психики со временем пройдёт.
   Вскоре наступили летние каникулы и мать достала ему путёвку в пионерский лагерь. Там и произошло его первое знакомство с бильярдом.
   * * *
   Чем привлёк его внимание этот убогий настольный бильярд с металлическими, разнокалиберными шарами и грубо пришитой латкой на столе - трудно сказать. Кий больше походил на держак от дворницкой метлы. Лузы были разбитые. Сеточки оборванные. Даже шары, стоящие возле борта, можно было забивать свободно. И всё же Ильясу понравилась игра, и он стал бСльшую часть времени проводить в бильярдной. Первое время он наблюдал за игрой со стороны, изучал её правила. Постепенно, прислушиваясь к разговорам и выяснениям спорных вопросов играющих, он начал понемногу в ней разбираться.
   Как-то раз отряд, в котором был Ильяс, пошёл в двухдневный поход в лес. В густом орешнике он присмотрел длинный прут. Срезал его, содрал с него кожуру. Затем хорошо просушил возле кухонной плиты. На кончик прута наклеил кожаный пятачок, вырезанный из старой обуви. Теперь это изделие, хотя бы приблизительно, с большой натяжкой, уже можно было назвать кием.
   Судьба, судьба! Никому не дано знать, кому какая она уготована. Если бы у Ильяса не получился кий, подвела бы рука во время игры то, может быть, его детское увлечение на этом бы и закончилось. Но произошло невероятное. В игре он забил два шара подряд! Даже старшие мальчики посмотрели на него с уважением. Это и решило его жизненный путь, положив начало дальнейшей его судьбе.
   Вернувшись домой из пионерского лагеря, Ильяс на какое-то время совсем забыл о своём новом увлечении. Впрочем, он даже и не знал о том, что бильярд - это игра сугубо для взрослых, не знал также и о том, что существуют где-то даже бильярдные залы.
   В то время бильярд переживал тяжёлое время. Его официально не признавали ни как вид спорта, ни как за игру и приравнивали к запрещённым азартным играм наряду с картами. Но, несмотря ни на что, было много страстных поклонников этой увлекательной игры.
   Однажды, на каникулах Ильяс возвращался из кино через парк и попал под дождь. Рядом стоял небольшой одноэтажный павильон, изнутри которого доносились какие-то щёлкающие звуки. Мальчик вошёл туда, спасаясь от непогоды. Оказавшись внутри, Ильяс остолбенел.
   Это был бильярдный зал. В нём стояли шесть бильярдных столов, на которых вразброс находились настоящие, бильярдные шары. Все шары имели свой номер. И не беда, что кое-где на столах зелёное сукно было пропалено сигаретами, некоторые шары сколоты, но зато это был самый настоящий бильярд, который он когда-то видел в кино.
   А в конце зала стоял такой огромный стол, что на нём можно было бы играть в мини-футбол. Игроки, которые играли за этим столом, иногда во время игры даже вынуждены были для удобства одну ногу забрасывать на борт стола, при этом строго придерживаясь "правила заземления". Время от времени они также пользовались при ударе по шару специальной лопаткой. Кии были ровные, гладкие, блестящие и имели на конце кожаные наклейки. На стене висели полочки со специальными ячейками для шаров и небольшая чёрная дощечка, почти такая же, как и в его классе. На полочке лежали мел и баевая тряпочка для протирки кия. В отдельной комнате, утопая в старом кожаном кресле, дремал толстый маркёр, готовый решить любой спорный вопрос, возникающий во время игры.
   В изумлении Ильяс просидел два часа, наблюдая за игрой. Кое-что ему было знакомо, а многого он совсем не понимал. Он присматривался к игроками, прислушивался к их разговорам, впитывая в себя, как губка. С тех пор он стал частым посетителем этого зала. Ильяс усаживался на стул возле бильярдного стола и часами наслаждался этим бильярдным зрелищем. Иногда он представлял себя на месте игрока и оценивал тот или иной удар, который производил играющий. Наслаждаясь зрелищем игры, он забывал все установленные матерью сроки возвращения домой, чем вызывал её большое недовольство своим увлечением.
   Постепенно, на первый взгляд, бессмысленное катание шаров по столу под ударами кия, приобрело для него строго осмысленный порядок. Ильяс стал замечать, что все играют по-разному. Каждый игрок имел свой почерк игры, свою манеру. Он уже мог по почерку игры составить характер игрока. Вспыльчивые и шумные игроки, как правило, всегда во время игры сильно ударяли по шарам, не заботясь о последующих ситуациях. Часто бывало так, что после их удара шары вылетали за борт и с грохотом падали на пол. Возле таких игроков было даже опасно находиться рядом. Они рассчитывали и надеялись только на свою кладку и на мощный удар. О таких игроках говорили, смеясь: "Кто сильнее бьёт, тот лучше всех играет".
   Трусливые - терпеливо ожидали подставки или ошибки партнёра. Сами они играли уж очень осторожно и сильно нервничали во время игры. Таких игроков презрительно называли "Мандратапупа". За их игрой было даже неинтересно наблюдать.
   Но были игроки, которые перед каждым ударом внимательно осматривали и изучали расположение шаров на столе Они просчитывали, куда и какой шар станет после удара, следили за полосатым шаром, "тигром". С помощью специальных ударов по шару - верхних, нижних "боковиков" и "накатов" они вращали шар, придавая ему нужное направление, и выводили его на более удобную позицию для следующего удара. Это уже было настоящее мастерство.
   У каждого мальчугана в бильярдной был свой кумир, которому они старались во всём подражать. У Ильяса кумиром был высокий, парень, лет 25. Мальчишке нравилось в нём абсолютно всё. Звали его Артур. Он приходил в бильярдную не очень часто, во всяком случае, не сидел там целыми днями, как другие игроки. Его чёрные волосы были зачёсаны на аккуратный пробор. Одевался он всегда элегантно. Во время игры, когда приходилось бить шар с неудобного положения, кладя при этом одну ногу на стол, он непроизвольно демонстрировал свои великолепные носки и до блеска начищенную обувь. Артур всегда был в ослепительно белоснежной рубашке. Манжеты были тщательно отглажены и скреплены золотыми запонками. Голос у него был тихий и уверенный. Играл без признаков трусости, но никогда не кидался сломя голову за сомнительными шарами. Всякий раз, когда он был в игре, Ильяс, затаив дыхание, наблюдал за его действиями, не пропуская ни одной мелочи. Огорчённо вздыхал при его неудачах. Радовался и гордился его победами.
   Лишь только через месяц после первого посещения бильярдной, Ильяс, скопив на завтраках и кино деньги, смог попробовать себя в игре. Тогда ему казалось, что стоит только взять в руки кий и всю игру, которую он уже не раз мысленно прокручивал в голове, можно будет сделать легко. Однажды, когда в бильярдной было мало людей, он даже попробовал забросить ногу на борт стола. К сожалению, росточка ему не хватоло и он не смог выдержать "заземления", при этом чуть не упал. С первым же ударом Ильяс почувствовал, что его кий упрямо скользил по шарам. Те, в свою очередь, шлёпались в борт стола далеко от намеченной цели. А один раз во время удара у него соскользнул кий от шара и своим заострённым кончиком чуть не порвал зелёное сукно на столе. После очередного "кикса" по шару к нему подошёл Артур, наклонился к нему и тихонько сказал:
   - Юноша, я должен отметить ваше усердие в игре. Но для первого раза запомните одно из правил игры - мели кий до удара.
   Ильяс был вне себя от счастья. Ведь сам Мастер обратил на него внимание! Так он и познакомился с Артуром--одним из лучших и удачливых игроков в бильярдной.
   * * *
   Артур работал, вернее, служил в армии, в каком-то секретном подразделении. Даже выпив с друзьями, а это было нередко, он никогда не распространялся в разговорах о своей службе. В форме его никто и никогда не видел. Но о том, что он был военнослужащим, по секрету кому-то рассказал маркёр дядя Паша, или как его ещё называли в бильярдной за его громадные размеры и большой живот - дядя Пава. А какой может быть секрет в бильярдной? Знает один - знают даже шары. Вот тебе и весь секрет.
   Однажды в бильярдной произошёл случай, который подтвердил секретные слухи вокруг Артура и чуть-чуть приподнял над ним завесу тайны. Как-то раз он играл с одним солидным партнёром. Ставки были немаленькие. Об этом также говорили выпуклые, совиные глаза маркёра дяди Павы, который с кем-то уже поставил ставку, "замазал", как говорят игроки. Обстановка в зале была напряжённая. Стол, за которым проходила игра, был окружён плотным кольцом болельщиков. Игроки взвешивали каждый удар, опасаясь сделать роковую ошибку. Они уже заканчивали контровую партию, после которой, как правило, расчёт идёт вдвойне.
   Вдруг в бильярдную, громко разговаривая между собой и о чём-то споря, не обращая ни на кого внимания, ввалились двое пьяных. Наглыми глазами они начал и обшаривать зал в поисках свободного стола, мешая игрокам, но все столы были заняты.
   У Артура с партнёром была партия в последнем шаре. Это очень ответственный и напряжённый момент игры. Необходимо сконцентрировать всё внимание, чтобы не подставить шар в выгодную для партнёра позицию. В таких случаях иногда игра затягивается. Увидев, что у них на столе всего два шара, они остановились возле них, надеясь на скорое окончание партии. Своими ненужными советами, а иногда даже грубым вмешательством в игру, отвлекали игроков и мешали им. Надеясь на свои накачанные мышцы, они вели себя нагло, как будто в зале кроме них никого не было. Да и кто мог им здесь противостоять? Пожилые пенсионеры или мальчишки? Пьянь водила осоловевшыми глазами по залу, явно искала повод для выхода своей накопившейся бычьей силы:
   - Вы чё, фраера, не можете забить какой-то несчастный один шар? Тоже мне игроки!
   В это время "тигр" замер недалеко от угловой лузы, но игрок не стал его забивать его, а наоборот, согласно правил игры, выбил его ударом в другой шар. Одному из бычков, который вобще не понимал суть игры, такой удар показалась подозрительным, и он набросился на партнера, с которым играл Артур:
   - Ты чё, козёл, не бил этот шар? Специально игру затягиваешь? Тебе чё, подставки за падло бить? Ану, Колюня, бери кий у второго, мы сейчас быстро доиграем и начнём новую партию, - крикнул он другому.
   Колюня попытался рукой выхватить кий у Артура. Но тот, вдруг, резким движением левой руки перехватил толстые пальцы Колюни и вывернул их так, что тот присел и завизжал от боли. Слегка ослабив хватку, Артур тихо произнёс:
   - Молодой человек, вы со своим приятелем мешаете мне и моему партнёру работать. Должен вас предупредить, что в случае моего проигрыша я заставлю вас обеих рассчитаться с ним. Сумма немалая. Думаю, что вам лучше молча наблюдать за игрой. Этим вы сохраните свои деньги и ... здоровье.
   Артур отпустил руку и легонько оттолкнул его от стола. На шум из комнаты маркёра высунулся дядя Пава. Игроки за столами тоже прекратили игру и с любопытством наблюдали за стычкой, готовые посильно вмешаться в любое время на стороне Артура. Бычок, разминая онемевшие пальцы, вылупился налитыми злостью глазами на Артура. Второй начал обходить бильярдный стол, как хищник, подкрадываясь к Артуру сзади:
   - Эй, да я вижу, что у вас, кроме бычьих мозгов, ещё и волчьи повадки? Ну с этим я как-нибудь справлюсь. Зря что ли учили?
   Молниеносным движением ноги Артур пихнул одного бычка в пах. Тот согнулся пополам и с криком полез под стол. От кулака второго он ловко увернулся, затем перехватил его руку, резко завернул за спину. Двумя пальцами второй руки он зацепил его сзади за ноздри. Игроки с удивлением смотрели на двух здоровых мужиков, валявшихся на полу. Всё произошло в считанные секунды. Артур поправил галстук, одернул жилет и произнёс тихим голосом:
   - Вы оба должны дождаться окончания партии. На всякий случай пересчитайте деньги в ваших карманах. Я вас предупреждал! Если я проиграю, то вам придётся рассчитываться с моим партнёром. Заранее предупреждаю о том, что расписок, не заверенных нотариусом, я не беру.
   Ильяс посмотрел на Артура и был поражён его глазами. Они были белыми и холодными, как лёд. Под этим взглядом бычки стали вдруг тихими и покорными, как ягнята. Дядя Пава завёл одного из них с рассеченной бровью в маркёрную, чтобы остановить кровь и наложить повязку на рану. Спустя некоторое время тот вышел оттуда, прикладывая к брови бинт с ватой, и что-то прошептал своему приятелю. Тот испуганно перевёл взгляд на Артура и ещё сильнее вжался в стул, на котором сидел. До слуха Ильяса, сидевшего рядом, донеслось лишь "майор, спецназ". Так слегка приоткрылся таинственный занавес, скрывавший личность Артура. Хотя сам он всегда называл себя связистом.
   * * *
   Однажды Артур пришёл в бильярдную с какой-то девочкой-школьницей лет двенадцать-тринадцать. Она остановилась в дверях, облизывая мороженое и водила по залу своими глазищами. Затем, грациозно, как это умеют делать только девочки, которые знают, что мальчишки теряют от них головы и смотрят им вслед, прошла через весь зал. По-хозяйски, вроде это место было предназначено только и только для неё, уселась на стул, как принцесса, возле Ильяса. После этого она небрежно закинула длинную косу за спину, зацепив его по лицу. "Тоже мне, цапля длинноногая. Хотя бы извинилась", - с неприязнью подумал Ильяс.
   Не проявляя никакого интереса к бильярдной игре, она сидела на стуле, вертя головой во все стороны. А своё дурацкое мороженое она облизывала с таким видом будто, кроме этого пломбира ничего во всём мире не существует. Уже только за это Ильяс стал её презирать. А потом, - вы же только посмотрите на эту косу! Она была такой длины, что чуть ли не касалась пояса! Да, во всём мире не найдётся ни одного более-менее нормального пацана, у которого бы не возникло желание за неё дёрнуть!
   При мысли о других пацанах, у Ильяса в груди что-то йокнуло. Ему, почему-то очень не понравились эти мнимые желания других и даже захотелось защитить её. А вот его, самого, так и подмывало дернуть за косу.
   Мальчишки, играющие за столом, стараясь обратить её внимание на себя, проявляли чудеса кладки. Шары щёлкали в лузы один за другим. Даже Васька Курица, самый хулиганистый из них, произнёс небывалое словечко в его лексиконе - пожалуйста! А она только фыркала, как кошка, и делала вид, что её ничего, ну абсолютно ничего здесь не интересует. Покончив с мороженым, она облизала свои пальцы. Затем, скосив глаза, пренебрежительно смерила Ильяса с ног до головы и строго, как учительница, спросила:
   - Мальчик, сколько тебе лет?
   - Четырнадцать. А тебе сколько? - ответил Ильяс и покраснел как рак. "Эх, было бы ему сейчас лет шестнадцать, он бы ей показал!" - подумал он.
   -.Фу, какой ты невоспитанный. Разве можно у женщины спрашивать её возраст?
   - Тоже мне женщина, - презрительно скривился Ильяс. - Женщины такими не бывают.
   - А какими они бывают?
   Это был неожиданный для него вопрос и он поставил его в тупик. А действительно, какими они бывают? Он перебрал в голове всех женщин, которых он знал. Ничего подходящего в его памяти не нашлось. Потом вспомнил, как бабушка говорила маме, какая у них в гастрономе работает красивая кассирша. Однажды его послали за покупками, и Ильяс увидел её. В стеклянной будке сидела толстая тётка, чудом помещаясь в этой клетке. Ей можно было только втиснуться в кабину и сидеть, не двигаясь. Повернуться там она уже не могла. Как показалось Ильясу, она даже не могла там дышать полной грудью. Если бы она это сделала, то в кассе посыпались бы все стёкла. В её ушах висели громадные серьги. На шее - какое-то ожерелье из красного камня. Как потом он выяснил у бабушки, для неё эталоном красоты у женщин, была полнота и количество украшений на теле. Хотя сама бабушка была худенькая, очень подвижная, и никогда не имела никаких украшений, кроме маленького серебряного крестика на шее.
   - Какими бывают женщины? - переспросил он. - Ну, они все взрослые и толстые. И у них на шее украшения. А ты худющая, - Ильяс только взмахнул рукой.
   - Это потому, что я занимаюсь гимнастикой и много бегаю. Мне мама постоянно говорит, что за беготнёй я не могу даже поесть по человечески.
   - Ты что, кроме гимнастики ещё и бегом занимаешься?
   - Нет, только гимнастикой. А бегом, - просто, мама говорит, что я не могу усидеть на одном месте и всё время бегаю.
   Вообще-то оправдание у неё получилось обоснованное. Но надо же как-то удержать пацанский авторитет:
   - У себя в классе ты, наверное, первая подлиза.
   - Неправда! Я никогда не подлизываюсь. И вообще, я дружу только с мальчиками, у меня даже нет подружки.
   Последний её аргумент слегка изменил мнение Ильяса и он примирительно спросил:
   - Хочешь, пойдём кататься на качелях?
   - Ага! Вот ты первый и подлизываешься ко мне. - Ну, хорошо! - улыбнувшись, сказала она. - Не дуйся, пойдём.
   И уже совсем по детски добавила:
   - Только я боюсь сильно раскатываться.
   "Погоди, - злорадно подумал Ильяс. - Вот там я тебе всё и припомню".
   - Меня зовут Юля. А тебя?
   - Ильяс.
   - Какое странное имя.
   - Это чеченское имя, но можешь звать меня Ильюша. Так меня называют моя мама и бабушка. А когда мы ездим в гости в Чечню, там они зовут меня по чеченски - Ильяс.
   - А почему у тебя чеченское имя?
   - Мой папа был чеченец.
   - Почему был?
   - Он погиб в автокатастрофе, спасая женщину и маленького ребёнка.
   - Извини, пожалуйста. А можно, я буду тебя тоже называть Ильюша?
   - А меня так все и называют. Артур, это твой брат?
   - Нет, что ты. Это мой дядя. Я приехала к нему в гости. Мы с мамой живём в Одессе. Недалеко от моря. Всего две остановки трамваем.
   - А в каком ты классе?
   - В пятом.
   - А я в шестом. И ты ещё со мной разговариваешь таким тоном, вроде ты моя учиха по истории! - возмутился Ильяс.
   - Девочки всегда старше и умнее, чем мальчишки. Мы знаем больше вас. У мальчишек в голове только всё круглое, - убедительно сказала она.
   - Почему всё именно круглое? -- недоумённо спросил Ильяс.
   - Ну, мячи, шары, колёса. - небрежно бросила Юля и поднялась со стула. - Я пойду и спрошу разрешение у дяди Артура.
   Она подошла к Артуру. Что-то ему сказала, показывая пальцем на Ильяса. Артур улыбнулся ему и поощрительно кивнул головой. Под завистливыми взглядами мальчишек, потерявших всякий интерес к игре, они направились через весь зал к выходу.
   Ильяс почему-то сразу заметил, что его брюки давно не глажены и вообще стали какие-то трубообразные. Они вздулись на коленях и со стороны создавалось впечатление, что у него кривые ноги. Рубашка была совсем не модная. Ко всему ещё и без верхней пуговицы. Босоножки на ногах вот-вот развалятся. Волосы на голове взлохмачены, под ногтями траурные полосочки. Всё это он почувствовал как-то внезапно, и уже второй раз за короткий промежуток времени покраснел. До этого одежда и внешность его полностью устраивала. Дома, конечно, у него был костюм и новые рубашки, но это всё использовалось только тогда, когда они с мамой шли куда-нибудь в гости. Для него это была настоящая мука. А какое это было мучение во время еды, следить, как бы что-то не уронить на белую скатерть или на пол. А о костюме и говорить нечего! Запачкать его - это была уже катастрофа.
   В своё время бабушка преподнесла ему кое-какие правила хорошего тона, и он прекрасно знал, как надо себя вести за столом. Но это же в гостях! А в повседневной жизни его и так всё устраивало. Попробуй, надеть на себя что-то новое! Да его же все засмеют! Западло! Но одежда ещё полбеды. Главным было то, что Юлька была немного выше его ростом. Красный от смущения, как переспевший помидор, Ильяс плёлся за ней через весь зал. Опустив глаза, он шёл, глядя на её длинную косу с бантом, как на единственный ориентир. Но, как только они вышли из зала, Юлька схватила его за руку. Они весело засмеялись и как ни в чём не бывало побежали к качелям.
   Взяв билеты в кассе, Ильяс и Юля взобрались на них и начали раскачиваться. Её длинная коса, как маятник, покачивалась в такт качелям. Ильяс кидал косые взгляды на Юлю, и ему почему-то перехотелось сильно раскатывать качели и пугать её. Наоборот, захотелось перебраться к ней, поддержать её, спасти её от чего-нибудь, проявить какое-нибудь геройство. Вот если бы на них напали бандиты, а он бы её защищал. Или, например, сломались бы, или застряли где-нибудь на высоте качели, а он бы её спас! Возможно, Юля думала точно также. Мысли-то передаются, но вокруг, как назло, было тихо и спокойно. Да и мысли о спасении сами по себе, как пришли, так и улетучились. После качелей они ещё часа два гуляли по парку, ели мороженое, сплетничая об учителях и одноклассниках. Вспоминали всякие смешные истории из школьной жизни и весело смеялись. В бильярдную они вернулись уже хорошими друзьями.
   На следующий день они опять встретились. Юля вечером уезжала в Одессу. В этот день Артур был очень занят по службе и попросил Ильяса проводить её на вокзал и посадить в поезд. Первый раз в жизни Ильяс провожал девочку, и не просто провожал, а провожал в дальнюю дорогу. Они стояли возле вагона. Чтобы как-то разрядить напряжённую обстановку отъезда, Ильяс нёс какую-то чушь. В голове вертелась дурацкая песня, услышанная им когда-то на пляже, - "Кондуктор не спешит, кондуктор понимает, что с девушкою я прощаюсь навсегда". Они уже обменялись телефонами и адресами, пообещав звонить друг другу и писать письма.
   Наконец-то загорелся зелёный свет семафора, и проводник стал приглашать пассажиров в вагон. Вдруг глаза Юли наполнились слезами. Она неумело уткнулась Ильясу в шею и поцеловала его в щеку.
   Когда-то Ильяс ремонтировал дома выключатель, и его ударило током. Сейчас детский поцелуй Юли прошиб его насквозь, как тысячи токов. Первый раз в своей юношеской жизни он взял девочку за обе руки, ещё не зная того, что это пришла к ним их первая любовь. Любовь, которую они оба сохранят на многие годы.
   Поезд, как вор, тихо отошёл от перрона, унося от него его первую любовь на долгие четыре года. Знал бы это Ильяс, то порвал бы Юлин билет, добился бы отмены рейса, разобрал бы, в конце-концов, рельсы и шпалы. Но своей судьбы не суждено знать никому. Да и неинтересная стала бы дальнейшая жизнь.
   * * *
   Прошло четыре года. Ильяс из мальчика превратился в высокого, стройного юношу. Небольшие чёрные усики давали возможность прибавить к своему возрасту два-три года, в зависимости от обстоятельств. Ежедневные, многочасовые пребывания за бильярдным столом, наблюдения за игрой своего кумира дало свои результаты.
   Как-то раз, ему в руки попался журнал "Наука и жизнь". В нём было опубликовано подробное описание и схематическое изображение азов игры на бильярде. Это было что-то похоже на учебник по бильярду. Всю эту теорию Ильяс в совершенстве выучил и усвоил на практике, постоянно играя со своими сверстниками.
   Но теперь уже, играя с ними, он сам диктовал игру. Иногда у него даже запрашивали фору. Он уже не посещал бильярдные с сомнительной публикой, а обосновался в зале более высокого класса, куда не каждый с улицы мог попасть. В игре он старался быть похожим на своего кумира Артура. Но юношеский пыл при игре проявлялся постоянно. Часто, имея в запасе несколько шаров, если игра в "американку", или пару десятков очков при игре "пирамида", он начинал куражиться. Иногда такой кураж приводил к проигранной партии. Но если в этот день у него прорезалась хорошая кладка, то он проявлял в игре чудеса.
   Артур, который уже давно обратил внимание на талант мальчика, на правах старшего товарища указывал ему на его нестабильную игру. Но потом он понял, что это может изменить только время и приобретённый опыт, которые у Ильяса были ещё впереди. А пока что он, играя, распылялся и упивался, наслаждаясь игрой и своими победами. Так пришло и приклеилось к нему прозвище - Азарт. И уже мало кто называл его по имени, немного чуждому для здешних мест, Ильяс.
   Появился в игре материальный интерес, а вместе с ним и деньги в кармане. Ему уже больше не нужно было экономить на завтраках, чтобы играть в бильярд. Мало того, часто, возвращаясь домой после удачной игры, он заходил в гастроном и покупал к чаю любимое мамино печенье "Песочное". Такая его финансовая самостоятельность порождала у матери много подозрений и вопросов.
   Однажды она тайком побывала в бильярдной. В это время Ильяс играл с каким-то высоким, на вид интеллигентным молодым человеком. Она даже подсмотрела, как этот молодой человек после игры расплачивался с Ильясом. Ей было очень неприятно это видеть, и она хотела подойти к ним. Но молодой человек неожиданно пожал Ильясу по взрослому руку, улыбнулся и, как ни в чём не бывало, вышел из зала. Мать пошла следом за ним и, отойдя метров двадцать от бильярдной, в душе осуждая себя за свой поступок, обратилась к молодому человеку:
   - Извините, пожалуйста, могу я с Вами поговорить?
   - Конечно, я Вас слушаю.
   - Я, мама того мальчика, с которым Вы только что играли на бильярде.
   Молодой человек приятно улыбнулся и представился:
   - Артур. Мне очень приятно познакомиться с мамой моего юного друга. Пользуясь случаем, я хочу Вам сказать, что у Вас замечательный сын.
   - Как же это так? Он Ваш друг и Вы играете с ним на деньги?
   Артур посмотрел ей в глаза, затем взял её под руку и отвёл в сторону:
   - Я думаю, мне не придётся Вам объяснять, что в наше тяжёлое время никто лишь бы так деньги не отдаёт.
   - В таком случае, как Вы можете объяснить свой поступок?
   - Он заработал эти деньги тяжёлым, очень тяжёлым трудом.
   - Разве это труд - играть в бильярд?
   - Да, это труд, - уверенно сказал Артур. - Но, кроме труда, надо ещё иметь талант.
   - Вы хотите сказать, что у Ильяса есть талант в ... этой игре?
   - Вот именно.
   Они ещё долго говорили о Ильясе. Как бы там не было, но матери приятно было слушать хорошие отзывы о своём сыне, а Артур с удовольствием нахваливал своего любимца. Расстались они хорошими друзьями.
   С тех пор мать немного успокоилась, но волнение за сына её до конца не оставило. Чутьё подсказывало ей, что там, где замешаны деньги, не всегда бывает так гладко.
   * * *
   Осенью Азарта призвали в армию, вернее на флот, часть которого базировалась на Севере Кольского полуострова. В учебном экипаже, куда он попал на первых порах, Азарт завоевал к себе определённое уважение среднего офицерского состава. Произошло это так.
   В расположении их части было одно единственное место развлечения на сотни километров - клуб офицеров. Матросов учебного отряда туда пускали исключительно по большим праздникам, да и то не дальше кинозала или библиотеки. Развлечения в клубе были стандартные: шахматы, шашки, домино, настольный теннис и ... "кайзер". Кто такой "кайзер", Азарт не знал, да и не пытался узнать. Его это просто не интересовало. В этот период он старательно увлёкся восточным единоборством, освоение которого было положено по программе войск морского десанта.
   Как-то раз он получил наряд на уборку помещений клуба. После удаления пыли и натирания паркета осталось последнее помещение, запертое на замок. Вахтенный матрос открыл ключом дверь и Ильяс остолбенел! Посреди комнаты стоял шикарный, украшенный резьбой красного дерева бильярдный стол громадноо размера, как авианосец. Это было великолепное трофейное чудо. "Так вот, что такое "кайзер"! - догадался Азарт. - Но это же не "кайзер", это "император"! Азарт любовно погладил зелёное сукно стола.
   Когда-то в помещении клуба была зимняя дача командующего округом. Любил он северную экзотику, русскую баньку. А кто же откажется после хорошей баньки и расслабляющей рюмочки раскатать пирамидку или американочку? Стол сюда привезли в разобранном виде со склада трофеев. После того, как командующего и след простыл, стол перешёл в наследство к офицерам, проходивших службу в этом гарнизоне. Наличие стола тщательно скрывали от "верхушек". На такой лакомый кусочек нашлось бы много желающих обладающих всевозможными рангами и привилегиями.
   Матросик заметил оторопевшее состояние Азарта и спросил:
   - Ну, ты чё, зема, вылупился? - и покровительным тоном добавил, - за этим столом не едят. Это бильярд! Ну да чё тебе, блин, объяснять, всё равно не поймёшь. Вон там в углу, -- небрежно махнул он рукой, - стоит пылесос. Пользоваться им умеешь или показать? Бери и работай. Сегодня здесь будет серьёзная игра между двумя давними партнёрами.
   - А ты, салага, хоть когда-нибудь играл в бильярд? - поинтересовался Азарт.
   - Я? Эх ты, дерёвня! Да я, блин, даже с самим мичманом катал. А мичман у нас чемпион! - и огорчённо добавил: - жаль, что ты не играешь. А то бы сейчас катанули пару партишек.
   От случайно появившейся возможности сыграть в бильярд, да ещё на таком столе, у Азарта даже перехватило дыхание. Нравоучительный тон салаги, да ещё, вдобавок, в присутствии "его императорского величества", Азарт простить не мог. И он решил наказать ничего не ведающего матросика. Ну, пусть не наказать, но немного проучить. Причина для этого была, а повод тот сам предоставил.
   - Слушай, салабон! Покажи мне, как играть и мы с тобой сыграем. Если выиграю я - ты делаешь приборку помещение. Если выигрываешь ты - получаешь вот эту штучку. - предложил Ильяс.
   Азарт вытащил из кармана четырёхстержневую шариковую ручку. На каждой из четырёх её сторон были яркие, экзотические картинки женщин четырёх рас: белая, негритянка, китаянка и индианка. Азарт наклонил ручку вниз и одежда начала сползать с красавиц, обнажая их догола. Такие демонстрации Азарт уже проделывал в экипаже. Это вызывало восторг и вполне нормальный интерес матросов учебного отряда, надолго лишённых женского присутствия и внимания. За этой ручкой уже давно и упрямо охотился замполит. Но для Азарта спрятать ручку от его целеустремлённого желания было детской забавой. Уж очень разные школы жизни прошли они с замполитом. Увидев такое чудо, бедный матросик оторопел. В голове у него замелькали сладкие мысли. Да и что мог видеть этот бедняга, призванный в армию из глубинки России? Разве что чёрно-белую фотографию одноклассницы Нюры, стыбренную им с доски отличников по случаю. А уж представить её без юбок и платков -- совсем немыслимо. Бедняга, даже вспотел!
   - Играем, - произнёс матросик сдавленным голосом, не отрывая взгляда от заморской штучки.
   Мысленно он уже владел ручкой. Даже представил себе, как он в отпуске у себя в деревне будет показывать такое чудо. От этого зрелища там не у одного дыхание сопрёт. Тут уж будет прямой повод небрежно сказать: "Когда мы заходили в Сингапур ...". Толчком в грудь Азарт вернул его от сладких мыслей на землю.
   - Эй, сапог, ты что, улетел? Давай, учи!
   Матросик добросовестно начал показывать, как надо пользоваться кием, как бить по шарам, рассказывал о правилах игры.
   - Всё, достаточно. Я понял, - сдерживая волнение, сказал Азарт. - Начали!
   Первую партию Азарт "кое-как, с трудом" выиграл и тут же предложил сыграть на натирку полов. Чувствуя, что желаемая игрушка от него немного удалилась, матросик поспешно согласился и начал расставлять шары.
   - Слушай, салага. Так не годится. Ты сначала пропылесось помещение, затем почисть стол, потом продолжим игру, - сказал Азарт, следуя своей традиции. - Рассчитайся, и играем дальше. А я потренеруюсь.
   Матросик и в мыслях не держал, что ему придётся делать приборку, и запротестовал:
   - Да ты чё, зема? Сначала играем, блин, потом рассчитываемся!
   Азарт игриво перевернул красавиц с ног на голову и, спрятав опять ручку в карман, равнодушно бросил:
   - Э нет, салабон, так не катит. Как хочешь. Но на других условиях я не играю. Иди на свой пост и бди. А я займусь делом. Случайно выиграл у тебя одну партию, а ты уже замандражировал. Да, я первый раз кий в руках держал!
   Такой категоричности бесхитростный, неискушённый матросик не ожидал и торопливо согласился:
   - Хорошо, хорошо, зема. Сейчас я быстренько почищу, а ты иди на пост, посмотри там, чтобы не было никого из посторонних.
   - Быстро только воруют, - поучительно сказал Азарт. - Чисть на совесть. Это - "император"! Конечно, не следовало бы твоим корявым рукам доверять это дело, да ладно уж ... - отигриваясь, издевался Азарт.
   Матросик включил пылесос и начал чистить стол. Азарт, развалившись на стуле, наблюдал за ним и начальственно подсказывал, где ещё почистить. За шумом пылесоса они не услышали, как открылась входная дверь клуба. Мирное их содружество нарушил удивлённый возглас с палубной интонацией:
   - Это как же панимать мать, мать мать? Что здесь происходит? Пачему сквозит на посту? Кто на вахте?
   Они оба вскочили и вытянулись по стойке "смирно". Бравый мичман с закругленными кверху усами изумлённо таращил на них глаза.
   - Матрос Зангиев! Занимаюсь приборкой клубного помещения, - быстро отрапортовал Азарт.
   - А ты?
   - Вахтенный по клубу матрос Ложкин! Проводил проверку работы матроса Зангиева!
   Мичманюга смотрел на них, ковыряя извилины в поисках наказания:
   - А пачему ты прибираешь, а он контролирует? - коварно поинтересовался мичман, склонив по птичьи голову набок.
   - Так... ручка, - сконфужено пробормотал матросик.
   - Какая ручка? Что ты, салага, мелешь?
   - Разрешите, товарищ мичман? - вмешался Азарт, сделав шаг вперёд.
   Азарт вытащил ручку из кармана и продемонстрировал её мичману. В отличие от матросика тот имел нагрудный знак "За дальний поход" и кое-что из диковинок повидал на экзотических зарубежных базарах. С формулировкой в приказе "для передачи опыта и обучении молодых матросов, временно...", а на самом деле за перерасход спирта в море, он был откомандирован в учебный экипаж. Мичман был женат. Но имел твёрдое убеждение, что у настоящего моряка на одной жене свет клином не сошёлся. Данное вынужденное обстоятельство, служба в забытом Богом гарнизоне, рассматривал, как временно сложившуюся ситуацию и не терял надежды на перевод по службе поближе к южным морям.
   С ностальгической тоской о своём единственном дальнем, заграничном походе он полюбовался ручкой.
   - Да, - с грустью сказал он. - Было время, и я тоже кое-что повидал! Теперь я себе такую уже не куплю. Что хочешь за неё? - напрямую выпалил мичманюга.
   - Товарищ мичман! А Вы с ним сыграйте. Я у него эту штуку чуть было не выиграл, да Ваш приход помешал, - прервал его мысли матросик.
   Мичман представил себе, как он будет куражиться перед друзьями этой диковинкой и, нарушая устав, предложил:
   - А что? Давай? На неё, - кивнул мичманюга на ручку.
   Где кончается устав, там начинается фамильярность, а этого у Азарта в запасе было в излишке.
   - А на что будете Вы играть? -- нахально осведомился он.
   От такого встречного вопроса бравый мичман, он же заведующий клубом, сконфузился. Действительно, на что? Не играть же ему, бравому мареману, с салагой на деньги? Потом хлопнул себя по лбу:
   - Ты вот что! Сегодня первый раз тут в наряде?
   - Да, первый раз. И вот увидел такое чудо, - кивнул он на стол.
   - Человек утончённого чувства не может смотреть на него равнодушно. А ты, я вижу, именно тот человек.
   От отсутствия скромности Ильяс никогда не страдал. Он развёл руками, не смея возразить ничего мичману.
   - Играю на пять нарядов в клубе, - и опасаясь того, что Ильяс не согласится, поспешно добавил, - не считая выходных.
   В гарнизоне среди матросни считалось большой "шарой" получить наряд в клуб. Это - тепло, тишина, телевизор. А что может сравниться с библиотекой, в которой работает за стойкой библиотекарь Валюша - самая красивая женщина на многие сотни километров? Она сидела за низенькой стойкой библиотеки в платье с глубоким вырезом на груди и с пониманием разрешала мучиться матросским душам через баръерчик, давая разгул их молодой неуравновешенной фантазии. С её появлением в библиотеке, число посетителей резко возросло. И вот теперь такая "шара" сама плыла в руки Азарта. Да, он себе даже и представить не мог - пять нарядов! Ожидал 2-3, а тут - почти, целый отпуск. Вдобавок, стол-император. Стол, которым просто приятно любоваться, не говоря уже об игре. Такой стол приятно обхаживать, чистить его, как ипподромного фаворита. Уже только от того, что он, кии, шары, да и всё помещение бильярдной находится в идеальном состоянии, получаешь удовольствие. А уж играть на нём - это можно было сравнить с проявлением высочайшей любви к бильярду.
   Мичман прослужил на флоте уже лет десять. Это вполне достаточный срок, чтобы овладеть бильярдом, как он его понимал. А понимал он его так: - чем сильней влупишь по шару, тем легче ему будет войти в лузу. Короче, вопреки закону Ньютона, действие иногда превышает противодействие, если действие чуть-чуть усилить. Вот и весь принцип! Легко и просто. Надо отдать ему должное, служба на флоте не прошла для него зря. И хотя он понятия не имел о "винтах", "боковиках", "накатах" и прочих бильярдных премудростях, удар у него был довольно сносный и играл он неплохо. Это давало ему право принадлежать к определённому кругу игроков гарнизона. В средних офицерских кругах считалось очень престижным, если ты преодолел первые две ступени, дающих право принадлежать к элитному званию "господа офицеры". Первая ступень - это бильярд. Вторая - преферанс. Мичман считал, что первую он уже одолел, а вторая " ... чертяка, уж больно мудрёная - не дается! Очко или сека - совсем другое дело. Ну, да и одной ступеньки достаточно".
   Теперь уже не сдерживая своей жадности к игре, Азарт накрыл ничего не подозревающего мичманюгу тремя партиями в течение получаса.
   - Жаль, что у тебя нет звёздочек на погонах. Можно было бы сказать, что первую ступень ты одолел, - сконфужено пробормотал мичман.
   Азарт ничего не понял о ступени и о звёздочках. На радостях о предстоящих нарядах он протянул мичманюге заветную игрушку, как подарок. Всё равно хранить её у себя стало опасным. До замполита уже давно дошёл слух о ней и он обложил его вплотную. "Если уж попадать, то в крепкие мозолистые ручища мичманюги, а не в изнеженную куриную лапку замполита", - решил Азарт. Да и плата за такое удовольствие была копеечная.
   Мичман благодарно пожал ему руку.
   - Спасибо! Я тоже постараюсь чем-нибудь тебе помочь. Запомни - хороший мичман на флоте сильнее адмирала. А я мичман хороший!
   Они простились, почувствовав друг к другу симпатию. Свой свояка видит издалека - воистину так.
   Матросик, наблюдавший со стороны ошеломляющий дебют Азарта, не сводил с него воссторженных глаз. Класс игры Азарта и непринуждённые отношения с грозным мичманом сразили его наповал так, что он даже забыл о потерянной навсегда ручке. Проходя мимо него, Ильяс дружески похлопал его по плечу и поучительно сказал:
   - Пока, шнурок! За твой развязный тон, который ты допустил в разговоре со мной в присутствии "императора", я тебя уже наказал. Но, чтобы сгладить наши отношения и установить дружеские симпатии между нами, могу тебе предложить свой автограф. Со временем он будет дорого стоить.
   - Ну ты, зема, блин, даёшь - пробормотал матросик, провожая Азарта восхищённым взглядом.
   * * *
   Аппетитный запах готового омлета наполнил кухню. Ильяс переложил омлет со сковородки в тарелку, щедро посыпал рубленой петрушкой и принялся, не торопясь, завтракать. Мысли вернули его снова назад, на Север.
   Через неделю после игры с бравым мичманюгой, Ильяс делал свою очередную приборку в бильярдной. Вытер пыль, пропылесосил стол, подготовил кии, мел и от нечего делать лениво гонял два шара по столу. Он давно уже задумал хитроумную ловушку для партнёров. Заключалась она в следующем. При серьёзной игре, если Азарту будет недоставать пяти очков (или один крест), он должен поставить "тигра" в лузу так, чтобы партнер не смог вывести его на игру и попасть по шару. Для этого "тигр" должен стоять в лузе прочно "свесив ноги" и иметь только одно направление для удара - прямо. Это было очень сложно выполнить, но Азарт терпеливо тренировался. Пару раз из десяти ударов уже получалось. Но, для исполнения необходимо было, как минимум, восемь-девять раз из десяти. Короче, нужен был "верняк".
   В бильярдную забежал матросик и испуганно пролепетал:
   - Мичман идет. С ним капитан первого ранга.
   Азарт окинул взглядом зал и, вытянувшись по стойке смирно, доложил по-уставному:
   - Товарищ капитан первого ранга! Товарищ мичман! "Кайзер" к игре готов!
   - Отлично! Мы за этим и пришли - капраз внимательно посмотрел на Азарта:
   - Откуда призывались?
   - Шевченковский райвоенкомат города Киева, товарищ капитан первого ранга!
   - Где-то я вас видел, - задумчиво произнёс капраз.
   - Не могу знать, товарищ капитан первого ранга.
   Капраз ещё раз окинул взглядом Азарта, и они с мичманом принялись за игру. Судя по их разговору между собой и репликам во время игры, у них уже давно были дружеские, неуставные отношения. Каждый выложил из кармана пачку сигарет на маленький столик, находившийся под стенкой. Мичманюга "по забывчивости" налегал на капитанские "Mallboro". Верное решение: кури сигареты партнёра - свои всегда успеешь, тем более, если это "Дымок". Азарт заварил кофе, вынул из серванта маленькие чашечки. Затем расставил их на подносе и занес в бильярдную.
   Капраз удивлённо приподнял брови:
   - Это что ещё? Такого сервиса я здесь что-то не припоминаю.
   - Уникальный стол обязывает, товарищ капитан первого ранга, - учтиво без какой-либо тени подхалимажа ответил Азарт.
   - А вы откуда знаете, что он уникальный?
   - Пётр Сергеевич, - вмешался мичман, - Зангиев великолепный игрок. Сам проверял. Он вдул мне три такие партии, что я до сих пор не могу отойти.
   - Постой, постой! - задумчиво произнёс капраз. - Я не мог Вас видеть в Киеве, в бильярдной клуба офицеров?
   - Вполне возможно. Изредка мне приходилось там играть, - осторожно произнёс Азарт, не зная, каким боком ему это выйдет.
   - Ага! Так это вы обыграли моих двух приятелей года полтора назад?
   - Так точно, - вспомнил Азарт. - Только всё было иначе, товарищ капитан первого ранга. Они меня хотели обыграть и сами предложили ставку. Просто, я оказался сильнее их.
   - Ну и поделом им, - сказал капраз. - Я наблюдал за игрой. Всё было честно, без всяких подстав и леваков. В нашем гарнизоне они тоже вели себя очень вызывающе.
   Азарт только пожал плечами.
   Затем капраз обвёл взглядом бильярдную:
   - То-то я вижу, что кии блестят и на них новые наклейки, мел на месте, протёртые шары. В Киеве я после этого случая часто наблюдал за вашей игрой. Должен сказать, что вы действительно играете умно и красиво.
   - Петр Сергеевич, у меня есть хорошее предложение, - вмешался мичман. - Нам командующий завещал беречь стол. Учитывая ситуацию, не сможете ли Вы рекомендовать матроса Зангиева на должность маркёра? - осторожно поинтересовался мичман.
   - Ну, прямо-таки должность, - отмахнулся капраз. - За должность надо платить. А у матросов имеется своя зарплата. Вот закрепить его ответственным за бильярдное помещение - это ещё можно подумать.
   Если бы Ильяс был в это время под открытым небом и поднял бы глаза кверху, то смог бы увидеть, как доброжелательно и весело подмигнула ему его счастливая звезда.
   * * *
   Приятные воспоминания о службе и игре на "кайзере", немного отвлекли его от неприятных мыслей и смягчили настроение. Он с улыбкой вспомнил своего "первого учителя" матросика, которого он тогда так проучил. Где он теперь? После той партии с ним и с бравым мичманом он всем рассказывал про Азарта чуть ли не легенды. Слух о нём, как о классном бильярдисте, разошёлся по всему округу. Все офицеры, увлечённые бильярдом, уже знали его в лицо и с удовольствием приглашали на игру. Игры были не на интерес, а просто любительские, и Азарт от души насыщался игрой на "кайзере".
   Почти год его службы прошёл безоблачно. Но счастье не может длиться слишком долго. На второй год службы через дверь бильярдной просунулась крысиная мордочка замполита. Его посещение не предвещало ничего хорошего.
   Так оно и вышло. Весь оставшийся срок службы у Азарта прошёл в грохочущем дизелями и воем турбин машинном отделении ракетоносца, где он подтверждал каторжным трудом свою морскую специальность -- моториста 2-го класса. Но всё, даже плохое, когда-нибудь имеет свой конец. Настал день его демобилизации и он вернулся назад в свой родной город.
   Азарт закончил завтрак и сложил посуду в мойку до лучших времен. Там ещё нашлось местечко для одной тарелки и чашки. Подумав немного, он решил всё-таки помыть посуду. Затворничество закончилось и теперь могли появиться неожиданные гости.
   Женщины, которые его иногда посещали, всякий раз норовили проявить инициативу по хозяйству: убрать где-нибудь, помыть что-нибудь. Даже пробовали замахнуться на стирку белья. Но Азарт мужественно оберегал свою независимость, а потому все домашние операции делал сам. Правда, несколько раз в месяц к нему приходила его многодетная соседка и за определённую плату наводила блеск по углам, куда у него не доходили руки.
   Остерегаясь забрызгаться, он надел передник и принялся мыть посуду. Эта работа не требовала никакого мысленного напряжения. Но мозг-то всё равно не спит. И, поневоле, мысли в закоулках головы рисуют прошлые события. О некоторых даже и вспоминать не хочется. А как ты их забудешь? Как выбросить из памяти прошлое?
   После службы на флоте друзья помогли ему с устройством на довольно не пыльную работу, но с нищенской зарплатой, в один из многочисленных в городе НИИ. В этом же году его "определили", не без помощи родственников, в институт на заочное отделение. Всё-таки возраст уже подкрался к такому рубежу, что пора подтверждать какой-нибудь бумажкой, типа диплома, своё место в жизни. Такие постные рассуждения порождали в нём абсолютное нежелание заниматься скучной и однообразной деятельностью. А что ему оставалось делать? Так жила вся основная масса населения. В своё время совок прочно привил людям понятие героя, этакого бессеребрянника-идеалиста, и поэтому типичного неудачника. С помощью придворных, то бишь прикормленных, поэтов-песенников они вознесли этот образ до небес и сделали объектом для подражания, особненно у молодёжи. В результате навязали людям нищенскую психологию с придуманой романтикой. Многие работники культуры и журналистики построили себе высокие пьедесталы "народных и заслуженных", которые, правда, рухнули, как карточные домики.
   И только очень малый процент работающих занимались тем, чему они отдавали всю свою душу. Они были так увлечены своей любимой работой, своим занятием, что часто даже не обращали внимания на свою зарплату. Правда, дома им об этом регулярно напоминали их жёны.
   НИИ, учитывая то, что у Ильяса ещё нет диплома, радушно предложил ему должность исполняющего обязанности инженера. На этом его гостеприимность закончилась, так как на месячную зарплату рядового инженера можно было прожить, даже с большим натягом, максимум две недели.
   Благодаря тому, что Азарт теперь проигрывал редко, да и то, если это нужно было из тактических соображений, он мог позволить себе не особенно заострять внимание на своём материальном положении. Но бывало часто и такое, что утром он обшаривал свои карманы в поисках затерявшейся денежки. Потом огорчённо разводил руками - как пришли, так и ушли.
   * * *
   Первое время Ильясу нравилось приходить на службу. НИИ был переполнен смазливыми, модно одетыми, порхАющими бабочками. Никто толком не знал, какое у них здесь было предназначение. Сидят себе, ну и пусть сидят. Да, собственно, никто над этим и не задумывался. Есть, ну и есть! Много не съедают, а штат заполняют. Каждый день - новые наряды. Опять же - глаз радуют, отвлекают от однообразной работы. Зато в канун праздников они незаменимы. С утра побежали по магазинам, закупили всё необходимое. А с обеденного перерыва всё и начинается. Входная дверь на ключ. Всё на стол. И тут уже, на законном основании начинается гульня. А что? Все так делают. Рыба гниёт с головы.
   Работа его абсолютно не интересовала, тем более это был не его профиль. Ему было совсем непонятно, почему он должен высиживать весь рабочий день в лаборатории при полном отсутствии какого-либо дела. С гораздо большим удовольствием он проявлял интерес к многочисленному штату порхающих бабочек. Со временем, перешагнув через нескольких, которые неосторожно, а может быть специально, с дальним прицелом, залетели к нему на огонёк в его уютную норку, он потерял всякий интерес к ним и попутно к своей работе, так и не поняв толком, в чем она заключалась. Вдобавок, начались настойчивые попытки посягательства на его свободное от работы время, чтобы привлечь к общественной деятельности. Азарту совсем не нравилась перспектива, вместо интересной работы обрасти общественными обязанностями, как дворовая собака репьяхами.
   Как-то раз он шёл по длинному институтскому коридору, задумавшись о своих тяготах и рутинных рабочих днях в осточертевшем ему институте. Вдруг услышал:
   - Heil! Wie geht's es Ihnen? (Привет! Как поживаете?)
  -- Danke, wie immer, gut - автоматически ответил Азарт. - Und Sie? (Спасибо, как всегда, хорошо. А Вы?)
  -- Danke, auch gut. Sie sprechen sehr gut Deutsch. (Благодарю. Тоже хорошо. Вы очень хорошо говорите по немецки) - Извините, но дальше я уже буду говорить по-русски. Мой словарный запас немецкого языка очень скромный. А откуда Вы знаете немецкий? Причём, Вы говорите, почти, без акцента.
   Азарт остановился и с удивлением посмотрел на неожиданно появившегося собеседника. Напротив него стоял коренастый, крепкого сложения мужчина отставной внешности.
   - А откуда Вы знаете, что я его знаю? - не удержался он от своего обычного нахальства, отвечать на вопрос вопросом.
   - Я исполняю обязанности заместителя директора по кадрам. При поступлении на работу, я внимательно ознакомился с Вашей анкетой, - приятно улыбнувшись сказал кадровик. - Ничего не поделаешь, моя работа. Вдобавок, я ещё и секретарь партийной организации института, - дружески протянув ему руку.
   - Очень приятно, но когда я поступал на работу, там был совсем другой человек, - ответил Ильяс, пожимая протянутую ладонь.
   - Всё верно. Я был в отпуске, а он меня замещал. Вы так и не ответили на мой вопрос, - и сглаживая официальность, поспешно добавил. - Дело в том, что в анкетах многие пишут, что они владеют иностранным языком, а на самом деле ничего похожего нет. Обычный школьный или институтский набор слов. А вот, что касается Вас, то я убедился в том, что Вы действительно неплохо знаете немецкий язык.
   Азарт улыбнулся неожиданному собеседнику:
   - Моя бабушка была на фронте военным переводчиком. После войны она преподавала немецкий язык в школе и, естественно, занималась со мной. Когда появился результат её работы, мы начали посещать кинотеатр "Дружба", где постоянно демонстрировали фильмы в помощь изучающим иностранные языки. Вот и весь секрет.
   - А я служил в Германии, в Западной Группе Войск. Её называли сокращённо - ЗГВ.
   Затем с откровенностью старого вояки он предложил ему подумать о вступлении в партию. Азарт представил себе, как с него, чего доброго, потребуют в партийный общак деньги в виде взносов с его бильярдных выигрышей и захихикал.
   - Почему вы смеётесь? Это ответственный шаг в жизни. И если Вам предлагают, то отнеситесь серьёзно к такому предложению.
   - Тырщ полковник! Однажды в юности я уже хотел поступить в комсомол. Но они, почему-то не захотели меня принять и только посмеялись надо мной.
   - Ну, наверное, Вы тогда были недостойны этого.
   - Тут я с Вами полностью согласен. Я тогда был совсем зелёный игрок. Сейчас другое дело. Вы что, действительно считаете, что партия нуждается в хороших игроках на бильярде? - спросил Ильяс, переходя на свой нахальный тон.
   Отставник оторопело слушал Азарта. Его лицо начало покрываться красными пятнами. Наверное, у него на антипартийные речи была аллергия. Потом, видимо, вспомнил о том, что перестройка набирает обороты. Сейчас, как никогда, многие проявляют к Коммунистической партии негативное отношение. В глубине своей души он прекрасно понимал этих людей, с их дерзким мышлением. Он где-то, даже завидовал им в том, что они могут вот так прямо, без изворотов, откровенно выразить свои мысли. Отставной политрук знал, что уже никакая строгость или разъяснительная работа не спасёт положение. Слишком велика была вина партии перед народом.
   Но, себя и свои убеждения он уже изменить не мог. Слишком много километров фронтовых дорог ему, как молодому политруку всей душой преданному партии, пришлось пройти, не сгибаясь под пулями. Часто были ситуации, когда он пренебрегал своей жизнью не щадил её только ради того, чтобы своим личным примером вселить решительность и уверенность в победе доверенных ему вот таких юнцов, которые не решались подняться не только в атаку, а боялись даже голову высунуть из окопа.
   Затем, послевоенный бардак в армии, когда не знаешь, что тебя ожидает завтра. Придут ночью за тобой или за твоим товарищем, или пронесёт? Всегда готовый "тюремный чемоданчик" внизу шкафа с правой стороны. И вот теперь, он оказался выброшенным на чуждый для него штатский берег с мизерной пенсией, беззащитным от насмешек вот таких типов над его жизненными идеалами. Теперь в его душе остались только идеалы, да ... изношенное, не дающее спать по ночам, сердце. У него не было обиды на этого юнца, не было и злости. Партия не учила его мстить. Она учила быть выдержанным. И он решил отступить.
   Да не отступить, чёрт побери! РЕТИРОВАТЬСЯ - сохранив достоинство:
   - Да, да, конечно. Но Вы, всё-таки, подумайте над моим предложением. Будет время, заходите ко мне, побеседуем.
   После этого разговора, при встречах он сдержанно и вежливо здоровался с Азартом. Правда, от него уже больше не поступало никаких предложений. Всё-таки, опыт и выдержка старого Воина взяла верх над заносчивы юнцом.
   Позже, Азарт, поразмыслив, остался недовольным своим хамским поступком. Можно было не соглашаться с предложением кадровика. В конце-концов, хитрым манёвром уйти от прямого ответа, сослаться на какую-то выдуманную занятость. Как бы там не было, но хамить, заслуженному, пожилому человеку, который прошёл все тяготы войны, не раз рискуя жызнью, на груди которого боевые орденские планки - он не имел никакого права.
   Ильяс успокаивал себя тем, что при следующей встрече с ним, искренне попросит у него прощения. Но эта встреча всё время как-то откладывалась, да так и не состоялась. Всему виной был новый выхревой поток в его жизни. Азарт твёрдо решил на день Победы купить традиционные красные гвоздики, извиниться перед ним и поздравить с Праздником.
   Однажды он пришёл на работу и увидел на доске скромную чёрно-белую фотографию кадровика ещё тех, военных времён, в траурной рамке. На ней был изображён молодой парень в пилотке набекрень, в выцвевшей гимнастёрке и с автоматом ППШ на ремне через грудь. На лице навечно застыла красивая и широкая улыбка. Глядя на его лицо, можно было сказать только одно - такие люди не уходят безследно.
   Он не дожил до своего Праздника три дня.
   А ведь сказано: - Не откладывай добрые дела напотом.
  
