Когда Маргарет, сидя на кровати в спальне, обдумывала слова, какими будет умолять Кэтрин умолчать о ее связи с узником, та сама подсела к ней и примирительно приобняла ее. После гневных нападок и нешуточных угроз англичанки это, конечно, было удивительно и неожиданно для Маргарет. Тем не менее она невольно вначале отстранилась, поскольку подумала, что развратная наставница желает нового сближения с нею, а после близости с мужчиной ей противно даже было думать о противоестественных отношениях с женщинами. Тут же, однако, пожалела о своем неприязненном движении, ведь судьба ее возлюбленного теперь находилась в руках Кэтрин. Маргарет поспешила приласкаться к ней. Та, расхохотавшись, оттолкнула ее и сказала:
- С чего ты решила, что это мне нужно? Нет, я не Мадлен. Я делала это только ради денег. Таково наше ремесло: не хочешь, противно, но все равно делай, если тебе платят. Нет, мне мужики нужны, а не бабы. Похоже, и тебе тоже теперь. Это очень хорошо - сэр Смит получит то, что так хочет. Однако кое-что, на что он так надеялся, не получит, потому что ты это так неразумно потеряла. И за это нам придется перед ним отвечать. Тебе - за то, что наставила ему рога, а он страшно ревнивый, а мне - за то, что недосмотрела за тобой. Надо нам как-то выкрутиться - спасти себя. Он ужасен в своей ярости. Так что давай вместе думать, что сделать, чтобы не очень пострадать из-за своей оплошности.
- Да просто давай не скажем ему об этом.
Кэтрин расхохотавшись, сказала:
- Глупышка. Как же не скажем? Он что, дурак? Не заметит? Так это же главное его условие было при договоре с Мадлен и мною. И он не обратит на это внимание?
- Ну так давай что-нибудь придумаем. Мало ли что можно наврать.
- Э нет, ты слишком недооцениваешь Смита. Его вокруг пальца никто не обведет. Даже я.
- Ну, давай скажем, что кто-то зашел с улицы и изнасиловал меня.
- Ха, да ты что?! Да он только и знает, что мучает меня ревностью. Все ему кажется, что я мужиков сюда вожу без него. А это будет прямое подтверждение. Ты знаешь, что он сделает тогда со мной?! В лучшем случае выкинет на улицу. В худшем - разорвет на части, причем в прямом смысле.
- Давай, давай что-нибудь придумаем, госпожа, - взмолилась Маргарет, назвав Кэтрин так, как никогда не называла, чтобы польстить ей и сделать ее сговорчивее. - Не надо говорить сэру Смиту о Робине. Я прошу тебя. Ну, пожалуйста.
- Да что ты так вцепилась в него, в этого Робина? Зачем тебе этот узник вонючий? Его песенка так и так спета. Он и там, у себя в Шотландии, чувствуется, никому не нужен - никто его выкупать не собирается. А у тебя все впереди. Знаешь, еще сколько мужиков у тебя будет? И получше, чем он. Тьма. Потому, что пошла ты по той дорожке, по которой и я, и Мадлен идем. Или ты думаешь, что сэру Смиту ты будешь всегда нравиться, как сейчас? Нет, и тебе замену найдет. Ну, подержит еще какое-то время при себе здесь, как меня. А потом - ступай, милочка, куда хочешь. Хорошо, если денег даст сколько-то на прощание. К тому же учти и то, что они, рыцари, обычно долго не живут. Хватит его какой-нибудь земляк твой секирой по башке - и нет сэра Смита. Приедет сюда его женка дорогая наследство получать - это же все ее будет - и выгонит нас всех отсюда к чертовой матери. И куда ты пойдешь? В Шотландию свою ты добраться не сможешь. Да если даже и доберешься, все равно и там придется тем же заниматься, чем и здесь. Кто тебя там замуж возьмет? После плена? Тем более, что и возраст у тебя, может, уже будет неподходящий для женитьбы, да и красота уже, конечно, не та будет - у нас, женщин, она долго не держится. Но я тебя выручу. Укажу места, где ты хорошо устроиться сможешь. Всегда сыта будешь, пьяна и от мужиков отбоя не будет.
- Да не нужны, не нужны мне другие мужики! Как ты не поймешь?! Мне только Робин мой нужен. Больше никто.
- Ой, ну и глупышка. Ты сейчас не о нем должна думать, а о себе. Себя спасать должна, понимаешь. Ему все равно конец. Ему уже ничем не поможешь, Робину твоему. Но вот он нам помочь может. Он просто спаситель наш будет. Он будет отводом ярости Смита от нас. Сделаем вот как. Когда сэр Смит завтра приедет, я бухнусь ему в ножки, повинюсь в том, что недосмотрела малость за тобой. Скажу ему, что шотландец виноват. А он их так ненавидит, что, я уверена, гнев свой вначале на него выплеснет. А после того, как душу на нем отведет, он уже спокойнее будет. Он отходчив - я знаю его. Потом я его сюда к тебе направлю. А ты здесь его встречай. Твоя задача ублажить его как можно лучше. У тебя получится. Мы с Мадлен не даром тебя учили.
- Нет, нет, ни за что! - Маргарет схватилась руками за голову. - Не дамся ни за что этому проклятому Смиту!
- Дура! Да ты что?! Да ты понимаешь, что если ты опять не дашь ему, ты тогда и меня под удар подставишь. Ведь тогда получится, что мы с Мадлен не справились с задачей. Но мы же справились, да еще как! Еще вчера ты бредила по сэру Смиту. Вспомни-ка.
- Вот вчера я действительно дурой была. И еще какой. Но теперь у меня есть мой шотландец, мой Робин. И я не изменю ему никогда.
