Горбунов : другие произведения.

Один в тайге (продолжение)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 8.33*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Невдалеке раздался чрезвычайно злобный лай собаки. Вслед за ним тайгу потряс устрашающий медвежий рев. Затем все затихло. Бот стрелой выскочил из чащи. За ним выкатился крупный серой окраски медведь. Увидев меня, собака остановилась, развернулась лицом к свирепому хищнику. Шерсть на ее загривке стояла ежом, хвост завернут тугим кольцом. Залаяла ожесточенно с неистовостью. Медведь, учуяв запах человека, замер, как вкопанный и буравил меня злобным взглядом маленьких глаз, не обращая внимания на собаку.

Один в тайге (продолжение)

  
  
   Колеса вагона стучат на стыках рельс по Восточно-европейской равнине. До Урала раскинулись степи и лесостепи Поволжья и Заволжья, леса Предуралья.
   За окном мелькают поэтические пейзажи, воспетые в русской литературе и живописи писателями Пушкиным, Чеховым, Тургеневым художниками Левитаном, Саврасовым, Шишкиным и многими другими.
   Величаво течет река Волга с гигантским раздольем водной глади, грандиозной долиной. Холмистые, необъятные взору просторы на горизонте очерчены лесом. Светлые березовые рощи чередуются с рыжими пятнами соснового леса, создавая такую красу природы, что глаз отрывать, не хочется. Утопают в зелени живописные долины рек Оки, Вятки, Камы.
   Железная ветка минует Предуралье, пересекает "Каменный пояс", рубеж Европы и Азии - Уральские горы. Невысокие кряжи среднего Урала и увалы одеты лесом волнами уходящего в даль. Мир камня. В глубине гор залежи подземных богатств - драгоценные камни, камни самоцветы, железные, цинковые и медные руды, пласты поваренной соли.
   Берега уральских рек большей частью высоки, скалисты, покрыты лесом.
   Не доезжая Екатеринбурга, минуем реку Чусовая. Д. Мамин Сибиряк так писал о ней: "Главную красоту чусовских берегов составляют скалы, которые с небольшими промежутками тянуться сплошным утесистым гребнем. Впечатляющее зрелище представляет лес - седые мохнатые ели с побуревшими вершинами придают горам суровое величие. Особенно хороши темные сибирские кедры, которые стоят там и сям на берегу". Река Сибирка, впадающая в Чусовую, своим названием напоминает о некогда проходившей здесь древней границы бескрайней Сибири.
   На южном Урале, недалеко от Челябинска, существует естественный музей горных пород и минералов. Ильменские горы, расположенные в холмистой, покрытой лесом местности, сплошь пересеченной озерами, объявлены в 1920 году Государственным заповедником. Эти горы представляют собой невообразимое разнообразие минералов, их здесь сотни: изумруды (черные, зеленые, красные), алые рубины, голубые топазы, золотистые бериллы, фиолетовые аметисты, разноцветные яшмы, мрамор. В Ильменах можно найти всех представителей таблицы Менделеева. Ученые утверждают, что на земном шаре нет больше такой местности с похожей коллекцией камней.
   От Урала до горных хребтов, огибающих Дальний Восток, раскинулась громадой территория Сибири. За Уралом почувствовалось, что поезд идет навстречу осени. Леса бесконечной тайги раскрасились желтыми, коричневыми оттенками. Природа в ожидании холодов понемногу усыхает, хвоя и листва начинает опадать. Железнодорожная магистраль пересекает Западно-Сибирскую равнину. По ней текут реки великаны Иртыш и Обь. Иртыш - река русской истории. На берегу Иртыша возникли первые русские города. " То вспененный, взъерошенный лохматыми шапками бурунов, прорывает он горную твердь, то спокойный, плавный в течении, раздвигает песчаные равнины берега", так описывали реку первопроходцы этой местности.
   После Омска поезд движется через Барабинскую степь. Сплошного леса нет - везде небольшие березняки. Между ними поля, луга, степные участки. Вокруг озера, заросшие сплошь тростником, камышом, осокой. Некоторые озера открыты от растительности и виднеется зеркало чистой воды, это соленые озера, они окружены белым налетом соли. На станции Барабинская продается всевозможная копченая рыба, котлеты из икры. Крупный сазан стоит 60 рублей, более мелкая рыбешка, но с лучшими вкусовыми качествами пелядь, идет по 70 рублей.
   Позади Новосибирск. Снова по сторонам лес. Тайга все больше раскрашивается. Зеленые, желтые, буровато-оранжевые тона перемешиваются, образуя причудливую мозаику.
   За могучей рекой Енисеем, на берегах которой разросся Красноярск, распахнулась Среднесибирское плоскогорье, территория Восточной Сибири. Здесь через всю Сибирь по бесконечной тайге катят свои воды в Северный ледовитый океан реки Ангара и Лена с многочисленными притоками.
   Подъезжаем к Тайшету. В этом месте железнодорожная магистраль расходится. Одна нитка уходит южнее в сторону Иркутска и дальше в Забайкалье на Восток. Другая - по которой наш путь, направляется на Усть-Кут, стоящий на реке Лена.