   * * *
   Как-то раз, Азарт стоял в конце коридора у открытого окна с сигаретой и страшно завидовал свободному полёту птиц. К нему подошёл сотрудник другого отдела. Разминая сигарету в пальцах он, как бы невзначай, спросил:
   - Вам нравится Ваша работа?
   Они были почти незнакомы, и его неожиданный вопрос не оставил у Азарта времени для дипломатичного ответа:
   - Абсолютно не нравится. Не вижу себя, как будущего научного работника и мне тесно сидеть в стенах лаборатории. Я начинаю чувствовать, что у меня развиваются первые признаки клаустрофобии.
   - Значит, я был прав в своих предположениях относительно Вас, - удовлетворенно заметил сотрудник, - Авдеев Иван Николаевич, - представился он.
   - Зангиев Ильяс - пожал протянутую руку Азарт, ожидая от собеседника очередного общественного предложения.
   - То, что Вы не женаты и в ближайшем будущем этого не собираетесь делать, я знаю.
   - Откуда? - удивился Азарт.
   - Эту печальную песенку поют все наши незамужние девочки в каждом углу.
   - По-моему, они уже поют эту песню с некоторым добавлением - убеждённый холостяк, - подыграл Азарт.
   - Ну, это как сказать. Просто, ещё не встретили ту, без которой Вы уже не человек. Сегодня так, а завтра уже всё может быть по-другому.
   - Встретил, но, к сожалению, потерял, - вспомнив с грустью Юлю, ответил Азарт.
   - Не переживайте. Ещё встретитесь.
   - Надеюсь. Если Вы уже исчерпали все вопросы в отношении любви, то мне пора идти дремать на своё рабочее место в лабораторию.
   - Не надо злиться. На сердитых воду возят. Вы не хотите зайти со мной в моё отделение? Выпьем по чашечке кофе и прибавим ещё по одной сигаретке? - дружелюбно предложил сотрудник.
   При наличии кучи свободного времени трудно было отказаться от такого заманчивого предложения:
   - Это можно, - поменяв тон, ответил Азарт.
   Помещение, куда завёл его Иван Николаевич, было заставлено большим кульманом и несколькими письменными столами.
   - А где Ваши сотрудники?
   - Они все работают. На выезде.
   Азарт заинтересованно посмотрел на него. На столе появились маленькие чашечки и блестящая никелированная кофеварка.
   - Когда-то мне пришлось побывать в Италии. Там я и приобрёл эту штуковину для заварки кофе особенным методом. Сейчас попробуете вкус настоящего кофе. Правда, она очень дорого стоила. Мои коллеги надо мной шутили, утверждая, что на эту сумму я мог бы купить джинсовый костюм. Но это дело вкуса.
   Через пять минут агрегат зашипел и выдал две маленькие чашечки густого чёрного напитка, покрытого сверху коричневой пенкой.
   - Пейте, пока он горячий.
   - Спасибо.
   - Итак. У меня в запасе очень мало времени. Вы не будете возражать, если я предложу Вам попробовать себя в одном деле?
   Иван Николаевич изложил суть его деятельности. Последние колебания у Азарта исчезли после того, как тот сказал:
   - Работа связана с постоянными командировками. Недалеко, - города Украины.
   - И Одесса тоже? - выдохнул Азарт.
   Иван Николаевич внимательно посмотрел на Азарта:
   - Одесса тоже. Там находится наш экспериментальный завод. Это наша основная база.
   - Я согласен.
   - Погодите. Вы даже не спросили о зарплате.
   - Думаю, что меньше чем сейчас, не будет. Ведь я заочник. Оклад минимальный.
   - Да, конечно. Будет даже больше. Учитывая прогрессивки и командировочные, - значительно больше.
   Получив согласие, Иван Николаевич за пару дней выполнил кое-какие формальности и уже через неделю Азарт выехал с группой сотрудников на объект.
   В основном, работа была связана с частыми командировками, где они занимались пуском и наладкой оборудования. Такая работа его вполне устраивала. У Азарта появилось много свободного времени, которое он проводил в бильярдной. Это порождала простая система. Они выезжали на объект, выполняли запланированную на десять дней работу за четыре-шесть дней, работая по двенадцать и даже по четырнадцать часов в день, а остальное время были свободными. В конце назначенного срока командировки они покупали на вокзале у проводников билеты за нужное число. Всех это устраивало. Главным в этой карусели было не попадаться начальству на глаза. Начальство было прекрасно осведомлено об этих проделках, но делало вид, что ничего не знает. Да и что надо? Работа выполняется. Рекламации не поступают.
   Азарт не опасался нарваться на глаза начальству, так как НИИ был расположен на другом конце города. А туда, где он обитал, в свободное время, сотрудники дороги не знали. Ко всему прочему, он избавился от надоевшей ему до чёртиков должности, на которой он устал проводить всё рабочее время в полусне. Новая работа приносила ему довольно сносный, но твердый оклад, плюс ежемесячную премию. Нельзя было сбрасывать со счетов и командировочные. Игровые деньги он доходом не считал. Да и какой это доход? После проигрыша платить надо всегда самому. А выигрыш - его в тот же день разбавляли приятели, которые слетались тут же, как осы на сладкое. На угощение Ильяс никогда не скупился. Он понимал, что друзей нельзя разочаровывать. Их надо веселить, кормить и одаривать. Причём, постоянно. Щедрое застолье всегда приносит хорошие и полезные плоды. Это и новые знакомства, и упрочнение уже имеющихся связей.
   * * *
   Закончив мыть посуду, Азарт расставил её аккуратно по местам. На кухне был теперь образцовый порядок. Надев плащ, он остановился в прихожей, чувствуя, что он что-то забыл. Похлопал себя по карманам: сигареты, зажигалка, портмоне, ключи, да вроде кажется, всё на месте. Махнул рукой и вышел в парадное. Спускаясь по лестнице, он попутно перечитал в который уже раз старые и новые надписи на стенках: кто кого любит, и кто кому чего желает. Подождал на лестничной клетке, пока два здоровенных амбала пропёрли мимо него громадный шкаф, плотно приперев Азарта к стенке. У него даже дыхание спёрло. "Не дай Бог остановятся на перекур, - подумал он, - тут я и сдохну". Но те, или были некурящие, или решили закончить работу, а потом после выпивки покурить. Освободив Ильяса из плена, они попёрли шкаф дальше. "Повезло", - вздохнул Азарт и вышел на улицу.
   Погода ему тут же напомнила о его забывчивости. Забыл, как всегда, зонтик. Хорошо ещё, что оставил дома. Сколько этих зонтиков он позабывал в такси, метро, в бильярдной! Ничего, целее будет. Да и возвращаться, плохая примета. Пробежав несколько десятков метров, он спустился в подземный переход. И, это же надо! Возле кафе он чуть не столкнулся с завсегдатаем подземки Аликом-Бананом, который уже давно потерял работу и сидел здесь в переходе вместе с такими же художниками-неудахами, рисовал портреты. Он был давним должником Азарта, и каждый раз, когда они случайно встречались, Банан бил себя по лбу и провозглашал одну и ту же фразу:
   - Азартик! Я же тебе чирик должен. Прости подлеца до следующего раза.
   - Да, уж как-нибудь, - рассеянно отвечал Азарт.
   Такой монолог у них был, почти, постоянно при встречах. В конце-концов, когда это прозвучало в какой-то там раз, Азарт не выдержал. Он взял его за отворот растянутого свитра прошипел:
   - Ты меня уже достал! Запомни, с сегодняшнего дня, ты мне ничего уже не должен. Но, при одном условии, чтобы ты забыл свою дежурную фразу. Если ты её ещё раз произнесёшь, буду должен тебе я. Но, уже не деньги! - отпустил он ворот, растянувшегося ещё больше свитера.
   Лицо у Банана сразу стало, как печёное яблоко. Азарту даже стало его жалко Хотя брал он деньги не по нужде, а на пропой. Азарт, по своей молодости ещё не понимал, что в Богемной среде это было так принято. Ты взял и не отдал, у тебя взяли и не отдали. Да, и не в. деньгах было дело-то, в конце-концов! Странно, но, после этого случая, как ни странно, Азарту было неудобно встречаться с Бананом. "Правильно говорят, - подумал Азарт, - хочешь нажить себе врага, одолжи ему деньги. Недаром сказано, что деньги это зло." Так или иначе, но, Слава Богу, Банан ублажал какую-то барышню согласиться позировать на портрет, а может быть уже после портрета, на что-нибудь другое, и не заметил Азарта. А, может быть, сделал вид, что не заметил.
  