- Это уж ты-то не изменишь? - расхохоталась Кэтрин. - Да если бы ты и вышла замуж, то ни один мужчина не позавидовал бы твоему мужу, хоть ты и красивая такая. Такие, как ты, вообще не для женитьбы. Слишком огня в тебе много. Есть датская поговорка - самое смешное, когда шлюха за муж выходит. А ты и есть шлюха - по природе своей. И от этого ты никуда не денешься.
- Нет, нет, - Маргарет опять схватилась руками за голову, - если он убьет или изувечит Робина, я уж тогда точно ни за что, никогда не отдамся ему.
- Тогда ты доведешь его до крайней ярости. Он убьет тебя.
- Вот и хорошо. Я все сделаю, чтобы разозлить его как можно сильнее. Лучше пусть тоже убьет меня. Уж лучше это, чем такое будущее, какое ты нарисовала мне.
- Ох, и дуреха! Совсем безмозглая!
- Нет, нет, нет! - со всей решимостью и твердостью в голосе сказала Маргарет. Затем, закрыв лицо ладонями, упала локтями на колени и стала вздрагивать плечами, дав волю слезам.
- Ну ладно, ладно, - Кэтрин снова обняла ее. - Хорошо, будь по-твоему. Поможем твоему Робину. Я знаю, как спасти его.
- Правда? - Маргарет обратила к ней просветлевшее, увлажненное слезами лицо.
- Сделаем вот как, слушай. Когда сэр Смит приедет, я его обрадую, сказав, что ты его заждалась и горишь страстью отдаться ему. Он, конечно, с радостью, да еще с какой, побежит к тебе. А уж там все будет зависеть от тебя - как ты ублажить его сможешь, хорошо или плохо. Если будешь делать все, как мы тебя учили, у тебя получится, я уверена. Я тебе даже больше скажу, дорогая: учти, что через пастель от мужика можно очень многого добиться, даже гораздо большего, чем ты думаешь.
- Да? А как?
- Вот как - на твоем примере все и объясню. Этот прием действует безотказно. Значит, вот приходит он сюда к тебе. Ты бежишь ему навстречу, бросаешься на шею, целуешь. Но пока не очень жарко целуешь. Главное, дай ему ощутить все твое тело. И в этот момент он, сэр Смит, уже весь в твоей власти. Поняла? У него голова сразу пойдет кругом. И это будет именно так - уж я-то его знаю. Он тебя схватит в крепкие объятия, возьмет на руки и принесет сюда, на ложе. И ты тут не плошай. Ну, я уже говорила - ты сумеешь произвести на него впечатление. Правда, тут его ждет сюрприз, неприятный сюрприз. Но ничего, ты продолжай делать что делала. И он - будет тоже: никуда не денется, мужик горячий - остановиться уже не сможет. А потом, когда усладит себя, размякнет и телом, и душою, тут ты ему и скажи все. Конечно, он будет бранить тебя. Может и по морде перемекнуть разочек. Но не сильно. Если б сильно, то убил бы сразу - у него рука тяжелая. С мужчинами он - зверь. Многие рыцари его боятся. Я знаю. Но женщины делают его слабым. Их он особенно не дубасит, даже если недоволен ими. Да, это так - надо все же отдать ему должное. Но ты, главное, не будь кроткой овечкой. Ты тоже нападай. Возмущайся. Поняла? Скажи: тебе что важнее - какая-то вшивая девственность, которая никому не нужна, или я, или моя любовь? Скажи, что если он не простит тебя и не пощадит Робина, то никогда ты не отдашься ему, как сейчас, что ты всегда будешь холодна и враждебна, даже, возможно, покончишь с собой. Он, конечно, испугается. Еще бы - ты ему очень дорога сейчас: по его морде видно, как он любит тебя. Пока ты от него чего угодно добиться можешь. Я по первости, когда он меня тоже сильно любил, веревки из него вила. Когда ты заметишь, что он растерялся, а он наверняка растеряется после твоих уверенных слов, - я его знаю, - ты сразу приласкайся к нему. Вот увидишь, он тебя еще более страстно обоймет, чем до этого. И ты не теряйся - постарайся, чтобы он снова был в восторге от тебя. И тогда все - он твой будет, весь без остатка. А ты еще похвали его - скажи, что никогда тебе ни с кем еще не было так хорошо, как с ним. Тьфу ты, - у тебя же всего-то один еще был только. Но все равно ему приятно будет. Особенно при мысли, что он врага-шотландца превзошел. Не со всеми можно так. Иных, особенно тех, кого от самодовольства распирает, надо, напротив, в сомнении, неуверенности в себе оставить. Сделай разочарованный вид, чтоб он подумал, что не очень-то хорош в деле любви. Мужчины к этому весьма чувствительны все. Иначе много из него ты не вытянешь. Иной, если ему свое разочарование покажешь, пол-кошелька тебе отдаст. Но только слегка покажи, а то он вообще может мужскую силу потерять и дорогу в притон забудет, а это нам не выгодно. Ну, это тебе на будущее. Но с сэром Смитом надо не так. Его подхваливать нужно. Он весь разомлеет. И станет сговорчив во всем. Если все сделаешь, как я тебя учу, он в полной твоей власти будет... Ой, я, пожалуй, слишком много лишнего тебе наговорила. Как бы ты это теперь против меня не обратила.
- Да что ты, госпожа. У меня и в мыслях нет тебе делать плохо. Напротив, я буду тебя почитать и учиться у тебя.
- Да? Не очень-то я верю тебе. Чувствую, что ты прикидываешься паинькой. Нет, кажется, ты хитрющая-хитрющая стерва. И ничего хорошего мне ждать от тебя не приходится. Но сейчас мы должны быть за одно, ибо нам надо как-то выкручиваться. Иначе обеим слишком худо придется.
- О нет, я не такая, конечно. Совсем не такая... О, послушай, Кэт, я придумала что нужно, чтобы выкрутиться! Как сразу мне не пришло это в голову?!
- Что еще?