   Станция Тайшет является крайней западной точкой Байкало-Амурской железнодорожной магистрали, протяженностью 5580 километров. Строительные работы начались в 1939 году. В 1942 году с началом Великой Отечественной Войны сооружение БАМа было прекращено и возобновилось в 1945 году. Железнодорожную магистраль на всем ее протяжении в послевоенные годы строили военнопленные японцы, репатрианты из числа бывших военнослужащих Красной Армии, побывавших в плену, вольнонаемные, офицеры инженерно-технической, интендантской и тыловой служб Главного управления лагерей железнодорожного строительства НКВД СССР. В 1958 году участок трассы БАМа Тайшет-Лена был сдан в эксплуатацию. Стальная магистраль пришла к берегам красавицы Лены. В 1974 году БАМ ябьявлен Всесоюзной комсомольской стройкой и в 1984 году было уложено последнее звено главного хода железной дороги. Рельсовая дорога, через Комсомольск на Амуре, протянулась до Советской Гавани на берегу Тихого океана.
   В честь строителей БАМа на перроне станции Тайшет стоит паровоз Л-3449. Он из числа старой железнодорожной техники.
   На полустанках местные жители продают дары природы: ведро брусники стоит 800 рублей, кедровая шишка - 25 рублей, стакан кедровых орехов - 30 рублей, ведро грибов подберезовиков, рыжиков - 300 рублей, за килограмм ленка и хариуса просят 150 рублей.
   Вскоре поезд уже идет по плотине Братской гидроэлектростанции. Далеко внизу бурлит зажатая в скалистые берега покоренная людьми Ангара. С другой стороны грандиозного сооружения море воды теряется за горизонтом, это Братское водохранилище.
   В несколько часах пути от Братска поезд вновь пересекает водохранилище, но уже Усть-Илимское, образовавшееся в результате воздвижения на Ангаре еще одной гидроэлектростанции. Движемся по высокому мосту. В этом месте на берегу реки Илим, притока Ангары, стояли уютные и милые многим сердцам людей селения Шестаково и Березово. Сейчас здесь рукотворное море. На 20 метровой глубине под слоем ила лежат останки строений, взорванная перед затоплением единственная в Нижне - Илимском районе каменная школа N 102, улицы и переулки, опушка леса и берег реки в черемуховых кустах - малая Родина многих илимчан, отнятая у них навечно. Шестаково упоминается в летописи Сибири. Здесь стоял солеваренный завод братьев Николая и Михаила Бутиных, коренных жителей забайкальского города Нерчинска. Они были весьма успешными предпринимателями, имели "Торговый дом братьев Бутиных", занимались добычей золота, производили железо, чугун, сталь. Их предок в 17 веке был послан в Сибирь по указу Петра в составе рудоискательной партии, да так и остался навсегда в диких степях Забайкалья. Предприятие строилось в 1880-1881 годах рабочими Николаевского железоделательного завода, находившегося в 20 верстах от Братского острога и местными крестьянами, которые заготавливали и подвозили на стройку лес. Илимскую соль отправляли в Иркутск, и дальше - в Забайкалье, в Усть-Кут, а оттуда пароходами - на Ленские прииски. В год выпаривали до 20 тонн этого продукта. В 1882 году соль была послана в Москву на промышленно-художественную выставку, где отметили ее высокое качество. Вот как описывает ключи газета "Сибирь'' в N 34 от 24 сентября 1878 года: "Главнейшее богатство илимских окрестностей - два соляных источника, находящиеся близ села Шестаково. Оба эти источника по своему местоположению изолированы от притока пресной воды, исключая время весеннего половодья, когда они на 10-15 дней заливаются рекой. Затем лето и зиму они в виде фонтанчиков бьют из берега. По содержанию соли это самое богатое месторождение в Сибири. По всем признакам недалеко должны находится залежи каменной соли". Соляной завод просуществовал до 1951 года. При строительстве БАМа одна из береговых опор железнодорожного моста легла как раз на то место, где стояло предприятие.
   За окном купе ночной Железногорск - Илимский, раскопанные сопки. В 1655 году простой мужик рудознатец и сорвиголова Шестачко Коршунов продрался сквозь тайгу и нашел в этих местах железную руду. В его честь названо месторождение и таежная речка. Город строился вместе с горно-обогатительным комбинатом, вступившим в строй в 1965 году. Его улицы задираются в небо, сбегают вниз. На склоне горы в лунном свете сияет золотом купол церкви.
   Рано утром стоял на перроне Усть-Кута.
   Усть-Кут был основан в 17 веке. В 1628 году отряд казаков под предводительством молодого десятника Енисейского острога Василия Бугра открыл путь продвижения русских людей на Восток до " славной в свете и великой реки'' Лены, поставив на ней зимовье. Историки считают название этой сибирской реки эвенкийского происхождения, от "Елюэнэ", что в переводе на русский язык обозначает "Большая река''.
   Отважные первопроходцы проплыли по Ангаре до устья Илима, по нему поднялись к Игирме. Волоком через тайгу прошли в верховья Муки и оттуда сплыли на Купу. С Купы путешественники оказались на Куте, которая привела их к берегам Лены.
   В 1631 году на Лену вышел со своим отрядом Енисейский атаман Иван Галкин и в месте впадения Куты в Лену, на ее левом берегу, заложил острог.
   Год начала строительства острога считается основанием этого сибирского города.
   На первой карте Сибири, изготовленной Семеном Ремизовым, острог изображен огороженным с четырех сторон бревенчатыми стенами. Большая угловая башня выполняла функцию ворот. Внутри располагался государев двор, в котором жили приказчики, тянулись небольшие улочки с избами. Позже появилась церковь.
   В настоящее время город разросся на многие километры, забрался на сопки.
   Лето 2007 года в Сибири стояло жаркое, без дождей. Палящее солнце иссушило землю. Лена обмелела, и пассажирские судна ходили только вниз по течению в сторону Ледовитого океана. Выше Усть-Кута фарватер реки не углублялся, и крупногабаритные плавучие средства не плавали.