   * * *
   Азарт зашёл в своё любимое кафе переждать непогоду. После холодного дождя здесь было особенно уютно. Заказал двойную порцию крепкого кофе. Затем подумал и добавил к заказу рюмку коньяку. Устроившись удобно за столиком в углу, он обвёл маленькое кафе взглядом. Людей было очень мало. Из динамиков вырывался яростный хрип "непризнанных талантов", которые наконец-то, благодаря перестройке и гласности, дорвались до микрофонов и выкладывались до мокрых маек.
   Внезапно грохот прекратился и с динамиков заструилась, как горный ручей с альпийских лугов, очаровательная музыка оркестра Джеймса Ласта. Буфетчица Олечка хорошо знала его вкус. Она посмотрела на Азарта вопросительно, подняв брови. Он тепло и по дружески улыбнулся ей в ответ с благодарностью, прижав руку к груди.
   Оля уже давно обратила внимание на стройного и красивого молодого человека со смуглым лицом. Азарт чувствовал её симпатию и относился к ней взаимно. Однажды он зашёл сюда вечером после крепкой пирушки и попытался посягнуть на её свободное после работы время. Олечка вежливо улыбнулась ему и ответила, что у неё нет никакого желания разрушать платоническую любовь к нему. И, вдобавок, ей совсем не хочет разбивать своё маленькое семейное гнездышко. Всё это она сказала так искренне и дружелюбно с оттенком печали, что Азарту стало даже неловко за свою мужланскую попытку. С тех пор он себе больше не позволял по отношению к Оле никаких фривольностей, ценя её тёплое отношение к себе. Тем более что она ему-то нравилась так, скоком-ненароком.
   Выпив рюмку коньяка, Азарт почувствовал в ответ от организма тёплую благодарную отдачу. Решив его ещё больше ублажить, он прикурил сигаретку и глотнул горячий кофе. Теперь он почувствовал себя вполне комфортно.
   Приятная, журчащая музыка рисовала в его воображении далекие солнечные морские побережья, бархатную, теплую ночь и жаркие объятия. "Есть же люди, - которые могут себе позволить хотя бы в отпуске наслаждаться красотами земли, - подумал Азарт. Запах жареного кофе щекотал ноздри. - Как человеку мало надо! Спустился на какие-то два метра под землю, чашка кофе, рюмка коньяку, любимая музыка, - и весь мир кажется спокойным, прекрасным. Забываешь о голоде, войнах и смерти, особенно, когда тебя это не касается напрямую. Вот уж действительно правильно говорят, что важно не много иметь, а уметь довольствоваться тем, что есть". Он полез в карман за платком и вместе с ним вытащил кусочек мела, которым он пользовался при игре. Азарт повертел пальцами этот молчаливый свидетель его поражения.
   * * *
   В тот вечер он зашёл в бильярдную просто потолкаться, кое с кем встретиться, узнать новости. Если повезёт, так и должок кое с кого скачает. Были и такие у него. Играть сегодня он уже больше не намеревался. Он уже отыграл четыре часа и снял неплохой куш. Это позволяло ему в ближайшее время чувствовать достаточный экономический запас прочности в своём бюджете. От безделья пару раз вошёл в долю с играющими, кое-где поставил. И надо же! Везде выигрывал. Недаром говорят, - деньги к деньгам идут. Заняв место поближе к играющей паре, он начал извлекать скомканые деньги, из различных карманов. Неторопливо разравнивая их, аккуратно укладывал в бумажник. Азарт терпеть не мог измятые купюры. Он считал, что деньги заслуживают того, чтобы их уважали. Слишком тяжело они достаются. Внезапно, он как бы почувствовал на себе чей-то взгляд. Подняв глаза, он ничего не заметил. Но всем своим нутром ощущал к себе чьё-то усиленное внимание. "Наверное я спровоцировал деньгами какого-то залётного карманника", - подумал он. Иногда они сюда заскакивали на огонёк, покатать шарики. На особую добычу они не рассчитывали. Игроки были люди ушлые и строго придерживались правила - дальше положишь, ближе возьмёшь.
   Через некоторое время рядом с ним на стул присел какой-то мужичок средних лет в застиранном галифе, заправленными в стоптанные офицерские сапоги. На воротнике клетчатой рубашки болтался не затянутый галстук, протёртый до ниток от регулярно не бритого подбородка и шеи. На рубашку был натянут шерстяной джемперок с нарисованными оленями на груди. Поверх джемперка на мужичке висел старенький двубортный пиджачишко. Единственным достоинством которого был внутренний карман. Мужичок как-то жалко посмотрел на Азарта глазами бродячей собаки, которую все обижают, и тихо спросил:
   - Сами-то Вы не играете в бильярд? Только ставите?
   Азарту совсем не хотелось вступать с ним в разговор и он небрежно ответил:
   - Дядя, не знаю, чем я Вам понравился, но я ценю Вашу наблюдательность. В принципе, я немножко балуюсь за столом, но сегодня уже поиграл достаточно.
   - Что так? Не повезло? Или устали? - не унимался тот.
   Азарт, выросший в этой среде, не очень задумывался над выбором слов в разговорах. Собственно, тут у всех была такая манера общения друг с другом, независимо от того, кто какую должность или ранг занимает за стенами бильярдной. Это всё равно, как актёр, после вчерашнего крепкого междусобойчика, утром перед репетицией обращается к буфетчице:
   - Буылку пиа, пжалста.
   Пиво выпивается тут же. После небольшой паузы у него сразу же прорезается отличная дикция:
   - Премного Вам благодарен, судариня. Будьте так добры, ещё одну.
   Спустя десять минут, на репетиции, а уж тем более на спектакле, или перед камерой, его речь произносится с образцовой дикцией, буквочка к буквочке.
   Оторвавшись от своего банковского дела, Азарт неохотно ответил:
   - Папа, Вы меня так засыпали вопросами, что я уже под ними не просматриваюсь. Пора и мне задать. Вы хотите играть?
   Он с жалостью посмотрел на мужичка. Уж очень тот не вписывался в категорию бильярдиста. Чтобы отбить у него всякое желание продолжать разговор, ответил:
   - Усталость моя не причём. Я не прочь продлить сегодняшний день, но при определённых условиях.
   Мужичок порылся во внутреннем кармане пиджачка, достал старый, истертый по углам бумажник и заискивающе пролепетал:
   - Я вчера наблюдал за Вашей игрой. На мой взгляд, Вы являетесь первоклассным игроком. Вдобавок, у Вас очень хороший удар.
   Ах, лесть, лесть, как она нас губит. Да ещё в таком возрасте, как Азарт. Похвала немолодого человека, признающего его превосходство над собой. Удочки размотаны, на крючке вкусная, жирная наживка. Ешь, сынок, это для тебя. И слова сладкие, как патока, и взгляд приниженный, перед которым чувствуешь себя таким могучим. Это всё для тебя. Ешь, ничего не жалко. Под этой патокой Азарт даже забыл, что тот не мог его вчера здесь видеть. Его вчера здесь не было. Он был в своей очередной командировке и только вчера поздно вечером вернулся домой.
   Мужичок прекрасно знал, что сладкая лесть является, мощнейшим средством достижения цели. Опытный льстец выдаёт её постепенно, небольшими порциями, чтобы всё переварилось без остатка. Хорошо владеющие этим оружием, очень многое достигают, вернее сказать, ухитряются получить. Соблазнённый же на сладкое и отравляющее душу снадобье, со временем раскрывает наконец-то глаза и чувствует себя отвратительно. Омерзительное состояние последствий лести очень долго и тяжело смывается с души, травмируя психику. Вкус сладкого пряника потом отдает горечью. Но откуда это было знать Азарту, только-только вступившему на длинную дорогу мужества?
   - Не согласились бы Вы, - продолжал мужичок мягким голосочком, - со мной на пару партишек. Просто так, для развлечения.
   - Дядя, я действительно, немного устал и играть с Вами на "время" ну, ей Богу, нет никакого желания. Бесплатный урок мы проведём как-нибудь в другой раз, а на сегодня у меня уже всё расписано.
   Ага, сегодня сладенькое уже было, не идёт. Так, попробуем немножечко жирненького, с подливочкой. От этого уж точно редко кто отказывается.
   - Ну, что Вы! Я же понимаю. Вы - птица высокого полёта. Вначале мне было даже неловко Вам предлагать играть со мной на интерес. Но в целях моего обучения, я себя, так сказать, переборол, - не переставая говорить с тихой ласкою, он раскрыл свой задрипанный бумажник, набитый всякими справками и старыми пожелтевшими фотографиями.
   До Азарта даже донёсся их прелый запах. Порывшись в бумажнике, мужичок откуда-то из между старых справок и пожелтевших фотографий вытащил денежку, на вид поразительной схожести с внешним видом её хозяина. Только портреты разные:
   - Вот, смотрите. Достаточно? Я же понимаю, Ваше время стоит дорого.
   После всей этой мужичковской тирады у Азарта остался какой-то гадкий осадок на душе, а в желудке было ощущение съеденной жабы. Сказать по правде, Азарт согласился с ним играть из жалости. Никакого подозрения у него к мужичку не возникло, хотя какие-то лживые нотки в его разговоре он уловил. Ну, не влезал этот мужичок со своим портяночным бумажником в категорию игрока! Хоть убей! Даже играть с ним было, как-то стыдно. Выиграть у него деньги, значит обобрать его семью, иначе и не назовёшь. Но мужичок не отставал. В конце концов Азарт согласился:
   - Ладно! Давайте, дядя, скатаем пару партий, но не больше.
   - Да у меня на больше и денег-то не хватит. Тут вот жена дала мне целый списочек для покупки в магазине. Смотрите, - и он протянул Азарту какую-то бумажку.
   - Дядя, думаю, что нет смысла подключать моё внимание на изучение гастрономических потребностей Вашей жены. Всё равно за невыполнение условий поставки продукции на кухню отвечать придётся Вам. Пожалуйста, не грузите меня своими будущими неприятностями.
   - Сынок, - как-то уж совсем принижено сказал мужичок. - Набрось мне фору пару "крестов"? А? Так сказать, скидку на возраст.
   Жирненькое со сладким сиропом залепили глаза Азарту так, что они слиплись и не смогли рассмотреть под жалкой шкуркой выставленного на мороз котёночка - грозного и безжалостного хищника.
   - Ну ладно, два креста получишь, -- вальяжно ответил Азарт.
   Всё! Клиент созрел. Теперь дело техники.
   * *
   Игру Азарт провёл разухабисто. Если бы он играл повнимательнее, то увидел бы, что мужичок был совсем не прост. Боковички применял грамотно. "Тигр" не носился по всей посуде, как собака по двору на хорошую погоду, а аккуратно слушался его кия и всегда останавливался возле короткого борта. Да и правила придерживался -- "мели кий до удара". А это уже что-то да значило. Партию, конечно, Азарт проиграл.
   Это было наказание за небрежную игру и за ослабление контроля над партнёром. "Ладно, - подумал Азарт, - всё равно вечер пропал. Теперь придётся играть ещё две партии. Не терять же деньги!" С другой стороны, свой проигрыш он оправдывал жалостью к мужичку, который из-за любви к бильярду идёт на обострение отношений с женой, поставив на кон часть семейного бюджета. Может быть, скорее всего, пополняемого только за счёт пенсии. Да и его жену тоже жалко. Сидит, бедненькая, дома и прислушивается к скрипу открываемой двери. Ждёт, когда придёт муженёк с авоськой, из которой торчат растопыренные куриные ноги и перья зелёного лука.
   Вторую партию Азарт играл внимательно, контролировал ситуацию и уже держал "тигра" в узде. Он уже не гонял шары "через всю посуду", а выжидал наверняка. Мужичок от напряжения даже сопрел. Снял свой пиджачок, подозрительно оглянулся вокруг себя и переложил свой потёртый бумажник в глубокий карман галифе. Под пиджачком оказался застиранный джемперок с оленями на груди, через вырез которого выглядывали две засаленные подтяжки. "Видно, дома он их носит на голое тело" - подумал Азарт.
   Как ни старался Азарт, но вторую партию он тоже проиграл, правда, в последнем шаре. Да и то мужичку повезло с ударом. (Как же, повезло!). Такой шар можно было забить только теоретически. Практически это мог сделать только Исполнитель. Забив этот шар, мужичок запрыгал от восторга. Его изумлению и радости не было предела. Один раз даже кием задел светильник, висящий под потолком, и тот начал угрожающе раскачиваться, щедро посыпая стол засохшими насекомыми. Маркёр дядя Пава колобком выкатился из своего кресла и начал быстро пылесосить стол. Зрители, обступившие бильярдный стол плотным кольцом, как это всегда заведено, когда идет серьёзная игра, изумлённо качали головами. Азарт, выдавив из себя вежливую улыбку, делал вид, что рад его успеху. Но мужичка он по прежнему упорно не хотел признавать игроком.
   - Сынок, это всё благодаря тебе. Вот, что значит играть с игроком высокого класса! - опять полилось сладенькое, - мне ещё никогда в жизни не приходилось забивать такие шары!
   Он с восторгом призывал игроков и болельщиков разделить с ним его радость по случаю выигрыша. Но посетители, почему-то избегали его взгляда и только делали вид, что они удовлетворены его игрой. Даже те, кто на него ставил и получил куш. Видно, всё же деньги имеют свой запах. И когда они его издают, то чаще всего они пахнут дурно.
   Расставляя пирамиду для третьей партии, Азарт вдруг ощутил где-то внутри потерю уверенности. "Ну, проиграл две партии, -- успокаивал он себя, -- в конце концов, деньги не уйдут на пропой салонному льву. Смотришь, его жена добрым словом одарит. Может, выделит деньги на новые подтяжки. Впрочем, что я себя хороню заранее? Ещё ничего не ясно. Игра ещё продолжается".
   Азарт наклонился к мужичку и тихо предложил:
   - Папа, как Вы смотрите на то, если эту партию мы украсим двойной ставкой. На отмазку!
   - Сынок, я вижу класс твоей игры. А у меня, просто, везение. Мне хотелось бы сегодня остаться хотя бы при своих деньгах. Но, если ты настаиваешь на увеличении, то я согласен при одном условии.
   - Каком?
   - Ещё один "крест" -- выпалил мужичок и даже вспотел от собственной наглости.
   Пришло время объяснять, что же такое "крест"? В бильярдной игре "пирамида" необходимо забить количество шаров на общую сумму цифрового обозначения -- семьдесят один. Кто раньше набирает семьдесят одно очко, тот и выигрывает партию. Каждый шар обозначается своей цифрой. И так -- от одного до пятнадцати. Исключение -- шар под номером один. Это одиннадцать - туз. Остальные шары соответствуют своей цифре. Фора "крест" означает, что игрок даёт своему партнеру пять очков форы и записывает об этом на грифельной доске -- ставит крест. А у игрока, дающего фору, снимается пять очков из общей суммы.
   - Дядя, три "креста" не многовато ли даже для нищего?
   На какую-то долю секунды в глазах мужичка сверкнула злая молния, чуть не выдав полностью его истинную, хищную натуру. Но амплуа несчастненького, так прочно вжившееся в него, быстро взяло верх, и Азарт ничего не заметил.
   - Сынок, ведь если ты выиграешь, я же тебя отпускаю. Твоя партия -- и всё назад. Даже мои семейные. Мне потом домой хоть не возвращайся. Жена подаст на развод.
   Ласковый, убаюкивающий тон и жалость к мужичку опять усыпили Азарта, и он добавил ещё один "крест" на грифельной доске.
   - Ладно, пусть это будет прихоть богатого.
   - С вашего позволения, давайте наши новые условия засвидетельствуем у маркёра, - прошептал мужичок.
   Как ни старались они говорить тихо, но все слова были услышаны другими игроками. В зале начался деловой шорох. Ставки тотализатора увеличивались. Лихорадочно раскуривались глубокими затяжками сигареты. Народу прибавилось. Несколько человек знакомых вошли в долю Азарта. С удивлением он заметил, что мужичок успел поставить на себя с несколькими зрителями. Сумму, правда, он не расслышал, но, судя по тем людям, которые заключали с ним пари, она была немалая.
   Игры на других столах прекратились. Все окружили стол, за которым играли Азарт и мужичок. В зале установилась тишина.
   Тонким касанием "тигра" мужичок еле задел пирамиду и поставил его на противоположный короткий борт. Азарту пришлось начинать партию от короткого борта через весь стол. Для игрока его класса это не было большим препятствием. После его удара, от пирамиды отделилось два шара и остановились возле угловой лузы. "Тигр" послушно занял место в пяти сантиметрах от короткого борта.
   В принципе за стол можно было быть спокойным. Оба шара, которые отошли от пирамиды, хорошо просматривались для удара. Но бить их было опасным. В случае неудачи разбивалась вся пирамида и противнику предоставлялась возможность для активной игры. Мужичок долго смотрел на шары, а потом обречённо махнул рукой:
    Была, не была! Кто не рискует, - тот не пьёт ...
   Последнее слово он произнёс уже тогда, когда шар под номером четырнадцать с резким щелком исчез в лузе, как и добренькая улыбочка мужичка. Его лицо стало вдруг жёстким и безжалостным. Глаза сузились и хищно следили за "тигром".
   "Тигр", бешено вращаясь вокруг своей оси под правильным нижним боковиком. Он как таран, со злостью полностью раздолбил пирамиду, стоящую на его пути. После такого удара шары испуганно разбежались по столу, как стадо баранов на выгоне. Ешь, не хочу:
   ... шампанского! - выдохнул он на ударе.
   "А ведь верно говорят, -- подумал Азарт, - фраер долго скрываться не может". В этот раз мужичок не проявлял восторга. Он начал хладнокровно, не торопясь вкладывать шары в лузы, пожирая свою добычу. Только сейчас Азарт понял, на кого он нарвался. И тот последний шар в предыдущей партии тоже был не случайным. Это был Исполнитель! Жадный, хитрый, коварный исполнитель, натянувший на себя маску убогого. Окинув взглядом стол, который заметно опустел, Азарт понял, что он обречён. На лбу и подмышками защекотало влагой. Те, кто ставил на Азарта, огорчённо махнули рукой, прощаясь с выигрышем. А кто ставил на мужичка, нервозно дёргались, предвкушая прибыль.
   С одного удара мужичок забил десятку, затем пятнадцатый. Азарт смешал шары на столе, давая понять, что партию он проиграл. Рассчитываясь с мужичком, он пристально посмотрел ему в глаза:
   - Дядя, ты случайно не записан в книгу Гиннеса? - поинтересовался Азарт.
   - Что ты, сынок! Я пенсионер, - простодушно ответил тот.
   - Я имею в виду - под ширмой?
   - Ты мине с кем-то путаешь, - сверкнул глазами уже не мужичок, а хищник. - Приходи ещё. Я здесь иногда бываю. Если жена посылает меня за продуктами, -- добавил тот с язвительным смехом, раскладывая деньги по всем своим карманным закромам, а старенькую денежку любовно разгладил и всунул между, пожелтевших от старости справок, в свой задрипанный бумажник.
   Азарт молча смотрел на него, не имея даже права на обиду. Он поймал себя на мысли, что ему хотелось только одного - узнать, сколько же лет лежит эта денежка в бумажнике? Она могла бы рассказать очень многое.
   Моральное состояние Азарта было, как у бродячей собаки, поманутой куском колбасы, а затем избитой, взамен подачки. Ему было стыдно перед своими друзьями, которые с укоризной бросали на него взгляды. Проигранная сумма его не очень не огорчала. К этому он, как игрок, всегда был готов. Да и проиграл он совсем немного, благодаря "примазке" болельщиков. Его огорчал сам факт крючка, на который он попался. Это была главная причина его переживаний. Он чувствовал себя одураченным. Поражением это нельзя назвать. Слишком громко было бы сказано. Тут вполне можно ограничиться жаргоном игрока - попал. Такова горечь сладкого пряника!
   Азарт, углублённый в свои мысли, наверное, что-то сказал вслух. Из глубокого пике его вывело прикосновение к голове тёплой, мягкой руки. Он поднял глаза и встретился с озабоченным взглядом Олечки. Она стояла рядом с ним, а он даже не заметил, как она подошла:
   - Ильюша, что с тобой? Ты болен? Голова вроде не горячая, но ты какой-то весь бледный. Что-то случилось? Ты даже разговаривал.
   - Всё в порядке, Оленька. Уже прошло. Нежное прикосновение твоей руки исцелило меня. Ты, наверное, экстрасенс. Не обращай внимания. Иногда бывает, найдёт такое, что даже люди пугаются.
   - Ты и меня напугал. А людей сейчас всё равно пока ещё мало. У тебя неприятности?
   - А у кого их нет? Неприятности это такая штука, что если их даже нет, то можно легко придумать. То, что я сейчас себе надумал, совсем не стоит твоего внимания и переживаний. Я уверен, что скоро сам во всём разберусь и забуду. Тем более, что это касается только меня одного.
   - Ну хорошо! Успокоил. Налить тебе ещё рюмочку? У меня есть рижский бальзам.
   - Нет, спасибо. Я уже выпил рюмашку, достаточно. А то выпью лишнего, да опять начну к тебе заигрывать, как тогда. Помнишь?
   - А, может, я на это и рассчитываю?
   - Неужели ты согласна изменить своим принципам?
   - Ну нет, что ты. Я пошутила. Тебе бы жениться надо, - убежденно сказала она.
   - Надо бы, да всё никак никто не подхватит.
   - А что мешает самому подхватить? -- кокетливо задала она вопрос. - Выбор вооон какой!
   - Таких как ты уже нет, -- ответил он ей в тон, -- а другую я не хочу.
   - Ну, так уж и нет. Ты не там ищешь.
   - Вот тут ты права. Там, где я бываю, такие как ты, не водятся.
   - Поменяй место.
   - Да, уж очень я там привык. Можно сказать, корни пустил.
   - Дурачок, - ласково сказала она, - ну, я пойду работать. Вон уже постукивают о прилавок. Пока. Заходи.
   - Спасибо, Олечка! Зайду обязательно как-нибудь.
   * * *
   Азарт поднялся из подземного перехода на улицу. Рюмка коньяка и сердечное сочувствие Оли прибавили ему моральных сил и решительности, и он направился в сторону бильярдной. Дождь прекратился. Бурные потоки воды уже просочились сквозь канализационные решётки, оставив лужи на сером асфальте, в которых радостно купались голуби и воробьи, прекрасно уживаясь друг с другом.
   Не дожидаясь троллейбуса, он пешком добрался до внушительного здания, в котором располагалась бильярдная. Это было одно из красивейших зданий в городе, построенных ещё до революции 1917 года талантливым киевским архитектором Городецким. В гардеробе за прилавком, уютно устроившись за маленьким столиком, сидели гардеробщица тётя Поля и Артур. Они пили чай и мирно беседовали, изредка поглядывая на входную дверь.
   Артур уволился (а может быть, уволили) из его "связи" и теперь он работал заведующим хозяйством клуба, приобщаясь к цивильной жизни и деятельности. Увидев Азарта, он, улыбаясь, протянул ему руки и начал грузить его вопросами:
   - Что случилось? Где ты пропадал? Я тебя вызваниваю уже третий день. Ты, наверное, уезжал по работе? А может, гастроли?
   - Ни то, ни другое и ни третье. Просто наполз обвал на душу. Сидел в своей берлоге и зализывал раны.
   - Теперь всё ясно. Спрятался подальше от резких поворотов жизни, - понимающе посочувствовал отставной майор. - Я так понимаю, пришёл только посмотреть, проведать. С игрой покончено и, вообще, продаю кий?
   - И только. Без вариантов.
   - Ты не думаешь, что это твоё решение немного поспешное? Поле боя так бесследно никто не оставляет.
   - Вот я и буду первым.
   - Ну, ну! Я тебя понимаю, - деликатно согласился Артур. - Ничего, всякое бывает. Отдохнёшь, подышешь свежим воздухом. Продумаешь стратегию личной жизни и планов на будущее. А там - снова в бой!
   Ильяс засмеялся:
   - Знаешь, как говорят мудрые? "Если хочешь рассмешить Бога, поделись с ним своими планами".
   - А ты с Ним не делись. Ты, просто, подумай тихонько про себя.
   Затем положил ему дружески руку на плечо и предложил:
   - Слушай, Ильяс. В зале всё равно никого нет. Не зайти ли нам в мою норку и пошептаться?
   - Если ты предложишь мне стакан твоего фирменного чаю, то с удовольствием.
   - Даже водочки, по пятьдесят капель, но не больше.
   Хотя Артур последние несколько лет пристрастился к выпивке, но сохранил ещё свою, видимо, врождённую элегантность и в одежде, и в общении, даже несмотря на количество выпитого. Но класс игры, которым Азарт всегда любовался и восхищался, к сожалению, был утерян. Он был уже одним из тех, кто сошёл с трудной дистанции Игрока и только в его душе осталась любовь к бильярду. Но это не помешало ему немножко прикармливаться с игры, ставя на игроков. Чаще всего ставил он на Азарта, о чём тот даже и не подозревал. И не только потому, что Азарт играл хорошо. Иногда он огорчал Артура, оставляя его не только без денег, а даже с долгами. Артур, просто, любил Азарта ещё с тех его далёких детских лет.
   Ильяс последовал за Артуром в его маленький кабинет, расположенный на том же этаже в углу здания. Артур засунул руку в глубину шкафа и вытащил оттуда початую бутылку "Столичной" и немудрённую закуску:
   - Не буду брать грех на душу и тебе предлагать, но сам выпью. Что-то я немного простыл.
   - Артур, - осуждающе посмотрел на него Ильяс. - Я ещё ни разу не слышал, чтобы ты пил без причины.
   - Вот тут ты правильно подметил. Кто пьёт без причины - тот уже алкаш. А я всегда имею причину. Они у меня, как деньги в банке, лежат в голове на полке. Вот захотел выпить - беру с полки причину и выпиваю. Но, заметь, я никогда не пытался все причины сразу использовать. Расходовать их экономно, это тоже надо уметь.
   Артур налил себе половину стаканчика, выпил. Как положено - аккуратно и старательно понюхал корочку черного хлеба. Затем выждал паузу, прикрыв глаза. Азарт понимал его и не мешал волшебному процессу проникновения. Когда водочка нашла себе где-то там внутри Артура удобное местечко, он открыл глаза:
   - Всё. Устроилась, теперь она будет управлять всеми приятными процессами, а я буду только им подчиняться.
   Затем он закусил бутербродиком с копчёной колбаской и поёрзал задом в старом кресле, устраиваясь поудобнее.
   - Артур, ты так аппетитно пьёшь, что мне тоже захотелось. Вы вдвоем с дядей Павой могли бы организовать факультет по дегустации алкоголя. Вам бы цены не было. И конкурс на поступление был бы больше, чем в Институт народного хозяйства. Наладили бы выпуск классных специалистов. Смотришь, пошёл бы с них доход.
   - Ильюша, ты же знаешь, что я раньше совсем не пил. Так, время от времени выпивал. Нам всегда спецы твердили, что от алкоголя теряется координация движений, притупляются чувства, глазомер. Мы старательно обходили выпивку десятой дорогой.
   - Это верно, я с ними полностью согласен.
   Артур протестующе поднял руку:
   - Потом, когда-то в компании мне пришлось выпить, а на следующий день мы должны были отрабатывать захват здания. И ты знаешь, наоборот - всё улучшилось. И на утро чувствовал себя прекрасно. Вот, думаю, фаршировали нас ещё одним враньём. После этого я уже не обходил застолья десятой дорогой. Да и модные они были тогда. Сам Генеральный питал к ним слабость. Вот и споили народ. А теперь, попробуй, брось, если тебе известны все прелести опьянения, особенно начального периода. Взять так просто и лишить себя этого удовольствия? А что же тогда останется?
   - Вообщем-то, ты где-то прав. Я просто делаю слабую попытку уговорить тебя, чтобы ты много не пил, - слабо возразил Ильяс.
   - Ты знаешь, бывает так, что пить совсем не хочется, а обстановка такая, что вынужден. Вот она войдёт в тебя, ищет, ищет себе место и не находит. Затем ложится в желудке, как ртуть, и не подаёт никаких позывов к удовольствию. После этого я хоть литр выпью, а кейфа никакого. Только тяжесть в желудке, а наутро посторонние шорохи в голове и тело, как из под наковальни. Я уверен, что такое потребление - это просто перевод продукта. А вот так, как сейчас - это благо!
   - Ну, ты действительно теоретик алкогольного потребления!
   Азарт вытащил сигареты из кармана и протянул их Артуру.
   - Спасибо, я привык к своему "Беломоркэмэлу".
   Артур прикурил папиросу от красивой, позолоченной зажигалки, подаренной ему когда-то на день рождения Ильясом, и выдохнул сизый клубок дыма:
   - После того, как я так удобно устроился, мне хотелось бы выслушать твою душещипательную историю, из-за которой ты уже два дня тут не появлялся. Телефон, кстати, тоже не отвечал. Я звонил по несколько раз в день. Хотел уже обратиться к однокашникам в розыск.
   - Да так, ничего. Просто хандра. Книги, телевизор.
   - Илюша, не пытайся сделать из меня старую, сентиментальную учительницу. Я к этой роли не подхожу. У меня, просто, не хватит терпения выпытывать у тебя и вытягивать по чайной ложке причину твоих переживаний и страданий.
   Ильяс протестующее поднял руку, пытаясь остановить Артура.
   - Давай так, - продолжал Артур, - или ты честно рассказываешь мне всё, или займись делом и не наводи на меня тоску всем своим постным видом. А я останусь убеждённым, что ты мне не доверяешь. И после этого на искренности нашей дружбы можешь поставить крест.
   - Хорошо. Я тебе всё скажу, как на духу, а ты постарайся меня понять.
   Ильяс подробно рассказал ему свои ощущения после той игры. Артур слушал его, не перебивая. Лишь изредка покачивал головой, или вопросительно поднимал на него глаза.
   С каждой высказанной фразой Азарт ощущал какое-то облегчение. Это было что-то похожее на исповедь. Всё-таки, как важно иметь рядом с собой такого друга, который может тебя терпеливо выслушать, не перебивая. Друга, который старше тебя, опытней тебя. Друга, присутствие которого уже вселяет в тебя чувство защищённости и надёжности. Внутренняя сила которого, как бы передается тебе и ты ощущаешь, как этой силой наполняется всё твоё существо и появляется чувство уверенности.
   - Слушай, что я тебе скажу, Ильюша. Ты ещё совсем ещё молодой человек. Хотя игрок уже со стажем. У тебя хороший глаз и хороший удар. И всё это дополняет умеренная горячность. Это является достаточным условием для игрока. Но возьми, - продолжал Артур, - твоё последнее выступление. Ты полностью оправдал своё прозвище - Азарт ...
   - Да нет же, Артур, - слабо возразил Ильяс.
   - Не перебивай. Ветерок подул и партию продул, - не обращая внимания на его возражения, продолжал Артур, - ты увлекся своими выигрышами так, что твой кураж стал заметным. Кураж нужен на арене, на сцене. А в бильярде лучше всего быть "тёмной лошадкой". Куражные салонные львы - это дармовые партнёры и встречаются очень редко. А вдобавок, после первого же попадания с них слетает снобистская шкурка и они превращаются в покорных дворняжек. Ты уже морально вырос и освободился от самодовольной, молодёжной жеребятины, пора быть более серьёзным в игре.
   Артур открыл бутылку. Азарт придвинул и свой стаканчик.
   - Плесни и мне. Сегодня всё равно играть не буду.
   - Выпей, - согласился Артур, - именно сейчас это тебе не повредит.
   Азарт посмотрел, как Артур аппетитно повторил процесс и тоже опрокинул стаканчик вовнутрь.
   - Ильюша, я тебя понимаю. В данном случае тебя погубил не твой азарт. Тут надо смотреть гораздо глубже. Сейчас ты мне напоминаешь такого добренького и покладистого серенького человечка. Если бы ты был женщиной, то ты всё время был бы беременным.
   - Ну, ты и сравнил!
   - Не перебивай! Тебе стало жалко бедненького старичка.
   - Артур, ну конечно же! -- горячо поддержал Ильяс, радуясь, что друг его понял. - У него и денег-то было - одна несчастная потёртая купюра, на которую мне было жалко смотреть.
   - А вот тут ты грубо ошибся! Игрок такого класса не приходит в зал, а тем более не вступает в игру с одной денежкой. Эта денежка у него, как затравка, приманка для жалостливых. Да и гардеробчик его, с которым он уже сжился, тоже камуфляж.
   - Он мне напоминал нашего школьного завхоза. Тот всем своим видом тоже всегда вызывал к себе жалость, но злющий был, как собака.
   - Так вот, Ильяс. Ты же знаешь наши порядки. Если играют два партнёра, мы не можем давать какие-то сведения о них кому бы то ни было. Это противоречит этике игрока, - Артур опять брызнул себе в стаканчик, выпил и поморщился:
   - Вот, пожалуйста, уже идёт не так, как раньше. Делаем паузу, - проворчал он. Затем прикурил новую папиросу и неожиданно для Азарта рассмеялся:
   - Тот мужичок, твой недавний партнёр, играет на такие суммы, что ставка переходит из рук в руки не номиналом, а записями. А в конце игры деньги не помещаются в карманах. Весь его камуфляж - это тонкий расчёт. Он даже лапти бы одел, да в таком одеянии я его сюда не пущу. И его везение - это туфта. А удар в последней партии - касанием по всей пирамиде с карамболем? Это тоже везение? Нет! Это верняк! А в предыдущей партии, когда он забил исполнительский шар последний в игре? Да это же на уровне игрока экстра класса! Такой удар "эффе" с разбивкой всей пирамиды может выполнить только Игрок.
   Ильяс слушал Артура, не перебивая.
   - Ты на меня не обижайся, но я ставил против тебя. Я хорошо знаю твой кураж. Вот только беда, я пришёл в бильярдную, когда ты уже играл. Предупреждать тебя уже было поздно, и я решил хотя бы для себя извлечь пользу из твоего попадания. Должен тебе сказать, что она получилась внушительная.
   - Артур, я должен его прихватить, во чтобы-то ни стало. Я добьюсь этого, даже если мне придётся сожрать свой кий.
   - О! Вот это я понимаю. А то "брошу играть, продам кий"! Разрыдался, как гимназистка у раненого офицера на груди. Игра, Азартик, это болезнь. Но болезнь особая. Она превращается в муки у тех, кому это не дано. А вокруг тебя всё светится. Лови свою удачу.
   - Да ладно, Артур. Ты уже из меня делаешь святого, - запротестовал Азарт.
   - Отнюдь, там, где замешаны деньги, святых не бывает. Ты ещё не игрок, но уже просматриваешься над многими. Твоя болезнь ведёт тебя к залётам и выигрышам. И верю, что чаще к выигрышам. Я давно уже наблюдаю за твоей игрой.
   - Помню, "мели кий до удара", - усмехнулся Азарт.
   - ... но учти, - продолжал Артур, - хорошо играть, это ещё не всё. Надо быть хорошим психологом. Все хорошие игроки являются хорошими психологами. Ты должен уметь заглянуть партнёру вовнутрь, узнать, чем он дышит. Что есть для него эта игра. В эту игру играют многие, но лучше всего играет только один. Я тебе начал говорить о "темной лошадке" и ты меня перебил.
   - Извини, пожалуйста.
   - Так вот, - Артур выпил слегка и закурил. Затем направился к столику в угол. - Сейчас я заварю чаёк.
   - Добавь туда немножко мяты.
   - Обязательно. Ты должен играть, - продолжил он, - как "тёмная лошадка", уверенно, никаких пушечных и прицельных "клафштосов". Категорически запрещено закладывать три шара подряд в лузу. Проигрыш первой партии является почти всегда чуть ли не обязательным, второй - на усмотрение, но лучше выиграть. Ведь впереди контра. Но своим проигрышем надо дать партнёру прочувствовать его перевес над тобой. Он должен ощутить выигрыш. Дай ему пощупать твои деньги. Третья партия необходима. Это контра. Тут уже ставка увеличивается вдвое. Но выиграть её ты должен с минимальным преимуществом. Тянуть до последнего шара. И даже помоги партнёру своими ошибками; как-то: вывод "тигра" на удар, но не крупного и не двойного шара. Или сделай удар с выбросом "тигра" за борт и дай партнёру заработать пять штрафных очков и т.д. Думаю, что у тебя в запасе имеется достаточно таких заморочек. Короче, ты должен дать понять партнёру, что способен на ошибки, и он потом будет от тебя их ожидать. При "ошибках" не очень заламывай руки, иначе при неудачной мине твоя левая игра мгновенно засветится. Ошибки должны выглядеть естественными и не вызывать подозрения. Ну, и решающая игра - это уже твоя лебединая песня. Наступает активность сексуальной фазы! Если хочешь сорвать банк, то надо попотеть. Не забывай, что с деньгами тот, кто лучше всех играет. Ну а потом - приятное соитие с партнёром в маркёрной дяди Павы, когда он расплачивается с тобой живыми деньгами. И запомни, здесь, как на войне - или ты, или тебя. Никакой жалости тут быть не может. Люди, которые в состоянии проиграть такие деньги, относятся к ним, как к мусору. У них денег достаточно.
   Артур в возбуждении, пытаясь закурить свой "Беломоркэмэл", раздавил его в пальцах и вытащил из пачки новую папиросу.
   - Ну ты, и выдал! - зааплодировал Азарт. - Твои слова переложить бы на музыку - получился бы непревзойдённый шедевр.
   Затем сконфуженно поднял глаза и растерянно произнёс:
   - Он был таким жалким. У него, по-моему, не было денег даже на хорошее мыло. Не зря же от него попахивало какой-то ванидлой, как от командировочного из плацкартного вагона пассажирского поезда "Киев-Жмеринка".
   - От ассенизатора тоже попахивает, особенно, когда он работает. А могилы копать и делать памятники так вообще не каждый пойдёт. Или возьми, например, мясника. Ещё лет десять-пятнадцать назад это было позорной профессией. А сейчас - пойди, устройся! Без необходимой рекомендации и солидного взноса, с тобой не будут даже разговаривать.
   - Да, я бы и сейчас не пошёл. Всё-таки престиж профессии для меня что-то да значит.
   - Это мы уже слыхали. Когда-то, в шестидесятые годы физики с лириками собирались по квартирам, всю ночь напролёт глушили на кухнях красную "портянку" и спорили до хрипоты, кто из них значительнее. А так ни к чему и не пришли. А почему!
   - Наверное, значимость их была равнозначной.
   - Да потому, что спор был беспредметным. От безделья и брожения умов. Вдобавок, на голодный желудок, раздражённый дешовым шмурдяком. А представь себе: сошлись бы в споре мясники, официанты, могильщики и т.д. Я уже не хочу вмешивать в эту компанию торговую элиту таких, как кладовщики, директора магазинов и завбазами. Да, они бы эту тему даже не подняли. А своей значимостью в обществе они переполнены, как бочка водой под водостоком в дождливую погоду. Ведь они не имели доступа к государственной кормушке, а у всех желание жрать и пить вкусно было хоть отбавляй. Мы сами же их и породили, хотя и презирали.
   - Артур, ну что ты мне такие примеры тычешь под нос? У меня таких знакомых полно. Но я считаю наоборот: я их подкармливаю. За всё приходится переплачивать.
   - Ну, когда можно что-то купить даже с переплатой - это ещё не трагедия. Гораздо хуже, когда, просто, купить нечего, а денег полные карманы.
   - Артур, так мы с тобой перейдём на политику. А это уже изжёвано и неинтересно. Меня однажды кто-то, не помню уже кто сказал, если хочешь с кем-нибудь порвать отношения, то начни разговор о политике или о религии.
   - Ты прав. Я добавлю ещё одну причину - национальный вопрос.
   Артур снял с чайника подушечку. Затем налил чай в чашку и вылил его обратно в чайник, добавив при этом:
   - Чтобы чаёк был крепче, его надо "женить". Это обязательный процесс.
   - Я всегда с удовольствием пью твой чай. Ты его завариваешь удивительно вкусным.
   - Сам по себе метод заварки чая предельно прост - евреи, не жалейте заварки! Но, безусловно, технологию надо соблюдать. Так, а теперь разольём его по чашкам. Полные чашки наливать не надо. Он не должен остывать.
   Артур придвинул к Илиясу сахарницу с мелко наколотыми кусочками сахара:
   - Ты знаешь, ведь в России раньше никогда не было чая. Весь чай ей поставлял Китай.
   - Я даже помню такие красивые металлические коробки, на которых были нарисованные китайские пейзажи. У нас такая была, - вставил Ильяс, - мама там хранила всякие бумажки, квитанции.
   - Верно. Теперь в этих коробках домашние умельцы до сих пор хранят там винтики-болтики. Но, когда большевики расстреляли царскую семью, то китайский император отказался поставлять чай в Россию. Сталин решил выращивать чай в Грузии. Но это было подобие чаю. Какие-то грубо нарубленые ветки. Спустя некоторое время, Сталин решил восстановить отношения с Китаем и возобновить поставки чая в Россию. Император был приглашён в гости. С тех пор и возобновились поставки чая.
   - Артур, ты, прямо, как ходячая энциклопедия.
   - Пей! Помню на службе - все моряки заядлые чаёвщики. Редко какой вечер обходился без круто заваренного чая.
   - Ага, зэки пьют ещё круче. На кружку воды чуть ли не пачку чая заваривают.
   - Это уже не чай, а снадобье. Хорошо заваренный чай много заварки не требует, а получается такой, что его за вечер семья в четыре человека выпивает ведёрный самовар.
   - Это я слышал. Особенно, после бани. Пьют с полотенцами на шеях, потихоньку откусывая колотый рафинад. Кстати, Артур, ты тут Виктора Студента не встречал?
   - Да иногда появляется. Зачем он тебе?
   - Да так. Должок за ним завис.
   - Ну, это мы уладим быстро, а чего это тебе так горит?
   - Хочу сделать небольшой перерывчик в игре.
   - Как долго ты решил заканчивать с игрой?
   - Не знаю. Думаю на пару месяцев.
   - Ну, это дело твоё. Смотри, как бы кладку не потерял.
   - Не беда, - беспечно махнул рукой Азарт, - неделька тренировки и всё станет на свои места. А почему ты на этом так заостряешь внимание?
   - Не скрою, я часто прикармливался от твоей игры, на ставках. Но поверь, что дело было не в деньгах. Деньги - это мусор. Я просто верил в тебя всегда. Даже когда ты куражился и давал партнёру немыслимую фору, я всё равно верил в твой выигрыш. А всё потому, что твою игру я вёл сам мысленно. То, что мне Бог дал в бильярде, я пропил, но знание и понимание игры у меня осталось.
   - Ну, что ты Артур себя хоронишь, как игрока? Ты же ещё совсем неплохо жаришь.
   - Не успокаивай меня. Я знаю, что я говорю. Как-то раз я прочитал в газете письмо под рубрикой "Спрашивают -- отвечаем". Одна дама, насмотрелась по телевизору фигурного катания и решила, что она уже знает все его тонкости. Спрашивает: могла бы я быть судьёй по фигурному катанию? Я ставлю фигуристам точно такие же оценки, как и судьи. Ответ она получила очень остроумный: "Ничего нет проще. Конечно, смогли бы. Вам, просто, надо родиться заново и начать заниматься фигурным катанием с 4-х лет. А по достижению Вашего нынешнего возраста Вы смогли бы даже возглавлять судейскую коллегию мирового чемпионата". Так и у меня. Я уже не смогу играть так, как ты. Но в отличие от этой старой дуры, я почти всю свою жизнь за столом. Если измерить расстояние, исхоженное мною вокруг стола, то это кругосветное путешествие.
   Артур налил водку и сам выпил.
   - Я лучше тебя знаю, какой шар ты будешь бить, куда поставишь "тигра". Иногда мне кажется, когда я наблюдаю за твоей игрой, что ты играешь моей головой, моими мыслями и ты полностью подвластен моей тактике, моей воле. Просто потом, ты применяешь свои снайперские удары, свою постоянную кладку и партия наша. Я говорю наша, так как тайно принимаю в ней участие, даже больше чем ты.
   - В твоих словах что-то есть. Когда я играю и ты находишься рядом, я постоянно это ощущаю. Это мне придаёт какую-то уверенность в себе.
   - Азартик! Ты должен побороть в себе чувство поражения. Ты попал? Да, ты попал, но не проиграл. Честно говоря, мужичок играет не хуже тебя. Но ты же дал ему фору два "креста" и один со стола! Он играет ради денег, а ты же, кроме денег, погружён в страстную любовь к бильярду. И я хочу верить, что твоё решение "больше не играю", как обыкновенное депрессивное состояние, которое благодаря твоему возрасту и характеру скоро пройдет. Поверь мне, ты только набираешь силу для восхождения на высшую ступень пьедестала. Год-полтора упорной работы и моя вера в тебя полностью подтвердится. Помни, что на твоём пути будет ещё много встреч с подобными мужичками. Они умеют ещё и не так маскироваться. Но ты должен их видеть, чувствовать их камуфляж своей задницей, и ни в коем случае не показывать им этого. Они должны быть уверены, что их роль не раскрыта. Вот тогда и бери их со всей их оболочкой и трепай её, как Тузик тряпку. И ты увидишь, как из потайных недр посыпятся на тебя деньги. Выигранные деньги вдвое слаще заработанных, потому что их можно легко тратить. Без денег мы становимся похожи друг на друга. А с деньгами - каждый индивидуум. Но чтобы выиграть их, нужны порох и мозги. И поверь мне, что пороха у тебя в избытке, а мозгов, пока что, маловато.
   Азарт протестующе поднял руку.
   - Успокойся, - сказал Артур. - У меня и в мыслях не было тебя обижать. Ты очень доверчивый. А это качество свойственно только одинокой женщине, которая потеряла все шансы выйти замуж. И последнее, - добавил Артур. - Если замешаны деньги, то добрым быть не получится. Добрых бьют первыми и забирают куш.
   Выслушав монологи уже слегка пьяненького Артура, Ильяс многое узнал для себя полезного. Как ни странно, но проникновенные речи Артура подействовали на него, как всегда, убедительно. Его проигрыш уже не казался ему таким чудовищным.
   - Артур, тебе бы психологом быть.
   - За свою службу "связиста" я неоднократно проходил через фильтры психологов. И поверь мне, некоторые из них могли многое сделать из человека. Правда, были и такие, которые только отрабатывали свой хлеб, но они у нас надолго не задерживались.
   - И куда же они девались?
   - В лучшем случае продолжали свою серую деятельность в поликлиниках.
   - А в худшем?
   - Худших случаев, просто, никто не знает. Ну, достаточно развивать эту тему. Кстати, тобой интересовалась одна особа.
   Азарт почувствовал, как у него бешено заколотилось сердце.
   - Кто? - делая невероятное усилие внешне оставаться спокойным, спросил Азарт.
   - Юлька. Она обещала как-то заехать ко мне, проездом из Москвы.
   - Москвы? При чём тут Москва? Она же живёт в Одессе? - глупо спросил Азарт, так как его мысли бежали совсем в другом направлении.
   - У неё там, что-то типа гастролей.
   Азарт готов был расцеловать Артура. Сколько раз он ожидал от него этого разговора. Каждый раз при встрече с ним он надеялся что-то узнать о Юле. Но не решался спрашивать, и вот теперь Артур сам вышел на этот разговор.
   - Да, расслабься ты. Я же знаю, что ты до сих пор её любишь. Первое время я думал, что это детское увлечение у тебя уже выветрилось из головы. А теперь вижу, что ошибался. И как это я, старый дурак, не догадался? Она тоже хорошая штучка; всё время спрашивает о тебе, да так, как бы, между прочим. А у самой глазищи горят, как у кошки в темную мартовскую ночь. Ну, ничего! Теперь я уверен, что вы просто должны встретиться и выяснить ваши отношения.
   - Артур, - смущаясь, тихо сказал Азарт, - да у нас и не было ничего такого. Просто детская дружба.
   - Значит будут. А почему же тебя так трясёт от воспоминаний детской дружбы?
   - Хорошо. Я тебе скажу то, чего я никому не говорил. Я её люблю. Но она этого не знает. У нас никогда об этом не было разговора. Да собственно, и виделись-то мы с ней всего-то три раза.
   - Думаю, что мне в ваших отношениях уготована роль свахи.
   Артур положил руку на плечо Азарта:
   - Пойдём, Азартик. Уже поздно. Мне пора закрывать. Главное то, что вы любите друг друга и испытали свою любовь временем. Даст Бог, встретитесь. Да и иначе быть не может! - уверенно сказал он. - Ну давай ещё, по последней, "на коня" и за вашу будущую, долгожданную встречу.
   Посидев ещё часок, они вышли из парадного на улицу. Ночь уже окутала спящий город, и только тусклые фонари сквозь иглы дождя освещали жёлтым светом небольшие участки асфальта. Редкие в этот поздний час автомобили помогали им своими фарами.
   Увлечённые беседой на общую тему, они шли по пустынной улицы, не замечая дождя. На перекрёстке под светофором Артур простился с Азартом:
   - Ильюша, я человек дисциплинированный и приучен к порядку. Здесь, на зебре, я перейду на другую сторону. Там остановка моего трамвая.
   - Спасибо тебе, Артур за сегодняшний вечер. Ты снял с моей души напряжение лучше всякого психолога.
   - Благодарить будешь тогда, когда будет результат. Спасибо не булькает.
   * * *
   Мелкий, холодный дождь, начавшийся ещё с утра, поливал дома, деревья, асфальт, заполняя его неровности водой. Рваные, низкие облака, подчиняясь распоясавшемуся ветру, быстро неслись, наталкиваясь друг на друга. Своими резкими, упругими порывами он раскачивал сонные фонари, срывал пожелтевшие листья с деревьев и, как злопамятный разбойник, мстил за те несколько последних, погожих, солнечных дней уходящего лета.
   Оторванный с одной стороны рекламный щит глухо хлопал по стене дома, пытаясь разбудить уснувших жильцов, чтобы они оказали ему помощь. Но кто в такую погоду выйдет из тёплой квартиры, где уютно светится телевизор, на плите воркует закипающий чайник и не чувствуются злобные порывы ветра-разбойника? Наверное, так и будет он хряпать об стенку, пока ветер не сжалится над ним и окончательно не сорвёт со стены.
   Уличные фонари уже давно в целях экономии освещали город чисто символически, как церковная лампада. Деревья под порывами ветра возмущённо роптали своей листвой и, пытаясь откупиться от его яростных шквалов, платили ему дань падающими листьями. Сухие ветки, звонко отламываясь, сыпались барабанной дробью на асфальт и на крыши припаркованных на обочине автомобилей. Изредка из рваных облаков выскакивала сияющая, как блин с маслом, похожая на монгола, удивлённая рожа луны. Она скупо дарила свой тусклый свет, как напоминание о себе, и снова исчезала за облаками.
   Очень часто роковые события происходят из-за какой-то ерунды. Мы всегда верим в то, что нам предсказана другая судьба, намного лучшая, чем у других людей, находящихся рядом с нами. И поэтому мы очень удивляемся, когда случается всё наоборот. Ну что бы взять и никуда не пойти, остаться дома? Или, хотя бы пойти в другую сторону? А ещё лучше опоздать? Нет же! Какие-то необратимые обстоятельства руководят человеком и кирпич падает на голову.
   В такую погоду засидевшиеся гости обычно вызывают такси или остаются ночевать у гостеприимных хозяев, где их застала ночь. Решительные и отчаянные, легкомысленно надеясь на свою силу, пренебрегают услугами такси и гостеприимством. Они даже не предполагают, что кому-то взбредёт в голову напасть на них. Такая глупая переоценка своих сил и возможностей очень помогает им находить неприятности на свою голову. Безденежные рассуждают: "Ну что у меня можно взять? Вошь на аркане, мелочь в кармане?" Рассуждая так, они забывают о том, что кроме денег человек имеет главное: свою личность и достоинство, своё я, которые можно легко и почти безнаказанно растоптать, унизить, обидеть. Да мало ли что придёт в голову насильнику с куриными мозгами? А если они, вдобавок, разбавлены крепким соусом алкоголя или одурманены наркотой, то почти каждый одинокий прохожий в такую годину, является для них потенциальной жертвой. Сами насильники, воспитанные в страхе и жестокости, по своему опыту хорошо знают, как эти качества парализуют волю человека, лишают контроля над собой, делая его покорным и безропотным.
   * * *
   Тёмная пасть подворотни, скрытая за газетным киоском, открылась как-то внезапно. Ещё не доходя до киоска несколько метров, Азарт всем своим нутром ощутил опасность, исходящую из её мрачного чрева. Волосы на затылке зашевелились, тело покрылась гусиной кожей. Ноги в коленях стали ватными. Так бывает всегда, когда появляется чувство страха но человек ещё не осознаёт, откуда исходит опасность. Страх и трепет входит в его кровь и мгновенно разносят панику по всему телу. Хочется сесть прямо на мокрый асфальт. Из груди вырывается какой-то хрип. Нарушается дыхание. Ужас такого состояния, хотя бы однажды, испытал каждый человек. Свой родной, так горячо любимый организм, с которым он сжился за столько лет. Организм, выдерживающий постоянные отравления табаком, пищей, алкоголем, тяжелой работой, нервными срывами и несмотря ни на какие издевательства над ним служит почти всегда исправно. Обычно на дежурный вопрос знакомых: "Как здоровье?" всегда недоумённо пожимаешь плечами. А почему, собственно, у него должны быть с ним проблемы? Здоровье, как здоровье. Когда оно есть, то его как-то и не замечаешь. К этому даже привыкаешь. Вдруг, начинается сбой. И вот сейчас, эта, казалось бы, надёжно функционирующая машина перестала тебе служить и подчиняться. Прямо какой-то паралич! Пелена страха окутывает человека, липкой паутиной сковывает его движения, лишает сил.
   Из этого оцепенения Азарта вывела лужа на асфальте, которую он не заметил из-за этого долбаного оцепенения и влез обеими ногами по щиколотки. Ощущение холодной воды сразу же вернуло ему самообладание. Страха уже не было. Он исчез так же быстро, как и появился. Но какой вечностью были эти секунды!
   До его слуха донёсся типично городской звук скрежещущих на повороте колёс трамвая. В свою очередь ветер, как бы возвращая его от этой чертовщины в нормальное русло жизни, сыпанул брызгами прямо в лицо. Теперь Азарт внутренне уже был готов к встрече с неожиданной опасностью. Он был собран и спокоен. Из памяти вынырнули слова флотского инструктора рукопашного боя, с которым они подружились. Тот даже ознакомил его с некоторыми запрещёнными приёмами, предварительно взяв с него твёрдое обещание - применять их только в исключительном случае:
   - Когда окажешься один на один с хулиганом, стоит только понять, что наступил момент драться за жизнь, и сразу появляются силы. В конце концов, не для этого же ты родился, чтобы умереть от руки этого сукиного сына. А дальше уже дерёшся так, вроде от этого зависит твоя жизнь.
   Азарт начал шарить по карманам в поисках носового платка, чтобы вытереть брызги, попавшие на лицо. Вдруг, неожиданно в потайном кармананчике его пальцы натолкнулись на что-то скльзящее и холодное на ощупь. "Цепочка! - радостно вспомнил он. Защитница, ты моя! А я думал, что она уже давно потерялась". Его мысль перескочила назад и он вспомнил, как она у него оказалась.
   * * *
   За многие годы, проведенные в бильярдной, ему приходилось сталкиваться с разными людьми и в разных ситуациях. Партнёры-караси не всегда после проигрыша бывают покорными овечками. И не каждый из них, после крупного проигрыша, торопится расстаться со своей наличностью. Для этого ему приходилось иногда обращаться за помощью, ну скажем так, к знакомым, специализирующимся по этим деликатным вопросам. Они обходились недёшево, зато он мог спокойно играть и не ломать себе голову, как получить свой куш. А при игре на интерес надёжность тыла очень необходима. Всякого рода оружие Азарт, как правило, не признавал. Да, и как-то трудно представить себе игрока в бильярд, человека обычно элегантного, с манерами салонного льва, пусть даже и не всегда настоящего, и, вдруг, с ножом или пистолетом. Это противоречило этике игрока.
   Правда, в последнее время бильярдные залы почему-то снискали о себе дурную славу. Впрочем, чего греха таить? Всякое там бывало и всякие там бывают. Даже в закрытые для случайных посетителей клубы просачиваются всякие вонючки, которые своими хамскими ухватками и поведением наносят трудно смываемый слой грязи на эту благородную, элитную игру.
   Ещё в детстве, когда Ильяс делал свои первые шаги в бильярде, он был постоянным посетителем бильярдного павильона, расположенного в укромном местечке возле городской филармонии. Посетителями были, в основном, прилично и модно одетые молодые и не очень молодые люди. Это были артисты филармонии и приезжающие на гастроли деятели искусства. Особенно среди них выделялись своей модной, стильной одеждой танцоры Украинского ансамбля танца. После длительных гастролей они шумно и весело вваливались толпой в зал, соскучившись по игре. По залу разносился аромат заграничных сигарет и незнакомой парфюмерии. В то время мальчишки только из школьной географии знали, что где-то существуют какие-то дальние страны. А тут вот они - живые люди, которые только что там побывали и вплотную соприкасались с чем-то, что было так далеко и не для всех доступно. И как было бы хорошо, если бы там были только такие посетители. Но, к сожалению, зал посещала и шпана с Подольского района, со своими блатными привычками и волчьими законами.
   Однажды, сразу же после открытия зала, ввалилась толпа малолеток и заняла два угловых стола. Они играли между собой, часто прерываясь для бурного выяснения отношений. Спустя некоторое время, зал потихоньку начал заполняться первыми посетителями-отставниками. К десяти часам начали подтягиваться танцоры, чтобы перед репетицией размяться на шариках. Шпана, не считаясь ни с кем, продолжали свои разборки за столами. Шум перешёл в драку. После потасовки, которая, видимо, что-то прояснила между ними, игра продолжилась. Но ненадолго. Прыщавый подросток вдруг заорал на своего партнёра, одетого в форму курсанта Фабрично-заводского училища, на рукаве которого поблескивали скрещенные молоточки и буквы - ФЗУ:
   - Эй ты, "Ремесло, жрать хо"? Ты чё шар убрал?
   - Это подставка. Мы договаривались, что подставки убираем.
   - Я с тобой ни о чём не договаривался. Поставь шар на место.
   - Пошёл ты ...
   Спор был уже не на шутку. Видно, упала та последняя капля в стакан, которая его переполнила:
   - Ты будешь у меня сейчас землю жрать. Клин, - крикнул прыщавый долговязому парню, - дай газетку!
   - Завязывай права качать, - вяло отозвался Клин. - Выйди за павильон и там разберись.
   - Дай газету, я сказал! - заорал прыщавый.
   - На, - протянул тот ему свёрнутую в рулон газету. - Тебе видней.
   Прыщавый схватил свёрнутую в трубочку газету, в которую был спрятан нож, и ударил ремесленника в шею. Тот упал и на полу начало расползаться кровавое пятно. Вот так, за подставку сраного шара была загублена молодая жизнь.
   Когда-то принято было на бильярде играть во фраке. В те далёкие времена, в перерыве, а то и во время игры можно было ублажить себя пивком или запотевшей от холода рюмочкой анисовой, закусить изящным бутербродиком. Усталый игрок требует поддержки и восстановления физических сил. Слишком много он их теряет. К концу дня бильярдные шары в глазах мелькают. Нервишки тоже требуют отдыха. Необходима разрядка. Теперь такие порядки в бильярдных остались лишь в памяти старых игроков, которым уже тяжело играть и они только наблюдают и делают ставки в игре.
   Нынешние бильярдные залы стали проходными дворами. Игроки, время от времени, подкрепляют свои организмы и нервы напротив в молочном кафе, украдкой, в уголочке. Нет в бильярдных и уютного покоя, где тишину нарушает лишь щелканье шаров друг о друга.
   Естественно, вследствие дурной славы сюда частенько заглядывает милицейский патруль. При наличии какого либо оружия можно было напороться на крупные неприятности. Маленький перочинный ножик, которым Азарт пользовался для зачистки мела, не в счёт. Он прекрасно знал, что каждое оружие рано или поздно спровоцирует человека применить его в деле. Было бы оружие, а применение ему всегда найдется. Всё зависит от фантазии человека. Даже мальчишка, непонятно по какой причине: толи срабатывает древний инстинкт охотника, толи из хулиганских побуждений, впервые взяв в руки рогатку, вначале целится в птицу или в кошку, а не в консервную банку. Поэтому, когда Азарту предложили купить газовый пистолет, он категорически отказался. Хотя игрушка выглядела очень изящно и заманчиво. Да и стоила совсем недорого. Но, всё-таки он подавил в себе этот щенячий соблазн.
   Как-то год назад играл он с одним заезжим гастролёром. Наверное, у себя дома где-то в районном клубе, он демонстрировал чудеса кладки. Воодушевленный успехом, паренёк решил замахнуться на романтические гастроли. По слухам, даже успел кое-кого прихватить. Удар и кладка у него действительно были поставлены неплохо. Но путь от хорошего удара до умной, элегантной игры многие проходят всю свою жизнь. Некоторые достигают, а остальные безнадёжно отстают на коварных ухабах этого безжалостного пути. Так и остаются средними игроками.
   Проиграв Азарту всю свою наличность, гастролёр предложил вместо части денег какую-то неказистую на вид цепочку. Как правило, Азарт в долг не играл. Разве что уж очень ему понравится какая-то безделушка или клиент давит чрезмерно, как пресс. Пытаясь открутиться от ненавязчивого предложения партнёра, Азарт повертел цепочку в руках и задумчиво произнёс:
   - Если вы сумели так тщательно замаскировать золото или платину под железо, то я перед вами снимаю шляпу. Засветите, пожалуйста, мне пробу этого драгоценного металла и я должным образом оценю ваше изделие. Заранее предупреждаю - на большую сумму не рассчитывайте. Я не пункт приёма сомнительного по своим качествам товара и понятия не имею о расценках.
   - Здесь нет никакой пробы, уважаемый. Да и быть не может. Это изделие кустарное, - сконфуженно произнёс гастролёр.
   Азарт удивленно посмотрел на него:
   - Неужели я вам своим видом напоминаю утильщика?
   Приезжий успокаивающе поднял руки:
   - Уважаемый. Старая как мир пословица подходит здесь, как нигде: "Не всё то золото, что блестит".
   Азарт ещё раз внимательно рассмотрел цепочку и снисходительно сказал:
   - Впрочем, я мог бы подарить её одной моей знакомой даме. У неё как раз для этой штуки есть подходящий карликовый пудель. Но изделие потребует демаскировки, так сказать снятия чёрной шкурки с благородного тела. Между прочим, на это потребуются дополнительные затраты. Как вы на это смотрите? - спросил Азарт, стараясь вложить в свои слова максимум спокойствия и интеллигентности.
   - Конечно, если вы хотите эту, как вы сказали, благородную вещь применить для пуделя, то я могу только сожалеть, что ваша дама не имеет породистого ньюфаундленда, - так же спокойно ответил приезжий.
   - Что вы попытались вложить в вашу фразу? - удивлённо спросил Азарт.
   - Только то, что с помощью этой неказистой на вид цепочки можно удержать даже быка, - невозмутимо сказал игрок и обвёл взглядом зал, но, видимо, не нашёл то, что ему было нужно и предложил зайти к маркеру.
   Маркёр, Павел Александрович, которого по давней привычке за его огромных размеров живот все называли уважительно дядя Пава, был когда-то классным игроком на бильярде. Но он обладал одним ярким качеством - отзывчивостью. Он всегда охотно отзывался на приглашение к выпивке. За многие годы "отзывчивости" он приобрёл в этом колоссальный опыт. Даже в дешёвом "Портвейне" умел обнаружить своеобразный букет и выпивал его слаще "Мадеры", называя его на свой манер - "Портвайн". Как-то он хвастался, что его когда-то приглашали работать на должность дегустатора. В это никто не поверил, но дружно предложили ему подыскать другую, не менее важную должность - рекламировать денатурат. Правда, дядя Пава гордо отказался.
   Привычная "отзывчивость" за много лет чрезмерно разбавила его организм спиртным, в результате чего тот начал упрямо бойкотировать его игру. Затем она взяла дядю Паву под белые руки и усадила в маркёрной в старое кожаное кресло. Дядя Пава утверждал, что это кресло когда-то обволакивало задницу какого-то дореволюционного нотариуса. Оно здесь находилось, возможно, ещё с того времени, когда построили это здание. Здесь "отзывчивости" было очень удобно заниматься своим прямым делом. Тем более, что дядя Пава великодушно на это соглашался и абсолютно никому не отказывал.
   Но не упомянуть ещё одно важнейшее качество дяди Павы было бы крайне несправедливо по отношению к нему. По всеобщему признанию, он был незаменимым третейским судьёй в решении возникающих иногда споров во время игры. Его решение было всегда объективным и не подлежало никаким сомнениям. За это он пользовался у всех без исключения игроков большим авторитетом.
   Азарт и гастролёр зашли в маркёрную. Дядя Пава восседал в своём кресле и, прикрыв от удовольствия веки, вкушал пиво с экзотическим названием "Таёжное".
   Азарт абсолютно не понимал, какая может быть связь между законным судейством дяди Павы и клиентом. Да и вопрос-то не был спорным. Хочу возьму цепь - не хочу, не возьму. Игра ведь не на цепь, а на деньги. Нет денег - не играй.
   Приезжий уважительно поздоровался с дядей Павой и вежливо осведомился о его самочувствии, как племянник, болезненно переживающий за здоровье своего богатого дяди, который сегодня за обедом съел слишком много острого.
   Дядя Пава медленно поднял свои виевские веки, вышел из углубленного транса, прослушивания работы организма, и не менее вежливо поблагодарил приезжего за чуткое внимание к его величественной персоне. После его пробуждения Азарту и гастролёру пришлось терпеливо выслушать длинную тираду о положительном воздействии пива, привезенного ему в подарок из какого-то сибирского городка под названием Тайга, с простым названием "Таёжное". По-видимому, местные пивовары затратили так много энергии на создание рецептуры пива и на его изготовление, что на более оригинальное название его, у них уже не хватило фантазии. Недолго думая, они решили маркой пива увековечить и возвеличить свой городок. Качество пива действительно было великолепным. Вода из чистых, горных источников. Само пиво, настоянное на таёжных, медоносных травах альпийских лугов, уже только своим ароматом кружило голову. А вкус его! Стоило сделать хотя бы один глоток и оно, обволакивая нёбо, устремлялось по всему пищеводу, разнося во все его удалённые уголки живительную бодрость и свежесть раннего, морозного, сибирского утра. Неудивительно, что стоит только дать человеческому организму попробовать такой бальзам, он требует его ещё и ещё. У него начинает появляется какая-то неутолимая жажда.
   Дядя Пава не привык отказывать своему чреву, как любимому дитяти, ни в чём. Поэтому через некоторое время веки его, отяжелевшие как у Вия, опускались, закрывая обзор. Злые и недоброжелательные языки, почему-то, такое состояние называют алкоголизмом. Но дядя Пава считал, что суть не в названии, а в ощущении. И если такое ощущение приятно его дитяти, то чем бы оно не тешилось, лишь бы ни мучило его, особенно по утрам.
   Приезжий кинул взгляд на этикетку опустевшей бутылки, стоящей на столе, и радостно сказал, показывая на неё пальцем:
   - Какой сюрприз! Не ожидал встретить здесь своего земляка!
   - Если ваши родители дали вам начало на Подоле, то назовите их фамилию или хотя бы уличное прозвище. Наверняка, я их знаю, - заинтересованно встрепенулся дядя Пава.
   - К моему сожалению, я не имею никакого отношения к вашему прекрасному городу, за исключением двухнедельной работы в одном из его бильярдных залов. Если город также прекрасен, как зал, то я согласился бы быть здесь губернатором.
   - Тогда мне непонятна суть нашего землячества, - веки дяди Павы, потерявшего интерес к собеседнику, готовы уже были опуститься.
   - Имеете и самое прямое, - возразил гастролёр. - Я как раз родом из Тайги, - торопливо сказал приезжий, - города, где производится этот, так понравившийся вам, замечательный напиток.
   - Надо же? -- встрепенулся дядя Пава, приподняв веки.
   - Должен вам сказать, что я полностью разделяю ваши чувства и взгляды на это великолепное изделие, - кивнул гастролёр на бутылку. У нас, в городе Тайга, имеется небольшой пивной заводик, который приносит всем нам радость. Даже нашим жёнам. Именно этим пивом вы в данный момент наслаждаетесь.
   - Да, достопримечательность действительно стоящая, - согласился дядя Пава, - а жёны что? Тоже его употребляют?
   - Есть исключения. Но дело не в этом. По статистике района там самый низкий процент разводов. И во всём виновато пиво. Даже на почки оно действует как лечебный бальзам.
   - Вы мне открыли ещё одно его достоинство. Объясните, пожалуйста, поподробнее. Что-то я начинаю очень интересоваться вашим городком. Странно, что я о нём раньше ничего не слышал.
   - Дело в том, что две бутылки пива по своей крепости заменяют сто пятьдесят грамм водки, а стоят в три раза дешевле.чем сама водка. Семейный бюджет не страдает, и жёны спокойны за целость зарплаты своих мужей.
   Дядя Пава засыпал его вопросами, как там насчёт прописки и бильярда, сколько у них в году солнечных дней, в котором часу открываются магазины?
   - О прописке даже и говорить нечего. Живите столько, сколько Вам угодно. А солнечных дней у нас так много, что мы их даже не считаем. Особенно в сильные морозы.
   - А я могу сказать насчёт бильярда, - вступил Азарт, - если судить по его игре, - кивнул он в сторону гастролёра, - то всё в порядке.
   Из уважения к приезжему и его игре, дядя Пава пообещал приберечь оставшееся пиво и использовать его только в исключительных случаях, чтобы, так сказать, полироваться. В ответ гастролёр поблагодарил дядю Паву за искреннее понимание вкуса изделия его родного города и пообещал при случае пополнить им его закрома. После выполненных ритуалов вежливости, дядя Пава поинтересовался вопросом, который их привёл к нему.
   - При посещении Вашего офиса я обратил внимание на сейф.
   - И чем же он Вас заинтересовал? - подозрительно произнёс дядя Пава.
   - Не волнуйтесь, уважаемый. Меня интересует только его вес - успокоил его гастролёр и попробовал пошатать сейф.
   Тот даже не шелохнулся.
   - Вполне подходит, - пробормотал он.
   Сейф, килограммов под сто, стоял серой глыбой в углу маркёрной. Он применялся, в основном, для складирования бутылок, приподнесенных дяде Паве благодарными игроками после удачной игры. Эти запасы регулярно пополнялись, вернее, обновлялись. Текучку заполнения сейфа можно было сравнить с предприятием с тяжёлыми условиями труда и малой зарплатой. В течение дня постоянно кто-то забегал к дяде Паве: то ли настроение испортила жена, то ли начальник на работе паразит (среди игроков были даже такие, которые работали), да и мало ли от почему необходима была разрядка человеку с такой нервной работой, как игра на бильярде. Естественно, запасы таяли, но и постоянно обновлялись. В принципе, сейф служил, как склад регулярно потребляемой продукции.
   Дядя Пава с трудом вытащил себя из своего продавленного кожаного кресла. Раскрыв сейф, он с улыбкой предложил гостю содержимое на выбор. Но тот вежливо отказался от предложенного угощения, мотивируя тем, что надеется сегодня ещё поиграть. Дядя Пава недоумённо развёл руками:
   - В таком случае я не понимаю, зачем он Вам понадобился? Ага! - догадался он, - Вы хотите оставить заклад?
   Между прочим, сейф имел ещё одно своё прямое назначение: бывают случаи, когда ставки в игре очень высокие. Чем больше сумма, тем меньше у партнёров доверия друг к другу. Были случаи, когда после проигрыша игрок выискивал какие-нибудь причины и отказывался платить. Поэтому, перед игрой деньги отдавали третьему лицу. Вот тут дядя Пава и был незаменим, как доверенное лицо. Ощущая всю свою ответственность, он принимал у игроков или у болельщиков ставки, заносил их имена в кондуит. Тщательно, смачивая пальцы слюной, пересчитывал деньги и торжественно прятал их в сейф. За это, независимо от результата игры, он имел свой процент дохода, так сказать, маленький навар.
   - Ваш великолепный сейф мне нужен только в качестве груза для рекламы вот этой штуки, чтобы разрешить сомнения моего юнного друга, - сказал приезжий, показывая цепочку дяде Паве, - давайте этот процесс скромно назовём так - испытание изделия в полевых условиях на открытом полигоне.
   - А зачем это вам надо? - пожал плечами дядя Пава.
   - Чтобы он убедился в её прочности, а также подтвердить высокое качество этого уникального изделия.
   Он пропустил цепочку под сейфом. Затем оба её конца обмотал полотенцами.
   - Это мера применяется для нашей же безопасности, - объяснил он ничего не понимающим дяде Паве и Азарту. - Чтобы не повредить руки.
   Те стояли у него за спиной и, вытянув шеи, с любопытством наблюдали за его действиями
   - Она у Вас ещё и кусается? - съехидничал Азарт.
   - При неумелом обращении, она может, как вы сказали, укусить хозяина. Но при умелом обращении хозяина с ней, она очень больно кусает остальных, - вполне серьёзно ответил приезжий, - и может оказаться хорошей защитницей.
   Дядя Пава и Азарт, не поняв приезжего, молча переглянулись друг с другом, пожав плечами.
   Приезжий взялся за один конец цепочки, а за второй предложил взяться Азарту. Дядю Паву он попросил придерживать сейф спереди, страхуя от падения.
   - Теперь мы с вами, - сказал он Азарту, - по моей команде попробуем одновременно с двух сторон поднять сейф.
   Азарт неуверенно запротестовал:
   - Я уже давно тяжелее шара ничего не поднимал.
   - Смелее! Мы только попробуем. В конце концов, Вы заинтересованное лицо.
   - Азартик, пусти меня. Я всё-таки посильнее тебя. Бутылка с пивом всё же будет потяжелее бильярдного шара, - проявил инициативу дядя Пава.
   Тот слабо запротестовал, стараясь не очень переубеждать дядю Паву, чтобы тот, не дай Бог, не передумал.
   Дядя Пава нагнулся, уложив свой живот между ног, и намотал цепочку на руку. Приезжий взялся с другой стороны. Они оба поднатужились и попробовали поднять сейф. Но, по-видимому, пожалели свои силы и сейф остался неподвижным.
   В маркёрную уже набилось человек десять любопытных. Некоторые азартные уже начали заключать пари: поднимут-не поднимут; выдержит цепочка - не выдержит. Игроки есть игроки.
   - Так не выйдет! - сказал приезжий. - Или мы его поднимем, или распишемся в собственном бессилии.
   Кто-то из болельщиков высказал свежую мысль:
   - Давайте сначала выпьем всё то, что там есть внутри. Он сразу станет легче.
   Сразу же появились и протестующие:
   - Поднимать надо брутто, так сказать, со всей начинкой! Пить будем потом за победу!
   Некоторые высказали сомнение в физических возможностях дяди Павы. Всё-таки, возраст не обманешь. Критику в свой адрес он принял, как допинг:
   - Это кто же засомневался во мне? А ну бери! -- крикнул он партнёру.
   Воодушевленные порывом, они ухватились за концы цепочки. Пиво, выпитое до этого дядей Павой, возмутилось нарушением покоя и лицо его от напряжения стало пунцовым, как кубанский помидор. Сейф стал нехотя поддаваться и угрожающе наклонился на Азарта. Тот навалился на него плечом, стараясь его удержать. В сейфе зазвенели падающие бутылки и что-то внутри его ухнуло. Видимо, упало что-то тяжёлое. Все умолкли. Каждый начал думать, его бутылка разбилась, или не его. Внезапно тишину нарушил треск лопнувших штанов дяди Павы, а затем резкий характерный звук, типичный для перенапряжения переполненного желудка. Кто-то из игроков сочувственно заметил:
   - Я же ему говорил, не пей кефир после пива. Так ему, хоть кол на голове теши.
   Из сейфа потекла жидкость из разбитых бутылок, распространяя по маркёрной амбре спиртного. Неожиданно к нему прибавился ещё один, мягко говоря, запах давно съеденной и плохо переваренной пищи. Дядя Пава, как-то внезапно, сконфуженно сник.
   - Ну что я говорил? - восторженно закричал приезжий. - Цепочка выдержала! Этому металлу цены нет!
   Азарт с интересом рассматривал цепочку. Победа над сейфом поддала кураж приезжему и он покровительственно похлопал Азарта по плечу:
   - Не надо её так рассматривать. Всё равно ваших институтских знаний предмета по "Технологии металлов" будет недостаточно, чтобы определить её структуру. Это закрытая технология.
   Цепочка пошла по рукам. Все удивлённо её рассматривали. Только дядя Пава резво заторопился на выход, прикрываясь сзади полотенцем. Народ, зажав пальцами носы, с пониманием провожал его взглядами, уступая дорогу. Кто-то из игроков не выдержал и произнёс:
   - А Павлуша всё-таки молодец. Всрался, но не сдался. Поднял сейф.
   - Да, молодец! Видно сокола по полёту, а добра молодца по пердячей трубе, - зажав нос, добавил Артур.
   Тяжёлый напряг дался дяде Паве нелегко. В горячке он забыл о своём возрасте, о своём огромном животе, перенапрягся и полностью испортил свои брюки попутно с нижним бельём, которые годились теперь только для того, чтобы их выбросить.
   После такого строгого испытания цепочки, да ещё и в память о конфузе дяди Павы, цепочка сразу же приобрела своё историческое значение и Азарт охотно согласился взять её в залог. Вдобавок, гастролёр показал ему несколько приёмов, как с помощью этой цепочки можно обезопасить себя от нападения злоумышленника. Иначе говоря, какой она бывает опасной в умелых руках своего хозяина.
   Ни на следующий день, ни в последующие дни, по неизвестной причине, гастролёр в бильярдной не появился. А цепочка нашла себе уютное местечко в кармане Азарта и там затаилась, как змея. Иногда, чтобы подразнить дядю Паву о памятном событии его конфуза, он вынимал её из кармана и вертел на пальце у его перед лицом. Тот даже пытался предложить ему за цепочку хорошую цену, но Азарт категорически отказался.
   * * *
   В тени, возле подворотни, стояли двое, освещая свои носы затяжками сигарет. Поравнявшись с ними, Азарт нагнулся и начал стряхивать воду с брюк, наблюдая за ними боковым зрением. Затем выпрямился и посмотрел на них, как на старых знакомых, которых не ожидал тут встретить и мирно спросил их:
   - Вы чего тут топчетесь? Сейчас же Чехи с Норвежцами играют.
   Те переглянулись меж собой. Волчий расчёт на страх прохожего не оправдался.
   - Мужик, дай закурить, - просипел один из них пропитым голосом, не вынимая изо рта окурок.
   - Это можно, - добродушно ответил Азарт. - Только, пока я буду искать сигареты, вы поройтесь в своих карманах в поисках сухих носков для меня. Я попал в лужу и полностью промочил ноги. Теперь боюсь простудиться.
   - Ты шё несёшь, фраер? - сказал один из них и пыхнул ему в лицо смрадным дымом.
   - Фу, - отшатнулся от него Азарт, - что за вонь? У тебя что, окурок из городского писсуара? Вдобавок, ещё и плохо подсушенный.
   - Крах, он чё, пудрит нам м?зги? - удивлённо спросил второй.
   - Как можно пудрить то, чего у вас нет? - наивно спросил Азарт. - Кстати, вы можете задать мне ещё один ваш стандартный вопрос: "Который час?" У вас это очень модно - ночью интересоваться временем у одиноких прохожих.
   - Вот я щас посмотрю, что у него в голове, - прохрипел Крах простуженным голосом и занёс сжатый кулак с чем-то тяжёлым.
   Не дожидаясь удара, Азарт быстрым движением руки выхватил цепочку из кармана. Она, как змея, одним концом плотно обвила его кисть руки. Раскрутив её, он начал вторым концом в воздухе описывать восьмёрки, как его учил приезжий гастролёр, и приблизился к Краху. Цепочка, набрав обороты, начала издавать угрожающий свист, как нунчаки. Азарт молниеносно шагнул влево и хлестнул Краха сзади по поднятой руке. Затем сделал шаг в сторону и резко дёрнул за цепочку. Громкий крик и матерщина Краха были прямым доказательством того, что цепочка достигла цели и полностью оправдала свою прочность.
   Теперь Азарт стоял за спиной Краха, крепко удерживая его перед собой. Цепочка плотно обмотала руку, завернутую за его спину. Из руки со стуком выпал не то кастет, не то камень - в темноте не разберёшь. Вторым концом цепочки Азарт подтянул руку к его шее и обмотал её вокруг. Услышав сдавленный хрип Краха, Азарт немного ослабил затяжку.
   Второй урка, втянув голову в плечи, начал петлять, как заяц, пытаясь зайти к нему в тыл. Азарт прикрывался Крахом, как щитом. Но тот уже еле держался на ногах и начал потихоньку обвисать, лишая Азарта подвижности и маневра. В руке урки блеснул длинный, тонкий нож.
   - Щас попробуем достать тебя писочкой. Она своё дело знает, - сверкнул металлическими зубами урка.
   Дело принимало опасный оборот. Пора было делать ноги-ноги. Азарт толкнул обмякшего Краха на урку, пытаясь освободить себе дорогу к свободе. Тот шустро отскочил в сторону, и Крах упал на асфальт. Цепочку пришлось оставить у него на руке. На её освобождение уже не было времени. Воспользовавшись моментом, урка прыгнул на Азарта, как кошка. Азарт почувствовал, как что-то теплое, липкое потекло по шее за рубашку. Последнее, что он увидел, это были мелькающие в прыжке ноги, неизвестно откуда появившегося Артура и перекошенное от боли лицо бандита. Он ещё успел сказать наклонившемуся к нему Артуру:
   - Сними с его руки цепочку, - и погрузился в темноту.
   * * *
   Артур содрал с себя рубашку и туго перевязал рану. Затем достал из бокового кармана куртки какую то коробочку, вынул из неё шприц и сделал Ильясу укол. Быстрым, профессиональным взглядом оценил обстановку. Один бандит лежал в луже, не подавая признаков жизни. Он пощупал у него на шее пульс и убедился, что тот живой. Артур снял цепочку с его руки и спрятал её в карман. Второй бандит сидел под стеной дома и мотал головой, приходя в сознание. Для надёжности Артур вытащил у него ремень и его же ножом разрезал ему сзади брюки, вырезав длинную полосу. Ремнём крепко связал руки за спиной, а полосой завязал ему рот. Затем выскочил на дорогу, высматривая такси. Поняв, что это бесполезно, он осмотрелся по сторонам. Улица была по- прежнему пустынной. На обочине стоял старый "Москвич", засыпанный опавшими листьями. Артур подошёл к нему, поковырялся перочинным ножиком в замке. Открыв дверь, он точно таким же методом со второй попытки запустил мотор. Затем ещё раз внимательно осмотрел улицу. Всё было тихо и спокойно, если не считать хлопанья оборванной вывески об стенку дома. Дождь, как добросовестный дворник, очищал асфальт от крови его друга. Артур уложил Ильяса на заднее сиденье и положил ему под голову свою куртку. Тот тихо застонал. Артур сел за руль и дал газ.
   Он ехал, стараясь не нарушать правила. Выбирал дорогу как можно короче. Опасаясь нарваться на патруль, он всё-таки съехал с главной дороги и по тихим улицам и переулкам, пустынным в этот час, вскоре добрался до дома, где жил его бывший сослуживец, врач. В своё время они достаточно помотались по горячим точкам и тот хорошо набил себе руку на лечении всевозможных ранений.
   * * *
   Голова Ильяса была заполненная каким-то липким туманом, внутри которого ощущалось тепло. Это тепло постепенно расширялось по всему телу, мягко окутывало его, придавая ему невесомость. Он не ощущал ни боли, ни каких-либо других эмоций. Небосвод над головой раздвинулся и он почувствовал, что его тело медленно поднимается вверх и парит над землёй, удерживаясь от падения какой-то прозрачной нитью и его желанием. Он знал, что стоит ему только захотеть и его тело взмоет выше облаков, и унесётся в невозвратные высоты. Ильяс с удивлением рассматривал земную панораму. Внизу простирался безбрежный океан зелени, испещрённый узкими прожилками извивающихся, как серебряные змейки, рек. На зелёном покрывале земли блестели, как разбросанные по ковру сверкающие бриллианты, огоньки городов и посёлков. Тёплые струи воздуха неумолимо тянули его вверх. Где-то внизу мелькнуло улыбающееся лицо Юли и затем исчезло. Неожиданно появилось изображение дяди Павы с выпученными, как у рыбы, выброшенной на сушу, глазами. Земля постепенно стала удаляться от него. Внизу под ним остались беспорядочно нагромождённые друг на друга торосы облаков. В просвете между ними просматривалась земная поверхность. Чем выше он от неё удалялся, тем меньше ощущал боль. Ему казалось, что полёт длится бесконечно. Голова кружилась, как в лёгком хмелю. Он ощущал полную свободу и прекрасное чувство одиночества. Это было такое состояние, когда ничего уже не хочется изментть. Как прекрасно чувство свободного полёта! "Сейчас я взлечу выше. Там есть ещё облака, на которых уже совсем не будет боли. Мне очень хочется покататься на них, расслабиться и полежать. Но я не должен делать резких движений. При невесомости это очень опасно. Приятное состояние, но к нему необходимо привыкнуть. Юля, где ты? Ты же видишь, я стараюсь аккуратно летать, чтобы далеко от тебя не отрываться. Мы и так слишком долго были оторваны друг от друга". Вдруг, откуда-то снизу он почувствовал какой-то запах, который как какой-то луч, почему-то зелёного цвета. Этот луч, как магнит начал его притягивать к земле. "Юленька! Я слишком далеко улетел от тебя. Я уже возвращаюсь. И мы с тобой уже больше никогда не расстанемся. Подожди, не исчезай. Не оставляй меня. Я совсем один".
   - Потерпи, милый, потерпи ещё немного, - сказала Юля почему-то мужским голосом.
   - Юля, что с тобой? Что с твоим голосом?
   - Ну, давай, братишка, возвращайся, - сказал голос, не отвечая на его вопрос.
   Азарт ничего не мог с собой сделать. Сознание возвращалось медленно и болезненно. Он почувствовал какой-то запах и его начало упрямо тянуть к нему. Чем больше он снижался, тем сильнее становилась боль. Внизу под ним быстро проносилась земля, какие-то поля и огороды. Затем он на полном ходу врезался в заросли бесконечного кукурузного поля. Почему кукурузного? Потому, что явно услышал шорох кукурузных стеблей и прикосновение их к его телу. Он даже стал опасаться порезов об их жёсткие листья. Перед глазами стоял белый туман. Слышался какой-то неземной, ритмичный напев с непонятными словами - " ...переба, переба". Из белого тумана показались глаза, затем губы. По еле доносившимся к нему звукам и по губам он понял, что ему что-то говорят.
   - Ну, вот и с приездом, вернее, с прилётом -- сказали ему губы, и глаза весело заискрились, - потерпи немного, малый, всё плохое уже позади и ты опять с нами.
   "Наоборот, - подумал Азарт. - Всё хорошее осталось позади. Я хочу туда назад. Я не хочу быть с вами. Здесь мне больно и холодно. Там было так легко и свободно".
   Он попытался опять заставить себя подняться в воздух, но кукурузные стебли обвили его тело, не давая возможности взлететь. Они опутали его как водоросли, тонущего в запущенном водоёме. "Сейчас я их порву и снова взлечу" - подумал он и начал разрывать их руками. Резкая боль вернула его в сознание. Он повёл глазами вокруг себя.
   Кукурузными стеблями оказался обычный целлофан, в который он был обвёрнут, чтобы не испачкать кровью простыню, на которой он лежал. Азарт хотел попросить склонившееся над ним лицо вернуть его назад, на мягкие облака. Туда, где нет боли и только уютное одиночество. Но слова застревали где-то в горле. Душа его рвалась туда, назад, но что-то ему подсказывало о невозможности возвращения. "Наверное, я попал в больницу со строгим режимом, - облегчённо подумал он, - теперь всё ясно. Добрый врач пытается мне помочь. Я должен назвать ему хотя бы своё имя". Сквозь щёлки глаз он увидел, как в тумане, уже два каких-то лица. Одно из них было очень знакомо, но у него не было сил напрячься и вспомнить, чьё это было лицо. Не было сил даже произнести своё имя.
   - Потерпи, малый, тебе нельзя говорить, - сказали губы.
   - Азартик, лежи спокойно, не разговаривай, - знакомый голос.
   Азарт понял, что если он будет лежать спокойно, ему опять могут разрешить полетать. Он вырвется из этого плена и полетит туда, где легко и нет боли.
   - Ну, вот и всё. Рану я продезинфицировал и зашил, но он потерял много крови. Необходимо сделать переливание. Посиди возле него, а я позвоню в клинику, распоряжусь, чтобы всё подготовили. Ты ему что-нибудь делал?
   - Дал противошоковый укол и перевязал.
   - Отлично. Я ему уколол морфий и он уснул.
   - Ты бы, док, и мне чего-нибудь бы дал. Для встряски, - попросил Артур.
   - Налей себе из этой колбочки. Вода в графине, -кивнул головой доктор на шкафчик и вышел.
   Артур налил себе в мензурку спирт и, не разбавляя, выпил его.
   - Ну что, пошло? На, я тебе яблочко принёс.
   - А ты выпьешь? - спросил Артур.
   - Вот отвезём его, сдадим - тогда можно.
   - Слушай, корабельный лекарь, машина твоя на ходу?
   - Ты же его привёз на своей машине?
   - Моя, да не совсем моя.
   - Ясно. Попутная?
   - Вернее сказать - первая подвернувшаяся. Думаю, что её уже ищут. Я её сейчас отгоню подальше от дома.
   - Что вы за народ спецназы - такое впечатление, что для вас, действительно, нет никаких преград.
   - Особенно тогда, когда надо выручать друга, - подтвердил Артур. - Друзей становится с каждым днем все меньше и меньше. Надо их беречь.
   - Это твой друг?
   - Это мой младший брат и друг.
   - Ясно. Ну, поехали. Думаю, что там уже всё готово.
   * * *
   Рана на лице оказалась более серьёзной, чем с первого взгляда определил врач. Был задет какой-то важный лицевой нерв и врачи опасались, что одна половина лица будет неподвижной.
   На следующий день Артур явился в палату, держа в руках бутылки с соком и минеральной водой.
   - Как самочувствие? - заботливо поинтересовался он.
   - Вся половина лица, как онемела, - пробормотал невнятно из-под бинтов Ильяс, - Артур, как ты там оказался? С неба слетел, что ли?
   - Я тебе всё расскажу, но при одном условии - ты должен молчать. Тебе нельзя разговаривать. У тебя на щеке швы. Я шёл по другой стороне улицы к остановке трамвая. Затем подошёл трамвай. Я удобно умостился на сидении и, думал, подремлю до дома. На повороте трамвая открыл глаза и увидел твою "встречу". Нюхом почувствовал недоброе, рванул аварийное открытие двери и выскочил на ходу. Перебежать через дорогу - это пара секунд. И, кажется, я успел вовремя. Ещё бы немного, и он разрезал бы тебе горло от уха до уха.
   - Ногами ты мелькал знатно. Во всяком случае, для "связиста" совсем не плохо.
   - Всё-таки заметил. Связистам тоже ведь приходится бывать в разных ситуациях. Вот и научили. Даже ярлык приклеили - специальное назначение.
   - Артур, ты цепочку снял?
   - Снял, снял. Я же тебя просил молчать. Вот она лежит, в тумбочке. Знатная штука. Гастролёр не обманул. Не зря дядя Пава тогда от натуги наложил в штаны, а цепочке хоть бы что. После того случая, я заставил его раскошелиться на две упаковки дезодоранта воздуха для помещения.
   Артур достал цепочку и начал перебирать её как чётки:
   - Отличная вещица. И главное, придраться не к чему. Хотя, - рассудительно добавил он, - при желании можно расценить как удушающее оружие особой прочности.
   - Не сгущай краски. Я её купил для будущей собаки. Да вот, всё нет времени завести подходящую.
   - Ну да! Сейчас модно покупать костюм к галстуку, цепочку к будущей собаке. Раньше было наоборот и было не хуже.
   - "Не говори, что раньше было лучше, ибо не от мудрости своей говоришь ты" - продемонстрировал ему Ильяс своё знание Библии, - кстати, а что с этими урками?
   - Да ты же одному кисть на руке чуть не обрезал своим "галстуком". Вдобавок он был наполовину задушенный. Ничего, в луже отойдёт. А второй тоже живой, только немного повреждённый. Упал и ударился. Я их там так и оставил. Тебя надо было спасать. Ты был еле живой, потерял много крови.
   - Спасибо, Артур.
   - Благодарить будешь потом. А сейчас поправляйся. Да, кстати, это тебе на память о вчерашнем, - Артур вытащил из бокового кармана нож с длинным лезвием и положил его на тумбочку. - Сделаю тебе чехол и повесишь его у себя на стенке. Ещё одна-две секунды и он лишил бы тебя жизни, а меня друга. Скажи спасибо, что нарвался не на настоящих бандитов, а так "жуки-пуки, чики-брики".
   - Какие бандиты Артур? Бандиты в такое время в кабаках бабки палят. А это какая-то шпана.
   - Ну ладно. Поправляйся. Я буду к тебе заглядывать.
   * * *
   Целый месяц упорных тренировок понадобился Азарту, чтобы хоть немного развить окаменевшие мускулы вокруг шрама на лице. Дело продвигалось очень медленно, но чувствительность лица понемногу возвращалась. Врач был доволен результатом и еженедельно рекомендовал всё новые и новые нагрузки и упражнения. Заставлял его чаще улыбаться, применял вибромассаж. Азарт с удивлением рассматривал себя в зеркало:
   - Ну и рожа! Впору самому в темную ночь становиться в подворотню. Где-то я вычитал, что мужчину шрамы украшают. Интересно, почему косметологи не возьмут это на вооружение? Если это так, то у них не было бы отбоя от клиентов.
   На улицу Азарт выходил только в случае крайней необходимости. Хорошо, что уже было прохладно и он, чтобы не пугать людей своим видом, заматывался в широкий шарф, только одни глаза было видно. Постепенно он стал привыкать к своему новому лицу.
   В дверь позвонили. Азарт открыл. На пороге стоял Артур, нагруженный соками и различными пакетами с едой.
   - Привет! - сказал он и начал рассматривать Азарта, - ну и рожа!
   - Привет! Только что, глядя на себя в зеркало, я сказал то же самое.
   - Ладно, не переживай так сильно. Зато теперь ты стал похож на старого воина, у которого на лице отметины былых подвигов и сражений. Будет о чём рассказывать своим детям и внукам.
   - Ты только насчёт шрамов, которые украшают мужчину, ничего не говори.
   - Почему?
   - Потому, что я себе это уже сказал.
   - Я чувствую, что ты тут не скучаешь. Есть даже с кем поговорить.
   Они вошли в комнату, сели за маленький столик друг против друга. Артур вытащил из кармана свой неизменный "Беломоркэмэл" и закурил.
   - Что они на фабрике добавляют в твои папиросы, что они издают такой отвратительный духан? - скрывился Ильяс.
   - Наверное, какую-то химию. Сейчас её кругом добавляют. Даже мой любимый "Беломоркемел" испоганили.
   - Если ты это знаешь, зачем тогда куришь? Бросай.
   - Да я уже сто раз бросал. Ничего не получается. Видно проклятие индейцев крепко зацепилось за наше сознание и висит над нами.
   - Какое ещё проклятие?
   - А ты никогда не слышал эту историю? Говорят, что индейцы майя когда-то, передали в подарок испанскому королевскому двору табак. Они попробовали и вначале он им не понравился. Но со временем пристрастились к курению и уже не могли жить без него. Со временем табак распространился по всей Европе и дальше. Вот и возникло такое поверие, что индейцы отомстили табаком испанскими конкистадорами за своё истребление Этакое медленное уничтожение.
   - Первый раз слышу. Очень интересно. Но, если индейцы знали о вредности табака, почему они его курили?
   - В том-то и дело, что они его не курили так как мы курим. Они его использовали для ритуалов и торжественных событий. Ты, можно сказать, курильщик начинающий и ещё не поздно бросить. Это самое бесполезная и паскудная привычка. Большие затраты, хотя на первый взгляд, почти незаметные. Но, главное это потеря здоровья.
   Ильяс обратил внимание, что Артур его пристально рассматривает:
   - Что ты меня рассматриваешь, как понравившуюся картину на аукционе?
   - У меня появилась хорошая мысль, за которую мы обязательно должны выпить.
   - Если есть, то давай. Сейчас я что-нибудь организую.
   Мгновенно на столике оказался нарезанный кружочками лимон, плиточный шоколад, бокалы и бутылка армянского коньяка.
   Артур аккуратно разлил его по бокалам. Они чокнулись и выпили. Затем выдержали паузу, способствующую уютно устроиться продукту в желудке, и слегка поморщились под лимончиком. Азарт вопросительно посмотрел на Артура.
   - Что, заинтриговал я тебя? ? спросил Артур.
   - Говори, не томи. Рассказывай, какую ты придумал авантюру?
   --Хорошо. У нас в "связи", если кому-то портили фейс, а это было не так уже редко, то он отпускал бороду. Может быть и нам попробовать?
   --А что? Это идея. Кстати, мой шрам на холоде мёрзнет, а под бородой ему будет значительно теплее.
   Через три недели плотная, черная щетина покрыла лицо Азарта, хотя на шраме волосы упорно не росли. К концу октября Азарт зарос густой черной бородой. Волосы, нависая на шрам, закрыли его. Опытный парикмахер привел бороду в порядок, выбрал подходящую стрижку, маскирующую шрам, и Азарт мог теперь спокойно ходить по городу, не думая о том, что он кого-то пугает. Борода очень сильно изменила его внешность. Когда он пришёл первый раз в бильярдную его никто не узнал. Все равнодушно скользили взглядами по чужому человеку и занимались своим делом.
   Дядя Пава, как всегда, сидел в знаменитом кресле и испытывал на своем желудке и печени какую-то очередную, спиртную гадость. Увидев Азарта, он поднял свои виевские веки и изумлённо проворчал:
   - Сынок, тебе что, пришили другую голову? Чем та была хуже? Хотя, если в этой голове тоже что-то есть, то не стоит переживать о потерянной.
   - Здравствуй дядя Пава, дорогой! - радостно поприветствовал его Азарт. - Врач дал гарантию, что моя новая голова раньше принадлежала далеко не глупому человеку.
   - Тогда я тебя поздравляю от всей души с приобретением!
   Они искренне обнялись. У дяди Павы даже глаза увлажнились. Правда, он утверждал, что это от большого колличества выпитого пива.
   - Что слышно, дядя Пава? Какие новости?
   - Да так. Всё по-старому. Артур тебе не говорил? Твой мужичок тут пару раз появлялся. Недавно он здесь двух крутых прихватил. Хороший куш снял. А те дурики на следующий день опять прибежали.
   - Ясное море. Надо же отмазываться.
   - Да где ты такое видел? Добавили в два раза больше. Ну что для них эта сумма? Ещё и довольные игрой остались. Жали ему руку, благодарили его за хорошую игру. За науку, так сказать.
   - Дядя Пава, у меня до сих пор ёрш сидит в заднице от прошлого попадания. Это же надо - так меня облизал и упаковал. Я даже не успел опомниться.
   - Так я же и говорю, что он хороший куш снял. Думаю, что это не последняя его игра с ними. Он всё время им даёт затравку. Выигрывает, как правило, в последнем шаре. Эти дураки всё надеются, что отмажутся.
   - А может быть, и отмажутся. Класс игры-то у них растёт.
   - Послушай, сынок, что я тебе скажу. Помню, в детстве на экранах шёл какой-то фильм, забыл название. Там девушка приходит на озеро купаться. Вокруг - ни живой души. Она спокойно раздевается. Осталось ей уже только снять с себя нижнюю сорочку. Неожиданно на экране появляется поезд и закрывает весь экран.
   - Не понимаю, какая связь между мужичком и этой дамой с поездом?
   - Ты не понимаешь? А ещё хвастаешься своей новой головой! У нас во дворе жил один дурачок. Так он тоже не мог понять и ходил на этот фильм раз двадцать. Всё думал, что поезд или опоздает, или пройдёт раньше и он успеет увидить голую бабу. А тот, видишь, всё ходит по расписанию. Так и у мужичка, - всё расписано и изучено. Клиент очень сложный, требуется терпеливая и обстоятельная его обработка.
   Дверь отворилась и в маркёрную ввалился возбуждённый Артур:
   - Привет всем! Хорошо, что я вас обоих нашёл. У меня есть грандиозный план! Вернее, его продолжение, - он внимательно осмотрел Ильяса, особенно тщательно изучая его бороду. - Первый этап плана уже, можно сказать, завершён.
   - Привет! - радостно пожал ему руку Ильяс. - У тебя, как всегда, в запасе что-то имеется. Тебя бы да в Верховную Раду. Там бы тебе цены не было.
   Дядя Пава, услышав слово "запас", поелозил толстым задом в бывшем кресле нотариуса и придвинулся поближе к столу:
   - Давай, сынок, сначала выкладывай свой запас, а потом план.
   Артур вынул из кармана бутылку коньяка и какие-то свёртки:
   - Вот это и есть запас, так сказать прелюдия, аперитив, перед тем, как я вам изложу вторую часть плана.
   Все втроём исполнили прелюдию со всеми её ритуалами, как положено. Затем закрепили ещё по одной рюмке. Артур закурил свою очередную папиросу:
   - Дядя Пава, сегодня, когда пришёл Азарт, ты его сразу узнал?
   - Я-то узнал, да остальные не узнали.
   - Вот в этом и заключается первый этап моего плана! Мужичок-то теперь тебя тоже не узнает. Он тебя видел всего один раз, да и то, больше поглядывал на твой бумажник, чем на лицо. Начнёшь катать шарики - он к тебе и подползёт. Ну, а дальше - дело техники! Это и есть второй этап моего плана.
   - Так я и начал уже ему об этом толковать, да тут ты появился, - поддержал его дядя Пава. - Только, я так думаю, Азартик замандражировал. Ну что? Мандратапупа?
   - Да не боюсь я его, дядя Пава, - загорелся Азарт. - Ведь я его уже раскусил. И "крестов" он от меня больше не получит.
   - Без "крестов" он с тобой не будет играть. Хотя, слушай! ? дядя Пава хлопнул себя по лбу. - Да он же тебя теперь действительно не узнаёт. Это же твой большой козырь! Теперь ты сам у него "кресты" проси и как можно больше, но не увлекайся.
   - Мало того, для остальных ты тоже неизвестно кто - добавил Артур. - Все будут мазать на мужичка, его здесь уже знают.
   - А на тебя только мы с Артуром, - завёлся дядя Пава. - Хороший куш снимем.
   - Ты как, в форме?
   - Ну, не рылом же играть, а руками.
   - Всё-таки, сынок, я думаю, что тебе пару месяцев ещё надо где-то в норке шарики покатать, поработать, а потом на свободную охоту. А этот, - махнул он рукой, - никуда не денется. Пусть играет, выигрывает, фаршируется бабками. Куда и на что ему их тратить? Он ведь, сам того не зная, делает за тебя чёрную работу. А потом ты его прихватишь и мы заберём весь куш, как яйца из под наседки.
   - Какие у тебя планы?
   - Я думаю съездить куда-нибудь южнее, погреться, отдохнуть.
   - Это не помешает. Хотя, слушай! Зачем тебе куда-то ехать? Есть у меня один знакомый писатель. Живёт один на даче, почти круглый год. Там себе бильярдную отгрохал. Для него бильярд это хлеб и вода. Могу тебя к нему пристроить. Парень он не плохой. Найдёте с ним общий язык. Месячишко поживёшь с ним, а там видно будет.
   - Неудобно как-то, - слабо возразил Азарт.
   - Он тебя знает и будет очень рад твоему приезду. Сегодня же я с ним свяжусь и затем поговорим конкретно. А сейчас иди домой. Не мозоль глаза. Мужичка я здесь прикормлю, пусть для нас подсоберёт лавешек. Ты, Азартик, не торопись. Время играет на тебя. Здесь все думают, что ты уехал в командировку за рубеж на год. Он, по-моему, тебя уже забыл. Во всяком случае, о тебе не вспоминает. Вот ты и будешь для него "тёмной лошадкой". А мы уж с Артуром при твоей игре с ним кое-кому тоже карманчики повыворачиваем, - затем обратился к Артуру. - А вот теперь давай закрепим нашу с тобой идею.
   - А я хочу выпить за то, что ты, Азарт, сэкономил кучу денег и с тебя причитается.
   - Какую кучу, на чём это я сэкономил?
   - Ну как же! Ты знаешь, сколько бы тебе пришлось уплатить докторам за переделку твоей рожи?
   Они дружно захохотали, даже клиенты из зала начали заглядывать в дверь. * * *
   На следующее утро Азарта разбудил резкие телефонные звонки. Ему совсем не хотелось вылазить из тёплой постели и начинать день с неожиданностей. Но, по часто повторяющимся продолжительным звонкам, он понял, что это междугородная. "Может это Юля?", - мелькнула мысль. Он мигом сорвался с постели:
   - Я слушаю вас внимательно.
   - Простите, ради Бога, я подумал, что вы уже не спите. Меня зовут Евсеев Андрей Захарович. Можно, просто Андрей.
   - Доброе утро, Андрей.
   - Вчера мы с дядей Павой говорили о вас. Я буду искренне рад видеть вас у себя. Приезжайте хоть сегодня. Это в 50-ти километрах от города. Незатронутый цивилизацией уголок природы. Лес, чистый и прозрачный воздух. А главное - тишина. Вы здесь отлично отдохнёте. Да и скучать тоже не придётся. Здесь всего в меру.
   Азарт никак не ожидал такой прыти от неповоротливого на вид дяди Павы и был совсем не готов к отъезду. Но дружеский, приветливый тон Андрея его тронул, и ему захотелось принять его предложение.
   - Я вам очень признателен за приглашение, но я так сразу не могу ничего конкретного сказать. Это так неожиданно для меня. В принципе, я собирался погреть спинку под южным солнышком, - слабо запротестовал он.
   - Вы, наверное, шутите. За окном скоро ноябрь. А у меня от печки и камина тепло и уютно. Вдобавок, почти новый бильярдный стол.
   - Ваши последние слова меня убедили. Сегодня я закончу кое-какие дела по службе и завтра постараюсь выехать.
   - Отлично, на станции я вас встречу. Записывайте адрес.
   Азарт заварил кофе и, прихлёбывая горячий, ароматный напиток, неторопливо совершил ритуал первой, самой вкусной сигареты. Под сигаретку он мысленно набросал для себя план действий, чтобы ничего не упустить. Зайти на работу и оформить отпуск - это 2-3 часа. Оплатить счета за телефон, квартиру. После обеда необходимо проведать мать. В последнее время она начала немного сдавать. Ничего серьёзного, но все же возраст есть возраст. Внимательно просмотрев ещё раз намеченное, чтобы ничего не упустить, он начал одеваться и собирать всё необходимое к отъезду.
   * * *
   Мать открыла дверь сразу же после его звонка, вроде как бы ждала его прихода за дверью.
   - Ильюша, это ты? - она удивленно рассматривала его.
   - Я, мама, я. Только мне, как сказал дядя Пава, пришили другую голову.
   - Как это, другую голову? Что ты меня пугаешь!
   - Успокойся мама. Я неудачно пошутил. Просто, я решил отпустить бороду, чтобы не пугать людей шрамом.
   - Подойди к окну, я тебя хорошенько рассмотрю.
   Она повертела Азарта, разглядывая его, как бы не веря его шутке. Убедилась, что всё её родное и знакомое на месте и сказала:
   - А тебе с бородой даже лучше. Ты стал ещё больше похож на своего дедушку Мусу и на папу, такой же стройный и красивый, как и они.
   - Как там наши родственники в Чечне поживают?
   - Вот, думала, летом съездить к ним, но там сейчас творится что-то невообразимое. Какие-то банды, перестрелки. Я уже начинаю волноваться за них. По телевизору только и слышишь, группировки, бандитские формирования. Сколько лет мы туда ездили и ничего такого я там не видела. Гостеприимный народ, и вдруг - бандиты. Может быть, ты тоже поедешь со мной, а то я одна побаиваюсь? - с надеждой в голосе спросила мама.
   - Мамулечка, конечно же. Но до лета ещё почти целая осень зима и весна.
   - Они пролетят быстро. Кстати, я получила письмо от дедушки Мусы, но оно, почему-то, написано на чеченском языке и я не смогла его прочитать, - мать порылась в шкафчике и вытащила письмо. - На, прочитай и расскажи мне, о чём он пишет.
   Азарт распечатал конверт и углубился в чтение. То, что он прочитал его поразило. Он закурил сигарету, вышел на кухню и ещё раз перечитал письмо.
   Его никогда не интересовала политика и он почти не читал газет. У него была твёрдая уверенность в том, что газеты всегда преподносят читателям искажённую информацию, а зачастую и ложь. Иногда до него доходили новости из телепередач, но там тоже всё было не совсем понятно. Говорили о каких-то чеченских группировках и бандитах орудующих в горах. Но, если это были группировки, а тем более банды, то почему против них выступает регулярная армия, а не милиция? И ещё непонятно: почему русская армия, так прекрасно оснащенная новейшим оружием, и одними из лучших в мире вертолётами с ракетами на борту, не может победить эти группировки? Значит, это были не группировки, а национальная армия! А если это воюет армия, то воюет народ! Это уже война между двумя государствами. Но, даже не читая газет, Азарт знал, что Чечня входит в состав России. Значит получается, что это Гражданская война! Это было даже страшно себе представить.
   Дедушка Муса сообщал, что его два брата Искандер и Саламбек ушли со своими сыновьями в горы ещё в позапрошлом году и до сих пор от них нет никаких сведений. Старший сын дедушки Мусы, Шамиль, погиб в прошлом году. Его дети - трое сыновей ушли в горы мстить за отца. Двое из них, Рустам и Аслан, были ранены, но уже поправились и опять ушли в горы. Дальше он описывал, как жестоко ведут себя солдаты во время так называемых зачисток. Получить пулю ничего не стоит. В деревнях и аулах всё хозяйство разрушено и разграблено, поля опустели. И никто не может сказать, когда это всё закончится.
   - Ильюша! Что ты там на кухне застрял?
   - Я здесь курю, мама.
   - Ты уже прочитал письмо?
   - Да, мама.
   - Ну и что он там пишет? Я слышала, что там идёт настоящая война.
   - Да, мама, но война идёт в другом районе, туда ближе к Дагестану. А у них всё спокойно. Все передают тебе большой привет и кланяются.
   - Ну, слава Богу!
   - Мама, дедушка Муса пишет, что в этом году к ним очень сложно будет приехать. Самолёты не летают, а железная дорога имеет много повреждений и работает нерегулярно - не выдерживается график движения поездов.
   - Так мы же не едем сейчас, а до лета всё наладится.
   - Дай-то, Бог!
   Мать зашла на кухню:
   - Ой, Ильюша, ну что ты так много куришь? Прямо, дышать нечем.
   - Это очень слабые сигареты. У них двойной фильтр.
   Азарт выложил продукты на стол, затем начал укладывать их в холодильник.
   - Ты всегда, Ильюша, приносишь мне так много и всё такое оригинальное. Где ты это покупаешь? У тебя появились большие знакомства в торговле?
   - Нет, мама. Просто, сегодня у нас в бильярдной давали пайки.
   - Всё такой же несерьёзный. Когда ты уже станешь взрослым?
   - Мамулечка, от серьёзности мозги сохнут, а мне необходимо беречь мою новую голову. В ней есть хорошие идеи. Врач сказал, что мне здорово повезло тем, что мне досталась именно эта голова. Она у него уже была последней. У Артура и дяди Павы большие надежды на мою новую голову.
   Посидев у матери ещё часа два, он выслушал все последние новости о соседях (которых он в глаза никогда не видел, но знал о них буквально всё) и начал собираться:
   - Мамуля, ты особенно не переживай. Я тут собрался поехать на пару месяцев к одному знакомому. Но я буду тебя навещать и звонить. На всякий случай оставлю тебе его телефон.
   - Я уже привыкла к твоим неожиданным отъездам. Когда ты уже сменишь свою ненормальную работу и перестанешь разъезжать?
   - Скоро, мама, скоро, а пока что мне уже надо бежать.
   - Иди и будь умницей. Звони мне почаще.
   * * *
   Простившись с матерью, он вышел на улицу и направился к подземному переходу, через который был вход в метро. В переходе жизнь била ключом. Торговцы, музыканты, художники, нищие, бомжи, зеваки и просто спешащие по своим неотложным делам люди, - всё это скопище вынужденных безработных сплелось в один клубок и перекатывалось в сигаретном дыму, перемешанном с запахом кофе и дешёвой парфюмерии.
   Пару раз в этом клубке он встретил знакомых, но, скользнув равнодушным взглядом по его лицу, они продолжали своё движение в людском водовороте. "По-моему я уже начинаю приобретать образ "тёмной лошадки". Вадик Чиж проскочил мимо, ну, понятное дело - должен мне уже два месяца, при встрече морду лопатой. Но Жанна, с её потугами на совместную жизнь - и не узнать? Это уже что-то с чем-то! Может быть, в словах Артура и дяди Павы есть смысл". Новое амплуа невидимки развеселило его и он решил ещё немного побродить по переходу, или, как его называли в народе, "Труба". Азарт остановился возле газетного киоска и купил сразу три газеты. Затем зашёл в кафе, устроился за столик и принялся за чтение. Одну из них он выбросил сразу, так как на двух листах вперемешку с рецептами от ожирения был шабаш ведьм и ясновидящих, суливших своим клиентам полное исцеление от всех существующих болезней, а также всевозможные предсказания о скором грядущем конце света. Следующая страница давала успокаивающие ответы на вопросы мальчиков, занимаюшихся онанизмом, а на обороте было напечатано множество советов для девочек, что делать в случае нежелательной беременности и как её избежать. Завершали дивную газету брачные объявления и распродажа, залежавшегося на чердаках и подвалах, хлама.
   Зато в другой газете он нашёл некоторые ответы на свои вопросы. Теперь ему стало понятно, что над Чечнёй дует ветер идеи радикальных перемен. Ветер, который, набирая силу в течение 200 лет, делал воздух плотным и напряжённым. Это была идея национальной независимости и в первую очередь - независимости от России. Чеченский геноцид, выраженный в массовых истреблениях и депортации народа. Судьбу чеченцев можно было сравнить разве что с судьбою евреев. Но если евреям в своей тысячелетней борьбе за выживание удаётся вызвать в мире сочувственную и болезненную реакцию на любое проявление антисимитизма, то чеченцам этого пока не удалось. Мир ничего не знал о них и, мало того, совершенно не интересовался судьбою этого маленького, мужественного народа. Исчезнувшая цивилизация инков, египетские пирамиды, НЛО, массовый выброс китов на побережье и даже исчезновение какого-либо вида животных - вызывали больше эмоций, чем трагедия чеченского народа, длящаяся уже 200 лет.
   Чеченцы - прирождённые воины. Они до сих пор ещё сохранили средневековые черты благородства, мужества и храбрости в военном искусстве, наряду с безграничной жестокостью. Такие воины, под воздействием религиозного фанатизма, способны на любое самопожертвование. Бывшие Советы, будучи откровенно расистским и шовинистским государством, не испытывало особенного уважения к своим нациоальным меньшествам, часто называя их чёрножопые и чечмеки. Они вспоминали о них только тогда, когда надо было пролить кровь этих нацменьшинств за империю.
   И вот теперь ветер идеи независимости от России перерос в безрассудный шторм, так как ни один лидер Чечни не может ответить на главный вопрос: - как они будут жить, обретя независимость. Ведь они не имели ни промышленности, ни выхода к морю, ни даже судоходной реки? У них было только одно - желание избавиться от ига Росси. Желание было настолько огромным, что вся Чечня сгрупировалась в мощный кулак против России и был объявлен Газават - Священная война.
   Потрясённый полученой информацией, Азарт вышел из кафе. Затем возле киоска выпил ещё одну чашечку вкусного кофе, постоял и послушал музыку в исполнении вполне профессиональных музыкантов и, в знак признательности их таланту, положил в раскрытый футляр гитары купюру, позволяющую всем им побаловать себя таким же вкусным кофе. Взглянув на часы, он заторопился и направился к входу в метро.
   Часть 2.
   АРТУР.
   Первый снег в 1980 году выпал в конце августа. Обычно зима в этом северном, пограничном крае начиналась уже в конце сентября. Так или иначе, жители гарнизонного городка всегда были в постоянной готовности к внезапному наступлению холодов. Во второй половине августа небо затянулось тёмными, свинцовыми тучами. Тяжёлые, затяжные дожди смывали с асфальта остатки короткой осени. Подули холодные осенние ветры. Погода резко изменилась. И вот уже во второй раз земля покрылась снегом. Дети, забросив все школьные проблемы, сразу же после окончания уроков, весёлой гурьбой вывалились во двор обкатывать первые снежные горки. Маленький морозец, полное безветрие и лучи заходящего солнца ярко украсили их лица здоровым румянцем. Было очень весело. Артур резвился, как щенок, выпущенный на свободу после длительного заточения. Причин для радости было много. Во-первых, сегодня суббота, самый лучший день недели. Во-вторых, удачно отвертелся от ответа на уроке алгебры. А в-третьих - сегодня прилетают в отпуск его родители.
   Год назад, ещё в начале разразившейся войны в Афганистане, они были срочно туда откомандированы. Мало кто понимал пропаганду маразматических старцев, заседавших за стенами Кремля о "... руководстве принципами пролетарского интернационализма", но - приказ есть приказ. Отец был пилот-вертолетчик, а мама - врач-офтальмолог.
   Сегодня вечером они с бабушкой ждали их прибытия. Бабушка Софья Петровна, на чьё попечение был оставлен Артур, уже второй день что-то колдовала на кухне. Они пребывали в приятном ожидании. Наконец-то Артур получит свой долгожданный подарок - джинсовый костюм. Это была его заслуженная награда за окончание девятого класса без троек. Таковы были условия его родителей. Скатившись последний раз с горки, он подхватил свой портфель и помчался домой.
   При подходе к дому, в котором они жили, он увидел, как к их парадному подкатил штабной газик-вездеход, на котором обычно ездил командир эскадрильи, близкий друг папы ещё с лётного училища. Артур радостно бросился к нему навстречу, но тот сдержанно с ним поздоровался за руку, как со взрослым, посмотрел на него как-то серьёзно, не улыбаясь, и спросил:
   - Бабушка дома?
   - Бабуля дома, она печёт пироги, а я здесь во дворе встречаю папу и маму. Они сегодня должны вернуться. А вы к нам в гости?
   Командир как-то странно отвел глаза в сторону и сказал:
   - Пойдем с нами в дом.
   Из машины вышли ещё два летчика, имен которых он не знал. Командир и Артур направились к двери, двое последовали за ними. Они медленно поднимались по лестнице. Почему-то никто из них не улыбался, не шутил. Перед дверью они остановились и слишком старательно и долго чистили обувь. Дверь в квартиру открылась внезапно, даже звонок не успел до конца отзвенеть. В двери стояла бабушка и напряженно смотрела на них. Затем она, не здороваясь, держась рукой за стену, обвела взглядом гостей. Военные вошли в коридор, старательно отводя глаза в сторону, и начали снимать верхнюю одежду.
   - Лев Николаевич, говори, что случилось? - еле прошептала бабушка.
   - Софья Петровна, как близкий друг Саши и Марины, и как непосредственный начальник Саши я пришёл сообщить Вам, что ...
   - Они живы?
   - Самолет, выполнявший вчера рейс из Кабула в Ташкент, вскоре после взлёта был обстрелян ракетами моджахедов. Одна из них взорвалась вблизи самолета, и он был вынужден совершить аварийную посадку, - уклончиво ответил командир.
   Хотя и он, и все летчики прекрасно знали, что, если вблизи самолета взрывается ракета, то ни о какой посадке не может быть речи. Да ещё, если внизу сплошные горы.
   У бабушки как-то вяло подогнулись ноги, и она бы упала, если бы командир не подхватил её под руки. Он помог ей зайти в комнату и уложил на диван. Один из военных, видимо врач, мгновенно извлек из сумочки шприц и сделал ей в руку укол. Через некоторое время она открыла глаза и обвела всех присутствующих непонимающим взглядом. Врач сидел возле неё на стуле, контролируя пульс, и следил за часами.
   - За время Отечественной войны я привыкла к гибели и чужих, и своих близких. У меня в шкафу лежат, как память, две похоронки с фронта - мужа и моего старшего брата. Мой отец вернулся с фронта на инвалидной коляске. Но это была война. А сейчас - что это? Ведь у нас мирное время и вот ... У меня нет сына и невестки. Сироты мы теперь, что будем делать? Как дальше жить?
   - Софья Петровна, пожалуйста, не волнуйтесь. Ещё пока нет точных сведений.
   - Лёвушка, не успокаивай меня. Ведь я же мать офицера. И я прекрассно знаю, что значит обстрел ракетами самолёта. Как только у них рука поднялась стрелять по пассажирскому самолёту? А ведь чуяло мое сердце несчастье. Пирог сгорел. Второй раз испекла, да вместо сахара соли насыпала. Видно Господь Бог подсказывал, что он не пригодится. Ночью всё уснуть не могла. А потом приснились они мне, такие молодые и радостные, да всё руками машут. Видимо, прощались.
   Бабушка обняла Артура и разразилась безудержными слезами. Один из офицеров направился было к ним, но врач остановил его:
   - Пусть выплачется. Это облегчит ее страдания.
   Через неделю зеленый армейский грузовик привез два запаянных цинковых гроба. Похоронили их на гарнизонном кладбище, с воинскими почестями. На сороковой день поминовения, по обычаю, пришли к ним многие сослуживцы и друзья родителей. Выпили, не чокаясь, молча, глядя на стоявшие, по народному бычаю, два блюдечка с рюмками водки, накрытые кусочками чёрного хлеба. Когда все разошлись, командир, папин друг Лев Николаевич спросил Артура:
   - Что будешь делать дальше? Наверное, хочешь быть, как твой отец, военным?
   - Конечно, - с готовностью ответил юноша, ожидая от офицера приглашения, чуть ли не завтра, летать на самолётах. Ну, в худшем случае, быть сыном полка.
   - Хорошо, - ответил командир. - Но для этого необходимо многое знать. А чтобы знать, надо учиться. Софья Петровна, - повернулся он к бабушке, - я так думаю, что вам здесь с Артуром оставаться не стоит.
   - Куда же нам теперь? - растерянно сказала бабушка. - У Саши и Марины, кроме Артура, осталась ещё и дочка Таня. Она живёт в Одессе. Вы, наверное, помните её? Она приезжала на похороны.
   - Конечно, помню. Красивая брюнетка, лет двадцати пяти.
   - У неё тоже судьба сложилась трагически. Её муж работал китобоем и погиб в рейсе в результате несчастного случая. Она осталась одна с ребёнком. Сейчас Юлечке всего шесть лет. Этим летом я хотела их навестить, а теперь даже не знаю...
   - Софья Петровна, - сказал Лев Николаевич. - Я могу предложить вам другой вариант. Мой отец, генерал-лейтенант в отставке, служил в Киевском военном округе. Вчера я с ним разговаривал по поводу вашей семьи. А до этого у меня была беседа на эту же тему в Министерстве Обороны. Мне обещали помочь вам, как вдове погибшего в Отечественную войну и как семье погибших в Афганистане. В свою очередь, отец тоже обещал похлопотать у себя в округе. Командующий нашего округа заверил меня, что в ближайшее время будет ходатайствовать о переводе вашей семьи. И вам там будет лучше. Юг, фрукты. Да и горизонты будущей учёбы Артура гораздо шире чем здесь. Всё-таки это столица.
   - Как же я оставлю могилу моих детей? - встревожено спросила она.
   - Об этом не беспокойтесь. За могилой присмотрит гарнизон. А вы будете приезжать, да и нас заодно проведаете.
   - Что ж, раз вы советуете сделать так, то я согласна. Всё равно, рано или поздно ребёнку отсюда надо уезжать. Не останусь же я здесь одна. Вот только неясно, что с квартирой, мебелью?
   - Думаю, что с квартирой мы поступим следующим образом: передадим её по балансу и взамен этой получите там другую. Всё прокрутим через Министерство Обороны. Да и отец поможет, надо только поторопиться, пока его там ещё хорошо помнят, а то без его помощи и нажима бюрократы вас загрызут. Мебель переправим контейнером. Да, кстати, - добавил Лев Николаевич, - Артур там сможет поступить в военное училище. Он уже дал согласие, - хитро улыбаясь, посмотрел он на Артура. - Рекомендацией от полка я обеспечу.
   Мечта Артура о завтрашних полётах как прилетела, так и улетучилась, но курсант, в красивой военной форме - тоже не плохо.
   - Конечно, я дал согласие, - важно произнёс Артур.
   Тут же на маленьком семейном совете решили, что Артуру нельзя прерывать учёбу в последнем классе, поэтому зиму и весну они проживут в гарнизоне. За это время Лев Николаевич похлопочет о пенсии и тогда они тронутся в путь.
   * * *
   В июле - августе Артур прошёл строгую медицинскую комиссию и сдал все необходимые экзамены в военное училище. Желающих поступить было очень много, но во время конкурса важную роль сыграла рекомендация, выданная командиром полка, да ещё и утверждённая Министерством Обороны.
   В конце сентября Артур уже получил увольнительную и, идя по улице в новой форме курсанта военно-подготовительного училища, во все глаза высматривал военных, чтобы не забыть отдать честь. Так и закружилась военная карусель: - казарма, классы, спортзал, летние лагеря, библиотека и новое увлечение - бильярд.
   После военного училища он получил рекомендацию на продолжение учёбы в Высшем училище связи. Закончив его, он был откомандирован в один из отрядов Спецназа на должность командира роты. К счастью, боевые действия в Афганистане к этому времени уже закончились. Родина зализывала свои раны, самой же себе и нанесённые. В принципе, подразделение, в котором служил Артур, готовили к действиям в Афганистане. И тут, вдруг, внезапно, они перестали быть кому-либо нужны. Ситуация сложилась неопределенная. Снабжение группы ухудшилось, да и то поступало не регулярно. Финансирование резко сократили. К ним как бы пропал интерес. Даже знаменитая "Альфа" потеряла свою элитность. По гарнизону бродили упорные слухи о расформировании. Их подразделение откомандировали в сибирскую глушь, под предлогом о "... возникшей опасной ситуации в районе", а на самом деле, подальше от глаз и ушей начальства. Все перспективы сошли на ноль. Зато прекратились изматывающие организм, ежедневные тренировки. Появилась масса свободного времени, которым мало кто знал, как можно распорядиться. Многие офицеры потекли, как ток, по пути наименьшего сопротивления. Дороги молодых, безсемейных офицеров начали сходиться в бильярдной или за карточным столом, в центре которого, в окружении незамысловатых бутербродов, стояла запотевшая "Столичная", или как они говорили - Матильда в центре событий. Сами события развивались в зависимости от количества выпитого. Часто они заканчивались где-то под утро.
   К этому времени Артур успел уже жениться и развестись. К сожалению, своей жене, кроме звания "офицерская", он так и не смог дать больше ничего. Она, недолго думая, оставила его одного в маленькой комнатушке гарнизонного общежития, предоставив ему в одиночестве слушать завывание вьюги и вскакивать ночью по тревоге. Детей у них не было, и суд развёл их без особых претензий и волокиты. Единственное, что было ему не по душе, это то, что она упаковала в контейнер почти всё, что они нажили совместными усилиями, и увезла с собой. Артур любил её и по началу не заострял своё внимание на такой мелочи. Он продолжал её любить даже после развода, но потом до него дошло, что если уезжают с контейнером, то уезжают навсегда.
   Теперь Артур мог спокойно заполнять своё свободное от службы время любимым занятием, к которому он всерьёз пристрастился - бильярдом. Это увлечение, слегка разбавленное алкоголем, немного снимало боль разлуки с женой. Но, оставаясь наедине со своими чувствами, он испытывал такую душевную боль, что хотелось подпевать вьюге вторым голосом. Общение с такими же, как и он, офицерами приносило ему кое-какое облегчение. Некоторые из них были женаты. Некоторые, как и он, уже успели обжечься. Таких друзей по несчастью он сторонился. Ему совсем не хотелось выслушивать потоки грязи, которые они выливали в адрес своих бывших жён, обвиняя их во всех грехах, себя считая незапятнанными.
   К своей бывшей жене Артур претензий не имел. Он справедливо считал, что каждый человек сам волен выбирать себе дорогу. И если она совершила ошибку, выйдя за него замуж, то он был ей благодарен за то, что она вовремя её исправила. Он верил в то, что если женщина любит, то она идёт за мужем до конца. А если не любит, то чем раньше сойдёт с дистанции, тем лучше для них обоих.
   Хуже было другое - он никак не мог разобраться в своих чувствах по отношению к своей жене. Ему было не понятно, толи он её любит, толи он скучает без женщины, вообще? Теперь ему приходилось с трудом переживать это состояние. Когда он был дома один, ему казалось, что вот сейчас повернётся ключ в замке, она войдёт и начнёт снимать в коридоре валенки, шубу. После этого пойдёт в ванную комнату мыть руки, и оттуда будет делиться с ним, как прошёл день, что нового у него. Из ванной она выйдет свежая, вроде даже и не было изнурительного дня в госпитале, где она работала. Иногда он опасался уходить из дому. Одно время даже оставлял записки, где он находится. Часто, возвращаясь домой, он представлял себе, что жена уже дома, принимает душ. Из кухни доносятся вкусные запахи. В прихожей валяются разбросаные вещи, которые она ещё не успела сложить на место. Эти мысли заливали сердце сладким ядом, просачивались в его нутро и растекались горячими струйками по всему телу. Но вот, он подходил к дому. С замирающим сердцем открывал дверь и его встречала тишина и пустота квартиры.
   Артур, даже не сняв шинель, пил чай на кухне, и опять уходил допоздна в бильярдную. Постепенно он перестал уже на что-то надеяться. Только на время - этот самый лучший доктор. Надо было перетерпеть эту душевную боль, пересилить её. И он терпел, как мог.
   Через полгода, после того, как жена уехала от него, в Киеве умерла Софья Петровна, бабушка Артура. Он срочно вылетел в Киев. Навалившееся на него горе каким-то образом отодвинуло уход жены на второй план. И наконец-то вопрос о его отношении к жене выдвинулся сам по себе. Узнав о кончине Софьи Петровны, однажды вечером, она заявилась к нему без звонка. У Артура на этот вечер был билет на обратный вылет по месту службы и время у него было в обрез. Но, за тот час, который они провели вместе за пустым столом он выяснил её истинное отношение к нему. Претензии жены на раздел киевской квартиры, где раньше жила бабушка, полностью ему открыли глаза на его развод. В ответ на её предложение снова расписаться, и он, мол, будет дослуживать на Севере, а она будет его ждать в Киеве в бабушкиной квартире, он громко рассмеялся. На этом его любовные муки закончились.
   * * *
   В гарнизоне всё чаще начали ходить упорные слухи о расформировании. Засветила реальная угроза быть направленным, для продолжения дальнейшей службы, куда-нибудь в Читинскую область или того хуже, на Камчатку. Решив подстраховаться на всякий случай, Артур связался со Львом Николаевичем, который к этому времени готовился к отставке и перебрался служить в Киев. Он обратился к нему с просьбой посодействовать о переводе к нему. Лев Николаевич обрадовался такому решению и пообещал прозондировать почву его перевода. После такого принятого решения, Артур получил облегчение. Обнадёживающая перспектива перевода придала ему улучшение морального состояния. Оставаться здесь дальше, в осточертевшей комнатушке, где всё напоминало ему о бывшей жене, у него уже не было сил. Да и надо было как-то устраивать свою личную жизнь.
   По-видимому, Лев Николаевич обладал какими-то серьёзными рычагами и связями. Большую роль в переводе Артура сыграло то, что он был обеспечен жильём в Киеве. Уже через два месяца Артур собрал своих друзей-однополчан справить отвальную. А через три дня он уже был в Киеве.
   В памяти Артура остался ещё тот город, куда они переехали жить с бабушкой, тот Киев, в котором он учился в училище. Сейчас это был совсем другой город. Вернее город остался прежним, но люди стали совсем другими. В магазинах сквозило по пустым прилавкам, тысячи людей шатались без дела, утоляя свою жажду занятости на всевозможных митингах протеста или вещевых рынках.
   Некоторые люди с прогрессивным мышлением и деловым подходом пытались что-то наладить, сдвинуть положение в лучшую сторону. Но что могла сделать эта горсточка против протестующей по любому поводу массы? Если даже сам президент, ещё не отряхнувший пыль от высокого партийного поста, который он раньше занимал, выразился фразой: - "Имеем то, что имеем". Формулировочка достойная именно такого президента. Такая позиция первого лица государства полностью определяла бездеятельность всего продажного, не способного ни на какие положительные действия парламента. Создавалось впечатление, что правительство, опираясь на экономический развал, обогащалось в личных целях.
   Зато, для удовлетворения обывателей, в средствах массовой информации постоянно публиковались обширные статьи о том, что раскрыли какого-то взяточника, или обнаружили тайник с крупными суммами денег у бывшего партийного функционера. Как-то раз в газете промелькнула статейка о казацком атамане и его спрятанных в Англии бочонках с золотом. На какой-то короткий период обыватели радовались этим событиям, забывая на время о том, что у них в кармане вошь на аркане.
   Ранее запрещённое слово - бизнес, которое применяли, как ярлык к спекулянтам, наконец-то приобрело своё настоящее значение. Люди потихоньку потянулись к нему, но на их пути вырос мощный заслон государственного налога и вместо того, чтобы помогать бизнесменам, государство начало давить их, хотя на словах и поддерживало. В результате такой бездарной политики, многие люди начали оставлять предпринимательскую деятельность. Некоторые начали заниматься нелегальным бизнесом, утаивая от государства налоги и поневоле перешли на преступный путь.
   Помимо грабительского государственного налога, беззащитных бизнесменов обложил дополнительной данью рэкет. Уголовная шваль, почувствовав себя в такой ситуации вольготно, всплыла наверх, как шам. Рэкетом занимались все, кому не лень. Данью обложили даже бабушек, которые приторговывали сигаретами и хлебом, стоя и под дождём и на морозе, ради того, чтобы заработать пару купонов к своей нищенской, честно заработанной за всю свою трудовую жизнь, пенсии. Зато шваль жила вольготно, пропивая в ресторанах и проигрывая в казино купоны, только уже превращённые в доллары, вырвав их хищными зубами у несчастных людей. Началась массовая эмиграция. Начиная с 1989 года, она достигла таких масштабов, что начала играть первостепенную роль в сокращении численности евреев. За период 1989-2006 годы свыше 1,6 миллиона евреев вместе со своими родственниками-неевреями покинули свою родину в поисках работы и лучшей, спокойной жизни. Темп исхода евреев из постсоветского пространства в 1990 годы был выше, чем из Российской империи на рубеже девятнадцатого и двадцатых веков.
   * * *
   В Киеве Артур столкнулся с теми же проблемами, что и на Севере. Такое же урезанное снабжение и недостаточное финансирование. Тот же ярко выраженный развал армии. Единственным преимуществом было то, что он стал жить не в гарнизонной времянке, а в нормальной, отдельной квартире, доставшейся ему по наследству после смерти бабушки.
   Смотавшись несколько раз по горячим точкам, Артур понял, что всё это не для него. Не дожидаясь худшего (быть направленным на усмиряющие акции), Артур подал рапорт об отставке. Начальники отнеслись к этому недоброжелательно, но всё же через некоторое время он добился того, что спрятал мундир с погонами майора в шкаф и разгуливал по пустой квартире, привыкая к штатскому костюму, в котором он чувствовал себя по началу не совсем уютно.
   Свой первый гражданский вечер Артур решил отметить ужином в ресторане или кафе. На душе было двойственное чувство. С одной стороны, он был рад, что наконец-то закончились все бюрократические армейские препоны, которые ему пришлось преодолеть при оформлении отставки. Ему, как человеку, отдавшему Армии более десяти лет своей жизни, трудно было с ней расстаться. Но так уж сложились обстоятельства, что не довелось продолжить дело отца. И не его в этом вина.
   Офицер есть всегда офицер, где бы ни проходила его служба. Чтобы там о них не клепали злые языки, но офицер, воспитанный армейским коллективом, приобретал понятие чести на всю жизнь. Офицерская честь - это не слова из современных пошлых песенок. Для офицера слово "честь" не является пустым звуком. Это - преданность человеческой души присяге, данной раз и навсегда. И тот, кто произносил её слова, тот до конца жизни останется преданным своему братству, своему делу, которому он служит. Офицера никогда не пугает слово "смерть". Но слова "суд чести офицера" и "клятвоотступник", для них являются смыслом жизни. Кому-то эти слова покажутся высокопарными, но для офицера это гордость, это соблюдение всех традиций, это способность его на самопожертвование делу, которому дал он клятву.
   С другой стороны, Артуру давили на психику мысли о том, что это самое святое в жизни офицера уже дважды поругано власть имущими, которым он давал клятву. Он отдал свои лучшие молодые годы, свои силы и, в конце концов, остался ни с чем, без денег, без профессии, без семьи. От их элитной части, наследников знаменитой "Альфы" не осталось и следа. Дисциплина упала. Среди начальства началась перетасовка, текучка. Офицеры занимались чем угодно, только не своим делом. Процветала подпольная распродажа всевозможного армейского оборудования и, что самое страшное - это оружия, которое неожиданно возникало в горячих точках и использовалось против них же самих. Беспробудное пьянство деморализовало армейские ряды. Многие переметнулись на заманчивые предложения в охрану, а некоторые даже имели связи с криминальными структурами. Ни первое, ни второе Артура не устраивало. Специальности, способной прокормить себя и свою будущую семью на гражданке, у него не было. Тем, чему его научили, он заниматься не хотел. Всплыл извечный риторический вопрос: - "Что делать?"
   С такой резкой колебательной амплитудой в душе он зашел в ближайшее частное кафе. Сняв с себя еще новенькую кожаную куртку, он положил её на прилавок гардероба. Из-за вешалок к нему вынырнул гардеробщик. Взглянув на него, Артур еле сдержал удивление и восторг; ? "да это же мой бывший командир роты, воспитатель, ещё с военного училища - капитан Скворцов. Как же его зовут?" В голове завертелось его имя, до боли знакомое и известное. - "Ну, конечно же! Фёдор Михайлович. Бабушка ещё тогда называла его по имени-отчеству, хотя он всегда настаивал называть его только по имени. Но бабушка сказала, что ей приятно лишний раз произнести имя-отчество своего любимого писателя Фёдора Михайловича Достоевского".
   - Товарищ капитан! Вы меня не узнаете? - восторженно спросил Артур, радуясь неожиданной встрече.
   Бывший капитан, посмотрел на Артура, засуетился с привычной угодливостью гардеробщика и уже готов был воскликнуть дежурную фразу: - Как же! Как же! Какие люди! Милости просим! Но потом, взглянул на посетителя более пристально и лицо его преобразилось. В один момент исчезла маска угодливости и лицо приобрело прежний знакомый облик строгого воспитателя.
   - Постой, постой. Так. Подойди к свету. Повернись. Сашка! Вылитый Сашка! Хотя губы и подбородок Марины. Артур! Ты ли это?
   - Я, товарищ капитан.
   - Последний раз мы виделись на твоем выпускном балу в училище. Сколько же это лет уже прошло?
   - Больше десяти лет, товарищ капитан.
   - Боже мой, как летят годы. Вот теперь я тебя уже ни с кем не спутаю. Глаза, понимаешь, стали подводить, - виновато пробормотал он, стесняясь своей должности перед бывшим воспитанником. - Ты как сюда, пообедать?
   - Да вот решил отметить перемену в своей жизни.
   - Женился, что ли? Так вроде ты уже не такой юный. Впрочем, теперь все по-другому.
   - Нет, товарищ капитан. Такую полосу препятствия, как женитьба, я уже преодолел, вернее будет сказано - переболел.
   Сказав это, Артур почувствовал в груди холодок: - "Чёрт побери, видно что-то в душе ещё осталось, если серчишко замирает".
   В кафе вошли посетители и направились к гардеробу. Капитан, как бы не желая предстать перед Артуром в своей новой роли, подозвал официантку:
   - Катюша, усади моего племянника и накрой столик для двоих, - затем, обращаясь к Артуру, добавил: - Я через полчасика сменяюсь. Иди, пока выпей кофе, а я потом присоединюсь к тебе. Там нам уже никто не помешает поговорить.
   Артур, сопровождаемый Катей, вошёл в зал. Она усадила его за столик, стоящий в углу, под каким-то красивым, южным растением.
   - Можно я вам принесу кофе? У нас настоящий бразильский кофе.
   Артур вспомнил свою совсем недавнюю командировку в одну из африканских стран, и решил блеснуть познаниями:
   - С удовольствием. Но я хочу вас поправить, настоящий кофе это не бразильский, а эфиопский.
   - ?!
   - Да, да. Как ни странно, первыми зёрна кофе стали применять эфиопы. Он у них растет на горе Каффа. Отсюда и его название.
   - Первый раз слышу. Но я думаю, что пока он дошел до Бразилии, то своего качества по дороге не утратил? - игриво отшутилась она.
   - Охотно верю и буду ждать с нетерпением свой кофе и ... вас.
   Катя ушла выполнять заказ, старательно, но в меру покачивая своими красивыми бёдрами. Артур залюбовался ею. Даже почувствовал, как внутри включился моторчик, набирая забытые обороты. "А что? Это тоже одно из лекарств от любви. Клин клином вышибают. "Новая встреча - лучшее средство от одиночества", ? вспомнил он свою когда-то любимую песню Юрия Антонова.
   Спустя пять минут Катя уже несла маленький подносик, на котором стояли чашечка кофе, сливки и сахар. "Захват" - дал себе команду Артур.
   - Катя, а можно мне немножко покапризничать?
   Катя улыбнулась и удивленно посмотрела на него своими глазами-фарами. Иначе такие глаза Артур назвать не мог.
   - Только я сначала попробую кофе. Если он хороший, то мне и капризничать не придётся.
   - Лучше мы поступим следующим образом, вы пробуйте кофе, а я тем временем обслужу посетителей. Затем у меня появится небольшое окно и я вас выслушаю. Время у вас есть?
   - Это - единственное, что у меня есть и то, чем я располагаю в избытке.
   - Вот и хорошо.
   Катя взяла заказ у новых посетителей и вернулась к Артуру.
   - Вы, наверное, очень долго где-то отсутствовали и теперь как бы отстали от жизни. В частном кафе всё дорого, но зато качество неоспоримо! Мы своих посетителей за их деньги хорошо и вкусно кормим. Наш заработок напрямую зависит от оборота товара.
   - Да, вы правы. Кофе действительно имеет прекрасный вкус.
   - Я очень рада. На той неделе мы получили из Италии новую машину для заварки кофе. В ней кофе заваривается проходящим через него насыщенным паром, имеющим температуру выше температуры кипения воды. После его прохождения через слой кофе, в чашку уже медленно стекает конденсат, вобравший в себя все вкусовые качества кофе. Второе, не менее важное условие, ? чашечка должна иметь толстые стенки и быть горячей. После этого кофе дольше сохраняет свою температуру и вкусовые качества.
   - Ого! Вы мне прочитали целую лекцию с применением технической терминологии. Откуда вы всё это знаете? Конденсат, насыщенный пар? В простой чашке кофе, целый курс термодинамики.
   - Я по профессии инженер-теплотехник.
   Артур удивленно посмотрел на Катю.
   - Ваше удивление лишний раз подтверждает, что вы давно оторваны от жизни.
   - Вы правильно подметили. Сегодня мой первый день второго рождения и я ...
   - О, да я вижу, вы уже познакомились, - подошёл Федор Михайлович.
   - Наше знакомство одностороннее. Я потороплюсь это исправить. Артур, - представился он.
   - Какое у вас редкое имя.
   - Сейчас оно не такое уже и редкое. Вот когда его так хотели назвать оно было, действительно, редким, - вмешался Фёдор Иванович.
   - Вас назвали в честь боевика-революционера, сына священника, более известного под псевдонимом "Овод"? - иронично сказала Катя.
   - Нет, тут другое, - ответил за Артура капитан. - Его дед был моряк и участвовал в битве при Порт-Артуре. Он хотел этим именем назвать своего сына, но родня по материнской линии воспротивилась. А вот его отцу это удалось. Вот на нём, - капитан кивнул на Артура, - исполнилась мечта его деда.
   Артур уже второй раз за этот вечер удивлённо посмотрел на капитана.
   - А у Вас дети есть? - спросила Катя кокетливо.
   - К сожалению, нет, - ответил Артур серьёзно.
   - Вот когда у Вас родится сын Вы назовите его - Пётр.
   - Пётр? - удивился Артур, - Почему Пётр?
   - Потому что он будет тогда Пётр Артурович, почти Порт Артурович. Это усилит память о вашем героическом дедушке.
   От неожиданного остроумного предложения Кати все весело рассмеялись.
   - Ну смотрите, - сказал Артур,- может быть я вам когда-нибудь это напомню.
   - Ну, что? Перейдем к делу? - продолжая улыбаться, спросил капитан, - Артур, ты мне доверяешь сделать заказ?
   - Ещё бы!
   - Начнем.
   Катя с готовностью вытащила блокнотик и ручку и приготовилась записывать.
   Отставной капитан, шутя вальяжно развалился в кресле и, как настоящий салонный лев, начал излагать заказ, не глядя в меню:
   - А начнем мы, господа, с главного. Бутылочка холодного "Абсолюта". Огурчики, помидорчики целенькие с петрушечкой. Туда же и редисочку, усыпанную укропчиком. А вот грибочки отдельно и чтобы обязательно маленькие и беленькие. Затем, Катюша, я сегодня видел, как Костя-повар что-то колдовал над синенькими баклажанами. Так вот их тоже. Но это будет не полная компания, если сюда не прибавить отварной говяжий язык с хреном. А потом, прямо с жару, борщ украинский с пампушками. Цыплята "табака" пусть Костик сделает на грузинский лад, украсит их зеленью и собственноручно приготовленной приправой. Огонь во рту будем гасить пивком "Оболонское". Вот, детка, и всё.
   - Будьте спок, дядя Федя. Всё будет в лучшем виде, - Катя развернулась на каблуках и, уже не соблюдая стиль, побежала на кухню. Перед тем, как выпорхнуть из зала, она все-таки оглянулась и заметила взгляд Артура. Кокетливо улыбнувшись ему, она скрылась за тяжёлой шторой.
   - Понравилась? Смотри, не обидь её. Хорошая девочка. Умница, трудолюбивая и очень быстро разобралась в настоящей обстановке. Вобщем, начинающий капиталист нашего молодого времени. Это кафе её отца, моего однополчанина. Но у него со здоровьем совсем неважно. Вертолётчик. Был ликвидатором на Чернобыльской аварии. Теперь два-три раза в году ложится в госпиталь на поддержку здоровья. Кафе маленькое, всего десять столиков. Штат - четыре человека. Она тянет на себе все администраторские обязанности плюс обслуживание.
   - Кому-то досталась хорошая жена.
   - Между прочим, я заметил, она на тебя обратила внимание. А мужа у неё нет.
   Появление Кати с полным боекомплектом еды прервало их беседу:
   - Ну, вот и я.
   Она быстро украсила стол закусками и водрузила напитки в центре. После этого стол начал выглядеть, как натюрморт.
   - Приятного аппетита.
   Они разлили водку по рюмкам, отчего те сразу запотели и стали похожими на белые гроздья винограда, налившегося солнечным теплом.
   - Ну, давай, за встречу!
   После легкой закуски они выпили ещё по одной грозди и принялись основательно за обед. Утолив первый голод, расслабленно откинулись в удобных креслах.
   - Товарищ капитан, как вы здесь оказались?
   - Если коротко - то: отставка, пенсия, первая неудачная работа, а потом сюда.
   - Это надо понимать, как понижение после новой работы?
   - Смотря как расценивать, - загадочно сказал капитан. - После моей отставки военкомат предложил мне попробовать себя в кадрах на одном из небольших заводов. Но меня опередил какой-то ГеБешник. Ты же знаешь, их хлебом не корми, а дай поковыряться в человеках. А на кадровой работе этого добра хоть отбавляй.
   - Кто на что учился, - подтвердил Артур.
   - Это ты правильно подметил! Вобщем, когда эту вакансию заняли, то мне предложили другую работу - в снабжении при одном ресторане. Я понятия не имел, что это такое. Так, знал со службы, что интендантов всегда за чубы таскают: то того не привезут, то другое вовремя не поставят, то что-то каким-то таинственным образом пропадает со склада. И всегда удивлялся их терпеливости к этим разносам. Сколько их не трясли, а не один из них добровольно не уходил со своего места. Бывало, прижмут крепко, а он покрутится, да и назад возвращается. Или смотришь, всплывёт где-то в другом месте, при складе. Ну вот, решил и я себя попробовать на этом поприще. Задание у меня было проще некуда - заказать и снабдить ресторан необходимыми продуктами. Работал у меня шофёром на грузовике один парнишка, доставлял продукты с базы. Начали на него поступать жалобы от кладовщика, мол, привозит недовес, подворовывает. Вызвал я паренька, поговорил с ним, предупредил его. Тот клянётся-божится, что нет здесь его вины. После очередного рейса лично иду смотреть приёмку груза. Взвешивают, проверяют - не хватает. Немного, но факт налицо.
   - Это же просто. При приемке груза мальчишка прозевал и его обвесили.
   - Я тоже был такой умный. Давай ещё по одной.
   Они выпили, закурили.
   - Во! Пошла хорошо. Да, в следующий раз, - продолжал капитан, - я еду с пареньком на базу за товаром. Вывозят из холодильных камер товар. Взвешивают - всё как надо. Приезжаем, сдаем. Опять не хватает.
   Пришёл домой расстроенный. Поужинал, вышел во двор постучать костяшками с такими же, как и я. На душе порох палёный. Те меня спрашивают:
   - Ты чего, Фёдор, сегодня такой потерянный?
   - Вкратце рассказал я им свою проблему, а они зубоскалят. Тут один старичок, с которым я и общался-то мало, говорит мне:
   - Федюша, а не посидеть ли нам с тобой где-нибудь вдвоем?
   - Дак мы и сидим, - отвечаю.
   - Какой ты непонятливый! Я хочу тебе помочь. Пойдём в кафешку, возьми коньячишка и мы обговорим твою проблему. Смотришь, что-то вырешим. Может быть я как-то и помогу тебе.
   - Какой вопрос? Это я с большим удовольствием, - ответил я ему с готовностью.
   Пошли мы с ним в кафе, взяли, что положено, выпили. А он мне говорит:
   - Ты хорошо смотрел на кладовщика?
   - А, что на него смотреть? - спрашиваю, - человек как человек.
   - Человек-то он, как человек. А в чем он был одет?
   "Ну, думаю, старый хрен. Вцепился, как репей в собачий хвост".
   - В халате, разумеется.
   - А что у него в карманах халата, Федюша, как ты думаешь?
   - Дед, да я что, щипач какой-то? Откуда я знаю, что он держит в карманах? Сигареты, наверное, спички, ключи, гирьки маленькие.
   - Ты, Федюша, не кипятись. Мы с тобой проводим следствие. Вот именно, гирьки! - поднял свой длинный палец дед.
   - Ну и, что тут такого удивительного. Прячет, чтобы не украли.
   - А вот ты попробуй подменить у него ту гирьку, которой он будет тебе взвешивать, и принеси мне, посмотреть. А на подмену я тебе дам другую.
   Подошло время доставить товар. В этот раз еду я опять с шофёром на базу. В кармане различные гирьки, которые мне дал дед. С шофером заранее договорились, чтобы он на какой-то миг отвлёк внимание кладовщика. Вывозят со склада баранину. Кладовщик ходит, в кармане халата гирьками играется. Начал взвешивать. Шофёр отвлёк его внимание, а я - раз и подменил гирьку на весах. Приезжаем домой, взвешиваем товар - грамм в грамм. Приношу я гирьки деду Петровичу, показываю. Водрузил он очки на нос. Вдобавок, вооружился лупой и шилом. Посмотрел и говорит:
   - Ясно. Вот и подпись твоего друга, - взял шило и ковырнул в одном месте. Выкрошилось местечко, обнаружив тонко просверленное отверстие, - смотри, полое место. Вот сюда наш друг закладывает кусочек свинца. А он немножко тяжелее, чем металл из которого сделана гирька. При взвешивании эта разница в весе набирает на больших вагах несколько сот граммчиков с одного веса. Ато и больше. Клиентов за день много и килограммов тоже. Теперь ясно, почему у твоего паренька всегда не хватало? Видать, кладовщик совсем зелёный. Иначе он не действовал бы таким примитивным способом. Ещё не всю школу он прошёл. Есть методы гораздо сложнее.
   - А куда же девается этот накопившийся от обвеса товар? - удивленно спрашиваю я. - Ведь там охрана, ворота?
   - Для этого есть своя, отдельная клиентура. А охрана, ворота - это уже разговор из другой оперы.
   - Ну и что вы предприняли? ? спросил Артур.
   Ответить капитан не успел. Катя установила на столике супницу и, открыв крышку, начала разливать борщ по тарелкам. По маленькому залу разнесся аппетитный запах. Своим изделием, приготовленным с навара свиных рёбрышек и мозговой говяжьей косточки, сваренных с сельдереем, луком, красной свеклой, молодой капустой, заправленным острым томатным соусом и помидорами, и ещё всевозможными пряностями, повар Костя мог гордиться особо. Редкий посетитель уходил из кафе, не попробовав настоящего украинского борща.
   - Ну, что Артурчик, под борщик с пампушечками ещё по одной?
   - Разливайте. Так чем закончилась ваша история с гирьками?
   - А закончилась тем, что я пошёл к своему директору.
   - Жаловаться, что ли?
   - Не перебивай. Директором ресторана был мой давний сослуживец, интендант. Вышел в отставку в звании и стал работать директором ресторана, по профилю, так сказать. Выслушал он меня и говорит: "Фёдор, ты, наверное, думаешь, что открыл для меня Америку? Это всё старо, как мир. На этом вся торговля стоит и мно-о-огих кормит".
   - Так что же мне делать? ? спрашиваю.
   - Думаю, что тебе стоит поменять посуду, - говорит.
   - Как это?
   - А так, что ты сел не в свою тарелку. Тебе здесь работать нельзя. Ты не в силах всё это изменить. А ведь есть ещё сотни методов, как делать деньги, о которых ты и представления не имеешь. Зайди ко мне завтра в это же время. Я что-нибудь тебе подыщу, где тебя не будет мучить твоя совесть.
   На следующий день я зашёл к нему, и он предложил мне работу в этом кафе. Вначале я даже обиделся. Но он меня успокоил и сказал, что если мне не понравится, то он придумает что-то другое. Вот так я тут уже два года исполняю обязанности гардеробщика, швейцара, администратора, слесаря и ещё Бог знает кого. Люди здесь хорошие работают. Продуктами кормят качественными.
   - А с кладовщиком как?
   - Тут своя статья. Я до сих пор получаю удовольствие, что пока он не обнаружит недостачу накоплений товара - то не обнаружит подмены. А затем, наверное, опять высверлит дырочки в других гирьках и всё пойдёт по новому кольцу.
   Артур от души посмеялся над методом капитана в борьбе с воровством.
   - Товарищ капитан, давайте еще по одной.
   - Давай
   - Разрешите мне задать вам вопрос, который меня мучает целый вечер.
   - Да, ради Бога.
   - Сегодня, во время нашей встречи, вы сказали, что я похож на своего отца и мать. Откуда вы их знали?
   - А ты и не должен был этого знать. Так хотел твой отец. Мы с ним были однокашниками, затем вместе служили. Вот он мне и рассказал всё о вашей семье. Отец хотел, чтобы ты стал настоящим офицером, без всяких протекций. Сашка был честным офицером.
   Обед они закончили румяными, хрустящими жареными цыплятами, запивая пивом. Благодаря прекрасному качеству пищи они не ощущали никакой тяжести в желудке и оба получили удовольствие от обеда.
   - Артур, мы всё обо мне, да обо мне. А как ты?
   Артур рассказал свою историю. Выложил всё от начала до конца, не скрывая, ничего что его мучило. Бывший капитан внимательно слушал его, понимающе кивал головой и не перебивал его вопросами. Затем ответил:
   - Ты мне сейчас рассказал всё то, через что я сам прошёл. Тяжело было расставаться с армией и привязываться к гражданке. Раньше для таких как мы было полно всяких должностей. Это и кадры, завхоз, учитель в школе по военному делу, инструктор тира. Военкоматы старались нас трудоустроить. Теперь, дорогой Артур, всё по другому, как в поговорке: - кошка бросила котят, пусть дерутся, как хотят. Нам надо самим устраиваться. Жить-то надо!
   - Мне предлагали идти в личную охрану, да я отказался.
   - В правительственную? ? изумленно спросил Фёдор Михайлович.
   - Если бы. А то какого-то крупного предпринимателя. Даже деньги предлагали неплохие. Но душа у меня не лежит к этим скороспелкам. Да и опасаюсь, что работа будет не из оригинальных. Они же знают, где я служил и что могу делать. Но там была армия, была присяга. А здесь только деньги.
   - Слушай, Артур. Хочешь, я за тебя замолвлю словечко в клубе офицеров? Там работает мой хороший знакомый. Будешь с ним в паре на гардеробе.
   - Спасибо, товарищ капитан. Но я ещё не созрел для такого дела. Хочу немного присмотреться. Я буду иметь в виду ваше предложение.
   - Ну, ну. Как хочешь, - пробасил обиженно отставной капитан.
   - Фёдор Михайлович, - как можно мягче сказал Артур. - Не обижайтесь. Я, действительно, ещё не знаю, что мне делать. Ведь я сегодня только первый день на гражданке. Даже к цивильному платью ещё не привык и на улице при встрече с военным рука прыгает к виску.
   Тепло простившись с бывшим воспитателем и другом своего отца, Артур обменялся с ним телефонными номерами и пообещал наведываться к нему. Тем более, что появилась ещё одна причина чаще появляться здесь - Катя.
   Помаявшись пару месяцев без работы, Артур заметил, что, несмотря даже на его небольшие доходы с бильярда, сбережения заметно уменьшились. С работой ничего не получалось. Резко возросли цены. Кризис набирал обороты. Вся шваль, которая раньше пряталась на дне общества, вздулась от гнилья и поднялась на поверхность, прикрываясь кто лозунгами, кто "понятиями".
   Артур, привыкший с детства к армейской дисциплине, тяжело вживался и вписывался в этот жизненный омут. Единственное, что его спасало от депрессии и сплошного пьянства - это знакомые и друзья, с которыми он поддерживал связь ещё во время учёбы в училище, да и в бильярдном миру их было достаточно. Работа, которую ему предлагали друзья, его не устраивала по тем или иным причинам, а то, чего он хотел - того не было.
   При очередной встрече с Фёдором Михайловичем он попросил его узнать об обещанной работе. Тот провернул дело споро, и уже через неделю Артур занял свою вахту за стойкой гардероба, смущаясь своего назначения. Через год заведующий хозяйством ушёл на пенсию, и Артура назначили на его место. Наконец-то он получил то, что хотел. Была твёрдая зарплата и, самое главное - в подвальном помещении было три бильярдных зала с великолепными современными столами. Впору воскликнуть: - жизнь продолжается. Да здравствует жизнь!
   * * *
   Ещё когда Артур учился в военном училище, его увлекла игра на бильярде. Там был небольшой бильярдный зал на шесть столов среднего размера. Считалось, что бильярд был необходим для будущих офицеров в плане развития дальномера и аналитики. Наверное, при этом были учтены и традиции русского офицерства, элитной касты. После нескольких месяцев упорных тренировок, Артур успешно овладел игрой и стал на каникулах, а иногда и в увольнении, наведываться в городские бильярдные павильоны. Приходилось играть и на интерес. Но не это было основной причиной его тяги к бильярду. Ему просто нравилось играть. Нравилось ощущать полированную поверхность кия. Часто он бросался на фантастические шары, которые забиваются лишь теоретически. С удовольствием играл дуплеты. Всё это вызывало восторг зрителей, которые плотным кольцом окружали стол, на котором он играл с партнёром. Со временем Артур стал одним из лучших игроков в зале. С ним уже начали считаться, почтительно здороваться. После игры зрители расходились, шумно споря и обсуждая игру. Артур стал общепризнанным любимцем. Всегда элегантно одетый, выдержаный, он никогда не проявлял излишнюю эмоциональность в игре, не дразнил и не раздражал партнёра. К деньгам относился безразлично и никогда не мелочился при расчётах. Партнеры у него, как правило, были постоянные. Бывало, что играл и с гастролёрами. После первой же партии они прекращали свои "левые" фокусы и уже не скрывали своего профессионализма. В нём они сразу распознавали серьёзного соперника.
   Артур уже давно обратил внимание на стройного, смуглого мальчика, подпирающего стены бильярдной. Мальчишка жадным взглядом следил за каждой его игрой, не пропускал ни одного удара. В бильярдной как-то не принято кого-либо обучать. Это не "кузница кадров". Каждый учился и перенимал опыт, как мог. Преданные бильярду и терпеливые обучались игре, остальные отсиживались. Учеба происходила длительное время и поэтому "текучка" была большая. Но к этому мальчишке он расположился почему-то, как младшему брату. Однажды Артур увидел, как он играл со своими сверстниками, старательно копируя его. Тогда Артур небрежно бросил ему замечание насчет мела и кия. Часто во время игры он замечал его возле стола, внимательно наблюдающим за игрой. Видел также его откровенный восторг и досаду после результатов игры. Но как мог он мальчишке объяснить, что не всегда проигрыш есть поражение, что из тактических соображений иногда проигрыш больше необходим, чем выигрыш.
   Однажды к Артуру приехала из Одессы его сестра Таня и оставила ему на две недели свою дочь Юлю. Он вначале попытался отвертеться от воспитательных функций и присмотра за тринадцатилетней племянницей, которая, как казалось ему, могла создать большие проблемы в его вольной, холостяцкой жизни. Но Юля оказалась на удивление доброй и покладистой девочкой. С манерой взрослой женщины, наверное, подражая маме, она взялась за наведение порядка в квартире и полностью избавила Артура от ведения домашнего хозяйства. С веселым щебетом она носилась с утра по квартире, переставляя все по-своему. Однажды он вернулся домой со службы и подумал, что он ошибся адресом. В квартире все блестело, на столе стояли цветы, а из кухни доносился запах сваренной молодой картошки, посыпанной укропом. Как и каждый ребенок, Юля четко оценила отношение Артура к себе и приняла с ним покровительственный тон. Теперь уже Артур не завтракал в кафе напротив, а наслаждался манной каше, запивая её кофе. Юля с важностью сопровождала его везде и откровенно гордилась своим спутником. Все эти её завтраки, уборка и сопровождение у неё получались очень комично, как и у каждой девочки, которая подражает взрослым и считает, что так оно должно быть, но Артуру это нравилось, и он полностью сдался Юле в плен. Вот и сегодня она уцепилась за руку и он вынужден был взять её с собой в бильярдную. Там она впервые встретилась и познакомилась с Ильясом.
   * * *
   Однажды, в бильярдной клуба, он встретил своих бывших однокашников и они решили отметить встречу за ужином в ресторане. За разговорами и воспоминаниями время потекло быстро. Все трое, перебивая друг друга, как мальчишки, вспоминали свои курсантские похождения, товарищей. Конечно же, была затронута болезненая армейская тема и все недовольства, связаные с тем, что в последние годы произошло в армии. Выпито было много, но старая гвардия умела грузиться. Разогретые спиртным и воспоминаниями, они вышли на террасу, обращенную к Днепру, подышать свежим воздухом.
   Прохладный вечерний ветерок доносил запах днепровской воды. Внизу террасы простирался до горизонта и сиял разноцветными огнями реклам один из старейших, а сейчас и один из красивейших районов города - Подол. Он весь утопал в зелени густых каштанов и лип, покрытых большими, сонными листьями. Над ними возвышались высотные, современные жилые дома. Здания старой постройки были заботливо отреставрированные. Они уютно прятались среди деревьев, как первые грибы после дождя. Среди горделивых высоток просматривались маковки и кресты обновленных церквей. Шум района сюда не долетал. Были видны только прямые, как стрелы центральные улицы с движущимися по ним огоньками городского транспорта. Крутыми извилинами тянулись от них маленькие улочки и переулки. Медленной стоножкой полз вверх освещённый фуникулёр. На Речном вокзале стояли пришвартованные, празднично убранные круизные лайнеры. А на другом берегу Днепра тянулись до горизонта огни новых жилых массивов, постепенно стирая грань между селом и городом. Глядя с высоты на всю эту красивую панораму, они ощущали чувство полета.
   Подышав свежим воздухом, они вернулись в зал. К своему большому удивлению друзья обнаружили за их столиком еще два стула, на которых нагло развалились два типа. Один из них был явный наркоман. Глаза его возбужденно блестели расширенными зрачками. Второй был в элегантном костюме, в дымчатых очках. На безымянном пальце левой руки бугрился массивный золотой перстень. Он был одет в чёрную рубашку с расстёгнутым воротом, вероятно для того, чтобы всем была видна на его шее толстая золотая цепь. Однокашники Артура, Володя и Гриша, удивленно переглянулись и спросили его:
   - Это твои знакомые?
   - Да я их первый раз вижу, - пожимая плечами, сказал Артур.
   - Мужики, да вы расслабьтесь, присаживайтесь, - нагло пригласил их "перстень", - мы здесь все свои.
   - Может вы, по своей природной доброте ещё и предложите нам угощаться нашей едой и нашими напитками? - ехидно спросил Артур, еле сдерживая ярость.
   - Мы вас тут немного сдвинули. За вашим столом было одно свободное место. А где одно, там и два, - нагло улыбнулся "перстень".
   - ... три, четыре, пять, а ну-ка, козлики, идите дальше погулять - продолжил считалочку Артур.
   - Кент, он что, хочет нас выгнать? - спросил "наркоша" у "перстня".
   На шум к ним подошел угодливый официант и. прижав руки к своей бабочке испуганно прошептал:
   - Пожалуйста, не затевайте с ними ссору. Это же Кент. За ним стоят большие люди. Если вы с ними свяжетесь, то у вас могут быть крупные проблемы.
   - Это с каких же пор офицеры спецназа стали бояться бандитов? - удивленно спросил Артур. - Вобщем так, шваль камерная, даю вам одну минуту для расчета с официантом и освобождения мест за нашим столиком, иначе будете зализывать свои раны где-нибудь в вашем вонючем подвале. Время пошло.
   - Хорошо, хорошо. Мы уходим, - пробормотал Кент и тронул осоловевшего "наркошу" за рукав. - Пойдём, нас тут не любят. А с вами мы скоро увидимся.
   После такого мелкого, но неприятного инцидента пить уже совсем не хотелось.
   - Вот такая дрянь может испортить весь вечер, - начал разговор Володя.
   - Артур, надо бы подготовиться. Они встретить нас обещали, - сказал Гриша.
   - Да я ребятки, к этому всегда готов, как пионер. Ну, давай, наливай за встречу. Не пропадать же добру.
   Около полуночи они покинули ресторан. Вышли, осмотрелись, кругом не было ни одной живой души.
   - Пойдемте, ребятки, я вас провожу до гостиницы. Вы же, все-таки, мои гости, - предложил Артур. - Ещё заблудитесь, а спросить некого.
   Они спустились вниз на Крещатик и около гостиницы простились. Артур вошёл в подземный переход и вышел на другую сторону улицы. Оглянувшись, он ничего подозрительного не заметил, но засек на углу припаркованную красную "девятку". Она не вызвала бы у него никаких подозрений, но уличные фонари высвечивали в салоне двух человек. Лиц он не рассмотрел. Артур пошел прямо через площадь к остановке троллейбуса. "Девятка" осталась на месте.
   К остановке подъехал сонный троллейбус и, открыв двери, молча предложил свои транспортные услуги. В салон вместе с Артуром поднялась небольшая весёлая компания и парочка, которая сразу уединилась на задних местах. Артур откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Троллейбус пару раз тяжело вздохнул и тронулся по маршруту.
   При подъезде к Михайловской площади Артур оглянулся и через окно увидел метрах в двадцати эту же красную "девятку". Артур даже улыбнулся. Все-таки он их не пропустил. "Все ясно. Едут за мной. Выжидают подходящий случай. Придётся им помочь", - подумал он, соображая, как бы это сделать получше. Пошарил в карманах. Ничего подходящего. "Обойдемся древним способом", - решил он и начал пальцами разминать папиросы, высыпая табак в карман куртки. Подъехав к своей остановке, Артур вышел из троллейбуса и, не вынимая рук из карманов куртки, пошёл в обратном направлении. Троллейбус, мигнув на прощание габаритными огнями, исчез за поворотом. "Девятка" стояла метрах в десяти от остановки. Передние боковые стекла были опущены. Мотор работал.
   - Эй, фраерок, - услышал Артур голос из машины, - подойди сюда!
   Бандиты, видно, хотели прикончить его, не выходя из машины. Быстро сообразив, Артур вынул руку с табаком из кармана и, обогнув машину спереди, начал приближаться. Поравнявшись с боковым передним окном водителя, Артур резко сыпанул табак в лицо Кента. Тот попытался одной рукой вытереть глаза. Во второй его руке Артур увидел пистолет с навинченным на ствол глушителем. Ситуация накалялась. "Наркоша", пристёгнутый ремнём безопасности, сидел на переднем сидение, по-видимому, в отключке, наклонив вперёд голову. "Кент" начал открывать дверь, пытаясь выбраться из машины. Одна нога его уже была на асфальте. Артур резко ударил ногой по двери. Нога Кента, хрустнула под дверью. Артур быстро опять открыл дверь и заломил руку, державшую пистолет Послышался сдавленный крик. Знакомо хрюкнул глушителем пистолет. Пуля ударила в стенку дома и, взвизгнув, рикошетом ушла вверх. Одно движение и рука плетью обвисла вдоль туловища. Артур обратил внимание, что у "наркоши" лицо и грудь начало заливать кровью. Он так и остался сидеть. Страховочные ремни сдерживали его тело от падения
   - Паскуда, ты же убил его, - зарычал Артур.
   Тот мотал головой и пытался единственной здоровой рукой протереть глаза, засыпанные табаком. Артур вытащил у него из брюк ремень и не обращая внимания на покалеченную руку завёл их за спинку сиденья и связал. Затем взял пистолет носовым платком и засунул под сидение. Знакомая работа заняла пару минут. Закрыв двери машины, он подбежал к телефону. Какое счастье, телефон работал! Соединившись с милицией, Артур закрыв рот платком, пробормотал в трубку:
   - Угол Артема и Некрасовской стоит "девятка" красного цвета. В машине труп. Пуля попала в шею, прошла на вылет и срекошетила в дом. Рядом стреноженный, это - убийца. Пушка с его "пальчиками" под сиденьем.
   - Назовите себя, кто говорит?
   - Ну, скажем так, предполагаемая жертва этих ублюдков.
   Артур протер телефонную трубку и ручку на двери. Подошёл к машине и рассыпал остатки табака вокруг, затем быстро перешёл на другую сторону улицы и скрылся в проходном дворе. Выйдя через него на другую улицу, он вернулся по ней назад и исчез в подъезде своего дома. Поднявшись на этаж без лифта, он тихо зашёл в свою квартиру.
   Не зажигая свет, аккуратно, не раздвигая занавески, выглянул в окно. Машина стояла там же. "Ракушка" подъехала через десять минут. Патрульные, одетые в бронежилеты с короткоствольными автоматами, вышли из машины и осторожно приблизились к "девятке". Затем посветили фонариком во внутрь, открыли дверцу машины. Один из них побежал назад к "ракушке" и начал вызывать группу. Как и предполагал Артур, "наркоша" был мертв. Видимо, Кент, ослеплённый табаком, стреляя, попал в него. Вскоре приехала скорая и еще один "Рафик". Труп "наркоши" уложили на носилки и увезли на "Рафике". Кенту надели наручники и увезли на скорой помощи в сопровождении двух милиционеров.
   Дальше уже было неинтересно. Артур разделся и пошёл в ванную. Стал под спасительный душ, чтобы смыть с себя грязь от соприкосновения с нечистью.
   "Напрасно, - подумал он, - я жалуюсь на свою военную судьбу. Сегодня я оказался на волосок от смерти. А если бы на моём месте оказался обыкновенный, необученный и совсем неподготовленный к данной ситуации прохожий? Ведь этим бандитам растоптать достоинство человека - раз плюнуть. А убить, что комара прихлопнуть".
   Окончательно успокоившись под тёплым душем, Артур выкурил ещё одну папиросу и лёг спать.
   Часть 3.
   ЮЛЯ.
   Абсолютно непонятно по какой причине, но, к всеобщей радости и удовольствию участников концерта, репетицию на завтра отменили. Об этом Юле сообщил вечером по телефону помреж-обаяшка. Юля радостно и свободно вздохнула, предвкушая завтрашнее "окно". В принципе, завтра вечером у неё два часа занято репетицией группы детского хора. Зато сегодняшний вечер и завтра, даже страшно себе представить - целый день, будут свободными, о чём она даже и не мечтала. В последнее время Юля совсем забегалась. Все эти концерты, занятия, репетиции, гастрольные поездки её совсем измотали. У непосвящённых людей и обывателей внешняя, видимая сторона актёрской жизни вызывала восторг и зависть. Жизнь в искусстве - бесконечные цветы, аплодисменты, ежедневный выход на сцену. В их представлении это сплошной и бесконечный праздник. Так когда-то казалось и Юле. Но теперь-то она полностью на себе прочувствовала, какую горькую цену платят актёры за свою, на первый взгляд, праздную жизнь. Она поняла, что актёрская судьба - это, как правило, упущенные возможности личного счастья и не реализованные, как у всех людей, попытки устройства семейного благополучия. Общение с близкими людьми, жёнами, мужьями и детьми - всё это проходит мимо.
   Артист выходит на сцену улыбается, шутит, поёт весёлые песни, даже если знает, что в это время муж или жена уходит насовсем к другой или к другому, родителям не здоровиться, а ребёнок в это время занимается чёрти-чем без присмотра.
   Но актёры твёрдо знают, что они не должны своими проблемами помешать публике получить удовольствие от их выступления. Это и есть актёрский кодекс, обратная сторона луны, которую каждому невозможно увидеть. Поэтому актёрская мудрость и состоит именно в том, чтобы суметь быть счастливым и любить жизнь так, как она есть, со всеми её горестями и издержками бытия.
   * * *
   Какое счастье! Завтра целый день можно спокойно заняться своими делами. Никаких звонков, никаких гостей и встреч! Можно, не торопясь, привести квартиру в порядок, что-нибудь приготовить и хотя бы часа два погулять в парке, который находился в пятнадцати минутах езды на автобусе, а ещё лучше на велосипеде.
   Сегодня она решила весь вечер, вытянув ноги, просидеть у телевизора. Дотянувшись рукой до выключателя, она включила его и удобно устроилась в кресле. Но, как всегда, по телевизору транслировали встречи с кандидатами в депутаты. Их заверения и обещания надоели уже всем до чёртиков. Просидев десять минут и понаблюдав за новорожденными демократами, она выключила телевизор и решила лучше заняться делом. Всё же на завтра останется меньше. Юля нацепила передник и принялась за кухню.
   В первую очередь необходимо избавиться от пустой посуды и старых, увядших букетов. Сложив для прочности три газеты вместе она завернула в них цветы и выбросила в мусоропровод. Затем, сполоснула вазы и принялась за бутылки. Вынесла их на лестничную клетку и оставила у соседа под дверью. Это добро не пропадёт. Он всегда с удовольствием относил их в приемный пункт. Учитывая у неё частые посиделки, сосед имел неплохой приработок. Когда-то Юля узнала, что он потерял работу и теперь хватался за всё, где можно было бы хоть что-нибудь подработать. Смущаясь, она спросила его, не хочет ли он забрать у неё с кухни и балкона посуду. Тот с радостью согласился. С тех пор он приходил всегда в конце недели и освобождал её от этого ненужного хлама.
   Но однажды он пришёл немного под хмельком и решил свой приработок совместить с приятным времяпровождением. Предложив гостю кофе, Юля повернулась к плите и поставила кофейник на огонь. Наблюдая за кофе, (вечная история ? вскипает и пачкает плиту) она вдруг почувствовала у себя на бёдрах его руки. Он тяжело дышал ей в затылок, прижавшись к ней своим толстым брюхом, пытаясь продемонстрировать ей свое мужское достоинство. Это у него никак не получалось, толстый живот всячески препятствовал этому. Ситуация была комичная. Спереди на плите кофейник, в котором кофе уже начал закипать и подниматься, а сзади толстый, возбуждённый самец. Не долго думая, она двинула его каблуком по лодыжке. Бедняга взвыл от боли и разжал руки. Наверное, боль в ноге была такая сильная, что у самца пропало возбуждение. Теперь тыл был обезврежен. Зато кофе, вроде бы только и ждал этого момента, тут же выскочил из кофеварки на плиту, разлившись по ней чёрной лужей.
   - Слушай, хряк! Я могла бы всё рассказать твоей Варваре, но, боюсь, что кроме скандала за такое барахло, как ты, я ничего не получу. Забирай бутылки и больше чтобы я тебя здесь никогда не видела, слышишь, никогда!
   Тот сидел на стуле и потирал лодыжку.
   - Юлечка, ну что ты, в самом деле, подумала? - заканючил он.
   - Я подумала именно то, что тебя Варвара наказала отлучением от тела, а ты, кобель, бурно протестуешь против этого. И как в твоём возрасте ещё на такое тянет? А если тянет, то хоть свой живот оставляй дома.
   Стараясь как-то спасти своё посрамленное достоинство, он заискивающе пролепетал:
   - Юлечка, ты же кофе обещала.
   - Твой кофе, любитель сладенького, вылетел на плиту. Можешь его сошкрябать и взять домой сухим пайком.
   Сосед собрал бутылки и, смущённо улыбаясь, слегка прихрамывая, вышел за дверь. С тех пор, во избежание новых инцидентов, она оставляла ему посуду под его дверью.
   * * *
   Закончив с бутылками, Юля занялась пылью. Протирая сверху шкаф, она неожиданно натолкнулась на фотографию. "Боже мой! Как она сюда попала? Я же весь дом перерыла в поисках её". Как была, в переднике и с тряпкой в руке, она уселась в кресло и принялась рассматривать изученное до мельчайших подробностей любимое лицо. На фотографии был запечатлён зал бильярдной. Крупным планом был заснят стол с шарами и игрок с кием в руках, склонившийся над столом. Чёрные блестящие волосы, рассчёсанные на прямой пробор, соответствовали строгому тёмному жилету. Рукава ослепительно белой рубашки были сколоты золотыми запонками. Бабочка чуть-чуть съехала набок. Глаза, как две маслины, цепко устремились вперёд, не видя ничего, кроме своей цели. Даже на фотографии чувствовалось напряжение, с которым игрок сконцентрировал всю свою волю на игре. Ладонь с тонкими длинными пальцами лежала на зелёном сукне стола. Безымянный палец украшал большой перстень. "Сколько уже времени мы не виделись, а забыть его не могу. До сих пор, до последней мелочи помню все наши считанные встречи за эти годы. Где он сейчас? Что с ним? Почему не пишет? Не звонит? Забыл?" Десятки вопросов без ответа кружились в голове. Иногда она старалась для собственного успокоения чем-то оправдать его молчание. Не пишет? Да ты и сама не любишь писать. Забыл? Разлюбил? На эти самые мучительные вопросы она ответить не могла, они ложились камнем на её сердце и возбуждали её воображение.
   Юля вспомнила их детское знакомство, её отъезд из Киева. Она до сих пор помнила своё неуклюжее, неумелое прикосновение губами к его щеке. "Как же мне не хотелось с ним расставаться! Тогда я даже себе не могла представить, что такое может быть". Даже лицо проводника она до сих пор помнила. Потом он всю дорогу подшучивал над ней, называя её невестой. А она, как ни странно, на него даже не обижалась и не фыркала.
   В Одессе, у неё в классе и во дворе было полно знакомых мальчишек, с которыми она даже была удостоена чести ходить на футбольные матчи, лазила с ними по садам. Если ватага собиралась на пляж, то с утра крики - Юля! - заполняли весь каменный мешок двора. Но эти мальчишки для неё были просто друзья. Она не замечала между ними никакой разницы и не выделяла кого-либо из них. Были иногда какие-то моменты различия типа - мальчики налево, девочки направо, но и на это никто особого внимания не заострял. И вот, на тебе! Такой же мальчишка, как и те дворовые, точно так же одет, а у неё к нему совсем другое отношение. Тогда Юля не могла ещё разобраться самостоятельно в своих переживаниях. У неё не было даже подружки, которой она смогла бы раскрыть свою сердечную тайну. Вот разве что мама. Но мама будет её встречать в Одессе только утром. Тогда ей хотелось забрать Ильяса в вагон, усадить рядом с собой на полку и так просидеть с ним всю ночь. Посмотрев на него, она испугалась своих мыслей. Юля поняла, что если она ему это скажет, то его ничто не остановит и он уедет с ней. И тогда она, переборов свою нерешительность, притронуться губами к его щеке.
   * * *
   В те годы они с мамой жили в типичной для Одессы коммунальной квартире. Стены длинного коридора с многочисленными дверьми по обеим сторонам, были увешаны всевозможным хламом. Тут было всё: старые велосипеды, детские коляски, корыта и даже старая, детская педальная машина. Надо было иметь большой навык в эквилибристике, чтобы пройти через весь коридор при тусклом свете лампочки в пятьнадцать ватт и чем-нибудь не загреметь. Такой трюк могли исполнить только жильцы квартиры или постоянные посетители. Все остальные, проходя через коридор, оставляли за собой что-то сброшенное, которое грохотало на всю квартиру. Именно это кое-кому из жильцов было даже в какой-то степени удобно. Все знали, что кто-то новый пришёл к кому-то в гости. Некоторые, даже не подсматривая сквозь замочную скважину, могли определить, кто и к кому заявился. Например, если к Циле Исааковне приходил её сын, двухметровый амбал Нёма, то всегда почему-то падал велосипед Лёлика. А если заявлялся пьяный Жорик к "этой девке", то тут же об этом оповещало оцинкованное корыто тёти Мани. А вот гости тёти Мани ничего не сбрасывали со стенки. Они всегда проходили с предельной осторожностью, стараясь не отмечать свой приход шумом. Такая конспирация была связана с тем, что они приносили ей в каких-то свёртках, пряча под полой, товар для сбыта, наворованный в порту. Ха! Наивные. Они думают, что об никто не знает. Но на обратном пути, все соседи знали о результате сделки. Если они задевали ногами шкафчики, обязательно стоящие возле каждой двери, то сделка произошла нормально. А если со стен с грохотом летела вся квартирная утварь, это означало, что в чём-то они не достигли договорённости. Весь этот грохот сопровождался лексиконом, повседневно используемым докерами одесского порта.
   Кухня в квартире, казалось, навсегда была пропитана запахом жареных котлет, рыбы и лука. Но сегодня оттуда несло каким-то особенным зловоньем. Напротив кухни открылась дверь. Из неё возник один из жильцов, Аркадий Наумович, в помятой пижаме и в тапочках на босую ногу: Они были такими изношенными, что большие пальцы на ногах вылазили из специально прорезанных дырочек.
   - Циля Исааковна! Что вы там сегодня готовите? Имейте совесть. У меня в комнате уже нечем дышать. Такое впечатление, что в вашей кастрюле варится суп из дохлой кошки.
   Циля Исааковна, в баевом халате, с волосами, завязанными вместо бигуди верёвочками, вынула изо рта папиросу "Беломорканал" и возмущённо ответила:
   - Шо за глупости вы несёте, Аркадий Наумович? Это же креветки. Сегодня мне повезло купить их на Привозе. Об ихней пользе для организма вам, как образованному человеку, надо бы знать. Они возвращают мужчинам утерянные возможности.
   -Это о каких же возможностях идёт речь, - спросил дед Копыл, проходя мимо с ночным горшком в руках.
   - Вам это уже не поможет, - ответила Циля Исааковна.
   - Конечно не поможет потому, что эти креветки, перед тем, как попасть на Привоз съели дохлую кошку и сдохли от этого сами. Теперь они собираются отомстить нам, - не сдавался сосед.
   - А вы думаете мне приятно дышать вашей жареной свининой, которую вы вечно готовите? - презрительно процедила Циля Исааковна.
   - Зато она кошерная, - парировал Аркадий Наумович.
   Кошерная свинина для Цили Исааковны было что-то новое, и она задумалась. Её мысли нарушила Юля, которая вернулась из магазина.
   - Ой, здравствуй, Юлечка, здравствуй, моё золотце. Какая же ты красавица! Я, просто, не могу оторваться. Тебе час назад звонил молодой человек Зовут его Илья. Сказал, что будет звонить ещё, только не сказал когда.
   - Спасибо, тётечка Цилечка.
   Для Юли это было так неожиданно, что она даже поцеловала соседку в морщинистую щеку.
   - Юлечка, а он что, еврей? Кто его родители?
   - Что вы, тётя Циля. Его настоящее имя - Ильяс. А живет он с мамой в Киеве.
   - Ильяс, Киев, - пробормотала Циля, - когда-то там жили совсем другие люди. А теперь - Содом и Гоморра.
   Тут же зазвонил телефон. Юля, как угорелая, сорвалась с места.
   - Алло!
   - Юля, это ты? Здравствуй. Я приехал только на один день и очень хотел бы встретиться с тобой.
   Циля Исааковна, подстёгиваемая любопытством, сразу начала перекладывать какие-то тряпки на комоде, находящемся рядом с телефоном.
   - Циля Исааковна, мне показалось, что у вас в комнате кто-то плачет, - невинно сказала Юля.
   - Ой, это, наверное, Бобочка проснулся и опять увесь мокренький. Он так шпринцает, так шпринцает, как фонтан. Я уже бегу и не буду тебе мешать, - понимающе сказала она. - Аркадий Наумович, вы не могли бы присмотреть за моими креветками?
   - Только в том случае, если вы дадите мне противогаз или отдельную плату за вредность, в крайнем случае, молоко.
   - Ой, ой, какие мы все из себя аристократы!
   Юля закрыла одной рукой ухо:
   - Илюша, где ты сейчас?
   - Возле памятника Дюку.
   - Кошмар. Все, кто приезжает в Одессу, не отличаются оригинальностью. Такое впечатление, что они с поезда бегут прямо к Дюку, чтобы там с кем-то встретиться.
   - А я, действительно, здесь ничего не знаю.
   - Стой там, где стоишь! Полюбуйся на памятник и видом на морвокзал, а через пятнадцать минут будешь любоваться мною.
   Юля бросила трубку и помчалась в комнату, разбрасывая на своём пути в коридоре всё, что попадало под ноги. Надеть на себя джинсы и майку - это две минуты. Выйдя из парадного, она побежала проходными дворами и переулками, напрямую. Опомнилась метров за сто от Дюка. И вдруг ... струсила. Куда делся её напускной, равнодушный и покровительственный тон. Она почувствовала себя маленькой и жалкой обезьянкой. Ей даже страшно стало приблизиться к памятнику. "Боже мой, ведь мы не виделись четыре года. Так, редкие детские письма или звонки по телефону. Я даже забыла его лицо. Вот здорово! Сейчас я приду, похожу возле памятника и, не узнав его, уйду домой. Да и он её тоже, наверное, не узнает. Вот дура, нашла где договариваться о встрече. Там же полно людей, столпотворение туристов. Ненормальная, даже платье приличное не одела. Похожа на городскую сумашедшую". Она так расстроилась, что ей даже захотелось заплакать.
   Приближаясь к памятнику, она почувствовала дрожь в коленках. На лбу выступила испарина. Она хорошо помнила мальчика из бильярдной, но ведь прошло четыре года. Какой он сейчас? Ещё ей запомнился вечер на вокзале, когда он её провожал. Она тогда проплакала полночи в подушку. И вот, пожалуйста, он здесь на расстоянии двух минут, а она боится приблизиться к нему.
   Ещё не доходя метров пятьдесят до памятника, она узнала его сразу. Среди многих людей он выделялся чем-то особенным. Это был уже совсем не тот мальчик, с которым она каталась на качелях. Возле памятника стоял высокий, смуглый, черноволосый юноша и растерянно оглядывался вокруг. Рядом с ним стоял ещё какой-то парень. Вдруг их взгляды встретились и он бегом через всю площадь бросился к ней навстречу, не обращая внимания на машины.:
   - Здравствуй, Юля! - с улыбкой сказал он.
   - Здравствуй, Илюша. Я не ожидала, что ты приедешь. Почему ты не позвонил? Я бы тебя встретила, - залопотала она какую-то ерунду, прикрываясь напускной строгостью. "Боже мой, я сейчас не выдержу и расплачусь!" - с отчаянием подумала она.
   - Юлечка, я узнал об этом только вчера вечером, но было уже слишком поздно звонить тебе, - виновато пробормотал он. - Мой товарищ ехал в Одессу машиной на один день и предложил мне составить ему компанию. У него тут живут родственники.
   - Ну, хорошо. Прощаю, - поменяла напускной, строгий тон Юля. - Это же отлично, что ты приехал, - глаза ее светились радостью.
   - Юля, я оставлю тебя на минутку. Спрошу приятеля, когда мне надо быть на месте.
   Через пару минут он вернулся, радостно улыбаясь:
   - У нас есть вагон и маленькая тележка времени - до девяти часов вечера.
   - Очень хорошо. Мне мама разрешает гулять до десяти.
   - Я боялся, что тебя не узнаю, - сконфузился он.
   - И я тоже. Бежала, бежала, а потом струсила и боялась подходить к тебе. Ты стал совсем другим.
   - А потом, когда увидел, то сразу узнал.
   - Неправда! Я первая тебя увидела и телепатически тебя позвала.
   - Да? А я ничего не почувствовал.
   - Потому, что мальчишки все толстокожие. Хочешь, поедем к морю?
   - А зачем ехать? Вот же оно, море.
   - Эх, дерёвня! Разве это море? Это порт. Я тебя повезу на настоящее море, на Десятую станцию Большого Фонтана.
   - Я ещё никогда не видел моря и не купался в нём.
   --Да где вам столичным до моря?
   - Зато у нас красивые парки.
   - Ты ещё наших парков не видел. Поехали.
   Они доехали троллейбусом до вокзала и пересели на трамвай, идущий к морю.
   - Ты, наверное, проголодался?
   - Не обращай внимания. Я всегда хочу есть. Мама говорит, что это я ещё расту, поэтому всегда голодный.
   - Куда тебе ещё расти?
   - А ты помнишь, когда мы с тобой познакомились, то ты была чуточку выше меня?
   - Помню, а теперь ты вымахал. Ну и что? Зато я умная и играю на пианино.
   - Конечно, бильярд и пианино имеют некоторые различия, но и там и там, надо уметь играть. Могу попробовать и на пианино.
   - Ой, не смеши! Хочешь, я тебе расскажу анекдот?
   - Расскажи.
   - Пришла одна бабка в консерваторию и говорит: - Могу я у вас научиться играть на скрипке? Ей отвечают, - можете, но только играть вам придётся уже на том свете.
   - И что? Она согласилась учиться? - удивленно спросил Ильяс.
   - Ай, ну ты ничего не понял. Пришла в консерваторию старая бабка. Ну, ей уже, наверное, девяносто лет ...
   - А зачем ей надо было учиться играть на скрипке, да ещё в таком возрасте?
   - Ну, бзик напал на бабку! Понимаешь? - завелась Юля от его непонимания юмора.
   - Нет, - откровенно признался Ильяс, - и не понимаю, почему она будет играть только на том свете? Как это она будет там играть?
   - Да, для того, чтобы научиться играть на скрипке, надо начинать с пяти лет, а ей уже девяносто лет, - сердито сказала она.
   - А, - разочарованно сказал Ильяс.
   - Ой, какой же ты тупоголовый. Весь ум ушёл в шары и в рост.
   - Ага, я тебя достал? А то говоришь, что ты умная. А не догадалась, что я притворялся и дразнил тебя.
   - Как тебе не стыдно! Я, действительно, подумала, что ты не врубаешься и уже начала злиться, - и они оба весело засмеялись.
   Так, болтая и поддразнивая друг друга, не замечая вокруг себя никого и ничего, они вышли к морю. Плотный поток встречных людей постоянно разделял их и Ильяс несмело взял Юлины пальцы в руку. От этого невинного прикосновения их обоих как пронзило током. Они остановились на середине тротуара и, взявшись за руки, как застывшие статуи смотрели друг на друга. Люди понимающе обходили их и, оглядываясь, улыбались.
   - Вы мне будете рассказывать, что нет любви. Тогда, что это, по вашему? Если это не любовь, то мне опять восемнадцать лет, - пробормотала какая-то пожилая женщина, опираясь на палку.
   - Смотри, Илюша, вот тебе и море! - пришла в себя Юля.
   Величественная панорама водного простора открылась за деревьями как-то внезапно. Азарт остановился, как вкопанный. Глаза его расширились, пытаясь вобрать в себя это необозримое пространство. Он испытывал неописуемый восторг. Ничего подобного он не мог себе даже представить. Ильяс вдыхал всей грудью солёный, пахнущий чем-то необычным, морской воздух.
   - Ты что, остолбенел? Идём купаться.
   - Погоди, Юля. Два таких стресса за короткий промежуток времени - это очень много даже для меня.
   - О каких стрессах ты говоришь? - встревожено спросила Юля.
   - Первый, - это встреча с тобой через четыре года. А второй - встреча с морем, которое я видел только на картинках и в кино.
   - А я, к сожалению, всегда вижу его только с берега. Всю жизнь мечтаю заплыть далеко-далеко, чтобы даже берега не было видно. Да всё никак не удаётся. Вдобавок, пограничники запрещают заплывать.
   - Какие пограничники? - удивился Азарт, - разве здесь есть граница?
   - А как же? Здесь по морю, двенадцать миль от берега, она и проходит. Дальше нейтральные воды. Каких-то пару сотен километров и Турция. Вот они и вылавливают пловцов из воды. Боятся, как бы человек море не переплыл и не удрал в Турцию.
   - Турция, - зачаровано сказал Ильяс
   - Ну и что тут такого?
   - Эх, Юля. Ты не понимаешь. Для нас, киевлян, Турция - это что-то далёкое, заморское и романтичное. А у вас - вот она рядом через каких-то несколько десятков миль, - задумчиво сказал Ильяс, всматриваясь морской горизонт. - Представляешь, переплыть море, выйти на турецкий берег, выпить чашечку кофе по турецки, затянуться турецкой сигаретой и назад в Одессу.
   - ... прямо в лапы пограничников, - добавила Юля.
   * * *
   Они быстро разделись, сложили одежду на горячем от солнца камне и бросились в море, которое встретило их ласковыми волнами. Юля, как истинная одесситка, нырнула в волну и скрылась под водой. Ильяс нерешительно вошёл в воду, попробовал её на вкус и скривился. Взглядом начал искать Юлю. Она долго не показывалась из-под воды, а затем вынырнула далеко от берега.
   - Ну что ты стоишь? Плыви сюда! Ты что, плавать не умеешь?
   - Умею, но я не могу плыть. Мне не нравится вода.
   - Что значит не нравится? - удивилась Юля.
   - Она солёная. Я к такой воде не привык. Не понимаю, зачем нужно столько солёной воды?
   - А в Днепре вода что, с сахаром?
   - Да нет же. В Днепре вода пресная. И мне поэтому в море непривычно.
   - Эх, ты! Пресноводный карп. Плыви сюда! А море с солёной водой в Одессе необходимо. Надо же куда-то приезжать нашим родственникам в отпуск? Одесситы, начиная с мая месяца, все спят на раскладушках.
   - Почему на раскладушках? Вам так удобнее?
   - И опять ты не понял одесского юмора. Потому, что на наших кроватях спят родственники, которые приезжают к нам на лето в гости.
   - Прости. Я действительно, не понял.
   Азарт нырнул и открыл под водой глаза. Эффект был потрясающий. Он как бы переселился в какой-то незнакомый, сказочный мир. Всё, что находилось под водой: камни, песок, водоросли ? имело яркие, фантастические краски и удивительные формы. Он погрузился ещё глубже. Вода здесь была уже не такая тёплая, как у поверхности. Сдерживая дыхание, он поплыл под водой в сторону Юли. Когда уже запас воздуха стал иссякать, он увидел над своей головой её плавно, как в замедленной съёмке, двигающееся тело. На последнем воздухе он вынырнул как раз возле неё.
   Они ещё долго барахтались в прозрачном, тёплом море, обдавая друг друга брызгами. Их тела соприкасались, и они испытывали от этого какое-то незнакомое, но очень приятное ощущение. Им обоим этого хотелось ещё и ещё, и они, прикрывая свою стеснительность, бурно выражали восторг от этой возни. Юлька визжала вроде бы от страха. Азарт свои чувства выражал какими-то дикими выходками. Им это очень нравилось, хотя в этом они никому и никогда бы не признались. Да для них и не было никого на всей - только они и море. А оно ласково и нежно поощряло их любовь и благословляло её.
   С воды они вылезали посиневшие от холода, громко стуча зубами, как кастаньетами. Ильяс оглянулся вокруг:
   - Вот теперь я вижу, чего здесь не хватает, - критически заметил он.
   - Ну, и чего же? - насторожено спросила Юля.
   - Днепровского песочка, вот чего! Сейчас самое время зарыться в его тёплое нутро и колотун как рукой снимет.
   --В следующий раз, когда будешь ехать, прихвати с собой мешочек своего днепровского песочка.
   - Следующий раз..., - пробормотал Азарт. - А когда он будет следующий раз?
   - Ну, тогда я привезу тебе в ведёрке немножко моря.
   - Юля, а ты хотела бы дружить со мной? ? от такого проявления храбрости Азарт даже перестал стучать зубами.
   - А ты?
   - Ну что ты отвечаешь вопросом на вопрос? - обиделся Азарт.
   - Ага, - засмеялась Юля. - Ты опять не понял моей шутки и разозлился. Два - ноль в мою пользу. Привыкай, в Одессе все так разговаривают. Вот послушай: - одессита спрашивают: - А почему вы все время отвечаете на вопрос вопросом? А он говорит: - А почему бы мне и не отвечать?
   Они оба весело рассмеялись.
   - Хочешь, я буду тебе чаще писать письма?
   - Хочу.
   - Только ты, когда будешь читать, не обращай внимания на ошибки.
   - А ты лучше учись в школе. Вот тебе бы нашу русачку. Она бы вас всех быстро научила русской грамматике.
   - А вам бы нашего математика. Он такой смешной! Помешанный на своём предмете. Всегда перед началом урока после переклички вынимает из кармана большой носовой платок, встряхивает его и начинает громко сморкаться. Однажды он только захотел высморкаться, а с задней парты кто-то громко хрюкнул. Он удивленно посмотрел на платок, затем опять хотел высморкаться, набрал полные лёгкие воздуха, - и опять на задней парте хрюкнули. После этого он больше в классе не сморкался.
   Юлька откровенно хохотала, даже слёзы брызнули из глаз.
   - А хрюкал ...?
   - Конечно, я.
   Тем временем, солнце уже начало клониться к западу и его лучи скрылись за прибрежными скалами.
   Провожала его Юля до того же Дюка. Приятель Азарта вежливо стоял в стороне.
   - Юля, - тихонько сказал Ильяс, - можно я тебе что-то скажу?
   - Говори.
   - А ты не обидишься?
   - Мне кажется, что всё чтобы ты не сказал, я не обижусь.
   - Ты уже стала похожа на женщину.
   - Как ты это определяешь?
   - Помнишь, я тебе когда-то сказал, что разве ты женщина? Женщины бывают взрослые и красивые.
   - Конечно, помню. Ты ещё сказал толстые.
   Ильяс смутился:
   - Это так считала тогда моя бабушка. Так вот, ты уже стала почти взрослой, но уже красивой.
   У Юли на глазах выступили слёзы и, как рассыпанные бусинки, покатились по майке:
   - Илюшечка, у меня не было ни одного дня, чтобы я не думала о тебе. Ты мне даже придаёшь какие-то силы. Когда мне плохо, я подумаю о тебе, и мне становится значительно легче.
   - Я не знал, как тебе это сказать, но у меня всё, ну абсолютно всё, точно так же. Приятель Ильяса выразительно посмотрел на часы.
   - Юлечка, мне уже пора. Не забудь, за тобой море.
   - Какое море? ? растерянно спросила она сквозь слёзы.
   - То, которое ты обещала в ведре привезти в Киев.
   - Илюша, мне совсем не хочется больше шутить. Я очень не хочу, чтобы ты уезжал.
   - Скоро у меня будут летние каникулы, и я обязательно приеду.
   - Я буду ждать. Илюша.
   Они стояли, держась за руки, и через них, как по проводам передавались их нежные, чистые, юношеские чувства. Юля отняла его руку и погладила его по щеке.
   - Ты уже бреешься.
   Затем нежно прислонилась своими губами - спелыми вишнями к его щеке, оставив ему на долгое время след воспоминания. Это было как невидимая печать первой, юношеской любви, оставленная Юлей и не забываемая им на долгие годы.
   * * *
   После встречи с Ильясом она вернулась домой и уселась с книгой на свой любимый подоконник. Внизу, возле парадной, соседи из дома вынесли стулья и расположились под цветущей акацией в ожидании традиционного концерта.
   Тот, кто бывал в Одессе и кому приходилось вечером гулять по улице Островидова, то на пересечении этой улицы с улицей Петра Великого, не мог пройти мимо интересного зрелища. Он обязательно останавливался и слушал этот удивительный концерт уличного самородка-балалаечника Генадия. Днём Гена работал докером в порту. Его жена Евгения, или, как её называли - Геня, работала в этом доме дворничкой. Так они и жили на первом этаже в служебной квартире - Гена и Геня. После работы Гена возвращался домой. Возле парадной двери, в тени акации сидя на скамеечке, подперев руками арбузообразные груди, его всегда ожидала Геня. Молча они заходили в квартиру, ужинали под бутылочку, с устатку. Затем он ложился часок отдохнуть (давняя привычка ещё с флота - адмиральский час). А жена, выполнив свои обязанности по дому, возвращалась к соседям под акацию. Ближе к вечеру на разогретый дневным зноем город накатывался влажный и прохладный морской пассат, смешиваясь с дурманящим запахом цветущих акаций. После отдыха Гена выходил из дома и присоединялся к соседям. Усаживался в тени своей крупно-габаритной жены и молча выкуривал две сигареты. После того, как последний окурок был погашен в пепельнице, жена поворачивалась к нему всем своим мощным торсом и вопросительно смотрела на него. Остальные соседи тоже прекращали разговоры и не сводили с него ожидающих глаз. Жена вопросительно произносила:
   - Генык, уже можно?
   Тот утвердительно кивал головой. Жена с трудом поднималась со стула, тяжело упираясь руками в толстые колени, заходила в дом и с достоинством, бережно, на вытянутых руках, выносила из квартиры старенькую балалайку, аккуратно завёрнутую в мягкую, баевую тряпочку, и протягивала её мужу. Гена обхватывал её тонкий гриф своими пальцами-клешнями и начинал осторожно настраивать струны. Через дорогу из окон студенческого общежития послышался голос:
   - Девчонки! Гена уже настраивается.
   Студентки откладывали в сторону свои конспекты и усаживались на подоконниках общежития, как голуби, в ожидании концерта. Из старенькой, видавшей виды балалайки, осторожно и несмело вырывались несколько пробных аккордов. Гена, наклонив голову, прислушался к ним и смотрел на жену. Та удовлетворительно кивала головой. Прикрыв глаза, он начинал играть печальную мелодию "Гибель Титаника". Можно было только удивляться, как могли такие громадные руки с такой лёгкостью двигаться по тонкому грифу балалайки, почти полностью скрывая его в своих ладонях, при этом извлекать из неё замысловатые гармоничные аккорды. Дворовые зрители сидели на стульях, скрестив руки на пижамных домашних куртках, и внимательно слушали, уже, наверное, в сотый раз печальную мелодию, с гордостью поглядывая на подошедших слушателей. Для них это было очень важным и престижным, чтобы случайные прохожие, стоящие вокруг них оценили, какого они имеют при себе уникального соседа.
   Один из соседей принёс и выставил на столик трёхлитровую флягу с молодым, домашним вином и начал разливать его по стаканчикам. Гена понял его и дал концовку. Послышались аплодисменты.
   Приняв на грудь стаканчик домашнего вина, Гена покурил и опять взял в руки инструмент. Старенькая балалайка поведала всем грустную историю о том, как в степи замерзал ямщик. Затем неожиданно переметнулась в Италию и мелодично поведала о том, как девушка звала своего любимого вернуться в Сорренто. Послышались новые аплодисменты. Сосед снова наполнил стаканчики. Все дружно выпили.
   - Уважаемый - послышалось из окружения слушателей. - Почему Вы играете в такой сложной тональности? Попробуйте играть в ля мажоре. Вам будет значительно легче.
   Гена сидел, уронив свои тяжёлые руки на колени, молча курил. А что он мог ответить этому умнику? То, что он понятия не имеет о нотной грамоте? Что это играет его душа, а руки, огрубевшие от работы, только послушно подчиняются и не мешают ей. На выручку своего кумира поднялся дворовой народ:
   - Если вы хотите слушать музыку по нотам, то вам нужно идти в филармонию.
   - Ха, если там ещё кто-то остался из нормальных музыкантов, - добавил сосед, поглаживая на руках персидскую кошку.
   - Я помню, там когда то играл Лёва Файман.
   - Это тот, которого держала Фрида из комиссионного?
   - Вы его тоже знали?
   - Ещё бы! Когда он выходил на Брод, то все об этом знали.
   - С Вашего разрешения я продолжу?
   - Да, ради Бога.
   - Так он тоже на свадьбах и на похоронах играл без нот.
   - А зачем они ему были нужны, если он их сам писал?
   - А Пиня Збарский?
   - Хэ, что Вы хотите? Пиня, пока не сел в оркестровую яму тоже прошёл хорошую школу на жмуриках.
   - А как он играл на своих барабанах? Волосы поднимались дыбом. Недаром, потом Лёдик Утёсов хотел забрать его к себе в джаз.
   - А я ещё помню, когда Сеня играл в ресторане "Прибой" свой "Плач Израиля", так люди, вместо того, чтобы пить водку и веселиться, пили водку и плакали.
   - Это какой Сеня? С Меринговской?
   - Не, он ближе.
   - А, знаю! Это тот, у которого жена была военнослужащая?
   - Та не. У неё просто была маленькая будочка, ларёк в военной части.
   - Но я же лично своими глазами видел её в военной форме, - неунимался тот.
   - А шё, долго её купить, имея там будочку? Можно купить её даже с лампасами.
   Народ дружно заржал, представив себе лысого и пузатого Сеню в штанах с генеральскими лампасами.
   - Люди нашего возраста ещё хорошё помнят, - просвистел некачественно вставленными челюстями, пожилой сосед в застиранной тельняшке, - какой шюхер во всём мире делал своей скрипкой ныне покойный Додик Ойстрах.
   - А Милька Рижый? Это потом он уже стал Эмиль Гиллес.
   - Между прочим, Лёдик Утёсов, пусть ему земля будет пухом, тоже начинал в Одессе.
   Постепенно на улице начинало темнеть. Гена опять прикладывался к инструменту и поведал струнами балалайки о шаландах, наполненных кефалью, вкус которой в Одессе теперь уже почти забыли Под конец и аплодисменты он исполнял обычно старинные вальсы "Берёзку" и на "Сопках Манчжурии".
   Из открытых окон донислись позывные об окончании программы Центрального телевидения. После неё начинало свою программу Одесское телевидение и, как правило, каким-нибудь художественным фильмом. Народ начал расходиться. А завтра концерт повторится опять. И опять будет весь подготовительный ритуал и будут вспомнены новые имена, которыми одесситы всегда будут заслуженно гордиться. Да и как им не гордиться своим городом, которому когда-то был предоставлен статус "свободного города", города, население которого было наделено тридцати километровой зоной благом освобождения от всех налогов.
   * * *
   Юля включила пылесос, начав собирать мелкие крошки и пыль с ковра. Затем занялась чисткой и протиркой мебели, которая, честно говоря, заслуживала, чтобы её выкрасить и выбросить. Но богемное равнодушие к домашнему быту, да и недостаток материальных ресурсов, постоянно отдаляло эту идею на неопределённый срок. Старенький пылесос бодро подвывал, радуясь тому, что наконец-то и о нём вспомнили.
   Закончив уборку, Юля пошла в душ. Сняв халат, она долго рассматривала себя в зеркале, пытаясь найти какие-то существенные изменения в своей внешности. Говорят: первое, что Бог дает женщине, и первое, что отбирает - это красота. Слава Богу, второй дар на неё ещё распространился. Красивое лицо с мелкими, еле начинающими морщинками в уголках глаз и рта. Голубые глаза не потеряли свой юношеский, озорной блеск. Длинная шея. Небольшие, но заметно украшающие её груди. Ровные плечи. Красивые стройные ноги и, главное - душа и сердце, наполненные сладким, приятным чувством любви к своему долгожданному, родному с детских лет человеку. Её постоянно огорчала одна мысль. "А ведь я его предала, и он об этом даже не догадывается. Глупый, разве можно оставлять такую красивую женщину, как я, да ещё так надолго и без всякой надежды?" Так уж случилось. Богема!
   С Толиком они познакомились на каком-то выездном концерте. Он был очень одарённым. К сожалению, именно это его и погубило. Она обожала его, как талантливого музыканта, но особого влечения к нему не испытывала. Был бы рядом любимый человек, это знакомство прошло бы мимо, незаметно. А так ...
   Ежедневные после концертные ужины на гастролях затягивались надолго и превращались в попойки. Вскоре он уже не мог выйти на сцену, предварительно не приняв дозу алкоголя. Своё пристрастие к выпивке он аргументировал тем, что, якобы, надо снять напряжение. Юля тогда ещё имела совсем крошечный сценический опыт и верила ему. Да и как не верить? Ведь он был её кумиром!
   Через некоторое время он вдруг перестал пить. Частенько у него было весёлое, беспечное настроение. Он постоянно мурлыкал себе под нос песенку: " - На дальней станции сойду, трава по пояс ..." Но одновременно Юля обратила внимание на регулярное исчезновение денег. Она не могла понять, что происходит. В семье возникла какая-то чёрная дыра. Первое, что она подумала было то, что у Толика появилась женщина. Но появление соперницы, помимо денег, ещё требует и времени? А его-то на двойную жизнь как раз у него и не было. Общие репетиции, общие концерты. Тогда что же это? Глаза на реальную картину ей открыла вездесущая дока сценической жизни, администратор труппы - Элеонора.
   Как-то раз они зашли с ней в известное на всю Одессу кафе с популярным названием среди одесситов - "У тёти Ути". Теперь уже мало уже кто знает, откуда возникло это название, но ходили слухи, что его открыла ещё во времена НЭПа некая Ульяна. Затем кафе государство забрало под себя, а прежняя хозяйка там так и осталась работать. После неё штат менялся неоднократно, но название так и осталось - "У тёти Ути". Кафе было расположено слева от знаменитого одесского Оперного театра. Завсегдатаями его были артисты этого театра и не менее знаменитого одесского театра Музыкальной комедии. Это кафе было когда-то любимым местом отдыха неповторимого Миши Водяного. Кто не знал в то время знаменитого Яшку Буксира!
   Ещё это кафе заслужило себе славу хорошей кухни. Если кто-то хотел съесть настоящие "Цыплята Табака", то обязательно шёл сюда.
   Юля с Элеонорой удобно устроились за столиком. Время было раннее и посетителей было мало. Съеденные под лёгкое вино, "Цыплята" просто растворились в желудке, придавая организму сытость и лёгкость. Юля поделилась с Элеонорой своей радостью, что Толик уже бросил пить. Элеонора как-то странно посмотрела на неё и невозмутимо сказала:
   - А ему это уже и не надо.
   - Я с тобой, Норочка, согласна. По-моему, так он своё уже выпил.
   - Юля, я тебя не пойму. Ты что, специально прикидываешься наивной дурочкой, или действительно ни о чём не догадываешься?
   - А о чём я должна догадываться? - у неё даже мурашки поползли по спине. - Ты что, тоже считаешь, что у него появилась другая женщина? Однажды у меня уже такая мысль возникла.
   - Какая женщина? Я думаю, что они Толику уже совсем не нужны. Ему не до этого.
   - Ой, слава Богу! Я уже, грешным делом, подумала, что у него кто-то есть. Ты меня успокоила.
   Элеонора пристально, с сочувствием посмотрела на Юлю. Затем, не торопясь выпила из бокала вино и достала из сумочки сигареты. Глубоко затянувшись, она выдохнула дым. Пауза явно затянулась.
   - Норочка, ты от меня что-то скрываешь? Он чем-то неизлечимо болен?
   - Да.
   - Но он не ведёт себя как больной, никогда ни на что не жалуется. У него почти всегда хорошее настроение. Я не знаю о том, чтобы он обращался к врачу. Может быть, он лечится сам? Последнее время я заметила, что у нас постоянно не хватает денег, хотя мы не можем жаловаться на заработки. Теперь я понимаю. Лекарства-то дорогие.
   - Ну, ладно, - строго сказала Элеонора. - Хватит сопли размазывать. Он наркоман.
   - Не может быть! Я никогда не видела, чтобы он курил травку.
   - Наивная. Для него это уже пройденный этап.
   - Он что, уже перешёл на таблетки?
   - Нет, - жёстко сказала Элеонора, - он уже подсел на героин.
   Мысль о том, что её муж наркоман, человек, которому уже нет возврата назад к нормальной жизни, ошеломила её. Теперь ей стали понятны его частые смены настроения, исчезновение денег, мурлыкание песенки. Ну конечно! Как она раньше не догадалась? Это же наркоманы перефразировали на свой лад песенку о Чуйской долине в Казахстане, где растёт дикая конопля! Она у них стала как пароль.
   Дома она ещё попыталась с ним поговорить. Но у него, по всей вероятности подкрадывался период ломки и разговора не получилось. Он выбежал из квартиры, хлопнув дверью. Вечером, вернувшись домой, сказал, что он наедине всё хорошо обдумал и с этим будет покончено навсегда. Юля обрадовалась его решению и поверила ему. Через день началось всё сначала. Особой любви между ними не было. Да, и какая любовь может быть у наркомана, кроме любви к кейфу? Просто между ними было что-то типа творческого союза.
   Друзья долго уговаривали её не предпринимать никаких резких изменений в семье. Все убеждали Юлю, что творческая личность должна иметь какую-то подпитку организма извне. Но всё это было напрасно. Она приняла решительные меры и оставила его. Ей трудно было себе представить, как можно было иметь ребёнка от такого человека. Разве может быть законченный наркоман нормальным отцом? Через год она узнала, что Толик, будучи в Крыму на гастролях с каким-то ансамблем, умер. Предполагали, что скорее всего от передозировки.
   Вдоволь насмотревшись на себя в зеркало, она осталась довольна своей внешностью. "Необходимо опять возобновить занятия на тренажёре, - подумала Юля, - всё-таки это тоже является частью моей работы. Потерять сценическую внешность легко, а восстановить - для этого потребуются месяцы упорного труда и жёсткие диеты".
   Контрастный душ вымыл из неё остатки дурных воспоминаний о неудачном замужестве и она пошла на кухню чего-нибудь (как она любила выразиться) пофантазировать. Открыла холодильник, достала продукты и занялась приготовлением типично одесского блюда - икры из синеньких баклажанов.
   * * *
   Ни на осенние, ни на зимние вместе с летними каникулами Ильяс так и не приехал. Писал он тоже очень редко. Юля аккуратно отвечала ему, пытаясь в каждом письме вставить что-то интересное, смешное. Через два года она окончила музыкальное училище по классу вокала и путь её был направлен в консерваторию. Но неожиданная смерть мамы (папа погиб в море, когда ей было всего 6 лет) выбила её из колеи и она решила год-два поработать. Места в филармонии ей не нашлось. Неожиданно поступило предложение попробовать себя в одном из новорождённых музыкальных ансамблей. Конкурс она прошла с успехом и её приняли для начала в подпевку. Как-то раз после репетиции руководитель ансамбля Саша отвёл её в сторону:
   - Лю-Лю, -так он называл её на свой манер, мотивируя том, что если была когда-то цирковая акробатка Зи-Зи, то почему бы не быть в наше время певице Лю-Лю, - Сегодня в консерватории у меня консультация у нашего профессора. Ты бы хотела, чтобы он тебя прослушал?
   Юля неуверенно пожала плечами, онемев от неожиданно подвалившего счастья. Она прекрасно знала, что значит попасть на прослушивание к хорошему специалисту. Да кто об этом из вокалистов не мечтает?
   - Если хочешь, пойдём со мной. Я тебя представлю. А дальше, уж как будет, - предложил ей Саша.
   - Сашенька, твоё предложение, как гром среди ясного неба. Если я к вечеру созрею и наберусь храбрости, то обязательно позвоню.
   Целый день Юля нервничала, думая о предстоящей встрече. Хотя это был и не экзамен, но если преподаватель хороший специалист, то он или вселит в неё надежду, или её убьёт. Она просмотрела свои последние занятия, "продула" голос. Вроде все в норме. Лёгкий мандраж, но это пройдет. Ближе к вечеру она позвонила Саше и без пяти минут семь они пришли в класс, в котором проводилась консультация.
   Возле окна за столом сидел пожилой человек и с интересом их рассматривал. Предложив им сесть, он спросил:
   - Что вас привело ко мне?
   - Геннадий Васильевич, - почтительно обратился Саша к профессору, - не смогли бы Вы уделить нам из своего времени десять минут?
   - Да, конечно, Саша. Я вас слушаю.
   - Прослушайте, пожалуйста, участницу нашего ансамбля, будущую солистку. Я смею заверить, что у неё неплохие даные.
   - Если вы, как руководитель ансамбля, в это верите, то зачем вам необходимо моё мнение?
   - Простите, Геннадий Васильевич. Ваше мнение необходимо не мне, а в первую очередь ей, - кивнул Саша на Юлю.
   Геннадий Васильевич внимательно посмотрел на неё и сказал:
   - Я начинаю что-то понимать. Ну, что? Приступим? - он сел за рояль, предложив Юле место рядом с собой.
   Вместо десяти минут, прослушивание заняло около часа.
   Геннадий Васильевич снял очки, аккуратно протер их, посмотрел на свет и водрузил
   назад. Затем закрыл крышку рояля подошёл к окну:
   - Я полностью присоединяюсь к мнению Саши о ваших, я бы даже сказал, незаурядных способностях. Быть дублером Галины Вишневской вам, разумеется, пока ещё рановато. Однако это вам нисколько не помешает в будущей работе и ... учёбе в нашей консерватории. Я полностью уверен, что в дальнейшем вы сможете успешно принять участие в конкурсе при поступлении в наше заведение.
   Юля хотела возразить ему, но он протестующее поднял руку:
   - Если вы вынашиваете в себе мысль поступить в консерваторию, то настоятельно рекомендую вам вначале приступить к занятиям на подготовительном курсе и параллельно с этим заниматься в Оперной студии при консерватории, руководителем которой является ваш покорный слуга.
   Через год упорной работы, Юля успешно сдала экзамены в консерваторию и осенью приступила к первым занятиям. В музыкальном училище и оперной студии при консерватории она получила неплохую подготовку и занятия у неё пошли гладко. Но это было вначале. Дальше их начали загружать предметами, на взгляд студентов, совсем не нужными. Спрашивается, ну зачем нужны вокалисту такие предметы, как атеизм, научный коммунизм, история КПСС? Ведь ни один экономист или математик не тратит свои мозги на изучение истории музыки и не разрабатывает пальцы на изнуряющих гаммах по четыре-шесть часов в день. А нотную грамоту, если даже изучают, то только для собственного развития или для удовольствия. Но она не в силах была что-то изменить в программе обучения, и ей приходилось посещать никому не нужные лекции.
   * * *
   Как-то, уже будучи уже на третьем курсе консерватории, она получила очередное письмо от дяди Артура. С интересом она прочитала о его службе, о переменах в его семейных делах. Дойдя до конца письма, остановилась на последних строчках: "Встретил я своего старого знакомого. Да ты его тоже должна помнить. Будучи у меня в гостях, ты познакомилась с ним в бильярдной. Теперь из этого мальчика вырос красивый, статный молодой человек. Он прекрасно играет на бильярде. Мы с ним возобновили свою дружбу и теперь видимся почти ежедневно. Кстати, он интересовался тобой и очень настойчиво. Я ему рассказал всё, что знал и что мог".
   Юля с замиранием сердца прикрыла глаза. Казалось бы, детское увлечение, а до сих пор, несмотря ни на что, она в своих мыслях всегда помнила Ильяса.
   Однажды, после первого курса на летних каникулах, они проводили в Крыму свой отпуск, целую неделю наслаждаясь солнцем и морем. Потом Юля заметила в его глазах какую-то грусть, отчуждение. Он даже остыл от своего увлечения подводным плаванием, а по вечерам откровенно тосковал.
   - Ильюша, что с тобой происходит? ? настороженно спросила она.
   - А что со мной может происходить? Ничего особенного.
   - Я же вижу перемену в твоем настроении.
   - У меня нет никаких причин для депрессии.
   - Может, я тебе надоела? - предположила она наихудшее.
   - Да ты что, Юля? Как ты можешь такое говорить? Я тебя одну единственную люблю с
   самого детства и буду любить до глубокой старости.
   Его горячие слова исходили из самой души. На какое-то время Юля успокоилась. Но перемену в нём она всё-таки, как и каждая любящая женщина, чувствовала. Юля начала более внимательно присматриваться к нему. В её душе ещё была свежая память о поведении Толика. Она начала, грешным делом, подозревать Ильяса в тайном употреблении наркотиков. Слава Богу, ничего такого похожего она не обнаружила. Но, что-то же его беспокоило и отвлекало!
   Однажды они после ужина гуляли в парке и проходили мимо бильярдного салона. Через открытые окна до них донесся мягкий стук бильярдных шаров, негромкие голоса играющих. Юля держала его под руку и вдруг почувствовала, как его рука начала вздрагивать и напрягаться. Она посмьтрела на него. Он весь изменился, его ноздри расширились, как у ипподромного скакуна перед стартом.
   - Юленька, давай заглянем, посмотрим, как народ играет, - небрежно предложил он.
   - Давай, только ненадолго. Мне сегодня вечером должны позвонить.
   Они зашли в зал и сели на стулья, наблюдая за игрой. Спустя десять минут к ним подсел человек с густой шевелюрой и барскими манерами. Вежливо спросил у Азарта:
   - Если вы хотите поиграть, то я могу составить вам компанию.
   Азарт повернулся к Юле. И только теперь она поняла, что с ним происходило. Глаза у него блестели, как два угля. Он даже привстал со стула в немой просьбе к ней. "Какая же я дура! Ведь он же бильярдист, игрок. Он же не может жить без этого. Ведь дядя Артур мне писал. Я совсем забыла. Какое же я имею право запрещать ему заниматься его любимым делом?"
   - Илюша, прости меня. Я за эти счастливые дни, проведенные с тобой, совсем забыла о твоём увлечении. Играй, а я с удовольствием поболею за тебя.
   Азарт с партнером отошли в сторону, о чём-то пошептались и начали расставлять шары на столе. Первый удар сделал Азарт. Даже со своего места Юля видела, как он нервничает. Полосатый шар, ударенный Азартом, начал странно вращаться. Затем своим боком задел расставленную пирамиду из шаров и вернулся обратно на короткий борт. Игра у Ильяса явно не клеилась. Потом что-то изменилось, наступил какой-то перелом в его состоянии. Он перестал нервничать и излишне суетиться и было видно, что он начал делать свою привычную работу, в которой знал толк.
   Вокруг них начали собираться заинтересованные болельщики. Люди сразу поняли, что на столе будет серьёзная игра. Партнера, с которым играл Азарт, здесь знали все. Видно, он был здесь фаворит. Поэтому, как заметил Азарт, ставки на него в игре, почти, никто не делал. Все были уверены в его проигрыше. Собственно, так оно и произошло - Азарт проиграл.
   Юля начала уже переживать за его проигрыш, но он улыбнулся ей и дал понять жестом, что всё будет хорошо. Юля впервые видела его за бильярдным столом. Это были два абсолютно разных человека. Тот Ильяс, которого она знала, был добрым, ласковым и стеснительным юношей. Бильярдную игру она совсем не понимала и воспринимала, как и все остальные игры. Ну, захотелось человеку поиграть, пусть потешится. Для неё это было, как одно из мужских удовольствий. Бзык, да и только. Что они в этом находят - ей было непонятно. Она молча обрекла себя на ожидание, пока он будет потешаться со своими шарами. "Хотела же я взять с собой книгу. Сейчас бы не скучала" - подумала она с сожалением.
   В бильярдную вошли ещё два человека. Одного из них Азарт знал, но тот дал ему "маяк", мол, мы не знакомы. Азарт понял и ответил условным жестом.
   Юля увидела, как Ильяс, незаметно для окружающих, показал ему два скрещенных пальца, но ничего не поняла. В ответ тот кивнул головой и начал о чём-то шептаться с болельщиками. Игра не начиналась. Азарт с партнёром почему-то зашли к маркёру и о чём-то с ним договаривались. Затем он бросил мимолётный взгляд своему знакомому и начали расставлять шары.
   И тут Юля заметила то, что могла заметить только любящая женщина. Ильяс, вдруг преобразился. Его лицо перестало быть для неё родным и близким. Он стал каким-то чужим, сосредоточенным. И хотя он, по-прежнему, разговаривал со своим партнёром вежливо, с улыбкой, но эта улыбка уже не была доброжелательной. Это было что-то похожее на оскал хищника. Проигрыш первой партии его нисколько не смутил и не расстроил. Наоборот, он стал намного увереннее и спокойнее. Юля просто не понимала, что он начал свою привычную работу.
   Вторую партию Азарт "с трудом" выиграл как бы на последнем вздохе. Всем показалось, что их любимец, просто, допустил ошибку и поэтому проиграл. Ни у кого даже не закралось подозрение, на кого нарвался их кумир. Ну, проиграл! С кем этого не бывает. Зато контровую обязательно выиграет. Но факт остался фактом.
   Знакомый Азарта шустро собирал дань с проигравших и заключал новые ставки. Запахло ажиотажем. Следующая партия была решающая. Это значит, что ставка возросла вдвое. Азарт скользнул взглядом на Юлю. Та сидела, с видом принцессы, посылая ему взгляды верности и восхищения. Азарт вспомнил сцену их детского знакомства в бильярдной и в его душе прокатилась тёплая волна. Всё-таки, как он её сильно любит! Это подействовало на Азарта как допинг.
   Третью партию он вырвал у партнёра, как зверь свою добычу, подавив его полностью. Прорезалась невероятная кладка. Падающие в лузы шары возбудил в нём ещё больший кураж. Шум в бильярдной поднялся невероятный. Их фаворит был повержен, да ещё так молниеносно. Кроме того, их бумажники значительно похудели, но несмотря на это весь зал аплодировал Азарту. Один старичок даже преподнёс Юле, неизвестно откуда взявшийся у него в руках, букет цветов. Юля стояла растроганная, как от собственного праздника. Даже выступая со сцены ей, как рядовой исполнительнице, это редко перепадало. А тут - прямо какой-то бенефис! Хоть бери да и раскланивайся перед публикой.
   И только сейчас Юля поняла, что значит для Ильяса эта Игра! Это была его любимая работа, которой он жил, несмотря на все взлёты и падения. Получить признание своего мастерства от таких же, как и он что было ещё важнее! Азарт вежливо простился с партнёром и посетителями, которые своими аплодисментами признали в нём классного игрока.
   * * *
   На парк уже опустились вечерние сумерки. Дневной зной убился и листву деревьев обволакивал свежий, ласковый ветерок с моря, наполняя их ароматом морских просторов. Стоило его только вдохнуть и человек преображался. Он становился спокойным. Мысли его улетали куда-то далеко за горизонт. Особенно такое состояние испытывали приезжие. Местные жители к этому уже привыкли. Для них это состояние было привычным и они его не замечали. Есть, ну и есть. И будет всегда. Но стоило им уехать куда-то в другой город, где нет моря, и они начинали ощущать его отсутствие. Как бы чего-то не хватает.
   На углу аллеи их ожидал знакомый Азарта.
   - Азарт, как ты здесь оказался? Тебя сам Бог мне послал.
   - Привет Лабух! А ты что здесь делаешь?
   - Я здесь отдыхаю, но сегодня уже последний день. Жалко, что отпуск заканчивается. С таким кушем, что я получил сегодня на ровном месте, благодаря тебе, я мог бы ещё жить здесь месяц. Кстати, этому фраеру я вчера залетел на всю свою наличность. Спасибо тебе. Прощай, Азартик, с меня причитается.
   Он вынул толстую пачку купюр и отдал её Азарту. Затем пожал ему руку и скрылся в тени деревьев. Юля удивлённо смотрела на них непонимающим взглядом.
   - А кто он такой? И почему Лабух? Он что, музыкант?
   Азарт от души рассмеялся.
   - Да нет. Он виолончель от контрабаса не отличит. Просто, он единственный, который говорит правильно: играть на бильярде. Кстати, свою игру на бильярде он сравнивает с игрой музыканта на рояле, так как вкладывает в неё и развивает с шарами всю свою фантазию и виртуозность. Вот его друзья и прозвали "Лабух".
   - А почему он, да и дядя Артур, называют тебя "Азарт"? - не унималась она.
   - Это старая история, - смеясь, ответил Азарт. - Когда-то давно наш маркёр дядя Пава сказал, что я начал играть на бильярде ещё тогда, когда по городу ездили конки вместо трамваев. Имелось в виду, что я играю с детства. В принципе, так оно и есть. Когда я был маленький, меня спрашивали: "Ты опять здесь? Что тебя сюда тянет?". Я отвечал: "азарт", - даже не понимая до конца значение этого слова. Ну, так меня и прозвали: "Тебя азарт снова сюда привёл? Почему он тебя в школу не водит?"
   - А что за деньги дал тебе Лабух?
   - Я увидел Лабуха, когда он вошёл в бильярдную. Но он мне дал знак, что мы не знакомы и он будет на меня ставить. Просто он знал уровень игры моего партнёра и мой. А я ему ответил, что иду в долю. Вот мы и раскрутили любопытную, азартную публику. Так сказать, погрелись на их ажиотаже.
   - Но вы их лишили денег?
   - Юленька, но ведь он тоже хотел лишить меня денег. На днях Лабуха оголил. Этот мой партнёр, хитрая лиса, принял меня за отдыхающего лоха. Поверь мне, он и глазом бы не моргнул, чтобы оставить меня с пустыми карманами. Но так уж получилось, что я играю лучше его.
   Юля прижалась к Азарту, передавая ему своё тепло и любовь.
   - Теперь я тоже тебя буду называть Азарт.
   Кстати, ей даже больше нравилось это его второе рычащее имя, чем слащавенькое, избалованное - Ильюша. После этого случая они стали каждый вечер посещать бильярдные, стараясь каждый раз новую. Потихоньку слух о заезжем гастролёре начал распространяться. Местные игроки стали осторожными. Азарт играл, а ей нравилось ловить уважительные взгляды, которые бросали болельщики на своего нового кумира. Приятно было видеть, как все относились к нему с уважением и почтением, несмотря на его совсем молодой возраст. Теперь она его больше, чем любила. К её любви прибавилось чувство гордости и восхищения за то, что он принадлежал только ей.
   Но, к сожалению, это были последние дни их совместного пребывания. С тех пор они больше не виделись. Только редкие звонки да ещё более редкие письма связывали их тонкой ниточкой. Мучительное и вместе с тем радостное ожидание встречи иногда превращалось в пытку. Зачастую она не могла объяснить себе создавшуюся ситуацию. Но продолжала ждать, вздрагивая при каждом телефонном звонке или звонке в дверь.
   * * *
   Как бы подчиняясь её мыслям, вдруг прозвенел звонок. Она даже вздрогнула: - "Не может быть. Неужели это он? Так не бывает. Это мистика", ? подумала она, открывая дверь.
   Но на входе стоял её бывший руководитель ансамбля Саша, а рядом, как гора Ай-Петри, возвышалась его жена Элеонора. Между собой в труппе её называли - "Большая Берта". Второе имя, которым её нарекли, было связанно не так с её внушительными габаритами, как с её сверхпробивными способностями. Она была незаменимым администратором труппы. Элеонора обладала деловой хваткой и способностью решать любые вопросы административного характера.
   Правда, в моду уже входило новое, современное словечко - менеджер, и именно это понятие, как никому, соответствовало ей и её способу ведения всех дел труппы. Практически разобраться в двойной бухгалтерии, которую грамотно вела Элеонора, было невозможно. Да никто и не пытался это делать. Актёры постоянно давали какие-то левые концерты. Никто из них не понимал, почему, сверх всяких ожиданий, их гонорары иногда были очень высокими, а иногда совсем низкими. Хотя, при этом, средняя зарплата всех устраивала.
   И если настоящая "Большая Берта", созданная в Германии перед окончанием отечественной войны, как грозное и уникальное орудие, так ни одного разу и не выстрелило, то залпы Элеоноры всегда достигали цели с большой пользой для всей труппы. Не было ещё ни одного заведующего клубом, где бы она не смогла пробить концерт, да ещё и с хорошей выгодой для всех. За редким исключением, труппа всегда занимала хорошие и недорогие номера в гостиницах. Никогда не было сбоя в приобретении проездных документов. За это её очень ценили. Если Элеонора ехала с ними на гастроли, то в успехе сборов никто не сомневался.
   Трудно сказать, что связывало талантливого музыканта, с ранимой творческой натурой, маленького Сашу с этим монстром? Но их союз длился уже много лет, обходя все подводные рифы актерских сплетен. Их нежным и дружеским отношениям можно было только позавидовать.
   - Какой сюрприз? Откуда вы? - изумлённо воскликнула Юля.
   - Я хотела с тобой поговорить завтра на репетиции, но мне сказали, что у тебя окно и ты сегодня будешь целый вечер дома, - нагибаясь к ней для поцелуя, сказала Элеонора.
   - Проходите, сейчас я что-нибудь по быстрому организую на стол.
   - Лю-Лю, - назвал её Саша на свой манер. - Мы к тебе, буквально, на десять минут и немедленно убегаем. У моего маленького Кролика, - он с любовью посмотрел на Элеонору, - возникла новая грандиозная идея и мы должны не дать умереть ей в зародыше.
   - Ну, хоть кофе-то выпьете?
   - Это с нашим большим удовольствием.
   Они расселись в уютной гостиной за маленьким столиком. Саша тут же извлёк из портфеля бутылку коньяка и плитку шоколада. В ответ Юля на скорую руку приготовила холодную закуску. Выпили по рюмочке, поделились новостями.
   - Лю-Лю, - начал было Саша, но Элеонора его тут же перебила:
   - Саша, дай мне сказать. Ты, как всегда, всё перепутаешь.
   - Кролик, почему я должен всё перепутать? Это же так просто.
   - Потому, что ты всегда путаешь и сваливаешь всё в одну кучу, кроме своих струн и нот, разумеется.
   - Юлька, - повернулась она к ней своим мощным корпусом. - У меня к тебе деловое предложение.
   Если Элеонора начинала свою речь с этой фразы, то можно было надеяться на уже хорошо разработанный план.
   - Сколько в твоём репертуаре имеется народных песен и романсов?
   - Ну, я точно сказать не могу, но если потребуется обновление, то без проблем.
   - Да, потребуется. В репертуар необходимо вписать три-четыре популярные еврейские песни и столько же украинских.
   - С украинскими всё в порядке. А вот еврейские - это проблема. Я их, просто, не знаю, вернее мелодий знаю много, но текста, да ещё на идиш, к своему стыду, не знаю. Мой покойный отец был по национальности русский и в доме на еврейском языке совсем не говорили. А что за идея?
   - С еврейскими песнями я тебе помогу, - вмешался Саша. - У меня есть в одном ресторане знакомый лабух. В его репертуаре много еврейских песен и я у него попрошу тексты.
   - Отлично! Тебе остаётся только их выучить, - добавила Элеонора, как всё уже заранее решённое. - На всё, про всё у тебя есть два месяца, думаю, достаточно?
   - Ну, а дальше? Что вы задумали?
   - Это всё придумала Кролик.
   - Конечно, - гордо заявила Элеонора. - К сожалению, ты, мой Мышонок, способен только на исполнительскую работу, кстати, должна отметить - высокого качества. Вообщем так, - погладила она Юлю по голове. - Тебе необходимо всё это выучить, отрепетировать. Дальше, избавиться всего лишь на один месяц от своих нагрузок и мы, группа 5-7 человек, выезжаем на гастроли. Маршрут: Германия, Франция, ну а там дальше будет видно.
   - И Париж тоже?
   - Непременно, - авторитетно заявила Элеонора.
   - Это моя мечта!
   - Ты даже не представляешь себе, как близко к ней ты находишься.
   - О, Боже! Где же мы возьмем сцену? - воскликнула Юля.
   - Сцену и распространение билетов, я вам гарантирую. В этих странах много живёт наших эмигрантов. Сборы будут небольшие, но всё покроем количеством концертов. Не надо сбрасывать со счетов разницу стоимости местной валюты и наших денег. У меня уже есть предварительная договорённость с господином Фишманом.
   - Это ещё кто такой? - спросила Юля.
   - Он глава крупной фирмы, находящейся в Германии. Фирма занимается ещё и тем, что даёт рекламу о предстоящих гастролях, предоставляет сцену и занимается распространением билетов. Это очень солидная и надежная фирма.
   - Это всё так заманчиво, но уж очень внезапно - неуверенно произнесла Юля. - Надеюсь, вы дадите мне хотя бы какое-то время на размышление?
   - Конечно. До понедельника. А ещё лучше, в воскресенье вечером. В понедельник я уже должна начать заниматься этим на полный ход. Ещё не определены все участники труппы. Надо укрепить её кем-то из заслуженных, необходимо звучное имя в рекламе. Это всегда действует на публику обнадёживающе.
   Поговорив ещё немного о решении предстоящих деталей, они ушли. Элеонора выплыла в парадное, как флагман, а сзади по безопасному проверенному пути, как по фарватеру, следовал Саша.
   После их ухода Юля задумалась. Предложение было очень заманчивым. Но были же какие-то свои обязанности и обязательства! "Ладно, ? подумала она, - время покажет". И время, действительно, показало своё решение. В воскресенье вечером она дала положительный ответ. Началась бурная подготовка к предстоящей поездке в страны, о которых она только слышала и даже во сне не мечтала там когда-нибудь побывать.
   Время изменило многое. Теперь это уже было доступно. Она слышала от других музыкантов о подобных гастролях за границей. Часто им приходилось там совмещать вечерние концерты с дневными.
   Однажды, в рекламных целях, они дали небольшой концерт прямо на площади. Люди с интересом воспринимали экзотическую для них музыку, песни и танцы. Они щедро награждали исполнителей аплодисментами и даже деньгами, из которых затем образовывался неплохой заработок. Такие мини-концерты на улицах, вблизи кафешантанов, очень популярны. Нередко там можно встретить способных и талантливых музыкантов, певцов и танцоров, ищущих себе аудиторию, признание их таланта и, конечно, заработка. А что же ещё делать артистам, у которых затраты на инструменты, инвентарь и дорого стоящий реквизит не могут у себя на родине окупиться? Выражаясь бильярдным термином: жрать захочешь - будешь даже бортовые шары класть. Грубо, но верно. А куда денешься?
   И поэтому наши заслуженные, рядовые и даже народные артисты не пренебрегают даже такой аудиторией, тем более, что люди их настолько хорошо принимали, что артисты куражились даже больше, чем на сцене.
   Часть 4.
   Азарт.
   До чего же тоскливо сидеть одному дома, даже если это твоя горячо любимая норка. Особенно, когда времени в обрез и труба зовёт. Дел у Ильяса было не так уже и много, но неизвестно, сколько придётся затратить на них времени. А пока что он вынужден бездействовать и ожидать звонка, который смог бы ему что-то прояснить в оказании помощи своему знакомому.
   Последние пару недель кто-то постоянно стал звонить ему по телефону, спрашивая какого-то Фиму. Вначале Азарт вежливо отвечал, как и положено в таких случаях. Затем выяснил, где они всё-таки хотят найти своего Фиму. Оказывается, что абонент пытается дозвониться в гастроном, где Фима работает мясником. У него, по-видимому, была обширная клиентура и звонков становилось всё больше и больше. Однажды, на очередной звонок Азарт поднял трубку:
   - Учреждение.
   На просьбу попросить Фиму, ответил казённым языком:
   - Фамилия?
   - А куда я попала?
   - Следственный изолятор.
   На том конце провода установилось молчание. Азарт повторил свой вопрос и добавил:
   - Говорите же. Запись идёт, иначе вы мне так всю плёнку израсходуете.
   После таких ответов звонки стали реже. По видимому, клиенты выяснили правильный номер и уже искали мясника по другому телефону.
   Сегодня, как только Азарт вошёл в квартиру, опять зазвонил телефон. У него даже появилось ощущение, что кто-то видел, как он зашёл, и сразу позвонил. Азарт решил опять применить старую тактику:
   - Изолятор, дежурный слушает.
   - Азарт, это ты? - голос вроде знакомый.
   - Да вроде, похоже, что я - осторожно ответил Азарт.
   - Ты чего там чудишь, какой изолятор. Привет, это Шалун.
   - Коля, ты, что ли?
   - Я, кто же ещё.
   - Да тут меня с телефоном уже достали. Постоянно меня путают с каким-то Фимой. Вот я и решил отпугнуть.
   - Ясно, это бывает. Илюша, я к тебе по такому делу. У тебя есть кто-нибудь в ментовке знакомый?
   - Надо подумать, - ответил Азарт. - Что-то случилось? Наехали?
   - С моим сыном какие-то непонятки. Ну, ты же знаешь, как у пацанов бывает, выпили винца, что-то там он начудил. А менты рады стараться, наехали на него, повязали и уже третий день там держат. Мне сказали, что клепают срок.
   - Есть у меня там хороший парень. Давай сделаем так; - я ему сейчас позвоню и выясню, а потом перезвоню тебе вечерком.
   - Договорились. Я буду ждать звонка. Можешь звонить и днём Я сегодня целый день буду дома.
   Всю эту историю Шалун высказал полушутя, с лёгким сожалением случившегося факта. Наверное, чтобы не очень озадачивать Азарта своей проблемой. Азарт не привык отказывать друзьям в их просьбах, хотя сам он редко обращался к своим приятелям за содействием. Разве уж в крайнем случае.
   Был у него один хороший знакомый, который служил в милиции, капитан Лёня Головков. Заядлый бильярдист, и просто приятный и очень порядочный человек. Ему бы учителем в школу, детей учить. А он - выявлять да наказывать. Для такого бурного и неспокойного времени - совсем неудачный выбор профессии. Не откладывая в долгий ящик, Азарт связался с ним и после всяких общих приветственных фраз попросил выяснить, что там с сыном его дружка и, если можно, то посодействовать. Лёня обещал в ближайшее время узнать по своим каналам и сообщить результат.
   * * *
   Чтобы не терять зря неожиданно образовавшееся свободное время, он решил немного заняться своим небольшим хозяйством. Вывалил из корзины всё бельё, предназначенное для стирки, и загрузил его в стиральную машину. Подпитавшись водой, она удовлетворённо заворчала, как кот над рыбой, и начала аппетитно чавкать. Ильяс вышел на балкон и удобно умостился в кресле, вытянув ноги.
   "Если бы меня вынесли на балкон уснувшим, а потом разбудили, то я бы даже не сразу сообразил, где нахожусь, - подумал он, рассматривая сверху пейзаж. - Дома остались прежними, но старые дыры закрыли рекламными щитами импортных товаров на разных языках. Можно было бы подумать, что тебя перенесли куда-то в заграничные трущобы. Вот бы усыпить нашего мэра, потом через некоторое время разбудить? Смог бы он узнать свой город? Интересно бы узнать его мнение".
   А город, особенно центр, действительно, сильно преобразился. Яркие рекламные плакаты пестрели везде, где только позволяло место. Даже на скромных вывесках "Гастроном", "Хлеб", "Молоко", они искажали названия, воруя у них своими яркими, нахально лезущими в глаза рекламными щитами, отдельные буквы. "Наверное потому, что магазины, заброшенные вниманием снабженцев. Покупатели полностью обнищали и стали такими же бедными, как и прилавки магазинов", - дипломатично рассуждал Азарт.
   В самих же помещениях магазинов, даже не отремонтированных, а просто побеленных на скорую руку, свеже сваренные вкрутую торгаши отвоевали большую часть торгового зала, заполнив прилавки всевозможными заморскими товарами, которые ещё совсем недавно были дефицитными. "Такое впечатление, что на грязное тело надели чистое бельё, - подумал Азарт и с отвращением передёрнулся. - Что поделаешь, свято место пусто не бывает".
   А "свято место", то бишь прилавки, пустовали. Зато витрины коммерческих магазинов были забиты всевозможными товарами в ярких, красочных упаковках. Люди бродили, как призраки от прилавка к прилавку, с полными карманами купонов, заменяющих настоящие деньги. Они ужасались тем ценам, за которое государство предлагало им купить скудный набор продуктов, необходимый хотя бы для какого-то мизерного пропитания.
   К прилавкам с заморскими товарами даже не подходили. Цены там были просто астрономическими. Самым опасным было совершать рейд по магазинам с детьми. Малышня не хотела понимать, что значит дорого. Они не отводили своих жгучих глазёнок от ярких обёрток жевательной резинки, шоколада, конфет и модных игрушек. Родители, скрепя сердце, под презрительным взглядом стоящих за прилавками размалёванных девиц, просчитывали в голове, на чём можно будет потом сэкономить, покупали ребятёнку упаковочку жвачек. Они даже не задумывались о том, что эти продукты имеют давно просроченный срок годности. Что они не только вредны, но и опасны для здоровья малыша. Да и кто из них знал и задумывался над тем, что даже у таких продуктов, как вода, пиво и жвачки имеется свой срок годности?
   Зато об этом хорошо знали поставщики этого гнилья! Где-то за границей они закупали по мизерной цене эти товары с давно истекшим сроком годности. А может быть, эту дрянь, мусор, вообще отдавали им бесплатно, чтобы только освободить дорогостоящее место на складе? Да и за вывоз мусора нет необходимости платить. А здесь, у себя дома, они его продавали уже по бешеным ценам. В результате - навар, круто настоянный на здоровье своих же сограждан!
   На службах санитарного контроле имеется достаточно грамотных и компетентных специалистов, которые прекрасно разбираются в качестве поступаемых продуктов. Как такие товары проходят мимо их бдительного ока, просто, уму непостижимо! А то, что кто-то заработает себе пищевое отравление? Да кого бы это волновало! Главное то, что новоиспеченные дельцы не теряли время, отпущенное для них сумбурной и беспорядочной жизней и успешно накручивали свой пушистый навар. Чем не прекрасная жизнь? Веселись, такая мать, здесь не место тосковать!
   "А кто же в этой жизни является, выражаясь модным словом, спонсором? - рассуждал Азарт. - Да всё та же несчастная серая масса, которую вытолкнули коленкой под зад через проходные заводов и фабрик. Через те проходные, куда они по 20 - 30 лет ходили повышать свою производительность труда и свой моральный уровень! Через те проходные, куда они приводили своих подросших детей, для продолжения династий! "Та заводская проходная, что в люди вывела меня". Вкалывали, вкладывая своё здоровье в низко оплачиваемый труд! А теперь? Государство, их родина, после всего нахально ограбила их, лишив последних копеек сбережений на хвалённых сберкассах. До сих пор ещё на некоторых стенах висят, престижные когда-то и издевательские теперь, плакаты: - "В сберкассе денег накопила и путёвку на курорт купила". Вот народ и откладывал свои кровные денежки. Сначала, согласно плакату, на курорт. Не получилось, всё было не до этого. То детки появились, затем подросли, опять расходы. Потом меблишка, хотелось, чтобы всё было, как у людей. Внуки пошли, опять не до курортов. Но что-то уже накопилось. Вот и пусть будет. Хотя бы похоронят достойно, не будет детям внаклад. Потом - трах-бабах, просыпаются однажды утром и все оказались нищими. И осталось от похоронных денег только на целлофановый мешок вместо гроба.
   Потянулись передовики производства на рынки с котомками и баулами, заполненными залежавшимися старыми вещами. За ними, недолго думая, профессионалы своего дела, кандидаты и доктора наук. А токарня, слесарня, ткачихи - уже давно там обустроились и чувствуют себя, как дома. Теперь страна живёт под лозунгом "ЧЕМ ХУЖЕ - ТЕМ ЛУЧШЕ!" Как утверждал один из чиновников высшего правительственного ранга, "Имеем то, что имеем!" При этом он скромно умалчивал о том, что ещё совсем недавно сам был вторым "агрономом" в верхушке правительственной нивы и то, что они в своё время посадили, вот то и выросло".
   Азарт включил телевизор, эту палочку-выручалочку от скуки. Но и оттуда по всем каналам исходил словесный понос рвущихся к власти кандидатов в депутаты и всевозможных лжедемократов. "Такое рвение можно было бы сравнить только с зэковским бунтом, при котором, доведенные своим положением до отчаяния люди, кидаются на проволоку, пытаясь получить глоток свободы, - рассуждал Азарт. - Хотя многие, так и не глотнув его, погибали под прицельным огнём охраны. Но иногда за глоток свободы можно поставить на кон даже жизнь.
   А эта свора, неизвестно по каким щелям до этого пряталась, прикрываясь партийными
   билетами, теперь решила, что с помощью неоднократно обманываемого ими народа, может надеть на себя защитный панцирь неприкосновенности народного избранника, а потом уже безнаказанно вершить свои чёрные, нечистоплотные дела. Они рвались к власти, невзирая ни на какие расходы. Откуда у них взялись такие деньги? Ведь сидела же эта братия тоже на своих мизерных окладах, одалживая у соседа десятку до зарплаты? Значит они покупные! А если покупные, значит и продажные! И если эта уличная шпана дорвётся до вершины власти, то они продадут и государство и свой народ, на который им глубоко наплевать. Продадут!
   Безусловно, среди кандидатов были достойные люди, которые могли бы послужить своему народу. Но их была горсточка, их было слишком мало Им тяжело было прорваться, через плотную, клейкую массу "щелевиков". Несмотря на это их прогрессивные взгляды, честность, достоинство и правда прочно заселялись в душах народа и они, как правило, в своём выборе не ошибались". Забытая в руках сигарета прижгла пальцы и Азарт очнулся от своих мыслей:
   - С ума сойти! Это же надо, чтобы в моей голове поселились такие высокие мотивы! Может быть и мне податься в политику? - эта мысль даже развеселила его.
   Честно говоря, вся эта суета вокруг власти Азарту была глубоко по барабану и он с отвращением выключил телевизор. Ну не верил он в чистоплотность выборов, хоть убей! По его мнению, это была самая настоящая рвачка к власти.
   - Говорил мне Артур, установи себе сателитку. Будешь смотреть то, что захочешь, - пробормотал он себе под нос.
   - Как же купи, - тут же возразил он сам себе, - сосед вон купил. А через три дня её стащили арканом с балкона. Вместе с дюбелями вырвали. Одно гнездо развороченное осталось.
   Вспомнив про Артура, Ильяс вытащил себя из уютного кресла и достал из холодильника бутылку пива. Налил его в стакан и придвинул к себе телефон. Номер Артура был занят. "Опять с Катей разговаривает. Ну, это надолго", - подумал Азарт.
   * * *
   Артур по-прежнему работал в Клубе офицеров, который тоже влачил своё жалкое существование только за счёт дотаций из Министерства обороны и сдачи помещений под аренду. Зарплату, хоть и не большую Артур получал регулярно. Это давало хоть какую-то гарантию завтрашнего дня. Всё своё свободное время он находился в кафе, помогая Тане и Льву Николаевичу. В кафе сложилась неблагоприятная обстановка. Так хорошо налаженное дело постепенно начало расшатываться, готовое вот-вот рухнуть. Оптовые товары стояли очень дорого, естественно, цены на розницу тоже росли. Посетителей отпугивали высокая стоимость. Вдобавок, на них наехал сифилис неустроенного времени - рэкет. Эти шакалы установили за, якобы, охрану кафе такую цену, что даже если продать кафе, то с ними вряд ли рассчитаешься. Пришлось уволить два человека из штата. Одно время Артур, с помощью своих старых связей, пытался защитить кафе от бандитов. Но приятели ему сказали откровенно, что держать при кафе два-три человека со стволами они не могут, да и Артуру такое удовольствие было бы не по карману.
   Лев Николаевич долго кряхтел, а потом, чувствуя, как тяжело приходится Кате, отказался от зарплаты до лучших времён. Теперь он работал только за еду и чаевые, которые ему иногда перепадали. В силу своей порядочности он, просто, не хотел оставлять Катю и Артура в такой сложной ситуации. Несмотря на то, что они совсем недавно поженились, даже в свой медовый месяц не могли оставить работу. Тут же в кафе сыграли скромную свадьбу.
   * * *
   Как только он положил трубку, телефон ожил. "Ну вот, опять срочно нужен Фима", - пробормотал Азарт, готовясь достойно ответить.
   - Алло.
   - Как хорошо, что ты ещё дома, - услышал он знакомый голос Артура.
   - Надо же, а я пытаюсь тебе дозвониться. Подумал, что ты уже завяз с Катей.
   - Да нет, Катя рядом. Приезжай к нам.
   - Спасибо, но я не могу выйти из дома. Жду звонка. А потом мне ещё надо собраться. Я же завтра уезжаю к Андрею на дачу.
   - Ну хорошо. Тогда до встречи.
   Азарт вернулся на балкон и опять устроился в кресле. В памяти возникла его последняя встреча с Юлей. Так уж сложились их отношения, что специфика её работы оставляла мало перспектив на создание уютного семейного гнёздышка. Почти по три недели в месяц она проводила по гастрольным поездкам. Если прибавить к этому постоянные командировки Азарта, то картина получалась очень печальной. Они решили пока всё оставить, как есть. Последний раз он был в командировке в Одессе и его приезд совпал с тем, что Юля была дома. Две недели пролетели вихрем в богемной суете. В квартире постоянно появлялись какие-то люди, которые много и шумно пили, смеялись, дурачились, и потом как-то незаметно исчезали.
   Однажды припёрся какой-то взлохмаченный верзила, одетый в разноцветные одежды. Его странный гардероб дополняла на голове детская панама. В руках он держал, крепко прижимая к груди, шотландскую волынку, похожую на коровье вымя с торчащими в разные стороны сосками:
   - Юлька, послушай и оцени! - заорал он прямо с порога, даже не поздоровавшись, - я уже начал её осваивать.
   Подкрепившись тем, что ещё осталось на столе, он начал раздувать щёки и извлекать какие-то звуки из несчастного инструмента. Бедная волынка шумно протестовала против такой безжалостной эксплуатации в чужом государстве, где не каждый может понять и, тем более, извлечь из неё волшебные звуки.
   - Это придаст вашему ансамблю совсем новое звучание. Теперь пусть Саша попробует меня не взять.
   Азарт с удивлением смотрел на это разноцветное диво. После окончания чудовищного соло, он деликатно заметил:
   - Я не совсем уловил полноту звучания вашего завывающего соло.
   - Что вы имеете в виду, - задиристо ответило "диво", - вы что, музыкант или просто, ... из зала?
   - Я, скажем так, в некотором роде, исполнитель. А недостаток полноты восприятия мною ваших звуков я нахожу в отсутствии на вас шотландской юбки. В сочетании с детской ермолкой на голове, это создало бы вам оригинальный имидж. Мне сдаётся, вас ждут дополнительные затраты на реквизит.
   Юля, не сдержалась и пырснула в полотенце, которым она протирала чашку.
   - Юлька, кто он такой? Что он здесь делает? Что он понимает в музыке? - "диво" замахало руками, как ветряк в чистом поле при хорошем ветре. При этом он задел люстру, свисающую с потолка, и она бедная так закачалась, что все с испугом наблюдали за ней, ожидая, что она брякнется на пол.
   - Гарик, успокойся, - уже, не сдерживая себя, смеялась Юля, - ты разве не знаком? Это мой муж, Ильяс.
   Гарик оторопело рассматривал Ильяса:
   - Но ты же совсем недавно была не замужем.
   - Глупенький. Совсем недавно - это уже два года. Именно два года назад мы работали вместе в одной программе в Омске.
   - Да, точно в Омске. Я там ещё чуть себе ухо не отморозил.
   - Я вижу, - вмешался в разговор Азарт, - ваша память вас не подводит только тогда, если это касается вашего членовредительства. Как вы думаете, чем бы нам сегодня закончить наш вечерок? - лукаво спросил он. - А может быть, вы поделитесь со мной опытом по воспитанию такого гения, как вы?
   - Благодарю вас, - ответило "диво", сразу успокаиваясь, - мне уже надо бежать. Очень рад был познакомиться.
   - А уж как я рад! Ну не буду вас больше задерживать, не то вы можете опоздать на очередное прослушивание.
   - Я сдаюсь! Но учтите, ваша победа, это превосходство торжествующего хама над беззащитным интеллигентом
   - Как только освоите свою шарманку, сразу же заходите. И не забудьте прихватить для меня контрамарку на ваш балаган.
   Гарик стремительно исчез, как и появился. Юля закрыла дверь за ним и вернулась в комнату, продолжая смеяться:
   - Он был когда-то очень талантливым музыкантом. Когда-то работал в солидных группах, но, - она выразительно показала на свою руку в изгибе. - Несколько раз лечился и всё без толку, снова начинал. Жалко парня. Такая уж у него судьба.
   - Судьба? - Азарт приподнялся на локоте, - на свою судьбу не надо жаловаться. днажды я прочитал, что в древности был какой-то раби Акиве. Так он сказал:
   - "Если бы существовал некий дом, куда бы мог войти каждый и оставить там свою судьбу, обменяв её на другую, то все вернулись бы назад, неся свою судьбу обратно. Они ужаснулись бы чужим страданиям. Каждый из нас не счастливее всех, но и не несчастнее других".
   - Боже мой, Ильюша, мне даже не по себе от твоих познаний Библии.
   - Это не Библия. Это - Тора.
   - Одно исходит из другого. А мне, всё равно, его жалко.
   - Да уж конечно. Няню ему бы кто-нибудь нанял, да сисю бы ему ещё дать.
   - Ильюша, почему ты такой жестокий? Неужели тебе не жаль человека, попавшего в эти сети?
   - Жалко? О какой жалости может быть разговор? Ага, сейчас. В рядах большевиков прошло рыданье. У него, что - неизлечимо болен ребёнок, или родители нуждаются в дорогих лекарствах, а он не может позволить себе их купить? Может быть у него дети не доедают, а он из-за своего физического увечья не способен заработать денег, что бы накормить их? Его Господь наградил музыкальным талантом для того, чтобы он приносил людям своим исполнением радость и наслаждение. Они ему за это заплатят свои деньги, заработанные на заводе или где-нибудь на фирме. А он свой Божий дар протрескал водкой. Этого ему показалось мало, так он ещё и начал колоться. Талантом нельзя пользоваться даром То, что тебе дано свыше, надо отрабатывать, возвращать назад. Сказано: - "Даром дано - даром и верни", - опять продемонстрировал Ильяс свои познания из Библии.
   - Зачем ты так? Ты же ничего не знаешь. Он своеобразный человек и его многие, просто, не понимают.
   - Ну конечно! Ещё один непризнанный талант! У него такое редкое дарование, что его трудно понять? Одна из загадок природы, почему она раздаёт свой талант так неразборчиво? Для чего она даёт клиническим идиотам так много?
   - Настоящего художника, как правило, признают после его кончины.
   - Понятно. Поэтому Гарик так старается приблизить свой конец! Да он просто тряпка, о которую всем хочется вытереть ноги. Он хуже бомжа. Тем не дано свыше никакого таланта. Девяносто процентов бомжей - это те, которых устраивает такая жизнь. Ну как же! Украл, выпил, лёг спать. Никаких проблем. Его не волнуют детские болезни, не надо себе ломать голову над тем, как обеспечить семью, чем помочь пожилым родителям, как удержаться на работе. В конце-концов, что на себя одеть. Ему всё равно, что он ест и что он пьёт. Я как-то читал в одной немецкой газете статью о местных бомжах. Их там называют пэнэры. Социальная служба готова предоставить любому из них бесплатное жильё и работу, лишь бы он жил, как человек. Но они не хотят! Их такая жизнь больше устраивает. Вообщем, служба ограничилась тем, что им выдают по двадцать марок в день на питание, а в некоторых местах - талоны на еду. И, между прочем, всё это за счёт налогоплательщиков.
   - Илюша, ну не могут же все люди быть сильными настолько, чтобы победить свой порок.
   - Конечно, Юленька, не могут. Но среди наших бомжей, процентов десять есть такие, которые яростно сопротивляются течению, в которое бросила их судьба не по их вине. Они борются за своё выживание каждый день, каждую минуту. И многие из них, в конце-концов, выигрывают. Таких людей я понимаю, и они достойны уважения.
   - А остальных тебе не жалко? Нельзя же осуждать человека за проступок, который он совершил, не говоря уже о том, что нужно прощать людей.
   - Юля, деточка, - Азарт ласково привлёк Юлю к себе, - на своём пути игрока я встречал многих талантливых людей. Вначале они отмечали выигрыш одной единственной рюмочкой, затем дозы постепенно увеличивались. Под конец, они уже не могли играть трезвыми и перестали быть Игроками. Они стали "бывшими". Прости, пожалуйста, ближайшие примеры - Артур и дядя Пава. Божий дар это тяжёлая ноша и не каждый в состоянии достойно выдержать её. Это их Крест, который они должны нести, как бы он не был тяжёл.
   Юля забралась с ногами в кресло, уютно свернувшись калачиком. "Как приятно ощущать рядом с собой сильного, умного и настоящего мужчину", - подумала она, прижимаясь к своему самому самому.
   - Юля, почему ты вдруг сказала ему, что я твой муж? - спросил он.
   - А разве это не правда? В моём сердце, с самого детства, есть только ты.
   - В моём тоже.
   Ильяс ласково гладил её по плечу, и она от этого прикосновения ощутила невероятную лёгкость во всём теле, почувствовала себя такой маленькой-маленькой, как котёнок. Ей даже захотелось замурлыкать. Ильяс взял её на руки и перенёс в постель. "А ведь Азарт-то прав, подумала она, засыпая, - для того, чтобы суметь противостоять пагубным привычкам, необходимо быть сильным человеком". С этой успокаивающей мыслью она крепко прижалась к своему долгожданному, любимому мужчине. Улыбнулась своему счастью и спокойно уснула.
   * * *
   Побыв ещё недельку дома, Юля умчалась на "чёс", как она называла свои концерты. Жить-то надо, а условия работы в шоу-бизнесе очень жёсткие, нельзя было пренебрегать никакими концертами, иначе можно было вылететь из обоймы и остаться без работы. Даже пробивная Элеонора, "Большая Берта", натерпевшись сверх нормы хамства и наглости "культурных" воротил, которые обращались с артистами, как с крепостными, подрастеряла свой оптимизм. Саша, как мог, её успокаивал:
   - Не расстраивайся, Кролик, вот увидишь, скоро всё образуется.
   - А мне кажется, Мышонок, что это никогда не кончится.
   - Ну что ты, Кролик, откуда у тебя такой пессимизм? Как ты не понимаешь, это же молодое государство. Формируются новые кадры, наращиваются мускулы.
   - Но мне от этого не легче. Иногда кажется, что эти молодые мускулы, как удав, сжимаются у меня на шее. Мне страшно подумать, что будет с нами, когда они повзрослеют?
   - Ты склонна всё преувеличивать. Хорошо, я тебе сейчас объясню популярно на простом примере: - всегда при брожении на любом продукте появляется пена. Это такое вредное вещество, которое ни на что не годится и только портит продукт. Затем приходит мастер и шамовкой снимает эту пену, так сказать, спасает продукт от накипи. Так и у нас - всплыла пена, придёт специалист и уничтожит её. Моя бабушка всегда говорила так: когда в доме нет кошки, мыши танцуют на столе.
   - Какой ты у меня, Мышонок, умный, - прошептала умилённо Элеонора.
   Саша, затронутый комплиментом, важно раздул свои большие щёки. Сейчас он ощущал себя крупным политиком, способным повернуть колесо истории в нужном направлении.
   А колесо истории действительно требовало поворота. Мощное подводное течение увлекало корабль-государство к берегу, который ощетинился чёрными, хищными зубами подводных рифов. И напрасно экипаж обнадёживает себя на спасение близостью берега. Не спасётся никто! Ни те, которые делают непрофессиональные попытки изменить положение к лучшему, ни те, кто равнодушно взирают на происходящее и покорно готовится к худшему. И, конечно же, ни те, которые, обдирая свою шкуру, рвутся к штурвалу власти. Они-то в первую очередь и захлебнутся своей чёрной кровью алчности. Им не дано умереть почётной смертью в океане. И только опытная рука и трезвый ум Мастера может спасти положение.
   * * *
   От этих невесёлых воспоминаний его оторвал телефонный звонок. Азарт сорвался с кресла, по пути чуть не опрокинул бутылку с остатками пива, и бросился в комнату:
   - Слушаю вас.
   - Привет, Ильяс.
   - Лёня? Я сижу, как Бобик на привязи, жду твоего звонка.
   - Извини, но всё оказалось не так просто. Ты этого парня хорошо знаешь? - перешёл тот сразу к делу.
   - Честно говоря, я его никогда и не видел. Я знаю его отца. Вот он и попросил за него похлопотать, - откровенно сказал Ильяс.
   - Ты даже себе не можешь представить, за кого ты хлопочешь.
   - Это что, так серьёзно?
   - Серьёзней не бывает. Этот подонок сорвал у четырнадцатилетней девочки цепочку с шеи, избил её и пытался изнасиловать. Слава Богу, ему помешали. Дело в том, что это уже не первое нападение такого рода и его причисляют к серийному. Слишком много ниточек тянется к нему. Сейчас им занимаются очень серьёзные люди. Алло! Ты меня слушаешь?
   - Да, Лёня, я всё слышал. Я просто обалдел от того, что ты мне сказал. У меня нет слов. Кто мог знать, что это такой подонок?.
   - Азарт, я даже заикнуться не посмел о твоей просьбе.
   - Спасибо, Лёня. Никаких просьб после этого и быть не может.
   - Ну пока, до встречи.
   - Будь здоров. Ещё раз спасибо и извини меня.
   Азарт положил трубку и сидел, молча, глядя в одну точку, думая, как об этом сообщить Шалуну.
   - А чего я, собственно, должен париться о судьбе этого подонка? - вслух произнёс он. - Просьбу Шалуна я выполнил и пусть он теперь сам думает, что ему делать дальше.
   Азарт решительно набрал номер телефона:
   - Шалун? Это я. Твою просьбу я выполнил. Но ты меня серьёзно подставил.
   - Ты что-то узнал?
   - Я то всё узнал, но ты о своём сыне многое не знаешь. "Мальчишка, пошалил", - передразнил он его.
   - Азарт, говори, не тяни.
   - Твой сынок у них проходит за серийного насильника. Это у него уже не первый случай. За ним тянется слишком много хвостов.
   - А ты и поверил! Это обычные ментовские штучки. Они теперь постараются на него списать всё, что угодно.
   - Я так не думаю. Мне сказали, что им занимаются очень серьёзные люди.
   - Хорошо Я завтра сам пойду в ментовку и всё выясню. До встречи.
   - Пока.
   После разговора с Шалуном у Азарта в душе остался неприятный осадок. С одной стороны он понимал его, как отца, а с другой - иметь в семье такого выродка, да ещё и называться его отцом, это уже слишком много.
   * * *
   На следующий день рано утром Азарт уже был на пригородном вокзале. Как ни странно, но вещей у него набралось прилично, почти целый чемодан, да ещё сумка с продуктами. Обычно, он привык путешествовать налегке, а тут обе руки заняты. Успокаивая себя тем, что ехать недалеко, а там его встретят, он вошёл в полупустой вагон, наполненный запахом яблок. Азарт удобно расположился возле окна, предвкушая удовольствие от будущего путешествия. Одно дело - ехать в командировку, а тут просто романтическое путешествие.
   В вагоне, недалеко от него, расположились какие-то женщины. Видно, местные жиночки ехали с базара. Удачно всё распродали, и вот теперь уже можно было расслабиться. Сразу же поснимали с себя тёплые шали, обувь и удобно расположились прямо с ногами на полке. Из полупустых корзин на импровизированный из какой-то картонки столик легло завёрнутое в белую, чистую тряпочку сало с румяной шкуркой. Рядом с ним пристроились малосольные огурчики и огромные красные помидоры. Завершил меню здоровенный каравай хлеба, нарезанного ломтями. Одна из них вытащила со дна корзины бутылку водки. Тихонечко разлила её по полустаканчикам и уже хотели выпить, как вдруг одна из них всполошилась:
   - Ой, яка ж я дурна! Зовсим забула про селёдку - и начала поспешно рыться в одной из сумок.
   Положение тут же было исправлено и на столе, на расстеленной газетке, отдельно от остальных продуктов, улеглась толстобокая, жирная рыбина. Ни сколько не заботясь о том, что она со шкурой и где-то с чешуей, порезали её крупными кусками. Снова взяли в руки полустаканчики, чокнулись, не привлекая звоном внимания со стороны, и выпили. Через пятнадцать минут, сытые и уставшие жиночки, поснимали обувь, освобождая натруженные ноги, положили их каждая на свою корзину, громко захрапели.
   Электричка отправилась по расписанию. Под стук колес поезда приятно было ощущать расслабленность во всем теле. Азарт смотрел через вагонное окно, где вначале проносились неприглядные картины каких-то полуразрушенных заводиков и мастерских. Можно было только поражаться бесхозяйственности людей, которые руководили ими. Полная разруха. Такое впечатление, что только вчера здесь прошел Мамай со своею ордой.
   Иногда встречались на пути строящиеся предприятия, причём с широким размахом, богато и добротно. Сразу было видно, что частный бизнес, наконец-то получив свободу, набирает ход. Правда, осторожно, малыми оборотами, так как не знали, какой ещё фокус может выкинуть правительство завтра. Но велико было желание людей хозяйничать на своей земле, и они рискнули пуститься в одиночное плавание, не зная, сколько ещё будет на их пути всевозможных перекатов и подводных камней.
   Вот уже появились и дачные посёлки, скрывая своё убожество под ещё не опавшей зеленью. Среди них просматривались, вернее, уже возвышались добротные 3-х и даже 4-х этажные красавцы, не нуждающиеся в маскировке. Наоборот, они заявляли о себе открыто, пытались привлечь внимание людей своей современной архитектурой. Строения, как бы подчёркивали смелость и решительность хозяина, его богатство, его давнюю мечту о хорошей жизни.
   На станцию поезд прибыл вовремя. Азарт вышел на перрон и сразу увидел моложавого мужчину с проседью, направляющегося к нему.
   - С приездом! - улыбаясь, сказал он. - Доехали благополучно?
   - Здравствуйте, Андрей Захарович.
   - Привет, Илюша. Я предлагаю обходиться без отчеств.
   - Привет, Андрей. Предложение с радостью принимаю. Я получил удовольствие от этого короткого путешествия. Вроде бы и знакомые места, а мало что узнаю.
   - Да, здесь многое изменилось и продолжает меняется дальше к лучшему.
   - У вас здесь всегда так тихо?
   - Что вы? Разве это тишина? Поезда шумят, народ галдит. Сейчас придём ко мне - вот там действительно тишина! С непривычки даже в ушах звенит.
   Разобрав вещи по рукам, они пошли пешком через осенний лес. Азарт уже забыл, когда был в лесу. А грибы вообще никогда в жизни не собирал. Зато Андрей часто останавливался, нагибался и аккуратно ножиком срезал очередной гриб, укладывая его в лукошко шляпкой вверх. Вскоре дно лукошка уже покрылось отборными боровиками.
   - Пока дойдём до дома, насобираем на обед. Смотри, Илюша, у тебя под ногами целое семейство белых грибов. А вот там, слева, ещё и ещё. Э! Да тут их столько, что можно, как говорят, косой косить.
   Азарт остановился и увидел прямо возле ног масляную, коричневую головку гриба. Он нагнулся и хотел сорвать его, но Андрей опередил его и дал ему складной перочинный ножик.
   - Грибы надо срезать под корешок. Во-первых, он будет целее. А во-вторых, корень останется в земле, а от него через 2-3 дня вырастет новый гриб. Надо запомнить это место. Это будет наша кладовая.
   Так, не торопясь, за беседой они подошли к небольшому хутору, спрятанному под густыми кронами деревьев. В нём насчитывалось, десятка два дворов. Как и обещал Андрей, тишина нарушалась только редким лаем собак. Из печных труб поднимался дым, и по его вкусному запаху можно было определить, в какой хате, что готовят. Где-то жарили картошку с луком, где-то яичницу с салом, где-то готовили суп. А кто-то даже выпекал хлеб, запах которого приятно защекотал ноздри.
   Проходя мимо неказистой хатки, они почувствовали, как оттуда заструился удивительно знакомый аромат, который невозможно было ни с чем перепутать. Азарт даже носом повёл, отыскивая его источник.
   Андрей заметил это и засмеялся:
   - Что, уже почувствовал? Это мой сосед дед Савка гонит свежачок. К вечеру придёт приглашать на пробу. Только предупреждаю, будь осторожен, он у него меньше шестидесяти градусов не бывает. Гонит из чистого зерна. Натуральный пшеничный первач. Изготавливает только для себя и хороших знакомых.
   * * *
   Домик Андрея заметно выделялся среди остальных хат своей ещё не утраченной новизной. Два этажа уютно расположились в окружении могучих дубов, среди которых резко выделялись своими белыми подвенечными платьями берёзы. Вперемежку с ними росли раскидистые липы и курчавые клёны. Во дворе дома красовалась пышная, серебристая ель. Уже сейчас она готовилась к своему законному празднику - Новому Году и поэтому расплодила на себе невероятное количество янтарных шишек, среди которых изредка шмыгали с ветки на ветку шустрые белки, сверкая злыми глазёнками.
   Возле дома стояла беседка, опутанная виноградной лозой. Кругом было чисто и ухоженно. В конце участка просматривались какие-то грядки. Вокруг дома были посажены только цветы. Травяные лужайки, благодаря постоянной стрижке, напоминали мягкий ворсистый ковер. Вокруг участка была изгородь с калиткой и воротами посередине. Вдоль изгороди росли декоративные кусты. Они, как непроницаемый забор, закрывали участок от постороннего взгляда.
   - Ну, вот мы и дома, - весело произнёс Андрей. - А это мои соседи, так сказать, сожители, - указал он на небольшую семейку, собаку и двух кошек, которые настороженно поджидали их у крыльца.
   - Как они уживаются друг с другом?
   - Они хорошо ладят между собой. Выросли вместе.
   Собака подошла к Азарту и обнюхала его, как бы знакомясь с новым запахом. Кошки завладели его ногами и потерлись об них спинками, что-то сообщили друг другу по-кошачьи. Наверное, решили принять его в свою компанию.
   - Ну вот. Знакомство состоялось. Пират вообще-то пёс добродушный, но сторож прекрасный. Чужого, особенно ночью, во двор не пустит. А коты довольно успешно гоняют мышей-полевок, которых тут достаточно. Но в доме их нет. Чуют запах кошек и не лезут. Недавно ко мне повадился крот, так Пират быстро отбил у него охоту разрывать участок.
   Умные животные, задрав морды, смотрели на хозяина своими добрыми глазами, словно понимая всё, о чём тот говорил.
   - Сейчас мы с тобой что-нибудь сообразим на обед. Это будет очень быстро. Ты уже, наверное, проголодались?
   - Да. Есть немножко. Свежий воздух подействовал. Да ещё и в электричке насмотрелся, как женщины устроили себе трапезу, - Азарт, смеясь, рассказал Андрею, о том, как женщины обедали прямо на скамейке.
   - Я такое тоже часто наблюдал. Мне всегда хотелось напроситься в их компанию! Они с таким аппетитом едят, что у меня прямо слюнки текут.
   - Мне тоже, - засмеялся Азарт, - но было как-то неудобно. Давай я тебе помогу. Кстати, я могу заняться чисткой грибов.
   Спустя некоторое время над хутором поплыл ручеёк аромата жареных грибов. От этого запаха в сумке Ильяса очнулась от дорожной спячки бутылочка "Абсолюта" и вежливо попросилась на стол. Грибочки, проваренные в воде и поджаренные на сковороде с лучком на постном масле, тут же обратили внимание на шведскую гостью и гостеприимно приняли её в компанию к свежим огурчикам и помидорчикам. Среди них, как айсберг, возвышался на тарелке громадный кусок украинского сала с тёмно-коричневой, просмоленной на ржаной соломе, шкуркой. "Абсолют", порождение шведской элиты, никогда не страдал от скромности и уверенно занял своё законное место в центре стола. Пропустив по паре рюмочек, они уважили своим вниманием грибочки, одаривая их щедрыми эпитетами. Розовое сало своим непререкаемым авторитетом, потребовало ещё по парочке рюмок.
   Закончив обед, они вышли на террасу, прихватив с собой кофейник с чашками, и уселись в кресла.
   - Ты живёшь здесь один?
   - Я бы так не сказал: бываю иногда здесь один. Ко мне часто приезжают друзья. Особенно, по выходным дням, ну и конечно в праздники.
   - А в обычные дни? По городу не скучаешь?
   - В обычные дни я гуляю по лесу с Пиратом, слежу за порядком, работаю над рукописями. Жена сюда приезжает редко. Она слишком занята по работе.
   - Ты, наверное, здесь родился. И теперь, так сказать, потянуло к дыму отечества?
   - Ну что ты! Я родился в Киеве и всю свою жизнь там прожил. Два года назад я, по случаю, купил здесь развалюху. Кое-что подправил, достроил. Из местных на неё никто не позарился, так как здесь мало земли для огорода, а может быть, в цене не сошлись. А пилить деревья не разрешают. Меня очень привлекло это место своей тишиной. Там, - он показал рукой, - жена отводит душу на грядках. А здесь только цветы и трава в окружении старых деревьев. Здесь незатронутый уголок природы, и я им очень дорожу. Такое сейчас нечасто встретишь. Кругом сплошной наезд цивилизации.
   - Я в сельском хозяйстве ничего не смыслю, полный профан.
   - Какое же это сельское хозяйство? Это же, просто, труд для себя, труд во благо. Ты даже представить себе не можешь, какое это приятное для души чувство, когда весной приезжаешь в сад. Начинаешь копать лопатой отдохнувшую за зиму землю. Голова начинает кружиться от её аромата. Я уверен, что люди никогда не копавшие землю до седьмого пота, под дымком сгорающей прошлогодней листвы, лишают себя одного из самых больших удовольствий в жизни.
   - Дядя Пава говорил мне, что ты писатель. Теперь я это и сам вижу. Ты так вкусно говоришь о земле, что я готов хоть сейчас взяться за лопату и перекопать все грядки.
   - Ну, из скромности я себя так назвать не могу. Точнее, я бы сказал, автор. Пишу много, но писатель характеризуется не тем, сколько он пишет, а тем, сколько он публикуется. А вот этим я не могу сильно похвалиться. Особенно, в последнее время.
   - Почему? Если ты пишешь интересные повести или романы, то их должны издавать, - простодушно сказал Ильяс. - Я недавно был на книжном базаре. Прилавки забиты всевозможными книгами, в глазах рябит от пестрых обложек. Но все они какой-то одной тематики, однобокие, что ли, - убийства, насилие. Прямо какой-то книжный ужастик, разбавленный пошлым сексом.
   Андрей откровенно рассмеялся над наивностью Азарта.
   - Сразу видно, что ты очень далек от этого. У каждого пишущего с годами накапливаются в письменном столе пухлые рукописи романов и повестей, на его взгляд достойные к публикации. Но чтобы всё это напечатать, потребуются дополнительные, невероятные усилия. Издатель должен быть уверен, что выпущенный им тираж разойдется и не заляжет на полках магазинов. Иногда я начинаю думать, сколько же на свете есть прекрасных книг! И зачем только я пытаюсь писать?
   - Но на рынке я видел много людей. Смотрят, читают, выбирают, что-то приобретают.
   - Совершенно верно. Большинство людей интересуются изданиями и выделяют из своих скромных доходов некую сумму на приобретение той, или иной понравившейся книги. Сейчас, к сожалению, в литературе всплыла на поверхность пена: насилие, маньяки-убийцы, бандиты, секс, вороватые политики и депутаты. Вот народ и потребляет эту щекотливую тематику. Я уверен, что скоро придет время, и они утолят свою жажду. Уже сейчас наступило перепроизводство на рынке этой тематики. Эти книги очень подешевели и продаются за копейки. А хорошая книга и сейчас стоит дорого. Вот люди и покупают эту, доступную для их денег мудистику для чтения в транспорте. Классика на то и классика, что в ней, как в Библии, есть то, что может взволновать душу любого человека.
   - А о чём ты пишешь?
   - Как правило, я описываю реальные события происшедшие со мной или с моими знакомыми. При этом я украшаю их слегка своей фантазией. Вообщем-то, я предпочитаю писать о нормальных людях, которые ничем особенным не выделяются из остальных. Но эти люди есть. И о них тоже надо знать. Это очень неблагодарная и тяжёлая работа. Работать приходится очень много и с повышенной придирчивостью к самому себе. О знаменитом воре в законе или об известной фамилии какого-то политика, опутанной денежными вкладами и растратами, писать легко. Это вызывает сенсацию и длительное толкование среди людей типа: "...вот вчера я прочитал ...". В моих произведениях я описываю нормальных людей. Это - моряк, или рыбак, или, просто, инженер, музыкант. Они живут среди нас и каждый по-своему интересен. А личности, вокруг которых создаются сенсации и сплетни, приходят и очень скоро их выплёвывают пережёванными. Мои герои будут жить среди нас всегда. Иногда, процесс творчества настолько захватывает, что я писал бы не получая за это ни копейки. Но для этого необходимо время.
   - Можно мне почитать что-нибудь написанное тобой? Извини меня, пожалуйста, но я ведь даже твоего имени не слышал.
   - Не извиняйся, - махнул рукой Андрей, - ведь я никогда и не пытался стать популярным. Но, как и каждый пишущий, надеюсь, на свой черед. Когда я смотрю на свои труды, то бывает иногда очень грустно, что их ещё никто не читал. Поэтому твоё желание меня очень радует. Читай на здоровье! Мне приятно будет иметь дома оппонента-прокурора. Адвокатов мне не надо.
   * * *
   Дни, насыщенные многочасовыми прогулками по лесным тропинкам с вечерними беседами за самоваром после баньки, проходили быстро. Иногда Азарт отлучался по работе, но основное место его базирования была дача. Он неторопливо читал рукописные труды Андрея, насыщаясь новизной прочитанного. При этом они не забывали несколько часов уделять своей любимой бильярдной игре. Иногда по вечерам включали телевизор, но там, как правило, политики, рвущиеся к власти, изливали свои "великие помыслы". Постоянно сообщалось о покушениях на банкиров, о бандитских разборках. Бывшие звёзды эстрады сокрушались о своей бедности и неустроенности в жизни. Да это и понятно! Старые кормушки закрылись - приток сливок закончился, а обратом они питаться не привыкли. Вот и жалуются, что к новым кормушкам их не допускают.
   А возле новых кормушек своя толпа, которая раньше жаловалась на своё бедное прозябание. Теперь они уже имеют свои громадные виллы, дачи с собственными "маленькими кинозалами" и саунами, а своё величество позволяют усаживать только в шикарные лимузины, ранее предназначавшиеся только для президентов. Размах дешового шика дошёл до того, что даже на номерных табличках автомобилей вместо номера начали писать своё имя.
   Иногда по программе были кинофильмы, которые в своё время были запрятаны "на полку" и пролежали там десятки лет. Уже и актеры, исполнители ролей, успели состариться. Азарт и Андрей, потратив на эту чушь (в своих мнениях они сошлись) полтора-два часа, согласились с оценками цензоров. Действительно, общество ничего не потеряло бы, не увидев эти низкопробные по своих художественных замыслах, фильмы. Где была совесть режиссёра и его команды, когда они создавали комедийно-дурацкий "шедевр" о Священной Отечественной Войне? Если идиотообразные немцы, изображённые ими в фильме, в считанные месяцы завоевали половину Европы, то те, кого они заставили отступать до Волги, получается, были ещё хуже? Как можно так порочить память людей, отдавших жизни за свою землю.
   * * *
   Прошло уже два месяца добровольного заточения Азарта. Стараниями врачей-косметологов и парикмахеров лицо Азарта приобрело более-менее нормальный вид. Его теперь никто не узнавал. Благодаря упорным тренировкам и постоянной игре с Андреем, он уже полностью вошёл в форму. После упорных тренировок, его коронный удар получался восемь-девять раз из десяти. А это уже что-то да значило! Конечно, в игре этот удар вряд ли смог бы спасти от поражения. Можно спокойно обойтись и без него. Но престиж Игрока обязывал его иметь в запасе такой финт.
   По вечерам, удобно устроившись у камина в обществе собаки и кошек, они обсуждали новые рукописи. Азарт уже привык к его манере письма, к языку и даже пытался давать свои коррективы. После некоторых размышлений Андрей иногда с ним соглашался. Кураж Азарта набрал обороты, и где-то он уже стал подумывать о "соавторстве". Эта мысль очень развеселила его: "Здорово, - подумал он. - Когда-нибудь напишу "Исповедь каталы", вот будет потеха. Весь тираж по бильярдным разойдётся за один день".
   - Андрей, а писать - это сложно?
   - Писать? - удивился тот, - совсем наоборот. Очень легко. Вначале заготавливается скелет, основа - беглый набросок будущего рассказа или романа, произведения, в общем. В нём набрасываются характеры, сюжеты и какие-то центральные события, важные для этой темы. Затем придумываются герои. Их внешность, характеры, привычки и т. д. А затем уже всё произведение. В основном я беру из жизни правду, ну а уже саму жизнь сочиняю. Характеры образов должны быть подлинные, а всевозможные обстоятельства могут быть и вымышленными. Я, например, никогда не пишу только потому, что есть свободное время. Но всегда пишу и не сдерживаю себя, если в голове появляется сюжет, мысли или дополнение к написанному. И когда это происходит, то моя рука не поспевает за мыслями. А вот когда на следующий день читаешь написанное и представляешь себе, что этот бред прочитает кто-то из твоих друзей или знакомых, то приходишь в ужас.
   - Ну, не все же. Люди бывают разные.
   - Правильно. Это я допускаю. Но, хорошо написанное художественное произведение должно быть понятно широкому кругу читателей. Вспоминаю своё первое произведение: когда я перечитал уже готовую рукопись, то увидел, что получилось совсем не то. Всё расползлось и запуталось в массе подробностей. Надо было что-то выбросить, но жалко. Что-то добавить, но оно получается лишнее. И это кружило меня по какому-то заколдованному кругу, как Кариолисово ускорение: чем ближе к центру, тем виток круче и скорость квадратично возрастает. В какое-то время я даже не представлял, как этого избежать. Единственное, что удерживало меня на этом пути - это приятная нервотрёпка. Сегодня чуть-чуть улучшил. Завтра прочитал, сделал ещё лучше. Теперь, на мой взгляд, можно уже читать.
   - Но, все-таки! Надо же иметь талант, чтобы писать?
   - Талант. Это является одной из загадок природы. Почему она раздаёт талант так неразборчиво? Для чего она даёт одним так много, а умных и трудолюбивых обходит?
   - Я тебя не совсем понял.
   - Ильяс, дорогой! Талант, труд, терпение и, наконец, творчество берут начало с одинаковой буквы и дальше движутся тоже в одном направлении. Единственное различие у них - это дата рождения. Самым первым рождается талант. И если он попадает в окружение заботливых нянек - труд, терпение и творчество, то он под их наблюдением даёт свои плоды и в свою очередь даёт им тоже развитие. Без такой отческой заботы талант просто пропадает. Всё должно быть взаимосвязано.
   - Тут я с тобой полностью согласен. У меня есть друг детства. Мы с ним учились в одном классе. В школе ни одна стенгазета не выходила без его рисунков. Это были прекрасно и талантливо выполненные карикатуры и шаржи на школьную тему. Вся школа с нетерпением ожидала очередного выпуска стенгазеты. Ему пророчили большое будущее, как художнику-карикатуристу. Это был талант от Бога. Но после девятого класса он вдруг категорически отказался что-либо рисовать. Не повлиял ни вызов в школу родителей, ни беседа с директором школы. Он и сейчас, по моему, ничего не рисует.
   - Да, - сказал Андрей, - то яркий пример того, что Божий дар попал не в те руки. Такое довольно часто встречается. Таких примеров сколько угодно.
   Поразмыслив немного, Азарт решил не претендовать на "соавторство", не то писатель, чего доброго, захочет войти и к нему в долю. А тут надо еще поразмыслить: кто сможет больше заработать - писатель на своих книжечках или он на бильярде. Такая куражная мысль развеселила его, и он заулыбался.
   Часто, особенно в конце недели, к ним заваливались шумные гости, и тогда тихая дача сияла огнями окон и превращалась в настоящий клуб. Компания собиралась, как правило, разношёрстная. Тут были актёры, молодые поэты и писатели, начинающие свой тяжёлый мучительный путь, заслуженные, именитые спортсмены. Даже как-то приехал к ним знаменитый в своем окружении мастер-наездник с ипподрома. Время проходило бурно и весело. Каждый приезд гостей превращался в праздник. Гости приносили с собой свежие темы для разговоров и собственное, неповторимое обаяние. Каждый из них мог произвести впечатление и заинтересовать других, благодаря своим неповторимым качествам, свойственным его профессии или призванию.
   Органическая тяга Азарта к богемной жизни неплохо сочеталась с его бильярдной деятельностью. Вдобавок, всех объединяла общая привязанность и страсть - это
  