- Да давай я просто скажу сэру Смиту, что меня уже привезли сюда такой, что меня солдаты обесчестили. В это легко поверить, ведь редко какой девушке, женщине, попавшей в плен, удается избежать этого.
- Ты ничего глупее не могла придумать? Ты что ж, меня такой глупой считаешь, что я сама не могла додуматься до этого? Самое первое, что мне пришло в голову, это именно то, что ты предложила сейчас. Но я сразу же отбросила эту сумасбродную идею.
- Но почему сумасбродную, Кэт?
- А ты сама подумай. Если Смит поверил Джону Уолморду на слово, то тот, наверное, дал ему рыцарское слово. И Смит, конечно, не поверит нам.
- Ой, не очень-то они, эти рыцари, держат это свое слово, рыцарское, - пренебрежительно махнула рукой Маргарет. - Ты что, думаешь, я мало слышала о действительных нравах рыцарей? Они придумали разные рыцарские добродетели. Любят щеголять этим, но на словах - в реальности мало следуют этим правилам.
- Это правда, есть такие. Но есть и такие, которые следуют им. И еще как седуют - для них легче умереть, чем, скажем, обмануть того, кому дал слово рыцаря. И если сэр Смит поверил серу Джону, то, значит, тот, наверняка из таких: они, рыцари, хорошо знают друг друга. Смит подумает тогда лишь одно - что я приводила сюда мужиков. Но ты думаешь что? Что я буду крайней в этой истории, и гнев Смита падет только на меня? И он меня вышвырнет отсюда, освободив тебе место ключницы, освободив тебя от соперницы, которую он, как я тебе говорила, еще достаточно сильно любит? Ошибаешься. Крайним будет твой мил-дружок, землячок твой, ибо я тогда расскажу Смиту всю правду. Чем обвинить сильнейшего рыцаря Англии во лжи и вступить с ним в поединок, Смиту куда легче будет подвергнуть пленника жестоким пыткам и выведать у него всю подноготную. Ты хочешь, чтобы твоего милого кромсали палачи? А впрочем, и сам Смит может не хуже сделать их работу - не раз, помнится, хвастал, что у него большие способности к этому.
- О нет, нет, конечно! Я это без всякой задней мысли предложила - совсем не против тебя... Хорошо, госпожа, давай, давай сделаем так, как ты предлагаешь. Ничего лучше нельзя придумать. Я поражаюсь твоему уму. Ты не только красивая, но и умная женщина.
- Ну и прекрасно. Так и сделаем... А со временем я помогу тебе с твоим мил-дружком бежать отсюда в вашу Шотландию задрипанную.
- Да?! Правда?! О, я не знаю, как благодарить тебя, - обрадовалась Маргарет, но тут же погрустнела, - О нет,.. нет, не надо. Там я ему не нужна буду. Там он даму найдет, ровню себе. Нет уж, пусть он здесь остается. И я тоже.
- Как, неужели ты хочешь, чтобы твой любимый продолжал на цепи сидеть, как кабель какой-то?
- Зато он никуда не денется от меня. А уж я-то ему сделаю здесь получше житье. И пастель человеческую. И еду приносить буду хорошую. Правда, он говорит, что кормят его здесь неплохо. Но только одним мясом. Оно уж надоело ему. Робину так хочется хлеб, кашу, лепешки, суп крупяной, какой у нас на Родине любят.
- Вот-вот, о чем я и говорила - какая из тебя жена может получиться, если ты под самым носом у сэра Смита собираешься рога ему наставлять? Но особенно меня ужасает то, что ты согласна с тем, чтобы твой милый, твой земляк продолжал на цепи сидеть.
- О нет,.. конечно, нет... И в самом деле, что это я? Такую глупость говорю. Не знаю, как вырвалось у меня это: так боюсь потерять его. Но нет, конечно, лучше бежать отсюда. Пусть он будет счастлив там, хоть и не со мною. Уж лучше несчастной жить, но на Родине.
- Ну, это другое дело. Так что на этом и порешили.
Спать легла Кэтрин теперь снова с Маргарет. Но ни та, ни другая не обнаружили и малейшего желания вернуться к прежним интимным отношениям.
На другой день рано утром они проснулись от донесшихся снизу звуков, какие бывают, когда отпирают замок, открывают дверь, затем вновь закрывают и задвигают железный засов.
- Сэр Смит приехал. Ни свет - ни заря. Ворота городские только-только открыли, - недовольно сказала Кэтрин, вскакивая с пастели. - Никогда поспать не даст. Давай, просыпайся, - толкнула она Маргарет. Накидывая на себя поверх сорочки умпилянд, язвительно усмехнулась: - вот и дождалась ты своего милого. (Умпилянд - род мужской и женской одежды, свободно свисающей с плеч, полы которой доходили до колен или до ступней. - П. Г.).
Она поспешила встретить рыцаря. Скоро уже была в том большом сквозном проходе, который вел через первый этаж с улицы на хоз-дворик. Наружная дверь уже была закрыта и заперта, а противоположная ей такая же большая дверь в другом конце прохода распахнута, и оттуда шли сюда яркий веселый свет и холод летнего утра. В этот сияющий квадрат видна была находящаяся совсем близко каменная стена конюшни и открытая дверь в ней, из которой вышла внушительная красивая фигура, вся покрытая сверкающими на солнце железными латами, с пышным пурпурно-желтым пером на шлеме. Забрало было поднято. Из-под него глядело на Кэтрин лицо сэра Смита Уоррена. Взгляд был приветлив, но в то же время тревожно-вопрошающий.
- Ну как, Кэт? Как там Маргарет? - даже забыв сказать обычное приветствие, взволнованно спросил он. - Получилось у Вас?
- Еще как получилось. Она то и дело спрашивает, когда ты приедешь. Просто бредит тобою.
- Да?! Правда?!
- Это не баба, а зверь. Она набросится на тебя, как увидит.