   Промаявшись в городе на жаре несколько дней, нанял моторную лодку. Сговорился с местными рыбаками Александром и Дмитрием на 8 тысячах рублях. Недолгие сборы и в путь. Расстояние в 280 километров до небольшой речушки Боты, левого притока Лены преодолели за сутки. Поднимались по реке на двух моторах "Вихрь". Любовался окрестностями Лены, они очень красивы.
   Сопки, нависавшие над берегами, меняли очертания, извивались, щетинились вершинами могучих лиственниц и поражали обширностью, необъятностью. Громада цветного осеннего леса на фоне голубого неба создавало потрясающее впечатление величия природы.
   Встречались селения. Некоторые дома оставлены хозяевами - двери забиты досками. Запомнилась деревенька, в которой пустовало много домов. На околице возвышалась старая деревянная церковь. Покосившийся крест, пустая звонница. Открытая в божий храм дверь моталась на ветру. Вокруг бурьян и ни души.
   Ночевали на берегу. В темноте по Лене носился быстроходный катер, освещал мощным прожектором округу. Охотники, вооруженные многозарядными карабинами, караулили зверя, вышедшего из леса испить воды. С болью в душе наблюдал за такой охотой. Лесным животным остается все меньше шансов выжить. Человек ведет себя азартно, без сомнения и жалости истребляет все живое на своем пути. Живем, будто нет у нас детей и, внуков не будет. Что оставим после себя?
   Утром, взошедшее солнце рассеяло туман. Взревели мощные моторы, и лодка понеслась, разгоняя гладь воды. К обеду были в месте впадения реки Боты в Лену.
   Рыбаки высадили меня на сушу, наладили сеть и отплыли.
   В этом месте берег Лены пологий, тянутся обкошенные поляны. Стоят две избы сенокосчиков, но людей не видно.
   Забросил за спину рюкзак, зарядил двустволку пулей и дробью. Двинулся вдоль реки.
   Жара спала, легкий ветерок приятно обдувал. По торной тропе зашагал в глубь леса.
   Неожиданно на моем пути появилась собака. Она трусила навстречу. Молодая, рослая лайка светлой окраски с черными прядями на холке и груди. Страшно худая. Ребра охватывали тело, будто обручи рассохшуюся бочку. Подошла ко мне, виляя закрученным в кольцо хвостом. Глаза собаки светились радостью, иногда переполнялись тоской. Кусок хлеба поймала на лету, и почти не жуя, проглотила.
   - Откуда ты здесь? -
   Животное доверчиво ткнулось носом в штанину, обнюхала, и с этого времени мы были неразлучны. Собака оказалась кобельком. Стал окликать Ботом. Делился с ним едой, заботился о нем в нелегком, порой опасном пути и в ответ была преданность.
   Бот оказался смышленым псом. Увлеченный запахами леса он носился по округе, кого-то облаивал, но через некоторое время появлялся на тропе и, отметившись, снова скрывался.
   Тропа привела к избе, в которой решил заночевать. Строение принадлежало клубу " Арабика" Иркутских спелеологов. Людей не было.
   Недалеко в горах находились пещеры. Слышал о наскальных рисунках - очагах древней культуры. В этом месте располагалась база любителей побродить по подземелью.
   Накормил Бота, поел сам и улегся отдыхать. Бот в избу не зашел, устроился на улице.
   Утром, перекусив сухарями и сушеным мясом, пошел обследовать пещеры.
   Скоро был у разлома Земли. В скалах, поросших лесом, виднелись расщелины - вход в пустоты. Заглянул в одну из них. Пещера дыхнула на меня сыростью, вечным мраком подземного мира. Пролез в расщелину. Замогильная тишина и темнота мгновенно обволокла меня, как только кусок неба пропал за изгибом туннеля. С еле слышным шумом доносились из темноты шорохи крыльев и тонкий стрекочущий писк летучих мышей. Луч фонаря выхватил из темноты мокрый каменный свод, груды камней, очертания лаза, уходящего в преисподнюю. Далеко двигаться не рискнул, впереди могли быть колодцы, провалы в бездну. Обогатив свой спелеологический опыт, выбрался на поверхность.
   Бот радостно повизгивал, крутился юлой, довольный моим возвращением.
   Над головой светило солнце, по голубому своду плыли облака, и ветерок колыхал деревья. Пели птицы, множество земных звуков радовали слух. Под ногами ощущал мрак, безмолвие. Подумалось - спелеологи, исследователи подземных глубин, отважные люди. Их жизнь наполнена приключениями, встречами с опасностями, трудностями.
   Вернулся к избе и двинулся к Илимскому хребту.
   Тропа петляла по склону сопки, становилась все менее заметной, пока окончательно не затерялась. От реки далеко не уходил. Ориентировался в правильности пути по шуму воды, бурлящей на перекатах и темной стены леса, нависшего с хребта. Река, зажатая сопками, бежала резво, кипела, стремилась вырваться из каменного русла. Шум от нее был похож на гул моторов мощной техники. Ветер, гулявший в вершинах деревьев, усиливал это впечатление.
   Толстая подушка разноцветного пушистого мха покрывала землю, затрудняла передвижение. Высматривал звериные тропы, тянувшиеся в нужном направлении, шел по ним. Звериные тропы существуют годами, иные столетиями, постоянно подновляются. Они тянутся вдоль рек, ручьев, по хребтам, распадкам, рассекают тайгу паутиной следов и служат путями миграции, передвижения всех видов зверей в летнее время.