   бильярд. Игры проходили очень интересно, несмотря на просто-таки символические ставки. Азарту очень нравились принимать в них участие. Здесь ему не приходилось темнить. Можно было открыто демонстрировать свой класс игры и выкладываться в полную силу. Как-то раз он даже выполнил свой коронный удар, поставив шар прямо в лузу. Все восприняли это, как случайность. Тогда он сделал заказ и опять поставил шар в лузу. После этого все поняли, что это не случайность, это игра Мастера. Все без исключения признали его высокий профессионализм. Азарт заслуженно упивался славой. Он себя чувствовал с этими людьми, такими разными по профессии и характерам, на равных, и был очень рад этому. Ему нравилось занимать своё заслуженное место в ряду профессионалов.
   * * *
   На выходные дни прогноз погоды был снежным и метельным. Не хотелось верить, что ещё утром, в пятницу покалывал легкий морозец, светило солнышко. Но где-то к обеду небо затянулось тучами. Закружились в воздухе весёлые снежинки. А к вечеру началась метель. Приятно было выйти во двор и подставить лицо под колючие снежинки, зная, что если надоест или замёрзнешь, можно тут же спрятаться в тёплом доме.
   На следующий день, в субботу, снег усилился, намело громадные сугробы. Азарту пришлось три раза чистить дорожки, но их опять заносило. В конце концов, он бросил это занятие и вернулся в дом. Поздно вечером, когда уже никого не ждали, неожиданно зазвенел звонок. Пират сорвался с места и бросился к двери.
   - Интересно, кто этот отчаянный, что отважился приехать в такую погоду? - задумчиво произнес Андрей. - Пойду взгляну.
   - Я спущусь в подвал, проверю наши запасы, а ты встречай гостей.
   Надев на себя куртку, Андрей свистнул Пирату и вышел во двор. С трудом открыл входную дверь, занесённую снегом и, утопая в нём по колени, побрёл к калитке. Возле калитки топтались пять человек. Лица были замотаны шарфами, и невозможно было их узнать. Один, самый маленький, держал футляр с каким-то музыкальным инструментом. Вторая, судя по шубе, была женщина. Третий бесполезно пытался на ветру раскурить папиросу и, в конце концов выбросил её в сугроб. Четвёртым была тоже женщина. Правда, в это трудно было поверить, так как она своим ростом возвышалась над всей четвёркой и больше всех была замотана до неузнаваемости в какие-то шарфы и платки. Пятым был мужчина среднего роста, одетый не по сезону. На нём была куртка из какого-то светлого материала. На голове - шапочка грубой вязки. Похоже, что ему дали её одеть, хотя бы в такую погоду.
   - Андрей Захарович! Не ждали? - окликнул его грудной женский голос.
   - Мы тут в глуши всегда кого-то ждем. По старинному обычаю в чердачном окне даже лампа стоит, манит на огонёк. Проходите, а то совсем замёрзнете.
   - Больше, чем есть, я уже не замёрзну, - неожиданно басом пробормотал самый маленький с футляром в руке.
   Андрей взял беспокойную собаку за ошейник и первым пошёл к дому, пытаясь сапогами протоптать в снегу что-то наподобие дорожки.
   - Давайте за мной, быстрей. В доме тепло и вы сейчас отогреетесь.
   Гости ввалились в прихожую, на ходу раздеваясь.
   - Юлечка! - удивлённо воскликнул Андрей. - Сколько лет, сколько зим? Вот это сюрприз!
   Маленькое чучело с футляром, освободившись от всего ненужного в тёплом доме, оказалось элегантным молодым человеком во фраке с бабочкой.
   - Знакомтесь. Это мой аккомпониатор и руководитель нашей небольшой труппы - Саша.
   Затем начали развязываться шарфы и платки на высокой женщине, и из них вынырнуло лицо с очень живыми глазами. По мере дальнейшего разворачивания одежд, показалась монолитная грудь, закованная в свитер крупной вязки, а затем уже и вся гостья.
   - А это наша Элеонорочка, администратор группы и мать-кормилица. По совместительству немножко жена Саши, - отрекомендовала Юля.
   - А почему немножко, а не полностью? - с интересом спросил Андрей.
   - Потому, что она ему достаётся по кусочку каждый день из принципа - хорошего по немножку.
   - Здравствуйте, наконец-то я добралась до того места, которое по температуре напоминает мне мою Одессу. Я имею в виду ваш уютный и тёплый домик.
   После того, как четвёртый член группы снял с головы свою-чужую вязанку и куртку, которая оказалась подбита тёплым мехом, Андрею представился симпатачный молодой человек.
   - Знакомьтесь, это Миша, брат нашей Элеонорочки. Он живёт в Германии. Здесь он у нас в гостях:
   - Михаил, Миша, - приятно улыбаясь, представился молодой человек.
   - Андрей. Располагайтесь и будьте, как дома в Германии.
   - Спасибо, буду, тем более, что такую погоду последний раз я видел ещё в юнности.
   - Что так? - удивился Андрей.
   - Меня родители ещё маленьким вывезли в Германию и вот - первый раз я приехал сюда.
   - Ну, теперь будет вам что вспомнить, - ответил Андрей и повернулся к гостям:
   - Здравствуйте, дорогие гости, проходите, располагайтесь поближе к теплу. Сейчас ещё подбросим дровишек. Согреетесь - а потом к столу. Дороги замело, ночь длинная, изба тёплая, места всем хватит, - радушно приветствовал гостей Андрей.
   - Вы уж нас простите. Всё получилось так спонтанно.
   - А что, сейчас у богемы уже появились новые обычаи и она заранее предупреждает о своём визите? - спросил Андрей.
   Все дружно засмеялись.
   - Сегодня у нас был концерт, и прямо оттуда решили рвануть к вам. Да вот пришлось оставить машину возле станции. Всё замело.
   - Очень хорошо, что вы приехали. А с Артуром мы знакомы уже сто лет. Как думаешь, Артур?
   - По качеству знакомства можно уложиться в этот срок, - подтвердил Артур. - А где твой сожитель? Я обещал сюрприз для Юли.
   - Копошится где-то в подвале. Ты там скоро? Гости уже в доме! - крикнул он вниз.
   - Иду, - донеслось оттуда.
   Азарт вошёл, вытирая руки о фартук.
   - Знакомься, это Илья, - представил его писатель, но потом, взглянул в лицо Юли, с улыбкой повернулся к Азарту. - Ага! Так вот кто сюрприз! А я-то думал .. По моему, моё посредничество здесь излишне.
   Они стояли друг против друга, не в силах отвести глаз. Это был какой-то обоюдный шок.
   - Эй, вы оба, очнитесь. А то я начну жалеть о своей самодеятельности с сюрпризом, - пробормотал Артур.
   - Вот теперь мне все стало понятным, почему я жертвовал своим здоровьем и тащился в такую даль, - пробасил Саша.
   - Но ради этого, Мышонок, стоит покорять целинные пространства. Это любовь, а я в ней что-то понимаю, - подтвердила Элеонора.
   Быстро, в несколько рук, приготовили ужин и расселись вокруг низкого столика поближе к голландской печке. Мягкие кресла уютно поглотили их и сразу стало комфортно. За окнами бушевала вьюга, швыряя снегом по стёклам окон. Мягкий свет торшера смягчил краски, делая лица присутствующих моложе. Книжные шкафы поблескивали корешками книг.
   - И всё же, Артур! Как вы здесь оказались? - удивился Азарт.
   - Сегодня Юля пригласила меня на концерт. В свою очередь я их пригласил навестить моего старого приятеля-отшельника. Отказываться от приглашения было не в их правилах. Я разбудил свой старенький "Москвич" и мы с трудом доехали до станции. Дальше дороги нет и пришлось его там оставить.
   - Оставшееся расстояние в десять километров мы мужественно одолели пешком, - вмешался Саша.
   - Какие десять? - удивился Андрей. - Здесь не будет и одного.
   - При хорошей погоде, возможно. Но в такую метель - ровно десять километров, - подтвердила Элеонора.
   Юля и Саша дружно их поддержали.
   - Я ваш намёк понял. Вам необходимо согреться и восстановить силы, - сказал Азарт, разливая запотевшую в тепле "Столичную".
   - Догадливость - это одно из твоих лучших качеств, за что я и тебя люблю. Ну, давайте за встречу! - встрепенулся Артур.
   Они выпили и выждали паузу, пока водка подстегнёт остывшую на морозе кровь. В печке потрескивали дрова, разбрасывая искры. Пламя свечей плавно покачивалось. За окнами ветер-буян, радовался своей свободе. Впрочем, может быть, он был обижен тем, что его клиенты спрятались от его куража. В ярости он сгонял свою энергию на ветках деревьев. Пират, чутко прислушиваясь к шуму за окнами, уютно свернулся калачиком в ногах Андрея.
   - Азарт, ты посмотри на кота. Он уже взял Юлю в плен, - сказал Артур.
   - Однажды мне рассказали о том, - сказал Миша, - что в старые времена была такая примета. Когда жених приходил свататься к невесте, то ему на руки, как бы случайно, давали кошку. И если он сбрасывал её с колен, то это означало, что он плохой человек. За него не стоило отдавал дочь замуж.
   - Кстати, кошка сидит уже у Азарт на руках. По-моему, в этом что-то есть! - поднял рюмку Андрей.
   - Давайте выпьем за кошек, которые, как я убедился, в наших чувствах понимают больше, чем мы, - пробасил Саша.
   - Во всяком случае, не хуже нас, - добавил Миша.
   - Давайте! Во всяком случае, мои коты первый раз удостоены такой чести.
   Азарт вышел на кухню присмотреть за мясом. Артур, вытягивая папиросы из кармана, вышел вслед за ним.
   - Рассказывай, как ты тут?
   -Потихоньку прихожу в себя. Изредка выезжаю по работе. У Андрея в подвале неплохой стол. Завтра покатаем.
   - С удовольствием. Дай-ка я ещё одну рюмочку опущу в себя.
   Не успел Артур выпить, как дверь отворилась и в кухню вошла Юля:
   - Так я и знала, что вы тут тихонечко поддаёте. Ой, а что это так вкусно пахнет?
   - Это харч мужского приготовления. Всё очень просто: мясо, овощи, специи и моя душа к этому. Без души готовить нельзя. Не тот вкус.
   - По моему глубокому убеждению, повар это профессия только для мужчин, - скромно заметил Артур, указывая на Ильяса.
   - Не скажи, Артур. Свой дом я полностью доверил бы женщине. Они умеют сделать так, как и профессиональному повару не доступно, - возразил Ильяс.
   - Завидую твоей будущей жене, - игриво сказала Юля.
   - Даже не знаю, как это называется, когда человек завидует самому себе, - ответил Азарт, картинно расставив руки.
   Вошёл Андрей и остановился у порога:
   - Старая привычка совков коммунальных квартир - все собираются на кухне. - Азарт! Ты сегодня, по-моему, превзошёл себя. Такой аромат!
   Азарт вытащил из духовки готовое блюдо и пригласил всех к столу. От выпитого спиртного и вкусной еды, да ещё в тепле, после холодной прогулки, все расслабились и неторопливо вели непринуждённую беседу.
   - Ребята, расскажите о ваших гастролях в Париже, - попросил Андрей. - Это же, наверное, очень интересно.
   - Я бы не называла это таким громким словом, - сказала Юля. - Просто, это было совмещение концертов с поездкой по интересным местам и городам Франции и Германии.
   - В каждом городе мы давали по одному концерту, иногда два - добавил Саша, - наша Элеонорочка проявила необыкновенный талант по части их организации.
   - Я, как менеджер, - сказала Элеонора, - могу честно признаться, что большими сборами похвастаться нельзя, да это и не это важно. Были очень интересные встречи. Наши концерты, в основном, посещали русские эмигранты. Кстати, - повернулась она к Мише, - особенно в Германии. За границей всех, кто приехал из бывшего Союза ? еврей, украинец, латыш, русский ? всех называют русскими. На концертах бывали и местные жители, любители экзотики.
   - Мне бы не хотелось говорить о своих земляках плохо, но наверное, придётся, - вступил Миша.
  