- О, ну тогда я спешу к ней. Я потому один и приехал, что тороплюсь очень. Оруженосца опять в ночную стражу ставил. Сейчас отдыхает. Не стал будить его - пусть отсыпается. И остальные, кто был с ним в карауле, пусть спят. И никого из тех, кто не был в ночной страже, тоже не взял с собой: они сейчас в дневную стражу заступили. Их и так мало - всего четверо. Так что пойдем, поможешь мне опять.
- Да я уж привыкла, милый. Ты же знаешь - мне это не в тягость. Даже наоборот.
Они пришли в комнату, где сер Смит обычно снимал и оставлял свои доспехи, приезжая в этот дом. Кэтрин стала помогать ему снимать латы. Он велел ей:
- Как только Морис придет, скажи ему, чтобы первым делом с коня моего седло снял. Я только разнуздал его. Пусть накормит хорошо... Да, а как сынишка кухарки со своими обязанностями справлялся? Кормил лошадей, убирал за ними? Все как надо делал? Ты проследила?
- Конечно, проследила. Он - молодец. Хоть ему двенадцать лет только, а работает не хуже взрослого. И смышленый. Хорошо, что ты согласился на просьбу Агнесс дать ему подзаработать за время отсутствия Мориса.
- Ну, если так, то возьму его на службу сюда, когда подрастет.
Не сразу решилась Кэтрин сообщить сэру Смиту о происшествии, за которое несла ответственность и которое имело немалое значение для него, а почему мы знаем. Чтобы отвести от себя гнев Смита, прибегла к хитрости, главную надежду возлагая на хорошо известную ей его шотландофобию, свойственную, надо заметить, в те времена очень многим английским рыцарям.
- Теперь я понимаю, Смит, почему ты так не любишь шотланцев. Сволочи.
- Да, не люблю. Верно, сволочи. Неужели ты только сейчас это поняла? И что же тебя убедило в этом?
- Мне стало ясно, что от них можно ждать любой подлости, - Кэтрин невольно от волнения сухо кашлянула и продолжила: - Вот эта твоя шотландочка ненаглядная, знаешь, что выкинула?
Сэр Смит сразу помрачнел и вытаращил на нее глаза.
- Моя вина только в том, что я с Мадлен отлично выполнила задачу - пробудила в ней страстную женщину. И ты будешь ею доволен не меньше, чем мною. Это не просто женщина - это настоящий зверь. Точнее сучка течная. Или кошка.
- Ты что имеешь ввиду?
- Но знаешь, ты и сам дал маху. Мориса удалил, старикашку этого, а про мужика здорового, молодого забыл.
- Это про какого еще мужика?
- Да про кабеля своего любимого шотландского. Вот она и нашла его - шотландская сучка - шотландского кабеля.
Кэтрин подробно рассказала рыцарю о происшествии. Как видим, она изменила решению, принятому вместе с Маргарет. Так поступила потому, что при дальнейшем размышлении укрепилась во мнении, что всего выгоднее и надежнее для нее следовать путем, который наметила первоначально. Она предполагала, что сообщение вызовет большой гнев у сэра Смита, однако не ожидала, что настолько сильный. Но что ей удалось сполна, так это прикрыться от его ярости плененным шотландцем. Со словами: "Ну, легко он, гад, не умрет", сэр Смит выхватил кинжал из ножен, висевший на поясном ремне, который надел, сняв доспехи, и бросился к двери. На пороге остановился и, обернувшись к Кэтрин, приказал:
- Принеси быстрее веревки - надо руки и ноги ему связать. И - тряпку какую-нибудь для кляпа, чтобы не смущать соседей и людей на улице его воплями.
- Тряпку я сейчас же принесу - ее быстро можно найти, но веревки.... Я, честно говоря, даже не знаю где их можно взять.
- Что?! Ах ты, дрянь такая?! Какая ж ты ключница, если не знаешь, что где лежит у тебя?!
- Да все я знаю, но веревки не по моей части.
- Ладно, вот что, дуй скорее в конюшню. Принесешь веревки, которыми лошадей стреноживают. Они там на стене рядом с уздечками висят. Справа от двери. Сразу увидишь.
Кэтрин бросилась исполнять поручение.
Сэр Смит хотел поспешить в узилище, но остался пока здесь, поскольку не успел приказать принести веревки туда: значит, Кэтрин принесет их сюда. Задыхаясь от ярости, принялся ходить взад-вперед, придумывая способ наиболее ужасного истязания обидчика.
Кэтрин не пришлось ждать долго: уже через несколько минут она вернулась, держа в руках веревки и тряпку. Сэр Смит схватил их и бросился на расправу.
Оставшись одна в комнате, Кэтрин в первый момент испытала облегчение и удовлетворение от того, что удалось повернуть ярость рыцаря в том направлении, в котором хотела. Но при мысли, что он сейчас будет жестоко казнить человека, ей стало жутко и не по себе. Она никак не ожидала, что испытает угрызения совести, а особенно то, что у нее появится желание постараться как-то остановить расправу. Именно это желание заставило ее вскоре пойти в узилище. Но двигалась она неуверенно, то и дело останавливаясь, ибо слишком сомневалась в правильности своего намерения.
В то же самое время испытывала сильнейшее волнение и Маргарет, ожидавшая в спальне Смита Уоррена. Только ради спасения возлюбленного она собиралась, как мы знаем, отдаться Смиту Уоррену. По ее мнению, тот уже должен был появиться здесь, учитывая сколь велико его стремление к ней, заставившее приехать в такую рань. Она очень опасалась, что... Возможно, читатель ожидает весьма модного ныне словосочетания: "что-то пошло не так". Но мы стараемся избегать штампов. Поэтому напишем так: она очень опасалась, что Кэтрин все же передумает действовать согласно выбранному плану и, как и хотела вначале, сделает так, чтобы дать выход ярости сэра Смита, направив ее на Робина. Шотландская красавица не снесла тревожного ожидания и тоже направилась к узилищу в стремлении как-нибудь помешать страшной расправе.