   Периодически доставал карту и ориентировался. Пересек несколько крупных ручьев и речку, с названием Рига (приток Бот). Местность порой отличалась от той, что отражена на старой карте - появились новые ручьи, некоторые пересохли. Эти неточности и другие обстоятельства повлияли в дальнейшем на отклонение от намеченного маршрута, значительно удлинили путь. Но произошли эти события позже, а пока я двигался уверенно, с интересом наблюдал за окружающим лесным миром.
   Природа обворожительно красива. Могучие лиственницы-великаны, достигшие своей зрелости, заполнили округу. Колыхались под дуновением ветра пышные хвойные лапы кедрача, мохнатые ели вытягивали ветви. Прошмыгнул между корней вездесущий полосатый бурундук. Цепляясь за ствол острыми когтями, вниз головой, спускалась серая птичка со светлым брюшком - поползень. Ни одна другая птица не может так двигаться.
   Под ногами виднелось грибное и ягодное царство. Шляпки рыжиков, волнушек, маслят - твердые, упругие, перегоняли друг друга в росте. Алым цветом горела на мху брусника, чернильные капли жимолости, и плоды голубики виднелись на кустах. Перезревшая ягода осыпалась на землю, была необыкновенно вкусной. Воздух тайги наполнен всевозможными ароматами, сладковатый на вкус. Дышалось легко, избыток кислорода дурманил голову.
   С шумом взлетел выводок рябчиков и расселся неподалеку. Эта лесная птица величиной несколько крупнее домашнего голубя. Брови красные, глаза довольно большие. Оперение пестрое, с серыми, черными, белыми и рыжими поперечными полосами. На голове слабозаметный хохол. Осторожная, скрытно живущая птица. Весной и осенью в ясную погоду рябчики пересвистываются тонким протяжным свистом, различным у самки и самца. Самка устраивает гнездо на земле, возле комля дерева, под кустом или валежиной и высиживает до 10 яиц. Кладка яиц буровато-желтого цвета с красно-бурыми пятнами происходит в конце мая, начале июня. Питается весной почками и сережками ольхи, березы. Летом поедает различных насекомых и их личинки. Осенью держится стаями в ягодниках черники, брусники, голубики. Зимняя кормежка происходит на деревьях. Можжевеловые ягоды - любимый корм рябчиков в студеное время.
   Запас продуктов был небольшим, и возникла необходимость его пополнения.
   Выбил из стаи двух лесных птиц. На звук выстрелов примчался Бот и с интересом стал обнюхивать добычу. Распотрошил птицу, присыпал солью тушки.
   Ближе к вечеру вышел на просеку, она была прорублена в нужном направлении. Зашагал по ней. Бот рыскал по сторонам, забегал вперед, отставал. Однажды появился с сухой оленьей костью от лопатки, на которой еще сохранились лоскуты серой шерсти. Тайга хранит много тайн и выживает в ней только сильнейший, слабый же погибает.
   Просека привела к зимовью. Оно стояло в двухстах метрах от реки. Рядом бежал ручей.
   Избушка поставлена недавно и на карте обозначена не была. Бревна еще не потемнели, как и еловая драница, покрывавшая крышу. Снаружи зимовья висели ветвистые рога изюбра, под навесом лежали сухие лиственничные дрова.
   Внутри - нары, со свернутыми одеялами, стол, печка. На гвоздях под потолком висели кули с крупой, сухарями. На полках кухонная утварь, боеприпасы и другая мелочь.
   Разжег печку, приготовил ужин. Похлебка из рябчика получилась необыкновенно вкусной. Бот наелся вдоволь и, зарывшись в сухую траву, дремал. Потягивая чай, изучал карту. Половина пути к Илимскому хребту пройдена.
   Уснул, как только сумерек наступающей ночи заглянул в окно зимовья.
   Утро выдалось чудесное. Выкатилось солнце, разгорался ясный день. Лес вздыхал, слегка шумел. Жизнь кругом закипела - высоко кружил ястреб, высматривая дичь, порхали птицы, шмыгнула в траве мышь.
   Позавтракал остатками ужина, накормил собаку и двинулся вперед.
   Опять пошло бездорожье. Спустился к реке, но шагать вдоль берега было не возможно - сплошное нагромождение поваленных деревьев, густого кустарника. Отойдя от реки, попал в заболоченную местность. Пришлось вернуться на склон сопки.
   Когда идешь вверх по реке в незнакомой местности, есть вероятность уйти по ее притоку. Пересекая очередную водную преграду, приходилось спускаться к Ботам, убеждаясь, что перед тобой приток. Измотавшись на спусках и подъемах, перестал подходить к реке, понадеявшись на интуицию и опыт. Это была моя ошибка.
   Широкий, бурный ручей Горелый раньше времени увел в сторону, и я сбился с намеченного маршрута. Не зная этого, с каждым пройденным километром уходил все дальше от реки.
   В середине дня стал ощущать окружающую меня тайгу иначе, совсем не так как прежде. Она с враждебным упорством не хотела пускать в свои владения. Поваленные деревья преграждали путь, ветви били по глазам, по лицу. Лес гудела от небольшого ветерка, был неприветливым, равнодушным. Вдруг затихло. Черная тайга насупилась, не шелохнув ни одной ветки, и навалившаяся тишина, казалось, хочет раздавить меня, забравшегося в ее владения. Вкралось ощущение безжизненной дикости.
   Невдалеке залаял Бот, злобно, азартно, напористо. Постепенно лай удалялся, пока не стал едва слышан - собака кого-то обнаружила. Выстрелил в воздух и двинулся дальше, надеясь, что он меня догонит. Повстречались через пару часов.
   Позже убедился - так он лает, встречая на своем пути зверя.