   - Рассказывай, Миша, нам это будет интересно. Я, например, почти ничего не знаю, как вы там живёте, - попросил Андрей. - Думаю, что остальные тоже будут непрочь послушать?
   - Заранее, прошу прощения за резкие высказывания о наших бывших земляках.
   - Давай, Миша, говори, как-нибудь переживём, - поддержал его Артур.
   - Мы живём в Мюнхене почти двадцать лет, прямо возле центральной площади Мариенплац. Эта площадь пользуется большой популярностью у танцоров и певцов, которые постоянно наезжают к нам. Частенько по вечерам, да и днём по выходным, мы с женой выходим туда гулять. Но главная наша цель, конечно же, послушать выступления заезжих артистов. Их иногда бывает так много, что они, меняются каждый час. И вот мы обратили внимание на некоторых эмигрантов русско-язычного происхождения. В основном это те, которые приехали туда совсем недавно. Совершая вояжи из магазина в магазин, по привычке, в поисках дефицита, услышав знакомые мелодии, они настороженно подходят к выступающим. Останавливаются, как правило, подальше, в задних рядах, стыдясь выдать свою принадлежность к бывшему родному государству. Им не хотелось бы, чтобы их узнали. Им хотелось бы, чтобы эти приезжие признали их за местных жителей. Они стараются провести как бы незримую черту между ними и СОБОЙ. Однажды мы услышали, как они осуждали их: "Это же надо! Какой позор! Нищенствовать на улицах! А этого, который только что пел, я совсем недавно видела по телевизору".
   Поверьте, нам с женой было очень стыдно за них. Даже после того, как они небрежно бросали деньги в футляр от инструмента, вместо простого русского "спасибо", слова произошедшего от слов - "Спаси Бог" - они отрывисто и фальшиво говорили, - "данке". Хотя коренные жители это слово произносят мягко и чувствительно, в котором выражена искренная благодарность - "даньке!"
   - Ну это были просто какие-то снобы, - не выдержал Андрей.
   - Конечно же, не все такие, - согласился с ним Миша. - Такие зрители - это малая толика, о которых можно было бы и не вспоминать. Да вот обидно за них, за их низкое сознание, за их рвение поскорее забыть о том, что они здесь впитали в себя за все прошедшие здесь годы. Хотя, вернувшись домой, после вояжа по магазинам, они со вкусом будут уплетать борщ со сметаной и с чесноком, предварительно выпив "соточку". На второе - жареные котлеты. А компот? Ну как же без него!
   - А сало русское едят! - вставил свои "пять копеек" Азарт.
   - Вечером по видеокассете будут смотреть в десятый раз "Спортлото 80" и "Операцию Ы". Книги? Да сколько угодно! Книжные полки ломятся от книг, похожих по своему содержанию на пособие по криминальным преступлениям. Мне всегда хочется их спросить: "Позвольте! Но ведь вы же живёте в Германии, и здесь такие масти не катят?" Но я заранее знаю их ответ: - "Катят! Ещё и как катят! Мы же языка не знаем, да и выучить его уже умишка не хватает. А тут - на тебе, всё своё, родное, русское, но не в России".
   - Мишенька, - вмешалась Юля. - Мудрость нам говорит. - Кто кого в чём осуждает, тот и сам в эти грехи впадает.
  