Она приблизилась к карцеру чуть позже Кэтрин. Можно представить изумление их обеих, когда из двери вышел вдруг Робин, причем свободный от ошейника и цепи. Удивление Маргарет было столь же огромно, как и ее радость. Кэтрин отпрянула и вжалась в стену коридора спиной, потому что узник устремился к ней с обнаженным кинжалом, который приставил к ее горлу со словами:
- Молчи, стерва. Если закричишь - тебе смерть. Поняла?
Кэтрин быстро закивала головою, говоря:
- Да, да. Я молчу. Я молчу, мой миленький.
Робин кивнул через плечо в сторону комнаты, из которой только что вышел:
- Маргарет, там найдешь две веревки и тряпку. Принеси скорее.
Маргарет подошла к открытой двери и остолбенела, еще более пораженная. На том месте, где еще недавно видела Робина, был теперь... Смит Уоррен. И тоже в железном ошейнике, от которого тянулась цепь к блоку в полу. Все лицо его, волосы были мокрыми и покрыты какими-то коричневыми сгустками. Маргарет сразу поняла, что он испачкан фикалиями. Дошедший до нее сильный запах подтверждал догадку. Сэр Смит был страшен и смешон одновременно, потому что стоял на четвереньках и во рту у него был кляп, отчего щеки его сильно как бы раздулись. Он вытаращил на нее глаза, и в них были ужас, возмущение и величайшее смущение от сознания своего позорнейшего положения. Читатель, по всей видимости, ожидает разъяснения того, как Смит Уоррен попал в это положение. Вот что произошло несколькими минутами раньше. Пыша яростью, с обнаженным кинжалом, веревками и тряпкой в руках он ворвался в узилище и ... не увидел пленника. На соломенной подстилке лежали только ошейник и цепь. Сэр Смит так и остолбенел. В следующий миг чьи-то невероятной силы руки схватили его сзади. И это были руки пленника. Обхватив левой рукой шею английского рыцаря, он сдавил предплечьем ее так, что тот потерял способность дышать и издавать иные звуки, кроме тяжкого беспомощного хрипения. Ужасной хваткой правой руки шотландец принудил его разжать пальцы и выпустить кинжал. Затем несколько оглушив ударом кулака, чтобы не дать возможность закричать, подтащил англичанина к ведру и пару раз пихнул туда его голову.
- Что, Шотландию хотите в клоаку превратить? Да? Нет, не получится. Скорее сами дерьма нажретесь.
После этого подтащил к соломенной подстилке. Еще раз оглушил. Поднял с пола оброненную тряпку. Разорвал на две части и одну впихнул сэру Смиту в рот.
Необходимо заглянуть в еще более раннее время, чтобы разъяснить, благодаря чему Робину удалось освободиться. Пять лет назад раненый, как говорилось выше, в стычке с английскими рыцарями на порубежье он попал в плен к одному из них, Майклу Кроу. Тот через два года подарил его своему другу Джеку Мэйсону. Как мы помним, Робину Говарду удалось бежать, но он снова попал в плен, на этот раз к Дику Блэру. Как и Майкл Кроу, тот убедившись через два месяца, что за него не будет выкупа, стал, чтобы иметь выгоду от содержания пленника, использовать его на строительстве своего замка, причем на самых тяжелых работах. Правда, кормил хорошо. Ему даже отмеряли двойные порции с учетом нагрузок. Четыре с половиной года каторжного труда развили Робина Говарда необычайно. Он и до этого был очень силен, ибо много тратил времени на воинские упражнения. Однако система обучения рыцарей, то, что сейчас назвали бы аэробным видом тренировки, не могла дать огромную грубую силу и крупную мускулатуру, какие развили в нашем герое работы, требующие частых максимальных усилий.
Мы знаем, какой изощренный способ глумления над пленником придумал и осуществлял Смит Уоррен. Концы металлического обруча, которым обхватили шею несчастного, замкнули на ней и сжали специальными слесарными инструментами. Как только Робин Говард остался один в узилище, он попытался разжать ошейник. Но даже силы могучих рук не хватило. Все же железо подалось чуть-чуть: появилась возможность свободно просовывать пальцы между ним и шеей. Наш герой продолжил борьбу с ошейником, отдавая этому немало времени. Однако, несмотря на все упорство, неумолимый жестокий враг уступал позиции крайне медленно. Главная трудность задачи заключалась не только в неподатливости прочнейшего материала, но и в том, что в нужном усилии участвовали небольшие группы мышц. За четыре месяца Робину удалось увеличить промежуток между шеей и ошейником едва ли на пару дюймов. Этого было слишком мало для того, чтобы снять его. Надо заметить, что группы мышц, которые необычайно развили эти усилия, необходимы для нанесения мощных ударов.
С не меньшим усердием наш герой тянул в разные стороны цепь, стараясь расшатать или разломать блок. Правда, не знал, как, если это ему удастся, освободится от оков. Надеялся, что хорошее решение придет со временем. Неимоверные многократные усилия всей богатырской мускулатуры не приводили к каким-либо заметным сдвигам в достижении желаемой цели. Тем не менее, узник продолжал ежедневно по многу часов с присущим ему упорством эту работу. Между каждым усилием давал себе достаточно отдыха, чтобы отдышаться. Это, а также то, что в помещение постоянно проникал свежий воздух через окошко, закрытое лишь решеткой, позволяло сердцу выдерживать сверхнагрузки. Довольно скоро Робин настолько втянулся в это занятие, что чувствовал в нем потребность, какую испытывают обычно в ежедневных тренировках штангисты, гиревики, культуристы и прочие атлеты, которым по душе "железная игра". Благодаря этой работе мускулатура Робина не только не захерела от обычного в заточении бездействия, а даже стала еще мощнее. Кроме того, это занятие развлекало его, помогало переносить скуку одиночества и холод, который был частым гостем в этом помещении.