   Приближался вечер, потеряв надежду заночевать под крышей, стал высматривать место для ночлега. Противоположный берег ручья показался мне светлее от растущих на нем березок и, перебравшись на него, неожиданно наткнулся на лесное жилище, а мог бы пройти мимо. Бот оказался у зимовья раньше меня и метил территорию. В избе находился запас круп, спички, дрова. Сухой паек и чай составил мой ужин. Собаке сварил похлебку из позаимствованного комбикорма.
   Внутри избы висели деревянные фигурки диковинных зверей, сухие лапки птиц, веревочки с узелками. На хозяйских нарах сидел маленький человечек, сплетенный из сухой травы, еловой паутины. Дожидался охотника. Снаружи к стене был прислонен искусно вырезанный идол. Видимо хозяин зимовья был суеверным.
   Многие сибирские промысловики верят в сглаз, леших, дядюшек, живущих в их зимовьях. Выходя на промысел в тайгу, боятся встречи с человеком, приносящим неудачу.
   Однажды наблюдал за безуспешными попытками охотника разжечь печку в зимовье. Она дымила, огонь не хотел разгораться. Старик налил в стакан немного спиртного, поставил в угол и стал что-то нашептывать. Оказывается, таким образом, он угощал "дядюшку", просил его не сердиться. Огонь скоро разгорелся, и печка перестала дымить.
   Можно увидеть голичек - веник из сухих прутьев, стоящий у дверей зимовья перевернутым, ручкой в пол. Это чтобы плохой человек не заходил, проходил мимо.
   Утром разложил карту, пытаясь определить свое местонахождение. Надо мной нависал высокий, темный хребет, тянувшийся в правильном направлении - Илимский хребет. Стояло зимовье в том месте, в котором оно было помечено на карте. Мои сомнения рассеялись - нахожусь в нужном месте. Подумал - ушел верно, по безымянному притоку реки Боты. Впоследствии, оказалось - ошибался. В действительности находился в нескольких километров севернее в верховьях Горелого ручья, где так же было зимовье.
   Средняя высота хребта над уровнем море составляет 1000 метров, в этом месте его высота - 1100 метров. Зимовья под хребтом стоят приблизительно на 800 метров.
   Поднялся на вершину горного массива, заросшего густым лесом, за три часа. Предгорье и склон горы покрыт плантацией голубики. Сочная перезрелая ягода опадала, едва прикасался к ней, была ароматной, вкусной.
   Разворошенные муравейники, разрытые норы полевых мышей, медвежьи следы говорило о том, что здесь лакомился косолапый. Бот рыскал рядом, обнюхивал, было заметно, что собака встревожена запахами.
   Иные муравейники, воздвигнутые насекомыми, прородичи которых бегали по земле за миллионы лет до того, как на ней появился человек, представляли собой громадные кучи и достигали высотой более метра. Если приглядеться, то можно заметить, что куча состоит из хвоинок и другого мелкого строительного мусора (пластинки коры, сухие травинки, семена злаковых трав и плодов, песчинки, комочки земли). Видимое сооружение является только частью гнезда. В почве под ним располагается подземная часть муравейника с множеством ходов и камер, достигающая порой такой же величины, как надземная. В камерах находятся яйца, личинки, куколки муравьев и запасы пищи. Муравейник заселяют огромное количество рабочих муравьев (бесплодных самок), выполняющих все работы в гнезде. Некоторые муравьи имеют крылья - это самцы, а более крупные по размеру, являются плодущими самками. Таких маток в муравьиной семье несколько, их оберегают и кормят. Самцы, живут всего несколько дней и, оплодотворив самку, погибают. Плодущая самка откладывает яйца: тысячи, а то и десятки тысяч яиц каждое лето. Живет муравьиная матка несколько лет. На зиму насекомые забираются в самые глубокие части муравейника и здесь, сбившись в большой ком, цепенеют. Просыпаются весной, когда растает снег и солнце прогреет почву.
   Рыжие лесные муравьи - полезнейшие насекомые. Они охраняют лес от вредных насекомых. Уничтожают вредителей, в отличие от птиц не только днем, но и ночью. Любимая пища этих неутомимых тружеников - гусеницы.
   Много афоризмов и поговорок посвящены этим удивительным созданиям природы: " Муравей слаб, но камень рушит", "Мал муравей телом, да велик делом", "У муравья голова с просяное зернышко, а ума - чувал", "Ступай к муравью, ленивый, поучись у него благоразумию", "Муравьи сообща и льва одолеют".
   По хребту шел геологический профиль - лес вырублен полосой, ширина вырубки составляла приблизительно 20 метров. Хребет тянулся в направлении: северо-восток - юго-запад и имел юго-западное понижение. Сделал на лиственнице затес, что бы при необходимости найти место выхода на водораздел.
   Достал компас, взял нужный азимут и начал спуск.
   По склону рос вековой лес, закареженный буреломом. Некоторые лиственницы от старости засохли стоя. Другие опрокинулись, вывернутые корни вздымались черными расплющенными пауками. Деревья покрыты лишайниками, зелеными нитями паутины, свисавшими до самой земли. Глубокий мох, расписанный цветной мозаикой, был сказочно красив. Росла брусника и голубика c ароматными, сочными кисловато - сладкими ягодами.
   Сверял направление пути по компасу. Западный склон Илимского хребта изобиловал неровностями с густыми зарослями деревьев. "Век живи, век учись" - гласит пословица. Иной раз держал компас в руке вблизи от оружия, и магнитная стрелка, реагируя на металл, отклонялась от истинного направления, уводила еще дальше на север. Эти обстоятельства привели к тому, что, спустившись в распадок, попал в верховья таежной реки, на которую не стремился. Двигался по бурелому в ожидании выхода на реку Коченга, а ее все не было. Под выворотом старой лиственницы встретилась прошлогодняя медвежья берлога. Ложе было устлано ободранной лиственничной корой, ветками, мхом. Виднелись бурые клоки шерсти.