   - Юлечка, это действительно мудрые слова. К этому добавить, просто нечего. Я не в коей мере не осуждаю человека за то, что он уже не в состоянии выучить язык и читает то, что можно купить в русском магазине с его примитивным выбором товара. Я не осуждаю за то, что он, испытывая ностальгию, по несколько раз смотрит старые фильмы. За то, что он питается кухней, к которой привык за многие годы, кстати, совсем неплохой. Но зачем надо поворачиваться спиной к государству, в котором ты прожил столько лет? Зачем надо поливать грязью ту жизнь, которую они прожили здесь? А ведь зачастую среди них очень много таких, которые жили здесь безбедно, и в Германию приехали не с пустыми карманами. Кому нужна эта фальшь? Наверное, только им самим.
   - Глубоко в душе, деликатно вмешался Андрей, - я верю в то, что она нужна им, чтобы каким-то образом оправдать свой приезд туда.
   - Согласен, - сказал Миша, - но вот, мне непонятно, почему надо стесняться своего языка и разговаривать шёпотом друг с другом? В конце-концов, почему надо валить все отбросы на свою, хоть и бывшую родину? У меня, например, к своей бывшей родине двойственное чувство. С одной стороны, информация, которую я получаю из газет и телевидения, вызывает у меня раздражение. С другой стороны, я готов до хрипоты спорить с любым, кто не разделяет моё чувство в защиту моей, хотя и бывшей, но всё-таки родины.
   - По всей вероятности, Миша, причина здесь одна - слишком мало они там живут, - заключил Андрей.
   - Браво! Как ни странно, Андрей, но вы очень чётко выразили мою мысль, - Миша даже зааплодировал ему от восторга. - Пожалуйста, не думайте, что все русские там такие. Наша семья знает многих, которые любят Германию и считают её своей второй родиной. Но вместе с тем они ежегодно посещают родные места и возвращаются назад очень довольные увиденным. Многие, кто там уже давно живёт, с радостью вернулись бы обратно. Но у каждого есть свои довольно веские причины не изменять свою жизнь снова. Это есть большой стресс. И вот эти зрители от всей души подпевают артистам знакомые мелодии и даже пытаются встревать в профессиональные танцы. А танцоры и певцы уже вошли в кураж и стараются для благодарных зрителей, как на премьере. Я сам видел, как какая-то местная пара старательно подпевала "Катьюшу" и "Подмосковенные вечера". Слов не знают, но это не беда. Мотив-то знакомый, да и хороший, вот и запомнили.
   - Да Бог с ними, Миша, - сказала Элеонора, - ты сам сказал, что таких очень мало. Я тоже согласна с Андреем в том, что они слишком мало там живут, им ещё жаба не дала цицьки. Да и сами по себе, они, по моему мнению, не являются какими-то лучшими представителями. Вот, например, в Париже мы познакомились с удивительной семьёй. Это люди уже почтенного возраста. Туда, очень давно их родители привезли ещё маленькими детьми. Русский язык знают хорошо, учились в двух школах ? русской, открытой при православной церкви, и французской. Вот только язык у них какой-то странный, непривычный.
   - Старомодный, - вмешался Саша. - Сударь, сударыня, извольте ...
   - Совершенно верно. Это язык, на котором разговаривали их родители.
   - Должен вам сказать, что ныне это большая редкость. Сейчас русский лексикон "обогатился" такими словами, что его трудно понять. А иногда слышишь сплошную "феню", - вмешался Андрей.
   - В этой семье, - продолжала Элеонора, - нам показывали старые фотографии. Вы знаете, когда, просто, смотришь на незнакомые фотографии, они кажутся скучными, однообразными. А вот когда показ этих же неживых картинок сопровождается объяснением кто есть кто - они оживают прямо на глазах. Фотографии бережно хранятся в альбоме и все, начиная от самых маленьких обитателей дома, благодаря старанию их родителей, знают каждое лицо на снимке. Когда-нибудь, они об этих лицах расскажут своим детям и память, о давно ушедших людях, будет бесконечной.
   - Мы с таким удовольствием смотрели на оживающие буквально на наших глазах фотографии. Это было так трогательно. Несколько поколений прошло перед нами, как вживую, - добавили Юля. - А потом нам предложили послушать граммофонную пластинку, - очень популярный когда-то среди эмигрантов романс забытого русского поэта Филорета Чернова, человека трагической судьбы, умершего в России в глубоком одиночестве. Музыка Рахманинова, в исполнении знаменитой Плевицкой. Если позволите, мы с Сашей вам его исполним.
   - Сашенька, как пальчики? Они уже твои или ещё не вернулись? - спросила Элеонора.
   Саша поднялся, прошёл в коридор и вернулся с гитарой. Попробовал струны, и его пальцы быстро запрыгали по грифу гитары, извлекая из её утробы гармоничные аккорды. После нескольких виртуозных упражнений, он удовлетворенно произнес:
   - Водочка проникла везде. Мои пальцы вновь приобрели жизнь.
   Он взял несколько вступительных аккордов, от которых в комнате сразу стало как-то бархатно и уютно. Слегка кивнул Юле и в гостиной поплыл чарующий голос девушки, совсем не похожий на тот, которым она разговаривала:
   Занесло тебя снегом, Россия.
   Запуржило седою пургой.
   Саша играл, прикрыв глаза, не глядя на гриф гитары. Его пальцы извлекали из гитары волшебные, мягкие, чарующие звуки. Неожиданно он вступил в песню вторым голосом.
   И холодные ветры степные,
   Панихиды поют над тобой...
   Азарт по своему складу был далёк от всяких там "романсов-мансов". Разве что при хорошем застолье наёмные цыгане затянут "Очи чёрные". Но то, что он сейчас услышал, околдовало его. Возможно, это повлияла долгая разлука с любимой, возможно, домашняя, уютная декорация в сочетании с завывающей метелью за окном, возможно, неожиданно проникновенное исполнение. Все это составило такой впечатляющий букет, что он сидел, как зачарованный. Никогда он не мог даже предположить, что романс может на него так подействовать. Не отводя своих расширенных глаз, он наблюдал за певцами. А они оба погружённые в музыку, передавали своё состояние катарсиса всем присутствующим. Это было, как гипноз, как какое-то волшебство!
   Ни путей, ни следа по равнинам,
   По равнинам безбрежных снегов
   Не добраться к родимым святыням,
   Не услышать родных голосов.
   Гитара затихла на низкой бархатной ноте. В гостиной стояла тишина. Только слышен был треск углей в голландской печи, да за окном метель продолжала мелодию своего романса.
   Тишину нарушил пронзительный телефонный звонок. Андрей взял трубку:
   - Слушаю вас. Да, есть. Одну минуточку, - он повернулся к Азарту. - Тебя, мама.
   Азарт поднялся. Приложив трубку к уху, он коротко отвечал:
   - Да, да, конечно. Постараюсь приехать. Жди.
   Положив трубку, он сказал:
   - Прошу прощения. Что-то мама захандрила. Наверное, немного приболела. Я вынужден покинуть вас.
   Тепло попрощавшись с гостями, он отозвал Юлю в сторону.
   - Юлечка, на тебе ключи? Не потеряй. Завтра тебя Артур отвезёт. Там меня и жди, я скоро вернусь. Так уж получилось. Прости, я ненадолго. Думаю, тебе лучше побыть здесь с гостями. Не расстраивай компанию.
   - Илюша, я еду с тобой, - запротестовала Юля.
   - Куда ты будешь дёргаться в такую погоду? Ты только что приехала, у тебя был концерт. Отдохни, а завтра приедешь.
   Поцеловав её, он направился в коридор одеваться. Артур рванулся следом за ним.
   - До станции дойдём пешком, а там мой мустанг довезёт нас за два часа, - повернувшись к гостям, сказал, - я вернусь за вами. А вы пока погрейтесь, выпейте кофе. Вам есть что вспомнить. Скучать не будете.
   Азарт тепло простился с Сашей - человеком, который впервые открыл ему глубокую тайну романса. Ещё раз простился с Юлей, Элеонорой и Мишей. На душе у него было тепло и спокойно. Оба понимали, что скоро они встретятся и уже не расстанутся никогда.
   Не без сожаления они вышли из тёплого уютного дома в ночную пургу. С трудом добрались до станции. Очистили от снега машину и, как обещал Артур, через два часа были уже дома. Простившись и поблагодарив Артура, он вошёл в подъезд.
   Как оказалось, тревога была ложной. Просто, лёгкое недомогание днём, принесло к ночи слегка повышенную температуру. Вскоре приехал врач. Осмотрел мать, дал необходимые лекарства, после чего она уснула. Азарт оставил записку возле кровати, в которой написал, что будет сегодня в 11.00 и принесёт еду. Затем вызвал такси. После того случая он уже не рисковал разгуливать один ночью по городу.
   Часть 5.
   РЕВАНШ.
   Впервые за этот год Азарт решил зайти в бильярдную, которой он отдал столько лет и которая стала свидетельницей его последнего поражения. Ничего там особенно не изменилось. Дядя Пава, как всегда, восседал в продавленном кресле в своей обычной позе и проводил алкогольные эксперименты над организмом, пытаясь разнообразить его состояние с помощью очередной спиртной дряни. Этого добра теперь хватало. В ларьках, которые работали круглосуточно, можно было купить всё, что угодно. А вот качество ...
   - Привет, дядя Пава! Сразу хочу тебя поблагодарить за твою заботу обо мне. Ты мне очень помог. Я отлично отдохнул у Андрея.
   - А! Заходи, Азартик, заходи дорогой. Поблагодаришь иначе. А то опять спасибо. У нас нынче такие деньги не в ходу. Ты мне материал для экспериментов привез?
   - А как же! - Азарт вытащил из сумки пять банок немецкого пива различных сортов. Бери, экспериментируй.
   - Вот за это спасибо. Что так долго не был? Говорил, пару месяцев, а ты - вон почти на три месяца пропал.
   - Да так, - уклончиво ответил Ильяс. - Пришлось уезжать по работе.
   - Это не годится. Если работа мешает бильярду - надо менять работу.
   - Тут я согласен. Только работа меня не хочет бросать. Я, дядя Пава, стал нужным человеком, незаменимым работником.
   - Ну ещё бы! С новой-то головой. В бильярде ты был когда-то тоже незаменимым.
   - А вот сегодня я хотел бы в этом убедиться и самоутвердиться.
   - Вот это дело! Тут как раз появился твой старый партнёр. Только что катал шарики. Сейчас, наверное, отлучился пообедать. Потом он сходит домой. Часика два-три отдохнёт и заявится. Это хорошо. Сытый желудок усыпляет бдительность - легче с ним будет работать.
   - Ты всё ещё помнишь о нём, дядя Пава?
   - Да как его забыть, если он и меня попутно с тобой так нагрел?
   - Попробую я с ним опять сыграть.
   - Попробуй, только я тебя в этот раз мазать не стану. Очень уж рискованно. А два раза попадать - для моей печени вредно. Она у меня и так загружена до предела.
   - Дело твоё. Только смотри, не прогадай. Как бы ты, действительно, не перегрузил свою печень. На этот раз, я попадать не намерен.
   Дядя Пава радостно поднял на него глаза:
   - Азартик, ты сейчас не шутишь? Ты, действительно, будешь играть с ним? А может быть ты, за это время уже забыл, каким концом кия надо бить по шару?
   - На твои десять вопросов я тебе дам один ответ, я буду играть.
   Поболтав ещё часок о всяком-разном, дядя Пава кивнул в зал:
   --Иди пока разомнись, покатай шарики с кем-нибудь. А там и твой дружок появится.
   Азарт незаметно выглянул из маркёрной. Затем подождал десять минут и зашёл в зал, удобно устроился на стуле возле бильярдного стола и стал внимательно наблюдать за игроками. На него никто не обращал внимания, никто его не узнавал. Да и кому он был нужен? Люди занимались делом. Не прошло и часа дверь, в бильярдную открылась и пропустила через себя долгожданного знакомого. Мужичок совсем не изменился. Видно, доходы от бильярда на себя не тратил, прижимал. Всё тот же пиджачок, те же галифе, заправленные в сапоги. "Артур всё-таки прав. Это у него униформа, - подумал Азарт, - могу дать голову на отсечение, что в бумажнике у него до сих пор лежит та же старенькая денежка". Не подавая вида, что они знакомы, он по маленькой ставил на игру с рядом сидящим соседом.
   И вот, спустя какое-то время, когда мужичок приблизился к ним, Азарт, как бы невзначай, достал портмоне и раскрыл его, доставая деньги. При этом он искоса посмотрел на мужичка - тот прикипел взглядом к портмоне, набитом купюрами, даже испарина на лбу выступила. "Так, - подумал Азарт, - карась клюнул. Теперь осталось всего-то ничего - выиграть". Однако с предложением играть тот не торопился. "Ничего, мы тоже имеем выдержку. Куда ты денешься от моих денег, тем более, что ты уже почуял их запах". Азарт поднялся и неторопливо перешёл на другое место. Некоторое время понаблюдал за игрой. Затем вышел из помещения и направился в кафе. Выпив чашку кофе, он опять вернулся в зал и сел на стул.
   Где-то через полчаса, мужичок всё-таки подковылял к нему и уселся рядышком на стул:
   - А вы, молодой человек, - услышал Азарт знакомый ласковый голосок и даже знакомую фразу, - только ставите? А как насчёт того, чтобы сыграть?
   "С подходами он совсем не оригинальный, - подумал Азарт. - Те же приёмчики. Хотя бы поменял свою "вступительную речь". Пока всё идёт гладко. Он меня, наверняка, не узнал. По-видимому, борода, действительно, изменила мою внешность".
   - Даже не знаю, что вам ответить. Тут я потихоньку сижу, мажу на игру и лопатничек мой тяжелеет. А с вами играть - это заказной проигрыш. Я видел, как вы играете. Против вас я мышонок. Разве что четыре креста форы - подлил тёпленького Азарт.
   - Ну что вы? Кто же даёт такую фору? По-моему, вы специально это сказали, чтобы не играть со мной, - обиделся мужичок.
   - Отнюдь. Мне будет очень лестно поиграть с вами. Я вам предложил мои условия. Можете предложить свои, - ответил спокойно Азарт и вновь открыл бумажник, чтобы вложить очередную выигранную купюру.
   Он опять поймал жадный взгляд изголодавшегося стервятника, брошенный на его портмоне.
   - Я мог бы вам предложить один крест.
   - Три.
   - Один, - упрямо сказал мужичок, пошевелив губами, подсчитывая что-то в уме.
   - Папа, - вежливо сказал Азарт, - не рассуждайте вслух. Во-первых, вы выдаёте свои глубокие мысли. Во-вторых, вы мешаете мне сосредоточиться на предстоящей игре. Обдумайте ситуацию и, если согласитесь дать мне два креста и один со стола, то, возможно, мы проведём за шарами несколько часов, особенно приятных после игры для одного из нас.
   Мужичок начал думать. Конечно, два креста - это уже десять очков которые он от себя отрывает и отдаёт партнёру. Да ещё, вдобавок, пять со стола - это ещё пять очков. Многовато. Но бумажник клиента не давал ему покоя.
   Азарт заметил, как дядя Пава вытащил себя из кресла, вышел из маркёрной и подошёл к центральному столу. При этом левое ухо у него даже вытянулось, - так велико было его желание всё услышать.
   Уши слушали, а руки делали своё. Он проверил наклейки на киях, наличие мела и стал замшей (небывалый случай!) протирать шары, скрывая дрожь в руках. К нему подошёл Артур и они о чем-то пошептались. С игрой ещё ничего не было ясно, а в зале уже установилась атмосфера затишья и выжидания. Так бывает в жаркий, летний полдень
  