Сегодня утром, как и других обитателей дома, нашего героя разбудили звуки, сопровождавшие приезд Смита Уоррена. "Легко ты не умрешь!" - сейчас же вспомнились слова Кэтрин. Все остатки сна мгновенно исчезли. Робин в отчаянии схватился руками за ошейник и изо всех сил потянул его в разные стороны, как проделывал это многократно. И вдруг ... концы железного кольца разошлись, да так, что ошейник легко удалось снять. Произошло то, что случается довольно часто: сильнейший страх прибавил значительно сил.
Робин чуть не закричал от радости. Теперь он за себя постоит! По крайней мере, легко убить себя не даст.
Как только услышал за стеной быстрые приближающиеся шаги, наш герой встал сбоку от двери. Она резко открылась и закрыла его от взгляда вошедшего.
Вернемся же к описанию противоборства узника с английским рыцарем, когда тот уже лежал на соломенной подстилке. Ему, оглушенному, с кляпом во рту, Робин Говард надел на шею железный ошейник, от которого только что освободился, и сжал так, что концы железного кольца значительно приблизились. Сблизить их еще больше силы не хватило, ибо бицепсы и мышцы груди, выполняющие это усилие, те упражнения, которые мы упомянули выше, в достаточной мере не развивают. Тогда он повернул Смита Уоррена на бок, подложил ему под шею свернутый кусок оленьей шкуры, заменявшей подушку, чтобы не сломать шею и ударил по ошейнику кулаком сверху вниз. Один конец железной полосы, составлявшей ошейник, наехал на другой, и пришедший в себя сэр Смит стал задыхаться. Наш герой с трудом просунув между ошейником и шеей пальцы, мощным движением поспешил раздвинуть концы, и англичанин задышал свободно.
Затем Робин вышел с кинжалом в коридор, где столкнулся с Кэтрин. Когда он, приказав Маргарет связать ключнице руки и ноги, собрался заткнуть ей рот кляпом, она сказала:
- Не надо мне пихать в рот всякую дрянь. Я и так не буду кричать. И вообще я против вас ничего не имею. Даже хочу вам помочь бежать отсюда.
- Она, правда, хочет помочь нам бежать, - подтвердила Маргарет.
- И бежать не с пустыми руками, - заметила Кэтрин и пояснила: - Я же все здесь знаю - знаю, где что можно взять ценного. Без денег вы далеко не убежите - надо же кормиться в пути, надо платить за проход по мостам. Даже более того, ты можешь вернуться домой не нищим, а богачом. Да еще каким!
- Прям уж и богачом? - усмехнулся Робин.
- А что ты смеешься? Тут, знаешь, сколько денег припрятано, да и добра ценнейшего всякого? И только я знаю где. И я покажу тебе. Ты рад будешь, как никогда. И особенно потому, что там, у себя на Родине, как мне кажется, ты все потерял - раз не выкупают тебя... Но, конечно, не за просто так открою тайну - отвалишь мне фунтов сто. Хотя бы.
- Что? Фунтов сто хотя бы? А мне сколько останется?
- А ты пятьсот - шестьсот возьмешь. А может, и более. Это - сокровищница. Понял?
- Кто ж сокровищницу в городском доме держит, если замок есть?
- А у него и в замке немало имеется. Не зря в набеги в вашу Шотландию столько ходил. А здесь держит вторую сокровищницу потому, что постоянно боится, что замок у него отнимет кто-нибудь. Вы ж, рыцари, все воюете друг с другом. За замки, деревни, угодья.
- Ну так веди же, показывай скорее.
- Сейчас покажу. Но как дверь открыть не знаю. Она добротная, дубовая. С виду, вроде, такая, как и остальные. Не отличишь. Но гораздо крепче. Нет сомнений. Я постукивала по ней и по другим - звук совсем другой. Я не раз хотела выкрасть ключ от нее. Когда Смит спал. Только какой там - Смит не носит его с собой. А где-то прячет надежно. И где-то здесь, в этом доме. Вот если бы ты не убил Смита, то мы бы спросили сейчас. Клинок бы развязал ему язык, - Кэтрин кивнула на кинжал, в руке Робина.
- А с чего ты взяла, что я убил его? Он жив-здоров. На прежнем моем ложе отдыхает.
- Как?! Он жив?! - изумленно-испуганно воскликнула Кэтрин. - Значит, он слышал все, что я сейчас говорила?! Ну, тогда мне теперь одна дорога - с вами в вашу Шотландию. Если останусь в Англии, меня искать будут. И конечно, найдут и повесят.
- А в Шотландии только похвалят, - сказал Робин.
- Но почему ты не убил его?! После того, что он сделал тебе.
- Потому что я - рыцарь. И оставил ему жизнь, чтобы встретиться с ним в рыцарском поединке. Как и подобает рыцарям. А что касается нюханья не слишком приятного запаха, то и я ему предоставил для этого неплохую возможность сейчас. Думаю, что за несколько секунд он нанюхался даже больше, чем я за все время здесь, потому что он еще и умылся этим.
Они вошли в узилище. Робин поднес к глазу Смита Уоррена острие кинжала, - конечно, с целью только устрашить, но не собираясь подвергать пытке, на что способен не был, - и сказал:
- Если закричишь, тебе - конец.
После этого вынул изо рта кляп и велел открыть, где тот прячет ключ от сокровищницы.
Сэр Смит стал объяснять, но сбивчиво, торопливо и непонятно. Он явно был просто слишком напуган, а не старался запутать хитрым ответом, или возможно, так хорошо припрятал ключ, что объяснить точно не мог. Даже отлично знавшая дом Кэтрин была сбита с толку. Все же пошла посмотреть.