   Натолкнулся на пересохшее русло ручья, сбегающего вниз по сопке, и пошел по нему. Вода появлялась, иногда пропадала, уходя под землю.
   Невдалеке раздался чрезвычайно злобный лай собаки. Вслед за ним тайгу потряс устрашающий медвежий рев. Затем все затихло. Бот стрелой выскочил из чащи. За ним выкатился крупный серой окраски медведь. Увидев меня, собака остановилась, развернулась лицом к свирепому хищнику. Шерсть на ее загривке стояла ежом, хвост завернут тугим кольцом. Залаяла ожесточенно с неистовостью. Медведь, учуяв запах человека, замер, как вкопанный и буравил меня злобным взглядом маленьких глаз, не обращая внимания на собаку. До него не больше двух десятков метров. Я прижался к стволу дерева, смотрел через прицел ружья готовый всадить в зверя пули. Сердце стремительно несло кровь по венам. Противостояние длилось короткое время. Вдруг он зафырчал, что говорило о смятении, тревоге, и молниеносно развернувшись, крупными прыжками скрылся за валежиной. Зверь, почуяв силу человека, ретировался.
   Однажды в разговоре со старым охотником я посетовал, бывая не однажды в тайге, с медведем не встречался. На что он мне ответил, это не значит, что тебя он не встречал. Сытый, здоровый зверь не решается первым напасть на человека, учуяв, обходит стороной. Видимо, на генном уровне у медведя заложен страх перед разумным существом. Впрочем, эти обстоятельства срабатывают не всегда и нужно быть постоянно готовым к схватке с ним, предупредил меня промысловик.
   Мы с Ботом какое-то время приходили в себя. Впрыск адреналина в кровь был не малым, и окончательно успокоившись, пошли дальше по ручью.
   Шел осторожно, внимательно наблюдая за окружающей местностью. Собака одно время кружила рядом со мной, но вскоре снова умчалась в тайгу.
   Ручей постепенно становился полноводнее и не исчезал.
   Выбрал уютное, светлое местечко для ночлега. Пока обустраивал бивак, готовил похлебку из рябчика, подстреленного днем, наступил вечер, быстро перешедший в беспросветную тьму. Громада безлюдной тайги окружала меня плотной стеной, в царстве ночи бесновался филин.
   Забрался в укрытие. Бот расположился рядом. Мне было с ним спокойно.
   Усталость, рдеющие угли костра сморили окончательно. Спал крепко до рассвета, пока не разбудил прохладный утренник.
   Согрелся чаем и стал изучать карту. По моим подсчетам скоро должна быть Коченга, а там рукой подать до ели, под которой укрыта лодка.
   Тронулся в путь после того, как взошедшее солнце немного просветлило тайгу. Скоро вышел к воде. Река, шириной в четыре - пять метров, бежала весело, кипела студеной водой и брызгалась пеной. Берега, заросшие кустарником, заваленные буреломом меня не страшили. Оказалось, радовался преждевременно. Позднее понял - иду не по Коченге. Похоже, умудрился выйти на реку Жаронка, которая впадала в реку Кочеяк. Кочеяк вливался в Коченгу, однако ниже нужного мне места. Путь по тайге удлинялся на 50 километров. Река с бесконечными заломами бежала вдоль подпирающего небо Илимского хребта, сворачивать на запад не спешила. Берег сильно заболочен, под ногами кочкалась хлябь.
   Передвигался по сырой нитке звериной тропы. С шумом взлетали выводки глухарей, ломали болотную тишину. Сбил влет молодую птицу. Весь день неутомимо брел по бездорожью в ожидании зимовья и не обманулся. Затерянная в тайге избушка охотника неожиданно встала на моем пути. Ее давно не посещали. Высокий бурьян разнотравья окружил избу. Внутри сыро. На нарах свернутые одеяла, покрытые плесенью. Затопил печь.
   В зимовье висели сети. Одну из них разбросал в яме реки. Через пару часов выбирал из мотни хариусов с темными спинами, бьющими воздух упругими хвостами.
   Когда сгустились сумерки - в печи попыхивали угли, скворчала сковородка жареной рыбы, и дымился котелок с глухариной похлебкой. Ужин получился плотный. Бот наелся до сытости, дремал снаружи.
   Вышел из избы. На темной синеве ночного неба искрились звезды. Млечный путь-ось нашей галактики мерцал размытым светом далеких миров. Созвездие "Большой ковш", высоко висящий в европейской части страны здесь почти задевал верхушки деревьев. Вдруг падающая звезда расчертила небо. Загадал вернуться в эти дремучие места, тянущие меня с непреодолимой силой.
   Свежее, не по-осеннему теплое, утро звало в путь. От зимовья потянулась тропа, зашагал по ней. Лес посветлел, березы разрядили ельник, идти было легко. Звонкий, зовущий лай собаки, доносился с разных мест, подсказывал - вокруг кипит жизнь. Бот залился совсем близко. На вершине ели сидел изящно изогнутый темный зверек с острой мордашкой - соболь. Суком ударил по стволу. Соболь, пытаясь найти безопасное место, перелетел на стоящую рядом березу, сбежав к комлю, и скрылся в норе. Бот рванулся за зверьком, с остервенением стал разрывать лаз, раскидывать мох, сухие ветки. Собака все глубже проникала в нору, пока почти вся не погрузилась в нее и ...... застряла. Движения становились все менее энергичными, вялыми. Бот оказался в смертельной ловушке. Я слышал о таких случаях, происходящих с молодыми, азартными охотничьими псами.