   перед грозой. На небе ни облачка, а природа уже замерла в ожидании, даже птицы не поют. Постоянные посетители знали, если дядя Пава поднял свой зад с кресла, да к тому же протирает шары замшей, - значит ожидается козырная игра. Закончив протирать шары, дядя Пава торжественно произнёс:
   - Центральный стол готов. Желающих играть - прошу в маркёрную!
   - Ну что, вы ещё не согласны на один крест? ? спросил мужичок.
   Азарт решил выдать последний козырь, но не лести, а унижения. Иногда он действует гораздо эффективнее, чем лесть. Особенно на тех, кто сам любит льстить. Это было рискованно. Но что ещё так вдохновляет игрока, как риск!
   - Папа, - небрежно сказал он, - может быть вам следует поискать другого партнёра, более подходящего к вашему, извините, материальному положению?
   Вот это и подействовало! Мужичок отчаянно взмахнул рукой, как цыган, продающий старую кобылу на базаре:
   - Так и быть! Два креста! Выходи, будем играть.
   Азарт даже не шелохнулся. Он удивлённо поднял глаза:
   - Ваша фамильярность, с которой Вы обратились ко мне, выдаёт ваше скрытое возбуждёние. Мне совсем не нравится ваша необузданная жажда к деньгам. Я - за хорошее времяпровождение.
   Мужичок слегка стушевался. "Уходит фраер и уносит деньги" - подумал он.
   Ильяс, чтобы добить его окончательно, продолжал свою тираду:
   - Постарайтесь на меня не злиться. А то вдруг вам захочется поставить меня по стойке "смирно". Боюсь, что я вам не подчинюсь. Я в армии не служил, - я служил на флоте. Мои условия остаются прежними - два креста и один со стола.
   "Как бы не переборщить", - подумал Азарт.
   Но мужичок не обратил никакого внимания на издевательский тон Азарта. Видно, что в его голове уже прочно сидел отпечаток содержимого портмоне.
   - Вы шутник. С Вами будет приятно играть, - примирительно сказал он. - Мои условия - два креста. Пять очков со стола отпадают.
   - И ... поехали, - как бы вынужденно согласился Ильяс, обречённо взмахнув рукой.
   Они зашли в маркёрную, обговорили условия игры и направились к столу. Право на первый удар получил мужичок. Азарт установил пирамиду, затем извинился и пошёл в кабинет Артура за кием. Он застал Артура беседующим по телефону. Увидев Азарта, тот извинился, пообещал перезвонить и положил трубку.
   - Кто на кого наехал? Он на тебя или ты?
   - Конечно он. Причём долго и упорно вытаскивал меня на игру. Даже на моё хамство отреагировал сдержанно. В конце я уже опасался, что переиграл. Но всё в порядке.
   - Значит, он тебя не узнал. Как вы играете?
   - Я вырвал у него два креста форы. Залог уже у дяди Павы в сёйфе.
   - Он видел твой бумажник?
   - И не один раз. По моему, он даже лучше меня знает сколько там у меня денег.
   - Как вы будете играть?
   - Какую бы ставку он не предложил, я буду увеличивать вдвое.
  