Скоро вернулась с огорченным видом, сказала:
- Я даже искать не стала. А зачем? Мы почему-то забыли, что сейчас хозяева в этом доме. Что нам дверь какую-то жалеть? Я вспомнила про топор. Он на кухне обычно находится. Агнесс им щепки стругает, когда очаг разжигает. Но иногда уносит с собой. На вечерок. Дома что-нибудь поделать. И, как на зло, сейчас, видать, тоже унесла - я не нашла.
- Да что мы дураки что ли, в самом деле?! Что нам эта дверь? Любоваться на нее что ли?! - воскликнул Робин и вскочил на ноги. Но затем сразу вновь присел, чтобы снова запихнуть кляп в рот Смиту Уоррену.
- О, я знаю чем открыть, - радостно сказала Кэтрин и выбежала из двери. Не прошло и минуты, как она вернулась, держа в руках рыцарский меч. Протянула его Робину со словами:
- Вот. Лучше топора будет. Тяжеленький какой.
- Да ты что?! Ты что?! Это же меч! Да какой хороший! Еще не хватало двери мечом открывать! Да где она, эта дверь?! Покажи ты мне, наконец, ее.
Кэтрин привела Робина и Маргарет к одной из дверей на втором этаже и указала на нее.
- Вот видите, - ничем от других не отличишь. Все мимо ходят и не догадываются что там.
- Ну что ж, сейчас посмотрим, - сказал наш герой и толкнул дверь. - Да, чувствуется, не слабенькая, - усмехнулся он и вдруг вышиб ее двумя мощными ударами руки, но не кулаком, а ладонью, иначе бы, несомненно, сломал кулак. Дверь с треском влетела внутрь. Она что-то накрыла собою, потому что легла не горизонтально. Из-под нее выглядывали плохо различимые во мраке какие-то мерцающие предметы, похожие на металлические.
Женщины ахнули в большом удивлении и восхищении его огромной силой.
- Ну ты и бык. Не слабее нашего Сэма, наверное, будешь, силача городского. Он тут у нас все силой своей похваляется - такие камни и бревна тяжеленные поднимает. Сейчас огонь принесу, - сказала Кэтрин и удалилась.
Она быстро вернулась с горящей свечой в руке. Но еще раньше Робин, отбросивший к стене дверь, разглядел начавшими привыкать к темноте глазами, что действительно находится в сокровищнице.
Свеча осветила в небольшом помещении с каменными стенами кучу чаш, ваз, блюд, кубков, браслетов, ожерелий, слегка отливающих в темноте золотом и серебром, а также много других подобных изделий около ларя средних размеров. Робин подошел к нему со словами:
- Он хоть и простой на вид, но чую, что именно в нем основные богатства.
Попробовал открыть, но крышка не поднималась. Заглянул за сундук и увидел, что на другой его стороне висит не маленький замок.
- Вот и хорошо - сохраннее будет содержимое, - одобрил Робин.
- Вот видишь, какое богатство тебе идет в руки, благодаря мне. Значит, не сто, а пятьсот отвалишь мне, - сказала ему Кэтрин.
- Что? Благодаря тебе? А кто рыцаря завалил? Я или ты? Все это мое по праву военного захвата. Тем более, что все это отнято у моих земляков.
- Вы что, спятили совсем? Нашли время торговаться! Нам надо бежать поскорее отсюда, - воскликнула Маргарет, но, несмотря на то, что напомнила о крайней необходимости спешить, не удержалась от вопроса:
- А мне? Сколько мне дашь, Робин?
- Ну, мало не получишь... Не беспокойся. Не обижу. Я же понимаю, что замуж тебя теперь никто не возьмет. Самой придется кормится как-то. Ну,.. фунтов пятьдесят, может, получишь?
- Как, пятьдесят всего? - удивленно-разочарованно и обиженно скривила губки Маргарет.
- Разве пятьдесят фунтов мало?
"Разве плохое вознаграждение для шлюхи?" - хотел сказать он, но удержался от этого высказывания, подумав, что такое отношение к себе вряд ли заслуживает пленница, развращенная врагом.
- Ну ладно, ладно, Маргарет, накину тебе еще хоть столько же, - произнес он. - Не обижайся.
- Меня обижает лишь то, что ты собираешься ей дать гораздо больше. Неужели она для тебя больше значит, чем я?
- Она для меня значит не больше, чем любая шлюха. Но ее вклад в добычу этих сокровищ куда больший, чем твой. Нельзя совсем забывать о справедливости, чтобы не потерять удачу.
- А я думала,.. что у нас любовь? - вздохнула разочарованно Маргарет.
- Ха! Думала любовь, а оказалась морковь, - торжествующе рассмеялась Кэтрин.
Маргарет полагала, что после той прекрасной ночи, которая связала их, она стала для него тем, чем он стал для нее - самым дорогим, самым любимым, самым бесценным человеком, ради которого даже жизнь отдать не жалко. Но действительность часто не жалеет нежных душ наивных юных созданий, давая поводы для тяжких разочарований. Неожиданные прижимистость рыцаря, его пренебрежительные по отношению к ней слова больно поразили ее и обидели.
- Да пропади они пропадом эти твои фунты, пятьдесят, сто - да хоть сколько. Никаких денег мне не нужно от тебя, сэр Робин. Мне только одно надо - чтобы ты и дальше называл меня милой, чтобы бросил не так уж скоро.
При последних словах голос ее дрогнул. Робину показалось, что она сейчас заплачет.
- Да ты всегда будешь для меня милой. И бросать тебя я не собираюсь. И все, что есть у меня - это твое. Я же люблю тебя, - поспешил заверить ее он не только потому, что страшно боялся женских слез, но и потому, что она действительно внушала ему сильные, искренние чувства.
- Правда?! - воскликнула Маргарет и бросилась ему на шею. Он не менее страстно ответил на ее жаркий поцелуй. Она обхватила его ногами.