   Попытался вытянуть его наружу, но все мои усилия были напрасными. Спешно начал рыхлить топором вокруг собаки землю, разгребая руками и добравшись до груди собаки, увидел, что правая лапа зажата коряжиной. Пришлось аккуратно перерубать отросток и извлекать Бота из неволи. Оказавшись на свободе, он, как не в чем не бывало, рванулся к другому выходу из норы, но соболь был уже далеко.
   В середине дня повстречалось брошенное зимовье, вросшее от старости в землю. Входная дверь завалена рухнувшими бревнами. На деревьях виднелся полу развалившийся лабаз. Внутри зимовья пусто. На столе лежала истрепанная книга "Крейсер "Варяг", описывающая известные исторические события из жизни Российского флота. Листья книги отсырели, изъедены мышами. Хозяин, навсегда расставаясь с угодьем, думается, оставил книгу не спроста. В этом поступке была боль от утраты тяжелого, но любимого дела, ушедших безвозвратно лет.
   Река кружила по распадкам. Тропа петляла вслед за рекой, приближалась к воде, тянулась под сопкой, обходила непроходимую чащу. Встретилась разрушенная заячья пасть и соболиная ловушка.
   Заячья пасть представляет собой сооружение из метровых по длине бревен, плотно огражденных кольями. Вся конструкция держится на тонком прутке, предварительно вымоченном в солевом растворе. Лакомясь соленым прутком, заяц перегрызает его, и упавшие бревна придавливают к земле. В соболиной ловушке настораживают приманкой - кусочком мяса, рыбой, мышью. Когда соболь трогает или задевает привод, бревно обрушивается на пушного зверька.
   Очередная сопка встретила гарью. За ней пошли другие - голые, черные. Лесной пожар уничтожил лес по обоим берегам реки. Обуглившиеся деревья представляли собой жуткое зрелище. Черные стволы кольями тянулись в небо, иные рухнули на землю, создавая хаотичные нагромождения. Вывороты корней напоминали сказочных животных. От берега реки до склонов обгоревших сопок заболочено, и передвигаться весьма сложно. Сучья рвали одежду, царапали тело. Гарь тянулась от сопки к сопке, казалось, нет ее краю. Приближался вечер.
   Тяжелый путь порядком измотал. Двигался, превозмогая усталость, ноги стали ватными. Преодолевая очередное препятствие, оступился, рухнул, в бурелом. Падал лицом на острый, сухой сук, торчащий вертикально. В последний момент успел отстранить в сторону лицо, ощутил ожог шеи. Рана оказалась не глубокой, но болезненной. Останавливая кровотечение, подумал - судьба ко мне благосклонна, не позволила остаться здесь навечно, насажанным на кол.
   После этого случая пошел медленнее, осторожней. Вышел к месту впадения Жаронки в Кочеяк. Реки были равные по ширине, обе не глубокие. Пошел по правой стороне Кочеяка. Гарь продолжалась.
   Солнце скрывалось за сопкой. Мокрая от пота одежда и движение не согревали. Стал зябнуть. Возникло чувство беспокойства. Нужно было срочно думать о ночлеге - в тайге темнеет мгновенно. Спустился к реке, высматривая сухое место, под ногами продолжало хлюпать и тут мне повезло. На узкой полосе нетронутого пожаром леса, у самой воды стояла охотничья избушка.
   Внутри сыро, пол земляной, печи нет. Однако под навесом - штабель сухих лиственничных дров. Мысленно поблагодарил человека их наколовших.
   Костер согрел. Ужин из остатка глухариного мяса, каши, сухарей привел нас с Ботом в хорошее настроение. Отхлебывал из кружки чай, а в голове прокручивались события прошедшего дня.
   Неожиданно из вечереющего леса рявкнул изюбр, где-то с сопки откликнулся другой. После некоторого затишья в перекличку включились сразу несколько зверей. Низкие угрожающие голоса неуступчивых соперников призывали померяться силой.
   Улегся в избе на нарах. Собака устроилась у затухающего костра.
   Спал ночью беспокойно. Приснилось, будто бреду по студеному заснеженному лесу, вокруг воют осатаневшие от голода волки. Свирепый вожак, глаза которого горят бешенством, лязгает зубами, рычит, бросается первым - рвет когтистой лапой шею, руки, ноги. Борюсь с ним, лечу в сугроб, куда - то проваливаюсь. Душил зверя, пока его шея не хрястнула, не оборвался его визг, полный злобы и предсмертной тоски. Мое уставшее тело и во сне не давало отдыха мозгу.
   Проснулся от холода, первые запоздалые для этой местности заморозки застали в самом неподходящем месте. Бот свернулся калачом, спал на месте костровища. Пришлось его потревожить.
   Разжег огонь.
   Когда взошедшее солнце прогнало холод, тронулся в путь. Скоро следы лесного пожара пропали. Тайга вновь заполонила пространство. Сопки обрядились зеленью, вперемежку со всеми цветами осени.
   Днем Бот поднял с лежки двух изюбров, рогача самца и самку. В сентябре начало гона у оленей. Свадебный сезон продолжается в октябре, пока снег не ляжет на землю. В это время над тайгой можно услышать протяжный любовный рев самца, зазывающий подругу. Возможно, нам встретился вчерашний победитель, в награду которому досталась олениха. Звери убегали от собаки рекой. Собака яростно облаивала их и неслась по берегу, пока изюбры не скрылись в тайге. Еще долго лай тревожил лес.