   - Правильно. Учти, если ты выиграешь, то выиграешь дважды. Если проиграешь - то только деньги, какие-то бумажки. Да, ещё одно, потерпи минут пять-десять. Я хочу сделать ставки. Жди от меня маяк.
   - На мою долю ставь тоже. Вариант беспроигрышный.
   - Хорошо. В маркёрной Павлин уже на полный ход икру мечет. Иди пока, поговори с партнёром и не спускай с него глаз.
   Азарт молча кивнул и направился к столу. В зале наступило ожидание. Посетители и игроки разбрелись по углам, договариваясь о ставках. Те, которые уже смогли после жарких споров уладить договор, столпились в маркёрной. Дядя Пава со всей своей важностью регистрировал самодеятельный тотализатор. Артур переходил от одной кучки людей к другой и что-то записывал в блокнот. Мужичок подошёл к Азарту. Все взоры устремились на них. Он наклонился к нему и что-то прошептал. Азарт покачал отрицательно головой и выбросил два пальца. Мужичок подумал и утвердительно кивнул головой. Они оба направились к дяде Паве. Тот важно их выслушал и что-то чиркнул в своем кондуите. Затем подошёл к сейфу, положил туда все свои записи и заклады игроков, подозрительно посмотрел вокруг, закрыл его и спрятал ключ в карман своих необъятных штанов. Боковым зрением Азарт следил за Артуром. Как только тот сел на стул, забросив ногу на ногу, он подошёл к столу.
   Свой первый удар мужичок выполнил на отыгрыш. "Тигр" ударился о левый борт, затем о короткий. Оттолкнувшись от него, он вплотную прижался к пирамиде, не сдвинув с места ни одного шара. По такому осторожному и трусливому удару можно было понять, что партнёр будет играть на "выжидание", иначе сказать ? рисковать не собирается. Ну понятное дело, два креста фора это не шутка. Кто же сразу будет рисковать? Да ещё и партнёр незнакомый.
   Азарт коротким ударом под низ шара разбил пирамиду, оттянув "тигра" на короткий борт. От такой вызывающей грубости "по морде", шары перепугано бросились врассыпную по всей посуде, как встревоженные электрическим светом тараканы. "Хе, молокосос, - подумал мужичок, - ещё ему повезло, что тигр ушёл на короткий борт". На столе для него было широкое поле деятельности. Некоторые шары заманчиво стояли возле луз, "свесив ноги", но они были "замазаны" другими шарами. Вдобавок, "тигр" прочно вцепился в короткий борт, и не было манёвра для удара. На игре стояли только шары под номерами два и четыре. Играть их было рискованно. Обычно такие шары даже не заказывают, их применяют для отыгрыша. Мужичок со знанием дела великолепно забил двойку в лузу и вывел тигра на восьмёрку. Затем с помощью восьмерки вышел под удар на шар под номером двенадцать. Помелив кий, он ударил по шару. Но что-то помешало ему зайти в лузу. То ли нетерпение игрока, то ли слишком щедрая "замануха" на столе, а может быть, подвели выдержка и нервы. Так или иначе, но шар не упал в лузу, а погулял по столу и остановился возле средней лузы - как раз напротив "тигра". У того даже слюни потекли от такой дармовщины. И, конечно же, не мешкая долго, Азарт предоставил ему возможность с помощью клафштосса нырнуть в лузу с громким щелчком. "Тигр", как бы почувствовал руку Мастера, вышел напрямую на шар под номером пятнадцать. Испугавшись его свирепости, пятнадцатый тоже, долго
  
   не раздумывая, свалился в лузу, подальше от греха, и перекочевал на полку рядом с двенадцатым. Утолив свой первый голод, "тигр", с помощью Азарта, отыгрался от шара и застыл на месте. Долго ему отдыхать не пришлось. Мужичок тоже его подписал к работе и заставил вложить десятку в среднюю лузу.
   После череды тактических отыгрышей партнёры забили ещё по несколько шаров и колличество очков у них сравнялось.
   Азарт решил применить тактику "левого" удара - это когда игрок вроде бы забывает помелить кий и "киксует" по шару. Приёмчик, конечно, дешовенький, но иногда срабатывает. "Тигр" удивлённо от такого обращения с ним, как дикое животное, заметался по столу и, решив отомстить Азарту такую небрежность, подтолкнул девятку прямо под лузу. Забив девятку, мужичок посчитал про себя очки, шевеля губами, и сообщил:
   - У меня шестьдесят восемь очей. Тройка - партийная.
   - С чем я вас и поздравляю, - уныло ответил Азарт. - Старайтесь дальше. С вашим-то классом проигрывать.
   Мужичок тщательно прицелился и забил свой последний шар.
   - Партия, - тихо сказал он и смешал кием оставшиеся шары на столе, подчёркивая свою уверенность в выигранном туре.
   Азарт прислонил свой кий к борту стола, неторопливо вытащил сигарету. Прикурил и только после этого тихо произнёс:
   - Попрошу маркёра подойти к центральному столу.
   Дядя Пава, перекатываясь как перегруженный баркас со свежим уловом рыбы, с достоинством своей значимости подковылял к ним:
   - Что произошло? Какие-то неясности?
   - Пожалуйста, сосчитайте очки моего партнёра.
   Дядя Пава посмотрел на полку и зашевелил губами:
   - Семьдесят один!
   - Верно, - сказал Азарт. - Но у меня вопрос: партнёр разрушил партию на столе. Что это значит?
   - Это подтверждает уверенность партнёра в том, что он выиграл партию, - невозмутимо ответил дядя Пава, прекрасно понимая, куда клонит Азарт.
   - Теперь я хотел бы спросить партнёра в вашем присутствии: сколько будет, если от семидесяти одного отнять десять, то есть два "креста" форы, которые мне уважительно дал партнёр?
   И не обращая внимания на растерянное выражение лица мужичка, забывшего о начёртанных на доске два "креста", уничтожающе закончил свою тираду:
   - Насколько я знаю, по арифметике Пупкина с картинками, это будет шестьдесят один.
   Дядя Пава торжественно ткнул пальцем в грудь мужичка и сказал:
   - Эту партию проиграли вы!
   Тот сконфуженно развел руками, как бы досадуя на свою забывчивость. Видимо, огромное желание как можно быстрее отобрать деньги у партнёра совсем запаморочило ему мозги, и - "... жадность фраера сгубила".
  
   Зал недовольно загудел. Мужичок стоял с виноватой улыбкой на лице и смущенно принимал упрёки игроков, сделавших на него ставки. Затем они зашли в маркёрную, где дядя Пава отсчитал выигрыш Азарта. Мужичок проводил взглядом не без сожаления свои деньги и предложил опять сыграть на ту же сумму. Азарт невозмутимо выбросил два пальца, увеличивая вдвойне. Надеясь на легкую победу и не чувствуя во рту крючка (а он уже глубоко впился в хищную пасть), мужичок обрадованно закивал головой и согласился. Ну кто тут устоит? Уходит фраер!
   Вторую партию Азарт провёл без всяких левых ударов, откровенно демонстрируя свой класс и высокую технику, но под осуждающим взглядом Артура немного сбавил темп и дал возможность мужичку немного подтянуться к нему по колличеству очков. Тот даже взбодрился, но играл аккуратно.
   Партию Азарт выиграл, как и требовалось по тактике игры - с преимуществом на два "креста". Мужичок был шокирован. Ему все еще не верилось, что он мог проиграть. Всё выглядело как бы случайно. Причиной своего проигрыша он видел фору, которую так легкомысленно дал Азарту.
   После расчёта, Ильяс небрежно пересчитал деньги, выданные ему дядей Павой. Сумма была внушительной, и он попросил спрятать их в сейф. "Но это ещё не все, - размышлял он, рассматривая мужичка. - Твоя норка ещё имеет жирные закрома и изъять их - моя задача".
   - Думаю, что проигранная вами сумма нанесла ощутимую трещину в вашем личном бюджете и на сегодня с игрой покончено.
   - Что вы печётесь о моём бюджете? - взвился тот.
   - Весь ваш убогий вид мне это подсказывает, - невозмутимо ответил Азарт. - Но если вы предложите мне в следующей партии ставку вдвое больше предыдущей, то думаю, наша встреча за столом состоится.
   - Но только на равных, - возразил мужичок.
   - Что за манера перебивать, - поморщился Азарт. - Прямо вырываете слова изо рта. Впрочем, если вы считаете, что ваши два "креста" делают мне славу, то я от них великодушно отказываюсь в пользу бедных.
   - Вот это другой разговор, - встрепенулся мужичок.
   Он всё ещё не верил в свой закономерный проигрыш. Такого просто не могло быть! Взять в игру случайного фраера, которого никто не знает, и лишиться всех денег? Это невозможно!
   - Но моё условие будет следующим, - тихо прошептал ему на ухо Азарт, - в той сумме, которую вы, надеюсь, наскребёте по сусекам вашей норки, должна принимать участие денежка, выданная вашей любезной супругой на покупку продуктов в гастрономе. Список продуктов меня не интересует, можете оставить его себе.
   Мужичок ошарашенно глянул на Азарта, во рту у него больно заныло от крючка, зацепившегося за живое тело.
   - Теперь я тебя узнал.
   - Ваши сладкие воспоминания о бывшем фарте ещё не является поводом для фамильярности. А я вас так никогда и не забывал, - дружелюбно произнёс Азарт. -
  
   Мало того, так я ещё надеюсь на более тесную связь с вами, во всяком случае, в ближайший час, а после этого я куплю вам приличные штаны, взамен вашего потёртого галифе.
   И, не давая мужику время для размышления и воспоминаний, добавил:
   - Так мы играем, или мы не играем?
   - Что вы так переживаете за мои деньги? Ведь ещё неизвестно, кто выиграет?
   - Дядя, как вам не стыдно? Вы же старый профессионал и должны знать, что прежде чем начать игру, надо засветить ответ и внести маркёру залог. Говоря банковским языком - подтвердить свою кредитоспособность.
   - Ну хорошо, хорошо. Мне надо отлучиться на некоторое время за необходимой суммой.
   - Я Вас буду ожидать здесь ровно час, - сказал Азарт, посмотрев на часы. - Через час я покину зал, и мне трудно сказать, в каком ресторане мы с друзьями будем отмечать мой выигрыш, безжалостно пропивая ваши деньги. Пожалуйста, аккуратно переходите дорогу и только на пешеходном переходе.
   Услышав о жалкой судьбе, уготованной его деньгам, мужичок шустро, как молодой матрос, опаздывающий в экипаж с увольнения, рванул из бильярдной.
   Азарт зашёл к дяде Паве в маркёрную и попросил закрыть дверь на ключ минут на пятнадцать-двадцать и никого не пускать. Он хотел немного отдохнуть, расслабиться и поразмышлять. Итак: первые две партии он выиграл. Это было совсем нетрудно, да ещё при такой форе. Теперь осталась решающая партия. Здесь форы не будет. Именно здесь он должен использовать свои удары и коварный вариант с "тигром", над которым тренировался столько времени.
   Занавес "тайны мадридского двора" упал. Теперь он уже не "тёмная лошадка". Мужичок вылез из своей щели и его необходимо размазать по стене. А потом они долго не встретятся. У него просто не будет необходимой суммы на игру, чтобы играть с игроками такого уровня, как он. Пусть рысачит по мелочам. Там его место. Вот когда нарысачит приличный куш, тогда можно будет с ним разговаривать. Но это будет не скоро.
   У Азарта не было к нему ни злости, ни жалости. "Добренький дух" уже выветрился. Остался чёткий, холодный расчёт игрока-хищника, готового преодолеть любое препятствие на дороге для достижения своей цели и сразить наповал другого хищника, такого же, как и он сам
   Через сорок минут в дверь постучали триолькой. Азарт поднялся и открыл. На пороге стоял встрёпанный мужичок. Шляпа из рисовой соломки сдвинута на затылок, обнажила вспотевший лоб с прилипшими к нему редкими волосинками. Задыхаясь, он пролепетал:
   - У меня нет ответа на предложенную вами сумму.
   - Что такое? Вы в один день обеднели? Идите в банк. Я слышал, что сегодня там дают ссуду на проценты по льготному тарифу.
   - Мне пришлось закрыть счёт в сберкассе.
   - Ага, понимаю. А в кредит сберкасса не даёт. Ну и что Вы мне можете предложить?
   - Я хотел бы ...
   - Извините, я Вас прерву, чтобы внести ясность. Я полностью солидарен с таким
  
   солидным учреждением, как сберкасса, и в долг тоже не играю. Могу ещё играть, но это, в крайнем случае, под заклад. Хотя, должен вам признаться, делаю это с большим сожалением. А у вас-то и заложить нечего, кроме засаленных подтяжек.
   - Я не это хотел сказать. У меня на руках имеется ровно три четверти необходимой суммы.
   Азарт подумал и ответил:
   - Это меня устраивает. Недостающую четвёртую часть суммы заменит ваша старая, потёртая денежка, которую вам выделила ваша супруга на покупки.
   - Не могу. Это мой талисман!
   - Тогда игры не будет, - жестко сказал Азарт.
   - Хорошо, хорошо - ответил мужичок. - Я согласен.
   Да, он согласился. Даже несмотря на те издевательства и словесные помои, которые Азарт выливал на него. Уж очень ему хотелось хотя бы вернуть назад деньги, а второе то, что он верил в свой выигрыш, так как считал те два проигрыша безумной ошибкой. Всё-таки фора в два "креста", да ещё вслепую - это не шутка.. Он всё ещё был убеждён, что проиграл случайно. Что сегодня он этого фраера, раздутого бабками, обчистит догола. Обуреваемый мстительными мыслями, мужичок совсем не чувствовал оскорблений и обиды на этого "современного выродка", как он его про себя называл. Он знал только одно - надо играть и, не только играть, а выиграть. В конце-концов, на кону не только деньги. Деньги что? "Карасей" на его жизнь ещё хватит. Плохо то, что где-то врутри себя он не чувствовал былой уверенности в себе. Обычно, играя, он мог позволить себе вольность сознательно проиграть партию. Уверенность в себе, в свою руку и постоянную кладку давали ему право на такую роскошь, как расстановку сетей заманухи. Ничего не подозревая, случайные партнёры, которых он находил, попадались на его удочку. После игры выкладывали приличную сумму. При этом совсем не подозревали, что их обманули.
   * * *
   Дядя Пава старательно готовил стол для игры. Пылесос заглушал шум болельщиков, которые тоже обговаривали условия предстоящей игры. Нелегальный тотализатор набирал обороты. Давно Азарт не помнил такого ажиотажа в зале. Многие его ещё не узнали и для них он остался "тёмной лошадкой". Он обратил внимание на повышенную резвость дядя Паши и Артура, с которой они делали ставки на его игру. При этом Артур одновременно делал отметки сразу в двух кондуитах. Попутно Азарт тоже на стороне играл "на себя". Хотел добавить ещё двоих, но они что-то очень начали к нему присматривались, и он не решился. А один из них даже подозрительно поинтересовался:
   - Что-то ваш фейс мне кого-то напоминает? - тихонько спросил он Азарта.
   - Наверное, дальнего и одинокого родственника вашей жены, после смерти которого вы надеетесь получить в наследство пылесос "Буран", - помог ему Азарт.
   Тот смущённо отошёл в сторону, затем опять подкрался к Азарту. Только открыл рот, чтобы что-то сказать, но Азарт подошёл к нему вплотную и прошипел:
   - Дядя, не вынуждайте меня к откровенности. Это будет не в вашу пользу, - затем
  
   миролюбиво произнёс, - лучше используйте свою догадливость в тотализаторе.
   Тот оторопело глянул на Азарта и, захлёбываясь, прошептал:
   - Азартик, дорогой! Я тебя узнал. Боже, что с тобой произошло? Ты так изменился. Этот подонок три дня тому назад меня раздел, мне пришлось залезть в крупный долг. Всё, дорогой Азартик! Я убежал. Всё, что я знаю, останется со мной. Дай мне пять минут. Когда всё будет договорено, я тебе дам знак. Твои десять.
   И он поспешно удалился. Клиентов найти было не трудно, так как многие играли на мужичка. Они знали его игру и тоже считали, что две партии он проиграл случайно. А этот бородатый? Кто он такой? Играет неплохо, но это ещё не значит, что он должен выиграть. Да и молодой совсем, опыта маловато. Поэтому ставили наверняка, выбрав своим фаворитом уже давно проверенного мастера. Уже через пять минут приятель закурил сигарету и пустил дым в потолок. Азарт принял маяк.
   * * *
   Право первого удара принадлежало Азарту. Нельзя сказать, что это было преимуществом в игре, скорее наоборот, но таковы правила.
   Легким касанием "тигра" за крайний шар пирамиды он вернул его назад на короткий борт. От пирамиды отделилась пятёрка и, как уличная девка, стала кокетливо приглашать "тигра" на удар. Мужичок повёл себя уверенно, если не сказать нагло. Он решил проверить свою кладку и хотел, как тогда, забить верный шар, который откатился от пирамиды, и попутно сделать карамболь, то есть, разбить пирамиду. Но, по-видимому, нервишки слегка подкачали, а может быть виной была заманчивая кокетливая пятёрка, но шар застрял в лузе. Подставка! В свою очередь "тигр", пущенный с боковиком, завертелся и добросовестно разбил всю пирамиду, как по заказу. Шары разбрелись по столу, как стадо коров на смачных альпийских лугах в отсутствие пастуха. "Тигр" покрутился по столу и стыдливо замер посередине стола, как последний кусок торта на именинах. От волнения мужичок побледнел. Лоб покрылся испариной. Ситуация на столе предсказывала ему проигрыш. Он почувствовал, как по спине под рубашкой пополз предательский ручеёк пота. Давно он не испытывал такого состояния.
   Азарт, не спеша, намелил кончик кия, затем налил в стакан минеральной воды и медленно стал его опустошать. Напившись, он вытащил из пачки сигарету и закурил, пуская дым в потолок. Затем наклонился к мужичку и шепнул ему на ухо:
   - Что, дядя, уходит фраер?
   - Играйте же! - нервно прошипел мужичок.
   - Между прочим, у нас не шахматный турнир, где игроки подвязаны часами для отсчёта времени, - спокойно отчеканил Азарт.
   Он внимательно изучал обстановку на столе. Всё было до смешного легко и просто. В таких случаях нельзы было не выиграть. Но Азарт слишком хорошо знал этого портяночного хищника, чтобы расслабляться.
   "Итак, что у нас есть? Пятёрка прочно сидит в лузе и свесила ноги. Это не в счёт. Она пригодится для вывода "тигра" на игру. Прямо в среднюю лузу смотрит четырнадцатый. По моему, он просто мечтает свалиться в мягкую оболочку лузы и перекочевать на полку отдыхать. Другой дороги у него нет. Дальше. Слева возле угла, обречённо ожидая удара по морде, стоял "туз" (одиннадцатый). Если забить четырнадцатый в среднюю лузу, то при правильном ударе можно вывести "тигра" под "туза". Дальше, не думая о последствиях, забивать пятёрку и постараться вывести "тигра" под пятнадцатый, который стоял под прикрытием шаров - "замазаный". Он терпеливо ждал своей участи возле другой средней лузы. План есть. Осталось дело за малым - надо его исполнить", - рассуждал Азарт над сложившейся ситуацией.
   Четырнадцатый мягко хлопнул в лузу и пекочевал на полку. Вот и исполнилась его мечта. А "тигр", как и было задумано, вышел на прямой удар под "туза". Тот сразу даже понял ситуацию, пока не получил резкий удар под низ шара. Азарт вогнал и его в дырку:
   - Кто "туза" забивает, тот партию выигрывает. --Не сдерживая свой кураж по мальчишески прокоментировал свой удар Азарт.
   - Ни в склад, ни в лад, но таков закон в бильярд, - добавил кто-то и нервно захихикал.
   Остальные зловеще молчали. Азарт подозрительно посмотрел на окружающих. Затем встретился взглядом с Артуром. Тот кивнул и тихо вышел из бильярдной.
   Как и рассчитывал Азарт, после удара "туза" его шар оказался в неудобном положении. Вот тут и пригодилась пятёрка, которую можно было забить из любого положения. Он выполнил её желание, и она с удовольствием прекратила своё "висение" в щёчках лузы. Подкрадываясь к пятнадцатому, Азарт по пути забил ещё и шестёрку. Наконец-то дождался своей очереди пятнадцатый, как говорят игроки - самый толстый шар. Но, несмотря на приписываемые ему размеры, он тоже безропотно перекочевал на полку, удобно устроившись в ячейке рядом с другими ранее забитыми шарами. Для этих шаров, независимо от результата, игра уже была закончена. Азарт сделал отыгрыш, прислонив тигра под борт.
   - Итак, что у нас есть? - не обращая внимания на вопли в зале, спросил Азарт, - 11+4+14+15+5+6. Итого 55 очков. С радостью хочу вам сообщить, - обратился он к партнёру, - что виден уже берег, к которому вы подплываете.
   И тут же, как бы в наказание за его издевательский тон, мужичок провёл серию ударов и забил 25 очков. Азарт лишний раз убедился в том, что перед ним игрок высокого класса и лишь бы так партию он не сдаст.
   На столе находились в разных местах шесть шаров. Ближе к дальнему борту стоял шар под номером 11. Биток находился на противоположной стороне стола. Азарт тщательно помелил кий, внимательно просмотрел остальные позиции шаров. Бить 11 шар было опасно. В случае ошибки "тигр" мог выйти на удобную позицию для мужичка и тогда игра усложнится. Азарт выбрал шар под номером 7, который тоже ему подходил и был более удобным для игры. Лёгким ударом он вогнал семёрку в среднюю лузу. Азарт облегчённо вздохнул. Пересчитав очки, он убедился в том, что у него 62.
   "Теперь пора, - подумал он, - можно покуражится и продемонстрировать публике результат моих долгих тренировок". Еле заметным касанием "тигра" о шар, он поставил его прямо в лузу. Теперь мужичку придется его вытаскивать лишь бы куда-нибудь, только чтобы не проиграть "крест".
   С приговорочкой:
   - Колхоз спасает ..., - мужичок ударил по "тигру", расчитывая на то, что он на своём пути авось да заденет какой-нибудь шар. Но тот погулял по столу и, никого не найдя себе для бильярдного совокупления, застыл на столе с виноватым видом.
   - ... но только не бывших интендантов, уволенных в запас за пересортировку товара, - добавил к его реплике Азарт. - Хорошее знание правил игры, вас украшает.
   Свои слова он подтвердил мелом на досточке, нарисовав "крест". Теперь у него было уже 67 очков. Ещё один "крест" и партия.
   Игроки, которые поставили на мужичка, явно почувствовали приближение очередной катастрофы, которая своими размерами надолго лишит их материального благополучия. В своих потерях они обвиняли Азарта.
   "Можно подумать, что я сам себе изуродовал свой фейс об асфальт. А что я должен был сюда заявиться и тыкать себя в грудь? Смотрите, это я! Меня сделали так, чтобы никто не узнал! Мало того, я ещё и почти полгода упорно тренировался, чтобы смыть с себя позорный проигрыш. Э нет! В другой раз, но только не сегодня. Этого требует реванш - короткое слово со зловещим шипением, как пролетающий над головой снаряд", - успокаивал себя Азарт.
   Среди игроков уже слышались споры, угрозы. Азарт увидел, как в бильярдную вошёл Артур, а с ним два худощавых высоких парня. "Вот, как раз вовремя Артур прибыл со "связистами". Они появлялись только тогда, когда возникала неординарная ситуация в бильярдной. Расчёт с ними, как правило, производил Артур. Почуяв поддержку, Азарт решил окончательно морально размазать мужичка по столу:
   - Папа, почему в ваших рядах стоит такой шум? Может, я ошибся и вас следует называть не папа, а пахан? А эта великовозрастная отставная шпана в бязевых подштанниках образца 1939 года и есть ваш контингент? Извините, но у меня нет времени с вами разбираться, да и шар стоит под ударом.
   Азарт внимательно ещё раз осмотрел стол. Вразнобой стояли три шара. Азарту необходим был для конца партии ещё один "крест". Внутренне Азарт был уже давно готов к тому, чтобы покуражиться и исполнить ещё раз свой коронный удар, так много выстраданный на столах. Ведь "страдать" он его начал ещё на "кайзере". В данном случае это было рискованно. Но что ещё вдохновляет игрока, если не риск! Азарт не был бы Аэартом, если бы не решился на это.
   Окончательно ставя точку в игре и подтверждая, что следующий удар будет не случайным, а ударом настоящего Мастера, Азарт без заказа, винтом от шара, опять поставил "тигра" в угловую лузу. Тот завертелся, как юла и остановился в щёчках лузы, разрешая им себя обласкивать и удерживать от падения. Убедившись, что он сидит крепко в их объятиях, "тигр" устало вздохнул и сел на корточки, свесив ноги, прямо в лузу. А она, как невеста своего суженного, прочно обхватила его щёчками и надёжно удерживала от падения в лузу. Опять у "тигра" был только один путь - прямо. Но в этот раз, в этом направлении, не было на его пути шаров, не было "колхоза, который спасает". В зале установилась полная тишина.
   Мужичок в полном недоумении смотрел поочерёдно то на Азарта, то на шар, зависший в лузе. До него наконец-то тоже дошло, что и первый удар и этот были не случайными.
   - Папа, что вы смотрите на меня так, вроде я вам предложил продать вашу любимую племянницу в турецкий публичный дом? В даном случае я вас не обыгриваю. Вы сами себя уничтожаете. Прошу вас, заканчивайте игру "самоубийством", то бишь отдайте мне ещё один "крест", и на этом партия будет вами потеряна, а вы для меня как партнёр, тоже.
   - Предлагаю разойтись и начать новую партию вдвойне, - прохрипел мужичок, нависая над столом.
   На даный момент у него было состояние игрока настолько заигравшегося и столько проигравшего, что больше уже нечего терять. А продолжать игру - это призрачный шанс на выигрыш. Именно поэтому Азарт всегда подчинялся принципу: проиграл -
   рассчитайся и можем ехать дальше.Строго, но справедливо.
   Азарт свысока глянул на него и осуждающе произнес:
   - Я нахожу ваше предложение очень положительным. Но сейчас, когда вы открыли мне карты и посвятили в тайну вашего вклада в сберкассе, вернее в отсутствии такового, я расцениваю его ещё и как нахальство. Прошу вас - ваш удар.
   В бильярде многое бывает. И люди, посещающие бильярдную, видели немало. Но когда Азарт повторил свой коронный номер, все поняли, что перед ними игрок экстра класса. Такой удар мог произойти случайно, его называют "дурак", но второй раз, да ещё по заказу - это уже не случайность. Это была игра Исполнителя, Мастера! Первый раз, когда полосатый биток застрял в лузе мало кто обратил на это внимание. Все подумали, просто, повезло Азарту, что шар не упал в лузу. Сохранил "крест". Но, когда он застрял второй раз, то они оценили мастерство Игрока и первый и второй раз. Это уже было настоящее ИСПОЛНЕНИЕ.
   А удивить людей, сидящих в зале, было очень трудно.
   Сразу же денежный эквивалент потерял свой смысл, свою остроту, забылись проигрыши. Да и что может сравниться с хорошей игрой, которую им удалось сегодня увидеть! Обиды, как рукой сняло. На Мастера обижаться нельзя! Он заслуживает не обиды и порицания, а уважение.
   Мужичок пытался дать направление "тигру", но тот был зажат между щёками луз и его можно было бить только в одном направлении ? прямо. На столе было слишком мало шаров и задеть какой-либо было мало вероятным. После удара, "тигр" ударился в правый борт, затем в короткий, оттолкнулся от него. Затем вхолостую пробежался до следующего и решил прекратить свои потуги в поисках партнёра, растерянно застыв на месте. Ещё один "крест" был выигран Азартом, а мужичок закончил партию "самоубийством".
   Убедившись в выигрыше, Азарту сразу стало легко. У него, как бы выросли крылья. Его тело приобрело невесомость. Он ощутил состояние полёта. Так ликует спортсмен, который, после многих лет лишения себя всего того, чем другие могут пользоваться и наслаждаться в любое время, завоевывает заветный титул чемпиона. Так ликуют мокрые от пота, выжатые как мочалки, изящные артисты балета, находясь на сцене после премьеры под шквалом оваций благодарных зрителей! Протанцевать партию со сбитыми ногами и после этого беспечно улыбнуться залу, прижимая к глазам залитые потом цветы, - это ОСОБОЕ мужество Так ликует безнадёжно больной, который, который на третий день после тяжёлой полостной операции, шатаясь от слабости, поднялся с койки на ноги, и сделав свой первый шаг, побеждая своей волей коварный
   недуг. Так ликует ПОБЕДИТЕЛЬ, получив заслуженную награду!
   На землю Азарта возвратили аплодисменты бывших недругов. Несмотря на проигранные ими деньги (и немалые), они от всей души поздравляли его с выздоровлением и благодарили за прекрассную игру, которую он им продемонстрировал за эти два часа. За его мастерство они простили ему его нахальные выпады. Мастер есть Мастер! А выпады - это так, кураж по молодости. Азарт - на то он и есть Азарт!
   - Ну, теперь-то вы его узнали? - кричал знакомый Азарта. - Это же наш Азартик, только под бородой!
   Азарт стоял среди толпы, ничего не слыша, и только смотрел на людей, окруживших его плотным кольцом.
   - Друзья, - обратился Азарт к ним, - я прошу у всех прощения за материальный ущерб, нанесённый вам. Но стол ровный, а шар круглый, и он катится туда, куда его посылает умелая рука.
   Он подошёл к мужичку, который натягивал свой кургузый пиджачок на застиранный джемпер.
   - Дядя, я хочу побеспокоить вашу забывчивость, - деликатно напомнил он.
   - Что вам надо? - взвился тот, свирепо сверкая глазами. - Моя ставка находится у маркёра. Можете её получить.
   - Тут вы правы. У дяди Павы, как в Центральном банке. Но там кое-чего не хватает.
   - Я вас предупреждал, что одной четверти ставки у меня нет. Вы дали согласие на игру. Денег у меня больше нет.
   - Ту четверть, которую вы мне не доплатили, я разрешаю вам истратить на покупку штанов, которые я вам обещал. Вы забыли ещё одно условие.
   - Какое? - удивился тот.
   - Достаньте из кармана ваших генеральских галифе, купленных по случаю на барахолке, свой задрипанный бумажник и выдайте мне оттуда заветную денежку, которую с таким трудом выделила вам жена, для отоваривания в гастрономе.
   - Зачем она вам нужна, что вы в ней такого нашли?
   - Для неё у меня уже есть рамочка и местечко на стенке. Она будет там висеть, как сертиикат в приватном офисе. Ей там на свежем воздухе будет намного уютнее, чем в вашем задрипаном бумажнике среди истлевших фальшивых справок. Уверяю вас.
   - Послушайте, я согласен вам вернуть через три дня недостающую сумму, но оставьте мне мою купюру.
   - Нет, - жестко ответил Азарт.
   Он взял денежку, повертел её в руках, затем небрежно сунул в карман и направился к выходу. Там его ожидали Артур и Катя, которые, похоже, уже не могли себя представить друг без друга. А рядом с ними стояла самая красивая и самая лучшая в мире женщина, его любовь с детских лет - Юля.
  
   Сергей Горбовец, февраль. 2017, Франкфурт на Майне.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   37
  
  
   5
  
  
  
   134
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"