- Эй, вы что, совсем спятили? Любовь затеваете? Нашли место и время. Нам надо бежать поскорее отсюда. Через час уже Агнесс и Морис придут.
Робин оттолкнул от себя Маргарет, сказал:
- Она права. Время в обрез. Кроме того, мы просто смешны - делим шкуру не убитого медведя. А как мы все это сумеем вывезти? Вот о чем в первую очередь надо подумать.
- На хоз-дворе повозка пароконная стоит. Не маленькая. Две лошади для нее - в стойле. Упряжь к ним легко найти - ее сразу видно, как входишь. Пока мы с Маргарет будем носить это добро к выходу, ты запряжешь коней. Подгоняй к выходу. Только сможешь ли запрячь? А, рыцарь? Это же не рыцарское дело. Пусть Маргарет запряжет - они, крестьянки, и мужицкую работу могут делать, если надо, - сказала Кэтрин.
- Запрягу, пожалуй, - ответил Робин. - В детстве от нечего делать часто за работой конюха нашего наблюдал. Когда подрос, пару раз он дал мне запрячь коней. Получилось. Думаю, и сейчас получится. Ну, а если нет, то...
- Конечно, я помогу тогда, милый. Я умею, - улыбаясь, радостно кивнула Маргарет.
- Там же, в стойле, найдешь коня Смита. Он под седлом даже еще. Только без узды. Она висит на стене - как зайдешь, справа увидишь, - сказала рыцарю Кэтрин.
- О, это хорошо, - воскликнул тот.
- Наденешь доспехи Смита. Они тебе наверняка подойдут - вы и роста равного, и телосложения, - продолжала Кэтрин. - Забрало опустишь, и никто не догадается, что ты не Смит.
- Это конечно. Только забрало перед боем опускают. А без надобности это не делают. А я буду по городу так ехать. Все будут удивляться, спрашивать, почему с опущенным забралом еду? Как бы не заподозрили неладное.
- Да пусть спрашивают. А ты не отвечай. Пока будут удивляться и гадать, мы уже далеко отсюда будем, - говорила Кэтрин. - Вот если соседи увидят, что я конями правлю, вот это да - еще как удивятся. И действительно что-нибудь заподозрят неладное. Поэтому поначалу конями правь ты, Маргарет, - вполне сойдешь за маркитантку, которая у Смита упряжку купила. Тогда ты, Робин, чуть позже нас выезжай. А то уж совсем будет выглядеть странно, что сэр Смит Уоррен сопровождает купленную у него повозку.
- Конечно, - кивнул рыцарь. - Выедете на главную улицу, что к воротам ведет, и далее не спеша поезжайте, чтобы я вас увидел, как тоже на эту улицу выеду. Поеду за ярдов сто за вами. А за городом нагоню вас. Так лучше будет.
- А не заплутаешь здесь, в незнакомом-то городе? - обеспокоилась Маргарет.
- Конечно, нет. Я же помню, как меня везли сюда. В переулок соседний сворачиваешь, а он прямо на главную улицу ведет, - ответил Робин.
- Дверь дома запрешь за собою, чтобы подольше в дом никто не проник и не узнал о случившемся. Я тебе ключ дам. - Потом Кэтрин улыбнулась и сказала: - И вот еще что, рыцари, конечно, очень любят бороды носить, но не такие длинные, какая у тебя. Представляешь, из-под шлема на панцирь будет спадать. Все обхохочутся. Ну-ка пойдем со мной быстро.
Она отвела Робина в комнату, где со стены сняла ножницы, висевшие на гвозде. Взяла бороду в руку и отхватила ее у самого подбородка. Маргарет вырвала из руки Кэтрин ножницы и оттолкнула ее со словами:
- Э, нет! Дай-ка я.
- Не доверяешь? Глупая. С какой стати мне ему горло перерезать, если я от него сейчас тоже всецело завишу? Ведь мы теперь по одной тропке идем, - усмехнулась Кэтрин.
Крестьянка ни в малейшей степени не владела навыками цирюльника. Да этого и не требовалось: нужно было лишь придать бывшему узнику более-менее цивилизованный вид. Несколько быстрых движений ножницами - и на пол упала большая часть первобытных косм. Но и этого хватило, чтобы внешность нашего героя необычайно изменилась. Женщины нашли ее вполне привлекательной и гораздо более молодой, чем им казалось до этого.
Затем вернулись в сокровищницу. Со словами: "Ого, тяжеленький", Робин поднял ларь.
- О нет! Не надо, Робин. Не неси один. Мы поможем, - обеспокоилась Маргарет.
- А вы - остальное, - сказал он и, держа перед собой непомерно тяжелый сундук, вышел из комнаты.
Принес его в помещение, в котором Смит Уоррен встречал Джона Уолморда. Одна из двух дверей этой комнаты вела в сквозной проход, а точнее, проезд, соединявший хоз-дворик с выходной дверью дома (сейчас она, как говорилось выше, была закрыта и заперта на засов).
Робин вышел на хоз-дворик. Выводил из стойла одного за другим крупного холеного жеребца и запрягал в большую крытую повозку. Вполне и даже довольно быстро справился с этой непривычной для него задачей.
Когда въехал на повозке в проезд, женщины уже перенесли из сокровищницы большую часть вещей в комнату, в которой наш герой оставил ларь.
- Хватит. Не увезем больше, - сказал Робин. Поднял сундук и отнес его на повозку. Быстро вместе с женщинами погрузил и остальное.
Маргарет спешно на кухне нашла и собрала в узелки съестное в дорогу.
Мы помним, что Кэтрин сказала, что слуга и кухарка должны прийти через час. На самом деле они должны были появиться здесь не раньше, чем через два часа. Кэтрин обманула Робина и Маргарет, чтобы заставить их действовать как можно быстрее.
План побега удался вполне. Опасения по поводу любопытства соседей оказались излишни - в столь раннее время они еще спали.