   На высоком каменистом берегу реки, увидел кабаргу. Она обнаружила меня метров за сто и нырнула в чащу.
   Кабарга является самой мелкой разновидностью оленей. Ростом в холке 50-60 сантиметров, длина тела не больше одного метра, вес 10-12 килограмм. Красива и грациозна. Маленькая головка, тонкая шея с большими ушами. Задние конечности ее длиннее передних, благодаря чему она прекрасно прыгает. Самки и самцы безрогие. Цвет шерсти: темно-бурый. На брюхе у самцов имеются мускусные железы, содержащие так называемую "каборжью струю" - ценное вещество, издавна употребляющееся в парфюмерном производстве, а так же в восточной медицине. Кабаржачьи свадьбы происходят в зимнее время, и в мае появляется приплод, состоящий обычно из одного-двух детенышей. Мать воспитывает молодняк на протяжении лета, пока не начинается их самостоятельная жизнь.
   Шел по глухомани весь день. К вечеру ноги гудели от напряжения. Давно заметил, что в экстремальных ситуациях или запредельных физических нагрузках, человек становится сверхсильным и сверхвыносливым. Включаются скрытые, не задействованные ранее резервы организма. Главное в сложные моменты не раскисать, что - то делать, пусть даже ошибаться, но снова и снова действовать. Убивает страх.
   Устроился на ночлег в подлеске у реки. Она в этом месте разлилась, ширина достигала двадцати метров.
   Улегся рано, едва первые крупные звезды высыпали на еще светлое небо. В ногах ворочался Бот. Вдруг поднялся, насторожил уши и принялся угрожающе рычать. Смотрел в сторону сопки.
   Под покровом темноты в тайге кипела жизнь - невидимая, не слышимая человеком.
   Ночью пролился короткий дождь с грозовым буйством. Молнии метались, срывались с небес, перечеркивали горизонт ломаными стрелами, обрывались у земли. Громыхало словно в кузнице. Тент, растянутый с вечера, укрыл от непогоды и позволил отдохнуть.
   Утром распогодилось. Легкий прохладный ветерок прогнал тучи, сквозь взъерошенные облака, проступила голубизна. К полудню вышел в известное мне место - впадения Кочеяка в Коченгу.
   Названия этих рек соответствует местности, по которой они протекают, и особенности их русел. Бегут таежные реки между кряжей, заросших лесом, словно по огромным кочкам и часто понижение русла заметно на глаз. В стремительном Кочеяке встречаются достаточно глубокие ямы, глубина бывает более двух метров, видимо отсюда такое название. Когда слышишь о притоках Кочеяка: "Рогатый", "Маслачан", "Кедровая", "Жаронка", "Лабазный", то испытываешь желание посетить их. А вот название притока реки Жаронка - ручей "Лапчатый" вызывает улыбку.
   Елка, под которой была спрятана лодка с провиантом, находилась в двадцати километрах выше по течению.
   Ночевал в зимовье, двумя километрами ниже, в месте впадения в Коченгу реки Большая Жиганка.
   Утром налегке, ушел вверх по Коченге. Вдоль берега тянулась натоптанная тропа. К вечеру, без особых приключений, не считая переправы через Малый Кочеяк-правый приток Коченги где, оступившись, попал в яму и промок по пояс, добрался до ели. Лодка и продукты были на месте.
   До глубокой ночи сидел у костра, вспоминал прошедшие дни. Позади - сто двадцать километров лесного бездорожья. Бот, ставший, частью меня, лежал рядом и посматривал умными глазами. Бока расправились, ноги мускулистые - набитые тайгой.
   Задумался о его дальнейшей судьбе. Перебирал в уме различные варианты, но решения не находил. - Поживем, увидим. Время еще есть - рассуждал с грустью, пытаясь выгнать тоску из сердца, однако понимал, что расставание неизбежно.
   На следующий день накачал лодку, посадил в нее собаку, и нас понесло течением вниз. Вода была не высокая. Плыть комфортно, за исключением нескольких крутых поворотов реки, на которых лодку сильно разогнало. Пришлось выбираться на берег и спускать лодку на бечеве. Коченга не походила на весеннюю реку - свирепую, бурлящую талой водой. Обмелела и усмирилась. Остановился у реки Бордока. Подошел к зимовью. Оно пустовало и заросло травой.
   К обеду выплыл на Жиганку. Возле избы повстречал рыболовов - отца с сыном. Познакомились, разговорились. Они сообщили мне приятную новость. В семнадцати километрах ниже ловит рыбу Григорич. Дожидается меня. Летом мы списывались, и он знал о моих планах.
   Спешно отплыл вниз по течению и вечером уже сидел с ним в зимовье. Под горячительный напиток поедал малосольного хариуса.
   Вспоминали весну, рассказывал о своем путешествии. За беседой время бежало незаметно.
   Бот и Григорич понравились друг другу с первого взгляда. Между ними возникло понимание, то самое о котором говорят - " Мы с тобой одной крови". Тяга к охоте, к перемене мест была в характере у обоих. Судьба Бота была решена - остается на подворье у Григорича.
   Погода снова испортилась, с утра заморосил мелкий осенний дождик.
   На предложение вернуться в Шестаково на моторной лодке согласился. Плыть на резиновой посудине в промозглую погоду не хотелось. Загрузились. Мотор взревел, и мы втроем понеслись вниз по реке.
   На следующий день приплыли в Шестаково.
   Расставаясь с Ботом, обнял его и расцеловал во влажный нос. До встречи.
  
  
  
  
   Г. Горбунов
  
  
  
  
  
  
  
  
  

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   16
  
  
  
  
Оценка: 8.33*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"